Читать онлайн Сначала было… бесплатно

Ты мне совсем чужой…

Ты мне совсем чужой,

И я тебе чужая –

И кружит шар земной,

Нас вовсе не сближая.

И ты спешишь к другой,

И я иду к другому,

Но кружит шар земной

Под вздохи и под стоны.

Да, кружит шар земной,

Века считая взглядом,

Но стихнет под ногой,

Когда ты будешь рядом.

Ничего мне от тебя не нужно…

Ничего мне от тебя не нужно –

Только чувствовать, как бьется сердце,

Только видеть, как дрожат ресницы,

Словно бабочки, напуганные сном.

Только слышать тихий, тихий голос.

Только пальцами касаться кожи,

Теплой кожи на твоей щеке.

Ничего мне от тебя не нужно –

Приходи со мной погреться рядом…

Если холодно, и если ты устал.

Никаких печальных историй…

Никаких печальных историй,

Пока кружится этот снег.

Я тебя любить не неволю,

Самый нежный мой человек.

Только светлая зимняя сказка

Под искрящимся небом звезд.

Я тебя отогрею лаской,

Если ты без нее замерз.

Ну а хочешь, все будет игрою:

И слова, и стихи, и взгляды.

Я тебя ни к чему не неволю,

Мне достаточно, что ты рядом.

И ты меня не любишь, и я тебя не очень…

И ты меня не любишь, и я тебя не очень,

Но говорят в народе: вода и камень точит,

Но говорят: привычка рождает постоянство,

Но говорят: счастливей живется нелюбящим.

И за окном морозы, и на душе – все чаще,

Но говорят: рябина от заморозков слаще.

На перекрестке двух дорог

На перекрестке двух дорог.

На перепутье двух тревог.

На оголенной высоте –

Ты разве вспомнишь обо мне?

Между дождями, средь снегов.

Между дворами, средь брегов.

На остывающей земле –

Ты разве вспомнишь обо мне?

Под ярким переплетом дней,

В мерцающем огне свечей,

На колкой влагнущей траве –

Ты разве вспомнишь обо мне?

Средь белых стен, вчерашних тем,

Среди решений и проблем –

Все реже ожидая чуда,

Я разве о тебе забуду?!

Приходи прочитать мое имя…

Приходи прочитать мое имя

На могилу, на паперть, в тюрьму.

Обрекай меня на бессилье,

На любовь к тебе одному.

Приходи целовать мои губы

В старый дом, старый храм, старый морг.

Приходи упиваться бессильем.

Приходи посмотреть, как ты дорог.

Приходи обнимать мои плечи

У дверей, у ветвей, у креста,

Слушать тихие нежные речи,

До обиды, до дна, до конца.

Я прошу, не гневи ты Бога…

Я прошу, не гневи ты Бога,

Нет несчастной любви на земле.

Просто вдвое трудней дорога,

И опасность страшней вдвойне.

Просто раньше чуть – чуть мудреешь.

Просто сердце бьется сильней,

И немного труднее веришь,

Если просят тебя – поверь.

Но однажды, встав на рассвете,

Улыбнувшись летней траве,

Ты поймешь – раз играют дети,

Нет несчастной любви на земле.

Мне бы с тобой помолчать…

Мне бы с тобой помолчать,

Чтобы время стекало по коже.

Мне бы тебя целовать

До забвенья, до боли, до дрожи.

Обжигаться касаньем рук

И тонуть, задыхаясь, в вечности.

Почему же ты только друг

В этой странной ночной бесконечности?

Не могла собрать слово счастье…

Не могла собрать слово «счастье»,

Всегда не хватало букв,

Но пришел ко мне соучастник:

Мой учитель, мучитель, друг.

Льдинки – буквы смешал с улыбкой

И небрежно рассыпал вновь.

Заискрились ярко и зыбко

И сложились в слово «любовь».

Знаю только, что раз в три дня…

Знаю только, что раз в три дня

Бог приходит пытать меня,

Бог приходит играть со мной,

Заменяет зиму весной.

Знаю только, что раз в три дня

Черт приходит ласкать меня,

Черт приходит шутить со мной,

Наслаждаться больной игрой.

Знаю только, что раз в три дня

Ты приходишь учить меня,

Ты приходишь играть со мной,

Наслаждаться своей игрой.

Я буду, кем ты захочешь…

Я буду, кем ты захочешь:

Любовницей, матерью, дочерью,

Подругой, почти незнакомкой,

Ребенком, игривым и колким,

Старухой у колыбели,

Вдовой у холодной постели,

Сестрой, вчерашней безделкой,

Тираншей… и даже сиделкой.

Я буду, кем ты захочешь

Безлунной оплавленной ночью.

Часть тебя навсегда в этом небе останется…

Часть тебя навсегда в этом небе останется:

Между россыпью звезд, возле самого месяца.

Часть тебя с этим миром уже не расстанется,

Даже если однажды исчезнуть попросишься.

Часть меня навсегда в этом поле останется:

Между зеленью трав и снегов повторением.

Часть меня до тебя никогда не дотянется,

Даже если меня позовешь ты со временем.

Нет у меня ничего ни надежды, ни веры…

Нет у меня ничего: ни надежды, ни веры.

Только твое лицо призраком и химерой.

Только твои слова шаткими повтореньями.

Только твои глаза мнятся ночными бденьями.

Мне ли твоя любовь станет в пути наградой?

Что же ты смотришь вновь не на меня, а рядом?

О чем-то молится Иуда…

О чем-то молится Иуда.

Он тоже ожидает чуда.

Он верит в Божье всепрощенье.

Не видит он греха в решеньях:

В предательстве, убийстве, лести,

В забвеньи человечьей чести.

И в покаянии пока

Не видит своего греха.

Вот осень догорит пожаром…

Вот осень догорит пожаром,

Опустит с неба белый саван,

Прикроет землю перед смертью,

Закружатся ночные черти.

Оставят кровь рябины спелой

На саване безумно белом,

И тот, кто клялся мне в любви,

Уйдет по утренней крови.

И, верно, обратится в точку

На горизонта нервной строчке,

А после скроется совсем.

И в повторенье старых тем

Перед чужим или чужой

Я стану птицей полевой,

Склюю рябиновую кровь

И улечу искать любовь.

Сегодня холодно, даже в комнатах…

Сегодня холодно, даже в комнатах.

Кошка тычется в руки мордою.

А на мне халат и кофта.

И мне очень, ну очень плохо:

Я почти заболела,

Ломит душу и тело,

Хочется согреться,

Умчаться в детство,

Туда, где память,

К маме.

Обещаний ничтожества…

Если ты к ногам моим положен, ласковый.

Лежи.

М. Цветаева

Обещаний ничтожества

Подари другим,

У меня на пороге

Ты – пепел и дым.

Очарованный странник –

На воле, в плену –

Мой невечный избранник.

Из дождинок к дождю

Обращается время

Кругом в круг изменясь.

Не спеши, мой невечный,

Новых вечных искать.

Если ты – обращенный

До креста не спеши.

Если рядом положен,

То еще полежи.

Рыжий котенок лижет лапки…

Рыжий котенок лижет лапки.

Я надеваю на ноги тапки,

Наливаю себе черный кофе.

Я устала, болею, мне плохо.

На экране TV картинки.

Выгибает котенок спинку.

От кофе горько во рту,

Больше жить одна не могу.

Пока трется котенок о ноги,

Собираю себя в дорогу:

Два свитера, брюки, шапка –

Сбегаю от сюда украдкой.

С рыжим котенком стою на перроне,

Белая, вялая макаронина.

Возвращаюсь в свое детство,

Возле мамы, прижавшись, греться.

Двустишие

Злая ирония – тоже смех,

Может быть, искренний самый из всех.

В воздухе рыжем, туманом закутанном…

В воздухе рыжем, туманом закутанном,

Время бежало, стекая минутами.

Время ложилось травой на листву.

Время вдыхало небес белизну.

Небо упало в рассветные лужи –

Все отболело, и ты мне не нужен.

Тени и ночи, бессонницы сумрак…

Тени и ночи, бессонницы сумрак,

И одиночество больше безумья.

Мысли мои о тебе и с тобой.

Где же ты? С кем же ты? Мой и не мой.

Мечутся тени и мысли, и память.

Нужно забыться, отвлечься, заставить

Мысли утихнуть, тени исчезнуть, память умолкнуть

И спрятаться нежность.

Детство незаметно отлетело…

Детство незаметно отлетело

Как душа.

На себя бездетствую глядела,

Не дыша.

Сединой родительской объята

Как пургой,

Я, прижатая своей утратой

И бедой,

На себя бездетствую глядела,

Не дыша.

И куда-то к вечности летела,

Все кружа.

Когда снимают с креста…

Когда снимают с креста,

Уже не больно.

Когда рана едва-едва

Сочит кровью,

Когда губы остыли,

Высохли,

Тогда сердцем застыну

В выси я.

И больше не жалуясь,

Не скорбя,

Я стану памятью

У дождя.

Сколько нас таких, потерянных…

Сколько нас таких, потерянных,

Бродит по миру?!

В отношеньях скольких временных

Мы оброненны?!

Ожиданий нервных скомканных

Сколько спрятано?!

И хорошие мы все

Только мятые.

И в растерянности все так синхронны мы,

Что рыдаем об одном как бездомные.

Случайная встреча

Всем когда-нибудь по вере по какой-нибудь химере

Воздаётся в полной мере.

Вот и эти дождались…

А. Ерошин

Мы жили так, как нам жилось,

И ошибались… Впрочем, Бог прощает.

Вот истины найти не удалось,

А истина так много обещает.

И вот еще – теперь всегда февраль

И вечные колючие метели.

Мне лета, кажется, немного жаль,

Да жаль еще, что чувства побледнели.

И грустно мне все чаще оттого,

Что тот, с кем говорить могла часами,

Вдруг стал холодным призраком всего

С бутылочно-прозрачными глазами.

Ты знаешь, я пойду… Сибирь, зима,

И город ждет борьбы, побед, успехов.

Одна ли я по-прежнему? – Одна.

Зайди когда-нибудь. Отлично, что приехал

Кружится льдинка на лезвии остром…

Кружится льдинка на лезвии остром,

Ждет предответов к недовопросам,

Ждет окончательных слов и решений,

В преодолениях ждет достижений.

Льдинка прекрасна, льдинка всесильна.

Замерло время в кружении длинном.

Льдинка танцует на тонкой опоре,

Льдинка живет с острым лезвием в споре.

Льдинка все тоньше, льдинка растает.

Время безмолвно на льдинку взирает.

Лезвие остро, солнце жестоко.

Льдинка бессильна и так одинока.

Не нужно слов…

Не нужно слов,

Пока есть любовь,

Мы и взглядами договоримся.

И взглядов не нужно,

Пока есть дружба,

Мы, наверное, не простимся.

Кофейной горечью встречи

Я меряю нашу вечность,

Которая завтра пройдет.

Останется море, останется небо…

Останется море, останется небо,

Сто тысяч земель, в которых ты не был.

Останется два миллиона вопросов

до боли души, до тела износа.

Останется мир – безразличный и вечный

Для дерзких мечтаний и бед человечьих,

Пренебрежительный к нашим порывам,

Нашим надеждам, смешным и спесивым.

Останется все неизменным от века,

Как было и будет без человека.

Когда я совсем одна, и сердце устало биться…

Я подумал, что Ад все равно никуда не денется.

Ч. Паланник

Когда я совсем одна, и сердце устало биться,

Когда я не влюблена и не хочу влюбиться,

Когда все закрыты пути и найдены все решенья,

Когда мне проще уйти, чем снова искать утешенья

В пустых и чужих глазах и незнакомой улыбке,

Тогда на десятый такт я вспоминаю ошибки,

Я вспоминаю боль, я вспоминаю обиду.

Я вспоминаю то, что в ритме жизни забыто.

И в тишине мостов или колес шуршании,

Я подбираю слов новое сочетание.

А на последней строке, в чувств бесконечной метелице,

Я говорю себе: «Ад никуда не денется».

И плакать не могу…

И плакать не могу

Даже от боли,

Оттого и смеюсь

С тобою,

Оттого прижимаюсь

Крепче.

Мое горе тебе на плечи.

Мне, знаешь ли, нравятся Воланды…

Мне, знаешь ли, нравятся Воланды,

Хромые, зеленоглазые,

Всегда слегка неуместные,

С прислугой ловкой и злой.

Мне, знаешь, близки Пилаты,

Верящие и любящие,

Что остаются верными,

Хотя посылают на казнь.

А ты?.. Ты ведь даже не мытарь.

Ты даже, увы, не Иуда.

Дай бог, если дядька из Киева.

О чем нам с тобой говорить?

Вверх по лестнице, ведущей вниз

Странно, когда называют белое черным,

Выжившего продолжают считать обреченным,

Десять ступеней пригодными только для спуска;

Комнату полную воздуха, местом где пусто;

Капли дождя лишь ненастием и непогодой,

Старостью только ушедшие в прошлое годы;

Дружбу извечной, любовь же всегда преходящей.

Странно, когда безоттеночны правда и счастье.

Не так уж страшно здесь

Скажи ей нежно, Персефона:

Не так уж страшно здесь в аду.

Эдна Миллей

Чего мне не хватает?! Разве детства,

Когда арбузом пах морозный воздух

И было ясно без причин и следствий,

Что жизнь приятна, вечна и серьезна.

О чем мечтаю?! Может быть, о воле,

Когда ветра и дождь, и пыль, усталость,

Когда есть наслажденье даже в боли,

Когда не ясно, сколько мне осталось.

Чем дорожу?! Как все любовью, домом

И тем, чем мимолетным я живу.

А, впрочем, передай им Персефона:

"Не так уж страшно здесь в земном аду"

Я не знаю

Я не знаю, как мы будем расходиться.

Я не знаю, что там будет говориться.

Я не знаю, сколько горечи и боли

Будет в нашем расставании с тобою.

Так случилось…

Так случилось,

Мне влюбилось

Не в того.

Так досталось,

Мне страдалось,

Но давно.

Так сложилось,

Все забылось,

Через год.

Так уж вышло,

И неслышно

Дождь идет.

Ничего мне не надо…

Мне мало надо!

Краюшку хлеба

И капля молока.

Да это небо,

Да эти облака!

В. Хлебников

Ничего мне не надо!

Только небо

Над головой,

Да краюха хлеба,

Да вернуться домой.

С тобой!

Пусть все будет как будет…

Пусть все будет как будет.

Пусть и завтра и после

Брызжут звонко капелью

Приходящие весны.

Пробивается зелень

Из-под бурого дерна.

Пусть все будет как было

И вчера и сегодня.

Пусть из жаркого лета

Снова осень родится.

Пусть опять и опять

Моя жизнь повторится.

Мы все похожи…

Мы все похожи

Из мяса и кожи,

Из слов и объятий,

Из снов, восприятий.

Мы все одиноки

В терзаниях плоти,

В метанья души

Без правды и лжи.

И ты как и я –

Растерянный бог.

И так же как все

Со мной одинок.

Я искала Бога у чужого порога…

Я искала Бога у чужого порога,

В призрачных снах, в глупых мечтах.

Я искала правды у ворот ада,

На краю бездны, в речах бесполезных.

Я искала мира в чужих квартирах,

В шумных компаниях, в хаосе созидания.

Я искала покоя, общаясь с тобою,

У сонной воды, где встретились мы.

Между кожей твоей и кожей моей…

Между кожей твоей и кожей моей

Километры одежд, миллионы людей,

Сотни стен и десятки закрытых дверей

Между болью моей и мечтою твоей.

Не прижаться к тебе, не уткнуться в тебя,

Между нами «невзгляды», домысли, слова.

Между нами моя безнадежность и тишь,

Потому что опять ты о чем-то молчишь.

Мы слишком близко, опасно рядом…

Мы слишком близко, опасно рядом.

Я пробегаю небрежным взглядом

Мимо тебя.

Сердце колотится бешеной птицей.

Сердцу зачем-то нужно разбиться

Нынче о грудь.

Ты не один, я с кем-то рядом.

Ты пробегаешь взволнованным взглядом

Мимо меня.

И через метры, одежды и лица

Слышу, как сердце тревожно стучится

В ребра твои.

Можно долго смотреть на небо…

Можно долго смотреть на небо,

Можно много бродить по свету,

Пропылиться чужой дорогой,

Напитаться далеким ветром.

Любоваться горами, лесом,

Удивляться морям, пустыням.

Узнавать, как твердеет лава,

Как на ветки ложиться иней.

Можно все, даже стать бродягой.

Все увидеть и все изведать.

Можно просто в тебя смотреться

И не нужно ни моря, ни неба.

До снега совсем немного…

До снега совсем немного.

Он запорошит память,

Поможет мне все оставить,

Заметет к отступленью дорогу.

По утрам будет пахнуть листвою,

Замерзшей в лужах,

И ты мне станешь не нужен,

И я тебе стану чужою.

Вечером будут звезды светить

И огни фонарей на улицах.

Нам с тобой ничего не забудется.

Мы научимся с этим жить.

Оцты и дети – вечные сюжеты

И поплыл Моисей в корзине

Через белый свет.

Кто же думает о каком-то сыне

В восемнадцать лет.

М. Цветаева

И ты старался, и она старалась,

Но что-то проглядели в суете.

И кажется, пропущенное – малость,

А дети выросли совсем не те.

И ведь ждалось и все для них мечталось,

А вот они к мечте не подошли.

Найти бы ту упущенную малось,

Да ведь за годы… Где ее найти?

И остается отпустить корзину

На волю волн, несущих в белый свет,

И дать свободу выросшему сыну

В его смешные восемнадцать лет.

Встречи

"Добрый день!", "Хороший вечер!".

Жизнь от встречи и до встречи,

Боль в улыбках расставанья.

Миг немого узнаванья.

"Добрый день", "Пока", "До встречи!" -

Жизнь перетекает в вечность:

Разговоры, слезы, споры.

Ты мне дорог, очень дорог!!

"Добрый день", "Пока-пока!".

Льется времени река.

Грусть мою тебе на плечи:

"Здравствуй, милый! Добрый вечер!"

Осенние размышлязмы

Но когда бы понял старый вал,

Что такая им с шарманкой участь,

Разве б петь, кружась, он перестал,

Оттого, что петь нельзя не мучась.

И. Анненский

Итак. Я принимаю новый день,

Колючий воздух и мороз под кожу.

И даже собственную съеженную тень

Я теплотой дыханья не тревожу.

Из года в год в кружении листвы

Я проживаю дни своих рождений.

Мне чудятся под заморозки сны.

В дожди я просыпаюсь от видений.

И мысль, что каждый год к концу пути

Меня все приближает постепенно,

Не стоит стонов, криков, суеты.

Да, жизнь болезненна, но оттого напевна.

Давай поговорим…

Давай поговорим,

Молчать невыносимо:

Тебе нехорошо

И очень больно, милый.

Какая тут любовь,

В душе разлад, усталость.

А хочется, чтоб вновь

Стремилось и мечталось.

А хочется зажить

Как раньше, полной грудью.

А хочется вложить

Ладонь в родные руки.

А хочется хотеть

И женщин, и в дорогу.

А хочется, суметь,

Создать, узнать, потрогать.

Давай же говорить,

Искать вдвоем решенья.

Быть может, счастье – жить

Сквозь боль и утешенья?

Приглашение к жизни

Кто тебе сказал, что счастье – пик?

Счастье – то плато, что перед пиком.

Кто тебе сказал, что жизнь есть миг.

Жизнь еще и то, что после мига.

Кто тебе сказал, что нужно лгать,

Если лгать ты так и не умеешь?

Кто тебе сказал, что нужно ждать,

Как закончится когда-то наше время.

Может, мы присядем на плато,

Насладимся мигом перед "после"?

Знаешь, это очень хорошо,

Понимать, что в миге мы лишь гости.

Не согреть тебя дыханием. Ведь не птица…

Не согреть тебя дыханием. Ведь не птица.

Но душа твоя во мне все гнездится.

Все пространство у меня занимает,

И болеет, и живет, и рыдает.

Я тебе не расскажу, как случилось,

Что душа твоя во мне поселилась.

Ей тут ладно и тепло на постое.

И пока что гнать ее мне не стоит

Ты всего лишь знакомый…

Ты всего лишь знакомый,

Как тысячи прочих,

Так зачем же тревожить

Холодные ночи

Одиночества моего.

Ты всего лишь прохожий,

Один из многих,

Но зачем-то сплелись

Наши дни и дороги,

Потянулись вперед.

Ты чужой, ты далекий,

Неинтересный

Только сердцу в груди

Неожиданно тесно,

Когда бьется с твоим в унисон.

Мы с тобою два разных эха…

Мы с тобою два разных эха

Одного и того же голоса.

Две печали и два успеха,

Два метания общей совести.

Мы с тобою два повторения

Одного и того же слова.

Два ночных недосна, моления,

Перешептанных снова и снова.

Ты и я – две судьбы несвязанных

Ни любовью, ни долгом чести.

Я тебе ничем не обязана,

Оттого мы пока что вместе.

Я с тобою не расстаюсь…

Я с тобою не расстаюсь.

Разве можно с родным расстаться.

Не такая уж горькая грусть

В нашем по принуждению "братстве".

Я уже не смогу зачеркнуть

Летний вечер, обрыв, губ касанье.

И сама никогда не прощусь,

А душе нужно так расстоянье.

Может быть, ты уедешь совсем?

Нас с тобой разведет и развяжет.

А из всех проговоренных тем

Строчек ряд зарифмованных ляжет.

Рядом с тобой

Ну что же, тот, кто любит,

должен разделять участь того, кого он любит.

М. Булгаков "Мастер и Маргарита"

Беда не в том, что сказано так много,

Надежда в том, что сказано не все.

И даже самая знакомая дорога

Однажды тело к счастью принесет.

Беда не в том, что я тебя теряю.

Мечта – не потеряться без тебя.

Конечно, я тебе не "дорогая",

Но бесконечно чем-то дорога.

И радости не в том, что ты любимый.

И безответность – повод, чтоб гореть.

Я принимаю слабостью и силой

Всю боль желаний, жизнь и даже… смерть.

Я тут подумала…

Я тут подумала – давай поженимся.

Стихи закончатся, слова изменятся.

А что? Давай!

Я тут подумала – давай расстанемся.

Обида с нежностью равно останется.

Ну вот, давай!

Мне тут пригрезилось,

Что мы не встретились…

Но как же так?!

Поговорим о странностях

Поговорим о странностях любви,

Иного я не мыслю разговора.

А. С. Пушкин

Я загляжусь в усталость твоих глаз,

Забуду о молчанье и приличьях,

Что я здесь на правах чуть меньше птичьих,

И расскажу о думанном не раз.

Скажу, что снова осень, листопад,

Что мне в нем хорошо, я оживаю,

И о тебе все реже вспоминаю,

И не терзаюсь, будешь ли мне рад.

Скажу, что боль прошла и ревность тоже.

Теперь у жизни новый вкус и цвет,

Почти как был до наших встреч и лет.

Скажу, что я тебя не потревожу.

Скажу, что время побежало вновь,

Что ты был прав всегда, как ни печально.

И напоследок – шёпотом, как тайну:

Мне жаль, но не кончается любовь.

Все уже случилось. Не поправить

Все уже случилось. Не поправить.

Да и нужно разве поправлять?

Я тебя вполне могу оставить,

Если вдруг придется оставлять.

Здесь Земля, а вовсе не Солярис.

Что тебе подбросил "океан"?

Чем бы мы с тобой не исцелялись,

Не залечим всех глубинных ран.

Может что-то нас и изучает.

Вне рассудка, пониманья над.

Но пока с тобой не разлучает

И не требует вернуть меня назад.

Губами к твоей душе…

Губами к твоей душе,

Так проверяют жар у ребенка.

На этом крутом вираже

Есть наледь и крутит поземка.

Словами в твои слова,

Слагая болезнь к болезни.

Я так же была влюблена.

Я так же срывалась в бездны.

И чем невозможней любовь,

Тем легче стихи и признанья.

Стихами к душе твоей вновь,

Метанья вложив в метанья.

Приезжай. Еще раз поговорим…

Приезжай. Еще раз поговорим.

Не последний, но окончательный.

Ты станешь знакомым моим,

Как многие. Замечательным.

Ты станешь отрезком судьбы,

Как хотел: от точки до точки.

Ты станешь, как все мечты,

Обращенным в слова и строчки.

И еще на много недель

Останешься самым близким.

Как устала я ждать вестей

И быть"энным" номером в списке!

Вечность

Это кажется, будто по прихоти

Вечность дается. Незаслуженно.

Ты ко мне вечерком приходи,

Будем вечность делить за ужином.

Мы теперь навсегда вплетены в ее тело,

Прочно часами увязаны вместе.

И будет мне рядом с тобой тепло

Все сто сотен веков безвестия.

Это кажется, будто по прихоти

Вечность дается. С натугою.

Ты, захочешь, ко мне приходи,

Будем вечность дарить друг другу.

Недо-…

Всегда остается недосказанность,

Даже когда, казалось бы,

Ну, все же до дна сказалось ведь!

И даже поглубже дна.

Всегда остается недомолвленность,

И даже когда все отмолено,

До самого неба отмолено!

И, кажется, за небеса.

Всегда остается недонеженность,

Даже когда, конечно же,

Бессмысленно много нежности!

От неба до самого дна..

Сшейте наряд моему любимому…

Сшейте наряд для моей любимой.

Сулейман I Великолепный (Кануни)

Сшейте наряд моему любимому.

Из теплых ветров рубаху,

Чтобы было тепло и легко

Без меня.

Из ткани морей его брюки,

Чтобы касались тела нежнее

Рук моих.

Обувь зеленью летних лесов,

Чтобы без устали шел по дорогам

Ко мне.

А плащом душа моя станет,

Чтобы укрыть от невзгод и ненастий

В пути.

Я в тебя заглядываю

Я в тебя заглядываю, заглядываюсь,

Чтобы однажды заглядеться полностью.

Чтобы потом тебе про тебя рассказать

Твоим голосом.

И мне нужно вглядеться в тебя до самого дна.

Нет, глубже.

Ты не спрашивай: "Почему?". Я не знаю.

Мне НУЖНО!

И мне важно понять про тебя все до конца.

Больше себя самой.

Я заглядываю, заглядываюсь во внуть тебя…

Я ищу там встречи с тобой.

Мы с тобой сумасшедшие боги…

Мы с тобой сумасшедшие боги,

Истоптавшие тропы-дороги,

Где до нас не ходили давно.

Мы с тобой гениальные бесы,

И так сладко, так нежно-чудесно

Облизнуться душой на десерт.

Мы с тобой полуночные воры,

Только жалко, что утро скоро

И добычу придется вернуть.

Может быть, и не любовь все это…

Может быть, и не любовь все это.

Просто мир жесток, а сердце нежно.

Просто мы уже не слишком дети,

Чтобы позволять себе небрежность.

Может, просто мы с тобой совпали

В этом времени и в этой недостаче.

Кажется, мы хорошо узнали,

Как же переменчива удача.

Все непросто, но не в этом дело.

Ты и я. Твои-мои надежды.

Я тебя совсем чуть-чуть согрела.

Ты чуть-чуть свою растратил нежность.

Ему нравится

Он любил три вещи на свете…

А. Ахматова

Ему нравятся восточные блюда,

Его сумасшедший бизнес

И город, теперь часть Китая.

Не нравятся глупые люди,

Собственный внутренний кризис,

И когда я совсем чужая.

А мне хорошо рядом с ним.

Время пришло прервать и это знакомство…

Время пришло прервать и это знакомство.

Я благодарна тебе за все, мое Солнце:

За то, что меня создавал упорно, упрямо.

За то, что сумел нанести такие глубокие раны.

Потопчемся рядом еще, поищем слово.

Мне было с тобой хорошо, светло и ново.

Но все неизбежно. И вот знакомство выпито.

Мне было с тобой хорошо. Всё лучше, видимо.

За секунду до

За секунду до… любви и смерти

Еще хочется… любви и жизни,

Еще помнится… о завтра и выдохе,

Еще верится… в завтра и вдох.

За секунду до.. остановки и бездны.

Навсегда.

Холодные души на крест не всходят…

Холодные души на крест не всходят.

И тем их земная мука длится.

А я кабаком стою при дороге,

Для всякого страждущего больница.

Смирись. Если жить – по законам Бога.

И значит тебе уготован крест.

Вот я много лет проходная дорога

С таверной на десять посадочных мест.

Прими, что не Высший, твои решенья,

Меняют миры, создают запреты.

Ты жаждешь любви. Я даю утешенье.

И вижу, опять отречешься к рассвету.

Седеют мне самые близкие люди…

Седеют мне самые близкие люди.

Хорошие самые, мудрые самые.

А время порошей их волосы студит.

И я чуть грущу, наблюдая за мамою.

И я дорожу каждй встречей с любимым,

В надежде с зимы допроситься отсрочки,

Пытаясь оттаять нетающий иней

Словами, губами, как помощью срочной.

Седеют два самых родных человека.

Я все понимаю. Да, время есть время.

Что людям седеть и стареть. Так от века.

Но больно, что близкие раньше седеют.

Эта женщина тоскует, эта женщина болеет…

Эта женщина тоскует, эта женщина болеет.

Эта женщина так любит, как пришлось и как умеет.

Эта женщина прекрасна. Все светлее от терзаний.

И случайным непонятно, для чего ей шлейф страданий.

Словно боль приворожила ее смутная улыбка.

Словно нравится, что в жизни все так призрачно и зыбко.

Что пройдет и что вернется, и когда огонь истлеет?

Эта женщина не любит – эта женщина болеет.

К черту всё!!

К черту всё!

Выбираю жизнь на пятнадцать копеек!

Мертвые

Ни любить, ни страдать не умеют.

Кто сказал

Будто счастье дается немногим и редко?

Кто наврал?

Я куплю счастью медную клетку.

Пусть живёт!

Кукарекает в доме моем как умеет.

К черту всё!!

Жизнь моя. Разменяю пятнадцать копеек.

Никому мы, в общем, не нужны…

Никому мы, в общем, не нужны,

Разве что родителям и детям.

Я люблю осенние дожди.

Я люблю январский сиплый ветер.

Что же я хотела рассказать?