Читать онлайн Все, что мне надо бесплатно
- Все книги автора: Мария Зайцева
Глава 1
Роман Зверев
«Ну, в принципе, ничего нового… – размышляю я, разглядывая полуголую женщину, мирно спящую в постели, – ожидалось».
Утреннее солнце мягко скользит по обнаженной спине, коже, красивого золотистого цвета, то ли загар легкий, то ли естественный тон такой. Лица женщины не видно, она лежит, уткнувшись в подушку, и русые волосы мешают оценить, настолько ли она и в анфас хороша, как со спины.
Но спина зачетная, да. И задница тоже. Тут, даже если и физиономия подкачала, то ничего страшного. На крайняк можно отвернуть. Раком поставить. Она, с ее изгибами, должна неплохо смотреться в этой позе.
Женщина вздыхает, дергает плечиком, словно чувствует мой наглый взгляд, но не просыпается.
Укатал ее Ромка, ничего не скажешь… Или Димка. Главное, чтоб не оба сразу.
А то, судя по кадрам, которые мне с утра заместитель по безопасности скинул, вполне возможно, что мои придурки вернулись к прежней жизни. И прежним утехам.
Не дай Бог, конечно. Я уж порадовался, наблюдая за ними последний год. Думал, в норму приходят парни. Пора бы, по двадцать два долболобам уже. Я в их годы…
Так ладно. Ловлю себя на этом стариковском «в их годы», морщусь. Откуда это все берется, хрен его знает.
Мне сорок три.
И я в их годы… Я уже был отцом. Их.
Может, как раз оттуда и берется это дедовское брюзжание.
Я оглядываю квартиру, прикидывая, сколько я тут не был. Года полтора, наверно.
Все поменялось.
Интерьер, если, конечно, то, что здесь было, вообще тянуло на это слово… Так вот, интерьер холостятского гадюшника поменялся.
Не кардинально. Но стало чище. Уютней, что ли. Детали добавились кое-какие.
Например, непонятно, откуда взялось это белье постельное, в которое кутается золотокожая спящая статуэтка. Нет, цвет, в принципе, красивый…
Но все равно, для парня странный. Розово-лиловый. Может, мой Ромка стал метросексуалом?
Димка-то вряд ли. А вот Рома, с его вечной тягой к новому…
Очень сильно надеюсь, что тяга к новому в эту сторону ограничилась постельным бельем.
Так, однако, время.
Надо будить спящую не-пойми-красотку-или-нет, выяснять, где ее любовник шарахается.
Может, в зал с утра пораньше мотанул? Или за булками-хуюлками всякими, для романтического утра. Если второе, то точно с Ромкой она спала. Димка бы такое не придумал.
Я, не удержавшись, еще разочек плотно скольжу взглядом по изгибу спины с явно прокачанными мышцами, красиво так, по-женски прокачанными, по круглой аппетитной попке, не особо скрытой простыней… Красивая. Наверняка красивая. Все же есть вкус у моих парней. Хотя бы у одного. Очень надеюсь, что у одного.
Достаю сигарету, прикуриваю. Щурюсь на яркое солнце, деликатно заглядывающее через розово-лиловые шторки, убираю взгляд от голой женщины, сладко спящей в постели одного из моих сыновей.
Не дело это, разглядывать. Я, хоть и ни в чем себе не отказываю, но все же границы имею. В отличие от моих придурков.
Вчера, например, они границы похерили в очередной раз.
И именно это послужило поводом навестить их на их территории без предварительного звонка.
А то знаю я их, звякнешь заранее, они сразу смотаются.
А так…
Ключи у меня есть, стеснительности – нихера нет… Так что, встречайте папочку, сыновья.
Вот только сыновей я не застаю.
А женщину – да.
Странно все же, куда девался Ромка? Это его квартира.
Тут женщина, очевидно, сквозь сон чувствует сигаретный дым, потому что возится. Вздыхает, приподнимает голову, сонно уставившись на меня темными раскосыми глазами.
А затем идет мгновенная реакция. Настолько мгновенная, что я даже не ожидаю.
Она подскакивает на месте, как пружинка, в мою сторону летит подушка, следом что-то тяжелое, а потом я чисто на рефлексах разворачиваюсь и ухватываю гибкое тело, что уже практически прошмыгнуло мимо меня в сторону входа.
Дергаю на себя, перекидываю в другую руку и запечатываю раскрывшийся в крике рот. Очень вовремя перехватываю, потому что, еще полсекунды, и на ее визг все соседи сбежались бы!
Она брыкается в мои руках, бьется, как дикое животное, всем телом извивается, и я, для начала решивший держать ее осторожно, чтоб не навредить, уже очень скоро забываю о своем желании и сжимаю ее с такой силой, что женщина только всхлипывает тихо и вцепляется в последнем усилии ногтями в предплечье правой руки, которой я ее рот запечатываю.
Я перевожу дыхание, и какое-то время мы стоим, прижавшись друг к другу.
Я ощущаю левой рукой ее напряженный животик, гладкую кожу голого тела.
Ее пальчики царапают правое предплечье, губы распахнуты, она пыталась меня укусить во время борьбы, голова прижата к моей груди.
Голая женщина, тяжело дышащая, распаленная, испуганная… В моих руках… Черт… Меняй диспозицию, Роман!
Но тут вопрос, как это сделать?
Сразу отпустить – не вариант. Заорет. А мне это вообще не надо. Вдруг кто-то из соседей полицию вызовет? Раньше-то вызывали, когда мои здесь устраивали вписки.
И мне потом приходилось их, придурков, вытаскивать из полиции.
Долго держать… Ну тоже, так себе вариант. Оно, конечно, приятно и даже очень…
Но, думаю, она будет против.
Поэтому делаю попытку успокоить ее и договориться.
– Не кричи, я отпущу тебя, – тихо говорю на ушко женщине, и она вздрагивает всем телом.
Черт… Я вместе с ней вздрагиваю!
Слишком хорошо, Роман. Слишком!
– Не будешь кричать?
Она что-то мычит. Я принимаю это за согласие и аккуратно начинаю убирать ладонь от мягких губ.
В ту же секунду меня оглушает дикий визг, женщина рвется изо всех сил, извивается, и я не удерживаю ее!
Она опять визжит, причем, очень даже осмысленно: «Пожар!», я хватаю и падаю вместе с ней на разворошенную постель. Придавливаю всем телом.
Закрываю рот ладонью опять, перехватываю царапающие меня руки и прижимаю над ее головой.
Она сильная, конечно, баба, спортивная, но против моих двух метров и сотки веса – без шансов, естественно.
Смотрю в ее карие, полные ужаса и ярости глаза, легко встряхиваю и сильнее, чем требуется, сжимаю запястья. Чтоб утихомирить.
– Ты чего орешь, дура? – уже рычу с досадой, – я же просил!
Она извивается подо мной, ерзает, ступнями упирается в бедра, колотит пятками по ногам.
Какая горячая и неугомонная!
Это даже заводит!
Хотя, кого я обманываю? Она меня уже завела. Еще у дверей, когда держал ее, голую, извивающуюся, теплую со сна.
– Прекрати! Не собираюсь я с тобой ничего делать! Не шуми только!
В противовес словам, чувствую, как член, уже давно вставший, упирается прямо ей в промежность.
И она тоже это, похоже, чувствует, потому что глаза ее расширяются до невероятных размеров, из них начинают течь слезы, она что-то мычит протестующе, сжимает пальчики, пытаясь достать до моей ладони.
А я, черт, оказываюсь в идиотском положении.
Потому что прекрасно понимаю, что, что бы я сейчас не сказал, как бы ни попытался ее успокоить, она не поверит.
И, стоит мне ослабить напор, сразу же поднимет шум.
А, пока я буду ее увещевать, соседи вызовут полицию. И, возможно, прекрасно зная, чья это хата, еще и журналистов.
И уже через час весь интернет будет пестреть заголовками о том, что заместитель мэра города, будущий кандидат в мэры города, подозревается в насилии над женщиной.
И это будет финал. Всему финал.
Сыновья и так мне репутацию подпортили своими выходками, а тут…
И не отмоешься, главное!
И в то же время, чем больше я лежу вот так вот, на голой, извивающейся, мягкой женщине, тем больше не хочу вставать. Отпускать ее.
Нет, я нихрена не насильник.
И даже особо не тиран, что бы по этому поводу не думали мои подчиненные… Но я нормальный мужик. И секса у меня не было уже две недели.
А она – ну очень привлекательная женщина. Есть вкус у Ромки, не отнять этого. Весь в меня.
Само собой, ни принуждать, ни насиловать я ее не собираюсь, а вставший член – это физиология, куда от нее денешься… Но если она продолжит ерзать в том же режиме, то…
Короче говоря, я этими размышлениями привожу себя в чувство и вспоминаю, что она не просто так здесь. И, возможно, имя Ромки…
– Не кричи, я – отец Ромки.
По глазам вижу, что имя это ей мало что говорит. Значит, не Ромка? Интересно…
– И Димки, – добавляю, в надежде, что хоть проблеск осознания ситуации будет. Нифига.
Мелькает мысль, что она, может, и не в курсе имени того, с кем спала сегодня, потому я продолжаю:
– Отец того парня, с которым ты трахалась сегодня ночью!
Опять ни единого осмысления.
Да что, бля, такое-то?
Я теряю терпение, потому что ее ерзание подо мной совсем уже невыносимо, член сейчас брюки прорвет, а она так трется, что я, того и гляди, как подросток, кончу, даже в женщине не побывав!
– Бля, да откуда же вас, шлюх, тащит-то к моим придуркам? – рычу, уже не сдерживаясь совершенно, потому что трахаться с мужиком и потом вообще не помнить про это – да за гранью такое просто!!!
Между тем, ситуация все больше приобретает бредово-порнографический оттенок, потому что член болит, она тяжело дышит, сверлит меня злым испуганным взглядом, слезы текут из уголков глаз по вискам вниз…
И мою голову посещает мысль! Такая же бредовая, как и вся эта тупая ситуация!
Если она такая давалка, такая пустоголовая баба, что даже имени не спрашивает у любовника, то почему, собственно, я должен с ней сдерживаться?
Какая ей, нахер, разница?
Я или еще кто-то?
– Не ори, – шиплю я своим самым страшным голосом так, что она замирает, потом убираю ладонь и мгновенно заменяю ее своим ртом.
Она испуганно всхлипывает мне в губы, пытается вывернуться, но я гневно рычу и придерживаю ее за подбородок, наваливаясь так, что она наверняка дышать не может.
Ну ничего, зато рот открыла.
Последнее, что я помню – это ее дрогнувшие сладкие губы, беспомощный жалкий стон и свой нереальный кайф от погружения в распахнутый рот языком.
Глава 2
Дарья
Сначала я решаю, что это продолжение кошмаров, которые преследуют уже на протяжении года.
Очень часто вижу его.
Огромную фигуру, молчаливо и неподвижно стоящую рядом с кроватью. Настолько неподвижно, что, кажется, и не дышит даже. Впрочем, во сне реально не дышит.
Потом обычно были вариации. То меня просто душили, непритязательно сжимая холодную лапу на горле, то сначала били. По лицу. Наотмашь. Так, что слышно было, как челюсть хрустит.
Потом обычно я билась от боли и просыпалась, вся мокрая, как мышь. И такая же дрожащая.
И тут начало кошмара не особо отличалось.
Огромная фигура мужчины в проеме двери моей съемной однушки.
Неподвижная.
Взгляд, тяжестью своей придавивший меня к кровати.
Я лежу, не могу глаз от него отвести. И стараюсь проснуться до того, как почувствую боль. Хоть какая-то борьба. Пусть ее во сне нет. Но в реале – то я есть! И в реале – то я боролась! И победила! Значит, и во сне смогу!
А потом сценарий сна меняется. Потому что пришелец курит. Затягивается, вдыхает никотин. В прошлые разы он не дышал.
Теперь дышит. И курит. Я даже запах табака чувствую!!!
Не может быть такого во сне!!!
Неожиданно я начинаю двигаться, сама себе удивляясь, потому что раньше, во сне, я ни рукой, ни ногой пошевелить не могла.
А тут могу!!!
Кидаю в темную страшную фигуру сначала одеяло, надеясь, что его накроет с головой, потом подхватываю кружку с тумбочки. И следом, пока не очухался, лечу сама. В чем есть. То есть, голая.
Лечу, надеясь проскочить мимо и вырваться в подъезд. А там уж я так заору, что соседи или с ума сойдут, или полицию вызовут.
В принципе, могу и сейчас, что мне мешает?
Но план мой обречен на неудачу, потому что пришелец неожиданно резко дергается ко мне, жестко перехватывает по телу и перекрывает любую возможность кричать широченной грубой ладонью. Я не сдаюсь, ерзаю, дергаюсь, пытаюсь царапать волосатые предплечья, но меня сжимают еще крепче.
Черт! Такой сильный, гад! Не двинешься!
И это явно не сон!
Уже определенно не сон!
Со мной во сне никто не говорил.
А он говорит.
Только какую-то невнятную ерунду!
Не кричать… Негромко, с рычанием, настолько угрожающим и жестоким, что понятно, что врет! Не отпустит! Убьет! А перед этим…
Я не дура, я чувствую, как его большой палец немного водит по голому животу. Я понимаю, что это значит…
И потому, конечно же, пользуюсь возможностью.
Только он отпускает мне губы, тут же ору так громко, как только способна выдавать моя глотка: «Пожар!»
Понятно, почему пожар, так на курсах самообороны учили.
Вот только шанс свой я использую по полной, а второго он мне не дает.
Кровать больно бьет по лопаткам, воздуха не хватает, потому что огромная жесткая туша, навалившаяся на меня, не дает возможности вдохнуть. Он опять что-то рычит, с досадой.
Я смотрю во все глаза. Лицо, в темноте комнаты, кажется жуткой маской каких-то древних богов, глаза блестят жадно и яростно.
Он держит меня, прихватывает одной лапищей запястья, вытягивает голое тело под собой, дышит с рычанием. Мне тяжело, жарко и страшно до ужаса. Не сдерживаюсь, плачу, чувствую, как слезы текут и пропадают в волосах. Я уже готова умолять. Чтоб не трогал. Пожалуйста! Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста!!!
Это настолько ужасно, это настолько низко, так не должно быть! Не должно быть со мной! Больше не должно!!!
Он что-то опять говорит… Что-то про Ромку… Какого, нахер, Ромку??? Димку??? Да что это???
Кто это вообще???
С кем я трахалась???
Я опять мычу отрицательно, пытаясь сквозь лапу на губах сказать, что вообще не ко мне претензия! Что в последний раз я трахалась пару месяцев назад! И вряд ли это можно назвать этим словом!
Что я не знаю никакого Ромки, никакого Димки, что я ни в чем не виновата, я просто снимаю здесь жильё!!!
Но мне даже этого не позволяют.
Он смотрит на меня, тело его все тяжелее и тяжелее ощущается, и я знаю этот взгляд! Узнаю! Мужской, давящий, порочный. Он смотрит так, словно… Словно с собой борется. И сомневается. Что сможет удержаться.
И от этого только ужас сильнее накрывает, до помутнения рассудка, и я неистово извиваюсь под массивным телом мужчины, краем обезумевшего сознания понимая, что зря я это делаю, что надо бы мне, наоборот, затихнуть, дождаться момента, и потом уже…
Но его взгляд страшен, дыхание тяжело, руки всё жестче.
А губы…
А губы требовательны.
Я не понимаю, когда это происходит.
Просто в какой-то момент, долю секунды буквально, он убирает ладонь и вжимается губами в мой рот.
Это настолько неожиданно, что я не успеваю даже крикнуть. Только рот раскрыть. И пришелец тут же пользуется моей заминкой, бессовестно и нагло просовывая язык мне в рот.
И пальцами своими железными за подбородок придерживает. Чтоб не могла противиться.
А я, сначала застыв, потом опять начинаю извиваться, царапаю ладони, в основном, себе, потому что до его пальцев, перехвативших мои запястья, я добраться по-прежнему не могу.
Он не реагирует вообще никак!!!
Это страшно!!!
Продолжает терзать мой рот безжалостным поцелуем, и мне остается только беспомощно стонать, извиваться под ним, уже ощущая, как он трется о мою распахнутую промежность своим твердым членом. И совсем недалеко то мгновение, когда между нами не останется преграды в виде его брюк, да ему и так, похоже, не сильно мешает, потому что он вдавливает меня в кровать ритмично и мощно, не прекращая целовать, сжимать, толкаться. Я словно в лапах зверюги бешеного оказываюсь! Клянусь, он еще и рычит!!!
И, наверно, раньше, еще год назад, я бы…
Но прошел год.
И я уже не та.
Поэтому я отвечаю.
Прекращаю биться, как припадочная, выгибаюсь, обхватываю его бедрами… И целую в ответ, пристанывая от удовольствия.
Он останавливается на полсекунды ровно для того, чтоб отпустить мои руки, пробормотать:
– Ну наконец-то, бля…
И жарко кусает в шею. С рычанием. Натурально звериным.
Я обнимаю, а потом изо всех сил вгоняю ногти в шею.
Он шипит, отрывается от моей шеи и в этот момент я твёрдо смотрю в темнущие страшные глаза:
– Тебе лучше будет потом меня удавить, тварь. Понял?
Глава 3
Роман Зверев
Короткая боль в районе затылка немного стопорит, развеивает морок похоти. Я смотрю в злые, широко распахнутые глаза женщины, вижу дорожки слез на висках, ужас и решимость во взгляде.
Член, уже достаточно натершийся о мягкие горячие складки промежности, болит, требует немедленно все продолжить, а еще лучше, выпустить его уже, наконец, на волю, туда, куда ему просто позарез надо, но острый решительный взгляд не пускает дальше.
Я словно в себя прихожу. Чего она говорит? Ерунду несет какую-то…
– Ты понял меня, сука? Если живой останусь, горло перегрызу, – ее голос, срывающийся на истерику, звучит, тем не менее, твердо.
Я на пробу еще трусь членом, словно давая ей шанс опомниться, прекратить нести бред, потом хриплю:
– Не ломайся! Да ты даже имени того, кто тебя сюда привел, не знаешь! Ну давай, не выдумывай! Жалеть точно не будешь…
А вот этого говорить не следовало! Я словно умоляю ее, упрашиваю! И недвусмысленно толкаюсь опять, сильно и жестко, делом доказывая свои слова.
Совсем, абсолютно уважение к себе потерял… Надо же, как подросток…
– Да никто меня сюда не привел! – срывается она на крик, – я живу здесь, маньяк ты чертов!!!Живу!!!
Я в этот момент настолько охреневаю, что замираю, ошеломленно вглядываясь в злые глаза. Врет? Нет?
Хотя, в принципе, это уже не важно.
Потому что до меня, наконец, доходит весь охерительный кайф ситуации. И того, что я только что чуть не сделал. И это, как говорят мои малолетние придурки, фиаско, братан.
Я, заместитель мера города, ворвался в квартиру, ну, пусть даже и свою, схватил незнакомую мне женщину, ну и пусть шлюху, неважно, и чуть ее не изнасиловал.
Это просто… Это просто даже и назвать никаким печатным словом не выходит. А непечатные я с некоторых пор стараюсь из мыслей даже исключать, чтоб случайно не ляпнуть там, где нельзя.
Вот ведь ирония судьбы, а? Слова в голове контролирую, а член в штанах – нихера.
Женщина, между тем, ловит в моих глазах начало осознавания ситуации и шипит уже более уверенно, опять упираясь ладошками в плечи:
– Слезь с меня, маньяк! Быстро!
Я отжимаюсь на руках и поднимаюсь. Быстро. Встаю, поправляя машинально стояк, и не думающий униматься, несмотря на весь произошедший треш.
Она вскакивает, тащит с постели простынь, укутывается, шарит лихорадочно глазами, и я понимаю, что, еще немного, и будет поздно, а потому быстро соображаю, что делать. Ее сумочка рядом со мной, на тумбе, я ее подхватываю, выуживаю телефон.
– Отдай!
Она шипит, как кошка, но не подходит близко. Косит взглядом по сторонам, наверняка, ищет хоть какое-то средство защиты. В полутьме ее укутанная в простынь фигурка кажется хрупкой. Растрепанные длинные волосы, горящие глаза. Кошка дикая… Не опавший член согласно дергается, а мне остается только выдохнуть. Не сегодня, друг. Не сегодня.
– Давай поговорим. Я не трону тебя больше.
– Телефон отдай!
– Нет. Потом отдам. Сядь.
– Да пошел ты!
– Слушай, – я опять выдыхаю, находясь в каком-то дурацком полупограничном состоянии, собираюсь с мыслями. Дикая ситуация. Ее надо решать. – Похоже, что произошла ошибка…
– Нихрена себе, ошибка!
– Я понимаю, – я немного повышаю голос, подключая начальника, потому что сколько можно уже! Ну да, виноват. Сам в шоке. Переклинило. Но ничего же не произошло непоправимого. Поганый внутренний голос тут же выдает, что, даже если бы и трахнул ее, тоже ничего непоправимого не произошло бы, но я его успешно затыкаю. Не сейчас, бля! И злюсь. Потому что за последние полчаса рекордное количество раз выматерился. Весь самоконтроль чертям… – Это произошло… Ну, неправильно. Но ты пойми, это моя квартира, вернее, квартира моего сына, и я не думал, что здесь может быть кто-то, кроме его шлю… То есть, женщины.
Она выдыхает, а потом неожиданно садится на кровать, плотнее запахивается и глядит на меня зло и остро.
– То есть, для тебя совершенно нормально – приставать к девушке твоего сына?
Я понимаю, что то, что я сказал, на редкость тупо прозвучало, поэтому пытаюсь исправиться:
– Нет, не нормально. И вообще, если помнишь, я не хотел ничего такого. Просто пытался сделать так, чтоб ты не визжала.
– И именно поэтому заткнул мне рот, да, – кивает она, усмехаясь, – языком.
– Это уже потом… Ладно, я думаю, мы оба поняли, что произошло недоразумение, – я решаю круглить, и, желательно, без последствий, – теперь скажи мне, каким образом ты здесь оказалась, и я пойду дальше. Искать сыновей. Я так понимаю, ты не в курсе, где они?
– Да какие сыновья еще? – она возмущенно смотрит на меня, – я снимаю здесь квартиру, уже год практически! У близнецов…
Тут она замолкает, смотрит на меня с озарением:
– Стой… Близнецы… Ну конечно! Рома и Дима! Ты про них говорил?
– Про них, – киваю, – это мои сыновья.
– Черт… Я в таком ужасе была, что даже не поняла, про что ты говорил…
– Ну вот и разобрались.
Я встаю, ставлю сумочку на тумбу обратно, кладу рядом телефон.
– Я прошу прощения за случившееся недоразумение.
– Ага… Недоразумение…
Она явно в ступоре, машинально сжимает пальцы на простыне, я смотрю на голые плечи, рассыпавшиеся по ним волосы, безжалостно истерзанные мною губы…
И неожиданно страшно жалею, что все так случилось. И даже не из-за того, что моя репутация на волоске висела.
А потому, что, понятное дело, после такого фиаско, никаких шансов, что она посмотрит на меня не как на маньяка, нет.
А жаль… Она вполне в моем вкусе, спортивная, грудь и зад очень даже хороши… Жаль…
– Мне пора уходить, если инцидент исчерпан…
Она смотрит на меня, опять щурит зло глаза, но я не собираюсь выслушивать очередную порцию обвинений. Судя по всему, она не в курсе, кто я, и это к лучшему.
К тому времени, когда до нее дойдет, что она может что-то с меня поиметь, пройдет время. И доказать ничего будет нельзя.
Да и сейчас нельзя.
Потому что я ее помял, конечно, и, может, следы даже остались… Но поди докажи, что это я.
Полицию никто не вызвал, на телефон ничего не снято.
Все нормально.
За исключением того, что мои придурки, которым я в прошлом году перестал выдавать деньги на жизнь, после того, как они в очередной раз протащили мою репутацию по самому говнищу своими выходками тупыми, все же нашли способ подзаработать. И сдали одну из своих квартир.
Оригиналы, ничего не скажешь. Ловкачи.
И искать их, скорее всего, надо во второй квартире.
Туда я и пойду.
Бросаю последний взгляд на так и продолжающую сидеть на краю кровати женщину, думаю о том, что бы еще сказать, в итоге решаю не усугублять и выхожу.
Настроение, и до этого на редкость поганое, после происшествия бьет все рекорды по мерзости.
Ну что я могу сказать?
Привет, сыновья!
Вот никогда ремнем их не порол, а сегодня, пожалуй, изменю своему правилу.
Глава 4
Дарья
Меня начинает трясти примерно минут через десять после того, как закрывается дверь за моим недонасильником.
Тряска, дикая, неконтролируемая. Я с удивлением смотрю на свои руки, пытаюсь встать с кровати, но ноги не держат.
Сердце стучит, бухает в грудь с отчетливым намерением выскочить и упасть на пол, да и там, создаётся ощущение, что будет, как лягушка прыгать еще полчаса.
Я все же упрямо встаю и иду сначала в прихожую, где какое-то время придирчиво изучаю дверь, соображая, как закрыть ее, чтоб снаружи никто не открыл, потом, не найдя вариантов, просто придвигаю к ней тяжелую калошницу. Конечно, такого зверя, как мой утренний гость, это не остановит, но по крайней мере задержит. Да и я буду предупреждена.
Потом топаю на кухню.
Ставить кофе.
С коньяком.
И плевать мне на рабочий день в перспективе. После того, что я пережила, это необходимая терапия.
По пути останавливаюсь возле зеркала, смотрю на себя.
Глаза до сих пор кажутся безумными, испуганными, зрачки расширены. Волосы всклокочены, губы истерзаны, щеки красные, натертые. У этого гада жесткая щетина.
И совершенно бесцеремонные руки. И губы.
Потому что шея у меня в темных пятнах. Я задумчиво провожу по коже.
Да, как-то отвыкла я за два года к таким рисункам на себе. Смотрится не страшно, мне и сильнее доставалось… Но все равно…
Странно, что от пальцев довольно слабые следы, хотя держал крепко. Но как-то… Аккуратно, что ли. Бережно. А вот от губ… Ну, это уже в конце, когда себя контролировать перестал. Скот. Прямо как зверь грыз…
Я задумалась над тем, что в другой ситуации я, возможно, и кайф бы от этого ысего испытала, но быстро прогнала дурацкие мысли.
Никакого кайфа я уже от секса не получу. И это хорошо. Не надо мне таких радостей. Цена слишком высока.
Однако, что-то надо делать со всем этим…
Мне на работу, как быть?
Как вообще скрывать это богатство под спортивным топом?
Я задумчиво еще раз обозреваю поле боя, потом все же иду за кофе.
Руки все еще подрагивают, но уже поменьше.
По крайней мере, кофе совсем чуть-чуть просыпаю. Я автоматически убираю беспорядок, добавляю соли в турку, открываю и закрываю холодильник, споласкиваю чашку, короче говоря, занимаю себя мелкими суетными вещами. И старательно отгораживаюсь от произошедшего. Даже думать про это не хочу.
Кофе, коньяк, сборы на работу.
Потом, когда в себя приду, буду уже думать, анализировать и принимать решение по ситуации.
Но мозг со мной не соглашается, подкидывая упорно картинки того, что недавно здесь происходило. И, особенно, последней его части.
Жесткое, тяжеленное тело на мне, безжалостный поцелуй, больше похожий на укус, на захват вражеской территории, руки, беспардонно шарящие по телу, свою беспомощность перед грубой мужской силой, свой страх. Свою ненависть.
Как я умудрилась остановить его? Как это вообще произошло?
И почему он остановился?
Ну вот явно не угроза моя нелепая его испугала. Не похож он на человека, который обращает внимание на угрозы, тем более исходящие от женщины.
В моей прошлой жизни, которую я очень сильно хочу забыть, я тоже сопротивлялась. И угрожала. И никого это не остановило. Хотя, все свои обещания, все угрозы я исполнила. Мне это особого облегчения не принесло, конечно же, но все же…
А здесь…
Он словно в себя пришел в какой-то момент. Отпустил. Хотя я чувствовала, чего ему это стоит. Толкался-то он в меня ну очень даже жестко, и в штанах тоже все было серьезно… Даже удивительно… Что, неужели есть такие мужики, которые даже со стоячим членом, лежа на голой бабе могут остановиться, если она говорит нет?
Прямо удивительно.
Учитывая, что до этого-то он сам меня в постель уволок, не спрашивая…
Но тут, в самом деле, возникло недопонимание.
И, пожалуй, мне будет о чем поговорить со своими арендодателями…
Вот ведь чувствовала же я, чувствовала!
Слишком все хорошо складывалось здесь, в этом старинном городе! И работу нашла, хорошую, и квартиру в двух шагах от работы… Когда в Москве жила, такие вещи были немыслимой роскошью. Да я ездила с пересадками, тратила на дорогу до работы полчаса, и считала это большой удачей!
А здесь…
И год я прекрасно жила, обустроилась, радовалась даже… Расслабилась. И сука-жизнь не преминула тут же, радостно оскалившись, пнуть меня под зад.
Теперь вопрос переезда встает, а это время, это силы, которые вообще не хочется тратить на подобные вещи. И в то же время я не могу позволить повторения утренней сцены.
Да и просто знать, что у какого-то бешеного мужика есть ключи от моей квартиры… Черт, как бы не пришлось опять возобновлять походы к психотерапевту!
Я пью кофе, не спеша принимаю душ, прикидывая, что сделать сначала: созвониться с парнями, у которых я сняла эту квартиру и выразить свое недовольство происходящим, или начать искать новое жилье? По хорошему, надо бы искать… Оставаться здесь было бы неправильно.
Но близнецы опережают меня.
Вваливаются ко мне, немного виноватые и возбужденные, сразу заполнив небольшую прихожую до безобразия, так что мне приходится отступать в комнату.
Пряча глаза, они начинают уныло басить, донося до меня информацию о том, что квартиру придется освободить, потому что она им больше не принадлежит.
Значит, это правда. Владелец квартиры – тот сумасшедший мужик, чуть не изнасиловавший меня.
Неожиданно я начинаю злиться. Даже обрадовавшись, что хоть какие-то положительные эмоции испытываю, а злость в моей ситуации, как уверял мой врач, как раз положительная эмоция, я оглядываю смущенных парней, в очередной раз поразившись вывертам природы. Потому что мальчишки и по одному выглядят невозможно горячо, даже для своих двадцати с небольшим лет, я просто представляю, как на них девочки запрыгивают…
Так их еще и двое.
Одинаковых.
С одинаковыми этими обезоруживающими улыбками, наглыми глазами, непрошибаемой уверенностью в своей неотразимости.
Господи, двойной удар просто.
И вот теперь эти два очаровательных толстолапых щенка стоят в моей небольшой прихожей и виноватятся. Удивительно, как такие очаровашки смогли выжить с таким папашей?
Я смотрю на них, понимая, что злиться бесполезно. Но меня это встряхнуло, и на том спасибо.
Уточняю на всякий случай информацию про настоящего владельца квартиры, его контакт, а потом выпроваживаю щенят за порог.
К этому времени злость приносит конструктив.
И решение однозначно: никуда съезжать отсюда я не собираюсь. Не собираюсь убегать больше, скрываться и отступать.
Мне здесь нравится, я привыкла за год, мне удобно и хорошо. Договор на аренду, вполне официальный, и оплатила я да полгода вперед. А потому владелец, со своими требованиями, пойдет нахер.
Где ему самое место, кстати.
Глава 5
Роман Зверев
– Роман Дмитриевич, к вам посетительница.
Голос Ксюши воркует низко и чувственно. Ох, как круто по переговорке звучит… Кончить можно. Но только на голос. Потому что внешне она – слегка не мой типаж. И я тоже – не её. И тут не слегка. А по голосу понятно, что та посетительница, что пришла ко мне, наоборот, очень даже её.
– Почему без записи?
– Говорит, по телефону договаривались.
По телефону я договаривался за последние сутки только с одной женщиной.
И, кстати, ни до чего не договорился. Вернее, не так. Наоборот, договорился. Дорогу мне четкую обрисовала зараза, живописную. А, главное, полную сексуальных приключений.
А поэтому развитие событий интересное.
Я задумчиво отпиваю кофе, морщусь. Холодный.
– Принеси мне кофе.
– А посетительница?
– Пусть подождет.
Если это та, о ком я думаю, то она сейчас на такую злобу исходит, что даже забавно, насколько ее хватит. По телефону хватило на полминуты.
Ксюша приносит кофе. Выглядит слегка взволнованной, но собранной.
Вопросов лишних не задает. И хорошо.
Я неторопливо пью кофе, щурюсь на утренний город. Из моего окна открывается прекрасный вид на Центральную площадь, правда, как всегда в будние дни, основательно загаженную палатками осенней ярмарки.
Но в целом красиво.
Я люблю смотреть с утра на город, выдыхать, собираться с силами для работы.
Правда, не всегда удается.
Вчера вот не удалось.
Вчера я в это время уже успел практически изнасиловать незнакомую женщину, а потом счастливо избежать за это наказания.
Да еще и с сыновьями-оболтусами пообщаться плотно.
При одном воспоминании сначала о мягком гладком теле в моих руках, а потом о жестком обломе, настроение слегка портится.
Ну и то, что я потом сделал, когда до сыновей все же добрался, тоже не добавляет градуса позитива.
Все же, наверно, надо было мягче с близнецами… Они ведь, практически, исправились… Да и фотки с интернета успели удалить до того, как они вылезли на первые полосы местных сайтов.
А то, конечно, было бы развлечение на неделю: заместитель мэра города, кандидат в мэры города – плохой отец. Не может держать в руках даже своих сыновей, что уж говорить про город? Сыновья кандидата в мэры города – наркоманы! Сыновья кандидата в мэры города – любители извращенного секса!
Прекрасные заголовки перед выборами. Отпад.
Я вчера взбесился, конечно. И отреагировал жестко. Но тут меня можно понять. Не ожидал я, честно говоря, такой подставы. И надо же, именно сейчас!
Учитывая, что целый год сыновья вели себя нормально. Ни одного упоминания в прессе. Ни одного дебоша. Ни одной драки.
Ангелы просто. Двухметровые. Наглые.
Я специально не вмешивался. Хотя, присматривал естественно.
Ну а какой бы я был отец, если б все пустил на самотек?
Я и так виноват перед ними.
Упустил в свое время. Растерялся после смерти Тони.
Вот и получил по полной.
В прошлом году мои сыновья, двадцатилетние здоровенные парни, до боли похожие на меня в молодости, и даже не на меня, а на моего отца покойного, который, к слову, тот еще драчун был и бешеный мужик, устроили веселые разборки в одном из клубов города. Развлеклись на славу, со шлюхами и блэкджэком, как говорится.
А, учитывая, что они и до этого градус не особо снижали, то все, что происходило, было последней каплей.
Все информационные порталы прямо-таки зашлись в оргазмических воплях. Веселые картинки, где мои мальчики, спина к спине, отбиваются сначала от толпы, потом слаженно подновляют обстановку клуба, а затем красуются на байках с девками самого развратного толка, облетели интернет с дикой скоростью.
Я охренел.
И какое-то время даже не мог понять, в какую сторону смотреть. Что сначала исправлять? Клуб разгромленный? Сыновей? Свою репутацию?
А потом меня впервые по этому вопросу поимел мой непосредственный начальник и покровитель, мэр города, Верхов.
Он вызвал к себе и в приватной беседе вынес мозг, употребляя мат, что вообще для него не сильно характерно, а потому сразу стало понятно, что серьезно все до не балуйся.
И что еще одна такая выходка моих парней – и мало того, что я не смогу претендовать на место мэра в следующем году, но и вообще могу из команды вылететь. А это уже серьезное заявление. Верхов такими вещами не умеет шутить.
После этого я нашел своих непутевых парней, вытащил их из постели, где они развлекались с одной на двоих женщиной (от этого, кстати, тоже нехилый шок словил), и высказал все, что про них думаю.
И потом просто лишил их денег. Посчитав, что, раз уж они выросли настолько, что могут развлекаться подобным образом, то путь и отвечать за себя учатся в полном объеме.
Заблокировал счета. Платил только за учебу. Ну и жилье, коммуналку. Это все крохи, учитывая, насколько они привыкли к безалаберной и расслабленной жизни мажоров.
Честно говоря, это были крайние меры. Ну не бить же мне их, в самом деле? Вроде поздно уже.
Откровенно говоря, надеялся, что мальчишки прочувствуют по-полной безденежье, и вернутся ко мне, пожав хвосты. И тут уже я буду ставить условия. Потому что рычаги давления имеются.
Но зверята показали, наконец, и свои характеры, и приятные семейные черты.
Потому что закусились.
И начали, как Мюнхгаузены, сами вытаскивать себя из болота за волосы.
Я сначала удивлялся.
Потом ждал, когда прекратят страдать херней.
А потом просто наблюдал. И даже гордость испытывал.
Потому что парни мои показали, что они не мажоры тупые, а Зверевы. И умеют справляться с проблемами.
Они нашли работу, исправно учились и сократили развлечения до безобидных ралли и развлекух по клубам. С женщинами тоже все вошло в норму, как я понял. Рома даже встречался с какой-то девушкой. Но недолго.
Я смотрел на них, умилялся. И все думал: какого черта я раньше так не сделал? Скольких проблем бы избежал!
Но умиление мое закончилось ровно вчера. Когда мой зам по безопасности скинул информацию об очередном дебоше, устроенном в одном из клубов. Я смотрел фото и зверел.
Совершенно очевидно, что близнецы взялись за старое. Их фотки в обнимку с одной девкой, потрепанный вид, а еще и веселая статья о том, что, похоже, развлекались они прямо в випке клуба, и очень громко, так что много кто слышал, говорили сами за себя.
Утро было испорчено, и я полетел к Ромке на квартиру. В прошлый раз я именно оттуда вытолкал взашей их общую подружку.
Но в квартире не было близнецов.
Зато была охеренно сладкая женщина. Настолько, что я голову потерял впервые за очень много лет. Впервые, после смерти Тони.
И чуть не натворил бед.
Хорошо, что женщина смогла меня остановить. Непонятно, как, кстати.
До сих пор удивляюсь.
Да… Неудобно получилось.
Хотя, после вчерашнего разговора по телефону я уже жалел о другом.
Что остановился.
Надо было ее все же трахнуть.
О чем только думал?
Глава 6
Дарья
Я нетерпеливо смотрю на экран телефона. Полчаса. Я уже полчаса сижу в этой гребанной приемной, терплю разглядывания секретарши, слишком пристальные и какие-то… Ну… Неправильные, как мне кажется. Не женские, оценивающие, а странно-мужские.
От этого неуютно. Мне и так-то не сильно нравится происходящее, а сейчас и совсем не по себе.
Честно говоря, давно бы отсюда ушла, несмотря на консультации Валентины, моей приятельницы-юриста, и осознание собственной правоты, но держит природная стервозность. И злоба.
Я очень на этого козла злюсь.
Причин, кроме самой основной – нашего феерического знакомства, уже поднакопилось достаточно.
И мое вынужденное ожидание – в ту же копилочку.
Потому что для того, чтоб прийти сегодня сюда к нему, мне пришлось отменить утренние тренировки. Клиентки остались недовольными. И разговор с владельцем клуба, где я работаю, тоже предстоит еще.
Самое печальное, что отменила я только утренние две тренировки, а потом-то все по графику. И что-то мне подсказывает, что график придется опять переиначивать. И как на это среагирует Саша, мой начальник, а по совместительству – владелец клуба, можно догадаться. Плохо среагирует. Подумать только, столько проблем из-за одного властного мудака!
Ну ничего! Я не я буду, если не дождусь его величества и не швырну ему в физиономию претензию. В письменном виде. Грамотно составленную юристом.
Он не захотел слушать меня по телефону вчера, не захотел идти на мировую. А я всего лишь пыталась донести до его величества, что имею право находиться на этой жилплощади все оплаченное время, а потом он еще должен мне письменное уведомление о разрыве договора прислать! А еще и компенсацию за то, что по его инициативе происходит расторжение!
Он думает, я – идиотка? И заключала с его сыновьями обычный договор аренды? Как же! Все через Валентину. А она, на минуточку, самый высокооплачиваемый юрист в этом городе! И моя старинная школьная подруга. И поправки в договор – ее рук дело. Вот только одно мы упустили. То, что квартира отдается в аренду лицом, владеющим ею по доверенности.
И вчера собственник в грубой форме велел мне собирать манатки и убираться с его жилплощади.
Нет, тут я сама, в принципе, немного виновата… Послала его нахрен, не выдержала. Но просто даже в трубке сложно было его голос надменный выносить. Он ведь не испытывает ни малейшего угрызения совести! Он и тогда-то, после того, как все выяснилось, даже прощения не попросил!
Просто развернулся и ушел! Надменная, наглая скотина!
Ну ничего, у меня есть рычаги воздействия на него.
И теперь я из принципа не сдвинусь с места! Войны он хочет – да пожалуйста! Получит!
Я уже давно не та бессловесная овечка, которую можно было мотать по квартире и лупить по морде! Все уже в прошлом! И больше я никому с собой такого делать не позволю.
Сберечь себя и сохранить чувство собственного достоинства и уважение – вот что мне надо!
Ловлю себя на том, что накручиваю, но не собираюсь сдерживаться. У меня на руках документ, по которому он обязан отвечать. Квартира была передана по доверенности? Значит на него ложатся все обязательства по исполнению договора.
Не отвертится, гад!
От злобных размышлений отвлекает телефонный звонок.
Саша. Черт…
– Алло?
– Привет, красотка, – как всегда, привычно безлико здоровается он. И это отчего-то тоже сильно злит. Складывается впечатление, что он ко всем обращается одинаково просто потому, что имен не помнит… Это очень обидно, учитывая наши отношения.
– Привет.
– Ты когда придешь? Тут твои тетки уже по третьему кругу хороводятся.
– Я… – я смотрю на дверь кабинета этого мерзкого мудака, потом ловлю жадный взгляд его секретарши на своих коленках… Бррр! Передирает непроизвольно! – У меня пока еще ничего не решилось…
– Даша, – ну слава яйцам, имя мое все же помнит! – Ты же понимаешь, что каждая отмененная тренировка – это потеря клиентов?
Черт… Не надо мне нравоучений уже!
– Да, конечно, но мне надо решить вопрос…
Он прекрасно знает, какой вопрос мне надо решить, я ему обрисовывала в красках ситуацию еще вчера, естественно, не упоминая, как чуть не стала жертвой насилия.
И, вот честно, похоже, я все же чего-то ждала от него. Может, действий каких-то, защиты… Поддержки.
Как-никак, мы спим вместе, и вроде он должен быть более участливым ко мне… Естественно, особых надежд не возлагала и даже от себя прятала это глупое и разрушительное желание укрыться за крепкой мужской спиной от невзгод.
Потому что опыт мой печальный указывал на то, что у крепкой мужской спины имеются еще и руки. Тоже крепкие. И лучше бы мне без этих знаний обойтись…
Но Саша только нахмурился, потом уточнил, сколько меня не будет по времени… И на этом, собственно, всё.
Любовничек, мать его…
Это, кстати, тоже градус злости добавило. Серьезный такой.
– Сколько еще ты его будешь решать? Может, в другой раз? И не в рабочее время?
Мудак! Очередной мудак! Давно хотела заканчивать с ним, как раз, наверно, повод… Хотя работы жаль. Ничему ты, Дашка, не учишься. Второй раз служебный роман и второй раз неудачный.
Может, по сторонам лучше смотреть? За пределы рабочей зоны?
Тут я вижу, как внимательно слушающая мой разговор и даже не скрывающая этого секретарша настораживается, словно гончая, делает стойку, и перевожу взгляд на открывающуюся дверь.
Его величество, главный мудак собственной персоной.
Стоит, смотрит на меня.
А взгляд-то жадный… Куда там его секретарше.
Сожрать готов. И не скрывает этого.
Я отвечаю ему самым презрительным взглядом, что есть в моем арсенале, с досадой отмечая то, что при первой встрече как-то упустила из виду.
Мудак хорош собой совершенно по-мудацки.
Высокий, крепкий, с аккуратной ухоженной бородкой, подтянутый и в то же время мощный. Ему идет строгий костюм. Ему идут жадный взгляд и морщинки в уголках глаз…
Черт! Я себя ловлю на том, что рассматриваю его, и тут же краснею. Глупо, по-бабски, как пойманная с поличным малолетка.
– Даша? – возвращает меня в реальность голос Саши в трубке.
Черт…
– Да, милый, я отзвонюсь, как разберусь со всем этим, – воркую я в трубку нарочно нежным голоском, с удовольствием наблюдаю, как сжимаются плотно губы у мерзавца и темнеют глаза.
Ну а ты как думал, гад? Выкуси, тварь! У меня есть человек, который переживает обо мне.
По крайней мере, ничего не мешает делать именно такой вид.
Нажимаю на отбой, пока Саша приходит в себя от шока, и встаю.
Без улыбки, надменно вскинув подбородок.
Он стоит, смотрит на меня, не делая попытки пригласить в кабинет.
Я складываю руки на груди.
Ну что, прямо здесь разговаривать будем?
Я не против, если что.
Глава 7
Роман Зверев
В прошлый раз я ее как-то не разглядел. Хотя, ощупал-то по полной программе, до сих пор в пальцах покалывает фантомно от кайфового ощущения ее гладкой упругой кожи. А так, в основном, со спины наблюдал.
Вот на спину насмотрелся, это да. Пока спала. И на задницу. Очень приятное зрелище. Я тогда, помнится, прикурил даже, разглядывая.
А потом она проснулась, и как-то все завертелось.
Нет, конечно, я помню ее лицо, на улице точно узнаю. Но голая распаренная женщина в руках и одетая строгая дамочка с укладкой – это разный формат восприятия.
Я слушаю, как она торопливо прощается с кем-то, кого называет «милый», и отчего-то злюсь. Хотя мне, по сути, дела нет до того, с кем она спит.
Просто неправильно это. Я рассчитывал ее побесить. Просто и незатейливо. Ну вот понравилась мне ее телефонная злость. Вкусная была. Это как за котенком наблюдать во время игры. Он-то с тобой на полном серьезе сражается, а ты только смотришь и ржешь. И еще специально заводишь, чтоб побольше эмоций словить вкусных от него. Кайф получить.
А она тут, оказывается, и не злилась вовсе! Она тут со своим любовником миловалась! И теперь злюсь уже я. Сильно злюсь.
А это неправильно. Не по плану.
Пока я это все обдумываю, она становится напротив меня, демонстративно выгибает бровь и складывает руки на груди. Я неторопливо прохожусь взглядом по строгому брючному костюму, застегнутой на все пуговки рубашке с высоким воротником.
А ведь не просто так она во все это нарядилась!
Следы, значит, остались. После нашего с ней «общения».
Руки чешутся расстегнуть пуговицы и рассмотреть поближе. И, возможно, обновить.
Ловлю себя на этом, и еще больше злюсь.
Зверев, тебе надо угомониться.
И, наконец, заняться сексом. А то недотрах налицо.
– Проходите, ээээ…
– Дарья Викторовна, – язвительно договаривает она и идет мимо меня в кабинет.
Я разворачиваюсь, смотрю на круглую попку, подчеркнутую обтягивающими брюками, потом перехватываю взгляд своей секретарши. Точно такой же заинтересованный, как и у меня. И неожиданно подмигиваю ей.
Нет, Ксюша, эта девочка ходит по моей стороне улицы.
– Я для всех занят. – Предупреждаю коротко и закрываю за собой дверь.
Она разворачивается ко мне тут же, опять смотрит прямо в глаза.
Злобная сучка. Нагнуть прямо тут, над столом. Дернуть ворот рубашки. Проверить, все ли мои отметины на месте.
Иду к столу, сажусь. Руки на столешницу. Лицо, как на предвыборных плакатах, суровое и внушительное. Прямо, как мой стояк в штанах.
– Слушаю вас.
Она молча кладет на стол бумагу. Не касаюсь. Даже не смотрю. На нее смотрю.
– Это претензия. – Ждет моей реакции, не дожидается, уточняет, – досудебная.
– Вы могли бы передать через секретаря, зачем лично явились?
– Затем, что через секретаря нет полной гарантии, что она к вам попадет в итоге.
– Сомневаетесь в компетенции сотрудников мэрии? На каком основании?
– Не сомневаюсь. Просто хочу ускорить процесс.
– То есть, мы теперь еще и бюрократы? Необоснованные обвинения. Это мне на вас нужно в суд подавать.
Она так удивляется, что начинает глупо хлопать ресницами. Я испытываю прямо-таки мстительное удовлетворение. Что, не ожидала, сучка? В эту игру можно играть вдвоем.
– Значит, так, – она встает, чуть наклоняется ко мне, припечатывает ладонью бумагу, – договор заключен по всем правилам. И потому никуда, ранее оговоренного срока, я съезжать не собираюсь.
– Квартира у меня в собственности, и только я решаю, кто и сколько в ней будет жить.
Я демонстративно откидываюсь на кресле, чтоб картинка ее злого лица была более полной.
Красивая, сучка. Глаза такие яркие, прямо завораживают. И губы красные. Сочные. На голове – аккуратная прическа, волосы убраны, как у фигуристки, в плотный пучок.
Пришлось сжать ладони в кулаки, чтоб побороть желание ухватить ее за этот пучок. И нагнуть.
Да что со мной происходит-то такое?
Почему при виде нее несет на какие-то безумные поступки?
Сто лет уже такого не было.
И мысли пошлые на редкость.
Я всегда отличался тем, что умел держать себя в руках. И просчитывать риски. Потому и здесь сижу, в этом кресле. И планирую в другое перебираться. А потом, чем черт не шутит… Я еще молодой… Особенно, по меркам политики.
А здесь будто дьявол сидит и нашептывает, как лучше разложить вот эту конкретную бабу прямо на своем рабочем месте.
Это пиздец, товарищи. Других слов нет.
– Вот как? – она ехидно щурит глазки, кривит полные губы, – а вы вообще, как лицо, находящееся на государственной службе, имеете право заниматься коммерческой деятельностью?
А вот это удар под дых!
Сууучка!!!
– Как вы думаете, что произойдет, если я пойду с этим в суд? – она явно что-то читает в моем лице, потому что лучистый взгляд наполняется торжеством. – А еще, – продолжает она, – я могу разместить информацию на официальном городском портале, и тогда…
В мстительном порыве она наклоняется еще ближе, и я не выдерживаю.
Хватаю за аккуратную шишку на голове, дергаю на себя и резко прижимаюсь губами к раскрытому рту. Она в этот момент как раз что-то сказать пытается, а потому напор мой сопротивления не встречает.
Иии… Меня уносит! Как тогда, в её постели!
До помутнения в голове, до полного отключения нормальных мыслей.
Она что-то мычит, сжимает судорожно принесенные ею бумаги на столе, словно не понимает, что делать. Отталкивать? Сопротивляться?
Я пользуюсь ее растерянностью и завоевываю плацдарм по-полной.
Конечно, она скоро опомнится и оттолкнет меня. Это вопрос времени. Но пока не оттолкнула, пока растерянно сжимает пальцы то на бумагах своих, то на кромке стола, я могу получить своё. Хоть немного унять безумие.
Она невероятно горячая. И вкусная. Я это еще в прошлый раз заметил. И сейчас только лишний раз подтверждаю свои впечатления.
Голову все больше заволакивает мутью, и мне в этот момент плевать на все на свете. На то, где я нахожусь, кто может зайти. И что она станет сопротивляться (конечно, станет!), кричать (обязательно!), и что я буду потом со всем этим делать.
Мне так крышу не сносило со времен юности, когда с будущей матерью близнецов под ручку гулял. И мечтал ее зажать где-нибудь в уголке и зацеловать до полуобморочного состояния.
И вот теперь.
Я целую, захлебываясь в ощущениях: сладость, страсть, растерянность, ошеломление.
Обреченность.
Все скоро кончится.
Но пока что я по-максимуму возьму.
Все, что мне надо.
Глава 8
Дарья
Первая моя реакция – ошеломление.
Хотя…
Кого я обманываю?
Никакое не ошеломление. Потому что я знала, что это будет, с самого начала. С того момента, когда переступила порог его пафосного кабинета.
Надо хотя бы перед собой быть честной.
Я не просто так злила его. Не просто так намеренно ласково называла Сашу «милым», хотя так не говорила вообще никогда. Вообще. Недаром он там подавился, кажется.
И разговор я начала в намеренно злобном тоне. Настойчиво-нахальном. Конечно, в тот момент я себе отчет в своем поведении не отдавала. Просто хотелось его дразнить.
Вывести из себя. Стереть эту надменную усмешку с физиономии наглой до невозможности.
Он был слишком хорош. В своем роскошном кабинете, в своем нарочито неброском костюме с небрежно повязанным галстуком. На широком запястье – часы. Тоже неброские. Таким, как он, не требуется кого-то убеждать в своем статусе. Он прослеживается в каждом жесте, в спокойно-мощном развороте плеч, в равнодушно-холодном хищном взгляде.
Ох, как мне захотелось его выбесить!
Не утерпела. Не смогла просто.
Наклонилась к нему, практически через стол перегнулась. И с наслаждением изучала промелькнувшее выражение растерянности в его холодных глазах. Что, не ожидал, властитель мира в одном, отдельно взятом городе?
Не думал, что тебе кто-то может слово поперек сказать?
А получай теперь!
Лови!
Не знаю, чего я ждала в ответ.
Извинений? Отступления? Хамства? Грубости? Угроз?
Хотя нет.
Знаю.
Конечно, знаю.
Того, чего в итоге добивалась. Того, что получила.
Он целует грубо. Держит больно и жестко.
И в то же время у меня нет никаких ассоциаций с моим прошлым опытом. Может, дело в том, что я прекрасно знаю, что он может себя контролировать? Сможет остановиться? И это – лучшая гарантия моей безопасности? Я, несмотря на его грубость, все же понимаю, ощущаю в глубине души, что он перестанет, как только начну сопротивляться.
И потому медлю.
Даю себе возможность, чуть больше времени, чтоб насладиться происходящим. Я помню его прошлый поцелуй. Жестокий, насильственный.
Этот – похож. Но все равно все по-другому.
Он не делает попытки форсировать события. Просто держит, просто целует. Грязно, жестко, буквально имеет меня языком, не давая возможности даже вдох сделать. Но кроме этого – ничего. Не хватает за грудь, не расстегивает одежду, не тащит на себя.
От недостатка кислорода, от бешено бьющегося сердца мутнеет сознание, и я почему-то отвечаю.
Неловко и слабо, но он улавливает мой ответ, тихо рычит, звук словно не из горла, а прямо из груди идет, вступает в резонанс с моим диким стуком сердца, рождает ответную вибрацию.
И я делаю следующий шаг. Обхватываю его за шею. Не для того, чтоб, как в прошлый раз, вонзить ногти в загривок. Нет. Для того, чтоб побудить к дальнейшим действиям.
И да, я отдаю себе в этом отчет.
Я его терпеть не могу. Его и подобных ему властных мудаков. Но я его почему-то хочу. И, кажется, еще с тех пор, как ощутила его горячее жесткое тело на себе. Просто тогда я не понимала, униженная и напуганная диком ситуацией. А сейчас… Сейчас понимаю. Очень хорошо понимаю.
А еще понимаю, что это первый такой бешеный отклик тела за многие годы.
Я так хотела только своего бывшего мужа, такого же властного мудака, как и этот.
Хотела настолько, что позволила этой твари сделать с собой все, что ему приходило в голову. И поплатилась в итоге.
Но тогда я была очень молоденькой. И глупой. И не могла ничего контролировать.
А теперь – могу.
И буду.
Я вонзаю ногти в его загривок. Предупреждающе.
И он тут же отрывается от моих губ. Смотрит. В глазах – беда. Погибель моя. Они настолько безумные, что я без труда прочитываю все проносящиеся в его воспаленном мозгу порно-картинки. С моим участием.
И, черт!
Я дико в этот момент хочу воплотить их в жизнь!
Он дышит тяжело, смотрит на мои красные натертые губы.
– Так. Или сваливай, или раздевайся.
Голос, хриплый, возбужденный, режет прямо по животу, остро и болезненно. Уйти? Мне уйти?
Пока я пытаюсь отдышаться и придумать правильный остроумный ответ… Да, черт, просто для себя найти оправдания тому, что я хочу остаться, мудак все решает за меня. Совершенно по-мудацки. Властно.
– Все, время вышло.
Одним махом перепрыгивает стол, оказавшись рядом со мной, и, пока я оторопеваю от резкости этого движения, дергает за талию к себе, опять целуя. Только уже с полным осознанием потери тормозов.
И я отвечаю.
Сразу.
С огромным облегчением!
Обнимаю, вплетаю пальцы в его волосы, тяну на себя, прижимаюсь всем телом. Он с такой готовностью обхватывает меня, сжимает, как-то очень быстро стаскивая пиджак и дергая пуговицы на рубашке. Обнажает плечо, разглядывает мою шею и ключицы жадными глазами, хрипит довольно:
– Так и думал…
А потом идет по своей, уже проложенной дорожке, целуя и кусая ровно в тех местах, где остались следы с прошлого раза.
А меня кроет. Так сильно, что на ногах не могу стоять.
И тем не менее, я не собираюсь уступать ему. Пока не обозначу все точки над i, по крайней мере.
– Это только один раз, понял? – отрываю его от себя, чтоб посмотреть в бешеные глаза. Ужасаюсь темной силе, что опаляет меня, но не сдаюсь, повторяю настойчиво и требовательно, – один. Раз. И всё. Понял?
Он смотрит на меня пару секунд, словно переваривает информацию.
А потом молча рвет остатки рубашки на груди.
Глава 9
Роман Зверев
– Это только один раз, понял? – она говорит это серьезно, по крайней мере, так именно и думает. Не представляя, насколько горячо, насколько безумно выглядит сейчас.
Я успеваю уже разворошить строгий пучок волос, разодрать к чертям рубашку, обнажая шикарную грудь в строгом белье. Черт! Такую красоту прятать! Чего она там говорит? Один раз? Размечталась!
– Один. Раз. И всё. – Она серьезна. Была бы. Если б не задыхалась от вожделения так же, как и я. Если б не смотрела на меня безумными жадными глазами. Если б все тело ее не говорило о том, что ей надо, вот прямо сейчас, в эту секунду надо!
– Понял?
Да понял я. Понял. Один раз. И все. Но в этот раз я возьму по полной. Возьму все, что мне надо.
Я больше не церемонюсь. Она дала карт-бланш и теперь полностью в моей власти.
Рубашка окончательно разрывается и улетает хрен знает, куда. Белье на удивление выдерживает, но это лишь потому, что застежка спереди. Чашечки разлетаются в стороны, и я смотрю на моё нечаянно обретенное сокровище.
А это, мать его, сокровище. Настолько идеальных троек я никогда в своей жизни не видел. Круглые, стоячие, соски острые торчат, дотронься – уколешься. Поэтому я их сразу в рот беру.
А Дарья выгибается с таким громким стоном, что приходится приглушать пальцами. Хочу закрыть рот, но она обхватывает их губами и всасывает.
Сука! Да чего ж ты делаешь? Я же прямо сейчас кончу!
Я не тороплюсь, но и не медлю. Потом поиграю с ее грудью.
Один раз. Как же!
Разворачиваю, сдираю брюки, шлепаю по крепкой заднице, сажаю на свой стол.
Ну что, приятель, вот и ты докатился до разврата.
Не думал, что такое увидишь? Женщина, потрясающая женщина на твоей столешнице, сидит голой попкой. Очень крутое зрелище!
Мы еще не раз повторим!
– Тихо себя веди, поняла? – рычу ей прямо в губы, пока дергаю свой ремень и спускаю брюки, – ни звука.
Она совершенно шальная, смотрит настолько невменяемо, что я вообще не уверен, что слышит меня. А потому на всякий случай опять закрываю пухлые мягкие губы ладонью. Перед тем как всадить в неё член по самое основание.
И, как выясняется, правильно делаю!
Потому что она кричит мне в руку, закатывает глаза, изгибается, обхватывая меня ногами, короче говоря, очень шумно себя ведет.
А я не могу уже ее контролировать!
Потому что все силы кладу на то, чтоб не кончить прямо сразу.
А то позорище же какое, а? Если так потеряю самообладание, то точно этот раз единственным останется! Она меня больше не подпустит к себе! Только разве что для поржать!
Я пережидаю первый, самый острый кайф от проникновения, и начинаю двигаться. Сразу сильно и с оттягом, чтоб как можно быстрее довести ее до точки. И потом уже со спокойной совестью кончить самому.
Дарья смотрит на меня шало и испуганно, она, судя по всему, сама такой реакции от себя не ожидала, переводит взгляд вниз, туда, где мой член вбивается в нее быстро и жестоко, глаза расширяются еще больше, и это для меня дополнительный источник удовольствия.
Ее потерянное лицо. Ее красные щеки. Ее вкусная реакция.
Я словно энергетический вампир, упиваюсь ею, ловлю все волны кайфа, что посылает мне ее тело, и еще сильнее загораюсь вместе с ней.
А потом мне хочется на нее смотреть, и потому я просто кладу ее спиной на столешницу, опять хриплю:
– Тихо! Поняла?
И ускоряюсь. Она растерянно цепляется за край стола, ее грудь роскошная подпрыгивает в одном темпе с движениями моего члена, и, клянусь, это самое заводящее зрелище в мире!
Ее глаза огромные, напуганные происходящим, ее губы, беспомощно раскрытые в беззвучном, как я и приказывал, стоне, ее острые соски, впалый взволнованный животик, шикарные крепкие бедра, ее влажность и ее огонь.
Клянусь, это самая горячая женщина из всех, что у меня были! Она меня сожжет.
И я с радостью буду гореть.
И благодарить ее за это.
И кайфовать.
Потому что в ней есть реально все, что мне нужно.
Глава 10
Дарья
– Валя, я не могу сейчас говорить, – говорю я подруге и кладу трубку, потому что уже подхожу к клубу. Машинально прикрывая вырез пиджака.
Все же он низковат, рассчитан под блузу, под рубашку, под майку, в конце концов! На белье и на голое тело такие вещи только анорексичные манекенщицы таскают и инста-модели.
Ну и я, с некоторых пор.
С тех самых, как кое-кто наглый и бешеный разорвал на мне рубашку, совершенно не заботясь о том, каким образом мне потом до работы добираться. Да еще и белье зашвырнул в такой далекий угол своего безразмерного кабинета, что я и искать не стала.
Вот и приходится в пиджаке на голое тело. Ужас. Хорошо, что на работе у меня сменное белье есть.
Захожу в вестибюль спортивного клуба, и, конечно же, прямо у ресепшен вижу Сашу. Даже не расстраиваюсь. Ну что поделать, карма у меня сегодня такая. Не удивлюсь, если еще какое-нибудь дерьмо произойдет. Но про будущее дерьмо думать не будем. Тут бы из того, что уже возле ног, выбраться без вони.
– Даша!
Саша строит из себя большого начальника, идет ко мне, поигрывая мускулами. А я в очередной раз убеждаюсь в верности своего решения. О чем только думала, когда связывалась с ним? Хотелось себя женщиной ощутить, что ли? Послушала советы психолога?
Советы у нее, может, и верные, а вот лекарство явно не то. Не помогло потому что. В отличие от…
Так, нет. Про этого властного мудака мы больше не думаем, Даша! И улыбаемся. Начальство непосредственное идет. Пока еще начальство. Хочешь, чтоб тебя спокойно рассчитали и в премиальной серой части не урезали, будь любезна, держи себя в руках.
Аутотренинг слегка помогает, хотя мозг, конечно, еще плохо функционирует после того, что произошло.
Мне бы полежать сейчас. Желательно, со льдом между ног. Или с успокаивающим гелем. Очень уж там горячо до сих пор.
Но не вариант.
У меня сегодня еще четыре группы по расписанию.
Женщины не могут ждать, когда хотят похудеть и платят за это.
– Саша, – я улыбаюсь, сходу предваряя атаку, – я все знаю, прости! Меня задержали, никак не могла освободиться, я все отработаю в выходной, возьму еще группы по йоге, помнишь, ты предлагал, а я отказалась?
– Помню…
Он немного обескураженно разглядывает мой слегка расхристанный внешний вид, потом останавливается на низком вырезе пиджака, хмурится, облизывает губы.
Я начинаю беспокоиться, что плохо замаскировала следы засосов и укусов на шее, хотя половину тюбика тоналки потратила, пока в такси ехала от мэрии. Хочется прикрыться. Но сдерживаюсь, наоборот, выпячиваю грудь, словно все в порядке, и я именно так и задумывала одеться.
Ага. В пиджаке на голое тело на прием в мэрию поехала. Черт…
Но Саша, похоже, основательно залипает на моем декольте, и мозг уже мало функционирует. Потому что он только кивает и пропускает меня вперед.
Я тороплюсь, искренне надеясь, что он следом не увяжется. Надо в душ, надо в себя немного прийти. Потом нацепить олимпийку, чтоб не тратить крем больше.
И нагрузку поменьше.
Простите меня, дамы, но физических упражнений я сегодня сполна получила.
В душе делаю теплую воду и стою, уперев руки в стену.
Ощущаю, как тело постепенно отпускает, как начинает ломить в разных местах. И боль эта, мягкая ломка, сладкие. Томные такие. Вот что значит, хороший, качественный секс.
Я уже и забыла, что это такое.
Что может быть так.
Этот властный мудак, конечно, совершенный, канонический мудак…
Но в сексе просто огнище.
Я вспоминаю, как он брал меня прямо на своем массивном дубовом столе, как смотрел, и взгляд его был настолько жестким, что во мне просыпалось нечто темное, нечто безумное совершенно. Волнами проходило по телу, от его пальцев на губах, которые так хотелось облизнуть, впустить в себя, до низа живота, до промежности, где сильно и мощно двигался его член. Серьезный, кстати, такой агрегат. Фантомные ощущения от его присутствия в себе до сих пор чувствуются.
А потом он кончил. Прямо мне на живот.
Постоял, подышал, задумчиво размазал сперму по влажной от пота коже…
Снял мою размякшую, вообще не сопротивляющуюся тушку со стола…
И уложил туда же животом!
Клянусь, я в себя прийти так и не успела!
Только рот раскрыла, который мне тут же предусмотрительно запечатали широченной мозолистой лапой.
Судорожно выдыхая через нос, я поймала себя на глупой и несвоевременной мысли, откуда у чиновника могут быть такие мозоли на ладонях…
А затем в меня легко, как по маслу, вошел его здоровенный монстр, и больше я не думала.
Вообще.
Абсолютно.
Только повизгивала в его ладонь, выгибалась, глаза закатывала.
А он не останавливался, все сильнее и сильнее двигаясь, и я с ужасом чувствовала, как тяжеленный дубовый стол двигается к стене от каждого жестокого толчка.
Это зверство, эти неандертальские собственнические замашки должны бы меня напугать, заставить вырываться, кричать.
