Читать онлайн Казаки на «захолустном фронте». Казачьи войска России в условиях Закавказского театра Первой мировой войны. 1914—1918 гг. бесплатно

Серия «Новейшие исследования по истории России» основана в 2016 г.

© Евдокимов Р.Н., 2022

© «Центрполиграф», 2022

© Художественное оформление, «Центрполиграф», 2022

Введение

Участие России в Первой мировой войне и последовавшие за этим события великой российской революции стали началом тяжелейшего периода в истории казачества, когда обострившиеся системные противоречия между традиционным укладом и складывающимися модернизационными процессами в обществе и государстве на заре Новейшего времени не только поставили под сомнение способность казачьих войск как вида вооруженных сил успешно выполнять требуемые от них боевые задачи, но и целесообразность существования самих казаков как особой социальной организации. Данные обстоятельства потребовали провести глубокие преобразования в военном и административном устройстве казачества, его социально-экономической организации, формирования принципиально нового военного опыта, а также политических и идеологических взглядов.

В призме этих преобразовательных изменений высокий интерес представляет собой Закавказский театр боевых действий (российско-османский фронт), имевший, по сравнению с другим военным театром России – Западным (Восточноевропейским), ряд специфических черт:

1) Нахождение в составе Закавказской группировки российских войск наибольшего количества казачьих частей и соединений, представленных всеми основными родами оружия того времени – кавалерией, пехотой и артиллерией. Кроме того, Закавказский фронт опирался на географически ему близкие казачьи области Северного Кавказа и Предкавказья – Терскую, Донскую и, прежде всего, Кубанскую, которая фактически стала главным фронтовым источником резервов. Все это делало данный театр боевых действий «самым казачьим» на всем военном пространстве Первой мировой войны.

2) Значительная отдаленность от основных российских группировок вооруженных сил и тыловых баз, приводившая на отдельных этапах к практически автономному существованию данного фронта, могущего рассчитывать часто лишь на свои силы. При этом он имел огромное военно-стратегическое значение, так как прикрывал не только южные российские рубежи, но и, по сути, весь восточный фланг Антанты. Тем не менее, даже несмотря на существенную нехватку ресурсов, на данном театре – единственном за всю войну, вплоть до зимы 1917/18 г., российские войска не только не потерпели ни одного сколь-нибудь серьезного поражения, а, наоборот, сковывая основные силы Османской империи и одерживая серьезные победы, смогли глубоко продвинуться на территорию противника.

3) Преобладание в Закавказье крайне сложных географических условий (рельеф, климат), что предопределяло маневренный тип боевых действий, что позволяло сохранять особенности «традиционной» войны (массовое использование конницы, тактика набегов и пр.), избегая в стратегическом плане позиционного характера противостояния с неприятелем, как это было на европейских театрах.

Закавказский фронт проходил по землям от Черного моря на западе и до хребта Эльбрус на востоке, от реки Араке на севере и до верховьев Тигра и Евфрата на юге – областям сильно пересеченным, чей общий характер местности описывается как «сильно гористый… суровый, необыкновенно дикий, с глубокими мрачными ущельями, крутыми спусками и подъемами». Очаги цивилизации были немногочисленны, каждое направление было изолировано горами. Пути сообщения имели слабое развитие, – лишь дорога Гасан-Кала— Эрзерум – Байбурт – Трапезунд и ее ответвление Гюмиш-Хана – Эрзинджан были шоссированы. Остальные крупные дороги, называвшиеся турками пушечными, были грунтовыми и проходили только по водоразделам; в прочих же местах существовали только тропы «в один конь». Железные же дороги вовсе отсутствовали. Поэтому весной, когда начиналось половодье, какое-либо сообщение делалось практически невозможным.

Также весьма затруднительна была добыча топлива, особенно для нужд столь огромного числа людей, каковое представляли собой войска противоборствующих сторон, так как леса росли лишь вдоль побережья Черного моря и в районе Сарыкамыша, а в остальных областях деревья были большой редкостью. При этом зима, длившаяся пять месяцев в году, была очень холодной – температура воздуха доходила до – 25 °C, а в горах – и до —30 °C; выпадавший слой снега достигал высоты 2 м, в горах – даже 4 м. Лето же, наоборот, отличалось сильной жарой (до +50 °C), с малым количеством осадков. Такой климат отрицательно отражался на здоровье людей и животных и вызывал частые эпидемии чумы, ящура, малярии, тифа, цинги, лихорадки и пр. Иными словами, «квартирные условия… были неблагоприятны для размещения войск»¹.

Кроме того, российская армия в Закавказье на протяжении всей войны действовала, за исключением некоторых незначительных эпизодов, только на иностранных территориях – османской и персидской, то есть воевала в окружении чуждого, очень часто недружественного населения, в незнакомой, непривычной обстановке, что усиливало сложность боевой деятельности и обеспечения соединения с тылом. Все это для России представляло Закавказский театр военных действий, по сравнению с Западным, проходившим по «развитым» землям Восточной Европы, где стояли крупные города и повсюду находились обработанные руками человека угодья, где были проложены относительно многочисленные железные и автомобильные дороги, как некий «задворок», «захолустье» цивилизованного мира, как «захолустный фронт» Первой мировой войны².

Глава 1

Закавказский театр боевых действий

1.1. Организация, состав и оперативно-стратегические задачи российской группировки в Закавказье

Вступление Османской империи в Первую мировую войну на стороне Центральных держав было предрешено еще в самом ее начале – 22 июля (4 августа) 1914 г. – в день, когда был заключен германо-османский оборонительно-наступательный договор. Он фактически делал Османскую империю сателлитом Германии и основным ее стратегическим союзником в борьбе за Ближний Восток и являлся для последней ключом, открывавшим большие стратегические возможности в Азии. В тот же день Портой была объявлена всеобщая мобилизация якобы в целях собственной безопасности. Для поддержания своего союзника Германия отправила в Константинополь крейсера «Гебен» и «Бреслау», которые, прибыв 28 июля (10 августа) в константинопольскую императорскую гавань Золотой Рог, были переданы османам. Эти события показывали неизбежность военного столкновения между Османской империей с Россией – единственным препятствием в овладении Кавказа, а также Туркестана, Персии, Афганистана и, потенциально, Индии.

Правящий в то время османский император – султан Махмуд (Мехмед) V – был в ужасе от предстоящей войны: «Воевать с Россией! Но ее трупа одного достаточно, чтобы нас сокрушить!» Однако старотурки и сам повелитель правоверных ничего уже не значили в собственной стране. Султанская власть существовала лишь номинально, так как после революции 1908 г. настоящим властелином империи являлась младотурецкая партия «Единство и прогресс», возглавляемая «пылким и честолюбивым» военным министром Энвер-пашой – убежденным сторонником германской ориентации. Он способствовал тому, что армия – единственная организованная структура в государстве и опора младотурок – оказалась полностью под контролем эмиссаров из Германии, которые, следуя указаниям кайзера Вильгельма II, подталкивали Порту к вооруженному выступлению против России³.

В середине осени 1914 г. наступил подходящий момент для удара по Кавказу. Все силы России были отвлечены тяжелой борьбой на Западе. Кавказ оставался почти что без защиты. Подобный случай не мог больше повториться. Энвер-паша, окрыленный грандиозными политическими планами, верил фанатически в свою звезду. И жребий был брошен – в ночь на 16 (29) октября 1914 г. османские корабли атаковали российские порты на Черном море. В ответ в тот же день наместник его императорского величества на Кавказе, генерал от кавалерии, генерал-адъютант Свиты его императорского величества граф И.И. Воронцов-Дашков приказал своим войскам произвести ответный удар против оттоман, перейдя государственную границу с Османской империей и атаковав их сухопутные части.

За последующие двое суток российские власти окончательно убедились в непримиримости оттоманской стороны, решительно настроенной на войну, и невозможности договориться с нею дипломатическим путем – это было бесполезно. Поэтому 20 октября (2 ноября) 1914 г. император Всероссийский Николай II подписал Высочайший манифест, официально объявлявший народу о вступлении в войну с Османской империей. В свою очередь, османские силы в тот же день начали наступление на Карс, вторглись в Батумскую область. 1 (14) ноября в Османской империи публично провозгласили Великий джихад против России, Великобритании и Франции, надеясь поднять на восстание прежде всего российских мусульман. 8 (21) ноября османы также начали вторжение на персидскую территорию, на запад Персидского Азербайджана, нарушив нейтралитет этой страны. Тем самым они желали полностью охватить всю закавказскую границу России и вовлечь в войну на своей стороне Персию, а также, по возможности, Афганистан⁴.

К началу Первой мировой войны Османская империя могла поставить под ружье до 1,3 млн человек. Основную часть османских сухопутных сил составляли профессиональные воины из турок – аскеры. По организационному принципу они разделялись на три части: 1) кадровые регулярные войска – низам (40 дивизий), 2) особый вид войск, сохранявших еще в своей организации отпечаток средневековой эпохи, – редиф (53 дивизии) и 3) народное (султанское) ополчение – мустафиз (до 100 тыс. человек). Еще существовали ихтиат – кадровый резерв и гамидие (хамидие) – части, выставляемые населявшими османскую Армению курдскими племенами – аширетами. Последние призывались по тому же принципу, что и казаки, формируя вдобавок к 40 полкам регулярной кавалерии своих 20 конных полков, а также несколько батальонов легкой пехоты.

Действующие войска составляли 13 корпусов, 2 отдельные пехотные и кавалерийскую дивизии. В оперативном отношении отмобилизованные османские войска организационно были сведены в шесть полевых армий. Из них 1, 2 и 5-я армии защищали Константинополь, проливы и Черноморское побережье Анатолии, 4-я – обороняла Левант с юга от британских войск, 6-я – действовала в Месопотамии. Против России же в Западной Армении была развернута сильная по составу 3-я армия. В долине Евфрата также сосредоточивался подходивший из Мосула 13-й корпус.

Каждый корпус состоял из трех пехотных дивизий и корпусных частей, – всего 25 тыс. бойцов (33 пехотных батальона и 10 эскадронов), при 60–84 орудиях и 42 пулеметах. Пехотная дивизия имела в своем составе три пехотных полка, один стрелковый батальон и один артиллерийский полк – 8 тыс. бойцов (10 пехотных батальонов) и 16–24 орудия и 12 пулеметов⁵.

Отличительной особенностью оттоманской армии являлась мода на все европейское, особенно германское, дошедшая до абсурда и приведшая к тому, что и организационное, и стратегическое руководство ими фактически осуществляли не паши султана, а военные представители Германии и Австро-Венгрии (до 6 тыс. человек), контролировавшие все сферы обучения и службы султанской армии. Эти представители – инструкторы – были объединены в иностранные инспекции, особенно многочисленные в частях, непосредственно оборонявших Константинополь. Однако в соединениях, стоявших на окраинах, в том числе и в Закавказье, их было крайне мало.

Руководил инструкторами генеральный инспектор Оттоманской армии, глава германской военной миссии в Османской империи генерал от кавалерии О.Л. фон Сандерс (в 1915–1916 гг. он также будет командовать 5-й армией Порты). Главную роль в оттоманском Генеральном штабе тоже играл представитель Германии – начальник штабного оперативного отдела полковник (с 1915 г. – генерал-майор, а с 1917 г. – генерал-лейтенант) Ф.Б. фон Шеллендорф. Даже личным адъютантом султана Мехмеда V был германский генерал-фельдмаршал К. фон дер Гольц (Гольц-паша), которого затем, в апреле 1915 г., назначили командующим 1-й, а потом – 6-й армией Оттоманской Порты⁶.

Несмотря на такую офицерскую «опеку» со стороны Германии, сухопутные войска Порты «страдали» большим некомплектом собственных – османских – офицеров: сказывалось недостаточное количество высших военных учебных заведений. Недостаточно также было и генералов, набиравшихся только из турецкой знати – пашей, в результате чего не то что бригадами, но и многими дивизиями командовали лишь полковники. По сравнению, например, с Россией, где недостаток высшего командного состава армии стал проявляться не раньше 1917 г., да и то только на бригадном уровне, это, конечно, было большой проблемой.

Характерной чертой османской армии являлась и почти сплошная неграмотность младшего командирского и рядового состава (до 95 %) и невысокий уровень боевой практической подготовки. Особенно это характерно было для редифа и гамидие, которые, по сравнению с кадровыми войсками, отличались слабой дисциплиной и низким моральным духом, а также слабым вооружением (особенно это касалось курдов), что не позволяло поручать им сколь-нибудь сложные военные задачи.

Ко всему прочему, османская промышленность не в состоянии была полностью обеспечить свои войска боеприпасами и совершенно не производила артиллерийских орудий, которые получали из Германии. Кстати, османская артиллерия по большей части имела устаревшие системы, эффективные в условиях войн скорее XIX столетия, но никак не в реалиях Первой мировой войны. Единственным, чем османские части были прекрасно обеспечены, являлось летнее обмундирование, хотя в то же время дела со снабжением зимней одеждой шли весьма плохо.

Дабы повысить боеспособность войск, с 1 (14) марта 1914 г. Порта начала военную реорганизацию, заключавшуюся в ликвидации редифа и стрелковых частей и установлении баз, где в мирное время готовились бы кадры для всех родов войск. Одновременно с этим шло и перевооружение артиллерии. Однако из-за финансового неблагополучия к началу боевых действий данная реформа так и не успела завершиться. Но все же, несмотря на серьезные проблемы, османское руководство имело в этом направлении определенные успехи. Так, в сентябре были проведены необходимые военно-мобилизационные мероприятия для доведения штатов войск до нормативов военного времени. Кроме того, Порта, преподносившая себя главной в мире защитницей всех правоверных, смогла, благодаря пропаганде идей панисламизма, произвести значительный религиозный подъем среди личного состава своей армии, доходивший порой до фанатичного уровня. Принесли плоды и попытки поднять на борьбу с Россией некоторую часть мусульманского населения Закавказья (в Чорохском крае)⁷.

У России единственной военной силой на Кавказском направлении являлась Отдельная Кавказская армия, сформированная из частей и соединений Кавказского и Туркестанского военных округов незадолго до начала войны с Османской империей, – ее формирование было начато приказом по Кавказскому военному округу № 211 от 16 (29) июля 1914 г. Официально ее главнокомандующим был уже упоминавшийся граф И.И. Воронцов-Дашков, который держал свою ставку в Тифлисе. Однако, будучи уже престарелым человеком, назначенным на свой ответственный пост только по причине значимости своего чина и титула, но никак не из-за военных и политических способностей, он не мог в полной мере выполнять требуемые командные функции – по состоянию здоровья он даже не мог позволить себе регулярных объездов вверенных ему территории и войск, предпочитая постоянно находиться в своей тифлисской штаб-квартире, – и, поэтому его во всем замещал заместитель по военной части генерал от инфантерии А.З. Мышлаевский. Начальником штаба Отдельной Кавказской армии состоял один из будущих лидеров Белого движения, Генерального штаба генерал-лейтенант Н.Н. Юденич, с декабря 1914 г., как наиболее способный, удачливый стратег из всего армейского руководства, взявший в свои руки главенство в управлении войсками Кавказского фронта⁸.

В преддверии ожидавшейся крупной войны российский Генеральный штаб разработал четыре варианта стратегического развертывания сил Отдельной Кавказской армии и характера ее боевых действий:

1) в случае войны только с Османской империей в состав армии, помимо имевшихся у нее трех армейских корпусов (1, 2 и 3-го Кавказских), назначались дополнительно еще четыре-пять – из Одесского и Казанского военных округов, что расширяло ее, таким образом, до семи-восьми корпусов. Образ действия при этом предписывался быть широко наступательным;

2) в случае одновременного выступления Османской империи на стороне Германии и Австро-Венгрии один армейский корпус (3-й Кавказский), а также второочередные полки Кубанского и Терского казачьих войск отправлялись на Западный театр боевых действий, а в армии сохранялись два армейских корпуса (1-й и 2-й Кавказские) и формировались второочередные части, которым указывалось держать стратегическую активную оборону в приграничных районах;

3) в случае первоначального нейтралитета Порты в войне с Германией и Австро-Венгрией на Запад сразу же эшелонировались 2-й и 3-й Кавказские армейские корпуса, а на Кавказе оставлялись только 1-й Кавказский армейский корпус и ряд второочередных формирований, усиливать которые дополнительно не предполагалось. Армии ставилась задача прикрывать границу, а в случае необходимости – отходить и закрепиться по большей части по линии Большого Кавказского хребта, с обязательным удержанием Военно-Грузинской дороги и Баку;

4) в случае полного нейтралитета Порты в войне с Германией и Австро-Венгрией на Запад эшелонировались все Кавказские армейские корпуса и все второочередные воинские формирования, с заменой их ополчением⁹.

Из вышесказанного уже понятно, что позднее вступление Османской империи в войну на стороне Центральных держав привело к реализации третьего из задуманных вариантов стратегического плана, согласно которому 16 (29) июля 1914 г. в Кавказском военном округе была объявлена мобилизация. Тогда же, конце июля – августе, 2-й и 3-й Кавказские армейские корпуса, то есть две трети всех сил Отдельной Кавказской армии, были отправлены на Западный театр, где оперативная обстановка после неудачной Восточно-Прусской операции требовала срочной поддержки действующих войск.

В Отдельной Кавказской армии остались лишь 1-й Кавказский корпус, с заменой 1-й Кавказской стрелковой бригады, ушедшей на Запад вместе со 2-м Кавказским корпусом, на 2-ю Кавказскую стрелковую бригаду из его состава. Также последний корпус оставил на Кавказе 2-ю Кавказскую казачью дивизию. К сентябрю из Туркестана был переброшен малочисленный 2-й Туркестанский армейский корпус. Однако его задерживать на Кавказе поначалу, видимо, не предполагалось, так как корпусной штаб вместе с самим корпусным командиром генералом Лешем был уже отправлен на Юго-Западный фронт. В то же время началось переформирование и развертывание частей 1-го Кавказского корпуса – 20, 39 и 66-й пехотных дивизий. Также формировались 2-я и 3-я Кубанские пластунские бригады и новый – 4-й Кавказский корпус.

При этом подвергся коррективам и сам план предполагаемых действий. Так, в предписании главнокомандующего Отдельной Кавказской армией от 4 (17) сентября 1914 г. определялось предотвращение возможности появления неприятеля на российской территории, в том числе путем «решительного наступления», видимо имея в виду нанесение коротких контрударов. В то же время необходимых запасов для обеспечения действующих войск, особенно в наступательных операциях, не хватало. Также недостаточно были налажены связь и инженерное дело. Командный состав имел слабую подготовку в проведении крупных войсковых операций¹⁰.

К самому началу войны в Закавказье Отдельная Кавказская армия имела в своем составе около 200 пехотных батальонов, 117 казачьих сотен и 15 инженерных рот, – всего примерно 190 тыс. человек и 350 орудий. По другим данным – 153 пехотных батальона, 175 казачьих сотен, 12 инженерных рот и 5 батальонов крепостной артиллерии – всего 170 тыс. человек и 350 полевых орудий¹¹.

Эти войска располагались на 600-верстном (чуть более 640 км) пространстве с запада на восток вдоль российско-османской и российско-персидской границы, а также на внутренних северо-западных территориях самой Персии. В оперативном отношении они делились на:

1) Приморский отряд генерал-лейтенанта А.Я Ельтина (Елыпина) (сборного состава), прикрывавший Батум;

2) 1-й Кавказский армейский корпус генерала от инфантерии Г.Э. Берхмана в составе 20-й и 39-й пехотных дивизий, который был разделен на два отряда – Ольтинский (генерал-лейтенант Н.М. Истомин), прикрывавший подходы к главным силам армии от Карса к Эрзеруму, и Сарыкамышский – основные армейские силы (командовал сам командир корпуса Берхман), прикрывавший Эрзерум;

3) Эриванский отряд генерал-лейтенанта Д.К Абациева (66-я пехотная дивизия), прикрывавший главные силы на Баязетском направлении;

4) Макинский отряд Генерального штаба генерал-лейтенанта Николаева, охранявший Макинскую область;

5) Азербайджанский (Ван-Азербайджанский) отряд Генерального штаба генерал-лейтенанта Ф.Г. Чернозубова (2-я Кавказская стрелковая бригада), наблюдавший Мосульское направление и поддерживавший порядок на севере Персии;

6) армейский резерв, в состав которого входили 2-й Туркестанский армейский корпус Генерального штаба генерал-лейтенанта М.А. Пржевальского (4-я и 5-я Туркестанские стрелковые бригады) и гарнизон Карсской крепости (формировавшаяся 3-я Кавказская стрелковая бригада).

Помимо этого, по вышеназванным корпусам и отрядам были распределены отдельные батальоны двух пластунских бригад, а также несколько казачьих полков, три казачьи дивизии и пограничные части¹².

Российской Кавказской армии османы противопоставили сосредоточившуюся в районе Эрзерума 3-ю армию под началом Гассан-Иззет-паши, начальником штаба которой был германский майор Гюзе. Армия состояла из трех корпусов (9, 10 и 11-го), – в каждом по три пехотные дивизии и одной кавалерийской бригаде, – и из отдельных дивизий: кавалерийской, четырех с половиной курдских конных и двух пехотных, а также жандармских частей. Дополнительно к российским границам из Междуречья были направлены и части 13-го корпуса. Всего османы располагали на Кавказе 12 пехотными и 6 конными (аскерскими и курдскими) дивизиями. Итого 81 пехотный батальон, 35 кавалерийских эскадронов, инженерный и обозный батальоны, телеграфная рота – всего 190 тыс. человек, при 112 пулеметах и 54 орудиях. По иным данным – 100 пехотных батальонов, 165 кавалерийских эскадронов и курдских конных сотен – всего 170 или 190 тыс. человек при 244–300 орудиях. Также имелось примерно 380 крепостных орудий в Эрзерумской крепости. Другие данные определяют численность османской группировки лишь в 90 тыс. человек при 263 орудиях¹³.

Российское командование не видело иного выхода из сложившейся тяжелой обстановки в Закавказье, кроме как нанести имевшимися в наличии небольшими силами упреждающий удар по скопившейся близ границы османской группировке, расстроить ее и отбросить как можно дальше от Закавказья, чтобы выиграть время, необходимое для подтягивания к фронту резервов и установления устойчивой фронтовой линии. Поэтому 19 октября (1 ноября) 1914 г. Кавказской армии был отдан приказ о переходе государственной границы всеми отрядами. Так, в пограничном районе при горах Кепри-Кее началось Кеприкейское сражение, продолжавшееся до 20 ноября (3 декабря) 1914 г. 20 октября (2 ноября) главные силы россиян под началом генерала Берхмана – 1-й Кавказский армейский корпус (39-я и половина 20-й пехотные дивизии) – перевалили Зевинскую позицию и двинулись в Пассинскую долину. В то же время Эриванский отряд, двинувшись за Чиигильские высоты, овладел Баязетом и Каракилиссой и занял Алашкертскую долину, притянув на себя 13-й корпус осман, оперировавший в Персии, а Азербайджанский отряд оккупировал Южный Азербайджан, заняв Тавриз и Урмию.

Наиболее критический для обеих сторон момент сражения пришелся на 25–29 октября (7—11 ноября): российские войска 25-го (7-го) числа сумели овладеть Кеприкейской позицией, но дальше пройти не смогли, так как столкнулись с шестью дивизиями 9-го и 11-го корпусов противника – завязались тяжелые бои. 27 октября (9 ноября) командовавший оттоманской 3-й армией Гассан-Иззет-паша повел свои части в мощное контрнаступление на Кепри-Кее против 1-го Кавказского корпуса и отбросил его, несмотря на упорное сопротивление, вынудив отступить к 13-му числу в долину реки Араке. Однако двинутые на помощь генералу Берхману части 2-го Туркестанского армейского корпуса помогли остановить осман, не дав им, как они желали, на плечах отступавших кавказцев войти в русское Закавказье, где уже началась паника ввиду опасности османского вторжения, и к концу ноября выровнять положение на фронте.

В итоге сражение не привело к каким-либо видимым оперативным результатам, – противоборствующие стороны вернулись фактически на те же позиции, на которых они находились перед началом боевых действий. Потери россиян составили 10 тыс. человек, потери осман – 7 тыс.¹⁴

После завершения основных боев Кеприкейской операции – в ноябре 1914 г. – силы противоборствующих сторон на Кавказе составляли: российской – 120 пехотных батальонов и 127 казачьих сотен, при 304 орудиях, османской – 130 пехотных батальонов и 160 конных эскадронов и сотен, при 270–300 орудиях¹⁵.

Однако относительно успешные действия османской 3-й армии, сумевшей удержать фронт, несмотря на неудачное для нее начало Кеприкейской битвы, и не дать россиянам с первых же дней кампании взять в свои руки наступательную инициативу, убедили командование Порты в том, что в войне с Россией она вполне имеет все шансы для стратегического успеха. Это тут же породило в умах османских и германских военных руководителей большие замыслы в отношении Кавказского направления. В конце ноября в Эрзерум прибыли Энвер-паша, в сопровождении фон Шеллендорфа. Османский вождь задумал грандиозный стратегический план, который должен был привести к созданию «великого Туранского царства – от Казани до Суэца и от Самарканда до Адрианополя под его, Энвера, главенством».

Для его реализации Энвер-паша решил нанести мощный удар по российским позициям, прорвать фронт и, выйдя на оперативный простор, отрезать Закавказье от основной России. Если бы это получилось, то Кавказская армия, из-за растянутости своих позиций и слабости резервов, не смогла бы закрыть брешь в передовой линии и, будучи охваченной с тыла, потерпела бы полное поражение, после чего Кавказ оказался бы под властью Порты, а Предкавказье – подугрозой восстаний мусульманского населения, в том числе в Поволжье и Средней Азии, и вторжения османских войск. Это вынудило бы Россию значительно ослабить свой Западный фронт, дав тем самым передышку Германии и Австро-Венгрии, чтобы освободившимися силами прикрыть южные рубежи. В итоге Российская империя оказалась бы не в состоянии вести сколько-нибудь широкие наступательные операции и фактически была бы выведена из мировой войны, так как из-за неблагоприятных стратегических условий способна была бы вести только оборонительные действия на всех театрах военных действий.

Главный удар Энвер-паша нацелил на селение Сарыкамыш – ключевой пункт, открывавший дорогу на Кавказ. Он не слушал никого, кто осмеливался ему возражать, веря, что настал счастливый для Порты момент, когда можно наконец-то, путем одной военной победы, восстановить былую славу оттоманских завоевателей. Командующий армией Гассан-Иззет-паша, совершенно не разделявший данных авантюрных планов, не мог, однако, в одиночку противостоять сильной «туранской» партии и поэтому подал в отставку. Пользуясь этим, командование 3-й армией Энвер-паша возложил на себя самого, желая лично руководить предстоящим сражением, названным в дальнейшем Сарыкамышским¹⁶.

Дату данного сражения исследователи называют по-разному: 21 ноября (4 декабря) 1914 г. – 5(18) января 1915 г., 8 (21) декабря 1914 г. – 5 (18) января 1915 г., или 9 (22) декабря – 25 декабря 1914 г. (7 января 1915 г.). Оно началось с мощного наступления осман, которые, пользуясь некоторой неразберихой в российских войсках, только-только отошедших от тяжелой Кеприкейской битвы, направили свой 10-й корпус на Ольтинский отряд и быстро оттеснили его к Сарыкамышу. Туда же османы направили и свой 9-й корпус. Селение оказалось фактически без защиты, так как стоявшие в нем весьма малочисленные части 2-го Туркестанского армейского корпуса вперемежку с частями 1-го Кавказского не имели необходимых сил для обороны. В это же время османский 11-й корпус сковал группировку генерала Берхмана у Караугана. В этой ситуации 11-го (24-го) числа, когда формальное командование Кавказской армии в лице графа И.И. Воронцова-Дашкова и его свиты просто растерялось, подвергшись панике, руководство армией взял на себя генерал А.З. Мышлаевский, а руководство 2-м Туркестанским корпусом, непосредственно защищавшим Сарыкамыш, – генерал Н.Н. Юденич.

12—14 (25–27) декабря бои проходили уже в самом Сарыкамыше – две сборные бригады, организованные из случайных и отдельных команд и частей, которыми командовал начальник штаба 2-й Кубанской пластунской бригады, будущий Войсковой атаман Кубанского казачьего войска Генерального штаба полковник И.С. Букретов, противостояли пяти сильным дивизиям противника. Иными словами, у россиян «дралось 15 батальонов против 51 турецкого».

Генерал Мышлаевский, разуверившись в возможности спасти положение, приказал армии повсеместно отступать (данное приказание распространялось в том числе и на Эриванский и Азербайджанский отряды, которые совершенно не испытывали давления противника) и, бросив войска на произвол судьбы, никого не предупредив, самовольно уехал в тыл. 15-го (28-го) числа такой же приказ отдал и сам наместник Кавказа И.И. Воронцов-Дашков.

Связь фронта с Тифлисом была прервана. Для российских войск создалась критическая обстановка, угрожавшая им полным разгромом, – «настроение юга России… было паническое». Уверенный в своей победе Энвер-паша заявил: «Если русские отступят, они погибли!» Однако здесь Кавказская армия отступить не могла. «Взятие Сарыкамыша для турок, удержание его для нас сделалось вопросом жизни и смерти для бойцов: отступление в дикие, занесенные снегом горы в 20-градусную стужу было равносильно гибели как для нас, так и для турок. Сверхчеловеческая выдержка защитников Сарыкамыша сломила ярость турецких атак».

В эти критические дни фактическое руководство оборонявшимися войсками взял на себя Н.Н. Юденич, которого 15 (28) декабря назначили командиром сразу двух армейских корпусов – 1-го Кавказского и 2-го Туркестанского, а 17 (30) декабря – главнокомандующим Кавказской армией (И.И. Воронцов-Дашков оставил за собой только пост наместника на Кавказе). Несмотря на сложность обстановки, Юденич сумел отбить все атаки осман, сгруппировать имевшиеся у него силы и 16–17 (29–30) декабря, выждав удобный момент, когда османские дивизии выдохлись в упорном штурме селения, перешел в мощное контрнаступление под Сарыкамышем, развернувшееся 22 декабря (4 января) в общее наступление по всему фронту.

Османы совершенно не ожидали этого, сами в одночасье оказавшись на грани катастрофы. Успех сопутствовал россиянам: уже 18 (31) декабря восстановилась связь с Тифлисом, 19 декабря (1 января) передовые части перерезали пути отхода османского 9-го корпуса, оказавшегося в окружении (29 декабря (11 января) он капитулирует), 23 декабря (5 января) под Ардаганом был достигнут и разбит отступавший 10-й корпус, а 25 декабря (7 января) – под Караурганом разгромлен безрезультатно пытавшийся, подлинным предводительством Энвер-паши, прорвать оборону группировки генерала Берхмана 11-й корпус. К 5-му (18-му) числу российские войска прекратили преследование неприятеля, выдвинувшись на неприятельскую территорию на 30–40 верст. Сарыкамыш был спасен, а вместе с ним был спасен и весь русский Кавказ, избежавший вторжения оттоманских полчищ. Неминуемое, казалось бы, поражение российских войск обернулось их полной победой, которая «вошла в историю как редкий пример искусного противодействия окружению с почти полным разгромом окружающих войск».

В Сарыкамышской битве османская 3-я армия из 90 тыс. имевшихся у нее в начале сражения бойцов потеряла примерно 63 тыс. убитыми и замерзшими и 15 тыс. пленными, в числе которых оказались в полном составе штабы пяти дивизий (17, 28, 29, 30 и 34-й) и штаб 9-го корпуса во главе с самим корпусным командиром Исхан-пашой, а также лишилась примерно трети всей своей артиллерии – 60–70 орудий. К концу сражения в строю у осман осталось лишь 12,4 тыс. человек (по другим данным – 24 тыс.), сумевших спастись от окружения. Позднее оттоманскому командованию удалось собрать и вернуть в войска еще такое же количество дезертиров. Потери же из 63 тыс. бойцов российской Отдельной Кавказской армии, участвовавших в данной операции, составили примерно лишь 20 тыс. воинов убитыми и 6 тыс. – обмороженными.

В январе 1915 г. Азербайджанский отряд генерала Чернозубова, покинувший Персию во время Сарыкамышского сражения, по приказу генерала Мышлаевского вновь занял Южный Азербайджан вместе с Тавризом. В феврале – марте был очищен Чорохский край от осман и мятежных аджарцев, где с ноября 1914 г. полыхало антироссийское восстание¹⁷.

К весне 1915 г., после некоторых реорганизаций и перестановок, Отдельная Кавказская армия, возглавляемая Н.Н. Юденичем, теперь уже генералом от инфантерии, в оперативном отношении была разделена на:

Приморский отряд Генерального штаба генерал-майора Ляхова (прежний командир отряда – генерал Елыпин был направлен на Западный театр военных действий), прикрывавший Аджарию;

2-й Туркестанский армейский корпус Генерального штаба генерал-лейтенанта М.А. Пржевальского, действовавший на Ольтинском направлении;

1-й Кавказский армейский корпус генерал-лейтенанта П.П. Калитина, действовавший на Эрзерумском направлении;

4-й Кавказский армейский корпус – бывший Эриванский отряд – генерал-лейтенанта П.П. Огановского, созданный на основе 66-й пехотной дивизии, – он действовал на Баязетском направлении;

Араратский отряд генерал-лейтенанта Николаева, оперировавший в Араратской области;

Азербайджанский (Ван-Азербайджанский) отряд Генерального штаба генерал-лейтенанта Ф.Г. Чернозубова, контролировавший Южный Азербайджан¹⁸.

На пополнение данных отрядов и корпусов в начале весны 1915 г. были сформированы и отправлены 4-я Кавказская стрелковая дивизия и несколько казачьих кавалерийских и пехотных соединений. Вдобавок к этому с Западного театра боевых действий на Кавказ прибыла Кавказская кавалерийская дивизия генерал-лейтенанта Н.-К.-Г.Р. Шарпантье¹⁹.

Всего весной Кавказскую армию усилили на 40 пехотных батальонов и дружин Государственного ополчения, 64 кавалерийских эскадрона и казачьи сотни и 102 орудия. Это пополнение довело численность армии до 111 пехотных батальонов, 212 конных сотен и 364 орудий и позволило освободить со службы на передних позициях часть войск, чтобы создать постоянный армейский резерв из 28 пехотных батальонов, 36 казачьих сотен и 64 орудий во главе с генерал-майором Воробьевым²⁰.

Однако при таком количественно сильном составе российские войска в качественном отношении оставляли желать лучшего. Дело в том, что единственными опытными, обстрелянными соединениями были лишь 39-я пехотная дивизия и 2-я Кавказская и 4-я и 5-я Туркестанские стрелковые бригады, составлявшие всего 43 % от общего числа армии (за исключением дружин Государственного ополчения). Остальные же 57 % приходились на «совершенно новые формирования со слабыми кадрами и со случайными начальниками», набранные из необстрелянных призывников, с нехваткой «горной артиллерии, пулеметов, средств связи, вьючных обозов и вьючных санитарных транспортов», которые, как показывал боевой опыт, пригодны были выполнять лишь несложные боевые задачи. Причиной такого положения вещей стало мнение российского Верховного командования о Кавказском фронте как о фронте второстепенном, где не предвиделось никаких крупных стратегических операций, и поэтому там можно было вполне обойтись качественно малыми силами и забирать оттуда периодически на усиление Западного театра боевых действий подготовленные кадровые соединения.

Например, на основе 3-й Кавказской стрелковой дивизии и 1-й и 2-й Кубанских пластунских бригад был создан 5-й Кавказский армейский корпус под командованием генерал-лейтенанта Н.М. Истомина. Уже в апреле он, вместе с 20-й пехотной дивизией, был направлен на Запад, чтобы быть задействованным в составе сосредоточенной под Одессой и в Крыму 7-й армии генерала Никитина в планировавшейся руководством Антанты совместной российско-британо-французской десантной операции по захвату Босфора и Дарданелл. Впрочем, в конце концов Россия отказалась принять в ней участие, после чего корпус Истомина был задействован на Юго-Западном фронте. Всего же с начала войны с Кавказа на Запад отправили шесть пехотных и семь конных дивизий, две пластунские бригады, а также часть крепостной артиллерии и боеприпасов²¹.

Османская же 3-я армия, напротив, усиливалась хорошими профессиональными войсками, за счет 1, 2 и 4-й (Сирийской) армий, а также формированием новых частей. К марту она уже оправилась от поражения в Сарыкамышском сражении и могла выставить 194 батальона, 210 эскадронов и курдских сотен и 508 орудий. Сменилось и армейское командование – Энвер-паша, после Сарыкамышского поражения вернувшийся в Константинополь к государственному управлению, назначил вместо себя на пост командующего генерал-лейтенанта Хаки-пашу, но, так как тот вскоре умер от тифа, этот пост занял генерал-лейтенант Махмуд-Камиль-паша (М. Киамиль); начальником штаба армии по-прежнему оставался германский майор Гузе²².

Подтягивание необходимых резервов позволило османам начать активные действия. Так, с целью поднятия персов на антироссийское восстание их части стали оперировать в районе Урмийского озера, однако в апреле – мае они были разбиты и вытеснены с персидской территории российским Ван-Азербайджанским отрядом²³.

Сразу же после этого, в мае – июне, Кавказская армия провела Ванскую операцию. Главным ее оперативным действием оказался предпринятый 6—20 мая (19 мая – 2 июня) 1915 г. 800-верстный рейд сборного конного отряда генерал-лейтенанта К-Г.-Р.Р. Шарпантье, состоявшего из Кавказской кавалерийской дивизии и 3-й отдельной Забайкальской казачьей бригады (36 драгунских эскадронов и казачьих сотен, 10 конных и 12 горных орудий). Отряд прошел по тылам противника от Тавриза к Урмии, а затем, вокруг Ванского озера, на город Ван, произведя тем самым большое впечатление на курдов, несколько утихомирившихся после своих постоянных набегов на российские тылы и пути сообщения, и способствуя поднятию престижа России в Персии и усилению антиосманских настроений среди армян и айсоров²⁴.

В конце мая – начале июня 1915 г. на Кавказском фронте наступило короткое боевое затишье, ставшее предвестием новой крупной войсковой операции, получившей название Алашкертской (Евфратской). Проходила она, по разным данным, с 27 мая (9 июня) по 22 июля (4 августа) или с 29 мая (11 июля) по 31 июля (13 августа).

Инициаторами проведения этой операции опять явились османы. Махмуд-Камиль-паша, жаждавший поскорее отыграться за катастрофу под Сарыкамышем, решил сосредоточить в долине Евфрата из имевшихся в его 3-й армии 150 тыс. бойцов и 360 орудий ударный кулак в 60 тыс. штыков и сабель, направить оный на российский 4-й Кавказский армейский корпус и, прорвав корпусные позиции, выйти во фланг и тыл основных сил Кавказской армии.

Н.Н. Юденич, к тому времени имевший в своем распоряжении 112³/₄ пехотного батальона, 213 драгунских эскадронов и казачьих сотен, 20 инженерных рот, 43 ополченских и 8 добровольческих дружин, 2 авиационных отряда и 348 орудий – всего 133 тыс. штыков, 36 тыс. шашек и 356 орудий, – заранее разгадал планы врага и приказал 28 июня (11 июля) 4-му Кавказскому корпусу первым напасть на него. Однако корпусной командующий генерал Огановский наступление повел вяло, понапрасну тратя наступательную энергию. Это позволило османам без особых препятствий 9 (22) июля нанести мощный контрудар по корпусу и отбросить его к Алашкерту. 20 июля (2 августа) османские части уже заняли Каракалиссу и дошли до Агридагского хребта, значительно углубившись в оборону левого фланга Кавказской армии.

Однако это углубление поставило самих осман в весьма невыгодное положение, оголив их пути сообщений. В итоге 22 июля (4 августа) они приостановили наступление, а на следующий день вынуждены были спешно, в беспорядке, отступить вниз по Евфрату, потерпев поражение от созданной специально для контрудара армейской группы Генерального штаба генерал-лейтенанта Н.Н. Баратова (4-я Кавказская стрелковая и 1-я Кавказская казачья дивизии), которая вышла в тыл неприятелю у Даяра²⁵.

Разгром осман был бы полный, если бы командиры отдельных соединений Кавказской армии проявили побольше храбрости и инициативы в этом деле, вместо того чтобы безучастно следить за отступлением неприятеля, даже не пытаясь хоть как-то увеличить активность своих частей. Так, генерал Назарбеков, командовавший Ван-Азербайджанским отрядом, действовал весьма вяло, позволив османским войскам выйти из-под угрозы окружения, а начальники кавалерийских групп, входивших в состав 4-го Кавказского армейского корпуса, генералы Шарпантье и Вивьен, имея приказ о наступлении и преследовании противника, вовсе «уклонялись от выполнения ставившихся им задач и не проявляли воинского долга и мужества». Особенно здесь отличился генерал Шарпантье, который, прямо соприкасаясь с отступавшими османскими войсками, «созерцал бегство турок на Евфрате столь же безучастно, как в свое время смотрел под Лодзью на бежавшую мимо его корпуса немецкую артиллерию и обозы (тогда его Кавказская кавалерийская дивизия действовала на Западном фронте). Из вверенных ему 10 тысяч острых шашек ни одна не вылетела из ножен…»²⁶.

Помимо всего прочего, начальники конницы постоянно заваливали армейское руководство всевозможным прошениями, желая отправки их частей, вследствие бескормицы, в тыл. Однако это было совершенно невозможно в сложившейся тогда оперативной обстановке, не позволявшей отвода с передовых позиций столь значительного числа кавалерии. В конце концов главнокомандующий армией генерал Юденич, допеченный этими просьбами, заявил в сентябре 1915 г., что «ходатайства наиболее настойчивых из них будут удовлетворены отправкой их в тыл без частей, с отречением от командования. Данный случай настолько повлиял на настроение командиров кавалерийских частей, что в дальнейшем такие ходатайства совершенно прекратились».

Тем не менее, несмотря на пассивность многих войсковых соединений, наступление вполне удалось – в результате него значительно улучшилось положение левого фланга Кавказской армии: он был продвинут к Ванскому озеру, что обеспечивало его от обходного маневра неприятеля и возможного окружения. Трофеи россиян составили примерно 5,5 тыс. человек, в том числе одного пашу, 12 орудий и 10 пулеметов²⁷.

После успешно проведенной Алашкертской операции российское командование произвело на Кавказском фронте существенные кадровые и организационные преобразования. Так, в сентябре 1915 г. наместником Кавказа, вместо ушедшего в отставку тяжелобольного И.И. Воронцова-Дашкова, был назначен генерал от кавалерии, генерал-адъютант Свиты его императорского величества великий князь Николай Николаевич-младший, бывший до того Верховным главнокомандующим Вооруженных сил Российской империи. В октябре он также получает пост главнокомандующего войсками Кавказского фронта – только что созданного единого стратегического объединения-управления всех войск, действовавших в Османской империи и Персии и располагавшихся в приграничных областях на территории Кавказского и Туркестанского военных округов. Это новое образование включило в себя Кавказскую армию, после вхождения во фронтовую организацию потерявшую статус отдельной, и целый ряд мелких и крупных отрядов и соединений, не включавшихся в ее состав²⁸.

К ноябрю 1915 г. войска Кавказского фронта насчитывали в своих рядах 3961 офицера, 153 207 штыков и 27 631 саблю в составе Кавказской армии, что составляло 111 пехотных батальонов, 200 казачьих сотен, 8 ополченских и добровольческих дружин, 449 пулеметов и 373 орудия, а также подчиненных Главному начальнику Кавказского военного округа 1339 офицеров, 47 202 штыка, 8344 сабли и 69 025 резервных солдат, то есть 14 линейных и 15 запасных батальонов, 49 казачьих сотен, 37 ополченских дружин, 10 пулеметов и 72 орудия. Османская же 3-я армия в этот момент имела 125 линейных и 32 запасных батальона, 40 эскадронов и 8—10 тыс. конных курдов с артиллерией²⁹.

Тем временем на полуострове Галлиполи британские экспедиционные силы, стремившиеся захватить Дарданеллы и блокировать Константинополь, были полностью разгромлены османской 5-й армией. Решив, что дальнейшие попытки выполнить данные задачи бесполезны, британское командование приступило к ликвидации Дарданелльского фронта, тем более что обстановка на Балканах в связи с выступлением Болгарии на стороне Центральных держав и успешным наступлением австро-венгерских войск на Сербию сложилась катастрофическая. В итоге престиж Антанты на Ближнем Востоке был подорван, и это повлекло за собой волнения в персидских городах, вызванные интригами германского эмиссара графа Каница, поддерживаемого организованной шведами персидской жандармерией и всевозможными разбойничьими отрядами. Тогда же стало известно, что персидское правительство готовится заключить тайный союз с Германией и Османской империей. Для предотвращения этого Великобритания согласилась с Россией о вводе в Персию российских военных сил³⁰.

С этой целью 24 октября (6 ноября) сформировали Экспедиционный кавалерийский корпус в Персии, под командованием Генерального штаба генерал-лейтенанта Н.Н. Баратова. В его состав вошли 1 – я Кавказская и Сводная Кубанская казачьи дивизии, а также – в январе 1916 г. – Кавказская кавалерийская дивизия, успевшая к тому времени побывать на Юго-Западном фронте (в ноябре – декабре 1915 г.). Войска корпуса состояли из 39 кавалерийских эскадронов и сотен, 3–4 пехотных батальонов и ополченских дружин и 5 батарей, – всего примерно 8—14 тыс. человек и 20–38 орудий. Кроме того, в самой Персии российские войска оперативно поддерживались особым воинским соединением персидской армии – Отдельная Персидская казачья бригада, развернутая вскоре в дивизию³¹.

Так была запланирована Хамаданская операция (Персидский поход), прошедшая с 30 октября (12 ноября) по январь – март 1916 г. В ходе нее Экспедиционный кавалерийский корпус, высадившись на персидском берегу Каспийского моря, рассеял враждебные османо-персидские формирования (12 тыс. бойцов) и захватил их артиллерию (22 орудия). Тогда же в одной из перестрелок был убит граф Каниц. За месяц Баратов занял Хамадан, Кум, вышел к Тегерану и, оборудовав позиции для блокирования пути проникновения в Персию османских отрядов, образовал Персидский фронт, организационно подчинявшийся главнокомандующему войсками Кавказского фронта³².

В отличие от россиян, британцев опять постигла неудача – наступавший в Междуречье вверх по Тигру британский экспедиционный корпус генерала Таунсенда был наголову разбит при Ктезифоне османской 6-й армией, предводительствуемой германским генерал-фельдмаршалом фон дер Гольцем, и оказался блокированным в крепости Кут-эль-Амара. Это чрезвычайно усугубило для России оперативную обстановку в Закавказье, так как теперь Порта могла к весне 1916 г. по меньшей мере удвоить свою Кавказскую группировку прибытием свежих и сильных корпусов с ликвидированного Галлиполийского и сведенного почти на нет Месопотамского фронтов, что предвещало крупную наступательную операцию осман. Противопоставить ей россиянам было фактически нечего, так как на тот момент Кавказский фронт не мог рассчитывать ни на какие значительные подкрепления и помощь тыла, – тяжелое положение на Западном театре военных действий, где потери достигали колоссальных размеров, вынуждало российское командование направлять в первую очередь туда основной поток резервов и средств, собиравшихся со всей страны, в том числе и с Кавказа³³.

Понимая, что медлить нельзя, Н.Н. Юденич, с согласия великого князя Николаевича Николаевича, принял решение разгромить 3-ю армию осман до прибытия к ней крупных подкреплений, пока еще сохранялось относительное равенство сил противоборствующих сторон, путем зимнего наступления, назначенного на рождественские праздники – дни с максимально неблагоприятными погодными условиями (морозы, снегопады, метели), когда противник менее всего мог его ожидать. Главный удар было намечено нанести под Эрзерумом. Так была разработана Эрзерумская операция, прошедшая с 28 или 29 декабря 1915 г. (10 (11) января 1916 г.) по 12 (25) марта 1916 г.³⁴

Перед ее проведением – зимой 1915/16 г. – оперативно Кавказская армия состояла из:

Приморского отряда генерал-лейтенанта Ляхова, прикрывавшего Аджарию;

2-го Туркестанского армейского корпуса Генерального штаба генерал-лейтенанта М.А. Пржевальского, стоявшего на Ольтинском направлении;

1-го Кавказского армейского корпуса генерала от кавалерии П.П. Калитина, стоявшего под Эрзерумом;

4-го Кавказского армейского корпуса генерал-лейтенанта В.В. де Витта, прикрывавшего Эриванское направление;

Ван-Азербайджанского отряда Генерального штаба генерал-лейтенанта Ф.Г. Чернозубова, действовавшего к востоку Ванского озера;

Урмийского отряда генерал-лейтенанта Левандовского, державшего правый фланг Мосульского направления;

Соуч-Булакского отряда генерал-лейтенанта Рыбальченко, державшего левый фланг Мосульского направления;

гарнизона Карсской крепости;

гарнизона Александрийской крепости;

армейского резерва³⁵.

Всего к тому времени войска Кавказской армии насчитывали, по разным данным, 118–126,5 пехотного батальона, 23–52 дружин Государственного ополчения, 104,5—208 драгунских эскадронов и казачьих сотен, 20³/₄ инженерной роты, 338–372 орудия, 150 грузовиков и 10 самолетов. Оттоманская 3-я армия имела 121,5—123 пехотных батальона, 78 кавалерийских эскадронов и курдских сотен, 77 пулеметов и 122–150 орудий. В районе самой операции было сосредоточено 75 тыс. российских воинов против 60–80 тыс. османских. Как видно, россияне, при равном с османами количестве пехоты, имели троекратное превосходство в артиллерии и пятикратное – в регулярной кавалерии, а также полное господство в воздухе – у Порты на Кавказе авиации тогда еще не было³⁶.

Проведение наступления возложили на 2-й Туркестанский и 1-й Кавказский армейские корпуса, дислоцировавшиеся в изолированной области Ольты – Каре – Кагызман, а собственно прорыв – на 4-ю Кавказскую стрелковую дивизию генерала Воробьева, должную фронтальным ударом пробить брешь в линии обороны противника, защищенной с флангов горными массивами Понтийского Тавра и Драм-Дага.

Главная ставка здесь делалась на внезапность, соблюсти которую успешно удалось – османы совершенно не ожидали крупной наступательной операции, предполагая только активность российского 4-го Кавказского армейского корпуса возле Битлиса. Даже оба руководителя 3-й армии – командующий Махмуд-Камиль-паша и начальник штаба Гюзе, теперь уже полковник, – одновременно уехали с фронта в отпуск, считая, что в зимнее время ничто не угрожает их войскам.

Тем не менее 29 декабря 1915 г. (11 января 1916 г.) широкое наступление повел 2-й Туркестанский армейский корпус, а 30 декабря (12 января) – 1-й Кавказский армейский, – началось 2-е Кеприкейское сражение. Поначалу, из-за упорного сопротивления неприятеля, российские части продвигались туго и с большими потерями. Особенно жестокий бой шел 31 декабря (13 января) за Азап-Кейскую позицию. Однако уже 3-го (16-го) числа кавказские стрелки спустились в Пассинскую долину и 4-го (17-го) – взяли Кепри-Кей. Османские 9-й и 11-й корпуса бежали.

6 (19) января россияне захватили Гассан-Калу и подошли к массиву Деве-Бойну. За это время потери Кавказской армии составили всего 20 тыс. человек, а потери 3-й армии – 25 тыс. убитыми и 7 тыс. пленными. В руки россиян попали также 11 неприятельских орудий. Результатом сражения, завершившегося 12 (25) января, стал полный разгром большей части османской группировки. Для окончательного успеха Эрзерумской операции надо было взять Эрзерум, но это сделать было очень трудно – российские войска не имели осадной артиллерии, терпели зимнюю стужу, утопая по пояс в снегу, были лишены элементарных удобств, и штурмовать столь сильную крепость в таких условиях было, по мнению многих, безумством³⁷.

Поэтому наместник Кавказа великий князь Николай Николаевич решил отдать приказ об отступлении на исходные рубежи, дабы не обрекать кавказские части на, казалось бы, неминуемую гибель. Однако Н.Н. Юденич смог переубедить главнокомандующего продолжать операцию и, на свой страх и риск, с 13 (26) января стал готовиться штурмовать крепость. Был разработан план штурма Эрзерума, по которому главные силы Кавказской армии выполняли следующие действия: 2-й Туркестанский армейский корпус обходил на правом фланге Деве-Бойненскую позицию, 4-я Кавказская стрелковая дивизия направлялась в центре на Каргабазарское плато, а 1-й Кавказский армейский корпус на левом фланге влобовую атаковывал Деве-Бойну и Палантекен. 66-я пехотная дивизия составила резерв. Одновременно с наступлением этих соединений 4-й Кавказский армейский корпус должен был выступить на Муш и Битлис, чтобы не дать османам подтянуть дополнительные резервы к штурмуемой крепости.

Штурм начался 29 января (11 февраля) 1916 г., а через три дня российские части уже прорвали османскую оборону в районе Каргабазарского плато. «Падение Каргабазарского плато, зимой недоступного даже для коз, ошеломило командование и войска [3-й] турецкой армии и ознаменовало выигрыш Эрзерумского сражения». 3 (16) февраля Эрзерум пал. При взятии этой крепости россияне взяли в трофей: пленными 235 офицеров, 12 753 аскера и 12 знамен и 323 орудия. Сами же они потеряли только около 10 % людей – 8,5 тыс. убитыми и ранеными (по другим данным, эта цифра вместе с пропавшими без вести достигает 14,45 тыс.) и 6 тыс. обмороженными, в то время как османы – 50 %.

3(16) февраля 4-й Кавказский армейский корпус захватил Муш, а 4-го (17-го) – Битлис. При этом российские части пленили 59 офицеров, 1427 аскеров и захватили знамя и 20 орудий. После штурма крепости преследование расстроенного противника вглубь Анатолии продолжалось вплоть до 9 (22) февраля. При этом взято было еще 80 офицеров, 7500 аскеров и 130 орудий. Всего же российскими трофеями стали 20 тыс. пленных и около 450 орудий. Общий урон осман составил 60 тыс. человек. После завершения Эрзерумской операции центр Кавказской армии продвинулся на 140 верст к западу от покоренной твердыни и образовал выступ в районе Мемахатуна, вдавшись клином в расположение османских войск.

Османы настолько были ошеломлены потерей Эрзерума, что совершенно перестали проводить какие-либо активные действия на месопотамском фронте против уже надеявшихся лишь на чудо британцев из окруженного, полуразбитого корпуса Таунсенда, целиком сосредоточив свое внимание в Закавказье³⁸.

Успехи россиян обеспокоили и союзников по Антанте, посчитавших, что если российская Кавказская армия и дальше продолжит в том же духе вести боевые операции, то в скором будущем Россия окажется полновластной хозяйкой судьбы османских территорий и сможет диктовать свою волю в этом отношении после окончания войны. Поэтому 4 (17) марта 1916 г. между Россией, Великобританией и Францией было подписано соглашение «О целях войны России в Малой Азии», заранее разграничивающее пределы влияния и власти каждой из сторон. Исходя из его положений Российской империи отходили проливы, Константинополь и север Турецкой Армении, кроме Сиваса³⁹.

Тем временем российский Черноморский флот так и не сумел добиться полного господства над Черным морем, несмотря на свое подавляющее превосходство в силах. Османы почти беспрепятственно могли перебрасывать морским путем подкрепления для своей 3-й армии через ее главную базу и крупнейший порт – Трапезунд. Дабы прекратить это сообщение, генерал Юденич решает захватить данный город. Он разрабатывает Трапезундскую операцию, датой проведения которой одни исследователи называют 21 февраля (5 марта) – 5(18) апреля, другие – 13 (26) марта – 17 (30) мая 1916 г.

Предтечей захвата Трапезунда стала высадка 21 февраля (5 марта) в тыл османским войскам частей Приморского отряда, действовавшего совместно с Черноморским флотом. Через три дня этот отряд занял Ризе, а 13 (26) марта начал наступление на врага, стоявшего на реке Кара-Дере. 25 марта (7 апреля) у реки Сюрмене, опять в тыл линии обороны противника, была десантирована его 2-я Кубанская пластунская бригада. 1 (14) апреля россияне уже форсировали данную реку и отбросили осман. 5(18) апреля был взят Трапезунд. Российскими трофеями стали 2 тыс. пленных. Для укрепления Трапезундских позиций Кавказской армии в мае в городе высадился прибывший с Западного театра военных действий 5-й Кавказский армейский корпус⁴⁰.

Тогда же – в марте – апреле 1916 г. – была проведена 1-я Мемахатунская операция, главным результатом коей оказалось взятие 5(18) марта Мемахатуна, что обеспечило безопасность российским частям, находившимся на позиционном выступе⁴¹.

После завершения Эрзерумской, Трапезундской и 1-й Мемахатунской операций, к маю 1916 г., Кавказская армия имела следующий состав:

5-й Кавказский армейский корпус генерал-лейтенанта В.А. Яблочкина^ оборонявший правый фланг армии, прикрывавший Трапезунд;

2-й Туркестанский армейский корпус Генерального штаба генерал-лейтенанта М.А. Пржевальского, располагавшийся в горах Понтийского Тавра;

1-й Кавказский армейский корпус генерала от кавалерии П.П. Калитина, располагавшийся к западу от Эрзерума – в центре общего расположения;

4-й Кавказский армейский корпус генерал-лейтенанта В.В. де Витта, стоявший в долине Евфрата;

Азербайджанский (Ван-Азербайджанский) отряд Генерального штаба генерал-лейтенанта Ф.Г. Чернозубова, находившийся также в долине Евфрата, на самом левом фланге армии⁴².

Тем временем командир британского Месопотамского корпуса, блокированного в Кут-эль-Амаре, генерал Таунсенд высчитал, «что запасов „корнед-бифа“ и мармелада ему хватит до 13 (26) апреля 1916 года, и поставил Лондон в известность, что если к 13 (26) апреля его не деблокируют, то он с вверенными ему героями не станет дожидаться 14-го числа и капитулирует». В связи с этим правительство Великобритании в который уже раз потребовало от России провести наступательную операцию в сторону Багдада силами Персидского фронта, чтобы отвлечь осман от Таунсенда и деблокировать его. Официальный Петроград согласился выполнить данное требование. «Нужды не было в том, что англичане собрали на Тигре, всего в 150 верстах от Кут-эль-Амары, 4 дивизии, тогда как у генерала Баратова было за 800 верст всего 4 батальона пехоты. Англичане требовали от четырех русских батальонов то, чего не смели требовать от своих четырех дивизий…»⁴³

В итоге в середине апреля Экспедиционный кавалерийский корпус генерала Баратова, переименованный 23 апреля (6 мая) в Кавказский кавалерийский экспедиционный корпус (20,5 тыс. человек, 39 орудий и 46 пулеметов), частью сил выступил из Керманшаха, занял Керинд и вышел в северные районы Междуречья. Однако поход этот вскоре потерял всякий смысл, так как группировка Таунсенда сдалась, как и обещала, 13 (26) апреля. Более того, своим движением российский отряд обратил на себя силы действовавшей против британцев в Месопотамии османской 6-й армии Халил-паши, заменившего умершего от тифа фон дер Гольца. Оставив в долине Тигра против 65-тысячной британской армии генерала Мода свой 16-тысячный 18-й корпус, Халил-паша с другим – 13-м корпусом (25 тыс. бойцов и 80 орудий) двинулся на отряд генерала Баратова, насчитывавший только 7 тыс. шашек и штыков при 22 орудиях.

Численное превосходство осман вынудило россиян отступить – 21 мая (3 июня) Кавказский кавалерийский корпус был отброшен от Ханекена. 25 мая (7 июня) войска Порты уже вторглись в Персию. 16 (29) июня они взяли Керинд, а 20 июня (3 июля) – Керманшах. Здесь османская 6-я армия на время приостановила здесь свое наступление, возобновив его по настоянию Германии месяц спустя и дойдя к 28 июля (10 августа) до Хамадана. Генерал Баратов отошел в район Казвина. Его корпусные части были совершенно ослаблены эпидемией лихорадки (за май месяц они потеряли в делах с неприятелем всего 460 человек, тогда как от болезней убыло 2430 человек, – свыше трети строевого состава), и не мог поэтому оказывать эффективного сопротивления, тем более что не имел никакой помощи от британской Месопотамской группировки⁴⁴.

Тем временем в мае 1916 г. Порта решила вернуть себе обратно Эрзерум и Трапезунд. Силы ее Закавказской группировки были доведены с 11 дивизий до 24. В 3-ю армию были переброшены 5-й и 12-й корпуса – теперь она состояла из 15 дивизий, а ее новым командующим был назначен Вехиб-паша. На правый фланг расположения османских войск – в долину Евфрата – с берегов Дарданелльского пролива направлялась 2-я армия Изет-паши в составе 2, 3, 4 и 16-го корпусов.

По плану командования османской 3-й армии надлежало перейти в наступление в конце июня, сковывая основные российские силы. Затем 2-я армия должна была нанести россиянам удар в стык между 1-м и 4-м Кавказскими армейскими корпусами – на Гассан-Калу и дальше, заходя правым плечом в тыл Эрзеруму, окружить и уничтожить главные силы Кавказской армии. Благодаря счастливой случайности руководству Кавказского фронта удалось заблаговременно узнать этот план и разработать меры противодействия его осуществлению – Эрзинджанскую операцию (18 (31) мая – 20 июля (2 августа) 1916 г.).

До перехода в общее наступление Вехиб-паша решил ликвидировать Мемахатунский выступ, став инициатором 2-й Мемахатунской операции. Началась она с того, что 16 (29) мая османские 9-й и 11-й корпуса обрушились на 4-ю Кавказскую стрелковую дивизию, заняли Мемахатун, при этом россиянами было потеряно 2 орудия, и двинулись дальше в Эрзерумском направлении. Однако генерал Юденич двинул на них 39-ю пехотную дивизию, которая в тяжелом бою, длившемся с 21 по 23 мая (с 3 по 5 июня), отразила пять османских дивизий и прикрыла собой Эрзерум.

13 (26) июня вся 3-я армия Порты перешла в решительное наступление, направив главный удар свежими 5-м и 10-м корпусами долиной Лиман-Су в Трапезундском направлении – на Оф. Хоть османским частям и удалось здесь вклиниться между российскими 5-м Кавказским и 2-м Туркестанским армейскими корпусами, развить этот прорыв они не смогли, остановившись перед контрударом 123-й пехотной дивизии и 3-й Кубанской пластунской бригады. В результате османы потеряли 6 тыс. человек убитыми, в том числе и начальника своей 10-й пехотной дивизии. Россиянам также, в качестве трофея, досталось знамя османского Сводно-Гвардейского полка.

Вскоре Кавказская армия силами 1-го Кавказского армейского корпуса сама перешла в успешное наступление на вражеские 9-й и 11-й корпуса, стоявшие у Мемахатуна. 27 июня (10 июля) Мемахатун был отбит и османы отброшены далеко к востоку. Российские войска захватили около 4 тыс. пленных. Генерал Юденич решил развить это наступление и овладеть Эрзинджаном – важнейшим транспортным узлом 3-й армии неприятеля. 1 – му Кавказскому армейскому корпусу надлежало атаковать ее Эрзинджанскую группировку – 9-й и 11-й корпуса фронтально, а 2-му Туркестанскому – обойти их левый фланг, сбив предварительно 10-й корпус осман. 5-й Кавказский армейский корпус обеспечивал всю операцию на крайнем правом фланге общего расположения – преследуя разбитый неприятельский 5-й корпус, он перевалил Понтийский Тавр. Решение командующего было блестяще выполнено – 2(15) июля россияне заняли Байбурт, захватив 138 офицеров, в том числе 4 командиров полков, 2100 аскеров, 8 пулеметов, 6 орудий и знамя, а 10 (23) июля 39-я пехотная дивизия ворвалась в Эрзинджан, и к 30-му числу он уже полностью оказался во власти российских войск.

К 20 июля (2 августа) 1916 г. Эрзинджанская операция была успешно завершена. В результате нее османская 3-я армия оказалась совершенно разгромленной, а российской Кавказской армии достались 17 тыс. пленных, примерно 50 пулеметов и около 20 орудий⁴⁵.

Тогда же 4-й Кавказский армейский корпус двинулся по направлению на Харпут, в долину Евфрата, где сосредоточивалась 2-я армия Изет-паши. 29–30 июня (12–13 июля) у Куртис-Дага российская 66-я пехотная дивизия сбила ее 16-й корпус, которым командовал знаменитый Кемаль-паша – герой Дарданелл и будущий президент Турции Кемаль Ататюрк. В ответ 20 июля (2 августа) Изет-паша перешел в решительное наступление на Эрзерум, обрушившись 3, 4 и 16-м корпусами на 4-й Кавказский армейский корпус, который стал отступать: 23 июля (5 августа) россияне потеряли Битлис, 24-го (6-го) – Муш и 25-го (7-го) отошли за государственную границу, опасно обнажив левый фланг Кавказской армии и пути сообщения с Эрзерумом. Одновременно с этим северная группировка 6-й армии Халил-паши, пользуясь полным бездействием британцев, нажала на Ван-Азербайджанский отряд и 1-й и 2-й отдельные Кавказские кавалерийские корпуса. Юденич решил парировать этот наметившийся обход своих главных сил ударом в левый фланг 2-й армии неприятеля, который был возложен на фронтовой резерв – группу генерал-лейтенанта Н.М. Воробьева (4-ю и 5-ю Кавказские стрелковые дивизии и 2-ю Кубанскую пластунскую бригаду), нацеленную на Огнот, – Огнотская операция (23 июля (5 августа) – декабрь 1916 г.).