Читать онлайн Дом Волков бесплатно

Casey L. Bond

House of Wolves

© Хусаенова Я., перевод на русский язык, 2022

© Издание на русском языке, оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2021

* * *

Тьма ослабевает там, где горит свет

Давным-давно жила-была бабушка, которая любила своих внуков больше всего на свете. Когда они были маленькими, она рассказывала им сказки перед сном. Бабушка плела красивые истории о чудесах и приключениях, которые так нравились детям. Они замирали, страшась опасностей, от которых бабушка была готова защитить их.

Одной из ее внучек нравилась история о волчице, которая скрывалась в лесу, поджидая детей, что ушли слишком далеко от дома. Бабушка описала волчицу очень ярко и устрашающе: с мехом темным, как ночь, огненными глазами и зубами, с которых капала кровь. Возможно, бабушка только хотела предупредить свою внучку, чтобы та не уходила слишком далеко от дома, но девочке было все равно на поучительность рассказа.

Она предпочитала представлять себя волчицей.

Этой внучкой была я. И эта книга посвящена Бетти Сетлифф, моей бабушке – блестящей женщине, которая так живо рассказывала истории, что я поверила в них, и которая поощряла мое желание писать собственные сказки. Это история моей волчицы.

1

Подобно резкому запаху слишком щедро нанесенного парфюма, огорчение Зарины проникло в мою комнату раньше ее. Я никогда не видела, чтобы моя старшая сестра выходила за рамки суровости и уравновешенности, которые она отточила до совершенства и которым я всегда завидовала. Но по мере того, как она приближалась, маска невозмутимости сползала с ее лица. К тому времени, когда Зарина поравнялась со мной, ее самообладание совсем иссякло.

Шлепанье подошв ее сандалий по каменному полу было единственным звуком в устрашающе пустом Доме Солнца. Все слуги покинули свои посты, чтобы посмотреть, как Нур займет законное место на вершине храма своей матери.

Плиссированное золотое платье Зарины было сшито в тон церемониальному килту отца. Ее волосы были гладко зачесаны и завязаны на затылке. На шее Зарины сверкало богато украшенное красное, в оттенках засохшей и свежей крови, ожерелье, которое ниспадало на выпуклости ее грудей.

Ее оскорбленный вид заставил меня задуматься – чувствовала ли она себя, будто ее ударили ножом в спину, или все же полагала, что Нур вонзила кинжал прямо ей в сердце.

В любом случае, у меня не было времени разбираться в причинах ее гнева. Я собиралась уйти до того, как Нур успеет приказать кому-нибудь заставить меня остаться. Кому-нибудь… или одной конкретной дворняге. Я не хотела снова оказаться запертой в комнате. Я исчезну прежде, чем они об этом узнают, и на этот раз я не оставлю следов, которые мог бы учуять Берон.

Я проигнорировала старшую сестру и продолжила рыться в своих вещах, вытаскивая самое необходимое и то, что можно было продать. Я сложила несколько золотых украшений на кровать, затем повернулась, чтобы взять остальные из комода, который как раз и был предназначен для хранения моих ярких безделушек. Подставка на нем, где обычно красовался мой ореол, была пуста. Я оставила этот знак отличия, как и свое прошлое, в Люмине. Хотя менять свою жизнь было страшно, я понимала, что приняла правильное решение.

Я доверилась своей младшей сестре – которая, честно говоря, никогда не должна была давать мне второй шанс – и восстала вместе с ней против нашего, деспотичного отца. Правосудие было долгожданным, хотя и пугающим.

Теперь отец мертв. Я задумалась, унесли ли жрецы его тело в песок, где сгниет каждый дюйм его плоти. Где он никогда не достигнет загробной жизни, а пустыня и падальщики будут поедать его труп, пока не останутся одни кости. Я улыбнулась. В конце концов, песок заберет даже их.

– Предательница, – процедила Зарина сквозь зубы, остановившись на расстоянии вытянутой руки. Резкие нотки в ее голосе заставили меня замереть. Старшая сестра сжала кулаки.

Я прищурилась. Она пришла сюда, чтобы драться? Медленно и осторожно я сообщила ей:

– Несправедливо называть меня так.

– Нур не наследница Сол, – сказала Зарина так решительно, что я задумалась, как она вообще может в подобное верить.

– Ты же видела ее. Значит, понимаешь, что именно ей предназначено было стать новым Атоном. На вершине храма свет Сол сочился из Нур. Не было никаких сомнений в том, что она – дочь богини солнца.

Ни кожа, ни даже сама душа предыдущих Атонов не светились. К тому же у Нур была золотая солнечная корона, освещающая ее лоб еще долго, после того как она убила нашего отца. Я могла видеть ее издалека, когда убегала.

Когда она обрела свои силы, наследство Сол иногда просачивалось в ее глаза, заставляя их светиться теплым золотистым светом. Но Зарина не отправилась с нами в сумеречные земли, и в Люмину тоже. Она не видела, как Нур превращалась в ту, кем ей было предназначено стать.

Однако Зарина видела некоторые вещи задолго до того, как Нур преобразилась. Наша младшая сестра была одарена солнечными бриллиантами, такими горячими, что только она могла носить их, – опять же, из-за своего происхождения. Из-за ее матери – богини солнца и золота.

Наш отец с самого рождения внушал Зарине, что доверять можно только ему. Возможно, из-за его ядовитых поучений она усомнилась в собственной сознательности. Он все время обещал Зарине, что именно она сменит его на посту Атона. Он сказал, что Сол прислушается, когда он порекомендует свою старшую дочь. Что он обойдет меня и Нур стороной.

Он солгал.

Он с самого начала знал, кем была Нур.

И, как и любая другая ложь, которую он произносил, эта привела к боли и страданиям. На этот раз переживания свалились на мою старшую сестру, которой были непривычны такие чувства. Отец не нянчился с ней. Он ясно дал понять, какой ей следует стать, если она действительно хочет получить его рекомендации. В результате Зарина боролась, менялась и втискивала себя в рамки, которые он обозначил. Она избавлялась от тех частей себя, которые отец посчитал ненужными, чтобы заслужить его благосклонность, его похвалу и фальшивую доброту.

Разве все мы, его дочери, не делали то же самое тысячу раз?

Зарина обвиняюще указала на меня дрожащим пальцем.

– Отец рассказал мне, что вы сделали. Я не могу этого допустить. Я не могу позволить ей стать Атоном и украсть королевство.

Я склонила голову набок.

– Это королевство никогда не было твоим. – По правде говоря, оно и отцу-то никогда не принадлежало. Он только присматривал за ним, пока Нур не достигла совершеннолетия и ее тело не стало достаточно зрелым, чтобы вместить силу, доставшуюся ей от матери. – Отец был лжецом. Манипулятором. Не знаю, что он тебе сказал, но будь уверена, это неправда.

Довольно длительное время Зарина, казалось, молча взвешивала мои слова.

– Он сказал, что в Люмине вы не только убедили Люмоса помочь вам, но и заключили сделку с кем-то более страшным. С самим Анубисом. – Она прошипела «с», растягивая это имя, пока оно не превратилось в шепот. Она сделала шаг вперед, как будто мы делились друг с другом секретами. Теперь Зарина была так близко, что ей не составило труда наклониться и прижаться губами к моему уху. – Он сказал, что вы освободили его из подземной тюрьмы. Это его мы видели на ступенях храма, верно? Можешь сказать мне правду, Ситали. Тебе не нужно бояться ее или Анубиса.

По моей спине пробежала дрожь. Я толкнула Зарину в плечо, отчего та слегка отодвинулась.

– Не произноси его имени в Доме Солнца. Даже не говори о нем в этом королевстве!

Никто не произносил имя изгнанного бога мертвых без последствий. Когда Скульптор запечатал его в огненной тюрьме под землей, чтобы наказать за попытку убить Люмоса и Сол, было запрещено даже упоминать его имя. История Анубиса служила предупреждением для всех нас; быть осторожным с любой темной магией, которая может вырваться из глубин и извергнуться, как лава, на сушу. Если кто-то осмелится ее использовать, то его постигнет та же учесть.

Любой, кто имел дело с изгнанным богом, навлекал проклятие на себя и свою семью.

– Темный бог способен сделать что угодно с помощью своей магии. Он запросто мог помочь Нур выглядеть как наследница Сол. Он создает иллюзии, подобные песчаным бурям, – усмехнулась Зарина.

Она должна перестать говорить о нем. Я сделала глубокий вдох, надеясь, что старшая сестра поймет мой намек или хотя бы переведет разговор в более безопасное русло.

– Отец отчаянно пытался уцепиться за власть, Зарина. Он бы отрезал себе руки, лишь бы не дать Нур стать новым Атоном. Он солгал, пытаясь настроить тебя против всего, что сам ненавидел, – Сол и Нур.

Зарина махнула рукой в направлении храма.

– Тогда объясни появление шакала на крыше храма.

Этот разговор становился невыносимым.

– Это был не шакал, сестра, а Волк. Он – что-то вроде нашей великой Сфинкс в Люмине.

Она покачала головой.

– Отец сказал, что во тьме лунного королевства ты искала способ отобрать у него власть. Он предупреждал, что ты вернешься совсем другой. Очевидно, что темный бог исказил твой разум.

– Ты забыла, как отец прикрылся тобой, чтобы защитить себя? Или как он пытался убежать, оставив тебя одну стоять на вершине храма? – Я сплюнула. – Отец оставался трусом до последнего вздоха. Он – лжец и убийца. И ты это знаешь. Как ты можешь доверять его слову после всего, что случилось?

В глазах Зарины появился расчетливый блеск.

– Что сделала Нур в Люмине, чтобы так измениться, когда здесь, в Гелиосе, – королевстве солнца и самой Сол – ничего не поменялось?

– Нур просто достигла совершеннолетия, – устало объяснила я. – И если ты постараешься вспомнить, признаки ее перевоплощения появились еще задолго до этого. Подумай о солнечных бриллиантах, что она носит, Зарина.

Моя сестра просто покачала головой и невесело рассмеялась. Она откинула волосы назад, старательно приглаживая пряди. Обычно она делала так, когда не желала никого слушать.

– Даже Сфинкс сказала отцу, что Сол выберет своего наследника только когда Нур достигнет совершеннолетия. Зарина, богиня, просто ждала Нур. Наша сестра не сделала ничего необычного в Люмине, кроме разве что поисков короны лунного света. Хотя вскоре она обнаружила, кем является на самом деле, и реликвия Люмина стала ей не нужна. Она – наследница Сол.

Элегантная фигура Зарины выпрямилась.

– Когда-то я думала, что ты останешься со мной несмотря ни на что.

– Я не пытаюсь противостоять тебе, но я знаю правду и не смею идти против воли Сол. Отныне.

Взгляд Зарины остановился на небольшой кучке вещей, скопившихся на моей кровати.

– Ты уходишь? Если Нур такая замечательная и рассудительная, почему ты чувствуешь необходимость бежать из собственного дома?

– У меня нет причин оставаться.

Медленная, порочная улыбка появилась на ее губах. Мои кулаки сжались, так как она выглядела точь-в-точь как отец в тот момент, когда он собирался совершить очередное злодеяние.

– Я знаю, куда ты идешь. Отец рассказал мне о твоей великой тайне.

Как будто отец восстал из могилы: ее слова резанули меня по груди, прямо над сердцем. Нет… Больше я этого не позволю. Никто больше не будет угрожать ему.

– Возможно, я должна навестить его. Представиться, – пригрозила Зарина с приторно-сладкой улыбкой.

– Приблизишься к нему, и я убью тебя, – тихо поклялась я.

Она сунула руку в карман. Инстинктивно я сделала шаг назад. Старшая сестра вытащила что-то: обсидиановый кинжал с гравировкой вдоль лезвия. У меня не было времени прочитать ее, прежде чем она перешла к действию.

Зарина оскалила зубы.

– Грозишься убить меня, Ситали? Что, если я убью тебя первой?

С этими словами она сделала выпад, ударив меня в бок. Я втянула живот и отпрыгнула назад, едва избежав острого лезвия.

– Ты с ума сошла!

– Твой разум порабощен. – Она подчеркивала каждое слово очередным уколом, порезом, выпадом. – Ты попала в лапы Анубиса. Отец предупредил меня, что вы с Нур освободили его. Я чувствую, как он извивается внутри тебя. Чувствую запах его клейма на твоей коже.

Дикая, но проворная, Зарина разрезала воздух между нами. Лихорадка сделала ее глаза стеклянными, а кожу пепельной.

– Единственный, кто одержим, это ты – темным богом и нашим ужасным отцом! – Я схватилась за порезанное предплечье, втянув воздух, когда лезвие ее кинжала пронзило мою плоть. Крик вырвался из моего горла. – Ты порезала меня!

У меня не было времени оценить серьезность раны, потому что Зарина продолжала нападать. Обогнув маленький столик у стены, я выдвинула его между нами. Зарина толкнула препятствие, и стол, покачнувшись, рухнул на пол и развалился. Я схватила тонкую ножку и использовала ее, чтобы из последних сил отбиваться от сошедшей с ума сестры.

Я разбила Зарине костяшки пальцев, рассекла бровь так, что кровь скопилась у нее в глазу. Она моргнула и яростно вытерла глаза, чтобы прояснить зрение, пока я готовилась к следующей атаке… или посмотреть, успокоилась ли она, уняла ли свой гнев.

Сделав очередной выпад, Зарина поскользнулась на крови, которую я успела потерять; теперь ее кровь смешалась с моей.

– Это безумие, Зарина!

Она ответила ревом и еще одним ударом. Ее кинжал застрял в деревянной ножке моего стола. Она вырвала его; щепки и пыль посыпались на окровавленный пол.

Я рискнула и схватила сестру за запястье, остановив новый удар. Стиснув зубы и рыча, она тянула руку изо всех сил, стараясь освободиться. Ее сандалии заскользили по полу, когда она попыталась использовать собственный вес в своих интересах.

– Где ты его взяла? Что это за клинок, Зарина?

Она щелкнула зубами, затем поскользнулась в липкой крови и, потеряв равновесие, упала на каменный пол. Я продолжала крепко держать ее, лишая возможности напасть или прижать меня к себе. В это же время я наносила удары деревянной ножкой стола. Сестра закрыла голову и лицо руками, крича, чтобы я остановилась. Ее лоб был в синяках, губа распухла и кровоточила. От следующего удара в грудь красные бусы на ее шее, теперь пропитанные моей кровью, разорвались и рассыпались по полу. Некоторые из бусин упали в кровавые пятна и лужи под нашими ногами.

– Остановись, Ситали. Пожалуйста! – закричала она, тяжело дыша, ее зубы были покрыты кровью. Свободная рука Зарины замерла в воздухе между нами, чтобы блокировать мой следующий удар.

Я приставила тонкую ножку стола к ее горлу.

– Пригрози ему еще раз, и я прикончу тебя. Многие годы я терпела угрозы от отца. От тебя я их терпеть не стану! – взревела я и убрала выбившиеся пряди волос с глаз. – Я никогда больше не буду терпеть подобные угрозы и без колебаний устраню их источник. Это твое первое и единственное предупреждение. С клинком или без, я возьму над тобой верх. Я клянусь… – для пущей убедительности я сжала ее запястье. – Я убью тебя, затащу в дюны и оставлю гнить рядом с ним.

Внезапно Зарина расслабилась. Ее дыхание замедлилось, она выглядела измученной.

– Пожалуйста. Я оставлю тебя в покое. Я уеду из Дома, – поклялась она.

– Мне все равно, что ты делаешь или где живешь. Просто держись подальше от меня и моих близких. Если сейчас я отпущу тебя, а ты снова попытаешься меня убить, я не остановлюсь, когда в следующий раз подниму эту палку. Я вобью тебя в камень, которым устлан этот пол, – пропыхтела я. Моя грудь вздымалась, пока я хватала ртом воздух.

Хотя я этого и не показывала, перед глазами у меня все плыло. Я потеряла много крови. Она продолжала капать на пол у наших ног непрерывно, как фонтан.

Как может рука так сильно кровоточить?

Я отпустила запястье Зарины, тыча пальцем в сторону двери.

– Убирайся, – процедила я сквозь зубы.

Зарина кивнула и, несколько раз поскользнувшись, все же неуверенно встала. Я подняла руку, чтобы посмотреть, насколько сильным был порез, когда почувствовала острый укол в левом боку. Кулак Зарины был прижат к моей коже. Нет… не кулак. Рукоятка ее кинжала была прижата к моему животу. Лезвие вошло так глубоко, как только было возможно. Волна тепла накрыла меня.

Лицо Зарины исказилось от ярости, когда она вонзила лезвие глубже, а затем со злобным ликованием повернула его.

Я слабо оттолкнула старшую сестру, когда горячая слюна наполнила мой рот. Холодный пот выступил у меня на лбу, а колени непроизвольно задрожали.

– Что ты наделала?

Она выдернула кинжал из моего тела, посылая раскаленную добела, жгучую боль по моему животу.

Я не могла шипеть.

Боялась пошевелиться.

Едва могла дышать.

Внезапно из раны хлынула кровь. Поначалу все казалось не так уж плохо. Просто небольшое количество просочилось из образовавшейся раны.

«Должно быть, она ранила меня не так уж глубоко», – подумала я.

Как же я ошибалась.

Мгновение спустя кровь потекла, разливаясь, как река, ведущая на юг от Гелиоса в Люмину. Если раньше я думала, что моя рука сильно кровоточит, это было ничто по сравнению с новой раной.

Темные глаза Зарины теперь были широко раскрыты, в их уголках появились слезы. Ее грудь вздымалась, руки дрожали, кулак разжался, обнажив похожий на стекло кинжал, который с грохотом упал на пол. Она прижала покрытые кровью пальцы ко рту, как будто только сейчас осознала, что сделала. Обсидиан превратился в золото от кончика до рукояти, когда моя кровь пролилась на него. По краю лезвия теперь было начертано имя богини солнца.

– Сол требует твой клинок. Прикоснись к нему, Зарина. Пожалуйста, – процедила я сквозь зубы. – Посмотрим, какое наказание она назначит. Она все… видела.

– Сол здесь нет, – заявила она дрожащим голосом. – Это Дом, а не храм.

– Сол везде, как и Люмос. А за богами солнца и луны наблюдает Скульптор.

Я старалась дышать неглубоко, но ненависть переполняла мою грудь, смешиваясь с неверием и страхом, а самое главное – с агонией. Я была так близка к тому, чтобы покинуть это место и наконец-то пойти к нему, наконец-то быть такой, какой он хотел меня видеть.

Я посмотрела на свою старшую сестру, которая выжидательно следила, наброшусь ли я на нее или упаду в обморок. Несмотря на мой слабеющий голос и тот факт, что каждое слово ощущалось как будто она снова и снова вонзала в меня нож, я пообещала Зарине:

– До моего последнего вздоха, в этой жизни или в будущей, я не успокоюсь… пока ты не умрешь, телом и духом.

Зарина колебалась лишь мгновение. Она не извинилась и не звала на помощь, когда выбежала из комнаты, оставляя за собой липкие малиновые следы, свидетельствующие о ее преступлении.

Я не знала что делать.

Сейчас я мало на что была способна. Мои руки дрожали и казались тяжелыми, как свинцовые гири. Ноги были похожи на тоненькие ножки стола, слишком слабые и хрупкие, чтобы удержать меня.

Холодный пот выступил у меня на лбу и потек по шее и рукам.

Я упала на колени с миллионом мыслей, проносящихся в моем рассеянном сознании. Я думала о нем. Думала о том, как выжить. Я не могла покинуть этот мир, не увидев его еще раз. Я не была готова умереть. Не хотела оставлять его.

Нур…

Младшая сестра помогла бы мне, но ее здесь не было.

Безумные, отчаянные мысли проносились в моей голове. Был только один человек, способный услышать меня. Из-за шума снаружи я не была уверена, что даже его обостренные чувства смогут найти меня.

И все же я должна была попытаться.

Я крепче прижала ладонь к ране. Несмотря на все усилия, вокруг моих пальцев пузырилась горячая алая жидкость. Я глубоко вздохнула и выкрикнула его имя так громко, как только могла.

– Берон!

Крик отозвался невыносимой болью в ране.

Перекатившись на бок, я оперлась всем весом на локоть, удерживаясь так долго, как только могла. Затем мой локоть дернулся, соскользнув, и я ударилась виском о каменный пол.

Внезапно он оказался в дверях.

Он услышал меня.

– Ситали? – раздался его взволнованный голос.

Я медленно моргнула.

Он присел на колени, обхватив мою голову. Мои волосы теперь были мокрыми и холодными, но руки Берона были горячими и сильными.

Моя воля к жизни иссекала. Я чувствовала, как кровь отступает от моих пальцев и ступней, вытекает из рук и ног, как вода, испаряющаяся из губки.

– Посмотри на меня. Останься со мной, – умолял Берон. – Келум! – прорычал он.

Перед глазами все плыло, я попыталась сосредоточиться на его острых скулах. Я вспомнила обычную ухмылку Берона. Его дразнящий смех. Даже его разочарованное рычание. То, как он преследовал меня и говорил, что я досадная помеха, избалованная, нелепая, раздражающая его девчонка.

Он ненавидел меня. Но даже несмотря на это, сейчас он был здесь. Он пришел, когда я больше всего в нем нуждалась.

На глаза навернулись слезы. Я не смогла их сдержать, и они соскользнули на пол, падая на кожу Берона и смешиваясь с моей кровью. Я начала дрожать, становясь все холоднее, пока мои пальцы не окоченели, а мороз не распространился дальше – по рукам и ногам.

Я понимала, что не выживу, но мне нужно было сказать Нур… чтобы она защитила мою величайшую тайну, мою слабость. Мою самую большую любовь. Во рту у меня пересохло, как в пустыне. Губы онемели, будто стали чужими. Их покалывало, когда я прошептала:

– Скажи Нур…

Он замер, а затем приблизил свое лицо к моему.

– Я здесь, Ситали. Нур уже в пути.

Одинокая слеза скатилась по моей щеке. Мы оба знали, что мне уже не помочь.

– Скажи Нур, чтобы она позаботилась о нем, – слабо выдавила я, поморщившись, когда острая боль пронзила рану.

– Ты скажешь ей сама. Келум услышал меня. Нур будет здесь через секунду.

– Скажи ей, чтобы она позаботилась о нем, – пробормотала я невнятно.

Громкое жужжание заполнило мои уши, но боль начала отступать.

– О ком?

Кто-то потряс меня.

– О ком нужно позаботиться, Ситали? Скажи мне.

На ум пришло видение крошечной ручки, обвившейся вокруг моего пальца, темных волосиков и такой мягкой кожи. Идеальные слегка изогнутые губы. Маленькие шаги… он так вырос с тех пор, как я видела его в последний раз.

– Он такой умный, – попыталась сказать я, но слова прозвучали скомканно и нечетко.

Он называет меня Ситли. Не будь судьба так жестока, он называл бы меня мамой.

– Мой сын, – наконец выдавила я. Мой голос звучал отдаленно, тонул в глубоком, темном море, которое с каждым ритмичным всплеском грозило утянуть меня на дно.

Сильные пальцы, поддерживающие мой затылок, застыли.

– У тебя есть сын?

– Берон? – вздохнула я, наконец сосредоточившись на нем. Мы встретились взглядами. – Защити его.

– Не беспокойся. Я клянусь, что позабочусь о нем. Но и ты должна бороться, чтобы остаться с ним. Кто это сделал, Ситали?

– Зарина…

Мог ли он услышать меня сквозь этот рев?

Мог ли он видеть меня сквозь яркий белый свет, который казался не более чем мерцанием, но все приближался, становясь ярче и ярче? Чувствовал ли Берон жар богини? Ее тепло согревало мою замерзшую кожу.

Сол пришла за мной. Моя душа кричала от радости. Я так плохо обращалась с ее дочерью, но все же богиня солнца была здесь.

И вдруг она отступила.

Видел ли Берон, как тьма окутала ее лицо, лишая меня тепла, прежде чем жар скользнул в мои холодное, как лед, вены?

Ужасный вой резонировал в ушах, сотрясая мои кости с такой силой, что дрожал сам песок. Но это не могло погасить огонь, который Сол разожгла во мне.

2

Я проснулась в незнакомой прохладной комнате в тревожной темноте, задаваясь вопросом, не приснилась ли мне ссора с Зариной. Возможно, богиня так и не пришла, чтобы унести меня в загробный мир. Или же Сол явилась только для того, чтобы в конце концов отвергнуть меня. Так вот каково это – быть неприемлемой для богини солнца и огня?

У меня пересохло во рту. Я приподнялась на локтях, и те утонули в мягком матрасе. Окинув взглядом знакомые каменные стены, мебель из светлого дерева и почувствовав запах песка, я поняла, что нахожусь в Доме Солнца. Но это была не моя комната. Люмос – бог луны – был в Гелиосе. Его бледный, холодный свет проскальзывал с балкона и растекался по полу.

Это означало, что Нур стала новым Атоном. О таком я и не мечтала.

Я прижала руку к тому месту, куда меня ранила Зарина, и удивилась, не обнаружив повязки. Раны не было. Не было ни боли, ни каких-либо повреждений. Я осторожно села, сбросила одеяло и пододвинулась так, чтобы свесить ноги с кровати. Я все еще пыталась хотя бы что-то вспомнить. Когда мои ноги коснулись пола, серебристый свет Люмоса со вздохом поцеловал мою кожу.

Я потянула за ткань платья, в которое была одета. Прозрачный наряд был чистым, но не моим. Я не могла вспомнить, как надевала его или как оказалась здесь. Я пощупала затылок, где, как мне снилось, были руки Берона. Где они напряглись, когда он услышал, что у меня есть сын.

В моем сне мои руки, волосы, тело и одежда были пропитаны кровью.

Она текла, как великая река, оросила клинок, которым меня ранили, и сама Сол превратила лезвие в золото.

Покачав головой, я попыталась отогнать этот образ. В конце концов, это всего лишь сон. Сон, который казался таким реальным, что я помнила каждую деталь.

На мне или даже рядом со мной не было крови. Каменный пол под кроватью и за ее пределами был чистым. Если меня перетащили сюда, должен был по крайней мере остаться кровавый след, но мне не удалось обнаружить ни одного темного пятна. Кровь не так легко смыть.

Я вышла на балкон, где серебристый свет мерцал над бурлящей речной водой, а звезды сверкали на каждом дюйме темного неба. Отсюда я не могла видеть храм.

– Ситали? – позвал мужской голос из комнаты.

Я повернулась, когда Киран, жрец, который благоволил моей сестре до того, как она стала Атоном, присоединился ко мне. Бледная занавеска задрожала на прохладном ночном ветерке, мягко касаясь его ног, пока он осматривал меня оценивающим взглядом.

– Ты хорошо себя чувствуешь?

– А почему должно быть иначе? – прохрипела я. На нем был простой белый килт, грудь с оливковой кожей оставалась обнаженной, но все же не была такой скульптурной, как у Келума или Берона.

Киран протянул ко мне руки.

– Атон Нур сказала, что тебе не следует вставать с постели. – Я зашипела, когда его пальцы приблизились к моему плечу. Киран сглотнул. – Я найду ее и скажу, что ты проснулась.

Мои брови поползли вверх.

– С чего бы Атону беспокоиться о таких вещах?

Его губы приоткрылись. Киран облизал их, изо всех сил пытаясь подобрать правильные слова. Почему он вдруг стал таким доброжелательным? Почему Нур из всех людей попросила именно его присмотреть за мной, пока я сплю? И почему она не хотела, чтобы я вставала с постели?

Нежность жреца заставила мое сердце бешено биться.

– Послушай, жрец… – начала я, больше не заботясь о том, кому он служит.

Как раз в этот момент Берон прошел мимо Кирана, и сама ночь, казалось, заколыхалась вокруг него, как жар на горизонте. Она признавала и приветствовала Волка.

– Не мог бы ты, пожалуйста, сообщить Атону, что Ситали проснулась? – попросил он маленького друга Нур, сверкнув доброй улыбкой. Кроткий, безмятежный дурак почтительно склонил голову, а затем побежал делать, как ему велели. – Спасибо, – добавил Берон, повысив голос так, чтобы он достиг ушей Кирана.

Волк стоял со мной на балконе несколько долгих мгновений. Его волосы были цвета ночи, а кожа – бледно-серебристой, как у самого Люмоса. Когда-то я думала, что он выглядит как типичный люминанин, но в этот момент Берон был похож на уроженца Гелиоса, так как Люмос вернулся, чтобы принести успокаивающую, прохладную ночь на нашу землю. Эта мысль привела меня в ярость. Я была уверена, что люминане не считали, что гелиоанцы принадлежат к их драгоценному бледному королевству.

– Как ты себя чувствуешь?

Его грубый тон успокоил меня. Берон был не из тех, кто обращался со мной мягко или пытался мне в чем-то угодить. Он был прямолинеен. Именно так я говорила сама и предпочитала, чтобы говорили со мной другие. Несмотря на то что я возненавидела брата Люмина еще до того, как Нур заняла свое законное место Атона, я знала, – он был честен. Волк не стал бы говорить сладкую ложь вместо горькой правды.

– Растерянно, – призналась я, выпрямив спину и скрещивая руки на груди, чтобы защититься от ночного холода.

– Слабости нет? – спросил он. Его ноги были слегка раздвинуты, как будто он готовился погнаться за мной, если я дам повод. Я знала, что так он и сделает.

«Он только этим и занимался во время моего вынужденного пребывания в Люмине», – подумала я с раздражением.

– Совсем нет. – Вся слабость исчезла, когда мой отец замертво рухнул на вершине храма. – Я была больна? – Это было единственным логичным объяснением. Лихорадка может помутить разум человека настолько, что он не сразу поймет, что реальность, а что вымысел.

– Больна? – переспросил Берон, сдвинув темные брови. – Ты не помнишь, что произошло?

У меня возникали мимолетные воспоминания, но они не имели никакого смысла. Сможет ли Берон объяснить мне? Я решила проверить, насколько далеки мои сновидения от реальности.

– С Зариной? – прохрипела я. Мне нужно срочно попить.

Он кивнул, внимательно наблюдая за мной. Слишком осторожно. Мое сердце внезапно стало большим и неудобным для моей грудной клетки.

– Ты думала, что тебе это приснилось? – тихо спросил Берон.

Я прижала руку к тому месту, где сестра ранила меня, вспоминая острую боль, жизненную силу, просачивающуюся сквозь мои пальцы, иссякающую надежду и чувство полной беспомощности… пока Берон не услышал мой крик и не пришел мне на помощь.

Где же рана, которую нанесла Зарина?

– Как долго я спала?

Должно быть, прошли недели, может быть, месяцы, прежде чем я полностью исцелилась. Я не осматривала кожу, но при прикосновении не почувствовала выступающей полоски шрама на своей плоти. И все же, если я пролежала так долго без сознания, почему я не чувствовала себя такой же слабой, как новорожденный ягненок? Как я могла вести себя, как будто ничего не случилось? Неужели Сол каким-то образом исцелила меня? Или это сделала Нур?

– Берон? – надавила я.

Его губы приоткрылись, когда он провел рукой по волосам. В этот момент моя младшая сестра вышла в лунный свет.

Ее загорелая рука была переплетена с бледной рукой Келума.

– Киран сказал, что ты проснулась, – сообщила Нур.

– Уверена, Берон послал весточку Келуму еще до того, как Киран скрылся из виду, – процедила я сквозь зубы.

Нур не стала отрицать, вместо этого она кивнула. Келум внимательно наблюдал за мной, как за живительным огнем, когда тот начинает потрескивать и мерцать.

Я не была уверена как, но Берон и Келум могли мысленно разговаривать друг с другом. Келум был Люмином, сосудом самого бога луны, правителя Люмины. Если бы Нур просто избрали следующим Атоном, она и Келум были бы равны. Но ничего, что касалось Нур, не было простым. И тот факт, что она была единственной дочерью живого бога, возвышал ее над всеми другими статусами, даже над статусом Келума.

Я не знала, важно ли это для него. Возможно, он никогда об этом даже не задумывался. Келум был влюблен в Нур, а она в него.

Я изучала их манжеты, олицетворяющие обещание вечной любви. Его прохладная, залитая лунным светом манжета сияла на ее руке, а ее – из огня и золота – горела на руке Келума.

Нур оглядела меня с ног до головы.

– Ситали…

– Я бы хотела поговорить с тобой наедине, – перебила я. Возможно, наш разговор не будет конфиденциальным, но я бы предпочла рассказать все только ей.

Нур отпустила руку Келума, который подождал, пока Берон выйдет с балкона. Я не была уверена, что все это значит. Он ненавидел меня, и это чувство, безусловно, было взаимным.

Хотя, если все, что я помнила, и правда произошло, Берон пришел, когда я позвала его. Он спас меня.

Горькая пилюля, которую пришлось проглотить. Я лучше многих знала, что для ненависти к врагу требуется меньше усилий, чем для того, чтобы простить его.

Нур заглянула в комнату, чтобы убедиться, что мы одни.

– Они ушли. – Она подошла и встала рядом со мной. Я подумала, не нервничает ли она, учитывая нашу последнюю встречу на балконе…

– Если Берону удалось услышать мой крик из храма, сквозь ревущую толпу, он все еще слушает и передает каждое мое слово Келуму. С таким же успехом я могла бы позволить им остаться, – проворчала я.

– Хочешь, чтобы я позвала их обратно? – спросила Нур, и в уголках ее губ заиграла дразнящая улыбка.

– Зарина рассказала, что отец был уверен, будто мы освободили Анубиса. Она сказала, мы одержимы темным богом.

Губы Нур приоткрылись, и на секунду она задумалась.

– Мы бы знали, если бы его освободили.

Она была права. Если бы Анубис присутствовал на земле, все бы знали. Но тогда как объяснить то чувство, находящееся глубоко внутри меня, которое говорило, что он освободился и идет за мной?

– Нур…

Моя сестра ждала, пока я найду нужные слова.

– Мы не освобождали темного бога, но я думаю, что это сделал кто-то другой.

Она склонила голову набок.

– Что заставляет тебя так думать?

– Я чувствую его, – сказала я, прижимая руку к животу, который сжался от беспокойства.

Нур сглотнула.

– Будем надеяться, что ты ошибаешься.

– Я не ошибаюсь, – отрезала я. – Как будто каким-то образом я могу чувствовать его. Я не могла, пока Зарина не…

– Может, ты чувствуешь его, потому что коснулась руки смерти? – спросила младшая сестра.

Я покачала головой.

– Не думаю…

Мы долго молчали. Нур, казалось, обдумывала мое признание и все, что могло из него вытекать. Я знала, что она сомневается в правдивости моих слов, но я не лгала. У меня не было доказательств, только чувство, но оно было таким же сильным, как связь, которую я видела между Нур и Келумом.

– Это ты спасла меня? – спросила я.

Нур открыла рот, но тут же закрыла его. Наконец она ответила:

– Ты не помнишь, что случилось?

– Я знаю, что Зарина пришла в мою комнату. Знаю, что она ударила меня ножом и знаю… Я знаю, что должна была умереть. В последний момент я позвала Берона. Я помню, как он пришел. Тогда-то я и увидела этот ослепительный белый свет. Я думала, это Сол, но это была ты? Ты исцелила меня?

Слезы навернулись на глаза Нур, но она не позволила им пролиться. Навык, который моя сестра безупречно отточила за годы жестокого обращения. Навык, который она все еще использовала.

– У меня не получилось, – наконец призналась она. – Так что вместо того чтобы позволить тебе умереть, Берон сделал это.

Я склонила голову набок.

– Волк может исцелять? Хочешь сказать, он хорош в чем-то еще, кроме как выслеживать женщин, которые тайком выходят из своих комнат?

Нур не улыбнулась. Ее сдержанность заставила мое сердце забиться быстрее. Почему она так напряжена?

– Ситали, ты помнишь, как именно Берон спас тебя? – осторожно спросила она, наблюдая за моей реакцией.

– Не совсем, но, как бы то ни было, я рада, что он это сделал.

– Возможно, ты недолго будешь так думать, – намекнула она.

Я замерла.

– Почему?

Нур посмотрела на каменный пол, затем на небо, где над нами сияло яркое лицо Люмоса.

– Бог луны поговорил с Бероном и позволил ему исцелить тебя, но единственный способ сделать это – укусить. – Она помолчала, встретившись со мной взглядом. – Укус Волка сделает тебя такой, как он.

Я моргнула, обдумывая то, что только что сказала моя младшая сестра.

– Что ты имеешь в виду, говоря, что я стану такой, как он?

Мое дыхание участилось и стало прерывистым. Кровь в венах нагрелась.

Глаза Нур из карих превратились в сверкающие золотом. Она протянула руки, чтобы успокоить меня.

– Ситали, не теряй контроль над своими эмоциями. Это может заставить тебя измениться.

– Измениться? – Я попыталась выровнять дыхание и замедлить сердцебиение, чтобы сохранить над собой контроль, как и сказала Нур. – Ты должно быть шутишь. Хочешь сказать, я превращусь в чудовище?

– Берон не чудовище, – резко напомнила она. – Он спас тебе жизнь, когда было бы гораздо проще позволить тебе умереть.

«Возможно, ему следовало это сделать», – с горечью подумала я.

Что теперь будет с моим сыном? Опасна ли я для него? Неужели я так и проживу остаток своей жизни вдали от моего малыша?

Нур облокотилась на перила и искоса взглянула на меня.

– Ты же не собираешься сбросить меня отсюда, правда?

Она все же вспомнила позорные страницы моей истории.

– Звучит заманчиво, – попыталась пошутить я. – Но думаю, с меня хватит подобных волнений… Подожди-ка, сколько времени прошло с тех пор, как Зарина ударила меня ножом?

– Несколько часов.

От удивления мой рот открылся, а ресницы затрепетали.

– Часов?

Нур кивнула.

– Я вымыла твою кожу и волосы, сменила платье. После чего Берон отнес тебя в одну из свободных комнат, чтобы ты могла отдохнуть. Он остался дежурить возле твоей двери на случай, если ты неожиданно превратишься, но настоял, чтобы Киран зашел внутрь. Берон хотел, чтобы жрец Сол был рядом на случай, если тебе понадобится помощь, когда ты проснешься.

Мои глаза расширились.

– Он точно знал момент, когда я проснулась…

Нур кивнула.

– Берон послал Кирана, потому что не хотел тебя пугать. Он не был уверен, вспомнишь ли ты хотя бы что-нибудь.

Я прикусила губу, гадая, в какое именно место Волк укусил меня. Как глубоко ему пришлось вонзить клыки в мою плоть, чтобы произошло это чудесное исцеление?

– Ситали… – тихо произнесла Нур мое имя. – У тебя есть сын?

Да, у меня был сын. Мой величайший секрет и самое большое достижение, которое мне было запрещено раскрывать. Я прочистила пересохшее горло.

– Помнишь, когда я была заперта в своих комнатах несколько месяцев?..

Тяжелое молчание воцарилось между нами. Моменты прошлого, которые теперь встали на места и обрели смысл, хотя раньше совсем не подходили друг другу.

– Нам сказали, что ты больна, – тихо призналась Нур.

Я покачала головой. Тяжесть свалилась с моих плеч после того, как я рассказала свой самый сокровенный секрет. Что-то во мне кричало, что это нормально – доверять Нур. Когда я истекала кровью на полу своей спальни, я знала, – если попрошу позаботиться о моем сыне, вырастить его и защитить, она сделает это.

– Ему два года, – сообщила я. – Он живет с родителями своего отца.

Нур смотрела на текущую мимо реку, будто мои слова ее совсем не удивляли.

– Где его отец?

– Мертв.

– Любезность нашего отца? – спросила она, хотя уже знала ответ.

– Да. Отец приказал убить его.

Нур повернулась ко мне лицом.

– Кем он был?

– Охранником. – Разочарование отразилось на ее лице. – Я любила его, – сказала я, защищаясь. – Мы любили друг друга. Я не сплю с каждым охранником подряд, хотя знаю, именно так ты и думаешь. Это можно прочесть на твоем лице, когда ты видишь меня с ними. Те, с кем я регулярно общаюсь, были знакомы с Мериком и уважали его. Самые близкие ему люди знают о нашем сыне, потому что он рассказал им об этом перед смертью. Он был так рад стать отцом. Друзья Мерика присматривают за нашим ребенком. Они поклялись защищать его. Даже наперекор воле отца, даже ценой собственной жизни они поклялись уберечь его от зла.

– Я помню Мерика, – сказала Нур, разглядывая собственные ногти. – Он был добр.

Я вздохнула. Он был добрее любого другого мужчины, которого я встречала. И он был веселым. Его улыбка могла растопить золото быстрее, чем горячие руки Нур.

Еще несколько кусочков головоломки, в которую превратилась наша жизнь, встали на свои места.

– Я бы хотела, чтобы все было по-другому, – сказала она.

Я желала того же. Я хотела, чтобы наш отец не убивал мужчину, которого я любила. Я хотела, чтобы он не прогонял моего сына и не угрожал им, чтобы манипулировать мной. Я хотела изменить так много вещей, но не могла. Так что не было смысла сокрушаться по этому поводу. Не в наших силах было изменить прошлое, но будущее менялось каждую секунду; каждое решение меняло песчаную дорожку под нашими ногами.

Нур посмотрела на Люмоса.

– Отец использовал сына против тебя, верно?

Я едва заметно кивнула, но Нур уловила мое движение.

– Так вот почему ты пыталась убить меня?

Это было трудно признать. Я не гордилась своим прошлым. Стыд залил мое лицо, нагревая его до тех пор, пока мне не стало жарко.

– Он сказал, что убьет моего сына, если я не расправлюсь с тобой в Люмине. Он не хотел, чтобы ты вернулась в Гелиос. Теперь я знаю почему.

– А я теперь знаю, почему подниматься вместе со мной по ступеням на вершину храма было самым трудным, что ты когда-либо делала.

Нур уже простила меня. Сочувствие сияло на ее лице яркими солнечными лучами. Но я не была уверена, смогу ли простить себя сама, да и хотела ли я этого вообще. Я не заслуживала прощения, потому что к концу дня часть меня сожалела, что не выполнила приказ отца. Не потому, что я желала Нур смерти. Ничего подобного.

Я ненавидела себя за то, что была недостаточно сильна, чтобы сделать это ради своего сына. Я никогда не могла защитить сына от своего жестокого отца. Я знала, что, поднявшись на вершину храма с Нур и столкнувшись лицом к лицу с отцом, я навлекала проклятие на собственного ребенка. Взгляд, который отец бросил на меня, был многообещающим. Он готов был сдержать свое слово, потому что я не сдержала своего.

Я потерпела неудачу. Он же предпочитал никогда не проигрывать.

Он забрал бы единственную радость в моей жизни, раздавил бы ее.

Я закрыла глаза, желая, чтобы рев в ушах прекратился.

Нежная рука опустилась на мое плечо.

– Он ушел и не причинит вреда ни тебе, ни твоему сыну.

– Отец рассказал Зарине о нем.

Нур напряглась.

– Позволь мне послать Берона и нескольких заслуживающих доверия стражников, чтобы забрать его. Твой сын может остаться здесь, в безопасности.

– Именно здесь Зарина и нанесла свой удар. В Доме Солнца небезопасно.

Нур покачала головой.

– Ты была одна. Дом был пуст. Она была рада воспользоваться редкой возможностью, которую мы ей предоставили. Но мы не допустим подобной ошибки вновь. Разреши мне послать Берона. Он никому не позволит причинить вред твоему ребенку, Ситали. Я бы не поручила это Берону, если бы не доверяла ему.

– Я хочу пойти с ним.

Она снова замерла.

– Ситали, Берон сказал, что ты уязвима, пока не превратишься в первый раз. Пока ты не научишься контролировать себя, ты можешь быть опасной для других, даже если не хочешь этого.

Мое сердце бешено заколотилось.

– Я не представляю опасности для своего сына. Я люблю его больше всего на свете. Я бы никогда не причинила ему вреда.

– Просто… позволь Берону и его стае доставить ребенка и его бабушку с дедушкой сюда в целости и сохранности. Пожалуйста.

Ее глаза умоляли меня согласиться. В то время как все внутри кричало о том, чтобы я бежала прямо к моему ребенку. Я хотела защитить его – даже если защищать придется от меня.

– Только при двух условиях: во-первых, они отправятся в путь сейчас, пока я не передумала, и, во-вторых, как только мой сын окажется здесь, они выследят Зарину. Но именно я положу конец ее жизни. Я пообещала ей это, когда она посмела отнять мою.

Я ожидала, что Нур начнет спорить, возможно, откажется от мысли о еще большем кровопролитии в ее доме, но моя младшая сестра просто выпрямила спину и позвала Берона. Мы прошли с балкона в комнату и стали ждать Волка.

Он, более чем на голову выше меня, целеустремленно вошел в комнату.

– Я хочу, чтобы ты привел сюда моего сына и его бабушку с дедушкой и, пока они находятся здесь, в Доме Солнца, назначь в охрану только тех, кому доверил бы собственную жизнь. Их нельзя оставлять без присмотра ни на секунду.

Берон моргнул и слегка поклонился.

– Спасибо за оказанное мне доверие, – ответил он.

– Если я представляю для него угрозу, а Сфинкс отказывается вмешиваться в происходящее, я хочу, чтобы следующее по силе существо обеспечило его безопасность, – сказала я. – На данный момент это ты.

Я ничего не могла поделать с ядовитыми словами, что выскользнули у меня изо рта. Если Берон думал, что я буду послушным щенком, то он ошибался. Лучше показать ему это сейчас.

Когда зубастая, дерзкая улыбка Берона скользнула на его лице, мне захотелось тут же содрать ее. Но я нуждалась в нем. Мне нужно было, чтобы он ненадолго позабыл, какую ненависть испытывал ко мне. До тех пор, пока я не превращусь, все, что имело значение, – мой сын и его безопасность. Тогда Берон сможет вернуться к своей обычной роли раздражающего меня парня.

В волчьей форме брат Люмина был опасен. Даже отец признал это на вершине храма Сол. Он попытался скатиться вниз по ступенькам, как жук, что в жаркий солнечный день погнался за прохладной полоской тени и обнаружил готовую проглотить его мощную челюсть, полную скрежещущих зубов. Я улыбнулась, вспомнив, как он развернулся и бросился прочь от Берона.

Как и моя трусливая сестра. Я недооценила Зарину. Больше я не допущу подобной ошибки. Если у нее хватило храбрости убить меня, она без колебаний могла причинить вред моему сыну.

Берон размял шею, позвонки хрустнули один за другим.

– Скажи мне, где я могу найти твоего сына.

– Его зовут Рейан. Ему два года. У него темные волосы и карие глаза, на несколько тонов светлее моих. – Я сказала Берону, где найти дом родителей Мерика. Я настоятельно попросила Волка проводить их в безопасное место и поручить кому-то, кому он действительно доверял, присмотреть за их домом, пока мы не сможем перевезти их вещи в Дом Солнца.

Берон внимательно слушал, пока я описывала их жилище и дорогу к нему. Затем, прежде чем уйти, он кивнул Нур. Волк прошел мимо своего брата, что показался в дверях.

– Я скоро вернусь, – пообещал он, говоря громче, чем нужно. Как будто хотел успокоить меня, а не только Келума.

Мое сердце колотилось у меня в горле, пока я ждала… чего, сама не знаю. Минуты растягивались и туго обволакивали мои ребра, пока даже дыхание не стало затруднительным.

Волчий вой Берона эхом разнесся по ночи, за ним последовали три других, повторявшихся с разных сторон.

– Сколько их там? – спросила я Нур.

– Не так много. Берон командует ими. Все они выбраны Люмосом, хотя никто из них не наделен… уникальными способностями Берона. – Она остановила на мне взгляд своих сияющих золотистых глаз. – Полагаю, в некотором смысле ты тоже избрана Люмосом, Ситали.

– Не совсем, – вежливо покашляв, вмешался Келум и снова присоединился к моей сестре. – Без обид, Ситали, но Люмос не выбирал тебя для такой судьбы. Он предоставил Берону решить – спасать тебя или нет. Выбор, который не обошелся без последствий для вас обоих.

Я прищурилась. Нур объяснила последствия, которые грозили мне: превращение в одного из зверей, что делало меня опасной для всех, кого я любила. Но какие последствия грозили Берону?

Отказался ли он от части себя или своей силы, чтобы спасти меня? Теперь, когда я принадлежала к тому же виду, ожидал ли Берон, что я присоединюсь к нему и остальным? Неужели он думал, что может мне приказывать?

За исключением чудесного исцеления моей смертельной раны, я не ощущала никаких особых перемен.

Нур бросила на Келума многозначительный взгляд.

– Берон сам все объяснит. Позже.

Мне не понравилось предупреждение, прозвучавшее в ее тоне и настороженный взгляд Келума, направленный в мою сторону.

3

Я вышла из комнаты и направилась в свои покои. Келум догнал меня, когда я подошла к знакомому сводчатому дверному проему.

– Ситали, возможно, тебе лучше не возвращаться в свою комнату…

Не обращая на него внимания, я двинулась вперед, остановившись всего в нескольких шагах от своей спальни.

В помещении царила тишина.

Каменный пол был отскоблен, но невероятно большое кровавое пятно все же осталось. Дверца моего шкафа все еще была открыта, как и ящики моего сундука с драгоценностями. Куча золота и несколько предметов одежды, которые я свалила на кровать, лежали нетронутыми.

– Ты собиралась уйти прошлой ночью, – уточнил Люмин, оставшийся стоять на пороге. Я не удостоила его замечание ответом. – Ты все еще не передумала?

Я расправила плечи, подошла к кровати и провела рукой по шелковистому одеялу. Если бы Зарина не вошла в мою комнату, я была бы далеко отсюда.

Возможно, самое безопасное место для меня и Рейана – там, где никто не станет нас искать.

Зарина могла вернуться сюда. Это был ее дом. Она знала каждый уголок, каждую щель, в которых можно спрятаться, каждый проход, предназначенный для слуг – не для Атен, как нам говорили тысячу раз, – и каждое место, где хранилось оружие.

– Я не чувствую себя здесь в безопасности, – прохрипела я.

– Я тоже не думаю, что твой сын будет здесь в безопасности. – Келум сцепил руки за головой и глубоко вздохнул.

– О чем ты думаешь, Келум?

– Не знаю, – разочарованно выдохнул он.

– Почему Нур не последовала за тобой?

Его красивые голубые глаза встретились с моими. Было бы так легко полюбить его, будь он способен ответить взаимностью, но для Келума существовала только Нур. Я подозревала, что впервые они встретились в ту ночь, когда мы пошли шпионить за ним. Только у меня не было доказательств. Привлеки я его внимание первой, поменяло бы это что-то? Огненная манжета теперь горела ярче на его бицепсе, словно отвечая мне, что он принадлежит и всегда принадлежал Нур.

– Я хотел поговорить с тобой наедине, – наконец ответил Люмин.

– Почему? – спросила я. – Чтобы отвлечь меня от агонии, разрывающей мое сердце? Прости, Келум. Даже ты недостаточно силен, чтобы сделать это.

– У меня есть просьба. – Он оставил затылок в покое и опустил руки.

– Какая? – спросила я.

– Скажи, если решишь уйти. Нур, если хочешь, или мне. Кажется, мы стали друзьями в сумеречных землях…

Он не упомянул, как я мастерски разрушила эту дружбу в Люмине.

– Или ты можешь сообщить об этом Берону, – растягивая слова, предложил он.

– Почему я должна это делать?

Я знала, что мотивы Келума были такими же чистыми, как и его сердце. Он попросил меня не просто так. Однако в то же время это был их шанс избавиться от меня. Я причинила им столько горя. При любой возможности я пыталась заманить его в свои сети, поцеловала только потому, что знала, что Нур увидит. Я причиняла боль им обоим, снова и снова.

– Потому что мы заботимся о тебе, – тихо сказал Келум.

Я усмехнулась:

– Я пыталась убить Нур, Келум. Я попыталась сделать с ней то, что Зарина сделала со мной. Так как же кто-то из вас может волноваться обо мне?

– Подобные вещи меркнут перед соглашением, которое вы с Нур заключили на ступенях храма Сол. Этот договор – шаг, который ты сделала, чтобы стереть все прошлые обиды.

– По ее мнению, может быть, – тихо сказала я.

Но мою нечистую совесть не отбелить так легко.

– Я тоже так считаю, – добавил Келум. – Если бы ты не поднялась на вершину храма вместе с Нур и не встретилась бы лицом к лицу со своим отцом, я бы думал иначе.

– Неужели мне придется драться с тобой, чтобы сбежать из этого места? Боюсь, с тобой я не справлюсь. Меня никогда не учили владеть оружием.

– Твой отец слишком боялся конкуренции, чтобы учить тебя подобному, – сказал Келум. Он прошел немного дальше в комнату. Обогнув пятно моей крови, все еще остававшееся на полу, Люмин оперся бедром о мою кровать.

– Берон уже почти на месте… – Келум смотрел сквозь меня, его взгляд был расфокусирован.

– Ты видишь то, что видит он? – прошептала я.

Келум покачал головой.

– Я могу слышать его мысли, но не могу видеть его глазами.

– Он расстроен? Чувствует ли он опасность? – Мое сердце билось неровно, отдаваясь грохотом в ушах.

– Нет, он осторожен.

Я прикусила ноготь большого пальца, пытаясь сохранять спокойствие, и расставила ноги, чтобы удержаться на одном месте.

– Он перешел в человеческую форму… стащил кое-какую одежду с веревки и проскользнул в дом. Там темно. Тихо. Он думает, что они спят.

Я сложила ладони домиком у рта и взмолилась Сол и Люмосу, умоляя их оставить моего сына живым и невредимым. Вой разорвал ночь. Я бросилась на балкон. Келум последовал за мной.

– Что такое? – спросил он.

– Разве ты не слышал вой?

Келум покачал головой.

Другой, на этот раз более глубокий, донесся с той же стороны. На западе были как минимум два волка. Взгляд Келума снова расфокусировался, когда он мысленно заговорил с Бероном.

– Они преследуют Зарину. Волки уловили ее запах и идут по следу. Она убегает от них.

Я, благодарная, но все еще напуганная, схватилась за грудь, слезы хлынули из моих глаз. Я не успокоюсь, пока не увижу Рейана и не заключу его в свои объятия.

Келум запустил пальцы в свои темные волосы.

– С твоим сыном все в порядке. Берон держит его на руках, пока его бабушка и дедушка собирают самое необходимое. Все они в безопасности.

– Почему мне это не кажется правдой? – спросила я.

Келум сосредоточил на мне свой пристальный взгляд.

– Здесь, с нами, он будет в большей безопасности, чем у них дома.

– Я хочу отвезти его куда-нибудь еще, туда, где Зарина не найдет нас.

Что-то внутри меня настойчиво умоляло взять Рейана и бежать. Возможно, это был страх, что кто-то еще попытается разлучить нас, на этот раз навсегда. Может, это Сол предупреждала меня о чем-то. Или Люмос. Откуда бы это ощущение ни возникло, я не могла игнорировать инстинкт, поднимающийся из глубины моего нутра.

Волна эмоций захлестнула меня. Страх. Облегчение. Беспокойство. Эти чувства сливались в клуб дыма, который заполнял мои легкие. Я вцепилась в перила балкона, едва уловив обеспокоенный голос Келума.

– Ситали? В чем дело?

– Точно не знаю, – выдохнула я, прижимая дрожащий кулак к груди.

Ощущение было странным. Я испытывала так много эмоций, но все они были не моими. Келум стоял рядом, готовый поддержать меня, если понадобится.

– Берон с твоим сыном уже спешит обратно.

– Он один?

Келум покачал головой.

– Двое соратников следуют за ним в своих волчьих формах. Остальные все еще преследуют Зарину.

– Она ускользнет от них, – предсказала я.

– Почему ты так думаешь?

Мои глаза встретились с его.

– Мне нужно поговорить с Нур.

– О чем? В чем дело?

– Я только что вспомнила кое-что, что сказала Зарина.

Я, затаив дыхание, протиснулась мимо Люмина, огибая кровавое пятно на полу, и бросилась в коридор, выкрикивая имя сестры. Я была так сосредоточена на том, чтобы выжить и убедиться, что Рейан в безопасности, что совсем забыла о главном.

Нур появилась прямо перед моим носом, напугав меня.

– В чем дело?

С дрожащими руками я наклонилась вперед.

– Зарина не верит, что ты дочь Сол. Отец сказал ей, что ты заключила договор с… темным богом.

Губы Нур приоткрылись от удивления.

– Я?

– Она думает, что темный бог создал иллюзию, чтобы выставить тебя наследницей Сол. Что с его помощью ты украла у нее должность Атона.

Нур долго молчала, закипая от злости.

– Отец так просто не оставит нас в покое, – наконец прошептала она. – Даже после того, как в его легких не осталось воздуха, а я бросила его тело на песок, мерзкая натура нашего отца не исчезла. Нет, он продолжал творить свои темные дела до последнего вздоха. Его злоба пережила даже смерть. Его темная натура теперь живет и процветает в Зарине.

– Она верит в то, что он сказал, – сообщила я. – Я видела праведный гнев, пылающий в ее глазах, когда она смертельно ранила меня.

Этот гнев не продлился долго. Моя кровь омыла его, гася пламя. Она с потрясенным выражением на лице уронила кинжал на пол и вскрикнула.

– Где нож? – спросила я. – Где кинжал, которым она ранила меня?

Глаза Нур метнулись к Келуму.

– Мы так и не нашли его. Мы предположили, что она взяла его с собой.

Но это было не так. Вернись она за кинжалом до того, как Берон добрался до меня, я была бы уже мертва.

– Берон уже вернулся? – спросила я.

Келум сосредоточился на мыслях своего брата и кивнул.

– Он совсем близко.

– Мне нужно переодеться, – заявила я.

– Тебе нужна помощь? – спросила Нур.

Я покачала головой.

– Справлюсь сама.

Она и Келум вошли в холл, остановившись чуть в стороне. Когда они приглушенно зашептались, я не смогла сдержать вспышку ревности из-за их близости. Я искала что-то получше того платья, которое носила, но все, что попадалось мне на глаза, было типичным нарядом для Атены.

Я больше не была дочерью Атона. Я переросла этот титул, когда вместе с Нур восстала против своего отца.

Серое, как грозовая туча, облегающее льняное платье мелькнуло между более роскошными предметами одежды. Я натянула его, раздумывая, куда исчез золотой кинжал Зарины. Я четко помнила, как он лежал на полу, залитый моей кровью. Он не мог исчезнуть сам по себе, если только в суматохе Берон не оттолкнул его. Я заглянула под кровать, но ничего там не нашла. Бормоча проклятия, я пообещала, что, когда найду клинок, буду носить его на бедре, пока его лезвие не ужалит плоть Зарины так же, как когда-то мою.

Спасет ли ее дорогой Анубис от жестокого поцелуя смерти, как спас меня Берон?

– Ситали? – позвала Нур из-за двери. – Они здесь.

Я выбежала из комнаты в холл.

– Где? – спросила я, затаив дыхание. Надежда расцвела в моей груди.

– Внизу, – ответила моя младшая сестра, подбегая вместе со мной к лестнице. Там стоял Берон с моим сыном на руках.

Его круглые, карамельные глаза загорелись, когда он увидел меня.

– Ситли?

Слезы хлынули из моих глаз. Несмотря на пелену перед глазами, я бросилась к сыну.

– Рейан. – Я протянула руки, и мальчик потянулся ко мне. Я крепко обняла сына, одной рукой удерживая его вес, другой прижимая его голову к своему плечу, чувствуя его мягкие темные волосы. Он пах так сладко и невинно. Хотя он уже не был младенцем, от него все еще пахло так, как я помнила.

Падрен и Малия, уставшие, но благодарные, стояли в нескольких шагах позади Волка. Родители Мерика были замечательными людьми. Они приняли нашего сына без всякой задней мысли и позаботились обо всех его потребностях. Я посылала им золото через друзей Мерика и проверяла, не нуждаются ли они в чем-либо. Это было наименьшее, что я могла сделать, чтобы отплатить за их доброту. То, что Мерик осмелился полюбить меня, дорого обошлось им.

Слезы навернулись на глаза Малии. Она кивнула мне, плотно сжав губы. Падрен прижал ее к себе.

Рейан отстранился, и коснулся своими крошечными ладошками моих щек. Он сдвинул их вместе и взволнованно произнес мое имя.

– Ситли! – улыбнулся мальчик.

– Рейан.

Он ухмыльнулся.

Я посмотрела ему в глаза и сказала правду, которая трепетала в моем сердце.

– Я скучала по тебе, Рейан. Я так сильно скучала по тебе.

Я скучала по нему каждую минуту, когда мы были порознь. Каждую секунду. Каждый шаг, который он сделал, когда меня не было рядом. Каждый кусочек, который он съел. Каждый визг, плач и хихиканье. Я ни больше ни меньше пропускала его детство.

Он снова положил голову мне на плечо, как бы говоря, что чувствует то же самое.

Я похлопала его по спине и начала укачивать.

Берон не отрываясь смотрел на нас своими голубыми глазами. Не глядя в его сторону, я все же чувствовала его пристальный взгляд. Наконец я собралась с силами, чтобы посмотреть на него.

– Спасибо, Берон, – сказала я.

Он наклонил голову, оставаясь спокойным, затем метнул взгляд в сторону Келума. Что-то произошло между братьями. Мне было интересно, каково это – вести такие мысленные разговоры. Могли ли они прятать мысли друг от друга? Ради их же блага я надеялась, что да. Некоторые вещи лучше держать в секрете.

– Для вас приготовили комнату, – сказала Нур, становясь рядом со мной. Она изучала своего племянника добрыми, сияющими глазами.

– Спасибо вам, Атон. Вы слишком добры, – сказал ей Падрен. Темные волосы, которые он подарил своему сыну, теперь почти полностью утонули в седине. Глаза Малии, хотя она была моложе своего мужа, стали мерцающе серебристыми. Когда я смотрела в них, то видела Мерика. Хотя наиболее ярко о нем напоминал мой сын.

Дыхание Рейана медленно выровнялось, и его маленькая ручка обмякла на моей груди. Я взглянула на Малию. Она провела рукой по мягким волосам внука и одарила меня полной доброты и понимания улыбкой. Не думала, что когда-нибудь удостоюсь подобной нежности.

– Он такой же соня, каким был Мерик в детстве. Как он еще не проспал весь этот кошмар.

– Кошмар? – спросила я, бросив взгляд на Берона.

– Я имею в виду, нас неожиданно разбудили, мы поспешно собрали вещи и отправились в путь, – поспешно добавила она.

Я снова расслабилась.

– Как вы доверились Берону? Я не подумала послать с ним записку.

Малия улыбнулась.

– У меня чутье на подобные вещи. Я сразу поняла, что у Берона доброе сердце. Он очень беспокоился о нашей безопасности и пообещал отвести нас прямо к тебе. Его друзья охраняли нас, когда мы бежали из дома. Они пообещали защитить нас и доставить наши вещи сюда. Хотя… Должна сказать, я не уверена, что мы достойны жить в Доме Солнца, – скромно добавила она.

– Вы более достойны, чем я, – прохрипела я. – Так было всегда.

Я все еще не была уверена, что это самое безопасное место для Рейана. Мне нужно было еще раз обсудить это с Нур. Но если бы Сфинкс заверила меня, что все в порядке, я бы последовала ее указаниям. До тех пор пока она не сочинила еще одну загадку, которую нужно разгадать.

– Возможно, нам всем следует немного отдохнуть. К сожалению, это была очень долгая и насыщенная событиями ночь, – предложила Нур, махнув рукой в сторону лестницы.

Падрен поклонился ей и взял Малию за руку. С медлительностью, которой способен наградить только возраст, они последовали за своим Атоном вверх по ступенькам. Малия остановилась и с немым вопросом в глазах посмотрела на меня и Рейана.

– Могу я подержать его немного? – тихо спросила я.

– Конечно, можешь, Ситали, – заверила она. В ее голосе слышалась печаль.

Я мечтала о дне, когда освобожусь от своего отца и смогу забрать сына. Проснувшись сегодня утром, я и не подозревала, что этот день настанет так скоро. Хотя я знала, что бабушке будет трудно расстаться с Рейаном, после того как я наконец стану для него матерью, которой всегда хотела быть. Я не ожидала нахлынувшего на меня чувства вины за то, что поступила так, как, по моему мнению, было правильно.

Они с Падреном повернулись и продолжили подниматься по ступенькам вслед за Нур. Келум и Берон стояли неподалеку, занятые безмолвным разговором, который казался напряженным. Паника охватила меня.

– Она рядом? – Я обняла Рейана чуть крепче.

Берон покачал головой.

– Она сбежала. Другие не могут найти ее. Но уверяю тебя, ее запаха нет поблизости Дома Солнца.

Я посмотрела на Келума. Он судорожно сглотнул, словно вспомнив наш предыдущий разговор, в котором я четко дала понять, что хотела бы покинуть это место.

Холодные глаза Люмина метнулись к Волку. Он резко вздохнул, затем его темные ресницы затрепетали, и я почувствовала разочарование.

– Невежливо говорить обо мне в моем же присутствии. Особенно когда я не могу это слышать.

Я повернулась и понесла своего сына вверх по ступенькам. Берон и Келум догнали меня возле моей комнаты, куда я не решалась войти. Запах крови казался острее, чем всего несколько мгновений назад, хотя я и не знала, как и почему. На полу виднелись те же бледные пятна, но ничего не изменилось. В комнате не было ничего, что могло оставлять такое зловоние.

– Не входи туда, – сказал Берон с твердостью в голосе, от которой у меня чуть не подогнулись колени. – Пожалуйста. – Он посмотрел на моего мальчика, потом на меня. – Останься пока что в другой комнате. Где угодно, только не здесь. Это место небезопасно. Кроме того, оставаться здесь вредно для тебя.

– Ты понятия не имеешь, что для меня лучше, – тихо огрызнулась я.

Волк Люмоса ощетинился. Он оскалил зубы. В ответ я обнажила свои.

Никто не просил его беспокоиться обо мне.

Я поблагодарила Берона за спасение моей жизни. Возможно, это ничтожная плата за то, что он дал мне время узнать собственного ребенка. Тем не менее, я не была обязана ему. Теперь, освободившись от гнета отца, я не позволю ни человеку ни зверю управлять мной.

Рейан тихо вздохнул, и Берон успокоился. Напряжение спало с моих плеч, когда я услышала мягкий шепот Келума:

– Возможно, было бы лучше, если бы вы сменили комнату, Ситали. Зарина, если она конечно осмелится вернуться, сначала заглянет сюда.

Как Келум смог успокоить меня, в то время как те же самые слова, произнесенные его братом, заставили кровь кипеть в моих венах?

Я ненавидела это. Ненавидела, что он выбрал мою сестру, даже несмотря на то что они так идеально подходили друг другу. Хотя на самом деле я и не хотела быть его женой, когда отец поручил нам украсть у Келума корону лунного света, было приятно иметь настоящего друга. Я не была уверена, что Нур понравится наша близость теперь, когда Люмин сделал свой выбор, а Люмос его одобрил.

И Берон… ну, он держал меня взаперти и, кусая за пятки, преследовал каждый раз, когда мне удавалось ускользнуть. Сколько раз я угрожала проткнуть Волка насквозь и забрать его шкуру, чтобы носить как трофей или использовать как коврик. Сказать, что мы не были друзьями, значило ничего не сказать. Это делало тот факт, что он спас меня, еще более удивительным.

– Я найду другую комнату, – наконец согласилась я. Они были правы. Я не хотела приводить Рейана в место, где совсем недавно было море крови. Мне и самой не хотелось вспоминать это ужасное зрелище.

Келум шел рядом со мной по коридору туда, где Нур показывала Падрену и Малии их комнату. Он остановился, ожидая, пока моя младшая сестра убедится, что гостям удобно. Эта комната, вероятно, была лучше всех тех, в которых они когда-либо спали, а значит, они были смущены и не могли расслабиться в присутствии Нур. Она была Атоном. Они и представить себе не могли, что когда-нибудь Атон соизволит заговорить с ними, а уж тем более оставит ночевать в Доме Солнца. Я чуть не фыркнула от абсурдности ситуации.

Нур так сильно суетилась, а родители Мерика так горячо благодарили ее, что все стремительно превращалось в вызывающую отвращение, неловкую, но все же забавную сцену, от которой я не могла оторвать глаз.

Келум подтолкнул меня локтем, недостаточно сильно, чтобы сдвинуть с места, но достаточно, чтобы показать, что он тоже считает происходящее забавным. Берон, брезгливо скривив нижнюю губу, переводил взгляд с меня на своего брата. Моя улыбка исчезла.

В чем дело?

– Ситали, – начал Келум, – я хочу, чтобы ты знала, что я все еще твой друг.

«Возможно, Люмин теперь может читать и мои мысли», – подумала я про себя с ухмылкой, играющей на моих губах. Ухмылка эта исчезла, когда я поняла, что такое действительно возможно.

– Нур не оценит нашу дружбу, Келум.

– Тогда давай назовем нас союзниками, – предложил он.

Я кивнула, повторяя сквозь комок в горле:

– Союзники.

– Союзники защищают друг друга. Я не позволю причинить вред ни тебе, ни этим людям, – он указал на Падрена и Малию. – Ни Рейану.

– Я опасаюсь обещаний и клятв, Люмин. Люди часто нарушают их, и когда они это делают, ничего уже нельзя исправить.

Я прошла в конец коридора и заняла пустую комнату слева. Устроившись в шезлонге, обитом ярким зеленым бархатом, я была невероятно счастлива, что держу Рейана в своих объятиях здесь и сейчас, наяву. Чувствую его запах, его дыхание и знаю, что он жив и здоров. Теперь, когда мы вместе, ничто и никто не сможет разлучить нас. Мать и сын.

Нур поговорила с Келумом в холле, прежде чем войти в комнату. Она присела на край шезлонга, блеск в ее глазах потускнел. Она была похожа на мою сестру, но не совсем. Она была похожа на Атона, но являлась чем-то большим. Потому что она была и тем, и другим сразу.

– Он похож на тебя, – тихо сказала она.

Я слегка улыбнулась.

– В нем есть и что-то от Мерика.

Она кивнула, соглашаясь. Нур молчала несколько долгих мгновений, и это заставило мои нервы напрячься.

– Ты подумываешь о том, чтобы покинуть Дом Солнца вместе с Рейаном.

Я едва сдержалась, чтобы не закатить глаза. Конечно, Келум сказал ей. Какими бы узами ни были связаны союзники, любимые всегда были важнее.

– Я еще не знаю, что собираюсь делать. В одном я уверена точно – я заберу его отсюда, если это поможет защитить моего сына от Зарины или любой другой угрозы.

– Просто чтобы ты знала: я никогда не стала бы угрожать ему. Я понимаю, что сестринская связь возникла между нами совсем недавно. Для меня тоже это кажется странным, но я надеюсь, ты знаешь, что можешь доверять мне. – Она кивнула подбородком в сторону моего спящего сына.

Я действительно знала это. У Нур не хватило бы духу причинить вред ребенку. Она защищалась, когда я нападала, но моя младшая сестра сама никогда не начинала драки. Она только заканчивала их.

В отличие от Зарины.

– Ты через многое прошла за такое короткое время, – сказала она. – Нам обеим было непросто.

Нур с легкой грустью улыбнулась.

– Скоро появится Сол. Я попрошу ее сжечь то, что осталось от твоей крови.

– Спасибо.

– Ситали, если ты захочешь уйти, я поддержу тебя. Я помогу всем, чем только возможно. Несмотря ни на что.

Мое сердце сжалось.

– Почему? – прохрипела я.

– Потому что ты моя сестра.

Честно говоря, я не заслуживала заботы Нур. Я бы не… не смогла бы… быть так же же добра к ней, как она ко мне, если бы мы вдруг поменялись местами.

– Так что если ты соберешься уходить и расскажешь мне об этом, я сохраню твой секрет. И если ты решишь не говорить мне, куда идешь, я отнесусь с уважением к твоему решению. Хотя не стану возражать, если ты каким-то образом сообщишь мне, что ты в безопасности.

В безопасности. Смогу ли я сказать что-то подобное, пока Зарина дышит, а темный бог освобожден? Сможем ли мы когда-нибудь расслабиться и просто радоваться жизни?

– А как насчет тебя? Она придет за тобой, – предупредила я.

Нур помрачнела, напоминая ту сестру, которую я всегда знала.

– Пусть приходит.

Атон встала и направилась к двери. Положив руку на дверной косяк, она остановилась. В этот момент, с этим простым движением она была похожа на свою мать – на Сол. Я помнила ее смутно, так как была слишком маленькой. Но даже таких воспоминаний было достаточно, чтобы сожалеть о каждом жестоком слове и поступке, которые я совершила против Нур.

– Ситали?

В ответ я поднял на нее взгляд.

– Сфинкс хочет видеть тебя с первыми лучами Сол. Она встретит тебя на вершине храма.

Хотя я и ожидала чего-то подобного, слова Нур все равно заставили бабочек в моем животе вспорхнуть. По крайней мере мне не пришлось бы долго ждать и беспокоиться. Темное небо уже посветлело до цвета лазури; цвета, похожего на глаза Берона. Я поняла это, когда столкнулась с ним, скрывающимся в тени сразу за дверью.

Нур присоединилась к Келуму; их удаляющиеся шаги эхом отдавались по коридору. Берон не последовал за ними. Он не ушел. Он сидел и наблюдал за Домом Солнца. Волк охранял Рейана.

При этом он не выглядел усталым, но настороженным и готовым к чему угодно.

Его присутствие и внимательность были единственными причинами, по которым мне удалось закрыть глаза, расслабиться и провалиться в глубокий сон без сновидений.

4

Кто-то призрачным прикосновением убрал прядь волос с моих глаз. Я моргнула и увидела Берона, присевшего передо мной на корточки.

– Время пришло, – тихо сказал он.

Я посмотрела в окно как раз в тот момент, когда лучи Сол начали освещать небо. Я села, и Рейан моргнул, просыпаясь.

– Ситли?

Я на мгновение обняла его крепче.

– Рейан, мне нужно кое с кем поговорить. Хочешь повидаться с Малией?

Он, все еще сонный, кивнул и потер глаза своим маленьким кулачком.

– Я могу отвести его, если хочешь, – вызвался Берон, тоже поднимаясь на ноги, когда я встала.

– Не уверена, что это хорошая идея, – сказала я ему, запинаясь. Испугается ли Рейан? Он встретил Берона только прошлой ночью. В следующее мгновение небо, казалось, значительно посветлело. Сфинкс, вероятно, теряла терпение. Я была вынуждена позволить своему сыну решать. – Рейан, Берон может отвести тебя к бабушке?

Удивив нас обоих, Рейан наклонился к Волку и позволил ему взять себя на руки. Когда Берон поднял моего сына, мышцы на его руках напряглись, вены под кожей перекатились.

– Спасибо, – сказала я, глядя вниз и гадая, сколько раз еще мне придется сказать эти слова брату Люмина. Их все равно никогда не будет достаточно.

Берон выглянул наружу.

– Тебе следует поторопиться.

Сол ярко сияла над землей, делая безошибочно узнаваемую крылатую тень, парящую над балконом, более заметной. Если бы я не отправилась в путь прямо сейчас, Сфинкс сама бы пришла ко мне. Я не знала, как Рейан отреагирует на ее появление. Львица была ужасна и в то же время прекрасна. Хотелось бы мне стать такой же однажды. Если бы у меня была хотя бы унция ее устрашающей силы, Зарина не осмелилась бы подойти достаточно близко, чтобы ударить меня ножом. Обладай я хотя бы малейшей долей ее мудрости, я бы знала о планируемом предательстве старшей сестры, и это ее кровь пропитала бы мои сандалии.

Я бросила последний взгляд на Берона, держащего моего сына на руках, и вышла из комнаты.

Когда я поднялась на вершину храма, Сфинкс там не оказалось. Я прикрыла глаза от ярких лучей Сол и посмотрела вдаль, за огромную статую, где мой взгляд остановился на Нур. Она шла далеко в дюнах, по гребню особенно большой волны, прежде чем исчезла на другой ее стороне.

– Она разговаривает со своей матерью, – внезапно сказала у меня за спиной Сфинкс звенящим детским голосом, от которого у меня волосы на шее и руках встали дыбом. Я даже не слышала, как ее когти скребут по камню или как хлопают ее большие полупрозрачные крылья.

Я настороженно повернулась к провидице лицом. Сердитая. Все еще раненая.

Она пристально смотрела на меня, никто из нас не произносил ни слова, пока я не устала от этой игры в молчанку.

– Ты вызвала меня только для того, чтобы получше рассмотреть мое лицо, или у тебя имеется более важная цель?

Львица одарила меня дикой ухмылкой.

– Язык острее, чем осколки битого стекла. Не хочешь решить еще одну загадку?

– Твои загадки бесполезны.

Она усмехнулась:

– Нет, если ты достаточно умна, чтобы их разгадать.

– Видимо, я не так умна, так что не будем даже пытаться, – проворчала я. – Если это то, чего ты хочешь, мы закончили наш разговор.

В тот момент, когда я повернулась к Сфинкс спиной, глубокий гул рычания сотряс камень у меня под ногами.

Мой пульс участился, но не от испуга, а от чего-то более первобытного, чем простой страх. Если провидица была чудовищем, то и я тоже. Никогда больше я не буду съеживаться в страхе – даже перед ней. Я повернулась к львице лицом, в глубине ее черных глаз светилась мудрость, ведомая только ей одной. Своей огромной лапой она вцепилась во что-то у себя на спине. Знакомый сверкающий золотой кинжал со звоном упал на камень.

Без раздумий и предупреждений я двинулась вперед. Этот кинжал был моим.

Прежде чем я успела схватить его, гигантская лапа Сфинкс пригвоздила мою ладонь к камню. После чего приблизила свое лицо к моему уху.

– Всегда пожалуйста, Королева Волков.

– Я не королева, – процедила я сквозь зубы. И я не была волком… пока что.

Она улыбнулась и убрала лапу с моей руки. Я схватила кинжал и медленно отступила сначала на один шаг, потом еще дальше.

– Я говорила тебе, что однажды ты станешь королевой. Просто не сказала, королевой чего, – промурлыкала Сфинкс. – Это ты предположила, что речь идет о Люмине, или что ты сможешь каким-то образом вырвать Гелиос из карающей хватки твоего отца.

Пока мы с Нур были на родине Келума, Люмине, Сфинкс посетила нас обеих и задала каждой из нас загадку. Она сказала мне, что я стану королевой, а корона лунного света всегда в пределах видимости, в пределах досягаемости. Она отвлекла меня, что и было ее намерением с самого начала. Я потратила драгоценное время на поиски короны, которую никогда не смогла бы получить. Из-за ее загадки я не смогла помешать Нур.

Чего львица не раскрыла, так это того, что корона была буквально частью светлого чела Келума, видимой только при свете Люмоса.

– Это была ее судьба, – прорычала она, как будто услышала мои мысли, и презрительно тряхнула гривой. – Глупая девчонка, я слышу каждое слово, пронзающее твой разум. Я думала, что нет ничего острее, чем твой язык. Однако когда дело касается тебя, даже я иногда ошибаюсь.

Я оскалила зубы, тихий голос внутри призывал меня успокоиться.

– У Нур нет сына, которого нужно защищать. А у меня есть. Ты заботилась о ней, а меня оставила…

– На волков, – перебила Сфинкс, и на ее красных губах появилась дикая улыбка. – Это предназначено тебе свыше.

Львица начала бродить по кругу, центром которого стала я. Но ей меня не запугать, поэтому я начала двигаться так же, как и она. Мое дыхание участилось, каждый звук отдавался в ушах. Скрежет ее когтей, колыхание пучка меха на конце ее хвоста, мягкая грива, которую трепал ветер. Провидица внезапно остановилась.

– Мне не понравился Волк, когда я впервые его встретила, – призналась она. – Он считал себя равным мне. Ты же нравишься мне еще меньше. Ты… ты думаешь, что лучше меня…

Так и есть.

Она рассмеялась.

– Я с удовольствием понаблюдаю за твоим первым превращением, маленькая Королева Волков. Слышала, это мучительно. Должно быть отвратительно, когда твои кости хрустят, трещат и перестраиваются, чтобы превратить тебя в то, чем ты никогда не хотела быть.

Я прищурилась, глядя на Сфинкс, и крепче сжала пальцы на рукояти золотого кинжала.

Ничто не сравнится с болью матери, чьему ребенку причинили вред.

Сфинкс отряхнулась, и с ее талии спал золотой пояс с петлей, достаточно большой, чтобы продеть в нее кинжал.

– Ты не сильнее меня, Ситали. И никогда не будешь. Но ты сильна сама по себе. Я должна уважать это. Мать. Королева. Охотница. Когти и зубы. Острый язык и еще более острый ум.

Я выхватила у нее пояс, застегнула его на талии и сунула кинжал в золотую петлю.

– Рада, что ты наконец рассмотрела, кто я.

Провидица усмехнулась.

– И кем ты будешь. Обагри свои зубы кровью сестры-убийцы ради меня, хорошо?

– После того, как поймаю ее, – пообещала я.

– Хорошо, что ты вовремя послала своего Волка за мальчиком. Зарина только что нашла их дом.

От слов львицы каждый мускул в моем теле напрягся.

– Что ты сказала?

Черные глаза Сфинкс немного смягчились.

– Волки не хотели расстраивать тебя, чтобы ты ненароком не превратилась. Тебе нужно окрепнуть, прежде чем перейти в волчью форму. Первая форма, которую ты примешь, станет той, в которую ты будешь превращаться до самой смерти.

Горячая ярость заскользила по моим венам. Казалось, мои кости горели изнутри. Они утверждали, что Зарины не было рядом с домом Падрена и Малии…

– Когда появился Волк, она убежала. Она боится его. И теперь, когда твоя сестра-убийца знает, что он не один, она изменит планы. Но имей в виду – она собирает внушительных последователей. Расставляй для нее ловушки с умом.

– Почему ты не защищаешь ее? – резко спросила я. – Она тоже дочь бывшего Атона.

Небо, казалось, потемнело от грозного лика Сфинкс.

– Она больше не дочь Сол. От нее отреклись, лишили наследства. Теперь она поклоняется Анубису, – тихо прошипела львица. – Как однажды пересеченные границы запретов не могут снова стать нетронутыми, так и некоторые вещи, единожды совершенные, не могут быть прощены. Ты хорошо знакома с этими границами, потому что была опасно близка к переходу на темную сторону, но все же выбрала другой путь. В отличие от Зарины.

Сфинкс посмотрела на дюны, на то место, где исчезла Нур.

– Сол как раз рассказывает Нур о предательстве, способном пошатнуть вновь обретенный мир в ее королевстве. Твоя сестра может и является законным Атоном и дочерью богини золота и солнца, но в ее сердце больше человечности, чем у многих на этой земле. Зарина приняла ее милосердие, да и твое тоже, за слабость.

В ту ночь, когда меня смертельно ранили, я думала, что бой окончен. Я собиралась отпустить Зарину, даже после того как она набросилась на меня с кинжалом в руке. Я полагала, что старшая сестра не способна причинить мне вред, что ей просто нужно выплеснуть свой гнев.

Не стоило ее недооценивать.

Такой ошибки, едва не разлучившей меня с сыном, я больше не повторю.

Волна ярости пробежала по моему телу при мысли о Зарине, крадущейся в тени, рядом с домом родителей Мерика, пока мой малыш мирно спал в своей маленькой кроватке, которую Падрен сделал незадолго до рождения внука.

Я вспомнила, как крепкая привязанность и любовь возникли в то мгновение, когда я посмотрела на лицо Рейана, а он, схватив один из моих пальцев, плакал, пока его лицо не покраснело. В глубине души я знала, что сделаю для него все, что угодно.

Я бы умерла за сына.

Убила бы, лишь бы уберечь его.

Мой палец скользнул по острому, теплому металлу кинжала, который я все еще сжимала в руке.

В следующий раз, когда мы с Зариной встретимся, я проткну ее своим клинком. Сфинкс напрягла свои огромные мускулы, вытянулась во весь рост и направилась к статуе Сол, расположенной в углу храма. Провидица улыбнулась мне, расправляя крылья.

– Прощай, королева Когтей и Зубов.

Она взмахнула своими огромными крыльями, оттолкнулась мускулистыми ногами и взмыла в небо. Львица несколько раз облетела вершину храма. Ее широкая тень скользнула по песку в том направлении, куда ушла Нур.

Я бросилась обратно вниз по ступеням храма. Мне хотелось убедиться, что Рейан в порядке, а после поговорить с Бероном.

Падрен и Малия завтракали в частной столовой Атона. Сидя на коленях у Падрена, Рейан жевал кусочек мягкого фрукта. Его глаза загорелись, когда он увидел меня.

– Ситли!

– Рейан, – поприветствовала я, подмигнув и устраиваясь на сиденье рядом с Малией.

Я проигнорировала любопытные взгляды Нур, Келума и Берона на другом конце короткого стола. Им явно не терпелось узнать, как прошла моя утренняя встреча с таинственной львицей. Мне помещение казалось слишком тесным и маленьким, но по крайней мере у дверей стояли на страже два гелиоанских охранника.

Рейан радостно жевал свою еду, а в остальное время просто размазывал ее по столу. Я мысленно рассмеялась, отметив, что этот стол теперь принадлежит Нур. Воцарилось неловкое молчание. Малия была напряжена, переводя взгляд с меня на мою сестру.

– Нам нужно поговорить, Ситали, – наконец сказала Нур. – Разговор касается Падрена и Малии, поэтому я думаю, им следует присутствовать.

Она все продумала, верно? Конечно, я бы не попросила родителей Мерика уйти, но оценила бы возможность выбора, которую она только что отняла. Атон Нур или нет, не ей было решать.

Я прищурившись посмотрела на младшую сестру.

– Прекрасно. Расскажи нам, что ты узнала в дюнах, Атон. – Я откинулась на спинку стула и скрестила руки на груди. Когда Рейан потянулся ко мне и начал хныкать, я забрала его у Падрена. После чего снова откинулась на спинку стула и посадила малыша к себе на колени. Тот радостно захихикал. Его смех мог прогнать любую бурю. Этот звук снял напряжение, которое нарастало в комнате.

– Что ты узнала на вершине храма Сол? – спросила Нур.

– Много чего.

– Думаю, ты знаешь, что Зарина собирает приспешников, чтобы отправиться с ними на верную смерть.

Нур кивнула.

– Сфинкс рассказала тебе, сколько соратников уже нашла наша сестра?

– Об этой детали провидица умолчала.

– Их сотни, – сообщила Нур, отрывая кусок хлеба и намазывая его сладким ягодным джемом.

Сотни? Как Зарине удалось склонить на свою сторону стольких людей? Я ожидала, что двадцать, а то и меньше безмозглых дураков поверят ее бреду.

– У нас в гвардии гораздо больше людей, – отмахнулась я от ее беспокойства.

Нур слегка покачала головой.

– Мы не можем доверять всем охранникам. Некоторых из них Зарина перетянула на свою сторону. Теперь они шпионят за нами.

Тогда нам просто нужно было найти способ определить, кто нас предал.

Я не могла представить, что кто-то из стражников Сол и Гелиоса слушал безумный бред Зарины. Мне нужно было найти друзей Мерика и попросить их присмотреть за нами. Но что, если кто-то из них действительно отвернулся от нас? Кому теперь следует доверять?

– Если мы не можем доверять гелиоанской гвардии в том, что она поддержит тебя как Атона, что нам остается? – спросила я.

Берон ответил:

– Топтаться посреди реки в окружении голодных крокодилов.

Я переключила свое внимание на него.

– Значит, мы все в опасности. Ситуация ничуть не лучше, чем была прошлой ночью, когда моя сестра приблизилась к их дому? – Я указала на Падрена и Малию.

Дедушка Рейана замер с вилкой в руках, так и не донеся еду до рта.

– Мы были в опасности? – ахнул он.

Я бы не послала за ними Берона, если бы не чувствовала, что опасность неминуема.

– Мою старшую сестру-убийцу вовремя прогнали, но она успела подойти достаточно близко. Не так ли, Берон? – спросила я, наблюдая за его реакцией.

Если брат Люмина и был взволнован, то ничем не выдал своих мыслей.

– Я не думал, что разумно кого-то пугать, – многозначительно ответил он.

– Ну, а я думаю, что самое разумное, что ты мог сделать в подобной ситуации, – это поставить в известность тех, кто непосредственно пострадал, и позволить им самим решать, что делать дальше, – мило ответила я.

Берон ощетинился.

– Что, если бы решение этих людей грозило стать опрометчивым и потенциально опасным для них?

– Ты не имеешь права лишать кого-либо возможности принимать решения. Неважно, пагубные или нет! – я слегка повысила голос. Когда Рейан перестал жевать, чтобы посмотреть мне в лицо, я постаралась успокоиться.

– Перестань притворяться, что ты говоришь о них, когда мы явно обсуждаем тебя, Ситали, – сказал Берон опасным низким тоном. – Твои эмоции будут накаляться до тех пор, пока… – Он взглянул на Падрена и Малию, не желая произносить эти слова.

Мои брови приподнялись вверх.

– Не останавливайся. Они должны знать цену, которую мы с тобой заплатили, когда Люмос позволил пощадить меня.

– И ты сожалеешь об этом? – резко спросил он.

– Ни капельки, – огрызнулась я в ответ.

Малия вытерла рот и тихо поднялась, забирая Рейана из моих рук. Она перенесла его вес на бедро и направилась в сторону балкона. Бабушка ласково разговаривала с моим сыном, корчила глупые рожицы и развлекала его, как могла.

Я снова сосредоточилась на Бероне.

– Я не жалею об этом, какой бы ни была цена.

– Какова же цена? – наконец вмешался Падрен.

Я ответила ему, но выдержала холодный как лед взгляд Берона.

– Я должна стать таким же зверем, как он.

Голос Падрена прорвался сквозь напряженную битву, которая велась между мной и Волком. Его глаза расширились.

– Ситали… – его голос дрогнул.

– Не стоит, – процедила я сквозь зубы. – Не надо меня жалеть. Не бойся за меня. Превращение произойдет в любом случае, а беспокойство – пустая трата времени.

– Рейан тоже изменится? – спросил он, наклоняясь вперед.

– Нет, – ответил ему Берон.

– Будет ли Ситали опасной для своего сына? – многозначительно спросил Падрен Волка, как будто меня здесь вообще не было. Мой рот открылся, а боль пронзила сердце.

Берон постучал костяшками пальцев по столу.

– Я так не думаю, но она должна научиться контролировать свои эмоции, пока не произойдет первый переход.

– Когда это случится? – спросил Падрен.

– Боюсь, это решать Люмосу и Ситали. – Берон скрестил руки на груди. Его холодный взгляд скользнул по мне. – Но думаю, ждать осталось недолго.

Страх проник в самую глубь моего нутра. Я сказала Падрену, что беспокоиться не о чем, но сама боялась того, что должно было произойти. Я не для того так сильно старалась воссоединиться с сыном, чтобы самой стать для него угрозой.

Взгляд Берона немного смягчился, и он расслабился в своем кресле. Нур вежливо кашлянула.

– Пока мы не поймаем Зарину и тех, кого ей удалось склонить на свою сторону, и пока твое превращение не завершено, думаю, вам будет безопаснее в другом месте, – сказала она, прежде чем оглядеть комнату. – Для всех нас.

– Что насчет Люмины? – спросила я, мои мышцы напряглись. – Думаешь, в Доме Луны мы будем в безопасности?

Келум покачал головой.

– Слишком очевидный выбор. Есть еще одно место, о существовании которого знают лишь немногие избранные. Не буду объяснять здесь. – Келум обменялся многозначительными взглядами с братом.

Я раздраженно вздохнула.

– Как бы мне хотелось, чтобы вы двое перестали переговариваться между собой. Наш разговор должен быть открытым и честным. Это относится ко всем присутствующим.

Нур выпрямилась и так крепко вцепилась в подлокотники кресла, что я начала сомневаться, не расплавит ли она их, как сделала когда-то в Доме Сумерек.

– Пока ты не преобразишься, мы все в опасности. Мы не можем одновременно присматривать за тобой и Рейаном, а также сосредоточиться на Зарине и неприятностях, которые она способна создать. Это слишком истощило бы наши ресурсы.

Я открыла рот, чтобы возразить, но закрыла его, так и не сказав ни слова. Я не чувствовала никаких изменений. Когда же наступит это великое превращение? Может быть, никогда.

Берон наклонился вперед, несмотря на свою форму, выглядя скорее волком, чем человеком.

– После того как ты изменишься, даже мы трое, вместе взятые, не сможем помешать тебе найти Зарину и обеспечить безопасность твоего сына. Я видел это.

Я судорожно сглотнула.

Что именно он видел?

5

Внимание Берона переключилось на дверь за секунду до того как раздался стук. Послышался скрип ножек его стула по полу, и брат Люмина оказался у двери быстрее, чем любой из нас пошевелился.

Он предложил помочь двум мужчинам, которые несли два больших сундука. Я уже видела эти сундуки в Люмине… в месте неприятных воспоминаний.

– Это самое необходимое из ваших вещей. Остальное уже пакуется и скоро будет доставлено сюда, – сказал Берон Падрену и Малии.

– Тогда, полагаю, мы готовы отправиться в путь, – сказал Падрен, пытаясь снять напряжение от сложившейся ситуации.

– Остальные тоже должны подготовиться, – сказала Нур.

– Ты поедешь с нами? Хотя бы на время? – спросила я свою сестру.

Она покачала головой.

– Теперь мое место здесь. Берон проводит тебя, а я обязательно навещу, как только смогу.

Я взглянула на Келума, и тот кивнул. По этому маленькому жесту я поняла, – он верит, что Берон позаботится о нас и со временем все наладится.

Мне просто нужно быть терпеливой, сохранять бдительность и стать как можно сильнее, пока Люмос не будет готов сделать из меня не только женщину, но и волка.

Двое мужчин, которые принесли мои сундуки, встали рядом с Бероном. Между ними явно происходил еще один безмолвный разговор. Даже Келум подключился к немому обсуждению.

Нур пожала плечами, когда я приподняла бровь. Я подошла к Малие. Играя с Рейаном, я одновременно краем глаза изучала незнакомцев.

Оба были высокими, мускулистыми и одетыми в туники холодного оттенка серебра Люмины. Завершали их образ черные брюки и ботинки, которыми собеседники Берона отличались от обычных гвардейцев Люмины. Это были люди Волка.

На их груди был вышит знакомый силуэт воющего зверя, а в глазах виднелся предупреждающий, почти дикий блеск.

Мужчину с темными волосами, если я правильно помнила, звали Холт. Однажды в Доме Луны Берон доверил ему охранять меня. Этому здоровяку тоже не удалось запереть меня в комнате.

Малия заметила, как он бросил на меня взгляд.

– Возможно, мне следует отвести Рейана в нашу комнату, чтобы у тебя было время собрать вещи и… разобраться с делами. – Она медленно приподняла бровь, когда кивнула в сторону стоящих на другом конце комнаты великанов.

Моя грудь сжалась от беспокойства. Я все еще не чувствовала себя здесь в безопасности.

К тому же Нур только что подтвердила мои опасения.

– Не возражаете, если я провожу вас? – спросил Келум с очаровательной улыбкой, которая успокоила мать Мерика. Она подмигнула мне и понесла Рейана туда, где ее ждали Келум и Падрен. Люмин надул щеки и издал глупый звук, чем заставил Рейана хихикнуть.

Однажды Люмин станет хорошим отцом. Не только потому, что он любил мою сестру, но и потому что готов был вложить в своих детей столько же энергии, сколько и в свое королевство. Он будет воспитывать своих наследников так, как когда-то его воспитывал отец. Его дети вырастут такими же, как он.

Добрыми. Справедливыми. Верными.

Нур подошла ко мне, не сводя с Люмина глаз. Она вежливо взяла меня за локоть, ее тепло согрело мою кожу, после чего сестра наклонилась, чтобы прошептать:

– Думаю, Берон хочет представить тебя своим людям.

Тепло от ее прикосновения исчезло, когда она буквально испарилась, вызвав короткий вздох у того великана, которого я еще не знала. Он попытался прикрыть свое удивление кашлем, чтобы сохранить лицо, но его сине-зеленые глаза встретились с моими.

– Она часто так делает?

Поскольку эти слова были произнесены вслух, я предположила, что один из людей Берона хотел, чтобы я услышала вопрос и, возможно, ответила на него. Брат Люмина кивнул мне. Двойник Холта был выше Берона на несколько дюймов. Его подбородок был заострен, что делало его похожим скорее на лису, чем на волка. Особенно учитывая его рыжие волосы.

– Иногда это весьма полезно, но всегда пугающе, – честно сказала я.

Берон ухмыльнулся, заметив, как мужчина с лисьим лицом и любопытством беззастенчиво изучает меня. Холт, который мог похвастаться темными волосами и кожей на несколько тонов светлее, чем принято у гелиоанцев, и темнее, чем у люминан, спокойно наблюдал за происходящим. В его светло-карих глазах не было ни искорки, но взгляд был твердым и странным.

– Это Ред, – представил Берон, указывая на мужчину с лисьим лицом. – Полагаю, Холта ты помнишь.

Я кивнула.

«О, я определенно помню его разочарованное рычание», – подумала я про себя с легкой ухмылкой.

– Где остальные? – спросила я Берона.

Ред ухмыльнулся.

– Она уже все знает?

– Не все… – расплывчато отозвался Берон. – Но она слышала наш вой прошлой ночью.

Ред одобрительно кивнул.

– У тебя получилось различить тона? Хорошо, что ты уже можешь отличить нас друг от друга.

– Если вы намекаете, что таким образом проявляется моя волчья половина, могу вас заверить, что это не так. Я и раньше могла различать тона. Это все равно что войти в комнату, где разговаривают люди с разными голосами.

Берон приподнял бровь, как будто хотел поспорить, но Ред опередил его.

– Значит, ты отрицаешь, что в твоем теле что-то меняется? – спросил Ред с усмешкой, окидывая меня оценивающим взглядом. Не похотливо, просто… любопытно.

– Вовсе нет, – ощетинилась я. – Я просто знаю свое тело. Оно не изменилось.

Ред поднял в удивлении брови. Он толкнул Берона локтем, и они молча обменялись взглядами. Я была уверена, что в этот момент в их умах происходил громкий диалог.

Я посмотрела на Холта, который стоял так неподвижно, что только его грудь едва поднималась от дыхания.

– Уверена, ты рад снова видеть меня.

Он не ответил, просто стоял, как статуя, наблюдая за всеми нами. Он не отличался хорошими манерами даже в Доме Луны, когда находился под бдительным присмотром Вады.

– Ситали нужно закончить собирать вещи, – сказал Берон мужчинам.

Полагаю, я приступила к выполнению этой задачи в ту ночь, когда попыталась уйти, хотя тогда я еще не знала, что ради собственной безопасности придется иметь дело с Волком.

– Холт, не мог бы ты остаться здесь и присмотреть за вещами Падрена, Малии и Рейана?

Молчаливый охранник решительно кивнул.

– Ред, подежуришь возле их комнаты?

– Конечно, – ответил тот и вздернул подбородок. – С нетерпением жду возможности узнать тебя получше, Ситали.

Я прищурилась, глядя на него. Кто сказал, что я вообще хочу знать кого-то из них?

Ред просто рассмеялся, как будто точно знал, о чем я подумала. Берон проводил меня до моей комнаты. В коридоре стояла мертвая тишина. Это заставляло меня нервничать. Так было прошлой ночью, перед приходом Зарины… Хотела бы я вспомнить больше.

Я прижала руку к левому плечу. Берон остановился.

– Тебе все еще больно? – Я нахмурилась и убрала руку, внезапно поняв, почему почувствовала боль в плече. – Именно сюда я тебя и укусил, – признался он.

От удивления я приоткрыла рот. Мое тело помнило, даже если разум забыл.

– Ты превратился в Волка, и укусил меня за плечо? – Когда Берон кивнул, я решила задать еще один вопрос, который беспокоил меня с тех пор, как я проснулась. – Сол была там, когда ты прибежал? Я видела свет и почувствовала жар, но Нур сказала, что это была не она.

– Я не видел света и тепла не почувствовал, но Нур была рядом с тобой.

Я хотела спросить, почему он спас меня, когда я не была достойна подобной милости, но все же побоялась услышать ответ. Скорее всего Берон сделал это ради Нур или из преданности своему брату и его новой избраннице. Или, возможно, его волчий инстинкт требовал, чтобы он укусил меня. Я смутно припоминала, как он тряс меня, умоляя прийти в себя. Может, он подумал, что его зубы станут более сильным стимулом.

Представить себя волком было нелегко. Я видела Берона в обличье зверя. Он был крупным, более чем на голову выше меня, так что и волк был невероятно большим. Я же была более миниатюрной. Значит, мой волк покажется просто щенком рядом с ним? Каково это – стать таким же, как Берон?

Я продолжила идти в сторону своей комнаты, отказываясь думать об укусе или изменениях, которые он может вызвать. Эти мысли только замедляли меня, когда что-то глубоко внутри подталкивало бежать прочь из этого Дома.

– Куда мы отправимся, Берон?

Он пристально посмотрел на меня своими голубыми глазами.

– Увидишь.

– Это место далеко отсюда?

Он кивнул.

– Очень.

– Это хорошо.

Когда мы добрались до моей комнаты, там уже были подготовлены три больших сундука с открытыми крышками. Я прикусила ноготь большого пальца, не зная, с чего начать. Я понятия не имела, куда мы направляемся и что мне там понадобится. Конечно, в платьях и золоте не было необходимости.

Что, черт возьми, я должна взять с собой?

– Можешь взять с собой все, что захочешь. Или совсем ничего, – интуитивно ответил Берон.

– Что я тогда буду носить? – спросила я, склонив голову набок.

Он хитро улыбнулся, а брат Люмина приподнял бровь.

Тоже мне Волк. «Невыносимый свин» подходило ему больше.

Я повернулась к своему гардеробу. Я бы упаковала все платья, которые у меня были, просто чтобы его позлить.

Пока я скидывала один наряд за другим в сундук, Берон только усмехаясь наблюдал за мной. Я время от времени бросала на него быстрый взгляд. Когда его игривое настроение стало еще заметнее, я остановилась.

– Ситали, – начал он, – я хочу, чтобы ты знала, – я тебе не враг.

Я судорожно сглотнула, сжимая в руках оранжевую ткань юбки.

– Но ты мне и не друг.

– Я хочу изменить хотя бы это, – сказал он. – Ведь временами мы очень хорошо ладили.

Действительно, иногда он был невероятно очарователен. Его ласковые слова и то, что я считала искренним интересом, в самый неподходящий момент стерли Люмина и корону из моей головы. Часть меня ненавидела Берона за это, но, по правде говоря, я сама была виновата в том, что позабыла о своей истинной цели.

Не говоря уже о том, что когда мы сталкивались, то сражались как львы со смертоносными когтями, вставшим дыбом мехом и острыми, щелкающими зубами.

Я бросила еще одну юбку в сундук.

Теперь у меня не было времени беспокоиться о Бероне. Его чувства, надежды или тревоги больше не интересовали меня. Ни его ухмылка, ни улыбка, ни неуклюжие попытки загладить свою вину. Даже сама вина, которая, как я видела, тяжким грузом лежала на его широких плечах. Он все еще не был уверен, что мое спасение было правильным решением. Я была благодарна, но не знала, не пожалеет ли он о сделанном позже.

Брат Люмина утверждал, что не был моим врагом, но не стану ли я его? Или нам все же удастся объединиться, чтобы устранить опасность, грозящую моему сыну, моей сестре и моему королевству? Нам оставалось только вести себя вежливо, пока я не стану такой же, как он, и не смогу сама охотиться на Зарину. Берон сам сказал, что меня будет невозможно остановить.

Я подошла к шкафу и начала бросать золото поверх мерцающих тканей. Если мне суждено покинуть Гелиос, то я заберу с собой часть своего королевства и частичку Сол. Что еще более важно, я забирала вещи, которые являлись ценными для меня. Я знала, что не вернусь, даже когда все это закончится.

Я присела на корточки перед последним отделением и пошевелила деревянное дно, пока оно не поддалось, и один деревянный угол не выскочил. Берон наблюдал, как я достала изношенное одеяло, которое когда-то хранило запах новорожденного Рейана, маленький пучок его волос, туго перетянутый крошечной голубой ниткой, и сложенное письмо, в котором все еще хранилась любовь Мерика. Это были последние написанные им слова. Слова, наполненные надеждой… Точно такие же, как последние слова, которые он произнес перед смертью.

Захлопнув сундуки, я посмотрела на Берона.

– Я готова.

Он кивнул и посмотрел на дверь. Ред и Холт вошли как раз в тот момент, когда Келум и Нур проходили вместе с Падреном, Малией и Рейаном по коридору.

– Ситли! – радостно крикнул мой сын. Я поспешила догнать их, взяв Рейана, когда тот протянул ко мне руки.

Люди Берона отнесли мои вещи в комнату, где мы оставили другие сундуки. Нур придвинулась ближе, проведя рукой по мягким волосам Рейана.

– Ты готов отправиться в волшебное путешествие, Рейан?

Его глаза заблестели, когда он улыбнулся моей сестре и потянулся к ней. Приятно удивленная, она взяла его на руки. Пока Нур ворковала с ним, она смотрела на Келума с радостью, осветившей ее глаза.

– Ты такой большой мальчик, Рейан.

Он хихикнул и попытался выпрямиться, чтобы казаться выше, но в конце концов упал Нур на плечо. Мой сын быстро проникся к ней теплотой. Улыбка моей младшей сестры сияла, как и ее глаза.

Рейан заметил их жуткое свечение и замер, но спустя мгновение ткнул в них пальцем, и настала очередь Нур рассмеяться и поймать его любопытные пальчики.

Келум и Берон принялись помогать с сундуками, а Нур наклонилась ближе ко мне.

– Берон может общаться с Келумом, несмотря на расстояния. Пожалуйста, дай мне знать, если почувствуешь, что в новом месте вам угрожает опасность.

– И что ты тогда сделаешь?

– Я могу открыть портал и прийти.

– Ты хочешь, чтобы я в страхе бежала? – спросила я, стиснув зубы от одной только мысли об этом.

– На данный момент, – уточнила она. – Пока что мне бы хотелось, чтобы ты была осторожна. Но когда ты изменишься, именно Зарина и ее приспешники пострадают от твоих острых зубов. – Она улыбнулась. – Я однажды предупредила Берона в Доме Сумерек, что ты разорвешь его сердце, если он подойдет слишком близко. Я всегда по достоинству оценивала твою свирепость, сестра. В отличие от причин, по которым ты была такой дикой.

– И что ты теперь думаешь о своей дикой сестре?

Нур перевела взгляд с Рейана на меня.

– Я ей горжусь.

Как будто кто-то крепко сжал мое сердце в кулак.

– Я тоже тобой горжусь, – сказала я. – И я рада, что ты убедила меня сделать этот шаг.

Я не сказала ей, как сильно боялась того, чем обернется этот шаг для моего будущего и будущего моего сына. Я не умела признаваться в своих чувствах, но хотела бы, чтобы Нур знала, если со мной что-то случится во время превращения из человека в зверя.

– Нур, – позвала я, делая паузу, чтобы подобрать нужные слова. – Если что-то случится, пожалуйста, проследи, чтобы Рейан…

Она крепче обняла моего сына, пока он притворялся, что летит, как львица.

– Тебе даже не нужно просить об этом, Ситали.

Нет, я должна была. Я опустила взгляд на свои ноги, когда в горле у меня образовался и затянулся огромный узел. Я кивнула в знак благодарности, не в силах что-либо сказать.

– Сосредоточься на своей силе и слушай Берона – он поможет, если ты ему позволишь, – проницательно добавила она, – и следи за своими эмоциями. Это закончится раньше, чем ты успеешь оглянуться.

Золотое сияние в глазах Нур усилилось, как будто даже она на самом деле не верила, что наше испытание закончится быстро или без боя. Темный бог был невероятно опасен. Мы были уверены, что Зарина теперь стала его сосудом – чего не случалось уже очень давно. Он не упустит этот шанс, чтобы посеять хаос и разрушить мир. Ведь другой возможности он может и не получить.

Я только удивлялась, почему Скульптор вообще допустил подобное. Почему он сохранил Анубиса, пусть и изгнанного, в огненном центре нашего мира? Почему он не уничтожил его?

– Ты знаешь кого-нибудь, кто не пережил… изменение? – спросила я, охваченная страхом.

– Я спрашивала Берона и Келума, пока ты спала. Они оба сказали, что ты отличаешься, потому что других выбрал Люмос, в то время как тебя бог луны позволил выбрать Берону. Но не думаю, что Люмос не дал бы Берону такую возможность, если знал, что ты не победишь это.

Не просто переживу, а завоюю. Недостаточно просто пройти через это. Нур верила, что я покорю свою волчью сущность.

– Если кто и может преодолеть это препятствие, так это моя дикая сестра, – добавила она.

Рейан начал извиваться в ее руках. Падрен подошел ближе, чтобы утешить внука, но мой сын искал не дедушку. Ни бабушка, ни я его тоже не интересовали.

– Берон! – закричал он, раскинув руки в сторону Волка.

Берон улыбнулся и подошел к моему сыну.

– Рейан.

– Вверх, – сказал малыш, поднимая руки к потолку.

Берон застенчиво взглянул на меня.

– Не уверен, что твоей маме это понравится.

– Вверх? – снова взмолился Рейан.

– Что означает «вверх»? – спросила я Волка.

– Он хочет прокатиться на моих плечах. Я не уроню его, обещаю, – поспешил заверить он. – Это безопасно; ему просто нравится вид сверху.

Я кивнула в знак согласия.

– Так уж и быть.

Берон ухмыльнулся, а Рейан взвизгнул, когда Волк взял его на руки и поднял над головой. Рейан оседлал шею Берона и сжал в кулаке его темные волосы, заставив Волка поморщиться.

– Вверх! – хихикнул он.

Келум улыбнулся своему брату с моим сыном на плечах, затем бросил многозначительный взгляд в мою сторону. Я проигнорировала его. Я сказала ему, что Нур не понравится, если мы останемся друзьями. Несмотря на это, Люмин вел себя так, будто ничего между нами не изменилось. Как будто он забыл все те ужасные вещи, которые я сделала, чтобы разлучить его с Нур; как будто я не старалась изо всех сил заставить его хотеть меня вместо нее. Как будто Келум мог бы смириться с тем, что я заинтересована в его брате. Потребовалось бы слишком много энергии, чтобы обдумать, что именно мог подразумевать его взгляд.

– Все готовы? – Нур встала рядом со мной и изящно взмахнула рукой, открывая портал. Тьма просочилась с другой стороны, столкнувшись с теплом Сол. Ред прошел первым, просто чтобы убедиться, что все в порядке. Он встретился с другим человеком, который, я была уверена, тоже был зверем, и мгновение спустя они вернулись в Гелиос, чтобы помочь поднять сундуки.

Я предложила забрать Рейана у Берона, но мой сын собственнически вцепился Волку в лоб. Он явно не хотел спускаться.

– Хочу наверх! – потребовал он.

– Пойдем со мной, – сказал Берон, держа Рейана за ноги.

Я хотела спросить, куда мы направляемся. Почему я нервничала и была взволнованна, но в то же время чувствовала себя напуганной и живой? Хотя некоторые из этих чувств точно были моими, я знала, что некоторые из них мне не принадлежат. Как же тогда я могла их чувствовать? Схватившись за грудь, я попыталась вздохнуть и распутать странный клубок эмоций.

Берон протянул протестующего Рейана Падрену, который оставался неподалеку, после чего встал передо мной.

– Ситали? – осторожно спросил он, вытягивая шею, чтобы наклониться и встретиться со мной взглядом. Поддерживая меня, он положил мне на плечи руки. – В чем дело?

– Я… Я не знаю.

– Ты чувствуешь себя странно? Тебе жарко? Голова кружится?

Я покачала головой. Мой разум словно погрузился в реку с множеством потоков.

– Нет, ничего такого. Это трудно объяснить. – Я встретилась с его обеспокоенными голубыми глазами и почувствовала непреодолимое беспокойство. – Это ты, – выдохнула я.

Он нахмурил темные брови.

– Что я?

– Я чувствую тебя.

Он убрал руки.

– Прости.

– Нет, я не это имела в виду. – Я прижала руку к его сердцу. – Думаю, я могу чувствовать… твои эмоции.

Может быть, это был не Берон. Может, это кто-то другой или все сразу.

Берон сглотнул, затем озадаченно посмотрел на Реда, Холта и третьего волка, стоявшего с ними.

– Я собираюсь провести ее через портал, – сказал он волкам, прежде чем повернуться к родителям Мерика. – Вам лучше отойти от нее подальше. Если все пройдет хорошо, следуйте за мной, – сказал он Падрену и Малии.

Если бы я чувствовала себя как я, можно было бы сказать, что со мной все в порядке. Я бы с удовольствием настояла на том, что не способна причинить вред своему сыну или его дедушке и бабушке. Но я все еще чувствовал себя… странно… словно была отстраненной. Возможно, Берон прав. Но даже если он неправ, никто не пострадает. Мы должны быть осторожны.

Его волки пробормотали что-то одобрительное и пообещали Берону, что доставят наши вещи. Нур осталась, чтобы держать портал открытым. Келум стоял рядом с ней. Он сжал губы, его глаза метнулись от меня к порталу в молчаливом приглашении.

Рука Берона легла мне на поясницу, и я встретила настороженный взгляд Нур, когда мы вошли в ее портал. Я не знала, что со мной происходит. Если это был первый признак моих скорых изменений, то стоило бояться, что в конце концов я не справлюсь со всем этим.

6

Я отступила от Волка, оставив тепло Гелиоса в темной холодной ночи. Инстинктивно я знала, что мы находимся в Люмине, но далеко не в Доме Луны.

Здесь не было мягкого песка, только каменистая земля и редкие пучки сухой травы. Скалы поднимались и опускались огромными, высеченными водой дюнами. Песня сверчка, крики мелких животных и завывание откуда-то далеко сверху приветствовали нас среди деревьев с тонкими зелеными иголками. Они были такими же высокими, как статуя Сол над ее храмом.

Теплый свет свечей лился из окон огромного дома, построенного из бревен размером с баржу, с прорезями для окон.

Осторожными, неуверенными шагами через портал прошел Падрен с Рейаном на руках. Малия держалась рядом с ним. Они были ошеломлены видом сооружения перед нами.

– Я никогда не видел подобных домов, – пробормотал Падрен, изучая огромное строение.

Малия согласилась:

– Дом красивый и крепкий. – Она огляделась вокруг. – Он прекрасно вписывается в окружающую обстановку.

«Гениальное прикрытие, – вынуждена была отметить я. – Спрятанный в лесу деревянный дом в качестве волчьего логова».

Рейан вертел головой из стороны в сторону, прислушиваясь и приглядываясь.

– Люмос, – сказал он, указывая на небо над плечом Падрена.

Сквозь стройные деревья просвечивало знакомое серебряное лицо. Я улыбнулась своему сыну.

– Верно. Люмос здесь. А утром придет Сол.

Рейан улыбнулся, заметив Берона рядом со мной.

– Воооой-к.

Смех вырвался из моего горла, когда Берон широко улыбнулся моему сыну.

– Ах ты маленький попугай. Повторяешь все, что слышишь, да?

Рейан запрокинул голову и захихикал.

– Воооой-к.

Ред, Холт и волк, с которым я раньше не встречалась, помогали Келуму перенести сундуки через портал.

Знакомое тепло ласкало мою спину.

– Ситали? – заговорил Берон позади меня низким, страстным тоном, который заставил меня посмотреть на него. Волк встретил мой взгляд ухмылкой, от которой на его щеках появились ямочки. Мое сердце забилось сильнее, когда он продолжил: – Падрен, Малия и, конечно же, Рейан… – Мой сын засиял от пристального внимания Берона. – Добро пожаловать в Дом Волков.

Я приоткрыла рот от удивления. Я прекрасно знала, что ни Нур, ни я не были посвящены во все секреты брата Люмина, но этот оказался довольно впечатляющим, чтобы так долго держать его в тайне. И судя по тому, как осторожно все говорили об этом месте в Гелиосе, не мы одни понятия не имели о существовании этого Дома.

Чем меньше людей знает, тем лучше.

Тем безопаснее оставаться здесь.

Падрен и Малия поблагодарили Берона, затем поклонились его гвардейцам за то, что те принесли их вещи. Когда Нур и Келум присоединились к нам, портал исчез. Моя младшая сестра подошла к Берону и положила руку ему на плечо.

– Могу я поговорить со своей сестрой наедине?

Берон быстро отступил.

– Конечно. Я буду внутри.

Он бросил на Келума быстрый взгляд, и каждый из братьев, взявшись за ручку сундука, понесли его в Дом Волков. Дом Берона.

Это был его мир, его пристанище. Его горы, скалы и деревья. Животные, которые бродили по лесу, тоже принадлежали Волку.

Здесь он был Королем.

Мое сердце сжалось, когда я вспомнила слова Сфинкса. Она назвала меня Королевой Волков, Королевой Когтей и Зубов.

Паника молнией пронеслась по моим венам. В этот момент, словно почувствовав мое волнение, небо начало заволакиваться тучами. Вдалеке послышался раскат грома.

Прежде чем заговорить, Нур подождала, пока все войдут внутрь.

– Ситали, положи руку туда, где был портал. – Я взглянула в указанном направлении, но ничего особенного не заметила. – Ты готова доверить мне своего сына, а сейчас сомневаешься? – Младшая сестра вопросительно вскинула темную бровь.

Я приняла вызов и подошла к тому месту, где раньше светился портал. Мгновенно я почувствовала тянущееся оттуда тепло. Нур кивнула и жестом приказала мне протянуть к нему руку. Когда я это сделала, портал снова открылся.

– Как?

– Сол помогла, – ответила она. – Ты и я будем сражаться в этой битве вместе. Вот почему богиня солнца сделала так, чтобы ты могла открыть этот портал. Но только этот. И только ты.

– А Берон? – Я посмотрела на большой деревянный дом, внезапно почувствовав себя неловко. – Он знает об этом?

Нур глубоко вздохнула.

– Я безоговорочно доверяю Келуму. Я люблю его всем сердцем. Хотя и признаю, что нам еще многое предстоит узнать друг о друге. Я доверяю и Берону. Но речь не обо мне. Я хочу оставить этот портал для тебя. Если ты решишь, что находишься в опасности, сможешь немедленно сбежать, никому не доказывая правдивость собственных опасений.

– Почему? – спросила я. Простой вопрос из одного слова, в котором таилось множество более длинных и глубоких. Зачем она это делала? Зачем ей вообще беспокоиться обо мне? Почему она отправилась к Сол ради меня? С чего бы богине солнца делать для меня исключение?

– Ситали, я простила тебя. Теперь я понимаю, почему ты вела себя подобным образом. Я вижу это в глазах Рейана, слышу это в его смехе. На твоем месте я бы сделала то же самое, если не хуже. Моя мама придерживается того же мнения. Так что, чтобы по-настоящему двигаться вперед, тебе самой нужно простить себя.

Я ненавидела, когда Нур рассуждала настолько разумно, хотя это и позволило моей совести вздохнуть с облегчением.

– Я еще не готова, – честно призналась я.

– Знаю, – сказала она, смотря на меня. – Что с тобой произошло совсем недавно? Ты выглядела так, будто заболела.

– Звучит безумно, но думаю, иногда я могу читать чувства Берона. Я ощутила прилив эмоций, нахлынувших на меня, еще в Доме Солнца, прежде чем прийти сюда, но когда Берон встал передо мной, я чуть не утонула в них. – Я повернулась к Нур. – Я не уверена, что он хочет, чтобы мы оставались здесь и вторгались в его личное пространство.

– Ты почувствовала это?

Я покачала головой.

– Я почувствовала… сильное беспокойство.

Нур шумно выдохнула.

– Вам обоим есть над чем поработать, но я верю, что если Берон беспокоится, то только потому, что ему не все равно. Он думает не только о себе или своем личном пространстве. – Она помолчала, казалось, тщательно подбирая следующие слова. – Ситали, мы должны объединиться в борьбе против Зарины не только ради Гелиоса или мести. Сфинкс приоткрыла для меня будущее. Есть два варианта, оба из них связаны с Рейаном. Мы должны защитить его.

Мои глаза расширились.

– Два возможных варианта будущего моего сына? Что именно она тебе показала?

– Наиболее вероятно, что мы защищаем следующего Атона, – с гордостью сказала Нур. Я окаменела. Почему бы детям Нур не стать ее преемниками? Моя сестра опустила взгляд на свои ноги, затем снова посмотрела на меня. – Ты вырастишь его благородным и сильным, Ситали.

– Какое еще будущее может ему выпасть?

Нур упомянула только об одном варианте. Даже если подобное возможно, это была всего лишь одна развилка на жизненном пути моего сына. Мы с Нур знали, что возможно выбрать только один путь, в то время как другой будет съеден песком.

– Если твой сын решит не идти по пути Атона, тогда мы защищаем будущего Волка.

Атон или Волк? Я нахмурилась. Оба варианта вызывали в материнском сердце гордость. Хотя, вполне логично, я предпочла бы, чтобы Рейан выбрал Сол.

– Единственное, что может разорвать эти пути, – Анубис, мечтающий использовать малыша для достижения более темной цели.

На меня обрушился новый поток эмоций, на этот раз не Берона, а моих собственных. Мое сердце пыталось вырваться из груди. Пот выступил на лбу, шее и пояснице.

– Ситали? – осторожно спросила Нур, заметив во мне перемену.

Я не могла успокоить свои мысли или обуздать внезапную реакцию своего тела. Я стиснула зубы. Мысль о том, что Зарина почти отняла у меня сына, а теперь пытается растоптать его прекрасное будущее, заставила мою кожу вскипеть. Нур вытянула руки, как будто хотела поймать меня или, возможно, просто защититься.

– Все в порядке.

– Все определенно не в порядке. – Даже мой голос звучал так, будто я находилась на грани истерики. Я не была в порядке. Ничего не было в порядке.

Берон вышел на крыльцо. Дверь повисла на петлях, когда Волк широкими шагами сократил расстояние между нами.

– Успокойся, – сказал он. Его голос был строгим, но расслабляющим.

Я ненавидела этот звук. Я ненавидела то, как мое тело и разум реагировали на него, то, что мне не удавалось вырвать свои эмоции из его хватки.

– Не приказывай мне, Волк. Неужели ты так быстро забыл, что натворил?

Он медленно направился ко мне.

– Я помню каждую секунду. – Его голос был подобен гравию под подошвой моих сандалий. Грубый. Местами острый, а местами – гладкий. – И не хочу забывать. Наша история принадлежит только нам.

Нур приподняла бровь.

Келум поспешил к нам, за ним последовал Падрен, вышедший на крыльцо и озабоченно наморщивший лоб. Ред и Холт стояли по бокам от него. Предвкушение пульсировало в их венах и вызывало напряжение в конечностях.

Но я не была им ничем обязана.

Берон спас меня, но только потому, что Люмос дал ему возможность и выбор.

Бог луны вспыхнул в небе, поднимаясь все выше, чтобы я могла лучше его видеть. Я, спотыкаясь, брела через лес, подальше от всех и вся, пока не остались только я и бог луны, окруженные морем деревьев, долин, скал и горных хребтов. В ушах у меня зазвенело. Зрение затуманилось, тьма поглотила все вокруг, пока не осталось только серебряное лицо Люмоса.

– Ситали! – резко крикнул Берон. – Остановись.

Мои ноги повиновались. И снова я с большим трудом вырвала свою волю из-под его контроля.

– Твое время еще не пришло. – Он догнал меня. Мы столкнулись лицом к лицу прямо под холодным светом бога луны.

Я резко развернулась лицом к Берону. Волку. Угрозе.

Он сказал, что мое время еще не пришло, но что он в этом понимал? Чувствовал ли он то же, что и я?

От этой мысли у меня на мгновение перехватило дыхание. Слышал ли он мои мысли, даже если я не могла слышать его?

Берон двинулся ко мне, протянув руки.

– Не ходи к нему. Пока что.

– Он зовет меня, – прохрипела я. Мне казалось, что Люмос сжимает мое сердце, притягивая меня к себе.

– Его зов всегда рядом. Вот как мы можем меняться по своему желанию. Но тебе нужно набраться сил, прежде чем ответить ему, помнишь? Если не ради себя, то ради Рейана. Твоему сыну нужно, чтобы ты была здорова.

Рейан. Я взглянула в сторону большого бревенчатого дома. В окне мелькнула тень Малии, держащей моего сына на руках. Сила мгновенно покинула мои мышцы, и я поднесла дрожащую руку ко лбу. Я была ужасной матерью. Я никогда не была и не буду достаточно сильна.

Мое дыхание участилось, голова закружилась, а земля под ногами будто бы опасно накренилась.

Берон подскочил и подхватил меня, прежде чем я упала. Он понес меня в Дом. Я чувствовала его шаги, но ничего не могла рассмотреть. Даже с закрытыми глазами я могла видеть только Люмоса. Его серебряное лицо было выгравировано в темноте, как имя Сол было выгравировано над именем Анубиса.

Я проснулась при свете солнца, благодарная за то, что Люмос продолжил свой путь по небосклону. Я рассуждала, не было ли ошибкой приехать в королевство Луны. Мое настроение значительно улучшилось, когда я услышала смех Рейана откуда-то из глубины Дома Волков. Я сбросила мягкие одеяла и босиком прошла по длинному деревянному коридору, поспешно спускаясь по величественной лестнице. Бо́льшую часть комнаты занимал очаг, построенный из натурального камня. Он тянулся до полого потолка, позволяя дыму выходить наружу. Огонь, яркий и теплый, потрескивал в его недрах.

Вокруг камина полукругом были расставлены стулья и шезлонги приятных оттенков древесной коры. В одном из них, развалившись, сидел молодой человек с вьющимися светлыми волосами цвета песка Люмины. Он поднял глаза, когда я добралась до последнего пролета, и проводил меня взглядом вниз по лестнице. Незнакомец выпрямился, оперся мясистыми предплечьями о бедра и улыбнулся.

– Я так понимаю, ты Ситали.

– Твои родители, должно быть, очень гордятся твоей сообразительностью, – отрезала я.

Он рассмеялся и снова откинулся на спинку стула.

– Мне уже сказали, что ты была немного вспыльчива прошлой ночью.

– Вспыльчива? – Я остановилась, скрестила руки на груди и прислонилась к перилам, похожим на ствол дерева.

– Ну знаешь, взбудораженной, раздражительной, капризной… вспыльчивой.

Я одарила его фальшивой улыбкой.

– Кто тебе это сказал?

Незнакомец неловко сглотнул, когда я неторопливо подошла к нему.

– Э-э… парни, Ред и Холт. К тому же я и сам кое-что видел.

– Ты был здесь? – спросила я, находясь в замешательстве.

– Да. Ты меня не помнишь? – Он ухмыльнулся, как будто не верил, что его можно забыть. Незнакомец был мускулистым и достаточно красивым. Очевидно, подобные качества были отличительной чертой всех волков. К тому же этот, видимо, не привык, чтобы женщины забывали его.

Я прижала палец к губам и посмотрела в потолок.

– Ничего не припоминаю.

Послышался шелест ткани.

Берон стоял в дверях, скрестив руки на груди, отчего ткань его рубашки туго натянулась. На нем были удобные брюки. С влажными волосами, свежевыбритый и босой, он сказал:

– Вижу, ты встретила Чейза, Ситали.

Чейз встал и посмотрел на Берона. Брат Люмина в свою очередь окинул меня холодным взглядом.

– Чувствуешь себя лучше?

Я прищурилась.

– Лучше, чем что?

От самодовольной улыбки на щеке Берона появилась ямочка. Вместо ответа он заметил:

– Завтрак в столовой.

Я почувствовала запах свежего хлеба, услышала, как шипит жарившееся мясо, кипят варившиеся яйца. У меня потекли слюнки. Я забыла о Чейзе и протиснулась мимо Берона. Как же я была голодна.

– Ситали? – окликнул меня брат Люмина, но я не остановилась, следуя за запахами в огромную комнату со столом, вырезанным из массивного дерева. Он блестел в солнечном свете, льющемся из окна. Какая-то таинственная смола защищала дерево и закрепляла оранжево-красные полосы среди более темных колец. Края не были отпилены, оставаясь такими, какими их сделал Скульптор. На столе стояло несколько маленьких тарелочек с едой.

Берон догнал меня.

– Поешь, прежде чем увидеться с Рейаном, – предупредил он.

Гнев пробежал по моему телу. Как он смеет намекать, что я причиню вред собственному сыну!

– Все дело в голоде. Сначала тебе нужно насытиться, – мягко объяснил он. – Я знаю, что ты не причинишь ему вреда, но тебе нужно поесть. Еда успокоит тебя.

– Я совсем не взволнованна, – прошипела я.

Ред кашлянул, чтобы скрыть смех, и даже обычно равнодушный Холт, сидевший рядом с ним, улыбнулся.

Падрен встал и отодвинул для меня стул.

– Садись с нами, Ситали.

Я пересекла комнату. Падрен подтолкнул мой стул ближе к столу, когда я присела. Берон взял пустую тарелку и начал накладывать в нее хлеб, но я выхватила фарфоровое блюдо у него из рук. О, нет… Я не Нур. Я знала, что значит наполнение чужой тарелки в Люмине.

– Ты не будешь кормить меня, Берон. И лучше, если моя комната окажется подальше от твоей.

Он поднял руки в знак капитуляции и медленно попятился. Приводящая в бешенство ямочка на его щеке стала глубже. Следом за ним в комнату вошел Чейз. Когда я наполняла свою тарелку, он одними губами произнес: «Раздраженная».

Я выдержала его пристальный взгляд, прокалывая сосиску вилкой. Он съежился, когда металлические зубья заскрежетали по блюду. В качестве предупреждения я подняла вилку, и темно-голубые глаза Чейза расширились. Берон громко рассмеялся, а я, переложив сосиску на свою тарелку, грубо разрезала ее на части.

Чейз смеялся недолго и больше не произнес ни слова.

– Где Малия и Рейан? – спросила я.

Падрен улыбнулся.

– Она отвела его на заднее крыльцо. Берон смастерил кормушки для белок и птиц, после чего развесил их в разных частях дома. Рейан просто в восторге от дикой природы.

– А еще он в безопасности, подальше от меня, его собственной матери, – горячо добавила я.

Падрен наклонился, и, несмотря на морщины и темные круги под глазами, я увидела в нем Мерика. Знакомый укол вины пронзил мою грудь.

– Ешь, Ситали. Доверься Берону, – посоветовал он.

Я смягчилась и начала жевать кусочек сосиски. Посмотрев на Волка, я прищурилась. Меня раздражало, каким надежным, добрым и совершенным он был, когда я чувствовала себя слишком никчемной. Мое сердце было коварным, меня никогда не называли хорошей или даже порядочной.

Падрен указал на булочки.

– Они очень вкусные. Идеально сочетаются с маслом и корицей.

Нур любила варенье. Будь моя сестра здесь, она бы намазала изрядное количество на каждый кусочек хлеба. На столе стояли пять разных сортов – к счастью, ни один из них не был сделан из ягод ночного терновника… Я взяла булочку и намазала сверху масло, которое порекомендовал Падрен. После чего откусила кусочек, подпитанный гневом. Масло растаяло у меня во рту, восхитительные оттенки вкуса взорвались на моем языке. Падрен был прав. Чем больше я ела, тем больше понимала, что стоило послушаться Берона.

Когда голод утих, мои мышцы расслабились, а настроение улучшилось.

Ред наполнил свою тарелку и пересел на стул напротив меня. Чейз скользнул на сиденье рядом с ним. За спинами молодых волков стояли Холт с Бероном. Все внимание мужчин было сосредоточено на мне. Вытерев рот салфеткой, Падрен извинился.

– Думаю, Малия зовет меня.

– Я ее не слышала, – ответила я, молча умоляя его остаться.

Он ткнул большим пальцем через плечо.

– Вот. Снова зовет. Я знаю голос моей жены. Она может быть весьма настойчивой. Если что, я снаружи, Ситали.

Я нуждалась в нем, а он оставлял меня на попечение… волков.

Мужчины подождали, пока Падрен закроет за собой дверь, заглушив тем самым и счастливые визги Рейана. Я повернулась к Берону, все еще жуя свой хлеб, хотя и намного медленнее, чем раньше. Я могла только догадываться, что он замышляет.

– Обычно мы бегаем вместе каждый день, – наконец сказал Ред. – Мы хотели пригласить тебя составить нам компанию.

Он посмотрел на Чейза и пихнул его локтем. Что он такого сказал, чтобы заслужить удар? Я оглядела точеное лицо Чейза, затем более заостренное лицо Реда.

– Когда я смогу так же мысленно общаться? – вежливо спросила я.

Стая подчинялась Волку.

– После первого превращения.

– Уверен, что хочешь этого? – многозначительно спросила я. Он нахмурил брови. – Уверен, что хочешь, чтобы мои необузданные мысли проносились у тебя в голове?

Ред усмехнулся и покачал головой.

– Что? – огрызнулась я.

Он ухмыльнулся и признался:

– Я просто подумал, что ты прирожденный волк. Переход будет для тебя легким.

Королева Волков, так окрестила меня Сфинкс.

– Ну так ты хочешь побегать с нами? – Холт удивил меня своим вопросом. Его голос был таким же глубоким, как лес, раскинувшийся за окном. – Уверен, ты не будешь отставать.

За это я подняла бокал. Я не раз заставляла его гоняться за мной, когда убегала из комнаты, в которой меня пытались запереть в Доме Луны.

– Приглашение принято.

Чейз ухмыльнулся.

– Не знаю, не знаю, она такая крошечная. Держу пари, один наш шаг для нее как четыре.

– Мы будем бегать ради удовольствия или наперегонки? – спросила я.

Он пожал плечами.

– Какой вариант ты предпочитаешь?

Я поднялась со стула.

– Мне нужно переодеться. Если я участвую в гонках, нужно выглядеть соответствующе.

– Ситали, – засмеялся Берон, – ты собираешься бегать в одном из своих платьев?

Я одарила его дикой улыбкой, полной зубов, которые, как он все время говорил, у меня были. Возможно, в этом он мне завидовал.

– О, Волк. Поверь, когда я что-то говорю, я так и делаю. У меня есть одно платье, в котором можно не только побегать, но и сделать много чего еще.

Ред прикусил губу, чтобы сдержать смех, но его ухмылку все еще можно было легко заметить.

– И Чейз… – Его темно-синие глаза встретились с моими. – В гонках главное – не скорость, а безжалостность и готовность победить любой ценой.

Когда я отвела взгляд от самоуверенного щенка, то заметила одобрительный кивок Берона.

После этого я оставила волков готовиться.

7

Мне нечего было надеть. В моих сундуках нашлись только платья и золото. Самый простой из всех имеющихся у меня нарядов и так уже был на мне. На ум пришла Кеви и ее танцовщицы, а именно то, во что они переодевались, чтобы поплавать.

Мне не нужно было что-то настолько открытое, но одежда, не сковывающая движения, вполне бы подошла. Я даже не надеялась выиграть, не говоря уже о том, чтобы угнаться за высокими, мускулистыми парнями, ожидающими меня внизу. Тем не менее, я должна была попытаться. Только искреннее усилие могло заслужить их уважение. Со временем, возможно, я смогла бы заручиться и их преданностью. Может, я все-таки смогу подружиться с армией Волка, и мы вместе отправимся охотиться на одну и ту же добычу: Зарину.

Что-то в глубине моего сознания шептало, что моя старшая сестра была не единственной, на кого нам следовало охотиться. Имя темного бога мелькнуло в моих мыслях. Безграничное доверие к отцу, с которым Зарина выросла, не оправдывало то, что она заключила гнусный договор с Анубисом. Она сделала это добровольно. Прекрасно осознавая, на что идет. Ее разум был ясен, когда она ударила меня ножом. На ее лице отражался гнев, когда она повернула лезвие. Но потом что-то изменилось. На мгновение она выглядела потрясенной.

Мне было все равно, какое оправдание Зарина могла бы предложить: Анубис, страх или отчаяние. То, что она сделала, не было случайностью, но самая ужасная мысль, которая не давала мне покоя, – Зарина знала о Рейане. Она знала, что у меня есть сын, и все равно вонзила в меня свой клинок. Моя сестра понимала, что речь идет о крошечном, невинном и уязвимом малыше, но все равно пошла к Падрену и Малии, чтобы напасть на него.

«Она пожалеет об этом», – поклялась я, снимая золотой кинжал с кольца на поясе и разрезая одно из моих платьев. Ткань была прозрачной, легко рвалась и завязывалась узлом. Я смастерила короткое платье без рукавов, затем наклонилась и потянулась, чтобы убедиться, что наряд позволяет мне свободно двигаться. Удовлетворенная своей работой, я сунула кинжал обратно в петлю и поспешила навстречу волчьей стае.

Берон показался в коридоре как раз в тот момент, когда я подошла к лестнице. Странно, но он ничего не сказал, просто прошелся взглядом, таким же острым, как когти, по моей коже. Я почти чувствовала, как тянется ткань моего платья.

Прищурившись, я начала обходить Волка, когда он преградил мне путь.

– Ты не можешь бегать в подобном виде, Ситали.

– Какая тебе разница, что я ношу?

Он провел рукой по лицу, затем выпрямил спину. Желваки заходили по его челюсти, а ямочка на щеке мерцала, как гневный огонь, превратившийся в плоть.

– Мне все равно.

– Вот и прекрасно. Тогда, если позволишь, мне нужно сказать Падрену и Малии, что я собираюсь на пробежку. – Я начала обходить Берона с другой стороны, но он сделал шаг в сторону, не позволяя мне пройти.

Голубые глаза Волка, в которых отражались темные и светлые оттенки моря, блеснули.

– Я уже сказал им. Они пожелали тебе удачи.

Я мило улыбнулась и положила руку ему на грудь.

– Тогда просто дай мне пройти, Волк. Я собираюсь выиграть эту гонку. – Берон вздохнул. – Уже жалеешь о своем решении спасти меня? – поддразнила я, надеясь, что это не так, и сбегая вниз по ступенькам. Ред, Холт и Чейз стояли на крыльце. Они закатали штанины и сняли рубашки. Думаю, в совокупности у них было больше мышц, чем я могла сосчитать. С голыми торсами они выглядели еще крупнее, чем раньше, хотя я даже не предполагала, что такое возможно.

Все они были босыми.

Холт бросил на меня быстрый взгляд, прежде чем повернуться и посмотреть на лес. Ред ухмыльнулся и указал на мои ноги.

– Ты пожалеешь, что не надела сандалии. Камни здесь острые.

– Я не могу быстро бегать в сандалиях. Где финиш? – спросила я, игнорируя близость Волка и то, какое тепло, несмотря на холодный воздух, он излучал.

– Тебе нужно все время оставаться с нами, – сообщил Берон.

– Стоит ли мне объяснить тебе, что значит слово «гонка», Волк? – поддразнила я.

– Ты не знакома со здешними местами, Ситали. Стоит ли мне объяснить тебе, что значит слово «заблудиться»?

Я прищурилась.

– Хочешь сказать, что ты недостаточно силен, чтобы найти меня, если я вдруг сойду с протоптанной тропы?

Берон подошел ближе, затем наклонился так, что его теплое дыхание коснулась моего уха.

– Я мог бы найти тебя где угодно.

Мурашки пробежали по моей шее и спустились вниз по рукам. Я наклонила голову так, что мои губы оказались рядом с уголком его рта.

– Докажи.

Чейз кашлянул, и когда мы посмотрели на него, парень помахал рукой.

– Привет. Мы все еще здесь.

– Как будто мы могли об этом забыть, – рявкнул Берон, выпрямляясь во весь рост и лишая меня своего тепла.

Дикие кудри Чейза развевались на пронизывающем ветру.

Взгляд Берона остановился на коже моих рук, которые были покрыты мурашками. Но они появились не из-за холода.

– Уверена, что не хочешь надеть что-нибудь потеплее?

Я уставилась на него.

– Пожалуйста, не переодевайся, – взмолился Чейз, наблюдая за реакцией Берона.

Ред с дерзкой ухмылкой присоединился к нему.

– Почему она должна переодеваться? Участвуя в гонках, легко вспотеть. Верно, Ситали?

В один миг оба перестали смеяться, и мне стало интересно, что такого сказал Берон, чтобы так быстро их успокоить…

– Мне и так хорошо, Берон, но спасибо за заботу. – С этими словами я сошла с крыльца. Я ожидала почувствовать камни под ногами, но не их холод. Ничего холоднее я в жизни не ощущала.

Холт подошел и встал рядом со мной, темные волосы падали ему на глаза. Он бросил на меня косой взгляд, затем посмотрел на мои ноги.

– Я знаю, что ты уж точно не беспокоишься о моих ногах, – сказала я ему полушутливо.

– Думаешь, раз я следовал приказам Берона, тебе все обо мне известно? Ты еще пожалеешь, что решила бегать босиком. Так было со мной. Да и с Чейзом и Редом тоже. Мы все учились на своем горьком опыте.

– Тогда, возможно, мне тоже стоит усвоить этот урок.

Он кивнул.

Ред и Чейз, присоединившиеся к нам, подталкивали друг друга. Они были как маленькие дети в Гелиосе. Вечно придирались друг к другу, и, хотя и с любовью, но втягивали друг друга в неприятности.

Вдалеке возвышалась гора, покрытая девственно-белым кружевом. Я сделала шаг навстречу.

– Что это такое на вершине горы?

– Снег, – объяснил Холт.

– Всего в пяти хребтах отсюда. Думаешь, сможешь добежать так далеко, Ситали? – спросил Ред, указывая своим острым лисьим подбородком на заснеженную вершину.

Я закатила глаза. Конечно, смогу.

Чейз подмигнул мне.

– Знаешь, прозвище[1] дано мне не просто так.

– Потому что ты предпочитаешь гнаться за теми, кто побеждает? – уточнила я с усмешкой.

Он ухмыльнулся, расправил плечи и размял шею.

– Сейчас узнаешь.

Стоящий позади меня Берон молчал, когда Холт еще раз назвал место встречи, скорее для меня, потому что все они знали округу так же хорошо, как лицо Люмоса.

– Тебе нужна фора для начала? – спросил Чейз.

– А тебе? – не осталась в долгу я.

В ответ он усмехнулся.

– Будет весело.

– Приготовьтесь, – предупредил Ред за мгновение до того, как крикнул: – Вперед!

Я бросилась бежать. Мои ноги горели, мне приходилось делать три шага, когда волки совершали всего один. Я размяла руки, выровняла дыхание и побежала так, как никогда раньше не бегала. Я представила перед собой Зарину и бросилась к ней, оскалив зубы и оставляя за собой след из летящей замерзшей земли и камней.

Вместе мы преодолели первую долину. Чейз и Ред вырвались вперед, перепрыгнув небольшой ручей, через который у меня не было выбора, кроме как переправиться вброд.

– Ты быстрее, чем я думал, – сказал оказавшийся рядом Холт голосом, в котором слышался легкий намек на напряжение.

Когда я начала подниматься на следующий гребень, меня охватило странное чувство. Я взглянула в сторону и увидела позади себя Берона. Он наклонил голову. Неужели Волк ничего не почувствовал? На этот раз это были не его эмоции. Что-то, чему я не могла найти другого названия, кроме как «неправильное». Неуместное. Отвлекающее.

Я поискала взглядом Сол и увидела, как она вспыхнула в небе. Богиня была здесь, присматривала за мной.

Неподалеку находился портал, на случай, если мне понадобится бежать.

– Это все, на что ты способен, Волк? – Я тяжело дышала. – Твои щенки в лучшей форме, чем ты!

Рычание вырвалось из его груди как раз перед тем, как он показал свою истинную скорость. Один его шаг сократил расстояние между ним, Редом и Чейзом. Холт оставался рядом со мной, пока я не начала уставать, поднимаясь на следующий холм. У меня была хорошая скорость, но мне явно не хватало выносливости. Хуже того, странное чувство в глубине живота продолжало расти. В поисках источника моего напряжения я окинула взглядом лес.

– Беги вперед, – выдохнула я. – Я буду держаться прямо за тобой.

Холт колебался. Что-то было не так, и я не хотела, чтобы он оставался рядом на случай, если окажусь права.

Этот странный прилив чувств не был признаком превращения в волка. Ощущение было мрачным и ужасным. Злобным и животрепещущим. Оно казалось знакомым и чужим одновременно.

Я остановилась на вершине следующего холма, чтобы увидеть, как быстро темнеет небо, а облака сгущаются над головой и закрывают вид на богиню солнца. Только ее свет все еще сиял за куполом темных волн. Внезапно земля затряслась. Наблюдая за молнией, я присела на корточки. Гром эхом прокатился по небу, и электрический заряд рассыпался белыми пучками вокруг меня. Я поймала один из них и почувствовала холод. Крошечное нечто растаяло на моей ладони, превратившись в капельку воды.

Шел снег.

В точности напоминающий украшения, которые Вада подготовила для бала в сумеречных землях.

В мгновение ока холодный ветер стал горячим, а морозный снег и сама гора, на которой я стояла, исчезли. Я оказалась на другом хребте, состоящем из высоких волн выгоревших оранжевых дюн. Вокруг было темно. Ни Люмоса, ни Сол нигде не было видно. Единственный источник света, яркий, как только что разожженный огонь, виднелся на горизонте. Я увидела, как вдалеке кто-то взбирается по гребню дюны. У меня перехватило дыхание, когда он, закутанный в темный, изодранный плащ, поднял голову.

Отец.

Разрывающий сердце страх подступал к горлу.

Это не может быть правдой.

– Ты разочаровала меня, Ситали, – произнес он, подходя ближе. Слишком близко. Плоть на его шее превратилась в высохшие полоски кожи, которые дрожали при каждом произнесенном слове. – А мы ведь заключили сделку.

Сладкий, пьянящий запах ладана наполнил воздух между нами, прежде чем медленно превратиться в зловоние. Когда я, не веря собственным расширенным от испуга глазам, попятилась, мои ноги погрузились в песок.

– Ты мертв. Я видела, как Нур убила тебя.

– Но ты не видела, как Анубис воскресил меня. Зарина стала тому свидетельницей. Моя единственная верная дочь. Единственная среди вас, кто хотя бы чего-то достойна, – выплюнул он.

Я вызывающе вздернула подбородок, не позволяя отцу увидеть, как его появление потрясло меня.

– Нур заслуживает стать Атоном не только из-за того, что она дочь Сол, но также из-за ее чистого сердца. Она любит жителей Гелиоса. Она сразу же попыталась накормить их, чего ты не делал в течение многих долгих лет.

Он рассмеялся, кожа вокруг его глаз ужасающе обвисла.

– Сол позволила Нур стать Атоном, но кем Анубис сделает Зарину?

Мое сердце гремело вместе с небом. Огонь на горизонте медленно расползался по облакам, так что его пепел и огонь проливались дождем на песок.

Сол выбирала Атонов, чтобы те представляли ее волю на земле. Богиня наделяла их маленькой частичкой собственной магии. Люмос делал то же самое со своим Люмином. Но как Анубис мог творить свои злодеяния, находясь в темном центре мира? Если бы темный бог мог, дал бы он моей сестре силу освободить его?

Если бы он каким-то образом вернулся, то обрушил бы свою ярость на всех нас. Я услышала знакомый голос и, посмотрев отцу за спину, увидела там медленно идущую по песку Малию с Рейаном на руках.

Когда сын потянулся к земле, она отпустила его. Усевшись, малыш запустил пальцы в теплые зерна.

– Песок! – сказал он с восторгом.

Я направилась к ним, дико жестикулируя.

– Нет, Малия! Забери его отсюда.

Она бросила на меня растерянный взгляд.

– Я не могу. Это ты привела нас сюда.

Мой взгляд метнулся к отцу, когда тот со злобной улыбкой повернулся и направился к моему сыну.

Как бы я ни старалась пробраться вперед, мои ноги, налившиеся свинцовой тяжестью, увязли в песке. Дюна казалась ужасно длинной, но у отца все равно были все шансы добраться до Рейана раньше, чем я. Я не сомневалась, когда он это сделает, то убьет Рейана. Я должна была помешать ему. Стиснув зубы, я волочила ноги, шаг за шагом. Вместе с усилиями слезы злости потекли по моим щеками.

– Отец, нет! – крикнула я, дернувшись вперед, как будто это могло принести хотя бы какую-то пользу.

А потом, что бы ни сдерживало меня, оно наконец сломалось. Сначала я споткнулась, а потом помчалась по песку, как горячее дыхание Сол. Я уже вытянула руку, чтобы схватить отца за плащ, как что-то твердое уперлось мне в живот. Весь воздух вырвался из моих легких, когда я с глухим стуком ударилась спиной о землю.

Пытаясь сморгнуть слезы, я уставилась на чистое небо над головой, где Сол снова светила мне сверху. Перед моим взором появился Берон. На его лице застыло выражение явной ярости.

– О чем ты думала? – закричал он. – Если хочешь покончить жизнь самоубийством, будь добра, сделай это в Гелиосе. Только не под моим присмотром и не рядом с моим домом! – Берон тяжело дышал, сидя на коленях и уперев руки в бедра.

Еще несколько слезинок упало из моих глаз. Я не могла дышать и старалась втянуть в себя столько воздуха, сколько вообще было возможно. Приподнявшись на локтях, я осознала, что меня окружают и другие волки.

– Где он? – прохрипела я, неуверенно поднимаясь на четвереньки. Я попыталась вскарабкаться по холодным камням, спрятанным среди игольчатых деревьев, но только порезала ладони и ноги, прежде чем в истощении повалиться на бок. – Куда… куда он пропал?

– О ком ты? – выпалил Берон.

– Мой отец… Я только что была с ним в дюнах.

– Нет, Ситали, – крикнул Берон, – ты была здесь! Твой отец мертв, а ты чуть не присоединилась к нему в том загробном мире, куда угрожала отправить меня столько раз, что я уже со счету сбился. Ты чуть не бросилась с обрыва! – Он ткнул рукой в сторону отвесного конца скалы, всего в нескольких футах от нас.

Я, совершенно сбитая с толку, покачала головой.

– Я не видела обрыва. Я… я видела песок и моего отца. Он собирался убить Рейана, и я…

Берон резко встал, бросил решительный взгляд на остальных и превратился в черного, как сама ночь, грозного и злого Волка. Зверь обнажил острые зубы, и на несколько секунд взгляд его голубых глаз сфокусировался на мне. После чего Берон исчез, бросившись в сторону Дома.

Холт мгновенно оказался рядом и помог мне подняться. Кровь стекала по моим голеням и капала с рук. Все болело. Мышцы, порезы, гордость. Я уставилась на цепочку следов, оставленных разъяренным Бероном.

– Он просто расстроен, – мягко объяснил Холт.

Все мое тело тряслось. У меня подкашивались ноги. Неприятное ощущение и запах гнили не исчезли.

– Я не понимаю, что произошло.

Ред вздохнул и потер рыжую щетину на подбородке.

– Мы ждали тебя на финише, а когда ты задержалась дольше, чем предполагал Холт, то решили вернуться. Тогда-то мы и услышали твой крик. Берон бросился бежать быстрее, чем я когда-либо видел. Мы и близко не могли угнаться за ним. Он добрался до тебя как раз в тот момент, когда ты собиралась броситься со скалы. Берон схватил тебя, чтобы удержать от самоубийства. Ты была так близко к краю. Я боялся, что вы оба упадете.

Я снова уставилась на обрыв, недоумевая, почему не заметила его раньше. Я сомневалась, что волки поверят, но это было правдой. Утес вдруг стал для меня дюной, полной безвредного оранжевого песка.

При падении с дюны можно наглотаться песка и изрядно испачкать одежду, но это не грозит верной смертью, как падение со скалы. Я понимала, почему Берон был так напуган и расстроен, но его поспешный уход… ранил.

Прижав руку к животу, я попыталась успокоиться, как будто давила на воспоминание о своей ножевой ране, останавливая кровотечение так долго, как только могла. Я задавалась вопросом, всегда ли буду чувствовать его призрачное присутствие так же реально, как дюны, которые только что видела.

Чейз судорожно сглотнул, когда глубокий вой послышался из-за деревьев. Он попытался улыбнуться, но вышло что-то похожее на гримасу.

– Нур и Келум ждут нас в Доме.

– Берон позвал их?

Чейз кивнул.

Холт застенчиво посмотрел в мою сторону.

– Я могу понести тебя, если ты не в состоянии идти. Твои ноги… – Он указал на камни, где остались кровавые отпечатки. Бег босиком уничтожил мои ступни, как они и предупреждали. Как обычно, я не послушала тех, кто знал, о чем говорит.

Если я хотела стать сильнее перед первым превращением, то выбрала не самый лучший способ.

– Я могу идти, – упрямо прохрипела я, все еще смотря вслед Берону.

– Пожалуйста? – спросил Холт. – Я не хочу смотреть, как ты ранишь себя еще больше.

Я нахмурилась. Мои плечи поникли под тяжестью, оставшейся после видения.

– Почему ты помогаешь мне? Я ведь никогда не была добра к тебе, Холт.

Он пожал плечами.

– Будь я ранен, он бы и меня понес. Правда же, Холт? – сказал Чейз с натянутой улыбкой, обнимая приятеля за широкие плечи.

Игнорируя их, я сделала шаг и зашипела, когда камни открыли раны на моих ступнях. Я быстро осознала, что нуждаюсь в помощи, даже если и не желаю этого. Обернувшись и посмотрев на Холта через плечо, я поморщилась.

– Уверен, что не возражаешь?

Не говоря больше ни слова, он кивнул и подхватил меня на руки.

Холт не проронил ни слова всю обратную дорогу до Дома Волков.

И, что удивительно, Ред и Чейз тоже молчали.

Все три волка изучали лес, как будто он мог в одно мгновение измениться для них так же, как сделал это для меня. Стая поверила мне, даже если их вожак сомневался.

Когда мы пришли, Нур и Келум ждали перед Домом. Моя сестра поморщилась и стала белой, словно пепел, когда увидела мою окровавленную кожу.

Она прижала руку к животу.

– Берон предупреждал, но… после случившегося я предпочитаю никогда больше не видеть, как ты истекаешь кровью.

Я бы тоже не хотела этого видеть.

– Я только что усвоила очень ценный урок, сестра, – сообщила я.

– Какой же?

– Пока что я еще не могу бегать с волками.

Ред попытался усмехнуться, но получилось у него это вымученно.

Огромная тень взмыла над нашими головами. Сфинкс была здесь.

Я бросила быстрый взгляд на Нур.

– Мне нужно, чтобы ты ненадолго вернулась со мной в Гелиос, – сказала она. – Сфинкс будет охранять нас. Она спустится на землю, когда ты будешь готова. Я могу промыть раны и помочь тебе переодеться, если хочешь, – любезно предложила младшая сестра.

– Думаю, я справлюсь сама.

Она изогнула бровь, глядя на мои окровавленные ступни.

– Ладно, – вздохнула я, – возможно, мне не помешает твоя помощь.

– Подожди-подожди – ты сказала, что Сфинкс спустится на землю? Здесь? – уточнил Чейз, возбуждение вспыхнуло в его темно-синих глазах.

Келум рассмеялся.

– Ей совсем не нравится Берон. Так что будь готов, что из тебя она приготовит жаркое, Чейз.

Ред проследил за полетом львицы по тускнеющему небу. Сол постепенно удалялась от Люмины в сторону Гелиоса. Она встретит нас там, а по пути присмотрит за мной и Нур.

– Берон внутри, – сказала Нур, кивая в сторону двери Дома Волков.

– Знаю, – ответ вырвался наружу раньше, чем я успела о нем подумать. Каким-то образом я знала, что Берон внутри, все еще сердитый на меня, несмотря на то что я совсем не хотела его пугать. Может, он не поверил мне, когда я рассказала о своем видении. – Я хочу увидеть Рейана, прежде чем мы уйдем, – сказала я Нур.

Сестра придержала дверь для Холта, который перенес меня через порог, изо всех сил стараясь не задеть мной дверной косяк. Рейан, положив голову на колени Падрена, спал на одном из шезлонгов, стоящих у пылающего камина. При виде меня Падрен приоткрыл рот.

– Все в порядке, – прошептала я. – Просто упала. Чувствуя себя неловко, он кивнул.

На другом конце комнаты Малия дремала, запрокинув голову назад.

Холт отнес меня наверх, где осторожно усадил на стул. Вошел Ред с чистыми тряпками и большим тазом воды. Он кивнул мне на прощание, когда они с Холтом вышли из комнаты, закрыв за собой дверь. Я пододвинулась вперед на мягком сиденье, стараясь прикасаться к нему как можно меньше, чтобы не испачкать своей кровью.

– Я не знаю, с чего начать, – призналась Нур. Она опустилась передо мной на колени и окунула тряпку в теплую воду. Сестра взяла меня за руку, повернула ее ладонью вверх и начала счищать каменистый песок с моей разорванной плоти.

– Атон не должен ни перед кем преклонять колени, – сказала я, надеясь поднять ей настроение, но все же имея в виду каждое слово.

– Атон обязан служить своему народу. Он становится на колени, когда считает это необходимым. – Убедившись, что моя правая ладонь чиста, Нур очень осторожно промыла левую. – Берон сказал, что ты чуть не бросилась вниз со скалы.

Я поерзала на месте. Было неловко даже вспоминать об этом.

– Он рассказал тебе о том, что я видела?

Нур покачала головой.

– Он был слишком расстроен, чтобы сказать что-то еще. Хотя я знаю, что ты не собиралась прыгать. Сол не могла пробиться через мрак. Тем не менее, даже если богиня не видела его, она почувствовала тьму. К тому же я уверена, что ты ни за что бы не рассталась с Рейаном.

Мои плечи расслабились. Сестра верила мне.

Я рассказала ей, что видела и чувствовала. Нур отошла, чтобы взять свежую тряпку и полотенце для моих ног. Когда она вернулась, ее рука задрожала на моих ранах – не от страха, а от гнева. Это проявилось в напряженном взгляде, несгибаемых плечах и в том, как она поджала губы.

– Ты веришь, что он воскрес из мертвых? – спросила она.

– Не знаю. Остальное ведь было видением. Может, и он тоже. – Новой тряпкой сестра вытерла мои колени и голени. – Куда мы отправимся, Нур?

– Сфинкс требует, чтобы мы отправились в дюны и избавились от тела отца.

Это не может быть простым совпадением. Львица была предсказательницей, но мне было интересно, застало ли возвращение отца врасплох даже ее. Она не предупредила меня об этом. Или, возможно, провидица была бы только рада, нырни я головой вниз с утеса.

– Сол здесь, – возразила я. – Мы не можем вернуться в Гелиос. Нур покачала головой.

– Она присоединится к нам.

Я надеялась, что Сол превратит каждый дюйм тела отца в пепел и кости, а затем развеет их по ветру.

– Ситали, – позвала Нур, проводя прохладной тканью по моим голеням. – Думаю, после того, как мы вернемся, тебе следует поговорить с Бероном. Он очень потрясен.

Я покачала головой. Теперь, когда у меня появилось время подумать о его поведении, обида быстро превратилась в раздражение.

– Я рассказала ему, что видела. Пыталась доказать, что не собиралась покончить с собой. Я знаю, он мне не поверил.

Нур обвязала мои ноги полосками ткани, закрепив их наверху узлом, как это делали жрецы, отважившиеся войти в песок. Нур не остановилась, пока каждый дюйм моей израненной кожи не был забинтован. Я сомневалась, что даже песчинка сможет пробиться сквозь ее аккуратную работу.

– В глубине души он знает, что ты не солгала. Но прямо сейчас ему необходимо убедиться, что с тобой все в порядке. Сфинкс поможет нам. Я поговорила с ней и с моей матерью. Есть способ защитить Падрена, Малию и Рейана и избежать еще одной встречи с темным богом.

– А что насчет волков? – добавила я. Они тоже нуждались в защите. Нур кивнула. – Даже Берон? Волку тоже нужна защита?

Младшая сестра понимающе улыбнулась.

– Да, даже несмотря на то что он очень силен. Сол проследит, чтобы его охраняли. Как и ты, судя по всему.

– Он спас мне жизнь, – объяснила я, слегка пожав плечами. Я была обязана предоставить ему любую защиту, на которую Нур, Сол, Сфинкс и я были способны.

– Тогда, должно быть, мне только показалось, что в Доме Сумерек ты бросала на него томные взгляды. Да и он не отставал.

Я выпрямилась.

– Тогда тебе стоит вспомнить, что в Доме Луны мы готовы были глотки друг другу перегрызть. Не говоря уже о том, что некоторое время я пыталась соблазнить его брата. Думаешь, томные взгляды каким-то образом отменяют тот факт, что он ненавидит меня?

– Он не стал бы тебя спасать, если бы ненавидел, Ситали.

Я покачала головой. Я знала, почему он спас меня: ради Рейана. Потому что, несмотря на то как я вела себя, Берон хотел, чтобы у моего сына была мать.

Потому что брат Люмина был хорошим человеком.

Нур встала, пересекла комнату и начала копаться в моих сундуках.

– Хочешь надеть что-то конкретное?

– Что-нибудь легкое.

Если Сол горела достаточно яростно, чтобы сжечь останки нашего отца, я почувствую этот жар, даже если он не принесет мне никакого вреда. Нур выбрала тонкое темно-синее платье с крошечными бретельками и тканью, которая смягчила, насколько это возможно, тепло Сол.

– Берон останется здесь? Я хочу, чтобы Рейана охраняли, – сказала я, меняя свое испорченное платье на новое.

Нур кивнула.

– Я могу попросить его, если хочешь.

– Пожалуйста.

Что бы ни говорила моя сестра, я была уверена, – меня Берон хотел видеть в последнюю очередь.

– Тогда я пойду и поговорю с ним. Встретимся у выхода.

– Как ты думаешь, Рейан испугается Сфинкс? – спросила я с любопытством.

Нур, склонив голову набок, задумалась.

– Скорее всего нет, но я недостаточно хорошо знаю Рейана, чтобы утверждать наверняка.

К сожалению, я тоже не знала сына достаточно хорошо, чтобы утверждать, со страхом или восторгом он отреагирует на провидицу. Чувство неудачи снова ударило меня в грудь.

Нур задержалась у двери.

– Со временем ты узнаешь его лучше. Ни ты, ни он не виноваты в вашей разлуке. Позволь себе немного расслабиться, Ситали. Теперь ты на правильном пути, даже если этот путь полон ям и ухабов.

Я кивнула, в горле застрял комок.

Она была права. Мои отношения с Рейаном, как и с Нур, наконец-то встали на правильный путь. Возможно, со временем все углы сгладятся и станет легче.

– Мои эмоции в последнее время очень быстро меняются, – попыталась объяснить я. – Я постоянно не уверена, реагирую ли я слишком остро или, наоборот, недостаточно. Некоторые вещи кажутся реальными, но таковыми не являются, другие же, вполне реальные, кажутся несуществующими. Мой разум – спутанный клубок золотых нитей.

Нур улыбнулась.

– Что ж, к счастью, у тебя много друзей, которые будут присматривать за тобой, пока ты не распутаешь этот клубок. Я пойду и поговорю с Бероном.

Она вышла за дверь, а я встала, позволяя своим истерзанным ногам привыкнуть к моему весу. На деревянном полу не осталось окровавленных отпечатков, поэтому я спокойно отправилась искать своего сына. Если ему суждено было однажды стать Атоном, Сфинкс не причинит ему вреда. К тому же, если она была готова опуститься на землю, в окружение волков, с ними она сражаться тоже не планировала.

Малия и Рейан не спали, когда я спустилась по лестнице. Я подняла Рейана со стула и убрала его мягкие волосы с лица.

– Рейан, ты бы хотел познакомиться с кем-то очень особенным?

Он энергично кивнул.

– Она не такая, как мы с тобой. Она похожа на львицу. Ты знаешь, как выглядит львица?

Рейан пожал плечами.

– Как очень большая кошка. Но у нее женское лицо. Она – Сфинкс, что присматривает за нами. Сфинкс хорошая.

Бо́льшую часть времени. Если захочет.

Малия и Падрен замерли.

– Сфинкс летит сюда?

Я кивнула.

– Она сопроводит нас с Нур, когда мы отправимся в Гелиос.

– Ты возвращаешься в Гелиос? – спросил Падрен. Я посмотрела на него, сжав губы в извиняющуюся линию. – Это требование Сфинкс?

Я кивнула.

– И Сол тоже. Я вернусь так быстро, как только смогу. А пока мне нужно, чтобы вы оказали мне услугу. Оставайтесь в Доме и держись поближе к Берону.

– Что с тобой случилось на пробежке? – спросил Падрен, указывая в сторону леса. – И не говори, что упала. Неужели ты думаешь, что я настолько глуп, чтобы поверить в подобное?

– Я расскажу вам все, когда вернусь. Клянусь. Но сейчас… – На лужайку перед домом упала чья-то тень. – Она здесь. – Пара полупрозрачных крыльев захлопала перед окном.

– Птица! – взвизгнул Рейан.

Я улыбнулась и поцеловала его в макушку.

– У нее действительно есть крылья, но ты увидишь, что она не птица. Это Сфинкс, львица. – Я посмотрела на Падрена и Малию. – Вам стоит познакомиться с провидицей, но следите за ее зубами.

Они обменялись настороженными взглядами, но все же взялись за руки и последовали за мной. Пока мы шли к выходу, Рейан крутился из стороны в сторону в нетерпении увидеть львицу. Ред, Холт и Чейз стояли рядом с крыльцом. Неподалеку от них я заметила Берона, Келума и Нур.

Пристальный взгляд Берона встретился с моим. Судя по всему, он все еще был в ярости. Ямочка на его щеке испарилась, как капля прохладной воды в дюнах.

Львица гордо восседала, занимая бо́льшую часть поляны перед домом.

Рейан замолчал, с благоговением глядя на нее.

И тогда львица улыбнулась ему. По какой-то причине это была мягкая улыбка, а не дикая, зубастая, ужасающая ухмылка, которую она любила мне показывать.

– Привет, милашка Рейан, – проворковала она, когда я спустилась по ступенькам.

Мой сын рассматривал крылья львицы, ее мускулистое, пушистое тело и гриву, после чего наконец остановил свой взгляд на ее лице.

– Красивая, – вынес свой вердикт малыш.

Сфинкс грациозно склонила голову.

Кто это существо, и куда оно спрятало свои когти?

Рейан потянулся к Сфинкс.

– Поднеси его поближе, Ситали, – приказала провидица. Когда я заколебалась, она добавила: – Я не причиню ему вреда. Даю тебе слово.

Пройдя мимо собравшихся и оставив Падрена и Малию позади, я вывела Рейана вперед. Он извивался в моих руках.

– Хочешь сам пойти? – тихо спросила я его.

– Пойти! – повторил он, как попугай.

Я опустила малыша на землю и взяла его за руку. Он остановился перед Сфинкс и протянул пухлую ручку к ее лицу. Она поклонилась, чтобы посмотреть Рейану прямо в глаза, после чего наклонила голову набок. Его крошечная ручка медленно потянулась к лицу львицы.

– Все в порядке, Ситали, – снова заверила она. Ее звенящий голос был спокойным и ровным. – Он может коснуться моего лица.

Рейан погладил гриву провидицы, а затем отступил назад.

– Хорошая кошечка.

Сфинкс улыбнулась моему сыну.

– Однажды ты станешь очень могущественным, Рейан. И независимо от твоего выбора, я обещаю присматривать за тобой.

Рейан наблюдал за львицей, когда та снова выпрямилась во весь рост.

– Нам пора идти.

Я присела на корточки перед Рейаном.

– Останешься ненадолго с Падреном и Малией?

Сын покачал головой, его нижняя губа задрожала. Малыш обвил руками мою шею и, разрыдавшись, крепко обнял меня. Я не могла сдержать ответных слез, которые навернулись на глаза. Ком подступил к горлу.

– Я скоро вернусь, – пообещала я.

В скором времени я должна перевоплотиться в волка и стать достаточно сильной, чтобы защитить его. Тогда мы будем вместе навсегда.

Скоро… Совсем скоро…

Мое сердце было подобно сухой земле, которая трескалась от плача моего сына.

– Рейан, мне нужно пойти с Нур и Сфинкс. Я обещаю вернуться как можно скорее.

Он прижался ко мне еще крепче.

Я посмотрела на Берона глазами, полными слез, и Волк двинулся вперед.

– Рейан, – тихо сказал он, успокаивающе положив руку на спину моего сына. Ослабив хватку, Рейан посмотрел на Волка. – Не хочешь зайти внутрь и поиграть, пока Ситали не вернется?

Сын печально посмотрел мне в глаза.

– Ситли.

Я снова обняла его.

– Рейан. Я не задержусь надолго, обещаю тебе. Все будет хорошо, – прохрипела я.

Он посмотрел на Сфинкс, потом снова на меня.

– Хорошо. – Рейан обнял меня еще раз, а затем протянул руку Берону.

Я одними губами сказала «спасибо» Волку, и он с неохотой кивнул. Нур уже поговорила с ним. Берон присмотрит за моим сыном, а также его бабушкой и дедушкой. Он защитит их.

Когда Нур открыла большой портал, Сфинкс выпрямила спину, возвышаясь над нами. Едва пройдя сквозь портал, я оглянулась через плечо и увидела, как мой сын, Берон и Дом Волков исчезают, оставляя только песок вокруг.

Сол помчалась нам навстречу и осветила оранжевый песок, но все же некоторые места так и остались в тени. Я не боялась темноты, но теперь, когда появилась вероятность встретиться с Анубисом, а его темная сила окружала меня… обостряя зрение, обоняние и тревожность, я страшилась того, что скрывалось в тени. Даже среди песка наших дюн, где начиналась и заканчивалась жизнь гелиоанцев.

Нур позвала Сол, потянувшись к светлому лицу матери и быстро притягивая ее к нам по небу. Дюны переливались яркими и темными волнами, пока Сол не прогнала все тени. Наконец-то я почувствовала себя в безопасности. Нур тоже заметно расслабилась, пока не повернулась, чтобы пройтись по песчаным волнам.

На вершине одного из гребней появилась фигура. Жрец Киран ждал Атона. Он бросил на меня короткий взгляд, но тут же продолжил смотреть на Нур. Его ноги, как и мои, были перевязаны, хотя песок оказался не таким уж горячим. Люмос наполнил пустыню своей успокаивающей прохладой, которая все еще оставалась в песчаных зернах.

Килт Кирана трепетал на ветру.

– Атон, – поприветствовал он. – Ситали.

– Спасибо, Киран, – любезно ответила моя сестра.

Я же смогла выдавить из себя только насмешливое «жрец».

– Его тело нетронутым лежит в соседней долине, – сообщил жрец, махнув рукой в нужном направлении.

Нур жестом велела Кирану отвести нас к трупу мужчины. Я последовала за младшей сестрой в дюны. Подол моего платья переплетался с ее из-за ревущего ветра, который каким-то образом не потревожил даже песчинку.

Отец лежал, как и указал Киран, на дне долины. Глаза выедены, кожа увяла. Но именно вид его шеи заставил меня схватиться за свою. Она была уже высохшей, а с левой стороны мясистые, растянутые и слишком тонкие ленты плоти обнажили белые кости.

Сол не теряла времени даром, позволяя погоде и небесным созданиям разъедать его труп.

Нур присела на корточки рядом с телом. Я встала напротив нее. Киран опустился на колени у изголовья, закрыл глаза и обратил свое лицо к Сол.

Язык отца сморщился и приобрел цвет смолы, соответствующий впадинам его глаз, где плоть все еще покрывала глазницы. Кожа на его бритой голове сходила слоями. Ресницы трепетали на ветру. Даже его ногти отделились от кожи. Ноги отца были подогнуты.

– Именно в такой позе ты его и оставил? – спросила Нур Кирана.

Жрец прочистил горло.

– Ваш отец лежит в том же месте, но раньше его ноги не были подогнуты. Когда мы оставили его, он лежал безвольно, широко раскинув руки и ноги. Возможно, его пошевелило какое-то животное или ветер, – предположил Киран в неудачной попытке успокоить нас.

Все, что касалось отца, никогда не было случайным.

Я посмотрела на Нур.

– В моем видении его горло выглядело точно так же.

– Думаешь, это действительно был он?

– Если на самом деле это был не отец, кто-то использовал его внешность, а значит, – точно знал, как он выглядит.

А также знал, что когда я увижу его…

Казалось, это расстроило мою всегда уравновешенную сестру. Расстроило, но только на секунду, после чего она пришла в ярость. На ее лице появилось выражение расчетливой задумчивости.

– Мы уничтожим его тело. Тогда, если темный бог снова попытается использовать образ отца, ты будешь знать, что подобное невозможно.

Я кивнула, искренне желая увидеть, как отец сгорит дотла. Чтобы никогда больше не смотреть на его злобное лицо и не бояться, что Анубис воскресил его, чтобы мучить нас.

– Тебе лучше отойти, – предупредила Нур.

Киран и я попятились. Нур не нужно было призывать Сол. Богиня солнца спустилась сама и излила на тело отца свое пламя. Огонь охватил труп почти мгновенно. Ярость Сол была настолько сильной, что, когда она закончила, не осталось даже осколков костей.

Отец превратился в ничто.

Теперь он никому не мог причинить вреда.

Нур ждала, пока Сол поднимется выше в небо. Киран начал неловко переминаться с ноги на ногу. Песок вокруг снова стал обжигающе горячим.

Я не знала, будет ли в Гелиосе меньше песка теперь, когда Люмос приносил с собой ночную прохладу, или все останется по-прежнему. Песчаные дюны не станут больше, но и не уменьшатся. Стоило только получить шрам, как кожа навсегда менялась. Некоторые повреждения никогда не могут быть устранены.

Я уставилась на то место, где раньше лежал отец, чтобы убедиться, что там не осталось ничего, что темный бог мог бы собрать и использовать против меня.

Голос Нур вернул меня к реальности.

– Прогуляешься со мной, Ситали? Хочу тебе кое-что показать.

Я кивнула.

– Конечно.

Она посмотрела на ноги Кирана.

– Тебе следует вернуться, пока не стало хуже.

Он поклонился Атону, и она позволила ему уйти, как будто они никогда не были друзьями или чем-то бо́льшим.

Нур зашагала прочь от того места, где был брошен, а затем сожжен дотла отец. Когда жрец не мог нас услышать, младшая сестра взглянула на меня.

– Тебе ведь любопытно, какие отношения связывают меня с Кираном?

– Я видела, как он коснулся твоей руки возле Дома Сумерек, – призналась я.

Нур наклонила голову.

– Почему ты не рассказала об этом отцу?

– Я думала об этом, ведь Кирану не следовало прикасаться к тебе. Но в конце концов решила не рассказывать. Отец убил бы жреца, а это разозлило бы Сол. Я не хотела давать ему еще один шанс вырвать чью-то душу из тела. Духи народа Сол подпитывают ее огонь, но убийство давало отцу ощущение вседозволенности. Сила и страх подобного рода подпитывали его.

– Киран и я всегда были друзьями, – начала Нур. – Он повел меня в дюны, чтобы предать останки Джобы песку. С ним я часто давала своим мыслям волю. Мне не следовало этого делать. Я знала, что это неправильно, но все же часто размышляла, могли бы мы стать чем-то бо́льшим, не принеси он клятву верности Сол. Теперь я знаю, почему богиня выбрала его. Мне суждено было встретить Келума. Киран же должен направлять меня духовно.

Какое-то время мы шли молча, внимательно разглядывая друг друга. Странное перемирие, воцарившееся между нами, было все еще шатким. Да, мы сделали шаг навстречу друг другу. Тем не менее, старые раны не затянулись, даже если Нур не хотела этого признавать. Младшая сестра все еще относилась ко мне с настороженностью, как и я к ней.

Мы шли по дюнам, пока не добрались до вершины самой высокой, с которой открывался вид на ее величественного двойника. Сперва ветер дул нам в спину, задувая наши платья вперед, но после стих в пропасти между дюнами. Удивительно, но песок так и не сдвинулся с места. Единственная цепочка следов вела на вершину, где изогнутая линия сложенных костей цеплялась за гребень самой высокой в поле зрения дюны. Я сразу поняла, что это следы Нур. Сестра указала на самую дальнюю кучу останков и присела на песок. Когда она похлопала по месту рядом с собой, я приняла приглашение.

– Это все, что осталось от плоти моей матери, – сказала она, указывая на лежащие рядом кости. Затем, указывая на другую груду костей, оставшихся от Мины, сестра сосчитала жен и жизни, которые отец забрал после смерти Сол. Лираен. Эрлет. Никка. Джоба.

Всю дорогу сюда она несла останки своей матери?

Нур была так молода, всего семь лет, когда Сол снова покинула землю и вернулась на небо. Я задавалась вопросом, как богиня смогла сделать подобное. Как ей удалось найти в себе силы уйти от Нур? Я не могла забыть Рейана. Даже когда меня не было рядом, я посылала кого-то проверить, все ли в порядке. Конечно, богиня все еще могла присматривать за своей дочерью издалека, а также защищать ее. Я много раз была тому свидетелем. Но расстояние и угрозы отца связывали руки Сол.

– Зачем ты привела меня сюда? – прохрипела я.

– Потому что это священное и безопасное место. Даже магия темного бога не смогла остаться под этими песками.

– О чем ты хочешь поговорить? – спросила я, стараясь не ерзать. Я хотела вернуться к своему сыну, но что-то удерживало меня на месте. Нур? Или все же Сол?

– Я хочу показать тебе кое-что, но думаю, тебе будет неприятно на это смотреть.

– Что бы это ни было, я переживала и похуже, – заявила я.

– Едва ли, – прошептала Нур.

Она взмахнула рукой перед нами, и дюны исчезли, сменившись моей комнатой в Доме Солнца. Я смотрела на происходящее глазами Нур. Ощущала то, что чувствовала она. Огонь Сол горел в ее сердце и руках. Он лился с ее лица и глаз.

Этим вечером она заняла место Атона. Я полагала, что Нур должна быть в восторге, но вместо этого страх бежал по ее венам, подгоняя торопливые шаги и мысли. Мысли сестры тоже стали моими. Мы будто слились в единое целое. Как будто я больше не сидела на песке рядом с некоторыми живыми и уже умершими, а мчалась сквозь пространство и время, пока ноги мои не коснулись холодного камня, липкого от крови моей сестры.

Мое сердце лихорадочно забилось.

Я поскользнулась на ярком кровавом пятне на полу. Я продвигалась неуверенно, боясь упасть. Берон склонился над ней. Его широкая фигура загораживала Ситали.

Рука сестры безжизненно лежала рядом с ним, напоминая щепку среди тонких ножек расколотого стола. Ее ноги были раскинуты и неподвижны.

– О, великий Люмос, – выдохнул Келум прямо у меня за спиной.

– Берон? – мой голос сорвался, когда я обогнула его, чтобы увидеть Ситали.

Он изо всех сил давил на рану в боку. Берон поднял глаза на своего брата, по его лицу текла кровь, в глазах отражался ужас. Дыхание Волка было таким же неистовым, как и мое. Паника промелькнула в его голубых глазах.

– Нур… помоги. Она умирает. Уходит. Ситали больше не отвечает мне. И ее глаза… – голос Берона дрогнул. – Огонь в них исчез.

Кровь Ситали виднелась на его щеках, лбу, шее. На руках Берона остались следы маленьких и изящных пальцев. Ее пальцев.

– Кто это сделал? – Я схватила сестру за руку, наклонилась, чтобы помочь ей открыть глаза, а затем похлопала ее по лицу. – Ситали? Ситали! – крикнула я. – Нет.

Темнота опустилась. Будь Сол здесь, она, возможно, смогла бы помочь. У меня же не было подобных сил. Я была не вправе контролировать жизнь и смерть.

– Сол!!! – закричала я, требуя, чтобы богиня пришла и исправила эту ошибку. Но где-то глубоко внутри я уже чувствовала ее отказ. Темный бог был рядом.

Свет Люмоса проникал в окно, окутывая Берона голубым сиянием. Брат Келума посмотрел наверх и замер.

В воздухе витал знакомый запах. Почувствовал ли он его? Этот гнилостный, тошнотворный запах.

– Берон? – позвала Нур.

Волк не дышал.

Келум бросился ко мне, одернул руку, которую я протянула к его брату.

– Не трогай его, – предупредил он, падая на колени рядом со мной, толкая меня – Нур – себе за спину. – Он собирается… – Келум заслонил меня своим телом, когда Берон превратился в Волка, смесь черного меха и длинных зубов. Одно долгое мгновение он пристально смотрел на Келума, затем вонзился клыками в плечо Ситали, мотая головой из стороны в сторону. Волк рвал ее кожу; ужасный звук заглушило звериное рычание.

Я рванулась к Берону, но Келум обхватил меня руками за талию. Пытаясь освободиться, я закричала:

– Прекрати, Берон!

Своим огнем и яростью, с солнцем в руках я обожгла Келума, чтобы освободиться, подпалила мех Берона, чтобы оторвать его от моей сестры.

– Остановись! – взревела я.

Берон рухнул на пол, в мгновение ока превратившись в человека.

Ожог в форме ладони пузырился на его шее.

Рана покрылась красными волдырями, но на удивление быстро зажила.

– Держитесь подальше от нее и от меня тоже, – предупредила я братьев, прижимая Ситали к себе. Ее плечи лежали у меня на коленях, я защищала ее тело и плечо, которое укусил Берон. Новая рана тоже кровоточила, но совсем чуть-чуть. Я оглядела залитый кровью пол, посмотрела на двух мужчин, которым по глупости доверила свою жизнь и жизнь Ситали.

Берон тяжело дышал, Келум же медленно встал, пытаясь спокойно объяснить:

– Это был единственный способ спасти ее, Нур.

Я ненавидела его собранность. Как он даже думать посмел, что имеет право разговаривать со мной, оставаться в моем Доме?

– Он не спас, а наоборот – помог ей умереть, – заплакала я. Слезы наполнили мои глаза, и я пододвинулась еще ближе к безжизненному телу Ситали, прижимая ее голову к своей груди. Мои пальцы скользнули по ее мягким темным волосам. – Прости, что подвела тебя, – сказала я.

– Она жива, – прохрипел Берон. – Люмос… Люмос позволил мне спасти ее. Но взамен мне пришлось обратить ее, Нур. Мне очень жаль.

– Обратить ее? – Я еще раз осмотрела Ситали. – Она не дышит, Берон. Она мертва, потому что ты укусил ее, – сказала я голосом, лишенным каких-либо эмоций.

Келум покачал головой.

– Она жива. Я чувствую каждую ее частичку.

Ситали внезапно ахнула. Ее тело дернулось, но она не открыла глаза. Грудная клетка моей сестры снова начала подниматься и опускаться. Первый вдох Ситали был холодным, как смерть. Но те, что она сделала после, согрели мою кожу.

Я посмотрела на Келума, затем на его брата.

– Объясните мне все. Немедленно. Тогда, возможно, я не испепелю вас обоих. – Я едва могла сдерживать огонь, рвущийся наружу.

– Зарина, – заикаясь, произнес Берон. – Зарина ранила Ситали и оставила ее умирать.

Пораженная услышанным, я открыла рот.

– Ситали позвала меня, и я примчался сюда так быстро, как только мог. Но она уже лежала при смерти. Она потеряла так много крови… – Берон покачал головой. – Она попросила кое-что передать тебе, Нур. – Волк сел, скрестив ноги, изо всех сил пытаясь прикрыть свою наготу. – Она просила тебя защитить ее сына. Даже заставила меня поклясться в этом.

Кажется, мое сердце остановилось, но в следующую секунду снова начало биться. Мои ресницы затрепетали.

– Сын? – Я посмотрела на безжизненное лицо Ситали, провела липкой ладонью по ее щеке. – У тебя есть сын? – спросила я ее. Комок застрял у меня в горле, в глазах и носу защипало.

У Ситали был сын. И отец об этом знал.

Мне было больно за нее. Когда слезы все же полились из моих глаз, солнечные бриллианты со звоном упали на окровавленный каменный пол.

Я позволила им окунуться в кровь моей сестры. Я крепко держала Ситали, всем сердцем говоря ей, что теперь я поняла. Все встало на свои места.

Келум пододвинулся ко мне. Он, чьи глаза наполнились серебряными слезами, поглаживал меня по спине. Вид Берона разбивал мне сердце. Дыхание Волка стало поверхностным. Он раскачивался взад-вперед, проводя окровавленной рукой по измученному лицу, по волосам.

– Я умолял Люмоса спасти ее. Он сказал, что только я могу это сделать. Чтобы спасти Ситали, я должен укусить ее, даже зная, что из-за этого она превратится в волка. Я сделал ее своей.

Видение испарилось. У меня перехватило дыхание. Я снова находилась в дюнах, сидела на песке рядом со своей сестрой.

Сделал меня своей…

– Зачем ты показала мне это? – спросила я.

– Чтобы ты точно знала, что произошло.

Так и было. Теперь я знала. Я знала, что чувствовала Нур, когда Зарина ударила меня ножом. Чтобы отомстить за меня, она даже была готова испепелить Келума и Берона, как всего несколько минут назад Сол испепелила отца. Тогда она еще даже не знала о Рейане и не понимала, что отец использовал сына, чтобы шантажировать меня…

Кое-что еще поразило меня. Берон не колебался. Он поговорил с Люмосом, и как только получил его разрешение, тут же превратился в волка и спас меня. Брат Келума действовал инстинктивно, не раздумывая. Он примчался на мой крик. Он пытался спасти собственными силами, а когда не смог, обратился за помощью к Люмосу.

Он укусил меня, хотя и знал, что так мы навсегда будем связаны: станем членами одной стаи.

– Почему мне кажется, что я увидела далеко не все? – проницательно спросила я Нур.

Она нахмурилась.

– Тебе следует научиться быть благодарной за подарки, которые ты получаешь.

С этими словами Нур встала и пошла прочь от священного места.

Ветер обдувал наши лица, подхватывал песок и кружил его в воздухе. Моя младшая сестра взмахом руки создала портал, который вел в темное место с колючими деревьями. Теплый свет мерцал в окнах Дома Волков. Гелиоанский песок, пахнущий домом, оросил лунную землю, когда портал за нами закрылся.

8

Когда мы вернулись, Малия ждала на крыльце, сидя в широком деревянном кресле. При виде Атона она попыталась встать, уже уперлась руками в края подлокотников, но Нур остановила ее.

– Не вставайте. В этом нет необходимости. Теперь мы одна семья.

Я знала Малию достаточно хорошо, чтобы понимать, – она никогда не сможет непринужденно общаться со своим Атоном, независимо от того, кем приходилась мне Нур. Если Рейан и правда выбрал бы путь Атона, а Малия прожила достаточно долго, чтобы увидеть его расцвет, она все равно поклонилась бы внуку. Мальчику, которого она вырастила как своего собственного сына.

Нур тихо вошла в Дом, оставив нас наедине.

Ночные звуки, доносившиеся из леса, делали его будто бы живым. Он дышал, кричал и неуклюже двигался. Прислушайся я внимательнее и дольше, уловила бы, как свет Люмоса стелется по земле.

– Рейан спит на руках у Волка. – Тон Малии не был резким, но в нем слышалось множество вопросов. Я подавила улыбку, зная, что Берон скорее всего не спит и слышит каждое слово. – Он не выпускал Рейана из виду с тех пор, как ты ушла.

– Я попросила Берона присмотреть за ним, пока меня не будет. Знаю, вы с Падреном вырастили его, но здесь происходит что-то странное, а Берон самый сильный из всех возможных защитников.

Мать Мерика немного помолчала. Лунный свет играл на тех прядях ее темных волос, что уже успели стать серебряными. Она выпрямилась и наклонилась ко мне.

– Я думала, ты хочешь выйти замуж за его брата, – тихо сказала Малия, внимательно наблюдая за мной.

Я покачала головой.

– Я только хотела заполучить корону. – Я хотела власти. – А не того, кто ее носит.

Малия только протянула «А-а-а-а» и коротко кивнула. Она откинулась на спинку стула и сложила руки на животе.

– Теперь же, ты думаешь, что Берон именно тот, кого ты искала?

– Разве мне нужен еще кто-то, кроме моего сына? – возразила я.

– Нет, – беззаботно ответила Малия, прежде чем бросить взгляд на окно. – Но не думаешь же ты, что я поверю, будто между вами ничего нет.

Я приоткрыла рот от удивления. Вздох поднялся в моей груди, но оборвавшись, стал еще одним ночным звуком.

– Между нами… все сложно.

– Обычно такое случается с самыми крепкими парами, – заметила она с улыбкой. – Мой брак с Падреном устроили родители. Я возненавидела его еще до того, как встретила. Я думала, что он лишил меня самостоятельной, независимой жизни, но это было не так. Моя мать все равно нашла бы мне другого жениха, за которого пришлось бы выходить замуж. Нам потребовались месяцы, чтобы научиться выносить друг друга, и больше года душевных страданий, чтобы стать друзьями. Дружба со временем переросла в любовь. Когда мы впервые обменялись манжетами, я и подумать не могла, к чему это приведет. И все же, между нами любовь, за которую стоит бороться. Любовь, за которую стоит умереть. Мерик чувствовал то же самое по отношению к тебе.

Я не знала, что сказать. Я любила Мерика. Именно моя любовь и привела его к смерти. То, что его мать заботилась обо мне так, чтобы говорить о будущем с другим мужчиной, делало сердце в моей груди тяжелее.