Читать онлайн Крестейр. Ордо Юниус бесплатно

Хроники мрака. Темная фэнтези

Художественное оформление Vlada OwO

© Анхель Блэк, текст, 2024

© Vlada OwO, художественное оформление, 2024

© ООО «Издательство АСТ», оформление, 2024

Пролог

Четырнадцать лет назад

Полуденное солнце никак не согревало холодную каменистую почву. Хотя на дворе стояло лето, воздух под кронами северного леса оставался стылым, и даже от легкого дуновения ветра хотелось завернуться в плащ.

Алоизас пришпорил коня и до боли прикусил нижнюю губу, чтобы отогнать желание обернуться или, того хуже, расплакаться. Ему уже не пять и не десять лет, чтобы давать волю постыдным эмоциям, непозволительным для мужчин сурового Гелид-Монте. Теперь ему шестнадцать и он без пяти минут Мастер, хотя Алоизас отдал бы свой Дар первому встречному, лишь бы вернуться домой.

«Идиот, хватит думать об этом», – мысленно отругал себя парень, проморгавшись, отгоняя грустные мысли и подступившие слезы. Видно, слишком мало отец колотил его в детстве, пытаясь выбить вселившегося в него неженку.

Неделя каникул пронеслась будто миг, оставив после себя запах рыбы, пойманной отцом и братьями, боль в спине от жесткого матраса и мигрень после ворчания вечно недовольной матери. Каждый раз, возвращаясь в отчий дом, Алоизас заранее настраивал себя на эту поездку несколько дней, потому что знал, что его ждет. Его родители не гордились тем, что у него Дар, – они отдали его за скудный набор продуктов заезжему Мастеру так легко, словно он никогда не был их сыном. Алоизас был бы рад убраться из этой дыры, где кроме сухого соленого ветра, сушащихся повсюду сетей и стоящих тут и там бочек с рыбой, его больше ничего не ждало. Он ненавидел все это так же сильно, как в детстве. Ненавидел каждый грязный угол нищенского деревенского дома, голос каждого из родни, вонь и абсолютное желание что-то изменить. Но как только у него выдавалась пара выходных, он брал коня и стремглав мчался в отчий дом, чтобы провести считаные часы с самой родной душой во всем Крестейре – братом, двойняшкой Хальвардом.

Злым роком судьбы старшему Дара не досталось, и только поэтому Алоизас так долго скрывал свой. Он знал, что их ждет разлука: у родителей не было столько денег, чтобы оплачивать проживание Хальварда в столице из простой прихоти. В день, когда Дар пришел к нему, он прорыдал в колючих зарослях ежевики несколько часов, пока Хальвард его не нашел. Он сказал, что это не страшно, что они вырастут и снова будут вместе, ведь его старший брат не собирался оставаться рыбачить на краю Гелид-Монте до скончания дней.

Хальвард мечтал стать сильнейшим воином, чтобы стоять плечом к плечу с Алоизасом. В день, когда за ним приехал Мастер, они дали друг другу клятву стараться изо всех сил, чтобы снова быть вместе. Хальвард не плакал, когда провожал его, но Алоизас увидел, как он закрывал лицо руками, когда обернулся напоследок.

Хальвард всегда хотел казаться сильнее, но Алоизас знал его так же хорошо, как самого себя. Они всегда были вместе, словно две половинки одного целого, и позволить какому-то Дару разлучить их Алоизас не мог позволить. Не тогда, когда ты видишь в сереющих сумерках, как твой сильный брат обессиленно стекает вдоль покосившегося забора, оставаясь совершенно один.

Главной целью в жизни Алоизаса стала мечта быть сильнейшим Мастером, заработать кучу денег и перевезти брата жить в Норвал, столицу Гелид-Монте, чтобы ему не пришлось добывать себе гроши на пропитание тяжелой работой в океане и провести всю жизнь в забытой Эрхой деревне.

Парень из кожи вон лез на всех занятиях, записывался первым на дополнительные уроки, участвовал в любых мероприятиях Ордена, лишь бы его заметили, выделили из всех, запомнили. Даже если где-то он уступал сверстникам в знаниях, то был у Алоизаса врожденный талант, которым он пользовался без зазрения совести: он отлично умел ладить с людьми и заводить друзей.

Где-то в чаще леса упало дерево, отчего конь Алоизаса дернулся и замер на месте. Парень вынырнул из собственных мыслей, опасливо вглядываясь в сторону, откуда был слышен шум. Он ласково погладил коня по гриве:

– Тише, Крапивка, наверное, старое дерево упало.

Нехотя животное двинулось дальше по лесной дороге, а когда что-то снова хрустнуло и упало вдали, напрягся уже Алоизас. Если бы люди из деревни валили лес, то слышались бы голоса. Может, медведь забрел ближе к людям? А что, если какая-то тварь – Кровоглот или, того хуже, Эсти? От одной мысли, что монстр может напасть на деревню, где живет Хальвард, все страхи перед неизвестностью мгновенно растворились в стылом лесном воздухе. И хотя брат-двойняшка был не робкого десятка, наверняка дал бы отпор, этого-то и опасался Алоизас. Одно дело – сражаться с диким зверем, другое – с монстром.

Парень натянул поводья, ловко спрыгнул с Крапивки, привязал коня к молодому ясеню и отправился глубже в лес.

Алоизас то сжимал, то разжимал пальцы, нервно кусал губы и пытался вспомнить весь учебный курс по монстрологии и экзорцизму за одну минуту, а если окажется, что это дикий зверь, то он сможет остановить его защитной фулу и спокойно вернется к Крапивке.

Однако чем ближе парень подходил к источнику странных звуков, тем больше нарастало беспокойство и уверенность, что его ждет не просто медведь. Что-то тяжелое ударилось о землю с такой силой, что Алоизас почувствовал, как задрожала почва под ногами. В ту же секунду с ближайших деревьев в страхе вспорхнули птицы.

Набрав полную грудь воздуха, Алоизас прокрался через низкий и, как назло, колючий кустарник и спрятался за толстый ствол лиственницы. Когда он выглянул, чтобы изучить обстановку, голубые глаза в ужасе расширились, сердце отчаянной птицей забилось о ребра, колени задрожали.

В десяти-пятнадцати шагах от него среди камней, кустов терновника и двух поваленных деревьев алым потусторонним пламенем горела пентаграмма – ловушка, в которой отчаянно билось большое черное существо. У него были огромные птичьи лапы с хищно загнутыми когтями, покрытое черными блестящими перьями крепкое тело с неестественно согнутыми крыльями, на сгибах которых виднелись костяные, недоразвитые пальцы-крюки, как у летучих мышей. Сложив огромные крылья (маховое перо в них было размером с руку Алоизаса до локтя, не меньше!), существо подняло голову в виде выбеленного птичьего черепа и раскрыло клюв, выдыхая клубы пара. Перья на его загривке встали дыбом, как хохолок у обычной птицы.

Несмотря на то что Алоизас читал об этих существах только в книгах, сомнений быть не могло: перед ним в ловушке находился самый настоящий Грех в своей форме Чудовища.

Неожиданно Грех издал пронзительный крик, широко мазнул лапой по алым символам, и Алоизас только сейчас осознал, что в воздухе пахло палеными перьями и горелой кожей.

Что Грех делал здесь? Как угодил в ловушку? И самое главное, кто начертил эту пентаграмму посреди леса и для чего?

Голова кружилась от мыслей и волны захлестнувшего адреналина, а когда Грех повернул к нему птичий череп с горящими глазницами, Алоизас инстинктивно попятился, но врезался спиной в шершавый ствол соседнего дерева.

Перепачканные в земле огромные птичьи лапы перестали скрести почву, массивная грудь тяжело вздымалась. Взгляд голубых глаз парня встретился с опаляющим взглядом чудовища, который буквально приковывал к земле. Несколько секунд, в течение которых Грех разглядывал Алоизаса, превратились в вечность.

В Ордене Мастера посвящали много времени, чтобы научиться подавлять первородный страх перед монстрами. Часами юные ученики оттачивали свои действия и боевые навыки, днями и ночами зубрили начертания пентаграмм и фулу, чтобы, столкнувшись лицом к лицу с чудовищами, не пасть жертвами при выполнении первой же работы. Алоизас был готов ко многому, но не к Греху, а тот явно не был настроен дружелюбно. Монстр склонился к земле, издавая жуткие утробные звуки, похожие то ли на рычание, то ли на вой, мощные когти впились в землю, давя траву, шишки и камни, по его телу волной прошла дрожь, перья вздыбились, и через мгновение Грех прыгнул на Алоизаса.

Парень зажмурился и инстинктивно закрылся рукой, ожидая, что сейчас когти порвут его, как тряпичную куклу, но послышался только глухой удар и злобное клокотание Греха. Алоизас открыл глаза и понял, что монстр ударился о барьер сковывающей его пентаграммы. В местах удара перья дымились и горели красным пламенем, но, кажется, Греха это не сильно беспокоило, он лишь встряхнулся всем телом и выпрямился.

Кажется, только сейчас Алоизас пришел в себя. Осознание того, что Грех не может пройти через пентаграмму, немного отрезвило его и придало уверенности. Парень выхватил ритуальный кинжал из ножен, прикрепленных к поясу. «Бить Греха нужно в череп, так можно ослабить его», – вспомнил Алоизас. Что ж, по крайней мере, он попытается.

Все это время Грех продолжал наблюдать за ним, клацая страшным костяным клювом, а потом случилось то, о чем парень не читал в книжках и не слышал от учителей, – монстр превратился в человека. Алоизас мог поклясться, что это длилось всего мгновение: чудовище окутал неведомо откуда взявшийся густой туман и так же быстро рассеялся, явив перед ним мужчину в черных одеждах.

Его темные волосы плавными волнами спускались до груди, крест-накрест перетянутой кожаными ремнями, на бледном лице зло сверкали золотисто-желтые глаза. Они словно светились в полумраке, хотя с такого расстояния Алоизас вряд ли рассмотрел бы их цвет. Мужчина был бледен, очень высок, с острыми чертами лица, со сверкающей в волосах серебристой диадемой и украшенными перьями наплечниками, от которых стелился темным пологом плащ. Он напоминал гротескное изображение тощей птицы, нахохлившейся и готовящейся к атаке. Немного выждав томительную паузу, словно наслаждаясь изумлением в чужих глазах, мужчина выпрямился, разгладил украшенными перстнями пальцами явно дорогие одежды и откинул с лица пряди волос.

Он выглядел неестественно хорошо посреди поваленных деревьев и развороченной земли. Чуть склонив голову набок, мужчина улыбнулся, будто встретил знакомого, которого не видел много лет.

– Добрый день, юный Мастер.

Услышать бархатный, но чуть надломленный голос в лесной чаще, зная, что его обладатель – Грех, было жутко и завораживающе одновременно.

– Не такой уж он и добрый, раз я встретил тебя.

Мысленно Алоизас молился Создателю, чтобы собственный испуганный голос не выдал его страха.

– Разве Мастера не готовились к встрече? – Мужчина взмахнул рукой, указывая на пентаграмму.

– Может, и готовились. Об этом я как раз их и спрошу, – ответил парень.

Безопасность пентаграммы вселяла в него еще больше уверенности.

Грех помолчал немного, кажется, что-то обдумывая, а затем выражение его лица стало еще мягче.

– Признаться, я принял тебя, юный Мастер, за автора этой безукоризненной пентаграммы. Но раз это не твоих рук дело, то зря я разозлился на тебя. Видишь ли, это недоразумение подпортило мне день и внешний вид.

Алоизас напряженно промолчал. Он сделал несколько шагов к пентаграмме, но остановился на безопасном расстоянии, все еще опасаясь, что Грех прорвет защиту.

Мужчина по ту сторону алых символов улыбался. На взгляд Алоизаса, его внешнему виду ловушка никак не навредила, если не считать красных ожогов на ладонях и подпалин на перьевых наплечниках.

– Давайте договоримся, юный Мастер, – внезапно произнес Грех.

Алоизас поджал губы:

– Я не заключаю договоров с Грехами.

– Ты еще даже не услышал, что я хочу предложить. – Мужчина продолжал улыбаться. Он завернулся в плащ, спрятав руки, и теперь выглядел как большая черная ворона.

– Ты забываешь, с кем говоришь. Я Мастер. Моя работа – изгонять таких, как ты. – Алоизас мысленно похвалил себя за твердость в голосе. Сердце отчаянно забилось, мешая глотнуть воздуха.

Солнце пугливо спряталось за облаками, поднялся ветер, срывая пожухлые листья и хвоинки с веток и нагоняя тревоги.

Грех застыл недвижимой фигурой, склонив голову набок и разглядывая юношу перед собой. Неожиданно он пришел в движение, и его длинным ногам хватило пары шагов, чтобы оказаться у самой линии пентаграммы. Алые искры угрожающе сверкнули прямо перед его бледным лицом, но мужчина не обратил на это внимания. Алоизас крепче сжал рукоять ритуального кинжала и невероятными усилиями (и повторением зазубренных правил о подавлении страха в голове) заставил себя не дернуться и не отшатнуться. Между ними теперь оставалось совсем небольшое расстояние, около трех человеческих шагов, и вблизи Грех выглядел совсем человекоподобным. Алоизас разглядел даже родинку под глазом и спутанные внизу пряди черных волос.

– Боишься? – Мужчина умилился, словно смотрел на маленького котенка.

– Нет, – поспешно ответил Алоизас.

– Какой храбрый, умненький мальчик. Ты мне нравишься. Я хочу дать тебе шанс грамотно и безопасно выйти из сложившейся ситуации. Не хотелось бы вонзать когти в такое юное дарование. – Голос Греха был ровным и мягким, располагающим к себе. И все же Алоизас оставался собранным и старался не поддаваться на провокации. Он заставлял себя помнить о том, что, каким бы разумным, человечным Грех ни казался, за маской привлекательности скрывалось кровожадное чудовище.

– А оставить тебя в пентаграмме не разумно? – Алоизас сглотнул.

– Мой дорогой друг, эта пентаграмма – досадная помеха на моем пути. Я выберусь из нее рано или поздно. – Грех разговаривал спокойно, словно объяснял нерадивому ученику непонятный предмет. – Даже если сюда придут Мастера, я не дам себя изгнать.

Неожиданно пентаграмма засветилась ярче, задрожала, и Алоизас не сдержал удивленного вздоха.

– А если я выберусь – свидетелей моего позора не останется. – На мгновение вместо красивого бледного лица мужчины мелькнул птичий череп с пустыми глазницами, но это длилось доли секунды. Алоизас даже решил, что ему просто показалось.

Он храбро посмотрел прямо ему в лицо, шагнул ближе. Он не хотел связываться, не хотел жать ему руку и соглашаться, но что-то подсказывало, что Грех не остановится на убийстве одних Мастеров.

Алоизас был юн, горяч и слишком неопытен в жизни и не мог понять, насколько сильно чудовище перед ним.

Но он помнил о Хальварде. Буквально в трех-четырех милях от этого леса начиналась их скромная деревня Хайкрель, и что-то в глазах этого чудовища подсказало Алоизасу, что после Мастеров он перекинется на нее. Хальвард не был простым работягой, таскавшим просоленные сети в океане, он мечтал быть воином и тренировался каждый день. Но все же Хальвард был лишен Дара, а следовательно, был обычным человеком.

– Какие муки на твоем лице. Я напугал тебя? – Грех самодовольно нахохлился, его перья на наплечниках встопорщились.

Алоизас поджал губы. Тревога за брата, страх его потерять всегда легко читались по его лицу. Это было его слабое место, и скрывать это он еще не научился.

– Давай я озвучу условия? Ты выслушаешь и решишь. Я, – Грех вытащил из-под плаща руки и прижал бледные ладони к своей груди в драматично открытом жесте, – обещаю тебе, что выполню любую твою просьбу, если ты выпустишь меня отсюда. Все, что от тебя требуется, – стереть пару линий пентаграммы. Звучит просто, не так ли?

– Звучит просто, – согласился Алоизас. – Но слишком. Ты Грех. Вы умеете складно говорить да людей обманывать. Сейчас пообещаешь, а как выберешься – голову мне оторвешь, и ничего выполнять не надо.

– Мальчик мой, ты путаешь меня с низкосортными демонами, – устало выдохнул Грех. – Если Грех дает клятву, то он обязан исполнить ее. Это не какая-то там вшивая сделка, которую эти прихвостни изворачивают как хотят.

– Тогда у меня еще условие.

– Тебе мало того, что я предлагаю? – Мужчина изумленно вскинул брови. В его голосе сквозило недовольство, но выглядел он так же доброжелательно и открыто.

Алоизас почувствовал, как правую руку (ту самую, которой он собирался жать ладонь Греха) жжет фантомным пламенем. Спина под рубашкой взмокла. Ему казалось, что его затягивает в неведомый водоворот бурной реки, из которого нет спасения. Хотелось убежать как можно дальше от пентаграммы, усыпанной черными перьями, от золотистых глаз и бархатного голоса. Он не знал, что делать: в учебниках ничего не было о том, что Грехи настолько похожи на людей.

В учебниках не было и описания того, что делать, когда тебе шестнадцать, за спиной поселение, в котором живет самый дорогой тебе человек, а перед тобой чудовище, грозящее убить каждого поблизости.

Чудовище, с которым сейчас Алоизас не справится.

Хотелось бежать, да. Но если он сейчас не решится, то кто знает, что случится?

Алоизас тяжело дышал, ступая ближе еще на один шаг под внимательным взглядом Греха. Его подташнивало от нарастающего ужаса и растерянности. Где-то позади скрипели от ветра деревья, мимо проносились сорванные с веток листья и хвоинки.

– Я сотру пентаграмму. Но ты не тронешь меня. И не тронешь никого из деревни Хайкрель, что рядом с лесом. – Алоизас старался быть твердым, чтобы голос не дрожал.

Грех оскалился, показывая ровные зубы, склонился и почти уперся лбом в еле заметную стену барьера. Его глаза смотрели прямо в лицо Алоизаса.

– А не многовато ли ты просишь, мальчик мой?

– Тогда жди Мастеров. Пусть они помогают тебе бесплатно, – смело ответил Алоизас.

Грех распахнул в изумлении глаза, а затем звонко расхохотался.

– Создатель и Его братья, какой храбрый птенчик мне попался! – Он вытер острыми костяшками выступившие от смеха слезы. – Такой юный, а столько хочешь хапнуть. Мне нравится!

Грех посмотрел на него с восхищением и затем протянул руку, упираясь кончиками пальцев в барьер.

– Я бы с удовольствием поболтал еще, освободился и преподал бы тебе урок о жадности, но я и так достаточно здесь задержался. Не хочу больше ждать, так что принимаю условия.

– Произнеси их вслух, – совсем расхрабрился Алоизас, демонстративно протянув руку для рукопожатия и остановившись.

– Чему вас только в Ордене сейчас учат? – Грех покачал головой, рывком оголил предплечье, выкидывая кожаный наруч прочь. – Я обещаю не трогать жителей деревни Хайкрель и тебя, если ты выпустишь меня отсюда. И я обещаю исполнить любую твою просьбу при нашей следующей встрече. Клянусь.

– По рукам. Я отпущу тебя. – Алоизас нервно облизал губы, собрал всю свою храбрость и протянул руку. Он без труда проник сквозь барьер, словно его не существовало, и Грех с жадностью стиснул его пальцы в крепком рукопожатии.

Алоизас вздрогнул всем телом. Он вцепился в ледяную ладонь Греха, чувствуя, какая у него обычная, человеческая кожа на ощупь, и подался вперед, наступая ногой на пентаграмму.

– По рукам, – улыбнулся Грех.

Предплечье Алоизаса обожгло, словно кто-то уронил на голую кожу уголек, и юноша вскрикнул от неожиданности. Пентаграмма под его ногой смазалась, барьер пошел рябью и затем, полыхнув алым напоследок, исчез.

Алоизас затаил дыхание.

Он его выпустил.

Чудовище возвышалось над ним, абсолютно свободное и довольное, не отпуская его руку. На бледном, словно мраморном, предплечье Греха чернела метка в виде птичьего черепа. В этом же месте горела огнем рука Алоизаса, и, торопливо отскочив от Греха, он задрал рукав. По телу пронесся жар: на его коже была точно такая же отметка.

«Что же я наделал?! Что скажет учитель, если увидит это?»

– Нравится? – Голос мужчины раздался совсем рядом.

Алоизас вскинул голову, едва не ткнулся носом в перетянутую ремнями грудь и тут же шарахнулся назад, но уперся спиной в ту же лиственницу. Грех улыбался, поправляя одежду. Он медленно скользнул к нему, склонился, перехватил его предплечье и поднял выше, словно любуясь.

– Впервые заключаю договор с юным Мастером. – Золотые глаза хитро прищурились. – Не бойся. Я ничего не сделаю тебе, я же обещал и буду связан клятвой навеки.

– Тогда уходи отсюда, – еле выдавил из себя Алоизас.

– Хочу дать совет. Я обещал тебе помощь, но только один раз. Используй этот шанс с умом, юный Мастер. Иначе твоя душа будет запятнана мной напрасно. – Грех провел пальцами по своей метке на его коже. Алоизас поежился от прикосновения, прикусил губу, пытаясь шумно не дышать. Грех еще немного полюбовался его страхом, а затем отпустил. – Мое имя Хайнц. Когда я буду нужен – начерти призыв и позови меня. Я приду. До встречи, храбрый юноша. Не заключай больше такие сомнительные сделки.

Мужчина обернулся огромным чудовищем, взмахнул крыльями и взмыл вверх. Алоизас зажмурился от поднявшейся пыли, а когда раскрыл глаза, Греха и след простыл. Как будто его здесь никогда не было.

Алоизас дал себе волю и расслабленно сполз по стволу дерева на землю. Его трясло, ноги не держали, став будто набитыми ватой. С неба, кружась, спускались черные перья, где-то в кронах каркали вороны.

Метка с птичьим черепом никуда не исчезла.

Глава 1

Как только Алоизас закончил свой рассказ, в гостиной воцарилась тишина. В камине звонко треснули пожираемые пламенем поленья.

Алоизас, расположившись в кресле ближе всех к теплу, поежился и замолчал. Он плотнее закутался в серый плед крупной вязки и уставился куда-то под ноги, нервно покусывая губы.

То, как они добрались до Флуминскрига, было похоже на сон. Воспоминания тонули в море адреналина, который постепенно перетекал в волны усталости, боли и голода. Они ждали, что после взрыва в Теневале город будет стоять на ушах, что их будут всюду искать и попытаются арестовать.

Устроившись на привал недалеко от города, Йель заверил всех (в особенности возмущающегося Кейрана), что незаметно проберется в Флуминскриг, разведает обстановку и, конечно, принесет вещи, оставленные Мастерами и Фергусом, кажется, в прошлой жизни. Все время ожидания их большая компания практически не общалась друг с другом. Они были слишком вымотаны и, что греха таить, напуганы случившимся. Мастер Грейден мысленно молился Создателю, чтобы Михаэль вернулся с хорошими новостями, и у них будет возможность оказаться в теплой квартире, чтобы обработать раны, передохнуть и обо всем поговорить. Вернувшийся через пару часов Цзинь рассказал, что Флуминскриг живет своей жизнью, и новости из Теневаля либо еще не добрались до города, либо им вообще плевать на случившееся.

Родной трости, ритуальному кинжалу и саквояжу Грейден был рад так сильно, что даже боль на какое-то время отошла на второй план. Кейрана больше ободрил вернувшийся в целости Йель, чем собственные вещи, а Фергус вообще не придал им значения. Молчаливый и занятый своими мыслями, Грех вызывал у Грея беспокойство, настолько Мастер привык к тому, что Фергус постоянно трещит над ухом. Мужчина даже подумал о том, что после Теневаля Грех вернулся совершенно другим.

На удивление, Михаэль раздобыл вещи и для Мейбл, которая после тюрьмы и побоев могла привлечь слишком много внимания. Платье из темной ткани и шляпа с черной вуалью должны были создать иллюзию траура. Одежда не пришлась ей по вкусу, но, оставив свои мысли при себе, Мейбл переоделась с помощью Шерил.

Наконец, собравшись, они отправились в Флуминскриг.

Казалось, что время в городе остановилось, и никто не заметил ни пассажиров, отправившихся на грузовом поезде в один конец, ни зарево от взрыва на рассвете. Целлюлозный завод так же работал, выпуская в чистое небо клубы дыма, люди ходили на работу, стояли в очередях за билетами в театр – самые первые выступления после Инкурсии; восторгались первым ягодам в продуктовых лавках и наслаждались летним теплом. Даже не верилось, что всего в нескольких часах езды людей за стенами сжигали на кострах каждое полнолуние.

Едва они пришли в себя после безумной ночи и побега из Теневаля, Грей предложил всем собраться в одной из съемных квартир, чтобы наконец решить все накопившиеся вопросы. Все это время он не спускал глаз с Алоизаса, и тот под наблюдением Мастера с Грехом понимал, что внимание в первую очередь будет направлено на него.

– Что ты вообще делал в Теневале? – спросил Грейден.

Алоизас поднял на Грея взгляд, полный усталости и отчаяния, которые нисколько не тронули Мастера. И без того бледная кожа северянина стала похожа на пергамент, под глазами залегли темные круги, но каждый из их компании выглядел ничуть не лучше.

– Искал своего брата, Хальварда, – тихо ответил Алоизас.

Мастер Грейден продолжал смотреть на него, явно не удовлетворенный полученным ответом. Справа тихо прислонился бедром к креслу Фергус, Грей почувствовал его тепло плечом.

– Инкурсия разделила нас. – Алоизас прочистил пересохшее после долгого рассказа горло. – Когда произошло Пришествие Их, я находился в Норвале и очень долго не мог выбраться, разгребая то, что случилось. А когда приехал в деревню, то она… – Его голос дрогнул. – И все там…

Поленья в камине трещали от разгорающегося пламени. Мужчина отвел взгляд от Грейдена и стал наблюдать за пляшущими на полу тенями. Рассказывая про Хайнца, он был похож на куратора, встреченного Греем в Теневале. Теперь же Алоизас выглядел мальчишкой, который оказался один посреди огромного мира.

– Вся моя жизнь в тот день оборвалась. Мои желания, стремления, чувства – все это утратило всякий смысл. Будто у меня забрали половину души. Руками я разгребал то, что осталось от отчего дома. – Алоизас замолчал, на его лице мелькнула грустная улыбка, словно мужчина жалел прошлого себя. – Там были отец и мать… Сестра… Маленький брат. То, что от них осталось, но не Хальвард. Сколько бы я ни искал, его нигде не было. Внутри меня теплилась надежда, что он может быть жив. Я уцепился за эту возможность, потому что иначе сошел бы с ума. Только поиски Хальварда дали мне сил пережить Инкурсию и продолжать надеяться даже сейчас.

– Он был в Теневале? – Мастер Грейден направил северянина в русло их разговора.

– Он был на Заводе близ Теневаля. – Алоизас снова посмотрел в глаза Грею, сжав губы в тонкую линию.

В тот момент все затаили дыхание и устремили свои взгляды на бывшего куратора. Кейрану захотелось закричать: «И ты еще продолжаешь верить, глупец?» Завод был точкой невозврата. Оттуда не было выхода. Едва человек ступал одной ногой на территорию Завода, он был уже покойником. Он работал до тех пор, пока не подходила его очередь отдавать на кормежку Им свою душу и кровь, и высушенные мертвые тела болтались на крючьях под потолком, пока следующая партия людей крутила рычаги и двигала конвейер в сторону огромной печи.

Все, что оставалось от людей после Завода, – лишь хлопья пепла, оседающие на мертвом поле. Ни души, ни тела – ничего.

– Там я и узнал, что немногие выжившие с Завода оказались в Теневале. Я тоже нашел проводника, чтобы приехать туда, и использовал весь свой потенциал, чтобы в первое же полнолуние не оказаться на костре. – На слове «потенциал» Алоизас сделал особенный акцент. – Но и там Хальварда не было. Однако мне рассказали про северянина, который жил там некоторое время, но уехал с Мэром по важным делам. Его звали Халле.

– Думаешь, твой брат назвался другим именем? Или ты хотел увидеться с кем-то из Гелид-Монте и узнать о Хальварде? – спросил Грей.

– При рождении меня назвали Халле. Алоизас – это не мое настоящее имя, – выдохнул мужчина, словно с его плеч упал тяжелый груз.

Кейран, сидевший на диване между Мейбл и вальяжно развалившимся Йелем, издал удивленный возглас, когда до него дошел смысл сказанного.

– Был ли Халле Хальвардом или по злой насмешке судьбы это был кто-то с таким же именем? Это я и хотел выяснить, когда Мэр вернется в город, но приехали вы, и вот теперь мы здесь.

– Там убивали людей! – возмутился Кейран. – А ты стал еще и куратором во всем этом Инферновском притоне.

– По моей указке или вине там никого не сожгли, – ответил Алоизас.

– Твои слова напоминают мне Джейкоба, – фыркнул Монтгомери. – Заливал нам про невиновность и своего брата, но он Мастер, и ты тоже. Или вы спелись на семейной почве?

Алоизас дернулся в кресле, будто получил пощечину. В желтом свете ламп и камина было видно, как его щеки зарделись румянцем. Он не ждал сочувствия или понимания со стороны пленников Теневаля, но и задевать себя за больное не собирался позволять.

– Хватит. Как будто вас интересовали люди, когда вы отказались мне помогать во времена Инкурсии, – подал голос Грейден, который все это время молча следил за двумя Мастерами. – Давайте пока оставим эту тему. Думаю, на сегодня с нас хватит откровений.

Когда история была рассказана, а ответы получены, Грей обернулся через плечо, поднимая глаза на Фергуса. Тот практически уселся на подлокотник, нарушая личное пространство Мастера, но, опять же, к Греху он не чувствовал такого отторжения, как к людям.

Поймав вопрошающий взгляд Мастера, Фергус чуть улыбнулся, сверкнул в полумраке зелеными глазами и ответил:

– Он не врет.

Грейден кивнул и снова посмотрел на Алоизаса. Он пока не доверял северянину и не хотел, чтобы Хайнц мог в любой момент прийти к ним по одному лишь зову бывшего куратора.

– А что, Грехи видят лжецов насквозь? – с издевкой спросил Кейран, не желая униматься.

Грейден тяжело вздохнул, ощущая, как напрягся сбоку Фергус. От его вспыхнувшей злости встали дыбом волоски на затылке, но Мастер продолжал сидеть, сохраняя внешнее спокойствие. Он почувствовал, как Фергус изящно поднялся, забирая свое тепло и запах с собой, весь вытянулся и уже открыл было рот, чтобы начать ругаться. Мастер решил остановить его жестом и сам ответил Кейрану:

– Грехи умеют чувствовать эмоции человека, а также различать, когда люди врут или говорят правду, в силу чего обмануть это существо практически невозможно. Глоссарий Физического мира, страница двести сорок пять, глава двенадцать.

Все резко приковали внимание к Грейдену. Тот подавил в себе неприятную дрожь, расслабленно откинулся на спинку и постучал пальцем по набалдашнику трости.

– Мы изучали это еще на первом году обучения. Поэтому я и сказал Фергусу сосредоточиться на Алоизасе.

– Премного благодарен за столь обширные познания нашего вида, – тут же заулыбался Фергус и изящно склонился, прислонив руку к груди, как настоящий джентльмен.

Кейрана на диване всего перекосило от негодования, он метнулся взглядом от Греха к Грею и обратно, а затем пораженно выдохнул:

– Спелись.

– Вы как вчера родились, Мастер Монтгомери, – фыркнул Грей.

– Я знаю Глоссарий. Но где гарантия, что он не обманывает нас? – Кейран недовольно поморщился, поправляя очки.

Грей глубоко вдохнул и тяжело выдохнул. Он знал, что Кейран все еще враждебно настроен к Фергусу, знал, что в любой непонятной ситуации он первым станет подозревать самое темное существо среди них, но никак не мог придумать, как убедить его в обратном.

Грейден чувствовал Фергуса «своим». Не в плане, что он принадлежал ему, нет. Но их отношения вышли на тот уровень, когда Мастер с уверенностью мог сказать, что доверит ему свою жизнь. Он слишком много видел. Грех всегда бросался наперекор всему его защищать, Грей был не слепой. Мастер не чувствовал от него опасности в отношении себя, но другое дело остальные.

Грей искоса посмотрел на злобно осклабившегося Фергуса, полыхавшего от гнева. Он напоминал сейчас разъяренного, рычащего пса, и только Грей мог успокоить его. Другие в глазах Фергуса явно стояли где-то ниже по значимости и наверняка чувствовали себя рядом с ним неуютно.

– Позвольте, – неожиданно подняла руку Мейбл. Ее щека все еще была припухшей, синяк медленно переходил из багрового в желтушный благодаря огромному слою мази. – Не хочу показаться слишком наглой, джентльмены, но этот Грех спас меня в тюрьме. Поэтому не думаю, что он врет.

– Милая, он нальет в уши меду, только дай ему повод, – фыркнул Кейран, но заметно смягчился.

– О, Монтгомери, если бы я хотел вас всех обмануть, я бы не стал ради этого позволять вонючим мужланам тыкать меня лицом в обоссаный пол, – не выдержал Фергус.

– Фу, это было ужасно. – Мейбл сглотнула подступившую тошноту.

– Хватит. Тема закрыта, – вклинился Грей, постукивая пальцем по трости.

Алоизас выдохнул, расслабился в кресле и снова подал голос:

– Хочу добавить на случай, если у вас еще остались какие-то подозрения…

– Можешь в этом не сомневаться, молодой человек, – вставил Кейран, но северянин предпочел проигнорировать его слова.

– Мой призыв был разовой акцией. – Он задрал рукав рубашки и продемонстрировал чистое предплечье, где еще пару дней назад красовалась метка в виде птичьего черепа. – Больше Хайнца я призвать не смогу.

– У меня есть еще вопрос. – Йель поднял руку, словно находился сейчас на занятиях. Когда все посмотрели на него, он сел ровнее, убрал заколку Кейрана, которую до этого вертел в руках, и продолжил: – Почему ты не призвал Пернатого раньше? Чтобы найти своего брата? Ну и, думаю, ты сразу понял, какое пропащее местечко этот Теневаль, когда попал туда, и можно было не ждать нас столько времени, чтобы выбраться. – Он посмотрел на Алоизаса.

– Потому что я не был уверен, что это сработает, – ответил северянин.

– То есть, когда ты призывал его, ты даже не знал, придет ли он? Мы могли остаться подыхать там под забором, бес его дери! – возмутился Кейран.

– Это была импровизация, ха-ха, – Алоизас виновато посмеялся, снова покрываясь румянцем. – На самом деле я боялся, что Хайнца либо нет в живых, либо он сошел с ума, как все существа после Инкурсии. Вы же видели, что вокруг творится. Где гарантия, что Грехи останутся адекватными в такое время? В одиночку я бы не справился с обезумевшим Грехом, а с вами наши шансы были больше. У нас вместе было три Мастера, Цзунари и Грех – простите, миледи, вы были столь изранены, что мне показалось, у вас не осталось сил, – тут же извинился перед Мейбл Алоизас.

– Всё в порядке, – быстро ответила девушка.

– Нам повезло, что это сработало, – закончил Алоизас.

– Но я все еще не понимаю, почему Хайнц помог. – Фергус заметно успокоился и снова опустился на подлокотник кресла Грея. – Когда он помогал мне, содрал в ответ три шкуры.

– Может, потому, что Алоизас хотя бы выглядел как приличный джентльмен, – не удержался от шпильки Кейран.

– Это чем это я не джентльмен?

– Ну, точно не в этой одежде. Ты только посмотри на эти облегающие брюки и корсет! Это же вульгарщина! – Кейран повернулся к Грею, будто тот был его родитель и должен велеть ему переодеться.

– Вульгарщина – это ваша черепаховая оправа на очках, которая была в моде лет сто назад, – фыркнул Фергус.

– Может, потому, что это очки моей молодости?

– Создатель, теперь понятно, откуда столько песка. – Фергус показательно огляделся вокруг.

– Никакого уважения к старшим! – возмутился Кейран. Его красивое лицо покрылось красными пятнами от гнева и смущения.

– Может, потому, что старше тут я? Или потому, что от вас уважения уж точно не дождешься?

– Ты Грех, почему я должен тебя уважать?

– Потому что можно не говнючиться только из-за того, что я иного рода, а посмотреть дальше своего длинного носа, – плескал ядом Фергус.

– Нормальный у Мастера нос! – возмутился Йель.

– Создатель, не припомню, чтобы я брал билеты в цирк. – Грей закатил глаза, затем оперся на трость и поднялся с кресла. – Я на балкон. Душно.

На небольшом балкончике гул голосов за спиной стал слышен гораздо тише. Грей оперся спиной о кирпичную стену, выдыхая от напряжения. Ему ужасно хотелось уже со всем закончить и вернуться в свою квартиру в столице, где не будет каждый день толпы людей, перекрикивающих друг друга. А еще ему ужасно хотелось поговорить с Фергусом с глазу на глаз и спросить о его странном поведении, но с тех пор, как они выбрались, вокруг них постоянно кто-то был.

Грей подумал о том, как комфортно было им вдвоем, и тут же вспыхнул от этой мысли, злясь на самого себя.

– Не думала, что они могут так цапаться. – Голос Мейбл не удивил его, он слышал ее шаги.

– Они и до этого устраивали бесплатные шоу, – хмыкнул Грей.

– Не возражаете? – Девушка указала на место рядом с Греем.

Мастер молча кивнул в ответ, и ведьма расслабилась, облокотившись на чугунные перила.

– Хочу, чтобы вы знали. Алоизас помогал ребятам как мог, когда нас разделили. Так что не думаю, что он плохой человек, – тихо сказала Мейбл.

– Не сочтите за грубость, мисс, но не всегда добрые поступки бескорыстны. Джейкоб тоже казался хорошим.

– Джейкоб не казался мне хорошим, – поморщилась Мейбл. – Просто… Я не знала, что еще делать, оказавшись в чужой стране. И я не думала, что в мире может существовать нечто подобное Теневалю.

– До Запретных земель не доходила Инкурсия? – Грей чуть повернул голову в ее сторону. Мейбл нервно покусала губы и уставилась вниз, на проезжающий дилижанс. Теплый ветер растрепал ее каштановые пряди, и Грею что-то неуловимо показалось в ней знакомым, до колючей боли между ребрами.

– Доходила. Только это было не так, как в Равталии или Гелид-Монте. Мы не видели Их. Ведьмы и Охотники чувствовали, как погибает природа и покидают мир Божества. Будто энергия жизни утекает в землю, как вода в решете. – Мейбл грустно улыбнулась.

– Что же заставило вас с братом бежать из более-менее безопасного места? – Грей искренне удивился.

– Потому что люди оказались пострашнее Их, – тихо посмеялась Мейбл, а затем осеклась. – В Фордене есть поверье, что раз в сотню лет рождается женщина, которая может выносить проклятого ребенка. Я вообще-то не собиралась становиться матерью, но…

Мейбл задрала рукав рубашки, расстегнув манжету, и показала Грею россыпь родинок на тонкой бледной коже. Они терялись среди царапин и гематом, но Грейден все равно смог понять, что соединялись эти родинки едва заметными, словно прорисованными, линиями в шестиконечную звезду.

– Родимое пятно? – еле слышно спросил Грейден.

– Ага. Как видите, жребий в этот раз пал на меня. Оно появилось давно, но я тщательно скрывала. А потом все заметили и… – Девушка судорожно вздохнула. – Такую женщину изгоняют в горы, где она должна прожить отшельником до конца своих дней. Если она отказывалась уйти добровольно, то ее просто убивали.

– Да уж, незавидная судьба – прожить на краю света в одиночестве или умереть. Я бы тоже сбежал, – раздался знакомый голос.

Грейден обернулся – на балкон вышел Фергус, чиркая зажигалкой. Мейбл смущенно замолчала, все еще не привыкшая к его экстравагантному виду, и Грей усмехнулся.

Он не собирался ворчать на Фергуса за то, что тот подслушивал. Грейден чувствовал его присутствие с самого начала и все равно бы все ему рассказал. В последние дни он привык обсуждать с ним все, что слышал, и от этой привычки одновременно было горько и хорошо. К хорошему быстро привыкаешь, а Фергус все еще был непредсказуемый, как бы Грей ему ни доверял.

– Не возражаешь, если я закурю? – спросил Мастер у девушки, та лишь мотнула головой, после чего мужчина продолжил: – Ты выбрала свободу и жизнь? – Грей принял сигарету от Фергуса, прикурил от любезно предложенной зажигалки.

– Да. Не хочу ни того ни другого. А брат никогда не любил общину, вот и сбежали вдвоем, – ответила ведьма.

– Какие-то традиции у вас жестокие. Что такого может сделать одна женщина? – Фергус нахмурился.

– Выносить проклятого ребенка, который приведет нас к концу всего, – легко ответила Мейбл.

– Им что, мало Инкурсии? – Фергус саркастично изогнул бровь.

– У меня нет желания возвращаться и спрашивать это у Великой Матери, – ответила девушка. – Хотя знаете, что странно?

– Что? – с искренним любопытством спросил Грей.

Фергус неожиданно мягко улыбнулся, смерив Мастера странным взглядом, полным неясного узнавания. В горле запершило.

– Считается, что проклятый ребенок рождается раз в сотню лет. Но последний раз у нас такое было тридцать лет назад – тогда выгнали женщину из Фордена, а ребенка, кажется, убили. Значит, подобное должно было повториться не в это время, а гораздо позже. Тогда почему именно я? – Мейбл застонала, роняя голову на руки.

– Они серьезно убили ребенка? – помрачнел Фергус.

– У Великой Матери жесткие принципы, – вздохнула девушка. – Но, опять же, подробностей не знаю и возвращаться спрашивать у нее не собираюсь. Хочу оставить это в прошлом.

– Значит, нас всех ждут веселые приключения в Тэйлии, – усмехнулся Грех.

И Грейден даже представить себе не мог в тот момент, насколько Фергус окажется прав. Они еще немного поговорили ни о чем, а потом стали медленно расходиться по своим местам в квартире, чтобы отдохнуть перед дорогой. После Теневаля усталость словно не желала их покидать, и сколько бы они ни давали себе времени прийти в себя – его все равно было мало.

* * *

Их разношерстная компания покинула Флуминскриг на рассвете, обоюдно приняв решение, что оставаться в городе дольше опасно. Они все время ждали, что их кто-то остановит или узнает. Стоя на перроне и ожидая, когда проводники станут запускать в поезд и проверять билеты, Грей поймал себя на мысли, что ему жутко. Все это напоминало рассвет перед отправкой в Теневаль, и Мастер украдкой осмотрел всех вокруг, чтобы убедиться, что это не сон и сейчас они едут совершенно в другую сторону.

Он смог выдохнуть, лишь когда они уселись на мягкие сиденья купе и поезд тронулся, оставляя позади поросший бурьяном пустырь перед заводом, коптящие небо трубы, почерневшие от времени, и дома с бликующими на солнце окнами.

Мир стремительно проносился мимо них в квадратах окон. Грей слушал краем уха тихий гомон голосов, поблагодарил Фергуса, когда он подал ему чай в металлическом подстаканнике, и снова уставился на лоснящиеся изумрудной травой поля.

Лето было в самом разгаре, и сейчас оно снова становилось таким, каким было до Инкурсии: сочным, зеленым, с жужжащими насекомыми, ароматом луговых трав и припекающими лучами солнца. Небо казалось высоким, чистым, с редкими облаками, и даже трубы завода, уменьшающиеся с каждым бряцаньем колес поезда, не портили вид.

– Надо же, смотрите, маки цветут. – Фергус на мгновение приблизился к Мастеру, ткнул пальцем в окно, и Грей почувствовал, что внутренне даже не шелохнулся от вторжения в личное пространство.

– Точно. – Мастер поймал взглядом алые, разбросанные в густой траве лепестки.

– Я будто сто лет цветов не видела, обалдеть! – Мейбл едва не впечаталась носом в стекло.

– После наших злоключений нужно было сначала выехать в поле травы потрогать, – засмеялся Йель, подперев плечом косяк дверного проема.

– И поорать, – поддержал Алоизас.

– Интересные у вас методы борьбы со стрессом! – Фергус расхохотался, запрокинув голову. На его шее еще оставались свежие следы после Теневаля, и Грей поспешно отвел взгляд.

– Я скучала по лету. Хотя у нас оно не было таким жарким, – мечтательно вздохнула Мейбл.

– У нас тоже. Даже летом приходилось в пальто ходить, – кивнул Алоизас.

– О, у нас ходили слухи, что в Гелид-Монте гораздо более суровый климат, чем в наших краях.

– Недалеко ушли от правды. Хотя при виде вашего горного перевала складывается мнение о вечной зиме, – заметил Кейран.

– Нет, снег у нас круглый год только в горах, – улыбнулась Мейбл. – А так лето теплое.

– Ого, вы так далеко выходили за пределы столицы? – поразился Алоизас словам Кейрана.

– Да, помотало меня по миру, хоть это и было давно. – Кейран потеснился, чтобы Йель уселся рядом с ним.

– Я думал, Старейшины только в Ордене сидят.

– Это эти старые маразматики сидят, а потом не могут даже элементарного беса прихлопнуть, – заворчал Монтгомери. – Я же предпочитаю не терять своих навыков.

– Последние годы вы засели в своей берлоге, – вклинился в диалог Грей. Кейран наградил его возмущенно-презрительным взглядом, и Грей вернул ему его. – Что?

– Все-то ты припомнишь.

– Конечно. Можете считать меня злопамятным.

– Это все равно другое. С развитием технологий Мастеров стало меньше, к власти в Ордене пришли несколько отбитые на голову, и мириться с их нововведениями я не хотел. Отсюда не было и желания работать. Прежние Мастера не для того спины надрывали, чтобы их вклад так обесценивали.

– А что за нововведения? – любопытно заморгал Алоизас.

– Раньше все были на равных, а потом богатенькие ушлепки просили родителей золотить ручку преподавателям и Старейшинам, чтобы их не отправляли на сложные задания. – Кейран фыркнул, скрестил руки на груди и уставился в окно. По его плечу скатилась шелковистая прядь волос, выбившаяся из прически. – А те только и рады были заплатить за безопасность детишек. Да вот только нормальные ребята в итоге горбатились и погибали. А когда я выступил против, на меня ополчился весь Совет. Вот и вся история.

– У нас была похожая ситуация, – кисло улыбнулся Алоизас. – Я думал, что в Равталии с этим строже.

– Мне кажется, с Равталии все и началось.

Грей краем глаза следил за мужчинами и слушал их диалог. До него доходили слухи и раньше, к тому же именно в самый разгар коррупции Ордена он попал сам, но о том, какое к этому отношение имел Кейран, не знал. Большинство не хотело об этом говорить, а друзей, с которыми это можно было бы обсудить, у Грея не было. Он знал только, что Старейшины плевались от одного упоминания Монтгомери, а тот в ответ бранился на них и не сдерживал крепких выражений.

– В Ордене не должно быть места делению на богатых и бедных, – сказал Алоизас.

– Вот и я про то же. Это отвратительно, что ребята с золотой ложкой в заднице максимум выгоняют охапку бесов за шкибот из чужого сада, а простых Мастеров Грехи разрывают на куски, – прорычал Кейран.

Грейден напрягся, скосил взгляд на Фергуса – тот плотоядно скалился.

– Я бы хотел сказать, что не трогал Мастеров и пальцем, но это будет ложь, а я честный Грех. – Он театрально и изящно приложил ладонь к груди, к объемному лимонного цвета жабо с кружевом.

– По тебе и видно, – мрачно припечатал Кейран.

– Не имею желания перед вами оправдываться.

– Тогда мое отношение к тебе не изменится.

– Не скажу, что меня это волнует.

– Хватит. – Грей легонько стукнул тростью по полу, затем слегка пихнул ей Фергуса по голени. – Перестань его провоцировать.

Кейран самодовольно улыбнулся, поправляя круглые очки, но Грейден перевел мрачный взгляд на него и слегка приподнял бровь:

– Вас это тоже касается.

Кейран изумленно распахнул глаза. Он смотрел на Грея, сидящего напротив него, и в его взгляде открыто читалось непонимание и осознание. Казалось, только сейчас до него начало доходить, что Грейден уже не тот тихий угловатый подросток, просивший взять его в ученики, а взрослый мужчина. Настоящий опытный Мастер.

Фергус едва не выпятил грудь от самодовольства.

– Ох, смотрите! – внезапно воскликнула Мейбл, и все перевели взгляды в окно.

Они проезжали мимо поросших травой и молодыми деревьями руин, в которых угадывалось какое-то небольшое поселение. Небо потемнело под стать пейзажу, солнце скрылось за облаками, бросая тени на пустынные улицы, усыпанные обломками черепицы и кирпича. За обваленными стенами возвышалась статуя Божества с обломанными руками.

Все затихли, провожая взглядом позеленевшую от времени фигуру Эрхи – его всегда можно было узнать по золотому массивному украшению на голове и вытянутому телу с поднятыми руками, с которых он осыпал людей благодатью. Только сейчас его руки лежали в груде обломков, в грязи его стоптанного в крошево храма, и его прямая каменная спина казалась хрупкой на фоне развалин поселения.

Инкурсия не просто захватила мир, она прошлась по нему в огромных металлических ботинках, вмазывая каблуком в землю каждого непокорного Их воле. И таких брошенных храмов, городов все еще было великое множество.

– Какой кошмар, о великий Создатель и его Братья. – Мейбл скрестила пальцы одной руки перед грудью и что-то прошептала. В монотонном перестуке колес ее голос добавлял мрачности проплывающей за окном картине. Развалины кончились, следом замельтешил густой хвойный лес. Солнце снова выглянуло, перескакивая лучами по ржаво-рыжим стволам сосен, путаясь в резных листьях молоденьких дубков.

– Какое варварство, – в сердцах выдохнула Мейбл.

– И имя ему Инкурсия, – подал голос Йель. Он широко зевнул и потянулся, похрустев суставами. – По всей Равталии такое. Они вытоптали много поселений, к тому же людей оттуда увезли на Заводы.

– Если бы матушка увидела, что сотворили с храмом Создателя, ее хватил бы удар, – внезапно раздался голос Джека. Все в купе синхронно обернулись – в дверях топтались обеспокоенные подростки. – Ты видела? – мрачно поинтересовался Джек у Мейбл.

– Да. Тут повсюду такое, – выдохнула ведьма.

Все замолчали. Тени деревьев замельтешили на их бледных лицах. Грейден стиснул трость и отвернулся к окну, проваливаясь в свои мысли и больше не вслушиваясь в глухие разговоры. Он смотрел на высокие заросли крапивы, ловил алые пятна маков в зелени и думал о том, что еще ничего не окончено.

Возможно, сам Теневаль и уничтожен, но это была лишь верхушка айсберга. От того, что скрывалось за фасадом, веяло могильным холодом, оно скрежетало когтями по закопченному кирпичу разрушенных храмов. Что-то надвигалось после Инкурсии. Как будто концерт еще не окончен, и актеры вот-вот должны выйти на бис. Тревожное чувство захватило Грея еще в тот момент, когда он ступил на перрон в Теневале, и до сих пор не отпускало. Грей ни на секунду не почувствовал облегчения, когда они выбрались.

Все только начиналось. Их ждали столица Равталии и его высочество принц Диспар.

Глава 2

Когда поезд выехал из бескрайнего леса, на горизонте показалась Тэйлия – темная линия из очертаний зданий. Раскинувшиеся по обе стороны от железной дороги, поля уже не напоминали ржавые плешивые куски высохшей земли, как во времена Инкурсии. Зелень посаженных культур буквально слепила, отражая в глянце листьев и колосьев солнечные блики. Стена, окружавшая столицу по периметру, кое-где поросла диким виноградом, и из-за нее все четче виднелись черепичные крыши.

Поезд по дуге заворачивал в сторону притиснутого с краю города Центрального вокзала, и можно было рассмотреть вдали возвышающийся над всей столицей императорский дворец, золоченный конус храма Создателя, каким-то чудом нетронутый за время катастрофы, и стеклянный купол оранжереи Ордена Мастеров. По ту сторону самой большой реки Равталии, Хрустальной, высокие трубы ткацкой фабрики выбрасывали черные клубы дыма в чистое небо, и Грейден с удивлением отметил про себя, что завод снова работал. При Них та часть города напоминала жалкое побоище, по которому словно прошлись огромной кувалдой. Удивительно, но стекла в оранжерее издалека казались целыми.

Мастер Грейден не отрываясь следил за приближающимся городом, испытывая одновременно облегчение и страх. Он был рад вернуться в столицу спустя год мотания по Равталии, но боялся, что за это время в Тэйлии могло случиться все что угодно. Фергус, прищурившись, смотрел в окно, думая о чем-то своем. А вот Мейбл и Алоизас чуть ли не с детским интересом прильнули к стеклу. Они ни разу не были в столице Равталии, негласном центре всего Крестейра, поэтому старались разглядеть все в подробностях.

Мастер жалел, что с той стороны, откуда приезжает поезд, не видно Ордена. Что могло с ним стать за время их отсутствия? Вернулся ли кто-то из Мастеров? Пережил ли Инкурсию кто-то из тех, кого катастрофа застала за пределами столицы?

Доступ к Ордену Мастера потеряли с приходом Их. Просто в одночасье они лишились места, которое десятки (а кому-то и сотни) лет заменяло им семью и дом родной. Пусть это не было Алторемскими садами Благоденствия, но Орден являлся центром мироздания всех Мастеров. Их отрезали от Фонкордиса, библиотеки, лабораторий и тренировочных полигонов. Лишь сила, заключенная в кристаллах, осталась при них, что вселяло надежду на то, что связь с Алторемом еще не окончательно потеряна.

В те времена добраться до Ордена и императорского дворца было непосильным заданием для Грея, а, получив отказ в сотрудничестве от Кейрана, он не стал рисковать.

Тэйлия приближалась. Закоптелый свод Центрального вокзала, словно зев огромного кита, застыл в ожидании их поезда.

Дверь открылась, и на пороге появился Кейран. После разговора они с Михаэлем продолжили поездку в отдельном купе.

– Нужно готовиться к выходу. Мы скоро приедем.

Мастер Монтгомери, на удивление, выглядел так, будто съездил на курорт в Джемеллу, а не шатался бес знает где целый год: каштановые волосы аккуратными волнами спускались по плечам до лопаток, жабо на черной рубашке лежало складка к складке, серый вельветовый жилет и темно-серый пиджак застегнуты на все пуговицы. Складывалось впечатление, что всю дорогу до Тэйлии Кейран занимался своим внешним видом.

– Никогда не видела такого огромного города, – изумленно выдохнула Мейбл.

Не без усилия воли она оторвалась от окна.

– Пойду к ребятам. Скажу, чтобы они тоже готовились.

Девушка встала со своего места. Алоизас поднялся, тактично пропуская ее к выходу. В это же мгновение, по закону подлости, поезд ощутимо тряхнуло, и Мейбл, не удержавшись на ногах, начала падать спиной вперед. Пальцы мазнули по поручню верхней полки, но ухватили лишь воздух. Чьи-то сильные руки подхватили ее у лопаток и правого локтя. Мейбл зажмурилась, а когда открыла глаза, встретилась взглядом с Фергусом.

– Осторожнее, Охотница, – сказал он с беспокойством, но в то же время с улыбкой на бледном лице.

– Да уж, нужно привыкнуть к такой тряске, – ответила девушка невпопад.

– Всё в порядке? – спросил Алоизас. Он подал руку и помог ей встать на ноги.

– Да, спасибо. – Мейбл вернула голосу уверенность.

– Йель тоже пошел в купе к детям. – Кейран, проигнорировав случившееся, направил разговор в прежнее русло. – Пусть все собираются.

– Хорошо, я передам. – Мейбл обернулась, чтобы посмотреть на молчавшего все это время Мастера Грейдена. Тот смотрел на нее, напряженно сжав пальцами набалдашник трости. Фергус наклонился вперед и упер руки в колени, преграждая девушке обзор.

– Нам всем тоже пора готовиться на выход, – сказал Грех, провожая уходящую Мейбл взглядом.

* * *

И вот спустя год Мастер Грейден вновь ступил на землю Тэйлии.

Вокзал заметно облагородили за то время, что он отсутствовал в городе. Гибко изогнутый металлический каркас дебаркадера восстановили, заменили стекла и отреставрировали витражи в круглых оконных рамах по бокам. Пестрые блики от разноцветных стекол падали на брусчатку, сверкали на меняющихся вручную табло. Поезд издал последний гудок, возвещающий о прибытии, и черный столб дыма медленно взлетел вверх, ударяясь о покрытый копотью округлый свод. Люди торопились на выход, подзывали носящихся туда-сюда носильщиков с металлическими тележками, грузили багаж и с восторгом осматривали резную лепнину, украшавшую главные двери. Проводники в строгой форме закрывали двери вагонов, провожали пассажиров взмахами рук и доброжелательными улыбками. Невольно вспомнилось, как с такими же улыбками прежние проводники отправляли людей в их последний путь – на Вокзал Сгоревших Душ у главного Завода.

Грей искоса глянул на Фергуса, когда он осторожно и ненавязчиво забрал у него саквояж. Грех морщился, вдыхая терпкий запах мазута и дыма, но затем заметил взгляд Мастера и улыбнулся ему. Грейден тут же отвернулся, рассматривая круглые подвесные фонари на чугунных столбах с резными навершиями. На просторной платформе разместились несколько передвижных тележек торговцев, приманивающих людей прохладным чаем, пряничными «орехами», булочками с беконом, завернутым в промасленную бумагу, и сладостями. Запах жженого сахара заставил желудок Мастера возмущенно заурчать, сообщая об отсутствии завтрака.

Громко подзывали всех лоточники с деревянными подносами, с которых они продавали пироги с мясом и вяленую рыбу. Грей помнил времена до Инкурсии, когда выбор быстрого перекуса здесь был гораздо богаче ввиду доступности большей части продуктов.

– Вам нравились сливочные помадки и печеные груши, – внезапно тихо сказал Фергус. Он тут же вздрогнул, словно одернул себя мысленно, но Грей коснулся его рукой с тростью едва ощутимо, показывая: всё в порядке.

– Сейчас бы я закинул в себя что-то более существенное, – ответил Мастер.

– По-моему, на вокзале был ресторанный дворик. Если сейчас работает, можем зайти, – с улыбкой предложил Грех.

– Нет, сначала надо сделать дела, а потом уже поесть с чистой совестью. Дома. – На последнем слове Грей сделал акцент. Он очень хотел домой.

– Хорошо, Мастер.

– Всё в порядке? – Грейден улучил момент, когда они остались одни.

У Кейрана что-то случилось с багажом, и все ждали, когда он разберется.

– Да, – удивленно посмотрел на него Фергус. – Почему вы спрашиваете?

– Ты немного… тише после Теневаля. – Грею было сложно подобрать слова. Он смотрел на снующих вокруг людей, потому что не хотел встречаться с глазами Фергуса.

– Простите, что доставил беспокойство. В Теневале слишком много негативной энергии: ненависти, злобы, зависти, отчаяния и горя. Я наглотался ее сполна, чтобы стать сильнее, но столько отрицательной энергии для Греха… Как бы сказать. Она трудноперевариваемая, – ответил Фергус.

– У тебя несварение, что ли? – хмуро посмотрел на него Грей.

– Можно назвать и так, – засмеялся Фергус. – Хотя я бы предпочел слово «интоксикация».

– О, Создатель, мог сразу сказать. – Мастер выдохнул и слегка шлепнул его тростью по голени. – Я уже надумал себе невесть что.

– Не переживайте, я в порядке. Просто пытаюсь это отфильтровать внутри себя, – улыбался Фергус. В зеленых глазах плясали хитрые бесы, и Грейден поспешно отвел взгляд, придавая себе самый недовольный вид.

– Я не переживаю.

– Весело вам? – К ним подошел недовольный Кейран, пыхтя со своим саквояжем.

– Было. Пока вы не подошли, – фыркнул Фергус.

– Вы закончили? Пойдемте уже. – Грей закатил глаза.

Пестрая компания направилась к выходу с вокзала, но в конце платформы к ним подошли трое не менее удивительных, чем они сами, личностей, преграждая дорогу. Первый был высокий темноволосый мужчина в сером хлопковом костюме с засаленными от многолетней носки рукавами. На его небритом лице играла приветливая улыбка, но колючий пристальный взгляд говорил о том, что настроен он серьезно. Второй – широкоплечий лысый здоровяк в рубашке, которая грозилась в любую секунду лопнуть по швам на тугих мышцах. Казалось, ее держат на нем невидимые силы подтяжек и какая-то магия. Третий мужчина ростом практически с Фергуса. Такой же худощавый и гротескный, как Грех, в висящем на нем льняном костюме оливкового цвета, брюки которого были неприлично коротки, открывали лодыжки и ярко-зеленые носки. Вытянутое худое лицо обрамляли темные волосы. Мужчина морщил крючковатый нос, будто все время принюхиваясь.

Внутри Грейдена сработало чутье, кристалл на груди слабо завибрировал, и Мастер внимательнее присмотрелся к незнакомцам. По крайней мере, последний точно не был человеком.

– Мастер Монтгомери, Мастер Грейден, господа, дамы. – Мужчина в сером костюме склонил голову в приветствии и, не дожидаясь ответа, продолжил: – Мы ждали вашего прибытия. Добро пожаловать в столицу.

– Доброго дня, господа, – сухо прокаркал Кейран. – С кем имеем честь?

– Я Кевин Легг, этот здоровяк Роберт, а это Чад. Мы служим его высочеству.

– В Тэйлии неспокойная обстановочка, – встрял в разговор Роберт, и Кевину Леггу это явно не понравилось.

Мужчина в сером костюме нахмурил густые брови, но позволил громиле продолжить.

– Консиларио Вальтар приказал встретить вас, пока вы не выехали в город, и сопроводить в Севернолесье, резиденцию, где они сейчас проживают с его высочеством.

Чад не сказал ни слова, он все время принюхивался и озирался по сторонам, как будто находился где-то в своих мыслях.

– Откуда вы узнали, что мы прибудем именно этим поездом?

– У Консиларио Вальтара глаза и уши повсюду, где территория его высочества.

– Территория его высочества? Разве же владения Диспаров ограничены в Равталии и уж тем более в столице? – удивился Кейран.

– Вас слишком долго не было в Тэйлии. Ситуация тут не из простых. Пойдемте к машинам. Вам все расскажут на месте.

– Только мы не думали, что вас так много. Придется кому-то поехать в кэбе. – Роберт озадаченно потер лысину.

На этом все они отправились к выходу из Центрального вокзала. Мастер Грейден слышал, как за спиной Мейбл велела ребятам не отходить от них ни на шаг. Обычное шутливое настроение Фергуса куда-то улетучилось. Он молча шел рядом с Мастером, поглядывая на Чада. Грею очень хотелось спросить, знает ли он, кем являлся их новый знакомый, но сдержался. Кейран шел впереди всех, взяв на себя негласное лидерство в их компании, Алоизас и Йель пристроились немного позади.

Они прошли через огромные, распахнутые настежь двери, оставляя за спинами прибывающие и отбывающие поезда, снующую толпу и шум. В здании вокзала было прохладно, несмотря на летнюю жару, их шаги гулким эхом отскакивали от отделанных мрамором стен. Под потолком тяжело покачивались золоченые канделябры, посередине место пустовало – во времена Инкурсии одна из старинных люстр рухнула вниз прямо на толпу. Грейден помнил ее изуродованные обломки и пробитый тяжестью пол. Трещины и пробоину заделали, но Мастер все равно мог найти то самое место.

Неожиданно Фергус изящно обогнал Мастера, вырывая из потока мыслей, и распахнул перед ним тяжелую деревянную дверь с позолоченной отделкой. На его поясе тихо звякнули друг о друга портновские ножницы, с улицы потянуло запахом раскаленной пыли и камня.

Куранты на часовой башне пробили полдень, распугивая с крыши голубей. Грей невольно проводил их взглядом, внутренне изумляясь: еще год назад городские птицы напоминали болезненные комки перьев, коротавшие свои последние дни в грязи подворотен.

Сейчас же Тэйлия практически вернулась к своему былому состоянию. Здание вокзала очистили к лету от копоти, восстановленные цветные стекла витражей отражали яркое июньское солнце, между фонарными столбами хлопали на ветру натянутые флажки с гербом императора: на щите красно-зеленого цвета был изображен золотой дракон, символ защитника Равталии с мечом позади него.

Главные дороги Тэйлии, пролегающие от нескольких значимых районов города, соединялись в большую круглую привокзальную площадь. На выложенной стертой временем брусчатке останавливались двух- и четырехместные кэбы, извозчики открывали дверцы и помогали пассажирам выбираться и сгружать багаж, получая за это несколько купримов сверху.

Напротив вокзала тянулась новенькая трамвайная остановка со стеклянной навесной крышей и лавочками на чугунных ножках. Словно только что отполированные, рельсы утопали в брусчатке, ослепляя отраженным солнцем. С мелодичным звоночком трамвай притиснулся красно-бурым боком, впуская в себя людей, и отправился вниз по дороге, огибая по кругу просторную стоянку кэбов.

– Ого, у них там Рижник ходит! – вполголоса удивилась Мейбл, привлекая внимание Грейдена.

На секунду ему показалось, что девушка сейчас задерет вуаль на шляпке, чтобы внимательней все осмотреть, но Мейбл, разумеется, этого не сделала.

Мастер пригляделся к отдыхающим лошадям, перекусывающим овсом из подвесных мешков, и увидел нечто косматое, с огромными лапами и торчащими мягкими ушами, причесывающее конские хвосты. Прибожек не вызывал никакого изумления у извозчиков – мир восстанавливался до того состояния, что было до всех технологий, когда существа и люди жили бок о бок. Рижники всегда помогали в уходе за лошадьми, угощали их свежими яблоками, чистили колеса кэбов и провожали путников. В Крестейре существовала примета, что если твой кэб провожает Рижник, то путешествие будет удачным, но технологии пугали маленьких существ, и их становилось меньше с каждым годом.

– Интересно, вернулись ли Хранители Очага? Давно их не видел, – с улыбкой проговорил Фергус.

Грей едва заметно кивнул в ответ, заметив, как напрягся идущий впереди них Чад. Он не мог слышать с такого расстояния, будь он человеком. Грейден нахмурился, посмотрел на Фергуса и встретился с его понимающим оскалом.

Этот взгляд говорил о понимании и о том, что вопросы снова остались открытыми для Греха. Грею не нравилось, когда его читали, словно распахнутую книгу, но в случае Фергуса это ощущалось нормальным. Как и то, что сам Грей мог различать его улыбки и плотоядные оскалы по полутону, мог угадывать состояние Греха с поразительной точностью.

– Обалдеть! Джиан меня порази копьем надвое, это же настоящие машины! – Громкий возглас Джека привлек всеобщее внимание.

Их встречающие компаньоны и люди на площади обернулись, и Салливан густо покраснел, не зная, куда себя деть.

– Простите его, первый раз увидел. – Мейбл краснела вместе с ним. Как только Роберт и Кевин отвернулись, она пихнула брата что есть силы в бок. – Ты можешь вести себя прилично?!

– Да ты видела, что нас ждет? Это же настоящие машины! Они работают на циболитах и стоят целое состояние! – прошептал на эмоциях Джек.

– Это как на мешке с аурумами прокатиться! – внезапно выдохнула Шерил, прижимая ладони к щекам. Эден согласно кивал, даже если не знал, о чем речь, но со светящимися глазами осматривал машины.

Грей усмехнулся, окидывая взглядом блестящие на свету спицы в колесах и гладкий металл.

Циболиты были недешевым удовольствием и источником энергии в Равталии. Эти кристаллы, прорастающие в глубоких шахтах в горах на границе с Гелид-Монте, зрели несколько лет, но не имели срока годности, исправно наделяя энергией механизмы. Благодаря им в Крестейре появились бытовые приборы, механические устройства и даже машины, но далеко за пределами крупных городов это все оставалось роскошью. В Тэйлии не каждый мог себе позволить приобрести домой механических охранников, замки, даже самый простой кухонный миксер, а уж машины можно было по пальцам пересчитать – эти все еще оставались новшеством в Крестейре.

Грейден помнил, как внедряли самые первые прототипы в жизнь Тэйлии, как устраивались различные выставки с более совершенными моделями и с какими почестями и благоговением народ встречал на них главного изобретателя – Альбрехта Диспара, брата самого императора, храни его душу Создатель, – создавшего большую часть этих механизмов. Было дико странно смотреть на тарахтящие металлические конструкции, которые должны были заменить людям кэбы, а потом выезжать за пределы Тэйлии в провинцию, где люди до сих пор пользовались газовыми фонарями и делали подношения Хранителям Очага, чтобы уберечь свой дом от вредной нечисти.

Но вот они здесь, и где-то под слоями металла гудели заряженные циболиты, двигая механизм мотора, и это казалось таким обыденным и странным одновременно.

– Мы поедем в кэбе, – сказал Кейран неожиданно для всех. – Пусть дети покатаются на машине.

Мейбл наградила его благодарным взглядом, поправляя вуаль, которую так и норовил задрать летний ветерок. Фергус неопределенно фыркнул, не спуская напряженного взгляда с Чада. Тот почему-то нахмурился, пристально разглядывая лицо Греха, а потом резко опустил голову, будто что-то увидел. Грей посмотрел на Фергуса, но тот выглядел как обычно, если не считать кривой ухмылки.

Под еле слышные радостные возгласы подростков они расселись по местам, и транспорт тронулся, увозя их все дальше от вокзала.

Грей устало прислонился плечом к дверце машины, глядя в открытое окно на замельтешившие дома и улицы. В воздух поднималась раскаленная на полуденном солнце пыль, ветер трепал светлые занавески и освежал лицо. Мимо проносились открытые лавочки с продуктами, посудой и одеждой: удивительно, ведь многие были закрыты еще год назад. С подоконников свешивались на цепочках горшки с цветущей геранью и ампельными петуниями, в городе пахло свежей выпечкой из пекарен, машинным маслом и нагретым уличным камнем. На первом перекрестке резвились дети, брызгаясь водой из питьевого фонтанчика в виде миниатюрного маяка. Видеть смеющихся детей в Тэйлии еще более странно, чем фрукты и овощи на прилавках.

Грейден поджал губы. Что-то сжалось в груди, он перевел внимание с мокрой брусчатки на распахнутые от жары окна домов. Он чувствовал на себе пристальный взгляд Фергуса, но не хотел с ним встречаться, как будто то, что он увидел бы в его глазах, могло обжечь.

Через полчаса машины и кэб подъехали ко входу в особняк, где их ждали несколько человек: дворецкий, две горничных, судя по одежде, и небольшая группа охранников в одинаковых костюмах. Впереди всех стояла женщина. Темные волосы были стянуты в тугой пучок на затылке, приталенный элегантный черный костюм идеально подчеркивал стройную фигуру, придавая всему происходящему некой торжественности. В памяти Грея возник образ женщины в приемной комиссии Теневаля, но он тут же отогнал неприятные воспоминания.

Мастер Грейден вышел из машины, оперся о трость, дожидаясь, когда их группа соберется вместе, чтобы пойти ко входу. Никто не произносил ни слова. Мастер увидел напряжение на лице Кейрана, недоверие в ухмылке Фергуса, любопытство и интерес в глазах всех остальных.

Женщина в черном костюме спустилась по небольшой лестнице, держа спину идеально прямой. Грей разглядел ее строгие черты лица и острый взгляд серых глаз.

– Добро пожаловать в Севернолесье, резиденцию его высочества наследного принца Йохима Диспара. Я начальница охраны, Паулина Обриэн. Его высочество и Консиларио уже ждут вас, прошу за мной.

Особняк располагался практически на самой окраине Тэйлии, укутанный в густой смешанный лес со всех сторон, точно в уютный гигантский плед. В кронах шуршащих на ветру деревьев звонко пели птицы, перекрикивались какие-то звери. Воздух казался свежим, кристально чистым, как будто город остался далеко-далеко позади и сюда не проникало технологий и выбросов от фабрики. Дорожка к особняку была вымощена крупным камнем, по бокам выделенная белоснежной галькой, и расходилась уже у самых ступеней. Грейден видел, что вторая тропка вела в сторону высокого плетеного забора вдали, и с изумлением рассмотрел за ним яблоневый сад. Отсюда было плохо видно, сад только выглядывал из-за стены особняка, уходя за него, но с такого расстояния Грею почудилось, что на ветвях покачивались зеленые плоды.

Настоящий, живой яблоневый сад с высокими крепкими деревьями. Грейдену очень хотелось спросить, как им удалось так быстро вырастить его, но он заметил очередного Рижника, суетящегося около лошадей, запряженных в кэб, на котором приехали Кейран и Йель, каких-то маленьких существ, таскающих деревянные ведерки вдоль забора, и все невероятным образом встало на свои места.

Мастер знал, что Вальтар не человек и что он помогал всем существам Крестейра, восстанавливая мировой порядок. Теперь понятно, где именно существа и Прибожки проходили реабилитацию после пережитого кошмара и восстанавливали свои силы. Грей окинул высокие стены особняка взглядом, зацепился за вытянутые окна, узорчатые ставни и лепнину под крышей с ютящимися на ней птицами. Кристалл тихо завибрировал. Вся территория особняка была населена существами, пропитана их энергией, но от нее становилось не тяжело, а напротив – легко и свободно.

Идеальное место для тех, кому нужно восстановление и покой.

Они поднялись по широкой лестнице к высоким дверям, выкрашенным в багровый цвет.

– Прошу вас. – Паулина отошла в сторону и поклонилась, пропуская их вперед.

В холле особняка было прохладно, две лестницы вели на второй этаж, а между ними располагался каменный фонтан с изображением гарцующего оленя с ветвистыми рогами. Какое-то человекоподобное существо, заметив вошедших, пугливо спряталось в воде с громким всплеском. На подоконниках высоких окон стояло множество глиняных горшков с цветами, на стенах со свежими обоями висели картины и вышивки, в углах у лестниц стояли большие вазы с искусно подобранными охапками сухоцветов. Почему-то и здесь пахло яблоками и цветущим садом.

– Его высочество ждет вас. – Паулина указала на проход справа.

Двойные деревянные двери с резными бронзовыми ручками распахнулись. Их провели в большую светлую залу, где посередине стоял круглый стол с огромной картой города, утыканной булавками и листочками с пометками. Вокруг стола располагались стулья. В большие окна лился солнечный свет, отражаясь в витринах книжных шкафов, забитых под завязку книгами. У дальней стены находились потушенный камин, небольшой диван, два кресла и журнальный столик. Именно там расположились двое мужчин и юноша.

Первым с дивана поднялся высокий темнокожий мужчина. Следом за ним другой, в светло-коричневом летнем костюме с бордовым платком на шее. Темно-русые волосы были аккуратно пострижены и уложены специальным воском, опрятную короткую бороду наверняка стригли не за пять минут. Вокруг серых глаз залегли морщинки, и темные круги выдавали усталость. На изящных пальцах поблескивали золотые перстни, но были заметны следы то ли угля, то ли краски. Эти руки что-то создавали или привыкли к работе, вопреки пижонскому внешнему виду своего обладателя. Грею лицо мужчины показалось смутно знакомым, но он не мог вспомнить, где видел его раньше.

Позже всех поднялся парень лет шестнадцати. Мастер Грейден сжал птичий череп трости, сердце неосознанно пропустило удар. Прежде чем он согнулся в поклоне перед наследным принцем, Грей успел увидеть бледное уставшее лицо, повязку на правом глазу. Немного встрепанные темно-русые волосы и серый цвет глаза, как у мужчины, что стоял рядом с ним, и схожие черты лица выдавали их родство. Правая рука, отнятая по локоть, скрывалась за большим кожаным наплечником, ремнями перехватывающим тощую грудь принца. Он был одет в простую хлопковую водолазку мрачно-серого цвета и черные штаны. Мастер Грейден только по слухам знал, через что прошел принц за годы Инкурсии. Он пережил гибель всей императорской семьи, приют, и каким-то неведомым образом они с Консиларио Вальтаром избавили Крестейр от Них.

– С возвращением в Тэйлию, – первым протянул руку мужчина с бородкой, отвлекая Мастера от принца.

– Спасибо большое, мистер… – Грей надеялся, что не будет выглядеть глупо, не зная в лицо этого мужчину.

Он снял перчатку и ответил на рукопожатие, надеясь, что его нежелание этого делать, никто не заметит.

– Альбрехт Диспар, главный изобретатель Равталии, – вставил Кейран, и Альбрехт ему улыбнулся. – Мои извинения, я не подумал рассказать больше Мастеру Грейдену по дороге.

– Ничего страшного. Думаю, после ваших приключений и не такое из головы вылетит!

– Очень приятно познакомиться лично, – вежливо ответил Грей.

Альбрехт добродушно улыбнулся, отчего морщинки в уголках глаз стали острее.

– Не беда, что не признали сразу. Время никого не щадит, да и раньше я редко выбирался из мастерской.

– Добро пожаловать. Йохим Диспар. – Принц протянул Грею бледную ладонь.

Если бы голос можно было охарактеризовать цветом, то у Йохима Диспара он был бы серым, неприметным, пугающе пустым. Будто с нотками грусти, но при этом невыносимо усталым.

– Здравствуйте, ваше высочество. Очень приятно. – Мастер ответил на рукопожатие, ощутил кожей царапины на пальцах принца.

Грейден подумал, что он выглядит как тень самого себя. Не то чтобы он раньше встречался с принцем лицом к лицу, но, по внутренним ощущениям, от прежнего Йохима осталась, дай Создатель, половина.

– Что ж, – изобретатель с интересом посмотрел на замерших позади Мейбл и подростков, – вы, наверно, очень устали с дороги. И проголодались.

– Паулина, спасибо, что вы и ваши люди сопроводили наших гостей в целости и сохранности. Можете быть свободны, – неожиданно сказал смуглый мужчина, который все это время не встревал в разговор принца и Альбрехта.

Паулина и трое мужчин прижали правую ладонь к сердцу, поклонившись. Лишь Чад сделал это немного неуклюже, поглядывая на Роберта, словно хотел убедиться, что все сделал верно. После поклона они вышли из комнаты, прикрыв за собой двери.

– Вас накормят и выделят комнаты, – смуглый мужчина обратился уже к Мейбл и подросткам.

Он коротко махнул узкой ладонью, и к нему из-за угла выскочила парочка существ, покрытых бурой шерстью, смешно цокая копытцами. У них были небольшие, на две веточки, оленьи рожки, мягкие оленьи уши и темные глаза с длинными ресницами. Ходили они на двух ногах, хвосты были короткие, а передние лапки как у грызунов.

– Хранители Очага! – пораженно выдохнул Фергус.

– Здравствуйте, господа. – Существа вежливо поклонились и поманили удивленных детей в сторону коридора.

– Идите. Я позже подойду. – Мейбл пожала руки ребятам, приобняла Джека и затем повернулась к остальным. Судя по всему, ей стало неловко за свой вид, когда она стянула с головы шляпу.

Принц Йохим еле слышно выдохнул. В его единственном глазу промелькнуло что-то наподобие узнавания, но Грей не стал акцентировать на этом внимание и пристально смотреть.

Куда больше его сейчас волновал вперившийся взглядом в смуглого мужчину Фергус.

Тот встретил его взгляд с гордо вздернутым подбородком и идеальной осанкой.

– Прошу меня простить. Я не представился. Мое имя Вальтар Кийтас. Я Консиларио его высочества.

– Фергус. Грех, который с Мастером. – Фергус шагнул к нему, останавливаясь в шаге. В комнате воцарилась гнетущая атмосфера, стало совсем тихо. Краем глаза Мастер увидел, как Йель замер.

От Фергуса можно было ожидать чего угодно.

Грей напряженно застыл, когда Грех протянул бледную ладонь Вальтару. Они замерли друг напротив друга, и даже в человеческом обличье Грех выглядел менее человечным, чем существо перед ним.

Фергус был бледнокожим, угловатым, с хищными чертами лица и оскалом вместо приветливой улыбки. Вальтар же, в противовес, со смуглой, шоколадной кожей, мягким и благородным лицом с серьезно поджатыми губами и идеально прямой спиной казался скульптурой. Его длинные волосы были черные, прямые, лежащие волосок к волоску, на строгом костюме-тройке ни пылинки. Как будто все земное не касалось его. И это существо с осторожностью протягивало облаченную в красную кожаную перчатку руку, чтобы сжать длинные пальцы Фергуса в простом человеческом приветствии.

Тишина вокруг давила. Принц неуютно переступил с ноги на ногу, бросил нечитаемый взгляд на Грея и поджал губы. Он стоял прямо за спиной Вальтара и явно не собирался от него отходить.

Фергус ухмыльнулся, сцепился с рукой Вальтара крепче и дернул его к себе. Мужчина пошатнулся навстречу, но остался таким же прямым, только нахмурился сильнее, глядя снизу вверх на высоченного Греха.

– Не Грех, не Высший Демон. Чьего же ты рода? – Фергус прошептал это в лицо Вальтара с хищным оскалом. Это не улыбка, так скалились звери, прежде чем вцепиться в горло.

Вальтар молча смотрел на Греха, будто позволяя ему самому ответить на свой вопрос, сохраняя железное терпение и невозмутимость.

Фергус потянул носом, затем выдохнул и выпустил руку мужчины, вызывая пораженный выдох Мейбл.

– Искаженный.

– Надеюсь, ваше любопытство удовлетворено, – спокойно ответил Консиларио, поправляя перчатку. К нему сбоку подошел Йохим, мрачно глядя на Фергуса из-под русой челки.

– Да, благодарю вас.

– Иногда он меня пугает, – проговорила Мейбл так, что ее услышал только Грей.

– Только ему об этом не говори. Зазнается, – хмыкнул Грей, а про себя подумал, что после нужно будет обсудить его поведение наедине.

По спине сбежала холодная капля пота, и Мастер не хотел отвечать себе на вопрос, за кого он переживал больше: за себя и отношение принца к их персонам после такого панибратского отношения или за Фергуса, которого могли снова упрятать за решетку.

– Если мы закончили с приветствиями, то давайте обсудим дела, чтобы скорее присоединиться к юным джентльменам и леди. – Альбрехт Диспар хотел было коснуться то ли Фергуса, то ли Вальтара, но не решился этого сделать, лишь доброжелательно улыбнулся всем присутствующим. – Вы устали с дороги и пережили так много всего, что было бы кощунством с нашей стороны задерживать вас надолго.

Надо отдать должное изобретателю, обстановка в комнате стала менее напряженной. Мужчина пригласил всех присаживаться на стулья у круглого стола, чтобы поговорить.

– Расскажите, что вы видели в Теневале, – сказал изобретатель. – Нашим шпионам удалось раздобыть информацию об этом городе, но мы не успели добраться туда из-за постоянных попыток Ордо Юниус завладеть городом.

Альбрехт поднял руку, увидев, как Кейран собрался задать вопрос:

– Знаю, знаю, у вас тоже накопилось много вопросов, и мы обязательно поговорим об этом.

Мастер Грейден поглядывал на Йохима, который за все это время не сказал ни слова, доверяя вести разговор и давать распоряжения Альбрехту и Вальтару.

Спасибо Создателю, рассказывал обо всем, что они пережили, Кейран: как пересеклись с Мастером Грейденом и Фергусом, как общая дорога привела их в Теневаль, чтобы спасти детей с Даром и Охотницу, о Джейкобе и Мастерах, которые переметнулись на другую сторону, об Алоизасе, который искал своего брата и тайно служил куратором в Теневале. Именно северянин привлек больше всего внимания Вальтара и изобретателя. Мужчина заверил их, что расскажет любую интересующую их информацию.

После рассказа с минуту все сидели молча, переваривая услышанное. Мейбл обняла себя за локти, неуютно поерзав на стуле, будто заново переживая те ужасные дни. Фергус нервно тряс носком ботинка, то ли улыбаясь, то ли скалясь. Михаэль расслабленно сидел на стуле все это время, и Кейран слегка коснулся его носком туфель, чтобы тот выпрямился.

– Все-таки Ордо Юниус раскинули свои сети гораздо дальше, чем мы предполагали, – первым подал голос Йохим.

Принц обеспокоенно взглянул на Вальтара, и тот согласно кивнул в ответ.

– Что случилось в столице, пока нас не было? – Кейран наконец задал мучивший его вопрос. – Ваши люди на вокзале сказали нам о территориях, подконтрольных принцу… Какое отношение Ордо Юниус, эта кучка иноверцев, имеет к Теневалю?

– Выгнав Их из Крестейра, мир не вернулся к прежнему порядку, – сказал Йохим, и все посмотрели на него. – Народ не пожелал следовать за искалеченным мальчишкой и монстром, пусть мальчишка хоть трижды Диспар. В глазах многих я всего лишь ребенок, подчиненный Демону.

В голосе принца Грейден не слышал обиды или разочарования. Все так же он был серым и уставшим, шелестящим, словно взмахи крыльев тысячи мотыльков. Этот голос пробирал Мастера до мурашек. Если присутствующие в комнате испытывали те же эмоции от Йохима, то понятно, почему обычные люди так думали.

– Неблагодарные глупцы, – тяжело вздохнул Альбрехт. – Уж извините за мою прямоту. В годы Инкурсии лично мной было организовано подпольное общество от лица семьи Диспар, чтобы помогать пережить вторжение. А эта кучка, Ордо Юниус, перетянула одеяло на себя, завоевав доверие лицемерием и внушив народу одну простую мысль: свергнутые Боги и император не смогут больше их защитить. И в Теневале тоже были они. Из-за того, что город располагался далеко от столицы, Ордо Юниус развернулись там на всю катушку, установив свои порядки и устраивая жертвоприношение.

– Испуганные и сломленные, конечно, они поверили в Ордо Юниус и их единого Бога, которые на протяжении Инкурсии только наращивали свою мощь и веру. И людям плевать, что вся верхушка лизала ноги и тряслась у Их тронов, исполняя приказы, отправляя людей на Заводы, а детей в приюты. – Только сейчас Грейден ощутил в словах Йохима сильную ненависть, вытеснившую безэмоциональность. – И вот, когда Вальтар выгнал Их, Ордо Юниус посчитали это отличной возможностью заявить свои права, стать новыми правителями Равталии, если не всего Крестейра. Часть людей, особенно те, кто обращались к ним во времена Инкурсии и ходили на собрания, поддержали их. Этих людей оказалось так много, что вместо восстановления мира мы боремся друг с другом. Одно дело, если бы Орден хотел власти, но они хотят, чтобы в Крестейре не осталось Богов-предателей, существ и всего того, что они называют пережитками прошлого. Как можно такое позволить? Разве шесть лет существования без магии и иных созданий ничему их не научили?

Принц замолчал, тяжело выдохнув, будто такая длинная речь высосала из него все силы.

– На сегодняшний день Тэйлия похожа на лоскутное одеяло. Мы боремся за каждый район, чтобы не только выгнать оттуда Ордо Юниус, но и изменить мнение людей. – Изобретатель указал на карту на столе. – Если столица окажется в их власти, то здесь будет так же, как в Теневале.

Мастер Грейден только сейчас начал понимать смысл некоторых пометок и цветов на карте. Кэрнуол, район, где располагался Центральный вокзал и доки, был поделен на две части, в одну из которых был воткнут флажок серого цвета, а в другую – красно-зеленого. Голдиш, район банкиров и различных контор, находился во власти Ордо Юниус, как и Дэрвил, где располагалась большая часть жилых кварталов и мелких торговцев, а также где стоял храм Джиана. Грей увидел серый флажок на участке карты, где был изображен Орден Мастеров, и, казалось, застыл на нем на целую вечность. Осознание, что они не могут вернуться туда, кольнуло ржавой иглой, будто флажок пригвоздили не к карте, а к нему самому. Облегченно Мастер Грейден выдохнул, когда увидел красно-зеленый флажок на районе, где располагались их с Кейраном квартиры, и практически весь правый берег Хрустальной принадлежал принцу. Лишь над императорским дворцом не было никакой метки, что очень озадачило Мастера.

– Выходит, здесь они тоже молятся Мирзе, считая его Единым богом? – спросил Кейран, отвлекая Грея от карты.

– Как и вы, мы предполагали, что это какой-то Высший Демон, но никак не Божетсво культуры, – ответил Вальтар.

– Может, какой-то демон воспользовался его именем и осквернил символы Мирзы? – предположил изобретатель. – Сложно поверить, что один из Пяти связан с таким…

– А что с Орденом Мастеров?

– К сожалению, мы потеряли над ним контроль, – грустно покачал головой Альбрехт, указывая на карту.

– Значит, нам предстоит очень много работы, – проскрипел Кейран.

Грейдену показалось, что ком застрял у Старейшины в горле.

– Мы узнали, что вы сели на поезд до Тэйлии, и решили сразу привезти сюда, прежде чем вы бы столкнулись с кем-то из Ордо Юниус, – сказал Вальтар.

– Теперь, когда вы всё знаете, можно передохнуть, прийти в себя и обозначить дальнейший план действий. – Изобретатель разгладил несуществующие складки на коленях и поднялся. – Предлагаю присоединиться к другим гостям в обеденном зале, а уже после люди Паулины доставят Мастера Грейдена и Мастера Монтгомери к их домам. Думаю, миз и Мастер Алоизас не будут возражать стать гостями Севернолесья и остаться здесь в целях безопасности?

– Для меня честь быть гостем в доме его высочества, – тепло улыбнулся Алоизас, прижав правую руку к груди.

– Как и для меня, – ответила Мейбл.

Грей уловил, как Вальтар посмотрел на Алоизаса, немного расслабив плечи. Если бы северянин отказался, разрешили бы ему уйти?

Главл 3

Грею не терпелось попасть домой. Обед, на который их пригласил его высочество, немного затянулся, уж слишком всем хотелось поговорить о случившемся и обсудить то, что изменилось за их отсутствие.

Когда Мастер Грейден уезжал из Тэйлии, Ордо Юниус еще не настолько обнаглели, поэтому сейчас ему было странно осознавать деление города на территории. Он с трудом представлял, что ждет их, когда они покинут Севернолесье, но очень сильно хотел оказаться в собственной квартире, на своей территории, где будет тишина и покой.

Грейден искоса посмотрел на скалящегося рядом Фергуса. Он надеялся, что тот не будет слишком шумным.

Всей большой разношерстной толпой они спустились по ступеням к подъездной дороге у особняка, куда их привезли несколько часов назад. Две машины уже ждали.

В окне на первом этаже Грей заметил бледные лица Шерил, Эдена и Джека. В нем откликнулось желание махнуть им рукой, но Мастер сдержался, хмуро уставившись себе под ноги. Он очень устал от людей, от общения, и в целом их приключение выжало его досуха.

Зато Йель, как всегда энергичный, помахал сразу двумя руками, едва ли не подпрыгивая:

– Пока-пока, малявки! Еще увидимся!

– Еще бы. Их же надо уму-разуму теперь научить, – проворчал Кейран.

– Большое спасибо за гостеприимство. – Грей протянул руку подошедшему Вальтару, аккуратно пожал ее и проследил, что они с Фергусом уже более спокойно обменялись рукопожатием.

– Всегда пожалуйста. Не переживайте, ваши друзья здесь в безопасности. Мы позаботимся обо всем. – Вальтар прикрыл на мгновение веки, чуть склонив голову.

– Всегда рады вас здесь видеть, – тихо сказал Йохим. Пальцы принца казались невероятно тонкими в ладони Грея.

– Благодарю вас, ваше высочество.

– Спасибо большое за помощь еще раз. – К ним подошла Мейбл. Она улыбнулась и распахнула руки, словно хотела обнять Грея.

Мастер вцепился двумя руками в трость, буквально вдавливая ее в камень под собой. Он не хотел казаться грубым, не хотел повести себя не по-джентльменски с ней, но ничего не мог с собой поделать.

Неожиданно вперед вылетел Фергус, сграбастав Мейбл длинными руками в дружеские объятия.

– Мы рады, что ты в порядке, Охотница!

Мейбл охнула, вцепилась в рубашку Греха еще усеянными царапинами пальцами.

Грей сильнее сжал челюсти, встретив ее непонимающий взгляд. Он ожидал, что когда она освободится из рук Фергуса, то снова попытается его обнять, но Мейбл отступила.

Она поправила встрепанные, непослушные волосы, слабо сцепленные гребнем за спиной, рассеянно улыбнулась, но лезть с объятиями больше не стала.

– Правда, спасибо. Не каждый бы сунулся туда за незнакомцами.

– Это наша работа, – ответил Грей, чуть расслабившись.

– Которую вы чудесно выполнили. Я тоже был очень рад нашей совместной работе. – Алоизас с широкой улыбкой вклинился в их разговор, по очереди пожал всем руки. – Буду рад увидеться снова.

Они расселись по предоставленным машинам. Механические моторы под капотами тихо заурчали, и они выехали с подъездной площадки перед особняком. Мейбл и Алоизас еще махали им руками, медленно удаляясь, а затем густой лес скрыл фасад здания и всех, кто их провожал.

Грейден привалился плечом к дверце, без интереса следя за проносящимися мимо деревьями. Фергус, развалившийся на сиденье справа, молчал, прикрыв глаза.

На развилке перед городом их машины разъехались по разным сторонам. Кейран и Йель жили в другой стороне – на западе Норвиса, у самой границы с районом Голдиш. Квартира Грейдена находилась на севере того же района.

Их высадили на стыке улиц Роуэн и Конфлауэр. Паулина не успела даже разжать пальцы на руле, как Фергус изящно выбрался и открыл дверь перед Мастером.

Грей коротко выдохнул, выбрался наружу и чуть склонил голову:

– Благодарю вас.

– Всегда пожалуйста, Мастер Грейден. Если что-то нужно, вы знаете, где нас найти. – Паулина многозначительно посмотрела на Фергуса, затем снова завела мотор и погнала машину прочь.

Мастер Грейден обернулся: Фергус стоял посреди улицы в черной рубашке с широкими струящимися рукавами, туго перехваченными ажурными манжетами, с огромным шелковым алым бантом на шее и затянутым на талии бархатным корсетом. Он снял сетчатую юбку, болтавшуюся поверх узких брюк, но даже так казался слишком выделяющимся из толпы. Гротескный, нереальный, будто сошедший рисунок с полотна, набросанный резкими линиями. Совершенно не подходящий этому окружению.

– Мастер Грейден? – Грех удобнее перехватил ручки саквояжа, заглядывая ему в лицо.

Грейден вздрогнул, вырывая себя из оцепенения. Шум улицы резко окружил со всех сторон, заставляя Мастера подойти ближе к Фергусу.

– Вы в порядке? – снова спросил он.

– Да. Просто давно тут не был. Пошли. – Грей свернул на улицу Роуэн, обходя по кругу уличный фонтан, в котором резвились дети.

Грех незримой тенью двинулся за ним, отражаясь в стеклах витрин магазинов бело-черным силуэтом.

Мастер Грейден не соврал, он и правда очень давно здесь не был. Улица стала гораздо оживленнее, чем год назад. Почти все магазины были открыты, люди не боялись улыбаться и громко разговаривать, с балкончиков свисали длинные гроздья ампельных петуний, дикий виноград оплетал стены домов, крадясь по отсыревшим камням.

Где-то наверху стучали по крышам строители, перекладывая черепицу, пока день был солнечным и светлым.

На углу женщина демонстрировала искусно вытканные ковры и стеганые одеяла, зазывая прохожих в свою небольшую лавку, цветочный магазин следом за ней походил на изумрудный остров среди брусчатки. Пахло сдобой и горячим хлебом из пекарни, возле которой раскинулись несколько столиков с зонтиками.

Тэйлия славилась своими кофейнями на всю страну. Если ты хотел отведать самого вкусного кофе во всей Равталии, то тебе точно в Тэйлию. Интересно, насколько это оставалось правдой сейчас, с учетом того, что торговое сообщение с Джемеллой оборвалось во времена Инкурсии, а лучшие кофейные зерна добывали именно в этой стране?

И если отсутствие кофе Мастер Грейден мог еще как-то пережить, то вот от маковых круассанов не отказался бы.

Они свернули с шумной, оживленной улицы, по которой прокатилась двуколка. В переулке между домами на натянутых веревках сушились отбеленные простыни и рубашки, сияя на солнце.

– У тебя в Тэйлии есть жилье? – спросил Грей Фергуса.

– У меня давно нет дома. В столице я старался не показываться, – улыбнулся Фергус.

– Ясно. Пошли. – Грей кивком указал на высокую арку, ведущую во внутренний дворик.

С каждым шагом сердце почему-то колотилось все сильнее. Грейден давно так не нервничал, хотя обычно рядом с Фергусом чувствовал себя комфортно. Но сейчас он хотел сдвинуть свои стены и сделать то, о чем никогда не задумывался до приезда сюда.

Как будто так и должно было быть.

Дом, в котором жил Мастер, был четырехэтажным, на три подъезда, выходящих во внутренний двор. Здание было аккуратным, из добротного бурого кирпича, с покатой черепичной крышей, под которой располагались мансарды с узкими окнами. Во дворике стояли несколько деревянных ящиков, на клумбе прямо по центру возилась женщина в испачканном переднике. Под ее руками в перчатках цветущие фиалки виттрока и ярко-оранжевые бархатцы высаживались из продолговатых кассет для рассады в землю.

Услышав шаги, женщина отвлеклась от работы.

– Мастер! Рада видеть вас в добром здравии. – Женщина добродушно улыбнулась, помахав ему рукой. – Давно же вас не было.

– И вам доброго дня, мисс Рэнде, – ответил Грейден.

Мисс Рэнде удивленно посмотрела на Фергуса, но спрашивать ничего не стала. Странного вида мужчина вызвал у нее инстинктивный страх. Грех, видимо, почувствовал это, напротив, расплылся в улыбке и поклонился. Мастеру захотелось треснуть его тростью, но он лишь закатил глаза на подобное ребячество трехсотлетнего существа и перевел взгляд на землю у подъезда. Грей разочарованно поджал губы: раньше стену оплетал дикий виноград, но, к сожалению, он не восстановился после Инкурсии. Его сухой стебель так и торчал безжизненной палкой.

– Какой у вас этаж? – с любопытством спросил Фергус.

– Третий. – Грей повел его к нужному подъезду. Дверь была распахнута.

Поднимаясь на нужный этаж, Грей думал о том, что скажет, если Фергус спросит, зачем он сюда его привел. Как отвечать на вопросы любопытного Греха, Мастер не знал, но для себя решил, что это делается для того, чтобы Фергус всегда был в поле его зрения. Это ведь он притащил Греха в столицу, значит, теперь Фергус его персональная ответственность, и Грей искренне надеялся, что эта самая «ответственность» не выкинет ничего из ряда вон выходящего.

Ключ провернулся в замке слишком громко. Грей незаметно выдохнул, распахнул дверь и сразу посторонился, пуская Фергуса в свою небольшую квартиру.

– Проходи.

– Благодарю. – Фергус на мгновение склонил голову и перешагнул порог, сразу же с любопытством оглядываясь.

Грейден торопливо закрыл двери, щелкнул замком и выдохнул. Внутри все еще чувствовалось волнение, и он не знал, откуда ему было взяться. Грей не стеснялся бардака. Его не было в квартире целый год, здесь все осталось так, как ему удобно, и жестких табу на посещение своей квартиры он никогда не ставил. Но это был Фергус, и нахождение его на территории Грея почему-то вызывало непонятный спектр эмоций.

И неважно, что до этого они постоянно снимали один номер на двоих во всех постоялых дворах и спали буквально на расстоянии вытянутой руки.

– У вас уютно, – неожиданно сказал Фергус, вырывая Грея из потока мыслей.

Мастер напряженно застыл в коридоре, выходящем на кухню, смежную с гостиной. По правую сторону была дверь его комнаты и кабинета.

Фергус разулся, аккуратно поставил саквояж на пол и прошел вперед, а Грей остался стоять в проходе, как будто чужой. Сердце бешено билось в горле. Хотелось выдрать его и вышвырнуть вон из квартиры, чтобы не путало мысли.

Грей тоже снял обувь, сделал шаг и остановился. Он бережно провел ладонью по стене в коридоре, обклеенной старенькими обоями. Цвет выбирал специально светлый, нейтральный, чтобы избежать визуального шума, но в итоге все равно повесил на свободную стену парочку небольших картин.

Чувствовалось, что в квартире долго никого не было: пахло древесиной и какой-то пустотой. Раньше даже в коридоре витал запах трав, но Грей отсутствовал здесь год, и он тут не готовил ни еду, ни эликсиры, поэтому все выветрилось.

Мастер незаметно подошел к двери в комнату, пока Фергус осматривался в гостиной, приоткрыл ее и заглянул внутрь, чтобы убедиться, что всё в порядке и всё на своих местах.

Кровать стояла у окна с задернутыми шторами так же, как он ее оставил в то утро: аккуратно заправленная, накрытая сверху зеленым пледом. На столе стопка книг, пустой графин со стаканом, сундук со стеклянными флакончиками, стопка бумаги, придавленная пресс-папье в виде пирамиды из лазурита. Тот же самый шкаф с шляпными коробками наверху, комод из крепкого дуба на бронзовых ножках. И сотни книг на полках.

Было приятно вернуться домой, в тишину, в свой собственный порядок, где все только так, как удобно тебе самому. Грей закрыл дверь, мечтая дождаться вечера и поспать в собственной постели впервые за долгое время.

Мастер потер ладонями лицо и прошел следом за Грехом, беря себя в руки.

– Спать будешь на диване, здесь, – прочистив горло, сказал Грей. Он прохромал в сторону стола, окинул взглядом книжные шкафы и забитые растениями подоконники и напольные подставки. – Книги ставь на те же места, если берешь. С растениями аккуратнее, не урони.

– Я же не кот, – добродушно усмехнулся Фергус.

– Кто тебя знает. – Грей дал себе волю криво улыбнуться.

Внутренне его немного отпустило. Фергус с интересом читал названия на корешках книг, осматривал полки и цветочные горшки и вопросов задавать не стал.

– Как странно, – внезапно сказал Фергус.

– Что именно?

– Вы вроде говорили, что вас тут не было год. А растения политы. – Грех подцепил длинными бледными пальцами глянцевый листок толстянки.

Грей уперся руками в стол, чуть царапнув ногтями деревянную поверхность. Что-то внутри дернуло от вопроса, от тона голоса Фергуса, но Мастер не стал заострять на этом внимание. Вместо этого он неожиданно для себя отметил, что кожа Фергуса стала менее бледной и весь он словно… очеловечился после Теневаля.

Грей осознал это только сейчас, и собственная невнимательность вызвала в нем глухое раздражение: так и сноровку недолго потерять.

– И пыли нигде нет, – снова заговорил Фергус, продолжая играть своими длинными пальцами в цветах. Он стоял в импровизированной оранжерее в углу гостиной, окруженный солнечным светом, и улыбался тонко, без оскала, и весь казался таким естественным и настоящим, что Грей растерял все слова, что хотел сказать.

Словно он видел эту же сцену много лет назад, но только не мог вспомнить подробностей.

– Мастер?

– Ричард следил за квартирой, пока меня не было. Я просил его поливать растения, – спокойно ответил Грей.

– Ричард?

– Да.

– Кто это?

Голос Фергуса прозвучал спокойно, но Грей заметил, как хищно блеснули его глаза. Он перестал трогать растения, сцепил руки замком за спиной и наклонил голову набок, точно любопытная птица. У Мастера мелькнула мысль, что этот жест он неосознанно скопировал у бывшего учителя, но озвучивать не стал. Бешеная собака и хозяина кусает. Рубашка натянулась на его угловатых плечах. Грей вдруг понял, что научился читать его малейшие изменения в настроении будто по щелчку пальцев. Грех ощутимо напрягся.

Грей раздраженно выдохнул, набрал воды в чайник и поставил на плиту, чиркая спичкой:

– Мой друг.

– Хороший друг?

Грей услышал, как Фергус подошел к нему сзади, и обернулся, упираясь бедрами в столешницу. Фергус выглядел спокойным, и это был красный флаг.

– Ричард хороший человек. Я давно его знаю, – ответил Мастер.

– Такой же, как Мастер Монтгомери? – Фергус больше не приближался, но смотрел пытливо, жгуче.

Грей утомленно закатил глаза, скрестив руки на груди:

– Фергус. Не обязательно кидаться на каждого моего знакомого.

– Но Кейран тот еще говнюк, хотя и ваш знакомый.

– Это другое.

Фергус задумчиво замолчал, стиснув челюсти. Наступила тишина, разбавляемая только шумом с улицы и шипением чайника на плите. Грей чувствовал, как больно впивается ребро стола в бедра, как взмокла спина под рубашкой от духоты в квартире. Он смотрел прямо в лицо Греха, находясь с ним на расстоянии вытянутой руки, и ни капли не боялся. Он знал, что Фергус ничего ему не сделает, но не был уверен, что тот не тронет остальных.

– Ричард – мой хороший знакомый. Он работает в аптеке недалеко отсюда. Смешивает лекарства и нередко делал их для меня, так мы и познакомились много лет назад. Даже не думай трогать его, – как можно спокойнее и тверже сказал Мастер.

– Я и не собирался. – Лицо Фергуса прорезал оскал.

– Не ври мне.

– Простите.

– Доиграешься – начерчу в углу пентаграмму, будешь стоять как фикус, – проворчал Грей, отталкиваясь от стола. Он подхватил трость, тыльной стороной ладони уперся в плечо Греха, чуть отталкивая с пути. – Пойду разберу вещи. Раз уж пришел на кухню, то доставай чашки, в верхнем ящике.

Он не стал оглядываться на то, как Фергус засуетился и зашуршал по ящикам – слишком по-хозяйски.

Не спеша они выпили чай, распаковали вещи, сходили в ближайшую продуктовую лавку и закупились в пекарне.

Грею было дико странно делить такие бытовые заботы с кем-то. Он привык всегда справляться один. Разве что просил помощи у Ричарда в поливе растений, но это было не то же самое.

Грею очень хотелось сказать Фергусу, чтобы тот знал, что он пригласил его к себе только потому, что чувствует ответственность и должен следить за ним. Он не хотел признаваться самому себе, что ему было комфортно с Грехом, гораздо комфортнее, чем без. Он вспоминал Теневаль, как оказался впервые один, и ему совершенно не хотелось испытывать это дурацкое тоскливое чувство в своей собственной квартире.

Грейден не хотел никому открываться, но так уж вышло, что этот Грех вцепился в его ребра своими костлявыми пальцами и сам развернул его, точно подарок. И страшнее было столкнуться с его реакцией на то, что он увидит, поэтому Грею так хотелось предусмотреть все неловкости, чтобы поставить хоть какую-то хлипкую стену между ними.

Но Фергус ничего не спрашивал, свои едкие комментарии кидал только в прохожих и тащил бумажные пакеты с таким видом, как будто он жил тут уже лет двадцать.

«Хотя чего я удивляюсь. Мы жили вместе больше двух лет, по его словам. Для него все это привычно. Это я как уж на сковородке».

До глубокой ночи они проговорили обо всем, что случилось, и выпили не одну кружку чая. После Теневаля у них не было возможности остаться вдвоем в их внезапной компании, поэтому поговорить и обсудить все так и не смогли.

Фергус не хотел рассказывать подробности того, что было в тюрьме, но Грей настаивал, и пришлось все выложить. Он не стал озвучивать свои мысли по этому поводу, да Фергус и не спрашивал, понял по одному только взгляду. Мастер в ответ рассказал все, что было в Теневале за тот месяц, потому что так было честно.

Ты – мне, я – тебе.

Тем было так много, что они совершенно потерялись во времени. Грей с удивлением обнаружил на часах три ночи, когда Фергус внезапно зевнул, прикрываясь рукой.

– Наверно, надо поспать. Думаю, мы успеем еще обсудить остальное, – улыбнулся Грех. В полумраке кухни его улыбка выглядела несколько зловещей, но Грея она не пугала.

Он согласно кивнул, устало потирая переносицу. С этим болтливым Грехом можно хоть всю ночь языками чесать, а меньше тем для обсуждений не становилось. Он знал все и обо всех, мог поддержать любую тему, а еще вываливал на Мастера тонны не особо нужной информации и своих историй, так что у него под конец голова была просто забитой.

Но даже так после разговора с Фергусом не становилось тяжело, не было ощущений опустошения социальной батареи, как после общения с людьми.

Грею было комфортно.

С этой мыслью он забрался в собственную постель, устраиваясь на свежих простынях. Он думал, что не сможет спокойно уснуть, когда в его квартире на ночь остался кто-то еще, но провалился в сон, едва прижался щекой к подушке.

* * *

Утренний свет проникал через тонкий тюль крадучись, как охотящийся кот. Блеклые пятна пестрили на столешнице, дверцах шкафчиков, путались в подвешенных на стене пучках трав и зарывались в складки чистых полотенец. Пахло по-домашнему уютно поджаристым хлебом и теплом, пока пузатый чайник с зачищенным боком подскакивал на плите.

Фергус зевнул, прикрывая рот ладонью, и грузно опустился на стул, вытягивая под столом длинные ноги. Он знал, что выглядел по утрам непрезентабельно в сравнении со своим тщательно выверенным обликом, но ничего не мог с собой поделать. Иногда ему действительно было тяжело просыпаться, особенно когда до этого его организм работал в усиленном режиме. После Теневаля он потратил много энергии на регенерацию, но отдыхать себе не давал. Поэтому в квартире у Мастера, когда он почувствовал себя в безопасности, тут же отрубился как по щелчку пальцев.

– Доброе утро, Мастер. – Он ловко сгреб встрепанные после сна волосы в лохматый пучок, с трудом фиксируя густые пряди тонкой лентой. Затем поправил перекрутившуюся рубашку и застегнул верхние пуговицы, пряча темную отметину под ключицей и уродливые шрамы.

– Доброе утро, – тихо ответил Грей, бросая взгляд через плечо.

Он стоял к нему спиной, что-то нарезая на разделочном столе, уже собранный и одетый. Рядом на тарелке исходили паром поджаренные гренки из белого хлеба, и еще партия скворчала на сковороде. Грей оставил нарезанный сыр, схватил деревянную лопатку и переместился к плите, чтобы перевернуть их.

Фергус лениво подпер рукой щеку и зачарованно оглядел его ровную спину с прорисовывающимися под тканью рубашки крыльями лопаток. Грех всегда вставал раньше Мастера, но сегодня все пошло не по плану и вместо обаятельно помятого и сонного Грейдена за столом сидело самое заспанное в Крестейре чудовище.

К сожалению, в этот раз потребовалось спать много и долго, чтобы не чувствовать себя старой развалиной, по которой еще и проехался грузовой состав поезда несколько раз подряд. Слишком много сил Грех потратил в Теневале.

Фергус вздохнул и отложил мысли о собственной усталости в дальний ящик, как делал всегда со всем, что касалось его самого.

Он снова перевел внимание на Грейдена, рассматривая его коротко стриженный загривок и вздрагивающие от выверенных движений плечи.

– Помощь нужна?

– Сделай кофе и просыпайся уже, – Грей ответил быстро, как будто ждал от него хоть каких-то слов. В его голосе не было привычного холода и отстраненности, и от этого руки Фергуса покрылись мурашками.

Он улыбнулся в ответ, непринужденно поднялся с места, шурша босыми ступнями по теплому полу, ловко выключил начинающий свистеть чайник и по-хозяйски забрался в подвесной шкафчик за кружками.

– Уже знаешь, где все лежит, – внезапно прокомментировал Грей. – Похвально.

Фергус расплылся в наглой улыбке, хватая жестяную банку с кофе:

– Я очень быстро всему учусь. Хвалите меня больше, и я расскажу свой секрет.

– Пожалуй, откажусь. А то ты сядешь на шею, – добродушно фыркнул Грей.

– Обижаете, Мастер! – Фергус театрально ахнул, приложив ладонь к груди, где заполошно билось сердце. – Разве же я обладаю наглостью?

Грей приблизился к нему на расстояние ладони, Фергус чувствовал тепло его плеча даже через ткани их рубашек. Он внимательно проследил за тем, как Грех готовит кофе, затем поднял голову, и у Фергуса из-под ног ушли пол, земля и вообще вся Равталия разом.

– Ты еще спрашиваешь. Ты очень наглый Грех.

На доли секунды их взгляды пересеклись, и Грех отметил, какой светлый цвет радужки у Мастера в солнечном свете, а затем Грей так же непринужденно отстранился обратно к плите.

Фергус вернулся к засыпанию молотых зерен, чувствуя, как по спине прокатился жар. Он едва заметно тряхнул головой, выбрасывая все ненужные мысли, и отправился к плите варить кофе.

Теплый ветер легонько трепал светлые занавески, трогал растущие на подоконнике в горшочках травы и подхватывал смешанные ароматы кофе и гренок.

Мастер принялся раскладывать еду на столе, двигаясь так легко, словно никогда не испытывал болей. Его трость стояла рядом, прислоненная к кухонному гарнитуру. Фергус искоса глянул на свои скрытые рубашкой предплечья и одобрительно хмыкнул: его способ работал.

Он ловко стащил ковш для кофе с плиты, с осторожностью поднес к кружкам, разливая. Ему все еще было очень странно ощущать себя на кухне Мастера Грейдена, да и в его квартире в целом.

До этого момента они постоянно перемещались, что-то происходило, и у него буквально не было времени подумать обо всем. Но сейчас он стоял сонный, разморенный домашним уютом, и в этой гармонии алой вспышкой била в мозгу мысль о том, что это все территория Мастера Грейдена.

Грей, тот самый угловатый замкнутый мальчишка, читающий стопки книг целыми днями, задающий миллион вопросов и достающий макушкой Фергусу до живота, теперь взрослый человек.

Уже мужчина, со своими порядками в этой квартире, своим бытом и привычками. Двадцать лет он жил один, без Фергуса, и появление Греха в его квартире ощущалось неправильным, выходящим за рамки. Не то чтобы Фергус считал себя лишним в его жизни, но…

Грех посмотрел на трость, помешивая кофе.

Он ничего не сделал.

– Ты сегодня много молчишь. – Голос Грея раздался прямо за спиной.

– Я просто еще не проснулся, – тут же взял себя в руки Фергус, хватая кружки и разворачиваясь к столу.

– Я бы хотел сказать, что мне это нравится, но это больше напрягает.

– Это почему же?

– Ты сам на себя не похож, – тихо ответил Грей.

Фергус заулыбался:

– Я просто все еще сонный, правда. Сейчас я выпью кофе, и мне станет гораздо легче, вот. – Он прихлебнул из своей кружки и прикрыл глаза, раскатывая по языку приятную горечь. Жаль было не чувствовать вкуса, но Фергус уже привык за столько лет.

Грейден смерил его нечитаемым взглядом, как будто взвешивал внутри решение: верить или нет этой показушности. Но потом тяжело вздохнул, опустился за стол, жестом приглашая присесть Фергуса, и притянул к себе кофе.

– Захочешь – расскажешь.

– Спасибо, – благодарно выдохнул Фергус. Ему правда было сложно открываться и говорить все как есть. Да, он пытался учить маленького Грея тому, что нельзя держать все в себе, что надо всегда говорить словами через рот, чтобы тебя понимали и ты понимал окружающих. Но самого себя в этом исправить не смог.

Да и Грейден с тех пор еще больше закрылся.

Фергус начал говорить обо всем на свете, чтобы не провалиться в очередной поток мыслей. Грей поддерживал разговор, но его цепкий взгляд давал понять, что он все знал.

Знал, но ничего не говорил и не спрашивал, потому что наверняка интуитивно чувствовал: пока не время. Это была их общая черта – смотреть, понимать, но не говорить ничего друг другу. Каждый всегда ждал отмашки на то, стоит ли задавать вопросы, поднимать тему и отколупывать старые раны.

Фергус не знал, откуда у них так быстро возникло такое взаимопонимание, но ему было приятно.

Их идиллию прервал стук в дверь. Мужчины оба застыли с уже вторыми кружками кофе, синхронно повернулись в сторону коридора. Они немного посидели в тишине, как будто думали, правда стучали или послышалось, но вот стук раздался во второй раз, и Фергус поднялся.

– Я открою.

За дверью испуганно дернулся высокий юноша с небрежно растрепанными светлыми волосами. Он удивленно застыл, когда заметил в дверном проеме Фергуса, взирающего на него сверху вниз с доброжелательным, как тот сам считал, оскалом:

– Здравствуйте. Вы к кому?

– 3-здравствуйте. – Парнишка еще шире распахнул глаза, неловко прижимая одной рукой к себе сумку, а вторую протягивая для рукопожатия. – Я Ричард. Здесь жил Мастер Грейден. Я слышал, он вернулся.

Фергус бросил безразличный взгляд на бледную ладонь парня, недовольно поджал губы и выпрямился, став еще выше. Даже в домашней одежде и с неопрятным пучком на голове он умел вселять страх в людей.

– Ричи, значит… Мастер Грейден сейчас занят. До свидания. – С этими словами Фергус попытался захлопнуть дверь прямо перед носом оторопевшего Ричарда, но внезапно между дверью и косяком втиснулась трость, не дав ей закрыться.

Фергус испуганно отдернул пальцы от ручки, когда почувствовал, как по его боку теплом скользнул Грей, упираясь острым локтем прямо в ребра.

– Я дома. Здравствуй, Ричи, – поприветствовал окончательно шокированного парня Мастер. Он распахнул дверь обратно, затем ловко перехватил трость и уперся набалдашником прямо в грудь Фергуса, оттесняя его в сторону. – Проходи.

– Спасибо. – Ричард опасливо покосился на них обоих и быстро прошмыгнул мимо, внутрь квартиры.

– Фергус, – тяжело обронил Грей, едва парень скрылся в гостиной.

– Я думал, это посторонний, – осклабился Фергус.

Грей медленно отнял трость от его груди, скользнул выше и уперся птичьим черепом прямо под подбородок Греха, чуть надавливая и заставляя держать голову ровно.

– Ты знал, что это Ричард.

– Знал.

– И не хотел его пускать.

– Он мне не понравился.

– Фергус. Веди себя хорошо, иначе тебе придется искать другое жилье. – Мастер смотрел пронзительно, прямо в самое нутро. Фергус чувствовал аромат горькой полыни и цитруса так ярко, что почти задыхался. Он бы хотел провести бесконечность времени, будучи придавленным к косяку двери тростью, клюв черепа которой он ощущал горлом, но в квартире был посторонний.

Фергусу очень хотелось бросить еще что-то язвительное в адрес Ричарда, вцепиться в него зубами хоть словесно, но Грейден смотрел выжидающе, крепко держал тростью, и Греху пришлось выдохнуть свою ярость.

– Хорошо, Мастер.

Грей убрал трость, и Фергус ощутил разочарование, что момент прошел.

– Серьезно, ты не можешь кидаться на всех, кто тебе не нравится, – покачал головой Мастер. А затем снова тяжело оперся на трость и прохромал в гостиную. Фергусу хотелось сжать от тоски зубы так сильно, чтобы они раздробились в мелкое крошево, но Грей неожиданно поманил его за собой, и всю злость и негодование как рукой сняло.

Уже в проходе из коридора на кухню Грей неожиданно остановился, так что Фергус едва не налетел на него. Трость на мгновение прижалась к голени, скользнула гладким шафтом по брюкам, безмолвно останавливая.

– Пока Ричи поглощен своей сумкой, хочу тебе напомнить о нашем разговоре перед Теневалем.

Фергус чуть издевательски не рассмеялся, когда заметил запутавшегося в ремне парня, роющегося в почтальонке, но сдержался и внимательно прислушался.

– Ты не можешь нападать на всех. Другие Мастера еще существуют, и они могут тебя изгнать, если сочтут опасным. Не нужно никого провоцировать. Оставь статус Потрошителя позади, – тихо проговорил Мастер. Его голос звучал, как обычно, ровно и отстраненно, как будто он пересказывал ему новости с первой полосы газеты «Тэйлия сегодня», но Фергус чувствовал, как колебался его эмоциональный фон.

– Вы помните шутку про мой прах в баночке? – хищно оскалился Фергус.

– Помню. Таскать с собой не буду, закину в дальний ящик. Так что подумай на досуге, – ворчливо ответил Грей, легонько шлепнув его тростью. Затем он прошел в кухню, забирая с собой тепло, запах полыни и дрожащий от нервного напряжения воздух.

Фергус жадно вдохнул его след, раскатывая вкус по языку. Хотелось облизнуться, точно голодный пес, но Ричард смотрел на него с таким плохо скрываемым страхом, что Фергус пересилил себя и сделал более человеческое выражение лица.

– Вышло недоразумение, мне очень жаль, – сквозь зубы проговорил Фергус, подходя к столу.

– Да всё в порядке, – отмахнулся Ричард, нервно комкая сумку. Он протянул руку снова для рукопожатия, глядя на Фергуса недоверчиво. – Я Ричард.

– Фергус, – неохотно выдохнул Фергус, пожимая чужие пальцы.

– А вы?..

– Встретились во время путешествия. Он пока остановился у меня, – ответил за него Грей.

Фергус быстро разорвал прикосновение, криво улыбнувшись:

– Я поставлю чайник?

– Да, – кивнул Грей.

Фергус грациозно обогнул стол, подхватил их грязные кружки и поставил в раковину. Затем набрал воды в чайник, провернув медный вентиль, и поставил на плиту с длинными чугунными ножками. Он сделал вид, что режет хлеб, с интересом слушая, что скажет Ричард.

– Ох, спасибо, Грейден, но я заскочил по пути. У меня тут доставка недалеко, просили отнести лекарства. Я слышал, что ты приехал, заскочил отдать ключи и книгу по лекарственным травам, которую позволил себе взять в твое отсутствие, и узнать, как дела. – Парнишка торопливо протянул увесистый том с потрепанными краями.

– Благодарю за заботу о растениях. – Грейден провел ладонью по обложке книги, держа ее в руках. – Пыль мог и не трогать.

– Да мне было несложно! Если что-то надо, то… – Воодушевленную речь Ричарда прервал лязг ножа, клацнувшего о точильный камень. Ричи испуганно покосился на Фергуса, и тот улыбнулся:

– Извините, рука соскочила.

На самом деле ему было нисколько не жаль. В лице Мастера Фергус прочитал четкое желание швырнуть в него книгой, но он лишь выдохнул, плотно стиснув челюсти.

В дверь снова постучали.

– Дурдом какой-то, – обронил Грей.

– Ох, я побегу уже, наверно. К вам еще пришли, буду рад увидеться снова. Если что, ты знаешь, где меня найти. До свидания, Фергус, – так же взволнованно попрощался Ричард.

– До свидания, Ричард. – Фергус сделал самое милое лицо из своего арсенала. Грейден отправился его провожать, а заодно узнать, кто там еще пожаловал, но его взгляд осуждающе прошелся по Фергусу с ног до головы, прежде чем он покинул кухню.

Плечи Фергуса снова напряженно сжались, едва он услышал знакомый голос в коридоре.

Он только расслабился с уходом из поля зрения Ричарда, как на кухню влетел вихрем Кейран.

– О Создатель, Грей, что за мужик у тебя на кухне? – опешил Кейран, не признав Фергуса со спины в домашней одежде.

Фергус обернулся с самым возмущенным видом.

– Это я, вообще-то.

– А, так это ты, Грех. Не признал тебя в таком виде, – кисло заметил Кейран.

– Ваша гиперфиксация на его внешности начинает меня напрягать, Мастер Монтгомери, – недовольно сказал Грей.

– А тебя вообще не волнует? Он же с тобой рядом трется, хоть бы приличнее оделся! – возмутился Кейран.

– Не голый, и на том спасибо. О Джиан Защитник, у меня ощущение, что это не квартира, а проходной двор. – Грейден прислонился бедрами к столу и скрестил руки на груди.

– Надеюсь, что у вас веская причина для столь раннего визита. – Фергус улыбнулся настолько приторно, что у самого свело зубы от сладости.

– У нас с Мастером Грейденом есть дела и работа, в отличие от приколебавшихся ни с того ни с сего чудовищ, – фыркнул Кейран, сжимая кулаки. Грейден по его правую сторону закатил глаза.

– У нас с Мастером Грейденом тоже есть работа. Если вы чего-то не знаете, то это не значит, что этого нет, – холодно отрезал Фергус.

– Твоя работа – это пускать пыль в глаза и на уши приседать, чтоб нажраться.

– На вас бы ни пылинки не потратил.

– Но сожрал бы, и так только дай тебе волю. – Красивое лицо Кейрана сморщилось, будто он проглотил горсть клюквы.

– И не притронулся бы. Серьезно, вам надо написать книгу «Сто способов нажраться. Пособие для Грехов». Вы слишком в этом сведущи. – Фергус издевательски улыбнулся, раскрывая масленку, чтобы намазать на хлеб масло.

– Написать книгу и запустить ею в тебя. – Кейран ткнул пальцем в него, начиная полыхать от раздражения.

– Вы отвратительно себя ведете.

– Не отвратительней, чем твой вкус в одежде.

Фергус не выдержал, проворачивая нож в пальцах так, словно это был кинжал, втыкая в стол. Он подался вперед, едва сдерживаясь, чтобы не запустить этот нож прямо Кейрану в лицо. Вкус в одежде – это то, на что такие, как Кейран, даже посягать не смели, и прощать это Грех не собирался.

Монтгомери не вздрогнул, но заметно напрягся от резкой смены обстановки. Фергус видел, как за круглыми стеклами очков дрогнули его зрачки. Он немного, но напугался.

Вперед вышел Грей, крепко сжимая пальцами набалдашник трости.

– Фергус. Положи нож для масла на место и не порть столешницу.

Грех послушно вытащил нож, поглаживая пальцами небольшой надрез в дереве.

– Клянусь, Монтгомери, когда-нибудь я отрежу ваш гнусный язык! Как только Йель это выносит? – прошипел Фергус.

– Миэ на мой язык не жаловался.

– Хватит. – Грей посмотрел на Кейрана. – Не хочу ничего знать об этом. Я просил не провоцировать Фергуса.

– А, то есть сомнения в его адекватности есть? – тут же накинулся Кейран.

– У меня скоро будут сомнения в вашей. Хватит устраивать этот цирк. Я мечтал оказаться в своей квартире в тишине и покое. Если вы пришли нарушать это, то я попрошу вас уйти, – холодно отчеканил Грей. – Мне вашей ругани до приезда в Тэйлию хватило.

– Мои извинения, – через силу процедил Кейран. Фергус интуитивно понял, что извинился он только перед Греем, и раздраженно фыркнул, возвращаясь к своему занятию. Ему было плевать, что о нем думал вечно недовольный Монтгомери, пока тот хорошо относился к Мастеру Грейдену. Нет, прощать слова про вкус в одежде он не будет, потому что это все же святое, но в остальном пусть хоть как называет. Фергусу было все равно.

Перегнет палку – получит этой самой палкой в ответ. Фергус не мог похвастаться ангельским терпением.

Чайник с шумом выпустил струю пара, и Фергус поспешно выключил конфорку.

– Так что вы хотели? – спросил Грей.

– Его высочество и Вальтар хотели бы кое-что обсудить, раз теперь у нас общее дело.

– О, вы смотрите, как быстро вливаетесь в работу, – не забыл уколоть Грейден.

– Какой ты злопамятный.

– Ну что вы, вовсе нет.

Фергус стоял спиной, наливая чай, но даже так чувствовал, как краснеет Кейран, не находя, чем возразить. Мастер Грейден еле слышно вздохнул, и Фергус услышал его тихие шаги с перестуком трости.

– Присаживайтесь. Расскажете, что узнали.

* * *

Было уже поздно, когда Альбрехт Диспар вернулся в свою комнату, плотно закрыв дверь на замок. Мужчина бывал здесь так редко, что покои казались ему чужими. С раннего утра он занимался делами поместья или пропадал в дальних комнатах западного крыла, оборудованных под мастерскую. Восстановление механизмов после Инкурсии – былого богатства Тэйлии и результатов труда его гениальной персоны – было самым важным для Альбрехта. Его манили новые идеи, которые словно витали в воздухе и их можно было ухватить руками – его гениальными руками – и воплотить в реальность. Только последние годы изобретатель чувствовал, что смысл жизни вывернули наизнанку.

Альбрехт подошел к прикроватной тумбочке, расстегнул запонки и ослабил платок на шее. Руками растрепал идеально уложенные волосы, которые даже к вечеру не потеряли свой вид. Он посмотрел на шершавые пальцы со следами въевшегося машинного масла и вскинул взор к потолку:

– Слишком много ты на меня взвалил… – выдохнул Альбрехт, обращаясь к кому-то невидимому или к самому себе.

Проследовав к большому платяному шкафу, встроенному в стену, мужчина распахнул дверцы, раздвинул руками висящую одежду и отыскал у дальней стенки небольшой рычажок. Изобретатель потянул его на себя и, услышав глухой щелчок, толкнул ладонью стенку, а затем отодвинул, открывая проход в темноту. Забраться в шкаф было тяжело для мужчины его комплекции, но он проделал это, закрыв за собой дверцы и поставив стенку на место: он снова мог открыть ее другим рычажком с этой стороны.

Из кармана брюк Альбрехт достал круглое устройство в металлической оправе размером с небольшое яблоко. Нащупав кнопку на гладкой поверхности, мужчина нажал на нее. Металлическая оправа с жужжащим звуком разошлась в стороны, выпуская на свободу свет, исходящий от кристально чистого циболита. Одно из самых любимых изобретений Альбрехта – личный фонарик, стоящий целое состояние, но незаменимый в его работе. Свет от циболита способен распространяться повсюду, освещая даже самые мелкие и потаенные отверстия, что было очень ценно при создании механизмов. Это изобретение он придумал еще в годы учебы в университете и назвал «Малум».

Прибор осветил перед собой маленький коридор с каменными ступеньками, ведущими вниз. Здесь едва мог пройти один человек, и изобретатель, испытывая дискомфорт от давящих стен, поспешил спуститься. На стенах были начертаны пентаграммы. Если бы на них взглянул Мастер, то без труда опознал бы отпугивающие существ и духов знаки. Никто из живущих в Севернолесье существ, даже сам Вальтар, не мог найти это место.

Альбрехт Диспар бывал здесь еще ребенком и знал про тайную комнату, поэтому выбрал именно ее своей спальней, хоть все и удивились, почему мужчина решил ночевать так далеко от мастерской. Ему очень повезло, что Йохим об этом ничего не знал и в детстве они с братьями и сестрами здесь не играли.

Пройдя по ступенькам, изобретатель оказался в небольшой комнате. Она была абсолютно пустой: из мебели присутствовали только книжный шкаф и низенький столик, уставленный блюдами с подношениями, плоскими подсвечниками и курильницами с благовониями. Перед столом в выдолбленной в камне нише с распростертыми по сторонам шестью руками улыбался Мирза. Украшения на его мраморной груди, бедрах, руках и голове светились чистым серебром, губы изогнулись в благосклонной улыбке. Чуть ниже, прямо под ногами статуи, стояло прислоненное к стене зеркало в серебряной оправе.

Изобретатель зажег свечи и благовония у алтаря, присел перед зеркалом и закрыл глаза, очищая голову от мыслей. Альбрехт старался успокоить внутренний диалог, слушая тихое потрескивание пламени свечей. Комнатку наполнил аромат парафина и цветов аканта, символа Божества Искусства.

Вдруг Альбрехт снова ощутил себя четырнадцатилетним подростком, делающим подношение одному из Божественных Братьев. Будто наяву он чувствовал солнечный свет, бьющий сквозь цветные стекла витражей в храме Мирзы, запах вытяжки из цветов аканта, ловил блики на гладкой серебряной поверхности статуи и вслушивался так сильно, что звуки внешнего мира перестали для него существовать. В тот момент мальчик искал вдохновения для своих первых серьезных изобретений и открытий, преисполненный желания изменить мир к лучшему. Когда голос Божества прозвучал в его голове, Альбрехт Диспар сперва подумал, что сам себе его придумал. Мальчик вглядывался в лицо статуи, широко распахнув серые глаза от удивления и благоговения. Он почти физически ощущал, как тонкая серебристая нить тянулась из груди статуи и проникала в середину его лба.

– Вместе мы изменим этот мир, Альбрехт. Ты и я, моя воля.

Тот день стал самым важным для изобретателя. Однако он не осмелился рассказать о разговоре с Божеством ни отцу, ни брату, бережно оберегая свою тайну всю жизнь.

С тех пор минул не один десяток лет. Трепет и благоговение смешались с горечью и сомнениями, подогреваемые на углях веры, но мужчина шел за своим покровителем, несмотря ни на что.

– Да восславится в звездах твой лик, Мирза, – прошептал изобретатель.

Комнатку огласил тихий звон, затем зеркальная гладь пошла волнами, и небесно-синие глаза посмотрели на Альбрехта с добротой и любовью. Он смотрел так каждый раз…

– Да осветят звезды твой путь, мое дитя.

Голос Мирзы всегда был текуч, словно чистейший ручей. Когда он смотрел прямо, когда улыбался, протягивал руки в открытом жесте, все это напоминало сияние луны в темную ночь и россыпь Звездного пути по черноте неба.

– Они прибыли. Все, как вы и говорили. – В голосе изобретателя слышалась усталость, будто он разговаривал с кем-то выше себя по статусу, но не с одним из Пяти.

– Досадно. Но они оказались сильнее, чем мы предполагали.

Изобретатель прикусил губу, услышав нотки разочарования в голосе Божества. Тот обхватил серыми пальцами острый подбородок. В мутной ряби зеркала Его было видно нечетко, но даже так Альбрехт заметил, как мягко рассыпались по плечам темные локоны, едва Мирза наклонил в задумчивости голову.

– Мы должны избавиться от них. Они знают слишком много.

– Как прикажете. – Изобретатель покорно склонил голову, сложив ладони перед грудью. Запах аканта стал гуще, щекотал ноздри и глотку, как будто Мирза пытался забраться внутрь него и прочитать все его мысли. – Даже от Грейдена?

– Да. Ты же знаешь, как обстоят дела.

– Пернатый не взбунтуется?

– Он не узнает, если ты подставишь Мастера.

Альбрехт хотел бы возразить, что в составлении гениальных планов он не настолько хорош, как в изобретении механизмов, но язык словно онемел. Он не мог противиться Мирзе, не мог отказать и ставить под сомнение Его волю, поэтому просто коротко кивнул.

Мирза почувствовал его мысли, мягко улыбнулся. Его ладонь потянулась вперед, и, если бы не зеркало, его божественные длинные пальцы, украшенные перстнями, коснулись бы лица мужчины.

– Ты лучше, чем ты думаешь. Ты справишься. Я же говорил тебе, ты – самое гениальное создание, когда-либо жившее в Крестейре. Ты – мои глаза, мои руки, мой язык. Ты все сделаешь правильно, и звезды будут освещать тебя, подобно солнцу днем.

– Благодарю за такое доверие, – ошарашенно прошептал изобретатель, глядя в глаза, глубокие, точно воды Единого океана.

– Ступай, дитя мое. Да осветят звезды твой долгий путь.

Глава 4

Большой, просторный зал Советов не изменился с их последнего посещения. С тех пор как прибыли в Тэйлию, они регулярно собирались здесь, чтобы решать все насущные вопросы, и менялись лишь флажки на карте, растянутой на огромном круглом столе. Сейчас пару флажков серого цвета на окраине сменились красно-зелеными, что не могло не порадовать Кейрана. В остальном обстановка вокруг оставалась прежней: те же забитые книгами шкафы со стеклянными дверцами, диван, кресла и пара фикусов в глиняных горшках на полу. Через высокие вытянутые окна комнату заливал солнечный свет, жаркими пятнами ложась на паркет и потертый ковер у кресел.

Еще одно изменение Кейран заметил, когда за ними закрылись двойные двери и скрипящие механические звуки резанули слух. Высокие, с человеческий рост, механизмы в виде отливающих медью стрекоз вежливо склонили треугольные головы со стеклянными глазами. Их руки, оканчивающиеся острыми лезвиями, внушали страх, а ноги были неестественно длинными, тонкими, словно колья.

– Извините. Они немного поскрипывают. Повреждения после Инкурсии оказались слишком серьезными, – виновато проговорил Альбрехт.

– Вы сумели их починить? – удивился Кейран и тут же едва не шлепнул себя по лбу. Ну конечно, он сумел, это ведь Альбрехт их создал.

– Конечно. У меня не так много материалов сейчас, но что-то я все еще могу, – добродушно рассмеялся мужчина.

– С ума сойти! Вблизи выглядят прям очень внушительно, – восхитился Йель, разглядывая механизмы. Стрекозы чуть дернули ажурными металлическими крыльями и остались стоять неподвижно по обе стороны дверей. Когда-то они были одними из самых дорогостоящих механизмов, заменяющих охранников и стражей, но позволить их себе мог далеко не каждый.

– О чем вы хотели поговорить, Мастер Монтгомери? – спросил Вальтар. Йохим бросил на них едва заметный любопытный взгляд, отодвинул стул и уселся на него.

– Об Ордене, – коротко ответил Кейран, нахмурившись. Михаэль перестал рассматривать стрекоз и присоединился к ним, деловито усевшись на стул напротив его высочества.

– Мы хотим выйти на разведку, – сказал Йель.

– Это опасно, – ответил Вальтар.

– Мы знаем. Но надо сходить и хотя бы посмотреть, что там происходит. – Кейран скрестил руки на груди и уставился в окно. – Эти прохиндеи заняли слишком много места в городе.

– Мастер Грейден и Мастер Алоизас отправятся с вами? – с любопытством спросил Альбрехт.

– Нет. Они еще не знают об этом, – улыбнулся Йель.

– И не узнают. Единственный, с кем бы я поделился, – это Мастер Грейден, но возле него постоянно трется этот Грех. А остальным я не доверяю, – проворчал Кейран. – Нас двоих должно хватить. Мы же не собираемся Орден отвоевывать, только посмотрим.

– Даже «только посмотреть» в нынешних реалиях слишком рискованно. Уверены, что справитесь вдвоем? – тихо спросил Йохим.

– Благодарю за беспокойство, ваше высочество, но да. Справимся.

Конечно, Кейрану бы хотелось поделиться этим с Грейденом, и, может быть, он пошел бы с ними, но проблема заключалась не только в Фергусе. Мастер Грейден и Мастер Алоизас слишком уж хорошо общались, и Кейран был уверен, что Грей предложил бы и, возможно, настоял на том, чтобы взять северянина с собой. Монтгомери ему не доверял. Он опасался, что этот добродушный мужчина в один прекрасный момент всадит им нож в спину.

– И когда же вы отправитесь? Полагаю, вы сообщаете нам о своих планах не только из вежливости. – Глубокий голос Вальтара разрезал тишину. В солнечном свете его темная кожа становилась практически шоколадной. – Вы ведь сказали это на случай непредвиденной ситуации?

При последнем слове Йель заметно помрачнел и уставился на свои сложенные на коленях руки. Он до последнего настаивал на том, что им нужен кто-то еще для такой вылазки, но Монтгомери славился не только острым языком, но и упрямством. Попытавшись проесть Мастеру плешь последние два дня и потерпев поражение, Цзинь демонстративно надулся и согласился пойти вдвоем, но в его глазах Кейран ясно прочитал одно. Если миссия провалится, ему это долго будут припоминать.

– Хотим выдвинуться через пару недель, как только незаметно разведаем обстановку вокруг самого Ордена. Мы еще сообщим накануне. А пока это будет наш небольшой секрет, – ответил Кейран.

Огромные напольные часы пробили шесть вечера. Несмотря на то что они жили в Севернолесье уже пару недель, Шерил вздрогнула. Почему-то звон часов с протяжным гудением всегда вызывал у нее озноб и мурашки. Они звучали как неведомое огромное животное из морских глубин. Шерил никогда не видела ни моря, ни его обитателей, но она читала книжки в приюте, и там писали, что киты воют тоскливо, уныло, пробирая до костей.

В гостиной кто-то был. Девушка не видела сидящего в кресле из-за высокой спинки, но слышала шелест страниц. Она поудобнее перехватила книги, которые прижимала к груди, и нахмурилась. Джек и Эден отправились в столовую попросить чая и печенья, а она обещала ждать их здесь. Уютная гостиная с камином, книжными шкафами, мягким диваном и креслом с обивкой кирпичного цвета стала их любимым местом, где они читали и обсуждали все на свете. Шерил мечтала о том, что, когда все наладится, они станут настоящими Мастерами Ордена, и очень хотела напроситься к Монтгомери в ученики. Скверный характер Старейшины ее немного пугал, но желание учиться у лучшего из лучших побеждало страх. Как ей потом сражаться с монстрами, если она боится человека?

От того, что в комнате кто-то был, девушке стало неловко. Она не знала, как поступить, и стояла перед креслом как истукан.

Неожиданно тень сидящего в кресле запрыгала по стенам в отсветах зажженного камина. Ночи в Тэйлии были холодные, и вечером всегда зажигали камин, даже в середине лета.

«Надо же! Уже июль!» – неожиданно промелькнула мысль у Шерил.

– Почему ты не проходишь? – раздался тихий голос.

Шерил пробрало мурашками, когда она осознала, что это его высочество в кресле. Она заставила себя подойти ближе, потому что стоять и молчать позади, когда тебя обнаружили, было верхом неприличия.

– Здравствуйте, ваше высочество. И-извините, думала, тут никого нет, поэтому сильно удивилась. – Шерил взволнованно убрала прядь светлых волос за ухо, обходя кресло с принцем.

Йохим сидел в расслабленной позе с вытянутыми на пуф ногами, держа на коленях раскрытую книгу. Ремни от кожаного наплечника, скрывающего культю вместо руки, туго впивались в его грудь поверх серой водолазки. В единственном глазу плясали отсветы пламени камина, и от этого лицо Йохима казалось более живым, чем обычно.

– Я раньше здесь часто проводил время. Сейчас много дел, поэтому перестал, – ответил юноша.

– А теперь еще и мы заняли это место, простите, – пристыженно засмеялась Шерил, опускаясь в кресло напротив.

– Вовсе нет. – Йохим изумленно выгнул бровь. – Я же не один тут живу, и оно не только мое.

– Ну, все равно. Вы тут живете дольше нас. Ну, дольше двух недель точно. – Шерил смутилась. Так открыто говорить с принцем ей еще не приходилось. Они только здоровались с ним в коридорах или столовой, когда встречались, и всегда рядом с Йохимом тенью находился Вальтар. Поэтому столь странно было видеть его одного и еще более странно говорить с ним.

Особенно когда до этого об императорской семье Шерил только читала книги да газеты, где фотографии не отличались хорошим качеством.

– Вы здесь наши дорогие гости и имеете право проводить время, где вам хочется. – Йохим закрыл книгу, которую читал, между страниц осталась закладка из золотистого пера. – Кроме западного крыла.

– Почему? – Шерил положила свою стопку книг на журнальный столик между ними и разгладила на юбке складки.

– Потому что там мои покои, – тонко улыбнулся Йохим. – И Вальтара. Не уверен, что все хотят увидеть его спросонья.

Шерил застыла с прямой спиной. Она думала, что Вальтар из тех существ, которые никогда не спят, настолько он идеально он выглядел. Она бы поверила в то, что на ночь он становится в высокую овальную капсулу из стекла, которая защищает его от пыли и держит волосы идеально прямыми и нетронутыми.

Хотя про Фергуса она тоже так думала.

– Шутка. – Тихий голос Йохима прервал ее размышления.

Шерил подняла на него взгляд и обомлела: юноша тонко, едва заметно улыбался.

– Я не хотел тебя пугать. Там правда мои покои, но Вальтар не такой страшный. Я просто не люблю, когда меня лишний раз беспокоят.

– Да нет, что вы, я не испугалась! – замахала руками Шерил. – Я просто задумалась о том, что… Да глупости.

– О чем? – В лице принца появилось искреннее любопытство, и Шерил с болью осознала, что, несмотря на холодность, Йохим был таким же юным, как они с братом и Джеком.

И наверняка ужасно одиноким.

– Я подумала, Вальтар настолько идеально выглядит, что мне не верится, что он спит.

Йохим еле заметно усмехнулся:

– Раньше я тоже так думал. Но на самом деле он гораздо более человечный, чем кажется. Гораздо человечнее людей.

Неожиданно совсем рядом звякнула посуда. Шерил и Йохим резко обернулись. К столу медленно шли двое Хранителей Очага и несли поднос с чашками, блюдом с печеньем и сахарницей. Позади них шагали Джек и Эден, и в руках у Салливана был поднос с чайником.

– Клянусь, я не хотел им давать нести, но они очень просили! – тут же выпалил Джек.

Эден заметил Йохима, поздоровался на языке жестов, поклонился и пихнул в бок Салливана.

– Здравствуйте, ваше высочество!

– Здравствуйте. Хранители Очага любят помогать, так уж они устроены. После обязательно поблагодарите их фруктами, для них это важно. – Йохим быстро перевел взгляд с мальчишек на существ.

Хранители Очага, натужно пыхтя, водрузили поднос на стол, и чашки громко звякнули друг о друга.

Шерил подскочила, придержав их от падения, затем улыбнулась существам:

– Спасибо.

– Всегда пожалуйста. – Хранители Очага поклонились, сложив передние лапки, потом отдельно поклонились принцу. – Господин.

– Господин, – раздался звучный голос, и все обернулись.

В полумраке гостиной глаза Вальтара мягко светились алым, его смуглая кожа казалась темнее на несколько оттенков. Даже в такой темноте Шерил заметила его идеально лежащие прямые волосы и совершенно не мятый, не пыльный костюм с ярко-красным галстуком.

– О, Вальтар. Ты вернулся. – Йохим заметно расслабился в присутствии своего личного чудовища.

– Да. Я буду ждать вас в кабинете. – Вальтар посмотрел на принца по-особенному мягко.

– Не стоит. Я уже собирался уходить, подожди меня.

– Слушаюсь, мой господин. – Вальтар вежливо поклонился, оставшись стоять на месте.

– Был рад пообщаться. Еще увидимся. – Йохим ловко поднялся с кресла, погладил Хранителя Очага между бархатных рожек. – Не забудьте про фрукты.

– Да! Хорошо, – закивал Джек.

– Мне тоже было приятно, ваше высочество. – Шерил стиснула в пальцах собственную юбку.

Когда принц и Вальтар удалились, в гостиной еще несколько минут царила тишина. Мальчишки молча расселись на диване и всё в таком же молчании от неловкости и напряжения приступили к разливанию чая. Шерил на языке жестов объяснила брату суть разговора. Эден аккуратно разрезал яблоки на дольки, шурша ножом по блюдцу, и отдал маленьким существам, безмолвно улыбаясь.

Только когда их желудки наполнились печеньем и другими сладостями, а травяной чай согрел изнутри, ребята смогли расслабиться, и обстановка стала менее напряженной.

Шерил выдохнула, сыто откинулась на спинку кресла, буквально растекаясь в нем, и сложила руки на животе. Пока мальчишки еще жевали крекеры, девушка принялась лениво разглядывать все вокруг: ее взгляд цеплялся за стеллажи, доверху забитые книгами, свитками и блокнотами, изящные фарфоровые и деревянные фигурки зверей на каминной полке, цветы на подоконниках в простых глиняных горшках и картины с яркими пейзажами, которые явно были нарисованы до Инкурсии. Внимание привлекла книга, которую Йохим оставил на кресле. Шерил слегка подалась вперед, привстала, чтобы прочитать название. Джек заметил ее интерес, перегнулся через подлокотник и прочитал вслух, пережевывая сырный крекер:

– «Тфактат о фаинве фуши»?

– «Трактат о таинстве души», – со вздохом поправила его Шерил, рефлекторно повторяя слова жестами для Эдена.

Джек прожевал и возмущенно посмотрел на нее, вытирая крошки рукавом со рта:

– Ну, а я что сказал?

Шерил закатила глаза:

– Его высочество забыл. – Она проигнорировала вопрос парня.

– О. Посмотри, о чем она.

Шерил взяла в руки томик и помимо золотой закладки-пера заметила торчащие между страниц бумажки. Ей стало неловко раскрывать книгу со всякими пометками – это как сунуть нос в личный дневник.

На подлокотник кресла осторожно присел Эден, заглядывая ей через плечо. Он пробежался пальцами по торчащим бумажным листочкам и задумчиво пожал плечами.

– Да ладно, чего хвосты поджали! Это же просто книга, – продолжил подначивать Джек.

Шерил перевела его слова Эдену, и тот возмущенно прожестикулировал в ответ:

«Это вторжение в личное пространство. Принц не разрешал нам смотреть».

– Да он не узнает ничего, если не скажем. Мы только глянем одним глазком и положим как было.

– Где твое чувство такта, Салливан? – Шерил поддержала возмущения брата, хотя ей самой было очень любопытно.

– О герцоги Инферно, я не думал, что вы оба такие ссыкухи! – Джек закатил глаза, подорвался с места и вырвал книгу из рук Шерил.

– Джек! – Девушка возмущенно вскочила следом.

– Если что, все грехи останутся на мне, – фыркнул парень.

От его слов по рукам Шерил пробежали противные мурашки. Она вспомнила Теневаль с его «праведными» людьми и обычаями. Эден будто почувствовал ее мысли, положил руку на плечо, ободряюще сжимая.

– Серьезно, где ваш дух авантюризма? – продолжал сокрушаться Джек.

«Наверно, проиграл в битве инстинкту самосохранения», – ответил ему Эден, после того как Шерил перевела в жесты ворчание парня.

– Осуждаю такое. Вся молодость пройдет, а вы будете киснуть в кресле, в незнании, – фыркнул Салливан.

– Зато живые и целые. – Шерил сложила руки на груди и возмущенно топнула ногой.

– Мы просто посмотрим, что читает его высочество. Это не смертельно.

Шерил и Эден переглянулись, продолжая оставаться на месте. Они синхронно приподняли брови, сжали губы в линию и посмотрели на Джека с осуждением. Тот закатил глаза, прошептал что-то про «зануды Ривс» и распахнул книгу, удобнее устраиваясь на диване.

– И что там? – Шерил надеялась звучать менее заинтересованно, но, судя по довольной ухмылке Салливана, ей это не удалось.

– Подойди и посмотри сама.

– Я не стану совать нос в чужие вещи.

– Тогда ты ничего не узнаешь.

Шерил сжала руки в кулаки и хотела уже прочитать Джеку лекцию о правилах приличия в обществе, но неожиданно ее пихнул в бок Эден.

«Одним глазком».

– Он дурно на тебя влияет, – кисло заметила Шерил, но сдалась, когда брат потащил ее к дивану за руку. Они плюхнулись по обеим сторонам от Джека, прижались к его бокам и заглянули в раскрытую книгу.

Резко стало не до смеха.

Страницы тома пожелтели от времени, но чернила были четкими, слова не размазались. Джек медленно пролистывал страницы, придерживая закладки, и его лицо с каждой минутой становилось все мрачнее.

Шерил почувствовала озноб изнутри, когда на развороте в середине на листах раскинулись наброски странных пентаграмм, алхимических формул и схем.

– Это про души, – еле слышно прошептала девушка. Все настороженно переглянулись и на всякий случай осмотрелись вокруг. В гостиной были только они и сухой треск поленьев в камине. Шелест страниц внезапно показался Шерил оглушающим.

– Здесь о контрактах с чудовищами и о связях душ с телесной оболочкой. – Джек проскользил длинным пальцем по строчкам. – Зачем это его высочеству?

– Наверно, чтобы разобраться, что с ним, – предположила Шерил.

– Думаешь, Вальтар заключил с ним контракт? – вполголоса спросил Джек.

Шерил посмотрела на него как на дурака, потом перевела все Эдену.

– Конечно, у них контракт. Ты видел, как он подчиняется ему? – Шерил забрала у него книгу, самостоятельно полистала.

– Может, принц страдает от этого?

– Не думаю, что они добились бы всего этого, если бы все у них было плохо. – Шерил окинула взглядом помещение и позволила брату забрать книгу. – Принц хорошо себя чувствует рядом с ним.

– Ой, а ты прям спрашивала сейчас сидела? – елейно поинтересовался Джек, наваливаясь на нее плечом.

– Заткнись, Салливан, – смутившись, отпихнула его Шерил.

– Но вы же о чем-то говорили тут, рассказывай!

– Мы не успели.

– Ты увиливаешь, – противно протянул Джек, по-дурацки поиграв бровями. Шерил хотелось его стукнуть книгой по лбу, но она, как настоящая леди, сложила руки на груди, гордо вздернула подбородок и отчеканила:

– Я жаловалась ему, что жду двух болванов со своим чаем, который они добывали пятьсот лет!

– Сама бы и сходила!

– Так вы же меня не пустили со своими мальчишечьими секретами!

– Да ты…

Джек не успел договорить, как его шлепнул по плечу Эден. Ребята едва не вскрикнули от неожиданности, настолько увлеклись спором, что забыли о Ривсе.

Тот недовольно покачал головой, явно негодуя, как они его могли забыть, затем забрался с ногами на диван, раздвинул руками Шерил и Джека и втиснулся между ними.

Шерил больно прищемило бедро у подлокотника, но она только прошипела и не стала ничего говорить.

– Ты че творишь, Эден?

«Смотрите», – бросил отрывистый жест парень и ткнул пальцем в разворот страниц.

Джек и Шерил приняли более удобное положение и внимательно вчитались. Шерил хватило пары строк и изображения огромного клюва с десятком глаз на нем, чтобы понять.

«Здесь написано о Них. Существах с Изнанки Крестейра».

– Они могут поглощать души не сразу и иногда забирают половину, – еле слышно прошептала Шерил. – Словно растягивают трапезу.

Эден привлек их внимание к себе, чтобы начать показывать. Он был непривычно бледным, даже каким-то напуганным.

«Я читал что-то подобное. Писали, что люди, чью половину души съели, лишались одного глаза».

– Да, – неожиданно серьезно кивнул Джек. – А еще – что Они отрывали правые руки людям, чтобы те не могли просить помощи у Демонов или Божеств.

– В смысле? – прошептала Шерил.

Ей стало по-настоящему неуютно. Внутри все словно покрылось ледяной коркой, желудок свело от волнения. Отсветы камина больше не казались теплыми, пляшущие от пламени тени стали темнее.

– У нас в Фордене есть поверье, что люди могут подписывать контракт только правой рукой. Ну, в смысле… Если ты призываешь Демона, то должен писать символы правой рукой и пожимать ладонь – тоже.

«У его высочества нет правой руки. И глаза», – прожестикулировал Эден, когда Шерил перевела ему.

– Вы всерьез думаете, что это Их рук дело? – Девушка еще сильнее понизила голос.

– Все сходится. Иначе как они оставили его в живых и не обезопасились? – кивнул серьезный Джек, устремив взгляд на книжные стеллажи.

– Какой кошмар…

– Они забрали и половину души, и руку, потому что иначе принц мог позвать на помощь.

– Тогда как он смог призвать Вальтара? – Шерил нахмурилась, стараясь подавить внутренний трепет. – У него же… ничего не осталось. – Последние слова она выдохнула с дрожью. К горлу подступил предательский ком, едва она вспомнила спрятанную под кожухом оторванную руку Йохима.

– Может, в нашем мире настолько все плохо, что ему хватило половины. Но тогда, когда контракту настанет конец, от его высочества ничего не останется. – Джек побледнел.

Наступила тишина. Эден провел ладонью по страницам с символами, затем медленно захлопнул книгу и положил на стол с таким видом, словно она обжигала пальцы.

Они теснее прижались друг к дружке. Шерил невольно обхватила рукой свое правое плечо, стиснула его изо всех сил.

Она понимала, что Инкурсия никого не пощадила, высосала их мир досуха, и у его высочества не было выбора. Он остался совсем один, и ему нужно было что-то делать.

Им всем надо было что-то делать, ведь Крестейр тогда медленно умирал.

Шерил вспомнила вечно невозмутимого Вальтара с его тяжелым взглядом. Он был невероятно сильным существом. Сколько же он запросил с Йохима за контракт?

Девушка судорожно вздохнула, вонзая ногти сквозь рукав платья в кожу плеча.

А как же Мастер Грейден? У него тоже что-то запросят?

«У тебя с ним контракт все-таки?» – спрашивал Кейран как-то за столом. Фергус на это нагло скалился, пока Мастер Грейден закатывал глаза.

Шерил скорее бы поверила в то, что у них контракт, чем нет. Фергус ее откровенно пугал, особенно когда улыбался так, будто хотел вонзить свои острые клыки в горло. У Мастера Грейдена были на месте и рука, и глаз, но Фергус выглядел жадным Грехом и явно не тем, кто помогал просто так.

Ей очень хотелось ошибаться на этот счет.

– Смотрите, – неожиданно хрипло произнес Джек. Он похлопал Эдена по руке, привлекая внимание, затем встал и показал на корешки книг на полке. – Тут все на эту тему. Его высочество хочет вернуть свою душу?

– Точно. – Шерил поднялась следом, читая названия.

Весь стеллаж был буквально забит книгами о душах, контрактах, о связях с чудовищами и способами избежать их воздействия. Неожиданно за окном громыхнуло, ярко сверкнула молния, озаряя их бледные перепуганные лица, и по стеклу забарабанили крупные капли дождя.