Читать онлайн Исполнитель бесплатно

Пролог

2012 год. Конец света, как обещал календарь Майя, наступил. В мир пришла Система и в одночасье часть человечества проснулась игроками. Кто-то из них остался людьми, другие превратились в дварфов, эльфов, полуросликов, орков и гоблинов. Наступивший хаос, и последовавшая за ним вспышка беззакония почти обрушили человеческую цивилизацию в средневековье, и только изобретение негатора игровых способностей, лишающее игрока на время своих сил, смогло остановить процесс распада. Была создана Федеральная служба надзора, чьей задачей и стал контроль над игроками и защита остальных не получивших системы граждан…

* * *

– Стоять! Федеральная служба надзора!

– Мать твою, надзор! – раздалось в ответ сдавленно.

Я ещё раз оглядел темный провал из неровного камня, что чужеродной махиной высился посреди берёзового леса, гаркнул в мегафон снова:

– Выходить из данжа по одному. В случае применения игровых способностей открываем огонь на поражение!

Помимо меня вход в недавно открывшийся данж окружали десяток спецназовцев вооружённые кто старыми добрыми калашниковыми, а кто негаторами – массивными радиочастотными пушками, с расположенными треугольником излучателями на конце.

В припаркованной в паре десятков метров от нас белой Газели с надписью “ФСН” на борту, торчал эксперт управления, готовый, если всё пойдёт без эксцессов, тоже включиться в работу.

С минуту из проёма не доносилось ни звука, что я уже собирался предупредить о применении спецсредств, для выкуривания их оттуда, но тут, из темноты, держа руки поднятыми высоко вверх, показался первый игрок.

Это был коренастый, упакованный в толстую броню, бородатый дварф, с двуручной секирой за спиной. Борода была аккуратно заплетена в две косички, также в косички были заплетены и концы длинных усов. Смотрел на нас дварф исподлобья и донельзя угрюмо.

Повесив мегафон на пояс, и поправив кобуру с малым негатором, я шагнул к нему, внимательно оглядывая.

– Старший оперуполномоченный Мягков, управление надзора по городу Москве и Московской области, – представился я, – вы пати лидер?

– Я, – недовольно буркнул дварф.

– Покажите ваш никнейм.

Тот скривился, сморщился будто урюк, но требование выполнил, над головой тут же вспыхнуло светящееся зеленым имя – “Локри сын Фрама”.

– Ролплеер, – понимающе кивнул я, доставая планшет и вбивая в базу имя игрока.

– Не тебе, хуман, судить обо мне, – чуть с вызовом ответил тот, но я привычно не обратил на это ни грамма внимания. Меня даже эльфы своим снобизмом пронять не могли, что уж тут о подземном народце говорить.

– Ваше до системное имя?

– Не помню, – быстро произнёс дварф.

– И всё-таки? – я прищурился, демонстративно положив ладонь на рукоять излучателя.

– Евгений Петрович Колобродов, – сознался нехотя игрок.

Сверив с данными в базе, я удовлетворённо кивнул, приказал:

– Теперь таблицу статов.

Дварф вздохнул, но подчинился и рядом, в воздухе, повисла табличка со всеми основными характеристиками.

Сравнив с такой же табличкой в планшете, я кивнул вновь и, указав дварфу отойти в сторону, громко произнёс:

– Следующий.

Вторым выходил классический паладин в сияющих доспехах и с двуручным мечом. С этим было попроще. Во-первых человек, во-вторых класс с заморочкой на законопослушно-добром мировоззрении, поэтому всегда с пониманием относится к служителям закона.

Третьей была блондиноволосая эльфийка-лучница, в ладно скроенном лёгком зелёном кожанном доспехе и диадеме с золотым листочком на лбу.

Эта устроила дикий скандал, стоило спросить до системное имя. У них вообще пунктик на этом. Они же все Лориэли да Тауриндэли, гордые представительницы дивного народа с самомнением выше дварфийских гор, а как копнёшь, то Маша Пупкина, то Света Иванова.

Но, в итоге, сдалась и эта.

– Новодворская, Валерия Ильинична, – красная от гнева, наконец, вымолвила она.

Остальные переглянулись и даже среди спецназавцев прозвучало пару смешков.

– Сатрапы, палачи, кровавая гэбня, коммуняки! – тут же разразилась та бранью.

– Валерия Ильинична, успокойтесь, – посоветовал я ей, сверяя статы.

– Я – Элдимитрэль! – снова воскликнула та.

– Гражданка Электродрель, успокойтесь и встаньте к своим сопартийцам, – я показал пальцем куда.

– Элдимитрэль! – ещё громче воскликнула та.

– Я так и сказал, – невозмутимо ответил я, крикнул в сторону прохода, – следующий!

Четвертым членом партии оказалась невысокая девчонка полурослик с гитарой и кинжалом. Одета она была в яркий камзол с дутыми как галифе штанами и красный берет с пером.

– Сильвия, бард, – тут же охотно сообщила она, показав ник, – зовут Сильвия Григорьевна Уголёк.

Эта оказалась дамой неконфликтной и послушной, и наконец, я позвал последнего.

И снова эльф, с презрительно искривившимися губами и гордо задранным подбородком. Из вооружения два коротких меча и кольчуга. По всей видимости упирающий на ловкость боец. Я быстро сверил его ник – Аландриол, с базой, после чего сравнил статы. Всё было в норме, разве что, в отличии от остальных, за время с последней проверки, он почти не поднял своих характеристик.

Посмотрев на выстроившуюся передо мной пятёрку, я произнёс:

– Итак, ещё раз представлюсь, старший оперуполномоченный Мягков, управление надзора по городу Москве и Московской области. И первый вопрос, почему не сообщили об обнаруженном данже в отдел регистрации?

– Только что случайно натолкнулись, – тут же быстро ответил пати лидер, – не удержались, решили сначала пройти, посмотреть, что там и уже потом вернуться и сообщить. Понимаете, первое прохождение, уникальный лут…

– Понимаю, понимаю, – покивал я, – а теперь второй вопрос. Локри сын Фрама, у меня указано, что вы тринадцатого уровня, а я вижу пятнадцатый.

– Так я здесь, вот набил, – сразу забегал глазками тот, почуяв, что начинает пахнуть жаренным, – очень уж жирные мобы попались.

– Не врите, гражданин игрок, это малый групповой данж, с уровнем редкости – необычный. С пати из пяти игроков, прирост опыта должен был составить не более двадцати пяти процентов от текущего уровня. И это при первом прохождении. Заявок на прохождение других данжей в этот период я тоже что-то не вижу, – я демонстративно полистал на планшете карточку пати лидера. – Где вы ещё набили опыт?

– Так я, это, социалками, – суетливо начал бормотать дварф, но я ещё раз красноречиво посмотрел на его почти нулевые значения социальных навыков и неплохо подскочившие боевые, в основном силу и выносливость.

– Не врите, гражданин. Опыт вы получили здесь. Признавайтесь, который уже раз проходите данж?

– Двадцать седьмой… – понурив голову, ответил Локри.

– Ну ни хрена себе, – присвистнул кто-то из спецназовцев.

– Понятно… – протянул я, – налицо грубое нарушение правил пользования объектами игрового мира. Статья КоАП РФ восемь точка тридцать девять дробь один. Я вам напоминаю, что при открытии нового данжа нашедшая его пати имеет право лишь на однократное свободное прохождение. В этом случае партии отходит сто процентов от найденного лута и крафтовых материалов, кроме предметов классом от редкого и выше. На указанные предметы члены партии имеют право первоочередного выкупа, если те соответствуют их классу и не подпадают под перечень запрещённых к обороту артефактов. Остальные прохождения, только по получению разрешения от отдела учёта фарма игровых объектов, со сдачей пятидесяти процентов лута и крафтовых материалов государству. Про артефакты уровня редкое и выше я уже говорил.

– Это грабёж и несправедливость! – прошипела Новодворская-Элдимитрэль.

Но я не обратил на это никакого внимания, заложив руки за спину, прошелся вдоль строя, а затем твёрдым голосом произнёс:

– Инвентари к осмотру!

Спецназ тут же вскинул оружие, беря всё пятёрку на мушку. Сейчас самый острый момент когда жадность игрока борется с чувством самосохранения. Обычное земное оружие на них не действует, только под негатором. Но даже под ним насовсем убить мы их не можем, они обязательно уйдут на респ, на свою индивидуальную, хорошо спрятанную точку респауна. Правда, если только не держать их под излучением постоянно. Под излучением они ничем кроме бессмертия не отличаются от обычных людей. И они это знают. А нет для игрока худшей пытки, чем невозможность качаться дальше. В тюремной камере квестов не выдают.

Самосохранение победило и вскоре передо мной в воздухе развернулись полотна ячеек игрового инвентаря, с нафармленным лутом.

– Сергей Петрович, – позвал я нашего эксперта, – работайте.

Спешно рванув к нам от Газели, старший эксперт отдела учёта фарма Конев мигом развернул массивный чемоданчик с ударопрочным ноутбуком, и поправив очки, стал по порядку проверять, что и сколько находится в инвентаре.

– Сергей Петрович, – протянул я ему список на планшете, – вот последний зарегистрированный перечень амуниции и вооружения, посмотрите, что бьёт, а что не бьёт.

– А если мы купили прямо перед данжем вещи на аукционе?! – наивно похлопав глазками спросила Сильвия.

– Если покупка была на официальном аукционе, транзакцию мы увидим, – ответил я ей, продолжая наблюдать за работой эксперта, – а покупка и продажа чего-либо на нелегальных аукционах запрещена и карается тюремным заключением.

– Во попали, – промычал чуть не плача дварф, которого, в силу расы, личная жаба душила с удвоенной силой.

– Секира не зарегистрирована, – почти мгновенно заявил Конев, указывая на оружие за спиной дварфа, – класс редкое, активирована привязка.

– Так, так, – покачал я головой, – Локри сын Фрама, вы не только не сдали предмет, но и уже привязали его к себе.

– Это классовая секира! – вспыхнул тот, – я давно такую ждал! Я бы всё-равно её выкупил.

– А теперь придётся ещё и штраф в десятикратном размере уплатить, – ответил я, потеряв к нему интерес.

Оставив Конева разбираться дальше, я принялся внимательно оглядывать игроков. Что-то всё не давало мне покоя, подсознательно я чувствовал какую-то неправильность в них, что-то царапало взгляд, но я никак не мог понять что.

Я плавно скользил глазами по оружию, броне, лицам стоявших передо мной игроков. Эльфийка от этого вновь закипела и начала что-то трындеть про харассмент, полурослица наоборот – строить глазки. Лишь паладин да эльф продолжали стоять спокойно, последний, к тому же, скрестив руки на груди и гордо глядя куда-то в даль, не встречаясь со мной взглядом. Вот только уши, его уши чуть подёргивались выдавая наличие эмоций.

Я тут же спокойно перевёл взгляд на паладина. Но мысленно сделал стойку – вот оно! Уши у эльфов не могут так шевелиться, слишком не характерно это для них. А значит что? Что под его личиной скрывается кто-то другой. Но кто? Предмет скрывающий личность он носит на себе, но тот тоже маскируется под что-то, а мы не можем просто так заставить его раздеться, если предметы одетые на нем должным образом зарегистрированы. А они, зуб даю, все зарегистрированы должным образом.

И удар негатором ничего не даст, он не снимает подобные состояния с игрока, как, собственно и не возвращает прежний облик игрокам переставшим быть людьми. Да и доступ к инвентарю мы после негатора потеряем. Так что это не вариант.

Продолжая рассеянно бродить по поляне в ожидании окончания работы эксперта, я, в тоже время, усиленно думал.

Если рассуждать логически, то первым на ум приходят пэкашеры, которые таким образом прячут свой красный от убийства других игроков, ник, чтобы продолжать безнаказанно пэкашить. Тогда в пати он вступил, чтобы под шумок их всех в данже, после того как они его пройдут, убить и забрать самое ценное. Такое поведение, кстати, государством не порицается, если игрок в должном порядке полученный лут регистрирует и сдает. Между собой, не трогая обычных граждан, игроки вольны действовать как того хотят. Но этот, если верить словам пати лидера, с ними прошел данж уже двадцать семь раз. Пэкашер так долго ждать не будет.

Тогда от кого он прячет ник?

И тут напрашивается единственный ответ, от таких как мы, от службы надзора. Артефакт подобного плана безумно дорогой. Он в списке, а значит достать только на нелегальном аукционе можно. Но даже там его не продадут первому встречному.

И это всё означает, что персонаж замаран в насилии над гражданскими по самую маковку. Список ников с кратким описанием внешности я помнил. Больше сотни игроков, разыскиваемых за совершение различных преступлений против общества, перечень которых мы заучивали, чтобы в любой момент узнать. Убийства, пытки, содержание рабов. Кровавые обряды, некромагические ритуалы – список злодеяний был длинным.

И сейчас мне надо было понять, кто передо мной.

Не эльф, это точно, и не человек, и не орк с дварфом. Такие подвижные уши есть только у полуросликов и гоблинов. Это сразу сужало круг поиска до двух десятков фамилий.

Всё-равно много.

Что ещё можно по нему сказать? Ник, уровень и статы можно изменить, но редко кто пользуется непривычным оружием. А значит это ловкач, с двумя короткими клинками.

Сразу отпали все полурослики, а вот гоблинов осталось трое. И у всех троих ники как на подбор, “Наггибатор777”, “Палач666” и “Ебутвоюмамку11”

Как я и думал, у эльфа всё оказалось в порядке, всё оружие и амуниция зарегистрированы, а лут в инвентаре ничем не отличался таковым от других.

И тут взгляд мой упал на его сложенные на груди руки.

“Левша, – забилась в голове мысль, – точно левша! Это Наггибатор, точно он!”

Заставив себя успокоиться, я дождался когда эксперт закончит и отойдёт в сторонку, а затем, отступив на шаг, посмотрел лже-эльфу прямо в глаза и произнёс:

– Ну что “Наггибатор777”, добегался?

Тот вздрогнул, оскалился, молниеносно выхватывая мечи и я лишь чудом увернулся, уходя перекатом от взрезавшей землю там где я стоял, узкой красной волны слетевшей с клинка.

С треском ударили негаторы, лишая попытавшегося сбежать преступника способностей. А вслед за ними, по ногам прошла автоматная очередь, заставив его свалиться на землю и завыть от боли и ярости.

Подошедшие спецы скрутили так и оставшегося эльфом Наггибатора, сцепив ему руки за спиной наручниками, затем, не особо церемонясь, потащили к Газели. Я посмотрел на оставшихся игроков находившихся в шоковом состоянии, сообщил:

– Граждане, в течении трёх дней вы обязаны посетить отдел учёта фарма и сдать лут. Там же оплатите штраф. Перечень у нас есть, что-то скрывать не советую. А предписание я вам сейчас выдам.

Подойдя к машине, я достал планшетку и быстро заполнил протокол, затем оторвал корешок предписания и отдал дварфу.

– А что с ним будет? – непривычно тихо спросил Локри.

– Суд решит, – лаконично ответил я.

– А что он сделал? – задал ещё один вопрос тот.

– Убивал людей.

Я посмотрел на дварфа долгим взглядом, затем, когда спецназ загрузился в салон, запрыгнул на сиденье рядом с водителем и скомандовал:

– Поехали, Сергеич.

Глава 1

Заскочив на территорию управления, в тут же закрывшиеся за нами ворота, отгораживающие внутренний двор, мы тормознули у заднего входа, на крыльце которого курило пару офицеров.

Раскрыв дверь, я приветственно махнул коллегам, спрыгнул на землю и проследил как спецназовцы вытаскивают подстреленного лже-эльфа и тащат в подвал, где находились камеры с стационарными излучателями. Голова игрока безвольно свисала, а ноги волочились по асфальту.

– Он там не окочурился? – нахмурившись, спросил я у старшего спеца, что задержался у машины.

– Не, – с ленцой ответил тот, – сознание потерял, когда мы ему ноги перебинтовывали. Чувствительный оказался. Ничего, всё одно, он бессмертный.

– Главное, чтоб не сдох до допроса, – ответил я, засовывая подмышку папку с документами, – иначе уйдёт на респ и ищи его потом.

– Не уйдёт, – уверенно ответил спецназовец, – мы его, для профилактики, каждые пятнадцать минут негатором обрабатываем. Даже если стационарные отключатся, мы его удержим.

Подойдя к крыльцу, я пожал руку обоим парням стоявшим там и с интересом наблюдающим за происходящим.

– Кого привёз? – поинтересовался Пашка Кулагин, высокий, темноволосый, двадцати восьми лет отроду, опер управления, только с другого отдела.

А второй – Виталя Кыржановский, что был его на год старше и на полголовы ниже, добавил:

– Серьёзный кто-то? Чего его спецы так обработали?

– Наггибатор три семёрки, – ответил я и оба офицера тут же посерьезнели, они особо опасных игроков тоже прекрасно знали по никам.

– Красава Андрюха! – хлопнул меня по плечу, от избытка чувств, Виталя, – этого точно трупом на пожизненное определят.

– Не загадывай, – поморщился я, – суд решит.

– Решит, решит, – заулыбался тот, а я, больше не задерживаясь, прошел в управление, дёрнув на себя массивную железную дверь.

Та противно заскрипела, затренькала металлической пружиной, затем с грохотом захлопнулась за моей спиной. Поднявшись по ступеням в фойе, я подошел к дежурке, протянул сидевшему там майору заполненный в машине протокол задержания.

– Отметь у себя, задержан игрок, оказал сопротивление, сейчас внизу, в камере.

– Хорошо, – кивнул тот, с неохотой отрываясь от экрана компьютера, – сейчас внесу его. Помдежа отправить?

– Не стоит, там спецы с ним, – отрицательно качнул я головой.

– Надолго?

– Не знаю, – покачал я головой, – как пойдёт.

От дежурки я поднялся на второй этаж, мимо ряда безликих дверей с номерами. Остановился у двести тринадцатой, стукнул пару раз костяшками пальцев, затем заглянул:

– Вадим Петрович.

– А, Андрей, заходи, – начальник отдела кивнул, – ну что, как выезд?

Вадим Петрович Булдаков был подполковником и начинал службу ещё в советской милиции. Затем милиция стала российской, а три года назад и вовсе переименовалась в полицию. Все эти изменения он переживал стоически и когда опытному менту предложили перейти во вновь созданную службу надзора, тоже долго не раздумывал.

– Нормально, – ответил я, проходя и присаживаясь на стул у стены, закинул ногу на ногу, – взяли игрока, есть основания считать, что это один из списка.

– Кто? – тут же посерьезнел подполковник.

– Наггибатор три семёрки, – ответил я и старый опер за столом сощурился, вспоминая этого персонажа, а затем переспросил, задумчиво кусая губы:

– Ты уверен?

– Был под наложенной личиной, но вероятность большая. Он пытался атаковать и уйти, успели задержать.

– Парни все целы? – посмотрел на меня внимательно Булдаков, но чуть расслабился, когда я кивнул.

– Ладно, давай отработай его, только аккуратно, впрочем, тебя учить, только портить.

Тут снаружи здания раздался какой-то хлопок. Мы с Булдаковым синхронно пригнулись, хватаясь за негаторы, я на поясе, а подполковник цапнув пушку со стола. Затем начальник отдела выглянул в окно, выходящее на проспект.

Понаблюдав за обстановкой, он вернулся в кресло, укладывая излучатель обратно на стол, на мой немой вопрос ответил:

– Вроде тихо всё. Сейчас узнаю.

Подняв трубку телефона, он набрал дежурку, выслушал неразбочивое с моего места бормотание, затем вздохнул и вернул трубку обратно.

– Неизвестный запустил в здание управления файербол. Из повреждений только закопчёная стена и частично оплавленное окно. Сейчас проверяют по камерам, может удастся лицо разглядеть.

– Вряд-ли, – поморщился я, – дурачков в открытую бравирующих статусом и заблуждающихся относительно своей безнаказанности осталось немного. Те кто попробовал, после трёх месяцев в состоянии трупа, в статах лишились по несколько пунктов и чудить желание потеряли. Если это был маг, думаю на лицо наложил иллюзию или скрыл маской.

– Ладно, – произнёс Булдаков, – то уже не твоя забота, ты иди с этим Наггибатором решай.

Допросная у нас была на первом этаже. С клеткой в углу, для особо буйных, столом и парой привинченных к полу стульев. В стене, как в лучших домах Парижа и Лондона было сделано тонированное окно через которое, из соседней комнаты, могли наблюдать за допросом другие, оставаясь инкогнито.

Задержанного ввели, вернее будет сказать, внесли двое спецназовцев и усадили на стул, немедленно приковав руки наручниками к столу. Лже-эльф был в сознании, судя по запаху, возвращённый в этот мир ударной порцией нашатыря, постоянно морщился и кривился, но терпел, демонстрируя своё презрение к нам.

– Ну что, – присел я напротив, глядя ему в глаза, – Наггибатор семь, семь, семь, сам признаешься?

– Иди нахер, сраный непись! – злобно рявкнул тот в ответ, страшно вращая глазами.

Дёрнулся, пытаясь разорвать наручники. Со способностями игрока он бы это сделал играючи. Вообще взаимодействие игрока с предметами нашего мира было странным, словно их тела подчинялись каким-то другим законам физики, либо законам другой физики. Но сейчас он был практически обычный человек и всё что ему оставалось – лишь беситься, да крыть меня матом.

– Понятно, – я посмотрел в угол комнаты, где под потолком висела видеокамера, пищущая всё происходящее, снова вернулся взглядом к лже-эльфу, – тогда, в соответствии со статьёй сто восемьдесят девять прим один уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации, в отношении лица являющегося игроком и подозреваемого в совершении тяжкого преступления, а нападение на офицера надзора с угрозой его жизни и здоровью является таковым, для проведения допроса разрешено применение специальных средств.

Я подошел к шкафчику на стене, отпер его и достал шприц тюбик с “сывороткой правды”.

Увидев его, Наггибатор сначала замолчал, а затем, зло сощурившись, с желчью в голосе выплюнул:

– Я хочу адвоката.

Видимо сталкивался с подобным препаратом, после него отходники очень уж неприятные, всё-таки практически наркотик. Но я только постучал по шприцу ногтём, и, повернувшись, холодно ответил:

– Насколько я знаю, нет игрового класса – адвокат. Или тебе нужен кто-то с ником Адвокат? Тоже ничем помочь не могу, доступа в ваш игровой чат у нас нет.

– Мне нужен обычный адвокат, – напряженно ответил лже-эльф, неотрывно наблюдая за шприцом.

– Это который непись, что-ли? – я приподнял удивлённо бровь, – боюсь, что неписям не позволит представлять интересы игроков статус.

– Сука! – выпалил тот, – сука, сука, сука…

Забился, сползая со стула, сколько позволяли прикованные руки и плохо слушающиеся ноги.

Спецы тут же подскочили, хватая его под подмышки, потащили, усаживая обратно.

– Где следователь, где прокурор, вы охренели?! – вопил тот, отчаянно вырываясь.

– Ну о чём ты, – ответил я, подходя ближе, – ты же игрок, знаешь же, что такое игровая условность? Так вот, считай, что тут тоже игровая условность, нет следователя, нет прокурора, есть только я… – я заглянул ему в глаза, – и ты.

Воткнув иглу в шею, я выдавил полный шприц препарата и выбросил опустевший тюбик в ведро в углу.

Через несколько минут лже-эльф перестал дёргаться и поплыл. Взгляд его расфокусировался, а из уголка губ потянулась слюна.

– Твой никнейм, – задал я вопрос, снова усевшись на стул.

– Наггибатор семь, семь, семь, – медленно, пуская пузыри, ответил тот.

Я зло улыбнулся, всё-таки не ошибся в своих выводах. Спросил снова:

– Игровая раса и класс?

– Гоблин, плут.

– Уровень?

– Четырнадцать.

– Сколько людей ты убил?

Наггибатор на секунду завис, затем ответил:

– Я не убивал людей.

– Два месяца назад ты зарубил на улице семью с двумя детьми, трёх и семи лет, и нескольких прохожих, – продолжая оставаться внешне спокойным, – произнёс я.

– Это не были люди, – ответил тот, – неписи. Мне не хватало до уровня. Их хватило.

– Скольких… – тут мой голос предательски дрогнул, но я кашлянул и переспросил, – скольких неписей ты убил всего?

– Не считал. Много. Первые уровней пять на них набил. Потом опыта стали мало давать.

Откинувшись на спинку стула, я замолчал, разглядывая сидевшего передо мной, даже не знаю как назвать, монстра, чудовища… одно точно, оно больше не было человеком. А может и никогда не было, недаром система его гоблином сделала. И он такой был не один.

Относительный порядок, когда почти перестали убивать открыто на улицах, мы навели, дай бог, месяца через четыре, после создания надзора. А до этого творился форменный ад. Жизнь человеческая не стоила и гроша. Убивали за взгляд, за слово, просто смеха ради. Или, как вот этот, за крохи падающего с них опыта.

Первые месяцы в рейды по городу мы выходили как в бой, не зная, вернёмся ли живыми, или нас спалит очередной маг разучивший заклинания огня и считающий, что ему никто не указ.

Помогало то, что не все игроки вели себя так. Многие получили игровые способности уже в зрелом возрасте, некоторые в глаза не видели никакие компьютерные игры, и почти у всех были родственники и друзья среди оставшихся обычными людей. Часть игроков сами были сотрудниками правоохранительных органов действующими или прошлыми, помогая растерявшейся полиции. Это дало необходимую отсрочку, а затем изобрели негаторы и мало-помалу, улицы стали почти безопасны.

– Этого достаточно, – наконец произнёс я, не желая больше разговаривать с сидевшей и пускавшей слюни напротив мразью.

Посмотрел на спецов:

– Выводите и готовьте к перевозке, материалы для суда я сейчас подготовлю.

У нас и правда не было ни следователей, ни прокуроров. Вернее, они были, по началу. А потом кончились. Ведь они просто люди, которых так легко убить. Можно и оперов убить. И убивали. Но операм попроще, опера на “земле” работают и умеют играть не по правилам.

Поэтому остались только мы и судьи. Которые всегда в масках. Чтобы не запомнили и не узнали при встрече.

Через пятнадцать минут, мы уже на другой машине везли ещё не отошедшего от препарата Наггибатора на другой конец города, к низкому серому монолитному бетонному кубу огромных размеров, полностью накрытому стационарными негаторами, окружённому толстенной кольцевой бетонной стеной и с охраной вооружённой всем от пулемётов, до танков и ракетных установок.

Тюрьма для игроков. Место, где отбывают наказание, от дней, до месяцев, в зависимости от тяжести проступка. Но только не такие как Наггибатор. Для них есть кое что другое.

Пройдя досмотр на въезде, спецы передали задержанного охране тюрьмы, и я, сдав оружие, пошёл с ними дальше. Знакомые бетонные коридоры потянулись один за другим, зазвенели ключи, отпирая и затем заново запирая решётки за нашими спинами.

Затем мы разделились. Почти пришедшего в себя и задёргавшегося игрока потащили влево, а я свернул вправо, туда где меня ждали судьи.

Кивнув паре тяжело вооружённых охранников, я подождал когда ещё одна массивная дверь отопрётся, пропуская меня в святая святых тюрьмы.

Остановился у одинокого шкафчика, сиротливо стоявшего у стены. Раскрыв дверцы, достал пластиковую маску на всё лицо, с прорезями для глаз и рта. Надел, следом облачился в чёрную мантию до пят.

Затем вошел ещё в одну дверь, где увидел сидящих за длинным столом судей. Кроме них, в помещении, чьи стены тонули в полумраке, глазу было больше не за что зацепиться.

Их было трое, в таких же обезличенных масках и мантиях как на мне. Положив им на стол тоненькую папку с материалами дела, я отошел и застыл на месте, терпеливо дожидаясь, когда они с ним ознакомятся.

– Введите подозреваемого, – произнёс, спустя минут пять, главный судья, закрыв папку и небрежно отбросив в сторону.

Два охранника втащили лже-эльфа, усадили на стоявшее перед судьями железное кресло с высокой спинкой и подлокотниками, пристёгивая металлическими обручами руки, ноги и шею игрока.

– Суки, твари, ненавижу, – шипел тот, – неписи сраные. Убью, всех убью.

– Наггибатор семь, семь, семь, – гулко и глухо прозвучал голос судьи, лёгким эхом отдавшись в бетонных стенах, – до системное имя Яков Кириллович Юхно. Вы обвиняетесь в преступлениях против человечности, попрании базовых норм морали и прав граждан Российской Федерации. Суд определяет подобные действия как исключительные и голосует за наказание в виде бессрочного посмертного заключения.

Главный судья посмотрел на своих коллег слева и справа, затем резюмировал:

– Единогласно.

– Стойте, нет, только не это! – завопил Наггибатор, – неписи проклятые. Мои статы, я их так долго набивал! Система! – он поднял голову к потолку, насколько позволял металлический обруч на шее, завыл, – Система-а-а!

Если игрок просто сидит под негаторами, то он ничего не теряет. Впрочем, для многих будет боль просто от того, что он сидит, а другие игроки в это время качаются. Но для совершивших более тяжкие преступления кара была иной. Если под излучением держать труп игрока, то постепенно у него начинают падать значения статов. Но не уровень. А чем выше уровень, тем сложнее набивать статы. А для любого игрока статы это священная корова которую всеми силами прокачивают, радуясь каждой единичке. И утрату эту не восполнить ничем, потому что придётся заново их набивать, только прилагая кратно больше усилий.

Но если одни выходят после нескольких месяцев, потеряв единиц по пять, семь, то бессрочное на то и бессрочное, что лежать Наггибатор будет хладным трупом столько, сколько будет существовать эта тюрьма. И даже если когда-нибудь выйдет отсюда, то со слитыми до минимума статами. И плевать, что он четырнадцатого уровня. Его, в таком состоянии забьёт даже первоуровневый игрок или самый слабый данжевый моб с одного удара. Просто потому, что единица в жизни и выносливости, это пять единиц хэпэ. И нулевые сопротивляемости урону.

Наггибатор это прекрасно понимал.

– Приговор обжалованию не полежит, – произнёс судья, не обращая внимания на разразившуюся у обвиняемого истерику, – и будет исполнен немедленно.

Вся троица синхронно поднялась со своих мест и скрылась в двери, оставляя нас одних.

Я сделал шаг за спиной лже-эльфа. Тот задёргался ещё яростней, заорал:

– Кто ты?! Кто ты, урод?! Не подходи ко мне!

В стене открылось окошко и, протянув руку, я взял лежавший там пистолет Макарова. Вынул магазин, посмотрел на матово блеснувший единственный патрон. Вставил обратно, снял с предохранителя, передернул затвор.

От прозвучавшего как гром, в почти полной тишине, металлического лязга, Наггибатор на секунду замолчал, а затем завыл и задёргался пуще прежнего.

Тёмный зрачок ствола уставился точно ему в затылок. Палец плавно выбрал свободный ход спускового крючка. Грохнул выстрел, голова игрока мотнулась и безвольно повисла на обруче.

– Приговор исполнен, – негромко произнёс я, положив пистолет обратно.

Окошко закрылось, после чего в комнату снова вошли два охранника и врач, что, постоянно косясь на меня, констатировал смерть игрока. Тело отцепили с кресла и унесли, а я, проводив их взглядом, пошел раздеваться. Меня ждал следующий выезд.

Глава 2

– Сергеич, высади здесь, – попросил я водителя, затем, когда он притормозил, выскочил из Газели на улицу.

Было уже темно, но фонари работали, освещая тротуар и проезжую часть с редкими автомобилями. Жизнь горожан постепенно налаживалась, но слишком свежи были события совсем недавнего прошлого, поэтому большинство старалось с наступлением тёмного времени суток запереться в своих квартирах, получив таким образом, хоть небольшую, но защиту. Задерживающихся на работе или по своим делам смельчаков было немного, да и те старались передвигаться быстрым шагом, поминутно оглядываясь.

Дёрнув дверь магазина с неоригинальным названием “У Петровича”, я подошел к перегораживающей помещение массивной решётке сваренной из прутка сантиметров трёх толщиной, наклонился к окошечку, произнёс, обращаясь к пожилой продавщице:

– Добрый вечер, пива, “Дварфийское горное”, литр.

– Шестьдесят рублей, – ответила, та, вставила пластиковую бутылку в кран, затем, взяв у меня сторублевку, отсчитала четыре бумажных десятки.

– И пакет, – добавил я, после чего одна из десяток исчезла, а взамен мне отсыпали семь рублей мелочью.

Пиво и самом деле было дварфийским и варилось из ингредиентов выращенных игроками решившими качать кулинарию и фермерство. Рецепт был начального уровня, требовал всего ничего по ингредиентам, поэтому все начинающие крафтеры варили его в огромных количествах, качая ремесло. Самим игрокам оно было не особо нужно, ибо помимо копеечного баффа на восстановление хэпэ, давало дебафф к ловкости, а вот обычные люди распробовали, потому что игровые баффы и дебаффы на них не действовали, и это просто было пиво с необычным насыщенным вкусом. Правда, лишку перепивать тоже не стоило, похмелье с него на утро бывало жутким.

Путь до дома по пустынным дворам занял минут пятнадцать. Я по привычке немного попетлял и по проверялся, на случай слежки. Времена оголтелого беспредела ушли, но бдительность терять не стоило.

Поднявшись на четвёртый этаж старой кирпичной пятиэтажки, я отпер сначала один, затем второй замок на двери, зашел в прихожую, щёлкнул выключателем. Под светом так и не поменяной на люстру лампочки, что висела в патроне на проводе пятый год, кинул ключи на тумбочку, повесил куртку и, разувшись, с пакетом прошел в зал.

Включив свет и там, оглядел сиротливо стоявшие диван с журнальным столиком, да телевизор на стене напротив. Плюхнулся на заскрипевшую от такого обращения мебель, ткнул пульт, включая первый канал, пару минут посмотрел интервью с улыбающимся на весь экран дварфом рассказывающим про успехи развития крафтовых ремёсел и их применения в народном хозяйстве, затем переключил на второй канал. Там шёл новый телесериал “Лекарь”, где игрок-жрец, став врачом районной больницы, собирал вокруг себя команду из друида, монаха и волшебника, после чего лечил пациентов с самыми сложными случаями, находя, благодаря игровым умениям, оригинальные способы исцеления. Был он, кстати, эльфом.

Три раза ха. Эльф и лечение людей, понятия несовместимые.

Вздохнув, я поубавил громкость, расстегнул пояс, поморщившись, отстегнул от него запищавшую коробочку, поставил ту на зарядку. В одно движение скрутил с бутылки пробку и разом отпил треть.

Правительство активно пыталось исправить изрядно подмоченный образ игрока в людском сознании, как по мне, зря, но там наверху виднее.

Эльфы… я посмотрел на стену, где висел портрет улыбающейся девушки, а затем на безымянный палец правой руки, где матово поблёскивало тонкое золотое кольцо. Моя жена…

Когда пришла Система, она проснулась эльфийкой, а вот я так и остался человеком. Этого она стерпеть не смогла. Меня обвинили в предательстве, как будто это я решал какой мне быть расы, а затем сообщили, что оставаться женой человека, это ниже её эльфийского достоинства. И в несколько дней, найдя через глобальный чат других эльфов, моя благоверная упорхнула в закат. За последующий год так больше со мной и не связавшись. Я порывался её найти, но каждый раз останавливал себя. Ведь я так и оставался человеком.

Посмотрев на часы, отпил ещё “Дварфийского”.

А потом началось оно. Сначала заболела голова, благо, пиво снижало болевые ощущения до приемлемого уровня, затем закололо во всём теле, заставляя мышцы неприятно подёргиваться. Следом зарябило в глазах и постепенно начали проявляться элементы интерфейса. Посыпались сообщения в окошке чатов и замигала иконка личных сообщений. А за ней потоком понеслись уведомления о полученном опыте за выполнение социальных квестов, и отдельно уведомление об убийстве Наггибатора.

Никто в конторе не знал, что я игрок. Игрокам в надзор доступа нет. Все служащие и офицеры исключительно люди. Самое строгое требование службы. Во избежание конфликта интересов так сказать.

Меня не вычислили, потому что я был в надзоре с самого его формирования. Тогда ещё так строго не проверяли поступающих на службу кандидатов, шли буквально боевые действия и если встал на нашей стороне, значит свой, безо всяких проверок, а собрать индивидуальный негатор из ручного излучателя мне, с моим инженерным образованием было не слишком сложно.

Допив бутылку, я поднялся с дивана, прошел в коридор, к большому ростовому зеркалу разглядывая с кривой усмешкой кроваво-красный ник над головой. Не удивлюсь, если среди всех игроков нашего кластера, на сегодня, я самый топовый пэкашер. Сколько я там привёл приговоров в исполнение? Впрочем, счётчик убийств игроков в статистике тоже присутствовал. Заглянув туда, я увидел цифру лишь немного не дотягивающую до круглого значения в пятьсот игроков. Если быть точным, то четыреста девяносто восемь. Столько именно я исполнил. Впрочем, среди них были и такие, кого я убивал не по приговору суда. Ещё тогда, когда суда службы надзора просто не существовало.

Раскрыв окошко статов, я посмотрел на свой семнадцатый уровень и класс – инквизитор. Наверно это была такая ирония Системы. Как там было в описании, я прикрыл веки, вызывая справку, что инквизитор преследует врагов своей веры, не чураясь никаких методов и исходя из собственных представлений о законности.

Но появляться с таким ником среди других игроков, будет, как минимум, не умно.

Вызвав инвентарь, я нашел кольцо “Личины” и, надев его, откорректировал свои параметры. Теперь из зеркала на меня смотрел жрец одиннадцатого уровня с успокаивающе зелёным ником “ФармаКолоГ”. Часть книжки заклинаний у инквизитора и жреца совпадали, поэтому я вполне мог изображать из себя хилера в пати, просто меньше уровнем. Не то чтобы я жаждал лезть в данж, но некоторые сведения без внедрения в игровую среду было не получить.

Лицо тоже изменилось став совершенно непохожим на настоящее.

Я вытащил и раскидал по ячейкам предметы игровой одежды и оружия. Всё неплохое, не фиол, конечно, но синька, с некоторым количеством зелени. Как положено, зарегистрированная. Через хороших знакомых в отделе учёта, для меня это было сделать не проблема, как и создать в системе профиль несуществующего в реальности игрока. Впрочем, как сказать, не существующего. Вот он я, в зеркале, вполне реальный, так-то. До системное имя на “ФармаКолоГе” было одного из погибших в первые месяцы. Парень был полным сиротой, и я ничем не рисковал используя его данные, неожиданно всплывших родственников можно было не опасаться.

Весь шмот был, естественно на десятый-одиннадцатый уровень, потому что, зачастую, пати лидеры просили его показать, чтобы понимать насколько эффективен игрок будет в рамках своей роли. В моём случае, насколько я могу отхиливать танка, разово и хотками. Здесь вопросов быть не должно было, классовый шмот редкого качества означал, что я пусть и не топовый хиллер, но крепкий середнячок ближе к верхней границе уровня. Класс инквизитора позволял спокойно таскать жреческие одеяния и оружие, поэтому расшифровки я не боялся.

Поправив пояс, перетягивающий простую на вид кольчугу, поверх плотного гамбезона, я оставил шлем скрытым, по игровой моде, затем, притопнув сапогами из кожи злобного уленмуля – одного из данжевых мобов, активировал возврат к точке возрождения. Ещё одно редкое колечко, с откатом в сутки. Которое мне выпало с одного из убитых игроков.

Если один игрок убивает другого, то рандомный предмет из инвентаря убитого или одетый на игроке, но не привязанный, получает его убийца. Правда, это не работает, если убиваешь под негатором.

Я ещё раз проверил свои статы и несколько уменьшил значение силы воли, отвечавшей за силу читаемых заклинаний. По какому-то выверту Системы, использование мною огнестрела ею воспринималось как нанесение магического урона, и за каждое исполнение осужденного игрока, мне капало опыта как раз в эту характеристику. Поэтому значение её было весьма высоким даже для семнадцатого уровня, что уж говорить об одиннадцатом.

Оказавшись в месте где была моя личная точка респа, я оглядел глухой подвал, затем, поизучав через глазок погружённую во мрак лестницу за металлической дверью, отпер её и закрыв за собой, бесшумно поднялся наверх.

Дом был заброшен. Когда-то его жителям не повезло нарваться на игрока мага и с тех пор поселиться в нём не рисковали даже бомжи. Бомжей, кстати, тоже осталось немного.

Трёхподъездная панельная девятиэтажка, стояла в окружении ещё нескольких таких же заброшенных. Новый район, в бывшем пригороде столицы, в две тысячи двенадцатом только начавший расстаиваться и заселяться. Но не судьба, видимо.

Я поднялся на чердак, прошел по нему до первого подъезда, и только потом, спустившись, вышел на улицу.

Это было первое правило любого игрока – никто и никогда не должен знать, где твоя точка респа.

Часть строительной техники так и стояла заброшенной. Тёмные башни пары кранов, силуэт сваезабивочной машины и накренившаяся громада бульдозера. Рабочих маг тоже не пощадил. Здесь, на окраинах, самый беспредел и творился.

Под ногами хрустела щебёнка, так до конца не укатанная, а ветер таскал обрывки бумаги, и прочий мусор по окрестностям.

Я не забывал оглядываться и сканировать локальный чат, на предмет появления игроков рядом. Это не спасало от пэкашников в скрыте, но сидеть тут в засаде, дожидаясь случайного игрока было малоперспективно ввиду общей заброшенности локации.

Луна давно уже сменила Солнце на небосводе и сейчас всё заливал её холодный серебристый свет.

Полная тишина и мёртвый пейзаж.

Правда, постепенно, таких мест становилось всё меньше. Спасибо надзору и устоявшей системе государственного управления, как бы плохо кто о ней не думал.

А вот следующий район, или, как его уже привычно называли – лока, был куда оживлённей. Здесь было целых три данжа с мобами разного уровня. Легко проходимых даже рандомно собранными группами. Все они были обычного класса и лут с них падал только зеленый, самое оно для новичков и тех кто не стремится в манчкины. Тут же и фарм начальных ресурсов был поставлен на поток.

Собственно, сами игроки район поэтому и называли нуболокой или стартовой локой. Здесь постоянно тусовалось куча народу, в том числе и представители кланов, зазывавшие к себе, а также крафтеры всех мастей и просто любители пробежаться с друзьями за некоторой порцией опыта и шмоток.

Уровни, в основном, если не брать тех самых пресловутых манчкинов, варьировались от шестого до тринадцатого. Я, со своим семнадцатым, был самым натуральным хаем.

А самый большой из известных мне был у одного мага – двадцать первый. Что было действительно серьёзным достижением.

В имевшихся и появляющихся вновь данжах максимальный уровень мобов был пятнадцатым. И более-менее опыт с них шел пока разница в уровне не достигнет пяти. То есть до двадцатого уровня. А вот дальше за их убийство давалась лишь одна базовая единица опыта. Чтобы прокачаться и поднять уровень с двадцатого на двадцать первый нужно было убить не менее четырёхсот тысяч таких мобов.

Ну, или, опустошить средних размеров город, убив всех его жителей.

Правда, конкретно этого мага мы проверяли очень тщательно, да и нет таких заклинаний, чтобы за раз убить всё живое в целом населенном пункте. Максимум отдельно стоящий многоквартирный дом. С откатом в сутки.

Нет, то был реально помешанный на каче персонаж. Проходивший, к тому же, данжи исключительно в одиночку.

Такая ситуация длилась с появления Системы год назад и среди игроков бытовало мнение, что когда-нибудь появятся новые данжи, с капом уровня у мобов в двадцать или двадцать пять, запустив прокачку дальше. Кто-то считал, что у Системы есть какой-то временной лимит обновления, кто-то предполагал, что нужно чтобы какая-то определённая часть игроков превысила пятнадцатый уровень. Но все сходились на том, что оно, это обновление, вот-вот должно наступить.

Стоило оказаться там, как местный чат буквально разорвался от посыпавшихся сообщений. Куплю, продам, обменяю, ищу пати, либо наоборот, объявление от пати лидера вида: два ДД 12, нид танк 12+, хил 10+.

К слову, подобные деятели пати искать будут долго, потому что ДД навалом, а грамотного танка держащего на себе агро и хила способного его выхиливать без просадок по КД, нужно ещё поискать.

Привычно окунувшись в эту атмосферу хаоса, я быстро стал просеивать сообщения, стараясь вычленить интересное, одновременно направляясь к бару “У трёх данжей”.

Здесь тоже был когда-то обычный жилой район, только теперь он был полностью отдан на откуп игрокам. Квартиры в домах быстро обзавелись новыми владельцами, поспешившими застолбить место. Офисные здания загребли под себя крафтовые гильдии, таская из данжей ресурсы непрерывным потоком. Они же и следили за соблюдением условий сдачи лута государству.

Такой самозахват территории, после некоторого раздумья, городские власти решили узаконить, официально передав локацию под самоуправление игроков, естественно с сохранением тех же самых налоговых отчислений в виде лута.

Условиями обе стороны оказались довольны, город получил место компактного пребывания игроков, практически переставших появляться в других районах, пугая обычных граждан, а игроки возможность жить как им вздумается, без надзора со стороны, гхым… надзора.

За порядком здесь следили добровольные дружины из числа самих игроков, и даже было подобие администрации, решающей различные вопросы внутри игрового сообщества.

Площадь перед баром была переполнена игроками которые, помимо постоянных сообщений в чате, успевали ещё и в голос друг с другом что-то обсуждать. Гвал, естественно, стоял неимоверный.

А ещё одной особенностью, отличавшей присутствующих от обычных людей, было то, что они не смотрели на лица, все глаза были устремлены поверх голов. Игроки настолько привыкли ориентироваться исключительно по никам, что в общении с обычными людьми часто не узнавали даже давних знакомых.

– Фарм! – услышал я громкий голос сбоку от себя, обернулся, затем кивнул проталкивающемуся ко мне воину в тяжёлых доспехах. Ник у того был “Даздранагон”, а уровень шестнадцатым.

Несколько раз я ходил с его пати хилом в данж, заодно собирая кое-какую информацию. Увидев как я отхиливаю пачку, он тут же меня включил в список друзей, и с тех пор активно зазывал в клан, обещая золотые горы, почёт и уважение.

– Привет, Даз, – произнёс я.

– Фарм, блин, ты до сих пор одиннадцатый, – он, уперев руки в бока, сокрушенно покачал головой, разглядывая меня, – давно говорил, давай мы тебя по данжам попаравозим. На мобах пятнадцатого уровня быстро качнешься. А с пятнадцатого фиолет падать начнет, приоденешься, будешь топ хилом, любая гильда с руками оторвёт.

– Да не нужно мне это, я же говорил, не интересны мне эти кланы, да и упарываться по качу желания нет. Ты-то сам, что тут? – покосился я на парня, – в данж собрался?

– Не, – скривившись, махнул тот закованной в броню рукой, – от клана на усиление дружинникам прислали, на всякий случай.

– На какой случай? – чуть нахмурившись, переспросил я.

– Да кто его знает, – пожал плечами Даздранагон, – лидер у нас, сам знаешь, из бывших военных, болтать особо не любит. Сказал только почаще башкой вертеть и клювом не щёлкать, если что-то начнётся.

Начатся могло что угодно, от набега пэкашников решивших ганкнуть местных нубов, до клановых разборок с переделом сфер влияния. Меня подобное мало волновало, единственно нужно было проследить, чтобы какой-нибудь клан не начал набирать слишком много влияния. Опять же, этим занимаются люди в других кабинетах, а моё дело оперское в высокую политику не лезть, а на “земле” работать.

Распрощавшись с воином, я зашел в “У трёх данжей”. Когда-то тут был ночной клуб с караоке и стриптизом, но теперь место было не узнать. Потолочные электрические лампы сменили гнутые люстры с магическим огнём, мощные деревянные столы и лавки по дварфийским рецептам деревообработки заполнили всё свободное пространство, а возле стойки бармена была установлена здоровенная, под потолок, бочка с пивом.

Здесь было уже не так шумно, владелец был заядлый ролеплейщик, поэтому игровой чат был заблокирован и всё общение велось только голосом. Подойдя к стойке, я заказал пару кружек пива, бросив на блестевшую от постоянных протираний тряпкой столешницу десяток медных монет, доставленных мысленным приказом прямо из инвентаря. Бармен тут же накрыл их своей ладонью и те испарились уже в инвентарь к нему. Удобно.

Заполнен бар был примерно на треть. В одном углу отмечала какое-то событие сплоченная ватага дварфов, из монорассового клана с названием, скорее всего, что-то типа “Горное братство” или “Секира Дурина”. В другом презрительно поглядывая на бородатых коротышек, о чём-то беседовали эльфы, все как один в белых одеяниях. Ну и прочих вперемешку тоже было штук пятнадцать.

Выбрав относительно свободное место, я присел, так чтобы за спиной была стена, облокотился на нее и пригубил первую кружку, лениво скользя взглядом по никам и внешности остальных игроков.

– Клим Саныч, – внезапно раздалось сбоку, – я вас категорически приветствую!

Посмотрев туда, я увидел довольного гоблина в очках, пожимающего руку пузатому и усатому орку. Гоблина звали – “Ст. оу Пучков”, а орка собственно – “Клим Саныч”.

На столе перед ними уже стояло с десяток кружек с пивом. Подхватив по одной, они дружно чокнулись, выпили залпом, и гоблин, утерев губы рукавом, крякнул одобрительно, спросил:

– Обо что поговорим сегодня?

Усмехнувшись, я перестал вслушиваться, переключив внимание на обсуждавшую что-то троицу из полурослика, человека и орка. Те о чём-то шепотом переговаривались, то и дело поглядывая по сторонам. Это была явно давно знающая друг друга группа и даже уровни у них были близкие, полурослик и человек девятые, а орк десятый. В местных данжах мобы были тоже, самое большое, десятого уровня, а значит, эти явно намеревались из стартовой локи попробовать выбраться в данжи посложней. Тем более, что им явно уже не терпелось попробовать выбить вещи синего цвета. Если я правильно разобрался в их ролях, за танка у них был орк, человек был ДД ближнего боя с парным оружием, а полурослик тоже ДД, но дальнего, короткий лук за спиной о том весьма красноречиво говорил. Не хватало им только хила.

Что ж, это можно исправить, заметив, как один из них смотрит в мою сторону, словно невзначай достал святой символ – классовый предмет жреца, протёр рукавом и убрал обратно.

Вся троица тут же снова зашепталась, а затем полурослик, как самый из них лучший переговорщик, что, собственно, для этой расы удивительно не было, отделился от своих и подсел ко мне. Ник у него был – “Чпруня”.

– Привет “ФармаКолоГ”, – обратился он ко мне, – вижу ты хил?

Я покосился на него, затем неторопливо кивнул:

– Ну да, хилю иногда.

– Так это, – Чпруня тут же заблестел глазками, – присоединяйся к нам, у нас как раз хила в пати не хватает.

– Не интересует, – покачал я головой, – местные данжи мне давно не интересны.

– Так и нам тоже, – мгновенно заулыбался тот, – о чем и хотели с тобой потолковать. Есть у нас один вариантик, где можно и опыта поднять и шмотом разжиться.

– Ты не думай, – спохватился он, видя скепсис на моём лице, – никакой зелени, интерес исключительно по синьке.

– Значит, данж минимум необычного класса – протянул я, – а потянете?

Мой взгляд, брошенный на двух оставшихся членов группы, был весьма красноречив. Вещи на них были явно зелёного качества.

– Так за тем туда и пойдём, чтобы шмот хороший набить, – полурослик заглянул мне в глаза, стараясь говорить как можно убедительней, – мы давно вместе бегаем, сыгрались нормально, с танка агро не срываем, тебе и работы будет только нашего “Тракториста” лечить.

Трактористом был тот самый орк. Я для проформы подумал, а затем нехотя кивнул:

– Ладно, так и быть, похилю.

Обрадованный полурослик тут же повел меня знакомиться с остальными.

Пожав руку Трактористу и последнему из троицы человеку с ником “Бубенчик”, я присел готовый выслушать, что у них за вариантик. Правда, ничего особо секретного тут не оказалось. Парни узнали про данж на территории одного из кланов куда те водили своих рекрутов, выяснили, в какое время он там бывает свободен и намеревались по-быстрому его пробежать и свалить. Это имело смысл, потому что клан, как правило, забирал весь лут себе, позволяя сторонним игрокам только набивать опыт на мобах.

– А если спалят? – поинтересовался я.

– Инфа проверенная, – тут же уверенно заявил орк, – но на крайняк скажем, что не знали, что данж клановый, и заплатим налог.

– А почему не в государственные пойти? – спросил я снова, – без вот этого геморроя?

– Блин, Фарм, – фыркнул Чпруня, – ты видел какие там очереди? Мы в регистрацию сунулись, а там на три недели всё расписано. И это не топовые данжи. Столько ждать, офигеешь. Но ты не думай, мы всё как надо в отдел учёта придём и процент сдадим, а синьку если какая по классу подойдёт, выкупим.

– А если спросят, с какого данжа взяли?

Но Чпруня на это только махнул рукой:

– Да им пофиг, лишь бы сдавали лут.

Вот тут, кстати, была недоработка системы, контролировали только, чтобы все зарегистрировавшие поход в данж обязательно сдавали процент лута. В остальном никого не интересовало, откуда игрок добыл шмот. Пэкашники тоже его сдавали, как и игроки прокачивающие воровство. И уж тем более всем было всё-равно, если это был клановый данж, а не государственный, там клан должен был следить сам. Налог тоже с данжа собирал и платил он.

Я сам, лично, не слишком одобрял вообще передачу каких-то территорий под управление кланам, как по мне, это ослабляло государственный надзор. Но там наверху, видимо, считали иначе.

– В общем, доезжаем на тачке до деревни, а оттуда пешком напрямки через лес, – произнёс Бубенчик, когда все основные вопросы были решены, – придется побегать, но зато никто не спалит. Да, если хотим в ближайшее окно попадать, то надо уже ехать.

Четвёркой мы вышли из бара, но внезапно оказались среди разбегающихся кто куда, с криками, игроков. Окинув взглядом площадь я тут же заметил мельтешащие красные ники пэкашников, что устроили весёлую резню в нуболоке. Судя по их количеству, это был полноценный пэка-рейд, с которым даже усиленной хаями с кланов дружине было не так легко справиться.

– Ох епть, – выдохнул Чпруня в лёгкой растеряности, – чего делается.

Я, однако, действовать начал сразу. Первым делом скастовал на себя заклинание Щит веры, а на остальную пати Сопротивляемость. Скомандовал:

– Бегом туда, – указывая направо, где красных было поменьше, – Трак вперёд, Буба, Чпру за ним, я замыкаю. Погнали.

Те и вправду оказались слаженной командой. Спорить и выяснять, кто тут командир, не стали, а быстренько построились и, этаким клином с орком на острие, рванули вперёд.

Уходить на респ мне было никак нельзя, иначе в логах отобразится мой настоящий ник и мой убийца, а помимо него и ещё кто-то, могут заметить, что он не бьёт с тем который у меня сейчас. Поэтому, на бегу, я уже прикидывал, что из своего магического арсенала смогу применить, так, чтобы не слишком отрываться от образа хила.

Приговоры отпадали сразу. Слишком заметная штука и редкая, потому что игроков с классом инквизитор было на всю Москву и область от силы полтора десятка. Магических атак типа жреческого нанесения ран я не умел, хотя исцеление ран мне было доступно, но на то я и хил, чтобы не вступать с противником в ближний бой, да и бой вообще.

Бежали мы неплохо, минус был только в низких уровнях моих сопартийцев. Особенно с учётом того, что пэкашники редко были ниже пятнадцатого уровня. Впрочем, в подобных массовых забегах вполне могли участвовать и более низкоуровневые игроки, натаскиваемые своими опытными собратьями.

Когда на нас выскочило пара красных, остальные не успели даже испугаться, как я заорал:

– Таран!

Тракторист только вскинул щит повыше и всей массой влетел в первого пэкашника, отбрасывая того в сторону. Меч второго, налился зелёным светом, но наш танк не сплоховал и активировал какую-то защитную абилку, прикрывшую от выстрелившей в нас зелёной волны.

Чпруня тут же, метко пустил стрелу прямо пэкашнику в глаз, повесив на него дебафф точности, а я, подскочив, резким уро маваши гери пяткой в челюсть, свалил его наземь.

– Вау! – выдохнул полурослик заценив удар, но я уже отскочил обратно, прикрикнув:

– Ходу, ходу!

Вместе с другими разбегающимися кто куда игроками, мы выскочили на большую парковку за баром и Бубенчик, ткнув куда-то в глубь ее, крикнул:

– Там машина.

Самым лучшим действительно было отсюда как можно быстрее уехать, поэтому мы рысью рванули в указанном направлении.

Машина оказалась жигулями шестой модели, не первой свежести, с ржавчиной по порогам и выточенным из дерева и покрашенным валиком спойлером на багажнике.

Бубенчик, достав ключи, быстро отпер водительскую дверь, сунувшись внутрь, поднял шпеньки блокировок остальных.

Я приостановился, оценивая габариты еле запихивающегося на переднее пассажирское орка, посоветовал:

– Щит в инвентарь убери.

Затем, посмотрел на щуплого полурослика и показал ему на место за Трактористом:

– Давай туда, я точно не влезу.

Бубенчик между тем успел завести двигатель и только я втиснулся за ним, как он, не дожидаясь, когда я захлопну дверь, дал по газам, и машина, дико взревев, поехала к выезду с парковки.

Я бы хотел сказать, что мы полетели к ней как пуля, но четыре игрока в броне, которая тоже вес имеет, это не то, на что рассчитано транспортное средство с двигателем объёмом один и три литра и мощностью в восемьдесят девять лошадиных сил. Хорошо ещё, что мы вообще стронулись с места и хоть как-то стали набирать скорость.

– Чёрт! – ругнулся орк, – там затор.

И правда, впереди уже успели создать пробку другие, решившие свалить таким образом, игроки.

– Давай напрямки! – пробасил Тракторист, оценив обстановку и Бубенчик, перекрестившись, произнёс, обращаясь к машине:

– Только не развались, старушка, – после чего резко выкрутил руль, устремляя ту прямо на огораживающий парковку бордюр.

– По диагонали! – крикнул было в последний момент орк, сообразив, что наш водила собирается штурмовать препятствие в лоб, но мы уже на полном ходу влетели в него и машина, вышибив днищем искры и заскрипев всеми узлами, козлом подскочила, подбросив нас с сидений вверх, словно катапульта.

От слитного удара четырёх голов, крыша автомобиля чуть было не отправилась в самостоятельный полёт, выгнувшись дугой, но устояла. Только застрял в ней остроконечный орочий шлем, пробив крышу шишаком насквозь.

С неменьшим скрежетом мы преодолели следующий бордюр, чувствительно приложившись об него днищем, но уже выскочили на свободную дорогу и набирая скорость стали удаляться от нуболоки.

В темноте все игроки видели прекрасно, ещё одна особенность Системы, поэтому машина летела в ночи без фар, по неосвещённой дороге, словно призрак. Правда бешено ревя при этом жёстко насилуемым движком.

– Парни, парни, – внезапно привлёк наше внимание Чпруня, оглянулся назад и с тревогой в голосе добавил, – похоже нас кто-то догоняет.

Обернувшись тоже, я вгляделся во тьму пытаясь определить, что за машина за нами увязалась, но, внезапно, это оказался неизвестный всадник на коне. И, судя по тому, что конь медленно, но верно нас догонял, был он не обычной мобом-животиной, а самым натуральным игровым маунтом.

– Хреновые дела, – напряжённо произнёс полурослик, догадавшийся о том же о чём и я, – за нами двадцатый.

Возможность получить игрового маунта была только у игрока достигшего двадцатого уровня. Маунт всегда выбивался в виде яйца и никогда доподлинно, до момента его вылупления, не было известно, что за животное там будет. А выпадало яйцо только в одном из нескольких топовых данжей с кратно усиленными мобами, на которые ходили только сыгранной партией в пять рыл, потому что больше данж не допускал. И то процент вайпа был очень высок. Так что все в “шестёрке” понимали, даже вчетвером неизвестного игрока на маунте нам не одолеть. Потому что, помимо уровня, он явно был одет в фиолет. Или в фиолет пополам с синькой. Или даже в синьку, но пятнадцатого уровня, что для одетых в зелёное парней всё-равно было запредельно.

– Жми, Бубен! – прорычал Тракторист, обернувшись к Чпруне, скомандовал, – как приблизится, попробуй его стрелами отпугнуть.

– Отпугнёшь его, – истерично хохотнул побледневший полурослик, – он мне эти стрелы потом засунет в жо…

– Отставить панику! – подключился я, – я его попробую дебафнуть, авось кританёт у тебя. Есть перки с повышенным шансом крита?

– Есть один, – сглотнув и чуть придя в себя, кивнул парень, – если бы до десятого уровень добили, ещё бы один был. Но один фиг, он двадцатого уровня, у него сопротивляемости.

– А нам чего терять, – я зло улыбнулся, – попробуем, вдруг повезёт.

Согнувшись до предела, я повернулся, вставая коленом на сиденье, почти уткнулся лицом в заднее стекло.

Мой дебафф должен был сработать и через него. Чпруня же, высунулся наружу через окно и натянул лук, дожидаясь, когда всадник приблизится ещё.

Несмотря на то, что из потрёпанных жизнью жигулей выжимали последние соки и скорость наша уже перевалила за сто километров в час, нас продолжали догонять. Вот помимо силуэта тёмного стала различима фигура самого всадника, в резном, богато украшенном нагруднике и плаще трепещущем за спиной от потока встречного ветра. Остальных деталей не было видно, но даже одного взгляда на броню хватало, чтобы с уверенностью утверждать, что это фиолет.

Вскоре стали видны даже пылающие огнём глаза чёрного как антрацит коня, с рогами на голове и шипами на ногах ближе к копыту. А затем стал различим и ник игрока – “Одуван”, красный как кровь, и я понял, пора.

Судя по одежде, наибольшие сопротивляемости у него были от ловкости, поэтому я на него кинул заклинание снижающее именно этот параметр. Разница у нас с ним была всего в три уровня, а не в девять, как считали остальные, поэтому дебафф сработал и я сразу крикнул:

– Стреляй!

Кончик стрелы заискрился словно превратившись в ярко красный рубин, от волнения полурослик выкрикнул название перка вслух:

– Удар милосердия!

И отпустил тетиву, с резким щелчком, отправившую заряженный снаряд прямо в цель.

Вот только, в последний момент, маунт под седоком дёрнулся и стрела попала в него, а не игрока, засев глубоко в груди.

Дикое, от боли и нечеловеческой ярости, ржание ударило по ушам, заставив всех вздрогнуть.

– Жопа! – плюхнулся на сиденье полурослик, – откат пять минут.

Затем, обернувшись, ещё раз посмотрел на хая за спиной и, сглотнув, добавил:

– Ребят, кажись, он разозлился.

Мы с Трактористом обернулись тоже, но только успели заметить, как тот поднял вверх руку, засиявшую нестерпимо белым сиянием, а затем полоса света буквально располовинила автомобиль, пройдя аккурат между нами, чудом никого не зацепив.

– Лять! – только успел произнести кто-то, как машина, распавшись на две половинки, разбросала нас по обе стороны дороги.

На скорости в сотню кэмэ, мы словно камни из баллисты влетели в заросли кустарника росшего на обочине, проламывая их и снося на своём пути всё, включая даже небольшие деревца.

Мне повезло, ни с чем более серьёзным я не встретился, а вот Бубенчик, с отчётливым шлепком, прилетел прямо в затрещавшую от такого попадания, берёзу.

Кое как поднявшись, я тут же отхилил заметно просевшую полоску здоровья воина до максимума, помог отлипнуть от ствола.

Выбравшись на дорогу, мы увидели живых, хоть и потрёпанных парней, выползавших с другой стороны, искорёженные остатки нашего пепелаца разбросанные на сотню метров вперёд, а затем и всадника, проскочившего дальше, но затормозившего и уже разворачивающегося к нам.

Бежать было бесполезно, как говорится, только умрём уставшими. Поэтому мы вновь выстроились ромбом с орком во главе.

Правда, сносить нас на полном скаку, в рыцарской манере, пэкашник не стал, остановил коня в десятке метров от нас, соскочил на потрескавшийся асфальт.

Представилась возможность рассмотреть его поближе.

– Паладин, – прошептал Чпруня, высовываясь из-за плеча танка, – а что, разве бывают пэкашники паладины?

– Бывают, – как-то обречённо ответил Бубенчик, – законопослушно-злые если с ДнД сравнивать. И это жопа. С ним не договоришься. Если решил убить – убьёт.

С мировоззрением у игроков было всё немного сложнее, чем градация законополушный – хаотичный, добрый – злой. Но очень условно, некую подобного вида дифференциацию провести можно было. И, зачастую, Система, давая игроку расу и класс, опиралась как раз на подобные особенности мировоззрения игрока. К примеру паладинами были исключительно люди и практически всегда это были лояльные центральной власти индивиды. То бишь, законопослушные.

Почему они могли становиться пэка? Ну потому, что законы Российской Федерации не запрещают убийства игроков игроками.

Одуван, паладин двадцатого уровня, дал нам с минуту полюбоваться на него, после чего, достал из-за спины здоровенный двуручник и. буквально размазавшись в воздухе, со всей дури врубил Трактористу прямо в щит.

От такого его прочность просела сразу до нуля и он развалился прямо у орка в руках. Мало того, часть урона прошла за щит и полоска жизни танка стремительно рухнула в красную зону. Малое лечение тут же восполнило её, но следующий стремительный взмах паладина оружием пробил крит, сразу обнулив Трактористу всё хэпэ.

Бубенчик и Чпруня пережили орка ненадолго, спустя каких-то полминуты опав такими же хладными трупами на асфальт и ушли на респ, медленно растаяв.

Священник одиннадцатого уровня тоже у паладина не вызвал никакого пиетета, острие двуручника метнулось ко мне, собираясь наколоть, словно бабочку, но от первого выпада я уклонился, а второй парировал спешно выдернутой из инвентаря боевой косой.

Классовое оружие инквизитора, столкнувшись с двуручником, вышибло искры и обиженно зазвенело, но выдержало. Хоть прочность и упала на несколько пунктов. Как и меч, коса тоже была пятнадцатого уровня, единственно синего качества, а не фиолетового.

Отступив на шаг, Одуван упёр двуруч остриём в асфальт, спросил, внимательно оглядывая моё одеяние:

– Кто ты?

Кроме нас, здесь, на пустынном шоссе, больше не было никого. Парни ушли на респ, я видел краем глаза, что от них пришли сообщения в личку, но просматривать их было пока не место и не время.

Заглянув в инвентарь, я пошаманил с маскирующим кольцом, убирая фальшивую личину священника оставляя только изменённым само лицо. Брови паладина приподнялись в лёгком удивлении, когда он увидел изменившийся и покрасневший ник.

– Инквизитор. – произнёс он задумчиво, – редкая птица. Ещё и из наших. Почему я тебя не помню?

– Потому, что я работаю один, – ответил я.

– Получается, – он хмыкнул, – я испортил тебе ночь? Ты сам хотел убить этих трёх нубов?

Я не стал его разуверять, коротко кивнул.

– Ладно, держи.

Передо мной замигала иконка обмена, когда я нажал её, паладин кинул мне доспех Тракториста, пару волчьих шкур, кузнечный молоток крафтера и десяток монет серебром.

– Это то, что с них выпало.

Он дождался, когда я заберу лут, не выходить же из образа, вернулся к своему коню, вскочил на него и, подняв вверх ладонь, произнёс:

– Ну бывай, брат, пусть твоя охота будет удачной.

– Погоди, – остановил я его, прищурившись, спросил, – так понимаю, нападением на нуболоку командовал ты?

– Я, – не стал скрывать паладин.

– Для чего оно было? Не поверю, что ради подобного грошового лута.

– Узнаю инквизитора, – улыбнулся Одуван, склонился к холке коня, – желание дознаться до правды у вас в крови. Да, ты прав, лут вторичен. Во-первых, я натаскиваю своих людей на ПВП, а во-вторых, я приучаю к ПВП нубов. Они должны знать, что мир это не только данжи с тупыми мобами, что есть куда более серьёзный и непредсказуемый противник.

– Для чего? – вновь поинтересовался я.

– Для того, что данжи это только подготовка. Перед чем-то более серьёзным, – веско и убеждённо ответил он и я почувствовал всем своим инквизиторским нутром, что он говорит искренне.

– Возможно, – предположил я, – перед более высокоуровневыми и сложными данжами? – Хорошо, если будет так, – произнёс задумчиво паладин, – но я не верю, что Система пришла к нам только ради этого.

– Да, – он снова взглянул на меня, – захочешь к нам присоединиться, напиши мне. Мясник будет рад таким как ты.

Последнюю фразу он произнёс почти шёпотом, уже разворачивая коня, после чего, словно вихрь, сорвался с места, уносясь в темноту, но я услышал. И задумался. Где-то я слышал про мясника, вот только когда и где? Скорее всего это был ник, но я никак не мог вспомнить такого игрока.

С утра в управлении прошерстю списки, авось что-нибудь да найду, – решил я, оглянулся, а затем, со вздохом, надев обратно маскировочное кольцо, пошел по дороге в нуболоку.

Глава 3

Управление ФСН по г. Москве и Московской области

Утро

– Алис привет! – взлетел я на крыльцо управления, поздоровавшись с практически единственным гласным сотрудником, кроме начальника, нашей поисково-технической службы. Были ещё два техника, поднаторевшие в установке скрытого наблюдения и прослушки, но они, заведуя всем нашим спецоборудованием, в оперативных мероприятиях, как таковых не участвовали, только обеспечивали их, иногда.

Алиса Старцева была невысокой, но весьма фигуристой девушкой с завораживающим взглядом больших зелёных глаз. Увидев меня, она заулыбалась, заложив руки за спину, вытянулась в струнку, словно школьница на линейке, а щёки покрылись лёгким румянцем.

– Привет, Андрей. Зайдёшь ко мне, тебя пару сводок дожидается.

– Зайду конечно, – кивнул я, пробегая мимо, – только к Петровичу заскочу, отчитаюсь и сразу к тебе.

Алиса мне нравилась. Была в ней что-то лёгкое, непосредственное, жизнерадостное, да и в целом она была весьма милой. Вот только, по понятным причинам, развивать эту симпатию во что-то большее, я не имел права.

Металлическая дверь снова грохнула за моей спиной, я махнул рукой дежурному и посторонился, пропуская двух спецов в балаклавах ведущих по коридору под руки очередного игрока.

– Отпустите суки, это шутка была! Я не специально! – вопил задержанный, дрыгаясь всем телом.

Я пожал руку следующему за ними оперу, кивнул на извивающегося в стальной хватке спецназовцев игрока:

– Что этот?

– Да, – поморщился тот, – микрорайон обесточил. Рейнджер хренов. Стрелой пробил стенку подстанции на десять киловольт и взорвал трансформатор. Говорит, новый перк опробовал.

– Ничего, – хмыкнул я, – посидит без прокачки пятнадцать суток, ремонт оплатит золотом по курсу центробанка, в следующий раз подумает.

Таких любителей попробовать свои новые возможности, не дожидаясь спуска в данж, было пруд пруди. В день по несколько подобных сигналов отрабатывали. Весьма помогало, что нарушители, в большинстве своём, возрастом были в восемнадцать – двадцать пять лет, и редко скрывали свой ник, в том числе и перед обычными людьми. Понты, голимые понты… но нам вполне на руку.

– Андрей, подожди, – высунулся из окошка дежурки заступивший на смену капитан.

Тряхнул пачкой листов в руке.

– Возьми анонимки за ночь.

– Что, все мне? – с легким неудовольствием принял я перепечатанные дежурным на бумагу ночные звонки населения с жалобами на игроков.

– Лесин сказал, ваш отдел сегодня по ним работает.

Полковник Лесин был зам начальника управления, поэтому, поджав губы, я понёс бумажки наверх к Булдакову.

Вот вроде и нужная вещь, проверки подобных сообщений, но муторная, потому что половина либо принципиально непроверяемые, либо кому-то со страху что-то показалось, но ничего конкретного сообщить, кроме этих своих подсознательных страхов аноним не может. В итоге полдня мотаешься бестолку. А надо.

Зайдя в кабинет начальника, я прошел к столу полковника и, вместо приветствия шлепнул ему на стол пачку листов. Тот посмотрел тяжелым взглядом, вздохнул, затем, пожав мою протянутую ладонь, произнёс:

– Ну что ж, значит первую половину дня работаем по анонимкам. Садись Андрей.

Я вернулся к двери, по дороге здороваясь с уже сидевшими в кабинете операми отдела, пристроился на крайнем стульчике, а Булдаков начал утреннее совещание.

– Итак, – посмотрел он на сидевшего ближе всего Сергея Сухопарова, – Серёж, что у вас?

Сухопаров был майором и старшим опером по особо важным делам. Перевелся он в ФСН, как и наш начальник, из полиции, но у меня вызывал только стойкую неприязнь, не в последнюю очередь своими чисто мусорскими замашками. Как и его напарница, – подбиравшаяся к пятидесятилетнему рубежу, подполковник Корякина. Тоже, что характерно, из МВД и тоже по особо важным. Хотя, я это знал от людей оттуда, до перевода в ФСН, сия мадам работала исключительно в архиве, где хранились переданные туда оперативные и агентурные дела.

За глаза Сухопаров имел прозвище “Серёжа-молодец” а Корякина, – “Баба Наташа”.

Действовали эти две “звезды ОРД”, по старинке, ничем, особо, не выделяясь, но водили давнюю дружбу с полковником, единственным недостатком которого была чересчур сильная привязанность к старым боевым товарищам. У Сухопарова он когда-то был наставником, ещё в милиции, а с Корякиной Булдакова связывали к тому же, очень возможно, и отношения несколько далекие от уставных и совсем не платонические.

– Планировали, – покосился Сергей на сидевшую с лёгкой улыбкой, напарницу, – с Натальей, встретиться с агентом, есть информация о незаконной продаже игрового оружия редкого качества.

– А по вчерашнему выезду?

Сухопаров вновь бросил мимолётный взгляд на Корякину и та живо подключилась:

– Вадим Петрович, пока наблюдаем. Сами знаете, по Маймуну уже кто только не работал. Хитрый гад, весь незаконный товар сразу бегункам своим в инвентари сливает. Его только с поставщиком брать. На крупной партии. Поэтому следим.

Булдаков глубокомысленно покивал, затем, взяв пару листков с анонимками, вручил Сергею:

– Ладно, съездите по этим, а дальше по своим работайте.

Как по мне, работа по этому самому Маймуну была самой, что ни на есть, имитацией бурной деятельности. Да, торговал он незарегистрированными рарками, добытыми в обход группы учёта, и стоили они куда дешевле тех, что выкупались игроками на официальном аукционе. В вопросе совершения им незаконной деятельности, вопроса, простите за тавтологию, никакого не было. Но сидеть у него под домом целый день, ведя, якобы, наблюдение, естественно, с перерывами на обед, да и просто на часок другой по делам слетать, было не работой, а сплошной фикцией.

Это было моё мнение, но я его держал при себе, стараясь по работе с этими двумя не пересекаться.

Следом полковник опросил по текущим делам остальных оперов, раздавая анонимки, и, под конец, добрался до меня.

– По Наггибатору бессрочное посмертное заключение, копия приговора у меня, – сообщил я, – ещё была встреча с агентом, агентурное сообщение до обеда подготовлю.

На лицах наших “важняков” отчётливо промелькнула зависть. Не каждый день попадается игрок из особого списка.

– Что, опять устно? – слегка недовольно пробасил полковник, зацепившись за агентурку, – а собственноручно он его написать не мог?

– Вот у меня, – влезла неожиданно в диалог Корякина, развела пальцы сантиметров на десять, – вот такие агентурные дела толщиной были и все заполнены от руки.

Булдаков одобрительно покивал, а я вновь вздохнул:

– Не хочет он от руки писать, Вадим Петрович, с него и устно-то вытянуть что-то полезное нелегко.

– Если он вообще есть, – негромко буркнула подполковница.

Я комментировать этот выпад в свою сторону не стал. Начальник, впрочем, тоже. Существовала практика такая. Заводить фиктивного агента, и добытые иными путями сведения проводить как агентурные сообщения. А всё потому, что у каждого приличного опера агенты должны быть и точка. Иначе он не опер.

Дебильное мнение, но оно имело место быть, хотя я знал нескольких прекрасных оперов, которым подбор и вербовка агентов совершенно не давались. Тем более, что вербовать игрока, дело вдвойне непростое. Да и опасное.

Забрав оставшиеся анонимки, я пошел к себе. Вернее кабинет был не мой персонально, в большом, квадратов двадцать пять, помещении, через пару дверей от начальника, нас было трое. Я, Костя Мезенцев и Женька Евсеев. Они работали в паре, как и остальные опера отдела и только я предпочитал одиночество, меньше шансов было спалить ненароком свой игровой статус.

– Слушайте, – произнёс Костя, немедленно, по приходу в кабинет, завалившись на диван, – а может все втроём по-быстрому на Крестике по анонимкам прокатимся, чтобы ноги не бить?

Диван был откуда-то прихватизирован в отдел хозяйственным Булдаковым, но место его поставить было только у нас, чем парни активно пользовались. Ну а Крестиком мы прозывали Андрюху Крестовского, одного из двух закреплённых за отделом оперативных водителей, в звании прапорщика. Второй – Виталя, большую часть времени возил наших “звёзд”.

– Можно и прокатиться, – кивнул я, – только агентурку набью.

Сев за стол у окна, я дождался, когда старый пузатый ЭЛТ монитор компа с ещё девяносто восьмой виндой включится, воткнул флешку, на которой и хранились все документы под грифом секретно и совсекретно, вошел в запароленный архив, создал там ещё один документ, после чего минут за пятнадцать накидал более-менее значимую инфу полученную мною за время ночной прогулки по игровым локам. Вспомнил про Мясника, но включать его туда не стал, сначала надо было разобраться, почему он мне знаком.

Парни пока дожидались меня, заварили в кружках кофе, негромко обсуждая каких-то знакомых девчонок, а затем плавно перешли на вопросы оперативные, в который раз обсуждая игровые расы.

– Все гоблины преступники! – горячась произнёс Костя, – увидел гоблина – смело тащи в управление, что-то да по любому найдётся.

– Ну да, а если не найдётся, а ты уже к нему применил воздействие третьей степени? – не поддержал товарища Евсеев.

– Найдётся, – махнул рукой Мезенцев, – недаром их Система такими уродами сделала.

– Ну да, – скептически хмыкнул Женька, – только если ты ошибёшься и он ничего такого не делал, то наша СБ на тебя самого дело заведёт, а там прощай служба. Не, Костя, я на такое не подпишусь.

– Да ладно, – поморщился Мезенцев, – я же так, просто.

Я покосился на них, они оба были лейтенантами, раньше нигде в органах не служа, и оказавшись здесь, не переводом из ещё какой-нибудь правоохранительной службы, а по зову сердца и велению души. Ну и потому, что были совершенно равнодушны к всяким компьютерным онлайновым ролевым играм. Это было одним из определяющих критериев. Во избежании предвзятого отношения к игрокам, как возможной зависти так и невольной симпатии в их адрес.

Костя по образованию был вообще судмедэксперт, успел поработать в морге и на скорой, поэтому среди нас отличался наиболее непробиваемой психикой, ну а Жека и вовсе окончил биофак, и был, самым, что ни на есть, дипломированным ботаником. У узнавших это, мгновенно возникал когнитивный диссонанс, потому что Евсеев был выше метра девяносто, весьма широк телом и в прошлом срочку отслужил в внутренних войсках.

Собственно и я, до прихода Системы был от этого всего весьма далёк. Старшего лейтенанта получил после двух лет в армии, пиджаком, в реактивной артиллерии. Был старшим офицером батареи, звали продлить контракт, но не стал заключать новый. На гражданке работал по инженерной специальности став, под конец, начальником строительного участка. Ну а капитана присвоили уже здесь, буквально месяц назад, досрочно, за поимку особо опасного игрока.

Закончив с бумагой, я дождался, когда из принтера вылезет отпечатанный листок, вытащил флешку, почистил на компе все временные файлы, автосохранения ворда и прочие следы документа. Комп хоть к внешней сети и не подключен, но Саша Буркин, наш специалист по информационной безопасности, имел привычку, в отсутствие оперов, периодически проверять содержимое компьютеров, на предмет сохранения файлов содержащих гостайну.

Собственно, даже флешка, с которой я работал, должна была быть сертифицирована, но наши всё никак эту сертификацию организовать не могли, и всем раздали для временного хранения секретных файлов носители в виде трёх с половиной дюймовых дискет.

Дураков мучаться с этим убожеством не было, поэтому их просто побросали в сейфы и принялись злостно нарушать информационную безопасность, используя обычные флешки из магазина.

Собравшись, получили в дежурке, в нагрузку к негаторам, которые предписывалось носить постоянно, ещё табельные ПМ, дёрнули Крестовского из комнаты отдыха, где он гонял чаи с другими водителями и загрузились в песчаного цвета вкруг тонированную Лада Калину.

– По анонимкам, Андрюх, – Костя сунул бумажки Крестовскому, – смотри по адресам, как лучше проехать.

Оперативный водитель на то и оперативный, чтобы не бездумно крутить баранку, а тоже участвовать в работе, поэтому, бегло пробежавшись глазами, он произнёс, тыкая пальцем:

– Тогда сначала сюда, потом сюда и сюда.

И началось наше нудное катание по столице, с не менее нудным выяснением обстоятельств произошедшего. Чаще всего, повод был ерундовый, то кто-то кому-то пригрозил своим, якобы, статусом игрока, на деле оказываясь обычным человеком, кто-то какие-то бытовые вещи воспринимал за проявления игровой магии, отдельные люди и вовсе оказывались из разряда свидетелей НЛО, видевших то, чего в реальности не было.

По уму, с таким должен был разбираться местный участковый, но если звучало слово – игрок или игровые способности, то полиция тут же спихивала информацию нам, мгновенно умывая руки.

В общем-то, винить в этом их я не мог. Да и внесение дополнений в сто пятьдесят первую УПК чётко разграничивало подследственность преступлений, всё что связано с игроками поручая расследовать исключительно Надзору. Правда, кое-кто из этим пользовался, пытаясь привязать игроков куда можно и куда нельзя.

Остановившись у первого адреса, мы оглядели типичный московский дворик с панельными домами и огороженной забором детской площадкой.

– Квартира восемнадцать, – прочитал Костя, – новый жилец, сказал, что он игрок, угрожал убийством.

Подойдя к первому подъезду, попробовали набрать домофон, но тот не отвечал, поэтому стали набирать по порядку, пока в одной из квартир не ответил женский, чуть испуганный голос:

– Кто?

– Полиция, – тут же ответил Мезенцев, наклонившись к микрофону, – мы к вашим соседям с верхнего этажа.

Дверь тут же запикала, отпирая магнитный замок и мы зашли в подъезд, мимоходом оглядывая слегка облупившуюся краску на стенах и несколько корявых граффити непонятного содержания.

Слегка пахло кошками и чьей-то не слишком приятно пахнущей готовкой.

Собственно, про полицию мы, не то чтобы врали. Корки прикрытия, по которым я проходил как капитан полиции у меня были, вне нашего непосредственного контингента мы старались о своей видовой принадлежности особо не распространяться, чтобы не тревожить людей понапрасну.

Поднявшись по лестнице на пятый этаж, и позвонив в нужную дверь, мы дождались, когда та, под недовольный мужской голос, приоткроется, и тут же, дернув, распахнули шире, а на пороге застыл небритый, среднего роста гражданин, в трениках и майке, явственно дыхнувший на нас перегаром.

Увидев перед собой трёх совсем не радостных мужиков на голову себя выше, он сглотнул и уже тише переспросил:

– Э-э, вам кого?

– Полиция, – ткнул я ему удостоверение в лицо, – ваши документы.

Одного взгляда мне хватило, чтобы понять, что это не игрок. Хотя бы потому, что игроки не страдают похмельем, а баффы и дебаффы от выпитого никак не отражаются на их внешнем виде. А здесь, все признаки утреннего бодуна были, что называется, на лицо.

Потратив на профилактическую беседу пару минут, выяснилось, что гражданин Клюев, находясь в подпитии, решил пугнуть возмущённых его физическим состоянием и моральным обликом соседей, чтобы, как он сам выразился, не мешали жить.

Это была уже не наша компетенция, а участкового, поэтому мы поехали дальше, на место, где ночью, вроде как, пару игроков устроили дуэль, во всю применяя свои способности.

По скорой туда вызовов не было, как и сообщений о жертвах и разрушениях, поэтому сначала нужно было посмотреть на месте, что и как. Если городская инфраструктура и личное имущество граждан не пострадали, то сильно шерстить смысла нет, максимум что игрокам можно впаять это нарушение режима тишины в ночное время, – простой штраф. И рыть носом землю в таком случае, ради установления личностей нарушителей, безблагодатная да и в целом неразумная трата сил и времени.

Второй двор, в котором мы оказались, был ещё более старым, дома даже не панельные, а кирпичные пятиэтажки, стояли квадратом, с большим двором внутри. Вся немаленькая площадка поросла травой, то тут то там группками стояли деревья и хаотично разбросанные детские качели, горки и домики.

Парни пошли опрашивать сидевших на лавочке бабок, встрепенувшихся при нашем появлении, а я пошел разыскивать само место дуэли. Если тут что-то и было, то явно в глубине двора.

Качели и горки были старые, железные, не на один раз крашенные, похоже программа благоустройства дворов сюда добраться не успела. Но может оно и к лучшему. Я присел разглядывая нижний край одной из горок, искорёженный и поплывший, затем увидел на дереве сбоку длинный диагональный разрез, а потом и ещё следы активного перебрасывания заклинаниями и срабатывания перков. Анонимка не врала, дуэль тут происходила. Вот только ущерб был весьма условный и, по современным меркам, на уголовное дело тоже не тянул. Впрочем, совсем без внимания ситуацию тоже оставлять не следовало.

Зона разрушений была относительно невелика, что-то около десяти метров в поперечнике, что говорило достаточно многое о характере дуэли. Оба игрока явно друг друга знали, один имел класс ближнего боя, а второй мага, но применял только заклинания невысокого радиуса действия.

Пока я детально рассматривал пятна копоти на земле, вернулись Костя с Жекой и, судя по их виду, кое что узнать удалось. Поднявшись, я потёр почерневшие от жирной сажи пальцы, но только больше размазал грязь, вздохнул, покосившись на товарищей, произнёс:

– Явно договорная дуэль, думаю кто-то из молодых.

– Есть такие, – покивал Евсеев, – у Семёновых из тридцатой квартиры, вон в том доме, – он ткнул пальцем вправо, – сын, Николай, девятнадцати лет, игрок, вчера появлялся у родителей и, говорят, у него друг, тоже игрок есть Степан, фамилия Вернер, в соседнем, квартира семнадцать. Из игроков, есть, правда, ещё Иван Моисеич, но ему семьдесят семь было когда Система пришла, профессор в политехническом. Но, утверждают, что хоть и гном, а глупостями не занимается, продолжает преподавать, качая уровни исключительно социалкой.

В этих вопросах я подъездным бабкам доверял. Если раньше любимой темой разговоров были местные наркоманы, то теперь дамы преклонного возраста обсуждали исключительно игроков. Кто, где, какой расы, что умеет.

Вернувшись к машине, я покопался в планшете, ища среди игроков Николая Семёнова и Степана Вернера. Первый был чародеем восьмого уровня, второй разбойником десятого. Ники, соответственно “Свинтуссс” и “Гаммадрил”.

– Подходят, – внимательно изучив по ним справку, сообщил я, – ладно, вы к Семёновым, а я к Вернерам. Если выяснится, что вчера были дома, значит точно они.

Нужная квартира была во втором подъезде, на первом этаже. Подъездная дверь запиралась на кнопочный кодовый замок и была без домофона, поэтому, секунду подумав, я подошел к окну справа от неё и, просунув руку сквозь прутья решётки, громко постучал костяшками пальцев по стеклу, на случай, если кто-то дома.

Спустя пару минут в окне замелькало чуть испуганное лицо женщины, средних лет и я достал и показал удостоверение, только уже настоящее с массивной номерной бляхой на внешней стороне чёрных корочек.

– Надзор, – произнёс я, – открывайте.

Правда, осознание того, что я из органов, гражданку не только не успокоило, а наоборот, испугало сильней, но прятаться от меня она не стала и вскоре я уже заходил к ним в квартиру, цепко взглядом осматривая обстановку. Сразу же отметил несколько явно крафтовых изделий, похоже игрок качал деревообработку.

Дома была только мать – Светлана Генриховна, невысокая, чуть полноватая женщина, одетая в домашнее платье и кухонный фартук, который теребила, затравленно глядя на меня.

Я ещё раз показал удостоверение, впрочем, глянула она туда мельком, вряд-ли хоть что-то разглядев, слишком нервным было её состояние.

– Ваш сын – Степан Вернер, разбойник десятого уровня с ником “Гаммадрил”, проживает с вами? – спросил я, продолжая осматриваться.

Видно было, что семья не слишком богатая, простенькие обои, линолеум под ногами, старые деревянные плинтуса.

– Да, – тихо произнесла женщина, затем помотала головой, – то есть нет. Жил раньше, сейчас в основном со своими, там. Но иногда навещает.

– А вчера, был? – я прислушался к звукам в квартире, но всё было тихо, только из кухни доносились негромкое бульканье.

Та замялась, но под моим нахмурившимся взглядом, мелко закивала и призналась:

– Да, был.

Тут внезапно, на глазах у неё навернулись слёзы:

– Вы посадите его, да? Я знаю, у вас эта ужасная тюрьма.

Видимо сильно любила она сына, даже с учётом, что тот, не совсем человек уже. Бессмертный игрок. Впрочем, игровая раса у него была человеческой и, по статистике, связь с родственниками такие игроки держали более крепкую, чем остальные превращенцы.

– Посмотрим, – уклончиво ответил я, – но чистосердечное признание облегчает вину. Вы разрешите?

Я показал рукой вглубь коридора, шагнул вперёд. Светлана Генриховна тут же кивнула, посторонилась, пропуская меня. Хоть я и верил ей на слово, что в доме, кроме неё, никого, но проверить не мешало.

Заглянув на кухню, я увидел кастрюлю на плите, и некоторый беспорядок на кухонном столике, похоже я поймал хозяйку квартиры прямо посреди готовки. Там же отиралась и белая с подпалинами кошка, нагло стащившая и жадно пожиравшая кусок колбасы. Ойкнув, заглянувшая вслед за мной женщина, шикнула на ту:

– Машка, брысь, дрянь хвостатая!

Следом за кухней, по коридору был зал, с негромко работающим телевизором.

– Не люблю тишину, – тут же поспешили прокомментировать мне.

Вот только канал был, на удивление, не с сериалами, а новостной. Шла передача – “Новости игрового мира, с Бонусом и Гамовером”. Где два постаревших ведущих обсуждали последние события. Мелькнуло даже видео с ночного нападения пэкашников на нуболоку.

Странный выбор для домохозяйки…

Поджав губы, я остановил свой взгляд на стоявшем напротив телевизора диване и, стремительно подойдя, пока хозяйка не успела опомниться, произнёс:

– Я присяду, – и тут же резко на него сел, плюхнувшись всем весом, отчего диван, неожиданно, человеческим голосом ойкнул.

Женщина побледнела, а я, вскочив, выхватил гаситель игровых способностей и, отступив пару шагов, скомандовал:

– Из дивана, без резких движений, иначе применю негатор. Живо!

Там завозились, затем сиденье приподнялось и из отделения для белья под ним, вылез молодой парень, в кожаном доспехе и высоких, до колена сапогах. Волосы его были стянуты в модно-молодёжный конский хвост, и украшены обручем. Взгляд Степана, а это точно был он, был затравленный, исподлобья, словно у маленького зверька.

– Ник и уровень! – вновь жёстко приказал я.

Над головой загорелась чуть желтоватая надпись: – “Гаммадрил”.

Даже дуэль, один на один, всё равно чуть красила ник, система одинаково воспринимала любое убийство одного игрока другим, но парень, судя по всему, если и пэкашил, то редко и осторожно.

В принципе, пока желтый не начинал уходить в оранжевый оттенок, игрок по местным понятиям пэкашером не считался. Мало ли, кого в порядке самообороны завалил или на дуэли.

– Я ничего не делал, – заявил внезапно парень, – я всю ночь спал, мама свидетель.

Покачав головой, я хмыкнул, покосился на женщину, затем ответил:

– И не совестно мать подставлять? Натворить, а потом, стыдливо поджав хвост, бежать мамке под юбку? Ты же не ребёнок уже. А?

Услышав в моём голосе толику презрения, он закусил губу, скривился буркнул еле слышно:

– Пошел ты, непись…

– Стёпа! – охнула Светлана Генриховна.

– Осторожней, молодой человек, – резко произнёс я, – иначе суток на пять – десять вы о прокачке забудете. Помимо штрафа за дуэль в жилом квартале.

– Штрафа? – ухватилась хозяйка квартиры за мои слова.

– Штрафа, – подтвердил я, – если ваш сын признает участие в дуэли, я зарегистрирую административное правонарушение, а начальник управления определит сумму штрафа.

– А если… – вскинулся Степан.

– А если не признаете, то придётся назначить дополнительную экспертизу и если ваше участие подтвердиться, к штрафу также добавится административный арест, потому что отказ от признания вины будет считаться отягчающим обстоятельством.

– А как же пятьдесят первая конституции? – парень всё не мог угомониться, – я на юридическом учился, это моё право не свидетельствовать против себя.

– На игроков эта статья не распространяется, – покачал головой я, – если бы вы следили за поправками после прихода Системы, таких вопросов бы не задавали.

Это похоже его убедило. Свесив голову вниз, он подумал с минуту, затем вздохнул и угрюмо произнёс:

– Я был не один.

– Естественно, – не удержался от саркастического смешка я, – дуэль предполагает наличие как минимум двух. Но не переживайте, мои коллеги сейчас как раз занимаются вашим товарищем, – “Свинтусссом”.

Это поставило окончательную точку в разбирательстве и, сделав необходимые записи в планшете, я взял объяснение с “Гаммадрила”, после чего квартиру Вернеров покинул.

Парни меня уже ждали, отработав второго участника дуэли, поэтому можно было ехать дальше.

Остальные анонимки были практически такой же рутиной, и часам к двум, купив по дороге в магазине по пачке доширака и паре сосисок на каждого, мы вернулись в управление.

Правда, только я успел залить лапшу с порезанными туда кружками сосисками, кипятком, как на пороге нашего кабинета возникла Алиса.

– О, привет Алисон! – помахал ей с дивана Костя, а я, вспомнив, что обещал к ней заскочить, хлопнул себя по лбу.

– Прости Алис, совсем забегался, – искренне покаялся я, под её требовательным взглядом.

Смягчившись, она прошла к нам, села на диван к быстро подвинувшемуся Мезенцеву, поправила юбку и, покачав головой, глядя на бичпакеты на столе, вздохнула:

– Что вы едите…

– И не говори, гробим желудок, – жалостливо произнёс Костя, ткнул несильно девушку пальцем в бок, – нет бы нас своей домашней едой угостить?

– У тебя жена есть, – ответила Старцева с лёгким упрёком, – вот она пусть тебя и кормит.

– Злая ты, – надулся тот, – между прочим, она у меня тоже в погонах, нам некогда готовить, мы на службе.

– Сам такую выбрал.

– Ну ладно я, – тут же нашелся Мезенцев, ткнул в мою сторону, – но Андрей-то один.

– Андрею может и приготовлю, – поправила кокетливо девушка прядь, заправляя ту за ухо, одновременно с лёгкой полуулыбкой глядя на меня.

– Спасибо Алис, но, – покачал я головой, открыв крышку и перемешивая исходящую паром лапшу, – не стоит. Сегодня мы в конторе, а завтра на выезде целый день, тут не угадаешь.

В этот момент забежал в кабинет Булдаков, критически оглядел всю нашу компанию, поздоровался:

– Привет, Алис.

Затем требовательно спросил уже нас:

– Что по анонимкам?

– Отработали Вадим Петрович, – ответил Женька, – сейчас поедим и дальше по делам работать будем.

– Ну ладно, – полковник ещё раз оглядел кабинет, словно выискивая какой-то компромат, после чего убежал дальше, по своим начальственным вопросам.

Заточив дошик, я выпил оставшийся после лапши химический раствор – бульоном его рука не поднималась назвать, полирнул всё это кружкой чая с печенькой и вполне сытый, поднялся со стула.

– Ну что, пошли за сводками?

Я протянул руку, помогая Старцевой подняться с дивана. Галантно пропустил вперёд. Не отказав себе в удовольствии, полюбоваться на её подтянутую тренировками в зале и обтянутую юбкой, гм, попу. Особенно когда она передо мной поднималась по лестнице на третий этаж, где был её кабинет.

Ну а что? В конце-концов, я же не голубой и не импотент, чтобы совсем не обращать на это внимания. Ничто мужское мне не чуждо, хоть я и игрок.

Дождался, когда она отопрёт дверь, облокотился о стойку, перегораживающую помещение, наблюдая, как она достаёт из ячейки запечатанный пакет. Расписался в журнале о получении, после чего, вскрыв конверт, достал сводки, читая переписку из игровых чатов интересующих меня игроков.

Наша поисково-техническая служба была единственной во всем управлении, использующей в качестве сотрудников игроков. Но это был, так скажем, негласный контингент сотрудников, никогда не появлявшийся в управлении и никак, кроме сопровождения отдельных оперативных мероприятий, не взаимодействующий с остальными.

Чисто теоретически, не скрывай я свой статус игрока, я бы мог работать там, но… Не моё это было, не моё. Просто следить, не предпринимая никаких активных действий, было противно самой моей натуре. Я хотел видеть в глазах преступника понимание того, что он попался, как до него доходит, что наказание неотвратимо и игра окончена. И то, как пуля войдёт ему в затылок, ставя окончательную точку в деле. Гейм, как говорится, ова. А служба в “темных” такой экспириенс мне дать не могла.

Оторвавшись от сводок, взглянул на внимательно наблюдающую за мной девушку, произнёс:

– Ладно, Алис, побежал я работать.

– Беги, – вздохнула она и отвернулась.

Я замешкался, на секунду захотелось её окликнуть, сказать что-то хорошее, какой-нибудь комплимент, но усилием воли сдержался. В который раз говоря себе, что не имею права этого делать.

Следующим на очереди было выяснение кое-каких виденных мною ночью у других игроков, игровых способностей. А для этого нужно было заглянуть к ещё одним коллегам.

Наши четырехглазые товарищи аналитики (а что я сделаю, если они все стабильно в очках), сидели этажом ниже за мощной дверью с труднопроизносимой аббревиатурой АГСОД, что расшифровывалось как: „Аналитическая группа сопровождения оперативной деятельности” и по штатке числились первым отделом оперслужбы. Кстати, тоже единственный отдел куда наоборот, брали исключительно фанатов всяких онлайновых фэнтезийных игр. Потому, что их задачей было систематизировать и анализировать все аспекты игровой Системы. Одним из требований к кандидатам в отдел было не менее десяти тысяч часов игры по счетчику стима в онлайновые проекты. Исходя из этого, сразу можно было понять, какого уровня задроты сидели там.

Я дернул на себя дверь, под пиликанье сработавшего замка, прямо от входа окинул просторное помещение внимательным взглядом. Аналитики, как им и положено, занимались своими прямыми обязанностями – пялились в экраны. Компьютеры у них были ни чета динозавру в нашем кабинете, процессор кор ай семь три тысячи семьсот семьдесят ка, на четыре ядра и восемь потоков, видеокарта джифорс джи ти икс шестьсот девяносто, на четыре гига пятой памяти и плоские широкоформатные мониторы двадцать четыре дюйма диагональю.

Впрочем, ни я, ни другие опера им особо не завидовали, какая разница, на каком экране пасьянс раскладывать.

Максим Ануфриев, старлей, долговязый парень, аналитик неофициально закреплённый за нашим отделом, был на месте и рассеянно прихлёбывал кофе из изрядно заляпанной кружки. Да, – глушить кофе литрами, это тоже было любимое занятие в первом отделе.

– Здорово Макс, – поздоровался я, плюхаясь на стул рядом.

Ануфриев был, похоже, где-то глубоко в своих мыслях и на приветствие никак не прореагировал, продолжая подносить к губам опустевшую, как я успел заметить, кружку. Я помахал рукой у него перед лицом. – А, что? – Вынырнул он из раздумий, хлопая глазами, словно сова из мультика. Увидя меня, буркнул: – А, это ты.

– Я, я, скажи, у тебя есть инфа по способностям паладина двадцатого уровня?

– Ну ты спросил, – покачал головой парень, – про двадцатый уровень вообще мало что известно, топы эту информацию стараются скрывать, а то желающих их ганкнуть не мало.

– Совсем ничего не сможещь сказать? – прищурился я.

– Ну, – тот почесал вихрастый затылок, поправил замусоленный воротник торчащей из под свитера рубашки, – кое что есть, по слухам.

– Паладин пэкашер, – добавил я.

– Оу, – округлил глаза за стёклами очков Ануфриев, – тёмный паладин. С ним посложнее будет, у них перки отличаются от светлых.

Он залез в комп, потом на какой-то форум в сети, пояснил:

– В нашей АИС ОСБД этого нет, потому как совсем непроверенная инфа, но вот тут в группе кое что парни пишут. Игроки или такие как мы, непонятно, но многое по базе подтверждается.

Максим повернул ко мне экран, чтобы лучше было видно, я пробежался взглядом по написанному, а затем ткнул в одну из них пальцем.

– Вот, ульта, – божественный удар, по информации, паладин применил что-то такое, дистанционное большой мощности, правда, тут сказано про волну, а там была полоса света, тонкая словно режущий серп.

Ануфриев мгновенно подобрался, уточнил:

– А оружие у него какое было?

– Двуручный меч, как бы не ультра рарка.

– Вот и ответ, – покивал старлей, – уже сталкивались с таким, эффекты ульты меняются от экипированного оружия. Значит, говоришь, инфа точная?

– Да, – кивнул я, – стопроцентная.

– Тогда внесу в базу, – Максим тут в предвкушении потёр ладони, – ульта паладина двадцатого уровня, остальные обзавидуются, что мы первые её узнали.

– Ну, не факт, что первые, – чуть улыбнулся я, – кто-то, вероятно, знает и помимо нас.

– Не важно, – махнул рукой парень, – в базу мы первые внесём, значит нам и слава. Да, кстати, ещё что-то известно? Дальность, сила воздействия, аспект воздействия?

Ануфриев выжидательно на меня посмотрел, на что я, кивнул и перечислил:

– Ну, дистанция максимальная, то есть не меньше пятидесяти метров, воздействие физическое, по крайней мере на предметы, пробивающая способность очень высокая, легковой автомобиль разрезает вдоль.

– Серьёзно! – впечатлился старлей, – точно ульта.

Мы ещё посидели с ним, поговорив по способностям других классов, а затем я поинтересовался насчет Мясника.

Быстрый поиск нашел сразу нескольких, с разными вариациями написания ника, но это было не то, и уровни в пределах пятнадцатого и биографии совершенно не впечатляющие. Попробовали помимо ников пройтись по прозвищам, которыми сами игроки иногда друг-дружку награждали, но и там всплывали только какие-то несерьёзные личности.

Я уже уходил, когда внезапно вспомнил один эпизод, ещё до появления ФСН, в период самого разгула игровой вольницы, когда государство буквально трещало по швам, грозя развалиться. Тогда обезлюдел целый город на двадцать пять тысяч жителей. Выжило процентов десять населения, успевших сбежать. Остальных, за неделю вырезал один игрок. Без магии, одними оружейными перками. Ни ника, ни как выглядит, ни даже какой он был расы и класса, ничего не было известно. Но результаты его действий, они серьёзно били по психике, даже видавшим виды людям.

“Натуральный мясник,” – вспомнил я слова судмедэксперта, после осмотра очередного трупа.

Так может это был именно этот мясник?

Я мог ошибаться, скорее всего ошибался, вероятнее всего это был какой-то другой Мясник, но если был даже минимальный, призрачный шанс выйти на того, устроившего бойню игрока, я должен был его использовать, хотя бы ради тех погибших людей. А это означало то, что мне надо попасть в этот самый пэка клан к Одувану.

Глава 4

“Одуван, Одуван, Одуван…” – я сидел за столом вяло жуя жареную ногу шерстистого трирога по орочьему рецепту, дающую баф выносливости на шесть часов. Стоила она прилично, но у меня было ощущение, что лишней этой ночью не будет.

Время шло, а я всё никак не мог придумать, как лучше влиться в клан к этому пэкашеру. Просто потому, что любой паладин весьма неплохо чувствует в разговоре фальш. Пресловутая эмпатия это или сама Система под её видом обеспечивала им механику распознавания лжи без всяких заклинаний, просто как особенность класса, и это было давно подтверждено на практике.

Я, как инквизитор, тоже так мог, но именно как отдельным накладываемым на игрока заклинанием. Никакой интуитивной способности, что, иной раз, печалило. Впрочем, паладинское чутьё на ложь можно было обмануть, а моё заклинание никогда.

В первую нашу встречу общаясь с ним я мог избегать чётких формулировок, не давая срабатывать его способности, но при приёме в клан, явно будут допрашивать со всем тщанием. Пэкашники всегда были особенно осторожны. Особенно с учётом кланов антипэкашников, навроде того в котором состоял мой давний знакомец Даздранагон. Набить на добровольцах из клана килы и затем, с красным ником внедриться в пк-клан, с целью слива инфы по их планируемым набегам, было делом не то чтобы достаточно частым, но и не событием из ряда вон. Как впрочем и обратная вербовка среди зелёных ников соглядаев работающих на плеер киллеров. А с учётом, что среди и тех, и тех попадались люди служившие как в армии, так и в правоохранительных органах, то система собственной безопасности постоянно совершенствовалась и усложнялась.

Да тот же самый Одуван, как говорила мне справка из ОСБД, в миру был Красновым Петром Яковлевичем, подполковником ГРУ. В отставке, естественно, но с весьма специфичным набором навыков и своей особой психикой профессионального диверсанта. Я уже с подобным товарищем встречался, только тот был генерал-майором и ник имел – “Горец”.

Мда… Хорошо ещё, додавили таки наше министерство обороны и те поделились с нашей службой данными по всем зарегистрированным офицерам получившим игровой статус. Правда, только по находящимся в запасе или отставке, часть военнослужащих-игроков продолжило служить в рамках вновь созданных подразделений. Но в те вопросы я не лез, там министерство обороны решало какие-то свои задачи и само контролировало своих игроков.

Дожевав ногу, я поднялся из-за стола и, провожаемый косыми взглядами местных орков с дубинами, сидевших за столами в камуфляжных штанах и тельниках, и занимавших почти всё пространство зала, вышел из бара “Ультрамарин”. Игровая еда хорошего качества здесь была дешевле чем в других местах, но завсегдатаями тут были исключительно орки, практически все как один в прошлом отслужившие срочку в ВДВ, поэтому свободно войти в бар могли все игроки, а вот выйти своими ногами, а не улететь на респ, только некоторые. Здесь без разговоров били в бубен эльфам и гоблинам, чисто за расовую принадлежность, а также сходу отоваривали всяких разбойников и колдунов любой расы, презираемых за нечестное ведение боя. С воинскими классами людей и гномов, впрочем, тоже месились, но благородно, один на один и строго на кулачках, до момента пока хэпэ одного из дерущихся не упадёт в красную зону. Опосля, если противник вел себя достойно, тащили за стол и под дружные песни про “синеву” поили и кормили. Не трогали только хилеров, поэтому я, привычно маскируясь под жреца, мог спокойно, без драки там поужинать.