Читать онлайн Влюблен и верен бесплатно
- Все книги автора: Сорейя Лейн
Back in the Soldier’s Arms
© 2012 by Soraya Lane
«Влюблен и верен»
© ЗАО «Издательство Центрполиграф», 2013
© Перевод и издание на русском языке, ЗАО «Издательство Центрполиграф», 2013
Глава 1
– Мама!
Детский крик эхом отозвался в переполненном зале прибытия аэропорта.
Пенни Картрайт сбросила с плеча сумку на пол.
– Габи! – крикнула она в ответ. – Габи!
Ее малышка нырнула под перила, каштановые завитки плясали вокруг личика, на котором играла широкая улыбка, способная тронуть любое сердце.
– Мама! – Детский крик стал громче.
Пенни забыла обо всем. Голоса людей, объявления по громкоговорителю – все исчезло. Она упала на колени, и в эту секунду дочь очутилась в ее объятиях.
– Мама, мама!
Пенни вдохнула ее запах, закрыв глаза, и слезы закапали на мягкие волосы Габи.
– Я здесь, детка. Я дома.
Дочь попыталась освободиться:
– Ты делаешь мне больно.
Пенни отпустила руки и засмеялась. Слезы катились по ее щекам, и она не останавливала их. После всех этих долгих месяцев это были слезы счастья.
– Знаешь что? – Большие карие глаза смотрели на Пенни с любовью, открыто и доверчиво.
– Что?
– Ты стала еще красивее, чем была в последний раз, когда я видела тебя.
Габи засмеялась:
– У тебя нет моей фотографии на работе?
Пенни вздохнула. Она всегда использовала слово «работа». Ей не хотелось, чтобы Габи знала, насколько опасна ее служба за границей.
– Я каждую ночь ложилась спать с твоей фотографией.
Пенни отвела взгляд. Габи и не догадывалась – ее матери просто повезло вернуться домой, в то время как многие из ее коллег оказались не так удачливы…
– Не было и дня, чтобы я не думала о тебе, дорогая. Я так рада быть дома! – Пенни снова крепко обняла ребенка.
– Я тоже.
Видя счастливое и радостное лицо дочери, Пенни почувствовала – ее сердце будто готово взорваться. Несколько часов полета к родной малышке уже были счастьем, даже если у нее только неделя отпуска…
– Привет, Пенни.
Пенни с глубоким вздохом медленно отпустила дочь, поцеловала ее головку и выпрямилась:
– Даниэль…
Единственная неприятная деталь ее возвращения.
Ее муж.
Он нисколько не изменился. Густые волосы взъерошены, едва заметная щетина на подбородке, ямочки на щеках…
– Наконец-то ты вернулась, Пенни.
Она улыбнулась, напомнив себе, что приехала из-за Габи. Она готова на все ради дочери. Нужно быть сильной.
– Хорошо снова быть дома, – ответила Пенни, глядя на дочь и сознавая, что маленькие ушки ловят каждое слово.
– Я так соскучилась! – Габи улыбнулась матери и, кружась, скользнула к отцу, обвив одной рукой его ногу.
Пенни опустила руки. Она так долго не снимала военную форму! Ощущение обычной одежды – джинсов и футболки, которые были на ней, – казалось непривычным.
Так же неестественно было стоять здесь рядом с Даниэлем.
– Ты не хочешь обнять маму, папа?
От этого невинного детского вопроса у Пенни закружилась голова. Конечно, девочка ожидала увидеть счастливые объятия родителей при встрече.
– Ах! – Что еще она могла сказать?
– Конечно, – заявил Даниэль без тени сомнения. – Мы так ждали тебя!
Даниэль сделал неловкий шаг вперед. Пенни чувствовала – ребенок наблюдает за ними. Она тоже очень соскучилась по мужу…
Даниэль нежно обнял жену и, скользнув щекой по ее лицу, едва коснулся поцелуем.
Пенни заставила себя обнять его в ответ, но это было нелегко. Больше всего ей хотелось броситься к мужу, прижаться так крепко, чтобы едва можно было дышать…
Вместо этого она отступила и посмотрела на улыбающуюся дочь.
– Поедем домой? – спросил Даниэль.
Пенни стряхнула с себя оцепенение:
– Конечно!
Даниэль протянул руку к ее сумке, но она остановила его взглядом. Да, она обняла его ради Габи. Но ему не удастся сделать вид, что ничего не случилось. И в конце концов, она вполне в состоянии справиться без его помощи.
– Я сама.
Пенни не хотела прикасаться к нему снова. Это слишком больно…
– Пойдемте, – сказала она, накидывая ремень сумки на плечо.
Габи вложила маленькую теплую ладошку в руку матери:
– Папа?
Оглянувшись через плечо, Пенни увидела, как Даниэль ускорил шаги и взял дочь за протянутую ему руку.
Габи захихикала и остановилась, пока не оказалась между ними, так, чтобы они могли, подняв ее, раскачивать.
– Уи! – взвизгнула малышка, смеясь.
Пенни посмотрела на Даниэля, чуть было не улыбнувшись.
Раньше они всегда так делали. Это было их семейное развлечение. Но как долго они смогут делать вид, что по-прежнему счастливы вместе?
Даниэль разбил ее сердце, и она сомневалась, что когда-либо сможет простить его.
– Ты надолго, мама?
Пенни храбро улыбнулась своей маленькой девочке:
– Нет, к сожалению, дорогая. Ненадолго.
Пенни шла впереди, и Даниэль Картрайт был рад этому. Потому что он не мог отвести от нее глаз: от изгиба ее спины, походки, сильных плеч и военной выправки, от мягкого выражения лица и нежной улыбки, с которой она смотрела на Габи, от ее длинных темных волос, ниспадающих на плечи шелковой завесой.
Он так тосковал по ней!
Но он представлял себе их встречу иначе: она обнимает его, их губы сливаются в счастливом поцелуе… Так было в последний раз, когда они оба вернулись со своих заданий.
Если бы он не изменил ей, именно так они бы отметили ее возвращение домой и сегодня.
– Где автомобиль?
Голос Пенни застал его врасплох. Он отстал, оплачивая стоянку, и ему пришлось снова догонять их.
– Вон там! – Он махнул рукой.
Даниэль пытался встретиться глазами с Пенни, улыбнуться ей, заговорить, но ее взгляд скользил мимо, как будто она боялась этого.
– Мама, а ты можешь не уезжать больше?
У Даниэля оборвалось сердце.
– Дорогая, мы уже говорили об этом.
На этот раз Пенни посмотрела на мужа. Похоже, она нуждается в его помощи.
Даниэль взял на себя инициативу.
– Помнишь, я уже объяснял тебе? – Он нагнулся и взял Габи за руку. – Мама приехала на твой день рождения, на целую неделю, но она должна вернуться назад.
– Куда?
Даниэль услышал вздох жены – она все еще не готова к этому разговору.
– На работу, – ответила Пенни, наклоняясь к ребенку.
Она оказалась так близко… Они не виделись очень долго, но он помнил мягкость ее кожи, ощущение ее тела рядом…
– Почему? – Губы Габи задрожали.
– Я обещаю, это последняя командировка. – Пенни погладила малышку по волосам. – Нам придется расстаться еще только один раз, и потом я вернусь домой навсегда. Поверь, я больше не оставлю тебя!
Даниэль успел встретиться взглядом с Пенни, прежде чем она отвернулась.
Они уже говорили так – что это в последний раз. Но Пенни не имела возможности выбирать место службы…
– У мамы очень важная работа, – объяснил Даниэль, шагая рядом с Габи. – Ты помнишь, я рассказывал тебе, что мама работает для всей Америки? Она помогает сохранять безопасность нашей страны, как и многие другие храбрые мужчины и женщины.
Габи кивнула, но ее глаза были полны слез.
Пенни бросила на мужа быстрый взгляд, давая понять – лучше поговорить об этом позже. Дочь не знала точно, чем занималась ее мать, но он больше не мог обманывать ребенка. Ему пришлось все как-то объяснять. А тот факт, что Пенни служила в армии, всегда было сложно обойти.
– Поэтому, когда твоя мама уезжает, мы тоже должны быть храбрыми. И, несмотря на то что мы очень скучаем по ней, она должна выполнять свою ответственную работу. Многие люди нуждаются в ней так же, как и мы.
Габи обняла отца и, уткнувшись лицом в его плечо, начала всхлипывать.
Пенни почувствовала, что ее сердце вот-вот разобьется. Покачнувшись, она с трудом выпрямилась и прижала ладони к щекам.
Даниэлю хотелось извиниться. Он испытывал чувство вины за то, что мог заботиться о Габи, в то время как Пенни, не имея такой возможности, находилась в отчаянии.
К счастью, домой доехали быстро. Габи сидела вместе с матерью на заднем сиденье и рассказывала ей свои новости. Даниэль, сосредоточившись на дороге, наблюдал время от времени в зеркало заднего вида за их милой, непринужденной беседой.
Пенни помогла ребенку выбраться из автомобиля и на этот раз позволила Даниэлю нести ее сумку. Она держала малышку за руку, слушая ее лепет.
Как только они миновали переднюю дверь, Габи освободила руку и помчалась в холл.
Войдя в дом, Пенни почувствовала себя неуютно. Во время долгого отсутствия она столько раз представляла свое возвращение, но ощущение было странным. Это был ее дом и в то же время нет…
– Это здорово, что ты приехала, Пенни.
Она обернулась:
– Я тоже рада.
Даниэль выглядел расстроенным, но это не испортит ей настроения.
– Габи так обрадовалась, когда узнала, что ты приедешь на ее праздник.
На кухне Пенни обнаружила коробку с тортом. Заглянув под крышку, улыбнулась:
– Дора-следопыт[1], да?
Даниэль подошел ближе, и она сделала над собой усилие, чтобы не отшатнуться.
– Это ее любимый мультфильм, – пояснил он, понизив голос.
Пенни ненавидела себя за то, что не знает того, чем увлекается ее дочь сейчас, какие книжки и фильмы любит. Они никогда не обсуждали такие вещи по телефону. Все это она пропустила. Любимые телевизионные шоу, куклы – все! А ведь она хотела всегда быть дома, в курсе всех дел.
– Торт красивый, – сказала Пенни.
Он и правда был великолепен. Розовые и фиолетовые завитки кружевом обрамляли середину – мечта любой маленькой девочки.
– Именно такой я бы выбрала для нее, Даниэль.
Они стояли молча. Пенни боялась отвести глаза от торта.
– Пенни, хочешь, я перееду на то время, пока ты здесь?
Это предложение было полной неожиданностью. Переехать? Она не думала об этом до приезда домой, не говоря уже о том, как они будут жить в одном доме все ближайшие дни.
– Может быть, – ответила она неуверенно.
– Я договорился переночевать у Тома, если ты этого захочешь. – Даниэль сделал паузу и добавил: – Я пойму, только скажи.
Пенни видела, как ему трудно произносить эти слова. Похоже, он нервничает. Даниэль надеялся, что она скажет «нет»? Или, может, он хотел, чтобы она сказала «да», и ему не пришлось бы находиться с ней под одной крышей?
– Возможно, это лучшее решение, – сказала она, стараясь оставаться спокойной.
Хотя в этом случае им придется как-то объяснять все Габи.
– Конечно, – ответил он, и голос его напрягся. – Это не проблема.
Даниэль кивнул. Он выглядел поникшим – очевидно, надеялся услышать другой ответ.
Пенни хотелось посмотреть мужу в глаза. Встряхнуть его. Ударить. Накричать на него. Ей было трудно сдерживать бушующий внутри гнев. Но она справится с эмоциями, по крайней мере пока Габи может их слышать.
– Я побуду здесь недолго, потом уйду.
Она улыбнулась. Пока они под одной крышей и рядом их дочь, оба должны вести себя цивилизованно.
– Кофе?
Пенни кивнула и пошла в кладовую. Он хорошо подготовился к празднику.
– Это все к субботней вечеринке?
Он усмехнулся:
– Да, как и полагается на пятый день рождения.
– Могу я чем-нибудь помочь?
Даниэль посмотрел ей в глаза. Она не отвернулась. В глубине его глаз что-то промелькнуло, и Пенни перевела взгляд на окно.
Потому что ей не нужно гадать, что это было.
Это была любовь.
Независимо от того, какая боль разрывает ей сердце, она тоже по-прежнему любит Даниэля. И, вероятно, не перестанет никогда…
– Пенни, я…
Она покачала головой:
– Нет, Даниэль. Не продолжай.
Он расправил плечи:
– Пенни, пожалуйста…
– Мама!
Она отвела взгляд от мужа, услышав крик Габи. Еще рано говорить об этом. Не теперь…
Даниэль вздохнул. Пенни сделала вид, что не заметила его вздоха:
– Иду, дорогая.
Пенни приехала домой ради своей дочери. Сейчас не время для ностальгии. Они отпразднуют день рождения Габи, пройдет семь дней, она улетит обратно и не вернется до тех пор, пока не выполнит свое задание.
А до этого момента все только ради Габи.
Глядя на выходящую из кухни жену, Даниэль не замечал, как горячая кружка обжигает пальцы.
«Прости меня! – вот что он хотел сказать. – Мне чертовски жаль… И я не знаю, смогу ли я когда-нибудь доказать тебе это…»
Он уже извинялся перед Пенни по телефону. Но необходимо видеть ее глаза. Даже если его слова не изменят ситуацию, он хотел повторить их. Она должна понять, что он чувствует.
– Папа! – позвала его дочь из холла.
– Да?
– Иди к нам!
Даниэль, сделав глоток, поставил кружку и вышел.
Скрестив ноги и разложив вокруг себя игрушки, Габи сидела на кровати. Пенни устроилась на краю с куклой в руке. Она едва взглянула на вошедшего мужа. Что нужно сделать, чтобы смотреть в ее глаза весь день? Шептать обещания стать лучше? Заставить поверить в его любовь?
Но он молчал, понимая – она не станет слушать. Не теперь.
– Ты показываешь маме свои игрушки?
Дочь кивнула. Ее глаза светились радостью:
– Она еще не видела моих самых любимых.
Даниэль присел на противоположный край кровати:
– Вот почему ты должна рассказывать маме обо всем, что ты делаешь, пока ее нет. Каждый раз, когда она звонит.
Габи решительно покачала головой:
– Но сейчас она дома.
Похоже, сколько бы он ни пытался объяснять, дочь все равно надеется – ее мама вернулась навсегда.
– Помнишь, мы уже говорили об этом, дорогая. Мама приехала на одну неделю.
Габи, потупившись, перебирала кукол на коленях.
– Хочешь поиграть со мной? – робко спросила она мать.
Даниэль отвернулся. Пенни встала, обошла вокруг кровати и опустилась на колени рядом с дочерью.
– Конечно, милая, – согласилась она и обняла малышку.
Он встал и вышел из комнаты, не желая видеть слезы в глазах жены. Как бы он хотел остаться и обнять своих девочек! Вместо этого Даниэль направился в холл – нужно было приготовиться к отъезду. Он проведет ночь один, а не со своей семьей.
Ему необходим свежий воздух. Даниэль вышел на улицу.
Какой он был идиот! Дурак…
Если бы можно было повернуть время вспять, он в ту же секунду все изменил бы. Но прошлое не исправишь. Несмотря на то, что сейчас их отношения кажутся безнадежными, он все еще верит в силу любви. В прочность их брака.
Даниэль тяжело зашагал назад, стараясь побороть желание дать волю слезам, обжигающим его глаза.
У него есть шесть с половиной дней. Он будет максимально использовать каждую минуту, чтобы вернуть чувства Пенни.
Глава 2
Пенни вернулась в холл, не зная, смеяться или плакать.
Она была так счастлива оказаться дома! И в то же время боль переполняла ее. Она ни разу не пожалела о четырех годах службы – ведь армия дала ей так много! Но теперь, рядом с Габи, Пенни осознала, как много теряет. Как ей хотелось быть просто мамой…
Она нашла Даниэля сидящим на диване. Положив ноги на журнальный столик, он смотрел футбол.
– Эй! – окликнула она, давая ему знать, что вошла.
Он выключил телевизор и опустил ноги на пол:
– Где Габи?
Пенни медленно обошла диван и села в кресло напротив, сдерживая смех. Обычно заставить Даниэля выключить спортивный репортаж было нелегко.
– Она заснула, пока я читала рассказ. Надеюсь, это нормально?
Пенни не имела ни малейшего представления, спит ее дочь днем или нет.
Даниэль улыбнулся:
– Да, это нормально. Вчера Габи легла спать очень поздно. И она так ждала твоего приезда, что проснулась с рассветом.
– Я тоже, – сказала Пенни, зевая. – Это были долгие двадцать четыре часа.
Даниэль кивнул:
– Я до сих пор вспоминаю мой последний отпуск. Казалось, дорога длилась вечность, но оно того стоило, в конце концов, правда?
Они смотрели друг на друга. Сколько недосказано! Сколько всего нужно сказать…
Но сейчас легче не касаться этой темы.
– Ты вспоминаешь о тех временах?
– Да, – ответил Даниэль. – Да, я все помню. Думаю, приезд домой стоит любых жертв.
Она могла бы поспорить, что так и есть. И если бы у нее был выбор, она бы не уезжала. Возможно…
– Я люблю свою работу, Даниэль. Но эти вечные командировки… – Пенни потерла висок. – И к тому же именно армия оплатила мои последние три года обучения в колледже, но я потеряла столько времени…
– Я знаю.
Она вздохнула. Нет смысла обсуждать это опять. Они имеют право продлить срок службы по контракту. Когда-нибудь Пенни вернется домой навсегда, а пока нужно быть твердой.
– Давай забудем о моих проблемах! – Пенни сменила тему: – Как твоя работа?
Даниэль пожал плечами:
– Прекрасно, но это не то же самое.
Пенни наклонилась слегка вперед, чтобы расслышать его слова. Несмотря на то, что их брак разбит вдребезги, муж все еще не был ей безразличен.
– Я по-прежнему работаю по контракту на военно-морской флот. Тяжело наблюдать со стороны, как парни готовятся вместе с морскими летчиками и отправляются на задания…
– В то время как ты торчишь на земле и ремонтируешь вертолеты, – закончила она за него.
– Да. Пока я вожусь с техникой, ребята летают. – В его голосе звучала горечь.
Они сидели молча, не глядя друг на друга.
– Но именно так мы все и планировали, правда? – спросила Пенни, зная, о чем они оба думали.
Даниэль увольняется из военно-морского флота после выполнения восьмилетнего контракта, а Пенни, после окончания стипендиальной программы и присвоения степени, служит еще четыре года. Правда, она не предвидела длительных командировок за рубеж, не говоря уже о продлении договора сверх установленного срока.
– Я – механик вертолета, ты – физиотерапевт с собственной практикой. Дом с большим двором, возможно, еще один малыш в перспективе…
Его слова пронзили ей сердце. Это точная картина того будущего, которое она всегда представляла. Они когда-то мечтали об этом!
Еще пару месяцев назад Пенни думала – именно так все и будет! Даже если придется подождать год или дольше.
– Пенни…
Остановив его взмахом руки, она выпрямилась:
– Нет, Даниэль. Пожалуйста, не надо.
– Я должен, Пенни, пожалуйста. – В его низком голосе слышалась боль.
– Ты прежде всего должен был быть верным, – бросила она в отчаянии, не в силах больше сдерживаться. Если бы ничего не случилось, они могли бы жить обычной, нормальной жизнью! Но сейчас это невозможно… – И я не хочу говорить об этом.
Он закрыл глаза. Пенни сделала бы то же самое, но не решилась.
Даниэль снова посмотрел на жену, и она увидела такую глубокую печаль на его лице, какой не видела никогда раньше.
– Пенни, я так люблю тебя. – Он склонился вперед. – Ты не веришь мне, но я очень сожалею о том, что сделал. Если бы я мог как-нибудь все исправить, найти способ доказать тебе, что та история ничего не значила для меня. Поверь, это была самая большая ошибка в моей жизни.
Пенни встала и направилась к выходу. Резко отстранилась, чтобы не коснуться протянутой руки мужа, не имея силы приблизиться к нему.
Потому что, черт побери, это невыносимо!
– Доверие – самое ценное, что у нас было, Даниэль. А ты все разрушил.
Пенни не смотрела в его лицо, потому что, оставляя мокрые дорожки на коже, слезы катились по ее щекам и она чувствовала на губах их соленую влагу.
Она честно служила своей родине вдали от дома – и это разрушило ее брак? В чем была ее вина? Что она сделала не так?
– Это не все, что у нас было, – возразил он мягко.
Гнев осушил ее слезы.
– Нет, Даниэль. Без доверия у нас ничего нет.
Он хотел взять жену за руку, но она решительно отдернула ее.
– У нас есть Габи.
Она кивнула:
– Дочь всегда будет самым важным человеком в моей жизни, Даниэль. И я знаю, что ты прекрасный папа. И наши с тобой отношения не могут этого изменить. Я не могла вообразить, что ты можешь причинить мне такую боль.
– Я сожалею, Пенни. Не знаю, что еще мне сказать или сделать. Но я прошу прощения, и я люблю тебя.
Она покачала головой, не желая слушать:
– Мне тоже очень жаль, Даниэль. – Расправив плечи, Пенни посмотрела ему прямо в глаза и продолжила со вздохом: – Пойми, дело не в том, что я не способна простить тебя. Но я не могу не думать том, что произошло, Даниэль. И сомневаюсь, что когда-нибудь забуду.
Он был с другой женщиной. Целовал ее. Его руки касались ее кожи…
На этот раз Даниэль печально покачал головой:
– Не знаю, что еще сказать, чтобы ты поверила, как ты важна для меня. Как сильно я люблю тебя.
– Давай прекратим этот разговор, Даниэль, пожалуйста! Будем изображать счастливую семью ради дня рождения Габи, вести себя цивилизованно и быть родителями. Мы же оба этого хотим.
– Папа?
Тонкий, хрипловатый спросонья голосок пронесся через холл. Даниэль хотел пойти к дочери, но Пенни преградила ему дорогу:
– Позволь мне. И еще… Я не хочу, чтобы мы снова поднимали эту тему, пока Габи рядом. Я пробуду только неделю, незачем огорчать ребенка.
Даниэль стоял, бессильно опустив руки, расстроенный, но еще не побежденный. Сейчас он был так не похож на того сильного, решительного мужчину, к которому она привыкла.
– Тебя ждут, Пенни.
Она повернулась и молча вышла.
– Я хочу, чтобы пришел папа!
Даниэль вошел в комнату и увидел растерянное лицо Пенни. Ему не хотелось, чтобы она почувствовала себя лишней.
– Дорогая, почему бы маме не помочь тебе?
– Нет! Ты! – упрямо покачав головой, отчеканила девочка.
Ну вот. Последнее, что им нужно сейчас, – это капризы Габи. Она так хорошо вела себя в последнее время! Лишь пару раз за несколько месяцев, выпятив нижнюю губу в гневе, отказывалась делать то, что он просил.
– Тогда пойду готовить ужин, – печально проговорила Пенни.
Взглянув на нее, Даниэль покачал головой:
– Нет, останься. Ведь мама может помочь нам?
Габи, слегка закусив нижнюю губу, кивнула, посматривая на родителей.
– Ну вот и хорошо, – сказал он.
Пенни поблагодарила его взглядом. Он хотел продлить это мгновение. Все прошедшие годы они были самыми близкими людьми на свете, чувствовали и понимали друг друга без слов. И вот теперь эта холодная отстраненность…
Даниэль заглянул в шкаф с одеждой Габи.
– Розовую футболку? – предложил он, посмотрев через плечо на все еще дувшуюся дочь, сидящую на кровати.
– Блестящую.
Даниэль засмеялся, заметив, что Пенни подняла бровь совсем так же, как он, и поманил ее пальцем:
– Иди сюда.
С неуверенным видом она подошла к Даниэлю.
– Может, ты найдешь блестящую футболку или блузку, – сказал он, понизив голос до шепота, хотя знал, что Габи слышит его. – Она попросила дать ей блестящую, как будто я знаю, что она имеет в виду.
Пенни, улыбаясь, нашла мягкую розовую футболку с собакой на груди. Даниэль радовался тому, что атмосфера между ними несколько разрядилась, пусть и ненадолго.
– Я помню, как мы купили ее. – Пенни прижала футболку к лицу, вдыхая запах дочери. – Мы увидели ее по дороге домой после обеда, перед тем как я уехала. Тогда футболка была слишком велика для Габи.
Пенни не ошибалась. Это было за день до того, как они попрощались. За день до того, как он стал отцом-одиночкой.
Даниэль отогнал грустные мысли прочь. Она сегодня здесь – и это самое важное.
– Это та? – спросила Пенни с надеждой в голосе и протянула футболку дочери.
Малышка кивнула.
Даниэль с благодарностью посмотрел на Габи. Он сомневался, что это была именно та вещь, которую хотела дочка.
– Брюки?
– Юбку!
Он заметил, как Пенни усмехнулась.
– Она всегда так? – шепнула она мужу.
Даниэль покачал головой, радуясь поводу наклониться к ней ближе.
– Когда ты уехала, я шутя называл ее маленьким тираном. По крайней мере один раз в неделю. Но так плохо она не вела себя уже очень давно.
– Значит, это мой приезд огорчил ее? Может, мне следовало подождать до увольнения?
Даниэль не мог больше сопротивляться желанию прикоснуться к ней:
– Пенни, твой приезд домой – это лучшее, что случилось с нами. Не мучай себя. Габи капризничает, потому что слишком переутомилась сегодня. Ты очень нужна ей. Я думаю, она устала от меня. – Ему хотелось прижать жену к себе, утешить, но он лишь легко обнял ее за плечи. – За прошедший год она привыкла к тому, что о ней забочусь я. – Даниэль заглянул ей в глаза, – но однажды ты останешься с ней навсегда, и, возможно, уже через неделю Габи забудет обо мне.
– Сомневаюсь в этом, – сказала Пенни, но в ее взгляде мелькнула надежда.
Она отстранилась от мужа, пытаясь освободится от его объятий, не привлекая внимания дочери. Даниэль с сожалением убрал руку.
– Я пойду и займусь ужином. Твоя семья скоро будет здесь.
Не ответив, Даниэль повернулся к дочери:
– Хочешь, мама поможет тебе причесать волосы, а я пойду готовить ужин?
Габи собиралась возразить, но он пристально посмотрел на нее, давая понять, что пора уже вести себя как следует. К его радости, выражение решительного неповиновения исчезло с детского личика.
– Хорошо.
Ничего не сказав и стараясь не смотреть на жену, он поцеловал дочь и вышел.
Никто из них не думал, что будет легко, но им придется справиться. Как-нибудь.
А сейчас он должен подготовиться к встрече с матерью и братом. После того, что он натворил, они обращались с ним как с дурной овцой.
На кухне Даниэль налил бокал вина.
Сегодня будет долгая ночь.
Все слишком сложно. Пенни и не представляла, что ее временное отсутствие может так изменить жизнь ее семьи.
Даниэль разрушил их брак своей неверностью, и с Габи так трудно…
Она собиралась сделать глоток из стакана, когда послышался стук. Глупо, но она нервничала. Без сомнения, семья Даниэля была и ее семьей, но все же… Их брака практически не существует. Считают ли родственники Даниэля ее частью семьи? По-прежнему хотят видеть? Не изменились ли их чувства к ней?
Нервная дрожь пробежала по коже от мысли, что их она тоже может потерять. Пенни очень любила мать Даниэля. Та заменила ей родную, когда мама умерла восемь лет назад. А его брат?
Они так хорошо ладили раньше, но, вероятно, теперь все изменится.
– Мама!
Пенни задержалась на секунду, чтобы рассмотреть себя в зеркале. Тонкие лучики морщинок появились в уголках глаз. В прошлый раз их еще не было. Только сейчас Пенни осознала, как она устала. До сих пор она беспокоилась лишь о морщинках в уголках губ от улыбки.
Пенни вздохнула и взглянула на загорелую руку. Не осталось и следа от белой линии, где когда-то было ее обручальное кольцо. В армии Пенни надевала цепочку с обручальным кольцом на шею, и это напоминало ей о доме. Она сняла цепочку в день, когда Даниэль во всем признался. И никогда не наденет снова.
Если он еще не рассказал семье, нужно сразу же разобраться с этим. Его мать заметит, что нет кольца, как только увидит Пенни.
– Мама! – крикнула Габи.
– Иду.
Она не заметила, когда Габи вошла в гостиную, но увидела Тома, входящего в дом.
Пенни неожиданно разразилась смехом, готовым перейти в рыдания. Похоже, он все еще относится к ней как к сестре, если она ничего не упустила в его приветственном жесте.
Даниэль шагнул ему навстречу – поздороваться, пожать руку или, может быть, обнять и похлопать по плечу, как братья делали обычно.
Не вызывало сомнений, что Том сердится. Пенни могла бы поспорить – именно такое выражение лица у него было обычно, когда возникали проблемы на работе.
Она сама военный человек и отлично знала, насколько жестким и сокрушительным может быть «морской котик»!
Том взглянул на Даниэля, задержавшись на секунду, чтобы отвесить ему легкую оплеуху, и прошел в гостиную.
– Ой! – Даниэль прижал руку к голове.
– Идиот, – пробормотал Том.
Даниэль не удивился, но и не обиделся.
Пенни глубоко вдохнула и вошла в комнату. По крайней мере, они знали! Было бы сложнее, если бы Даниэль не рассказал им правду.
Она кашлянула, привлекая внимание к себе.
– Пенни! – Радостный возглас матери Даниэля заставил Пенни забыть все ее опасения. – Ах, Пен, как хорошо, что ты цела и невредима и наконец дома. – Она тепло обняла невестку.
– Спасибо, что приехали, Вики, – пробормотала Пенни, уткнувшись ей в плечо.
Свекровь отстранилась и пристально посмотрела на нее.
– Спасибо? – повторила она удивленно, покачав головой. – Последнее, что мне нужно, – это твое спасибо! Я скучала по тебе каждый день. Даниэль не удержал бы меня, даже если бы захотел.
– Как и меня.
Пенни повернулась к Тому, и тот заключил ее в свои медвежьи объятия.
– Привет! – сказала Пенни, вздохнув с облегчением.
– Хорошо выглядишь, маленькая мисс сержант, – сказал он, смеясь. – Все еще хочешь быть солдатом Джейн[2]?
– А ты готов жениться? – отшутилась она в ответ.
Том метнул взгляд на Даниэля и снова мягко посмотрел на нее. В его нежном взгляде она увидела печаль и сострадание.
– Ты установила слишком высокую планку. Где я найду такую женщину, как ты?
Напряженная тишина повисла в комнате.
– Шампанского? – спросила Вики. – Давайте откроем бутылку и будем праздновать!
Появилась Габи и подошла к бабушке:
– А что мы празднуем?
– Возвращение твоей мамы домой, конечно! – ответила Вики, поцеловав малышку в щеку.
Даниэль пересек комнату, оглядываясь на брата, как будто говоря ему: он не позволит себя запугать. Не на глазах у дочери!
– Мы пьем шампанское за самый лучший подарок к дню рождения, – сказал Даниэль, не отводя глаз от жены.
Пенни показалось, что все исчезли и они остались в комнате наедине.
– Да, приезд твоей матери – лучший подарок, о котором мы могли мечтать, – нервно добавила она.
Габи хихикнула, обнимая тонкими ручками ногу матери. Пенни почувствовала, что не в силах больше выносить все это.
– Это и велосипед, правильно? – уточнила именинница.
Все взрослые рассмеялись, и Пенни тоже не удержалась от смеха.
– Вам придется немного подождать, мисс, – сказал ей Даниэль.
Габи потянула Пенни вперед.
– Ты знаешь, я правда была хорошей девочкой, – сообщила она матери с широко открытыми глазами.
Пенни посмотрела на Даниэля и не могла удержаться от улыбки.
Прежняя вспышка раздражения дочери была забыта. Как будто ничего не происходило. Им всегда было хорошо вместе. Пенни так не хватало их обычного ежедневного общения! Габи – их дочь. Этот ребенок был самым ценным подарком во всем мире. И она всегда будет их малышкой, что бы ни произошло.
– Шампанского, Пенни?
Она с улыбкой взяла у Вики бокал.
– И один – для маленькой леди, – объявила Вики, передавая Габи стакан с газировкой.
Пенни обняла свекровь, едва сдерживая слезы.
Она – часть семьи. И ее любят.
Когда Пенни потеряла свою мать, единственного близкого человека, она не понимала, как сможет пережить это горе. Позже семья Даниэля заменила ей родных. И потерять их теперь было бы так же невыносимо больно.
Глава 3
Гостиная опустела. Пенни наконец успокоилась. Облокотившись на стол, она сидела рядом со свекровью. Габи спала, а братья что-то готовили на кухне.
– Может, это странно, но я хочу извиниться, – с улыбкой произнесла Пенни.
Пожилая женщина кивнула, подвинувшись на стуле ближе к невестке.
– Это странно, потому что неправильно, – твердо возразила Вики. – Тебе не за что просить прощения, а вот мне действительно есть о чем сожалеть.
Пенни поджала губы, но промолчала. Впервые в жизни она не знала, что сказать.
– Даниэль… – Она сделала паузу и оглянулась через плечо, чтобы убедиться – мужчины все еще в кухне. – Он сказал вам – почему? Я имею в виду, объяснил, почему он это сделал?
Вики уныло кивнула, подняв дрожащей рукой бокал и делая долгий, неторопливый глоток.
– Мне очень жаль, Пенни. Когда-то его отец так нехорошо поступил со мной… Даниэль мог поступить точно так же.
Пенни не знала, как возразить. Неужели Даниэль действительно стал похож на своего отца? Она сомневалась. Да, он сделал серьезную ошибку, но он не мог быть таким же лжецом и проходимцем.
– По крайней мере, он сам все рассказал мне, – прошептала Пенни, испугавшись собственного голоса. – Это чего-то стоит, правда?
Вики коснулась руки невестки и крепко сжала ее:
– Но это не оправдывает его поступка. Все, что я могу сказать, – мне очень жаль… И я надеюсь, ты понимаешь – я здесь ради тебя. Независимо от того, что ты решишь.
Пенни вздрогнула. Значит, Вики не знает? Ведь Пенни уже сказала Даниэлю, что все кончено… Выходит, свекровь еще надеется, что Пенни примет его обратно?
– Вики, я… я просто не могу простить его. – Слова казались плоскими, их почти невозможно было выговорить. – Все не так просто.
– Я как никто другой знаю, как тебе трудно сейчас. Я лишь прошу выслушать его.
Пенни откинулась на спинку стула, задыхаясь:
– Каждый раз, закрывая глаза, я вижу предательство Даниэля – представляю его с другой женщиной. Я хочу знать все в деталях, но понимаю, что никогда не смогу спросить… Но я так люблю его! И одновременно ненавижу за то, что он сделал. Полная бессмыслица…
Вики вытерла слезы:
– Тогда это именно то, что тебе нужно сказать ему, дорогая.
– Я не могу, – едва выговорила Пенни.
– Нет, ты можешь! – настаивала Вики. – Ты должна ради себя и тех лет, которые вы прожили вместе. Возможно, ты найдешь в себе силы простить его.
Пенни покачала головой:
– Предположим, я смогу простить, но как забыть? Я не могу смириться с обманом, Вики. Никогда не могла.
– Это жизнь, Пенни. И мой сын поступил именно так… Пройдут годы, и, оглянувшись назад, ты можешь пожалеть, что не дала ему шанс доказать свою любовь.
Она была матерью Даниэля и, конечно, хотела бы, чтобы они преодолели это и сохранили свой брак.
А может, Вики права и ей не следует продолжать прятаться от реальности? Может, пора попытаться начать все сначала?
– Я была на твоем месте, – сказала Вики, и в глазах ее мелькнула боль. – И я… была счастлива, когда мой брак закончился. Я оставила его в прошлом и никогда не оглядывалась назад. – Помолчав, она продолжила: – Если ты чувствуешь то же самое, пусть так и будет. Я лишь хочу сказать – ты должна быть уверена в своем решении.
– Я не могу просто перевернуть страницу и сделать вид, что ничего не произошло, Вики. Даже ради Габи. Мы очень любим ее. Я уверена, она будет счастлива и после нашего развода.
– Так ты дашь ему шанс? – почти переходя на шепот, спросила Вики.
Пенни пожала плечами:
– Я не знаю…
Услышав приближающиеся мужские голоса, Вики встала и начала собирать стаканы со стола:
– Взвесь все еще раз, Пенни, не торопись.
– Я подумаю об этом, но ничего не обещаю.
– Это все, о чем я прошу. Я не хочу потерять тебя. Ты очень много значишь для нашей семьи.
Пенни вздохнула.
Она тоже не хотела терять их. Но в то же время сомневалась, хватит ли у нее сил бороться, чтобы спасти свой брак? Если она простит Даниэля, значит, то, что он сделал, нормально? Измена – это приемлемо?
Как она сможет снова доверять ему?
Но вопрос не только в ее собственных чувствах. Если Габи узнает, что ее мать приняла отца назад, несмотря на неверность того? Пенни хотела быть достойной уважения своей дочери. Необходимо, чтобы, глядя на свою семью, Габи понимала, как важно иметь мужа, который будет уважать и любить ее больше всего на свете.
Но в то же время Пенни безумно любила Даниэля. По крайней мере, раньше. Возможно, любит и теперь… А может, она любила человека, которого знала когда-то? Даниэля из прошлой жизни. Мужчину, который никогда бы не обманул ее…
– Стоит ли говорить, что я считаю его придурком? – шепнул Том, обняв Пенни на прощание, и направился к двери.
– Было здорово увидеться с вами обоими, – призналась Пенни.
– Мы тоже были рады встрече с тобой, – ответила свекровь, положив руку ей на плечо.
Даниэль стоял за ее спиной. Она почувствовала его присутствие еще до того, как он пожелал доброй ночи их гостям. Он собирался ночевать у Тома, но, очевидно, не был готов уйти прямо сейчас.
Пенни надеялась, что он уедет. Просто сядет в машину и уедет. И в то же время ей хотелось, чтобы он задержался и не оставлял ее одну в доме. Она отвыкла от одиночества.
Хотя Габи спала внизу…
– Я скоро испарюсь, – сказал Даниэль, как будто прочитав ее мысли.
Она медленно повернулась.
– Ты не должен, – возразила она, сама не веря в то, что говорит.
Он направился было к Пенни, но, передумав, резко остановился. Сейчас Даниэль напомнил ей статую античного героя со скрещенными на груди мускулистыми руками.
– Тебе нужно побыть одной, и я не хочу мешать. – Он сделал паузу, надеясь, что она вот-вот скажет ему, что он ошибается… – Я вернусь рано утром, и мы сможем открыть подарки и поздравить Габи.
Пенни пристально следила за пальцами своих ног, перебирающих ворсинки мягкого ковра. Много времени прошло с тех пор, как она могла позволить себе ходить босиком. Неожиданно она осознала, как приятны милые удобства – такие, например, как этот ковер.
– Может, тебе не стоит приходить очень рано? Я думаю, Габи ничего не заподозрит.
Даниэль отошел от стены, проводя рукой по волосам.
Пенни помнила этот жест. Он делал так, когда нервничал.
– Конечно, – пробормотал он.
У Пенни чаще забилось сердце. Она сказала что-то не так? Ведь они оба стремились оградить их дочь от боли, которая может ранить ее. Пенни не готова отвечать на вопросы, которые возникнут, если рассказать ей правду. Пока еще нет…
Она боялась – Габи будет винить себя в случившемся. Ведь очень часто именно мысли о собственной вине возникают у детей, когда они узнают – их родители больше не любят друг друга и не хотят быть вместе. Хотя в данном случае проблема была не в том, что ушла любовь. Любовь как раз никуда не делась. Ее сердце в течение последних десяти лет билось для Даниэля. Он был смыслом ее жизни.
Даниэль оглянулся, как будто мог слышать ее внутренний монолог:
– Пенни, я знаю, сейчас не самый подходящий момент, но ты приехала только на несколько дней и я не могу откладывать этот разговор.
Она села в кресло и так крепко сжала подлокотники, что пальцы онемели.
– Давай обсудим все завтра, Даниэль. Я понимаю, мы должны поговорить, но мне нужно некоторое время, чтобы привести мысли в порядок.
Пенни размышляла об этом все эти последние несколько месяцев. Может ли один день изменить что-нибудь?
Даниэль неохотно кивнул:
– Завтра? Что ж, давай проведем этот день вместе, отпразднуем день рождения Габи, а вечером поговорим и все решим.
У Пенни пересохло во рту.
– Хорошо, – согласилась она. – Ты прав, мы все решим. Но не сейчас.
Даниэль посмотрел на нее, и его взгляд был красноречивее слов. Она прекрасно понимала мужа, потому что чувствовала то же самое. Он бесшумно пересек гостиную, остановился рядом с Пенни и, положив свою ладонь на ее руку, поцеловал жену в щеку.
Ей следовало бы отстраниться, но она не смогла.
– Я люблю тебя, – сказал Даниэль едва слышно.
Пенни встала и ошеломленно смотрела, как он направляется в гостиную, не сводя с нее глаз. Она подождала, пока муж возьмет собранную заранее сумку, и проводила его взглядом до двери.
Обернувшись, Даниэль махнул рукой, а затем открыл дверь и исчез в темноте.
Пенни, застыв, слушала рев заведенного двигателя автомобиля и шуршание шин по подъездной дорожке.
Она не верила, что осталась одна.
Не в силах больше сдерживаться, она разрыдалась. Слезы заливали лицо, но она не пыталась остановить их. Пенни лишь прикрывала рот руками, чтобы приглушить всхлипы, разрывающие ее грудь.
Никогда в своей жизни она не чувствовала себя так одиноко, как сейчас.
Глава 4
– Идиот, придурок, неудачник… Мне продолжать?
Даниэль нахмурился – как и его брат. Да, он все испортил, но не стоит постоянно напоминать ему об этом! Он и сам прекрасно понимает, что натворил.
– Все, прекрати! – поморщившись, прорычал он в ответ.
Том поднял брови:
– Прекратить? Ты здесь спишь на моем диване, в то время как твоя потрясающая жена лежит в вашей постели. Одна.
Даниэль закрыл глаза. Черт, если бы можно было заставить Тома замолчать! Но жестоко будить мать стуком в дверь среди ночи. И уж тем более – напрашиваться на ночлег к своим женатым друзьям, уверенным, что в этот час он спокойно спит рядом со своей Пенни…
– Серьезно, Даниэль! Я просто не понимаю…
Даниэль поднялся, скинув одеяло.
– Достаточно, Том! Я не могу ничего изменить. Ясно?
Том сомкнул руки, как будто стараясь удержать себя, чтобы не врезать брату.
– Всегда можно что-то сделать.
– Например?
Даниэль был бы рад любому совету. Все, к чему он стремился, – это найти способ как-то все исправить за несколько ближайших дней.
– Я могу сказать только одно. У тебя удивительная жена. Ради такой женщины я бы сделал все что угодно. Но тебе удалось все разрушить. Мои поздравления.
– Ты думаешь, я не понимаю? – Даниэль почти кричал. – Если бы я мог вернуть Пенни!
– Вы были такие разные, Даниэль… – произнес брат мягко.
Теперь обвинения и упреки казались Тому неуместными.
Даниэль стиснул зубы. Но он не мог больше молчать. Пришло время признаться. С кем же еще ему советоваться, если не со своим братом?
– Я так скучаю, Том. Мне не хватает ее…
Его брат поднялся, вытащил две бутылки пива из холодильника. Одну протянул Даниэлю:
– Ты имеешь в виду Пенни?
Шумный вздох вырвался из легких.
– Конечно же Пенни, но и службу тоже. Я знаю, мне следовало бы радоваться, что я вернулся, но мне было так сложно без Пенни… Я скучал по друзьям, по полетам в своем «Южном ястребе», по сложным заданиям. Мне было чертовски плохо.
Том молчал, медленно потягивая пиво.
– А теперь я остался один и ненавижу себя за то, что все разрушил! – Уставившись в потолок, Даниэль пытался взять себя в руки. – Я все потерял. Не понимаю, как я мог быть таким эгоистом. Сломал жизнь и себе, и Пенни. Если бы она позволила объяснить, что я пережил…
Том больше не злился и хотел как-то помочь Даниэлю:
– Ты, конечно, наломал дров, брат, но теперь ты должен постараться все уладить. Ради себя. Ради Пенни. Ради Габи.
Даниэль задумчиво крутил холодную бутылку в руках.
– Даже если она станет тебя слушать, это был твой выбор со всеми вытекающими последствиями. Ты не можешь перекладывать вину на Пенни. – Голос Тома был суровым, но смотрел он по-прежнему с сочувствием. – Я не могу представить свою жизнь без армии. Но Пенни – твоя жена, Дэн. Не важно, как трудно тебе было. Она важнее. Это же Пенни!
Том был прав, как обычно.
Ночную тишину прорезал резкий звук. Даниэль не сразу сообразил – звонит его телефон. Он достал его из кармана и чуть не выронил, когда увидел номер вызывающего абонента.
– Кто там? – спросил Том.
– Дом, – помедлив, хрипло ответил Даниэль.
Брови Тома удивленно поднялись. Слишком поздно для звонка от Габи.
Даниэль поставил пиво и ответил на звонок.
– Даниэль? – послышался в трубке слабый, дрожащий голос жены.
– Пенни, что случилось? Габи в порядке?
– Я думаю, тебе нужно прийти домой.
Даниэль обрадовался, что не успел открыть бутылку пива. Он не мог бы сесть за руль после горестных возлияний.
– Я приеду быстро, как только смогу.
– Спасибо, – шепнула она, прежде чем повесить трубку.
Даниэль посмотрел на одеяло с подушкой, лежащие на диване, затем – на Тома.
– Отправляйся, живо, – сказал брат.
Теперь Даниэль знал, что делать.
Он расправил джинсы, пригладил волосы и схватил ключи.
– Я позвоню завтра, – кинул он через плечо.
– Не беспокойся, я буду на празднике.
День рождения! Он почти забыл. Попрощавшись взмахом руки, он исчез за дверью.
Не важно, зачем Пенни позвала его. Он на все готов ради нее. Ей никогда не придется просить его дважды.
Он был идиотом. Однажды…
В то время, когда они жили вместе, и в годы их службы Даниэль всегда был верен жене. Никогда даже не думал об измене. Он сделал глупость один раз и будет сожалеть об этом до конца своих дней.
Том прав. Это последний шанс все исправить.
Глава 5
Пенни ждала мужа в коридоре. Никогда она не чувствовала себя такой безнадежно бесполезной. Конечно, подслушивать не стоило бы, но она не могла удержаться.
– Почему ты бросил меня, папа? Мне было страшно.
Пенни закрыла глаза.
– Я не бросал тебя, Габи. Мама осталась здесь, а я лишь навестил дядю Тома.
– Но сейчас ночь.
Пенни улыбнулась. Габи только пять лет, но обмануть ее непросто.
– Милая, я думал, ты захочешь провести некоторое время вдвоем с мамой.
Ответа не последовало. Пенни хотела уйти, действительно хотела, но ее ноги отказывались слушаться.
– Она не так, как ты, уложила меня опять в постель, когда я проснулась.
Смех Даниэля отозвался в ее сердце болью.
– Нет правильного способа укладывать маленьких девочек в кровать, мисс, – сказал он решительно, – при том, что их очень любят и целуют на ночь.
Снова тишина.
– Ведь мама поцеловала тебя?
Пенни задержала дыхание. Она надеялась, что Габи кивнула. Конечно, она поцеловала дочку! Целовала так много раз, что с трудом смогла остановиться…
– Значит, мама уложила тебя правильно, разве нет? – продолжил Даниэль.
– Но тебя не было там, в вашей постели, когда я пришла…
– Мама очень устала, и я оставил постель в ее распоряжении. Чтобы она могла свободно расположиться и спокойно отдохнуть.
Об этом они не подумали совсем.
Пенни заставила себя сдвинуться с места и направилась в гостиную. Она не хотела больше это слушать.
В кухню вошел Даниэль:
– Пенни?
Она готовила какао, медленно помешивая деревянной ложкой кипящую жидкость в ковшике.
– Я здесь, – отозвалась она мягко.
– Горячий шоколад?
Пенни подняла глаза:
– Да. Хочешь?
Он нежно улыбнулся жене:
– С удовольствием.
Пенни отложила ложку и разлила какао в чашки поровну. Передав одну Даниэлю, взяла в руки свою. Как горячо!.. Зато отвлекает от боли в душе. В ее голове снова и снова звучали слова Габи.
– Это не сработает, да? – спросила она. – Я имею в виду нашу попытку скрыть правду. Габи скоро все поймет сама, и нам следует решить, что ей сказать.
Даниэль не торопясь потягивал какао:
– Что ты хочешь сказать ей?
Пенни пожала плечами:
– Честно? Я не знаю, Даниэль. Но она чувствует, что мы притворяемся.
– Так давай не будем, – предложил он с надеждой в глазах.
– Ты хочешь сказать ей?
Он покачал головой. Она посмотрела в его сияющие, темные, как шоколад в их чашках, глаза.
– Нет, – твердо ответил Даниэль. – Поверь, мы не должны притворяться. Дай мне еще один шанс, Пенни. Прошу тебя. Как мне убедить тебя сказать «да»? Конечно, мы решили поговорить завтра, но раз мы сейчас оба здесь, может, нам стоит все решить сейчас?
Пенни покачала головой. Она не хотела обсуждать их отношения прямо сейчас – не чувствовала себя достаточно сильной для этого.
– Пенни!
– Даниэль, я…
Он остановил ее взмахом руки, не давая ей закончить.
– Я знаю, ты злишься на меня, Пен, и я заслужил это… Но у нас ведь только неделя, так?
Она кивнула, недоумевая, куда он клонит.
– Уже шесть дней.
Даниэль поставил свою чашку и приблизился к ней, сложив руки за спиной.
– Мы можем притвориться ради Габи. Я имею в виду – притвориться по-настоящему, как если бы ничего и не было…
Пенни покачала головой. Она не собиралась делать вид, что все хорошо. Еще не хватало! Но разве они уже не делают именно это?
– Пожалуйста, Пен! Позволь мне доказать тебе! – Его голос звучал тихо, но решительно. – Если ты захочешь расстаться к тому времени, как снова сядешь в самолет, я подчинюсь твоему решению.
Пенни с усилием преодолела спазм в горле:
– А есть другой вариант?
На этот раз Даниэль улыбнулся так искренне, что в уголках его глаз появились морщинки.
– Мы снова будем любить друг друга и дадим нашему браку второй шанс.
Пенни не могла ответить. Вместо этого она резко повернулась и вышла.
В голове Пенни все смешалось – мысли, события, планы.
И только одна настойчивая мысль не покидала ее.
Что, если она действительно может простить? Забыть? Что, если каким-то чудом Даниэль прав и их брак заслуживает второй попытки? Что, если она должна попытаться понять мужа?
Но сейчас невозможно даже представить, что когда-нибудь они справятся с этим.
А что делать с Габи? Если они не скажут ей правду, им нужно притворяться более убедительно.
Она глубоко, прерывисто вздохнула и вошла в кухню:
– Если мы хотим притвориться по-настоящему, ты можешь спать в кровати, – произнесла она дрожащим голосом.
Даниэль посмотрел на нее, его глаза улыбались. Но он не говорил слова, лишь молча последовал за ней в гостиную.
Дрожь пробежала по всему телу Пенни. Она нервничала больше, чем девственница в первую брачную ночь. Хотя Даниэль был ее мужем почти семь лет, а вместе они жили уже десять.
Даниэль сидел на краю кровати. Спальня казалась чужой и незнакомой.
Он провел рукой по одеялу, сопротивляясь желанию встать и войти в ванную комнату. Пенни еще была там, и он мог слышать шум воды.
Даниэль не знал, что делать. Может, оставить лампу на ее тумбочке включенной, а самому забраться под одеяло, отвернуться и притвориться спящим? Или просто сидеть и ждать ее? Или предложить спать в кресле? Или даже на полу…
Даниэль вздохнул. Он хотел сделать все правильно и не знал, с чего начать.
Наконец в ванной выключили воду.
Даниэль скинул футболку, сложил пополам и бросил на пол. Потом сделал то же самое с джинсами и носками. Трусы-боксеры он оставил на месте, натянул одеяло и перекатился на свою сторону, выключив лампу со своей стороны.
Он слышал, как Пенни повернула ручку, открывая дверь, слышал ее мягкие шаги по ковру. Почувствовал, как она легла в кровать. Расстояние между ними казалось огромным. Как океан, который еще недавно разделял их…
Даниэль слышал ее легкое дыхание. Но холодные простыни между ними не позволяли ему приблизиться к ней. А он так этого хотел! Вместо этого он молча ударил кулаком подушку и закрыл глаза, надеясь, что скоро заснет.
– Спокойной ночи.
Мягкий голос Пенни заставил его снова открыть глаза.
– Спокойной ночи, – ответил он хрипло.
Интересно, как долго они будут лежать так и притворяться, что спят? Оба в раздумьях и ожидании.
Так близко и так далеко друг от друга.
Она согласилась притворяться. Пока. Что ж, возможно, Пенни даст ему тот второй шанс, который так отчаянно ему нужен!
Глава 6
Даниэль проснулся рано. Он не понял, что разбудило его, но точно знал, почему спал так хорошо. Вставать не хотелось…
Прошла вечность с тех пор, как он проснулся рядом с женой, ощущая тепло ее тела, слушая ее дыхание. Он старался сдерживать собственное дыхание из страха разбудить Пенни.
Ночью во сне они каким-то образом оказались рядом. Теперь их тела соприкасались, и ему хотелось осторожно обнять Пенни. Но он не решился.
Он еще не получил право касаться ее. Тем более держать ее в своих объятиях. Даниэль долго ждал этого дня. Но здравый смысл останавливал его. Он знал – Пенни не виновата, что ей придется снова уехать. Черт, она была так расстроена, узнав о продлении ее контракта…
Не было сомнений – пройти снова через расставание будет трудно. Очевидно, ему снова придется оказаться в холоде одиночества, который окружал его, пока Пенни служила.
Он сознавал последствия своего поступка. Но слишком много всего навалилось на него. Оставшись без Пенни, пытаясь заботиться о Габи, привыкая к новой работе, бросив флот, в проклятом одиночестве, Даниэль сам не понимал, как пережил все это.
Еще недавно он летал на задания на своем вертолете, рядом были его друзья, и каждый день не был похож на другие. А теперь он жил в пригороде и один воспитывал дочь.
Пенни, не просыпаясь, повернула голову на подушке и, изменив положение тела, немного отодвинулась. Даниэль, воспользовавшись моментом, постарался осторожно выскользнуть из кровати. Как ни приятно было лежать рядом с женой, меньше всего ему хотелось, чтобы, проснувшись, Пенни почувствовала себя неудобно.
– Папа?
Даниэль не успел еще выбраться из постели, когда до него донесся голосок Габи. Улыбаясь, она появилась в двери со спутанными волосами и любимым плюшевым Банни в руках.
