Читать онлайн Северный танец бесплатно

К ЧИТАТЕЛЮ

Уважаемый читатель!

Прошу Вашего внимания.

Эта история полностью придумана автором, в том числе это касается всех мест, названий, наименований и всех героев. Любые совпадения считать недействительными.

В романе есть жесткий и властный герой, адекватная и дерзкая героиня. Присвоение, немного юмора. Сильные чувства, любовь между героями. Много горячих постельных сцен. Обязательно интриги. Хеппи-энд. Присутствует нецензурная брань.

В романе НЕТ: изнасилования и жестокости к героине.

Прошу относится с уважением к творчеству автора, не опускаться до оскорблений и не переходить на личности.

Текст вычитывается после завершения романа.

С глубоким уважением к Вам, Лика П.

ПРОЛОГ

– Кто из вас отец, – обратилась я к двум крупным мужчинам, сидящим в зале ожидания.

– Я!

– Ваша жена родила замечательную девочку, – от волнения мужчина провел по бороде ладонью и хрипло спросил:

– Как она себя чувствует?

– Как женщина, которая только произвела на свет младенца, – я еще не отошла от неприятного инцидента, но потом выдохнула и сказала мягко. – Не переживайте, все в норме, она под контролем квалифицированных медиков.

– Угу… а к ней… ним можно?

– Конечно, только сначала нужно надеть халат, бахилы и маску.

– Хорошо, я готов.

– Тогда, следуйте за мной.

– Постойте, – воскликнул, вскакивая с места, амбал, который и являлся причиной моего плохого настроения. – А я?

– А Вы тоже отец? – спросила я, вздернув вопросительно брови.

– Нет, но я дядя.

– А дяди ожидают в фойе, – глядя на него немигающим взглядом, нагло захлопнула перед ним дверь. «Так ему!» – сказала себе, удовлетворенно улыбнувшись, что уделала его, хотя бы таким образом.

– А вы злопамятная, с виду и не скажешь. Со всеми так себя ведете? – задал мне вопрос Арсоев, пока мы шли за халатом и бахилами.

– Нет, только с теми, кто руки распускает и думает, что ему все дозволено, – серьезным тоном ответила я.

– Ясно… одобряю…

Освободившись, пошла перекусить в кафе, взяла булочку с чаем. Подсела за столик к девчонкам, а там уже вовсю обсуждения идут. Отщипнув от булочки сверху, спросила:

– О чем сплетничаем?

– Не о чем, а о ком. И не сплетничаем, а обсуждаем, – ответила Ася.

– Ой, ну это в корне меняет дело, конечно, – маленькими щипками отправляла воздушную булочку себе в рот. – Ну, рассказывайте, хочу принять участие в обсуждении, если тема мне понравится.

– Братьев Аросевых обсуждаем, – ответила Ира, и я чуть не поперхнулась булочкой.

– И что именно? Выяснили, что они неродные, или обсуждали наглость и бестактность одного из них?

– Ты что, их знаешь? – вылупились на меня три пары глаз.

– Нет! Можете успокоиться, я их, слава богу, не знаю и знать не хочу.

– А почему тогда у меня сложилось такое впечатление, что ты говоришь нам неправду. М-м-м… Марина? – спросила дотошная Карина.

– Вспомнила, как этот… «дядя», чтоб ему пусто было!

Когда утром шла по корпусу, мацнул меня за попу, больно сжал своей лапой и сказал: «Красавица, до скольких у тебя смена? Я заеду за тобой. Страсть как люблю медсестричек в халатиках».

«А ну, убрал свои корявые пальцы от меня, козел!», – прошипела я, чтобы не привлекать ни чьего внимания. В удивлении, словно не ожидая отпора, отпрянул от меня, и его ладонь разжалась. А я пошла дальше, не показывая вида, что сама в шоке от такой бестактности. До меня донесся разговор.

«Ты слышал?», – обратился он, видимо, к подошедшему.

«Что слышал?», – поинтересовался тот.

«Она меня козлом назвала», – ошарашенно сказал «дядя» и в конце хохотнул.

«Поздравляю, брат, кто-то же…», – усмехнулся собеседник.

– Я удалилась на приличное расстояние и уже не слышала окончание диалога братьев…

1 глава. Талхан

С утра открыв глаза, повернул голову направо. Вспомнил, что вчера я приехал не один, а с крашеной блондинкой, которую подцепил на вечеринке у своего товарища. Приподнявшись на локтях, полусонно рассматриваю ее татуированное тело… Мать твою… спина забита полностью, словно она «якудза». Девица вообще не в моем вкусе, но формы у нее шикарные, особенно ее аппетитная попа. Я питаю к женским сочным попкам особую любовь. Откинув простынь, встал с кровати, перешагивая через ворох одежды. Черт, вот это я повеселился. Остановился, посмотрел на единственную деталь на своем теле, приподнял запястье с часами и поднес к глазам.

– Черт… – произнес я и пошел в ванную.

Домашний персонал уже на своих рабочих местах. Надо как-то незаметно вывести девицу… и черт меня дернул привезти ее домой! Почему не отправился с ней в городскую квартиру?

Встал под горячий душ и, как только упругие струи воды коснулись моего тела и лица, я окончательно проснулся. Испытывая приятные ощущения, стоял какое-то время под горячими струями. От массажных ощущений даже прикрыл глаза… Моя голова резко дернулась в сторону от звука разъезжающих створок.

– Доброе утро, – улыбнулась мне девица, с которой провел ночь в своей постели, но имени ее не помню… – Можно?

Со вздохом окидываю взглядом ее обнаженное тело… Мое тело согласилось раньше, чем я произнес немного хриплым после сна голосом:

– Заходи.

Улыбнувшись, она вошла, грациозно двигая своим телом. Жаль, что подпортила его татуировками. Встав под струи воды, огладив свои полушария и сжав их с силой, спросила:

– Хочешь?

Улыбнулся одним уголком губ и, подняв взгляд к лицу, произнес:

– Возьми в рот…

Она тут же опустилась и села на колени под струями воды, обхватив ладонью мой член, потянулась к нему губами. Облизала головку по кругу, остановилась на самой чувствительной точке, поиграв на ней языком, и вобрала член в рот. У меня от этого перехватило дыхание. Убавив немного напор воды, произнес:

– Как же я люблю таких девиц, знающих толк в минете. Давай, постарайся, – ухватил ее за волосы, глубже насаживая на член до тех пор, пока не кончил ей в рот. Ощущая как после сильного напряжения, расслабляются мои скулы. Ослабил кулак, высвобождая член изо рта девицы, она отрыла рот и, наклонив голову, сплюнула мою сперму на пол душевой.

– Быстро мойся и выходи, – сказал я и направился на выход.

– Хорошо, милый.

Моя реакция опередила меня, выбросил руку, перехватив ее за горло и подтянув к себе.

– Я тебе не милый, – произнес напряженно. – Усекла?

Ее расширенный взгляд говорил, что усекла. Она только и смогла, что кивнуть. Оттолкнув ее от себя, повернулся и покинул душевую, вытираясь на ходу. Обмотал бедра полотенцем, подошел к смартфону, набрал охранника:

– Костя, поднимись ко мне на второй этаж, – положил трубку, девица вышла в полотенце.

– Одевайся, тебя отвезут.

– Хорошо.

Я тоже оделся. У меня сегодня совещание. Вчера последняя пара рюмок была лишней. У одного моего хорошего товарища родился ребенок. В честь этого вечеринку организовал. Почти все мои друзья и товарищи переженились… даже брат женат, но там изначально не все так гладко было… Прокручивал эти мысли, стоя в гардеробной перед зеркалом. Надел пиджак от костюма и, поправив галстук на шее, зачесал волосы, прыснул парфюмом поверх головы. Он невидимым облаком упал на волосы. Еще раз глянув на часы, подумал, что пора завтракать и на работу, меня ждет совещание.

Вышел из гардеробной, окинув взглядом ожидающую девицу: «М-да… видок. Ну и наряд…».

Засунув руки в карманы брюк, подошел к ней. Полез во внутренний карман своего костюма, достал несколько купюр со словами:

– Я тебе позвоню, если захочу еще увидеть.

– Так я номер оставлю, ты же не знаешь… – оживилась девица.

– Не стоит! – перебил ее. – Если мне нужно будет, я тебя найду и без него, – вручил ей деньги, она схватила цепкими пальцами и тут же спрятала их в сумочке.

«Хм… однако», – подумал я.

Передал ее Косте, который работает у меня не первый год и знает свое дело на «отлично». Если ему дали задание, он выполнит его в точности. Хотя… шлюх ему еще не доводилось выводить из моего дома. Я спустился и пошел на кухню, откуда уже доносились разные ароматы.

– Доброе утро, Ирэн, – поздоровался со своим поваром, как только вошел. Вкусно поесть я люблю, поэтому меня кормит сам шеф-повар. Я его переманил из Томского ресторана, в котором как-то обедал, когда был в городе на переговорах по бизнесу. Ирэн из Латвии, ей сорок два года, невысокая, ухоженная шатенка, приехала по чьей-то рекомендации на заработки, ну а я ее переманил… Что ж, иногда я умею делать такие предложения, от которых трудно отказаться, тем более, что я категорически не принимаю отказы.

– Доброе утро, Талхан Алиханович. У меня уже все готово, присаживайтесь за стол.

На красиво сервированный стол Ирэн подала блюдо из двух яиц пашот с копченым лососем и голландским соусом. Но без кофе трудно представить свой день, предпочитаю натуральный.

После завтрака выехал со своим водителем, не так уж и долго ехать к месту работы. Живу я на окраине поселка, ближе к лесу. Вообще, здесь вокруг лес. Понравилось расположение особняка у брата, а он живет со своей семьей за городом. Увидел, и мне понравилось – свежий воздух, никаких строений рядом. Долго шел к этому, выкупил пустующий участок на окраине, с озером и с видом на лес…

Заехав, припарковались во дворе «Колизея». Так прозвали мою компанию «АлкоАрс», потому что здание построено в форме овала. Первые два этажа занимает «Коньячный завод». Кроме коньячного у меня еще был завод «Алкогольная продукция». Этот я продал своему двоюродному брату. Третий этаж занят офисом.

У моего отца в Осетии винный завод, этому бизнесу тридцать лет. Его элитные вина известны на всю страну. Я не из бедной семьи, больше скажу, моя семья не так проста. А сейчас отец решил отойти от дел в силу возраста и передал все права на завод мне, своему младшему сыну. Так как Алан, мой старший брат, отказался. У него холдинг по производству удобрений. «Еще и заводом заниматься, нет уж. Так на семью вообще времени не будет. Давай сам», – были его слова.

Я же по этой причине и продал один завод Хасану. Тем более, он давно хотел. У меня пока нет семьи, в смысле, что неженат, но и уделять все время только бизнесу в мои планы не входит.

На сегодняшний день я объединил два завода и создал компанию, которую и назвал «АлкоАрс». Винзавод расположен в Осетии, поэтому часто приходится бывать в разъездах, а коньячный завод находится в поселке Шишкино*, Томской области, где я живу. Поселок городского типа с населением уже более сорока тысяч, многие работают на моем заводе и в офисе, а это больше двухсот человек.

Пошел по ступенькам вверх, охрана всегда со мной. Никогда нельзя забывать о своей безопасности, особенно когда у тебя два завода, приносящих немалую прибыль…

Поселок Шишкино* – вымысел автора.

2 глава. Марина

– Я зачем вас вызвал, собственно, Марина Романовна, – сказал главврач частной клиники, в которой я проходила практику и иногда подрабатывала. – Вы закончили обучение в колледже. Вам осталась лишь защита. И я могу вас принять в штат… нам нужны медсестры. Ну, что скажете, Марина Романовна?

– Спасибо большое за доверие, Павел Семенович, я… должна с бабушкой посоветоваться. Она у меня одна живет и…

– Бабушкой? – не дал закончить мне главврач.

Встал из-за стола, приглаживая свои редеющие волосы, подошел ко мне, как-то странно глянул на меня, вздохнул и засунул руки в карманы своего халата.

– Я предлагаю тебе, Мариночка, место в моей клинике, а ты о какой-то бабушке… Только благодаря Тамаре Гурамовне, ты здесь проходила практику, я даже позволял тебе иногда зарабатывать, хотя не должен был.

Глядя на него, меня пробрал озноб. Мне совсем не понравилось, что Павел Семенович перестал соблюдать субординацию. Вел себя так, словно я должна быть обязана ему большим, чем простым «спасибо». Я, вообще-то, не только зарабатывала, но и замещала отсутствующих на дежурстве, когда было нужно. И всегда была готова прийти на работу, в любой день…

Он вдруг меняется в лице и елейно произносит:

– Но я очень добр к тебе… сюда не так просто устроиться. Ты же знаешь? – продолжил он, спрашивая меня.

– Да… знаю, – неприятные ощущения только нарастают.

– Ну, вот… и зачем нам твоя бабушка… кстати, о доверии…

Не успеваю за ходом его мыслей.

– Мариночка, а вот здесь уже надо постараться, чтобы заслужить мое доверие, и чем ласковее ты будешь, тем лимит моего доверия станет больше.

– В каком смысле? – я отступила на шаг назад, так как Павел Семенович слишком близко подошел.

– Мариночка, не строй из себя недотрогу. Не волнуйся… твоя зарплата будет приличная, намного выше, чем у остальных медсестер. Я своих сестричек не обижаю.

– Что?! Вы с ума сошли, Павел Семенович?! Отойдите от меня и дайте пройти, а иначе я вашей жене все расскажу и заявление на вас напишу. Имейте в виду, я не шучу, – пригрозила, а у самой пот холодный по спине заструился от страха.

– Ну, и кто тебе поверит? – засмеялся и продолжил. – Меня здесь все знают, а ты кто… м-м-м? Приехала из поселка… целку из себя строишь, дура! Собирай свои манатки, и с этого дня, чтобы не появлялась в моей клинике!

Я вылетела из кабинета главврача вся пунцовая. С быстро бьющимся сердцем, торопливо перебирая ногами по ступенькам, влетела в туалет для персонала. Закрыла на щеколду дверь, прислонилась к ней спиной и только после выдохнула с облегчением. Успокоившись через минуту, оттолкнулась от нее, подошла к раковине, глянула на свое лицо в зеркало, открыла кран и смочила щеки холодной водой, прислонив к ним ладони. Повернулась к диспенсеру, сорвала пару бумажных полотенец. Промокнув ими лицо и руки, использованную бумагу отправила в урну. Покинув уборную, иду в гардеробную и понимаю: «Это все…».

Пришла подписать рекомендацию о практике, а теперь понятно, что за рекомендацию я получу. Обойдусь без нее. Собралась и покинула на эмоциях здание клиники. Удаляясь от него, поняла насколько бестактно с моей стороны вышло уйти и не попрощаться с девочками. Но возвращаться не стану…

Сижу на остановке. На улице осень, уже холодно. На мне теплое и длинное пальто, вязаная шапка – я мерзлячка. Достала из своей сумки пакетик с зефирками, взяла одну розовую и надкусила, сладость заполнила мой рот, выделяя слюну. Со сладким лучше думается. Может мне позвонить своему врачу-куратору… Но сразу отбросила эту бесполезную идею. По словам «мня здесь все знают» было понятно, что он имел ввиду. Надкусив еще кусочек зефирки, медленно пережевывая, задумчиво уставилась вдаль, куда-то через дорогу.

Как же несправедливо устроен мир… вот же стареющий кобель, а я к нему так тепло относилась. Ну-у… как специалист он стольким людям помог. Вряд ли я бы рискнула пойти в полицию, даже если бы была уверена, что смогу вывести подлеца на чистую воду. Признаю, что у него золотые руки… столько больных нуждаются в его помощи. О таких, как Павел Семенович, говорят «хирург от бога». Я бы не смогла.

Встала и побрела в сторону дома, решив немного пройтись, а потом воспользоваться трамваем.

– Мариночка… это ты? – спросила меня подруга моей бабушки, услышав, как я вошла.

– Я, Тамара Гурамовна.

– Что так долго, деточка, я уже начала волноваться.

Провела по голове ладонью, приглаживая волосы и без того примятые шапкой. Всегда так делаю, когда нервничаю… дурацкая привычка!

– Эм… да с девчонками заболтались.

Тамара Гурамовна – высокая, стройная грузинка, очень привлекательной наружности, и крайне порядочный человек.

У нее волосы с проседью, но она даже не думает их подкрашивать. Говорит так: «В любом возрасте есть свои плюсы и минусы, не стоит их стесняться». Очень интересная женщина и прекрасный специалист. Она раньше преподавала в колледже и в университете, у нее много учеников, которые давно окончили учебу. Есть такие, которыми она гордится. Один из из них, как раз, – Павел Семенович. И, да… по ее просьбе я проходила практику у него. Его клиника одна из крупных в Новосибирске, корпус гинекологии и родильное отделение, а хирургическое – в отдельном корпусе. Не буду лукавить, хотелось именно туда, но ведь у меня бабуля одна… как я ее брошу. Даже если бы он так гадко не повел себя. Бабулю свою не променяю ни на что.

Бабуля, которая вырастила меня, отправила именно в Новосибирск, к своей подруге. Мы с бабушкой из Томской области. От нашего поселка до Томска далеко добираться, и платить за обучение у бабушки не было возможности, так что о вузе и речи не было. Я решила, что после девятого класса поступаю в медицинский колледж на бюджет. Долго спорила с бабушкой, она, разумеется, умнее меня и предложила компромисс. И вот я здесь, в Новосибирске, там где живет ее лучшая подруга, и к тому же медик. Бабуля все заранее рассчитала, зная мою упертость. Все время своей учебы я жила у Тамары Гурамовны, которая уже давно одна. Ей было только в радость…

– Мариночка, давай скорее, мой руки с мылом и садись за стол, будем трапезничать, я твой любимый ягодный пирог приготовила.

Улыбнувшись, я сказала:

– Уже иду…

3 глава. Талхан

– Талхан Алиханович, через пять минут начало, – предупредила меня секретарь, заглянув в мой кабинет, хотя можно было сообщить и по селектору. Оторвав взгляд от компьютера, глянул на нее и сказал:

– Спасибо, Таня.

Улыбнувшись, она скрылась за дверью. Закрыв программу на компьютере, встал. Снял пиджак со спинки рядом стоящего стула и надел на себя, поправив галстук на шее. Терпеть не могу эту удавку!

Выйдя из кабинета, застал Таню, стоящую напротив моей двери, с планшетом в руках. Люблю порядок и исполнительных людей.

– Идем, – обратился я к ней.

Таня, высокая брюнетка, с формами, на которые нельзя не обратить внимания. Но я не смешиваю работу и личные отношения. В бизнесе должны быть холодный подход и трезвая голова.

Как только вошел в конференц-зал, собравшиеся тут же все смолкли, был слышен лишь стук каблучков моей секретарши. Прошел за свое место, которое, разумеется, во главе длинного стола.

– Всем – доброе утро, можем начинать, – обратился я к своему заместителю.

– Да, – прочистив горло, сказал Алексей Геннадьевич. – Наши технологи разработали из редких сортов винограда дистиллят, он уже помещен в дубовые бочки и перемещен на нижний этаж хранилища.

– Хорошо…

– Талхан Алиханович, я прошу прощение, – меня отвлек менеджер снабжения.

– Слушаю вас, Андрей Олегович.

– Краснодарский край нам задерживает поставку сорта «Юный блан».

– Когда должно было поступить сырье на завод?

– Нарушены все сроки.

– И вы молчали?

– Эм… раньше такого поставщик себе не позволял. Они предупредили меня, попросив несколько дней отсрочки. У нас в запасе есть еще время, я подумал, что ничего критичного пока…

– Вот именно, пока, – перебил я его, закипая. – Запиши, Тань.

– Уже записала с пометкой «срочно».

– Вы осознаете, что завод может понести большие убытки из-за вашей некомпетентности?!

Андрей Олегович пытался сказать что-то в свое оправдание, но я не позволил даже рта раскрыть.

– Оправдываться не стоит. Вы уволены, расчет получите через неделю. Не советую вам покидать пределы Томской области, пока мы не проведем проверку, а сейчас покиньте конференц-зал и компанию в целом.

Наступила гробовая тишина, пока Андрей Олегович, чье лицо покрылось красными пятнами, не покинул зал.

– Итак… временно назначаю Викторию Степановну, – заметив в ее глазах блеск, обратился к ней с предупреждением. – Попридержите свои эмоции, я надеюсь на результат, а не на ваши мечты…

Покинул первым конференц-зал, за мной молча шла, стуча каблучками Таня. Я был крайне недоволен, если не сказать взбешен, меня в эти моменты лучше не трогать.

После тяжелого трудового дня возвращаясь домой, рассматриваю окрестности поселка. Как же я люблю это место, пожалуй, ни на один город его не променяю. Выезжаем на шоссе, где по обе стороны растет густой, заснеженный лес, которым не устаю любоваться. Именно эта дорога ведет к моему дому. Дома, магазины и прочие строения остались позади, как только мой водитель выехал на шоссе, ведущее к моему особняку.

Когда мне было всего двадцать три года, отец сказал:

– Талхан, сынок, я тебе дал образование, вырастил, пора становиться мужчиной. Вот твоя доля, – протянул мне пластиковую карточку.

– Что это? – спросил я.

– Там лежит внушительная сумма, твоя доля. Как отец я все тебе обеспечил. Теперь пришло время показать, на что ты способен. Можешь растратить на свои удовольствия эти деньги, на выпивку и шлюх – это твое право. Но можешь поступить и по-другому, вложив их в бизнес, ты увеличишь капитал в разы. Имей в виду, пока я жив, больше ты от меня ни рубля не получишь. Если прогоришь, значит, ты недостаточно умен.

Я люблю вас с братом одинаково, хочу видеть в своих сыновьях мужчин. Не хочу, чтобы говорили о вас, что вы не мужчины, и без денег отца не можете прокормить свои семьи. Но если тебе понадобится моя помощь в бизнесе, либо нужно будет чьи-то двери открыть для этого, я, как твой отец, всегда приду тебе на выручку, сынок. Как и Алану.

Выслушав внимательно отца, понял одно – пришло время доказать, что я достойный сын своего отца. В тот момент мне захотелось, чтобы отец мною гордился. И для себя решил после недельного раздумья, что я покину Осетию.

Ну, разумеется, как и каждый молодой парень перебесился, шлюх было много… выпивки тоже. Меня случайно завело одно дело в Томск, а может и неслучайно. Город мне понравился. По приглашению товарища заехал в поселок Шишкино. Местность завораживала, в первую очередь воздух, и лес вокруг поселка. А когда я созрел для своего бизнеса на этом месте, надо мной просто посмеялись.

Моим желанием было построить «Колизей» и запустить здесь коньячный завод. Сказали, что нерентабельно его строить в Сибири, лучше на Кубани. А я упертый товарищ, если что захотел, то обязательно добьюсь. Поэтому сказал: «Мой завод будет приносить такую прибыль, что доставка сырья окупится мне с лихвой…».

Много воды утекло с тех пор. Прошло десять лет, и мой коньяк знают не только в Томске и области, но и в других городах России. И это – не предел. Есть сорта винограда, которые выращивают для производства элитных марок коньяка исключительно для моего завода.

В городе и области я довольно известная фигура, нет таких структур, где не пользуются моими услугами, также как и я их. Поэтому мне достался понравившийся участок, за который я выложил такую сумму, что ее неприлично называть вслух. Очень большая территория, на которой есть небольшое озеро, а теперь, с недавних пор, и особняк. Во все времена вопросы можно было решить одним способом – толщиной твоего кошелька. Мой кошелек достаточно наполнен, чтобы решить практически любую проблему…

Прошло десять лет… за это время, я многого добился и еще расту. И вот, последнее время меня часто посещает мысль о женитьбе. Только не хочу себе жену, как это требуют наши обычаи… прийти и засватать… нет. Хочу такую, чтоб зацепила меня… чтобы только моя, и для меня. Блять… где ж такую взять? В библиотеку, что ли, записаться?

4 глава. Марина/Талхан

Марина

Пару недель спустя…

Я возвращалась домой, к своей бабуле. Соскучилась сильно, но и с Тамарой Гурамавной тяжело было расставаться.

Сидя в поезде «Новосибирск-Омск», наблюдала в окне мелькающую природу под стук колес поезда. До Томска еще пять часов ехать, а соседи в купе уже что-то празднуют. Надо было мне попасть именно в это купе… Пока никто меня не беспокоит, вот пусть так и будет до конца поездки.

Надеюсь, мои друзья не все разъехались, и кто-нибудь все же остался в поселке.

Улыбнувшись, вспомнила, как меня обхаживал Антон еще со школы, а бабуля его гнала:

«А ну, быстро домой, ишь че удумал… мал еще, обхаживать Маринку. Иди, выучись сначала, да человеком стань, а уж потом приходи».

«Я и так умный!», – говорил он.

«Умный… я и вижу. Это оттого твою мамку каждую неделю вызывает в школу классный руководитель. Поди, чтобы вручить грамоту за отличную учебу», – язвила бабушка.

«А может и так!», – отбивался Антон.

«Так… ага… Я свою Марусю не для того рОстила, чтобы ее всякие неучи обхаживали. Вон», – указывая рукой, и тыча пальцем в сторону завода. – «Будешь на заводе спину гнуть, и на шо ты нам такой сдался».

«А вот и не буду!», – продолжал спорщик.

«Будешь-будешь», – утверждала бабуля.

«А ты почем знаешь, Арсеньевна, ясновидящая, что ли?» – нарывался парень.

«Ты с мое поживи, и у тебя дар ясновидения откроется. А хотя, нет… Все, иди, пока мамке не позвонила, и прекрати нахаживать, а то Дружка на тебя спущу», – начинала всерьез сердиться бабушка.

«Да ухожу, не надо мамке», – обидчиво отзывался Тоха.

«Смотри мне, еще раз увижу – пеняй на себя. А ты, живо домой! Ишь… выросла, учиться еще, а она хвостом уже крутит-вертит. Не о том думаешь, Маруся… ой, не о том», – последнее слово, как всегда, оставалось за бабулей.

«Да ты что, бабуль!», – заходя в дом, оправдывалась я перед бабушкой. – «Он мне как друг просто… не могу его обидеть, и Тоха меня защищает, не дает в обиду. И эта еще Инесса», – я театрально скорчила рожицу при упоминании ее имени. – «Говорит, что я не привлекаю мальчиков, то ли дело она. Тоже мне, звезда!».

«Не дает в обиду – это хорошо, но использовать – нехорошо», – предостерегала бабушка

«Так я и не использую его!» – возмущалась я.

«А что ж ты делаешь, деточка моя?» – улыбалась мне бабушка.

Ох, знаю я эту ее улыбочку и взгляд, они добираются до центра моей совести. Они говорят: «Разве я тебя этому учу? Так воспитываю?». Мне стало стыдно, и я ответила: «Завтра все ему объясню».

«Молодец, и не обращай внимания на Инесску. Время все расставит на свои места…», – предрекала бабуля.

«Угу, как же…» – я сильно сомневалась.

Именно этот момент моего подросткового взросления вспомнился мне. Когда до меня стал доноситься стук колес поезда, возвращая обратно в купе, заметила в отражении окна, что улыбаюсь. Приятные воспоминания и оказались пророческими, потому что Тоха, все-таки, работает на заводе грузчиком. Бабуля по телефону рассказывала.

– Девушка… ну что ты держишься особняком, может, к нашему шалашу? Давай по писярику.

Я повернулась к улыбающемуся пьяному мужчине. Как же странно могут выглядеть люди в нетрезвом состоянии.

– Эм… нет. Прошу вас, возвращайтесь в свой «шалаш», боюсь там места только на троих.

– Мое дело предложить…

Оставшееся время я провела в своих мыслях. На вокзале, закинув рюкзак на спину, а дорожную сумку взяв в руку, пошла к переходу, перешла по лестнице и вышла к автобусной остановке. Мой автобус ушел раньше – странно, я рассчитывала по времени. Пришлось идти на маршрутку, которая уже собиралась отъезжать. Как запасной вариант, придется воспользоваться ею. Она проезжает мимо Шишкино, а не заезжает в него, что совсем не радует. Это получается, вообще, с другой стороны, придется тащиться с баулами с конца поселка, а там нет освещения и с двух сторон лес от дороги. Класс! Идти одной, учитывая, что стемнеет к шести.

Села в маршрутку, и через полтора часа я на месте. Снова водрузив на себя рюкзак и взяв в руку дорожную сумку, пошла по заснеженной обочине. Как назло, пошел снег. Через пятнадцать минут такой ходьбы я устала и жуть как замерзла.

«Да когда я уже доберусь», – говоря сама себе, еле перебирала ногами. – «Боже… пошли мне помощь, пожалуйста», – я остановилась и присела на сумку, пряча озябшие руки в рукавах зимнего пальто. Даже в рукавицах пальцы промокли и стали замерзать. Надо вставать, снег усилился, стеной идет, не позволяя полностью открыть глаза. И только я встала, чтобы двинуться дальше, как увидела свет фар… нет, прожекторов… или фар? Даже на какое-то время замерла и забыла, что замерзла, всматриваясь в приближающийся яркий свет. Он двигался по направлению ко мне, а значит, из поселка. Чем ближе он становился, тем отчетливее я начала осознавать, что это машина, и громадная… внедорожник. Холод одолевает, и я рада любой помощи…

Талхан

– Талхан Алиханавич, в двухстах шагах по направлению от нас вижу снеговика.

– Что? Какой еще снеговик? – спросил я у водителя.

– Примерно сто семьдесят сантиметров, предположительно, живой.

– Чего? – подался я вперед. Мело сильно, и дворники работали безостановочно. Всматриваюсь, вижу человека. – Володь, тормози, подберем. Не дойдет до поселка, замерзнет.

– Слушаюсь, шеф.

Плавно остановив машину, Володя вышел и тут же провалился в сугроб. Забрав вещи, быстро определил их в багажник, отряхнул немного снеговика от налипшего снега, хотя это бесполезно, все равно весь салон запорошит. Всматриваюсь и понимаю, что это девушка. Интересно, о чем она думала и думала ли вообще? Вова открыл пассажирскую дверь и усадил ее. Сам тоже быстро забрался на водительское сиденье, и мы с пробуксовкой поехали. Пассажирка отогревала свои ладони, сидела и тряслась от холода. А я смотрел, как стали таять на ее пальто снежные хлопья и стекать на пол.

– Володь, надо бы поторопиться, а то застрянем, и настрой климат-контроль в ноги с левой стороны.

Видимо, она думала, что в салоне никого нет. Вздернула в мою сторону голову, проходит доля секунды, и она как завизжит:

– А-а-а!

– Твою мать! Какого хрена ты орешь?! – пробасил я.

Она вылупилась на меня, словно я привидение.

– Вы меня напугали… и… и меньше всего я ожидала встретить вас! – на последнем слове она сделала ударение.

– Я смотрю, вы уже согрелись, может вернуть назад?! – говоря, я пытался вспомнить, где мы могли видеться, а тем временем «Снегурка», не сводя с меня своего взгляда, уже не так дерзко сказала, подрагивая от холода:

– Нет… не надо назад, просто отвезите меня в поселок.

– Вы, девушка, видимо, когда решили пойти в эту темень и непогоду, мозги по дороге растеряли, либо их у вас вообще не было.

– А вы такой же хам, Арсоев!

Прищурив глаза, не мог ее вспомнить, но уже очевидно, что мы знакомы… Может я ее трахал?

– Ты кто? – решил не гадать, а спросить напрямую.

– Никто… отвезите меня в поселок, пожалуйста, – как-то резко сдулась она.

Тем временем мы уже были на моей территории. Вова припарковал внедорожник под навес как можно ближе к входу в особняк, только с заднего входа, парадный замело снегом.

– Выходи, Снегурка, приехали…

5 глава. Марина

– Куда вы меня привезли? – стараюсь не показывать, что взволнованна и дрожу я не только от холода. Неизвестность меня пугает.

– Живей выходи! Еще немного, и воспаление тебе обеспечено.

С амбалом нельзя не согласиться, он прав. Будь что будет, и я дернула за ручку, снова на холод. Меня стало не просто трясти, колотило так, что мои зубы отбивали чечетку.

– Быстро! – Арсоев меня подхватил в районе талии и, приподняв, понес в дом. – Галя! Готовь быстро ванную в гостевой, будем Снегурку отогревать.

– Да вы… шут… ник, – огрызнулась я.

Вышла та самая Галя в униформе. Женщина была в теле, невысокая, с маленьким носом, пронзительными голубыми глазами и небольшими губами. Шатенка, волосы убраны назад.

– Уже бегу, Талхан Алиханович, – сказала и умчалась.

«Довольно шустрая для своих форм», – подумала я.

– Давай, снимай с себя все… это, – окинул взглядом он мою одежду.

Сняв с себя сырые варежки, стала расстегивать мокрое пальто, потянув за молнию и стягивая. Оглядываясь, спросила:

– Куда можно повесить?

– Давай сюда, – раздраженно ответил он, а я стала снимать насквозь промокшие сапоги. Мои носки можно было выжимать, настолько они были мокрыми.

– Снимай носки, полы теплые, быстрее согреешься, – я молча согласилась и сделала, как велел. Нагнувшись, подобрал мои сапоги и всю мою одежду. Открыл дверь и просто швырнул их в коридор.

– Что вы делаете?! Вы что, выкинули мою одежду?! – возмутилась, не веря своим глазам.

– Именно, а теперь иди вперед.

– Послушайте, я понимаю, как это выглядит…

Так и не раздевшись, стоял в своем дорогом пальто с меховым воротником. Откинув полы и засунув руки в карманы брюк, нахмурившись, с видом, будто он весь во внимании, чуть подавшись вперед, спросил меня:

– А ну-ка… мне даже интересно, и как же это выглядит?

– Вам неприятно мое общество… А мне так тем более…

– Охотно верю! Вон у вас все на лице написано.

– Прямо таки написано? – съехидничала я.

– Причем большими буквами. Всего этого могло бы и не быть, будь вы чуточку умнее и остались бы дома.

– Угу… ну, то есть я могу уже продолжить, раз вы выговорились?

– Нет! Если ты решила подхватить воспаление легких, то в моем доме этого не будет. Марш вперед!

Я хотела ему сказать, что он… нет, ничего я не хотела… я выше этого! Развернулась на сто восемьдесят градусов и только хотела сделать шаг, как за спиной услышала бас:

– Не туда!

Молча пошла по указанному пути, а он шел сзади, и я могла украдкой разглядывать дом. Пока шла, думала: «Вроде есть в доме женщина, и там еще водитель, вряд ли он серийный маньяк, который вышел именно сегодня на охоту. Я ему очень благодарна за то, что спас меня, и не обижаюсь… ну, почти. Моей выброшенной одежды это не касается, мог бы этого и не делать. Хотела, сделать бабушке сюрприз, приехать неожиданно… приехала».

Галя вышла нам навстречу.

– Все готово, я запарила и накидала в ванну травки. Идем, деточка, я тебе помогу.

– Эм, не надо… я сама справлюсь.

– Ну, смотри. Иди тогда.

Я посмотрела на нее и на Арсоева. Галина улыбнулась, чуть ближе подошла и шепнула:

– Если такая пугливая, закройся изнутри, позже приду, проверю, а то, мало ли, заснешь еще.

– Спасибо.

– Ну, чего встала? – спросил Арсоев, снимая свое пальто и передавая его Галине. – Полежи в ванной минут сорок и выходи, будем ужинать, что ли, – сказал, окидывая меня взглядом с головы до ног.

Только он это произнес, как я вспомнила, насколько голодна, полдня не ела. Пирожок, который купила на вокзале, так и остался в сумке.

Пошла быстро в комнату и встала как вкопанная у открытой двери. Я думала, это обычная ванная, а передо мной была красиво обставленная большая комната. Двинулась вперед, хотя очень хотелось рассмотреть. Но еще больше хотелось снять с себя мокрые вещи, они раздражали. Холода как такового уже не чувствовала, согрели теплые полы. Открыла дверь, вошла в ванную в бело-голубых тонах. Что сказать? «Дорого-богато» как говорится и просторно. Вот уж не думала, что мне когда-то придется в такой ванной купаться… Закрыла дверь на ключ. Разделась, стянула брюки, свитер, белье. И бегом в ванную. Вдохнула теплый, влажный воздух, пахнет лесом. «Галина… накидала свое зелье в воду», – улыбнулась я. Сразу вспомнилась моя бабуля, она тоже любительница такого. Я себе в магазине по возможности приобретала всякие масла ароматные, а бабушка мне добавит свой сбор из леса, и я потом пахну елью да кедровыми шишками.

Пока лежала, грелась в ванне, вспоминала разговор с бабушкой.

«Что ты там удумала, какие еще масла? А ну, дай понюхаю».

«Вот, держи», – передала ей.

Она открыла флакончик, сморщила нос и говорит:

«Эт… че, роза, что ли?».

«Ну, роза, а что не так?»

«На, держи…», – передала мне обратно. – «Роза должна вон… в саду благоухать. Летом, а не зимой в ванной. А ванна должна пользу приносить. Ой, девка… мне тебя еще учить и учить».

Мне так хорошо стало от воспоминаний, чувствую, разморило так, что чуть не уснула. Вовремя пришла Галина, постучав в двери:

– Девушка… ты там не уснула?!

– Нет! Я уже выхожу! – откликнулась я, резко «проснувшись».

– Я тебе одежду принесла.

Нахмурившись, посмотрела на свою и подумала, что вряд ли мне принесут мне мою сумку с одеждой. Неловко себя чувствую, сейчас еще и чужую одежду надевать… стыдно-то как.

Вышла из ванны, накинула на себя полотенце и открыла двери.

– Вот, держи, ничего из женской одежды у хозяина нет. У него здесь девок не бывает, никого не водит… порядочный он, и хороший человек, – сказала и глянула на меня.

«Угу, значит, домой не водит, зато каждую встречную лапает», – разумеется, не сказала такого ей, жаль разочаровывать женщину.

– Эм-м… спасибо за одежду. Если честно, мне неловко… скажите, а как-нибудь можно уехать отсюда?

– Да что ты, деточка… метель там, циклон пошел. До десяти дней обещали.

– Как до десяти дней? Нет-нет, должен же быть какой-то выход?

– А какой тут выход-то? Предупреждали, что циклон идет. Тебе повезло, что встретила на пути Талхана Алихановича.

– Угу, точно… У нас циклон обычно в январе.

– Ну, обычно – да… так кто ж эту природу поймет. Одевайся, я там шерстяные носочки тебе положила, надень обязательно. Я тебя приду еще на ночь разотру, чтобы ты не заболела ненароком. Как будешь готова, спускайся вниз.

6 глава. Талхан

Смотрю в панорамное окно на всю стену, в которое открывается прекрасный вид на озеро и лес. Но сегодня об этом не скажешь, вижу лишь, как кружит за окном метель, наметая большие сугробы. Стою в ожидании случайной гостьи. Я хотел эти дни провести в одиночестве у камина за научными книгами и материалами, которые я собрал, чтобы раскрыть пару секретов в винном деле. А тут женщина рядом, еще и с такими формами. Сзади, разумеется, я успел оценить, когда она поднималась по ступенькам. Ну, и как здесь сосредоточиться на своих делах… Немного опустил молнию на олимпийке от спортивного костюма, чтобы не сдавливала горло. Отлипнув от окна как раз в тот момент, когда Снегурка бесшумными шагами спускалась по ступенькам, держась одной рукой за перила, а другой приподнимая длинный подол от моего халата. Другой одежды я предложить ей не смог.

Она спускалась, словно на ней было красивое платье, а не бесформенный халат, которым она, в прямом смысле, обмоталась. Смотрела себе под ноги, не поднимая головы. У нее был вид кроткой, невинной девушки. Но я-то знаю, что девица с зубками. А вот моему члену на это было плевать, и он, компрометируя меня, отозвался на нее, затвердев в узких штанах. Твою ж мать… Пришлось незаметно поправить, пока она этого не заметила и не подумала, что я озабоченный миллионер, заманивающий девиц в свое логово. Мне только этого и не хватало. Ее скромный вид заставил меня по-другому на нее посмотреть. Спустилась и, заметив меня, встала возле лестницы, ожидая, что я скажу. А я, прищурив глаза, рассматривал ее с интересом.

– Мне и так неловко, перестаньте.

– Перестать что? – поинтересовался, вернув взгляд к ее лицу.

– Разглядывать, словно вы меня только что увидели.

«Может, так оно и есть», – подумал я, подходя к ней и опустив взгляд на ее талию, заостряя на ней свое внимание.

– Ты что, порезала мой халат?

– Эм… я прошу прощения, это была необходимость, я сделала всего лишь дырку, чтобы просунуть пояс и завязать. Я вам потом зашью… так зашью, что как новенький будет, – хлопала она своими глазами цвета карамели, пытаясь заговорить меня.

– Угу… даже не сомневаюсь. Идем, – а вот и первые убытки от девицы.

– Куда? – выпучила она глаза.

– Ужинать… куда же еще.

– А… да-да, простите.

Надо сказать Володе, чтобы он откопал ее сумки, пока она не изрезала всю мою одежду.

Смотрю на то, как она, сидя за столом, сдерживается, хотя очень голодна. Аккуратно сняв губами нежное мясо с вилки, пережевывает, прикрыв на мгновение глаза. Нет… ну, это невозможно… пошлые мысли сами лезут в мою голову, и ничего не могу с этим поделать! Решил отвлечься и начал разговор, тем более что мне и самому очень интересно, почему никак не могу ее вспомнить.

– Ну, я жду, – сверлю ее испытывающим взглядом.

– Чего… ждете? – оторвавшись от еды, обескураживающе поинтересовалась она.

– Ты не считаешь, к примеру, что уже пора и представиться, раз я не могу тебя вспомнить. И напомни мне, кто ты, черт возьми!

– Меня зовут Марина.

Я нахмурился, глядя на нее… Нет ничего не вспоминается, были у меня пару Марин, но обе шатенки…

– Мне пока это ни о чем не говорит. Ты откуда меня знаешь?

– А я вас и не знаю. Так, один раз виделись.

– Так и думал, что трахал тебя, – заключил я. Если бы я только знал, какая реакция последует.

– Что?! – с этими словами она вскочила из-за стола и пошла красными пятнами. – Что ты себе позволяешь, Арсоев?! – резкими движениями подтянула скатившиеся рукава халата и продолжила, выплевывая слова мне в лицо. – Если ты мне помог, то это не означает, что я должна выслушивать хамство в свой адрес! – круто развернувшись, рванула на выход.

– А ну, стоять! – прогрохотал я. Она также резко остановилась, как и рванула с места. – Села за стол быстро, пока я тебя в сугробе не охладил!

Медленно развернулась, раздувая ноздри своего маленького носа, и, приподняв полы халата, пошла назад к столу. А я строго наблюдал за ней, злясь на самого себя за то, что сказал. Какого хрена, эти слова вообще вылетели из моего рта? Отрываю от нее взгляд и перевожу на открывающуюся дверь. Заходит с тревожным видом Галя.

– Нам ничего не нужно, Галя!

– Да? – переводит свой взгляд с меня на нее и обратно.

– Да! Выйди немедленно, защитница, твою мать…

Галя покинула столовую, где мы ужинали, и я обратился к этой Марине.

– Сядь и продолжи свой ужин, – села, но весь ее вид говорил о том, что готова идти раздетой по снегу, лишь бы не находится в одном доме со мной, но здесь я решаю, пойдет она по снегу или нет. – Итак… кто же ты, Снегурка?

– Мы встречались в прошлом году, и вы позволили себе наглость распускать свои руки… – брезгливо сказала она, одарив меня жестким взглядом.

– Что? – глотнув красного вина, с удивлением посмотрел на нее, вспоминая, кого я мог лапать… Ах, да-да… что-то припоминаю. Вообще, я так не действую с женщинами. Не знаю, что на меня нашло, наверное, ее аппетитная попка и форма медсестры. Черт знает, а может то, что хозяин клиники трахает всех хорошеньких сестричек, а эта была огонь-девка. Никак не пройти мимо, я был уверен, что она под ним. Она, в свою очередь, меня отбрила, обозвав «козлом с корявыми пальцами». Меня и в школе-то, так не называли… Дело было в Новосибирске, в прошлом году, когда Юля, жена моего старшего брата, рожала.

– Ты что из Новосибирска?

Не мигая, ответила:

– Не совсем… я там училась и проходила практику в клинике.

– Стала быть окончила учебу… Так ты из этих мест?

– Мне обязательно отвечать на этот вопрос?

– Марина… – посмотрел на нее так, и ей стало понятно, что не стоит себя так вести.

– Да… я из поселка.

– Угу… угу, – откинувшись на спинку стула и попивая вино, сощурив глаза, пытался понять. Я вообще люблю головоломки. – Выходит, ты приехала только сегодня и не знала о надвигающемся циклоне. Так?

– Так.

– Ну, хорошо… а зачем же пошла этой дорогой?

– Потому что автобуса моего не было.

Теперь понимаю, почему.

– Ясно… теперь ясно, не люблю недосказанности. Ешь давай…

Дверь снова открывается и заходит Галя со словами:

– Я вам кофе принесла.

Угу… кофе она принесла, та еще лиса.

– Ну, давай свой кофе…

7 глава. Марина/Талхан

Марина

Обвела комнату взглядом, в которую меня после ужина отправил Арсоев. Красиво и дорого… очень. Вспомнила, как несколько минут назад он шел сзади и, казалось, контролировал каждый мой шаг. Я от этого так разнервничалась, что чуть не споткнулась. «Ну, почему я не подумала о том, чтобы глянуть, какая в области погода?», – корила я себя. «Если бы только посмотрела погоду, мне не пришлось бы сидеть за одним столом с человеком, о котором сложилось негативное мнение еще при первой нашей встрече. И уж точно, не пришлось бы выслушивать его мерзкие, грязные мыслишки. Боже-е! И с этим человеком я вынуждена находиться в одном доме?», – возведя руки кверху, обращалась к Всевышнему. Так и застала меня Галина, зайдя в комнату с пиалой в руках.

– А… вижу, благодаришь Бога за то, что попала к такому замечательному человеку, – улыбнулась она, проходя в комнату.

Я медленно опустила руки и ответила:

– Угу… именно этим я и занималась, пока вы не вошли.

– Правильно, деточка. А то, что он иногда прикрикнет – это ничего. Ты будь послушной, и он к тебе будет добр, – посоветовала она, размешивая какое-то «зелье» в пиале.

– Ну да… а в идеале, вообще молчать, да?

Она отвлеклась от пиалы и посмотрела на меня с укором, покачав головой.

– Ой, девка, бедовая ты… с характером.

– Марина… меня зовут Марина.

– Ну, давай, раздевайся и ложись на живот, Марина.

– Будете меня этим намазывать? – нахмурившись, спросила я.

– Надо прогреть тебя, чтобы не заболела. Не переживай, здесь все натуральное, собственноручно собирала в лесочке.

– Спасибо…

– Ну, чего же ты стоишь, снимай халат и ложись.

– Эм… я стесняюсь, у меня под халатом только белье, – засмущалась я.

– Ой, ты что, меня стесняешься? – мягко засмеялась она и сказала. – Я отвернусь, чтобы не вгонять тебя в краску.

– Спасибо… – я быстренько избавилась от халата и носков, нырнула в постель под одеяло. – А мне как вас называть? – спросила я, уложив голову на подушку и обняв ее руками.

– Да просто, тетя Галя, – нанося мне на спину прохладную мазь, ответила она.

– Хорошо, тетя Галя.

– Сколько тебе лет, Марина?

– Двадцать. Елочкой пахнет, – подметила я.

– Да… елочкой, я добавила хвои.

– Угу… – меня разморило.

Чувствую добавила еще какое-то свое «ведьминское зелье». Я улыбнулась, снова вспомнив свою бабулю. Знаю свою ба, у нее запасов всегда на несколько лет вперед. За нее я спокойна. В поселке только могли догадываться, а она уже знала наперед, что будет. Придет из леса, насобирав разных пахучих веточек, и говорит мне: «Погода через несколько дней испортится». И всегда оказывалась права. Не знаю, может она с лешим дружбу водит.

Позвони я бабушке… Одно знаю точно, больше никаких сюрпризов.

Открыла глаза, а уже утро, через шторы пробиваются лучики света. В комнате тихо и пахнет елкой. Уверена, что погода не изменилась, но все же в глубине души тешу себя надеждой. Вскочила с кровати, накидывая на себя халат, протопала босыми ногами по теплым полам. Приятно… до мурашек, уютная комната и большая. Подошла к шторам и раздвинула их в стороны. Метель утихла, кругом лежит метровый снег. Думаю, к вечеру снова усилится снегопад. Какой вид из окна! Глядя на заснеженный лес, дух перехватывает от красоты. Распределила шторы на огромных окнах по разным сторонам, развернулась и пошла принимать водные процедуры, а обычно я с утра йогой занимаюсь. Мне нужна моя одежда, я не могу в этом халате все время ходить. Помню, машину припарковали под огромным навесом. Я смогу откопать и сама, только нужна лопата. «Елки-палки, мне нужно мое белье!», – подумала я и пошла мыться.

Умывшись, вышла из ванной, кое-как закатала эти бесконечно длинные рукава. Как же хочется их подрезать, но боюсь, этого мне амбал не простит, как пить дать, не простит. Открыла двери, вышла в коридор… ощущение, что я из комнаты в комнату вошла, а не вышла из нее. «Со вкусом у него полный порядок», – рассматривая, мыслила я. – «Да и не только со вкусом, и с деньгами тоже. Ну, и где Арсоева искать?».

Тишина… Спустилась на первый этаж… Встала в середине огромной залы. Ну и куда идти? Повернула направо и пошла наугад. В итоге уперлась в широкие резные двери, очень похоже на кабинет. Несмело взялась за ручку, стало немного не по себе, тихонько открыла дверь, просунув только голову. Так и есть это кабинет! Усмехнулась я своей догадке.

– Все посмотрела?

Я дернулась, испугавшись баса Арсоева, и шарахнула себя дверью, когда хотела захлопнуть с обратной стороны. Одно действие опередило другое, и я не успела отдернуть голову, удар пришелся по ней. Я застонала от боли.

– А-ах! М-м-м…

Услышала, как он встал из-за стола и, тихо выругавшись нецензурно, направился ко мне, дверь я так и не закрыла.

– Что случилось? – грозно спросил он.

– Ничего, – ответила я, держась за лоб.

Взяв меня за локоть, завел в кабинет.

– Так и знал, что от тебя жди неприятностей. Убери руку, я посмотрю, – сказал он безапелляционно.

– Никаких бы неприятностей не было, если бы вы не напугали меня своим басом.

– Мне некогда пререкаться, убери руку.

– Не надо, обычный ушиб.

– Я прошу, пока по-хорошему, поэтому исполняй.

Хмыкнув, убирая ладонь со лба, ответила ему:

– Нисколько не сомневалась, что вы еще тот диктатор.

– Угу, – нахмурившись, он посмотрел на мой лоб, подхватил меня подмышки и усадил на край стола, за которым он работал. Так быстро и легко, что я не успела и рта раскрыть от возмущения. – Сиди и не шевелись.

Приказал, а сам пошел к шкафу, стоящему в дальнем углу кабинета. Открыл ящик, достал металлическую резную коробку и вернулся ко мне.

– Арсоев, вы что, храните медикаменты в кабинете? М-м-м… кажется, я поняла. Видимо, я не первая, кто получает травму в вашем доме.

– Ну, начнем с того, что у меня не бывает незваных гостей, а тем более таких, которые суют везде свой маленький нос в поисках приключений и обязательно находят.

– Я, вообще-то…

– Так, все! Ротик свой прикрой и не мешай, я тебе обработаю рану.

Я замолчала только потому, что сама так решила. А не потому, что он приказал. Взял ватку, осторожно намочил перекисью и прижал ко лбу. Щиплет, пришлось прикусить губу, чтобы не пискнуть.

– Немного кровоточит, как так умудрилась… из двери что, гвозди торчат? – бубнил он себе под нос.

У меня бывает такое, от удара может лопнуть кожа, но не стану же я ему сейчас рассказывать. Он мне не друг, не товарищ. Украдкой смотрю на его сосредоточенное лицо, как он обрабатывает мне ссадину: «Чуть сжал губы, у него красивые глаза и брови густые, длинные ресницы, ярко выраженные скулы – приятная внешность».

Талхан

– Нравлюсь? – вдруг спросил он.

– Что… кто? – я закатила глаза и отвернула лицо в сторону. – Нет, конечно! Мне вообще мало нравятся люди, которые пытаются меня лапать, Арсоев!

Вернул в исходную позицию мою голову, взяв за скулы.

– Не верти головой, Снегурка, и не закатывай глаза… не люблю.

– Не смейте мне приказывать, я не ваша прислуга. И уберите свои руки от моего лица. Вы мне не нравитесь… категорически, Арсоев, – сказала я спокойным, но твердым тоном.

Хищно сощурил свои серые глаза и, усмехнувшись, убрал пальцы с моих скул, закрепив, наконец, пластырь. Отошел, чтобы убрать аптечку.

«Он опасен», – подсознательно я это чувствую. – «Вот так вляпалась… Видно, что он искушенный и избалованный вниманием женщин к своей персоне. Нужно быть слепой, чтобы не заметить, насколько он хорош собой как фигурой, так и лицом. Ему не нужно брать женщин силой, они и сами ноги раздвинут. Фу-у… что за мысли крутятся в моей голове! Прочь… мне вообще плевать на него», – и все же одна мысль крутится в голове. – «А зачем тогда он приставал ко мне в клинике? Показать какой он, коз…».

– Так зачем же ты приходила? – спросил Арсоев, резко сменив хищный взгляд на спокойный, чем еще больше меня насторожил, прерывая поток моих мыслей.

– Эм… – взяла себя в руки и ответила, зачем, собственно, я сюда и пришла. – Хотела попросить у вас, достать из машины мои вещи. Я понимаю, что машину засыпало снегом, но я сама могла бы откопать лопатой, пока метель утихла.

– Что? Откопать? – снова усмехался он.

– Да, Арсоев, откопать… а что такого? Это что, так сложно?

– Талхан.

Нахмурилась и сразу почувствовала, как в районе лба отдало болью. Прикоснувшись к ранке, поинтересовалась:

– Не поняла?

– Говорю, меня зовут Талхан.

– О-о-о… – стала поправлять рукава халата. Надо же… вспомнил, что неплохо было бы и представиться. Вот оно, воспитание богачей! А что так рано? Перед моим отъездом было бы в самый раз, на прощание, так сказать. В размышлении не заметила, как закатала рукава почти до локтей. – Пожалуй, я пойду. Видимо, ничего не добьюсь у вас, Арсоев, – демонстративно назвала его по фамилии.

– Сумки твои занесли в дом вчера ночью, они в фойе, – говорил, пристально всматриваясь с прищуром в мое лицо. – Не подняли только потому, что ты спала.

– Благодарю вас. Пойду, наконец-то, надену свою одежду.

– Я запомнил, и при случае обязательно позову тебя «откопать». Тем более, будет что, – прилетело мне в спину.

– Ну, конечно, зовите, – развернувшись, ответила я. – Надо же, хоть как-то оплатить свое пребывание в вашем доме, Арсоев!

– Это что, сейчас было? К совести моей решила обратиться? – он закинул голову и заржал конем.

Боже… какой мерзкий смех, и как только еще люстра не упала. Хорошо, что это продолжалось всего несколько секунд.

– Не выйдет, девочка, тебя за язык никто не тянул.

– Простите, но от вашего гогота у меня уши заложило, – повернулась лицом к дверям и, подобрав подол, пошла на выход.

– Не рекомендую тебе так со мной разговаривать. Задумайся, Ма-ри-на.

Его слова меня остановили, и я осознала, что переборщила. Но ничего не ответив, после секундного замешательства я все-таки вышла из этого кабинета.

Талхан

Как красная тряпка для быка… Не так я планировал провести эти дни, но мне начинает нравиться. Будет весело – девчонка с огоньком. Улыбнулся, сказав сам себе, что работу никто не отменял. Повернулся и пошел к столу, только сел, как вспомнил, что ее вещи некому отнести. Вова на улице. Пока утихла метель, расчищает с охраной путь к гаражам, чтобы загнать внедорожник. Встал, пошел принести ее вещи.

Подошел и молча забрал у нее сумку с рюкзаком. Она удивленно посмотрела на меня.

– Ни слова, если не хочешь меня разозлить.

Она закрыла рот, так и не успев ничего сказать, и пошла за мной.

Поднял все в комнату, где гостит Марина. Положил их на стул, нахмурился. Мое обоняние уловило затхлый запах. Подумал, что показалось. Вдохнув еще пару раз, понял, что не ошибся и запах идет от ее вещей, спросил:

– Это что за запах? Ты что, кого-то расчленила и положила в сумку?

– Ой… это же мой пирожок! – воскликнула она, расширив глаза, как бы извиняясь.

– Что, прости?

– Ну, пирожок с вишенкой, – пыталась донести до меня, рисуя пальцами в воздухе форму пирожка.

Я, как мог, сдерживал рвущийся смех. До нее стало доходить, что прозвучало с двойным подтекстом, ее извиняющееся выражение лица стекло, она покраснела. Снегурка, остолбенев, уставилась в одну точку.

– Пожалуй, пойду, – сказал я, хохотнув, направляясь к выходу.

Хотел сказать, что с удовольствием бы посмотрел на ее «пирожок», но сжалился, не стал добивать, она и так красная как рак. Зато меня распирало от веселья, она мне уже нравится.

Вышел, оставив ее одну, иду, улыбаясь, и думаю о том, как она смущается. Это странно при ее язвительности. А вот интересно, спала она с главным врачом? Думаю, да… Я и тогда был полон уверенности, что так и есть, поэтому и… А собственно, с каких это пор я заглядываю под чужое одеяло? Пора работать…

К обеду пришла Галя и оторвала меня от работы, позвав на обед.

– Талхан Алиханович, обед готов.

– Угу… хорошо, что у нас на обед?

– Ирэн приготовила на первое – леберк… никак не запомню, австрийский говяжий суп.

– Угу… я понял «леберкнедльзуппе».

– Да… он, а на второе – жареные караси в сметане с картофельными чипсами и овощные салаты.

– Угу-у… ну, накрывайте на стол.

– Хорошо, – ответила Галя и развернулась, чтобы выйти. Я оторвался от работы, выпрямившись над столом, и окликнул ее, вспомнил о Снегурке.

– Галя, а что наша гостья, чем занята?

– Ой… так в библиотеке, читает. Больше ведь нечем бедняжке заняться.

– В библиотеке, это хорошо… значит, любит читать… – хм… мне нравится. – А что, ее пальто почистили?

– Уже у нее в гардеробе, как вы и наказывали.

– Хорошо, спасибо, Галя. Можешь быть свободна, и не забудь позвать «бедняжку» к обеду.

– Пошла звать…

– Постой-ка… Скажи Ирэн, чтобы у нас с завтрашнего дня на столе были сдобные пирожки с вишней.

– Хорошо, передам…

Галя вышла, а я растянул губы в улыбке. Хочу видеть еще раз ее смущение, а может и не раз. Возможно, хоть на какое-то время ее язык останется за зубами.

8 глава. Талхан

– Ты позвала, Галя? – спросил я, сидя за столом.

– Да, сейчас придет.

– Ты знаешь, я люблю пунктуальность во всем и не намерен ее ждать, – сказал и взялся за поданное блюдо. Не успел открыть, как появилась Снегурка.

– Добрый день, – произнесла при входе в столовую.

Так и застыл с крышкой в руке. Рассматриваю ее внешний вид, пока она шла к столу. Халатик в мелкий горошек мягко выделяет очертания груди… Интересно, у нее пушап? На первый взгляд «двоечка», ну может чуть больше. Поясок на узкой талии, от нее по округлым бедрам спускается небольшой трапецией юбочка до колен, образовывая легкие воланы. Коленки мелькают при ходьбе. Небольшие, как мне нравится. Рассмотреть бы их, а то только мельком, не особо понятно. Взглядом спустился по икрам, идеальные. Мать твою, какие у нее красивые лодыжки… люблю такие, длинные ножки, стройные икры и узкие лодыжки. Интересно, она везде такая узкая? Блять! Рядом с ней я становлюсь озабоченным. Прочистив горло от образовавшегося кома, сухо сказал, медленно убирая крышку с блюда:

– Ты опоздала.

Проследил глазами как она, вытянув и без того длинную шею, грациозно села и положила руки на стол до локтей, ладонями вниз. Глядя на меня, она горделиво выпятила свои пухлые губы. Это смотрелось сексуально, но, открыв свой рот, разрушила это впечатление.

– Не знала, что опаздываю, а то поторопилась бы. Обязательно попрошу расписание в следующий раз.

– В следующий раз можешь остаться и вовсе без обеда. Чем занималась? – проглотив ложку наваристого бульона, поинтересовался я.

Она смахнула с себя напускную браваду, словно устав от этого, прикусив губу, и через пару секунд ответила, сняв крышку с первого блюда.

– У вас замечательная библиотека, я читала.

– И какого автора ты предпочла? – спросил, оторвав голову от тарелки, обратив внимание на то, как она маленькими порциями скорее пробует, в не ест суп, поднося ложку ко рту, смакуя каждый глоток бульона как маленькая девочка. – Так и что же ты читала?

Подняв свой взгляд на меня и облизнув губы, ответила:

– «Отверженные».

– М-м-м… Виктор Гюго, прекрасный выбор.

– Да… Я удивлена вашей богатой библиотекой.

– Что так? Думала, что богачи не читают, а только «тусят», соря деньгами налево и направо? – ухмыльнулся, глядя ей в глаза, которые она поторопилась спрятать. Моя ухмылка тут же сползла, как только я понял, что попал в десятку.

– Серьезно? Ты так думаешь?

– Ничего я не думаю! Мне вообще все равно, чем вы занимаетесь, и уж тем более, как зарабатываете. Знаете ли… я не привыкла считать чужие деньги.

– И правильно делаешь. Мне нравится это в тебе.

– А я вам и не спешу понравиться. Это чтоб вы знали, я с вами не кокетничаю.

– Это я и без того понял, но спешу заметить, что сам решаю, – ответил, глядя на нее в упор, отодвигая пустую тарелку и ставя второе блюдо перед собой.

– Что вы имеете в виду? – нахмурившись и склонив голову, поинтересовалась она.

– Все.

– Диктатор?

– Ну, зачем же… я собственник. Если вижу то, что мне нравится, забираю себе… вот и все, – улыбнувшись, ответил ей.

– То есть вы покупаете все и всех… Если быть до конца честной, то я даже и не сомневалась. Но не все же продается. Что вы делаете в этом случае, как боретесь с отказом?

– Я уже озвучил.

– Забираете себе? – прищурившись, спросила она, чуть подавшись вперед. – Вот так запросто?

На что я просто улыбнулся, доедая второе блюдо.

– «Вот так запросто», и раз уж на то пошло, я тоже буду честен и скажу, что такого еще ни разу не было. Мне не отказывают.

– То есть вы бандит?

– Нет, – посмеиваясь тихо, продолжил. – Я не бандит. Продается практически все, у всего есть свой ценник. Только и всего. Так что, нет необходимости идти на преступление. Никогда не был связан с криминалом.

– Ну, не знаю… вообще, я привыкла верить людям, поэтому хочется вам все же верить, но когда вспоминаю нашу первую встречу… – она поджала гневно губы, замолчала и воткнула вилку в рыбу.

Да уж, дал маху. Но ей об этом говорить не собираюсь и, тем более, каяться.

– Выходит, ты доверчивая.

– Выходит, что так… А разве можно жить без доверия?

Меня ее слова затронули, а когда она подняла на меня свой чистый и удивленный взгляд, в горле снова встал ком.

– Не всем надо доверять…

– Согласна. Вам не буду.

– Мне можно, – усмехнулся я.

Вошла Галя, внесла кофе с десертом, разрушив тонкую нить нашего диалога. Марина отвела от меня свой пристальный взгляд.

– Спасибо большое, тетя Галя.

– Ешь, деточка. Ирэн вкусные десерты готовит.

Женщины… нашли уже общий язык. Сколько ей… лет двадцать–двадцать один. Мне понравилось, как она произнесла «тетя Галя» и не только. В этом есть какое-то определение ее самой. Это то самое, когда ты начинаешь улавливать, что представляет собой человек, сидящий напротив тебя. «А разве можно жить без доверия?». Ее вопрос так и сидит в моей голове.

– Ваш кофе, Талхан Алиханович.

– Спасибо, Галя, – поблагодарил свою работницу, но взглядом приклеился к Снегурке.

Она сначала понюхала десерт, а потом стала собирать с пирожного ореховые крошки. Брала пальчиками и прятала в ротике, а пальцем второй руки провела вдоль десерта и облизнула с него сладкую массу. Все это проделывала увлеченно, забыла, что за столом не одна и ушла в себя. Мне становится все интересней, а это только второй день… и что же дальше, чем еще сможешь удивить?

– Тетя Галя, а как называется эта пироженка?

– А «тетя Галя» минут пять, как вышла.

– Ой… – только и сказала, облизнув кончик пальца.

– «Бланманже».

– Что, простите?

– Название пирожного, – улыбнулся я.

– А-а-а… По названию похоже на французское.

– Так и есть… Ешь уже, можно даже ложкой.

– Я умею обращаться с десертами, если вы об этом, просто очень люблю растянуть удовольствие, а не сразу уничтожить его.

Я снова заметил, как с нее слетел контроль, и она стала собой.

– Не переживай, скажу и принесут еще, так что можешь «уничтожать».

– Нет, не надо.

– Стесняешься?

– Не в этом дело. Просто, я большая сладкоежка, а мне это может навредить.

– У тебя очень красивая фигура, – она тут же метнула в меня настороженный взгляд. – Имею в виду, – быстро поправился я, – что ты очень стройная.

– Вот и хорошо, такой и хочу оставаться.

– Сидишь на диете?

– Вот еще, нет… просто всегда смотрю, что в моей тарелке, только и всего.

Сделав глоток кофе, спросил:

– Спорт?

– Да, в основном йога, – ответив, положила маленькую ложечку в ротик и прикрыла глаза. Мне даже показалось, что она сейчас застонет, я чуть не пролил кофе на себя. Твою мать… ох, и Снегурка.

– Спорт – это хорошо, – переключился я. – У меня оборудован спортивный зал, в свободное время можешь там заниматься.

– Спасибо.

9 глава. Марина /Талхан

Марина

С утра первым делом вновь подбежала к окнам, раздвигая шторы. Погода не изменилась, хотя днем ветер стихает, но сугробы такие, что можно утонуть. Из окна выглядит красиво… только и всего. Повернулась и пошла в душ, распуская на ходу косы, что заплела перед сном. Оказавшись в ванной комнате, сняла ночнушку через голову, скинула белье и, прежде чем шагнуть в душевую кабинку, подошла к зеркалу, посмотрела на свою ранку и отекший лоб. На ночь я сняла пластырь, предварительно обработав ее. То, что сейчас вижу в зеркале, оставляет желать лучшего. Как медик я знаю, что так и будет, но одно дело знать, другое видеть это у себя. Отек спустился вниз, образовав синяки в районе глаз. Да уж… красавица. Одно радует, моя ссадина затянулась.

Настроив теплую воду, вымылась, вышла из душа, обтерлась и просушила волосы. Надела спортивное боди и легинсы. Собрав волосы в высокий хвост, скрутила на макушке тугим жгутом и закрепила прическу шпильками. Глянула на свои отеки и синяки… завтра они приобретут фиолетовый оттенок. Повертела головой из стороны в сторону, рассматривая свое лицо. М-да… картина маслом. Отошла от зеркала, в ближайшее время, я с ним не дружу. Надела тапки, взяла смартфон, наушники из сумки и пошла в спортзал. Дом очень большой, но я помню, что когда вчера мне Арсоев любезно показывал, где он находится, сказал, что через зал можно и в бассейн попасть. Разумеется, не собираюсь в него лезть, если учесть, что плавать я не умею. Подошла к месту, открыла массивные двери, вошла внутрь. В таком как этот зал мне не доводилось заниматься. Видимо, пришло время сравнить простенький зал для йоги и Арсоевский, где каждый тренажер говорит о том, что стоит гораздо больше, чем весь мой гардероб вместе с чемоданами. Ну и черт с ним, если судьба так распорядилась, что ж…

Сняла тапки у входа. Прошлась по просторному залу, подошла туда, где лежали несколько свернутых ковриков и блоки для йоги. Не похоже, что он занимается йогой. Представив его в шпагате или в позе голубя, рассмеялась. Вообще, мне тоже хотелось вчера узнать, какими единоборствами он занимается, но не стала любопытствовать. Ну все, хватит уже о нем думать. Взяв коврик, расстелила его в дальнем углу, вставила наушники в уши. Открыла свой плейлист на смартфоне и включила его. Сначала разминка…

Погрузилась в йогу, сосредоточилась – никто и ничто не должно отвлекать…

Стою в позе растянутой стопы, прикрыв глаза. Это когда ноги шире плеч, и ты упираешься головой в коврик и руками держишься за стопы. Открываю глаза и вижу Арсоева, подпирающего своим плечом угол в зале, сложившего руки на мощной груди и почему-то обнаженного по пояс. Ну, понятно, из серии «Мой дом – мои правила». Стоит и пялится на меня. Вот извращенец, я же выбрала самый дальний угол в зале. Выпрямилась, поставила ноги вместе и вытащила из ушей наушники.

– Очень эффектная поза. И много таких поз в йоге? Если да, то я уже ее фанат.

Повернулась к нему.

– Вот черт… твое лицо… – взволнованно посмотрел он на меня.

Я проигнорировала его слова.

– Вообще-то, тебя… вас, Арсоев, никто не приглашал.

– Серьезно? Это мой зал, если ты забыла.

– Я не забыла! И то, что это ВАШ дом, я тоже помню! Пожалуйста… занимайтесь в своем зале, а меня избавьте от ваших грязных намеков!

Я рванула из зала. Но, не успев сделать и пары шагов, была перехвачена сзади за талию и прижата сильной рукой к стальному телу.

– Отпусти меня, немедленно! – повысила голос и пыталась вырваться из тисков.

– Прекрати себя так вести и не верти задницей. Не верти, сказал… если только не хочешь, чтобы я тебя трахнул прямо в зале.

Я тут же замерла, боясь пошевелиться от того, что почувствовала. Мне прямо в попу упирался твердый предмет, и это явно не фонарь. Не думаю, что для того, чтобы добраться до зала ему нужно подсветить себе путь. Ни слова больше не произнесла, я даже боялась моргнуть. А он плотней обхватил мою талию и сильней вжался в меня. Его свистящее дыхание щекотало меня в районе шеи, вызвав рой мурашек. Так и стояли. Что-то изменилось… Появилось сухость во рту от волнения… кажется, не только от него. Тяжелые удары его сердца, отдавались мне в спину. От пальцев руки, перехватившей мою талию, почувствовала несмелые поглаживания.

– Ты почему такая пугливая? Тебя кто-то обижал? – понизив тон, спросил он.

– Кроме вас, никто, – ответила дрогнувшим голосом.

– Все не можешь забыть прошлогодний случай в больнице?

– Не могу.

– Прости, я не хотел.

– Хотел.

– Ну ладно, хотел. Меня повело от тебя.

– Пусти… те…

Он провел кончиком носа от шеи до уха, вдыхая запах моего тела. У меня снова побежали мурашки. И только после разомкнул свои объятия. Я не сразу поняла, что свободна, на это ушло несколько секунд. Не тратя время на то, чтобы обуть тапочки, быстро выбежала из зала босиком. Мое лицо горело. Вот и первая стычка, подсознательно я знала, что что-то подобное случится. Никогда в жизни в этом не признаюсь, но у меня было возбуждение… Господи, да где уже эта комната. Бесконечный дом! Спрятаться, чтобы тетя Галя не увидела, у меня же все на лице написано… какой позор!

Талхан

Беги Снегурка, и я пойду… в бассейн, охладиться надо.

Проплыл пару километров и пошел в зал боксировать грушу, мне так лучше думается. После получасового избиения груши ответа не нашел. Вопрос так и остался открытым.

Реакция у нее, конечно… неожиданная. Уверен, другая бы восприняла все гораздо проще и оценила мою шутку. М-да… Неужели все из-за того случая в той чертовой клинике. Теперь я уже не уверен, что у нее что-то с главным клиники было… А может, ее кто обидел и она… Какого хрена я взрослый, самодостаточный мужик стою и как мальчишка думаю о том, что там у нее за тараканы в голове?!

Повернулся, сделав серию ударов по груше. Остановился, приобняв инвентарь, чтобы не маячил перед глазами. Чтобы тараканы не разводились их нужно травить… Это же логично… Сегодняшний обед обещает быть веселым. Улыбнулся, взялся зубами за липучку от перчатки и потянул за нее. Подняв себе настроение, направился в душ. Эх, Снегурка… у тебя сегодня сплошной стресс.

Читаю старые записи своего деда, а Снегурка то и дело мелькает между строк. Чертовка!

Отец недавно обнаружил дедовскую тетрадь. Я был мал совсем, когда он умер, но помню, как отец рассказывал, какие вкусные вина он изготавливал. Для себя, конечно, и друзей нередко угощал. Но вот для меня стало полной неожиданностью, когда я увидел записи о коньяке. Было видно, что он работал над этим не один год. Некоторые тонкости мне пригодятся в работе, уверен. Спасибо, дед. Выходит, я в тебя хваткой пошел. Думаю, все же не дотягиваю пока, опыта не хватает.

Талхан

– Ну, и где она? – спросил я, когда Галя вошла в столовую.

– Талхан Алиханович, наша девочка отказалась от обеда.

– А причину ваша девочка не озвучила?

– Не сказала, – пожала плечами Галя.

– Иди и передай, чтобы пришла. Ты меня поняла? – тяжелым взглядом посмотрел на работницу.

– Конечно, как же не понять, – она заторопилась из столовой, зная мой нрав и бубня себе под нос. – Ой, девка-девка…

С хмурым настроением убрал крышку, открыв свое блюдо. «Хрен поймешь этих женщин», – думал я, набирая наваристый бульон ложкой. «Лапаешь – обижается, пытался пошутить – то же самое… Что тебе надо, Снегурка, я не дамский угодник», – размышляя, уничтожил весь «болгарский гуляш». Отставив в сторону, потянулся за вторым блюдом, поставил перед собой, как раз в тот момент, когда с гордо поднятой головой вошла Снегурка, ее руки были в карманах розового халатика. С синяками под глазами она похожа на боксера, который только что провел поединок. Повернувшись ко мне лицом, хотела открыть свой рот. Не успела. Перебив ее, сказал, окинув ее ноги до коленок, пристальным взглядом:

– Сядь за стол, обед стынет.

– Я не голодна.

– Марина… не испытывай мое терпение… Сядь.

Она опустила свой взгляд и, не вынимая рук из карманов, присела за стол. Облокотилась на спинку стула. Но даже так читается ее напряжение.

– Лоб болит?

– Нет.

– Хорошо. Что за капризы? – приступив ко второму блюду, поинтересовался я.

– Никаких капризов, просто я не голодная. Могу я быть не голодной?

– Нет. Не можешь, – поглощая омара в сырном соусе, безапелляционно ответил. – Поэтому давай, открывай блюдо и приступай.

Она неглупая и понимает, что в этом случае не стоит спорить со мной.

– Угу, – пережевывая, одобрительно кивнул. – Умница. Это болгарский гуляш, очень вкусный. Попробуй, думаю, ты такой не ела.

– Хм… – помешивая ложкой бульон, хмыкнула с сарказмом.

– Ну…

– Что «ну»? – передразнила она меня.

Я на грани, но сдерживаюсь… пока.

– Продолжай… я же чувствую, как тебя распирает.

– Да… распирает… может я и не ела этот ваш «болгарский гуляш» и… и всяких там омаров в какой-то жиже…

– Это сырный соус.

– Да все равно, со стороны это просто жижа!

– Так-так… не отвлекайся, продолжай.

– Не буду. Я все сказала, – понизила она тон.

– Хоть ты и не договорила, я понял, что ты пыталась изначально донести. Прекрати играть с едой и ешь. Я люблю вкусно покушать, в этом нет ничего плохого, могу себе это позволить. А раз ты сидишь за моим столом, ешь то, что стоит на столе, и не выделывайся.

– А я и не выделываюсь.

– Да… а что же ты делаешь? Готова выдвинуть нелепые обвинения, и прячешься от самой себя за ними. Комфортно тебе так?

– Не понимаю, о чем вы говорите.

– Все ты понимаешь. Почему не пришла на обед? Молчишь… Мы оба знаем почему, да, Марина? – ее щечки стали розоветь… – Ешь.

Прислушавшись ко мне, придвинулась к тарелке и стала маленькими порциями кушать.

Странная девочка… Мясо пощипала, немного бульона – наелась она. Ко второму так и не притронулась. На мой вопросительный взгляд ответила так:

– Если съем, место для кофе не останется.

– Ладно… – улыбнулся я, немного расслабившись.

Галя занесла на подносе кофе с маленькой, плетеной корзинкой, в которой горочкой были уложены миниатюрные пирожки, буквально на два укуса. Это не бабушкины пирожки, один из которых размером с ладонь.

– Пирожки с вишней, горячие, только из духовки, – улыбаясь, презентовала нам Галя, скорее даже Снегурке. Нравится ей девчонка… Да… и вот мне она тоже нравится.

– Спасибо… – немного заторможено ответила она, глядя на них.

Галя разложила все на столе. Собрала использованную посуду и удалилась, оставив нас одних.

– Снегурка, как ты любишь, пирожок с вишенкой, ешь.

Она сверкнула глазами на меня.

– Избавьте меня от ваших намеков.

– Поточнее, пожалуйста. Говори как взрослый человек. Не надо неуверенно мямлить себе под нос, – сказал, сложив руки на груди, и исподлобья посмотрел на нее.

– Вы все опошливаете, я на минутку подумала, что вы вполне себе можете быть нормальным, но я ошиблась! А знаете, что я думаю?

– Очень интересно, будь любезна изложить свою мысль.

Она встала, одергивая юбку, тем самым подчеркнув свою грудь, но это было не специально, а скорее нервное. Ее соски выделялись через ткань халата. Нахмурив брови, снова опустил свой взгляд на грудь, чтобы исключить свою озабоченность Снегуркой. Чтоб я сдох… ее соски аккуратно, но очень четко выделялись. А она продолжала, жестикулируя:

– Вы не просто пошляк… вы извращенец!

– Девочка, ты даже не представляешь какой. Думаю, ты тоже… пирожок… а кстати, он у тебя сейчас сочный? Ты так распалилась, у тебя щеки так и горят… потекла?

– Ах, ты ж сволочь! – буквально взвизгнула она, взяла пирожок, разломала и швырнула в меня со словами. – На тебе, ешь извращенец, как раз сочный! – и выбежала из столовой, чуть не сбив с ног Галю, прибежавшую на ее истеричный крик.

И действительно оказался очень сочным. Я поднялся из-за стола, с тяжелым вздохом посмотрел на себя, по всей футболке были вишневые брызги. Направился на поиски истеричной стервы.

– Талхан Алиханович, она же совсем еще девочка…

– Ни слова больше, отправляйся на кухню, и не дай бог я тебя увижу! Чтобы оттуда не выходила, и помощницам своим передай!

– Что вы с ней сделаете? – испуганно спросила Галя.

– Если скажу, что убью, поверишь?

– Нет.

– Ну, тогда рот закрой, успокойся и иди на кухню.

Поднялся, подошел к ее комнате, дверь закрыта. Заперлась, сучка! Думает, ее это спасет.

– Открывай, – стукнул я в дверь кулаком.

– Нет… уходите… я не открою, просто оставьте меня в покое.

– Если не откроешь, вынесу дверь.

– А потом будете чинить ее? Она очень дорогая… уходите, пожалуйста.

– Признателен, что беспокоишься о моем кошельке… Последний раз говорю, открывай.

– Нет… ну, пожалуйста, уходите, я была неправа, признаю.

– Как у тебя лихо получается, натворила дел, и в кусты. Ну, уж нет, одними извинениями здесь не обойдешься.

Чуть отклонившись, навалился плечом со всей силы, пришлось несколько раз ударить, пока дверь с треском не открылась. Переступив через щепки, прошел в комнату. Как только она меня увидела из укрытия, завизжала. Я был зол и не только оттого, что мое плечо болело.

– Сюда иди, – грозно сказал я.

– Не-е-ет!!!

Протиснулась возле кресла и вылетела с визгом из двери…

10 глава. Марина/Талхан

Марина

Я вылетела из комнаты под его злобным взглядом, заметила, как он стаскивал через голову заляпанную футболку и остался в одном трико. Боже, какой же все таки амбал, я против него комарик. Куда бежать? Не дом, а сплошной лабиринт. Остановилась в растерянности, в какую сторону бежать… услышав позади его шаги, рванула куда глаза глядят… наконец-то двери, открыла потянув на себя… Черт, это же спортзал! Я здесь не спрячусь, надо было в другую сторону бежать. Рванула назад, но его шаги были уже близко, пришлось вернуться назад. Бесшумно закрыла двери, а глаза бегают в панике, ищут выход. А его нет! Нашла небольшую нишу за инвентарем, спряталась за ней, зажмурившись, молилась шепотом, чтобы он не зашел в зал, а пошел в свой кабинет, где проводит все свое время и успокоился уже, копаясь в своих бумажках.

– Выходи из своего убежища.

Услышала я рядом с собой низкий голос Арсоева. Резко открыв глаза, выпучила их на него и онемела в страхе. Он стоял с опущенной головой и смотрел на меня исподлобья. Его ноги были на ширине плеч, трико на бедрах… считай, голый. Поросль волос от пупка дорожкой уходила под трико, и это в пяти сантиметрах от меня. Ниже я не смотрю и так помню, как его дубинка упиралась мне в попу.

– Оглохла или засмотрелась?

Я резко задираю голову и начинаю визжать безостановочно, отползая от него… радуясь тому, что я худенькая и пролезла через сквозное отверстие, между инвентарями. Этот «бегемот» точно не сможет.

– Блять! Я оглохну от твоего визга! Ты заткнешься уже или нет?!

«Хоть бы… оглох», – сама себе говорю. Выползла и побежала в смежные двери. Он за мной и вдогонку мне сказал, после, как двери разъехались, и я вбежала внутрь.

– Попалась…

Делаю быстрые шаги, оборачиваюсь на него, и земля уходит из-под ног. Я падаю… нет, плюхаюсь в огромный бассейн, наверняка глубокий и начинаю барахтаться в холодной воде, а этот «конь» ржет.

– Эх, Марина-Марина… такая мокренькая…

Стянул свои штаны и в одних боксерах сиганул в бассейн. Барахтая руками и ногами, ухожу с головой под воду, пытаюсь держаться на плаву, плохо получается. Плыть не выходит, зато этот «дельфин» уже возле меня.

– Пусти… не… тро… гай…

– Ты что, плавать не умеешь? Черт возьми… какого хрена, ты прыгнула в бассейн?

– Я… я упала…

Он прижал меня к себе рукой, и я вцепилась в его шею, как в спасательный круг.

– Зачем убегала?

– Бо… боюсь… – ответила, отбивая от холода чечетку зубами.

– Боится она… А едой бросаться не боялась? – гребя одной рукой к бортику, спрашивал меня, а я молчала. – Молчишь… ну, что с тобой делать… По попе придется отшлепать.

– Не… ет… не надо.

– Раньше надо было думать, когда швырялась едой.

Крепче сжав одной рукой, а другой взявшись за поручень, поднялся по ступенькам. Оказавшись на суше, не отпустил, а наоборот перехватил так, что я оказалась у него на руках.

– Пусти…

– Куда… на холодную плитку? Трясешься вся.

– Куда… ты…

– В душ, греться.

Я даже выдохнула с облегчением, думала, сейчас начнет реально наказывать как маленькую, шлепая по попе. Так он и сказал. Такого позора я не переживу. Как же холодно, разве не должна вода быть теплой? Я отвлеклась лишь на несколько секунд. А он уже занес меня в душ и сам зашел, поставив меня на ноги.

– Вы что… со мной? – возмутилась я.

– И что тебя так удивляет?

– Ну… ну-у… это и удивляет… Конечно, если вы переживаете, что я не знаю в какую сторону открывается кран в душевой, можете не переживать уверена, что справлюсь.

– Я когда-нибудь заклею твой… чрезмерно болтливый рот… женщина.

– Какая еще женщина? Я девушка!

И тут на меня потекла теплая вода… что заставило меня замолчать. Как же хорошо… мне стало все равно, что Арсоев со мной… Даже, если учесть, что он первый мужчина, находящийся со мной в душе. И тут я чувствую как мой халат трещит и рвется, это приводит меня в чувство.

– Что вы делаете?!

Талхан

– Успокойся, я тебя не трону. Так теплее будет, а халат прилип к телу и, вообще, задрался до ушей. А если учесть, что материя побывала в хлорке, то его только выбрасывать.

Это ложь… все, кроме хлорки. Очень хочу видеть недоступное тело.

Сдернул с нее обрывки, то, что осталось от халата, и скинул вниз. Она тут же прикрыла грудь руками, пряча ее от меня. Но я заметил под прозрачной тканью бюстгальтера сжавшиеся от воды и холода сосочки и небольшие ореольчики… розовые, бля… Придумал игру себе… это же чистое наказание…

– Расслабься, я не испытываю удовольствие от насилия.

– Так вы все-таки насиловали, – и это был не вопрос.

– Марина, как так получилось, что из вышесказанного мною, ты сделала свое умозаключение? Прекрати моргать, как мультяшка.

– Я вас боюсь…

– Точно, только меня? А может все же больше себя?

– Что?

Сделав шаг навстречу, вынудил отступить ее, и она уперлась в стенку душевой, выйдя за пределы воды. Убрал прилипшие волосинки с ее губы, она расслабила свой рот, и он чуть приоткрылся.

– Ты слышала… – ответил на ее вопрос, не отрывая своего взгляда от манящих губ. – Я только не могу понять тебя… до конца… но реакция твоего тела говорит гораздо лучше, чем ты бы это сделала.

– Отойди… те от меня… – неуверенно сказала она, что еще раз подтверждает мою правоту.

– А если не отойду?

– Буду кричать.

– Кричи… я уже начал привыкать к твоему сопрано.

Отлепил ее руки от груди, припечатав к стеклянной стене, глядя в ее расширенные зрачки. Невозможно было не опустить взгляд на вздымающуюся грудь, которая соприкасалась с моим телом. Красивая, уверен, без лифа, она еще прекрасней.

– Я чувствую твое возбуждение, – сделав выпад бедрами.

– Не придумывайте… отпустите, я вас практически не знаю… а то, что уже успела, не вызывает ничего, кроме неприязни.

– Ну, так пора узнать, даю тебе такую возможность.

– Благодарствую… не стоит.

– Ну, как знаешь, тогда буду действовать по своему принципу.

– То есть?

– Пришел, увидел, забрал.

– Вы мне неприятны… отойдите, я вполне согрелась.

– А может, разгорячилась? – отпустил ее, отступая на шаг. – Неприятен говоришь… Странно тогда, что ты очень хорошо запомнила мою фамилию, а прошел без малого год. Понравился тебе сразу… Да? Ну, давай… признайся.

– Что? Самовлюбленный…

– Еще слово и я надеру твою задницу, и не факт, что это будет моя ладонь.

Она чуть не взорвалась от возмущения, совсем забыв, что стоит только в нижнем белье, перестала прикрываться руками. Пошла бордовыми пятнами, поджала губы, и ее взгляд метнулся к моему паху. Ухмыльнулся, поправив член в боксерах.

– Я вообще-то говорил о ремне… извращенка, – засмеявшись, вышел из кабинки, оставив ее одну…

11 глава. Марина

Смотрю, как он, смеясь, повернулся и пошел, сверкая своей натренированной задницей в мокрых и съехавших вниз боксерах. Открывая мне ее напоказ, и даже не стыдится этого. Уверена, знает, что половина его задницы на демонстрации. Арсоев специально подвел, намекая на то, что он имел в виду, а в итоге вывернул так, словно это я, а не он только об этом и думает… Один секс у него в голове… Долго еще сидела в душевой на корточках, только он и все недавние события крутились у меня в голове.

Вышла только тогда, когда поняла, что он ушел. Обмоталась полотенцем и с мокрыми волосами, которые на ходу пыталась хоть как-то поправить. Перебежками добралась до своей комнаты… ну, до той, что мне выделили. Дверь-то выломанная, «бугай» сломал… это ж сколько в нем дури… Он меня как хворостинку переломит, надо быть ниже травы и тише воды. Вопрос в другом, смогу? Скажем так, постараюсь. Возникает следующий вопрос, а кто эту дверь ставить будет? Вот он выломал, пусть сам и ставит, ну… или его халдеи. Пошла в ванную, сняла с себя все влажное, надела свежее белье, просушила волосы. Пошла к гардеробу, нырнула в него, достала серенькие лосины и футболку. Пошла обратно в ванную одеваться, предварительно закрывшись на замок. Разве можно себя чувствовать в безопасности со взломанной дверью… вот и приходится переодеваться в ванной. Заплела косы, посмотрела на себя в зеркало, взгляд упал на губы, и я снова вспомнила нас в душе. Пальцы сами потянулись к губам, почувствовала, как меня накрыло жаром. Посмотрела в зеркало на свои расширенные зрачки и раскрасневшееся лицо, отдернула пальцы от губ, развернулась и вышла. Надо решать что-то с этой дверью. Полная решимости, я направилась к Арсоеву в кабинет. Иду, а навстречу мне взволнованная тетя Галя.

– Марина… с тобой все хорошо?

– Не переживайте, тетя Галя, все нормально.

Она пошла за мной.

– Вижу, снова тебе неймется. Наш хозяин терпеливый, но ежели разозлится… пиши пропало. Вот как сегодня, он был очень зол.

– Ну, во-первых, он мне не хозяин.

– Ой, ну не придирайся ты к словам.

– Ладно, не буду, но слово «хозяин» звучит по-рабовладельчески.

Тетя Галя засмеялась:

– Молодая ты совсем. Ладно уж, говори, а во-вторых то что?

– Ах, да… а во-вторых, я могу за себя постоять.

– Ага… я слышала твой визг на весь дом и все работники, которые были в доме, тоже.

– И что с этого, я может голос разрабатывала.

– Ну, мы все так и подумали.

Остановилась, нахмурив брови, повернулась к тете Гале, а она махнула на меня рукой и сказала:

– Ой, ладно… иди, куда собралась, – повернулась и пошла по своим делам, бубня себе под нос что-то по поводу того, что я упрямая. А я не упрямая… не могу же я спать с открытой дверью, а жаловаться тете Гале тоже не стану, а то влетит ей еще от «хозяина».

Подошла к кабинету, поправила свои косы, постучала и вошла с видом, будто ничего особенного между нами не было, и наши практически голые тела не соприкасались. Застала Арсоева за увлеченным занятием, он, нахмурив брови, что-то помечал в документах. Подняв свой взгляд на меня, изменил выражение своего лица на удивленное, явно не ожидая меня увидеть в своем кабинете.

– Что такое, соскучилась уже, Снегурка? – уже иронично спросил он меня.

– Ага, как же, соскучилась и не мечтайте… вы для меня слишком, эм-м…

– Хорош? – заложив карандаш за ухо, по-мальчишечьи ухмыльнулся он.

– Старый, – ответила, вылупив на него глаза.

– Ой, да брось, саму себя обманывать. Ну, сколько тебе лет… двадцать плюс минус год. Мне подходит.

– Замечательно, а мне – нет.

У него такая ухмылка была на лице, так бы и стерла ее чем-то тяжеленьким.

– Может, уже пора перейти на «ты». Как считаешь?

– Извините, но я не могу… мне воспитание не позволяет. Меня бабуля воспитала так, что к людям преклонного возраста только на «вы» надо обращаться, – с сарказмом сказала я.

– Замечательно, значит, могу быть спокоен за твое воспитание. Ну что, продолжим с чего начали… – выходя из-за стола, направился ко мне. Он так быстро передвигается, что я успела сделать всего пару шагов назад, как он оказался рядом.

– Прекратите, я пришла не за этим.

– А зачем же? – напирая на меня, оттесняет меня к стене.

– Я… я… – снова стала волноваться, он давит на меня. У меня не было парней настолько наглых, как Арсоев.

– Чего так разволновалась?

– Послушайте, вы-ы… напираете на меня и нарушаете мое… – начала дергать нервно пальцем, очерчивая в воздухе несколько раз линию.

– Твое что? – поднимает руку и во второй раз за сегодня прикасается к моему лицу, убирая с него выбившиеся из прически волосы. – У тебя красивые косы, – вдруг сказал он.

– Мое пространство, – уже не так эмоционально ответила я.

– Тут везде мое пространство…

– Иногда мне кажется, что вы просто издеваетесь надо мной от скуки.

– Нет, тебе кажется. Я впервые испытываю симпатию к девушке с «бланшами» под глазами, и я серьезен, как никогда.

– Угу… рада за вас, но не могу ответить тем же вам.

– Хм… – усмехнулся он. – Мы оба знаем, что это ложь. Да… Марина? – и провел большим пальцем по моей нижней губе.

Попадаю под его гипноз, он словно знает мои слабые места, которых я и сама не знала. Застыла во времени. Такое ощущение испытывала в эти минуты. Могу сопротивляться, но, вроде как, и не хочу… мне интересно ощущение, испытываемое рядом с ним. Его рука сползает и мягко перехватывает меня за шею, поглаживая венку, которая бьется в сумасшедшем ритме. Глядя на меня серьезным взглядом, замедленными движениями приблизился к моему лицу. Прикоснулся к моим губам сначала мягко, а потом с напором, чуть крепче сжав мою шею, я не сопротивлялась, а даже приоткрыла губы, его язык проник в мой рот, заполнив его полностью, лишая меня кислорода. Я не шевелилась, так и стояла истуканом. Это продолжалось несколько секунд, пока он не отлип от меня, сообразив, что с моей стороны ничего не происходит.

Я смогла дышать полной грудью, и абсолютно стеклянными глазами глядя сквозь него, не своим голосом сказала:

– Сделай мою дверь, я хочу себя чувствовать в безопасности, – и пошла на выход.

Ничего саркастического не услышала в ответ, что странно. Поднялась к себе, было желание спрятаться под одеялом в постели, как в детстве, от всех страхов, где чувствуешь себя в безопасности. Только здесь так не получится. В этом доме «бабайка» реальный, от него негде спрятаться. Найдет. Проводя по губам языком, я еще чувствовала его мятный вкус у себя во рту и на губах. Вот так, это должно было произойти? Тысячу раз представляла, но никогда не думала, что это случится именно с Арсоевым. Стыдно признать, но мне понравилось…

12 глава. Талхан

Если она хотела поставить меня в тупик, то сделала это с блеском.

«Снегурка… холодная снаружи, но горячая внутри… Кого ты пытаешься запутать… меня?», – провел рукой по лицу, отгоняя мысли… «Нужно поработать», – сказал себе и вытащил карандаш, что был за ухом. Прокручивая его между пальцев, пошел обратно к рабочему столу. Сложно настроиться обратно на работу, когда твоя голова забита совсем другим…

В итоге работы не вышло. Через час вышел из кабинета и пошел по коридору. Мой дом продуман до мелочей, у меня есть выход к гаражам и мастерской через внутреннюю дверь в коридоре. Мне навстречу шла вездесущая Галя.

– Ну, что еще?

– Нет-нет, ничего, – хитро улыбается она.

– Тебе что, нечем заняться?

– Иду-иду…

– Вот и иди… – я нахмурился и пошел дальше. Что на уме у этой женщины…

Оказавшись в коридоре, накинул на себя дубленку, прошел в мастерскую, она не настолько теплая, чтобы идти туда в футболке. Взял ящик с инструментами и вернулся в дом, поднявшись на этаж к Снегурке. Зашел и увидел ее в дальнем углу, сидящей в кресле с ногами и читающей. Поставил с шумом ящик на пол. Она встрепенулась и повернула голову в мою сторону.

– Что читаешь?

– Какая разница? – отвернулась от меня.

– Да никакой… это был обычный вопрос.

– Обычный? Знаете, что касается вас, ничего обычного не может быть. С кем угодно, но не с вами.

– Это называется индивидуальность, – ухмыльнулся я, присев на корточки и выбирая инструмент.

– Не хочу с вами спорить, как показывает практика, это ни к чему хорошему не приводит.

Вижу, она находится еще под впечатлением после того, как я ее поцеловал. Мне нравится… теперь знаю, как ее можно угомонить, а может, если еще и трахнуть, вообще смирной станет.

Пришлось повозиться с дверью, но краем глаза видел, как она посматривала на меня. Закончив, обратился к ней:

– Не заставляй меня гонять взрослую женщину дважды.

– Не поняла… зачем?

– К ужину, чтобы пришла вовремя.

Сидя с подобранными коленками, глядит на меня открытым взглядом, с книжкой в руках, еще эти ее косы… Я застыл на этой картине до сухости во рту. В этот момент я понял, что не хочу ее отпускать.

– Хорошо… – ответила она. А я не расслышал ответа, потому что был занят своими мыслями, в которых она выступала главной героиней. – Я не заставлю вас ждать и приду вовремя. Не стоит гонять тетю Галю.

– Да… будь вовремя, я не люблю ждать, – еще раз окинул ее взглядом и вышел, прикрывая за собой двери. Одно знаю точно, образ девушки, сидящей в кресле с книжкой в руках, будет часто всплывать в моей памяти. Только бы этого не произошло на совещании или куда хуже, если это произойдет на партнерских переговорах…

Только я вошел в столовую, как за мной следом вошла Марина, прошла мимо и сказала:

– Добрый вечер.

Я проследил, как плавно и очень соблазнительно покачивается ее круглая попа в этих облегающих колготках. Или что это лосины? Их нужно запретить… невозможно спокойно смотреть на это, все мысли утекают в другое место.

– Виделись вроде сегодня и не раз, – как можно спокойно сказал я.

– Это не этично входить в помещение и молча садиться за стол, – ответила она мне, сев на свое место.

Я ничего не ответил, только посмотрел на нее, усаживаясь на свое место. Вошла Галя с одним подносом в руках, а за ней помощница с другим. Разложили блюда перед нами и удалились. Ели молча, но ее взгляды украдкой от меня не укрылись. Покончив с едой, попросил ее задержаться, когда она, поблагодарив за ужин, собиралась встать. Поднявшись с места, протянул ей руку. У нее был растерянный вид, но я подбодрил ее словами:

– Смелее, Марина, – неуверенно вложила свою ладонь в мою, и я обратил внимание, насколько она у нее миниатюрная, с короткими и ухоженными ноготками.

– Куда вы меня ведете?

– Не стоит меня опасаться, – я вел ее через второй этаж на мансарду.

– Вы себя, вообще, слышите со стороны?

– Марина… не порть вечер, ты ведь прекрасно понимаешь, что я не мальчик, с которым можно так разговаривать. Я и так тебе многое спускаю с рук. Не понимаю, ты мое терпение испытываешь? Ответь.

– Нет… не испытываю. Вы тоже многое себе позволяете, – пытается освободить свою ладонь из моей руки. Но я держу крепко.

– Что, например? – спросил, когда мы уже пришли на место. В комнате царил полумрак. Это часть крыши была стеклянная, но Снегурка не замечает пока всей прелести и то, что я открыл защитные ставни от метели и снега.

– Вы прекрасно знаете, о чем я.

– Знаю… и то, что вижу, мне очень нравится. Внешние данные, безусловно, имеют большое значение для меня, но в данный момент я говорю не только о них.

– Тебе же понравилось…

– Не понимаю, о чем вы.

– Прекрати себя вести, как маленькая, – я чуть приблизился, притянув к себе, но тут же возник барьер, она уперлась ладонями в мою грудь. – Скажи, понравилось? – склонился над ней.

– Пожалуйста… не надо, – умоляющим шепотом произнесла она.

– Поздно, Снегурка, – сказал и захватил в плен ее губы, которые созданы для того, чтобы их целовали. Раздвинув языком губы, нежно лаская небо и каждый уголок ее рта. Взял в ладони ее лицо, разорвав поцелуй, заглядываю в затуманенный взгляд. Плывет… я вижу, и все же упорно не отвечает. Выдохнул и сказал:

– Посмотри наверх.

– Что?

– Голову подними.

Она подняла голову на стеклянную, но очень надежную крышу, сквозь которую были видны звезды и светила луна. Как ни странно, метели сегодня не было.

– Красиво как… – восхитилась она.

– Нравится?

– Очень…

– Тогда повернись, – я подтолкнул Снегурку, чтобы она развернулась.

– О-о-о… как красиво, несмотря на то, что для меня всегда лес ночью жутковато выглядит. Но сейчас, когда он подсвечивается луной…

– Рад, что тебе нравится, – я обнял ее сзади, но она не чувствует. Положила ладони на стекло, ее очаровал вид за окном.

– А разве был тот, кому не понравилось?

– Нет. Никого не было, ты первая, кто сюда пришел, – сказал, убрал косу и поцеловал ее в шею. Предварительно, обняв ее за живот, если она станет вырываться. И снова она меня удивила… тем, что даже не дернулась.

– Марина… повернись, – нежно целую ее возле уха. – Ну, что ты такая пугливая, разве я тебя обижаю?

– Да…

Тихо усмехнувшись, сказал:

– Повернись, хочу почувствовать твой поцелуй. Только не ври, что ты не хочешь. Повернись ко мне и дай почувствовать твой страстный поцелуй… уверен, он очень горячий.

– Я не могу… – выдавила она.

– Что не можешь?

Ее ладони напряженно сжались в кулак. Это же не может быть то, что сейчас на секунду закралось в мою голову…

– Марина…

Я взял ее за сжатые кулачки и развернул к себе, посмотрел на ее раскрасневшееся лицо внимательным взглядом. Расправляя ее пальцы, положил себе их на грудь в район сердца.

– Слышишь, как часто бьется мое сердце? Это потому, что ты мне очень нравишься, специально так не сделать. Понимаешь?

Она подняла на меня свой ускользающий взгляд, ловила каждое мое слово, распахнув глаза. В этот момент ей можно было сказать что угодно, и она бы поверила. Но я не врал.

– Слышу…

– Уверен, твое куда быстрее бьется.

– Вы меня пугаете, поэтому оно и колотится, – тихо ответила она.

– Нет, Марина… это от возбуждения… я тебя волную.

– А вы самоуверенный…