Читать онлайн Месть? бесплатно
- Все книги автора: Зула Верес
Пролог
– Прости… – прошелестела Вера, опустив глаза.
Было стыдно и страшно поднять голову и увидеть на лице подруги отвращение и ненависть. А других эмоций ожидать от Лики не стоило. Не после того, что натворила Вера! Обидела. Унизила. Предала…
– Прости?! Прости – и всё?! – голос у Лики сорвался на хриплый шепот. – А ты бы простила, Вер?!
Казалось, побледнеть сильнее было уже невозможно, но Вера ощутила, как последние капли крови отливают у нее с лица. Морозными когтями продрало шею и виски, по спине прошла волна дрожи. Нет, Вера бы не простила. Не смогла бы! Да и Лика не должна. Такое не прощают!
– Уходи! – кинула подруга и отвернулась к окну.
Так и не подняв голову, Вера шаркающими шагами двинулась к двери. Медленно. Потому что понимала, что у Лики еще остались невысказанные слова. Такие же обидные и страшные, каким был поступок самой Веры. И они действительно прозвучали:
– Я отомщу! Видит бог, я тебе отомщу, Вера!
– Имеешь право, – прошептала та и шагнула за порог.
Закрыв дверь, она прислонилась к ней спиной и медленно сползла на пол. Плевать, что увидят любопытные студенты, шастающие по коридору и с больным предвкушением ожидающие скандала между двумя близкими подругами, которые не поделили одного смазливого парня! Плевать, что, вздумай Лика выйти из комнаты, Вере прилетит в голову дверью! Плевать! Что такое боль физическая по сравнению с болью душевной? Пустяк! В груди у Веры скрутилась такая острая боль от осознания своей подлости и вероломности, что она бы, казалось, даже не обратила внимания, проломи ей кто-нибудь череп или сломай руку…
Но сидеть под дверью бывшей подруги смысла не было. Поэтому она с трудом поднялась на слабые ноги и прошаркала по коридору в сторону выхода из общежития. Куда она пойдет? Кто ее там ждет? Никто. И пойти ей некуда. Но оставаться рядом с Ликой было тоже невозможно. Поэтому она и шла, не поднимая головы, по улице, не обращая внимания ни на то, что ее временами толкают, ни на едкие замечания прохожих, спешащих по своим срочным делам, «когда кому-то делать нечего». Так, в толпе людей, ее и вынесло к проезжей части. Но если остальные пешеходы благоразумно остановились у перехода, ожидая зеленого светофора, то Вера сомнамбулой двинулась прямо на красный свет.
– Девушка, осторожно! – услышала она перед тем, как завизжали тормоза и неистово загудели клаксоны, а в следующее мгновение почувствовала острую боль во всем теле и провалилась в вязкую темноту, с облегчением успев подумать: «Вот и всё!»
Глава 1
– Осторожнее! Переложите ее на кровать! – слышались как будто издалека заботливые слова. – Андреас, принесите нюхательной соли! Софи, не путайся под ногами, дорогая, ты мешаешь!
– Как же ее угораздило? – мужской старческий голос дребезжал прямо над ухом, не давая вновь уйти в спасительное забытье. – Разве вам не велено было следить за ней, Элеонора?!
– Простите, граф, я буквально на минутку отошла, чтобы по ее просьбе позвать господина Андреаса, а она… Мне кажется, она заранее это замыслила и специально меня от себя отослала, чтобы попробовать…
– Не говорите ерунды, Элеонора! Эви не настолько легкомысленная девушка, чтобы не понимать, что пока не готова к таким экспериментам! – отчитывал таинственный «граф» свою собеседницу. – Впредь будьте осмотрительней и не оставляйте ее ни на минуту!
– Как скажете, Ваше Сиятельство, – с плохо скрываемой обидой ответила женщина, продолжая хлопотать вокруг меня.
Стоп! Кто эти люди?! Я попала на съемки фильма про аристократию 19 века? Какие графы, какие сиятельства?! Попыталась открыть глаза, чтобы взглянуть на актеров, но тут послышался тоненький голосок:
– Смотрите, она приходит в себя! Эви! Эви, ты нас так напугала!
– Эвелина, дорогая! Как ты себя чувствуешь? Где болит? Ты сильно ушиблась?
Пришлось распахнуть глаза, чтобы посмотреть на эту Эвелину, о которой так все беспокоились. Видимо, эта девушка и впрямь всем очень дорога, что же она такого натворила?
– Слава богу! – радостно воскликнула довольно пышная немолодая женщина со светло-карими глазами, в которых светилось беспокойство с облегчением.
И эти глаза сейчас смотрели… прямо на меня!
Переведя взгляд с ее озабоченного лица, увидела, что меня окружают незнакомые люди, и все они смотрят на меня с необъяснимой любовью и заботой. Причем каждый норовит меня подержать за руку или погладить по щеке. Неужели я все еще не проснулась? Кто все эти люди? Почему они мне снятся?
– Эвелина, родная, не молчи! – произнес тут молодой человек с прозрачными зелеными глазами, мягко оттесняя всех от меня и завладевая моими руками. – Что с тобой произошло? Почему ты лежала на полу? Тебя кто-то испугал?
– Я… не помню… – выдавила я, понимая, что ничего не понимаю.
Получается, это я – Эвелина? Но ведь я… я… боже, как же меня на самом деле зовут?! Страх сковал меня в холодные тиски, пробирая до самых костей жутким морозом. Я не помню, как меня зовут! Но знаю, что не так, как зовут окружающие! Где я? Что со мной случилось?!
– Не помнишь? – переспросил шатен. – Но ведь нас, меня ты помнишь?
– Н-нет, – призналась я. – Не помню…
– Ну как же?! Я Андреас, твой кузен! Мы всегда проводили лето вместе в вашем имении! Когда еще были живы…
– Андреас! – предупреждающе воскликнул худой старик, дотрагиваясь до плеча молодого человека и заставляя его замолчать.
– Кто? – все же спросила я.
– Не важно! – ответил мне старик, занимая место Андреаса. – Эви, детка, мы все очень испугались за тебя!
– Кто вы? – спросила я, осторожно высвобождая свою руку из мягкой, но крепкой хватки костлявых пальцев старика.
– Я друг твоего отца, Михель Седрик, ты всегда называла меня дядей Михой, помнишь? А еще очень любила сидеть у меня на коленях и играть с моими усами и бородой.
Я с сожалением покачала головой, из-за чего в глазах старика промелькнула то ли боль, то ли досада. Но разве я могу всё это помнить, если ничего этого в моей жизни не было?!
– Но хоть сестренку свою ты должна помнить! – заговорила та женщина, к которой все обращались по имени Элеонора. – Софи, деточка, подойди ближе! Помнишь ее, Эвелина?
На меня грустными пронзительно синими глазами смотрела хрупкая девочка лет девяти-десяти, изо всех сил стараясь не расплакаться, и увидев ее отчаяние и обиду, мне самой захотелось разрыдаться. Господи, кто эти люди? Почему они считают меня Эвелиной, когда я… не помню, кто, но это точно не мое имя!
– Она и меня забыла! – все-таки слезы брызнули из синих глаз, и девочка, закрыв лицо руками, вырвалась из рук Элеоноры и убежала из комнаты.
Я почувствовала себя виноватой в том, что все вокруг меня теперь выглядели ошарашенными и подавленными. Андреас понуро смотрел в окно, Михель задумчиво оглаживал седую бороду, а Элеонора, сдвинув рыжеватые брови, недовольно поправляла клетчатый плед на моих ногах.
Но разве я должна была соврать им?
Наконец, покусывая губы, Андреас подошел ко мне и присел на краешек кровати.
– Мы все постараемся, чтобы память к тебе вернулась, Эви, – проговорил он убежденно, поглаживая мою руку своими длинными ухоженными пальцами. – Но ты должна кое-что обещать!
– Что? – спросила я, нерешительно оглядывая окружающих.
– Что не будешь больше предпринимать попыток самостоятельно встать на ноги. Это не безопасно! В этот раз ты потеряла от удара головой память, а в другой раз, неудачно упав, можешь переломать себе что-либо или вообще разбить голову! Обещаешь, дорогая?
Услышав эти неожиданные слова, я впервые попыталась пошевелить ногами и с ужасом поняла, что почти не чувствую их! То есть они есть, но они меня не слушаются! Боже, что же со мной случилось? Я – инвалид?!
Глава 2
Внезапно виски прострелило острой болью, а перед глазами промелькнули кадры, как визжат тормоза, сжигая покрышки автомобиля, но неминуемый удар о бампер и капот отбрасывает меня на несколько метров. И перед тем, как погрузиться в темноту, я ощущаю острую боль на бедре и во всем теле… Но разве я тогда не умерла?!
Значит, мои больные ноги – результат аварии? Как бы мне об этом спросить? Поколебавшись, я все же задала осторожный вопрос:
– А что с моими ногами?
– Боже, деточка, ты и этого не помнишь? – с жалостью посмотрела на меня Элеонора.
Видя, что я не кривлю душой, старый граф решил прояснить ситуацию.
– Эви, я тебе всё расскажу, но только если ты не будешь вновь плакать и обвинять во всем себя, – сказал он, занимая место рядом со мной, снова заставив Андреаса молчаливо уступить.
– Я не буду, – пообещала я, потому что неведение было просто ужасно.
Вряд ли он удивит меня рассказом об аварии, потому что, как ни странно, воспоминания о ней, внезапно промелькнувшие в моей памяти, я приняла с каким-то необъяснимым равнодушием, словно все это произошло не со мной.
– Дело в том, что два года назад ты попала в аварию, – начал свой рассказ старик, пристально вглядываясь в мое лицо в ожидании возможной истерики.
Заметив, что я не собираюсь плакать, он продолжил уже более уверенно:
– Вы с родителями, Варлином и Офелией, ехали на бал к герцогу Тармону Ксорду. Он собирал всех знатных молодых девушек на праздник зимнего новогодия, чтобы познакомить с ними своего сына Густава, вернувшегося после многолетнего обучения, а потом и службы на благо короля Дария. Тармон хотел, чтобы сын женился и остался в имении своего отца, чтобы продолжить династию, ведь старому герцогу становилось все труднее заниматься хозяйством и заботиться о своих подданных.
Слушая Михеля, я словно переживала все те события, о которых он мне рассказывал. Странно, я понимала, что все они происходили не со мной, но сейчас будто примеряла их на себя!
– Твои родители тоже не могли отказаться от приглашения, – продолжил между тем граф. – Хотя много лет назад между Тармоном и твоим отцом произошла неприятная история, связанная с наследованием приграничных земель, обиды было решено забыть. Не думаю, что Варлин хотел бы породниться с Ксордом. Просто это была еще и возможность обговорить кое-какие вопросы с соседями, пока их дочери блистали на балу.
Так вот, вы втроем отправились на бал в карете. Ехать было всего около часа, день был солнечный, ясный, поэтому никто не стал озадачиваться лишней поклажей, одеты были соответственно погоде, но без фанатизма – шубы, меха, теплые сапожки. Но недалеко от имения герцога погода испортилась, разыгралась вьюга, метель, дороги замело. Видимо, поэтому кучер заблудился и направил лошадей в совершенно другую сторону…
Граф скорбно помолчал, собираясь с силами, чтобы довести свой рассказ до конца.
– Никто теперь не расскажет, что тогда произошло и почему карета оказалась на дне глубокой расщелины в двадцати верстах от имения Ксорда. Кучер и твои родители… они погибли сразу, а ты выпала из кареты, когда она начала опрокидываться, и, зацепившись бальным платьем о корень векового дерева, осталась висеть над обрывом, правда, потеряв сознание от удара. Вас хватились лишь наутро, когда стало известно, что вы не вернулись с бала. А когда не приехали и к вечеру, стали искать…
Старик тяжело вздохнул и сказал:
– Ты тогда не только переломала, но и отморозила ноги. Однако боги тебя пощадили, сохранив тебе жизнь. Правда, с тех пор твои ноги потеряли чувствительность, и ты не можешь ходить…
Я слушала эту историю, затаив дыхание. Казалось, старый граф действительно рассказывает о моей жизни, только временные рамки несколько сдвинуты, и последовательность событий немного другая. Ну и, естественно, моя настоящая история, кажется, была намного современнее, потому что жила я в век технологий и автоматики, а не карет и кучеров.
Удивительно было то, что по мере рассказа я вспоминала свою жизнь. Свою, настоящую жизнь, а не жизнь Эвелины.
Ведь мои родители действительно погибли в аварии. И произошла она под Новый год, когда папа с мамой решили поехать на горнолыжный курорт, чтобы встретить праздник с романтикой, как в молодости. И взяли они с собой… нет, не меня, а мою сестренку Свету, потому что у меня была первая сессия, а у сестренки – каникулы.
Бедная моя сестренка! Лана, как она любила себя называть вслед за своими одноклассницами, по-всякому сокращающими свои имена… Ей было только тринадцать, когда отец не справился с управлением на серпантине, и машина полетела вниз, ломая все ограждения и заслоны…
Помню, когда мне сообщили о гибели семьи, я только вышла из аудитории, сдав последний зачет. Не помню, как упала в обморок, не помню, как ездила на похороны, потому что машина, докатившись до основания горы, взорвалась и сгорела дотла, поэтому даже хоронить было некого…
– … ты все время рыдала и говорила, что это ты виновата, ведь из-за того бала им пришлось выехать в дорогу… – тихонько говорит граф, а я вспоминаю, как целый год не могла успокоиться после смерти родителей.
Нет, не рыдала, слезы как-то сами собой закончились, когда вернулась с так называемых похорон. Но все время чувствовала себя виноватой, что не поехала тогда с ними. Мне казалось, что я их предала, оставшись живой, когда они… Их нет.
– … герцог Ксорд со своим сыном приезжали на похороны, чтобы выразить свое соболезнование, но ты не захотела их видеть. Хорошо, что Андреас оказался здесь и смог принять их, как подобает их статусу, иначе пришлось бы вновь враждовать с ними…
– Враждовать? – спрашиваю я, зацепившись за слово.
Глава 3
– Неужели они настолько черствые, что стали бы враждовать из-за того, что убитая горем из-за потери родителей и подавленная своим увечьем девушка отказывается с ними разговаривать?
– Поверь, девочка моя, герцог Ксорд был тем еще авторитарным и мстительным человеком, что он не стал бы смотреть на все твои страдания!
– Был?
– Да, – с каким-то равнодушием ответил старый друг моего отца. – Прошлой зимой он утонул в проруби. Нехорошо, конечно, радоваться чужой смерти, но вся округа с искренним облегчением выдохнула, узнав о его бесславной кончине.
– А как относились к моим родителям? – с ревнивым интересом спросила я.
Пусть это и не мои настоящие родители, но не хотелось бы, чтобы к ним было такое же отношение, как к тщеславному герцогу!
– О, Варлина и Офелию все знакомые нам соседи провожали с глубокой скорбью! – уверил меня граф. – Их нельзя было не любить! Твоя мама была первой красавицей не только Юдоры, но и ее окрестностей. А ее покладистый характер, доброта и щедрость были образцом для подражания всех досточтимых дам. Да и Варлин был ей под стать, не зря ведь Офелия выбрала его из всех претендентов на ее руку и сердце!
В груди потеплело от таких добрых слов в адрес родителей. Как бы то ни было, но слыть дочерью какого-нибудь жестокого самодура очень не хотелось! Даже если и сиротой!
– Ну что, хоть что-нибудь не вспомнила из тех времен? – мягко спросила меня Элеонора, подходя ближе и усаживая меня, подложив за спину большую перину.
– К сожалению… – развела я руками, виновато взглянув на присутствующих.
– Ну ладно, – успокоила меня женщина, – зато теперь ты совершенно спокойно воспринимаешь всю эту историю! А раньше начинала плакать при любом упоминании о родителях. Я думаю, это к лучшему!
Тут она обернулась к мужчинам и сообщила:
– Ваше Сиятельство, если вы позволите, я бы покормила Эвелину, ведь она с утра ничего не ела!
– Конечно, Элеонора! – довольно резво подскочил с кровати граф. – Я должен удалиться в город по делам имения. Постараюсь вернуться к вечеру или завтра утром. Эвелина, девочка моя, – обратился он ко мне, – обещаешь больше не пугать нас?
– Обещаю! – искренне ответила я старику. – Езжайте со спокойной душой!
– Я провожу вас, граф! – сказал Андреас, направляясь к двери вслед за Седриком. – Хотел кое о чем вас попросить…
О чем хотел попросить графа мой кузен, я не услышала, потому что Элеонора затеяла грандиозный обед из четырех блюд и начала меня активно уговаривать все съесть! Правда, я сопротивлялась недолго, потому что ощутила просто зверский аппетит, как только она сняла крышки с источающих божественный аромат блюд! Тающий во рту яблочный пирог с корицей, великолепно прожаренный ростбиф, картошка, запечённая в чесночно-луковом маринаде со специями… Мммм, и напоследок десерт из взбитых сливок и клубники!
Почувствовав приятную сытость, я откинулась на мягкие подушки и прикрыла глаза.
– Поспи, деточка! – прошлась по моим волосам Элеонора, убирая низенький переносной столик. – Отдохни! Может, еще что вспомнишь!
– А Софи… – вспомнила я сквозь дрему о маленькой обиженной девочке.
– Она уже не обижается на тебя! – поняла меня женщина. – Вечером еще поговоришь с ней, а сейчас спи!
Словно под гипнозом, я сразу провалилась в тягучий сон.
Снилось что-то бессвязное, непонятное, не имеющее смысла. Как только мне казалось, что я вижу что-то знакомое, это ускользало от меня, и я вновь погружалась во что-то вязкое, не отпускающее от себя.
Сколько прошло времени, я не знала, но проснулась ближе к вечеру. Судя по теням на полу, солнце уже садилось. Впервые оказавшись в комнате одна, я постаралась всё здесь хорошенько рассмотреть. Лежа было трудно с этим справиться, поэтому я старательно подтянула на руках свое малоподвижное тело и постаралась опереться спиной о спинку кровати.
Комната оказалась довольно просторной и светлой.
Кровать была установлена почти посреди комнаты. Не слишком широкая, не слишком мягкая. «Чтобы было удобно поднимать меня!» – догадалась я. Постель была изысканная, шелковые простыни цвета слоновой кости приятно холодили спину, прикрытую тонкой сорочкой.
«А здесь тоже конец мая?» – вдруг пришло мне в голову. Тоже? Значит, когда случилась та авария, был май! Стоп! Какой май, если я отморозила ноги? «Но под машину я ведь попала в мае!» – вновь словно кто-то произнес в голове. Здесь нет машин! Это была карета и канун новогодия! – перечила этому другая моя часть.
Да что со мной происходит?! Раздвоение личности? Так недолго и с ума сойти!
«Не сойдешь! – вдруг проговорил кто-то у моего изголовья. – Не для того тебе была дарована эта жизнь!»
– Что? – повертела я головой, но никого, конечно же, не увидела. – Кто это?
«Твоя судьба!» – прозвучало в ответ.
– Судьба? – удивилась я. – Ничего не понимаю!
«Вот когда поймешь и все исправишь, тогда и будешь счастлива!»
– Но что я должна исправить? – задала я вопрос, продолжая озираться.
«Вспомни сама!»
Как бы я ни старалась разузнать хоть что-нибудь конкретное, таинственный голос больше не произнес ни слова. Только в голове, как рефрен, снова и снова повторялись слова: «Вспомни сама, вспомни сама, вспомни…»
Утомленная этим бесконечным повтором, я вновь уснула. Но в этот раз сны были вполне реалистичные.
Глава 4
– Я тебя с ним сейчас познакомлю! – радостно щебетала рядом со мной красивая белокурая девушка, увлекая меня в сторону буфета. – Он такой классный, ты не представляешь!
Я тихонько посмеивалась над подругой(?), между тем радуясь ее искреннему счастью. Она познакомилась вчера со старшекурсником и сразу, по ее словам, влюбилась! Причем и он, кажется, воспылал к ней ответными чувствами, потому что вернулась подруга почти в полночь, с опухшими от поцелуев губами и сияющими счастьем глазами.
– Он такой… такой… – не могла она никак найти подходящего эпитета, поэтому вновь повторила, – классный!
– Ну хорошо-хорошо! – рассмеялась я в голос. – Считай, убедила! Знакомь давай, где он у тебя, такой классный?
– Сереж! – тут же вскинулась подруга и подлетела к высокому кудрявому брюнету в очках. – Я так соскучилась!
– Я тоже, зая моя! – подхватил парень подругу за талию и смачно поцеловал ее в губы.
Меня немного передернуло от такого прилюдного проявления страсти, учитывая их недолгое знакомство.
– Познакомься, Сереженька, это моя самая лучшая подруга! – взглянула белокурая красавица влюбленными глазами на парня и махнула мне рукой, подзывая ближе.
Подходя к парочке, я невольно опустила глаза, потому что наткнулась на слишком заинтересованный, изучающий взгляд нагловатых темно-серых глаз из-под стильных очков.
– Самая лучшая? – протянул он мне руку, аккуратно освобождаясь из объятий влюбленной подруги. – Сергей.
Я не спешила отвечать, потому что ощущала себя неловко в компании этой странной парочки.
– У самой лучшей подруги нет настроения? – улыбнулся брюнет.
Я хотела ответить что-то колкое, но тут сон истончился, и я словно вынырнула из-под толщи воды. Сердце стучало с перебоями, в висках неприятно кололо, а сорочка была влажной и липла к телу.
Похоже, эти люди – из моей прошлой жизни, о которой я тоже помнила очень смутно. Несмотря на то, что память молчала об имени той белокурой девушки, я почему-то была уверена, что она – действительно моя лучшая подруга. Отголоски моего теплого отношения к ней все еще колыхались в моем сердце, но как бы я ни мучилась, вспомнить, как ее зовут, так и не получилось.
А вот тот парень, Сергей, отчего-то вызывал у меня отторжение, хотя понять, из-за чего, я точно так же не смогла. Возможно, с ним связано что-то неприятное в моей жизни?
И вообще, почему мне приснился этот эпизод?
«Вспомни сама!» – как будто кто-то шепнул в голове. Опять этот голос! «Вспомни и исправь!»
Знать бы еще, что я должна вспомнить и что исправить! И если это связано с моей предыдущей жизнью, то как я смогу что-либо исправить там, если сама я здесь?
В раздумьях пролежала до самого утра, но ничего путного в голову не приходило, как и тот голос, похоже, возвращаться не собирался.
Когда за окном посветлело и в комнату просочились первые солнечные лучи, ко мне, легонько постучав, заглянула Софи.
– Можно? – несмело спросила она тоненьким голоском.
– Конечно, Софи, проходи! – улыбнулась я. – Доброе утро!
– И тебе доброе утро! – ответила она и, подойдя к кровати, нерешительно остановилась в метре от меня.
– Садись, маленькая! – постаралась я улыбнуться как можно благожелательнее, хлопнув рядом с собой.
– А ты меня уже вспомнила? – спросила она, прежде чем присесть.
– К сожалению, нет, – грустно ответила я, понимая, что для нее это очень важно. – Но я обязательно вспомню, родная, вот увидишь!
– Ну хорошо, – согласилась девочка, забираясь ко мне с ногами. – Элеонора сказала, что это ты не специально про нас всех забыла, что иногда такое случается, когда человек ударяется головой.
– Она правильно все объяснила, – я взяла Софи за руку и погладила. – А давай ты мне расскажешь, что мы делали вместе, может быть, это поможет мне быстрее всё вспомнить?
– Ага, Андреас тоже меня об этом попросил, – призналась девочка, устраиваясь удобнее. – А с какого времени тебе начать рассказывать? С самого начала?
– Давай с самого начала, – предложила я, обрадовавшись возможности узнать как можно больше о жизни Эвелины, в тело которой судьба меня забросила.
Кстати, хорошо бы еще взглянуть на себя в зеркало, ведь я даже не знаю, как теперь выгляжу! Улучу момент и попрошу у сестренки зеркальце, а пока нужно внимательно слушать «свою биографию».
– Ты всегда была очень веселой и непоседливой, – между тем охотно просвещала меня Софи. – Ну… до тех пор, пока… сама понимаешь, о чем я.
– Понимаю, – тихонько ответила я.
Ведь родителей лишилась не я одна, но и эта маленькая, хрупкая девочка, которая вместо того, чтобы выслушивать утешения от старшей сестры, вынуждена играть ее роль. Думаю, ей тоже нелегко пришлось, пусть эта история и не оставила ее калекой физически, но моральную травму ей она, без сомнения, нанесла немаленькую!
– Так вот, – продолжила девочка, – мы с тобой были очень дружны, ты мне дарила всякие безделушки, помогала с уроками, когда у мамы времени не было. Мы любили ходить в дальний лес за ягодами, и у тебя всегда получалось набрать больше всех, даже больше мамы и папы!
– А они… ну, мама и папа, какими были? – спросила я. – У тебя нет их изображений?
– Конечно, есть! – вскочила с места Софи. – Сейчас я принесу!
И сестренка умчалась за фотографиями, а я осталась лежать, потому что, как бы ни хотела тоже подвигаться, ноги мои наотрез отказывались меня слушаться.
– Вот! – буквально через десять секунд в мою ладонь опустился красивый медальон размером с крупную брошь. – Это было твое, просто Элеонора попросила пока тебе не показывать… ну… из-за того, что ты плакала…
С каким-то необъяснимым трепетом я нажала на выступающую еле заметную кнопочку, и медальон раскрылся. С обеих его сторон на меня смотрели две миниатюрные фотографии. Поняв, что изображения расплываются из-за наполнивших мои глаза слез, я смахнула их и сфокусировала зрение. Но это… это же они!!!
Глава 5
Не знаю, как я их узнала, потому что представить лицо своих родителей (своих настоящих родителей!) до этого у меня не получалось. Даже когда вчера при рассказе графа соотносила события аварии, у меня просто появлялось знание (или воспоминание?) о том, что в моей реальной жизни тоже была потеря родителей, но их лица были за каким-то густым туманом. А тут я держу в руках медальон, где изображены именно мои родители!
Вчера в памяти всплыло имя погибшей сестренки, а что касается имен родителей – полная тишь. Просто мама и папа. И даже сейчас, любуясь на их портреты, я никак не могла вспомнить их имена!
– Папа Варлин и мама Офелия, – с любовью прошептала тут Софи и нежно прошлась подушечкой пальца по их лицам. – Они тут такие красивые! Как живые!
– Да… – прошептала я, повторив жест сестренки. – Красивые… Ты отдашь мне его?
– Конечно, он же твой! – ответила девочка. – У меня такой же! – и она выдернула из-за кружевного ворота бирюзового платья похожий на мой медальон. – Мама с папой заказали их специально для нас!
– Спасибо! – от чистого сердца сказала я, закинув тоненькую серебряную цепочку на шею и спрятав памятную вещицу на груди.
Мы еще немного поговорили о родителях, а потом пришла Элеонора со служанкой, которая принесла тазик с теплой водичкой для умывания и мягкое пушистое полотенце. Софи убежала к себе.
– Сейчас принесу завтрак, – улыбнулась служанка, приседая передо мной, и унесла тазик.
– Мне бы… – попыталась я намекнуть на физиологические потребности несколько иного плана.
– Ох, дорогая, давно терпишь? – участливо спросила меня Элеонора. – И как я не подумала, что ты могла забыть и об этом!
– О чем же?
– Андреас с графом позаботились, чтобы ты не испытывала неудобства по поводу посещения туалета. Вот здесь, – женщина показала на небольшой рычажок на боку кровати, – есть приспособление, которое приводит твою кровать в положение кресла.
Элеонора поправила под кружевным чепчиком свои вьющиеся рыжие волосы и продемонстрировала этот механизм.
Кровать абсолютно бесшумно начала тихонько складываться пополам, поднимая верхнюю часть моего туловища, отчего я оказалась в сидячем положении. Я с интересом ждала дальнейших действий своей невольной няньки. Сесть-то я села, но что делать теперь?
– Потом нужно аккуратно подвинуться вправо и нажать вот на эту кнопку, – указала она на неприметную кнопочку, похожую на обтянутую тканью пуговичку. – Раскроется небольшое отверстие, куда и сможешь справлять нужду. Потом делаешь все то же самое, только в обратном порядке. С этого же края кровати есть небольшая полочка для туалетной бумаги и для средств личной гигиены.
– А как же… все, что из меня выйдет, куда оно денется? Так и останется тут? – сморщила я носик.
– Нет, конечно, дорогая, здесь великолепная канализационная система, все автоматически смоется, – успокоила меня Элеонора, а я удивилась, что, несмотря на отсутствие автомобилей и другой техники, в некоторых вопросах наука здесь вполне ушла вперед.
Оставив меня справлять нужду, женщина вышла, а я, быстренько справившись со всем, вернула кровать в исходное положение. Тут и завтрак поспел.
Я подумала, что могла бы оставить кровать в форме кресла, но служанка заверила, что мне будет удобнее покушать, прислонившись спиной к взбитым подушкам, и заставила переносной столик пышными горячими блинами и различными джемами, которые я запила душистым травяным чаем.
Все это время рядом со мной вертелась Софи, которая решила составить мне компанию на весь день. Похоже, новый вариант сестры, переставшей истерить и плакать по любому поводу, нравился ей гораздо больше, хоть девочка и огорчалась, в очередной раз услышав на свой вопрос: «А помнишь?..» отрицательный ответ.
Ближе к обеду к нам заглянул Андреас, вернувшийся из города, куда он отправился по своим делам. «Интересно, а с кем он живет? И где?» – подумала я, о чем его и спросила, улучив момент.
– В последнее время я служу в канцелярии у короля Дария, поэтому приходится жить в городе, – пояснил он мне. – Кстати, родители мои, твои дядя и тетя по материнской линии, передают тебе искренние пожелания быстрее поправиться! Я им рассказал, что у тебя временная потеря памяти, и попросил пока не беспокоить своим приездом. Но как только ты поправишься, они будут рады тебя посетить!
– Спасибо! – искренне поблагодарила я. – Передавай им тоже приветы!
– Непременно! – улыбнулся парень. – Как у тебя успехи? Вспомнила кого-нибудь?
– Родителей, кажется, вспомнила, – неуверенно заявила я. – Лица их узнала, но нет никаких воспоминаний, связанных с ними.
– Но ведь это уже продвижение! – обрадовался мой кузен. – Я уверен, постепенно все вернется на круги своя.
– Расскажи мне тоже что-нибудь, – попросила я его, приглашая присесть рядом с собой.
– О чем же? – спросил он.
– О чем хочешь, – пожала я плечами. – В настоящее время моя память – почти как чистый лист, очень мало знаний вообще. Может быть, что-нибудь поможет пробудить мои воспоминания о моем далеком прошлом или хотя бы о настоящем…
– А хочешь, расскажу последние дворцовые сплетни? – лукаво прищурился Андреас.
– Давай, – приготовилась я к увлекательному рассказу.
– В последнее время все активно обсуждают женитьбу молодого герцога Густава Ксорда, – начал кузен, усевшись, закинув одну ногу, на край кровати и сцепив пальцы на колене. – Его Величество Дарий издал указ: всем молодым дворянам старше тридцати лет в обязательном порядке нужно сочетаться браком, чтобы в стране не было старых холостяков, живущих только в свое удовольствие!
– И почему же обсуждают именно герцога, если указ касается всех дворян? – спросила я.
– Потому что он наотрез отказался его выполнять!
Глава 6
– А указ его напрямую касается?
– Естественно, ведь ему уже тридцать пять! – воскликнул Андреас с каким-то азартом.
– И что же теперь будет? – поинтересовалась я. – За это, надеюсь, не казнят?
– Нет, до этого дойти не должно, – усмехнулся парень. – Но общество разделилось напополам и теперь ускоренно делает ставки. Одна часть ставит на то, что герцог не выдержит давления и будет вынужден жениться, а вторая – на то, что милорд скорее откажется от титула, но не приведет домой жену!
– Отчего же он так боится женитьбы? Неужели он женоненавистник в принципе?
– Не думаю, что он действительно мизогинист, кузина, – хитро прищурился Андреас. – Иначе не заводил бы романов на стороне. Скорее, он на самом деле не хочет пока связывать себя ответственностью за другого человека, за семью.
– Не нагулялся, одним словом, – фыркнула я с презрением.
– Возможно, – согласился зеленоглазик. – Остается только радоваться, что у меня пока есть время до моих тридцати!
– А сколько тебе?
– Двадцать четыре!
– Ну, за шесть лет король вполне может отменить этот свой указ, – успокоила я его, а потом в шутку немного постращала. – А может и новый издать, чтоб женились уже в двадцать пять!
– Не дай боги! – устремил взгляд в небо и поднял руки Андреас. – Я так еще молод! Я даже жизни не видел!
Не выдержав, я расхохоталась, ко мне тут же присоединился и кузен.
На наш смех прибежала Софи и заглянула Элеонора, которая, умильно прижав пухлые ручки к груди, воскликнула:
– Как долго эти стены не слышали такого веселого смеха!
А потом вполголоса пробормотала, но я все же услышала, как она сказала:
– Слава богам, что она потеряла память, а очнулась прежней жизнерадостной Эвелиной!
День прошел очень быстро и оставил после себя приятное послевкусие. Я уже не смущалась этих людей, пусть общего прошлого с ними у меня не было, но? начиная со вчерашнего дня, мы начали неплохо ладить.
Мне даже начало казаться, что, лишив меня возможности ходить, судьба, тем не менее, одарила меня любящими родственниками.
Ведь в той жизни я была абсолютно одна. Да, я постепенно привыкла к одиночеству, научилась с этим жить. Стала самостоятельной. Решительной. Наверное. Потому что настоящих, конкретных воспоминаний у меня не было и из той жизни.
Единственное, что мне, кажется, было точно известно, это что у меня была подруга. Та самая белокурая девушка из сна.
Но если я сейчас здесь, то, получается, в той жизни меня нет? Меня насмерть сбила машина? Представила, что ощутила моя подруга, узнав об этом. Мне бы самой, например, было очень плохо, сообщи мне кто-либо о несчастном случае с ней! Бр-р-р, даже подумать страшно!
Заметив смену моего настроения, Андреас заботливо поинтересовался:
– Что с тобой, Эви? Вспомнилось что-то неприятное?
– Нет-нет, – постаралась я его успокоить, ведь не буду же признаваться, что вспомнила свою предыдущую жизнь!
Думаю, будет сложно объяснить то, что со мной произошло! Как я оказалась вдруг в теле их любимой Эви, и где, в конце концов, сама девушка, вернее, ее душа? Неужели… умерла при падении? А если это действительно так, то как воспримут этот факт ее близкие? Смогут ли они смириться с тем, что в теле любимой кузины, сестры… и так далее, теперь обитает совершенно посторонняя девушка, притом даже не из этого мира? Если честно, проверять это не хотелось. Да и что я могу сделать с уже свершившимся? Вернуться в свой мир я не могу, просто не представляю, как это сделать! Да и есть ли мне куда возвращаться?!
Испугавшись своих мыслей, я мотнула головой и решила отвлечься.
– Андреас, а у меня были подруги? – спросила я у кузена, постаравшись принять безмятежный вид.
– К сожалению, в последнее время ты не хотела никого видеть, – осторожно начал он.
– Понятно, значит, не было! – подвела я итог, перебив парня.
– Не спеши, дорогая! – одернула меня Элеонора. – К тебе ведь иногда заезжает Теона, дочь нашего соседа, графа Кириака.
– Да? И о чем мы с ней говорим?
– Ну, в основном, это она рассказывает тебе всякие новости, а ты просто слушаешь ее и изредка поддакиваешь.
– То есть, мы с ней даже не подруги, а просто приятельницы?
– Наверное, ты права, – пришлось согласиться доброй женщине. – Но ты сама со всеми порвала после несчастного случая, Эви, поэтому не обижайся на них, – добавила она осторожно.
Знать бы еще на кого – на них? Но Элеоноре я ответила вполне спокойно:
– Конечно, Элеонора, я ни на кого не обижаюсь! Просто хотела узнать, кого еще я забыла, если вдруг ко мне кто-либо придет с визитом…
Оказалось, что прийти-то и некому. Ну и ладно, меньше головной боли! Ведь чем больше вокруг меня людей, тем больше информации мне придется запоминать. А так хоть смогу постепенно разузнать все об этом мире и о жизни Эвелины от близких ей людей.
Кстати, вечером, как и обещал, в гости заглянул старый граф Седрик. Он был немного запыхавшийся и возбужденный, о чем говорили горящие азартом, не потерявшие своей выразительности, карие глаза с золотыми крапинками.
Прямиком подойдя к моей кровати, он взял меня за руки и поочередно поцеловал их сухими старческим губами.
– Как ты, девочка моя? – спросил он, усаживаясь рядышком в кресло. – Память возвращается?
– Увы! – развела я руками.
– А может, это и к лучшему? – проговорила Элеонора, которая сидела за вышиванием в углу у маленького столика, на котором стояла фигурная настольная лампа, очень похожая на электрическую. – По сравнению с тем, что было до потери памяти, Эвелина выглядит гораздо лучше и веселее. Мне кажется, не стоит насильно заставлять ее вспоминать прошлое, в котором больше грустного, чем полезного.
– А как же все мы? – озадачился граф. – Она так и не вспомнит нас?
– Но ведь ей самой намного спокойнее заново знакомиться со всеми нами, чем опять впадать в депрессию по поводу пережитых несчастий, разве не так? – включился Андреас. – Вот скажи, Эви, ты согласна со мной?
Согласна ли я? Да ты шутишь, Андреас! Разве не этим я сейчас усердно занимаюсь, стараясь войти в курс всех происходящих вокруг меня событий? Мне захотелось радостно завопить, что для меня это наилучший вариант!
Но кузену я постаралась ответить как можно спокойнее:
– Думаю, это как раз то, что нужно!
Глава 7
– В таком случае, Эви, ты просто спрашивай то, что посчитаешь для себя нужным и интересным, – предложил мне кузен, – а мы постараемся всё тебе разъяснить, чтобы ты не чувствовала себя какой-то иноземной пришелицей!
Как точно он подметил мое состояние! Если бы не доброжелательная улыбка на его губах, я бы, наверное, испугалась, что меня разоблачили! Но никто не стал на этом акцентировать внимание, поэтому я с облегчением выдохнула и просто кивнула.
– Друзья мои! – заявил тут граф Седрик, привлекая к себе внимание. – Я хочу вам сообщить кое-что интересное!
– Что же это? – с интересом встрепенулась Элеонора и отложила пяльцы на столик. – Что-то, связанное с дворцовыми сплетнями?
– Ай-яй-яй, Элеонора! – укоризненно покачал головой старик. – Всё-то вас сплетни интересуют! А ведь такая приличная с виду дама!
– Ах, граф! – кротко хихикнула женщина. – Не осуждайте мою маленькую слабость! У меня слишком однообразная жизнь, позвольте ее разнообразить хотя бы приключениями других!
– Вам нужно было всё же принять предложение барона Гауза, тогда бы не сидели в четырех стенах, – шутливо упрекнул ее Седрик. – Барон ведь обещал вам показать мир!
– Не напоминайте мне про этого напыщенного старика! – попросила Элеонора, скривившись. – Знаю я, какой мир он мне собирался показать! Животный и растительный – свои поля и свинофермы! Уж увольте меня! Я не собираюсь становиться экономкой у старого зануды и скряги!
Возмущение Элеоноры прозвучало настолько искренним, что все фыркнули, а вскоре, не выдержав, расхохотались.
– Успокойтесь, Элеонора! Никто не планирует отдавать вас замуж за барона! – проговорил Михель, смахивая слезы от смеха с уголков глаз. – Но вы, как всегда, правы! Я хотел рассказать вам о том, что происходит во дворце.
– Вы про последний указ короля? – спросил Андреас.
– Да, мальчик мой! – кивнул граф. – Я вижу, вы уже в курсе содержания этого указа?
– О да! – прыснула я снова. – Андреас уже сегодня беспокоится о том, что его вскоре тоже женят в принудительном порядке!
– Ну, ему еще рано жениться! – сказал старик, с удовольствием усаживаясь в кресло и вытягивая ноги.
– Вот и я о том же! – обрадовался парень.
– Впрочем, речь не о тебе, друг мой! – взглядом попросил его успокоиться граф. – Речь о нашем соседе – герцоге Густаве Ксорде.
– Так чем же закончилось его противостояние? – спросил Андреас с интересом.
– Дарий Пятый поставил ему ультиматум: либо за эту неделю герцог представит во дворце свою избранницу, либо король сам подберет ему невесту, и Густаву останется только узаконить этот брак.
– Ничего себе, как жестко! – воскликнула я. – А что, остальные запросто послушались короля?
– Как ни странно, из всех двадцати трех холостяков, которых касается указ короля, только герцог взбрыкнул! – пояснил граф. – У остальных, видимо, уже были на примете потенциальные невесты. Так что в течение следующего месяца по всему королевству будут проходить свадьбы! А значит, вся Юдора будет праздновать!
– Здорово! – улыбнулась я.
Свадьба – это хорошо! Особенно, если женятся по любви.
Перед глазами появилась размытая картина: много нарядно одетых гостей, поджидающих у дверей какого-то величественного здания приезда жениха и невесты, радостный галдеж, взрывы смеха, улыбчивые лица…
Но тут резко сжало острой болью виски, отчего перед глазами потемнело. К горлу подкатила тошнота. Боже, что со мной?! Схватившись обеими руками за голову, я крепко зажмурила глаза и прикусила губу, чтобы не застонать. Боль отступила так же, как и накатила.
Переждав две-три секунды, распахнула глаза и увидела, что никто не успел заметить моего состояния. Граф продолжал что-то весело рассказывать, Элеонора и Андреас слушали, чуть ли не раскрыв рты, а Софи вовсе не было в комнате, видимо, я просто пропустила ее уход.
– Неужели Дарий Пятый пойдет на это? – всплеснула тут руками Элеонора и оглянулась на меня. – Представляешь, Эви?
– Прости, я, кажется, отвлеклась, – виновато улыбнулась я. – Ты о чем?
– Граф говорит, что наш король пригрозил герцогу отлучением от двора!
– А-а-а! – протянула я, возвращаясь к теме разговора. – Ну, я думаю, герцог не настолько приверженец холостяцкой жизни, чтобы рушить свою жизнь. Да, дядя Миха?
– Умница моя! Всё-то ты понимаешь! – радостно улыбнулся граф. – Как мне приятно, что ты меня снова так называешь! Я тоже уверен, что герцог примет меры и постарается самостоятельно найти себе подходящую невесту, которая согласилась бы смотреть на все его похождения сквозь пальцы в обмен на обеспеченную жизнь и не портила бы ему нервы своими капризами и жалобами. Ведь кандидатки короля могут оказаться теми еще стервами!
– Значит, в выигрыше окажутся те, кто поставил на его женитьбу! – радостно хлопнул в ладоши и потер их друг о друга Андреас.
– А что это ты светишься, дорогой? – подозрительно посмотрел на него граф. – Неужто тоже решил подзаработать на дворцовом тотализаторе?
– А что в этом такого? – пожал плечами молодой человек. – Главное – правильно поставить деньги!
– Только прошу тебя, не увлекайся этим! – предупредил Седрик парня. – Азартные игры, как правило, до добра не доводят!
– Ну что вы, граф! – успокоил его Андреас. – В первый и последний раз! – и подмигнул мне, пока граф этого не видел.
Я лишь шутливо погрозила пальчиком в ответ. Насколько я успела узнать своего кузена, он был отнюдь не послушным мальчиком! Но это, наверное, в его годы абсолютно нормально.
Меня больше беспокоило внезапное ухудшение собственного состояния, которое так же быстро и прошло. Вспомнив, что подобное со мной происходило и вчера, когда неожиданно перед глазами пролетел эпизод с аварией, я пришла к заключению, что такое состояние – отголосок воспоминаний моей прошлой жизни. А значит, и свадьба, так не к месту вырвавшая меня из рассказа графа, когда-то происходила в моей жизни. Правда, чья это была свадьба, я так и не вспомнила.
Глава 8
Жизнь постепенно налаживалась. С каждым днем моих знаний об этом мире становилось больше. Конечно, все это – благодаря ежедневным беседам с моими новыми родственниками и друзьями. Они, сами того не замечая, вводили меня в курс всех сторон жизни в Юдоре.
Если Софи увлеченно рассказывала мне о нашем прошлом, о родителях и общих знакомых, то Элеонора, действительно любительница всех сплетен и слухов, с удовольствием делилась ими со мною, невольно приобщая меня к дворцовым традициям и устоям.
Андреас развлекал меня историями молодых приятелей-аристократов, так что к концу недели я уже могла по его рассказам, даже ни разу не увидев их воочию, различить его друзей Стефана, Лекса, Леона и Берта.
Граф же все не оставлял попыток вернуть мне память, хотя и старался лишний раз не ранить мою психику воспоминаниями о том злосчастном зимнем вечере, когда я не только лишилась родителей, но и утратила способность передвигаться.
Со своей увечностью я тоже потихоньку смирилась. Часто, стараясь вспомнить свою прошлую жизнь в своем мире, я задавалась вопросом: «Стоило ли судьбе спасать мою жизнь, если в обмен я получила такую – малоподвижную, лежачую, жизнь калеки?» Ответ, как правило, зависел от того настроения, в котором я пребывала в те моменты. Но чаще всего я была рада этому подарку судьбы.
Пусть моя жизнь однообразна, как любит повторять Элеонора, но меня окружают любящие меня люди, которым я нужна, несмотря на свою убогость, и к которым у меня тоже появились очень теплые и нежные чувства! Подспудно я понимала, что здесь мне гораздо лучше живется, чем в своем мире, где я вынуждена была пробивать себе дорогу по жизни, потому что оказалась в совершенном одиночестве. Здесь же у меня были родные, близкие мне люди. И здесь я ощущала себя нужной!
Был уже ранний вечер, когда семья была в сборе, и по традиции собралась она в моей комнате. Как ни странно, я считала своей семьей не только сестренку Софи и кузена Андреаса, но и Элеонору с графом.
По вечерам мы играли в одну забавную игру, очень похожую на наш «Крокодил» (о чем я вспомнила в один из вечеров, вновь пережив острую боль в висках). Особенно нравилась эта игра Софи, которая заразительно хохотала, когда никто не мог угадать, кого или что она изображает в этот раз. Пусть получалось у нее не очень понятно, но мне нравилось наблюдать, как у девчушки от восторга загорались ее пронзительно синие глаза, когда она пыталась показать, как королева сидит на троне рядом с королем и умильно улыбается придворным на приеме. Это больше, конечно, напоминало жмурящуюся от удовольствия кошечку, наевшуюся сметаны, но все мы убеждали малышку, что у нее получается просто отлично!
Кстати, мне-таки удалось на себя полюбоваться! В один из дней Элеонора затеяла мне ванную, после которой по ее приказу служанка принесла большое напольное зеркало, где я смогла себя рассмотреть.
Мы с Софи оказались очень похожи! Такие же яркие синие глаза, выглядящие на моем бледном лице еще больше и ярче, чем у сестренки, белокурые волнистые волосы, достигающие поясницы, аккуратный прямой носик и пухлые алые губы, оттеняющие чуть заалевшие от горячей воды щеки. Тонкие руки и длинная тонкая шея выглядели совсем не костляво, несмотря на то что и упитанной меня было нельзя назвать. Честно говоря, я себе очень понравилась! Если бы не ноги, я могла бы оказаться очень завидной невестой для любого аристократа! Но ноги… мои ноги…
Ну и что! Пусть! Ведь ни о каком замужестве я не мечтала! Так стоит ли об этом вообще задумываться? Мне и так хорошо – в окружении своей семьи я счастлива!
Итак, был ранний вечер, и мы играли в «Угадайку», где ведущей в очередной раз была моя смешливая сестренка, когда в комнату вошла служанка и объявила, что у нас высокий гость.
– Кто? – спросила Элеонора, вставая с места и подходя к двери, чтобы встретить незваного визитера.
– Его Светлость герцог Густав Ксорд! – с особым трепетом объявила служанка, невольно поднося руку к зарумянившейся от волнения щеке. – Изволите впустить?
– Ах, Кити, что за вопрос! – всполошилась Элеонора. – Конечно, пригласи! Проведи его в гостиную, мы сейчас подойдем!
Служанка второпях убежала исполнять поручение, а Элеонора растерянно посмотрела на графа:
– Ваше Сиятельство, граф, вы же примете его?!
– Успокойтесь, Элеонора! – произнес граф, который, в противовес своему совету, отнюдь не выглядел спокойным. – Конечно, мы встретим его! Андреас, мальчик мой, ты со мной?
– Да, граф, пойдемте! – Андреас тоже был удивлен, но в то же время в нем угадывалось и любопытство.
– Интересно, что ему тут понадобилось? – пробормотал граф, застегивая последнюю пуговицу на сюртуке. – Софи, Эвелина, девочки, думаю, вам лучше оставаться здесь, в комнате!
– Да, дядя Миха! – ответила Софи, а я лишь улыбнулась уголками губ.
Как бы я вышла из комнаты, даже если бы и захотела?
– Эх, вот бы взглянуть на этого герцога одним глазком! – мечтательно произнесла Софи, когда мы остались одни. – Говорят, он очень красивый!
– Ах ты, маленькая кокетка! – рассмеялась я. – Тебе сколько лет? Десять? А ему уже тридцать пять!
– Ну и что? – капризно топнула она ножкой. – Через шесть лет я уже смогу выйти за него замуж!
– Дорогая, ты не забыла, что ему уже нужно жениться на этой неделе? – напомнила я так смешно насупившейся малышке. – Или ты надеешься, что к тому времени он успеет овдоветь?
– Ой, а я и забыла! – прикусила губу Софи. – Даа, придется рассмотреть другие варианты!
– Не волнуйся, сестренка, к тому времени, когда ты вырастешь, будут уже другие красавцы! Но внешность – еще не гарантия красоты внутренней! У тебя будет возможность узнать претендента на твое сердце получше. И я уверена, что ты сможешь выйти замуж по любви, дорогая!
– Спасибо тебе, Эви! – подскочила она ко мне и крепко обняла за шею. – Вот увидишь, ты тоже выйдешь замуж по любви!
У меня сжалось сердце от нежности к сестренке. В ответ я крепко ее обняла и прошептала:
– Боюсь, это уже не про меня!
Глава 9
Так, в объятьях друг друга, и застала нас Элеонора, которая зашла в комнату и откашлялась, словно у нее внезапно пропал голос.
Мы с Софи посмотрели на женщину. Она была очень бледной, лишь шея была в красных пятнах, отчего веснушки и рыжие волосы выглядели искусственно нарисованными.
– Что с тобой, Элеонора? – спросила я с беспокойством, потому что она так и стояла с ошарашенным видом, не произнося ни слова. – Тебя что-то напугало?
– Эви… Эвелина… – наконец выдавила она. – Эви, там…
Софи, увидев всегда жизнерадостную Элеонору в таком раздрае, тоже забеспокоилась.
– Элеонора, тебе принести воды? – спросила она, подходя к женщине и беря ее за пухлую руку.
– Да, деточка, сходи… пожалуйста, – пролепетала та и подошла к моей кровати.
Софи убежала на кухню за стаканом воды, а Элеонора, присев ко мне, неуверенно взяла меня за руку.
– Не пугай меня, Элеонора! – пришлось улыбнуться через силу, чтобы успокоить ее и себя. – Расскажи, что случилось?
По мелкой дрожи ее рук я уже догадалась, что сейчас мне сообщат не очень хорошую весть. Но такого я не ожидала! Еще раз прокашлявшись, Элеонора произнесла хриплым голосом:
– Эви, дорогая, Его Светлость пришел к тебе!
– Ко мне?! – от удивления я привстала, и сама не заметила, как сильнее сжала пальцы Элеоноры. – Зачем?
– Он… – женщина поджала губы, а потом, словно бросилась головой в омут, скороговоркой произнесла. – Он пришел просить твоей руки!
– Правда?! – звонко спросила Софи, которая в этот момент принесла Элеоноре воды. – Этот красавчик хочет жениться на Эви?
Женщина, как болванчик, лишь покивала головой.
– Здорово! – воскликнула сестренка, всучив ей в руки стакан. – Это же здорово, Эви! Ведь правда?!
Я же лишь упала на подушки и крепко зажмурила глаза. В голове крутились давешние слова графа Седрика: «Я уверен, что герцог примет меры и постарается самостоятельно найти себе подходящую невесту, которая согласилась бы смотреть на все его похождения сквозь пальцы в обмен на обеспеченную жизнь и не портила бы ему нервы своими капризами и жалобами».
Вот кто ему подходит на роль такой невесты! Я! Калека, лежачая жена, которая не будет вякать, как бы ей не нравилось, что супруг ее будет гулять направо и налево, потому что сама она удовлетворять его потребности будет не в состоянии!
Стало так больно и страшно, словно именно сейчас решалась моя судьба! И притом я понимала, что как бы ни сложилось, результат будет не в мою пользу! Если я приму предложение герцога, я окажусь заложницей в его доме, где рядом со мной не будет моих близких и любимых! Не говоря уже о том, что отношение ко мне и самого герцога, и всех аристократов будет презрительным и унизительным!
Но если я сейчас не соглашусь, то герцог не оставит нашу семью в покое! Не зря же он пришел к нам в последний день того срока, который ему выделил король! Видимо, все предыдущие его попытки найти подходящую жену не увенчались успехом. И если завтра он не назовет имя своей невесты во дворце короля, он окажется связан с неугодной для него девушкой. И кому он будет мстить? Думаете, королю? Как бы не так!
Боюсь, мальчиком, то бишь девочкой для битья окажемся я и моя семья! Ведь я хорошо помнила и те слова графа Седрика, когда он сказал, что для герцога Ксорда нет ничего святого!