Читать онлайн Практика выбора бесплатно

       Часть 1

Агния. Новый мир

Глава 1

Вместо того чтобы открывать рот – открой глаза.

Иногда вовремя сделанные шаги меняют походку всей жизни.

Капли дождя стучали по пластику окна эйркруза маршрутного пути С85. Пластик относится к экоклассу, который славится дешевым в производстве, непрочным, зато быстро разлагающимся материалом, наносящим минимальный вред окружающей среде. Но дождь совершенно не волнуют уродливые глубокие царапины, и его детки-капли отплясывают в бешеном ритме. Врезавшись в стекло, они объединяются в маленькие ручейки, которые возвращаются папой-ветром к маме-небу.

Четвертое собеседование в этом месяце ожидало меня через час. Программа «путник» сообщала, что я буду на месте через сорок семь минсин. Последний год обучения обязывал даже самых ленивых студентов найти оплачиваемую практику, которая, как правило, после переходила в постоянную работу. К оболтусам я не относилась. Более того, первые практические задания показали высокий уровень эмпатии к живым образцам. По результатам тестов я была на первом месте. Меня тогда переполняла гордость. Я смогла расправить плечи, и улыбка записалась в мое постоянное сопровождение. Родителям я расписала картину своего светлого будущего, пообещала оплатить ремонт и семейное путешествие, курсы подготовки младшим тройняшкам, распланировала свой переезд. Преподаватели рекомендовали меня большим корпорациям. Моей специальностью была биология. Благодаря высоким результатам вступительных испытаний меня автоматически распределили на наиболее перспективное направление – «исследование биообразцов». Открытия в области генетики, нанотехнологий и сплавов дали рывок в использовании живой материи на пользу высокоразвитых рас, от самого простого – использования тканей грибов в качестве проводников и заканчивая пересадками тканей животных для изменения внешности в медицинских и военных целях. На свою первую практику я летела как на крыльях. С животными я всегда ладила.Эта единственная область моей жизни, где у меня действительно что-то получалось. Правда, родители были вечно недовольны из-за голографических изображений и роботов-питомцев в моей комнате, которые имели обыкновение время от времени разбегаться по всему дому. Их попытки сделать меня заурядным подростком не особо удались. Общению со сверстниками я предпочитала походы в Центральный архив биообразцов или сокращенно ЦАБ. Когда стало понятно, что у меня появился отличный шанс устроиться в жизни, я так радовалась. Наконец-то родители смогут гордиться своей дочерью, а не избегать разговоров обо мне на встречах рода. Однако вскоре случилась моя личная катастрофа. Повезло ещё, что не исключили из академии, и я осталась на свободе. Профессора Гримли и Кееву настояли на тщательном расследовании и психологической экспертизе. Это меня и спасло. Тем не менее в черный список я все-таки попала. Теперь ни одна серьезная организация не желает видеть меня в качестве своего практиканта, а тем более сотрудника. Если не получится найти работу здесь, то придется искать свое счастье на других планетах. Специальность менять я никак не хотела. Да и не умела больше ничего.

Оповещающий сигнал от «путника» на мироне предупредил о том, что прибытие через две минуты. Что-то я совсем раскисла от своих размышлений. Я же умница. У меня все получится. Натянув на себя улыбку и тряхнув головой, я двинулась к выходу. Там уже стояли два гериотрианца с оранжевой кожей. На Эминее их еще называют солнечными. Эта единственная раса Гериотриана имеет способность накапливать излучения и светиться ночью. Официально они были признаны безопасными. Но ходили слухи, что часть сведений об их возможностях менять спектр излучений и воздействовать на окружающих существ засекречена. И другие расы предпочитали держаться на безопасном расстоянии. На занятиях нам показывали видео с опытами, где животные улепетывали со всех ног при виде гериотрианцев или, наоборот, радостно бежали им навстречу. Объяснений этому найти не удалось. Представители Гериотрианского правительства лишь пожимали плечами. Мол, мы ничего не скрываем, даже в ваших исследованиях участвуем, да и приборы не фиксируют отклонений. Лишь только исследования нашей кафедры настораживали. Благодаря торговым соглашениям у них свободный допуск на все планеты. Не думаю,что если бы они представляли опасность, это допустили бы. Я подошла к дверям эйркруза. Гериотранцы переглянулись между собой и почему-то пропустили меня вперед ближе к выходу. Странно, соблюдение старинного межпланетного этикета за ними ранее не водилось. Может это знак, что сегодня мне повезет.

Мирон спроецировал «путника» перед моими глазами, который информировал, что до бизнес-центра «Оригото» восемь минут. Компания «Клиплантс», куда я направлялась, была средненькой компанией с неплохой репутацией на рынке. Насколько я поняла из бизнес- обзоров, для роста ей не хватало инвестиций. Пройдя два перекрестка и свернув за угол, я увидела «Оригото». Здание насчитывало более семидесяти уровней. Его отличительной особенностью от других строений неподалеку являлись прямо встроенные в стекло лампы. Оригинально. Одним махом двух зайцев. Дополнительное освещение для арендаторов. К тому же, если задать алгоритм, то лампы зажигались, образуя любые рекламные слоганы и фигуры. На охране я предъявила свое приглашение на собеседование. Обычно, этого достаточно, учитывая поток людей. Но, похоже, владельцы здания не экономили. Об этом свидетельствовало и количество пропускных пунктов. Меня попросили подождать подтверждения из офиса. Я присела на край мягкого дивана. До начала интервью четыре минуты. Надеюсь, я успею. Опаздывать на собеседование признак дурного тона. Уж лучше вообще не приходить.

Существа, словно деловые пчелы, входили и выходили из бизнес-центра. Гул голосов напоминал улей. Я представила, что вокруг меня туда-сюда снуют пчелы. Сравнение с животными или насекомыми всегда помогало мне купировать приступы паники, которые накрывали меня при большом скоплении людей. Хорошо, что информации об этом не было в моем личном файле. Иначе меня бы ожидало либо принудительноелечение, либо отметка о необходимости соблюдения специальных условий работодателем, которая и так уменьшила бы мои и без того невысокие шансы на работу. Два шикарных экземпляра остановились прямо передо мной. От одного вида мужчины у меня перехватило дыхание. Высокий, черноволосый, как и все приорцы, он схватил за локоть стройную рыжеволосую апрайку. Каждая частица его тела источала властность и уверенность в себе. Девушка в белом пиджаке и красной юбке-карандаше была невероятно красива. Ухоженный вид делал её похожей на принцессу из сказки. Они идеально смотрелись вместе, если бы не одно но. С первого взгляда было понятно, что каждый из них на первое место в своей жизни ставит только себя. Я вздохнула. Такие альфа-звезды, как он, никогда не удостаивали меня даже взглядом. Каждой лягушке свое болото.

– Ты не посмеешь, – прошипел «самец».

– Если ты не разделишь со мной контракт, еще как посмею. Ты не имел права спать со мной, – ее вздернутый носик гордился своей обладательницей.

– Это ударит и по твоей репутации, – парировал оппонент.

– Ха, я не пропаду. Я ведь несчастная, обманутая апрайка, которая не смогла тебе сопротивляться, но случайно узнала подробности нескольких твоих секретных контрактов, – девушка сделала большие обиженные глаза.

– Тебе бы в актрисы идти.

– Если что, у меня есть запасные космодромы. И вообще не смей мне указывать, куда идти.

– Твоя взяла. Но в контракте ведущую партию играю я.

– Как скажешь, милый. Ты даже можешь сделать всю работу. Мне главное засветиться.

– Ну, уж нет! Вкалывать будешь наравне со мной.

– Конечно-конечно, – девушка из акулы превратилась в милого пушистого котенка. Приорец, скрипнув зубами, направился к пропускному пункту. Апрайка поправила пару локонов и победной походкой последовала за ним. Похоже, они нарушили условия своих контрактов, и это светило неприятностями обеим сторонам. Но девушка ловко повернула ситуацию в свою сторону. Я бы на ее месте потопила бы себя в страхе быть разоблаченной. И была быуже счастлива, если бы он просто обратил на меня внимание. Но мне так никогда не повезет, с грустью подумала я.

– Лэрин Агния Бронскови, подойдите к пропускному пункту номер три, – я вздрогнула от объявления по громкой связи.

Это же меня вызывают. Я поспешила на собеседование. У меня еще оставалось две минуты. Мне даже выдали номер лифта и код пропуска на этаж. Введя свой допуск, я вошла в офис компании. За столом на входе сидела немолодая аринорка. Большинство рас в нашей галактике относятся к гуманоидным, которые внешне отличаются лишь оттенками кожи и чертами лица. Они даже способны на скрещивание, что свидетельствует об общих предках. Именно с этой идеей и носится Межпланетный союз. Мол, давайте жить дружно, мы же все из одной колыбели. Не особо веский аргумент, на мой взгляд, даже родные братья и сестры вполне способны на уничтожение друг друга как с причиной, так и без. Аринорку выдавали зеленоватый оттенок кожи и сильно торчащие уши. У них удивительный слух. По биению сердца и дыханию они с легкостью определяют эмоциональное состояние собеседника. Администратор спокойно приняла мои документы, занесла в базу, попутно сделав пометки. Видимо, считала мое волнение. Глубокое дыхание мне не помогло. Мне чрезвычайно нужна эта работа.

Кабинет директора по персоналу находился на этом же этаже. Судя по мини-экранам на дверях, я попала в административную часть. Лаборатории, святая святых, находились на двух этажах выше. Я так соскучилась по ним, хотя и не могла не содрогаться при воспоминании о последнем опыте. Дойдя до нужного кабинета, я поправила одежду: простенький светло-серый брючный костюм, белая блузка. Очень скромно, конечно, но это самое нарядное и подходящее случаю из того, что есть в моем гардеробе. Обычно я ношу широкие штаны с многочисленными карманами и цветные туники сверху. Ненавижу сумки, предпочитая умещать все в карманах или рюкзаке. А сейчас я даже отдолжила сумочку у мамы. Её цвет фуксии мне не очень нравился, зато сюда влезли все документы из академии, старые рекомендации и одобрение из ЦАБа. Старик Донован спокойно выдал мне его. Он, правда, грустно сообщил, что вряд ли меня это спасет, и погладил по голове. Чушь, Центральный архив биообразцов обладал особым авторитетом и был единственным в своем роде на Эминее. Сделав глубокий вдох, я нажала на кнопку визора кабинета, который, судя по информации на мини-экране, принадлежал Териусу Верикусу. Мгновенно появилось приглашение войти. Дверь отъехала в сторону, и я увидела приорца. Стройный и черноволосый, как и все представители его расы, он сидел в мягком зеленом кресле, окруженном тремя рабочими экранами.

– Представьтесь, – кивнул он мне.

– Агния Лэрин Бронскови, мне назначено собеседование на должность помощника младшего лаборанта.

– Садитесь, ваш файл с данными я вижу. Хотите что-то ещё добавить?

– Да, вот мои рекомендации, в том числе из ЦАБа. – я неуклюже открыла сумку и папки разлетелись по полу.

– Я подожду, – приятным баритоном сказал приорец и откинулся на спинку кресла. Судя по тому, как он охотно отвлекся от экранов, он получал удовольствие, наблюдая за молоденькой лосканкой у себя на ковре. У приорцев лишь незначительно меняется внешность при старении. Очень медленные движения этого индивида свидетельствовали о том, что он уже в летах. Собранные документы я положила к нему на стол. Для этого пришлось заставить себя приблизиться, и Териус Верикус разглядел, как румянец выступил на моих щеках. Он улыбнулся, щелкнул у себя на панели, и сверху опустилось кресло для посетителей. Оно оказалось мягким и очень удобным. Готова поспорить, что для собеседований у него заготовлены и жесткие стулья и мягкие кресла. Поерзав немного, мне удалось почувствовать датчики. Ага, он еще и мои параметры считывает. Как мило с его стороны. Мое волнение и так заметно невооруженным глазом.

– . У нас вакантно место в лаборатории в связи с заключением нового контракта. С точки зрения уровня вашей подготовки вы нас устраиваете. Хотя у вас практически нет никакого опыта, кроме лабораторных академических часов

Я выдохнула. Здесь со мной хотя бы разговаривают, а не молча изучив файл, нажимают кнопку открытия двери. Я старательно держала спину прямо и улыбалась, как это сказано во всех рекомендациях по прохождению собеседований. Приорец вздохнул и потянулся к панели. На экране появился молодой энергичный гериотрианец.

– Клей, зайди ко мне. Тут претендентка к тебе в лабораторию.

– Тер, ну что ты беспокоишь меня из-за всякой ерунды. Бери на испытательный срок, по ходу разберемся.

– Клей, сюда.

– Да понял я. Вываливаюсь уже.

Териус не утруждал себя попытками занять меня, лишь уверенно оперировал данными одновременно с трех экранов. Прошло около десяти минут, у меня уже устала спина, когда дверь открылась и в кабинет заскочил мой потенциальный начальник. Окинув меня взглядом, представился:

– Клей Визмор

– Агния Лэрин Бронскови, – ответила я.

Он кивнул и повернулся к директору по персоналу.

– В чем проблема,Тер? Если квалификация соответствует, то на какой пустой астероид ты меня вызвал?

– Посмотри данные, – приорец поманил пальцем коллегу.

– Да, это меняет дело, – Клей почесал затылок. – Блестящие способности, старательная, и вдруг вы упускаете редчайшие ценные биообразцы. Экспертиза признала с высокой степенью вероятности, что вы находились под их воздействием.

– Меня признали невиновной, – попыталась оправдаться я.

– Но вы себя такой не считаете, верно? – догадался Териус.

– Эмпатия ведь палка о двух концах, не так ли, Агния? – спросил начальник лаборатории.

Я опустила глаза. Что я могла им сказать? Удачей оказалось, что предварительные исследования показали, что герифоны обладают возможностью ментального давления. Эти небольшие птицы с планеты Крокус совершенно непримечательной внешности способны воздействовать на поведение животных и насекомых в радиусе десяти метров и влиять на окружающие растения. На них был прописан целый ряд экспериментов. Как же я скакала вприпрыжку от радости в свой первый день, но позже ощутила их боль. Мое сердце разрывалось от понимания того, что без излучения родной планеты им оставалось жить меньше трех квадриков. Попытки поговорить с руководителем были тщетны, но он лишь отмахнулся от меня. Даже анонимная жалоба в ассоциацию защиты биообразцов не увенчалась успехом. Лаборатория лишь получила от них предупреждение и отправила объяснительную в ответ, что состояние герифонов находится под контролем. Поначалу я старалась игнорировать их призывы. Но когда меня накрыло их болью в полной мере, я сунула их в контейнер для перевозки биообразцов и ввела адрес доставки на Крокусе. Самое интересное, что куда их отправить, мне продиктовали сами птички. К тому же они щедро делились своей радостью, и меня накрыло безграничным ощущением счастья как наркомана. Именно адрес послужил доказательством, что я была под воздействием, а не намеренно провела диверсию. Пусть тогда я не понимала всех последствий и не контролировала свои действия, но те воспоминания о страданиях и счастье были все еще неимоверно сильны для меня.

– Агния, я очень трепетно отношусь к состоянию своих биообразцов. Но у нас довольно разные по сложностям и целям эксперименты. Вы можете гарантировать, что будете всегда действовать строго в рамках должностной инструкции? – спросил гериотрианец.

Мне безумно нужна была эта ставка. Но я не была уверенна, что в другой похожей ситуации не поступлю также. Второй раз мне уже не простят, и я окажусь в долговой яме и тюрьме. Без практики я не получу диплома. Придется переписывать жизненный план заново. Я уже поняла, что это место я не получу. Хотя, спасибо этой встрече. Стало понятно, что надо искать альтернативы.

– Вот видите, я не могу так рисковать исследованиями. Некоторые из них длятся квадраронами. – развел руками Клей.

– Я понимаю, – все было предельно ясно, вот только слезы начали появляться в уголках глаз, и предательски защипало в носу. Только бы не дать волю эмоциям здесь. Это первая контора, где ко мне отнеслись по-доброму. Я начала подниматься с кресла.

– У вас талант. Я могу привлекать вас разовыми контрактами для диагностики образцов. -подсластил горькую пилюлю правды гериотрианец.

Шанс замаячил перед моим носом.

– Для практики мне необходимо сорок пять омутов в квадрик. – несмело намекнула я.

– Увы, нет.

– Спасибо вам. Буду рада любой возможности сотрудничества, постараюсь не подвести, – я и сама знаю, что выглядела жалко.

– Раз все прояснилось, Лэрин Бронковски, вот ваш обратный пропуск. Клей, следующая кандидатка завтра в это же время. Приходи. – не терял время Териус

Я поднялась с кресла, попрощалась и вышла. Гериотрианец склонился к коллеге, изучая данные с экранов. Наверное, следующая претендентка точно получит эту должность. От жалости к себе хотелось расплакаться прямо посреди этого среднестатистического офиса. Мой талант чувствовать животных и грибы сыграл со мной злую шутку. Хотя, чего тут можно ожидать? Думать, что мир будет справедлив к тебе лишь потому, что ты справедлив, – это все равно, что надеяться на то, что лев не будет тебя есть, только потому что ты не хочешь съесть его.

Глава 2

Если ты добр с животным, оно будет любить тебя до конца жизни.

Если ты добр с человеком, то неизвестно, что из этого выйдет.

Я не спала днями и ночами, чтобы получить высокий балл в академии. К сожалению, мои родители могли покрыть лишь часть оплаты за обучение. И хотя исходный рейтинг по результатам выпускных экзаменов в школе был низким, я перепрыгнула сама через себя, поступив и получив частичное финансирование. Родителям все равно было нелегко, но они не могли мне отказать. Теперь мне придется приостанавливать учебу и соглашаться на любую работу. Точно, мне надо сделать паузу: может, через несколько квадров никто не вспомнит о том печальном инциденте. Только как сообщить об этом родителям? Я ведь убеждала их, что все еще можно исправить. Не представляю, как буду смотреть им в глаза, полные разочарования и жалости. Сколько у меня времени? Через квадрик предварительный экзамен. Сдам его, и буду прощаться со своими мечтами. Попытки взять себя в руки ни к чему не привели, и я разревелась. Слезы предательски стекали по щекам. Почему такая несправедливость происходит именно со мной?

Пропуск позволил незаметно ускользнуть из офиса компании. Аринорка была занята двумя посетителями, и я мелким семенящим шагом добралась до лифта. Как назло, лифт и не думал спешить. Я глубоко дышала, пытаясь остановить накатившуюся истерику. Наконец двери кабины услужливо отъехали. Ух! Я оперлась о стену лифта: ноги отказывались слушаться. Они тоже имели право на слабость. Через пять этажей кабина лифта остановилась, чтобы принять еще одного посетителя. Им оказался тот самый приорец, которого я видела внизу с девушкой. Он влетел ураганом. Если я была в глубокой печали, то мой сосед, похоже, прибывал в бешенстве. Носок его ботинка со всей силы ударил по стене лифта. Никогда раньше не задумывалась, какая, оказывается, насыщенная жизнь у двух квадратных метров этой стеклянной кабины. Он заметил меня. Его миндалевидные глаза угрожающе сузились. Моментально на смену моему самобичеванию прибежал инстинкт самосохранения. Я вмиг уставилась в пол, изучая захватывающе сложный узор,краем глаза заметив, как закаменела фигура рядом со мной. Раньше мне казалось, что у таких баловней судьбы не бывает плохих дней. Лифт открыл двери на цокольном этаже. Приорец вышел первым. Путь свободен. Я выдохнула и последовала за ним. Эминейцы уже торопились заполнить пустую кабину. Пожалуй, у меня больше нет никаких планов на сегодня. Я окончательно поняла, что со своим клеймом академию по выбранной специальности мне не закончить. И еще я выжила рядом с почти потерявшим контроль приорцем. Они выходили из себя крайне редко, но последствия всегда были разрушительны. Эту расу оправдывали, показывая графики гормонов и излучений мозга, ссылаясь на остат, который являлся официальным документом, содержащим подробное описание всех рас нашей планетной системы.

Пожалуй, пройдусь! Голова закружилась. Я же не завтракала: так волновалась, что не смогла впихнуть в себя ни ложки. Тут, наверняка, дорого. Мне нельзя тратить ни пенни просто так. Я ввела в «путник» дорогу домой самым дешевым способом. Это на половину омута дольше. Зато успокоюсь. И голод полезен.

Умение подбадривать себя и других никогда не являлось моей сильной стороной. Я завернула за угол и нос к носу снова столкнулась с тем самым приорцем. Это образное выражение, учитывая, что он выше меня на полторы головы. Точнее будет сказать, что мой нос уткнулся в мужскую грудь в баснословно дорогой рубашке из натуральной ткани, пропитанную запахом редких орехов аками. Они росли высоко в горах и особо ценились за свой аромат «свежести утра, победы дня, и тайны ночи», как обещала реклама. Я узнала его благодаря лабораторным работам, где мы изучали влияние запахов на биообразцы. Теперь-то я была в курсе, что его главное свойство стабилизировать нервную систему. Удивительно, но все биообразцы и, предполагаю, расы реагировали на него одинаково. А универсальность в нашем мире ценилась очень высоко.

– Простите, – я потупилась и попробовала обойти препятствие. Но второй участник конфуза уже схватил меня за плечи. Я с удивлением подняла голову и неожиданно встретилась со спокойным взглядом приорца, всегда точно знающего, что он делает и с какой целью.

– Я тебя напугал. С меня десерт и успокаивающий чай. – его баритон ласкал слух. Хорошо, что он держал меня за плечо. Кажется, уже второй раз за день мои нижние конечности решили подвести меня и стали ватными. Ко всему прочему, я потеряла дар речи. А вы бы не растерялись, если бы перед вами сошло божество? Еще и намекнуло на извинения. Не дожидаясь ответа -да и зачем, собственно -меня схватили за руку и потянули в сторону ближайшего кафе.

Летающий голографический голубь c цветными перьями порхал перед входом и ворковал об уюте, тепле, любви и превосходном выборе блюд на любой вкус. Кафе «Три принца» оказалось довольно большим с множеством разных по высоте диванчиков и кресел с полупрозрачными перегородками между ними. Приорец направился в дальний угол заведения. Я еле поспевала за ним. Проведя пальцем по столу, мой спутник оценил чистоту поверхности и удовлетворенно кивнул.

– Садись! Ты ведь лосканка, верно?

– Да, – выдавила из себя я, садясь на край углового голубого дивана с тремя подушками. Размашистой походкой он подошел к официанту и начал диктовать заказ. Мне это не понравилось. Я бы предпочла изучить меню сама, чтобы выбрать то, что мне по карману оплатить. Похоже, это заведение было универсально, а, значит, имело меню для каждой расы и большой диапазон цен.

– Как тебя зовут? – приорец уже сидел напротив меня. Стройный и подтянутый, с резкими движениями, что говорило о его молодости. Идеальный овал лица, высокий лоб, прямой нос и голубые узкие глаза. Назвать его красавчиком ни у кого не повернулся бы язык. Кому нужны неприятности? Именно это обещал его взгляд всякому, кто посмеет перейти ему дорогу.

– Агния, – тихо сказала я.

– Я Леор

– Ты работаешь в «Оригото»?

– Нет, – а про себя подумала, что никогда и не буду.

– А я работаю. Что ты делала в здании?

– Собеседование, – я не понимала, что я делаю рядом с ним и отвечала односложно. А еще стеснялась своего вида и невольно сравнивала себя с той девушкой, ощущая себя ее бледной копией.

– Не прошла?

– Да.

– Хорошо, – удовлетворенно кивнул приорец.

– Что здесь хорошего? – подскочила я. В главном храме было высечено, что каждый миг твоей жизни лишь нужный камешек на дороге твоего счастья. Но сейчас все мое нутро было несогласно и противилось. Я хотела жить, а не выживать.

– Потом узнаешь, – подарил мне улыбку Леор. Удивительно, как быстро изменилось его лицо. Взгляд стал мягче и притягательнее.

Официант принес заказ. Традиционный овощной салат лосканцев с пятью видами соусов. Он лежал на огромной расписной тарелке, рядом с аккуратно расставленными соусниками от большого к малому. Надо же! У них даже посуда соответствует традициям. Следом приорцу принесли круглую белую тарелку, разделенную на четыре равные части, которыебыли заполнены мясом, кашей, зеленым и оранжевым салатами.Юркий подавальщик установил грелку посреди стола, а на нее огромный цветной чайник. А вот напиток приорцу не принесли. Я удивленно вскинула брови. Хотя, может он не в курсе?

– Леор, что Вы будете пить?

– Чай с тобой.

– У лосканцев пьют вместе чай во втором круге. Это не просто знакомые и накладывает…эээ определенные обязательства.

– Какие же?

– Звонить просто так, а не только по делу. Можно ходить друг к другу в гости. Можно говорить друг другу что-то личное.

– Не трудись, Агния! Я знаю.

– Но почему?

– Что значит почему? Ты разве никогда не знакомилась с парнями, и они не приглашали тебя в кафе?

– Нет, – честно ответила я, перебирая пальцами край своего пиджака.

– Мда, запущенный случай. Считай, что я принц из лосканской сказки.

– В наших сказках принцы встречаются только с принцессами.

– И что, нет ни одной сказки, где герои из разных слоев общества?

– Есть одна, но там она оказывается принцессой по рождению, украденной в младенчестве из соседнего государства.

– Как у вас все предсказуемо.

– Все у нас понятно. – мне захотелось защитить свою расу.

– А в наших сказках и принцесса за бедняка замуж выходит, и принц на четырех сестрах сразу женится.

– И их отлучают от рода? – сглотнула я в ужасе.

– Нет, Агния! Весь род просто гуляет на их свадьбе.

Леор потянулся за чайником и разлил по чашкам. Вообще-то, полагается целая церемония обмена репликами. Наверное, он не в курсе. Хотя в свою чашку он налил чая в два раза больше, чем в мою. И первый поднес ко рту свою тоже он. По его ухмылке я поняла, что он прекрасно понимает, что происходит. В наших взаимоотношениях первенство будет у него. Мне ничего не оставалось, как отпить из своей кружки. В конце концов, он мужчина, старше меня, выше по иерархии. Все логично. Я же не в приорской сказке.

– Итак, почему ты не прошла собеседование? Не хватило баллов?

Слышать пусть даже такой безобидный вопрос было досадно. Чего-чего, а моего уровня подготовки для специальности помощника лаборатории было более чем достаточно. Но вот рассказывать свою историю не было никакого желания.

– Я в двадцатке.

– Значит, ты не глупышка.

– Что, прости?

– Вот видишь, уже сообразила и сократила дистанцию до «ты». Это хорошо, не люблю глупых женщин, – приорец аж поморщился.

– Но…

– Ты не согласна, что не глупая или что женщина? – похоже он развлекался вовсю.

С салатом я уже справилась. Сейчас допью чай и можно будет уйти. Я потянулась к чашке, но его рука накрыла мою. Прикосновения допустимы лишь с третьего круга. Я удивленно подняла глаза. Меня оценивали. Вторая его рука поднялась и откинула мои волосы назад. Меня изучали. Вердикт был вынесен.

– Ты не флиртуешь. Я не знаю, как общаться с такими как ты.

– Не общайся, – морально я была готова к такому короткому знакомству. Зато будет что вспомнить.

– У тебя очень красивые пепельные волосы. Они невероятно длинные. Это такая редкость.

Я не знала, что сказать. Без понятия, как реагировать на комплименты. Я растерялась. А он поставил точку. Одним глотком опустошил свою чашку и поднялся из-за стола. Я допила свой чай. Все-таки церемония. Не стоит зря гневить богов.

– А, – я начала оглядываться в поиске официанта, надо было оплатить салат.

– Не смеши меня, обед за мой счет. Пойдем, подвезу тебя домой.

– Спасибо за обед, но я живу в восьмом районе.

– Ничего, мой солокруз доедет, – опять эта ухмылка.

– Не стоит.

– Ну я же напугал тебя в лифте. Хочу убедиться, что ты в порядке.

Про ситуацию в бизнес-центре я уже забыла. А вот ты одним своим присутствием способен вывести из душевного равновесия далеко и надолго. Твоясамоуверенность, граничащая с бесцеремонностью, служит во благо только тебе.

– Спасибо, что почтили нас своим вниманием. Вот Ваш заказ, Лэр.

От неожиданности я вздрогнула и обернулась. Тот самый официант бесшумно подошел к нам, чтобы отдать красиво украшенную блестящими лентами корзину с фруктами. Дорогое удовольствие.

– До нового заката, – приорец схватил корзинку и направился к выходу.

– Благодарю, – я распрощалась с официантом и последовала за своим новым знакомым.

– Не вздумай сбежать, – предупредил меня Леор, едва мы вышли на улицу. Погода начинала портиться. Холодный порыв ветра охладил мой пыл.

– Это будет невежливо. Ты во втором круге, – я сжала губы.

– Ну да, конечно! Я и забыл. Потерпи, здесь недалеко, – неожиданно для меня он снял пиджак и накинул мне на плечи. Из последней коллекции, с термотканью в качестве подложки и дорогущей шерстью сверху. Пиджак требовал бережного ухода, в том числе регулярной специализированной обработки в чистящих салонах.

– Не надо

– Да? Твоя одежка тебя явно не согреет.

– Учти, его химчистку я не потяну. – предупредила я. Лучше сразу внести ясность.

– Переживу, – и меня вновь одарили своей коронной улыбкой.

Через три минсина мы стояли возле черного блестящего солокруза. Он стоил пять домов моих родителей. Я ошарашенно уставилась на приорца. Мой главный безмолвный вопрос был: Что я здесь делаю?

– Садись, – двери солокруза предпоследней модели приглашающе поднялись вверх. Я заняла место рядом с водителем. Леор сел рядом и улыбнулся с такой теплотой, как будто этот круз для него дом родной. Он ласково нажал комбинацию клавиш на управляющей панели. Мне же поставили корзину на колени. Я оглянулась в поисках места сзади для пиджака и груза с фруктами.

– Можно поставить ее сзади?

– Конечно. Ты с таким аппетитом съела салат, я подумал, что ты не наелась.

Я покраснела.

– Нет, спасибо! Жаль портить такую красоту

– Это тебе

– Нет, я не смогу объяснить ее появление родителям.

– Скажешь, что выиграла в лотерею.

– Я не играю.

– Тогда самое страшное.

– Что?

– Правда

– Правда слишком неправдоподобна.

– Адрес какой?

– Центр «Асами» в восьмом круге.

– Ты живешь в торговом центре? – удивился брюнет.

– Мне так удобнее, – я смутилась.

– Хм, то есть делать правду правдоподобной ты не собираешься? Корзина то тяжелая.

– Я оставлю ее тебе.

– Мы во втором круге. Ты не можешь отвергнуть мой дар. Уговор, я тебя довезу до дома и очень быстро высажу. А то таскать за тебя корзину до твоего дома мне, знаешь, некогда.

– Восьмая ролрод, дом 794. – тратить силы на войну не хотелось. Сейчас середина дня. Вряд ли нас кто-то увидит.

– Умница! А я уже думал, что перечить – это твое хобби.

– Я не… – осеклась я.

Леор достал свой мирон и нажал комбинацию цифр.

– Пустой астероид, мой сел. Дай свой, пожалуйста. – вежливость застала меня врасплох. Я уже привыкла к его манере общаться.

Я протянула свой мирон, открыв минимальный доступ, и посмотрела на часы. Тот порылся в моем мироне, удовлетворенно кивнул, освободил меня от пиджака и корзины, перекинув их назад.

Автопилот он выключил. Леор управлял сам с большой скоростью, трюками, явно забыв обо мне, и просто получая удовольствие. Не люблю скорость и опасность. Да, я трусиха. Не горжусь этим. Но и отрицать очевидное не собираюсь. Когда проехали мимо «Асами», он снизил скорость.

– Как думаешь, зачем я это сделал?

– По-моему, ты развлекаешься за мой счет, – мне было нехорошо и немного мутило и я ляпнула первое, что пришло на ум.

– Я похож на человека, который будет развлекаться за чужой счет? – резко спросил приорец.

– Нет, ты похож на того, кто всегда точно знает, что он делает. – за окном был уже виден мой дом.

– Рад, что ты это понимаешь. Акор! – машина притормозила у моего подъезда. Дверь отъехала, мне всунули корзину с фруктами и наградили улыбкой.

– Акор! – я растерянно вышла, попрощавшись по-лоскански.

Сумасшедший день, которому нет конца.

Глава 3

Все, что вы видите во мне – это не мое, это ваше.

Мое – это то, что я вижу в вас.

Солокруз уже минсину как отъехал, а я так и стояла на тротуаре с корзиной в руках. Домой идти совсем не хотелось, так как я не знала, как объяснить корзину и странное знакомство семье, а самое главное, то, что я провалила собеседование, и мне придется признаться в том, что обязательная практика по специальности мне не светит.

Итак,две проблемы. Одну я твердо решила устранить. И в тот же момент с сомнением покосилась на фрукты. Все мне одной не осилить. И выкидывать жалко. Кажется, я знаю, что предпринять. Я обхватила левой рукой покрепче корзинку и вытащила мирон. После распознавания отпечатка я, про себя ругаясь на зависание системы, нашла номер в первой десятке часто используемых. На экране появился один из самых топовых певцов на трех планетах Рэо Крегьезор.

– Саара, у тебя, конечно, классный потолок. Ты где?

– А? – передо мной появилось лицо девушки с волосами всех цветов радуги. Подруга наконец-то переключила внешнюю камеру на мироне.

– Акор, Саара! По какому случаю новая прическа?

– Акор, Агния! Как встреча? Порхай ко мне, столько всего надо тебе рассказать. И не вздумай ссылаться на свою занятость. Тьму омутов не видела твои глаза в реале. Давай.

– Через девять минсин буду. – я вздохнула. Саара – это определенно стихийное бедствие. Но для меня ценно то, что она всегда на моей стороне. Её хауссет был огорожен высоким забором. Надеюсь, она ввела меня в систему в качестве гостя. У нее был талант забывать обо всем, что выпадало из поля зрения, включая проблемы и обещания. К счастью, и первая пропускная система на ограждении, и вторая на этаже пропустили меня. Я подошла к черной двери с блестящей надписью на эронском «Счастье здесь!». В этом и была вся суть Саары, которая руководствовалась простой логикой: «счастье есть», «я – счастье», «здесь я, а значит и счастье». Я приложила палец к двери, и система мгновенно распознала меня. На пороге уже стояла сама хозяйка в белом коротком комбинезоне. Меня втянули в апартаменты, обняли и расцеловали. Суматошная и душевная Саара была моей лучшей подругой.

– Вау, детка! По какому случаю праздник?

Я опустила глаза, не зная с чего начать.

– Да, это не в твоем стиле. Подарок? Впечатляет! Я угадала? Колись давай.– мою свободную руку схватили и потянули на кухню. Я была усажена на высокий стул у стойки. Корзинка на моих глазах была распотрошена, фрукты прошли анализатор и чистку. И теперь хозяйка нарезала одни крупными кусками, из других был создан салат-шедевр, политый сладким соусом. А над моей любимой чашкой поднимался дымок.

– Как я рада, что пришла к тебе.

– Что случилось, роднуля?

– Это долгая история

– Давай с самого интересного.

– Сегодня я поняла, что у меня черный билет из-за той ситуации, и практику мне не найти. Все боятся даже на миллиметр подпускать меня к биообразцам.

– А если тебе уйти в теорию и преподавание?

– Для этого надо спуститься на два курса ниже, а стипендию мне выдали только на мою специализацию. Стоимость за год я не потяну.

– И что ты хочешь?

– Попросить академический отпуск на один квадрарон. Мне надо время. Может, я смогу найти работу и перевестись в менее дорогое заведение. Не уверена, что мне дадут кредит.

– Но ты столько вкалывала, чтобы закончить именно эту академию.

– Да, жаль, – я пожала плечами. Это как когда ты готовишься к соревнованиям, пробегаешь марафон и перед финишем тебя дисквалифицируют. Обидно? Да! Больно? Очень.

– Твой план имеет много дыр, но пока ничего лучше в голову мне не приходит. Надо подумать. Может, выйдешь замуж за богатенького, который купит тебе практику или доучит за деньги где захочешь?

– Саара!

– Что, Саара! Мой план лучше. У тебя будет год, чтобы заняться поисками мужа и работы. Два плана лучше, чем один, – подмигнула подруга.

– Давай теперь самое интересное! – она нетерпеливо постучала ножкой о стойку.

– Ты о чем? – я погрузилась в свои переживания.

– Об этом! – Саара взяла сочный фрукт и вонзила в него свои идеальные белые зубки с тремя парами клыков.

– Странный знакомый, которого я вряд ли когда-нибудь увижу. – и я сумбурно рассказала о Леоре.

– Похоже, ему надоели фифы. И он на тебя запал, детка, – Саара от радости аж захлопала в ладоши.

– Шутишь? Я ничего не поняла. И не верю даже в его желание извиниться за ситуацию в лифте.

– Не забудь пригласить на свадьбу.

– Кто он, а кто я?!

– Ты женского рода, он мужского. Видишь, я даже ради тебя на языке логики заговорила. Ты же только так поймешь, – подруга захихикала.

– Пойму что?

– То, что нормальная девушка в твоем возрасте должна уже очень-очень хорошо чувствовать.

– Ты еще скажи опять, что мне влюбиться надо

– Я тебе настоятельно это рекомендую.

– Конечно, а то в моей жизни проблем мало. – я уже начинала злиться. Хотелось помогать родителям, а не стать неподъемным грузом. И отношения на данном этапе жизни в моей картине мира не значились – и точка.

– Не горячись, посмотри на ситуацию шире, – Саара похлопала меня по руке.

– Ну, давай попробую. Новая жизнь с чистого листа и опять вкалывать с первой ступени. Странный новый знакомый, которому явно что-то надо. Надеюсь, в моей жизни он никогда больше не появится. Я люблю разгадывать научные головоломки, но вот свою жизнь предпочитаю видеть простой и понятной.

– Пресной, – скривилась эронка.

– Стабильной и определенной, – возразила я.

– С тобой все ясно, – вздохнула Саара, затем вскинула голову и задорно улыбнулась, – А я решилась на операцию.

– На сколько?

– Пока на десять процентов. Врачи не рекомендуют сразу намного. Говорят, выше вероятность чего-то там.

– И родители одобрили?

– Да, они оплатят. Считают это удачным капиталовложением.

– Даже не знаю, что сказать. Мне кажется, ты идеальна.

– Да, я такая. А буду еще идеальнее.

У эронцев считалось, что чем темнее кожа, тем лучше генетические данные. Темнокожими традиционно были аристократы. Их умственные и физические способности были выше светлокожих. Мир и расселение по планетам сделали это немного менее значимым. Увеличилось количество смешанных браков, и появилась возможность сделать кожу темнее. Компании, проводящие операции, утверждали, что на несколько процентов улучшаются и способности, но я мало в это верила. А вот для эронцев эти стереотипы были все еще очень существенны. И даже зная, что темная кожа результат искусственного вмешательства, эронец подсознательно считал темнокожую более привлекательной спутницей и матерью своих детей. Я не понимала этого стремления подруги, как она выражалась, «повысить свои котировки». Мне всегда хотелось, чтобы в отношениях тебя принимали как есть, иначе, зачем они вообще.

– Надеюсь, ты знаешь, что делаешь! – вздохнула я.

– Конечно, детка! Я буду йуху! – Саара издала победный клич и вскинула руки вверх.

Зажигательная мелодия мирона подруги вполне соответствовала ее настроению. Услышав ее, Саара резко подскочила. Потом притормозила, и плавно покачивая бедрами, словно абонент уже видел ее, подошла к устройству, оставленному возле плиты.

– Да, я слушаю, – Саара сделала мне знак рукой, чтобы подождала, и ушла в комнату. Оттуда разносились то томные интонации, то заливистый смех. Выходила подруга с сияющими глазами.

– Да, Сэн, через пятьдесят минсин можешь заезжать. Я, правда, с подругой. О, у тебя есть отличный друг?

Я протестующе замахала руками.

– Сегодня она, увы, уже занята. Но в следующий раз встреча на четверых, заметано, – она загадочно улыбнулась. Я лишь обреченно кивнула. Надеюсь, этого следующего раза мне удастся избегать достаточно долго. Но Саара могла быть очень настойчивой. Она напоминала мне солокруз, набравший максимальную скорость, так что шансов долго увиливать у меня было крайне мало. А терять подругу совсем не хотелось.

– Чао! – подруга закончила разговор и оценивающе посмотрела на меня.

– Нет, даже не думай! – у меня появилось сильное желание отползти назад. Не зря эронцев называют хищниками. Они такие и есть, только очень веселые. Ага, слопают добычу и радуются.

– Да, в таком виде тебя к парням выпускать нельзя, – констатировала бывшая королева красоты нашей школы. Хотя, о чем это я? Королевы бывшими не бывают. Кровь у них такая – с чувством собственного достоинства. Оно к ним прилагается необъятных размеров в вечное пользование.

– Почему это? Я, между прочим, с собеседования и одета прилично, – я осмотрела себя: аккуратно и со вкусом. Я не меньше ста минсин потратила на сборы. Для меня это подвиг.

– Женщина всегда должна впечатлять. Как минимум, цеплять. – Саара села на своего любимого конька.

– Тебе бы курсы вести по очарованию.

– Ты же знаешь, я не сильна в технике.

– Это не так сложно. Я бы тебе помогла, – с камерой и виджетами я дружила.

– Хм! Так! у меня очень мало времени. – подруга мельком взглянула на часы.

– Да, мне уже пора.

– Если так не хочешь домой, можешь отсидеться у меня. – понимающе предложила Саара.

– Спасибо, но это не выход, – я нехотя поднялась со стула.

– Как говорят военные, это маневр.

– Нечего оттягивать агонию капитуляции.

– Как хочешь! – пожала плечами эронка, – Хотя, подожди.

Она взяла пакет и накидала туда фруктов.

– Корзинку твои родаки не поймут, но угощение поднимет настроение твоим братьям. А ничто так не смягчает родительские сердца, как счастливые дети. – эронка отлично понимала природу эмоций.

– Но…

– Скажешь, что помогла моей знакомой с лабораторной работой, и она отблагодарила. – подсказала Саара.

– Спасибо тебе, – я обняла подругу. Меня обняли в ответ и ободряюще похлопали по спине.

– Все, вали давай! А то заразишь сейчас своим унынием, а мне сиять надо перед Сэном.

– Акор, Саара! – с улыбкой сказала я..

– Акор, Агния!

Глава 4

Перед тем как начать улучшать мир, три раза посмотри на собственный дом.

У вас есть паруса, а вы вцепились в якорь.

Встреча с Саарой несколько успокоила меня. Я медленно шла домой. Спешить мне уже было некуда, и я решила пойти через сквер. Он был довольно небольшим по площади, но занесен в реестр достопримечательностей города. Такие устойчивые биосистемы встречались все реже и реже. За каждым растением в городе требовался уход, и несмотря на это процент гибели был достаточно высок. Попытки посадить рощицы и парки чаще всего оказывались безуспешными. Коэффициент успеха был один к семидесяти.

Говорят, что когда-то давно большинство растений посадил великий исследователь Оксано Гронигем с учениками. Путешественник воспользовался своим правом почетного жителя и добился разрешения на посадки на участке между кварталами двух застройщиков-конкурентов. Пока те судились за право застройки, совет города выделил землю Оксано. До сих пор не представляю, как ему это удалось. Злые языки поговаривают, что из экспедиций ученый привозил эксклюзивные биобразцы, образцы почв и минералов для военных и закрытых исследований. Якобы поэтому у него имелись связи в высоких кругах. Но дневники, картины и книги сделали его популярной личностью. А когда он принял сан жреца, пройдя все испытания, то его авторитет вообще взлетел до небес. Оксано был желанным гостем в самых закрытых обществах и на самых труднодоступных планетах. Поддержать его инициативу было честью для каждого.

Посадки были достаточно близко друг к другу, но рассчитаны идеально. Маленькие кусты служили обрамлением для средних, а те прислонились к стволам более высоких братьев и сестер. В сквере была лишь одна широкая песчаная дорога, к которой примыкали многочисленные петляющие тропинки. На них, словно бусины, были нанизаны ажурные кресла, ромбовидные столики, ступенчатые скамейки и прочие образцы фантазии студентов архитекторов. Это был выигрыш для всех. Академия гордилась своим сотрудничеством с Оксано. Студенты получили практику и неограниченную свободу творчества. Каждый посетитель мог найти, где отдохнуть себе по вкусу. Город без особых усилий стал известнее на одну достопримечательность. И корпорации уже стали сражаться за то, кто из них внесет более весомый вклад в строительство сквера. В итогесквер украшала табличка признательности с названиями обеих компаний. И так как каждая из них хотела быть главной, то название одной располагалось у одного входа, а второй – у второго. Думаю, Оксано был бы рад, увидев, как буйно зеленело его детище, и сколько радости оно дарит простым жителям. И совершенно точно его огорчил бы платный вход. Еще шесть квадраронов назад был принят закон, по которому вход в скверы и парки города стал платным. И пусть с браслета списывались центы, а жителям близлежащих домов маленький взнос уже был внесен в квартплату, довольных нововведением не было. Зато парки перешли на самообеспечение, и в системе безопасности фиксировалось время прихода и ухода каждого посетителя. Сквер Оксано, несмотря на бесчисленные уголки, был безопасным благодаря множеству камер и охранников. Все-таки это не просто сквер и историческая достопримечательность, а еще и уникальная коллекция растений. Выход от мародеров был найден, у левого входа открыли магазинчик с саженцами, а нарушители карались очень сурово. Оксано бы расстроился увидев, что его подарок жителям стал коммерческим. В свое время я читала его дневники и поражалась, как одинаково с любовью и уважением он относился ко всему: камешку морской гальки, миниатюрным бабочкам, огромному бегремоту, облаку на небе, калеке и заносчивой кинозвезде. И групповые и одиночные путешествия великого исследователя были одинаково удачны. Его спутники возвращались просветленными и здоровыми. В нашей системе одиночные долговременные путешествия были запрещены, хотя экипировка для одного члена экспедиции более выгодна. Но одиночки сходили с ума, и даже дистанционный контроль не спасал. А Оксано мог исколесить полгалактики соло. Думаю, знаменитый путешественник просто никогда не думал, что он один. Он чувствовал себя частью всего, как и все было частью его.

Пока я вспоминала его биографию, то почувствовала, как в моей душе закачался маятник от благолепия до злости и зависти. Я восхищалась Орегано, его смелостью, его силой, его умением побеждать не сражаясь. И, честно призналась самой себе, что завидую. Он занимался исследованиями, делал масштабные вещи, и ему не было дела до суеты, мелочных проблем, как и на что жить, кто что подумает. Он был выше всего этого. А я, получается, ниже. Я тоже хочу заниматься любимым делом, возиться с биообразцами в лаборатории, сделать великие открытия. А передо мной закрылись все двери. Я даже не могу попинать эти двери, чтобы не ухудшить ситуацию. Мой удел стучать в надежде, что откроют, и читать таблички. Мне было страшно. И это тоже вызывало злость.

На третьем разветвлении я свернула направо. Через двадцать шагов был ажурный стол со стульями. Но видимо, сегодня не мой день. Там развалились подростки и расслабленно смотрели голографический музыкальный ряд. Я разочарованно вздохнула и поплелась дальше. Идти пришлось минут пять, но мои усилия были вознаграждены. «Вечная корзина», как прозвал ее автор за использование экспериментального материала с крайне высокой степенью износостойкости, была свободна. Плетеное произведение искусства было подвешено к четырехногому каркасу всего лишь в одной точке. Если вы в детстве не накатались на качелях, то это то, что вам надо. Я с радостью забралась внутрь. Ну вот, теперь я как пирожок в корзине. У меня есть время поискать альтернативные варианты жизненного пути. Надо рассмотреть смежные специальности на других факультетах и поискать вакансии. Да, решено. Именно этим и займусь. Я ввела более длинный код на мироне и получила доступ к записям камеры своего устройства. Когда-то мне подарил эту программу одноклассник. Обе камеры устройства постоянно вели запись. Но на мироне ничего не оставалось. Данные переправлялись на удаленный сервер, а код позволял сразу получить доступ к записям. Не скажу, что часто пользовалась, но несколько раз эта функция пригодилась. Когда Джим установил ее, я была в восторге. И начала часто оставлять свой мирон то на кухне, то забывать у подруг. Просмотрев часы бесполезной информации и увидев и услышав то, что не предназначалось для моих ушей, я осознала, что такое личные границы, и мне стало неудобно. Если честно, это как-то изменило мои отношения с окружающими. Я все еще чувствовала себя немного виноватой за свои детские подсматривания.

Теперь же я точно знала время записи. Я ввела его и получила изображение приорца. Леор был серьезен. Взгляд миндалевидных глаз одарил вниманием. И хотя он предназначался моему мирону, я почувствовала, как моя самооценка поползла вверх. Зачем была эта встреча? Я призналась самой себе, что хочу новых встреч с ним. Хочу ярких пятен на серой ткани будней. Вторая часть меня настойчиво орала «беги!». Ни дружбы, ни отношений у нас не получится. Разве могут быть вместе аллигатор и котенок? Стремно. Ладно, не будем о грустном. Я залезла в сеть по делу. И я полезла в биографию ранних лет и анализ психотипа Оксано. Его детство не было красочным, но этот человек смог собрать радугу и пройти по ней к своей мечте. Я всегда хотела дружить с созданиями необъятного живого мира, но сейчас меня даже боятся к ним подпускать, подозревая, что я их просто выпущу на свободу. Туда, где им не выжить. После той ситуации искали мои связи с организациями защиты биообразцов. Следователи даже исследовали мои запросы в сети, вывернув мою жизнь наизнанку. Мне опять повезло, потому что запросы показали лишь мои научные интересы и любопытство к биографиям известных личностей.

Входящий вызов прервал мои изыскания. Звонила мама. Надо ответить.

– Детка, ну как?

– Прости, не получилось, – нацепленная улыбка сползла с меня мгновенно.

– Но у тебя же еще есть варианты и время, правда?

– Мама, я не…

– Приходи домой, поужинаем наконец-то все вместе.

– Я…

– Знаю, что ты рядом. Я же вижу, что ты в сквере. Давай, топай. – за ее спиной послышались детские голоса, и она отключилась. С мамой не поспоришь. У нее были далекие родственные связи с главой рода, и это всегда делало ее голос безапелляционным. А может ее профессия накладывала свой отпечаток. Попробуй справься с сорока маленькими головорезами в школе. В нашей школе были классы и совместного и раздельного обучения. Маме достался класс, где были только мальчики. И оказалось, что это ее. Классы лэран Эсмирианна Лорея Буковски занимали призовые места на соревнованиях. Я позволила себе еще десять минсин, чтобы порыскать в поисках хотя бы примерного рода вакансий, куда я могла бы податься. Однозначно отметала варианты, где требовалось много взаимодействий с людьми. Это не мое. С техникой у меня были особенные отношения. Я ее любила за то, что она логична и понятна. Она меня слушалась, но в экстренных и важных ситуациях всегда подводила: ломалась некстати, выдавала ошибочные данные. Я наткнулась на вакансию лаборанта в школе. А что? Моя квалификация более чем достаточна. Правда, не уверена, что мне ее зачтут в Академии. Обычно все, даже середина списка, умудрялись найти практику в научных организациях. И именно поэтому вылетали те, кто занимал последние строчки. Я же была в первой десятке, и если за практику мне поставят минимум баллов, то в совокупности у меня был шанс проскочить на следующий уровень. Это реальный шанс. Я встрепенулась, схватила пакет с фруктами и помчалась домой. Уже на подступах к дому сбавила темп. Надо было продумать разговор с родителями.

Лосканцы живут родами. Подчинение совету и главе рода безукоризненное. Когда заключается брак, то каждая пара выбирает род жениха или невесты. По сути, это единственный момент в жизни лосканца, когда у него есть выбор. Немало помолвок распалось из-за этого. Каждый род хочет расти. На Эминее благодаря укладу общества и сожительству с другими расами, влияние рода на твою жизнь более слабое и лояльное. Но это не значит, что его нет. Отец происходил из небольшого рода на той стороне планеты, и он так влюбился в мою маму, что ему было все равно. Брак состоялся. Правда, маме пришлось отстоять свое право выбора. Нам повезло, что во главе стоит очень адекватная лэран Кларисса Абрея Эстес. В детстве она часто приходила к нам в гости и играла со мной. Я бежала навстречу бабушке Кларе, которая хватала меня, обнимала и подкидывала вверх. Я брала ее за руку и без остановки рассказывала о своих питомцах. Родители не очень одобряли мое стремление развести зоопарк. Но через какое-то время обнаружили, что лучшая игрушка для меня любое насекомое, птица, рыбка или животное. Я могла возиться с ними часами, забывая обо всем. И меня не надо было развлекать. А когда впервые в возрасте восьми лет бабушка Клара привела меня в ЦАБ, казалось, вся моя жизнь повернулась ко мне самой лучшей, самой интересной и самой впечатляющей своей стороной. Какими яркими красками заискрился мой мир. В старших классах, воспользовавшись программой Джима, я случайно подслушала разговор родителей и узнала, что у нас, мягко говоря, финансовые трудности.

Глава рода возлагала на меня большие надежды и поддерживала. У меня мелькнула мысль поговорить сначала с ней. А она уже успокоит родителей. Но я отмела ее. Неизвестно к чему приведет разговор с Клариссой и действовать в обход самых близких попахивало подлостью. В последнее время мы отдалились друг от друга. Мама работала, растила тройняшек. Иногда мне казалось, что меня вычеркнули из графы дети и перенесли в раздел взрослые самостоятельные особи. Сначала я гордилась этим. Но иногда так хочется обратно в беззаботное детство. Папа много работал. В последнее время он вел целый ряд проектов и домой приходил только чтобы отдохнуть.

Я открыла дверь и меня снесло двумя вихрями. Мне было девятнадцать квадраронов, моим братьям восемь. Два вихрастых пацана вцепились в меня с двух сторон. А вот третий – Гарон, как главный стратег, выскочил из-за угла с макетом бластера.

– Акор! Сдаюсь! Предлагаю выкуп, если отпустите, – я вступила в переговоры.

– А что у тебя есть? – сразу сообразил Гарон.

– Пошли на кухню, о великие космические пираты, – усмехнулась я, снимая обувь. Младший, Алон предусмотрительно взял у меня пакет. Сумку и обувь я поставила в шкаф. Каарон, самый нетерпеливый, схватил меня за руку и потянул на кухню. Там уже вовсю с ужином суетилась мама. Как-то она пыталась привлечь братьев к готовке, но они так быстро превратили кухню в место боевых действий, что им было назначено ежедневное дежурство на кухне по одному. А Люка нигде не было видно.

– Акор, Агния! Скоро придет папа. Через пятнадцать минсин ужин, – мама стояла ко мне спиной, помешивая рагу.

– Мам, я принесла фрукты, – как-то виновато сказала я.

– Фрукты? Откуда? – мама повернулась, мгновенно оценила мое состояние, – Алон, мешай рагу. Она подошла и обняла меня. Я чуть не расплакалась.

– Ну, детка, все поправимо, – меня похлопали по спине. – Ты же уже большая.

Это фраза стала спусковым крючком, и я содрогнулась. Я не плакала даже в той ситуации, когда мне грозили высылкой и тюрьмой. На миг мне показалось, что мама растерялась. Если не брать в расчет мое увлечение, в целом я была беспроблемным ребенком.

– Так, давай, ты не будешь распускать нюни. Мы поужинаем, ты успокоишься и решим. Так откуда фрукты?

– Я помогла знакомой Саары с научной работой. – сказала я, вытирая слезы и переключаясь на поиски Люка.

Хлопнула дверь. С радостным гигиканьем братцы помчались встречать папу. Даже Алон утопил ложку и подался за братьями. На выходе с кухни получил легкий подзатыльник от мамы, что, как известно, является лучшим способом передачи информации от одного поколения другому. Осознал свой промах и дал задний ход к плите.

– Акор всем! Эсмирианна Лорея, милая, я дома. – папа всегда называл маму полным именем, хотя большинство друзей и родственников называли ее Эсми. При этом он добавлял ласковые словечки, что вместе с официальным именем звучало странно на первых порах. Мне слышалось в этом и уважение и нежность. Я выпрямилась и вдохнула. Не хотела, чтобы папа видел мою слабость. Надеюсь, меня не заложат маленькие разбойники.

– Агнеша, тебя можно поздравить? О, фрукты! Отметим твою практику? – папа улыбался.

–Акор, Калон! Ей отказали, – холодно сказала мама.

– Но, как же? Териус мне обещал… – папа казался растерянным.

– Почему вы мне не сказали? – обида накрыла меня с головой. Я так волновалась перед встречей. Можно было же предупредить. Все-таки это меня касается.

– Тааак! Все руки дезинфицировать и за стол. Семейный совет после ужина, – властным голосом обозначила мама. Рефлекторно мы выпрямили спины и последовали в ванные. Через минсину мы уже сидели за столом перед дымящимися тарелками. Как приятно, когда что бы ни происходило в твоей жизни, есть вещи, которые всегда остаются неизменными. Например, мамино рагу. Мы взялись за руки, вознесли молитвы Верховному жрецу. Обращаться напрямую к Главному божеству можно было только в очень значимых событиях жизни. Все остальные обращения были к Верховному жрецу, который был посланником Верховного Бога и передавал их выше.

Мы ели молча. Напряжение взрослых чувствовали и дети, поэтому сидели тише мышек. Мама зашла в свой мирон и выслала братьям индивидуальные задания. Судя по их кислым физиономиям, те были с повышенным уровнем сложности. И эти несчастные- пренесчастные создания отправились в свою комнату.       Мама разделила фрукты и отнесла тарелку в комнату мальчикам, заодно проверив, чтобы они взялись за дело. Пока ее не было, я налила всем чай. Папе – травы Лоскании, маме – универсальный бодрящий, себе – любимый ароматный сбор с легкой кислинкой. Когда все расселись вокруг стола, начал папа.

– Я не понимаю, Териус сказал, что там простые требования.

– Рассказывай, – потребовала мама.

– Лэр Териус действительно был благосклонен. Но потом он вызвал начальника лаборатории. – я сделала паузу, не зная, как рассказывать дальше.

– Мы слушаем тебя, – опять мама.

– И он решил не рисковать. Они, правда, пообещали, что будут привлекать меня в свои проекты, – я попыталась мазнуть белое пятно на черном фоне .

– Не понимаю, тебя же оправдали в той ситуации. – мама развела руками.

– И зачем только ты это сделала? Ты же так радовалась. Перед тобой открывались такие перспективы – папе было не менее тяжело смириться с ситуацией, чем мне. Я опустила голову.

– Агния, какие варианты решения? – мама взяла себя в руки.

– Я просмотрела вакансии. И нашла один вариант. Если бы получилось, то возможно, мне бы засчитали это как практику, и у меня хватило бы баллов, чтобы перейти на следующий уровень.

– Не мямли, давай по делу, – мама была в своем репертуаре.

– Я видела вакансию лаборанта в одной из школ города.

– Хорошо, я узнаю, возможно ли попасть ко мне в школу. У нас тоже есть немного биобразцов. Ты уверена, что ситуация с птицами никогда не повторится?

Я молчала, не зная что сказать. Это вопрос я задавала сама себе бесконечное количество раз. И ответ мне совершенно не нравился.

– Так! Нам не нужны никакие комиссии. Тебя могут признать непригодной. Сколько стоит перевестись на теоретическую специальность или куда там еще можно? – правильно оценила ситуацию мама.

– 20000 ренег, – ответ на этот вопрос я уже знала.

– За оставшееся время обучения?

– В квадрарон. Если переведусь, то обучение займет еще два или три квадрарона.

– Ты сама-то что думаешь? – недовольно пробурчал папа.

– Я бы взяла академический отпуск.

– Зачем? – настроение папы разделила и мама.

– Я надеюсь, что моя ситуация поутихнет. И еще хочу найти работу, чтобы не быть вам в тягость. Попробуюподыскать варианты обучения уровнем ниже или даже на других планетах, – последнее я сказала совсем тихо.

– Ясно. Ты не собираешься решать проблему. Можно побороться за право получить практику, но я так понимаю, ты в этой ситуации недостаточно уверена? – констатировала мама.

– Отпуск позволит выиграть мне время. – я так и не ответила на ее вопрос.

– Агния, ты меня слышишь? Твоя идея – это агония, а не лечение. Хорошо, узнай сначала в университете, засчитают ли практику в школе.

– Окончательно будет решать совет, но я могу поговорить с куратором.

– Сколько у нас времени?

– В конце следующей недели мне надо подать или заявление на практику или просьбу об отпуске.

– Жду от тебя результата разговора с куратором. – мама все уже решила.

– Хорошо, мама. – я встала со стула.

– Агния, все к лучшему, – попытка поддержки от папы.

– Да, папа, – это я уже сказала в дверях. Сил возражать и доказывать, что моя жизнь катится по наклонной в пропасть, у меня уже не было. Да и бессмысленно цыпленку скакать перед петухом. Я пошла спать. Только улеглась, как Люк прыгнул на меня. Животные были большой редкостью. Их осталось слишком мало, потому что исчезли или изменились их природные среды обитания. Малыша руконожку или, как их еще называли ай-ай, подарил мне род на пятнадцатый день рождения. Я прыгала до потолка. Млекопитающее из отряда полуобезьян. Черный в белую крапинку красавчик с хвостом длиной в мой локоть. При этом сам весил не более трех килограмм. Его непропорционально большие уши помогали эхолокации. В природе зверек определял местонахождение личинок под корой и там добывал еду. А еще он сумчатый. Люк быстро научился тягать любые мелочи в свою сумку на животе. И найти их сложно, потому что его любимое дело по ночам – менять местоположение своего гнезда. Питомец прыгнул на меня, как всегда, внезапно, заверещал, подхалимничая, и поднырнул под руку. Мы с ним обожали обнимашки. Я долго ворочалась, гладя Люка и прогоняя беспокойные мысли, пока сон, наконец, не накрыл меня.

Звезды зажглись на небосводе, но корабли и транспорт не давали возможности поговорить с богами, которые обитали именно там. Небесных светил почти не было видно. Уверенная в себе женщина с короткими пепельными волосами сидела на подоконнике. Рядом с ней стоял грузный невысокий мужчина и гладил ее по спине.

– Почему она такая? – первой не выдержала Эсми. Мужчина убрал руку и долго вглядывался в окно.

–Какая?

– Не борющаяся. Она с легкостью поддалась влиянию даже птиц.

– Согласно научным данным, ребенок копирует состояние матери в утробе и наиболее близкого взрослого.

– Чушь, я не сдаюсь. Я думаю, она нахваталась от твоей матери. Та не дала ей сил, пока мы прятали дочку у нее.

– Я считаю, что никогда не надо жаловаться на вещи, которые родители не смогли дать.

Возможно, они отдали всё, что у них было. Вспомни себя в период беременности.

– Калон, я была в отчаянии. Совет рода подобрал мне жениха и заставил бы избавиться от плода. Меня контролировали каждую минсину, как только стало известно о нас.

– Знаешь, дорогая, ты уже давно преодолела не одну гряду гор, а наш дочь все еще плывет по озеру отчаяния.

– Ты прав. Я совсем упустила ее из виду. Надо немедленно связаться с Кларой. В конце концов, она отвечает за душевное состояние своих подопечных.

– Агнии надо меньше авторитарности. Она все-таки девочка.

– Даже не смей намекать, что я плохая мать. Это твои поблажки сделали ее слабой.

– Виноватых нет.

– И невиновных тоже.

Они обменялись понимающими взглядами. В жизни каждой пары наступает осознание, что изменить ни себя, ни другого я не могу. И все, что я могу дать, это свой долг и принятие. Моя вселенная всего лишь соседка твоей.

Глава 5

Жить – одна из самых редких вещей в мире.

Большинство людей просто существуют.

Птицы, рожденные в клетке,

думают, что полет – это болезнь.

Ночь была странной. Мне снилась лэран Кларисса. Во сне я с радостью бросилась ей навстречу. Я соскучилась. Несмотря на неординарное поведение, у главы рода было уникальное качество. Когда ты говоришь с ней, то возникает ощущение, что тебя понимают искренне, по-настоящему, лучше, чем ты сама себя. И ты раскрываешься. Твое сердце распускается как редкий цветок кактуса, который цветет несколько часов раз в квадрарон. Нас миллиарды, а ощущение, что тебя понимают и принимают, встречается не чаще, чем драгоценные камни. Впрочем, у тех, кто их носит, непонимания больше всего. Хотя бы со стороны тех, у кого их нет. Во сне Кларисса улыбалась мне и гладила по голове. Я блаженно скрутилась клубочком возле нее.

Глава рода Кларисса сидела на постели и ее рука скользила по волосам девушки. По голосу Эсми она поняла, что все серьезно, и девочка столкнулась с первыми препятствиями в своей жизни. Она еще не была готова к этому, но начинать когда-то надо. Агния поздний цветок. Её время еще не пришло. Есть растения, которые долго кажутся слабыми. Они просто дольше растят свои корни. У них своя задача – выжить, когда придет засуха. Расцвести, даже когда условия неблагоприятны. Корни и ствол были у девочки все еще в зачатке. Она не была гибкой и не адаптировалась под обстоятельства. Она не была крепкой, чтобы перенести ненастье. Она старалась быть незаметной. Это был её способ выживания. «Ничего у тебя не получится. Ты обладаешь слишком уникальными свойствами», – с грустью подумала ее покровительница.

Спустя минсину на пороге квартиры встретились две женщины.

– Что ты сделала, Клара?

– Помогла её сердцу проснуться.

– Зачем?

– Не имеет смысла менять обстоятельства. Меняешься ты, меняется твоя жизнь.

– Думаю, это то, что ей надо.

– Боюсь, все будет совсем не так, как ты ожидаешь.

Дверь захлопнулась, и Эсми уверенной походкой направилась в свою спальню. Муж уже давно спал на правом боку. Если бы дочь и отец узнали, что они спят в одинаковых позах, то очень бы удивились. Ни эмоциональной близости, ни внешнего сходства между собой они никогда не наблюдали. Женщина набрала сообщение на мироне «Тайное может стать явным. Поторопись». Когда первые лучи солнца заползали на крыши небоскребов, на мироне прозвучал сигнал, что сообщение доставлено.

Громкость зажигательной мелодии нарастала. Я накрыла голову подушкой. Не помогло. Резким жестом откинула одеяло и поднялась с кровати. Где же он? Заметив яркий оранжевый шар, схватила его и кинула в стену. Музыка становилась громче. Не сработало. Подобрав с пола эту дискотеку, швырнула со всей силы. Замолк. Ух. Я зевнула и потянулась. Мои братья завели дурацкую традицию. Каждый мой день рождения они дарят мне новый неординарный будильник. Стоит мне завести свой собственный будильник, как он исчезает в тот же день. Стоит привыкнуть за год к их очередному сюрпризу, они умудряются его спрятать и с самыми довольными физиономиями в мире преподнести мне новую улучшенную версию. Этот, кстати, еще самый простой. Видимо, устав от моего ворчания, меня пожалели. Надо было всего лишь швырнуть будильник с определенной силой. Тонкий расчет был на то, что спросонья удары получались слабые. То есть надо хорошенько разозлиться, чтобы его отключить. Предыдущие версии были не легче. То надо было попасть тремя дротиками с расстояния не менее пяти шагов в маленький прямоугольник. То по комнате разлеталось восемь деталей пазла, и противный голос из динамика с уроками приорийского языка не умолкал, пока ты не соберешь все. Еще был шустрик, который поразительно быстро улептывал, и надо было очень изловчиться, чтобы поймать его. Его собрат также целый квадрарон летал по комнате, заставляя меня ловить его в прыжке. Будильник-коврик заставлял меня интенсивно танцевать не меньше пяти минсин. Я обожаю поздний вечер, когда ты уже ничего не можешь сделать, лишь свернуться под одеялом и обнять подушку. И утро не самая любимая часть суток, потому что с этим днем предстоит еще справиться. И вставать мой организм категорически отказывался. Проблему решили мои братья. Оригинальный подход, но эффективный, вынуждена признать я. Благодаря их подаркам я перестала опаздывать. Обычный будильник на мироне, конечно, будил меня, но я слишком быстро возвращалась в царство сновидений.

Так, встала, потянулась. Сегодня я хотела произвести впечатление на преподавателей. Надо было одеть что-то подходящее для переговоров с главой кафедры. Серый костюм удачи мне не принес. Так, длинная юбка желтого цвета и майка в красно-белую горизонтальную полоску, несколько бус. Глава моей кафедры был эронец. Их радует пестрота и яркость красок. Для них это послание, что ты пришел в мою жизнь принести радость. На кухню я выползла одновременно с братьями. Их ждала школа, меня – академия. На завтрак традиционная каша с шестью видами присыпок. Папа всегда появлялся первый на кухне, давая маме больше времени на сборы.

– Акор всем! – он улыбнулся, накладывая завтрак. Дети помогали на кухне по графику. Сегодня был день Каарона. Мама вошла на кухню. Как всегда, выглядела она великолепно.

– Акор, дети! Агния, ты как?

– Хорошо, – я удивленно кивнула. Мама всегда говорила как надо. И никогда не опускалась до обратной связи. Она всегда говорила, что факты не врут. Твоя жизнь – это твои результаты. Ни больше ни меньше. Я же видела жизнь у кошки, довольно виляющей хвостом при виде меня, у семейства рыб, выращивающих свое потомство. В общем, наши с мамой миры были разные и совершенно не пересекались. Мы молча доели завтрак, и я выскочила из квартиры. Через три минсины от остановки отходил мой эйркруз.

Основные корпуса Академии находились в пятом районе. Мне повезло, потому что до учебы ходил прямой транспорт. Поездка на эйркрузе занимала шестьдесят семь минсин. Я втиснулась в транспорт и включила музыку в наушниках. Потом еще тринадцать минсин ходьбы до моего корпуса. Я провела здесь четыре квадрарона. Она стала моим вторым домом, моей любовью, моей гордостью. Несмотря на тесное сотрудничество с федерацией и корпорациями, Академия обеспечивала себя сама. Обучение в ней было одним из самых дорогих в нашей планетной системе. Совет Академии имел свое независимое мнение и широту действий. Их интересовало только собственное процветание. Такое вот государство в государстве. Частично спонсируемых мест было не более десяти процентов, и туда попадали самые сильные или отдавшие свою жизнь на это, как я. Когда моей целью стала Академия, в моей жизни не осталось ничего, кроме подготовки к ней, моей семьи, моих питомцев и Саары. Плана Б у меня даже не было. Как оказалось, зря. Я не пониманию, что мне делать в жизни, если вылечу из Академии.

Звонок от Саары прервал мое самобичевание. Я приняла звонок. Как же блестят ее глаза. Я уверена, что она улыбается, даже когда ее никто не видит.

– Акор, Агния!

– Акор, Саара! Как твое свидание?

– Весело, но он у меня пока второй в списке. – у моей подруги имелся лист поклонников, где они размещались по приоритету. При этом после каждой встречи список пересматривался и места менялись.

– Сколько у тебя сейчас?

– Три и два в ожидании. Как разговор с родителями?

– Не так плохо, как я ожидала. Я нашла спасение: попробую получить практику лаборанта в школе, если мне согласятся зачесть в университете. – меня толкнули вперед. Не самое лучшее место для бесед.

– Удачи тогда! Увидимся! – Саара послала мне воздушный поцелуй и отключилась. Я уже хотела убрать мирон в карман, как пиликнуло сообщение с неизвестного номера.

– Акор Агния! Как дела?

– Акор! Кто это?

– Леор! Увидимся сегодня в четыре в «Лоскано»? – я облегченно вздохнула. Это было самое нейтральное место. Там располагались кафе и развлечения любого уровня. Это как музей. Каждый раз, приходя в «Лоскано», ты находил место под свое настроение. Это место встреч. Но здесь никогда не делали предложений, не назначали свиданий и не отмечали важные даты. Теперь понятно, что он брал мой мирон, чтобы узнать номер.

– Зачем? – мои пальцы набирали быстрее, чем я успевала подумать над ответом.

– Поговорить.

– У меня занятия до пяти.

– Успеешь к шести?

– Думаю, да.

– Хочу увидеть тебя. До встречи. – Я ошарашенно уставилась на переписку. Прочитала еще раз пять, но новой информации к уже имеющейся не прибавилось. Так, возьми себя в руки. Сегодня важный тест и лекции. А еще надо поймать неуловимого заведующего кафедры. Про Леора я подумаю потом. Неужели я ему понравилась? Чушь!

Я вышла на остановке. На нос упала капля дождя. Посмотрев намирон, поняла, что дождь не был кислотным, и укрытие можно не искать. Я улыбнулась и поспешила к корпусам. Пройдя три пропускных пункта – академии, факультета и кафедры – я ввалилась в аудиторию. Мое место было на втором ряду ближе к стенке. Я никогда не садилась у окна, зная за собой дурацкую привычку, начать наблюдение за поведением птиц и формами облаков. Этого я себе позволить не могла. Моя стипендия покрывала обучение при условии высоких баллов.

Я подошла к своему месту и растерялась. На нем сидел светловолосый парень, играющий в какую-то игру на мироне. В нашей группе было пятьдесят человек. Я всех знала в лицо. Может кто-то ошибся аудиторией?!

– Простите, это группа 82А. – решила помочь заблудшему я.

– Ага, – он даже не удосужился взглянуть на меня.

– Это не вопрос. И вы заняли мое место! – я была недовольна. Наконец парень нажал комбинацию клавиш и повернулся ко мне:

– Привет! – его улыбка расползлась до ушей. – Я не знал. А рядом свободно?

– Да, это мести Карио Иргисуми, но у него уже началась практика. Можешь пока посидеть.

– Я Джексин, – парень сдвинулся и протянул мне руку. Я аккуратно дотронулась пальцами до его руки.

– Агния, – я уже расслабленно усаживалась на свое вечное место.

– Я новенький.

– Я поняла. Откуда?

– Отовсюду вообще-то. Но в этот раз с Сароса. – я непонимающе уставилась на него.

– Отца часто переводят, – пожал плечами он, правильно угадав мой невысказанный вопрос. Понимания мне это не прибавило, потому что парень был достаточно взрослый, чтобы жить самостоятельно и продолжать обучение, а не переводиться в нашу Академию при очередном переезде родителей. Но расспрашивать было неудобно.

– На Саросе водятся олени. – в определенный период жизни я бредила этими грациозными благородными созданиями. У меня до сих пор сохранилась огромная коллекция изображений и видео.

– Да, их там так защищают, что популяция стремительно растет. Теперь проталкивают закон о контроле и уничтожении, вернее, продаже излишков. Но местное население категорически против. Оно поклоняется им. Они считаются наместниками богов.

– Как думаешь, кто победит? – оказывается, судьба оленей меня волнует не меньше моей.

– Думаю, контроль над популяцией будет. Но не сейчас, когда Сарос интегрируется в федерацию. Квадраронов через десять. Олени оказались тем пунктом, где переговоры невозможны. Да и к остальным нововведениям они относятся очень осторожно. – пожал плечами Джексин.

Прозвенел сигнал начала лекции. В аудиторию вошел лэр Аборос Сонмовски. Как и я, он был лосканцем, в котором проявились древние гены. Об этом свидетельствовали пепельные волосы. Если эронцы осветляли кожу, чтобы подчеркнуть аристократическое происхождение, то лосканцы красили волосы в пепельный цвет. Согласно легендам нашей расы, древние герои и героини носили пепельные волосы и обладали огромной силой менять мир. Натуральный пепельный цвет был большой редкостью. Но современные технологии позволяли окрашивать волосы как угодно. И без лабораторного анализа найти настоящего обладателя было невозможно. Я точно знала, что цвет волос Аборосу достался от природы. Но объяснить природу этого знания я не могла.

– Кто это? – спросил сосед. Я удивленно моргнула, так и хотелось уточнить, не ошибся ли он дверью.

– лэр Аборос Сонмовски.

– А, он написал учебник.

– И не один. Он один из лучших теоретиков классификации. – на нас зашипели сзади, призывая к молчанию, и я, закрыв рот, засопела от возмущения. Мальчик явно ошибся дверью. Аборос – это звезда науки. Но Джексин спокойно развернул виртуальную клавиатуру мирона для заметок и включил диктофон. Я опомнилась и повторила его действия.

– Акор всем! Чудесное утро, замечательное. Жаль, что нас не пустили в океаны. А мы бы там отлично поплавали, отличненько просто. Возможно, удастся выбить практическое занятие. Мы с вами позагораем под мою лекцию и сделаем удачные кадры. Может даже удастся сюрприз. Посмотрим-посмотрим. – профессор предвкушающе потирал руки. Я украдкой следила за Джексином. Светлые волосы, закручивающиеся в локоны. Заметно, что с ними боролись расческой, но безуспешно. Небольшие зеленые глаза и маленький рот, но это его совсем не портило. Его доброжелательное обаяние перекрывало легкую бесшабашность. Казалось, что он идет по жизни легко. А как загорелись глаза при обещаниях профессора. Да, Аборос обладал высшей ступенью развития личности, когда ты верен себе в каждом шаге и при этом влюбляешь в себя всех окружающих.

– Так, ребятки, сегодня тема нашей лекции «Продолжительность жизни и способы размножения водных биообразцов». Итак, традиционно существует несколько видов классификации: генетическая – по сходству ДНК, географическая – по обитанию, по типу питания и так далее. Сегодня я предлагаю вам рассмотреть еще одну классификацию – по типу размножения. Начнем с самого прелюбопытного. Класс «живородящие». К нему на Эминее относилось более тысячи видов. Если точнее – 1324 согласно универсальному банку данных. На некоторых планетах также есть такой класс. Но точно знаю только про нашу планету. Все-таки я местный. Уникальной способностью этого класса является возможность менять пол. Сразу оговорюсь, что единого правила для всех нет. В некоторых видах это происходит постоянно, в других является большой редкостью. Чаще возникает у мальков. Они ж юные еще, определяться с полом им простительно. Но при изменении условий смена пола возможна и у взрослых особей. Если честно, к единому мнению, как изменить условия, чтобы произошла смена пола, так и не пришли. Иногда агрессивный самец вынуждает более слабого стать самкой. Ничего не напоминает в нашем обществе? Иногда просто смена жесткости или температуры воды влияет на это.

– Да, я слушаю, – профессор разрешил задать вопрос поднявшему руку. Он любил диалоги. Мне кажется, когда никого не было, он вел диалоги сам с собой.

– А после смены пола они способны к размножению? – приорец с пятого ряда задал вопрос.

– Хе, хе! В отличие от гуманоидов, они вполне способны к размножению после смены пола. И у них с этим никаких проблем не возникает. Это нам, встал с утра, решил поменять пол, надо разрешение, деньги, ряд сложных операций и бесплодность в итоге. Живородящие более гибкие, развитые и свободные. Кстати, что это дает в итоге?

В аудитории начали высказываться идеи.

– Что? Свободу выбора? Чушь полнейшая. Это у нас с вами культурные надстройки про свободу, независимость и творчество. Им это надо, чтобы жить. Вот представьте, оказались в замкнутых условиях сто мужчин или сто женщин. Они погибнут. А живородящие? Были забавные эксперименты в аквариумах, когда изолировали сто самцов и сто самок. И что вы думаете? Часть особей меняла пол, и появлялось потомство. Ну, и у кого больше шансов выжить?

Знаете, мне часто кажется, что встав на одну линию развития, мы утратили многие важные функции. А взять, к примеру, аксолотля. Вы когда-нибудь мечтали не взрослеть? Оставаться счастливым ребенком и не прощаться с детством? Вот аксолотль представляет собой неотеническую личинку некоторых видов земноводных. Как вы прекрасно знаете, неотения – это явление, при котором достижение половозрелости и окончание онтогенеза происходит на ранних стадиях развития, например, личиночной. Аксолотль может, особенно при высыхании водоема, переродиться во взрослую саламандру. А может плавать в свое удовольствие и даже размножаться. Вдумайтесь, размножение не на одной стадии развития как у нас. А на двух. Опять же, можно выживать в воде, а можно и на суше. Я и малышом не пропаду, и взрослым дядькой порадуюсь жизни… До природы нам далеко. Но мозг надо тренировать. Достали мироны и прислали мне необычные способы и условия размножения, которые могли бы существовать, и те, которые вы знаете. От каждого из вас минимум два пункта. Даю семь минсин. Профессор подошел к окну и посмотрел на облака.

Дальше мы обсуждали самые бредовые идеи под комментарии профессора. И оказалось, что тягаться с гениальностью природы нам невозможно. Но все равно было весело. А какой полет фантазии. Энциклопедичность профессора расширяла наши познания и подстегивала новые идеи. В конце он дал нам свою собственную четко структурированную классификацию по способу размножения. Удивительно, но знания с его занятий впечатывались в память надолго вместе с воспоминаниями о хорошем настроении. Именно после его лекций у всех появлялась куча идей для творческих работ и новых исследований. Лекция Абороса, как всегда, прошла на одном дыхании. Я посмотрела на Джексина с гордостью. За одну лекцию он тоже стал явным поклонником профессора.

– Да, впечатляет. Он – атас. Ты сейчас куда? У нас вроде перерыв двадцать минсин.

– Я на кафедру. – мне надо было поймать Кееву, главу кафедры.

– Отлично! Мне тоже туда надо. Я, правда, думал на днях заскочить. Может, проводишь?

– Пошли, – мне это было несложно.

На кафедру пришлось спуститься на десять уровней. Там пожали плечами, и посоветовали поискать в зале совещаний или в главной лаборатории. Давать личный номер мирона завккафедры и облегчать жизнь студентам никто не собирался. Да и совет был блестящий. Учитывая, что главная лаборатория находилась на последних уровнях, а зал совещаний на втором. Предложение разделиться Джексин отмел сразу, мотивируя, что может заблудиться в незнакомом месте. Отличная отмазка, но спорить не хотелось. В зале совещаний секретарь сообщила, что был, но только что ушел. В главной лаборатории порадовали тем, что до них он еще не дошел. У нас оставалось мало времени. Когда, я уже решила повторить попытку поймать неуловимого эронца, и мы вышли из лаборатории на площадку, дверь лифта открылась, и навстречу вышел Кееву. Как же я обрадовалась! Меня одарили улыбкой в ответ. Эронцы всегда щедры на улыбки.

– Акор, лэрин Агния!

– Акор, лэр Кееву! Я бы хотела с вами обсудить мою практику.

– Я надеялся, что тебе повезет, девочка! Хорошо, на главном перерыве я буду на кафедре.

– Спасибо!

– Акор, лэр Кееву! Я Джексин Сомерсет, – встрял мой партнер по ловле главы.

– Акор! Я видел ваши документы и хотел пообщаться лично. Вы уверены в своей специализации? Вам придется много нагонять. – тон главы стал сухим и официальным.

– Да, лэр!

– Хорошо, приходите с Агнией на перерыве. А сейчас мне пора. – мы расступились, пропуская эронца в официальном костюме ярко-фиолетового цвета, а затем припустили к лифту. Впереди были лекции по законодательству и основам безопасности исследований. У Джексина оказалось прекрасное чувство юмора и огромный багаж историй. Я даже смогла отвлечься и не так волноваться по поводу разговора с Кееву и встрече с Леором после занятий. С этим парнем было легко. Я познакомила его с частью других студентов нашей группы. Только напрягало ощущение, что он легко мог задавать довольно личные и некорректные вопросы. Например, он несколько раз пытался выяснить, что я хочу от главы кафедры. Рассказывать свою длинную историю и о проблемах с практикой в первый же день знакомства я не хотела. Я привыкла держать большую дистанцию в общении. Сегодня мы узнали о допустимом коэффициенте страданий биообразцов у профессора с юридической кафедры, и о том, что бывает, если не соблюдать инструкции при проведении исследований. Учитывая, что профессор Гораску с одной рукой и частично обожженной кожей читал основы безопасности, то его вид для большинства был эффективнее ста предупреждений.

По пути к главе кафедры я предусмотрительно предложила купить перекусить в автомате. Я совсем не была уверена, что мы успеем в столовую. Джексин пытался настоять сначала обстоятельно пообедать. Для меня встреча была важнее. В общем, он меня не бросил и поплелся за мной. Как я и ожидала, Кееву еще пришлось подождать в приемной. Слава Великому жрецу, недолго. Он влетел в кабинет. Махнул мне рукой первой.

Я вошла в его кабинет. Бумаги, запоминающие устройства, пестрые амулеты с цветными стеклышками и перьями были разбросаны по комнате. Ряд шкафов с папками нависал над этим цветным хаосом. Кееву плюхнулся в кресло.

– Излагай.

– Мне отказали в четырех собеседованиях по практике.

– Да, и?

– Я хочу устроиться лаборантом в школу. Примет ли такую практику Академия?

– Ничего себе идея.

– Даже если мне дать минимум баллов за практику, учитывая мои высокие учебные баллы, я могу быть допущена к обучению на следующий уровень.

– Ты же понимаешь, Школа – совсем не уровень Академии, но у тебя специфическая ситуация. Попробуй найти что-то еще, пусть это будет на совсем крайний-крайний случай. На Совете я буду на твоей стороне, но гарантировать положительное решение я не могу. – увидев, как я поникла, – Шанс есть.

– И еще, – я опустила глаза в пол, – Если у меня не выйдет с практикой, я бы хотела взять отпуск на квадрарон.

– Возможно, но либо тебе придется его оплачивать, либо ты потеряешь стипендию.

– Сколько? – испугалась я.

– Уточни в ведомстве счетов. Приготовь тогда заявление об отпуске заранее, а то можешь пролететь везде. Это все, что я могу для тебя сделать.

– Спасибо! – я развернулась и чуть не в слезах направилась к двери. Надежда таяла на глазах, но обещала не умирать окончательно. Навстречу мне подался Джексин:

– Агния, ты в порядке? Что случилось?

– Все в порядке. Все не так плохо. Извини, я тебя не дождусь. Мы будем в разных лабораториях. Твоя на уровне 18, аудитория В.

– Подожди меня, – попросил парень. Я отрицательно покачала головой и направилась к двери.

– Лэр Джексин, вас ожидает лэр Кееву, – голос секретаря остановил растерянного парня, последовавшего за мной. Ему пришлось вернуться. А я направилась в туалет. Смахнув слезы, побрызгав водой на лицо, помассировав уши и похлопав себя по щекам, я устроила себе срочную реабилитацию. Я торопилась на 16 уровень в лабораторию, когда столкнулась с Креаной. Та боролась за первые места и считала меня своей соперницей. Для меня это было странно. Моя цель была – высшие балы. Цель Креаны – выше, чем у других.

– Акор, Агния! Поздравь меня! Я получила три предложения от корпораций.

– Поздравляю, – выдавила я и сглотнула. Она всегда любила находить самые больные места и с удовольствием бить по ним.

– А ты чем похвастаешь?

– Извини, я спешу, – я попробовала обойти ее, но наши взгляды встретились.

– И парня отдай!

– Какого парня? – опешила я.

– Ха! Просидела рядом с ним три лекции и даже не заметила. Неудивительно, что у тебя проблемы. Мне нравятся блондины, а тебе сосед скоро не понадобится, потому что у тебя не будет своего места. Бедняжка Агния. – притворно вздохнула Креана и убрала ногу. Боя не будет, это хорошо. И зачем я себя успокаивала? Колючки отзлючки и я на грани срыва у обрыва. Я побежала. Надо же было избавиться от адреналина в крови, а это лучший способ. В лаборатории я выпила три стакана воды и сосредоточилась на задаче. Я любила исследования и эксперименты. К тому же с каждым курсом нам давали все больше свободы действий и самостоятельности. В лаборатории я провозилась прилично. Большинство уже закончили и ушли. Мне пришлось повозиться с данными. Когда я взглянула на часы, было уже десять минсин шестого.

Глава 6

Все хотели бы хорошо провести время,

но время не проведешь.

Всё, от чего ты бежишь, находится в твоей голове

Несмотря на попутный ветер в виде удачно подвернувшегося транспорта, я опоздала. Коря себя за то, что засиделась в лаборатории, я вышла на остановке «Лоскано». Огромный развлекательный центр представлял собой эклектику в высшей степени как снаружи, так и внутри. Внешне можно заметить зеленые террасы, разноцветные объемные кубы, белые шары, маленькие и большие объемные трапеции. Все это соединялось сетью переходов, напоминавшими трубочки в стакане с коктейлем. Может, он вообще не приедет? Я набрала на мироне номер Леора. У него был выставлен режим ожидания. Ну и что мне теперь делать? Не успела я положить устройство в карман, как раздался звонок.

– Акор, Агния! – от того, как мужчина это сказал, у меня мурашки побежали по телу.

– Акор! – выдавила из себя я.

– Я только подъехал. Подходи к зеленому входу.

– Хорошо. – я подняла голову и посмотрела на уровни торгового центра. «Лоскано» казался веселым и необычным. Но в природе никогда не возникало и не возникнет такой дисгармонии. Только совершенное может создать совершенство. А мы, хотя и считаем себя вершиной развития, далеки даже от гармонии красок, чувств, форм. Моменты созидания чего-то стоящего возносят нас на вершину экстаза, и мы получаем место в ряду гениев. А для вселенной – это норма быть, творить, дышать совершенством. Что я тут делаю? Я просто хочу в свою лабораторию. Ладно, надо все-таки попробовать побыть нормальной и не бегать от жизни, в чем регулярно обвиняла меня подруга. Я сделала шаг к входу с трудом, как-будто в новую жизнь. Как всегда повторяет Клара – «Если вы что-то боитесь сделать, то это как раз и есть то, что вам необходимо сделать в первую очередь.»

Красивый высокий приорец стоял уже там. Леор ждал именно меня. Было в этом что-то волнительное и приятное. Я улыбнулась. Мою улыбку поймали и вернули. Первый шаг навстречу сделал мужчина.

– Акор! – еще раз поприветствовала я.

–Акор! Куда ты хочешь?

Меня взяли за руку, как-будто так и должно быть, и мы направились внутрь. У него холодные руки, жёсткая хватка и нежная кожа.

– Я бы хотела на зеленую террасу.

– Хм, оригинальный выбор. – приорец уверенно повел к карте. Мгновение на поиск маршрута, и мы уже идем к нужному лифту. Большая кабинка открылась, навстречу хлынула волна пассажиров. Мы вошли внутрь, и я оказалась лицом к зеркальной стене. Леор отпустил мою руку и встал за спиной. Близко, но соблюдая приличия. Я смотрела на нас в зеркало. Высокий брюнет и хрупкая блондинка с пепельными волосами. Наверное, это чисто по-женски оценивать, как мы смотримся вместе. А вот взгляд мужчины был совершенно иным – пристальным, изучающим. Я почувствовала себя эйркрузом, у которого провели поверхностный осмотр, отнесли к категории и назначали цену. Решение еще не приняли. И было что-то еще в его взгляде. Глухая тоска, спрятавшаяся за стальным одиночеством. Отрицание, одевшееся в броню цинизма.

Заведение «Плантис форикус» находилось в конце коридора восьмого уровня. Уже на входе встречали высокие деревья в кадках. Наверняка, их специально подпитывали. Горшки поддонов мигали, что говорило о системе контроля состояния.

На входе нас приветствовал метродотель в смешном зеленом костюме с жилеткой в узорах и смешным колпачком с колокольчиком.

– Добро пожаловать в «Плантис форикус». Изволите внутренний интерьер или террасу? – он развел рукив стороны, словно готов был захватить нас в объятия и признать самыми родными и близкими.

– Добрый вечер! Террасу, – озвучил мою просьбу Леор.

– О, прекрасный выбор. Следуйте за мной. Там максимальный процент насаждений и живности и добавлен процент за обслуживание, – последнее он добавил так, как-будто этот фактор также являлся несомненным достоинством. Пока мы шли, я, разинув рот, засматривалась на зоны ресторана. Я нечасто позволяла себе развлечения. Ну, если совсем честно, то я вообще не расслаблялась. Единственной отдушиной были встречи с Саарой, но я крайне редко позволяла себя куда-то вытянуть. Здесь меня поразила попытка дизайнера представить различные природные зоны с трех планет нашей системы Икрус. Было действительно красиво, но даже навскидку я заметила более пятнадцати несоответствий. Например, рассветы на Кило фиолетовые, а не голубые. И их знаменитые цветы териваны распускаются на закате, а к утру уже представляют собой свернувшиеся трубочки. Здесь же была имитация цветов. Пока я сама себе устраивала мини-экзамен, мы уже пришли.

Вид впечатлял: прозрачный купол, подчеркивающий беспредельность неба, зеленый мох по сторонам дорожек к столикам, прозрачные водоемы с разной живностью, огромные клетки с птицами, перегородки-лабиринты, в которых жили тушканчиковые мыши. Хозяева заведения вполне могли брать вход просто «за посмотреть». Нам предложили уединенный столик ближе к краю террасы. Плетеное кресло было бесподобным. Просто, мягко, уютно, теплый плед сверху и понимание, что никуда отсюда не уйду. Зря я сделала такой выбор. С приорцем совершенно точно нельзя расслабляться. Хотя, если мы больше не увидимся, о террасе я не пожалею никогда. Леор уселся напротив. Правда, его кресло выглядело пожестче и помассивнее. Распорядитель оставил нам меню и отошел. Я совершенно не знала, что сказать своему спутнику, и принялась изучать меню. Оно было поделено на три сектора по планетам. Есть опция переключить категорию и все становится более понятно: горячее, напитки, десерты, деликатесы, супы. Есть хотелось жутко, но мне было подано женское меню без цен. Как правило, в ресторанах была традиция, что первым меню давали мужчине или главному, а он уже мог отключить опцию цены у своей спутницы. Говорят, что в некоторых заведениях постоянные клиенты могут оставить в женском варианте меню только блюда по-своему выбору. В моем экземпляре цен не было. Значит, платить будет он. Я же привыкла платить за себя сама. Леор оторвался от изучения своего меню:

– Что? – спросил он.

– Ничего, – ответила я. Не стоит начинать беседу с выяснений. Это дурной тон. Я нажала на самый скромный десерт и травяной чай. Здесь интересный купаж. Леор хитро посмотрел на меня, сделал свой выбор и отправил заказ.

– Итак, ты здесь, – он откинулся на спинку и довольно произнес.

– Ты хотел поговорить, – попыталась напомнить я.

– Ну да! У тебя очень красивые волосы.

– Спасибо!

– Как прошел твой день?

– Нормально, – но хмурая складочка на лбу, похоже, выдала меня.

– Где ты учишься? – полюбопытствовал он.

– Академия

– Ого! И на кого?

– Кафедра исследований биообразцов.

– Я тоже закончил Академию. Правда, восемь квадраронов назад. – его глаза засияли.

– А специальность?

– Управление проектами. Тебе нравится в Академии?

– Да, серьезная подготовка. Но жду не дождусь, когда смогу закончить и заняться исследованиями.

– В Академии все легко и беззаботно. Жизнь ставит, скажем так, более сложные задачи и постоянно сбрасывает на тебя новые переменные, – в его голосе чувствовалась ностальгия по старым добрым студенческим временам.

– Ты можешь туда вернуться за второй специальностью, – мое предложение имело смысл, и приорец вполне мог себе это позволить.

– Агния, я иду вперед, а не назад, чтобы ни случилось. А ты часто бегаешь от проблем?

– Я не бегаю. С чего ты взял? У меня нет проблем, – ринулась в защиту я.

– Хорошо-хорошо, но ты была неимоверно расстроенной в день нашего знакомства, – приорец поднял вверх ладони в жесте, означающем ненападение.

– И?

– Ты мне напомнила младшую сестру. – признался мужчина.

– Это остановило тебя в лифте?

– Да, твои глаза. Твой испуг. Я был на грани.

– Я поняла. Я похожа на твою сестру?

– Да, она очень домашняя.

– Часто с ней видитесь?

– Нет, она далеко. Очень редко. А у тебя есть сестры или братья?

– Да, три брата.

– Ничего себе. Как твои родители решились?

– Непросто, – я понимала его вопрос, но вдаваться в подробности не хотела. На Эминее бесплатно можно было позволить себе два ребенка. Если больше, то либо космическая экспедиция и другие планеты или баснословный налог. Но планета была одной из самой благополучных, и мало кто хотел покидать ее по собственному желанию. Особенно учитывая очередь желающих иммигрировать на нее. На нашей планете гражданство приезжим давали за большие деньги, заслуги и по законодательству в порядке очереди взамен уехавших. Нам повезло, одна из бездетных пар рода подарила нам свое право на одного. А могла ведь продать. Не знаю, как с ними договорилась Кларисса. Но родители, благодаря этому, выплачивали лишь за одного ребенка.

– Сколько у вас разница?

– Десять квадраронов.

– Хм, представляю как тебе весело.

– И не говори. Все время оказываться то посреди боевых действий, то спасенной принцессой, то рядовым солдатом, то на палубе древнего корабля по воде, то на борту космического эсминца. Ты даже не представляешь размеры фантазии трех мальчишек, и как тяжело им отказать, – я улыбалась, искренне вспоминая проказы младших единоутробных родственников.

– Еще как! У меня есть брат, и мы очень веселились в детстве. Правда, у нас ушло много времени и наказаний, чтобы понять, как не нравятся девочкам игры мальчиков.

– Повезло ей! Мои так и не поняли.

– И не надейся на их просветление, – Леор казался таким расслабленным. Как-будто воспоминания вернули его в счастливое прошлое.

– Что, никаких шансов? – притворно спросила я.

– Вот именно! Ты же большая девочка, должна знать, что глупо рассчитывать на понимание у мужчин. Мы для этого слишком просто устроены. – он рассмеялся.

– Не согласна. Все зависит от мужчины.

– Скорее, от его мотивации.

– И какая у тебя мотивация для встречи со мной? – подловила я.

– А у тебя? – не остался в долгу приорец.

В этот момент подъехал робот-официант с нашим заказом. Перед нами поставили традиционный эминейский суп. Основу составляют водоросли, но каждая хозяйка и любое заведение делают его по-своему, добавляя неповторимую комбинацию ингредиентов. Огромная тарелка ассорти с несколькими видами мяса, сыра, свежих и маринованных овощей, хрустящими хлебцами. В заключении робот поставил искусно украшенную корзинку с моим десертом и чайный набор. Аромат и вид еды способствовал ускоренному обильному слюноотделению. Какой контраст ощущений – тревога из-за неопределенности намерений приорца и радость от красоты обстановки и аппетитной еды.

– Ничего плохого я не замышляю. Думай о хорошем и ешь. – словно угадав мои мысли, сказал мужчина.

– Ничего хорошего, видимо, тоже, – скептически сказала я.

– Давай я побуду принцем из приорской сказки, – тут уже в голосе звучало озорство.

– Зачем?

– Совсем ты не веришь в мою бескорыстность. Открою тебе страшную тайну: это поднимет мою самооценку.

– Уверена, что ее не нужно поднимать. Куда уже выше?

– А вот об этом позволь судить мне. Все-таки она моя. Ешь, а то остынет, – с этими словами Леор сам взялся за столовые приборы и протянул один набор мне.

Удивительно, ноостаток вечера прошел легко. Мы соревновались историями о самой шальной проделке моих братьев и приорца с его братом. Потом постепенно перешли к обсуждению Академии. Я узнала много нового, того, что нельзя найти в информационной сети. Вечер пролетел незаметно. Когда первые лучи заходящего солнца коснулись террасы, я спохватилась.

– Ты куда-то спешишь? – приорец держал в руку чашку.

– Думаю, мне пора.

– Хорошо, я отвезу, – он приложил браслет к оставленному счету.

– Пойдем, – мою руку опять бесцеремонно сцапали. Но это уже не вызвало у меня такого страха. Зал был наполовину полон. Мы кивнули администратору и направились к лифтам. Находясь совсем близко, я украдкой наблюдала за спутником. Он казался таким расслабленным. Как-будто снял ненадолго доспехи. В нем проявилось что-то домашнее. В молчании, которое не доставляло дискомфорта, мы дошли до уже знакомого мне солокруза. Я села на сидение рядом с водителем и вдохнула аромат дорогой обшивки и сладких женских духов. И настроение резко скатилось с горы вниз. «Глупо» – признал разум. «Нечестно!» – взвыли эмоции.

– Что случилось? – мгновенно почувствовал перемены приорец.

– Ничего, – я уставилась в окно.

– Запах, да? Я подвозил коллегу. Терпеть не могу ее духи. Они как патока, – он выруливал со стоянки.

– Как ты догадался, что я почувствовала? – от объяснений мне полегчало, и возник новый вопрос.

– Ты же лосканка с натуральными волосами, значит чувствительный нос.

– А ты приорец, который слышит мое сердце. Значит, аристократ.

– Академия! – не сговариваясь, одновременно произнесли мы и улыбнулись. В справочнике Федерации была общая информация по каждой расе. Но у каждой расы были группы с генетическими особенностями и традициями. И эти знания не были общедоступными. Их изучали в закрытых правительственных учебных заведениях и Академии. По каждой расе нам читался отдельный полный курс. Чтобы не волновать меня, солокруз остановился там же где и в прошлый раз.

– Подожди! Не буду выходить из образа принца, – приорец первым вышел из машины, чтобы помочь мне выйти. Я улыбнулась и протянула руку, и вправду ощущая себя принцессой из сказки. Как только мои ноги коснулись земли, сильные уверенные руки обхватили меня за талию и Леор прикоснулся губами к моей щеке. Его поцелуй был почти легким и невесомым. Но от неожиданности меня затопила паника. Я посмотрела ему в глаза, чтобы найти ответ на вопрос зачем? Веселые чертики плясали в его глазах джамбу. Меня щелкнули по носу.

– Акор, Агния! – приорец развернулся и довольной походкой направился к двери водителя.

– Акор! – сказала я. Не думаю, что он меня услышал. Машина уже взвилась за моей спиной и набирала высоту. Что это было? Отношения с приорцем? Чушь! Они слишком просчитывают свою жизнь. Единственной, кто мог бы мне хоть что-то объяснить, была Саара. Опыта у нее было много. Но рассказывать сейчас я была совершенно не готова. На мироне пиликнуло сообщение от Леора: «Прости! Не удержался!» Не поняла его смысл. Мне бы помогло, если бы он дописал «больше не буду» или «хочу еще». И вечер был странный. Наши истории сблизили нас. Оказалось, что этот неприступный покоритель вершин может быть понятным и искренним. Это неимоверно удивляло и подкупало, хотелось раскрыться в ответ. Но когда смешинки выпрыгивают из его глаз, мне кажется, что он играет со мной как кошка с мышкой. Ладно, будем надеяться, что он наигрался. Потому что более серьезные игры я не потяну. Мне надо решить вопрос с практикой. Но и отказать в еще одной встрече я точно не смогу. Слишком волнующе и интересно.

Леор уверенно вел свой солокруз и улыбался. Рядом с этой девчонкой он чувствовал себя таким всесильным и могучим, почти богом. Какие у нее простые и наивные реакции. А в какой шок ее поверг невинный поцелуй. Неужели я первый, кто прикоснулся к этому бутону? Большая редкость. Приятно и жалко. Это значит, что придется потратить больше сил и внимания на то, чтобы зацепить психологически. И явно девочка ничего не умеет в постели. Развлечься не получится. Жаль, такие красивые волосы и тщательно скрываемая стройная фигура. Посмотрим. В любом случае, времени остается мало. Надо, чтобы она была предана настолько, чтобы подтвердить статус официальной девушки. А еще надо проверить, может быть она подойдет и для эксперимента. Служба подбора уже замучилась искать подходящих испытуемых. Поэтому сам проверял всех подряд. Приорец встряхнул прозрачный пакет и положил туда длинный пепельный волос, зацепившийся за обивку сиденья.

Глава 7

Это только кажется, что за все платят деньгами.

За все действительно важное платят кусочками души.

Зажигательная веселая мелодия, не спросив разрешения, ворвалась в мое сознание. Обожаю братьев. Ненавижу будильник. Люк под боком заверещал. Затем запрыгнул на меня и начал дарить прекрасные в его понимании и слишком слюнявые по моему мнению утренние поцелуи. Ууууу. Встаю. Где это оранжевое чудовище? Ага, я на него наступила. Так вот почему так громко. Стой! Куда покатился! Стой, кому говорю. Схватив и со всей силы запустив будильник в стену, я призналась самой себе в том, что уже проснулась. Люк весело запрыгал за мной. И не делай вид, что всю ночь невинно спал возле меня. Готова спорить, что дождался, пока я засну, и совершал свои злодейские налеты на квартиру. С появлением руконожки наш дом претерпел большие изменения, чем появление трех младенцев одновременно. Количество замков в ящиках возросло неимоверно с учетом того, как ловко этот малыш орудовал самым длинным средним пальцем. А ценные мелочи вообще хранились в ящике с восьмизначным кодом. Трехзначные этот умник, как оказалось, вполне себе быстро запоминал.

Я поплелась в душ. Малыш запищал.

– Что? Хочешь купаться? Перепачкался, да? – я присела на корточки, и этот летун вскочил на меня. В его сумке что-то подозрительно звякнуло. Я зашла в ванную, скинула длинную черную майку, в которой имела обыкновение спать, и взяла питомца на руки.

– Так, дорогой, давай, раскошеливайся. Что тут у нас? – я запустила руку в его сумку. Зверек возмущенно заверещал что-то о неприкосновенности частной собственности. В его сокровищнице оказались мамины серьги. Как они туда попали, ума не приложу. Попробую тихонько подкинуть обратно. Нам, конечно, не грозили физические наказания, но нарываться на лишний воспитательный момент совершенно не хотелось.

Из-за того, что пришлось купать Люка, в душе я провела больше времени, чем планировала. Руконожка обожал воду и терпеть не мог шампунь. Его средство для мытья было органическим, но счастья это намыленному зверьку не прибавляло. С мокрой облипшей шерстью глаза и уши Люка казались еще больше. Наверное, милым находила его только я. Для большинства он казался маленьким монстриком из сказочного волшебного леса. Из душа я выскочила чистая и обновленная с мокрым Люком на плече. Из кухни уже разносились голоса. Мы тихонечко пошли в комнату родителей. Приоткрыв дверь и, как настоящие злоумышленники, удостоверившись, что проход свободен, мы прокрались внутрь. Так, вон шкатулка. Подойдя к комоду, я быстренько запихнула сережки обратно, посмотрела в зеркало и улыбнулась. Оба мокрые, с большими глазами, мы явно подходили друг другу. Вот уж кто искренен в своих чувствах, не обременен сложными проблемами и обязательствами. Люк любил и ненавидел, добывал и убегал, не размениваясь на те внутренние многочисленные соображения, которые мы сами себе выдумываем.

– Доброе утро! – мама вышла из ванны при полном параде.

– Доброе!

– Ты вчера поздно вернулась, и мы так и не поговорили. – Мама открыла ящик с украшениями и задумчиво начала их перебирать. Люк забеспокоился на плече, но наброситься на сокровища при маме не решался. Знал, что наказание последует незамедлительно. Его нетерпение выдавал кончик хвоста, упрямо стучавший мне по спине.

– Да, лэр Кееву сказал, что можно попробовать, но не знает, что решит совет.

– Даже не думай! – строго сказала женщина. Я замерла в растерянности.

– Люк! – одернула приготовившегося к прыжку смельчака Эсми. – Агния, ничего не обещаю, я поговорю на работе. Я знаю, сколько ты сделала ради учебы. Должен быть выход. А теперь марш завтракать. У тебя мало времени.

– Хорошо, мама. – лучик надежды появился в душе. Мама права. Не может быть все зря. На кухню мы вошли уже вдвоем с мамой. Руконожка спрыгнул по пути, сославшись на чрезвычайно важные дела. Есть он предпочитал по ночам из кормушки. Днем самым важным делом для него являлась моя подушка. Вернее, он считал ее своей и милостиво разрешал мне ночью на ней полежать.

– Акор! – приветствовали наши мужчины. Я невольно залюбовалась. Папа сидел с большой порцией каши. Морщинки вокруг глаз выдавали доброго веселого человека. Братья были теми еще шалопаями, но с большим потенциалом.

– Акор! – отозвались мы. Мама поцеловала папу и села рядом с ним. Она всегда является для меня образцом выдержки. Но иногда она смотрит на папу так, что в ее глазах мелькает теплота и счастье. Нам такие взгляды достаются реже. Их надо заслужить. Слабость она в нас никогда не подкрепляла.

– Как школа? – спросила я Алона. На его честность можно было рассчитывать.

– Хорошо, нам задали проекты. И мы выбрали биологию. Хотим попросить тебя помочь, – на меня с мольбой посмотрели невинные голубые глаза. Конечно, помогу. Мы сделаем лучший проект. Я уже начала прикидывать варианты.

– Даже не думайте повесить все на Агнию. Свои идеи пришлете мне и сестре на мирон. Завтра утром обсудим, – остудила наш пыл мама. Мы переглянулись. Братья скисли. Если мама взяла на контроль, то халявы не будет. Я вздохнула. Помочь, конечно, хотелось. Но у меня и, правда, много дел. Им пойдет на пользу. Все равно, они могут на меня рассчитывать. Пиликнуло сообщение на мироне. Я почувствовала легкое волнение. А вдруг Леор? Сообщение было от Клариссы. «Акор Агния! Жду тебя сегодня у себя в восемь.» Третий вечер подряд я не сяду за тесты. Я привыкла постоянно заниматься. Только это обеспечивало мне высокие места в рейтинге.

– Мам, я сегодня еду к Клариссе. – предупредила я, завершая завтрак. Мне показалось, или мама слегка побледнела.

– Хорошо, позвони, как только выйдешь от нее.

Я удивленно вскинула бровь. Обычно родители не контролировали мое время и встречи.

– Позвоню! Все! Я побежала. – я встала из-за стола, успев отправить благодарность за приглашение. Подтверждать не имело смысла, главе рода не отказывают. Когда одевала обувь, с торца двери прямо на шею свалился Люк. Он что-то заверещал и погладил меня по щеке. Руконожка крайне редко проявлял такую нежность. И скажем честно, это не вписывалось в описание даже возможных поведенческих реакций. Но этим мне и нравились животные: непредсказуемостью и настоящими эмоциями. К эйркрузу я неслась на всех парах и успела в последний момент. Когда за мной закрылись двери, я облегченно выдохнула.

В академию я влетела в хорошем настроении. Если получится проскочить с практикой, то можно будет спокойно доучиться. Если что, то выберу теоретическую специальность. Займусь классификациями и метаанализом данных. А еще новое знакомство, признаемся честно, льстило моему девичьему самолюбию. Как сказано в лосканской книге знаний: «Женщина – это цветок, на который надо любоваться. Тогда лепестки становятся больше, краски ярче, а аромат сильнее и насыщеннее.» Кажется, начинаю догадываться о чем это. Когда я поступила в Академию, парни оказывали мне знаки внимания, но я их шугалась и думала только о том, как удержаться в рейтинге. Постепенно, меня занесли в список «бесполезно» и обращались только за конспектом и предложением о совместной лабораторной работе. Мое место пустовало, а вот парень с Сароса предпочел остаться моим соседом.

– Акор, Джексин! – я успела плюхнуться на стул в последнюю минуту.

–Акор! Почему ты меня не дождалась? Я же просил. – как-то зло произнес парень.

– Мне надо было на занятия. Опоздание может привести к недопуску, тем более в лаборатории. – я удивленно взглянула на Джексина.

– А потом? Я тридцать минсин прокараулил тебя у выхода, – тут уже добавились обвиняющие нотки.

– Откуда мне было знать, что ты меня ждешь? – я пожала плечами.

– Хорошо, ты мне расскажешь, что тебя так расстроило? – парень остыл и внимательно посмотрел в глаза.

– Не сейчас. Не готова, – я угрюмо выкладывала вещи из сумки. Настроение начало ползти к нулю.

– Я понял, – пробурчал парень. В этот момент вошла профессор Синми Акуза и началась лекция по бионике. Бирюзовые волосы, точеная фигурка создавали образ феи из сказок. Но жесткий взгляд смывал начисто первое впечатление. И иллюзий об ее личности больше не оставалось. О хладнокровии Синми ходили легенды. И она была одной из тех немногих, кто вступал в соревнования с искусственным интеллектом и не всегда проигрывал. Профессор давала максимум информации и быстрее, чем мы могли воспринимать. Её энциклопедичность и широта знаний поражали, а математические расчеты она выполняла в уме за секунды.

– Здравствуйте! На Совете мне указали, что я недостаточно использую интерактивные методы взаимодействия со студентами. Не понимаю, зачем нянчиться с уже большими половозрелыми особями. Но раз задача поставлена, мы с вами сегодня поиграем. Итак, вы называете биообразец, а я рассказываю, какие его свойства были использованы, изучаются или могут быть применены в технологиях. Поехали. Сегодня разрешаю вам разговаривать, но исключительно по делу.

Мы немного опешили. Все привыкли к монологу со стороны профессора. Наконец, несмелая рука поднялась с третьего ряда и приорец Кагор сказал:

– Акулы.

– О, элементарно.Замечали, что профессиональные пловцы используют купальные костюмы только фирмы Спидо Фастскин?

Со всех сторон понеслись подтверждения. Надо же, похоже, только у меня круг интересов ограничен Академией.

– На первый взгляд кажется, что шкура акулы гладкая. На самом деле она покрыта множеством кожных зубиков, которые предотвращают формирование водоворотов при плавании. Логично, что это позволяет быстрее плыть. Ткань Спидо Фастскин – синтетический аналог шкуры акулы. Первые клиенты занимали призовые места. Теперь в таких купальниках плавают все. Следующий?

– Геккон – вопрос задал Клейв. И мы засмеялись. Парень был помешан на гекконах. Он носил их изображения на майках, фотографировал, и все его исследования на свободную тему обязательно были посвящены этим ящерицам.

– Гекконы великолепно бегают и замирают даже на стекле.

– Или на потолке, – донеслось от Клейва.

– Верно. На их лапках миллионы микроскопических волосков, которые цепляются за их поверхность. Но маленький сдвиг и геккон уже отцепил лапку. На этом принципе недавно вышел клей, несколько капель которого достаточно, чтобы удержать на ровной поверхности 315 килограмм. Это еще не все. Клей не оставляет пятен, и его легко удалить.

– Они украли мою идею! Но нигде не писали о предварительных исследованиях. – донесся разочарованный голос фаната ящериц.

– Верно. Это военные разработки, которые только вышли на коммерческий рынок. По мнению экспертов, военные корпорации опережают коммерческие на двадцать процентов. Их взаимодействие и разработки контролируются Советом федерации. Следующий!

– Дятел. Что-то кроме процесса долбления, если можно.

– Да, это примитивно. Но в этой птице уникально другое. Несмотря на то, как активно используется клюв в качестве молотка и долота, мозг остается абсолютно нетронутым. И птичка прекрасно соображает, после того как добудет себе еду. По данным исследований 99,7% всей энергии от ударных нагрузок равномерно распределяется по всему телу дятла, и лишь 0,3% этой энергии приходится на мозг. Внутри клюва птицы есть поглощающие механизмы: мускулистая структура, поддерживающая язык, которая тянется позади черепа и называется гиоид; зона губчатой кости в черепе; и взаимодействие черепа и цереброспинальной жидкости, которые и подавляют вибрацию. Ученые сделали аналоги, и черные ящики остаются целыми даже после самых страшных катастроф. Там, правда, еще особая обшивка. Но это уже другая история.

– Бабочка, – это Креана решила выделиться.

– Механизм люминесценции в крыльях синих бабочек Морфо был взят за основу при создании наносенсеров для обнаружения взрывчатых веществ. Следующий!

– Гуманоид – я даже не поняла, кто осмелился.

– На данный момент исследования по сборке биотехнокопии ведутся под строгим контролем Совета Федерации. Данные закрыты. Импланты, позволяющие сохранять воспоминания, уже вживляются больным, перенесшим инсульт. Тема протезирования заслуживает отдельной лекции. Биотехнологии, касающиеся непосредственно нашего тела, мы разберем на следующих трех лекциях.

Впервые лекция прошла на одном дыхании, а не под лозунгом «успеть записать и сообразить за Синми». Но профессор не была бы самой собой, если бы сделала нашу жизнь легкой.

– Интересный эксперимент, но, на мой взгляд, ваши примеры были слишком элементарные. К следующей лекции составьте список исследований, где были упомянутые биообразцы. И жду от каждого минимум десять идей для курсовой работы.

Я тяжело вздохнула. Десять хорошо проработанных идей – это для того, чтобы получить минимальную оценку. Мне нужен был максимум максимумов, учитывая, что половину Синми точно зарубит. И по каждому биообразцу надо найти хотя бы несколько исследований. Профессор была из тех преподавателей, кто не возражал против работы в паре или группе. Требования к таким работам были выше. Но имелись свои минусы. Если бал давался низкий, то студенты обвиняли друг друга. Если же бал высокий, то твой соперник тоже повышался в индивидуальном рейтинге. Поэтому сложившихся пар и групп было крайне мало. Все уже успели перепробовать и разругаться друг с другом. Я скосила глаза на Джексина. Если он новенький, то рейтинг в любом случае у него нулевой. Академия не признавала заслуги в других учебных заведениях, хотя могла перезачесть предметы. Он производит впечатления парня, которого рейтинг волнует меньше всего. Может попробовать? Ситуация с практикой выбила меня из колеи, а мне надо оставаться на вершине. Я заглянула в его планшет, записи были перемешаны с зарисовками и непонятными мне знаками.