Читать онлайн Маленькое привидение из дверного замка бесплатно
- Все книги автора: Алекс Рюле
Alex Rühle
Zippel, das wirklich wahre Schlossgespenst
© 2018 dtv Verlagsgesellschaft mbH & Co. KG, Munich/Germany
© Дарья Вильке, перевод, 2020
© ООО «РОСМЭН», 2020
Нике и Софи
Глава 1
Пауль – «мальчик с ключами». Понимаешь, о чём я? «Дети с ключами» ещё совсем маленькие, а свои ключи от квартиры у них уже есть. Родители работают до позднего вечера, поэтому «дети с ключами» сами приходят из школы домой и сами открывают дверь. Вот Пауль как раз из таких.
Однажды, в первый день после каникул, Пауль возвращался из школы домой. Он бежал вверх по лестнице, к своей квартире, и бренчал ключами о железные перила. Вот так: дзынь-дзынь-клац, дзынь-дзынь-клац!
На втором этаже он столкнулся со старой фрау Виль гельм. Она держала в руках сумку в цветочек. Эта фрау Вильгельм всегда была очень странной: то и дело сновала по лестнице вверх-вниз и торчала то у одной двери, то у другой. Иногда утром папа или мама открывали входную дверь, а на пороге стояла фрау Вильгельм – будто только что подслушивала или подглядывала в замочную скважину.
– Здрасте, фрау Вильгельм, – сказал Пауль.
– Здравствуй, Пауль, – отозвалась та. – Давненько не виделись.
Она уставилась на него правым глазом. Левый глаз у фрау Вильгельм всегда был зажмурен. В детстве Пауль ужасно её боялся. Потом-то привык, но всё равно, если соседка подходила совсем близко и была видна морщинистая ямка на месте левого глаза, становилось жутковато.
– А мы только сегодня ночью вернулись, – сказал он.
– Как съездили? – поинтересовалась фрау Вильгельм. – Хорошо было на каникулах?
– Ну да. – Пауль старался не смотреть ей в лицо. – А теперь опять в школу.
– В шко-о-олу! – воскликнула фрау Вильгельм. – Господи Иисусе! Что, там совсем ужасно?
– Ну-у-у… – протянул Пауль.
В школе и вправду было ужасней некуда. Нет, не из-за учёбы. И не из-за учителей – его классный руководитель, господин Ампермайер, очень хороший. Всё дело в Тиме и Томе – они каждый день его шпыняют. И ещё там ужасно потому, что на всех переменках он, Пауль, торчит во дворе один-одинёшенек. Но рассказывать об этом фрау Вильгельм совсем не хотелось.
– Ой, мне же ещё уроки делать! – спохватился Пауль. – До свидания, фрау Вильгельм!
– До свидания, Пауль! – кивнула та.
Дзынь-дзынь-клац, дзынь-дзынь-клац! Пауль пробежал ещё два пролёта и остановился у квартиры с табличкой «Фельманы». Тут он жил, вместе с мамой и папой.
Пауль вставил ключ в замок и хотел уже повернуть, но вдруг услышал тоненький голосок:
– Ой-ой-ой! Циппель его дери! Да что ж это такое!
Пауль насторожился. Неужели кто-то дома? Но у родителей голоса совсем другие. «Ой-ой-ой» звучало так, будто где-то разговаривает маленький ребёнок.
Пауль оглянулся – никого. Приложил ухо к двери – тишина. Он снова взялся за ключ.
– Ой-ой-ой!!! – запищал тот же голосок. – Что это ещё за штуковина?
Пауль вытащил ключ, нагнулся и поглядел в замочную скважину.
Длинный пустой коридор. Два неразобранных чемодана, зонтик от солнца и надувной матрас у книжного шкафа. Больше ничего. Так, минуточку! Что это? Пауль вздрогнул. Вон там, слева. Что-то белое шевелится в темноте. Прямо в замке! Пауль отшатнулся. Притих, как мышка, и прислушался. Казалось, совсем рядом кто-то сопит.
– Кто там? – спросил Пауль.
– Никто! – ответил тоненький голосок. – Никто-никто!
Неизвестный говорил так робко, что Паулю было совсем не страшно. Ну, почти не страшно.
Он нерешительно переспросил:
– Совсем никто?
– Да-да, – отозвался голос. – Никто, стопроцентно. Тут никто!
– А кто тогда говорит?
– Кто говорит? Никто не говорит. Это ветер!
– Ветер не разговаривает.
– Точно. И я тоже не разговариваю.
Голосок помолчал, а потом запел:
- – Тут совсем никто, смотри,
- Не живёт никто в двери.
– Ладно, неважно, – сказал Пауль. – Не хочешь выйти?
– Нет, – ответил голосок. И добавил тихо: – Не решаюсь я.
– Я тебя не обижу, – пообещал Пауль, – честное-пречестное.
Замочная скважина засветилась, словно в замке зажглась лампочка. А потом показался светящийся пузырь, как от жвачки. Он вырос из замочной скважины: сначала дорос до размеров горошины, потом стал с теннисный мяч, потом – с апельсин. Надулся ещё, оторвался от замочной скважины и подплыл к Паулю. Пауль замер и молча смотрел. Теперь пузырь был размером с бутылку для воды, которую он брал с собой в школу. Или с его любимого плюшевого тигра. Он смотрел на Пауля огромными глазами, улыбался и светился.
– Доброе утро, – приветливо сказал пузырь.
– Э-э-э… ну поздновато уже для утра-то, – только и смог произнести Пауль. – Пять часов. Скоро вечер.
– Ах, – огорчился белый пузырь, – когда же в таком случае утро?
– Ну, утро – утром. После того, как проснёшься, перед завтраком.
Пузырь задумался:
– Но я же только что проснулся. Почему это тебе поздновато?
– Потому что я встаю утром. Когда поднимается солнце. А когда оно заходит, иду спать.
– Ага, – сказал пузырь, – солнце. Ага. – И он стал медленно опускаться вниз. – Ох… о-хо-хо-хо…
У странного белого пузыря были ручки – или крылья. Он махал ими изо всех сил, вздыхал своё «охо-хо», но всё равно скользил всё ниже и ниже, пока не приземлился на пол.
Пауль присел на корточки:
– Тебе помочь?
– Не-не-не. Я только учусь летать и всё такое. Скоро научусь.
– А что ты делал в нашей двери? – Пауль уселся на пол.
– Так я там живу Только не в двери. А в замке.
– Ну да, извини, – кивнул Пауль. – И давно ты живёшь… в замке?
– Всего немножечко.
– Ты недавно к нам въехал?
– Это ты ко мне въехал! У меня тут было всё как надо, спокойно-уютно, пока ты не въехал в мою квартиру этой своей штуковиной…
– Прости, – сказал Пауль, – я не хотел. А почему ты живёшь в замке?
– Как это почему? Я же привидение. Где мне ещё жить? Какой замок без привидения и какое привидение без замка?
Пузырь сказал это так, словно ужасно этим гордился. И от гордости он надулся ещё больше. Потом подплыл к ногам Пауля и назидательно произнёс:
– Привидения всегда живут в замках.
– Но не в таких же!
– А вот и в таких! Точно в таких. Стопроцентно. В каких же ещё? – И он вопросительно взглянул на Пауля.
– Ну, в больших… и не в замках, а в замках! В которых живут короли, и рыцари, и прекрасные дамы.
– Ты король? – осведомилось привидение.
– Нет конечно! Я просто Пауль.
– Ага, Пауль, ясно. Пауль – это вроде рыцаря?
– Да нет. Это моё имя, меня так зовут. Тебя вот как зовут?
Привидение опасливо оглянулось, прислушалось и покачало головой:
– Нет, меня никто не зовёт.
– Да я про имя! – хихикнул Пауль. – Имя-то у тебя есть?
– Не знаю, – призналось привидение, – может быть… может быть, Карапузогиппокракатау?
– Да ну, таких имён не бывает, – возразил Пауль.
– Почему это? Звучит внушительно, наводит страх и трепет. – Привидение вскинуло белые ручки, словно хотело напугать. Оно зверски оскалилось, сжало кулаки и заколыхалось у ног Пауля. – О, трепещите! Все-все – и короли, и рыцари, и Паули, и все остальные тоже! Перед вами Карапузо… Ой… как там меня зовут?
– Не знаю, – сказал Пауль.
– Циппель меня дери! – ругнулось привидение. – Теперь я забыл собственное имя.
– Циппель! – воскликнул Пауль.
– Что?
– Циппель, – повторил Пауль. – Тебя зовут Циппель.
– Стопроцентно? Откуда ты знаешь?
– Я и не знаю, – признался Пауль. – Просто мне кажется, это имя тебе подходит.
– Честно? – Привидение задумалось. – А оно наводит страх и трепет?
– Насчёт страха не знаю… – сказал Пауль. – Просто… по-моему, так могли бы звать привидение…
«Очень маленькое привидение», – подумал он про себя, а вслух сказал:
– Привидение, которое живёт в… в дверном замке.
– Ну здорово, – обрадовался Циппель. – Это я и есть! Привидение, которое живёт в замке. В дверном замке. Значит, меня зовут Цип… – Он вдруг замер. – Тсс. Кто-то идёт!
На лестнице зажёгся свет и послышались чьи-то шаги. Заскрипели перила.
– Ой-ой-ой, – зашептал Циппель испуганно, – это наверняка какой-то рослый.
– Какой-то кто?
– Рослый.
– Ты хочешь сказать: взрослый? – спросил Пауль.
– Я же так и говорю!
– Ты их боишься?
– О, да-да-да, очень! Все рослые ужасно злые. Все. Очень злые. Ты меня не выдашь? Нет?
– Не выдам, честное слово, – пообещал Пауль.
Привидение скользнуло к двери крошечным лучом, стало меньше, потом ещё меньше, и Паулю показалось, что дверной замок проглотил его. Замочная скважина светилась ещё секунду-другую, а потом враз погасла.
– Привет, Пауль! – Папа устало поднимался по лестнице. Он был одет в строгий костюм, как всегда, когда ходил на работу.
– Привет, пап! Ты сегодня ушёл пораньше?
Обычно-то папа возвращался домой только к вечеру.
Папа ничего не ответил и только удивлённо спросил:
– Почему ты сидишь под дверью?
– Я… я ключ забыл, – соврал Пауль.
– Сколько раз я тебе говорил! – раздражённо начал папа, доставая ключи. – Когда идёшь на улицу, первым делом остановись и подумай: всё ли ты взял! Ключи, деньги и…
– Да-да! – Пауль вскочил. – Знаю-знаю. И ранец. Можешь дать ключ? Хочу сам открыть дверь.
– Ну конечно.
Пауль быстро-быстро наклонился к замочной скважине, шепнул: «Берегись!» – и аккуратно вставил ключ.
– Ты что-то сказал? – спросил папа.
– Ничего-ничего, – ответил Пауль и снова зашептал: – Осторожно, поворачиваю…
– У тебя всё хорошо? – Папа удивлённо прислушивался.
– Да просто преотлично! – Пауль криво улыбнулся. – А у тебя? – И он осторожно повернул ключ в замочной скважине.
– Ну так… сойдёт, – пробормотал папа.
Ключ в замке вдруг задрожал.
– Ох, – испуганно шепнул Пауль, – я тебя задел?
– Это ты мне? – удивился папа.
– Да, – спохватился Пауль, – как дела на работе?
– На работе… ну, в общем… – папа запнулся, – да, в общем, как обычно. Скучновато.
– Ясно. – Пауль совсем его не слушал. Он наконец-то справился с ключом. Дверь отворилась.
– А у тебя как дела? – спросил папа.
– Тоже скучновато, – соврал Пауль.
На ужин были макароны. Немножко переваренные, если честно. А если совсем честно, то просто какая-то макаронная каша. Потому что маме было совсем не до еды. Она готовила ужин и только и думала что о своём выступлении на следующей неделе. Мама Пауля – певица. Она поёт в оперном хоре. Но иногда выступает сольно. Сольно – значит в одиночку. Когда поёшь совсем один, без хора, то всему залу слышно каждую твою ошибку. Мама Пауля очень любит петь и всегда очень волнуется, если ей доверяют солировать.
Так что в этот вечер она думала только об опере, а вовсе не о макаронах, поэтому они получились переваренными и липкими. Но Пауль всё равно сказал, что было очень вкусно. А папа просто молча ел.
Вот тут-то всё и случилось.
– Сможешь прийти в пятницу пораньше? – спросила вдруг мама папу.
– Что? – очнулся папа. – Зачем?
– Я же говорила: у нас будут менять замок.
– Что-о-о? – Пауль выронил вилку с комком макарон. – Какой замок?
– На входной двери. Мы давно хотели его поменять.
– Такой прекрасный замок! – воскликнул Пауль.
– Прекрасный? – удивилась мама. – Что же в нём прекрасного?
– Это мой самый любимый замок! – закричал Пауль. – Правда-правда! Такая чудесная замочная скважина… И… и когда поворачиваешь ключ, так красиво клацает. И пахнет хорошо…
Мама и папа переглянулись. Потом папа сказал:
– Он же совсем старый. Теперь есть современные, надёжные…
– Но ведь вы так любите старые вещи! – перебил его Пауль. – Коричневые стулья в большой комнате, например. Вы всегда говорили: осторожно, не сломай, теперь таких не купишь. И мамина оперная музыка старая, но ты, мам, всё время говоришь, что она самая красивая.
– Верно, – кивнула мама. – Только в замке главное не красота, а польза. А наш замок стало заедать, когда поворачиваешь ключ. Его давно пора менять. Я уже ходила к господину Ритче, и он пообещал вставить новый…
Господин Ритче – домоуправ, он следит за домом, убирается во дворе и чинит всё, что ломается.
– Ясно, – вздохнул Пауль. – Когда он придёт?
– Я же сказала: через три дня, в пятницу.
– В эту пятницу? – переспросил папа.
– Господи, в этом доме никто не обращает на меня внимания! – в сердцах бросила мама. – Да, в эту пятницу!
Пауль поглядел на макаронную кашу на своей тарелке, потом на лужицу кетчупа и тяжело вздохнул. Все ели молча и сосредоточенно, а потом мама сказала:
– Нам с папой пора бежать на родительское собрание.
– Оно разве сегодня? – удивился папа.
– Да что это с тобой?! Я два раза уже повторила.
– Ничего-ничего.
Наверное, папа хотел сказать это легко и непринуждённо, а вышло странновато. С папой определённо что-то было не так, но Пауль ничего не заметил – он думал только о Циппеле. А мама сердилась, что её никто не слушает, и тоже ничего не заметила.
– Побудешь один дома? – спросила она Пауля.
– Конечно.
– Точно?
– Ну да, я спокойненько усну и без вас, – кивнул Пауль.
Мама немного удивилась: обычно-то он никак не хотел засыпать один.
– Вот и славно, – вздохнула она с облегчением, – мы быстро. Ещё успею почитать тебе на ночь.
Глава 2
Шаги родителей стихли на лестнице, и Пауль тут же кинулся к двери.
– Эй, Циппель! Слышишь меня?
- – Ну конечно, дорогуша,
- Для чего ещё мне уши? —
раздалось из замочной скважины.
– Выходи, расскажу кое-что.
Но Циппель пел себе и пел:
- – Пауль у замка хлопочет,
- Циппель выходить не хочет!
– Выйди, пожалуйста! – Голос Пауля дрогнул. – Это ужасно важно.
- – Если Циппеля зовут,
- Вот он, нате, тут как тут!
Р-раз – и привидение появилось в коридоре.
– Что стряслось?
– Родители собираются менять дверной замок, – сказал Пауль.
– Что-о-о? Как это? Когда? Зачем?
– Они говорят, замок совсем старый.
– Циппель их дери! – Привидение заметалось по коридору. – Совсем старый?… Ничего и не старый, а такой, как нужно! Не-ет, так не пойдёт, это мой дом. Я заколдую твоих родителей!
– Ты умеешь колдовать?
Циппель замер на месте и задумался.
– Нет. Но прямо сейчас научусь. У тебя есть книга заклинаний? Давай-ка её сюда, поживее!
– Хм, – только и смог сказать Пауль, – так быстро ты не научишься. Слесарь скоро придёт.
– Лекарь? Зачем тебе лекарь?
– Да нет же, слесарь. Такой человек, который меняет замки. В нашем доме вместо слесаря – домоуправ, господин Ритче, у него в подвале настоящая мастерская.
– О, домоуправ! – закричал Циппель. – Домоуправы ужасно злые! Самые злющие из всех рослых! Его я тоже заколдую. В перво-первейшую очередь!
Он взволнованно летал по коридору взад-вперёд и махал ручками:
- – Абра-када-када-бабра,
- Был ты слесарь, станешь швабра!
От ярости Циппель светился ярче прежнего.
– Нет, нет, погоди, – бормотал он, – я знаю заклинание получше: -
- Злому Ритче на беду
- Инструменты украду!
Когда это недоразумение придёт, ты говоришь?
Вдруг он обрушился на пол и стал похож на воздушный шарик, из которого вышел весь воздух.
– У-у-у-у-у-у Привидение без замка – как же это? – зарыдал Циппель и закрыл белыми ручками лицо. – Где мне теперь жи-и-ить?
– Ой, а это ещё откуда? – удивился Пауль.
Привидение вдруг покрылось странными клубами пыли, похожими на спутанные серебристые нити.
– Вызвини, – сказал Циппель, – это всё я наплакал.
Он смахнул с себя серебристые нити, и они пылью посыпались на пол. Теперь он не светился, как раньше, и стал совсем серым. Пауль бережно собрал пыль вокруг Циппеля.
– Види-и-ишь? Ви-и-и-ди-и-ишь? – жалобно вскричал Циппель и кивнул на то, что осталось от серебряных слёз. – Привидения плачут совсем нечасто. – Теперь его голосок звучал гневно. – То есть никогда не плачут. В крайнем случае – иногда. Редко. Ни за что. И не так, чтобы часто. Так, время от времени – то есть совсем-совсем изредка.
– Ну да, – кивнул Пауль, – действительно, совсем не часто. Ну не расстраивайся, за три дня успеем найти тебе новый замок!
– Как это не расстраивайся? – закричал Циппель. – Понимаешь, это должен быть очень старый замок. Мне по размеру. И чтобы внутри всё как надо: немножечко масла, немножечко ржавчины, немножечко грязи… ты же вообще в этом не разбираешься! Стопроцентно.
– А если мы такой не найдём?
– Тогда я сначала посерею, потом заболею, а потом – у-у-у-у-у!..
С Циппеля снова посыпалась пыль, он посерел и стал похож на летающую половую тряпку, а вовсе не на привидение.
– Ладно, ладно, – закричал Пауль, – мы найдём хороший старый замок, с маслом, ржавчиной и грязью! Мы точно найдём что-нибудь подходящее, – заверил он Циппеля, хотя понятия не имел, где искать.
Пауль пошёл в свою комнату. Циппель летел вслед и с любопытством оглядывался, а на пол осыпалась серебряная пыль.
– Здесь ты живёшь?
– Да, это наша квартира. Я тут живу с мамой и папой.
– О-го-го! – Циппель посмотрел на Пауля с уважением. – Ваша квартира куда больше моего замка. Так вы короли?
– Нет, мы самая обычная семья. Папа учитель, а мама…
– Семь ты? – перебил Циппель, с любопытством облетая вокруг Пауля. – Странно. Я-то всего один. Ну, если не считать пустоты внутри.
– У тебя внутри пустота? – удивился Пауль.
– Тестественно. Привидения сделаны из света и воздуха. Свет и воздух, больше ничего… Что ты смеёшься?
– Потому что ты говоришь «тестественно», а надо…
– Ага, ага! – Циппель совсем не слушал. Он замер в воздухе и глядел во все глаза на игрушечную железную дорогу посреди комнаты. – О-о-о, что это у тебя тут?
– Моя железная дорога, – пояснил Пауль и подтолкнул поезд. Вагончики покатились по рельсам.
– Ух ты-ы! – обрадовался Циппель. Теперь он ярко светился от радости и летал туда-сюда как огромный резиновый мяч. – Ух ты-ы-ы-ы! Как здорово! Можно мне прокатиться?
– Конечно, – разрешил Пауль.
Циппель подплыл к последнему вагону, уменьшился вдвое и мягко приземлился на крышу. Удивительно, как это у него получалось! Пауль уже видел, как привидение исчезает в замочной скважине и появляется оттуда, но вот так запросто уменьшиться в два раза прямо посреди комнаты – это было совсем невероятно. Пауль подтолкнул поезд, и Циппель прокатился по кругу.
– А быстрее можно? – осведомилось привидение.
– Можно! – Пауль снова толкнул поезд, и тот помчался по рельсам быстро-быстро.
– Едет-едет-едет, дом с привидениями! – радостно завопил Циппель.
– Ты знаешь, что такое дом с привидениями? – рассмеялся Пауль.
– Ну конечно, – кивнул Циппель. – Вот это, на колёсах, дом, а это я – привидение. Всё вместе – дом с привидениями.
– Дома с привидениями огромные.
– Да ладно? – Циппель недоверчиво посмотрел на Пауля.
– Ага. Например, в парке аттракционов. Или на Октоберфесте. Туда даже взрослые ходят, чтобы бояться.
– Чтобы бояться? Рослые? Чего же они боятся? Самые страшные-то – они.
– Привидений.
Циппель засмеялся и никак не мог остановиться.
– Мы же совсем не страшные. Я ничего им не сделаю, стопроцентно. – Он покачал головой. – Рослые иногда такие глупые…
– Привидения в парке развлечений жуткие, – пояснил Пауль. – Высоченные, весь рот в крови, глаза вывалились, в голове топор – ужас. Ещё они стонут или страшно кричат.
– Бедненькие, они поранились? – участливо спросил Циппель. – Парк аттракционов – это больница для привидений?
– Нет, это совсем не настоящие привидения. Это куклы, их делают такими страшными, чтобы все боялись. Хочешь, пойдём посмотреть на них, как только начнётся Октоберфест?
– Хочу! Пойдём завтра?
– Нет, Октоберфест в следующем месяце.
– В Следующеммесяце? Это такой город? Далеко? За день не дойти?
– Не. В году двенадцать месяцев – январь, февраль, март и так далее. Сейчас сентябрь, октябрь будет потом. Октоберфест всегда в октябре. Придется ещё немного подождать.
– Ладно, – махнул ручкой Циппель, – я подожду. А что будем делать до октября? Ой-ой-ой, останови, останови! – вдруг закричал он.
Пауль придержал вагончик. Циппель слетел с него и снова стал расти.
– Как ты здорово умеешь надуваться и сдуваться, – восхищённо сказал Пауль.
– Да-да! – Циппель его не слушал. – Что это у тебя тут такое?
– Игрушечный магазин.
У Пауля был магазин, в котором можно покупать всякую всячину – фрукты, молоко, хлеб, стиральный порошок. Всё игрушечное.
Циппель подплыл к кассе на прилавке.
– Я вот про эту штуку.
– Это касса.
– Для чего?
– Сюда кладут деньги. – Пауль выдвинул ящичек – в нём лежали монетки в один, два и десять центов.
– О-го-го! – вскричал Циппель и взмыл вверх. – О-го-го! Ты всё-таки король!
– Я? Нет, совсем нет! С чего ты взял?
– Ну, у тебя же полным-полно сокровищ! Гляди, как сверкают!
– Да это просто сдача. Если кто-нибудь покупает у меня всякие вещи и платит деньги, монетками я даю сдачу.
– Э-ге-гей, как они блестят! И кто у тебя покупает эти всякие вещи?
– Друзья. Или мама и папа.
– У твоих родителей нет своих вещей?
– Так это всё понарошку! Такая игра.
– Ш-ш-ш-ш! – Циппель прислушался. – Кто-то идёт!
Пауль огляделся: куда же его спрятать?
Было слышно, как в замочную скважину вставили ключ. Циппель съёжился, стал крошечным, словно горошина, нырнул в ящичек кассы и зашептал:
– Быстрее, быстрее закрывай!
– Точно, – пробормотал Пауль и закрыл ящичек.
В комнату заглянула мама:
– Привет, Пауль!
– Привет, мам! – Он украдкой взглянул на кассу: не видно ли Циппеля?
– О, магазин! – сказала мама. – Давненько ты в него не играл. Продашь мне что-нибудь?
– Ой нет, магазин закрыт. Уже поздно.
Мама засмеялась:
– И правда. Почитать тебе на ночь?
– Не, мам, я так устал… – соврал Пауль.
– Ну хорошо, – пожала плечами мама.
Пауль нырнул в постель.
– Спокойной ночи! Закрой дверь, пожалуйста: свет в коридоре такой яркий…
– Ничего себе. – Мама покачала головой. Каждый день она оставляла дверь широко открытой, потому что Пауль ужасно боялся духов и привидений. – Закрою. Сладких снов, мой дорогой.
– И тебе тоже, – ответил Пауль.
– И мне тоже, – пробормотал Циппель, – я тоже дорогущий дорогой.
Мама снова заглянула в комнату.
– Ты что-то сказал?
– Я тебя очень люблю, – сказал Пауль, – спокойной ночи!
– Спокойной ночи, Пауль!
В комнате стало темно. Пауль дождался, пока в гостиной включат телевизор, вскочил и поспешно выдвинул ящичек, где прятался Циппель.
– Уф, – выдохнул он. – Тебя чуть не схватили!
- – Тили-пили-тили-тили,
- Циппеля почти схватили!
– Где ты собираешься спать?
– В моём замке, где же ещё?
– Там, наверное, будет тесновато: на ночь папа оставляет в нём ключ.
– Что? Прямо в моём замке? – Циппель в ужасе смотрел на Пауля.
– Ну он не знает, что это теперь твой замок. Он всегда так делает. Чтобы по утрам точно знать, куда девал свой ключ, как он говорит. Но я-то думаю, он просто не хочет, чтобы к нам забрались грабители.
– Разве хранители забираются в квартиры?
Пауль сначала не понял. А потом рассмеялся:
– Грабители. Воры. Они забираются в квартиры по ночам и крадут всё, что попадётся под руку.
– Пусть только попробуют заявиться! – Циппель затряс белыми кулачками. – Так, я буду спать у себя, и будь что будет! Ты не мог бы вытащить этот дурацкий ключ?
– Я попробую.
Пауль тихонько открыл дверь и выглянул в тёмный коридор. Из большой комнаты доносились голоса родителей.
– Давай, быстрее! – шепнул Пауль. – Они как раз смотрят телевизор!
Он прокрался на цыпочках в прихожую. Циппель обогнал его, напевая:
- – Пока никто не слышит,
- Крадёмся мы, как мыши!
– Ш-ш-ш-ш! – Пауль осторожно вытащил ключ и положил его на комод. – Быстрее, давай!
– Спасибо!
Циппель становился все меньше, меньше и наконец превратился в крошечную светящуюся точку. А потом исчезла и она.
– Спокойной ночи! – прошептал Пауль в замочную скважину.
И пока Пауль крался к себе в комнату, он слышал, как Циппель напевает где-то в замке:
- – Циппель спит, спокойной ночи!
- Было классно, очень-очень…
Глава 3
На следующее утро Пауль открыл глаза и понял, что всю историю с привидением по имени Циппель он выдумал. Но потом увидел открытый ящичек кассы и поезд, стоявший точно там, где Циппель вчера с него слез.
Пауль торопливо оделся – так быстро он никогда не одевался – и вышел в коридор. Было слышно, как на кухне мама готовит завтрак. А в дверном замке снова торчал папин ключ. Пауль расстроился.
– Циппель! – зашептал он в замочную скважину.
Тишина.
Он приложил ухо к двери и забормотал:
– Эй, Циппель, слышишь меня?
В замочной скважине было тихо.
– Доброе утро! – Мама стояла в дверях кухни и всматривалась в темноту коридора. – Что там такое?
– Ой, привет, мам! – Пауль вздрогнул. – Да какой-то странный шум на лестнице. Наверное, показалось…
– Идёшь завтракать? Уже поздно.
– Ага, – буркнул Пауль, – только умоюсь.
В ванной он включил воду, а сам кинулся к входной двери и тихонько постучал.
– Циппель! Циппель, ты тут?! Ну скажи же что-нибудь!
Но никто не ответил. Тогда Пауль заглянул в замочную скважину. Там было совсем темно. У Пауля заныло сердце. Не мог же Циппель вот так просто исчезнуть!
– Пауль, ты идёшь? Уже почти полвосьмого! – крикнула из кухни мама.
– Иду, – тихо ответил Пауль, закрыл в ванной воду и пошёл завтракать.
Тосты опять подгорели. Пауль старательно счищал чёрную сажу – и тут мама спросила:
– Что-то случилось? Ты какой-то грустный…
– А, нет, ничего. – Пауль помотал головой. – Просто не хочу в школу.
– Могу представить, – сказала мама. – У меня на следующей неделе спектакль, и я ужасно нервничаю, потому что…
– Сделаешь мне с собой бутерброд? – перебил её Пауль.
– Ну конечно!
– Спасибо. А на хлеб чего-нибудь положишь? Вчера ты дала мне два сухих кусочка чёрного…
– Ох, прости! – Мама вздохнула. – Я сейчас такая рассеянная. Моя роль в опере ужасно сложная…
Но Пауль не дослушал – он кинулся в свою комнату, быстренько написал записку и спрятал её в игрушечном магазине. Записка была такая:
Дорогой Циппель, где ты?
Прости, что так получилось с папиным ключом. Мне нужно в школу, но после обеда я вернусь. Надеюсь, и ты тоже.
Твой Пауль
Потом он пошёл в школу В школе всё было как всегда. Тим и Том задирали его на первой переменке. И на второй. И на уроках тоже задирали, пока господин Ампермайер не видел. Тим был выше всех в классе, а Том толще всех – и думать было нечего их одолеть. Когда Пауль только-только пошёл в школу, он ещё решался давать сдачи. Или просто убегал. Но Тим и Том всегда догоняли его и били – чем больше он сопротивлялся, тем больше им нравилось его задирать. Поэтому теперь он просто молчал и терпел. С Тимом и Томом было точь-в-точь как с плохой погодой: ты видишь на горизонте чёрные тучи и надеешься, что их протянет мимо. Но дождь всё-таки начинается, и ты сначала мокнешь, а потом ждёшь, пока одежда высохнет. Только вот дождь заканчивается, а обиды никуда не деваются. Даже по вечерам, засыпая, Пауль вспоминал, как Тим и Том кричали ему: «С Паулем никто не дружит!», «Пугало огородное!», «Уродец, страшила!».
Сегодня всё было хуже некуда. На переменке Тим отобрал у Пауля бутерброд. На уроке по рисованию Том вылил ему за шиворот воду для мытья кисточек. Но Паулю было не до них, и он совсем не расстраивался, потому что всё время думал о Циппеле. Только бы он не исчез, только бы снова его увидеть.
День перевалил за середину, и, когда в полчетвёртого наконец-то закончилась продлёнка, Пауль как угорелый помчался на велосипеде домой. А в подъезде понёсся наверх, перепрыгивая через две ступеньки.
Пауль добежал до квартиры и остановился у двери, переводя дух. Подождал, пока сердце перестанет биться как сумасшедшее. Прислушался. Тишина. Он наклонился и заглянул в замочную скважину. В коридоре, как и вчера, стояли неразобранные чемоданы. А в замочной скважине было темно и тихо.
Пауль тихонечко позвал:
– Циппель!
С улицы слышалось: ш-ш-ш, ш-ш-ш, ш-ш-ш – кто-то подметал двор. И больше ничего.
Пауль позвал опять:
– Циппель! Ты слышишь меня?
Тишина.
Он осторожно вставил ключ в замочную скважину и медленно-медленно повернул его. Дверь, тихо скрипнув, отворилась. Пауль вытащил ключ. Постоял в коридоре, а потом крикнул в темноту:
– Циппель! Ты здесь?
Но всё было тихо, и тогда Пауль пошёл в свою комнату. Вагончик железной дороги стоял там же, где и вчера, а записка, которую он написал утром, всё так же лежала у кассы игрушечного магазина.
Пауль снял ранец и медленно поставил его на пол. Ему стало очень грустно. Циппель ушёл. Папа прогнал его. Чёрт!
Пауль выглянул во двор: господин Ритче подметал осенние листья и болтал с фрау Вильгельм. Фрау Вильгельм прижимала к себе сумку в цветочек, смеялась чему-то и глядела одним глазом на листья, которые сметал в кучу домоуправ: ш-ш-ш, ш-ш-ш, ш-ш-ш. Пауль прислонился лбом к холодному стеклу и долго смотрел на господина Ритче и фрау Вильгельм, не замечая их, и ему стало ещё грустнее. Вдруг он насторожился. Затаил дыхание. Неужели кто-то поёт? Какой-то ребёнок? Тихо-тихо. Совсем рядом. Где-то в квартире. Пауль вышел в коридор и прислушался. Звуки доносились из спальни родителей.
Пауль осторожно заглянул в комнату. Большой платяной шкаф был открыт. Половина ящиков выдвинута, на полу лежали горы трусов и носков. Циппель, напевая, рылся где-то внутри. Раз – и на пол вылетел красный носок, а вслед за ним – синий.
Сердце Пауля подпрыгнуло от радости.
– Что ты делаешь? – спросил он.
В шкафу стало тихо. Потом гора белья зашевелилась, и показался Циппель с носком на спине.
– Тут полно таких прекрасных вещей, – сообщил он. – Пальто. Одеяла. В них можно нырять. – Он плюхнулся на стопку носков. – И столько мягонького, чтобы сидеть.
Циппель подплыл к краю ящика и посмотрел вниз, на пол – туда, где лежали папины трусы.
– Послушай-ка, можно мне взять один из этих расчудесных флагов? – поинтересовался он. – Красненький, например?
– Это папины трусы, – сказал Пауль. – Они у него все по счёту. Он сразу заметит, если что-то исчезнет. Но я знаю, что можно взять вместо флага.
– Пф! – Циппель вдруг разозлился. – Твой папа! Что за злющий тип! Жуткий человек. Настоящий рослый. Да!
– Почему? – удивился Пауль.
– Как – почему? – вскричал Циппель так, словно было ясно как день почему. – Я тебе скажу! Сегодня ночью он разворотил ключом мой дом. Мне некуда было деваться, он зажал меня так, что теперь у меня всё болит. Я и секундочки глаз не сомкнул! Так не годится, стопроцентно!
– Ой, прости! Папа не нарочно, он ведь не знает, что ты живёшь в замке.
– Всё равно. Это мой замок. Где мне теперь жить?
– Мы что-нибудь придумаем. – Пауль принялся собирать трусы и носки, раскиданные по полу, и складывать их обратно в шкаф. – Обещаю. А сейчас помоги мне убраться.