Читать онлайн Ценнее власти бесплатно

Глава 1

– Оль, ты издеваешься? – Марек раздражённо смотрит на часы, на которых без двух минут то время, когда они должны выходить.

– Ты что-то сказал? – слышится приглушённый дверью спальни голос.

– Слэчно Щенкевич, будьте так добры, явитесь уже пред мои светлые очи, – издевательски повторяет он, всё ещё чувствуя себя неуютно под подозрительным взглядом Ириам.

Словно эта собака точно знала ход его мыслей.

– Ты в курсе, что на такие мероприятия принято опаздывать? – Голос приближается и, подойдя к нему, Оля поворачивается то одной стороной, то другой.

– На собрание волчьих кланов не опаздывают.

Его удовольствие от представленного вида вполне вписывается в её планы, потому что Оля насмешливо фыркает.

– Значит, я буду первой. Как тебе?

Как ему? И Марек бы притворился, но чёрта с два он может скрыть истинно мужской оценивающий взгляд, как всегда вылезший не ко времени.

– Гхм, – прокашливается он. – Может, переоденешься? Во дворце холодно, а ты только из больницы.

– Меня выписали три месяца и полтора дела назад, – хмыкает она, задумчиво обводит взглядом собственную гостиную и идёт за сумкой, оставшейся лежать на острове.

– Почему полтора? – хрипло и с желанием никуда не идти.

Нет, это невозможно. После той её самоубийственной выходки он чувствует рядом с Олей слишком много лишнего. И это мешает.

– Потому что найти на теле кровь убийцы и поймать его в тот же день не дело, а так, побаловаться только.

– То есть тебе нужны кровавые ритуалы, могущественные ведьмаки и полутораста летняя предыстория? – Пусть она смеётся, но позволяет ему вольности.

Например, коснуться замороченного кулона, спускающегося до середины обнажённой спины. Коснуться, и лёгким, якобы случайным движением спуститься до поясницы.

– Мне нужен интерес, – ёжится Оля, поведя плечами, – а предыдущее убийство отдавало тухлятиной.

– В следующий раз могу снова посадить тебя в камеру, чтобы было интереснее, – фыркнув, он тянется через неё, чтобы забрать ключи от машины. И это она тоже позволяет.

– И кто тогда будет делать всю грязную работу? – Оля поворачивается с усмешкой, находясь от него на расстоянии каких-то двух пальцев. – Отлично смотришься.

– Вот давай без этого, – кривится он, отстраняется и первым идёт на выход.

– А что не так? – Цоканье туфель преследует, но такой слежке он только рад. – Петя сказал, что ты там большая шишка, сын Главы над главами, так что парадный костюм вместо бесконечных футболок вполне вписывается в роль.

– Калата бы лучше акты быстрее сдавал, а не языком чесал направо и налево. – Марек спускается первым, придерживая Олю под локоть, иначе ей нечем стало бы приподнимать подол длинного платья.

– Зато он много рассказал мне про все эти ваши заморочки, – покачав головой, она отпускает его руку, выходя на брусчатку.

И пусть до машины два шага, но взгляд не отпускает стройную фигурку, осторожно переступающую с камня на камень. Ещё бы, в таких-то туфлях.

– А должен был рассказать ты, – вскользь замечает Оля, дойдя до машины. – И не вчера, как Петя, а неделю назад, как только узнал о вечере.

– У тебя нашёлся информатор поболтливее, – недовольство прорывается, заворочавшимся в глубине сознания зверем, но к этому он почти привык.

– А что, ревнуешь? – Вскинувшись, Марек видит, что Оля без насмешки, но всё же улыбается, впервые настолько чётко обозначив их непонятные отношения.

– А если да?

Два хлопка и они сидят в тёплом, не успевшем ещё остыть, салоне авто.

– Глупо и недальновидно, – вроде бы бесстрастно пожимает плечами она, но ему виден уголок, дёрнувшихся в улыбке, губ. – А к трупам не ревнуешь?

– Они не треплются о чём ни попадя, – хмыкнув, Марек заводит мотор.

– Это смотря с кем.

***

– Оля, ты просто… – Петя восторженно цокает языком, поворачивая меня вокруг своей оси, как на рынке.

Стоило нам с Мареком войти в массивные двустворчатые двери, как всё великолепие «Волчьей тени» попыталось нас ослепить. Мы не ослепли. Я с той стороны видела ещё и не такое, а Марек наверняка привык ко всему этому богатству.

– Убрал бы ты р-руки, Калата. – Марек высматривает кого-то в толпе и игнорирует мой насмешливый взгляд.

– Рычит? – громким шёпотом издевается Петя.

– Порыкивает, – фыркаю в ответ, чувствуя, насколько сильнее сжимается рука Марека на моей талии.

Собственнически.

А всё потому, что наши отношения после моей смерти приобрели интригующий оттенок. Для нас интригующий, потому что Тени всё ещё смотрели на меня с угрозой. Всерьёз считали, что я испугаюсь? Тогда мозгов у них нет вовсе. Марек, похоже, считал также и тоже не боялся подчинённых, которым, по идее, запрещались служебные романы.

У нас романа не было, чтобы там не придумывали Тени.

Да и назвать его служебным… нет, мне, конечно, вручили удостоверение с пометкой «консультант» и печатью в виде оскаленной волчьей морды сразу после развоплощения Тадеаша. Причём, вручал даже не Марек, оставив величественное действо на совесть сотрудников. У которых с совестью было так же, как с мозгами, потому что вручение, названное торжественным, прошло в тусклом сером кабинете без окон и с кислой миной кого-то из канцелярии.

Так что Тени по-прежнему меня любили. Настолько, что придушили бы за углом, если бы могли, но они не могли, и это придавало особую пикантность нашим близким отношениям. Действительно близким, потому что теперь мне приходилось таскаться к ним в офис чуть ли не через день.

Даже Ириам уже выучила маршрут, вместо любимого парка утягивая меня в сторону реки. Туда, где стояло тёмно-серое трёхэтажное здание без опознавательных знаков.

– То ли ещё будет, – многозначительно заявляет Калата. – Не страшно?

– Волков боятся в «Волчью Тень» не ходить. – Мгновение осознания, и мы с Петей весело смеёмся, привлекая неодобрение богатых, высокомерных и кислых.

Мне плевать, потому что я вижу их насквозь, Пете – потому что своим он, полуволк по рождению и полунаследник по желанию отца, не станет никогда. Петя и не стремится, демонстрируя, что хоть у кого-то из Теней есть ум, но всё равно регулярно таскается сюда из-за дурацких волчьих правил.

– Идём. – Похоже, Марек нашел, кого искал.

– Ещё увидимся, – подмигиваю я Пете и иду, увлекаемая Мареком в сторону лестницы.

Хорошей такой, мраморной. С коваными перилами и шириной с мою гостиную. Она прямо просит кого-нибудь с неё сбросить. Тряхнув головой, я отгоняю дурацкие мысли.

Только этого нам сейчас не хватает.

– Отец. – Марек тем временем подводит меня к этой самой убийственной. Точнее, к тому, кто стоит рядом с ней. – Познакомься, Ольга Щенкевич, консультант отдела расследований. Оля, это Джерк Гавел, мой отец и…

Глава над главами.

Глава 2

– Приятно познакомиться, слэчно Щенкевич. Я много слышал о вас от сына и не только. – Зверь недовольно ворочается внутри, глядя, как отец склоняется над Олиной рукой, в то время как она смотрит на него с изумлённо приподнятой бровью.

– Мне тоже очень приятно познакомиться. – Не то, чтобы Марек не ожидал её интереса, но это всё равно напрягает и нервирует. – У вас красивый дом.

– Как по мне, слишком большой, – улыбается отец. – Особенно, для меня одного.

Оригинально он сейчас сбросил со счетов многочисленную прислугу, школу для маленьких волчат, собрания кланов и много чего ещё.

– Разве вы один? – Оля насмешливо обводит взглядом толпу.

– Вы не хуже меня понимаете, что истинного одиночества это не исправит. – Отец смотрит Оле прямо в глаза, и она не отводит взгляда.

– Мы здесь не для светских бесед, – недовольно отзывается Марек, нарушив их переглядывания.

– Как видите, слэчно Щенкевич, даже родной сын навещает меня исключительно по делу, – притворно огорчается отец. – Что же, надеюсь этой ночью вам не придётся скучать, – улыбнувшись, он поворачивается к другим гостям, а я увожу Олю к одной из колонн.

– И многих твой отец казнил? – кривится она, изучая его уже издали. – Хотя какое мне дело до ваших разборок. Лучше объясни наконец зачем я здесь.

Мимо как раз проходит биологический отец Калаты, глава Западного клана, и Марек не сдерживается. Притягивает её в объятие, ближе, чем допускают приличия, склоняется над ней, вдыхает терпкий аромат чего-то неуловимого. И едва слышно, почти касаясь губами её уха, шепчет:

– Отца хотят убить.

***

Убить? Вот этого вот волчару с внешностью эльфа, ледяными глазами и руками по локоть в крови? Хотела бы я на это посмотреть. Но, оставив ехидство при себе, я подыгрываю Мареку, ладонью скользнув по его плечу и коснувшись мощной шеи. И даже не скрывая, что от игры тут разве что слишком серьёзный разговор.

– А может это способ вытащить тебя домой? – На губах соблазнительная улыбка, а во взгляде беспокойство.

Потому что даже я в курсе, что у Гавела проблемы. Мало кому нравится его политика, но только сейчас поднялись возмущённые шепотки. Это может значить только одно – кто-то набрал силу, сравнимую с властью Главы над главами. А дальше возможны варианты. Либо Гавел действительно обеспокоен и вызвал Марека, чтобы найти и наказать виновных, либо ему надоело, что сын игнорирует все приказы, и это лишь способ заставить Марека вернуться домой.

– Это нам и стоит выяснить. – И снова на его лице такая улыбка, что хочется продолжить наш в высшей степени занимательный диалог где-нибудь наедине.

– А твои братья? – Образ влюблённой парочки всё ещё с нами, и стоит признать, что это удобно – прикрываться извечным как мир, желанием уединиться.

– Они тоже здесь. – Марек отводит с моего лица выбившийся из причёски волосок, – ты познакомишься и с ними. Позже.

– Это того стоит? – морщу я нос, надеясь, что Ириам не обидится, если я вернусь поздно. Очень поздно.

– Нет. – Качает Марек головой и происходит непредвиденное – подавшись вперёд его губы касаются моих в лёгком поцелуе. Слишком лёгком. – Но и выбора у нас тоже нет.

Пока я думаю, чем именно возмутиться – его торопливостью или самим фактом поцелуя, Марек отходит на шаг, становясь привычной недоверчивой Тенью.

– А вот и вы! – Появляется из-за его спины Ян, а я даже не вздрагиваю.

Привыкла.

Тени же элита нашего мира. Ну, это они так считают. А ещё считают, что я заработаю невроз, если они станут «шутить» – появляться из ниоткуда прямо перед моим носом, выпрыгивать из-за спины и устраивать дешёвые, жуткие по их мнению, спецэффекты во время ночных прогулок с Ириам.

Как будто они что-то знают о настоящей жути.

И я терпела, правда, недолго. На их несчастье, самый пик клоунады пришёлся на дни, когда Зов крови стал особенно сильным. А я стала особенно раздражительной. И нет, колдовать я по-прежнему не умею, но разве это проблема для той, кто может отщипнуть от твоей ауры немного удачи? Или красоты. Или здоровья, но от этого я удержалась, решив, что шутникам хватит и продолжительной диареи пополам с прыщами по всему телу.

– Вот и мы, – хмыкает Марек.

– Вы сегодня такая сладкая парочка, что вас хотят сожрать половина присутствующих, – прямо заявляет Новотный.

– А другая половина что, на диете?

– А другая прикидывает, что проще – перегрызть горло Мареку и забрать тебя как трофей или тебе, чтобы его ослабить. – За что люблю Яна, так это за неумение интриговать. Зачем, если можно двумя предложениями довести собеседника до нервного тика.

– Ослабить?

– А ты ей не рассказал? – Ян переводит удивлённый взгляд на Марека.

– Не успел, – нагло врёт тот. – А Калата не подумал просветить Олю на этот счёт.

– Неудивительно, ему-то не грозит, – явно не одобряет приемника Новотный. – Шевелил бы ты лапами, а то рассказывать будет некому. – С этим милым напутствием Ян берёт меня за руку и уводит в самый центр зала. Туда, где слышатся первые аккорды обычного вальса. – Оль, ты с танцами как?

– Нормально я с танцами. – Вежливая улыбка становится всё менее вежливой. – А вот с вашими тайнами не очень.

– Да ладно тебе беситься, – отмахивается Ян. – Ты же знаешь, какие мы разговорчивые. Он всё тебе объяснит, только амулетиков сначала прикупит.

– Амулетиков?

– Ну, ты у нас дама нервная, – веселится Ян, – и страшная в гневе, в чём мы не так давно убедились лично. Психанёшь, снова вены резать станешь и придёт нашему известному и перспективному полный и окончательный конец.

– Ещё немного и конец придёт вам всем, – раздражаюсь я, понимая, что влезла туда, куда не стоило.

Необдуманно. Рисково. Впрочем, как и всегда.

Да и запах крови, который я чувствовала с момента, как сюда зашла, раздражал. После происшествия с Тадеашем я надеялась, что потеряла эту способность, но нет. Полезный, но нервный дар возвращался, с каждым месяцем становясь всё сильнее. И это то, о чём я всё ещё не сказала Мареку.

– И я об этом, – фыркает Ян. – Ты же в курсе, как воспринимаешься волками?

– Едой? – невесело хмыкаю я.

– Полувампиром. – От таких откровений я едва не сбиваюсь с шага. – Полувампиром, только что продемонстрировавшей связь с сыном Главы над главами. Как думаешь, что будет дальше?

– Это ты так о моём здоровье беспокоишься? Не стоит.

Надоели мне такие танцы.

Сделав вид, что это не я остановилась, а он, Ян ловко выводит меня из круга и возвращает Мареку с рук на руки.

– Сходили бы вы наверх, что ли, – как бы между прочим заявляет Ян. – Опять же легенду поддержите, да и вряд ли Оля оценит прелесть волчьей охоты.

Марек хмурится и берёт меня за руку.

– Идём.

Глава 3

И снова Марек приоткрывает дверь для сидящего внутри зверя. Позволяет ему и смотреть, и держать её за руку так, чтобы всем становилось понятно куда и зачем они идут. Вот только притворства в этом – капля.

– Что за охота? – тихо спрашивает Оля, когда Марек, услышав идущих на встречу оборотней, прижимает её к стене своим телом. И не для того, чтобы спрятаться.

– Забава, – хрипло отзывается он, носом утыкаясь в основании её шеи. Зверь довольно урчит внутри, требуя продолжать. – Развлечение, в котором на территорию парка выпускают дикого медведя, кабана или ещё кого. И оборотня.

– Скажи, что ты шутишь, – уперевшись ему в грудь ладонью, требует она.

– Если первый кандидат не справляется, выпускают следующего, – продолжает он, видя в её глазах, что его зрачок светится жёлтым. – Но чаще хватает одного захода и остальные в списке чисто для проформы.

– Всегда знала, что оборотни звери, – скривившись, признаёт Оля.

– И я один из них.

Взгляд – глаза в глаза и в голубых всё упрямство мира.

– В коридоре больше никого нет.

– Я в курсе.

Не остаётся даже желания скрыть довольство в голосе. Всё-таки слишком давно Марек не был дома. Отвык. От распрясавшегося зверя внутри. От предвкушения, пропитавшего даже древние каменные стены. От азарта толпы, пробивающего все блоки и ограничения.

Прикрыв глаза и глубоко вздохнув, Марек как ни в чём не бывало отстраняется.

– Идём.

***

Спальня оказывается такой же, как и весь остальной замок – шикарной, готической и должной вызывать восторг вперемешку со страхом. Увы, огромная кровать под кроваво-красным балдахином, резная массивная мебель и тёмная шелкография на стенах всё, что во мне вызывает, так это усмешку. И если бы не стоящий за плечом Марек, можно было бы подумать, что я не в «Волчьей Тени», а на одном из тёмных вампирских балов.

Мероприятие, по высокомерию и кровавости ещё более отвратное, чем сегодняшний вечер.

– Гости заняты, – сделав шаг, я касаюсь рукой балдахина. К счастью, чистого. – Мы одни. В таком антураже… – Чувствуя взгляд Марека в районе собственной обнажённой поясницы, я разворачиваюсь, сажусь на кровать, оперевшись ладонями по обе стороны от себя, и закидываю ногу на ногу. – Чем займёмся?

***

Чем? Марек знал, о чём она, и не испытывал по этому поводу ни капли восторга.

– Видимо, тем же, чем и обычно, – скривившись, он захлопывает дверь и садится на одно из стоящих напротив кровати кресел. – Спрашивай.

– О чём говорил Ян? – подавшись вперёд, сверкает Оля глазами.

– Он много о чём говорил, – отказывается сдаваться он, подозревая, какая именно реакция последует в ответ на его слова.

– То есть ты намерен упираться до последнего. – Хмыкнув, она поднимается и, не дав ему и мгновения на сознание, садится к Мареку на колени. – Спрошу ещё раз, – насмешливо улыбаясь, наклоняется на его грудь Оля, когда он рефлекторно приобнимает её за талию, – почему моя смерть может стать твоей слабостью?

– Потому что большинство оборотней – идиоты, – честно признаётся Марек, не в силах отвести взгляд от голубых глаз.

– Ты серьёзно? – она хмурится и выпрямляется, давая ему возможность хотя бы просто вдохнуть.

– Абсолютно. Видишь ли, – ладонь инстинктивно, без участия мозга, начинает поглаживать её спину, – чем ты сильнее и чем больше у тебя власти, тем больше хочется верить в сказки. В то, что, повинуясь знакам и предзнаменованиям, можно найти армию преданных друзей, любящую семью и настоящую любовь.

– А что, деньги всё это уже не гарантируют?

– То, что можно купить за деньги, легко перекупить. Да и верить в то, что где-то есть твоя истинная пара гораздо проще, чем хоть на миг перестать быть властной скотиной. В нашем мире есть пророчество о том, что у каждого оборотня есть истинная половина. И, встретившись, ни один из них не сможет жить, пока не рядом другой.

– Ты уверен, что не путаешь своё пророчество с кое-каким другим? – едва сдерживая смех, веселится Оля.

– Попробуй спутай, когда последние двадцать лет оборотницы только его и цитируют. – И ладно бы только цитировали. Эти… женщины буквально тыкали его в бредовые строчки, заглядывая в глаза.

– Ну, допустим, – пытаясь стать серьёзней, глубоко вздыхает она.

Ткань закрытого под горло платья натягивается на груди, и Марек предпочитает перевести взгляд. На кровать. Чтоб вас всех.

– Тогда объясни мне, при чём тут я?

– Притом, что после сегодняшнего, – Марек не сдерживает тяжёлого вздоха, – они будут уверены, что мы с тобой истинная пара.

Глава 4

– Действительно, идиоты, – усмехнувшись, я поднимаюсь и поправляю подол платья. – Скажи мне, неужели ваше клановое сообщество настолько замкнуто, что даже интернет не спасает? Потому что на полном серьёзе верить в такую чушь могут только подростки, пересмотревшие «Сумерки». Или что там у них сейчас в моде.

– Как бы там ни было, но я впервые появляюсь здесь с женщиной, – легко пожимает плечами Марек и подходит к окну. – Тем более, с такой и так. – Насмешливый взгляд окидывает меня с головы до ног.

– Ещё скажи, что это всё ты сделал не специально, – фыркаю, руками обозначив собственные формы. Заметно отъевшиеся после истории с Тадеашем.

– Специально, – усмехается Марек, изучая вид за окном, – но я не рассчитывал на такой эффект.

– Кстати, об этом. – Вздохнув, я занимаю кресло, в котором он сидел. – Для этой вашей истинности что, достаточно пары обжиманий и детского поцелуя?

– Нет, – кратко отвечает он и замолкает. Причём очень красноречиво.

– А что надо? – Марек не реагирует, продолжая смотреть куда-то вниз. Видимо, в тот самый парк, где сейчас развлекаются оборотни. – Марек!

– Мы остро реагируем на запахи, – повернувшись, бесстрастно начинает он.

– Я в курсе, что отравить вас не получится, – и его хмык это только подтверждает.

– Я… смухлевал, – наконец, признаётся Марек. – Договорился с Важеком, и он подкорректировал мою ауру на сутки, добавив туда того, чего нет.

– Нет?

– Есть, – после долгого молчания отзывается он, глядя мне в глаза снова подсвеченным зрачком, – но не до такой степени.

– То есть все вот эти, – обойдя его и взглянув в сторону тёмного парка, в котором всё шевелилось и перетекало с места на место, – уверились, что ты…

– Что без тебя мне не жить… в некотором смысле, – иронично добавляет Марек, вставая за моей спиной.

– И зачем? – С улицы раздаётся чей-то страшный рёв, заставивший дрогнуть стекло под моей ладонью. Бедное животное!

– Слишком сладкая добыча, – вздыхает Марек так, что я чувствую шевеление волосков на виске. – Если подозрения отца не плод воображения, то они не смогут удержаться – рискнут, чтобы меня ослабить. Потому что, несмотря на трёх братьев, я остаюсь главной поддержкой Главы. И меня же пророчат в его приемники.

Рискнут. Хмыкнув, я понимаю, что именно он недоговаривает, вот только об этом стоило сообщить немного заранее.

– Имей в виду, – я отворачиваюсь от парка, в котором то тут, то там появляются снопы красных искр, и, приподняв бровь, смотрю на него снизу вверх, – если меня убьют, Ириам переедет к тебе.

– Этого не переживёт никто из нас, – насмешливо усмехается Марек. – И ты же понимаешь, что я не дам тебя тронуть?

Понимаю? Наверное. Я, вообще, много чего понимаю, особенно то, что в смерти нет ничего страшного. Для меня уж точно. С жизнью сложнее и, собираясь ему об этом сообщить, я открываю рот и молчу, засмотревшись на светящийся зрачок напротив.

И не вижу, чувствую, как Марек поднимает руку, собираясь меня коснуться. Подходящий момент, и впервые за пятьдесят семь лет волнительно ёкает где-то в районе солнечного сплетения.

Пока прямо за дверью не раздаётся леденящий душу нечеловеческий крик.

***

– Нет! – надрывается кто-то этажом ниже. – Не-е-ет!

И Марек бы кинулся в самый центр, если бы Оля не сделала того же.

– Сиди здесь! – рявкает он, перехватив её за талию уже у двери.

– Ты меня с кем-то перепутал, – жёстко усмехается она, снова становясь ясновидящей, идущей по Зову крови. Той, кем была на самом деле. – Пусти!

Прикрыв глаза, Марек делает глубокий вдох, понимая, что они теряют время. Теряют из-за него и его разошедшихся инстинктов.

– Не лезь вперёд, – цедит он сквозь зубы, отпуская её и первым выходя в коридор второго этажа.

В «Вольчей Тени» разом становится слишком людно. Или волчно? Как не назови, лучше они от этого не станут, и Марек твёрдым уверенным шагом идёт к лестнице, а люди, оборотни и малая часть вампиров расступаются. Понимая, что их любопытство не стоит того, чтобы отложиться в памяти у лучшего Ищейки всех кланов.

Марек мог бы, перемахнув через перила, за один удар сердца оказаться внизу, если бы не помнил, что Оля идёт следом. И он почти усмиряет рвущуюся резкость, подаёт ей руку и помогает спуститься по крутой для человека лестнице.

Короткий коридор, главный холл и тело.

Обнажённое, с вывернутыми суставами и отколовшимся куском черепа, приоткрывшим вид на грязно-серый с кровавыми прожилками мозг. И никакой крови.

– Запечатать «Волчью Тень», – громко, чтобы слышали все, мрачно сообщает Марек. – Никто не войдёт и не выйдет, пока я не найду убийцу. – Подняв голову, он смотрит прямо в глаза отцу, стоящему рядом с трупом, и различает неуловимый кивок.

– А если это случайность? – слышится крик из толпы.

– Или искать будете вечность?! – второй.

Марек вскидывает голову и обводит взглядом разом притихший народ. Тем взглядом, который многие из них хорошо помнят, а некоторые особо отличившиеся испытали на себе не только его, но и всю крайнюю степень раздражения Марека.

Убедившись, что протестов больше не будет, испытывая странную смесь из вины и ярости, он делает несколько шагов вперёд, пока не встаёт над телом лежащего на животе мужчины. Присев, Марек вглядывается в лицо трупа, до скрипа сжимает челюсти и прикрывает безжизненные голубые глаза того, кто ещё час назад был ВладимИром Гавелом.

Официальным наследником его отца.

Глава 5

– Какое горе, какое горе! – всплескивает руками Петя, перехватывая мои ладони. – Такой чело… волк погиб! Какая утрата!

– Чего ты несёшь? – Я пытаюсь сбросить его руки, но не тут-то было. Петя хоть и выглядит худосочным, но по факту ненамного уступает в силе тому же чистокровному Яну.

– Тебя несу, – хмыкает он, уводя меня из образовавшегося в холле пустого круга вокруг трупа, – подальше отсюда, пока ты не пустила в ход свои таланты.

– Я могу помочь!

– В очередной раз угробившись, – послушно кивает он и вытягивает меня из толпы. – Оль, ты бы хоть думала иногда. Тот милый трупик – старший сын Гавела, на минуточку, обескровленный. Чуешь, куда ветер дует?

Мы оказываемся в тёмном коридоре, но Калата открывает не первую попавшуюся дверь, а строго определённую.

– На! – после чего в прямом смысле вручает меня Яну, а сам возвращается.

– У вас вообще совесть есть? – раздражённо выдыхаю я, когда Новотный за локоть отводит меня к единственному в комнате дивану. Всё остальное место занято маленькими экранами и пультами управления.

– Есть, – кивает Ян и выразительно стучит по плечу одного из крепких молодцов, сидящих здесь же. – Мы даже потом извинимся. Если не забудем.

– Сдались мне ваши извинения! – фыркнув, я всё же сажусь, сбросив туфли и подогнув под себя ноги. – Что там Петя болтал о моём даре?

– Калате бы дар молчания, золотой бы стал парень, – крякает Новотный, и я слышу смешки обоих молодцов. – Слушай, Оль, давай…

– … Марек потом сам тебе всё объяснит, – преувеличенно бодро заканчиваю я, вот только Яна перекашивает от моей усмешки. – Вы меня ни с кем не перепутали? Я вам что, девочка-припевочка, которую взялся сторожить серый волк? Или Марек меня удочерил, а я не в курсе?!

– Ты только ему это не предложи, – хмыкает Ян, но веселья в нём ноль целых, ноль десятых.

– Ян! – рычу я не хуже их всех. Самых сильных и самых умных. Так, что даже сидящие за мониторами Тени переглядываются.

– Ладно-ладно, – кривится он и садится рядом. Увидев на подлокотнике жёсткий звериный волос, я только сейчас задумываюсь, что ни разу не видела оборота. – Ты же знаешь про битву у Белой Горы в 1620?

– Это где католики с протестантами бились? – хмурюсь я. – У меня, знаешь ли, с историей России как-то получше, чем с историей Чехии.

– Типа того, – хмыкает он и разваливается на диване, явно никуда не торопясь. Меня что, одну волнует, что кого-то убили и Марек там один? – Низложенный незадолго до этого Фердинанд II, на людях ярый служитель католической церкви, по сути, потомственный вампир, собрал себе двадцати пяти тысячную армию, из которых людьми была едва ли половина.

– И вы, конечно, не могли упустить такой шанс, – закатываю я глаза.

– А что делать, против натуры не попрёшь, – разводит руками Ян и на мгновение его взгляд приковывается к одному из правых мониторов. Тому, который показывает главный холл замка. – Интернета-то не было, приходилось искать другие развлечения.

– И как, хорошо развлеклись?

– Неплохо, жаль только, что проиграли. В тот раз, – не забывает добавить он. – С тех пор наша любовь всё усугублялась, а религиозные противостояния только добавляли остроты. Кто же откажется наподдать под зад врагу, если даже повод искать не надо.

– И к чему экскурс в историю? – Закинув ногу на ногу, я обнажаю одну чуть ли не до бедра, заставляя бывшего комиссара крякнуть. Люблю это платье.

– К тому, что с вампирами мы не ладим очень давно, – хмыкает он. – Конечно, современность сгладила углы, переведя войну в стадию взаимного порыкивания, но и друзьями нас не сделала. А ты, как ни крути, вампир. С даром, присущим их знати, которых, нашими стараниями, почти не осталось.

– Монтекки и Капулетти отдыхают, – презрительно фыркаю, понимая, к чему он ведёт.

– И я о том, – радуется Ян. Подозреваю, что в основном тому, что я всё ещё сижу и слушаю, вместо того, чтобы рвануть в гущу событий. – И то, что Влада перед этим выпили…

– Не факт, – дёргаю я подбородком, и в помещении раздаётся звон, свисающих почти до плеч, массивных серёг. – Если бы вы меня не утащили, мы могли бы уже знать, где именно его убили и как.

– А остальные три четверти гостей знали бы, что ты владеешь даром, за который и убить не грех. – Ян встаёт и, наклонившись над одним из Теней, многозначительно тычет пальцем в изображение куска высокого кованого забора.

– Вы в Средневековье что ли?

– Посреди кровавой охоты, с концентрацией оборотней по три штуки на квадрат как бы в Древний мир не скатиться, – со вздохом качает головой Ян.

– Всё готово, комнаты на этажах распределены, – рапортует ещё один мОлодец, заходя к нам.

– Какая тесная у нас компания, – язвлю я, заставляя всех четверых обернуться. Естественно, взгляды рефлекторно проходят по оголённой ноге, до самого основания разреза. – Мальчики, а мы тут надолго? А то у меня собака не выгуляна.

– Марек запечатал «Волчью Тень», – отзывается Новотный, недовольно зыркая на всех по очереди и они возвращаются к мониторам. – Думаешь, это просто слова? С этого момента и до того, пока не найдут убийцу, никто не сможет отсюда выйти.

– Ты серьёзно? – выдыхаю я, глядя прямо Яну в глаза.

– Похоже, что я шучу?

***

– Это твоё логово, твои гости и ты хочешь убедить меня, что не в курсе, кто убил Влада?

– Я. Не. Знаю.

Чёртов дом! Чёртовы кланы! Чёртова власть! Поэтому Марек и сбежал тогда, много лет назад, осознав, наконец, каким счастьем стал интернат для ненужных никому волчат.

– Последний раз я видел его месяц назад, Влад просил отпуск, – отец равнодушно сидит за собственным столом, но Мареку, в отличие от всех, видно с какой силой сжимаются тонкие пальцы на бокале. – Я разрешил, и он уехал. Не знаю куда, не знаю зачем. Влад планировал приехать вчера и поговорить, но что-то у него не сложилось, а сегодня занят был я.

Конечно, ведь Джерк Гавел не тот, кто отложит собственные дела ради хоть одного из сыновей. Шанс был у сестры, но и для этого должно было случиться что-то из ряда вон.

– Как и всегда, – ровно отзывается Марек и, запустив руку в короткие волосы, проходит по кабинету отца туда-сюда.

– Не тебе жаловаться, Мар, – кривится тот. – Тебя я принимаю в любое время дня и ночи.

– Просто потому, что я прихожу, когда дело касается твоей шкуры, – усмехается Марек и замирает, упершись взглядом в книжный шкаф. – Что с камерами?

– Сервера взломаны, изображение на мониторах охраны подменили. – Марек морщится, глядя как отец делает большой глоток.

Хреново. Очень, учитывая, что в закрытой «Волчьей Тени» нечем заняться, кроме как опустошать отцовские погреба. И тридцать шесть вампиров, тридцать два человека и двести сорок семь, нестабильных после прервавшейся охоты, оборотней займутся именно этим.

– Что с размещением?

– Третий этаж отдали вампирам, второй займет большая часть оборотней, а тех, кто поадекватней, людей и твоих расселили на первом.

– Думаешь, от высоты вампиры ослабнут?

Ультрафиолет он ультрафиолет и есть – гореть вампиров, конечно, не заставляет, но в самолётах они летают с крайне кислым выражением лица. Вот только третий этаж не настолько высоко, чтобы они ощутили разницу.

– Ты запечатал «Волчью Тень». – Достав из стола бутылку, отец заново наполняет бокал. – Я лишь пытаюсь минимизировать ущерб.

– А как ты минимизируешь ущерб от смерти Влада? – Пусть никто из них не был близок друг другу, но братьями они от этого быть не переставали. – Завтра он должен был быть представлен главам как твой преемник…

– Глава над главами – выборная должность, – со смешком напоминает отец.

– Но не владелец «Волчьей Тени», – опершись ладонями о его стол, Марек угрожающе наклоняется, – а это почти стопроцентный аргумент в голосовании. Ты обязан представить приемника, раз заявился, вот только Влад мёртв.

Молча отсалютовав ему, отец самодовольно улыбается:

– Но ты ведь здесь.

Глава 6

– Мне надоело! – Ррезко поднявшись с дивана, где у меня было всё – кофе, закуски и мужские взгляды, я в два шага достигаю двери, но куда мне до волчьей реакции.

– Слэчно Щенкевич, вы…

Упираться в чужую каменную грудь удовольствие ниже среднего, и я отхожу на шаг, параллельно переходя на другое, своё истинное, зрение.

Так, волчок, а у тебя проблемы. Из той категории, которая очень не понравится твоей подружке, чью метку мне тоже хорошо видно. По привычке, с ёкнувшим сердцем, я бросаю взгляд на свои руки, но крови на них больше нет. Зато, если потянуть вот за эту зелёную ниточку, двухметровая живая преграда мгновенно приляжет отдохнуть на пару часов.

Жаль, конечно, что на полу плитка, но ничего, у этих ребят головы крепкие.

Снисходительно хмыкнув, я легко перебираю пальцами, ища нужную нить, а то так можно и навсегда прилечь, но раздавшийся голос сбивает с пути:

– Роб, ты бы отошёл, пока слэчно думает вырубить тебя на час или навечно.

Презрительно хмыкнув, тот, кого назвали Робом, отходит в сторону и получает насмешливый взгляд уже от Яна.

– Это ты, Роберт, зря. Никогда не обольщайся насчёт способностей женщины, особенно, если ничего про неё не знаешь.

Обернувшись, я вижу на лице Роба явный скептицизм и с трудом сдерживаюсь от демонстрации.

– Что тут? – К нам входит Марек, и в комнате становится совсем не продохнуть от концентрации тестостерона. – Что-нибудь нашли?

– Пусто, – качает головой Ян, – ни травинки не колыхнулось, ни в одном из выходов. Я послал туда наших – то ли работали в паре с ведьмаком, то ли…

– Это кто-то из гостей, – мрачно заканчивает Марек, и я бы возмутилась игнорированию, но он вовремя берёт меня за руку и тянет за собой к камерам. – Оль, посмотри, может, ты что-нибудь увидишь?

– Я вам что, гадалка по магическому шару? – язвлю я, но всё равно склоняюсь над сидящим на стуле молодцом, пытаясь увидеть что-то, что не заметили Тени.

– Глаза испортишь, – сообщает Марек и невозмутимо отодвигает меня от мизерного экрана и сидящего в кресле мужика, к щеке которого я практически прижимаюсь своей щекой.

Под ехидный взгляд Яна, недоумённый взгляд остальной команды и раздражённый мой.

– Я сама тебе глаза испорчу, если ты не скажешь, кто будет гулять с Ириам, пока я торчу здесь! – Мои глаза упираются в нос с горбинкой и поднимаются выше, к серым глазам.

– Мирослава Беднаржова, – не поведя и ухом, сообщает он. – Твоей подруге уже отправлено сообщение от твоего имени, а через пару часов ей в почтовый ящик бросят ключи от твоей квартиры. Я так понимаю, её Ириам знает, и с этим проблем не будет.

– Знаешь, что! – тыкаю я острым ногтем в белоснежную рубашку комиссара Теней.

– Давай я узнаю потом, а сейчас посмотри запись. Пожалуйста, – добавляет Марек и, пока я нахожусь с ответом, всовывает мне в руки планшет.

– Ну, раз ты такой вежливый, – издеваюсь я и, двумя кликами включив запись, возвращаюсь на диван.

У них там что-то происходит, но мне уже всё равно. Передо мной по очереди воспроизводятся пять видео с камер, на которых одно и то же – кованый забор, кованая калитка, трава и два дерева по обеим сторонам. Первая, третья и четвёртая вопросов не вызывают, а к остальным двум так и хочется приглядеться.

– Где это? – тыкаю я пальцем в экран и Марек, пару мгновений назад севший рядом, склоняется ближе.

– Это западный вход.

– Тут что, все калитки одинаковые? – Вскидываюсь, осознав, что все видео сняты с разных мест.

– В целях безопасности, – пожимает плечами он, отказываясь пояснять.

– А одинаковые деревья посажены в этих же целях?

– Оль, тут всё одинаковое, – совершенно серьёзно заявляет Ян. – Ты заходила с главного входа и не заметила, но, если зайти за угол, ты не сможешь понять восточная это стена, западная или южная. С парком и выходами та же история.

– Миленько, – поражаясь идиотизму, хмыкаю я и возвращаюсь ко второму видео. Ириам в надёжных руках, а значит можно поработать.

Смотреть оказывается неудобно – планшет то скользит с колен, то не хватает рук, чтобы и держать и приближать в нужных моментах экран. Поэтому я кладу планшет на кофейный стол и нависаю сверху, встав коленями на подушку, которую Марек подсовывает за мгновение до.

– Что-то не то, – хмурюсь, пытаясь понять, с чего именно зашлась интуиция. Пальцы то приближают, то удаляют запись. Крутят в обе стороны, но зацепиться за нужную ниточку никак не удаётся.

Калитка. Закрыта не только на засов, о чём свидетельствует едва уловимо вспыхивающая защита, когда в неё врезается очередное насекомое. Не то. Забор? Ничего такого нет и в нём. Трава тоже безопасна, хотя я чуть не сломала глаза, вглядываясь в тёмно-зелёное море. Остаются огрызки деревьев, попавшие в кадр, и вот с ними как раз что-то не так.

– Что это? – Мой палец указывает на левый нижний угол планшета.

– Это вяз, – потянув на себя экран, сообщает Марек, – отец их обожает, они тут везде.

– Прекрасно, только я не об этом, – вернув устройство на стол, я тяну Марека за плечо, заставляя вглядеться. – Смотри на листья, они движутся не синхронно. Вот здесь, – ткнув пальцем в нужное место, я выворачиваю шею, чтобы посмотреть на него снизу вверх. – Едва заметно, но края одного и того же листа расходятся на несколько секунд.

– Ян, – не отрывая от меня взгляда, зовёт Марек, – у нас ещё одно наложение.

***

– Это не моя идея, так… получилось. – Он стоит и смотрит на обнажённую спину, украшенную массивным круглым кулоном с непонятной вязью внутри на длинной тонкой цепочке.

– Стоило ожидать, – пожатие плеч легко раскачивает кругляш, и Марек переводит взгляд на окно. – Мы пришли вместе, потом ты представил меня отцу, потом демонстративно зажал вообще ни разу не в углу, а теперь нам должны предоставить раздельные спальни? Не смеши.

– Меня радует твоя сознательность.

Потому что с собственной проблемы.

– А меня твоя растерянность, – фыркает она и, сбросив не до конца застёгнутые туфли, падает лицом вперёд на кровать. Говоря что-то, что Марек слышит как невнятное бурчание.

– Что?

– Это значит, что у тебя есть совесть, и ты не убил брата, только ради того, чтобы нас заперли в одной спальне на неопределённый срок, – хмыкает Оля и поворачивается набок.

– Для этого необязательно кого-то убивать, – устало потерев глаза, Марек занимает единственное кресло.

– Что ещё не так? – задумавшись, он пропускает миг, когда её лицо становится слишком близко, и едва не отшатывается. – Что-то ведь не так? Хочешь, сделаю чай, и голова пройдёт?

– Откуда ты?.. – напоровшись на её ироничный взгляд, Марек обрывает сам себя. – А, ну да.

– Подожди пятнадцать минут, – сострадательно покачав головой, Оля идёт к двери. Босая. В своём невозможном платье.

– Давай договоримся, – вздыхает Марек, поймав её за руку, – что ты никуда не ходишь, хотя бы пока не принесут из машины вещи. А лучше вообще никуда не ходишь одна.

– Приставишь ко мне своих волчат? – Вскидывает она голову.

– У меня здесь не так много людей, но, если потребуется, приставлю. – Поймав её взгляд, Марек с тяжёлым вздохом встаёт. – Оль, здесь три сотни неудовлетворённых, действительно опасных существ и восемнадцать Теней, из которых попробовать довериться я могу разве что Яну с Калатой. Притом, что абсолютного доверия не заслуживаю даже я.

– И как ты собираешься ловить убийцу? В таких-то условиях.

– На живца, – погладив запястье большим пальцем, он отпускает её руку. И даже врать не будет, что без сожаления.

– На какого ещё… – нахмурившись, она смотрит прямо на него. – Нет. Совсем рехнулся?

– Я сам стану приемником отца и поймаю мразь, которая убила моего брата.

Глава 7

– Я сам стану приемником отца и поймаю мразь, которая убила моего брата.

Самоубийца! Рехнувшийся суицидник, которому и без того мало приключений!

– Попробуй, – мрачно разрешаю я и поворачиваюсь, собираясь хотя бы серьги снять.

– Оля. – А сколько укора-то.

– Знаешь, что будет, комиссар Дворжак? – передумав, я возвращаюсь и тыкаю пальцем ему в грудь. – Я просто тебя вырублю. Усыплю несмотря на тонну амулетов, которые, по твоему мнению, защищают от всего, и проспишь как миленький не то что до утра, до конца расследования. Усыплю, – повторяю я в ответ на обалдевший взгляд, – и чёрта с два ты станешь… кем там? Приемником отца? Наживкой?

Раздражённо тряхнув головой, я сдёргиваю серьги и бросаю их на кровать. Браслет летит туда же. И шпильки добавляются в общую кучу, освобождая, ноющую от тугой причёски, голову.

– Хотя, знаешь, – я резко разворачиваюсь, злорадно усмехаясь, – а попробуй! Только не жалуйся потом, когда обнаружишь свою самоубийственную душонку привязанной к поводку старой дряхлой кошатницы.

– Ты говорила, что душу удержать невозможно.

– Выжить после того, как выжгла из себя Тадеаша, тоже, – уперев руки в бока, хмыкаю я. – Но когда меня останавливали такие мелочи.

– Оль…

– Да знаю я, – кривлюсь в ответ. – Больше некому. Это опасно. Родина не простит. Какие там у тебя ещё отмазки? – Увлёкшись обвинениями, я пропускаю мгновение, когда он делает шаг и, смеясь, заключает меня в объятие.

– Ты смешная. – И тёплый взгляд серых глаз обезоружил бы, если бы не его очередная идея-фикс.

– Это пока ты материальный, – раздражённо фыркаю я и ёрзаю, пытаясь высвободить руки. – Пусти.

– Не хочу, – с хрипотцой в голосе честно признаётся Марек, заставив меня вскинуться. – А ты?

– Что я? – Одна рука оказывается на свободе, но, вместо того, чтобы оттолкнуть, обвивает его шею.

– Чего хочешь ты? – Его глаза снова затягивает желтизна и я засматриваюсь, успев подумать, что ни разу за пятьдесят семь лет не целовалась с оборотнем. Как-то не приходилось, ведь все доступные были сплошь из Теней, а отношения у нас… не фонтан, в общем.

Но конкретно с этим оборотнем мы ладим. Настолько, что я совсем не против прижаться ближе к широкой груди. И что молчу насчёт желаний спать, есть и сломать его планы. И что чувствую волнующую волну внутри, поднимающуюся откуда-то снизу.

– Много всего, – выдыхаю я с улыбкой и закрываю глаза, ощущая тёплое дыхание на своих губах…

– Я требую продолжения банкета! – вместе с грохотом двери об стену раздаётся громкий весёлый Петин голос.

– Я придушу тебя, Калата, – разочарованно стонет Марек в ответ.

***

– Помешал, да? – хитро прищурив зелёные глаза, шепчет Петя, когда Оля скрывается за дверью ванной.

– Такими темпами ты не доживёшь до конца дела, – хмыкает Марек, не отрывая взгляда от раскинувшегося перед ним парка.

– Да ладно тебе, вы же в одной спальне теперь…

– Калата, если ты не заглохнешь, убийцей стану я. – Прямо и честно. Обернувшись, он убеждается, что патологоанатом сидит в кресле, примиряюще подняв руки.

– Понял, не дурак. Был бы дурак… стал бы трупом, – продолжает веселиться Калата, лишний раз доказывая, что об их отношениях с Олей в ближайшее время узнает весь отдел расследований. Если ещё не знает. – Да брось ты, уже все в курсе, что вы встречаетесь, – забивает он ещё один гвоздь в крышку своего гроба.

– Мы не встречаемся.

– Ты только Оле это не скажи, – доверительно советует Калата, – у неё рука тяжёлая.

– Калата, ты зубоскалить припёрся? – раздражённо разворачивается Марек. – Скучно стало? Так я быстро тебе задание придумаю.

– С вами, ребята, скучно не бывает, – мотает головой тот. – Вообще, я зашёл сказать, что твои Тени нашли место убийства.

– Кал-лата! – Убил бы, но пока получается только рычать. – Какого ты молчал?

– Засмотрелся. – Шаг и весельчак вскакивает, отпрыгивая в сторону двери. – Да ладно, ладно, остынь. Не первый же год меня знаешь!

– Только это тебя и спасает, – по-собачьи фыркает Марек и резко разворачивается на звук открывшейся двери.

– Вы тут уже дерётесь или мне ещё помыться? – Прикрыв глаза, пряча светящийся взгляд, он снова отворачивается к окну. Хотя Оля, в тёмно-синих джинсах, бирюзовом худи и белоснежных кроссовках, кажется, выжглась на сетчатке.

И это плохо уже потому, что слишком отвлекает.

– Спаси меня, прекрасная дева, – дурачится Калата, – из лап страшного чудовища.

– По-моему, это должна быть моя реплика, – хмыкает она, связывая завитые волосы в хвост. – И где наш труп?

– Весело? – Им не нравится выражения глаз Марека. – Вы, похоже, забыли, что «Волчья Тень» опечатана, в поместье больше трёхсот кандидатов в убийцы, а «наш труп» был моим братом.

– Прости, – первая вздыхает Оля, и он почти жалеет о сползшей с её лица улыбке. – Мы… нервничаем. У меня ещё и Ириам осталась одна на неопределённый срок.

– Я обещал, что с ней всё будет нормально. – Или для неё довериться слишком большая роскошь? – Веди, – киваю я Калате и мы все вместе выходим за дверь.

Коридор сложно назвать пустынным, учитывая, что нас поселили на втором этаже вместе с большинством оборотней, но и они расступаются, напоровшись на мой взгляд. В остальном всё как обычно – полумрак, красный ковёр, прикрывающий паркет, картины на стенах и расписной потолок. И Оля, отстающая на полшага.

Но миг и обстановка меняется. Какое-то движение заставляет нахмуриться и остановиться, задвинув Олю себе за спину. Шёпот вокруг заметно нарастает, и Марек почти не удивляется, увидев летящую сквозь толпу рыженькую хрупкую оборотницу.

– Мар! – со всхлипом восклицает она, увидев его, и ускоряется. – Мар!

– Стася?

Глава 8

Хрупкое воздушное нечто влетает в объятия Марека и виснет у него на шее, заливая её и всё, что ниже, горючими слезами.

– Мар, как?! Влад… неужели он и правда… Мар! – отстранившись, бьёт она его кулаком в грудь. – Пожалуйста, – отчаянный шёпот, – скажи, что это неправда!

– Влада убили, – коснувшись её щеки, тихо, но твёрдо заявляет он под сочувствующими взглядами, наверное, всего этажа. – Его больше нет.

– Ты врёшь! – снова заливаясь слезами, кричит она, никого не стесняясь. – Вы все мне врёте! И он тоже… – Звучит какой-то странный всхлип и она, закатив глаза, начинает заваливаться набок.

– Стася! – обеспокоенный Марек ловит это нечто, подхватывает на руки и в несколько шагов вернувшись в спальню, захлопывает за собой дверь.

Это что только что было?

С откровенным скепсисом и бровью, которой выше уже не подняться, я оглядываю беспринципных, в большинстве своём, жестоких оборотней и что вижу! Сочувствие! Долбанное сочувствие и беспокойство, которого даже труп их наследника не дождался!

– Оль, ты только не переживай, – коснувшись руки, привлекает моё внимание Петя. С таким же обеспокоенным взглядом! Я не поняла, это что, местная Рапунцель? – Это Станислава Гавел, младшая сестра Марека.

Младшая сестра Марека оказывается той ещё принцессой. В каком-то смысле, в их мире ей она и была, так что вела себя соответствующе – ревела навзрыд, колотила несопротивляющегося, обнимающего её с несчастным лицом, Марека и отказывалась успокаиваться. Мне… надоело.

Серьёзно. Я понимаю, что Влад был её братом, но, судя по тому, что мне успел нашептать Петя за те тридцать секунд, что мы возвращались, отношения у них такие себе. То есть мы как бы семья, но гадить друг другу это нам не мешает.

Собственно, зная всё это, я ощущала свербящую под рёбрами фальшь и желание привести принцессу в чувство. Последнее, кстати, и осуществила.

– Оля! – зло рявкает Марек сразу после того, как моя ладонь припечатывает щеку принцессы.

– С ума сошла? – ахает Петя, обхватывая меня и оттаскивая на шаг.

– Ты… ты… – то ли икает, то ли ещё всхлипывает Стася. – Спа… спасибо.

– Всегда пожалуйста, – хмыкаю я, освобождаюсь из ослабевших объятий Калаты и иду в ванну.

Пока эти двое, которые из прославленных Теней превратились в обычных растерянных мужиков, при одном только виде принцессиных страданий, хлопают глазами, я мочу лицевое полотенце ледяной водой, выжимаю и, вернувшись, протягиваю Стасе.

– Спасибо, – слабо улыбается она сквозь распухшие веки и нос. – Я… – ещё один судорожный, сотрясший всё тело, всхлип.

– Стась, мне надо идти, – неуверенно заявляет тот, кто ещё недавно был непобедимым комиссаром Теней.

– Да, конечно… я понимаю. – Господи, она так от него отстраняется, словно жертвует своей жизнью, не меньше, ради всеобщего блага. – Иди, Мар, прости, что я так…

– Всё хорошо, – поднявшись, он легко целует её в лоб. – Я найду убийцу.

– Найди, – зарёванная, всё равно решительно кивает она. – Найди, Мар, и мы устроим охоту, какой ещё не было.

А принцесса-то кровожадная.

– Стася, – кривится Марек и встаёт, – мы не в Средневековье, суд будет общий, а не клановый.

– Хорошо, – опускает она голову, скрывая лицо за длинными волосами. – Пусть так, но найди.

– Найду.

Так, у меня одной ощущение, будто я побывала в первом ряду Моравского театра? Судя по Пете – да.

– Я с тобой.

– Оль, – вздыхает Марек, бросив взгляд на сестру, – может ты побудешь со Стасей? Вы, вроде, нашли общий язык…

Взгляд у меня, должны быть, становится слишком красноречивый. Настолько, что он ещё раз вздыхает, но молчит.

– Петя, – кивнув ему на принцессу, я выхожу из спальни вслед за Мареком.

***

– Почему решили, что Влада убили именно здесь?

Тесная кладовка не подходила для того, чтобы заманить сюда здорового оборотня и бесшумно убить, перед этим выкачав всю кровь.

– Потому что так и есть, – вместо Дениса отвечает мне Оля.

Глаза затянуты мутной плёнкой, руки подняты на уровень живота, пальцы шевелятся.

– Тебе не хватило предупреждения Яна, Калаты и моего? – рявкает он, но Оля, как обычно, не впечатляется.

– Какая разница, – на отрешённом лице появляется намёк на недовольство. – Кому надо давно знают, а остальным плевать.

В общем-то, логично, но зудящее беспокойство от этого не уменьшается.

– Ты видишь?

Вместо ответа Оля подзывает его едва заметным жестом. Если бы это не было их третье совместное дело, он бы не заметил.

Чаще всего он касался её запястья или шеи, но смерть брата выбила из колеи. Поэтому, обойдя её, Марек обнимает Олю со спины, одной ладонью забираясь под объёмную кофту и коснувшись оголённого живота.

Её хмык он скорее чувствует, чем слышит, но поздно.

Они снова переносятся в царство безумных, но мёртвых красок.

***

– Кто-то всё подчистил. – Мой взгляд скользит по полу, стенам, потолку, полкам с каким-то хламом. – Причём основательно, словно специально для меня. Смотри, – горячая ладонь на животе отвлекает, но не настолько, чтобы я не могла выполнить свою работу, – всё серое. Даже тряпки и вёдра, на которых должны были остаться хоть какие-то следы от прикосновений.

– Что это значит? – почему-то так его голос всегда звучит по-другому. Глуше, жёстче… соблазнительнее.

– Что здесь мы ничего не найдём. – Усилием воли отрастив один коготь, я надрезаю внутреннюю сторону ладони.

Капли моей крови падают, оставаясь красными кляксами, но и только. Призыв не помогает, ни одного следа не появляется, а, значит, стирали не магией. Что, неужели правда, вычищали всё ручками? И это высокомерные оборотни? Тряпкой возили по полу, окуная в 99% настойку полыни?

Видимо, очень припёрло.

– Зачем кровь? – Двойственное ощущение. Там, где стоит моё тело, вопрос Марека отзывается тёплым дыханием на ухе. Здесь чувствуется лёгкая изморозь там же.

– Чтобы наверняка. – Вернувшись в реальность, я не шатаюсь и не падаю от слабости, но приятного мало. Поэтому я не против, когда он чуть сильнее прижимает меня к себе. – Могла быть иллюзия или ещё какая магическая гадость и снять её без крови не получилось бы. Я попробовала, но толку ноль.

– Можно было не рисковать, я как знал, приглашая сюда ещё и Важека, – качает головой он и уточняет, не отпуская: – Стоишь?

– Не смеши, – хмыкнув, я отстраняюсь и делаю шаг вперёд, приближаясь к полкам.

Может, удастся что-нибудь найти.

Тряпки, салфетки и моющие средства не отличаются ничем, даже следами уборщиц. Может, убийца просто распылил полынь пульверизатором? Слишком много времени ушло бы, чтобы вымыть всё вручную.

– Оль, ты что-то нашла? – отвлёкшись от разговора с очередной Тенью, интересуется Марек.

– Как сказать. – Привстав на носочки, я двигаю вещи на полках, только убеждаясь в своей правоте.

– Помочь? – раздаётся совсем рядом.

– Нет, – отряхнув руки, я поворачиваюсь, оказавшись лицом к лицу с Мареком. – Это полынь, она убирает все следы так, что не подкопаться, ещё и разбрызгивали пульверизатором – в некоторых особо труднодоступных местах осталась пыль.

– Ведьмаки уже выяснили, – кивает он. – Дверь тоже обработали, так же, как и прилегающую часть коридора.

– Значит, идём смотреть на тр… твоего брата? – вспомнив вспышку в спальне, исправляюсь я.

– На какого из них? – невесело усмехается Марек и направляется к лестнице, не оставив мне другого выбора, как идти за ним.

– А у тебя их сколько?

– Трое, и Стася, – хмуро оглянувшись, он протягивает мне руку, но я прекрасно держусь и за перила.

– Трое с ВладимИром?

– Да. Эрик младше Влада на одиннадцать лет, а Павел самый младший. – Перед тем, как ступить на вторую лестницу, Марек, не спрашивая, берёт меня за руку. – Ступени под неудачным наклоном.

– Я так и поняла, – хмыкаю я. – А сколько тогда лет Станиславе?

– Восемьдесят пять.

Ожидаемо, но всё равно неприятно. Чисто по-женски. Потому что оборотница, будучи старше на тридцать лет, выглядит младше на десять точно. Усмехнувшись собственным мыслям, вспоминаю, что на мои сто пятьдесят приходятся её триста и успокаиваюсь. В пересчёте на их жизни, я была бы ровесницей Марека. Кстати…

– А тебе сколько? – Как-то раньше этот вопрос проходил мимо моего сознания.

– А сколько дашь? – останавливаясь в странно пустынном коридоре, оборачивается Марек.

– Тридцать пять? – Это если на человеческие года.

– Девяносто, – насмешливо поднимает он бровь.

– А ты хорошо сохранился, – фыркнув, я возвращаюсь к изнанке мира.

Да, кровь из ВладимИра выпустили почти всю, но внутри-то она осталась – как минимум на стенках вен и сосудов, поэтому дальше меня можно не провожать. Алую дымку я вижу отчётливо и шагаю впереди Марека, судя по увеличивающейся сырости и прохладе, направляясь куда-то под землю.

Спасибо, если не в пыточную.

Очередной поворот, коридор и запах, что сшибает с ног.

– Чтоб тебя!

Глава 9

Уверенно идущая до этого Оля, резко останавливается, поворачивается к стене и явно сдерживает рвотный позыв.

– Оль? – Зверь внутри недовольно возится, добавляя беспокойства. – Оля, что?

– Чтобы я ещё хоть раз… – Она стоит, одной рукой опёршись о каменную кладку, а второй всё ещё зажимая рот. – И сколько здесь убивали?

– Точного числа тебе не скажет даже отец. Совсем плохо? – Вместо ответа – обречённый стон. – Идём отсюда.

– Дай мне двадцать секунд! – раздражённо вырывает она локоть из моей руки. Как всегда самоуверенная, даже слишком.

– Я скажу, и Влада поднимут из подвалов, – со вздохом Марек снова берёт её под локоть. Пытается, потому что…

– Дай! Мне! Двадцать! Секунд!

Отступив на шаг и подняв одну ладонь, второй он хватается за оружие, только спустя мгновение вспоминая, что это Оля. И рычит она, а не дикий новорождённый вампир.

Неприятная дрожь проходит по рукам, а ощущение грядущих неприятностей прямо-таки вопит сиреной.

– Ты в курсе, что у тебя глаза светятся? – Расслабившись и отведя руку от кобуры, ровно интересуется он. Вот только угомонить рефлексы оказывается не так просто.

Вместо ответа – дерзкий взгляд, раздражённый выдох и демонстративно прямая спина.

– Оль, что происходит? – Приблизившись на шаг, держа руки ладонями к ней, Марек пытается заглянуть в опущенные глаза.

– Ничего. – Даже голос другой. Глубже. С лёгкой хрипотцой.

Ничего, что касалось бы тебя, Марек Дворжак.

И так раздражённый зверь внутри скалится. Потому что уже давно касается. С её той самой самоубийственной выходки.

– Три месяца назад тоже было ничего, только откачивать тебя пришлось несколько часов. – Едва ощутимый раньше, придающий ей особую таинственность, чисто вампирский аромат резко обволакивает Марека удушающим запахом крови. Настолько ярким, что её привкус появляется даже на языке. – Оля?

Не став сбрасывать его пальцы с подбородка, она послушно поднимает голову, глядя на него глазами, затянутыми кроваво-красной пеленой.

– Видишь? – Вместо ответа он может только коротко кивнуть. – И я вижу, – хмыкнув, Оля дёргает подбородком. – Идём.

– А как ты?.. – Волк тревожно поскуливает, а сам Марек не знает, как закончить фразу.

– Скоро пройдёт, так уже было, – запустив руку в волосы, она стаскивает резинку, распуская хвост.

И Марек срывается.

***

В этот раз приступ даётся тяжелее, хотя, может, сказывается близость кровавых подвалов. В голове всё ещё стоит муть с ощутимым оттенком красного, а сознание больше занято расшифровкой капель крови, виднеющихся то тут, то там. И если тридцать секунд назад я их не замечала, то сейчас знаю – та застарелая клякса на стене, почти над полом, брызнула из человека. Стопроцентного, со второй положительной и больной печенью.

А те два пятнышка позади меня уже волчьей стаи. Мужчина точно, с третьей отрицательной. Очень ароматной. Такой, что мгновенно пересыхает в горле, но даже испугаться я не успеваю.

Наш первый поцелуй должен был быть лёгким, нежным, трепетным, но мы те, кто мы есть. Поэтому вместо ресторанов и свиданий у нас трупы и преступники, а вместо цветов – улики.

И жёсткий, сумасшедший поцелуй, где никто не готов уступать.

– Рехнулся? – Отстранившись, я пытаюсь отдышаться, но жёлтые глаза Марека не дают и шанса.

– Не то слово, – хрипло и настолько долгожданно отзывается он, что я первая тянусь навстречу.

И где-то внизу лежит труп его брата, где-то наверху разгуливает его же убийца, но здесь не остаётся ничего, кроме нас. Пока моя проклятая вампирская сущность не выползает наружу.

– Прости! – Отшатнувшись, я делаю судорожный вдох. – Я… не хотела.

Вру. И даже не особо скрываюсь, рефлекторно облизав губы, на которых ещё остался привкус его крови.

– Считай, что я поверил.

Всё очень плохо.

Стоило сдержаться сначала ему, а потом мне. Вспомнить о долге, о том, что мы не на прогулку вышли, да о чём угодно, но не поддаваться собственным чувствам. И всё бы ничего, не маленькие, но в этом и кроется главная проблема – в том, что нам придётся как-то ночевать в одной спальне.

И во взгляде напротив видно то же осознание, что у меня.

– Где труп? – Учитывая прошлую реакцию Марека, это должно привести нас в чувство, но нет.

Потому что вместо ожидаемой резкости, он подходит, зарывается рукой в мои волосы и заставляет посмотреть себе в глаза. Но это ещё ничего, хуже становится, когда Марек, в мрачной тишине коридора, проводит носом от линии моего подбородка до виска, делая глубокий вдох. Какие там мурашки! Всё мое половинчатое существо заходится такой дрожью, что приходится впиться ногтями в собственные ладони.

– Если ты не отойдёшь, я за себя не ручаюсь, – глухо, и прямо глядя ему в глаза.

– Та же проблема, – хрипло признаётся Марек и делает шаг назад. К нашему обоюдному облегчению.

– Идём, мы и так потеряли много времени.

***

Лучше бы он перекинулся, чем лез к Оле с поцелуями. Потому что раньше ещё можно было делать вид, будто ничего не происходит, сейчас же от желания прикасаться к ней зудят кончики пальцев. И губы. И много чего ещё, совершенно лишнего, учитывая ситуацию.

Не помогает даже лежащий на прозекторском столе Влад.

Обнажённый, отдающий откровенной синевой и с двумя дырками в шее. Да, они считались братьями, но оборотни в принципе все друг другу братья, а с Владом они никогда не ладили. Как же, он ведь наследник и старший сын великого Джерка Гавела. Законный, между прочим, в отличие от, сосланного на самый край мира, ублюдка. Вот только звание самого-самого не принесло Владу ничего, кроме заносчивости, истерии и пристрастия к запрещённым веществам.

Для волков запрещённых, потому как ни люди, ни вампиры от простых с виду травок в коматоз не впадают.

– И?

Избавиться от горячего, тяжёлого аромата крови, Олиного аромата невозможно даже опираясь бедром о стол в двух столах от неё.

– Знаешь, что такое идеальное убийство? – Даже голос у неё становится другим, глуше, ниже и не предвещает никому из них ничего хорошего.

Потому что Марек точно знает, стать вампиром после одного лишь укуса нельзя. И даже обмен кровью не поможет, но факт остаётся фактом – порозовевшая и адекватная Оля десять минут назад ощущалась новорождённым вампиром.

Диким, не способным себя контролировать. С единственным желанием в мозгу – пить и выпивать.

– В теории, – хмыкает он в ответ.

Убрав руки от головы Влада, Оля поднимает саркастичный взгляд и отходит от трупа.

– Ну, так полюбуйся на практике, комиссар Дворжак, перед тобой именно оно.

***

Путь наверх проходит в молчании. Задумчивом таком, где каждый из нас прикидывает, насколько всё плохо, и что с этим делать.

И, если очередное убийство и тайны волчьего двора не так чтобы впечатляют, то с моим приступом и нашими с Мареком отношениями всё гораздо печальнее. Хотя бы потому, что там, внизу, в отличие от двух моих прошлых сумасшествий, всё было по-настоящему. Я на полном серьёзе планировала подзакусить одним сильным, соблазнительным и очень сладким волком. И веселее всего, что стоит вспомнить, и на язык мгновенно возвращается привкус его крови.

Маня, уговаривая дать себе шанс, обещая какие-то запредельные открытия после первого глотка.

Вот только, в отличие от рехнувшегося сознания, я прекрасно понимаю, что Марек Дворжак – не тот, с кем фокус пройдёт, даже если сильно захочется. И ночёвка в одной спальне с каждым шагом обрастает всё новыми и интригующими нюансами. Убийственными, потому что в предыдущий приступ я очнулась на кухне с куском сырого мяса в руке под истерический лай Ириам. Которая, ко всему прочему, явно не собиралась делиться едой с прибабахнутой хозяйкой.

И вот вопрос, что произойдёт этой ночью, если в доступе будет вкусный, ароматный и согласный оборотень?

Первые секунды согласный, пока не поймёт, что этот мой интерес носит чисто гастрономический оттенок.

Глава 10

К счастью, ни Пети, ни Рапунцель в нашей спальне уже нет. Нашей.

С усмешкой покачав головой, я подхожу к окну.

– Что сказал твой отец? Вы ведь успели поговорить, пока меня держал в заложниках Ян?

Долгое молчание заставляет обернуться и встретиться взглядом с Мареком. И нет, мы не будем говорить на темы, которые читаются сейчас в его глазах. Снова, кстати, жёлтых.

– Что с тобой?

И снова поза, как недавно в коридоре – одна его ладонь зарывается в волосы, удерживая взгляд, другая прижимает к горячему телу. В самом прямом смысле горячему и, нахмурившись, я касаюсь тыльной стороной ладони сильной шеи.

– Что сказал Глава?

Мой подсвеченный красным зрачок отражается в его глазах. Его жёлтый – наверняка в моих. Представляю, как ржал бы Петя, узнав, в каких условиях мы оказались.

– Что ничего не знает. Твоя очередь.

– Ты ему веришь?

Попробовать стоило.

– Оля! – Миг, и я оказываюсь сидящей на подоконнике, а Мар упирается о него обеими ладонями. Приходится отклониться назад, чтобы просто видеть его лицо. Очень раздражённое, к слову. – Что. С тобой. Происходит.

– Меня больше волнует, кто убил Владимира.

Рык, треск дерева, оскал.

Мда.

– Я сам разберусь с отцом, с убийцей брата и со всем долбанным кланом. А вот с тобой…

– С собой я разберусь сама, – усмехнувшись, я дружески хлопаю его по плечу и соскальзываю с подоконника.

Вот только тот поцелуй был реально лишним. Потому что он дёргает меня на себя и ловит в объятия, прижимая спиной к своей груди. Так прижимая, что не двинуться.

– Не беси меня, Оль. – Злой, но жаркий шёпот на ухо отправляет табун мурашек в неизвестном направлении, а мой персональный вампир, с недавних пор поселившийся внутри, заходится восторженным слюноотделением. – Сейчас – точно не беси, я и так на грани.

– Надеюсь, оборота? – Я ещё держусь и даже поднимаю бровь, хотя этого Мар точно не видит. Как и того, чего мне стоит сдержаться и не потереться щекой о колючую щёку. – Никогда не видела, как оборотни перекидываются. Одежда рвётся, исчезает или вы перед этим раздеваетесь?

– Показать?

И речь гарантированно не про оборот, ставлю все свои дары разом.

– Как-нибудь в следующий раз. – Освободиться из его рук едва ли не сложнее уничтожения Тадеаша, но я справляюсь. Воли хватает даже на то, чтобы обернуться перед дверью ванной, сделав вид, что это ни разу не побег. – Для этого мы ещё слишком плохо знакомы.

– Оля, – с усмешкой тянет Мар, но я уже в ванной.

Надо как-то определиться с нашими отношениями, линией поведения и всем остальным, а для этого нужно провести хотя бы несколько минут без него.

Да уж, не думала я, чего мне будет стоить приглашение Мара на «обычный светский вечер», а интуиция промолчала. У меня и промолчала! Уже по одному этому стоило догадаться, что будет весело, но мне было не до того. Как же, нагло провоцировать одного конкретного оборотня ведь гораздо интереснее, чем заняться своими прямыми ясновидческими обязанностями.

Хмыкнув, я захлопываю дверь сильнее, чем стоило и успеваю поморщиться, осознавая этот факт. А потом наступает темнота.

– Опять ты, Олёна, – недовольно качает головой бабушка, тасуя в руках старую колоду. – Снова заигралась.

– Нет. – На изнанке мира всегда холодно, серо и сыро – изо рта идёт пар, и я поднимаю ладони, осматривая их со всех сторон. – Я умерла?

– Не в этот раз, – хмыкает моя много раз пра Татьяна Колмогорова, когда-то бывшая княгиней в дореволюционной России.

Хотя почему когда-то. Крепдешин, атлас, шифон и кружево – всё это и сейчас при ней, а платье глубокого зелёного цвета с золотой вышивкой идеально оттеняет гладкую белоснежную кожу. Княгиню Колмогорову не портила даже изнанка мира.

Сделав шаг вместе с ней, я оказываюсь в знакомом салоне века так девятнадцатого. Любимая локация моей знаменитой бабушки.

– И всё-таки?

Здесь время течёт по-другому. Мы можем болтать часами и даже днями, в то время как в реальности проходят короткие мгновения.

– Спасут, куда денутся, – морщится она и отпивает чай из чашки тонкого фарфора, естественно, аристократично отставляя мизинец. – Мешаешь ты кому-то, милая, сильно мешаешь.

– Сильнее, чем с Тадеашем? – фыркаю я, заглядывая в её чашку, где вместо чая отменный французский коньяк.

– Этот паскуда хотел тебя использовать, – вздыхает бабушка, – сейчас же тебя хотят убить, а это, милое моё дитя, очень ощутимая разница.

– И кто? – с намёком поднимаю я бровь.

– Сама выяснишь, – пожимает точёными плечами княгиня. – Тем более что тебя выдернут отсюда уже вот-вот. Какой несдержанный волк, – недовольно качает она головой, глядя куда-то мне за спину, притом, что я точно знаю, там лишь стена с летним пейзажем, – в наше время мужчины вели себя сдержаннее.

Сдержанный Дворжак? Ну-ну, не после нашего разговора.

– Ваше время закончилось пару-тройку столетий назад, сейчас люди более нервные. – Я с улыбкой подаюсь ближе. – Ба, ты же знаешь кто убийца. Давай в этот раз без тайн?

– Милая, но так ведь неинтересно, – искренне распахивает большие голубые глаза бабушка. – Не переживай, ты разберёшься. Теперь тебе хватит и времени, и сил, и помощь уже близко, – тонко улыбается она и делает ещё глоток.

– Помощь?

– Иди, Олёна, тебя уже ждут. У нас ещё будет время для бесед. Позже. – Бабушка склоняет голову набок. – Иди, пока твои мужчины не разорвали грань миров.

Стоп. МужчинЫ?

***

Взрыв, который полыхнул, стоило Оле закрыть за собой дверь был ещё ничего. Она же, изломанной куклой лежащая на полу, тоже оказалась терпимым зрелищем. Да даже когда примчался этот долбанный вампир, Марек, будучи слегка не в себе, даже не обернулся. Но сейчас… сейчас князь всея вампирский нежно прокусывал кожу тонких запястий, шеи и щиколоток, зализывая оставленные раны.

Якобы так они сразу затянутся, ага.

И вот это оказывается слишком. Настолько, что не помогает даже Оля, лежащая на соседнем от Влада столе, даже если с каждым укусом она и становится розовее. И зверь рвётся, требуя сломать поганого вампира, будь он хоть трижды князь. Не взирая ни на то, что он последний представитель высшей вампирской знати, ни на то, что это гарантированно повлечёт за собой полномасштабную войну.

Да откуда этот выродок, вообще, вылез?!

– Вышел бы ты. – На плечо ложится тяжёлая рука, но он лишь дёргает плечом.

– Не пошёл бы ты! – рычание, уже ни разу не глухое прорывается в голос, а вены на руках напряжены настолько, что Марек сам не понимает как сдерживает оборот.

– Он поможет, но тебе смотреть на это необязательно, – ещё раз пробует Ян, хотя мы оба понимаем, что бесполезно.

Всё, порог пройден. Говорите истинных пар не существует? Расскажите об этом волку, который выл так, как никогда в жизни, держа в руках окровавленную пару. Действительно, пару, но даже это осознание проходит сейчас мимо.

– Откуда здесь этот Бенеш?

Ярость застилает глаза, когда вампир прокусывает Олину шею уже с левой стороны, а после проводит языком по нежной коже. Издевательски и настолько интимно, что тот наш поцелуй становится детскими играми.

– Тормози! – Только спустя мгновение Марек осознаёт, что Ян удерживает его поперёк груди, не давая сделать следующий шаг. – Станислав Бенеш, последний вампирский князь приехал в качестве посла доброй воли. Глава пригласил его, чтобы подписать мирный договор между оборотнями и вампирами.

Договор, чтоб их всех! И сейчас этот долбанный посол облизывает Олю. Мою Олю!

Развернувшись, он с замаха врезается кулаком в каменную стену. Костяшки разбивает в кровь, но легче не становится. И хуже того, ни Бенеш, ни его каменномордые телохранители не обращают на вспышку никакого внимания.

– Легче? – усмехается Ян.

– Нет. – Вдох, выдох. – Кто посмел?

И мы оба понимаем, что речь уже не о вампире.

– Целились в тебя? – нахмурившись, предполагает Ян.

– Для этого заряд был бы в три раза мощнее, – коротко дёргает Марек подбородком. – Нет, целились в неё.

В его Олю – хрупкую, нежную, ранимую несмотря на силу воли и тяжёлый дар. Приходится прикрыть глаза, чтобы отстранится хотя бы от вампирского произвола, иначе точно не удастся удержать зверя внутри.

– Думаешь, это связано с Владом?

– Причём тут это! – Снова рык. И ведь не рассказать о её вампирских сложностях. Неизвестно, как отреагирует Ян ещё и на такие новости.

– Ну, тогда я не знаю, во что ещё могла влезть наша «Я знаю всё лучше вас».

Влезть? Оля могла. И не сказать при этом ни слова, потому что она умная и сильная, а он просто погулять вышел.

– Ей нужно отдохнуть, – раздаётся глубокий голос проклятого вампира. Вскинувшись, Марек встречается с ним взглядом, рука Яна на плече сжимается сильнее. – Перенесите слэчно ко мне в комнаты.

– Разбежались.

Дёрнув плечом, Марек в два шага оказывается рядом с Бенешем. И если чисто вампирскую вонь ещё можно вытерпеть, то этот его приказ уже нет.

– Рядом со слэчно в момент пробуждения должен быть тот, кто точно знает, что будет с ней происходить, – с вежливой улыбкой объясняет Бенеш. – И тот, кто расскажет, что нормально, а что нет.

– Марек, он прав, – тихо признаёт Ян то, что понятно и так.

Особенно, при взгляде на Олю, которая по-прежнему лежит в окровавленной одежде, но хотя бы живая.

Живая.

– Хорошо, – заткнув зверя, рычит он. – Чёрт с вами, пусть так, но я буду с ней.

– Как хотите, – бесстрастно пожимает плечами вампир.

Он же разворачивается, касается пальцами Олиной щеки, прикрывает на мгновение глаза, а после удовлетворённо улыбается. Убил бы.

– Будьте моими гостями, – едва склоняет голову вампир, а после выходит из импровизированного морга. За ним след в след идут оба телохранителя.

– Во что мы опять ввязываемся, – качает головой Ян и переводит взгляд на Марека.

– Как обычно, в неприятности.

Глава 11

Пить. Полжизни за стакан воды!

Открыв глаза, я с хрипом сажусь и долго откашливаюсь, чувствуя, как горит горло и лёгкие. Губ касается прохладный бок бокала, и я пью, забыв обо всём. Почти обо всём, потому что стоит мозгу осознать металлический и очень характерный привкус во рту, как всё содержимое желудка просится наружу. И, свесившись с края кровати, я, полностью с ним солидарная, освобождаю организм от лишней дряни.

А чужая кровь однозначно лишняя дрянь.

– Точно знает, говорите? – ехидный голос Мара я узнала бы и из-за грани. Кровать рядом со мной прогибается под чужим весом, а у губ снова бокал, но в этот раз я категорически против. – Это вода, Оль.

Вода? До сих пор Мар мне не врал и, всё ещё чувствуя позывы из-за мерзкого привкуса во рту, я делаю первый глоток. И осушаю бокал, поняв, что действительно вода.

– Этого не может быть, – уверенный голос привлекает внимание и я, наконец, осознаю себя в реальности.

В реальности чужой компании и чужой спальни. Потому что эта кровать в два раза больше той, что стояла в нашей спальне, балдахин в два раза шикарнее, а обстановка пафоснее. И всё такое чёрно-красное, что воротит, особенно, после недавнего питья.

А вот хозяин голоса очень даже привлекает, за этот очень длинный вечер я его ещё не видела. Высокий и светлокожий, с тёмными волосами, изящный и очень аристократичный мужчина встречает меня странным взглядом. Как будто он вдруг увидел то, чего увидеть не ожидал, в этой жизни так точно. А то, что жизнь конкретно этого вампира была очень длинной, сомневаться не приходилось.

Не тогда, когда на его шее висела средневековая цепь с орденом в виде креста, напоминающего древнеегипетский анкх.

– Не может, но есть, – мстительно замечает Мар, чьи руки я чувствую на своих плечах. – Надеюсь, вопрос с размещением в этой спальне можно считать решённым?

Он и с вампирским князем успел поцапаться?

Не обращая внимания на слабость и головокружение, я поднимаю взгляд и сталкиваюсь со светящимся даже при ярком свете ламп зрачком. Вот только выглядит Марек не очень – больной взгляд, бьющаяся на шее жилка, расширенные зрачки. Что у них тут произошло за время моего отсутствия?

– Это нецелесообразно, – ровно отзывается действительно красивый по человеческим меркам вампир. – Реакция необычная, и в любой момент слэчно может обратиться.

Обратиться?

– Какого чёрта здесь происходит?

***

– Ты умерла.

Смысл медлить, если проблем хватает и без этого. Ян в дальнем углу комнаты хмыкает, и Оля переводит на него тяжёлый взгляд. Действительно тяжёлый, а красный светящийся зрачок только добавляет антуража.

– Серьёзно? – издевательски поднимает она бровь и с его помощью садится на край кровати. За это время вышколенные слуги уже прибрали результат вампирской ошибки. – Это ты мне будешь рассказывать про мою же смерть?

– Оль…

– Вы умерли, – бесстрастно повторяет проклятый Бенеш. – Случившийся взрыв повредил жизненно важные органы, в числе которых были лёгкие, сердце и мозг.

– Тогда почему я здесь, а не в картёжном салоне?

– Где?

– Неважно.

Опираясь на его ладонь, Оля встаёт с постели под пристальным взглядом вампира. Встаёт, выдыхает и вырывает ладонь из его руки. Зверь скребёт и скулит, требуя поставить метку вот прямо сейчас, но Марек лишь стоит рядом и смотрит на рассыпанные по спине светлые пряди.

– Присядем? – Бенеш жестом указывает на выход из спальни. – И я всё вам объясню.

Мгновение заминки, после которого Оля оглядывается на него с вопросом во взгляде. И получает всё и разом – довольство зверя, его кивок и безграничную поддержку во всех своих финтах. Теперь точно безграничную. Настолько, что вместо поисков убийцы брата, он подходит, берёт её за руку и идёт разбираться с князем вампиров.

– Вы умерли, – сев в кресло и закинув ногу на ногу, повторяет тот. Они с Олей садятся в соседние кресла, а Ян остаётся подпирать стену около входа. – Люди не живут с такими травмами, но вы не совсем человек.

– Я ясновидящая. – Оля кривится, наблюдая как Бенеш залпом осушает рюмку с тягучей красной жидкостью, и Марек не торопится сообщать ей, что там сок.

– Вы человек, – вдруг улыбается Бенеш тепло и мягко, словно ребёнку. – Были им, пока не умерли. К счастью, стоило вашему сердцу остановиться, как власть над телом перехватили гены, которые достались вам от…

– Назовёте это имя, и я за себя не ручаюсь, – бесстрастно предупреждает она и берёт бокал с водой, который только что поставили его слуги. Хмыкнув, к своему с кофе Марек даже не притрагивается.

– Которые достались вам от одного из наших князей, – не впечатляется Бенеш угрозой, хотя на его месте Марек бы задумался. – Они начали изменять ваше тело и разум, превращая в вампира. Настоящего вампира, – весомо добавляет он.

– Тогда почему ваш фокус с кровью не сработал? Резус не подошёл?

Олю не исправит даже смерть, и Ян тоже это понимает – из его угла слышится весёлый хмык.

– Этого мы не знаем, – во взгляде Бенеша всё больше интереса, и Мареку всё меньше хочется продолжать беседу. – Поэтому целесообразнее вам будет остаться здесь, там, где вам смогут помочь. Рядом со мной.

Придушу гада. Вот прямо сейчас встану и…

– Целесообразнее мне быть там, где я смогу хотя бы переодеться, – положив ладонь на моё запястье, фыркает Оля и поднимается. – Всего хорошего.

– Вы не понимаете.

Мгновение, и Бенеш стоит перед Олей. Ещё одно, и их разделяет его весомая и очень злая фигура. И вампирский телохранители рыпаются было в нашу сторону, но поднятая рука князя их останавливает.

– Слэчно Щенкевич… Ольга. – И подправить бы прикус одному конкретному вампирюге, но у нас же долбанная политика. Которая, в принципе, и так не особо складывается. – Ваш зов я ощутил бы и на другом конце мира. Возможно, мы с вами последние представители высшей знати и игнорировать это всё равно, что отказываться от родной крови.

– Есть кровь, от которой и отказаться не грех, – криво усмехается она, а Марек только сейчас замечает за своим плечом Яна.

Который тоже усмехается, потому что вспомнили они явно об одном – о маньяке Тадеаше.

– И всё же, – бросив взгляд на него, вампир протягивает Оле визитку, – если вдруг вы почувствуете себя странно или просто захотите поговорить…

– Я запомню.

Забрав визитку, Оля бесстрастно рассматривает её со всех сторон, засовывает в карман джинс и резким шагом идёт на выход.

Глава 12

Не знаю в какой момент теряется Ян, но в разгромленную спальню мы входим вдвоём. Проёма в ванную, как и части стены, больше не существует, ванна расколота пополам, а вся светлая плитка залита моей кровью.

– Кто это сделал?

Я как чувствовала, когда собиралась не на вечер, а на неделю.

Достать из шкафа сумку, вытащить футболку, стянуть пропитанную кровью кофту и не обращать на то, как трясутся руки.

– Прости, это моя вина.

Мар подходит сзади, заключает в кольцо рук, прижимает к себе. Вот только ни разу не вовремя.

– Теперь и в туалет будешь со мной ходить? Раз уж это твоя вина. – Зря, ой, зря он сейчас меня трогает. – А кто будет искать убийцу Влада? Или думаешь, я в восторге от вашей «Волчьей тени»?

– А я в восторге от того, что тебя облизывает чёртов вампир? – Мар резко разворачивает меня лицом к себе.

Глаза светятся, по лицу гуляют желваки, а по рукам вены.

– Делает что?

Нет, князь, конечно, мужчина красивый, но не до такой степени.

– Он ворвался сюда почти сразу после взрыва. – Мар отпускает мои плечи, отходит к окну и засовывает руки в карманы. – Выбил остатки двери и рванул к тебе. Сказал, что тебя можно спасти. Что он сможет тебя спасти, вот только способ… – Хмыкнув, он качает головой. – В любом случае главное, что ты жива.

– И что там со способом? – Злость схлынула, словно и не было. – Мар.

– Тебе не хватало вампирских генов, Бенеш помог.

Вот так просто взял и помог? Бескорыстно? И, главное, как у него это получилось?