Читать онлайн В стране Гудка – 3. Провинциальные истории бесплатно

Сидор, только к вечеру доехал до райцентра, города N-ска, где он должен был встретиться с завхозом Бьерном и забрать ключи от Етьской усадьбы Беломедведева. На выезде из Квасквы его несколько раз останавливали на блокпостах Нацгвардейцы, для проверки документов. Но красные корочки работали безукоризненно и его сразу пропускали, вежливо извиняясь и отдавая честь. На въезде в N-ск, стоял большой рекламный щит, сообщающий, что город N-ск чтит вековые традиции и не допустит у себя никаких цветных революций. Тематика рекламных плакатов, которыми были просто утыканы городские улицы, была схожей. На каждом перекрестке встречались рекламные щиты, на которых под лозунгом «цветная не пройдет», радостные, мускулистые Нацгвардейцы пронзали трезубцем, похожим на вилы, хилого трехглавого дракона, похожего на общипанную курицу с синей татуировкой на хвосте «пятая колонна». Еще встречались плакаты, призывающие записываться на контрактную службу в Нацгвардию, ОМОН или охранниками в тюрьмы. На них был изображен один и тот же атлетически сложенный детина в камуфляже с лихо загнутом берете, черного, синего или крапового цвета, в зависимости от рода войск. Если не брать в расчет эти плакаты, ничем особенным город N- ск не выделялся и производил впечатление провинциального городка Черноземья, с одно, двухэтажными домиками, обязательными палисадниками вдоль разбитых дорог, кривыми тротуарами и небольшой церковью над маковками которой кружили стаи крикливых ворон. Центральную площадь привычно украшала статуя вождя мирового пролетариата, густо покрытая бронзовой краской, указующего почему-то перстом на магазин «Вино-Воды», возле которого наблюдалось некоторое оживление из припозднившихся горожан.

Сидор притормозил, за большим черным джипом, рядом со светящейся витриной с неоновой вывеской «Патриот пицца», где ему назначил по телефону встречу завхоз Бьерн и опустил стекло. Тут же из джипа вышел и пошел к Ниве небольшого роста мужчина с короткой бородой и ниспадающей на плечи густой шевелюрой рыжих волос.

– Я Бьерн, – подойдя, вежливо улыбнулся рыжий, – Нормально доехали?

Сидор кивнул в ответ и, выйдя из машины, пожал руку рыжему.

– Наверное проголодались с дороги, – спросил Бьерн и не дожидаясь ответа, открыл перед Сидором дверь в кафе, – Прошу.

Они вошли в ярко освещенный зал и сели на столик напротив окна. Тут же к ним подошла приветливая официантка, одетая в зеленую полевую форму и солдатскую пилотку с красной звездой. Бьерн взглянул в меню и сделал заказ: «Две армии здесь и одну Люкс Патриот заверните на вынос».

– А вы похожи чем-то на нашего премьера, – достав из кармана трубку и начиная ее раскуривать, улыбнулся Сидору Бьерн.

– Ваше лицо мне тоже знакомо, – вопросительно произнес Сидор, – Мне кажется вы похожи на какого-то артиста.

– Не узнаете на какого, – развеяв рукой клубы ароматного дыма, поинтересовался Бьерн. Сидор пожал плечами в ответ. – Квартет АББА помните? Бьерна Ульвеуса? Он был еще женат на этой длинноволосой блондинке, Агнетке. Ух, какая женщина!

– Так это вы, – удивленно произнес Сидор.

– Ну, что вы, – смущенно помахал ладошкой Бьерн, – Это был мой кумир детства. Я уже потом имя его себе взял. А до этого был Калистрат. Отец почему-то так назвал. А теперь вот Бьерн Великохатько.

– Красиво звучит, – вежливо улыбнулся Сидор.

В это время бравая официантка принесла две небольшие ароматные пиццы, на которых дольками помидоров и ветчины были выложены красные солдатские звезды и серпом с молотом из ломтиков сыра.

– Оригинально, – принимаясь за пиццу, похвалил Сидор, – Я смотрю здесь много армейской символики. С чем связано если не секрет?

– С приоритетами, – с аппетитом откусывая большой кусок произнес Бьерн, – Силовики контролируют город. Городничий, зять начальника губернского полицмейстера. Сельскую местность, рвачевские взяли в оборот. Почти вся колхозная земля у них в аренде.

– Кто, – не понял Сидор.

– Родственники Рвачева. Министра сельского хозяйства. Впрочем, тут они с прокурорскими вместе работают, – заговорщицки сообщил Бьерн, – В общем, у нас разделение сфер влияния, как и везде в стране. Поэтому и Патриот Пиццу едим. Чем мы хуже других, – потянувшись, зевнул Бьерн.

– А мы под кем тогда, – поинтересовался Сидор, – Я имел ввиду нашу усадьбу, как ее забыл название?

– Еть, – удивился Бьерн, – Что вы. Еть сама по себе. Она, конечно, за Магазиновым числится. Но, – тут Бьерн, наклонился и добавил заговорщицки, в полголоса, – Но это, как вы понимаете, все Беломедведевское.

– Понимаю, понимаю, – покивал в ответ Сидор, – А вы значит завхоз и живете там?

– Нее, – небрежно протянул Бьерн, – Я там по совместительству. Так заезжаю иногда. Живет там постоянно только Герасим. Дворник. Теперь вот вы будите за всем приглядывать. А то мне на два фронта неудобно приходится.

– А вы простите, чем еще занимаетесь?

– Ликёро-водочным заводом. Это основное, – гордо ответил Бьерн, – Слышали, наверное, про водку «Белый медведь». Наша марка. Здесь разливаем. Готовимся бренд продвигать на Запад. Кстати, сегодня ночью открываем экспортную линию, – он взглянул на часы и с сожалением добавил, – Нам надо ехать. Мне еще на завод возвращаться.

Они быстро доели пиццу, а Бьерн протянул Сидору не распечатанную коробку, – А это вам на завтрак. Люкс патриот называется.

– Осетинские пироги здесь где-то заказать можно, – забирая коробку, поинтересовался Сидор.

– Ну, что вы. Здесь только «Патриот пицца» и еще рестораны быстрого питания «Наша каша». Кашу личный повар Самого курирует. Остальное все позакрывал Кваскомнадзор. Я же вам объяснял. Все давно поделено, – поднимаясь из-за стола, ответил Бьерн, – А водка Белый медведь в приоритете, – засмеялся Бьерн, – От добра, как говорится, добра не ищут, – и он направился к двери, где уже на вытяжку стояла обслуживающая их официантка, по-солдатски браво отдавая честь.

Бьерн сел в свой джип, и поехал первым, а Сидор на Ниве следом. Проехав весь город, по темной и достаточно разбитой дороге, они выехали на неожиданно хорошее лесное шоссе, освещенное придорожными фонарями и огороженное вдоль обочины металлическими отбойниками. Бьерн прибавил скорость, и они где-то через пол часа остановились перед въездными воротами, украшенными литыми барельефами с изображением головы белого медведя. В обе стороны от ворот, в темноту, уходил высоченный забор из крашенного профнастила. Бьерн, сдал немного в сторону на небольшую площадку и вышел из машины, а ворота в это время автоматически распахнулись. Бьерн пересел в машину к Сидору. «Поехали», – махнул он рукой вперед. Они по подсвеченной невысокими придорожными фонарями дороге въехали в темное пространство усадьбы, где в глубине стоял ярко освещенный дом.

– Здесь и будешь жить, – выходя из машины, развел руками Бьерн. Сидор, вылез следом и оглядел дом. Тот был внешне очень похожий на Копейскую дачу Беломедведева, только не каменный, а сложенный из бревен. В это время из темноты, им навстречу вышла огромная фигура мужика с метлой в руке, зимней кроличьей шапке с одним опущенным ухом и сером холщовом фартуке.

– Ой, – от неожиданности вскрикнул Сидор и отступил назад.

– Ну, что ты Герасим людей пугаешь, – недовольно произнес Бьерн, – Хоть бы покашлял для приличия. Вот хозяин твой новый приехал. Знакомься.

– Сидор, – протянул ему руку Сидор. На что Герасим, покашлял в кулак и молча, стянул с головы кроличью шапку.

– Он, что глухонемой, – оглядел подозрительно Герасима Сидор.

– Да не то, чтобы, – неуверенно ответил Бьерн, – Малоразговорчивый. Да и стесняется еще. Вы не обращайте на него внимание. Все иди Герасим к себе. Отдыхай, – махнул рукой Бьерн и Герасим, надев шапку, развернулся и пропал в темноте.

– И мне пора ехать. Вы тут располагайтесь. «Я завтра заеду, после обеда», – произнес Бьерн и попрощавшись с Сидором, насвистывая, направился в сторону ворот.

Сидор, открыв большую стеклянную дверь, и вошел в дом. Внутренний интерьер полностью соответствовал копейской дачи. Слева, наверх вела лестница в Светкину спальню, справа располагалась привычная уже большая комната-студия с кухонной стойкой вдоль дальней стены, с П-образным диваном посередине, невысоким журнальным столиком и большим телевизором чуть в глубине.

– Ну, вот я и дома, – вслух, с облегчением, произнес Сидор, снимая куртку, и бросая ее на диван. – Как будто и не уезжал никуда.

***

Сидор проснулся утром, когда уже рассвело. С улицы, раздавался какой-то повторяющийся, чиркающий звук. Сидор встал и накинув на плечи одеяло подошел к стеклянной двери, выходящей на открытую террасу. Во дворе, по кругу, медленно ходил Герасим с метлой на длинной ручке, разметая в стороны насыпавший за ночь снег и издавая те самые чиркающие звуки. Постепенно из-под снега прорисовывалась ровная бетонная площадка. Сидор достал из рюкзака спортивный костюм, переоделся и накинув куртку, вышел через дверь на террасу.

– Доброе утро, Герасим, – направляясь в сторону дворника, бодро крикнул Сидор. Герасим, перестав мести, посмотрел исподлобья в его сторону и стащил с головы, облезший заячий треух.

– Ты, чего, – удивился Сидор, – Одень, простудишься.

– Доброе утро, барин, – с тяжелым вздохом ответил Герасим, продолжая держать треух в руке.

– Какой я тебе барин, – удивился Сидор, – Я только вчера приехал. Забыл, что ли?

Герасим с подозрением посмотрел на Сидора и приложил шапку к голове.

– Так-то лучше, – наигранно бодро произнес Сидор, и постучал ногой, спросил, – А что это за бетонную площадку ты расчищаешь?

– Так это, вертолетная площадка, – вздохнул Герасим.

– А вертолет где?

– На нем главный барин прилетает, – пожал плечами Герасим.

– Понятно, – Сидор обвел глазами территорию усадьбы, но кроме дома и хилых кустиков вдоль забора ничего особенного не обнаружил

– И что, кроме дома и вертолетной площадки больше ничего здесь нет?

– Почему нет, – почесал затылок Герасим, -Бассейн еще есть.

– Где, – Сидор с удивлением огляделся по сторонам.

– Где всегда был, – Герасим отошел в сторону и из-за его могучей спины открылся вид на большущий котлован, дно которого было завалено валунами, а борта выложены большими отвесными глыбами гранита.

– Странный, однако, бассейн, – Сидор подошел к его краю, разглядывая причудливые берега, – Кто же в нем купается?

–Известно кто. Белые медведи, – равнодушно ответил Герасим.

– А где они, – испуганно спросил Сидор и завертел головой по сторонам.

– Не ведомо, – тем же тоном ответил Герасим и печально посмотрел на Сидора. – Извини барин. Мне работать надо.

– Работай, – утвердительно согласился Сидор и вернулся в дом.

Подогрев чайник, он нашел в кухонном шкафу упаковку морковного чая в пакетиках и бросив сразу несколько штук, заварил их в две кружки кипятком. Потом подошел к столу и, и вытащил из коробки, с надписью: «Люкс Патриот», круглую лепешку пиццы с изображением трехглавого дракона, вылепленного из теста и покрытого, как чешуей, кусочками розовой ветчины. Подогрев пиццу в микроволновке, и разрезав ее на тарелке на четыре части, он снова вышел на террасу и крикнул Герасима.

– Заходи, чаю попьем, – пропуская вперед дворника, Сидор распахнул перед ним дверь террасы.

– Мы не привыкшие, барин, – смущенно переминаясь, произнес Герасим.

– Привыкай, – Сидор с силой провел его в комнату и посадил к столу, – Никакой я тебе, ни барин. Прошли те времена. «Мы с тобой коллеги», —и он протянул Герасиму кусок пиццы и пододвинул чашку с морковным чаем.

– Благодарствую, – Герасим положил рядом свой треух, и перекрестившись взял пиццу.

– Словечки, какие-то у тебя старорежимные, – с аппетитом принимаясь за свою пиццу, произнес Сидор, – Ты давно здесь работаешь? В смысле вы, – интеллигентно поправился Сидор.

– Мы, – удивившись, переспросил Герасим и немного подумав добавил, – Если мы, то, пожалуй, с пятидесятого года, поди. Вот и считай сам теперь.

– С девятьсот пятидесятого, – уточнил Сидор.

– Почему с девятьсот? С восемьсот пятидесятого, – перелив чай в блюдечко и громко прихлебывая, ответил Герасим.

– Это как так, – недоверчиво покрутил головой Сидор.

– А так, – ответил Герасим, потягивая чай, – Здесь еще мой пра-прапрадед начинал служить. Еще при покойнице барыне Варваре Петровне. Упокой господи ее душу, – перекрестился Герасим и продолжил, – Раньше на энном месте барская усадьба была. Тоже Еть называлась. Так с тех пор и повелось.

– Что повелось, – Сидор перестал жевать и вопросительно посмотрел на Герасима.

– Что мы тут завсегда у бар дворниками служим, – пояснил Герасим, – Потом после Варвары Петровны, и племянницы, ее у председателей колхоза подметали. Тех много через нас прошло. Колхоз все время убыточный был, их сначала расстреливали, потом просто на каторгу ссылали. А мы так и продолжали мести, до последнего председателя, до Беломедведева.

– Какой же он председатель, – поправил его Сидор, – Он премьер-министр.

–Не. Это дед его был последним председателем. А уж, Митрофан Анатольевич, потом уже появился и усадьбу эту заново построил. В память о родственниках.

– Откуда ты это все знаешь, – с удивлением спросил Сидор.

– Так от людей, – пожал плечами Герасим. – Людям, какой смысл выдумывать историю.

– Кажется, про подобную историю Тургенев в Му-Му написал, – усмехнулся Сидор.

– Так это все про нас он и написал, Тургенев этот. Я же говорю. У нас в роду все дворники и все Герасимы. И я вот скоро женюсь и следующего Герасима сделаю. Так и будет здесь род наш продолжаться.

В это время на стене в комнате раздался пикающий сигнал и на небольшом экране домофона высветилось изображение.

– К той-то к нам пожаловал, – Герасим встал и кряхтя подошел к домофону и спросил, – И кто там?

В ответ раздалось непонятные звуки, которые Герасим внимательно выслушал и кивнув головой, ответил, – Сейчас узнаю у барина, примет али нет?

Он повернулся к Сидору и спросил: Тут народ с Березовки пожаловал. Аудиенции вашей спрашивает.

– Что им надо, – недовольно нахмурился Сидор.

– Что-то значит хотят, – вздохнул Герасим, – И конечно свое почтение вам выразить. Надо бы пустить, а то обидятся.

– Ладно, пуская, – согласился Сидор.

Герасим вышел из дома и через некоторое время вернулся и сообщил:

– Ждут тебя барин. Выйди к ним.

– Пусть сюда заходят. Холодно на улице, – махнул рукой Сидор.

Герасим приоткрыл дверь и крикнул на улицу: Галоши снимай и заходи.

В дом по одному вошли несколько босых мужиков, в телогрейках и потертых солдатских шапках и тоже босые бабы, в черных плюшевых жакетах и цветастых платках. В доме сразу вкусно запахло сладким перегаром, махоркой и парным молоком.

– Здравию желаем барин, – сказал высокий, рыжий мужик и все остальные, сняв шапки, поклонились Сидору.

– Так, вы это бросайте свои старорежимные штучки, – встав с дивана, недовольно произнес Сидор. – Я всего лишь управляю здесь. Так и зовите.

– Как скажешь барин, – неуверенно ответил рыжий и оглянувшись на остальных, стоявших чуть сзади, добавил, – Неси.

Тут из толпы пришедших вышел другой мужичек с двумя большими плетеными корзинами, заполненными свертками, глиняными горшками, гирляндами сушеных грибов и банками с вареньем. Мужичек поставил корзины перед Сидором, и смущенно улыбаясь, произнес:

–Вот. Угощайтесь барин.

– Что это, – подозрительно, разглядывая корзины, спросил Сидор.

– Гостинцев вам собрали, – ответил мужичек и вернулся к остальным.

– Там, и грибочки, и сметанка, и яйца, и варенье. В общем все, как вы любите. По прежним приездам, – пояснил рыжий.

– Ну, что же, спасибо, – не зная, как себя правильно вести, ответил Сидор, потирая подбородок, – И чего вы хотите?

– Газ то нам какой год обещают, но так и не провели, – начал рыжий, и почесав бороду многозначительно замолчал.

– Я вам с газом ничем сейчас помочь не смогу. Тут долго согласовывать надо, – развел руками Сидор.

– Так мы подождем без газа. Триста лет обходилась Березовка без газа и еще столько же подождет, – вдруг весело ответил рыжий.

– Тогда чего вы хотите, – сделал недоуменное лицо Сидор.

– Мы как раньше хотим, – почесал затылок рыжий, – Чтобы дровами топить. Тем более у нас все печки в домах дровяные.

– Так топите. Кто вам запрещает?

Тут мужики и бабы стали в ответ переминаться с ноги на ногу и вздыхая, качать головами.

– Герасим, может, ты понимаешь, чего они хотят, – повернулся к дворнику Сидор.

– А чего тут непонятного, – как всегда безразличным голосом произнес Герасим, – Им запретили в вашем лесу дрова заготовлять.

– Почему запретил и кто, – переспросил Сидор.

– При барыне покойнице Варваре Петровне можно было, – стал с обидой в голосе, перечислять, загибать пальцы рыжий мужик, – При ее племяннице тоже. После отмены крепостного права, не возбранялось. При колхозном строе закрывали глаза на это дело. А после того, как рвачевцы в аренду лес взяли, они вокруг него ров вырыли. Только в одном месте проезд оставили и охрану выставили, и теперь только за деньги пускают.

– Так и есть, – подтвердил Герасим, – Это пока еще старыми дровами топят, что раньше заготовили. А уже надо к следующей зиме запасать.

– Вы уж барин замолвите за нас там слово, в правительстве – безнадежно посмотрел на Сидора рыжий.

– Хорошо, я постараюсь разобраться с эти делом, – неуверенно, пообещал Сидор.

– Вот уж спасибо тебе барин. На тебя одна надежда, – запричитали в ответ крестьяне и все, дружно кланяясь, спиной пошли на выход.

– Кто такие рвачевцы, – дождавшись, когда крестьяне выдут, спросил Сидор.

– Рвачевцы, – задумчиво повторил Герасим, – Они все земли в районе под себя забрали. И Бьерн им ваш лес тоже аренду сдал. А рвачевцами их в честь министра сельского хозяйства, Рвачева зовут. Он ими и руководит из самой Квасквы.

– Что же он сам лично, что ли руководит, – с сомнением поинтересовался Сидор.

– Не лично, конечно, через сыновей Филина, – сделав паузу, ответил Герасим.

– А сыновья Филина это кто еще?

– Сыновья Филина, это сыновья Филина, – усмехнувшись, ответил Герасим, – А вот Филин – это как раз есть районный прокурор.

– Ладно, я переговорю с Бьерном. Кто ему дал право нашими лесами разбрасываться направо и налево, – строго подытожил Сидор.

– Поговори, барин, поговори. А то ведь со времен Бонопартия Наполеона, такого беспредела здесь не было, – обрадовался Герасим.

– А Наполеон то здесь причем, – снова удивился Сидор.

– Наполеон-то как раз последний был, кто мужикам запретил лес рубить. Когда на Кваскву со своей армией шел в восемьсот двенадцатом году, – рассудительно ответил Герасим. А они тогда, в ответ, вообще в лес ушли и партизанить начали.

– А про это ты откуда знаешь, – с иронией спросил Сидор.

– Так люди говорят, – поднимая корзины, ответил Герасим, – Пойду, продукты в чулан приберу. А ты пока барин развлекись, телевизор посмотри.

Когда Герасим вышел, Сидор долил кипятку в стакан с пакетиками чая и взяв пульт, включил телевизор. На главных каналах шли все те же привычные, новостные передачи. На первом, фарфоровая телеведущая со стеклянными глазами и поставленным голосом советского диктора Левитана, клеймила американцев и европейцев за однополые браки, гей-парады, торговлю марихуаной, предрекая им скорый конец от понаехавших со всех сторон беженцев из слаборазвитых стран. По второму, лысый ведущий, с кислым лицом управдома, наоборот расхваливал счастливую жизнь наших аборигенов, которым никуда не надо было уезжать из своего заполярного круга, потому как их, по программе реновации, активно переселяют из старых покрытых шкурами юрт, в современные, многоэтажные, утепленные стекловатой и сайдингом, с выносными биотуалетами на балконах. По третьему, рыжая теледива с интеллигентом в очках, с помощью депутатов, привычно мутузили очередного несогласного польского журналиста. Сидор, быстро просмотрев каналы и тяжело вздохнув, собрался было выключить телевизор, как на экране вспыхнул яркий заголовок «Новости N-ска. Сегодня. Завтра. Послезавтра. Всегда». Заголовок вскоре исчез, и появилось изображение молодой, красивой телеведущая в военной пилотке. Она немного застенчиво улыбалась, поглаживая длинную русую косу, спадающую ей на грудь, туго обтянутую военной гимнастеркой. «Совсем скоро старшеклассники N – ского района, сдадут единый государственный экзамен, и перед ними станет непростой вопрос, чем заняться дальше, куда приложить те знания и навыки, которые они приобрели в школе, чтобы стать полезным своей стране, своему народу, – бодро по-военному отчеканила солдатка. – На этот вопрос нам сегодня ответят представители самых востребованных в последнее время профессий, это главный военком города полковник Самосуд и директор многофункционального модельного агентства «Анжелика» Анжела Снежная». На экране появилась телестудия, где за невысоким столиком сидели тучный полковник с сонным выражением лица и модная дама с накачанными ботексом губами и почти вылезающими наружу из-под короткой блузки, ядрами силиконовых грудей. «Мы знаем, что авторитет силовиков в стране за последние годы очень сильно вырос и продолжает расти. По статистике, – ведущая взяла со стола кипу листов бумаги, – Большинство юношей после школы стараются продолжить свое образование в различных учебных заведениях, связанных с силовыми структурами. Это военные училища, школы полиции, таможенные институты, университеты службы исполнения наказаний, академии МЧС и Национальной гвардии. Но и конкурсы в эти престижные учебные заведения продолжают расти. К сожалению, не всем желающим удается поступить туда с первого раза. А вот, что же делать остальным, кто все-таки хочет связать свое будущее с армейской дисциплиной. А таких в нашем городе, как показали многочисленные опросы, более девяноста процентов. Как им осуществить свою мечту? С этим вопросом я и хочу обратиться к городскому военкому, полковнику Самосуду. Что вы им можете посоветовать господин полковник?»

– Чего тут посоветовать, – кряхтя, задвигался на стуле полковник, – Враг, к сожалению, не дремлет. Ни внешний, ни внутренний. А последний, в последнее время особенно распоясался, как вы знаете. Поэтому силовики стране сейчас разные нужны и много. Не только понимаете полковники и генералы. С этими у нас как раз проблем нет. Поэтому первое, надо отслужить срочную. Двери военкомата для вас открыты и днем, и ночью. Приходите, как к себе домой. А потом уже с эти жизненным багажом для вас будут открыты следующие двери, – тут полковник, нацепив на нос очки, и вытащив из кармана кителя помятый листок бумаги, стал зачитывать, – Это служба по контракту согласно военной специальности. Отряды милиции особого назначения, по-простому ОМОН. Инспекция службы исполнения наказаний, ГИБДД и МЧС. Для этого надо будет еще окончить специальные курсы. Но там без экзаменов принимают. А если уж вы совсем не хотите тратить время на обучение, вас сразу могут взять в полицию общественного порядка, тюремные надзиратели или службу судебных приставов. Там по ходу вас и обучат. Ума много не надо. Повторяю, не обязательно быть генералом, чтобы служить родине. И кстати зарплата у рядового состава сейчас составляет от тридцати тысяч. Это вам не в школах физику преподавать. А если повезет и попадете в горячую точку, или в Кваскву, на Жигули за полгода точно заработаете. Но, – тут полковник отложил бумажку и поднял палец вверх, – Сначала отслужи срочную сынок. Отдай долг Родине, так сказать. Поэтому всех достигших призывного возраста ждем у нас в военкомате. Не откладывайте, – раскрасневшись и сильно вспотев, закончил полковник и громко выдохнул.

– Прекрасно, – зааплодировала ведущая, – Вы своей речью просто внушили оптимизм будущим защитникам отечества. Думаю, теперь многие наши юноши, сделают осознанный и правильный выбор.

– А какой тут может быть выбор, – еще больше побагровев, ответил полковник.

– Ну, а что же ждет наших девушек. Куда им направить свои стопы так сказать, – продолжила ведущая, повернувшись лицом к камере, – Об этом мы узнаем после короткой рекламы.

На экране появилось изображение витрины городского кафе, из которого выходил строй веселых солдат, замыкающий бравым прапорщиком, держащим двумя руками круглую лепешку пиццы с изображением трехглавого дракона. А бегущая строка внизу сообщила, что настоящие патриоты должны есть только русскую пиццу от компании «Пицца-патриот». Когда под строевую песню, – «Через две зимы, через две весны. Отслужу как надо и вернусь», взвод солдат промаршировал перед оператором, на экране снова появилась студия с ведущей и гостями.

– А теперь узнаем, куда же после школы стремятся попасть наши девушки- выпускницы. Какую специальность выбрать? Куда приложить свою девичью красоту? Итак, Анжела, что нам говорит по этому поводу женская статистика, – обратилась ведущая и ботексно-селиконовой даме.

– Основная часть выпускниц, обращается в наше модельное агентство в поисках лучшей доли, – грубым, прокуренным голосом ответила Анжела. – Так в этом году из десяти школ района свои заявки отправили нам почти шестьдесят процентов девушек одиннадцатого класса.

– Модельный бизнес я смотрю, пользуетесь популярностью, не меньше, чем военкомат у мальчиков, – пошутила ведущая, кокетливо поигрывая кончиком косы. – И что, вы их всех собираетесь сделать моделями?

– Моделями, конечно, становятся единицы. А основную массу мы немного приводим в порядок, кое – чему обучаем, наводим марафет, и отправляем дальше, по этапу, в Кваскву. Где уже наши квасковские партнеры устраивают их на работу в общественные заведения, такие как рестораны, бары, гостиницы, клубы. И я хочу сказать, что очень многие наши телочки, я хотела сказать девочки, – поправилась Анжела, – Находят там себя, становятся на ноги и вырастают в настоящих профессионалов своего дела.

– Прекрасная перспектива, – с умилением произнесла ведущая, – Но ведь как я понимаю, туда в Кваскву едут девушки и из других городов нашей великой страны, и они наверняка составляют конкуренцию нашим девушкам в этом непростом модельном бизнесе.

– Да, конкуренция, конечно, существует, и это сказывается на снижении расценок. Но повторяю, мы на этом рынке работаем давно и накопили богатый опыт и клиентуру. Тем более в Кваскву каждый год все больше и больше приезжает развлечься обеспеченных граждан с других регионов. Так, что спрос на наших телочек, в смысле девочек, продолжает расти.

– То есть вы хотите сказать, что все заявки от выпускниц этого года ваше агентство примет и удовлетворит, – спросила ведущая, красиво приоткрывая накрашенный ротик.

– И не только выпускниц, но и женщин, и девушек до тридцати лет, приятной внешностью, которые по тем или иным причинам не смогли реализоваться в нашем городе, – вальяжно уточнила Анжела.

– Кстати насчет Квасквы, – заморгал глазами, задремавший было полковник Самосуд, – Сейчас большая заявка пришла от квасковских силовиков. Очень много требуется к ним в полицию, ОМОН и Нацгвардию. От хорошей жизни оживились там всякие нахальные и несогласные элементы. Поэтому давайте ребята не стесняйтесь, приходите к нам, будем помогать столице как когда-то Минкин и Поджарый. Не отдадим страну самозванцам и польским журналистам, – тут полковник привстал со стула и погрозил кому-то в сторону кулаком.

– Замечательно, – захлопала в ладоши ведущая, – Ну, что же дорогие телезрители. На этом наша программа «Служу отечеству» подошла к концу. Я хочу поблагодарить наших замечательных гостей за то, что они пришли к нам в студию. Обрисовали радостную перспективу будущего нашей молодежи. А после небольшой рекламы вы увидите шестьсот восемнадцатую серию, десятого сезона всеми любимого, народного сериала «Менты. Продолжение». До встречи через неделю.

На экране появился зимний пейзаж замерзшего озера. Над лунками склонились три рыбака, одетые в военный камуфляж. «Холодает, – поежился один из рыбаков с погонами майора и спросил, обращаясь к капитану, – Что там у тебя есть для сугреву, Петров? – Вот. Виски, – вытащил Петров из ящика, на котором сидел, пол литра Джек Даниелс. Рыбаки, пустив по кругу, выпили из горлышка бутылку и снова нагнулись к лункам. – Не согревает, – вздохнув, через минуту майор. На, что второй военный в звании прапорщика, вытащил уже из своего ящика бутылку Хеннеси. Рыбаки так же из горлышка, не морщась, выпили и коньяк. А майор в конце печально произнес, – Снова не согревает. Эх, сейчас бы Белого медведя махнуть, – мечтательно произнес молодой прапорщик.

– Где его тут взять, Белого медведя, – вздохнул невесело капитан. И тут рядом с рыбаками возникла улыбающаяся морда белого медведя, сжимающего в лапах бутылку одноименной водки. – А я здесь, – весело прорычал медведь, протягивая бутылку изумленному майору. Тут камера ушла куда-то вверх в небо, а когда вернулась обратно, возле лунок, на рыбацких ящиках, сидели раздетые до трусов рыбаки в обнимку с белым медведем. Они, раскачиваясь, пели песню, – «где-то на белом свете, там, где всегда мороз трутся об ось медведи, о земную ось…», а внизу крупными белыми буквами высветился слоган: «Белый медведь всегда поможет». Сидор тяжело вздохнул и направив пульт на экран, выключил телевизор.

***

Часы на стене показывали уже первый час и Сидор одевшись, вышел во двор. Герасим с тем же чиркающим звуком, подметал вертолетную площадку, слегка припорошенную снежком.

– Поеду, прокачусь, – проходя мимо него, бросил Сидор.

– Прокатись барин, – не поднимая головы, ответил тот.

Сидор завел Ниву и через автоматически открывшиеся ворота выехал из усадьбы. Вокруг растились присыпанные неглубоким снегом поля, расчерченные неровными бороздами пахоты. Проехав немного до развилки, он притормозил машину у перекрестка. Направо вела расчищенная от снега хорошая шоссейная дорога, по которой он видимо сюда и приехал. Налево, через поля, уходила в белую мглу черная, немного уже раскисшая грунтовка. Как раз на стыке шоссе с грунтовкой стояла массивная, отлитая из бетона автобусная остановку, внутри которой на скамейке сидела старуха в шерстяном платке, беззубо шевеля губами. Рядом со старухой, на земле стояли две огромные сумки, из которых торчали длинные, надувные детские шарики и выглядывала веселая морда плюшевого зайца. Притормозив у остановки Сидор, повернул налево, и съехав на грунтовку поехал в сторону видневшейся на горизонте деревне. Километра через три, он доехал до развилки. Справа на пригорке виднелась та самая деревня с разрушенной колокольней, темнеющим лесом за ней. Дорога в сторону деревни была уже разъезжена и на ней выделялась достаточно глубокая колей от трактора. Сидор не стал рисковать, и взяв влево, поехал по другой, промерзшей, не разбитой дороге. Но через пару километров дорогу вдруг перегородил большого диаметра трубопровод. Сидор подъехал к трубопроводу и остановив Ниву, вышел. Трубопровод спускался к дороге по пашне с пригорка и уходил куда-то дальше через дряблую лесополосу. Оглядевшись по сторонам. Сидор увидел деревянную лестницу, грубо сколоченную из некрашеных брусков, приставленную к трубе. Он забрался по лестнице наверх. С другой стороны, дорога продолжалась, но была уже сильно разъезжена. На обочине стоял фанерный указатель с надписью Сосновка 2 и припиской матерного слова. Труба четко, как ножом, перерезала дорогу в этом месте. С другой стороны, к трубе тоже была приставлена такая же лестница. Сидор спустил вниз, на Сосновскую сторону. Он поддал ногой, лежащую на земле пустую бутылку из-под водки, она, покрутившись, повернулась к нему этикеткой с изображением белого медведя. В это время на дорогу со стороны Сосновки выбежал пацан, катя перед собой обод колеса куском поволоки. Подбежав к Сидору, он остановился и прищурившись посмотрев на него произнес: «Дядь, дай закурить».

– Я не курю, – похлопал себя Сидор по карманам. Пацан сплюнул через щербатый рот и развернувшись, покатив колесо, скрылся за поворотом дороги. Сидор уже собрался перелезать обратно, как из-за кустов вышел дядька в телогрейке и платком на голове. Он шел медленно, опустив голову к земле, с палкой в руке, и как грибник, ища чего-то, разгребал ей снег под ногами. В другой руке он держал целлофановый пакет, в котором что-то позвякивало. Дойдя до бутылки, которую откинул Сидор, мужик радостно вскрикнул, «Вот ты где родная прячешься от меня», и нагнувшись сунул бутылку в пакет. Сидор осторожно покашлял, выдавая себя. Мужик оглянулся на него и улыбнувшись беззубым ртом, произнес: «Спасибо». Сидор пожал в ответ плечами и тоже улыбнулся. Мужик, кивнув ему головой, повернулся и что-то напевая под нос, пошел назад, продолжая ковырять палкой снег. Сидор постоял еще немного, вдыхая сырой, свежий воздух и полез обратно на трубу. Только он поднялся на верх, как из-за лесопосадки, куда уходила труба, раздался призывный звук солдатского горна. Заинтересовавшись, Сидор пошел, балансируя руками по трубе, и пройдя через лесопосадку, снова вышел в открытое поле, на котором вдоль ряда зеленых, брезентовых палаток выстроился строй солдат, с офицером впереди, в темно-зеленой полевой форме. «По машинам», – громко отдал команду офицер и солдаты, побежали к огромным армейским тягачам, стоящим за палатками. Через мгновение воздух в округе наполнился звуками рычащей техники и тягачи выстроившись в колонну, поехали по полю, отравляя воздух сизым солярочным дымом. Сидор закашлялся и отмахиваясь руками от дыма развернулся и побежал обратно в сторону машины.

Проехав развилку на Березовку, он вдруг увидел идущую навстречу давешнюю старуху, с трудом тащившую две огромные сумки с торчащими шариками и зайкой. Сидор притормозил возле нее и опустив стекло, спросил: Куда вам бабушка?

– В Березовку, – не останавливаясь, пошамкала в ответ старуха.

– Давайте подвезу, – Сидор вышел из машины.

–Нет у меня денег на такси кататься, – ответила старуха, ставя сумки и вытирая пот со лба, – У меня только на трактор хватает, – и она, засунув руку в карман, вытащила какую-то мелочь.

– Да, я вас так, без денег подвезу, – ответил Сидор, открывая заднюю дверь, – Я как раз в Березовку хотел заехать.

– Ой, спасибо тебе сынок, – обрадовалась старуха, неожиданно легко забрасывая в багажник сумки.

Сидор помог ей забраться в машину и развернувшись, осторожно, объезжая тракторную колею, поехал в сторону Березовки.

– Нам вчера пенсию принесли. Вот я сегодня в город за гостинцами и поехала, – размотав платок, стала рассказывать старуха.

– На чем поехали, – не понял Сидор.

– На автобусе. На Пазике, – пояснила старуха, – Но он по асфальту только ездит. А дальше либо пешком, либо Мишка-Белорус нас на тракторе до Березовки подвозит. Я с ним с утра договорилась, а он не приехал. Либо забыл, либо запил, – добродушно стала рассказывать старуха, – С утра я еще налегке дошла до остановки, а обратно с сумками тяжело.

– Понятно, – ответил Сидор, – Непросто тут у вас.

– А ты, сам откуда, – посмотрела на него с интересом старуха.

– Из Квасквы я. Приехал в командировку.

– Из Кваквы, – с уважением произнесла старуха. То, то я смотрю ты на барина нашего похож.

В это время они въехали в Березовку и бабуля, указав рукой вперед, произнесла: Вон моя хата, крайняя стоит. Крыша толью покрытая. А вон и Мишка-Белорус у трактора своего возится. Притормози-ка.

Сидор увидел стоящий у облезшего дома, синий колесный трактор Беларусь и сдав вправо сбавил скорость.

– Чего же ты не приехал, злодей окаянный, – закричала незлобно старуха через открытое стекло, мужику, стоявшему к ним спиной у открытого капота трактора. Мужик оглянулся и …Сидор от неожиданности, резко нажал на тормоз. На них смотрело белозубо- улыбаясь чернолицее лицо танцующего негра. Того самого, третьего, укравшего у Отелло чемоданчик с зарплатой каебунских военных.

– Трамблер накрылся, – ответил негр, с небольшим акцентом и извиняющейся развел руками, – Теперь самому в город надо ехать за запчастями.

– А я вот на такси доехала, – с гордостью ответила старуха и добавила, подмигнув Сидору, – Может договоришься с ним. Он не дорого возьмет.

– Правда друг, подвези, – просунул голову в машину каебунец.

– Сейчас бабушку только высажу, – ответил Сидор, уже не сколько не сомневаясь, что перед ним был тот самый танцующий негр, которого он встретил в Красном Факеле, и из-за которого его тогда чуть не забрали менты, не вмешайся вовремя Алиска.

Доехав до бабкиной хаты, Сидор помог ей занести на крыльцо сумки.

– На вот тебе милок, пятьдесят рублей. Больше не могу дать, извини, – протянула старуха ему смятую бумажку.

– Не надо, – убрал ее руку Сидор.

–Бери, бери. «Мужик должен деньги в дом зарабатывать», —строго произнесла старуха и сунув ему в нагрудный карман деньги, отвернувшись, стала возиться с большим навесным замком на двери.

Сидор спустился к машине, завел мотор и задумался, что же ему делать теперь с танцующим негром. Поразмыслив, он решил довести его до города и попытаться выяснить, как он здесь очутился, а уж там, в городе, если что, сдать его в полицию.

Он подъехал к дому с трактором, у которого, вытирая ветошью руки, стоял улыбающийся негр. «Кажется, его зовут, Каебунзаде, – вспомнил Сидор, его имя.

– Слушай, друг, – подошел к машине негр, – Я тебе триста рублей заплачу, если ты меня туда и обратно. А то мне кроме трамблера, еще гидронасос нужен, а он килограмм двадцать весит. Договоримся?

– Садись, – согласно кивнул головой Сидор.

Они, молча проехали раскисшую грунтовку и выехав на шоссе, поехали в сторону города.

– Меня Мишка- белорус зовут, – протянул Сидору руку танцующий негр.

– Сидор, – пожал он ему руку, и спросил в свою очередь – Что- то ты не очень похож на белоруса.

– Это в честь трактора меня так назвали. Здесь всех, у кого такой трактор белорусами зовут.

– И много вас, белорусов таких?

– Не. Сейчас я один остался. На Березовку и на Сосновку. До меня тут тоже Мишка был, но он уехал. Женился на немке из Казахсада. Она его в Германию и уговорила переехать, к родне. А я у него трактор и выкупил. Теперь значит я Мишка-белорус, – добродушно рассказал свою историю Мишка.

– Дорого, наверное, трактор стоил, – повернул разговор на интересующую тему денег Сидор.

– Да нет. За двести тысяч отдал. Зачем он ему в Германии. У них там, наверное, на Мерседесах пашут.

– Все равно немалые деньги, – продолжил тему Сидор.

– Не малые, – согласился Мишка.

– А где же столько денег заработал, – удивился Сидор.

– Это не я, – тяжело вздохнул Мишка и замолчал, – Это Люба, жена моя, трактор этот купила.

В это время они въехали в город и проехав немного вперед Сидор притормозил машину рядом с полицейским участком, и посмотрев пристально на Мишку, он вопросительно произнес: «А куда же ты десять тысяч долларов дел?»

– Какие, десять тысяч, – изумленно посмотрел на него Мишка.

– Которые Отелло вез на зарплату Каебунским полицейским, – Сидор постучал пальцем по стеклу в сторону полицейского участка, из которого в это время выходили двое ментов и садились в желтый Уазик. – И которые, ты у него украл тогда в Кваскве. Или ты их все спустил на телочек в Красном Факеле?

– Откуда вы знаете про телочек, – оторопело спросил Мишка.

– Не узнаешь меня, – Сидор приблизил к нему лицо, – Это я тогда к тебе, Каебунзаде, пристал в Красном Факеле насчет этих денег. Но охранники вмешались и меня выставили, и ментов вызвали. Вспоминаешь?

– Да, теперь узнал, – закивал головой Мишка и добавил плачущим голосом, – А я решил, что это вы деньги у меня и забрали потом.

– Как я их у тебя мог забрать, если меня выкинули на улицу, – раздосадовано спросил Сидор.

– Я подумал, что это вы на меня ментов тогда навели. Вы же знали про деньги, – стал рассказывать Мишка, – Они через полчаса потом приехали в Красный Факел и забрали меня для проверки документов. Вывезли на Уазике за город. Сумку с деньгами оставили, а меня выкинули, – вздохнул он и посмотрел на Сидора печальными глазами спаниеля.

– А трактор тогда, на какие ты деньги купил, – решил еще раз проверить его Сидор.

– Я же говорю, это Люба купила. Она тогда телочкой в Красном Факеле работала. Мы там и познакомились, – лицо Мишки расплылось в счастливой улыбке, – А когда я вернулся на следующий день и рассказал эту историю, она мне и предложила жениться на ней, трактор купить и вернуться в Березовку. Она сама отсюда родом. Пять лет назад уехали в Кваскву телочкой работать. Поэтому деньги у нее были, – и он добавил мечтательно, – Она мне нравилась очень. Как тут откажешь?

– Все равно, странная какая-то история, – с недоверием произнес Сидор.

– Странная, – согласился Мишка, – Но не возвращаться же мне было без денег в Каебун. Отелло бы меня сразу крокодилам скормил, – и немного подумав, добавил мечтательно, – А в Березовке меня хорошо приняли. Потому как без трактора в деревне людям тяжело жить приходится. И уважают меня здесь за это.

– Ладно, – задумчиво произнес Сидор, – Остановимся пока на этой версии случившегося. Где твои запчасти продают?

–На центральном рынке, – махнул рукой Мишка, и Сидор, отпустив тормоз, поехал в указанном направлении.

Уже затемно они вернулись с запчастями в Березовку. Мишка стал приглашать зайти в хату познакомиться с женой Любой и поужинать. Сидор, сославшись, что устал за день, пообещал заехать в следующий раз. Мишка в принципе ему понравился, оказался добродушным малым, как и все Каебунцы. Он прослужил три года танкистом на родине и очень, поэтому любил тяжелую технику.

Вернувшись в усадьбу, Сидор застал Герасима как всегда подметавшего вертолетную площадку. Он купил в городе несколько пицц, и подогрев одну в микроволновке, собрался было поужинать, но тут в дом зашел Герасим, неся большую сковородку с вкусно пахнущей яичницей, кувшин молока и большую краюху хлеба.

– Не ел бы ты эту дрянь, барин, – ставя сковородку на стол и отодвигая пиццу, недовольно произнес Герасим, – В деревне чай живем. Вон сколько продуктов Березовские привезли. На месяц хватит. А завтра еще Сосновские подъехать обещали.

– А чего Сосновские хотят, – обжигаясь, с аппетитом засунул в рот хороший кусок яичницы Сидор.

– Что-то накипело тоже, – неопределенно ответил Герасим, – Тут еще городничий заезжал, вас спрашивал.

– Это еще кто, – не понял Сидор.

– Глава района. По-старому городничий, – пояснил Герасим, – Тоже завтра обещал заглянуть. А еще Штирлиц собственной персоной пожаловал, потом полковник Самосуд и Филин младший. Хотели свое почтение вам выразить.

– Про полковника я где-то слышал. А, его по телевизору показывали. А Штирлиц с Филиным кто такие?

– Штирлиц, это главный по газу в районе. Под Филинами все земли пахотные. Олигархи нашего района можно сказать, – описал приезжающих Герасим, – Все обязательно хотят с вами встретиться.

– А выпить у нас здесь ничего не найдется, – пропустив мимо слова Герасима, спросил Сидор. – Под такую закуску, не грех бы.

– Совсем запамятовал, – махнул рукой Герасим, – и он, открыв холодильник, достал уже отпитую, запотевшую бутылку водки «Белый медведь» и посмотрев содержимое, поставил ее перед Сидором. – Как раз здесь на пару стопок. Пей барин. Водка вроде ничего, не паленая.

Сидор выпил, закусив с удовольствием куском обжаренного сала. Подумав немного, он, вылив остатки водки в рюмку, и поставил бутылку под стол. Ему начинала нравиться такая деревенская жизнь.

***

Проснулся Сидор, когда за окном уже рассвело, а с улицы раздавался привычный звук от метлы Герасима. Выйдя во двор, он протер лицо снегом и подойдя к дворнику, подметавшему вертолетную площадку, поздоровался: Доброе, утро.

– Да уже день считай, – Герасим перестал мести, и посмотрев на Сидора, добавил, – Там тебя за воротами уже с полчаса Сорокинские мужики дожидаются.

– Что им надо, – недовольно ответил Сидор, – Я еще не позавтракал даже.

– Принял бы их. А потом и позавтракаешь. Они наверняка что-то привезли, – постучав ручкой метлы по бетону, произнес рассудительно Герасим.

– Ладно, зови, – согласился Сидор и пошел в дом.

Сорокинские завалили с тем же сладким запахом перегара и табака. В этот раз приехали одни мужики, без баб, среди которых Сидор узнал вчерашнего, собиравшего бутылки у трубы дядечку, с позвякивающей холщовой сумкой. К удивлению Сидора, среди мужиков он увидел Мишку-белоруса.

– А ты чего приехал с Сосновскими? Ты же в Березовке живешь, – удивился Сидор.

– Это ж я их от трубы подвозил. До трубы их свой Белорус везет, а потом ко мне перелазят, – пояснил, белозубо улыбаясь Мишка. – А это вот тебе Люба на завтрак вареников с картошкой передала и сметанку, – и он, развернув платок, поставил на стол дымящуюся миску с вкусно пахнущими варениками и банку белоснежной сметаны.

– Спасибо, – проглотив слюну, ответил Сидор, – Что у вас мужики за дело ко мне?

– Гостинцев тебе вот собрали, – ответил высокий, рыжий, сосновский мужик и поставил на пол две большие плетеные корзины, набитые доверху деревенскими продуктами.

– Ну, это лишнее, – протянул в ответ Сидор, закрываясь руками.

– Прими от души, барин, – и рыжий подвинул ногой вперед корзины.

– Ладно, спасибо, что там у вас за вопросы, – махнул рукой Сидор.

– Так один всего вопрос, – почесав затылок, произнес рыжий, – Труба эта треклятая дорогу перекрыла. До автобуса трудно стало добираться. Это хорошо если Мишка- белорус не занят, то подвезет. А так пешком пять километров до шоссе.

– А раньше, как было, – уточнил Сидор.

– Раньше не было здесь трубы. Это с осени положили.

– Кто положил, – спросил Сидор.

– Штирлиц, известно кто. Это он газопровод через нас в Европу тянет, – вздохнул тяжело рыжий, – Мы его просили другой стороной Березовку обойти. Там и ближе получалось. Нет. Ни в какую. Один раз при Наполеоне эту дорогу уже перекапывали и то ненадолго. Пока наши партизаны их не погнали обратно. И вот снова повторяется, – поделился проблемой рыжий, а все остальные мужики тихо за возмущались.

– Я даже не знаю, – растерялся Сидор, – Я попробую, конечно. Боюсь, сразу не получится.

– Мы потерпим, если что. Но ты уж замолви там, в правительстве про нас, – добродушно ответил рыжий, и развернувшись приказал, – Все, пошли мужики, у барина дел тут и без нас хватает.

Когда все вышли, в дверях задержался тот самый мужичек, которого Сидор встретил вчера у трубы. Он вернулся и, достав из-под стола пустую бутылку, виновато спросил: Я заберу? Не нужна больше?

–Забирай, забирай, – закивал головой Сидор.

Мужик сунул бутылку в сумку и вышел.

– Почему они все думают, что их вопросы только правительство может решить? И с дровами этими, и с трубой, – задумавшись, с недоумением, произнес Сидор, – А местные власти, зачем здесь тогда?

– Местные как раз и создают эти трудности. Одна надежда на царя, – рассудительно ответил Герасим, – Так всегда у нас было. Еще при покойнице Варваре Петровне, и при племяннице ее, и после отмены крепостного права…

– Ладно, хватит. Слышал я уже это, – перебил нетерпеливо его Сидор и подвинул к себе миску с варениками, – Давай бери ложку, и садись, пока вареники не остыли.

– Нет, барин. Я уже позавтракал, – махнул рукой Герасим и, взяв корзины с гостинцами, немного согнувшись под тяжестью, потащил их в холодный чулан.

Позавтракав, уже в хорошем настроении, Сидор, оделся и вышел во двор. На улице был легкий морозец и светило солнце, а воздух уже пах немного по-весеннему.

– Пойду, прогуляюсь, – проходя мимо Герасима, пробивающего дорожку в снегу к бассейну для белых медведей, сообщил ему Сидор.

– Прогуляйся, барин, – согласился тот, отбрасывая в сторону снег большой фанерной лопатой.

Сидор вышел за ворота и пошел к перекрестку, от которого в одну сторону уходило асфальтированное шоссе к городу, а в другую расползались по деревням, как червяки после дождя, извилистые, раскисшие грунтовки. Дойдя до перекрестка, он закурил и присел на изрезанную матерными слова лавочку внутри бетонной остановки. Тут раздался гул мотора и со стороны города к перекрестку подъехал старенький газончик с желтой цистерной в кузове, с полинявшими буквами, МОЛОКО. Газончик съехал с шоссе на грунтовку и остановился. Из кабины вылез милиционер и оглядевшись по сторонам, увидел Сидора, подошел к нему.

– Че, больше никто не приезжал, – спросил он Сидора, доставая из красной пачки сигарету без фильтра.

– Не видел никого, – ответил Сидор, пожимая плечами.

– Дай прикурить, – нагнулся к нему милиционер и прикурив с сожалением произнес, – Что за народ у нас не обязательный. Знают же, что каждый месяц, седьмого и двадцатого, в двенадцать приезжает молоковозка, – и он с раздражением сплюнул и отошел к газончику. Сидор собрался, уже было возвращаться, как вдруг по третьей дороге, которая была сильно засыпана снегом, звеня колокольчиком, подъехали тощая лошадка, запряженная в деревянные сани. В санях, на охапке соломы, сидел мужичек в огромном тулупе и валенках, и стояло несколько больших, алюминиевых, молочных бидонов.

– Ну, наконец-то, – с облегчением произнес милиционер и открыв дверь газончика, что-то сказал водителю. Тот залез наверх цистерны и открыл горловину, а милиционер с мужиком в тулупе, стали носить и подавать наверх бидоны, которые тот сливал внутрь, а вокруг потянуло каким-то сладковатым, дурманящим запахом, явно непохожим на запах молока. К машине постепенно стали подъезжать другие мужики, кто на мотоциклах, кто на лошадях, запряженных в сани, а кто и просто пешком с детскими саночками и все с одинаковыми молочными бидонами. Милиционер перестал таскать бидоны, присел на ступеньку кабины газончика, поручил это дело самим мужикам, а сам только, что-то записывал в школьную тетрадь и рассчитывался с ними, доставая деньги из потрепанного кожаного портфеля. Сидор продолжал с любопытством наблюдать за происходящим, как вдруг раздался рокот и из-за пригорка, со стороны Сосновки выехал синенький трактор с белозубо улыбающимся Мишкой-Белорусом за рулем и рыжим мужиком в кузове прицепа, того самого, который приходил утром в усадьбу. Трактор подъехал вплотную к молоковозке и Мишка, перепрыгнув в кузов, стал помогать рыжему, передавать водителю бидоны. Когда все содержимое слили в цистерну, водитель крикнул милиционеру: Сосновских десять, Березовских шесть.

– Чего так мало у Березовских, – поднял вверх голову милиционер, – Сорок дворов в деревне. Что доиться, перестали?

– У кого там будет доиться, – спрыгнул на землю и подходя к милиционеру произнес Мишка, – У Любки у моей, да у бабы Кулиночки. А остальные, как только бродить начинает, так они ее до перегонки и выпивают всю.

И тут до Сидора дошло, что это был за запах. Именно так пах коктейль «Утро стрелецкой казни», которым торговали менты у Лобного места, на Серой площади. «Вот они откуда оказывается, ингредиенты привозят», – подумал Сидор, отстраняясь в глубину остановки, чтобы его не заметил Мишка.

– Пол бочки всего набралось, – рассчитавшись с Мишкой и рыжим, огорченно произнес милиционер, залезая в кабину, – Все мужики, в следующем месяце, как всегда, седьмого и двадцатого, в двенадцать. И постарайтесь больше нагнать. На чем вы еще деньги такие заработаете, – и он помахал всем рукой из окна кабины отъезжающего газончика. После того как молоковозка уехала, мужики еще постояли некоторое время, покурили, и стали разъезжаться. Услышав, как завелся и поехал Мишкин трактор, громыхая пустыми бидонами в прицепе, Сидор выглянул наружу. Мужики уже все разъехались, а со стороны города мчалась черная Волга с мигалкой на крыше. Притормозив на развилке, Волга свернула влево и поехала в сторону усадьбы. «Ко мне должно быть, – подумал Сидор, выходя из остановки, – Пойдем встречать гостей, – и он, не спеша, направляясь вслед за Волгой.

***

Войдя через открытые ворота во двор усадьбы, Сидор увидел ту самую черную Волгу, перед входной дверью, рядом с которой стоял крупного телосложения мужчина, в синей милицейской шинели, без погон, но с золочеными пуговицами и в коричневой меховой шапке, типа пирожок, на голове. Рядом с ним, держа метлу, стоял скучный Герасим.

– А вот и барин, – увидев Сидора, с облегчением произнес Герасим и пошел мести вертолетную площадку.

– Ну, наконец-то, – разведя в стороны руки, громко произнес мужчина и улыбаясь пошел на встречу Сидору. Подойдя, он обнял его и три раза сильно поцеловал, оставляя в воздухе, такой же, как от мужиков сладковатый запах перегара, чуть разбавленного тройным одеколоном.

– Рад. Очень рад, – отстранив от себя Сидора, но продолжая держать его руками, произнес мужчина. – Разрешите представиться, Антон Антонович, местный городничий. Для вас, просто, Антоша. Как узнал вчера от Бьерна о вашем приезде, так сразу сюда. Но не застал, вчера, вы уже делами вовсю занимались. Понимаю, – продолжал без остановки городничий, – Дело прежде всего. Как там Митрофан Анатольевич? Не собирается ли к нам? А то совсем редко стал навещать. Больше по телевизору его видим. Ох, как он здорово про увеличение продолжительности жизни вывел. Ну, голова. Гений! Да с таким руководителем, мы не то, что Америку, мы всех скоро догоним и перегоним. Как вам у нас, понравилось? Мы, конечно, не Квасква, но тоже в этом направлении стараемся. Плиткой хотим весь город замостить и замостим. Вот, года не пройдет весь город будет под плиткой. Хотите, поспорим, – и он протянул Сидору огромную ладонь, – На бутылку нашего любимого Белого медведя, – и он весело засмеялся, явно радуясь своей шутке.

– Вот дороги у вас в городе не очень. Может лучше с дорог начать, – пожимая руку городничему, ответил Сидор.

– Заметили уже, – сразу сделал скорбное лицо городничий, – Не хватило средств. То, что Митрофан Анатольевич выделил нам из правительственного резерва, все до копейки потратили на дорогу от города, до вашей усадьбы. А вот на город не хватило денег. Уж больно песок дорогой у нас и почвы болотистые. В два раза больше песка уходит. Вот и не хватило, – и он вопросительно посмотрел на Сидора.

– С кем не бывает, – не зная, что сказать неопределенно, произнес Сидор.

– Вот это точно, – радостно согласился городничий, – А вы уж замолвите словечко перед Митрофан Анатольевичем. А мы в долгу не останемся.

– Переговорю при встрече, – ответил Сидор, желая побыстрее отделаться от назойливого городничего.

– Ну, а еще какие недостатки, вскрыли? «Что хотелось бы исправить или улучшить», —подобострастно произнес городничий.

– Да, пока еще вроде ничего особенного, – пожал плечами Сидор и вспомнил навестивших его крестьян, спросил, – Да, вот с лесом я так и не понял, почему рубить запретили и про трубу, которая в Сосновку дорогу перегородила. Почему это?

– Вы и это уже узнали, – с удивлением произнес городничий, – Но это не моя епархия. Лесом это Филины заведуют. А трубу Штирлиц сюда свернул. Почему не ведаю. Но я им обязательно передам. Они приедут и отчитаются подробно.

– Хорошо, хорошо, – успокоил его Сидор, и потянул на себя дверь, – Вы уж извините, мне поработать надо с документами.

– Понимаю, понимаю, – засуетился городничий. Я тут вам гостинчиков привез, – и он, оббежав Волгу, вытащил из багажника не большую корзинку, прикрытую сверху платком и подбежав к Сидору, протянул ему, смущаясь, – Вот.

– Что это, – не понял Сидор.

– Здесь вареньице и грибочки. Жена моя заготавливает. Просила вам передать.

– Не надо, не люблю я этого, – отстранился назад Сидор.

– Уж примите, я вас очень прошу. Не обидьте добрую женщину. Она так старалась вам угодить, – продолжая протягивать корзинку, чуть не с мольбой произнес городничий.

– Хорошо. Возьму. Кланяйтесь ей от меня, – забирая корзинку, согласился Сидор.

– Ой, она так счастлива будет, так счастлива, – прижимая руки к груди, умиленно произнес городничий, – И от меня там еще кое-что, на самом донышке. Все, все, не смею больше отрывать от дел, – и он, замахав руками направился к машине.

– Вот еще, что, – вдруг вспомнил Сидор, – Я там военных недалеко от трубы видел. Учения что ли там проводят?

– Вы и это уже увидели, – совсем растерялся городничий, – Это тоже не моя епархия, к сожалению. Я передам полковнику Самодуру, он приедет и все вам доложит. От и до. Из первых рук, так сказать.

– Да, ладно, – махнул рукой Сидор, -Не обязательно. Я если что сам подъеду, узнаю.

– Не беспокойтесь. Все вами названные, приедут и отчитаются. Все до последней копейки, – и он, по-военному отдав честь, запрыгнул на задние сиденье и Волга с включенной мигалкой вылетела через ворота усадьбы.

– Странный он какой-то, – вслух произнес Сидор и развернувшись к Герасиму, крикнул, – Герасим, вот еще одну корзинку привезли. Убери к остальным.

–Не густо городничий наложил, – подходя и забирая корзинку, недовольным тоном произнес Герасим. – Сами-то самосвалами вывозят.

– Не бухти, – прервал его Сидор, – Я и этого брать не хотел. – И открыв дверь, он вошел в дом.

На столе, прикрытым белым полотенцем, стояла миска с еще теплыми варениками, густо политых сметаной и большая кружка с молоком. Герасим постарался и приготовил обед. «Эх, хорошо у нас в деревне», -радостно подумал Сидор, присаживаясь за стол. С аппетитом пообедав, он сладко зевнул, потянулся и развалившись на диване скоро уснул.