Читать онлайн Любовь. До и после: о тебе, о нем и о том, как любовь-сомнение превращается в любовь-безмятежность бесплатно

Пазлы души

Издано в авторской редакции

© Л. Галль, текст

© ООО Издательство «АСТ», оформление

Предисловие

Когда мужчина образовал с тобой пару, для него не исчезли все женщины мира – они по-прежнему его волнуют, И ЭТО НОРМАЛЬНО, это и означает «мужчина».

Мужчина – это прежде всего тот, кого волнуют женщины

(пишу как гетеросексуал о гетеросексуалах для гетеросексуалов же).

И женщины всю жизнь будут его волновать – всю жизнь, пока в нем живет мужская стихия.

И что тебе делать с этим – тебе, той, кого он завлек образовать с ним пару?

Ну или ты его завлекла образовать с тобой пару, неважно.

А что ты можешь против стихии?

Плакать в мужчину, говорить, что тебе больно оттого, что он не может себя условно оскопить ради тебя?

Рыдать и бунтовать, что мужская природа так устроена и не предусматривает для тебя эксклюзивного положения?

Посвятить жизнь тому, чтобы доказать мужчине, что ты лучше всех прочих женщин?

Удерживать его фокус на себе?

Сломать и унасекомить его, чтобы презирать? И тогда не так больно будет оттого, что он так устроен?

Этот вечный лютый сюжет: женщина хочет, чтобы мужчина думал только о ней, а иначе она:

уязвлена;

чувствует себя незащищенной;

чувствует себя преданной («Кем она себя мнит вообще, чтобы чувствовать такое?»);

чувствует, что мужчина козел-скотина-подлец, потому что, не обеспечив даже минимум ее ожиданий о том, каким он обязан быть, отвлекается на других.

Женщина чувствует себя обманутой, хотя ее представление о мужчине изначально ложное.

Она полна заблуждений о мужчинах, и самое главное заблуждение – о ее личной роли в его жизни.

Женщина полагает по умолчанию, что мужчине ее не хватает. И вот она приходит в его жизнь, и у мужчины сразу жизнь складывается в законченный пазл. Пусть сидит и радуется, наслаждается тем, как ему теперь хорошо, когда она наконец нашлась.

Нашлась дорогая пропажа, встала, как бесценный чип в порт, и всё заработало у мужчины в жизни – она его собой оживила.

Ну вот так примерно представляет женщина свою роль, что поделать.

Такое у нее о себе мнение.

Какие у нее для этого основания? Никаких, это баг такой программный в ее прошивке.

Так природа захотела, угу.

Иначе бы женщину было не заманить в пару с мужчиной.

Знай она изначально, что настолько мужчине не нужна и даже тягостна, не заманить бы ее было так глубоко в пару,

обошлось бы гормональным слоем,

ну и деторождением. Не у всех, впрочем. Многим женщинам дети не особенно и нужны.

А так – если бы отсутствовало искушение: «Я пришла в твою жизнь царить и править твоим сердцем и прочим ливером и великодушно тебя под себя подстраивать, болван ты мой недоделанный!» – ну кто бы из нас подписался на то, чтобы быть в паре, где такая привилегия не часть пакета?

И вот с таким подходом женщина принимается за проект «Мы пара» и вдруг обнаруживает, что для мужчины все прочее женское население вовсе не перестало существовать;

и он экипирован неугасимым и неотменимым интересом к женской стихии

и, чтобы как-то совладать с этим вызовом, отчаянно пытается делить носительниц стихии на «ябвдул» и «ябневдул»;

и его мозг занят преимущественно этим, вместо того чтобы сосредоточиться на том, чего от него хочет его женщина.

Вместо того чтобы вслушиваться в ее лепет ожиданий, он принимает бесконечный природный вызов, бросаемый ему женской стихией повсеместно,

потому что он себя ощущает мужчиной относительно этой стихии,

и другие мужчины его оценивают сообразно дремучей беспощадной шкале: как он эту женскую стихию укрощает/имеет.

А женщина, полагающая этого мужчину своим, даже не подозревает о такой подставе со стороны мироустройства;

ей нужен мужчина, чтобы распоряжаться им в ее мирке, который она отбивает у хаоса каждый день и делает из него маленький космос, где всё на своем месте и она своей силой вращает в нем планеты Дети, Быт, Школа, Социальные лайки, Муж. И вот этот самый муж саботирует ее усилия почему-то и не дает ей чувствовать себя успешной среди других женщин,

в чьей иерархии также судят по тому, сколько мужской стихии ты укротила и поставила себе на службу.

Женщина хандрит, даже когда мужа удалось-таки впрячь помогать вращать ее космос (который она считает почему-то общим), и себя считает работающей на общее благо, хотя космос этот – ее проект гнезда, проект, куда мужчина вписан очень криво и держится приметанным на живую нитку,

а уж когда мужчина эту живую нитку выдергивает и сбегает в укрытие, то женщина пафосно вздымается оскорбленной женской стихией внутри себя и огнем выдыхает слова «предательство» и «измена».

А ей ведь никто не обещал ни царства, ни даже полцарства мужчины.

Он вообще другое существо, нежели ей представлялось.

И только тем женщинам, кто удосужился увидеть и понять мужскую природу и устройство – и не только понять, но и принять без критики и бунта (а это принятие и означает уважение к мужчине), – тем женщинам мужчины присягают на верность благодарностью.

Но это не та верность, когда все остальные женщины мира перестают существовать, – нет, те женщины никуда не деваются, от них по-прежнему идет дурман пола,

но они образуют собой множество «бабы», а ты обретаешь различимое лицо и в это множество не входишь теперь.

Теперь и только теперь ты победительница в игре, чьи правила ты наитием распознала и соблюла – и тем эту древнюю игру выиграла.

Можно сказать, женская жизнь проходит те же циклы, что и природа: весна, лето, осень и зима.

Я пишу из зимы, все еще помня благодать осени и тягостный жар лета и даже смутно различая в прошлой дали голые веточки весны.

Все это вместе напоминает витраж. Можно взять каждое стеклышко отдельно и рассматривать через него то, что попалось на глаза именно сейчас.

Можно открыть эту книгу на любой странице и прочитать строчки как диагноз или предсказание. Или шутку. Или раздражающее знание, что хочется оспорить. Или как инсайт. Или утешение. Или вызов.

Одно могу обещать: эти «стеклышки» живые. В них – доза жизни. Принимать регулярно – и жизни прибавится. Смайл. Смайл.

Весна

1

Всё думаю, что самое первое сказать девушке, чтобы максимально ей обезболить дальнейшее взаимодействие с мужчиной.

Додумалась, что ничего тут не скажешь, ничем не экипируешь наперед.

Потому что любая снаряга будет соскальзывать, пока на девушке нет углублений контура, скажем так.

А углубления эти образуются только оттого, что она всей собой оббивается о материал «мужчина».

Из этого материала созданы даже маленькие мальчики, и с годами он делается все более чуждым женщине.

И вот из этой чуждости она и соображает, что без экипировки какими-то приборами мужского видения ей не сладить с собой в отношениях с мужчиной.

Глупые девушки, поняв это, артачатся и сердятся: «Пусть он ко мне приспосабливается, почему я должна?!»

Умные девушки понимают, что пусть лучше мужчина зависит от их экипировки и развитых навыков, чем она будет зависеть от способностей мужчины к парному существованию.

А самые умные девушки заключают, что нет лучшей жизни, чем с собой, и катание бывает не только парным, но и восхитительно свободным.

Так что все мои попытки прикрепить к гладкому идеальному контуру девичьего сознания хотя бы начальный пакет какого-то знания о мужчине обречены.

Она собирается нырнуть в прекрасный бассейн с чудесной плотной водой и плыть в нем, наслаждаясь идеальной связью среды и тела, ее манит сама стихия воды в чаше бассейна – любовь.

Она еще не знает, что чаша эта пуста, а вода в ней залита в воображении – и только.

Стихия-любовь манит наружу, но сама живет глубоко внутри. Или даже высоко внутри – иначе не скажешь. И чтобы сказать о любви хоть что-то годное, придется много-много-много сказать о том, что не она. И тем приблизиться к ней.

2

Легче всего влюбляются в тех, кто умело взламывает твою тоненькую глазурь-защиту.

Умело взламывают те, кто делает это сладко.

Младенцы, там, или искренние эксгибиционисты души.

А еще те, кто рассказывает тебе о тебе,

а когда говорит о себе, то обнажает для тебя такие закоулки души, куда ты не отваживаешься заглянуть даже к себе, – а тут пускают взглянуть в чужое, и это волнует, очень волнует.

И ты незаметно для себя взломана,

ты помимо воли предоставила доступ в себя другому человеку

и добровольно подставляешь кожу под его укол очарования,

потому что хочешь и дальше слушать о себе,

или хочешь смотреть в бесконечность чужой бездны,

или ощущать, как плавится нежностью душа от жара чужой тайны без всяких защит – их сняли для тебя.

Есть опасные умельцы взламывать, чтобы подчинить потом себе или вообще опустошить.

Твоя потребность быть взломанной призывает эту бездну сама, и ты не всегда можешь вовремя сообразить, что оказалась в опасности, когда чужой недобрый человек отхватил себе часть твоего разума и души и бесчинствует там,

а ты не можешь не думать о нем.

Да и он не позволит о себе забыть, потому что такие могут жить только в чужих головах и душах и за свой кусок обитания будут держаться до последнего.

Бывают ли светлые взломщики?

Такие, что взламывают твою герметичность, чтобы впустить туда свет и тепло?

Не знаю, что сказать. Они ведь не ради тебя взламывают, а ради себя – полюбоваться, как хорошо это умеют. Они так дышат. Вызывают мгновенную аддикцию к себе. В них много сверхжизни и почти нет просто жизни. Дофаминовый кайф и скудный корм.

3

Женская потребность в эмоциональной подпитке – сочувствии, нежности, любовании, заботе – по приоритетности соответствует мужской потребности в физической близости.

То есть на шкалах ценностей мужчин и женщин они равноценны.

То есть если женщина хочет воздать мужчине за эмоциональный сервис, то делать это следует не той же монетой – эмоциональной гаммой рисовать ответный рисунок не надо, нет.

Воздавать мужчине за нежность и сочувствие, поданные, когда тебе было это нужно, следует сексуальной близостью, когда ему это нужно, иначе это будет неравноценный ответ.

Даже если твое либидо в это время спит. Оно очнется на зов: «Эй, за нами должок: нас выручали, теперь мы можем выручить!»

Нет, я не говорю, что мужчине не нужна эмоциональная подпитка от женщины, а женщине – сексуальная близость.

Вовсе нет.

Я говорю о первичности и вторичности этих потребностей у мужчин и женщин.

И о том, что быть женщиной – это быть инициированной в мистерию сексуальности и приходить на помощь мужчине тем способом, под какой он заточен природой.

То есть шекспировское «любовью за любовь» выглядит именно так, а не иначе.

Да, есть секс двоих, есть секс в честь одного из двоих, есть секс – пристанище: «впусти меня в женскую стихию, стань моим порталом в нее, мне сейчас необходимо укрытие в ней».

Да, в этом случае твоя личность ничего не значит. И что?

Ты носительница женской стихии, у тебя есть власть в нее допускать, и это надличная миссия.

Ты сама не равно женская стихия. Тебе доверено ею распоряжаться, пока ты жива. И не только в свою пользу распоряжаться – вот что важно открыть для себя и практиковать.

Можно, конечно, встать в модную позу «Мое тело – мое дело» и стоять в ней, пока мышцы не сведет.

Твое тело – твое дело, это несомненно. При этом твое тело – носитель женской стихии, игнорировать эту ипостась – себе дороже.

4

Весенняя ревность – это когда не важно, к какому объекту ревновать:

к виду за окном, куда направлены глаза, – «не на меня ты смотришь»

к глотку кофе во рту – «нежится язык твой во вкусе, а не целует сейчас меня»

(и слова, слетающие с губ, мне хочется ловить ртом – они еще влажно-теплы от дыхания твоего);

к дружескому письму – «не мне ты пишешь эти вежливые строки, но отвлекаешься от меня»

(словно совершаешь микропопустительство, оставив меня без присмотра, – «а вдруг я умру в этот самый миг?»).

Ревность влюбленных смешна и трогательна, нелепа и яростна – энергия, закручивающая мозг в белые гребешки волн;

ревность влюбленных – от невозможности заменить собой друг другу весь мир элементов и жизней;

ревность – ко всем поверхностям, соприкасающимся с любимым, потому что ты – не они;

и по большому счету

ревность – к невозможности перемешаться атомами навсегда, чтобы не было больше вас двоих – двух воль, двух сознаний, двух скоростей бытия.

Сладостная весенняя ревность – еще не черная, еще прозрачная и пахнет белым шиповником,

отбудь ее, отбудь,

и когда-нибудь, изведав ее зрелые горькие воды, ты освободишься.

Она сама покинет тебя, заметив, что ты больше не годишься для ее нарядов.

Тогда твоя рука в тонкой перчатке возраста запишет:

«Почти всегда самое болезненное воспринимается как самое значимое».

Но оно просто самое болезненное, если бы можно было убрать боль – это сразу стало бы видно.

Засада в том, что наркоз вырубает и сознание.

Боль создает свою назойливую реальность, от нее не уклониться.

И все же: самое болезненное не равно самое значимое.

5

Однажды мне довелось увидеть живую метафору пары.

Прогуливалась, я заметила юношу: он шел мне навстречу, неся в одной руке коричневые кожаные балетки, а в другой – женскую матерчатую сумку с деревянными ручками.

Я думала над странной его ношей и вздрогнула от неожиданности – у меня за плечом вдруг возникла девушка на скейтборде.

В платье, леггинсах и босиком.

Смотрела, как она отталкивается босой ногой от асфальта, быстро удаляясь от меня, и думала, что нынче все покупают себе специальные кеды для катания на скейтборде, а, оказывается, можно просто босиком, и не опасно ли это?

И тут меня обогнал давешний юноша, что вот только шел навстречу с балетками и женской сумкой.

Теперь он шел в другую сторону – с той же ношей в руках.

Глядя на балетки в его руке, я вспомнила недавно проехавшую мимо босую девушку на скейтборде. И картинка сложилась.

«Они так гуляют», – дошло до меня.

Забавно, но эти двое гуляли так, как обычно и гуляют мужчина и женщина: даже когда они идут рядом, у каждого все равно своя внутренняя траектория и скорость, свой поток мыслей, своя суверенность – несмотря на привязь.

Девушка на скейте была поглощена собой. Скейт принес он. Чтобы она могла кататься, он, во-первых, не стал настаивать, что идет со скейтом в одном пакете;

а во-вторых, взялся носить часть ее снаряги, мешавшую катанию.

Это был лучший сервис, что мужчина мог предоставить женщине: дать свое без себя в придачу и разгрузить женщину, чтобы она получила удовольствие от его приношения.

Девушка, конечно, топ, 10 из 10, но у парня есть все шансы, что его выберут, подпустят, а дальше уж как пойдет. Но самый жесткий фильтр он уже прошел.

6

Главная ошибка на этапе начинающихся чувств к человеку – упускаешь из виду, что придется иметь дело с человеком, а не с чувством к нему.

Тебя тянет к объекту, с которым хочется испытывать чувства и упражнять внезапно открывшиеся психические навыки – ты и не знала, что они в тебе есть, а оно вдруг распаковалось: древний архив любовной плазмы открылся, и субстанция вдруг растеклась по жилам; тебя внезапно приняли в лучшую игру на свете, ты умеешь ловить и отбивать, замирать и оживать, вдыхать тугой горячий воздух и не рассыпаться на пиксели.

Выбранный тобой объект активировал в тебе упоительный арсенал и образовал собой поле для его применения. Ты на нескончаемом эмоциональном фуршете, переходящем в долгий вечерний обед с бессчетными переменами блюд, а пресыщения не происходит, здоровый голод будоражит и веселит. И это всё обеспечивает собой любовный объект.

Сам человек как бы принимается по умолчанию, и ни о чем другом в этот момент не думается.

Да и вообще, людей вон сколько, а чувство я испытываю вот к этому, значит, в нем главное то, что я – я! – испытываю к нему чувства.

Всё, лишнее обрезано.

Потом, когда дымящийся и вкусный любовный бульон выхлебан, перед тобой оказывается человек – и ты его не знаешь. Он не объект, он человек, и ничего в нем уже нет от объекта, и магия испарилась, архив норовит запаковаться обратно.

И еще пока в голову не приходит, что ты можешь вызывать ровно такую же оторопь: «кто эта женщина, куда ее девать, откуда что взялось и куда делось?»

Но стоит помнить посреди эмоционального обжиралова, что ты имеешь дело с человеком и что он в тебе тоже доберется до человеческого сквозь женскость, изменяющую сейчас его сознание.

И потом смотреть в оба – за собой смотреть: чтобы самой не испытать жестокое эмоциональное похмелье и в мужчине не вызвать отторжения, когда он вдруг сообразит, что за женским стоит бабское, а не человеческое.

7

Любовь случается ради себя самой, а тем, кого в нее затянуло, стоит вынести из этого плена что-то для себя. А лучше всего вынести из этой напасти нового себя, потому что любовь – это такой режим, где один об другого познает и добывает себя.

Словно вот вдруг через другого тебе открывается портал во что-то, и ты оттуда, из этого хаоса несбывшегося, отлавливаешь и составляешь знание о себе, достраиваешь этими кластерами себя.

Это каторга самопостроения, но под веществом любви сознание расширено, в таком состоянии работаешь, работаешь запоем, а потом – всё. Изнеможение.

И думаешь: «Я изнемогаю от любви», – и прочее. «Освежите меня яблоками».

Или, наоборот, изнемогаешь, потому что любимый начинает бесить.

Меж тем в обоих случаях ты просто устала стоять на краю, ты дико истратилась на новые знания о себе, новые чувственные «габариты» себя.

Нахваталась, возможно, и того, что предпочла бы о себе и не знать, и тебе надо с собой новой освоиться, но ты толком не понимаешь, что происходит, и винишь в своем сумбуре понятно кого.

А он испытывает примерно то же, ибо ни один человек не живет для другого – каждый живет об другого, а это не одно и то же, кто бы что ни говорил.

8

От мужчины стоит ждать не то, что тебе нужно, а то, что он реально может дать.

Иначе твои просьбы будут его обескураживать и со временем раздражать и злить;

злиться при этом он будет на себя: что не в состоянии отвечать женским потребностям, что он никогда не бывает достаточно хорош, – но смотреть на эту злость тебе.

И будет полное ощущение, что это ты его злишь и бесишь.

А женщина ведь не этого хотела, ну.

Она хотела так: она любимая девочка, а он для нее всё готов сделать.

А он если и не все сделать готов, то хотя бы то, что может.

А может он реально немного. Се человек.

А тот, кто знает, как с тобой обращаться, не лучше того, кто не знает,