Читать онлайн Это было в царстве Чу в 3 веке до н.э. Книга 1. Наложница генерала, приносящего мир. Часть 1 бесплатно
- Все книги автора: Хатка Бобра
ГЛАВА 1. Ограбление и погоня
Бай Юйшу шагала по тропинке.
Бай Юйшу шагала через бамбуковую рощу.
Бай Юйшу шагала через поле.
В поле усердные крестьяне в полинялых шухэ разбивали комья земли.
– Здравствуйте, молодая госпожа! – кричали они и, опершись на свои мотыги, смотрели ей вслед.
– Здравствуйте-здравствуйте, добрые землепашцы! – кричала Бай Юйшу в ответ. – Пашите-пашите, нечего на меня пялиться, а то без премии останетесь.
Бай Юйшу шагала вдоль реки, откуда ветер нес прохладу.
Там прозрачные стрекозы трепетали над кувшинками.
На воде качались лодочки-плоскодонки с загнутыми носами.
– Здравствуйте, молодая госпожа! – кричали рыбаки в широких бамбуковых шляпах.
– Мао Чэнвэнь, подними-ка голову. Ты, там, наверняка, рожи мне под шляпой строишь, – сказала Бай Юйшу.
– Госпожа такая проницательная, – сказали рыбаки.
Бай Юйшу, как огонек, мелькала среди плакучих ив в своей любимой юбке из желтых и малиновых клиньев, на которых тон-в-тон были вытканы чашечки хурмы. Юбка была завязана на груди красивым малиновым бантом, она переливалась и струилась до самых пяток.
В руке Бай Юйшу несла плетеную корзиночку. В корзиночке был секрет.
Над Бай Юйшу синело небо, под Бай Юйшу зеленела земля.
Это был ее прекрасный мир, в котором все ей улыбались.
По холмам поднимались живописные террасы с игрушечными полями и цветущими яблонями, а дальше был виден лазурный простор озера Тайху.
Бай Юйшу весело шагала по мощеной дороге мимо приветливых пешеход…
– Это ограбление!
Пока она считала ворон в своем прекрасном мире, кто-то выхватил у нее из руки плетеную корзиночку и, нагло крикнув прямо в ухо "Это ограбление!" ускакал по широкой дороге.
– Ха-ха-ха! Удачное! – донеслось на прощанье.
– Помогите! – трагически закричала Бай Юйшу.
Придурки-пешеходы все тут же остановились, разинули рты и стали наблюдать, как ее грабят.
В мире, где царят равнодушие и жестокость, никто не может быть уверен в своей безопасности. Некому помочь бедной девушке.
Все сама, все сама.
– Стой, скотина! – заорала Бай Юйшу и, подхватив юбки, ринулась в погоню.
Грабитель испугался и начал усиленно лупить пятками своего осла, но зря старался: это было неповоротливое мохнатое животное с белыми подпалинами, склонное к меланхолии и совсем не годившееся для преступной стези. У осла были короткие толстые ножки и пузо, свисающее до колен, где ему было ровняться с Бай Юйшу. Бай Юйшу занималась альпинизмом и бегала по утрам.
В три минуты она настигла похитителей и прыгнула на всадника, как пантера! Она сшибла его с осла и подмяла под себя.
– Будешь знать, как воровать! – повторяла Бай Юйшу, метя крепким маленьким кулачком обидчику между глаз.
– Молодая госпожа, пощадите! – кричал грабитель, валяясь в придорожной глине. – Я больше не буду! Я пошутил! Не бейте меня, госпожа!.. Камень положи, ты что, с ума сошла?!
В зеленой долине на берегу лазурного озера Тайху день начался очень оживленно.
Бай Юйшу думала, у нее впереди еще много таких солнечных дней.
Она ошибалась.
Люди не могут знать, что их ждет.
Ей это было хорошо известно.
Здесь она тоже ошибалась.
Когда мебель в комнате подпрыгнула, Мао СинЮнь, сонно листавшая новости, подумала, что на них напали кочевники.
Но это была просто Бай Юйшу со своей корзиночкой.
Бай Юйшу хлопнула дверью, гордо прошествовала через комнату и водрузила корзинку на стол.
В своей малиновой и золотой, немного помятой, юбке, она стояла, уперев руки в бока, и была похожа на феникса, распростершего крылья над родным гнездом. Черные глаза гордо сияли на измазанном глиной лице.
Пылинки танцевали в солнечных лучах, проникавших в помещение сквозь щели в ставнях. С улицы было слышно, как ссорятся воробьи.
Маленький двор на склоне холма прятался в цветущих кустах. Внизу сновали и шумели люди, а здесь всегда было тихо.
Мао СинЮнь немного помолчала.
Своим спокойным темпераментом подруга иногда напоминала Бай Юйшу недавнего осла. У нее были такие же печальные миндалевидные глазки, обведенные черным ободком из коротких густых ресниц.
– Ты что, дралась? – наконец спросила она.
– Госпожа такая проницательная! – радостно ответила Бай Юйшу, утвердительно тряхнув головой. Из ее растрепанных волос вывалилась ленточка и упала на пол.
– Сегодня вечером в Сучжоу будут казнить убийцу и маньяка, какого-то Цоу… Чжоу… сейчас найду… где это было… очень интересно… – Мао СинЮнь снова уткнулась в свои новости.
У дверей раздался стон.
– Аа… они не того казнят… – жалобно сказал кто-то входя в комнату. – Главный маньяк все еще на свободе.
Знакомый грабитель, покрытый грязью и пылью еще хуже, чем Бай Юйшу, обессилено грохнулся на стул напротив и начал многозначительно на нее смотреть. Он прижимал к виску мокрый платок.
(Грабитель:) – Она меня избила!
(Бай Юйшу:) – Он у меня корзиночку отнял!
(Мао СинЮнь, смотрит сонно и печально:) – …
– Там крючок для одежды! – с пафосом сказал Бай Юйшу.
– Крючок?!
Меланхоличные глазки Мао СинЮнь вдруг проснулись, злобно сощурились и уставились на молодого человека. Он тревожно заерзал на стуле, взглядом ища пути к отступлению.
– Но-но-но! Я же не знал. Какой еще крючок для одежды? Что, за крючок можно убивать человека?… Черт, кого я спрашиваю! Я же в отделе древностей! Вы за любой старый черепок удавить можете! Что за крючок? Покажите!
Бай Юйшу, придержав широкий рукав, с торжественным видом открыла корзиночку и вынула из нее лакированную шкатулку. В шкатулке лежал шелковый мешочек. Она развязала тесемку, осторожно разогнула ткань, и три головы сдвинулись над таинственным предметом.
(Все трое:) – Ааах…
Это была сказочная тварь из бронзы с хищным загнутым клювом, который служил крючком, и длинной шеей. На шее были верезаны постепенно сужающиеся ряды чешуек, как у рыбы. В резьбу по бронзе были вдавлены прожилки золота, так что казалось, что сетчатый рисунок нанесен кистью. Глаза были треугольные, злобные, тоже украшенные тонким золотым рисунком. Зрачки были обозначены округлыми узкими углублениями, поэтому взгляд у твари был очень сосредоточенный, словно она поджидает момент, чтобы ожить и вцепиться своим хущным клювом в шею хозяину вместо воротника. Несколько загнутых назад узких перьев венчали макушку.
(Мао СинЮнь, шепотом:) – Голова птицы и шея змеи…
(Чан ЯньЮань:) – Феникс?
(Бай Юйшу, нежно глядя на свое сокровище:) – Ммм…
– Откуда оно у вас? – тихо спросил Чан ЯньЮань, как будто боялся разбудить хищную тварь.
– Его нашли в развалинах в старом Пэнчэне. Там было заведение под названием "Дружеский винный дом", он сгорел, – объясняла Бай Юйшу, доставая из стола чистую карточку. – Вот там было много всего… пряжки… ножи…
– …и обгорелые скелеты, – страшным шепотом сказала Мао СинЮнь.
– Пьяные посетители сгорели?
– Ммм… не знаю. Этот "Дружеский винный дом" был интересным местом. Он упоминается по разным случаям в поздних источниках. Похоже, там собирались непростые люди…
– Разбойничий притон?
– Скорее, секретный пункт для ханьских шпионов… во время войн между Чу и Ханем.
– Их, наверно, рассекретили, заперли и сожгли заживо, – сообщила Мао СинЮнь.
Маленькая толстенькая тихоня Мао СинЮнь больше всего на свете любила рыться в руинах после пожаров и грабить древние могилы. В отделе древностей они все такие. Если нет подходящей могилы, копаются на помойке.
Бай Юйшу со значением кивнула, завязала мешочек, написала несколько слов на карточке и спрятала все в один из сотен выдвижных деревянных ящичков, заполнявших стены комнаты.
Из-за этих ящичков помещение было похоже на даосскую аптеку.
Избитый грабитель поднял с пола ленточку и своим мокрым платком подхалимски вытирал глиняные полосы со щеки Бай Юйшу.
– Молодая госпожа так энергично дерется, – приговаривал он. – Дракон и феникс, молодой талант… хотя теперь больше похожа на поросенка…
– Я с тобой не разговариваю, – сказала Бай Юйшу, подставляя грязную щеку и глядя в потолок. – Воровская харя.
– Я же не знал. Я думал, там рулетики с ветчиной… не вертись…
Мао СинЮнь безнадежно закатила глаза и издала пухлыми губами презрительное "пффф". Эти двое были ей противны.
В комнату без стука вошел статный старец в одежде слуги.
– Молодежь, – сказал он. – Вас зовет господин Лоу.
– Всех зовет? – спросила Мао СинЮнь.
Она вяло подвигала под столом короткими толстыми ножками, надеясь, что вставать не придется.
– Конечно, нет, – злорадно ответил статный старец. – Конечно, вот этих двоих.
Бай Юйшу и Чан ЯньЮань посмотрели в пол.
– Зачем? – спросили они.
– Вы сами не знаете? – пожал плечами старец. – Конечно, он хочет выпить вашу кровь.
В мире, где царят равнодушие и жестокость, никто не может быть уверен в своей безопасности.
ГЛАВА 2. Я вас сварю живыми в кипятке
Ясный день в Восточном У нес ароматы лотосов и сладкой ваты.
На подоконнике прыгал воробей и клевал крошки.
Господин Лоу, заложив руки за спину, смотрел в голубое небо и улыбался.
Господин Лоу по виду был похож на злобную высохшую мумию без губ, поэтому от его улыбки воробей чуть не свалился с подоконника. Когда господин Лоу улыбался, появлялось опасение, что он сейчас кого-то сожрет.
Просторная комната была наполнена антикварной мебелью и резными ширмами. В ней присутствовала атмосфера богатства и художественного вкуса.
Господин Лоу любил полумрак, старинную бронзу, погребальные статуэтки, лакированные саркофаги и скелеты. Он ненавидел солнечный свет, детей, собак и вообще все живое. Больше всего он ненавидел Чан ЯньЮаня. Этот стервец безвозвратно испортил ему лучшие годы жизни, с шестидесяти трех до семидесяти двух!
Им двоим не было места под одним небом.
Но сегодня наглый щенок наконец-то у него в руках!
– Хороший сегодня день, – думал господин Лоу.
Он очень ошибался.
Человек не может знать судьбу, так уж устроен мир.
Господин Лоу постоял еще немного и повернулся к двум неблагодарным щенкам, которые старательно кланялись и бубнили "Директор Лоу, мы пришли, здравствуйте, директор Лоу."
Господин Лоу улыбнулся им отеческой улыбкой.
Улыбка испускала месседж "Вам не жить, негодяи."
– И вам не стыдно смотреть мне в глаза? – вопросил господин Лоу.
– Стыдно, стыдно, директор Лоу, мы лучше не будем смотреть вам в глаза, – сказали неблагодарные щенки и потупились.
– Я взрастил вас вот этими руками! – господин Лоу показал свои хищные морщинистые лапки и попытался выжать из высохшего организма слезу незаслуженной обиды.
– А вы опозорили мои седины…
(Чан ЯньЮань, Бай Юйшу:) – … а?
– … и весь Восточный У! Его вы тоже опозорили!
– Осмелюсь уточнить, директор Лоу, – осторожно сказал Чан ЯньЮань. – А как мы опозорили весь Восточный У?
Ничего не ответил ему господин Лоу.
Он только усмехнулся горькой усмешкой, вынул из кармана дистанционный пульт и нажал на кнопку.
Красно-черные расписные панели в стиле эпохи Чжоу разъехались в стороны и открыли плоский LCD-монитор диагональю в полстены.
Узкие глазенки директора Лоу победно сверкнули.
Он нажал на другую кнопку.
На экране появился каталог черепашьих панцирей с гадальными надписями.
– Нет… сейчас… где оно… где эта чертова ссылка?! Чан ЯньЮань, где была ссылка?!
– У вас в почте, господин директор или в вичате? – спросил Чан ЯньЮань, забирая у него пульт.
– В вичате, – буркнул господин Лоу. – Не закрывай, не закрывай, я потом не найду, где смотрел!.. Вот оно! Ага! Тебе конец, Чан ЯньЮань, тебе конец! На этот раз даже твой всемогущий папаша тебя не спасет!.. Сделай "проиграть видео".
– Господин Ло… гм…
Маленький сад опустел,
Царит во дворе тишина.
Только из динамиков иногда доносится жалобный крик "Молодая госпожа, не бейте меня!"
(Чан ЯньЮань, Бай Юйшу:) – …
Звездой эпизода была, несомненно, Бай Юйшу, в своей желто-малиновой яркой юбке, из-под которой торчали красные "конверсы" и отвороты джинсов. Она с воодушевлением трясла и валяла по земле Чан ЯньЮаня, и было уже непонятно, живой он там под ней или уже нет.
Туристы вокруг кивали, улыбались, тянули шеи и снимали шоу на телефоны.
Никому в голову даже не пришло остановить смертоубийство, которое происходило у них на глазах. Все, думали, это аниматоры стараются для их развлечения. В какой-то момент, казалось, у одного человека проснулся здравый смысл – в кадре появилась рука, тянущаяся к Бай Юйшу, которая легла ей на плечо. Бай Юйшу обернулась – и туристы начали активно фотографировать ее раскрасневшееся в потасовке лицо. Все одобрительно засмеялись, рука похлопала по плечу Бай Юйшу и убралась, Бай Юйшу стала бить Чан ЯньЮаня дальше.
Толстый осел низко опустил мохнатую голову и притворялся, что ему стыдно смотреть на то, что творится в парке Восточный У.
(Бай Юйшу, кричит страшным шепотом:) – ЯньЮань, не делай этого!…
Поздно.
Чан ЯньЮань уже по привычке нажал на "похожие видео", и на экран выехала лента предпросмотров, на которых дюжина Бай Юйшу в разных интересных ракурсах прыгала по Чан ЯньЮаню.
Эти туристы с их телефонами.
Надменные, полуприкрытые глаза директора Восточного У, выражающие обычно коварство и презрение к миру ян* (阳间 "ян цзиен", мир живых), медленно расширились, пока не приняли идеальную круглую форму и не стали похожи на старинные медные монеты. С квадратным зрачком посередине.*[1]
– Убийцы! Предатели! – закричал он, хватаясь за сердце. – Я сварю тебя живым в кипятке, Чан ЯньЮань! Я обоих вас сварю в кипятке! Я вас обоих уволю! Вы кончите свои дни в сточной канаве, а я буду смотреть с небес и радоваться. Восточный У – научное учреждение с образовательной программой! Такой шпане, как вы, здесь не место!
– Директор Лоу, – с чувством сказала Бай Юйшу, – именно! Это был научный спор! По вопросу реставрации бамбуковых рукописей. Он сказал, что можно скотчем замотать и все дела… ну, понимаете, я и не выдержала…
Нарисовала змею и пририсовала ноги.* (画蛇添足 /hua she tian zu/ т.е. перестаралась)
(Директор Лоу, багровея:) – Чан ЯньЮань! Ты!.. (находит последнее утешение) Хвала небу, хотя бы никто не знает, кто вы такие…
(Чан ЯньЮань, пультом:) – Тык! (на рандомном видео)
(Диктор Синьхуа новостей:) – … девушка – заведующая отделом хранения и консервации фондов музея Бай Юйшу, личность мужчины установить не удалось, распознавание не срабатывает из-за слоя грязи на лице…
(Чан ЯньЮань:) – … (улыбается и торжествует, что он такой неуловимый)
(Диктор Синьхуа новостей, прижимая ладонью ухо с мини-коммуникатором:) – … минуточку… только что сообщили… Мужчина, подвергшийся нападению в археологическом заповеднике Восточный У, – это Чан ЯньЮань, руководящий отделом художественных публикаций заповедника. Судя по всему, под обманчивым респектабельным фасадом научного учреждения идет непримиримая война мнений… бла-бла-бла…
(Директор Лоу, безнадежно:) – Только бы они не связали фамилию "Чан" с нашими спонсорами…
(Комментарии под видео, весело едут и меняют друг друга): – Какой Чан? Это не из Чан Констракшен Корпорейшн?.. Не может быть! Он слишком молодой… Это Чан ЯньЮань, сын владельца!..
(Диктор Синьхуа новостей, оживляется:) – На вопрос, какое отношение имеет к происшествию господин Чан ЦзяЦзюнь, владелец Чан Констракшен Корпорейшн, главного акционера парка Восточный У, можем сообщить, что молодой мужчина, которого жестоко избила заведующая отделом музейного хранения, является младшим сыном господина Чан ЦзяЦзюня, это второй наследник семейного бизнеса, талантливый историк и художник Чан ЯньЮань. Не хотел бы я быть сейчас на месте заведующей Бай! Страшно даже представить, какое наказание господин Чан-старший будет требовать для обидчицы своего… бла-бла-бла…
(Директор Лоу, молчит и смотрит, ему уже все равно) – …
(Чан ЯньЮань, осторожно:) – Лоу-лаоши* … шицзунь*!… Цзунчжу, глава секты*!
––
*老师 /lao shi/ учитель, профессор
* 师尊 /shi zun/ наставник
* 宗主 /zong zhu/ глава секты
––
Позорное пятно на биографии директора Лоу: этот стервец был его студентом.
Один день учитель, на всю жизнь – отец. * (一日为师，终身为父)
В случае с Чан ЯньЮанем: пять семестров студент, а потом он поганит тебе всю жизнь своим дурацким юмором и безответственными теориями, которые не соответствуют принципам марксистско-ленинской археологии и научного атеизма!
Когда президент Чан Корпорейшен Чан ЦзяЦзюнь предложил профессору Лоу руководить только что учрежденным природно-историческим заповедником Восточный У, профессор быстро согласился. Зарплата в три раза выше, чем на историческом факультет в Шанхайском университете, и готовность музея публиковать статьи сотрудников в крупнейших научных изданиях были решающими факторами.
Кто же знал, что первым, что он услышит, ступив на территорию нового музея, будет счастливое:
– Лоу-лаоши! Шицзунь!
Директор Лоу отрешенно сунул в рот таблетку валидола.
– Чан ЯньЮань, посмотри на себя, – сказал он наконец. В голосе старика слышались тоска и безнадежность. Никогда больше профессор Лоу не поверит, что в этом мире есть добро и счастье. Он никогда и не верил.
– Чан ЯньЮань, посмотри на себя. Какое жалкое зрелище… Тебе двадцать семь лет, а ты еще не защитил диссертацию.
(Чан ЯньЮань:) – Лоу-лаоши…
Чан ЯньЮань знал много людей, которым было двадцать семь лет и даже больше – и они до сих пор не защитили диссертацию! – но Бай Юйшу активно сигналила глазами, чтобы он заткнулся.
– А ты, Бай Юйшу, в кого ты превратилась? – с отвращением вопросил директор Лоу.
(Бай Юйшу, неуверенно:) – Э-э… в начальника отдела хранения и консервации?..
(Директор Лоу:) – … (смотрит)
(Бай Юйшу, очень тихо:) – Директор Лоу спросил…
(Директор Лоу:) – … (смотрит)
(Бай Юйшу:) – … (замолкает)
(Директор Лоу, в ненависти к врагам обретая новые силы:) – Пустили по миру!.. Опозорили!.. Восточный У теперь посмешище!…Наши посетители – культурные, образованные люди! По твоему мнению, Чан ЯньЮань, кто пойдет в природно-исторический заповедник, в котором научные сотрудники дерутся и… (слезы на глазах)… заматывают бамбуковые дощечки скотчем?!
(Телефон в кармане директора Лоу, с патриотическим подъемом:) – Жаворонки слетаются с небес!.. Жаворонки слетаются с небес!.. Жаворонки слетаются с небес!.. Жа..*[2]
(Директор Лоу, злобно:) – Профессор Лоу у аппарата!.. (быстро добрея) Чан-чжуси*? (主席 /zhu xi/ председатель, президент компании) Смотрите новости? (заботливо, но немного нервно) Чан-чжуси, не смотрите новости, это вредно для здоровья!.. Уже посмотрели? Черт… А? Кого вы поздравляете? Меня поздравляете?.. (радостное бульканье в трубке) Все только о нас и говорят? М-да, могу поверить… Акции взлетели на тридцать пунктов?.. (трубка хохочет и что-то булькает дальше)… Сейчас… (растерянно отдает телефон Чан ЯньЮаню)…
(Чан ЯньЮань:) – Пап? Чего?
(Телефон:) – Буль-буль-буль! Ха-ха-ха!
(Чан ЯньЮань:) – Никогда не верил в идиотскую затею с арх… пап, "археологический" называется, а не "анархический"!
(Телефон, орет и радуется:) – Ха-ха-ха! Какая разница?!
(Чан ЯньЮань:) – Не верил в затею с археологическим заповедником?.. Признаешь, что был неправ? (оживляется) Я молодец? (подмигивает Бай Юйшу) Тебе привет… А? Ага… Ну, конечно, продуманная до мелочей рекламная стратегия, что же еще… Серьезно?.. Ну ладно… Ну, давай… (нажимает на "отбой" и отдает телефон директору Лоу)
(Чан ЯньЮань, радостно:) – Шицзунь! Отец сказал, что туристические агентства со всего мира стоят в очереди… О! Бай Юйшу, открой свой музейный блог, посмотри на комментарии.
И они оба уткнулись в свои телефоны:
– Хи-хи… Суровые будни археологии… Они женаты?.. Он ей, наверно, изменяет!.. Ха-ха-ха!.. Девочки, ловите фотки!.. (Где они достали мои школьные снимки?!)… Какой симпатичный! (Бай Юйшу закатила глаза)… Чан ЯньЮань женись на мне я не буду тебя бить… свободу женщинам социалистического Китая…
Неблагодарные щенки веселились и думали, им это все так сойдет с рук.
Но на стороне профессора Лоу Сюэли были мудрость, опыт, неистребимый запас злобы и знание истории Поднебесной, включая убийства, казни и изощренные пытки.
Директор Лоу дососал валидол.
Он сделал дыхательное упражнение по системе цигун и восстановил сердечный ритм. С которым едва не распростился из-за этих двух засранцев!
Он сказал, спокойно и величественно:
– Рано радуетесь. Живыми вам все равно не уйти. Сколько там у вас комментариев в этом вашем блоге?
– Четыреста семьдесят восемь, директор Лоу… триста сорок… хе-хе, я выиграла!..
– Чтобы ответили на каждый комментарий! – повелел директор Лоу и глаза его мстительно блеснули. – В нерабочее время!
– Нет! Лоу-лаоши, лучше смерть! А опция насчет сварить в кипятке еще доступна?
Два неблагодарных щенка рыдали и валялись в ногах у директора Лоу.
Обучение без строгости – лень наставника!*[3]
Директор недрогнувшей рукой выставил их из кабинета и с чувством исполненного родительского долга уселся за стол разглядывать в лупу фрагмент панциря черепахи с тремя интересными иероглифами.
––
[1]* Мелкие старинные китайские монеты имели в центре квадратное отверстие
[2]* 百灵鸟从蓝天飞过 我爱你中国 – "Жаворонки летят с небес, люблю тебя, Китай!.." Первая строка популярной патриотической песни. Жаворонок – воплощение усердности и сообразительности (союз труда и интеллекта), синее небо – метафора для любящей матери-родины.
[3]* 养不教 父之过 教不严 师之惰 – Воспитание без обучения – упущение отца, обучение без строгости – лень наставника. ("Троесловие", 13 в.)
––
ГЛАВА 3. Пристанище на склоне холма, откуда не хочется уходить
– Кошмарик, хочешь получить много денег? – спросил Чан ЯньЮань.
Круглые доверчивые глаза Бай Юйшу выжидательно уставились на него.
– Преступным путем? – с надеждой спросила Бай Юйшу.
Как все в отделе древностей, она была жадиной и страдала легкой формой клептомании.
– Ответь за меня на комментарии!
Бай Юйшу надулась и сказала:
– У тебя денег не хватит.
(Чан ЯньЮань. подлизывается) – Ну А-Цзюй, ну пожалуйста, я ведь такой симпатичный… на, почитай, все хотят за меня замуж… кроме тебя.
(Бай Юйшу, презрительно выпячивает губу:) – …
(Чан ЯньЮань, напоминает о далеких счастливых днях:) – Ты же на музейной практике всегда писала за меня карточки на экспонаты!..
(Бай Юйшу, ноль реакции:) – …
(Чан ЯньЮань:) – Я тебе куплю тако с острым соусом.
(Бай Юйшу, поднимает бровь и смотрит, заинтересовалась) – …
(Чан ЯньЮань:) – Пойдем, пообедаем?
С горы, с высокой галереи Бай Юйшу смотрела на многоэтажный величественный павильон у входа в долину. Вогнутые крыши золотились на солнце. Расписные карнизы радовали глаз. Там продавали тако.
Бай Юйшу вздохнула.
– Не могу сейчас, – сказала она. – Мне надо к врачу.
– К врачу? Зачем тебе к врачу? С тобой сходить?
(Бай Юйшу, закатывая глаза:) – Обязательно! Ведь без тебя мне не сделают УЗИ матки.
(Чан ЯньЮань, немного растерянный:) – УЗИ матки?.. (мобилизовался) Что я должен буду делать?.. Я только позвоню, отменю планерку…
(Бай Юйшу, кричит и стучит ладонь по лбу приятеля:) – Не сходи с ума! Это просто осмотр в поликлинике! Заведующий Чан, иди на планерку!
Бай Юйшу шагала по деревянной галерее.
Бай Юйшу шагала по Восточному У.
Бай Юйшу шла к гинекологу.
Чан ЯньЮань посмотрел ей вслед, а потом пошел на планерку.
Пышнолистные ивы склонились в два ряда и тени от них вытянулись на прозрачной воде.
Белки и синицы, весь день выпрашивавшие семечки у туристов, наелись и спрятались в домики.
Служба вещания парка объявляла посетителям, что до закрытия остается один час. Они фотографировались на прощание на фоне старинных павильонов и снимали со смотровых площадок панораму вечернего солнца, медленно опускающегося в лазурные воды озера Тайху.
В храмах на холмах зажигались огоньки.
Мао СинЮнь засопела, завозилась на своем стуле и стала засовывать вещи в холщовую сумку с лямками и логотипом "Восточный У – живая история".
Было без пятнадцати шесть.
Пришла Бай Юйшу и включила компьютер у себя на столе.
– Я думала, вас четвертовали или сварили в кипятке, – разочарованно сказала Мао СинЮнь. – Видала свои вирусные видео?.. А ты чего такая?
– Нет, ничего. Работы много… много всего.
Бай Юйшу уже была без своей лучезарной юбки – в кофточке с коротким рукавом и джинсах. Она села за рабочий стол.
На столе лежали рядом два тако, завернутые в фирменную бумагу. За ними аккуратно стояли картонка с соком и шоколадный коктейль. Рядом – прозрачный контейнер с салатом и листок с нарисованным человечком, указывающим на салат и означающим "Не съешь огурцы – в следующий раз тако не получишь!"
У человечка был широкий сердитый рот, вроде щели в ящике для жалоб, и он был похож на директора Лоу.
Бай Юйшу очнулась от вечерней печали и улыбнулась.
Мао СинЮнь ухмыльнулась.
Она надела сумку на плечо и пошла домой.
В тишине, среди сотен ящичков с таинственными старинными артефактами, Бай Юйшу подперла щеку ладонью и стала перебирать на экране присланные из 3D-лаборатории модели.
На склоне холма под соснами и акациями, в маленьком дворе, к которому вела каменная лестница, она была как будто в картине Ван Шиминя*[4]: над домиком – горы и скалы, выше – снежные вершины, еще выше – громоздятся облака, и все это – чтобы спрятать любовно выписанную комнатку, где вечером горит на столе лампа.
"Сделав шаг вперед, окажешься в императорском дворце. Шагнешь назад – увидишь озера и горы," – так написал художник на одном из свитков. Чем ближе к небу, тем сильнее дует ветер и громче шумят водопады.
Только здесь, далеко от вершин и ветров, может мыслитель найти душевный покой.
Здесь ей было хорошо.
Отсюда ей не хотелось уходить.
Конечно, здесь было только одно из помещений отдела музейного хранения парка Восточный У, не самое важное.
Под землей были проложены километры галерей с рядами шкафов и камер, где автоматика поддерживала заданные режимы температуры, влажности и освещения. Благодаря поддержке правительства и финансированию Чан Констракшен Корпорейшн, Восточный У был оборудован по последнему слову музейной техники.
Тематический парк с пешеходными маршрутами, экскурсионными программами, спектаклями и мастер-классами, занимал территорию более 5000 га, и еще почти столько же занимали научные и выставочные корпуса. Там же, на закрытой территории, сезонно работали археологические экспедиции, исследующие могилы царства Чу.
Шесть могил, на которых работы уже закончились, стали экскурсионным объектом: над раскопами водрузили прозрачные купола, а рядом поставили специальный павильон с поднятыми из-под земли экспонатами, стены которого тоже были из прозрачного, как стекло, пластика.
В музее была собственная лаборатория цифрового моделирования, сканировавшая каждый экспонат, поступавший в коллекцию. Восточный У запустил онлайн-проект всекитайского 3D-каталога исторических реликвий и получил правительственный грант. На базе компьютерных моделей изготовлялись электронные и материальные реплики артефактов, включая продукты 3D-принтинга и объекты для голографических экспозиций.
Реставрационные мастерские Восточного У, оборудованные всеми возможными приборами для анализа и восстановления предметов старины, включая рентгеновские и ультразвуковые аппараты, химические анализаторы, микроскопы, спектрометры и другие чудеса техники, напоминали секретные лаборатории в фантастических блокбастерах.
Дата-центры каталога коллекций и отдела научной информации занимали несколько многоэтажных зданий, этажи которых уходили и в небо, и под землю. Программно обучаемые интернет-кроулеры работали в режиме постоянного поиска.
В музейном комплексе имелось собственное издательство, важной частью которого являлись отделы научных и художественных публикаций. Отдел конференций организовывал международные симпозиумы.
В музее развивались также модные направления вроде лаборатории экспериментальной археологии, мастерских исторического костюма и оружейного дела.
Благодаря опыту и связям директора Лоу музей за несколько лет занял место среди крупнейших научно-исследовательских учреждений страны.
Благодаря деловому подходу президента Чана музей агрессивно захватывал рынок научных услуг и информации и нередко был объектом зависти со стороны коллег.
Зависть и происки врагов не пугали директора Лоу и президента Чана. Они были несгибаемыми солдатами социализма и капитализма – в порядке упоминания. Они были рождены для борьбы.
Бай Юйшу некоторое время смотрела на экран рассеянным взором. Потом она встала, подошла к ящикам на стене и вынула мешочек с крючком из Пэнчэна.
Она осторожно положила мешочек на стол перед компьютером и задумалась.
Потом она достала телефон и нажала контакт на экране.
Ответили не сразу.
– Привет, – сказала Бай Юйшу.
– Что?
– Я задержусь.
Молчание.
– Понятно.
– Я сегодня днем уходила с работы, мне надо доделать.
Усмешка.
– Я понял.
– Джэкунь, я хочу что-то тебе сказать …
Молчание.
– Что?
– Я приду домой и скажу.
– Ладно.
– А ты… может, ты сходишь в супермаркет, купишь что-нибудь вкусное?… Креветки, может быть… Я дома тебе скажу все.
– Ладно. Посмотрю.
– Я позвоню, когда буду выходить.
– Ладно. Пока.
Отбой.
Бай Юйшу посидела еще с телефоном в руке.
Это ничего. Теперь у них все будет по-другому.
Будет новая жизнь.
Бай Юйшу перевела дыхание, включила подсветку у настольного микроскопа и поместила крючок под увеличительное стекло.
… филигрань периода Воюющих Царств, инкрустация золотом по бронзе… застежка (крючок) для одежды в виде стилизованной головы феникса… глубокая царапина от левого глаза до основания клюва… (она включила лазерный измеритель) глубина 2,5 мм…
Она стала рассматривать экспонаты один за другим и заполнять онлайн-формы на каждый предмет с замечаниями о его состоянии.
Было почти семь часов.
––
*[4] 王时敏 Ван Шиминь – кит. художник династии Мин (17 в.). Излюбленный мотив творчества – отшельник в маленьком домике в обрамлении массивных форм пейзажа.
Небо – метафора императорской власти.
––
ГЛАВА 4. Блеск и ужас героев древности
В половине десятого Бай Юйшу вспомнила, что она голодная.
Она сделала несколько увеличенных снимков последнего артефакта, убрала его в специальный футляр и сунула в рюкзак.
Она развернула один тако и нашла в закладках любимую оперу.
Пятнадцать минут больше, пятнадцать минут меньше.
Поесть-то она может, разве нет?
"… Раньше я был силен,
Я мог двигать горы и править миром.
Теперь счастье изменило мне,
И конь мой не скачет.
Конь – это не беда,
Но что же мне делать с тобой, ах, Юй!.."*[5]
Бай Юйшу жевала тако с острым соусом, а по лицу ее катились слезы.
Ее не столько трогало выступление певцов в ярких костюмах, похожих на китайские термосы, сколько вся трагическая судьба героя Сян Юя, победившего тиранов Цинь – только для того, чтобы умереть и отдать Поднебесную трусливому и подлому Лиу Бану. Больше всего ей было жалко Сян Юя из-за того, что у этого могучего человека было такое нежное сердце и он так любил свою младшую жену.
"– Господин,
если вы будете прорываться сквозь войска Хань,
Я буду вам только мешать.
– Нет! Нет!
– Прощайте, господин!"
Закончен танец с мечами, и колокольчики жалобно звенят.
Бедные Сян Юй и Юй-цзи!
Историю их любви люди помнят через сто поколений.
Бай Юйшу вытерла мокрое лицо салфеткой из ланч-бокса и выключила компьютер.
Она попрощалась взглядом со своим уютным пристанищем, поставила помещение на сигнализацию и вышла на высокое крыльцо.
Как в династию Цинь, как в династию Хань, луна вставала над землей.
Ткали без устали тени воздушное полотно.
Ночь таила темные силы веками в диких горах.
– Ху-ху!
– Аааай!
На сосне ухнула сова, и Бай Юйшу подскочила от испуга.
Шорох у стены.
Она боялась обернуться, замерла, как кролик под кустом.
Она перестала дышать.
Тепло чужого тела приблизилось сзади.
(Чан ЯньЮань:) – Одиннадцатый час! У тебя голова есть?!
(Бай Юйшу, дрожащий выдох:) – Ффуу… Я убью тебя, Чан ЯньЮань! Посмотри, у меня вся голова седая!
(Чан ЯньЮань:) – Дурочка, что ж ты так кричишь?
(Бай Юйшу:) – Ты не мог войти в дом, как нормальный человек?! Обязательно пугать?!
(Чан ЯньЮань:) – Ты там ревела! Как будто я не знаю, как ты начинаешь заливаться слезами каждый раз… (поет надтреснутым голосом, как в китайской опере) "Что мне делать с тобой, Бай Цзюй, что мне делать?"
(Бай Юйшу:) – Ха-ха-ха!
Фамилия Бай Юйшу писалась 百 (бай, "сто"), но папа Бай, романтическая душа, назвал дочку "Юй" 玉 (нефрит), так что имя ее звучало как "бай юй" 白玉(белый нефрит). Чан ЯньЮань, конечно, давно переделал его в 百惧 (бай цзюй, "сто кошмаров").
(Чан ЯньЮань:) – Ты огурцы съела?
Пауза, малюсенькая такая.
– Конечно, – честно ответила Бай Юйшу.
– Хм, – сказал Чан ЯньЮань, отбирая у нее рюкзак и вешая его на одно плечо, поверх собственного.
– Чего ты домой не пошел?
– Нужно было прихватить по дороге одну молодую госпожу, которая боится темноты.
– Кто боится?!
Чан ЯньЮань вздохнул.
– Конечно, сова, – сказал он. – Она чуть с дерева не рухнула, когда ты заорала от стра… ой, прости, от радости, что надо топать ночью полтора километра по пересеченной местности.
Бай Юйшу подняла голову и, не вступая в дебаты, пошла вперед, свободная и гордая женщина социалистического Китая.
– Ху-ху!
– Ай!
– Ха-ха-ха!
– Смотри, что сегодня наши раскопали, – сказал Чан ЯньЮань, на ходу показывая снимок в телефоне. – Похоже на шпильку.
– Хм, странно… короткая… Это в какой могиле?
– Номер девятнадцать. Она была среди остатков лакированной шкатулки, так что, есть причины думать, что она из женских аксессуаров, но все равно непонятно, что это…
– Дай сюда… Ну да, юбка-восьмиклинка…
– Похоронена молодая женщина, около двадцати лет…
– …Брошки, а это…
Находка действительно больше всего по форме напоминала шпильку для волос. Покрытая зеленоватой патиной, безошибочно указывающей, что предмет изготовлен из бронзы, она была примерно в мизинец длиной и по всей длине украшена выпуклой спиралью. Головка была широкая, округлая, без украшений, только посередине проходила линия, почти скрытая наплывами патины. У Бай Юйшу появилось странное чувство, что она такой предмет уже видела, но сколько она не перебирала в уме бронзу всаднической культуры Сычуани и литье царства Цинь, ничего на ум не приходило.
Он шли вдвоем мимо полей, в которых музейный трактор с включенными фарами допахивал последнюю борозду, чтобы днем студенты изображали трудолюбивых крестьян.
Они шли вдоль берега, там плакучие ивы размахивали в темноте ветвями, как привидения. Редкие фонари искажали очертания деревьев и делали их еще ужаснее. Ветки вытягивались, как пальцы, трогали за плечи и хотели поймать.
Они вошли в бамбуковую рощу, где царил мрак и шелестели листья, как будто призраки шептались. То один, то другой суставчатый ствол начинал противно скрипеть. Отблеск луны пробивался иногда сквозь колышущиеся листья и скользил по стене растений, а потом угасал, словно еще одна живая душа уходила в мир теней.
Чан ЯньЮань в темноте нашел руку Бай Юйшу, пропустил ее пальцы сквозь свои и сжал ее маленькую ладошку. Его ладонь была теплой и широкой. У Бай Юйшу было оправдание не отнимать руки, она же боится темноты.
Они шли сквозь тени, сцепившись пальцами, прижимаясь плечами друг к другу.
(Чан ЯньЮань, продолжает старый спор:) – … ты как историк должна различать художественный вымысел и выводы на основе реальных событий. Ван-гегемон Сян Юй был извергом своего века, а ты над ним плачешь.
(Бай Юйшу:) – Про императора Цинь Шихуанди* ты забыл? Бай Ци, заготовитель человечины*? Тот же Лиу Бан*[6] разве никогда не устраивал резню в завоеванном городе? ЯньЮань, если бы ты водил войска во время Сражающихся Царств*[7], ты бы тоже резал мирное население, казнил солдат сотнями тысяч, бросал людей в кипяток, хоронил живьем… такая у полководца работа. Современным людям уже не понять.
(Чан ЯньЮань, усмехается:) – Лоу-лаоши очень даже понимает… Наверно, сейчас сидит обиженный, что ему не дали меня сварить!.. Бай Цзюй, хорошо рассуждать о серийном убийце на расстоянии трех тысячелетий. Вот когда он будет резать тебе горло, ты и расскажешь, что в нашем третьем до начала летоисчисления веке все такие, работа, что поделаешь… а в общем, он милейший человек… жену любит…
(Бай Юйшу, смеется:) – … (толкает приятеля плечом)…
(Чан ЯньЮань:) – Понимаешь, сознание другое. Причины не важны. Это сознание зверя, хищника. Он смотрит на тебя и видит кусок мяса.
(Бай Юйшу, не соглашается:) – Так что, все герои древности, которыми мы восхищаемся, про которых снимают эпопеи, четыре великих генерала*[8] – все, по-твоему, звери?
(Чан ЯньЮань:) – Конечно. Для них живые люди были расходным материалом, тысячи и сотни тысяч… Нет, пожалуйста, восхищайся – только близко не подходи. Как к тигру – смотри на него в зоопарке через решетку. Еще лучше – в кино.
(Чан ЯньЮань, качая головой:) – Страшно представить, что стало бы с Поднебесной, если бы после Шихуанди к власти пришел Сян Юй, который даже читать не умел! Твой великий герой.
(Бай Юйшу, спорит:) – Император Шихуанди умел читать, однако он приказал сжечь все книги в Поднебесной.
(Чан ЯньЮань:) – Сян Юй приказал бы сжечь всех, кто книги написал!
(Бай Юйшу:) – Шихуанди закопал их живыми!
(Чан ЯньЮань:) – Только алхимиков! И не всех, а четыреста шестьдесят человек… тех, что не смогли составить эликсир вечной жизни.
(Бай Юйшу, иронизирует:) – А, ну тогда ладно! Ха-ха-ха! Алхимиков можно… лишь бы не историков… (сердито бормочет) Подумаешь большое дело, 460 алхимиков, никто и не заметил…
(Чан ЯньЮань:) – Твой Сян Юй похоронил живыми двести тысяч циньских солдат! Ты можешь себе представить, сколько это? Население города! После того, как они сдались в плен, между прочим.
(Бай Юйшу:) – Твой Шихуанди половину Поднебесной за ничтожные проступки согнал строить Великую Стену и мавзолей, и они там умерли от истощения!
Бай Юйшу начала сердиться и толкаться боком.
– А твой Сян Юй сломал моему Шихуанди мавзолей и разграбил его! – сказал Чан ЯньЮань, чтобы подразнить подружку.
– Так твоему Шихуанди и надо! – заявила Бай Юйшу. – Долой класс кровопийц и эксплуататоров трудящихся!
Второй молодой господин Чан Констракшен Корпорейшн рассмеялся.
– Сян Юй был точно таким же наследственным аристократом, как Шихуанди, – справедливости ради напомнил он. – Жадным, жестоким и алчным до власти.
– Вы все такие! – надменно заявила Бай Юйшу.
Они стояли возле высоких ворот у подъема на гору.
Было уже одиннадцать часов.
– Кошмарик, поздно уже, давай, я провожу тебя до дома? – предложил Чан ЯньЮань.
– Не надо, – опустив глаза сказал Бай Юйшу. – Меня Ван Джэкунь будет встречать у метро. Я ему позвонила.
– Правда?
– Правда.
Бай Юйшу, продемонстрировала последние звонки в телефоне.
– Что ты разводишь панику? Тебе же Мао СинЮнь сказала: поймали главного маньяка и насильника. Сучжоу – маньяк-фри зон!* (maniac free zone – зона, свободная от маньяков). Можно хоть в трусах по ночам расхаживать.
"Fuck, я же Ван Джэкуню забыла позвонить, когда уходила с работы! – вспомнила она. – Заболталась с Чан ЯньЮанем! Ван Джэкунь, наверно, злится!"
Она вспомнила про новую жизнь, которая у них скоро начнется.
Все будет в порядке, она все исправит.
Ей надо больше бывать дома, они с Ван Джэкунем найдут какое-нибудь интересное занятие, чтобы проводить время вместе. Им ведь было раньше весело и хорошо вдвоем, разве нет?
Съездят куда-нибудь.
Может быть даже, будут на пару играть в его дурацкие шутеры…
У Ван Джэкуня не будет больше причин сердиться на нее и молчать, а она не будет все время чувствовать себя виноватой, как будто сделала что-то плохое.
Жалко, что Чан ЯньЮаню она не могла рассказать.
Не хотела пока рассказывать.
По какой-то причине, она вдруг почувствовала, что начинающаяся у нее новая жизнь отдаляет ее от Чан ЯньЮаня, как будто она теряет его.
Но ведь между ними ничего не изменится?
Чан ЯньЮань всегда будет рядом, не может быть, чтобы не был.
Они дружат столько лет.
Белая луна сияла так ярко, что в ее сиянии бледнели звезды.
Серебряная река* простиралась через все девять небес – так же, как в эпоху Цинь, так же, как в эпоху Хань.
Столько лет. Столько тысяч лет.
Нет пути с одного берега к тебе на другой берег.
––
* (银河 (инь хэ) – Серебряная река, т.е. Млечный путь)
––
На станции он отдал ей рюкзак, она вошла в вагон, стеклянные двери закрылись. Бай Юйшу на прощанье посмотрела на легкую фигуру Чан ЯньЮаня в синих джинсах и белой рубашке, оставшуюся на платформе.
Почему-то ей стало труднее дышать.
Как будто они прощаются навсегда.
Как будто завтра в перерыве они не будут есть тако и смеяться на деревянной веранде под соснами и кустами акации.
Она села на скамейку в пустом вагоне и достала телефон.
Из Сучжоу она каждый день ехала 50 километров в спальный район на окраине Шанхая, где у них с Ван Джэкунем была своя маленькая квартира в новостройке. Они очень радовались, когда смогли ее купить.
Ответили не сразу.
– А-Кунь! Я уже еду!
– Понятно.
– Ты креветки не купил?
Пауза.
– Черт, забыл. Работы много… Детка, может, ты зайдешь по дороге?
– Ладно, я зайду.
Отбой.
Ей даже знать не хотелось, работа это или "Тотал вар". Или "Озабоченные подружки хентай".
Бай Юйшу посидела немного, поджав губы, но потом лицо ее озарилось вдохновением, она открыла приложение и вошла в музейный блог под аккаунтом Чан ЯньЮаня.
– Хе-хе.
––
*[5] Пекинская опера "Прощай, моя конкубина" – трагическая история о возвышении и смерти гегемона Сян Юя (3 в. до н.э.)
*[6] Император Шихуанди (основатель династии Цинь) (259 – 210 г. до н. э.)считается самым жестоким императором в истории Китая. Особенно знамениты совершенные по его приказанию сожжение всех книг и погребение заживо более 400 алхимиков.
* Бай Ци (3 в. до н.э.) – считается самым жестоким военачальником в истории, прозвище 人屠 (заготовитель человечины), на его счету документально около миллиона смертей (служил при императоре Шихуанди)
* Лиу Бан (3-2 в. до н.э.) – сначала соратник, а затем – соперник гегемона Сян Юя в борьбе за свержение династии Цинь и занятии престола. Известен коварством и подкупами. Основатель династии Хань.
*[7] период Сражающихся Царств 战国 (5-3 в. до н.э.) – время непрекращающихся войн между китайскими древними царствами
*[8] четыре великих генерала – самые выдающиеся полководцы, чьими победами царству Цинь удалось покорить другие древние царства Китая. В их число входил также "заготовитель человечины" Бай Ци.
––
ГЛАВА 5. Нападение и смерть.
Чан ЯньЮань сунул руки в карманы джинсов и втянул голову в плечи.
Он стоял на платформе под вечной Звездной рекой и смотрел вслед уходящему поезду.
Потом он повернулся и побрел обратно в парк, в свою квартиру в одном из корпусов для сотрудников.
Погруженный в мысли, он не сразу заметил подозрительную вибрацию телефона в кармане.
Он посмотрел на экран.
– На ваше сообщение ответили.
– На ваше сообщение ответили.
– На ваше сообщение ответили.
– На ваше сообщение…
– На мое сообщение… На МОЁ сообще…Что за?!.. Бай Цзюй!!! Ты не Бай Цзюй! Ты – БайВАН Цзюй!* (百惧 бай цзюй – сто кошмаров, 百万惧 байван цзюй – миллион кошмаров)
В его блоге шло оживленное общение – он заигрывал с дюжиной новых знакомых и сообщал всем желающим интересные подробности из личной жизни.
Половина Китая уже знала, что детстве он был толстый застенчивый мальчик и что на груди под левой ключицей у него татуировка "Восточный У – живая история".
Чан ЯньЮань как раз заканчивал подробно объяснять причины, по которым он в жару ходит дома в семейниках, и перешел к агитации за общество возрождения гаремов в Китае, в процессе учреждения которого он находится. Он скрипнул зубами, когда на экран выехал его собственный комментарий "Гарем Чан ЯньЮаня, заведи бесплатный аккаунт!" Несколько посетительниц блога спорили из-за номеров в списке.
– Я же замечательный Чан ЯньЮань, все хотят за меня замуж! – нагло сообщил он дальше.
Где-то он это недавно слышал… Или говорил?!
Где была его голова, когда он попросил Бай Юйшу ответить за него на комментарии?!
Призвать нечистого духа легко, а избавиться от него потом невозможно!* (请神容易送神难)
Чан ЯньЮань отрешенно посмотрел в потолок и вспомнил, как Бай Юйшу делала за него план детского кружка.
Отдел музейной педагогики предложил сотрудникам прислать идеи, какие практические занятия из цикла "Один день в древнем Китае" можно организовать. У них уже были занятия "Маленький гончар" и "Маленький каллиграф", на которых дети лепили кривые горшки и срисовывали иероглифы древнего шрифта чжуаньшу, они пользовались очень большой популярностью. За хорошие идеи директор Лоу пообещал дать отгулы. Они с Бай Юйшу как раз собирались на выходные слетать в Чжанцзяцзе*[9], полазать по скалам, так что лишний свободный день им бы очень пригодился.
У Бай Юйшу всегда много идей, поэтому Чан ЯньЮань накормил ее тако и отправил писать проекты за них двоих. Бай Юйшу не подвела – составила планы занятий, написала занимательные исторические справки, снабдила веселыми иллюстрациями и сдала все в детский отдел. За себя – программу "Маленькая хозяйка дома", а за Чан ЯньЮаня – "Маленький евнух во дворце".
Хрен какой отгул он получил.
Держа телефон в руке, Чан ЯньЮань занес над экраном большой палец, чтобы позвонить Бай Юйшу и высказать все, что он о ней думает.
Потом он подумал, что она вот-вот доедет до своей станции, а там ее ждет Ван Джэкунь.
Ван Джэкунь его не любил.
Звонить было неудобно.
Был уже первый час ночи.
Магазины уже не работали.
В новом спальном районе на окраине Шанхая было пусто, только высокие башни со всех сторон молча светили квадратиками окон, как сложенные доски для настольной игры.
После окончания застройки осталась голая местность с болезненными саженцами, из которых когда-нибудь здесь вырастет прекрасный зеленый парк.
Брустверы земли и строительного мусора, свезенные бульдозерами, все еще высились кое-где, заросшие травой.
Зато недалеко от метро был ресторан, единственный в округе, который работал до двух ночи.
Бай Юйшу, с кульками еды и бутылкой белого вина в целлофановой сумке, вышла из ресторана, и на минуту задержалась, обдумывая оптимальный маршрут до дома.
Если вернуться к метро и пойти по улице с тротуаром, будет дальше.
Если через пустырь за жилым массивом, будет короче.
Но там темно и страшно
Разумеется, Бай Юйшу пошла через пустырь.
Бай Юйшу сразу прокляла все на свете.
Ее красные "конверсы" попадали в какие-то бесконечные колдобины и лужи. Скоро ей начало казаться, что на сраном пустыре ночью разверзаются могилы, и костлявые пальцы из-под земли хватают ее за ноги. Над землей иногда проносился потусторонний шелест…
Тут ничего нет кроме обломков бетона! Что тут может шелестеть?!
Даже в рюкзаке что-то мерзко бренчало, словно на спине у нее пристроился недобрый дух.
Бай Юйшу судорожно ездила слабым лучом из телефона по неровной земле и боялась, что пятно света вот-вот выхватит из темноты мертвое лицо или руку с окровавленным топором.
Она держала курс на слабый огонек на той стороне поля, там кто-то поставил без разрешения несколько временных гаражей.
Почему он вдруг стал таким большим, этот пустырь?!
Луна светила на пустошь сквозь рваную пелену облаков. Ее свет преломлялся в тумане и образовывал над домами тусклые круги лунного цветения.
Кто сказал, что лунное гало красивое?!
Оно жуткое – когда ты одна на пустыре и покойники хватают тебя за кеды!
Фонарь над дверью гаража был уже совсем рядом.
Правая подошва провалилась в яму, проехалась по скользкой грязи на дне, и Бай Юйшу полетела лицом вниз.
Она безнадежно пыталась удержать на весу сумку с жареными креветками и вином.
Она думала, сейчас врежется лицом в землю, но ее падение быстро остановилось. Она наткнулась на чью-то широкую грудь. Запах водки ударил ей в нос.
– Испугалась, маленькая? – сказал кто-то и засмеялся.
В темноте послышался еще смех, сбоку. Оттуда тоже долетел запах водки.
Кто-то обнял ее и прижал к теплому животу.
– Что ж ты одна ходишь, – сказал он и снова засмеялся.
Обнявшие ее руки помяли ей спину и сползли ниже. Она чувствовала, как они надавливают и прижимают ее тело к тому месту, где у мужчины ширинка.
Бай Юйшу забилась и начала вырываться. Руки у нее все еще были заняты сумкой и телефоном.
– Тихо, тихо, – уговаривал ее мужчина. – Тихо… не дерись…
Он толкнул ее спиной на металлическую стену гаража.
– Тише вы! – сказали сбоку.
Как будто донесся разговор шепотом. Похоже, там в темноте был еще не один человек.
От удара спиной об гараж ручки у сумки лопнули, и все вывалилось на землю. Слушая чавканье креветок под ногами, Бай Юйшу вдруг поняла – то, что происходит – не остановится и не превратится в шутку. Только теперь она это поняла.
Отвращение от близости пьяного подонка вдруг стало страхом – какого она никогда в жизни не знала.
Она отталкивала от себя лицо мужчины, а он больше не смеялся и шарил по ней руками, и прижимал бедрами, так что его напряженный член надавливал на нее сквозь брюки.
– Что ты возишься? – спросил хриплый нетрезвый голос сбоку.
Мужчина, прижимавший ее, не ответил, только шумно дышал. Он поднял руку, чтобы взять ее за локоть, и в этот момент она лягнула его. Она не смогла ударить его между ног, но он инстинктивно отстранился, и ей удалось вывернуться.
Она бросилась от него, но он, видимо, знал какие-то приемы борьбы, потому что быстро и технично сделал ей сзади подножку. Бай Юйшу рухнула на живот. Мужчина поймал ее за рюкзак, но молния лопнула и из рюкзака на землю начали вываливаться ее пожитки.
Чан ЯньЮань сел на кухне, положил перед собой телефон и поболтал ложкой в стакане с чаем. Бай Юйшу наконец прекратила хулиганить у него в блоге, но сообщения от пользователей все еще продолжали появляться.
На экране светилось время – 01:12.
Звонить точно было уже поздно.
Он повозил пальцем по экрану.
Он нечаянно нажал на контакт.
Она еще пыталась уползти, но мужчина придавил ее сверху, терся об нее членом и подсунул под нее руки, пытаясь расстегнуть джинсы.
– Блядь, Лю Цзяцзин, ты долго еще?
Кто-то схватил Бай Юйшу за лодыжки и начал разводить ей ноги в стороны.
Она поняла, что она не сможет справиться с ними.
Четыре мужских руки стаскивали с нее джинсы, чужие руки мяли ей ляжки и забирались в трусы.
– Помо!.. – закричала она.
Она только что сообразила, что можно кричать.
– Блядь!
Ее с силой толкнули в затылок, и она ткнулась лицом в грязь, оцарапав висок о кусок бетона.
Она еще пыталась приподняться и крикнуть.
– Помогите, – прохрипела она со ртом, полным земли.
В этот момент зазвонил телефон.
Она все это время сжимала его в руке.
(Испуганный голос:) – Вы что, блядь, совсем ох@ели?! Выключите на х@й! Выключите на х@й!
В темноте у нее рвали из руки телефон, а она судорожно пыталась нажать на кнопку ответа. Наконец, телефон отняли и послышался удар о металлическую стену гаража и треск ломающегося пластика.
(Испуганный голос:) – Вы ох@ели? Ну вас на х@й!
(Бай Юйшу, пытается кричать:) – Помогите!..
(Другой голос:) – Заткни ее, блядь!
От второго удара в затылок ее лоб врезался в кусок бетона, один из многих, валявшихся вокруг.
Кость с хрустом проломилась.
– Ты что?! Ты что, блядь?! Лю Цзяцзин, ты что?!
– …
– Ты что…
– Заткнись!
– Не трогай ничего, блядь!
Чан ЯньЮань поспешно нажал на "Отбой" и только потом сообразил, что на том конце кто-то незнакомый хрипло кричал дрожащим голосом "Выключите на х@й!" Голос был полон паники, и паника проникла в сердце Чан ЯньЮаня. Еще страшнее было от того, что кричали приглушенно, как будто боялись привлечь внимание, как будто творилось что-то позорное.
Побледнев, он нажал на контакт Бай Юйшу, но теперь ее телефон был не в сети.
Чан ЯньЮань секунду без выражения смотрел на экран, а потом набрал номер, по которому не звонил три года.
Никто не ответил.
Он позвонил еще раз.
Соединилось.
Молчание.
– Ван Джэкунь…
Молчание.
– Что тебе нужно?
– Ван Джэкунь, Бай Юйшу дома?
Смешок в трубке.
– Ты сам не знаешь?
– Ты встретил ее у метро?
– Иди ты, знаешь куда.
Отбой.
Снова звонок.
– Что?! Что тебе, твою мать, от меня нужно?!
– Ван Джэкунь, я проводил Бай Юйшу до метро два часа назад. Она сказала, ты ее будешь встречать.
Пауза.
– Ну?
– С ее телефона только что был отрывок разговора мужским голосом… кричали матом… и связь прервалась.
– … Что ты сказал?!
Из разорванного рюкзака высовывался сложенный пополам листок, ветер трепал его, пока он не выпал наружу. Тогда ветер развернул его и протащил по земле несколько шагов. Листок остался лежать, прилипнув к грязи, – серый снимок крошечного круглого существа, напечатанный на бланке с логотипом "Здравствуй, мама!"
––
*[9] Чжанцзяцзе 张家界 – природный заповедник в Китае, знаменитый красивыми скалами необычайной формы. Вдохновил создателей блокбастера "Аватар".
––
Группа ВК "Хатка Бобра (aka Kuchka Kiwi)" https://vk.com/hatkabobra
ГЛАВА 6. Ритуальное совокупление
Бай Юйшу не могла дышать.
Она инстинктивно выгнулась и схватила ртом воздух.
Большая рука, державшая ее за горло, ослабила хватку, но все тело было прижато к земле, как будто скала придавила.
Очень медленно красная пелена перед глазами отдалилась и превратилась в прозрачный занавес над кроватью.
Занавес качался в такт движениям на кровати.
Бай Юйшу обнаружила, что, с задранными юбками, лежит под мужчиной. Та часть его тела, о которой неприлично говорить вслух, находилась у нее внутри!
Голова ее была полна тумана, сквозь который очень медленно начинало брезжить сознание.
Она чувствовала свое тело, чувствовала, как мужчина толкает ее и впихивает в нее свой большой член, но это все почему-то не очень ее волновало.