Читать онлайн Роркх. Книга 7 бесплатно

Пролог

– Грядет битва, Хохуро. Ключник появился в Роркхе.

– Знаю. Я почуял его запах даже отсюда.

– Мы собираем силы. Ты нужен нам. И другие Древние.

– Вы уже проиграли Великую Оборону.

– Потому что сражались не все! Нам потребуется помощь каждого, кто способен сражаться.

– И что ты от меня хочешь?

– Ты древнейший из… Из тех, кто еще сохранил свой облик.

– А ты самый молодой, сильный и крепкий из нас. Арчибальд Хауст, последний Древний. Что с того?

– Меня они не послушают. Они не пойдут за мной. Даже они считают, что я безумен.

– Я тоже так считаю. Но кому какое дело? Они не послушают и меня тоже.

– Но прислушаются.

– Этого недостаточно. Они не пойдут на чужую войну, чтобы там умереть. Невозможно победить Роркх. Все, что происходит, – часть его плана. И если вы нашли Ключника, значит, это тоже часть его плана. Так было всегда.

– Знаешь, – задумался Мечник. – Джекс говорил, что все варианты возможны. Даже самые невероятные. Но лишь до тех пор, пока мы не выберем сдаться. Он верил в это. Я верю в это, потому меня и называют безумцем.

– Не только, – хохотнула мумия, а руны на лентах вспыхнули в такт его голоса.

– Не только, – отмахнулся Хауст. – Но я заставил других поверить в это. И теперь хочу, чтобы и ты поверил. И убедил остальных.

Повисла пауза, сменившаяся долгими мгновениями вязкой тишины. И когда Мечник уже перестал верить в ответ, тот прозвучал:

– Я постараюсь. Постараюсь их убедить. Но я и сам не верю в победу. Так что у меня вряд ли получится.

– Хотя бы попробуй, – произнес Мечник голосом, в котором промелькнуло отчаяние. – Всегда есть шанс, Хохуро. Всегда.

* * *

– Это сон? – наконец догадался Эрик.

– Да. Но не простой сон.

– А такие бывают?

– Бывают. Иногда сны – это не просто сны.

– И почему этот не простой?

– Потому что у меня для тебя предложение. Щедрое.

– Внимательно слушаю.

– Ты потерял сына. Я предлагаю тебе его вернуть.

– Невозможно вернуть тех, кто умер.

– Ты прав. Но иногда можно выбрать другой путь. И сделать так, чтобы на нем не умирали.

– И есть такой путь?

– Нет. Но дорога появляется под ногами идущего. Только вот это будет не совсем дорога. Скорее лестница со ступенями в человеческий рост. Горящая. И вокруг все тоже будет гореть. А лестница будет ходить по кругу. И тебе придется ее пройти множество раз, чтобы добраться до вершины, которой нет.

– Какое заманчивое предложение, – усмехнулся Эрик.

– Но другого у меня нет. И это единственный способ вернуть твоего сына. И разумеется, не бесплатно.

– Еще более заманчиво. И что же я должен буду сделать?

– Много чего до того, как вступить на этот путь. Но это будет самой легкой частью. Ты согласен?

– Не вижу смысла с чем-то соглашаться во сне.

– А если это не просто сон? Тогда согласишься?

– Если не просто сон, то согласился бы. В конце концов, не похоже, что у меня есть варианты. Только чем ты сможешь подтвердить свои слова?

– Это очень просто. Мы встретимся здесь же, когда ты мне поверишь, а пока что… Стрелок умер – да здравствует Стрелок.

* * *

– Он приходил к тебе, – не спрашивал, но утверждал голос.

– Приходил, – подтвердил человек, сидящий в кресле-качалке. – Как и ты пришел. Только как ты это сделал?

Человек, чье лицо избороздили глубокие морщины, покачивался в кресле и смотрел вдаль. Вокруг его дома раскинулась пустынная равнина от горизонта до горизонта. Но ему было хорошо в этом месте, хоть иногда и накатывало некое одиночество.

Рядом сидел черный кот. Он тоже смотрел на бескрайние горизонты вечного ничто, и его эта картина заставляла содрогаться.

– Мой хант – последний из Алтарайи. Он умеет перемещаться даже сюда. Хоть это было и трудно. Но Арч открыл проход, так что теперь это стало проще.

– Хант, Арч. А, это тот паренек. Знакомо пахнет. И выглядит знакомо. А что такое хант?

– Неважно.

– А что тогда важно, Черч?

– Мы нашли Ключника. Он откроет врата, и парадигма станет абсолютной.

– Вроде как ваши проповедники все мертвы.

– Это правда. Но не их парадигмы.

– Ты же понимаешь, что я вообще ничего не понимаю? Я же не бог заумных словечек.

Казалось, сама пустыня вздохнула, выказывая свое раздражение. Но кот оставался неподвижен.

– Грядет битва. Новая битва. И нам понадобятся все силы.

– Вы уже проиграли Великую Оборону. Все кончено.

– Ничего не кончено, – возразил Черч. – Все это время мы были обречены на поражение. Так оно и вышло. А все потому, что мы играли по правилам Роркха. В его игру.

– И что? – усмехнулся Йорк. – Все играли.

– И они все проиграли. Теперь у нас есть Ключник. И мы собираемся изменить правила. Мы перестанем защищаться и пойдем в контратаку.

– Отличный план. Превосходный. А сам Ключник в курсе? Или этот Арч? Не поверю, что этот наглый пацан тут не при делах.

– Ну… – замялся кот. – Мы работаем над этим.

– А посох Алтарайи у вас есть? А жрец Алтарайи, что сможет им управлять? Твой кот не жрец.

– Не жрец, – ответил Черч. – Мы работаем над этим. Сейчас просто собираем силы для…

– Великого Нападения? Великой Атаки?

– Не знаю. Как-нибудь да обзовем. Но самое главное, из-за чего я пришел. Ты с нами?

– Ты же знаешь, что не могу. Роркх не пустит меня. Сколько раз уже пытался.

– Мы как-то можем в этом помочь? Вытащить тебя из этого места?

– Я не знаю. Я же не Бог Всезнания.

– Думаешь, и такой есть?

– А я откуда знаю?

– Ну да, ты же не Бог всезнания, – проворчал Черч. – Ладно, пойду я. Много работы стало. Но ты это, готовься. Мало ли у нас все получится и один из мечей в твоей коробке все-таки запоет.

– Вряд ли, Черч, – произнес Йорк.

Кот исчез, растворившись в воздухе. Тот, кого называют богом, остался раскачиваться в кресле и смотреть на горизонт. Сделав очередной глоток из железной чашки, он тихо пробурчал себе под нос, словно боялся, что его кто-то услышит:

– Если и запоют, то все разом. Но когда такое бывало? Никогда.

Глава 1.

От мыслей развивается скепсис, от него сарказм,

а из-за этого можно и по харе огрести

– А у вас тут уютненько, мне нравится.

Я медленно обернулся на незнакомый голос. В дверях в общий зал стоял хант… Мягко говоря странный. Высокие сапоги, штаны с лампасами, белый китель и треуголка на голове. На поясе какая-то сабля, а с другой стороны сковорода.

– Ты еще кто такой? – спросил я.

– Позвольте представиться, Руди. Контр-генерал-адмирал гусарского сухопутно-авиационного морского полка ее величества Смерти. Смерти с большой буквы, прошу заметить.

– Это ко мне, – произнес Овер. Я снова обернулся и посмотрел на однорукого малефика.

– Знаешь, я почему-то так и подумал.

Овер притащил подмышкой какую-то коробку и аккуратно поставил ее на стол. Руди медленно откинул крышку и принюхался.

– Свеженькие, – произнес он довольным голосом.

Признаюсь, стало интересно, и я даже чуть привстал, чтобы разглядеть. Внутри лежали ровные ряды пузатых сигар. И выглядели они подозрительно знакомо.

– Но-но, – захлопнул крышку контр-какого-то там полка. – Овер, дружище, – продолжил он шепотом, так что слышно было во всем зале, – мне кажется, у вас здесь завелся шпион.

– Не, это Арч. Тот самый, я тебе рассказывал.

– А, тот самый Арч, – посмотрел на меня Руди. – Достойный слуга ее величества. Назначаю тебя младшим помощником шкипера.

– Спасибо, откажусь, – кивнул я. – Но польщен предложением.

Руди хотел было протянуть мне сигару, но услышав ответ, замер на полпути. Потом все же протянул ее мне и подмигнул.

– Свежая. Из шерсти. Сам выращивал.

– Снова вынужден отказаться, – произнес я.

– Говорил же, – пожал плечами Овер, обращаясь к Руди.

– Да, странный он у вас какой-то, – кивнул тот.

– Ага.

Малефик проводил парня в треуголке до двери, а когда вернулся, я все же спросил, не сдержав любопытства. Все-таки это его замок, но блин…

– Твой друг?

– Ага, – ответил Овер. – На бета-тесте познакомились. Я у него садовника купил. Между прочим, он и правда заслуженный авиатор Роркха.

– В Роркхе нет авиации, – возразил я.

– Именно благодаря ему и нет.

– А он тоже…

– Нет, не захотел идти к Расвам. У него свой отряд. Нормальные ребята, кстати, можно позвать будет к себе.

– Я обязательно подумаю, – кивнул я.

Овер подхватил ведро с тряпками и пошел куда-то вглубь. Зная его понимание нормальности, я автоматически поставил крест на отряде этого Руди. Надо бы узнать, какой у них знак, чтобы стрелять на упреждение в случае чего.

Я бессовестно занимался полным ничегонеделанием в Роркхе, пока Джекс отсыпался. Состояние его было весьма критическим, так что пришлось отдавать Расвам на лечение и уход. Он был сильно измотан как морально, так и физически.

Разумеется, Расвам я отдал только ханта, а не карту. Так что они его подлечат, снимут добрый десяток дебафов, заодно и осмотрят. Я его пока не трогаю, но и заставить себя делать что-то полезное не могу.

Поэтому придавался трем столпам Роркха, которые можно делать вечно. Жрал вкусности, пил кофе литрами и смотрел, как Овер с Маусом моют стены замка. Особенно забавно было, когда они со стремянкой отмывали потолки.

Оверу тяжело было поднимать ведро с водой, поэтому однорукий хлипкий хант держал расшатанную трехметровую стремянку, пока Маус был наверху. Мы уже открыли тотализатор и делали ставки, сколько раз Маус грохнется в каждом из залов или коридоров.

К общему сожалению, тот быстро освоился и научился стоять практически неподвижно. А Вест разбогател на пару сотен серебра. Иногда его аналитические способности раздражают.

– М-да, уютненькая обстановочка, ничего не скажешь, – раздался голос у меня за спиной.

Я вновь обернулся на незнакомый голос. В этот раз увидел высокого подтянутого ханта в темном костюме-тройке. Никакого оружия. Тот стоял, пялясь в потолок, разглядывая Плотоядика.

– Не штаб, а проходной двор, – проворчал я, возвращаясь к недопитому кофе. – Овер дальше по коридору. Ищи однорукого и уставшего ханта.

– Да я вообще-то к тебе. Арч, верно?

Я на секунду замер и обернулся, услышав тихий плеск. Но в дверях никого не было.

– Если что, я пришел просто поговорить, – произнес голос с другой стороны.

Я вновь обернулся, прислушиваясь к внутренним ощущениям. Нет, все еще дневной Роркх, тем более это мое убежище. А значит я могу безболезненно начистить рожу гостю. Только вот могу ли?

Я узнал этот холодный отрешенный взгляд собеседника, который уже сидел напротив меня. Плотоядик извивался, щелкая пастями над головой гостя. Но тот даже не реагировал, понимая, что без приказа тот не атакует.

– Чего тебе, Шот? – добавил я в голос стали.

– Узнал, – кивнул он. – Хорошо. Я пришел предупредить.

– Я само внимание, – ответил я, не меняя тона.

– Я слышал, что Расвы вернули Стрелка. Информация уже просочилась, у вас в башне полно кротов.

– И?

– И это входило в планы Первого.

Пауза. Я обдумывал его слова. Вообще вся эта история с дехантами и Советом казалась настолько далекой, что я уже вычеркнул ее из головы. А тут снова этот…

– И? – произнес я, скорее предлагая Шоту продолжить.

– Я передал Гаро всю имеющуюся у меня информацию. Этот ублюдок хитер и очень умен. Я про Первого. Не стоит его недооценивать. Именно он слил инфу по дехантам. Это сто процентов.

– Зачем ему это делать? – постарался не выказать я удивления. – Это же гильдии Совета, который он создал.

– Я же говорю, этот ублюдок очень умен. Мы для него всего лишь разменная монета. Стали не нужны, и он выбросил всех на помойку.

– А тебя почему не выбросил? – спросил я.

– Багровые должны были принять участие в особой операции. Называется «Вавилон». Мы должны были штурмовать башню Расвов в ночь Великой Обороны. И убить Парагона.

– Это самоубийство, – произнес я.

– Нет. В башне есть крот по прозвищу Синтет. Это личный человек Первого. Даже я не знаю, кто он. Синтет должен был подготовить для нас проход. А мы превратили бы башню в кровавую баню.

– И что же пошло не так? – добавил я скепсиса в голос.

– Я отказался, – произнес Шот таким голосом, словно это что-то меняло. И делало его меньшим мудаком, чем на самом деле. – Мне это стало неинтересно.

– Вот как?

– Это личное.

– Мне насрать. А сейчас что изменилось? Решил стать хорошеньким? Начал искупать грехи?

– Срать мне на искупление, – ответил он ровным голосом. – Просто мне сделали заманчивое предложение, от которого трудно отказаться.

– И поэтому ты решил меня предупредить? Переметнулся на другую сторону?

– Так получилось, – пожал он плечами. – Выходит, у нас с тобой теперь один наниматель. И он очень не хочет, чтобы Расвы или ты использовали Ключника. Потому что Первый этого и ждет.

– Знаешь, я вот ни одному твоему слову не поверил. И вот сейчас мне внезапно очень захотелось использовать Ключника. Хоть я вообще без понятия, о чем ты. И вообще все больше выглядит не как коварный план злобного и дофига умного Первого. Больше похоже на то, что он знатно обосрался в Ночь Отмщения, затем у него нехило так пригорело и он решил завязать, попутно слив всех дехантов.

– Оу, что ж, – произнес Шот. – Раз так, то план Первого не удался, а стало быть, оба брата Гаро сейчас живы и здоровы. Нет? Странно, – вот тут мне было нечем крыть. – Хотя, может быть в этом и смысл. Мое дело предупредить. Будь осторожен. В Роркхе нет бессмертных.

– Безумный Мечник, – произнес я.

– Ну, разве что. Но он исключение, которое лишь подтверждает правило. Всего доброго.

– Стой, – произнес я, прежде чем его фигура окончательно расплылась. – Рэд просил передать, что начистит тебе рожу при встрече. И зная его, советую не заставлять его ждать.

– Хм-м… – произнес Шот. – Спасибо. Это действительно ценный совет.

Кажется, он говорил серьезно. А я вроде бы поддеть его хотел. Впрочем, плевать. Я без всяких эмоций смотрел на лужу воды, растекшуюся под ногами. Кажется, кому-то только что прибавилось работы.

А мне что-то стало неуютно сидеть в своем же штабе. Да к тому же и время подходит, так что пора выбираться. Я оставил Ролла допивать кофе в одиночестве, а сам выбрался из капсулы. Сверился с часами и решил, что спешить некуда.

Уже и не помню, когда в последний раз я не метался день за днем по разным делам. Тренировки, обучение, отряд, снаряжение, ханты и снова тренировки, но уже в Роркхе. И так по кругу до тех пор, пока не наступит ночь в Роркхе. По сути, партии были для меня передышкой.

А потом все заново. Импов замкнутый круг, в котором я совершал, по сути, одни и те же действия раз за разом. Может это и называется мастерством?

Но сейчас все изменилось. Во-первых, вернулся Джекс. Во-вторых, Гаро обещал мне рассказать, откуда у Расвов видеозаписи того, как слепой парень рисует события, что произойдут только через пять лет.

Да, если верить Черчу, то записи подлинные. А пометки с датами в углу, которые я заметил не сразу, говорили о том, что все это было отснято примерно в начале первого сезона. Гении аналитики? Совпадение? Гадание на кофейной гуще? Плевать.

Потому что я видел солнце в Роркхе. Да, ни Гаро, ни Док так и не объяснили, почему я вырубился на неделю вместо пары часов. Я и сам не знаю. Но постепенно те сны начинают всплывать в голове.

Док считает, что паническая атака послужила триггером, запустившим какие-то глубинные процессы в моем мозге. Я не помню ни деталей своих снов, ни их общей сути. Лишь какие-то обрывки и вспышки.

Но я чувствовал нутром, что это нечто очень важное. И если раньше я заставлял себя не обращать внимания на многочисленные странности, то сейчас уже не был столь категоричен. Видеозаписи Черча, странная женщина из моих снов, требующая зонтик, затем этот недельный отдых.

А еще Йорк, с которым мне удалось побеседовать. Единственный бог, которого не было во время Великой Обороны. И который вообще не бог. И все это как-то связано. Смерть Веги, Парагона, сама Великая Оборона. Все.

А теперь еще и Первый объявился на горизонте. Хоть и так косвенно. И что-то мне это все не нравилось. А отбросить переживания и снова сделать вид, что я страус, как-то не получалось.

К тому же я переговорил с Гаро по поводу того квеста. Кстати, рукоять исчезла, так что повторно пройти не получится. Разве что снова обчистить хранилище Ложи. Гаро же я рассказал все коротко, не стал упоминать слова Йорка о пирамидах, Яре и прочем.

Но он подтвердил, что квест все сдавали своему святому богу. И там, по сути, все то же самое, только ничего не говорилось про Йорка, Черного Императора, связь с легендой, других богов и так далее. И разумеется, Яр искренне считает себя спасителем человечества. Ну или делает вид, хотя какая разница?

Овер и Маус, между прочим, квест не проходили. А я думал за него и дают как раз красные карты. Но на этот вопрос они принялись усердно работать тряпками. Затем Маус спросил, действительно ли я хочу знать ответ или подожду разговора с Гаро. Короче, им осталось еще половину замка отмыть, так что темп парни взяли бодрый.

Я же спокойно спустился в фойе первого этажа. Прошел мимо стойки Константина, который сегодня пестрел оранжевым галстуком. Громадную спину Гаро заметил издалека. Подошел и сел на соседний стул.

Мы с Анекой пересеклись взглядами. Она улыбнулась, а я почувствовал себя немного неловко. Вот как она это делает? Это же им двоим должно быть неудобно, а не мне. Впрочем, как раз Гаро заметно нервничал.

– Как рука? – спросил я, кивая на загипсованную кисть.

– Нормально, – ответил он. – Заживает потихонечку.

– Странно. После медблока у меня переломы куда быстрее заживали. И почему вся рука в гипсе?

– Да пальцы-то зажили, – замялся здоровяк и прервался.

Передо мной на стойку опустилась пузатая кружка черного ароматного кофе. Пожалуй, лучший напиток на этой планете. Никогда не надоест.

– Кажется, – произнесла Анека в задумчивости, – ты хотел что-то сказать Арчу. Правда?

– Да, хотел, – замялся Гаро, не отрывая взгляда от пальцев девушки, постукивающих по столешнице. – Арч, я хотел извиниться за тот инцидент. Ну, как тебя остановили. Ты был сам не свой, и решение надо было принимать быстро, вот я и…

Я не спешил ему помогать. Не злился, все-таки в какой-то мере именно благодаря Гаро ко мне пришли те странные сны. Но говорить этого вслух я не собирался. Каждый отрабатывает свои косяки по-своему.

– И? – произнесла девушка с нажимом.

– И я извиняюсь, Арч, – выдохнул Гаро. – Я не должен был так поступать. Это был мой косяк.

– И? – Анека принялась тарабанить пальцами по стойке еще сильнее.

– И это я попросил…

– Приказал, – прервала его девушка.

– Приказал, – со вздохом согласился Гаро, – и по сути, заставил ее тебя остановить.

– И? – произнесла Анека, с вызовом поглядывая на Гаро, который, кажется, немного уменьшился в размерах.

– И она ни в чем не виновата, – выдохнул Гаро, глянул на грозное лицо своей возлюбленной, а затем спешно добавил: – И она была против моего решения, но я настоял.

– Кхм, – произнес я, после паузы.

– Арч, – обратилась ко мне девушка. – Я все же тоже хочу извиниться перед тобой. Я не для того тут торчу у всех на виду, – очередной выстрел глазами в затылок здоровяка, – чтобы еще близким людям мешать.

– Никаких обид, – я примирительно поднял руки и добавил: – Анека.

Девушка улыбнулась самой теплой улыбкой из своего арсенала и упорхнула к кофемашине, оставив нас вдвоем.

– На меня все-таки в обиде, – сделал вывод Гаро.

– В претензиях, – поправил я. – Мы уходим из гильдии.

Гаро поперхнулся кофе, забрызгав барную стойку. Затем, поймав неодобрительный взгляд девушки, сам же принялся ее вытирать салфетками.

– Арч, а как же встреча? Мы же договаривались, машина скоро прибудет.

– После, – пожал я плечами. – Ты обещал все рассказать и даже показать. Я выслушаю, может, поверю даже. А потом уйду, как только все это закончится.

– А твой отряд?

– Кто захочет пойти, тот пойдет.

– То есть все. А как же Ключ… Ладно, это потом. Я понимаю твое решение, просто прошу не торопиться. И перед тем, как уйдешь, давай сядем и спокойно все обсудим, лады?

– Лады, – кивнул я. – Не парься, Гаро. Я не собираюсь сматываться в один момент. К тому же по договору я обязан отыграть до конца квартала. То есть еще месяц мы будем в башне.

– Хорошо, – кивнул капитан, стараясь успокоить дергающийся глаз. – Это очень хорошо. Только это, Арч… По поводу разговора с Йорком и всего такого…

– Я уже все им рассказал, – пожал я плечами. – Мой отряд в курсе всего, что знаю я.

– Хм… Возможно, зря. Хотя теперь-то какая разница. Ладно. Прорвемся как-нибудь. Кстати, это тебе.

Гаро поковырялся в деке, и передо мной легла карта гильдейского пропуска. Точно такая же, как и моя, только красного цвета. Я вопросительно посмотрел на парня.

– Чуть преждевременно, – пожал он плечами. – Но мы уже все согласовали, так что можно.

– И что она делает? – спросил я.

– Все, – ответил капитан. – В рамках башни и гильдии она дает доступ ко всему. Любые этажи, комнаты, в том числе и личные. А также любые информационные ресурсы или склады с картами. Ханты, экипировка, ресурсы.

– И что, бесплатно?

– Если надо будет бесплатно, будет бесплатно, – кивнул Гаро с серьезным видом. – Даже если просто деньги нужны, сможешь взять любую сумму. Я, конечно, потом попрошу отчитаться, но это скорее формальность.

– И что, хочешь сказать, никто никогда не злоупотреблял этим?

– Ну, – замялся глава, – ты сам скоро все поймешь. Чего мне распыляться. Мы же вроде договорились уже, но если хочешь, могу и я рассказать.

– Не надо, – отмахнулся я. – Меня устраивает наш расклад. Я так долго терпел, что пару-тройку часов еще подожду.

– Тоже верно, – согласился он, возвращаясь к кофе. Потом вздрогнул, словно что-то вспомнил, и повернулся ко мне. – Слушай, Арч. Ты узнаешь много нового, и что-то покажется тебе странным. Поэтому, пожалуйста, не суди строго, ладно?

– А вот сейчас заинтриговал.

– Мы с тобой еще все обсудим, – произнес Гаро. – Я буду ждать тебя вечером. На сорок седьмом. Там и объясню все. Кстати, это за тобой.

За разговором я совсем не заметил, как со спины подошел человек. Видимо, тот самый, который должен отвезти меня в святая святых на экскурсию. В Обсервер Системс.

Так мы договорились с Гаро. Он решил, что проще будет показать, чем что-то объяснять на пальцах. А я и не спорил.

Только вот провожатый сумел меня удивить. Черный приталенный костюм, какая-то гавайская рубашка под пиджак, туфли, аккуратно постриженные волосы. И фигура. На фоне этого человека Гаро выглядел натуральным дистрофиком.

А еще эта сраная ухмылка от уха до уха. И взгляд. Бегающий, острый, прошивающий насквозь. Ни огромный костюм, ни легкий загар, ни другая прическа не могли заставить меня перепутать. Это лицо я запомню до конца своей жизни. Передо мной стояла абсолютная копия сраного Безумного Мечника. Один в один.

– Ну ты и пижон, – произнес я.

Чем вызвал бурный смех Мечника. Отчего все люди в фойе обернулись в нашу сторону. Кроме тех, что были ближе всего к нам. Они, наоборот, постарались свалить подальше, не оглядываясь.

– Арч, – произнес Гаро тихо, чтобы его никто не услышал. – Позволь представить. Глава Обсервер Системс, Арчибальд Хауст.

– Че? – уставился я в упор на громилу. Ну, то есть на Мечника. Парни, видимо решили, что я удивился должности. – Арчибальд? Серьезно?

– Да, – наконец заговорил сам Мечник. – И не вздумай коверкать. Ненавижу, когда коверкают мое имя. И не сокращать никак.

– Да и в мыслях не было, – фыркнул я.

– Ага, – с прищуром посмотрел он на меня. – Как же.

– Господа, – откашлялся Гаро, привлекая внимание. – Мне кажется, вам обоим пора.

– И то верно, – улыбнулся Хауст. – Что, пацан, готов?

– К чему? – напрягся я.

– К поездке в святая святых, – словно озвучил мои мысли Хауст.

– Да покатились уже. И все равно ты пижон.

Я встал из-за стойки и направился к раздвижным дверям. Мечник ступал следом.

– Арч, – раздался голос Гаро мне в спину. – Ты карту забыл.

– У меня своя есть, – ответил я, не оборачиваясь. – Мне хватает.

Вот так и знал. А как он меня постоянно находит? Интересно. А откуда у него такой читерский хант? А давайте подумаем. Сидит такой сраный глава в своем сраном главном кресле и думает, а не замутить ли мне бессмертного ханта, списав прям с себя. Я же весь такой особенный.

Мечник лишь шел позади и непрерывно хохотал, отчего даже птицы в панике улетали с ближайших деревьев. Видимо, что-то из мыслей я все же подумал вслух. А сам потихонечку начинал закипать. Хоть я и победил в том бою, но несправедливость, казалось, разрослась сейчас до вселенского масштаба. А еще эта тачка.

Напротив входа в башню стоял внедорожник, переделанный под лимузин. Ну что за понты? Хотя что-то в этом было практичное. Если посмотреть, с каким трудом этот детина впихивает свою тушу, заняв сразу две трети дивана.

Машина плавно поехала, а Мечник с любопытством оглядывал меня с ног до головы. Я демонстративно пялился в окно, глядя на проплывающие небоскребы.

– А ты подкачался, – хмыкнул он. – Но все равно дрищеватый.

– Это ты жрешь, как не в себя.

– Да я вообще не ем. Ну так, сладости только люблю. Тирамису там. Или шарлотку. Это да. А так вообще нет. Пробовал недавно черничный бисквит. Такая гадость.

Он говорил что-то еще, улыбался, но я не слушал. Перед глазами стоял Мечник. Тот самый, с длинными волосами, собранными в хвост. Только в одежде. Широкие сапоги, просторные штаны, рубашка, жилет. Почему-то я смотрел на этот черный современный костюм, но вспоминал обычную повсеместную одежду, распространенную среди жителей Роркха.

Образ из моего сна. Расплывчатый, странный, смутно знакомый. Но почему-то он не вызывал у меня никакой ненависти или презрения. Скорее наоборот. Это что-то знакомое и приятное.

– Вспоминаешь? – произнес Мечник. – Взгляд такой. Будто вспоминаешь.

– Сон, – произнес я.

– Слышал, – ответил он, – тебя на неделю вырубило. Помнишь что-то?

– Обрывки, – почему-то ответил я.

Почему-то сейчас, когда передо мной обычный, пусть и огроменный человек, но в привычном костюме, он не вызывал прежней ненависти. Может это из-за того, что не залит кровью и внутренностями монстров с головы до пят? И потому что нет рядом этой гребаной рельсы из-за которой его почему-то зовут Мечником?

– Иногда, – произнес он, словно задумался о чем-то. – Очень редко, но сильные эмоциональные переживания могут служить катализатором. И тогда даже такой как ты способен прорваться к краю. Туда, где сны – это не просто сны.

– Черч показал мне записи шестилетней давности, – пожал я плечами. – А там рисунок того, как…

– Стой, – прервал меня Мечник, подняв ладонь. – Парагон знает… Знал, что нужно делать. Но он общался только со своим Проводником. Проводник, то бишь Черчилль, сам решает, кому, что и когда рассказывать. Таковы правила, и не нам с тобой их нарушать.

Я выдохнул. Скорее с раздражением, потому что вот опять двадцать пять и три десятых. И этот туда же. Хотя чему я вообще удивляюсь?

– Не кипятись, – отмахнулся Хауст. – Для начала покажу, а там и сам все поймешь.

– Что покажешь? Что я пойму?

– Для начала покажу тебе Роркх. С той стороны, с которой его вижу я. А затем… Покажу тебе один проект, созданный примерно семь лет назад. Называется проект – «Парагон». А там уже и спросишь, что неясно будет.

Повисла недолгая пауза. А затем Мечник хмыкнул и все-таки добавил:

– А по количеству вопросов станет ясно, на самом ли деле ты такой тупой или прикидываешься.

Рука рефлекторно потянулась к поясу, но револьверы я забыл в другом мире. Ну что за непруха, а?

– Приехали.

За время короткой беседы я почти упустил одну важную деталь. Мы выехали за пределы города и катили еще долго. Оглянувшись вокруг, я посмотрел на своего провожатого.

– Я думал, ОбсСис сидит в центре. У них же там целое здание.

– Комплекс зданий, – поправил Мечник. – Нет, там всякая шушера обитает. Бухгалтерия, менеджмент, администрация и прочие канцелярские крысы, что даже пороху не нюхали. Сердце ОбсСиса находится здесь.

Я смотрел на старый, проржавевший забор, какие-то хлипкие с виду ангары. Даже одинокий трактор без колеса имелся.

– Дерьмом несет, – произнес я. – В буквальном смысле. Хотя…

– Это для отвода глаз, – усмехнулся Мечник. – Погнали.

И мы прошли внутрь. Я делал вид, что смотрю себе под ноги, дабы не наступить в грязь или какую-нибудь лужу. Лимузин тем временем загнали в один из ангаров. Мы же прошли в хлипкое здание в центре. Старая железная дверь открылась без единого скрипа. За ней я увидел чистую кабинку с зеркальными стенами.

Мы вошли внутрь и развернулись. С легким толчком лифт неспешно поехал вниз.

– А ты хорош, – произнес Мечник. – Рэд не зря над тобой столько работал. Кстати, это я его попросил тогда. Сколько насчитал?

– Двадцать четыре камеры по периметру, – не стал прикидываться я. – Еще четыре замаскированных люка.

– Ого, – уважительно произнес Хауст. – И это по дороге сюда? Почти четверть нашел.

Смеется? Издевается? Я старался не подавать виду.

– Автоматические турели, – произнес Хауст. Видимо, про люки. – У вас в башне тоже такие стоят на первом этаже. На случай силового проникновения.

– В башне? В центре столицы? Боевые турели? – я выдавал максимум скепсиса с каждым вопросом.

– Ага, – кивнул он. – Что, не заметил? А бронированные окна? А доты? А техническое укрепление под землей? А туннели, ведущие из башни? Ничего не заметил? Наверное, и высококлассного специалиста нашего прозевал. А ведь он прямо на входе стоит, у всех на виду. Собирает информацию и разведданные по всем, кто заходит внутрь.

– Константин не особо-то и шифруется.

– Не этот, – отмахнулся Мечник. – Я про того, что кофе варит.

Оу, туше… Не думай об этом, Арч. Поздно ломать голову. Скоро и сам все узнаешь. А если не узнаешь, то тогда и будем думать. От мыслей развивается скепсис, от него сарказм, а из-за этого можно и по харе огрести. Короче, думать – это не к добру. И вообще не твое. Главное не палиться, а то окружающие и так начали что-то подозревать.

Двери лифта открылись, и вот тут я маленько офигел. Это не офис какой-то корпорации. Судя по количеству суровых лиц, помноженному на блеск коротких автоматов, я и впрямь на каком-то секретном объекте.

Хауста пропустили без всяких вопросов. А меня даже раздеться заставили до трусов. Я уж думал, и туда фонариком посветят. Вся процедура заняла минут десять. И вновь путь-дорога по однообразным коридорам. У каждой двери дежурило по двое охранников в полной экипировке. Но никаких опознавательных знаков я не заметил.

– Не мог что ли сказать, что я с тобой? – спросил я главу ОбсСиса.

– Мог, – хохотнул он. – Но кто я такой, чтобы нарушать местные порядки?

– Глава? – иронично заметил я.

– А, – деланно хлопнул он себя пятерней по лбу. Эхо разлетелось по коридорам. – А ведь и точно. Вечно об этом забываю.

– Клоун, – буркнул я себе под нос.

– Пришли, – произнес он.

Мы остановились у очередной серой двери. Вот оставь меня здесь одного, я сдохну от голода в каком-нибудь углу, пока буду искать дорогу назад. Но этот как-то нормально ориентируется. Повороты что ли считает? Так я тоже считал, но не уверен, что правильно запомнил. Это же вам не диспозиция противника на слух для выстрела вслепую. Тут надо держать все в памяти дольше двух секунд.

Очередные охранники с автоматами. Но в этот раз Хауст все же соизволил махнуть им своей лапищей, так что обошлось без фонариков и стриптиза. Ребята даже распахнули перед нами двери.

Я вошел первым, и в груди колыхнуло неприятное вязкое чувство. Что-то очень мерзкое поднималось к горлу.

– Что это такое? – выдавил я слова.

– Серверная, – хмыкнул Хауст. – Это сервера Роркха. По сути, это и есть Роркх.

– Импова срань, – выругался я под безумный хохот Мечника.

Глава 2. Договор о Войне.

– Это. Что. За. Хренотень? – спросил я, когда смог хоть немного нормально мыслить. – Это очередная твоя тупая шутка?

Мечник немного успокоился, но, посмотрев на меня, снова начал ржать, словно… Не знаю, кони и то тише. Понятно, вменяемого ответа от него не дождаться. Поэтому вернулся к созерцанию серверной.

А вернее, судя по всему, толстого бронированного стекла во всю стену. А уже за ним стояло это. Даже не знаю, как правильно назвать. Камень? Да, скорее всего это был громадный черный камень метра три в высоту.

Я прильнул к окну, затем медленно положил руку на стекло. Пальцы начало ощутимо покалывать, будто поверхность была наэлектризована. А еще это чувство…

– Почему у меня ощущения такие, как будто я посреди ночного Роркха в разгар партии?

– Это ты еще за экраном стоишь, – хохотнул Хауст. – Внутри вообще пробирает до костей. Но к этому можно привыкнуть. Со временем.

Я вглядывался в черную поверхность. Казалось, будто посреди комнаты стоит черная дыра, поглощающая весь свет, потому что на поверхности не было ни единого блика. И чем дольше я смотрел на него, тем мрачнее становилось все вокруг. Казалось, окружающее пространство начало терять краски, а свет ламп постепенно тускнел. И тьма внутри камня, казалось, пульсирует.

– Эй, – встрепенулся я от щелчка. Ухо горело огнем.

– Не смотри в него, – произнес Хауст серьезным голосом. – Иначе он посмотрит в тебя. Я не шучу.

– Он?

– Роркх. Это Роркх. Тот самый, который кровожадный ублюдок.

– Это? Да как такое вообще возможно?

– Иногда технологии уходят настолько далеко вперед, что для обывателей кажутся магией. Как для пещерного человека зажигалка будет заточенным духом дракона, так и для вас этот камень… Не знаю, сродни магии.

– Это технология? Не какой-то сраный метеорит из космоса?

– Нет. Технология – это абсолютно точно. Ну не сам кристалл, но то, что вокруг и внутри него.

Я вернулся к окну. Но в этот раз старался не смотреть на сам камень. На самом деле видно было только верхнюю половину. От основания во все стороны ползли то ли провода, то ли кабели. Но больше всего они напоминали щупальца.

Хотя нет. Щупальца не светятся изнутри багровым. А значит это переплетения скорее напоминали вены. Огромные, толщиной в руку, они ползли по полу и оплетали уже знакомые стойки с оборудованием.

По периметру комнаты находились открытые шкафы с техникой, как и в любой серверной. Только никаких проводов. Все покрыто этими пульсирующими венами. Или все же кабели? Но откуда столько багрового света? И посреди этой кровавой комнаты черное пятно монолита.

– Это называется проводящий кристалл. Одно из названий. Он проводит через себя любую энергию, усиливая и концентрируя её. В Роркхе проводящие кристаллы редки. Иногда встречаются в волшебных посохах у магов. И не таких громадных размеров. В вашем мире таких нет, насколько мне известно.

– В вашем? – зацепился я за слово.

– В вашем, – подтвердил Хауст. – Посмотрел? Пойдем тогда.

Он вышел из серверной, а я поплелся следом. Красная комната с черным пятном в центре не выходила из головы. И это пятно словно бы всосало в себя все другие мысли. Вообще ничего в голову не лезет.

Мы прошли мимо одной из дверей, и я замер, вглядываясь в табличку.

– Это че? – спросил я, тыкая пальцем в изображение паутины.

– Отдел Пауков, – пожал плечами Хауст.

– Они работают на ОбсСис?

– Они и есть ОбсСис, по сути. Та его часть, которая отвечает непосредственно за игру.

– Читеры, – буркнул я. – Вокруг одни читеры.

Мы вошли в большой круглый зал, в котором было несколько кресел, сейчас пустых. Они стояли придвинутыми к огромному столу. Тоже круглому.

А над ним плыла знакомая голограмма с изображением Города. Только в отличие от виденных мной раньше, тут не было ни одного серого пятна. И множество ярких точек, что передвигались по полупрозрачным улицам.

Я ткнул пальцем в одну из таких, и рядом с изображением Города всплыл прямоугольник интерфейса. Пощелкал вкладки. Информация об аккаунте, в том числе и скрытая. Данные ханта, инвентарь, вооружение, вес. А еще есть логи за последние десять дней. Уверен, если покопаться, то и не только это.

– Вот как ты меня постоянно находил, – произнес я с грустью.

– Поверь, мне это было не нужно, – ответил Хауст. – Разве что иногда, если ты совсем уж сбивался с пути и уходил в сторону.

Я плюхнулся в кресло и с безразличием смотрел на изображение Роркха. Все неправильно. Все не так. Все иначе.

– Ты же слышал Легенду о Вечном Страннике, Арч?

– Да, – кивнул я. – И еще общался с Йорком. Он кое-что объяснил.

– Кхм, да. Гаро уже передал мне информацию, – кивнул Хауст. – Кстати, многого мы раньше не знали, спасибо.

– Есть что-то, чего вы не знаете? – усмехнулся я с иронией.

– Больше, чем тебе кажется.

– А Черч почти все знает, – буркнул я, не знаю к чему вообще.

– Больше, чем тебе кажется, – повторил и хохотнул Мечник. – Но ему по должности положено.

– А главе ОбсСиса нет? – усмехнулся я.

– Я тут вроде как номинальный глава. Вот об этом и хочу поговорить. Раз уж ты уже знаешь про Договор о Войне, то будет проще. Представь, что все это правда…

Началось. Я бы хотел закатить глаза, но увиденное за стеклом… Даже не увиденное, а то, что я там почувствовал. Ощущения похлеще, чем при старте второй волны. А мы ведь даже не в Роркхе. Кажется. Я уже ни в чем не уверен.

Я слушал знакомую историю. Договор о Войне, который был заключен между Роркхом и высшими сущностями.

– Ты про богов? – прервал я Мечника.

– Формально они не боги. Богов вообще не существует. Просто иногда простые смертные становятся не совсем простыми. Иногда они обретают такую силу, что слово «бог» подходит лучше всего. Но для этого надо прожить далеко не одну жизнь.

– Как Древние?

– Вроде того. Но Древние созданы Роркхом в рамках Договора. Они самостоятельны, но их оболочку создает Роркх, а затем перемещает между мирами. Так что они не совсем самостоятельные.

– Они тоже подчиняются Роркху? Он их контролирует?

– Древних – нет. Это нарушение Договора. А вот Полудревних – да, это его миньоны.

– Полудревние?

– Это все связано.

Все, это Договор о Войне и сами миры, которые вступают в борьбу. Если все упростить, то со слов Мечника Роркх захватывает миры один за другим. Чтобы попутно не снести все к имповой матери, битва происходит в… Камне? В проводящем кристалле? Вроде как этот сгусток черноты и впрямь сервер Роркха. По крайней мере капсулы подключаются именно к нему.

Павший мир делится на две части. Все, что Роркх может использовать себе на пользу, переходит под его контроль. Это мы уже видели по всяким монстрам и темным богам. Йорк же забирает одного самого сильного себе. Так получается новый Древний, который идет в следующий мир вместе с новым проводящим кристаллом.

А павший мир превращается в новую боевую арену. И из этого получается, что…

– Ты хочешь сказать, – помассировал я виски. – Что ты последний Древний, так?

– Да, – Мечник был абсолютно серьезен. Ни намека на безумие, хотя вся его речь была им пропитана.

– А Роркх, в который мы играем, находится в черном камне, который на самом деле технологическая машина.

– Сам кристалл лишь проводник, но все остальное – да.

– А город, в котором мы играем, – это твой родной мир?

– Видоизмененный. Таким он был до начала битвы. Роркх воссоздал его и сделал новой ареной. Изменил, конечно. В моем мире не было такого обилия культов, монстры не бродили по окраинам, да и вообще было куда тише и спокойней.

– А затем вы проиграли Великую Оборону.

– Третью по счету. Две мы выиграли, третью просрали, а через пару лет… Короче говоря, наш мир пал, а меня вместе с этим камнем выбросило сюда. Камень как проводник, а я что-то вроде инструктора, который должен был показать и объяснить правила войны вашим людям.

– И что, они тебе так сразу поверили?

– Нет конечно. Ни один не поверил. Но в отличие от тебя они успели заглянуть в темноту кристалла. И Роркх сам им все показал. Каждый, кто вглядывается в кристалл слишком долго, может увидеть свою жизнь в том сценарии, который покажет Роркх. И там всегда один и тот же финал. А затем он подключился к вашей технике и выдал информацию. Он сделал оптимальные условия для ведения войны, чтобы все было честно. Пятьдесят на пятьдесят.

– Ты сейчас про капсулы?

– И про них тоже. Мы немного иначе перемещались на арену, но это потому, что в нашем мире есть магия. Это ваш мир один из Пустых. Так что Роркх объяснил, как создавать капсулы и даже помог их модернизировать под запросы человека. Он же подключил их к проводящему кристаллу.

– Роркх – это что? Ну, кто он? Оно… Взбесившийся искусственный интеллект? Внеземной разум?

– Нет, – отмахнулся Мечник. – Мне Древние рассказали. И Йорк подтвердил. Он же был там, когда все началось.

– Был где?

– В изначальном мире, где родился Роркх. Не знаю, что это за место и когда все это началось. Но Роркх – это человек. Вот прям обычный, как ты или я.

– Я видел то, что за стеклом, Хауст, – произнес я медленно. – Это нифига не человек. Даже не близко.

– Да, – пожал тот плечами. – Как я уже говорил, иногда простой человек перестает быть простым. И рождается вот это вот.

– Роркх – это бог?

– Вроде того, но по силе он куда выше. И с каждым поглощенным миром становится все сильнее. Первые миры он сожрал просто так, потом ему где-то щелкнули по носу, очередной мир просто развоплотило из-за войны. И только после этого был создан Договор. Роркх задним числом отдал с каждого поглощенного мира по древнему, но он смухлевал. Вроде как мир уже уничтожен, так что держите самых сильных из тех, что остались. Поэтому из тех же Алтарайи нам достался простой кот, а не великий жрец. Роркх очень боялся этой великой расы и уничтожил их одними из первых.

– Роркх – это человек, который стал суперкомпьютером? Я не понимаю.

– Я тоже, – признался Мечник. – Даже Йорк не может толком объяснить, как это случилось. Но Роркх – это Легион тварей, что сражаются на его стороне. Йорк не любит об этом говорить. Среди Древних ходит слух, что он в свое время не смог остановить Роркх, пока тот был слаб. И теперь сражается, дабы искупить вину.

– Так что там с Полудревними?

– А, эти. У вас их называют долб… Нет, не так. Предателями скорее. Или отступниками. Те, кто повелись на уловки врага и предали свой мир ради бессмертия. Встали под знамена Роркха, но сделали это добровольно. Кто посильнее или просто выслужился – стали Вестниками богов своего мира. Остальные же пополнили ряды тварей, хоть и сохранили остатки разума и капельку воли.

– И много таких? Я за все время одного только встретил в Роркхе. Вестников почаще, конечно.

– Предателей всегда хватает, которым своя рубашка ближе к телу. Бессмертие, как ни крути. Или ты думаешь, Первый деньгами всех подкупил?

– Кхм… Я об этом вообще не думал. Совет Тринадцати, получается, тоже в курсе?

– Верхушка да. Шот, может еще кто-то из приближенных. За остальных не в курсе. Но мелочи и денег хватит.

– У меня уйма вопросов если честно. И первый это… Что ты курил? Без обид, все сходится и красиво, но все равно больше похоже на сраный фокус с постановой.

– Хах. Ну сходи, погляди на камешек еще раз. Пусть тебя засосет, как остальных. Ты проживешь свою жизнь в ускоренном режиме, увидишь финал и вернешься обратно. Может даже за пару месяцев реабилитации придешь в себя.

– Знаешь, я тебе верю. Еще недавно бы не поверил, но сейчас все как-то так складывается, будто к этому и шло.

– Я понимаю, – кивнул Мечник. – Отрицание было, остальное ты как-то пропустил. Это надо осмыслить и переварить.

– А ты как в этом всем участвуешь? Ну окей, ты был самым крутым в вашем мире, потом что?

– Ничего, – пожал он плечами. – Сдох, проснулся тут прямо рядом с кристаллом. С голой жопой в буквальном смысле. Потом приперлись аборигены, ну то есть туристы. Нет, блин. Зеваки. Да. А я даже языка вашего не знаю. Но он сам потом пришел в голову, это Роркх адаптировал мое тело. Он же его и создал. Я, по сути, тоже часть проводящего камня. И неразрывно с ним связан. Хотя мое тело здесь куда слабее прежнего.

– Оп, – хлопнул я руками. – Так давай грохнем камень? Ты же наверняка знаешь, как это сделать.

– Конечно, – ответил Хауст. – Вообще легче легкого. Хватит какой-нибудь хорошей кувалды на самом деле. Ну или из автомата очередь.

– И? – почувствовал я себя тупым.

– И на это Роркх рассчитывает. Что кто-нибудь в мире расколет камень или убьет проводника-Древнего. И тем самым нарушит Договор о Войне.

– И что будет?

– Как и в любой игре. Дисквалификация нарушителя. Ему не придется соблюдать условия, просто соберет все силы и вторгнется. Договор нельзя нарушить, хоть мухлевать иногда можно. Например, я как Древний не подпадаю под Договор. Меня можно убить. Только вот тогда мир обязательно нарушит правила, ведь некому будет их объяснить. И снова победа Роркха. Хотя и все по правилам.

– Я думал ты бессмертный. Йорк рассказывал.

– В Роркхе да. Но только в этот раз, так как я проводник. В реальном мире и в следующих боевых аренах я стану просто Древним. Одна жизнь на одну войну. Но сейчас есть некоторые преимущества. Например, мне не нужна капсула для погружения.

– Это как так?

– Мое тело – часть кристалла. Роркх, который Город, тоже часть кристалла. По сути, я одновременно и тут, и там. Переключаюсь, когда захочу.

– Извини, – произнес я.

– За что? – удивился Хауст.

– За лаву. И за Стужу. И вообще. Одно дело быстрая смерть под хоть каким-то блокиратором. А другое дело…

– Брось, – отмахнулся Хауст. – Но если тебе легче станет, то извинения приняты. Но так-то я привык к боли. Она делает сильнее.

– Я слышал. Про тебя и Юмидая. Говорят, ты сотню раз умер, чтобы стать сильнее.

– Сто семьдесят три, если верить Юмидаю. Ничего страшного. Пару лет отходняков, и вот я уже почти в норме, – ухмыльнулся Мечник своей самой безумной улыбкой.

– А ханты? Неписи в Роркхе? – спросил я самое важное.

– Копии, – произнес Хауст, и я облегченно выдохнул. – Они все давно мертвы. Роркх воссоздал их в качестве декораций. Ну и марионеток для игроков. Но все равно, если бы ты продал душу Джекса, я бы убил тебя в обоих мирах. Из принципа.

– Не хочу напоминать, – произнес я осторожно, – но ты сам же сказал. Это ведь не твой брат.

– Названный брат.

– Тем более.

– Наоборот. В нашем мире клятвы имели вес. Любые. И братская клятва куда сильнее родства по крови. Да, Джекс умер, а твой хант лишь его точная копия. Но это все, что у меня было все эти годы. Причем Роркх воссоздал его в момент самого начала нашей войны. То есть этот Джекс даже не помнит, как сражался и умер в нашем мире.

– И раз уж мы об этом заговорили… Зачем все это? Если твои слова правда, то мы уже проиграли? Роркх копит силы, чтобы стереть и нас?

– Да. А затем город из твоего мира станет новой ареной для следующего. Роркх возьмет темных богов из ваших религий и придаст им форму. А у вас их большое разнообразие. Светлых тоже возьмет, но толку?

– Я тебя слушаю, Хауст, но все равно пока не понимаю. Для меня Роркх – это все же игра.

– Это она и есть. Роркх, который сущность, это, по сути, ребенок с практически неограниченными возможностями. А что любят дети?

– Играть.

– Играть и выигрывать, – поправил Хауст. – А как это делать, чтобы не нарушать Договор? Роркх создал игру со своими правилами. И напихал в нее столько скрытых механик и лазеек, что он всегда на три шага впереди. И заставил играть с ним целые миры. Он абсолютное воплощение всемогущего ребенка.

– И никто его не победил? Ни разу?

– Пока что нет. Ты не видел нашу третью Великую Оборону. Первая была похожа на вашу. Вторая стала настоящим кровавым побоищем. На третью защитников пирамиды смели в первой же волне. Мне кажется, Роркху стало скучно с нами, и ребенок смел фигуры с доски. А затем начал новую игру.

– А как же шансы? Равенство? Честная битва по Договору?

– О, – хохотнул Мечник. – Это было. Всегда есть. Эта тварь хитра и опасна. Ему не нужно нарушать Договор, чтобы побеждать. Но об этом чуть позже. Сейчас про шансы. Есть крохотная возможность спасти этот мир. Примерно в двенадцать из ста по шансам.

– Негусто.

– Больше, чем когда-либо. Спасибо Парагону Врат. Это который брат Гаро. Который старший, а не тот…

– Знаю, – отмахнулся я.

– Короче говоря, мы нашли Ключника. Вернее… Как бы это сказать. Мы его создали. Твоими руками. Ты его создал.

– Ты сейчас про Джекса?

– Я сейчас про тебя. Об этом тоже позже. Сейчас про Джекса.

– Ты очень последователен и логичен, – усмехнулся я.

– Просто нервничаю, – произнес тот с абсолютно каменной рожей. – Ты бы тоже нервничал, если бы две жизни подряд шел к этому моменту. Так вот. Джекс получил силу Алтарайи.

– Чего?

– Длань Бога. Ты не читал инфу?

– Читал. Там вообще ничего про Алтарани нет.

– Алтарайи. Великая Раса, между прочим, прояви уважение.

– Да пофигу. Там написано «Скользящий между мирами». Мы же с Искажающим тогда дрались. Причем тут вообще эти… Альты… Алта…

– Забей. Искажающими они стали после падения и порабощения. А дословно, если переводить на ваш примитивный язык, это и будет Алтарайи. Путешественники по мирам.

– Допустим, – поднял я руки. – Что дальше?

– Как что? Джекс может открыть портал. Сила в нем есть. Посох уже отжали. Тоже Джекс, между прочим. А из Роркха, который боевая арена, можно попасть только в одно место.

– Какое? – спросил я.

– В Роркх, конечно, – посмотрел Безумный Мечник на меня, как на дебила. Я ответил тем же и посмотрел на него, как на безумца.

– В существо?

– В Город. В наш мир. В мой мир. Ай, Арч, как с тобой сложно.

– Взаимно, – буркнул я. – Это какой-то третий Роркх? Или четвертый? Я запутался. Есть два Роркха. Кровожадный ребенок и справедливый, который…

– Справедливый – это Йорк, – прервал меня Мечник. – Ты о нем говоришь. Есть Роркх-существо. Есть Роркх-Город. Это декорация и боевая арена. А есть Роркх – реальный город из моего мира. Наша с Джексом родина. Уничтоженная. Ты ее видел во время Великой Обороны. И вы обороняли пирамиду от вторжения в ваш мир.

– И почему ваш родной город и существо зовут одинаково? Или это вы сами придумали?

– Нет. Он пришел к нам Роркхом. А ареной был другой мир. Древние считали, что это не просто совпадение. Что это что-то значит. Считалось, что раз Роркх пришел в Роркх, то это знак окончания его пути. Мы думали, что победим. Но, видимо, это был знак не для моего мира, а для вашего. Существо и арена с одинаковыми именами сошлись в одной точке пространства и времени. Если это не знак победы, то я не знаю тогда…

– И ты хочешь, чтобы Джекс воспользовался силой бога, чтобы с помощью посоха этого бога попасть в твой родной мир? В изначальный Роркх?

– Да.

– Зачем?

– Не, Арч, – хохотнул Хауст. – Слухи не врут, ты и в правду… Ну это… Ладно. В вашем мире есть кристалл. Проводящий. И если его разрушить, то мир падет из-за прямого нарушения Договора. Понимаешь, да? А наш мир был предыдущим в цепочке поглощенных. И там тоже есть кристалл. И они связаны. Роркх идет по мирам из одного в следующий.

– И если разрушить ваш кристалл… Ваш мир ведь уже пал, так что никакой разницы.

– Именно. Но связь оборвется, и тогда ваш останется свободен. Понимаешь?

– А какого импа тогда вы свой не грохнули? Когда поняли, что проиграли? Спасли бы следующий.

– А мы и грохнули. Я лично его разрубил своим топором. Только было уже поздно. Портал пройден, путь был открыт. Роркх захватил наш мир и восстановил кристалл, чтобы пробить дыру в следующий мир. В ваш.

– У меня голова сейчас лопнет, – честно признался я.

– Хах. Это мы еще до самого главного не дошли.

– Так, давай по порядку. Я скажу, а ты поправишь, если я не прав.

– Окей, – кивнул Мечник.

– Есть существо, бог, человек, пофигу. Роркх. Он поглощает мир путем победы в игре. Затем ставит в этом мире проводящий кристалл, ту черную штуку, и закидывает такой же в следующий. Какой-то рандомный город из предыдущего мира становится ареной для игры в следующем. И так пока не проиграет.

– Почти. Не совсем рандомный, они примерно одинаковы. Нужен большой город, обычно круглой формы, с рекой в черте, очень населенный, само собой. И еще он часто появляется после большой войны. Желательно мировой. Тогда жители города впоследствии станут сильными хантами для игроков. В вашем мире не так давно была подобная, если не ошибаюсь. Так что не удивлюсь, если Роркх создаст копии бывших военных, выдернутых из того времени. Промоет им мозги, адаптирует под современность и запустит новую игру. Или вообще откатит ваш город в то время, когда война только закончилась.

– Война. Опять война.

– В войне, – наставительно произнес Хауст, – рождается сила и закаляется воля. Это не мои слова, а Джекса. Он сам говорил, что до войны был трусом и слабаком.

– Джекс? Трусом? В жизни не поверю. Он презирает трусость.

– В себе, – пожал плечами Хауст. – И проецирует это на других. Но он смог победить свои страхи и верит, что другие тоже могут. Он как-то интуитивно чувствует, кому надо дать шанс, а кто безнадежен. Такой он вот… Был.

– И сейчас есть, – возразил я.

– Ну, в каком-то смысле – да.

– Хорошо, – потер я виски. – Допустим, Джекс теперь способен открыть портал в обратную сторону. Допустим, у нас есть жезл. А жрец у вас есть? Я слышал, что жезлом могут управлять только жрецы.

– Посох, – поправил Мечник. – И да, жреца у нас нет. Но мы надеемся, что и силы Джекса хватит. Должно хватить.

– А если нет?

– Тогда все зря, – произнес Хауст. – Но мы обязаны попытаться. Много людей уже отдали свои жизни, чтобы мы попытались. Весь мой мир погиб, чтобы вы попытались.

– Мы проиграли Великую Оборону, – напомнил я. – С чего ты решил, что в Великой Контратаке у нас будет шанс?

– Забавно, – произнес Хауст. – Великая Контратака. Так мы ее и называем. Нам придется собрать больше сил. Всех игроков Роркха недостаточно. Нам нужно больше. Надо как-то убедить Древних сразиться с нами плечом к плечу.

– А они чего уперлись? Им-то что терять? Они же, по сути, бессмертные.

– Да, но в рамках Договора. А возвращение в мертвый мир, самим, по своей воле, – это не совсем Договор. Если они там умрут, то это уже навсегда. Говорил же, – усмехнулся Мечник, – правила нарушать нельзя, но обойти – вполне. Но нам надо подготовиться к самой масштабной битве, которую только видел ваш мир.

– И с чего ты решил, что у нас есть вообще хоть какой-то шанс против монстров из сотен миров? Только не говори мне про Парадокс Выбора. Я не утверждаю, что шансов нет, просто звучит это как-то… Не особо эффективно.

– Шанс на победу – двенадцать процентов. Наверное. Но с каждой партией он уменьшается. Роркх сейчас копит силы для вторжения, и чем дольше мы медлим, тем сложнее будет пробиться.

– И все же ты уверен, что шансы есть, да?

– Да, – кивнул Мечник.

– И откуда такая уверенность?

– О, – усмехнулся он в своей привычной манере. – Теперь мы подходим к самому интересному. Но раз уж на проекцию Города ты уже насмотрелся, то перейдем к десерту.

Он встал из-за стола и направился к выходу. Я последовал за ним. Снова пустые однотипные коридоры, снова повороты и охранники на каждом шагу. Но в этот раз мы остановились у дверей побольше. Вошли внутрь и оказались в каком-то помещении, напоминающем лекторий.

Каскадные ряды столов уходили вверх. Трибуна, столы напротив, экран вместо стены. Ну реально как на лекциях в универе.

– Это что за место?

– Зал для совещаний, – обвел руками Хауст. – Место, где все началось. В этих стенах родилась надежда вашего мира. И она называется «Проект «Парагон».

Глава 3.

Проект "Парагон"

Пока Хауст возился с настройками проектора в углу, я оглядывал помещение. Если честно, не очень похоже на место, где собираются всякие важные шишки и что-то решают. Хотя откуда мне вообще знать, где собираются важные шишки?

– С Юмидаем я познакомился раньше всех остальных, – тем временем вещал Хауст. – Он пришел в наш мир со своим камнем. Учил нас сражаться и объяснял, что к чему. У нас все было немного иначе. Все были в курсе, такая каша творилась, если честно. Зато другие империи присылали к нам своих лучших воинов, деятелей науки, умников всяких.

– А Юмидай из магического мира или… Пустой, да?

– Да, – ответил Хауст. – Ну, то есть нет. Ну… Ай, блин, Арч, ты меня заразил. Юмидай из магического, причем у них там магия возведена в высшую степень. У нас она тоже присутствовала, но у нас технологии с магией шли бок о бок. А ваш Пустой, да. Практически без магии.

– Практически?

– Пустой мир, он как сухая губка. А магия как вода. Даже если краешком коснуться, втягивает в себя. Поэтому что-то да просачивается.

– И иногда сны становятся не просто снами, – буркнул я себе под нос.

– Чего?

– Что там с Юмидаем?

– А, этот умник. Ну он что-то среднее между магом и шаманом.

– Маг разума.

– Да, причем сильный. Умеет и в точечный контроль, и в массовое замешательство. В своем мире заставил целый континент поклоняться себе. Богом хотел стать, – усмехнулся Хауст. – Только богами иначе становятся. Но вообще парень неплохой, самодовольный, конечно…

– Арч, – прервал я его, – ибальд… Не отвлекайся. У нас тут вроде как апокалипсис на носу.

– Ну да. Короче говоря, они просрали, разумеется. А когда Юмидай стал древним, то принялся за старое. Пытался всех взять под контроль и всеми управлять. Только вот не вышло нифига. Но план был хорош, признаю. Правда, мы поздно сообразили, что к чему, и в итоге… Ай, не важно. Короче. Есть один древний, помер в самом начале, еще до Договора. Юмидай может брать под контроль даже таких. И получать доступ к их воспоминаниям, знаниям и способностям.

– Древние руны, – произнес я. – Изначальный язык.

– И это тоже, – кивнул Хауст, щелкая кнопками, – сраная техника, понапридумывают всякого. Магии нет, вот и беситесь со скуки. Так вот, не изначальный, но близко к нему. Не важно вообще. Важно другое. Про обратную синергию слышал?

– Ну, – пожал я плечами. – Слухи. Мол, деханты пытались людей лечить. По мне как бред.

– Ну, Вегу же вылечили.

– В смысле? – удивился я.

– Ну это семейное, лезть не буду. У Гаро спросишь. Но если коротко, то обратная синергия существует и прекрасно работает. В паре хант-игрок обычно один ведущий, а другой ведомый. Ну ты знаком с Джексом, так что сам знаешь, – он оторвался от панели и глянул на меня, ухмыльнувшись. – Если разница между ними велика, то и влияние куда сильнее. Пока Вега был сопляком, Жнец давал ему много сил. Так и Джекс на тебя влиял.

– К чему ты клонишь? – мне не нравился этот разговор, если честно.

– Все просто. Юмидай взял под контроль Древнего. Его раса славилась тем, что они могли видеть будущее. Причем сильнее, чем кто бы то ни было. Они как бы жили одновременно во всех потоках. Раса, обуздавшая течение реки времени.

– Они типа бессмертные были? Не вкуриваю.

– Нет, их жизни подчинялись реке времени. Но они могли смотреть сквозь ее воды. И видеть все ее потоки.

– Слишком метафорично.

– Это чтобы ты с ума не сошел. Но я и сам знаю только такое объяснение.

– Если они видели будущее, то как сумели проиграть?

– А они и не сражались, – пожал плечами Хауст. – Ну сам подумай, зачем воевать, если обе стороны знают исход заранее? Вот и у них не было такого понятия, как война. А когда пришел Роркх, они посмотрели на это, погрустили и лапки кверху. Мол, нет шансов, чего напрягаться. Утрирую, конечно, но примерно так оно и было.

– Так, хорошо, – я потер виски. Голова начала пухнуть. – Что дальше? Юмидай узнал будущее?

– Юмидай нет. Вернее да. Но не в этот раз.

– Ты логичен и последователен, как не знаю кто.

– Короче, Юмидай взял под контроль ведуна и сошел с ума. А потом грохнул почти половину хантов, прежде чем его угомонили.

– Вот что-то такого я не припомню. Это на бета-тесте было?

– Нет. В моем мире.

– Он же сраный маг разума.

– Это другое. И вообще не так работает. Поэтому в нашем мире появился проект «Парагон».

Он победоносно нажал кнопку и выпрямился улыбаясь. Я стоял и смотрел на него, а он на меня. Потом улыбка сползла с его лица, и он вернулся к пульту.

– Сраная техника. Гребаные заумники. Ничего нормального придумать не могут. Вот так, наверное.

Что-то щелкнуло, пискнуло и зажужжало. Следом в комнате одновременно погасли все лампы, а затем… Комната наполнилась людьми, многие были в форме военных или каких-то силовых ведомств. Грузные, уставшие, они мерно шагали по залу, занимая свои места, о чем-то перешептываясь.

– Это голографическая проекция, – пояснил Хауст. – Запись того дня. А вон я иду, прическа классная, скажи.

Я увидел Безумного Мечника. Того, которого часто видел в Роркхе. В каких-то безразмерных штанах, с длинными волосами, собранными в хвост. Вместо одежды на нем была какая-то хламида непонятного цвета. Как будто в простыню замотался. Он сел с краю главного стола.

– Ваше правительство сначала действовало как умеет. Отправили в Роркх солдат. А потом еще и еще. И все впустую. Тогда они приняли гениальное решение. Раз Роркх – это игра, то в нее надо играть, а не воевать. В тот момент мы узнали о вовлеченности. Молодое поколение с куда большим энтузиазмом погружается в капсулы. Причем независимо от того, знают они правду или нет. Мы считаем, что это из-за самого Роркха. Ему нравится играть, а не воевать. Поэтому он не любит взрослых.

Так началось то, что в последствии принято называть бета-тестом. Первые победы игроков. Кровавые, корявые, на грани, но все же победы. Военные и правительство взяли на себя роль поддержки. Вербовка, добыча ресурсов, сбор информации. Так были созданы Пауки. Игроки получали все по первому требованию. Как ты понимаешь, проигрывали они куда чаще.

Примерно тогда Юмидай наконец объявился и сказал, что все готово. Он нашел и взял под контроль ведуна, но лезть к нему в голову не собирался. И мы отобрали сотню игроков-добровольцев из бета-тестеров. Сначала десяток, потом еще десяток и вот доползли до сотни. Даже чуть больше.

Они все заходили в капсулу из-под одного аккаунта, к которому был привязан один-единственный хант. А затем повышали им синергию до резонанса, искусственным путем, разумеется. Бафы, эликсиры и так далее. И игроки видели будущее. Всё сразу. Одновременно все варианты и возможности. Кто-то видел год за мгновение, кто-то десять лет за минуту. Все по-разному.

В основном набирали из приютов или неблагополучных семей. Где-то вербовали курсантов. Но многие из присутствующих в этом зале отправили своих детей. Не то, чтобы те были против. Им честно все рассказывали и объясняли, для чего это надо. Некоторые отказывались, но большинство шло на резонанс. Взрослых тоже пробовали, разумеется. Первые два десятка добровольцев все были старше двадцати пяти. Но никто ничего не увидел.

– Они сформировались как личность, – произнес я. – И поэтому связка ведомый-ведущий не так сильна.

– Да, а значит и обратная синергия не возымела эффекта. А вот дети. Ну, так-то там все были от шестнадцати и старше, но все равно. Они видели. Потом пошла терапия, восстановление и все такое. Но многие из них до сих пор… Ну не психи, конечно, но…

– Странные, – подытожил я.

– Ну как тут быть нормальным, когда за секунду увидел столько, что обычному человеку и за жизнь не увидеть.

– И вы выдали им красные карты.

– Ну только тем, кто пошел к Расвам. Но об этом позже.

– Получается Овер и Черч не от природы такие? Это последствия контакта с Юмидаем?

– Овер, да, – кивнул Хауст. – А Черч не участвовал. Он сам по себе… Странный, – усмехнулся здоровяк.

– А остальные? – спросил я. – Маус с красной картой. Гаро мне предлагал, в конце концов.

– Ваши красные карты означают лишь то, что игрок в курсе событий. И если ему потребуется что-то, то он это получит. Все бета-тестеры, ставшие Расвами, получили свои карты. А Маус… Иногда Парагон сам выбирал игроков, которым все объясняли и давали карту. Они как-то должны были повлиять на исход. Некоторые значительно, некоторые не очень. Кем не удавалось манипулировать втемную, без обид, Арч, тем выдавали карту и объясняли расклад.

– Так сколько всего Парагонов? Сотня?

– Восемь. Большинство не смогло увидеть ничего путного. Но восемь человек установили с Юмидаем прочную связь. Они изначально были ближе к резонансу. Остальных вылечили и подписали договор о неразглашении с каждым.

– И как вы выбирали этих восьмерых? Они проходили какой-то тест? На знание будущего?

– Нет, – ответил Хауст и помрачнел. – Они сами себя выбрали, добровольно.

Я хотел было спросить что-то еще по этому поводу, но он кивнул на дверь, и я все сразу понял. В зал как раз входили молодые люди, которые сильно контрастировали на фоне военных в форме. А эта группа отличалась вообще от всех. Полуголые, каждый из них шел босиком. В одних простеньких штанах.

Но одна деталь отличала их от остальных присутствующих, что молодых, что старых. Я уже видел это на записях в башне. У каждого из восьми на глаза намотана повязка из серой ткани. Только в отличие от видеозаписи, сейчас из-под повязок виднелись еще и белые бинты.

Ребята шли молча, но неуверенно, словно недавно вообще научились ходить. Их поддерживали под руки, указывая дорогу.

– Они лишили себя зрения, – выдохнул я.

– Самостоятельно. В одну ночь. И это было первое необратимое повреждение человека из-за Роркха.

– Синергия, – понял я.

– Да. Для нас это тогда было дико. Даже в моем мире не было известно про такую вещь. А эти сразу все поняли. И честно объяснили, зачем это сделали. Только вот им все равно больше ничего опасного в руки не давали.

В зале наконец заняли все свободные места. Какой-то седой мужчина со стальным взглядом начал вещать с трибуны, но я быстро потерял к нему интерес. Сухой доклад о событиях последних суток, но это все я уже узнал от Мечника. А тот стоял и улыбался, пялясь прямо на меня.

– Что? – смутился я.

– Не узнаешь?

– А должен? – напряг я память, вглядываясь в лицо говорящего.

– Ну представь, что у него есть усы, – усмехнулся Мечник.

– Имповы кишки, – открыл я рот. – Да это же Усатый.

– Ага.

И вправду. Здесь он выглядел моложе. Хотя, конечно, моложе, этой записи сколько? Лет семь, наверное. Сильно же его жизнь потрепала за эти годы, потому что наш Усатый был худым, осунувшимся стариком. А вот взгляд все такой же. Теперь понятно, почему от его доклада меня в сон клонит.

– Если коротко, – заговорил Хауст, а речь Усатого стала приглушенной, – то Парагоны договорились между собой сами. Вывезти в одиночку все варианты будущего невозможно. Ну или близко к невозможному. Поэтому каждый из них взял на себя по одному сценарию, в котором имелись шансы на успех. Эти сценарии стали называть парадигмами. Их воплощали в жизнь параллельно. Некоторые парадигмы сдвинулись, когда стало ясно, что шансов на успех не осталось. Остальные еще действуют, но какая в итоге случится в будущем и станет абсолютной – неясно.

– А при чем тут Ключник? Он тоже часть парадигмы?

– Часть восьмой Парадигмы Врат. Ее вел старший брат Гаро и Веги.

Мечник кивнул в сторону крайнего парня в повязке. Худой, выбритый наголо, ничем особо не отличающийся от других. Но рядом с ним сидел еще более щуплый паренек с короткими волосами. И его лицо выражало всю возможную гамму эмоций от волнения вплоть до страдания.

– Это Вега?

– Вы не знакомы? – удивился Хауст.

– Только в Роркхе. Лично не довелось.

– Да, это он. Вот сейчас важно.

– Как мы знаем, – голос Усатого стал громче, – по имеющимся данным наши шансы на победу составляют тридцать девять процентов. Думаю, никто больше не сомневается в достоверности этих сведений.

– Почему столько? – удивился я.

Хауст ткнул что-то в экране, и вся проекция замерла, погрузившись в тишину. Затем Мечник обернулся ко мне и заговорил:

– Изначально шансы были равные, пятьдесят на пятьдесят. По крайней мере мы так предполагаем. Но согласись, сложно играть честно, когда одна сторона даже правил не знает. В этом и хитрость Роркха. К моменту, когда Парагоны увидели все вероятности исходов, а аналитики все подсчитали, оказалось, что уже тридцать девять.

– Понятно. А про какие сомнения он говорил?

– Вот этот, – ткнул Хауст пальцем прямо сквозь нос какого-то мрачного типа за столом, – развонялся, что все это бред, посмешище и бла-бла-бла. И вообще надо подготовить спецвойска, чтобы они делали мужскую работу. Он, конечно, мудак тот еще, да и армейский до костного мозга, но многие сомневались в нашем с Юмидаем проекте. Тогда Парагоны предсказали исход следующей партии. Причем разобрали все по крупинкам. Кто, в какую минуту и как умрет в Роркхе. Но сказали исход только Усатому. Все сбылось. И вот в этот момент на Парагонов посмотрели как на надежду.

Он снова щелкнул что-то на панели, а Усатый продолжил свою речь.

– Тридцать девять процентов, – повторил он. – Но это было вчера. Сегодня часть вариантов исчезла, причем не в нашу пользу. Мы потеряли четыре процента за одну ночь, господа.

В зале поднялся шум, люди начали перешептываться. Все, кроме восьмерки в повязках и тех, кто был рядом с ними. Усатому пришлось стучать по трибуне, призывая к порядку и тишине.

– Все это из-за того, что кто-то из присутствующих в том числе не умеет держать язык за зубами. С кем вы успели поделиться своими переживаниями? С супругами? Любовницами? Детьми? С соседями? Каждый человек, который знает о грядущих событиях, невольно начинает на них влиять, искажая картину будущего. И далеко не в нашу пользу. Отсюда проект «Парагон» получает статус государственной тайны. Ни одна живая душа не должна узнать об этом, если только того не требует какая-либо из парадигм. Это указ, подписанный на высшем уровне сегодня утром.

– И кто будет решать, кому что надо знать? – раздался голос из зала. – Эти котята?

– Котята, – хмыкнул один из Парагонов. – Хорошее слово.

– Да, они. Или у вас есть предложения получше?

В зале снова воцарился хаос. Люди орали, перебивая друг друга, трясли кулаками, плевались и пытались достучаться до трибуны. Только молодые сидели молча. Я слышал выкрики один безумнее другого. Уничтожить кристалл. Экранировать электромагнитными полями. Запустить каменюкой в Солнце.

Да, теперь я понимал. Для них Роркх – это не Роркх. Для них воплощение Роркха – это камень в соседней комнате. Но Усатый на каждую реплику произносил одну и ту же фразу. Нарушение Договора. Постепенно гвалт улегся сам собой. К чести паникующих стариков, они успокоились довольно быстро.

– Вы все смотрели внутрь кристалла, – произнес Усатый уставшим голосом. – И видели одно и то же. И я это видел. Мы знаем, что играть придется по правилам. А «запустить каменюку в космос», уважаемый, мы всегда успеем. Итак. Высшим указом правительства, отныне Парагоны ни с кем не общаются, даже со мной. И не надо больше ломиться к ним со своими расспросами, – тон Усатого на мгновение стал угрожающим. – Каждый из Парагонов выберет себе Проводника. И общаться будет только с ним. А те будут действовать исходя из ситуации. Сегодня последний раз, когда Парагоны открыто скажут что-то всем присутствующим. Если захотят.

Эти взгляды, прикованные к сидящим слепым парням. Эти странные взгляды. На них смотрели, как на что-то мистическое, неземное. Как на богов, ведающих истины, о которых человек может лишь догадываться.

– Отныне, – продолжил Усатый, – слово Парагона – это закон.

– Вранье, – прокашлялся Хауст, стоя за пультом.

– Проводники говорят с людьми словами Парагона. Они не обязаны объяснять свои требования и поступки. Они ни перед кем не отчитываются и никому не подчиняются. Правительство обязалось предоставить все необходимые ресурсы по первому требованию.

– Ага, как же, – усмехнулся Хауст. – С их-то бюрократией.

– В том числе, – продолжал Усатый, – и капсулы без возможности отслеживания местоположения. Ни в реальности, ни в Роркхе. Карту Юмидая они смогут использовать по очереди. Очередность устанавливают сами Парагоны. Правительство обеспечит самый надежный способ передачи карты Юмидая между капсулами Парагонов. Хоть мы настоятельно рекомендуем не покидать базу.

– А потом их самый надежный способ даст сбой, – пояснил Мечник. – И Шот пристрелит шестерых Парагонов по очереди. Из-за сраного крота, который возжелал бессмертия. Кстати, он недавно пропал, как оказалось. Но о том, что он сливал инфу Первому, вояки узнали уже потом.

– Чем меньше мы знаем, – произнес Усатый, – тем больше у нас шансов на выживание. Нам остается только верить в их коллективный ум и провидение. А сейчас кто-то из Парагонов хочет что-то сказать напоследок? Или предоставить нам своих Проводников?

Крайний слева парень в повязке встал и молча направился в сторону выхода. Он на удивление ровно двигался и даже почти сразу нашел дверную ручку. Лишь у самой двери он остановился и произнес:

– Мне нужны только деньги. Много денег. Остальное я сделаю сам. Проводника не будет. По крайней мере, вы о нем не узнаете.

– Это Первый Парагон, – произнес Хауст. – Которого теперь мы знаем как просто Первого. Это последний раз, когда его кто-то видел вживую.

Я с удивлением посмотрел на парня, жадно вглядываясь в черты лица. Но никаких ассоциаций в голове не возникало. Обычная внешность и комплекция. Вряд ли я видел его раньше. А если и встречал, то такого очень тяжело запомнить.

– Забрал свою капсулу, – продолжал Хауст, – потом ему прислали карту с безлимитом. Он снял сколько-то денег и пропал. Поначалу за ним следили, как и за всеми Парагонами. Но этого так и не смогли найти в реальном мире. И он даже Юмидаем ни разу больше не воспользовался.

– И вы что, так его отпустите? – спросил тот самый мрачный тип, в которого Мечник тыкал пальцем.

– Он Парагон, – пожал плечами Усатый. – Он так решил, значит, так надо.

– И денег ему просто так дадите? Это же просто мальчишка.

– Да, дадим, – произнес Усатый ровным голосом, но в этот раз в нем проскользнула сталь. Та же, что и во взгляде. – Так сказал Парагон. А его слово выше закона.

– Первый раз эта фраза прозвучала, – прокомментировал Мечник. – Это потом ее уже начали использовать все подряд.

– Кто-то еще желает что-то сказать? – обратился Усатый к залу.

– Я буду помогать бороться, – произнес второй Парагон. – Буду помогать в партиях всем участникам и постараюсь сделать так, чтобы мы победили по правилам в Великих Оборонах. У нас есть шансы на это.

– Парагон Войны, – произнес Хауст. – Обезумел, когда смог увидеть в будущем исход третьей Обороны. Единственный, у кого были терки с другим Парагоном.

– С кем? – спросил я.

– С пятым. С Парагоном Силы. Война считал, что надо вести за ручку игроков, накапливая мощь. А Сила говорил, что ничего не должно доставаться даром и игроки должны сами из шкуры вон лезть. Я голосовал за пятого, сам понимаешь. А когда Война лег в клинику, халява закончилась. А до этого Пауки, то бишь мы, старались всем помогать. А потом поставили ценники на свои услуги, и партии начали выигрываться чаще. А когда ценник взвинтили до небес, то вообще все наладилось. Так что парадигма войны изначально была сдвинута, просто Парагон не мог так далеко заглянуть в будущее. А мы потеряли еще много шансов за это время.

– А остальные? – спросил я, глядя на мелькающие лица. Мечник явно перематывал запись.

– Третий создал Медвежат. Парагон Вечных. И занимался поиском абсолютов для остальных. У него была еще боевая гильдия, но она скорее для отвода глаз создавалась. Потом он умер. Четвертый создал культ служения Яру. Парагон Милости. Он же и привел в мету основную сборку отрядов, показавшую максимальную эффективность. Пятый долгое время негласно руководил Пауками. Шестой оказался тем еще ублюдком. Парагон Отрекшихся. Он начал убивать игроков и учить других это делать. По сути, он прародитель дехантов. Его тело нашли в самом начале. А на стене надпись: «спасибо за армию». Первый все присвоил себе.

– А седьмой?

– Не знаю, – пожал плечами Хауст. – Заперся в охраняемом бункере за городом. Назвался Парагоном Небесных Пиратов, представляешь? Хороший был парнишка. Именно он рисовал руны на мне. Он же и нашел обрывки Изначального языка. Для Хохуро ленты тоже он написал. А потом, когда все сделал, переехал жить в какую-то задрипаную квартирку на окраине. Там Шот его и нашел. Вот, самое важное.

– Погоди, – прервал я его. – С Войной все понятно, он хотел выиграть Обороны по правилам. А остальные парадигмы? Ты рассказал, что сделали Парагоны, но не объяснил, в чем был их план?

– Так я и не знаю. Даже Юмидай не знает. А может и знает. Но кроме второго никто не объяснял суть своих парадигм. И мы теперь знаем только про восьмого.

– А что с восьмым?

– Смотри, – произнес он и запустил проекцию.

Крайний справа человек в ряду одинаковых встал и заговорил. Он чуть повернул голову, чтобы лучше слышать окружающих, а сам при этом улыбался.

– Мне нужна своя гильдия. И башня в центре столицы для размещения штаба. Что-то очень высокое с хорошей охраной. Список требований я передам через своего Проводника.

– Кхм, – поперхнулся Усатый. – А башня сколько этажей? И как, в собственность?

– Чем выше, тем лучше. Можно в бесплатную аренду на срок существования Роркха. Но затрат на обустройство будет очень много. Башня должна выглядеть очень богато. А игроки гильдии должны быть крайне обеспечены в материальном плане. Они должны быть новым поколением, которому все станут завидовать.

– Кхм, – прокашлялся Усатый в наступившей тишине. – Зачем, я не понимаю.

– Мы открываем сервера Роркха, – пожал плечами восьмой. – Для всех желающих. В качестве новой онлайн-игры. Правду знать никому не обязательно. Но люди должны хотеть попасть в Роркх. С дневной стороной проблем не будет, Город сам об этом позаботится. А для того, чтобы привлечь новых игроков, нужно дать им стимул и мотивацию. Моя гильдия станет для них иконой. Примером для подражания. Игроки должны получить все. Деньги, славу, признание, эксклюзивные права. Постройте какой-нибудь клуб, чтобы все хотели туда попасть. И сделайте ограниченный доступ только для игроков. Подключите СМИ, журналистов, блогеров. Дайте им денег, дайте им славу. Пусть несут слово о Роркхе в массы. Пусть восхваляют Роркх и его игроков. Так мы сможем собрать армию для этой войны.

– Это звучит как-то… Странно, – произнес Усатый. – Мы же планировали обойтись имеющимися силами без привлечения такого количества людей.

– Этих сил недостаточно. Роркх выставил армию соразмерную человечеству. Все честно и в рамках Договора. Он будет играть с нами, выпуская своих монстров по чуть-чуть. Но когда ему станет скучно и он решит ударить посильней, собранных сил не хватит, чтобы защититься. Нам нужны игроки. Много игроков. Нам нужно создать и воспитать поколение «Роркха», которое не будет хотеть работать в офисах или строить бизнесы. Они должны хотеть играть и получать за это плату. Те, кто станут сильнейшими, должны быть звездами своего поколения. Ими должны восторгаться, на них должны хотеть быть похожими. Поэтому запускайте пропаганду, вливайте деньги в проект, взвинчивайте цены до небес. Слабые потеряют, сильные возвысятся. Они должны прийти к успеху во всех его проявлениях, чтобы в итоге стать в первых рядах нашего войска. И правительство должно им в этом помочь всеми силами.

– Хорошо, – произнес Усатый через пару мгновений тишины. – Если остальные Парагоны не против.

– Это коллективное решение, оно нужно для всех парадигм, – произнес восьмой, а все остальные согласно закивали. – Первый был против, но суммарные шансы наших парадигм выше, чем у него. Поэтому он согласился.

– Хорошо. Твой Проводник тогда возглавит гильдию и предоставит список…

– Нет. У него будут свои задачи. Гильдию должен возглавить один из моих братьев, если захочет. Других я просить не могу.

– С чего бы мне не захотеть? – подал голос Вега, сидящий рядом. Впервые за время всего собрания.

– С того, что во всех вариантах, где у нас есть хоть какие-то шансы, глава гильдии не переживет и первой Великой Обороны.

В зале повисла напряженная тишина. Я слышал тиканье стрелок архаичных настенных часов. Усатый прокашлялся и вновь взял слово.

– Со всем уважением, но вы еще слишком молоды, чтобы управлять гильдией, таких масштабов.

– А у нас большой выбор? – огрызнулся Вега.

– Плюс ваши проблемы… Со здоровьем.

– Так какая разница? Что через год, что через семь лет. Если обратная синергия сработает, то я и так получу больше, чем рассчитывал.

– И тем не менее, нагрузки при такой работе могут сильно повлиять. Я бы все-таки рекомендовал на эту должность Гаро. Если он согласится, конечно.

– Согласится на что? – раздался голос со стороны дверей. – Кто-то звал меня, да? Я тут чилил немного под дверью.

Я смотрел на ввалившегося парня и не мог поверить. Именно ввалившегося. Худой, но жилистый, этот Гаро по габаритам был примерно половиной от того, к которому я привык. И кроме лица ничего общего.

Грязные ботинки, такие же штаны, кожаная куртка с заклепками. А волосы длинней, чем у Мечника, сидящего за столом. Руки Гаро были в крови, а сам он бережно прижимал к груди бутылку. Парня заметно пошатывало, а судя по реакции других игроков, от него еще и заметно несло.

– Явился, – проворчал Вега, отворачиваясь.

– Они пускать не хотели, ваш сиятельство, – Гаро ткнул пальцем куда-то за дверь. – Пришлось объяснять, что я почетный бета-тестер супер-пупер секретный… Секретного… Этого. Вот.

Он, улыбаясь, самодовольно помахал в воздухе окровавленными костяшками. Обвел мутным взглядом аудиторию, немного задержав взгляд на Веге. Потом увидел повязку Парагона и скривился.

– А чего все такие серьезные? Конец света, да? – спросил и расхохотался собственной шутке.

– Гаро, выйди, – произнес Вега. – Ты здесь не нужен.

– Ой, посмотрите, – повысил тот голос. – Какие мы важные. Учить будешь? А то что? Мамочке побежишь жаловаться, да? Давай, беги, как всегда. Любимчик сраный.

– Уважаемый! – рявкнул Усатый с трибуны так, что даже мне захотелось выпрямиться по струнке. – Здесь вам не цирк. Семейные разборки за дверью.

– Да че такого, нафуфыренный? – оскалился Гаро. – Думаешь, форму напялил и все можно? Пойдем выйдем.

– Выведите его! – рявкнул Усатый куда-то за дверь.

Тут же в помещение ворвались двое солдат. Оба с разбитыми носами. За ними еще двое. Началась потасовка и разбитых носов стало три. Гаро матерился, проклинал и даже умудрился разбить бутылку одному об голову. Но его все же скрутили, повалили на пол и выволокли из помещения.

– Это что сейчас было? – произнес я, не в силах поверить в увиденное.

Слишком контрастировала эта сцена с образом человека в моей голове. Вообще никак не соприкасалась. Это Гаро?

– Я не буду комментировать, – произнес Хауст. – Скажу лишь, что с тех пор много воды утекло. А об итогах этого совещания он узнал лишь через два дня. Когда наконец протрезвел.

– Как видите, – произнес Вега. – Выбора особо нет. И хватит об этом.

– Вы даже не предоставили ему возможности, – произнес Усатый с грустью в глазах.

– Он сам лишил себя этой возможности. Он сделал свой выбор в пользу бухла. Как обычно. Пусть теперь с этим живет. Я возглавлю гильдию, если моему брату это нужно.

– Нужно, – кивнул Парагон.

– Это требует большого опыта, навыков и знаний, – произнес Усатый.

– Я быстро учусь, – насупился Вега.

– А вы можете ему в этом помочь, – произнес восьмой Парагон. – Если пожелаете.

– А это… – замялся Усатый. – Поможет? Повысит шансы?

– Да, – кивнул слепой.

– Тогда приступлю, как только скажете, – мгновенно принял решение тот. – А что хоть мы будем делать в этой гильдии? Раз уж я стану частью вашей парадигмы. Можете не отвечать, если…

– Мы будем искать Ключника, – улыбнулся Парагон Врат.

– Охренеть, – произнес я.

Глава 4.

И это ведь Арча считают далеко не гением, мягко говоря

Хоть мы с Гаро и договаривались встретиться в баре на сорок седьмом, но не стоит забывать, что он теперь глава гильдии. Да, игрушечной гильдии с игрушечными солдатиками. В башенке из кубиков.

Как-то так называл их тогда Первый. И теперь я понимаю почему. Но это не отменяет того факта, что сейчас у него работы выше крыши. Так что время у меня было, благо Гаро предупредил заранее.

Я вернулся в башню в некотором смятении от всего услышанного. Хауст еще много чего хотел мне сказать, но решили, что для одного дня хватит. Надо обдумать полученную информацию и привыкнуть к мысли, что все не то, чем кажется. На самом деле не то.

Я прошел сразу в свою комнату и добрался до капсулы. Я должен был это увидеть, должен был понять и почувствовать. И вот я снова в Роркхе.

Сижу на террасе летнего кафе, пью восхитительный кофе и смотрю на прохожих. Люди, женщины, мужчины, дети, старики. Повседневная одежда, рабочая форма, шляпы, трости. Автомобили, кареты и повозки.

Все едино, все смешалось. Я смотрел на привычные вещи новым взглядом и пытался уловить разницу. Я пытался представить, что нахожусь не в виртуальном Городе, а в желудке или мозгу невероятного чудовища.

А все эти люди лишь тени самих себя настоящих. Духи мертвых, заключенные в цифровую оболочку. Я смотрел на витрины домов и лепнину на стенах. Представлял невероятные комбинации нулей и единиц, которые каким-то мистическим образом можно было потрогать.

Ощутить прохладу кирпича или дуновение ветра. Пообщаться с человеком, будто он живой и настоящий.

А затем я делал очередной глоток кофе, и магия возвращалась, расставляя все по местам. Это был Роркх. Все еще. Навсегда.

И что бы ни скрывалось за искусными декорациями, кто бы ни дирижировал этим оркестром, я все еще был в восторге от представления. Я все еще обожал эту игру. Я все еще хотел сражаться с Роркхом.

И в целом для меня ничего не поменялось. Ставки выросли? Да. Но какая разница? Я всегда ставил на кон все, что мог. И только так у меня иногда получалось стать сильней. Просто в этот раз будет то же самое. Поставим чуть больше, чем можем себе позволить.

Даже в таких масштабах Роркх не изменяет себе. Те же правила, те же условия, соответствующая награда. Роркх требует смелости и уважения. И для меня даже цена неудачи останется той же. Если проиграю, то просто больше не смогу играть в Роркх.

Я допил кофе, встал со своего места и двинул в сторону центра. Как оказалось, у меня есть одно неоконченное дело. А вернее, у Джекса. И раз уж у меня выдалось свободное время, то почему бы и не прогуляться?

Я шел мимо людей, проходя перекресток за перекрестком. Все такое знакомое, привычное, приятное. И даже особо хмурые лица неписей не сильно удручали. Да, горожане словно нутром чуяли приближающуюся беду. Но вряд ли бы я это заметил самостоятельно, без подсказки.

До наступления партии было еще несколько дней, а сделать нужно многое. Договориться с Древними, собрать армию, подготовить гильдии, да и вообще организационных моментов куча. Но это все завтра. Сегодня я сам по себе.

Дойдя до здания Мэрии, обошел и двинулся в сторону Магической Академии. Дойдя до дворца, а иначе это здание не назвать, двинулся в сторону отдельной пристройки. Здесь у них что-то вроде зала почета для жителей Роркха. Ко мне тут же выскочил человек в голубой мантии прислужника и с любезной улыбкой на лице.

– Чем могу вам помочь? – спросил он, а я лишь протянул ему карточку. – О, доблестный герой Джекс Шоу. Мистер Шоу, вы наконец прибыли за своей наградой. И весьма внушительной, должен полагать. Желаете ознакомиться со всем ассортиментом?

– Нет, благодарю, – ответил я. – Давайте сразу на верхний этаж.

– Как пожелаете, – кивнул человек. – Прошу за мной.

Вместе с картой Джекса мне досталась еще одна. С начисленными пунктами доблести, которые я мог обменять на что-то полезное. Старая партия против Искажающего Миры. Нет ханта – нет награды от Города.

Но хант жив и, судя по всему, даже не умирал. А значит ту партию он отыграл полностью. В ту ночь мы с отрядом зачистили активность, прогулявшись по мирам. Плюс немного постреляли монстров на улице.

А затем я бродил в Тенях и дожил до третьей волны. А это автоматически утраивает все накопленные пункты. И как вишенка на торте, Аватара тоже добил я. Так что и отсыпали мне прилично за ту партию.

Пункты доблести не имеют срока давности. Они привязаны к ханту, и если тот жив, то в любой момент может потребовать свою награду. Против Искажающего Миры выступала Магическая Академия, а значит они и обменивают свои товары.

Не то, чтобы мне было надо что-то здесь. Так бы взял какой-нибудь артефакт Оверу или Маусу, но они все еще наказаны. Может Айе что-нибудь пригодится? Или Гаро попросит чего для нашей миссии.

Но пока я приперся просто посмотреть. Так как хант завершил три волны, то у него есть доступ к товарам с третьего этажа, куда мы и поднимались сейчас по винтовой лестнице. Никогда так высоко не забирался, интересно же.

Зал был огромный. Разделенный рядами колонн, с высокими витражными окнами. Но в остальном все было знакомым. Такие же стойки с товарами, что лежат на мягких подушках под стеклянными куполами. Рядом таблички с ценниками в пунктах доблести и короткое описание товара.

Может просто зачаровать всю экипировку? Если заплатить побольше, то можно даже выбрать подходящие усиления, а не надеяться на рандом.

Я медленно и с удовольствием прохаживался по рядам стоек, разглядывая всякие жезлы, книги, свитки и амулеты. И понимал, что убийство Аватара высоко ценится Роркхом. Если учесть, что в целом мое участие в той партии не назвать значительным.

И тем не менее, я мог спокойно приобрести два-три предмета на свой вкус. И еще осталось бы по мелочи на какую-нибудь чепуху, вроде зелий и эликсиров.

Я не особо вчитывался в описания, так как не разбираюсь в магической составляющей. И большинство названий было мне незнакомо. Это характеристики револьверов я помню по названиям. И сравнив две одинаковых модели оружия могу смело сказать, которое на что бафнули.

А вот это все для меня темный лес. Особенно если учитывать то, что самые дорогие предметы выглядели, наоборот, каким-то древним антиквариатом.

Я замер возле одной из стоек и вчитался в название. Посмотрел на цену и сравнил с цифрами на моей карточке. Обернулся к служке и ткнул пальцем в стекло.

– Вот это. Беру.

– Кхм, хороший выбор. Но вы уверены? Этот древний артефакт одноразового действия. Тут есть куда более практичные и эффективные.

– Этот, – произнес я категорично. – Беру.

– Как пожелаете, – вздохнул человек и принялся снимать купол со стойки. – Знаете, как пользоваться?

– Подать ману? – предположил я стандартный способ. Как с рунами.

– Нет, мана не требуется. Это же божественный артефакт. Просто киньте его на любую ровную поверхность. Работает пять минут.

– Хорошо. А что он делает?

Служитель обернулся ко мне, и в его взгляде не осталось ни почтения, ни чего-то еще. Он посмотрел на меня с помесью удивления и надменности.

– Это божественный артефакт одноразового применения, – произнес он чуть ли не по слогам. – Никто точно не знает его свойств. Разве что бог, создавший его. Все еще уверены, что он вам нужен?

– Да, – твердо ответил я.

– Как пожелаете.

Я стоял на центральной площади и разглядывал загадочный артефакт. Двадцатигранный кубик был холодным на ощупь. На каждой грани изображен знак бесконечности. Аккуратно замотав его в шелковую ткань, убрал в карман.

Сначала это, потом солнце в Роркхе. Я уже ничему не удивляюсь, если честно.

– Иногда сон – это не просто сон, да? – спросил я у Роркха.

Но он почему-то мне не ответил.

* * *

– Так и было, – произнес Маус. – Только про Йорка не в курсе, Расвы сдавали квест Яру.

– А я вообще про квест ничего не знал, – произнес Овер.

– Теперь ты нас понимаешь? – спросил Маус.

– Нет, – честно ответил я.

Мы сидели за общим столом. Я лениво подкидывал мясо Плотоядику, а Рино незаметно жевал сразу три блинчика. Он на автомате засовывал в рот новый, забыв проглотить предыдущий. Звериные рефлексы, как мне кажется.

Остальные тоже были в некой прострации от услышанного, но вопросов пока никто не задавал.

– То, что ты рассказал сейчас это всем, – начал объяснять Овер, – понизило наши шансы на победу. Пока человек не знает своей судьбы, он действует по одному сценарию. Но как только он узнает последствия, то начинает менять поведение. И итог тоже становится непредсказуемым.

– А еще и Парагона больше нет, – добавил Маус. – Так что некому просчитать новые вероятности.

– А я считаю иначе. Черч четко дал понять, что как только я принес ему вино, он был обязан рассказать мне правду. На той картинке был обмен вина на красную карту. И Парагон должен был учитывать, что я в любом случае поделюсь информацией с отрядом. Потому что люди в этой комнате для меня важнее.

– Важнее целого мира?

– Если я прав, то ничего не случилось. Расвы и ОбсСис утаивали все от всех. И что, это помогло нам победить на Обороне? Отряд будет работать куда эффективней, если будет знать правду. Я так считаю. Многих ошибок можно было бы избежать, расскажи вы все сразу. Например, кому-то не пришлось бы мыть стены. Или хант Веста не помер бы просто так.

– Я за это расплатился, – насупился Маус.

– Подтверждаю, – кивнул Вест.

– Я не был в ОбсСисе, – продолжил тем временем Маус. – И камень тот не видел. Просто однажды в том баре, где я зависал, появился игрок. Мужик сорил деньгами и клеил самых сочных цыпочек. Слово за слово, и он рассказал о себе. Мол, найтхант, Расв. И как все хорошо у него в жизни. И как классно играть на ночной стороне.

И я пошел. Сначала сам, потом обучение в гильдии, затем ко мне подошел Гаро и намекнул, что было бы неплохо, если бы я сопровождал его отряд. А затем я стал Расвом. Но в отличие от остальных новичков, меня сразу отправили к Веге. Там все и объяснили.

Игрока из бара я больше не видел. И среди Расвов я его не нашел. Мне объяснили, что меня выбрал Парагон для какой-то определенной задачи. И от меня требуется просто играть и ждать указаний.

– Тебе сказали провести нас к Хохуро, – не спросил, но произнес я.

– Да, – кивнул Маус. – Парагон сказал, что среди нас был Ключник. Кто же знал, что он говорил о Джексе, а не об игроке. Я не мог поступить иначе. Не мог рассказать и объяснить.

– Но ты согласился вступить в мой отряд после этого.

– Да. Я тщеславен, чего уж скрывать.

– Вот это неожиданность, – хохотнула Ана.

– И да, я не хотел быть одноразовым… Кем-то. Хотел быть частью чего-то большего. И мне казалось, что в этом отряде я буду полезен. И я бы рассказал, Арч. Честно. Но это запрет Веги и договор о неразглашении.

– Забей, – отмахнулся я. – Проехали. В конце концов ты и вправду много сделал для меня и отряда. Ведь это твоя идея была отправить меня к Рэду.

– Да, – кивнул Маус. – Значит ли это…

– Нет, – отрезал я. – Еще два этажа и пещера с хранилищем.

– А меня вообще никуда не водили, – ответил Овер.

– Ты же был там? – спросил я. – С Юмидаем. Что ты видел?

– Себя, – пожал плечами Овер. – Себя во всех моментах сразу. И чувствовал я тоже себя. И мне все не нравилось, все было скучным и неправильным. Тогда я ухватился за это чувство и захотел, чтобы мне было хорошо. В этот момент будущее стало меняться и множиться. Я увидел себя с короной из черепа, и мне стало хорошо. Мне было весело и интересно. Но количество возможных вариантов, которые я увидел, было слишком велико. В какой-то момент я поймал рассинхрон и вылетел из капсулы.

Мне сказали, что я был в резонансе около десяти секунд. А затем провалялся без сознания несколько дней. Реабилитация, восстановление и все такое. А затем я начал искать ханта, который носит короны из черепов. А когда нашел малефика, получающего бафы и синергию, если носит подобные украшения, то понял, что хочу играть за него.

Но Расвам не нужны малефики и некроманты. Им нужны однообразные, проверенные стихийные маги. И тут пришел ты и сказал: «играй на ком хочешь». Вот и все. Я не знаю, какие были варианты будущего и куда приведет мой путь. Помню лишь обрывки. Но мне нравится то, где я сейчас.

– Кхм, – произнес Рино. – Раз уж мы тут все откровенничаем и нарушаем договоры с Расвами, то я спрошу то, что давно интересно всем. Как ты обчистил гнездо Импов?

Все уставились на Овера в повисшей тишине. Признаюсь, даже мне стало интересно. А тот лишь глянул на Рино словно на ребенка.

– Я думал, это и так всем понятно?

– У меня лапки, – напомнил Рино.

– Ты просто задаешь неправильный вопрос. Из-за этого не можешь найти правильный ответ.

Что-то екнуло у меня в голове после этой фразы Овера. Что-то не связанное с Импами. Но как промелькнуло, так и исчезло. А следом пришло и понимание по поводу Импов.

– Вопрос не в том, как, а в том, почему? – улыбнулся я.

– Вот, – кивнул Овер. – И это ведь Арча считают далеко не гением. А догадался.

Теперь уже все уставились на меня. Я лишь развел руками. Такое приятное чувство, когда понимаешь то, что большинство не понимает. Признаюсь, чувство не очень знакомое, но приятное. И прерывать его я не собирался.

– Почему он обчистил Импов? – спросил Рино.

– Нет. Почему он вынес то, что он вынес.

– Ну, с коврами понятно. И статуэтка. Это для старухи.

– А мантии мне просто нравятся, – кивнул Овер.

Рино принялся яростно чесать голову и рычать. Кажется, скоро случится приступ звериной ярости. Овер быстро понял, что к чему и поднялся с места.

– Два этажа сами себя не отмоют, так что пойду я, пожалуй.

– Мне тоже пора, – поднялся я. И вовсе не потому, что боялся разозленного териантропа. – У меня еще встреча на сегодня.

* * *

– Хауст сказал, что ты отказался от связного.

– Видел я этого связного. Он все еще просит называть его Ином.

– Это потому, что после той партии весь отдел называет его Неуловимым Джо, – хохотнула девушка в красном платье.

– Ну не знаю, нормальный мужик вроде. Но не люблю я военных. И что он забыл в Пауках?

– Он не совсем Паук. Правительство хоть и выделило кучу ресурсов, но контроль не ослабило. Они следят за тем, чтобы никто не зазнавался и не пытался присвоить себе халявное. Джо просто один из проверяющих, которые следят за тем, чтобы гильдия выполняла свою часть работы.

– А ты? – спросил я у Рю.

– Я теперь твой официальный связной. У Мечника же нет аккаунта в Обсервере. Он как бы и там, и тут. Да и вообще я вроде как представитель всего ОбсСиса. Так что если тебе нужно что-то…

– Конь, – произнес я.

– Что, прости? – удивилась Рю.

– Коня хочу. Револьверы есть, стрелять умею. Шляпа тоже. А коня нет. Какой из меня ковбой без коня? – улыбнулся я ей.

Девушка смотрела на меня пристальным взглядом, словно пыталась понять, шучу я или нет. А затем все же выдохнула, расслабилась и откинулась на спинку стула.

– Давно догадался? – спросила она.

– Догадался давно, – пожал я плечами. – Но там именно что догадки были. А убедился уже после разговора с Мечником. Ты думала, что я Ключник.

– Как-то связан с Ключником, – поправила она. – Так мне объяснили.

– Ага. Связан. Меня путала осведомленность Пауков. Но Хауст объяснил, что далеко не все сотрудники ОбсСиса в курсе происходящего. А значит ты стала помогать мне, потому что узнала правду. Ты ведь вытаскивала для меня информацию, которой не должна была делиться.

– Ага, – улыбнулась Рю. – Пока меня не застукали за этим делом. Между прочим, мне за тебя сильно влетело. Благо Первый начал сливать информацию, и Паукам пришлось затаиться. Если бы кто-то решил, что это мы, а еще узнал, что Пауки – часть ОбсСиса…

– Это было бы печально, – кивнул я. – Толпы игроков, штурмующих здание компании, которая якобы сливает сведения об игроках.

– Да еще и гребет деньги за информацию, которой владеет незаконным путем. Ну, в рамках игры, разумеется. У нас же есть карта Роркха с отслеживанием большинства действий игроков.

– Да, но вы же старались как лучше.

– Но ты все равно мне должен, – хитро прищурилась она. – А в этом баре как раз есть хорошие комнаты с большими кроватями.

– Не-а, – усмехнулся я.

Ее лицо надо было видеть. Спектр эмоций начиная от удивления, заканчивая яростью. Примерно четыре разозленных Рино из десяти, так что не страшно. Но на всякий случай я продолжил мысль.

– Считай, что ты наказана. За долгое молчание и отсутствие.

– Ты же в курсе событий. Знаешь, что мне нельзя было выходить на связь.

– Двое недавно похожее мне втирали, – усмехнулся я. – Сейчас стены моют в замке. Так что ты еще легко отделалась. Захочешь комнату с большой кроватью – у меня есть такая. Но не здесь, а в реале.

– Опять то же самое, – улыбнулась Рю. – А вот фиг тебе.

– Вот как мы заговорили? – продолжал я улыбаться.

– Спасешь мир, тогда и поговорим.

– Договорились, – кивнул я. – Еще кофе?

– С удовольствием.

* * *

– Извини, немного замотался со всем этим бардаком.

– Не парься, у меня тоже были дела.

Мы с Гаро сидели за стойкой бара. Больше тут никого не было, даже старик куда-то пропал. Гаро попивал какой-то напиток, но делал это без особого энтузиазма. Вряд ли он может себе позволить сейчас напиваться.

– Для начала, – заговорил он. – Готов отчет аналитиков по Джексу. Сам понимаешь, в рамках Роркха это все равно, что вилами по воде. Но других версий у нас нет.

– Жги, – кивнул я, примерно догадываясь, что он скажет.

– Если коротко, то версия строится на том, чего раньше никогда не происходило. А значит и сравнивать нам не с чем. Джекс стал Вестником. Вернее, частью Вестника. А затем и частью Аватара. Но получается, что темные боги не умирают, как и их Вестники. По сути, это же живые существа, перешедшие в свое время на сторону Роркха. В каком-то смысле, как и Древние – они бессмертны.

Вот и Джекс вместо того, чтобы откиснуть… Блин, слово прицепилось. Короче, он ушел в мир Искажающего вместе с Вестником. И уже там регенерировал. Что-то поменялось в мозгах наверняка. Но тут никто ничего однозначного не скажет.

А вот глаз и рука, с этим проще. Тут были нанесены физические раны. Но восстанавливал оболочку Роркх. По сути, Джекс получил регенерацию не естественным путем, а как будто он был частью темного бога. Отсюда и эффект.

– И он жил там все это время?

– Не знаю. Никаких логов у нас нет. Но если он жил в мире Искажающего, то с такими силами он мог путешествовать по сотням миров. И в итоге вернуться в ночь, когда Искажающий вновь посетил Роркх.

– И теперь он может открывать порталы?

– Мы так считаем. Начнется партия, тогда и проверим.

– Может сначала протестировать эту способность? В вашем посохе же как раз два заряда осталось, ты говорил. Кстати, куда девался третий? Их же по три обычно в таких артефактах.

– Вега пытался открыть, – пожал плечами Гаро. – Был маленький шанс, что он окажется Ключником. А тормозить нет смысла. Это либо сработает, либо нет. Но чем дольше мы медлим, тем сильнее будет Роркх.

– И какой план?

– ОбсСис готовит информационный вброс. Под эгидой нового ивента. Что-то вроде второй попытки, так как Оборону игроки проиграли. Награды тоже объявят, если получится, то гильдии с радостью раскошелятся. Сами гильдии уже в курсе, по крайней мере ключевые. Подготовка уже ведется. Должны успеть.

– Ясно, – произнес я.

– Теперь по поводу Йорка.

– А с ним что?

– Его как бы не существует. В парадигмах.

– Так. Я сегодня, конечно, почувствовал себя очень умным, но два раза подряд уже перебор.

– В Парадигме Врат, если верить словам аналитиков и Черча, Йорк не появлялся ни в одном из всех возможных вариантов будущего. Ни в тех, что так и не наступили, ни в оставшихся возможностях.

– И что это значит? Он никак не влияет на происходящее?

– Возможно. Но в других парадигмах его тоже не было. Но он называл себя богом.

– Наместником бога. Или как-то так. И еще про двоих говорил.

– И про этих двоих тоже никакой информации. То есть у нас имеется Легенда о Страннике, аналогии с Черным Императором. И сам Йорк принимает квест Договора о Войне, хотя мы пробовали отдавать клинки иным богам. Ничего не выходило. А тут… Короче. У аналитиков есть версия, что Йорк – неучтенный фактор.

– Все еще перебор, – напомнил я.

– Его действия невозможно просчитать или учесть. Как и его влияние на события. Все-таки Древний, которого взял под контроль Юмидай, не был богом. Вроде как он и не должен видеть то, что они делают.

– И к чему это все?

– Не знаю. Просто решил сообщить. Наверное, это важно. Возможно, он сможет нам помочь, если получится как-то протащить его туда. Только я без понятия, как это сделать.

– Я спрошу Овера и Неми. Может быть, возникнут какие-то идеи.

– Спасибо, – ответил Гаро. – Думаю, у твоего отряда больше информации по этому Йорку, чем у всего нашего отдела аналитики. Поэтому…

– Мы поделимся, – кивнул я.

– Только, Арч, – напрягся Гаро. – Ты же понимаешь, что о твоей поездке в ОбсСис никто не должен узнать? Даже Маус с Овером.

– Ты же понимаешь, – передразнил его, – что я уже все им рассказал.

Гаро лишь вздохнул и сделал большой глоток из стакана. Помассировал виски и даже как-то немного ссутулился.

– Ладно. Чему быть, тому быть. Чего уж теперь.

И правда. Мы продолжили пить в тишине. У меня не осталось вопросов, которые я хотел бы задать. Впервые за все это время. А те, что вертелись в голове, казались какими-то мелкими и незначительными.

Гаро первым прервал затянувшееся молчание.

– Ты же видел, да? Тот день. Он показал тебе?

– Да, – не стал я юлить. – Признаюсь, удивлен. Но лезть не стану, не мое дело. И про тебя я ничего не рассказывал даже своим. Опять же, это ваше семейное, так что…

– Спасибо, – произнес здоровяк. Снова пригубил стакан и уставился в пространство, словно вспоминая. – Парагон был старшим. Затем родился я, а следом Вега. У него были проблемы со здоровьем. Слабое сердце. Он не виноват, он ведь родился таким. Но родители носились с ним словно с хрустальным.

Всю свою жизнь я слышал две фразы. Слушайся старшего брата и не трогай младшего. Всегда одно и то же. Парагона всегда ставили мне в пример. Будь как он, делай как он, слушайся его, повторяй за ним. Словно я должен был стать его копией.

А сами родители тем временем носились с Вегой. Врачи, клиники, лечение. Ничего не помогало, но они старались. Это я уже потом понял, когда начал работать с нашим психологом. Мне кажется, Вега его специально для меня пригласил.

– Вы хоть успели… Помириться с ним?

– Вроде как да, – улыбнулся Гаро. Улыбнулся искренней счастливой улыбкой. – Мы мало общались в последнее время. Но когда получалось, то общались нормально. Он даже оставил мне сообщение, записанное за день до Обороны. И вроде как не злился ни на что.

– Ты сильно изменился за эти годы.

– Это да. Я ведь был тем еще гандоном, чего уж. Бунтарство, постоянные драки, ссоры с отцом. А он тот еще диктатор. Да и Вегу я иногда лупил, хоть и аккуратно. А когда окреп, то и старшему доставалось. Я хотел внимания. Чувствовал себя обиженным и обделенным. Оттого и злым. Поэтому я очень расстроился, когда ты избил того паренька в додзе. Я не хотел, чтобы ты повторял мои ошибки.

– Твоя ярость и моя – разные. У них разные источники.

– Теперь я это вижу. Твоя делает тебя сильнее. Упертым. Без нее бы ты не прошел свой путь. И уж точно не смог бы надрать зад Мечнику. А моя делала меня слепым. И глупым. Я ведь сначала узнал только про Вегу. А потом Первый начал убивать остальных Парагонов. Я когда понял, что произошло, тогда и перестал вести себя как засранец. Пытался хоть как-то помочь им.

– Ты так-то немало делал. Паладины, новички, преподавание, тренерство. И это только то, о чем я знаю.

– В новички я сам ушел. Кто-то должен был искать Ключников и игроков, что станут аспектами парадигмы. Вроде Мауса. Думал, что станет легче. Ведь новички ничего про меня не знают, в отличие от верхушки гильдии. Но потом они начали смотреть на меня, как на какого-то героя. А это еще хуже. Самое забавное, что меня вообще не должно было здесь быть, – усмехнулся Гаро. – Они ведь вдвоем пошли. Ну, старший первым, а затем уже потянул Вегу. Хотел излечить его обратной синергией. А меня, говнюка, никто не позвал. А я и не хотел идти, но из принципа напросился в бета-тест. А теперь вот… Вот как оно обернулось. Я бы сейчас все отдал, чтобы оказаться на месте Веги.

– Кхм, ты и так на его месте. Я в том смысле, что он ведь изначально готовился к тому, что ты здесь окажешься. Иначе бы он сам назначил преемника, если бы не верил в тебя.

– Черч сказал примерно то же самое. Но ты понял, о чем я говорил. Братья у меня были классные. Лучше меня.

– Ты ничем не хуже, это точно.

– Только вот они давно меня простили, а я сам себя – нет.

– Так может пора? – улыбнулся я.

– Думаешь?

– Мне тут сегодня намекнули, что спасение мира – это вполне себе повод.

Глава 5.

Так вот кто тырил наши блинчики

– Безумный Мечник сказал, чтобы ты сходил к Хохуро и убедил его убедить остальных Древних вступить в бой.

– Сам пусть сходит, он же из их братии.

– Он сказал, что не может. Ты выгнал его из Роркха.

– Вот значит как? То есть как за Джексом с монетой бегать, так он и не уходил. А как по канализации шастать, так не может.

Рю лишь пожала открытыми плечами. От этого жеста бретелька красного платья соскользнула чуть ниже положенного, открывая взору чуть больше румяной кожи. Я встряхнул головой, прогоняя навязчивые мысли.

– Ты сейчас с ним на связи? – спросил я ее.

– С помощником, который хвостом бегает за Хаустом.

– Передай, что я приглашаю его обратно в Роркх. Хитрожопый ублюдок ведь этого ждал? Радуется сейчас, что все по его плану получилось.

Девушка лишь загадочно улыбнулась и принялась водить глазами из стороны в сторону. Набирает сообщение через Обсервер. Через пару минут она наконец посмотрела на меня.

– Безумный Мечник просит тебя сходить к Хохуро и поговорить по поводу битвы. Сам он занят подготовкой.

– Да твою же импову срань! – воскликнул я, закатывая глаза.

– А еще говорит, что обратно приглашение забрать нельзя.

– Надо было спустить курок в тот раз. Зря я его пожалел.

– Ты поступил как джентльмен, Арч, – хитро улыбнулась Рю.

– А тебя, я смотрю, забавляет это все, да?

– Чуть-чуть, – она пальцами показала расстояние, насколько ее это забавляет. И явно лукавила.

– Ладно, схожу. Все равно делать нечего. Нам нужны Древние. Причем вообще все, желательно.

– Информацию по ним я уже скинула тебе на почту. У Расвов тоже имеется копия в архивах, но чтобы не искал. А тебе вообще нечего делать? А как же подготовка?

– Так у нас с Обороны все осталось. Как и у всех. Сейчас просто адаптируем сборки, а остальные занимаются мелочами. За пару дней управимся, думаю.

– С чем пойдешь? Из вооружения, я имею ввиду. У тебя же Сетройт в привязке.

– Пара «Лисов». Привык я к ним уже. Один «Нокс», один Сетройт с полным барабаном. Раз уж придется брать с собой пятый калибр, то смысла тащить еще и «Чайки» я не вижу. Остальные пойдут на своих сильнейших хантах. Но мы еще не разобрались с проклятыми вещами, а вот времени на эксперименты уже мало.

– У Пауков мало информации по этим штукам. Нечем помочь особо.

– Знаю. Да и времени тоже не хватит. Просто возьмем то, к чему привыкли. И на чем играем лучше всего. А Пауки пойдут на войну?

– Некоторые. Те, что играют в гильдиях и являются там связными. Пауки, что чисто в ОбсСисе сидят, скорее аналитики, нежели бойцы. От них толку мало.

– Мясо тоже пригодится. Там ведь нет никаких ограничений по весу. Роркх набирает войска, а значит мы в любом случае столкнемся с определенным количеством монстров.

– Арч, тут не в этом дело. Мы не знаем, что будет по ту сторону врат. Скорей всего это будет не изначальный мир Роркха, а его копия, что и во время Великой Обороны. Связующее звено. Мы идем уничтожать не сам проводящий кристалл, а его виртуальную копию. Это оборвет связь между мирами. И никто не знает, что станется с игроками после этого.

– Хочешь сказать, что если умереть там, то умрешь и в реале?

– Нет. Если умереть там, пока врата открыты, то игрока выкинет из капсулы. А если разорвать связь, уничтожив кристалл, то врата закроются.

– И игроки, оставшиеся там, окажутся заперты.

– Это одна из вероятностей. Но аналитики склоняются к тому, что так оно и будет.

– Но ведь кто-то должен уничтожить кристалл. Значит, как минимум один игрок останется внутри.

– Как минимум один – да.

– И кто это будет? У вас ведь уже есть план, да?

– В идеале Мечник сам хочет уничтожить кристалл. Но он вряд ли справится.

– А вот сейчас не понял. Кто, если не он?

– Сам подумай. Роркх хитер и опытен. И он умеет влезать в мозги, незаметно, аккуратно. И еще он практически всесилен в рамках Договора. Он может предложить такое искушение, что устоять будет трудно. Например, создать для Мечника его мир, лишь бы он не трогал кристалл.

– Это будет не его мир. Лишь копия.

– Думаешь, кто-то отличит? Ты часто замечаешь, что Роркх, в котором ты играешь, – ненастоящий? Если бы не было рассинхрона и реала, как быстро бы для тебя стерлась эта грань? А создать целый мир, пусть и искусственный, для него не проблема.

– И что тогда? Какой план?

– Не знаю. У вас же вечером совет в гильдии. Вот там и послушаешь. Но скорей всего Мечника не подпустят к кристаллу. Если он сдастся и пойдет на поводу у Роркха, а такой вариант нельзя отрицать, то кристалл станет защищать неубиваемый монстр похлеще любой темной твари.

– Ты же не думаешь, что я подойду на роль спасителя? – усмехнулся ей в ответ.

– Вряд ли, Арч. Ты хороший парень, но уверена, Роркху не составит труда тебя переманить. Как и любого другого. Скажем, целый мир тебе в распоряжение. Сделать тебя бессмертным богом, которому все поклоняются. Мало? Десять миров? Сто миров в правление? Вечность в любых развлечениях, какие только можешь себе представить. Все что пожелаешь. Возможно, он покажет тебе это сразу, стоит лишь коснуться кристалла. И уже в этот момент грань сотрется.

– Так не трогать эту штуку. Пальнуть с расстояния в каменюку. Кристалл вроде не отличается особой прочностью.

– Ты же видел его. Глядел в него. Одного взгляда, чтобы прицелиться, будет достаточно. Да и не настолько он хрупкий, чтобы разлететься с одного выстрела.

– И что тогда делать?

– Не знаю. Но у Гаро вроде бы есть план.

– У Гаро? Ты серьезно? Я знаю, какой у него план. Сдохнуть и спасти человечество. Сыграть в великого мученика и заслужить прощение таким образом.

– Кому-то придется, – пожала она плечами и улыбнулась.

Ну да. Кому-то придется. Надо пересмотреть таблицы боеприпасов на «Нокс». Должно быть что-то, чего будет достаточно. Один выстрел с третьего калибра, и все. Жаль потренироваться не на чем.

– Ладно, это будет вечером. Пойду к Хохуро сгоняю, пока время есть. По какому адресу он сегодня обитает?

– Под Ложей, как обычно. Тебя пропустят, Юмидай договорился.

Минут сорок ушло на дорогу и ожидание остальных. Когда я сообщил отряду, что собираюсь в серую зону, те решили меня сопровождать. Да, это Хохуро, но имп его знает, что творится в законсервированных мозгах этой сраной мумии.

А рисковать Джексом, который теперь Ключник, – это такое себе. Но в целом, моего отряда должно быть достаточно, чтобы разобраться с любыми мелкими неприятностями. Просто больше всего мы боялись подлянки от Роркха. Как бы он не попытался уничтожить Джекса заранее.

Все-таки это будет в рамках правил, а значит в серые зоны в одиночку лучше не соваться. Сраный Мечник, лучше бы он сам туда поперся. Кем бы рискнуть, единственным ключом к победе или бессмертным засранцем? Выбор очевиден.

Жаль, что я не догадался озвучить эту мысль, пока общался с Рю. Я мастер крутых ответов задним числом, когда разговор уже состоялся. Ладно, где наша не пропадала? Если сраной мумии днем бояться, то о какой Великой Контратаке вообще речь?

Отряд подтянулся постепенно. Рино на проклятом ликане, Маус на фокуснике, Овер взял малефика, остальные как обычно. Вест и Айя не смогли присоединиться, заняты подготовкой. Веста запрягли организовывать новичков-Расвов. Я так понял, он сменил Гаро на этой должности. А Айя должна повторить фокус с призывом демона, так что с ней вообще носятся как с хрустальной.

Дверь открыл пожилой дворецкий, но лицо было мне не знакомо. Правда у этого высокомерия во взгляде не наблюдалось.

– Вас ожидают, господа.

– А где предыдущий? – спросил я. – Был же другой, я ему в жбан еще периодически лупил.

– Скончался на работе, – кивнул дворецкий, не выказывая страха.

– Гаро прибил, – произнес Маус из-за спины.

– И когда успел?

– Когда нас с Овером выдернули после Обороны. Мы к Юмидаю ходили в гости.

При упоминании имени Древнего дворецкий ощутимо вздрогнул. Ага, значит непись в курсе, как тут все устроено и кто на кого горбатится. Ладно, тем проще.

Полковник тоже окликнул нашу процессию, предложив чаю или чего еще. Я лишь отмахнулся как от настырной мухи. Вот вообще сейчас не до него было.

– А этого че не грохнули? – спросил я.

– Да повода не было, – пожал плечами Маус.

– А дворецкого, значит, за дело?

– Попался под горячую руку. Бывает.

Ох уж этот Гаро. Хотя, признаюсь, если бы пришлось выбирать, я бы тоже того напыщенного старикашку грохнул.

Мы спокойно прошли через малую библиотеку до самой дыры. Я или Джекс, но кто-то подметил новую кладку в стенах комнаты. Походу, у них тут вечеринка была, а меня опять не позвали.

Спуск в дыру не занял много времени. Специально для нас установили удобную лестницу. В катакомбах тоже все обустроили, развесив магические светильники по стенам, указывая нужный путь.

Но дорогу можно было найти с закрытыми глазами по возрастающему чувству беспокойства. Минут через десять мы вошли в знакомый квадратный зал. По периметру ряды колонн, потолка не видно, а фонари здесь и вовсе не горят.

Вряд ли это то самое место, где мы с Хохуро встретились впервые. Но очень похоже. От нахлынувших воспоминаний стало немного не по себе. Может быть, на месте Веста я бы и сам не пошел сюда без необходимости.

Дойдя до центра зала, остановился. Хохуро никак не выдавал своего присутствия. Даже песок не шелестел как обычно. Только воняло затхлостью и прахом. Подав волю, активировал Око Бога и поднял голову.

Картина, что я увидел, на самом деле завораживала. Всего на мгновение, но мне показалось, что я ослеп. Слишком ярко сияло существо, повисшее под потолком в сиянии линий. Ленты, при взгляде на них через Око, виднелись белыми росчерками, а не алыми.

Таким же тугим переплетением нитей была и фигура Хохуро. Только Оком я видел не старую дряхлую мумию, а нечто другое. Существо величественное, огромное, в полупрозрачных одеяниях, отливающих белизной и золотом.

Хохуро понял, что я его вижу. И начал медленно спускаться на своих лентах, впившихся в потолок и стены. Рунические повязки извивались, словно живые. А каждое их движение оставляло в воздухе размытый след.

И все это сияние на фоне абсолютного мрака подземелья.

– Что ты видишь своими необычными глазами, Ключник? – произнес Хохуро с усмешкой.

Его фигура повисла в паре метров над полом, так что мне все равно приходилось смотреть на него снизу вверх. И, честно говоря, зрелище развевающихся одежд, а также сама огромная статная фигура, внушали легкий трепет. Почему-то хотелось встать на колени, глядя на это древнее существо.

Но Джекс легко пересилил это наваждение. Оглянувшись, посмотрел на свой отряд. Все стоят напряженно, немного склонив головы. Переминаются с ноги на ногу. Они не видят того, что вижу я. Но чувствуют.

Вспыхнули магические светильники, развешенные на колоннах. Они прогнали мрак и затопили комнату теплым светом. Магия образа исчезла, стоило зрению вернуться в норму. Передо мной снова висела тощая мумия в переплетениях живых лент.

Но теперь я смотрел на Древнего несколько иначе. Его первобытный образ не выходил из головы. И Царь-Бог Хохуро стал чуть больше соответствовать своему титулу.

– Я видел тебя прежнего, – ответил на его вопрос. – Словно тень тебя еще здесь.

– Да. Именно тень. Таким бы я стал, не запечатай Юмидай остатки моего тела в этот саркофаг из лент. Но даже они не смогут даровать исцеления. И уж точно не удержат меня еще одну вечность. Скоро и я стану лишь призраком самого себя. Тенью тени былого величия.

– Я пришел договориться. Нам нужно, чтобы Древние выступили против Роркха следующей ночью.

– Договор, уговор, приговор, – рассмеялся Хохуро, возвращаясь к привычной манере.

– Хватит этого. Можешь же нормально общаться, – прервал я его, не сдерживая раздражения.

– Древние живы благодаря Договору. И благодаря ему же, мы независимы. Но наши тела созданы Роркхом. Если мы попытаемся нарушить договор, пусть и косвенно, то нам это аукнется.

– И что дальше? Будете сидеть здесь и разлагаться?

– Погибнем там, погибнем навсегда. Тебе не понять. Ты лишь потеряешь одну из шкурок, но таким, как ты, не привыкать.

– А еще нам не привыкать жить вечно. И вам бы не советовал. Уж лучше сдохнуть живым, чем жить тенью тени былого величия, – вернул я Хохуро его же слова.

– Ты не понимаешь, чего просишь. Когда время не властно над тобой, умирать становится еще страшней. Ваши жизни пусты и мимолетны, потому вы готовы отдавать их так легко. Жизнь Древнего – бесценна. И даже призраки прошлых сейчас живее, чем многие из людей. А ты предлагаешь им лишь смерть. Зачем им это? Зачем рисковать?

– Чтобы сделать то, для чего они и стали Древними. Вам не подарили эту вечность за ваши заслуги. У вас и заслуг никаких нет. Вы просрали все, что у вас было, и вам просто подкинули еще один шанс. А теперь вся ваша братия решила просрать и его.

Я чувствовал, как начинаю закипать. И тут уже не было вопросов, кто из нас с Джексом начал злиться первым. Мы оба, одновременно. Слова старой мумии выводили нас из себя.

– Шанс? Нет никакого шанса. Если вы нашли Ключника, значит Роркх позволил вам это сделать. Если вы откроете врата, значит Роркх хочет, чтобы вы их открыли. Невозможно обыграть чудовище в его же игру. Оно куда опытнее вас.

– Новичкам везет, – пожал я плечами. – Да и должна была эта древняя развалина хоть раз ошибиться. Ты же трухло старое и то ничего не можешь. А Роркх и того древнее. И если он сам решил пустить нас к себе, то это его ошибка.

– Ошибка? Ты наивен, котенок. Ты ничего не знаешь об этом существе. Или ты думаешь, что он отдал вам ведающего будущее, а себе ни одного не оставил? Думаешь, ваши с Юмидаем попытки просчитать парадигмы не часть его плана? Не будь столь самоуверен.

– Буду. А ты не будь таким трусом.

– Трусом? – прогрохотала мумия. – Я Царь-Бог…

– Трус ты замшелый, – прервал я его, повысив голос. – И вся ваша компашка такие же. Мечник сдох сотню раз и готов помереть еще сотню, лишь бы отомстить Роркху. А вы все – сборище крыс, разбежавшихся по углам.

– Не зазнавайся, Ключник! – проревел Хохуро. – А то ты можешь и не дожить до следующей партии.

– И что ты мне сделаешь? Убьешь одну мелкую шкурку? Это все, на что ты способен, да? Царь-Бог. Если ты и остальные Древние – это сильнейшие воины своих миров, то я не удивлен, что вы проиграли. По сравнению с Мечником вы позор своих миров. И ты прав, раз вас выбрали Древними, то Роркх всех обыграл. Он подсунул нам бесхребетных слабаков.

Меня понесло, но я уже не мог остановиться. Даже ублюдок Мечник, что убивал меня из раза в раз, вызывал больше уважения, чем этот дряхлый старик. Если бы можно было превзойти резонанс по синергии, то сейчас я бы это сделал.

Потому что Джекса тоже раздирало от ярости. Мы, по сути, простые люди, стоим сейчас перед древнейшим божеством и убеждаем его пойти сражаться вместе с нами. Ради общего дела, против общего врага. Но вместо переговоров это похоже на увещевания капризного ребенка.

– Ты оскорбил меня, Ключник, – пророкотал Хохуро. – Никто никогда не смел говорить со мной в таком тоне. Ты жалкое примитивное создание, посмевшее замахнуться…

– Хватит трепаться! – проорал я.

Но мои слова потонули в грохоте выстрелов. Я даже сам не понял, когда «Лисы» успели прыгнуть в ладони. Ленты среагировали мгновенно, сплетаясь в тугой клубок на манер щита. Мой отряд сдвинулся с места, я почувствовал растекшуюся ауру и жар недавно нанесенной татуировки.

– Не лезть! – рявкнул им. – Это наш с Джексом бой.

– Ключник, вратник, привратник, – расхохотался Хохуро. – Мы это уже проходили. Хочешь повеселить старого Хохуро. Давай я помогу, чтобы было интересней.

Я видел выстрелившие нити лент и почти успел среагировать. Но в последний момент замер, позволяя им впиться в мое тело. Сразу шесть полос протянулись от Хохуро ко мне. Я видел алую волну силы, катящуюся по рунам, чтобы влиться в тело Джекса.

Бросить «Лисов», круговым движением собрать ленты в пучок. И вырвать их разом из своего тела. Рывок на себя, слышится возглас удивления и неверия. Тощее тело мумии срывается из-под потолка и летит в мою сторону.

Выстрелившие в стены и колонны ленты останавливают полет твари, но слишком поздно. Длань Бога сияет белым, не уступая по яркости багровым вспышкам лент. Длань Бога складывается в кулак. Прямой удар в челюсть. Ленты собираются в узел, защищая лицо хозяина, но этого недостаточно.

От ударной волны с потолка осыпаются мелкие камни, а на полу появляются новые трещины. Тело Хохуро с грохотом выстреливает в противоположную стену. Удар – и каменная кладка осыпается на пол.

Я стою в ореоле белого света, испускаемого моей левой рукой. Алые ленты пульсируют в такт учащенного сердцебиения Древнего. Из-под завалов слышится довольный хохот, а мой отряд отступает, прячась за колоннами.

Из-под груды камней выстреливают к потолку ленты, а затем они вытягивают тщедушное тело мумии. Тварь поднимается под потолок, а я достаю «Лисов» обратно и силой воли заставляю Око вновь работать. Я вижу все и даже больше.

– Поиграем, – рокочет Хохуро, и его голос эхом разносится по залу.

Первая атака состояла из пяти лент, копьями вонзившимися в пол под моими ногами. Хохуро учел ошибки предыдущего раунда, и теперь ленты атаковали стремительно, но возвращались к хозяину еще быстрее.

Вторая атака была похожа на первую, как и третья. Затем Хохуро начал бить лентами по очереди, так что теперь это был не мощный залп, а пулеметный огонь алых копий, выстреливающих пружинами.

Но нам с Джексом было плевать. Молниеносные атаки сверху вниз, под углом и даже по прямой. Ленты вонзались в пол, стены и колонны, вырывая целые куски камня, разбрасывая вокруг мелкую крошку, заполняя зал пылью.

И даже когда ублюдок сменил тактику, нам все еще было плевать. Ленты перестали светиться, полыхая лишь в момент атаки. Теперь они обвивали весь зал, стелясь по полу и потолку, прячась за колоннами и грудами камней.

Лишь для того, чтобы выстрелить смертоносными жалами мне в спину, сбоку, сверху, со всех сторон. Но нам с Джексом было плевать.

Темнота больше не прикрывала ублюдка. Я видел отчетливо каждый сияющий жгут. Для меня зал словно покрылся паутиной извивающихся вен, сомкнувшихся клетью. А в центре были мы с Джексом.

И мы двигались, делая ровно столько, сколько нужно. Видя каждую атаку, мы позволяли лентам скользить в опасной близости от тела. Со стороны казалось, будто мы балансируем на грани, но на самом деле мы просто не тратили сил больше, чем было нужно.

Хохуро, Древний с артефактами лент, исписанными рунами на языке, близком к изначальному. Чудовище, перебившее в одну из партий несколько отрядов игроков и еще больше монстров.

После Безумного Мечника… После тренировок Рэда… После испытаний, выпавших на долю Джекса. После нашего с ним объединения. Да с Оком Бога. Для нас этот противник был слишком медленный.

– Ана, ты тут единственная шаришь, – произнес Рино из-за колонны. – Это Красная Лента? Он этому учился все это время?

– Я ее не изучала. Только видела в голокоме и на записях.

– Это не она, – произнес Маус. – Я видел Гаро, исполняющего этот стиль. Видел записи с Рэдом и видел Арча. Это не она. Больше нет.

– Тогда что?

– Не знаю. Хант на сорок две ловкости, естественный резонанс, плюс навыки их обоих. Это что-то новое. Больше, чем Красная Лента Рэда. И вряд ли это возможно повторить.

А я продолжал перетекать из одной точки пространства в другую. Медленно, плавно, но достаточно, чтобы ленты даже не коснулись меня. В поднятой пыли, под грохот летящих камней, под хохот Хохуро.

И я вплел в эту мелодию разрушения барабаны «Лисов», плюющих смертью. Хохуро даже не шевелился, так и скрючившись под потолком. Ленты защищали его, изгибаясь, извиваясь так, чтобы пули рикошетили в стороны.

И я начал вертеться волчком, осыпая тварь градом свинца. Потрошители рассекали воздух, но неизменно улетали в стороны, отрывая от колонн целые куски, выбивая воронки в стенах. С потолка начали сыпаться первые крупные камни, а стены задрожали.

Ленты перестали бить копьями. Теперь они хлестали со всех сторон, оставляя в полу глубокие длинные борозды. Я плясал среди раскаленных багровых змей, любое прикосновение к которым способно оставить меня без конечности, а то и хуже.

Клубок алых повязок срывался в хаотический ритм, они окружали, обволакивали, отрывая себе пространство кусок за куском. Хохуро пытался загнать меня в ловушку, свитую из этих магических отростков.

И я видел рисунок этой западни. Видел, как и когда она должна схлопнуться, разорвав меня на куски. Я слышал победные нотки в его самодовольном хохоте. И поэтому остановился.

Дождался очередной хлещущей ветки и замер. Сразу три ленты просвистели по горизонтали. Я выставил блок рукой, и алый всполох столкнулся с белым пламенем. Ленты столкнулись с Дланью, но рассечь руку не смогли. Хотя это было действительно больно.

Перехватить, намотать, отвлечь выстрелами «Лиса». Рывок в сторону, в прыжке пропустить две ленты под ногами и дернуть на себя.

Сраную мумию срывает с потолка, повязки, впившиеся в стены, натянулись до предела. Но в этот раз я вложил в рывок импульс всего тела. Ленты вырывают куски камня из потолка, а Хохуро с грохотом сносит колонну.

Все ленты змеями шипят, следуя за тушкой хозяина, а я продолжаю раскручивать ленты в руке. Хохуро сносит первую колонну, затем вторую, третью и так до тех пор, пока не проносится сквозь все, влетая в каменную стену.

С потолка сыплются уже полноценные валуны, та половина зала начинает оседать, заваливая все камнями. Но я не отпускаю ленты в руке. Они мигают, словно закоротившие гирлянды, но не могут высосать из меня жизнь.

Белое пламя им этого не позволяет и само не собирается уходить. Еще одним рывком, всеми вложенными остатками сил, я вырываю тело ублюдка из-под завала и отправляю в обратный полет до противоположной стены.

«Лис» плюет Потрошителей на опережение, и каждая пуля сталкивается с телом летящей мумии. В этот раз его защищают лишь ленты, что намотаны вокруг тощего тела.

Хохуро оставляет вторую дыру в той же стене, что и после моего первого удара. С потолка осыпаются камни, падая рядом со мной. Отряд уже сместился к выходу в туннель, но продолжают наблюдать.

Я видел, как Маус накрывает всех своим разросшимся плащом, в складках которого тонут даже большие обломки, падающие с потолка.

А следом зал наполняется воплем ярости. Хохуро вылетает вперед и открывает свою пасть, полную гнилых обломков зубов. Ленты на его лице расползлись в стороны, обнажая этот черный провал, из которого сейчас разносился нечеловеческий вой.

Впервые на моей памяти Хохуро стоял на своих тонких ногах, а не парил в переплетениях лент. И я видел, как тяжело ему это дается.

В следующее мгновение весь зал полыхнул алым. Со всех сторон вспыхнули ленты, настолько сильно, что левый глаз застило багровой пеленой. Но не Око. А в следующее мгновение десятки росчерков по обе стороны от меня сомкнулись.

Просто две стены смерти пронеслись на встречу друг другу меньше чем за секунду. Они спилили остатки колонн и раскрошили еще целые. Они разрезали сам воздух от стены до стены. От пола и практически до потолка.

Это была выверенная атака, не оставляющая человеку ни малейшего шанса уклониться. Хохуро больше не игрался, а на самом деле решил убить меня. Но я не в обиде, ведь я хотел сделать с ним то же самое.

Око видело эти ленты, выстрелившие по обе стороны от меня. И я понимал, что последует дальше. Я представил, как хватаю Хохуро за шею, но не спереди, а сзади. Представил, как смотрю поверх его головы на то место, где стою сейчас.

И протянул левую руку вперед. Длань темного бога, Искажающего Миры, в прошлом Алтарайи – скользящих-меж-мирами. И я проскользнул. Рука разорвала пространство, и я схватил шею старой мумии. Со спины. Глядя поверх его головы, как алые росчерки лент разрезали воздух в том месте, где я стоял мгновение назад. Метрах в пятнадцати отсюда.

«Лис» уперся в затылок Хохуро. В том месте, где под расползшимися лентами виднелся слой пергаментной кожи. Щелчок взводимого курка и тишина. Всего на мгновение даже камни перестали падать с потолка.

Ленты медленно взвились в воздух и принялись одна за другой подпирать свод подземного зала. Медленно, без резких движений. Через пару мгновений Хохуро уже обволок алой паутиной стены и потолок.

– Я оборву твою жизнь прямо сейчас, – произнес я в наступившей тишине.

– И я просто перерожусь в следующем мире.

– Но если у нас получится, то следующего мира уже может и не быть. По крайней мере не для тебя. Твои останки будут гнить в этой канализации, заваленные грудой камней.

Хохуро рассмеялся вновь. Беззлобно, но радостно.

– Я всегда был на вашей стороне. Я и так собирался пойти, ведь у нас с тобой заключен договор, уговор, приговор.

– Тогда оттащи свою дряхлую задницу к остальным. И убеди их прийти на бой. Иначе я сам это сделаю. Передай каждому, хоть Древнему, хоть призраку. У них нет выбора. Либо они сделают то, для чего их избрали, либо я грохну каждого еще до наступления ночи.

– А ты можешь, да. Ты можешь, Ключник. Наконец-то ты можешь, – рассмеялся Хохуро, но тихо, словно шелест песка. – А теперь иди. Я передам им твои слова. И расскажу, что ты сделал, дабы они были услышаны.

– Вот и хорошо. Вот и поговорили.

Я убрал курок с боевого взвода, обошел тощую фигуру Хохуро и прошел на выход. Теми же знакомыми туннелями обратно. Мы шли молча, и только выбравшись на поверхность Маус нарушил тишину.

– Ну вот, а прибеднялся еще, что в переговорах не силен.

– Просто Джекс – хороший оратор. Еще тогда это понял. Правда мы с ним в основном на коленях специализировались.

– Ну так рост налицо. А как ты этот фокус провернул? Телепортация? Это точно не магия иллюзий.

– Как-как, – проворчал Овер. – Как блинчики наши с тарелок тырил, так и тут.

– Так вот кто… – возмутился Маус. – А я на Рино грешил. Без обид, здоровяк.

Ну да, ребята утром закончили с помывкой, а значит утром наконец добрались до угощений Неми. А я просто случайно заметил эту особенность у своей руки и решил попрактиковаться. Совместить приятное с полезным.

Благо небольшой опыт у меня уже имелся. Хастер в ипостаси демона тоже проворачивал нечто подобное, но там интуитивно получалось.

– Рино? – спросил Маус, и я услышал тревогу в его голосе.

Все замерли и обернулись на нашего ликана. Он кривился, морщился и дергал головой. Такое мы видели редко, но симптоматика опасная. Означает, что Рино всерьез о чем-то задумался.

– Эй, дружище, – я аккуратно похлопал его по плечу. – Все в порядке?

– Да, – отозвался он. – Нет. Че, так можно было? Просто начистить харю и получить свое? Вот так просто?

– Ну да, – пожал я плечами. – В Роркхе всегда срабатывало. Еще с твоим предыдущим капитаном.

– Ясно, – Рино замер, выпрямился, а его взгляд устремился куда-то в пустоту.

– Ой-ёй, – икнула Ана. – Не к добру это. Я уже видела этот взгляд.

– Мы все его видели, – произнес Маус.

– У меня есть одно дело, – произнес Рино и целенаправленно пошел по улице.

Затем резко остановился, посмотрел вокруг себя, принюхался, развернулся и пошел обратно.

– Не в ту сторону, – буркнул он, проходя мимо нас.

– Мы ведь должны за ним проследить, – вздохнул Маус.

– И остановить, если что, – ответил я.

– Будет много крови, – ответила Ана.

– Будет весело, – улыбнулась Неми.

– Если он помрет, я заберу его порцию блинчиков, – произнес Овер.

– Ты и так ее заберешь, – ответили ему хором.

Но мы все же поплелись следом за нашим ликаном. Что бы ни взбрело ему в голову, остановить мы его не остановим. Но сможем минимизировать сопутствующий ущерб. Ну или хотя бы попытаться. Хотя кого я обманываю.

Глава 6.

Уга-буга, у меня самый большой палка, нести мне еда

– Арч, где тебя носит? И Мауса с Овером. Блин, да весь твой отряд где? Все равно в курсе уже, так что дуйте в зал. Собрание гильдии уже началось.

– У нас дела в Роркхе. Надо кое-что сломать. Или убить кого-то. Не знаю.

– Дела? Какие дела могут быть в дневном Роркхе? У нас идет обсуждение плана наступления.

– А у меня дела отряда. Начинайте, мы потом подтянемся.

Смахнув взглядом интерфейс, продолжил топать по улице. Подошедшая Неми протянула мне чашку кофе. Взяли по пути, а то идем уже довольно долго. В Роркхе нет пластиковых или бумажных стаканчиков, так что пришлось заплатить за чашку.

– Что-то важное? – спросила она, поймав мой взгляд.

– Гаро волнуется. Пишет, что там совещание началось.

– Ты можешь пойти, мы прикроем Рино если что.

– Там Вест и Айя, так что ничего важного не пропустим. Куда мы вообще идем?

– Вообще без понятия.

Судя по приземистым строениям и разбитой брусчатке под ногами, двигались мы уже по окраинам Роркха. А судя по направлению, то идем в сторону южных лесопилок. Где-то там началась вся эта история с Бугименом.

И удивительно, но именно в эту сторону Рино и шагал. Городские строения сменились заповедником, а оттуда мы уже перешли в лесную чащу. И вот уже здесь Рино свернул в сторону. Тропы не было, но ликан явно ориентировался по запаху.