Читать онлайн Судьба темнее, чем любовь бесплатно

© А. Зубарева, перевод на русский язык, 2022

© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2023

* * *

Посвящается всем тем, кто загадывает желания, глядя в ночное небо

Плей-лист

Klergy, Valerie Broussard – The Beginning of the End

Skylar Grey – Invisible

Within Temptation – Our Solemn Hour

Celtic Woman – I See Fire

UNSECRET, Young Summer – Can You Hear Me

Audiomachine – 10 Inch Nails (Alluxe Remix)

League of Legends, Valerie Broussard, Ray Chen – Awaken

Eightysix – Valhalla

Celtic Woman – Skyrim Theme

Amberian Dawn – Valkyries

Tommee Profitt, SVRCINA – Tomorrow We Fight

Colossal Trailer Music – A Winter Tale

Ruelle – Oh My My

2WEI – Toxic0

Colossal Trailer Music – Cold Reaper

Varien, Laura Brehm – Valkyrie

Klergy, Valerie Broussard – Start a War

Thomas Bergersen, Two Steps from Hell – He Who Brings The Night

Thomas Bergersen, Two Steps from Hell – Sky Titans

Black Veil Brides – In The End

David Chappell – End of Days

Пролог

Амстердам, Нидерланды

Любая жизнь рано или поздно заканчивается смертью. Это непреложная истина, но люди в большинстве своем ведут себя так, будто их жизнь не закончится никогда. Будто они бессмертны. Странно, что за такое количество времени они так и не осознали, как сильно заблуждаются.

«Ох уж эти люди…» – тихо фыркнула Вирджиния, которую немногочисленные друзья звали просто Ви, и поднесла к губам фарфоровую чашечку. Что ж, по крайней мере кофе здесь вкусный.

В этот солнечный день Ви сидела на террасе кафе и ее окружали самые разные люди. Здесь были и мамочки с колясками, которые рассказывали друг другу о своих буднях, и студенты, остервенело стучащие по компьютерным клавишам, и бизнесмены, обложившие себя ноутбуками, планшетами и смартфонами, и туристы, увешанные рюкзаками и фотоаппаратами и приготовившиеся к встрече с самыми красивыми достопримечательностями города. Ви, в своих обтягивающих рваных джинсах, коричневой кожаной куртке и туфлях на высоком каблуке, ничем не выделялась из толпы.

Из помещения доносилась негромкая музыка, которая смешивалась с уличным шумом – кафе располагалось на перекрестке. Сигналящие автомобилисты, велосипедисты, мчащиеся на всех парах, прохожие, занятые болтовней или заткнувшие уши наушниками… Никто из них не знает, когда умрет, и не подозревает, что это может случиться в любую секунду. Наверное, оно и к лучшему. Жить намного проще, если не знаешь, когда за твоей душой явится Смерть. Или валькирия.

Два дня назад Ви почувствовала, как к одному из героев приближается гибель. Это и привело ее в Амстердам. А теперь… теперь остается лишь ждать того часа, когда судьба возьмет свое.

Гудки клаксона зазвучали громче, настойчивее, яростнее. Свет на светофорах сменился. Один из водителей попытался проехать на желтый и не заметил грузовика. Бам! Осколки разлетаются во все стороны, со стоном сминается металлический кузов…

Послышались крики. Люди за соседними столиками повскакивали с мест, некоторые схватились за телефоны, чтобы вызвать спасателей, другие от шока будто приросли к земле.

С ледяным спокойствием допив кофе, Ви поставила чашечку на блюдце. Миленькая официантка стояла, вцепившись в поднос, и испуганно таращилась на развернувшуюся буквально в нескольких метрах от них трагедию.

Вдали уже слышался вой сирен. Машины с визгом тормозили, из них выскакивали водители и бросались на место аварии, чтобы помочь.

Ви мельком взглянула на изящные золотые часики, обхватывающие ее запястье, и поднялась. Положила на стол несколько купюр и покинула террасу. Все были так увлечены происходящим, что никто не обратил на нее внимания. В свою очередь, все внимание Ви было сосредоточено лишь на одном человеке – молоденьком докторе на другой стороне улицы, который спешил к месту аварии.

Даже издали Ви чувствовала, что его душа чиста. Он – герой. Бескорыстный, храбрый, всегда готовый прийти на помощь.

И сейчас он умрет.

Ви снова посмотрела на часы. Послышался шум приближающегося автомобиля. С каждой секундой мотор ревел все громче и громче, вскоре автомобиль вылетел из-за угла – и сбил доктора.

И снова крики, визг покрышек… Вой сирен уже совсем рядом, начинается паника…

Ви перешла через дорогу. Вокруг царил такой хаос, что на нее по-прежнему никто не смотрел. Сделав несколько шагов, Ви остановилась перед истекающим кровью доктором, который уставился на нее испуганными серыми глазами.

– Все будет хорошо, – прошептала Ви. Она знала: доктор слышит ее так отчетливо, как если бы она наклонилась к его уху. – Ты – настоящий герой, Август, и поэтому удостоен великой чести. Пойдем со мной, я отведу тебя в Вальгаллу, где тебя ждет вечная жизнь. Как и других героев, что были до тебя.

Грудь Августа тяжело поднималась и опускалась, глаза тускнели: жизнь стремительно покидала его тело. Несмотря на это, Ви заметила, как Август слабо дернул пальцами в ее сторону. Вскоре он издал последний вздох, душа отделилась от смертного тела и полупрозрачной фигурой предстала перед Ви.

Лицо Ви озарилось улыбкой – впервые за сегодняшний день. Валькирия протянула Августу руку и сказала:

– Ты сделал правильный выбор.

Август казался растерянным. Но, несмотря на это, он твердо посмотрел на Ви и, слегка поколебавшись, взял ее за руку. Врачи «Скорой» тем временем пытались оживить его мертвую оболочку, но было уже слишком поздно. Его время пришло. Никто и ничто не сможет этого изменить.

Ви почувствовала, как ее наполняет сила, которой обладают лишь валькирии. Подобные ей могут перемещаться в Вальгаллу из любой точки мира. Небо над головой озарилось сиянием, но в этот солнечный день его видели лишь двое – Ви и Август. Вот она, дорога домой…

– Не так быстро.

Ви застыла, как и стоящий рядом с ней герой. Сияние в небе погасло.

Ви медленно обернулась.

– Ты?! – только и сумела сказать она.

За проведенные на земле столетия валькирия столько всего повидала, что ее мало чем можно было удивить. Но появление этого существа ее удивило.

Глубокий хрипловатый голос принадлежал тому, кто жил на свете не меньше ее, а может, даже больше. Сайрус любил представать в обличье обычного смертного. Короткие темные волосы, такие же темные глаза, длинный шрам на щеке – Сайрус не был лишен определенной привлекательности, но Ви на нее не велась. Сайрус не человек, несмотря на то что по его венам течет человеческая кровь. Он монстр, слуга самой разрушительной во всех мирах силы, имя которой Хаос. Здесь ему не место.

– Ты напрасно теряешь время, – процедила Ви. – Август принял решение. Он присоединится к героям Вальгаллы.

Сайрус приподнял уголки губ, отчего его рассеченное лицо искривилось в жуткой гримасе.

– Неужели?

С этими словами он протянул руку Августу и медленно сжал пальцы в кулак. В ту же секунду Август рухнул на землю. Он бросил на Ви молящий взгляд, но не успела она опомниться, как его душа растворилась прямо у нее на глазах.

– Теперь он мой, – сказал Сайрус и растянул губы шире, отчего его улыбка стала казаться еще более дьявольской.

Ви от удивления приоткрыла рот, а потом отчаянно затрясла головой:

– Этого не может быть. Ты не в силах…

– Отнюдь.

Секунда – и вот Сайрус уже напротив, теперь их разделяют лишь несколько метров. Полы длинного плаща взметнулись, хлестнув его по ногам. Еще секунда – и Сайрус у нее за спиной. Грудь пронзила обжигающая боль.

– А еще я в силах убить тебя, маленькая валькирия.

Ложь. Никто не может убить валькирию. Они наследницы самых могущественных скандинавских богов. Они существуют испокон веков. Девять первых валькирий поделились силой со своими дочерьми, с дочерьми своих дочерей, а также племянницами, внучатыми племянницами и другими потомками. Прежде никто из валькирий не умирал. Прежде никого из валькирий не убивали.

Несмотря на это, Ви чувствовала, как жизнь медленно покидает ее – совсем как мгновения назад жизнь покидала Августа. Руки и ноги становились все тяжелее, и колени, казалось, вот-вот предательски подогнутся. Сердце заколотилось в груди, словно пытаясь сопротивляться неизбежному. Но слишком поздно. Сражение проиграно.

«Как странно…» – подумала Ви, соскользнув вниз и больно ударившись об асфальт. Люди знают, что однажды умрут, но живут на полную катушку, как если бы были бессмертны. А она, валькирия, считавшая себя бессмертной, оказывается, никогда и не жила по-настоящему…

Ви накрыло тенью, и она увидела окровавленный нож.

– Не переживай, маленькая валькирия, – прошептал Сайрус, присев рядом с ней. – Скоро твои соратницы последуют за тобой. Одна за одной, пока никого не останется. И тогда этот мир будет принадлежать нам.

Ви захотелось возразить, закричать, осыпать Сайруса самыми страшными ругательствами и проклятиями. Захотелось пообещать, что месть ее сестер будет жестокой. Но она не смогла произнести ни слова, потому что в следующую секунду тьма заволокла ее сознание и тело наконец перестало бороться за жизнь.

Навсегда.

Глава 1

Блэр

Два месяца спустя

Неподалеку от Йеллоунайфа

Северо-западные территории, Канада

Пожалуй, лезть на крышу посреди зимы было не лучшей идеей. Впрочем, я перестала сожалеть об этом сразу после того, как забралась наверх, расчистила клочок пространства от снега, расстелила термоодеяло и села. Застегнув «молнию» на куртке до самого подбородка, я засунула руки в карманы, запрокинула голову и уставилась в небо.

Стоял тихий звездный вечер. Луна светила так ярко, что мерцала на снегу и отчетливо отражалась в ледяном зеркале озера, которое начиналось сразу за нашим домом. Это уже третья суровая зима подряд. С каждым годом морозы крепчают, а лето становится короче. Вот и сегодня, в этот ноябрьский вечер, каждый мой выдох превращается в маленькое облачко пара, которое тут же растворяется в темноте. Дует холодный, почти ледяной ветер, он швыряет волосы мне в лицо, и через несколько минут я начинаю чувствовать, что у меня онемели щеки. А потом и кончик носа. Надо вернуться домой, в тепло, но… как же не хочется!

Меня переполняло предвкушение, отчего я сидела напряженная, натянутая, как стрела. Небо было темным-темным, но я надеялась, что сегодня мне посчастливится увидеть зрелище, которое я так жду.

Через некоторое время ветер стих и воцарилась удивительная тишина. Мы живем в полной глуши: до города несколько миль, до ближайших соседей – почти столько же, поэтому я невольно улыбнулась, услышав приближающийся шум мотора. Через несколько секунд мотор затих и раздался хруст снега под ногами – кто-то шел к дому.

У мамы с сестрой тренировка в самом разгаре, поэтому они не услышат ни звонка, ни стука. Но не страшно: входная дверь все равно не заперта. Я принялась мысленно отсчитывать количество шагов, которые требуются для того, чтобы войти в дом, пересечь коридор и подняться по лестнице. С каждой секундой сердце у меня в груди билось чуточку быстрее. Вскоре позади раздался скрип открываемого окна, и я не удержалась от улыбки.

Шаги приблизились, и до меня донесся глубокий и хорошо знакомый голос:

– И почему я ничуть не удивлен?

Я улыбнулась шире. Уверена, мое присутствие на крыше удивило Райана не больше, чем меня – его появление. Райан приходит к нам как к себе домой. Да и я к нему тоже. Наши семьи дружат уже много лет, и всякий раз, когда моя мама уезжает по делам (по официальной версии, в командировку или навестить родных), мама Райана присматривает за нами с Феньей. С тех пор как мы с Райаном сдали на права, нас постоянно гоняют туда-сюда между домами: передать свежие маффины или лазанью, вернуть одолженную книгу или поделиться по весне молоденькими саженцами. Наши семьи не просто дружат, мы считаем друг друга родными.

– Что ты здесь делаешь, Блэр? – поинтересовался Райан, вставая рядом. Он и так высокий, а теперь возвышался надо мной, как башня.

Вместо ответа я указала в небо и пододвинулась, освобождая место. Громко вздохнув, Райан сел, потом, несмотря на холод, лег на спину и вытянулся во весь рост.

– Что ты надеешься увидеть? Звездопад? Северное сияние? – спросил он. С каждым словом у него изо рта вылетало облачко пара.

Я улыбнулась ему через плечо:

– Ты сейчас серьезно?

Мы с Райаном знакомы с первого класса, поэтому ему прекрасно известно, что я обожаю северное сияние и хватаюсь за любую возможность его увидеть. Даже если для этого приходится вставать ни свет ни заря или сидеть зимой на крыше. Есть в этом зрелище что-то волшебное – и не только потому, что я в отличие от большинства людей знаю, откуда оно берется.

Да, знаю. Впрочем, от этого я не перестаю им восхищаться. Я часами могу наблюдать за тем, как сияние окрашивает небо разноцветными всполохами. Иногда ярко-зелеными, которые потом приобретают бирюзовый оттенок, иногда – фиолетовыми или даже розовыми, а порой, если повезет, – и теми, и другими. Как радуга в глубочайшей тьме.

– Ты заболеешь, если продолжишь здесь сидеть, – проворчал Райан, но не сделал ничего, чтобы заставить меня встать.

– Как и ты, – возразила я и снова посмотрела на друга.

Взъерошенные золотисто-каштановые волосы (в отличие от меня Райан был без шапки, которая бы защитила его от ветра и холода), а в серо-голубых глазах, несмотря на ворчливый тон, горел задорный огонек. Уверена, у меня в глазах можно увидеть такой же. Райан не меньше моего хотел увидеть северное сияние.

– Я кое-что принес, – вдруг объявил он, без лишних объяснений сел, коснувшись меня плечом, и помахал в воздухе термосом. А ведь я его даже не заметила!

Райан разлил исходящий паром напиток по двум кружкам.

– Вот поэтому ты мой лучший друг, – сказала я, обхватив кружку руками. Внутри оказался крепкий зеленый чай. Я принялась осторожно пить, стараясь не думать о том, что Райан сидит почти вплотную ко мне.

– Нет, я твой лучший друг потому, что в любое время дня и ночи готов слушать о звездах и северном сиянии, а взамен надоедаю тебе болтовней о софтах и приложениях. А еще потому, что знаю тебя как никто другой, – добавил Райан и подмигнул, отчего у меня внутри все перевернулось.

– Точно, – выдавила я. – И потому, что торчишь со мной на холоде, отмораживая себе все, что можно, вместо того чтобы заняться чем-нибудь поинтереснее. Например, поработать над своим приложением. Ну, тем, которое нужно для получения стипендии на обучение в колледже.

Ничего не ответив, Райан поднес кружку к губам, и я успела увидеть, как на них промелькнула улыбка. От этой улыбки сердце у меня затрепетало, а пульс подскочил. Хорошо, что мы на улице: так мой румянец не вызовет лишних вопросов. А если и вызовет, то я свалю все на мороз – температура опустилась намного ниже нуля, – хотя вина в происходящем целиком и полностью на парне, который сейчас рядом со мной.

Бешеный пульс, жар в груди – теперь я понимаю, что означают эти странные ощущения, хотя долгое время отказывалась признаваться в этом даже себе. В какой-то момент за прошедшую пару недель я умудрилась влюбиться в Райана. Ума не приложу, как так вышло. Но в то же время я прекрасно понимаю, что для него я всегда буду лишь подругой. Или кем-то вроде сестры, которой у него никогда не было, потому что его родители развелись, когда он был совсем маленьким, а его мама не вышла больше замуж. У Райана есть единокровный брат Гектор, но они почти незнакомы, он часть семьи его отца, не более того. А я… Я с самого начала была для Райана кем-то вроде младшей сестренки.

Кто угодно на моем месте мог бы злиться или грустить, но я лишь благодарна за то, что Райан есть в моей жизни.

Он всегда был рядом, с первого дня в школе, когда остальные дети смеялись над моей не по размеру большой одеждой, которую я донашивала за своей сестрой Феньей. Райан был рядом, когда я завалила свой первый экзамен и чуть не расплакалась прямо в классе. Он был на всех моих днях рождения и прочих праздниках. Мы с нашими мамами и Феньей вместе ходили в ночной поход (лучшее воспоминание в моей жизни, потому что тогда я впервые увидела северное сияние). Райан остался рядом даже тогда, когда я свалилась с ужаснейшим гриппом. Он часами смотрел со мной фильмы и напоминал, что мне надо попить и принять лекарства. Конечно, потом он тоже заболел, но я заботилась о нем с не меньшим рвением. И когда Брайан Пембертон из хоккейной команды разбил мне сердце, Райан утешал меня. И высказал Брайану все, что о нем думает.

Правда вот в чем: я не могу представить свою жизнь без Райана и поэтому никогда не стану рисковать нашей дружбой из-за каких-то там чувств. Хотя мне больно при мысли о том, что он никогда не посмотрит на меня так, как смотрю на него я, и никогда не подумает обо мне как о девушке, потому что для него я все та же маленькая девчонка. Несмотря на то что этой девчонке уже стукнуло восемнадцать и в следующем году она пойдет учиться в колледж в Торонто. Как и Райан.

На мгновение царящую вокруг нас тишину разорвали басы тяжелого рока, донесшиеся из дома. Точнее, из тренировочного подвала. Хлопнула дверь, и музыка сразу же стихла, но я все равно поморщилась.

– Мама с сестрой все еще тренируются? – озадаченно спросил Райан, взглянув на меня.

Я пожала плечами, но Райан вряд ли разглядел это под толстой курткой.

– Ты же их знаешь, – пробормотала я, уткнувшись в термокружку, и сделала большой глоток. Чай согревал изнутри. Надеюсь, он поможет нам дождаться появления северного сияния, не превратившись в сосульки.

Ничего не ответив, Райан окинул меня долгим взглядом и снова уставился в небо.

Наверное, ему кажется странным, что мама с Феньей так увлечены тренировками. И что после окончания школы Фенья продолжает жить с нами, обучаясь у мамы разным видам боевых искусств, хотя могла бы поступить в колледж или найти работу, переехать в какой-нибудь другой город и начать строить свою жизнь.

Но я знаю, почему все так, как оно есть.

Моя мама – валькирия, одна из девяти бессмертных дев-воительниц. Валькирии живут в мире с незапамятных времен, они собирают души павших героев, чтобы подготовить их к решающей битве. К Рагнареку. Но теперь мама готова отказаться от этой ответственности и от своих сил. А точнее, передать их своей старшей дочери, Фенье. То, что для меня просто сказки, скоро станет для Феньи реальностью. Вот почему мама на протяжении многих лет так усердно тренирует сестру, в то время как я присоединяюсь к ним лишь изредка. Через несколько дней мама с Феньей отправятся в Эдмонтон, сядут там на поезд и поедут в Ванкувер, где и состоится тайная церемония, после которой Фенья будет допущена к кругу валькирий. На первое время Фенья останется в Вальгалле, а мама вернется домой, но уже как смертная. Как самый обычный человек. Вроде меня.

Но я не могу рассказать об этом Райану. Мама с детства наказывала никому об этом не говорить, и я хранила этот секрет. Кроме того, это не единственная тайна, которую я скрываю от своего лучшего друга. Мне остается лишь надеяться, что Райан никогда не узнает правду ни о моей семье, ни о моих чувствах. Потому что в противном случае… это может стать концом нашей дружбы.

– Блэр, смотри! – воскликнул Райан, указывая в небо. – Начинается!

Заразившись его энтузиазмом, я прищурилась, проследила за направлением его пальца и тоже увидела: небо начало светлеть! Северное сияние, словно по волшебству, разогнало тьму своими бирюзовыми всполохами.

Сердце у меня в груди забилось, как птица в клетке, – и не только потому, что я знала: в эту самую секунду какая-нибудь валькирия использует силу северного сияния, чтобы переместиться из одного места в другое, найти героя и забрать его душу.

Сердце у меня в груди колотилось потому, что вопреки здравому смыслу я мечтала о том, чтобы она забрала и меня. Чтобы отвела меня в место, о котором я грезила еще тогда, когда не подозревала о его существовании. В место, которое я никогда не увижу, потому что я не валькирия.

В Вальгаллу.

Глава 2

– Мам! – закричала я, поставив на комод букет с ветвями плюща. У мамы есть забавная причуда: она начинает составлять цветочные букеты всякий раз, когда волнуется. Поэтому теперь ими буквально заставлен весь дом. Букетов даже больше, чем красочных пейзажей, которые висят у нас и в прихожей, и в коридоре, и в спальне с гостиной. Хуже было только тогда, когда мы с Феньей первый раз шли в первый класс: дом напоминал цветочную лавку.

– Мам! Мы опаздываем!

На лестнице послышались торопливые шаги.

– Знаю, знаю! – закричала мама, летя вниз по ступенькам. Если бы я мчалась с такой скоростью, то наверняка сломала бы себе нос или шею, но мама добралась до первого этажа целой и невредимой. Мы с Феньей уже ждали ее с чемоданами наготове. Наша мама – могущественная валькирия со сверхъестественными способностями и в то же время самый несобранный человек из всех, кого мы знаем.

– Так, ладно, – сказала мама, накинув на себя пальто, и принялась шарить по карманам. – Телефон, паспорт, ключи… – Она застыла как громом пораженная. – Где ключи?!

Фенья указала в сторону входной двери. Мы с мамой – обладательницы волос скучного темно-каштанового цвета, а вот Фенья – блондинка, которая может посоперничать с любой моделью из рекламы шампуня.

– На комоде, – сказала она.

– А, да, точно.

Мама переместилась к комоду настолько быстро, что я невольно моргнула. За все время я так и не привыкла к нечеловеческой скорости, с которой она двигается. Особенно когда нервничает.

– Значит, мы все взяли? – уточнила мама.

– Кроме билетов на поезд, – сказала я, протягивая ей билеты, и закусила губу, чтобы сдержать улыбку.

– Ты, никак, смеешься надо мной, маленькая леди?

Мама в несколько шагов преодолела разделяющее нас расстояние, выхватила билеты у меня из рук, смерила их изучающим взглядом и только потом засунула в карман пальто (о сумочках она невысокого мнения).

Я почувствовала, как уголки моих губ опасно задрожали.

– Кто, я? Никогда!

Стоящая рядом со мной Фенья притворно закашлялась, пытаясь скрыть смех.

– Ничего-ничего, вот доживешь до моих лет… – усмехнулась мама, шутливо погрозив мне указательным пальцем. Впрочем, эти слова не произвели должного эффекта, поскольку мама никогда не говорила, сколько ей лет на самом деле. Я предполагаю, что около ста, Фенья считает, что вдвое больше. На вид маме можно дать лет тридцать пять, максимум сорок. Время для нее остановилось и будет стоять до тех пор, пока она не передаст силы своей перворожденной дочери и не превратится в смертную. Потом время Феньи остановится, а мамино – пойдет вперед.

Для меня остается загадкой, почему мама хочет отказаться от бессмертия. Если бы я владела крутыми магическими способностями, то ни за что не стала бы от них отказываться.

– Уверена, что справишься сама? – спросила мама, как мне показалось, уже в сотый раз. – Нас не будет всего несколько дней. Максимум неделю. Не больше.

– Мам… – Я сдержалась и не стала закатывать глаза. Знаю: мама хочет как лучше, но порой она перебарщивает со своей заботой. – Мне уже восемнадцать. Через год я поеду в колледж. Самое позднее к этому времени мне уже придется справляться самой. Не волнуйся, я проживу парочку дней без вас.

– Я все это прекрасно понимаю, дорогая, – ответила мама, нежно обхватив ладонями мое лицо. – Но ты…

– Младшенький птенчик в нашем семейном гнезде, и ты хочешь защитить меня от всего на свете, – широко улыбнувшись, закончила я. – Но сама подумай: учитывая все, чему ты меня научила, это меня должны бояться, а не наоборот.

Рассмеявшись, мама чмокнула меня в лоб.

– Вот это моя девочка! – воскликнула она, подхватила один из чемоданов и вышла на улицу. Я с улыбкой посмотрела ей вслед. Окинув меня веселым взглядом, Фенья наклонилась к своему чемодану, но тут я взяла ее за плечо, заставляя остановиться, и спросила:

– Ты в порядке?

Фенья на четыре года старше меня. В детстве мы не были особо дружны из-за разницы в возрасте, но за последние несколько месяцев нам удалось сблизиться. Я прекрасно понимаю, что стать валькирией – это судьба Феньи и что она с нетерпением этого ждет… но не могу отделаться от беспокойства, поселившегося у меня в душе. Или от страха, что девушка, которая вернется из Вальгаллы, будет уже не той Феньей, что я знаю.

Не моей сестрой.

– Я волнуюсь, – тихо призналась Фенья, мельком взглянув на улицу.

Райан уже приехал. Они с мамой стояли у машины и разговаривали. Мы сказали ему, что Фенью пригласили на прослушивание в Ванкувер и что мама, естественно, поедет с ней. Мы с Райаном проводим их на вокзал в Эдмонтоне и посадим на поезд. До этого еще несколько часов, но мне кажется, что прощание уже наступило. Наверное, потому, что по возвращении мама с Феньей уже не будут прежними.

Прежней останусь одна лишь я. Старая добрая Блэр.

– Все будет хорошо, – сказала я Фенье и заставила себя улыбнуться, надеясь ее подбодрить. – Жаль, что я не могу быть с тобой.

– Мне тоже жаль, – отозвалась Фенья, схватила меня за руку и крепко сжала.

Не знаю, кого из нас она пыталась успокоить, себя или меня. Да и какая разница? Я стиснула ее ладонь в ответ и сказала:

– Я ужасно тобой горжусь. Ты же в курсе, да?

Лицо Феньи прояснилось, с него слетели остатки волнений. Ничего не ответив, сестра притянула меня к себе и обняла.

– И я горжусь тобой, малышка, – прошептала она мне в волосы. Потом отстранилась и широко улыбнулась. – Но сейчас нам пора ехать, а не то мы опоздаем на поезд.

Я кивнула и схватила куртку, надевая ее на ходу. Дверь за нами захлопнулась. Я еще раз проверила, все ли взяла, и направилась к остальным.

– Привет, Блэр, – подмигнул мне Райан, поставив последний чемодан в багажник.

Внутри у меня все перевернулось, и я мысленно прокляла тело за такую реакцию. Господи, я знаю Райана целую вечность! Почему же я вдруг стала смотреть на него иначе? Почему взгляд подмечает разные мелочи, на которые я раньше не обращала внимания?

Например, озорной блеск в серо-голубых глазах, напоминающих небо в холодные зимние дни. Не скрытую щетиной ямочку на щеке, которая появляется, когда он улыбается… Несколько лет назад Райан вознамерился отпустить бородку, но быстро сдался: у него вырос только небольшой пушок. Зато теперь ему приходится бриться каждый день. Я знаю это потому, что если он не побреется, то у него на лице становится отчетливо видно щетину.

– Как насчет сесть в машину? – раздался его дразнящий голос. – Или будешь и дальше пялиться на снег?

Моргнув, я почувствовала, как на щеках проступает румянец. Проклятье! Не ответив, я ткнула Райана локтем в бок и сладко улыбнулась, когда тот застонал. Мы всегда так себя ведем: дразним друг друга, как брат с сестрой. Впрочем, иногда… иногда мне кажется, что Райан и правда заигрывает со мной. Или, может, мне просто хочется в это верить.

– Все готовы? – спросила мама и, не дожидаясь ответа, завела двигатель. Если она что-то забыла, то ей придется с этим смириться. Посадив их с Феньей на поезд, мы с Райаном сядем в машину и поедем обратно.

Мама осторожно выехала со двора и свернула на дорогу. Фенья возилась с радио, пока не нашла станцию, на которой крутили классическую музыку. Она сидела на пассажирском сиденье, а мы с Райаном делили заднее. Ближайшие несколько часов мне предстоит провести с ним рядом. Без возможности на что-нибудь отвлечься. Прекрасно, просто великолепно.

Мимо проносились окрестные пейзажи, по большей части покрытые снегом равнины, сверкающие на солнце мириадами мельчайших кристалликов. А вот дорога была просто ужасной: местами обледенелой, местами нерасчищенной, и нам то и дело приходилось сбавлять скорость. Но чем ближе мы подъезжали к Эдмонтону, тем лучше становилось покрытие. И тем стремительнее приближалась минута прощания.

Мой взгляд то и дело обращался вперед. Фенья сидела с закрытыми глазами, склонив голову к окну, и спала, приоткрыв рот. Выглядела она забавно. Мама обеими руками держала руль и смотрела прямо перед собой. Словно заметив, что я за ней наблюдаю, она взглянула в зеркальце заднего вида и тепло улыбнулась. Я улыбнулась в ответ.

Я всегда знала, что этот день настанет, но мне все равно трудно отпустить маму с Феньей.

«Их не будет всего неделю», – напомнила я себе, но это не избавило меня от щемящего чувства в груди. После того как восемь лет назад отец скончался, мы с мамой и сестрой превратились в сплоченную команду. Конечно, время от времени у нас случаются недопонимания (например, когда Фенья разбрасывает вещи или врубает музыку на полную громкость), но мы всегда и во всем поддерживаем друг друга и делим любые радости и горести.

Все, кроме церемонии, во время которой мама передаст свои силы Фенье и та станет валькирией. Понятия не имею, как это произойдет, но воображение рисует поистине эпическое зрелище. С музыкой, песнопениями, алтарем, купающимся в свете северного сияния… А может, валькирии решат обойтись шампанским с тортом, воздушными шариками и конфетти. Кто знает, как потомки древних нордических богов отмечают свои праздники? Наверняка пьют много медовухи…

Я отвернулась и посмотрела на Райана, который был необычайно молчалив на протяжении всей поездки. Сейчас он смотрел в окно и держался так напряженно, словно испытывал боль.

Я нахмурилась, заметив, как Райан сжал руку в кулак. Что с ним?

– Райан? – позвала я так тихо, чтобы мама с Феньей не услышали.

Райан не ответил.

– Эй… – Я похлопала его по руке.

Он вздрогнул, словно от удара, резко обернулся и несколько секунд смотрел на меня широко раскрытыми глазами. Потом тяжело сглотнул.

Так, ладно. Теперь я начинаю по-настоящему беспокоиться. Райану плохо? Он заболел? Может, мы вчера засиделись на холоде и он что-то подхватил?

– Что случилось? – спросила я. – Тебе плохо? Ты что-то побледнел…

Совсем как в тот раз, когда мы впервые прокатились на карусели. Я бесстрашно села на место, а вот Райан заколебался. Зато потом он повеселился от души, а меня жутко укачало, что было крайне несправедливо, ведь изначально карусель была моей идеей.

– Я в порядке, – улыбнулся Райан, но я на это не купилась.

Я же вижу: что-то не так. Губы у него плотно сжаты, и держится он напряженно. Как будто вот-вот откроет дверь и выпрыгнет из машины. Нет, конечно, что за бред. Может, его просто укачало от ухабистой дороги? Такого никогда раньше не случалось, но…

Машину занесло в сторону. Одной рукой я машинально схватилась за ручку от двери, другой – вцепилась в Райана. Похоже, мы наехали на лед. Мама вот-вот выровняет машину.

Но этого не произошло.

Ход машины не стал ровнее, напротив, колеса юзом заскользили по дороге.

– Мама? – испуганно вскрикнула я.

– Все хорошо, милая, – успокаивающе сказала мама, но ее слова заглушил крик.

Кричала Фенья.

– Господи боже! – услышала я справа от себя.

Все вокруг закрутилось с невероятной скоростью – и в то же время мне казалось, будто я наблюдаю за происходящим в режиме замедленной съемки.

Мама не справилась с управлением. Взревел двигатель, завизжали тормозные колодки. Овраг распахнул свои жадные объятия.

А потом мир вокруг померк.

Глава 3

– Блэр…

Темнота. Вдалеке слышится шум. Что это, море? Ветер?..

Окружающий мир вдруг зашевелился, закачался, а потом снова замер. Что произошло?

– Блэр? Блэр! Ты меня слышишь?

До меня доносился чей-то настойчивый голос, но слышала я его приглушенно: он с трудом пробивался сквозь стоявший у меня в ушах шум и сквозь плотную пелену тумана, накрывшую мое тело подобно одеялу. Чудесному, успокаивающему одеялу, из-под которого не хочется выбираться. Потому что это будет означать возвращение к реальности.

– Давай же, Блэр!

Голос звучит знакомо. Я его знаю. Сердце забилось чуточку быстрее. Кожу начало покалывать. Тело отреагировало раньше, чем разум успел понять, кто меня зовет и почему в его голосе столько отчаяния.

Приоткрыв глаза, я застонала от яркого света. Торопливо зажмурилась и повернула голову набок, отчего висок прострелило резкой болью.

– Ну же, взгляни на меня… – Теплая ладонь легла мне на лицо, и я почувствовала, как меня погладили по щеке. – Прошу тебя, Блэр…

Совершив усилие, я снова заставила себя открыть глаза. В этот раз на фоне ослепляющего света стояла чья-то фигура. Пришлось несколько раз моргнуть, чтобы очертания приобрели форму и я смогла разглядеть склонившегося надо мной человека.

– Райан… – прохрипела я и потянулась к нему. Райан взял мою руку в свою и крепко сжал. – Что? Где мои?..

Что произошло? Голова гудит так, будто по ней молотом ударили, но шум в ушах начинает постепенно стихать. Я попыталась сесть, но куда там… Тогда Райан приобнял меня за плечи и осторожно помог принять вертикальное положение.

У меня закружилась голова, и я изо всех сил вцепилась в пальто Райана. Поморщилась, почувствовав во рту металлический привкус. Проклятье, что же здесь произошло?!

Только тогда я заметила, что в воздухе пахнет дымом и чем-то едким, чем-то… плавленым. Пластиком? Резиной? Автомобильной шиной?..

Я обернулась, но Райан, который с взволнованным видом стоял передо мной на коленях и все еще придерживал меня, загородил мне обзор.

– Что случилось?

Отстранившись, я попыталась встать, но сумела лишь подняться на четвереньки.

– Блэр…

Кажется, Райан хотел меня остановить, но каким-то чудом, исключительно благодаря силе воли, мне удалось вскарабкаться на ноги.

– Произошел несчастный случай… – голос Райана дрогнул.

Несчастный случай? Последнее, что я помню, – это как Фенья спала в машине. А еще – мамину улыбку. Помню странный разговор с Райаном. Помню, как машину занесло, как я услышала крик. А потом…

Я нащупала пульсирующую рану на виске и поморщилась. С губ сорвался тихий стон. Я опустила взгляд на свои пальцы, они были влажными и блестели чем-то красным в солнечном свете.

Кровь. У меня идет кровь.

Где мама с сестрой?!

Обернулась я медленно – у меня по-прежнему ужасно кружилась голова. Мы находились на обледенелой дороге. Но не рядом с оврагом, который я сейчас вспомнила, а на другой стороне, напротив него.

Взгляд метнулся назад, к тому месту, где виднелся багажник серебристо-серой машины, и я почувствовала, как внутри у меня все оборвалось.

– Мама?.. – задыхаясь, прошептала я, не в силах отвести взгляда от того, что когда-то было нашей машиной. – Фенья?

Я сдвинулась с места прежде, чем в голове успела сформироваться хоть какая-нибудь четкая мысль. Надо добраться до мамы и сестры, я должна им помочь, должна что-то сделать… Я неуверенно шагнула вперед – раз, другой… потом Райан схватил меня за руку, заставляя остановиться. Я попыталась вырваться, но Райан обнял меня со спины и притянул к себе. Я почувствовала, как он прижался ко мне всем телом. Исходящий от него запах перебил вонь дыма и огня, но не оказал на меня обычного действия. Потому что я перестала вообще что-либо чувствовать.

– Уже слишком поздно. Они не… они не выжили, – прошептал Райан мне на ухо, но привычного успокаивающего эффекта от его голоса не последовало. Потому что сказанные им слова были последним, что мне хотелось слышать. –   Мне жаль, Блэр, очень жаль…

– Нет!

Я вырвалась из его объятий и побрела к оврагу, но далеко не ушла – стоило мне увидеть место аварии и то, что осталось от нашей машины, как колени подогнулись и я рухнула на землю.

Мы на полной скорости влетели в овраг и врезались в дерево. Передняя часть машины полностью смята, как консервная банка, на которую наступили ногой. Окна разбиты, повсюду валяются осколки, сверкающие на снегу. Лобовое стекло пробито огромной веткой. Видимо, мы въехали прямо в нее. И еще кровь…

Ее немного. Всего несколько капель на слишком белом снегу. Но этого оказалось достаточно, чтобы внутри меня поднялась волна тошноты.

Задняя часть кузова торчит из оврага, правое заднее колесо висит в воздухе. Может, если присмотреться, окажется, что оно еще крутится… Если так, то авария произошла совсем недавно! Буквально несколько минут или даже секунд назад! А значит, шанс еще есть! Может, Райан ошибся. Может, маме с Феньей удалось выжить. Может, я еще могу…

Райан оказался рядом раньше, чем я успела подняться, и снова схватил меня.

– Им уже не помочь, Блэр. Поверь, я пытался. Я сделал все…

Я попыталась вырваться, бросила на это последние силы, но не смогла. А еще не смогла справиться со слезами, что жгли мне глаза и туманили взор. И с пустотой, которая распространялась внутри меня, подобно черной дыре.

– Нет, – выдавила я. – Нет, нет, нет! Этого не может быть! Они не могут так просто умереть!

Моя мама – валькирия. Она бессмертна, пока не передаст свои силы, – а она этого еще не сделала. Значит, она не могла умереть. Я отказываюсь в это верить. Просто отказываюсь.

Райан развернул меня так, чтобы я больше не видела обломков машины, и притянул к себе. Я послушно уткнулась ему в плечо. Меня сотрясало от рыданий, но с губ не срывалось ни звука, а с глаз – ни слезинки. Я словно окаменела. Казалось, я безвозвратно потеряла частичку себя. Частичку, которая умерла вместе с мамой и Феньей.

Хочется закрыть глаза, чтобы сбежать от правды. Отгородиться от реальности, пока она не исчезнет, подобно дурному сну. А потом я очнусь, и все будет как раньше. Я собралась закрыть глаза, но в последнее мгновение замерла, заметив что-то слева от нас. Повернула голову, пытаясь понять, что именно привлекло мое внимание.

Между деревьями стоял мужчина, одетый во все черное. Его длинный плащ развевался на ветру. Я не могла разглядеть его лица, но… что это у него на щеке, шрам? Или просто тень? Стоило мне моргнуть, как мужчина растворился, словно его никогда и не было. Но он был. Я его видела. В этом я абсолютно уверена.

Кто он такой? Что он здесь делал? И как ему удалось так быстро исчезнуть? Что все это значит?

Но не успела я озвучить хоть какой-то из этих вопросов, как вдалеке раздался звук сирены. Видимо, Райан позвонил в службу спасения, хотя спасать было уже некого. Мама с сестрой погибли.

Проснувшись сегодня утром, я знала: этот день навсегда изменит мою жизнь и жизнь моей семьи. Но я и представить не могла, что все обернется именно так. Что из всей семьи останусь я одна.

Глава 4

Следующие дни пролетели в мгновение ока, хотя мне казалось, словно я физически ощущаю каждую секунду происходящего: приезд спасателей, недолгое пребывание в больнице, разговор с полицией, а потом с врачами. Вот я получаю свидетельства о смерти. Возвращаюсь домой. В пустые стены, где царит тишина.

Райан почти все время был рядом, хотя тоже обзавелся парочкой синяков и повязкой на руке – видимо, порезался, когда вытаскивал меня из машины.

Все эти дни он выглядит измученным – у него на лице отчетливо проступают следы горя. Наверное, так и должно быть. Наверное, Райан справляется с болью лучше меня, потому что я… Я не чувствую ничего. Я полностью онемела, внутри меня словно вакуум.

И вот я здесь – стою перед двумя могилами. Холодный ветер взметает в воздух напорошенный снег. Вокруг люди, приехавшие со всего округа: друзья, соседи, наши с Райаном одноклассники, бывшие одноклассники Феньи… Люди, которых я никогда раньше не видела.

Наверное, сейчас мне полагается горевать и внимать речи пастора, который говорит о том, какими были моя мама и сестра, но я могу думать лишь об аварии. Когда я перестаю о ней думать, то начинаю заново переживать те роковые минуты, которые навсегда изменили мою жизнь. Это происходит каждую ночь, снова и снова. Я просыпаюсь с криками или, того хуже, – со слезами.

Но почему-то сейчас слез нет. Все вокруг плачут и всхлипывают, комкая носовые платки и кивая пастору, но с моих губ не слетает ни звука, а щеки сухие. Может, у меня кончились слезы, а может, я еще в шоке и отказываюсь принимать, что все это – похороны холодным зимним утром – происходит взаправду.

Я стиснула руки в кулаки, отстраняясь от всего вокруг. Я видела кого-то на месте аварии, я в этом уверена! Там был мужчина в черном. Я рассказала про него полиции, когда меня допрашивали в больнице. Записав мои показания, полицейские сказали, что я не могла никого видеть. Других машин, кроме нашей, на месте аварии не было, как и признаков чужого присутствия. Никаких следов от шин или от ног. В лицо мне ничего не сказали, но я знала, о чем подумали Райан и полиция. Но тот мужчина мне не привиделся! Я видела его, он был там! Я в этом уверена.

Кто-то взял меня за руку и разжал мои судорожно стиснутые пальцы. Подняв взгляд, я увидела перед собой Райана, бледного как полотно. Райан молчал, но в глазах у него отражалось беспокойство. Он осторожно повел меня к машине, и только тогда я поняла, что похороны закончились. Мои мама с сестрой погребены под землей, а я даже не осознала, когда это произошло.

Дорога домой прошла как в тумане. Райан сидел рядом со мной. За рулем была его мама. Вот мы на кладбище, а в следующую секунду уже высаживаемся из машины и заходим в дом, который стал совсем пустым. Еще секунда – и я стою посреди гостиной и держу чашку, которую кто-то вложил мне в руки.

– Блэр?

– Да?

На меня смотрит мама Райана. Она хмурится, на лбу и в уголках глаз появляются морщинки. Райан похож на своего отца, но глаза у него мамины.

Поставив чашку на стол, мама Райана ласково приобняла меня за плечи.

– Мне очень жаль, моя дорогая.

Я кивнула, потому что была не в состоянии выдать какую-то иную реакцию. Не после этих слов. Не после объятий, которые ощущались странными и непривычными. Казалось, тело перестало мне принадлежать и превратилось в пустую оболочку, где хранится то, что от меня осталось.

– Похороны прошли достойно, – хрипло произнесла мама Райана.

Я снова кивнула.

Мы жили довольно уединенно, но сейчас у нас собрались соседи со всей округи. Они принесли с собой домашнюю еду. Между вазами и мамиными букетами, по-прежнему украшающими каждую комнату, стояли многочисленные тарелки. Присутствующие разговаривали тихо, но, несмотря на это, их голоса заполняли собой все помещение. Как и стук посуды, звук шагов и приглушенная классическая музыка, играющая на заднем фоне. Бах. Любимый композитор Феньи.

Тяжело сглотнув, я заставила себя вернуться в реальность, хотя мне не хотелось жить в этой реальности, в реальности, где нет моих мамы и старшей сестры. В реальности, в которой я одна. Совсем одна.

Мне было всего десять лет, когда умер папа. Инфаркт. Вот он помогает мне с домашкой и обещает, что научит меня кататься на коньках… а на следующий день его больше нет. Это было больно и страшно, но тогда у меня оставались мама с Феньей. А теперь… теперь у меня не осталось никого.

И вдруг, безо всякого предупреждения, ко мне вернулись чувства, покинувшие меня в тот миг, когда я очнулась на обочине дороги и поняла, что произошло.

Я с громким стуком поставила на стол чашку с блюдцем, сбивчиво извинилась перед мамой Райана, развернулась и направилась вверх по лестнице. Так быстро, как только могла. Я не оглядывалась, игнорируя провожающие меня взгляды. Я больше не могу находиться среди этих людей. Не могу выносить сочувствие и грусть, с которыми они на меня смотрят.

Оказавшись у себя в комнате, я тихонько закрыла дверь и в несколько шагов оказалась у шкафа. Распахнула дверцы, бросила на кровать дорожную сумку и принялась набивать ее одеждой. Я не колебалась и не давала себе время подумать о том, что делаю. И зачем я это делаю.

Я не услышала стука и поэтому вздрогнула, когда, повернувшись к кровати с грудой одежды в руках, увидела на пороге Райана. Он ничего не говорил. Просто смотрел на меня с беспокойством. Я мысленно отвесила себе подзатыльник, чтобы выйти из оцепенения, и сунула одежду в сумку. Потом потянулась за второй парой туфель.

– Что ты делаешь? – поинтересовался Райан своим глубоким, мягким голосом, от которого у меня обычно бежали мурашки по коже. Но сейчас этого не произошло. Эффект отскочил от меня, словно отразившись от невидимого щита.

Я не ответила, потому что, на мой взгляд, ответ был очевиден: я собирала вещи.

– Эй, Блэр…

Я открыла верхний ящик комода, проигнорировав стоящие на нем семейные фотографии в рамках, вытащила нижнее белье и сунула его в сумку. Затем полезла в следующий ящик.

– Тебе следует отдохнуть.

Он серьезно?! Это его совет? Решение всех проблем?

Я остановилась, на мгновение словно окаменев, и повернулась к Райану:

– Я не хочу отдыхать. Я хочу психовать, кричать и разбивать вещи о стену.

Я растерянно уставилась на Райана, своего лучшего друга, который вдруг показался мне чужим. Наверное, потому, что весь мир стал казаться чужим. Это больше не мой мир. Я не хочу жить в мире, где нет мамы и Феньи.

– Блэр… – Райан шагнул ко мне и примирительно поднял руки, как если бы имел дело с перепуганным зверьком. Или с хищником.

– Нет.

Остановившись, Райан раздраженно нахмурился.

– Ты не сможешь меня остановить, так что побереги силы, – сказала я, подошла к прикроватной тумбочке и выдвинула ящик. Внутри лежали мой дневник, голубая гелевая ручка… и билеты на поезд, которыми мама с Феньей так и не воспользовались.

Я услышала, как у меня за спиной скрипнула половица. Райан сдвинулся с места, но всего на шаг. Он продолжал наблюдать за мной, но теперь его лицо выражало недоверие.

– Что ты задумала? – спросил он.

– Поеду туда, куда они хотели.

Слова сорвались у меня с языка прежде, чем я осознала, что говорю, и тут я поняла: это с самого начала было моим планом. Как ни крути, а у меня на кровати уже лежит собранная сумка. И вот после маленькой конфронтации с Райаном план сформировался у меня в голове и я осознала, что собираюсь делать.

Моя мама была валькирией, одной из девяти бессмертных дев-воительниц. Она не могла так просто погибнуть. Валькирии не умирают. Фенья должна была стать ее преемницей. Пусть все произошло у меня на глазах, пусть я была в ритуальном бюро и видела гробы, в которых лежат мама с сестрой, пусть я была на похоронах… Я все равно отказываюсь верить в случившееся. Потому что если поверю, если допущу мысль, что больше никогда их не увижу, то… тогда я и правда останусь одна. Совершенно одна.

– Ты сейчас серьезно? – недоверчиво спросил Райан у меня за спиной.

– Да. – Я положила дневник с ручкой и билетом в сумку, застегнула «молнию» и подняла с кровати. – Я собираюсь в Ванкувер.

А точнее, в Вальгаллу.

Глава 5

Райан

Я не мог ее остановить. Блэр упрямая, но прежде она, по крайней мере, прислушивалась к моим словам. Что бы я теперь ни говорил, что бы ни делал, мне до нее не достучаться. Блэр словно стала другим человеком. Впрочем, с того самого дня я тоже стал другим.

Я направился за Блэр. Она спустилась по лестнице, пересекла кухню, вышла в сад и обогнула дом.

– Блэр… – позвал я.

Она бросила сумку на пассажирское сиденье своей машины – маленького зеленого «Фиата», который делила с Феньей. Их семейный автомобиль после аварии не подлежал восстановлению. Никакой автомастерской не удалось бы его починить.

Я тяжело сглотнул: мысль о произошедшем вызвала приступ тошноты. Воспоминания нахлынули волной озноба, заставив снова испытать ужас и страх. И облегчение, которое охватило меня, когда я увидел, что Блэр жива. Что она осталась целой и невредимой.

Я оглянулся на дом, где мама и все наши соседи, друзья и знакомые собирались уходить, и снова посмотрел на Блэр. Она всегда была хорошенькой – длинные каштановые волосы, светлая кожа, красивые карие глаза, – но события последних дней оставили на ней свой отпечаток. Веки у нее были опухшими, лицо – бледным, как после болезни, на левом виске отчетливо виднелась рана. Я почти не сомневался, что она похудела. Она вообще что-нибудь ела после аварии? Проклятье. Я отстойный друг.

Я отвлекся от своих мыслей и, пробираясь сквозь снег, направился к Блэр. Стоило ей открыть машину, как я положил руку на дверцу и захлопнул ее обратно. Блэр воинственно вскинулась – казалось, она ждала повода сорваться и уже была готова перейти в наступление, что на нее совсем не похоже. Обычно Блэр предпочитает избегать споров и сглаживать конфликты. Впрочем, спорить сейчас хотелось меньше всего.

Я махнул рукой в сторону машины и спросил:

– Хочешь, я поеду с тобой?

Блэр удивленно распахнула глаза. Сначала мне казалось, что она собирается ответить, я надеялся, нет, молился, чтобы она сказала «да». Потому что я не мог отпустить ее после всего случившегося. И оставить ее одну в таком состоянии тоже не мог.

Но она промолчала. Крепко сжала губы, так что они слились в бледную нить, и просто покачала головой.

Тогда я глубоко вздохнул и шагнул назад, давая ей пройти, хотя все во мне протестовало против этого. Это неправильно. Блэр нельзя сейчас оставаться одной и уж тем более принимать поспешные решения. Но что мне остается? Заставить ее отказаться от своей задумки? Точно нет. Я не такой, как мой тиран-отец, который диктовал, кому что делать. Впрочем, отец командовал лишь до тех пор, пока я был ему интересен. А потом в один прекрасный день просто исчез. Я никогда так не поступлю. Ни с кем. Особенно с Блэр.

Поэтому я ничего не делал, просто молча наблюдал, как Блэр заводит двигатель и осторожно выезжает со двора на улицу. Мне оставалось лишь сжимать кулаки, пытаясь сохранить самообладание, и смотреть машине вслед. Зеленый «Фиат» все удалялся, пока не исчез на следующем повороте. Я не шевелился, не сводя взгляда с развилки.

Мышцы дрожали, а лицо онемело от холода, но я еще несколько минут стоял перед домом, хотя уже потерял надежду на то, что Блэр передумает и вернется. Впрочем, стоял я здесь не только поэтому.

– Эй. Я знаю, что ты здесь, – сказал я и откашлялся: собственный голос показался мне хриплым и совершенно незнакомым.

Позади захрустел снег. Раздался звук приближающихся шагов, и кто-то встал рядом со мной. В отличие от меня этот человек был одет по погоде: в черный плащ, который колыхался под порывами ледяного ветра.

Человек молчал. Я повернулся и увидел лицо, которое, как я думал, никогда больше не увижу. Потому что он ушел много лет назад. Бросил нас с мамой на произвол судьбы. С тех пор прошла целая вечность, но он, казалось, не постарел ни на день. Выглядел так, как я его помнил. Вот только шрама у него на щеке раньше не было. Наверное, рана была довольно болезненной.

– Что ты здесь забыл? – выдавил я, хотя в голове проносились десятки других вопросов.

Зачем он приехал? Почему сейчас? Почему именно сегодня? Чего он надеется добиться? Как сделать так, чтобы мама его не увидела? Она только что похоронила свою лучшую подругу. Последнее, что ей сейчас нужно, – это встретить мужчину, который разбил ей сердце. Который бросил ее без каких-либо объяснений. Который разрушил нашу семью.

Сайрус склонил голову набок и сказал:

– Мне нужно с тобой поговорить.

Нет. Первым порывом было сказать именно это, а потом уйти, как ушел когда-то он. Но стоило мне открыть рот, как с языка слетели совсем другие слова:

– О чем?

– О тебе, – ответил Сайрус, мельком взглянул в сторону развилки и сказал то, отчего у меня внутри все застыло: – И о ней.

Глава 6

Блэр

Дорога пролетела незаметно. Казалось, я всего на секунду прикрыла глаза – и вот поезд уже в Ванкувере. Но на самом деле времени прошло немало: сначала я доехала на машине до Эдмонтона, потом села на поезд, в котором провела около двух дней, не двигаясь с места. Теперь, когда я наконец встала, мышцы у меня заныли. Взяв сумку, я вместе с другими пассажирами вышла из поезда.

Стоило оказаться на улице, как меня накрыло волной разнообразных запахов: выхлопные газы, уличная еда, ветер с привкусом соли. Я зажмурилась. Видимо, море совсем рядом. Стоило об этом подумать, как у меня засосало под ложечкой. Я никогда не видела моря. Опомнившись, я затрясла головой. Несколько дней назад вся моя семья погибла. Разве у меня есть право радоваться таким вещам?

Стиснув зубы, я перехватила сумку в руке и устремилась вперед, к месту назначения. Мама часто о нем рассказывала и подробно все описывала, поэтому мне оставалось лишь следовать навигатору. Я снова и снова смотрела на карту, желая удостовериться, что иду правильно. Я знала дорогу наизусть, хотя была в Ванкувере впервые.

Ванкувер совсем не похож на мои родные края – и совсем не такой, каким я его представляла. Я привыкла к маленькому городку, в котором прожила всю жизнь, где ходила в школу и где должна была остаться до следующего лета. До колледжа.

Мои края не могут похвастаться ничем особенным: там есть церковь, дом престарелых, школа, две заправки, клиника, полицейский участок, хоккейный стадион, один супермаркет. И, конечно же, природа. По сравнению с домом Ванкувер кажется мне огромным, громким и многолюдным. На улицах полно прохожих, от велосипедов, машин и прочего транспорта исходит ужасный шум. Верхушки зданий взмывают ввысь, словно пытаясь достать до небес. Здесь нельзя вот так просто залезть ночью на крышу и в тишине понаблюдать за северным сиянием. Впрочем… Думаю, если подняться на один из этих небоскребов, то наверняка возникнет ощущение, что до северного сияния рукой подать.

Из размышлений меня вырвал громкий гудок клаксона. Я вздрогнула и отступила за мгновение до того, как передо мной проехали стоявшие на светофоре машины.

Все мои знания о больших городах ограничивались книгами, интернетом и телевидением. Мы с мамой несколько раз бывали в Эдмонтоне и в Йеллоунайфе, но это совсем другое. Как ни странно, сейчас меня пугали не люди и не машины, а звуки, которые окружали со всех сторон. Голова от них буквально гудела.

Я огляделась, пытаясь сориентироваться, и побежала вперед. Если верить навигатору, до места, где обитают валькирии, осталось совсем немного. До места, где находится вход в Вальгаллу.

Я свернула за угол, прошла мимо роскошного отеля, у дверей которого стоял швейцар, потом мимо небоскреба, где располагались бесчисленные офисы, и остановилась. Вот оно. Я пришла.

Нужное мне здание оказалось огромным: чтобы увидеть верхний этаж, пришлось запрокинуть голову и прикрыть глаза рукой, защищая их от солнца. Снаружи здание выглядело совершенно обычно: светлый, грязновато-серый фасад, множество окон. Никаких неоновых вывесок и светящихся баннеров. Вместо этого простая черная надпись: «Бюро ритуальных услуг «Норд».

Тонко и в то же время очевидно. Никто никогда не догадается, что скрывается внутри. Это известно лишь героям, чьи души валькирии избрали для вечной жизни в мистической Вальгалле.

Скандинавская мифология мне хорошо знакома: я выросла на историях об Одине, Торе, Фрейе, Хель и других божествах. На ночь мама рассказывала нам с Феньей о валькириях и о том, какие они храбрые и красивые. А еще об их миссии – находить павших воинов и доставлять их в Вальгаллу, где они проведут вечность, готовясь к последней битве. К Рагнареку.

В детстве я надеялась, что все это правда, и мечтала однажды стать валькирией. Лет в тринадцать у меня возникли первые сомнения, и я стала считать мамины истории детскими сказками. А потом мама рассказала мне правду: я не валькирия и никогда ею не стану. А вот мама – валькирия. И моя старшая сестра Фенья тоже ею станет. Стала бы, если бы они обе не погибли в этой ужасной аварии.

Налетел ветер, и я задрожала от холода. Потом втянула голову в плечи, кинула последний взгляд на табличку, собралась с силами и пошла вперед.

Девять узких ступенек – и вот я у стеклянных дверей, ведущих в огромный вестибюль из белого мрамора. Пол, стены, даже стойка регистрации были настолько яркими, что у меня заслезились глаза. Потолки здесь высоченные. Сначала я решила, что в помещении царит полнейшая тишина – после уличного шума это место показалось мне оазисом спокойствия, – но потом я услышала тихий плеск и музыку. Классическую музыку. Она была мне знакома, но композитора вспомнить не удалось. А вот Фенья бы сразу назвала его имя…

Увидев меня, девушка за стойкой улыбнулась. У нее были рыжие волосы, сияющие глаза и ярко-красные губы.

– Добро пожаловать в бюро ритуальных услуг «Норд»! Чем я могу вам помочь?

Я глубоко вздохнула, собираясь ответить… и заколебалась. Пока все шло по плану. Я поменяла мамин билет, села на поезд, проделала долгий путь до Ванкувера и нашла похоронное бюро. Что теперь? Все мои мысли были только о том, как бы сюда добраться. Я даже не подумала, что скажу, когда окажусь на месте.

– Вам назначена встреча? – терпеливо поинтересовалась девушка. «Саманта» – было написано на бейджике у нее на блузке.

Я медленно покачала головой и поставила на пол сумку, которая с каждой минутой становилась все тяжелее и тяжелее.

– Нет, но… эм-м… – Я откашлялась, потому что внезапно мой голос ослабел. – Моей маме и… сестре была назначена встреча. Рейна и Фенья Арктандер. К сожалению, они не… не смогли приехать.

– Рейна? – переспросил кто-то у меня за спиной.

Вздрогнув, я медленно обернулась. В нескольких шагах от нас стояла женщина, на вид – мамина ровесница, хотя возраст ее определить было трудно. Одета она была в белую блузку с высоким воротничком, узкую юбку до колен и туфли на невероятно высоком каблуке. Черные волосы водопадом спадали по ее плечам, доходя до талии. Эта женщина излучала силу и уверенность и, несмотря на современную одежду, держалась с изяществом древней японской императрицы, которая каким-то чудом попала в наше время.

– Эм… да, – с опозданием ответила я. – Рейна… была моей мамой.

– Была? В каком смысле?

В несколько шагов преодолев разделяющее нас расстояние, брюнетка испуганно посмотрела сначала на меня, потом на Саманту. Вблизи я заметила, что ее миндалевидные глаза такие же черные, как и волосы.

– Что все это значит?

Я сглотнула, пытаясь избавиться от кома в горле. Не помогло.

– Она… произошел несчастный случай… пять дней назад. Она… она… погибла. Как и моя сестра.

Настанет ли когда-нибудь день, когда эти слова перестанут вызывать у меня слезы? Когда обруч горя перестанет стискивать мою грудь так, что я едва могу вдохнуть? Когда я перестану чувствовать себя такой виноватой из-за того, что выжила? Вся моя семья погибла, а я здесь, почти без единой царапины. Это несправедливо.

Выражение лица брюнетки смягчилось, на нем появилось что-то похожее на сочувствие.

– Как тебя зовут, малышка?

– Блэр. Блэр Арктандер.

– И ты ее дочь, – прошептала брюнетка. На мгновение мне показалось, будто в ней происходила внутренняя борьба, затем она кивнула Саманте и повернулась ко мне: – Пойдем со мной.

– Куда? – спросила я, не сдвинувшись с места.

Брюнетка улыбнулась, но в глазах у нее читалась хорошо знакомая мне грусть, и потому улыбка вышла безрадостной.

– Я отведу тебя к остальным.

Глава 7

Оставив вещи под присмотром Саманты, я последовала за женщиной, которая представилась как Аяне. Войдя в лифт, Аяне набрала на панели комбинацию цифр, и мы тронулись. Казалось, поездка заняла целую вечность. В лифт то и дело входили и выходили люди. Одни держали в руках портфели, другие – планшеты и стаканчики с кофе, кто-то говорил по телефону о маркетинговых планах. Казалось, мы находимся в самом обычном офисном здании, где все занимаются самыми обычными рабочими делами.

Сама не знаю, какой представляла себе Вальгаллу. Может, такой, как рассказывают мифы, – с зелеными полями, ярко-голубым небом и огромным залом, заполненным павшими воинами. Во всяком случае, меньше всего я ожидала увидеть фирму, по которой ходят люди в деловых костюмах. Наверное, следовало заранее поискать информацию в интернете, но я думала лишь о том, как добраться сюда. То, что будет после, меня не волновало.

На девятнадцатом этаже двери лифта распахнулись, Аяне вышла и жестом пригласила меня следовать за ней. В отличие от предыдущих этот этаж не был офисным. По крайней мере, здесь я не увидела ни распахнутых дверей, ни стеклянных стен, демонстрирующих заполненный компьютерными столами опен спейс.

«Интересно, куда мы идем?» – невольно подумала я. Аяне знала маму, а значит, была ее подругой, правильно? Не могу представить, чтобы кто-то желал маме зла. Она была самой милой и доброй женщиной на свете – и это несмотря на то, что беспощадно тренировала Фенью, готовя из нее свою преемницу. Теперь с тренировками покончено.

Некоторое время мы шли по длинному узкому коридору. Я изо всех сил старалась не отставать от Аяне. Она была не очень высокой, но, несмотря на высокие каблуки, двигалась невероятно быстро. А я, в своих линялых джинсах, мятом свитере и с растрепанными после поезда волосами, с трудом за ней поспевала.

Наконец Аяне остановилась перед одной из дверей и без стука вошла. На двери не было ни таблички, ни какой-либо другой подсказки, указывающей на то, что внутри. Я отмахнулась от нехорошего предчувствия и последовала за Аяне. Пути назад нет.

«Здесь пахнет цветами», – первым делом подумала я. Удивленно огляделась и увидела длинный, проходящий через все помещение стол, на котором лежали цветы и зеленые веточки. Вся комната была буквально завалена растениями, вазами и разноцветными ленточками. Вдоль стен стояли полки, на которых громоздились горшки и кадки. Здесь были и белые каллы, и желтые лилии, и розы всевозможных оттенков… А еще плющ, декоративный мох, ветки с красными ягодами и множество других неизвестных мне растений. Если бы я не знала, где нахожусь, то решила бы, что очутилась в цветочном магазине.

Сердце болезненно защемило и пропустило удар. Я с легкостью могла представить в этой комнате маму. Ей бы здесь понравилось, она бы с удовольствием плела венки и составляла букеты.

За столом сидели женщины, они превращали цветы в настоящие произведения искусства и были настолько поглощены работой, что, кажется, поначалу даже не заметили нашего появления. Но постепенно они отвлекались от своего занятия и поворачивались к нам. У этих женщин не было ничего общего: разные фигуры, разный цвет волос и кожи, разный стиль одежды… Единственное, что их объединяло – помимо их занятия, – это красота и возраст. Они казались ровесницами Аяне. И мамы.

Стоило всем пятерым посмотреть в мою сторону, как у меня по спине пробежал предостерегающий холодок и я поняла, что ошибалась. Эти женщины не флористки и не работницы похоронного бюро. Они валькирии.

– А это еще кто? – поинтересовалась блондинка спортивного телосложения, стройная и мускулистая. У нее были волосы длиной до подбородка, угловатое лицо и полные губы, придававшие ее грубоватой внешности неожиданную женственность.

– Не будь такой грубой, Тайра, – с улыбкой ответила Аяне. – Это Блэр. Дочь Рейны.

– Это не та дочь, которую Рейна обучала, – вмешалась другая валькирия. Ее тон ничего не выражал, но мне пришлось призвать на помощь все свое самообладание, чтобы не сжаться под ее взглядом. Глаза у этой женщины были необычными – карими с сине-зелеными вкраплениями. В них читалось выражение, которое я не смогла распознать. Недоверие? Любопытство? Радость? Злость? Не знаю.

Поза ее была непринужденной: она с безмятежным видом держала в руках ножницы и обрезала цветы. Угольно-черные волосы чуть выше плеч, смуглая, почти оливковая кожа, но непохоже, что эта женщина родом из Южной Америки или Южной Европы. И одежда ничего не говорит о ее происхождении. Из всех присутствующих про нее труднее всего сказать что-то определенное.

– Рейна погибла. Как и ее старшая дочь, – сказала Аяне.

Тишина. Валькирии переглянулись и уставились на меня. А в следующую секунду случился настоящий хаос.

– Погибла? – воскликнула блондинка, которую, кажется, звали Тайра.

– Кто, Рейна?! – переспросила другая валькирия.

– Ты уверена?

– Быть такого не может! Нет, это невозможно! – заявила валькирия с необычными глазами, имя которой я не знала, и сжала в руке розу.

– Валькирии не могут умереть!

– А как же Ви? От нее уже несколько месяцев нет вестей, – заметила невысокая женщина со стильной короткой стрижкой и белым цветком за ухом.

– Мы не знаем, что случилось с Ви, – возразила Тайра.

– Валькирий всегда было девять. Всегда. Никто из нас не может просто… просто взять и умереть.

Голоса наслаивались друг на друга, смешиваясь со стуком у меня в ушах, и вскоре превратились в однотонный шум. Зажмурившись, я замотала головой, пытаясь сосредоточиться, но не смогла. Я пришла сюда, чтобы узнать, что произошло. И почему это произошло. И как вариант, чтобы обнаружить, что все ошибаются и что мама с Феньей еще живы. Меньше всего мне хотелось слышать вопросы, на которые у меня нет ответов.

– Тихо! – произнесла единственная молчавшая до этого времени валькирия – и остальные немедленно замолчали.

Шум у меня в голове мгновенно стих, и воцарилась тишина.

Валькирия встала со своего места во главе стола и направилась ко мне. Двигалась она так плавно, как если бы парила над землей, а не ходила как простые смертные. Ярко-рыжие волосы мягкими волнами ниспадали ей на плечи. Валькирия остановилась примерно в полуметре и посмотрела на меня. В ее ярко-зеленых глазах было столько мудрости, словно она лично видела все, что я когда-либо читала в учебниках по истории.

– Значит, ты дочь Рейны?

Я кивнула, не в силах произнести ни слова.

Валькирия взяла меня за плечи, и у нее на лице появилось теплое, сочувственное выражение.

– Меня зовут Кендра. Пожалуйста, расскажи, что случилось. Наша сестра… Как именно она… Как все было?

Я стиснула зубы, проглатывая волну тошноты, а потом заставила себя открыть рот. Они заслуживают знать правду.

– Мы… мы ехали на вокзал, – запинаясь, начала я. – Мама с Феньей должны были сесть на поезд до Ванкувера, чтобы… чтобы приехать к вам. И чтобы… мама могла передать свои силы Фенье. – Я глубоко вздохнула, пытаясь собраться с мыслями. Все было бы совсем иначе, если бы мама с Феньей переместились сюда по северному сиянию, но мама говорила, что валькирии не могут перемещать обычных смертных. Только павших героев. А Фенья была совершенно обычным человеком.

– Дорога обледенела, мама не справилась с управлением и… и мы влетели в канаву. Машина была всмятку.

– Но ты практически не пострадала, – заметила Тайра, скрестив руки на груди.

Я машинально дотронулась до левого виска, которым ударилась о стекло. В больнице наложили швы, и теперь мне уже даже пластырь не нужен. Со временем рана заживет, хотя шрам, наверное, останется. Но это не значит, что я не пострадала или что я ничего не потеряла. Потому что на самом деле я потеряла все.

– Что еще? – поинтересовалась Кендра, пропустив мимо ушей слова Тайры. – Ты не заметила чего-нибудь странного или подозрительного? Чего-нибудь, что могло показаться незначительным, но…

– На месте аварии был мужчина в черном, – добавила я торопливо, но не очень уверенно. – Во всяком случае, мне кажется, что там был мужчина…

– Ты видела его лицо? Можешь описать?

Сжав губы, я покачала головой. Мои воспоминания стали смутными и неясными. Да и потом, мне столько раз говорили, что на месте аварии никого не было, что я начала сомневаться в себе.

Но Кендра, похоже, не собиралась так легко сдаваться:

– Может, там был кто-то еще? Кто-то, кто видел того мужчину?

Я снова покачала головой. Да, там был Райан, он наверняка спас мне жизнь, вытащив из машины, но он никого не видел. И уж тем более мужчины в развевающемся плаще.

Я обвела взглядом присутствующих. Полицейские задавали мне такие же вопросы – и отнеслись к моим ответам так же скептически, как и валькирии.

– Ты уверена, что там кто-то был? – поинтересовалась брюнетка с необычными глазами.

Все во мне хотело закричать «да», но я не смогла произнести ни звука. А что, если я все придумала? Что, если валькирии, Райан, полицейские и спасатели, которые тоже были на месте аварии, правы, а я ошибаюсь? Но зачем мне было такое придумывать? Это же полная бессмыслица!

Валькирии переглянулись, и Аяне шагнула вперед.

– Ты через многое прошла, – сказала она, протягивая ко мне руку, но я отшатнулась.

– Он был там, – сказала я и добавила чуть громче: – Он и правда там был!

Почему мне никто не верит?

– Блэр… – снова попыталась успокоить меня Аяне. – Ты пережила тяжелое испытание. Ничего удивительного, что ты не уверена в том, что видела. Мы все понимаем…

– Я – нет, – сухо ответила Тайра.

– Тайра! – обернулась к ней Аяне, возмущенно сверкая глазами.

Но блондинка лишь пожала плечами, после чего вернулась к своему букету.

– Девчонке здесь делать нечего. Мы не знаем, говорит ли она правду. К тому же она не одна из нас.

– Но она дочь Рейны!

– То, что она дочь Рейны, не делает ее валькирией. Тебе ли этого не знать? – сказала Тайра, с видимым сожалением пожала плечами и добавила: – Силы Рейны потеряны.

– Ты этого не знаешь.

– Неужели? А что случилось с Ви? Где ее силы?

Казалось, Аяне хочет что-то ответить, но в итоге промолчала. Окинув Тайру взглядом, она повернулась ко мне и сказала:

– Я отведу тебя вниз.

И это все? Я проделала такой путь, проехала через полстраны, чтобы рассказать о том, что случилось, а они… выгоняют меня? Несмотря на то, что я дочь их подруги? Да, я не валькирия, но неужели то, что Рейна была моей матерью, ничего не значит?!

Видимо, не значит, потому что я и опомниться не успела, как оказалась сначала в коридоре, а потом и в лифте.

– Вот и все, да? – пробормотала я, когда Аяне нажала на первый этаж.

– Мне очень жаль, Блэр, но это зависит не только от меня, – слабо улыбнувшись, произнесла Аяне. – Мне жаль, что мы не можем ничего для тебя сделать, но… Понимаешь ли, Тайра права. Мы живем на земле давно, очень давно. У некоторых из нас были дети, а у тех, в свою очередь, свои… со временем нас забывают, и для потомков мы остаемся лишь именами в генеалогическом древе. Никто из них не унаследовал наших сил. Так это не работает.

– Я все понимаю. Я не одна из вас.

И не важно, что я выросла, слушая истории о валькириях и Вальгалле. Не важно, что я знаю правду об этом месте и что моя мама была валькирией. Если так подумать, то, наверное, у многих людей среди предков есть валькирии. Вот только никто об этом не знает. Как-то нечестно…

– Что означают букеты, которые вы составляете? – спросила я, просто чтобы что-то сказать, потому что тишина в лифте становилась невыносимой. И потому, что нам оставалось проехать еще пятнадцать этажей.

Аяне окинула меня удивленным взглядом и ответила:

– Бюро ритуальных услуг существует так давно, что работает практически без нашего участия, обеспечивая нас необходимым доходом. Цветы – это наш личный вклад в дело. Составлением букетов занимались еще первые валькирии, основательницы этого места. Так они чтили память душ, которые не попали в Вальгаллу. Мы сохраняем эту традицию и по сей день.

Странно, что мама ничего об этом не рассказывала. Впрочем, она не рассказывала ни о похоронном бюро, ни об остальных восьми валькириях. Или семи, если я все правильно поняла, хоть я понятия не имею, кто эта таинственная Ви и что с ней случилось.

С каждой секундой я все яснее понимаю: мама многое от меня скрывала. Я чувствую себя преданной и ничего не могу с собой поделать. Я злюсь. Мне больно. Пусть я и не та, кому мама собиралась передать свои силы и полномочия, но я все еще ее дочь. Как она могла столько всего скрывать? Как могла погибнуть, если была бессмертной? Как могла оставить меня одну?

Я осталась совсем одна – теперь я осознала это пронзительно остро. У меня больше нет семьи. Нет ни отца, ни бабушки с дедушкой, ни дяди, ни тети, ни двоюродных братьев-сестер… А валькирии, мамины названые сестры, не хотят иметь со мной ничего общего. Я совершенно одна. И я не знаю, что делать и куда идти.

Глава 8

Удивительно, насколько сильно может измениться жизнь всего за один день. Да что там за день – за секунду! И сегодня это снова произошло. Не знаю, как я пережила период до похорон и сами похороны, но потом у меня появилась четкая цель: приехать сюда, выяснить, что случилось и кого я видела на месте аварии. Эта цель придала мне сил и помогла выдержать тяжелую дорогу. Но теперь… теперь у меня больше нет цели.

Мы с Аяне в полнейшем молчании вернулись в вестибюль. Саманта окинула меня сочувствующим взглядом, передала мне мои вещи и вернулась к работе.

«Вот и все», – поняла я, чувствуя накатывающую панику. Другого шанса мне уже не представится. Валькирии не станут встречаться со мной во второй раз, они не захотят больше со мной разговаривать. Я должна что-то сделать! Что-нибудь, что угодно!

Взгляд скользнул по блестящему вестибюлю и остановился на неприметной двери.

– Можно?.. – откашлявшись, спросила я и указала в сторону туалета. – Дорога у меня была долгой…

Тепло улыбнувшись, Аяне взяла у меня из рук сумку и куртку.

– Конечно. Я подожду тебя здесь, – сказала она.

Иначе говоря: «Я не спущу с тебя глаз и лично прослежу за тем, чтобы ты убралась отсюда подобру-поздорову».

С одной стороны, я все еще жутко злюсь на этих валькирий, с другой – даже могу их в чем-то понять. Если бы мне было несколько сотен или даже тысяч лет и две мои сестры недавно погибли, я бы вряд ли горела желанием возиться с дочерью одной из них. Но это не значит, что я сдамся так легко!

К тому времени, как я вошла в дамскую комнату, глаза уже привыкли к белому цвету и он перестал меня слепить. Я посмотрела в зеркало и испугалась собственного отражения: налитые кровью глаза, растрепанные волосы, бледная кожа… Я нащупала рану на виске и поморщилась, надавив на нее слишком сильно. Голова тут же запульсировала от боли. Впрочем, боль напомнила мне о том, что я жива. Что я должна что-то сделать. Все, что произошло, случилось не просто так! Приезд сюда, то, что я нашла Вальгаллу – пусть и не настоящую, а похоронное бюро… Разговор с валькириями. Авария, гибель мамы и Феньи. Во всем этом должен быть какой-то смысл.

Мой взгляд бесцельно блуждал по помещению. Вот сверкающая раковина, рядом – корзинка, в которой лежат дезодорант, крем для рук, тушь и тампоны… У зеркала стоит ваза с пестрыми цветами, которым не полагается цвести в это время года. Вот потолок с вентиляционным отверстием, но оно слишком крошечное, чтобы в него можно было пролезть. Не говоря о том, что до потолка еще надо допрыгнуть. Вот две белоснежные двери, ведущие в кабинки, а вот маленькое окошко…

Секундочку.

В несколько шагов я оказалась у окна и распахнула его. Мы на первом этаже, окно выходит в переулок или на задний двор. Похоже, там довольно малолюдно. На окне нет решеток, но оно довольно небольшое – пролезет разве что ребенок. А впрочем… Я оглядела себя сверху донизу. В отличие от мамы и Феньи я всегда была довольно маленькой. Самой маленькой в семье.

Задумчиво закусив губу, я приняла решение. Взяла несколько бумажных полотенец, скатала и засунула их между рамой и стеклом так, чтобы окно оставалось чуточку приоткрытым, даже если изнутри это было незаметно. Потом шагнула назад и внимательно оглядела творение рук своих.

– Блэр? – с другой стороны двери внезапно раздался голос, за которым последовал стук. – У тебя все хорошо?

– Да! – крикнула я, возвращаясь к раковине. – Уже иду!

Я сполоснула лицо и руки холодной водой, пытаясь успокоить учащенный пульс. Помогло лишь отчасти. Выйдя из туалета, я была уверена: все знают, что я сделала и что задумала. Но Аяне лишь скользнула по мне быстрым взглядом, мило улыбнулась и повела меня к выходу.

Пока мы шли, сердце у меня в груди билось как сумасшедшее. И пока я надевала куртку – тоже. И пока прощалась с Аянэ. И пока выходила из стеклянных дверей, чтобы направиться куда глаза глядят.

Сердце не успокоилось даже тогда, когда на улице стемнело и я вернулась к похоронному бюро. Прошедшие несколько часов я сидела в привокзальном кафе и гуляла по находящемуся неподалеку Торнтон-парку.

Расположившись через улицу, я наблюдала за тем, как в окнах похоронного бюро постепенно гаснет свет и как уходят сотрудники. Вскоре здание погрузилось во тьму и из него вышла Саманта. Она заперла двери, сунула ключ в сумочку и направилась в сторону парковки.

Вот мой шанс! Залпом допив кофе, я бросила картонный стаканчик в урну, куда несколькими минутами ранее полетела упаковка из-под сэндвича. Сумку я оставила в камере хранения на вокзале.

Я посмотрела по сторонам, перешла улицу и обогнула здание. Некоторое время у меня ушло на то, чтобы найти дорогу на задний двор, а потом еще немного, чтобы найти нужное окно. Все это время я молилась о том, чтобы мой план сработал. Надеюсь, никто не заметил мою маленькую уловку. Потому что иначе все было зря.

На холодном воздухе дыхание превращалось в пар, и к тому времени, как я добралась до места, руки у меня дрожали не только от волнения. Внимательно оглядевшись, я надавила на окно – и возликовала, когда оно поддалось и открылось. Сработало!

Впрочем, подтянуться и пролезть внутрь будет не так-то просто. Несмотря на холод, я развязала шарф, стянула куртку и бросила их внутрь. Теперь мой черед. В детстве я ненавидела заниматься спортом. Ненавидела скучные уроки танцев, йогу, скалолазание, бег трусцой, боевые искусства… Прошло много времени, прежде чем я к ним привыкла, и еще больше – прежде чем спорт начал мне нравиться. Но сейчас я с благодарностью вспоминаю мамины тренировки, потому что только благодаря им я смогла пролезть в узкое окно, ничего себе не сломав и не застряв в проеме.

Я приземлилась на ноги и медленно выпрямилась. Сердце взволнованно колотилось, руки вспотели. Я замерла, прислушиваясь к окружающим меня звукам. Тишина. Ни топота охраны, ни рева сигнализации. Ни полиции, ни валькирий. Похоже, никто не заметил, что я вломилась.

Я торопливо захлопнула окно, спрятала куртку с шарфом в туалетной кабинке и на цыпочках прокралась к двери. Приоткрыла и, затаив дыхание, выглянула в коридор. Никого. Все тихо. Разве мне могло так повезти?

Я прошла в вестибюль. За стойкой никого. Возле входной двери мерно мигала какая-то лампочка – наверное, сигнализация. Скорее всего, здесь есть охранник или ночной дежурный, так что надо постараться выбраться отсюда как можно быстрее. По крайней мере после того, как я найду то, что ищу. Хотя я и понятия не имею, что именно ищу.

Я не стала вызывать лифт – если в здании кто-то остался, это привлечет ненужное внимание – и воспользовалась лестницей. На втором этаже находились офисы. Я заглянула в некоторые, но быстро потеряла к ним интерес. Аккуратные столы, файлы, копировальные аппараты… На третьем этаже я не нашла ничего, кроме офисов, конференц-залов и двух комнат, которые, судя по всему, предназначались для приема скорбящих и обсуждения похорон. Я вспомнила, как мы с Райаном и его мамой были в такой, когда организовали похороны моей семьи. У меня сжалось горло.

Не думай об этом. Не думай!

Я заставила себя отвернуться и направилась дальше. Не найдя ничего на четвертом этаже (ничего, кроме кабинетов, большого выставочного зала, в котором стояли разные урны и гробы с урнами), я нажала на кнопку лифта. Это здание огромное, на то, чтобы осмотреть каждый этаж, уйдет целая вечность, но я должна хотя бы попытаться. Может, я найду что-нибудь наверху, там, где встретилась с валькириями. Должна же где-нибудь отыскаться зацепка, которая поможет понять, что случилось с мамой и этой Ви и почему валькирии умирают, хотя они якобы бессмертные. Зацепка, которая поможет понять, кого я видела на месте аварии. Я видела мужчину, пусть даже никто мне не верит и я сама начинаю сомневаться в собственном рассудке. А еще я знаю, что он исчез, словно растворился в воздухе. Не знаю, как это возможно, но узнаю. Мне придется. Я в долгу перед своей семьей.

Двери лифта распахнулись, и я оказалась на следующем этаже. Время перевалило за полночь, а значит, сотрудники вернутся сюда не раньше, чем через несколько часов. Я проверяла один этаж за другим, но ничего не находила. Доступ на самые верхние этажи оказался заблокирован: чтобы попасть туда, нужно было ввести код, как это сделала сегодня Аяне. Лифт туда не поднимался, дверь на лестничной клетке была заперта, а другого способа попасть в ту комнату с цветочными композициями, где я встретила валькирий, похоже, не было.

Я перепробовала все – и потерпела неудачу. Здесь ничего нет. Лишь многочисленные кабинеты, конференц-залы и огромная мастерская на семнадцатом этаже, где, судя по всему, изготавливают гробы, свечи и надгробия. На шестом этаже находились столовая и комната отдыха для сотрудников. В общем и целом бюро ритуальных услуг «Норд» казалось самой обыкновенной фирмой.

Для меня, девчонки без сверхъестественных способностей, вход в настоящую Вальгаллу навсегда закрыт. Интересно, там ли сейчас мама с Феньей? Попали ли их души в Вальгаллу? При мысли об этом колени у меня ослабели, и я села на ступеньки.

Голова кружилась, в горле пересохло, а слезы жгли глаза, затуманивая зрение. Я не знаю, что делать дальше.

Я бездумно вытащила из кармана телефон. После моего отъезда Райан завалил меня сообщениями – спрашивал, как у меня дела, нашла ли я то, что искала, когда я вернусь и можем ли мы поговорить. Я не ответила ни на одно из них. Что мне ему сказать? Что моя мама была легендарной валькирией из скандинавской мифологии? Что все мифы и легенды основаны на реальных событиях? Что я пытаюсь связаться с другими валькириями, чтобы узнать, что на самом деле произошло в тот день, когда наша машина съехала с дороги? Что мне удалось найти валькирий, но в остальном я потерпела неудачу и теперь не знаю, что делать дальше?

Я не могу вернуться домой. Не могу вернуться в место, полное воспоминаний, где нет людей, которые эти воспоминания создали. Но и здесь я оставаться не могу. Идти мне некуда.

– Привет.

Вскинув голову, я увидела перед собой юношу и напряглась каждой клеточкой своего тела. Мне захотелось броситься бежать, но от удивления я не могла пошевелиться.

Незнакомец выглядел моим ровесником или, может, года на два или три старше. У него были темные волосы, спадающие на шею и лоб, и такие же темные глаза. Щеки и подбородок покрывала щетина – видимо, сегодня он забыл побриться. Или ему плевать, что думают окружающие.

– Тебе нельзя здесь находиться, – сказал незнакомец. Голос у него был низким и звучал странно, потусторонне. Так, будто им редко пользовались.

Я ничего не сказала. Да и что тут сказать? Что я совершила проникновение со взломом? Я и моргнуть не успею, как он вызовет полицию или свяжется с охранником. Если, конечно, сам не охранник. Впрочем, для этого он выглядит слишком юным…

После всего, что случилось за последние дни, я была готова почти ко всему – даже к тому, что на меня сейчас наденут наручники. Но я не ожидала, что незнакомец сядет рядом, вытянув вперед длинные ноги. Он был одет во все черное, как и полагается сотрудникам бюро ритуальных услуг. Что это, случайность? Или он действительно здесь работает? Но тогда почему он разгуливает по зданию посреди ночи?

– Меня зовут Зеэв, – представился юноша, формально протягивая руку. Мне показалось, что в глазах у него промелькнул озорной огонек. Только сейчас я заметила, что его подбородок рассекал шрам, который спускался на шею.

– Привет, Зеэв, – выдавила я, пожимая ему руку. – Я Блэр.

Уголки его губ дернулись. Рукопожатие было теплым и крепким.

– Приятно познакомиться, Блэр.

Я улыбнулась. Впервые за долгое время. Не широко, не радостно, но тем не менее. Как же здорово хоть на мгновение забыть о том, что произошло, и о том, что привело меня сюда.

Но мгновение длилось недолго.

– Что ты делаешь здесь посреди ночи? – спросил Зеэв. Мы сидели на лестнице где-то между двенадцатым и тринадцатым этажом. Я понятия не имела, как здесь оказалась, не говоря уже о том, как Зеэв нашел меня.

Вздохнув, я потерла лицо руками:

– Ты все равно мне не поверишь.

Зеэв окинул меня внимательным взглядом и сказал:

– А ты попробуй.

Я фыркнула. И открыла рот. Мне больше нечего терять, так что какая разница?

– Я дочь валькирии. Моя мама с сестрой погибли в аварии, и поэтому я приехала сюда. Я думала, что найду здесь ответы, но валькирии прогнали меня, потому что я не одна из них. А еще никто не верит, что на месте аварии был странный мужчина, потому что только я его видела. В общем, я проникла сюда, надеясь найти… какое-нибудь объяснение. Ответы. Причину, по которой все случилось. Но здесь ничего нет.

Несколько секунд Зеэв смотрел на меня, после чего медленно поднял брови и протянул:

– Я-я-ясненько…

– Я говорила, что ты мне не поверишь – пробормотала я и, собравшись с силами, заставила себя встать. – Давай, отведи меня к охране или в полицию, чтобы меня арестовали.

Зеэв тоже поднялся на ноги. Он был выше меня сантиметров на десять-пятнадцать.

– У меня есть идея получше.

– И какая же? – без особого энтузиазма поинтересовалась я и нахмурилась. После всего пережитого, после всех разочарований, которые я испытала, у меня не осталось сил на игры. Я просто хочу… Хочу вернуться домой к маме и сестре. Но их больше нет.

– Кажется, я знаю того, кто сможет тебе помочь, – сказал Зеэв, упер руки в бока и бросил на меня вызывающий взгляд. – Ну что, у меня получилось тебя заинтересовать?

Глава 9

Неужели Зеэв мне поверил? В голове не укладывается… Понятия не имею, кто этот парень и что он здесь делает, но он даже глазом не моргнул, услышав про валькирий, мамину смерть и мужчину в черном.

Зеэв направился по коридорам, которые казались мне бесконечными, и я пошла следом, несмотря на то что видела его впервые в жизни. Ничего другого мне не оставалось – Зеэв был единственным, кто согласился мне помочь. Кто не считал, что я спятила или не в себе после пережитой травмы. Кто не презирал меня лишь из-за того, что я не последовала по маминым стопам и не стала валькирией. Я и не могла стать валькирией, хотя в детстве мечтала лишь о том, чтобы сражаться и летать по северному сиянию. Эта мечта давно осталась в прошлом, и сегодня, после встречи с валькириями, она умерла окончательно. Все, что мне остается, – это узнать правду. Мама рассказывала лишь о плюсах своей жизни, я каждую ночь засыпала под ее рассказы. А что, если есть и минусы? Вдруг у валькирий есть враги? Вдруг они не бессмертны? Вдруг наша машина разбилась не случайно и мужчина в черном оказался на месте аварии тоже не случайно?

Я шла за Зеэвом, сверля взглядом его затылок и чувствуя, как во рту появляется горьковатый привкус. Я сглотнула, но горечь осталась. Как и напряжение, охватывавшее каждую клеточку моего тела. Лишь мысль о том, что расследование наконец сдвинулось с мертвой точки, заставляла меня держаться. Я ужасно устала, да и в горле пересохло. Нужно что-нибудь съесть, и как можно скорее. А еще нужно поспать. Впрочем, стоило Зеэву остановиться перед тяжелой стальной дверью – обычно такие ведут не в кабинеты и конференц-залы, а в тюремную камеру, – как мысли об отдыхе вылетели у меня из головы.

– Куда мы пришли? – поинтересовалась я, даже не стараясь скрыть скептических ноток в голосе.

– К тому, кто сможет тебе помочь, – ответил Зеэв, награждая меня хищной волчьей улыбкой. Я невольно замерла.

В следующую секунду во мне проснулся глас разума. Запоздало, конечно, но лучше поздно, чем никогда. Что я творю, скажите на милость?! Вломилась посреди ночи в похоронное бюро… странный мрачноватый тип проявил ко мне капельку доброты – и вот я уже бездумно следую за ним! А почему сразу не в темный переулок с первым попавшимся незнакомцем? Действительно, что может пойти не так?

– Эй, ты в норме? – спросил Зеэв, но его слова словно забивал белый шум. Голову наполнил гул, похожий на смутный ропот многотысячной толпы, слившийся в один несмолкаемый рев. Временами казалось, что я могу расслышать отдельные голоса… Видимо, у меня разыгралось воображение. На самом деле шумит прилившая к ушам кровь, а все потому, что я разнервничалась. Ну еще бы, ведь меня вообще не должно здесь быть! Я должна быть дома, в своей комнате. Лежать в постели. Не говоря уже о том, что завтра я должна пойти в школу, если к лету хочу получить аттестат.

Зеэв шагнул ко мне, и я попятилась, предупредительно вскинув руку. Зеэв тотчас замер и окинул меня задумчивым взглядом. Что ж, по крайней мере, он не пытается меня уговорить или применить силу. Впрочем, думаю, он на это способен. Есть в нем что-то… воинственное, из-за чего он не вписывается в окружающую обстановку. То есть в похоронное бюро не вписывается. В компанию валькирий – очень даже. А вдруг Зеэв и правда охранник и пытается усыпить мою бдительность? Вдруг сейчас появится полиция и арестует меня за проникновение со взломом? Или истинное положение дел гораздо хуже?..

– Что внутри? – спросила я. Мой голос прозвучал куда спокойнее, чем я себя чувствовала. Шум в голове утих, и соображать стало легче.

– Линг, – ответил Зеэв, не сводя с меня глаз. – Если хочешь что-то узнать, неважно что, то Линг – та, кто тебе нужна. Она здесь живет и в курсе всех дел. Если хочешь, я войду первым. Так ты сможешь убедиться, что внутри безопасно.

Я чуть было не рассмеялась. Ничего – абсолютно ничего – в этом месте не кажется мне безопасным. И все же я сюда вернулась, а значит, должна идти до конца, верно? Надеюсь, что это не станет концом для меня.

– Хорошо, – отозвалась я и махнула рукой на стальную дверь. – Иди первым.

Кажется, на лице Зеэва промелькнула веселая ухмылка. Впрочем, не могу за это поручиться, потому что он быстро отвернулся, поднял руку и постучал. Раз, другой, третий, четвертый… Я прислушалась, затаив дыхание, но изнутри не доносилось ни звука. А вдруг этой Линг нет?

А потом дверь с тихим скрипом распахнулась. На пороге никого не было, но дверь осталась приглашающе открытой.

Зеэв окинул меня непроницаемым взглядом и скрылся внутри, оставляя меня в коридоре.

Я не услышала ни обмена приветствиями, ни криков. Надеюсь, это хороший знак.

Не давая себе возможности передумать, я сделала глубокий вздох и последовала за Зеэвом. Внутри оказалось так темно, что первое время я ничего не видела. Горели свечи, они отбрасывали на стены мерцающие тени. Пол у меня под ногами был мягким, покрытым тонкими циновками. С потолка высотой в несколько метров свисали длинные полотна. В остальном помещение выглядело совершенно пустым. Ни картин, ни мебели, ни компьютеров, ни столов. Сесть и то негде.

Потом моего лица коснулся легкий ветерок. Я машинально запрокинула голову – и остолбенела. На ближайшем ко мне полотне висела женщина. Одной рукой она держалась за ткань, обернутую вокруг ее ноги, и, казалось, парила в воздухе.

– Линг… – тихо позвал Зеэв.

Женщина раскачивалась взад-вперед, не обращая на нас ни малейшего внимания. Потом она высвободила ногу и перепрыгнула на другое полотно, словно акробатка. Завернулась в него и, скатившись вниз, остановилась в считаных сантиметрах от пола. Медленно повернулась к нам и снова взмыла вверх. Я следила за Линг, как зачарованная. Двигалась она быстро, а некоторые пируэты выполняла с почти змеиной гибкостью. Казалось, они с полотном были единым целым, над которым не властны законы гравитации.