Читать онлайн Важные 40+. 12 причин, почему средний возраст бесценен. Дорожная карта к счастью и самореализации в зрелом возрасте бесплатно

Двум моим соучредителям MEA, Кристин Спербер и Джеффу Хамауи. Без вас не было бы жизненных уроков, изложенных в этой книге.

Введение. Повесть о двух средних возрастах

Средний возраст – Родни Дэнджерфилд[1] среди этапов жизни: он не вызывает уважения

Не в силах уснуть, я уставился на потолок номера в Сан-Франциско, думая о том, что завтра мне снова придется сражаться в своих битвах, еще более измученным.

«Что со мной не так?!» – этот вопрос преследовал меня, когда мне было за 40. Я ненавидел свою жизнь, в какой-то степени потому, что каждая ее часть разваливалась. И все же я цеплялся за эти кусочки, как за изодранный спасательный круг.

Что еще хуже, я чувствовал себя совершенно одиноким. Деревенский дурачок, только без деревни.

В среднем возрасте мы начинаем беспокоиться о том, что жизнь складывается не так, как мы ожидали. Мы можем начать испытывать синдром упущенных возможностей, неудовлетворенность и тоску. Или почувствовать, что продались и теперь живем чужой жизнью. Это как взглянуть на себя в зеркало и увидеть незнакомца.

Но стоит нам воспользоваться способностью среднего возраста преображать, и внутри нас пробуждается что-то глубокое и прекрасное. Для меня этот этап был повестью о двух средних возрастах: одном очень плохом, за которым следует другой – очень хороший. С возрастом жизнь вправду становится лучше.

Я глубоко убежден, что общество не понимает плюсов этого возраста. Мы привыкли считать, что средний возраст – это одна бесконечная песчаная ловушка на жизненном поле для гольфа. Поп-культура чаще всего говорит нам о том, что наш единственный выход в среднем возрасте – подражать Кевину Спейси в фильме «Красота по-американски»: купить красный Pontiac Firebird 1970 года выпуска и возжелать соблазнительную лучшую подругу своей дочери. Знаю, не самый лучший образец!

Короче говоря, у среднего возраста колоссальная проблема с брендингом.

Английское слово midlife («средний возраст») появилось в 1818 году, но в лексикон поп-культуры оно вошло только в середине 1960-х[2]. И это была скорее черта характера, чем состояние жизни. Да, в двадцатом веке существовали маркеры среднего возраста: менопауза, опустевшее гнездо, уход родителей, двадцатипятилетняя годовщина на работе. Но считалось, что переживание среднего возраста – это про чувство застоя, скуки и неудовлетворенности. Поэтому оно воспринималось почти как болезнь… и как паршивое оправдание для безумного, эгоистичного поведения.

Связана ли какая-либо другая эпоха жизни так тесно с термином «кризис», определяемым как «время больших трудностей, неприятностей или опасностей»? Звучит отвратительно, не так ли? Интересно, однако, что слово «кризис» происходит от греческого слова krinein, что означает «принимать решение, основанное на собственном суждении». Иначе говоря, у нас в жизни есть свобода воли. Понятие среднего возраста начинает видеться в ином свете, не правда ли? Возможно, средний возраст – это не то, что происходит с вами, а жизненный этап, который случается для вас, который показывает совершенно новый мир выбора. Вау, это только что открыло мне глаза!

Доктор Бекка Леви[3] из Йельского университета доказала, что, когда мы меняем наш взгляд на старение с негативного на позитивный, наше здоровье улучшается. Больше равновесия и открытости новому опыту, улучшение когнитивных функций, более удовлетворительная сексуальная жизнь и другие всевозможные преимущества.

Она также показала, что мы получаем дополнительные семь с половиной лет жизни, когда переосмысливаем отношение к старению. Примечательно, что при этом наша жизнь продлевается сильнее, чем если бы мы бросили курить или начали заниматься спортом в возрасте 50 лет. И где же социальная реклама о пользе переосмысления старения для здоровья?

Эта книга призвана стать для вас социальной рекламой среднего возраста: звонком (уместно от бывшего владельца отеля, верно?) к неожиданным удовольствиям и радостям этого жизненного этапа. С возрастом мы становимся мудрее, спокойнее, щедрее и счастливее. Наша жизнь приобретает богатую патину[4].

Я знаю, это может прозвучать кощунственно в нашем эйджистском[5] обществе, но старение может быть гораздо более желанным, чем думает большинство людей. Вместо периода, который приходится терпеть, средний возраст может стать временем, которым стоит восхищаться. На следующих страницах вы узнаете почему.

Куколка среднего возраста

Итак, когда приходит средний возраст? Ко мне он подкрался, как воришка в темном переулке.

Средний возраст обычно ограничивается рамками от 40 до 65 лет. Однако все больше социологов считают, что в последнее время этот период стал длиннее, поскольку большинство молодых работников умственного труда раньше начинают чувствовать себя устаревшими из-за искусственного интеллекта, и многие из нас остаются на работе дольше по собственному выбору или необходимости. В самом убедительном исследовании среднего возраста, когда-либо проводившемся в Соединенных Штатах (Midlife in the United States, или MIDUS), изучались люди в возрасте от 25 до 74 лет.

По моему мнению (и мнению все большего числа социологов), в мире, где постоянно растет количество долгожителей, средний возраст может длиться уже от 35 до 75 лет. Точно так же как подростковый возраст становится переходным этапом между детством и взрослой жизнью, возможно, частично роль среднего возраста заключается в том, чтобы быть переходным этапом между взрослой жизнью и старением.

Я считаю, что существует три стадии среднего возраста. На первом этапе (от 35 до 50 лет) мы, как правило, переживаем некоторые сложные физические и эмоциональные переходы – что-то вроде полового созревания, только у взрослых. Мы осознаем, что уже не молоды, но еще и не стары, поэтому чувствуем, что пришло время «сбросить кожу». Середина жизни – это около 50 лет: мы вступаем в новую эру и видим ее некоторые положительные стороны, о которых вы прочтете позже в этой книге. В более позднем среднем возрасте, который может наступить в период от 60 до 75 лет, мы достаточно молоды, чтобы все еще работать и жить насыщенно, но при этом достаточно взрослые, чтобы видеть и планировать то, что будет дальше: наши пожилые годы. В свои 63 года я только начинаю знакомиться с этой третьей стадией, но уже точно знаю: в этот момент тело напоминает нам, что не хочет, чтобы о нем забывали.

Конечно, не все переживают эти три стадии в одно и то же время. Средний возраст – это, скорее, ощущение. И, как и на любом другом этапе жизни, ваш пробег может варьироваться.

Тэффи Бродессер-Акнер, автор книги о среднем возрасте и телесериала «Флейшман в беде», – человек, чей пробег определенно варьировался. Она говорит, что кризис среднего возраста наступил у нее раньше, чем у большинства. Тэффи дала интервью программе телеканала NPR Fresh Air, где рассказала, что в 33 года, с годовалым ребенком на руках, она не добилась бурного профессионального успеха, о котором мечтала и которым, казалось, наслаждались ее одноклассники по киношколе. Она заявила: «Начало среднего возраста проехалось по мне, как грузовик». С другой стороны, мой дорогой старый папа Стив утверждает, что его средний возраст продолжался до семидесяти лет, когда он начал сворачивать карьеру.

Независимо от того, на каком году наступает средний возраст, для многих из нас жизнь начинается в 50 лет. А до этого она – всего лишь генеральная репетиция.

К счастью, в словаре можно найти более жизнеутверждающее описание среднего возраста. На букву К вы найдете слово «куколка», определяемое как «переходное состояние». Когда гусеница полностью вырастает, она с помощью пуговки из шелка прикрепляется тельцем к веточке, а затем формирует куколку, внутри которой происходит магия метаморфозы. Хоть здесь и немного темно, липко и одиноко, это переходный период, а не кризис. И конечно же, – на другой стороне уже маячит красивая крылатая бабочка.

Если вы поддаетесь зову куколки, это означает, что непрерывному накоплению должен прийти конец. То есть вы должны отказаться от образа мышления, привычек, идентичности, историй и решений, которые были сделаны в молодости и больше не отражают того, кто мы есть или кем нам предназначено быть. Говорят, что Дэвид Боуи перед своей ранней смертью сказал: «Старение – это потрясающий процесс, который делает вас тем, кем вы всегда должны были быть».

Это богатое время для самоанализа, путь через тишину к свободе. Мы должны превзойти гусеницу, если наше призвание в среднем возрасте – «быть бабочкой».

Гусеница потребляет. Куколка преображается. Бабочка опыляет. В начале среднего возраста многое из того, что мы накопили, растворяется, как раз перед тем, как в 50 лет или дальше мы будем готовы меняться и опылять мир нашей мудростью.

Распад среднего возраста

Средний возраст – это начало периода масштабных перемен. Дождь разочарований. Уходят из жизни родители, дети покидают дом, финансы надо пересчитывать, меняются работы, супруги, происходят гормональные сбои, ставятся пугающие диагнозы, привычное поведение становится тяжелым, но при этом появляется и растет интерес к смыслу жизни. Автор Брене Браун[6] называет этот период «распадом среднего возраста».

Давайте разберем слово «распад». Я поначалу отреагировал на него так: «Боже, я не хочу, чтобы это случилось со мной!» Звучит так, будто что-то разваливается на части.

Однако чем больше я думал, тем больше смысла приобретало это слово. Я столкнулся с этим распадом, а также с большой дозой беспокойства, когда мне было ближе к 50. Мне казалось, что у меня осталось намного меньше времени на «исправление» своей жизни, чем десять лет назад.

Между 45 и 50 годами я чувствовал себя неудачником на многих уровнях. Мои долгосрочные отношения заканчивались. Моя компания разваливалась из-за Великой рецессии[7]. Мой взрослый приемный сын оказался в тюрьме за преступление, в котором его несправедливо обвинили. К тому же в это время я столкнулся лицом к лицу со смертью. Я терял друзей, и мое здоровье ухудшалось. Моя жизнь представляла из себя полнейший распад.

«Слегка ранен и сильно травмирован», – так я описал себя давнему другу всего за пару недель до того, как в возрасте 47 лет я пережил клиническую смерть. Моя самооценка была настолько подорвана и смешана с тем, как меня воспринимали другие, что я чувствовал себя горбуном из Сан-Франциско, и не только физически.

Многие могут ощущать средний возраст как затянувшееся предложение без каких-либо знаков препинания. Это может быть время глубокого разочарования в себе и мире. Возможно, это одна из причин, по которой я потерял пятерых друзей мужского пола среднего возраста – большинству из них было за 40 – из-за самоубийства как раз тогда, когда сам переживал проблемы этого жизненного этапа.

Один из них, Чип Хэнкинс, был моим «зеркалом». Мы не только носили одинаковые короткие имена, но и родились в один год, а также оба были экстравертами на публике, но интровертами и меланхоликами в душе. Нашим друзьям было комфортно советоваться с нами, и, по сути, для меня Чип тоже был кем-то вроде духовного наставника.

Однако, хотя Чип часто помогал друзьям, он не признавался себе, что тоже оказался в темном туннеле, созданном его собственным разумом. Он молча испытывал глубокую эмоциональную и физическую боль.

Слышать истории о Чипе на похоронах было сюрреалистично. Говорили не обо мне, но я чувствовал, что могу стать следующим, кто присоединится к этому закрытому клубу слишком рано ушедших из жизни.

Именно тогда я начал рассказывать друзьям о своих ночных кошмарах, связанных с раком и автокатастрофами. Мне казалось, что я попал в ловушку инерции, монотонности своей жизни, и искал из нее выход. Мне был нужен пит-стоп среднего возраста, съезд с бесконечной автострады, где я, казалось, задыхался.

Менее чем через два месяца после похорон Чипа я пережил чудо, замаскированное под кризис: тяжелую аллергическую реакцию на антибиотик, который я принимал из-за перелома лодыжки и септического поражения ноги. Я несколько раз умер на сцене сразу после выступления в Сент-Луисе.

Мой опыт клинической смерти помог мне увидеть, насколько я был далек от того, что приносило мне радость, которая была психологически неудобной для парня, основавшего компанию под названием Joie de Vivre («Радость жизни»). Мой мудрый, вдумчивый друг Брюс Фейлер называет крушение моего мира «жизненным потрясением». (Простите за мой французский, но я назвал бы это трындецом. Прости за ругань, мама!)

Но после столкновения с темной стороной раннего среднего возраста я вновь вышел к свету примерно в 50 лет. В течение двух лет после клинической смерти я продал свою компанию во время полного обвала рынка, разорвал проблемные отношения, добился оправдания и освобождения приемного сына из тюрьмы и понял, что суицидальные идеи порождали мои собственные ограничения. И хотя это было нелегко, я смог уйти с должности, которая определяла мою личность на протяжении двух десятков лет: быть основателем и генеральным директором компании по бутик-отелям.

Вновь обретя свободное время, я болтался в гамаке на заднем дворе, слушая Рики Ли Джонса и изучая ряд тем, которые всегда меня увлекали: природу эмоций, растущую популярность фестивалей, геофизику, создающую горячие источники.

Я был в лучшей форме, чем за всю свою жизнь, отчасти потому, что снова начал ходить на свидания. Но я также начал задаваться вопросом, есть ли мне место в мире труда. В фильме «Стажер» Роберт Де Ниро говорит: «Музыканты не уходят на пенсию. Они уходят, когда в них больше нет музыки». Я понимал, что у меня еще осталось немного «музыки». Ей можно было поделиться, но я не знал, с кем.

Примерно в то же время, в мои 52 года, мне позвонил соучредитель и генеральный директор молодого, быстрорастущего технологического стартапа Airbnb. Брайан Чески спросил меня, не хочу ли я помочь «демократизировать гостеприимство». Сначала я думал, что совместное проживание в одном доме – ужасная идея. Боже, как же я ошибался! Я был не единственным владельцем отеля, который не заметил, как к нам подкрадывается этот возмутитель спокойствия – миллениал.

Я решил присоединиться к команде в качестве наставника Брайана и старшего руководителя. Более семи лет спустя Airbnb превратилась в самую дорогую гостиничную компанию в мире, и я был назван ее «современным старейшиной», потому что мне сказали, что я столь же любопытен, сколь и мудр. Огромное спасибо, но менее десяти лет назад я чувствовал себя «современным неудачником».

После сложного перехода к среднему возрасту в 40 лет мои 50 стали для меня откровением. В это время я стал человеком, которым мне всегда суждено было быть. Это было не идеальное десятилетие, но именно в это время я с радостью избавился от стольких своих личностей, которые больше не помогали. Я чувствовал, что рождаюсь во вторую взрослую жизнь.

Именно тогда любопытство вновь привело меня к новейшей теме, которую я хотел исследовать: одному из трех жизненных этапов, зародившихся в двадцатом веке. Но, в отличие от двух других – подросткового периода и выхода на пенсию, – средний возраст казался нелюбимым и неизученным. И когда он изучался, в основном мужчины изучали мужчин. Средний возраст был жизненным этапом, ограниченным понятием «кризиса среднего возраста» – термином, который существовал почти столько же лет, сколько я.

Брене говорит:

Распад среднего возраста – это серия болезненных толчков, связанных воедино слабо выраженной тревогой и депрессией, тихим отчаянием и коварной потерей контроля… Этого достаточно, чтобы свести вас с ума, но редко бывает достаточно, чтобы люди со стороны оценили вашу борьбу или предложили вам помощь и передышку. Это опасный вид страдания, который позволяет вам притворяться, что все в порядке.

Это одна из причин, по которой я держал большую часть своей неудовлетворенности жизнью при себе. Я не хотел показаться плаксивым и неблагодарным. «Кризис среднего возраста» кажется таким чертовски снисходительным к себе, верно? Поэтому я часто страдал в одиночестве, несмотря на тот факт, что многие из нас, а не только избранные, переживают то же самое. Больше никакого молчания! То, через что мы проходим, нормально.

Я часто задумываюсь о пятерых моих друзьях, которые не поняли, что ранний средний возраст, как и юность, – всего лишь мост через бурные воды. Но не обязательно умирать и возвращаться к жизни, как это сделал я, чтобы понять, что этот мост ведет к безопасному берегу.

Да, переход к среднему возрасту может быть непростым, и для этого требуется здоровая доза поддержки и любви со стороны окружающих вас людей. Но он также дает вам первые проблески менее обычной жизни.

В поисках атриума среднего возраста

Мы живем дольше, чем когда-либо прежде. Некоторые считают, что это означает, будто мы дольше будем старыми. Антрополог и писательница Мэри Кэтрин Бейтсон говорит, что это не совсем верно. Увеличенная продолжительность жизни означает, что продлевается не старость, а средний возраст. Он увеличивается так же, как наша талия. Бейтсон объясняет свою идею через метафоры. Она предлагает не расширять наш дом, добавляя пару лишних спален на заднем дворе жизни. Чтобы продлить жизнь, по ее словам, нам нужно добавить «атриум среднего возраста».

Создание атриума среднего возраста означает изменение плана всего дома или всей остальной нашей жизни. Предполагается, что мы переносим стены и в центре жизни создаем атриум, полный свежего воздуха и солнечного света. В мире, в котором, по некоторым оценкам, половина всех детей, рожденных сегодня в развитых странах, доживет до ста лет, пришло время перестроить план нашей общественной жизни, создав пространство для размышлений о том, как сознательно управлять второй половиной взрослой жизни.

Более ста лет назад психолог Карл Юнг спросил: «Возможно, существуют колледжи для сорокалетних, которые готовят их к предстоящей жизни и ее требованиям, в то время как обычные колледжи знакомят нашу молодежь со знаниями о мире?» Другими словами, где можно найти этот наполненный светом атриум? И нужна ли нам акушерка для прозрений среднего возраста, которые могут возникнуть в этом атриуме?

В некотором смысле само количество немолодых работников, которые взяли перерыв в работе во время пандемии COVID, говорит о том, что зарождается коллективный атриум среднего возраста. Миллионы людей среднего возраста оставили свои рабочие места и тесные кабинеты и «перешли в атриум»!

Все больше и больше людей ищут такого рода пространство для размышлений в компании других. Заметно растет число участников среднего возраста в одноранговых профессиональных сетях, таких как Chief[8] (для женщин) и Vistage[9]. Благодаря сообществу Nexel Collaborative[10] неуклонно растет количество программ для людей среднего возраста в таких университетах, как Стэнфорд (Институт выдающейся карьеры), Гарвард (Инициатива продвинутого лидерства) и Нотр-Дам (Инициатива вдохновленного лидерства).

Один из вариантов, SoulCycle[11], не только стимулирует мужчин среднего возраста на физическую нагрузку, но также позволяет им сблизиться эмоционально и духовно. И даже интенциональные сообщества – пережиток хипповских 60-х и 70-х – становятся мейнстримом, ориентируясь на людей среднего возраста, заинтересованных больше в принадлежности к чему-то совместному, чем в изоляции, которая часто приходит с выходом на пенсию. Атриумов среднего возраста предостаточно!

За последние несколько лет мне посчастливилось тесно сотрудничать с тысячами людей среднего возраста от 28 до 88 лет (средний возраст – 54 года), которые пришли в Modern Elder Academy (MEA), чтобы переосмыслить себя: создать жизнь, которая была бы столь же глубокой и значимой, сколь и долгой.

У MEA есть три физических кампуса – один на берегу моря в Южной Нижней Калифорнии (Мексика), второй – гигантское, в четыре квадратных мили[12], регенеративное сообщество с конным ранчо в Нью-Мексико, а последний (откроется в 2026 году) – историческая бывшая католическая семинария Санта-Фе и ретритный центр. А наш онлайн-кампус предлагает глубокое практическое погружение в цели, переходы и другие темы, актуальные для людей среднего возраста.

MEA – первая в мире школа мудрости среднего возраста, цель которой – внести свет и пространство в атриум среднего возраста посредством «обучения на протяжении всей жизни». Мы осознали, что мудрости не учат – ею делятся.

Погружаясь в сообщество способных поддержать людей среднего возраста, которые осознанно заботятся о второй половине своей жизни, мы получаем плодородную почву для размышлений, игр и роста. Это летний лагерь для взрослых, полных причуд и мудрости. Такого рода дающие знания сообщества, форма обучения которых основывается на опыте, вероятно, будут все более распространяться в мире по мере того, как люди станут отказываться от страшной идеи выхода на пенсию и заново откроют для себя лучшие годы, которые ждут их впереди.

«Неужели это все?»

Вы боитесь, что у вас нет выбора, как будто вы пропустили последний съезд, и у вас нет других вариантов, кроме как продолжать жать на газ до упора в машине, у которой заканчивается бензин?

Жизнь – это не путешествие с одним баком бензина, который вы в молодости подпитываете образованием, отношениями и карьерой, ожидая, что знания и пережитый опыт дадут вам достаточно энергии и вдохновения навсегда. Жизнь – это, по меньшей мере, поездка с двумя бензобаками. Вам просто нужно остановиться и дозаправиться, чтобы не застрять на обочине. Надеюсь, эта история «со дна» вдохновит вас.

Энг Гэллоуэй – 53-летняя австралийка, которая оказалась на пике зрелости. Первую часть своей жизни она следовала проторенной дорожке. За школой последовал университет, карьера, брак, дети и развод. Этот путь разворачивался скорее по умолчанию, чем по замыслу, она шла по нему с помощью карты, нарисованной для нее обществом, а не прокладывая собственное направление.

За эти годы Энг привыкла соотносить успех с услужением. Проблема заключалась в том, что, десятилетиями отдавая предпочтение интересам других, она в конце концов забыла, как угождать себе и ставить на первое место именно себя. Энг разрезала себя на тысячу крошечных кусочков и предлагала каждому по чуть-чуть, пока ничего не осталось.

Наконец, семья, которой она отдала всю себя, перестала нуждаться в ее услугах. Один за другим они отдалялись, пока Энг не оказалась одна в жизни, которую уже не узнавала. Эта жизнь больше походила на набросок того, чем она когда-то была. Преследуемая призраком человека, которым всегда мечтала стать, Энг, казалось, не могла избавиться от настойчивого голоса, шепчущего ей: «Неужели это все?»

Энг отложила свои юношеские амбиции в долгий ящик, но в пределах досягаемости. Она была готова продолжить с того места, где остановилась, когда придет время. Однако в один день проснулась и поняла, что «подходящее время» так и не наступило или же она его просто пропустила.

К этому времени Энг официально рассталась со своей старой жизнью, но еще не переехала в новую. Одна ее часть все еще тосковала по привычной безопасности, которая согревала ее мир последние двадцать лет, а другая чувствовала себя освобожденной и взволнованной бесконечными возможностями всего неизвестного, что лежало впереди. Энг одновременно была благодарна за ту жизнь, которая у нее была, и страстно желала большего. Но чего?

Унаследованный ею план жизни в среднем возрасте и после него не соответствовал тому, который она хотела для себя. И все же Энг не могла сформулировать, что именно она ищет. Энг понимала лишь то, что ей хочется вновь открыть для себя необузданное сердце и дух приключений, которые долгие годы были подавлены ожиданиями общества.

Она говорит:

Как общество, мы как будто выиграли в лотерею долголетия, но мы просто не поняли, что делать с этим выигрышем. Стало ясно, что социальная дорожная карта, которой я всегда следовала, закончилась примерно в середине жизни. Я была где-то посередине, на перепутье, которое казалось одновременно волнующим и полным возможностей, но также пугающим и полным неизвестности.

Энг сказала, что она больше не та, кем была, но еще не стала той, кем могла бы стать. Куколка, но еще не бабочка.

Она решила создать свой собственный атриум. Энг вспоминает: «То, что получилось, в конечном итоге было не столько планом, сколько процессом. Процессом переосмысления и пробуждения, который питал осознание того, что более насыщенная жизнь, к которой я стремилась, все это время дремала внутри меня, ожидая, когда ее вновь откроют и освободят».

Время может быть диктатором, но оно может быть и освободителем. Энг создала место, признающее и чествующее ее переход от взрослой жизни к старости в форме «Золотого года». По ее словам, это была «возможность шагнуть в неизвестность, полную любопытства и удивления, и переосмыслить, как могла бы выглядеть жизнь». Так началось ее паломничество из Сиднея в сельский пляжный городок в Мексике, чтобы присоединиться к недельному семинару MEA с группой единомышленников среднего возраста.

Хотя средний возраст может ощущаться как одинокое путешествие, часто именно в безопасном социальном вместилище мы можем создать место для новых путей бытия и познания.

Как найти безопасное место для бесед, меняющих жизнь? Цитата, которую часто приписывают Альберту Швейцеру[13], гласит: «В жизни каждого человека в какой-то момент внутренний огонь гаснет. Затем он разгорается при встрече с другим человеком. Мы все должны быть благодарны тем людям, которые возрождают внутренний дух». Не обязательно проходить через это в одиночку.

Как стать счастливее с возрастом?

Наши общественные и личные представления о старении противоречат друг другу.

Общественное мнение гласит, что средний возраст – это начало долгого, медленного марша смерти, полного болезней, дряхлости и опустошения. Но исследование U-образной кривой счастья (которое мы рассмотрим подробнее в главе 4) предполагает, что после снижения удовлетворенности собой и своей судьбой в раннем взрослом возрасте, равном 45–50 годам, жизнь становится лучше и счастливее в 50, 60, 70, а для многих даже в 80 и 90 лет.

Может быть, секрет счастья материализуется почти автоматически? Друзья, просто отпразднуйте еще несколько дней рождения! Это не так уж сложно, верно?

В своем ежедневном блоге Wisdom Well я перечисляю «Дерзкую дюжину» причин, по которым я становлюсь счастливее с возрастом. Этот список послужил основой для следующих двенадцати глав книги, в которых я описываю физические, эмоциональные, умственные, профессиональные и духовные изменения, которые мы переживаем в среднем возрасте. Я надеюсь, что эта книга послужит маяком, который поможет вам увидеть средний возраст как наиболее трансформирующую эпоху вашей жизни. Используйте ее в качестве руководства, чтобы научиться не только любить средний возраст, но и любить себя в нем.

Возможно, вы обнаружите, что некоторые главы резонируют с вами больше, чем другие, – про то, что ваше тело больше не определяет вас (глава 2), про более глубокое понимание ваших отношений (глава 4), про изучение того, как более тщательно менять свою жизнь (глава 8), или про уход из карьеры (глава 9). Необязательно читать их по порядку. Ваше путешествие по этой книге – как и по жизни – зависит только от вас. Но уделите несколько лишних минут обдумыванию вопросов, выделенных курсивом в главах. Рассматривайте их как возможность поучаствовать в частном семинаре по личностному росту.

Что из того, что с возрастом становится лучше, было бы в вашем списке «Дерзкой дюжины»?

Насколько вы сегодня счастливее и свободнее, чем были десять или двадцать лет назад?

Став старше, вы научились любить брюссельскую капусту и классическую музыку, так что, возможно, пришло время научиться любить и средний возраст.

Физическая жизнь

1. «Мне осталось жить больше, чем я думал»

Какой процент вашей взрослой жизни еще впереди?

В 2018 году я отправился нырять с аквалангом в Индонезию со своим отцом, которому тогда было 80. Папа научился нырять в 60 лет и в следующие два десятилетия радостно погружался более 2 000 раз, зачастую в Тихоокеанский аквариум Лонг-Бич, Калифорния, где он регулярно плавал с акулами, пока зеваки глазели на него.

Однажды утром перед нашим первым погружением я прошел онлайн-тест на долголетие, результаты которого показали, что я, скорее всего, доживу до 98. Ух ты, кто бы мог подумать! Когда мы готовились нырнуть, я спросил отца, до скольки он думает прожить, не сказав ему про пройденный тест. Он задумался на мгновение, а затем, к моему большому удивлению, заявил: «98!»

Особенно поразительно в этом предсказании то, что, если оно правдиво, мой отец прожил едва ли три четверти своей взрослой жизни. И в 57 я не прожил и половины своих взрослых лет, если мне суждено дожить до 98. Это осознание открыло двери и возможности, которые придали мне новую энергию. С тех пор я попробовал свои силы (в основном свои неуклюжие ноги) в серфинге, впервые заговорил по-испански и занялся пиклболом[14]