Читать онлайн Нарратор бесплатно

Пролог

Из одной комнаты интерната доносится голос:

– Сестра! − кричит мужчина. – Подойди, пожалуйста.

Молодая девушка заходит в комнату и спрашивает недовольным тоном:

– Что произошло, Мистер Марков. Снова тяжело дышать?

Поворачивая голову в сторону двери, захватывая воздух в легкие, мужчина отвечает:

– Да, можем ли выйти на свежий воздух чуть раньше, – доброжелательным тоном произнес старик.

Девушка накидывает на старика покрывало, усаживает в каталку и выкатывает в прилегающий сад.

– Сегодня вы какой-то спокойный. Мистер Марков, − говорит девушка. − А как же едкое словцо в мой адрес.

Не обращая внимания на провокацию со стороны девушки, Марков задает вопрос:

– Хочешь, расскажу тебе одну историю? Возможно, сейчас, в последние дни, часы или даже минуты своей жизни, я смогу это сделать.

От неожиданности, застигнувшую девушку, она отвечает:

– Ваш рак начал из легких переходить в мозг? Вы уже дважды удивили меня сегодня. Мистер Марков решил поделиться своей историей. Допустим.

Скулы и брови старика содрогнулись, а иссохшие губы, что-то бормотали себе под нос. Морщинистые усталые глаза были строго направлены на девушку. Угомонив распоясанные мысли, Марков продолжил:

– Можешь считать, как хочешь, твое право. Тебе разве сложно выслушать бредни старого человека?

– Хорошо. – с ухмылкой сказала девушка.

– Да, − быстро произнес старик. – Так что просто сядь. Смотря и слушая, разговор человека по телефону и людьми, можно многое подчеркнуть. Перед лицом вся такая прилежная. А на деле, а? На деле, высокомерная, лицемерная, жалкая особа. Не способная сдерживать эмоции при малейшем несогласии с другими. Постоянно отрешенная от коллектива и только изредка содействующая другим сотрудникам, чтобы поддерживать хотя бы малейшую доверенность руководства. И я знаю, что из-за одного нервного срыва ты покалечила старушку с двести десятой комнаты, что напротив меня…

– Что ты… – перебила девушка.

Старик продолжил:

– Ударив ее по ребру, пока меняла пеленки. Никто и не подумал, что это было преднамеренно, ибо она почти овощ. Все посчитали, что это пролежень. Старик же, ворочается с бока на бок. Я знаю, как ты себя коришь за это, но вину ты не признаешь. Обманывай сколько влезет. Старуху, сотрудников или себя, но я все вижу.

– …

– Могу только предполагать, что тебя привело к такому состоянию, но ты честна. Твоя зависть, ненависть, злость на окружающих оголяет взгляд, обнажая индивидуальность, гордость – с серьезным и будто что-то знающим тоном произнес Марков.

– Ладно, это все очень интересно, но чего ты хочешь? – не понимая, говорит девушка.

– Выслушай мою историю. Я более ничего не прошу. Много времени у нас это не займет, так что никто не спохватится.

В мыслях девушки только один вопрос: «Что задумал этот старик?». Но она соглашается. Садиться на деревянную лавочку, закидывая ногу на ногу, готовясь слушать…

Часть Первая

Глава первая

Звон будильника, как обычно раздражительно звучащий ранним утром, распространяется на всю комнату. Яркие солнечные лучи просачиваются сквозь занавески. Шум за окном орущего уборщика. Бомжа, жалующегося на жизнь, людей и государство. Как бальзам на душу, когда слушаешь это каждый день. Я нехотя встаю с кровати, сразу надеваю приготовленную одежду: рубашка, брюки, носки, галстук, пиджак. Как на автомате. И собираюсь идти на кухню. Не успевая застегнуть ремень на темных брюках. С кухни доноситься голос:

– Милан, ты уже поднялся? Иди завтракать! Не заставляй просить дедушку тебя поднимать.

Ну конечно, как по заказу.

– Да иду я. Мне хватило прошлого раза с его вставной челюстью. И еще одного такого “пробуждения” мне не хотелось бы испытывать.

На кухне, как обычно, стоит и готовит завтрак бабушка. Каша с ягодами и фруктами. Думаю, стоит ей напомнить:

– Только не… – меня мгновенно перебивают.

–… много. Я все прекрасно помню. Может я и старая, но альцгеймер меня еще не настигнул. Благодаря тебе он точно мне не грозит. С твоими-то постоянными напоминаниями, – одновременно с добрым и серьезным тоном произнесла бабушка.

Я сел за стол, включил телевизор на первом попавшемся канале, уставив взгляд. На этот раз это был канал с музыкой и естественно, как восход солнца с восточной стороны, так и там играет сплошная безвкусица на самоповторах из приблизительно двадцати песен на целый день. А что будет завтра. А завтра две из последних заменят на другие и пустят по новой. Когда основная часть людей включит телевизоры, это будет середина утра, они наткнуться именно на эти песни. Вот вам и все разнообразие без напрягов. И начальство довольно, потому как они такие же люди, которое это увидят. Но это не мешает мне каждый раз надеяться, что я увижу хотя бы новый список, не говоря уже о хороших композициях.

– Ты чего там задумался. Ешь, а то остынет. И иди, чисти зубы, – уже наверно в сотый раз напомнила мне бабушка.

Я посмотрел на нее, будто хотел поделиться с ней своими мыслями, но опустил взгляд вниз и принялся завтракать.

С ней бесполезно разговаривать о подобных вещах. Она человек прошлого, который в силу либо возраста, либо неспособности перестроиться под новое время не может понять и принять мои мысли и рассуждения.

Поев и после почистив зубы, в последний раз поправившись перед зеркалом, пошел начищать обувь. И будто симфония Большого театра, в соседней комнате, слышен храп чей-то кривой перегородки и растертой от старости глотки. Дед, кто же еще.

Помниться, кто-то грозил мне этой храпящей золушкой. Тот утренний случай был определенно случайностью, исключением из правил.

Окончательно собравшись, надев обувь и готовым отправиться в место для «несовершеннолетних заключенных», бабушка задает свой стандартный вопрос:

– Во сколько ты сегодня будешь?

– Примерно к шести. Мне же сегодня нужно зайти к школьному психологу. Знаешь же, что каждый первый понедельник месяца.

– Хорошо. Буду ждать, – с определенным напутствием произнесла она и напоследок показав что-то возле ноги. Это маленький жест, но так хорошо заметный глазу.

Закрыв дверь, выйдя на лестничную площадку, спустившись вниз на улицу, я был готов взорваться от ярости. Сколько можно это от нее слышать. Постоянно одно и тоже. Она что пытается меня вывести? Я терплю ее выходки с дедом, ее не понимания нынешнего времени. Так она еще решила добить своими «незаметными» жестами, пряча их внизу, возле колена. С целью напутствия, сохранить, защитить. Тогда почему людей, пострадавших от несчастных случаев, болезней или терактов, не защитила эта и подобные ей вещи? Они же были созданы для этого.

Нужно зайти сегодня к Лилии. В школе мне пока нельзя устраивать эксцессы с учениками, а к прогулкам возвращаться не планирую, пока эта шлюха идеально подходит, чтобы выпустить пар. В два у меня сеанс психологом которая должна помогать, но по факту просто спрашивает, как самочувствие и дает тесты. Все, что здесь требуется – просто говорить о хорошем самочувствие и тому подобном. Если это верх психологической работы с человеком, то я, тогда не проходя шестилетний курс обучения в университете и не защищая диплом, понимаю больше, чем она.

Глава вторая

Сегодня в транспорте, как ни странно, было довольно спокойно. Нашелся только мужик в спортивных штанах, байке и рваными кроссовками. Все, что он делал, обильно жестикулировал, считая количество пассажиров. Подсчитанные результаты записывая в блокнот. По объему исписанной стороны видно, что делает это с завидной регулярностью. Интересно было наблюдать, как люди обходили, пытались отстраниться от него, но при этом не забывали всем видом показать, какой он мерзкий и ненормальный. Каждый повторял за соседом, а тот за другим, а тот за другим и так далее. Мне кажется, на определенном ряде сидений люди даже толком не понимали, от чего они отстраняются и чему или кому строят эти гримасы лица. Все так пытаются не стать этим мужиком, что неосознанно становятся. Мизерабельные существа. Животные, ставшие нормальностью.

Подходя к школе, думаю о том, что до встречи с Лилией осталось совсем немного. Единственное, что нужно будет перетерпеть – это психолога. А может от нее избавится, в конце то концов. Думаю, это не так уж и сложно. Если я сделал так, что две касты из класса «популярные» и «спортсмены» собрались вместе единой командой для одной цели, это многого стоит. И все для того, чтобы проучить одного парня задротов написавшего маркером на доске про самую-самую девушку класса: «Ну как тебе спать с двумя парнями разом? Видимо не хватает одного!». А внизу прикрепленные фотографии этих двух парней.

Остается только указать на виновника. Небольшой развод маркера на парте и подброс его в рюкзак – это все, что требуется. А для полной убедительности нужно до известия самого происшествия за день случайно поделится информацией с одним из учеников. Например, это можно сказать невзначай, тихим голосом соседу по парте. Делать следует так, будто говоришь самому себе под нос от скуки, происходящей на уроке. Например: «Хах, Влад настолько увлекся этой игрой и взял маркер для зарисовки тактики прохождения». Этого будет достаточно. А учитывая, что моя соседка, с преувеличенным во много раз чувством долга и справедливости, однозначно расскажет одноклассникам, чьих это рук дело. Мое имя же останется в тени, как и планировалось. Вся слава и внимание достанется ей. Вопрос только в том, почему? Расскажи ты учителю. Могла бы спасти бедного парнишку. Неужто испугалась последствий! Вот чего стоят твои идеалы.

Все. Дальше сидишь и наслаждаешься постановкой, где результат будет избиение ни в чем не повинного задрота. Надпись стерли, фотографии отклеили, будто ничего и не было. Потому как учителя не должны узнать о будущем самосуде. А пока на протяжении всех уроков можно наблюдать, как страсти только нарастают. Кульминация же, его поймают после уроков, а так как к нашей школе некоторые идут через сквер с малой людностью, это будет идеальное место.

Он будет говорить, что ни в чем не виноват. В мыслях об этом не думал. Впервые видит этот маркер. И самое глупое, что он скажет, это то, что она ему также нравится. Последние слова скорее от безысходности. Но это уже не важно. Они его не слышат. Не хотят слышать, учесть, что может он правда не виноват и всего лишь пешка, которую используют. Дальнейшие слова только усугубят его ситуацию, и они будут бить еще сильнее. Конечно только не по лицу. Если спалят одних, то спалят и других. Никто покрывать никого не будет. Рассказывать парень так же никому не станет. Запугать, обескуражить человека можно многими способами, но насилие, особенно направленное на тебя или твоих близких – это наверно самый действенный способ.

Записать такое на видео бесценно. Становишься возле куста или дерева, наводишь телефон, фокусируешь камеру и снимаешь. Эти плебеи даже и не заметят тебя, хотя точно думают, что контролируют ситуацию. Главные участники сея самосуда только двое – Марк и Саша. Остальные – группа поддержки, которые также не прочь поучаствовать. Жалкие убожества.

Проблема в том, что выложить на сайт школы я видео не могу. Эта чертова Анфиса, похоже, что, увидела, как я скрыто улыбался на протяжении уроков и внимательно смотрел за происходящим в классе. А после увидела, как пошел следом за ними. Моя оплошность. Слишком увлекся эмоциями и предвкушением. Выложи видео, и она сможет сопоставить дважды два. Тогда на месте этого задрота буду я. И нет гарантии, что они удержатся бить по лицу. Ни говоря уже о других всплывающих проблемах.

Калитка школы безвкусного кроваво-красного цвета. Территория лицевой стороны школы, обставленная миниатюрами по типу сказки про поросят. А вокруг сплошные клумбы с цветами всех кислотных раскрассов. Все это моментально вернуло меня в реальность. Безвкусица, одним словом. Войдя в школу, сразу направляюсь в класс. Не имею желания пересекаться с психологом, учитывая, что ее кабинет на первом этаже. Подхожу к лестнице, поднимаюсь на свой этаж, повернув налево и сделав буквально два шага, сразу оказываюсь перед кабинетом. Открываю полузакрытую дверь и захожу в класс.

Как обычно, оглядываюсь, тем самым осматривая кабинет. Для меня до сих пор странно видеть, что все уже в какой раз собираются вовремя, хотя до урока еще десять минут. Предыдущие года хорошо, если было хоть половина класса без опоздания. За это спасибо нашему классному руководителю. Поставил ультиматум. Если все будут стабильно посещать уроки до конца учебного года, то аттестаты максимально подгонят под каждого. И экзамены пройдут как по маслу. Тут уже плевать, что в университет поступят от силы процентов десять. Что есть ученики, которые старались не покладая рук. И вообще, все это может оказаться враньем для репутации и начислений классному. Прикрывают же это таким диким равноправием. Но мне, дела до этого нет. Все ж молчат, а значит, всех все устраивает.

На данный момент меня интересовала куда более важная вещь. Влад. Парень, подстава которго на прошлой неделе, принесшая мне уйму удовольствия и наслаждения. Как было очевидно, никому ничего не рассказав, сидел за своей партой и играл в телефон. В позе, похожей на ту, когда вы переели чего-то острого, а сейчас испытываете дикий дискомфорт в желудке и всеми силами пытаетесь перетерпеть. Только вот в его случае, этот дискомфорт пройдет ой как нескоро. Интересно видеть, что в остальном все ведут себя как обычно, будто ничего и не произошло. Это похоже на бытовые вещи. Аморально ли это? Каждый решает для себя сам. Пострадавший этой ситуации, по сути, только один. На счет каких-либо подозрений со стороны учителей, думаю, не следует переживать. Подобные позы присуще этому задроту. Подумают, что снова закрылся ото всех из-за какой-то игры. Может они и хотели бы подойти и спросить, как его самочувствие, но кому нужны эти проблемы, когда мы выпускной класс и в следующем году нас уже тут не будет. Главное довести до конца, а наше ментальное и психологическое самочувствие их волнует в последнюю очередь.

Сняв рюкзак с плеча, нахожу глазами свою парту. Естественно, там уже сидит Анфиса. Заплетенная рыжая коса, так сильно выделяющаяся на фоне сарафана темно-синего оттенка. А завершал этот страх модельера – колготки с туфельками. Сложно подобное не заметить, даже самый неискушенный заметит это безобразие. Нужно будет ей задать пару наводящих вопрос. И исходя из ответов, буду понимать. Она подозревает меня в чем-то или нет. Подойдя к парте, вешаю рюкзак на крючок, отодвигаю стул и, сразу задаю вопрос:

– Привет. Слушай, а … – не дав продолжить, меня перебили.

– Ты пошел за ними? Ведь так? – сказала она.

Видимо, и, правда. Она подозревает, но доказать ничего не может. А если попытается рассказать, те слова окажутся ложью, это для нее не допустимо.

– Опережу твои следующие слова. Нет, меня не интересуют разборки в пределах класса. Вроде ты это знаешь. Я готов помочь, если нужно, но участвовать в авантюрах не стану, – по выражению лица заметно, что ей этого не достаточно. – В том Сквере есть развилка, хорошо помогающая сократить путь туда, куда мне нужно было, – спокойным, не вызывающим тоном дополнил я.

– Тогда почему ты так пытался скрыть свою улыбку на протяжении всех уроков! – сказала она.

– Меня настораживает твоя уверенность в словах. Откуда тебе знать, почему я улыбался? Я же сказал, что в Сквере была развилка, туда, куда я направлялся. Может, то место, куда я шел, и было моей улыбкой! – напорным голосом, показав глупость ее домыслов, произнес ей в ответ.

Ничего не ответив, она повернула голову в сторону доски, опустила вниз взгляд и уставилась в книгу.

Сука, неприятная ситуация. Эти ответы не убедили ее до конца. Это значит, что мои дела в школе и вправду приостанавливаются на неопределенное срок. Все же, придется увеличить старые добрые прогулки по вечерам. Последним был вроде мужик, “упавший” с моста.

Глава третья

Интересно, кто-нибудь из одноклассников задумывался хоть раз, для чего мы живем. Для достижения, целей поставленных обществом? Или каждый человек – личность, живущая для достижения своих целей?

Всю историю человечества индивид пытался выжить. В начале защитить себя от естественных опасностей природы, болезней и животных. До того, что ему приходится защищаться от себе подобных. Войны, происшествия, теракты, непонимание, безалаберность – все это присуще только человеку. У нас не было времени всю историю задаваться вопросом, для чего мы здесь. С какой целью природе создавать нас. Мы паразиты, несущие хаос и разрушение. И только цель, объединяющая людей, привела нас туда, где мы сейчас. Поэтому я склонен считать, что индивидуальности не существует в открытом виде. Людям нужна общая цель, цель, которая их сплотит, дабы у них не оставалось времени задаваться этими глупыми вопросами. К примеру, врачам – совершенствовать свою работу. Но есть люди способные даровать им эту цель. Обладающие столь насущной индивидуальностью и даже гордостью.

Вероятность того, что полиция возьмется расследовать эти происшествия, крайне мала. Кому есть дело до алкоголиков, наркоманов и бездомных. Пока я не убиваю их, мне нечего бояться.

Стоит признать, наши встречи с Лилией уже не приносят мне должного удовлетворения. Уже давно подумываю, о возможности выложить ее секрет на всеобщее обозрение. Ей все равно не видать лучшей жизни после школы. Как была шлюхой, так ей и останется. Человек, страдающий морской болезнью, никак не вылечит свой недуг. Таблетки только дают возможность на отсрочку, но избавиться от этого не возможно. И не факт, что в следующий раз у тебя будут таблетки при себе. Занимаясь проституцией, будь готов, что тебя могут увидеть. Жизнь жестокая штука, с ней нельзя договорится. Пусть почувствует всю безысходность и боль, что когда-то испытал и я. Лучше сразу это принять, чем мучаться до последнего момента. Ладно, решу как поступать, после сегодняшней встречи. Игрушки надоедают и ломаются, порой нужно уметь расставаться.

Я снова ушел в мысли, что даже и не заметил, как прошли три урока. За почти четыре года с того момента, это стало у меня обыденным делом. Много обдумывать того, что раньше даже не приходило в голову. Начал видеть мир таким, каким он и является.

Дождавшись звонка, встаю, задвигаю стул, поправляю одежду и, засунув руки в карманы, направляюсь к выходу. Класс Лилии находиться в другом крыле школы. Так что нужно прибавить шаг, чтобы не пришлось идти в столовую и не искать ее там. Приближаясь к кабинету, замечаю, что все почти вышли. Наконец подойдя, ловким движение, не переступая за порог, осматриваю кабинет. Но Лилии не нахожу. Видимо, придется спускаться в столовую. Подумал я. Как вдруг кто-то постукивает меня по плечу сзади. В надежде, что это она. Быстрым движением разворачиваюсь вокруг себя. И увиденное определенно не то, чего мои глаза хотели созерцать.

Девушка – это комплимент для существа, стоявшего передо мной. Скорее мамонт, свинья, павлин. Будет куда правильнее. Размером как мамонт. Воняла как свинья. А своим видом на лице напоминает павлина. Джемпер и сарафан плотно облегают тело. Оголяя все складки жира, сжатые за несколькими сантиметрами одежды. В районе же подмышек сочился белый сок, так едко пахнущий соленой водой.

– Ты ищешь Лилию? – веселым голосом произнесло оно. – Ее нет сегодня в школе, – закончило оно.

Маленькое облачко слюны вылетело изо рта этой свиньи, попав мне на шею. Думал, что дотерплю до вечера, но я готов прямо сейчас размозжить ей лицо. И почему-то я уверен, что мне скажут еще спасибо за это.

На этаже было тихо, все ученики спустились в столовую или находились в кабинетах, учителя сидели в учительской. Я сделал полшага, нагнулся до ее уха и тихим голосом, как мать хотящая нашептать ребенку на ушко, проговорил:

– Я тебе сейчас твои булочки, спрятанные под партой, запихаю так глубоко ногой в глотку сломав челюсть, что ты больше никогда не сможешь разговаривать. А дышать, и есть ты будешь через трубку! Еще раз со мной заговоришь. И я тебе это гарантирую! – угрожающим, разгневанным голосом прошептал ей я.

От страха она дернулась и тяжело задышала. Толстые ноги не слушались ее. Рот будто заклеили скотчем. А вонять стала в два раза сильнее. Все, что она могла делать – дышать и просить о помощи. Своими намокшими глазами.

– Попробуешь кому-нибудь рассказать. Попробуй. Уверена, что тебя защитят, а меня накажут? Думаешь, все будет по справедливости? Я скажу как будет. Ты сама, скорее всего, знаешь, что тебя презирают и высмеивают. А твои слюни попадали даже на учителей. После этого, считаешь, тебя будут выгораживать? Защищать? В роли жертвы окажусь я! Ко мне проявят сострадание и понимание. Единственное, что меня ждет, это попросить прощение за слова, – закончил я.

По ее лицу видно, что нехотя, через слезы, страх и ненависть к самой себе, она полностью согласна с моими словами. После моего ухода она пойдет зоест стресс, а через неделю и вовсе забудет, что этот разговор состоялся между нами. Но теперь каждый раз видя меня, будет обходить за километр.

Отведя голову обратно, сделав шаг назад, будто ничего и не было. Немного улыбнувшись, добрым голосом ответил на ее вопрос:

– Правда? Очень жаль.

Засунув руки в карманы, опустив взгляд, неспешным шагом направился обратно. Отойдя, я обернулся. Свинья все также стояла на месте, достала конфету из кармана, задыхаясь от слез положила ее в рот. И только после этого зашла в класс.

– Я решил, сделаю это на ближайших неделях. Возможно, дал бы еще шанс, но эта свинья вынесла приговор самолично, – тихо проговорил я.

И тут, мой взгляд заметил Влада, идущего в туалет. Он был подавлен и скручен от боли. Двумя словами. Идеальная жертва. Я зашел в туалет. Влад стоял возле зеркала, намазывал синяки на теле какой-то мазью. Я же в свою очередь подошел к писсуару и делая вид, что справляю нужду, одновременно задал вопрос:

– И стоило оно того?

– Что стоило? – не понимая, сказал Влад.

– Стоило ли писать на доске про одноклассницу, да еще и фото прикреплять, – ответил я, более развернутым текстом.

– Это не я, меня кто-то подставил, – чуть ли не плача проговорил Влад.

– Это был я! – уверенным голосом произнес я.

– Ты? Зачем? Что я тебе сделал? – уже не скрывая слез, прокричал он.

Рассмеявшись во весь голос. Закрывая лицо рукой, так чтобы виднелся рот. Набрал в грудь воздуха, пытаясь сдержать смех, с улыбкой на одну сторону я произнес:

– В каком ты отчаянии, что готов поверить каждому слову, лишь бы скинуть с себя вину. Ты жалок. Наркоман, ищущий деньги на дозу, имеет больше чести и достоинства, чем ты. Если не можешь признать ответственность, то незачем было так поступать.

Он смотрел на меня широко распахнутыми глазами, залитыми слезами и вытекающими сноса соплями. Все еще считая, что сейчас, я правда признаю свою вину и честно раскаюсь в содеянном.

– А если я пойду и расскажу одноклассникам, что ты попытался перекинуть свою вину на меня. Что тогда будет? Ты готов постоять за свои слова? – еще с большим напором произнес я.

– Нет, не надо. Это был я! – сквозь слезы, сопли и смирение, прокричал он.

– То-то же. Учись признавать свои ошибки и не перекидывай их на других. Умойся и поправься. Скоро начало урока. Не опоздай на него. Не дай им повода над тобой издеваться. Думай о том, что осталось, меньше полугода и больше ты их никогда не увидишь, – закончил я.

Помыв руки и посмотревшись в зеркало, вышел из туалет и направился в класс. Теперь он окончательно сломлен.

Стало даже немного легче от проблем, возникнувших сегодня. Проскочила мысль, не сдавать ли мне Лилию. Ну, это уже слишком. Такого лишить себя точно не могу. Я уже решил, хочу видеть ее реакцию, когда учителя узнают и как в один момент все ее будущее рухнет.

Глава четвертая

Последние уроки дались мне довольно сложно. Скука одолевала с каждой минутой. Слушать и смотреть на происходящее вокруг, становится невыносимо. Никто в классе совершенно не заинтересован в так называемом получении знаний. Одни сидят и обсуждают, как напьются этой пятницей. Другие, в свою очередь, кто с кем будет спать. Третьи и вовсе смотрят порно, чуть ли не засовывая руки в штаны. А учителям, дай возможность отиседь урок, и рассказать тему сегодняшнего занятия. Всем вокруг плевать друг на друга. Лишь бы это кончилось и побыстрее.

Вновь дождавшись долгожданного звонка, задвигаю стул, поправляю одежду, набрасываю рюкзак на плечо и выхожу из класса. Только направляюсь я не к выходу, как все остальные, а в кабинет психолога. Спустившись на первый этаж, не доходя до выхода каких-то двадцать метров, я должен постучать в дверь, желание входить в которую нет никакого. Но, как показывает практика, в лучшем случае она зайдет в класс на следующий день и при всех начнет расспрашивать, почему я не пришел. А в худшем, позвонит моей бабушке. Тогда и она будет выедать мне мозги.

Постучав три раза, с выдержанными паузами, приоткрыл дверь, заглянул вовнутрь, так чтобы видеть только стену. И все еще в надежде, никого не услышать, проговорил:

– Разрешите войти.

И не секунды на размышления, голос по ту сторону дал положительный ответ.

– Здравствуйте, Наталия Ивановна, – говорю я.

– Да, Привет, Милан. Что нового? – задав вопрос, сразу продолжила. – Давно с тобой не пересекались. Будто ты избегаешь меня, – закончила она.

Ее стол находится на противоположной стороне двери, со стулом возле него, для учеников и других людей, заходящих в этот кабинет. На полу лежит ковер кислотно зеленого цвета, не вписывающийся в интерьер, вызывающий скорее покинуть данное место. Но полностью понятный с какой целью. На столе ничего лишнего, только журнал, компьютер, тесты с вопросами, карточки и ручка с карандашом. А висящие на стене часы, ощутимы каждой секундой времени пребывания здесь.

*Тик-так, тик-так…*

– Ничего особенного. Захожу к вам, как и должен, в начале каждого месяца. – спокойным, но, очевидно, усталым от недовольства голосом ответил я и продолжил. – Нет, не избегаю. Видимо, так получается. Какая вероятность того, что мы с вами пересечемся хоть раз за месяц? Учитывая все выходные, количество людей и время нахождения в школе, – закончил я.

На мой ответ она не стала говорить, то ли от незнания, то ли от нежелания спросить. Вместо этого она посмотрела на меня, нарисовав на своем лице улыбку согласия. Меня устраивает любой из ответов.

Дальше было все как обычно. Ответил на вопросы о самочувствии. Как себя ощущаю. Какие взаимоотношения с людьми и в частности с одноклассниками. И в конце поотвечал на тесты. Ответы, на которые, как всегда, были записаны в журнал.

Все это у меня вызывает сплошной стресс и разочарование. Стресс потому что все повторяется из раза в раз. Разочарован же я этим по одной простой причине – она дура. Видимо, мозгов понять, что я мог все выучить, до нее не дошло. И вот уже больше года подсовывает одно и тоже. Да и дураку ясно: если ты не умственно отсталый, то посмотреть правильные ответы на задания и запомнить их так, как тебе нужно, не составит большого труда.

*Тик-так, тик-так…*

Но, как оказалось, меня ждал сюрприз.

– Ты не против еще одного теста на сегодня? Тест довольно большой, но, думаю, за сорок минут справимся. Он будет только сегодня. В следующие разы, я тебе его не дам. – с ярко выраженным предвкушением, сказала она.

Мы и без этого теста сидим почти час. А с ним задержимся еще на час. Получается выйду, я примерно в шесть. Она определенно сделала это нарочно, не сказав мне изначально. Злость постепенно становится все ощутимее, но сдержать порывы не составит проблем. Только, часы на стене отбивают каждую секунду, что одна минута превращается в пять.

*Тик-так, тик -так…*

– Да, если так нужно, то хорошо, – все еще спокойно ответил я.

Она достала два листа. На одном были вопросы, а на другом варианты ответа: да или нет.

Как оказалось, этот тест был на мою адекватность, осознание происходящего. Стандартные вопросы, по типу: “Любите ли вы бить собак?” или “Вас били в детстве?” Все проще некуда.

Но вся прелесть ситуации заключалась в том, что пока я отвечал на вопросы теста, она начала задавать мне свои вопросы, связанные с родителями. Видимо, заподозрила меня в том, что мог обмануть ее. Или я все надумал и это обычная случайность.

– Можно задать вопрос, не волнуйся, это не под запись. Что-нибудь стало известно, по инциденту с твоими родителями, может это был спланированный инцидент? – типо с интересом и не принуждением задала свой вопрос.

Конечно, она знает, что ничего нового там не вскроется. А чему вскрываться. Обычная невнимательность, безалаберность одних и алчность, плутоманность других.

– Нет, все очевидно, как ясный день. Обсуждать здесь нечего. Винить кого-то в случившемся уже не имеет смысла. Если вы проехали поворот или остановку, нужную вам, вас будет беспокоит, что происходит сейчас, а не как это произошло тогда, – с приподнятой головой видя ее глаза, проговорил я.

После моих слов ответа не последовало, как и в предыдущий раз. Вместо этого она открыла журнал и начала в нем что-то вычитывать.

*Тик-так, тик-так…*

Через двадцать минут она задала еще один вопрос.

– А как чувствует себя твоя бабушка, уже отошла от случившегося? – задала она, поддерживая лживый интерес в своих вопросах.

Я не стал отвечать, лишь кивнул и показал взглядом, подтвердив ее слова.

*Тик-так, тик-так…*

Спустя сорок пять минут тест был завершен. Я отдал его ей и спросил, могу ли идти. Услышав положительный ответ, накинул рюкзак и как можно быстрее направился к выходу. Услышав напоследок:

– Увидимся через месяц, Милан.

Выйдя из кабинета, закрыв за собой дверь, я чуть не заорал. Неужели она считает меня совсем идиотом, используя на мне такие жалкие провокации. Президент Северной Кореи привлекает к себе внимание куда эффективнее, угрожая своими бомбами. А это дура пыталась спровоцировать меня какими-то жалкими вопросами. Да что она из себя возомнила. Но, нехотя должен признать, вывести меня получилось. Решено. Сегодняшний человек будет на твоей совести.

Глава пятая

Запястье до сих пор болит, и средний палец на другой руке чуть припух. Стоило ли оно того. Думаю, что да. В тот момент я почувствовал себя снова живым. До этого семь месяцев после инцидента, ходил в полной апатии. Еда не лезла в глотку, постоянная бессонница. Кружащиеся мысли о суициде, да так, что плюсов было больше, чем минусов. Мало всего этого, так еще бабушка наседала своей моралью. Но сейчас это меня не беспокоит. С травмами и болью я чувствую себя как раньше. Будто ничего и не было. Неужели жизнь может наладится? Думал я об этом.

Как вдруг прозвучали два стука в дверь, и в кабинет вошли: директор, классный руководитель и психолог.

– Можно нам забрать Милана на время? – спросила директор.

– Да, конечно, – ответил учитель.

Я поднялся, задвинул стул и направился к выходу. Посмотрев на них, лица были такие, будто я совершил немыслимую доселе ошибку. Меня сразу направили в кабинет директора. Тут и гадать нечего. Это из-за того, что я сделал. Быстро же оно всплыло. У кабинета, директор открыл дверь, впустив меня первого.

На диване сидели трое: мать, ее избитый сын и, по всей видимости, директор той школы. Гримаса матери такая, будто она прямо здесь и сейчас обматерит меня, невзирая на присутствующих. Хотя прекрасно знает, почему ее сын сидит побитый, но все равно защищает его. Директор, в свою очередь всем своим видом демонстрировал усталость от проблем, связанных с этим парнем. Но несправедливая система, все решила за нее. Парень же сидел с опущенной головой, строя из себя невинную овечку. Никого на данный момент не волнует, что этот отброс во много раз хуже меня. Его положение – роль жертвы. Следовательно, на мне висит вся вина. Говорят, что победителей не судят. Это правда. В данной ситуации он победил, а я проиграл.

Почти каждый раз, если иду через их школу к остановки, этот парень постоянно издевается над младшеклассниками. Вымогает у них деньги, не редка избивая. Так почему я сейчас стою здесь, долженный смотреть и выслушивать о своем поступке вместо его. Я сделал то, что никто до этого не делал. Школа, которая создает видимость наблюдения и контроля. Мать, со своими нравоучениями. И я уверен, даже полиция, грозящая ему будущей тюрьмой. Все это не работает на таких как он. Я же в свою очередь предъявил реальное наказание, которое он заслуживал. Того, чего они не могут сделать.

Пусть узнает, что такое оказаться на месте тех, кого задираешь. Да, я переборщил. Да напал из под тешка. Но смотреть на его лицо и слышать крики, словно вернули мне краски жизни. За последние месяцы я забыл, что это такое. Тут было все и сразу. Как оказалось делать это средь бело дня не лучшая идея. Ученики его школы увидели нас и естественно скрывать такое никто не собирался. Тем более записанное на видео. Видимо информация разлетелась настолько быстро, что нужно было с этим что-то делать. А так как второго ученика в их школе никто не знает, они пришли в близлежащую узнать об этом парне. Итог: теперь я здесь.

Все равно на мне это не сильно скажется. Ребенок, до этого нигде не замеченный, регулярно посещающий школу, имеющий хорошие отзывы от одноклассников и учителей. Собирающийся поступать в десятый класс. С трагедией в жизни. Все, что меня ждет теперь уже регулярное посещение психолога до конца школы и извинения. Вся эта сцена разыгрывается для того, чтобы оправдать парня в глазах матери. И озабоченность той школы данной ситуацией, побыстрее замять это дело.

В данный момент мое внимание сконцентрировалось только на избитом лице парня. Я вспомнил те ощущения, которые испытал тогда. По моей кожи пробежали мурашки. Все внутри говорило повторить этот опыт. Но если я еще раз выкину что-то подобное, то с большой вероятностью об этом узнают. Да и где я еще найду таких хулиганов. Не факт, что в один прекрасный момент я буду управлять ситуацией. А если их будет много и у них будет оружие. Оказалось, здесь очень много переменных. Но в какой-то момент меня осенило. Что если попробовать на маргиналах общества. Если так подумать, то этот контингент людей отличный вариант.

Заглядывая в будущее, оказалось, я был прав. Быстро подсесть на данное занятие стало проще некуда. В начале просто толкал и убегал, но с каждым разом становился все наглее и решительнее. Придя к тому, что начал заранее готовиться к прогулкам. Находить места, где никто не увидит, подготавливать принадлежности. И окончательно подтвердив: мне нравится получать удовольствие от этого. Оно стало отличным времяпрепровождение для выплескивания злости, ненависти, скуки, раздражительности, накопившейся за время. Но я не остановился только на этом, а стал пробовать новое. Экспериментировать. Потому как подтвердил кое-что еще. Наиболее важная причина – стала власть над людьми и ситуацией. Показав, что наслаждение подобным, может быть разного рода. Теперь я могу решать, что будет дальше и какое будущее ждет человека, столкнувшегося со мной. Статьи, книги по психологии и медицине стали отличным путеводителем для расширения возможностей.

Я должен был поблагодарить парня, сидящего передо мной. С того дня прошло уже два года. Я достиг хороших результатов. И если бы не он, возможно Милан Марков находился бы совершенно в другом месте.

Глава шестая

До дома ехать минут двадцать пять, а на улице уже почти стемнело. Значит, овцу найду ближе к дому. Перчатки, маска и нашатырь лежат в рюкзаке, все как обычно. Пока шел к остановке, по пути уже лежали двое заблудших, молящие их спасти от этого бренного мира. К сожалению, они настолько погрузились в сказ иллюзий и забвений, что вернуть оттуда их не предоставляется возможным даже нашатырем. Дождавшись транспорта, зашел, сел на свободное сиденье, благо людей было немного, и слушая музыку, ехал до своей остановки. Как вдруг на одной из них заскочил мужчина, весь шатающийся и воняющий сигаретным дымом вперемешку с алкоголем. Он громко разговаривал сам с собой. Говоря что-то про измену. Что не хочет разводится, не зная, как жить дальше без нее. На удивление одет был прилично и опрятно. В руке держа виски не наихудшего качества, каждый раз выпивая, когда упоминал жену. Он определенно жаждет, чтобы ему помогли, и я предоставлю ему эту помощь.

Мы проехали на три остановки дальше моей, но так даже лучше. Выйдя из транспорта, я последовал за ним, надевая по дороге резиновые перчатки. Мы зашли в местный двор, в котором нет света, только лампы двадцатилетней давности, освещающие на два метра, создавая видимость безопасности. Далее натянул маску, а нашатырь, положил в карман. И начал осматривать окрестности. Как, оказалось, долго искать не пришлось. В десяти метрах от нас стояла электробудка, с одной светящейся лампой и выходящими на нее окнами с одной стороны, а с другой стена, смотрящая в темноту.

Не долго думая, схватил его за воротник и правую руку, толкая в нужную мне сторону. Мужчина не пытался сопротивляться, скорее даже не понимал, почему так легко стало идти. Прозвучал звук шуршащей одежды и небольшого хлопка.

*Шшшш… БАМ.*

Дойдя до темной стороны, развернул его к себе и ударил боковым по лицу, сломав нос. Да так, что кровь полилась ручьем. Драться, может, так и не научишься, но вот поставить удар спокойно. С того времени я неплохо поднатаскал навыки. Хотя в первое время пальцы постоянно болели. Кисти ныли, а костяшкам отдавало по нервам. Но с каждым разом я бил все четче и четче. Кожа на косточках уплотнилась. Начал разворачивать кисть при ударе, нужными костяшками. И когда окончательно понял последовательность действий. Стал пробовать разновидности ударов и их комбинации. Единственное, что нужно было соблюдать постоянно – меры предосторожности защиты рук. Ладно, если будет ушиб, но разбитые костяшки – сразу бросаются в глаза. Такое нельзя допустить. Для избежания этого соблюдал всего два пункта: регулярность таких тренировок не должна быть больше одного раз в две недели. И второе – перчатки. Я взял две пары резиновых перчаток и просунул одна в другую. Так получается достаточно плотный объем, не сковывающий сжатие и хват рук. В интернете можно найти все, что угодно.

Мужчина плашмя упал на землю, захлебываясь в крови и крича от боли, пытался выговорить слова помощи. Я еще раз ударил его по носу, схватил одной рукой за горло, а второй за рот. Поднял на ноги и сказал:

– Будешь орать, я тебя продолжу бить по носу! Ты меня понял? Промычи, если понял.

Он промычал, и я отпустил его рот.

Стоя на ногах, задыхаясь, выплевывая кровь, мужчина произнес лишь два слова:

– За что?

Я положил руку ему на плечо, с улыбкой посмотрел в глаза и боковым другой руки, ударил ему по носу, развернув в другую сторону. Упав лицом на землю, он снова начал кричать и просить о помощи. Я надавил одним коленом на затылок, закрывая лицо с другой стороны землей. Вторым же, ударил шесть раз по ребрам.

Чуть нагнувшись, удерживая при этом его голову ногой, собирался задать пару вопросов. Но к этому моменту он уже потерял сознание, видимо из-за нехватки воздуха и боли накрывшей его.

– Ты спрашивал, за что. Мои родители, уверен, тоже говорили это, когда их грабили. Они тоже кричали и просили о помощи. Но никто не пришел. Никто не удосужился вызвать полицию. А камеры, установленные в подъезде, оказались не рабочими, просто для вида. Те, кто их ставил, думал, что как “пугалка” отлично сработают. Оказалось, что нет. Родителей обнаружили только через два часа, когда пришли соседи. Отца убили сразу, а мать избили так, что та мучилась около часа.

Я пошарил по его карманам, нашел телефон и вызвал скорую. Сказав, что пьяный мужчина валяется на земле без сознания. С разбитым носом и бутылкой алкоголя. Назвал улицу, ориентиры места, положил трубку.

Мужчину же взял за воротник и вытянул поближе к дорожке. На свет. Достал из кармана нашатырь и поднес к носу. Очевидно, что он не сработал. Он так и лежал в отключке.

– В твоих же интересах бросить пить. И наладить отношения с женой. Думаю, я тебе даже с этим способствовал. Прости, я тебя оставлю. Дождешся скорой без меня.

Нужно поторопиться домой, а то и, правда, слишком задерживаюсь.

По ходу снимаю окровавленные перчатки с маской. Возле подъездов как-раз были контейнеры по сортировке мусора. Придержусь экологии, которую нам навязывают, и кину в соответствующий отсек. Так или иначе, все это окажется в одной куче, но видимость же нужно создать. Не правда ли.

Почти дойдя до дома, увидел, как прямо на улице продают наркоту. На стоянке, промеж рядов стоял гелик и к нему подходили все те, кто хотел отправиться в яркий парк аттракционов беззаботности и забывчивости. Чтобы на утро оказаться в помойке этого парка, но уже не такого яркого и беззаботного. Сплошная рвота и понос, откуда только можно, не дадут им забыть, на что они подписались. После того, как отойдут, поедят, что смогут, умоются. Пойдут на работу. Ведь надо где-то брать деньги на это. Они будут считать минуты до момента встречи с этим геликом. Без этого они не видят в мире красок, он для них не существует. Им нужен этот парк аттракционов. Закончится все тем, что высохшие, вонючие сульфидами трупы найдут через месяц. Потому что у одной кошатницы из соседней квартиры кошек начнет покачивать из стороны в сторону, с заблевонным ковром в определенном месте.

К нам в школу приходили как-то рассказывать на счет героина и как с ним боротся. Так вот, все это полная чушь! С него нельзя слезть. Если вы попробовали, то вы на крючке. Ваша песенка почти что спета. Можете начинать считать минуты до встречи с вашим “геликом”.

Дойдя до дома, у него как всегда сидел Груша. Худой как спичка, согнутый в форме вопросительного знака человек. Постоянно курящий сигареты и по видимому ими же питаясь. Живущий за счет государства, потому как является инвалидом. Даже не представляю, сколько ему. Но, по словам деда, он так живет уже лет сорок. Над ним издеваются дети и оскорбляют взрослые за то, что постоянно воняет этими же сигаретами. Их не волнует в этот момент, что мимо проходит товарищ майор и сам курит сигарету. Видимо потому, что у майора сигареты пахнут ромашками, а у Груши навозом. Я уверен, что это именно поэтому, а не по какой-то другой причине. Самое интересное заключается в том, когда Груша пропадает, его ищут всем районом. В последний раз его не видели полдня. В момент, как об этом заговорили, скорая прибыла за двадцать минут. В итоге оказалось, что он в этот день решил поспать.

Зайдя домой, бабушка копошилась на кухне, очевидно готовя ужин. А дед сидел на кресле, снова пялясь в телевизор, смотря дебильные сериалы про полицейских. Я снял обувь, зашел в ванную помыл руки и опередив бабушку, первый направился к ней на кухню, быстро произнес:

– Привет, немного задержался. Психолог дала новый тест, растянув все на час.

По лицу отчетливо видно, что она хотела поинтересоваться всем этим первой. Но я ее опередил и ответил на предполагаемые вопросы не создав новых. Несколько секунд посмотрев на меня, видимо придумав, что сказать. Произнесла:

– Хорошо. Я как-раз сейчас приготовлю ужин. Иди переодевайся, я тебя позову.

Не долго думая, направился в свою комнату. Кинул рюкзак возле стола, переоделся в домашнюю одежду и пошел к деду. Занятся чем-то у меня сейчас нет желания, да и бабушка звать скоро будет. Посижу поговорю с этим старым пердуном храпящим на всю квартиру.

Зашел в комнату сел на их кровать. Дед сидел на кресле, засунув одну руку в штаны, а вторую держа на колене. Посмотрел на меня и как обычно ничего не сказав, продолжил смотреть телевизор.

– Привет, что смотришь? – Спросил я.

Ответа не последовало. После инсульта его словно подменили, до этого был человек тараторящий без остановки, любящий поговорить на любые темы дай только повод. Актеры, в его сериалах позавидуют дикции и энергичности этого старика. Но после инсульта, года четыре назад, он замолчал. Врачи сказали нам, что связано это с психическим состоянием, шоком и неспособностью принять произошедшее, потому как на снимках последствия не выявлены. В тот момент, я лишился собеседника, который меня понимал. Хотя после произошедших событий, рад, что вовсе не достает глупыми вопросами и нравоучениями жизни. Но мне до конца не понятно почему он так охотно меня будил в один из дней. Я отчетливо видел улыбку на лице, до того момента пока он не понял, что внук не спит, снова замкнувшись в себе. Мне кажется, в эти моменты, дед вспоминает прошлое.

– Храпишь ты знатно, можно ставить на сирену.

Ответа снова не последовало, даже скулой не повел.

– Снова смотришь сериал про полицейских. Они же такие дурацкие. Актеры играют хуже, чем дети на постановке в садике. А сюжеты, наверно придуманы на туалетной бумаге, которой перед этим подтерлись, – сказал насмехаясь я.

Вот оно, он поворачивает голову в мою сторону, достает руку из штанов и охрипшим старым голосом произносит:

– Не нравится, не смотри. Я тебя не заставляю.

Это все. И так каждый раз, он даже последовательность слов не меняет. Большего от него не дождешься. Жалкое зрелище. Если устал от жизни, мог бы сделать всем одолжение и уйти раньше срока. От бедности мы все равно не умрем. Две квартиры сдаваемые в центре города, спокойно нас прокормят, да еще и универ мне оплатят. А твоя пенсия может прокормить разве что крыс с ближайшей помойки. Даже на бутылку водки не хватит. Стоило ли вообще тогда горбатиться всю жизнь на государственной работе, чтобы в этом возрасте получить такое. Благо ты не можешь ответь и я не услышу твои оправдания с самообманом.

Вскоре бабушка позвала на ужин. Она также смотрела тот же сериал, что и дед. Два сапога пара. Есть и смотреть это одновременно не было никакого желания. Я взял тарелку, сказав, что поем у себя. Поблагодарил за ужин и направился в комнату. Уходя вслед услышал слова приятного аппетита. Сел за стол, включил фильм и принялся есть. Думаю лягу раньше, устал за сегодня довольно сильно.

Доев ужин, решил записать в заметки, что приблизительно выложу на сайт школы. Начал думать над заголовком, в конечном счете сойдясь на: “Подработка после школы – это похвально! Каждый должен найти себя в этой жизни! ”. Звучит неплохо, даже самому тупому недоумку школы будет понятно. Основной текст новости придумаю позже. Обидно, что новость удалят уже к одиннадцати утра. Главное в этом всем, что учителя и небольшое количество учеников увидят, а этого будет достаточно для всеобщего обсуждения и высмеивания.

Зевота все больше наседала на меня, уговаривая лечь спать. Я поутюжил одежду к завтрашнему дню, досматривая одновременно фильм, занес тарелку на кухню, разделся и лег на бок.

Глава седьмая

Звон будильника снова раздается по тускло освещенной комнате. Спящая жена храпит на соседней стороне из-за своего лишнего веса, не давая в очередной раз выспаться. Ее запах пота и храп не дадут проспать. Будильник скорее напоминание того, что когда-то она была женственной, а запах ее тела по утрам заставлял прислониться к ней и не отпускать до самого конца. Только вот, это было лет десять назад.

Кофе с яйцом и беконом хорошо приводят в тонус после вчерашнего. Похмелье становиться с каждым годом все сильнее. Конечно, если выпиваешь почти каждый день после чертовой работы, это дает о себе знать. Помогает спастись от реальности. И храп с потом по утрам не кажутся чем-то невыносимым. Ее недовольства вечером не задевают меня.

Поев, умывшись, надел костюм смердящий маслом, бензином, сигаретами. Еще одно напоминание, моей жизни. Уже готовый выходить и идти на работу вдруг из комнаты доносится голос:

– Подожди! Ты помнишь, что вечером приедет моя сестра с мужем? Можешь не напиваться сегодня.

Да чихать я хотел на твою сестру и ее мужа. Сидеть выслушивать ваши разговоры о всякой чуши, произошедшей в жизни. Притворяться, будто мне это интересно, попивая чай. В лишний раз убеждать себя в отвратительности жизни. Весь наш брак сплошная ошибка, от которой мы теперь не можем избавится и зависим.

– Да, конечно. – Чуть прокричал, быстро накинул куртку и закрыл за собой дверь.

Нужно опрокинуть до работы. Собрание в актовом зале, растянут на весь день. Слушать о сплошных убытках, травматизации рабочих и что во всем виноваты мы, главы цехов невероятно утомляет.

Оборудование и инструменты. Ломающиеся каждый день, тем самым тормозя процесс. Одноразовая спецодежда, используемая не единожды. Из-за чего люди отрубают себе конечности. Материалы низшего качества. На два, а то и три уровня нужного стандарта. Приводящие к тоннам брака. Все это моя вина, ведь так! Я виноват во всех убытках, но не они. Каждый раз думаю о том, неужели начальник цеха – это то, ради чего я учился пять лет на инженера. Двадцать лет работал на мизерную зарплату обычным рабочим, рискуя своей жизнью и здоровьем. Потом еще десять – главным по линии, контролируя процесс производства, раздавая задачи. И только сейчас, последние года моей жизни, сидеть в кабинете, обкуренным от потолка до пола предыдущими владельцами. С фикусом в углу, который вянет за месяц. Тонуть в бумажной волоките, ставить подписи и выслушивать от начальства сверху недовольства. Постоянно видеть какого-нибудь идиота отрубившего себе конечность на станке. Когда их предупреждали, что все держится на соплях и в лишний раз убеждаться в фиксации механизма. Но техника безопасности прослушана, прочитана и подписана. А значит, секретарша принесет мне другой договор и на его место встанет новый идиот.

Подходя к заводу, достал из сумки двухсотку, выпил залпом и выбросил в ближайшую мусорку. Могу себе позволить, как материально, так и статусом выпить перед работой. Да и что мне будет. Уволят? Смешно. Пока я выполняю обязанности и прихожу на эту чертову работу, мне и слова не скажут. Кого они возьмут на мое место? Наркомана, которого привозят сюда полицейские и также забирают. Или алкаша без пальцев не в состоянии в руках держать даже ручку. Или с отклонением в развитии уборщика, которому доверяют убирать грязь в офисных помещениях. Это моя замена? Они будут меня эксплуатировать до последнего. Пока я не превращусь в сраный увядший фикус. Только после этого меня заменят.

Зайдя, достал пропуск, приложил к сканеру и прошел через детектор. Для галочки, проверили сумку и позволили идти. К запаху спирта, конечно же, не придрались. Перегаром здесь никого не удивишь. Когда каждый второй пьет до беспамятства после работы. Вопросы о запахе, будут только выводить людей. Признаться, многие главы, даже позволяют выпить своим подчиненным на работе и я в их числе. Ломка от алкоголя равносильна никотину. Вот только курить разрешается каждые два часа, а пить нет. И если не дать ему жалкие двести соток, то работать он не сможет. И как бы странно это не звучало, шанс того, что он убьет себя или кого-то будучи подвыпившим, в разы меньше, чем будь он трезвый.

Все начинается с агрессии и вспыльчивости. Курят по три сигареты за раз. К третьему перекуру, эти три сигареты уже не помогают. Начинается стадия неспособности стоять на месте. Еще через тридцать минут, подключается рассеянность с жаром по всему телу. Все, что осталось – дождаться.

За примерами ходить далеко не нужно. В соседнем цеху, новый глава был строг на алкоголь, так еще и накладывал штрафы. Буквально в первую же неделю, один из рабочих намотал себя на ленточный конвейер. Да так, что ему переломало позвонок в двух местах. Finita la Commedia.

В зале уже собралось достаточно людей, но места еще есть. Я сел так, чтобы было не близко к сцене, потому как все места у выхода уже заняты. Никто не хочет сидеть вблизи и слушать весь треп, сочащийся из их ртов. Меня эта участь не застала, но поговаривают, что от криков, несущихся со сцены, до вторых рядов долетают брызги. Думаю, воздержусь от такой награды и сяду как можно дальше. До начала еще пятнадцать минут, а уже слышны возгласы быстрее свалить. Я же, прикрыл лицо рукой, облокотившись на ручку и стал ждать неизбежного.

Спустя два часа объявили перерыв. Все ломанулись к выходу, не желая здесь находиться и секунды. Большая часть пошла в буфет, я же держал курс в туалет, выпить вторую двухсотку, тихо лежащую у меня в сумке. Зашел в кабинку, открыл сумку и за два глотка выпил содержимое. Небольшое облегчение обволокло мое тело, голова перестала болеть от не заканчивающийся болтовни. А на душе стало в разы легче. Во второй половине совещания будут подводить итоги о самых выделившихся цехах, как с плохой, так и с хорошей стороны. Надеюсь, меня, как всегда, обойдут стороной.

Положив бутылочку обратно в сумку, поправил одежду вышел из кабинки. Вымыл руки, посмотрел уставшим лицом в зеркало. И с желанием все бросить вернулся в зал. Только уже сел у самого выхода, чтобы сразу уйти, как все закончится.

Через десять минут люди снова нехотя, с отвращением на лице стали возвращаться и рассаживаться по местам. Все прекрасно знают и понимают, как бы не хотелось сидеть и слушать, иначе оно не закончится. Со стороны я наблюдаю происходящее, как зритель в кино, задавая себе вопрос: “Почему тогда не уволиться?”. Это же так просто. Будут обещать надбавки и льготы. Более приятные условия. Реальность же такова – это просто условность. Результат им известен и его не изменят любыми уговорами. Так почему никто не уходит? Не встает и не говорит: С меня хватит! Я устал это слушать! Я ухожу!

Ответ прост донельзя. Кому нужен заводчанин-алкоголик на пороге смерти, хотя ему всего-то в районе пятидесяти. Проработавший всю жизнь на заводе, в то время как весь остальной мир оторвался на лет тридцать вперед, а он застрял в прошлом. Я это понимаю, они это понимают. Поэтому сидят и выслушивают. Заглушая осознание реальности и истины алкоголем.

Оставшаяся половина совещания прошла довольно спокойно. Мой цех назвали одним из лучших. Что неожиданно меня удивило. На секунду даже проскочила мысль, что не зря работал всю жизнь, дабы сейчас услышать слова похвалы. Каждый раз удивляюсь, на сколько легко затуманить человеку мозг, особенно если он немного пьян. Но многих это устраивает, и они попадают в грань иллюзий и обмана. Чувствуя ложную важность. А большего и не получат. Так может и мне поддаться этому.

После совещания зашел в свой офис подписать бумаги, да и просто посмотреть, все ли на месте. На столе лежала небольшая стопка документов. Взял ее в руки и быстро пролистал, найдя договоры устройства на работу. В этот раз ко мне прислали по распределению двух бывших зеков и одного наркомана. Подписал и понес к секретарше.

– Вот трое новичков. Занесешь в место них завтра в бухгалтерию на подпись. Не нужны проблемы на пустом месте, – смотря на ее продолжил. – И ставлю сотку на то, что наркоша покинет нас через полгода, – сказал я.

– Вы как-то много берете, Валентин Сергеевич. Три месяца, и его вынесут вперед ногами. – С ехидной улыбкой высказала свой вариант.

– Даже так. Я как понимаю, ты согласна? – сдерживая серьезность тона ответил я.

– Представляешь, наш цех признали лучшим на этом совещании. Знай, что это твоя заслуга, если бы не ты, то нас там не было. Думаю, напишу на рассмотрение начальству, о повышении зарплаты. Ты это заслужила, – c гордостью закончил я.

– Спасибо вам, Валентин Сергеевич, – чуть напрягшись, поблагодарила она.

Мы пожали друг другу руки и разошлись по своим делам.

Сегодня можно и отметить. Зайду в магазин и возьму пива. К нам сегодня приезжает ее сестра. От одного пива мне ничего не будет. Они и не заметят. На выходе снова приложил пропуск, прошел через детектор и открыл сумку. Охранник проверил сумку и разрешил идти. Зашел в ближайший магазин, взял литр пива и пошел к кассе. Последние минуты перед открытием самые сложные. Длятся дольше чем все прошлое время. Наконец выйдя из магазина, прошел дальше, где свет фонарей заканчивает свои полномочия. Отвинтил пробку и залпом выпил всю бутылку.

Только после этого пришло осознание наихудшей ошибка в моей жизни. Водка, выпитая ранее и мой организм напомнили мне, что я не молод. Меня накрыла так, словно ноги превратились в вату, а небо давило сверху, пытаясь вбить меня в землю. Глаза практически не видели в темноте все расплывалось в метре от меня. Память накрывало черной пеленой. Моментами совершенно не понимал, когда успел пройти тот или иной отрезок дороги. Благо знал местность как свои пять пальцев. Мне оставалось перейти деревянный мост, пролегающий через небольшую канаву. Проблема заключалась в том, что мост был скользкий от наросшей тины, так еще только с одной лампой на нем . Вариантов не было, и я пошел через него. Успокаивала мысль, что на другой стороне до дома рукой подать. Как вдруг моего затылка что-то коснулось, и лицо с силой ударилось о деревянные перила моста…

Снова провал в памяти. Глаза у меня закрыты, видимо до дома я дошел. Чувствую лицом тепло, а затылком мягкую подушку. Хотя бы сидеть и слушать треп не пришлось. Но звуки, услышанные вокруг, насторожили меня. Слышу стон мужика и плач женщины возле уха. Правая сторона лица мокрая и щиплет. Четкость мыслей вернулась. Только вот я не чувствую рук и ног. Запах пота сменился на запах медикаментов, а будильник на пищание прибора жизнеобеспечения. В этот момент глаза резко перехотелось открывать. Решил досчитать до десяти. Может все это сон.

…Восемь…

Девять…

Десять…

И медленно начал раздвигать веки.

Сон оказался явью. Это была больничная койка. Возле меня сидела жена, не переставая плакать. Как оказалось, я и вправду не могу пошевелится. В этот момент зашел врач и подошел к моей кровати. Увидев, что я проснулся, поспрашивал, как самочувствие, при этом, постоянно не отвечая на главный. С отчаянием на лице, вновь повторил вопрос:

– Доктор, прошу вас, скажите, почему я не могу пошевелиться?

Он посмотрел на меня, потом перевел взгляд на жену. Та кивнула из стороны в сторону. Только после этого, вздохнув, он начал говорить: