Читать онлайн За каменной стеной бесплатно
- Все книги автора: Мила Дрим
© Мила Дрим, 2022
ISBN 978-5-0059-3637-0
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
ЗА КАМЕННОЙ СТЕНОЙ
ГЛАВА ПЕРВАЯ
– Диляра, я выдаю тебя замуж.
Голос отца разбивает на осколки моё хрупкое спокойствие.
– Замуж? – я потрясенно смотрю на родное лицо и нервно кусаю губы.
Но, кажется, отец равнодушен к моим переживаниям.
– Замуж, – папа кивает головой и поджимает свои тонкие губы.
Это знак, который мне нужно понять – любые споры бессмысленны.
Решение принято, и я должна смириться.
Как всегда.
– И кто же этот «счастливчик»? – горько вопрошаю.
Отец сощуривает глаза и смотрит сквозь меня.
– Папа? – зову его и замираю в ожидании судьбоносного ответа.
Он тяжело вздыхает.
Смотрит мне прямо в глаза.
Папа делает так всегда, когда собирается сказать то, что вызовет у меня неприятные чувства.
Я стараюсь подготовиться к этому, но понимаю, что это невозможно.
Мои нервы слишком обнажены.
Слишком много событий случилось со мной за последнее время.
Отец подходит ближе и отвечает:
– Руслан Садыков.
– Садыков? – обреченно переспрашиваю и обхватываю свой округлый живот. – Папа, ты с ума сошел? Неужели ты думаешь, что он согласится взять меня в жены?
– Приедет и узнаем, – отец строго глядит на меня, – но и ты, дочка, постарайся. Если хочешь, чтобы с тобой и твоим ребенком все было хорошо.
Меня охватывает паника.
Руслан Садыков.
О, Всевышний, почему именно он?
Хмурюсь и прокручиваю в голове всю информацию, что знаю об этом мужчине.
Он вдвое старше меня, владеет строительным бизнесом в нашем регионе.
Дома его фирмы красуются в нашем городе, выделяясь на фоне серых зданий неповторимым дизайном…
Я видела его всего пару раз, и Руслан Садыков оставил о себе неизгладимое впечатление.
Надменный, властный и влиятельный.
Неудивительно, что он, насколько я знаю, ни разу не был женат.
И я не представляю, что должно случиться, чтобы Руслан Садыков согласился взять меня в жены!
Меня, восемнадцатилетнюю вдову, носящую под сердцем, ребенка…
ГЛАВА ВТОРАЯ
– Может тебе стоит накинуть сверху пиджак? – отец напряженно смотрит на меня.
– Зачем? – я провожу рукой по своим распущенным волосам. Мягкий шелк струится под моей ладонью. Вот он, дополнительный бонус от беременности – густые, гладкие волосы, как в рекламе. Некая компенсация ужасного первого триместра.
– Чтобы живот прикрыть, – отец тяжело вздыхает. – У некоторых до седьмого месяца его не видать, а тебя расперло на пятом месяце.
– Рашид, – вмешивается мама. – Ты вспомни меня, точно так же было.
Папа поджимает губы.
Я стараюсь не реагировать на его недовольство, но разве может сердце дочери оставаться равнодушным к чувствам родителей?!
Грудь мою обжигает от обиды.
– Вспомнил, – отец поправляет галстук. Окидывает отражение пристальным взглядом, потом косится на меня.
Я застываю под его взглядом.
На мне – красивое, дорогое платье, подчеркивающее мою располневшую грудь и мой милый животик. Между прочим, я влезла в свой 44 размер! Правда, раньше это платье так не обтягивало мою фигуру.
Поднимаю на отца глаза.
– Может, мне и, правда, стоит переодеться? – неуверенно спрашиваю.
– Нет, не нужно. Садыков любит красивых, фигуристых баб, – грубо бросает отец и идет к двери.
– Рашид, что ты такое говоришь? – возмущается мама и сочувственно вздыхает. – Диляра – наша дочь!
– Вот именно, дочь! Ты мне так и не смогла родить наследника, Гульнара!
Мама меняется в лице. Бледнеет. Губы у неё дрожат, как у маленького ребенка, и я бросаюсь ей на помощь:
– Папа! Перестань, пожалуйста! Сейчас нам всем лучше успокоиться перед встречей с Садыковым.
– Я спокоен, – отец строго смотрит на мать, потом на меня. – Диляра, не забывай, что это – твой последний шанс. Веди себя, как и подобает татарской жене. Покорно, тихо, скромно.
Меня корёжит от слов отца.
Такой же совет он давал мне, когда я выходила замуж за Фаиза.
И что я получила взамен?
От одних только мыслей об этом меня начинает трясти.
Вовремя вспоминаю, что для ребенка и так достаточно переживаний.
Вздыхаю, медленно втягивая в себя воздух (я изучала техники релаксации, и эта сейчас наиболее возможная для меня), и мне становится чуть легче.
– Смотри не устраивай таких фокусов при Садыкове, а то подумает, что ты какая-то припадочная, – раздраженно добавляет папа и скрывается за дверью.
– Дочка, не слушай его, – мама берет меня за ладонь.
Я смотрю в её выразительные синие глаза, обрамленные пушистыми ресницами, и испытываю противоречивые чувства.
Мне горько за упреки отца, и мне больно от того, что мама позволяет так обращаться с собой…
Хотя, к слову, я тоже недалеко ушла от неё.
Такая же терпила, как модно сейчас называть всех тех, у кого не хватило сил и поддержки противостоять угнетениям.
– Он здесь! – доносится громкий голос отца.
Я нежно обнимаю живот. Ощущаю под ладонью легкий толчок. Сердце до края наполняется любовью к этой маленькой жизни.
Эта любовь придает мне сил.
Я отбрасываю в сторону сомнения и иду.
Я сделаю все для тебя, мой малыш.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
Затаив дыхание, подхожу к лестнице.
Я спускаюсь на первую ступень и четко ощущаю, что атмосфера в нашем доме разительно изменилась.
Запах мускуса, амбры и кожи висит в воздухе и будоражит моё и без того обостренное обоняние.
Этот аромат проникает в меня, нагло забирается под платье…
Вздрагиваю от этих странных ощущений и легонько глажу свой животик.
Не бойся, малыш. Твоя мама защитит тебя.
С этими мыслями я преодолеваю последнюю ступень и останавливаюсь.
Окидываю коридор внимательным взглядом. Безошибочно угадываю, что отец пригласил нашего гостя в гостиную.
Там у него свой бар с элитным алкоголем.
Хотя, какая разница? По мне, пойло, сколько бы оно не стоило, остается пойлом.
Слышу позади себя шаги матери.
Даже спиной ощущаю её нервное состояние.
Это не то, чтобы я хотела чувствовать.
Мне нужна поддержка, но знаю, мама не в состоянии дать её, потому как сама нуждается в ней.
Вздыхаю и заворачиваю в гостиную.
Взгляд мой мгновенно останавливается на важном госте.
Руслан Садыков сидит за столом и что-то подписывает.
На мужчине – дорогой костюм темно-синего цвета. Пиджак расстегнут. Галстука нет.
Как и части волос на голове.
Он что, лысый?
Садыков закрывает папку и устремляет на меня сосредоточенный взор.
Замираю.
Какие у него цветом глаза?
Не могу разглядеть.
Но то, как он смотрит на меня…
Ощущаю себя бандерлогом под взглядом удава Каа.
– А вот и Диляра, – отец, в это время стоящий возле бара, поворачивается ко мне. Почти улыбается. Вижу, что улыбка дается ему с трудом.
Еще бы.
Для него я – самое большое разочарование в жизни.
– Здравствуйте, Руслан Даниярович, – вежливо здороваюсь, делаю шаг. Как примерная девочка, переплетаю пальцы и останавливаюсь в центре комнаты.
– Здравствуй, Диляра, – приглушенно отвечает Садыков. Он, вдруг, резко поднимается на ноги.
Боже мой.
Кажется, я что-то упустила.
Потому что я не помню, чтобы Руслан Садыков выглядел столь…
Мощно.
Широкие плечи, фигура перевернутый треугольник… Наверняка под рубашкой прячутся сильные руки.
Но почему он встал из-за стола?
Я с напряжением наблюдаю за тем, как Руслан Садыков идет ко мне.
Краем глаза замечаю, как отец нервно смотрит на него.
Страх и злорадство (вот так, папа, я снова не оправдала твоих надежд!) обжигают мою душу.
– Присаживайся, Диляра, – Садыков властно, будто он здесь хозяин дома, указывает в сторону стула.
Я покорно опускаюсь на стул. Взор мой тоже опущен. Я помню, как надо вести себя.
Тихо, покорно, стыдливо.
Так я себя и чувствую на самом деле.
Скорей бы все это закончилось!
Садыков возвращается за стол.
Отец все еще стоит возле бара.
– Вы не оставите нас вдвоем?
Я вся сжимаюсь от вопроса гостя.
Мысль о том, что он хочет уединиться со мной, вызывает у меня дрожь по телу. Зябко передергиваю плечами.
– Да, конечно, – легко соглашается отец.
– И поставьте чайник, а то ваша дочь замерзла, – бросает ему вслед Садыков.
Самоуверенность гостя обескураживает меня.
Интересно, он со всеми так разговаривает?
А со мной тоже будет так общаться?
Нервно кусаю губы.
– Не стоит. Они и так у тебя яркие, – раздается голос Садыкова.
– Кто? – я вскидываю голову и непонимающе смотрю на гостя.
Он тоже смотрит на меня.
Нет, даже не смотрит, а бесстыдно изучает мое лицо.
Хорошо хоть, что у него хватает такта не спустить взгляд ниже, на мою грудь.
Правый уголок его губ приподнимается в улыбке:
– Твои губы, Диляра.
Щеки обжигает румянцем. Одна надежда, что сквозь тональный крем он будет не столь заметен.
– Знаешь, что это? – Садыков сдвигает в мою сторону папку с документами.
– Нет, – я хмурюсь, – а что там?
– Наш контракт, Диляра.
– Контракт? – я сглатываю. Ощущаю себя, как на рынке.
– Брачный контракт. Там прописаны все пункты, которые обезопасят твое будущее и будущее ребенка, – Садыков открывает папку и ведет пальцем по жирным буквам. – Ежемесячное содержание, расходы на врачей, отдых…
Он выдерживает паузу, а потом добавляет:
– Я уже, со своей стороны, подписал контракт. Изучи его. И если тебя все устраивает, оставь свою подпись.
Скольжу взглядом по тексту.
Когда мой взор останавливается на фразе: «полное обеспечение безопасности Сафиной Диляре Рашидовне и её ребенку», я окончательно принимаю решение.
– Где нужно подписаться?
– Здесь и здесь, – Садыков Руслан протягивает мне ручку. Один взгляд на неё – и я понимаю, что куплена она не в магазине канцелярии, а в элитном бутике.
Любитель красивых женщин и вещей…
Обхватываю ручку и оставляю свою подпись везде, где показывает мне Садыков.
И хотя подпись выглядит по-детски неаккуратно, это не отменяет моего взрослого решения согласиться стать женой Руслана Садыкова.
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
– Уже подписали? – отец окидывает меня одобряющим взглядом, и я невольно улыбаюсь ему в ответ.
Когда он так смотрит на меня, с оттенком тепла в глазах, я его люблю. Очень люблю. Понимаю, что во мне все еще живет недолюбленная дочка, всегда жаждущая внимание любимого папочки.
– Да, – Руслан Садыков захлопывает папку.
– Тогда может, отметим сделку? Виски, вино?
Вижу, как отец весь приосанивается от понимания того, что все получилось так, как он запланировал.
– Ни то, ни другое, Рашид, – Садыков поднимается на ноги. Застегивает пиджак, оставляя последнюю пуговицу. Поворачивается в мою сторону и окидывает быстрым взглядом.
Все никак не получается разглядеть оттенок его глаз.
Не знаю, почему это так важно сейчас для меня.
– В моем доме уже идет подготовка к переезду Диляры, поэтому я смогу забрать её только завтра.
Завтра…
Я сдерживаю вздох, рвущийся наружу.
Не понимаю, радоваться мне или нет, зная, что у меня осталась еще одна ночь в родительском доме.
Руслан Садыков пожимает отцу руку.
Гляжу на них и испытываю двоякие чувства. Когда-то вот так папа пожимал руку Фаизу, моему первому мужу.
Будто снова все повторяется.
Только вот между Садыковым и Фаизом огромная пропасть…
И мной – какая я была тогда, и какой стала за это короткое время брака.
– Диляра, пожалуйста, не забудь свою карточку беременной, – Садыков внимательно смотрит на меня.
– Да, конечно, – я тоже поднимаюсь на ноги.
Колени предательски дрожат. Слава Всевышнему, на мне длинное платье, и это незаметно.
Или заметно?
– Рашид, дочку чаем напоите, а то дрожит она у вас. Замерзла, наверное, – Садыков посылает отцу властный взгляд.
– Да Гульнара уже заварила, напоим, согреем дочку. Как же без этого.
– Якши (татар. – хорошо), – Руслан Садыков поворачивается в мою сторону. – До свидания, Диляра.
– До свидания, Руслан Даниярович, – вытянувшись как струна, отвечаю я и замечаю, как на секунду странным блеском наполняются его глаза.
Он кивает мне головой и скрывается за дверью вместе с отцом.
Садыков уходит, а запах мускуса, амбры и кожи остаются висеть в воздухе.
Как и аромат власти.
– Кызым (татар. – дочка), – в прогале показывается голова мамы. – Чай готов, идем, попьем.
– Иду, – обнимаю себя за плечи. Ощущаю под ладонями колючие мурашки. Правда замерзла. – Только переоденусь.
Быстро переодеваюсь в спортивные штаны и широкое худи. Мягкая, плотная ткань укутывает мое тело. Мне, наконец, становится тепло. Интересно, смогу ли я ходить в подобной одежде в доме Садыкова? Или в многочисленных пунктах контракта был прописан и мой образ?
В любом случае, сокрушаться поздно.
Я подписала контракт и намерена соблюдать его.
На кухне уютно пахнет чаем и печеньями-орешками. Знаю, что мама испекла их специально для меня. Сердце окутывает благодарностью к ней.
Сажусь за стол и подвигаю поближе вазочку с любимым лакомством. Откусываю и довольно жмурюсь. Тесто тает во рту, а вареная сгущенка, до которой добирается мой язык, только усиливает ощущение удовольствия.
– Молодец, Диляра! – на пороге кухни появляется отец.
Его лицо светится от удовлетворения. Папа целует маму в золотистый затылок, отчего она смущенно улыбается и краснеет. Достается и мне. Отец ласково проводит рукой по моей голове.
– Честно говоря, не ожидал, что Садыков так быстро согласится, – папа усаживается за стол, делает жадный глоток чая.
Я улыбаюсь.
Так приятно видеть отца в хорошем настроении!
Такой контраст с тем, каким он был последний месяц!
– Я даже не знаю, что сказать, – мама вытирает руки о полотенце и тоже размещается за столом. Вздыхает.
– Гульнара, сказать можно только – спасибо Аллаху! – громко произносит отец.
Обвожу комнату внимательным взглядом.
Вдоль стены ровным рядом стоят сумки с моей одеждой. У нас с мамой ушло целое утро на сборы. И теперь меня не покидает чемоданное настроение.
– Диляра, ты мне звони, звони, дочка, а то я себе места не найду, – обращается ко мне мама.
Улыбаюсь и беру её за теплую ладонь. Нежно сжимаю и говорю:
– Конечно. Как будет возможность, буду звонить.
Как раз в этот момент звонит мой телефон. Хмурюсь, когда вижу кто именно хочет поговорить со мной.
– Слушаю, – коротко и достаточно холодно отвечаю.
– Диляра, открывай, нужно поговорить, – раздается голос моей бывшей свекрови.
ГЛАВА ПЯТАЯ
Дверь открывается, и в дом заходит моя бывшая свекровь, Альфия Равильевна. В нос мгновенно ударяет шипровый аромат духов.
Они такие же душные, как эта коренастая женщина.
Её черные глаза впиваются в меня недовольным взглядом, и вместо приветствия я слышу:
– Диляра, почему не звонишь, не приходишь? Мы же переживаем за тебя.
Ложь.
Гнусная ложь.
Эта женщина не переживала за меня ни тогда, когда я вышла замуж за её сына, ни потом, когда я попала в больницу, ни теперь…
Мне хочется сказать ей что-то резкое, такое, чтобы это широкое лицо перекосилось, но я призываю себя к спокойствию.
Как говорится: «не трогай говно – оно не завоняет».
Знаю, что нужно почтительно относиться к старшим по возрасту, и так было, до тех пор, пока эта женщина не проявила себя во всей красе.
– У меня нет желания общаться с вами, – отвечаю ровным голосом.
Густые брови Альфии Равильевны ползут вверх.
– Ты что такое говоришь? – вопрошает она, и в просторном коридоре раздается эхо.
– Я выхожу замуж, – отвечаю так же громко.
Бывшая свекровь вытаращивает глаза.
– Замуж?
Её черный взгляд опускается на мой животик. Я обнимаю его обеими руками. Был бы щит – прикрыла бы им.
На лице Альфии Равильевны пробегает презрительная гримаса, и в следующий миг женщина выдает свое умозаключение:
– Так у тебя ребенок, значит, не от Фаиза! Иначе бы ты так не торопилась!
Мне, вдруг, становится смешно.
Как только не пыталась очернить меня эта женщина, и вот, пожалуйста, очередная попытка!
– Думайте, как хотите, – я чуть сощуриваю глаза, – теперь я не хочу иметь ничего общего с вашей семьей.
– Как заговорила! – тон голоса Альфии Равильевны значительно повышается. Глаза наливаются кровью. Надеюсь, её не стукнет прямо здесь гипертонический криз. Хотя, говорят, такие, как она, живут долго и столько же долго пьют кровь других людей.
Но теперь меня нет в этом списке доноров.
– Мне нужно собираться. За мной скоро приедут. Вам лучше уйти, – я киваю в сторону двери.
Альфия Равильевна хватается за ручку, но, вспоминая что-то, оборачивается на меня.
Сощуривает глаза.
– Верни кольцо! – с вызовом, требует она.
– Кольцо? – непонимающе смотрю на неё.
– Кольцо, которой Фаиз дарил тебе! С изумрудом!
– Это кольцо ваш сын проиграл через месяц после нашей свадьбы.
– Ты лжешь! – Альфия Равильевна делает шаг в мою сторону. – Верни нашу семейную реликвию!
– У меня нет вашего кольца.
– Воровка! Я сейчас сама посмотрю, где ты там его прячешь!
Бывшая свекровь направляется к лестнице, но на пути у неё появляется мама.
Такой воинственной я её еще не видела.
Глаза горят, на щеках – румянец. А взгляд!…
Несмотря на разницу в весовой категории (мама тоньше), меня не покидает чувство, что Альфия Равильевна не сможет пройти мимо неё.
– Ты почему так разговариваешь с Дилярой? – мама ставит руки в бока.
– Гульнара, это ты мне говоришь? Тебе давно нужно было заняться воспитанием дочери! – бывшая свекровь поджимает губы. – Грубиянка!
– Я твои обвинения слушать не хочу. Иди, – мама кивает в сторону двери, – выход знаешь где.
Вижу замешательство на лице Альфии Равильевны. Она круто разворачивается на каблуках и скрывается за дверью.
Вздох облегчения слетает с моих губ.
Бывшая свекровь ушла – и даже дышать стало легче.
Только собираюсь сказать мамочке слова восхищения, как дверь снова открывается, и на пороге появляется незваный гость.
Брат Фаиза.
ГЛАВА ШЕСТАЯ
Молчаливо наблюдаю за тем, как в коридор проходит высокий, черноглазый брюнет.
На нем модная цветастая рубашка и узкие джинсы.
Выглядеть «на стиле» – у них семейное.
Мансур – копия своего младшего брата, и потому при виде него я испытываю смятение.
Будто снова передо мной стоит Фаиз.
Мансур окидывает меня липким взглядом.
Задерживает его на груди. Вот гад! Я еще тогда замечала его интерес ко мне, но он не был таким откровенным.
– Диляра, мама жалуется на тебя, что ты её выгнала. Правда, что ли?
Фаиз улыбается и демонстрирует идеально ровный ряд белых зубов. Они такие ослепительно белые, что наводят меня на мысли об унитазе в магазинах сантехники.
– Я её не выгнала, а попросила уйти, – собираюсь с силами, – и тебе тоже стоит уйти, Мансур.
– Это почему? – делает шаг в мою сторону. – Мы же родня, в конце концов. Да и ребенок не чужой для нас.
– Твоя мать думает по-другому. Хотя это сейчас уже не важно.
– Как не важно? – Мансур изучает меня сальным взглядом. К горлу подкатывает тошнота. – Чей я тоже не чужой. Мог бы помочь.
– Догадываюсь какую помощь ты собираешься предложить. Спасибо, не нужно.
Стою на месте, хотя мне очень хочется спрятаться подальше от черных глаз Мансура.
– Мансур, иди, – вмешивается в разговор мама.
Он широко улыбается:
– А вы не гоните меня, Гульнара. Подумайте, в каком положении находится ваша дочь. Не девочка уже, да еще беременная. Кому она нужна с таким довеском?
Я прерывисто вздыхаю. Хоть Мансур не тот человек, к мнению которого я прислушиваюсь, однако его слова больно задевают меня.
– Так что не спешите отказываться от моей помощи, – продолжает Мансур. – Может, снова придётся породниться.
– Ни за что, – яростно выдыхаю и еще сильнее обнимаю свой животик.
Мансур окидывает меня удивленным взглядом.
Что, гад, не ожидал такого решительного ответа? Привык, что я молчу, глаза в пол, и позволяю крутить собой?
Увы, моего триумфа хватает ненадолго, потому что в следующий момент Мансур злобно усмехается и выдает:
– Откуда столько бравады, Диляра? Посмотрим, как ты запоешь, когда я подключу юристов. Ты, наверное, еще не в курсе, что вы по уши в долгах. Часть документов оформлялись на тебя. Кредитов набрано немало, да вот только никто их не оплатил. За каждый день просрочки придется тоже платить. Только вот чем? Стоит мне щелкнуть пальцами, и вас всех выкинут на улицу.
Краем глаза замечаю, как бледнеет мама.
Вот и ответ.
Значит, я единственная не знала о нашем реальном положении…
Судя по самоуверенной морде Мансура, все очень плохо.
Интересно, Садыков в курсе, какую «свинью» ему подложили?
Чувствую, как от лица отливает кровь, и следом к ногам подкатывает противная слабость.
– Вот, другое дело, – Мансур довольно скалится.
Настоящая гиена! Такой же подлый и мерзкий!
Левой рукой хватаюсь за полированные перила. Другой – по-прежнему обнимаю свой животик.
Слабость становится все ощутимее.
Когда же отстанут от меня?!
О, Всевышний, я так устала!
Мансуру плевать на мои молитвы, плевать на беременность.
Гляжу в его черные глаза, и вижу – он охвачен похотью. Грязный, мерзкий урод.
– Так что, Диляра, сейчас ты извинишься перед моей матерью, поставишь чайник и мы вместе сядем за один стол, как одна семья, – командует Мансур.
– Вы мне не семья, – выдыхаю.
Мансур хмурится, хрустит пальцами и делает шаг в мою сторону.
В этот момент дверь распахивается.
Я облегченно вздыхаю, потому что в дом заходит Садыков Руслан.
Никогда еще я не была так рада видеть его, как сегодня!
Руслан Садыков снимает солнцезащитные очки-авиаторы и окидывает Мансура немигающим взглядом.
Переводит взор на меня и громко вопрошает:
– Это что за клоун?
ГЛАВА СЕДЬМАЯ
– Ты кого клоуном назвал? За базаром своим гнилым следи! – оскаливается Мансур.
Руслан, игнорируя хамство Мансура, продолжает смотреть на меня.
– Это брат Фаиза… – еле шевеля пересохшими губами, сообщаю я.
– Он тебе угрожает? – глаза Садыкова глядят на меня, ожидая малейшего намека.
Не успеваю ответить.
Пытаясь успокоиться, нервно моргаю, и в тот же миг мощный кулак Руслана впечатывается в солнечное сплетение Мансура. Тот сгибается пополам и судорожно скрещивает на груди свои руки.
Садыков, как щенка, оттягивает Мансура за левое ухо и выволакивает за дверь.
Дверь закрывается.
Я стою и пораженно смотрю прямо перед собой на закрытую дверь.
В ушах мощными ударами пульсирует кровь.
– Кызым (татар. – дочка), – беспокойно зовет меня мама.
Вздрагиваю и перевожу на неё взгляд.
В больших синих глазах мамы мелькает беспокойство.
Дверь снова открывается, и раздается спокойный голос Садыкова:
– Диляра, ты готова?
Я поворачиваюсь к Садыкову.
Он стоит, как ни в чем не бывало.
Само спокойствие и уверенность.
«То, что нужно мне», – шепчет сердце, и я не могу не согласиться с ним.
Впервые в жизни меня защитил мужчина.
Для меня это целое событие. Знак, что я имею ценность.
– Диляра? – повторяет Садыков.
– Готова, – нервно улыбаюсь. Виновато смотрю на Руслана и добавляю:
– Только сумок много.
– Разумеется. Где они? Я отнесу, а ты пока попрощайся с матерью.
Указываю рукой в сторону зала.
Садыков кивает и, забрав первые сумки, выходит из дома.
Мама сжимает меня в объятиях, целует в обе щеки. Взволнованно шепчет:
– Хороший он мужик, кызым. Слушайся его.
Слабо киваю головой.
Хотелось уехать с улыбкой, чтобы никто не переживал, но непрошенные слезы уже обжигают мои глаза.
Не расплакаться бы как маленькой.
Не маленькая я давно!
За время брака с Фаизом успела повзрослеть.
Садыков делает еще два захода, и, наконец, забирает мою последнюю сумку и встает напротив нас с мамой.
– На улице свежо. Диляра, у тебя есть пальто?
– Есть, – я поворачиваюсь к маме, и она понимает мою молчаливую просьбу.
Мама приносит пальто и бережно набрасывает его мне на плечи. Стягиваю на груди плотную ткань и целую маму в щеку.
– Спасибо, – шепчу.
Слезы вот-вот польются по щекам. Спешно надеваю солнцезащитные очки и спускаюсь к Садыкову.
– Я вызвал охрану, они будут охранять ваш дом, – сообщает напоследок Руслан маме. – Если возникнут какие-то проблемы – звоните.
– Обязательно, Руслан, – мама провожает нас до двери.
Садыков выходит первым, я – следом.
Не успеваю сделать следующий шаг, как Руслан протягивает мне свою широкую, мозолистую ладонь.
Первый раз вижу такую руку.
Сильную и именно мужскую… Сегодня мне довелось уже видеть, как она умеет работать.
Робею, но все равно, вкладываю свои пальцы в ладонь Садыкова.
Его сильные пальцы сжимают мои. Надежно так и…
Многообещающе.
ГЛАВА ВОСЬМАЯ
Я вытягиваю перед собой ноги и облегченно вздыхаю.
Удобно-то как! Особенно тут, на заднем сиденье.
Машина Садыкова – седан представительского класса – воплощает в себе ощущение комфорта и безопасности.
Не то что спортивное купе Фаиза, в котором мои длинные ноги едва помещались. Каждый раз, когда я садилась в его машину, меня охватывал страх, что я не вернусь живой. Манера вождения Фаиза была ужасной и далекой от слов безопасность и ответственность.
– Диляра, там ремень. Пристегнись, пожалуйста, – раздается спокойный голос Садыкова.
Послушно выполняю его просьбу.
Как только в воздухе слышится щелчок от ремня, который я пристегнула, в моей голове тоже щелкает.
Ослепляя и оглушая, меня на несколько секунд накрывает осознанием, что у меня началась новая, совсем другая жизнь.
Жизнь с Садыковым Русланом.
Какой она будет?
Что меня ждет в его доме?
Захочет ли он уже сегодня предъявить на меня свои права?
От последней мысли кожа покрывается липкими мурашками.
Я намеренно не позволяла этому вопросу прокрасться в мою голову.
Уж слишком пугающий он. Знала, стоит только заострить на нем внимание – ужас парализует мой разум, и тогда я не смогу принять важное решение.
Тяжело вздыхаю, и следом слышу голос Садыкова:
– Диляра, тебя не тошнит?
Мне непривычно столь пристальное внимание к моему состоянию.
– Нет, спасибо за беспокойство, – отвечаю и не узнаю свой сдавленный голос.
В попытках отвлечься придвигаюсь к тонированному окну. Там мелькают картинки многоэтажек, аптек, магазинов…
Удивляюсь, когда взор цепляется за здание ЗАГСа.
Случайность или?…
Ответ приходит почти сразу. Машина Садыкова заворачивает на парковку и останавливается перед стеклянным зданием.
Дверь рядом со мной распахивается.
Прохладный воздух обдает мои щеки. Поднимаю голову и встречаюсь со взглядом Руслана Садыкова.
Он протягивает свою ладонь:
– Идем, мы недолго.
Вкладываю свои пальцы в мужскую ладонь. Властное тепло бережно окутывает их. Поражаюсь этим новым, прежде незнакомым мне ощущениям.
На улице холодает.
Пахнет морозом.
Сейчас бы большой бокал горячего какао и мамины вафли. Под ложечкой противно сосет.
Что это – голод или волнение?
Сердце учащенно стучит.
Волнение, это, определенно, оно.
В здании ЗАГСа вкусно пахнет цветами и праздником. Цокаю каблуками по мраморному полу. Знаю, что пора переходить на новую, более удобную, обувь, но для этого нужно прогуляться по магазинам, а я – все это время – была затворницей.
Приветливая женщина в темно-синем платье-футляре с улыбкой встречает нас.
– Вот, пожалуйста, – изящные пальцы раскрывают бархатную папку перед нами.
Садыков ставит свою подпись.
Размашистая, с сильным нажимом, даже она заявляет о волевом характере своего владельца.
Руслан вручает мне теплую, после его пальцев, ручку.
Рука моя дрожит, когда я начинаю водить носиком ручки. Как и вчера, моя подпись получается корявой. Краснею и кошусь на Садыкова.
Он задумчивым взглядом глядит на только что подписанный нами документ.
– Поздравляю вас, теперь вы – муж и жена! – удивительно торжественный голос звучит оглушающее громко для меня.
Роняю ручку, и Руслан Садыков ловит её. Возвращает на стол.
Я опускаю взор вниз, на носы своих замшевых сапог.
Волнение сдавливает мою грудь, сердце то затихает, то учащенно бьется.
Помню, что после объявления мужем и женой, муж должен вроде как поцеловать свою жену…
Теплые пальцы берут меня за правую ладонь.
Вздрагиваю от прикосновения Садыкова.
Его рука на секунду замирает. А потом – по моему безымянному пальцу скользит кольцо. Пораженно гляжу на него. Огромный бриллиант почти полностью закрывает фалангу моего пальца, свет люстры играет на его гранях, привлекая не только мое внимание, но и внимание сотрудницы ЗАГСа…
– Впервые в жизни вижу такое роскошное кольцо, – выдыхает восторженно она, тем самым озвучивая мои мысли.
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
Садыков не целует меня – ни в ЗАГСе, ни уже потом, в машине.
Сердце мое проникается благодарностью к нему.
Не за кольцо, хотя, оно, безусловно, прекрасно.
А за то что Руслан Садыков не стал прикасаться ко мне.
Понимаю, что все это – временно, но сейчас я рада и такой, пусть и небольшой, отсрочке.
Гляжу в окно машины. Замечаю, что мы выехали из города.
Пейзажи сразу же становятся живее и красочнее.
Багровозолотистый лес контрастирует с кристально-чистым голубым небом. Глядя на это великолепие, я, кажется, понимаю, почему Пушкин особо любил осень.
Столько ярких оттенков! Будто мир осыпали золотом и раскрасили пестрой палитрой!
Улыбаюсь, радуясь тому, что я снова в состоянии замечать красоту вокруг. Прежде мир казался мне холодным и мрачным.
Машина Садыкова плавно сворачивает направо, и мы оказываемся в коттеджном поселке. С любопытством разглядываю дома.
Все, как на подбор, двухэтажные и обнесены высокими заборами.
Это что, наша местная Рублевка?
Скольжу взглядом по облагороженным дорожкам, по пирамидальным тополям, которые, словно зеленый щит, закрывают окна домов от любопытных взглядов.
Взгляд останавливается на ярких астрах и огненно-алых розах. Рядом – скамейки и небольшая детская площадка.
Удивляюсь – здесь красиво, как в кино.
Неужели в жизни так бывает?
Автомобиль чуть замедляет ход и снова сворачивает направо.
Автоматические ворота открываются.
Мы на месте?
Сердце взволнованно стучит в моей груди.
Это – мой новый дом?
От переживания хватаюсь за кожаную обшивку сиденья. Слышу характерный скрежет под ногтями и испуганно убираю руку. Надеюсь, я не сильно испортила сиденье.
– Мы дома, – произносит Садыков.
Через несколько секунд дверь рядом со мной открывается. Руслан Садыков протягивает свою ладонь.
Удивляюсь его галантности.
Надо добавить, что это приятное удивление.
Но часть меня все еще ожидает подвоха.
Как бы я хотела ошибиться в этом! Потому что пока Руслан Садыков не вызвал во мне ни одной отрицательной эмоции.
Напротив, рядом с ним мне надежно.
– Я живу один, но дом охраняют два охранника, а с утра до полудня в нем работает персонал. Мария Семеновна отвечает за кухню, Дарья Сергеевна за уборку. Еще есть садовник, но он работает два-три дня в неделю. Дядя Костя.
Иду рядом и киваю головой.
Мы выходим из гаража, и я медленно притормаживаю.
Перед моим взором предстает шикарный дом.
Не дом, а домище!
Красная черепица украшает покатую крышу, высокие тонированные окна отражают лучи послеполуденного солнца.
Сколько тут этажей?
Один, два…
– Еще есть цокольный этаж, – сообщает Руслан.
Я смущаюсь.
Неужели считала вслух?
– С другой стороны, на втором этаже есть терраса, выходит на лес, думаю, тебе понравится вид, – Садыков внимательно смотрит на меня – отчего моя правая щека начинает пылать.
– Лес – это здорово, – понимая, что нужно поддерживать разговор, говорю я. – Чистый воздух важен для нас с ребенком.
Садыков чуть приподнимает уголки губ в задумчивой улыбке:
– Давай пройдем в дом, я покажу тебе комнаты.
Медленно поднимаемся по каменным ступеням.
Справа – небольшая кадка с петуньями. Не выдерживаю и нежно веду пальцами по ярким бутонам.
Садыков хватается за ручку двери и тянет её на себя.
Затаив дыхание, захожу в дом.
Первое, что я чувствую – как много воздуха в нем. Потом до моего обострённого беременного обоняния доходят другие запахи.
Выпечка, сладкий чай и чистота.
Наклоняюсь, чтобы снять обувь.
Как нарочно, на левом сапоге заедает молния. Нервно дергаю её, но она не поддается.
– Давай я, – произносит Садыков.
Он подвигает ко мне кожаный пуф.
С усталым вздохом опускаюсь на него и вытягиваю левую ногу.
Садыков присаживается передо мной на корточки и аккуратно обхватывает за голень.
Замираю от его прикосновения.
Он так близок ко мне!
Взор мой останавливается на его блестящей лысине. Пальцы сводит от странного желания потрогать её. Интересно, какая она на ощупь?
Поражаюсь собственным мыслям и списываю все это на усталость.
До слуха доносится звук расстегиваемой молнии, и следом ощущаю, как ноге становится легко. Краснею, когда обнаруживаю, что Садыков сам снял мой сапог.
– Спасибо большое, Руслан Даниярович, – спешно выпаливаю я.
– Пожалуйста, – он дожидается когда я встану, а потом добавляет:
– И, пожалуйста, Диляра, обращайся ко мне просто – Руслан. В конце концов, теперь мы – муж и жена.
ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
От слов Садыкова грудь опаляет жаром.
Муж и жена.
Просто Руслан…
– Хорошо, – сглатываю, – Руслан.
Во взгляде Садыкова читается удовлетворение.
И только теперь, наконец, я вижу каким цветом его глаза.
Бархатисто-карие, как свежесваренный кофе.
Удивительно теплые для человека с такой специфической внешностью.
Нет, Садыков не урод.
Но и красавцем его назвать трудно.
Резкие черты лица.
Ни одной плавной линии и намека на чувственность.
Невольно сравниваю Садыкова с Фаизом.
Усмехаюсь.
Все равно что сравнить скалу и песочный замок.
Да, Фаиз обладал яркой внешностью, которой он умело пользовался. Черноглазый, смуглолицый. Густые черные волосы, а уж ресницы какие! Всем девушкам на зависть! И я, как дурочка, влюбилась в него…
Но он оказался таким же ненадёжным, как песочный замок.
– Диляра, здесь – зал, – Садыков открывает двойные двери, и я оказываюсь на пороге просторной комнаты.
Светлые стены, замысловатая люстра на высоком потолке, молочно-бежевая мебель и светлые шторы. Взгляд цепляется за стену, выложенную серым камнем. Удивляясь, обнаруживая в ней камин.
В голове сразу же рисуются картины, как уютно, наверное, будет тут находиться дождливыми, осенними вечерами.
Мечтательно улыбаюсь и обнимаю свой животик.
Позади себя слышу быстрые шаги. Следом слышится оживленный женский голос:
– Руслан Даниярович, вы уже приехали?
Поворачиваюсь на источник звука и встречаюсь с невысокой, подтянутой женщиной возрастом примерно как моя мама. Короткие кудри обрамляют её узкое, светлое лицо. Серые глаза с интересом смотрят в мою сторону. На женщине – блузка и рубашка, поверх которых красуется белоснежный фартук.
– Диляра, познакомься – это Мария Семеновна. Она отвечает за кухню. Мария Семеновна, это моя жена – Диляра, – знакомит нас Руслан.
Стараюсь улыбнуться вежливо, но из-за переживаний, улыбка, наверное, получается настороженной.
Вдруг эта приятная женщина сочтет меня угрозой для своей работы? Историй о том, как новая хозяйка дома выгнала старый персонал, пруд пруди.
– Мы вас очень рады видеть, – Мария Семеновна одаривает меня теплой улыбкой. – Я приготовила беляши, как просил Руслан Даниярович. Надеюсь, вам понравится. Если есть какие-то особые предпочтения в еде, пожалуйста, скажите мне.
Нежное тепло касается моей груди. Мне приятно, что меня действительно ждали здесь.
Чувствую себя важной и нужной гостьей.
Теперь я улыбаюсь так же искренне, как Мария Семеновна.
– Спасибо! Мне приятно. Предпочтений в еде особых нет. Я не привередлива.
Замечаю, как Мария Семеновна почти незаметно облегченно выдыхает. Кивает головой и скрывается в коридоре.
Руслан Садыков продолжает экскурсию по дому.
Он показывает мне две ванные комнаты с идеально чистой сантехникой, большую библиотеку, кабинет, гостевую спальню, уютную комнату, окна которой выходит на осенний сад, заводит на кухню, где столь аппетитно пахнет беляшами, что я не сдерживаюсь, и на ходу начинаю есть один из пирогов, за что получаю одобрительный взгляд Марии Семеновны.
– В доме есть еще бассейн, – Руслан невозмутимо глядя на то, как я жую беляш, открывает дверь. Заглядываю внутрь – пол выложен мраморной плиткой, впереди, сверкая чистой водой, виднеется бассейн.
– Только, пожалуйста, если соберешься плавать, сообщи мне, – Садыков закрывает дверь и кивает в сторону деревянной лестницы, ведущей наверх. – Теперь – второй этаж.
Медленно поднимаемся наверх. Мысленно благодарю Руслана за то, что он не спешит. Сегодня снова мои икры сводит. Надо, наверное, внепланово посетить врача и сообщить об этом.
– Здесь тоже два ванные комнаты, одна с джакузи, – спокойный голос Садыкова ласкает мой слух. – Небольшая библиотека. Две пустые комнаты.
Руслан Садыков останавливается возле светлой двери, тянет на себя и говорит:
– И наша спальня.
ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ
Вздрагиваю от слов Садыкова.
Он замечает это. На долю секунды задерживает на мне пристальный взор, а потом, как ни в чем не бывало, добавляет:
– К спальне примыкает отдельная ванная комната и гардеробная для твоего удобства.
Руслан заходит в спальню, и я – на негнущихся ногах, иду вслед за ним.
Чистый светлый пол залит лучами послеполуденного солнца. Скольжу взглядом по высокому потолку, молочно-белой кровати, застеленной такого же оттенка покрывалом. Замечаю шкаф-купе во всю стену. Удивляюсь, обнаруживаю косметический столик с зеркалом и креслом, цвета пыльной розы.
Неужели это было куплено специально для меня?
Садыков проходит дальше.
Его движения полны спокойствия и львиной грации.
– Здесь выход на террасу, – сообщает он, открывая стеклянную дверь.
В спальню врывается прохладный воздух.
Глубоко вздыхаю – смесь жухлой листвы и леса заполняет мои легкие.
Голова немного кружится – вот она, реакция на чистый воздух. Или же это просто усталость?
Кошусь на кровать и понимаю, что очень хочу спать.
Ничего удивительного – эту ночь я спала беспокойно. Дело не только в переживаниях (хотя и они сыграли не последнюю роль), но и в судорогах в моих ногах. Последние две недели они замучили меня.
Садыков закрывает стеклянную дверь и поворачивается ко мне. Засовывает руки в карманы брюк и внимательно смотрит.
Дрожу от его взгляда.
Вдруг он?…
Обнимаю себя сперва за плечи, затем снова за живот. Опускаю взор вниз.
Мне становится страшно.
– Диляра, ты выглядишь усталой. Предлагаю тебе отдохнуть, а я пока поработаю в кабинете, – Садыков проходит мимо и останавливается позади меня.
От его взгляда мой затылок начинает покалывать.
Оборачиваюсь на Руслана.
– Мне можно поспать сейчас? – спрашиваю тихо.
Это не тупой вопрос, не вопрос маленькой девочки. Дело в том, что в доме Фаиза днем мне спать было нельзя. Вдруг, и тут такие же правила (хотя сердце думает иначе)?
– Конечно, – Садыков внимательно разглядывает мое лицо. Что он там увидел? Может, перепачкалась беляшом? Тесто прилипло?
Руслан подходит ко мне.
Его близость пугает меня.
Что, если под словом «поспать» Садыков имеет нечто другое?
– Диляра, – Руслан с хрипотцой произносит мое имя, и я невольно поднимаю на него глаза.
Садыков задумчиво смотрит на меня.
– Это твой дом тоже, Диляра. Ты можешь делать здесь все, что тебе хочется. Если тебе не нравится дизайн, мебель – можешь смело все поменять, за исключением разве только моего кабинета. Спи, ешь вдоволь. Гуляй. Зови подруг в гости. Не думай, пожалуйста, что я женился на тебе для того, чтобы, как зверька, дрессировать тебя.
– Спасибо, – мой голос дрожит от нахлынувших чувств.
Кажется, еще чуть-чуть, и я разрыдаюсь.
– Пожалуйста, Диляра, – Садыков приподнимает уголки губ в вежливой улыбке, – отдыхай, а вечером нас ждет семейный ужин.
– Семейный ужин?
– Да. Я хочу познакомить родню с тобой, моей женой.
– Родней? – я испуганно гляжу на Руслана. Как-то я забыла о том, что у человека может быть родня.
– Да, они приглашены к семи. Успеешь отдохнуть?
– Да. Наверное, – гляжу по сторонам, а голову атакуют десятки вопросов.
Что надеть? Как меня примут? Будут ли спрашивать про ребенка?
– На ужине есть какой-то дресс-код?
Садыков обезоруживающе улыбается, и внутри меня что-то ёкает. Удивительно обаятельная мужская улыбка, оказывается, у моего мужа.
– Одевай то, что тебе удобно и самой нравится. У меня нет требований на счет одежды. Доверяю твоему вкусу – знаю, что ты никогда не вырядишься во что-то пошлое, – Садыков выходит в коридор.
Оборачивается и добавляет:
– Я принесу твои вещи, а потом оставлю тебя отдыхать.
Мне удается поспать, что удивительно, ведь обычно, на новом месте, для меня это непосильная задача.
То ли я так утомилась, то ли свежий воздух так подействовал на меня, но стоило мне лечь на широкую кровать, как меня накрыло безмятежным сном.
Просыпаюсь, когда за окном наступают сумерки.
Моргаю, пытаясь прогнать с себя остатки сна. Веду рукой по шелковистой поверхности кровати в поисках телефона, и обнаруживаю, что я укрыта покрывалом.
Рука останавливается.
Это Садыков укрыл меня?
Наконец, нахожу свой телефон.
Нажимаю, жмурюсь от яркого света дисплея. Вглядываюсь.
Уже 18 часов!
Желание подскочить с кровати обрывается нежным толчком рядом с пупком.
Кладу ладонь на живот и ласково глажу его.
Помню, малыш. Я постараюсь быть спокойной.
За дверью раздаются шаги.
Замирают возле двери.
Сердце мое тоже замирает.
– Диляра, – слышится приглушенный голос Садыкова.
Понимаю, что молчать глупо.
– Я только проснулась, – отвечаю я.
Дверь медленно приоткрывается.
Мой слух улавливает щелчок.
Спальня наполняется мягким светом, и я вижу Руслана Садыкова.
Он медленно заходит в спальню и останавливается напротив меня.
Краснею.
Я все еще лежу в постели, и Бог знает, как выгляжу.
– Как ты себя чувствуешь, Диляра? – голос Садыкова шелестит, как морские волны.
– Хорошо, – собираюсь с силами и медленно сажусь на кровати.
– Принести тебе воды? Что-то перекусить?
Пить я хочу, но попросить Садыкова стесняюсь. Мотаю головой:
– Спасибо, не нужно. Скоро ужин.
– Да, – Руслан кивает головой. Задерживает взгляд на моих губах. Ведет широкими плечами.
– Я зайду за тобой через 45 минут, – сообщает Садыков.
Он уходит, оставляя после себя свой фирменный аромат.
Мускус, амбра и запах кожи.
Встаю и начинаю приводить себя в порядок.
Принимаю быстрый душ, чищу зубы, делаю легкий макияж – чуть подкрашиваю ресницы и накладываю немного румян, чтобы не выглядеть слишком бледной.
Напоминая себе, что это – семейный ужин, а не встреча в ресторане, выбираю брюки для беременных (заказывала их еще в начале месяца через интернет-магазин) и длинный, до середины бедер, белый кашемировый свитер.
Распускаю волосы. Окидываю свое отражение быстрым взглядом. Для завершающего штриха, пожалуй, не хватает помады.
Крашу губы матовой помадой и слышу шаги по коридору.
Волнение снова охватывает меня.
Переживаю обо всем – о грядущей встрече, о том, что говорить, как я выгляжу, подхожу ли я…
Дверь открывается.
– Диляра, ты готова? – Руслан останавливается на пороге.
Скользит по мне взглядом. Меня окутывает ласковым теплом и ароматом дорогого мужского парфюма.
– Готова, – поворачиваюсь к нему.
На Садыкове – темные брюки и светлая рубашка. Он выглядит празднично.
А вот я…
– Я нормально выгляжу для ужина? – уточняю.
Уж лучше переспросить, чем потом обижаться.
Руслан подходит ко мне.
Окидывает оценивающим взглядом. Его бархатисто-карие глаза чуть поблескивают.
– Ты прекрасно выглядишь, Диляра.
Садыков берет меня за ладонь. Его пальцы надежно обхватывает мои.
– Пошли знакомиться с родней, – одаривая меня улыбкой, говорит Руслан.
ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ
– Знакомьтесь. Это моя жена – Диляра, – громко сообщает Садыков.
Четыре пары глаз устремляют на меня заинтересованные взгляды.
Смотрю в ответ.
За прямоугольным столом – три темноволосые женщины разных возрастов и один мужчина, внешность которого говорит о том, что он недавно прилетел откуда-то с южных стран. Кожа его загорелая, темные волосы отдают рыжиной.
– Очень приятно, Диляра, – произносит самая старшая из женщин.
Вероятно, моя новая свекровь. Ухоженная, красивая женщина возрастом за пятьдесят. На ней – закрытое темно-вишневое платье, в ушах алеют рубины.
– Спасибо, взаимно, – негромко отвечаю и чувствую, как Садыков чуть сжимает мои пальцы, а потом отпускает руку.
Светло-карие глаза свекрови с интересом смотрят на меня. Интерес сохраняется ровно до тех пор, пока взор женщины не спускается ниже – на мой животик. И хотя в широком свитере он не особо заметен, опытный взгляд обнаруживает его.
Свекровь вопрошающе смотрит на Садыкова.
Руслан выдвигает для меня стул, я медленно сажусь, и только потом он располагается по левую руку от меня.
– Диляра, это моя мама – Адиля Камильевна, старшая сестра – Лиля, её муж – Диас. И моя младшая сестра – Роза.
– Здравствуйте, – сдержанно улыбаюсь. По-другому, тепло, не получается. Нервничаю.
– Здравствуй, Диляра, – свекровь смотрит на меня ровным взглядом. Чуть улыбается – вежливо, но тоже без тепла.
– Здравствуй, Диляра, добро пожаловать в семью, – раздается голос старшей сестры Руслана, Лили.
Густые темно-каштановые волосы красиво оттеняют её выразительно лицо. Молодая женщина одаривает меня ласковой улыбкой.
– Добро пожаловать, – взгляд Диаса выражает радушие.
– Привет! – слышится глухой голос самой младшей, Розы. Она поджимает губы и опускает взор.
Грудь обдает неприятным холодком.
Ну вот, пожалуйста, уже кому-то я не нравлюсь.
Меня охватывает желание уйти. Спрятаться.
Детский порыв, но именно это я чувствую.
Понимаю – я должна выдержать этот ужин.
Садыков молча наливает мне минеральной воды. Шепчу слова благодарности и обхватываю прохладный фужер. Делаю глоток – еще и еще. Пузырящаяся жидкость приятно щекочет горло, а легкий солоноватый вкус гасит горечь.
– Ого, вот это кольцо! – восхищенно замечает Лиля. – Надо полагать, Руслан подарил?
Ставлю фужер на место, потому как руки начинают дрожать от волнения.
– Да, Руслан подарил, – выдавливаю из себя улыбку.
– Шикарное, – Лиля весело сверкает глазами. – Я в нашей ювелирке подобной красоты не видела. Откуда добыл, Руслан?
– Это спецзаказ, – Садыков чуть улыбается.
Удивленно кошусь в его сторону.
Ничего себе!
Спецзаказ! Когда он все успел?
– А вот и ужин, – в зал, неся огромный поднос, заходит Мария Семеновна.
Она ставит поднос в центр стола, снимает блестящую крышку с блюда, и моим глазам предстает запеченный гусь.
Золотисто-коричневая корочка блестит, крошечные картошины, выложенные горкой, так и просятся в рот…
Нос щекочет от аппетитного аромата.
Мой рот наполняется слюной.
Чувство голода становится почти невыносимым!
Я отвлекаюсь и на несколько секунд забываю о том, что нахожусь под прицелом любопытных взглядов.
– Хм, гусь, – свекровь с улыбкой смотрит на запеченную птицу. – Надеюсь, мясо хорошо пропеклось.
– Не сомневайся, Мария Семеновна знает, как готовить, – Садыков кивает головой, и Мария Семеновна скрывается за дверью.
– Ну, что, давайте я нарежу его.
Руслан закатывает рукава рубашки. При виде его мускулистых рук, меня охватывает странная дрожь.
Что со мной?
Наверное, просто голод и волнение.
Садыков начинает резать мясо. Его движения отличаются хирургической точностью.
Удивляюсь и одновременно смущаюсь, когда первый кусок достается мне. Затем Руслан накладывает себе, а после – матери, сестрам и Диасу.
– Не буду скрывать, для нас всех новость о том, что Руслан женился -как снег на голову, – произносит свекровь. Сестры, соглашаясь, кивают головами.
– Я тоже удивлена. Честно говоря, я думала, что брат никогда не женится, – Лиля отправляет в рот кусок хлеба.
– Надо полагать, вы давно знакомы? – свекровь устремляет на меня выжидающий взгляд.
Что мне сказать? Какой ответ будет правильным?
– Я давно знаю Диляру, но стать мужем и женой мы решили вчера.
– Вчера? – Адиля Камильевна удивленно смотрит на сына.
– А что тут удивительного? – улыбается Диас. – Поддерживаю Руслана. Зачем тянуть, когда выбор уже сделан?
– То есть свадьбы не будет? Ни торжества, ни родни, ни банкета? – свекровь чуть хмурится.
– Нет, нам это не нужно, – Садыков подливает мне минералки.
– Сын, ну так неправильно. Все-таки свадьба, позвали бы родню, сообщили бы им, чтобы знали.
– Они и так узнают. Из новостей, – Руслан подмигивает мне, и мне, вдруг становится удивительно спокойно.
– Точно, – усмехается Лиля, – на первых полосах будет. Самый завидный жених региона окольцован!
Свекровь строго смотрит на сына.
– Руслан, я так, понимаю, Диляра уже ждет ребенка от тебя?
Вот он, тот самый вопрос.
Липкий пот проступает меж лопаток.
– Ждет, но ребенок не от меня, – ровным голосом отвечает Садыков.
Свекровь вздрагивает, задевает рукой фужер с соком. Он опрокидывается и проливается на платье младшей дочери, Розы.
– Мама! – еще больше накаляя обстановку, вскрикивает девушка. Хватает салфетки и начинает с остервенением тереть свой наряд.
Лиля и Диас обмениваются многозначительными взглядами. Они молчат.
В комнате висит гробовая тишина.
– Не от тебя?! – Адиля Камильевна краснеет, но голос не повышает. – Диляра – беременна не от тебя, но ты женился на ней. Ты можешь объяснить, что происходит?!
Садыков обнимает меня за дрожащие плечи.
Крепко. Надежно. Лбом прижимаюсь к его колючему подбородку. Впервые так близко мы друг к другу, но сейчас мне это нужно.
Так я чувствую себя защищенной.
Руслан произносит:
– Могу. У Диляры погиб муж, и я сделал ей предложение. Она согласилась. И пусть это ни для кого не будет секретом. Уверен, мы идеально подходим друг другу, поэтому я не жду никакого одобрения и тем более оспаривания нашего решения. Я уже в том возрасте и положении, когда не размениваются на мелочи. Диляра – моя жена и мы будем вместе. И да, её ребенка, я приму, как родного.
ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ
Заявление Садыкова достигает своей цели – свекровь сначала умолкает, а потом дипломатично переводит разговор на другую тему. Говорят про родню, погоду и недавнюю поездку Диаса и Лили на Сейшельские острова.
Слушаю внимательно и радуюсь, что меня – хоть на время – оставляют в покое. Но еще больше я радуюсь тому, как Руслан Садыков расставил все точки над и. Сердце мое всё больше проникается уважением к нему.
Ужин завершается чаем и шоколадным тортом. Съедаю крошечный кусочек, хотя на самом деле желаю большего. Сдерживаю себя. Не хочу показаться обжорой в глазах новых родственников.
Наконец родня Садыкова уходит.
На прощание мать Руслана приглашает нас в гости, «на горячие беляши и настоящие манты».
Мы прощаемся – сдержанно, но без злобы.
Когда за гостями закрывается дверь, облегченно выдыхаю. Садыков окидывает меня задумчивым взглядом.
– Устала?
– Есть немного, – улыбаюсь в ответ и обнимаю себя за плечи.
– Пойдем наверх, – Руслан указывает глазами в сторону лестницы.
– А убрать со стола?
– У нас есть кому убрать, – Садыков выжидающе смотрит на меня.
Подчиняюсь его молчаливой просьбе.
Медленно поднимаюсь по лестнице. Надеюсь, свитер достаточно прикрывает мои ягодицы. Не хочу, чтобы Садыков пялился на них.
Хотя он, как муж, имеет полное право, и не только на это.
О, Всевышний, мы же идем в спальню.
Сердце замирает, а потом заходится от волнения и страха.
На втором этаже Руслан обгоняет меня и включает в коридоре, а потом – в спальне, свет.
Он проходит в нашу комнату, и я захожу вслед за ним.
Крепкая фигура Садыкова выделяется на фоне светлых штор. Руслан поднимает руку и расстегивает пуговицы рубашки. Взгляд мой цепляется за завитки темных волос.
Сглатываю.
Пожалуйста, только не это.
Обвиваю свой животик. Тошнота подступает к горлу.
Мне плохо.
– Диляра, я в душ, а ты ложись спать.
Спать я не хочу, но мысль о том, что сон может помочь мне избежать супружеской близости, дает мне надежду.
– Хорошо, – отвечаю еле слышно.
Садыков задерживает на мне взгляд.
– Ты нормально себя чувствуешь?
– Да, нормально. Спасибо за беспокойство.
– Хорошо.
Руслан берет с полки чистые вещи, проходит мимо меня и скрывается в смежной со спальной ванной комнате. Через секунды раздается звук льющейся воды.
Я сразу же начинаю переодеваться.
Хватаю с полки пижаму – шорты и футболку. Быстро раздеваюсь и так же быстро одеваюсь. Вспоминаю, что на лице – косметика. Если лягу спать с накрашенными ресницами, то у меня к утру воспалятся глаза.
Нужно умыться.
Беру с полки свежее полотенце и выхожу из спальни. Так, где тут у нас ванная? Иду по коридору и безошибочно нахожу нужную комнату. Быстро умываюсь и возвращаюсь в спальню.
Прислушиваюсь.
Вода все еще льется.
Слава Всевышнему.
Забираюсь на кровать, выбирая место ближе к двери. Накрываюсь одеялом. Принюхиваюсь – оно приятно пахнет свежестью. Матрас, кстати, очень удобный. Наверняка ортопедический. Подушка тоже.
Жаль только это не поможет мне уснуть. Видимо, я слишком долго спала днем.
Как только в ванной комнате перестает раздаваться звук льющейся воды, меня снова охватывает страх. У меня начинает ныть сердце, а малыш в животике оживляется. Я прижимаю ладонь к пупку, там, где ощущаю шевеления.
Перед глазами, вдруг, проносится мое недавнее прошлое.
Фаиз. Его приставание. Кровь. Больница. Угроза прерывания беременности.
И страх, почти животный страх, что я потеряю своего ребенка.
Да, я была влюблена, но не любила Фаиза.
Но вот ребенка полюбила сразу – как только увидела его крошечное тело на мониторе аппарата узи.
Говорят, так не бывает. Что мать познает любовь потом, когда проходит все трудности – беременность, роды, бессонные ночи… Лишь тогда приходит любовь.
Я не знаю.
Мне не с чем сравнить.
Знаю только одно – я сделаю все, чтобы защитить ту хрупкую жизнь, что сейчас так беспокойно бьется внутри меня.
Дверь из ванной комнаты открывается.
Жмурюсь от страха. До боли кусаю нижнюю губу.
Молчать. Не выдавать себя.
Хотя память услужливо подсказывает – с Фаизом это не сработало. Что, если каждый мужчина, когда хочет заняться сексом, ведет себя так? Что, если вся хорошесть стирается, стоит ему испытать вожделение?
Шаги утихают.
Чувствую, что Садыков смотрит на меня.
Взгляд его обжигает и одновременно ласкает.
Сердце в моей груди барабанит от страха, и липкий пот проступает на ладонях.
Затем слышу шаги. Руслан ложится на другую половину кровати. Она стонет от его веса.
Почти не дышу. Прислушиваясь, опасаясь уловить движения Садыкова в мою сторону.
Но все, что я слышу – его ровное дыхание.
Неужели сегодня эта горькая чаша миновала меня?
По щеке скатывается одинокая слезинка…
…Просыпаюсь от боли…
ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ
Боль пронизывает мою правую стопу, ползет вверх и обжигает икру. Меня охватывает паника – мне кажется, еще немного – и эта судорога поднимется до самого горла. Лихорадочно вспоминаю как справиться с судорогой, пытаюсь потянуть носок на себя, но пальцы ног не слушаются меня.
С моих губ слетает приглушенный стон.
– Диляра, – Руслан резко садится в кровати, – что случилось?
На лбу проступает пот.
– Нога, – мычу от боли.
– Что с ногой? – Руслан включает настенное бра и откидывает с нас одеяло.
– Судорога, что ли? – уточняет Садыков.
– Да, – сглатываю.
Руслан подается вперед и обхватывает мою правую ногу. Теплые, сильные пальцы прощупывают напряженную икру. Дергаю ногой. Мне больно.
– Тише, Диляра, я не сделаю хуже, – спокойно просит Садыков. Он чуть сдвигается, ближе ко мне. Его пальцы начинают медленно разминать мою ногу.
Я с напряжением наблюдаю за его действиями. Мне страшно видеть на своей обнаженной ноге мужскую руку. Но тем не менее, боль затихает.
– А теперь, давай, попробуй походить, – говорит Руслан.
– Походить? – непонимающе смотрю на его сосредоточенное лицо.
– Да, это помогает. Проверено мной. Давай.
Садыков встает. Я краснею, обнаружив что на нем – футболка и широкие шорты. Замечаю толстый белый шрам на правой голени Руслана. Взгляд мой взметается вверх и упирается в карие глаза.
– Вставай, – он протягивает мне руку.
Обхватываю её и медленно поднимаюсь. Правую ногу тотчас сводит от судорожной боли. Уже не такой сильной, но неприятной.
– Потерпи, сейчас пройдет, – успокаивает Руслан. – Нужно пройтись, тогда отпустит.
Вздыхаю. Делаю несколько шагов и чувствую облегчение.
– Получше? – Садыков внимательно смотрит на меня.
– Да, спасибо, – опускаю взор. Боюсь увидеть в глазах Руслана намек на плату за помощь.
– Хорошо. Нужно показать тебя врачу. Когда у тебя прием?
– Через две недели.
– Долго, – Садыков чуть сощуривает глаза. – Давай завтра отвезу.
– Наверное, не получится. У моего врача все расписано, вряд ли будет свободное окошко.
– Мы поедем в семейную клинику, услугами которой я пользуюсь уже шесть лет. Там работают отличные специалисты, в том числе с перинатального центра. Пусть осмотрят тебя, если нужно – сдашь анализы. Сама понимаешь, беременность требует особо пристального внимания к здоровью.
– Хорошо, – киваю головой.
– Ляжешь спать?
Вопрос Садыкова застает меня врасплох.
Вздрагиваю. Кожа покрывается холодными мурашками.
– Диляра?
– Я не смогу сейчас заснуть, – направляю взгляд в сторону стеклянных дверей, – можно, я посижу на террасе?
– Там холодно. Застынешь. Днем солнце греет, а сейчас – ночь, – Садыков задумчиво глядит на меня. – Хочешь, спустимся на первый этаж?
– Хорошо, – соглашаюсь, в надежде, что там мне будет безопаснее.
Мы спускаемся вниз.
На первом этаже горит мягкий настенный свет. Здесь уютно, тепло и вкусно пахнет.
Садыков кивает в сторону дивана. Медленно сажусь на него и осторожно наблюдаю за тем, как Руслан, бросив «я сейчас», скрывается в коридоре.
Сижу любуясь, как за окном поблескивают звезды. Как хорошо их видно здесь! Не то что в городе – там смог скрывает красоту неба.
– Я кое-что принес для тебя, – раздается голос Садыкова. Перевожу взгляд на него. Руслан проходит в зал с подносом в руках. Ставит мне его на колени и добавляет:
– Знаю, что ты хотела насладиться тортом. Ешь вдоволь.
Гляжу на большой кусок шоколадного торта и губы невольно растягиваются в улыбке.
– Спасибо, – поднимаю на него глаза. – А ты?
– Не, сладости для девочек, я мясом наелся, – Садыков садится сбоку от меня, рядом с окном.
Отламываю небольшой кусочек десерта и отправляю его в рот. Шоколадный крем приятно тает на языке. Мне кажется, торт стал еще вкуснее.
– Давно у тебя судороги? – как бы между делом спрашивает Руслан.
– Начались где-то месяц назад. То исчезали, то пропадали. Но последние две недели стали регулярными.
– Днем тоже бывают?
– Очень редко, – я делаю глоток воды.
– Понял. Думаю, ничего страшного, но консультация врача не будет лишней.
Киваю головой и продолжаю есть. Сама жую, но то и дело ловлю на себе задумчивый взгляд Руслана.
Садыков чуть сдвигается, а я испуганно вздрагиваю и роняю на молочно-белый диван и бокал с водой, и кусок шоколадного торта.
Страх тотчас пробуждается во мне. Руки мои трясутся, живот скручивает.
– О, Господи, прости, Руслан! – испуганно выдыхаю.
Гляжу на его сосредоточенное лицо и еще больше дрожу.
Садыков вздыхает.
Мне кажется или он злится?
Я уже не помню ни о чем.
Страх кусает мою душу ледяными клыками.
– Руслан, я все уберу, только, пожалуйста, не злись! – дрожащим голосом умоляю его.
– А я и не злюсь, – Садыков, не позволяя мне встать, удерживает меня за руку.
Я снова вздрагиваю, а потом застываю, словно снежная статуя.
– Диляра, думаю нам пора с тобой кое-что обсудить, – произносит Руслан.
ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ
От слов Садыкова я чувствую очередной прилив дрожи. Нервно сжимаю край своей футболки и отвечаю:
– Хорошо.
– Хорошо, – Руслан приподнимает уголки губ в сдержанной улыбке. – Я вижу, что ты боишься меня. Как бы я не старался быть вежливым с тобой, я ощущаю твой страх. Скажи, пожалуйста, в каком месте я ошибся и подорвал твое доверие?
Тон Садыкова спокойный. Мой страх начинает медленно гаснуть.
– Я не знаю, – сбивчиво отвечаю, – я просто боюсь тебя.
– Я неприятен тебе, Диляра? У меня отталкивающая внешность?
Окидываю быстрым взглядом Руслана.
Он глядит на меня, не моргая.
Да, он не красавец. Но в нем, без сомнения, есть особая, брутальная привлекательность.
– Нет, твоя внешность нормальная, – говорю и поражаюсь свой способности связывать слова. Ну и сказанула!
– Тогда, пожалуйста, подскажи мне, Диляра, почему ты так боишься меня?
Я молчу и нервно кусаю свою нижнюю губу. Скоро во рту появляется солоноватый привкус крови.
Докусалась!
– Диляра, – зовет меня Руслан.
В моей груди начинает клокотать боль. Я устала держать её в себе, делать вид, что все прошло.
Нет! Те воспоминания каждый день преследуют меня!
Смыкаю веки, чтобы Руслан не заметил моих слез.
А плакать хочется. Очень.
Рыдать навзрыд, чтобы вся эта боль ушла. Только она, зараза, не исчезает. Я пробовала.
Будто приросла к моей душе.
Молчать дальше – делать только хуже.
Неизвестность пугает не меньше.
Будь что будет!
Собираюсь с силами и тихо шепчу:
– Я боюсь, что ты захочешь заняться со мной интимной близостью.
Замираю. Страшно. Страшно как отреагирует Садыков.
Да, до этого момента он ни словом, ни делом не проявил себя как псих, но вдруг, мало ли…
– Это всё? – интересуется Руслан.
Распахиваю глаза и устремляю взгляд на него.
– Разве этого недостаточно? – сокрушенно выдыхаю.
– Я хотел бы услышать все твои страхи, чтобы знать, как себя вести.
Ответ Руслана кажется таким… Заботливым.
– Это мой самый большой страх, нет, – мотаю головой, по моим щекам бегут горячие слезы, – еще сильнее я боюсь, что после этого я потеряю малыша. Я не хочу… Понимаешь? Однажды я почти потеряла его.
– Понимаю, – отвечает Руслан, и я улавливаю в его ответе печаль.
Он опечален из-за моего страха интимной близости?
Сквозь пелену слез смотрю на его задумчивое лицо. Садыков, опустив взор, разглядывает свои ладони.
Замечаю, как вздуваются на них вены.
Что мне сказать? И нужно ли что-то говорить?
– Фаиз бил тебя, Диляра? – Руслан поднимает взгляд и смотрит мне в глаза, а кажется – что прямо в душу. – Он насиловал тебя?
Глухое рыдание вырывается из моей груди. Прижимаю к губам дрожащую ладонь. Сжимаю веки.
Я впервые открыто говорю об этом кому-то.
Даже родители не знают.
– Да, – беззвучно шевелю губами.
В комнате повисает напряженное молчание.
Чувствую, как на руках поднимаются тонкие волоски. Обхватываю себя за плечи.
– Сиди, я скоро, – бросает Садыков и быстрым шагом скрывается за дверью.
Куда он пошел? Что собрался делать?
Я сижу, не в силах пошевелиться. По щекам бегут слезы, грудь раздирает от боли и ощущения пронзительного одиночества.
Слышу какой-то шум за окном. Поворачиваю голову. Там, вдали, что-то мелькает.
Будто направляемая кем-то, подхожу поближе к окну и потрясенно замираю.
Там, вдали, словно маятник, из стороны в сторону, качается боксерская груша…
ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ
– Диляра, – зовет меня Руслан.
Оборачиваюсь и с напряжением наблюдаю за тем, как он идет ко мне.
Движения Садыкова спокойны, но я знаю – минутами ранее он был другим.
Руслан встает рядом со мной. В глаза бросаются капельки пота, проступившие на его лбу. Дыхание Садыкова все еще учащенное, и я замечаю, что он старается контролировать себя.
Руслан устремляет сосредоточенный взгляд в сторону груши. Вздыхает. Краем глаза замечаю, как он сжимает челюсти.
– Здесь дует, – нарушает затянувшееся молчание Садыков. – Давай вернемся на диван и продолжим наш разговор.
Я киваю головой. Сказать что-то сейчас для меня – непростая задача. Мое недавнее откровение лишило меня сил.
Медленно сажусь на ту часть дивана, где чисто. Руслан размещается рядом, но дистанция между нами сохраняется. Опускаю взор и замечаю покрасневшие, припухшие костяшки на руках Садыкова.
Наверное, ему очень больно.
– Диляра, – повторяет он мое имя.
Поднимаю взгляд на Руслана. Он спокойно смотрит на меня. Бархатисто-карие глаза встречаются с моими.
– Мне жаль, что это случилось с тобой, – голос Садыкова становится глухим. Он прерывисто вздыхает, выдерживает паузу и продолжает уже ровным тоном:
– Я понимаю твой страх, и не хочу, чтобы он преследовал тебя всю жизнь. Теперь я – твой муж, и у нас с тобой будет все по-другому.
Руслан внимательно смотрит в мои глаза. Я гляжу в ответ, не моргая. Мне хочется верить Садыкову, но страх слишком силен во мне. Именно он грызет моё сердце и убеждает в том, что все мужчины одинаковы. Даже самые галантные превращаются в чудовищ, когда дело доходит до их похоти.
– Диляра, я хочу чтобы ты верила мне. На самом деле, – Руслан по-доброму улыбается. Наверное, так улыбаются ребенку, которого хотят поддержать.
Вздыхаю и грустно улыбаюсь в ответ.
– Но я понимаю, что для того, чтобы между нами возникло доверие, его нужно создать, заслужить, сберечь, – Садыков не сводит меня глаз, – давай начнем с того, что тебя больше всего беспокоит. Ты боишься, что я займусь с тобой любовью и наврежу ребенку?
Я замираю.
Как Руслан это сказал!
«Займусь с тобой любовью»!
Не сексом, не «трахну тебя», нет!
– Да, – тихо отвечаю.
– Этого не будет.
Непонимающе смотрю на Садыкова. Мне не послышалось?
– Я даю тебе слово, что не буду заниматься с тобой любовью до тех пор, пока не родится ребенок. После родов, разумеется, я тоже не стану принуждать тебя.
Я потрясенно смотрю на Руслана.
– Скажи, что думаешь, – мягко просит он.
Удивительно, что человек с такой брутальной внешностью способен быть мягким.
– Так не бывает, – слетает с моих губ.
– Это твой прошлый опыт говорит тебе, но поверь, так бывает и будет. У нас – точно, – Садыков чуть наклоняется вперед, так, чтобы я смотрела ему в глаза, и продолжает:
– Я обещаю тебе, Диляра. Я не стану заниматься с тобой любовью до рождения ребенка, и после его рождения я не буду принуждать тебя к этому. Все случится когда ты захочешь этого сама. Я редко даю обещания, но если даю – то сдерживаю.
Смотрю в карие глаза Садыкова и вижу в них твердую решительность.
Сомнений уже нет – Руслан сдержит свое слово.
Откуда я знаю?
Просто чувствую.
Когда моя душа принимает это, я ощущаю, как тяжелый груз, что все это время сдавливал мои легкие, тает подобно снегу под лучами палящего солнца.
Мне становится легко, и даже дышу я теперь по-другому.
Полной грудью.
– Я верю тебе, – еле шевеля пересохшим языком, говорю.
Лицо Садыкова озаряется счастливой улыбкой, и на несколько секунд я вижу перед собой не взрослого мужика, а радостного мальчишку.
– Я рад, – Руслан продолжает улыбаться, но теперь улыбка у него уже задумчивая. – Раз мы теперь муж и жена – нам нужно научиться жить друг с другом. Ты под моей ответственностью, и я хочу знать, что происходит с тобой и ребенком. Я понимаю, что тебе трудно открыться мне. Но я прошу – давай на все это время представим, что мы с тобой лучшие друзья.
– Друзья? – хмурюсь, пытаясь понять Руслана.
– Друзья. Понимаешь, видя во мне просто мужчину, тебе будет сложно говорить о своих чувствах. Другое дело – старый, верный друг. Я стану им для тебя. Человеком, которому ты сможешь без стеснения рассказывать о всех своих переживаниях – будь то тошнота, желание съесть селедку с шоколадом, заканчивая своими страхами, которые душат тебя ночами.
– Ты не шутишь? – гляжу во все глаза на Садыкова.
Неужели мужчины способны быть такими внимательными и добрыми?!
– Нет, я говорю на полном серьезе.
– Но почему? Зачем тебе это? – я хлопаю ресницами, и с них капают крошечные слезинки. – Зачем тебе нянчиться со мной?
Садыков чуть склоняет голову набок. Окидывает меня теплым взглядом и отвечает:
– Однажды ты поймешь сама. А пока мой ответ таков – потому что я мужчина, и я хочу, чтобы у нас с тобой была настоящая семья, Диляра. Без страха, боли и одиночества.
ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ
Внутри меня трепещет душа.
Она взволнована услышанным.
Раны ноют, страх готов вновь вцепиться в мою хрупкую душу, но что-то меняется во мне.
Я хочу верить сидящему напротив мужчине.
Верить, что у нас с ним получится семья.
Я слишком много страдала, познала слишком много боли и уродства чужих поступков, чтобы вот так, отвергнуть благородное предложение Садыкова.
Догадываюсь, нам будет непросто.
Но еще сложнее мне будет без него.
Последняя мысль яркой вспышкой озаряет моё сознание.
Моргаю, и снова смотрю на Руслана. Улыбаюсь и тихо отвечаю:
– Я согласна, Руслан. Я тоже хочу настоящую семью, где спокойно, где безопасно всем членам семьи.
– Диляра, – протягивает Садыков, и его карие глаза странно поблескивает. Нет, там не плещется вожделение! Что-то ласковое, полное тепла, источает его взор.
Невольно улыбаюсь, смущенно опускаю взгляд и добавляю:
– Только мне кажется, тебе будет очень трудно со мной.
– Я трудностей не боюсь, Диляра, – Руслан кивает в сторону ноутбука, лежащего на журнальном столике. – Хочешь, посмотрим какую-нибудь комедию?
Это предложение мне кажется невероятно соблазнительным! Давненько я просто так не смотрела кино.
Ощущая, как тело медленно расслабляется, довольно улыбаюсь и говорю:
– Очень! Хочу посмеяться.
– Все будет, – Садыков открывает ноутбук, вводит пароль. На экране появляется фото утреннего моря. Белый песок облизывают сине-зеленые волны.
– Красиво как, – киваю на экран. – Никогда не была на море. Наверное, вживую оно еще красивее.
– Да, красивее, – задержав на мне улыбающийся взгляд, отвечает Руслан.
Он набирает на клавиатуре, и экран сменяется заставкой киноприложения. Через секунды начинается фильм.
– «Такси»? – удивленно спрашиваю.
– Ага, поржать можно, – Руслан садится рядом, но расстояние между нами сохраняется. Замечаю его взгляд на себе.
– Держи, подложи под поясницу, – Садыков протягивает мне подушку, и я послушно выполняю его просьбу.
– Спасибо, – вздыхаю и кошусь в сторону перевернутого торта. Встречаюсь глазами с Русланом.
Он с улыбкой глядит на меня.
– А больше тортика не осталось? – осторожно спрашиваю.
– Осталось, – Садыков подмигивает мне. – Сейчас принесу.
Руслан уходит и спустя пять минут возвращается с большим подносом, на котором красуется и кусок торта, и стакан воды, и нарезанные фрукты. Ставит на диван, между нами, и говорит:
– Приятного вам аппетита.
– Нам?
– Тебе и ребенку, – Руслан чуть улыбается и переводит взгляд на экран, где уже вовсю разворачиваются события. Скоро и я погружаюсь в фильм.
Смотрю и одной рукой отправляю в рот тортик. Умеренно-сладкий, шоколадный, он кажется мне теперь еще вкуснее.
Еще бы!
Теперь меня не мучает горечь страха, и мир не кажется мне таким враждебным.
Наевшись вдоволь торта, ставлю пустую тарелку на поднос. Запиваю водой и чуть сдвигаюсь вбок. Хочется устроиться поудобнее, в идеале лечь, потому как мой малыш от сладкого уже начинает проявлять активность.
– Ложись, – Руслан указывает взглядом на диван.
Смотрю на молочно-бежевый диван и прихожу к выводу, что если лягу, то расстояние между мной и Садыковым исчезнет. Но и сидеть так мне теперь совсем неудобно.
– Диляра, давай, ложись. Ноги вытяни, под икры подушку положи.
Делаю, как он говорит. Краснею, обнаруживая что мои стопы упираются в теплое бедро Руслана. Они хоть и скрыты плотной тканью шорт, но все равно, мне очень…
Стыдно.
– Диляра, все нормально. Я же тебе уже делал массаж. Так что расслабься, пожалуйста.
Садыков снова смотрит кино, и мне ничего не остается, как тоже переключить свое внимание на фильм. История, несмотря на то, что я уже когда-то видела её, захватывает меня, и я начинаю хихикать.
А вот Садыков ржет.
И так тепло, весело мне становится, что я тоже начинаю смеяться.
Смеюсь от души, и малыш в животике, кажется, тоже радуется! Мягко шевелится, касается, будто гладит меня.
И впервые за это мучительное время я чувствую себя счастливой.
Сама не понимаю, как погружаюсь в дрему. Просыпаюсь среди ночи и обнаруживаю свои стопы лежащими на бедрах Руслана. Его широкие ладони лежат поверх них. Сам Садыков, кажется, тоже спит.
Голова его наклонена к груди. Грудь медленно поднимается-опускается.
Догадываюсь, как «удобно» ему спать сидя.
Чувствую себя немного виноватой в данной ситуации.
Хочу подвинуться, так как спина в таком положении уже затекла. Медленно шевелю ногами, и Руслан просыпается.
– Диляра, – сонная улыбка касается его губ. – Судороги?
– Нет, – мои стопы соскальзывают, я поворачиваюсь на бок. – Просто не очень удобно.
– Пойдем наверх?
Замечаю, что не вздрагиваю от этого вопроса. Не знаю, всегда так будет или это временно, однако я ощущаю себя куда лучше, чем в прошлые дни.
Для меня – не вздрагивать от вопроса – уже большой показатель.
– Пойдем, – впервые в жизни, без страха, соглашаюсь я.
ГЛАВА ВОСЕМНАДЦАТАЯ
Просыпаюсь от желания сходить в туалет.
Что поделать – теперь для моего беременного организма это – норма.
Открываю глаза, обвожу задумчивым взглядом спальню. Вспоминаю – кто я, где я, с кем я.
И надо сказать, эти воспоминания теперь не вызывают у меня лютый страх.
Бросаю взгляд на другую половину кровати. Руслана нет. Прислушиваюсь – в ванной комнате тишина. Значит, Садыков куда-то ушел.
Прохожу в ванную. Здесь чисто и вкусно пахнет дорогим мылом. Делаю свои дела, а потом решаю принять душ. Вчера я торопилась, а сейчас – хочу насладиться чистой водой и ароматным гелем для душа.
Намыливаю голову шампунем, закрываю глаза и позволяю теплым потокам стекать по моим волосам и телу. Как, оказывается, хорошо никуда не торопиться!
Минут пятнадцать я провожу под душем, затем принимаюсь тщательно промакивать тело пушистым банным полотенцем. Тереть кожу мне нельзя – она очень чувствительная и ранимая. Царапины, синяки – все проходит неделями.
Одеваю свежее бельё и выхожу из ванной.
Садыкова все еще нет.
Хмурюсь.
Куда он подевался?
Жму на кнопку телефона – 06:15.
Неужели Руслан в такое время уже работает?
Размышляя над этим, достаю фен и начинаю сушить волосы. Терпеть не могу это дело! Волосы густые, и на все это уходит минут пятнадцать. Если не высушить их хорошенько, то они выглядят не очень, да и простыть легко.
Закончив заниматься волосами, окидываю спальню задумчивым взглядом.
Кругом – чистота, порядок. Ни одной мужской вещи, брошенной на кровать или кресло. Интересно, Руслан действительно такой аккуратный или просто старается проявляться так?
Я вот, наверное, раздолбайка.
Даже на туалетном столике – и то уже царит хаос. Баночки крема, пудра, помада, резинки для волос. Вздыхаю, укоряя этим вздохом себя. Навожу порядок на столике, заглядываю в ванну, чтобы убедиться, что там после меня чисто.
Где же Руслан?
Сердце начинает тревожиться.
Накидываю тонкий халатик и выхожу в коридор.
Прислушиваюсь.
Слышу, как внизу раздаются звук работающей кофемашины. Иду до угла – теперь вижу мягкий свет, окутавший первый этаж.
Медленно, предельно осторожно спускаюсь по деревянным ступеням.
Да, я осторожничаю. Знаю немало историй про несчастные случаи с беременными и лестницами.
Спускаюсь на первый этаж и заворачиваю в зал, где прошлой ночью мы так…
Душевно поговорили.
Замечаю Руслана. Он, склонившись над столом, что-то печатает на свое ноутбуке. Под тонкой футболкой при каждом движении Садыкова бугрятся мышцы.
– Можно? – спрашиваю я. Не могу вот так ворваться в его личное пространство.
– Диляра, – Руслан оборачивается и одаривает меня улыбкой. – Конечно. Выспалась?
– Вроде того, – прохожу и сажусь на край дивана. Удивляюсь, замечая, что следы вчерашнего шоколадного «преступления» исчезли. Краснею. Ночью прислуги нет дома. Значит, это Руслан убрал.
– Спасибо, что убрал за мной, – благодарю Садыкова.
– Пожалуйста, – он еще шире улыбается. Захлопывает ноутбук.
– Голодная? – Руслан выжидающе смотрит на меня.
– Нет, мне кажется, у меня еще там торт не переварился. А вот от кофе я бы не отказалась. Там на двоих хватит?
– Хватит, конечно. Но ты уверена, что кофе в твоем положении можно?
– Можно, если с молоком. У меня давление низкое, поэтому, чтобы голова не кружилась, можно и даже нужно выпить, – я поднимаюсь с дивана.
– Так, – Руслан встает напротив. Возвышается надо мной, хоть ростом я не маленьким. – А у тебя что, сейчас голова кружится?
– Совсем чуть-чуть, – признаюсь я.
– Диляра, – Садыков окидывает меня задумчивым взглядом. – Пожалуйста, сразу говори мне. Яры (татар. – ладно)?
– Яры, – выдыхаю и чувствую себя нашкодившей девчонкой.
ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ
На кухне вкусно пахнет кофе. Сажусь в мягкое кресло, забираюсь на него с ногами и устраиваюсь боком, чтобы животику было удобно.
