Читать онлайн Новая монгольская империя.Россия-Китай-Иран в геополитике бесплатно

© Тома Флиши (Flichy Т.) и другие

© Перевод с французского В. Крюкова

© ООО «Издательство Родина», 2023

* * *

Китай-Иран-Россия: Новая Монгольская империя

Введение

20 марта 2013 года Институт политики внутренней безопасности определил, что виновниками кибернетических атак, дестабилизирующих американские системы безопасности, являются китайские, российские и иранские хакеры. Китай, Россия и Иран не только расширяют и усиливают кибернетические вторжения, но и все больше сотрудничают сегодня в области новых технологий. В нынешней ситуации, характеризующейся стиранием границ, собираются ли эти три страны основать новую Монгольскую империю или же они наоборот тщетно пытаются сохранить свои сферы регионального влияния?

В отличие от политического строения Чингисхана, объединившего Евразию изначально из тюрко-монгольского центра, эти союзники как раз окружают ту площадь тюркской цивилизации, от которой они в свое время отдалились. Этот прагматичный союз, основанный на китайско-иранской оси, осуществляется в форме взаимной геополитической поддержки, тесного сотрудничества с российским энергетическим «тылом», и распространением того видения мира, которое является противоположным нашими собственным стереотипам.

Чуждые химере выхода своих культур за пределы их традиционных ареалов с помощью отмены границ, Китай, Россия и Иран могут из своей собственной истории почерпнуть достаточно причин, чтобы существовать лишь в одной форме: в форме континентальной крепости, сопротивляющейся океанической глобализации.

Помимо отсутствия достаточного доступа к морям и недостаточной морской мощи, новая империя, однако, страдает из-за разнообразных слабостей, таких, например, как демографическое ослабление, или порой из-за различий интересов стран, составляющих ее. Остается открытым также вопрос: сможет ли она внезапно пошатнуть и даже перевернуть вверх дном наши геополитические позиции еще до того, как мы узнаем о самом ее восстановлении?..

Глава I. Иран и Китай как ядро союза, и Россия как его периферия

История отношений Ирана и Китая

Если Монгольская империя и была ужасающей военной авантюрой, она, тем не менее, оказалась всего лишь временным отклонением в истории Центральной Азии. Действительно, с исторической точки зрения союзы между Ираном, Китаем и Россией были достаточно редки, чтобы империи, объединяющие эти три цивилизации, представляли собой только исключения из постоянного правила разделения евразийского континента.

С этой точки зрения, Иран является ключевым элементом союза, как из-за своей очень древней гармоничности, объединяющей его с китайской цивилизацией, так и из-за своей объективной взаимодополняемости с Россией. Следовательно, необходимо противопоставить ядру китайско-иранского союза российскую периферию, которая смогла бы неожиданно стать резервуаром сил, если ей удастся успокоить персидскую одержимость иностранным заговором, готовящегося против Ирана, и, главным образом, рассеять подозрения китайцев по отношению к северным варварам. Эти неравные отношения, впрочем, были темой комментариев европейцев еще в XVIII веке.

Несмотря на превратности, которые осложняли историю этих стран, Китайской и Персидской империям удавалось поддерживать между собой непрерывные связи с незапамятных времен. На первый взгляд это объясняется хорошо понятными торговыми интересами. Эти отношения сопровождались и сотрудничеством империй, выражающимся во взаимной политической поддержке. Помимо такой поддержки, Персия и Китай стимулировали друг друга в сфере технологий и искусства. Эти разнообразные связи развивались специфическими путями, в частности, по Великому шелковому пути.

Непрерывные связи вопреки катаклизмам

Постоянные вторжения чужеземцев, от которых страдала Персия, как и внутренние раздоры, присущие Китаю, не помешали этим двум цивилизациям поддерживать на протяжении веков практически непрерывный контакт. Периоды наивысшего взлета их сотрудничества выпадали на эпоху Сасанидов, на время правления монголов и на современность. Первое китайское свидетельство о парфянском Иране исходило от путешественника Чжан Цяня в 126 году до н. э. Этот китаец описывает Иран как очень передовую городскую цивилизацию, располагавшую серебряными деньгами с изображением правителя, и подробными королевскими архивами.

Во втором веке до н. э. народ «с длинными носами и глубокими глазами» принимает участие в акклиматизации зороастризма, буддизма и несторианского христианства в Китае. Морские торговые связи с Китаем продолжаются во времена династии Сасанидов, о чем свидетельствуют археологические находки персидских монет на юге Китая. Тринадцать персидских посольств одно за другим приезжали к Императору Китая. Обе державы сотрудничали в то время как в торговле, так и в сферах дипломатии и искусства. Однако исламское завоевание Персии ослабляет и приостанавливает связи между обеими странами. После Таласской битвы (751 год), в которой перс Зияд ибн Салих нанес поражение Гао Сяньчжи, главнокомандующему войск династии Тан, отношения между персами и китайцами принимают спорадический характер. И лишь с монгольским завоеванием в тринадцатом веке их связи становятся очень интенсивными, в частности, в сфере географии и астрономии.

Во времена правления династии Сефевидов (1501–1732) связи между Персией и Китаем ослабляются, по мере того, как узбеки блокируют сухопутный путь, соединяющий Иран с северо-западным Китаем, а европейцы берут под свой контроль морские коммуникации. Китай, тем не менее, остается главным источником художественного вдохновения для персидских мастеров. В двадцатом веке, несмотря на тесные отношения между Ираном шаха Мохаммеда Реза Пехлеви и США, Иран восстанавливает свои торговые связи с Китаем. Установление официальных дипломатических отношений 17 августа 1971 года способствует увеличению товарооборота.

Этим отношениям не мешает и Исламская революция в Иране, так как в 1982 году сотрудничество становится еще более интенсивным. Следовательно, политические катаклизмы Ирана и Китая только в слабой степени повлияли на их взаимоотношения: несмотря на изменения режимов, их связи продолжаются непрерывно. Экономические взаимоотношения между обеими странами частично объясняют это постоянство.

Персидское торговое посредничество между Китаем и Западом

В период между пятым веком до н. э. и эпохой Возрождения Персия играет фундаментальную роль коммерческого посредника между Китаем и Западом. Великий шелковый путь, который на протяжении примерно тысячи лет соединял город Чанъань в Китае с Сирией, действительно проходил транзитом через Персию. Географическое положение Парфянской империи, расположенной между Римской империей и Китаем, очень быстро обеспечивает ей положение посредника. Римляне приобретают через парфян шелк, который они страстно любят, а также драгоценные камни, фарфор, шерстяные и льняные ткани, нефрит, янтарь и слоновую кость.

Иранские купцы делают все, чтобы помешать прямым контактам между Римом и Китаем морским путем. Однако уже в 130 году до н. э. 120 кораблей ежегодно курсируют между Египтом и Дальним Востоком. В этом контексте те войны, которые Рим вел против Парфии, объясняются желанием положить конец прибылям нежеланных торговых посредников. Со своей стороны, китайцы нуждаются в закупках больших и сильных лошадей, называемых ими «небесными конями», чтобы бороться против северных кочевых племен. Этих коней им поставляет Парфянская империя. Китайские правители, вроде императора У, особенно интересуются развитием связей с утонченной городской цивилизацией, располагающей населением, многочисленным и жадным до китайских товаров, но неспособным защитить себя военной силой.

Великий шелковый путь – главная жертва морской революции эпохи Возрождения. Устанавливая прямые морские связи с Китаем, европейские государства лишают персов роли посредника. Сегодня, с потенциальным ростом опасности для морской торговли, Иран пытается вернуться к своей традиционной роли торгового посредника. Это облегчается тем, что Персия и Китай издавна оказывали друг другу и политическую поддержку.

Иран пользуется китайской политической поддержкой

Параллельно с торговыми связями, установленными с иранскими посредниками, Китай регулярно предоставлял Персии политическую поддержку. Потому неудивительно, что последний суверен династии Сасанидов шахиншах Йездигерд III, зажатый между западными тюрками с Востока и арабами с Запада, отправил в 638 году посольство к Императору Китая. После того, как этот персидский правитель в 651 году был убит, его сын Пероз (Фируз) укрылся в Токарестане, и попросил помощи у Китая. Вначале он не получил никакой помощи, но после поражения китайцев в борьбе против западных тюрков в 659 году, Пероз был признан наместником Персии. Неспособный сопротивляться арабам, он нашел убежище при дворе Тана между 670 и 673 годами.

Можно назвать и современный пример, иллюстрирующий поддержку, которую Китай оказывает Ирану: в 1987 году, когда распространился слух, что Иран установил ракетные комплексы в Ормузском проливе, именно китайцев подозревали в том, что это они продали ракеты иранцам. Дипломатические контакты между обеими странами в конце 1980-х годов действительно были очень тесными. Геополитический сговор между Ираном и Китаем объясняется по большей части тем, что эти страны в течение истории стимулировали друг друга своими нововведениями.

Иран помогает Китаю своими творческими способностями

До исламского завоевания и во времена монгольского религиозного отклонения Персия стимулировала Китай своим творческим началом. В китайской культурном ареале персидское художественное влияние достигло высшей точки во время династии Тан, которая соответствует концу эпохи Сасанидов.

Например, фрески Дуньхуана шестого и седьмого веков включают сасанидские элементы, такие как всадники, охотящиеся на львиц. Иранское искусство времен Сасанидов оказало также влияние и на металлургию эпохи Тан, как и на искусство фресок. Об этом свидетельствуют рисунки, украшающие могилы принцев Ли Чжунчжуня (682–701) и Ли Сяня (654–684).

Китай смог воспользоваться плодами творчества персов сасанидских времен до падения династии в такой степени, что персидские пища, одежда, меблировка, музыка и танец получили большой успех в Китае восьмого века. После исламского завоевания творческие способности персов все больше ослабевают и прекращают оказывать стимулирующее влияние на китайские искусство и идеи.

Некоторое изменение ситуации происходит, впрочем, во время монгольского завоевания: деисламизация, проведенная завоевателями, действительно снова стимулирует новые идеи и открытия, особенно в научной области. Китайцы пользуются персидскими морскими картами, чтобы расширить свои знания об обитаемом мире. С другой стороны, персидский астроном Джамал ад-Дин аз-Зайди аль-Бухари, который уже однажды посетил Китай, возвращается туда в 1267 году и преподносит астрономические инструменты в дар двору императора из династии Юань. Персидские ученые пользуются монгольским миром, чтобы внедрить в Китае алхимию, математику, медицину, фармакологию и даже евклидову геометрию. Таким образом, Китай позаимствовал для себя многое из созидательных способностей персов, как времен позднего зороастризма, так и тринадцатого века.

Китай восстанавливает одряхлевшие творческие способности персов

С другой стороны и сам Китай с седьмого века превращается в исключительно мощный толчок для исламизированного Ирана. Интерес, проявленный персами к Китаю, материализуется, в частности, в средневековой персидской литературе в виде многочисленных упоминаний о шелке, фарфоре и китайской керамике. Персидская поэзия часто ссылается на китайских художников и скульпторов. Китайские принцессы, о которых упоминают персидские стихи, по своей красоте ничуть не уступают греческим царевнам. В области изобразительного искусства китайская пейзажная живопись стимулирует персидских художников эпохи Ильханидов.

Они подражают искривленным стволам китайских художников, их стилизованным скалам и горам, или имитируют их метод изображать волны и реки. Творческий стимул, принесенный Китаем, касается многочисленных сфер, но особенно поразителен он в области керамики: до девятого века персидские гончары делают лишь практичные керамические изделия для домашнего хозяйства, которые не лакируют и обжигают при низкой температуре. Но после соприкосновения с китайским индивидуальным производством, персидские мастера начинают создавать декоративную керамику, которая должна была продаваться как предмет роскоши.

К середине девятого века персидские ремесленники значительно улучшили свои изделия и создали новый рынок для городских классов. В эту эпоху, когда исламская глиняная посуда все-таки по-прежнему обжигается при низкой температуре, персидские мастерские довольствуются тем, что воспроизводят китайские изделия, которые больше всего ценят за их красоту. В двенадцатом и тринадцатом веках, между тем, новый китайский импорт приводит к важнейшим технологическим изменениям на рынке керамики Ближнего Востока.

Этот созидательный взрыв был уникальным в мировой истории – за исключением развития промышленного производства керамической посуды в английском Стаффордшире в восемнадцатом веке. Иран ввез так много изделий из белого и голубого фарфора династии Мин в 1400–1430 годах, что это надолго определило персидский вкус. И вот, в семнадцатом веке Республика Соединённых Провинций Нидерландов импортирует много фарфора с Востока, чтобы удовлетворить растущий европейский спрос. Китай не может удовлетворить этот спрос в полном объеме, потому голландские купцы добавляют к китайским товарам и персидскую керамику. В Европе эти персидские керамические изделия слывут за подлинный китайский фаянс. Получается, что Китай так стимулировал иранских ремесленников, что превратил их в своих же конкурентов на европейском рынке.

Пути и пограничные территории

С географической точки зрения связи между Китаем и Персией не являются непосредственными и предполагают усмирение территорий, принадлежащих менее торговым и более воинственным цивилизациям, будь то индийский, афганский или тюркский мир. Эти две цивилизации должны были опереться на согдийцев, которые в значительной степени обеспечивали торговлю между Китаем и Западом с шестого по восьмой век. Хозяева Трансоксианы (Маверанннахра), они взимают многочисленные пошлины, которые обогащают города Самарканда и Бухары.

Несмотря на присутствие этих полезных посредников, Персия и Китай совместно работают над строительством цепи оазисов-крепостей, расположенных на периферии пустыни и у подножия высокогорий. Регион китайского Туркестана, который теоретически находится под суверенитетом императора Китая, часто потрясают беспорядки по причине трудности содержания там достаточно сильных гарнизонов. Таким образом, практическое соединение Персии и Китая осуществляется через их совместные военные усилия.

Итак, несмотря на свою часто хаотичную историю, Китай и Персия сумели с древнейших времен поддерживать очень продолжительные связи друг с другом. Персия долго была коммерческим посредником Китая, пользуясь взамен его политической поддержкой, так же как и его творческими способностями. Эти разнообразные связи направлялись по сухопутному пути и по игравшему второстепенную роль морскому пути.

История отношений России и Ирана

Сотрудничество между Россией и Ираном рождается поздно и развивается отнюдь не по прямой линии: со второй половины пятнадцатого века и до Первой мировой войны Россия оказывает на Персию свое имперское влияние. Оно в то время основывается исключительно на военных, обладающих очень тонкими знаниями о персидской цивилизации. Однако после русской революции отношения между обеими странами вновь уравновешиваются в пользу Ирана.

Российская империя и Персия: времена влияния (1466–1917)

С пятнадцатого и по начало двадцатого века Россия распространяет свое влияние на юг Кавказа в сторону Персии. В 1466 году русский купец Афанасий Никитин пересекает Персию, направляясь в Индию, и описывает это путешествие в своем дневнике. В 1623 году другой русский купец Федор Кротов был отправлен в Персию с заданием описать дороги и города.

Эти первые контакты, тем не менее, остаются лишь эпизодическими: только начиная с правления Петра Первого (1689–1725) рассказы русских о Персии становятся подробными. Россия действительно пользуется внутренними раздорами, присущими Персии, чтобы распространить свое влияние на юг. В 1715 году Петр Первый посылает в Персию молодого офицера Артемия Волынского с целью собрать стратегическую информацию для русской торговли и исследования возможности заключения военного союза против Османской империи. Русских тогда особенно интересует положение различных народов Кавказа и их отношения с центральной властью. Приход к власти Надиршаха вынуждает русских, ослабленных смертью Петра Первого, вернуть Ирану прикаспийские провинции Гилян, Мазендаран и Астраба (Рештский договор 1732 года).

С 1781 года возобновляется стремительная русская экспансия, с морской экспедицией графа Марко Ивановича Войновича в восточной части Каспийского моря и попыткой обеспечить безопасность торгового пути в Бухару. На самом деле только в конце восемнадцатого века русские смогут прочно закрепиться в Закавказье. Подточенное внутренними политическими дрязгами, правительство династии Каджаров оказывается неспособным открыто противостоять и даже в полной мере осознать ту угрозу с Севера, которую представляет собой императорская Россия.

Ослабленный и обанкротившийся шахский двор во времена Фетх Али-шаха вынужден был подписать в 1813 году знаменитый Гюлистанский мирный договор, за которым последовал второй, Туркманчайский договор в 1828 году после поражения Аббаса-мирзы в его попытках обезопасить северные границы Персии. На протяжении двух войн с Персией Российская империя продолжает свой прорыв к Югу. В результате Гюлистанского и Туркманчайского договоров на западных границах, неожиданной смерти Аббаса-мирзы в 1823 году, и убийства великого визиря Персии Мирзы Абулкасима Каима Макама Персия теряет свою традиционную опору в Центральной Азии в пользу армий русского царя. Русские армии занимают берег Аральского моря в 1849 году, берут Ташкент в 1864, Бухару в 1867, Самарканд в 1868 и Хиву и Амударью в 1873 году.

Русско-персидская конвенция 1881 года заканчивает раздробление Персии на части в пользу наступающей державы, которой становится Российская империя. Этой экспансии очень опасается Великобритания, которая страстно зарится на Персию и Центральную Азию, чтобы закрепить свои позиции в английской Индии. После этого ситуация неожиданно меняется, когда русские подписывают с англичанами англо-русское соглашение 1907 года, которое делит Иран на две зоны влияния: русскую на севере и британскую на юге, что на определенное время прекращает Большую игру. Границы между обеими державами стабилизируются в ущерб пребывающей под чужим влиянием Персии.

Русские офицеры как агенты влияния при дворе Мохаммада Али-шаха

Для укрепления своего влияния в Персии Россия опирается на офицеров с глубокой культурой, тщательно отобранных российским Генеральным штабом. Перед тем как их направили в Персию, большая часть из них служила на Кавказе или в Центральной Азии. Некоторые посылают свои тайные донесения в Генштаб. Эти аристократы учились в университетах или в высших военных училищах Российской империи.

Составленные ими документы этого периода концентрируются на темах, которые в основном интересовали русскую армию: состояние дорог на севере и на северо-востоке Персии, их проходимость на тот случай, если русским войскам понадобится двигаться по ним. Эти записи подробно описывают персидскую армию, ее численность, ее вооружение и ее слабости, а также уровень коррупции персидских чиновников. Россия пользуется услугами этой группы культурных офицеров для того, чтобы оказывать решающее влияние на персов. В феврале 1907 года военный врач Садовский из казачьей бригады был назначен личным врачом Шаха. Этот русский доктор помогает Мохаммаду Али-шаху осуществить его государственный переворот 1908 года против парламентского строя.

Правительство России не останавливается на достигнутом. Оно отбирает среди многочисленных кандидатов капитана Константина Николаевича Смирнова, которому предстояло стать учителем и воспитателем шаха. Императорское правительство фиктивно отправляет Смирнова в отставку, и 1 июля 1907 года он прибывает в Тегеран. Как выдающийся знаток Центральной Азии и особенно Персии, Смирнов публикует многочисленные труды о персидской истории и культуре. Его «Записки воспитателя персидского шаха 1907–1914» представляют собой очень подробный отчет об истории персидско-русских отношений.

Смирнов регулярно отправлял донесения в штаб Кавказского военного округа о положении при дворе. Следовательно, маленькая кучка русских офицеров сыграла главную роль в воздействии России на Персию, и это было еще до революции 1917 года.

Более сбалансированные ирано-советские отношения (1917–1991)

Русская революция привела к очевидному изменению баланса взаимоотношений в пользу Персии. 26 октября 1917 года Всероссийский съезд Советов действительно принимает решение о расторжении неравных договоров. Англо-русское соглашение 1907 года, следовательно, признано недействительным. После прекращения военного конфликта русские войска уходят из Персии, позволив ее народу свободно определять свою судьбу. В марте 1918 года русские закончили вывод своих войск. В Персии остаются только русские войска, которыми командует генерал Николай Николаевич Баратов. Он отказывается повиноваться советским приказам и решает подчинить свои войска англичанам. Англия на самом деле пользуется Гражданской войной в России, чтобы добиться для себя привилегий в Персии. Она противится смене царского посла в Персии советскими представителями.

26 февраля 1921 года в Москве официально был подписан советско-иранский договор: Россия возвращает Персии железнодорожные пути, дороги, телеграфные линии и портовые сооружения. В 1929–1933 годах советское экономическое присутствие в Персии уменьшается, по мере того как усиливается присутствие немцев. Однако после вступления в войну Россия снова возвращается к своей традиционной роли оказания воздействия на Персию: 25 августа 1941 года советские войска вступают в Иран через Кавказ и Центральную Азию, в то время как английские войска входят на юг страны.

После Второй мировой войны ирано-американское сближение тормозит сотрудничество Ирана с СССР. Сотрудничество восстанавливается только в 1963 году. Техническое сотрудничество переживает развитие с приходом к власти президента Али Акбара Хашеми Рафсанджани в 1989 году.

Итак, русско-иранские отношения из оказания влияния превратились в партнерство. Их сотрудничество, которое развивается в настоящее время, объясняется существованием подлинной взаимодополняемости между двумя неравными по своим размерам государствами. В отличие от этого, отношения между Китаем и Россией долгое время страдали от зависти между равными.

История отношений России и Китая

Расположенные с обоих краев Евразии, очаги русской и китайской цивилизаций установили обоюдный контакт только со сравнительно недавнего времени. России, по сути, пришлось поглотить весь тот огромный резервуар пространства и богатств, который представляет собой Сибирь, прежде чем дойти до Китая в 1640 году. Отношения между этими двумя странами с тех пор характеризуются несомненным соперничеством, прерываемым заключением союзов тогда, когда обеим странам требуется защищать их общие интересы.

Поглощение Сибири до достижения Китая

Начиная с эпохи Возрождения, русские с большим расходом сил, не пытаясь опираться на местное население, завоевывали Сибирь для того, чтобы торговать с Китаем. В начале шестнадцатого века туркестанские татары подчинили племена, живущие к востоку от Урала. Кожевники, купцы, крестьяне и муллы Туркестана колонизировали этот регион, и их княжества появились на реках Иртыш и Обь.

Очень скоро эти тюркские государства вступили в конфликт с Московией. В 1550-х годах Россия завоевала татарские Казанское и Астраханское ханства, тем самым присоединив к себе регион Волги. Стремительное продвижение на восток финансировали богатые купцы Строгановы, которые получили от царя огромные владения вблизи от Урала вместе с налоговыми льготами. Эти купцы организовали массовое переселение русских и развивали сельское хозяйство, охоту, добычу соли, разведение рыбы, а также разработку недр Сибири.

Семен Строганов разработал военную организацию, предназначенную для защиты его новых территорий от нападений татар. Этими войсками командовал Ермак Тимофеевич. В 1581 году Ермак начал свой поход вглубь Сибири с войском из 1500 человек. Он неоднократно наносил поражения войскам хана Кучума. Несмотря на контрудар хана, в результате которого Ермак утонул в реке Вагай, царь Иван IV закрепился как правитель этих новых территорий.

После Ермака отряды охотников каждый год смело отправлялись в эти края, негостеприимные, но богатые дичью. Несмотря на замедление исследований в начале семнадцатого века из-за внутренних беспорядков в России, движение продолжалось по инициативе казаков, охочих до мехов и мамонтовой кости. Эти люди помогли русским дойти до Северного Ледовитого океана.

Завоевание ускорилось в течение семнадцатого века, по мере того, как уровень развития встреченных русскими племен был обратно пропорциональным их удаленности от Московии. К 1640 году русские, завоевавшие большую часть Сибири, устроились в бассейне реки Амур. Китайские армии отбросили этих искателей приключений, пока соглашение не установило мир на базе торгового договора в 1689 году.

С конца восемнадцатого века торговые связи между Россией и Китаем начали развиваться. В те времена купцы двух народов для общения между собой использовали своеобразный русско-китайский диалект, так называемый кяхтинский язык. Границы между обеими державами стабилизировались в ущерб тюркскому миру: китайцы контролировали Синьцзян, начиная с 1750-х годов, в то время как русские расширяли свои владения в Казахстане с начала девятнадцатого века. В 1851 году Кульджинский договор установил правила торговли в этом регионе.

Контакты под знаком враждебности

Начиная со Второй Опиумной войны (1858), отношения между Россией и Китаем характеризовались взаимной враждебностью. Айгунский договор, подписанный 28 мая 1858 года, зафиксировал границы русского Дальнего Востока. Конечно, этот договор предусматривал и обеспечение обоюдных интересов обеих держав: реки Амур, Сунгари и Уссури были открыты только для русских и китайских судов. Также и территорией, ограниченной с запада Уссури, с севера Амуром, с юга и востока Японским морем, Китай и Россия управляли совместно.

Между тем, напряженность возрастала с каждым днем: когда в 1868 году Россия попыталась выгнать китайских золотоискателей с территории, которую она отныне контролировала, ей пришлось пережить несколько нападений китайцев на ее города и гарнизоны на Дальнем Востоке. Даже в 1870 году китайские войска изгнали русских из Синьцзяна. Вследствие Боксерского восстания Россия, которая в союзе восьми наций принимала участие в этом конфликте, своей стотысячной армией захватывает Манчжурию, что надолго вызвало озлобленность местного населения.

Несмотря на китайскую (1912) и русскую (1917) революции, враждебность продолжалась. Китайское правительство поддерживало белые армии против большевиков. Китайский генерал Сюй Шучжэн тоже воспользовался слабостью Советов, чтобы оккупировать Монголию в 1919 году, прежде чем его прогнали монголы. Со своей стороны Советы, начиная с 1921 года, поддерживали Гоминьдан в его борьбе против китайского правительства.

Поворот Китая к коммунизму в 1949 году только на короткий период сблизил оба государства. С конца 1950-х до 1980-х годов между обеими странами вновь обострилась вражда. В 1964 году Мао Цзэдун заявил, что в СССР произошла контрреволюция, и что там вновь установлен капитализм. В 1968 году напряженность стала настолько серьезной, что СССР развернул большие массы своих войск вдоль китайской границы, в особенности напротив Синьцзяна. Эта напряженность несколько смягчилась после смерти Мао Цзэдуна в 1976 года. В этом контексте хорошие отношения, которые поддерживают обе нации с 1991 года, представляются скорее исключением, чем правилом.

Русская и китайская цивилизации, долгое время бывшие чуждыми друг другу по причине большого расстояния, разделявшего их, сблизились только сравнительно недавно.

Россия, Иран и Китай с точки зрения путешественников

Даже если литература восемнадцатого века и признает имперское родство между Россией, Ираном и Китаем, то четкая разграничивающая линия, похоже, противопоставляет наступающую Россию старым персидской и китайской цивилизациям. Это противопоставление касается как политической, бытовой, религиозной, так и военной культуры этих государств.

Российский деспотизм противостоит персидскому и китайскому порядку

Для европейских путешественников в России царь предстает в роли деспота. Они приписывают его авторитарность природе народов, которыми он управляет. «Русский родился с чувствами рабства; он повинуется только потому, что он вынужден, – он походит на тигра, который лижет руки своему хозяину, пока он на цепи, но как только он оказывается на свободе, разрывает его на части». Кажется, что русские сами желают раболепства: «Московит зол по своей природе, и угодливость, в которой он вскормлен, соединяется с порабощением, для которого они, кажется, родились, что заставляет судить о них скорее как о зверях, чем как о разумных людях».

Власть правителя настолько деспотична, что жизнь, поместья и земли подданного не могут перейти от отца к сыну без его согласия. Русские знают, что самый важный вельможа империи является не меньшим рабом, чем его конюх, и что только от фантазии его Государя зависит перепутать хозяина с его слугой.

В глазах европейцев жестокая расправа Петра Первого с майором Степаном Глебовым иллюстрирует деспотизм царя. Глебова заживо посадили на кол на глазах публики на большой площади Москвы. Затем Петр Первый приблизился к нему, и заклинал сознаться в его мнимом преступлении. Глебов небрежно повернул голову к этому Государю и, выслушав его увещевания, заявил: «Нужно быть таким же дураком, как и тираном, чтобы поверить, что раз я ни в чем не захотел признаться при неслыханных муках, которым ты подверг меня, то сейчас, когда у меня нет больше надежды на жизнь, я опозорю невиновность и честь добродетельной женщины, за которой я никогда не знал никакой другой вины, кроме той, что она любила тебя».

«Уйди, чудовище, – добавил он, плюнув ему в лицо, – убирайся прочь, и дай мне умереть с миром».

В отличие от русских царей персидских шахов, как и императоров Китая, в восемнадцатом веке представляли как монархов, придающих большое значение общественному порядку. С шестнадцатого и по конец восемнадцатого века персидское государство действительно рационализирует администрацию для того, чтобы обеспечить эффективность гражданских властей.

Со временем государство прекращает непрямое управление провинциями. Например, так как провинция Фарс была далека от границы и ей, следовательно, не угрожала военная агрессия, ее губернатор был отозван. Ею отныне напрямую руководил управляющий шаха. Во время правления шаха Абаса II (1642–1646) эта практика была распространена в Казвине, Гиляне, Мазандаране, Йезде, Кермане, Хорасане и в Азербайджане. Губернаторов назначают только в случае военной угрозы. Одновременно центральный административный персонал становится все многочисленнее. Множество шахских служащих населяют двор. Например, существует даже официальная инстанция, ответственная за музыку при дворе: «наккаре-хане». Она была организована в очень иерархическом духе и занималась музыкой во славу правителя. Эта административная централизация сопровождается целым трактатом, оправдывающим укрепление бюрократической системы.

Поучительные и любопытные письма иезуитов в Китае тоже подчеркивают тот порядок, который царит в империи. Он опирается на эффективные силы полиции, сформированные из военных. Попав в Пекин, иезуиты отмечают, что улицы в городе ровные, прямые как стрела, и что там царит удивительный порядок, несмотря на множество жителей. Полиция действительно очень многочисленна, потому преступления редки: «За несколько лет лишь очень редко мы слышали об ограблениях домов или убийствах людей. Это верно, что мы наблюдаем там столь большой порядок, что невозможно, чтобы эти виды преступлений совершались там с какой-то безнаказанностью».

В Пекине есть комендантский час: «Как только раздается первый удар большого колокола, один или два солдата ходят взад-вперед от одного караульного помещения до другого, как будто прогуливаясь, и постоянно играют на своеобразной трещотке, чтобы люди знали, что они бодрствуют. Они не разрешают никому ходить по ночам, и они спрашивают даже того, кого сам Император послал для некоторых дел. Если его ответ дает им повод для наименьших подозрений, его задерживают и отводят в караульное помещение. Впрочем, отряд в этом караульном помещении должен откликаться на все крики часового, который стоит на посту. Это красивый порядок, который соблюдается с большой точностью, из-за чего мир, тишина, и безопасность царят во всем городе».