Ведьма Дженни может объяснить

Читать онлайн Ведьма Дженни может объяснить бесплатно

Посвящается Королю Ведьм Алексу Сандерсу (Оррелу Александеру Картеру), также известному как VERBIUS.

Я негу люблю,

Юность люблю,

Радость люблю

И солнце.

Жребий мой – быть

В солнечный свет

И в красоту

Влюбленной.

Сафо (перевод Вяч. Иванова)

"Нет никого во Вселенной превыше Триединой Богини!"

Роберт Грейвз

ПРОЛОГ

Июльский полдень в Хэттлстоуне выдался поистине жарким. Вентилятор гуляет по кругу, а центральный зал магазинчика "Лунные лисицы" наполняется тёплыми волнами из открытой двери. Золотистые колокольчики "музыки ветра" хрустально звенят, смешиваясь со слабым шелестом листвы. Из потенциальных покупателей здесь сейчас только миссис Стаут – она зашла в магазинчик выпить "лунной водички" и немного передохнуть. Бедняжка уснула на пуфике, прислонившись к витрине, не выпуская из рук журнала "Волшебство наяву". Забавно, что этот антикварный пуф из дома Салазара до сих пор многих усыпляет.

"То, чего вы все так долго ждали! – вывожу я на розовом листе вереницей пузатых свинок. – Знаменитая гаражная распродажа у Хелен Степфорд! Рецепт любовного зелья первым пяти покупателям и бесплатный мастер-класс по отливке "денежной" свечи!"

Хелен Степфорд – это моя мама, "Лунные лисицы" – название нашего ведьмовского ковена1. Ну и магазинчика, соответственно, тоже.

Я чиркаю на листе, размышляя, чем бы усилить "замануху", поднимаю глаза и вижу в дверном проёме изящного мужчину в белой расстёгнутой рубашке с коротким рукавом и жемчужно-серых мягких брюках. Его длинные пальцы унизаны вызывающе крупными кольцами, а в синих глазах прыгают бесовские искры.

Он смотрит на меня в упор и решительно переступает порог. Косится вправо-влево, как будто пересекает проезжую часть, фыркает и неожиданно громко чихает: "О, дьявольская пыль!". Миссис Стаут чуть вздрагивает во сне. Чих сотрясает витрины повторно: "О, проклятье!". Я в панике начинаю шарить под прилавком и водружаю на стойку пластиковую табличку: "Перерыв 15 минут". Хочу напомнить джентльмену о том, что аптека через дорогу, но он меня опережает.

– А вы не очень-то обходительны, дамочка. Ну и лавчонка, сплошное сено! – Он приближается к прилавку, шумно принюхиваясь, смахивает объявление на пол, и нахально смотрит глаза-в-глаза. – Мне нужен пучок вашего сена и любая свеча. Ну, вернее, не любая, а потолще и подешевле. И желательно, чтобы всё это не воняло.

Телефон на стойке тихо дребезжит, но покупатель перехватывает и крепко держит мою руку, пока звонки не прекращаются.

– Обратите внимание – у нас грандиозная скидка на мётлы, сэр. – Я машу свободной рукой в сторону десяти самых крупных "экземпляров". – Вчера их было больше. Разлетаются как ведьмы в Вальпургиеву ночь!

(И – да – конечно, я хочу их сплавить. Позавчера целая туча мётел со склада неожиданно взлетела в воздух и обрушилась на мою голову).

– Оставь их себе, Рыжая.

Я подныриваю под прилавок и вытаскиваю табличку взамен "павшей": "Перерыв 20 минут".

Он приглаживает мягкие каштановые локоны, зловеще улыбается и тянет объявление к себе, а я – к себе.

– Я зажгу самую толстую и самую дешёвую свечу, – гнусавит он, сдерживаясь, чтобы не чихнуть, – от неё зажгу пучок травы, как это делает моя жёнушка, и если всё сработает, она приползёт ко мне на коленях, моля о прощении, уже в эту субботу!

Я делаю скорбную мину.

– Так вы женаты, сэр? В таком случае, от меня вы не получите ни крошки. И вообще у нас инвентаризация! Сейчас моя мама избавится от бигуди, и мы приступим.

Синеглазый прикусывает губу, оборачивается к спящей миссис Стаут и неожиданно цапает со стойки бумажный пакет с эмблемой хэттлстоунских "Лунных лисиц" и девизом "Всё вечно под луной!

– В чём дело, вас тошнит? – я стараюсь улыбаться ехидно. – Острая потребность в свежем воздухе? Пройдите на улицу, а я запру за вами дверь.

Он очаровательно скалится ("Свежий воздух? Сегодня? Где???") и тащится прямиком к коробкам со свечами.

– Я сторонник философии нашей редакции: "Бери, что нужно, и будь что будет!" И если у тебя из зарплаты вычтут за украденное, я буду несказанно рад.

– Что за редакция?

–Так, местная еженедельная газетёнка с городскими сплетнями и ежемесячный журнал. И некая ведьма Дженни Бэк ведёт у нас свою дурацкую колонку.

Дурацкую!? Нет, это уже слишком!

– Маааам! – кричу я что есть мочи. – Грабят "Лунных лисиц!" Сюда! Скорее!!!

– Не могу, милая! – кричит со второго этажа мама. – Они вычислят, по какой схеме накручивать бигуди, и секрет моей фирменной причёски будет раскрыт!

– Приветствую, миссис Степфорд! – вопит нахал в сторону лестницы. – Можете не торопиться!

– Привет-привет, Бобби, малыш! – откликается мама.

Миссис Стаут не просыпается от воплей, но сильнее прижимает к груди журнал.

– Хм, свечи разного цвета… Это что-то значит?

До него начинает доходить.

– А все травы – с разными названиями! Кажется, вы не безнадёжны, мистер.

Я собираюсь выйти из-за прилавка и за шкирку оттащить его от коробок, но в этот момент в магазинчик ураганом врывается Лея Уоттс, женщина, которая в принципе ненавидит любые магические практики и планомерно отравляет жизнь "Лунным лисицам".

Миссис Стаут просыпается, сладко потягиваясь: "Ах, Дженни, спасибо за журнал. Статья про майские оргии просто восхитительна, и я так хорошо поспала!" Тут она замечает ошеломлённую Лею и неожиданно резво несётся к выходу. Синеглазый делает шаг к оставленному ею журналу и принимается жадно перелистывать страницы. Судя по пакету, зажатому подмышкой, он успел набрать в общей сложности семь свечей разного "калибра", включая фигурную.

– Дженнифер! Дженнифер Бэк! Ты должна поехать со мной! Возьми всё, что нужно, дело не терпит отлагательств.

"Ещё как терпит, и не смей вопить на моей территории, сучка",– думаю я. Медленно перевожу взгляд с Роберта на Лею. Кажется, она и впрямь не в себе: голубая льняная блузка "Миссис Совершенства" запачкана, с юбки свисает репей, а в волосах застрял и грустно жужжит крупный шмель. Из всех, кого я встретила сегодня, мне больше всего жаль шмеля.

– Присядьте, я сейчас принесу воды.

– Не нужна мне твоя вода, – взвивается Лея. – Мне нужна ты. Сейчас!!!

Пользуясь женской истерикой, нахал уже в открытую шурует на полках с ведьмиными бутылками, напевая под нос пошлятину, и попутно присматривается к амулетам. Как пережить этот день?

– Извини, что называла вас с Хелен шарлатанками и отказалась почистить зеркало…

– Ах, это зеркало. – Я жмурюсь от предвкушения второго акта драмы под названием "Зеркало".

– Какое зеркало? – мужчина оборачивается и чихает, отчего у нас с Леей мгновенно закладывает уши.

– Положи полынь на место! – ору я.

– Фу, как грубо, – он морщится, и полынь незамедлительно отправляется в пакет.

– Предупреждаю, её дым ядовит. Положи. Полынь. На место.

– Мне что, встать на колени?

Я впервые вижу, что значит "заламывать в отчаянии руки", но мне плевать на Лею.

– Насколько мне известно, неделю назад вы преподнесли дочери и её мужу старинное зеркало на годовщину свадьбы. Моя мама предельно деликатно намекнула вам, что вещи "с историей" нужно избавлять от чужой энергии, хотя бы посыпать солью, если не доверяете ведьмам. Вы, Лея Уоттс, лично послали мою мать по направлению… вересковых пустошей, а заодно взялись с проворством мыши и остервенением шакала настраивать горожан против "распутных лисиц с их вечными шабашами". И что вы теперь здесь забыли???

– Я же прошу ради Айви: ей нельзя волноваться, а в Томми вселилась белая тень из зеркала. Я, конечно, сначала не поверила, но Том – неузнаваем! У него отсутствующий взгляд, он стал вести себя грубо и говорит непозволительные вещи!

Синеглазый уже дошёл до свёртков с травами и замер на месте. После слов Леи он перестаёт рыться и зажимает ладонью рот, но это не помогает.

Лея оборачивается на клёкот.

– Это совсем не смешно, Роберт. – В её голосе слышится отчаяние. – Это мерзко! И страшно.

– Конечно, миссис Уоттс, извините, меня насмешило название травы. "Мята болотная"… – Он всхлипывает и заливается смехом, запрокинув голову к потолку.

На лестнице слышится стук острых каблучков, это спускается мама. За ней тянется шлейф спокойствия и непоколебимой доброты, а роскошно завитые рыжие волосы заставляют её лицо светиться.

– О, Роберт, ты так заразительно смеёшься! Вы с Дженни наконец помирились?

– Нет, мама, мы не мирились. И, кстати, если ты не заметила, он нас грабит!

(И даже не знает, каким образом активировать награбленное).

– Ограбление в "Лунных лисицах"?! Вызывай полицию, Дженни. – Она замечает встрепошенную Лею и добавляет. – Там точно знают, как решать проблемы незабываемой миссис Уоттс.

Роберт пытается поймать мой взгляд и что-то сказать, но я отмахиваюсь. Мама говорит Лее, что "в любом случае, это дело не одной минуты. И не одной Дженни! Нам нужно посовещаться с ковеном, но я сомневаюсь, что ведьмы, которых ты пытаешься запугать, легко пойдут тебе навстречу".

С этим я полностью согласна!

Роберт молча кладёт журнал и пакет на прилавок и уходит. Я смотрю, как он легко сбегает вниз по ступенькам. Глупый милый Роберт, он впустую потратил короткий перерыв и не успел перекусить. Но я не должна его жалеть, не должна! Пока Лея с мамой пытаются прийти к договорённости, я раскладываю по местам "награбленное".

Я ушла от мужа месяц назад. По официальной версии, удовлетворившей любопытство ведьм, "я увидела в магическом кристалле, что Роберт предназначен другой женщине. Если я исчезну из его жизни, у них с Шарлоттой родится чудесная дочь, похожая на них обоих, самая красивая малышка во всём Хэттлстоуне – с каштановыми волосами и глазами цвета неба. Мне за два года не удалось подарить Роберту ребёнка, и вряд ли это когда-нибудь случится. Тем более, что Шарлотта всегда любила его сильнее, чем я… "

Разумеется, это была только часть правды.

ЧАСТЬ I. ДЕТСТВО.

Глава 1.

В 1951 году Соединённым Королевством правит король Георг VI. В честь Праздника Британии в Лондоне открывается Королевский фестивальный зал, а в парке Баттерси – фестивальные сады и ярмарка развлечений. Консерваторы во главе с Уинстоном Черчиллем побеждают на всеобщих выборах. В Харлоу-Нью-Таун (Эссекс) строится первый в Британии многоэтажный дом. Дама Агата Мэри Кларисса, леди Маллоуэн (больше известная как Агата Кристи) выпускает политический триллер “Они прибыли в Багдад”. Девочки, дозвонившись до местных радиостанций, просят поставить для них песни “нашей Грейси” и Веры Линн2. А скромный, но чертовски милый клерк Дерек Роуз из городка Хэттлстоун становится отцом двух очаровательных зеленоглазых дочерей: 3 мая его жена Эллисон родила малышку Эву Шарлотту, а 15 мая его юная любовница Хелен родила девочку, которую назвала Дженнифер (в честь своей матери).

)0(

Когда нам с Шарлоттой было по двенадцать лет, мы решили стать лучшими версиями себя. Это разрушило нашу дружбу.

Ранней весной умерла миссис Холли, наша любимая миссис Холли, ей было 84, и она до последнего дня работала в Публичной библиотеке Хэттлстоуна. Для нас это было огромной болью. Наши матери, как всегда в таких случаях, говорили, что миссис Холли огорчилась бы, увидев меня и Лотти сейчас. Миссис Холли хотела бы, чтобы мы её никогда не забывали.

Проникшись атмосферой потери, мы поняли, что смертны и даже составили "завещания". Я завещала Лотти свой болин3 – серповидный нож для срезания трав с красивой белой рукоятью, а она оставляла мне на память свои прекрасные тёмно-каштановые косы (их мне завещано было хранить до дня замужества).

Я привлекла подругу к сбору и сушке магических трав. Мама и ведьмы её ковена согласились, что это достойное занятие для девочек, которые хотят пережить горе вместе. Травы и цветы с холмов Хэттлстоуна и с берегов реки Сент-Эстер – их так много, что кажется – здесь есть все, и мы увлеклись ими не на шутку. Старые рукописные травники ведьм, видавшие виды, с расплывшимися пометами на полях и многочисленными закладками из старой бумаги и ткани – всё это было откопано с чердаков и передано нам с Лотти, чтобы явились на свет новые магические записи. И мы действительно испещряли новые тетрадки своими каракулями, а ещё резали старые тряпочки на ленты, перерисовывали из журналов фигурки женщин и "одевали" их в цветочно-травяные наряды – это были закладки.

Дни и ночи напролёт, если не было дождя, мы охотились за колдовскими растениями. Мы срезали их по очереди моим серповидным ножом. Когда я вспоминаю об этом времени, то в первую очередь перед глазами встаёт солнечный день, Лотти в белом платье на сильном ветру, на вершине холма, на фоне безоблачного неба.

К концу июля Шарлотта заскучала, она всё время о чём-то думала. "Кто скажет о нас, как говорят о миссис Холли – эти женщины не зря прожили свою жизнь? Травы не заменят нас, Дженни. А колдовство слишком хрупко, и всё исчезает".

Шарлотта хотела создать то, чего ещё не было – то, что обязательно будет храниться в библиотеке Хэттстоуна – и то, что душа миссис Холли смогла бы прочесть, если бы ей вдруг захотелось. Лотти задумалась о создании "Иллюстрированного путеводителя по Хэттлстоуну с приложением в виде городских легенд".

Август выдался на редкость холодным, а Лотти предстояло сунуть свой маленький нос повсюду, начиная от узких улочек на задворках до центральных улиц, возможно с захватом части пригорода. Она показала мне карандашные зарисовки старинного здания, где размещалась булочная и разные лавки, и маленькие цветные наброски театра (фасад, фойе и сцена, дальше внутрь она не попала). Надев практичную одежду и удобные ботинки, Шарлотта всё свободное время тратила на то, чтобы ездить по городу на велосипеде, рисовать, расспрашивать старожилов о "таинственных городских легендах". Если погода портилась, она сидела в библиотеке и изучала старые местные газеты или шла в музей, где тоже безостановочно зарисовывала и писала. Когда я с самого начала хотела включиться в работу, Лотти со смесью превосходства и сожаления сказала: "Это дело моей жизни, Дженни. Найди своё".

Потом наступило время школьных занятий. В нашем классе появился Роберт – мальчик с большими синими глазами, которые всегда первыми приковывали внимание к его лицу. Мальчик, который совершенно мерзким и наглым образом в меня плевался. Только в меня и в мои вещи! Остальных это миновало. Его оставляли после уроков, но это не прекращалось, а Лотти, вместо того, чтобы поддержать, перестала со мной разговаривать. А потом и вовсе стала дружить против меня с Марго, Лиззи и Лорен. Даже сейчас, спустя столько лет, не понимаю, как могла Шарлотта, моя милая Лотти, возненавидеть меня в одночасье. И без причины. И этот странный противный мальчик тоже меня ненавидел!

Но мама всегда была на моей стороне.

– Можно я не буду ходить в школу, мама? Я буду работать вместе с тобой в "Лунных лисицах". Посвяти меня в ведьмы!

– Отличная идея, Дженни, давай вернёмся к этому разговору через месяц.

Ни для кого в городе не было секретом, что Хелен Степфорд – профессиональная ведьма. Это обстоятельство тоже стало излюбленной темой для школьной травли.

Однажды мама испекла круглое шоколадное печенье с корицей и дала мне его с собой в школу.

– Постарайся угостить этим печеньем Шарлотту и Роберта и посмотри, что будет, ведь оно волшебное.

– Они превратятся в мух?

– Остынь, детка. Остынь. Если они проглотят хотя бы крошку, больше никогда не обидят тебя, поверь.

Я подкараулила Шарлотту, когда она выходила из дома, и встала у неё на пути. Нам с ней было рукой подать до здания Хэттлстоунской средней школы. Я шла пешком, она, подражая новым подругам, добиралась на велосипеде. Хотя по желанию школьный автобус мог подвезти любого ученика.

– Шарлотта, постой!

– Чего тебе, ведьма? – Лотти прислонила велосипед к забору и сделала вид, что её от меня тошнит. – В городе ходят слухи, что у всех девушек из ваших "Лунных лисиц" завелись блохи.

– Мы можем помочь друг другу.

– А это уже интересно.

Шарлотта расхохоталась так, что чуть не проглотила попавший ей в рот локон. Спасибо, западный ветер! Я была закалена травлей, поэтому внешне была спокойна. Я протянула ей пакет с печеньем.

– Угости им, пожалуйста, Роберта в школе, хорошо? Я знаю, он тебе нравится.

Лотти покраснела и оттолкнула мою руку.

– Убери от меня свою отраву.

Я достала одно печенье и съела у неё на глазах.

– Пахнет вкусно, – согласилась чертовка, – но…

Но в этот момент со стороны Уиллоу-роуд появились Маргарет и Лиззи, обе мчались на своих велосипедах, и обзор на эту сторону улицы был у них превосходный…

Роберта в этот день вовсе не было в школе, поэтому я скормила печенье Томми Рэю: что сжевать и в каких количествах ему, собственно, было всё равно. Ещё мне повезло привлечь на свою сторону Айви Уоттс. На физкультуре во время игры в раундерс4 я успела перехватить мяч, который летел по прямой траектории прямо ей в лицо. Это была случайность, но Айви была убеждена, что это колдовство. У Томми взгляд прояснился, он перестал жевать и на переменах начал ходить хвостом за Айви, вымаливая прощение. Ведь отбитый им мяч чуть не сломал девочке нос.

Шарлотта стала пропускать занятия в школе, полагаю, для того, чтобы продолжать работу над "Путеводителем" для миссис Холли. Не знаю, ела ли она и спала ли вообще в эти дни. Меня утешала мысль, что при всей одержимости "делом жизни", она не решится приблизиться к лунной изнанке Хэттлстоуна, к дому Салазара, мужчины-ведьмы, что жил здесь и умер много лет назад. У меня была его автобиография "Ведьмы Луны", собственно, одна из последних книг, что дала мне миссис Холли, и я её не вернула. Эта книга стала моим сокровищем, моим утешением. Салазар как будто вёл беседу со мной прямо здесь и сейчас, с какого бы места я ни начала читать. Я стала навещать его могилу в Холмах, для этого надо было дойти до городской окраины, спуститься по просёлочной дороге, а потом немного пройти через лес. Я никому бы в этом не призналась, но, кажется, я любила его…

Глава 2.

Металлические ворота с облезшей краской открылись сами собой, и тихий мужской голос позвал меня внутрь. Этого не было. Никто меня там не ждал. Дух Салазара, если он обитал в заброшенном доме, уж точно не мечтал увидеть в своём святилище рыжеволосую девочку, сжимавшую в руках грязный рюкзак, набитый свечами и спичками. Возможно, его разбудило изумление.

Я была наслышана о зловещей атмосфере этого места и думала, что меня ожидают прогнившие панели пола, ступени лестниц, угрожающе скрипящие при каждом шаге и густая паутина, готовая пасть с дубовых балок удушающей пеленой. Но древесина была крепка, а паутину я любила. У маленькой язычницы в моём лице был свой бог в обличиях паука и белой бабочки. Так вот, Манон-паук был настолько же мил, сколь опасен и безжалостен был Манон-бабочка. Когда паутина коснулась ладоней и облепила лицо, я приняла это за молчаливое приветствие Салазара и снисходительную благосклонность Манон: "Ты на верном пути, девочка". Каждое прикосновение – как рукопожатие: "Здравствуй, Салазар. Здравствуй, Манон".

Я никогда не забывала, что этот участок с домом и садом принадлежит живым. Что я пришла во владения кого-то из родных Салазара. Но так случилось, и я не чувствовала гнева Манон (в то время я доверялась только мужскому божеству, а богиню боялась).

Подобно тому, как Шарлотту забрал город, меня поглотил этот дом. Я приходила сюда с утра вместо школы – с едой в бумажном пакете, свечами и тряпками в рюкзаке. Я расставляла и зажигала свечи всюду, куда не заглядывал солнечный свет. Открывала настежь комнаты и комнатушки, изучала кладовые, в том числе место под лестницей и чердак.

Я отскребала полы щёткой и мыла окна, если получалось их открыть (хотя для этого было уже холодновато).

Всё самое ценное и интересное из найденного я складывала у камина в кабинете, чтобы позже как следует рассмотреть, почистить и разложить так, как понравилось бы хозяину дома.

Когда я нашла комнату с Алтарём, то села перед ним на пол и просто сидела так, забыв про время. Сердце колотилось. Ещё нигде я не чувствовала присутствие Салазара так сильно, как здесь, рядом с его магическими инструментами. Рядом с его самыми любимыми и нужными книгами и его Книгой Теней5. Я задавалась вопросом, как всё это могло уцелеть? Почему это не под стеклом в Музее Магии и Колдовства? О чём думали многочисленные последователи Салазара и где они сейчас? Я чувствовала себя одновременно преступницей и Колумбом.

И мне нужно было во что бы то ни стало связаться с Ним. Маятник или игла с алфавитной таблицей в круге, Доска Уиджа, всё что угодно, – я должна была это сделать. На мои вопросы мог ответить лишь тот, кого я любила и чью могилу украшала цветами.

А в то время как я мыла, скребла и драила чужой дом, Городской попечительский совет готовил документы для отправки моего нового одноклассника Роберта Бэка и ещё нескольких детей из семей с низким достатком – из их полуподвальных нор на окраине Хэттлстоуна – в Шеффордский приют для мальчиков Святого Франциска. В те дни родителям Шарлотты пришлось стать свидетелями немыслимых истерик, поскольку Лотти грозилась отравиться крысиным ядом, если они не спасут её нового друга и его опустившую руки мать. Со слов мистера Роуза, сцена была грандиозной.

(P.S. Знала ли я, что он мой отец? Все знали, но это отдельная песня. Главное, что Дерек Роуз готов любить "своих чучундриков" вечно. Даже сейчас, когда мы с Шарлоттой в капитальных контрах, отец регулярно выходит на охоту, чтобы отловить и затащить нас в закусочную "на откорм". Ещё у нас общее чувство юмора).

Глава 3.

"О матери, скажите своим детям не делать того, что делал я"6. Пребывание в доме Могущественного Мертвеца, вызов духа умершего с помощью Доски Уиджа в одиночку, в замкнутом пространстве, без построения элементарного защитного круга – в этом не было для меня ничего пугающего, но расплата явилась в виде боли, когда Он ответил. Красивая планшетка-указатель с козлиной головой и деревянная доска упали с колен, когда я поднялась с пола в Алтарной комнате. "Я вернусь домой и изорву твой портрет в клочья, Салазар!" – эта мысль помогала мне сдерживать слёзы, пока я сбегала по лестнице.

"Можешь брать, что угодно, ты же за этим сюда явилась".

Я не вынесла ни пылинки из этого дома, даже пустую металлическую шкатулку из разрушенной садовой беседки выскребла дочиста и поставила на каминную полку. Жестокий, вероломный, порочный старик, как ты смеешь считать меня воровкой?! Мне нужно было как можно скорее выбраться на улицу.

Внезапно тишина взорвалась звуками громкой оркестровой музыки, источник которой, несомненно, находился в доме. Любопытство заставило меня развернуться и пойти на звук – я просто не могла не идти.

На столе в кабинете стоял патефон, но стоило мне зайти внутрь, музыка смолкла, а дверь за моей спиной захлопнулась.

Я обернулась: у двери стоял мальчишка с огромными синими глазами, тот самый любитель плеваться. Сначала сердце у меня ушло в пятки, а потом пришла здравая мысль, что, возможно, неблагодарный Салазар заслуживает того, чтобы его ковры немного пострадали.

– Как ты сюда попал?

(Глупый вопрос. А как я сюда попала. Может нам пора организовать "Гильдию прогульщиков"?)

– Это ты поставил пластинку?

Он смотрел на меня во все глаза и молчал. Похоже, смелым он был только в окружении шумной толпы на школьном дворе, где можно скрываться за чужими спинами.

– Сюда нельзя приходить. Больше никогда этого не делай, ясно? Соседи увидят и вызовут кого-нибудь из Полицейского управления.

(Ха-ха, попробуй найди себе соседей в этой старой части города).

Но глупый мальчишка даже не понял шутки, зато подал голос.

– Я с Шарлоттой!

"Это дело моей жизни, Дженни". Ясно, какое. Легко представить, как Шарлотта ходит по дому, роется в книгах Салазара, трогает и переставляет регалии на его Алтаре!.. Я подтолкнула Роберта к глубокому креслу у камина. Огонь уже угасал, но было ещё тепло.

– Оставайся здесь. Ничего не трогай, или я тебе врежу, ясно?

Я взбежала вверх по лестнице, перепрыгивая сразу через две ступеньки и чуть не сбила свечи, которые сама же на них поставила. Оттаскаю Лотти за волосы, если она к чему-нибудь прикасалась! (Да, я уже не считала себя последователем Хэттстоунского ведьмака, но чувствовала, что должна защитить его вещи. Согласна, звучит глупо, но мне было двенадцать).

Шарлотта сидела в коридоре, прислонившись спиной к двери Алтарной, на потускневшем зелёном ковре, покрывавшем половину этажа, и тяжело дышала. Глаза моей бывшей подруги были прикрыты, ресницы подрагивали, к груди она прижимала самодельную тетрадь, распухшую от зарисовок и записей. (Забегая вперёд, скажу, что Лотти могла стать превосходным художником, если бы не пошла в журналистику вслед за Робертом, подобно крысам, зачарованным игрой Пёстрого Флейтиста).

Продолжить чтение