Читать онлайн Светофор бесплатно

Свет от лампы нестерпимо бил в глаза. Свадебный подарок это был, или лампа досталась от ее матери – теперь он уже не помнил. В любом случае, тот, кто ее преподнес, вряд ли догадывался о том, что подарок этот через некоторое время станет для него символом совместной жизни в браке.

Две лампочки, сияющие одинаково ярко, но независимо друг от друга. От яркости одной из них не становится теплее другой. Обе светят для других, но не для себя, несмотря на то что постоянно видят друг друга. И обе функционируют только тогда, когда включены в сеть. Все остальное время проводят в потухшем "холодном" состоянии.

Вот только что будет, когда одна из них перегорит, он не знал. Впрочем, режим их работы был гораздо более экономичным, чем режим работы лампы, которую он видел перед собой.

– Тебе нужна сейчас эта лампа? Может, выключишь? – спросил он.

Она повела плечами, не оборачиваясь. Ее традиционный жест, означавший в данном случае недоумение.

– Я не накладываю мейк-ап в полумраке, – бесстрастно проговорила она, не отрывая глаз от своего отражения в зеркале.

Вот так. Мейк-ап. Придание лицу парадного вида. Подготовка лампочки к включению в сеть.

Он прикрыл глаза ладонями, скрываясь от навязчивого света.

Почти год. Время, о котором он не мог рассказать ничего. Праздники, которыми он старался, как мог, наполнить каждый день своей жизни, остались в прошлом. К чему он стремился теперь? Он уходит от общения с друзьями и знакомыми. Родители, родственники – теперь они словно на другой планете, а не в другом городе. Работа, от которой он ждал так много – сейчас это просто трата времени от утра и до вечера. Его глаза потеряли цель на горизонте, которую еще совсем недавно явственно видели. Он напрягает зрение, но видит только силуэты или символы вроде этой лампы на столе.

Рядом с ним чужой человек, понять мечты и желания которого он не мог со времени их знакомства.

"Парень отхватил даму треф, а? Она ведь племянница Ковалева, если я не ошибаюсь? Да? Малыш отхватил племянницу Ковалева? – Не совсем так, мужики. В первую очередь она дочка Степанова. – Степанова? Того самого? О, тогда беру свои слова обратно. Пацан вытащил из колоды джокера! Всегда говорил, что он счастливчик". Слова, которые он случайно услышал во время свадьбы от своих знакомых.

Этот брак сулил ему безбедное существование. Шанс. Он им воспользовался и получил то, что хотел. "Безбедное" – да, абсолютно. "Существование" – точнее не скажешь.

В свои 26 лет он выполнил жизненную программу, о которой ему и сокурсникам мечталось во время их студенческой жизни в общежитии. В тот период времени, когда он, строя глупые планы и производя нелепые расчеты, делал свое будущее ослепительно ярким.

– Не опаздываем? – послышался голос Лены, извлекающий его из пространства между ладонями.

Он не ответил. Она обернулась к нему. Припудренная, причесанная. Готовая. Первоклассная красотка.

– Что с тобой? Мне казалось, ты хотел пойти. Там ведь будут и твои друзья тоже, – сказала она слегка удивленно.

Несколько секунд он молча смотрел в ее глаза, пытаясь в очередной раз что-то в них увидеть. Но снова безрезультатно. Видимо, света от ее лампы хватало лишь для того, чтобы привести в порядок внешность. "Надеюсь, ты оставила мне немного косметики, чтобы изобразить на лице беспечную улыбку", – подумалось ему.

– Да, мы успеваем. Конечно, идем, – ответил он, вставая.

Колесо машины в очередной раз "поймало" колдобину, их снова тряхнуло.

– Черт бы взял этот город! – в очередной раз яростно выкрикнул Серёня, выворачивая руль. – Надо было все же сделать крюкан и объехать его. Подумаешь, потеряли бы час. По крайней мере, от тачки хоть что-то осталось бы.

– Просто на дорогу надо смотреть, а не по мобильнику трепаться. Это не Швеция, не Финляндия и даже не Эстония, если ты еще не заметил, – проговорила она с усталостью в голосе.

Он бросил на нее короткий взгляд, поерзал на сидении и потер свою толстую шею мощной пятерней. Но не сказал ни слова.

Все та же скудная жестикуляция. Мальчика обидели, но он должен быть мужчиной – сделать над собой усилие, не разнервничаться и не въехать своим здоровым кулачищем в челюсть желчной тетке на соседнем сидении. Надо "вести себя по-пацански", говоря на его наречии.

Она взглянула на него с легкой усмешкой. Интересно, надолго его мужества и выдержки хватит? Пока он, насколько был способен, старался вести себя как можно благороднее, но его глаза и повадки говорили о том, что ударить женщину для него совсем не проблема, "не вопрос".

Порывшись в сумочке, она достала сигарету и потянулась к бардачку за зажигалкой.

– Не кури в машине, я этого не люблю, – тут же отреагировал он, отчетливо выговаривая слова.

Вот снова. "Врубил шефа", как говорит он и его дружки. Пусть, мол, почувствует, кто истинный хозяин. Великовозрастный ребенок. Неужели все мужчины такие? Или они такие только в этой стране? Такие же серые и безликие, как ее попутчик. Серёня – так он предложил себя называть. Что ж, пусть будет Серёня, если это сделает ее похожей на его обычных "чувих", и если это единственное условие для того, чтобы тратить на нее деньги. Это не имело большого значения, как и то, куда они едут. Наверняка он везет ее в свой "навороченный" особняк, его фантазия вряд ли простирается дальше. Валяй, вези, плэйбой Серёня, пока нам по пути.

По пути? А куда ведет ее путь? После этой идиотской поездки в места, которые еще недавно казались ей едва ли не святыми; после бестолкового свидания и ссоры с человеком, с которым она еще недавно связывала свое семейное будущее – что вообще теперь ей было нужно? Что имело значение, если она возвращается в город, из которого ей хотелось поскорее вырваться? Что оставалось у нее такого, к чему стоило бы вернуться?

Ответа не было. Была лишь та же отвратительная дорога. Полустершиеся полосы, пробегающие под колесами авто. И ленивый осенний день, клонившийся к вечеру.

Снова пронзительно зазвонил его мобильник. Взглянув на высветившийся на дисплее номер, Серёня нажал кнопку и поднес трубку к уху.

– Аллё! – пробормотал он, затем его лицо исказилось от улыбки. – А, Колян, здорово! Как делы, братан?..

Она коротко взглянула на него, затем достала из бардачка зажигалку и закурила.

– Когда ты заберешь машину из ремонта? – спросила Лена, звонко выстукивая каблучками рядом с ним.

– Не знаю, – рассеянно бросил он в ответ.

– Будем ходить пешком, как образцовые служащие, вроде твоих родителей? – чуть повысила она голос.

Эти слова задели его, но он позволял ей достаточно много, а эта реплика была не лучше и не хуже многих других ее высказываний. Эта "папина дочка" временами заслуживала хорошей порки, но от скандалов он старался уходить, и пока сил на это у него хватало.

– Будем пока наслаждаться чудесной погодой, – сказал он спокойно.

– Очень смешно. Будем наслаждаться чавканьем по грязи и скольжением по заледеневшим неосвещенным дворам, – начиная задыхаться от собственного темпа ходьбы, проговорила она.

– Ты можешь забрать ее сама, ребятам из автосервиса давно пора познакомиться со своей постоянной клиенткой, – произнес он, не глядя в ее сторону.

"Слишком едкая фраза. Сейчас ребенок обидится" – подумалось ему тут же.

Лена посмотрела на него, поджала губы и замолчала.

"Точно. Я снова потерял на время ее чудесный голос" – усмехаясь и досадуя одновременно, сказал он себе, в очередной раз чувствуя укол усталости и безразличия ко всему вокруг.

Они подошли к перекрестку и оказались в толпе пешеходов у светофора.

Попытавшись отвлечься, он посмотрел по сторонам. В окошке красной "Ауди", остановившейся на перекрестке, тускло мерцал огонек сигареты. Он сконцентрировал все свое внимание на нем, иногда это помогало ему успокоиться. Но в этот момент на окне иномарки, как на фотобумаге, проступили контуры лица владельца сигареты. Владелицы, точнее.

Человек, разговаривающий по мобильному телефону за рулем транспортного средства, не способен адекватно оценивать ситуацию на дороге. Видимо, до Серёни эту мысль в свое время забыли довести. В этот раз они не угодили в яму и не напугали пешехода, но, несвоевременно сбросив скорость, он не успел миновать светофор, за что получил пару неодобрительных гудков от водителя следующей за ними и явно куда-то спешащей "десятки".

Не мешайте мальчику развлекаться. Какое ему дело до ваших срочных дел? За рулем непризнанный король автострады, обсуждающий важный вопрос по мобильнику, не видите, что ли?

Сквозь приоткрытую форточку она выдохнула облачко сигаретного дыма и снова затянулась. Толпа пешеходов с нетерпением наблюдала за светофором. Вот он, момент единения. Все люди, как заговоренные, смотрят в одну точку. Ей показалось, что даже одеты они одинаково – бесформенные куртки и мятые плащи. Она возвращается, чтобы снова стать одной из них. Чтобы наряду со всеми стоять на перекрестке и с хмурым усталым лицом ждать, кляня себя, жизненные неурядицы, погоду, светофор и соседа-прохожего.

Тут она заметила, что один из них пристально смотрит на нее. Наверное, все же не на нее, а на броскую "Ауди" Серёни. С чего бы это ему буравить глазами незнакомку на переднем сидении чужой иномарки? Она чуть приблизилась к боковому стеклу и вгляделась в этого пешехода.

И вдруг он улыбнулся.

За ним наблюдали. Это было первым, что он обнаружил, выходя из воды. Молодая женщина лет двадцати шести, расположившаяся в метре от его полотенца, несколько секунд вглядывалась в его фигуру, затем снова вернулась к чтению. Конечно, "наблюдают" – слишком сильно сказано. Просто "смотрят". Как смотрят миллионы женщин на примерно такое же количество мужчин в разгар купального сезона на морских побережьях в разных уголках земного шара. В то время как миллионы мужчин на этих же побережьях бросают многозначительные и не слишком многозначительные взгляды на примерно такое же количество женщин.

Серьезные серо-зеленые миндалевидные глаза на правильном овале лица. Прямые светлые волосы до плеч, стройное тело, роскошный загар – всё это также было при ней, но впервые для него в женщине определяющими оказались ее глаза. Не только определяющими, но и таинственным образом подталкивающими к действию.

– Простите, хотел бы заметить, что ваши глаза правильного морского цвета, – подходя, изрек он как можно более небрежно.

Она смерила его отстраненным взглядом.

– Видимо, на берегу моря у каждого при себе должно быть что-то морского оттенка. У вас, к примеру, есть ваши плавки, – сказала она после паузы и снова обратилась к книге.

Да. Похоже, он попал в поле ее зрения по ошибке. Безразличие в негромком, но четком голосе, давало вполне очевидный ответ. Но ее глаза удерживали его на месте. Они были слишком хороши, чтобы так быстро сдаваться.

– Приятно, что вы это заметили. Тем более, если учесть, что после купания они потеряли свой первоначальный цвет, потемнели от воды слегка, – сказал он, сопровождая слова своей лучшей улыбкой.

"Отличный выстрел, старик!" – сказали бы его друзья, если бы в этот момент находились рядом с ним.

Она снова подняла глаза, и теперь он увидел в них проблеск оживления.

Его улыбка застала ее врасплох.

Еще несколькими минутами ранее это был лишь пижонистый увалень в светло-зеленых плавках, неосмотрительно бросивший свою сумку перед ней (обдав ее ноги россыпью песка), и метнувшийся в море так стремительно, словно оно собиралось вот-вот покинуть побережье.

Первая сказанная им фраза превратила его в стандартного "курортного мотылька", мнящего себя непревзойденным охотником за женским полом. Неоригинальный комплимент вкрадчивым голосом.

И вдруг эта улыбка. По-мальчишески озорная и вместе с тем делающая его лицо одухотворенным. Чем-то неуловимо похожая на улыбку ее отца – одно из коротких воспоминаний о нем, сохранившихся в ее памяти.

– Вы впервые здесь? – спросил он.

Внезапно она ощутила, что глаза игнорируют ее призывы вернуться к чтению и продолжают с удивлением смотреть на незнакомца.

– Была пару лет назад. С мужем.

В отличие от глаз, ее голос полностью подчинился ей, остался подчеркнуто спокойным.

Несколько секунд он внимательно смотрел на нее, затем наклонился за полотенцем и, выпрямившись снова, взглянул куда-то вдаль.

– Мне искренне жаль, что вы расстались, – произнес он.

Она почувствовала, как ее левая бровь поползла вверх. Это было уже не просто легкое удивление. Ее голос был безукоризнен, когда она говорила последнюю фразу. Лицо не могло выражать ничего из того, что с ней происходило. Тогда как он догадался, как за считанные секунды смог проникнуть в ее голову и заглянуть в ее жизнь? И почему он сразу выдал результат? Попытка произвести впечатление? Или он способен на что-то большее? Она не могла прочесть ответ на его лице, и это еще сильнее сбивало ее с толку. Он больше не был похож на "охотника", сожаление в его голосе казалось неподдельным, а его взгляд был теплым и открытым.

– Вам не кажется, что этот разговор не вполне соответствует пляжной беседе? – сказала она, пытаясь вывести себя из замешательства.

– Полностью согласен, – сразу же ответил он, словно ожидая этой реплики. – Хотел бы встретиться с вами сегодня в 19.00 в гостиничном ресторане. Если вы ничего не имеете против.

Она молчала, не отрывая своих глаз от его лица.

– Отлично, – бросил он, затем уложил полотенце в сумку и направился к выходу с пляжа.

Просто, как дважды два. Она считала себя умнее любого мужчины. Но, видимо, этот человек не был "любым" – не придал значения ни равнодушию на ее лице, ни холоду в ее голосе. Переиграл ее с легкостью и уверенностью, не позволив ей вставить ни слова. Разве? Разве он заморочил ей голову каким-то красивым монологом? Разве очаровал остроумием? Покорил цитатами из классиков? Нет, просто она, несмотря на реноме "женщины, которая за словом в карман не полезет", на этот раз не нашлась с оценкой тому, что видели ее глаза. И даже теперь, глядя вслед назначившему ей свидание незнакомцу, не могла найти объяснений. "Ерунда какая-то", – подумала она растерянно. – "Никуда я не пойду, с какой стати?" Но внутренний голос ответил тут же: "Еще как пойдешь. В своем лучшем платье".

Ресторан постепенно заполнялся людьми, желавшими приятно провести теплый приморский вечер в уютной компании. Джаз, цветы в резных вазочках, приглушенный свет – атмосфера романтики была выдержана идеально. Мужчины в костюмах, женщины в легких летних нарядах. Ему нечасто доводилось отдыхать в ресторанах, и изящество всего того, что он видел вокруг себя – от розочек в петлицах музыкантов оркестра до причудливых узоров на стенах – привлекало его внимание и будоражило воображение.