Читать онлайн Неформальная любовь бесплатно

Пролог

Я лежал в луже собственной крови, и уже не замечал ударов. Испытывал ли я боль? Да, но лишь душевную. Ведь родителей зверски убили. Сейчас и я должен проститься с жизнью. Мне тринадцать. Эта самая несчастливая цифра моего возраста. Я понимаю, что смерть неизбежна. Убийцы моих родителей продолжают наносить удары. Можно подумать, это способно как-то заставить меня реагировать хоть на что-то. Шоковое состояние, это такое состояние, когда организм отключает нервную систему настолько, что тебе все равно. Ужасные слова я слышал про то, что от тел нужно избавиться. Видимо, посчитав и меня мертвым, маму, отца и меня выкинули в реку с обрыва.

Я знал, что родители точно мертвы. Каждый из них был добит выстрелом в голову. Так закончилась моя жизнь. Захлебываясь собственной кровью и ледяной водой, я погибал, и умер бы наверно, если бы не егерь Трофим, который собирал грибы неподалеку. Он и спас меня. Тогда я меньше всего хотел жить. Меньше всего.

Меня сломали. Кошмары по ночам. Приступы удушья на нервной почве. После того, как дед Трофим вытащил меня, мне казалось, что с этого момента начался мой личный ад. Как же плохо остаться одному в тринадцать. Особенно, если так не хочется жить, а заставляют.

Реанимация и долгое лечение. Переломаны ребра, нога. Раны, ожоги и прочие повреждения, которые мое физическое тело начало осознавать, когда я очнулся. Я напоминал мумию. Не только внешне, но и мой мозг, он словно находился в вакууме. Страшные картинки гибели моих родителей не отпускали меня. Как же страшно. Господи, зачем ты оставил меня в живых? Зачем?

В очередной раз я подскочил среди ночи. Мое резкое пробуждение болью отозвалось во всем теле. Я все еще лежал в больнице. Теперь в общей палате. Медперсонал и санитарки глядели сочувствующе. Сопереживали мне сильно. Но как выяснилось, это люди способны делать только со стороны и на словах.

Долгий путь к относительному выздоровлению. Меня мотивировали разными способами, но безуспешно. Я должен жить, чтобы стать настоящим мужчиной. Мой отец был настоящим мужчиной, работал в полиции. Убойный отдел. И что, это уберегло его от жестокой расправы? Нет. Не хочу жить. Не хочу. Но в больнице покончить с собой не получится, и я решил ждать, когда представится такая возможность.

Через полгода меня, наконец, посчитали здоровым, по словам хирургов, и за мной приехали. Меня определили в детский дом номер 22. Детский дом, с которого началась моя самостоятельная жизнь среди детей, судьба которых это личная трагедия каждого.

Детей собрали в большом зале на первом этаже, а меня провели в центр…

Взгляды детей скрестились на мне, и я не чувствовал смущения, лишь пустоту. Да, внешне я выглядел спокойным. В больнице меня заставляли принимать какие-то таблетки, которые сильно затуманивали сознание, и после этого мне становилось легче.

Глава 1. Знакомство.

Сергей 

– Дети, в нашей дружной семье теперь будет жить новый юноша. Пожалуйста, проявите свое доброжелательное отношение к новенькому. Так, Пикассо, Дакота и Терминатор, хватит болтать. Мальвина, убери жвачку изо рта. И еще, Мальвинка, зайди ко мне в кабинет. Опять жалоба из школы.

– Анна Алексеевна, а это… – девочка с розовыми волосами и в странной одежде хотела что-то сказать, но воспитатель так посмотрела на нее, что та замолчала.

– Юношу зовут Холодов Сергей Вадимович. Пожалуйста, отнеситесь к парню по-человечески. Ему и так сложно. Надеюсь, все меня услышали. Да, Пикассо?

Мне стало немного неловко. Смотрины прошли хорошо. На самом деле, мне не страшно стать изгоем. Я пережил свой личный ад, после которого сложно меня чем-то удивить. Ну а боль, я ее больше не боюсь. Боль это всего лишь чувство, а тело это всего лишь материальная оболочка для моей измученной души.

Меня оставили в кругу детей и подростков. Ко мне уверенной походкой подошел парень. Высокий. Видно, что много времени уделяет физической подготовке. После выписки из стационара мне пришлось надеть очки. Из-за полученных травм зрение упало, но как медсестры сказали, я в рубашке родился. Четно говоря, нет, не в рубашке, а то, что случилось, это не кажется везением.

– В моей комнате будешь жить. Стаса усыновили. А так свои доставать не будут, пока я из тебя человека делать буду. Мое имя Тимур Стрельников, но как ты понял, за мной закрепилось имя Терминатор.

– Человека из меня делать? Это как?

– Так, чтобы ты больше никогда в жизни не пережил того, что случилось с тобой.

– Не стоит, я не собираюсь. В общем, для меня неважно все это, – попытался я дать понять, что не хочу меняться.

– Посмотрим. Ты пока осмотрись, – Тимур пожал мне руку и больше решил не уделять мне внимания, бросив через плечо.

– Мальвина, помоги новенькому устроиться. Ты на отработке, не забывай.

– Я что, пожизненно на отработке? Терминатор, сам с ним нянчись. Мне еще в театральный кружок надо.

– Я приказываю, ты подчиняешься, раз вести себя не умеешь.

Девчонка с голубыми волосами и бездонными васильковыми глазами показала мне язык, надула губки и упрямо топнула ногой.

Все стали расходиться по своим делам, а худенькая девчонка с голубыми волосами медленно шагнула в сторону лестницы.

– Идем, профессор, покажу твою комнату, – с этого момента, она так меня и называла, а все остальные называли меня Серый. Вот такими не очень обидными прозвищами я сегодня обзавелся. Профессором я стал только для Мальвины.

– Подожди, я не умею так шустро бегать как ты, – отозвался я. Я еще прихрамывал. И трость для подстраховки все еще использовал.

Девчонка посмотрела на меня удивленно, потом перевела взгляд на мою ногу.

– Нянчись с тобой теперь. А еще и ходит как черепаха. Я… я опаздываю, понимаешь?

– Ну не могу я быстрее. Ты можешь оставить меня. Сам разберусь.

– Ага, чтоб меня Терминатор потом воспитывал? Нет. Я чисто работаю. Просто пошевеливайся.

Да, отношения с Мальвиной у меня как-то сразу не сложились.

– Мальвина, а как тебя по-настоящему зовут?

– Зачем тебе? Моя работа – сопроводить тебя в твою комнату. Не собираюсь я с тобой тут разговоры разговаривать, а то, что родителей у тебя убили, так ты не один тут сиротка. Не собираюсь я тебя жалеть. Тут у каждого трагедия такая, что твоя история лишь для статистики интересна.

– Понимаю, тебе меня не жаль. Да я и не стремлюсь. Просто существую. Пока даже не знаю, зачем.

– Унылый скучный профессор, – заключила девчонка. Кстати, в точку попала. Даже про профессора почти угадала. Люблю учиться, и дается мне учеба легко. Точные науки, гуманитарные дисциплины. Тяготею к программированию. Я шел за этой странной девушкой и больше не проронил ни слова. Вскоре мне открыли дверь, и я прошел в свою новую комнату.

В небольшом помещении было чисто. Конечно, к такому тоже нужно привыкнуть. Боль немного притупилась. В больнице было хуже. А сейчас, оказавшись среди этих пацанов и девчонок, что-то изменилось. Нет, я не поверил в себя и не стал очень сильным мгновенно, но на секунду ощутил глоток свежего воздуха, какого-то умиротворения в моей душе, а в разорванном на клочки сердце, которое оплакивало родителей и не желало этой жизни, слегка кольнуло.

Неожиданно в коридоре появилась женщина невысокого роста в массивных очках.

– Амалия Василевская, ты почему еще здесь? Срочно на репетицию. Тебя одну ждут. Когда ты уже возьмешься за ум, непонятно.

Женщина стояла с журналом в руках и уже с нетерпением ждала, пока девчонка последует за ней. Амалия бросила на меня растерянный взгляд, словно искала поддержки. Так мне показалось, и на долю секунды мне захотелось защитить ее. Обнять и не отпускать. Я смотрел вслед уходящим женщине и девчонке, с копной густых волос небесного цвета, и задумался.

Мне стало интересно, что с этой девчонкой не так. Я заметил, что она была замкнутой, и точно не откроется. Хотя, какое мне дело до всего этого. Я собирался проститься с этим миром, и ничего меня не волновало больше.

Я прошел в комнату. Здесь стояли четыре кровати, два стола и один шкаф. На окнах висели однотонные шторы ядовитого зеленого цвета. На одной кровати не было постельного белья, и я сразу определил, что это мое временное пристанище. Неожиданно в комнату прошла женщина.

– Ты сходи за постельным бельем. Никто не принесет. Только малышам до семи лет приносят, а такие взрослые сами ходят.

– Простите. А куда мне? – спросил я, но собственный голос казался чужим. Когда произношу слова, в груди больно. Дыхание сбивается. Причиной этому мои душевные проблемы. Я потерял спокойный сон после пережитого. Словно вампир, готов сутками не спать, только бы не возвращаться в тот день. Лучше бы я память потерял, чем так. Каждый шрам это ядовитая фраза одного из мучителей. На шее глубокий рубец. Хотели лишить меня головы. Избавь меня, господи, от тех воспоминаний. Не хочу. Тяжело, невыносимо трудно.

– На первый этаж, налево и в конец коридора, а там подскажут.

– Спасибо, – я отправился в указанном направлении походкой неуверенной и тяжелой. Утомлялся все еще очень быстро, но нужно было делать то, что скажут. Таков закон для любого детского дома.

Кто-то посчитает меня слабаком, мне неважно. Я лишь гость среди вас и скоро уйду, чтоб забыть. Чтоб и меня вы в конечном итоге забыли, потому что продолжать жить мне невыносимо.

Глава 2. Репетиция в школьном театральном кружке.

Амалия

– Смотрите, Мальвина явилась. А где твой Пьеро? – кто-то толкнул в спину, кто-то высказался. Как всегда. Не любили в школе наших детдомовских. Но мы – семья, и держались обычно вместе. Правда по одному приходилось терпеть насмешки, и здравый смысл сейчас подсказывал, что нарываться не стоит. Война с домашними обернется большими проблемами. Или еще хуже, исключат из школы за поведение.

Готовились к 1 сентября, и я участвовала в сценке. При нашем учителе по музыке девчонки вели себя идеально. Только по глазам читалось, что они не очень в восторге от моего общества. А если честно, я тоже не в восторге от происходящего. У этих домашних было все, а мы лишены всего этого: дома, семьи, и вынуждены выживать. Тяжелее нам, и за такое положение ты и получаешься никому ненужная белая ворона, которую так и норовят ужалить побольнее. Приходилось всегда быть начеку каждый день, проведенный в школе. В детском доме не лучше. Терминатор, он слишком много времени уделяет моему воспитанию. Даже не знаю, почему так выходит, но многие не прочь свалить свою вину на меня.

Я вдруг вспомнила новенького. Холод пробежал по коже, когда я увидела глаза Сергея. Красивый русоволосый парень, на долю которого выпало испытать настоящий ад. Понимаю, что он многое пережил, но, не смотря на это, он выводит меня из себя. Его ироничная улыбка бесит. Что он за человек? Из-за него я опоздала. Рисуется? Нет, не похоже.

За что над ним и его семьей учинили расправу? Я слышала, что изначально целью был его отец. Мать убили, чтобы отомстить ему. Потом покончили с самим Холодовым Вадимом, а его сына Сергея убивать в их планы не входило, но он свидетель, и не могли они его в живых оставить. Если бы не егерь, то Профессор сейчас бы тут не находился. Внешне он выглядит спокойным, конечно, но я точно знаю, что это видимость, и она обманчива.

Репетиция закончилась. Сегодня выдался неудачный день. За школой меня подкараулили, и мне пришлось драться. Да, толпой на меня не нападали. А так, случилась драка тет-а-тет. Силы были равны, и весьма потрепанная я отправилась в наш любимый детский дом. Нос пострадал больше всего. Кровь долго не могла остановить, поэтому сразу поспешила к себе. Обошлось без синяков, а значит все в порядке. Главное, Терминатору на глаза не попадаться, а то тренировками замучает.

– Мальвина, давай к нам, пошли на обед, – услышала я голос девчонок из нашего детского дома, когда уже подходила к входной двери столовой. Дакота и Пикассо – две девчонки из наших. Их настоящие имена Коралина Зимина и Катя Смирнова. Коралина здесь почти с рождения, и она странная, не от мира сего. Дакота проще. С ней можно поговорить. А Пикассо общается только с Дакотой и  Терминатором.

Он у нас из тех, кто за справедливость. Любит одну девчонку, Олесю Доронину. Она тоже наша, но она не обращает на Терминатора внимания. Она у нас самая правильная. Равнение у девочек на Олесю, а у мальчиков на нашего Тимура. Олеся у нас носит прозвище Лиса. У нее волосы рыжие, а глаза такого странного необычного оттенка: не то зеленые, не то синие. Лисенок у нас обособленно держится, много читает и редко улыбается.

Некоторые из парней называют ее Ассоль. Это чисто из-за того, что ни с кем не дружит и все ждет кого-то. Терминатору сотню раз предлагали начать шить алые паруса, а то так не добьется любви Дорониной. Ну что ж, а я дружила с Виталиком, но он оказался предателем.

Мало того, что с другой девчонкой теперь в кино ходит, так еще и подставил меня как воровку ее украшений. Бижутерия конечно, но сам факт, и я не смогла оправдаться тогда.

Я в итоге ничего не доказала и попала на отработку к Терминатору. Наш судья и каратель в одном лице. Когда дело касалось моей персоны, относился предвзято. Наказывал он меня часто и без особых разбирательств. Мыла полы у него в комнате раз сто в этом году. Личную уборщицу себе нашел. Но меня слушать не станут, а Терминатор это негласный закон. В конечном счете, он не насмехался, а просто находил причины, чтобы наказать.

Репутация в детском доме у меня сложилась не самая лучшая. Меня откровенно считали трудным подростком.

Я подошла к зеркалу и посмотрела на свои волосы. Я уже лет пять в таком голубом цвете. Для окрашивания использовала всякие средства, в том числе мелки для волос. Приходилось на все праздники, когда спрашивали, что подарить, просить купить краску для волос, оттеночные шампуни и мелки. Сейчас вдруг поняла, что пора меняться. Ко мне подошел Санек. Он весь ходил в черном цвете. Волосы, одежда. Даже губы и глаза выделялись на мертвенно-белом лице и казались черными.

– Санька, ты чего? Что с тобой? – мне понравилось то, как он выглядел.

– Жизнь – мрак. Вот, так сказать, я теперь таким образом выказываю свое отношение к миру. Все мы смертны, детка. Я теперь гот.

– Вау, гот! А можно мне тоже, Санек? Только ты не подумай. Просто надоело быть Мальвиной. Мне тринадцать, и я же перешла в восьмой класс. Это уже многим кажется смешным.

– Да знаю я. Заметил в школе. Ну что, раз так, тогда тебе нужны черные шмотки и волосы. Нужно перекраситься. Краску достану, а вещи надо тебе самой купить.

– У меня нет денег, – призналась я.

– Ну не мне тебя учить. У Терминатора всегда деньги водятся. Ты же все равно на отработке у него постоянно. Компенсируй немного свой труд. Это честно, я считаю, – подкинул мне идею Санек, а я прониклась.

– А ты прав. Это просто отличная идея. Так и сделаю, Санек, – я воодушевленная новой идеей понеслась в комнату Терминатора…

Глава 3. Подстава.

Амалия

Открыв дверь, я увидела этого очкастого Профессора. Он лежал с закрытыми глазами и ровно дышал. Было похоже на то, что он спит. Я решила времени не терять, подошла к тумбочке Терминатора и вытащила коробку с двойным дном. Все деньги брать не стала, а лишь столько, чтобы образ поменять. Когда я поставила коробку на место, то была остановлена уверенной рукой Сергея. Наши глаза встретились. Моя рука дрогнула. Почувствовала его пристальный взгляд, и тепло его руки обожгло кожу. Я откровенно растерялась.

– А тебе никто не говорил, что чужое брать нельзя? – решил пристыдить меня Профессор. А то я не знаю, что нельзя. А меня заставлять полы мыть каждый день можно? Да что он вообще правильного из себя строит? В детском доме каждый сам за себя. Выживает самый хитрый и самый наглый. А такие как ты вообще не приживаются.

– Профессор, отстань. Это тебя не касается. Это мои дела с Терминатором. Он мне разрешил, – заключила я, но удача сегодня явно оказалась не на моей стороне, потому что в комнату прошел Терминатор с его ребятами.

– Что я тебе разрешил? – услышала я голос Тимура, который убийственным взглядом посмотрел на меня, аж мурашки по коже пробежали, и я забыла, как дышать. Он перевел взгляд с Сергея на меня и, скрестив руки на груди, посмотрел на меня так, как смотрит лев на свою добычу.

– Ребята, Мальвина снова взялась за старое. У кого какие предложения есть по поводу ее наказания? – довольно спокойно проговорил Тимур.

Я посмотрела на Профессора с вызовом. Теперь он мой враг номер один. Мне бы и секунды хватило, чтобы сбежать, а этот раскрыл мое воровство. Он меня остановил, и я попалась. Такой подставы от Профессора я не ждала, и Тимур теперь точно не пощадит.

– Кто тебя так отделал? – нахмурившись, проговорил Терминатор. Он взял мое лицо в свои ладони и оценил повреждения.

– Никто. Я просто упала, – тут же проговорила я.

– Ну да. Врать и воровать это наше все, Мальвина, верно? Комнату прибирать пора.

– Это все? – выдохнула я. Убираться, так убираться. Но все происходило на глазах у Холодова, который просто наблюдал. Во мне пробудилось смешанное чувство. Хотелось бежать, кричать, протестовать. Я не знаю почему, иногда я так себя вела, и когда меня накрывало, остановиться было сложно.

– Ну, нет, конечно. Ты у нас теперь как крепостная за твои-то косяки, – насмешливо добавит Тимур.

– Ненавижу тебя, Профессор, – посмотрев на Сергея, прошипела я, и попыталась его толкнуть, но, несмотря на травмы, он не упал, а лишь едва улыбнулся или даже усмехнулся.

– Так, полегче, Амалия. Я тебе, наверное, сотню раз говорил, что воровать нехорошо. Зачем тебе деньги понадобились? – Тимур отдернул меня от Сергея и сейчас удерживал за плечи.

– Отстань, надо было и все, – я вырвалась и попыталась выбежать из комнаты, но Терминатор успел опередить меня и закрыл дверь, преграждая мне путь.

– Куда собралась? Сбежишь, все равно найду и верну, – мне так надоело все это, и меня прорвало. Я стала кричать, вырываться и звать на помощь. Профессор то хмурился, то внимательно на меня смотрел, но Тимура не остановил. Да и с чего бы это? Враги так не поступают.

Прибежала наш дежурный воспитатель.

– Так, Тимур, что у вас происходит? – проговорила она, поправляя свои очки.

– Да все в порядке, разберемся. Никто не пострадает. Вы ведь доверяете Терминатору? – мой каратель все уладил. Своим обаянием что ли, он так воздействовал на воспитателей? Его слушали, а мои крики – это пустой звук.

– Хорошо, но сделайте так, чтобы она не кричала. Младшие пугаются. Что опять, Тимур?

– Воровство, драка, – коротко пояснил мой каратель.

– Амалия-Амалия. Когда поумнеет эта девчонка?

– Анна Алексеевна, спасите меня! Мне еще уроки делать! – попыталась я вызвать жалость воспитателя, но, как оказалось, безуспешно.

– Амалия, труд сделал из обезьяны человека. Думаю, и из тебя что-нибудь получится. Верно, Тимур? Все-все. Не буду мешать воспитательному процессу.

Дверь захлопнулась, и на мне скрестились четыре пары глаз. Мишка, Андрей, Тимур и Сергей. Больше всего бесил Профессор, ведь остальных парней я знала. Такие правильные, всегда с Тимуром ходят вместе, не разлей вода, и активно пытаются всех нас воспитывать. Раскачались в тренажерном зале, и физически стали самыми сильными не только у нас в детском доме, но и в школе. Они все отличались высоким ростом и сейчас обучались в десятом классе

Миша – рыжий и зеленоглазый, с волнистыми волосами, которые больше бы подошли девчонке, а огромные глаза тем более. Его, не смотря на имя, называли Тоха. Как так получилось? Да все просто. Он рыжий-рыжий как Антошка, который рыжий да конопатый, и от Антошки его прозвище трансформировали в Тоху.

Андрей больше напоминал цыганенка. Черные глаза, такие же волосы. Поэтому его называли Яшка. Кто смотрел фильм «Неуловимые мстители» поймет, почему. Девчонка Пикассо. Она у нас художница граффити и просто художница, а Дакота похожа на Дакоту Фэннинг. Так что у нас по имени и фамилии никого не называют.

– Мальвина, ты порядок наводи. Серый присмотрит за тобой. Он у нас сегодня на адаптации. Так что пока находится в комнате. А сколько денег у меня, я знаю, если что. Да, если надо чего купить, говори, могу дать. Если на дело попросишь, – проговорил Терминатор, но точно знала, что на смену образа не даст. Максимум, на мороженое, и то скажет, что сладкое есть вредно. – Так, все. С тебя уборка, а потом свободна. Позже поговорим, а нам пора.

Я посмотрела на Терминатора обреченным взглядом, а он дал понять, что в случае непослушания мне будет плохо. Изобретательный Тимур умел наказывать, и его боялись.

Тоха, Яшка и Терминатор отправились в тренажерный зал, а я осталась с Профессором наедине.

– Ну что, доволен, предатель? – выпалила я.

– Нет. Только почему предатель? Кого я предал? Тебя? Чтобы предать или нет, для начала нужно кем-то являться для человека, а я для тебя посторонний.

– Ну и черт с тобой, Профессор, – я направилась к выходу и тут же была остановлена Сергеем.

– Ты куда собралась? – я перевела взгляд с его наглых глаз на руку. Держал крепко, уверенно.

– Я смотрю, ты тут уже оперился, почву под ногами почувствовал, ну ладно. Еще посмотрим. Да я за ведром. Я же личная уборщица у Терминатора. Пошла швабру искать и тряпки там разные. Не хочешь за меня полы помыть, Профессор? – парень выпустил мою руку, а я шагнула в сторону выхода.

Глава 4. Уборщица в законе.

Сергей

Девчонка покинула нашу комнату, а я не знал, что делать. Мне сказали проследить за ней, но как? Ходить за ней попятам не стал. Ее острый язычок выводил меня из себя в доли секунды. Еще недавно я был любимым сыном, отличником. Родители обожали меня, а Амалия, как оказалось, полная моя противоположность, хоть и девчонка. Как? Вот как столько пороков могут уживаться в одном человеке?

Забежала как ураган и собиралась украсть чужие деньги. Наказана уже неоднократно. Подралась с кем-то. На руке глубокие царапины, и нос слегка припух от того, что был разбит сегодня. Внутри меня боролись два чувства одновременно: прибить ее и защитить. Она такая хрупкая, очень красивая, если откинуть странный цвет волос и надменное выражение лица. Было видно, что оно ненастоящее, просто маска.

Этот образ как скорлупа, которая скрывает ее. Но, видимо, кто-то очень постарался сделать так, чтобы она не захотела остаться настоящей. Вскоре она вернулась в комнату. Она принесла ведро, железное, достаточно большое. У меня появилось такое ощущение, что им еще в советское время пользовались. Деревянная швабра по длине оказалась выше роста девчонки, а тряпка, которую она кинула в это самое ведро, выглядела огромной.

– Профессор, вот ты гад очкастый. Это все из-за тебя, – снова меня обозвали все теми же словами, а на лице Лийки читалась обида.

– Я не понял, Амалия. Ты что, меня хотела подставить? Если бы ты сбежала с деньгами, Тимур бы на меня подумал, ведь так?

– И что? Ты все равно жизни не рад. В твоем списке неудач прибавился бы еще одна.

– Да как ты можешь так вообще? А еще девчонка, – она возмутила меня очень сильно, и мне, назло ей, даже захотелось жить. Смешно, если вдуматься. Жить назло кому-то.

– Смотри-ка ты, честный нашелся. Мне плевать на тебя, на Терминатора и на весь этот проклятый детский дом. Ненавижу вас. Ясно? И тебя я больше всех ненавижу, очкастый. Теперь еще больше проблем добавится. Я тебя сейчас предупреждаю: просись в другой детский дом, иначе я за себя не отвечаю.

– Не распаляйся. Ненадолго я здесь, – отозвался я почти про себя, а девушка приступила к мытью полов. Я вышел в коридор. В голове созрел план как это сделать. Еще днем я нашел в тумбочке лезвие от опасной бритвы и уже забрал его себе. Сегодня ночью я сделаю это. Нет, страха перед смертью я не испытывал, чувствовал только предвкушение к свободе. Вот что я ощущал. Я просто ждал ночи.

Неожиданно я заметил двух девушек. Они смеялись и что-то обсуждали. Пикассо и Дакота. Вот их имена. Ненастоящие. Но я так их запомнил.

– Серый, привет, – отозвалась Пикассо.

– Привет, Серый. Ну что, пойдем, прогуляемся? Тут рядом площадка есть. Пикассо хотела ее освежить для детей.

– Да не могу я, за Мальвиной присматриваю.

– За кем? Ой, да она сама все сделает, идем, – и девчонки увели меня на улицу. В итоге я оказался задействован в покраске детской площадки и не заметил, как время пролетело. Солнце светило ярко, но грело уже не так сильно. Скоро начало сентября. Осень вот-вот вступит в свои права, желтые травинки только изредка стали появляться на газонах. Легкий ветерок слегка шелестел листьями высоких деревьев, которые скрывали в тени детскую площадку. На самом деле, для знойного лета это даже неплохо. В теньке гораздо лучше проводить время на площадке, чем под палящим солнцем.

Когда нас позвали в столовую на ужин, странное ощущение не давало мне покоя.

Терминатор ждал моего появления и дал понять, чтобы я подошел к нему.

– Сергей, садись, твое место всегда за этим столом, – Пикассо и Дакота подсели за наш столик, и мы приступили к трапезе. Я окинул взглядом всех ребят и не заметил Амалии.

– Я не вижу Мальвину. Она где? – все-таки спросил Тимура.

– Ну, Мальвина наказана. Ты зря ее одну оставил. Теперь топай после ужина за новым постельным бельем, – невозмутимо отозвался Терминатор. Я понял, что для него это обычное дело.

– Но ведь она не поела, и что теперь, голодная останется?

– Сегодня да. А завтра умнее будет, – отозвался Терминатор.

– Мне кажется, это жестоко, ребята. Она и так очень худая.

– Ладно, отнесем ей поесть. Согласен с Сергеем. Амалию не перевоспитаешь, – довольно быстро согласился со мной Тимур.

В большом зале было достаточно светло и уютно. Стены выкрашены в светло-салатовый цвет, на них в хаотичном порядке висели различные информационные стенды. Мебель была недорогой, и, в целом, как говорится, жить можно. Конечно, не квартира, но здесь вопрос в другом. Главное, чтобы осталась возможность выжить.

  Дети в основном группировались по пять-шесть человек. Амалия, возможно, тоже с кем-то дружила, но это были не Пикассо и Тимур. За одним из столиков я увидел готов. Четверо парней. Они были во всем черном.

– Не обращай внимания, странные девочки и мальчики у нас тоже имеются.

– Да я уже понял, – на ужин давали макароны и сосиски. Салат, вероятно, производный от салата винегрет. Не такой вкусный, но съедобный, и я съел все. Решил, так сказать, особо не привлекать к себе излишнее внимание перед последним шагом в своей жизни.

После ужина я отправился в комнату и то, что увидел, вызвало у меня улыбку. Подушка вскрыта, и перья валялись по всей комнате. Простынь, покрывало и пододеяльник изрезаны в лапшу, а на стене надпись «Тебе конец, Профессор».

– Ну как тебе месть Мальвины? – на самом деле мне почему-то стало смешно. Она в какой-то степени права. Мне действительно конец.

Глава 5. Карцер Терминатора.

Амалия

Сегодня явно не мой день. Я случайно толкнула ведро, которое опрокинулось, и вода разлилась. Меня некому было остановить, а если уж Мальвину накрывало, то так, что уже не остановишь. То, что я сделала с постелью Сергея – совершено в состоянии аффекта, и когда перья, словно тополиный пух, разлетелись по всей комнате, в дверях я неожиданно увидела Терминатора и его ребят.

– Амалия, марш на чердак, наказание отбывать, – Тимур в своем репертуаре. Надменный и властный. – Да, и где Сергей?

– Не знаю я, где твой Сергей, – и я налетела на Терминатора с кулаками, а он, удерживая меня за одну руку, потащил на, такой уже знакомый мне, чердак, где я могла находиться по пять часов кряду. Вскоре я выдохлась, больше не вырывалась и не кричала. Смирилась. Для себя решила, что если и быть наказанной, то хотя бы знать, за что.

Но сегодня про меня забыли. Совсем. Время шло, но никто не появился и не выпустил. Походив по пыльному помещению, я выглянула в маленькое окошечко и поняла, что уже глубокая ночь. Пора ложиться спать. На чердаке жили голуби и моему соседству они не очень обрадовались. Сердце сжималось, и мне почему-то хотелось плакать. Чувство тревожности не покидало.

Почему меня не выпустили, я не знаю. Поглядев вниз, я заметила, как из дверей служебного выхода вышла Пикассо вместе с Сергеем, и они покинули территорию детского дома. Значит очкарик с Пикассо.

«Правильно, с ней тебе намного лучше будет. Художница и Профессор – сладкая парочка». И я начала плакать. Слезы никак не могли остановиться. В эту ночь яркие звезды усыпали небо, освещенное полумесяцем.

Одиноко холодно почему-то очень больно. После появления Профессора одиночество чувствовалось особенно остро. Его безразличие словно льдом сковало душу. Сердце трепетало от любого сказанного слова. Позже я назову Профессора заболеванием для Мальвины.

Хотелось бежать от такого общения, от его серых глаз, которые смотрели прямо в душу, обезоруживали, пугали. Вдоволь наревевшись, я наконец успокоилась. Чувство тревожности притупилось и уступило место немой и глухой опустошенности, а так же  появилось привычное ощущение ненужности.

Я стала устраиваться на ночлег. Лежать было негде. Грязный пыльный пол, и доски, хаотично раскиданные повсюду. Устроилась как могла, и погрузилась в собственные воспоминания. Я не помню ничего про своих родителей. Нашли меня в лесу в возрасте шести лет. Как я попала в лес, и что случилось перед этим, я не знаю.

Мама… Была ведь, наверное, у меня мама. Почему я в лесу оказалась? Помню, как мое лицо покусали комары. И голод. Я несколько дней провела в лесу. Не кричала. Мой мир начинается с пробуждения в лесу. Рядом проходила железная дорога. Слышались поезда. Может, я упала с поезда, выпала с вагона? Не знаю. Однажды я потеряла сознание и приготовилась умирать, но кто-то меня спас. Я всего этого не помню.

В итоге, я оказалась в детском доме. До сих пор ощущаю, что этот мир не мой. Совершенно чужой. Я все еще не приняла этих воспитателей и детей. Удочерить меня не пытались. Слишком худая. Слишком странная, проблемная. У детей моего возраста мало шансов попасть в семью. Берут красивых, покладистых и умных. А я себе такую репутацию заработала, что меня может удочерить только такой сумасшедший родитель, как герой фильма «Трудный ребенок», который до последнего верил в то, что Джуниор любит его.

Удочеряют таких детей как Олеся или этот Профессор. Тихих, спокойных, неконфликтных. Ненавижу его. Теперь вот сижу здесь в грязи и пыли. Между прочим, почти сентябрь на дворе, и я замерзла. Господи ты боже мой, зачем мне все это? Ничего, ты, очкарик, теперь мой враг номер один, а кровать это только начало.

Очень хотелось пить, почти как тогда в лесу. Воспитатели доверяли Тимуру, а он забыл про меня. Или просто решил убить. Надоела я ему. Но тогда его посадят. Ну что ж, вероятно, он не боится. Пусть так.

Не знаю, уснула я или сознание потеряла, но когда открыла глаза, то увидела белые стены. Я оказалась в больнице, в палате. Белоснежные стены и рядом другие дети. Не наши. Кто-то лежал с мамой, а кто-то просто один как и я.

Я слегка пошевелилась и попыталась подняться. Жутко мутило, но я поднялась и неуверенной походкой отправилась искать туалетную комнату. Все смотрели на меня как на прокаженную. Сначала я не поняла, почему все так на меня смотрят, но потом посмотрела на свои руки, и снизошло озарение. Я заболела ветрянкой. Все тело покрывали пузырьки, намазанные зеленкой. Вот здорово. Только этого мне не хватало. Кто меня сюда привез, да так, что я не помню? Было непонятно.

Глава 6 . Жить или не жить, вот в чем вопрос.

Сергей

Парни обосновались в комнате отдыха возле телевизора, и я остался в нашей комнате один. Несколько раз мысли возвращались к голубоглазке. Чувствовалась какая-то тревожность за нее, но я пытался всячески отгонять эти мысли. Решение принято, и сейчас я, как будто специально, как настоящий мазохист вернулся к тем ужасным моментам моих пыток, убийству родителей. Я сейчас словно услышал их голоса. У меня было такое ощущение, что попал в ад, а вокруг меня бесы. Находясь в каком-то трансе, я отправился в душевую и опустился на пол в коридоре.

Я смутно помню, как резанул вены. Еще и еще. Боли не чувствовал. Хотел только уйти, чтобы не думать, не вспоминать, забыться, на этот раз навсегда. Кровь пульсировала, растекаясь лужей возле меня. Голова стала тяжелой, а потом все изменилось.

– Нет!!! – девушка согнула мою руку, перетянула ее на сгибе и повела меня куда-то. – Серый, ты чего? – я помутневшим взглядом посмотрел в глаза девчонке. Пикассо. Она так профессионально обработала мне руку, что я удивился. Такое ощущение, что она делала это не в первый раз. Вскоре сознание стало более ясным. Она заставляла меня пить сладкий чай. Никогда не пил такой приторный, но возражать и сопротивляться не осталось сил.

– Пикассо, прошу, не наливай мне больше чай. Не могу я пить больше. Я все равно это сделаю, зря ты остановила меня. Не могу, тяжело жить, – откровенно признался я. Грудь словно стальным кольцом сдавливала боль. Сердце кровоточит, а душа, она просилась покинуть этот мир, но меня остановила художница с розовыми волосами, и я понял, что возможно попробую собрать своё сердце по осколкам, но пока не знал как это сделать. Я не борец, увы. Слаб духом.

– Серый, надо бороться. Ты обязан. Родители твои не обрадуются, увидев тебя на том свете среди мертвых. Меня вообще мать выбросила, когда я была еще младенцем. Тут у каждого своя трагедия. Дакота тоже пыталась это сделать, но я не позволила. И тебе не позволю. Мы твоя семья и должны поддерживать друг друга, чтобы выжить.

– Ты что такая милосердная? Не зачерствела душой, – горько усмехнулся я, каждой клеточкой ощущая боль. И физическая боль была не такой мучительной, как душевная.

– Я не знаю, но я точно понимаю, что нельзя себя жизни лишить. Это преступление против себя. Такой же грех как и убийство. Это плохо, нельзя. Жизнь и так короткая. Через сто лет мы все станем всего лишь легендой. Что такое семьдесят-восемьдесят лет для вселенной? Твоя жизнь и так быстротечна, Сергей. Просто проживи ее достойно. Да, понимаю, что утрата родителей это горе… И то, как с тобой поступили – ужасно, но не живи прошлым. Постарайся сконцентрироваться на настоящем.

– Пикассо, я даже не знаю. Не получается забыться. Кошмары по ночам не отпускают. Тяжело.

– Идем, прогуляемся. Ты можешь идти?

– Да, вполне, – я поднялся, и мы медленно пошли к лестнице, ведущей к запасному выходу. Пикассо рассказывала про то, что все дети иногда сбегают на дискотеку или просто прогуляться. Но главное, к утренней перекличке вернуться на место. И мы отправились в центральный парк. Да, мои руки были перемотаны бинтами, которые нашлись у Коралины в комнате, но сейчас голова не кружилась. В меня Пикассо столько сладкого чая влила, что мне казалось, он у меня вместо крови в венах теперь течет.

Что-то изменилось во мне после прогулки. Пикассо говорит, что нужно быть ближе к природе. Больше гулять. Прохладный воздух делал сознание ясным. Легкое дуновение ветерка шевелило листья деревьев, и в душе поселилось чувство умиротворения.

Густой туман опустился на город, а небо становилось не черным, а антрацитовым. Предрассветные сумерки говорили о том, что наступало утро, и что пора возвращаться.

– Серый, я вытащила тебя, но ты должен пообещать мне, что больше даже не подумаешь о том, чтобы повторить попытку сделать это.

– Да, я попробую. Я попытаюсь найти новые цели, как бы трудно мне ни было. Этим поступком я показал себя слабым человеком, верно? – стало немного стыдно за свое поведение, но что сделано, то сделано. Наверное, в жизни каждого человека бывают моменты, когда реальность кажется кошмарным сном, и хочется проснуться, но реальность ядовитой змеей стягивает сознание и шипит на ухо: « Это реальность, твоя реальность. А теперь я посмотрю на то, как ты справишься с этим испытанием». Кажется, что твой Ангел Хранитель забыл про тебя.

– Не слабый. Просто ты запутался, – отозвалась Пикассо, и к нам неожиданно подбежал Тимур. Выглядел он взволнованным.

– Серый, что с руками? – с ходу спросил Терминатор, коротко, и по сути. Он всегда был в курсе всего, и сейчас его явно что-то очень волновало.

– Терминатор, он это… – Пикассо не могла подобрать правильные слова, но Тимур быстро сложил одно с другим.

– Решил купить билет в один конец? Понятно. Серый, об этом потом поговорим. Пойдем со мной. Амалию не могу освободить. Дверь не открывается, и ее не слышно. Похоже, перегнул я палку, и воспитателя нигде нет. Ты как сам, нормально?

– Да, я в порядке, – когда Терминатор сказал про голубоглазку, я испытал острую боль в сердце. Как же я про тебя забыл?

«Буду жить назло этой девчонке», – усмехнулся про себя.

Мы с трудом справились с ржавым замком и пробрались на чердак. Было темно, и мы пытались найти Амалию, но пока безуспешно. На самом деле, жуткое место для девчонки. И холодно очень. Мы решили разойтись в разные стороны, чтобы осмотреть весь чердак, и я медленно пошел, осторожно пробираясь через фрагменты старых досок и дверей в сторону небольшого оконца размером меньше четверти обычного. Голубоглазку нашел сразу.

Она лежала без сознания, а еще на теле виднелись странные пятнышки, похожие на укусы насекомых. Но что-то мне подсказывало, что это что-то другое. Подхватил девчонку на руки. В этот момент ощутил странное тепло в сердце и даже забыл как дышать.

Она оказалась очень легкой, и даже учитывая тот факт, что я был не совсем в форме, и сегодня потерял много крови, смог донести ее до лестницы. Терминатор заметил меня с Лийкой на руках и быстро спустился по вертикальной лестнице в коридор, чтобы принять ее, а потом спустился я. Теперь до нашей комнаты он нес ее на руках. А я смотрел, как безжизненно болтается ее рука, и мне стало немного неловко. Она, бледная и слабая девчонка, продолжает жить и бороться, а я сдался.

Терминатор вызвал скорую помощь и конечно обрисовал все так, что Амалия сбежала, а он ее нашел и вернул. Неправду сказал, но так было нужно. Девчонку забрали, а потом Тимур долго рассказывал мне про то, почему человек должен жить. Яша и Тоха уже даже начали просыпаться, а мы все сидели и разговаривали. Тимур взял с меня слово, что я больше так не поступлю и начну ходить вместе с ним в спортзал.

Тимур сам решил вопрос с моей постелью, но спать уже не хотелось.

– Нужно в больницу наведаться. Кстати, ты ветрянкой болел? – уточнил Тимур. Было видно, что он переживает за голубоглазку и чувствует за собой вину из-за случившегося.

– Да, еще в саду, – отозвался я.

– Тогда не страшно. У Мальвины ветрянка. Если она раскроет правду, мне конец. На этот раз правда на ее стороне.

– Думаю, она все расскажет, – заключил я. Мальвина очень хотела отомстить и мне, и Тимуру, так что я не знаю, как Терминатор убедит Лию, чтобы она молчала.

– Это да, но я умею уговаривать девочек. Так что посмотрим.

Глава 7. Сделка.

Амалия

Все тело безумно чесалось, и пузырьков на теле становилось все больше. Когда я вернулась в палату, то увидела двух, точнее трех, посетителей. Это пришли Терминатор, Профессор и воспитатель.

– Амаличка, Тимур тебя ведь не обидел вчера? Ты зачем сбежала? И анализы у тебя плохие. Кушаешь совсем плохо, – проговорила воспитатель, на долю которой выпало дежурить в ту ночь.

Я посмотрела на Терминатора, а потом на Сергея. Обратила внимание, что из под рукава куртки у парня торчал бинт.

«А этот-то где пораниться умудрился? Или это Терминатор его так отделал? Нет, не похоже. Терминатор сочинил легенду, вероятно «рыльце у него в пушку». Так, а значит, пора платить по счетам.

– Я плохо что помню, но думаю, обязательно вспомню, что произошло вчера, – Терминатор едва улыбнулся, и мы поняли друг друга.

– Да? Ну, тогда собирайся. У тебя ветрянка, и ты теперь будешь жить в отдельной комнате, рядом с моей. А то, что гемоглобин упал, так мы поправим. Тимурка сбегает, тебе сейчас фруктов купит.

– А может, я здесь останусь? – не хотелось возвращаться в детский дом.

– Все, собирайся, Амалия. Надо возвращаться, – проговорила воспитательница тоном, не принимающим возражений.

Меня быстро выписали и вернули обратно. И дня не прошло. Всю дорогу по пути обратно я молчала, а Сергей иногда очень загадочно на меня смотрел. Что ему нужно, этому зануде? В итоге, именно его попросили проводить меня до комнаты. Оказывается, он даже знал, куда идти нужно.

Из машины такси выбиралась вторая после Профессора. Но когда резко встала, то в глазах потемнело. Сергей придержал меня, а потом, не отпуская моей руки, отправился в нужном направлении. Мы оба молчали. Я злилась на него, ведь видела его с Пикассо. Почему тот факт, что он дружит с Пикассо, меня раздражал, я не понимала.

– Что у тебя с рукой? – вдруг, сама от себя не ожидая, спросила я.

– Помогал на кухне, уронил лоток с ножами и споткнулся. Немного руку повредил.

– С кем помогал на кухне? С Пикассо?

– Да…, а что, какие-то проблемы?

– Нет никаких проблем. Никчемный, неуклюжий очкарик. Таким и останешься, – выпалила я. Сергей лишь улыбнулся, но не вступил со мной в перепалку, как обычно это делали другие.

– Амалия? – начал Сергей.

– Для тебя Мальвина, – огрызнулась я.

– Хорошо, Мальвина. Ты будь проще. Некрасиво девочке быть такой злой.

– Профессор, ты, кажется, говорил, что здесь ненадолго. Когда уже исчезнешь? – я толкнула его в грудь.

– Ты знаешь, я тут пораскинул мозгами. Никуда я не переведусь. Тут так весело. В каком еще детском доме встретишь такую очаровательную Мальвину? – он мне подмигнул и окинул меня странным загадочным взглядом.

– Эй, договоришься у меня. Сейчас как тресну, – он явно вышел на тропу войны. Это я прочитала в его глазах.

– Хотя нет. Сейчас ты больше на леопарда похожа, – добавил Профессор и рассмеялся.

– Сам ты леопард. У меня ветрянка, – я посмотрела на свои руки, которые покрывали многочисленные пузырьки, и скривилась.

– Вот поэтому и леопард, – после этих слов я накинулась на Сергея с кулаками. Но, несмотря на то, что он носил очки, слабаком не был. Он, удерживая меня за две руки, открыл ногой дверь и буквально втащил в комнату. Мое пристанище на время карантина. Белые стены. Такой же потолок. Мебель из светлого дерева. Линолеум на полу был единственным ярким акцентом в этой стерильной комнате. На медицинском столике с колесиками стояла зеленка и упаковка с ватными палочками. На кровати стопкой лежало чистое белье.

– Профессор… – окликнула я парня и заметила, что на его щеке теперь красовалась алая царапина. Моих рук дело.

– Для тебя я Холодов Сергей, – отозвался парень и закрыл дверь за собой. А я кинула подушкой ему вслед. Тот факт, что я теперь должна сидеть в комнате одна целыми днями настроения не добавлял, но сидеть мне пришлось недолго. Вскоре в комнату прошел Тимур и тут же захлопнул за собой дверь.

– Лийка, прости меня. Замок заклинило, и я долго не мог его открыть. Воспитатели на собрании в младшей группе собрались. Не хотел их беспокоить. Понимаю, я очень виноват перед тобой. Потому предлагаю сделку. Но только так, чтобы потом больше не шантажировала. Выполню одно твое желание. Даже могу пройтись голым по всему детскому дому. Любой, даже самый безумный, каприз.

– Терминатор прокололся. Это радует. Так ты на минуточку в Золотую рыбку превратился, да?

– Превратился. Давай, желай, – обреченно выдохнул Тимур и как джин сложил руки на груди. Тот еще актер.

– Убей очкарика, он меня бесит, – тут же выпалила я.

– Нет, об этом не проси. Не трогай ты его. Нормальный он парень.

– Когда спит зубами к стенке. Тогда мне нужны деньги.

– Сколько?

– Пятнадцать тысяч рублей.

– Идет, принесу вечером. Ты и до этого хотела денег. Скажи, зачем они тебе? – поинтересовался Тимур и с усмешкой взглянул мне в глаза.

Я посмотрела на Тимура, а потом решила, что пусть знает. Все равно поймет.

– Я хочу стать готом, – после этих слов Тимур рассмеялся, подобрал подушку и кинул на кровать.

– Хорошо, деньги Сергей принесет вечером. Вам надо чаще общаться, чтобы, так сказать, найти общий язык.

– Он бесит меня. Этот Профессор.

– Сочувствую. Но ничем помочь не могу, – пожал плечами Терминатор и поспешил покинуть мою комнату. Ну, окей, пусть приходит. Главное, я свое получу, а то, что мне пришлось на чердаке просидеть, и я где-то подцепила ветрянку, это мелочи. Я прошла к кровати и упала на нее звездой, а потом просто забылась сладким сном.

Глава 8. Готический образ жизни против общественности.

Амалия

Мне принесли обед, потом в комнату перетащили все мои вещи, которые с легкостью уместились в небольшом рюкзачке, и я стала думать, чем бы себя развлечь. Скука смертная. Поговорить не с кем, и обиды на всех вокруг росли как снежный ком. Накрутила я себя так, что к вечеру ненависть накрыла меня с головой.

Когда уже солнце окрасило небо над крышами многоэтажек в алый цвет, и все вокруг говорило о том, что приближается вечер, обо мне вспомнили. Пришел Профессор.

Увидев его, мне захотелось вытолкать его за дверь, но в руках он держал поднос с моим ужином, и я пропустила Сергея. Едва прихрамывая, он прошел в комнату и поставил поднос на стол.

– Где мои деньги, Профессор? – тут же весьма грубо спросила я.

– Кто я? – тут же ответил вопросом на вопрос Сергей, и на его лице появилась насмешливая улыбка.

– Профессор.

– Я для тебя Холодов Сергей.

– Окей, Холодильник так холодильник. Деньги гони.

– Нет, поправишься, придешь в нашу комнату и нормально попросишь. Тогда и отдам.

– Верни деньги, я Тимуру все скажу, очкарик.

– Да как хочешь. Я от тебя многого не прошу, но хочу, чтобы научилась по-человечески разговаривать с людьми, а то на дикарку похожа,  – плохо он меня знает. Это война. А как еще? Деньги мои? Еще как мои. И я догнала Сергея, когда он почти вышел за дверь, и быстро достала бумажные купюры из его кармана. Действовала как профессиональный щипач. Дверь тут же закрыла на замок, и Сергей не успел среагировать.

– Привет Терминатору! Скажи, мы в расчете! А ты еще получишь свое, – я бросила купюры на стол и выдохнула. За дверями послышались удаляющиеся шаги, и почему-то с этого момента у нас начался с Профессором взаимный игнор. Он делал вид, что я пустое место, а я так же относилась к нему. Где-то глубоко в душе меня задевало его отношение, но в целом все вернулось на круги своя.

Я исправно отбывала свой срок в стерильной комнате для заразных больных, а еду мне приносила кухонная работница. Друзей у меня не было, да и боялись ко мне заходить, а Сергей Холодов остался в прошлом.

Я немного успокоилась, пребывая в одиночестве, и когда меня, наконец, выпустили, я выглядела довольно неплохо. Местами еще виднелась зеленка на коже, но это мелочи. Начался учебный год, и время потянулось.

Этот год стал для меня как скрытая игра под названием «Сделай подлянку для Профессора» и так, чтобы никто не понял. И пока мне удавалось.

***

Учились мы в разных классах и не пересекаться в детском доме и в школе получалось. Я стала готом, и теперь, встретив меня, многие шарахались.

Круто, не то слово, и я целый год не попадалась на глаза Холодову. Мастер маскировки. Между тем в его постели в скором времени оказалась дохлая крыса, часто пропадала обувь и его очки. Терминатор, когда вычислял меня, то наказывал. Конечно, не отсидкой на чердаке. Я делала рефераты для Тимура.

В июне все отправились в летний лагерь, а я осталась в детском доме. Осталась одна из всех, но мне разрешили. И таким образом, я отметила свое четырнадцатилетние тем, что целый месяц помогала делать ремонт в спальне для малышей.

Я не знаю, что происходило со мной, но одиночество, казалось, стало осязаемым. И почему-то из головы не выходил Сергей. Я погрузилась в изучение загробного мира, и это отвлекало.

Мы много времени проводили на кладбище, и вроде бы моя жизнь стала стабильно нормальной, хоть и неформальной. Мое окружение это Марта, ее звали Мрак; Антон, его звали Тень; Георгий – гроб. Еще были Санек и Виталик, но они то тусовались с нами, то становились эмо и примыкали к другим ребятам.

Терминатор ко мне почти не лез, а я потеряла интерес к его компании и Сергею. Еще один год, и еще один. Я не встречала Сергея, а точнее избегала. Кто-то вскользь говорил, что парень сильно вырос и теперь его не узнать. Я же видела его издалека в компании Пикассо и Дакоты.

Летом я оставалась в детском доме, и снова мне удавалось вести свой обособленный теневой образ жизни. Не приставали ко мне и в школе. Кто-то сказал, что я могу наложить проклятие. Знала бы раньше, что мой новый образ отпугнет всех, кто до этого приставал, давно бы преобразилась. С четырнадцати лет я подрабатывала в ночном клубе ди-джеем. Вот что-что, а в музыке я разбиралась. А то, что я была готом, привлекало внимание. Я с переменным успехом перешла в одиннадцатый класс, и вот приближалось первое сентября. Мне уже семнадцать, и в этом году судьба решила, что хватит с меня спокойной жизни. И тут, как говорится, закрутилось.

Глава 9. Пересечение судеб.

Сергей

Жизнь потекла своим чередом. Амалия еще год строила мне козни, но, по большей части, я старался про эту дерзкую девчонку Терминатору не рассказывать. Когда уж совсем не удавалось скрыть ее проделок, и Тимур сам узнавал, то наказывал Лию, но так сильно как тогда, ни разу.

Еще через год я перестал не замечал, чтобы мои тетради пропадали, а кроссовки больше не висели на дереве напротив моего окна. Рубашки оставались с пуговицами, а не как раньше, когда они россыпью лежали на столе. Тогда она просто делала это, но причины оставались мне непонятны. Несколько раз видел ее в компании готов, и сама она теперь выглядела под стать им. Вероятно, Амалия ненавидит меня. Возможно, своими поступками пыталась выжить из детского дома, но у нее не получилось.

В классе я стал отличником, и ко мне обращались за помощью девчонки, да и парни тоже. Помогал. Терпения, конечно, не хватало, по сто раз объяснять как решается уравнение с дискриминантом или разобраться с лабораторными по физике. Я технарь. Гуманитарные науки давались, но больше любил точные.

Амалия избегала меня. Все со мной общались, и друзей появилось много, а эта голубоглазая странная девчонка так и не стала мне другом. Я стал ее врагом с первых дней моего появления в детском доме, а после того, как она несколько раз пыталась кинуться в драку, так и вовсе отбила охотку хоть как-то с ней взаимодействовать. Драться я с ней точно не стал бы, но ведь даже удерживая ее, уклоняясь от укусов и царапин, можно наставить синяков на руках. У девчонок кожа нежная, чуть что, и синяка не избежать. Поэтому мы больше практически не общались. Да что там почти. Вообще не общались. От слова совсем.

Не нравлюсь я ей, и все тут. Часто задавал себе вопрос, а зачем тебе ей нравиться? И что бы я сказал, попроси она меня о помощи? От других учеников услышал, что Амалию чуть не оставили на второй год, а значит, учеба не клеилась.

Я перешел в одиннадцатый класс, как и Амалия. Говорят, что из-за меня она не стала ездить в летний лагерь. Хотел поговорить с ней об этом, но она либо не открывала мне дверь, либо просто убегала. Мне не удавалось с ней поговорить. Хотел сказать, что не буду в лагере к ней приставать или даже подходить, но в итоге Амалия в конце учебного года пропадала. Да и вообще стала скрытной, странной. Вот так моя жизнь в детском доме стала похожей на жизнь нормального человека. Я полностью восстановился, а посещение спортзала сделало меня более сильным и уверенным в себе.

И вот сегодня первое сентября и неожиданная новость.

– Ребята, у нас в школе многие дети после девятого и десятого класса пошли учиться в другие учебные заведения, а еще многих отчислили. Поэтому на педсовете принято решение о слиянии трех классов в один, и ученики с «б» и «в» классов добавляются к вашему, и теперь вас будет тридцать человек ровно. Так что я надеюсь, вы примите в ряды своего «а» класса новеньких. Конечно, вы с ними хорошо знакомы, и тем не менее, – в наш поредевший класс из десяти человек вливались еще два таких же поредевших класса. Сейчас они по одному проходили и занимали свои места. Пикассо и Дакота учились в моем классе и сидели вместе сразу за мной. Все рассаживались по двое, а вот со мной никто не садился. Детдомовских сторонились. Но это мелочи. Класс оказался заполнен, и свободное место осталось только рядом со мной на первой парте.

Прозвенел звонок и через десять минут после начала в дверь постучали.

– Войдите, кто там еще? – учитель литературы была очень недовольна тем, что ее отвлекали от такого важного анализа по произведению «Мастер и Маргарита», которое мы должны были прочитать летом.

Дверь распахнулась и вошла… Амалия. С трудом узнал в неформальной девушке ту Мальвину, которой она когда-то была.

– Можно пройти на свое место? Я не знала, что классы слили и расписание изменилось.

– Амалия Василевская, я уж думала, что ты за время летних каникул повзрослела, изменилась, а нет. Все та же ужасная внешность. У нас одно свободное место, рядом с Холодовым Сергеем. Проходи, садись.

– Да как так-то вообще? Единственное место рядом с ним? – и мы впервые за последние несколько лет наконец посмотрели друг другу в глаза. Я едва улыбнулся, и Пикассо шепнула.

– На ловца и зверь бежит, – разговаривали про Мальвину на перемене, и девчонки предположили, что она будет учиться в нашем классе.

– Ты опоздала, девочка моя, – отозвалась учительница, поправляя свои очки и заправляя за ухо прядку волос. Учительница была уже немолодой. Прическа каре придавала ей строгости, а деловой костюм темно-вишневого цвета наводил какой-то страх. Я замечал, что одноклассники робели, когда Анна Ивановна на них смотрела. Женственности в ней осталось очень мало.

– А можно мне другого соседа по парте? – выпалила Мальвина. – Ну не могу я сидеть на первой парте, да еще и с Профессором. Проще застрелиться. – Амалия так просто призналась в своей ненависти ко мне перед всем классом, а мне стало интересно, поможет ей это или нет.

– Амалия, ты мешаешь вести урок. Ну, хорошо. Ребятки, кто хочет сидеть с девочкой-готом. Есть желающие?

Все отрицательно покачали головой, только Дакота с Пикассо пожали плечами. Эти вообще как сиамские близнецы, всегда вместе. Я победоносно посмотрел на Лию.

– Да почему так везет то? – она еще секунду посмотрела на одноклассников и осторожно прошла и села за парту рядом со мной.

«Сколько от судьбы не бегай, а она все равно сведет». От нее пахло цветами. Не знаю, видимо, пользуется духами. Мне очень понравился этот сладковатый букет.

Девушка всячески пыталась увеличить расстояние между нами. Словно я не обычный ученик одиннадцатого класса, а этакий жирдяй, которому катастрофически мало места и одному. Ей явно было неудобно, но она не придвинулась ближе ни на миллиметр.

Шел урок, и в классе работали я и еще двое домашних ребят, которые с трудом меня терпели, так как им приходилось удерживаться в лидерах, прибегая к помощи репетиторов, а мне все это давалось достаточно легко.

Амалия никак не проявила себя на уроке, а на требование учителя встать и ответить проговорила:

– Я не знаю, – и даже не стала подниматься с места. В итоге я заметил как Анна Ивановна поставила ей оценку в журнале. Не сложно догадаться, какую оценку получила Амалия за урок. Мне захотелось ей помочь, но как это сделать?

Девушка напоминала сейчас электрический разряд. Когда она лишь мельком взглянула на меня, вставая со своего места, я заметил румянец на ее щеках, и взгляд… Нет. Да быть не может! Но Лия скрылась, и когда я вышел из класса, то не нашел ее.

– Куда она делась?

– Что, Сергей, теперь будешь сидеть за одной партой со своим заклятым врагом? – усмехнулась Пикассо.

– Куда она делась? Поговорить с ней хочу, – оглядывался по сторонам. Даже в окно выглянул, но девушку не обнаружил.

– А что не так?

– Да показалась, что …

– Что тебе показалось, Сережа? – спросила тут же Дакота.

– Нет, ничего. Идемте на следующий урок. Перемена скоро закончится, – заключил я и в сопровождении Дакоты и Пикассо отправился вдоль коридора, только вот думал совсем не об уроках, а о голубых глазах Мальвины, и теперь в каждой пробегающей мимо брюнетке мне мерещилась она…

Глава 10. Прогульщица.

Амалия.

   Да почему я так смущаюсь? Как первоклассница. Нет, нужно найти способ не реагировать на него. Может легкие наркотики? Нужно расслабиться. Мрак поступила в техникум в прошлом году и в школу больше не ходила, но мы созвонились, и она достала для меня сигареты. Не простые. Они вводили человека в полное безэмоциональное состояние.

Техникум находился через два дома от нашей школы, и я сама сбегала до подруги. Покурили вместе за техникумом, на заднем дворе. Никто нас там не видел. А потом я ощутила, как разум словно сковало свинцовыми оковами. Но волнение прошло, и я решила вернуться на уроки. Курила такое впервые, и пока все было хорошо. Дошла до класса. Еще шла перемена, и я села за парту рядом с Сергеем. Тут же ощутила на себе его пристальный взгляд, но средство подруги подействовало, и я ничего не почувствовала. Ни тебе смущения, ни волнения.

– Лия, от тебя веет прохладой. А еще присутствует странный запах дыма. Только не говори, что ты теперь куришь.

– Не твое дело. Отстань, – проговорила я, но голос свой не узнала. Голова кружилась. В глазах двоилось. Зачем я вообще на урок вернулась? Но прозвенел звонок, и учитель по химии начал рассказывать то, что я и так никогда не понимала. Попыталась сделать вид, что пишу. Получалось с трудом. Уже решила, что на следующий урок не пойду. Но настоящим испытанием оставалось этот-то урок досидеть.

К концу урока стало только хуже, и я после звонка покачнулась и неуверенно шагнула к выходу. Идти быстро не получилось, а вскоре я осознала, что меня на руках несёт Сергей. Как так получилось, не поняла. Какой-то провал в памяти. Причем несет он меня уже по лестнице в нашем детском доме, и вскоре я оказалась в его комнате. Положил на свою постель и присел рядом.

– Амалия, я врача уже вызвал. Скоро приедет. Ты слышишь меня? Отвечай, что ты принимала? Я по запаху чувствую, что это не простые сигареты.

   Слышать я, конечно, его слышала, но ответить не смогла. Слова растягивались. Хотелось ответить, что-то сказать, но в итоге провал. Потом помню, что в этой комнате находился фельдшер скорой помощи. Какой-то укол острой болью ощутила в руке и снова провал.

  Проснулась от солнечного света, который освещал комнату. Мое лицо так согревало, что я открыла глаза. Я потеряла счет времени. Лежала в комнате Сергея на его кровати под покрывалом, но одетая в то, в чем была еще в школе.

Голова ужасно болела. Зря я покурила эту травку. Еще хуже стало. Посмотрела на время. Вероятно, уроки уже закончились. Поднялась, выпила три стакана воды из графина, который стоял на тумбочке, и отправилась в свою комнату.

Жила я с Варварой и Кристиной. Варя – заучка. Русые волосы, серые глаза. Носила неброскую одежду и очки. Волосы стягивала излишне туго и привлекательной не выглядела. За глаза ее называли Мышка, а в глаза – Варварой Петровной. Кристина – девочка-девочка. Волосы перекрашивала по сто раз в году. Одевалась ярко и со вкусом. Учеба не была для нее чем-то важным. Ее все мысли только о том, где бы погулять и кого бы подцепить. Кристина тоже училась в нашем классе, и, конечно, сидела с самым красивым мальчиком, и не собиралась никому его уступать.

Я попыталась вспомнить, что произошло, когда я находилась в школе, но не получилось. Точно знаю, что Сергей нес меня на руках. Чувствовала, что его руки дарили тепло и мне понравился его парфюм. Я даже сильнее прижалась к груди парня, чтобы лучше чувствовать аромат.

Первый день в школе не удался.

Голова ужасно болела, и я отправилась в медпункт, чтобы попросить таблетку от головы. После сразу отправилась на ужин. Почувствовала на себе взгляд Холодова и быстро пошла в сторону своего столика, но он остановил меня, преградив путь.

Сергей заставил меня посмотреть ему в глаза, слегка приподняв мое лицо за подбородок.

– Лийка, ты на кривую дорожку ступила. Нельзя так. – я хотела отвести взгляд, но он не позволил. Этот Профессор явно стал более уверенным и сильным. Мой враг заметно вырос и возмужал.

– Профессор, отойди. Я не хочу с тобой разговаривать. Это все ты. Это все из-за тебя, – вдруг выпалила я и поняла, что это было лишним. Растерянно прикусила нижнюю губу под его внимательным взглядом, а потом с силой наступила ему на ногу, от чего он ослабил хватку, и быстро пошла к своему столику.

Все мои мрачные друзья оказались на месте. Мрак тоже явно мучилась головной болью. Оглянулась и заметила, что Сергей вернулся за свой столик. Зачем я ему так сказала? Что он подумает? Нужно теперь переходить в стадию отрицания.

Сидела и боялась посмотреть в сторону стола, где сидел Холодов. Знала, что подойдет. Так, успокоилась, Лия. Как я делала всегда? Прийти позже всех или раньше всех уйти и скрыться. Сейчас выпила чай и взяла свой пирожок. Еще только расставляли тарелки, а я банально сбежала. Куда? В ночной клуб.

Сергей не бывал тут никогда, а я здесь работала. До утра я буду включать разную музыку. Все веселились, и вдруг я заметила Терминатора. Он тоже здесь никогда не бывал, а вот сегодня танцевал вместе с друзьями. И Сергей, он тоже пришел. Вот же невезение.

     Оставаться незамеченной было невозможно. Он увидел меня. Вот же черт. С ночного клуба не сбежишь. Это моя работа, и деньги мне нужны. Пикассо и Дакота тоже пришли с ними. Почувствовала неприятный укол ревности. Я его ненавижу. Мне все равно, с кем он там дружит и кого любит. Любит?

    Понимание того, что Профессор кого-то может любить отравляло. Он напоминал мне болезнь, от которой так долго и удачно удавалось скрываться, а теперь я попала в зону заражения.

   Поставила трек «Деспасито», и парни стали приглашать девушек на танец. А я села на небольшой крутящийся стул, похожий на барный, и добавила немного эффектов для акустики и большей зрелищности. Сергей танцевал с Пикассо и Дакотой, как и Терминатор. Кто знает, может они все вместе дружат. А потом я увидела Мрак, и она шла ко мне.

– Привет, Мальвина, сегодня в два часа ритуал. Ты до скольки работаешь? – спросила моя готическая подруга по загробным ритуалам и прочей ритуальной деятельности на кладбище, проходящей в ночное время.

– До пяти утра, – обреченно заявила я и пожала плечами.

– Подмениться сможешь? – спросила меня Мрак. – Будет жертвоприношение. Надо, чтобы ты пришла.

– Не отпустят меня. Марат уволить может.

– Ты смотри, из-за твоей работы можем и исключить тебя из нашего общества за прогулы, – Мрак посмотрела мне в глаза. Ее черные волосы походили на мои, но она была выше, а темно-синяя помада производила на прохожих такой эффект, что люди отступали на несколько шагов назад, когда она проходила мимо.

Работать в ночном клубе мне нравилось. Только вот тяжело потом сидеть на уроках на следующий день после работы. Работала я три раза в неделю и давно уже заработала себе хронический недосып. Поэтому бледный цвет лица был естественным результатом моего образа жизни. Ближе к двум часам ночи все стали расходиться. Рабочий день, оно и понятно. Сергей дошел до выхода со всеми вместе, а потом развернулся и уверенно пошел ко мне.

Черные брюки, темно-синяя рубашка с коротким рукавом и кожаная куртка. На ногах – белые кроссовки. Русые волосы были волнистыми. Он подошел ко мне ближе и окинул меня каким-то загадочным взглядом.

– Лия, ты долго собираешься еще тут торчать? – проговорил он озадаченно. Какое ему вообще дело?

– Профессор, иди с Терминатором, а то опять на грубость нарвешься.

– Ты думаешь, я боюсь тебя? Поздно уже. Как завтра на уроках будешь сидеть? – добавил Сергей, сделав еще несколько шагов в мою сторону. Поняла по выражению его лица, что никуда уходить он не собирается.

– Тебя это не касается, – музыка стихла, а Сергей помахал рукой, отрицательно покачал головой, и показал знак креста руками. Это на нашем языке означало «Я пас». Он показал Тимуру, чтобы его не ждали. Терминатор посмотрел на меня, снова на Сергея, едва улыбнулся и ушел, как и остальные. И до меня, наконец, дошло. Профессор что, решил здесь остаться? Еще не легче.

– Лия, я с тобой тут посижу, чтобы ты в неприятности не попала, – проговорил Профессор, с интересом разглядывая аппаратуру, которой я управляла.

– Послушай меня, Профессор, я гот и работаю ди-джеем давно. Проваливай, говорю. Не нужна мне твоя защита. Никому из прохожих даже в голову не придет ко мне близко подойти. Готы пугают простых смертных.

– Не уйду, упрямица. Если тебе раньше везло, то это не означает, что в будущем все будет так же.

– Что, чувствуешь ответственность за соседку по парте? В чем мотивация? Раньше ты плевать на меня хотел и сторонился.

– Никогда я не сторонился тебя. Это ты меня избегала. Ты скажи мне, признайся. В летний лагерь из-за меня не ездила?

– Профессор, отстань. Мне хватит и того, что ты за одной партой со мной сидишь. Это и так перебор, – я поставила новый трек, а Сергей повернул меня к себе. Удобное для таких маневров оказалось мое рабочее место. Пришлось посмотреть на него. Вот приставучий.

– Не уйду, пока мы не поговорим.

– Нам не о чем разговаривать.

– А почему голос такой неуверенный? И румянец на щеках. Я смущаю тебя?

– Много чести. Уйди, сказала. Ты меня бесишь. И мешаешь работать, – Сергей окинул задумчивым взглядом танцпол, потом посмотрел на меня и добавил.

– Уходи ты с этой работы. Учиться надо.

– Ты сам работаешь. Никто же тебе не запрещает.

– Откуда знаешь? Кто сказал?

– Никто не говорил. Видела тебя в магазине компьютерной техники. Ты там ремонтом и настройкой компьютеров и ноутбуков занимаешься.

– Когда видела? Я не помню, чтобы ты приходила в тот магазин.

– Я умею быть незаметной, – отозвалась я и повернулась к своей аппаратуре, чтобы поставить новый трек.

– С этим не поспоришь. Скрываешься отлично. Только вот зачем избегаешь, Лия? – Холодов сейчас стоял так близко, что я чувствовала его дыхание на своей шее. Сидела к нему спиной и не могла повернуться. Занималась регулировкой звука. – А ты знаешь, что от судьбы не уйдешь?

– Сергей, уйди по-хорошему, прошу. Ты никакая не судьба. А уйти я не могу, потому что на работе, а так бы стала бы терпеть тебя, ага, размечтался… – добавила я, но чувствовала себя как-то неуверенно рядом с ним.

– О, мы перешли на новый уровень. Я Сергей, а не Профессор, – усмехнулся парень. Неожиданно погас свет в клубе. Видимо, что-то с электросчетчиком, а еще густой дым потянулся из служебного помещения…

Глава 11. Провожатый.

Сергей

– Давай за мной, – скомандовал я, а Амалия растерянно смотрела по сторонам. Все с криками бежали из клуба, а чуть позже сработала пожарная сигнализация. Уверенно схватил девчонку за руку и поспешил к выходу. Произошло возгорание, а Лийка боялась покинуть рабочее место. Когда оказались на улице, быстро набрал номер пожарной службы и сообщил координаты места возгорания

     Посмотрел на небо, которое сегодня выглядело особенным сказочным. Яркие звезды создавали атмосферу для романтических прогулок, и полная луна создавала ощущение вечера. Было очень светло, и даже легкий теплый ветерок приятно согревал лицо. Наверное, такие моменты стоит ценить. И я действительно чувствовал определенную радость. А еще я поймал себя на мысли, что мне нравится находиться рядом с девочкой-готом. Да, она странно себя ведет, но это не ненависть. Точно что-то другое, и мне хотелось узнать ее настоящую. Уверен, она нежная, ранимая девушка, а то, что я вижу, это маска. Ее собственный панцирь, скрывающий ранимую душу.

– Что же теперь будет-то? – Лия стояла на месте, а к нам направлялся высокий тучный мужчина кавказской национальности.

– Василиска, иди домой. Я тебе потом позвоню, – сказал он, и Лия кивнула. Мужчина стал высматривать пожарных. Сирена уже слышалась где-то рядом, и это означало, что машина приближалась к месту пожара.

– Почему он тебя Василиской называет? – нахмурился я. Или она так представилась?

– Он армянин, и для него Амалия Василевская и Василиска это одно и то же, а Амалия это такая приставка, а не имя. Не обращай внимания.

– Ну что, пошли? – отозвался я. Чего уж теперь тут стоять. Ночь на дворе.

– Иди, Профессор. Я с тобой не пойду, – моя девочка-гот включила режим колючего ежика и явно просчиталась на мой счет.

– Ага, смешно, – не собирался больше с ней спорить, крепко взял ее за руку и потянул за собой. Стала вырываться, но я не отпустил, и она укусила меня. Вот же. Руку не выпустил, но дернул ее на себя и прижал к груди, лишая возможности пошевелиться. Шепнул на ухо. – Еще раз так сделаешь, и я тебя поцелую. – Мои слова произвели должный эффект. Лийка притихла, и я немного ослабил хватку, но не отпустил.

– Только попробуй, я тебе язык откушу, – после пятиминутного молчания отозвалась девушка. Никогда этого не делал, и стало весьма интересно узнать, откусит или нет. Угроза поступила, конечно, но поведение Лийки улучшилось. Руку она вырывать перестала, и сбежать больше не пыталась. Довел ее до комнаты. Прошли через служебный вход, очень тихо поднялись и никому не попались на глаза. Когда подошли к комнате, где жила Амалия, руку выпустил.

– Лия, ты уроки сделала на завтра?

– Какие уроки? Не делала я ничего. Все, пока, – и девчонка скрылась за дверями своей комнаты. Сегодня я уснул не скоро. Амалия Василевская, что с тобой не так? Сумасшедшая девчонка с судьбой, о которой я ничего не знаю. Как появилась Лийка в детском доме? Тимур и Яша с Тохой тоже ничего не знают, как и Пикассо с Дакотой, а мне было интересно. Амалия меня привлекала. И сейчас, когда мы стали снова общаться, то вообще не мог ничего с собой поделать. Я стал взрослым, и влечение к женскому полу появилось. На Амалию вообще спокойно смотреть не могу. Неважно, что на ней готическая одежда. Это не отталкивало. Она волнует меня и чувствую, что этот учебный год простым не будет. Девчонка испытывает ненависть. Но тот взгляд вчера в школе… Нет, не могло мне показаться. Ненавидит ли? Или это такая защитная реакция, и все надуманно?

Лия знает, что я работаю. После того, как окончу школу, вступлю в наследство и перееду в дом моих родителей. Страшно возвращаться туда, и возможно я продам его и, взяв кредит, куплю другой. Не хочу жить там, где все напоминает о прошлом. Тяжело. Кошмары не так давно отступили, и я, наконец, стал видеть сны про нас. Наш детский дом, Лийку. Боже, вот изобретательная девчонка. Как она только не изощрялась, чтобы сделать мою жизнь веселее.

   На самом деле, Амалия очень помогла мне пережить то, что со мной случилось. Чтобы забыться, нужно на что-то другое, и меня принудительно переключили. Девчонка это сделала. Дохлая крыса в постели. Где она ее только нашла тогда? Про свою обувь я вообще молчу. И не лень же было их на дерево закидывать чуть ли ни через день. Пропадали у меня учебники, тетради и дневник. Потом возвращались, конечно. В поисках помогала Пикассо.

Не знал, как действовать дальше. Наконец, решил все-таки найти общий язык и, возможно, помочь ей с учебой. Найду, если мне его не откусят. Пригрозила же. Воображение подкидывало весьма откровенные картинки того, как бы это могло происходить, и это меня взволновало. Лийка, что же мне с тобой делать? Так, поздно уже. Спать надо.

  Все в голове путалось. Мысли то возвращались к прошлому, то снова думал про Амалию. И фрагменты нашего недолгого общения с Лией, наконец, вытеснили мрачные воспоминания, и сегодня мне снились весьма откровенные сны.

Глава 12. Классный час.

Амалия

   Утро доброе, хотя не такое уж и доброе. Нужно было срочно собираться в школу. Посмотрела на себя в зеркало. Поняла, что образ гота перестал быть для меня чем-то таинственным, и на секунду мне захотелось сменить имидж и, возможно, стать нормальной. Видимо, взрослею.

Стояла возле зеркала и вспомнила Профессора. Как хотела вчера вырваться, и он обнял меня. Почувствовала запах его парфюма и голос. Он пообещал меня поцеловать в случае сопротивления. На секунду я даже захотела, чтобы он так поступил. Его близость пугала и притягивала. Нет, Сергей, это такое вирусное заболевание, которое пройдет. Дружит с Пикассо, а поцеловать хочет меня?

    Нет, он ведет себя нечестно. Все эти мысли придали мне уверенности, и агрессия поднялась на нужный уровень. Отправилась в школу. То, что Профессор заметно вырос и возмужал, бесило. Я теперь выглядела пигалицей рядом с ним. Приходилось голову поднимать выше, чтобы смотреть прямо в глаза, а он, видимо, рад тому, что стал таким… таким… Слов для выражения своих мыслей подобрать не могу.

Собралась и уверенно пошла в школу. Вышла позже, чем обычно, и пришлось поторопиться.

Определила, что у нас черчение и отправилась к нужному кабинету. Было непривычно шумно. Классы-то слить догадались, но дисциплина после такого объединения пошатнулась.

   Кто с кем и за кого, было непонятно, и я осторожно пробралась к своему месту и села. Услышала голос Сергея позади себя. Разговаривал он с Дакотой и Пикассо. Объяснял им что-то по предмету, а именно, как нанести сечение. Пикассо рисовала хорошо, да и чертила тоже, но, видимо, надо было как-то с Профессором общаться, вот и нашла предлог. Так, а что у меня с черчением? Эта домашняя работа у меня выполнена, так как чертила я тоже неплохо, и сечение нанесла, но забыла убрать лишнюю линию.

Подошла к своей соседке по комнате, которая сидела рядом с красавчиком Валентином, и что-то ему нашептывала на ушко.

– Кристина, дай ластик, я дома свой оставила.

– У тебя же Сергей рядом сидит. У этого точно все есть для тебя, и даже больше, – отозвался Валентин, а Кристина достала нужный предмет и протянула мне.

– Валя, ты дружишь с Кристиной. Вот и дружи, не задевай меня, а то прокляну случайно, – после этих слов Валентин стушевался. Вид у меня был подходящий. Одноклассники легко велись на тот развод, что я могу наложить проклятие.

Прозвенел звонок, и я успела вернуться на свое место. Достала свою папку и чертеж.

– Когда успела начертить, Лия? – отозвался Сергей, присаживаясь ближе, и его нога коснулась моей. Я тут же отодвинулась. Как током прошибло от этого касания. Профессор.

– Ты же считаешь меня неспособной ни на что? Да, Сереженька? – так мило проговорила я, и поняла, что последнее слово было лишним. Он даже, по-моему, дар речи потерял после такого моего обращения.

– Лийка, ты такая милая сейчас. Можно я после школы твой портфель понесу до комнаты? – насмешливо шепнул мне на ухо Профессор.

– Ага, размечтался. Может тебя еще на чай пригласить, предприимчивый?

– Можно и на чай. Я точно не откажусь, Лия, – весь наш двусмысленный диалог казался сложной словесной игрой. Не говорить лишнего. Не быть излишне грубой. Но это пока непросто мне давалось. Не выдать себя, ведь действует он на меня странно, и явно подозревает меня именно в этом, и его взгляд излишне внимательный, цепкий. Сканер выискался.

– Не называй меня Лия. Кто тебе дал право сокращать мое имя?

– Второй ряд, первая парта, работы несем на проверку, – раздался голос Василия Геннадьевича. Мужчина средних лет был одет в деловой костюм. Он явно устал от жизни и от детей. На его лице читалось недовольство и раздражение, и то, что мы полушепотом препирались между собой, ему тоже не понравилось. Он сейчас явно уверен в том, что у нас с чертежами проблемы, но мы получили свои пять баллов, и я заметила, как на губах Сергея появилась одобрительная улыбка.

Так отлично, как у нас, получилось не у всех. И пока стоял легкий гул по поводу того, что оценки несправедливые, у нас с Профессором появилось свободное время. Между нами промелькнуло что-то неуловимое, странное, загадочное даже. Как будто мы можем быть вместе и стать командой, или, возможно, станем друзьями, или…

 Но эти фантазии я из своей головы выбросила, словно обожглась, допустив подобные мысли.

По алгебре у нас самостоятельная, и где-то на середине очень длинного примера я совершила ошибку и пошла неверным путем. В итоге, не могла выйти на ответ, который должен получиться. Сергей черкнул карандашом мне на клочке бумаги подсказку, и я, взглянув на нее, увидела, где ошиблась, и тут же решила этот пример. Успела в последний момент, и учитель забрал у меня лист. Я действительно была благодарна Профессору за помощь, но как истинная невежа сказать ему спасибо не могла. Ну не знаю почему. Барьер, какой-то ступор. Столько лет порознь, и тут на тебе, сосед по парте.

На последнем уроке зевала не только я, но и пол класса. Сергей выглядел бодро, но взгляд тоже был уставшим. Не выспался мой сосед по парте, и это по моей милости.

После последнего урока объявили, что нужно идти на классный час. Вот же невезение-то, а. Так хотелось в свою комнату поскорее вернуться и завалиться спать, но нет, ведь учитель у нас новый. Нас присоединили к классу «А», где учился Сергей, и нужно идти. Их класс имел более сильный уровень, а мы были слабее, и началось все с того, что всех новеньких построили возле доски в одну шеренгу, как на физкультуре.

Классным руководителем значилась Анна Ивановна Громова собственной персоной.

Одиннадцатый «А» в старом составе как цари восседали за партами, а мы, как холопы стояли с повинной головой. Только вот почему стояли, и почему с повинной головой, пока не знали.

– Итак, дорогие мои выпускники, все вы знаете, что в этом году мы заканчиваем с вами школу. Но в результате того, что к нашему классу присоединились новые ученики, у нас появились проблемные ребята. Что я предлагаю? Еще в советское время использовалась такая практика в школах, когда сильные ученики брали шефство над слабыми ребятами. Вот и я предлагаю каждому сильному ученику взять под свое крыло по одному слабому. И в моем классе таких много. Сережа Холодов, кого возьмешь под опеку?

– Я думаю, логично будет мне взять под свое крыло Амалию Василевскую.

– Амалию? Может, еще подумаешь? Амалия состоит на учете, и у нее проблемы с законом.

Вот это стало для меня неожиданностью. Я про то, что попалась как соучастница кражи в ювелирном магазине уже и забыла. Но да, меня поставили на учет, и с этих пор репутация в школе у меня стала как у белой вороны, хоть я чёрная, как нормальная обычная черная ворона.

– Пусть так. Я уверен, что справлюсь с Амалией, и помогу ей с учебой. Мой выбор окончательный.

– Ну что ж, Сережа, это твое решение, и мы все тебя поддержим в случае чего. Амалия, пройди и сядь на свое место.

Посмотрела на Сергея, и на его лице читался немой вопрос, типа «А каких еще скелетов в шкафу ты прячешь?». Села за парту, а Профессор склонился к моему уху.

– Должна будешь, – насмешливо проговорил он.

– Чего? – не выдержала я. Это он мне одолжение сделал?

– Ты все правильно поняла. А сейчас тихо, – Холодов вел себя теперь как хозяин моей жизни. По крайней мере, взгляд у него был такой.

Медленно и с нежеланием ученики элитного одиннадцатого «А» обзавелись двоечниками, за которыми нужно было присматривать и поднимать их успеваемость. Я и была той самой проблемной ученицей, которую взяло под свое крыло очкастое чудо, сидящее по соседству. Я в восторге от нового поворота судьбы! Мне по жизни везет, как снежку в микроволновке.

Классный час закончился, и всех распустили. Я тут же отправилась домой. Ну как домой, в детский дом. И где-то в районе выхода из школы мой рюкзак уверенно перехватили и взяли меня за руку.

– Куда так спешишь? Теперь ты в моей власти, ученица с ужасной успеваемостью. Идем в мою комнату. Обговорим, когда будем заниматься дополнительно.

– Профессор, давай не сегодня. Я спать хочу.

– В комнате есть кровать, – невозмутимо заявил Сергей.

– Я на твою кровать не лягу, Холодов. Давай после ужина к тебе загляну и обсудим.

– Знаю я тебя. Опять в клуб или куда-нибудь еще сбежишь. Я по глазам вижу. Идем или на руках отнесу. Хочешь?

– Да ладно, Профессор, может не будешь из себя учителя строить? Я ночь не спала. Спать хочу ужасно.

– Я тоже не спал, но давай час поразбираемся с твоими проблемами в учебе, и можешь потом сразу идти.

– Да не надо мне помогать. Сама справлюсь. Я не тупая. Просто времени нет, этими уроками заниматься. Работаю я.

– Все, ничего не хочу знать. Идем.

Сергей дал понять, что не отступится, и я по его уверенному взгляду поняла, что лучше пойти. Иначе, на смех всем детдомовским и правда на руках отнесет.

Глава 13. Репетитор.

Сергей

  Судьба усиленно делала все, чтобы мы с Лией проводили как можно больше времени вместе. Она и правда хотела спать, я ее прекрасно понимал, и почти готов был пойти на уступки, но так хотелось еще побыть с ней рядом сейчас.

Добрались до комнаты, и я открыл дверь. В комнате было пусто. С недавних пор я живу один.

– А где все? – тут же спросила Амалия.

– Терминатор и ребята сейчас в техникуме учатся. Там своя общага есть. Они переехали два дня назад. А новых ребят у нас не появилось. Так что я пока тут один живу. Видишь, как скучно мне. Вот теперь ты будешь у меня бывать.

– И чем будем заниматься?

– Уроками. Ну это пока, а потом посмотрим. Как пойдет, – неопределенно проговорил я, а Лия сразу почему-то ощетинилась и посмотрела на меня как на врага народа.

– Холодов, хватить. Куда посмотрим, и что куда пойдет? Ты на что намекаешь? – ох, а вот теперь я кажется понял, о чем она. Но я действительно ничего такого не имел ввиду. А вот она, видимо, думала именно об этом. Румянец на щеках. Взгляд задерживался то на моих губах, то глазах, а то и вовсе отводила взгляд смущаясь.

– Лийка, это ты о чем думаешь? Я о выборе предметов. Уж не знаю, куда твои фантазии тебя завели.

– Я тоже об уроках. О них самых, – тут же утвердительно проговорила Амалия. Явно сейчас пыталась выйти из положения. Так и быть, сделаю вид, что поверил, а то мы так еще долго до примеров не доберемся.

– Уроках чего, любви и законного брака? – усмехнулся я и тут же получил подушкой по голове. Лия. Какая же она все-таки. Неожиданно в комнате появились Дакота и Пикассо. Девчонки часто здесь бывали и вот теперь опять решили заглянуть. А Мальвина как-то погрустнела и даже притихла.

– Серый. О привет, Мальвина. Занимаетесь, да? Мы на минуточку. Меня Макс в кино пригласил, – отозвалась Дакота. – Какое платье лучше надеть, синее или зеленое?

– Красное надень, чтобы сразу стало видно, что ты в активном поиске, – огрызнулась Лия. Амалия, так вот в чем все дело. Не могу я так ошибаться. Эта девчонка меня ревнует. И ревнует к Пикассо, судя по ее выражению лица. Ко мне она определенно неравнодушна, а значит… Значит и мне пора немного поменять тактику.

– А я тогда голубое платье надену. Миша сказал, мне голубой цвет очень идет, – отозвалась Пикассо. Я кивнул, и девчонки тут же убежали. Они так и приходили. И зачем им мое мнение? Сами что-то обсудят, получат мой одобрительный кивок, съедят все конфеты и исчезнут, как и не было их. Конфеты и сейчас стояли на видном месте. Подкармливаю девчонок.

– Давай так, быстро решишь две страницы вот этих неравенств, и можешь быть свободна.

– Хорошо, – Амалия взяла стул, села за стол и начала выполнять задание, но где-то с середины страницы задания стали сложнее, и она стала пытаться разобраться, но у нее все равно не получалось. В помощи нуждалась, но не просила. Мы гордые до невозможности. Подсел рядом и так ненавязчиво положил руку на плечо. Она сразу встрепенулась, и когда повернулась ко мне лицом, мы замерли. Оба смотрели друг другу в глаза, и мне до безумия захотелось ее поцеловать.

– Иди сюда… – сказал ей я, и тут же сделал то, что хотел сделать уже давно. В первые секунды Лия растерялась. Не стал делать поцелуй настойчивым. Хотел попробовать поэкспериментировать, но не стал. Сейчас напугаю и вовсе не найду ее больше. Она уперлась руками мне в грудь и явно собиралась дать отпор, но я решил использовать эти, такие дорогие, секунды для нежности. Чтобы потом вспоминать вкус этих губ. Мой первый поцелуй. Как и ее. Лия, видимо, ад, что я пережил, нужен был лишь для того, чтобы судьба свела нас.

Наконец, она нашла в себе силы оттолкнуть меня. Я мог сделать так, чтобы поцелуй длился дольше, но не стал, и снова меня огрели подушкой по голове. Не больно, скорее смешно.

– Ты чего делаешь, Профессор? Мы примеры решаем или как?

– Конечно, решаем. Я смотрю, совсем спать хочешь. Решил немного взбодриться и тебя взбодрить. Ты что же, не целовалась ни разу?

И мой вопрос заставил ее замолчать. Она явно хотела знать, а целовался ли я? И про себя говорить не хотела. Но по ее поведению стало понятно, что она еще совсем ребенок, хоть и дикий.

– Ладно, на первый раз прощаю, но в следующий раз…

– Помню-помню. Откусишь язык.

Лия выглядела смущенной, растерянной, милой и очень привлекательной. Поцелуй мне понравился, и я намеревался его повторить, даже осознавая, что могу лишиться языка за подобную дерзость. Или по голове получить чем-нибудь тяжелым.

Мальвина старалась избегать моего взгляда и начала просто пытаться решить пример, в котором окончательно запуталась. Да что это я. Изначально ведь собирался помочь, сделал попытку снова сесть рядом, но девушка резко встала.

– Сядь вот с той стороны стола, Профессор. Я тебе не доверяю. Ты вообще-то обещал с уроками помогать, а не…

– Хорошо-хорошо, я сяду с другой стороны стола. Все, что хочешь.

Последняя фраза снова вызвала на щеках девушки румянец. О чем она думает, эта девчонка? И я дурак. Пропаду я с ней.

Девушка обреченно вздохнула и продолжила дальше запутываться в своих расчетах.

– Амалия. Ты забыла дробь перевернуть, поэтому у тебя ничего не сокращается. В учебнике две точки. Означает деление. А у тебя умножить. – Мальвина посмотрела в учебник, потом в черновик и зачеркнула этот пример полностью. Нервы сдают у моей подопечной. М-да. Это было заметно невооруженным глазом.

– Сейчас перерешаю, – отозвалась девушка и принялась аккуратным почерком очень внимательно вести расчеты. Я видел, что теперь все идет верно, и она закончила с заданием, которое я ей выдал. Она действительно не была глупой. Просто ей не хватает поддержки. Я хочу стать тем человеком, в котором она будет искать эту поддержку. Или я не Холодов Сергей. Не ненавидишь ты меня, и я не разглядел. Ну, ничего, я выведу тебя на чистую воду, девочка-гот. Теперь уж точно ты не сможешь меня больше избегать.

Судьба вспомнила и про тебя, и про меня. Извини, что так долго. Понадобилось время, чтобы преодолеть собственные проблемы. Не готов я был тогда помогать, и мог только навредить тебе, Лийка. Да и о тебе я не знаю ничего. Как ты попала в детский дом, никто не знает. Кто работал тогда, уже здесь не работает, а ты никому не рассказываешь об этом. Она лишь тогда вскользь бросила мне в лицо: «Тут у каждого своя трагедия. Твоя лишь для статистики интересна». Она права.

Дакота чуть не умерла от голода. Пикассо, вообще, выбросили в младенческом возрасте. А моих родителей убили, да и меня, вроде как, тоже. На самом деле, тот Сергей, каким я был тогда, действительно умер. Избалованный вниманием родителей, любимый сын, у которого было все.

 Я жил в достатке, но злым не был и всегда относился к другим с пониманием. Да, я повзрослел в тот момент, когда потерял всё, включая себя.

– Все, Профессор, я могу идти? Спать очень хочется, – проговорила Амалия, а я улыбнулся ей.

– Конечно, иди. Завтра, вот так же после занятий, час будешь заниматься теми предметами, которые я для тебя выберу.

– Договорились, – Амалия встала, я тоже. – Ну, я пойду.

– Амалия, – вдруг спросил я

– Что?

– Как и когда ты попала в детский дом? –  я заметил, как после моих слов в ее глазах отразилось что-то очень личное. Она едва не заплакала, а ответила сухо. – Я не помню. – Солгала. Точно помнит. Но мне не расскажет. Пока не расскажет, но я умею ждать. На самом деле, я и впрямь считал, что она меня ненавидит, а такого сюрприза не ожидал.

Амалия взяла свой рюкзак и вышла за дверь, притворив ее за собой осторожно, почти бесшумно. Что же случилось с тобой, Амалия? Что? Долгое время, зацикленный на своих переживаниях, не задумывался о том, что у других они тоже могут быть. И кто сказал, что твоя судьба самая тяжелая?

Глава 14. Побег.

Амалия

Как же так получилось то, а? Сидели, смотрели друг на друга, и тут на тебе, поцеловал. Сумасшедший. Поцеловал. Прикоснулся своими губами к моим. Почему я сразу не оттолкнула? Вот как теперь быть? Вдруг кому-нибудь расскажет. В итоге, решила прогуляться и подышать свежим воздухом. Спать теперь уже не хотелось, и я пошла на улицу. Куртку забыла в комнате Сергея и сейчас очень пожалела, что не взяла.

На улице попала под дождь и промокла до нитки. Села в автобус, не посмотрев номера, и просто ехала. По крайней мере, в транспорте оказалось тепло. То, что денег у меня мало и хватило только в одну сторону, сыграло со мной злую шутку. Плюс я не пообедала, и вот результат. Я на окраине города, одна, и автобус, который меня сюда привез, уже скрылся из виду. Пошла по едва различимой тропке в сторону леса. Не знаю, почему я туда пошла, но меня тянуло туда со страшной силой, и я шла.

Одежда моя не просохла и по солнцу я поняла, что уже вечер. Услышала шум, но это шумели не деревья. Пошла в сторону, где чувствовался свежий воздух, и вскоре среди редких деревьев увидела реку. Река называлась Десна. Прошла на песчаный берег и посмотрела в темно-синюю гладь. Неподалеку стоял мужчина. Уже преклонного возраста, но выглядел бодро. Одет в камуфляжный костюм, высокие сапоги, на голове кепка. Вдумчивый взгляд, борода и усы посеребрила седина. Он ловил рыбу. Зашел в воду и наблюдал, как поплавок его удочки плавно покачивается на поверхности воды.

Подойти не решалась, но хотела попросить денег, чтобы вернуться домой. На самом деле, вернуться в детский дом, шансов осталось мало. Была уверена, что автобусы в эти места редко приезжают. Скорее всего, по расписанию. И не каждые полчаса, как в городе.

Стала откровенно замерзать. Подошла к мужчине ближе.

– Что так смотришь, вороненок? Никак заблудилась? Только сама. Хотела заблудиться, и сделала это.

– Добрый вечер, мне деньги нужны, – просто проговорила я.

Он посмотрела на меня очень внимательно.

– Деньги? Я разве похож на человека, у которого они есть?

– Нет, но Вы ведь живете на что-то, значит, у Вас должны быть деньги.

Неожиданно мужчина дернул удочку и вытянул рыбку средних размеров. Снял с крючка и положил в ведро.

– Живу и правда один, а деньги… Есть копейки. На хлеб и сигареты хватает. А автобусы сейчас не ходят. Такси ни разу не видел, чтобы сюда приезжали.

– Как же я так? Забыла куртку надеть, а деньги в ней.

– Автобус будет завтра в десять утра. Могу приютить на ночь. Только скажи, почему так на вороненка похожа? Зачем бога гневить, дочка?

– Причем здесь бог? Я согласна приютиться. А можно мне уже сейчас в дом? Под дождь попала и очень замерзла.

Мужчина подошел ближе. Он был выше меня на голову. Хоть я и видела его впервые, но совсем не боялась.

– Ну, хорошо, бери ключи, – он протянул мне связку и сказал. – Пойдешь по тропе вдоль реки. А потом возле огромной ели, где большой валун лежит, свернешь вправо и по перелеску к дому выйдешь. Вот этот самый большой ключ от дома.

– Спасибо, а как Вас зовут? – поинтересовалась я. Телефон я тоже оставила в комнате Сергея и вот я по своей глупости оказалась в лесу, и теперь у меня будут проблемы. С другой стороны, в моей жизни мне нужен тайм аут. Оставаться дольше, чем на одну ночь я не планировала, но очень часто судьба вмешивается и корректирует наши планы.

– Трофим. Зови меня дед Трофим. Иди, помогаю тебе, потому что напоминаешь мне кое-кого.

– Кого?

– Неважно, ступай. Ступай уже. Вечерний клев сейчас, а ты отвлекаешь, – мужчина вернулся к своему делу, а я пошла в указанном направлении. Идти пришлось около двадцати минут. И вот я вышла к большому резному коттеджу.

«А старик-то непростой». Еще хотела спросить, почему у него столько ключей, но теперь понятно. Я поднялась по гладкой ровной деревянной лестнице и открыла дверь. Прошла в дом и почувствовала тепло. В доме оказалось отопление. Попросить сухую одежду было бы наглостью. Прошла по комнате и увидела старую фотографию. Мужчина, а на руках у него маленькая девочка лет трех. Фото было очень мутным, и нормально рассмотреть его не получалось.

Я прошла на кухню и налила себе в кружку воды. Только сейчас вспомнила, что очень голодна. Дед Трофим явился через два часа с полным ведром рыбы.

– Сейчас вещи тебе дам сухие. Остались от невестки, когда еще бывала здесь. Сейчас-то почти не приезжает. Сын все в Москве деньги зарабатывает, а она грустная стала. Нелюдимая. Но положение обязывает. Работает.

– А на фото кто?

– Да это сын с дочкой. У меня здесь фотографировались. Давно это было, – на мгновение дед словно замер, вспоминая что-то, а потом прошел к стене. Достал из шкафа джинсы и свитшот моего размера и протянул мне.

– Спасибо, а то я так промерзла сегодня.

– Ага, и я тоже хорош, надо было сразу сказать, чтоб переоделась, вороненок. Ладно, сейчас чайник поставлю, иди скорее, переоденься.

Я отправилась на второй этаж. Стены все из натурального дерева, но дом хороший, благоустроенный. Возможно, это сын ему тут все так устроил.

Я переоделась в чужую одежду и развесила свои черные вещи на радиаторе отопления. Я чихнула и поняла, что простыла. Потом снова чихнула.

Спустилась вниз и уже чувствовала себя очень неважно.

Дед Трофим оказался немногословным. Напоил меня чаем с малиновым вареньем. Еще предложил тушенку в банке, хлеб и вареный картофель. Было очень вкусно. Я так проголодалась, что съела все, и почти сразу захотела спать. Отправилась на второй этаж и нашла комнату, которую указал егерь. О том, что Трофим работал егерем, я поняла как только его увидела. И сам дед подтвердил этот факт. Уснула я не сразу.

Вспоминала Сергея. Почему он это сделал? Поцелуй я вспоминала в подробностях, так я и уснула, а потом сновидения подкинули мне страшную картину. Убивают мужчину и женщину на берегу, а мальчик кричит. Страшные события захлестнули меня. Образы, кровь. Картины были ужасными. Я поняла, что каким-то образом в моей голове проявились события трагедии, которые разворачивались на территории этих мест несколько лет назад. Так хотелось избавиться от этого видения, но ничего не получалось…

Глава 15. Пропала Мальвина…

моя…

Сергей

За ужином я постоянно озирался по сторонам и никак не мог понять, где Мальвина. Неужели спит? Неизвестность почему-то ядовитым кольцом сдавливала грудь. Я лишь слегка отпил из кружки свой до невозможности обыденный и привычный компот из сухофруктов и отправился к столику готов.

– Где Мальвина? – поинтересовался я.

– Мы ее в жертву принесли, – слегка усмехнувшись, отозвалась девушка.

– Не советую шутить сейчас. Амалия – моя девушка. Где она? – не стал я ничего выдумывать. Если Амалия и не моя девушка, то это до поры до времени. Я хочу быть с ней рядом, и это моя новая цель. Я достигну ее.

– Что-то верится с трудом. Мальвина ни с кем не встречается. Я это точно знаю.

– Если Амалия пропала, нужно сообщить воспитателям, – неприятное предчувствие кричало, что девчонки нет в детском доме.

Решил не тратить больше время на разговоры с этими странными и подошел к столику Кристины и Варвары.

– Серый, привет. Чего такой убитый – разбитый? – отозвалась Варвара.

– Амалию видели сегодня?

– Мальвина? Да, в комнате была. Я видела, как она на улицу выходила, и все, больше я ее не видела.

– А куда она могла пойти?

– Она обычно на кладбище много времени проводит, работает в ночном клубе или гуляет в центральном парке.

Я забыл про ужин и отправился в свою комнату. Телефон и куртка Лии лежали у меня, а значит, позвонить ей не получится. Вот я дурак, полез к девчонке с поцелуями. Напугал ее, наверное. Почему Лия сбежала? Амалия, где тебя теперь искать?

Пробежал по окрестностям. Опросил местных. Никто Амалию не видел, и никто о ней не слышал. Прошел дождь и теперь поднялся пронизывающий ветер. Переживал за нее как никогда. Неужели сделала что-то ужасное? Нет. Лия не должна так поступить. Если так, я не прощу себя за это. В парке заметил Терминатора, Яшу и Тоху.

– Привет, Серый, чего такой мрачный?

– Лийка пропала. Найти ее хочу, – Терминатор сразу как-то помрачнел.

– Ты обидел ее?

– Нет, да, не знаю, – я достоверно не уверен в том, что она сбежала из-за меня.

Терминатор предложил разделиться, и мы снова принялись за поиски. Искали долго, до полуночи, но тщетно. В итоге мы вернулись в детский дом, и Тимур решил вместе со мной поговорить с воспитателями. Пошли сразу к дежурному. Сегодня дежурила Анжелика Павловна. Не любила она детей, но работала, уж не знаю, ради чего. Такие не должны связывать свою работу с судьбами обездоленных детей. Мы-то ладно, уже выросли, и у нас иммунитет на гнилых людей, которым не свойственно человеческое отношение к людям, но малыши очень пугались, когда она ругалась.

– Анжелика Павловна, у нас тут проблемы. Лия пропала, – начал с ходу Терминатор.

– Пропала? Эта пропащая, наверное, на кладбище ошивается, – женщина поправила свои очки. Весь ее внешний вид был неприятным. Блузка в горох, застегнутая на все пуговицы. Кофта скучного серого цвета и черная юбка до колен. Прическа строгая: зачесанные назад волосы собраны в шишку, и лицо от этого делалось еще более нелюдимым, озлобленным.

– Да как Вы можете? Она в детском доме выросла. Наверное, и на воспитателях вина есть, что Лийка такая. Должного внимания недополучила, и вот результат.

– Холодов, да как ты смеешь воспитателей обвинять в вашей неполноценности? Дети от наркоманов и алкашей. Генетика у вас такая, что не позавидуешь.

– Вы не знаете судьбу каждого из детей, вот и не говорите.

– Как не знаю? Эту Амалию в лесу нашли, в шестилетнем возрасте. От хороших родителей дети не убегают. А эту полудохлую нашли, когда она почти умерла от голода. Да лучше бы умерла. Столько с ней проблем, – Анжелика разговаривала с Терминатором, а у меня от услышанного волосы на голове зашевелились. Одна в лесу девочка шести лет. Лийка моя. Как же тебя так угораздило? Найду я тебя. Все сделаю, чтобы вернуться к нормальной жизни, и ты со мной всегда будешь. Только бы найти тебя.

– Холодов, чего замер? Согласен со мной, что все вы трудные подростки, и толка из вас не будет все равно?

– Анжелика Павловна, Вы не правы. Но я не стремлюсь Вас разубедить. Бог Вам судья. Нужно в полицию обратиться.

– Нет, не в мою смену. А завтра, пожалуйста. Скажите, что утром обнаружили пропажу и, пожалуйста, пусть разыскивают сколько угодно.

– Серый, идем, самим придется, – отозвался Тимур. Я едва кивнул, и мы поспешили прочь из детского дома.

– Где еще можно поискать ее? Ночь холодная, а ее даже защитить некому. Одинокая Лийка, как ни крути.

– Сергей, ничего ты не добьешься. Надо дождаться утра. Полиция тоже положенные три дня ждать будет, так что придется пока прервать поиски. Хотя бы до утра.

– Нет, я хочу написать заявление уже сегодня.

– Сергей, послушай. Не суйся ты в полицейский участок. Я кое-что узнал про тебя. Те, кто убили твоего отца, как-то связаны с местным судьей. Узнают, что живой остался, найдут.

– Так что же делать-то теперь? – спросил я, хотя ответ и так знал.

– Сказал же, ждать. Найдется она. Должна найтись. Лийка живучая.

Я неуверенно кивнул и отправился обратно в детский дом. От осознания собственного бессилия становилось тяжело на сердце, и уснул я лишь под утро.

***

 Я проснулся и практически сразу же отправился в комнату Амалии. Мне не сразу открыли. Когда открыли, то сообщили, что Амалия так и не появилась. На улице сегодня ненастно, и проливной дождь шел, не переставая. Пошел на завтрак, потом на занятия. Грозовые облака опустились на город, и проливной дождь вместе с громом и молнией пугали собак и детей. А еще старушки хватались за сердце. На уроках отсидел, постоянно сверяясь с часами, время тянулось.

Воспитатели сообщили в полицейский участок о пропаже Лийки, а я продолжал поиски сам. Опрашивал прохожих. Искал с помощью социальных сетей. С содроганием просматривал сводку местных новостей. В школу ходил, и оценки получал как всегда отличные. С теплотой в сердце вспоминал девчонку с глазами цвета неба и волосами теперь уже цвета воронова крыла.

«Амалия, прошу тебя, найдись. Где ты, милая?». Мне казалось, что власти бездействуют. Кому нужен детдомовский ребенок? Пропал, тем лучше.

Через неделю мое отчаяние стало практически осязаемым. Погода как назло стояла такой мрачной.  Она добавляла ощущение, что эту девчонку я больше никогда не увижу. Кто посмел обидеть тебя, Лийка? Чувства разочарования и уныния раздирали, только сделать я ничего не мог. Жизнь в детском доме шла своим чередом.

Однажды у меня появилась надежда.

Прямо в класс, на перемене, к нам прошел Терминатор и присел на место Амалии. После того, как Лийка пропала, никто не садился рядом со мной. Нет, я не расстроился, это место Амалии и только ее.

– Серый, послушай. Далеко, на другом конце города видели девчонку, похожую на Лию. Только она была в камуфляжном костюме и резиновых сапогах. Так мне сказали. Да, и она шла с удочкой.

– Что, Терминатор? Какая к черту удочка? Ты разыгрываешь меня?

– Я ориентировку по всем своим знакомым отправил, и вот, смотри фото.

Фотография выглядела нечеткой, и сложно сказать, кто запечатлен на ней. Я решил, что после уроков обязательно поеду в тот район, зайду в тот магазин, что на фото, и расспрошу всех местных.

Глава 16. Лихорадка.

Амалия

Наутро я не смогла подняться с постели. Не знаю, какую температуру показывал термометр, но дед Трофим отправился за местным фельдшером. Звали его Измаил Иванович Носиков.

– Ты посмотри, что с ней? Может в больницу ее отвезти, Измаил?

– Нет, обычная простуда. А то, что температура, так это потому, что иммунитет хороший. Поправится гостья твоя, – мне выписали лекарства. Я всегда очень сильно температурила и бредила, когда болела даже банальным ОРЗ.

– Ты предлагаешь мне ее здесь оставить?

– Угрозы для жизни нет, а без документов и без полиса ее в участок заберут. Пусть девчонка отлежится. А в себя придет, сама дорогу домой найдет.

И вот я окунулась в свое детство. Холодные ночи. Лес и голод. Я словно вернулась в прошлое, и сквозь густой туман слышала голос. Он звал меня, но я не могла пробраться к нему. Кругами ходила по лесу, среди кустарников, покрытых росой, и чувствовала, что мне до невозможности холодно. Так прошел день, два, три, неделя, и вот, наконец, мне стало лучше. Так хорошо. Я проснулась и поняла, что деда Трофима в доме нет.

Поднялась и отправилась на первый этаж. Часы на стене в виде совы показывали три часа дня. Заглянула в холодильник и ничего съедобного не обнаружила. Нашла какие-то штаны цвета хаки, такую же куртку. На столе лежали деньги. Я взяла их и отправилась в магазин, расположенный неподалеку. Я быстро сориентировалась, куда мне нужно идти.

Погода стояла солнечная, но все же видно, что несколько дней было пасмурно: на дорогах лужи, и воздух свежий. Купила хлеб, картофель, лук, морковь и банку тушенки. Я решила сварить суп на скорую руку. В детском доме готовить учили, поэтому я умела. Конечно, не так как Пикассо. Та вообще была виртуозом во всем. А я так, самые базовые блюда готовила. Такие блюда, чтобы выжить и не испытывать голод. Дома принялась за готовку, а чуть позже появился дед Трофим.

– Ох ты! Очнулась уже? Расклеилась, так расклеилась. Суп сварила? Молодец. Хорошая невеста из тебя получится. Сейчас таких не много.

– Не хорошая. Я на учете в полиции состою и в детском доме живу. Домашние мальчики таких как я не жалуют, а у парней детдомовских столько проблем, что не до романтики, – вдруг я вспомнила Сергея и его поцелуй. Отвела взгляд, чтобы дед Трофим ничего не заметил.

– Так если ты детдомовская, потеряли тебя, наверное?

– Не знаю. Может и потеряли. Садитесь за стол, обедать будем.

– Да-да, конечно, а потом я соседа попрошу. Он отвезет тебя до твоего детского дома, хорошо?

– А, ну конечно. Я и так у Вас тут загостилась.

– Ну вот и хорошо, – мы пообедали с дедом Трофимом, и он сложил в пакет мои вещи.

– Послушайте, я там удочку по дороге в магазин нашла. Я ее к поленнице поставила. Потеряли, наверное.

– Вот спасибо. Наверное, собаки утащили, а я обыскался. Право слово.

То, что мне предстоял грандиозный скандал в детском доме, я знала, но не боялась. Ну заболела, ну пожила недельку у деда Трофима, зато отдохнула. Мы поболтали о пустяках. Трофим рассказал, как выловил сегодня здоровенную щуку, и я откровенно за него порадовалась.

– Спасибо Вам за все, дедушка Трофим. Вы спасли меня недавно, а теперь я готова вернуться домой, – меня проводили до поселка и заплатили мужчине, который и повез меня домой. Я сидела на заднем сиденье и молчала. Мимо пролетали деревья, уже пожелтевшие от недостатка солнечных лучей, и я залюбовалась пейзажем.

Чуть не уснула, пока мы ехали на машине марки «Москвич», видимо, очень старого года выпуска. И вот, наконец, он подъехал к нашему детскому дому. Вышла во двор и тут же ко мне подбежала Варвара. Она сначала крепко меня обняла.

– Лийка!!! Мы уж думали, совсем пропала. Ты где была? – Варька даже расплакалась, когда увидела меня. Я как раз попала на ужин и тут началось. Да как ты посмела сбежать? Мы в полицию позвонили. Да, пришлось побывать в участке вместе с воспитателем, и мне пригрозили, что не снимут с учета до окончания школы. Назначили консультацию психолога и психиатра. Будут проверять на предмет моей адекватности. Психологу рассказала правду, на что тот только пожал плечами.

– Ну что я могу сказать? Случайности тоже бывают. Хорошо, что все хорошо закончилось. А тебе нужно всегда телефон брать с собой.

– Это я знаю. Я могу идти?

– Да, конечно, ступай, – я выдохнула и отправилась в свою комнату. Мое фееричное возвращение в детский дом свершилось. Засмотрелась на птичку, сидящую на дереве, и не заметила, как налетела на Терминатора.

– Мальвина?! – парень положил руки мне на плечи и очень внимательно на меня посмотрел. На мне все еще штаны хаки, такая же куртка, и Тимур как-то озадачился.

– Ага, Мальвина. Возвращение блудного попугая свершилось.

– Не смешно. Ты где пропадала? – Терминатор потянул меня в сторону детской площадки и усадил на лавочку.

– Терминатор, я хочу к себе. Может потом, а? В порядке все со мной. Там такая история получилась, по факту, скучная и не интересная.

– Рассказывай – рассказывай, – Тимур сел рядом, и я поняла, что придется говорить. Убежать не получится, драться тоже. Тимур самый сильный, самый быстрый, и сейчас он хотел услышать подробности.

– Я забыла свою куртку и телефон у Вас в комнате и не могла вернуться домой. Попала под дождь, потом заболела, и за мной ухаживал дед Трофим. Он егерь.

– Тот самый, что Сергея спас от смерти, что ли?

– Не знаю, – дед Трофим Профессора спас? Про это я ничего не знала.

– Скорее всего. А то наличие в нашем районе двух егерей с таким именем это невозможно. Кстати, Сергей как раз в те края и отправился.

– Зачем?

– Зачем… Смешная ты девчонка. Мы семья, и мы переживали. Искали тебя усиленно. Все связи свои поднял. Сейчас Сергей отправился как раз в тот район, где тебя видели

– А Профессору-то какое дело до меня?

– Ну, тебе виднее, Мальвина. – Тимур так загадочно поправил мне прическу, заправив прядку волос за ухо, – понятно все с тобой. Еще раз так пропадешь, я тебя накажу. А на первый раз помоешь полы в комнате Сергея и, пожалуй, это все.

– Здорово. Ты что во мне, штатную поломойку этого детского дома увидел?

– Не будешь в следующий раз такой забывчивой, – он вложил мне в ладонь свои ключи и, одарив лучезарной улыбкой, поспешил в свой техникум. Нет, ну нормально, а? Вот же черт. После ужина в кругу своих готических приятелей я отправилась в комнату Сергея, чтобы отрабатывать, так сказать, наказание Терминатора…

Глава 17. Лесные угодья егеря Трофима.

Сергей

Я добрался до пригорода и вышел на конечной остановке. Действительно, здесь был один единственный магазин. Что, интересно знать, Лийка здесь забыла? День сегодня выдался солнечный. Неделя затяжных дождей и гроз прекратилась, и настроение тоже  стремительно ползло вверх. У меня появилась надежда, и я улыбнулся сам себе. Глубоко вздохнул и сориентировался.

Прошел в помещение, осмотрелся. Обычный сельский магазинчик, где можно купить как продукты, так и предметы первой необходимости. Дождался, пока продавщица освободится и подошел.

– Добрый день, я человека одного ищу. Девушку. Мне сказали, что она заходила сюда недавно. Вы видели ее? – Тимур дал мне фото Амалии, и я показал этот снимок продавщице.

Продавщицей работала тучная женщина в голубом переднике, волосы окрашены в ядовитый красный цвет, да еще и торчали во все стороны спиральками. Вероятно, после химической завивки. Боевой раскрас на лице едва ли уступал индейскому. Женщина нахмурилась.

– Заходила. Да это черная у егеря жила. Он рассказывал, что в доме у него девица живет. Говорит, что приболела она. Так а недавно сама явилась. Купила продуктов и все. Сходи к Трофиму, к егерю нашему. Он должен знать.

Слова продавщицы стали для меня действительно ценной информацией, и я отправился в сторону лесного массива. Трофима я знал хорошо. Он приходил ко мне в больницу, а потом, видимо, не знал, где я. Я же как не очень благодарный спасенный тоже не навещал егеря. За что почувствовал угрызения совести. Трофима нашел на берегу. Он как всегда ловил рыбу. Спокойный одинокий старик. Вроде как у него сын есть и внучка, но он про них не рассказывал. Раз обмолвился и замолчал тогда. Возможно, тайны и в жизни егеря имеются.

– Дед Трофим, день добрый! Узнаете? – подошел ближе к егерю.

– Узнал. А как не знать? Как душа твоя, переболела?

– Умерла моя душа. Боюсь, что безвозвратно, но, как видите, и в таком состоянии можно существовать и даже переживать и страдать.

– Загадками говоришь, Сережа. Неспроста ведь пришел ко мне. Говори, что привело тебя в эти края? Ведь тяжело тебе сюда возвращаться. Понимаю. А сам я не смог найти тебя. Все молчат. Всё подозревали меня в чем-то. Интересовались: «Кто Вы ему? Да зачем? Не травмируйте». Я лишь знать хотел как ты. Хотел удостовериться, что все в порядке у тебя.

– Да, в порядке. В детский дом меня определили, и сейчас я школу заканчиваю. Еще подрабатываю. Занимаюсь ремонтом компьютеров и сотовых телефонов. А вопрос у меня в другом.

– Говори, Сережа. Слушаю тебя.

– Девушка тут была недавно. На гота похожа, вся в черном. Мне сказали, что приютили Вы ее. Поэтому я хочу одно только знать, она все еще у Вас или нет?

– Жила твоя подруга у меня, правда, – Трофим задумался, – нравится она тебе, верно?

– Нравится. Она как я, детдомовская. Недавно воспитательница вскользь проговорилась про ее жизнь до того, как она попала в детский дом. Мутная история, но я разберусь. Хочу понять, откуда Амалия оказалась в детском доме.

– Как ты сказал?

– Амалия, так девчонку зовут.

– Имя-то какое необычное.

– Я так понимаю, у Вас она больше не гостит, дед Трофим.

– Дак, а правильно понимаешь. Сосед отвез ее до детского дома сегодня. Уж наверно добралась. Так что зря приехал.

– Вот как? – я улыбнулся, – столько времени искал ее, а когда нашел, то снова потерял. Вот что за девушка такая? Основательно она в моем сердце поселилась. Вот когда думал, что потерял, так и еще больше влюбился. Пропал я, дед Трофим. Нет мне счастья без нее, но она моих чувств не разделяет и бегает от меня.

– А, так это она от тебя убежала так неудачно? Промокла вся под дождем и заболела. Болела тяжело, но поправилась. Пошли что ли до дома. Чайку попьем.

– Идемте, –  я улыбнулся, и мой телефон моргнул. Я посмотрел на экран. «Лия. Этот абонент снова в сети». Значит, в комнате моей побывала. Кто тебе ключи дал, бунтарка? На сердце стало легче, и я не смог сдержать улыбку. Самая тяжелая неделя в моей жизни за последнее время.

В доме Трофима пахло деревом, и  я осмотрелся. Здесь был впервые, и мой взгляд упал на фото. На нем мужчина с девочкой, которая сидела верхом на родителе. Девочке на вид лет пять. Русые волосы, загорелая кожа.

– Дед Трофим, а кто на фото? – спросил я.

– Сын мой, он сейчас в Москве. Важная птица. Ректор в университете.

– А девочка с ним живет? Это внучка твоя?

– Внучка. Нет ее, Сережа. Сгинула она, а больше не родили никого. А жена сына-то женщина боевая. Характер генеральский, но Дмитрий любит Миланку и, не смотря на горе, что пережили, до сих пор вместе.

– А с девчонкой-то что случилось, дед Трофим?

– Они тогда в отпуск отправились, в тот раз и фото это сделали. А с отпуска без нее вернулись. Мне ничего не сказали, только что пропала девочка. А  как и чего? Не добиться от них правды.

– Да, жаль Вашу внучку. Такая жизнерадостная девчонка на этом снимке.

– Чего уж там… Оплакали давно ее. Сергей, давай тему сменим. Тяжело такое вспоминать. Тебе ли не знать.

– Тут я с Вами не могу не согласиться, – больше мы не вспоминали ни гибель моих родителей, ни пропавшую внучку егеря. Говорили обо всем. Моя учеба. Интересные случаи из жизни егеря. Он проводил меня на последний автобус, и теперь я ехал обратно, расположившись на заднем сиденье.

«Лийка нашлась. Слава богу, обошлось все. Глупая бунтарка, вот как можно постоянно попадать в неприятности?». Дорога пролетела незаметно, и я уже пересекал главный дворик нашего детского дома. Поднялся по ступенькам на второй этаж и поспешил к себе.

Да, зрение подвело, и я не заметил стремянку, толкнул ее и услышал отборные матерные слова, но стремянка покачнулась, и я успел среагировать и поймал того, точнее ту, что упала в мои руки.

– Лийка…

Глава 18. Долгожданная встреча.

Амалия

– Фу, пронесло, – почувствовала, что меня поймали, но в темном коридоре сложно было что-то рассмотреть.

– Лийка, это ты? – отозвался мой спаситель.

– Ага, я, Профессор. Ты что, решил так не смешно пошутить? Давай, фонарик ищи. Я лампочку так и не вкрутила.

– Терминатор озадачил? – усмехнулся профессор, – Дай сюда свою лампочку. – Сергей быстро поставил стремянку, забрался наверх, вкрутил лампочку, и она тут же загорелась.

– Амалия, а ты что же, свет перед заменой лампочки не выключала? – поинтересовался Профессор насмешливо. Вот вечно он умничает. Но то, что он мозг не выносит по поводу моего отсутствия, уже хорошо.

– Нет, а зачем? – пожала я плечами.

– Ну, просто так по технике безопасности положено. Ладно, неважно. – Сергей спрыгнул, сложил стремянку и поставил ее к стене. – Идем в мою комнату, я верну тебе твои вещи. Да и поговорить нам нужно.

– Эмм… нет, не пойду пока. Там еще полы не просохли, – проговорила я. Пришлось навести генеральную уборку у Профессора. Терминатор обязал, но это мелочи.

– Терминатор тебя так наказал? – догадался Сергей.

– А кто же еще? Так бы я не стала. Так что наслаждайся наичистейшей комнатой, а я можно спать пойду? – чувствовала себя не совсем уверенно рядом с ним. Казалось, что веду себя не так. Сердце предательски стучало. Ну, началось. Болезнь под названием «Профессор» вернулась.

– Хорошо, я позже тогда зайду и принесу твои вещи. Амалия?

– Что, Профессор? Уроки делать не буду. Все завтра. Меня и так сегодня воспитатели замучили, и в полиции я побывала. Не самый простой день получился. А проблем-то не было никаких. Я просто заболела, а дед Трофим меня вылечил. Мировой мужик, скажу я тебе. Я потом как-нибудь вас познакомлю. Тебе понравится. Ой… – поняла, что мой монолог вышел за границы непринужденной отстраненной беседы и стал напоминать дружеский разговор двух приятелей, которые знают друг друга давно. Сергей подошел ближе, и неожиданно я поняла, что он меня обнимает. Его руки легли мне на талию, и в итоге я ощутила неловкость.

– Скажи, глядя мне в глаза, Лия. Ты из-за меня сбежала? Соврешь, поцелую, так и знай.

– Профессор, руки убрал. А ты тут не при чем, вообще… – и после этих слов мои губы обожгло дыханием Сергея. Его поцелуй стал для меня неожиданностью. Я растерялась и на какое-то время, пребывая в состоянии шока, поддалась его натиску. Ощущения были умопомрачительными.

«Оттолкни его, Лия. Ну же. Он недруг тебе, а ты позволяешь». Уперлась руками в грудь парня, но он не отпустил. Тогда прикусила его губу так, что Профессор простонал от боли, а я высвободилась и побежала в свою комнату. Да что за наваждение? У него что, в привычку вошло меня целовать? Один убираться заставляет, а этот поцеловал уже второй раз, между прочим. Я тот-то поцелуй с содроганием вспоминала, а тут мне память освежили. Вот, Лия, как это было. Так сказать, наглядно. Добежала до комнаты, захлопнула дверь и провернула ключ на два оборота. В дверь тут же постучали.

– Лия, давай поговорим? – послышался голос Сергея.

– Еще чего! Ты меня поцеловал! А вдруг опять? Я не верю тебе.

– Обещаю, что больше не буду. Правда, поговорить надо.

– А мне не надо. Завтра в школе встретимся, а сегодня я не открою.

– Амалия, не будь ребенком. Я же чувствую, что ты не безразлична ко мне. Может, хватит? Давай объяснимся?

– Ничего я к тебе не чувствую. Иди уже, Профессор.

Через пять минут Сергей подсунул листок бумаги под дверь, и я поняла, что записка для меня. Взяла ее и прошла обратно к кровати.

«Амалия, ты мне нравишься как девушка. Знаю, что и ты что-то чувствуешь ко мне. Я не отступлюсь. Рано или поздно ты станешь моей».

«Это он сейчас на что намекает, этот самоуверенный гад? Он что, хочет быть моим парнем? Или провести со мной ночь? Вот же невезение. А чего делать-то теперь? Я с Профессором быть не хочу. Он вообще с Пикассо дружит. Да какого черта, вообще?». Листок смяла и бросила в мусорку. Легла в постель и долго не могла уснуть.

Вернулись девчонки, Кристина и Варя. Как оказалось, сегодня в школе проходила дискотека, и девчонки что-то бурно обсуждали.

– Валентин и не говорил, что тебя любит. Он просто позволял тебе быть с ним, Кристинка, а теперь у него новая девушка, и в тебе нужда отпала. Я тебе сотню раз говорила.

– Я не могу без него. Я люблю Валентина. Он же тоже говорил, что любит. И предал, – Кристинка плюхнулась на кровать, ее лицо все перепачкалось в туше и помаде. Она тыльной стороной руки еще сильнее растерла глаза, и теперь ей явно нужно было в душевую, чтобы умыться.

– Кристя, а вы только целовались? – Кристина отрицательно покачала головой, и в ее глазах читалось отчаяние. – Вот он мерзавец. Как так-то? – для себя решила, что разберусь с этим Валентином, которому далеко до святого.