Скачайте книги бесплатно и читайте на любом устройстве

Вычурность формы и языка Ромы Декабрева не отменяет того, что «Гнездо синицы» - важный роман современного российского мейнстрима. Тем, что его содержание и письмо недоступны большинству поглощающей книжную массу аудитории. Тем, что не так уж он и современен – такое было очень модно, когда постмодернизм становился салонным развлечением. И тем хорош, что время идет, а в романе – нет. В нем нет того, что может устареть, вывалиться из трендов. «Гнедо синицы» - авторский фокус, аттракцион, секрет которого вроде доступен, но повторить его невозможно. Ловкости рук не хватит. Да и интеллекта.При этом роман болезненно хрупок. Попробуй начни его разбирать, анализировать, атрибутировать – и посыпется дворец из хрустальных палочек, чудо молодой и свободной инженерной мысли писателя. Архитектоника книги составлена из ясных стремлений проработать феномен памяти, взращивающей симбиотические лишайники из иллюзий, травм, попыток заполнить изощренными символами пустоту существования. Разоренное гнездо синицы – портал в Страну чудес, торжество преодоления смерти через осознание ее неминуемости. И да, там еще есть любовь. Но для Декабрева, кажется, это менее важный конструкт, который просто держит сюжет. И добавляет пикантности, куда ж без этого.Начало повествования эпатирует – герой в подробностях рассказывает, как его расчленяет патологоанатом. И это все не заявка на модную физиологичность, а демонстрация высокой эрудиции с трезвой самоиронией, которой пропитан весь текст. Герой остается взаперти у собственного миросозерцания, обездвиженный не просто физически, а и мыслительно. И тут на помощь приходит автор. Голос рассказчика очень трудно отделить от самого писателя, который еще эксцентрично пользуется сносками, эффектно отображая на письме сознание. Когда к высказанной мысли параллельно прибавляются оценка, оспаривание, собственно комментарий. Привычные по Борхесу и Павичу приемы у Декабрева еще менее беллетризированы, порой до беспощадности, потому что читательское сознание поскальзывается, но без страха упасть и что-нибудь сломать, несется мимо конкретизации до какой-то более удобоваримой станции.Стилистическая разработка текста немного позерски неоднородна. Впечатляющие метафоры, ажурные поэтические конструкции, жанровая слоистость не случайны, а выстроены с надменной упрямой уверенностью в том, что они укроют мягкую, беззащитную авторскую искренность. В словесный перламутр прячется трагическое (и, кажется, несколько обиженное) чувствование реальности. Как тут не вспомнить Гюнтера Грасса и «Данцигскую трилогию», очень близкую способности Декабрева проживать действительность. Фильтр, установленный на пути героя, распыляет обыденное до метафизического эфира, повисающего конденсатом в виде литературных обрывков. Но поскольку человеческая воля не терпит случайностей, то и получается рисунок, растягиваемый электромагнитными полями, разницей температур и прочими философскими установками.В своей непримиримой субъектности роман отрицает реальность, доводя до фарса самые страшные кошмары. Насилие во многих его проявлениях сладострастно забирает власть над персонажами. Но разницы между мнимой болью и подлинной не существует. Умирание в слоящемся сознании столь же болезненно и неприглядно, как и в возможном физическом пространстве.И если целиком довериться Роме Декабреву, то по завершении чтения можно прямиком отправляться на дневной стационар. «Все суть часть одной игры» хороши только для искусства, для перенасыщенного ума, заглядывающего в дыру в гнезде в надежде увидеть там множественные миры и ощутить головокружительное падение в бездну. Роман и Роман только множат страхи перед действительностью, ее фантомными усмешками в моменты растерянности. Но в любом случае понимать, что в таком направлении молодая (пока) литература движется – большое счастье.