Читать онлайн Игра с огнем бесплатно

Suspicious Circumstances

Copyright © 2020 by Rita B. Herron

«Игра с огнем»

© «Центрполиграф», 2023

© Перевод и издание на русском языке, «Центрполиграф», 2023

Пролог

Пять лет назад, Уистлер,

Северная Каролина

Больница была охвачена пламенем.

Повсюду раздавались крики ужаса. Пожарные и сотрудники пытались сбить огонь и помочь больным и беспомощным людям выбраться из горящего здания. Они работали уже полчаса, с той минуты, как завыла пожарная сигнализация.

Медсестра Пэйтон Уэйс эвакуировала последнюю пациентку из отделения интенсивной терапии.

– Давайте, моя хорошая, – проговорила она, усаживая маленькую хрупкую пожилую женщину в инвалидное кресло. – Нужно отсюда уходить.

На лужайке снаружи толпились растерянные пациенты, всполошенные родственники и работники больницы. Пэйтон оставила старушку с доктором и обвела лужайку взглядом. Она искала собственную мать. Маргарет Уэйс поступила в больницу с пневмонией неделю назад.

В тот же день, когда в отделении интенсивной терапии скончалась жена Барри Инмана.

Страх сдавил ее грудь. Пэйтон металась по лужайке, осматривая каждую кровать, каждое кресло и носилки. Глаза слезились от густого дыма – или, может быть, она плакала? Жертвами пожара уже оказались двое – сильные ожоги.

Что, если маме не удалось выбраться? Надышаться дымом крайне опасно, особенно для человека с пневмонией.

Она обогнула составленные рядом кровати и на другом конце лужайки вдруг заметила знакомые лица. Врач делал женщине непрямой массаж сердца. Женщиной была ее мать, а врачом – доктор Батлер.

В мгновение ока Пэйтон оказалась рядом и взяла мать за руку.

– Мама! – взмолилась она. – Пожалуйста, держись!

– Мы делаем все возможное, – пробормотал доктор Батлер, ритмично нажимая Маргарет на грудь.

Огромный ком застрял у Пэйтон в горле. Она практически слышала, как тикают часы, секунда за секундой. Она работала в интенсивной терапии и каждый день имела дело с ситуациями «жизнь или смерть». Но эта пациентка – ее кровь и плоть. Кроме матери, у Пэйтон не осталось никого. Она не могла ее потерять.

На нее внезапно нахлынули воспоминания о том, что произошло на прошлой неделе. Когда в интенсивной терапии умерла жена Инмана. Что-то тогда пошло не так. Пэйтон высказала свое мнение доктору Батлеру, но он настоятельно посоветовал ей придержать язык, или ее карьере придет конец.

Пэйтон знала, что ей нужно оплачивать счета за лечение матери. И все же промолчать не смогла и высказала ему все, что думала. А вечером, когда вернулась домой, ей позвонили.

«Держи рот на замке, или твоя мать закончит так же, как Глория Инман».

При воспоминании об этом Пэйтон вздрогнула. Это не был голос доктора. Но чей? Узнать его она не сумела. Она была зла и напугана. И очень боялась за мать.

Тело Маргарет Уэйс содрогнулось. Она жадно и хрипло втянула воздух, потом вздохнула нормально.

– Все хорошо, мама. Ты поправишься.

«А потом мы уберемся подальше от Уистлера».

Пэйтон сделала так, как велел ей доктор. Сказала полиции, что не знает, что случилось в интенсивной терапии с женой Инмана. Но каждую ночь мысли об этом не давали ей спать спокойно. Она скрыла от полиции правду, не сообщила об ошибке, которая, как она подозревала, стоила жизни миссис Инман.

И ложь давила на ее плечи, словно тяжкий груз.

Глава 1

Пять лет спустя

Специальный агент Лиам Маверик, держа свой «глок» наготове, осторожно пробирался сквозь кусты к заброшенной хижине, где прятался главный подозреваемый.

Пять лет назад Барри Инман, муж Глории Инман, скончавшейся в отделении интенсивной терапии больницы Уистлера, подал на врачей в суд, утверждая, что его супруга умерла при подозрительных обстоятельствах. Когда дело не приняли в суд, Инман в запале пригрозил, что отомстит.

На следующий день в здании больницы разразился страшный пожар, унесший много жизней. Отец Лиама, в то время служивший шерифом, погиб, пытаясь вывести из огня других.

Отец стал героем, но боли это не уменьшило. Стоя над его могилой, Лиам и трое его братьев, Джейкоб, Флетч и Грифф, поклялись найти того, кто поджег больницу, и заставить его заплатить.

От мысли, что он как никогда близок к своей цели, Лиам почувствовал небывалый прилив адреналина.

Он лег на живот и пополз вперед, под изгородь. В нескольких футах от него, под укрытием группы деревьев на холме, затаился Флетч. Он неотрывно смотрел в бинокль, нацеленный на хижину. Флетч был спасателем в Федеральном агентстве по управлению в чрезвычайных ситуациях и работал на Аппалачской тропе. Именно он недавно обнаружил улики в пещере, где прятался Инман. Так они все оказались здесь.

Флетч указал на шаткое крыльцо и беззвучно, одними губами, сообщил, что Инман находится внутри. Лиам дал ему знак оставаться на месте. У него и у Джейкоба было оружие, поэтому идти в дом предстояло им.

Начинало темнеть. Поднявшийся ветер погнал по земле всякий сор, зашумели деревья.

Лиам и Джейкоб подкрались ближе к дому и разделились. Джейкоб направился к передней двери, Лиам проверил заднюю и затаился у бокового крыльца с разбитым стеклом.

Потекли долгие секунды ожидания. Дверь бокового крыльца со скрипом приотворилась. Лиам взял ее на мушку и застыл.

Прошла минута. Две. Наконец Инман высунул голову наружу и осмотрелся. Он словно постарел на десять лет. Волосы, раньше аккуратно подстриженные, теперь отросли и болтались длинными грязными прядями. Одежда тоже была грязной и поношенной, пиджак мотался на сильно похудевшем теле, как на вешалке.

Инман повернул голову направо, потом налево. Перед внутренним взором Лиама предстало мертвое лицо отца, такое, каким он видел его в гробу, когда они прощались.

Если этот человек виновен, он должен за все ответить.

Он глубоко вздохнул и выступил из тени.

– ФБР. Не двигаться!

Взгляд Инмана остекленел от ужаса. Неподалеку, под самодельным навесом, стоял древний ветхий пикап. Мгновение спустя Инман бросился к машине.

– Стой или я стреляю! – завопил Лиам. Джейкоб тоже выкрикнул предупреждение.

Инман не остановился. Лиам кинулся за ним. Чтобы доказать серьезность своих намерений, он выстрелил в землю, но Инман неожиданно выхватил из кузова пикапа лопату и взмахнул ею.

– Тебе все равно не уйти, – произнес Лиам и сделал шаг вперед. – Все кончено, Инман.

– Мы просто хотим поговорить! – крикнул Джейкоб.

Инман покачал головой.

– Черта с два. Вы хотите повесить на меня тот пожар, а я ничего не делал.

Что ж, все преступники заявляют, что они не виноваты. Лиам снова шагнул вперед.

– Положи лопату на землю.

– Я не сяду в тюрьму за то, чего не делал! – заорал Инман.

– Тогда поговори с нами и помоги найти того, кто это сделал. – Джейкоб уже продвигался к ним с нацеленным на Инмана оружием, но Лиам был ближе. – Просто положи лопату.

Инман дико взглянул на него. По лицу струился пот. Внезапно он швырнул лопату в Лиама, рванул на себя дверь пикапа и пытался завести двигатель. Пару минут они боролись, затем, не помня себя от ярости, Лиам приставил дуло к виску Инмана и прорычал:

– Дернешься еще раз – пристрелю.

Подоспевший Джейкоб надел на Инмана наручники.

* * *

Пэйтон Уэйс смотрела вечерние новости в комнате отдыха для персонала в доме для престарелых «Золотые сады». Покинув больницу Уистлера, она устроилась на работу сюда, чтобы присматривать за матерью, и, надо сказать, буквально не спускала с нее глаз.

Внизу экрана проплыла бегущая строка «Последние новости», затем раздался голос репортера:

«Сегодня специальный агент Лиам Маверик и шериф Уистлера Джейкоб Маверик задержали человека, подозреваемого в поджоге больницы пять лет назад, Барри Инмана».

На экране появилась фотография худого мужчины с длинной бородой.

Барри Инман выглядел побежденным и измотанным до предела. Казалось, от того человека, что стоял у кровати жены и молил врачей спасти ее, осталась одна оболочка. Как сильно он любил свою Глорию! Его гнев можно было понять.

Пэйтон в который раз охватило чувство вины. Сколько жизней было отнято или разрушено в тот день…

Действительно ли Барри поджег больницу?

Она вспомнила телефонный звонок с угрозой. Кто бы это ни был, он хотел замести следы, скрыть совершенную ошибку. Имел ли к этому отношение доктор Батлер? Поверить в это было трудно. Когда Пэйтон только начала работать, он взял ее под свое крыло. Был всегда добр и терпелив. Может, он решил, что это Пэйтон ошиблась и таким образом спасал ее карьеру? Или покрывал кого-то еще?

Пожар начался возле архива; там хранились и все текущие истории болезни пациентов. Если в них и были доказательства правоты Инмана, они обратились в пепел.

Подозрения, подспудно терзавшие ее пять лет, вдруг пробудились с новой силой. А потом Пэйтон испугалась. Если человек, угрожавший ей, узнает об аресте Инмана, он может подумать, что она «раскрыла рот».

Ее сердце часто забилось. Пэйтон схватила сумочку и выбежала из комнаты.

Надо проверить, как там мама. Ее безопасность – это единственное, что имеет значение.

Лиам пристально смотрел на Барри Инмана.

Он прятался не просто так. И Лиам с Джейкобом намеревались выяснить, почему он это делал.

– Я не устраивал пожар, – устало огрызнулся Инман и запустил пальцы в бороду. – Я вам уже сто раз говорил. Вы не имеете права держать меня здесь.

– У нас есть право, – возразил Лиам. – Тебя разыскивали, чтобы допросить по делу о поджоге. Но ты исчез. Убежал от закона. И это выглядит как доказательство виновности.

В глазах Инмана мелькнула паника.

– Я никого не убивал! Я бы никогда не смог!

– Нам нужна правда. Если ты не поджигал больницу, то, возможно, у тебя есть информация, которая может нам помочь.

Инман взглянул на свои руки, прикованные наручниками к столу.

– С чего вы взяли?

Лиам почувствовал, что его терпение на пределе.

– Потому, что ты сбежал, и потому, что у тебя был мотив.

– Это не означает, что я виновен.

– Тогда помоги нам найти виновного, – сказал Джейкоб. – Расскажи нам, что случилось.

Инман посмотрел сначала на него, затем на Джейкоба и чуть прищурился.

– Вряд ли вы мне поверите. Тогда никто не поверил.

Самоконтроль, повторил про себя Лиам и встал, сдержанный, сильный. В его глазах блестела сталь. Он ждал пять лет. Значит, может подождать и до тех пор, пока этот ублюдок не решит заговорить.

– Ладно. Если ты не желаешь с нами сотрудничать, я отведу тебя обратно в камеру.

Он протянул к Инману руку, но тот отшатнулся.

– Да погодите вы! Моей жене стало трудно дышать, и у нее появились боли в груди. Я подумал, что у нее сердечный приступ, и помчался в больницу. – Инман провел рукой по лицу. Его голос слегка дрожал. – Ее сразу же приняли. Сказали, что им нужно сделать несколько тестов, чтобы выявить, в чем дело. Потом одна из медсестер ввела ей какое-то лекарство, но Глории стало только хуже. Она вообще прекратила дышать. – По щекам Инмана потекли слезы. – И она… просто умерла, и все.

Лиам немного подумал.

– Почему ты решил, что виноваты сотрудники больницы?

– Потому что слышал, как медсестра расспрашивала о чем-то доктора. Она была очень расстроена и сказала ему, что здесь что-то не так.

Лиам взглянул на Джейкоба. Тот нахмурился.

– И ты подал в суд, основываясь только на этом? Вероятно, она просто огорчилась из-за смерти пациентки, – вставил Джейкоб.

Инман секунду помолчал.

– Нет. Я знаю, что я видел и слышал. – Он сцепил пальцы. – Она точно что-то знала, но прикусила язык.

– И что было потом? – спросил Лиам.

Инман сжал кулаки.

– Адвокат затребовал историю болезни, но до того, как он ее получил, решено было не рассматривать дело. Я был в бешенстве и настаивал на том, чтобы продолжить. Адвокат пообещал мне, что мы не остановимся. Он намеревался все-таки получить историю болезни Глории, но тут случился пожар, и все записи были уничтожены. – Он с яростью посмотрел на Лиама. – Мне была необходима эта история болезни! Чтобы доказать, что я прав! Из одного только этого уже ясно, что мотива у меня не было.

Лиам и Джейкоб переглянулись. Лиам положил на стол блокнот.

– Запиши имя и фамилию медсестры.

– Вы мне верите? – изумленно спросил Инман.

– Я повторяю – мне нужна правда. Это означает, что я проведу свое собственное расследование. Но если я выясню, что ты лжешь… или что поджог на самом деле устроил ты… ты будешь сидеть в тюрьме до конца своих дней.

Всю ночь Пэйтон проворочалась в кровати, но уснуть так и не смогла. В конце концов, вскоре после рассвета, она сдалась, встала и отправилась на пробежку.

Огибая небольшой пруд, где любили собираться жители «Золотых садов», Пэйтон думала о том, как она виновата. Когда шериф допрашивал Пэйтон в связи со смертью Глории Инман, она, разумеется, ни словом не обмолвилась о своих подозрениях. Она защищала свою мать, но чувство вины не давало ей жить спокойно. Что, если из-за ее молчания при пожаре погибли люди?

Пэйтон быстро вернулась в свою квартиру в небольшом жилом комплексе, построенном специально для сотрудников, и отправилась прямо в душ. Скоро ей нужно было заступать на дежурство. Прося небеса о том, чтобы полиция выяснила правду о пожаре и смерти жены Инмана без ее участия, она прошлась по телу жесткой мочалкой, вымыла голову, выключила воду и набросила халат.

Когда она включила кофеварку, в дверь неожиданно позвонили. Кто может явиться к ней в столь ранний час?

Пэйтон быстро оделась и пальцами расчесала мокрые волосы. Отпирая замок, она вдруг ощутила дурное предчувствие.

На пороге стоял высокий темноволосый мужчина с широкими плечами и холодными темными глазами.

– Пэйтон Уэйс?

Пэйтон нервно сглотнула.

– Да.

– Специальный агент Лиам Маверик. – Привычным движением он показал ей удостоверение. – Я хочу задать вам несколько вопросов по поводу смерти Глории Инман.

Сердце Пэйтон ушло в пятки. Неужели час расплаты все же настал?

Глава 2

Разумеется, прежде, чем явиться, Лиам уточнил, что в ночь, когда умерла жена Инмана, на дежурстве была медицинская сестра Пэйтон Уэйс.

– Мне нужно, чтобы вы поехали со мной.

В ее небесно-голубых глазах мелькнуло удивление и что-то похожее на страх.

– А в чем дело?

– В пожаре в больнице Уистлера пять лет назад. Вчера вечером мы арестовали подозреваемого по имени Барри Инман. Возможно, вы его помните.

Лгать было ни к чему.

– Конечно, я его помню. Но почему мы не можем поговорить здесь?

Лиам расправил плечи. Пэйтон Уэйс оказалась просто восхитительно хороша. Должно быть, она только что вышла из душа и выглядела очень сексуально. Он постарался задвинуть эту мысль на задворки сознания. Нельзя воспринимать эту женщину иначе, чем свидетелем по делу. Или подозреваемой.

Хотя Лиам уже успел поговорить с ее начальником, директором Ричардом Джеймсоном, и, судя по его словам, Пэйтон Уэйс была сущим ангелом. Джеймсон уверял, что она самая добрая, заботливая, преданная своему делу и ответственная медсестра, когда-либо работавшая в «Золотых садах».

Но кем является этот ангел на самом деле?

– Лучше сделать это в полицейском участке. – Само здание и атмосфера будут давить на нее. И возможно, заставят заговорить.

Она напряглась, стиснула пальцами дверной косяк и оглянулась на часы на противоположной стене.

– Мне скоро на работу. Мои пациенты зависят от меня. Я должна раздать им лекарства.

«Упирается», – подумал Лиам.

– Это очень важно. Скажите, что будете позже.

Она сжала губы, но Лиам был намерен настоять на своем.

Пэйтон отправилась за телефоном, а Лиам вошел в квартиру и закрыл дверь. Он быстро оглядел кухню и гостиную. Простая и удобная мебель, все в голубых и серых тонах, книга на столе, стакан с водой. Везде чистота и порядок.

– Да, Джоанна, – донесся ее голос из спальни. – Не знаю, как долго меня не будет. Можешь выйти за меня и присмотреть за мамой? – Пауза. – Спасибо, ты меня очень выручила. Я напишу тебе, как только вернусь.

Лиам пожевал нижнюю губу. «Если ты вернешься», – подумал он.

Она вышла через минуту, с ключами от машины в руке, и с раздражением кинула в сумку телефон.

– Это вам не понадобится, – сказал Лиам, кивнув на ключи. – Я отвезу вас сам.

Она нахмурилась.

– Но как я потом поеду домой?

– Домой я вас тоже отвезу сам. Когда мы закончим.

Она как будто встревожилась, но ничего не ответила – просто вышла из квартиры. Лиам подождал, пока она запрет дверь, и повел ее к своему черному внедорожнику. Она уселась на переднее сиденье и чуть дрожащими руками пристегнула ремень безопасности.

Лиам нажал на газ, стараясь не обращать внимания на смутное чувство вины. Он был с ней слишком суров. Но – помоги ему бог – она и вправду выглядела как ангел. И голос у нее был ангельский.

Однако ценой жестокого опыта Лиам научился не позволять себе отвлекаться на женскую красоту.

В машине Пэйтон ехала молча. Она переплела пальцы, пытаясь казаться спокойной. Мимо пролетали горы и поля. Золотые, красные и оранжевые кроны деревьев уже начали тускнеть, и землю устилали хрупкие сухие листья.

«Золотые сады» располагались в поселении под названием Риверз-Эдж, в двадцати минутах езды от Уистлера. Крошечный городок жил тем, что обеспечивал всем необходимым туристов, каякеров, что привлекало людей со всей страны.

С каждой милей Пэйтон волновалась все больше. Она утешала себя одним: если ФБР хочет поговорить с ней, это еще не значит, что они узнали что-то новое. Но тревога за мать усиливалась. Она дала Джоанне строгое указание: никто не должен давать маме лекарства кроме нее и самой Пэйтон. И еще запретила пускать к ней незнакомых посетителей.

По мере того, как они приближались к Уистлеру, ее мысли переключились на пожар. Связан ли он со смертью жены Инмана? И, соответственно, с ошибкой в отделении интенсивной терапии? А главное – неужели из-за ее молчания поджигателю и убийце удалось остаться безнаказанным?

Агент Маверик остановил машину перед зданием департамента шерифа, вышел, открыл Пэйтон дверь и провел ее внутрь. Пэйтон увидела шерифа, и прошлое словно встретилось с настоящим. Шериф Маверик выглядел точь-в-точь как раньше – грозно и устрашающе. Братья стояли плечом к плечу, и ей показалось, что на нее надвигается стена и вот-вот ее раздавит. Она почувствовала, как по спине пробежали мурашки.

– Мисс Уэйс, – сухо произнес шериф.

Пэйтон пробормотала что-то вроде приветствия. Ее горло сдавило от страха.

Шериф показал на двойные двери.

– Давайте пройдем сюда и побеседуем.

Агент Маверик вежливо, но твердо взял ее за руку и жестом предложил следовать за братом. Ее нервы были на пределе. Она быстро припомнила, что говорила в прошлый раз, когда давала показания. Нельзя отступать от них ни на слово.

Только так ее мать будет в безопасности.

Вслед за Пэйтон Лиам прошел в комнату для допросов. Интуиция твердила ему, что она невиновна, но он решительно отодвинул эти мысли. Лиам внимательно наблюдал за тем, как она садилась на стул и устраивалась поудобнее. Язык тела может сказать многое. Он выискивал признаки вины или паники.

Она нервно поерзала на стуле, переплела пальцы и сжала губы. Когда Лиам сел за стол напротив нее, напряжение в комнате стало почти физически ощутимым.

– Итак, зачем вы вытащили меня из квартиры и оторвали от работы? – слегка раздраженно начала Пэйтон.

Лиам чуть удивленно приподнял бровь. Значит, сразу к делу. Этого он от нее не ожидал.

– Я уже сообщил вам, что прошлой ночью мы арестовали Барри Инмана.

Пэйтон коротко кивнула.

Джейкоб уселся рядом с Лиамом.

– Вы помните, что пять лет назад беседовали с моим отцом, шерифом Мавериком, по поводу смерти жены Инмана?

– Конечно. – Она наклонилась вперед и отчеканила: – Я рассказала ему все, что знала об этом инциденте. То есть – ничего. Я ничего не знаю.

– Изложите нам все еще раз, – предложил Лиам. – Просто чтобы освежить нашу память.

Пэйтон глубоко вздохнула.

– Я находилась в отделении интенсивной терапии, когда привезли Глорию Инман. Она была без сознания, наблюдались признаки затрудненного дыхания и сердечной недостаточности. Врач назначил ей препарат, провел непрямой массаж сердца с искусственным дыханием, затем вкатили тележку для выдачи лекарств… – Она на секунду закрыла глаза. – И… я очень сожалею, но пациентка… не выжила. Мы испробовали все, но иногда бываем бессильны.

– У меня имеется заявление, сделанное вами для адвоката Инмана. Согласно Инману, он слышал, как вы сказали врачу, что что-то пошло не так. Это правда?

Она скрестила щиколотки.

– Мистер Инман, что совершенно естественно, был в шоке. От горя и неожиданности произошедшего. – Пэйтон приложила руку к сердцу. – Но мы не боги. И иногда, что бы ты ни делал, пациент умирает.

Лиам почувствовал ком в горле. Он понимал ее, еще как понимал. Они с братьями пытались спасти отца, но не смогли.

Джейкоб кашлянул.

– Мисс Уэйс, Барри Инман грозил отомстить сотрудникам больницы за халатность. Скажите, он когда-либо угрожал лично вам?

Пэйтон словно ударили под дых. Она побледнела.

– Нет. Мне лично он не угрожал.

Лиам сдвинул брови. От этого вопроса она забеспокоилась – значит, тут что-то есть.

– То есть вы слышали, как он угрожал кому-то еще из больницы?

– Я не это имела в виду.

Лиам уставился ей прямо в глаза.

– Тогда что вы имели в виду?

– Только то, что я сказала. Он мне не угрожал. – Она откинулась на спинку стула. – Послушайте, я с вами сотрудничаю. Я изложила все, что знаю. Я очень сожалею о смерти миссис Инман, но об этом мне известно не более, чем пять лет назад.

Ее слова прозвучали как хорошо отрепетированная реплика, что вызвало у Лиама массу новых вопросов.

– Мисс Уэйс, как вы думаете, это Барри Инман устроил пожар в больнице Уистлера?

– Я не знаю. Правда. – Пэйтон встала. – Если это все, я бы хотела вернуться к своим пациентам и к матери.

Лиам скрипнул зубами.

– Сядьте, мисс Уэйс, – отчеканил он. – Вы никуда не пойдете, пока не расскажете нам все, что помните о ночи, когда произошел пожар.

У Пэйтон зазвенело в ушах. Неужели агент считает, что она видела, кто совершил поджог?

Оба Маверика продолжали сверлить ее взглядами, и она снова опустилась на холодный металлический стул.

– Мне нечего добавить к моим прошлым показаниям. – Она решила адресовать свой ответ шерифу.

Он кивнул.

– Сделайте нам одолжение, мисс Уэйс. Мы хотим еще раз услышать, как все было. Итак, давайте во всех подробностях – что происходило в ночь пожара, – продолжил агент Маверик. – С той минуты, как вы заступили на дежурство.

Пэйтон потерла виски. Начинала болеть голова.

– У меня была двенадцатичасовая смена в отделении интенсивной терапии. С семи утра до семи вечера. День выдался спокойный, пациенты с привычными диагнозами. Один грипп, одна сломанная рука, и мужчина с подозрением на инсульт. То есть – ничего выдающегося. Нормальный день.

– Вы не видели ничего необычного во время смены? – спросил агент. – Недовольные члены семьи или пациенты? Может, кто-то потребовал особое лекарство, и это вызвало у вас подозрения?

Пэйтон наморщила лоб.

– На самом деле да. Пришел некий молодой человек, кажется, бездомный. Но он был в нашем списке наркоманов, поэтому мы отправили его восвояси.

– Списке? – переспросил агент.

Она кивнула:

– Такие списки имеются во всех больницах. В них мы заносим имена людей, которые неоднократно обращались за помощью и под предлогом той или иной болезни пытались получить рецепт на наркотические вещества.

– Тот парень разозлился? Вел себя агрессивно?

– Нет, насколько я помню. Охрана просто проводила его к выходу, этим все и кончилось.

Агент подался вперед.

– Вы помните, как его звали?

– Нет, боюсь, что нет. Но имя есть в списке.

– Который сгорел при пожаре? – вступил шериф Маверик.

Пэйтон поежилась.

– Да.

– Как насчет Барри Инмана? – спросил агент. – Вы видели его в больнице той ночью?

Она снова потерла виски.

– Я действительно не помню. Как только начался пожар, люди бегали, кричали, кругом паника. Сотрудники эвакуировали пациентов. И повсюду были пожарные – огонь распространялся очень быстро.

Агент посмотрел ей прямо в глаза.

– А на лужайке?

Пэйтон закрыла глаза и представила себе лужайку. Она сновала туда-сюда, помогая пациентам. И искала маму.

Был ли там Инман?

Глава 3

Пэйтон слегка пожала плечами.

– Я не припоминаю, чтобы видела мистера Инмана в самой больнице или около нее. Но там творился настоящий хаос. Родственники пытались найти своих. Пациенты кричали, звали на помощь. К тому же прибежали добровольцы, то есть полно народа. – Она вздохнула. – В то время моя мать тоже лежала в нашей больнице с пневмонией, так что сразу после того, как вывела последнюю пациентку из отделения, я, естественно, бросилась ее искать.

– И вам это удалось? – спросил агент.

Ее пульс участился.

– Да. Когда я ее заметила, один из наших врачей делал ей непрямой массаж сердца. – А именно доктор Батлер, которому Пэйтон в свое время поведала о своих подозрениях. – Он спас ей жизнь.

Все медсестры его просто обожали. Доктору Батлеру, по их мнению, не хватало только нимба. Когда-то он был ее наставником и учителем.

Потом она даже начала сомневаться, что правильно поняла их разговор и ситуацию с женой Инмана. Специальный агент Маверик снова склонился к ней.

– С вами все в порядке, мисс Уэйс?

Пэйтон моргнула и отогнала посторонние мысли.

– Да. Страшная была ночь. – Их взгляды встретились. – Насколько мне известно, ваш отец погиб, помогая другим выбраться. Очень сожалею о вашей потере.

На скулах агента заиграли желваки, а шериф еле слышно прерывисто вздохнул. Повисла тяжелая пауза.

– Да, он тоже потерял жизнь в том пожаре, – наконец ответил агент. – Как и многие другие. И мы собираемся докопаться до самого дна и найти виновного или виновных. И если вам есть что добавить – хоть что-нибудь, то говорите. Нам может помочь любая мелочь.

У Пэйтон сжалось сердце. Ей захотелось рассказать ему все, до конца, но она уже ни в чем не была уверена.

– Я бы с огромной радостью сказала, что знаю, кто устроил пожар. Но честное слово, это не так. Одна из наших сотрудниц, фельдшер, серьезно пострадала. Она получила ожоги второй степени, а рухнувшая балка раздробила ей ногу. Много месяцев она заново училась ходить. Теперь она не может поднимать пациентов и полноценно выполнять свою работу. И страдает от посттравматического стрессового расстройства. – Пэйтон внутренне содрогнулась. Она подозревала, что Эйлин вдобавок пристрастилась к обезболивающим таблеткам, и недавно настоятельно посоветовала ее мужу обратиться за помощью.

– Мои соболезнования вашей подруге, – произнес агент. – Где она сейчас?

– Они с мужем переехали в Эшвилл. Он считает, что им нужно сменить обстановку.

Шериф выложил на стол папку.

– Я пересмотрел записи моего отца, касающиеся предварительного следствия по заявлению Барри Инмана. Согласно показаниям Инмана, вы разговаривали с врачом и сказали, что что-то пошло не так.

Пэйтон чуть не сорвалась, но сумела взять себя в руки. Это не беседа, а настоящий допрос! Они снова и снова задают одни и те же вопросы, надеясь поймать ее на лжи.

Шериф постучал по папке пальцем.

– Но вы отрицали, что подобный разговор имел место. – Он помедлил, ожидая ответа.

– Верно.

– Зачем бы он стал такое говорить, если этого не было? – быстро спросил агент.

– Как я сказала раньше, он был растерян и вне себя от горя.

Шериф скептически скривил губы.

– То есть придерживаетесь своих прежних показаний и настаиваете на том, что сотрудники больницы сделали все правильно и ни в какой степени не несут ответственности за смерть миссис Инман?

В этом Пэйтон как раз уверена не была, но не могла ни с кем поделиться своими сомнениями.

– Да. – Она вздохнула. Все тело онемело от напряжения. – Теперь я могу идти?

Братья Маверик снова переглянулись, затем Лиам встал и поправил кобуру.

– Да. На данный момент это все. Я отвезу вас обратно.

Последнее место, где Пэйтон пожелала бы очутиться, – это в автомобиле рядом с красивым и одновременно наводящим страх агентом ФБР. Он сумел заставить ее захотеть высказаться, помочь ему восстановить наконец справедливость для всех тех, кто пострадал пять лет назад.

Но признаться ему во всем невозможно, поэтому Пэйтон заставила себя отвечать на вопросы спокойно и не вступать в конфронтацию.

Плакать и страдать она будет позже, когда останется одна.

Лиам и Джейкоб оставили Пэйтон в комнате для допросов помариноваться еще пару минут, пока они будут совещаться за дверью.

– Что думаешь? – спросил Лиам.

Джейкоб испустил тяжелый вздох.

– Не знаю. Отец сделал особую пометку – он подозревал, что она что-то недоговаривает. Когда я беседовал с ней сразу после пожара, она была практически на грани нервного срыва. Вздрагивала от любого звука и движения. С другой стороны, все, кто работал в больнице, реагировали точно так же.

– И те, кто потерял родственников, тоже, – добавил Лиам. – Все были в шоке и пытались как-то подобрать осколки и склеить свою жизнь. Она сказала, что и ее мать чуть не умерла в ту ночь.

– Да, правда. И сотрудники вели себя очень воинственно. На них сыпались обвинения – многие семьи полагали, что больница в ответе за все, – продолжил Джейкоб. – Ну а затем мы пошли по ложному следу: решили, что пожар был устроен, чтобы отвлечь внимание от похищения дочери Коры.

– Это казалось логичным, – согласился Лиам, вспоминая, как на них навалилась пресса. Тогда они сосредоточились на несчастной матери, только что родившей малышку и тут же потерявшей ее в хаосе.

Будучи старшим, Джейкоб считал, что обязан заботиться о братьях и матери, и стал шерифом, заняв место погибшего отца. Дело о похищении заняло его всецело, притупив боль от утраты, но когда оно было раскрыто, Джейкоб принялся винить себя.

– Прекрати себя грызть, Джейкоб, – сказал Лиам, который догадался, о чем задумался брат. – Ты нашел девочку Коры, а ее похитительница сидит в тюрьме, где ей самое место.

Джейкоб слабо улыбнулся.

– Но Кора чуть с ума не сошла, пока мы искали ребенка, – заметил он.

– Как бы то ни было, сейчас она счастлива и любит тебя, братишка. – Лиам похлопал Джейкоба по плечу. – И в вашей семье ожидается прибавление.

Теперь Джейкоб улыбнулся уже по-настоящему.

– Я счастливый человек. Еще месяц, и родится мой сын. Очень надеюсь, что когда-нибудь и ты встретишь свою половинку. Ты заслуживаешь счастья.

– Да. Может быть, когда мы разберемся в этом деле и добьемся справедливости ради отца, я смогу об этом подумать. – Лиам тряхнул головой и вернулся к делу: – О пожаре. Грифф и его эксперты пришли к выводу, что источник возгорания находился в одной из кладовых, где хранились химические вещества. То есть прямо за архивом.

– Все верно. И?

У него вдруг возникла новая версия.

– Если Инман был прав, его супруга умерла из-за халатности медперсонала и об этом свидетельствовали записи в ее истории болезни, возможно, что поджог устроили, чтобы уничтожить доказательства.

Джейкоб прищелкнул языком.

– А если ошибку совершила Пэйтон и ее работа оказалась под угрозой… Зарплата – ее единственный источник дохода, и ей нужно заботиться о матери. Так что, вполне вероятно, она сделала отчаянный шаг, чтобы скрыть свою вину. А потом пожар вышел из-под контроля.

– Я думал об этом. Но директор в «Золотых садах» пел ей такие дифирамбы… Трудно поверить, что она рискнула бы человеческими жизнями.

Джейкоб пожевал губами.

– Однако она здорово нервничала, когда мы ее допрашивали.

От Лиама это тоже не укрылось. Пэйтон старалась держаться невозмутимо, но уголки ее губ чуть подергивались, и она избегала зрительных контактов. Это ее выдавало.

Она определенно что-то скрывает.

– Я повезу медсестру домой, а ты в это время проверь ее финансы. Может, сама она ничего не поджигала, но что-то знает, и ей заплатили за молчание.

Джейкоб кивнул.

– Я еще постараюсь проверить и других – всех, кто дежурил в больнице в ночь смерти жены Инмана. Отцу они ни в чем не признались, но если мы дадим понять, что связываем смерть с пожаром, может, кто-то и захочет заговорить.

* * *

Специальный агент Маверик вез Пэйтон в «Золотые сады». На петляющую горную дорогу ложились длинные тени. Дни становились короче и короче; спускающийся с вершин туман придавал пейзажу странный таинственно-серый оттенок.

Пэйтон сплела пальцы и положила руки на колени. Агент ФБР подмечал каждое ее движение. Казалось, моргни она – он и это проанализирует и сделает соответствующие выводы.

Никогда раньше Пэйтон не встречала человека, который умел бы так внушать людям страх.

И который был бы настолько небрежно привлекательным.

Боже, помоги. Что за идиотские мысли, учитывая ее положение! Наверное, все от того, что она уже пять лет ни с кем не встречается. Пэйтон боялась подпустить к себе кого-то слишком близко.

Люди – мужчины – могли заметить, что она лгунья.

Пэйтон проглотила застрявший в горле ком. Надо сохранять хладнокровие еще несколько минут. Совсем недолго…

Агент кашлянул.

– Как здоровье вашей матери?

Вопрос застал Пэйтон врасплох, хотя и был совсем невинным. Вот только у нее сложилось ощущение, что этот человек ни слова не произносит просто так. Все рассчитано и направлено на то, чтобы выудить из нее какую-либо информацию.

– Ей семьдесят девять, так что не слишком хорошо, – ответила Пэйтон. – Ревматоидный артрит, щитовидная железа не в порядке и к тому же у нее начинаются проблемы с памятью.

– Поэтому вы перевезли ее в «Золотые сады»? Ей необходим постоянный присмотр?

Пэйтон снова почувствовала в вопросе какой-то подтекст.

– Да.

Она старалась отвечать со всей возможной в ее случае честностью. Все так, только она умолчала о том, что в «Золотых садах» отличная охрана.

– Почему вы устроились на работу туда же, а не в другую больницу?

В голосе Маверика звучало искреннее сочувствие. Вероятно, он решил расколоть ее, завоевав доверие.

– Мне нравится работать с пожилыми пациентами, – сказала Пэйтон. – К тому же я хотела быть как можно ближе к матери, пока… пока она жива.

– Это достойно восхищения.

И Пэйтон почти поверила ему. Но он мастер своего дела. Она уставилась в окно. В тюрьму Пэйтон не хотела. И не хотела, чтобы агент Маверик увидел боль в ее глазах. Боль, с которой она научилась жить и не намеревалась ни с кем делиться.

В полной, несколько напряженной тишине они выехали на дорогу, ведущую к «Золотым садам». Жители и пациенты дома престарелых, укрытого горами, расположенного в стороне от города, получали так необходимые им мир и спокойствие. Кроме того, в «Золотых садах» имелись надежная ограда и ворота – незнакомец не смог бы просто так проникнуть на территорию.

И хорошо. Пэйтон не доверяла незнакомцам. После звонка с угрозами она относилась к чужим с подозрением.

Маверик притормозил у ворот, показал удостоверение, и его пропустили внутрь. Через несколько минут они подъехали к дому Пэйтон – белому кирпичному зданию, окруженному огромными дубами и соснами. За их вершинами виднелись горы.

Как всегда осторожная, Пэйтон осмотрелась. Ее машина стояла на месте. Туман, однако, сгустился: мутно-серая завеса, от которой ей было немного не по себе, стала плотнее.

Агент вылез из внедорожника и обошел его, чтобы открыть Пэйтон дверь, но она уже выбралась сама.

Он чуть прищурился.

– Я провожу вас до двери.

– В этом нет необходимости, – отказалась Пэйтон. – Мне нужно отпустить медсестру, которая меня подменяет, и проверить маму. Она, наверное, беспокоится, почему меня нет.

Агент Маверик одарил ее своим фирменным пронизывающим взглядом – спина Пэйтон тут же покрылась мурашками, вытащил из кармана визитку и протянул ей.

– Мисс Уэйс, пожалуйста, позвоните мне, если вспомните что-нибудь еще о той ночи, когда умерла жена Инмана, или о той, когда случился пожар. Я знаю, вы за то, чтобы в обоих случаях восторжествовала справедливость. Как и я.

Пэйтон едва не задохнулась от подкатившего к горлу чувства вины, но кивнула в ответ и взяла карточку.

Переодевшись в форму, Пэйтон быстро набрала сообщение Джоанне. Следующие три часа она провела со своими пациентами, потом села рядом с матерью за их обычный столик. Мама выглядела чересчур возбужденной.

– Сегодня здесь был чужой человек, – сообщила она, вытерев губы салфеткой.

Агент Маверик с ней не говорил, быстро подумала Пэйтон. Он пришел сразу в квартиру.

– Чужой? Кто это был?

– Я не знаю. – Голос матери дрогнул, как всегда, когда она пыталась подобрать нужное слово. – Но мне он не понравился. От него пахло сигаретами и потом.

Может быть, мама что-то перепутала. Иногда в ее воспоминаниях прошлое менялось местами с настоящим.

– Ты с ним говорила? – спросила Пэйтон.

Мама отодвинула тарелку, так и не доев овощи.

– Нет. Но он сказал, что оставил кое-что для тебя.

Пэйтон примерзла к стулу.

– Для меня? Что он оставил?

– Я не знаю, милая. Но я обрадовалась, когда он ушел. Я все рассказала Фреду, и он проверил территорию… – Ее голос снизился почти до шепота. – И сказал, что никого там нет. И что мне все почудилось.

Мама явно боялась, что Фред прав. В любой другой день Пэйтон, может быть, не обратила бы на эту историю внимания, списав все на мамину деменцию. Но сегодня она узнала об аресте Инмана и к ней прямо на порог заявилось ФБР.

Вряд ли это было совпадением.

Глава 4

Как только Лиам добрался до управления шерифа Уистлера, зазвонил его телефон. Он нажал на «ответить».

– Это Беннет, – сказал его напарник из ФБР. – Я просмотрел финансовую историю Пэйтон Уэйс и не нашел абсолютно ничего подозрительного. Эта женщина чиста как белый лист. Даже ни одного штрафа за парковку. И никаких жалоб касательно ее работы.

– Вот только ее имя упомянул Барри Инман, – заметил Лиам.

– Да, верно. Но ты навел меня на одну мысль. Я составил список всех, кто работал в больнице Уистлера на момент пожара или около того, а также всех, кто уволился оттуда в промежутке полугода до пожара. Пока что я обнаружил одну интересную персону. Сотрудник лаборатории, Герберт Брэнтли. Тридцать пять лет, сейчас работает в больнице Риверз-Эдж. Спустя несколько месяцев после пожара в Уистлере сделал несколько крупных покупок. Дом на озере, дорогой кабриолет и сделанный по особому заказу мотоцикл.

– Мальчик любит поиграть, – протянул Лиам. – Но где он взял деньги на эти игрушки?

– Именно это я и стараюсь выяснить, – ответил Беннет. – Если что вытащу – сразу дам тебе знать.

– Как насчет жалоб по работе? Проблемы, нарушение дисциплины, что-нибудь в этом роде?

– Пока ничего. Но я копну поглубже.

– Мы с Джейкобом должны с ним поговорить. Отправь мне его адрес.

– Уже отправляю.

– Отлично. У меня для тебя есть еще одно задание, – сказал Лиам. – Пэйтон вспомнила, что в ту ночь охрана как раз выдворила из больницы одного из этих типов. Но этот парень, если ему приспичило, вполне мог пойти в другую больницу поблизости.

– Ясно. Проверим, – пообещал Беннет, и они распрощались.

Лиам вылез из машины и пошел к управлению. Джейкоб встретил его на пороге.

– Как там Пэйтон Уэйс? Не рассказала по дороге ничего любопытного?

Лиам покачал головой.

– Мы говорили только о ее больной матери. Она ее очень любит.

– Она что-то скрывает, – заявил Джейкоб. – Чувствую спинным мозгом.

Лиам скрипнул зубами.

– Я тоже. А от Инмана что-нибудь есть?

– Настаивает на том, что Пэйтон лжет. Что он точно слышал тот разговор.

– У моего напарника, возможно, появилась зацепка. Нам нужно поболтать с работником лаборатории по имени Герберт Брэнтли.

Джейкоб поднял бровь.

– Это еще кто?

– Бывший сотрудник больницы, у которого после пожара вдруг появилась куча денег.

Пэйтон тщательно осмотрела коттедж матери в поисках того, что оставил ей таинственный незнакомец, но ничего не нашла. Может быть, мама все-таки это придумала?

Так или иначе, ей стало немного легче. Мама готовилась лечь в постель, и Пэйтон тихо радовалась, что она еще способна самостоятельно одеваться и есть. Грустно смотреть на пациентов, которые уже не могут обходиться без помощи. Потеря собственного достоинства – тяжелейший крест.

Пэйтон подоткнула одеяло, проверила, есть ли вода в стакане на тумбочке. Бледное лицо мамы осветилось улыбкой. Она ласково коснулась щеки Пэйтон.

– Я ценю каждый наш с тобой день, милая.

У Пэйтон защипало в глазах, но она быстро сморгнула набежавшие слезы.

– Я рада, что мы вместе, мама.

С приходом осени дни становились все короче, и казалось, с маминой памятью происходит то же самое. Несмотря ни на что, Пэйтон все еще тревожили слова матери о визите незнакомца. Доктор Свитуотер, врач-гериатр «Золотых садов», предупреждала Пэйтон, что деменция может вызывать галлюцинации.

Пэйтон поцеловала мать в щеку и укрыла ее белым вышитым покрывалом. Несколько минут она просто стояла и смотрела на мать.

– Я всегда буду рядом, мама.

Перед тем как выйти из комнаты, Пэйтон проверила, заперты ли окна, включая большое французское окно в пол, потом прошла в крошечную гостиную, прибрала там и наконец направилась к себе. Усталость валила ее с ног, но Пэйтон по привычке обвела внимательным взглядом парковку и соседние здания. За деревьями возле розария вдруг что-то шевельнулось.

Пэйтон застыла. Сердце колотилось о ребра. Неужели мама ничего не придумала?

Герберт Брэнтли проживал в Риверз-Эдж, в тридцати милях от Уистлера и не так уж далеко от «Золотых садов».

– Как дела у Коры? – спросил Лиам. Джейкоб был за рулем.

– Мечтает поскорее родить и наконец снова увидеть свои пальцы ног, – усмехнулся брат.

Около мили они спускались по извилистой горной дороге, затем свернули на более узкий проселок. Машину подбрасывало на ухабах, под колесами хрустел гравий. Еще через полмили показался коттедж с треугольной крышей. Лиам заметил, что под навесом стоит укрытый чехлом автомобиль – очевидно, тот самый кабриолет.

Джейкоб припарковался. Выбравшись из машины, они оглядели местность и направились к дому. Джейкоб постучал в дверь, и через несколько секунд им открыл невысокий крепкий мужчина в спортивных шортах и с банкой пива в руке. Волосы у него были всклокочены, правую бровь пересекал длинный шрам, а нос выглядел так, будто его сломали – и не один раз.

– Герберт Брэнтли? – осведомился Джейкоб.

Крепыш посмотрел на него, на Лиама и покачнулся на пятках.

– Да. А в чем дело?

Джейкоб представился, назвал Лиама, а Лиам показал свое удостоверение.

– Мы бы хотели поговорить с вами о пожаре в больнице Уистлера. Мы можем войти?

– Сейчас? – Герберт поколебался и оглянулся через плечо назад, в комнату.

Возможно, он не один?

– Да, сейчас. Это займет всего несколько минут, – сказал Джейкоб. – И это очень важно.

Бывший лаборант запустил пальцы в волосы и вздохнул.

– Ладно. Подождите минуту здесь.

Он закрыл дверь. Лиам и Джейкоб остались стоять на крыльце.

– Кажется, он хочет что-то спрятать. – Джейкоб положил руку на револьвер. – Может, наркотики?

– Вполне может быть. – Лиам повернул круглую ручку, и они вошли внутрь. Герберт как раз выходил из ванной. До них донеслось урчание сливного бачка. – Ну вот. Он как раз от них избавился.

Джейкоб чертыхнулся. Герберт оглянулся, заметил их и поспешил навстречу.

– Я думал, вы ждете снаружи.

– Мы замерзли, – невозмутимо объявил Лиам и одарил его своим фирменным взглядом. – А теперь присядем, Герберт.

Не посмев возразить, Герберт раздраженно уселся на коричневый кожаный диван, сильно потертый. По обеим сторонам камина стояли два обитых клетчатой тканью кресла, а в центре – кофейный столик грубой работы. Хозяин дома определенно потратил деньги не на обстановку, а на средства передвижения.

– Не понимаю, зачем вы здесь. – Герберт почесал выпирающий живот. – Я имею в виду, почему сейчас? Пожар произошел пять лет назад.

– Но дело не закрыто. Виновный все еще не найден. Мы надеемся, что вы сможете добавить что-то новое к своим показаниям.

Толстым большим пальцем Герберт стер с банки пива конденсат.

– Ну не знаю. Я уже говорил копам. Не видел ничего подозрительного.

– Где вы находились, когда начался пожар? – спросил Джейкоб.

– В отделении интенсивной терапии. Как только зазвучала тревога, все бросились выводить пациентов на улицу.

– Вы были там с медсестрой Уэйс? – уточнил Лиам.

Герберт перевел взгляд на свою руку и поскреб подлокотник.

– Да. Хотя я был в смотровой с пациентом с симптомами инсульта. Медсестра Уэйс была в другой смотровой с другим пациентом.

– Она находилась в отделении все время до начала пожара или в какой-то момент выходила? – спросил Джейкоб.

– Ее пациенту стало хуже, поэтому она выбегала за тележкой с медикаментами.

Лиам сложил руки на груди.

– Эта тележка хранилась, случайно, не возле архива?

Герберт непонимающе сдвинул брови.

– Все оборудование хранится в отдельном помещении, оно доступно всем, кому понадобится. Доступ к лекарствам для экстренных случаев имеет только медсестра, которая знает код.

– Как Пэйтон?

Герберт кивнул.

– Да. В тот вечер главной медсестрой была она.

– Не видели ли вы кого-нибудь подозрительного в отделении или, может, в коридоре, у входа? Еще где-то?

– Я ничего не помню. Как я уже сказал, ночка выдалась та еще.

То же самое они слышали и от Пэйтон.

– Я думал, у вас есть подозреваемый, – продолжил Герберт. – Парень, у которого умерла жена. Он хотел отомстить больнице или что-то вроде того.

– Все верно, – ответил Джейкоб. – Собственно говоря, он задержан, и мы его допрашиваем.

Герберт вытаращил глаза.

– Он это сделал? Да?

– Мы не вполне уверены, – уклончиво заметил Лиам. – Вы ведь дежурили и в ту ночь тоже. – Он намеренно сделал паузу и впился глазами в Герберта. У того был такой вид, словно он хотел немедленно убежать.

– Да, но… В тот раз я не был в отделении интенсивной терапии. А Пэйтон была.

Итак, снова Пэйтон.

– Мистер Инман утверждает, что нечаянно услышал, как Пэйтон говорила с кем-то о некой ошибке. Однако ничего конкретного он сказать не может. Вам что-нибудь об этом известно?

Герберт шумно сглотнул.

– Нет. Я знаю, что он об этом рассказывал, но сам ничего не слышал. – Он пожал плечами. – Кстати, медсестра Уэйс мне нравилась. Если она что-то натворила, уверен, это была чистая случайность.

– А вы как считаете? Она действительно что-то натворила? – нажал Лиам.

– Я не то имел в виду. Хотел сказать, она очень хорошая медсестра.

Лиам решил зайти с другой стороны.

– Через несколько недель после пожара у вас, судя по всему, появилась крупная сумма денег. – Он обвел комнату рукой. – Вы приобрели этот дом, машину, мотоцикл. Все очень недешевое.

Герберт явно напрягся.

– Какое отношение это имеет к пожару?

– Откуда у вас деньги, Герберт? – быстро спросил Джейкоб.

Бывший лаборант встал.

– Это не ваше дело.

– Наше, – ледяным тоном возразил Лиам. – Если вы что-то знаете о смерти жены Инмана и вам заплатили за молчание. Или о том, кто поджег больницу.

Герберт показал на дверь.

– Уходите. Беседа окончена.

Тот факт, что Брэнтли мгновенно закрылся, как только речь зашла о деньгах, пробудил в Лиаме еще большие подозрения. Неужели ему действительно заткнули рот?

Глава 5

Затаив дыхание, Пэйтон медленно обогнула коттедж, прижалась к стене и вгляделась в темноту. Да, там определенно виднеется какая-то тень.

В саду кто-то есть.

Фред, охранник? Но что ему там делать в столь поздний час?

Тень двинулась глубже в сад, согнувшись, будто некто старался быть как можно незаметнее. Шажок за шажком Пэйтон подобралась к розарию, пытаясь держаться за деревьями. Странный звук эхом отразился от кирпичной скамьи возле вьющихся роз. Пэйтон подпрыгнула от страха и уже схватилась за телефон, чтобы набрать 911, но вдруг поняла, что это песня. Кто-то поет. Это Леон Бритлс, один из пациентов. У него болезнь Альцгеймера.

Ее сердце сжалось от боли. Леон стоял на коленях перед статуей ангела. Он приходил сюда уже не в первый раз. Забыв, где он находится, Леон принимал розарий за кладбище, на котором была похоронена его жена Хэйзел.

Пэйтон убрала телефон в карман, дождалась, пока Леон закончит свой ритуал и тихо подошла к статуе.

– Леон, – мягко произнесла она. – Какая прекрасная ночь! Понятно, почему вы решили навестить супругу. Но становится холодно. Пора возвращаться в дом.

Он поднял голову и непонимающе уставился на Пэйтон. Через несколько секунд его взгляд прояснился. Слабая улыбка тронула губы.

– Она любит, когда я ей пою.

– Я знаю, – так же мягко согласилась Пэйтон. – А еще она хочет, чтобы вы пошли домой, легли в кровать и хорошенько укрылись одеялом.

– Здесь была очень красивая девушка с длинными черными волосами, – сообщил Леон. – До того, как вы пришли. Но она была такой грустной. Я услышал, как она плачет в саду. Поэтому и вышел. Когда я с ней заговорил, она убежала. Наверное, я ее напугал.

– Леон, ну кого вы напугаете? Скорее всего, она просто устала и ушла домой. – Пэйтон ласково погладила его по плечу. – Пойдемте, я помогу вам лечь.

Уладив дело, она пошла к своему дому. На парковке стояли только знакомые машины, и Пэйтон немного успокоилась. В подъезд вошла женщина, тоже медсестра из «Золотых садов». Ну и хорошо.

Квартира Пэйтон была на первом этаже. Она выбрала именно первый, потому что ей нравилось по утрам выходить в патио, пить кофе и наслаждаться видом. Теперь думала, что поступила очень глупо. Надо было взять квартиру на втором – забраться туда гораздо сложнее.

Пэйтон вошла внутрь и включила свет. В открытой зоне кухни-гостиной все было в порядке; вещи лежали точно так же, как она оставила их утром, когда к ней ворвался агент Маверик и отконвоировал ее в управление шерифа.

Она выдохнула, закрыла дверь на замок и положила ключи на маленький столик в прихожей. Ужасно хотелось пить. Пэйтон прошла в кухню, чтобы налить себе воды, но ее внимание вдруг привлек простой коричневый конверт из плотной бумаги.

Она застыла и еще раз оглядела комнату. Да, все на местах, но здесь кто-то побывал!

Пэйтон охватил страх. Она вынула из подставки нож и медленно обошла всю квартиру. Никого. Кажется, никого. С колотящимся сердцем она вернулась в кухню и взяла конверт. Обратного адреса нет. Марок тоже. Неизвестный оставил его на столе и для этого влез к ней в дом.

Дрожащими руками она вскрыла клапан и достала лист бумаги. Это была форма для отпуска наркотических препаратов больницы Уистлера.

Внизу стояла ее собственная подпись.

Согласно форме, Пэйтон расписалась за морфин, чтобы дать его пациентке Глории Инман.

Полночи Лиам провел за бумагами отца по делу Инмана и Джейкоба – по делу о пожаре. Надеялся, что вот сейчас его глаз вдруг выцепит какую-то деталь, которая даст ключ к загадке.

Особое внимание Лиам уделил показаниям доктора Батлера, лечащего врача. Батлер воспринял обвинения Инмана крайне серьезно. Утверждал, что и он сам, и персонал четко следовали установленному протоколу и не допустили ни одного промаха. Также Батлер отрицал, что разговаривал на эту тему с Пэйтон или с любым другим сотрудником больницы.

Лиам встал, потянулся и налил себе немного скотча. Затем вернулся к столу и тщательно проанализировал показания медперсонала. Дойдя до Герберта Брэнтли, Лиам заметил, что он почти слово в слово повторил то, что рассказал в свое время шерифу. Это навело его на размышления. Брэнтли словно отрепетировал свою речь. Значит ли это, что он солгал?

Пэйтон трясло от испуга и волнения. Кто-то хочет ее подставить. Если дело дойдет до суда, вся вина за смерть Глории Инман ляжет на нее.

Она разложила документ на столе, достала из кладовки фонарик и изучила подпись. Один в один, не отличить. Вот только она не брала морфин для миссис Инман и не колола его. Следуя протоколу, она ввела Глории эпинефрин, чтобы запустить сердце.

Господи, что же происходит?

Пэйтон прищурилась и еще раз посмотрела на подпись. Сможет ли специалист определить, что она была подделана?

Она потеряет лицензию и окажется без работы. И должна будет предстать перед судом. Но как же мама? Ведь одна она пропадет!

Пэйтон сложила бумагу и засунула ее обратно в конверт. Это нужно спрятать. Если уж случится так, что кто-то узнает о документе и донесет на нее в полицию, бумаги могут ей даже помочь. Пэйтон запихнула конверт под матрас.

Подумав о том, что кто-то побывал у нее, ходил по квартире, трогал вещи руками, она передернулась от отвращения. Она бы сбежала из Уистлера вместе с матерью, но к чему? Они наверняка знают, где находится ее дом.

Возможно, они вообще следили за ней все пять лет.

Пэйтон вздрогнула и бросилась проверять замки. С окнами и парадной дверью все было в порядке, но запор на раздвижных стеклянных дверях был сломан. Чувствуя во рту металлический привкус страха, она набрала номер Уолтера из сервисной службы и попросила его немедленно заменить замок.

– Вы думаете, к вам кто-то забрался? – спросил он.

– Похоже на то. Я обязательно расскажу об этом Фреду, но новый замок нужен мне прямо сейчас.

Хотя… если он уже справился с одним, кто помешает ему сделать то же самое с другим?

В ожидании Уолтера Пэйтон нашла блокнот и присела на диван. Уже пять лет она ломала голову над тем, что же на самом деле произошло с Глорией Инман. Покусав пару секунд карандаш, она принялась выписывать имена всех, кого видела в ту ночь в больнице, а также тех, кто принимал участие в лечении миссис Инман.

Полиция опросила их еще тогда. Но… кто-то что-то скрыл. И единственный способ очистить свое имя для нее – это вычислить, кто задумал ее подставить.

Пока варился кофе, Пэйтон мерила шагами кухню. Вчера вечером Уолтер установил новый замок на раздвижные стеклянные двери, ведущие в патио, а сама она, на всякий случай, еще и сунула в них палку. После этого Пэйтон еще долго не могла заснуть и лежала в темноте, вздрагивая от любого шороха. Ей то и дело казалось, что взломщик вернулся. Несколько раз Пэйтон не выдерживала и вставала, чтобы проверить, все ли в порядке.

Каждый раз, когда она закрывала глаза, перед ней вставали картинки той ночи, когда умерла Глория Инман. Ужас на лице ее мужа. Суета врачей, пытающихся спасти пациентку. Джоди Пламмер, пришедшая на помощь. Герберт Брэнтли, лаборант, снимающий электрокардиограмму. Она сама, хватающая с тележки препарат, чтобы ввести его внутривенно.

Когда Пэйтон наконец уснула, ее продолжали преследовать кошмары. Мама задыхалась. Доктор Батлер делал ей массаж сердца. Потом он показывал ей тот самый документ, который мог разрушить всю ее жизнь. При этом утверждал, будто хочет защитить ее, и напоминал, что спас ее мать.

Ее сердце разрывалось от страха, хотя она знала, что бумагу не видел никто, кроме доктора Батлера. Даже во сне Пэйтон продолжала думать об одном и том же.

Доктор Батлер руководил персоналом при лечении миссис Инман.

Может ли быть так, что это он совершил ошибку, а затем заполнил форму для отпуска лекарств и подделал ее подпись, чтобы ему было на кого перевести стрелки в случае, если Инман или кто-то еще обвинит его?

Глава 6

Все утро Пэйтон провела как на иголках. Позанималась с пациентами, вывезла маму в инвалидном кресле в сад, чтобы пообедать на свежем воздухе.

Мать доела салат с курицей и сделала глоток чаю.

– Почему тебя вчера не было? Ты пропустила Вэл.

Пэйтон потеряла дар речи. Мама опять запуталась или сестра разыскала их?

– Что ты имеешь в виду? Как это я пропустила Вэл?

– Она заходила, когда я дремала днем. Я открыла глаза, а она передо мной.

Вчера Пэйтон считала, что маме почудился какой-то незнакомец, а на деле она оказалась права. Незнакомец действительно был, и он оставил послание. Может, мама сможет его описать.

Тогда, может, она права и насчет Вэл.

– А Вэл приходила до мужчины или после?

Мать слегка нахмурилась.

– Какой мужчина, милая?

Пэйтон скрипнула зубами.

– Вчера ты рассказывала, что у тебя был незнакомый мужчина. И что-то для меня оставил.

На лице матери появилось беспокойство.

– Я… не помню никакого мужчины, – растерянно пролепетала она и заглянула Пэйтон в глаза.

– Мам, ты говоришь, что вчера видела Вэл. Но мы ничего не знаем о ней уже три года, за это время от нее не было ни одной весточки. И кроме того, ты дремала. Может, тебе все приснилось?

В глазах матери вспыхнуло раздражение.

– Это было не во время сна. А… а… днем в саду, вот.

Пэйтон успокаивающе погладила ее по руке. Вот и думай что хочешь. Леон ведь тоже утверждал, что видел в саду молодую девушку.

Неужели сестра их разыскала?

Сначала Лиам хотел позвонить и договориться о встрече с доктором Батлером, но потом решил не делать этого. Незачем давать ему время на подготовку.

В отличие от многих врачей, Батлер вернулся в больницу Уистлера после ремонта.

Лиам оставил машину на парковке и направился в администрацию. Год назад доктор Батлер ушел из отделения интенсивной терапии и занялся управленческой деятельностью. Бодрая улыбчивая женщина средних лет за стойкой регистрации – Ирма, как сообщал ее бейдж, – обеспокоенно нахмурилась, когда Лиам предъявил ей удостоверение.

– Мне нужно поговорить с доктором Батлером.

– Могу я узнать, по какому вы вопросу? – осведомилась она.

– Дело Барри Инмана и пожар в больнице пять лет назад. – Лиам положил ладони на стойку. – И скажите, что это важно.

Ирма бросила на него встревоженный взгляд и нажала на кнопку коммуникатора.

– Доктор Батлер, к вам специальный агент Лиам Маверик. Он говорит, что это важно.

Короткая пауза.

– Хорошо, я жду, – выдохнул Батлер.

Ирма проводила Лиама до кабинета и распахнула перед ним дверь.

Среднего роста и телосложения, с аккуратной стрижкой, доктор Батлер приближался к пятидесятилетнему рубежу. Несмотря на то, что теперь он почти не занимался врачебным делом, на нем был белый медицинский халат.

Доктор Батлер встал, пожал Лиаму руку и показал на стул.

– В вас есть что-то знакомое, специальный агент Маверик. И фамилию вашу я уже слышал. Мы не встречались раньше?

– Вы встречались с моим отцом. Он вел расследование по делу о смерти Глории Инман. А позже, после пожара, с моим братом Джейкобом.

– Да, верно. Тяжелые были времена.

– Тяжелые, – согласился Лиам. – Я удивился, что вы вернулись на прежнее место работы. Очень многие перешли в другие медицинские учреждения.

– Да, это правда. – Доктор Батлер откинулся на спинку кресла. – Но я родом из Уистлера. Покинуть больницу после пожара – все равно что сбежать с тонущего корабля. Что привело вас ко мне сегодня? Появились новые версии?

– Барри Инман арестован, – с непроницаемым лицом заявил Лиам.

Доктор тоже умел владеть собой, но на его лице все же отразилось удивление.

– Я знал, что полиция подозревает его в поджоге больницы из мести. Он наконец сознался?

– На самом деле нет, – сказал Лиам. – Что возвращает нас к вопросу: у кого еще мог быть мотив? Или к другому: имеет ли под собой почву его история о медсестре Уэйс.

Доктор Батлер опустил глаза. Когда он снова поднял взгляд, его лицо стало таким же непроницаемым, как и у Лиама.

– Как я уже говорил шерифу, персонал больницы не совершал никакой ошибки. Мистер Инман, должно быть, неправильно понял услышанное, что неудивительно. Он искал виноватого.

– Я перечитал материалы по делу Инмана. Обвинение в халатности было снято, но объяснений нет.

– Ничего, что можно было бы инкриминировать персоналу больницы.

Те же слова, что и пять лет назад.

– В ночь пожара… вы не заметили, возможно, кто-то вел себя подозрительно? – спросил Лиам.

Доктор Батлер покачал головой:

– Нет. Все, что я помню, – я был очень занят пациентом с предварительным диагнозом «инсульт». Потом раздался сигнал тревоги, и мы начали выводить людей наружу.

– Медсестра Уэйс упоминала о бездомном, который бродил по больнице. Его интересовал рецепт на наркотические препараты. Вы его видели?

– Нет. Но в общем это обычное явление.

Лиам подумал, что нужно непременно пересмотреть записи с камер видеонаблюдения. Возможно, они запечатлели неизвестного наркомана. Если удастся установить его личность, Лиам с ним побеседует. И еще: надо встретиться с начальником охраны. Конечно, Джейкоб уже допрашивал его, но кто знает – вдруг за пять лет он припомнил нечто такое, на что не обратил внимания сразу.

– Как насчет медсестры Уэйс? Какого вы о ней мнения?

Доктор Батлер чуть поколебался.

– Пэйтон – прирожденная медсестра. Она добра, искренне сочувствует пациентам, крайне внимательна и никогда ничего не упускает.