Читать онлайн Новогодний маджонг. Соединяя пары бесплатно

Глава 1

Стоявшее в зените солнце припекало. Огромные рваные облака плыли по небу, словно в небесной канцелярии кто-то нарвал вату гигантскими клочьями и разметал их над морем. И полный штиль, где в морской глади, как в зеркале, отражались и солнце, и облака. Ленивые волны медленно и нехотя прибивались к берегу, лаская и щекоча, нежившуюся в прибрежных водах парочку.

Он отвел назад мокрые девичьи волосы и снова прильнул к губам. Она обвивала его шею руками, прижимаясь к нему мокрым телом. Большие карие глаза смотрели на него с любовью и нежностью. Он почувствовал, когда именно она задрожала в его объятиях. Краем сознания он понимал, что на ней нет купальника, да и сам без плавок. Но пляж был пуст. И ему хотелось большего. Ей, скорее всего, тоже. А что может быть лучше секса на пляже, прямо в кромке морского прибоя? Он провел руками по выгибающейся спине, гибкой и грациозной, пытаясь на ощупь запомнить каждую клеточку. Пальцы двигались ниже, к заветным ямочкам около поясницы, потом еще ниже. Но вместо гладких округлых ягодиц ладонь наткнулась на что-то шершавое. В изумлении он отстранился от партнерши и аккуратно провел еще раз. Чешуя. Девушка игриво улыбнулась, стукнула по воде хвостом и уплыла. Русалка! Самая настоящая!

Он перевернулся на спину, открыл глаза и увидел наряженную новогоднюю елку, поблескивающую игрушками в дальнем конце его квартиры-студии. Перевел взгляд на часы. Половина четвертого. Всего лишь сон, но уснуть теперь вряд ли получится. С такой-то эрекцией!! «Палочки должны быть попендикулярны» И эту перпендикулярную всему организму палку теперь ничем не угомонить.

Можно было, конечно, помочь самому себе.

«Тихо сам собою, правою рукою», или вызвать жрицу любви. Но ни один из этих вариантов не устраивал Вову Молоканова.

Тихо матерясь, он прошел в ванную и встал под напор холодной воды в душе. Стоять пришлось долго. Потом растираясь мягким махровым полотенцем, он все еще продолжал думать о своем сне и о русалке. Сама девушка была настоящей, из крови и плоти. У нее имелись фамилия, имя, паспорт и даже абонемент в бассейн. И каждый день Вова, как мальчишка, подгадывал встречу с нею, стараясь познакомиться. Но прекрасная русалка прыгала в воду и сорок минут металась взад-вперед по дорожке, словно большая рыба, никого не замечая. Но Молоканов все-таки надеялся на случай и вот уже две недели мучился от эротических снов.

После душа он минут пятнадцать покрутил педали на велотренажере. Кажется, полегчало! Потом включил компьютер, решив поработать. Еще одно действенное средство от эротических фантазий. По удаленному доступу он зашел в офисный терминал. И принялся разбирать отложенные дела, на которые на работе всегда не хватало времени. Подписать электронной подписью договоры в программе «Документооборот», проверить выполнение заданий, прочитать новые сообщения в корпоративном чате. Он уделял большое внимание всяческим нововведениям. Написанная в специальной оболочке CRM, программа позволяла хранить информацию о каждом клиенте, давать задания сотрудникам. Он пробежался глазами по вкладке «Новые клиенты», потом просмотрел раздел «претензии», а затем увидел, что в корпоративном чате появились конфиденциальные беседки. Вообще-то, беседки специально предназначались, чтобы оперативно решать срочные вопросы на уровне начальников подразделений. По горизонтали, как любил повторять Вова.

В одной из беседок главный логист ругался с начальником склада, тщательно подбирая слова. А если бы выясняли отношения вживую, сразу же перешли б на русский матерный.

«Скорее всего, это правильный подход», – подумал Вова, прекрасно зная, что спокойно разговаривать с главной кладовщицей невозможно, при малейшей возможности тетка переходит на крик, граничащий с ультразвуком.

В другой – начальник службы безопасности вкрадчиво объяснял начальнику отдела закупок, что цена на автомобиль немного завышена, и требовал рассмотреть еще варианты.

«Ай, молодца», – отметил про себя Вова!!

В третьей – наблюдалось столпотворение, привлекшее внимание директора. Он, воспользовавшись правами администратора, полностью открыл чат, и обалдел. Финансовый директор, главный бухгалтер, зам. по развитию, зам. по экономике, и начальник IT-отдела вели приватную беседу. О нем.

– Мне одной кажется, что наш папа Карло стругает новое полено?

– Ты имеешь в виду юристку Наденьку?

– Ее самую! Никто ничего не замечает?

– А что замечать? Она задерживается на работе. Он тоже допоздна сидит.

– Это еще ничего не значит. Просто выслуживается мадам!

– Да нет там ничего! Она не по этому делу.

– Светк, а ты откуда знаешь?

– Знаю! Она вообще лесбиянка и сожительствует с какой-то девушкой.

– Откуда дровишки?

– Они живут в одном доме с моей сестрой. Огромный комплекс в центре. «Белая усадьба».

– Нее, Надька выходит в обед каждый день, в парке встречается с мужиком каким-то. Я ее просила в договор изменения внести, а она сказала, что ее любимый мужчина ждет, и удалилась.

– А я с ней вместе из Праги возвращался. Так она с мужиком летела. Огромный лысый кабан!

– А когда это Одинцова в Чехию летала? Вроде недавно к нам работать пришла.

– Она три дня в ноябре за свой счет брала.

– Вы совсем сдурели, такое в корпоративном чате писать?

– А никто не узнает, Павлик все сотрет! Правда, Павлик?

– Конечно, сотру! А про лесбиянку, вообще, тема! Никогда бы не подумал.

«Я бы тоже не подумал!» – пробурчал Владимир Петрович, чувствуя, как из глубины желудка наверх поднимается давным-давно съеденный ужин. Он не знал, чему больше удивляться и гневаться. Тому, что в рабочее время его высокооплачиваемый персонал сплетничает за его спиной. Или, что его новая дама сердца оказалась… Кем? Лесбиянкой? Или многостаночницей?

Ни один из этих вариантов Вову не обрадовал.

Он придвинул к себе клавиатуру и быстро напечатал.

«Весь театр кукол жду у себя в кабинете в 10-00. Карабас-Барабас».

Отправив сообщение, Молоканов откинулся в кресле и задремал. Тревожный сон, повторяющийся время от времени, заставил очнуться. Опять босоногая растрепанная цыганка танцевала около костра. Кружилась белая юбка. И сама девушка двигалась в такт музыке. Она то отходила в сторону, то снова подступала, останавливаясь почти вплотную. Карие глаза светились лукавством. И Вова, мысленно умолял сам себя не смотреть на красивый бюст, подпрыгивающий в глубоком декольте розового топа. Но кто бы вытерпел? Вова точно не смог. Он вздрогнул, прогоняя остатки сна. Ох, не к добру! Сон про цыганку не предвещал ничего хорошего. Рука инстинктивно коснулась шрама на голове.

«Били – не убили, жгли, да не спалили», – пропел про себя Молоканов. Мысли снова перекинулись на Одинцову. Вова почесал затылок. Никаких ороговевших отростков пока не наблюдалось. Да и дальше флирта пока дело не зашло, но все равно Владимир Петрович чувствовал себя уязвленным.

«Эх, Надька, Надька! Что ж ты за девица такая?!!!»

Он заметил ее еще на собеседовании. Яркая блондинка, с длинной челкой и выстриженным под ноль затылком. Очки в диковинной оправе, напоминающей кошачьи глаза. Хорошая фигура и красивые ноги. И, конечно, отличное знание предмета. Юриспруденции, то есть. В какой-то момент, засидевшись в офисе, он предложил ей поужинать вместе, чтобы потом позавтракать.

Но Надежда Одинцова посмотрела на него внимательно и тихим голосом сказала, что она ничуть не возражает против тихого радостного перепихона после рабочего дня, желательно, в обстановке полной секретности. А вот на совместные обеды и завтраки у нее времени нет, ну ни капельки. Он пытался ее переубедить. Хоть пригласить куда-нибудь. Поехать в ресторан, а потом в отель. Но Надежда проявила невиданное упорство. Только в офисе и без прелюдий. Как производственная гимнастика, полезная для здоровья. Никаких особых чувств, просто партнерские отношения. А самому Молоканову хотелось потусить где-нибудь с красивой женщиной, обсудить фильм, книгу или просто заниматься любовью в постели, а не в кабинете на неудобном диване. Вова твердо знал, что рано или поздно Надежда не устоит, и решил повернуть тумблер харизмы на полную мощность.

В офис он, намеренно опоздав, приехал около одиннадцати. Пусть помучаются сплетники великие. Они уже собрались в приемной, сидели тихо, не смея заговорить или поднять глаз. Пока его топ-менеджеры виновато рассаживались за огромным столом, в кабинет впорхнула Надька.

– Владимир Петрович, заявление в арбитраж подпишите!

Все уставились на нее, словно на врага народа.

– Потом подпишу, Надежда Андреевна! Присаживайтесь. Начнем планерку!

Он не обошел никого. Сисадмину досталось за устаревшие антивирусные базы, зам по экономике отхватила за ошибки в анализе, а зам по развитию – за задержку в открытии филиала. Самой Надьке влетело за проект договора, находившийся на утверждении у него самого. Но больше всего досталось главному бухгалтеру. Вова в заутреннем бдении узрел, что в кассе одного из филиалов скопилось двести тысяч, не сданных вовремя в инкассацию.

Он разразился популярной лекцией на тему «Деньги должны работать».

– Если вопросов нет, то все свободны! – устало подвел итог. Вопросов не было. Народ поспешил из директорского кабинета, как из зачумленного барака. Осталась одна Надька, ожидающая, когда же шеф прочтет и подпишет заявление в арбитраж.

Получив заветную бумажку обратно, она осведомилась:

– Владимир Петрович, можно вопрос?

– Да, говори! – буркнул он недовольно.

– Какая муха тебя сегодня укусила за задницу? – вкрадчиво поинтересовалась Надежда.

Вова собрался остроумно ответить. Но пока раздумывал, что именно выдать, Одинцова гордо удалилась, цокая огромными каблуками.

Он сосредоточенно ходил по дорожке Кнейпа. Ждал. Переступал ногами из холодной воды в горячую. Сама дорожка, выложенная мозаичной плиткой, подсвечивалась под температуру воды. Над ванночками с холодной горели синие лампочки, и красные – над горячей. Мелкие камешки приятно щекотали ступни. Вова окинул ленивым взглядом плакат у края дорожки, сообщающий о терапевтическом эффекте процедуры, потом перевел взгляд на джакузи и бассейн. Неторопливый шажок в горячую воду, потом в холодную, и снова в горячую. Глаза прошлись по водной глади, где он провел последний час, изводя себя кролем, брассом и баттерфляем. Сейчас в бассейне никого не было. Но ждать оставалось недолго.

Из женской раздевалки показалась знакомая фигура: точеная, с округлостями в нужных местах. Волосы собраны в тугую косу и спрятаны под шапочку. Она, не обращая внимания ни на кого из присутствующих, аккуратно спустилась в бассейн и сразу нырнула. Вова часто наблюдал за этим невиданным зрелищем. Словно рыба в воде. Легко и грациозно, безо всяких усилий, меняя стиль движения каждый раз, когда ноги отталкивались от стенки бассейна. Вова знал, что это действо продлится ровно сорок минут. Любоваться можно. Познакомиться нет. Он попытался заговорить, пошутить, встретив русалку на ресепшене, но его просто не заметили. Узнать имя и фамилию понравившейся девушки тоже не получилось.

– Не положено, – вежливо отказала ему обычно улыбчивая администратор.

Вова посмотрел на часы и решил, что пора уходить, хотя русалка еще плавала.

– Ну, подожди, я тебя поймаю, – усмехнулся он про себя. – И отжарю как следует.

«Жарьте, рыба будет», – вспомнился старый анекдот. Молоканов повернул к выходу. Часы показывали 12-45. Через пятнадцать минут в спортивный клуб придут его сотрудники. И сталкиваться с ними он не хотел. Лучше соблюдать дистанцию. А вид хозяина бизнеса в одних плавках этому никак не способствует.

Вечером, когда все разошлись, в кабинет впорхнула Надежда.

– Договоры подпишите, Владимир Петрович! – Одинцова обошла стол и встала рядом с его креслом.

– Давай, Надь, хоть чаю попьем, – потер переносицу Молоканов, а потом огладил стройную ножку в черном чулке. Юристка взбрыкнула, как молодая кобылка.

– Сейчас заварю, а ты подпиши, – фыркнула она и кинулась в приемную заваривать чай.

– Ты где Новый Год встречаешь? – спросил Молоканов, лениво проводя ладонью по Надькиной шее.

– Дома! – ответила она. – Мы никуда не хотим ехать. Лишние хлопоты…

– Мы? – уточнил Вова. И, как бы шутя, поинтересовался. – Кто такие мы?

– Я живу у подружки, – объяснила Надежда. – И сейчас не то настроение, чтобы затевать праздник. Вот и решили просто поесть оливье перед теликом и спать завалиться.

«А, кажется, топ-сплетники не ошиблись,» – подумал Вова, но уточнять ничего не стал. Зачем?

– А ты где, Владимир Петрович? – Надька хитро глянула близорукими зелеными глазищами.

– Я у сестры отмечаю. Там племянники, – в голос Молоканова закралась такая теплота, что Надежда изумилась перемене в начальнике. – Они же подарки ждут. Пингвины маленькие.

– А что подаришь?

– Железную дорогу! Они давно просят. Деду Морозу письмо написали, – он по-мальчишечьи улыбнулся. Но через мгновение улыбка пропала. – Давай закругляться, Надь, мне еще сегодня поработать нужно. Завтра на корпоративе увидимся. Может, ко мне завалимся?

– Я не пойду, – буркнула Надька, мотая головой.

– Нечего надеть? – поддел Молоканов, отправляя в рот шоколадную конфету и возвращаясь к рабочему столу.

– Есть! Я себе в Праге убойное платье купила. Если в нем приду, все полягут от зависти.

«И опять правы любители приватных бесед», – отметил про себя Вова, а вслух спросил:

– Так в чем же дело?

– Здоровье сотрудников берегу! Прям не платье, а оружие массового поражения!

– А если серьезно?

– Я же тебе говорю, нет настроения.

– А как же корпоративный дух? Лояльность компании?

– Не взрывайте мне мозг дурацкими лозунгами, Владимир Петрович, – поморщилась Надежда. Она достала из маленькой сумочки зеркальце. Подкрасила губы, поправила макияж.

– Я на завтра отгул взяла, помнишь?

Молоканов кивнул.

– Встретимся в новом году, – проговорила она томно и направилась к выходу. Вова поплелся за ней, вынул из общего шкафа купе слегка потрепанную норковую шубку, подал даме. Поправил воротник и приказал Надькиному затылку:

– Езжай аккуратно!

– Яволь! – смеясь, отсалютовала Надежда и, повернувшись, крепенько поцеловала его в губы.

Потом хлопнула входная дверь, и наступила полная тишина. Он остался в офисе один. Вова любил это время и пустой офис. Думалось легче, работалось споро. Но, прежде чем углубиться в новый проект, Молоканов решил, что хорошо бы завтра дать задание службе безопасности провести небольшое расследование и узнать во всех подробностях загадки и тайны ведущего юриста. Не из-за любопытства, а исключительно ради дела. Надо же знать, с кем собираешься заняться любовью?!

Но утром все пошло наперекосяк. И этот вопрос отошел на задний план, а служба безопасности в полном составе рисковала остаться без новогодних каникул.

Двести тысяч рублей торговой выручки, доставленные из кассы филиала и положенные в сейф главного бухгалтера, в непонятный момент времени обрели ноги и отбыли незнамо куда.

Главбух вместе с финдиректором пили попеременно то коньяк, то валерьянку и выдвигали версии, кто же мог покуситься на деньги компании? Версии строились на основании двух вопросов – кто знал? И кому это выгодно? Миссис Марпл в квадрате, твою мать!

От слезливых причитаний и маловероятных версий у Молоканова разболелась голова и, вернувшись в свой кабинет, он позвонил зятю и попросил о помощи.

– А ментам позвонить не желаешь? – ехидно спросил bro in low.

Вова принялся терпеливо объяснять, почему не хочет вызывать милицию. Главная причина заключалась в том, что в сейф влез кто-то свой и сажать человека на пять-семь лет нет смысла. Нужно просто вернуть свои деньги обратно и поганой метлой прогнать мерзавца или мерзавку. С волчьим билетом, чтоб неповадно было.

– Ладно, сейчас телефон скину смс-кой, это частное агентство. Позвони сам шефу, он тебя помнить должен, – пророкотал Сергей и отключился.

Через пару часов офис наводнили люди в штатском, но с армейской выправкой. С сейфа сняли отпечатки пальцев, затребовали личные дела сотрудников и по одному начали вызывать народ в кабинет начальника отдела кадров. Опрашивать. От всей этой гнусной истории хотелось выть на луну. Вова наполнил большую чайную чашку коньяком и время от времени прихлебывал, позволяя дубильным веществам расширять сосуды и успокаивать нервы.

К вечеру стало понятно, что отпечатки на сейфе стерты, или их и не было вовсе. А круг подозреваемых сузился до участников злополучной планерки, молокановской секретарши, кассира, оприходовавшего деньги в кассу, и пары охранников, доставивших их из филиала.

Но охранники филиала дальше кассы не проходили и даже не знали, где находится кабинет главбуха. У кассира заболел ребенок, и она после обеда умчалась домой. Оставались топ-сплетники и Надежда Одинцова.

Расходились поздно, так ничего и не выяснив. Дома Вова плюхнулся в постель, в глубине души надеясь на продолжение сна, эротического и экзотического. Но сразу впал в глубокое забытье, спугнув Русалку коньячными парами.

Следующим днем, пришедшимся на 30 декабря, он безвылазно просидел в офисе, присутствуя на опросах сотрудников. Все как один подозревали Надьку. Секретаршу Леночку обязали найти Одинцову, и через час с небольшим она приехала в офис в джинсах, толстовке и лыжной куртке. Вся такая спортивная и дерзкая. Но, увидев сыщиков, разом растеряла весь боевой задор, занервничала, отвечала на вопросы невпопад и уехала домой весьма расстроенная. Мысль, что деньги украла его без пяти минут любовница, казалась кощунственной, и Вова прогнал ее прочь.

– Это не Надежда Андреевна, – сказал, важно оттопыривая губу, главный сыщик, словно прочитав молокановские мысли.

– Почему вы так думаете? – выйдя из оцепенения, спросил Вова.

– Интуиция, – пожал плечами сотрудник агентства и, помолчав немного, добавил. – И факты.

– Какие? – дернулся Вова.

– У вас очень плохо работает служба безопасности, – подвел итог разговора с нанимателем главный сыщик и довольный, словно обнаружил вора, отбыл из офиса, на ходу строча смс-ку.

В последний день уходящего года Вова не смог заставить себя приехать на работу. Поэтому, даже не позавтракав, сел в машину и поехал к Ириске, своей старшей сестре. Он помогал крошить салаты и смешивать соусы, чистил картошку, нянчился с младшей племянницей. И даже один раз покормил ее из соски. Потом с племянниками, прозванными зятем пингвинами, собирал железную дорогу, пускал по ней поезда к великому восторгу детей.

Но за пару часов до боя курантов в квартире раздался звонок, и до Вовиных ушей донесся из коридора знакомый голос. Молоканов насторожился и тихонько на цыпочках подкрался к двери. Племянники захихикали, предвкушая новую игру. Сквозь приоткрытую в детскую дверь он увидел знакомую фигуру с оттопыренным задом, острыми, как у козы, сиськами и длинной белесой гривой. Катерина – бывшая жена. Он думал, что хуже уже быть не может, но ошибался. Такого вероломства от сестры Вова не ожидал и собирался уже высказать этой доморощенной свахе все свои претензии.

В детскую быстро зашел зять и плотно прикрыл за собой дверь.

– Это теща пригласила Катьку, Ира тут не причем! – решительно бросил он, заметив, как подобрался Молоканов.

– А я хочу сибас-с-са, сибас-с-са побыстрее, – тихо, чтобы не слышали племянники, пропел Вова дурашливым тоном песенку из «камеди клаб» и серьезно добавил. – Но с тебя, Серый, штрафной. Гони бутылку хорошего шампанского!

– «Кристалл» подойдет? – хмыкнул зять. Молоканов кивнул.

Сергей спокойно вышел из комнаты и ленивым шагом прошел на кухню и обратно, затем вынул из шкафа-купе Вовкино пальто, и со всем этим скарбом вернулся в детскую.

– Играем в шпионов! – сказал он сыновьям. – Дядя Вова уходит под прикрытием.

Мальчишки радостно закивали.

– Мама с бабушкой накрывают в зале стол, тетя Катя им помогает. Идите, поканючьте что-нибудь жалостливо, – велел им отец, объяснив обстановку.

Через минуту из зала донеслись тонкие голоса, наперебой просящие что-нибудь поесть. И попить.

– Быстро! – подмигнул зять Молоканову и протянул пакет. – Шампанское и лукошко клубники. Езжай с Богом!

Уже в машине он набрал номер Одинцовой и напросился в гости. Хорошо хоть, со двора не выехал.

Ехать никуда и не пришлось. Только перейти через двор комплекса «Белая усадьба», где жила его сестра, из одного подъезда в другой и подняться на пятый этаж. И опять высокооплачиваемые сплетники оказались правы!

Надежда открыла дверь и удивленно посмотрела на шефа.

– Быстро вы до нас доехали, Владимир Петрович!!

– На ковре самолете прилетел! – ухмыльнулся Вова и, набравшись наглости, прошел мимо ошалевшей Одинцовой в квартиру.

– Что происходит? – вскинулась она напряженно.

– Вот, держи! – Вова сунул ей в руки пакет с шампанским. – Там сверху еще клубника имеется!

– Тебя что, выгнали из гостей?

Вова внимательно посмотрел на Надежду в красной блузке и джинсах. Ни грамма косметики, длинная челка заправлена за ухо.

– Практически! – театрально развел руками Вова и закончил жалобно. – Ты-то, надеюсь, не прогонишь?

– Куда ж деваться? – выдохнула она. – Раздевайся и проходи на кухню, мы там стол накрыли.

Молоканов хотел было пошутить по поводу степени раздетости, но не решился, прекрасно понимая, что по дому ходит Надькина подружка. Он снял пальто и огляделся. Огромная квартира поражала дизайном в стиле хай-тек. Кругом стекло, темное дерево венге и еще какая-то слишком простая, но очень дорогая фигня, придающая дому особенный стиль.

На кухне же наблюдался прованс, так любимый дизайнерами. Состаренная мебель, люстра с фарфоровыми розами, круглый белый стол, ломящийся от закусок. Вова огляделся по сторонам и застыл как соляной столб. Около окна стояла его Русалка. Стояла и смотрела на него. Как вкопанная.

– Знакомься, Анютка, – входя, заявила Одинцова, прерывая затянувшуюся паузу. – Это мой шеф, Владимир Петрович Молоканов!

– Очень приятно, – слегка улыбнулась Русалка и, протянув руку, представилась. – Маргарита!

– А почему «Анютка»? – обалдев от прикосновения к русалкиной ладони, поинтересовался Вова.

– Моя фамилия Танеева, – тихим голосом объяснила Русалка, словно этим все объяснялось.

– Понимаешь… – начала Надька.

Но Молоканов прервал ее.

– Я понял. Анна Танеева-фрейлина императрицы. Но странное прозвище…

– Да! Прилипло, не отцепишься, – усмехнулась Маргарита. – Этим я Надежде обязана. Как скажет, что припечатает.

– А ее как зовете? – спросил Вова Маргариту, развеселившись и кивая на Надьку.

– Огурцова! – весело отрапортовала Маргарита.

– А меня, Надежда Андреевна? – продолжал веселиться Вова. – Меня как называете за глаза?

Одинцова смутилась.

– Давайте за стол садиться, а то Новый Год скоро, а мы старый еще не проводили! – быстренько нашлась Маргарита.

«Интересно», – подумал Вова. Наверняка, Русалка знает, как меня Надька окрестила.

А вслух предложил:

– Давайте шампанское пить. «Кристалл» – самый настоящий!

Вова открыл бутылку и начал наливать пузырящуюся влагу по бокалам, когда у Одинцовой звякнул мобильник.

– Да! – сказала она напряженно. – Конечно. Сейчас открою.

Положив трубку, посмотрела на собравшихся. Взгляд стал тяжелый и тусклый.

– Быстренько изобразите из себя пару, – скомандовала она Вове и Маргарите.

Рита уставилась на нее с немым вопросом во взгляде.

– Деннис Хоппер приперся, собственной персоной! В лифте поднимается. Хоть сядьте поближе!

– Что случилось? – спросил Вова. Но прозвенел звонок, и Надька метнулась к двери.

– Это ее бывший муж приехал. Если что-то заподозрит, начнет скандалить, потом драться. Вам же не трудно подыграть, Владимир Петрович?

Молоканов кивнул, до конца не веря в свое счастье.

Глава 2

Рита мигом заменила тарелки и бокалы. Свои поставила около Молоканова, а Надькины – напротив. И села рядом, касаясь бедром, да еще положила голову на плечо.

Ох уж этот союз театральных деятелей! Но Вова и сам в школе играл в драматическом кружке, и вот именно эту роль ждал всю жизнь. Плевать на Гамлетов и Отелло, Чацких и Онегиных. Возлюбленный прекрасной Маргариты – то, что надо! И, самое главное, его на эту роль в одночасье утвердили без проб.

Он обхватил ее плечи одной рукой, притянул к себе, придержал ладонью подбородок и легонечко поцеловал. Рита, чуть откинув голову, ответила. Молоканов усилил натиск. Маргарита не отставала. Вова чувствовал эйфорию только от осознания, что целуется со своей русалкой. В штанах зашевелился неутомимый «вовчик».

Словно вдалеке раздалось демонстративное покашливание. В кухню зашла Надежда, а за ней следом ввалился огромный лысый мужик самой свирепой внешности. Вошел и оказался рядом со сладкой парочкой. Присмотрелся. Раскрыв объятия, шагнул к Вове.

– Какие люди! Здоров, братан!

– Привет, Мишаня! – искренне обрадовался Молоканов старому знакомому. Обнялись, потерлись щеками. Вова заметил, как тревожно переглянулись Маргарита с Надеждой.

– О, и здесь «Кристалл»! – Миша покрутил в руках стоявшую на столе бутылку, посмотрел на этикетку. – Бутылка под сорокет стоит, как хорошая зарплата, а почти в каждом доме по ящику. А еще говорят, что в стране кризис.

Он отставил бутылку и быстро глянул на стол. Среди овощных закусок, Молокановской клубники и огромного салатника с оливье искомого предмета не оказалось.

– Надюшка, плесни-ка мне водочки! Не пью я эту заморскую заразу, – то ли попросил, то ли приказал Мишаня.

Надежда быстро метнулась к холодильнику и вытащила запотевшую бутылку.

– Прям как я люблю! – оценил старания бывшей жены Дьяконов.

– Не ожидал тебя тут встретить, Вован! Даже не знал, что ты с Марго крутишь!

– А я не знал, что ты муж Надежды! – быстро парировал Молоканов.

– Так она же у тебя работает! – изумился Мишаня.

– В ее личном деле нет никакого мужа, и фамилия другая, – заявил Вова, припоминая, что не читал личное дело Одинцовой.

– Мы в разводе, – встряла в разговор Надежда.

– Пфф, – устало вздохнул Дьяконов. – Дурная баба! Сегодня в разводе, а завтра ты ко мне вернешься!

– Да не хочу я к тебе возвращаться! – начала упорствовать Одинцова.

– Ладно, давайте за старый год выпьем! – решительно потребовала Маргарита. – Весь праздник пропустим с вашими сварами. Надоели уже.

– Вот умная ты, Анютка, просто жуть, – хохотнул Дьяконов и подмигнул Маргарите. – Правильно мыслишь. С кем Новый год встретишь, с тем его и проведешь!

– Ага, с кем Новый год встретишь, от того и забеременеешь! – ляпнула Одинцова и, поняв, что сказала что-то не то, прикрыла рот руками.

– Да я не против, Надь, только скажи! – заржал Мишаня и полез обниматься к бывшей жене.

Надежда стала пунцовой, словно вареный рак.

«Странная ситуация, – мысленно прикинул Вова. – Вот эта женщина, сидящая напротив, за малым не стала его любовницей, а теперь ее обнимает другой мужчина. И нет ни ревности, ни злобы, даже легкой обиды. Одно сплошное равнодушие. Но ведь чувствовалась же какая-то симпатия. Не по приговору суда они с Надькой заигрывали друг с другом? А теперь пустота».

Он ощутил, как Маргарита ткнула его в бок.

– О чем задумался? – полюбопытствовала она с улыбкой. – Может, тост скажешь, а?

Вова кашлянул:

– Растекаться мысью по древу не буду! Давайте выпьем за любовь!

– За любовь! – повторил Дьяконов и добавил – После такого тоста влюбленные целуются!

Он запрокинул в горло рюмку водки и потянулся с поцелуем к Надежде, словно она была его закуской.

Вова аккуратно глотнул коньяку и, закусив виноградиной, обнял Маргариту.

– Ты такая вкусная, – прошептал он ей на ушко и аккуратно, чуть касаясь, поцеловал в губы. Маргарита ответила легким движением. На душе стало спокойно и радостно.

– А где вы двое познакомились? – неожиданно осведомился Мишаня прищурившись.

Надежда напряглась. Никакой версии заранее не проработали, вот и попались! Дьяконов, бывший сыскарь, уловит малейшее несоответствие и выведет на чистую воду.

Молоканов и Маргарита переглянулись, улыбаясь друг другу.

– В бассейне, – сообщил Вова просто, слегка пожав плечами, словно Мишка спросил очевидное.

Маргарита кивнула.

– Ритуля быстро плавает! – рассмеялся Владимир Петрович.

– А ты догнал? – усмехнулся Дьяконов.

– Догнал, – признал Молоканов и твердо посмотрел Михаилу в глаза.

«А вот это уже не игра», – про себя решила Надежда. Видать, нашли друг друга ее начальник и подружка. А она, сама того не подозревая, свела их вместе.

Когда куранты били двенадцать раз, Маргарита посмотрела на сосредоточенное лицо Молоканова и подумала, как бы хорошо было, если бы они загадали одно и то же. Снова все целовались и поздравляли друг друга с наступившим новым годом. Рита заметила, что рука ее нежданного кавалера привычно лежит у нее на талии, словно так и должно быть.

«Вот и послал Господь нормального мужика на мои мольбы», – подумала Маргарита. Но про себя поморщилась. Оставалась одна проблема. Надя. Ссориться с самой близкой подружкой не хотелось. Пожалуй, только один человек считает, что происходит перфоманс. Мишаня – зритель, все для него. А актеры, задействованные в спектакле, внезапно поняли, что это и не роли вовсе. А самая настоящая жизнь.

– А у меня фейерверки есть! – вдруг изрек Вова. – Пошли на улицу пускать.

– У меня тоже, – встрепенулся Дьяконов. – Я, знаешь, какие мощные приволок.

– Давайте с балкона, – велела Маргарита. – Сашеньку одного дома оставлять нельзя.

– А разве салютом его не разбудим? – удивилась Надежда.

– Если в кухне с балкона пускать, то он в детской не услышит.

Когда огненные узоры осветили темное небо, Вова прижал Маргариту к себе, уткнулся ей в волосы, вдыхая нежный запах чистого тела. Никаких духов и отдушек.

После громобойного салюта Надежда с Дьяконовым засобирались в гости. Уходя, Михаил сильно сжал Вовкино плечо.

– Марго у нас и так пережила много горя. Огорчишь ее, я огорчу тебя. Уяснил?

Вова попытался сообразить, во что он влип, но решил оставить на потом грустные мысли. Праздник все-таки! Новый год!

Проводив Дьяконовых, Рита всплеснула руками:

– Скорее всего, консьержка наболтала, что вы… то есть ты к Надежде заявился. Сейчас надо немножко подождать, и можно ехать. Думаю, что Хоппер ничего не заподозрит.

– Не-не-не! – замахал руками Вова. – Ты что? У него глаз наметанный. Потом все усилия коту под хвост. Я лучше еще часок-другой побуду.

– Скажи лучше, что не хочешь уезжать, – рассмеялась Маргарита.

– Не хочу! – заявил Вова. – А ты признай, что не хочешь меня отпускать!

– Не хочу! Мне с тобой легко. Только ужасает, как мы за пару часов прошли несколько фаз в отношениях. Период знакомства – пять минут, конфетно-букетный – полчаса!

– Правильнее будет назвать этот период кристально-клубничным!

Маргарита расхохоталась.

– Ехал к Надежде, а оказалось, к тебе, – улыбнулся Вова. – И нисколько не жалею, что так получилось. Я на тебя еще в бассейне засматривался!

– Я тоже на тебя вовсю смотрела, – улыбнулась Маргарита.

– А чего виду не подала? Я бы подошел.

– Ты же меня не замечал!

– Да ты чего? Я все глаза проглядел! Даже справки пытался наводить.

– А мне казалось, что смотрел мимо меня. Весь такой гордый и надменный.

– Глупости, Ритуль.

Он взял Маргариту за руку. Тонкая кисть, с голубым узором вен, изящными пальчиками с коротко подстриженными розовыми ноготками. Красивая рука. Как у Джоконды! Он погладил сначала ладонь, потом медленно и нежно, чуть касаясь, тыльную сторону. И принялся целовать каждый пальчик. Рита почувствовала, что уплывает куда-то от простой ласки. Подумаешь, по руке погладил, пальцы поцеловал, а она уже рассыпалась на молекулы.

На столе завибрировало и запищало неизвестное устройство. Радионяня. Значит, в детской заплакал ребенок, возвращая их обратно на грешную землю.

– Прости, Сашка проснулся, его покормить нужно, – вывернулась из объятий Маргарита и быстро метнулась в детскую.

– Я жду тебя, – кивнул Молоканов.

Он вытянул ноги и, достав из кармана телефон, щелкнул по приложению «Одноклассники». Быстро нашел страницу Надежды, которая все еще значилась как Дьяконова, прошел в список ее друзей и тут же обнаружил свою «Русалку».

Маргарита Танеева-Тризуцкая. Но в профиле, кроме заглавной, никаких фотографий не наблюдалось. Молоканов уставился на небольшой снимок, с которого улыбалась загорелая Рита с красным цветком в черных волосах.

«Вот оно как, – хмыкнул про себя Вова. – Нужно навести справки. Или попросить, пусть сама расскажет».

Странно, но пока он планировал заняться с Надькой «производственной гимнастикой», ему и в голову не приходило посмотреть ее профиль в социальных сетях. По большому счету, его не интересовала ее личная жизнь. А о Маргарите хотелось знать все. Познакомиться с родителями, рассматривать детские фотографии.

Маргарита вернулась с сонным заплаканным младенцем на руках.

– Знакомьтесь, – весело пропела она, кивая на сына. – Это Санечка!

Горделивая улыбка, как солнышко, осветила лицо.

Вова, залюбовавшись Маргаритой, подошел и взял маленькую ладошку в свою руку. Подержал и серьезно представился:

– Владимир Петрович!

Малыш смотрел на него с интересом, а потом потянулся ручками. Молоканов протянул ладони к ребенку.

– Не боишься? – встревожилась Маргарита.

– Нет, – помотал головой Вова, принимая малыша.

– Сколько ему?

– Семь месяцев.

– У меня племяннице – четыре. Сегодня даже из соски покормить доверили.

– Удивительное дело! – изумилась Маргарита. – Он мало к кому не идет. Даже к моей маме, рыдает сначала. Я же все время рядом!

– А когда плаваешь, кто с ним остается?

– Я к бассейну приезжаю, Надя спускается и с Санечкой в парке гуляет. Как раз в ее перерыв получается.

– Так вот он, любимый мужчина Надежды Одинцовой! – объявил Вова. – А весь офис на ушах стоит от любопытства.

– А разве не ты ее любимый мужчина? – с вызовом спросила Рита. – Я знаю, что у вас отношения.

– Нет, точно не я, – усмехнулся Вова. – И никогда им не являлся. У меня просто нет шансов против Саньки! Ни одного. Ты мне веришь?

Молоканов подмигнул Рите.

– Конечно, верю. Куда же тебе до него! – подначила она.

– И отношений теперь никаких с Надеждой не будет, – заверил Вова и пристально посмотрел Ритке в глаза.

– Не будет, – рассмеялась Маргарита. – Хоппер тебя по пояс в землю закопает. А я помогу.

– Кстати, а почему он Хоппер?

– А это из фильма «Водный мир»! Там главного злодея, по прозвищу Дьякон или Дьяк, играет Деннис Хоппер. Вот мы и зовем Дьяконова то Хоппером, то Дениской.

– Забавно! – протянул Молоканов. И про себя снова подумал, как же прозвали его, но интересоваться не стал.

– Давай потанцуем! – предложил он Маргарите.

– А музыка? – осведомилась она.

– Я напою, а Саня подпоет.

– Он будет танцевать с нами? – изумилась Рита.

– Конечно! Главный танцор нашего вечера.

Молоканов одной рукой обхватил Маргариту, другой держал малыша на своей груди. Ребенок, положив ему голову на плечо, радостно пускал слюни на рубашку и гукал. А Рита обнимала обоих мужчин и думала о нереальности новогодней ночи. Да, что просила, то и получила!

Мотив танцевальной мелодии нашелся сразу. Словно крутился у Вовы в голове.

– Боже, что ты поешь? – изумилась Рита. – Это же из «Золушки»?

– Ну да! Классно, что ты знаешь! Только я слова дальше не помню, одну мелодию.

Они тихонько двигались в полутемном зале, танец был самым странным и самым прекрасным одновременно.

– А эту знаешь? – спросила Рита, когда Вова на секунду остановился перевести дух. И запела тихонечко:

– Конечно, знаю! – гордо заявил Вова и начал подпевать:

Два голоса, тоненький женский и густой баритон, слились в единый дуэт.

А малыш выводил свои собственные трели, удивительным образом попадая в такт мелодии.

– Слышишь, как он поет? – изумился Вова. – Прям музыкальный талант.

– Ага, – подтвердила Маргарита. – У меня стопроцентный слух.

– А у его отца? – полюбопытствовал Молоканов.

– Наверное, – отмахнулась Рита. – Слух и голос имеются.

– Расскажи мне о своем муже. Почему вы развелись? – внезапно попросил Вова, переводя дух и укладывая на диван ребенка. Танцы закончились.

Рита пододвинула сына вглубь ложа, образовавшегося из раздвинутого дивана, и сама прилегла рядом с сыном. Вова, не дожидаясь приглашения, примостился с другой стороны от малыша.

Санька весело пускал пузыри и рассматривал погремушку, которую крепко сжимала маленькая ручка. Материнский тихий голос успокаивал ребенка.

Рита говорила неспешно и монотонно, словно пересказывала свою историю много раз.

Молоканов внимательно слушал, стараясь не перебивать и по возможности не задавать вопросов.

– Главным условием нашего союза с Антоном являлось чайлдфри, – без предисловий начала Рита. – И три года мы продержались. Веселились напропалую. Компании и тусовки. Поездки на море и путешествия по разным странам. Объехали всю Европу и Азию, побывали в Лондоне и в Пекине. У Антона работа никогда не зависела от места нахождения. Главное, чтобы ноутбук находился поблизости. Он действительно гений. Его программы покупают и у нас в стране, и на Западе. Несколько раз ему предлагали перебраться в Америку и работать в Силиконовой долине. Но Антон отвергал эти предложения. А потом выяснилось, что будет ребенок. И мы разбежались.

– Он бросил тебя? – изумился Молоканов.

– Нет, я сама ушла, – фыркнула Рита. – Если бы я избавилась от ребенка, мы бы не расстались. Но я выбрала сына.

– Странный человек, – подытожил Вова.

– Для Антона главное, чтобы мир крутился вокруг него. А тут малыш – прямая конкуренция и обида.

Вова вытянул руку вперед, стараясь достать пальцы Марго. Получилось. Две руки переплелись над головами.

– Мы с тобою как рабочий и колхозница, – усмехнулась Рита.

Они долго лежали рядом, держась за руки. Другой рукой Молоканов зарылся в волосы Маргариты и гладил круговыми движениями. Ощущение оказалось настолько неожиданным и приятным, что она закрыла глаза и позволила себе плыть по течению чувств и эмоций.

Санька, наигравшись, приткнулся к материнской груди и заснул. Рита слегка поглаживала ему спинку, пребывая в нирване. Но внезапно все прекратилось.

– Наверное, мне пора, – грустно пробурчал Вова, откатившись в сторону и поднимаясь с дивана. – Ты уже засыпаешь. Для первого дня знакомства достаточно. Давай завтра сходим куда-нибудь? Или я снова к тебе в гости приеду?

Рита кивнула и встала вслед за Молокановым, устало потирая глаза.

– Да, давай завтра созвонимся. А сейчас пора спать. Необычная новогодняя ночь получилась.

Она смотрела, как в коридоре Молоканов надевает ботинки, затем пальто.

Ей хотелось его остановить, кинуться на шею, прижаться к нему и больше не отпускать. Даже когда она уходила от Антона, то не чувствовала такого отчаяния. Но существуют правила приличия, не так ли? И потом, завтра можно будет обдумать происходящее.

Они вышли в тамбур. Молоканов наклонился с прощальным поцелуем. Снова слегка коснулся ее губ, потом усилил давление и пустил в ход язык, одновременно прижимая Маргариту к стене. Она обняла его и приникла к его крепкому телу, разведя по сторонам полы пальто. Поцелуй затянулся. Под пальто ее руки выводили разные узоры на его спине и животе. Вова чувствовал через рубашку ее горячие ладони, и его охватило дикое предвкушение.

– Там есть кто-нибудь? – задыхаясь от нетерпения, прохрипел Молоканов, кивая на вторую дверь в тамбуре.

– Нет, пустая квартира, – отмахнулась Маргарита, не отрываясь от него.

Он нашарил подол платья и потянул вверх. Рита не отставала, расстегивая ремень его брюк.

Вова добрался до кружевных трусиков. Погладил низ живота через ажурную ткань, потом резко убрал ее в сторону, словно ненужную помеху.

– Скажи! – потребовал Молоканов.

– Да, – выдохнула Маргарита.

В голове все помутилось. Изысканная мука и наваждение. Сны снами, но действительность оказалась на порядок лучше.

Глава 3

«Они занимались любовью в тамбуре. Смешнее и скандальнее ничего придумать было нельзя. Слава Богу, что в соседней квартире не живут, стоит пустая, и дверь в тамбур заперта изнутри на ключ, никто не сможет войти неожиданно. А то позору не оберешься,» – подумала Маргарита, отгоняя непрошеные мысли и подчиняясь глубоким толчкам внутри нее. Она сосредоточилась только на них, не желая пропустить хоть один, запоминая каждый в отдельности и все вместе.

Едва услышав странную возню в тамбуре, человек в соседней квартире подошел к двери и глянул в глазок. Но распахнутая у соседей дверь заслоняла весь обзор. А если одна дверь открыта, из другой квартиры не выйдешь, еще элитное жилье называется! То, что происходило, не являлось загадкой для наблюдателя. Несмотря на почти полностью закрытый глазок, сразу стало понятно, какая разыгралась сцена. Тень на потолке двигалась, совершая поступательные движения. Человек нажал кнопку домофона, пытаясь разглядеть детали, но за огромной мужской спиной ничего не увидел.

«Которая из двух дамочек?» – задался вопросом любопытный сосед. Он ставил на блондинку, более живую и развязную. Брюнетка всегда казалась ему бесчувственной амебой, на такие подвиги неспособной.

Рита стояла около колыбельки и корила себя, какая же она непутевая мать, бросила ребенка одного в квартире ради мужика.

«Зато какого!» – отозвался внутренний голос.

«Сын оставался в квартире один, спал на диване, мог упасть и разбиться!» – укорила совесть голосом Риткиной матери.

Она услышала, как сзади подошел Молоканов, обнял.

– Я останусь, Ритуль, – даже не спросил, а поставил перед фактом.

Рита кивнула, молча велев совести и внутреннему голосу заткнуться. Разберемся! Завтра.

– Пошли в душ, а? – потянула она Молоканова за руку и начала его раздевать.

За последовавшими ласками и играми в ванной Маргарита вспомнила, что дверь в квартиру осталась незапертой. Особой проблемы это не составляло, тамбур она заперла еще с вечера, когда чета Дьяконовых отбыла в гости. А посторонних рядом не наблюдалось.

Человек вышел из соседней квартиры и, тихонечко заглянув в чуть приоткрытую дверь, прислушался. Сквозь шум льющейся воды слышался счастливый смех. Сдержанно веселился мужчина, и звонким колокольчиком заливалась женщина. Сосед настороженно остановился прежде, чем прокрасться в квартиру. Смех и разговоры смолкли, и только слышались всплески воды через равный промежуток времени. Человек поморщился и поспешил внутрь. Сколько там, по мнению британских ученых, длится среднестатистический акт? Три-четыре минуты. Еще минут пять накинем, чтобы отдышаться. Значит, минут через десять будут выходить. Только бы не попасться. Другого такого случая не представится. Сосед тенью проскользнул в спальню и остановился около детской кроватки. Малыш беззаботно спал, раскинув ручонки. Значит, веселится брюнетка. Существовал только один способ побольнее ударить эту дрянь, что сейчас нежилась в ванной в объятиях первого встречного. Сколько времени прошло, как с мужем развелась? А уже новый хахаль.

Где-то на кухне зазвонил сотовый. Из ванной вывалилась мужская фигура в обмотанном вокруг бедер полотенце. Босые ноги прошлепали на кухню, оставляя на итальянском мраморе мокрые следы. Сразу зажегся свет, и резкий голос раздраженно произнес в трубку:

– Да, мама? У меня все хорошо! С Новым годом тебя!.. Да, и тебя!

Посторонний замер около детской кроватки, наблюдая за мужчиной в освещенном проеме. Если бы у него был пистолет, любовник хозяйки стал бы отличной мишенью. Или нож. Можно метнуть и не промазать с такого расстояния. Но в реальности ни ножа, ни пистолета под рукой не оказалось. Умения пользоваться оружием тоже не было. В следующий момент одновременно случилось два события. Мужик на кухне закончил говорить по телефону и направился обратно в ванную. А ребенок, открыв глаза и увидев над собой незнакомое лицо, закатился чудовищным плачем. Испугался. В два прыжка мужик подскочил к кроватке.

– Ты чего, Санёк? Приснилось что? – заворковал он над младенцем и, аккуратно достав ребенка из кроватки, направился в ванную.

Человек, едва успев спрятаться в темноте гардеробной, не отрываясь, смотрел на широкую мускулистую спину, молясь, чтобы удалось выбраться без помех.

Не удалось!

В гардеробной зажегся свет. Без помех сработали датчики на движение.

Вова внимательно посмотрел на внезапно появившуюся полоску света и, контролируя вход в спальню, подошел к двери ванной и строго позвал:

– Рита! Выйди и возьми ребенка. Кажется, в квартире, кроме нас, еще кто-то есть.

Он подождал, пока женщина с малышом выйдет в холл, а затем направился к спальне. – Держись прямо за мной, – скомандовал он. А потом пересек комнату, оказавшись у гардеробной. Резко отодвинул зеркальную дверь.

Рядом с комодом на пуфике сидел человек.

– Подними руки, чтоб я видел, и иди сюда! Тихо, без лишних движений.

Рита с ужасом наблюдала, как из ее собственной гардеробной выходит незнакомая фигура в черной одежде и маске. Ниндзя, блин! Так и обделаться недолго.

– Ты кто? – рыкнул Молоканов, сдирая маску с лица «ниндзя».

– А ты кто? – с вызовом ощерился человек, брыкаясь. – Тебя уж точно тут быть не должно!

– Ты кто, я спрашиваю? – повторил свой вопрос Вова, приходя в бешенство, и вывернул руку незадачливому взломщику.

– Это Павлик, брат Антона, – устало выдохнула Рита, опускаясь с малышом на край кровати.

– И чего это ты, Павлик-Брат-Антона, тут делаешь? В костюме ниндзя? Здесь маскарадов не проводят? Зачем вломился?

– Дверь открыта, я вошел, – невинно пролепетал Павлик, решив свести все к шутке.

– А чего как вор? Что хотел? И что делал около кровати ребенка?

Вова резко потянул вывернутую руку в сторону, беря противника на «болячку». Но тот и не думал сопротивляться.

– Говори! Или ментов позову.

– А что мне полиция сделает? – нагло хмыкнул невысокий худосочный парень. Белобрысая косая челка, неровные зубы делали его похожим на крысенка. – Соседняя квартира моего брата. Ритка – моя невестка. Я и зашел по-родственному.

– Ты его в гости звала? – требовательно осведомился Молоканов.

– Нет, – пробурчала Рита. – Я ни с кем из Тризуцких не общаюсь.

– Говоришь, на огонек заглянул? – медленно протянул Вова и, перехватив поудобней незадачливого визитера, поволок его к выходу. – Чтобы больше я тебя тут не видел, понял? – Молоканов для большей острастки пнул дверь ногой и вышвырнул Павлика в тамбур.

– Странная ситуация, – задумался Вова и громко крикнул Маргарите: – Замки нужно поменять, Ритуль.

Надежда вернулась домой только под утро. Оставив Хоппера у подъезда, поцеловала его в щеку и вынесла вердикт, что они останутся друзьями. Она поднялась на этаж и открыла дверь своим ключом. В квартире было тихо. Пальто шефа все еще висело на вешалке, а на коврике стояли ботинки.

«Не уходил, что ли?» – прекрасно понимая, что без пальто и ботинок далеко Молоканов уйти не мог, удивленно подумала Надя, проходя в гостиную. Но там никого не оказалось, никто не спал на диване, не задрых в кресле перед телевизором. Оставалась Риткина спальня. Надежда тихонечко приоткрыла дверь и увидела потрясающую картину. На огромной кровати, стилизованной под цветочное ложе, в объятиях Молоканова спала Маргарита. Волосы цвета воронова крыла разметались по белоснежной подушке. Крепкие Вовкины руки обвивались вокруг Риткиного загорелого тела. Надежда тихо закрыла дверь и на подогнувшихся ногах устало прислонилась к стенке.

«Ну, Анютка, монашка хренова, в первый же день дала!» – беззлобно отметила про себя Надежда и отправилась в гостевую спальню собирать вещи.

«Вот и начинается новый виток в жизни», – решила Одинцова, кидая в чемодан все подряд. В комнату в шелковом халате на голое тело вошла заспанная Маргарита.

– Ты уходишь из-за меня? – поинтересовалась напряженно.

– Ты чего, Анютка, сдурела? Мне Молоканов и даром не нужен. Я, вас увидев, знаешь, что почувствовала? Ни ревность или злость! Совсем нет! А просто кайф от созерцания двух красивых людей.

– Это невозможно! У вас же были…

– Ничего у нас не было, – перебила Надежда. – Забирай себе Владимира Петровича! Знаешь, иногда мы дарим близким совершенно бесполезные нам вещи, а одаряемому этот самый подарок приходится по душе и становится очень нужным и дорогим. С тобой случалось такое?

– Трудно вспомнить, но, наверное, да, – обреченно сказала Маргарита.

– Вот и с Молокановым тот же случай! Мне он не нужен. А тебе просто жизненно необходим. Считай это моим подарком на Новый год!

– Если так, то зачем удираешь?

– Чтобы вам не мешать, – прямо ответила Надежда. – Третий лишний – сама знаешь. Тем более такой третий, как я.

– А жить где собираешься?

– Не знаю, Анютка. – Надя сморщила нос и добавила шепотом: – Первое время у родителей поживу. Да и Мишка обратно зовет настойчиво. Может, прощу и вернусь к нему. Люблю его, идиотка.

– Надь… – попыталась переубедить подругу Рита.

– Не говори ничего, Марго! Я люблю Дьяконова. И если вы с Молокановым поняли это сразу и вцепись друг в друга, как два питбуля, то нам с Хоппером потребовалось время, целая вечность и развод, чтобы осознать, что жизнь дает нам еще один шанс, а другого просто может и не представиться.

– Пойдем провожу, – обреченно вздохнула Рита. – Мой дом – твой дом. Ну, сама знаешь…

– Эй, Танеева, я не на фронт ухожу. Не оплакивай разлуку! – встрепенулась Надежда. – Праздники большие. Еще увидимся!

Одинцова чмокнула подружку в щеку и направилась к выходу, по дороге прихватив большой чемодан на колесах. Она, сморгнув слезу, толкнула входную дверь, намереваясь выйти без лишних прощаний. Но та не поддалась. Пришлось еще раз проверить все замки и дверную ручку. Открыто. Но дверь по-прежнему не отворилась.

– Снаружи кто-то подпер, – догадалась Надежда. – И когда успели? Я же только вернулась, все нормально было.

– К нам ночью Пашка Тризуцкий пожаловал, – печально оповестила Рита.

– Наверное, его рук дело. Вот же подкрысок! Никогда он мне не нравился. Антон, кстати, тоже.

– Хорошо, Володя остался ночевать и сразу его обнаружил.

– Ничего не понимаю, – уставилась на нее Надежда. – А как он в квартиру попал?

– Наверное, когда ты уходила, я дверь не заперла, – тут же нашлась Маргарита и быстро перевела разговор на насущную проблему: – Придется Вовку будить!

– И вызывать Хоппера, – кивнув, добавила Надежда.

Разбор баррикады занял немного времени. Юный падаван Павлик Трезуцкий установил распорку из труб, валявшихся в пустой квартире. Из отводов и тройников получилась странная конструкция, одна сторона которой упиралась в дверь Ритиной квартиры, а другая в стену. Разъяренный Дьяконов, ворвавшись в тамбур, принялся крушить ногами это творение нового «Леонардо». Сначала Михаил злился на Надежду, посмевшую бортануть его сразу после новогодней ночи, хотя лично он рассчитывал на продолжение и прямо заявил об этом Надежде. Потом, когда искал под окнами ключи, сброшенные Молокановым, материл самого себя. Связка преспокойно висела на ветке маленького кустарника, когда сам Дьяконов в поисках чуть ли не на коленях ползал по мерзлой земле. Но войдя в тамбур, он осознал, что пребывал в отличном настроении, пока не увидел трапецию, собранную из пластиковых труб и мешавшую открыть Риткину дверь.

«Надюшка там, – разозлился Дьяконов. – Не дай бог, пожар! Погибла бы».

Он со всей силы принялся бить по трубам ногами, и конструкция, не выдержав ударов, развалилась.

Потом, вызволив жену и ее друзей, начал ломиться в соседнюю квартиру. Но Павлик не пожелал выйти и поговорить как мужик с мужиком.

От двери Трезуцкого Дьяконова еле-еле отволок Молоканов.

– Миш, это не метод, – буркнул кратко.

– А что метод, Вова?! – заорал взбешенный Михаил. – Хорошо, я недалеко отъехал.

– Я разберусь, – отрезал Молоканов, обнимая Маргариту. – Это мое дело.

– Да, – согласился Дьяконов и, окинув Надежду пытливым взглядом, поинтересовался: – Ну что, щеколда, поедешь ко мне?

– Да, – прошептала Надя.

– Не слышу, – хохотнул Хоппер. – Говори громче!

– Да!!! – заорала Одинцова. – Поеду!!!

– И чтобы никаких вывертов, кукла, – предупредил Дьяконов.

– Это и тебя касается, – заявила покрасневшая от возмущения Надька и важно прошествовала к выходу, велев по пути мужу: – Чемодан в прихожей возьми.

В лифте спускались молча. Надежда дулась на Дьяконова, а тот добродушно улыбался во весь рот, но боялся спугнуть удачу. И только в машине, забросив чемодан в багажник и заведя двигатель, он как бы в шутку бросил:

– А мне тут всякие остолопы напели, что у тебя с Вовкой роман. Да еще консьержка позвонила. Хотел сначала за ложные показания с горе-осведомителей шкуру содрать. Но ты ко мне вернулась, поэтому всех прощаю! – Хоппер милостиво махнул рукой в сторону. – Я ведь, это… ехал твоему шефу морду бить, а оказалось, он с Риткой зажигает. Ночевал у нее. Они так смешно тискаются, как прыщавые подростки, – весело хмыкнул Дьяконов.

– Наоборот, – встряла Надежда. – Очень трогательно. Владимир Петрович на Анютку надышаться не может. Вон клубники приволок, «Кристалл». – Надька легонько постучала по лысой голове мужа. – Мыслитель ты, Дьяконов! – весело рассмеялась она, судорожно соображая, как поскорее связаться с Маргаритой, чтобы Хоппер не заметил. И чтобы там ни было, она мысленно поблагодарила Молоканова за внезапный визит и скоропалительный роман с подругой.

– Ага, Роден, – пробурчал бывший муженек, выезжая со двора. – Ноги повыдергаю, если узнаю, что ты с кем-то шарахалась, когда от меня ушла. И тебе, и кавалерам твоим.

Глава 4

После ухода Дьяконовых дверь запирать не стали и даже оставили распахнутой. Еще раз побывать в заложниках никому не хотелось. Вова выдвинул в дверной проем комод-обувницу, предотвратив любую попытку как закрыть дверь, так и без ведома хозяев войти в квартиру.

Пока Рита кормила Саньку, Молоканов сделал несколько звонков и вымыл посуду, оставшуюся после завтрака. А затем, начертив что-то на салфетке, позвонил зятю:

– Мне нужна твоя помощь, Серый.

– Собери вещи, – скомандовал он, как только Маргарита вышла с ребенком на кухню. – Здесь оставаться опасно. Поедем ко мне. А через пару дней замки тебе поменяем. Сейчас никого из мастеров найти невозможно.

Рита хотела было возмутиться – вместе меньше суток, а он тут уже указания раздает. Но подумала, что Вова прав. Находиться в квартире вдвоем с ребенком опасно. Павлик наверняка разжился той самой связкой ключей, которую Антон так и не соизволил отдать.

«Что же ему все-таки надо? Зачем пробрался в спальню? Неужели выкрасть Сашку? И что бы я тогда делала? Хорошо хоть, Володька в доме оказался».

– Одного не могу понять, зачем твой бывший родственник к тебе пожаловал? Что ему нужно? – словно прочел ее мысли Вова.

– Понятия не имею, – покривила душой Рита и помчалась собирать вещи.

Молоканов заметил поспешность в ее ответе, но говорить ничего не стал. Рано еще. «Сейчас главное, обеспечить безопасность ей и Саньке, а остальное приложится», – мысленно отмахнулся он сам от себя.

Он встретил зятя около лифта и сразу же забрал тяжелый мешок с железяками.

– Что тут у тебя? – полюбопытствовал Сергей, пытаясь заглянуть в тамбур.

– Говоря суровым протокольным языком – несанкционированное проникновение, – пробурчал Молоканов, понимая, что вопросов не избежать.

– И как далеко удалось проникнуть? – осклабился зять.

– Мне или вору? – довольно хмыкнул Вова.

Сергей расхохотался и стукнул Молоканова по плечу.

– Ладно, потом сам расскажешь, – отмахнулся он, вызывая лифт. – Пойду, а то Ирка хватится. Придется ей что-нибудь наплести, куда я половину кладовки первого января выволок.

– Скажи, что выкинул на помойку! – Прокричал Вова в открытые двери лифта и быстро занес поклажу в Риткину квартиру.

Маргарита с удивлением наблюдала, как Молоканов выкладывает на мраморном полу различные железки и устройства. Постепенно из разрозненных предметов Вове удалось собрать гибкое решетчатое полотно.

– Да, – разочарованно протянул он. – Немного не хватает. Это остатки рольставней. Сегодня уж точно по ширине двери я ничего не найду. – Молоканов, кряхтя, принялся передвигать вертикальные полосы. Он закрепил их в новых пазах и потянул на себя.

– Раздвинуть, конечно, можно, а вот войти в квартиру вряд ли удастся.

Затем Вова быстро повесил над дверью тонкий металлический каркас и, навесив рулон с решеткой, установил направляющие.

– Здорово ты придумал, – восхитилась Маргарита. – Теперь уж точно никто сюда не влезет.

– В любой момент можно демонтировать эту конструкцию, – заверил Вова. – Замки поменяем, и можно снимать. Знать бы, зачем этот ниндзя к тебе рвется?

– Не представляю даже, – фыркнула Маргарита и ушла мыть Саньку.

Вова заглянул в мешок, валявшийся на полу в надежде, что там ничего не осталось. Но обнаружил запасные колеса для рольставень, металлические уголки, проволоку и трос.

– Рит, – позвал он. – А можно я похулиганю? Отомщу за блокировку двери, а?

Маргарита посмотрела на вчерашнего гостя, в одночасье ставшего самым близким человеком. Его глаза горели таким азартом, что Ритка не удержалась:

– Расскажи, что ты задумал?

– Вот смотри. – Молоканов покрутил в руках проволочки и колесики. – Сейчас я соберу некую конструкцию. Получится упрощенная версия блочного арбалета. И если кто-то откроет дверь своим ключом и попробует отодвинуть решетку, то в него сразу прилетит снаряд.

– А стрелять чем будем? Картошкой? – радостно захихикала Ритка.

– Нет, если картошка попадет в глаз или нанесет другое увечье, тебя могут обвинить в превышении самообороны. Мы пойдем другим путем, – воскликнул Молоканов с интонацией вождя революции. Он залез в свою сумку, болтающуюся на вешалке, и выудил небольшую пластмассовую черную коробочку. Открыл ее и показал содержимое Маргарите.

– Остается только закрепить, – задумчиво проговорил он.

– А зачем? – удивилась Ритка. – Твой снаряд стукнется о цель и отлетит внутрь квартиры. Ты же не собираешься вести огонь на поражение противника?

– А ты права, Ритуль, – довольно улыбнулся Вова и потянулся к ней с поцелуем.

Уже поднимаясь к себе на шестой этаж, Молоканов уловил запах свежей сдобы. И ассоциативная память, связующая воедино представления и обстоятельства, сразу подбросила образ бывшей жены. Именно так пахла Катькина выпечка. Но чтобы днем первого января… Показалось, ей богу!

Но, только открыв дверь, Вова сразу понял, что не показалось. В коридоре валялись Катькины сапоги, а в шкафу висела шубка, купленная им к очередному дню рождения. Сама Катерина хлопотала на кухне и, услышав шаги в коридоре, радостно проворковала:

– Вовочка, это ты?

Как будто он пришел к ней домой, а не в собственную квартиру. Молоканов мысленно поморщился от этого «Вовочка», но тут же заметил, как рядом дернулась Рита.

– Кто это? – шепотом спросила она.

– Бывшая жена, – подмигнул ей Вова. – Сейчас постараюсь выпроводить.

– И часто она к тебе заходит? – напряглась Маргарита. – Я тебя ни с кем делить не намерена. Отвези нас лучше к моим родителям.

– Перестань, Рит, – тихонько попросил Молоканов. – Я и сам не в восторге от этого визита.

– А я тут у тебя похозяйничала. Пирожков с печенкой напекла, – промурлыкала Катерина, выплывая в коридор в одной майке, чуть прикрывающей бедра. Она напряглась, заметив незнакомую женщину и самого Молоканова с ребенком на руках.

– Что происходит? – вскинулась Катя. – Кто это?

Вова заметил, как моментально взгляд из ласкового и добродушного стал злым, губы сложились в тонкую линию. Катерина приготовилась к бою. Но Вова, прожив с этой фурией пять лет, прекрасно изучил все ее повадки.

– Катя – моя бывшая жена, – представил он умышленно Катерину первой. – А это Маргарита и Санька. Моя семья, Кать.

Рита вгляделась в лицо отвергнутой женщины. Катерине явно хотелось разрыдаться, только она силой воли сдерживала себя.

– Там пирожки, как ты любишь, Молоканов. Считай подарком на Новый год! Почему мне только никто не сказал, что ты обзавелся семьей, а? – пришла в себя бывшая и бросилась в атаку.

– Мы пока держим наши отношения в тайне, – заметила Рита и, чувствуя крайне неловко, опустила голову, чтобы не встречаться взглядом с новой знакомой.

– Ребеночка заделали, и до сих пор тайна? – изумилась Катька.

– Это наши проблемы, Кать, – бросил Молоканов.

– Нет, милый, – тут же возразила Катерина. – Малышу сколько? Полгода? Ты когда меня назад уговаривал к тебе вернуться, словом не обмолвился, что с другой встречаешься!

– Кать, прекрати, дитя напугаешь, – предупредил Вова и махнул рукой в сторону дивана:

– Ритуль, располагайся!

Маргарита не заставила себя просить дважды: прошла вглубь студии и принялась напевать, раздевая ребенка.

– Ну ты и сволочь, Молоканов, – прошипела Катька. – А я-то дура дурой, еще на что-то надеялась.

– Ты не дура, Кать, – миролюбиво заметил Вова. – Когда я просил тебя вернуться ко мне, ты искала идеального мужчину. Прости, если во время твоих поисков я встретил идеальную женщину.

– Когда ты просил меня вернуться, то уже спал со своей идеальной, – злобно бросила Катерина и, наскоро нацепив на себя свитер, лосины и шубу, пулей вылетела из квартиры.

Вова почесал репу в задумчивости.

«Нехорошо получилось», – поморщился он мысленно.

Молоканов, бросив быстрый взгляд в зеркало, решительно прошел через студию и, усевшись на диван рядом с Маргаритой, притянул ее к себе. Она положила голову ему на грудь, а потом попросила тихо, но требовательно:

– Расскажи, почему вы развелись.

– Тут все просто, Ритуль, – задумчиво начал Вова. – Мы с Катей прожили пять лет. А потом у меня начались проблемы в бизнесе. Произошел рейдерский захват. Я долго бился, мне многие помогали. Тогда, кстати, я с Дьяконовым и познакомился. Мировой мужик. Только ничего не смогли сделать. Проиграл я. Ну и жена моя решила, что я ей совершенно не подхожу, мы разные люди. И прочую ерунду вылила мне на голову. А я расценил это как предательство. Пока деньги были, никаких претензий не возникало. Все устраивало. Она до сих пор ходит в шмотках, купленных на мои деньги. Но в тот момент Катька даже не захотела усилие над собой сделать. Потерпеть немножко. Ну а потом я с нуля все начал. И вышел на прежний уровень достатка. Тут моя бывшая женушка решила вернуться обратно. И кто-то из моих родственниц ей в этом помогает. Мать или сестра, не знаю.

Маргарита хотела сказать что-то жалостливое, но Вовка ей не дал сделать этого.

– А теперь ты расскажи, что ПавликБратАнтона ищет у тебя дома? Он неспроста залез, так ведь?

Рита тяжело вздохнула, понимая, что рано или поздно придется посвятить Молоканова в свои проблемы.

«Тот еще секрет Полишинеля!» – мысленно усмехнулась она и, увидев обеспокоенный взгляд Владимира Петровича, принялась рассказывать.

– Мы развелись с Антоном сразу, как только стало известно, что я беременна. Тризуцкий сразу заявил, что он бесплоден и ребенок не от него. Да и мы до этого почти год не жили вместе. Поэтому развод стал просто формальностью. Но в прошлом году, где-то в конце ноября, Антон приезжал ко мне на работу. Говорил, что прощает меня и если я избавлюсь от ребенка, то смогу вернуться к нему. Мы тогда страшно поскандалили. Ромка Дворецкий, мой однокурсник, даже вмешался в эту грязную склоку и выгнал Тризуцкого из музея. На меня так сильно повлиял этот скандал, что я угодила в больницу. Но на этом все не закончилось. В тот же день в музее обнаружили пропажу. Из частной коллекции, которую мы готовили к экспозиции, бесследно исчез лист Наполеона.

– Что это? – насторожился Владимир Петрович.

– Один из золотых листьев императорской короны. Первоначально золотой венец показался Бонапарту слишком тяжелым. И ювелиру пришлось вынуть шесть листьев, каждый из которых он подарил своим детям. До сих пор неизвестно, где находятся четыре листа. Один хранится в Фонтебло, а еще один до недавнего времени являлся гордостью миллионера Лутонина, чью коллекцию мы готовили к выставке. Учитывая, что саму корону переплавили, каждый из оставшихся листьев считается уникальным.

– Вот же гад! – не удержался Вова и стукнул кулаком по кожаному подлокотнику. – Никому не позволю тебя обижать! – рыкнул он.

– Все уже в прошлом, – отмахнулась Рита и от избытка чувств чмокнула в щеку Владимира Петровича. Он в долгу не остался и медленно провел ладонью по шее, по ключице и крепко поцеловал Маргариту в губы.

– И куда же делся лист Лутонина? – почесал затылок Молоканов, когда поцелуй закончился.

– Никто не знает, – передернула плечами Рита. – Меня скорая увезла в больницу сразу после скандала. Такая суматоха поднялась. А потом, когда все дух перевели и приступили к работе, то обнаружилось, что лист пропал. Подумали на Антона. У нас коллектив слаженный. Мы друг друга много лет знаем. Я пришла работать в музей после института. И когда вернулась, расставшись с Антоном, меня приняли как родную. Никто из посторонних к нам не заходил. Да и зайти нельзя. Кругом охрана. Как Тризуцкий прорвался, понятия не имею.

– А зачем он вообще на работу к тебе приходил? Почему не домой? – требовательно осведомился Молоканов.

– Я же и говорю тебе, не знаю! – выкрикнула Маргарита и тут же прикрыла ладонью рот, боясь разбудить задремавшего Сашеньку. Но малыш, похныкав, засопел дальше.

– Давай чаю попьем с пирожками, – миролюбиво предложил Вова. – Только я понять не могу: если Антон выкрал этот самый лист Наполеона у Лутонина, то что он у тебя ищет?

– Тризуцкий считает, что это я его так подставила. Сама спрятала лист, а на него свалила. Из-за этого он вынужден прятаться. Даже работать не может. Его уже Интерпол ищет.

– Значит, реликвия не у него, – предположил Молоканов, откусывая сразу полпирожка. – Или к тебе лезут по другому поводу, или лист взял не Антон.

– А кто? – жалобно пробурчала Маргарита с набитым ртом. – У нас никогда ничего не пропадало. И Алексей Николаевич каждого из нас лично знает.

– Какой еще Алексей Николаевич? – не понял Вова, прихлебывая чай из толстой пузатой чашки.

– Лутонин. Он всегда экспозиции в нашем музее проводит и доверят свою коллекцию.

– А-а-а… – протянул Молоканов, собираясь выдать что-то умное, но не успел. На столе тихонько задребезжал Риткин сотовый.

– Это соседка, – удивилась Маргарита. – Что-то случилось…

– У нас там кто-то воет, – испуганно заявила Рита, отключив звонок. – Соседи говорят, из нашего тамбура доносятся крики и вой. Они собираются полицию вызвать. Наверное, в твой капкан дичь поймалась.

– Нужно ехать, – буркнул Молоканов, уже понадеявшись, что Ритуля останется с ним.

Около тамбура столпились соседи с нескольких этажей. Рядом топталась полиция.

– Вы хозяйка? – строго обратился к Ритке полицейский капитан.

– Да, – чуть слышно прошелестела Маргарита. Ее голос потонул в доносившихся из-за двери воплях.

Вова взял у нее из дрожащих рук ключ и повернул его в замке. Огромная металлическая дверь распахнулась, и перед собравшимися предстала удивительная картина.

Прямо в проеме Риткиной двери стоял ПавликБратАнтона. Его голова оказалась просунута между двумя прутьями гибкой ограды. А другими – намертво обездвижены запястья. Видимо, юный мститель попробовал раздвинуть решетку, а сам угодил в ловушку. Внешне младший Тризуцкий напоминал каторжника в колоде.

Молоканов подошел к жертве и поинтересовался нарочито громко:

– Я тебя предупреждал, чтобы к нам не лез?

– Да, – жалостливо проблеял Пашка.

Вова одним движением поддел небольшой штырек в нижнем правом углу, поднимая решетку и освобождая пленника.

Павлик от неожиданности со стоном упал на колени. Кто-то из сердобольных соседей бросился его поднимать. Но бывший тамбурный узник оттолкнул помогавших и поднялся сам, потирая лоб.

– Что там у тебя? – поинтересовался капитан.

Павлик убрал руку от лба, и Вова еле сдержался, чтобы не закричать как мальчишка: «Йес! Сработало!»

На бледном лбу Тризуцкого отчетливо виднелся оттиск штампа и надпись на олбанском: «Зачот!».

Полицейский капитан глянул на Павлика, затем перевел взгляд на Молоканова, не сумевшего вовремя стереть торжествующую улыбку и, усмехнувшись в усы, поинтересовался строго:

– Заявление подавать будете?

– Почему вы его спрашиваете? – возмутилась Маргарита.

– Так он же потерпевший, – заявил капитан.

– Он подобрал ключи, влез в мою квартиру и только благодаря охранной системе не проник внутрь, – отрезала хозяйка квартиры. – Очень хорошо, что вы приехали. Поймали преступника на месте преступления.

– Да я по-родственному зашел, – заныл Павлик.

– Ты мне не родственник, – отмахнулась Маргарита. – Забирайте его, товарищ капитан.

– Мой брат женился на тебе!

– Я вас не знаю! – не на шутку разошлась Ритка. – Я еще сейчас адвокату позвоню. У меня тут квартиру взломали, а полиция вора никак не арестует!

– Я у тебя ничего не украл! – взвыл «зачотный» пацан. – И не собирался!

– А чего хотел тогда? – встрял Молоканов. – Мы тебя уже ловили. Зачем к нам в квартиру лезешь?

– А ты вообще кто? Я тебя в первый раз вижу.

– Я тебя тоже, – парировал Вова.

– А вы кто, кстати, гражданин? – всполошился капитан.

– Это мой муж Владимир Петрович, – спокойно пояснила Рита.

– А ты ей кем приходишься? – поинтересовался капитан у Павлика.

– Брат мужа, – пробурчал недовольно Павлик.

– Тогда почему говоришь, что видишь его в первый раз? – изумился капитан. – Вы же братья.

– Не этот, другой! – взвыл Пашка-зачот. – Я брат Антона Тризуцкого. А он с Маргаритой долго жил, а потом развелся.

– Кого? – насторожился полицейский. – Это который у Лутонина золотую корону украл? Стало быть, брат преступника, на него уголовное дело заведено. Хищение в особо крупных. От осинки не родятся апельсинки! Поехали в отделение, мил человек. И свидетели – тоже.

– Нет, пожалуйста, не надо в отделение! – В тамбур ворвалась толстая, коротко стриженая тетка в леопардовых лосинах и фиолетовой меховой куртке. – Я умоляю вас!

– А вы кто? – уточнил полицейский, уже начиная путаться в этом новогоднем бедламе.

– Я его мама, Нонна Евгеньевна, – запыхавшись, проговорила женщина, махнув в сторону Зачота. Она внимательно оглядела присутствующих, затем остановила свой взор на Рите.

– Маргошечка, прошу тебя, не погуби, – взмолилась она. – Один он у меня остался.

– Вы знакомы? – поинтересовался капитан.

– Мам, – по привычке начала Ритка и осеклась. – Нонна Евгеньевна, я не стану подавать заявление о взломе, только верните мне ключи, пожалуйста, и пообещайте, что больше Павел ко мне вламываться не станет.

– Конечно, конечно, – залепетала бывшая свекровь.

– А говорите, что друг друга не знаете и не родственники, – строго пробурчал капитан и уже громко добавил – Вводите полицию в заблуждение, время служебное тратите. Проедемте в отделение. Я на вас протокол составлю.

– На меня? – изумилась Маргарита, краем глаза заметив, как довольно осклабился Пашка.

– Э-э-э, командир… – встрял Молоканов. – Давай осади. Она тут при чем? Тебя кто-то другой вызвал. Мы уже после подъехали.

Капитан задумался, насупившись. Уж очень его эта история достала.

– Ладно, бог с вами – отмахнулся он, решительно направляясь к выходу. – Мне плевать, кто тут кому кем приходится…

– Ключи, Нонна Евгеньевна, – напомнила Маргарита.

Бывшая свекровь мельком глянула на Саньку, спокойно сидевшего на руках у Молоканова, и повернулась к сыну.

– Отдай, Пашка! – приказала она.

– Сейчас, – хмыкнул Зачот и быстро ретировался в квартиру.

Вовка удивленно посмотрел на Риту. Она пожала плечами.

Видимо, Нонна о чем-то догадалась и тоже кинулась вслед за сыном.

– Поехали ко мне, – прошептал Молоканов Маргарите. – Не хочу тут ночевать и вас не оставлю.

Маргарита кивнула. Ей самой оставаться в своей собственной квартире не хотелось.

Нонна вышла не сразу. Вовка заметил, что Риткина бывшая свекровь заметно повеселела.

«Нанюхалась она там чего?» – незлобиво фыркнул про себя Молоканов.

Женщина протянула ключи Рите и довольно заметила:

– Рада, что у тебя все сложилось удачно, Маргоша!

Глава 5

Из окна кухни Антон Тризуцкий наблюдал, как внизу его бывшая жена с ребенком усаживаются в машину к другому мужику.

– Зря вы развелись, – с сожалением буркнула мать, остановившись рядом.

– Она во всем виновата, – рыкнул Антон. – Я бы принял ее обратно, но без ребенка. А эта… сама не захотела. Еще подставила меня.

– Рита не способна на подлость, – встала мать на сторону невестки.

– Много ты понимаешь! – вскинулся Тризуцкий и зло засмеялся, глядя на брата. – Смой уже эту дурь с лица. Зачот! – презрительно заметил он.

Павлик, насупившись, направился в ванную отмывать чернильный оттиск.

– Кремом надо, сыночек, – помогла советом мамаша.

– Где тут крему взяться? – ощерился Антон, обводя взглядом пустую квартиру. Ни мебели, ни внутренних дверей. Только плита и стол на кухне, да два надувных матраса, разложенных на паркете.

– Ты зачем приехал сюда?! – набросилась на него мать. – Тебя только ленивый не ищет. Хорошо, хоть в прессу ничего не просочилось.

– Все думают, что я пропал. Никто не догадается, – отмахнулся Антон. – А сюда вернулся из-за Ритки. И эту золотую лаврушку найти нужно.

– Ты хоть знаешь, что искать? – с сомнением поинтересовалась она.

– Откуда? Недавно в википедии прочел, что именно я украл. – Антон от злости стукнул кулаком по стене и добавил раздраженно: – Это моя жена постаралась. Точно лист у нее. Больше некому меня подставлять!

– А ей какой резон?

– Ну есть…мстит она мне.

– Тоже мне пуп земли! – фыркнула Нонна. – Все мировые интриги замышляются против тебя. Так и до паранойи недалеко.

– Этот мужик с ней… Знаю я его. Баян у него бизнес отнял. А мы с Совой помогли.

– А Илье, поди, своих денег мало, что он еще на чужие зарится? – пренебрежительно бросила мать, ставя на конфорку чайник.

– Так и своих не останется, если всяким типам уступать. Этот парень. Вова Молоканов. Изобретатель уникального оборудования. Ну и Баянов захотел завладеть ноу-хау. Никак подобраться не могли. Сотрудники на контакт не шли. Я тогда над его офисом дрон запустил. Узнал все пароли вай-фая. Проник в систему. Но чертежи нужного Илюхе станка хранились на локальном диске. Пришлось еще придумать кое-какую комбинацию.

– Комбинацию?! Лучше б ты трусы придумал нового фасона! – взорвалась мать и стукнула старшего сына по спине. – А теперь прячешься по углам, как таракан! Ты зачем людям спокойно жить мешаешь?

– Баян попросил, – нехотя пробурчал Антон. – Денег дал. Мы тогда с Риткой на Мальдивы собирались.

– Жил бы своим умом, и жена бы не ушла, и никто бы тебя с полицией не искал.

– Ритка не из-за этого меня бросила, – обиженно вставил Антон. – Только я тебе не скажу, опять драться кинешься.

– Что теперь говорить? – устало махнула рукой Нонна. – С Ритой ты развелся, а Лутонин уже Интерпол подключил. Нужно думать, как из этой передряги выпутаться.

– Так я и говорю, – окрысился Антон. – Лист у Ритки. Нутром чую. Мне бы к ней в квартиру залезть. Я бы его быстро нашел. На Павлика нашего надежды мало. Я как узнал, кто у нее новый любовник, так прям в новогоднюю ночь примчался.

Он, засунув руки в карманы брюк, нервно заходил по пустой комнате. Снова перед глазами стояла маленькая сценка любви. Его жена и враг Баяна. Чудная парочка!

– А как ты узнал, если сидел как сыч на даче у Юрки Совенко? – удивилась мать.

– Высоко сижу, далеко гляжу, – пошутил Антон, а потом, взяв мать за руку, подвел к входной двери. Открыв, показал на маленькую черную точку над дверью в тамбур.

– Камера, мам, – ухмыльнулся он. – Только все без толку. Это моя женушка мне ловушку устроила!

– Зря ты так о Маргоше… – с сомнением вздохнула Нонна. Она лишь на короткое мгновение вспомнила, как загорелые руки невестки обвивают талию ее сына, и словно снова услышала радостный смех влюбленной девчонки: «Мой Леголас!»

– Сама подумай, – вкрадчиво и зло начал Антон. – Я проверил почту у всех сотрудников музея. Никто ничего не продает, никаких переговоров. Сова контролирует социальную сеть и прослушивает телефоны. Полный ноль. Мы исходим из того, кому выгодно подставить меня? Только моей прекрасной жене и ее любовнику!

– Он первый раз появился, – подал из ванной голос Пашка.

– Молчи там, Зачот! – гневно отрезал Антон. – Сам знаю. Это их план меня погубить!

– А может, пропавшая драгоценность у этого мужика? – усомнилась Нонна. – Не зря же они с Маргошей друг от друга оторваться не могут.

Антон глянул на мать, словно впервые увидел, и задумчиво пробурчал:

– Почему я сам до этого не додумался?

Надежда вполуха слушала рассуждения Дьяконова об их дальнейшей жизни.

«Вот фантазер несчастный, – горько подумала она. – Сейчас наобещает с три короба, а потом все равно поступит по-своему. Горбатого могила исправит».

Она зябко поежилась и, фыркнув, отмахнулась от бывшего мужа.

– Все ты врешь!

– Почему вру? – удивился Дьяконов. – Я, правда, дом купил. Недалеко от Анюткиных родичей. Красивый такой. Тебе понравится.

– Когда это ты успел? – продолжала сомневаться Надежда.

– Когда понял, что мою жену оговорили, – буркнул Михаил. – Тогда решил, что пора тебя возвращать.

– А мне почему не поверил? – вскинулась она.

– Доверяй, но проверяй. Издержки профессии, – хмуро обронил Дьяконов. – Думаешь, я сам себя не виню в этой истории? Мало у тебя в ногах валялся? Все не простишь никак.

Надежда интуитивно поняла, что сейчас опять начнется скандал.

«Нет уж, милый, не выйдет», – мысленно предупредила она супруга, а вслух предложила:

– Поехали дом смотреть!

– А мы и едем туда, – насупился Миша. – Я там теперь живу, ремонт потихоньку делаю.

– Сам? – удивилась Надежда.

– А чего тут такого? Я все умею. Ты же знаешь!

«Знаю, – хмыкнула про себя Надька. – Но никогда не видела».

Она вгляделась в лобовое стекло, на которое крупными хлопьями падал снег.

– Еще час – и по городу не проехать, – печально вздохнула она.

– А чего нам ездить туда-сюда? – ухмыльнулся Дьяконов. – Сейчас еды купим, и домой.

Он притормозил около супермаркета.

– Сиди, я сам сбегаю, – остановил муж попытки Надежды выйти из машины. – По снегу на твоих каблуках только ноги переломать.

Она смотрела, как он, вжав шею в плечи, рванул под навес. Потом остановился на минуту, отряхнул тающий снег с мокрой лысины и быстро скрылся в автоматически открывающихся дверях.

Надежда вытянула телефон из сумочки и собралась позвонить Ритке. Нужно предупредить о подозрениях Хоппера. Она даже открыла подружкин контакт и посмотрела на него внимательно. Но потом остановила сама себя.

«А вдруг у Дьяконова прослушка в машине? – дернулась Надежда. – Потом костей не соберем. Ни я, ни Ритка, ни Молоканов».

Она увидела мужа, спешащего обратно с пакетами, и поняла, что поговорить с Анюткой наедине не удастся.

Большой дом красного кирпича понравился Надежде с первого взгляда. Дьяконов въехал во двор и, затормозив, предупредил:

– Погоди, я сейчас!

Потом обошел вокруг машины и, подхватив жену на руки, направился к высокому крыльцу со ступеньками и коваными перилами. Но поскользнулся и вместе с драгоценной ношей угодил в сугроб. Дьяконов, мысленно чертыхаясь, решил, что сейчас его жена, как любая другая баба, закричит и устроит истерику, что ее окунули в снег. А Надька, упав на рыхлый белый покров, раскинула в стороны руки и расхохоталась.

– Смотри, крылья ангела! – радостно закричала она и принялась водить руками вверх-вниз.

Дьяконов подполз к ней и, обняв, поцеловал.

– Ты сама как ангел, – рассмеялся он.

– Ну, держись, – захохотала Одинцова и, откатившись, встала на колени и, слепив снежок, бросила в мужа.

Дьяконов в долгу не остался. И вскоре они носились вокруг дома друг за другом, словно дошкольники.

Надежда отбегала в сторону и с безопасного расстояния швыряла в Михаила снежками. Она раскраснелась, волосы мокрыми прядками свисали на лицо. Одинцова остановилась и попыталась убрать за ухо скопище сосулек, бывших когда-то длинной косой челкой. Безуспешно. Она снова заправила мокрые волосы за ухо. Ни заколки, ни резинки. Какая жалость! Кто ж знал, что они с Хоппером так завозятся в снегу. Надька не услышала движения сзади и даже не увидела тень, когда Дьяконов подхватил ее на руки и, перекинув через плечо вниз головой, понес в дом. Она попробовала вырваться, но ничего не получилось. Стала брыкаться, но лишь заслужила тяжелый шлепок по попе.

– Все, Надюшка, нагулялась, – хмыкнул Михаил. – Пора домой.

Одинцова не поняла, имел ли муженек в виду ситуацию в целом или только возню в снегу. Но спорить, когда висишь вниз головой и твое лицо находится в районе Дьяконовской поясницы, оказалось затруднительно.

Хоппер, смеясь, быстрым шагом обогнул двор, где несколько минут назад они с Надеждой перепахали весь снег, и почти бегом направился к дому. Он не успел добежать и полпути, как раздался взрыв. Дьяконову хватило несколько секунд, чтобы вместе с женой упасть в снег и прикрыть ее своим телом.

По телевизору снова показывали «Старые песни о главном», и каждый из певцов и актеров стремился привнести что-то свое в известные в прошлом шлягеры и безвозвратно их портил. У стены мерцала гирляндами елка, создавая сказочный полумрак. Вова наблюдал, как Маргарита играет с сыном на развивающем коврике. Санька крутил хвосты двум ситцевым кошкам, потом пробовал маленькими цепкими пальчиками отодрать морковку, пришитую к мохнатой заячьей лапе. Когда это не удалось, малыш принялся вертеть пуговицы, собранные в цветок.

– Интересная задумка, – проговорил Молоканов. – Впервые такой вижу.

– Это моя подружка Даша шьет. Тут пришиты фигурки, развивающие мелкую моторику.

– Могла бы бизнес сделать твоя подруга.

– Она пыталась, только все ее выкройки и эскизы оказались в сети в открытом доступе, – печально заметила Маргарита.

– Кто-то постарался? – поинтересовался Молоканов, заранее зная ответ.

– Да, Антон. Дарья всегда против него была. Вот он и решил нас поссорить. У него же всегда полно идей, как запустить в чужой компьютер троян или поставить камеры слежения…

– Точно! – перебил ее Вовка, внезапно догадавшись. – Где-то в тамбуре должно быть видеонаблюдение! И в квартире находился кто-то еще кроме Пашки и его мамаши.

– Почему ты так решил?

– Ключей в замке не было, Пашка их сам занести не мог. Его решетка плотно зафиксирована. Наверное, он открыл дверь и застрял, а потом из квартиры кто-то вышел, чтобы помочь, и по рассеянности забрал ключи из замочной скважины.

– Антон, – передернула Рита плечами. – Такие каверзы с камерами вполне в его духе.

– Придется просить Мишаню прислать спецов, – задумался Молоканов.

– А если камера направлена на дверь. – Маргарита, покраснев, дернулась от посетившей ее догадки. – Значит, Антон и его дружки видели… Как ты… Как мы…

– Ну и что? – решительно отмахнулся Вова, стараясь не показать, как ему неприятен такой поворот. – Что он может сделать?

– Выложит на ютуб, – нервно передернула плечами Ритка.

– Нам нужно пожениться! – тут же заявил Молоканов. – И эта проблема отпадет сама собой.

– Ты этого действительно хочешь? – напряглась Маргарита и испытующе посмотрела на него.

Вова заправил ей за ухо выбившуюся прядь, легонько провел пальцем по щеке и предельно серьезно заявил:

– Да, с того момента, как увидел тебя впервые.

– Как-то слишком быстро все происходит, – растерялась Маргарита. Она перевела взгляд на сына, ползающего среди рыжих кошек и синей собаки. Малыш дергал тряпичных животных за хвосты, а потом возвращался к пуговичному цветку, пытаясь открутить. Но пуговицы стойко сопротивлялись. Тогда Санька потянулся к кружевным облакам и попробовал сдвинуть их в сторону. Те сразу же поддались, двигаясь на продернутом внутри коврика шнуре. Малыш радостно взвизгнул. Рита улыбнулась сыну и снова поймала себя на мысли, что ее желание, загаданное под Новый год, вот-вот исполнится. Тот самый мужчина, о котором мечталось, зовет замуж. И как же хочется согласиться! Но можно ли пожениться вот так с наскока?

– А чего время зря тратить? – хмыкнул Владимир Петрович.

– А если я соглашусь, – шутя пригрозила она Молоканову.

– Я не отступлюсь, – рыкнул Вова. – После праздника сразу распишемся. И Саньку усыновлю. Как тебе план?

– Подходит, – согласилась Рита, удобнее устраиваясь в объятиях будущего мужа.

«Как же спокойно», – призналась сама себе Рита. Крепкие Молокановские руки дарили безмятежность и уверенность. Маргарита даже не могла припомнить, испытывала ли она такие же ощущения с Антоном. Жизнь с Тризуцким всегда походила на бои без правил. Антон мало считался с окружающими. Его зацикленность на собственной персоне сначала восхищала, потом раздражала, а под конец совместной жизни начала утомлять. И Рита, как опытный боец, в любой момент сдерживала натиск противника и даже научилась молниеносно наносить упреждающий удар. Антон постоянно повторял, что любит ее, а на самом деле любил лишь себя. Риткино присутствие давало ему комфорт. Только и всего. Другое дело – Молоканов.

«Как там сказала Надежда? Вцепились, как два питбуля?

Может, и так. Но с Володей она чувствовала себя женщиной. Желанной и любимой. И мужчина, так стремительно ворвавшийся в ее жизнь, тут же заигравшую яркими красками».

Маргарита почувствовала, как маленькие ладошки обхватили ее ногу. Санька решил вскарабкаться вверх, но тут же приземлился на попу. Она посадила сына на колени, прижала к себе.

– Я люблю тебя, – прошептал Молоканов. – Влюбился с первого взгляда.

– Может, стоило посмотреть во второй раз? – игриво улыбнулась Маргарита.

– Я готов хоть тысячу, – радостно заметил Вова и тихонько добавил: – И столько же раз признаваться тебе в любви.

– А если пройдет время, и ты поймешь, что заблуждался? Что тогда?

– Рита, я уверен в себе. И точно знаю, что наконец нашел вторую половинку, – отрезал Молоканов. – А что тревожит тебя?

– Не знаю. Все происходит как по волшебству, – прошептала Маргарита.

– Новый год, – фыркнул Вова. – Все! Мы договорились! Если ты передумаешь, я лягу на коврике возле твоей двери и никуда не уйду. Перестану пить и есть. Соседи пожалуются на тебя в Гринпис.

Маргарита тут же представила Молоканова, лежащего на лестничной площадке в кашемировом пальто и грустно взирающего на ее дверь, и расхохоталась.

– Володя, я этого не допущу! – серьезным тоном заверила она.

– То-то же! – провозгласил Владимир Петрович и припал к губам любимой.

– Что ты со мной делаешь, Ритка? – пробормотал он, оглаживая ее по бедру. Молоканов хотел еще что-то добавить, но зазвенел сотовой. И Вова дернулся. Играла мелодия его звонка. Засуетилась и Рита.

– Мой телефон. – И не ошиблась.

– У нас и музыка на телефонах одинаковая, – вынес вердикт Молоканов.

– Конечно, – усмехнулась Маргарита. – Это точно повод, чтобы пожениться.

– Как вариант, – кивнул Вова. Он наблюдал, как она оглядывает студию в поисках мобильника. Затем подхватился и подошел к вешалке. Сквозь стеганную ткань нащупал вибрирующий прямоугольник и вместе с пальто принес телефон Маргарите.

– Спасибо, – кивнула она, аккуратно, одной рукой, выуживая аппарат из кармана. Посмотрела удивленно на входящий номер. – Да, привет!

Вова мимоходом забрал у нее ребенка и понес его к елке, заведомо отвлекая от матери блестящими шарами и мигающими лампочками. Ритка подошла к барной стойке и облокотилась на нее.

– Ты пришел в гости? Зачем? – искренне удивилась Маргарита. – Нет, я сегодня не вернусь. И завтра тоже. Рома, мы не в гостях. И не у родителей. Я у мужа. Нет, не с Антоном.

Рита долго слушала, как верещит трубка, а потом спокойно заметила:

– Ромочка, тебе нечего беспокоиться о моей личной жизни. – Она нажала кнопку отбоя.

– Кто это? – напрягся Молоканов, аккуратно убирая настойчивую Санькину ручонку от елочной игрушки.

– Бэрримор, – поморщилась Маргарита и добавила: – Рома Дворецкий, мы в музее с ним вместе работали. Я рассказывала тебе.

– И часто он к тебе в гости захаживает? – вскинулся Владимир Петрович. Ему явно не понравился звонок ухажера.

– Раньше вообще не приходил. А как я из больницы выписалась, стал навещать.

– Я правильно понял, что до пропажи золотого листа вы не дружили?

– Конечно, а зачем? – искренне удивилась Маргарита. – В университете мы принадлежали к разным компаниям. Бэрримор – типичный ботаник. Такой, знаешь, лохматый чудик в растянутом свитере. А я из обеспеченной семьи, поэтому попала сразу к мажорам. Мне этот антагонизм вообще не понятен. Я даже училась лучше него. Но все считали, что Бэрримор своим трудом пробивает дорогу, а мне папа помогает. Противно. Поэтому мы с Ромкой, хоть и работали вместе, но общаться только после скандала начали. Он в больнице меня навещал. Потом домой приходил. Даже картошку несколько раз покупал.

– Не нравится мне все это, – раздраженно поморщился Молоканов. Санька воспользовался моментом и ухватил его за нос. Тоже попробовал открутить.

– Э-э-э, Санек, – предупредил ребенка Вова. – Нос мне еще пригодится.

Рита наблюдала за сыном и будущим мужем.

«Как быстро они успели подружиться!» – мысленно умилилась она, уже забыв о звонке однокурсника.

– Не нравится мне этот Дворецкий, – пробормотал Молоканов и добавил себе под нос: –Странная история.

– Ну его, – отмахнулась Маргарита. – Расскажи лучше, откуда у тебя такая печать смешная?

– Это сестра подарила на Новый год. Я печати собираю, а эту она заказала специально.

– Не люблю олбанский язык, – поморщилась Рита. – Мне кажется, его специально придумали, чтобы русский коверкать.

– Может, ты и права, – пожал плечами Вова и задумчиво продолжил – Я вообще-то собираю старинные печати. Есть такая наука – сфрагистика. Изучение истории по оттискам печатей. Тут тебе и геральдика, и нумизматика в одном наборе. Первые печати еще в Древнем Египте появились. И у нас недавно на раскопках новгородская экспедиция нашла подлинную печать Ярослава Мудрого.

– Из какого материала? – заинтересовалась Маргарита.

– Из свинца. На одной стороне Георгий Победоносец, а на другой – лик молодого князя. И подпись.

– Получается, это единственное изображение Ярослава Мудрого в молодые годы.

– Ну, назвать оттиск изображением можно с большой натяжкой. Там хорошо видны треугольная шапка, голова и усы.

– Ты ничего не понимаешь, Володька. – Рита шутя взъерошила ему волосы. Санька, улыбаясь, смотрел на мать и, решив, что та затеяла игру, потянулся к Молокановским вихрам.

– Знаешь, у меня целая коллекция, – неожиданно похвастался Вова. – Сейчас покажу! – Он подхватился с места и бросился к письменному столу. Достал большую деревянную коробку. – Смотри! Это перстни-печатки. Ими скрепляли письма. А это именная печать польских князей. Видишь вензель в середине?

– А это что? – поинтересовалась Рита, увидев потрепанную шкатулку.

– Это? – переспросил Владимир Петрович и улыбнулся, как мальчишка. – Моя гордость! Только ее в приличном обществе показывать нельзя. Но от тебя у меня секретов нет.

Молоканов откинул крышку и протянул круглый предмет Маргарите. Она рассеянно взглянула на печать с оттиском репродуктивных органов, восходом солнца и готической надписью по краям. И расхохоталась.

– Наверное, ей удостоверяли шутливые дипломы о первом посещении борделя. А надпись не могу разглядеть.

– Тут написано. ROT PINT UND GELT DAS REGIERET DIE GANZE WELT – красный пенис и деньги управляют всем миром.

– Это переделанная старая немецкая поговорка: «Деньги управляют миром»! – азартно выдала Маргарита и, задумавшись, добавила: – Вот бы этой печатью Пашке по лбу дать. Или лучше Антону.

Молоканов наклонился к ней и поцеловал. Сначала поцелуй казался легким и братским, но Владимир Петрович усилил натиск, а Маргарита обняла его одной рукой, а другой обхватила Саньку.

«Мужчины мои», – пронеслось у нее в голове.

Ночью, когда все уснули, Вове не спалось. Он воззрился на отраженные от ночника тени на потолке и пытался понять, почему его так разозлил звонок Бэрримора. Пошлая ревность, нежелание делить свою женщину с другим мужчиной?

«Но Ритка сама оговорилась, что отношения с этим Ромой Дворецким никогда не были дружескими. Странно… – Мысли внезапно перескочили на кражу в музее: – Кто мог украсть лист из венца Наполеона и зачем?» – На эти вопросы ответы лежали на поверхности.

«Любой человек, имеющий допуск, – сам себе ворчливо заметил Молоканов. – Все эти тетушки, подружки, однокурсники. А цель одна – продать. Тут нужно проверить, кто брал большие кредиты или ипотеку и решил расплатиться таким образом. Хорошо бы найти Тризуцкого и выбить ему зубы. Нет. Просто найти и узнать правду. Пусть пояснит, зачем приходил в музей в тот злополучный день. И камеры ничего, наверное, не показали, кто позарился на Лутонинский лист. Камеры…Камеры… Нужно проверить квартиру и тамбур. Завтра».

Вова поморщился и осадил сам себя: «Тебе бы разобраться, кто двести тысяч спер из офиса, а не пытаться найти вора, покусившегося на уникальный музейный экспонат».

Он принялся в уме перебирать личные дела своих сотрудников. Но так и не нашел виновного.

Молоканов скосил взгляд на Риту, спавшую у него на груди, потом посмотрел на Саньку, сопевшего рядом в коляске. И почувствовал, как в груди потеплело от осознания великого счастья. Его семья. Вова точно знал, что ни эту женщину, ни этого ребенка он никогда не отпустит от себя и никому не позволит обидеть.

Конец ознакомительного фрагмента

Ознакомительный фрагмент является обязательным элементом каждой книги. Если книга бесплатна – то читатель его не увидит. Если книга платная, либо станет платной в будущем, то в данном месте читатель получит предложение оплатить доступ к остальному тексту.

Выбирайте место для окончания ознакомительного фрагмента вдумчиво. Правильное позиционирование способно в разы увеличить количество продаж. Ищите точку наивысшего эмоционального накала.

В англоязычной литературе такой прием называется Клиффхэнгер (англ. cliffhanger, букв. «висящий над обрывом») – идиома, означающая захватывающий сюжетный поворот с неопределённым исходом, задуманный так, чтобы зацепить читателя и заставить его волноваться в ожидании развязки. Например, в кульминационной битве злодей спихнул героя с обрыва, и тот висит, из последних сил цепляясь за край. «А-а-а, что же будет?»

Глава 6

Дьяконов всмотрелся в бледное лицо жены.

– Ну и напугала, Надюшка, – запричитал, как старая бабка.

– Что, Дьяконов, струсил? – слабым голосом хмыкнула Надежда и, откинув одеяло, попыталась сесть на кровати. Но голова закружилась снова. Пришлось лечь.

– Доктор велел не вставать и не делать резких движений, – оповестил супругу Хоппер. – Сильное сотрясение мозга.

– Если бы не ты, я бы погибла… – пролепетала Одинцова и, заглянув мужу в глаза, погладила его по руке.

– Если бы я тебя сюда не привез, ничего бы не случилось, – отмахнулся Миша, поправляя одеяло. – Никогда себе не прощу. – Дьяконов сжал руку в кулак, собираясь грохнуть по стене, но вовремя одумался.

– Кто ж знал, что у соседей газовый баллон взорвется, – слабо возразила Надежда. – Не ты же его взорвал, правда?

– Я еще этим умельцам головы пооткручиваю, – насупился Дьяконов. – Неправильно подсоединили и уехали! Оно и рвануло!

Он замолчал на минуту и снова увидел, как взрывом в щепки разносит соседский дом. Как на его участок летят кирпичи и деревянные балки. Дьяконов навалился на Надежду, прикрывая ее от летающих обломков. Она, тихо ойкнув, прижалась к нему.

«Вот хитрая лиса, – подумалось ему тогда. – Строит из себя независимую бизнес-леди. А как запахло жареным, тут же прижалась, будто родная, и молчит».

Когда все стихло, Миша огляделся по сторонам. Со вздохом подумал, кто теперь станет вывозить с участка разбросанный мусор, затем глянул в перепуганные Надькины глазищи и, поднявшись сам, потянул за руку супругу.

– Вроде обошлось, – буркнул он и быстро облапил худенькую фигурку. – Ты цела?

– Дьяконов, мы с тобой не под бомбежку попали, – рассмеялась Надежда.

Он обнял ее и, притянув к себе, поцеловал. Губы жены тут же отозвались. И в тот момент Михаил вдруг подумал, что все беды и несчастья остались позади. Надежда его простила, и можно жить дальше, дышать полной грудью и радоваться жизни.

Хоппер отвел назад ненавистную Надькину челку, провел лапищей по нежной щеке и приготовился повиниться перед женой в собственной глупости. Но в этот момент грянул еще один взрыв, слабее предыдущего, поднимая на воздух крышу соседской мастерской. Мишка интуитивно рывком прижал Надю к себе и постарался как можно быстрее рухнуть на примятый грязный снег, но не успел. Обломок деревянной балки, совершив немыслимый полет по сложной траектории, врезался в коротко стриженый затылок. Дьяконов почувствовал, как у него в руках, теряя сознание, обмякает жена. Он ощутил неизведанный ранее первобытный страх, когда Надькины зеленые глаза, еще секунду назад близоруко таращившиеся на него, закатились, и дыхание стало прерывистым. Увидев бледное лицо любимой, Михаил перепугался не на шутку.

«Нет уж!» – рявкнул он сам на себя и, подхватив Надежду на руки, бросился к машине. Дьяконов вспомнил, как всю дорогу до районной больницы гнал на предельной скорости, ворвался в приемный покой и заорал, будто его самого ранили, требовал отставить все дела и спасти его Надю. Потом долго сидел под дверью кабинета томографии. Ждал, когда выйдут врачи и вынесут вердикт. Из всех молитв Дьяконов помнил только «Символ веры» и без устали повторял, не желая останавливаться и подумать о последствиях. Боясь даже помыслить, что с ним станется, если жена не придет в сознание. Он тупо смотрел на коричневый, только что вымытый, линолеум «под паркет», и казалось, запомнил навсегда черные и коричневые переплетения нарисованных дощечек. Долго никто не выходил, и Михаил, внутренне раздражаясь, боялся, что не выдержит и разнесет в хлам это богоугодное заведение. Первым из кабинета вышел Сергей Яковлев, знакомый травматолог, из дома вызванный Хоппером еще по пути к больнице. Сережка поморщился и, потерев худыми длинными пальцами переносицу, пробасил хрипло:

– Все обошлось, Миша. Сотрясение мозга, но внутренней гематомы нет. Постельный режим, желательно остаться в больнице.

– Просто лежать и дома можно, – пробурчал Дьяконов, нутром чувствуя, что не может оставить здесь Надежду. – Уколы там всякие тоже. Как думаешь, отпустят?

– Насильно держать не станут, и так стационар переполнен, – отмахнулся Сергей.

Медсестра торопливо выскочила следом и понеслась по коридору, оставив дверь кабинета открытой. Хоппер увидел бледную Надежду, плашмя лежащую на кушетке, и решительно шагнул внутрь, несмотря на предостережения приятеля.

– Ты как? – выдохнул Михаил, опустившись перед кушеткой жены.

– Забери меня отсюда, пожалуйста, – чуть слышно прошептала Надежда.