Читать онлайн Под сенью звезд бесплатно

Эта книга посвящается моей любимой жене Кристине. Человеку, без которого эта история никогда не была бы рассказана.

Пролог.

Солнце пекло нещадно. Большинство отдыхающих переместились со своих лежаков за столики многочисленных кафе или в номера своих отелей. Для разгара туристического сезона пляж выглядел слишком пустынно.

Кроваво-красная «альфа ромео» въехала на стоянку перед пляжем ровно в полдень. Любой человек хорошо знакомый с автомобилями легендарной итальянской марки сразу узнал бы в этом вызывающем купе только-только показанный публике концепт-кар с отсылающим к славному прошлому компании названием. И, безусловно, очень сильно удивился бы тому, что 8С Competizione, которая, по официальной информации, должна была поступить в производство только через несколько лет, оказалась на улицах маленького прибрежного городка в сотнях километров от Модены.

Из «альфы» вышел молодой человек. Аккуратно закрыв дверь и нежно погладив самыми кончиками пальцев сияющие обводы изящного капота, он направился прямиком к воде.

У самой кромки прибоя он остановился. Пронзительные голубые глаза задумчиво посмотрели за горизонт.

– Тишина пляжа навевает тоску? – насмешливый женский голос вернул его к реальности.

– Любоваться стихией лучше в тишине, это правда, – сказал он и повернул голову.

– А мне нравится шум отдыхающих, – девушка расположилась на плетеном лежаке, в тени большого соломенного зонта. Рыжие как пламя волосы разметались по изголовью, кожа была едва подернута загаром, глаза спрятались за темными стеклами очков. В руках она держала открытую книгу.

– Тогда почему же Вы не ушли вместе со всеми?

– Понадеялась, что безлюдный берег подарит мне удовольствие, – она отложила книгу.

– Мир вокруг таит массу удовольствий, нужно только уметь их отыскать, – молодой человек медленно подошел к лежаку, присел на край. Она не возразила. Он протянул руку, аккуратно снял с девушки темные очки, открыв бездонные изумрудные глаза. Их взгляды встретились.

Бывает так, что при первом же взгляде друг на друга между людьми проскакивает искра. Так могло произойти и в этот раз. Но никакой искры не было и в помине. Это была вовсе не искра, но огненный вихрь, обжигающий сердца так сильно, что они уже никогда не заживают.

– Погуляем! – предложил он.

Девушка взглянула на небо, словно растерзанные солнцем облака могли подсказать ей ответ. Замерла на мгновение, а потом согласно кивнула.

Он протянул ей руку, чтобы помочь подняться. Она послушно взяла его ладонь. Так, молча взявшись за руки, двое пошли к стоянке. На лежаке осталась лежать открытая книга.

В глазах обоих, кроме сумасшедшего восторга, было что-то еще. Что-то выпадавшее из совершенства момента. Что-то очень похожее на удивление.

В открытом кафе, разместившемся прямо возле входа на пляж, играла музыка. Старенькая песенка сладкоголосого Даррена Хейза, уверявшего, что он готов прокатить ее до луны и обратно, если только она согласится быть его девушкой, его кро-о-ошкой.

Автомобиль вырулил с парковки и покатился по прибрежной улице к центру уютного курортного городка. Немногочисленные прохожие, попадавшиеся по пути, оборачивались вслед стильному купе, которое очень гармонично смотрелось на фоне аккуратных, чистых домиков, фонтанов и зеленых аллей.

«Компетиционе» остановилась напротив утонувшей в зелени одноэтажной виллы. Он галантно помог ей выбраться из машины. Она подарила ему легкую, почти невесомую улыбку. Вместе они поднялись по ступеням, вошли внутрь и закрыли дверь на замок.

Они не выходили из дома трое суток. Происходившее между ними, нельзя было назвать занятиями любовью или сексом, или как-то еще. Для этого действа, вряд ли можно было найти название.

Когда он первый раз вошел в нее, сгусток необузданной энергии пронзил его, разрывая на части, заставляя изгибаться до треска в позвоночнике. Этот сгусток ворвался в мозг и, сметая на пути все мысли, воспоминания, образы. Клокочущим водопадом обрушился в самые глубины сознания, заполняя собой все его естество, заменяя собой его Я. Он обрел новое сознание, стал другим человеком, смотрел чужими глазами…

Он парил над бескрайней темной бездной, а далеко-далеко внизу, на самой грани видимости пульсировало красным что-то огромное и очень притягательное. Легкость, которую он ощущал, сводила с ума, мурашки покрыли всю кожу, руки и колени дрожали от удовольствия. Красный маяк звал его из бездны, и он летел, летел навстречу, вдыхая сладкий аромат

(смерти)

диких роз,

упиваясь

(падением)

полетом.

«…до луны и обратно, если будешь моей, моей крошкой».

Когда она ощутила его внутри себя, ее разум треснул, и сознание устремилось сквозь эту трещину. Она теряла себя, тонула во мраке… Но вдруг вспыхнул свет, она открыла глаза. Огляделась и поняла, что очутилась на краю огромной пустыни. Чуть впереди, за самым краем было что-то бесконечно светлое, волшебно чистое, так сильно манящее.

Оно пело, пело голосами тысячи ангелов,

(Аллилуйя!)

заставляя сердце стонать и сжиматься до размеров замерзшего воробышка.

И не было ничего важнее, чем заглянуть за край. Всего несколько шагов и… Но все ее тело содрогалось в оргазмических припадках, ноги совершенно не слушались. Тогда она упала на живот и попробовала ползти, вонзая ногти глубоко в горячий песок, но все усилия были тщетны. Она кричала и бесновалась…

Потом все оборвалось. Они расцепились и обессилено упали на кровать. Дыхание было тяжелым, их била крупная дрожь. Казалось, ничто не заставит их пережить это снова.

Но через десять минут все повторилось, и повторялось еще множество раз,

(до луны и обратно…)

пока на третьи сутки он не уснул. Уснул всего на несколько часов… Когда он проснулся, дом был пуст.

В тот вечер он впервые попробовал кокаин.

С того дня его жизнь превратилась в постоянную погоню за ее призраком, хотя судьбой ему было начертано совсем другое.

Глава 1.

1.

Человек со шрамом наблюдал с вершины холма. Скрытый от случайных взглядов толстым стволом сосны. Вечерний сумеречный свет резал его, привыкшие к тьме глаза. Вековой голод скручивал желудок изощренными узлами, заставлял виски пульсировать болью, а слюну течь по мощному подбородку. У подножья холма, на берегу реки, притаилась небольшая таежная деревенька. Всего пять десятков домов… Целых две сотни человеческих душ!!! Душ, которые этой ночью станут принадлежать ему. Нужно только немного подождать. Совсем немного…

– А ном арух да беде. Я знаю, что у тебя на уме, – голос раздался сзади. Звуки древнего языка зазвучали в его голове, словно колокола.

Он стремительно развернулся, если и не ошарашенный, то уж точно удивленный. Люди никогда не говорили с ним на этом языке. Это был его язык, его и его далекого хозяина.

Он не боялся нападения. Гены страха отсутствовали в его древней ДНК, прятавшейся в Черном Камне, который теперь висел не его шее. Но на всякий случай он был готов к отражению нападения. Но никто не собирался на него нападать. Человек со шрамом увидел только бесформенный силуэт на фоне заходящего солнца. Глаза заслезились:

– Вэ да? – произнес он свои первые за много сотен лет слова.

– Тот, кто помог тебе выбраться из твоей мрачной обители и вновь увидеть этот прекрасный мир, – ответил силуэт на одном из человеческих диалектов.

Звук незнакомого языка ударил по барабанным перепонкам белым шумом, но уже через мгновение, он понял каждое слово. Так уже бывало. Да. Он вспомнил. Так было всегда. Независимо от времени и места. Независимо от диалекта, на котором они говорили, Он всегда мог понимать людей. Он ведь и сам когда-то был человеком.

– Это ты принес мне Амулет? – рука человека со шрамом потянулась к шее и ухватила толстую цепочку, на которой висел тот самый черный камень.

Он говорил на этом языке впервые. Первые слова вышли грубыми и ломанными, но все-таки понятными тому, кому были адресованы.

– Все верно, – ухмыльнулся невидимка, шагая вперед и превращаясь в симпатичную, совсем еще юную девушку, – Это я принесла Амулет к Разлому и вызволила тебя из тьмы.

– Спутник позвал меня! – прорычал человек со шрамом.

– Да, да, – охотно согласилась девушка.

– Чего ты хочешь? – щека со шрамом недовольно дернулась.

– Чтобы ты не делал того, что собираешься, – прозвучал ответ.

– Это еще почему? – взревел он. Шрам залился алым.

– Потому что это приведет тебя к гибели, – голос остался спокойным.

– Кто посмеет встать на моем пути?

– Ты знаешь ответ. Те же, кто и раньше.

Воспоминания, внезапно прорвавшиеся сквозь плотную завесу забвения, заставили его поморщиться.

– Вижу, ты все помнишь… – усмехнулась девушка, склонив голову.

– Хватит! – человек со шрамом махнул огромной рукой, – Что предлагаешь ты?

– Попробовать кое-что новое, – она бесстрашно подошла к нему почти вплотную, – Мир сильно изменился с тех пор, как ты наведывался сюда последний раз. И мы полагаем, у тебя есть шанс замахнуться на то, о чем ты даже мечтать боишься. А мы… Мы могли бы стать твоими партнерами. Ведь мы хотим того же, что и ты.

– Что? – он не мог сходу поверить, что есть люди, готовые добровольно встать под его знамена. Обычно, ему приходилось заставлять их. Заставлять крайне необычным для этого мира и довольно неприятным для них самих способом.

– Повторюсь, – девушка двигалась вокруг него по небольшой окружности, словно желая хорошенько рассмотреть со всех сторон, – Мир сильно изменился. И так уж вышло, что не всем нравятся эти перемены.

Он стоял неподвижно, лишь провожая ее взглядом. Он отчаянно пытался сообразить, есть ли для него смысл в ее словах. Стоит ли ему выслушать ее до конца, или разорвать ее тонкую шею и полакомиться ее горячей кровью. Ему нужен был совет. Он почти ласково обхватил Амулет на своей груди и прикрыл глаза.

Она терпеливо ждала.

Спустя долгую минуту человек со шрамом снова открыл глаза и с неподдельным интересом взглянул на отчаянную девчонку, у которой хватило смелости прийти сюда и предложить ему сделку.

– Говори! – дернул он подбородком.

– Хорошо, – кивнула она и начала говорить.

Он выслушал ее внимательно,

(настолько внимательно, насколько позволяло пульсировавшее в висках чувство голода).

Дослушав, он с сомнением проговорил:

– Это опасная затея, и на нее нужно время. Много времени. А они не дадут мне его.

– Время у тебя будет, – успокоил голос, – Время – одна из двух вещей, которую мы предлагаем тебе за твою дружбу.

– У меня не бывает друзей, – рот скривился в недоверчивой ухмылке.

– Может поэтому, ты до сих пор и не мог победить? – она смело посмотрела прямо ему в глаза.

– Может быть, – волевым усилием сдержав порыв животного гнева, вынужденно согласился мужчина, – И что же это за вторая вещь?

Когда человек со шрамом услышал ответ, его глаза загорелись звериным огнем, а из уголка перекошенного рта потекла слюна:

– Я согласен! – прошипел он.

2.

Часы на руке молодого человека, одетого в потрепанный серый пиджак и отвратительные коричневые туфли, показывали половину второго дня, а главная из двух улиц деревни была совершенно пуста. Но ни его, ни его попутчика, который выглядел еще моложе и кутался в легонькую ветровку, это обстоятельство нисколько не удивляло. Эти двое, как никто другой знали причину повального безлюдья, охватившего в последнюю неделю эту и пять соседних деревень.

Старшего из приметной двоицы звали Максим, а точнее Ударцев Максим Юрьевич. Ему было двадцать девять. Уже шесть лет он работал следователем районной прокуратуры, был на хорошем счету у начальства и на следующий год готовился к переводу в город. Вернее, готовился до того, как на него обрушилось это дело, вонявшее как перевернутый грузовик со свежим навозом. Четыре почти одновременно бесследно пропавших человека, к которым через две недели присоединились еще пять, а потом еще три. Уже больше месяца они с напарником мотались по окрестным деревням, заимкам лесорубов и трижды были в ближайших исправительных колониях, но не узнали и не нашли почти ничего. Ни свидетелей, ни мотивов, ни тел.

Хлюпая по лужам, двое подошли к калитке, выкрашенной в милый, но казавшейся здесь совершенно неуместным, нежно-голубой цвет.

– Это последний на сегодня, – покачав головой, заявил главный.

– Но ведь только середина дня, – пожал в ответ плечами младший.

– Поедем к себе, будем писать. До самого упора, – от мысли об огромной куче бумаг, которую нужно заполнить до послезавтра к горлу подступила тошнота. Ударцев глубоко вздохнул несколько раз, борясь с неприятным ощущением, и потянул на себя калитку.

Не обнаружив во дворе никаких признаков злых собак, они уверенно направились к двери большого, добротного дома. По дороге следователь заметил припаркованный за сараем, на асфальтированной площадке, новенький УАЗ. Не чета их развалюхе. Покачал головой.

Двое поднялись на крыльцо и постучали в дверь. Через минуту дверь открыл мужчина лет сорока, одетый в свободный свитер и потертые джинсы.

– Здравствуйте, – сказал старший, предъявляя раскрытое удостоверение.

Хозяин внимательно вгляделся в корочки и изучал их добрую минуту, хотя

(Ударцев был готов поставить свои последние деньги),

понятия не имел, как должно выглядеть удостоверение следователя прокуратуры.

Наконец, хозяин нагляделся на ксиву и неохотно отодвинулся от двери, освобождая проход.

– Заходите, пожалуйста! – он сделал приглашающий жест рукой, – Разуваться не надо. Пойдемте, вы, наверное, замерзли, погода-то мерзкая, а у меня как раз камин растоплен.

Мужчина повел их через современно обставленную кухню к стеклянной двери. Следователи переглянулись и последовали за ним.

К их вящему удивлению, за стеклянной дверью оказалась самая настоящая гостиная с натуральным камином, в котором уютно потрескивали аккуратные березовые поленца. Следователи переглянулись еще раз и с удовольствием опустились в предложенные хозяином мягкие кресла.

– Чайку? – спросил хозяин.

– Нет, спасибо, – хором ответили прокурорские.

– Сигарету? – он протянул им пачку "Мальборо Лайтс".

В третий раз удивленно переглянувшись, следователи дружно потянулись к пачке.

– Спасибо!

– Благодарю!

Все трое закурили. Комната наполнилась густым табачным дымом.

Следующие две минуты прошли в полной тишине. Незваные гости курили "Мальборо" и не спешили задавать вопросов. По их лицам можно было без труда догадаться насколько они устали. Не просто устали, по-настоящему вымотались.

За последнее время они проделали такую огромную работу, какой не сделали за всю свою не очень, впрочем, длинную карьеру.

Они опросили больше двух сотен человек, написали целую гору отчетов, организовали и провели три поисковых операции, две ночи просидели в засаде. Под потухшими глазами набухли серые мешки, щеки впали, щетина покрыла лица и шеи, грязные волосы прилипали к головам, от одежды пахло потом, навозом и, бог знает, чем еще. Больше всего на свете им сейчас хотелось как следует вымыться и уснуть. Уснуть и не просыпаться до самого нового года.

– Ваше имя Полоцкий Семен Петрович? – тихо спросил Ударцев. Его маленькие, близко посаженные глаза, уже не горели азартным огоньком, как бывало обычно во время допросов.

– Да, – ответил тот.

– Вы живете один? – подключился к разговору второй следователь. Он был чуть моложе и худее первого, а на его левой щеке краснел огромный, совсем свежий, с виду очень болезненный прыщ.

– Да, один, – ответил Семен.

– Где вы были в ночь с двенадцатого на тринадцатое этого месяца?

– Дома, спал, – после короткого раздумья ответил хозяин.

– Кто-нибудь может это подтвердить?

– Ну, это вряд ли, я ведь живу один, – Семен Полоцкий не то, чтобы нервничал, но и удовольствия допрос ему уж точно не доставлял.

– Так кто-нибудь может подтвердить, что ночь с двенадцатого на тринадцатое июля этого года вы провели в своем доме? – вопросы задавались через силу.

– Думаю, что нет, – снова немного замялся Семен, но поймав разраженный взгляд следователя, тут же добавил, – Нет, никто.

– Вам знакома Краснопольская Анастасия Викторовна? – Ударцев не заглядывал ни в какие бумажки, прежде чем произнести это имя. Он помнил его наизусть, потому что этот вопрос и еще больше десятка подобных вопросов он задавал уже много-много раз.

– Нет, – покачал головой допрашиваемый.

– Вам знаком Федоров Анатолий Иванович? – без эмоций и, естественно, без бумажки.

– Нет.

Еще десять вопросов, еще десять имен, навсегда отпечатавшихся в памяти, еще десять односложных отрицательных ответов.

– К вам никто не обращался с просьбой сдать комнату? – прозвучал неожиданный вопрос, выбившийся из общей череды.

– Нет, – ошарашено ответил Семен.

– Спасибо, Семен Петрович, – сказал следователь постарше, – Мы ни в коем случае не думаем, что Вы причастны к этому делу, но все же попросили бы Вас не уезжать никуда из деревни, скажем, в течение недели.

– Хорошо, – чуть растерянно сказал Семен, вставая, чтобы проводить следователей.

На крыльце Ударцев обернулся:

– Хороший у Вас дом, уютный, – он бросил оценивающий взгляд на хозяина и зашагал к калитке, второй следователь поспешил за ним.

Семен постоял на крыльце, пока двое не скрылись из виду, зашел в дом и закрыл входную дверь на замок.

– Не понравился мне этот Полоцкий Семен Петрович, – произнес старший из следователей, когда они завернули за угол.

– Да уж, – ответил второй, неосознанно трогая грязным пальцем воспаленный прыщ и морщась от неприятных ощущений.

– Да не трогай ты! – бросил первый раздраженно.

– Ага, – молодой одернул руку, – Просто зудит как-то.

– До свадьбы заживет, – Ударцев достал сигарету, начал разминать между пальцев, и продолжил свою мысль, – Один живет, дом по местным меркам роскошный, курит «Мальборо»… Во дворе новенький УАЗик, зафиксировал?

Младший кивнул.

– Откуда, блин, дровишки?

– Хер его знает… Думаешь, стоит пробить его?

– Да надо бы, но не сегодня. Завтра будет время, займешься! – он поднес к сигарете огонек спички, прикурил.

– Завтра, так завтра.

Двое подошли к машине. Следователь плюхнулся на замызганное пассажирское сиденье. Его помощник влез за руль. Сунул ключ в замок зажигания, повернул. Мотор кашлянул и замолчал. Водитель спокойно повторил попытку. Обычное дело. Изрядно потрепанный автомобиль завелся с четвертого раза. Ударцев в это время, вдыхая кислый аромат, которым пропитался салон, мрачно думал про себя:

«Это запах нищеты. Нищеты и безнадеги. А тут еще этот тип с камином и «Мальборо». Что-то с ним явно не так. Нужно его проверить. Но не сегодня. Это уж точно. Не сегодня».

Несформировавшемуся толком в голове Максима Юрьевича Ударцева подозрению относительно причастности к их делу некоего Полоцкого Семена Петровича, так и не суждено было сформироваться. Смалодушничал следователь. Не прислушался к голосу своей интуиции, отложил дело на завтра, а завтра, как оказалось потом, было поздно. Хотя, может и к лучшему. По крайней мере, для него самого.

Разбитый УАЗик следователей прокуратуры, натужно ревя загибающимся движком, покатился по единственной в деревне улице и через пару минут скрылся из виду.

3.

Закрыв за следователями дверь, Семен прямиком направился в свою спальню. Возле кровати он опустился на колени, пошарил правой рукой, вытащил запыленную, но совсем еще новенькую, купленную специально для подобного случая в городском торговом центре, большую коричневую сумку.

В сумке было практически все необходимое для долгого путешествия до столицы. Семен счел нужным добавить лишь свой любимый шерстяной свитер и книжку стихов в потрепанном мягком переплете. Потом он обошел дом, убедившись, что все в порядке, накинул ветровку и вышел во двор. Аккуратно, не торопясь, прибрал в сарай инструменты, которыми пользовался утром, закрыл теплицы, запер дом и присел на крыльцо, прикурив сигарету.

«Этот Ударцев попросил его не уезжать, так? Но ехать надо, -размышлял Семен, – Больше десяти пропавших, как никак. Очень уж это подходит под описание обстоятельств, при которых пора трубить тревогу. Так что, пока с него не взяли никаких подписок, нужно рисковать и ехать. А вот стоит ли позвонить? Ведь тот мужик в розовом галстуке предупреждал насчет звонков. Очень строго предупреждал. Но ведь тут такое дело! С другой стороны, это нам кажется, что тут о-го-го, а там, выслушав рассказ про пропавших мужчин и женщин, рассмеются и посоветуют потреблять меньше сивухи. И прощай тогда новенький трактор, американские сигареты и мечта съездить во Вьетнам. Нет звонить не стоит, а вот ехать надо. И если рассказ покажется им интересным, то прибавится в карманах очень ощутимо. Решено. Все взял, все закрыл. С богом!»

Мужчина закинул сумку на заднее сиденье своего новенького внедорожника, огляделся. С востока надвигались рваные темно-серые облака, где-то вдалеке послышался раскат грома, ветер гнал по опустевшей в обеденный час улице смятую пластиковую бутылку. Бросив под ноги окурок, Семен уже взялся за поручень на двери и поставил левую ногу на высокую металлическую ступеньку, чтобы взобраться на водительское место. Но в этот момент совсем близко, наверное, в соседнем дворе, оглушительно взвыла собака, взвыла так, как воют только от чудовищной, разрывающей на части боли. Семен вздрогнул всем телом, нога соскользнула со ступеньки, и он неуклюже повалился вперед. Лбом он приложился об острый край железной крыши, содрав широкую полоску кожи, а коленом больно ткнулся в злополучную ступеньку.

– Твою мать, – мужчина поднялся, в сердцах хлопнул кулаком по стеклу, – Глупая псина! Чтоб у тебя зубы выпали!

Вой также внезапно оборвался. Осторожно ощупывая рану на лбу, которая уже начала кровоточить, Семен еще раз оглядел улицу. Убедившись, что свидетелей его конфуза не было, он закрыл машину и поковылял к дому, припадая на правую ногу. В доме у запасливого и небедного по деревенским меркам хозяина нашлись йод и лейкопластырь. Промыв порез, он приклеил, болтавшийся как флаг России над городской администрацией в безветренную погоду, кусок кожи, потом осмотрел колено. Оно опухло, но боль постепенно уходила.

– Что-то я распереживался, – вслух проговорил Полоцкий, – Долбанная псина, ведь напугала меня. Смех, да и только, ей богу.

Переодев испачканные брюки, сунув моток пластыря в карман ветровки, Семен во второй раз тщательно закрыл дом и пошел к машине. На этот раз ему удалось без потерь сесть за руль. Когда он уже тронул УАЗ с места, длиннющая молния разрезала восточный горизонт.

– Ну и погодка, – раньше у него не было привычки разговаривать с самим собой вслух, – Ну да ничего, прорвемся.

Он уверенно повернул руль, и набирая скорость покатил по наезженной грунтовке на юго-запад прочь от надвигавшейся грозы. Проехав крайний деревенский домик, он начал насвистывать веселую мелодию, пытаясь не обращать внимания на неприятную слабость в ногах и слишком частое сердцебиение.

Размытая июльскими дождями дорога требовала постоянного внимания. Водителю приходилось активно работать рулем и педалью тормоза, чтобы не засесть в какой-нибудь глубокой рытвине полной жидкой грязи и не соскользнуть в жуткую колею, оставленную недавно прошедшим трактором. Через полтора часа УАЗик, наконец, вынырнул из лесной гущи, и мужчина смог вдохнуть полной грудью, глядя на широкие поля, озаренные пронзительно яркими лучами солнца, пробившимися через готовые вот-вот затянуть небо окончательно черные тучи. Дорога постепенно становилась все более ровной, и Семен потихоньку прибавлял скорость. К моменту, когда за очередным поворотом показались первые дома самой большой и зажиточной в этих краях деревни под мелодичным названием Нижняя Семеновка, он позволил себе разогнаться до семидесяти километров в час.

Автомобиль преодолел уже четверть длины главной улицы, а Семен не заметил ни одной живой души. Новое, неприятное ощущение, будто горло склеивается изнутри, мешая сглотнуть и даже нормально дышать, заставило Семена сбросить скорость и потянуться за лежавшей в его двери бутылкой с прохладным кислым квасом. Не подозревая еще, что очень скоро он познакомится с этим мерзким ощущением гораздо ближе, он сделал пять небольших глотков, каждый раз ощущая нечто вроде болезненной щекотки, когда напиток на пути к желудку преодолевал слипшиеся гланды.

Мысль о телефонном звонке снова посетила Семена, и в этот раз показалась ему уже не такой скверной. Посомневавшись немного, он все же остановил автомобиль на обочине некоего подобия деревенской площади, прямо возле здания нижнесеменовского почтового отделения. Об этом свидетельствовала крошечная табличка, висевшая справа от двери. Семен спрыгнул на землю, закрыл машину на ключ, нервно огляделся и двинулся к зданию – двухэтажному серому дому с небольшим деревянным крыльцом. Мужчина шагал неуверенно, продолжая оглядываться по сторонам, в надежде заметить хоть какие-то признаки жизни. Признаков видно не было, а вот ощущение, что за ним пристально наблюдают, неуклонно вползало в нервную систему. Он резко закрутил головой, в надежде не столько обнаружить соглядатая, сколько убедиться, что его нет, что он живет в его растревоженном этим сумасшедшим днем воображении. Его взгляду вновь предстали лишь пустая улица, безмолвные пятна окон и мрачные серо-зеленые заборы. Хотя… Или, может показалось?! Нет, не показалось! За забором, в трех дворах от почтамта, мелькнули глаза на жутком безобразном лице. Не было никаких глаз! Нет, были глаза! Точно были! Злые глаза огромного обезумевшего волка.

Сердце забилось, как паровой молот, горло снова слиплось, мешая нормально вдохнуть. Собрав в кулак всю волю, Семен двинулся к крыльцу, сосредоточив внимание на маленькой выцветшей от возраста табличке. Только бы снова не увидеть эти чудовищные глаза. До крыльца оставалось десять метров, восемь. Шаг, еще шаг…

– Мяууу, – из-под ног с визгом рванулась кошка.

Нервы мужчины не выдержали. Крик ужаса вырвался из склеенного горла, причинив мучительную боль. Семен рванулся к двери, запнулся о низкую ступеньку крыльца и с грохотом рухнул на грязные доски.

Секунды улетали подхватываемые порывами мокрого ветра. Растянувшийся на крыльце человек начал медленно подниматься. Из-под приклеенного ко лбу куска лейкопластыря сочилась багровая струйка крови, резко контрастируя с мертвенно бледным лицом.

Он был на грани, ему хотелось кричать, хотелось бежать, хотелось умереть. Но больше всего ему хотелось проснуться. Да, проснуться в своей уютной комнате, потянуться, пойти сделать себе чаю с медом, закурить сигарету. Но он не проснется. Весь этот кошмар происходил на самом деле. Оборотень, спрятавшийся за забором, сожрал всех в деревне, вот почему он никого не видел. Сожрал даже собак и петухов, вот почему здесь было так тихо. Сожрал. Всех. Забыл только гребанную кошку. Сожрал и затаился в ожидании новых жертв. А сейчас уже крадется к нему. Слюна, наверняка, капает с кривых желтых клыков, между которыми застряли кусочки костей. К длинной, уродливой морде прилипли темные от запекшейся крови лоскуты кожи, покрытой светлыми волосами. Чудовище, должно быть, содрало с кого-то скальп прямо зубами…

С пронзительным, надрывным скрипом открылась, обитая коричневым дерматином дверь.

Семен снова, в который за этот день раз, закричал.

– Ты чего, Семен? Семен, бог с тобой, всех детишек перепугаешь! – над ним склонился живой и невредимый Виктор Силаев, крепкий мужичок, шестидесяти с небольшим лет.

– Витя, почему тебя не сожрали? Нам надо спрятаться, слышишь спрятаться! – глаза Семена постепенно приобретали осмысленное выражение.

– У-у, эк тебя приложило, – произнес Силаев, разглядывая рану на лбу Семена, – Пойдем-ка, ко мне! Леночка посмотрит.

– Все хорошо, все живы, – прошептал Семен, обращаясь к самому себе. А затем более твердым голосом, глядя на старого знакомого, с которым не однажды ездил по делам в город, а потом сиживал за столом, ведя неспешный разговор, изредка прикладываясь к стакану с рябиновой настойкой. – Витек, все нормально. Наступил на кошака, грохнулся и прямо старой раной о крыльцо.

– Да бывает, бывает. Ничего, до свадьбы заживет. Ну, двинули ко мне! Позаботимся о твоем несчастном лбе, да поведаешь старику, куда это ты один, да в такую погоду, намылился.

– Погоди, надо дело доделать, а голова обождет. Телефон сегодня работает?

– Да, только вот с дочкой говорил.

– Хорошо, хорошо.

Человек, с которым Семен заключил сделку, предупреждал, что за ложный звонок Семен моментально лишится всех благ, которые эта самая сделка сулила, а может чего и побольше. «Ты такой отнюдь не один, и, если все начнут названивать по любому поводу… Ну, ты понимаешь. Поэтому если появятся подозрения, соберешь вещички и полетишь в Москву, придешь по этому адресу и все расскажешь. А пока будешь добираться до аэропорта, будет время подумать, а не горячишься ли ты, действительно ли случилось что-то странное, или ты себе напридумывал, в надежде выслужиться и сорвать банк. Но номер телефона все же даю, на самый крайний случай. Ну, если на твоих глазах, например, сойдутся в смертельной схватке сам дьявол, терминатор и лохнесское чудовище, а в разгар потасовки появится президент США, застрелит всех из огромного кольта, превратится в воробья и улетит в лес».

Ни лохнесского чудовища, ни терминатора, ни тем более президента, обвешанного оружием, Семен не видел, а вот насчет дьявола полной уверенности не было. Он вспомнил глаза за забором. Горло начало слипаться. Что-то внутри теперь уже настойчиво твердило ему, что стоит рискнуть и позвонить.

– Покури пока, – он протянул знакомому «Мальборо». – Я быстро.

– Давай! – мужичок ловко выхватил из пачки сигарету, прикурил от протянутой Семеном зажигалки, смачно затянулся. – Сегодня Клава работает, ты б все-таки присмотрелся к ней получше, не гоже в сорок лет-то холостым ходить.

Семен, не дослушав знакомого, открыл дверь и шагнул в духоту нижнесеменовского почтового отделения.

Деревянная стойка и две видавшие виды телефонные кабинки, в которых прятались на удивление современные аппараты.

Не обращая внимания ни на призывные взгляды телефонистки Клавы, ни на небольшого роста девочку в платке, нетерпеливо щелкавшей ногтем по проводу трубки в соседней кабинке, Семен сосредоточенно набрал длинный московский номер, после каждого нажатия клавиши, сверяясь с извлеченной из бумажника карточкой. После пятого гудка Семену ответил механический голос:

– Оставьте свое сообщение, если оно окажется полезным, с Вами свяжутся. Говорите после звукового сигнала. Спасибо.

– Это Семен, ну, Полоцкий Семен Петрович, с деревни Чуйская. Я собираюсь приехать. Ну, к вам в Москву. Но вот решил на всякий случай сперва позвонить. У нас, вишь как, происходят странные вещи, – он нервно теребил замок ветровки, судорожно соображая, как бы в двух словах нарисовать ситуацию. В итоге в двух словах не получилось. Получилось длинно, путано и бестолково.

Пока Семен пытался выдавить из-себя хоть что-то членораздельное, девушка из соседней кабинки закончила свой разговор и опустив голову выскользнула на улицу.

Когда Семен закончил, он с тяжелым вздохом опустил трубку на рычаг. Рассказ вышел совсем не таким впечатляющим, как он надеялся.

– Что-то не так, Семен Петрович? – Клава тепло и одновременно лукаво смотрела на пораненного и перепачканного посетителя. – Выглядите Вы не важно.

– Спасибо Клавочка, все нормально. Просто тяжелый день, – выдавил из себя Полоцкий, даже не подозревая, насколько был прав, и поспешил к выходу.

– Ну, дозвонился? – Силаев хитро выглядывал из-под густых бровей.

– Да, да. Слушай Палыч, а кто в том доме живет? – Семен указал пальцем на забор, за которым ему померещились

(померещились ли)

страшные волчьи глаза.

– Это в котором?

– Дак, аккурат в третьем по правой стороне.

– То бабка-самогонщица, Елена Никитична. У-у неспокойная. Почитай восьмой десяток разменяла, а все ей неймется. Весь год пыхтит, а к сентябрю полный погреб самогона разного набьет. Потом торгует потихоньку до самой весны. Да ты пошли, пошли! Надо рану то поглядеть, да одежду почистить, а то и сменить. Не гоже в таком виде в город заявляться, а ты брат туда направляешься, это к бабке не ходи, – старые знакомые двинулись к машине. – Так вот, настойку рябиновую, что мы с тобой так уважаем, я у нее, значит, и беру. Семьдесят пять рублей пол-литра! Но того стоит, сам знаешь. А на днях постояльцев себе взяла, ну за плату естественно.

– Постояльцев? – напрягся Семен, вспомнив вопрос следователя.

– Ну, как есть, – охотно закивал его товарищ, – Дом-то у нее большой будет. Вот и приютила по случаю. Мужика такого здорового с дочкой. Дочка то как раз только что из почты выскочила. Не видел, что ли?

– Краем глаза, – пожал плечами Полоцкий.

– Ну, так вот, – продолжил его товарищ, – Приютила, значит. Говорят двести рублей в день берет, но то, конечно, брешут. Сам-то я мужика этого не видел, только дочку. А вот жена рассказывает, мол, мужик статный, добропер…, тьфу ты, добропорядочный. Вчера вот весь день дрова колол, потом баню топил. На зэка не похож, одет добротно, только вот, жена говорит, с лицом чей-то, то ля шрам, то ля еще что. А дочурка вроде как симпатичная, да приветливая и вежливая.

– Шрам говоришь? – пробурчал Семен, непроизвольно оглядываясь вокруг, – Ну-ну.

– А тебе чего? – прищурил глаз Виктор.

– Слушай Палыч, – проигнорировал вопрос Семен, – спасибо за приглашение и заботу, но некогда мне теперь рассиживаться. Ехать мне нужно.

– А голова? – удивился доброхот.

– А че голова? До свадьбы заживет, – отмахнулся Семен.

– Ну уж нет, – Силаев снова прищурившись, взглянул на товарища, – Так я тебя не отпущу. Не хочешь зайти, так давай прям здесь рану промоем, да хоть пластырем заклеим, на худой конец. Есть аптечка?

– Есть, – нехотя признался Полоцкий, – Ладно. Давай!

Силаев с почти профессиональным проворством промокнул рану на лбу друга перекисью водорода и аккуратно наклеил три полоски пластыря.

Семен взглянул на себя в зеркало заднего вида. Лоб выглядел теперь гораздо лучше.

Друзья постояли еще немного. Выкурили по сигарете. Обменялись парой фраз, вспомнив шныряющих по деревням прокурорских.

– Тебе точно надо в город? – сделал еще один заход Виктор.

– Надо, – кивнул Семен.

– Ну, гляди.

–Ладно тебе, все нормально.

Силаев с сомнением покачал головой и взглянул на серое небо.

– Видать, крепко тебе приспичило!

Семен неопределенно дернул плечом и поспешил забраться в машину. Еще раз глянул на рану в зеркало, потом на Виктора:

– До свадьбы заживет. Точно. Бывай Палыч! Обратно поеду, непременно загляну.

– Ну, коль так, тогда счастливо тебе, Петрович!

УАЗик тронулся с места, рывком проскочил третий по правой стороне дом, и покатил прочь от Нижней Семеновки.

5.

Дорога снова шла через лес. Деревья склоняли свои тяжелые колючие лапы прямо к лобовому стеклу. Семен выехал из Нижней Семеновки два часа назад и по собственным расчетам должен был добраться до накатанной грунтовки через час-полтора. Потом он надеялся остановиться и перекусить. Но в его расчеты вмешался случай, глупый случай, который так часто портит людям жизнь.

Правое переднее колесо угодило прямо на пригоршню гвоздей

(какой идиот умудрился потерять столько гвоздей посреди бесконечной тайги?).

Машина вильнула в сторону, ткнулась бампером в придорожный куст и замерла. Семен вылез из машины, обошел ее сзади, взглянул на колесо, выругался.

Он снова сел за руль, сдал назад, проехал немного в поисках ровного места, на котором сподручней было бы поменять злосчастное колесо. Спрыгнул на землю, бодро открыл багажник, надел перчатки, начал вытаскивать домкрат, ключи и запаску.

– Что-то прохладно, – снова он заговорил вслух с самим собой.

Мужчина огляделся и нервно поежился. Ему совсем не понравилось увиденное. Тяжелые черные тучи спустились к самым макушкам сосен. Холодный пронизывающий ветер гудел меж ветвей. Лес выглядел холодным и враждебным. Первые капли дождя с грохотом ударились в металлическую крышу внедорожника.

Семен заторопился, приговаривая что-то под нос. Он уже снял проколотое колесо и наклонился за запаской, когда из-за спины раздался протяжный волчий вой. Ему ответил другой вой справа, потом еще один слева, потом еще и еще. Семен так и замер, согнувшись над колесом. Горло снова начало слипаться. Теперь вой раздавался отовсюду. Перепуганный человек мог бы поклясться, что волков было не меньше сотни. А еще, по их пронзительным голосам, он понял, что звери голодны. Очень голодны…

Мужчина, наконец, разогнулся. На ватных ногах он доковылял до задней двери авто. Открыл, нащупал под половицей карабин. Привычным движением вытер пот со лба. Вскрикнул от неожиданной острой боли

(гребаная псина заставила его биться лбом о железо),

волки отозвались многоголосым воем. Семен достал карабин, проверил, заряжен ли. Магазин на десять патронов был заполен под завязку. Снова звериный вой, теперь гораздо ближе, теперь совсем рядом. С куском оторванной кожи на лбу, слипшимся горлом, огромным и выглядевшим таким бесполезным карабином наперевес, он оперся спиной о борт УАЗика и судорожно пытался сообразить, что же ему делать. Но мысли лихорадочно кружились в голове, как рой растревоженных пчел.

И тут, в ставшей за короткие минуты непроглядной, таежной тьме он увидел сверкающие, налитые кровью глаза хищника.

«Это не волк, – пришла ужасная догадка, – это чудовище из деревни. Я видел эти глаза там, за забором».

(мягкие пальцы паники легким массажем прошлись вдоль позвоночника)

Из-за деревьев появились еще одни страшные глаза. Семен развернулся и увидел целое море сверкающих голодных глаз

(мягкие пальцы схватили за горло, и став стальными, сдавили так, что невозможно стало дышать).

Зверь шагнул из черноты леса, теперь Семен мог разглядеть его. Волк был огромен, из пасти выглядывали острые желтые клыки, с клыков капала слюна. Падая, она с шипением разъедала траву.

Преодолевая панику, сдавившую горло. Борясь со слабостью в руках. Забыв о кровоточащей ране. Глядя прямо в жуткие глаза приближавшегося зверя, Семен поднял ружье. В конце концов, он был отнюдь не трусом.

До хищника было не больше пятнадцати метров, Семен мог почувствовать вонь из разинутой уродливой пасти. Грохот выстрела заглушил страшный вой. Волк остановился на бесконечно долгое мгновение, глядя прямо в глаза стрелявшего, а потом снова двинулся на него. Семен выстрелил снова, зверь продолжал двигаться. На негнущихся ногах человек начал отступать, судорожно давя на спуск карабина. Выстрелы гремели один за одним, не принося желаемого результата. Этого не могло быть. Патроны были набиты крупной дробью, до цели было всего с десяток метров. Пусть, он не был лучшим стрелком в деревне, но с такого расстояния он просто не мог промахнуться. Тем не менее, он видел, как зверь, абсолютно невредимый, неотвратимо движется на него.

Он был уже совсем рядом. Семен мог разглядеть вытянутую морду, изуродованную здоровенным шрамом, мог сосчитать желтые клыки в разинутой пасти. Он продолжал давить на спуск, но после еще двух громких хлопков, карабин молчал.

«Патроны! Кончились патроны!» – простая мысль лишила беднягу последних остатков мужества и рассудка.

Изо всех сил он швырнул в чудовище бесполезный карабин и бросился бежать. Боковым зрением он видел сотни теней, выскользнувших из чащи и устремившихся следом. Он так и не понял, что они существовали только в его воображении. На самом деле зверь был один. Но этот зверь действительно устремился вслед за ним. И двигался он гораздо быстрее человека…

Отвратительное ощущение слипшегося горла было последним впечатлением Семена Полоцкого от этой, полной самых странных поворотов, жизни.

Глава 2.

1.

Вестибюль одного из тех величественных зданий на Уолл-Стрит, которые так любят голливудские режиссеры, и которые, кажется, построены из толстых пачек американских долларов, был заполнен людьми. Все они от разносчиков пиццы в цветастых куртках, до солидных инвесторов в легких летних костюмах куда-то спешили. Шесть лифтов с огромными от пола до самого потолка зеркалами, как голодные хищники шныряли от этажа к этажу, то и дело раздвигая стальные челюсти, чтобы проглотить, а потом выплюнуть очередную порцию человеческого мяса.

И только один человек в этом звенящем улье никуда не спешил. Он сидел на бортике устроенного в самом центре вестибюля фонтана и задумчиво наблюдал, как поднимаемые падавшими струями маленькие волны едва-едва колышут живые лилии, украшавшие водную гладь. Мужчину звали Джеффри Мак Брайд. Ему было за шестьдесят. Но выглядел он максимум на пятьдесят. И тому были веские причины. Мистер Мак Брайд никогда не ужинал в дешевых забегаловках, а, предпочитая французскую кухню, всегда платил за свой ужин не меньше пятидесяти долларов. По утрам он спускался в фитнес-клуб с бассейном на первом этаже своего роскошного кондо и проплывал пару-тройку километров. По возможности выгуливал своего ретривера в соседнем парке. Правда, зачастую это приходилось делать Розалите, его домработнице. Еще Джеффри с завидной пунктуальностью посещал своего лечащего врача и вовремя проходил все нужные обследования. Ну, и конечно, одной из главных причин того, что мужчина выглядел на десяток лет моложе своего возраста была карта премиального гостя неприлично дорогой клиники косметологии на тридцать шестой улице. На его руках всегда был аккуратный маникюр, а седеющие, но все еще густые каштановые волосы были уложены в идеальную прическу. Смотрелся мистер Мак Брайд как идеальный американский топ-менеджер. Начальник подразделения банка или страховой компании. Вот только его профессиональные навыки и служебные обязанности не имели ничего общего с одобрением кредитов или оценкой страховых рисков.

В кармане темно-серого пиджака завибрировал мобильный телефон. Мак Брайд тряхнул головой, оторвал взгляд от лилий, удивленно огляделся вокруг, словно человек, проснувшийся в совершенно незнакомом месте. Телефон продолжал настойчиво вибрировать. Мужчина без всякой надобности поправил идеально лежавшие волосы и, не спеша, выудил из кармана мобильник:

– Мак Брайд слушает, – сказал он, и действительно сосредоточенно слушал, затем проговорил в трубку, – Я буду через три минуты.

Он встал, посмотрел на лифты, решая воспользоваться ли одним из них или дойти до отдельного входа с другой стороны здания. Но, вспомнив, какая мерзкая дождливая погода, совсем нехарактерная для этого сезона, стояла на улице, решил поехать вместе с другими обитателями здания.

Лавируя между людьми, мужчина направился к лифту. Вестибюль был искусственно отделен от коридора с лестницами и лифтами, четырьмя ступенями. Ему пришлось на секунду опустить глаза, чтобы не запнуться об одну из них, и в этот самый момент он наткнулся на молодую женщину с шикарными пшеничными волосами, зачем-то стянутыми в грубый конский хвост. Девушка скороговоркой попросила прощения и, не замедляя шага, продолжила свой путь к выходу. Джеффри видел ее лицо, наверное, меньше секунды, но был уверен, что успел заметить в нем что-то необычное, что-то привлекательное, манящее. Мужчина остановился и посмотрел ей вслед.

Она шла через холл, как дорогая модель по подиуму. Мак Брайд зачаровано смотрел ей вслед, пробегая взглядом от изящных икр до роскошных волос, пока она не исчезла за вращающимися дверями. Мужчина вернулся в реальность, осознав, что стоит среди толпы людей, и пялится на молодую девушку. Он поспешно одернул пиджак, развернулся и поспешил к лифту, который незамедлительно проглотил его, вместе с десятком вечно суетящихся брокеров.

2.

Здание было построено в 1914 году. Единственной компанией, которая с самого начала расположилось в нем, была компания со странным названием Blue Stallion.

Все, что было известно о деятельности «Голубого Жеребца», это то, что он занимался инвестициями в высокотехнологичные проекты, и объемы этих инвестиций неуклонно росли год от года.

Blue Stallion действительно инвестировал в оборонную промышленность, космические программы, природосберегающие технологии. Особенный интерес последнее время компания проявляла к чистой энергетике.

Но вот об основных источниках баснословных доходов компании знали единицы. Мало кто мог объяснить и необходимость строительства отдельного входа в здание с двумя лифтами, отвозившими пассажиров сразу на двадцать восьмой этаж, который был полностью занят головным нью-йоркским офисом компании, и слишком раздутый по обычным меркам штат службы безопасности, начальником которой и являлся мистер Джеффри Мак Брайд, и еще многие мелкие и не очень мелкие странности.

Лифт остановился на двадцать седьмом этаже, на последний двадцать восьмой, общий лифт не поднимался. Мак Брайд, уже собранный и подтянутый, упругим шагом направился к большим зеркальным дверям, возле которых мраморной статуей замер охранник, и за которыми находилась широкая мраморная лестница, ведущая на верхний этаж.

– Добрый день, Генри.

– Добрый день, мистер Мак Брайд, сэр.

– Все спокойно?

– Спокойно сэр, но я начеку.

– Молодец, запоминаешь мои наставления.

– Обязательно, – охранник предупредительно распахнул дверь перед начальником.

Шеф охраны Blue Stallion почти бегом поднялся на этаж вверх и оказался в своей вотчине. Не останавливаясь ни на секунду, он направился в свой кабинет, который находился в дальнем конце длинного коридора, сразу за кабинетом хозяина. Все, кто попадался ему на пути, учтиво желали ему доброго дня. Он отвечал короткими кивками головы, продолжая движение.

Добравшись до своей приемной, он толчком распахнул дверь.

Секретарша Ванесса одарила его загадочной улыбкой.

– Как прогулка, мистер Мак Брайд?

– Замечательно дорогая. Кто-нибудь еще звонил?

– Нет, больше никто.

– Отлично, просто отлично. Где они?

– Мистер Бишоп и мистер Дауни уже ждут Вашего приглашения.

– Хорошо, я позвоню через минуту.

Он вернул девушке улыбку и вошел в кабинет.

На его месте, сложив ноги на его стол, сидел молодой мужчина и курил его сигары…

– Никита! – Джеффри широко улыбнулся, – вот почему Ванесса так загадочна! Вы сговорились, чтобы устроить мне засаду.

– Точно, – хохотнул непрошенный гость, – решили проверить бдительность шефа безопасности. На предмет возможного покушения.

– Да кому нужен такой дряхлый старик, как я? – махнул рукой Мак Брайд.

– Как знать… – пожал плечами Никита.

Никита Вернов был одной из главных кадровых удач начальника службы безопасности. Частным структурам очень редко удавалось заполучить себе телохранителей такого уровня. Воспитанный специалистами бывшего КГБ, Вернов должен был охранять президентов страны, а охранял главу компании «Голубой Жеребец». Помимо исключительного профессионализма он подкупал своим безудержным оптимизмом и непритязательным чувством юмора.

– Ты почему не при теле? – спросил Джеффри.

– Должно же и у бедного охранника быть время на личную жизнь, – мужчина белоснежно улыбался, – поболтать с девчонками, спереть у начальника сигару…

– Я понял, но учти, с Ванессой тебе не светит, – подыграл Мак Брайд.

– Ну вот, – деланно расстроился Вернов, – обрезал крылья прекрасному чувству.

– Знаю я, где ютятся твои прекрасные чувства, – хмыкнул Джеффри.

– А вот это, извините, в прямом смысле удар ниже пояса! – Никита затушил сигару, и поднялся, освобождая кресло для хозяина кабинета, – Прошу!

– Так что с шефом? – спросил Мак Брайд, усаживаясь.

– Велел исчезнуть с глаз на время встречи.

– Что за встреча? С кем? Где? У него в кабинете?

– В ресторане на двадцать шестом, – почесал затылок Никита, – с кем – не имею ни малейшего понятия.

– Наш президент назначает встречи, о которых я ничего не знаю. При этом отправляет погулять своего телохранителя… – раздумчиво проговорил Мак Брайд, – ты не находишь это странным?

– У-у-у, это твой огород, старик, – покачал головой телохранитель, продолжая широко улыбаться – Последнее время он частенько не берет меня в рестораны. Может, я слишком налегаю на французские сыры? Платит то по счету он.

– Ладно, завязывай! Тебе стоит быть бдительней!

– Мне и тут не рады, – пропел Вернов и взглянул на часы, – но время изгнания почти истекло, и верный хранитель венценосного тела возвращается на свою полную опасностей службу.

– Прекрати паясничать и дуй к шефу! Если начнет капризничать, скажи, я лично дал жесткие указания от него ни на шаг!

– Есть, сэр! – Никита вытянулся по струнке и шутовским жестом отдал честь.

– Иди, работай! – вздохнул Джеффри.

Вернов подмигнул ему и вышел из кабинета, насвистывая под нос старую мелодию роллингов.

Начальник службы безопасности подождал, пока они попрощаются с Ванессой и нажал кнопку селектора:

– Ванесса, радость моя. Сделай милость, позови Бишопа и Дауни! Они, должно быть, заждались.

– Сию минуту, сэр.

Он отпустил кнопку, достал из коробки толстую сигару. Покрутил ее между пальцев, передумал, положил назад.

До прихода подчиненных у него была пара минут. Он включил компьютер и проверил почту. Ничего. Взял в руки папку с ежедневным отчетом аналитического отдела службы безопасности.

Открыл, вяло пролистал и отложил в сторону.

На столе тренькнул телефон, мужчина нетерпеливо нажал кнопку:

– Да, Ванесса.

– Мистер Мак Брайд, к Вам мистер Бишоп и мистер Дауни.

– Спасибо, пусть войдут!

Через несколько секунд дверь открылась, и в кабинет проникли две очень характерные персоны. Рыжий невысокий толстячок в смешных, нацепленных на самый кончик веснушчатого носа очках – Стюарт М. Бишоп, начальник восточного отдела службы безопасности. И худой и длинный как шест для прыжков брюнет с очень серьезным лицом – Дилон Дауни, начальник технического отдела. Последний держал в правой руке объемный чемодан.

Хозяин кабинета вышел из-за стола, чтобы поприветствовать своих сотрудников.

– Доброе утро господа, прошу, присаживайтесь! – Мак Брайд указал на кресла.

– Доброе утро, – синхронно ответили двое, и так же синхронно опустились в предложенные кресла. Со стороны эта синхронность выглядела очень забавно. Но начальник не обратил на это внимания.

– К делу, господа, к делу! – Мак Брайд не считал нужным скрывать своего нетерпения.

– Звонок поступил на номер в Москве, который использовался для приема сведений от информаторов, завербованных в рамках проекта «Звездный свет», – заговорил Бишоп, Дауни тем временем водрузил на журнальный столик и открыл свой чемодан с дешифрующей аппаратурой.

– Звонок поступил двадцать восьмого июля в двенадцать тридцать семь по московскому времени из нижнесеменовсого почтового отделения, – продолжил свой доклад рыжий, – Звонил информатор Князь…

– Почему Князь? – вскинулся Джеффри.

– Не могу знать, – удивленно ответил Бишоп.

– Ладно, как его нормальное имя?

– Полоцкий Семен Петрович, сорок один год, уроженец…

– Не надо, давай дальше! – прервал его начальник, приглаживая волосы.

– Звонок был записан на автоответчик. Резидент снял запись тем же вечером, – Бишоп поправил, грозившие вот-вот свалиться очки.

– Он встретился с этим Полоцким?

– Нет, сэр, – мотнул головой Бишоп, – Полоцкий не добрался до Москвы.

– Почему? Что с ним случилось?

– Точного ответа на ваш вопрос мы не знаем, – спокойно ответил Бишоп, – но с большой долей вероятности господин Полоцкий мертв.

– Поясни! – Мак Брайд начинал ощутимо напрягаться.

– Я думаю, для начала Вам стоит прослушать запись, – предложил Стюарт Бишоп, – Вы ведь замечательно владеете русским.

– Ладно, черт с вами, – поморщился Джеффри, – включай!

Бишоп кивнул коллеге, и тот нажал кнопку. Из высококачественных динамиков, раздался голос Семена Полоцкого.

Семен говорил шесть с половиной минут. Все это время трое сидели молча. Когда запись кончилась, в кабинете установилась полная тишина. Мак Брайд сосредоточенно глядел перед собой, Бишоп и Дауни рассеяно рассматривали паркет.

– Так что, ты говоришь, случилось с этим парнем? – прервал наконец молчание хозяин кабинета.

– Его машину нашли на лесной дороге, в паре миль от той деревни, из которой он звонил.

– Подробности! – потребовал Мак Брайд.

Дауни, продолжая молчать, протянул ему тонкую бумажную папку. А Бишоп прокомментировал:

– Это отчет резидента. Он вылетел на место тем же вечером, чтобы лично поторопить местных с поисками пропавшего информатора. Там все, что ему удалось раскопать об обстоятельствах исчезновения Семена Полоцкого.

Джеффри открыл папку и наискосок пробежался по ее содержимому. Полицейские отчеты, фотографии, выдержки из показаний свидетелей, данные анализа крови, отчет по баллистике, комментарии резидента. Отрывочные сведения очень быстро нарисовали перед опытным разведчиком примерную картину произошедшего. И увидев эту картину, бывший майор с тяжелым вздохом откинулся на спинку кресла и закрыл лицо руками.

Оба посетителя понимали возможную важность своего сообщения, но все же были обескуражены реакцией шефа. Они недоуменно переглянулись и синхронно пожали плечами.

А через секунду Дилон Дауни решился-таки вступить в разговор:

– Это ведь оно, шеф? То, что мы искали все это время?

– Я не знаю, – севшим вдруг голосом ответил Мак Брайд, – Пока не знаю.

– Что нам теперь делать? – поежившись, спросил главный техник.

– Для начала, – Мак Брайд рывком убрал руки от лица и резко подобрался, – Можешь дать мне запись разговора на обычном носителе?

– Минуту, – пробурчал под нос Дилон, нажал несколько клавиш, подождал несколько секунд и, в итоге, протянул Мак Брайду флэш-карту с логотипом «Голубого Жеребца».

– Благодарю – Джеффри привстал, чтобы принять флэшку, – Ты, Дилон, работаешь в штатном режиме. Стюарт, связь с резидентом в России на личный круглосуточный контроль. Любые новости по Полоцкому – сразу ко мне!

– Понял, – сдержанно кивнул Бишоп.

– Идите, работайте! – взглядом указал на дверь хозяин кабинета.

Стюарт М. Бишоп и Дилон Дауни еще раз озадаченно переглянулись, встали и гуськом направились к двери. Все-таки, они выглядели очень забавно, но Мак Брайд так и не улыбнулся. Он снова откинулся на спинку кресла и взял в руки папку с отчетом. И начал читать с самого начала. В этот раз неторопливо и внимательно. Но когда дело дошло до описания места, где нашли брошенный автомобиль пропавшего информатора, Джеффри снова стало нехорошо. В груди закололо, а сознание наполнилось обрывками забытых образов. Сопротивляться было бесполезно. Он отложил папку и закрыл глаза, позволяя своим воспоминаниям взять верх.

Механизм памяти, громко скрипнув, провернул шестеренки, осыпавшиеся ржавчиной, и вернул Джеффри Мак Брайда на много лет назад. В день, когда, проработавший чуть больше года начальником службы безопасности Blue Stallion, отставной майор войск специального назначения, заглянул на рождественский ужин к тогдашнему президенту компании Владимиру Строганову.

4.

Они только-только покончили с вишневым десертом и Мак Брайд искренне поблагодарил жену своего шефа, черноволосую уроженку Кротоне, за чудесный ужин. Моника по-итальянски тепло улыбнулась гостю. Потом поднялась из-за стола, нежно взяла за руку маленького Петра и отправилась укладывать сына. Владимир проводил их взглядом и предложил пройти в библиотеку. Там мужчины расположились в глубоких креслах возле письменного стола и закурили по сигаре. Владимир наплескал коньяк в пузатые бокалы. Какое-то время они сидели молча, наслаждаясь вкусами крепкого напитка и отменного табака. Наконец, глава компании «Голубой Жеребец» прервал молчание:

– Полагаю, у тебя уже успели возникнуть некоторые вопросы по поводу нашей компании… – он многозначительно посмотрел на собеседника, а потом, улыбнувшись, добавил, – ну, хотя бы о том, зачем простой инвестиционной фирме такая мощная служба безопасности.

– Размер штата моих подчиненных и объем финансирования действительно наводят на некоторые размышления, – мягко проговорил Джеффри, хотя внутренне весь подобрался, как перед прыжком в окно дома, в котором засели террористы.

– Но ты делаешь свое дело, и не задаешь вопросы, – Владимир подмигнул, отогнав рукой облачко сигарного дыма.

– Я думал, придет время, ты поделишься со мной тем, что мне нужно знать, – шутливым тоном отозвался Мак Брайд.

– Ха… Старые солдатские привычки, – кивнул хозяин дома, – это как раз одна из причин для того, чтобы начать этот разговор.

– Не любишь армейскую дисциплину? – аккуратно поддел Джеффри.

– Не люблю узость видения, – спокойно поправил Строганов, – уж точно не у человека на твоей позиции.

– Понимаю, – не стал спорить бывший разведчик.

– Хотя бы потому… – продолжил бизнесмен, – что на самом деле твои задачи могут стать несколько шире, чем простая охрана людей и информации на серверах.

– Могут стать? – поднял бровь Мак Брайд, делая глубокую затяжку.

– А ты бы хотел этого? – Владимир вопросительно посмотрел на Джеффри.

Тот не поспешил с ответом. Сначала он спокойно ответил на взгляд шефа, потом огляделся вокруг, потом поправил волосы. И только после этого заговорил:

– Мне нравится эта работа, не буду скрывать. И я еще достаточно молод, чтобы испытывать некоторое притяжение к новым горизонтам. Профессиональному росту, если угодно. Вот только…

– Только ты опасаешься, что расширение твоих полномочий может быть связано с нарушением закона? – попробовал угадать Владимир.

– Скорее с шагом за границы моих собственных этических представлений, – уточнил Джеффри.

– Не думаю, что у тебя появится такая дилемма, – мягко, но уверенно заключил Владимир.

– Это хорошо, – аккуратно проговорил шеф службы безопасности, и вопросительно посмотрел на собеседника.

– Но вот за границы собственных представлений о природе реальности тебе шагнуть, возможно, придется, – хитро прищурившись, заявил тот.

– Век живи, век учись, – добродушно отозвался Мак Брайд.

– Отличный настрой, – Владимир приложился к сигаре, – Возможно, то, что ты сейчас услышишь от меня, прозвучит несколько необычно… И я бы хотел, чтобы ты отнесся к этому, как к ознакомлению с некой, скажем так, научной гипотезой. Да, точно. Гипотезой, знакомство с которой поможет тебе лучше понять свои новые задачи и заранее вычертить вектор своей новой работы.

– Хорошо, – спрятав настороженность за широкой улыбкой, отреагировал начальник службы безопасности, – Я – само внимание.

– Ты никогда не задавался вопросом: что такое жизнь? – сделал первый аккуратный шаг президент компании, – И где эта тонкая грань, отделяющее живое от неживого?

– Издеваешься, босс? – ухмыльнулся бывший военный, – Ты ведь знаешь, где я трудился полжизни. Там очень хорошо понимаешь, чем отличается живой враг от неживого. Иначе долго не протянуть.

– Понимаю, – терпеливо кивнул Владимир, – Но я про другое. Взгляни на это чуть шире!

– Ну, собака живая, – пожал плечами Джеффри, – а камень – нет.

– Хорошо, ладно, – довольно кивнул хозяин дома и затянулся сигарным дымом, – а дерево?

– Аааа, хм… Наверное, живое, – качнул головой начальник службы безопасности, начинавший понимать, куда клонит его наниматель.

– А водоросли? А коралловый риф? А бактерия, живущая внутри тела тли, помогающая ей добывать все необходимые для жизни элементы из сока растений? – не унимался Владимир, – А вирус, пожирающий слизистую чьей-то бабушки? Все это примеры жизни, или все-таки нет?

– Я не знаю, старина, – Джеффри поднял две раскрытые ладони. Между пальцами одной из них дымилась сигара, – биология – не мой конек. Может быть, живым можно назвать все, что питается солнечным светом? В конце концов, Солнце дарит Земле жизнь. Так нас учили в школе.

– Превосходно! – с почти ребяческим восторгом воскликнул Владимир и, порывисто раздавив свою почти целую сигару в пепельнице, продолжил, – Жизнь в биологическом смысле зародилась в первичном бульоне и стала продуктом бесконечной череды химических реакций, приведшей в итоге к возникновению первых бактерий. Бактерий, которые в процессе своей нехитрой жизнедеятельности насытили атмосферу кислородом и научились использовать солнечный свет в качестве источника энергии. А потом, однажды объединившись друг с другом, создали первую живую клетку. Эта жизнь, как ты справедливо отметил – продукт солнечной энергии, энтропии и естественного отбора.

– Ясно, – коротко кивнул Джеффри, – сделаю вид, что уловил всю суть.

– Брось! – добродушно отмахнулся Строганов, – совершенно уверен, что ты способен влет улавливать смысл гораздо более сложных концепций.

– Ты меня с кем-то путаешь, – буркнул было Джеффри, но тут же почувствовав, что перебарщивает с шутливостью, добавил вполне серьезно, – ты сказал: «в биологическом смысле». Значит ли это, что есть какой-то другой смысл?

– Конечно, – Владимир с готовностью потряс головой, – Ведь мы с тобой, как ни крути, отличаемся от коралловых рифов, вирусов и деревьев.

– Ты говоришь о разуме? – Джеффри сделал поспешную затяжку и запил ее остатками коньяка.

– О разуме, самосознании, способности чувствовать и творить, – оживленно подхватил Строганов, – Откуда все это?

– Могу предложить только ответ из Библии, – развел руками Джеффри и потушил свою сигару.

– И ты будешь совсем не так далек от истины, как себе представляешь, – прищурил один глаз Владимир.

– Ты позвал меня сюда, чтобы сказать, что Бог существует? – грустно усмехнулся Джеффри.

Владимир не стал сдерживать и свой смешок, а потом, продолжая улыбаться, сказал:

– Почти. Вот только он не бородатый старец и не абстрактная сущность.

– А кто же он? – вздохнул начальник службы безопасности.

– Он – Звезда, – президент компании заглянул ему прямо в глаза.

– Ого…, – Мак Брайд покивал головой, выпятив нижнюю губу, -Вот, значит, как.

Владимир сделал вид, что не заметил сарказма:

– Звезда, родившаяся из самого сердца той непостижимой малости, которая, взорвавшись фантастическим фейерверком много миллиардов лет назад, дала начало всему.

– Мы слишком быстро перескочили от биологии к астрофизике, – в шутливом недоумении покачал головой Мак Брайд, – О какой звезде речь? У нее есть имя?

Владимир инстинктивно покрутил головой вокруг, словно пытаясь лишний раз убедиться, что их никто не может услышать. А убедившись, наклонился через столик поближе к собеседнику и тихо произнес:

– Ее имя Приория.

– Приория? – словно пробуя слово на вкус, переспросил бывший военный.

– Приория, – почти любовно повторил Владимир, – Самая прекрасная Звезда во Вселенной.

Звук этого имени удивительно мягко проник в уши Мак Брайда и теплым облаком растаял в мозгу, отправив стаю мурашек в короткую прогулку по затылку.

– Я не слышал о такой, – тихо проговорил отставной майор. Что-то в интонации Владимира, или, может быть, в его взгляде, заставило Джеффри на какое-то время отодвинуть свой скептицизм и убрать сарказм из собственных интонаций.

– Я расскажу тебе о ней, – Владимир отставил в сторону свой бокал.

– Я тебя внимательно слушаю, – Джеффри последовал его примеру.

Глубоко вздохнув несколько раз и прикрыв глаза, Владимир Строганов начал свой рассказ:

– В самом центре мироздания, окруженная бесконечностью космического холода, сияет Звезда. Звезда эта по-настоящему прекрасна. Она удивительна. Она – само совершенство. Имя ей – Приория. Как и положено звезде, Приория рождает в своих недрах огромное количество энергии. Энергии, природа которой еще неизвестна человечеству. Той самой, которая когда-то, давным-давно, попав в наш мир, сделала нас людьми. Да, именно так, мой друг. Приория производит энергию познания, эмоций и чувств. Энергию разумной жизни.

Владимир прервался, чтобы взглянуть на единственного слушателя. Обнаружив на его лице выражение спокойного внимания, он кивнул сам себе и продолжил:

– Приория рождает восемь лучей. Эти лучи и связывают Приорию с восемью избранными мирами.

– Избранными мирами? – не выдержал Джеффри.

– Да, именно, – с готовностью подтвердил Строганов, – Во всем безграничье вселенной, среди мертвой тишины триллионов голых космических тел, есть тысячи миров, согретых светом собственных Солнц. Тысячи прекрасных миров, на которых плещется вода, дуют ветры и растут высокие деревья. Но лишь невообразимо малая часть этих миров, мой друг, озарена волшебным светом Приории. Всего восемь миров, согретых лучами прекрасной Звезды. Восемь крошеных планет, на которых существует та самая разумная жизнь.

– Восемь миров, – прервал-таки свое молчание гость, – Так, значит, мы не одни во вселенной.

– Нет, – прищурив один глаз, мотнул головой хозяин.

– А ты случайно? – Джеффри многозначительно закатил зрачки наверх.

– Нет, я не видел инопланетян, Джефф, – очень доброжелательно улыбнулся Владимир, понимавший, как странно все это звучало для его собеседника, а потому готовый простить ему определенную долю сарказма.

– Хорошо, – искренне порадовался Мак Брайд, – но тогда откуда тебе все это известно? Как ты узнал про существование этой твоей…

– Приории, – подсказал Владимир.

– Вот, именно, – щелкнул пальцами бывший военный, – этой самой Приории! С этой ее энергией жизни и восемью избранными мирами. Откуда ты это взял? Прочитал вчера в Popular Science?

Строганов посмотрел на своего гостя, и в этот раз в этом взгляде Джеффри отчетливо распознал осуждение. Что ж… Хозяин был прав. Мак Брайд зашел слишком далеко. Какими бы теплыми ни были их отношения последнее время, Владимир Строганов оставался президентом крупной инвестиционной компании и его нанимателем. Предположить, что такой человек решил потратить вечер на то, чтобы попотчевать одного из подчиненных дурацкими байками и выслушать в ответ дюжину колких замечаний, Джеффри просто не мог. Кроме того, его ведь предупредили, что к услышанному нужно отнестись как к научной гипотезе и не усердствовать с критическими замечаниями. Что бы ни крылось за всем этим вступлением, и в каком бы благодушном настроении он ни находился, Владимир хотел, чтобы Мак Брайд выслушал его со всей возможной серьезностью. Джеффри даже показалось, что, начав рассказывать о Приории, хозяин дома физически не мог остановиться на середине, ему требовалось закончить рассказ как можно скорее. Поразмыслив буквально секунду, Джефрри понял, что у него нет никаких причин настаивать на своем скепсисе, а его шеф уж точно заслуживает того, чтобы нанятый им отставной майор проявил немного терпения и дослушал рассказ до конца. Осознав это, американец примирительно поднял руки, потом потянулся к початой бутылке и налил обоим по второй порции коньяка.

Владимир понимающе улыбнулся и взял свой бокал. Оба сделали по небольшому глотку, и Строганов продолжил.

– Я видел это. Собственными глазами видел волны энергии, которые связывают целые миры.

– Ты… Видел? – такого Мак Брайд явно не ожидал.

– Да, – пожал плечами Владимир, – Видел. Видел, как энергия Приории попадает в наш мир. Видел тот самый луч. Луч божественного света, который пронзает Вселенную.

– Божественного? – поморщился Джеффри.

– Прости! Просто это слово напрашивается само собой. Расшифруй его как: прекрасного, непознанного, животворящего. Этот луч, по своей сути, – туннель. Квантовый туннель, который обеспечивает мгновенный обмен информацией между Приорией и миром, находящимся на другом конце луча.

– Мгновенный обмен? Как это возможно? – усомнился Мак Брайд, – Ведь звезда, должно быть, чертовски далеко от нас.

– Я не знаю, – честно признался президент компании, – Но не так давно ученые обнаружили, что два электрона непостижимым образом связаны. И независимо от того, какое расстояние их разделяет, один мгновенно реагирует на изменение состояния другого. Они называют это квантовой запутанностью.

– Не слышал про такое.

– Неудивительно. Это не самая популярная тема. Об этом не напишут в «Нью-Йорк Таймс». Как бы то ни было, но Приория и ее миры постоянно обмениваются информацией. И обмен этот происходит молниеносно, почти без задержки. Это своего рода квантовая запутанность в масштабе целых миров.

– Ладно, допустим… – медленно проговорил озадаченный гость, – но раз ты говоришь об обмене информацией, получается, что Приория не просто питает нас жизнью? Она получает что-то взамен?

– Именно! Все правильно, Джеффри, – Владимир довольно хлопнул ладонью по собственному бедру, – Приория питается энергией, которую дарит ей каждый из восьми миров. И это делает ее способность воспроизводить жизнь неиссякаемой.

– Но как? – Мак Брайд отчаянно пытался успеть за потоком информации, – Чем мы можем накормить Звезду?

– Творчество и самопознание, новые идеи и открытия, – начал перечислять Владимир, – И, конечно, любовь. Любовь, Джеффри – лучший способ восполнить запасы живительной энергии Прекрасной Звезды.

Мак Брайд залпом допил свой коньяк, встал и отправился исследовать библиотеку президента компании. Компьютер в его голове работал на полную мощность, пытаясь усвоить и рассортировать полученные данные. Владимир Строганов великодушно не мешал ему, молча разглядывая узор на ковре. Но, в конце концов, решил не дожидаться окончания прогулки своего слушателя и, сцепив пальцы рук в замок, продолжил:

– Вот только у каждой палки два конца, Джефф, у каждой медали две стороны.

Мак Брайд остановился посреди комнаты.

– И даже совершенная Приория не одинока, – не останавливался Владимир, – У ее блеска есть темная тень. У прекрасной Звезды есть отвратительный Спутник. Его имя слишком ужасно, чтобы звучать на человеческом языке. Он вращается вокруг Приории, подчиняясь не законам тяготения, но собственным черным желаниям.       

– У Спутника тоже есть лучи? – Мак Брайд шагнул обратно к своему креслу.

– Нет, в том то и фокус. Но ему тоже нужна пища. Он тоже нуждается в энергии. Только другой энергии. Он питается энергией страха, злобы и насилия, – поведал Владимир.

– Но как он получает ее? – поинтересовался Джеффри.

– Он как огромный космический паразит, – последовал мгновенный ответ, – Может пользоваться только тем, что есть у других. Спутник то и дело выходит на ось одного из восьми лучей. Выходит, чтобы на какое-то время захватить контроль над туннелем, над этим каналом обмена информацией.

Джеффри снова сел и кивнул рассказчику, показывая, что готов слушать дальше.

– Попадая на ось одного из восьми лучей, этот мерзкий черный гигант отрезает один из миров от живительной энергии Звезды, – продолжил объяснять Владимир, – Черная, безжизненная поверхность с его внешней стороны разверзается, открывая адское огненное нутро. Из него к обездоленному на время миру устремляется поток темной энергии. Поток ненависти, разрушения и тревоги.

Мак Брайду показалось, что эти слова заставили говорившего испытать реальную физическую боль. Сам он по-прежнему не мог нащупать адекватного отношения ко всему тому, что слышал.

– Как заботливый землепашец Спутник разбрасывает повсюду зерна раздора и разрушения, – если Владимир и чувствовал смущение своего подчиненного, то не подавал виду, – а потом, когда на благодатной почве зависти и неприязни они дают обильные всходы, всасывает в себя отвратительную энергию злобы и насилия.

– Так он получает свою дозу энергетической подпитки, – кивнул начальник службы безопасности.

– Именно, – с готовностью подтвердил хозяин дома, – И мир, на другом конце луча каждый раз рискует погрузиться во тьму. Но! К счастью, в это же время неуемная энергия светлого луча начинает беспощадно сжигать обратную сторону темного Спутника. Огромные мрачные глыбы превращаются в вонючую пыль с отвратительным шипением. Гадкий Спутник не может долго сопротивляться и уходит с оси луча. Сбегает в холод космической ночи.

– Значит, по большому счету, – протянул Мак Брайд, – восемь миров в безопасности?

– Как правило, да, – подумав секунду, согласился Владимир, – Но, чем тоньше луч, тем меньше вреда он может причинить Спутнику. А чем больше энергии Спутник получает от мира на другом конце, тем дольше он может выдерживать боль.

– И сейчас, как я понимаю, именно такой момент? – прищурился Джеффри.

– Именнно такой, – вздохнул Владимир, – Особенно часто и подолгу темный Спутник задерживается на оси восьмого луча. Там он получает самую мощную подпитку. Там разбросанные им зерна дают самые обильные всходы. А сам восьмой луч заметно тоньше и слабее остальных. Если честно, этот луч уже почти не страшит черного гиганта. И кто знает, возможно, однажды Приория не сможет прогнать Спутник с его оси…

– А на другом конце… – начал было Джеффри.

– На другом конце восьмого луча – планета Земля, – закончил за него Владимир, – Прекрасный мир удивительной жизни… Мир, находящийся в смертельной опасности!

Президент «Голубого Жеребца» замолчал. Взял со стола свой бокал. На самом дне еще плескались остатки дорогого коньяка. Сделал неторопливый глоток.

Джеффри понял, что вступление закончилось. «Гипотеза», как назвал ее Владимир, была высказана. И, как бы фантастически она ни звучала, бывшему разведчику удалось довольно четко усвоить ее основные моменты и признать наличие в ней определенной логики. Пришло время двигаться дальше.

– Хорошо, ладно! Я понял, – Мак Брайд хлопнул ладонями по подлокотникам кресла, – Восьмой луч, восьмой мир. Наш мир. Мир, которому грозят большие неприятности. Какое отношение к этому имеет наша фирма?

– Вот и отлично, ты переводишь разговор в нужное русло, – подмигнул ему Строганов, – это сейчас и объяснит тебе, зачем нам нужна такая служба безопасности. И зачем нам нужен был ты…

– Мне не терпится узнать, – кивнул Мак Брайд.

– Когда наша вселенная была еще совсем молодой и довольно тесной по нынешним меркам, она неслась в разные стороны с огромной скоростью, а столкновения небесных тел были обычным делом, – Строганов поставил пустой бокал на столик, – Приория тоже не избежала этой участи. Однажды в нее врезался ее уродливый космический антипод.

– Темный Спутник? – поднял бровь Мак Брайд.

– Да, – согласился Владимир, – Именно так он оказался на ее орбите и остался там навсегда.

– Приория пострадала? – волнение проникло в голос начальника службы безопасности помимо его воли.

– Звезда осталась цела, конечно, – качнул головой Строганов, – Но ее крошечные осколки разлетелись во все стороны, будь уверен! Большинство из них так и сгинули в бескрайнем космосе. Но… Так уж вышло, что восьми из них было суждено однажды долететь до тех самых планет, где к тому времени уже успела зародиться и развиться биологическая жизнь…

– Тех самых восьми планет, где потом появилась жизнь разумная, – понимающе кивнул Джеффри, перебив рассказчика.

Тот совсем не обиделся и тоже кивнул, подтверждая слова слушателя, а рассказ продолжился:

– Как ты понимаешь, такой кусочек Звезды попал и на Землю. И спокойно лежал миллиарды лет, привлекая свет со своей родной Звезды. За это время сформировался тот самый квантовый туннель. И, как до этого деятельность бактерий и эукариот наполнила атмосферу Земли кислородом, свет Луча наполнил наш мир энергией Приории. Спровоцировав в итоге появление разумной жизни.

– Хорошо, – гость пригладил волосы, – положим, это я усвоил.

– Рано или поздно этот осколок Звезды неизбежно должен был быть найден теми, кого он создал. Людьми, – Владимир сменил позу, опершись локтями о колени, – Так и случилось. Однажды человек нашел его. Нашел там, где энергия Приории достигает своей максимальной концентрации. У подножья космической радуги, если тебе угодно. В месте, которое мы называем колыбелью Луча.

– Кем был этот человек? – заинтересовался Мак Брайд.

– Это другая история, мой друг, – моментально откликнулся Владимир, – А сейчас нас больше интересует не то, кем он был. А то, кем он стал.

– И кем же?

– Он стал первым просветленным на этой планете, – ответ снова не заставил себя ждать, – Первым, кто узнал, как выглядит Луч. Первым, кто познал тайну возникновения жизни. Но главное для нас… Главное – этот человек стал основателем Ордена Прекрасной Звезды.

– Ордена? – Мак Брайд с трудом удержался от презрительной усмешки, – ты имеешь в виду…

– Я имею в виду, – не дав ему закончить вопрос, сказал Строганов, – самую древнюю и, как мне хочется надеяться, самую могущественную тайную организацию на этой планете.

На этих словах Джеффри пришлось медленно выдохнуть через сжатые губы, чтобы попытаться удержать себя в руках.

– Я имею в виду тот самый Орден, – продолжил хозяин дома, – финансовой службой которого и является компания «Голубой Жеребец».

Джеффри Мак Брайд дернулся как от пощечины. В этот момент ему больше не хотелось презрительно ухмыляться. В словах президента компании наконец-то отчетливо проступил здравый смысл.

Все эти рассказы про Звезду, лучи и Темный Спутник. Джеффри пока не знал, как к этому отнестись. Он был уверен, что шеф говорил серьезно. Но не был уверен, что все это не было своего рода метафорой или какой-то версией правды для узких кругов соискателей. Но вот сообщение о том, что «Голубой Жеребец» по своей сути является казной тайного Ордена… В этом определенно что-то было. Это выглядело очень логично и могло ответить на столь многие незаданные им за все это время вопросы. Да уж… Ему стоило дать себе минуту на размышление.

      Начальник службы безопасности встал со своего кресла. Потянулся к ящику с сигарами, достал одну. Размял между пальцев, откусил кончик специальными ножницами, размял, чиркнул золотой зажигалкой, поднес пламя к краю сигары и очень тщательно раскурил. Потом поставил зажигалку обратно на стол и отправился изучать книги во второй раз. Владимир не торопил его.

Если «Голубой Жеребец» – часть структуры большой тайной Организации, тогда у всех тех неясностей и странностей, которые Мак Брайд успел заметить за время работы, была причина. Тогда, пожалуй, во всем этом был смысл. Разрозненные кусочки паззла, все эти годы назойливыми раздражителями болтавшиеся в разных частях сознания, вдруг начали собираться в неожиданный, но, очевидно, цельный рисунок.

– Послушай, друг мой, – прервал его размышления Владимир, – Я понимаю, что все, что ты услышал от меня за последние полчаса звучит, мягко говоря, странновато. Звучит какой-то космической сказкой, которую по каким-то непонятным причинам один взрослый мужчина рассказывает другому взрослому мужчине. В чем смысл, думаешь ты. Ведь очевидно, что вы оба не верите в сказки.

Джеффри лишь качнул головой.

– Но, как я уже говорил, – Владимир поднял указательный палец, – для начала ты можешь посчитать все это лишь рабочей гипотезой. Взгляни на это лишь как на вводные для подготовки боевой операции.

Мак Брайд про себя отметил, что президент «Голубого Жеребца» не сказал ничего вроде: «… если ты согласишься». Что ж, старому вояке был предельно знаком такой расклад. Некоторые двери в их профессии открывались только в одну сторону. Пути назад у него уже не было.

И он был готов. На то, чтобы осознать это в полной мере, у него ушло ровно столько времени, сколько заняла очередная глубокая затяжка отличной кубинской сигарой.

– Положим, я усек главное, – произнес Мак Брайд медленно и тихо, – Есть люди, которые знают об истинном положении дел во вселенной, со всеми этими лучами, энергиями, энтропией и прочим… Они, по каким-то одним им ведомым причинам, не хотят делиться этой информацией с широкой общественностью и поэтому объединяются в тайную организацию. Я могу себе это представить. В армии США плелись и не такие интриги. И вот этой самой организации вдруг понадобилась моя помощь.

– Могущество Ордена – всего лишь сумма способностей людей, которые ему помогают, – видимо, признавая правильность выводов подчиненного, медленно произнес Владимир Строганов, – От каждого из них в итоге зависит, насколько хорошо Орден справляется со своими задачами.

– И какие же задачи Орден планирует поставить передо мной? – Джеффри пригладил волосы.

– Мне нравится ход твоих мыслей, – довольно потер руки Владимир, – определенно нравится. Если честно, эта затея… Она. В общем, это моя личная инициатива. Я ее еще ни с кем не обсуждал. Хотел сначала поговорить с тобой. Понять, насколько это вообще осуществимо.

– Ладно, я понял. Но ты не ответил.

– Я хочу, чтобы ты занялся разведкой, мой друг.

– Что? – не сдержал смешок Мак Брайд, – Ты серьезно?

– Абсолютно, – ни капли не смутившись, подтвердил Строганов, – Я не знаю, как там это у вас правильно называется… Разведывательная сеть, агентура или еще как-то. Не важно. Но Ордену нужна система обнаружения. Этакая глобальная сигнализация.

– И кого же должна обнаружить эта твоя сигнализация? – Джеффри снова был серьезен.

Этот вопрос начальника службы безопасности, в отличие от всех предыдущих, не получил немедленного ответа. Впервые за время беседы в библиотеке президент компании взял паузу. Джеффри стало очевидно, что они дошли до нового поворота их беседы. Поворота, за которым крылось еще больше странностей и возможных недопониманий.

Пауза продлилась больше минуты, но в итоге, Владимир Строганов, обреченно разведя руками, решился ответить на заданный его подчиненным вопрос:

– Как я уже говорил, Джеффри, Вселенная соткана из противоположностей. Осколки Звезды, о которых я говорил, попали в восемь миров не в одиночестве. Ведь Темный Спутник тоже участвовал в том столкновении. И от него откололось ровно столько же вещества, сколько от Приории. Вместе с каждым осколком Звезды в бесконечность улетел и его осколок…

– Стало быть… – задумался на несколько секунд бывший военный, – до нас добрался и кусочек Темного Спутника.

– И однажды он тоже неизбежно попал к людям, – опустил взгляд Владимир.

– Хочешь сказать, что на Земле есть силы, которые помогают Спутнику? – прищурился Джеффри.

– К сожалению, ты прав, – вздохнул Владимир, – Кое-кто воюет и на другой стороне. Это и станет твоей целью, Джефф. Объектом внимания той системы оповещения, которую ты создашь для Ордена Звезды.

– Ясно, – осторожно кивнул Мак Брайд, – Так, значит, у тех, кто нашел этот темный камень, тоже есть свой Орден?

– Нет, друг мой, – мотнул головой Владимир, – Как я уже говорил, Спутник не способен к созиданию. Он признает только силу, подчинение и страх. И человек, который нашел Темный камень тоже ничего не создавал. Но… Он изменился сам.

– Изменился? – приподнял бровь Джеффри.

– Камень привел его к Разлому в земле – следу от яростного энергетического выброса Спутника, отраженного от новорожденной Луны – маленького помощника Темного Гиганта, – Владимир теперь говорил возбужденно, – В этой трещине бурлила энергия Спутника. Она звала человека, и он не смог устоять. Он бросился прямо в вонючую пропасть.

Джеффри непроизвольно поморщился:

– И что случилось потом?

– А потом, мой друг, – вздохнул президент компании, – может быть по темной воле Спутника, а может быть, по самой обыкновенной, правящей целой Вселенной, случайности, в этот Разлом угодил какой-то древний хищник. Мы не знаем, как это возможно, но в том темном первичном бульоне ДНК зверя и человека сплавились в одно целое. Выбравшись наружу, нашедший темный камень бедолага больше не был человеком… Он стал воплощением разрушительной силы Спутника. Проводником хаоса. Посланником зла. Он стал…

Владимир Строганов не нашел в себе сил сходу закончить предложение и Джеффри остро почувствовал, что разговор, петлявший через опасное болото полного взаимного непонимания, дошел до смердящей трясины, которую обогнуть было невозможно.

Похоже, история о прекрасной Звезде, питающей разумную жизнь в восьми разных уголках Вселенной, дошла до момента, на котором Джеффри предстояло усомниться в разумности этой самой жизни. Уж, как минимум, одного ее представителя.

И следующий вопрос президента компании полностью подтвердил его опасения, заставив старого солдата обхватить лицо ладонью.

– Ты веришь в немыслимое, Джеффри? – распрямив плечи, спросил Владимир Строганов, – веришь в существование чудовищ?

5.

В тот вечер Джеффри пришлось выслушать еще много такого, что действительно заставило его усомниться в том, что президент компании находился в здравом уме и твердой памяти.

Но, тем не менее, он нашел в себе силы дослушать рассказ Владимира Строганова до самого конца и выслушать его мысли по поводу собственных новых задач в качестве начальника службы безопасности компании Blue Stallion.

И пусть он не был готов сходу поверить даже в существование некой тайной организации, выступавшей заказчиком, не говоря уже обо всем остальном, что ему довелось услышать в библиотеке, он смог заставить себя довериться своему шефу и другу и дать ему время, чтобы убедить себя в своей правоте.

А к выполнению поставленной Владимиром Строгановым задачи Мак Брайд приступил незамедлительно. Не дожидаясь никаких подтверждений.

Начальник службы безопасности со свойственными ему обстоятельностью и размахом принялся за создание той самой системы оповещения, о которой мечтал его наниматель. Система эта получила рабочее название «Звездный свет» и уже через год начала обретать узнаваемые очертания, постепенно разрастаясь по всему миру.

Областью контроля этой крайне своеобразной сигнализации становились самые отдаленные уголки планеты. Именно те места, которые предпочитал выбирать Спутник для своего «лунного выстрела», разрезавшего поверхность Земли, словно скальпель хирурга кожу пациента. Районы, удаленные от больших скоплений, но достаточно близкие к небольшим поселениям людей. Места, в которых однажды мог появиться тот, кого и должна была поймать «сигнализация» Ордена Звезды.

Соответствующей была и география расселения тех, кого люди Мак Брайда вербовали в качестве информаторов для «Звездного света». Завербованные жители самых отдаленных районов планеты ежемесячно получали увесистые гонорары просто за то, что должны были сообщать обо всех «странных» и «темных» происшествиях, которые происходили в округе. В том числе об исчезновении людей, нападениях хищников и даже слухах о появлении в округе чудовищ. В случае попадания в десятку, удачливого информатора ждал денежный приз, который мог обеспечить его и его детей до конца жизни. Информаторы курировались резидентами. Бывшими профессиональными разведчиками, нанятыми Мак Брайдом после увольнения с прошлой службы.

Владимир Строганов постоянно интересовался работой проекта и всегда поддерживал своего друга. Даже когда трагически умерла его прекрасная супруга, Владимир не позволил себе забыть о «Звездном свете». Джеффри очень ценил такие внимание и поддержку и старался изо всех сил. Проект медленно, но верно набирал обороты.

На момент, когда совершенно неожиданно для него самого, Джеффри Мак Брайда в скромной, но торжественной обстановке, удостоили посвящения в рыцари Ордена Прекрасной Звезды, в проекте «Звездный свет» было задействовано больше сотни человек.

После посвящения Джеффри получил доступ к целому пласту закрытых для него ранее документов и смог вволю поразвлекаться удовлетворением собственного любопытства и развенчанием собственных сомнений.

Очень быстро отставной майор убедился, что Орден Прекрасной Звезды не просто существовал на самом деле, но и обладал весьма и весьма впечатляющими возможностями. А результаты его деятельности по-настоящему поражали.

Джеффри узнал, что Орден, обладавший четкой структурой, насчитывал без малого полтысячи членов разного ранга.

Во главе стоял Великий Магистр, который, однако, насколько понял Джеффри, выполнял роль своеобразного духовного лидера и практически не участвовал в повседневной работе организации.

Непосредственное же стратегическое руководство осуществлял Первый Магистр, избиравшийся пожизненно. Его можно было сравнить с Президентом государства.

На следующей ступени стоял Маршал. Он был чем-то вроде главы правительства. По древней традиции Маршал отвечал за управление финансами Ордена. Именно эту позицию и занимал сын русского эмигранта и его непосредственный начальник, Владимир Строганов.

Дальше шли командоры. Люди, занимавшие высокое положение в самых разных областях по всему миру. Всего их было восемь.

Первый Магистр, Маршал и командоры составляли Магистериум – основной совещательный орган.

Для решения самых важных вопросов собирался Большой Совет. На нем к членам Магистериума присоединялись загадочный для Джеффри совет старейшин, Главный Хранитель, а также те члены Ордена, которые имели непосредственное отношение к обсуждаемому вопросу.

Рядовые члены, каковым и стал Мак Брайд, носили титул рыцарей. Но даже этот титул получить было очень и очень сложно. Нужно было пройти серьезную проверку и завоевать доверие Ордена. Как объяснил ему Владимир через несколько дней после посвящения, такой проверкой в случае с Джеффри как раз и стала его успешная работа над проектом «Звездный свет».

      Мак Брайд был польщен, хотя старался никак этого не показывать, и продолжил работу по расширению и совершенствованию этого живого механизма оповещения.

И самозабвенно продолжал трудиться, пока, спустя еще шесть лет, Орден Звезды не подвергся одному их самых жестоких ударов за все время своего существования.

Маршал, Владимир Степанович Строганов, и Первый Магистр, Франсуа Бальзак, погибли в авиакатастрофе.

Это событие стало ударом не только для Ордена, но и для самого Джеффри. Слишком близко он успел сдружиться со своим боссом. Слишком близко к сердцу принял его смерть. Чувство вины тяжелым камнем легло на его сердце. Для начальника службы безопасности ситуация выглядела однозначной. Он отвечал за жизнь президента компании. Президент погиб. Виноват начальник службы безопасности. Все просто. Джеффри решил, что обязан оставить свой пост.

Но его отговорили. Отговорил тот, кто по решению экстренно собранного Большого Совета получил титул Маршала Ордена и унаследовал «Голубого Жеребца». Совсем еще юный Петр Владимирович Строганов. Джеффри не смог отказать парню, который так рано остался без родителей.

Проект «Звездный свет» продолжил свою работу. И одним из его информаторов по воле случая стал некто Семен Полоцкий. Человек, не сумевший добраться до московского резидента службы безопасности «Голубого Жеребца», но успевший сделать один телефонный звонок. Звонок, повлекший за собой последствия, которых сам позвонивший никогда бы не смог себе даже вообразить.

6.

Джеффри Мак Брайд открыл глаза. Осмотрел с недоверием свой собственный рабочий кабинет, возвращая сознание из давно сбежавших за горизонт его жизни дней в тревожное настоящее.

Да, он не был спокоен. Это уж точно. Признаться честно, прямо сейчас в чувствах Мак Брайда царил полный хаос. Возбуждение от того, что в заботливо расставленные им много лет назад сети, наконец-то попалась крупная рыба, смешивалось с едкой грустью от нахлынувших воспоминаний и горьковатым предчувствием беды. Но… Бывший майор давно усвоил, что зачастую действовать надо, не обращая внимания на собственные переживания.

Мотнув головой, начальник службы безопасности нажал на кнопку селектора:

– Ванесса, соедини с боссом!

– Одну минуту, – отозвалась девушка.

Ждать пришлось всего несколько секунд.

– Привет, Джеффри, – голос главы корпорации звучал немного странно, но шеф безопасности, поглощенный своими мыслями, этого не заметил.

– Здравствуй, Петр. Ты еще один?

– Нет, Никита по твоему указанию мозолит мне глаза даже в собственном кабинете.

– Пусть он погуляет! Я загляну через минуту.

– Что-то срочное? – вроде бы удивился президент.

– Очень, – коротко и емко ответил Джеффри.

– Жду, – в трубке раздался гудок.

Мак Брайд решительно встал, поправил пиджак и вышел в приемную.

– Сэр, мистер Мак Брайд, с Вами все в порядке? – спросила секретарша.

– Все хорошо, Ванесса, – он выдавил из себя улыбку, понял, что получилось совсем не естественно, и поспешил выйти за дверь.

Через две минуты, он уже был в кабинете президента компании.

Он не стал ничего говорить, просто протянул флэшку и кивнул на стоявший перед Петром Строгановым ноутбук. Тот, пожав плечами, послушно вставил карту в разъем и, дождавшись появления на экране нужного окна, нажал на воспроизведение.

3.

Когда двое закончили слушать запись телефонного звонка, Мак Брайд пригладил волосы и сказал:

– Он не доехал до Москвы. И знаешь почему?

– Почему же? – Петр откинулся на спинку кресла.

– Его машину нашли на таежной дороге со спущенным колесом. Он остановился, чтобы поменять его. Возле машины лежал охотничий карабин с пустым магазином. А еще там повсюду были волчьи следы. Огромные следы. Как-будто волк был размером с теленка. И ни капли волчьей крови. Полоцкий стрелял десять раз крупной дробью в волка, который бежал прямо на него. Но ни разу не попал? А, по словам его знакомого, он был неплохим стрелком. Тело Полоцкого не нашли. Только немного его крови на траве у обочины.

Петр посмотрел на своего старого друга с недоверием.

– Ты издеваешься?

– Ничуть, – мотнул головой старик.

– Ни х..ра себе, – присвистнул Строганов, закрывая лицо руками.

– Ты думаешь, это он? – спросил Джеффри.

– А что подумал ты? – чисто по-итальянски ответил он вопросом на вопрос.

– Да, я вижу, ты думаешь, что это он, – Джеффри кивнул сам себе.

Петр ничего не сказал. Он встал, подошел к бару, налил две рюмки водки.

Вернулся к столу, подал одну Мак Брайду. Было слишком рано для алкоголя, но Джеффри понимал, что Петру это может помочь переварить полученную информацию. Да и ему самому, чего уж там, не помешает немного расслабиться. Он кивнул и взял рюмку. Двое переглянулись и одновременно выпили.

Петр сел в одно из кресел для посетителей, прямо напротив Мак Брайда. По его лицу в этот момент сложно было угадать, какие эмоции он испытывает и о чем думает. Единственное, что можно было разглядеть в серых глазах – опустошение.

– Что же теперь? – аккуратно спросил Джеффри, – Что требуется от меня?

– Все, что от тебя требовалось, ты уже сделал, – со вздохом проговорил Петр, – Ты выполнил свою часть.

– Что, вот так? – не поверил Мак Брайд, – Все эти годы мы тратили такую уйму сил и денег на этот проект. Зачем?

– Именно затем, – поднял указательный палец Петр, – что мы сейчас обсуждаем эту проблему. А ведь что случилось? В какой-то занюханной деревеньке на краю света волк загрыз мужика. Может быть, загрыз! А может и нет. А теперь скажи честно, если бы мы не тратили столько денег на твою агентурную сеть, или как там это у вас называется, как бы мы узнали об этом СО-БЫ-ТИИ?!

И снова Петр был прав.

Ведь весь смысл запуска проекта «Звездный свет» заключался как раз в том, чтобы как можно раньше зафиксировать появление в этом мире всего одного существа. Того, кто когда-то, десятки тысяч лет назад наткнулся на необъяснимо привлекательный, светящийся всеми оттенками черноты камень. Того, кто в итоге стал вечным предводителем армии Темного Спутника. Чудовища, стремившегося погрузить мир в хаос и накормить Спутник энергией страха, злобы и покорности.

– Все верно, да, – еще раз поправил волосы Джеффри, – Моей задачей было именно это. Я должен был узнать о его появлении. Но, как ты сам сказал, мы пока не можем утверждать наверняка. А нам нужна определенность.

– Было бы неплохо, – вздохнул Петр.

– Именно, – начальник службы безопасности выставил вперед указательный палец, – А если так, то я могу поехать туда. Лично взглянуть на все. Поговорить с местными.

– Джеффри, милый, – в улыбке президента компании смешались удивление и сарказм, – скажи мне одну вещь! Только честно.

– Какую? – смутился бывший разведчик.

– Скажи мне вот что, – Петр наклонился поближе к собеседнику, – ты вообще веришь во все это?

Джеффри открыл было рот, но его речевой центр передал лишь звук пустоты.

– Веришь или нет? – заметив реакцию товарища, раззадорился Петр, – Ты так давно плел эту свою шпионскую сеть, чтобы однажды узнать, что из разлома в земле появился бессмертный здоровяк со шрамом на щеке. Здоровяк, который способен на действительно жуткие вещи. Невероятные. И ты должен был как можно быстрее сообщить Ордену о его появлении, ведь каждый раз, когда он приходит, мир встает на грань настоящей катастрофы. А остановить его способны только чертовы Хранители – полумифическая армия Ордена Звезды, состоящая из нескольких сотен молчаливых тибетцев. Все эти годы ты действительно верил?

Ладонь Мак Брайда помимо его воли добралась до лица, шлепнула по лбу и медленно поползла вниз.

– Как же я тебя понимаю, – грустно улыбнувшись, помотал головой президент компании, – Держу пари, папаше пришлось изрядно набраться коньяка, чтобы решиться рассказать тебе все это!

Мак Брайд лишь печально вздохнул.

– А мне, представь, приходилось слушать эти сказки с самого раннего детства. Даже тогда, когда мне этого совсем не хотелось, – Петр в сердцах стукнул кулаком по столу.

– Я не знаю, что об этом думать, – наконец решился честно признаться Джеффри, – просто не знаю. В свое время я решил, что просто буду делать свою работу и, если на то будет воля Приории, так и не узнаю, зачем это было нужно.

– Именно, мой друг! – почти обрадовался этому откровению Петр, – у меня – то же самое. Я всегда искренне надеялся, что буду просто управлять компанией, и мне никогда не придется иметь дело с этими страшилками из древних книг.

– Но ты все-таки веришь, – заглянув в глаза собеседнику, отчетливо осознал Мак Брайд, – ты веришь, что все это правда.

– Не просто верю, Джеффри, – Петр поднес пальцы к вискам и слегка надавил с двух сторон, – Я как-никак Маршал Ордена. И я видел то, чего ты видеть не мог. И я знаю! Он реален, Джефф. Так же реален, мать его, как идиотизм Буша младшего и королевские пингвины.

Джеффри лишь неопределенно крутанул кистью.

– И я понимаю, почему ты предлагаешь свое активное участие, – продолжил Строганов, – Да, понимаю. Причина именно в этом. Ты не веришь в реальность этих сказок. Но я повторю последний раз. Все это чистая правда. И даже если ты не можешь принять это, просто представь на секунду, что это так. Допусти эту возможность! Разве не этому учат разведчиков? Всегда готовиться к худшему из возможных вариантов?

– Да, все верно, – признал Мак Брайд.

– А допустив это, скажи честно! Готов ли ты столкнуться с тем, кого так долго выслеживал, где-нибудь в бескрайней тайге? Лицом к лицу. По разные стороны баррикад, – вопрос прозвучал почти зловеще.

Мак Брайд искренне хотел ответить не задумываясь и ответить утвердительно. Но смелое «да» застряло где-то на полпути к голосовым связкам. В конце концов, он только молча покачал головой.

– Вот-вот, – саркастически ухмыльнулся Петр Строганов, – Я лично тоже не хотел бы этого. И поверь мне, мой друг, я не собираюсь рисковать тобой только для того, чтобы убедиться в реальности наших опасений. Во-первых, ты слишком важен для нас. Для меня. Во-вторых, давай честно, ты староват для таких затей.

Петр улыбнулся и это помогло. Часть напряжение мгновенно ушла. Словно кто-то отколол большой кусок от камня, лежавшего на душе Мак Брайда.

– Я бы посмотрел на тебя в мои годы, – улыбнулся он в ответ.

– Очень надеюсь, что посмотришь, – подмигнул Петр, – Еще водки?

– Нет, – Джеффри поднял ладонь, – мне достаточно.

– Да. Да, ты прав, – сам себе кивнул президент, – Рановато для пьянки.

Джеффри посомневался несколько секунд, а потом не удержался и выступил с новым предложением.

– Я могу выделить людей. Одно отделение, – как мог убедительно, произнес он, – Прибудут на место, аккуратно осмотрятся.

– Аккуратно? – горько усмехнулся Петр, – Кучка головорезов с навороченными пушками и спутниковой связью в глухой сибирской деревне… Ты серьезно? Это Россия, Джефф, не Афганистан.

Мак Брайд лишь покачал головой. Убедительных контраргументов вот так сходу у него не нашлось.

– Более того, – наклонился к нему Строганов, – я абсолютно уверен, что у тебя просто-напросто нет свободных людей.

– Я могу снять их с колумбийского проекта, – отважно проговорил Джеффри, понимая, что шеф точно не оценит идею.

– Нет, Джефф, – Петр несколько раз качнул указательным пальцем, явно демонстрируя, что идею он действительно не оценил, – ни в коем случае. Только не сейчас!

– Почему? Неужели вот это, – Мак Брайд кивнул на торчавшую из ноутбука флэшку, – не важнее?

– Очевидно, нет, – без раздумий ответил Строганов, – Подумай! Прямо сейчас один из самых амбициозных за всю историю Ордена проектов вошел в финальную стадию. И всего через несколько недель в Брюсселе все решится. Мы слишком много сделали для этого, слишком многим рискнули! Мы не можем ослабить хватку ни на один день, ни на одну секунду. И нам очень важно профинансировать проект до конца. До последнего доллара, слышишь?! Поэтому все, что происходит в Латинской Америке, имеет высший приоритет для тебя и твоей службы. Высший, Джеффри, понимаешь?!

Глава 3.

1.

Джеффри Мак Брайд прекрасно понимал, о чем говорил президент Blue Stallion.

Фирма, которая давным-давно, еще при Степане Строганове, вышла на финансовый рынок США, успешно развивалась несколько десятилетий. При преемнике Степана, Владимире, «Голубой Жеребец» открыл свои представительства в Европе и юго-восточной Азии. Объемы инвестиций и доходы росли, сферы влияние расширялись.

Энергичный, образованный, целеустремленный Петр унаследовал компанию в самом расцвете. С бешеной энергией принявшись за дело, он достиг еще больших успехов. И казалось развитию не будет конца… Но, через несколько лет Петр вынужден был принять простой факт: «Жеребец» уперся головой в потолок своего стойла.

Какой бы огромной ни была конюшня, у нее были стены и крыша, а младшему Строганова хотелось настоящего простора. Петр мечтал стереть все границы финансовых ограничений, желал быть способным потратить любую, даже самую фантастическую сумму, в любой момент. И все эти желания не были плодами больного тщеславия нового хозяина «Голубого Жеребца». Вернее, они были плодами не только его тщеславия…

Об этих желаниях молодого президента компании умудренный опытом начальник службы безопасности узнал одним погожим апрельским вечером,

(сколько же лет прошло с того разговора?)

когда его, собравшегося уже отбыть из офиса в свою уютную квартиру на десятой авеню, остановил звонок Петра Строганова, пригласившего старого друга в свой кабинет на бокал коньяка.

Джеффри очень хорошо запомнил тот разговор.

2.

Они втроем с Петром Строгановым и финансовым директором, Уильямом Эрншоу, человеком, полностью посвященным в истинную сущность компании «Голубой Жеребец», уютно расположились за маленьким столиком в углу президентского кабинета и неспешно потребляли умопомрачительно дорогой коньяк.

– Пока ждали тебя, – вроде бы ненавязчиво начал Петр, – размышляли о самой сути нашей Организации.

– И что, – Мак Брайд легко подхватил ненавязчивую манеру шефа, – пришли к дельным мыслям?

– Не знаю, насколько дельным, – ухмыльнулся хозяин кабинета, – но уж точно неутешительным.

– Поделитесь? – вытянул шею Мак Брайд.

– Отчего не поделиться, – развел руки Эрншоу.

– Ну, давайте! – Мак Брайд призывно поднял свой бокал, – не томите старика!

Трое сделали по небольшому глотку и на время отставили бокалы в сторону.

– Луч становится тоньше, Джефф, – улыбка исчезла с лица президента компании, – А мы просто сидим и ждем. Неужели такая древняя и такая могущественная Организация, как Орден Звезды, может позволить себе оставаться в стороне? Неужели, все, на что мы способны – так это прятать от всего мира горстку молчаливых тибетцев, которые когда-то должны будут вступить в неравную схватку с силами Темного Спутника? Сколько этого уже не происходило, восемьсот лет?

В легких Петра закончился воздух. Он взял паузу и посмотрел на начальника службы безопасности. Но Мак Брайд не счел нужным комментировать, прекрасно понимая, что это лишь прелюдия, и лишь покачал головой.

– Луч становится тоньше, – повторил Петр, – это происходит прямо на наших глазах. Придет время и его жар перестанет пугать Темный Спутник. И это может случиться раньше, чем мы способны предположить. Слишком мало подпитки наш мир дает Приории.

– Слишком много негативной энергии, – подхватил Эрншоу, на лице которого, в отличие от шефа, продолжала светиться хитрая улыбка, – Людям не хватает медитации.

– А еще питьевой воды, чистого воздуха, доступных лекарств и нормального жилья, – Петр в сердцах хлопнул ладонью по подлокотнику своего кресла.

– Да, – наконец решился подать голос Мак Брайд, – но, неужели, мы можем что-то с этим сделать?

– Орден не в силах решить эти проблемы, – мотнул головой Петр, – Конечно, нет. Но! Учитывая связи некоторых его почетных членов, и знания, которые доступны Первому Магистру…

– Мы могли бы кое-что сделать, – закончил за него Эрншоу, – могли бы сделать многое.

– Да к чему вы ведете?! – недоуменно проговорил Джеффри, чувствовавший, что перед ним разыгрывают хорошо отрепетированную сцену.

– Лао Вэй готов затеять большую игру в Поднебесной, – протянул, словно ни к кому не обращаясь, Петр, – запустить, так сказать, пробный шар. Посмотреть, насколько мы действительно можем повлиять на общее состояние дел.

– Но на это нужны деньги, – вздохнул Эрншоу, – много денег.

– И деньги эти у Ордена есть, – добавил Строганов, – вот только, эта инициатива не очень популярна в консервативной верхушке нашей Организации. И она не желает открыть кубышку.

– А значит, – Эрншоу потянулся к отставленному до времени бокалу, – нам нужно справиться самим.

– Прибылей «Жеребца», как я понимаю, недостаточно? – протянул Мак Брайд.

Строганов и Эрншоу переглянулись. Последний едва заметно кивнул. После чего Петр наклонился к Мак Брайду и четко выговаривая каждое слово произнес:

– Лао попытается пролоббировать закон о введении экологических норм для производственных предприятий в Китае.

– Ого! – лицо Мак Брайда вытянулось, – Это серьезная заявка!

– Можешь себе представить, какие ставки в этой игре?! – прищурился президент компании.

– Миллиарды долларов, – бросив в рот оливку пропел Эрншоу – сотни миллиардов.

– Нам нужна поддержка в таких высоких кабинетах, – Петр закатил глаза, – что начинает кружиться голова. Ты ведь представляешь себе, что такое коммунистическая партия Китайской Народной Республики? Какой объем власти у этих невзрачных ребят в шерстяных костюмах со смешными значками на лацканах!

– Я могу предположить, – неохотно согласился Мак Брайд.

– И аппетиты у них соответствующие, – проговорил Эрншоу.

– Так что, да, – Петр посмотрел прямо в глаза начальнику службы безопасности, – доходов «Жеребца» здесь недостаточно.

– Даже если на время прекратить финансировать спорт, гуманитарные программы, издательство, – пришло время ответственного за финансы помощника качать головой.

– А у нас есть издательство? – искренне удивился Мак Брайд.

– Ага, – хохотнул Эрншоу, – кто-то должен издавать беседы наших обожаемых старцев. Открывать людям радость любви, учить их медитации и прочим полезным вещам.

– Все, чтобы угодить нашей любимой звездочке, – улыбка вернулась на лицо Петра. Он тоже потянулся к своему бокалу.

– Хотите сократить расходы на безопасность? Может, хотите свернуть проект…, – начал было Джеффри.

– Ш-ш-ш, – Петр поднес палец к губам, не давая Мак Брайду закончить, – Ни в коем случае. Сокращать расходы при нехватке средств – удел слабых. Мы должны увеличить наши доходы, значительно увеличить!

Петр и Уильям переглянулись, подняли бокалы, чокнулись и выпили до дна.

– Но дело, как ты понимаешь, не только в увеличении доходов, – Эрншоу почесал подбородок, – сколько бы мы ни заработали в нашем бизнесе, нельзя будет просто так взять и снять пару-тройку миллионов со счета, напихать их в чемодан и увезти в Пекин в подарок мистеру Чу, или как там его будут звать!

– Тем более, таких мистеров Чу будут десятки, – цокнул языком Петр.

– Вам нужен черный нал? – вздохнул Джеффри.

– Черный, как январская ночь на Урале! – кивнул президент компании.

Повисло молчание. Петр пристально смотрел на старого вояку, а Уильям Эрншоу сосредоточенно пережевывал очередную оливку.

– То есть, нам нужно вклиниться в какой-то сверхдоходный бизнес, к воротилам которого не ходит в гости ЭмТиВи, а их фотографии не печатают в журнале Форбс? – заговорил наконец начальник службы безопасности.

– Именно, – подтвердил Строганов, – и к черту банковские переводы, акции и налоговую отчетность!

– И мы просто подумали, – хитро прищурившись, протянул Уильям, – вдруг, у тебя появятся какие-то идеи по этому поводу. Ну, учитывая твое прошлое.

Мак Брайд потянулся к коробке с сигарами, выудил одну, не спеша размял между пальцев. Прикурил, вдохнул ароматный дым, запил глотком отменного коньяка. За эту минуту его натренированный мозг прокачал сотню вариантов и выбрал один. Улыбнувшись одними губами, он сказал:

– С вашими вводными, ребята, вам придется задуматься… Ну, например, о торговле наркотиками в Южной Америке.

– Блестяще! Ты гений! – развел руками Петр, и, откинувшись на спинку кресла, посмотрел на своего помощника. – Он гений!

– Ты думаешь, это возможно? – тут же вскинулся Эрншоу.

– Вы серьезно? – старик внимательно посмотрел поочередно на обоих собеседников, ожидая что, кто-то из них сейчас рассмеется.

Но оба выглядели сосредоточенными. Было очень похоже, что они действительно обсуждали что-то подобное до его прихода.

– Вы, должно быть, спятили, – Мак Брайд пригладил ладонью волосы, – перепили коньяка!

– И все же, – сказал Петр, – Я рискну повторить вопрос нашего друга Уилла. Ты думаешь, это возможно?

Мак Брайд помотал головой, давая понять, что совсем не в восторге от этой идеи. Но, все же, подумав несколько секунд, ответил:

– Это слишком сложный вопрос, – он поднял глаза на собеседников.

Их такой ответ, очевидно, не устраивал, и он поспешил продолжить:

– Чтобы ответить на него мне нужно время. Много времени и, желательно, побольше средств.

– Вот это другой разговор! – Петр похлопал Мак Брайда по колену. – У тебя будут и время, и деньги.

3.

«Голубой Жеребец» напряг все свои мышцы. В те дни Мак Брайд работал с невероятным азартом и напряжением. Контакты на всех уровнях, люди Ордена в правительствах и спецслужбах, бывшие и нынешние партнеры по бизнесу и, конечно, разветвленная агентурная сеть, кропотливо сплетенная мудрым шефом службы безопасности за долгие-долгие годы. Все включились в работу. Деньги утекали рекой. Взамен возвращались крупицы информации. Но эти крупицы постепенно собирались в ручейки, ручейки стекались в поток, который попадал в аналитический отдел службы безопасности. Там лучшие умы, которые Мак Брайд собирал по всему миру, просеивали информацию как искатели золота свой песок. В итоге на стол начальника службы ложились очень тонкие папки, содержание которых было, однако, в разы ценнее того самого золота.

И уже через полтора года Петр Строганов, Уильям Эрншоу и Джеффри Мак Брайд собрались снова…

– Первые четыре страницы – общая схема, – Джеффри выдал собеседникам по черной папке, – Составлена лаконично, весьма доступно, а главное, довольно полно отражает положение дел.

Эрншоу и Строганов на несколько минут погрузились в изучение бумаг.

– Толково, – похвалил Петр, откладывая папку, – Предлагаю послушать план, который, безусловно, у тебя есть.

Глубоко вздохнув, Мак Брайд заговорил:

– Буду предельно краток. Если Вам, действительно все понятно, в этих схемах, то вы заметили, что ключевой точкой на карте наркопотоков является Колумбия, – Эрншоу и Строганов кивнули, – Уровень коррупции в этой стране также предельно высок, в то время как возможности вмешательства извне сведены к минимуму. В общем, они там в огромном котле варят свою очень грязную кашу и готовы порвать любого чужака, который приблизится к тому костру. А следовательно, Колумбия идеально подходит для наших целей.

– Отлично, – вмешался Петр, – мы не против Колумбии.

– Я балдею от Колумбии! – улыбнулся Эрншоу.

– Хорошо, – кивнул Мак Брайд, – мы рассматривали два варианта. Первый: попытаться по-тихому, угрозами, шантажом, подкупом, не важно, это чисто технические детали, подчинить себе нескольких мелких донов. Затем постепенно вывести их из игры, аккумулировав их возможности и связи в одних руках, например, самого толкового и сговорчивого из них. И потом в рамках честной конкуренции, которая царит на южноамериканском кокаиновом рынке, попытаться продвинуть этого дона на ведущие позиции.

Эрншоу задумчиво кивал, Строганов спокойно смотрел на Мак Брайда, удобно развалившись в кресле.

– У нас есть данные на всех донов? – спросил Петр.

– Да.

– У тебя есть конкретные кандидатуры?

– Страницы пять, шесть и семь, в ваших папках, – кивнул Джеффри.

Двое снова на несколько минут уткнулись в папки. Затем Эрншоу положил свою на стол и начал тыкать пальцем в фотографии:

– Этот, этот, вот он, он и, думаю он. Готов спорить ты со своими чудо-аналитиками выбрал именно их.

Мак Брайд прекрасно знал, что Петр Строганов, как и его отец, обладал феноменальным талантом подбирать людей, поэтому нисколько не удивился стопроцентному попаданию первого помощника Петра.

– Ты, как всегда, прав, Уилл!

– А то, – Эрншоу, довольный откинулся на спинку своего кресла.

– Где у нас слабые места? – спросил Петр.

– Схема очень сложная. Если вербовать мелких донов по очереди, мы теряем время и утрачиваем преимущество. Если вербовать одновременно, придется задействовать слишком много людей. Сохранить секретность будет очень проблематично. И в том, и в другом случае мы рискуем напороться на организованное сопротивление со стороны главных, больших донов. И боюсь, что в открытом столкновении, даже с нашими возможностями мы не сможем победить. Кроме того, есть большой риск пересечься с интересами наших спецслужб, что тоже сулит крайне мало приятного.

– Понятно, – проговорил Петр, – Давай второй вариант!

– Второй вариант проще и эффектней. Но, на мой взгляд, совершенно неосуществим. Откройте папки на восьмой странице.

На восьмой странице, в отличие от предыдущих, была всего одна фотография.

– Игнасио Монтаньо, – прочитал Эрншоу.

– Да, дон Игнасио Монтаньо, – подтвердил Мак Брайд, – Крупнейший поставщик кокаина во всей Латинской Америке. Знакомые президенты, купленные генералы, свои люди в североамериканских спецслужбах, персональное боевое подразделение, отлаженные каналы поставки, рынки сбыта, в общем, полный набор. Подмяв его, мы одним рывком достигаем своей цели. Но повторюсь, это невозможно. Нам его не достать. Нет, я могу его убрать, но ведь это нам ничего не даст. А вот незаметно для всех забрать его бизнес нам может помочь только чудо.

Эрншоу заметно погрустнел. Он тоже знал о способности Строгановых выбирать людей, и полностью доверял Мак Брайду. Если уж старина Джеффри говорил, что что-то невозможно, то это действительно было невозможно.

– Ты говоришь, что чтобы осуществить наш план, нам нужно всего лишь заставить одного колумбийского старика плясать под нашу дудку, да так чтобы об этом никто, кроме него и нас, не узнал? – Петр пристально посмотрел на Мак Брайда. Потом поднялся и зашагал к окну.

– Не то, чтобы старика, но, в общем, верно, – ответил Мак Брайд глядя в спину своего начальника. Он всегда поражался его умению вычленять самую суть.

– И ты говоришь, что для этого нам нужно чудо? – спросил Петр, глядя на вечерний Нью-Йорк, озаренный мириадами искусственных огней.

– Я бы сказал, целый фейерверк чудес, – ответил Мак Брайд.

Так они застыли на бесконечно долгие мгновения. Петр Строганов любующийся панорамой Большого Яблока с высоты двадцати восьми этажей и два его подчиненных уставившихся в его спину, затянутую тончайшей тканью дорогого костюма.

Наконец, Петр повернулся и с загадочной улыбкой произнес:

– Я дам тебе волшебника, для которого эти твои чудеса – просто дешевые фокусы.

4.

Густаво открыл окно и в который уже раз за день вдохнул чудесного канадского воздуха. Он был доволен. Все прошло как нельзя лучше. Дело обещало быть действительно прибыльным, а эти канадцы оказались очень даже толковыми парнями, хотя гонять кусок резины изогнутыми палками по льду – более чем странное занятие. Завтра днем Жоньер улетает в Колумбию, чтобы доложить все дону Игнасио. Густаво представил, как Игнасио выслушает Жоньера и с довольной ухмылкой закурит одну из своих знаменитых сигар, и улыбнулся. Он снял костюм и прошел в ванную. Принял прохладный душ, напевая что-то под нос, обернулся мягким бежевым полотенцем, направился в спальню. Но на полпути его остановил легкий стук в дверь.

– Чего еще? Я уже ложусь, – пробурчал латиноамериканец.

Это мог быть либо Жоньер, его персональный ответственный посыльный, либо Фаустино, один из его телохранителей. Густаво распахнул дверь. Все что он успел увидеть – насмешливый взгляд пронзительных голубых глаз… Потом была темнота.

Густаво очнулся в небольшой уютной комнате, обставленной с безупречным вкусом. Голова немного болела, но в остальном он чувствовал себя неплохо. Он попробовал встать, обнаружил что ни руки, ни ноги не связаны. Для начала подошел к окну. Из него открывался прелестный вид на ухоженный дворик, освещенный изящными круглыми фонарями. Он попробовал толкнуть створку, та легко поддалась. Мужчина уже занес ногу, чтобы влезть на подоконник.

– В Канаде прелестная природа, не так ли? – голос был неприятным

(да что там неприятным, этот голос напугал Густаво).

Занесенная нога моментально вернулась на место, и похищенный среди ночи, по-прежнему завернутый в широкое бежевое полотенце, обернулся.

Вошедший был одет в идеально подогнанный по фигуре темно-серый костюм, а в руках держал высокий стакан с темной жидкостью. Он подошел к своему пленнику и протянул ему стакан:

– Выпейте! Голова не будет болеть.

– Благодарю, – Густаво взял стакан, аккуратно глотнул. Холодный освежающий напиток с травяным привкусом.

– Присаживайтесь, у меня есть вопросы, – незнакомец указал ему на кресло.

Пленник сел. Голова действительно больше не беспокоила.

– Я слышал, Вы приехали в Ванкувер, чтобы решить кое-какие дела для своего босса, дона Игнасио.

Голос больше не пугал Густаво

(как вообще он мог испугаться такого приятного голоса),

он одним глотком допил чудесный напиток, избавлявший от головной боли, и честно ответил:

– Да, я встречался с мистером Скоттом, да именно. Кстати, он нормальный парень, с ним можно иметь дело, – Густаво поудобнее устроился в кресле, взглянул на незнакомца, и увидев, что тот внимательно слушает с удовольствием продолжил.

Густаво болтал как заведенный около часа, лишь иногда прерываемый вопросами единственного слушателя. За этот час он сказал все. Через час он просто уснул.

Створки ворот, закрывавших въезд в чудесный дворик, распахнулись и из них выкатилась алая «альфа ромео». Включились фары, и автомобиль помчался прочь от города, к затерянному меж далеких холмов военному аэродрому.

5.

Давид Лившиц, начальник европейского отделения службы безопасности компании Blue Stallion, в образе солидного еврейского бизнесмена и в компании молодого крепкого человека, очевидно, его телохранителя, вылетел в Эр-Рияд. Группа на удивление статных немецких туристов отправилась в Бейрут. Молодой врач, больше похожий на олимпийского чемпиона по триатлону, купил билет на рейс в Тегеран. Два представителя крупной американской строительной компании срочно полетели в Дамаск. Через сорок восемь часов все они встретились в зарослях кустарника на берегу реки, протекавшей по территории совсем другого государства. Все девять человек были облачены в камуфляжные костюмы, оснащены миниатюрными переговорными устройствами и приборами ночного видения и вооружены автоматическим оружием. Лица скрывались под масками, две объемные сумки были заполнены взрывчаткой. Лившиц был командиром группы, хотя терпеть не мог боевые операции. Однако ее срочность сделала невозможным личное участие в ней мистера Мак Брайда, а деликатность добычи, за которой они явились сюда, требовала присутствия, если не самого шефа службы безопасности, то как минимум его заместителя.

Через два часа группа Лившица залегла на подступах к лагерю, где по их данным находилось около двадцати боевиков и весьма богатый склад оружия.

– Второй первому, – раздалось в наушниках командира, – на позиции.

– Третий на позиции.

– Четвертый…

– Пятый…

– Шестой…

– Седьмой на позиции, – и вдруг не по уставу, в конце концов, они работали не на государство, – Что делаем командир? Не нравится мне это место.

– Точно, – поддержал голос второго, – слишком толково окопались.

– Ага, – шепотом встрял четвертый, тот, что изображал в тегеранском аэропорту молодого нейрохирурга. – Чуть что покромсают нас как мишени в тире. Удивительно, что они до сих пор нас не вычислили.

– Не считают нужным отслеживать дальние подступы. Напихали вокруг мин, мышь не проскочит, и сидят себе спокойно, чаек прихлебывают, – выдал второй.

– Разговорчики, – пробурчал Давид, которому этот лагерь нравился еще меньше, чем остальным, – Сидим тихо, ждем человека от мистера Мак Брайда! У него будут указания для нас.

– Ясно.

– Есть, сидеть тихо.

– Сделаем…

Девять фигур в специальном камуфляже замерли, полностью слившись с окружающей местностью.

Спустя два с половиной часа Лившиц в очередной раз осторожным движением поднес к глазам бинокль и направил его на неприступные стены лагеря. Повел вправо, остановил взгляд на развалившемся в будке возле ворот часовом, как вдруг над самым ухом раздалось:

– Привет Давид! Заждались меня?

Лившиц вздрогнул всем телом, но в последний момент сумел сдержать грозивший вырваться наружу крик.

– Как ты…

– Расслабься! Я от Джеффри, – на Лившица смотрели пронзительные голубые глаза.

Бывший разведчик не смог выдержать этого взгляда, отвернулся:

– Командовать будете вы?

– Да, пожалуй, сегодня я не против покомандовать.

Голубоглазый проверил настройки своей рации:

– Парни! – ожили наушники залегших бойцов, – командую теперь я. Давид, подтверди.

– Да, да, – закивал, не знавший то ли радоваться то ли огорчаться из-за подобного развития событий, Лившиц.

– В лагерь я иду один. Всем рассредоточиться по периметру, обеспечить визуальный и огневой контроль. Если кто-то попытается покинуть лагерь, стрелять на поражение. Вопросы?

Все бойцы подумали о новом командире одинаково. Одинаково плохо. Но возражать никто не стал. Возражать приказам их давно отучили, если они вообще это умели. Бойцы медленно и осторожно начали окружать лагерь.

Словно сквозь призму дурного сна наблюдал Лившиц, как человек в защитном костюме, встав в полный рост, с легкостью молодого гепарда понесся к лагерю прямо по заминированной поляне. Поверх полутораметрового глиняного забора была натянута колючая проволока. Бегущего отделяло от забора метров десять, когда, не сбавляя скорости, он вытянул вперед руки, удлиненные стволами итальянских автоматических пистолетов. Две пары синхронных хлопков и металлические столбики, на которых крепился отрезок колючки, преграждавший ему путь, завалились вовнутрь увлекая за собой опасные шипы. В ту же секунду стрелявший одним рывком запрыгнул на забор, на мгновение выставил в сторону правую руку и нырнул на другую сторону поверх завалившейся проволоки. Голова часового, несшего вахту на импровизированной вышке справа от ворот, взорвалась кровавым фонтаном.

Лившиц, вжавшись в землю, ждал, когда ночную тишину беспощадно разорвет колючий треск очередей, и стены лагеря ощерятся стволами, осыпая окрестности смертоносным свинцом. Но прошло уже три минуты, а из лагеря раздавались лишь еле различимые хлопки «Беретт». Бывший разведчик уже начинал надеться, что все кончится благополучно. Он позволил себе на секунду расслабиться и потянулся к внутреннему карману, когда из лагеря раздалась бесконечно долгая автоматная очередь. Лившиц снова прижался к земле, силясь рассмотреть что-нибудь в темноте. Очередь внезапно оборвалась, а через несколько секунд ночь разразилась ужасающим криком, полным чудовищной боли, животного страха и отчаяния. У Лившица заныло в желудке.

Он все-таки достал фляжку и сделал глоток. Виски обожгло горло. Он зажмурился от удовольствия. В этот момент затрещали наушники:

– Давайте внутрь парни! Нужно кое-что вынести отсюда.

Бойцы осторожно сползлись к тропинке, которая вела к воротам. Потом попарно рванули к лагерю. Лившиц бежал последним, под прикрытием восьми стволов.

Они просачивались между небольшими глинобитными домиками, повсюду натыкаясь на совсем свежие трупы боевиков. Наконец они увидели своего неожиданного командира. Тот стоял, прижавшись спиной к стене одного из домиков и широко улыбаясь, вертел в руках огромный тесак.

– В этом домике, – заговорил голубоглазый, – под циновкой, есть люк. Он ведет в подземное хранилище. Там все, что нам нужно.

Четверо бойцов немедленно проникли внутрь дома. Остальные четверо рассыпались по периметру лагеря. В их сумках была взрывчатка. Очень много взрывчатки. Достаточно для того, чтобы сравнять лагерь с землей. Без следа.

Те, что проникли в дом, откинули циновку и изучили люк.

– Нужно немного взорвать, – констатировал командир отделения, по фамилии Доббс.

– Взрывайте, – кивнул, появившийся в дверном проеме Лившиц.

Люк обложили по периметру взрывчаткой, присоединили детонатор и выбежали наружу. Доббс нажал кнопку, и все услышали громкий хлопок. Подождали пока осядет пыль и без труда открыли люк. Под ним обнаружился неширокий лаз, оборудованный ступенями, круто забиравшими вниз.

Лившиц и голубоглазый стояли молча.

– Я, так я, – пожал плечами Доббс и нырнул в узкий проход, подсвечивая себе мощным фонарем.

Спустившись метра на четыре, боец, вдруг, нырнул куда-то вперед и исчез из виду. Через несколько секунд из-под земли раздался голос.

– Все чисто, можно входить, – а после небольшой паузы, – места тут на троих.

Давид Лившиц кивнул стоявшему ближе всех к люку бойцу, и, дождавшись пока тот скроется в проходе, последовал за ним.

Через три минуты в проходе показался Доббс и передал наверх плотно набитую объемную черную сумку, получив взамен две пустых. Через пятнадцать минут, на полу возле люка стояли десять одинаковых заполненных до краев сумок. Двое бойцов вылезли, из подземелья. Лившиц покопался еще какое-то время и тоже выбрался на поверхность с небольшим рюкзаком в руках.

– Все?

– Все, – кивнул Лившиц.

– Уходим, – крутанул рукой голубоглазый.

Бойцы разобрали сумки и бегом покинули лагерь.

Последним из ворот танцующей походкой вышел человек Мак Брайда, державший в руках какой-то сверток.

– Поторопись Давид! – почти веселым голосом пропел он.

Давид прибавил ходу. Через несколько секунд все бойцы, включая запыхавшегося Лившица и неожиданного командира, перевалили через небольшой холмик, попрыгали через ручей и укрылись в сухом, но густом кустарнике. В это мгновение за их спинами земля содрогнулась от взрыва. Лившиц нервно обернулся и увидел, как яркая вспышка отразилась в недоступной глубине голубых ангельских глаз человека со свертком. Клубы мертвого дыма взметнулись в небо.

Потом новый знакомый

(как бы Давид хотел, чтобы это знакомство не состоялось)

повернулся к Лившицу, подмигнул ему и чему-то улыбнулся. Давид не нашел в себе сил улыбнуться в ответ. Но, похоже, это и не требовалось. Человек взглянул на звезды и молча зашагал прочь. Через несколько секунд его очертания растаяли в сумраке восточной ночи.

Лившиц, которому впечатлений хватило на всю оставшуюся жизнь, поспешил прочь от пылавшего лагеря. Примкнув к группе бойцов, он успешно покинул территорию суверенного ближневосточного государства, а через два дня, в образе богатого промышленника, сопровождаемого молчаливым телохранителем, вылетел из Эль-Рияда обратно в Италию.

6.

Роскошная вилла, построенная в начале прошлого века талантливым аргентинским архитектором, чей взлет к известности и богатству прервался в придорожной канаве, в нескольких шагах от развеселой колумбийской пивной, известной крутым нравом своих завсегдатаев, с десяток раз меняла своих хозяев. Среди них были видный политический деятель с чрезвычайно пышными усами, французский писатель, обожавший устраивать на обширной лужайке с бассейном вечеринки, на которых особы женского пола были такой же редкостью как снег в мае, и американский бизнесмен, разбивший возле ажурной беседки великолепный цветник.

Нынешний хозяин усов не носил, вместо вечеринок устраивал совещания, а пышным экзотическим цветам предпочитал совсем другое растение.

Игнасио Монтаньо был бароном. Нет, он не родился в знатной семье, ведшей свою родословную со времен Карла Великого. Его отец был простым матросом, а мать скромной учительницей. Он не унаследовал ни замков, ни состояния. Он не водил знакомств с щедрым монархом, раздававшим баронские титулы. Бароном он стал сам. Вернее: бароном его сделал кокаин.

Сейчас, когда ему исполнилось пятьдесят, он контролировал огромные плантации коки и десятки лабораторий для производства кокаина, у него были друзья в самых верхах этой и нескольких соседних стран, у него была собственная крайне немногочисленная, но очень боеспособная армия, сплоченная команда подчиненных, двое симпатичных детей, живущих с матерью в Европе и очень, очень много денег.

Он сидел на террасе, потягивая крепкий обжигающий кофе, ожидая приезда посыльного от Густаво, одного из трех своих помощников. Густаво занимался сбытом, поэтому постоянно находился в разъездах. Два дня назад он вылетел в Канаду. Если у него все прошло как надо, они получат еще один очень перспективный, а главное очень надежный канал для сбыта своей продукции

(да именно так предпочитал называть свой специфический товар сам дон Монтаньо)

на безбрежный североамериканский рынок.

– Анна! – позвал барон, и на террасе появилась прелестная брюнетка с вызывающе сексуальными губами. – Будь так добра, принеси старику его любимую сигару.

– Господь с вами, дон Монтаньо. Если уж вы старик, то Диего просто ископаемое, – бросив лукавый взгляд на хозяина, ярая болельщица сборной Аргентины скользнула в дверной проем.

– Чертовка, – пробурчал наркобарон и сделал большой глоток из своей кружки.

К воротам виллы подъехал БМВ, с водительского сиденья высунулась косматая голова.

– Привет Хосе. Дон ждет меня.

– Здравствуй Жоньер. Да, дон ждет тебя. Сейчас осмотрю машину, и сможешь проезжать.

– Не стоит друг. Осмотри меня, и я пройду пешком, а тачку кину здесь.

– Хорошо, но придется отогнать ее к обочине, а то перегородил въезд.

– Без проблем, – водитель немного сдал задом и аккуратно припарковался у обочины метрах в десяти от ворот. Вылез из машины, не спеша закрыл дверь и направился к воротам, где его поджидал Хосе с металлодетектором.

– Как дела? – поинтересовался охранник, обследуя гостя чутким прибором.

– Все отлично, – прибор не издал ни звука.

– Проходи!

– Благодарю, – посыльный сеньора Густаво шагнул в приоткрытую калитку и направился по асфальтированной дорожке прямо к дому.

Жоньер был не простым посыльным. Он был очень толковым посыльным, которому доверяли очень важные сведения, зная, что его навыки и таланты позволят сохранить эти сведения в тайне от всех, за исключением того, кому они, собственно, и предназначались. Одним из таких талантов было непревзойденное умение скрывать свои эмоции, доведенное до совершенства в многочисленных баталиях за покерным столом. Вот и сейчас он совершенно непринужденно поболтал с охранником, ничем не выказав обуревавшего его волнения.

Дорожка плавно свернула направо, и взгляду молодого человека открылось грациозное светло-коричневое строение. Жоньеру очень нравилась вилла большого босса, и он всегда с удовольствием приезжал сюда с очередным известием от сеньора Густаво и останавливался на этом месте на несколько секунд, чтобы насладиться изяществом линий архитектурной жемчужины. Но сегодня новости, которые он нес, были шокирующими и, скорее всего, крайне неприятными, поэтому он сразу поспешил к террасе, где уже заметил приветственно вскинувшего руку дона Монтаньо.

– Добрый день, дорогой Жоньер. Как твое здоровье? – дон был всегда очень любезен с подчиненными, пока дела шли хорошо.

– Спасибо, дон Монтаньо. Чувствую себя очень хорошо, чего и Вам желаю.

– Присаживайся, прошу тебя. Сейчас выпьем кофе, выкурим по отменной сигаре…

– Прошу прощения, дон Монтаньо, но новости, которые я принес…

– Ваши сигары, дон Игнасио, – Анна степенно ступала к столику, за которым расположились мужчины, держа в руках массивную коробку с сигарами. Бездонные черные глаза, мгновенно сводящие мужчин с ума, едва коснувшись взглядом загорелых бицепсов молодого колумбийца, на долю секунды скрылись за пышными, длинною в целую милю ресницами, и устремились к глазам Жоньера, приглашая немедленно отведать на вкус умопомрачительное тело. Дон Монтаньо, привыкший к подобным шалостям своей юной домоправительницы, и иногда использовавший их в интересах дела, не без удовольствия отметил, что посыльный Густаво, как всегда в этих случаях, остался совершенно спокоен, и лишь слегка наклонил голову в знак приветствия.

Разочарованная брюнетка, не сказав ни слова, поставила сигары на столик и, задрав очаровательный носик, отправилась обратно в дом.

– Так что ты там говорил, сынок?

– Новости, которые я принес, очень скверные. Дело в том, что…

– Не спеши. Нет таких новостей, которые не могли бы подождать, пока мой гость не отведает моего прекрасного кофе, – барон потянулся за серебряным кофейником, – Кофе приготовили всего пару минут назад, думаю, он еще достаточно горяч.

Жоньер и сам не любил спешки. Он решил, что не стоит спорить с доном. Пару минут они молча наслаждались напитком.

– Так ты, мой друг, говоришь, что у Густаво возникли проблемы с этими канадцами, бейсболистами кажется? – барон отставил кофе и потянулся за сигарой.

– Вообще-то они связаны с хоккеем, – Жоньер заметил, что брови дона вопросительно изогнулись, и поспешил пояснить, – в эту игру играют на небольшой ледяной площадке, специальными клюшками. Она очень популярна в Канаде.

– На льду говоришь? Да, странный народ эти северяне. Немудрено, что с ними возникли проблемы.

– В том-то и дело, что с ними все прошло гладко. Сеньор Густаво и их босс, его зовут Скотт, встречались дважды. В среду вечером, сразу из аэропорта, сеньор Густаво отправился в ресторан, где его ждал этот самый Скотт. Они поужинали наедине. Потом в отеле я узнал, что они пришли к предварительному согласию, подписали, как говорит босс, в смысле мой непосредственный босс, – Жоньер чуть смущенно посмотрел на барона. Тот нетерпеливо взмахнул рукой, чтобы он продолжал.

– Так вот, подписали, как говорит сеньор Густаво, договор о намерениях. В четверг днем мы отправились на виллу к господину Скотту, который, кстати, произвел на меня хорошее впечатление. Там нас ждали сам Скотт, его партнер, мистер Модано и юрист Ларри, так он представился. Мы договорились о цене, обговорили детали, пожали руки. Потом отменно поужинали, немного выпили, перекинулись в покер. В начале одиннадцатого отправились в отель. Разошлись по номерам. Один охранник остался в баре на первом этаже, контролировать выход. Второй был со мной в номере, соседнем с номером сеньора Густаво. В общем, обычные меры предосторожности. Может быть, не ахти какие, но всегда работавшие исправно, – у Жоньера слегка пересохло в горле, он прервался на секунду, чтобы глотнуть остывшего уже кофе.

Дон Монтаньо сидел в расслабленной позе, но озабоченный взгляд и чуть подрагивающий кончик превосходной гаванской сигары выдавали нешуточное напряжение пятидесятилетнего наркобарона.

– Я бодрствовал до половины первого. За это время Фаустино дважды прогуливался по коридору. Все было абсолютно спокойно. Фаустино говорит, что и ночью ничего подозрительного не заметил. То же самое утверждает и Пабло. Утром я встал по обыкновению рано, позавтракал в номере, сделал пару звонков.

– Насрать мне на твой завтрак! Что, в конце концов, произошло? – дон Монтаньо грубил только в самых крайних случаях. Жоньеру стало совсем неуютно, но он нашел в себе силы спокойно продолжить рассказ.

– В два я должен был улетать. В половине десятого я постучался в номер сеньора Густаво, хотел перед отъездом уточнить кое-что. Но дверь не открылась. Я знал, что босс встает самое позднее в девять, поэтому постучал еще раз, громче. Безрезультатно. Я набрал номер его мобильного, никто не ответил, – Жоньер заметил крайнее нетерпение на лице дона и поспешил продолжить, опуская ненужные детали, – в общем, мы вскрыли дверь. Номер был пуст.

– Ну и что? – не сразу понял наркобарон.

– Но дон Монтаньо, Густаво никуда не уходил из номера. Он не мог, не должен был. Нет, это невозможно. Охранники все контролировали, портье, охрана отеля, горничные, все кого мы успели опросить за два с половиной часа, что оставались у меня до отъезда, никто ничего не видел, – Жоньер выплевывал последние слова со скоростью пулемета, больше не пытаясь скрыть своего взвинченного состояния, – сеньор Густаво пропал, исчез, растворился.

До дона Монтаньо начал доходить смысл сказанного. Когда посыльный заговорил о проблемах, он предположил, что, либо канадцы оказались подставой, либо у Густаво возникли сложности с дипломатическим паспортом. Но такого умудренный опытом наркоторговец предположить не мог. Жоньер продолжал рассказывать что-то о предпринятых им мерах по поиску своего непосредственного босса, но Игнасио Монтаньо уже не слушал. Он уже прокачивал ситуацию, задавая себе два вопроса: кто это сделал; но главное, чем это может обернуться? На первый вопрос находилось слишком много ответов, а вот ответ на второй был почти очевиден, и был очень неприятен. Густаво знал очень много, да что там, Густаво знал почти все. Утечка на таком уровне сулила огромные неприятности, ставила под удар всю наркоимперию Игнасио Монтаньо.

– Теперь слушай меня внимательно, Жоньер. Отправляйся в Детройт, как можно скорее! – дон быстро написал что-то в лежавшем на столике пухлом блокноте, вырвал листок и протянул его посыльному, – найди этого человека! Полетите с ним в Ванкувер и сделаете все возможное, чтобы выяснить, куда подевался Густаво. Он знает в этом толк, у него хорошие связи. Обо всех результатах сообщай мне лично по указанному там телефону. Все, ступай!

– Сделаю все, что возможно, дон Монтаньо. До свидания.

– Да, удачи тебе!

Жоньер поднялся и быстрым шагом направился к воротам роскошной виллы – лучшего творения талантливого, бесславно погибшего в самом рассвете лет архитектора. Он ощущал за собой вину за происшедшее и был полон решимости исправить ситуацию, не подозревая, что меры, которые он собирался предпринять, уже безнадежно запоздали.

Как только верный посыльный пропавшего помощника скрылся из виду, дон Игнасио Монтаньо поднялся и быстрым шагом направился в свой кабинет, по дороге велел домоправительнице принести туда сигары и кофе. Он сел за свой рабочий стол, достал из ящика спутниковый телефон, дождался, пока Анна выполнит поручение и выйдет из кабинета.

Набрал номер. Первым делом нужно было предупредить Ибрагима. Ибрагим был еще одним помощником барона.

Он находился очень далеко, в другой стране, на другом континенте, но был очень близок к дону Монтаньо. Ибрагим был арабом и умел отлично воевать.

В устроенном им лагере постоянно находилось около полутора десятка хорошо обученных боевиков. У них было две основные задачи. Молниеносно и жестко рубить завязавшиеся в безнадежные узлы нити отношений барона с конкурентами и бывшими партнерами. И охранять сам лагерь, в котором хранились огромные суммы черного нала, который, по различным причинам не успели, не смогли или не захотели отмыть, и очень пикантные документы, некоторые из которых, при определенных обстоятельствах, могли стоить дороже всей хранившейся по соседству наличности.

Разместить свою маленькую армию за океаном, до минимума ограничив возможность взаимного контакта, Игнасио Монтаньо считал своей самой блестящей бизнес-идеей в жизни. До сих пор она работала идеально.

7.

Однажды один молодой жадный выскочка-перуанец, собравший толпу отмороженных головорезов со всей Южной Америки, очень жестко наехал на довольно стабильную систему наркоторговли в регионе. Ему в считанные недели удалось вырвать бизнес из рук двух уважаемых донов, заручиться поддержкой нескольких генералов, наладить связи в Штатах и крепко прижать еще одного барона. Бароны, обладавшие нешуточным влиянием и огромными возможностями, собирались дважды и похвалялись друг перед другом, что порвут наглеца на части и скормят бешеным собакам. Но время шло, а кровавые пророчества никак не желали сбываться. Перуанец всегда оказывался на шаг впереди. Всегда, до того момента, когда его представитель появился на пороге дома Игнасио Монтаньо и сделал вызывающе невыгодное для последнего предложение о сотрудничестве. Вместо того, чтобы посвятить свое время обдумыванию этого предложения, дон Монтаньо набрал номер своего арабского помощника.

Через два дня жители родного городка того самого выскочки-перуанца, направлявшиеся на воскресную службу, стали свидетелями поистине омерзительного и пугающего зрелища. По обеим сторонам неширокой дорожки ведшей к дверям покосившейся церквушки в землю были вкопаны тринадцать больших, высотой метра в три каждый, грубо сколоченных деревянных крестов. На каждом из них был распят человек. На песке, под теми местами, где двадцать шесть рук были приколочены к перекладине, расплылись двадцать шесть темных пятен, размером с праздничное блюдо. Рты распятых были разинуты в предсмертных воплях, из их черноты вывалились языки. Хотя трупы были относительно свежими, утреннее солнце уже успело немного нагреть тела, и по окрестности плыл омерзительно-сладковатый запах. Жирные зеленые мухи кружили возле кровавых ран, добавляя к блевотному аромату раздражающий звук своего жужжания. Те, кто не убежал с криками ужаса и не свалился без чувств, едва завидев первые кресты, те немногие, кто не блевал на обочине, кому хватило сил пройти до конца по тропе, превратившейся тем утром из «дороги к храму» в дорогу смерти, долго не могли оторвать обезумевшие взгляды от последних трех крестов. На двух, что были вкопаны в землю с левой страны висели изуродованные тела молодой женщины и маленького, должно быть, шести-семилетнего мальчика. Лицо и грудь женщины были покрыты отвратительными рваными шрамами. У ребенка не хватало левого глаза, он мерзким сиропом вытек и засох на пухлой щеке, бочина отсвечивала отвратительным лиловым синяком, гениталии были оторваны с мясом.

На стоявшем ближе всего к церквушке и несколько возвышавшемся над остальными кресте был распят хорошо известный всем прихожанам мужчина. Выскочка, решивший подмять под себя южноамериканский кокаиновый бизнес. На загорелой мускулистой груди пылали алым кровавые буквы: «ПЛАТА ЗА ЖАДНОСТЬ», из окровавленного рта торчал пакетик с кокаином – обескураживающая своей топорной грубостью аллегория.

В то же утро Игнасио Монтаньо снова разговаривал по спутниковому телефону с Ибрагимом.

– До меня дошли сведения, что было тринадцать трупов – сказал дон Монтаньо.

– Да. Он сам, восемь его ближайших подручных, его человек в правительстве, поддержавший его генерал…

– Генерал?! – удивился наркобарон. – Который из них и как вам удалось?

– Генерал Андраде. Это было довольно просто, – сухо ответил араб.

– А еще двое?

– Девчонка и ее щенок.

Дона передернуло, он спокойно относился к убийствам, они были неотъемлемой частью этого бизнеса, но он не привык вмешивать женщин и детей. – Разве у него были жена и ребенок?

– Нет, – усмехнулся араб. – Зато у других они есть.

– Но …

– Это просто два совершенно посторонних трупа. Когда вы позвонили, мы были в Афганистане, нужно было проучить там одних уродов. У себя в лагере они держали заложников, очень круто их пытали, двое не выдержали как раз перед нашим появлением. Мы нашли их в яме, я решил, что можно их использовать в вашем деле.

– Ты очень находчив, мой дорогой Ибрагим, – от сердца отлегло, барон глотнул кофе. – Но эта затея с распятием. Не слишком ли?

– По-моему, в самый раз, очень наглядно.

– Ты прав, дорогой Ибрагим. Мою благодарность ты увидишь до конца недели. Всего доброго.

– И тебе доброго дня, – сказал араб и отключился.

Весть о расправе над бандой молодого перуанца, обрастая все новыми кровавыми подробностями, разлетелась по всему континенту. Авторитет дона Игнасио Монтаньо сильно вырос, ведь все, кто имел отношение к Бизнесу, сразу поняли, чьих рук это дело. В итоге барон не только ничего не потерял, но и, воспользовавшись моментом, прибрал к рукам кое-какую долю того, что удалось нахватать перуанскому выскочке.

8.

Но в тот день все шло не так. Ибрагим не брал трубку. Трубку спутникового телефона, который служил единственно для связи с ним, доном Монтаньо. Трубку, которую Ибрагим должен был брать всегда. Дон потянулся за сигарой и с неудовольствием заметил, что наманикюренные пальцы ощутимо подрагивают. Он нажал кнопку сброса на спутниковом телефоне, взял со стола обычный мобильник. Набрал другой номер, дождался ответа.

– Доброе утро, сеньор Федерико. Как ваше здоровье, как семья, как служба?

Обменявшись обычными любезностями со своим другом – генералом, которому ежемесячно отправлял чек на весьма внушительную сумму, в обмен на обещание предоставить лучшие части моторизованной пехоты в случае серьезной заварушки, дон Монтаньо ненавязчиво поинтересовался, готов ли генерал выполнить это обещание в ближайшее время. А потом в течение пары минут, уставившись непонимающим взглядом на кончик своей сигары, слушал сбивчивые объяснения генерала о каких-то неожиданно нагрянувших учениях и спятивших повстанцах из очередного долбанного народного фронта, а соответственно и полной невозможности выделить даже десятка надежных ребят для помощи уважаемому дону Монтаньо.

Даже не дослушав этот бред, наркобарон отключился. Теперь он был обеспокоен всерьез. В центре сознания вспыхнула чудовищная мысль, отразилась от черепной коробки и стальной иглой вонзилась прямо в сердце. Нервно теребя волосы, он набрал длинный номер.

– Да, дорогой. Что случилось? Ты так поздно, – сонный голос жены целебным бальзамом проник в его ухо и успокоил боль в груди.

– Привет милая, просто хотел поинтересоваться как вы там. С детьми порядок?

– Ах, Игнасио, не стоит так переживать. С детьми все в порядке, они давно спят. Что-то случилось? – в голосе женщины появились настороженные нотки.

– Все отлично, люблю вас. Позвоню завтра.

– Хорошо любимый, но не забывай про разницу во времени. Целую, пока, – она повесила трубку.

Дон Монтаньо несколько раз глубоко затянулся, успокаиваясь. Снова взял трубку спутникового телефона, набрал номер Ибрагима и стал терпеливо ждать.

– Не думаю, что он ответит, – пожилой наркобарон, как и совершенно незнакомый ему человек по имени Давид Лившиц, меньше, чем сутки назад, в последний момент удержался от того, чтобы испуганно вскрикнуть от звука этого голоса. Колумбиец заставил себя не торопясь раздавить окурок в пепельнице и спокойно поднять глаза.

– Трудно разговаривать по телефону, когда руки и голову разделяет океан, – молодой человек с небесно-голубыми глазами, одетый в элегантный светлый костюм, танцующей походкой подошел к столу и положил перед бароном сверток, который до этого держал двумя руками, словно праздничный торт.

Не позволив себе говорить пошлостей вроде «кто вы такой?» или «как вы смеете?», дон Монтаньо отогнул края плотной бумаги и взглянул на содержимое. Тошнота мгновенно подступила к самому горлу. Последняя фраза незнакомца не была дурацкой метафорой. На столе дона, бережно упакованная в подарочную розовую бумагу, лежала отрезанная голова его верного подручного Ибрагима. Остальное, очевидно, осталось где-то на Ближнем Востоке, скорее всего, прямо у ворот укрепленного лагеря. Лагеря, воплотившего в жизнь лучшую бизнес-идею кокаинового барона Игнасио Монтаньо.

Поведение генерала и пропажа Густаво тоже было делом рук нежданного визитера, в этом наркоторговец не сомневался. Но это все были мелочи в сравнении с головой воинственного араба. Это был решающий, убийственный аргумент. Дон Игнасио Монтаньо понял, что проиграл. Проиграл, даже не успев вступить в бой.

– Нам стоит обсудить новые условия работы вашего предприятия, – сказал визитер подавляющим волю голосом, – я бы даже сказал, нашего предприятия.

Наркоторговец лишь обреченно кивнул и указал на большое кожаное кресло.

Через полтора часа непрошенный гость, принесший для упрощения знакомства очень необычный презент, удалился. От такого долгого общения с этим человеком у дона жутко разболелась голова. Но результатом он остался удовлетворен. Не сказать, чтобы доволен, но удовлетворен. Игнасио Монтаньо не должен был никому говорить о визите незнакомца, мог продолжать работать дальше и даже получал возможность сбывать продукцию в Восточную Европу. Более того, голубоглазый заверил, что барону не стоит беспокоиться насчет Ибрагима, потому что люди, отрезавшие арабу голову, займут теперь его место. В общем, дон Монтаньо многое приобрел. Но кое-что и потерял. Во-первых, он потерял уйму денег, ведь подписался отдавать сорок процентов своих доходов. А во-вторых, с той самой минуты, как щеголь в светлом костюме и шикарных кремовых туфлях, непринужденно расположившись в предложенном ему кресле, заговорил о делах, Игнасио Монтаньо перестал чувствовать себя главным, ощущать себя, а значит, наверное, и быть бароном.

9.

Прошло время и Игнасио Монтаньо стало казаться, что все случившееся было дурным сном, чьей-то глупой шуткой. Он снова чувствовал в себе силы. Его дела шли лучше день ото дня. Он стал безоговорочным номером один. Снова заручился поддержкой могущественных генералов. И когда пришел очередной срок отправить своего человека с целой кучей наличности на встречу с людьми голубоглазого, дон Монтаньо этого не сделал. Весь день после этого он был как на иголках, и уснул только глубокой ночью.

Проснулся колумбиец с первыми лучами солнца. Потянулся, и приподнялся на локтях. Крик ужаса застрял в горле. Тело моментально покрылось холодным потом.

На низком диванчике сидел тот самый щеголь с холодными как ночное небо глазами. А у него на коленях сидел и чему-то широко улыбался восьмилетний сынишка наркобарона.

– А, вы проснулись, – мальчишка спрыгнул с его колен и весело хохоча, побежал к кровати, – До меня дошли слухи о каких-то проблемах с нашими договоренностями…

Ребенок с разбега запрыгнул на кровать, и заключил отца в крепкие объятия. Голый перепуганный барон, потрепал сына по голове, и севшим голосом ответил на вопрос:

– Нет, что вы! Это просто досадное недоразумение. Больше подобное не повторится, я могу ручаться.

Подобное больше и не повторялось. Река черных наличных денег продолжала течь прямо в поильник «Голубого Жеребца». А оттуда небольшими ручейками перетекала в бездонные закрома древнего Ордена, обеспечивая, в том числе, финансирование не совсем законного, а потому неприлично затратного, лоббирования беспрецедентного для азиатского региона экологического закона.

Глава 4.

1.

Пусть Джеффри Мак Брайд не знал всех подробностей произошедших тогда событий, но зато был очень хорошо осведомлен о результатах, к которым они привели.

Он не был в восторге от того, что его парням приходится заботиться о неприкосновенности личности и бизнеса торговца кокаином. Но интересы дела на тот момент требовали от него именно этого. И старый вояка выполнял задачу на «отлично».

Кроме того, реализация этого проекта позволила Мак Брайду заняться любимым делом. Рекрутингом. Он собрал под этот проект еще два боеспособных подразделения. Из лучших отставных военных, которых ему удалось разыскать по всему миру. Петр, не торгуясь, согласовал для новичков неприлично щедрые контракты, и не стал спорить с тем, что до этого же уровня нужно поднять и доходы всех, кто уже работал на Мак Брайда. А через год удачного функционирования они, как и обещал Петр, закупили для службы Джеффри несколько партий самого современного оружия, систем связи и слежения. Служба безопасности Blue Stallion превратилась в настоящую маленькую армию.

И Джеффри очень хорошо понимал беспокойство президента компании за стабильность работы «колумбийского филиала». Но ведь проект «Звездный свет» был инициирован самим Владимиром Строгановым. Он был одобрен Орденом. Разве это не было достаточной причиной для того, чтобы в таких условиях забыть на время обо всем остальном и использовать все силы его службы для предотвращения большой беды. Мысли Джеффри запутались в клубок и укатились куда-то в дальний угол кабинета.

– Ты слышишь меня, Джеффри?! – голос Петра вернул его к реальности. В нем сквозило не то раздражение, не то досада, – Нельзя рисковать колумбийскими делами! Ни в коем случае!

Мак Брайд тряхнул головой и посмотрел в глаза начальнику.

– Я понял, – выдавил он, – колумбийский проект – наш приоритет.

– Все верно! Кроме того, – Строганов поднял раскрытую ладонь, – я лично не готов так рисковать твоими людьми.

– Они солдаты, босс…

– Я понимаю, и верю, что они в каком-то смысле, спокойно относятся к безрадостной перспективе отдать свои жизни на поле боя, пусть даже воевать им теперь приходится не за свои любимые родины. Но, к огромному сожалению, те, кому не повезло стать его жертвами, не умирают. Ты ведь в курсе?

– Я в курсе, – поморщившись, словно откусил лимон, подтвердил Мак Брайд.

– Его ДНК проникает в них, словно уродливый вирус, – Петр тоже состроил брезгливую гримасу, – И на следующее утро они просыпаются ужасными тварями. Тварями, которых мы называем Накхефами.

– Да, – едва слышно подтвердил Джеффри. Ему не раз приходилось натыкаться на это жуткое слово, когда он изучал документы Ордена.

– Я не очень верю в то, что обычное оружие бессильно против него, – признался президент компании, – Думаю, эти легенды сложились, когда главным достижением военной мысли были лук и стрелы. Но все же мы не имеем морального права так рисковать твоими людьми. Ведь, если кому-то из них не повезет, они превратятся в мерзких тварей. Начнут чувствовать непреодолимый голод и слышать голос в голове. Его голос. Он сможет управлять ими, как безумными кровожадными марионетками.

– Да уж… – Джеффри скривился, вдоль позвоночника пробежали мурашки.

– И даже это еще не все, – безжалостно продолжал Петр, – Даже это не самое худшее, что может с ними произойти. Не знаю, забирался ли ты так далеко в историю этого существа. Но древние летописи рассказывают совершенно жуткие вещи.

– О чем ты?

– Говорят, когда-то он превращал Накхефов в тварей еще более жутких, – почти шепотом произнес Петр, – Он превращал их в подобных себе.

– Что? – глаза начальника службы безопасности округлились против его воли.

– Да, да, друг мой, – печально кивнул хозяин кабинета, – Я, конечно, не уверен, что это правда. Но мы же договорились, что должны предполагать худшее. Так что, подумай! Готов ли ты рискнуть хоть одним из своих парней, зная, что его может ждать такая участь. Подумай хорошенько! Лично мне кажется, это слишком жестоко. Даже для тебя, старина.

– Пожалуй, – вынужденно согласился бывший майор.

Но что-то внутри него не давало ему смириться с ролью стороннего наблюдателя. И он продолжил упорствовать:

– И что ты предлагаешь делать? Сидеть и ждать, пока этот парень не постучится в наши двери?

– Нью-Йорк ему без надобности, – качнул головой Петр, – ты же знаешь: большие города – не его почерк. Антых действует по-другому.

АНТЫХ.

Так его звали.

По крайней мере, под таким именем его знали служители Ордена. Так называли между собой. Хотя предпочли бы никогда не вспоминать это имя. И сам Джеффри очень надеялся, что никогда его не услышит. Но он услышал. И звук этого имени оказался неприятным. Оказался пугающим. Прозвучал эхом голосов тысяч мертвецов в темной холодной пещере. Он заставил старого вояку поежиться, как необстрелянного новичка.

– Так что будем делать? – стараясь скрыть свою растерянность, спросил бывший разведчик.

– Уж точно не сидеть и ждать, – цокнул языком Петр Строганов.

– Хранители двинутся ему навстречу? – нахмурился Джеффри.

– А что? У тебя есть сомнения в их способностях? – хмыкнул президент компании.

– Они очень серьезные ребята, признаю, босс, – протянул Мак Брайд, – Но их методы. Они, как бы это сказать… Устарели.

– Ты говоришь об их оружии. Но забываешь о том, что они с самого рождения учатся закрывать свой разум от чужого проникновения, – назидательно произнес Петр Строганов, – И именно в этом их сила. Если Хранитель становится жертвой Антыха, он не превращается в Накхефа. Не дает помыкать собой и не нападает на своих вчерашних друзей с намерением прогрызть им горло. Хранитель просто умирает. Как и положено воину.

– Все так, – неохотно кивнул бывший майор, – только вот мне кажется, слишком рискованно отправлять сотню молчаливых тибетцев с мечами в центр России. Такое скрыть будет еще труднее, чем вылазку моих ребят. Вообще не представляю, как это можно провернуть.

– Ты чертовски прав, мой друг, – с готовностью подтвердил Петр, – И поэтому мы не будем отправлять их туда. Тем более, что мы даже не уверены на сто процентов. Мы не знаем ни где именно враг, ни есть ли он вообще.

– То есть, мы совсем никого туда не пошлем? – растерялся Джеффри, – тогда я снова не понимаю, в чем был смысл всей этой затеи со «Звездным светом».

– Послушай, Джефф, – ладонь поднялась в успокаивающем жесте, – Орден просуществовал достаточно долго, чтобы мы могли предположить, что он научился справляться с угрозами. С разными угрозами. Разными способами. Мы – очень гибкая организация. Поэтому и существуем так неприлично долго. И так уж сложилось, что у нас под рукой есть инструмент, который поможет нам разобраться и с этой угрозой. Не рискуя при этом ни жизнями твоих людей, ни появлением на российском телевидении сюжетов о странных вооруженных мечами тибетцах, пытавшихся нелегально проникнуть вглубь страны.

– Но как… – недоумение изменило лицо старого военного.

– У Ордена сегодня есть оружие более смертоносное, чем вся твоя служба, и более действенное, чем толпа Хранителей, – ухмыльнулся Петр.

– Я не понимаю, о чем ты говоришь…

– Я говорю о человеке, который в отличие от тебя и твоих ребят, готов оказаться лицом к лицу с чудовищем. И, в отличие от Хранителей, может спокойненько, не привлекая внимания, проследовать в любую точку России – своей исторической родины.

Несколько секунд начальник службы безопасности непонимающе смотрел на своего босса, пытаясь переварить услышанное. Когда осознание пришло, Джеффри Мак Брайд, который в свои шестьдесят выглядел на десять лет моложе, отчаянно замотал головой:

– Он…?! Ты хочешь послать туда его?!

– Именно, – спокойно подтвердил Петр.

– Черт побери! – не сдержался Джеффри, – Ты думаешь, ему можно доверить такое?

– Почему нет?

– Ну, я не знаю, – Мак Брайд даже не попытался скрыть своих сомнений, – Может, стоит посоветоваться с Магистериумом?

– Ты сомневаешься в объеме моих полномочий или в трезвости моего ума? – не без язвительности спросил президент «Жеребца».

– Я не… – начал было Джеффри.

Но Петр перебил его:

– У меня достаточно полномочий, чтобы самостоятельно принять это решение, будь уверен! И я достаточно хорошо отдаю себе отчет в том, какая опасность нависла над миром.

– И ты все равно считаешь, что послать его туда – это хорошая идея? – последних слов президента компании было недостаточно, чтобы побороть обеспокоенность Мак Брайда.

– Я уверен, что никто в мире не справится с этим лучше него, – очень твердо произнес Петр Строганов.

– Но он абсолютно неуправляем! – всплеснув руками, сделал последнюю отчаянную попытку возразить Мак Брайд.

– Им нет нужды управлять, – немедленно отверг попытку Петр, – Нужно лишь дать ему понюхать след и сказать «фас».

– А кто ответит за последствия? – очевидно сдавшись, вздохнул бывший майор.

– Ты шутишь? – Петр нахмурил брови, – За любые последствия Орден отвечает сам и только перед самим собой.

2.

Мак Брайд расхаживал по кабинету, сосредоточено размышляя вслух:

– Хорошо, но даже если это верное решение, как нам уговорить его? Не думаю, что после прошлого раза он горит желанием помогать нам.

– Ты про историю с наркотиками? – вскинулся Петр, – Ради Приории! Да он даже не вспотел. А тут дело серьезное. И потом, нам не нужно будет его уговаривать. В конце концов, он член Ордена и имеет понятие о субординации. Он не сможет ослушаться Маршала.

– Он – член Ордена? – удивился Джеффри.

– Конечно, – легко подтвердил Петр, – а ты сомневался?

– Ладно, – Джеффри махнул рукой, – Ты знаешь, где он сейчас?

– От него давно нет вестей, – проговорил Строганов, – Но что-то мне подсказывает, что он торчит где-нибудь в Южной Европе. Наверняка, проматывает деньги компании, разъезжая от одного ночного клуба к другому на одной из своих штучных игрушек, в надежде встретить ту девушку, что так запала ему в душу.

– Что за девушка? – напрягся Мак Брайд.

– Долгая история, – отмахнулся Петр, – Расскажу при случае.

– Ясно, – вынужденно принял обещание Джеффри, – И как же нам найти его?

– У меня есть номер на экстренный случай, – подмигнул ему хозяин кабинета, – Я наберу и оставлю ему сообщение. Он должен будет перезвонить. Он обещал.

– Хорошо, – без особого энтузиазма пробубнил Мак Брайд.

– Веселее, Джефф! – подбодрил его президент, – Он объявится. Так что можешь уже начинать готовить его поездку на историческую родину. А у меня пока есть одно срочное дело. Конкуренты снова пытаются вставить нам палки в колеса.

– Sate Investment? – нахмурился Мак Брайд.

– Они, – кивнул Петр, с удовольствием поддержав смену темы беседы, – «Говард Иллюжионс», не слышал про таких?

– Нет.

– Три молодых парня запатентовали одну убойную штуку, – хозяин кабинета откинулся на спинку кресла и сложил руки за головой, – Она определенным образом считывает параметры объектов без помощи спутников. Причем делает это в движении, в автономном режиме, используя волны определенной длины. Сами они делают с ее помощью компьютерные игры.

– Игры? – Джеффри искренне удивился, – «Голубой Жеребец» заинтересовался индустрией развлечений?

– Дело не в игре, – мотнул головой Строганов, – Sate купил у них ограниченную лицензию на патент год назад. И, по нашим данным, которые получены не без помощи твоих гениальных ребят Бишопа и Дауни… Вот, кстати, зачем, в том числе, нам твоя чудесная служба безопасности!

Мак Брайд лишь сморщился, а Петр продолжил:

– Так вот: исследовательский центр Sate в Гонконге, используя эту технологию, сильно продвинулся в разработке автономных подвижных систем наведения, способных работать там, где пасуют спутники, камеры, звуковые и радиосистемы. Очень удобная может получиться штука для локальных конфликтов, особенно в отдаленных горных и лесных районах.

– Вот как? – такие подробности не могли оставить бывшего военного равнодушным.

– Именно! – кивнул Петр, – Их лицензия истекает через неделю, и мы очень не хотим, чтобы она было продлена.

– А что думают эти ребята из «Говард Иллюжионс»?

– К сожалению двое из троих склонны к продолжению сотрудничества с Sate, – теперь настала очередь Петра недовольно поморщиться.

– И что же «Жеребец»? – поднял бровь Мак Брайд.

– Эрншоу улетел в Лондон. Нужно встретиться с третьим учредителем «Говард Иллюжионс», – Петр прервался на секунду, чтобы взглянуть в блокнот, лежавший на столе, – Антоном Красношлыковым.

– Русский? – удивился Джеффри.

– Ага, – утвердительно дернул подбородком Строганов, – Но живет в Лондоне. И у нас с Уиллом есть ощущение, что нам удастся его уговорить. А ему, в свою очередь, не составит труда убедить своих партнеров. Но есть одна проблема.

– Какая? – спросил Джеффри.

– Мистер Красношлыков послезавтра улетает в Россию, – Петр театрально пожал плечами, – И если мы с Уиллом не успеем до четверга, Sate Investment с вероятностью в девяноста девять процентов продлит свою лицензию.

– Может все-таки стоит надавить на них? – покивав головой, словно невзначай, спросил Мак Брайд.

– Джеффри, дорогой! Ну, откуда в тебе столько агрессии? – притворно возмутился президент «Жеребца», – Это ведь не колумбийские разборки. Не нужно ни на кого давить! Это честный бизнес, здоровая конкуренция. Мы с Уиллом с этим разберемся, будь уверен!

– Ага, – покачал головой шеф службы безопасности, – а если зайдете в тупик, то позовете меня на рюмку коньяка и так издалека намекнете. Мол, Джеффри, старина, а может так случиться, что вот есть на свете одна такая фирма, вкладывающая деньги во всякие там высокотехнологичные проекты, а завтра БАМ – и нет этой фирмы!

Петр искренне улыбнулся:

– Может, и скажем, мой друг. Может, и скажем.

– Ладно, надеюсь он действительно перезвонит, – Мак Брайд поднялся.

– Не сомневайся! – покачал раскрытой ладонью президент компании, – Как ни крути, он дорожит нашими отношениями. Ведь именно я подписываю чеки, которые мы ему посылаем.

Мак Брайд без особой уверенности кивнул и вышел из кабинета.

Петр проводил его долгим задумчивым взглядом. Но Джеффри этого не заметил.

3.

Тот, от кого они ждали ответа, не перезвонил Петру Строганову ни в тот же день, ни на следующий. Мак Брайд начинал волноваться все сильнее, а Петра охватывало все большее раздражение. Они сидели за столиком кафе на втором этаже бизнес-центра. Их кофе, почти нетронутый, остывал в двух изящных фарфоровых чашках.

– Что будем делать? – нарушил молчание Мак Брайд, – меняем план?

– План хорош, – отмахнулся Петр, – И лучшего нам не придумать. Нужно найти его. Чертов сукин сын! Решил позлить меня.

– Ладно, – после недолгого раздумья согласился начальник службы безопасности, – Давай попробуем найти его!

– Давай! – всплеснул руками обычно сдержанный президент компании, – Ты ведь у нас в этом спец.

– Ты говорил, он, скорее всего, где-то в Европе, – проигнорировал подначку Мак Брайд.

– Почти наверняка, – кивнул Петр, успокаиваясь, – Думаю, тебе стоит поручить это надежному человеку из нашего миланского офиса.

– Но кому? – с сомнением поморщился бывший разведчик, – Ведь о нем никто не знает. Его лица то никто не видел.

– Ты забываешь про Давида, – поднял указательный палец Петр.

– Лившиц! – Мак Брайд стукнул себя ладонью по лбу, – Конечно! Он до сих пор потеет от одного упоминания о том их маленьком путешествии в пустыню.

Президент компании и начальник службы безопасности одновременно кисло улыбнулись, резко сбивая градус напряжения их беседы.

– И тянется к своей фляжке, припрятанной во внутреннем кармане, – добавил Петр, – Думаешь, он справится?

– Да, Давид справится с этим лучше всех, – уверенно кивнул Джеффри.

– Вот и отлично. Звони ему!

– Ок, пойду звонить! – Джеффри взял, наконец, свою чашку и сделал внушительный глоток. Поморщился. Кофе был совсем холодным.

Мак Брайд оставил Петра в кафе и поднялся к себе в офис. Там уселся в свое любимое кресло и достал телефон. Порылся недолго в списке контактов и нажал на кнопку вызова.

Давид Лившиц отдыхал в снятом на ночь номере дорого отеля, допивая второй стакан виски и ожидая скорого приезда двух смазливых проституток, когда раздался телефонный звонок. Недовольно крякнув, Лившиц взял трубку. Из трубки раздался голос Джеффри Мак Брайда:

– Здравствуй, Давид!

– Добрый день, мистер Мак Брайд! – все недовольство мгновенно улетучилось.

– Извини, что беспокою в столь поздний час, – начал босс с вежливого вступления, – но дело очень срочное.

– Я всегда рад помочь, – такая вежливость начальства не сулила ничего хорошего, и Лившиц нервно погладил лысину.

– Конечно, – голос прервался на секунду, перед тем как озвучить цель звонка, – Нам нужно отыскать одного человека…

Глава 5.

1.

Дыра в земле, формой напоминавшая полумесяц, уродовала большую таежную поляну. Дыра источала вонь смерти, убивая все вокруг.

Через этот самый разлом в земле Антых, хозяин Амулета Спутника, вышел в мир людей из безвременья. Спустя два полных лунных цикла, он вернулся сюда. И он пришел не один

(восславим силу Луны!).

Девятнадцать человек, которых он сделал Накхефами, пришли вместе с ним. Этих существ он все это время кропотливо готовил к следующему шагу.

Антых волновался. Он не делал того, что собирался очень и очень давно. Не хотел делать этого и в этот раз. Слишком плохо все это могло закончиться. Но его новая союзница была очень настойчива и убедила его. Убедила, что для того, что они задумали, Накхефов будет недостаточно. И как бы сильно ни противилась этому какая-то его часть, Антых понимал, что девушка была права. В этот раз его армии были необходимы генералы.

Это будет сюрпризом для Хранителей. Неприятным сюрпризом. Воины Ордена, наверняка, уже успели забыть, что такое мощь Антыха, умноженная в несколько раз. Забыть, что когда-то очень давно называли его Королем Вакхафов.

Антыху нравилось это имя. И сегодня ночью он вернет его себе. Он перестанет быть человеком-волком. Могучим, но одиноким. Он обретет подданных и снова станет Королем.

Антых поднял глаза. Из-за туч выглянула новорожденная луна.

Значит, время пришло. Настал момент позвать Хозяина на ось восьмого Луча. Чтобы Темный Гигант выплюнул еще один сгусток черной энергии. И тот, пролетев через квантовый тоннель, отразившись от Луны и врезавшись в Разлом, снова наполнил его темной силой. Силой, которая позволит Антыху сделать то, зачем он сюда вернулся.

Человек-волк обвел взглядом поляну. Девятнадцать преданных Накхефов стояли вокруг Разлома, возле самого края. Они пришли сюда за силой.

Девятнадцать его будущих братьев и сестер, еще недавно бывших обычными людьми. Мужчины и женщины, девушки и юноши. Все они были наги. Никто из них не отличался тонкостью черт лица или изяществом фигуры. Обычные жители глухих деревень, которых ждала необычная судьба. Их ждало перерождение. Сегодня они отдадут себя во власть Разлома, и Разлом вознаградит их. Он даст им силу, которую не ведают обычные смертные. Силу почти равную его собственной.

У левой ноги Антыха покорно сидел крупный волк, которого он лично приманил накануне. Этот отважный хищник отдаст Накхефам часть своей храбрости и смертоносной быстроты.

У правой ноги стояла деревянная чаша. Внутри нее лежал нож с кривым лезвием.

Все было готово. Пора было начинать. Антых закрыл глаза и медленно наполнил мощные легкие воздухом. Замер на мгновение. А потом по поляне разнесся мощный, вибрировавший от напряжения голос.

– Аррон дурай ву! Атен гух, атен вага, – выкрикнул Вакхаф.

Разлом загудел в ответ.

– Маат сирит вага мун. Вага мун до брыга Дега, – поддержали его Накхефы.

По стенам Разлома побежали электрические разряды, воздух над поляной наполнился запахом серы.

– Гарра оди Накхеф! – обратился Антых к своим невольным последователям.

И все стоявшие у краев трещины услышали своего предводителя. Они закрыли глаза и сконцентрировались так, как их учил Антых. И каждый своим не по-человечески острым внутренним взором увидел ментальную руку, протянутую к ним. И каждый без исключения постарался потянуться к ней своими мыслями.

Антых сделал свое дело хорошо. Спустя столько веков он все еще был отличным учителем. Всего через минуту он почувствовал, как мыслительные силы его подопечных начали прикасаться к его ментальной руке. Окутывать его воображаемую ладонь, сплетаться вокруг невидимых пальцев. Еще через минуту это был уже мощный кулак.

«Маат сирит вага мун. Вага мун до брыга Дега», – повторил он про себя, беззвучно шевеля губами, и Накхефы поддержали этот безмолвный зов. Отчего он получился в разы громче, чем их первый общий крик.

Вот только дался им этот совместный призыв совсем не легко. У кого-то заболела голова, кого-то затошнило, а у одной женщины даже пошла из носа кровь. Им пришлось передохнуть несколько минут. Напитаться энергией, поднимавшейся из Разлома.

И это дало результат. Когда они сосредоточились снова, общее ментальное поле, которое создали девятнадцать сознаний Накхефов, помноженное на ментальную мощь их бессмертного предводителя, стало не просто ощутимым, но даже видимым. Темно-синие всполохи, заставлявшие воздух вибрировать и искажавшие ткань пространства, то и дело пробегали прямо над трещиной в земле.

«Маат сирит вага мун! Вага мун до брыга Дега!» – воззвали они все вместе, обращаясь к летящему сквозь космическую пустоту Темному Спутнику.

Разлом отозвался гулом.

Еще один пятиминутный перерыв. И новая попытка. И еще одна. И еще… Собравшиеся на поляне служители Спутника взывали к нему снова и снова.

Время убегало в темноту ночи. Антых чувствовал, что начинает уставать. Разлом, давший ему жизнь, теперь высасывал из него силы. Но в тот момент, когда в самом отдаленном уголке сознания человека-волка начало зарождаться тревожное беспокойство, над поляной раздалось пронзительное шипение. А через пару секунд с ночного неба прямо в центр разлома влетел сгусток энергии, похожий на черную шаровую молнию. Из-под земли донесся треск. Стены Разлома пришли в движение, и вытолкнули на поверхность столп остро-пахнущего черного дыма.

Антых сориентировался мгновенно.

– Аррон дурай ву, пиррон дурай маа! – прокричал он, заставляя Накхефов разорвать ментальную связь и открыть глаза.

– Дега налих. Дега смат Антых. Атен вага, – слова древнего языка, понятного лишь тем, кто ощущал в себе силу Темного Спутника, приходили сами. Вспоминались легко, словно с последнего раза, когда он произносил их вслух, не прошли сотни тысяч лун.

Быстро обретший нужную уверенность Антых поднял лежавший под его ногами нож и одним взмахом перерезал горло сидевшему рядом хищнику, орошая Разлом волчьей кровью. Потом он наполнил ею деревянную чашу и передал сосуд стоявшему слева Накхефу.

Тот с жадностью отхлебнул кровь и передал чашу дальше. Кровавый кубок двинулся по кругу, и Антых, сжимавший нож, двинулся следом. Он подходил к каждому, кто испил из чаши и уверенным движением распарывал правую щеку. Разрез напоминал формой молодой месяц, бледневший среди серых низких облаков.

Когда последний Накхеф получил в награду от своего повелителя кровавый шрам, Антых прорычал:

– Атен гух, атен вага. Абек Накхеф, пиррон дурай маа!

Земля задрожала, расселина застонала в тон завываниям потревоживших ее чудовищ. Вонь вокруг стала абсолютно непереносимой, но это никого не испугало. Накхефы не бросились в панике прочь от страшного места. Они наслаждались звуками, шедшими из самого сердца земли, они жадно вдыхали источаемую Разломом вонь, они продолжали заунывно выкрикивать непонятные слова.

– Аррон дурай ву, пиррон дурай маа!

Черные облака, беспощадно закрывавшие ночное небо, расступились. Ледяной свет молодого месяца, походившего на огромные губы, растянувшиеся в дьявольской ухмылке, упал на расселину. Все звуки утихли. Даже фанатичное завывание. Зловонный дым рассеялся. Пологие стены Разлома снова пришли в движение, их ровная поверхность задышала, из нее все быстрее стали проступать лица. Они с калейдоскопической быстротой меняли друг друга, их рты открывались в немых криках, зубы клацали, силясь разорвать невидимую плоть, лунный свет необъяснимым образом отражался от пустых глазниц.

В недрах расселины появилось голубоватое свечение. Оно поднималось, и от этого движения содрогалась земля. Разлом засверкал электрическими разрядами. Человекоподобные твари шагнули к самому краю и воздели лица к ночному светилу. Теперь их лица, озаренные луной, представляли страшное зрелище. Безумные черные глаза и жуткие оскалы желтых клыков.

– Ваг Накхеф, ваг Арро-о-он! – прорычал Антых.

И девятнадцать Накхефов одновременно шагнули вперед. Девятнадцать тел обрушились вниз, в полыхающие неземной энергией недра. Разлом принял их, выплюнув наверх очередной столп смертельной вони.

– Ваг Дега, ваг Ахру, модор Вакхаф, – почти прошептал Антых и взяв волчий труп за шкирку, швырнул его следом.

Буйство Разлома продолжалось еще несколько минут, заставляя тело Антыха содрогаться вместе с его стенами. Наконец, Разлом затих. Тишина наполнила ночь. Серые тучи затянули небо, спрятав за собой диск ухмылявшейся Луны. И только смертоносная вонь продолжала сочиться из дыры в земле.

Теперь ему оставалось только ждать. Ждать, когда под первыми лучами солнца, которые смогут пробиться через серую завесу тяжелых туч, все они выберутся наружу. К тому моменту они больше не будут теми, кто пришел сюда сегодня. Тогда в каждом из них будет жить частичка разрушительной неземной энергии. Они станут его братьями и сестрами. Станут Вакхафами. Могучими генералами армии Темного Спутника.

Антых смотрел на темные очертания леса, и сердце его переполнялось невиданным волнением. Никогда еще, с самых Волчьих Времен, он не был так силен.

2.

Начальник службы безопасности Blue Stallion не мог найти себе места. Прошло больше трех недель, а они все еще не нашли того, кто был им так нужен. Мак Брайд с помощью своего московского резидента, проделав большую работу, уже подготовил чудесную легенду прикрытия для его предстоящей поездки в Россию.

Джеффри не был уверен, что Петр оценит его усилия, но в глубине души он слишком сильно соскучился по микроскопически тщательно продуманным операциям. Когда каждый шаг диверсанта на чужой земле был виртуозно залегендирован, а людям, приехавшим в чужую страну, чтобы, например, сорвать встречу двух местных политиков, зачастую приходилось сначала выстроить мост или провести культурный фестиваль, а уж потом в нужный момент нажать кнопку взрывателя.

Он рассказал о своем плане Строганову.

– Ты не перебарщиваешь? – спросил Петр.

– Как знать, – пожал плечами Мак Брайд, почувствовав-таки укол собственной профессиональной гордости.

Петр понял настроение начальника службы безопасности и, немного подумав, сказал:

– Осторожность не бывает лишней, правда? В любом случае, это отличная тренировка для твоего ума. План, как мне кажется, безупречен. Что там с бюджетом?

– Ну, кое-какое снаряжение, пара английских внедорожников, немного наличности… В общем, учитывая важность операции, – Джефри склонил голову на бок, – в рамках разумного.

– В рамках, говоришь?

– Так точно.

– Ладно. Действуй! – Петр улыбнулся и кивнул. Последнее время он пребывал в отличном расположении духа. Тому было две причины. Успех с «Говард Иллюжионс» и одна белокурая красотка.

Когда план был утвержден и профинансирован, дело осталось за малым. Найти-таки единственного нужного им исполнителя.

Джеффри, хоть и полностью доверял интуиции шефа и склонялся к тому, что искомый человек действительно проводит время на одном из европейских курортов, на всякий случай перевернул всю Северную Америку, да и Южную тоже. Безрезультатно.

Он даже убедил Строганова озадачить своих азиатских друзей. Результат оказался тем же. Теперь вся надежда была на Давида Лившица.

И вот, наконец, вечером двадцать пятого августа, когда Мак Брайд уже собирался отправиться домой, телефон на его рабочем столе протяжно зазуммерил. Он взял трубку и услышал нежный голос Ванессы:

– Мистер Мак Брайд, звонок из Милана. Давид Лившиц. Говорит это срочно.

– Соедини! – сердце резко ускорило ритм.

– Добрый вечер, мистер Мак Брайд.

– Приветствую тебя Давид! У тебя есть новости для меня?

– Я нашел его.

– Ух, – выдохнул Джеффри, – Ты молодец, Давид! Просто молодец! Где он?

– Он в Монако.

– Я понял. Ты в офисе?

– Да.

– Отлично. Будь там! Я перезвоню через пять минут.

– Хорошо.

Мак Брайд положил трубку, выскочил из-за стола и почти бегом отправился в кабинет большого босса.

Джеффри застал Петра, что-то печатающим на компьютере.

– Мы нашли его, – выпалил он, опуская приветствия и предисловия.

– Где он? – Петр оторвал взгляд от монитора.

– В Монако.

– Ну, еще бы, – Петр закатил глаза, – Разве кто-то сомневался?

– Что будем делать?

– Дай подумать! – Строганов протер уставшие от долгого созерцания экрана глаза, встал, прошелся туда-сюда, разминая мышцы, – Где Давид?

– Он в офисе, в Милане.

– Ясно. Распорядись приготовить самолет и собирайся! Мы летим в столицу моды.

– А как же он?

– Я разберусь, – Петр нажал клавишу селектора и попросил свою секретаршу соединить его с европейским офисом.

– Добрый день, – сказал Петр по-итальянски, когда ему ответил приятный женский голос, – Это ваш любимый босс, Петр Строганов, соедините-ка меня с Давидом Лившицем!

– Сию секунду, синьор Строганов! – пролепетал, ставший в одну секунду озабоченным, женский голос.

– Синьор Строганов, Лившиц слушает.

– Здравствуй, Давид! Как твои дела?

– Спасибо хорошо, – Давид был напряжен, но голос звучал спокойно и деловито.

– Как работа? – решил немного смягчить обстановку Петр, – Не слишком расслабляетесь без меня?

– Все идет, как положено, – Лившиц продолжал говорить спокойно, но Петр все-таки уловил легкую нервозность. Что ж… Не каждый день ему приходилось лично общаться с главой компании.

– Вот и славно, – сказал Петр, – У меня есть к тебе одна просьба.

– Я слушаю.

– Человек, которого ты искал по нашей просьбе…

– Да?

– Завтра мы с мистером Мак Брайдом будем у вас в Милане, – сообщил Петр, – и я хочу, чтобы к этому времени ты привез этого человека в наш офис.

– Но…

– Давид, дорогой! – прервал бывшего разведчика президент компании, – В этот раз никаких «но»! Это очень, очень важно!

– Я понял, – обреченно вздохнул Лившиц.

– Вот и отлично! – тут же подхватил звонивший, – Возьми самолет и без промедления отправляйся в Монако! У вас ведь сейчас утро. Да и Давид! Если вдруг он не воспылает желанием отправиться с тобой, скажешь ему вот что…

3.

Белоснежный реактивный авиалайнер, зафрахтованный компанией Blue Stallion, замер в конце посадочной полосы небольшого аэродрома, обслуживавшего частные рейсы в маленьком европейском княжестве. Из темной прохлады салона выбрался невысокого роста, с заметным даже под идеально скроенным костюмом брюшком, с виду лет сорока, абсолютно лысый мужчина. Никакого багажа с собой у него не было. Да он ему и не требовался. Через несколько часов он должен будет вернуться в Милан. От того вернется ли он один или в компании человека, которого он хотел видеть меньше всего на свете, зависел успех его срочной поездки.

Автомобиль был подан прямо к самолету. Лысый плюхнулся на заднее сиденье. Водитель молча ждал указаний.

– Есть в вашем захолустье приличный ресторан? – злясь на самого себя за то, что не может скрыть своего раздражения, спросил пассажир. Он подсознательно понимал, что будет оттягивать момент неприятной встречи настолько, насколько это возможно, потому что боится ее. Но признаться сам себе в этом он не мог.

– Несколько, сэр, – абсолютно ровным голосом пробасил водитель, трогая автомобиль с места.

– На твое усмотрение, – бросил Лившиц, – но, чтобы не слишком далеко от центра.

– Сделаем.

Давиду Лившицу на самом деле было сорок шесть. Большую часть своей профессиональной карьеры он проработал в национальной разведывательной службе Израиля. Он сидел в уютном кабинете, получал очень приличное жалованье и работал исключительно головой. Еще десяток лет, и Давид бы с почетом ушел на заслуженную пенсию. Но, через две недели после того, как он отпраздновал свое сорокалетие, случилось то, что случилось.

Операция, которую спланировал его отдел, а на самом деле, он сам, привела к гибели ценного источника.

Давид был уверен, что его очень жестко отчитают и, возможно, даже понизят в должности. Но он никак не ожидал, что его очень тихо выпрут вон

(вышвырнут на улицу без выходного пособия)

из разведки.

Лившиц, несмотря на впечатляющий интеллект и огромный и весьма специфический опыт, и представить не мог, что уволили его по личной просьбе очень большого начальника, близкого друга некоего Петра Строганова. Злой и обиженный, Давид немедленно покинул Израиль. Три долгих года он мотался по Европе, перебиваясь случайными заработками и напиваясь до беспамятства в дешевых кабаках, не подозревая, что находится под пристальным наблюдением людей незнакомого ему Джеффри Мак Брайда, который в свое время убедил того самого Петра Строганова в том, что им просто необходим такой кадр, как Давид Лившиц. И повод для его увольнения подвернулся как нельзя кстати. Некий мистер Доббс, чья личность осталась загадкой для израильтян, ни с того ни с сего пустил пулю в лоб очень полезному моссадовскому стукачу, которого курировал Лившиц

(Мак Брайд не был неженкой, и искренне полагал, что все, кто играл в их игры, готовы к тому, что рано или поздно станут в них жертвами).

Откуда Мак Брайд узнал про Лившица и его таланты, осталось загадкой даже для самого Строганова. Сам же Мак Брайд и дал Лившицу те три года, что тот потратил впустую. Не хотел, чтобы матерый разведчик мог связать факты своего увольнения и последующего предложения работы в крупной инвестиционной компании. Хотел, чтобы Лившиц опустился на дно, ощутил безнадежность своего положения и по достоинству смог оценить это самое предложение.

Все случилось в Варшаве. Лившицу в тот день подвернулась славная халтура, и вечером он мог позволить себе расслабиться на полную, заказывая приличный виски вместо опостылевшей дешевой водки. Он как раз подошел к стойке за третьей порцией, когда на плечо ему легла чья-то рука. Постаревший и слегка обрюзгший, Лившиц, тем не менее, был по-прежнему достаточно здоров и быстр, чтобы запросто набить морду парочке гражданских хамов. Предвкушая отличное развлечение в виде душевной драки с одним из завсегдатаев, бывший разведчик резко развернулся, попутно прихватив со стойки толстый стакан для виски.

Но вместо ожидаемой пропитой, наглой физиономии Лившиц увидел перед собой приятное, совершенно трезвое лицо опрятно одетого молодого человека. Тот, сказав, что есть люди, ценящие его специфический опыт и готовые щедро платить за его услуги, протянул Лившицу визитную карточку и ретировался. На следующий день, протрезвевший Лившиц набрал указанный на визитке номер и представился. Через неделю бывший работник Моссад оказался в компании Blue Stallion. Теперь, спустя четыре года, он был начальником службы безопасности европейского отделения и мог себе позволить обедать в лучших миланских ресторанах и пить коньяк начала прошлого века.

«Чертово задание – мысленно сокрушался Лившиц, – лучше бы мне поручили убрать какого-нибудь президента или заставили вычистить до блеска все унитазы в главном здании. Ну, почему шеф не мог просто позвонить ему и попросить приехать? А если и была необходимость посылать за этим дьяволом кого-то, то почему меня, почему именно меня? – от одной мысли о человеке, с которым ему, если все сложится нормально

(какое там к черту нормально),

ему предстоит провести сегодняшний вечер, у бывшего разведчика пересохло горло и вспотели ладони, – Твою мать! Трясешься как первокурсница, которую первый раз затащили в постель! Спокойно, солдат! Все будет нормально. Ни хрена, ни хрена не будет нормально. Нужно срочно выпить, но только чуть-чуть, самую малость: пару бокалов местного отменного вина. А вот когда все будет позади, можно завалиться к Паоло, заказать сразу бутылку виски…».

Мысль о выпивке немного успокоила Лившица.

Теперь Давид сидел за столиком, и, погрузившись в воспоминания, размеренно поглощал остывшие блюда. Вот так, отрешенно глядя перед собой, он провел в ресторане добрых два часа, и, казалось, не собирался уходить.

За соседним столиком с задорным звоном вдребезги разбилось блюдце. Резкий звук заставил Лившица встрепенуться, освобождаясь от тяжелых мыслей. Он отхлебнул из третьего по счету бокала с вином и взглянул на циферблат своих наручных часов. Начало третьего. Тянуть дальше нельзя. Лившиц встал, бросил на столик несколько купюр, номинал которых с запасом перекрывал стоимость его обеда, и быстрым шагом вышел на улицу. Возле входа его ждал автомобиль. Усевшись, зачем-то, на переднее сиденье он со вздохом сказал водителю:

– Отель Порт Палас.

4.

Уже третью минуту, переминаясь с ноги на ногу, начальник службы безопасности европейского отделения компании Blue Stallion торчал посреди гостиничного коридора возле двери нужного ему номера. Тихая грусть щемила сердце, все мысли разбежались по углам сознания, колени предательски подкашивались. Уже несколько раз он заносил дрожащую руку, чтобы постучаться, но всякий раз бессильно опускал ее вниз. Как хотелось ему просто развернуться и уйти, уйти подальше от этого номера, прочь от его обитателя. Но это была его работа. А свою работу он любил и ценил, любил и ценил больше всего на свете. Что он скажет шефу? Что струсил как девчонка и сбежал? Нет, никуда он отсюда не уйдет.

Лившиц сплюнул, пробормотал что-то едва слышно и решительно постучался в нужную дверь.

– Входите, не заперто! – ответили по-французски из глубины комнаты.

Разом похолодевший от звука знакомого ему голоса, Лившиц аккуратно приоткрыл дверь…

Чудовищной силы рывок мгновенно затащил неслабое тело посетителя внутрь комнаты, вспотевшая лысина ощутила прикосновение холодного металла. Лившиц, с большим трудом удержавшийся на ногах, задрал руки над головой и срывающимся голосом протараторил:

– Я от Петра Строганова. Он, он хочет Вас видеть, срочно.

– А, это ты Давид, – сказано это было с выражением, которое с одинаковым успехом могло выражать насмешку над неуклюжестью незваного гостя и искреннею радость по поводу того, что наконец-то представился шанс всадить в потную лысину несколько пуль.

На несколько секунд повисла тишина, нарушаемая только буханьем сердца посетителя, в чей затылок упирался блестящий ствол изготовленного по специальному заказу пистолета. Ствол, из которого готова была вылететь уникальная пуля диаметром восемь миллиметров.

Давида отпустили. Он несколько раз вздохнул и поспешил заговорить:

– Синьор Строганов просил меня доставить Вас в Милан, – каждое слово давалось ему с большим трудом. Он уставился в пол, чтобы не дай бог не встретить взгляд хозяина номера.

– Петр Строганов? Что заставило его вспомнить о моем существовании? Неужели ему потребовалось отрезать еще пару голов? – тирада вряд ли была обращена к Лившицу, молодой человек скорее говорил сам с собой.

– Не могу знать, – все-таки счел нужным ответить горе-посетитель, – но синьор Строганов просил передать, что на этот раз это действительно важно. И еще, что мистер Мак Брайд тоже так думает.

– Старина Джеффри думает, что это важно. Интересно.

– Да, и …

– Ладно, уймись! – прервал его хозяин номера. – Я понял. Но в Милан я не полечу. Я слишком занят.

Он прикрыл дверь, прошел в комнату, положил «Беретту» на стол и с той же грацией гепарда, с которой когда-то давно на глазах изумленного Давида бежал через заминированное поле, опустился в кресло.

Вспотевший визитер только теперь решился оторвать взгляд от пола. Дверь в спальню была открыта настежь. На безразмерной кровати крепко спали три обнаженные девушки. Их расслабленные позы позволили Лившицу рассмотреть все детали юных, соблазнительных тел. Девушки были вызывающе красивы, в штанах зашевелилось. Он поспешил оторвать взгляд от пикантного зрелища и решился-таки мельком взглянуть на сидевшего в кресле. На том не было ничего из одежды, только вокруг пояса было завязано белое полотенце, подчеркивавшее бронзовый загар стройного, поджарого тела. Шею украшала изящная цепочка из белого золота с кулоном в форме восьмерки.

На стеклянной поверхности стоявшего рядом с креслом столика был рассыпан кокаин… Целая гора кокаина.

Внезапный взгляд пронзительных голубых глаз окатил Лившица могильным холодом.

– Ты все еще здесь? Я ведь сказал, что не полечу с тобой.

Эти слова прозвучали в голове Лившица как приговор. Этот жуткий тип сейчас накинется на него и оторвет ему голову! Задыхаясь от страха, Давид все-таки произнес то, что хотел. Привел последний, подсказанный Петром Владимировичем, аргумент:

– Синьор Строганов очень просил вас приехать! Он сказал передать Вам, что хочет лишь просить помощи.

– Да?! Серьезно?! – брюнет резким движением поднялся из кресла, – Всезнающему синьору Строганову понадобилась моя помощь… Почему же он не явился сам?!

Раздраженный тон заставил Лившица вздрогнуть и отступить на полшага назад.

– Он летит в Милан из Нью-Йорка, – промямлил он, – вместе с синьором Мак Брайдом. Они не хотели терять времени.

– Терять времени! – воскликнул голубоглазый, но тут же совершенно спокойно спросил, – Когда будет готов самолет?

– Уже готов, сэр, – выдал Лившиц и замер.

Брюнет снова смерил его взглядом. Крутанул ладонью и закатив глаза проговорил:

– Ладно, но только из уважения к старику Мак Брайду… Жди меня в машине!

С невероятным облегчением совершенно бледный лысый толстяк вывалился из номера.

Молодой человек спустился к машине через сорок минут. На нем был легкий, не очень строгий костюм, отлично подчеркивавший все достоинства его фигуры. Он не спеша проследовал к машине, привлекая зачарованные взгляды нарядно одетых женщин и вызывая молчаливое недовольство у их спутников.

Лившиц, топтавшийся возле авто, поспешил нырнуть на переднее сиденье. Молчаливый водитель, вдруг, с удивительным проворством выскочил из-за руля, обежал машину и весьма галантно распахнул перед новым пассажиром дверь.

«Мне он дверь не открывал», – зло подумал бывший разведчик.

Голубоглазый франт с загадочной улыбкой на красивом лице расслабленно опустился на роскошное сиденье.

Через секунду водитель уже был на своем месте.

Черный «мерседес» вырулил со стоянки и покатил в сторону аэродрома.

5.

Европейский офис Blue Stallion находился в Милане и занимал два верхних этажа шикарного бизнес-центра на улице Бочетто, прямо напротив Banco di Roma. В окнах кабинета главы компании, пустовавшего большую часть времени, сегодня, несмотря на поздний час, горел свет. Этот мягкий свет, исходивший от двух причудливой формы люстр, позволял разглядеть голубоватый гобелен, обтягивавший стены, помутневший от времени дубовый паркет и огромный овальный стол на тридцать человек, стоявший прямо посередине.

Петр Владимирович Строганов курил возле распахнутого настежь окна, грубейшим образом нарушая инструкции своего личного телохранителя, которого он час назад безжалостно изгнал из кабинета. Теперь Никита Вернов в компании необычно молчаливого Джеффри Мак Брайда сидел на первом этаже и наслаждался вкусом отличного капучино. У Джеффри в голове крутились детали истории, рассказанной ему Петром в самолете по пути в из Нью-Йорка в Милан. Истории о красивой молодой девушке, которую тот, кого они ждали с минуты на минуту, встретил однажды на средиземноморском пляже и с тех пор не мог выбросить из головы. Именно поэтому он был так молчалив.

«Он приедет, – в который раз подумал Петр, затушив сигарету, –обязательно приедет».

Из внутреннего кармана пиджака раздались аккорды пятой симфонии. Мужчина молниеносно выхватил мобильник:

– Строганов.

– Петр Владимирович, он здесь. Будет у вас через две минуты, – по-русски сообщил Вернов.

– Спасибо Никита. Проследи, чтобы нас не беспокоили, – убрав телефон, взволнованный финансист закурил новую сигарету.

Прошло несколько минут и продолжавший пристально смотреть в окно Петр, спиной почувствовал, как бесшумно открылась тяжелая дверь.

– Ну, здравствуй, – прозвучал такой знакомый, такой родной, но все же заставивший Петра нервно вздрогнуть, голос.

– Рад тебя видеть, Сергей, – развернувшись, чуть натянуто улыбнулся Петр, – Отлично выглядишь!

– Как всегда, брат, – усмехнулся голубоглазый брюнет, – Как всегда.

Глава 6.

1.

Братья Строгановы сели по разным сторонам кофейного столика. Петр был старшим братом, он был президентом компании и хозяином офиса, в котором они встретились. У него были все основания чувствовать себя уверенно. Вот только никакой уверенности не было и в помине. Он нервничал. Он не знал, как завязать разговор, хотя за этот вечер уже с десяток раз прогонял в голове его возможное начало.

В итоге уже долгую минуту, он лишь периодически глотал кофе из своей чашки и бросал на брата тревожные взгляды.

– Петр, ты сегодня какой-то нервный, – в конце концов, сам проявил инициативу Сергей, – Может, глотнешь коньячку?! А хочешь, отведай моего сладкого зелья!

Он грациозно выудил из внутреннего кармана мешочек с кокаином, бросил на стол.

Петр меньше всего хотел начинать беседу с мелких претензий, но самоуверенное, легкомысленное выражение на лице Сергея все-таки задело его, и он не удержался.

– Ты получил мое сообщение? – с вызовом спросил он, демонстративно отодвигая от себя пакетик с наркотиком.

– Сообщение? – приподнял бровь младший брат.

– Черт тебя подери! – Петр ткнул по столу костяшкой пальца, – Ты мне обещал! Обещал проверять автоответчик раз в три дня.

– Прекрати! – отмахнулся брюнет, – Я помню, но я был занят.

– Занят? – вспылил Петр, – Чем? Тратил деньги компании на очередную длинноногую куклу?

– Боже, брат, сколько зависти, – осуждающе покачал головой Сергей, – Хочешь я познакомлю тебя с кем-нибудь?

– Мы договорились, – сдерживая гнев, процедил старший, – Компания финансирует твои развлечения, а ты проверяешь чертов автоответчик!

– Это и моя компания, братик, – на красивом лице появилась гримаса снисхождения, – Я трачу свои деньги.

– Но ты… – начал было Петр.

– Хватит! – резко перебил его младший брат, – Я сказал тебе, что помню о нашей договоренности. Но я действительно был занят. А теперь я здесь и не вижу причин снова терять время. Раз уж это все настолько важно, что вы с Джеффри не поленились лететь через океан.

– Ладно, ты прав, – Петр нашел в себе силы успокоиться и посмотреть прямо в голубые глаза брата, – Ты, наверняка, помнишь про проект «Звездный свет»…

– Детище Джеффри, – хмыкнул Сергей.

– Верно, – кивнул Петр, – так вот… Несколько недель назад на один из контактных телефонов в Москве позвонил человек…

– Нет, нет брат, – Сергей рывком встал и вскинул руки, словно защищаясь от говорившего, – Я даже слышать об этом не хочу!

– Но это касается Ордена, – недоуменно развел руками Петр, – это касается всех нас!

– Вот только не начинай! – раздражение в голосе стало откровенным, – Даже не думай рассказывать мне об этом. О деле отца, о великой миссии нашей семьи. Это чушь!

– О чем ты говоришь?! – старший брат искренне не понимал реакцию младшего, – Ты лучше всех знаешь, что это совсем не чушь…

– Ты собираешься рассказать мне об угрозе миру, необходимости спасти человечество, или что-то в этом роде, – Сергей обвинительно вытянул в сторону брата тонкий указательный палец, – а на самом деле хочешь моими руками отломить себе очередной жирный кусок чьего-то чужого пирога. Мы это уже проходили, братец, разве нет.

– Сергей, сядь! Прошу тебя, как старший брат младшего. Прошу тебя, сядь и выслушай! – Петр, наконец сообразивший, почему его брат так резко негативно отреагировал на его слова, сразу же успокоился.

Да, в прошлый раз он использовал таланты брата в полезном для Ордена, но довольно сомнительном предприятии. Но сейчас просьба, с которой он собирался обратиться, была кристально честной.

Сергей сразу же уловил изменение в настроение старшего Строганова, и это изменение заставило его сесть обратно в кресло.

– Говори! – взмахнул он рукой.

– Проект «Звездный свет», – тут же заговорил Петр, – который отец начал…

– Давай без этого! – новая порция горячего раздражения проникла в голос Сергея, – Будь добр, обойдись в своей пламенной речи без упоминаний о нем!

– Но Орден… – попытался защититься Петр.

– Орден забрал у меня отца, – жестко перебил его Сергей.

– Он был и моим отцом! – взорвался Петр.

– Да! – яростно дернул подбородком брюнет, – И ты даже помнишь его лицо! А вот я нет. Сколько лет мне было? А?

– И ты думаешь, тебе было больнее, чем мне? – слова, которые годами жили внутри каждого из них, теперь срывались с их губ совершенно бесконтрольно.

– А тебе было больно?

– Я пережил смерть двоих родителей, – сквозь зубы процедил Петр.

– Ах, вот как! – голос Сергея задрожал, – Ну, давай! Скажи это! Давай! Обвини меня в смерти матери!

– Я никогда такого не говорил, – прошипел старший брат.

– Может и не говорил, – младший хлопнул ладонью по столу, – Но это всегда было в твоем взгляде. Всегда! Ты думаешь, я убил ее. Ведь она умерла, рожая меня.

– Что? Да что ты несешь?!

С этого момента разговор все-таки скатился к горячей перепалке, возможной только между двумя родными братьями. Скорее всего, им обоим она была необходима. После смерти отца они разговаривали очень редко. Поток взаимных обвинений и едких уколов продолжался, пока один из братьев не переступил черту.

– Я думаю тебе просто стыдно, – почти кричал Петр, – Ты забыл о нем! Забыл об отце, о матери, о брате! Ты вообще забыл этот мир, черт тебя дери!

При новом упоминании матери губы Сергея сжались в тонкую бледную полоску. А старший брат продолжал кричать:

– Ты забыл обо всех! Помнишь только ее. Эту рыжеволосую змею! – его щеки раскраснелись, руки сжались в кулаки, – Рыщешь по всему свету и ищешь ее. Зачем? Что ты хочешь от нее? Надеешься еще раз затащить ее в постель?!

– Не надо! – севшим голосом прошептал Сергей.

– А еще нюхаешь эту гадость килограммами, – Петр схватил со стола пакетик с кокаином и яростно потряс им, – Скоро будешь вдыхать ее вместо воздуха!

– Остановись! – младший Строганов поднял раскрытую ладонь, – Ты говоришь лишнее.

– Ты трахаешь молоденьких шлюшек сотнями! – продолжал бушевать старший, – Надеешься, что кто-то из них будет похож на нее? А? Точно? Я угадал? Ты хоть имена то у них спрашиваешь? Готов спорить, что нет!

– Ты что следишь за мной? – голубые глаза превратились в горящие щелочки.

– Не слежу, не волнуйся! – фыркнул Петр, – Но присматриваю, будь уверен!

– Да и черт с тобой! – отмахнулся Сергей, показывая, что именно у него хватит ума прекратить бессмысленную склоку, – Можешь следить за мной, сколько влезет! Мне плевать! Но знай, что есть вещь, о которой я точно сожалею. Зря я рассказал тебе про нее.

– Зря? – Петр даже привстал, – Да это был последний человеческий поступок, который ты совершил! Рассказал родному брату про понравившуюся тебе девушку.

– Да, – младший Строганов потер ладонью о ладонь, – А теперь он попрекает меня этим, называя ее змеей!

– Я не попрекаю тебя, – тряхнул головой старший, – Я просто хочу, чтобы ты вернулся к нормальной жизни!

– Что такое, это твоя нормальная жизнь? – грустно вздохнул Сергей.

– Работа, хобби, постоянная девушка. В общем, совсем не то, чем ты занимаешься последнее время, – теперь пришла очередь старшего из братьев взять себя в руки и начать понемногу успокаиваться.

– Так ты хочешь, чтобы я рыбачил на озере по субботам, вместо того чтобы отрезать головы арабам и везти их через океан в подарочной упаковке? – с грустной иронией произнес брюнет.

– Это было давно, – покачал головой хозяин кабинета.

– Ты упрекаешь меня, – перешел в наступление Сергей, – но забываешь про самого себя. А ты взгляни на себя, не стесняйся! Чем занят ты?

– Ты прекрасно знаешь, – очень стараясь снова не заводиться, ответил президент компании, – Я управляю бизнесом. Не просто бизнесом…

– Да, да я знаю, – перебил голубоглазый, – Но есть ли у тебя самого нормальная жизнь, брат? Есть ли хобби? Есть ли девушка, в конце концов? Ты вообще думаешь о чем-нибудь, кроме своих миллионов?

– Миллионов, которые тратишь ты! – попробовал уколоть брата Петр, но в ответ получил лишь презрительный взмах рукой и после короткого раздумья неожиданно для себя самого решил ответить на поставленный вопрос, – И да, брат, у меня есть девушка.

Ему показалось, или в холодных голубых глазах действительно промелькнуло удивление?

– Да, я встречаюсь с девушкой, – решил не останавливать собственную откровенность Петр, – ее зовут Николь, и она очень, очень красива!

– Ты серьезно?

– Чистая правда.

– Это здорово, – задумчиво кивнул Сергей, явно удивленный словами брата. Он поднял свою чашку и глотнул кофе, – Кофе остыл. Ты можешь попросить еще?

– Конечно.

– Пусть его принесет Джеффри!

Петр взглянул на брата и кивнул:

– Если ты хочешь.

Потом вытащил мобильник и набрал номер.

– Джеффри, будь добр принеси нам горячего кофе, – проговорил он в трубку. Потом спрятал телефон и взглянул на собеседника.

Он не удивился, что упоминание о Николь так резко оборвало их горячий спор. Его младший брат был необычным человеком, и никогда нельзя было угадать, что может вывести его из себя, а что успокоить. Сегодня его успокоило известие о том, что его старший брат влюблен. Что ж, не самый плохой вариант, верно?

2.

– Добрый вечер, Сергей! – Мак Брайд широко улыбнулся, поставил поднос с кофе на столик и протянул руку.

– Здравствуй, Джеффри, – Сергей встал и крепко пожал протянутую ладонь.

Он редко встречал Мак Брайда с тех пор, как в восемь лет уехал из Нью-Йорка. Но после смерти отца именно отставной военный был одним из немногих, к чьему мнению Сергей мог прислушаться.

Мак Брайд в глубине души побаивался нового Сергея, того, что вернулся домой через несколько лет после отъезда. Того Сергея, который уговорил колумбийского наркобарона отдать им часть своей империи. Но он помнил его маленьким мальчиком. И несмотря на то, что Сережа Строганов уже тогда был весьма необычным ребенком, Мак Брайду он нравился. Эта симпатия была жива до сих пор.

– Как провел время в Монако? – спросил Джеффри.

– Все шло отлично, пока вы не выдернули меня сюда, – без злобы ответил Сергей.

– Ты должен нас извинить, – Мак Брайд сел.

– Без проблем, – дернул подбородком вечерний гость, – Брат говорил про какой-то звонок из Москвы…

– Этот звонок нас очень тревожит, – признался глава службы безопасности, – И я хочу, чтобы ты просто послушал одну пленку, и пробежался по этим бумагам.

На столик упала папка с материалами по Семену Полоцкому.

Сергей очень серьезно посмотрел на Джеффри. Тот спокойно выдержал пронизывающий взгляд, и младший Строганов кивнул.

Шесть с половиной минут на прослушивание записи, две на просмотр папки. За восемь с половиной минут Петр скурил еще две сигареты.

Когда Сергей Строганов закончил читать, он захлопнул папку и отбросил ее на середину стола. Его лицо, и без того не светившееся жизнерадостностью и любовью к окружающим, стало совсем бесстрастным. Стало похоже на маску.

– Чего ты хочешь от меня, брат? – спросил он, и от этого вопроса явно повеяло прохладой, – Зачем притащил меня сюда?

– Я хочу, чтобы ты отправился туда, – отчеканил президент «Голубого жеребца», – и узнал, насколько обоснованы наши опасения. Это как минимум. В идеале, если, вдруг, это не ложная тревога… Если он действительно пришел. Я был бы не против, чтобы ты нашел его и отправил обратно. Загнал назад в ту дыру, из которой он вылез.

Сергей саркастически хмыкнул. Потом сцепил пальцы перед лицом и уткнулся в них подбородком. Двое его собеседников не решались нарушить его раздумья. Наконец, брюнет поднял голову и посмотрел прямо на начальника службы безопасности:

– Что ты знаешь о нем?

Мак Брайд открыл было рот, чтобы ответить, но его перебил старший Строганов:

– Перестань, брат! Зачем все это? Ты сам прекрасно все знаешь.

– Ты уже сказал свое слово, – не оборачиваясь процедил Сергей, – сейчас я хочу поговорить с Джеффри.

Петр в сердцах махнул рукой и демонстративно отвернулся.

– Он – угроза, – заговорил Мак Брайд, – возможно, самая большая угроза из всех, с которыми мне приходилось сталкиваться. И, если верить информации, содержащейся в документах Ордена, остановить его очень и очень сложно. А обычными способами – просто невозможно.

– Но ведь его уже останавливали, верно? – сказал Сергей.

– Да, – кивнул Джеффри, – останавливали те, кто готовился к этому всю жизнь.

– Вот именно, друг мой, – поднял указательный палец Сергей, – вот именно.

– К чему ты клонишь? – снова не выдержал старший из братьев.

– Но даже Хранителям приходилось платить за это сотнями собственных жизней, – проигнорировав вопрос брата, продолжил Сергей, обращаясь к Мак Брайду, – А вы предлагаете мне отправиться туда в одиночку.

Джеффри хотел было что-то сказать, но в итоге лишь со вздохом опустил голову. Младший Строганов был прав. Это была плохая идея.

– Еще раз, Джефф, старина! – голос Сергея зазвучал звонче, а на лице появилось притворное выражение наивного удивления, – Наш обожаемый Маршал хочет отправить меня на свидание с существом из фильма ужасов. Хочет, чтобы я разыскал посреди дикой тайги зверя, способного уничтожать целые города. Хочет, чтобы его единственный брат схватился с этим зверем вместо сотни Хранителей. Людей, которых с детства учили лишь одному искусству – охоте на этого самого зверя. Я ничего не упустил? Я все говорю правильно?

– Да, – с усилием выдавил из себя Мак Брайд.

– И ты, мой друг, – Сергей ткнул в него пальцем, – ты действительно считаешь эту идеей здравой? Ты поддерживаешь ее? Думаешь, так будет правильно?

Джеффри нашел в себе мужество поднять глаза и взглянуть прямо на младшего Строганова. И он был уверен, что ему не удастся скрыть от последнего растерянности и смятения, которые овладели им. Он действительно не знал, что сказать. Еще час назад эта затея казалась ему вполне дельной. Но прямо сейчас его уверенность разваливалась на части, как защита «Джайентс» под натиском Оклэнда.

– Хватит! – в очередной раз вмешался Петр, – Это моя идея и моя просьба. И Джеффри действительно ее поддерживает. И мы не просим тебя обязательно воевать с ним. В первую очередь, тебе нужно убедиться, что он действительно там. А дальше действовать по обстоятельствам. А еще мы оба уверены, что ты, братик, стоишь сотни Хранителей. И сможешь справиться с этим гораздо лучше, чем они.

К удивлению Джеффри, в этот раз Сергей не стал прерывать президента компании. Он посмотрел на Петра так, как может посмотреть только младший брат на старшего и, усмехнувшись сам себе, сказал:

– Сотни Хранителей? Вау! Уж, не история ли с тем наркоторговцем заставляет тебя так думать?

– Может быть, – спокойно принял укол Петр.

– Ла-а-адно, – протянул Сергей и, поджав губы, покачал головой, – Я понял. Но, неужели, ты действительно совсем не беспокоишься за меня? Что бы ты там ни думал обо всех рассказах отца и старинных преданиях Ордена, что-то из этого может оказаться правдой. И тогда… Тогда я окажусь в опасности. Я окажусь просто испуганным мальчишкой, который по ошибке забредет в чащу леса, преследуемый злым волком.

Мак Брайд не мог точно определить, какой процент сарказма содержался в этих словах младшего Строганова, но само содержание сказанного было на сто процентов разумным и логичным. Джеффри оставалось лишь медленно выдохнуть и вопросительно посмотреть на своего босса.

Тот, к удивлению Джеффри, вообще не проникся тирадой брата. У Петра было лицо учителя, вынужденного слушать искренний рассказ ученика о том, что тетрадь с его домашним заданием сожрал пробравшийся в дом аллигатор.

– Будут еще жалобы? – с явно фальшивой заботой спросил президент.

Мак Брайд напрягся, ожидая очередного всплеска недовольства от их гостя, но тот, к его огромному удивлению, вдруг широко улыбнулся.

– Мой брат совершенно бессердечен, – заявил он довольным голосом, глядя на Джеффри, а потом обратился к Петру, – Нет, брат, жалобы кончились.

– Считай, что я ими проникся до глубины души, – склонил голову набок президент компании, – И пожалел тебя от всего сердца.

– Но оставил свое предложение в силе? – прищурился Сергей.

– Полностью, – довольно кивнул Петр, – Что-то мне подсказывает, что ты справишься.

Слова закончились. Больше не о чем было спорить. Тишина проникла в кабинет.

Сергей наклонился к столу и высыпал из пакетика порошок. С помощью новенькой купюры в пятьсот евро ловко соорудил две довольно ровные дорожки, а потом, с помощью этой же свернутой в трубочку купюры, отправил их поочередно в каждую ноздрю.

Петр осуждающе покачал головой. Мак Брайд лишь пригладил волосы ладонью.

Сергей несколько секунд просидел с закрытыми глазами, пережидая приход от дозы чистейшего в мире кокаина. А когда он их открыл, его взгляд был ясен, как весеннее небо.

– Я сделаю это, – тихо произнес он.

– Ну, вот и славно! – выдохнул Мак Брайд.

– Правильное решение, – кивнул Петр и откинулся на спинку своего кресла.

– У нас уже почти все готово – подхватил начальник службы безопасности, – Завтра можно лететь.

– Хорошо, – согласился брюнет. Встал, обошел стол, наклонился к Петру, почти к самому уху, – Мне нужны деньги, братик. Очень много наличных денег.

Слегка побледневший от близости собственного младшего брата Петр, не сумев скрыть некоторую нервозность, произнес:

– Будут тебе деньги. Столько, что не сможешь потратить!

– Вот и славно, – повторил Сергей слова Мак Брайда, хлопнул брата по плечу и, не оглядываясь, вышел из кабинета.

Двое оставшихся мужчин переглянулись.

– Не знаю радоваться теперь, или бояться, – раздумчиво произнес шеф безопасности.

– Мы сделали то, что должны были, – уверенно ответил Петр Строганов и, встав с кресла, подошел к большому окну.

Его взгляду снова открылась живописная, успокаивающая панорама вечернего города.

Глава 7.

1.

Дождь заунывно стучал по бетону взлетно-посадочной полосы. Фонари, окаймлявшие полосу с двух сторон, были окутаны маревом и напоминали болотные огни, звавшие случайного путника к верной гибели. Но ни пилоты опустившегося с ночного неба на мокрый бетон самолета, ни их единственный пассажир не были случайными путниками. «Гольфстрим» последовал за вынырнувшей из темноты машиной технической службы и после нескольких минут маневров замер. Трап из остановившегося джета не спустился. Вместо этого опустился люк увеличенного по прихоти владельца в два раза грузового отделения. Из чрева металлической птицы сначала раздался настороженный рык двигателя внутреннего сгорания, а потом двумя пучками вырвался поток искусственного света. Купе, очертаниями напоминавшее последний концепт «альфа ромео», выпрыгнуло на взлетно-посадочный бетон. На изящном изгибе левого переднего крыла уникального, сделанного по специальному заказу особо уважаемого клиента автомобиля, тускло светились две латинские буквы «S». Скорее всего, инициалы счастливого обладателя итальянской красавицы.

Автомобиль беспрепятственно выехал с территории аэропорта и, взревев двигателем, помчался к центру сиявшего миллионами огней мегаполиса.

Блеск голубых глаз, следивших за дорогой, потускнел разбавленный коктейлем из кокаина и кровяных телец. Но в эту минуту, в них все-таки можно было разглядеть какой-то интерес. Да интерес, эмоции, жизнь! Всего несколько вещей могли проделать подобное с этими, холодными как далекие звезды, глазами. Миланские спортивные автомобили были одной из них.

2.

Клуб был переполнен. Молодые и не очень, броско одетые люди танцевали, выпивали, глотали экстази, целовались. Веселье было в самом разгаре.

Одежда вошедшего брюнета: сильно приталенный пиджак, узкий галстук и бриллиантовые запонки – явно диссонировала с общим фоном, но то, насколько уверенно он держался, танцующей походкой пробираясь к барной стойке, сглаживало этот диссонанс.

Необычный посетитель сразу разглядел в людской толчее нужного ему человека. Тот хоть и был одет соответственно, и вполне непринужденно потягивал коктейль, удобно устроившись за отдельным столиком, все-таки выделялся на общем фоне. Его выдавал взгляд. В нем читалось пренебрежение человека, занятого серьезным делом, к вычурным ночным утехам золотой молодежи. Это и заметил Сергей. Улыбнувшись собственной проницательности, он остановился напротив бармена.

– Стакан «Столичной», – сказал он, чуть повысив голос, и бросил на стойку купюру достоинством пятьсот евро, одновременно движением пальцев показав, что сдача ему не нужна.

Купюра тут же исчезла, на ее месте образовался стакан водки, а в глазах бармена засветился неподдельный интерес.

– Еще чего-нибудь? – спросил он, слегка перегнувшись через стойку и подмигнув.

В ответ Сергей выудил из внутреннего кармана пиджака пакетик с порошком, мельком показал бармену, вернул на место и покачал головой.

– Понял. Хорошо отдохнуть!

Сергей направился к столику, где его ждали.

3.

Виктор Лермонтов сразу заметил вошедшего высоко брюнета, сразу узнал красивое, утонченное лицо, и теперь с интересом наблюдал за итальянским гостем, гадая про себя, сможет ли тот вычислить его или наберет номер контактного телефона. Виктор, которому в свое время в ГРУ дали кличку «поэт», уже давно работал на Мак Брайда. Но он по-прежнему относился к работе максимально серьезно и искренне радовался авралу последних недель. За это время ему пришлось сначала наведаться в далекую сибирскую провинцию, чтобы направить и поторопить расследование пропажи одного из подшефных ему информаторов, который успел сделать судьбоносный телефонный звонок, но не смог добраться до столицы. А потом вместе с Мак Брайдом подготовить роскошную легенду прикрытия для визита этого красавчика. Будучи крепким профессионалом, Лермонтов тщательно подготовился к визиту в клуб и постарался вжиться в образ молодящегося богача, который еще не набегался за юбками. Он считал, что это получилось у него довольно сносно. Поэтому, увидев, что тот, кого он ждал, от бара направился прямиком к его столику, немного расстроился.

– Доброй ночи, Виктор, – поприветствовал резидента Сергей, садясь напротив.

– Доброй ночи, синьор Строганов, – необычное обращение «синьор» далось легко, потому что человек напротив выглядел именно как синьор, – Как долетели?

– Хорошо, благодарю.

– Выпьете или сразу к делу? – Лермонтов подвинул к себе широкую кожаную сумку.

– Выпьем, – итальянец, совершенно не стесняясь, достал кокаин, высыпал на стол. Затем выудил пенал с лопаткой и трубочкой. Соорудил две аккуратные дорожки, вдохнул. Тут же поддел лопаткой еще горсть порошка, бросил в стакан, размешал. Залпом выпил убойный коктейль.

«Поэт» покачал головой, пригубил из своего бокала.

– А теперь к делу! – взгляд Сергея был на удивление трезвым.

– Поехали! – резидент открыл сумку, – Вот русский паспорт, настоящий. Вот удостоверение майора Федеральной службы безопасности, на случай проблем с правоохранительными органами.

Сергей взял паспорт открыл, мельком взглянул на фотографию, сунул в карман. Удостоверение брезгливо отодвинул в сторону. Показал рукой продолжать.

– Номер в отеле Вас ждет. Переночуете, а завтра отправитесь на восток. Мы разработали для вас очень качественную легенду прикрытия. Для начала вам нужен будет город Щегловск. Он помечен на карте, которую я Вам дам. В Щегловске Вам нужно будет найти этот адрес. Это местный государственный университет. Вас будет интересовать исторический факультет, а именно профессор Яков Абрамович Ванштейн…

Подробный инструктаж продолжался еще сорок с небольшим минут. Как только Лермонтов закончил, и убедился, что вопросов не последует, он поспешил попрощаться и покинуть неприятное заведение. Выйдя на улицу, он постоял немного, подставляя лицо каплям дождя. На душе остался неприятный осадок. Слишком пронзительные, слишком глубокие глаза были у этого «синьора» Строганова. С этой мыслью Виктор Лермонтов нырнул на заднее сиденье подоспевшего такси.

4.

Красивый одинокий брюнет как магнит притягивал взгляды.

Русские девушки были очень хороши, а доза кокаина очень приличной. Сегодня он был готов развлечься на всю катушку.

Вместе с мыслью о развлечении в сознании промелькнула еще какая-то мысль. Он не успел ее уловить. В груди что-то кольнуло. В памяти, вдруг, всплыли слова брата:

«Ты хоть спрашиваешь их имена?»

Тогда он пропустил этот укол мимо ушей, сам набросившись на брата, уверенный, что у того не найдется аргументов против. Но Петр совершенно неожиданно их нашел. Он сказал, что у него появилась девушка. Даже назвал ее имя. Кажется, Николь. Да точно, Николь. И в глазах брата Сергей прочитал, что тот не шутит и не преувеличивает.

Пусть так. Но почему эти слова вспомнились ему сейчас? Неужели ему не плевать? Неужели его волнует, что думают другие? Даже если эти другие – его родной брат. Что он там еще говорил? Что Сергей трахает шлюшек сотнями в надежде, что хоть одна из них будет похожа на ту рыжеволосую… Кажется, он назвал ее змеей. И зачем только он рассказал об этом Петру. Ответ он знал. В тот вечер, в день годовщины смерти отца, он перебрал с кокаином и слова сами слетели с губ. Он проявил слабость и открыл душу. Да, он каждый день думает о ней. Каждый чертов день ищет ее в толпе. И кокаин… Кокаин делает каждую из них чем-то неуловимо похожей на нее. И тогда где-то глубоко внутри зарождается безумная надежда на то, что это не просто сходство, что он просто забыл, как она выглядела на самом деле, что она за эти годы изменилась. И он знает только один способ проверить. Войти в нее, в надежде потерять свое Я, и вновь ощутить ни с чем не сравнимое чувство падения в бездонную черноту…

И каждый раз все тщетно… Сотни раз тщетно…

Может быть, пора остановиться?!

Может быть, послушать совета брата?

Он задумался на бесконечно долгое мгновение, но в итоге только потряс головой.

«Да пошел ты, братик, – про себя сказал Сергей, – Пошли вы все!»

– Я спрашиваю их имена! – уже вслух, хоть и очень тихо. Слова утонули в низкочастотном гуле.

Один трэк сменял другой, разгоняя градус вечеринки.

Сергей взглянул на танцпол. Пришедшая мысль пролилась целительным бальзамом, прогоняя боль и сомнения:

«Трех девушек сегодня будет мало. Пять, может быть, шесть? Нет, нет… Но сколько? Восемь! Конечно, восемь. Почему нет?! Восемь – отличное число!».

Он поймал взгляд высокой блондинки в коротком золотом платье, открывавшем упругие загорелые бедра, и мысленно позвал к себе.

Юля была в отличном настроении. Она только что вернулась из Таиланда, привезя с собой волшебный шоколадный загар. Ее парень Рома, сын крутого бизнесмена, заехал за ней вечером на своем «Порше», подарил ей огромный букет цветов и волшебный поцелуй, восхитился ее новым платьем и повез в ресторан. Они прекрасно поужинали, выпили две бутылки вина, и отправились в любимый клуб, чтобы оторваться по полной. Все было замечательно, она была молода, влюблена и пьяна. Ей было очень хорошо с Ромой, но с того момента, когда она заметила высокого брюнета, развалившегося за столиком в совершенно неуместном здесь костюме, она не могла отвести от него глаз. Ее сердце билось учащенно, дразнящее покалывание пробегало от ягодиц к коленям, между ног стало влажно.

И тут их взгляды встретились. Боже, какие прекрасные голубые глаза! Они звали ее. Она была в этом уверена. Ее одурманенный разум сделал последнюю отчаянную попытку зацепиться за реальность. За то, что она очень любит своего парня, что он здесь рядом, выпивает с приятелями и ждет утра, чтобы поехать с ней домой и заняться любовью. Юля замерла, словно Алиса над кроличьей норой. Нет… Слишком манящими были эти бездонные глаза… Девушка сделала первый неуверенный шаг, словно сомневалась в прочности пола.

Он подбодрил ее улыбкой.

Ах, какая это была улыбка! Эта улыбка обещала открыть двери в недоступные доселе сказочные миры. Она набрала полную грудь воздуха и сделала второй, куда более уверенный, шаг.

Рома, букет и ужин с вином остались в какой-то невообразимой дали. Она шагнула еще раз. И еще…

– Привет, – он улыбался, – Я Сергей.

Она почувствовала, как его голос ласкает ее кожу.

– Я Юля, – улыбнулась она и села рядом.

Его ладонь непринуждённо и нежно легла на ее бедро. Волна неизведанного возбуждения накрыла девушку с головой. Связь с реальностью была окончательно потеряна. Теперь она хотела только одного: быть с ним. Она готова была пойти на все ради одного его прикосновения. Она стала его рабыней.

Его рука, гладившая ее бедро, мимолетно коснулась шелка насквозь промокших трусиков.

– Мне кажется, ты говоришь с акцентом, – охрипшим от возбуждения голосом сумела проговорить девушка, и откинулась на спинку дивана, содрогаясь от мимолетного, но такого сладкого оргазма.

Сергей довольно улыбнулся и вновь устремил свой взгляд на танцпол. Вон та брюнетка с большой грудью. Оценил, ощупал глазами. Нет, пожалуй, бюст слишком велик. Может быть та рыженькая. Длинные ноги, озорной взгляд. Хорошо, очень хорошо. Он послал мысленный сигнал. Через минуту рыженькая сидела у него на коленях. Он шептал что-то ей в самое ушко, она задорно хохотала.

Юля пришла в себя. Удивленно уставилась на рыжую. Сергей, улыбаясь, сказал:

– Юля, это Ксения. Знакомьтесь! Сегодня ночью будет много знакомств.

Юля посмотрела в глаза Ксении, и не без удивления поняла, что испытывает к ней искреннюю симпатию. Похоже, Ксюша ощутила то же самое. Через несколько секунд девушки увлеченно болтали, то и дело нежно поглядывая на сидевшего между ними красавца, который, в свою очередь, снова пристально смотрел на танцующих. В крови росло возбуждение. На задворках сознания рождалась надежда…

Клуб продолжал громыхать и пульсировать, поглощая минуты промозглой ночи.

За столиком Сергея Строганова весело болтали друг с другом семь очень симпатичных девушек.

Он оглядел их еще раз. Отлично. Почувствовав свой собственный, искаженный кокаином, кураж, он твердо решил, что восьмая девушка должна быть действительно особенной. Почему нет, ведь сегодня такой хороший день?!

Ладно, перед решающим раундом ему нужно было немного передохнуть.

Сергей поднял руку. Бармен, тут же это заметил. Игнорируя праведное возмущение ждавших свои напитки у стойки посетителей, он покинул свой пост и буквально подбежал к щедрому гостю. Толстая пачка купюр в пятьсот евро, которые тот не глядя достал из бумажника, исчезла в кармане бармена, а стол через пару минут украсили разноцветные коктейли, фрукты, несколько бутылок вина и шампанского для дам и, конечно, водка для господина.

Все выпили по русскому обычаю за знакомство.

– Юль! Ты что тут делаешь? – это был тот самый Рома, раскатывающий на спортивном авто.

Юля удивленно посмотрела на своего парня, пожала плечами и повернулась к Сергею.

Рома, покачав головой, перегнулся через стол и протянул руку, чтобы схватить свою перебравшую подругу за плечо. Но его руку перехватили. Фраер в костюме, сидевший с его девушкой, железной хваткой держал его запястье.

– Э, ты что творишь? – Рома был явно удивлен.

Незнакомец встал, заломив его запястье, наклонил Рому к себе, сам наклонился к нему, так что они образовали арку над столом. Рома услышал жесткий холодный голос над самым ухом:

– Сделай себе одолжение, забудь о ней сегодня, – он отпустил его руку.

Рома смущенный, и честно сказать испуганный, нервно развел руками и поспешил прочь от неприятного человека в дурацком костюме.

Сергей спокойно сел на место. Привычное дело. Девушки отнюдь не всегда посещают подобные заведения в одиночестве.

Не одни пришли и некоторые из тех, кто сидел сейчас за его столом, поглощая спиртное, весело болтая и мечтая поскорее оказаться в его постели. Кроме Юли, со своими парнями пришли Катя и Настя, две подружки-блондинки. Но их парни наглотались так много экстази, что уже совершенно ничего не соображали. Другое дело Анжелика. Сергей выбрал ее седьмой и был очень доволен. Она была очень красива, Сергею даже показалось, что Анжелика похожа на молодую Монику Белуччи. Анжелика была чуть старше остальных, и она была замужем. А еще она пришла с мужем Анатолием. А ее муж Анатолий пришел с двумя охранниками. Анатолий был очень богатым бизнесменом, намного богаче, чем отец Ромы. Он терпеть не мог подобные заведения, но…

Во-первых, он не мог отказать своей красавице жене, которую любил до безумия, и которой все еще нравились такие вот клубы. А во-вторых, не мог отпустить ее сюда одну. Поэтому раз в две недели он, скрепя сердце, натягивал джинсы и яркую рубашку и отправлялся на свидание с ночной жизнью столичной молодежи.

Сейчас Анатолий потягивал виски сидя за столиком в самом углу.

– Ваша жена подсела к какому-то типу в костюме, – спокойно сообщил как всегда таращившейся на танцпол охранник Федор, бывший спецназовец.

– Каком костюме? – вяло отреагировал Анатолий, до него не сразу дошел смысл сказанного.

– Добротном таком костюме, с брюликами на запонках, – оскалился Федор.

– Что? Как подсела? – сообразил, наконец, Анатолий, вытягивая голову.

– Столик на одиннадцать часов. Семь девушек, один мужик, – подсказал охранник.

Анатолий наконец заметил жену.

– Не понял. Это что ее подруги?

– Да нет, я никого не знаю, – сказал Федор, – а жаль.

– Что?

– Они все такие клевые, – пожал плечами бывший спецназовец.

– Ты никого не узнаешь, Кирилл? – спросил бизнесмен у своего второго охранника, который на самом деле был не охранником, а телохранителем. Самым настоящим телохранителем, готовым при случае, не задумываясь, закрыть клиента от пуль своим телом.

Кирилл окинул цепким взглядом компанию, в которой сидела жена его подопечного.

– Нет, никого раньше не видел.

– Федор подойди к ним, позови Анжелику потанцевать! Спроси, что за компания! – сказал Анатолий.

– Будет сделано, – охранник поднялся и не спеша отправился к столику Сергея.

С удивительным для своего телосложения проворством, Федор просочился сквозь танцующих и добрался до интересовавшего его столика. Он подошел и непринужденно наклонился к Анжелике, сидевшей с краю:

– Потанцуем!

– Нет, – она смерила его презрительным, затуманенным взглядом.

– Отчего так? – нарочито нахально спросил Федор.

– Дама со мной, – спокойно проговорил Сергей.

– Понял, – Федор развернулся на каблуках и ретировался.

Сергей, заметив, что Анжелика несколько забеспокоилась, взял за талию сидевшую по его левую руку Ксению, приподнял и ловко поменялся с ней местами, не вставая с дивана, попутно успев коснуться губами изящной шеи, заставив девушку задержать дыхание. То же самое он проделал и со Светой, худенькой шатенкой с огромными карими глазами. Оказавшись рядом с Анжеликой, он положил ладонь ей на плечо, нежно погладил гладкую кожу. Сладкая дрожь пробежала по всему ее телу. Он зашептал ей что-то прямо на ухо, слегка касаясь губами мочки. Ее сознание заволокло дымкой желания, она сразу забыла, что хотела что-то сказать про своего мужа и его дебильного охранника.

Богатый муж наблюдал за всем этим со своего места, и ревность закипала в нем.

«Меня заставляет наряжаться как клоуна, а сама заигрывает с каким-то щенком в костюме» – пришла совершенно неуместная мысль. Он с трудом дождался возвращения охранника.

– Ну, что?

– Она меня отшила. «Костюм» сказал, что она с ним.

– Это заметно, – усмехнулся Кирилл, тоже наблюдавший, как Анжелика милуется с брюнетом в костюме.

– Чего? – рассвирепел Анатолий, – Ты ржать вздумал? Смешно тебе?

– Нет, – послушно спрятал улыбку и потупил взгляд телохранитель.

– То-то же, – рявкнул ревнивец, а потом повернулся к охраннику Федору, – Слушай меня, Федя! Вытащи этого, блять, любителя запонок через черный ход и объясни, что не хорошо воровать чужих жен!

– Понял, – кивнул Федя.

Анатолий потряс головой и пробурчал:

– Вот, бля, г…ндон! Она, видите ли, с ним! Ну, мудак!

Одним рывком допил виски из своего бокала и нетерпеливо махнул Федору рукой:

– Давай тащи его на улицу! Мы с Кириллом будем там. Ну, что ты замер? Давай! За охрану не волнуйся, делай!

Очень крутой бизнесмен Анатолий, багровый от злости, сопровождаемый своим, спокойным как удав телохранителем, двинулся к черному входу. Бывший спецназовец Федя, во второй раз отправился к столику, за которым расположился мерзкий похититель чужих жен, которого ему предстояло проучить.

А в это самое время бездонные голубые глаза рыскали по танцполу в поисках восьмой, особенной девушки. Взгляд метался от одного стройного тела к другому, задерживаясь лишь на несколько секунд.

Нет не то, не то. Они были молоды, красивы, аппетитны. Но сегодня этого ему было мало.

И вот, в тот момент, когда охранник Федя преодолел половину пути до его столика, Сергей увидел ее.

Тело напряглось, глаза блеснули холодным огнем. Она была хороша, очень хороша, вызывающе хороша. Небольшого роста, стройная, с темными вьющимися волосами она удивительно эротично двигалась в такт музыке. Он заметил и изящные лодыжки, и упругую грудь, и чувственные губы, и огромные, обрамленные длиннющими ресницами глаза. Она была совсем юной, а от того еще более сексуальной. А главное – она чем-то неуловимо отличалась ото всех остальных увиденных им сегодня девушек.

– Милые дамы, прошу меня извинить на пару минут. Сделайте одолжение не разбегайтесь! – Сергей с широкой улыбкой встал из-за стола и направился к прекрасной незнакомке.

Федя сразу зафиксировал движения объекта своего интереса и двинулся наперерез.

Сергей обогнул одну танцующую парочку, просочился сквозь другую…

Федор, толкнув плечом парня в бейсболке, протиснулся почти вплотную к человеку в костюме и уже протягивал руку, чтобы схватить его за плечо…

К незнакомке в этот момент пристроился молодой парень в яркой салатовой футболке, с пирсингом в носу. Она взглянула на него с улыбкой.

Сергей перехватил этот взгляд. Сколько всего было в нем! Интерес, смущение, покорность, вызов и, главное, полная неприступность! Этот взгляд однозначно сказал парню с сережкой в ноздре, что ловить ему было нечего.

А какие глаза! Конечно, не та зеленая бездна. Но все же… Секунду Сергей восхищался своим выбором, а в следующий миг вдруг осознал, почувствовал, что не сможет осуществить своего намерения.

Что-то в его душе всколыхнулось,

(лишь Приории известно, как давно это случалось в последний раз),

и воспротивилось тому, чтобы сделать это чудесное создание частью предстоящей ночной оргии.

Тяжелая рука легла на плечо:

– С тобой хотят поговорить, – пробасили в ухо.

Девушка с вьющимися волосами продолжала заманчиво двигаться в такт музыке.

«Нет, – сказал он себе, – я не могу. Не сегодня! Сегодня достаточно семерых. Тем более есть Анжелика».

Рука сильнее сжала плечо.

– «Мы еще встретимся, обязательно», – отправил он мысленное послание девушке с волосами цвета ночного океана.

– С удовольствием, – вслух сказал он схватившему его хаму. И одарил того дружелюбным взглядом.

Поймав взгляд, Федя убрал руку.

– Пошли за мной! – пробурчал он.

Сергей не возражал. Они двинулись к черному входу. Сергей всеми силами пытался переключить мысли с юной незнакомки на семерых прелестниц, ждавших его за столиком. Получалось не очень здорово. Да чего там, совсем не получалось. А вот о предстоящей беседе он совсем не беспокоился.

Они вышли в прохладу ночи. Там уже стояли двое мужчин. Один из них был явно возбужден.

– Ну, что, мудила! – звенящим голосом проговорил он, – хотел снять мою жену?

Сергей сразу понял, что речь об Анжелике. Но в ответ лишь слегка пожал плечами.

– Ты че молчишь? – взбесился Анатолий, – онемел от страха?

Сергей продолжал спокойно стоять и смотреть на звезды.

– Вот урод! Федя объясни ему!

Федя сместился чуть влево и без раздумий выпустил свой огромный кулак прямо в нос нахальному незнакомцу. Кулак, надо отдать бывшему спецназовцу должное, летел как пуля, но угодил в пустоту. Федор еще успел почувствовать, как в затылок врезается что-то, по весу и твердости сравнимое со стальной балкой, перед тем как, отключившись, рухнуть на грязный асфальт.

Телохранитель Кирилл среагировал мгновенно. Его рука метнулась под полу куртки к наплечной кобуре. Но она не успела проделать и половины пути, а в лоб телохранителю уже смотрел темный зрачок пистолетного ствола. Он тут же убрал руку. Увидел, что на его ошарашенного подопечного тоже направлен ствол.

Удивительно… Кирилл мог дать голову на отсечение, что, когда этот парень, приглянувшийся Анжелике, вышел из клуба, у него под пиджаком не было никакого оружия. Да и невозможно было спокойно пройти в этот клуб с двумя «Береттами» за пазухой. Сам он взял свой «Глок» у охранника только что… Удивительно! Телохранитель поднял руки.

– На сегодняшнюю ночь она со мной. Так сошлись звезды…Ты ничего не можешь изменить. Никто не может…– отрешенный голос запустил тоскливые мурашки по спине Кирилла.

Анатолий, сглотнув слюну, нехотя кивнул.

Сергей, раздумчиво пожал плечами и еще раз взглянул на незадачливого мужа Анжелики, словно желая удостовериться, что тот все понял правильно. Анатолий поморщился от этого взгляда и опустил голову. Сергей подмигнул Кириллу, убрал оружие под пиджак, развернулся и пошел обратно в клуб. Двое зачарованно смотрели ему вслед. У самых дверей он вдруг остановился, повернулся:

– Она вернется к тебе завтра и не будет ничего помнить. Она станет лучше, женственнее, нежнее, искушеннее. Ты еще скажешь мне спасибо.

С этими словами он исчез за дверью.

Кирилл сочувственно посмотрел на своего подопечного. Тот замер на какое-то время, пытаясь разобраться в своих чувствах. Потом в сердцах махнул рукой, сплюнул и выдавил:

– Поехали домой! Завтра она у меня получит!

Если бы ему еще час назад кто-нибудь сказал, что у него из-под носа уведут жену, а он спокойно поедет домой, он бы расхохотался этому человеку в лицо, а потом посоветовал бы ему познакомиться поближе со спецназовцем Федей, чтобы неповадно было нести всякую чушь при серьезных людях. Но этот чертов придурок в костюме с огромными пистолетами… Хотя, дело было не в пистолетах, и он знал это. Все дело было в глазах. Холодных как лед, сумасшедших глазах. Очень успешному бизнесмену Анатолию за всю его полную перипетий жизнь ни разу не было так страшно. Так жутко и безотчетно страшно.

– Поехали домой! – повторил он.

– С удовольствием, – искренне ответил телохранитель.

У него тоже не возникло ни малейшего желания продолжить знакомство с худощавым брюнетом, достававшим огромные стволы из-под облегающего пиджака, словно фокусник, вытаскивающий жирных кроликов из узкого цилиндра.

Они вдвоем подняли обмякшее тело Феди и потащили его к машине.

А меньше чем через час компания из восьми человек – семи симпатичных девушек и одного молодого человека – с хохотом вывалилась из клуба. Симпатичные как на подбор девушки расселись по двое в три поданных такси. Молодой человек и красивая дама, похожая на известную итальянскую актрису, сели в шикарное итальянское купе.

Колонна покатила по направлению к отелю.

В затянутом тучами небе не было видно ни одной звезды.

5.

Он открыл глаза. Виски пульсировали болью. Во рту пересохло. В комнате стоял тяжелый запах секса.

Обнаженные девичьи тела занимали все пространство огромной кровати. Он взглянул на часы. Четверть десятого. Успел поспать чуть больше двух часов. Аккуратно, чтобы никого не потревожить, он выбрался из сплетения голых рук и ног. Захватив из шкафа чемодан, бесшумно проскользнул в ванную комнату. Умываясь, он взглянул на свое отражение в зеркале.

Что-то произошло этой ночью, не так ли? Что-то, что не должно было произойти. Знал ли он, что именно? Пожалуй, да. Да, он знал, хотя и не мог этого знать.

Сергей застыл перед зеркалом, глядя прямо в глаза своему отражению.

Простояв так несколько долгих минут, он, наконец, проговорил вслух:

– Мы делаем то, что подсказывает нам сердце, вдохновленное светом Приории.

Он отвернулся от зеркала, вытер лицо полотенцем и вышел в гостиную. Поднял трубку телефона и услышал голос коридорного:

– Доброе утро, господин Строганов. Ваш костюм готов, прикажете доставить?

– Будьте любезны.

– Через минуту.

Аккуратно положил трубку. Подошел к двери в коридор, приоткрыл. От служебного лифта уже спешил коридорный с его костюмом.

Прежде чем служащий отеля успел заговорить, обнаженный подтянутый мужчина с изящной цепочкой на шее поднес палец к губам. Протянул руку, забрал одежду и исчез за дверью. В кулаке у коридорного была зажата купюра в пятьсот евро. Обалдевший от такой щедрости паренек зашагал обратно к лифту.

Сергей оделся, взял чемодан, шагнул к выходу.

– То, что я слышала сегодня, – раздался из-за спины мягкий низкий голос, – Этот зов… Мне ведь не причудилось?

– Нет, – не оглядываясь ответил он, – Ты действительно это слышала.

– Этот зов, чей он? Кто говорил со мной?

– Это не важно, – в этот раз он обернулся. В дверях, ведших в спальню, стояла Анжелика, обнаженная и прекрасная, – Важно, что он говорил правду.

– Хорошо, – она улыбнулась ему.

Но он не ответил на улыбку.

– Ты не вернешься? – печально спросила она.

– Нет, – он мотнул головой.

– Жаль. Но все равно, спасибо тебе! – девушка подошла к Сергею, обняла за шею, прикоснулась горячими губами к гладко выбритой щеке.

Сергей открыл дверь.

– Может быть, мы еще когда-нибудь увидимся? – в глазах блеснула безумная надежда.

Мужчина лишь покачал головой, закрыл дверь

(пожалуй, чуть резче, чем следовало)

и зашагал прочь.

Анжелика опустилась в кресло, поджала ноги, открыв свои прелести, положила руку на живот и с горькой улыбкой уставилась в окно.

Там внутри, под ее ладонью, уже несколько часов теплилась новая жизнь. И она знала это. Знала несмотря на то, что знать этого не могла. А что-то во взгляде этого необыкновенного человека, навсегда исчезнувшего за закрытой дверью, подсказало ее сердцу, что и он это знал.

За окном все еще накрапывал дождь. От гостиницы, взревев мотором, отъехала «альфа ромео». Авто помчалось сквозь огромный город, прочь из него и дальше. Далеко-далеко на восток. Человек, управлявший автомобилем, почти не смотрел на дорогу. Он был глубоко погружен в свои мысли. И мысли эти были печальны…

Глава 8.

1.

Первый день нового учебного года выдался солнечным и тихим. Что было удивительным после холодного, насквозь пропитанного дождями августа. И все же… Совсем по-летнему зеленела листва, небо дарило пронзительную синеву, а лучи сентябрьского солнца игриво щекотали молодые улыбчивые лица студентов, собравшихся возле главного входа Щегловского Государственного Университета. Легкий теплый ветерок слегка тревожил прически и деликатно приподнимал подолы невесомых юбок, заставляя сердца тех парней, кому посчастливилось несколько мгновений созерцать пикантное зрелище, приятно замирать. Отовсюду доносился радостный юношеский смех, с верхушек деревьев и окрестных крыш ему вторили разноголосые пернатые певцы.

Студентов было много, они заполонили собой всю площадку перед входом. На первый взгляд однородная толпа была разделена на десятки небольших групп. Первокурсники с опаской смотрели на свежевыкрашенное здание университета и гадали, что же ждет их там в ближайший год, не стесняясь высказывать вслух самые бредовые предположения, попутно лихорадочно пытаясь запомнить имена своих вновь обретенных подруг и приятелей. Студенты постарше, подзабыв за время каникул, как надоели им их «глупые», «страшные», «наглые» одногруппники, радовались новой встрече, рассказывая друг другу наполовину выдуманные и в большинстве своем совершенно никому не интересные истории, приключившиеся с ними летом, и много смеялись. Пятикурсники же много курили и грустно шутили, порой тяжело вздыхая при взгляде на ставший за долгие четыре года родным университет.

Справа от крыльца, оккупировав скамейку под молодым тополем, расположилась компания первокурсников-историков.

– Ну что группа, предлагаю отметить День Знаний! – улыбаясь сказал очень симпатичный невысокий парень, выглядевший немного старше остальных.

Обычно в подобных случаях, когда собирается разношерстная компания, когда люди еще совсем не знают друг друга, зачастую даже не помнят имен всех одногруппников, подобные предложения приходится высказывать несколько раз, пока в итоге, после долгих перешептываний внутри маленьких группок в лучшем случае две трети компании дают согласие на совместное времяпрепровождение.

В этом случае все произошло совсем иначе. Возможно, та безудержная положительная энергия, которая исходила от предложившего, его лучезарная улыбка и радостный взгляд серых глаз, лучившихся дружелюбием, возымели подобное действие, а может дело было в везении, но все собравшиеся немедленно встретили предложение одобрительным гулом. А после следующих слов того же симпатичного парня группа и вовсе разразилась аплодисментами и радостными криками:

– Прекрасно! Я прошу минуточку внимания, – все действительно притихли и посмотрели на говорившего, – Я как старший товарищ, позволил себе взять инициативу в свои руки и организовал все заранее. Нас с вами ждет полностью предоставленная в наше распоряжение база отдыха всего в пяти километрах от города. Столы ломятся от еды и выпивки. Баня, бассейн, бильярд, все прелести. Кого не отпускают на ночь родители, автобус доставит прямо до дома сегодня же вечером. Для остальных отдельные номера со всеми удобствами. Переночуем, а завтра к половине одиннадцатого автобус привезет нас прямо сюда, и все вместе отправимся на занятия.

Радостные крики и аплодисменты смолкли, и группа замерла в смятении.

– И сколько это будет стоить? – с сомнением спросила девушка в голубом платье.

– Ну, что вы! Все расходы за счет фирмы, – улыбнулся симпатичный парень.

– Но почему…

– Мы не хотим…

В голосах чувствовалось явное сомнение.

– Да расслабьтесь вы! – улыбка стала еще шире, – Считайте это подарком от моего отца на день знаний!

Гостеприимный парень слукавил. Его отец не только не делал ему никаких подарков в этот день, но и вообще не знал о том, что его сын уже больше месяца находится в родном городе. Базу отдыха новоявленный студент-историк оплатил с собственной платиновой карты, к которой его отец не имел никакого отношения.

– Господа, – решил высказаться высокий дородный молодой человек, уже успевший завоевать определенное доверие одногруппников и избранный ими старостой группы, – То, что я услышал, ласкает слух слаще моих собственных песен! Я ведь сразу сказал, что Антоха, даром что из Англии, парень свой в доску. Не вижу ни одной причины отказываться от такого гостеприимства. Напротив, обещаю сделать все, что в моих силах, чтобы мы запомнили этот день надолго. А вы знаете, могу я многое!

Говоривший поднял руку с раскрытой ладонью, Антон хлопнул по ней.

– Девчонки, даже не сомневайтесь! – вступила очаровательная соседка Антона. – Я побывала там на разведке. Заведение высшего разряда. Номера действительно отдельные и все как один закрываются на ключик.

Дело было сделано. Предложение получило всеобщее одобрение.

– Отлично, – сказал Антон, – Сейчас пятнадцать минут первого. В три ровно все встречаемся здесь с вещами.

– Григорий! – обратился он к дородному молодому человеку, хваставшемуся своими вокальными талантами, – Ты, как совсем недавно избранный староста, берешь всю ответственность за сбор группы на себя! Все остальное на мне. Так что до встречи в пятнадцать ноль-ноль.