Читать онлайн Твоей любви отрава бесплатно
- Все книги автора: Кейт Ринка
Глава 1
Несколько лет назад…
Шаг. Поворот. И к нему в руки. Поддержка. Улыбнуться. Так просто. Только она и он. Ни других пар, которые ждут своей очереди, ни зрителей, ни судей – никого в окружающей темноте. Лишь они под светом прожектора. В каждом движении обнаженная эротика. Нежность. Любовь. Они не танцуют – живут. Он такой красивый – в черном. На нем штаны и рубашка с высоким воротом. На носах блестящих туфель можно увидеть свое отражение. Она в коротком платье – белая ткань и блестки, спина открыта, бретельки ниточкой, белье телесное – почти голая. Волосы собраны в тугой хвост. Ноги удлиняют высокие каблуки изящных туфель. Идеальный маникюр на ноготках, которыми она нежно царапает его мощную шею. Мужские руки крепко держат, ласкают даже через ткань. Очередная поддержка. Она для него словно пушинка. Прильнула – обнял, пряча от всего мира. Их губы так близко, что хочется поцелуя, сейчас… нельзя. Даже после.
Это просто танец.
Это их румба.
Это всего лишь эмоции на паркете.
Просто друзья, ведь ее сердце уже занято.
Аплодисменты.
– Молодцы! – кричит Лора при встрече за кулисами, их тренер, еще молодая, лет сорока. – Вы были великолепны! Я горжусь вами.
Обнимает. Целует. Такая счастливая. А им бы отдышаться.
– Марина чуть не упала после третьей поддержки, – говорит Марк.
– Но ты вовремя подхватил, – улыбнулась она ему.
– Этого никто не заметил, не переживайте, – говорил Лора. – В конце немного схалтурили, можете лучше. Но это тоже вряд ли кто-то заметил. Если мы сегодня дойдем до конца – я точно напьюсь. Кто со мной?
– Если только бокал вина, – отвечает Марина. – Ты с нами, Марк?
Он допивает воду из бутылки. Делает последний глоток. Вытирает губы тыльной стороной ладони. И говорит, подмигивая, Марине:
– За тобой хоть на край света, малыш. Только позови.
Она уже рядом, обнимает и целует. Всего лишь в щеку. Как сложно. Сложно не замечать ту химию, которая есть между ними. Которая помогает им идти к финалу. Она дорожит этим, что так ценно в их мире. Когда двое не просто выполняют набор движений по музыку и с улыбкой, а когда оба живут в этой музыке. И только профессионализм не дает им все загубить. У обоих долгий путь за спинами, не один партнер, опыт разных побед и поражений, одно общее желание на двоих – стать лучшими.
– Все, хватит нежиться, – разгоняет Лора. – Быстро переодеваться. Следующий пасадобль. И только попробуйте мне его угробить!
***
Размеренные движения. Нависая, упираясь руками в постель. Выталкивая женские стоны. Она шепчет всякую ерунду. Целует, признаваясь в любви. Ему нравится это слышать, нравится доставлять ей подобное удовольствие. Только некстати вздрагивает от внезапного звонка в дверь. Наплевать. Лишь меняет темп. Выпад. Стон. Жадно ловит приоткрытые влажные губы.
Повторный звонок.
Слишком настойчиво.
Но и он слишком занят.
Третий звонок.
Возникает желание спустить кого-то с лестницы. В полночь этого заслуживает любой незваный гость. Но она уже на пике, полностью поглощена им. Уже готовая к разрядке так же, как и он.
Четвертый звонок.
Это уже бесит. Он резко останавливается, слушая женские возмущения. Но момент уже потерян.
Пятый звонок. Настойчивый стук в дверь.
Спрыгнув с кровати, Марк надевает штаны и идет в коридор, полный злости и желания кого-то ударить. Открывает дверь нараспашку, не глядя в глазок. И замирает. Слишком ошеломленный, чтобы сказать хоть слово. Замирает и все внутри, ненадолго. И вот уже закипает лютая злость. На ту, что стоит перед ним, у его порога. Стоит, держа на руках маленького ребенка, который обнимает мать ногами за талию и руками за шею. Кажется – спит. Сын. Ее и того гада. А она обнимает своего мальчишку еще крепче, словно пытаясь защитить, спрятать. От него.
– Привет, – тихо говорит гостья.
Глаза опухшие, красные, будто плакала. Нижняя губа – словно сильно прикусила. Одета в джинсы и белую футболку. Неизменный маникюр на тонких пальцах. Кольца на безымянном нет, один след от него – белая тонкая линия.
– Что ты тут делаешь? – спрашивает наконец.
Сколько они не виделись? Лет… шесть? Он бы предпочел, чтобы так все и продолжалось.
– Прости, Марк, но мне больше некуда пойти. Впустишь?
Он не хотел. Ни за что. Никогда. Ни видеть ее, ни слышать, ни впускать в свой дом – в свою жизнь тем более. Но он открыл дверь шире и разрешил войти. Только ей мог такое позволить, через гнев, через боль. В коридоре сбросила шлепки и тихо спросила:
– Куда?
Марк махнул в сторону зала. Вдруг вспомнил, что не один. Когда же Марина скрылась за дверью, из спальни высунула нос Лиза.
– Что случилось? – спросила девушка, укутанная в тонкое одеяло.
Марк подошел к ней и притяну к себе за талию, уткнулся носом в шею, вдохнул знакомый запах. Лишь бы успокоиться и не думать о незваной гостье. Уйти бы обратно в спальню и все повторить. Забыться.
– Иди спать, хорошо? – попросил он.
Но Лиза не собиралась слушать, пока не удовлетворит хотя бы свое любопытство.
– Кто пришел?
– Мы можем потом об этом поговорить?
– Тогда просто скажи, что все в порядке.
– Так и есть. Иди.
Он не любил церемониться. И Лиза это знала. Понимала, читая по глазам, что просить он больше не будет. Вместо этого выставит за дверь. Поэтому послушалась и отправилась в кровать. Знала же, что все равно к ней придет. Без вариантов.
***
Руки тряслись. Губа болела. Больно было дотрагиваться. Когда Олег ударил, она сильно ее прикусила.
– Мама? – позвал еще сонный Дима, поднимая голову.
– Ш-ш-ш, все хорошо, – сказала она, укладывая обратно на подушку и поглаживая по темным волосам, как у папы. – Спи, зайка, спи.
В конце концов, она легла рядом и прижалась к сыну. Пока он не уснет, ей не до себя. А еще Марк. Сама пришла, понимала. Только не хотелось никаких разговоров. Что-то объяснять тем более.
Но дверь тихо скрипнула, и в комнату вошел Марк. Сел в кресло напротив. Молча. Ничего не сказала и она. Так они и смотрели друг на друга, скорее на силуэты в ночной темноте, реагируя на каждый шорох. Сейчас не видела, но слишком хорошо помнила – шрам на левой щеке – ее вина. Как и во многом другом. Думала, время залечит раны, но сейчас уже не была в этом уверена. Даже новые не спасали. Уйти? Некуда. Олег найдет и вернет обратно. Ему никто не помешает это сделать. Никто, кроме Марка. Если тот, конечно, захочет помешать. Она в очень рискованном положении.
Наконец, Марк поднялся. Но прежде чем выйти, тихо сказал:
– Жду на кухне.
Марину пробрала дрожь. Кажется, ей проще вернутся к Олегу, чем идти к Марку. Сбежала от мужа на эмоциях, решительная, храбрая. Сейчас немного успокоилась, начала испытывать страх. Начала думать, что сделала. Сожалеет? Нет. Значит, нужно идти дальше, до конца.
Оставив сына, Марина встала с кровати и прошла на кухню. Здесь горел неяркий свет, поэтому глазам было комфортно, хоть те до сих пор и болели после избытка слез. Марк заботливо поставил на стол чашку чая с лимоном, показывая место, куда ей сесть. Марина послушно его заняла и обхватила ладонями горячую чашку. А он отвернулся к раковине, стал что-то мыть.
– Прости, я больше не знала, куда пойти…
Раздался удар, который заставил вздрогнуть. Это Марк с силой опустил ладонь на столешницу. Он злился. Просто ужасно.
– Где Олег? – спросил мужчина.
– Не знаю. Возможно дома.
– Вы поссорились?
Он все понимал. Слишком хорошо.
– Мы в ссоре уже не один год. Сегодня я ушла.
– Тогда я тут причем? – не понял он, поворачиваясь к ней лицом.
Сложно было говорить. Произносить именно эти слова. Но она попыталась.
– Мне нужна твоя помощь.
Черты его лица смягчились. Он даже рассмеялся. Но это был смех сквозь злость.
– Какая? – просто поинтересовался, чтобы выяснить этот момент до конца.
– Я хочу уйти от Олега. Так, чтобы он оставил меня в покое. Мне нужна в этом помощь. Понимаешь?
Он ничего не ответил даже спустя несколько минут. Просто смотрел на нее. С ненавистью. От подобного взгляда захотелось встать и уйти. В какой-то момент она все-таки не выдержала и поднялась. Слишком тяжело было выносить. Но Марк резко произнес:
– Сядь.
Когда же она не послушала, он нагнал ее у порога и резко развернул к себе лицом. Прижал к стенке.
– Ну и красотка, – прорычал в лицо. – Думаешь, что можешь в любой момент свалиться мне на голову? Когда я уже начал забывать, как ты выглядишь. Какого черта, Марин?!
– Я уже сожалею, что пришла именно к тебе. Доволен?
Его злость породила ответное чувство. Теперь они на равных. Правда Марк сейчас выглядел более строгим, чем раньше. Новые оттенки придавал шрам, погрубевшие с возрастом черты лица. Хотя ему и до этого хватало мужественности. Среди танцоров таких мало. Лоск все убивал. Только не у него.
– Что с губой? – резко спросил.
Видно рана слишком бросалась в глаза.
– Прикусила.
– Сама или помогли?
Она хотела соврать. Только не видела смысла. Зачем врать тому, от кого хочет помощи.
– Олег помог. Иначе меня бы тут не было.
– Бьет? – спросил в лоб.
– Как видишь, – призналась она.
– Давно?
– Нет.
– Что еще?
– Измены. Унижение. Достаточно?
– Раньше куда смотрела?
– Он таким не был. Ты сам это знаешь. Не таким я его полюбила.
Марк так и продолжал держать у стены. Напирать так, что сложно давалось дышать. Слишком большой и свирепый.
– Люди меняются. Знаешь об этом?
– Знаю.
– Не подумала, что я тоже мог измениться, и не в лучшую сторону?
– Только не ты.
Дальше он замолчал. Просто смотрел. Черты его лица постепенно смягчились. Совсем немного. Хотелось поскорее вырваться из его плена. Внутри она задыхалась. Думала, просто друг? Так нет же, она не забыла. Слишком сильно соскучилась. Слишком хорошо все помнила.
– Ты не имела права приходить, – тихо произнес, больше с сожалением, чем со злостью.
– Я знаю. Прос…
Но он не дал договорить. Закрыл рот ладонью. Глаза горели, полные эмоций. Время не лечит, лишь ненадолго заглушает.
– Замолчи, – попросил Марк. – Поговорим завтра. Сейчас просто скройся с моих глаз. Иди к своему сыну.
Он ушел первым. Оставив одну в пустой комнате, всхлипывать в тишину.
***
Они на пьедестале. Второе место. Всего лишь второе. Где-то недотянули, носок или что-то еще. Она улыбается, вроде радостно, хотя у самой блестят на глазах слезы горечи. А он все понимал, обидно – не хватило всего два балла.
За кулисами убегает вперед.
– Марин!
Пальцы настойчиво выскальзывают из его руки. Не слушает. Не злиться на него, просто не любит выставлять напоказ свою слабость. Впереди ловит Лора, обнимает и что-то шепчет. Он подходит, вынимает свою пару из чужих рук и забирает в свои объятья.
– Малыш, посмотри на меня, – требует, приподнимая за подбородок милое заплаканное личико. – В следующий раз у нас все получится, слышишь?
Пытается улыбнуться, кивает и согласно угукает. А он прижимает к себе и целует в висок. Ловит на мысли, что для себя первенство важно не так, как для нее – ради нее. Вся жизнь в танце, постоянные стремления, и уже ничего не важно, кроме этой девушки и ее желаний.
Влюбился. В чужую. Идиот.
О сне нет и речи. На дне стакана плещется последний глоток коньяка. Лиза уже спит. Его настоящее. Самое перспективное. Все-таки пора остепениться. Ведь успокоился. Так казалось до сегодняшнего дня.
Последних лет как и не было. И снова вся жизнь кувырком. Ни о чем так не мечтал, как об одном – разлюбить женщину. Ту, что в соседней комнате. Пришла именно тогда, когда все стало окончательно налаживаться. Как знала. Да еще не одна. Хоть понимает, насколько больно бьет одним присутствием этого мальчика? Как же он ее ненавидел. Ровно настолько, насколько любил. До сих пор. Хочется вышвырнуть за дверь. Но ведь простил, просто злился. Отпустил же, но забыть ничего так и не получилось. Отказать в помощи… просто не мог. Не тот случай.
Теперь все мысли набекрень. Она ищет свободы. Ему должно быть наплевать. Их пути давно разошлись. Нет, он не хочет быть с ней. Просто ему не все равно. До сих пор в груди все переворачивается. Вроде взрослый уже. Но у любви нет срока давности. Оба все еще молоды. Она все такая же: тонкая, хрупкая, изящная – красивая. Только зелень в глазах потускнела, словно выгорела на солнце. И что дальше? А дальше он допьет свой коньяк и отправится спать. Устал, как черт.
Новое утро отличилось своей паршивостью. Сказывался вчерашний прерванный интим. Или внезапная гостья, которую не ждал, которую даже не хотел видеть. Продолжил бы начатое, но настроение выдалось слишком кровожадное. Да еще грохот на кухне то и дело напоминал, что в доме есть кто-то еще. Кто-то очень важный.
– Это ничего, что она там хозяйничает? – спросила Лиза, когда поняла, что он проснулся.
– Не обращай внимания.
Лиза смерила его серьезным взглядом. Вчера он так и не успел ей все объяснить, раньше заснула. Сейчас, видимо, самое время.
– Так кто она, ты скажешь, наконец?
Но что он должен сказать? Что это та, которую любит всем сердцем? Или которую ненавидит всей душой? Бред. Эти эмоции не передать. Их сложно вложить в слова. Они, как заклятье – задушат, стоит только произнести вслух.
– Она… – начал и сразу запнулся, как мальчишка, как идиот. – Моя бывшая партнерша.
– И что? Из-за этого ей можно врываться в твой дом?
– Она пришла за помощью.
– А больше ей попросить некого?
– Нет.
– Марк, мне это все не нравится.
Он понимал. Честно. Но ничего не мог с собой поделать. Только смотрел в глаза своей девушки, когда отвечал:
– Мне тоже.
– Так попроси ее уйти. Или, хочешь, попрошу я.
А вот такое Лизе произносить не стоило. Совсем. Еще так плохо его знает. И ни капли из прошлой жизни, чтобы понять хоть что-то.
– Нет, – ответил резко. – Я сам разберусь.
Обиделась. Надула губки. Будто ему есть дело до подобных мелочей, когда внутри царствует буря.
– Не переигрывай. Ты знаешь, я этого не люблю.
– Я тоже не люблю, когда к моему мужчине посреди ночи вваливается старая знакомая. Как я должна на это реагировать?
– Спокойно. Нам же не нужны ссоры, верно, детка?
Улыбнулась. Подалась к нему. Поцеловала в шею и потянулась рукой вниз. А он – убрал ее ладонь в сторону, отстранился и сказал:
– Не сейчас.
Уже в коридоре пахнет блинчиками. Она готовит. На его кухне. Без спроса. Так и есть – когда заходит, видит ее у плиты. А за столом – сын. Он ест блин, держа двумя руками, и давится, когда видит его в проеме.
– Боже, Дима! – кричит она, подскакивая к мальчишке. – Сколько раз говорить – не хватай больше, чем можешь пережевать за один раз.
Похлопала по спине, погладила с нежностью, на которую способна мать, подсунула стакан молока. И только потом обратила внимание на него.
– Доброе утро, – сказала скромно. – Прости, я немного разошлась на твоей кухне. Завтракать будешь?
Бесит. Как же бесит! Словно семья, которой никогда не будет… но которая могла бы быть.
– Нет, – буркнул он.
Прошел на кухню и включил кофемашинку.
– Не сочти за наглость, – услышал ее голос в спину. – Но можно и мне кофе?
– Тебе, похоже, можно и не спрашивать, – ответил, доставая вторую чашку.
Даже не обернулся. Не хотел смотреть на нее лишний раз. Ведь завораживала, как и прежде. Ведь действительно соскучился. Зараза.
Дальше – молча. Она молча дожарила блины. Он молча сел за стол. Она молча присела возле сына, который тут же в нее вжался. Словно боится. И правильно.
– И какие дальше планы? – спросил у нее.
– Пока не знаю. Я взяла документы, перевела все деньги на личную карточку. Так что основное у меня с собой, но на этом все. Теперь бы в магазин, а то вообще ничего нет.
– Хорошо. Что потом?
– Подам на развод.
Какое приятное слово из ее уст. Такое заманчивое. К черту! Его дело – помочь ей как можно скорее. А потом пусть сваливает на все четыре стороны.
– Тогда собирайся. Съездим в магазин, только по дороге нужно заехать в школу.
***
У него престижная дорогая машина – черный внедорожник. На заднем сиденье удобно. Неудобно наблюдать за парой, которая сидит впереди. У Лизы, подруги Марка, во взгляде на него сплошное обожание. Марина хорошо ее понимала. Рядом с ней находился мужчина с большой буквы. Таких больше нет. Куда только, дура, смотрела раньше? Проворонила. Почти все в своей жизни. Теперь приходилось смотреть, как другая держит его за руку, как улыбается ему, как приносит кофе с заправки, как целует. Марк изменился. Стал каким-то суровым, но не менее привлекательным. Все так же подтянут, красив. Всегда уверен в себе, как и в том, что делает. Он не предаст, не обидит, никогда. Его любовь – лучшее, что может случится с женщиной. Она знала. На себе испытала. Только сама предала, отвергла, предпочла другого. Точно дура. Теперь расхлебывает. Теперь поняла, насколько фатально была неправа.
А у Марка теперь своя танцевальная школа. В мире танцев его имя на слуху. С ним хотят работать, у него – учиться. Не один спонсор в запасе. Несколько успешных проектов. Он молодец. Она же – в последнее время танцевала только для себя, в собственной танцевальной комнате. Что-то большее Олег не одобрял. Задушил ее, как последняя скотина. Крылья оторвал, без всякого сожаления. И после этого еще посмел унизить. Измена, побои – нет, она не простит. Лишь бы сына не отобрал.
Накипело. Хватит. Больно.
В школе Марка, в «Доме танца», тоже щемит сердце. Как же она соскучилась по всему этому! Здесь пахнет свободой. Музыка слышна уже при входе. Мимо пробежала стайка танцовщиц в пуантах. И все звонкими голосами приветствуют Марка, глядя на него с трепетом и обожанием. А он сдержанно кивает, шагая вперед по коридору – настоящий хозяин.
– Здесь мой кабинет, – говорит он, открывая дверь в комнату. – Хочешь, побудь тут. Хочешь, прогуляйся, но недалеко, чтоб я не искал тебя по всей школе.
– Хорошо, спасибо, – отвечает ему Марина.
А он берет Лизу за руку и уводит за собой. Наверняка неспроста. Девушка стройная, яркая, возможно тоже танцует.
– Мам, а мы где? – с любопытством спрашивает сын.
Она берет его на руки. И проходит в кабинет.
– Мы в танцевальной школе моего друга.
– В школе? Здесь учатся?
– Да, здесь учатся танцевать.
– Как ты?
Внимание сразу привлекает шкафчик с наградами – медали, кубки, дипломы. Все личные Марка… и ее. Вот их первая серебряная медаль. Тогда она растянула лодыжку. Вот их кубок за призовое место на всероссийском чемпионате. Тогда впервые сбылась мечта…
Каждое движение, как последнее. В жестах сплошная экспрессия, обнаженная страсть, темперамент. Они танцуют пасадобль. Он как настоящий матадор, достойный истинной любви. Каблуки высекают искры. Между ними настоящая борьба, ни на жизнь – насмерть. Каждая эмоция – без повторений. Позади масса тренировок, ушибов, падений. Теперь же все так четко, словно с этим родились. Не играют – живут, словно в крови бурлит испанская кровь. А вокруг будто ни души. Только его глаза напротив с безумной страстью. Только его руки на ее теле – мнут, ласкают, держат, бросают на пол к его ногам. А она словно умирает. Вся в красном, будто в крови. Вверх, держась за его штанину. Или вниз, хватаясь за сильные руки, которые не отпустят. Либо в жесткий капкан его объятий, ведомая его волей…
Овации бурной волной. Выкрики «Браво!» из толпы. Высокие баллы. И наконец долгожданная победа. Слезы счастья ручьем, в его плечо. Теперь уже родные теплые объятья.
– Я же говорил, что у нас все получится.
– Марк, я так счастлива. Спасибо тебе! Спасибо!
А он крепко обнимает, целует в висок и говорит на ушко:
– Я тоже, малыш, безмерно…
Тогда он посвятил эту победу ей. Марина была его Музой, путеводной звездой. Но она все равно целовала его в щеку и бежала на свидание к другому мужчине. Повелась на нежные фразы, на подделку, предавая истинные ценности. И делала больно, высекая такие раны, чтоб со шрамами.
– Да, милый, здесь учатся танцевать, как мама.
– А это что? – спросил он, показывая пальцем на кубки.
– Это награды, мамины в том числе.
– И папины?
На это ответ давался с трудом. Ребенку не объяснишь, почему мама перестала дружить с папой, когда тот хороший, единственный, любимый.
– Нет, дорогой, только мамины и ее друга.
– А когда мы поедем к папе?
От этих слов сердце сжимается еще сильнее. Стоит дать слабину, и будет валяться в ногах мужа с мольбами ее простить. Только не за что. Лишь за то, что хочется жить. А еще любить и быть любимой. Сейчас же словно проклята. В аду весь последний год, с того момента, как измены полились наружу без всякого стеснения. Сначала было больно. А сейчас одно желание – сбежать и забыть, как страшный сон. Еще какое-то время пыталась все стерпеть и наладить из-за сына, пока не поняла, что это не выход из ее положения.
– Ты скучаешь по нему?
– Да.
– Потерпи, сынок, хорошо? Папа сейчас очень занят.
Резкое появление Марка заставляет вздрогнуть обоих. Зашел, как хозяин, на что имел полное право. Молча прошел вглубь комнаты и сел за свой рабочий слот. Марина ощутила, как сын сильнее ее обнял, почти вжался. Он боится Марка, что совершенно не удивляло. Перед ними крупный, крепкий мужчина со шрамом на лице и суровыми чертами. Ни улыбки, ни вежливости. Начал разбирать бумажную почту, то есть заниматься своими делами, будто ее с сыном и нет рядом.
– Мы пойдем прогуляемся.
– Конечно, я же сказал, – просто отвечает он.
В коридоре оживленно – закончилась тренировка одной из групп. Опустив сына, Марина взяла его за руку и повела за собой. Заглянули в первую же приоткрытую дверь. Там танцевала группа молодых ребят, что-то в стиле контемпорари. Все гибкие, изящные, красивые в каждом жесте.
– Простите, вы заблудились? – вдруг обратилась к ним какая-то девушка, которая проходила по коридору. – Детская группа чуть дальше. Хотите, я провожу?
Марина перевела взгляд на сына, подумав о том, что ему это может быть интересно.
– Пойдем смотреть, как танцуют другие детишки?
– Да, – робко ответил Дима.
Глава 2
Сегодня все раздражало. Швырнул документы, на которых не мог сосредоточиться. Нагрубил Катерине, своей подруге и правой руке, за то, что никак не могла подписать контракт с клиентом на их условиях. Организаторы одной выставочной галереи хотели видеть у себя их танцоров, но за какие-то смешные суммы, будто труд танцора до седьмого пота ничего не стоит. Потом еще обжегся горячим кофе, будто сегодня совершенно не его день. А так и было. Потому что сложно давалось держать себя в руках. Хотелось кричать… на Марину. За то, что нарушила его покой. Еще вчера утром все было прекрасно. Обычные дела, привычные заботы, мысли о своей подруге, которой как раз очень скоро собирался сделать предложение, как раз после очередного чемпионата. А сегодня не мог ни делом заняться, ни о Лизе спокойно подумать. Перебивались все мысли, то и дело возвращаясь к Марине. Даже вспомнил, когда они первый раз занимались любовью… первый и последний. Это была следующая ночь после их победы на чемпионате. Она тогда сильно поссорилась с Олегом, вплоть до расставания. А он, как дурак, поверил в это, допустил иллюзию, что Марина может, наконец-то, принадлежать ему.
Такое привычное чувство такта. Всегда на паркете, впервые вот так – в постели. Под ним словно сама Нимфа: невероятная, чертовски красивая, дьявольски сексуальная. Не может на нее наглядеться. На любимом личике муки истинного наслаждения, которое дарит ей он. Царапает плечи своими острыми ноготками. И смотрит на него так, будто влюблена. Ее стоны, как музыка – нежным голосом, тихо, чувственно. А он старается быть аккуратным. Пытается не сбиться с плавного ритма, который ее устраивает, когда хочется сорваться до хрипоты. Ведь победа на чемпионате это уже не его мечта – ее. А его – как раз то, что происходит с ними в данный момент. До дрожи, до перебоя в пульсации сердца. Быть с ней, быть в ней, элементарно любить вот так.
На следующий день Олег приехал к ней мириться с охапкой алых роз. Ползал у ее ног. Вымаливал прощение. Марк знал, что в тот день Марина была крайне растеряна из-за их близости. Она чувствовала себя виноватой. Несла чушь.
– Это все неправильно, – говорила, обхватывая лицо ладонями. – Боже, Марк, что мы наделали?!
А он смолчал. Не хотел грубить.
– Мне так стыдно… – говорила она, глядя ему в лицо.
А он подошел, обнял ее и сказал:
– Ты переживаешь из-за Олега?
– Да! Ведь я… я люблю его. Понимаешь?
Это было больно. Это был настоящий удар в район сердца. Это било по его мужскому эго с силой в центнер. Это породило первые ростки настоящей ненависти. Он-то уже подумал, что их чувства взаимны, что с этого дня все изменится. Ошибся. После такого не хотелось даже встревать. Хочет уйти? Пусть.
– Тогда успокойся, забудь и иди к своему Олегу.
Марина долго смотрела ему в лицо, потом закусила губу и крепко обняла за шею.
– Прости меня. Я очень дорожу нашей дружбой, Марк. Ты как брат мне, самый близкий. Я так тебя люблю…
– Я знаю, малыш, знаю. И это взаимно, поверь.
– Скажи, что у нас все будет хорошо.
– Конечно, будет, – соврал он, неосознанно зарываясь носом в копну ее пшеничных волос. – Будет, как ты захочешь…
Как ни странно, а эти воспоминания заставляли удивляться. Да, тогда он был другим – влюбленным идиотом. Он боготворил и прощал своей богине все, любой каприз. Она хотела побед – она их получала. Хотела быть ему только подругой и партнершей – не вопрос. Хотела любить другого мужчину – пожалуйста. Только вот аборт не простил ей до сих пор. Не имела права. Ни по какой из причин.
В комнате резко стало душно. Вовремя позвонили, отвлекая на рабочие моменты. Закончив с делами, пошел искать Марину. Все-таки заставила бегать за ней по коридорам собственной школы. Увидел случайно, в одном из детских залов.
– Марин! – окликнул он, ощущая, как это имя прошлось по рту подобно бритве.
Бесит! Что до сих пор реагирует на эту женщину. Что нужно себя заставлять отводить взгляд от ее взволнованного, красивого лица. Ее глаза – до сих пор гипнотизируют. Ее рот… влечет до сих пор. Хочется смять их своими, подмять под себя ее всю, очень хочется. Будто соскучился, будто ждал новой встречи все это время.
В его машину снова залезает с сыном на заднее сиденье. Поначалу едут молча. Взгляд то и дело приковывает зеркало заднего вида. Марина в нем хорошо видна. Но и сама то и дело отводит от него глаза.
– У тебя потрясающая школа, – произносит вдруг.
– Спасибо.
– А Лиза тоже танцует?
– Да. Как раз готовится к региональному чемпионату.
– Она красивая… Она?..
Делает паузу, которую он прекрасно читает.
– Моя будущая невеста.
Снова отводит взгляд, будто ее вообще это волнует.
– Прости, что мы испортили вам вечер.
Да, вчерашний вечер начинался хорошо, пока в его мире не произошел очередной апокалипсис.
В торговом центре пошел вместе с ней, на всякий случай, чтоб не сидеть в машине до следующего утра. Да и самому нужно было кое-что прикупить. Настоял на одной тележке. Марина старалась делать все быстро. Помимо прочего положила в тележку три бутылки красного вина. Он промолчал, только облокотился о ручку. Пока она выбирала своему сыну какую-то детскую книжку, тот увлеченно смотрел на верхние полки с игрушками. Долго смотрел, а потом начал тянуться к одной из них. Уже встал на носочки, стараясь подцепить пальцами какого-то робота в коробке, вот-вот уронит себе на голову. А мамаша продолжала увлеченно изучать книги. Марк отвернулся. В конце концов, почему он должен следить за чужим ребенком? Но потом выругался себе под нос. Выпрямился. И вовремя успел подойти, чтобы уже на лету поймать коробку.
– Дима! – взволнованно воскликнула Марина, уже несясь к своему сыну.
Мальчишка от страха присел, вздрогнул, зажмурился.
– Что ты делаешь? – закудахтала мамаша, присаживаясь возле него.
– Я просто хотел посмотреть…
– Ты хочешь этого робота? Не мог просто попросить, я бы тебе его достала.
Мальчишка опустил голову и уставился на свои руки, застеснялся или вроде того. Но скорее не из-за криков мамы, а из-за присутствия рядом самого Марка. Марина поднялась. Посмотрела на игрушку в его руке, потянулась за ней.
– Спасибо, – сказала быстро, коротко, смущенно.
Ей стыдно? А ему неприятно. Вся эта ситуация. У него тоже мог быть бы сын. От нее. И не намного старше этого Димы. Возможно, они даже назвали бы его так же. А потом так же бы ходили по магазинам, выбирая игрушки. Да, он хотел бы сына. Или дочку.
– Марина беременна, Марк, беременна…
– Долго еще? – недовольно спросил он, уже теряя терпение.
– Нет, – ответила, кладя в тележку несчастного робота. – Дай мне еще пять минут.
***
После короткого шопинга они вернулись в дом Марка. У него уютно, был ремонт, места много – три комнаты. В обед удалось уложить сына спать. Уснул только в обнимку с новым роботом. А она лежала рядом, гладила его по волосам и размышляла. Марк злился сильно. Имел право. Даже она себя не простила. До сих пор старалась посещать церковь при первой возможности, чтобы попросить прощения у Бога. До сих пор плакала, когда накатывали воспоминания.
После близости с Марком Марина долго не могла прийти в себя. Долго избегала секса с Олегом, который решил, что она его всего лишь испытывает. Он активно ухаживал, осыпал цветами и подарками. Сделал ей предложение, которое приняла. Ведь это было в ресторане, прилюдно, очень феерично и эмоционально, с живой музыкой и вниманием всех вокруг. А на следующий день думала, что отравилась устрицами, до того мутило. В аптеке посоветовали сделать тест на беременность. Она сначала посмеялась, а потом задумалась.
Они у Марка в квартире. На двоих бутылка сухого красного. На двоих этот вечер. Отмечают свою победу. Вспоминают, как это было. Она жалуется на Олега. Ссора с любимым человеком так часто сближает с кем-то другим. Одновременно счастлива и расстроена. А он пытается подбодрить. Не сразу замечают, как в воздухе что-то меняется. Что-то между ними. Когда случайное касание рождает бурю. Реагируют оба, хотя без последствий сотню раз до этого. И последний шаг за черту делают тоже оба, как раз в обрыв. Марк слишком напорист. И сильно возбужден. Это передается и ей. Это заводит. Острота похлеще, чем в перце чили. Ведь на грани в каждом танце. Марк властен и нежен. С ним бесконечно сладко, под ним – безмерно горячо. Все так внезапно, что забывают о предохранении. Это и не важно, когда доверяют друг другу. После этого масса эмоций и не все хорошие. А еще беспечность, которая стоит ей новой жизни.
В тот день Олег даже не дал ей разобраться в ситуации. Занял собой все ее внимание. Пытался мириться, стоя на коленях с цветами. А она не то, чтобы растаяла, а была элементарно растеряна после ночи с Марком. Олег подхватил ее состояние ловко, взял штурмом. А потом она узнала, что беременна. От Марка. А впереди свадьба с Олегом. Впереди новые репетиции и соревнования за мировой титул. Она испугалась. Просто не была готова к такому крутому повороту судьбы. Решение сделать аборт показалось тогда самым верным. Это просто одна ошибка повлекла за собой другую. Хотела сделать все тайно и быстро. Лишь бы не узнал Марк, лишь бы не передумать, лишь бы не захлебнуться от слез…
Отбросив все мысли, решила встать и пойти на кухню. Нужно было что-то приготовить, как-то себя занять. А там Марк. Сидел за столом. Снова пьет кофе. Поднял к ней глаза и прожег насквозь, так что невольно остановилась в дверном проеме.
– Можно я что-нибудь приготовлю? – решила спросить.
А он – пожал плечами и ответил с безразличием:
– Как хочешь.
Только тогда прошла в комнату. У Марка хорошая кухню, оборудована как следует. Только многим здесь не пользовались. А она всегда любила готовить. Появилось на это больше времени и желания после рождения сына. Ведь танцевать стало нельзя. Сейчас решила сделать плов. Достала рис и кусок мяса.
– Адвокат хороший есть? – вдруг спросил Марк.
– Сестра должна сегодня прислать контакт…
– Ясно. Тогда я сам найду, – перебил он.
И сказал – словно кулаком по столу.
– Хорошо. Кстати, можно она сегодня вечером ко мне сюда заедет?
Наглеть не хотелось. Но без поддержки близких людей было не обойтись. Иначе завоет. Жаль вообще, что ни к сестре, ни к родителям было нельзя. Там Олег будет искать первым делом. Но от Марка в ответ сплошное молчание. И тяжелый взгляд в спину, от которого между лопатками пробегал холодок.
– Если ты портив – так и скажи, – попросила она.
– Пусть приезжает.
– Спасибо…
Она едва успела договорить, как прозвучал звонок в дверь, заставляя вздрогнуть. А еще все бросить и поспешить к сыну, который вот-вот может проснуться.
***
Открыв дверь, пропустил в дом Катерину. И та с порога начала возмущаться.
– Слушай, эти сволочи меня заколебали!..
– Не ори, – попросил он.
– Почему? – сразу удивилась девушка, сбрасывая туфли. – Кто-то спит?
– Да.
– Лизка что ли? Марк, ты вообще уже? Ей тренироваться нужно, а ты всю ночь с нее не слезаешь…
Она не успела договорить, как из комнаты вышла Марина, и у подруги резко пропал дар речи.
– Привет, Кать, – сказала ей та. – Ты не могла бы разговаривать потише? У меня Димка спит.
А та даже ничего не ответила. Проводила ошарашенным взглядом, когда Марина пошла обратно на кухню. А потом развернулась к нему и тихо зашипела:
– Не поняла… Что она здесь делает?
Началось. Теперь объяснять ей что-то. Доказывать.
– Иди в мою комнату, – скомандовал он.
Девушка зашла, как по команде. Руки на груди сложила. Вся такая недовольная, будто ему это нравилось.
– Значит так, – начал он. – Я не хочу обсуждать эту ситуацию. Поэтому скажу по сути. И на этом мы закончим. Договорились?
– Давай попробуем.
– Марина обратилась ко мне за помощью.
Катя усмехнулась. Он даже понимал почему. Даже почувствовал себя идиотом.
– За какой?
– Хочет развестись…
– А ты тут причем?!
Даже не странно, что вчера он задавался тем же вопросом.
– Я, кажется, сказал, что мы не будем это обсуждать, – напомнил он.
И ей сразу пришлось сдаться.
– Ладно… как скажешь. Только не звони мне, если у вас опять что-то случится. Я вообще ничего не хочу знать.
Он помнил. Все помнил. И понимал, что подругу до сих пор гложет чувство вины. Хотела как лучше, а получилось как всегда…
– Марина беременна, Марк, беременна…
– Кать, ты шутишь?
– Нет. И считаю, что ты должен это знать. Еще вчера я случайно услышала, что ребенок не от ее Олега… Марина обсуждала это все с сестрой по телефону.
Его накрыло. Столько эмоций, что сердце забилось в быстром ритме. Потому что хорошо понимал – кроме Олега и его у Марины нет других мужчин.
– Где она сейчас?
Но Катя почему-то молчала. Слишком долго, убивая каждой минутой.
– Кать, где она?
– Через час у нее назначен аборт… Прости, я все думала, стоит ли мне вмешиваться.
Его накрыло второй волной. Появились страх со злостью. И такая решительность, которая быстро расставляет приоритеты. Поблажкам больше нет места. Ни пониманию. Ни промедлению. Один сплошной инстинкт самца. Чтоб он позволил своей женщине убить его ребенка – никогда. И вот уже хватает ключи от машины.
– Где? Ты можешь узнать?
– Я и так знаю. Только Марк, давай поспокойнее, хорошо?
– Куда она поехала?! – закричал он, уже набирая ее номер телефона.
В тот день было дождливо. Еще утром Марина жаловалась на плохое самочувствие. Они отменили тренировку. Она вообще сильно изменилась за последние дни. Он решил –из-за их близости. А потом узнал об истинной причине: ее недомогания, ее отстраненности. Тогда он гнал на машине, как сумасшедший. Все хотел успеть. Хотел не позволить ей совершить ошибку, о которой сама же потом будет жалеть. Тогда он захотел слишком многого. Но Марина как специально не брала трубку. Или было уже поздно. А у него скользкая дорогая. Дождь. Лужи. Колея. Встречный поток машин в лобовое…
– Ничего не будет, – резко сказал он.
– Я надеюсь. Тем более, у тебя есть Лизка. Она-то где сейчас?
– На тренировке. Так что там у тебя? – решил переключиться на дело.
– Подписала я договор по выставке, – нерадостно ответила Катерина. – Еле выбила чуть больше нижнего предела нашей суммы. Такие жмоты, прям не могу…
– Нормально, тем более нам дополнительная реклама.
– Пожалуй… Так Марина у тебя надолго?
Все. Ему уже начинает это надоедать. Взял телефон и стал искать номер знакомого, у которого был хороший адвокат в родственниках. Один из лучших в Питере.
– Нет, ненадолго, – ответил подруге, поднося телефон к уху.
Ближе к вечеру оставил Марине ключи и поехал к Лизе. Дома непривычно пахло домашней едой. Непривычно было видеть в своем доме Марину. Видеть и не сметь подходить к ней. Раздражаться. Испытывать вспышки желания на все наплевать. Когда зудели ладони от необходимости прикоснуться. Когда было больно глазам, которыми облизывал стройную фигурку. Когда знал ее всю. Такая близкая и родная, и одновременно далекая, как звезда. Когда хотелось на все наплевать, уложить ее в кровать и любить до самого утра. Не Лизу, ни кого-то другого – ее, свою Марину.
– Марк, я ревную, – призналась Лиза, когда он подъехал к ее дому. – Ты даже не хочешь ко мне зайти, не хочешь брать к себе домой, но спешишь туда, где у тебя другая женщина.
Он понимал. Конечно же. И этого хватало, чтобы подняться к ней. Жаркие поцелуи уже с порога. Одежда в разные стороны. Такая страсть, будто давно не виделись. Она думает – из-за нее. С восторгом делаем ему хорошо. С восторгом под ним стонет. А в нем ярости через край. Потому что рядом со своей Лизой теперь думает о другой женщине. Потому что понимает, насколько сильно не прав. Потому что не хочет ощущать того, что ощущает. Зато признает, что после такой разрядки становится лучше. Даже Лиза отпускает его спокойно.
А дома первое, что он слышит, едва переступив порог, это женский смех. Марины и ее сестры. Обе на кухне, сидят с бокалами вина, пока мальчишка смотрит мультики в комнате. Обе уже нетрезвые. Две русоволосые ведьмы с зелеными глазами и схожими чертами лица.
– Марк! – кричит Вера, старшая сестра. – Как давно мы не виделись, дорогой. Присоединишься к нам?
Марина опустила глаза и поднося бокал к поджатым губам.
– Какой повод для смеха? – поинтересовался он, доставая бутылку коньяка.
Налил себе в стакан, пригубил стоя. А внутри такое странное чувство, будто в его доме завелась женщина, которая не является его, а все равно готовит на кухне и приглашает кого-то в гости, в его дом, распивает спиртные напитки и вообще ведет себя так, словно имеет право на все это. Будто знала, что он все позволит, только ей.
– А мы вас обсуждаем, мужчин, – отвечает наконец Вера с улыбкой.
– И что наобсуждали?
– Что вы все злостные негодяи и изменщики.
– Так и есть, – согласился он.
Но Вера будто ожидала другого ответа, будто расстроилась.
– Марк, ну неужели среди вас нет хороших мужиков? Верных, внимательных…
– Нет, – честно признался он. – А если и бывают, то вы же их и портите.
– Мы?! – удивилась Вера.
– Я поняла, это камень в мой огород, – произнесла наконец-то и Марина хоть что-то.
Что-то правдивое, но неправильное. Подойдя к ней, он взял из ее руки бокал и вылил остатки вина в раковину.
– У тебя завтра встреча с адвокатом, – напомнил он. – Так что, пора расходиться, девочки.
– Фу, Марк, каким ты стал вредным, – заметила Вера.
Но ему было чем ответить:
– Мой дом – мои правила.
***
Она не была пьяной. Подумаешь, чуть-чуть расслабилась в компании родной сестры, имела право. Проводила ее за порог. Уложила сына спать. Встала под душ. Немного поплакала после тяжелого дня. Вера сказала, что Олег сильно зол. Ищет ее по всем родственникам. Если бы была старая сим-карта, телефон разорвался бы от звонков. А так хотя бы тишина. Марина звонила только сестре. Даже родителям не стала. Все слова им через Веру. Потому что ей необходимо время и покой. Иначе ничего не получится. Димка и так просится к отцу, заставляя ее сердце кровоточить. Себя не жалко, когда о чем-то просит сын.
Наверное, в этом ее расплата. За ту маленькую жизнь, которую посмела оборвать. Теперь внутри такое сожаление, размером с бездну. Но рядом с Димой боль часто утихала. А теперь Марк – всем своим видом заставлял этим сожалением захлебываться. Сейчас даже не понимала, почему тогда пошла на аборт. Испугалась. Что Олег не примет, уйдет. Что Марк не обрадуется. Что придется забыть про чемпионаты и танцы. Что вся ее жизнь рассыплется в прах. Только со временем поняла, как непростительно глупо себя повела.
Когда вышла из душа, нашла Марка на кухне. Он сидел в полумраке, допивая коньяк. Рядом с ним остывала чашка чая с лимоном. Марина подошла к столу и села рядом, забирая чашку к себе.
– Спасибо, – сказала ему.
А он ничего не ответил, даже не посмотрел в ее сторону. А хотелось. Чтоб Марк перестал быть таким холодным, хоть немного. Чтоб хоть чуть-чуть стал, каким всегда его знала: добрым, теплым, внимательным, уютным. Даже рискнула и потянулась рукой к его руке. Но пальцы едва коснулись кожи, когда он резко отдернул.
– Давай без этого, – устало попросил он. – Я тебе помогаю – и ты уходишь. Все.
Вот как бывает, когда предаешь – потом все последствия ешь ложкой. Горькие, гнойные, с кровью. Даже не выдержала.
– Хорошо, – сказала сквозь слезы, прежде чем встать и уйти в комнату.
А там пришлось себя душить. Не хотела разбудить Димку. Легла к нему и аккуратно обняла сына.
– Нет, Марин, все, я завязываю, – говорил ее партнер по танцам.
А она бежала за ним по коридору.
– Саш, ну пожалуйста, всего два месяца до соревнований. Не поступай так со мной.
Схватила за руку. Он развернулся и посмотрел ей в лицо, поправляя на плече спортивную сумку.
– Марин, меня берут на стажировку в банковскую компанию. Я не могу упустить такой шанс. Танцы это все здорово, я люблю танцевать, тем более с тобой. Но это все не то, понимаешь?
Нет, она не понимала.
– Что значит «не то», Саш? Полгода подготовки и вдруг «не то»?
А он посмотрел на нее с сожалением и наконец-то признался:
– У меня Ленка беременна. Так что… не до танцев мне, Марин.
Руки сразу опустились, сдалась. Оставалось только отпустить и проводить взглядом своего партнера, свои надежды, мечты. А ведь два года танцевали вместе, плавно шагая на пьедестал. А теперь – все.
– Что-то случилось? – вдруг окликнул ее знакомый голос.
О, этот голос сложно было не узнать, не реагировать, пусть даже они едва знакомы. Марк – то и дело было слышно на устах каждой девушки в их танцевальной школе. Хотя пришел к ним совсем недавно. Как раз после того, как разошелся с предыдущей партнершей. Теперь все гадали – кто следующая? И тихо мечтали занять это место.
– Наверное, – ответила она честно, пожимая плечами и стараясь не разреветься окончательно.
И вдруг Марк подошел к ней ближе.
– Расскажешь? – потребовал он, будто имел на это право.
– Кажется, я только что осталась без партнера.
– Какое совпадение – у меня тоже нет партнерши. И знаешь что?..
– Что?
– Пойдем со мной, – произнес он, подавая ей раскрытую ладонь.
И она согласилась, доверилась, повелась на его пронзительный взгляд и обаятельную улыбку. А уже через несколько минут ощутила себя настоящей королевой в крепких мужских руках, которые умело вели в ритме танца.
– А у нас неплохо получается, – произнес он под конец и внезапно добавил: – Будешь моей парой на паркете?
Так началась череда новых побед. А еще самых печальных ошибок и разочарований в ее жизни.
Глава 3
Очередной день начинается с грохота посуды на кухне. С тихого стона в подушку от осознания, что это все не страшный сон. Что в его доме не призрак безответной любви, а сама плоть, самая сексуальная для него на всем белом свете. Словно какая-то пытка. Словно кто-то снова решил над ним поиздеваться. И ведь не вытравить это чувство. Не избавиться. Ни временем. Ни другой женщиной. Будто какое-то клеймо на самом сердце. И которое воспаляется при одном взгляде на Марину до критичной точки. И вот уже с самого утра хочется кричать и метать молнии.
В этот раз на его кухне пахнет оладьями. Отвратительно. Скорее бы кофе и душ.
– Доброе утро, – говорит Марина, которая сидит за столом и бережно обнимает своего сына.
– Не могу сказать того же.
– Плохо спал?
– Очень.
– Извини, – добавляет так, будто действительно все понимает.
А она понимает: что неправа, что виновата. Лишь бы не догадывалась о том, что он – все еще любит. Пусть даже ненависть продолжает монотонно точить изнутри. Но это все уже его личное дело.
– Во сколько у меня встреча с адвокатом? – слышит за спиной.
– Через час выезжаем.
А пока все-таки в душ, вместе с чашкой кофе. Лишь бы не задерживаться на кухне. Словно какой-то трус. Или просто одержимый, который не в состоянии контролировать свои чувства. Когда казалось, что сорваться готов в любой момент – либо убить, либо сжать в тиски свои страстных объятий и жестоко изнасиловать. Либо совместить эти два желания и просто залюбить до смерти. И это так бесит. Что его пыл не угас. Что Марина все такая же притягательная. Что не успел ею насладиться так, чтобы не желать больше. Ведь у них была всего одна ночь, потому что рядом с ней всегда бил себя по рукам. Теперь же словно какая-то затравка. И это еще когда день назад спокойно упивался своей будущей невестой.
А теперь в его ванной личные вещи другой женщины. Не успела Марина появиться, а уже влезла в его жизнь по полной программе. Да потому что сам ей это позволил. Всегда позволял издеваться над ним так, как ей угодно. И терпел, даже когда от вожделения сводило зубы. Ровно как и сейчас.
***
Встреча с адвокатом проходила напряженно. Было слишком волнительно. Было страшно продумывать развод за спиной у Олега. Если Марк от нее отступится – она точно погибнет. Но сейчас тот был рядом. Сидел на соседнем стуле и внимательно слушал адвоката. Они подготовили документы. Обговорили план действий и риски. А чтобы снизить количество к ней претензий в борьбе за сына, у нее вот-вот появится новая работа – в школе у Марка, который на это согласился. Лишь предупредил:
– Будешь хореографом. Но только на бумаге.
Теперь оставалось готовиться к разводу. И ко встрече с Олегом.
Передумала ли? Нет, нисколько. Только за сына все еще было больно. Как тот воспримет? Останется ли с ней или муж все-таки сумеет отобрать этот смысл всей ее жизни? Одно точно – Олег не простит. Она словно проклята – вызывать ненависть у любимых мужчин. Марк так и смотрит на нее волком. А все равно был прав в своей злости на ее маленькую персону. Она это заслужила. И только его снисхождение сейчас позволяло ей что-то менять.
– Куда дальше? – спросила Марка у выхода.
– Отвезу тебя домой, потом поеду в школу.
– А можно с тобой?
Он так посмотрел, словно совершенно не обрадовался такой идее. Даже задумался, на пару минут. Но потом все-таки ответил:
– Можно.
Вся дорога в напряженном молчании. Она снова на заднем сиденье. Занимать пассажирское даже не думала. Лишь бы лишний раз не нервировать своего старого друга. Рядом сын, играет со своим новым роботом. Поговорить словно и не о чем. А ведь так много общего позади. Так много нежности и заботы. Масса тренировок через смех, боль и слезы. Поражения и победы, от маленьких до больших. И всего одна ночь страсти, которая обошлась для них очень дорого.
– Марк… – тихо позвала она, все-таки решив нарушить молчание.
– Что?
– А ты еще танцуешь?
– Нет. Здоровье не позволяет.
– Из-за аварии? – решила уточнить.
– Да.
И сразу стало в разы грустно. Сразу воспалилось чувство вины. В тот роковой день в больнице оказались оба. Она едва очнулась после аборта, как ее ошарашили страшной новостью – Марк попал в аварию… когда к ней ехал. Тогда она думала, что сгорит от той боли, которая тисками сдавила грудь. С трудом выжила. С трудом взяла себя в руки, чтобы жить дальше. Тогда с трудом давалось абсолютно все.
– Прости, – повторила в который раз.
Если бы она не стала от него скрывать, что ждет ребенка – их ребенка – все вышло бы совсем иначе. Марк не попал бы в аварию. А она, возможно, не вышла бы замуж за Олега, с которым теперь приходилось разводиться. Просто осталась бы с Марком и все-таки родила бы ему малыша. Возможно, именно в тот момент в ее жизни все складывалось очень правильно. И только Димка не позволял ей погибнуть в своем сожалении. Прошлого не вернуть, будущего не предугадать, а настоящее приходилось исправлять со всем грузом своих ошибок.
В школе все так же оживленно. Всюду слышна музыка и голоса. Здесь будто всегда кипит атмосфера праздника, который ей так знаком, но к которому уже давно не причастна. Как и к Марку, которого у порога встречает его женщина. И сразу к нему на шею с глубоким поцелуем, будто показательно.
– Ты вовремя, – говорит та ему. – Мы как раз с Сашей кое-что придумали и хотели тебе показать.
И Марк уходит, даже не сказав ей и слова. Обидно ли ей? Почему-то очень.
– Мам, мы пришли сюда танцевать?
– Ты хочешь танцевать?
– Не знаю.
– Тогда пойдем пока просто прогуляемся, а там будет видно.
Снова небольшая экскурсия по танцевальным залам. Но пустых еще слишком много. Нужно ждать вечера. Так или иначе, ноги сами приводят ее в зал с Марком. Там танцует красивая пара – его Лиза со своим партнером. И эта чувственная румба. Это звуки ностальгии. Так красиво, что хочется плакать. От Лизы один скользящий взгляд в ее сторону. Такой же колкий от Марка. Ей будто не рады. Но в этом зале еще пять человек, которые вдруг начинают переговариваться, поглядывая на нее же, будто узнали.
– Черт! – слышится со стороны пары, когда Лиза спотыкается и едва не падает.
Поднимается небольшой шум, суета – не подвернула ли прима ногу.
– Ладно, я согласна, что связка не очень удачная, – объясняет та свое маленькое фиаско.
– Может, оставим уже все как есть? – произносит ей какая-то девушка, подавая воду. – Тебе еще не хватало покалечиться перед чемпионатом.
– Света права, – говорит Марк. – Хотя идея неплохая.
– Но связку точно надо поменять. Саш?
– Согласен, – отвечает партнер Лизы. – Надо еще подумать.
– Ладно, отдохните немного, – предлагает им Марк.
Уже хочется уйти, чтобы не мешать. Но стоит шагнуть за порог, как внезапно окликают:
– Марина?
И это не Марк, это Саша – партнер Лизы.
– Вы же Марина?
– Да, – приходится отвечать.
– О, вы потрясающая! – вдруг слетает с его уст. – Вы и Марк – это что-то невероятно. Выша пара всегда была моей любимой, моим вдохновением. Если бы не вы и не бабушка, которая когда-то взяла меня с собой на танцевальный марафон, я бы бросил все это.
Вроде и приятно, а так неловко, что не хватает слов.
– Спасибо.
– Это вам спасибо. Можно? – внезапно произносит он, протягивая к ней руку.
– Что? – не понимает она.
– Пригласить вас на танец?
И вот уже в краску бросает второй раз за пять минут.
– Не думаю, что это хорошая идея.
– Да бросьте. Это честь для меня.
Такой напористый, что даже неудобно отказывать. Ведь хочется, правда хочется ответить на это смелое предложение. Ведь это как мечта – снова хоть когда-нибудь, хоть раз, выйти на паркет под руку с надежным партнером и станцевать, словно в последний раз. И вот уже по залу разносятся первые аккорды танго. И люди замирают в ожидании чего-то. Один взгляд Марка – и сразу хочется убежать. Но музыка уже не отпускает. И взгляд молодого, дерзкого партнера напротив. По телу сотня мурашек. И крик протеста не отступать. Словно умрет, если не сделает шаг навстречу к своей мечте.
***
Уже давно у него не перехватывало дыхание. А сейчас перехватило. Снова увидеть Марину в танце – это такая мощная масса эмоций, с которой сложно справится. Это как ураган в пустыне, когда нет препятствий для спада. Он почти задохнулся всем тем, что к ней испытывал. Ведь она не изменилась. И не разучилась танцевать так, что замирало что-то в груди не только у него. Нежная грация, такая слепящая экспрессия и четкость в каждом жесте – это все о ней. И конечно ее яркая сексуальность в такие моменты, которая всегда доводила его до исступления. Ведь так часто казалось, что уложить ее спиной на паркет хочется гораздо сильнее, чем танцевать на нем и завоевывать какие-то там победы. Даже сейчас его бросало в жар от каждого движения Марины. Только вот раздражало, что ее ведет и держит за талию совсем не он.
– Марк! – услышал в который раз.
– Что? – наконец-то спросил у своей женщины, все-таки поворачивая к ней голову.
– Что она здесь делает? Может, еще и на чемпионате за меня станцует? – выпалила Лиза, прежде чем развернуться и выйти из зала гордой походкой от бедра.
Обиделась. Теперь снова придется успокаивать.
– Марина, – позвал он, так бестактно прерывая чужой танец, у всех на глазах. – Можно тебя на минутку?
Она так резко остановилась, что чуть не споткнулась об ногу своего партнера. А тот и рад ее поддержать. Попросив сына остаться в зале, она поспешила за Марком. А когда зашла следом в его кабинет, сразу спросила:
– Что-то не так?
– Да. Ты не могла бы вести себя скромнее и ничего не делать в моей школе? У Саши с Лизой на носу чемпионат федерального округа, мне не нужны с ними проблемы.
– Но это просто танец…
О, как же она его злила. Особенно своей наивностью. И конечно привлекательностью в любой ситуации. Так и хотелось наорать на нее. Взять за плечи и хорошенько встряхнуть. А лучше прижать к себе и поцеловать…
– Нет, Марин, в твоем случае это не просто танец. Так что, перестань, хорошо? Не заставляй меня звереть.
А на лице напротив сплошное изумление.
– Но… перестать что?! Я ведь ничего не сделала, Марк.
Да она ни черта не понимает. И он все-таки не выдержал:
– Не надо танцевать в моей школе!
Марина так вздрогнула, будто ударил ее. Словами так точно. И сам не ожидал, что это получится настолько грубо. И что в глазах напротив появится слезливый блеск.
– Прости, – снова выпалила она, прежде чем поспешить к двери. – Этого больше не повторится.
Да чтоб ее! Он все-таки озверел. Своим появлением Марина накалила его нервы. Расчесала все раны. Взрыла давние воспоминания. А еще напомнила, какие же на вкус настоящие чувства. То, что он испытывал к Лизе на это совершенно не похоже. Словно какой-то суррогат. И это тоже злило, когда обесценивало те отношения, на которые понадеялся. Ведь было так комфортно, так спокойно, пока в его личном мирке не случился очередной апокалипсис.
***
Она и не думала, что у чувства вины может быть несколько граней. Но сегодня ощутила его по-новому. И это тоже было больно. Кажется, еще никогда до этого Марк не срывался при ней на крик. Он до сих пор так зол, что становилось ясно – ни о каком прощении нет и речи. А ведь глупо, ведь поняла это в тот момент, когда увидела его глаза… там, в палате реанимации, когда едва пришел в себя после всех операций. Уже тогда он все знал.
– Зачем? – тихо произнесли его пересохшие губы.
В тот миг казалось, что она умирает. Этот осуждающий взгляд. Эти ноты разочарования и боли. Словно предала… хотя, почему словно? Она предала, и не только их двоих. Она убийца, палач. Та, которая решила за всех, что смерть и расставание – это правильно.
И что теперь? Все последствия бьют прямо наотмашь. Руками мужа, словами Марка, собственными мыслями раскаяния. Теперь в ее жизни нет места ни личному счастью, ни танцам, ни радости. Она в бегах, как предательница, которую саму предали. Наказанная и непрощенная. Если бы не сын – никаких бы сил не нашлось, чтобы пережить все это. И теперь оставалось только одно – исправлять свои нынешние ошибки. Но вот беда – мужчина, к которому она обратилась за помощью, почти в ярости. И пусть имел на это право, а все сильнее рядом с ним становилось невыносимо. Погорячилась. Не подумала, когда решила прийти именно к нему, пусть даже больше и не к кому.
Обратно к дому всю дорогу снова молча. Зато есть время подумать. А заодно и смириться с тем, что дальше свою проблему лучше решать как-то самостоятельно.
– Знаешь, Марк, я, наверное, не буду больше тебя обременять, – сказала, как только зашли в дом и сын ушел в комнату. – Сейчас соберу вещи и мы уйдем.
А он посмотрел так, будто разозлился еще сильнее. Даже прищурился. И подошел ближе, нарушая личное пространство и так некстати обдавая своим исключительным запахом с древесными, пряными нотками. Так пахнет настоящий мужчина.
– Серьезно? И куда пойдешь?
– Попрошу сестру снять для нас номер в отеле. Олег вряд ли найдет.
– Ему и не нужно искать, достаточно дождаться дня суда.
Не выдержав его внимательный взгляд, Марина опустила глаза. И ведь понимала, что Марк прав. Их встреча с Олегом неизбежна, как и его давление. Будет одна – не отобьется. Ей жизненно важна его поддержка – его.
– Тогда, можно хотя бы попросить тебя поехать со мной на суд?
– Нет, – резко и слишком быстро ответил он.
Она даже вздрогнула. Не ожидала. А ведь нужно было спрашивать первым делом, хочет ли он вообще ей помогать.
– Ладно… – произнесла Марина, уже разворачиваясь, чтобы отойти.
Но Марк вдруг схватил ее за предплечье и дернул на себя.
– Я сказал – нет. Ты никуда не пойдешь. Раз уж втянула меня в свои проблемы, терпи мои правила.
– Но меня не они беспокоят, а твоя ярость, – честно ответила она. – Это слишком больно. Понимаешь?
Марк приподнял свой подбородок. Ослабил хватку крепких пальцев. Будто действительно ее услышал, только сейчас осознавая эту правду. Но все-таки ответил:
– Не надо мне рассказывать про боль. Я уже давно с ней живу…
А он снова за свое. Так и хочет, чтоб она захлебнулась своим сожалением. Невыносимо! Так, что она сорвалась сама. И перебила:
– Да сколько раз мне вымаливать твое прощение? Марк, перестань! Я правда сожалею, обо всем, каждый Божий день… я… прости еще раз, слышишь, прост…
Она не успела договорить, когда рот накрыла крепкая мужская ладонь, вжимая пальцы в щеки. И все тот же свирепый взгляд впился в ее испуганное лицо.
– Замолчи, – выпалил он. – Замолчи… – повторил почти шепотом. – Не хочу это слышать…
Он стоял так близко, что она во всех красках могла разглядеть эмоции на мужском лице. Там была боль, ужасно мучительная. А еще то, что испугало ее и вызвало трепет во всем теле – там была настоящая страсть, лютая и опасная. Та самая, на которую смотрела так много раз, которую знала наизусть, могла угадать по каждой черточке родного лица.
– Марк… – проговорила она с испугом, когда поняла, что он вот-вот ее поцелует.
И вздрогнула, когда услышала взволнованный голос своего ребенка:
– Мама?..
Марк отпустил так резко, что Марина пошатнулась. Но приходить в себя времени не было. Шагнув в сторону, она подошла к сыну, который явно испугался увиденного.
– Да, малыш, – произнесла, забирая его на руки и унося обратно в комнату. – Все хорошо. Мы с моим другом просто разговаривали.
– А когда мы поедем к папе? – вдруг спросил он, напрочь выбивая ее из колеи.
Будто понимал, что именно здесь только что происходило. Даже больше нее самой, которая не понимала ничего. Ведь уже смирилась с гневом своего давнего друга. Поэтому совершенно не ожидала увидеть на его лице нечто противоположное, что когда-то так часто ее мучило – чувством вины ли, ответным и в то же время запретным желанием, которое распалялось от искр его огня. Тогда это было так некстати. Ведь у нее рядом другой, тогда еще любимый мужчина. А у них с Марком куча совместных планов и целей, которые можно было добиться, не смешивая танцы с отношениями. Ведь им было так хорошо просто дружить. Так важно. Но что, если тогда, несколько лет назад, она совершила ошибку, когда сказала ему «нет»…
***
В эту ночь снова без сна. В тишине собственной кухни. С бокалом коньяка, чашкой кофе и початой плиткой горького шоколада. Второй час он мусолит в руках красную бархатную коробочку. В эти выходные планировал сделать Лизе предложение. Планировал еще несколько недель назад. До того, как в его жизнь влезла давняя любовь. Теперь сомневался. Только вот до конца не понимал – почему именно. Ему хорошо с Лизой, и достаточно просто. У них общие интересы. А Марина… она в прошлом. Да и проблема какого-то выбора даже не стояла. Просто любил он эту женщину до сих пор. Подумаешь, какая незначительная «мелочь». Отвратительная. И уже совершенно ненужное чувство в его возрасте, в его ситуации.
А ведь сегодня едва не сорвался. Едва не поцеловал ее. Если бы не мальчишка, он бы взял Марину прямо там, в коридоре. Соскучился. По теплу ее, по стройному телу, да просто – по ней. Когда-то они проводили вместе массу времени. Будто прожили целую жизнь. Постоянные, порой каждодневные тренировки. Соревнования, совместный отдых в кругу друзей. Тогда она была больше с ним, нежели с Олегом. Это льстило, создавало иллюзию, что именно он самый важный мужчина в ее жизни. А все равно ревновал так адски, что кровь закипала. Стоило только представить Марину в объятьях Олега…
Сейчас уже плохо понимал, зачем же терпел все это. Ведь не слабый, не ущербный какой-то – был в тот момент, до аварии. Тогда у него еще не было шрамов, включая самый некрасивый – на лице. Не было инвалидности после травмы позвоночника. Тогда он вполне мог бы побороться за любимую женщину. Да и сейчас может себе это позволить. Только не хочет. Марина сделала свой выбор. Точка поставлена. Все… с него хватит. Лишь бы в самом деле не сорваться, так не вовремя.
Да только глупо все это. Разрешить Марине поселиться у него и надеяться на собственное благоразумие. Это сложно. Это невыносимо. Слушать ее шаги в тишине дома. Слушать, как принимает душ. И встречаться глазами, когда заходит на кухню в тонком халатике и с мокрыми волосами. Такая домашняя и родная…
– Не помешаю? – робко спрашивает она.
– Нет.
Зайдя внутрь, Марина готовит себе чай. Не спеша, напряженно под его взглядом, осторожно. И садится напротив, сразу замечая красную коробочку в его руках. Момент испуга в ее глазах удивляет. И настораживает. Ведь никогда не волновали его личные дела. Это было ясно с самого начала, еще несколько лет назад. Даже сейчас она ворвалась в его жизнь без стука, не спрашивая насколько это удобно. Она просто пришла, чтобы снова его замучить.
– Это для Лизы? – хватает наглости спросить.
– Да.
– Можно посмотреть?
Такая простая просьба, а пальцы сами собой сжимаются на маленьком комочке из бархата. Странно ли, но ему не хочется выполнять эту просьбу. Чтобы смотрела, чтобы лезла. Они давно уже не друзья. Да и никогда ими не были. Просто любовь в одни ворота.
Просто любовь…
– Ничего интересного, – говорит он.
Такой ответ Марину расстраивает. Будто и правда обидел. Опускает глаза. Пытается улыбнуться.
– Извини, что лезу. Но когда ты планируешь делать предложение?
Ее вопрос злит еще больше. А вернее – хладнокровное любопытство. Что Марину вообще никак не волнует то, что он собирается жениться на другой женщине. Ее отстраненность всегда убивала. Пусть даже никогда не была безразличной до конца. Ведь там, на паркете, все чувства и эмоции, вся неподдельная страсть, были правдой – он знал это, он верил. Да только там и были. И остались тоже там.
– Еще не решил, – соврал он.
– Я точно этому не мешаю?
Мешаешь… так и хотелось ответить именно так. Ночами спать мешаешь. Днем не даешь покоя. Но чувство собственного достоинства разрешает сказать только это:
– Нет.
– Хорошо, – отвечает со скромной улыбкой. – Я за тебя рада. Лиза… интересная девушка.
Интересная… да не ты.
Глава 4
Она всегда умела притворяться. Что все хорошо, что ничего особенного не происходит. В семейной жизни после измен Олега, когда было смертельно обидно. После аборта, когда сердце кровоточило. И рядом с Марком, когда душила внутри себя обжигающие чувства по отношению к нему. Вот и сейчас Марина привычно старалась сделать вид, что внутри нее все под контролем. Что так и надо – улыбаться старому другу, который обустраивает свою личную жизнь.
А ведь злая ревность все равно кольнула где-то в груди. Ведь это Марк – ее Марк. Кто был с ней когда-то всецело и преданно. Кто держал крепкими руками настолько уверенно, что его поддержка буквально окрыляла, заставляя жить на паркете так, словно за минуты до смерти. Именно для него хотелось быть идеальной, самой лучшей.
Шаг за шагом. Круг за кругом. Словно вплавь по облакам, не чувствуя под собой земли. Обнаженные щиколотки ласкают розовые перья пышной юбки. Талия – в тисках мужского жара. Если прильнет – расплавится. Если закроет глаза – потеряет последнюю связь с реальностью. С Марком так легко, будто они одно целое. Будто каждый вдох и тот в унисон. Каждое биение сердец.
Это медленный вальс – это их нежность.
Ее партнер даже не волнуется. В нем нет ни капли напыщенного старания, как у прочих. А лоск погибает под натиском врожденного мужества. Он так эффектен, естественен и красив, что завораживает. С ним перестает существовать абсолютно все вокруг. Он само благородство. Она – изящество и грация. Они идеальная пара. Но до тех пор, пока музыка играет. И только последний аккорд, словно камень, разбивает весь мираж вдребезги, заставляя отскочить друг от друга…
Так грустно теперь вспоминать. Особенно те самые, волнительные моменты. Это всегда было чем-то необыкновенным. Каждый их танец. Не зря они так часто завоевывали приз зрительский симпатий. Даже когда стояли на втором, третьем месте пьедестала. Их неподдельная страсть обжигала другие сердца. Что уж говорить про самих, кто находился в эпицентре пожара. Но все резко устремилось к концу, когда они дали этой страсти волю. Когда Марина позволила Марку любить ее по-настоящему. Та ночь изменила абсолютно все. Она запустила череду ошибок и страданий. И их пожар потух, оставив после себя горстку уродливого пепла. А невинная смерть осталось неоправданной, вечной болью в ее грешной душе.
Второй день в четырех стенах чужой квартиры. В ожидании суда по бракоразводному процессу. И каждый день уговаривая себя, что поступает правильно. Что она не эгоистка, которая сына лишает отца.
– Ты обещала, что мы поедем к папе! – истерил любимый ребенок перед сном. – Я хочу к папе! Я хочу домой!
В такие моменты возникал вопрос – почему должен страдать ее сын, а не она? Ведь для него отец – второй центр вселенной. Ведь это ей с Олегом плохо, не ему. Это ее унижает и обманывает собственный муж. А у Димки – отобрали отца и привычную, комфортную жизнь. Именно она отбирает в данный момент. Возможно, погорячилась? Или не подумала. Или как раз подумала, да только о самой себе.
– Сегодня снова приходил Олег, – говорила ей сестра по телефону. – Тебя ищет.
– Злой?
– Конечно. Но я ему сказала, что вас вообще нет в городе.
– Не представляю, как пройдет суд и вообще наш развод. Такого от меня он вряд ли ожидал. Он не простит. Возможно даже и Димка.
– Хватит себя корить, Марин. Ты все правильно делаешь. Ребенок должен расти в счастливой семье, в нормальных, здоровых отношениях между папой и мамой. А если папа изменяет маме, даже бьет ее, что это за отношения? Хочешь, чтоб Димка вырос таким же?
– Нет. Но я не могу игнорировать тот факт, насколько Димке плохо без отца.
– Если вернешься к Олегу, будет плохо тебе. А будет плохо тебе – плохо и твоему сыну. И если ребенок останется с отцом и без тебя – ему будет еще хуже, потому что для ребенка нет ничего важнее и нужнее матери. Это ты понимаешь?
– Тогда что же мне делать?
– Разводись на условиях совместного воспитания.
– Олег может не согласиться.
– Именно поэтому у тебя есть Марк – твой защитник. Я бы вообще на твоем месте задумалась о чем-то серьезном на счет него. Еще тогда тебе говорила. Такой мужчина пропадает.
Если бы…
– У него есть подруга, которой он собирается делать предложение.
– Ого! Это точно?
– Точно.
– Печальная новость. Ох, Маринка, профукала ты свое счастье. Он же так красиво тебя любил…
Вздрогнула. Ведь почти затоптала эту мысль в самые дальние углы сознания, в самую глухую клетку. Ведь думать о том, что Марк испытывает к ней сильные чувства – нечто пугающее, недозволенное. То, что она запрещала себе принимать. Тогда это мешало их мечтам, общим целям и карьере, что прекрасно понимал сам мужчина, который никогда не настаивал на своих чувствах. Сейчас это в принципе не уместно. У него невеста, у нее развод, а между ними ворох ошибок. Да Марк почти ненавидит ее. Так что, да – она действительно все «профукала».
Разве что оставался загадкой тот момент в прихожей. Когда ей показалось, что мужчина вот-вот ее поцелует. Реальность или наваждение? А может всего лишь эхо давних отношений. Но самое страшное состояло в том, что она бы ответила на этот поцелуй. Как и тогда, несколько лет назад. Когда его губы потянулись к ней. Когда сильные руки взяли в охапку и понесли в кровать. Когда стягивали одежду в лихорадке общей страсти. Она все помнила. Каждую мелочь, каждую минуту. Словно их последний танец, на разрыве самых искренних эмоций, когда было дозволено абсолютно все – было дозволено любить этого мужчину так, как она всегда себе запрещала.
– Можно сегодня поехать с тобой в школу? – спросила Марина этим утром.
Иначе становилось невыносимо сидеть в четырех стенах и держать здесь изнывающего от скуки ребенка.
– Можно, – коротко ответил Марк.
За последние два дня они почти не виделись. Марк рано уходил и приходил поздно. Словно намеренно избегая встречи. Было даже неудобно. Как будто мешала ему в собственном доме. Но ведь она предлагала избавить его от своего присутствия, ведь он сам настоял, чтоб осталась. Ведь понимал, насколько важна его поддержка. Просто выражать ту как раньше он, видимо, уже не мог. Да и не считал нужным.
А в школе все та же потрясающая атмосфера. Стоило переступить порог и сразу захотелось жить, несмотря на все трудности. А еще танцевать. В этом месте была заразительная энергетика. Пусть даже пока еще утро, когда тренируются одни профессионалы. Здесь и Лиза с Сашей. Прекрасная пара, эффектная. Они упорно готовятся к чемпионату, которые пройдут совсем скоро. Даже зависть брала, белая, когда накатывали воспоминания давних лет – как здорово, как важно все это было… тогда с Марком. А сейчас – здесь ее узнают, смотрят с любопытством, восторгом. А еще вдруг подходят и просят о сумасшедших вещах.
– Вы Марина Филипова, правда? – спрашивает ее юная, лет шестнадцати, девушка в желтом платье.
Даже дрожь брала от того, что ее помнят, что эта связь с прошлым еще существует.
– Да.
– А можно вас попросить? Это так здорово, что вы здесь! Вы не могли бы уделить нам немного внимания?
Девушка явно волновалась. Поэтому тараторила и не договаривала, видно путались мысли. И это когда у самой волнение через край.
– Кому? – спросила Марина, глянув на парня, что стоял рядом с ее собеседницей.
– Нашей паре. Мы с Мишей в предстоящем чемпионате выступаем, как начинающие. А наш тренер заболела. Может вы посмотрите на нас и что-нибудь посоветуете?
О, нет, чтобы Марк окончательно сорвался и задушил ее? Не стоило так сильно раздражать своего спасителя.
– К сожалению вряд ли чем-то смогу вам помочь. Простите…
Сказав это, Марина крепче схватила сына за руку и поспешила уйти. Чтобы никому не показывать, насколько сильно она расстроилась своим же отказом. Такая милая девушка, рыжеволосая, яркая. И партнер у нее, который стоял позади, смуглый брюнет. Конечно же ей было бы интересно взглянуть на них. И критично важно снова прикоснуться к тому миру танцев, который так безумно любила. Хотя бы одной рукой, хотя бы издалека, на пару мгновений…
***
– Ты опять притащил ее сюда, – ругалась Лиза в его кабинете. – Мало того, что живет у тебя дома, так еще и здесь мозолит мне глаза.
