Читать онлайн Небо в призраках бесплатно

Пролог

Закатное солнце заливало все вокруг оттенками оранжевого цвета. В его лучах по утоптанной повозками дороге, вдыхая аромат высохшей травы, не спеша шла девушка. Теплый ветерок то трепал длинную юбку, то забирался под тонкую ткань кофты, лаская нежную кожу. Казалось, что ветер не пускал, пытался всячески остановить идущую, но она не замечала его старания. Сейчас у нее была цель. И даже жар сухой нагретой за день земли, обжигающий ступни сквозь тонкие туфли, не отвлекал девушку от ее мрачных мыслей. Она остановилась на холме, чтобы бросить последний взгляд на родную деревню.

Дождей не было большую часть лета, поэтому урожай вышел скудный и, скорей всего, зимой жителям придется нелегко. Но они заслужили… Теперь ей не стоит задумываться над тем, как будут жить без нее те люди, которые бросили ее на произвол судьбы. А ведь она помогала им всегда…

Ведьма улыбнулась своим мыслям.

– Скоро все изменится, – прошептала одними губами. – Скоро…

Выцепив из однообразных домиков родные стены, постаралась запечатлеть их в своей памяти, а потом, повернувшись к прошлому спиной, сошла с дороги и стала удаляться в лес.

Часть 1. От края до края

Глава 1

Высокий деревянный частокол окружал поселение на востоке северных земель. Он служил, отнюдь, не для того, чтобы защищать людей от диких зверей и непрошеных гостей извне. Держать людей, словно животных в клетке – вот для чего он был создан.

На смотровых башнях то тут, то там начали зажигаться огни. Стражники неспешно прогуливались по верхним площадкам. Некоторые из них всматривались вдаль, другие же, наоборот, обратили свой взор вглубь поселения.

В сгущающихся сумерках одинокая тень, постоянно оглядываясь по сторонам, осторожно пробиралась к высокому забору, стараясь не попасться в лапы дозора. Только по длинному сарафану можно было понять, что это была девчонка.

Ей оставалось порядка двух десятков метров до стены, когда сладкий, тошнотворный запах разлагающихся тел вынудил ее прижать ладошку ко рту. От этой вони должно бы стошнить, но было бы чем. Люди жили впроголодь, иногда не получая пищу по несколько дней. Большинство выращенных продуктов с огородов отсылалось в замок их повелителя. Остальным, как повезет…

Девушка понимала, что затеянное, плохо. Не стоило приходить и смотреть на тот ужас, что был за стеной, но она должна… ведь теперь там ее друзья… то, что от них осталось…

Щелка между бревен была найдена ею не сразу. Пришлось потратить несколько драгоценных минут. Время утекало, и вот–вот ее могли заметить. Набравшись храбрости, она заглянула в маленькую дырочку, открывшую ей картину, охватывающую по своим размерам не только ее поселение, но и большинство северных земель в целом.

Около самого края забора вытоптана колея для повозок. Дальше высокая трава и небольшой лесок, который уже окутывал белесый туман, словно щупальцами тянущийся к… трупам. Множеству трупов…

Виселица стояла прямо напротив того места, с которого смотрела девушка. В десяти метрах от стены шесть тел тихонько раскачивались под небольшими порывами ветра. Кожа приобрела трупный оттенок, руки, будто плети, свисали вниз. Но это не самое страшное… Другие тела. Они были не просто оставлены гнить на земле, а выставлены в различные позы, будто они не мертвы, а живы…

Они окружены мертвецами… живыми мертвецами…

Внезапно вид из узкой щелки ей закрыл глаз… зрачок был мутный, белесый, как… у трупа. За долю секунды осознав это, девушка вскрикнула и отшатнулась от стены. Инстинкты взяли свое. Бежать, скрыться от этого кошмара! Но длинная юбка сарафана, как назло, зацепилась за доски, которые были сложены рядом с забором. Девушка неловко упала, всхлипнув, но тут же подскочила, рванув ткань со всей силы, и бросилась наутек под звуки леденящего душу смеха стражников—вампиров.

Куда бежала, она не разбирала. Главное – поскорей оказаться подальше от западной стены. И только когда попала в лучи факелов, освещавших центральную улицу, Габриелла перешла на шаг, стараясь отдышаться.

Время было уже достаточно позднее. Люди возвращались домой после рабочего дня. Габи посторонилась с дороги, пропуская группу мужчин. Как только она поравнялась с переулком, ее дернули за руку и утащили в узкий проход. В ту же секунду горячие губы прильнули к ее устам в поцелуе. Терпкий запах мужского тела, знакомый, родной заставил сердце девушки биться чаще.

– Я соскучился, – прошептал Джек, прижимая к себе Габи.

– И я… Но нам опасно здесь находиться, – она бросила затравленный взгляд на дорогу. —Могут заметить.

Джек провел рукой по ее растрепанным коротким волосам.

– Что они нам могут сделать? Порка? Как видишь, прошлый раз не подействовал. Тем более, что скоро все изменится, – и, видя, как осунулось лицо девушки, взволнованно прошептал. – Что случилось?

– Я ходила к западной стене, – и, не давая ему возможности возмущаться, продолжила. – Я не могла иначе, Джек. Они там. Они все там!

– Поэтому и надо бежать.

– Поймают. Разве ты не понимаешь? У нас сейчас нет шанса выбраться отсюда. Я прошу тебя, подожди до оглашения списков. Если выберут нас, а именно так все и должно быть, то мы сможем выбраться за ворота. А когда отъедем на значительное расстояние, то попытаем судьбу.

– Какой смысл в этом? Если поймают, то поймают везде.

– Зато мы будем вместе…, – и, чувствуя, что это не подействовало, добавила. – Шанс сбежать у нас выше, когда мы покинем пределы поселения.

– Не смеши, никому еще не удавалось сбежать во время поездки.

– С чего ты взял? Хоть кто–то возвращался оттуда, чтобы нам это рассказать? Если убегали, то убегали в лагерь Непокорных.

– Откуда мы знаем, существует ли он вообще, Габи!

– Люди не будут просто так болтать…

– Это дает им надежду… жалкую надежду, что их дети, мужья, жены могут быть живы. Люди верят в то, что хотят верить, Габриелла.

– Джек, давай подождем до завтра, умоляю. Один день ничего не изменит. Если нас не будет в списках, попробуем сбежать по твоему плану. Вместе.

– Нет, Габи. Все уже готовы. Никто не будет ждать.

Девушка опустила голову, чтобы он не увидел, как к ее глазам подступают слезы.

– Решайся, с нами ты или остаешься ждать? – немного помедлив, произнес он.

– Остаюсь, – раздалось глухо в ответ.

Джек обхватил ее лицо руками и впился в губы поцелуем.

– Если выберусь, найду Непокорных, – с жаром зашептал он. – Подниму бунт. Я обязательно вернусь за тобой, Габи.

– Меня заберут в замок, Джек. Мое время уже пришло.

– Тогда мы нападем на повозку, когда тебя будут везти к этому кровопийце. Я обязательно тебя заберу.

– А если не получится? – заглянула она ему в глаза.

– Обязательно получится.

– Если не получится, – будто рассуждая вслух, проговорила она, – хотя бы посмотрю в лицо тому чудовищу, кто убил всех моих родных.

– А что потом, Габи?

– Я пожелаю ему сдохнуть.

Джек улыбнулся и напоследок крепко прижал свою подругу к себе.

– Я буду скучать… надеюсь, недолго. Главное, не забывай обо мне.

– Не забуду.

Он еще раз поцеловал ее и поспешно ушел, не оборачиваясь. Они оба понимали, что их чувства лишь попытка спастись от суровой реальности, которая неумолимо приближала их к смерти. И почему–то сердце в груди девушки безудержно заныло, а потом резко все стало безразлично, будто судьба отрезала от ее души еще одну нить.

***

Габриелла постояла немного, не решаясь выйти из укрытия и обдумывая свой выбор. Ей уже шестнадцать лет – возраст, когда девочек увозят в замок Первого Вампира. Никто оттуда не возвращался. Никогда. Всем было ясно, что эта дорога в один конец. Единственное спасение – это беременность, но за этим строго следила стража, не позволяя молодым парням и девушкам бывать наедине. Конечно, за всеми не уследить, но им с Джеком не повезло. Они свой шанс упустили. Их поймали еще до самого процесса и жестоко выпороли, а потом постоянно следили за ними, не разрешая приближаться друг к другу и на десяток метров. Но пару раз им все же удалось поговорить. Сейчас такой потребности в слежке уже не было – завтра огласят списки и ее увезут в замок… на корм.

Габи вынырнула из укрытия, радуясь тому, что ее никто не заметил. Она не спеша двинулась к своему дому, погружаясь в неприятные воспоминания.

Первым из семьи забрали ее отца. Тогда им с братом было около десяти лет. Стояла типичная осенняя погода. Небо было налито свинцовой тяжестью. Иногда принимался моросить мелкий дождик. Настроение у людей было подстать природе. На лицах застыла маска отчужденности, уныния, безысходности.

Отец и мать до последнего надеялись, что их не постигнет злая участь, ведь на руках у них оказалось двое детей. Для всех было неожиданностью, что в жутких условиях постоянного физического и морального давления, женщина смогла выносить сразу двух здоровых малышей. Видимо, они с братом очень хотели жить.

О каждом рожденном человеке незамедлительно сообщалось в замок правителя, и он давал новорожденным имена. Своеобразная забава. Чаще всего он награждал детей нелепыми имена или даже собачьими кличками – главное, чтобы не повторялись. В этот раз что–то снизошло на Первого Вампира, и он дал ей с братом имена Габриелла и Рафаэль.

Десять лет родителей миновала участь отправиться в замок, но как это часто бывает – хорошего понемногу. Когда прозвучало имя отца, мать взвыла словно ее ранили. Этим она очень сильно напугала маленьких Габи и Рафа. Габриелла до сих пор помнит, как они с братом, обнявшись, сидели под столом, пока их мать кричала, била отца в грудь маленькими кулачками и ревела. Отец что–то шептал ей на прощание, но ничего связного в ответ не дождался.

– Я обязательно вас заберу, – произнес он, опускаясь перед своими детьми на колени. – Только не забывайте меня.

Мать от его слов разразилась еще большими рыданиями. Отец крепко обнял Габи и Рафа, чмокнул в макушку и вышел.

Мать на несколько дней потеряла голос, чем жутко пугала. Она то принималась за дела по дому, то замирала словно статуя, не моргая, смотря в окно. В тот день, когда за отцом закрылась дверь, детство для Габи и Рафа ушло вместе с ним.

Габриелла сама не заметила, как слезы стали катиться по ее щекам. Сердце предчувствовало, что затея Джека плоха. Они не смогут выбраться.

– Пусть у них получиться. Молю тебя, – подняв к чернеющему небу глаза, прошептала она.

Зайдя в свой дом на восточной окраине поселения, Габи оглядела те скудные пожитки, что остались ей в наследство. У дальней стены располагался очаг, рядом с которым был брошен соломенный тюфяк, покрытый поблескивающей проплешинами шкурой. Деревянный стол, табурет с покосившимися ножками, и несколько полок на стене с немногочисленным количеством посуды. Как только Габи заберут в замок, новая семья займет ее жилище. Может, кому–то будет уютней в здешних стенах. Снова счастливый беззаботный смех детей наполнит пространство, как в те дни, когда она с родителями и братом еще были вместе.

Его забрали следующим. Тогда им было четырнадцать лет. Габи была уверена, что их не станут увозить по отдельности, но прозвучало только его имя. Мать снова впала в забытье. Она сидела молча на кровати. Слезы застилали ей глаза и медленно сбегали по щекам.

Тогда Габи впервые ощутила ту связь, которой они были неразрывно связаны с братом. До самой площади они шли, взявшись за руки. Попрощались сдержанно, без слов. Он только крепко обнял ее на прощание и сразу же отпустил, отворачиваясь. Габриелла стояла посреди площади, смотрела на брата до тех пор, пока за повозкой не закрылись высокие ворота, отрезая от ранимой души невидимую нить.

Потом она вернулась домой к матери, принялась заниматься делами по дому, и никто из них двоих даже и словом не обмолвился о произошедшем. Только тихие всхлипы по ночам последнего дорогого человека, оставшегося у нее, напоминали об утрате. Сама же она душила в себе такие порывы. И почему–то вопреки здравому смыслу постоянно думала, что брат вернется, что он просто ненадолго уехал. Ведь невозможно ничего не почувствовать, если близнец, с которым был столько времени рядом, умер?

Мать забрали через несколько дней, ничего не объясняя. Это было неожиданно и непонятно. В деревне стали ходить слухи, что якобы существует лагерь, где собрались те, кто смог убежать. Они–то и напали на повозку, и «урожаю» (так вампиры звали людей из списка) удалось сбежать. Но подобные разговоры быстро смолкли. Стражники наказывали каждого, кто хоть слово молвил о свободе.

Ту ночь, когда ей пришлось впервые одной ночевать дома ей не забыть. Стражники знали, что она осталась без семьи. Один из них явился к ней в дом, когда она мирно спала. Сначала Габи не поняла, что происходит. В черноте ночи не сразу смогла различить тень, зависшую над ней. Крик застрял в горле. Было настолько жутко, что даже пошевелиться не удавалось. И только когда в тишине дома прозвучал короткий смешок, и она, привыкнув в темноте, смогла рассмотреть, что вампир расстегивает ремень, завизжала, что есть мочи. Кто бы мог подумать, что на ее крик прибежит мальчишка. Недолго думая он, кинулся на вампира, но был отброшен словно тряпичная кукла. И все бы закончилось печально, не появись колдунья, которую все боялись, но уважали. Она на непонятном языке пригрозила вампиру, и тот поспешно ретировался, недовольно скрипнув зубами и бросив на Габи злой взгляд.

Колдунья утешила девушку, сказала, что больше нечего бояться – никто не посмеет и пальцем ее тронуть. И Габи ей поверила. Ведьма повесила над входом в лачугу какой–то амулет, произнесла несколько непонятных слов и удалилась.

К тому времени мальчишку, который вступился за нее, увели, но на следующий день они встретились снова. Вот при таких обстоятельствах и завязалась их дружба с Джеком. Он чем–то был похож на ее брата, и с ним она могла ненадолго забыться. Теперь понимала это, но прощаясь с ним, чувствовала, что такой глубокой тоски, посетившей ее два года назад, нет. Брат у нее был один, как и отец с матерью.

Воспоминания настолько захватили Габи, что она очнулась, только когда поняла, что уже совершенно стемнело, а она даже не удосужилась затопить очаг. Через немного зазвучал веселый треск древесины, и огонь осветил небольшую комнату. Габриелла вспомнила, что ничего не ела весь день. Экономить до такой степени, чтобы лишать себя сил не стоило. Она налила себе капустной похлебки, если таковой можно было назвать лишь воду с капустными листами, отломила совсем маленький кусочек черствого, хоть гвозди вбивай, хлеба, полученного еще несколько дней назад за работу в булочной, и с жадностью принялась есть. Голод одной порцией девушка не утолила и, решив, что, скорей всего, это один из последних вечеров в ее жизни, подлила себе добавки. Кто знает, что будет с ней завтра?

Глава 2

Всю ночь напролет шел дождь. Он то частил каплями по соломенной крыше, то еле слышно шелестел по листве деревьев. От земляного пола стало тянуть прохладой, и Габриелла совсем вплотную придвинула тюфяк к очагу, стараясь хоть как–то согреться. Забыться сном ей удалось не сразу. Она все ждала, что охрана начнет трезвонить, возможно, где–то послышится звук драки, но только дождь нарушал тишину ночи. Может, им все–таки удастся сбежать? Может, дождь поможет, заглушая шаги?

Утро настало стремительно. Габи показалось, что она едва прикрыла глаза.

Звонили в колокол – обычное утро в их поселении.

Габриелла вышла из дома и оглянулась по сторонам. Все, как всегда. Неужели парни смогли сбежать, и их еще не хватились?

Она прошла к колодцу, что был неподалеку, набрала кристально чистой ледяной воды. Идя домой, встретилась с колким взглядом того самого стражника—вампира, который пробрался в дом далекой темной ночью. Что самое удивительно – больше он к ней потом не приближался. И только в редкие встречи кидал на нее заинтересованные взгляды и гаденько ухмылялся.

Вот и сейчас он стоял неподалеку от восточной стены и буравил ее жестким, буквально забирающимся под кожу взглядом. И на этот раз в нем не было и тени чего–то человеческого.

Дома, умыв лицо ледяной водой, Габи немножко пришла в себя. А если сбежали? Джек общался с ней как с другом… об этом знали. Что если на нее падет подозрение? Конечно, падет. И тут уж лучше быть отправленной в замок, чем попасть в лапы стражников. Никакая ведьма ее тогда не спасет.

Колокол прозвонил еще раз. Рассиживаться и завтракать было уже некогда. Габи схватила оставшийся черствый кусочек хлеба и быстро проглотила его, запив водой. Вот и весь ее рацион уже на протяжении нескольких лет: вода, редкие кусочки хлеба, похлебки на овощах. И только раз в год, когда приходит время собирать «урожай», можно бесплатно полакомиться рыбой. Сегодня именно такой день. Сегодня огласят списки нового «урожая».

Габи уже направлялась на площадь, когда колокол прозвонил в третий раз. Атмосфера обреченности нависла над их поселением. Она шла, всматриваясь в хмурое осеннее небо и мысль о том, что скоро она встретиться со своей семьей, не покидала ее.

***

Обычно список зачитывал прибывший из замка вампир. Для этого в центре площади сооружали подобие небольшой сцены. Рядом ставили повозки, которые до отправки в замок, а это случалось вечером, должны наполниться съестными припасами. В этот раз Габи удивилась количеству этих повозок. Их было на две больше, чем обычно. Это говорило о том, что людям будет очень туго в эту зиму. Последнюю партию отправляли буквально месяц назад. Что за свиньи живут в замке, раз едят столько? Ведь их поселение не единственное в подвластных Первому Вампиру землях.

Но потом взгляд Габи упал на саму сцену, вместо которой сейчас стояла виселица. Нехорошее предчувствие закралось в сердце. Что–то случилось…

– Приветствую вас, дорогие жители этого прекрасного места, – начал свою тошнотворную речь посланец. – Вы служили нашему Правителю верой и правдой все эти годы, настала пора доказать свою преданность…

Вампир помахал небольшим свитком в руке. Улыбнулся, сверкнув клыками, и сломал на письме гербовую печать.

– Джон, – произнес он первое имя.

Где–то за спиной Габи раздался женский крик. Джон был совсем маленький, ему не исполнилось еще и четырех лет. И он был братом одного из друзей Джека. Братом одного из тех, кто решил бежать. Как оказалось, весь список состоял из братьев или сестер беглецов. У Джека не было никого… никого кроме нее.

– Габриелла… – с какой–то зловещей интонацией произнес вампир и посмотрел ей в глаза, будто знал, о ком идет речь.

Ее имя было последним в списке. Шесть… их было шестеро, как и беглецов… как и петель на виселице. От этого осознания ей стало дурно. Не может быть! Не может!!!

И тут вывели их. Грязных, избитых, в крови. Вели нарочито медленно, давая возможность, как следует рассмотреть.

Стояла тишина. Неживая…

– При попытке к бегству были пойманы эти…, – вампир ухмыльнулся, – юноши. Список, который я огласил, нам пришлось немного подкорректировать, чтобы вы поняли, что за свои поступки придется отвечать… и не только самим.

Габриелла не могла поверить в произошедшее. Ноги стали ватными, все мысли вылетели из головы. Она стояла и впитывала в себя его образ. Только его. И неправда, что он ей никто. За эти годы он стал для нее всем. Джек глянул в ее сторону. Они встретились взглядами. Ее – недоуменный и взволнованный, его – с сожалением и болью.

За Джеком шел тот стражник—вампир, которого так боялась Габи. Он толкнул ее друга в спину, заметив их немую беседу. Джек прошел дальше, и только сейчас Габи заметила, что одну ногу он придерживал, буквально волоча по земле. Всмотрелась лучше – на лице запекшаяся кровь, которая, видимо, хлестала из переломанного носа. Вся одежда была перепачкана и порвана.

Всех шестерых подвели к виселице, расставили под петлями. Габи кожей ощущала, что люди вокруг замерли в страхе. Неужели? Вот так… шестерых молодых парней? Не на корм в замок, а на смерть? И никто не заступится?

Габи оглянулась по сторонам. Кто–то смотрел себе под ноги, кто–то зло на виселицу. Кто–то вытирал слезы, а кто–то в страхе прижимал к себе своих детей.

– Раньше, мы наказывали беглецов, но не наказывали жителей. Мы оставляли трупы за стеной, как напоминание. Видимо, – вампир сделал небольшую паузу, выделяя последнее слово, – вы забыли, кто вы и где ваше место. Надеюсь, это послужит вам уроком.

Габи не могла пошевелиться. Она никак не могла согласиться с тем, что это происходит здесь и сейчас. Она бредит! Нет! Но только до первой петли…

Он был одним из тех, с кем она и брат провели детство. Небольшого роста, но крепкий и улыбчивый парень. Он никогда не грустил и всегда мог найти слова утешения для любого. Раз…

Вечно беззаботный и безотказный, с волосами соломенного цвета, что так красиво переливались в солнечных лучах и ехидной улыбкой, расцветающей на губах. Два…

Умный, подвижный, заводила компании. Его байки слушали с открытыми ртами. Прозванный Огоньком за ярко рыжие волосы и веснушчатое лицо. Огонек… Три…

Парень с мрачным видом, но добрым сердцем. Он с удовольствием возился с животными, утверждая, что порой они лучше людей. Любил взъерошить короткие волосы Габи, за что всегда получал от нее кулачком в плечо. Четыре…

Вечный драчун и забияка. Он учил ее и брата плавать. Широкоплечий, высокий, с копной непослушных темных волос, всегда окруженный вниманием девушек. Пять…

Джек… Ее Джек… Тот, кто попытался сделать ее мир светлее, кто не давал свалиться в яму одиночества, кто защищал ее ни смотря ни на что…

Они встретились глазами снова. Габи не могла поверить… просто не могла. Она стала пробираться вперед, к нему. Кто–то что–то говорил ей, пытался остановить. На сцене ненавистный ей стражник—вампир ухмыльнулся, видя ее реакцию. Он подошел к Джеку и накинул на его шею петлю.

– Хочу дать последнее слово отважному юноше, – громко произнес посланец из замка.

Джек молчал, не отводя от нее взгляда, в котором читалась боль. Этот взгляд потом не один год будет сниться ей во сне.

– Прости, – по его губам прочла Габи, и в тот же миг Джек повис на веревке. Его тело задергалось в предсмертных судорогах. И тут ее прорвало.

– Дже–е–ек!!! – разнеслось сквозь тишину площади. Габи бросилась вперед, но ее перехватили сильные руки. Она кричала, выла, звала его, но он уже не слышал. Его тело безвольно повисло и стало тихонько раскачиваться, как те трупы за западной стеной. – Дже–е–ек!!!Не–е–ет!!!

Она смутно запомнила, как ей удалось попасть на сцену, как кинулась на ненавистного ей стражника, царапая его, кусая и крича проклятья. В нее будто вселилось само зло. Глаза застилала пелена ненависти к вампирам. Теперь уже ничто неважно. Она отправится к праотцам, так какая разница, когда?

Ее сильно ударили по щеке. Она не удержалась на ногах и свалилась на не струганные доски сцены. В ладонь сразу же впились маленькие занозы, но никакая боль не могла сравниться с той, что разливалась в ее груди. Габи жестко поставили на ноги, схватили за волосы и стащили по ступеням. Во рту ощущался омерзительный вкус собственной крови. Резко все вокруг стало расплываться и терять четкость. Темнота пришла мгновенно, отключая сознание и все чувства…

Она очнулась у себя в лачуге, сидела неподвижно прямо на холодном полу. Ее поили ледяной водой, умывали, но она находилась в пузыре своего горя. Даже тот факт, что уже завтра она последует за своим другом, отодвинулся за границу сознания. Сейчас все было неважно. Был только Джек… и ее боль.

Получив пощечину, она смогла сфокусировать взгляд на той, кто стояла перед ней. Колдунья.

– Наконец–то, – проворчала она. – Я уж думала умом тронулась, – и, видя, что от ее слов по щекам Габи снова потекли слезы, стала утешать. – Ну, дитечко, полно. Отпусти. За дело он помер, за великое дело. Его смерть – начало конца. Послушай меня, важная задача на твои плечи легла, непростая. Нельзя плакать. За тобой народ. Главное, не сдавайся.

Габи ни капли не понимала из того, что лепетала старушка, но ее успокаивающие поглаживания по волосам и спине будто возвращали ее к жизни.

– Совсем исхудала, – снова заворчала ведьма. – Лица на тебе нет. Вон как щеки впали. Но ничего, скоро все изменится, скоро будешь красавицей. Ты главное за жизнь борись, – и неожиданно громко, так что Габи аж подпрыгнула, вскрикнула. – Все поняла?!

Что ей оставалось? Габриелла покорно закивала, соглашаясь с выжившей из ума старухой. Та долго и пытливо не отводила от нее взгляд.

– В лес иди, запомни, в лес. На запад, в лесную пустошь. Солнце тебя приведет.

Старуха встала и направилась к двери, но остановилась, глядя прямо перед собой.

– Живы они… все живы, – и вышла, оставив Габриеллу одну.

Глава 3

Сколько еще сидела так, вперив взгляд в пустоту комнаты, она не знала. Перед глазами ее мелькали давно прошедшие мгновения. Вот мама наливает им чистой воды. Отец усаживает их с братом к себе на колени и целует в макушку. Вот они с братом, обнявшись, спят на соломенном тюфяке.

Габи резко вынырнула в реальность. Звуки за стеной накатили на нее волной, оглушая. Люди суетились, собирая в замок повозки. Сколько еще времени ей осталось?

Она оглядела скудное убранство комнаты. Взять ей было нечего, да и какой смысл? Меньше, чем через сутки она будет мертва.

Взгляд ее задержался на противоположной стене, где на гвоздике висел деревянный кулон, сделанный Рафаэлем. Все, что она получила в подарок за свою короткую жизнь. И это единственное, что останется с ней до конца.

Габи неуверенно встала с пола, подошла к стене и, сняв с гвоздика кулон, надела его себе на шею. Сразу стало легче.

Оглядев свою одежду, поняла, что порвала и испачкала сарафан. Практически рассудила, что при поездке в замок в платье будет некомфортно. Из отцовой одежды остались одни штаны и рубаха, как будто ожидая, когда их наденут для столь судьбоносного случая.

Каждое движение и решение Габи были осмысленны, но внутри она ощущала пустоту, как будто лишилась чего–то важного.

Переодевшись, присела около стола, как говорила мама, на дорожку. Есть не хотелось. Плакать тоже.

Вышла из дома, только когда колокол прозвонил третий раз, возвещая, судя по закатному солнцу, о сборе в дорогу.

Габи шла на площадь, склонив голову. Она не хотела никому смотреть в лицо, не хотела видеть их глаза, не хотела ни с кем разговаривать. Ноги сами привели ее к виселицам. Она обняла себя за плечи, в страхе замерев и боясь поднять голову.

– Но это же уже случилось, – прошептал разум.

– За дело он помер, за великое дело. Его смерть – начало конца, – возник в голове голос старухи.

Габриелла оглянулась на снующих туда—сюда людей. Никто и не обратил на нее внимание. Никому и дела нет до ее горя. Траур в таком месте давно потерял весь смысл.

Габи решительно посмотрела на виселицы. Ее друзья не ожили и никуда не ушли. Сколько они будут тут висеть, устрашая жителей, неизвестно.

Рука Джека, казалось, еще сохранила едва ощутимое тепло. Габи дотронулась до окоченевших пальцев.

– Не забывай меня, – прошептала она. Ответа ей, конечно же, никто не дал. Она будет помнить его до последнего вздоха, а кто вспомнит о ней?

Когда сходила по ступенькам, заметила, как люди отводят глаза. В конце концов никто из них ничем ей не обязан.

***

Они тронулись в путь, когда уже совсем стемнело. Посланец из замка уехал сразу же после жестокого спектакля, устроенного утром, а повозки и «урожай» остались охранять с десяток вампиров. Видимо, события прошлой ночи их сильно встряхнули, напомнив, что люди все–таки жаждут отнятой свободы.

Впереди и сзади колонны ехало по паре всадников, за каждой повозкой еще по одному. И это не считая извозчиков, которые тоже были вампирами. Габи и двух маленьких девочек посадили на первую подводу. Малышки прижались к девушке, ища хоть какой–то защиты и тепла. Ночь все–таки выдалась довольно прохладной. Габи, как могла, пыталась согреть их, заботливо укрыла сеном и через немного девочки задремали. Сама же прислонилась к мешку, по—видимому, с картошкой и с любопытством оглядывала местность.

Она впервые оказалась за пределами поселения. Дорога пролегала по большей части через лес, но бывало выходила на открытые пространства. В такие минуты Габи с жадностью всматривалась вдаль, но безлунная ночь плотным покрывалом окутала раскинувшиеся поля.

Холодней всего было от взглядов вампиров, которые они то и дело кидали в ее сторону. Она не видела их лица, скрытые во мраке капюшонов, но прекрасно чувствовала, что жаждущие глаза оглядывают ее тело. Тот вампир, что ехал за их повозкой практически не сводил с нее глаз. В душе зародилось неприятное чувство страха. Что если они решат ей попользоваться в свое удовольствие? И почему–то, несмотря на всю омерзительность воображаемой ситуации, Габи молилась лишь о том, чтобы дети не увидели этого.

Через несколько часов они подъехали к небольшой горной речке и остановились, давая лошадям немного передохнуть. Даже зажгли несколько светильников и поставили их на землю вокруг повозок. Видимо, за тем, чтобы не потерять «урожай» из виду.

Габи не шевелилась, боясь привлечь к себе внимание. Ее обнадеживало, что вампиры заняты своими делами – кто–то повел лошадей на водопой, кто–то стоял в сторонке и переговаривался с товарищем, осматривая местность хищным взглядом. Радовал и тот факт, что вампир, который так пристально разглядывал ее весь путь, тоже куда–то ушел.

Приятно журчащая река, легкий шелест листьев деревьев действовали лучше любого снотворного. Глаза у Габи слипались. Все–таки она привыкла спать в столь позднее время. Уставшая от событий дня, согретая теплом двух маленьких тел рядом, она задремала.

Сколько прошло времени, трудно было понять. Габи распахнула глаза от щекочущего нервы пристального взгляда. Снова тот вампир. Он заметил, что она открыла глаза, и подошел вплотную к повозке. Сердце девушки на мгновение сжалось и пустилось в галоп. Дыхание участилось. Неужели все–таки решили расслабиться? Но вместо этого вампир поднял руку, в которой была зажата какая–то тряпка, и прижал к ее щеке. Все, что оставалось Габи так это замереть, смотря удивленными глазами на вампира. Точно. Ее щека. Все это время она неприятно саднила, но не настолько, чтобы обращать на нее внимание.

– Эй, Рич, – бросил вампиру один из всадников, – ты что, в добродетели решил податься?

Смешки раздались со всех сторон, вызывая у Габи двоякое чувство. С одной стороны, ей было неприятно и стыдно, а с другой, как и любая девушка, Габи мечтала о добром и храбром юноше, который сможет заступиться за нее и увезти на край света. Вот и сейчас промелькнула эта странная, несвойственная ей слабость, и мысли наполнили всевозможные картинки того, как Рич, а именно так, оказывается, звали этого вампира, спасает ее от злой участи. Габриелла даже успела отметить, что он был по—мужски красив. Высокий, широкоплечий, с сильными крепкими руками. Хотя и не удивительно, учитывая, кем и у кого он служил. Огоньки фонарей скупо освещали его лицо, скользя по щеке, высоким скулам. Разглядеть его лучше Габи не могла, но была уверена, что он соответствует идеалу любой девушки. Только вот ответ вампира, заставил ее спуститься с небес на землю.

– А ты, видимо, забыл, что ОН не любит, когда ему привозят брак.

Габриелла без пояснений поняла, кого имел в виду вампир. Видимо, это поняли и другие, раз притихли.

– Держи, – приказал ей Рич. Габи перехватила мокрую тряпку и на секунду ее пальцы встретились с пальцами вампира. Наверное, ей показалось, что он даже дернулся от этого прикосновения. В любом случае она решила, что ей стоит выбросить дурацкие мысли из головы.

***

Через некоторое время вампиры потушили фонари, снова оседлали лошадей и двинулись в путь. То ли от того, что она все–таки заснула, то ли от того, что он действительно прекратил на нее смотреть, но Габи больше не чувствовала на себе пугающего взгляда.

Разбудил ее гомон людских голосов. Повозки с конвоем заехали в поселение, которое лежало на пути к замку. Солнце уже практически встало из–за горизонта, и народ спешил на свои рабочие места. Жители, кто с недовольством, кто с жалостью посматривали на вновь прибывших.

Повозки остановились около какого–то амбара. Несколько из них стали разгружать незнакомые мужчины. Откуда–то повеяло свежим хлебом. Габи почувствовала, как сильно проголодалась, ведь не ела уже сутки. Маленькие девочки тоже встрепенулись, тихо прошептав ей, что хотят кушать. Габи ничего не оставалось, как малодушно врать им, что скоро их покормят, надо лишь немного потерпеть. Ответ девочек устроил, и они покорно прижались к ней, снова прикрывая глазки.

Рич возник будто из ниоткуда через несколько минут. Он поставил на тележку крынку с водой и большую буханку свежего хлеба. Такой же завтрак ждал и маленьких мальчиков на соседней подводе. Девочки как голодные детеныши накинулись на еду, но не забыли и о Габи. Она не понимала такой щедрости со стороны вампиров по отношению к ним и списывала это все на корыстные цели. Все–таки жертвы должны быть живы, иначе какой в них смысл?

Они двинулись в путь, как только подводы были разгружены. Будто насмехаясь над пленниками, солнце светило ярче, а небо было абсолютно голубым, без единого облачка. Сейчас, в утренних лучах, мир вокруг преобразился, и Габриелла с любопытством осматривалась вокруг. Они теперь ехали в основном через поля, уже перепаханные и засеянные озимым зерном. Все так же, как и у них в поселении. Неужели так везде? Никакого разнообразия? И так будет и дальше… год за годом.

Снова мрачные мысли поглотили ее, и Габриелла вспомнила рассказы матери о том, как люди попали в рабство Первого Вампира.

В один из летних вечеров, много лет назад в их поселение прибыл молодой и своевольный правитель. Он прознал, что на его земле живет ведьма, которая может исполнить любое его желание. Как говАрили, он был очень удивлен, когда вместо привычного образа старой сморщенной колдуньи, он увидел молодую девушку, обладающую притягательной красотой. Можно было бы представить, что он женился на ней и забрал ее к себе, но на деле все вышло иначе. Он ухаживал за ней, дарил красивые и дорогие подарки, но время от времени не чурался взамен просить ее о некоторых услугах. Ведьма, которая была еще молода и неопытна в сердечных делах, не смогла устоять перед ухаживаниями правителя. Однажды он попросил ее сделать его бессмертным и всесильным. Затея была плоха. Ведьма прекрасно знала, что такие просьбы не проходят бесследно, что в мире должен сохраняться баланс, но любовь сделала свое черное дело. Это чувство затмило голос разума, и ведьма выполнила просьбу возлюбленного.

Вместо обещанной любви, заботы, богатства пришло одиночество. Получив то, что хотел, правитель сначала все реже стал бывать в поселении, а через месяц и вовсе перестал там появляться. К тому времени и обнаружилось, что наивная ведьма носит под сердцем его ребенка.

Слепо веря, что возлюбленный не бросил ее, а был вынужден решать какие–то поспешные дела, ведьма отправилась в замок сама, дабы сообщить ему, что у него появится наследник. Ее не пустили даже за ворота. Тогда она отправилась к одному знатному человеку, являющемуся другом возлюбленного, но тот лишь ответил, что ей лучше больше не появляться с подобными глупостями.

Ведьма вернулась домой униженная, растоптанная. Конечно же, весть о беременности молодой незамужней соседки разлетелась по поселению. Люди, подобно зверям, почуявшим кровь, стали затравливать бедную девушку. И никто до сих пор не знает из–за травли ли или предчувствия беды, она покинула поселение до того, как туда наведалась стража правителя. Ведьму они не нашли и стали чинить беспредел, убивая всех, кто попадался им на пути, не щадя ни женщин, ни детей.

Люди и правитель открыли ведьме глаза на другую сторону чувств – темных, злых. Как выяснилось позже, ведьма не осталась в долгу ни перед правителем, ни перед людьми. Она наказала всех. Правителя уничтожить она не могла или не хотела. Кто знает? Вместо этого она наслала на него проклятье, которое обратило его в бессмертного монстра, все время жаждущего крови и боящегося солнечного света. Друга его, который отказался ей помочь, она сделала оборотнем. Днем он был обычным человеком, но по ночам во время полной луны, он обращался в огромного волка. В отличие от правителя, он не был бессмертен. Это была единственная милость со стороны ведьмы. А вот людей она не пощадила нисколько, заставив их расплачиваться до сих пор. Она сделала из них рабов и пищей для вампира, который поначалу терзался в муках раскаянья, но с каждым убитым человеком, его душа становилась черней. Так и появились поселения, в которых люди имели прав не больше, чем скот.

Ведьма, как говАривали, родила девочку, наделенную небывалой силой, ведь она появилась от союза ведьмы и сильного бессмертного. Что с ней стало, и где она была сейчас, никто не знал, но, если верить тому немногому, что знала Габи, малышка стала тем самым балансом, и Первый Вампир до сих пор пытается найти ее. И навряд ли потому, что в нем проснулись отеческие чувства.

Зато других своих детей он любил. То, что у монстра могут появиться дети, ведьма не предусмотрела. А между тем, женщины, которые смогли пережить ночь ужаса с вампиром, выносили ему наследников, которые рождались очерненные, как и отец, проклятьем. Как говорят, ведьма отдала свою жизнь, пытаясь исправить то, что она натворила, но единственное, что она смогла сделать, так это запечатать проклятье у последующих поколений, рожденных от союза вампиров и человеческих женщин. Таким детям это давало определенный срок человеческой жизни, но рано или поздно проклятье пробуждалось, и тогда человеку необходима была кровь вампира, чтобы стать одним из них. В противном случае – смерть.

Габриелла еще ни разу не сталкивалась с людьми, у которых пробудилось проклятье, но судя по тому, что вампиров становилось все больше и больше, часть слухов все–таки была правдой.

Она посмотрела на всадников, которые охраняли повозки. Все скрывали лица под капюшонами, которые были натянуты до самого носа, так, чтобы солнечный свет не лез в глаза. Руки были у всех в перчатках и точно не из–за холода.

Солнечный свет оказался губителен только для Первого Вампира и его детей, а вот для обращенных вампиров он рано или поздно переставал быть опасным. Многие списывали это на веру человека в доброе начало, но сейчас, в окружении вампиров, которые везут их на верную гибель, Габи сомневалась, что все дело в вере. Было что–то другое. Возможно, со временем люди и вампиры разберутся в этом… но ей уже тогда будет все равно.

Глава 4

Оказалось, что до замка им оставалось совсем немного. Солнце не успело высоко подняться над горизонтом, как они добрались до места. Габи осматривала редкие лачужки вдоль дороги, когда малышки, вертевшиеся словно непоседливые хорьки, наперебой стали дергать ее за рукав, призывая посмотреть на то, что их заинтересовало.

– Смотри! Какой огромный! – кричали они.

Габриелла обернулась, бросив взгляд в ту сторону, куда девочки указывали маленькими пальчиками. Замок действительно казался огромным и устрашающим. Его высокие узкие башни устремлялись вверх и небольшие домишки, у подножия каменного монстра, казались букашками. Невольно передернув плечами от холодка, что пробежал по спине, Габи отвернулась от замка и встретилась взглядом с Ричем. Он наблюдал за ней с неприкрытым любопытством, словно так и ждал момента, когда девушка увидит место своей погибели. Габи это разозлило. Она посмотрела прямо в глаза вампира и заметила при этом, как его губы сжались в узкую полоску.  Понимая, что играет с огнем, уняла свою злость и поскорей опустила глаза.  И что же ему не понравилось? Что она старается держаться? Что не плачет и не умоляет его о пощаде? Или не предлагает свое тело взамен мнимой надежды на спасение?

Эмоции до такой степени захватила ее, что Габи как никогда ранее почувствовала себя живой. Вот в этот момент! Не забитой дрожащей тварью, а человеком, имеющим право на жизнь.

Вместо того, чтобы оглядываться по сторонам и рассматривать разнообразные постройки вокруг, Габриелла стала всматриваться в узкие улочки, стараясь запомнить, в каком направлении ей стоит бежать, если представиться случай. Случай…

Замок, как оказалось, окружала высокая стена, которая отделяла небольшое поселение от замка. Массивные каменные ворота, раза в три превышавшие в высоту частокол их поселения, вернули Габи в состояние уныния и реальности происходящего. У нее нет шанса выбраться. По крайней мере, живой… Ведь поговаривали, что некоторых молодых девушек и юношей до поры до времени оставляют прислуживать Первому Вампиру, а потом он иногда их обращает, а иногда отправляет на корм своим воинам.

Мысль о том, что она может стать вампиром была ужасна, но вдруг? Габи мотнула головой. Она никогда не станет бездушным монстром, который убивает неповинных людей. Никогда! Да и прислуживать чудовищу, который погубил ее родных, она совершенно не хотела. Уж лучше смерть, мысль о которой вызывает липкую волну страха, а холодный осенний день и без того становится по—зимнему морозным. То, что после смерти она встретится со своими родными… и с Джеком, вселяло в нее немного мужества, чтобы держаться и не впадать в истерику.

Повозки тем временем въехали в закрытый амбар, где разгружали последнюю подводу, по—видимому, прибывшую в замок чуть раньше. Габи успела заметить, как полноватая женщина уводит молодую девушку, чуть постарше Габи и двоих маленьких детей.

"У кого–то будет пир", – с горечью подумала Габриелла, спускаясь с повозки.

Малышки, получившие свободу передвижения, побежали к подводе, где ехали мальчишки. Габи осталась одна и совершенно не знала, что ей делать и куда теперь идти. Спросить об этом вампиров казалось глупостью. Кто из смертных спешит попасть в лапы смерти?

Габи решила воспользоваться этой заминкой. Она, бросая косые взгляды на занятых работой вампиров, как бы невзначай стала пятиться к выходу. Может, ей все–таки удастся сбежать? Почему бы не испытать судьбу?

Она, конечно же, не заметила, как он возник за ее спиной. Обернуться было страшно, поэтому Габи замерла, выжидая. Она ощущала, как он дышит, прижавшись грудью к ее спине, и почему–то молчит. За все свои годы, проведенные в поселении, Габриелла никогда не была так близко от вампира. Это одновременно и пугало настолько, что хотелось кинуться прочь, не выдержав безмолвного давление, и захватывало, что чувство злости возрастало в разы, приглушая естественный инстинкт самосохранения. Броситься на него, кричать, бить, выместить на нем всю свою злость! Но осторожное касание к руке, когда Рич взял ее за запястье, отрезвило, приводя разум в сознание.

– Опусти голову и иди за мной, – прошептал вампир ей на ухо и повел куда–то в сторону. Габриелла не сопротивлялась. А вдруг он все–таки решил ей помочь? Но здравый смысл с каждым шагом подкидывал одну за одной яркие картинки того, как она станет пищей для этого вампира, который не погнушается попользоваться ею. И еще бы немного и она сама бы остановилась, но тут вмешался случай.

– Рич, ты куда это? – возник впереди один из вампиров—стражников. Габи дернулась было назад, но сильная хватка Рича, не позволила ей отступить.

– Решил поиграться в одиночку? Нехорошо, друг, – раздалось уже за спиной Габи. Тяжелые ладони опустились на ее хрупкие плечики и дернули на себя. Благо хватка Рича ослабла, а то ей бы выкрутило запястье. Габриелла даже не поняла, как оказалась в медвежьих объятьях другого вампира, который бесцеремонно стал шарить лапищами по ее телу. Габи дернулась, чем вызвала довольную ухмылку на лице кровопийцы.

– Не надо, – еле выдохнула она, упираясь ладонями ему в грудь и пытаясь этим хоть как–то защититься от омерзительных прикосновений, – не надо.

Вампир же схватил ее за подбородок и стал вертеть голову из стороны в сторону.

– А она ничего так, – похабно улыбнулся он.

– Убери от нее руки, – прозвучало ему в ответ и не грубо, но и не безразлично.

– На! Подавись! – зло выругался вампир, оттолкнув от себя Габи, так, что она с силой врезалась в Ричарда, который тут же обхватил ее рукой. – Это будет несложно, учитывая, какая она тощая, – и потом кровосос гаденько ухмыльнулся, – но тебе же такие нравятся.

Объятья Ричарда хоть и не были нежными, но Габи почувствовала облегчение, оказавшись замкнутой в них.  Она стояла, боясь пошевелиться, даже когда двое кровопийц, выражая свое недовольство в грязных ругательствах, стали удаляться.

Радоваться или плакать? Ведь снова она возомнила Рича прекрасным принцем, а на деле все оказывается довольно примитивно. Он в свою очередь не двигался с места. И только убедившись, что двое товарищей действительно ушли, снова взял Габи за руку. Они не успели сделать и пару шагов, как на их пути появилась женщина. И вот тут–то хватка Рича стала невыносимо болезненна настолько, что Габи тихо всхлипнула.

– Ричард! Вот ты где! ОН просил тебя найти! Требует явиться немедленно! – затараторила женщина, и, заметив Габриеллу, она поинтересовалась. – А это кто? Новенькая?

Рич помедлил несколько секунд.

– Да, Магда. Из северного поселения.

– Батюшки! – всплеснула руками она. – Третья за сегодня! Это какой–то кошмар!

– Я хотел ее как раз отвести к Нему, – спокойно произнес Рич и не было понятно врет он или говорит правду. Габриелла совершенно запуталась в происходящем. Может, тому причина недосып и постоянное волнение в последние дни?

– С ума сошел! – заворчала женщина. – Ты на нее посмотри. Да она же вся чумазая!

Магда говорила и говорила, выказывая свое недовольство и короткими волосами Габриеллы, и ее одеждой, которая удостоилась звание тряпья, и даже не забыла упомянуть злосчастный синяк на щеке. Говорила она так, будто Габриеллы и не было рядом. Девушке стало стыдно, и она даже попыталась высвободить руку из захвата вампира, но тот сделал вид, что не заметил этого.

– Лекаря сначала позвать надо, – не унималась женщина. – ОН и так не в духе, а если я ему ее приведу, так совсем рассвирепеет.

– Покормить не забудь, – бросил Рич, женщине. И эти слова больнее всех задели Габи. Покормить… как животное, скот.

Рич тем временем, отпустил руку Габриеллы и, бросив на нее, как ей показалось, недовольный взгляд, направился в сторону двери.

– Ну, голубушка, пойдем, – сразу же заворковала Магда, тон которой вдруг из пренебрежительного стал по—матерински заботливым.

– А девочки? – вспомнила о малышках Габи и отругала себя за эгоистичное поведение. Обернулась, ища взглядом детей, но их нигде не было.

– Так их уже давно отвели на кухню. Накормят, обогреют, вымоют. Ничего с ними не случится. Ни первые, – вздохнула служанка, – и не последние, к сожалению.

Слышать такие слова от вампира, кем, только теперь поняла Габи, являлась Магда, было очень странно.

– А разве их не должны…, – хотела спросить Габриелла, но Магда не дала ей продолжить.

– Убить? Скормить? Ну что ты, деточка. Они же дети еще. Отправят к какому–нибудь ремесленнику в подмастерья, – и поманив за собой девушку, добавила. – А тебя привести в порядок надо. Может, ОН будет в настроении и оставит тебя…

Магда махнула рукой, не находя слов, и пошла к двери.

***

Ричард, прекрасно ориентируясь в замке, направлялся по длинным коридорам в кабинет Первого Вампира, который располагался в дальнем крыле. Было удивительно, что в данный час, учитывая какое действие оказывает на Властителя солнце, он бодрствовал. Видимо, случилось действительно что–то серьезное и не только у Рича все планы летели к чертям.

Все началось с побега этих сопляков. Какого дьявола они только решили погеройствовать? Доигрались? Теперь будут висеть и кормить ворон, которые при удаче доберутся до их маленьких мозгов, если последние вообще имелись. Убежать из самого охраняемого поселения во всех владениях Первого Вампира. Ха! Идиоты! Рич остановился и ударил кулаком по стене. Необходимо успокоиться. Нельзя показываться на глаза Властителя в таком виде. Эмоции мешают. Жертвы будут всегда. Пора уже это запомнить и смириться. Но как? Ведь мальчишки расплатились своими жизнями, так зачем же было детей забирать… и девчонку? Не должно было быть ее в списке! Рано! А что теперь? Как он в глаза посмотрит тому, кто на него рассчитывал? Рич провел ладонью по лицу и тяжело вздохнул. Нужно собраться и действовать. Времени укорять и винить себя у него еще будет предостаточно. И пока есть несколько минут надо придумать повод, по которому его не было на месте, когда ловили беглецов.

Рич постучал в массивную деревянную дверь, украшенную замысловатой резьбой, и только получив разрешение, осмелился войти.

Властитель сидел в своем глубоком, обшитом бархатом кресле, с каждым визитом все больше и больше напоминавшем вампиру трон.

Рич остановился возле стола, ожидая позволения присесть или лучше просто получить поручение и убраться подальше отсюда. В руках у Первого Вампира он заметил свиток со списком привезенных пленников.

– Присаживайся, – тихо произнес Властитель и не дожидаясь, когда Рич расположится, продолжил, все также не отрывая взгляда от заинтересовавшего его документа. – Мне доложили о побеге в Северном поселении. Что ты можешь сказать по этому поводу?

– Мальчишек поймали. Их план был обречен на провал еще задолго до побега. Стражники знали об их замыслах.

– Знали и ничего не предприняли?

– Они посчитали, что одних планов недостаточно, чтобы применять силу.

– И теперь мы имеем шесть трупов.

Вампир откинул бумагу на стол и недовольно вздохнул.

– Девчонку, – он ткнул пальцем в список, – привезли?

– Да.

– Поездка прошла без инцидентов?

– Все было тихо. Я думаю, они даже не знали, что она будет в списках.

– Это хорошо, – он пристально посмотрел на Ричарда. – Они, скорей всего, и вправду не ожидали… Что ж, побег сопляков сыграл нам на руку.

В комнате повисло молчание, которое заполняло пространство словно свинцовый туман. Ричард понимал, что те вопросы, которые задавал вампир до этого лишь прелюдия к чему–то более важному. И он был прав. Помолчав несколько минут, Властитель наконец–то произнес:

– Мне доложили, что тебя не было на месте, когда все это случилось. Где ты находился?

– Я был у женщины в другом поселении.

– Женщины…, – выплюнул вампир, мгновенно рассвирепев. – Одни беды от них! И какова цена твоих развлечений?! Шесть трупов?!

Ричард промолчал, понимая, что бесить Властителя себе дороже. И тут его посетила странная мысль и надежда, шевельнувшаяся внутри, не давала ему времени даже обдумать свой шаткий шаг.

– Могу ли я просить вас, мой господин? – произнес он смиренным тоном. На лице Первого Вампира отразилось изумление. Он откинулся на спинку кресла, с любопытством ожидая продолжения, но Рич был не дурак, чтобы портить столько судьбоносный момент.

– И о чем же? – прервал молчание Властитель.

– Я хотел бы взять девушку из Северного поселения себе, – выпалил Рич и твердым взглядом посмотрел на господина. Если это и удивило Властителя, то он не подал виду.

– Нет, – даже не спрашивая, зачем Ричу понадобилась Габриелла, отрезал он. И судя по тону, которым он это произнес, о девчонке можно забыть навсегда.

Глава 5

Они шли по длинным галереям с высокими сводчатыми потолками. Окна, то тут, то там мелькавшие в боковых проемах, открывали потрясающий вид на прилегающие к замку территории: леса, уходящие за горизонт, и открытые поля, залитые в данный момент осенним медовым светом.

Габриелла поначалу пыталась запомнить дорогу, но после многочисленных поворотов, однообразных дверей и бессчетного количества ступеней сдалась, решив наслаждаться оставшимися в ее распоряжении минутами жизни. Но даже это оказалось невозможным. Магда привела ее в спальню, которая сразу же показалась Габи удушающе жуткой. Деревянные балки на потолке, казалось, вот–вот придавят своим весом. Темные стены, украшенные яркой росписью, сводили с ума. Единственной вещью, которая понравилась Габриелле, было покрывало, сделанное из необычного материала. Габи подошла к кровати и не удержалась, погладив невиданную ранее материю. Она была приятной на ощупь, как нежная шерстка зверька. Только цвет имела багряный, словно запекшаяся кровь. Габи обхватила себя руками, внезапно почувствовав ледяной холод, сковавший все тело. Жутко, до чего же ей было жутко. И здесь ей придется провести свои последние минуты, часы… сколько ей осталось?

Служанки вошли не спеша. Одна удалилась в проем, завешанный тяжелым гобеленом, и через немного оттуда послышался плеск воды. Другая молча стала стаскивать с нее одежду. В глаза не смотрела и вела себя вообще так, будто Габи зверушка, с которой можно делать все, что угодно. «Не жилец», – вот, что всплыло в мыслях у девушки. – «Я не жилец».

Мыли служанки ее вдвоем. Причем по сравнению с раздеванием нисколько не церемонились. Дергали за волосы, терли кожу, так, будто хотели содрать живьем. Габи терпела и только после их ухода разразилась горькими слезами, упав перед кроватью на колени и уткнувшись лицом в тяжелое покрывало.

Нашла ее в таком виде Магда. Не утешала и виду не подала, что происходит что–то из ряда вон выходящее. Заставила поесть. Еда была вкусная, но Габи ела без наслаждения – сделать, как приказывают.

После пришел лекарь, которым оказалась миловидная девушка с длинными волосами соломенного цвета. Габриелла никогда еще таких не видела. Они с виду были гладкими и казались невесомыми. Солнце играло в них золотистыми оттенками. Габи залюбовалась девушкой, пока та, прижав теплую ладошку к ее щеке и закрыв глаза, сосредоточенно что–то шептала. Эффект был поразительный. Сначала Габи почувствовала, как постепенно тепло от ладони увеличивается, а потом увидела тусклый свет, вырывающийся сквозь пальцы девушки. Уже через несколько секунд все было в порядке, а Габи так и хотелось поинтересоваться, не почудилось ли ей это все.

Магда тем временем успела сходить на кухню за чаем, который оказался с каким–то странным запахом. И знахарка, и Магда уговорили Габи его выпить. Буквально через несколько минут девушке захотелось спать, голова потяжелела, а веки трудно было держать открытыми. Габриелла поняла, что таким образом ей дали немного отдохнуть, беспокоясь за ее душевное состояние. Ведь впереди ее ждала самая важная встреча. И уже на задворках сна мелькнула мысль, что, возможно, если она попросит, Магда сжалится над ней и даст яда прежде, чем вампир с ней познакомится.

***

Сон был тяжелый и вовсе не принес облегчения. Габриелле все казалось, будто за ней наблюдают из темноты забытья. Иногда ей удавалось рассмотреть черные как ночь глаза незнакомца. Они притягивали, манили. Габи покорно шла туда, куда ее вел за собой этот взгляд. Ступала по сырой земле, почему–то окрашенной бардовым цветом.

Проснулась от того, что в груди до боли сжималось сердце, а потом пустилось в бешеный галоп, будто желая вырваться на свободу. За окном только–только наступили сумерки.

Габриелла замерла, стараясь унять сердцебиение, но жалость к себе и нескончаемый поток мрачных мыслей вернул ее в пучину тьму. Плакала тихо, глотая беззвучные слезы, что бежали по коже, неприятно ее щекоча. Бездействие сменилось внутренней решимостью. Нужно покончить с этим быстрей, не дожидаться и не даться в руки монстра. Спрыгнула с кровати и подбежала к окну. Хотела распахнуть его, но оно было наглухо заколочено. Даже если разбить витраж, то свинцовые прутья не дадут ей вырваться на свободу. Отчаянье и страх бились с разумом. Пыталась дышать, но воздуха стало не хватать. Пересекла комнату, дернула за железную ручку, но дверь не поддалась. Заперта. И тогда завыла в голос, ударяя маленькими кулачками в дубовую дверь, раздирая кожу в кровь и крича проклятья. Слова эхом отлетали от стен и замирали. Габриелла сползла по стене на пол и заскулила. Сил бороться больше не было, а вот чувство злости подняло голову. Почему сразу не убили? Почему сразу не отвели к нему? Ведь специально мучат, давая глубже оценить свое положение. Ироды! Проклятые твари!

Ключ в замке повернулся дважды. Магда пришла не одна, а в сопровождении двух воинов, которые остались за дверью. Вот и все. Еще чуть–чуть… совсем чуть–чуть. Габи сама поднялась с пола, прошла к кровати, заправила постель. Магда не мешала и слова не сказала, лишь положила на покрывало белое платье, расшитое серебряными нитями. Красивое. При других обстоятельства, наверное, Габи бы замерла от восторга, но сейчас… сейчас она вспоминала, как хоронят юных незамужних девушек… Вот и ее черед.

Переоделась, не мешкая ни на секунду. Поскорей бы все решилось. Поскорей.

– Не перечь ему. Делай все, что велит, – тихо произнесла Магда. – Жизнь дороже. Поверь мне, деточка. Давно Он никого не обращал, а вдруг…

– Не надо, – всхлипнула Габи и кинулась в ноги Магде. – Пожалуйста, не надо. Помогите мне… прошу вас. Дайте яда. Я не хочу к нему идти. Не хочу!

– Я не могу тебе помочь, деточка, – прошептала Магда, поглаживая Габи по голове. – Ты не одна такая. У меня дети, внуки. Если помогу кому–то, Он всех порешит. Не на кого нам надеяться.

Магда подняла Габи с пола, отряхнула платье, поправила сбившиеся волосы. Недовольно покачала головой и скрылась в ванной. Когда вернулась, в руке у нее было мокрое полотенце.

– Вытри слезы, деточка, – проворковала она. – Понравиться должна ему. Хватайся за любой шанс. Жизнь одна, а слезы… слезы высыхают со временем.

Габриелле понадобилось еще немного времени, чтобы успокоится. Помог ей и отвар, который Магда состряпала, отлучившись ненадолго на кухню. Все стало восприниматься немного отстраненно, будто не с ней это все происходило. Магда провожать ее не стала, а вот стража довела до самых покоев Властителя, пропустила ее вперед и захлопнула двери.

Тишина стояла мертвая. Казалось и пылинки в воздухе замерли в этом месте. Габриелла не спеша, с замиранием осмотрела комнату. Она оказалась на удивление прекрасна и со вкусом обставлена. Свет свечей в золоченых подсвечниках освещал пространство не хуже солнечного света. Да еще камин справа придавал уютную атмосферу. Перед очагом стояло два кресла и дубовый столик на изящных резных ножках. Шкура огромного медведя была брошена неподалеку. Тяжелые гардины с высоты потолка тяжелыми складками спадали вниз и были плотно запахнуты. Напротив камина имелись еще одни двери, на данный момент прикрытые. По всей видимости там и находилась спальня вампира. Габи невольно потянулась рукой к кулону на шее. Его она не снимала с тех пор, как надела еще в поселении. Она хотела верить, что он защитит ее от бед.

Габриелла, стараясь как можно меньше шуметь, прошла немного вперед, и когда поравнялась с дверьми спальни, они сами собой распахнулись, заставив ее пискнуть и подскочить на месте. И картина того, что она увидела, лишила ее голоса, приковав к себе все внимание. Габи хотела бы не видеть этого, но какая–то сила пригвоздила ее к месту, лишая возможности двигаться.

Так и стояла перед раскрытыми дверями комнаты, где на высокой кровати с резными столбиками мужчина склонился над обнаженным телом той самой девушки, которую Габи видела, когда их привезли сюда. По всей видимости, девушка уже была в предсмертном обмороке, но все также прекрасна. Густые черные волосы устилали белые покрывала. Гибкому стану с алебастровой кожей и изящными формами позавидовала бы любая девушка.

Вампир тем временем медленно отстранился от своей игрушки, повернул голову в сторону Габи, прищурился, оценивая. Габриеллу поразила его красота. Дьявольская. Порочная. Он был отлично сложен, двигался словно хищник. На идеальном лице все было удивительно гармонично – высокий лоб, немного прищуренные, надменно смотрящие глаза, изгиб губ, волевой подбородок. Длинные волосы темного дерева были небрежно перевязаны черной лентой. Несколько выбившихся прядей обрамляли лицо без единого изъяна.

Вампир двигался в сторону Габриеллы нарочито медленно. Он промокнул уголок губ полотенцем, подхваченным со столика. Кровавые следы, оставленные на ткани, бросались в глаза.

– Так… так… так…– протянул вампир, обходя Габриеллу по кругу. Голос его завораживал, манил, притягивал словно зачарованный. – И кто же это у нас тут?

Габи молчала не в силах вымолвить и слово. Вампир ухмыльнулся и сладко произнес, наклоняясь к ней и заглядывая в глаза.

– Как твое имя, дитя?

– Габриелла… – еле слышно выдавила девушка. Вампир нахмурился, выпрямился и его взгляд стал надменным.

– Габриелла, значит… Неужели хоть кто–то из вашей семейки доехал до моего замка. Я польщен.

Габи в растерянности смотрела на вампира и пыталась осознать то, что он ей сказал. Они не были здесь?

– Вижу, ты удивлена, – улыбнулся он. – Как же они могли оставить такое прекрасное создание в одиночестве? Или это был ваш план?

Габриелла, до сих пор не осознав, что ей говорят, лишь мотнула головой. Она не видела вампира, потому что он переместился ей за спину, но чувствовала, как его пальцы скользнули по ее плечу, лопаткам, вниз по спине, а опьяняющий голос прошептал на ушко:

– А может быть, они решили оставить тебя мне?

Эти слова взбудоражили Габи. Ужас ситуации нахлынул внезапно. Разум и чувства бились внутри нее, словно запертая птица. А внешне, она не могла даже шевельнуться.

– Нет… – вырвался из груди отчаянный вздох.

– Нет? – хмыкнул вампир и переместился, встав напротив. – Почему же нет?

– Я не хочу умирать, – выпалила Габи, и слезы брызнули из глаз. Не думала она, что будет унижаться перед ним, но взмолилась: – Пожалуйста, не надо.

Вампир, казалось, из–за ее слез сразу же потерял к ней всякий интерес. Он откинул полотенце, прошелся по комнате. По звукам Габи поняла, что он подкладывает в камин дров. И совсем неожиданно его голос, раздавшийся рядом, напугал ее до дрожи в коленях.

– И что же ты мне можешь дать такого, что я еще не имею?

Он рванул платье вниз, оголяя Габи по пояс. Не имея возможности даже прикрыться, она лишь всхлипнула, пытаясь вдохнуть воздуха. Вампир не спешил полюбоваться ее обнаженным телом. Хотя не было того, чем любоваться. Габи не имела таких роскошных форм, как у той девушке, что сейчас на кровати, возможно, делает последний вздох. И будто подтверждая мысли Габи, вампир произнес:

– Юна, – он встал к ней лицом, оглядывая ее пристальным взглядом, – не зрела… Я не люблю ждать.

Габи почувствовала, как от стыда и унижения горит ее лицо. И кровь застучала в висках, когда вампир протянул руку и сорвал кулон с ее шеи. Он рассмеялся.

– Солнце, – сквозь смех произнес он, а потом прорычал. – Проклятое солнце!

От его сдержанности не осталось и следа.

– Хочешь жить, мерзавка?! – крикнул он, хватая Габриеллу за горло и сжимая чуть теплыми пальцами. – Я тоже хотел!!! Хотел! Слышишь?!

Как резко схватил, так и отпустил внезапно. Габи даже смогла пошевелиться, закрывая саднящее болью горло. Но это было только начало. Вампир схватил ее за волосы и потащил в спальню.

– Нет! – вскрикнула Габи, пытаясь отбиться от него. – Нет!!! Пожалуйста!

Он швырнул ее на столбик кровати с такой силой, что Габи от боли потеряла на секунду зрение.

– А может, ты моя судьба? А?! Давай проверим, какова на вкус твоя кровь, – прорычал он, задирая ей юбку. Габриелла не успела опомниться, как его пальцы проникли в ее лоно, и боль обожгла его. С вампира в миг схлынуло безумие. Взгляд снова стал осмысленный. Он отпустил ее, но пошевелиться Габи попросту боялась, наблюдая, как вампир подносит к своим губам окровавленные пальцы и слизывает с них ее девственную кровь.

– Не повезло тебе, дорогуша, – язвительно констатировал он и подошел к ней, расстегивая ширинку. – Может, есть еще повод не убивать тебя? М?

Боль была повсюду, окрашивая багровым пламенем пространство. Сжигала, испепеляла. Каждый резкий толчок вампира, отдавался саднящей болью внутри. Резной столбик кровати до крови раздирал кожу на спине Габи. А клыки вампира, погруженные в ее шею, причиняли неимоверную муку, забирая ее жизнь с каждой каплей крови. И Габи завидовала той, что лежала на кровати с блаженной улыбкой на губах… завидовала, потому что ее смерть была прекрасна.

Глава 6

Ричард как раз выходил из конюшен, когда навстречу ему со всех ног мчался начальник охраны.

"Будто черти за ним гонятся", – подумал Рич и остановился, поджидая мужчину. Понятно, что это к нему. И по всей видимости не с хорошими новостями. А жаль. Настроение итак было паршивое, а маленькая девчонка из северного поселения никак не выходила из головы. Жива еще или Властитель не стал более затягивать свои грязные игры? И ведь он, Ричард, виноват в ее смерти. Вампир передернул плечами при этой мысли. Рано списывать ее в могилу. Первый явно в ней заинтересован.

– Ричард, – тем временем окликнул его начальник стражи. – Вытаскивай своих воинов, у нас нападение.

Рич как стоял на месте, так и замер. Нападение??? Ворох нехороших мыслей и образов промелькнул в уме. Неужто Непокорные пришли за девчонкой? Откуда узнали только? Плохо. Годы упорного труда ради одной жизни. Чем только они думают?

Начальник стражи тем временем подошел и запыхавшимся голосом продолжил:

– На–напала вампирша. Будто из–под земли выросла.

– Вампирша? – все, что смог выдавить Ричард.

– Она самая. Напала на Бира, укусила и в лес сбежала.

– Вот это дела, – присвистнул Ричард. Учитывая какой комплекции и силы был Бир, напасть на него надо быть особой отчаянной. – Он хоть ее рассмотрел?

– Не шибко… в платье была… в белом.

***

Липкая тягучая темнота вокруг. Прохладный ночной воздух проникал в легкие, пробуждая. Габриелла приходила в сознание мучительно долго. Сначала появились еле различимые звуки, которые с каждой минутой становились все громче и громче, затем нюх усиливался также постепенно и вырывал из тьмы сладковатый зловонный запах. Она уже встречала его. Она это знала, но разум и память будто закрыли от нее эти воспоминания. Что–то мрачное и устрашающее было связано с ними. Габи хотела бы пошевелиться, но не могла. Ее тело было придавлено свинцовой тяжестью, какой–то мертвенно холодной. Оставалось лишь лежать и надеяться, что скоро это пройдет.

Что же с ней случилось? Неужели смерть такая? Или она лишь на ее пороге? Но почему с каждой минутой тело наполняется новыми неповторимыми чувствами. Звук, запах… Габи попыталась открыть глаза, но пока этого не получалось. Оставалось лишь слушать, впитывать в себя окружающее по средствам доступных чувств. И они подсказывали, что ничего хорошего с ней не произошло. С каждым мгновением приходило осознание всего случившегося. Ведь он ее убил? Не так ли? Испил! Обесчестил! Растоптал! Тогда почему она здесь? Не уж то…

Паника, взращенная в душе, окатила холодной волной. Габриелла распахнула глаза, чтобы наткнуться на мерцающий свет звезд. Дыхание участилось, белое облачко вырвалось из приоткрытых губ. Жива? Пошевелила рукой и наткнулась на кого–то… кожа была гладкой, нежной и прохладной. Габи отдернула пальцы и, преодолевая сковавшее ее одеревенение, повернула голову. На нее смотрели распахнутые остекленевшие глаза. Этот неживой взгляд напугал. Габи резко дернулась назад и уперлась спиной во что–то ледяное. Обернулась и вскрикнула, когда увидела еще один труп девушки. Ее она узнала. Та, кто была в спальне Первого вампира. Габриелла подскочила на ноги, но не удержалась и рухнула обратно на землю, при этом задевая еще один труп, который лежал в тени. И, как поняла, мертвецов в земляной яме было не меньше десятка.

Дрожь пробрала до костей. Габи отступила к единственной свободной от тел стене. Закрыла глаза и стала читать молитву. Ей все это чудится. Но, снова распахнув очи, поняла, что все взаправду. Она в яме с трупами. А если даже и так, то ей тут ничего не угрожает. Трупы они ведь всего лишь трупы, верно? Мертвецы. Ей они ничего не сделают, но вот если ее найдут живые… Что тогда? Что?

Габи утерла слезы, облизнула губы и наконец–то поняла, что что–то не так… Что–то… Она прекрасно видит в темноте, различается малейшие предметы, слышит, как где–то фырчит недовольно конь, ухает сова. И она же знает, что трупы свежие, их кожа еще только мертвенно бледная, но запах уже бьет в нос. Запах мертвечины. Кто она теперь? Может, призрак? А может, вампир? И, будто в доказательство ее мыслей, захотелось пить. Но не воды, нет. Крови. Свежей, теплой крови. Аромат ее на фоне трупного запаха появился в воздухе подобно опьяняющим благовониям. Совсем неподалеку послышались шаги. И по всей видимости кто–то стремительно приближался к яме.

Инстинкты взяли свое. Спрятаться. Не дать себя заметить. Метнулась в тень ямы, села в угол на чьи–то вытянутые ноги. Да простят ее Боги!

Новый труп был женским. И хотя на коже молодой девушки виднелись кровоподтеки и следы укусов, не ее кровь источала дурманящий разум аромат. Шаги тем временем стали удаляться, уводя за собой все мысли.

Габриелла не задумывалась над тем, как выбраться из ямы. Раз – и она уже стоит на ее краю. Два – и нападает со спины, сбивая с ног жертву. Три – погружает клыки в шею мужчины. Мир окрасился кровавой пеленой. Сердце стучало в ушах. Каждый глоток приносил успокоение и чувство эйфории. Тело наливалось силой, бодростью.

Отодвинулась только, когда насытилась. Глотнула ночного воздуха, и словно заново почувствовала жизнь. Все вокруг искрилось яркими красками. Перекатившись на спину, посмотрела в небо, усыпанное множеством звезд. Мама говорила, что когда человек умирает, то зажигается новая звезда. Все небо в призраках.

А что случается, когда звезда падает, вот как сейчас?

Габи вздрогнула, когда услышала хриплый вздох рядом. Она перевела взгляд на мужчину и ужаснулась. На его горле были видны чернеющие подтеки. Габи невольно поднесла руку к губам, чтобы в ту же секунду отдернуть. Осознание произошедшего ужаснуло. Что она наделала? Что случилось? Как она могла?

Мужчина тем временем уже приподнялся на локтях. Вампир? Она укусила вампира???

"Надо бежать", – шепнул внутренний голосок. Габи подорвалась с места и бросилась в чернеющее нутро леса.

***

Властитель давно не был в таком приподнятом настроении. Сытый, удовлетворенный и довольный своим планом он широким шагом двигался к выходу из замка. Его охрана из двух самых приближенных вампиров и по совместительству его сыновей ступала за ним шаг в шаг. Он поистине гордился своими мальчиками. Рожденные в муках пусть и от нелюбимых женщин, они были для него своего рода отдушиной. Наделенные проклятьем, как и он, они не могли выходить на солнце, но обладали силой, сопоставимой разве что с его собственной. Идеальные воины, идеальные охранники, которые верой и правдой будут служить ему и которые, он был уверен, никогда не предадут. Ну а если им и случиться ценой собственной жизни защищать отца, то Властитель не видел в этом ничего плохого. Он их породил, а значит, они обязаны служить ему верой и правдой.

Но сейчас его мало заботила безопасность его сыновей. Ведь в руках у него ключ, который в скором времени положит конец образовавшемуся несколько лет рассаднику его противников. Бунт надо пресекать. А то, что последние годы Первый Вампир никак не мог вычислить своих предателей и пособников Непокорных, злило. Но сейчас… сейчас ему повезло. И видят Боги, он сделал правильный выбор, не убив девчонку. Властитель улыбнулся своим мыслям и, толкнув парадную дверь, вышел на высокое каменной крыльцо замка. Остановился на мгновение, вдыхая прохладу осенней ночи, и подумал о том, что девочке будет несладко. Но разве она не прелестна в своей жажде жизни? Главное, он не ошибся –  девчонка оказалась стойкая и бойкая. Какое везение. Когда все закончится, нужно будет всерьез задуматься над ее ролью в качестве спутницы, а пока… пока надо дать ей свободу и для начала неплохо было бы уладить вопрос с укушенным вампиром. Улыбка снова растянулась на лице Властителя, когда он вспомнил, как Габриелла напала на ничего не подозревающего воина. Первый своими глазами видел, стоя около бойницы башни, как хрупкая девчонка выпрыгнула из земляной ямы и свалила на землю вампира раза в три больше ее. Умница.

Первый сбежал по ступеням и направился в обход замка. В темноте суетились воины. Властитель сделал вид, что ничего не знает о нападении и просто, как иногда он делает, обходит территорию, проверяя наличие постовых.

Со стороны конюшен раздался недовольный голос Ричарда, его лучшего воина. Одаренный парень, еще будучи человеком, поступил на службу в замок. По тому, как рьяно он занимался день и ночь, Властитель сделал вывод, что парнишка будет хорошим воином, целеустремленным и преданным. Сейчас же он даже подумывал сделать его своим приближенным лицом. Почему бы и нет?

– Обшарить весь лес, – командовал Ричард. – Под каждым кустом проверить. Чтобы без вампирши не возвращались.

Рич заметил хозяина и склонил голову.

– Что здесь происходит? – поинтересовался Первый, подходя ближе.

– На Бира, одного из моих воинов, напала вампирша, мой господин.

– Когда? – с деланным удивлением поинтересовался Властитель.

– Буквально час назад, – Рич замялся. – Мне только недавно доложили.

– И что вы планируете делать?

– Найти нападавшую и привести в замок. Нужно установить, кто она.

Первый в задумчивости потер подбородок. Необходимо было обыграть эту ситуацию в свою пользу и поимка Габриеллы не самый лучший вариант.

– А зачем ее искать? – улыбнулся он. – Раз пришла однажды, значит, придет и еще раз. Вы же у меня парни вкусные, – хохотнул он и похлопал Ричарда по плечу.

– Так вы предлагаете не искать? – переспросил растерянно воин, и Первого позабавила его реакция.

– Ну конечно, мальчик мой. Зачем тратить время на охоту, когда ты сам в роли приманки?

Властитель еще какое–то время наблюдал, как Ричард дает распоряжения своим подчиненным, и остался доволен результатом. Воин действительно был хорош. Может, когда девчонка сыграет отведенную ей роль, он отдаст ее Ричарду на какое–то время, ведь не зря же тот просил ее себе. А может быть сначала наиграется с ней сам. Он прислушался к своим чувствам. Девчонка была явно напугана, растерянна и измотана, но продолжала двигаться в сторону пустоши. Все складывалось как нельзя лучше.

Насвистывая незамысловатую мелодию, Властитель направился обратно в замок, не замечая пристального взгляда своего лучшего воина.

Ричарду показалось, что Властитель чего–то недоговаривает. Уж больно прозрачен был его намек. И очень подозрительно выглядел его благодушный настрой. Неужели вампиршей была маленькая девчонка? А раз так, то теперь от каждого действия новоявленной вампирши, Ричарда и Властителя зависит судьба сотен людей. Главное, правильно разыграть свои роли. Охота началась.

***

Бежала, не останавливаясь, до тех пор, пока грудь не сжало стальным обручем боли. Едва замедлилась, как тут же упала на землю, запутавшись в онемевших от бега ногах.

Пошевелиться не было сил. Так и лежала, уткнувшись в опалую листву и пытаясь отдышаться. Воздух входил в легкие с противным хрипом и причинял жгучую боль. Как же она устала.

Через немного, почувствовав, как начинает дрожать от холода, перевернулась на спину и взглянула на небо. Яркие звезды проглядывали сквозь костлявые ветви деревьев. И что же ей теперь делать? Что? Куда податься? В поселение ей не вернуться, в замок тем более. Но необходимо хотя бы двигаться, иначе скоро она окоченеет. Умрет ли от переохлаждения? Навряд ли. Вампиры же живучие. Габи, закрыв ладонями лицо, всхлипнула от жалости к себе. Ну почему, почему все именно так, как она больше всего боялась? Зачем молила сохранить ей жизнь? Ведь не о такой просила! Хотела остаться человеком! Глупая!

Слезы обжигали щеки колючим теплом. Холод пробирался под кожу и стягивал мышцы. Габи еле поднялась на дрожащие ноги и огляделась вокруг. Сплошной лес. Выхода нет – нужно идти. Почему–то на ум пришла история Ведьмы. Может, сейчас Габи идет по тем же местам, где шла она? И куда ведьма одна, беременная, вообще могла уйти? И она еще себя жалеет. Той, с кого все началось, пришлось намного тяжелей.

Габи осмотрела себя, впервые задумавшись о том, как она выглядит. Платье порвано со спины и держится на теле за счет рукавов, которые плотно обхватывают руки. Она поежилась от ледяного ветра, задевшего спину, обхватила себя руками и охнула, поняв, что на груди висит кулон. Не может быть! Ворох мыслей заполнил голову. Он одел ее, вернул кулон, обратил и затем выкинул в яму. Зачем? Решил поиграть, а игрушка сломалась? Подумал, что умерла? Или… специально выпустил на свободу, чтобы потом начать охоту? Он может. Он бесчувственное чудовище! Монстр!

Злость отхлестала Габриеллу по щекам и отрезвила разум. Раз жива, значит так надо, значит есть в этом какой–то смысл! Джек! Ее Джек! Она должна отомстить. За него и свою семью. Этот монстр растоптал все, что было святого в ее жизни.

"Отпусти. За дело он помер, за великое дело. Его смерть – начало конца. Послушай меня, важная задача на твои плечи легла, непростая. Нельзя плакать. За тобой народ. Главное, не сдавайся", – всплыли в памяти слова колдуньи. А ведь она же оказалась права, родители живы… наверное.

Габриелла неосознанно потянулась к шее и, нащупав кулон, погладила дерево. Они живы. Ей необходимо их найти. Они же не бросят ее? Или бросят? Габи мотнула головой. Они ни в чем не виноваты и если живы, то она должна лишь порадоваться за них.

"В лес иди, запомни, в лес. На запад, в лесную пустошь. Солнце тебя приведет", – как сейчас прозвучали слова ведьмы.

– Солнце! – вскрикнул внутренний голос. Габриелла встрепенулась и с ужасом оглянулась вокруг.  Один только лес. Где ей спрятаться? И нужно ли прятаться? Может, это выход? Покончить с этим раз и навсегда! Малодушие цепко схватило все чувства. Снова накатила апатия. Реально ли в одиночку выстоять перед вампиром?

"А сдаться разве выход?" – поинтересовался тихий голосок. Не выход. Габи это знала.

Еще раз окинув взглядом деревья вокруг, с решимостью двинулась вперед, обдумывая, как пережить грядущий день. Через немного потянуло промозглой сыростью. Где–то поблизости была река. Габи положилась на чутье вампира и стала пробираться сквозь высохшие заросли высокой травы. Река встретила ее антрацитовой чернотой. В мерцающем свете звезд она воистину выглядела устрашающей. Габи присела на берегу и, зачерпнув дрожащими руками ледяную воду, умыла лицо.

"Река отобьет запах, – подумала Габи, не отрывая взгляда от воды. – Но спрятаться где–то все–таки надо"

Время утекало как вода в реке, и понять, сколько осталось часов до рассвета, она не могла. Габриелла решила держаться берега, хотя ледяная прохлада воды пробирала до костей.

Прошла совсем немного, когда на глаза попалось раскидистое дерево, склонившееся к воде. Корни черными змеями прорезали крутой берег, пытаясь ухватиться за землю. Мощные переплетенные стебли лианы, ластились к мощным корням и свисали до самой воды. Но Габи благодаря своему новому зрению отметила другое – под корнями дерева было достаточно места, чтобы спрятаться. Стоило немного разгрести землю и постараться чем–то прикрыть голые ветви. Она взобралась на крутой склон берега и облегченно выдохнула, увидев высокую ель. Попытка не пытка.

Казалось, что все происходит не с ней. Только недавно она с девчатами из поселения укрывала под зиму посаженные растения, а теперь она вампир, который пытается спрятаться от солнца. Это как насмешка судьбы. Габриелла кинула огромные лапы ели на землю около корней дерева и тяжело вздохнула. Еще немного надо продержаться, а днем она постарается отдохнуть. И тут она заметила, как стало бледнеть затянутое облаками небо. Времени было в обрез. Габи схватила раскидистые лапы и принялась хаотично привязывать их к лианам. Время шло на считанные минуты. Еще одна лапа слева и здесь стоит прикрыть прогал. Еще и еще, пока не использовала все. Забралась под корни и оценила свой просчет – места было не так много, как показалось вначале. Паника сжимала в тиски. Копать. Единственный выход. И Габи принялась ковырять пальцами промерзшую землю, сдирая в кровь ногти. Не замечая боли, молилась, чтобы успеть. Сдерживала слезы до последнего, пока не поняла, что сможет спрятаться.

До конца не верила, что смогла. Успела. Кожа неприятно зудела и пощипывала. Свет был, но рассеянный. Облака на небе, словно благословение богов, защищали ее от осеннего солнца. А только пару дней назад с наслаждением встречала рассветные лучи. Сколько пройдет времени, когда она сможет почувствовать тепло солнца снова?

Габи откинулась на спину и замерла. В голове гудело. Все звуки мира с рассветом усилились в сто крат. Это сводило с ума. Она глубоко вздохнула и постаралась отгородиться. Пока у нее есть время, надо обдумать, что делать дальше, куда идти. Столько вопросов кружило в голове! Главный из них–зачем? Зачем он сделал это с ней? Просто так? Решил поиграть, вдруг выживет? Но зачем тогда бросил в яму? Подумал, что мертва? А если обнаружится, что ее там нет? Что тогда? Отправит своих воинов в погоню? Габи невольно вспомнила Рича… Сможет ли она скрыться от него?

Мысли душили. Разум туманился. Силы покидали ее. Если заснет сейчас, то кто знает, проснется ли следующей ночью? Но если хочет выжить нужно хотя бы поспать. Габриелла подобралась, кутая ноги в юбке и прислонилась щекой к земляной стене. Она только немного вздремнет. Река, казавшаяся безмолвной в ночной тиши, будто бы проснулась утром, как и все живое. Ее монотонные переливы вводили в приятное одеяло сна. Все померкло.

***

Очнулась резко. Первое чувство – голод. Сильный, поглощающий, болезненный голод. Живот сводило. Во рту пересохло. За ветками было темно. Значит, ночь уже взяла на себя бразды правления. Габи с трудом размяла затекшее тело. Как и думала – холод не являлся чем–то страшным для вампира. Но от чего–нибудь теплого, согревающего не отказалась бы. В насмешку разум подбросил ей видение высокого, крепкого вампира, которого вчера она приложила о землю.

Вода из реки чуть отрезвила своей прохладой. Габриелла сквозь нахлынувшую апатию тела и духа, пыталась собраться с мыслями. Если пойдет дальше, то нет уверенности, что найдет место, чтобы укрыться следующей ночью. Сидеть же здесь представлялось ей сомнительным спасением. Рано или поздно ей потребуется пища. Желудок при этих мыслях дал о себе знать очередным болезненным спазмом. Есть хотелось не меньше, чем испить свежей крови. Была не была.

Габи запрыгнула наверх и продолжила путь вдоль отвесного берега реки. Из рассказов родителей помнила, что пустошь несколько раз пересекает река, а значит, идя вдоль берега, рано или поздно она все равно попадет туда.

Чем дальше вглубь, тем чаще встречались колючие ели. Земля была усеяна опалой листвой и хвоей, которая постоянно впивалась в ступни. Поначалу это раздражало Габи, но потом она привыкла. Боль лучше всего напоминала, что она все–таки жива.

Поначалу не придала значения тому, что чаще стала спотыкаться. И только когда оказалась плашмя на земле поняла, что выдохлась. Не было сил подняться и двигаться дальше. Лежала, уткнувшись в опалую листву и вдыхала запахи леса. Притупленные, ускользающие. Звук исчез. Мир таял, а потом резко перевернулся с ног на голову. Только и смогла понять, что лежит на спине, а небо ей заслоняет безликий темный силуэт.

Глава 7

Моргнула раз, другой, пытаясь сфокусировать зрение. Силуэт приблизился к ней и потянулся к ее шее. Габриелла хотела оттолкнуть, не позволить до себя дотронуться, но все, что могла, это не впадать в панику. Тем временем пальцы с огрубевшей потрескавшейся кожей приподняли ее кулон. Во внезапной вспышке света Габи смогла рассмотреть лицо и замерла от неожиданности. Отец? Она не знала, не слышала, произнесла ли эти слова вслух. Взгляд колючих цепких глаз обратился к ней. По его лицу промелькнула тень раздражения. До того это было больно, что у Габи даже сердце кольнуло…

Отец приподнялся, его губы шевелились, когда он разговаривал с кем–то, кого Габи не могла рассмотреть за пламенем факела.

Ну вот, она нашла их. Но ей не рады, не так ли?

– Убей, – прошептала она, не зная, слышат ли ее. Отец резко повернул к ней голову и под его жестким взглядом Габриелле захотелось сжаться в клубочек. Он молча изучал ее лицо, а она не смела отвести от него глаз. Он изменился. В плечах отец стал еще шире, чем она его помнила ранее. Обветренное лицо избороздили морщины. Взгляд стал холодным и сосредоточенным.

Все это время они выживали, приспосабливались, боролись. А она просто хочет уйти, сбежать. Недостойная дочь. Не оправдавшая надежды реальность.

Внезапно на нее обрушился шквал звуков, запахов. Сильнее всего был равномерный стук, который отодвинул на задний план все остальное. Биение сердца. Голубая жилка на шее отца. Запах его кожи, древесный с кислинкой мужского аромата, и его крови… притягательной, упоительной.

– Не смей!

Габриелла метнулась с земли и врезалась в дерево, соскребая ногтями кору словно масло. Она сходит с ума. Аромат крови затмевает разум. Если она сейчас не уйдет, то убьет кого–нибудь. Она не может! Нет!

– Габриелла, – тихий голос отца обволакивал теплотой.

– Прости, – всхлипнула она. – Она сводит с ума. Я не могу… Уходите. Быстрей… Я не могу этому противиться. Я не могу…

– Можешь!

Габи спустилась к подножию дерева, все еще обхватывая его руками. Знала, если разожмет, то все пропало. Рядом упали железные кандалы.

– Одевай, – прозвучало с тоской. Габи повернула голову, но понять, что выражало лицо отца, не могла – слезы затуманили глаза. Габриелла осторожно потянула на себя металлические оковы. Трясущимися пальцами закрепила их на одном запястье.

– Повернись, – приказал отец. – Руки за спину.

Габриелла послушно выполнила то ли приказ, то просьбу. Так неоднозначно звучали слова родного человека. Звякнула цепь и шершавые пальцы проворно заковали ее в кандалы.

– Все будет хорошо, девочка моя, – прошептал отец и отстранился, не дожидаясь ее ответа.

Габи не знала, что ей делать дальше. Так и стояла, замерев и пытаясь осмыслить слова отца. На ее плечи легла теплая накидка. Габи подняла голову и встретилась со взглядом красивых озорных глаз.

– Привет, сестренка, –  произнес Рафаэль, улыбаясь.

– Раф…

– Ага. Не ожидала? Я рад снова тебя видеть.

Габриелла всхлипнула и спрятала лицо на груди брата. Пока она плакала, он гладил ее по волосам и нашептывал слова утешения. Он совершенно не боялся ее. Для Габи это было важней всего. Он – ее половинка. Рядом с ним она чувствовала себя уверенней и спокойней. Ее брат. Как же она по нему соскучилась!

– Какой была плаксой, такой и осталась, – притворно пожурил ее Раф. Они оба знали, что Габриелла никогда не плакала и стойко выносила все тяготы, которые выпадали на ее долю. Его слова вызвали улыбку. Она отстранилась и шмыгнула носом.

– Можно… можно мне воды, – тихо попросила Габриелла.

– Конечно, – тепло улыбнулся ей Раф, доставая флягу. Он помог ей напиться, а потом, посерьезнев, достал небольшой пузырек. – Тебе бы еще вот этого глотнуть.

– Что это? – подозрительно присматриваясь к зелью, поинтересовалась Габи.

– Ведьмовское снотворное, – пряча глаза, ответил брат. Габриелла осознала, что несмотря на всю его доброжелательность, ей не доверяют. Но как бы поступила она, окажись рядом монстр, в любой момент мечтающий впиться тебе в горло.

– Отрава?

– Нет! – возмутился Раф, резко вскинув голову. – Ты что несешь, малая? Даже не смей думать такое!

– А что мне думать? – огрызнулась Габи.  "Точь–в–точь, как в детстве", – промелькнуло в мыслях. – Я чудовище, если ты не заметил. Даже Первый от меня избавился.

– Вот поэтому и должна принять это. Ведьмы специально намешали. Связь от этого слабеет. Он найти тебя не сможет. Да и ты поспишь немного… Нам легче будет тебя в лагерь доставить, – Раф снова улыбнулся. – А то вдруг я покажусь тебе очень вкусным.

– Дурень, – вздохнула Габи. – Каким был таким и остался.

***

Властитель уже который час сидел в своем кабинете и, не отрываясь, смотрел на пламя в камине. Поначалу его настроение было на высоте – девчонка пережила ночь. Не этого ли он от нее хотел? Днем даже он чувствовал, какой дискомфорт солнечные лучи причиняли новообращенной. И он делил это чувство с ней пополам. А как иначе?

Все шло по плану пока в один момент он внезапно не перестал ее чувствовать. Абсолютно. Только что была, растерянная, и в миг нет ее. Ни боли, ни чего–то еще. Что она сделала? Убила себя? Могла ли? Или потеряла сознание? Но даже это не могло лишить его связи с ней. Ведь днем прекрасно чувствовал ее. Что произошло? Он каждую минуту пытался снова и снова найти ниточку, связывающую их, но тщетно. Это изматывало.

В дверь постучали и на пороге появился один из слуг, которого мысленно позвал Первый.

– Вы звали меня, господин?

– Мне нужен Ричард. Позови его.

Слуга не сдвинулся с места. Во взгляде мелькнула растерянность.

– Где он? – нахмурился вампир.

– Его нет, мой господин.

– Давно?

– С утра никто не видел.

Первый побарабанил пальцами по краю стола, выражая свою нервозность.

– Свободен, – зло бросил он слуге. Тот не был дураком и поспешил удалиться.

Властитель откинулся на спинку кресла и устало прикрыл глаза. Как все не вовремя. Ричарду стоит сделать выговор. Если раньше на эти его отлучки Первый закрывал глаза, то сейчас они стали выводить его из себя. И куда только шастает этот мальчишка? К женщине, как он сам говорит, или…? Дурное предчувствие зародилось в глубине, там, где билось его черное сердце. А за этим пришла уверенность, что он больше никогда не увидит Ричарда. По крайней мере, не на своей стороне. Неужели девчонка так глубоко запала в душу этому воину? Или тут что–то другое? Первый стал перебирать в памяти все моменты, ранее оставленные без внимания, но сейчас, под другим углом, они казались не такими уж безобидными. Кто был во всех рейдах, когда на повозки, везущие кого–то из родных маленькой вампирши, происходило нападение?

Когда забирали отца семейства, Ричард впервые попросился в отряд. Побег списали на неопытность сопровождающих. По описанию воинов они все как один преследовали жертву, но та как сквозь землю провалилась. Тогда решили, что человек погиб, прыгнув с крутого уступа в реку. Через несколько лет забрали мальчишку. И снова в отряде был Ричард, но тогда он уже возглавлял его. И снова нападение. Снова человечишке удалось уйти. Ричард тогда злился так, что еще несколько дней к нему боялись подходить его же воины. Он даже умудрился ввязаться в драку. Тогда Властитель списал это все на его провал в желании выслужиться. После непродолжительного разговора, сам Первый успокоил его ярость и убедил, что не держит на него зла – даже если человек выжил, то долго ему одному в лесу не прожить. На место сбежавшего он предложил Ричарду отправить новый отряд в поселение и забрать мать. И тогда–то Рич и пропал впервые. Точнее Властитель сам его и отпустил, дав мальчишке время, чтобы остыть. Тот был против, настолько что пришлось припугнуть. Кто с кем тогда играл? Он ли с мальчишкой или тот с ним? И хотя мать забирали другие вампиры, нападение было как будто спланировано. Тогда погиб один из его воинов. Остальные говорили, что тот якобы помогал женщине. Первый поверил. Произошедшее с братом и матерью Габриеллы имело логичное объяснение – им помог погибший вампир… который дружил с Ричардом. И тот, узнав о смерти друга, предателя, хорошо разыграл очередной спектакль, всем видом показывая, что это был для него удар в спину.

И теперь не казалось странным, что Рич просил девчонку себе. Первому доложили о странном для воина поведении с ней, заботе, внимании. Только вот не уберег ее. Саркастическая улыбка сползла с губ Первого – а вдруг и тут он ошибся?

***

Габриелле показалось, что она лишь на мгновение прикрыла глаза, но когда вновь их распахнула, то маячившие за толстыми прутьями решетки оголенные деревья привели ее в состояние ужаса. Потребовалось несколько секунд, чтобы Габи смогла оценить ситуацию. Мозг лихорадочно подкидывал варианты того, кто запер ее в этой ужасной клетке. И лишь когда вспомнила, что произошло с ней недавно в лесу, поняла, что все более или менее в порядке. Она в поселении Непокорных. Должна быть там. Осторожно, чтобы не привлечь к себе внимание, подошла к краю клетки и посмотрела по сторонам. То тут то там были разбиты палатки, в которых еле заметно поблескивали огоньки. Откуда–то до нее долетел приятный запах еды. В животе образовался тугой комок, отзывающийся болью при каждом движении. Очень хотелось есть. Габриелла присела тут же у края, надеясь, что над ней сжалятся и дадут хотя бы небольшой кусочек хлеба.

Некоторое время спустя послышались шаги. Габриелла надеялась увидеть брата, но напротив, изучая ее пронизывающим до косточек взглядом, стоял отец. В руках он держал внушительный сверток, от которого веяло вкусным запахом. Габи невольно облизнулась. Запах еды сводил с ума, но, видимо, отец неправильно расценил ее реакцию.

– Отойди к стене, – велел он. Габи стало невыносимо больно от его слов. Она отошла в угол, села спиной ко входу. И не потому что надеялась, что так отцу будет спокойней, а попросту не хотела, чтобы он видел слезы в ее глазах.

Дверца клетки со скрипом захлопнулась, звякнул ключ в замке. Не видела, но чувствовала, как он стоит и смотрит на нее, но то ли слов не находит, то ли просто оценивает ее опасность для окружающих.

Развернулся через какое–то время и ушел прочь. Лишь когда затихли шаги, Габи подняла голову, вздохнула полной грудью и вытерла слезы.

Помимо еды отец принес еще одежду и шкуру, на которую Габи уселась, постелив на пол. Ела быстро, боясь, что еда остынет. Казалось, что с того дня, когда мешала похлебку в своей лачужке, прошли месяцы, а не дни.

После того, как утолила голод, переоделась в теплую одежду. Сразу же показалось, что все горести позади – она сытая, согретая. Пускай и в клетке, но ведь уже не желает крови, а, значит, у нее есть шанс.

Спустя некоторое время пришел Рафаэль, как всегда неунывающий и озорной.

– Ну как ты здесь, малая?

– Намного лучше, – искренне улыбнулась ему Габи. Присутствие Рафа вселяло в нее веру, что она со всем справится, и у них у всех все будет хорошо.

– Поела?

– Да, спасибо. Все было очень вкусным.

– Мама готовила, – как бы невзначай бросил он и внимательно посмотрел на нее. Слова застряли у Габи в горле. Единственная, кого она еще не видела, была мать.

– Она…, – Габи боялась озвучить свой вопрос.

– Она еще не знает, – как всегда поняв с полуслова сестру, ответил Раф. – Отец не стал ей ничего говорить… пока что.

Габриелла кивнула, соглашаясь с принятым отцом решением. Действительно, так будет лучше. Ее мать очень ранима, а то, что она уже дважды хоронила близких ей людей, истерзало ей душу. И пусть они все живы и здоровы, но неизвестно, как она воспримет новость о том, что ее дочь стала чудовищем.

– Понимаю, – все, что могла ответить Габи. Она чувствовала, как к ним приближается отец, и от его холодной решимости, ей хотелось спрятаться. Он смерил Рафа недовольным взглядом. Брат сделал вид, что не заметил этого.

– Мне надо поговорить с Габи, – начал отец. – Ты не мог бы…

– Не мог, – прервал его Раф.

Они несколько секунд сверлили друг друга взглядом. Отец сдался первым. Он повернул голову к Габи и без предисловий произнес:

– Нам нужно, чтобы ты рассказала все, что с тобой произошло, начиная с того дня, как тебя забрали из поселения.

Габриелла медлила. В памяти всплыла жестокая сцена убийства ее друзей и Джека. Было невыносимо вспоминать это, а рассказать и того сложнее, но она рассказала. О планах Джека, о побеге мальчишек и о казне. Рассказала о Ричарде и Магде. Но вот когда дошла до сцены в покоях Властителя, нервы ее не выдержали, и она заплакала. Брат и отец все поняли без слов, и Габи была благодарна им, что могла опустить унизительные подробности. Она признала, что просила сохранить ей жизнь, но не думала, что Первый превратит ее в себе подобного монстра. Отца и Рафа кажется ничего не удивило в сказанном Габи, но вот когда она стала рассказывать о том, как напала на вампира, лица обоих немного просветлели.

– Было бы хуже, если тебе попался человек, – отец попытался впервые утешить ее. –  Вампир оклемается. Ничего ему не будет. К тому же его кровь приглушит жажду. На время, но все лучше, чем ничего.

Больше отец ничего сказать не успел.

– Габи!

Мать бежала к ней со всех ног. В глазах ее блестели слезы. Ни брат, ни отец не стали ее задерживать. Мать подбежала к клетке и без тени страха протянула руку сквозь прутья. Горячая ладонь погладила Габриеллу по щеке. Родной запах, усиленный вампирским чутьем, ударил по обонянию сильнее обычного. Она прильнула к ладони, и слезы брызнули из глаз.

– Девочка моя, что же они с тобой сделали, – причитала мать, а она боялась смотреть на нее. Боялась испугать или оттолкнуть своим видом.

Отец положил ладонь на плечо супруги. Этот жест не остался незамеченным для Габи. Пусть она и не ощущала голода, но мать действовала необдуманно.

– Все в порядке, мам, – она провела рукой по ее ладони, сжала на мгновение и отстранилась первой. – Теперь я рядом, и мы снова вместе.

– Да—да, – закивала мать и, будто вспомнив о чем–то очень важном, засыпала ее вопросами.

– Тебя покормили? Ты голодная? Что же мне не сказали раньше, я бы…

– Мам, все в порядке. Меня накормили. Все было очень вкусным. Раф сказал, что это ты готовила.

Мать всхлипнула и уткнулась в плечо мужа. Габриелле было больно видеть ее в таком состоянии.

Отец шептал утешения, но от них плечи матери лишь сильнее подрагивали. Габи хотела утешить родительницу, но слова здесь были бессильны. Ничего уже не изменить. Она такая, какой сделала ее судьба. Другой уже не будет. Раф кивнул отцу и тот, приобняв супругу, направился в сторону палаток.

– Она очень волновалась за тебя, Габи, – произнес Рафаэль, провожая взглядом родителей.

– Мы обещали ей, что обязательно вернем тебя… наша вина, что все так вышло.

– Никто не виноват, Раф. Всех не спасти.