Читать онлайн Восходящий. Начало бесплатно

Michael Robert Miller

ASCENDANT

The right of Michael R. Miller to be identified as the Author of the Work has been asserted by him in accordance with the Copyright, Designs and Patents Act 1988.

All rights reserved.

No part of this publication may be reproduced, stored in a retrieval system, or transmitted in any form or by any means, electronic, mechanical, photocopying, recording, or otherwise, without the prior permission of both the copyright owner and the above publisher of this book.

Copyright © Michael R. Miller, 2020

© Я. Хусаенова, перевод на русский язык

© Издательство «АСТ», 2022

От автора

Спасибо, что решили прочитать эту книгу!

В самом конце я поблагодарю всех,

кто помог ей увидеть свет, но здесь

я хочу сказать спасибо тебе, читатель.

Без тебя ничего не было бы!

Надеюсь, «Восходящий» тебе понравится!

Майкл Р. Миллер

СТАРЕЙШИНА ПЛАМЕНИ

ГНЕВ СВОЙ ИЗЛИЛ,

СТАРЕЙШИНА ЛЬДА

ПРИБЕГЛА К КОВАРСТВУ,

СТАРЕЙШИНА БУРИ

ПРИЗВАЛ СВОЮ МОЩЬ,

СТАРЕЙШИНА ТАЙН

ПРОШЕПТАЛ ЗАКЛИНАНЬЕ,

СТАРЕЙШИНА ЖИЗНИ

ВСЕ ЭТО ВЗРАСТИЛ,

И МИР ИЗМЕНИЛСЯ

НА ВЕЧНЫЕ ВЕКИ.

1. Крэг[1]

Холт опаздывал, но, заслышав, как взревели драконы, все же остановился. Тяжело дыша, он замер на каменных ступенях боковой лестницы, предназначавшейся для слуг, и вытянул шею, чтобы посмотреть на зверей.

Резиденция Ордена Крэга возвышалась над горизонтом, пронзая небо шпилем, таким же острым, как и окружающие его зазубренные утесы. Словно стая птиц, над башней медленно и торжественно кружили драконы. В этот день ожидали прибытия уважаемого гостя, представителя высшего командования Всадников.

Холт ухмыльнулся и вприпрыжку припустил дальше по лестнице, потом – по городским улицам. Набитые монетами кошельки весело позвякивали – в этих мешочках было столько денег, сколько у него и не водилось никогда.

К сожалению, содержимое этих кошельков и на сей раз тоже предназначалось не ему. В Ордене готовились к визиту Всадника, и Холта отправили с поручениями. Первым в списке значилась оплата заказанных угощений. Сегодня вечером ожидалось праздничное застолье. Настоящий пир! От одной мысли об этом рот подростка наполнился слюной.

Запеченные целиком свиньи, покрытые аппетитной корочкой, сочащиеся жиром говяжьи окорока. А начнется торжество пышной церемонией приветствия, для чего соберется весь Орден Крэга, и Холту выпадет шанс собственными глазами увидеть легендарного гостя. Так пообещал ему отец. Если, конечно, он управится со всеми поручениями вовремя.

Погрузившись в радостные мысли, воодушевленный Холт подскочил к дверям мясной лавки, где чуть не сшиб покупателя. В последний момент подросток успел отшатнуться, налетев при этом на окно.

Мясника внутри не было. Возможно, он отправился в подсобное помещение.

– Смотри куда идешь, – буркнул человек, отпихивая Холта.

– И-извините, – запинаясь, пробормотал тот, пытаясь отдышаться.

Перед ним застыл кузнец – лысый, коренастый мужчина с мускулистыми руками.

– Доброе утро, мистер Смит[2], – поздоровался Холт.

– Доброе?! – взорвался кузнец. – И чем это оно доброе? – Раздраженно фыркнув, он покосился на дверь, из которой только что вышел.

Полагая, что с мистером Смитом случилась какая-то неприятность, Холт сунул нос в его корзину. Внутри лежали небрежно завернутые куски говяжьего огузка[3], которых было явно недостаточно, чтобы накормить такого крупного мужчину.

Мистер Смит заметил пристальный взгляд мальчика.

– Маловато, не так ли? Мистер Гросер[4] сказал, что возможно, у него останется немного капусты, но обещать не может. Что бы ты сделал с этим? – спросил кузнец, сунув корзину прямо в лицо Холту.

Подросток осмотрел жалкие кусочки мяса.

– Возможно, приготовил бы рагу… – предположил Холт, но осекся.

Откуда у кузнеца время возиться с долгой стряпней. И если запасы у бакалейщика тоже подходили к концу, получится не рагу, а одно название.

– Не очень-то тебе подходит твое имя, мастер Кук[5], – поддел его кузнец, намекая на несоответствие фамилии Холта его кулинарным способностям.

Подросток неловко переступил с ноги на ногу, и монеты у него на поясе звякнули.

Кузнец, прищурившись, посмотрел на мешочки с деньгами и покачал головой.

– Мало того, что я вынужден продавать свои товары Всадникам фактически за бесценок, так они, присвоив себе часть наших же налогов, еще и скупают всю еду.

– Это потому, что сегодня особенный день, – возразил ему Холт.

Он с нетерпением ждал этого момента и совсем не хотел, чтобы чьи-то злобные высказывания испортили ему настроение.

– Столько шумихи из-за одного человека, – усмехнулся кузнец.

– Человека? Повелитель Сильверстрайк[6] – легенда!

– Скажи еще, что он разберется с этим вторжением в одиночку. – Лицо мистера Смита покраснело, точно на него полыхнуло жаром кузнечного горна. – Король и его армия прекрасно справляются. А нужны ли нам вообще Всадники, думаю я иногда…

– Всадники нам нужны, и вам это известно! – гордо выпрямившись, воскликнул Холт.

Кузнец помрачнел, а сердце подростка бешено заколотилось. Холту редко доводилось говорить с кем-то, кто стоял выше его по положению, – только если к нему обращались напрямую. А уж о том, чтобы в такой момент повысить голос, он и помыслить не смел. Подобное поведение считалось нарушением всех приличий.

В этот раз он действительно дал маху.

К великому облегчению и замешательству Холта, кузнец разразился резким, злобным смехом.

– Да, в твоем возрасте я чувствовал то же самое. Время выбьет из тебя эту наивность. Что ты вообще знаешь о войне и о Скверне? Ты, мальчик на побегушках, даже меча в руках не держал, и уж тем более не знаешь, как им сражаться.

В темноте лавки раздалось громкое хрясть, с каким лезвие топора входит в дерево. Резко обернувшись, Холт увидел за прилавком мясника. Его кулак все еще сжимал рукоять тесака, воткнутого в колоду для рубки мяса.

– Давай сюда, Холт. У мистера Смита, как и у всех нас, много работы. Верно, Эдгар?

Все еще переживая из-за случившегося, Холт шагнул в лавку. Кузнец сузил глаза, так что они превратились в щелки, но в следующее мгновение точно опомнился и, громко хлопнув дверью, ушел.

– Не обращай на него внимания, – сказал мистер Бутчер[7]. – Из-за нового набега Скверны все на взводе.

– Он дурак, – не поднимая глаз, буркнул Холт.

– Его услуги чрезвычайно важны для армии королевства. К тому же его положение намного выше твоего, – заметил владелец лавки, который, похоже, не рассердился. – Так что ни слова об этом больше. Ты пришел, чтобы расплатиться за покупки твоего отца. И давай поскорее, а то из меня самого почти все вытрясли. Охотники и фермеры просят все больше и больше.

Холт порылся во внутреннем кармане камзола и вытащил исписанный торопливым почерком отца смятый лист. Пусть подросток и прислуживал на кухне, но, по крайней мере, его научили читать. Иначе разбираться в описаниях и рецептах блюд было бы куда сложнее.

– Три золотых за пятьдесят говяжьих окороков, – перечислял Холт, передавая монеты.

Отец и его повара жарили говядину с острым перцем и специями, чтобы угодить огненным драконам.

Мясник с улыбкой взял монеты и, подняв один палец, показал, что за этот заказ они в расчете.

– Два золотых и сорок серебряных за дюжину свиней.

Свинину запекали с толстой корочкой из трав специально для изумрудных драконов.

– И восемь золотых и сорок серебряных монет за две дюжины овец.

– Похоже на пустую трату хорошей шерсти, – заметил мясник, с довольным видом забирая мешочки с деньгами.

– Мы готовим шесть разных блюд из баранины, – объяснил Холт. – И каждого – с запасом, на случай если за ужином какое-то понравится драконам больше остальных.

Мясник вздохнул.

– Разве эти… странные драконы когда-нибудь давали понять, какое блюдо из баранины им больше по душе?

– Если бы. Сегодня им нравится вареное мясо, на следующий день – жареное с чесноком, а потом они требуют запеченное. Иногда все это происходит в один и тот же день. А мистические драконы вообще… довольно необычные.

– Я бы назвал их привередливыми, – вставил мясник. – Ну да ладно. К тому же у нас возникло одно затруднение. У меня заканчивается оленина. Мистер Хантер[8] все твердит, что из-за нависшего над нами вторжения не может быть слишком далеко от границы. А поблизости всю дичь распугали. Говорит, что теперь отловить кролика – уже большая удача.

– И насколько все плохо? Оленину собирались готовить для самого Сайласа Сильверстрайка. Он родом из Свободного города Коудхена, где особенно любят…

Мясник прервал Холта взмахом руки.

– Для тебя я приберег целую тушу – ребра, корейка, стейк, внутренние органы и нарезка для рагу. Если, конечно, этого достаточно.

– Всего одну? Мы просили две. Это же только половина от того, что нам нужно!

– Поэтому я и беру только за одного оленя. Я же сказал, что охотник…

– Хорошо.

Подросток нервно закусил губу. Никто, начиная с его отца и заканчивая Лётным Командором, не захотел бы разочаровывать Сайласа, если этого можно было избежать.

– Уверен, старина Сильверстрайк и внимания не обратит на то, что его любимой оленины маловато, – успокаивающе сказал мистер Бутчер. – Он же герой войны, а не избалованная гончая какого-то аристократа.

– Конечно, так оно и есть. – Холт заплатил мяснику за одного оленя и снова пробежался глазами по списку поручений. Еще столько предстояло сделать… – Я должен бежать. Отец послал служанку заплатить мистеру Поултеру[9], но меня ждет мистер Монгер[10] – я должен купить рыбы для ледяных драконов.

Мясник кивнул.

– Похоже, день тебе предстоит напряженный. Я уже отправил парней на задний двор загружать повозки – потороплю их, чтобы выехали поскорее. Береги себя, мастер Кук, и передай от меня наилучшие пожелания отцу.

– Спасибо, обязательно передам, – отозвался Холт уже с улицы.

Нужно торопиться, если он действительно хочет сделать все покупки и перемыть всю посуду до приезда Сайласа.

В этот момент до ушей подростка донесся оглушительный рев драконов. Но Холт приказал себе сосредоточиться на поручениях и смотреть строго прямо перед собой. Лавка мистера Монгера находилась дальше по переулку, ближе к южным городским воротам.

Холт не мог не заметить, какими тихими стали улицы. У рыночных прилавков не толпились посетители, шумный и суетливый город точно вымер. Немногие прохожие, что попадались ему навстречу, низко опускали голову. Казалось, что из всего населения здесь остались только бездомные кошки, лениво растянувшиеся на теплых булыжниках.

Приподнятое настроение Холта внезапно дало трещину. Он был совсем маленьким, когда Скверна в последний раз угрожала королевству, и почти ничего помнил. Однако если даже здесь, под защитой всех Всадников королевства, люди не чувствовали себя в безопасности, каково приходилось жителям отдаленных деревень и поселений?

Но вот уже показалась лавка мистера Монгера и сами городские ворота. Охраняющий их страж внезапно что-то крикнул, и весь караул тут же пришел в движение.

Остановившись у дверей лавки, Холт замер. Его глаза были прикованы к тому, что происходило у ворот, а сердце заколотилось как сумасшедшее. Он уже понимал: стряслось нечто страшное, и первобытный ужас сковал его. От ворот разносились громкие возгласы, а солдаты метались в панике.

Высокие ворота распахнулись с громким стоном, и через проем в город хлынули верховые. Их нагрудники были залиты кровью, многие пытались спешиться. За ними следовали десятки копейщиков[11], они с трудом передвигали ноги, будто каждый шаг вызывал новый приступ боли.

Снаружи в отдалении стояло несколько повозок, покрытых грязным белым полотном. И если бы не торчащая из-под него голая человеческая рука, никто бы не догадался, что́ привезли эти повозки.

Холт сглотнул. Казалось, кровь в его венах заледенела, а мир вокруг застыл в могильном холоде. В воздухе послышались тяжелые взмахи крыльев. Уже зная, что увидит, Холт все же посмотрел на небо. И действительно, к ним спускался ярко-синий дракон, чтобы присоединиться к солдатам у южных ворот. Аура ледяного дракона ослабевала по мере того, как тело Холта приспосабливалось к его присутствию.

Всадник спрыгнул на землю и выжидающе осмотрелся. Его взгляд остановился на Холте, который все еще ошеломленно топтался перед входом в рыбную лавку. Мужчина указал на него длинным пальцем.

– Эй, посудомойщик, иди-ка сюда.

2. Холодное утро

Все еще шокированный видом покрытых кровью солдат и повозок, заполненных мертвецами, Холт никак не отреагировал на оклик. Солнце давно взошло, но в воздухе чувствовалось холодное присутствие ледяного дракона.

– Я сказал: иди сюда, мальчик, – снова позвал Всадник.

Холт затряс головой, словно в уши попала вода, постепенно приходя в себя. Это был Мирк. Конечно, подросток его знал. Точнее, часто видел, как и другие слуги. Мирк только что отдал ему приказ, поэтому Холт обязан был подчиниться.

Мальчик поспешно подошел к Всаднику и склонил голову.

– Что пожелаете, почтенный Всадник?

Мирк окинул Холта высокомерным взглядом. У мужчины были холодные глаза, напоминавшие цвет чешуи его дракона, и жесткие складки вокруг рта. Доспехи Мирка были тоже испещрены пятнами крови: красными, черными, местами даже зелеными.

– Ты работаешь на кухне в замке Ордена, – бросил Мирк.

Это был не столько вопрос, сколько утверждение. Мирк узнал Холта, но имени его не помнил. Скорее всего, этого имени никто ему и не называл, а он уж точно не спрашивал.

– Мне выпала подобная честь, почтенный Всадник. В основном я занимаюсь мытьем посуды.

Мирк взглянул на своего дракона.

– Беги и принеси еды для Байтера[12]. После схватки он проголодался.

В голосе Всадника слышалось раздражение, точно Холт обязан был ждать их возвращения с корзиной рыбы в руках. Впрочем, иным тоном к подростку никто из Всадников и не обращался. Конечно, все они происходили из благородных семей.

Холт лихорадочно соображал, как лучше ответить.

– Простите меня, почтенный Всадник, – начал было он. – Если я побегу обратно, подожду, пока готовится любимое блюдо Байтера, и потом вернусь сюда, на это уйдет не один час. Не сочтете ли вы более благоразумным полететь в башню и тем самым не потратить время, за которое маленький мальчик сумеет проделать этот путь?

Но Мирк больше не обращал на него внимания. Взгляд Всадника остановился поверх плеча Холта.

– А, вы здесь, мистер Монгер, – позвал Мирк.

Холт обернулся: торговец рыбой стоял на ступеньках своего магазина, определенно пытаясь понять, из-за чего весь переполох.

– Принесите-ка корзину дневного улова для Байтера, – приказал Мирк. – Сырая рыба вполне подойдет. Байтер еще успеет насладиться любимым блюдом на пиру.

Мистер Монгер заколебался. Когда-то Всадники драконов могли получать буквально все что угодно, если это помогало им в борьбе со Скверной. Но год назад, когда король Леофрик взошел на трон, он сразу издал новый указ. Отныне Всадники обязывались оплачивать минимальную стоимость товаров. И таким как Мирк, кто служил уже давно, было сложно принять эти изменения.

И внутри мистера Монгера шла борьба: напомнить Мирку о распоряжении короля или выполнить приказ уважаемого Всадника, избежав осложнений. Мистер Монгер открыл рот, но тут же закрыл его, снова открыл и\… закрыл.

– Да, – наконец подал голос владелец рыбной лавки. – Сейчас принесу.

– Благодарю, – кивнул Мирк и отправился к воротам, где столпились солдаты.

Надеясь, что о нем забыли, подросток осторожно сделал несколько шагов назад и нырнул в лавку, где обнаружил бедного мистера Монгера. Лицо торговца покраснело от гнева.

– Прошу дать мне минуту, мастер Кук… Твой заказ готов, но…

– Понимаю. Если вы не знаете, что предложить Байтеру, то ему больше всего нравится треска.

– Что? Но разве вы не заказали ее для сегодняшнего вечера?

– Мы сможем заменить ее мерлузой[13]. Треска более мясистая и, скорее всего, в сыром виде понравится дракону больше.

Владелец лавки вытер рукавом вспотевший лоб.

– Ты уверен, что на пиру драконы не заметят разницы?

Холт улыбнулся.

– Я знаю, как мой отец и его повара готовят мерлузу – Байтеру все понравится.

– Хорошо, – вздохнул мужчина.

И он медленно переложил треску из уже собранной корзины в новую. Было видно, что решение дается торговцу непросто. К тому же стоила эта рыба недешево, и расстаться с ней бесплатно требовало от мистера Монгера особых усилий.

С другой стороны, и не так дорого, как вторая туша оленя. И, набравшись смелости, Холт вытащил из мешочка сэкономленные монеты и положил их на прилавок.

– Вот. Этого достаточно, чтобы оплатить просьбу Мирка. – Затем подросток отсчитал золотые, причитающиеся торговцу за рыбу, заказанную для пира, и добавил к другим.

Мистер Монгер вытаращил глаза.

– Откуда ты их взял?! – воскликнул он, указывая на первый столбик. – Разве тебе самому они не нужны?

– Эти вроде как лишними оказались. Не волнуйтесь – не думаю, что кто-то хватится. Отец слишком занят подготовкой к сегодняшнему вечеру. А если он все-таки спросит, я скажу, что сам настоял. Уверен, он поймет. Ведь он тоже зарабатывает себе на жизнь.

– Да-да, конечно, он поймет. – Торговец рыбой облизнул пересохшие губы и сунул деньги в карман. – Спасибо, мастер Кук. Вот твой заказ – можешь его забрать. – И мистер Монгер с корзиной трески поспешил на улицу.

Воодушевленный тем, что сделал что-то хорошее, Холт подхватил свою корзину. По улице неровным строем шли солдаты. Некоторые несли носилки. Холт вздрогнул. Хотя, возможно, виной этому был Байтер.

Мальчик увидел, как дракон жадно опустил морду в корзину, которую поставил перед ним мистер Монгер. Мгновение спустя зверь издал гортанный рык удовольствия. Торговец рыбой с облегчением вздохнул, а лорд Мирк даже улыбнулся.

Холту вдруг представилось, как мистер Монгер доверяет ему выбор рыбы, а лорд Мирк наконец вспоминает его имя. Возможно, Всадник после этого проявил бы больше дружелюбия и рассказал другим Всадникам, что Холт – сообразительный малый и сразу подсказал, чем лучше подкрепиться Байтеру после тяжелого боя.

Мечта испарилась, когда торговец рыбой отвесил Мирку поклон, и тот небрежным жестом от него отмахнулся.

Теперь, когда ситуация с голодным драконом разрешилась, Холт снова вспомнил, что нужно торопиться. Он точно опаздывал. Придется наверстывать. В спешке крутанувшись в нужную сторону, подросток врезался во что-то твердое и металлическое. Сильная рука толкнула его в плечо, и он рухнул на мостовую. Тупая боль пронзила ноги и спину, а перед глазами заплясали звезды.

– Смотри куда идешь, посудомойщик, – раздался смех, и копейщики зашагали дальше.

Холт никого из них не знал. Время от времени место службы военных менялось. А о том, какое положение занимал он сам, легко можно было догадаться по грязному фартуку, что был на подростке. Никто не остановился и не предложил Холту руку, чтобы помочь ему подняться. Конечно, он мог бы разозлиться, однако именно этим людям приходилось сталкиваться с нависшим над королевством бедствием. Борьба с устрашающими жуками оправдывала многое.

Перед глазами все еще плыло, но Холт завертел головой в поисках корзины с рыбой, которая отлетела довольно далеко и перевернулась.

– Ох нет…

К счастью, большая часть трески осталась целой. Рыбины можно было вымыть и очистить. Только несколько кусочков желтой копченой пикши[14] вывалились из свертка и выпачкались в дорожной грязи и пыли.

Застонав, Холт потянулся, чтобы их собрать. Конечно, придется эту рыбу выбросить, но не оставлять же ее здесь. Тихое мяуканье заставило его замереть.

Из-под крыльца пекарни выполз темно-рыжий кот с ободранным хвостом. Через дорогу еще один, большой и черный, тоже оживился, когда перед ним вдруг возникла корзина, полная рыбин. Однако пугливый кот пекаря добрался до пикши первым и с осторожностью начал принюхиваться к кусочкам.

Рыжий когда-то ластился к людям, пока лошадь не наступила ему на хвост. После этого он начал забиваться в самые дальние углы. Холту стало жаль беднягу. Он хорошенько отряхнул рыбину и разделил на несколько небольших кусков. Пока рыжий наедался, мальчик стоял на страже, охраняя маленького кота от большого, который принадлежал аптекарю. Черный кот уставился на Холта, явно разочарованный его предусмотрительностью.

Как только рыжий облизнулся и умчался прочь, подросток кивнул черному, оставив немного угощения и для него.

Возвращаясь назад с корзиной рыбы в руке, Холт видел вдалеке башню резиденции Ордена. Она, как маяк, возвышалась над городом, олицетворяя собой Всадников и их силу. Сегодня же, в окружении драконов, которые парили над ней, выписывая петли и рисуя узоры какого-то только им известного танца, башня выглядела еще более внушительно.

Небо было ясным, и солнечный свет отражался от драконьей чешуи сверкающими пятнами всевозможных цветов и оттенков. Одного взгляда на них было достаточно, чтобы подросток почувствовал себя в безопасности. И все же были и такие, как мистер Смит, которые считали драконов обузой.

И понять этого Холт не мог. Сцена, свидетелем которой он стал сегодня, стала лучшим доказательством того, что Всадники их королевству просто необходимы. Каждый ребенок знал об этом. В его голове зазвучала старая песня:

Холт начал взбираться по склону. Он уже подошел к лестнице для слуг, когда снизу донесся рев дракона. Это Мирк и Байтер летели к башне. Им бы немного подождать, и тогда они смогли бы заказать на кухне все, что придет в голову. И у мистера Монгера не возникло бы затруднений.

Сталкиваясь с ситуациями, подобными этой, Холт иногда начинал понимать, на что жаловался мистер Смит, и даже ему сочувствовал: право Всадников отдавать приказы, их полное безразличие к таким, как он. И все же разве где-нибудь со слугами обращались иначе? Вряд ли, думал Холт.

Повар всегда останется поваром. Такова его судьба. А пока он годен лишь на то, чтобы мыть горшки и тарелки и служить своему отцу. Ему не дозволяется даже помыслить о чем-то большем, чем та роль, что досталась ему от рождения.

– Не нарушай порядок вещей, – говорили ему. – Только порядок может победить хаос.

Поднимаясь по лестнице с тяжелой корзиной, мальчик запыхался. Он чувствовал, что устал, а впереди ждал тяжелый день и его настоящие обязанности.

– Каждый должен выполнять свое предназначение, – говорили ему.

Но Холт не переставал мечтать. Ночью он не только кормил драконов, но и верхом на одном из них отправлялся в бой против тех, кто насылал Скверну на их королевство. По ночам он был Всадником – сильным, благородным героем. Когда он спал, никто не называл его мойщиком горшков.

Мальчик остановился, чтобы перевести дыхание. От грубой ткани, из которой были пошиты его штаны, зудела кожа, а изношенные башмаки натирали ноги. И сейчас его предназначением было выполнять поручения отца и убирать за другими.

Такой была его жизнь.

До вечера, пока он не отправлялся в постель.

К своим мечтам.

3. Жар на кухне

Жара на кухнях в резиденции Ордена стояла невыносимая, а уши наполнял постоянный гул: перекрикивались повара, стучали и рубили ножи, на плите шипел жир. Запах мяса витал в воздухе. Еда для пятнадцати драконов и их Всадников была готова.

Вооруженный щеткой, Холт стоял у большого таза с водой, который был таким глубоким, что не так давно мальчик мог погрузиться в него с головой.

Пыхтя и отдуваясь, Холт потянулся к следующей посудине – тяжелому оловянному горшку. Он поднес щетку к корке жира, сражаясь с грязью, как копейщик с угрожающей их королевству Скверной. Хорошенько отчистив, Холт вытащил горшок из воды и высушил только для того, чтобы через секунду поваренок снова поставил его на плиту и начал бросать на дно куски говядины с сочными перцами и желтыми специями.

Холт вздохнул и вытер лоб. Спина откликнулась тупой болью. На месте каждой чистой тарелки мгновенно появлялись две грязные. И все же, работая так споро, как только он мог, мальчик сумел справиться с, казалось бы, бесконечной кучей.

Другой кухонный служка притащил еще плюющуюся гусиным жиром сковороду и, даже не взглянув на Холта, поставил ее поверх стопки грязной посуды. Боль в спине переросла в пульсацию. Застонав, мальчик резко выпрямился, чтобы размять спину. Ощутив облегчение, Холт с покорным вздохом взял наполненную жиром сковороду. Подросток подбадривал себя тем, что уже через месяц ему исполнится шестнадцать и он официально станет учеником своего отца. Тогда больше не придется мыть горшки.

Как раз в тот момент, когда Холт собирался опустить сковороду в мыльную воду, к нему подошел отец.

– Холт? Чем это ты занят, парень?

Отец был явно чем-то встревожен – такие же черные, как у сына, непокорные волосы торчали во все стороны. Выпирающий живот, прикрытый грязным фартуком, совсем не вязался с яркими и полными жизни глазами. Иона Кук тоже любил празднества, но, в отличие от Холта, которому нравились драконы и магия, отца больше привлекала еда.

– Мою посуду…

– Хорошо. Очень хорошо, – закивал отец, как будто мытье горшков было для Холта новым занятием. Иногда Иона Кук мог быть ужасно рассеянным. – Слушай, я уже должен заняться олениной для Сильверстрайка, но, кажется, я оставил книгу рецептов в кладовой. Можешь ее принести?

Обрадованный возможностью хотя бы на время сбежать от грязной посуды, Холт поспешил подчиниться. Он вытер сморщившиеся ладони сухой тряпкой и заторопился в другой конец кухни.

Один пролет деревянных ступеней вел вниз, в прохладное помещение под кухнями. Скудный свет единственного фонаря рассеивал царивший вокруг полумрак. Мерцавшие свечи словно парили в воздухе. Отвесные каменные стены башни были холодными на ощупь. Из-за предстоящего праздника множество полок опустело, и это место стало еще более похожим на пещеру.

Холту не потребовалось много времени, чтобы найти поваренную книгу их семьи. Почему-то он был уверен, что отец оставил ее у полки со специями. И точно – книга лежала на трехногом табурете под свисающими «косами» лука, чеснока и корня имбиря.

Книга была настоящей ценностью – нарядной, в переплете из гладкой блестящей кожи красного цвета с шелковой кисточкой в качестве закладки. Обложку украшало изображение летящего дракона, под которым расположился дымящийся котелок. И то и другое было вытиснено золотом.

Холт осторожно взял в руки тяжелый том. Это была самая дорогая вещь из всех, чем владел его отец. В ней хранились рецепты, способные порадовать даже самого привередливого дракона. Не все повара в стране обладали подобными знаниями. Вероятно, именно поэтому отец, дед и даже прадед Холта работали на кухне резиденции Ордена Крэга.

Однажды книгу передадут Холту, и он продолжит семейную традицию.

«По крайней мере, я не буду обычным поваром», – с гордостью подумал Холт, взбегая по лестнице вверх.

Он обнаружил отца, который уже занялся мясом и пересчитывал необходимые ингредиенты. С облегчением взглянув на сына, Иона отер пот со лба и протянул руку.

– Давай сюда.

Открыв книгу на странице, заложенной шелковой кисточкой, Иона провел пальцем вниз, сверяясь с тем, что уже лежало перед ним на столе.

Холт довольно хорошо знал рецепт, поэтому тоже проверил, все ли на месте. Чашки с водой и вином, бекон, грибы, корица, имбирь и небольшое блюдо с дорогим шафраном… Похоже, ничего не упустили.

– Если это все, отец, я, пожалуй, вернусь к мытью посуды. Хочется разделаться с ней до того, как прибудет Сильверстрайк.

– Хм? – откликнулся отец.

– Помнишь, я спрашивал…

– О чем? – рассеянно отозвался Иона. – О да, сынок, мы посмотрим. Посмотрим. – Захлопнув книгу, отец Холта положил ее на столешницу и повернулся к подростку. – Ну что ж, давай приступим к делу. Мне придется несколько часов варить его на медленном огне.

Холт ничего не понимал.

– Ты хочешь, чтобы я тебе помог? – ошеломленно спросил он.

– Я хочу, чтобы ты учился. Для начала нарежь стейк небольшими кусочками.

Холт радостно принялся за работу. Еще бы! Готовить для самого Сильверстрайка – это такая честь. Он тщательно разделывал мясо, следя за тем, чтобы все кусочки были одинакового размера. Так они приготовятся одновременно. К тому времени, как отец вернулся и проверил его работу, подросток успел нарезать тонкими ломтиками бекон и даже грибы.

– Хорошая работа, – одобрил Иона. – Получилось намного лучше, чем раньше. А теперь неси все сюда, чтобы я начал готовить.

Холт нашел масло смазать кастрюлю и передал отцу, после чего побежал за разделочной доской, заваленной мясом. За это время масло успело разогреться и, потемнев, запахло орехами. Мальчик уже собирался вывалить куски в кастрюлю, когда внезапно воцарившаяся тишина заставила его остановиться.

В одно мгновение вся суета в помещениях кухни стихла, смолкли и голоса. Личный визит Всадника, а не его оруженосца, случался настолько редко, что все побросали свои занятия и уставились на него во все глаза.

Холт не был исключением. На мгновение он забыл о масле и мясе и сосредоточился на мужчине, который показался в дверях. Это был Броуд, один из самых опытных Всадников Крэга. Когда-то его знали под именем Броуд Смелый, хотя теперь большинство называло его Броуд Задумчивый. «Для такой перемены должна была быть серьезная причина», – сочувственно думал Холт.

Осунувшееся лицо Броуда с жесткой щетиной на впалых щеках было темным, точно он давно не видел солнечного света, у него были короткие седые волосы. Мужчина был стар, очень стар – никто из знакомых Холта точно не знал его возраста, – но явно выглядел моложе своих лет. Шаг его был энергичным, а исходившей от него силе могли позавидовать молодые. Холт рассудил, что это связано с частицей магии дракона, все еще находившейся в нем. Но именно этим Броуд отличался от остальных.

У него больше не было дракона.

Возможно, именно поэтому одежда его была совсем простой: исцарапанные сапоги, желтоватого цвета рубашка и потрепанная черная куртка – Всадники Ордена были одеты более пышно. Несмотря на скромную внешность, проницательный взгляд умных глаз Всадника все так же подчинял себе людей. И сейчас эти глаза остановились прямо на отце Холта.

– На пару слов, Иона, если позволишь.

– Сию минуту, почтенный Всадник. – Иона повернулся к Холту и сунул ему деревянную ложку. – Присмотри за всем. Мясо нужно обжарить со всех сторон. Остальные – возвращайтесь к работе, ну же!

С этим словами главный повар поспешил к Броуду, безуспешно пытаясь придать более приличный вид своему фартуку.

Холт бросил мясо в кастрюлю и принялся его помешивать, краем глаза наблюдая за Всадником. Спуститься на кухню – необычный поступок. Даже для такого, как Броуд.

Почувствовав, что бекон уже поджарился, мальчик еще раз хорошенько встряхнул содержимое кастрюли, после чего, продолжая следить за готовкой, двинулся к разделочному столу, чтобы собрать нарезанные грибы. Холт еще раз незаметно покосился в сторону Всадника, как в раз в тот момент, когда глаза Ионы расширились от удивления.

– Здесь? Сейчас?! – воскликнул Иона.

Вернувшись к кастрюле, Холт бросил в нее грибы, но забыл помешать, изо всех сил напрягая слух.

– Соберитесь, мистер Кук. Уверен, вы сможете это сделать. Придется пошевеливаться.

Иона пробормотал что-то бессвязное.

Осознание пронзило Холта. Появление Броуда могло означать только одно: почетный гость прибыл раньше. Тогда кухне придется работать еще усерднее, и ему, Холту, не удастся улизнуть, чтобы увидеть Сильверстрайка.

Совершенно забыв об оленине, с открытым от ужаса ртом Холт, отвернувшись от плиты, уставился на отца и Броуда. Всадник похлопал Иону по плечу и вышел. Его место было на верхних уровнях башни, где все свидетельствовало о славе Ордена и происходили настоящие чудеса.

Иона Кук покачал головой и потер глаза, прежде чем решительно хлопнуть в ладоши. Кто-то даже постучал половником, чтобы угомонить людей.

– Внимание, Сайлас Сильверстрайк вскоре прибудет в замок. Командор Денна желает, чтобы пир начался раньше. Боюсь, придется трудиться без перерывов, если хотим удовлетворить ее просьбу.

Ответом был громкий тяжелый вздох, но постепенно все вернулись к работе. Вскоре Иону окружили судомойки и кухонная челядь. Все жестикулировали и что-то объясняли.

Ошеломленному Холту понадобилось какое-то время, чтобы переварить эту новость. Их форпост, расположенный, можно сказать, на краю света, нечасто посещали такие прославленные Всадники. И теперь подростку ничего не светит, кроме гор грязной посуды и пылающих жаром кухонных стен.

– Холт, господи, мешай это скорее!

Испуганный крик отца вывел Холта из задумчивости. Еще не заглянув в кастрюлю, подросток понял, что произошло. Мясо начинало подгорать.

Холт попытался спасти его, но бекон и оленина прилипли к стенкам. Нехорошо вышло. В панике он схватил чашку с водой – ее нужно было добавить чуть позже, и вылил ее в кастрюлю. Раскаленное дно зашипело, из кастрюли повалил пар. Теперь мясо и грибы удалось отскрести от дна, и Холт быстро опрокинул туда же два стакана вина.

К этому моменту отец подбежал к плите, его лицо побагровело от беспокойства. Он выхватил ложку у Холта и начал помешивать содержимое, как будто это могло что-то исправить. Потом Иона снял кастрюлю с горячих углей и переставил на более холодную сторону плиты.

– Из всех блюд, парень, ты решил испортить именно это, – пробормотал он. – О чем ты только думал?

Сам того не желая, подросток покосился в сторону лестницы, и отец вздохнул.

– Знаю, ты… разочарован.

Вернувшись к разделочной доске, Холт потянулся к мешку с грибами, чтобы все нарезать заново.

– Прости меня. Я сейчас все приготовлю, а потом вернусь к мытью…

– Холт, – сказал отец мягче.

– Я не буду тебе мешать.

Подросток взял нож, но отец накрыл его руку своей.

– Иногда такое случается.

– Я не должен был…

– Нет, но ты устал. Мы все устали.

Темные мешки под глазами Ионы были тому подтверждением.

Холт вытер руки первой подвернувшейся тряпкой и потер веки. Из-за предстоящего приема и связанных с этим тревог последние дни они оба почти не спали. А теперь добавилась эта спешка.

– Это все несправедливо, – пробормотал подросток.

– Да, это так. Но кто мы такие, чтобы спорить со Всадниками? Если они хотят, чтобы ужин был готов на несколько часов раньше, так и будет.

Холт взглянул на почерневшую кастрюлю. По крайней мере, он мог бы попытаться что-то сделать.

– Если позволишь, давай я приготовлю цыплят для дракона Сильверстрайка…

Иона покачал головой.

– Почему? – спросил Холт.

– Для начала потому, что ты уже испортил одно блюдо.

– Знаю. Прости. Я отвлекся, но я способен нафаршировать и зажарить пять цыплят.

Иона потер переносицу.

– Мы это уже обсуждали, Холт. Нам поручено пожарить птицу с большим количеством масла и тимьяна, и ничего другого…

– Но в нашей поваренной книге говорится, что штормовые драконы предпочитают, когда…

Иона тяжело вздохнул.

– Тебе всего пятнадцать.

– Скоро я официально стану твоим учеником.

– Даже будь ты моим учеником, я бы не позволил подавать непроверенное блюдо, не говоря уже о том, чтобы испытывать его на таком драконе, как Клеш.

– Но…

– На что ты надеешься? Что дракон Сильверстрайка будет так впечатлен, что тебя вызовут в большой зал и Летный Командор тут же сделает тебя Всадником?

Холт опустил голову.

– Люди из низших слоев становились Всадниками и раньше…

Эти легенды знали все. В них говорилось о том, как Седрик Простолюдин защитил Бренин от вторжения Скверны и, уничтожив их Королеву, сам умер от ран. А еще о Смиренной Хильде, прекрасной молодой женщине, которая вопреки всеобщему осуждению вышла замуж за Всадника и, когда ее супруг пал в бою, установила связь с драконом своего мужа. Подобное было возможно. Истории этих людей служили тому подтверждением.

– Какое имя носит наша семья? – Теперь отец говорил уже серьезно.

– Кук.

– И какое имя она будет носить?

– Кук.

– Так устроена жизнь, Холт. Пытаться бороться с этим – все равно что быть мышью, которая осмелилась сразиться с драконом.

Уставившись в пол, Холт пытался справиться с потоком захлестнувших его эмоций. Он чувствовал себя бессильным. Обреченным. Испуганным. Что, если отец прав: его жизнь уже определена навсегда и ничего иного не случится.

В происходящем не было вины его отца, но именно он стоял сейчас перед Холтом. Не в силах больше сдерживаться, подросток поднял голову и посмотрел Ионе прямо в глаза:

– Я лучше встречусь лицом к лицу с драконом, чем буду вечно жить как мышь!

С этими словами он сорвал с себя фартук, бросил на пол и умчался прочь. Легендарный Всадник вот-вот появится здесь, и Холт не собирался пропустить это событие. В конце концов, впереди у него была целая жизнь, которую он проведет на кухне.

4. Сайлас Сильверстрайк

Парадный двор резиденции Ордена имел форму полумесяца и был достаточно велик, чтобы вместить небольшую армию. По периметру, через равные промежутки были установлены неровные, скрюченные столбы, каждый из которых поддерживал танцующий шар магической силы. Холт слышал, что они меняли цвет в зависимости от настроения стаи драконов Крэга. Прямо сейчас шары пульсировали приятным желтым цветом.

К тому времени, когда Холт добрался до места, Всадники в сопровождении своих оруженосцев уже приготовились приветствовать гостя. Доспехи людей и чешуя драконов блестели под солнцем. На спине каждого Всадника было пристегнуто оружие. В основном это были мечи, слишком большие для простого человека. Их форма и цвет зависели от магии Всадника. Клинки огненных Всадников, казалось, пульсировали, как пламя; лезвия ледяных заканчивались острыми пиками; у изумрудных Всадников были толстые широкие клинки, прочные, как камень; у штормовых – зазубренные, напоминавшие молнию, а у мистических… ну, здесь не было конца разнообразию.

Драконы застыли на всех четырех лапах рядом со своими Всадниками. Каждый занимал место, на которое можно было поставить несколько повозок, запряженных лошадьми. И что-либо рассмотреть из-за их спин точно не получится. К тому же первые ряды не предназначались для таких, как Холт.

За шеренгами солдат толпились конюхи и другие слуги более высокого ранга, чем Холт. Но проворный подросток уже успел присмотреть место, откуда все было видно как на ладони. Более того, он обнаружил его несколько лет назад, когда так же встречали принцессу Талию, для которой был устроен не менее грандиозный прием.

По обеим сторонам главных ворот башни Ордена высились каменные статуи древних Всадников. Их драконы тоже были вырезаны из камня, хотя и оказались намного меньше своих реальных собратьев. Холт вскарабкался на рогатую спину одного из них и устроился на сгибе его крыла. Пусть сидеть было неудобно, да и до первых рядов далековато, но зато никто не загораживал ему обзор.

Несмотря на угрожавшее городу бедствие, люди все же рискнули выстроиться вдоль улиц, мимо которых пролетал Сильверстрайк. С его стороны было весьма благородно позволить им увидеть его полет. Так они чувствовали себя в большей безопасности.

С такого расстояния даже фигуру Сайласа рассмотреть было невозможно, но его дракон был виден хорошо: огромный, гранитно-серого цвета, как свирепая грозовая туча. Если повезет, Сайлас продемонстрирует зрителям свои легендарные способности.

Здесь, наверху, никто из Всадников не казался взволнованным. В каждом из них чувствовалась дисциплинированная уверенность, которая, хоть и внушала другим надежду, всегда делала этих людей не похожими на остальных. Делала их чем-то большим.

Среди тех, кто стоял в первых рядах, Холт узнал Мирка и его дракона Байтера. Однако внимание мальчика привлекла та, что являлась главой Ордена. Летный Командор Денна была очень высокой. Поговаривали, что ее сверкающие серебряные доспехи были настолько тяжелыми, что никакой другой Всадник не мог их носить. Ее оружие тоже было особым: огромный белый боевой молот с зелеными рунами. Холт слышал, что ее мистическая драконица даровала ей дополнительную силу. А еще, если верить слухам, которые ходили об Ордене Крэга, Денна имела ранг Фаворита и вскоре могла получить наивысший ранг Повелителя. Удивительно, но драконицы Денны, матриарха Крэга, рядом с ней не было. Подростку это показалось странным, но потом ему стало не до этого.

Рядом с Денной стояла совсем юная девушка, которая ничем не походила на Летного Командора. Принцесса Талия была хрупкой, и ее волосы словно струились по плечам, цветом напоминая золото, в котором отражался огонь очага. И пока Холт наблюдал за ней, Талия, краем глаза покосившись на Летного Командора, гордо выпрямилась.

Драконица Талии по кличке Пира[15] тоже присутствовала на торжестве. Ее чешуя была необычного пурпурного оттенка, но все же это была огненная драконица, и Холт наготовил для нее побольше пряной говядины. Пира была еще молода – ей исполнилось пять лет. Она была самой некрупной из стаи Крэга, но вполне подходила своей Всаднице. Величественно вытянув шею, Пира стояла рядом с Талией и пристально смотрела на приближавшегося гостя.

Когда Сайлас подлетел ближе, драконы Крэга приветственно взревели. Одни пронеслись над головами собравшихся, а другие в знак уважения сгибали свои длинные шеи. И с каждой секундой Холт чувствовал, как его сердце бьется все быстрее.

Он все-таки оказался здесь. Именно здесь.

Каждая история о Сайласе, которую подросток слышал в детстве, должна была оказаться правдой, потому что сам знаменитый Всадник был реальным человеком.

Наконец Сайлас показался перед встречавшими. С такого расстояния было трудно рассмотреть тонкие черты его лица, хотя белые как мел волосы Сильверстрайка оказались густыми и непослушными и, взъерошенные ветром, торчали во все стороны. За многие десятилетия, проведенные под облаками, кожа Сайласа потемнела. А еще в этом Всаднике было нечто особенное, что делало его ни на кого не похожим. Он и вел себя иначе – даже не так, как Командор Денна. Но самым впечатлявшим – и Холт мог поклясться, что видел это собственными глазами, – были потрескивавшие синие молнии, оплетавшие руки Сайласа. Как если бы магия, которой он владел, в любой момент была готова вырваться наружу.

С его прибытием сферы света на столбах тоже изменились, превратившись в миниатюрные грозы, пойманные в ловушку на своих корявых возвышениях.

Летный Командор Денна шагнула навстречу Всаднику. Она подняла сжатый кулак, и все драконы затихли. Денна поприветствовала Сайласа, крепко сжав его плечо, на что он ответил тем же. Летный Командор и Всадник обменялись какими-то фразами.

Холт вытянул шею в тщетной попытке что-то расслышать. Подросток находился так далеко, что, даже когда Командор Денна обратилась к толпе, до него долетели лишь отдельные слова. Но вот, к его удивлению и восторгу, Сильверстрайк обнажил свой меч – сероватое с зазубринами лезвие, по которому искрились голубые линии, – и поднял его вверх.

В тот же миг на безоблачном небе образовалась темная туча, сверкнувшая раздвоенная молния ударила в меч Всадника. Послышался страшный грохот, эхом отозвавшийся во всех ущельях и расщелинах скал Крэга. Но Сайлас Сильверстрайк, обладавший такой же силой, остался невредим. Его помолодевшее лицо светилось, а в руке, где не было меча, собиралась сине-серебряная мощь. Когда молния растворилась в небе, новая вырвалась из ладони Сайласа прямо над его головой. Ее нити выткали в небе летящего дракона, глаза которого ожили от потрескивавшей серебряной энергии.

Всадники зааплодировали. Драконы одобрительно взревели. Слуги при виде столь мастерской демонстрации магии стояли разинув в благоговейном страхе рты и хлопая в ладоши.

Холт тоже зааплодировал, да так энергично, что чуть не упал со своей наблюдательной точки. Тогда-то подросток и заметил того, кто стоял прямо под ним.

– Проклятый показушник, – высказался Броуд. Возможно, почувствовав, что кто-то вот-вот упадет на него сверху, Всадник поднял голову. – Слушай, мальчишка, за последние несколько месяцев это, пожалуй, первая улыбка, которую я вижу на твоем лице.

По хрипловатому голосу Броуда было невозможно определить, из каких мест он был родом. Мальчик слышал, что подобная манера говорить была у тех, кто вырос недалеко от Свободного города Атры, где языки со всего мира сливались в один.

Смутившись, Холт перестал хлопать и опустился на прежнее место.

– Простите, почтенный Всадник.

– За что ты извиняешься? За то, что улыбнулся?

Холт решил промолчать. Сегодня он уже позволил себе дать волю языку. Для одного дня неприятностей было вполне достаточно.

Броуд ухмыльнулся.

– Ты ведь еще не умер, верно? Улыбка может пойти тебе на пользу.

Холт старательно смотрел на толпу, восславлявшую Сильверстрайка, но мужчина продолжал:

– Ты ведь знаешь, что тебе не запрещено мне возражать? Ты должен сказать, что совет «больше улыбаться» звучит довольно глупо, если исходит от такого морщинистого старого ворчуна, как я.

На этот раз Холт посмотрел вниз.

– Это приказ, почтенный Всадник? – все же решился ответить он.

– Ха! – гаркнул Броуд. – Уже немного лучше. И когда разговариваешь со мной, можешь не твердить всякий раз «почтенный».

Он действительно не был похож на других Всадников, и не только потому, что у него не было меча. До этого дня все общение Холта с другими Всадниками заключалось в том, что подросток выполнял их приказы – и все. Происходившее сейчас настолько выходило за рамки того, к чему привык Холт, что он насторожился. Это такая шутка? А может, ловушка?

– Тогда как мне к вам обращаться?

– Зови меня по имени.

– Броуд Задумчивый?

Старый Всадник снова хмыкнул.

– А в тебе что-то есть. Что-то, спрятанное глубоко внутри. – Казалось, он о чем-то раздумывает. – Возможно, от таких, как я, подобные слова слышать странно. Мои собратья вряд ли способны кого-то подбодрить.

Холт вспомнил о том, как лорд Мирк отдавал сегодня приказы, и о том, сколько презрения было в его голосе. Впрочем, солдаты вели себя еще хуже. Подросток уже успел заметить: если человек высокого происхождения проявлял свою силу над тем, кто ниже его по статусу, осмеянные и опозоренные потом поступали точно так же. И хуже всего приходилось тем, кто находился совсем внизу.

– У каждого из нас своя роль, – проговорил Холт.

– Так ли это? – отозвался Броуд, явно не ожидая ответа на свой вопрос.

Внизу Сильверстрайк все еще беседовал с Командором Денной, когда Холт вдруг забеспокоился. Казалось, даже воздух наполнился напряжением. Охваченный столь тревожным чувством, мальчик судорожно сглотнул и с облегчением обнаружил, что в этом он не один.

– Это Клеш, – пояснил Броуд.

– Дракон Сильверстрайка делает это?

– Не специально… Надеюсь. С таким мощным ядром, как у него, часть энергии обязательно будет выходить наружу.

Холт не до конца понял, что имел в виду Броуд. Всадники часто говорили о ядрах, способностях и пылинках, но подросток не представлял, о чем шла речь. Как бы то ни было, сила Клеша впечатляла. Холт, конечно, и раньше ощущал воздействие магии дракона – утром Байтер охладил воздух вокруг него, – но в этот раз все было по-другому.

– Постепенно привыкнешь, – заверил его Броуд с кривой усмешкой. – Но до тех пор… – Всадник протянул руку и коснулся ноги Холта.

Из кончиков пальцев Броуда вырвался импульс силы, такой мощный, что была видна вспышка.

– Ой, – прошипел Холт. На ноге не осталось и следа, но подросток все же потер ее. – Но, похоже, в легендах о нем все правда.

– Да, по крайней мере в этом они не врут, – подтвердил Броуд.

– Даже Командор Денна и Праматерь на это неспособны.

– У Сайласа ранг Повелителя. Повелителя Штормов.

– А Командор Денна не так могущественна, как он? – уточнил мальчик.

– Как бы ни была сильна Денна, она все еще Фаворит.

– Возможно, однажды Командор Денна обретет такую же силу.

Броуд бросил на мальчика заинтересованный взгляд, затем пожал плечами.

Всадники, стоявшие в первых рядах, расступились. Сайлас шагнул в открывшееся пространство, и в его руках возник стеклянный шар размером с яблоко.

– Освобождение Атры! – провозгласил он.

Его речь была мелодичной, как музыка народа из Леса Фейри. Когда все взгляды обратились к Сайласу, Повелитель Штормов бросил шар на землю. Расколовшись, сфера выпустила огромное облако фиолетового тумана – непонятно, как оно поместилось в таком маленьком предмете. Туман образовал полупрозрачные фигуры, которые постепенно становились все плотнее. В двух фигурах присутствовавшие безошибочно опознали Сайласа и Клеша, сражавшихся с огромным насекомым. Жук с множеством глаз и клешнями длиной с пику издавал такой пронзительный визг, что Холт поморщился.

Подросток догадался, что означала эта сцена. В прошлом столетии Сайлас прославился тем, что положил конец величайшему вторжению Скверны. Последняя битва произошла на востоке в далекой Атре. С помощью какой-то неизвестной магии Сильверстрайк показывал присутствующим то самое сражение.

Сайлас и Клеш, конечно же, одержали верх, и Всадник вонзил свой меч в голову насекомого.

Окружающие снова зааплодировали, и Сайлас просиял, раскинув руки, словно принимая их обожание. Холт с энтузиазмом присоединился к толпе.

– Если бы ты знал, сколько денег он только что разбил о землю, не стал бы так радоваться, – заметил Броуд.

Мальчик решил и в этот раз промолчать. Если старому Всаднику не терпелось выплеснуть на кого-то плохое настроение, он мог бы сделать это в другом месте.

Но мужчина, не дождаясь ответа, продолжал:

– Призрачные шары стоят больше, чем твой отец зарабатывает за год.

Холт поперхнулся.

– Что?

– Что слышал. – И когда аплодисменты стихли, старый Всадник заговорил снова, на этот раз понизив голос: – И это еще ему сбрасывают цену, учитывая, что их производят в Фалькаере.

«Зачем Броуд мне это рассказывает?» – недоумевал Холт. Всадники происходили из знатных семей, а это означало богатство. Мальчик иногда видел у Всадников их Ордена подобные шары, но понятия не имел о том, что они сделаны в крепости Фалькаер, где находилось высшее командование Ордена. Холт по крупицам собирал сведения о Всадниках, и эта новость была очень важной.

Между тем церемония приветствия продолжалась. Представляя каждую школу магии, один за другим Всадники выходили вперед, чтобы преподнести свои подарки. А Броуд продолжал разговаривать с Холтом:

– Теперь, узнав об этом… ты все еще восхищаешься Всадниками?

– Конечно!

– Наверное, хочешь быть одним из них?

– Я… я…

– Озвучивать свои желания не преступление.

Холт прикусил губу и крепче вцепился в каменное крыло дракона. В том, чтобы рассказать о своей мечте, ничего преступного не было. Просто это было бессмысленно.

– Кто бы не захотел стать Всадником? – выдохнул он наконец.

– Мудрые люди, например.

– Но никто не смеет смотреть на них свысока. Все их уважают. У них есть драконы, которые умеют летать. Всадникам позволено пойти куда угодно, делать что угодно.

– Ты рисуешь очень радужную картину.

– Но это правда. Вы свободны!

Броуд приподнял бровь.

– А ты нет?

– Конечно, нет. Я никогда не буду…

Красный вихрь привлек внимание Холта. Его взгляд оторвался от Броуда и переместился на принцессу Талию, которая, что-то говоря, пожимала Сайласу Сильверстрайку руку. Она тряхнула головой, и теперь ее волосы длинным шлейфом развевались на ветру. Холт сразу же забыл, о чем говорил.

Броуд громко кашлянул.

– Как думаешь, а она свободна?

Подросток покачал головой, снова поворачиваясь к пожилому мужчине.

– Она принцесса и Всадница. Она выше остальных. Кто может указывать ей, что делать?

На какой-то момент Броуд задумался над его словами.

– В конечном счете только ее совесть может подсказать ей, что делать. И все же ее бремя велико. Не спеши завидовать.

Настроение Холта испортилось. Он всего лишь хотел посмотреть на Сильверстрайка и, если повезет, увидеть немного магии, на время забыв о своей унылой жизни. Но тут случился Броуд с его подначками.

– Если у вас нет для меня доброго слова, оставьте меня в покое, пожалуйста.

– Ну-ну, не вешай нос. На самом деле я пришел сюда, чтобы тебя найти.

– Меня? – удивленно отозвался Холт.

– Тебя. У меня есть поручение, которое нужно выполнить, однако на кухне все мечутся как угорелые. По-видимому, им не хватает одной пары рук. Может, знаешь почему? – усмехнулся Броуд.

Щеки Холта вспыхнули.

– Праматерь проводит сегодня отбор яиц для Ордена, – снова заговорил старый Всадник. – Время, конечно, неподходящее, но такие вещи не ждут, пусть даже причиной этому сам Повелитель Штормов из крепости Фалькаер. Тем не менее Праматерь хотела бы поприветствовать своих гостей, поэтому за один отбор она вынуждена отсортировать больше яиц, чем обычно. Нужно, чтобы кто-то принес ей еду.

– А она решила, чего именно ей хочется сегодня?

– Она мистический дракон, так что…

– Ясно, она не знает… Мы к этому привыкли.

– Постарайся сделать хороший выбор, встретимся в инкубатории, – завершил Броуд. – И не забудь прихватить с собой улыбку.

5. Обреченный

Было уже далеко за полдень, когда Холт начал готовить еду для Праматери. Размышляя о том, чем бы ей угодить, мальчик остановился на бараньих ножках, фаршированных анчоусами и оливками. Выбрав большое и глубокое, чтобы угощение не остыло, серебряное блюдо, Холт понес его в инкубаторий.

Пыхтя и отдуваясь от тяжести своей ноши, Холт завернул за угол лестничного пролета, где ждал его Броуд. Мужчина вытянул руку, заставляя мальчика остановиться. Старый Всадник приложил палец к губам и указал в центр зала, где сейчас находилась Праматерь.

Инкубаторий представлял собой похожее на пещеру пространство под башней. Вырубленное прямо в плите, оно напоминало огромное гнездо гигантской каменной птицы. В северной стене оставался открытый проем для драконов, позволявший им свободно влетать в инкубаторий. Солнце уже садилось, и небо казалось красно-фиолетовым синяком над темнеющим океаном. Груды соломы и перьев были сложены в углублениях, где иногда отдыхали драконы. И яйца тоже откладывались именно там. Впрочем, Холт мало что знал об этом.

Изера, Летная Праматерь Скалы, и в то же время драконица Командора Денны осмотрела последнюю партию яиц. Чешуя Летной Праматери была бледно-зеленой с белыми крапинками. Зеленый цвет обычно указывал на изумрудный тип драконов, но Изера таковой не являлась. Никакие правила не были к ней применимы, как и к любому мистическому дракону. Этот вид драконов вообще редко следовал каким-либо правилам.

Но если чешуя драконов была окрашена в разные цвета и оттенки, их яйца всегда были каменно-серыми. Изера сконцентрировала свое внимание на одном из яиц. Все ее четыре лапы были напряжены так, будто Праматерь собиралась в любой момент взлететь. Через некоторое время Изера опустила голову и осторожно прижалась носом к изучаемому яйцу. Затем, зарычав от удовольствия, Праматерь подняла голову и перешла к следующему.

– Это хороший знак, – тихо сказал Броуд.

– А как выглядит плохой? – спросил Холт.

Он узнал об этом на следующем же яйце.

Изера медленно наклонилась, ее глаза сузились. Она осторожно коснулась скорлупы мордой, но тут же отпрянула, выпустив огромные клубы зеленого дыма. Праматерь попятилась от яйца, словно обожглась.

– В чем дело?

– Это может быть что угодно. Вряд ли она сама знает наверняка. Праматерь способна понять лишь то, что яйцеклетка каким-то образом деформирована.

– Можно ли это как-то исправить?

– Яйцо будет выброшено в море. Из него никто никогда не вылупится.

– Что?! – воскликнул Холт.

Изера обратила на него свои прищуренные глаза. Тьма, казалось, коснулась самого сердца подростка. Его дух иссяк, как и силы, пальцы, вцепившиеся в блюдо с едой, ослабели. Броуд успел подхватить поднос, но крышка все же свалилась, звякнув о каменный пол.

– Это было необходимо? – Вопрос Всадника адресовался Изере.

Драконица перевела свой пристальный взгляд на Броуда, но тот отреагировал гораздо лучше, чем Холт.

– Еще один эффект магии дракона? – выдавил мальчик. Его пальцы онемели, он попытался согнуть их, но безрезультатно.

– Сердитая вспышка, – кивнул Броуд. – У нормальных людей нет ментальной защиты от таких вещей.

– Э-э-э… – начал было Холт и сразу понял, что делает глупость и проявлять свое любопытство больше не стоит. Прервав церемонию, он уже испытывал свою удачу на прочность. Очевидно, подросток многого не знал о драконах.

Изера все еще пристально смотрела на Броуда.

– Теперь она предостерегает, чтобы я не раскрывал своих знаний низшему существу. – Броуд повернулся к Праматери. – Дай мальчику передышку. Любопытство не грех. Что он сделает с этими отдельными знаниями? Свергнет Орден?

Изера низко зарычала, показав передние клыки, и принюхалась. Ее рычание прекратилось, когда она снова повела носом. Лишившись крышки, блюдо источало соблазнительный аромат баранины. Выпустив еще одно облако зеленого дыма, Праматерь успокоилась. Мрачное настроение Холта сразу же улучшилось.

Броуд ухмыльнулся.

– Она говорит, что простит нашу дерзость, если ягненок окажется достаточно вкусным. – Всадник снова закрыл блюдо крышкой и передал поднос Холту. – Подумай об этом, мойщик горшков.

Холт взял поднос, сглотнул и взглянул на могучего дракона перед ним. О чем совсем еще недавно он так дерзко заявил своему отцу? О том, что предпочел бы встретиться лицом к лицу с драконом, чем вечно жить как мышь. Теперь, когда такой момент настал, подросток уже не был так уверен своих словах.

Он сделал несколько шагов вперед. Его руки дрожали. Поднос дребезжал.

– Она велит тебе поторопиться.

– Да, леди Изера, – прошептал Холт.

Опасаясь воздействия ее взгляда, подросток отвел глаза, вместо этого уставившись на когти ее правой лапы. Холт отчаянно боялся, но, приближаясь к самой Праматери, одновременно ощущал невероятное воодушевление. Ему так хотелось, чтобы Праматерь обращалась к нему напрямую, а не через Броуда. Но драконы никогда не разговаривали с низшими существами – с теми, кто не был Всадником.

Остановившись на почтительном расстоянии десяти футов[16], мальчик склонил голову, поставил поднос, снял с него крышку, отступил еще на пять футов и встал, сцепив руки за спиной.

«Пожалуйста, скажи, что тебе понравилось», – в отчаянии подумал Холт, чувствуя, как ноют его ноги от беготни по лестничным пролетам с тяжелым блюдом.

К счастью, Изера набросилась на ягненка и, проглотив его вместе с костями, облизнулась раздвоенным языком.

Еще одно странное, но на этот раз приятное, чувство охватило Холта. Он ощущал себя ободренным, осмелевшим, будто мог подпрыгнуть в воздух и взлететь. Его сердце бешено колотилось о ребра.

– Обычный эффект ее магии, – отозвался Броуд.

Холт обернулся и бросил на Всадника встревоженный взгляд: Праматерь может расстроить то, что Броуд раскрывает ему все больше секретов.

Мужчина пожал плечами.

– Командор Денна получает огромную силу от своей связи с Изерой. Вряд ли это секрет. Теперь ты и сам испробовал ее на себе.

Холт моргнул, с трудом поверив в такую удачу. Немногие когда-либо получали подобную привилегию. Это только больше вдохновляло его мечтать о жизни Всадника. Холту хотелось все время чувствовать себя так.

Тут подросток вспомнил о драконьем яйце, которое заставило Изеру содрогнуться от гнева и отвращения. Какая ужасная судьба ему уготована? Если можно вообще назвать это судьбой, потому что у этого яйца не было будущего.

Само яйцо лежало неподалеку. Оно отличалось более светлым оттенком, а еще по его скорлупе змеилась неровная белая полоска.

Изера фыркнула и вцепилась в пол одним когтем.

Холт моргнул и посмотрел на нее снизу вверх. Праматерь наклонила голову к пустому подносу. Подросток догадался, что должен сделать. Он поднял серебряное блюдо, но не мог оторвать взгляда от забракованного яйца.

– Пригнись! – вдруг выкрикнул Броуд.

Изера резко повернулась, и хвост описал позади нее дугу. Холт бросился на землю, уловив тот миг, как хвост со свистом рассек воздух. Когда Изера взлетела, каменные плиты инкубатория заходили ходуном. К тому моменту, как подросток перестал прикрывать голову и осмелился поднять глаза, драконицы в инкубатории уже не было. Серебряная крышка, снова свалившись на землю, все еще дребезжала.

Твердая рука подняла Холта на ноги.

– Ты не ранен? – спросил Броуд.

– Я в порядке. Мне так кажется. Что случилось?

– Изера сказала, что Денна зовет. Похоже, Сильверстрайк хочет «достойного приема».

Казалось, всякий раз, как Броуд говорил о Сайласе Сильверстрайке, в его словах слышалась горечь.

Всадник похлопал мальчика по плечу.

– Лучше возвращайся на кухню. Полагаю, там еще много работы.

– Да, – кивнул Холт.

Он наклонился, чтобы забрать пустой серебряный поднос, но заколебался. Вдруг Броуд расскажет ему об этом. Он же может спросить?

– Что-то не так?

– Я просто подумал, лорд Всад…

– Броуд.

– …лорд Броуд, – продолжал Холт. Ему было слишком непривычно отбросить все формальности. – Что будет… что будет с этим яйцом?

Взгляд Броуда переместился на яйцо с белой полоской.

– Я положу его к остальным, которые тоже не прошли проверку.

Всадник указал на небольшую горку справа от основной кладки инкубатория. Яиц осужденных и отвергнутых. И таких было немало.

– Вы сказали, что его выбросят в море.

– Так и будет. Теперь ты знаешь, что произойдет.

– Неужели ничего нельзя сделать? – Холту это показалось ужасно жестоким. – Когда собака мистера Флетчера[17] потеряла ногу, ее предлагали пристрелить Но мистер Флетчер обратился к врачам, и те помогли. Собака, конечно, хромает, но в остальном вполне здорова, – сбивчиво говорил он.

Холт понимал, что бормочет что-то бессвязное, но то, что он сейчас узнал, не укладывалось у него в голове. И никогда раньше ему не доводилось слышать, чтобы Всадники совершали нечто подобное. И разве драконы болеют?

– И кот миссис Бейкер[18] перестал охотиться после того, как потерял хвост, – продолжал тараторить мальчик. – Но он по-прежнему ласковый и, если проявить к нему немного доброты, даже выходит из своего убежища.

Броуд бросил на Холта сочувственный взгляд.

– Думаешь, драконов можно сравнить с собаками или кошками?

– Ну, нет, но…

– Ты прожил здесь всю жизнь, – сказал Броуд, поднимая яйцо и возвращаясь к Холту, – и должен бы знать здешние законы. Что, по-твоему, подразумевает церемония отбора?

– Я… Я не знаю, – замялся Холт. – Наверное, я думал, что Праматерь решала, какие драконы останутся в Ордене, а каких выпустят на волю.

Броуд приподнял бровь.

– Удивительно, как хорошо мы скрываем такие вещи. Даже от тех, кто живет рядом с нами.

Холт смотрел на яйцо, чувствуя, как в нем зарождается жалость.

– Выбрось это из головы, – посоветовал Броуд. – Так устроен мир.

– Все так говорят.

– И большинство людей просто принимает вещи такими, какие они есть.

– И вам это кажется правильным?

– Это не мне решать.

– Вы же Всадник. Если вы не можете ничего изменить, то кто тогда сможет?

– Я Всадник только наполовину, парень. – Голос Броуда звучал сурово. – Вот почему мне приходится выполнять такие восхитительные задачи, как эта. Думаешь, мне нравится сбрасывать яйца в ледяную воду?

Холт покачал головой.

– А ты видел, чтобы я высказывал свое недовольство?

Мальчик снова мотнул головой.

– Драконы не терпят слабых среди себе подобных, – проговорил Броуд. – Насколько нам известно, они поступают подобным образом и в дикой природе. Это их выбор. Не наш.

Холт кивнул, но что-то не давало ему успокоиться. Пытаясь не сболтнуть лишнее, мальчик сжал зубы, но все же не смог сдержаться.

– Но… это кажется неправильным.

– Ты все твердишь о том, как сильно хочешь быть Всадником. Но это подразумевает не только славу и доблесть, что воспевают менестрели. Я пытался предупредить тебя. Это еще и ответственность, которой ты пока не понимаешь. И вряд ли захочешь.

Броуд взглянул на яйцо, что держал в руках, потом всмотрелся в глаза Холта. Его лицо искривилось в болезненной гримасе, как будто он боролся с каким-то внутренним демоном. И вдруг Всадник протянул забракованное яйцо мальчику.

– Уничтожь его.

– Я?

– Ты. – Броуд сунул яйцо в руки Холту. – Будет тяжело. Возможно, ничего подобного тебе еще не приходилось делать. Но быть Всадником также нелегко. Временами это требует жестокости. Бывают моменты, когда ты должен отнять жизнь, чтобы ее спасти, когда должен следовать своей клятве, даже если это означает, что позволишь своим близким умереть.

Холт забеспокоился: в своем ли уме его собеседник?

– Ступай, – велел Броуд. – Вон туда, к краю обрыва. И брось его.

– Вы же шутите, верно?

– Я серьезен, как никогда. Ты находишься в том возрасте, когда бунтарский дух и мечты могут сбить с истинного пути. Жизнь трудна, парень. Независимо от того, Всадник ты или мойщик горшков. Но если ты уверен, что достоин занять место среди нас, сделай это – избавься от яйца.

Ошеломленный Холт не мог сдвинуться с места. Он прижал яйцо к груди, точно в нем таилось исцеление от всех болезней мира. Будучи гораздо меньше других, не отбракованных, размером оно все равно было почти с арбуз.

Холт понимал, что ему следует проявить мужество перед Броудом, поэтому, сглотнув, подросток двинулся к обрыву. Уже наступила ночь, и мир снаружи как раз соответствовал его настроению. Когда Холт приблизился к краю пещеры, его встретил неистовый порыв морского ветра, перед силой которого пришлось склонить голову. Даже грохот волн казался отсюда приглушенным и далеким. Бездонные глубины, черневшие внизу, еще более усугубляли жестокость ситуации.

Мальчик остановился в шаге от обрыва. Это было ошибкой. Он должен был дойти до конца и, не размышляя, сбросить свою ношу. Остановившись, Холт задумался.

Всего несколько шагов. Всего несколько шагов.

Холт сделал еще два. И снова остановился.

Его кожу покалывало от холода, а к шквальной мощи ветра добавился оглушительный грохот.

«Просто сделай это», – пытался заставить он себя.

Над головой ярко мерцали луна и звезды. И тут Холт совершил еще одну ошибку. Он посмотрел на яйцо. В слабом лунном свете белая полоска выделялась ярче, мерцая нежным серебристым сиянием.

«Это луна в нем отражается, – убеждал себя Холт. – Это всего лишь камень. Холодный, грубый камень».

Внезапный жар вспыхнул в ладонях мальчика. От неожиданности он чуть не выронил яйцо, но все же удержал. А если это ему не почудилось, рассуждал ошарашенный Холт. Однако приятное тепло так же быстро исчезло, и камень снова стал прохладным.

Что это значит? Холт ничего не знал о драконьих яйцах. Понимало ли это существо, что кто-то находится рядом? Знало ли оно, что он собирается сделать?

Холт моргнул и собрался с мыслями. Даже если он струсит и вернется к ожидавшему его Всаднику, Изера в любом случае потребует уничтожить яйцо. Холт не скоро забудет, с какой силой проявилось ее отвращение в тот момент, когда магия Праматери обратилась на него, Холта.

Подросток сделал последний шаг. Он держал яйцо перед собой, над его будущей, залитой водой могилой.

Внутри Холта бушевала буря. Неужели он так сильно хотел стать Всадником, что готов был воспользоваться любым ничтожным шансом присоединиться к ним? И все же бросить вызов Броуду и Изере, отринуть заповеди Ордена… Это точно не приблизит его к мечте.

«Я не могу этого сделать», – с отчаянием подумал Холт.

Мальчик отступил от пропасти и крепко прижал яйцо к груди. От него снова исходил жар, как будто еще невылупившееся существо почувствовало, что он сделал, и поблагодарило его.

«Ну, вот и все. Я подвел Броуда. И Всадником мне не стать никогда».

Теперь ясно, что для этого ему не хватало смелости.

Холт поплелся обратно в центр инкубатория.

Броуд внимательно следил, как он возвращается, – выражение его лица было непроницаемым.

– Я так и думал, Холт. Дай мне яйцо. Я сделаю все сам.

Передавая яйцо старому Всаднику, подросток изо всех сил старался, чтобы руки его не дрожали. Мужчина сунул его под мышку, затем взъерошил волосы Холта, награждая шутливым тычком.

– Такая жизнь не для всех, понимаешь?

Холт как раз собирался сказать, что все понял, когда с его собеседником произошла странная перемена. Старый Всадник поморщился и замер. Его взгляд затуманился, а веки затрепетали. Мгновение спустя Броуд с тяжелым вздохом вышел из ступора.

– Похоже, мой старый приятель Сильверстрайк требует, чтобы я присоединился к нему для «подобающего воссоединения». – Броуд потер переносицу, будто чтобы унять боль и собраться с силами. – Хорошо, покончили с этим, мойщик горшков.

Положив яйцо в кучу отвергнутых и явно планируя вернуться и завершить свое темное дело позже, Броуд схватил Холта за шиворот и потащил его прочь из инкубатория.

6. Мгновение безрассудства

Броуд отпустил Холта только после того, как они оказались на лестнице. Старый Всадник выкрикнул приказ, и охранник тут же запер дверь.

Подросток потер саднящую шею и поплелся обратно на кухню. Ему казалось, что он все еще чувствует тепло драконьего яйца в своих руках. Как же это жестоко.

«У каждого своя роль, – думал Холт. – Только порядок может победить хаос…»

Даже драконы не могли этого избежать следования этому закону. Если ты не годен для сражений со Скверной, ты больше вообще ни на что не годен.

Все еще размышляя о том, чему недавно он стал свидетелем, Холт машинально двинулся к своему тазу. Кто-то другой уже мыл его щеткой посуду. Мальчик моргнул, возвращаясь к реальности, и сразу услышал, что его кто-то зовет.

– Холт? – Это был отец. – Где ты пропадал все это время?

– Помогал лорду Броуду.

– Об этом я знаю, – раздраженно сказал Иона. Вид у бедняги был невероятно измученным. И возвращаться к их спору сил не было у обоих. – Но уже поздняя ночь. И ты такой бледный… Ты хорошо себя чувствуешь?

– У меня немного кружится голова…

– И… о боже мой, Холт, где сервировочное блюдо, которое ты взял?

– Что?

Мальчик опомнился. Серебряное сервировочное блюдо… дорогущее серебряное сервировочное блюдо. Он оставил его в инкубатории.

– Я забыл его. Прости, отец, я…

– Тогда скорей беги и принеси его.

– Но посуда…

– Кто-нибудь разберется с этим. Кто-то же выполнял твою работу целый день.

Холт услышал это: раздражение и разочарование в голосе отца.

– Тогда я пошел.

И, выскочив из кухни, подросток направился обратно в инкубаторий. Это означало подняться по кухонной лестнице, пройти через двор для слуг, войти в башню Крэга, а затем снова спуститься в самые недра каменного сооружения. Все были настолько поглощены праздником и прибытием Сильверстрайка, что на мальчика никто не обращал внимания. Однако у дверей инкубатория, конечно, стоял все тот же стражник.

Он пристально посмотрел на фартук Холта.

– Ты заблудился? Пир проходит наверху.

Слуг действительно никто не замечал, точно они были невидимками. Совсем недавно подросток вышел из инкубатория, и стражник собственными глазами видел это.

– Я кое-что оставил внутри. Серебряное сервировочное блюдо.

– Вот как? Я не должен никого впускать без разрешения лорда Броуда.

– Но я только что был здесь. Лорд Броуд не будет возражать.

– Тогда иди и приведи его.

Холт не хотел этого делать. Мальчику хватало иных хлопот, и добавлять к ним новую встречу с этим мрачым старым ослом абсолютно не хотелось. Броуд действительно был Задумчивым.

– Никто не узнает, – уговаривал Холт стража. – Я только заскочу, заберу блюдо, и все.

Но тот оставался непоколебим.

– Не думаю, что лорд Броуд поблагодарит вас за то, что его заставили покинуть пир и прийти сюда, – добавил Холт, выдумывая на ходу. – Вы же знаете, что он близкий друг Сайласа Сильверстрайка?

Всякий раз, когда речь заходила о Сайласе, ледяной тон Броуда скорее наводил на мысль, что дружба больше не была сердечной. Возможно, как раз сейчас Броуд искал повод сбежать с празднества, но Холт готов был поспорить, что стражник этого не знал.

– Разве?

– О да! – воскликнул подросток. – Лорд Броуд все время говорит о своем друге Сильверстрайке и о том, как они сражались бок о бок в битве при… О, что это было за место? Там, где случилась окончательная победа?

– Битва при Атре?

– Точно. Я просто забыл – что-то с памятью, – солгал Холт. – С нами, слугами, это случается.

Стражник глубокомысленно наклонил голову.

– Не переживай, молодой господин. И для менее сообразительных всегда найдется своя роль.

– Действительно, – согласился Холт, стараясь не обращать внимания на эти слова. – Но согласитесь, увести лорда Броуда в такой час было бы довольно…

– Да, крайне неудовлетворительно. – При мысли об этом страж напрягся. – Хорошо, я впущу тебя, но сделай все быстро.

Он открыл дверь. Прежде чем войти, Холт склонил голову и горячо поблагодарил стражника.

Ночной воздух и грохочущий гнев моря еще раз поприветствовали его. Сервировочное блюдо было легко заметить по блеску в холодном свете звезд. Мальчик подбежал, наклонился, чтобы поднять его и… заметил его.

Обреченное драконье яйцо.

Оно лежало на краю кучи отвергнутых, как раз там, куда Броуд положил его перед уходом, выделяясь белой полоской, который была весьма широкой и сразу бросалась в глаза.

Что подтолкнуло Холта? Уязвленное самолюбие из-за того, что пришлось прикинуться дураком перед этим стражником… Или убежденность Броуда в том, что он, Холт, никогда не станет Всадником, или странное тепло, согревшее руки подростка, когда он держал яйцо… Но Холта осенила безумная идея.

Он спасет его.

Да, мальчик восхищался Всадниками. Каждый день он благодарил их за то, что они защищали их от ужасов Скверны. Только порядок побеждает хаос, и так было на протяжении сотен лет. Но Холт не понимал, почему именно этот Орден должен проявлять такую жестокость.

У него не хватило решимости сбросить яйцо со скалы, но хватит, чтобы спасти его.

В то самое мгновение Холт бросил взгляд через плечо, чтобы проверить, не следит ли за ним стражник. Тот не обращал на подростка никакого внимания, поэтому Холт бросился к яйцу, положил его в серебряное сервировочное блюдо и накрыл крышкой.

Он выдохнул, хотя даже не осознавал, что все это время боялся дышать. Его сердце готово было выскочить из груди.

– Нашел блюдо?! – крикнул страж от дверей.

– Д-да, – отозвался Холт.

Стараясь унять дрожь в руках, подросток выпрямился, кряхтя от тяжести яйца, и вышел из инкубатория. Не глядя на него, стражник закрыл дверь.

– Тебя здесь не было, понятно? – предупредил он.

– Так точно.

Так Холт украл драконье яйцо.

Но что делать с ним теперь – вот в чем состоял вопрос, ответа на который у подростка не было. А пока он, словно в трансе, шел назад через весь замок, к половине для слуг, как будто направлялся обратно на кухню. А слуги носились взад и вперед, чтобы угодить Всадникам, восседающим наверху, в башне.

Теперь уже Холт не мог вернуться в инкубаторий и положить яйцо туда же, откуда взял. Оставался только один вариант – спрятать. Но где?

К счастью, решение вскоре нашлось.

Возвращаясь на кухню, мальчик устремился прямиком к черному входу – ни Всадники, ни оруженосцы никогда им не пользовались. Там, в темной каменной нише собирались кухонные отходы – бочки и ящики, до отказа набитые рыбьими головами, ободранными костями, внутренностями, яичной скорлупой, овощными очистками. Сегодняшние отбросы не успели провонять, хотя Холт давно привык к подобным «ароматам».

В его обязанности как раз входило относить ящики с отходами в хижину Макеров[19]. Если он хочет, чтобы план сработал, придется действовать быстро. Разбросанные повсюду пустые ящики указывали на то, что здесь уже кто-то побывал из кухонной обслуги.

Холт поискал не до конца забитый ящик подходящего размера и сунул в него серебряный поднос, но быстро сообразил, что блестящая крышка сразу привлечет внимание.

«Может, лучше сначала вынуть яйцо?»

Прежде чем подросток успел что-либо предпринять, дверь во двор открылась, и оттуда вышел некто с ведром в руках. Холт в тревоге подскочил, загораживая серебряное блюдо от посторонних глаз.

– Добрый вечер! – громко сказал он.

Девушка вздрогнула, прижимая руку к груди.

– О, мастер Кук, ты меня напугал. Разве можно вот так выскакивать из тени, – пискнула она. – Знаешь, отец ищет тебя.

– Должно быть, мы разминулись, – ответил Холт. – Я решил, что сначала займусь отходами и отнесу пару ящиков вниз. Я позабочусь об этом. – Подросток кивнул на ведро.

«Пожалуйста, пусть в нем не будет чьих-то кишок», – взмолился он, когда девушка протянула ему свою ношу. К его великому облегчению, внутри оказались лишь морковные очистки и луковая шелуха.

– Спасибо. – Поблагодарив, служанка быстро вернулась на кухню.

Когда дверь за ней закрылась, Холт снова задышал спокойно.

Что он делает? Но думать об этом было уже слишком поздно.

Он вывалил содержимое ведра прямо на серебряное блюдо в ящике. Кое-где металл еще поблескивал, но и так сойдет. Крякнув, Холт подхватил свою ношу. Постанывая от ее веса, он шагал дальше, все сильнее страшась, как бы чем-нибудь не выдать себя.

С другой стороны, особых причин для тревоги у него не было. Когда-нибудь он станет поваром, но пока был всего лишь мойщиком горшков. А таких мало кто удостаивает внимания, не говоря уже о том, чтобы поинтересоваться, чем он занят. Или что он несет. И что странного в том, что слуга с кухни куда-то тащит ящик с отходами.

Ему с легкостью удалось стащить яйцо, и так же, никем не замеченный, Холт добрался до лестницы для прислуги: грубо вырубленного в скале, узкого, извилистого прохода, который вел в бедную часть города. Там они жили с отцом в своем приземистом домике.

Ему навстречу попались еще слуги с кухни, которые возвращались из хижины мусорщиков с пустыми ящиками и бочками. Мальчик поприветствовал их кивком и улыбкой, опасаясь, что звук его бешено колотящегося сердца будет слышен сквозь ребра.

В конце извилистой улицы уже вырисовалась хижина Макеров – светились только ее окна. В других домах либо было темно, либо окна закрыли ставнями. Макеры запрягали повозки для ночной работы. Мальчик увидел, как они покатились по мостовой.

Опасаясь, чтобы его не попросили вывалить содержимое ящика, Холт нырнул в темный переулок у дома Фуллера[20] и подождал, пока копыта застучат по твердому грунтовому покрытию. Это была телега старшего Макера. Он останавливался у каждого дома, собирая отходы и высыпая их на дно своей повозки, и все время что-то бормотал, обращаясь к своей лошади.

Как только телега отъехала достаточно далеко, Холт высунул голову, чтобы убедиться, что не столкнется с Макером-младшим. Обнаружив, что путь свободен, Холт вышел из переулка и двинулся дальше.

Напротив хижины Макеров находился старый склад – никому не нужный, он медленно разрушался. Когда-то мусорщики использовали его как еще одну свалку, но хранить такое количество отходов в городе было давно запрещено. Иного применения хранилищу так и не нашлось. Никого не привлекало ни его расположение – поблизости от другой свалки, ни то, как сооружение использовалось раньше.

В последний раз оглядевшись, Холт рванул в заброшенное здание, в котором под дырявой крышей было почти так же холодно, как на улице. Это место не соблазнило даже бездомных. В помещении удушливо пахло плесенью, солома где-то промокла, а где-то побурела и пожухла. Мимо пробежала крыса. Хороший знак. Даже мистер Кэтчер[21] не отваживался прийти сюда.

Пора было приниматься за дело. Потом он придумает способ пронести яйцо мимо городской стражи. Быть может, стоит унести его куда-нибудь в лес. Но это могло подождать до следующей ночи.

А пока подросток собрал всю сухую солому, какую удалось найти, и сложил в кучу под самой неповрежденной частью крыши. После чего, стряхнув очистки с крышки, вытащил яйцо.

И вздрогнул. То ли от усталости, смешанной со страхом, то ли от холодного воздуха – он сам не мог сказать. Но в этот миг Холт снова почувствовал это: от яйца волнами исходило тепло.

– Спасибо, – признательно сказал он.

Холт спрятал яйцо в солому и отошел, чтобы оценить проделанную работу. Решив, что он все равно не может придумать ничего лучше – если яйцо вообще заботил хотя бы какой-то комфорт, – Холт задумался: а что, если кто-то его здесь найдет?

«Вероятность равна почти нулю», – заключил он. Вряд ли кому-то кроме мусорщиков и слуг с кухни придет в голову забраться в эту удаленную часть города. Остальные жители оставляли отходы у своих домов. Этот район был бедным. А желающих навестить хижину Макеров еще нужно было поискать. Людей отпугивал не только запах, но и насекомые, которые, поговаривали, сбегались на разное гнилье.

Например, ветраксы. Этих жуков ненавидели почти так же сильно, как Скверну, хотя Холт никогда их не видел. Вероятно, потому, что Макеры и Свиперы[22] так хорошо поддерживали чистоту на улицах города.

Опасаясь, что его отсутствие на кухне снова кто-то заметит, Холт присел на корточки и зачем-то погладил скорлупу яйца.

– Мне нужно идти, – сказал он, чувствуя себя при этом ужасно глупо.

На этот раз от яйца не полыхнуло теплом. Разочарованный, Холт понял: он-то надеялся, что существо в яйце его услышит. Может, драконьи яйца время от времени становятся теплыми, а он уже нафантазировал себе бог знает что.

Вернувшись к ящику, подросток сообразил, что его проблемы на этом не закончились. Если он снова зароет тарелку в мусор, чтобы вернуть ее обратно, это только привлечет внимание: кто же возвращает отходы на кухню? О том, чтобы нести его открыто, не могло быть и речи. Он мог бы оставить блюдо здесь, но отец обязательно спросит – он же отправил Холта как раз за ним. А если завтра тарелки кто-то хватится, возникнут вопросы.

Делать нечего. Если повезет, он ни с кем не столкнется. Хорошенько набросав поверх блюда кожуры, Холт вскинул ящик и пустился в обратный путь. По крайней мере, сейчас его ноша уже не так оттягивала руки, но, когда дорога пойдет в гору, ему придется нелегко.

Он уже преодолел половину винтовой лестницы для слуг, тяжело пыхтя и чувствуя, как гудят от напряжения ноги, когда услышал доносившиеся сверху голоса.

– Перестань дрожать, – убеждала кого-то женщина. – Мы просто запремся хорошенько и подождем, пока Всадники со всем разберутся.

– Сейчас нигде не безопасно, – отозвался ее собеседник.

Холт лихорадочно соображал, что он скажет. Опустив ящик на землю, подросток прислонился к стене и прижал руку к животу. Из-за поворота показались двое. Они тоже работали на кухне у отца Холта. К счастью, женский голос принадлежал не той девушке, с которой мальчик столкнулся раньше.

– Ты в порядке, Холт?

– Да, пытаюсь вот отдышаться, – сказал тот, ни капли не соврав. – Стыдно признаться, но, когда я шел вниз, у меня ужасно закололо в животе.

– Это был долгий день, – понимающе покачал головой мужчина.

– Твой отец отпустил нас на ночь, – добавила женщина. – Мы как раз шли домой, но если тебе нужна помощь…

– Нет-нет, – запротестовал Холт. – Конечно, идите домой. Я справлюсь.

– Ваша правда, мастер Кук! – кивнули они оба и двинулись дальше.

Дождавшись, пока шаги стихнут внизу, мальчик не стал терять ни секунды. Преодолев оставшиеся ступени так быстро, как только позволяли его ноющие конечности, Холт сунул ящик в нишу для отходов. Когда закончится праздник, кого будет интересовать, почему не все отходы выброшены. Хорошенько вытерев руки о фартук, Холт вытащил блюдо и вошел в кухню через заднюю дверь.

Спрятавшись за углом, он ждал, пока не увидел, как отец спускается в кладовую проверить запасы на завтра. Воспользовавшись возможностью избежать немедленных расспросов, Холт бросился к тазу и принялся отмывать блестящую поверхность блюда. Он усердно скреб, как будто стирал следы своего преступления.

На кухне наконец-то наступила тишина. Бо́льшая часть поваров и слуг была отпущена на отдых. Когда Холт вытер и вернул серебряное блюдо на место, в помещениях царил идеальный порядок: вся посуда была расставлена, ни одно рабочее место не осталось грязным.

Дверь кладовой открылась, и с усталым стоном из нее показался Иона Кук.

– Вот ты где, – вздохнул он, поднимая руку, чтобы остановить любые оправдания Холта. – Поговорим утром. Пошли домой.

Они проделали весь путь в тишине. Скинув одежду, мальчик нырнул в кровать, коротко бросив отцу: «Спокойной ночи». Холт не знал, сердится ли на него отец или просто слишком устал за этот день. А еще подросток опасался, что стоит ему произнести хотя бы слово, и голос выдаст его тайну.

Лежа в постели, Холт со стыдом думал о том, что не должен был сбегать с кухни. Только вот тогда он бы не оказался в инкубатории и никогда бы не узнал ужасную правду о церемонии отбора. Мальчик поежился. И хотя причиной этого был совсем не холод, он все равно плотнее закутался в простыни.

Отец уже давно храпел на весь их маленький дом, но Холт никак не мог сомкнуть глаз.

«Что я наделал?»

7. Долгое ожидание

Проснувшись утром, Холт порадовался новому дню, пока на него не обрушились воспоминания о событиях дня вчерашнего: стычка с мистером Смитом, повелительный тон лорда Мирка, подгоревшее блюдо для Сайласа Сильверстрайка, ссора с отцом, невыполнимое задание Броуда. Ох, и драконье яйцо, которое он украл.

Заморгав от яркого света, мальчик услышал, как ходит внизу отец, занимаясь обычными утренними делами. С тоской представив, в каком тягостном молчании предстоит высидеть завтрак, Холт скатился с кровати, нашел свежее белье и натянул потом все те же рубашку и штаны. Стирка была его обязанностью, но когда целыми днями приходится мыть кастрюли, стирать по ночам – то еще удовольствие. Поэтому мальчик по нескольку дней таскал одно то же, пока уже не вмешивался Иона.

Когда Холт спускался по лестнице со своего чердака, отец встретил его отрывистым и сумрачным приветствием.

– Доброе утро, отец.

Иона Кук сидел за их приземистым столом у самого очага. Все было готово для завтрака: четверть головки сыра и маленькая буханка темного ржаного хлеба. Рядом стояла тарелка с маслом. Чайник уже закипал.

– Еда на столе, – бросил Иона, откусывая от своего ломтя хлеба с сыром, быть может, чтобы избежать дальнейшего разговора.

Хотя напряжение между ними было весьма ощутимым, мальчику не хотелось делать первый шаг к примирению. Так что он молча тоже уселся за стол и принялся намазывать маслом хлеб. Какое-то время в комнате слышалось только чавканье да скрежет ножа по тарелке. Вскоре из чайника повалил пар. Иона попытался встать, но Холт вскочил первым, надеясь, услужив ему, растопить его сердце. Он разлил чай по кружкам и протянул одну из них отцу. Выражение лица Ионы смягчилось.

– Пир прошел хорошо, – проговорил он.

– Я рад. – Спрашивать было страшновато, но не сделать этого было тоже нельзя. – Сильверстрайку понравилась его еда?

– Да. Мне передали, что это напомнило ему о доме. Так он сказал. Оленина была хорошим выбором.

Холт кивнул и, поскольку в голову больше ничего не приходило, вернулся к своему хлебу с сыром.

– Тебе понравилось выполнять поручения лорда Броуда? Тебя не было несколько часов.

Холт чуть не подавился едой. Кашляя и выплевывая непрожеванный хлеб, он заколотил себя по груди.

– …ничего, – сумел, наконец, выдохнуть Холт.

Отец вопросительно наклонил голову.

– Ничего интересного, – договорил мальчик. – Накормил леди Изеру.

– С каких это пор Всадники и все с ними связанное перестало тебя интересовать?

Озадаченный, Холт запихнул в рот еще хлеба с сыром, запивая все чаем.

Иона постучал пальцем по своей кружке.

– Мне жаль, что мы поссорились вчера. Я беспокоился из-за этого празднества и позволил себе не сдержаться.

Холт открыл было рот, чтобы ответить, но отец продолжил:

– Я знаю, что не всегда уделяю тебе достаточно времени. И знаю, что ты хочешь наконец расправить крылья, научиться у меня бо́льшему. Я понимаю, что мытье посуды мало кого способно вдохновить. Это было… ну, с тех пор как твоя мать… я сам не свой.

– Я знаю, – встрял Холт, который тоже старался избегать разговоров на эту тему. – Мне тоже жаль.

– Да-а… Я понимаю, что ты стремишься к большему, – задумчиво повторил Иона и сделал глоток чая. – Но служить поваром на кухне Резиденции Ордена не так уж и плохо. Зимой тебе будет тепло, и никогда не придется голодать. Всякий раз, когда Скверна будет угрожать земле, ты и твоя семья будете в безопасности.

– Ты прав, – тепло улыбнулся сын.

– Хорошо, – кивнул Иона. – Тогда остановимся пока на этом. Кроме того, скоро тебе исполнится шестнадцать, и ты будешь занят так, что еще заскучаешь по мытью посуды. – Отец рассмеялся. – А теперь быстро доедай. Не хотелось бы злить Всадников поздним завтраком.

– Ладно, – нервно хохотнул Холт, думая о яйце, спрятанном на старом складе. Нужно вывезти его за город как можно скорее.

Но сегодня удача оказалась не на его стороне.

Ближе к полудню по городу начали расползаться слухи о том, что король Леофрик провозгласил Призыв. Возвращаясь из далекой крепости Фалькаер, Сайлас посетил Сидастру, столицу Феорлена. Призыв был объявлен при нем, и поэтому Сильверстрайк сообщил об этом Всадникам Феорлена раньше, чем прибыли туда официальные посланники короля. Со всех концов страны жители отправятся в столицу. Привлеченные этим передвижением, туда же стянутся основные силы Скверны, там и произойдет финальная битва.

Жители Крэга были освобождены от долгого путешествия в Сидастру – слишком далеко находилась их крепость от столицы. К тому же здесь всегда находился отряд Всадников, что само по себе надежно сдерживало возможную угрозу. К тому же людей в городе проживало немного, и вряд ли их перемещение в столицу оказалось бы столь заметным, чтобы рой устремился за ними к столице.

И все же Холт почувствовал, что грядут перемены. Набеги Скверны не прекращались весь год, беспокойство росло… И все это должно было чем-то закончиться.

Как единственная Резиденция Ордена в Феорлене, Всадники Крэга должны были бы справиться с роем самостоятельно. Небольшой отряд для небольшого королевства. На помощь Командору Денне Орден отправил Сайласа Сильверстрайка. Хотя в чрезвычайной ситуации можно было обратиться за помощью к представительствам Ордена в других королевствах – в соседние Бренин и Рисалию. Путь даже всего год назад Феорлен находился в состоянии войны с Рисалией, Всадники не принимали в этом участия. И если бы Командор Денна попросила у них поддержки, они бы пришли.

И хотя жители Крэга радовались возможности не оставлять свои дома, городские ворота должны были оставаться закрытыми. Пока с опасностью вторжения не будет покончено, без разрешения Командора Денны никто не имел права покинуть город, равно как и войти в него.

От этой новости у Холта буквально скрутило живот, и его чуть не вырвало прямо в таз для мытья посуды. Они оказались в ловушке – он сам и драконье яйцо. К счастью, в этот момент никто на него не смотрел, да и в такие периоды у всех и каждого все валилось из рук.

Прибытие Сильверстрайка оказалось как нельзя кстати. Всадники усилили патрулирование, чаще совершали разведывательные полеты, случались и схватки со стаями Скверны. Подростку это было только на руку. Чем меньше Всадников в замке, тем ниже риск быть пойманным. И все же вторжение Скверны уже началось, и всеобщая тревожность только усилилась. Однако здесь, вдали от сражений и ужасов, Холт думал совсем о другом – о ситуации, в которую он угодил, и важнее этого не было ничего сейчас.

* * *

Следующая неделя тянулась чередой мучительно медленных дней и стремительных вечеров. Холт вызвался относить Макерам еще больше отходов, чтобы никто не раскрыл его тайну. Как-то раз, когда отец заснул, подросток, таясь, добрался до заброшенного склада, чтобы проверить яйцо. Опустившись на влажный пол и раскачиваясь взад-вперед, он размышлял, каким образом вывезти яйцо из города. Никаких идей в голову не приходило, а вот яйцо, к ужасу Холта, с каждым днем росло в размерах, еще больше усложняя задачу. К четвертому дню оно увеличилось почти вдвое.

И от этого Холт переживал еще сильнее. Яйцо растет, потому что растет дракон внутри него. И если он вылупится… Что ж, ему повезет, если Изера не раздавит их обоих в лепешку.

Ночами подросток почти перестал спать. И работал тоже с трудом. Окружающие замечали темные круги под его глазами. Ничего удивительного, думали они, мальчишка боится Скверны. Все боятся, когда сталкиваются с этим в первый раз, говорили ему и похлопывали по спине: волноваться не о чем – Всадники размажут этих жуков о стены Сидастры, как делали это уже не раз. Холт кивал, улыбался и соглашался, что ведет себя глупо, продолжая непрерывно думать о своем подопечном.

* * *

Неделя прошла, и Холт совсем запаниковал. Драконье яйцо так выросло, что подростку едва хватало сил сдвинуть его с места. Как скоро вылупится дракон? Холт попытался как бы невзначай поспрашивать о том, что происходит в инкубатории, других слуг, но они знали немногим больше, чем он сам. Заговорить об этом с Броудом тоже было невозможно – старый Всадник мог сразу что-то заподозрить.

Холту казалось, будто он застрял в каком-то кошмарном сне, где от него ничего не зависело и оставалось только ждать неизбежного.

И вот наступил восьмой день.

Холт возился на кухне. С утра накопилась очередная гора грязной посуды, и его руки были по локоть в тазу с водой. Он только что вытащил свежевымытую тарелку, с которой стекала мыльная пена, когда на кухню вошел сквайр[23]. Оруженосцы тоже входили в Орден. Это были молодые дворяне на службе у старших Всадников в ожидании того, когда дракон установит с ними связь. Холт никак не отреагировал на его появление, пока оруженосец не провозгласил для всех присутствующих:

– Вылупления! Начались вылупления!

– Сейчас? – встревоженно спросил Иона. – Уже почти стемнело.

– Мистер Кук, приготовьте мягкое мясо для детенышей, – приказал сквайр, оставив без внимания слова отца Холта.

Повара и слуги со служанками сразу же загалдели, обсуждая новость. Появление новых дракончиков каждый раз вызывало невероятное воодушевление, но и заботы они требовали гораздо большей.

Но Холта эта новость просто оглушила. В горле у него словно застрял комок, который потом ухнул в ноги, приросшие к земле. Шум болтовни перекрыл громкий звук. Мальчик моргнул и тут заметил, что все уставились на него. Посмотрев вниз, Холт понял, что уронил тарелку, которую держал в руках, и глиняные осколки разлетелись по полу. По его вине была разбита прекрасная тарелка резиденции Ордена. Ох, если бы на этом закончились все его беды.

Подростку вдруг стало трудно дышать. Голова опустела. Перед глазами все поплыло, и кожу опалил жар. В кухне, где постоянно толпился народ, было слишком жарко. И почему все уставились на него?

– Сынок? – позвал отец, подбегая к Холту. – Ты в порядке?

– Э-э-э… – Холт попытался что-то сказать, но слова отказывались слетать с языка.

Отец положил руку ему на лоб.

– Ты весь горишь. Тебе плохо?

Да. Ему плохо. Это может сойти за достойное оправдание.

– Мой… мой живот, – проговорил Холт, надавливая ладонью на указанное место. – Ох, тарелка… Отец, мне так жаль.

– Не переживай. Случается. Я хотел взять тебя с собой к детенышам. Как думаешь? Хватит на это сил?

Холт яростно замотал головой.

– Похоже, ты действительно заболел, раз отказываешься от такого шанса увидеть драконов, – вздохнул Иона.

Его лицо было встревоженным, даже испуганным: болезнь в такие времена могла оказаться проявлением Зеленой Гнили. Но потом глаза его посветлели: ни один жук еще не подобрался близко к Крэгу, и зараженных среди жителей не было. Наверняка сын что-то съел или простыл.

– Ступай домой. Сейчас же. Возьми с собой еды. Пей побольше кипяченой воды. Если не станет лучше, утром я позову целителей.

– Еда. Да, – машинально ответил Холт.

Иона обнял его, на что подросток с радостью ответил таким же крепким объятием. Отец только что спас его. По крайней мере, на этот вечер.

Напряжение спало, на кухне снова закипела работа, а Холт начал собирать для себя еду. Пока никто не видел, он положил в сумку несколько лишних куриных ножек и кусок свинины. Выбравшись из башни и оказавшись подальше от любопытных глаз, подросток сбежал по узким ступенькам в город, промчался по улицам, сумел избежать встречи с отправившимися на свой вечерний обход Макерами и, наконец, оказался у полуразрушенного склада.

Холт немного постоял на улице: согнувшись пополам, он старался отдышаться. А еще он страшился того, что найдет внутри. Отказываясь поверить в реальность происходящего, подросток не мог заставить себя перешагнуть порог. В конце концов Холт отрезвил себя тычком в ухо. Войдет он внутрь или нет, последствия все равно будут ужасными. Так что, собравшись с духом, Холт перешагнул порог никому не известного инкубатория Крэга.

8. Пути назад нет

Яйцо тряслось.

Не зная, что делать, Холт осторожно подошел ближе. Мимо него с пронзительным писком промчались крысы. Белая полоска на скорлупе вздулась – казалось, она вот-вот лопнет. С грохотом дракон внутри зашевелился, пытаясь вырваться на свободу.

И тогда это случилось.

Раздался небольшой хлопок, треск, а затем часть внешней оболочки яйца отвалилась, и похожая на сырой яичный белок слизистая масса вылилась на солому. Наружу высунулся крошечный коготь. Он изогнулся, точно мизинец у новорожденного младенца.

Завороженный Холт застыл в благоговейном страхе, а детеныш дракона принялся дальше дробить скорлупу. И вот уже подросток увидел птенца целиком. Перед ним был новый дракон для борьбы с ужасом Скверны. Но что-то с ним было не так.

Холт пока не мог сообразить, почему ему так показалось. Однако эта странность проявлялась в движениях малыша, который отвернулся от мальчика и уставился на гниющую деревянную стену склада. Холт никогда раньше не присутствовал при настоящем вылуплении, но доставлял еду молодым драконам. Они всегда были любознательными, умными существами, им все и всегда было интересно. Этот же казался растерянным.

Цвет его чешуи тоже был необычным: белым как снег, кажется, даже еще светлее – его чешуйки сливались. На тех местах, где потом вырастут крылья, пока торчали две белые шишки. Холт ничего не слышал о белых драконах. И не знал, к какому типу магии принадлежал этот малыш. Определенно не огненный и не изумрудный. Быть может, штормовой или ледяной? Но такая уникальная окраска могла оказаться и у мистического дракона.

Завертев головой, птенец издал гортанный звук. После чего заворочался еще сильнее, и его крик стал громче и взволнованнее.

Обеспокоенный тем, что шум привлечет нежелательное внимание, Холт присел на корточки.

– Ш-ш-ш-ш, – прошипел он, роясь в сумке в поисках куриной ножки. Наверное, детеныш искал еду. – Все в порядке. Я здесь, – приговаривал Холт, словно беседовал не с драконом, а с каким-нибудь бродячим псом, что выглядело ужасно глупо.

Насторожившись, малыш закопошился в обломках скорлупы, стараясь понять, откуда слышится голос. Теперь подросток мог лучше рассмотреть его мордочку, и Холту показалось, что он нашел разгадку. Глаза дракона поражали своей голубизной – как ясное небо в морозный зимний день. Но зрачки были белыми и повернутыми не прямо к Холту, а к какой-то точке выше его локтя.

«Может ли он видеть меня?»

Холт опять тихо заговорил с детенышем. Дракончик снова повел головой из стороны в сторону, очевидно пытаясь определить источник шума.

«Он слепой».

Осознание этого потрясло мальчика. Точно молот угодил ему прямо голову. Что сказал тогда Броуд? Изера обнаружила в яйце какой-то дефект. Именно поэтому драконы не хотели, чтобы из него кто-то вылупился. Об этом ли дефекте шла речь? Слепота. Быть может, поэтому и сам дракон был белым?

«Что ж, если детеныш меня не видит, я могу подойти к нему».

Все еще сидя на корточках, подросток перенес правую ногу вперед. Дракончик тут же издал пронзительный вопль и потом громко и жалобно запищал. Запаниковав, он поскользнулся в слизи из собственного яйца, рухнул в кучу обломков и в испуге сжался в комок.

– Прости, пожалуйста, – в отчаянии сказал Холт.

Но что ему делать? И это все из-за него. Чувство вины охватило мальчика, его сердце сжалось. Но теперь уже ничего не поправишь. А детеныша нужно было как-то накормить.

Понятно, что приближаться к малышу точно не стоило. Дракончик не видел его и был напуган каким-то существом, явно больше него, и его непонятными действиями в темноте. Подросток понимал, что чувствовал сейчас птенец. Тогда он достал из сумки куриную ножку и оторвал от нее небольшой кусочек, надеясь привлечь им дракона.

Детеныш перестал пищать и принюхался. Почувствовав поблизости еду, он встрепенулся, поднялся на свои крошечные лапки и двинулся на запах. Бедняга тут же снова поскользнулся и, перекувырнувшись, свалился прямо к Холту и приземлился, распластавшись на своих четырех коротких ножках. Но на этот раз малыш был настроен решительно и снова встал, принюхиваясь к курице.

Очень осторожно, зажав мясо между большим и указательным пальцами, Холт протянул к птенцу руку. Дракон шагнул ближе, втянул носом запах, обнюхал пальцы мальчика и снова переключил внимание на курицу. Одним быстрым движением дракончик откусил кусочек и начал жевать. Радостно защебетав, он отщипнул второй.

Холт оторвал еще несколько кусочков и скормил их детенышу. Казалось, малышу действительно понравилась домашняя птица. Что, если это штормовой дракон, как Клеш? Впрочем, было слишком рано утверждать наверняка. Все драконы любили мясо. Взрослея, они становились более привередливыми, и у каждого проявлялись свои предпочтения. Как только с первой куриной ножкой было покончено, Холт решил попробовать свинину.

Малыш даже подпрыгнул от восторга. Он набросился на мясо с такой жадностью, что укусил Холта за палец.

– Ой! – Мальчик отдернул руку. Пососав палец, он почувствовал вкус крови.

Дракончик взвизгнул и отшатнулся. Теперь он смотрел прямо на мальчика, хотя его взгляд все еще не был сфокусированным, и тревожно попискивал-щебетал.

«Такое впечатление… – подумал Холт, – будто он понимает, что сделал что-то не так».

– Все в порядке, – успокоил он малыша. – Со мной все хорошо.

Продолжая издавать воркующие звуки, детеныш наклонил к нему голову. И подросток снова испытывал ощущения, которые ему не принадлежали. Почти так же, как когда гнев Изеры поразил его. Хотя в этот раз было намного легче, как будто кто-то, стоящий вдалеке, звал его по имени. Холт казался себе потерянным, сбитым с толку и испуганным, но это были не его чувства. Он уже знал, что эти эмоции исходили от детеныша. Бедняжка был так расстроен, что его несформировавшееся ядро – если причина была именно в этом – влияло на него же.

Еще одна волна сожаления о сделанном обрушилась на Холта. Может, Праматерь была права? Другим драконам это бы не понравилось. Будучи слепым, как он сможет бороться со Скверной? И как выживет в дикой природе в одиночку?

– Все будет хорошо, – утешал птенца Холт, снова протягивая ладонь к дракончику. – Иди сюда. Следуй за моим голосом. Все будет хорошо.

Мальчик думал, что дракон испугается и отпрянет. Но тот убегать не стал, но и подходить не спешил. Холт попробовал снова:

– Иди сюда. Ну же. Все в порядке.

Он говорил мягко, ободряюще, и после недолгих уговоров дракончик сделал неуверенный шаг ему навстречу. Как только малыш добрался до руки Холта, тот осторожно одним пальцем погладил его по шее. От нового ощущения детеныш сначала вздрогнул, но постепенно расслабился. Его писк перешел в довольное урчание, и Холт начал гладить его всей ладонью. Точно это была кошка – он гладил дракона как кошку.

«Что, черт возьми, я делаю?»

От сидения на корточках у него уже дрожали ноги, поэтому он уселся на землю, скрестив перед собой лодыжки. Дракон придвинулся к нему еще ближе, и Холт скормил малышу остатки курицы и свинины. И когда мясо закончилось, детеныш свернулся клубком на сгибе руки Холта и заснул.

Холт почувствовал, как глубоко внутри него разливается тепло, похожее на ощущение, когда пьешь горячий чай. Только это тепло было постоянным, проникло совсем глубоко, концентрируясь где-то под сердцем, легкое и приятное. Оно существовало в нем и одновременно как бы само по себе. И подросток не понимал, что же это. И тогда этот кусочек тепла начал пульсировать внутри Холта.

Неужели это магия дракона? Именно так это случается?

Все, что Холт знал наверняка: теперь, когда дракон был здесь, он ни за что с ним не расстанется. Если бы кто-то захотел его забрать, пришлось бы забрать и Холта. Эта мысль подспудно зародилась в нем, как и этот странный ритм, бившийся в его груди.

А еще подросток ясно осознал одну вещь: он попал в очень большую беду.

9. Затишье перед…

Холт накрыл спящего малыша сумкой, которую принес с кухни, и оставил его. Нужно было попасть домой раньше отца – а то не избежать ему серьезного разговора. Подросток решил вернуться сюда на рассвете, пока отец еще будет спать, и принести для птенца одеяла и побольше еды. Но что делать дальше, Холт не знал. Да ему не очень-то и хотелось думать об этом.

Холту удалось вбежать в дом за пару минут до прихода Ионы.

– Ты еще горячее, чем раньше, – озабоченно нахмурился отец. – Как ты себя чувствуешь?

Холт замялся, не желая сразу отвечать. Он больше не чувствовал жара – только странное биение глубоко внутри. Хотя здесь, дома, это ощущение ослабло. Тем не менее на данный момент мнимая болезнь могла принести больше вреда, чем пользы. Начнут беспокоиться о его здоровье – и это привлечет слишком много нежелательного внимания.

– Я чувствую себя прекрасно.

– Хм-м, – протянул Иона. – Тогда иди спать. Посмотрим, в какой форме ты будешь утром.

Вот только сон снова не шел к мальчику. Несколько часов он ворочался с боку на бок, пока бледный свет не забрезжил в окне. Стараясь двигаться как можно тише, подросток поднялся, вытащил пару одеял, прихватил три подкопченные колбаски и выскочил на улицу.

Детеныш еще крепко спал, но, казалось, почувствовал его присутствие. В тот миг, когда Холт подошел совсем близко, маленький дракон встрепенулся, широко открыл свои ослепительно-голубые глаза. Биение внутри Холта ускорилось, и подросток ощутил сильный голод. Холт тоже не завтракал, но это желание определенно шло от малыша.

– У меня есть немного еды для тебя.

Детеныш тихо заворковал, встал, вытянул шею и, пошатываясь, подошел к Холту. Тот скормил дракончику первую колбаску, и сразу же голод утих, а Холт ощутил абсолютное счастье. Это было самое замечательное – наблюдать за переменами внутри самого себя. Когда Изера использовала на нем свою магию, она полностью подавила его волю и чувства. А эмоции, исходившие от детеныша, не мешали его собственным.

Погруженный в свои мысли, Холт не спешил вынуть вторую колбаску. Дракончик пискнул и ткнулся носом в его руку, точно упрекая за то, что Холт не дает ему добраться до еды.

– Эй, не шуми, – понизив голос, сказал Холт и легонько погладил дракончика по носу.

Когда детеныш успокоился, подросток скормил ему еще один кусочек колбаски.

– А теперь не пищи.

Курлыканье тотчас прекратилось, и Холт наградил дракончика еще кусочком.

– Хороший мальчик, – похвалил детеныша Холт, осторожно коснувшись его шеи.

Кстати, а был ли дракон мальчиком? И как вообще это можно проверить? Прислушавшись к биению внутри себя, Холт решил, что все-таки не ошибся. Он не мог объяснить почему. Но он так чувствовал. Хотя и плохо понимал, что с ним самим происходит.

Остаток второй колбаски был мгновенно проглочен. Между сломанными стропилами показался солнечный диск.

– Мне снова нужно уйти, – вздохнул Холт.

Малыш разинул рот, потом словно бы вспомнил, что ему полагается молчать, и снова закрыл его. То, как хорошо он понимал Холта, было просто невероятно. Может, детеныш воспринимал его намерения и тон лучше, чем слова. Вместо того чтобы жалобным писком выразить свою печаль, дракончик заковылял вперед, неуклюже пытаясь найти Холта. Как только ему это удалось, дракон попытался устроиться с ним рядом.

– Прости, – сказал Холт. Чувствуя комок в горле, он снова уложил детеныша на солому. – Я вернусь сегодня вечером. Так скоро, как только смогу.

Малыш наклонил к нему головку, его взгляд был устремлен куда-то поверх плеча мальчика.

Холт чувствовал себя ужасно. Он собирался оставить бедного слепого детеныша одного на целый день. Но разве у него был другой выбор? Может, существовал какой-то способ объяснить малышу, что Холт все еще рядом, утешить его?

Холт закрыл глаза и изо всех сил сосредоточился на пульсации внутри. Сжимая кулаки, он напрягся и постарался передать маленькому дракону, что не уйдет далеко и скоро вернется. Эта попытка отняла у него все силы. Он зашатался и ослабевшей рукой потер глаза.

И когда подросток уже забеспокоился, что этот способ не сработал, его тело вдруг наполнилось теплом, особенно рядом с сердцем. На мгновение Холту показалось, что он греет руки у огня. Биение было громким и отчетливым. И мальчик принял это за утвердительный ответ.

Он открыл глаза и посмотрел на дракончика. Тот явно успокоился. Неужели все-таки получилось?

Малыш зевнул, тогда Холт разложил принесенные из дома одеяла и перенес на них дракончика. Тот заковылял по ткани кругами, вытаптывая место для сна. Холт положил третью колбаску рядом с гнездом на случай, если птенец снова проснется.

Через некоторое время он уже собирал на стол завтрак, делая вид, что впереди его ждет обычный день – такой же, как и любой другой.

* * *

На следующий же день все стало еще хуже – как будто у Холта и так было мало проблем. Из форта Кеннет прискакал гонец. Он привез последние новости из столицы.

Молодой король умер.

Собирая посуду после полуденной трапезы, Холт прислушался к разговору оруженосцев.

– В Сидастре я видел его во время приемов, он редко танцевал.

– Его мучил желудок, по крайней мере, так говорят. Он даже не воевал.

– Я слышал, что он собирался, но король Годрик запретил ему садиться на дракона.

– Может, конечно, и правильно, только это ему не помогло.

– Не вовремя, однако.

– Разве? Выслушайте меня, ладно? Это большая беда, кто спорит, но даже лучше, что его дядя поведет в бой солдат. Я помню, как прошлом году…

Один из оруженосцев в притворном изумлении хлопнул ладонью по столу.

– Да ты что, Эдмунд? Ты сражался под командованием Озрика и Советника Харроуэя? Почему ты не сказал об этом раньше!

– Очень смешно. Но если серьезно, Озрик Агравейн – он особенный. Каждый солдат в его присутствии вытягивается по струнке. Подобное уважение проявляют только к Всадникам. Озрик везде побывал, принимал участие во всех сражениях. И если он возглавит…

В этот момент оруженосцы заметили наконец замешкавшегося Холта. Поочередно одарив подростка мрачным взглядом, они быстрым шагом вышли из зала, оставив заваленный грязной посудой стол. Тяжело вздохнув, Холт водрузил их тарелки поверх своей шаткой стопки и направился к выходу. И только сделал шаг в коридор, как на него налетел огненный вихрь.

Отброшенный назад, Холт не смог удержать тарелки, которые посыпались на пол с сильным, гулким звоном.

– Эй, смотри… – В последнюю секунду он прикусил язык, но неуважение уже было проявлено. Любой человек в резиденции Ордена был намного выше его по положению.

Когда мальчик увидел, кто это был, тут же рухнул на колени.

Принцесса Талия. Однако узнать ее было непросто: лицо и глаза опухли, щеки пылали, сливаясь цветом с волосами девушки. Она судорожно глотала воздух. Подросток увидел, как слеза скатилась по ее щеке. Всхлипнув, принцесса повернулась и побежала прочь от него. И пока она бежала к парадному двору замка, где ждала ее пурпурная драконица Пира, Холт слышал рыдания принцессы.

Малыш Холта, казалось, был тоже охвачен страхом. Через необычный контакт, который они поддерживали, подросток ощущал его тревогу. Холт попытался передать, что с ним все в порядке. Через некоторое время дракончик успокоился. Когда биение снова стало медленным и глубоким, Холт предположил, что детеныш снова заснул.

Тот вечер в Крэге выдался тихим. И потом еще несколько дней в замке и в городе только и говорили, что о внезапной смерти короля Леофрика и о регентстве его дяди. Всадники собирались на бесконечные тайные встречи, даже после наступления темноты требуя, чтобы слуги приносили им еду. Измученные, выбивавшиеся из сил, Холт и его отец каждую ночь еле плелись домой на ноющих и опухших ногах. А когда отец засыпал, подросток сбегал из дома и спускался по уже знакомому маршруту к заброшенному складу у хижины Макеров.

Он кормил дракончика и играл с ним. Удивительно, как быстро малыш рос. Сначала Холт решил, что это сказываются усталость и постоянное беспокойство и ему это только кажется. Но нет, детеныш определенно стал крупнее. Теперь он был размером с большую кошку. И по-прежнему больше всего любил, свернувшись в клубок, прижаться к Холту.

Однажды ночью, там же на складе, вслушиваясь в ритмичное биение в такт собственному сердцу, Холт задремал.

Яркий утренний свет заставил его открыть глаза. Солнце уже взошло. Подросток заснул прямо на каменном полу, и у него ужасно болела голова, а детеныш дракона растянулся у него на груди.

Снаружи раздались голоса. Заржала лошадь.

– Спокойно, девочка, что на тебя нашло?

– Она такая уже несколько дней.

Холт стиснул зубы. Макеры уже вернулись к себе в хижину. Что, если отец тоже проснулся и гадает теперь, где же он?

Застонав, Холт приподнялся, подхватив детеныша, который чуть не свалился на землю. Малыш продолжал крепко спать, когда подросток устроил его на одеяле. Дракончику что-то снилось, и его маленький хвостик подергивался во сне.

Лошадь фыркнула и снова заржала. Пока Макеры пытались ее успокоить, Холт воспользовался этим и, выскользнув со склада, со всех ног помчался домой. Неужели лошадь почувствовала, что где-то рядом дракон? Сколько пройдет времени, прежде чем о том, что случилось, узнают другие драконы?

«Я так долго не продержусь».

Ему придется найти способ вывезти малыша из города. Хотя бы попытаться. И уж точно нужно бы больше узнать о детенышах драконов. Кто знает, какие неожиданности его подстерегают?

Но прошла целая неделя, и все оставалось по-прежнему. В голову Холту ничего не приходило.

Однажды Сайлас Сильверстрайк собрал самых опытных старших Всадников и покинул с ними Скалу. Пошли слухи, что они и Командор Денна направляются в столицу Сидастры, чтобы подготовить оборону. Мирк, находившийся в ранге Фаворита, был назначен временным главой резиденции Ордена.

Теперь в Крэге осталось всего десять старших Всадников, включая Броуда, и девять драконов. Детеныши были не в счет, а о дракончике Холта никто и не знал. Кстати, подросток все еще не выбрал для него имя – если вообще имел на это право. Остальные Всадники были Начинающими или, как принцесса Талия, находились в следующем ранге Восходящего. Их должны были призвать позже. Предстоящая битва с роем станет их первым великим испытанием.

Холт никогда не встречал ни одного из этих чудовищных насекомых. В историях, которые рассказывали детям, эти существа описывались очень подобно. И к тому же их можно было хорошо рассмотреть на великолепных фресках и картинах в замке Ордена, где были изображены кровопролитные сражения прошлых веков, в которых когда-либо участвовали предки нынешних войнов.

Теперь, когда в Крэге стало меньше Всадников, Холт, очередной раз балансируя со стопкой тарелок, задержался в зале, чтобы взглянуть на самую большую картину: огромные рогатые жуки, размером больше боевых коней; длинные с узкими телами насекомые с лезвиями вместо передних лап; исполинские деформированные скелеты, возвышающиеся над пехотинцами Скверны – наполовину людьми, наполовину насекомоподобными упырями. Гигантские существа, похожие на ос, затопили горизонт.

А в сердце роя был изображен худший из монстров. С узкой талией и с туловищем из закаленного панциря, он стоял на четырех огромных лапах. Множество огромных темных крыльев окутывало жука, как дорожный плащ. Такое сравнение было вполне объяснимо: лицо существа – если оно у него было – скрывалось под капюшоном из панциря, как прячут свои физиономии преступники. Под этим капюшоном виднелась только тьма. Тьма и глаза, похожие на кровоточащие звезды.

То была Королева роя.

Бам. Бам. Бам. Когда Холт посмотрел на картину, его связь с детенышем дракона усилилась, будто они разделяли своего рода унаследованный страх. Холт мало что понимал в том, что происходило за пределами башни и города тоже, но очень надеялся на готовность королевства к такому сражению. Подросток разделял мнение оруженосцев. В прошлом году Озрик Агравейн стал героем войны против Рисалии. В жестокой битве завоевал Толлпас, хотя и не успел спасти отца Талии, прибыв туда слишком поздно. Озрик был знаменитым воином и не боялся опасностей. Приходилось признать, что теперь королевство находилось в более опытных руках, чем в момент правления болезненного брата принцессы.

– Разве ты не должен их вымыть?

Вздрогнув, Холт обнаружил за спиной Броуда. В его покрытой мозолями руке было ярко-красное яблоко, от которого он, подойдя ближе, с хрустом откусил.

– Конечно, лорд Броуд. Простите мою нерасторопность.

Холт уже собирался уходить, когда что-то в картине привлекло его внимание. Дракон, темно-красный, истекающий кровью, был окружен врагами. На его морде был запечатлен неподдельный ужас. Холту всегда казалось, что Всадники не способны испытывать страх, не говоря уже о драконах. В нем поднялась новая волна беспокойства о детеныше, на которую тот отозвался признательной волной.

Вопрос слетел с его губ еще до того, как Холт успел тщательно его сформулировать.

– Все драконы должны сражаться со Скверной?

Фыркнув, Броуд посмотрел на Холта и снова впился зубами в яблоко.

– Нет, – прожевав, ответил он.

Холт сглотнул, испугавшись, что случайно выдал свои тайные мысли. Но будь это любой другой Всадник, мальчик не рискнул бы напроситься на разговор.

– Драконы водятся и в дикой природе, верно? Они не являются частью Ордена?

– Да, бывают и дикие.

– И они не сражаются?

– При необходимости они будут защищаться, но должны ли они сражаться? Нет. Дикие драконы имеют право улететь, оставив разбираться с этим других. Так уже случалось. В этом суть Пакта. Для борьбы со Скверной существуют Всадники. Однако и люди, и драконы идут на это добровольно. – Взгляд Броуда упал на картину. – Как иначе можно смириться с такой судьбой? Но почему ты об этом спрашиваешь, мойщик горшков? – Старый Всадник внимательно посмотрел на мальчика.

– Извините, что побеспокоил вас с такими пустяками, лорд Броуд. Мне не о чем волноваться. Тем более что вместе с нами сражается Сайлас Сильверстрайк. Говорят, он один стоит десяти Фаворитов.

При упоминании о Сильверстрайке Броуд снова закатил глаза.

– Ты веришь каждой истории, которую слышишь?

Холт только сейчас осознал, как оплошал: Броуд был одним из старейших Всадников Феорлена, пусть об этом сейчас мало кто помнил.

– Это действительно так ужасно, как все говорят? – выдавил мальчик.

– Встретиться лицом к лицу со Скверной? – Броуд помрачнел. – Да, Холт, и словами этого описать нельзя. Картины, которыми ты восхищаешься, тоже изрядно все приукрашивают.

– Вы думаете, королевство готово к битве?

Броуд пожал плечами, возвращаясь к своему яблоку.

– Мне кажется, стань принцесса Талия королевой, – начал Холт, – Орден смог бы еще лучше руководить нашей армией.

Броуд выплюнул косточку. Холт посмотрел, как та упала на пол, думая о слуге, которому предстоит ее убрать.

– Ты веришь всему, что слышишь. Но мало что понимаешь. Талия никогда не сможет стать королевой.

– Почему?

– Потому что она Всадница, а их клятва держать нейтралитет – священна. По крайней мере, так было раньше. И, кстати, то, что Талия вообще является Всадником, довольно спорный факт. Если бы ты высовывал нос за пределы городских стен больше, чем на день, знал бы обо всем гораздо больше. – Помолчав, Броуд откашлялся. – Послушай, – понизив голос, быстро сказал он, – когда угрожает Скверна, всем нравятся Всадники. Но когда вокруг царят мир и спокойствие, люди начинают жаловаться на то, что приходится оплачивать наше содержание. К тому же они беспокоятся, как бы мы не стали претендовать на большее. Пусть у дворян и богатых торговцев есть замки и армия, чтобы их защитить, у нас есть драконы. При желании Всадники могли бы захватить власть. И кое-кто, уверен, будет совсем не прочь. Так что знатные дома королевства боятся нас так же сильно, как и зависят от нас.

– Но все Всадники из благородных семей, – возразил сбитый с толку Холт. Положение Всадника было выше всех остальных. В глазах некоторых они были равными королевской семье. – Как знатные роды могут бояться Всадников, если среди них тоже есть Всадники?

– Вот ты обнаружил единственное, чего они страшатся даже больше, чем лишиться своей власти. И это делает их еще более ничтожными. – Броуд махнул рукой куда-то в сторону, точно указывая на тех, к кому адресовал сейчас свои обвинения. – Если только представители благородных семей имеют право становиться Всадниками, семейные узы не допустят кровопролития. Иного пока мы не знаем. Существуют также клятвы Ордена: сохранять нейтралитет, никогда не вступать в брак и не иметь детей, всегда сосредотачивать все внимание на опасности, исходящей от Скверны. Если Талия станет королевой, это нарушит не только ее собственные клятвы, но и деликатные отношения Ордена с каждой нацией от Империи Скарлов до Свободного города Митры. Это расценят, как то, что Всадники захватили власть. Конечно, есть те, кто считает, будто королевская линия не должна прерваться, несмотря ни на что. Принцессе не следовало присоединяться к нам, – мрачно добавил напоследок старый Всадник.

Все, что рассказал лорд Броуд, звучало очень разумно. Однако подросток недавно принял решение, нарушающее все правила, так что вряд ли он имел право судить Талию.

– Они должны были взять вас с собой, – заявил Холт. – Командор Денна и другие. Мне это кажется неправильным.

– Мне самому скоро предстоит небольшое путешествие, – буркнул Броуд. – Не твое это дело осуждать решения нашего Летного Командора, мальчишка.

– Нет, лорд Броуд. Простите, я забылся. Я сейчас же вернусь на кухню.

Холт поспешил прочь, но Броуд крикнул ему вслед:

– В качестве платы за нашу беседу я хочу два вареных яйца с жидкими желтками! И большой кусок черного хлеба. И не вздумай притащить какую-нибудь мягкую сдобную гадость. Да побыстрее!

И Холт припустил в сторону кухни. Просьба Броуда непременно принести ему черного хлеба показалась ему очень странной. Всадники, будучи людьми знатными, предпочитали (то есть требовали этого почти всегда) более дорогие булки из белой, более сладкой муки. Старый Всадник действительно был необычным человеком.

Сделав все, как велел Броуд, Холт занялся посудой. Перемыв чашки, тарелки и все столовые приборы, подросток сосредоточился на предстоящей ночи и на своем дракончике.

Ибо ночь принадлежала только им.

Когда весь мир спал.

И когда спал его отец.

Однажды Холт решил, что хорошо бы малышу наловчиться искать его по звуку голоса. Пора было учить дракончика подобным вещам. Подросток сначала отошел совсем недалеко, потом немного увеличил расстояние. Каждый раз, когда детеныш находил его, Холт гладил его по шее, кормил чем-нибудь вкусненьким, а потом снова перебегал в другое место. В конце концов малыш приноровился перемещаться, хоть и медленно, от одной стены до другой, не падая и ни на что не натыкаясь.

– А ты очень сообразительный?

И малыш игриво укусил Холта за палец.

Подросток подошел туда, где находилось гнездо из одеял, снова подзывая дракончика. Завертев головой, детеныш все же определил, куда нужно повернуться, и заковылял к Холту. Биение глубоко в его груди становилось все громче и громче. И тут Холт услышал в своем сознании чей-то голос.

– Мальчик…

Голос был высоким и детским. Он отдавался легким эхом и звучал неуверенно, будто кто пытался выговорить незнакомое слово. Не кто-то. Дракон.

Холт вытаращил глаза на детеныша. Неужели тот пытался с ним заговорить? Как Изера, которая общалась с Броудом в инкубатории. Но то был взрослый дракон! К тому же драконы редко вели беседы с кем-либо кроме своего Всадника или кого-то равного им по положению.

– Мальчик… – снова позвал голос.

Дракончик осторожно двинулся к нему, принюхиваясь.

– Я здесь! – воскликнул Холт.

Детеныш сделал еще пару шагов.

– Мальчик…

– Иди ко мне. Ты можешь это сделать.

– Мальчик! – Голос в голове Холта зазвучал яснее, когда детеныш нашел его и уткнулся носом ему в ладонь.

Тогда Холт понял, что он действительно попал. Теперь для него расстаться с драконом означало отказаться от какой-то части себя. Проще было вырвать его сердце.

Что бы ни случилось, они должны быть вместе. В беде и в радости.

– Меня зовут Холт, – сказал он малышу.

– Х-х-хоу-у-у… – попытался пропищать птенец. – У-у-у-у-у-у-у… хо-от.

Холт заулыбался и погладил дракончика по спине.

– Научишься.

– Еда, – сказал детеныш.

Холт отдал ему последнюю копченую рыбу, которую стащил тем вечером с кухни. Теперь, когда дракон начал с ним разговаривать – почти, – подросток мог выяснить, какое мясо ему нравится больше всего. Это помогло бы определить, какая магия раскроется потом в малыше. Но сейчас детеныш радостно глотал все, что приносил ему Холт.

«Это мальчик, – напомнил себе Холт. – Я должен придумать ему имя».

Наверняка и для этого существовал какой-то ритуал, но в их ситуации все шло не по правилам.

Несмотря на опасность быть пойманным, той ночью Холт снова заснул с драконом.

На этот раз проснувшись с рассветом, он устало тащился к дому, выбирая дальние закоулки. И пусть на душе его было тревожно, он все равно наслаждался тишиной и покоем, что можно было найти только в это время суток.

От мусорных куч за городом тянулся дымок, неподвижно зависая в воздухе. Слышался лишь шум волн. Воздух посвежел, будто весь мир ночью мирно спал, а утром проснулся отдохнувшим.

Однако в этот день все было по-другому: отчетливый звук хлопающих крыльев прорезал небо. Испугавшись, что его поймали, Холт метнулся к бочке с водой, будто она могла укрыть его от глаз патрулирующего Всадника. Подросток поднял глаза и увидел пурпурного дракона, который летел на восток от Крэга.

Только драконица принцессы Талии имела такой цвет. Куда же она направлялась? Сидастра находилась на юго-востоке, и вряд ли принцессу вызвали бы туда одну – раньше других Восходящих. Холту показалось, что на спине дракона сидело двое. Но мало ли что ему померещилось, да и дракон стремительно удалялся о города. Бежать из Крэга означало нарушить клятву, но, потеряв одного за другим отца и брата, принцесса могла сделать иной выбор.

Впрочем, что бы она ни задумала, его это не касалось.

Ему хватало своих забот.

10. Буря

Прошло еще несколько дней. Принцесса в замке не появлялась. А детеныш дракона вырос до размеров охотничьей собаки. Холту больше не удавалось незаметно уносить столько еды, чтобы на целый день накормить малыша. На кухне постоянно рубили мясо, складывали в небольшие горки, которые отправляли в инкубаторий. Холт мог только с ужасом смотреть на их количество.

И все же подросток не сдавался. Однажды ночью, когда он осторожно выбрался из кровати, оделся и, схватив мешок с украденной едой, спустился со своего чердака, зазвонили колокола.

Пронзительный, высокий звук набата сопровождался низким гудением. Холт слышал подобные сигналы тревоги только при пожарах, но этот означал, что случилось нечто намного хуже.

Какой-то неведомый инстинкт заставил мальчика вздрогнуть.

Что-то ужасное надвигалось на них.

Его отец, подскочив, проснулся.

– Что происходит? – Иона уставился на сына, недоумевая, почему тот не спит, стоит одетый и сжимает какой-то мешок.

Все еще босиком, Холт помчался к двери и выскочил на улицу.

Люди вываливались из своих домов, одни полусонные и раздраженные, другие испуганные. И тут раздался крик городских глашатаев:

– Атака! На нас напали!

Сердце подростка пропустило удар. Его мысли сразу же обратились к дракону. Детеныш, похоже, все еще спал, но шум вот-вот его разбудит.

Рев, полный боли, перекрыл звон колоколов, и все вскинули голову к небу. Казалось бы, возникнув из самой ночи, Изера взмахнула крыльями и зависла высоко над центром города. Праматерь взывала к башне, откуда в ответ донесся отдаленный рев. Всадников призвали.

Сначала у Холта подпрыгнуло сердце. Если Летный Командор и Сильверстрайк вернулись, жители города спасены – что бы ни напало на них. И все же с Праматерью тоже что-то было не так. Дрожь снова пробежала по спине Холта. И тут он заметил, как Изеру клонит в сторону. Сухожилия ее правого крыла были разорваны, а над передней лапой виднелась еще одна рана, из которой сочилась кровь, стекавшая по бледно-зеленой чешуе к животу.

– Обуйся и надень плащ, – произнес Иона дрожащим голосом. – Сейчас же, сынок. Поторопись!

В этот самый момент проснулся детеныш дракона. Паника малыша из-за потревоживших его колоколов передалась Холту и смешалась с его собственным беспокойством.

Он должен был спасти дракона. Оставлять его было нельзя.

– Холт? – Отец затащил сына обратно в дом. – Давай же. Я знаю, тебе страшно, но мы должны идти!

Холт уронил мешок с мясом и машинально нашарил свои ботинки и дорожный плащ. Подросток едва успел его накинуть и еще возился с застежками на шее, когда отец схватил его за руку и потащил наружу.

Вокруг царил полный хаос. Люди в ужасе бежали вверх к центру города – туда, где в замок вела парадная лестница. Женщины визжали, дети плакали, некоторые мужчины пытались собрать свои семьи, но другие сами рыдали от ужаса. А еще дальше, из-за восточной городской стены, доносился леденящий душу звук, от которого мороз пробегал по коже. Пронзительный, дребезжащий вопль. Так ревет умирающая лошадь или скот, отправленный на бойню.

Прежде чем Холт успел что-либо осознать, отец, не отпускавший его руку, втянул сына в поток людей, заполонивших грязную улицу.

А подросток думал только о том, как добраться до детеныша. Но даже если ему это удастся, что же дальше? Как мог слепой дракон спасаться бегством вместе с остальными?

Биение внутри Холта превратилось в короткие еле ощутимые толчки, как будто малыш тяжело дышал. Что же делать, в отчаянии думал мальчик. Он готов был броситься назад, но отец бы не отпустил. И Холт понимал почему. Такой поступок показался бы любому безумием, но если Холт этого не сделает, то детеныш наверняка умрет.

Одни стражники заблокировали лестницу, ведущую в башню, а другие повели горожан по дороге к западным воротам, все время выкрикивая:

– Скверна!

– Скверна наступает!

– Бегите к западным воротам!

И в этот момент мальчик услышал жужжащий звук, который приближался к ним с восточной стороны. Существа с зубчатыми крыльями парили над городской стеной. Не встретив никакого сопротивления, они нырнули на улицы, вниз.

Раздался еще один рев, на этот раз позади толпы, и секунду спустя в небо взлетели два Всадника, чтобы встретить крылатую угрозу огнем и льдом.

В Крэге оставалось всего восемь Всадников. Но теперь, когда Командор Денна вернулась, их стало девять. И все же они с Изерой были ранены, а Всадники, рвавшиеся поразить врага, – слишком молоды. Справятся ли они? Приказ всем покинуть город, который отдала Командор, говорил об обратном.

Как это случилось? Все говорили, что орды Скверны никогда не осмеливались так близко подобраться к резиденциям Ордена. Теперь же враг решился на открытое нападение.

Разум Холта оцепенел. Толпа подхватила мальчика и понесла дальше, и он вдруг обнаружил, что отца рядом нет. Холт резко обернулся.

– Папа? Папа!

Отец нашелся неподалеку. Иона изо всех сил старался не отставать. Он согнулся пополам, а его грудь тяжело вздымалась. Жизнь повара не подготовила его к таким испытаниям.

Впрочем, к подобному не был готов никто.

Холт бросился назад сквозь толпу людей и обнял отца за плечи.

– Нет, – запротестовал Иона. – Беги вперед. Беги так быстро, как только можешь.

– Только с тобой.

Спасаться, оставив детеныша дракона, уже было пыткой. Холт не собирался бросать еще и своего отца. Как будто прочитав его мысли, жалобный высокий голос малыша вновь проник в его сознание.

– Мальчик?

На глаза Холта навернулись слезы. Он должен был вернуться. Неважно как.

К тому времени, как они добрались до западных ворот, большинство телег и повозок уже были заполнены. Матери с маленькими детьми, старики и раненые, съежившись от страха, втискивались на свободные места.

Иона подтолкнул Холта к ближайшей повозке.

– Залезай, – бросил он, все еще тяжело дыша.

Холт не успел ничего сказать, как солдат схватил его за руку и впихнул в заднюю часть повозки. И когда Холт обернулся, тот уже поднял деревянный бортик и защелкнул засов, чтобы его закрепить.

Мальчик ухватился за край повозки.

– Нет! Подождите!

Он попытался спрыгнуть, но солдат толкнул его обратно.

– Я найду тебя! – прокричал Холту отец. – Я уже потерял твою мать, но тебя не потеряю!

Солдат окликнул возницу: поводья опустились, и повозка тронулась. Холт подался вперед, чуть не вывалившись наружу. При мысли о том, что его разлучили с отцом, мальчика сковал ужас. Как Иона выберется отсюда?

– Папа… – выдавил он, протягивая к нему руку.

Его слова заглушил еще один леденящий кровь вопль, сопровождавшийся оглушительным жужжанием. Тени пронеслись над головами, а потом между ними зависли крылатые чудовища.

Холт впервые увидел наяву тех самых монстров из историй, которые слышал не раз. Именно из-за них появились Всадники драконов. От одного взгляда на этих чудовищ застывала кровь. Броуд говорил правду – картины приукрашивали действительность.

Существа были гигантскими осами с изогнутыми, как у мутантов, телами, черными крыльями и двумя длинными антеннами-усами, которыми они размахивали, как мечами. На мощных челюстях выступила пена. Их тела были покрыты темно-зеленым панцирем, ноги казались сильными и мощными, а тяжелые жала чертили линии на земле.

Солдаты бросились им навстречу, но были отброшены в сторону, как тряпичные куклы. Копейщику удалось поразить одного из чудовищ, но удар не остановил монстра. Пенящаяся пасть сомкнулась на древке оружия, сжала, а затем выдернула наконечник копья. Монстр шагнул к солдату и попросту раздавил его.

В этом хаосе Холт увидел еще одну группу солдат. Они прикрывали его отца и других жителей города, оказавшихся в ловушке. Мелькнула новая тень, и приземлился зеленый дракон, чтобы сразиться с врагом.

Холт всегда считал, что изумрудные драконы контролируют воздух. И точно – поднялась настоящая буря. Гигантские осы больше не шевелились – их крылья оказались сломаны.

Орудуя клинком цвета лайма, уже блестевшим от темной крови, Всадник соскользнул со спины своего дракона, чтобы встретиться лицом к лицу с врагом.

Холт почти забыл, что пытался сбежать из повозки, когда новый приступ паники снова охватил его. Ужас детеныша был всепоглощающим. На краткий миг Холт услышал то, что мог слышать дракон, почувствовал то, что мог чувствовать он. После чего малыш снова позвал его:

– Мальчик?

Западные ворота уже приближались. Скоро он окажется за городскими стенами. И тогда, ухватившись за край повозки, Холт прыгнул.

Люди кричали ему вслед, но он не слушал. Сильно ударившись о землю, подросток сумел перекатиться по ней и ничего не сломать. Задыхаясь от боли, Холт бросился в ближайший переулок, чтобы никто не успел его остановить, и устремился обратно к подножию башни.

Он хорошо знал город: западная сторона была пока свободна, но Холт чувствовал, что удача не на их стороне. С каждой минутой рев драконов звучал все слабее, в то время как вопли Скверны только усиливались. До мальчика донесся запах дыма, и пульсация в нем теперь перешла в мощный гул, отдаваясь толчками при каждом его шаге по мощеной мостовой.

На одном из поворотов он успел спрятаться, чтобы не попасть под пули. Окруженные защитники города отбивались от врага. Нападавшие были похожи на оживших мертвецов, но тела их были хитиновым панцирем.

Холт бежал, прислушиваясь к ощущениям внутри себя. В груди все пылало, воздух наполнился чем-то едким. До склада оставалась всего одна улица, когда пульсация вдруг стала едва ощутимой.

– Нет! – закричал Холт и еще быстрее заработал ногами. Пусть они сотрутся до кровавых обрубков, но он не потеряет дракона.

Добравшись до здания, Холт влетел внутрь, приготовившись к худшему.

– Мальчик! Мальчик!

Крохотный комок тепла, который был их связующей нитью, вспыхнул огнем в груди Холта. Он болезненно пульсировал и рос внутри него, как крохотное зернышко вызревшее в грецкий орех. Детеныш, выскочив из-за угла, беспорядочно бегал из стороны в сторону. Холт встретил его на полпути и присел, чтобы обнять.

– Я здесь. Я здесь.

Малыш лизнул его и радостно заклекотал.

– Нам нужно идти.

Но как? Дракончик уже лучше ориентировался по звуку его голоса, но это было в спокойные мирные ночи, а сейчас снаружи творился ад.

Детеныш почувствовал его беспокойство. Связь снова вспыхнула, и Холт увидел, как малыш воспринимает мир прямо сейчас. Вокруг царила тьма, слышался шум, запах дыма, крови и смерти. А еще были какие-то звуки, и Холт не понимал, откуда они. Детеныш никак не мог следовать за ним, ориентируясь только на голос. И, скорее всего, малыш понимал, что Холт вернулся, потому что не мог оставить его.

– Я понесу тебя, – сказал тот, с трудом поднимая подросшего дракончика.

Выйдя на улицу, Холт вспомнил, что остался один, и совсем растерялся. Пламя быстро распространялось, перепрыгивая с одной соломенной крыши на другую, и вот уже весь город оказался в огне. Подросток взглянул на небо в надежде увидеть Всадника, который мог бы прийти им на помощь, но заметил только четверых и слишком далеко, чтобы услышать или заметить его.

Оставалось только одно – бежать, только ноги уже отказывали. Пустой желудок скрутило, в голове стучало, переулки быстро заполнились дымом, и стало тяжело дышать. Огонь пожаров полностью закрыл обратный путь к западной стене. Добраться до парадной лестницы тоже не представлялось возможным.

Но не к лестнице для прислуги.

Холт знал, что в замке они могут оказаться в ловушке. Но выбора у него не было. Всадники либо отбросят врага, либо в попытках продержаться отойдут на более высокую оборонительную позицию. Если он не мог выбраться из города, самое безопасное место сейчас – это башня.

Но подняться туда с дракончиком на руках сил у него уже не было. Когда они выбрались из огненного капкана, ноги Холта подкосились, будто превратившись в желе.

– Я не смогу, – признался он детенышу.

Малыш попытался посмотреть Холту в глаза, но, как всегда, немного промахнулся. У мальчика пересохло во рту.

Дракончик моргнул своими голубыми глазами и забарахтался у него в руках.

– Вниз.

Холт понял, чего он хочет, и отпустил детеныша. Дракон приземлился на ступеньку рядом с ним и решительно выставил лапку вперед.

– Ты уверен?

– Да.

– Если не сможешь идти, сразу скажи мне.

И они зашагали вверх по ступеням. Малыш прижимался к ноге Холта, и постепенно они вместе преодолели этот подъем. Холт знал: им помогала их связь. И все же он чувствовал, как теряет силы малыш, стараясь вслепую нащупать дорогу.

Когда они добрались до двора для слуг, Холт остановился, чтобы перевести дух. Но, придя в себя, увидел, что лежало во дворе, и с трудом сдержал рвоту.

Тела. Везде. Мертвые слуги, охранники, упыри и громадные жуки. Земля, залитая кровью – зеленой, черной и красной.

Башня уже подверглась нападению. Безопасного места больше не существовало.

Холт не знал, что делать.

Здесь, наверху, кровавая резня, развернувшаяся в городе, казалась такой далекой, будто это происходило не с ними.

Вдруг прогремел гром.

В небе вспыхнула вилка серебристо-голубого света.

– Сайлас, – выдохнул Холт. С облегчением он наклонился, чтобы крепко обнять детеныша. – Сильверстрайк пришел, чтобы спасти нас!

Но малыш не разделял его радости.

Он взвизгнул ему в ухо и попытался вырваться.

Холт обернулся, ожидая увидеть летящую на них гигантскую осу.

Но то, что разворачивалось сейчас перед ним, было ни на что не похоже.

Командор Денна, оседлав Изеру и наклонившись над ней, парила над передним двором резиденции, прямо у вершины парадной лестницы. Она и ее дракон противостояли другой паре. Холт узнал дракона Сайласа, Клеша: его темно-серая чешуя казалась почти черной на фоне ночи.

Детеныш продолжал дергать его за штанину, пытаясь оттащить назад. Похоже, он чувствовал нечто, неведомое мальчику.

Что случилось? Сайлас Сильверстрайк был одним из величайших героев, сражавшихся со злом. Почему он здесь, парит напротив Денны? Почему не защищает крепость?

И тут Командор Денна подняла свой боевой молот – его сталь отсвечивала красным от пожаров, охвативших город, который она не сумела спасти. С ревом, в котором слышалась боль, Изера рванулась вперед, устремившись прямо к Сильверстрайку.

Но Сайлас не двинулся с места. Над его головой образовался кружащийся нимб, молния из которого ударила вниз, в его клинок. Совсем как во время той, торжественной, встречи. Только на этот раз сила, которую он выпустил, была направлена на Летного Командора. Клеш разжал челюсти, и потрескивающая голубая энергия вырвалась вперед, чтобы присоединиться к атаке Сайласа.

Командор Денна и Изера оказались в плену этой магии. На мгновение они повисли в воздухе, крылья и конечности дракона изогнулись под кривым углом. И вот Летный Командор и его драконица полетели вниз. Ударившись о землю, дымящееся тело Денны отделилось от Изеры.

Денна была опытной Всадницей ранга Фаворит, но Сайлас уже поднялся на следующую ступень – Повелителя. И расправиться с ней для него было так же легко, как с нетренированным оруженосцем.

В этот момент мир Холта рухнул. Он пребывал в таком шоке и не мог сдвинуться с места, даже когда гигантские осы окружили Сайласа Сильверстрайка, пытаясь захватить башню Ордена. Где же Мирк и его Байтер? Они должны были оставаться рядом с Денной. Возможно, они тоже мертвы.

Тыкаясь головой в колени Холта, дракончик продолжал дергать его за одежду.

– Мальчик. Идти. Прятаться.

Вспышка страха привела Холта в чувство. Если ордам Скверны удастся захватить Крэг и башню, безопасных мест не останется. Во всяком случае, над землей.

– Кладовая, – подумал Холт вслух, прежде чем устремиться через двор, перепрыгивая через тела убитых. Дракончик следовал за ним по пятам.

У вершины ведущей вниз лестницы детеныш потерял равновесие, кувыркнулся, заскользил по ступенькам и ударился о перевернутый стол. Холт подбежал к малышу, но тот казался невредим. Похоже, за эти недели он все же окреп.

Кухня была разгромлена. Кастрюли, сковородки и ножи разбросаны по полу. Скорее всего, те, кто еще оставался здесь, пытались с боем пробиться наружу. Один из больших рабочих столов был перевернут. И то, куда он упал, заставило сердце Холта сжаться.

Стол перекрывал путь в кладовую.

Холт застонал. Почему им так не везло. В одиночку он не мог сдвинуть этот стол с места. Но должен был хотя бы попробовать.

Первые попытки смотрелись жалко. Мальчик едва мог ухватиться за массивную столешницу, а уж говорить о том, чтобы сдвинуть ее с места, и вовсе не приходилось. Снова и снова Холт старался толкнуть, потянуть или поднять стол, но только совсем измучился, да и сил у него не осталось.

Послышалось писклявое порыкивание. Тяжело дыша, Холт посмотрел на площадку, где, точно сторожевой пес, туда-сюда вышагивал детеныш дракона.

– Они идут. Они идут.

И подросток сдался. Он шлепнулся на землю, понимая, что сражаться за них обоих больше не может. А если не двинуть этот кусок дерева, Скверна прикончит его, а потом и детеныша.

– Мальчик, – подскочил к нему дракон. – Прятаться.

– Я не могу его сдвинуть, – прохрипел Холт. Даже говорить было больно. – Он слишком тяжелый. И бежать нам больше некуда.

– Помогать тебе, – сказал дракон.

Он на мгновение замер, как если бы что-то обдумывая, и потом быстро затопал к перевернутому столу. С размаху врезавшись головой в дерево, смелый малыш стоически справился с болью и, встав на задние лапки, передними принялся давить на стол. Это вряд ли могло им помочь, но Холту стало стыдно.

Если малыш не сдается, не сдастся и он.

Подросток поднялся с пола и присоединился к дракону. Он даже закряхтел от усилий, но стол все равно едва сдвинулся с места.

С лестницы донесся лязгающий звук.

– Давай же! – крикнул Холт.

Дракон тоже взревел громче, чем прежде, и подросток почувствовал, как их связь начала укрепляться. Более того, к биению добавился еще какой-то звук – что-то вроде… музыки.

Холт никогда раньше не слышал похожей мелодии – если ее можно было так назвать. Она была нежной, завораживающей и одновременно несла в себе невероятную силу. Мальчик уловил лишь несколько нот, но в этот момент его тело изменилось.

Усталость исчезла. Как и туман в голове. Мышцы напряглись от вновь обретенной энергии.

Расставив ноги, Холт снова надавил на стол, и на этот раз он сдвинулся. Больше того – Холт отбросил его через всю кухню, и стол врезался в стену, а одна из его ножек отвалилась.

Вот только так же быстро сила ушла. Холт больше не мог слышать магическую музыку через связь с драконом, но это было уже неважно. Он поднял люк и подтолкнул к нему дракона. Подросток собирался последовать за детенышем, но что-то привлекло его внимание.

На земле у большого очага, открытая, с вырванной страницей, лежала поваренная книга его семьи. Несмотря на то, что страшный лязг раздавался все ближе, Холт бросился к книге и, метнувшись обратно, потащил дракона в кладовую.

Изнутри люк не запирался, но вряд ли подобные существа сообразили бы, как его открыть. Скорее всего, им даже не придет в голову проверить, что под ним.

Здесь, внизу, они будут в безопасности.

Холодная тьма окутала Холта. На этот раз в кладовой не было зажженных свечей. Теперь оба они были слепы.

Подросток пошарил вокруг себя и нащупал полку, на которую можно было опереться. Опустившись на пол, Холт положил книгу рецептов рядом. Послышалось шарканье мягких лап, и вот уже дракончик прижался к нему. И Холт обнял малыша.

Наверху раздались тяжелые шаги, гулким эхом отдаваясь под каменными сводами. Холт и его дракон слышали эти звуки прямо над головой. И пока шаги не стихли, Холт, как мог, задерживал дыхание. Как только чудовища ушли, он испустил вздох облегчения.

– Устал, – сказал ему дракон.

– Теперь ты можешь отдохнуть. Ты так хорошо справился.

– Нет. Ты устал, – настаивал детеныш.

Теперь он уже не пищал и слова выговаривал лучше, будто в мгновение ока младенец превратился в маленького ребенка.

Холт мог только кивнуть.

– Спать, Холт, – сказал дракон. – Я буду слушать их.

– Спасибо. – Мальчик с трудом ворочал языком.

В такой темноте глаза можно было не закрывать, но Холт сомкнул веки и мгновенно заснул.

11. Эш

Стены задрожали от стука, потом послышался скрежет железных когтей. Холт открыл глаза. Или это только ему показалось? В кромешной тьме все едино. Он засыпал, просыпался, снова проваливался в сон и снова подскакивал. Холодный пот покрывал его кожу. Пока разум лихорадочно искал хоть какое-то утешение, Холту вспомнилась коротенькая песенка, которую ему, еще маленькому, часто пела мать.