Читать онлайн Темнолесье. Начало пути бесплатно

Глава 1

Ветки наотмашь хлестали по лицу, хватали за волосы, цеплялись за одежду, стремясь остановить или хотя бы задержать меня. Задыхаясь я бежала по ночному лесу, желая оторваться от того, что приближалось ко мне. Легкие горели огнем, ноги подворачивались, но сил придавал возрастающий ужас, нагнетаемый хлопающими звуками за спиной. Они то приближались вплотную, оглаживая по спине и растекаясь по плечам, то разрывали ночь криками невиданных птиц, словно подгоняя и направляя меня в нужном направлении.

На полном ходу я высоко прыгнула, перелетая едва различимый кустарник. Коварные ветви и тут не сплоховали и, вцепившись в длинный подол, безжалостно швырнули меня на землю. Кубарем пролетев по пахнущей тленом земле, я вскочила и, не обращая внимания на острую боль в щиколотке, прошившую ногу насквозь, побежала дальше к едва различимым неясным огням, что призывно мерцали через просветы деревьев.

Грудь раздирало от нехватки воздуха, дыхание вырывалось со всхлипами, пот заливал глаза и под ребрами словно вонзившаяся игла поселилась боль. С отчаянием я подумала, что даже адреналин, щедро выплеснутый в кровь, скоро перестанет поддерживать меня.

Свет среди резких темных очертаний деревьев уже слепил, призывая и маня к себе. Я поднажала. Еще немного, совсем чуть-чуть. Все кончится. Конечно, кончится.

Очередная ветка больно ударила меня по лицу и, скользнув дальше, дернула за косу, выбивая из нее пряди. Горячая кровь потекла из рассеченной левой брови, заливая глаз, смешиваясь со слезами, мешая обзору. Мелочи. Какие же это все мелочи.

В шуме за спиной, в этом ужасном завывании, раздался смех.

Оно торжествовало, чувствуя, что добыча скоро совсем ослабнет.

Немыслимым отчаянным рывком, я выпрыгнула на поляну, где горели костры высотой в человеческий рост. На этом силы покинули меня. Больная нога подломилась, и я упала на землю, по инерции пролетев пару метров и вспахав ее локтями.

Беглый взгляд по сторонам дал понять, что, помимо меня, тут никого не нет.

На полянке раздавался лишь треск костров и мое шумное, захлебывающееся дыхание. Я уткнулась в землю лбом, задыхаясь и царапая руками грудь.

Холод смело коснулся стоп, огладил щиколотки и, нырнув под платье, стал подниматься выше. Треск горящего дерева отдалился. Я медленно перевернулась. Из темноты леса выползало сплошное полотно тьмы, стелясь по траве и отодвигая испугавшийся свет огня. Оно прощупывало перед собой пространство длинными щупальцами и неспешно приближалось ко мне.

Ужас сковал меня. Я затаила дыхание и наблюдала, как оно поднимается от земли вверх, вытягиваясь столбом. Один длинный отросток-щуп выполз из центра, покачался из стороны в сторону, и в следующую секунду резко пробил мне грудь.

Я закричала… и, распахнув глаза, проснулась.

* * *

Бывают яркие дни, наполненные энергией, радостью, безудержным желанием заняться чем угодно, потому что усидеть на месте невозможно. А случаются и такие, как сегодняшний – со странными ощущениями нереальности происходящего, когда, встав с кровати, ты не до конца понимаешь, проснулся ли ты, или это чудное продолжение липкого и мутного ночного кошмара с погоней, страхом и болью. Выполняя все привычные ритуалы на полном автомате – умыться, позавтракать, расчесать волосы, переодеться, – я все ждала, что вот сейчас-то я проснусь на своей кровати, по обычаю проспав будильник.

Выпив две чашки кофе и очень даже взаправду порезав палец при попытке отрезать кусок хлеба, я с сожалением отметила, что на будильник все же встала в реальности. Недовольно поморщившись, заклеила палец тонкой полоской пластыря и отправилась в свою комнату. Не нравилось мне такое начало дня, когда сразу понимаешь, что день выйдет – дребедень. Прям хоть заново ложись, чтобы попробовать «встать с той ноги».

Взгляд приковала разобранная кровать, делая мысль прилечь на полчаса как никогда привлекательной, но часы на тумбочке отмели ее, напоминая, что времени на сборы оставалось не так много.

На эти выходные у меня были грандиозные планы – проваляться на кровати весь день, отдыхая от вымотавшей сессии перед новой неделей, в которую я планировала заняться поисками работы на лето, но моей подруге удалось соблазнить меня на поездку в лес на некий праздник с обещанием, что при желании я смогу пролежать на пенке у костра весь день. Идея отдыха на природе подальше от города показалась весьма неплохой и даже затмила волнение перед незнакомым мероприятием.

Признаться, в городе я всегда чувствовала себя не на своем месте. Мне всегда казалось, что он давит на меня, душит, туманит голову, и мне надо срочно сбежать из него. Раньше я разбавляла это состояние поездками к бабушке в деревню, но она умерла два года назад, и родственники, не желая обременять себя лишним хозяйством и связанными с ним хлопотами, продали дом, чтобы поделить наследство. Я просила у них отсрочки на пару лет, чтобы самой выплатить их доли и оставить для себя дорогое мне место. Но они тогда отмахнулись от меня как от неразумной соплячки. Обида на них так и продолжала разъедать меня…

С бабушкой и тем домом у меня было связано столько теплых и счастливых воспоминаний. Я с приятной тоской вспоминаю темные прохладные сени с низким потолком, царившие в нем запахи сушеных трав и яблок, шуршание деловитых мышей под половицами, любимое место на печке, где зимними вечерами я обустраивала себе читальный покой, перетаскивая туда пуховое одеяло и переносную лампу. Если мне не хотелось читать, то я приходила к бабушкиному креслу, усаживалась под темное, разукрашенное узорами мороза окно и слушала ее удивительные сказки, похожие на те, что писал Пушкин или по которым рисовали мультфильмы, но рассказанные по-другому. Даже жаль, что я не запомнила ни одной. Поднимая из памяти те посиделки, я четко видела лишь ее ярко-желтые глаза, необычный цвет которых я унаследовала, и мягкие глубокие морщины на потемневшем от старости лице.

А когда по весне солнце начинало уже ощутимо припекать, я ложилась около восточного окна на деревянный пол и мечтала, представляя себя героиней из рассказов о небывалых приключениях и, конечно же, огромной любви. Лежа на прогретом дереве, залитом ярким светом, с мурчащим котом под боком, я думала, что это самое волшебное место, где никогда не случится что-то нехорошее… Случилось.

Произошедшая трагедия расколола мою жизнь, как и мои мечтания, на до и после. Пять лет прошло, а боль продолжала гнездится глубоко внутри, заставляя чувствовать на себе тяжесть вины. Мама тогда совсем перестала приезжать к старой бабушке да и мне пыталась запретить… Хотя не стоит об этом сейчас.

Я мотнула головой, злясь на себя и отгоняя непрошеные воспоминания, и приступила к сборам.

Итак, неизвестный мне праздник назывался Купала и проводили его в день летнего солнцестояния, когда наступают самый длинный день и самая короткая ночь в году. С этого дня солнце поворачивается на зиму. Вот и все знания, почерпнутые мной из интернета. Негусто.

От зазвавшей меня подружки я узнала, что это будет ночной праздник с песнями, кострами, какими-то играми и забавными обрядами. Например, плетение девушками венков из луговых трав и пускание их по реке. Я не могла вспомнить, что это должно обозначать. Вроде связано с замужеством. Я фыркнула.

Экран телефона высветил пришедшее сообщение: «Мы у магазина. Выходи. Не вздумай забыть платье!».

Я криво усмехнулась. С платьем вышла заминка – оказалось, что на этот праздник обязательно нужно длинное платье да еще желательно из натуральных материалов. Переворотив весь шкаф, я убедилась, что все мои платья намного выше колена, и ехать в таких в лес я категорически отказалась. Многочисленные паучки, клещи и комары, несомненно, это бы оценили, но радовать их я не собиралась.

Поддавшись на убеждения подружки, что нужно обязательно именно такое платье, я изловчилась и все же смогла вырвать из своего расписания свободный час перед экзаменом, и, объяснив сокурсницам задачу, вместе с ними совершила сумасшедший забег по магазинам, который тоже не принес положительных результатов. Все, что бы девочки ни приносили мне на примерку, либо обвисало на мне как на пугале, либо же я выглядела в нем как мешок картошки с бугристым наполнителем. Неожиданно помогла моя соседка Полина, которая, как выяснилось, посещала различные мастер-классы по рукоделию, обожала шить и всего за пару дней создала мне прекрасный приталенный сарафан из льна да еще и вышивку пустила по груди – вроде какие-то обережные узоры, найденные в старых книгах. На историчность я не претендовала, но результат мне определенно понравился.

Проверив в последний раз, что все крайне необходимое взято, а необязательное вспомнится позже, когда уже станет ненужным, я черкнула записку маме и, закинув рюкзак на плечо, вышла из квартиры. Лифт ожидаемо не работал. Жилищное управление обещало, что это временно, но, как известно, нет ничего более постоянного, чем временное. Вот и бегали мы, живущие выше первого этажа, уже три недели пешком по лестнице.

Путь с десятого этажа не занял у меня много времени, но, как всегда, оставил неприятный осадок. Все же реалии жизни в моем районе могут производить неизгладимое впечатление. Человек, впервые попавший сюда, мог обогатиться совершенно ненужными знаниями, что были щедро нанесены на стены. Здесь можно было прочитать, кто с кем пил со времен детства моей мамы, к каким девушкам можно обращаться за быстрой любовью, какие группы надо слушать, философские высказывания, неприличные анекдоты и все в таком духе. Впрочем, встречались стихи Есенина или Маяковского. Я не была фанатом ни того, ни другого, потому и к этому творчеству на побелке оставалась равнодушна. За давно не работающим мусоропроводом стояли пакеты с мусором и пустые бутылки, которые граждане не могли донести до ближайших мусорных баков. Полы не мыли предположительно с весны, и, пробегая, я прилипла кроссовками к ступенькам.

Вежливо поздоровавшись с бабульками у подъезда, нашими бравыми блюстителями порядка, я уже бодро повернула в сторону места встречи с друзьями, когда меня окликнула одна из них.

– Что, Яночка, никак на свидание бежишь? – с наигранным смешком спросила баба Нюра. Шпионская сеть этой старухи простиралась на несколько районов вокруг нашего дома и работала лучше КГБ в свои годы. Бесконечно жалуясь на наступающую глухоту, она, впрочем, прекрасно могла расслышать сквозь толстые бетонные стены начинающийся скандал, происходящий несколькими этажами ниже, или тихое признание, высказанное шепотом близким друзьям. Отличная память и зоркие глаза легко подмечали любую мелочь, будь то новые часы, прическа или незаметный синяк. Лихо складывая подслушанные разговоры и свои домыслы, она приносила раздор и ругань в жизнь нашего дома.

Подслеповато прищурившись, главная сплетница района умильно мне улыбнулась, холодно осмотрев меня с ног до головы. Ничего необычного в моем облике она не приметила и едва заметно расстроилась, поджав тонкие губы. Самым большим ее разочарованием являлось отсутствие какой-либо информации о моей личной жизни. Отсутствие компроментирующих действий с моей стороны, таких, например, как появление с поклонником в пределах ее территории, она воспринимала как личное оскорбление, так как на ее глазах выросло не одно поколение и она лично знала всех тех, о ком написано на стенах подъезда (про кого-то, я уверена, и сама иной раз подписывала). Складывалось впечатление, что близок тот день, когда она схватит меня за грудки и, прижав к стене, заставит выложить все. Я, конечно, уверена, что про меня и так уже много чего было придумано, но иногда даже таким сказочницам нужна подпитка для сплетен.

– Нет, баб Нюр. С друзьями собралась погулять, – я привычно не стала поправлять, что меня зовут не Яной – все равно без толку.

– А что же с таким рюкзаком большим? – продолжила допытываться местная кляузница.

Я закатила глаза, думая, как побыстрее и повежливее попрощаться, чтобы не дать ей и мысли усомниться в моем безграничном уважении к ней, и тут ее перебила Аглая.

Про эту даму стоит сказать отдельно. Никто не мог точно вспомнить, когда именно эта старушка переехала к нам в дом, кажется, не раньше позапрошлой весны. Она легко влилась в компанию местных кумушек, завоевав их расположение тем, что словно доподлинно знала все про всех жильцов двора, даже то, что ускользало от бдительного взора бабы Нюры. Встреча с ней в магазине или на улице сулила получение странного замечания или совета, которые невозможно было понять или истолковать. При всем этом она еще и тихонько скрипуче посмеивалась, перебирая пальцами в воздухе, что тоже не прибавляло ей адекватности. Одевалась же она как цыганка – цветастые многослойные юбки, вязанки бус, спускающихся на грудь, блузки с аляпистыми цветами и огромные платки на плечах. На поясе висела небольшая потертая сумочка, настолько маленькая, что туда даже связка ключей не поместилась бы. И почему-то именно этот элемент ее костюма всегда необъяснимо привлекал мое внимание. Как-то я даже спросила, что она в ней носит, на что получила туманный ответ, что я все сама узнаю, когда придет время и, самое главное, если я не испугаюсь. Больше я старалась с ней не общаться.

– Прекрасный день сегодня, светлый, теплый, да… А ночь будет ясная, вся кострами живыми озарена. Требы возложены будут и милости в ответ на них раздарены. Но знай, что за чертой огня живого, тыном темным огороженной, вспыхнет огонь мертвый, который тебе не по силам укротить. И знай, что что-то умрет в эту ночь, а что-то, может, и родится.

От такого напутствия опешила не только я, но и ее соседки. Скомкано попрощавшись, я припустила к магазину. После ее слов я почувствовала, будто мне мокрым пером вдоль спины провели. Однако в груди разгорелось странное чувство предвкушения, искрящее ожидание чего-то приятного, и (стоит поблагодарить соседок) то мутное, липкое состояние, что преследовало меня с утра, рассеялось, и я переключила внимание на приближающиеся приятные моменты – природа, солнечный день, хорошая компания и неизвестный мне праздник.

Ребята стояли у открытой двери старенького микроавтобуса и оживленно что-то обсуждали. Подойдя ближе я увидела в их руках распечатанную черно-белую карту с метками – цифры, значки и человечки.

– Это пиратская карта, которая приведет к кладу? – я приобняла Лиду за плечи.

Моя подруга была ниже меня на полголовы, являлась обладательницей шикарных черных волос длиной до пояса, огромных доверчивых карих глаз, пышных форм, которые она считала скорее недостатком, и задорного характера. Мы дружили с детского сада, и, сколько помню, именно она всегда втягивала нас в разные авантюры. Например, пойти проверить заброшенный дом и не упасть при этом с бетонных перекладин, полазить по оврагам ближайшего лесопарка, устроить разборки с ребятами с соседнего района, организовать приют для уличных собак за старыми гаражами да и еще много всего, от чего наши родители только за голову хватались и расставляли нас по углам квартир – старое как мир наказание. Отбыв его, мы встречались и опять придумывали новое приключение.

Лет в тринадцать она начала увлекаться эзотерикой и разными энергетическими практиками, и наши забавы начали приобретать мистический характер. Она изучала различные гадания, занималась сбором трав, рисовала карты звездного неба, усиленно медитировала, окуривая травами свою комнату и вызывая этим мигрень у домашних, и искала информацию об обрядах и магии разных стран и времен. На удивление мне никогда не казалось это странным, тем более она специально не навязывала свои увлечения и мысли окружающим. Я любила ее за живой ум и отличное чувство юмора. Не знаю уж, что получала подруга от меня, но друг от друга мы не скрывали абсолютно ничего.

С остальными ребятами мы встречались всего несколько раз – на дне рождении Лиды и однажды встречали Новый год вместе.

Алексей, наш водитель, был высоким русоволосым парнем с вечно скучающим выражением лица. Одевался он всегда как на светский раут. Сейчас он красовался в кипельно белой тенниске, светло-коричневых джинсах и белых кроссовках. В лес. М-да, хорош.

Его девушка Мила была похожа на куколку: кудрявая блондинка с выразительными голубыми глазами на детском личике. Ангельский вид шёл вразрез с характером. Она была взрывной, легко раздражалась по любому пустяку и ненавидела долгие раздумья. Еще очень не любила, когда ей перечат и, обладая привлекательной внешностью, мастерски играла на чувствах окружающих, легко подстраивая их поведение под свои желания.

Компанию дополняли двое коренастых крепышей, проводящих все свое свободное время в тренажерном зале, – братья-близнецы Тимофей и Влад. Отличить их можно было только по одной детали: у Влада был шрам на нижней губе, спускающийся на подбородок – в детстве неудачно остановил лицом качели-солнышко. Остальные характеристики совпадали: одинаково взлохмаченные темные волосы, густые брови, нависавшие над глубоко посаженными глазами, и даже голоса с одинаковой хрипотцой. Несмотря на кажущийся суровым облик, они были добрыми и веселыми парнями. С ними как-то по весне я даже выбралась на концерт их любимой группы.

– Лучше! Это карта, которая приведет нас к поляне празднества, – звонко рассмеялась моя подруга. – Смотри, мы оставляем машину на организованной стоянке в деревне, а дальше по вот этим знакам идем через лес, выполняя задания, встречающиеся на пути.

– Хм. Звучит интересно, конечно. Квест в реальном времени. Если все готовы, то предлагаю выезжать, чтобы нам по темноте не пришлось разгадывать загадки.

Меня уверили в полной готовности, и все полезли в машину. Спереди расположился Алексей и Мила, за ними братья, а на заднем диване мы с Лидой.

Даже не дождавшись, пока я удобно усядусь, подруга клещом вцепилась в меня, рассказывая все события, произошедшие с ней за последнее время, что мы не виделись. А это ни много ни мало месяца два. Обе мы были заняты подготовкой к сессиям и не располагали лишним временем. По телефону, конечно, созванивались каждую неделю, но реального общения это, как известно, не заменяет, так что всю дорогу я, слушая ее веселый щебет, отрывисто отвечала на вопросы.

– Девушки, хватит болтать, мы уже подъезжаем к месту. Ищите указатель на стоянку, – раздался голос Лёши.

Мы приникли к окнам автомобиля. За стеклом было обычное село: с магазином, который выполнял еще и функцию почты, с местным клубом, покосившейся остановкой и сплошными заборами, за которыми скрывались дома. На удивление на улицах царила чистота, и прошедший в городе ночью дождь обошел это место стороной. Жителей, у кого бы мы могли поинтересоваться о парковке, не было видно. Покружив минут двадцать по улочкам, Влад рассмотрел указатель. Это была деревянная табличка, прибитая к палке на уровне метра от земли, с изображением колеса с восьмью спицами.

– А немного пока народа подъехало, – заметила Лида, отстегивая ремень безопасности. – Обычно к этому времени уже вся стоянка занята, а тут только десять машин.

– Ну всякое бывает, пробки те же самые. Мы-то не через Москву ехали, вот и проскочили.

– Зато это отличная возможность занять место поближе к поляне, – подпрыгивала на месте от нетерпения подружка.

Мы оставили машину на стоянке, и, забрав вещи, отправились искать первый ориентир, обозначенный на их распечатанном листе.

– Лид, а разве интересно всем вместе проходить по одной карте? – я решила задать вертевшийся на языке вопрос. – Ведь мы можем натолкнуться на предыдущую группу, и тогда часть веселья потеряется.

– Ясь, карта не одна на всех. Вроде, есть двенадцать вариантов. При регистрации мы указали примерное время прибытия и нам выдали этот маршрут, так что получается, одновременно с нами может еще одиннадцать групп людей идти и встретимся мы только у главных ворот входа, – откликнулся Тимофей.

– Это мероприятие определенно нравится мне все больше и больше, – улыбнулась я, скрывая приятное волнение.

Первая отметка на нашей карте была под цифрой «1» и имела под собой сноску:

«Кровь мою пьют, кости мои жгут, моими руками один другого бьют»

– Ничего себе загадочка! Попахивает сатанинскими обрядами! – смеясь воскликнул Тимофей.

– Мы точно туда, куда нужно приехали?

– А отгадаем и тогда что? Ворота в другой мир отворятся?

Ребята смеялись и предлагали все новые и новые варианты ответа, отдаляющие их от самой загадки. Каждое предположение вызывало взрыв хохота. Леша без сил сидел на земле, вытирая слезы, Лида уже начала икать от смеха.

– А помните песню у кредлов? Там было что-то подобное?

– Ты про крещендо? Помню, но там вообще про воина Хаоса было…

Я же отошла от веселящихся друзей и задумалась над разгадкой. Ответ должен означать то, что нам поможет пройти дальше, скорее всего это будет место входа в лес. Я окинула взглядом далекую стену деревьев. На некоторых висели ленты, таблички с изображениями, к некоторым были прислонены различные предметы: соха, грабли и еще что-то – не смогла рассмотреть из-за расстояния. Из общего полотна деревьев резко выделялось одно.

– Береза, – осенило меня.

– Что? – переспросил кто-то из ребят.

– Отгадка – это береза. И наш вход начинает вон там, – я махнула рукой в сторону белого ствола дерева.

– Вот видишь, не зря мы тебя взяли! – Лида вприпрыжку устремилась к указанному дереву, таща меня на вытянутой руке за собой. – Телефоны тут не ловят, так что всесильный гугл не помог бы.

По видневшейся тропинке мы вступили под сень леса. На душе сразу стало спокойнее, казалось, что все напряжение, что преследовало меня последнюю неделю, пока я сдавала эту чертову сессию, наконец отпустило. Я глубоко вдохнула хвойный терпкий воздух, и счастливая улыбка сама выползла на лицо. После долгого пути в душной машине и палящего солнца на поле было приятно окунуться в тень деревьев. Под ногами вилась хорошо утоптанная тропинка, местами настолько сильно усыпанная прошлогодней хвоей, что мне показалось, что я иду по батуту. И я не отказала себе в удовольствии попрыгать на особо толстой подушке.

Мы дошли до развилки и вопросительно взглянули на Лешу, который нес карту.

– Так, что тут у нас, – он развернул лист и пару раз его перевернул, определяя верх. – Ага. Цифра два с пометкой, красной лентой. Какая же загадка под ней? Хм.

«Знай, у каждого места есть свой хозяин. Но встречи с Лешим не желаем тебе. Ведь, хитро сплетая тропки, заиграет да заведет в глубь леса, и что ни кричи да как ни проси – не сжалится, не выведет. Но коль сойдутся ваши пути, авось сумеешь его перехитрить. Нужно лишь загадку с одеждой решить: в чем в лес зашел, в том и пройти должен, но в ином, инаком»

Мы переглянулись.

– Может, нам надо поменяться одеждой? – предложил Леша, – только вот с размерами надо подгадать, а то я в штаны Милы не влезу.

Парни рассмеялись и поменялись футболками, решив, что на этом условия будут соблюдены. Мы двинулись дальше по тропинке под красной лентой. Ребята смело шли по незнакомому лесу и сыпали шутками. Минут через двадцать мы вновь очутились на перекрестке.

– Странно, здесь не должно быть сейчас перекрестка, – Леша вновь углубился в карту, – может, нам разделиться и посмотреть что дальше?

– Ага, здорово придумал, а карту мы тоже разделим? – Тима задумался. – Что-то мне это не нравится…

– Ребята-а-а, – протянула я. – Смотрите!

Над одной тропкой висела красная лента.

– Может, это другая. Просто похожая. И мы должны дальше идти по этому указателю? – Лида подошла поближе. – Нет, кажется, та же. И надорвана похоже.

– Давайте пройдем дальше по этой тропинке. Я уверена, что мы дойдем до третьей отметки. Тот самый перекресток, как же, – Мила смело пошла дальше, даже не оборачиваясь на нас.

Переглянувшись, мы поторопились за ней.

Ребята продолжали весело гомонить, однако я видела, как они оглядываются по сторонам, запоминая ориентиры. Мне все же казалось, что мы точно шли именно по этой тропе, и вот тот расщепленный, похожий на трон, пень мы уже точно проходили. Но с другой стороны, городскому жителю в лесу ориентироваться трудно. Ну тропка под ногами, ну деревья, кусты вот разные по сторонам, ну местами мох – картина похожая.

– Дела-а-а, – протянул Влад, подходя к очередному повороту.

Выйдя к нему, мы вновь оказались на перекрестке. Лента вызывающе покачивалась на ветру, приковывая наши взгляды.

– Еще кружочек? – невинно предложила я, чувствуя, как быстро забилось сердце.

Увы, никто не оценил моей шуточки.

– Давайте пройдем по второй тропинке и посмотрим, куда она выведет, – решительно предложила Мила.

Опять взяв на себя роль первопроходца, девушка уверенно пошла по другой дорожке. Шагов через сорок мы уткнулись в овраг, который настолько плотно зарос колючими кустами, что соваться туда не захотелось никому.

Мы вернулись к развилке и присели обдумать дальнейшие действия. Снова достали карту и прочли подсказку.

– Не понимаю, – Леша видимо начал терять терпение. – Что значит «инаком»? Такое слово вообще есть?

– Кажется, я припоминаю, что в сказках про леших надо одежду наизнанку вывернуть, и тогда он не сможет свой морок наложить, – Лида несмело улыбнулась, сама не веря в то, что это может нам помочь, ведь мы несколько раз прошли по той тропинке и не видели ни одного места, где можно было бы свернуть.

Уставшие друзья лениво спорили и гадали, что делать дальше. Я же, отойдя от них, быстро сняла майку, вывернула ее, вновь натянула на себя и вернулась к ним.

– Ну проверить такую теорию-то можно? – рассмеялась я, посмотрев на их вытянутые от удивления лица. – Вы пока посидите, отдохните, а я пройдусь. Может, замечу, куда нам дальше свернуть надо.

Махнув на их смех, я оставила свой рюкзак и уже налегке пошла искать отгадку.

Лес был смешанного типа и оттого очень светлым. В вышине деревья поскрипывали и тихо шуршали ветками на слабом ветре. Сухая хвоя устилала землю рядом с корнями могучих елей, к ней подбирался зеленый сочный мох, а дальше, в низине, под тенью берез, похоже, расположились заросли черники. Но насколько я помнила, этим ягодам пока рано. А вот землянику уже можно поискать, или она не растет в лесу?

Заглядевшись по сторонам, я врезалась во что-то. Быстро переведя взгляд, я мысленно поправила себя – не во что-то, а в кого-то. Передо мной стоял высокий мужчина в светлой рубахе на запах, подпоясанный веревкой, в тканевых штанах с обмахрившимся краем по низу. И босиком. Закончив изучать его наряд, я, прищурившись против света, посмотрела ему в лицо, широкое, простецкое, густо усыпанное веснушками. Цвет волос я не смогла определить: они казались то светлыми, то почти черными, переливаясь на свету.

– Налюбовалась, краса? – громко фыркнул он, прищурив темные глаза.

– Можно и так сказать, – улыбнулась ему я. – Мы тут немного заблудились с друзьями и…

– Заблудились, ага, – перебил он меня. – Хитра. Выкрутилась. Может, и не пропадет бабкина наука. Вон ваша тропа.

Жесткими пальцами он схватил меня за плечо и повернул влево. У меня неприлично широко открылся рот. Прямо от моих ног начиналась еще одна лесная тропа, широкая, прямо-таки лесная магистраль. Но ведь ее не было минуту назад! Желая потребовать объяснений, я обернулась к незнакомцу и поняла, что поднимать челюсть с земли рано – за мной никого не было. И не просто за мной, а вообще в пределах видимости. Я еще постояла, озираясь по сторонам, но не заметила нигде ни силуэта, ни тени человека. Я посмотрела на землю рядом с собой – следов тоже не было. Точнее, отпечатки моих кроссовок были, а вот босых ног – нет.

Недоверчиво потрогав появившуюся дорожку мыском, пришлось признать ее полную и безоговорочную реальность. Постояв еще немного и попытавшись собрать мысли в кучу, я вспомнила о друзьях и громко позвала Лиду, зная, что ребята меня услышат, и опасаясь отвести взгляд от тропинки. Топот спустя пару минут ожидания подсказал, что меня услышали и правильно поняли.

– Ясь, ну что? Перехитрила лешего? – Тимофей хотел вдоволь посмеяться над шуткой, но, увидев новую дорожку, договаривал уже на автомате.

– Ты ее протоптала что ли? Ее же здесь не было!

Что ж, изумление моих спутников можно понять. Ступая вперед, я коротко рассказала о встрече со странным незнакомцем.

– Это точно кто-то из организаторов! – Лида светилась от удовольствия. – Они частенько патрулируют лес и следят, чтобы люди не заблудились, а увидев, что ты соблюла условие, показали куда идти!

– Ага, а еще он носит с собой в кармане дорожку, свернутую в ленту, а потом взлетает в небеса, чтобы не оставлять следов. Да им бы сценарии к сериалам писать, – пробубнила я себе под нос. Не доказывать же ей, что, как по мне, это все выглядело полнейшей чертовщиной.

До следующей обозначенной на нашей карте точки мы добрались очень быстро. На этот раз перед нами был валун с надписью, а от него бежали три тропинки.

– Не хватает черепа коня… – хмыкнула я.

«По левой тропе пойдешь – себя в огне найдешь. По правой тропе пойдешь – с водой повязан будешь. Выберешь путь прямо – с землей связь обретешь»

– Звучит так, будто в конце нас ждет ритуальное жертвоприношение – либо в огонь, либо в землю, либо в воду, – со смехом заключил Леша.

– Да что у вас все мысли вокруг бесовщины крутятся? – Лида пихнула друга плечом.

– Что-то я не понимаю этой загадки. Что мы решить-то должны? – Мила нахмурившись стала рассматривать карту, надеясь на подсказки. – Это последняя отметка на карте. Видимо, нам просто надо сделать выбор.

Мы переглянулись. Казалось, что все стали более серьезными и сосредоточенными.

– Огонь, – выдохнули все, кроме меня.

Мое горло мимолетно перехватило тугой петлей, сдавило и отпустило, оставив после себя тяжелое ощущение. Некстати вспомнилось утреннее напутствие Аглаи, но я упрямо мотнула головой, отгоняя беспокойство и, улыбнувшись ребятам, которые ждали моего слова, повернула к левой тропе.

– Яся, у тебя все хорошо? Ты в последнее время такая отстраненная. Мне кажется, что ты вообще не с нами идешь, а вся в своих мыслях, – Лида догнала меня и взяла за руку, подстраиваясь под мой шаг. – Это разрыв с Никитой так повлиял на тебя?

Я скривилась как от зубной боли. Никита. Ох, о нем не стоило вообще вспоминать. Моя первая и единственная влюбленность, оставившая после себя полынный вкус разочарования и предательства и дыру в сердце размером с Казанский вокзал.

– Нет, он тут совершенно ни при чем. Не знаю, что сказать. Последнее время было нелегко – сессия, проблемы дома, попытки найти работу на лето. Все это так сильно вымотало меня. А сегодня вообще странное чувство. – я не знала, как лучше объяснить. – Кажется, что все уже предрешено. Знаешь, будто я выполняю уже написанный для меня сценарий и жду заготовленной кульминации, которая все поменяет.

Я на ходу обернулась на подругу, которая задумчиво закусила губу. Она подняла на меня взгляд и ответила:

– Кажется, я тебя прекрасно понимаю. Наверное, это просто время такое. Парад планет или ретроградный Меркурий, – на это мы весело рассмеялись. – Не буду тебе говорить успокоиться или расслабиться, но надеюсь, что приподниму тебе настроение следующей новостью. Лида многозначительно молчала, ожидая от меня вопроса.

– Какой же? – спросила я.

– Родители увозят меня на юга, в станицу к дальней родне до конца лета, и я – та-дам – забираю тебя с собой. Дом там большой, комнату нам выделят. До моря сорок минут на автобусе. Пляж, правда, маленький и дикий, но можно и подальше проехать, если хочется человеческих условий…

Я не слушала дальше, оглушенная новостью. Целых два месяца на море, вдали от города и домашних. Можно спокойно готовиться к следующему учебному году и отдыхать при этом, а не искать работу, лишь бы не сидеть дома. С восторженным писком я прыгнула на шею подруге, заставив идущего сзади Тимофея отскочить, чтобы не налететь на нас.

– О, смотрите. Кажется, мы вышли, – Тима выбрался из куста, в который угодил, обошел обнимающихся нас и махнул рукой на просвет между деревьев.

Пройдя шагов двадцать, мы вышли на открытое место. С возвышения все было перед глазами как на ладони: огромная поляна, окруженная ровным частоколом деревьев, на ней большие шатры и лавки, установленные по центру. Ближе к нам я заметила какие-то вбитые в землю столбы. Видимо, это и есть «ворота». Чуть ниже в стороне раскинулась ярмарка и лагерь организаторов – небольшие палатки из белой ткани. А по краям леса были расставлены туристические палатки, там расположились такие же гости, как и мы.

– Вот еще одна команда добралась! – мы дружно повернулись на звучный женский голос. – Сразу видно, кто нашего лешего перехитрил! Молодец!

Окликнула нас немолодая полная женщина с темными волосами, скрученными в сложную прическу из нескольких кос. На загорелом лице выделялись очень светлые голубые глаза. Одета она была в красный сарафан, расшитый по подолу черными цветами. Она со смешком посмотрела на мою вывернутую наизнанку майку, и я ощутила, как жар заливает мои щеки. Я вообще всегда легко краснела.

– Да, леший нам попался, но вот наших девчонок так просто не провести! – живо откликнулся Влад.

– Значит, «Огненные». Хорошо. Последний выбор определял ваши роли на сегодняшние вечер и ночь, – продолжала дама, направляясь к вкопанным столбам. – Все, кто приезжают на праздник, помогают его проведению. После того, как расположитесь в лагере, идите к Илье. Это вон тот красный шатер. Будете помогать в разжигании и поддержании костров на поляне. Не переживайте, вы не будете все время работать. Можно сказать, вы должны приложить руку к празднованию. Ну все. Ступайте. Место под ваш лагерь в той стороне, выбирайте любое. Ступайте и…Ясной ночи вам!

Глава 2

Место под наш лагерь выбирал Тимофей, который имел опыт в многодневных походах. Он придирчиво рассмотрел несколько очень даже неплохих полянок и отверг их, не опускаясь до разъяснения причин. Махнув на него, мы с Лидой развалились на мягкой траве, лениво наблюдая за тем, как Мила каждый раз решительно ныряла за парнем в густые кусты, раздвигая руками вымахавшую по пояс крапиву, чтобы спустя пару минут вновь вернуться на протоптанную траву.

Бредущие друг за другом ребята напоминали выводок утят, следующих за мамой. Я откинулась на спину, вдыхая терпкие ароматы луговых цветов и теплой земли. По небу не плыло ни единой тучки, и ослепляющая синева неба резала глаза.

– Ясь, ты заметила, что на поляне нет следов от машин? – в поле моего обзора возникло счастливое лицо подружки.

– Честно говоря, нет, – отозвалась я.

– Выходит, сами таскали все. Ты вообще представляешь, насколько ответственно организаторы отнеслись к проведению праздника?

Я не уловила связи, но уточнить не успела: раздался ликующий возглас Влада, на который Лида мгновенно сорвалась с места, словно не прошла со мной весь этот путь. Кряхтя я закинула тяжелый рюкзак на спину и поспешила за ней.

Отодвинув с дороги широкую еловую лапу, я разглядела облюбованное местечко. Даже на мой дилетантский взгляд выбор был крайне удачным. Светлая, окруженная невысокими деревьями полянка располагалась на небольшом возвышении и вселяла надежду, что можно будет не опасаться комаров, предпочитающих прохладу в низине у реки.

Я быстро установила свою легкую однослойную палатку, раскатала пенку и спальник. Закрывшись внутри, стянула с себя майку и собралась было вывернуть ее, но, подумав, вывернула рюкзак. Нити вышивки змейками скользнули по пальцам. А, одену сразу платье – чего несколько раз переодеваться.

Кто не пытался надеть на себя платье полулежа, не сможет понять моего облегчения, когда я наконец вылезла наружу и одернула его на себе. Покосившись на обувь, решила пока походить босиком.

Друзья были еще заняты установкой лагеря и за работой перебрасывались шуточками. Покружив вокруг, я решила сходить на разведку.

– Если никому не нужна помощь, то я пойду к этому Илье, узнаю, что вообще от нас требуется.

Мне неразборчиво ответили нечто явно положительное, и я отправилась к центру главной поляны.

По пути до красного шатра я успела познакомиться и обменяться приветствиями с обитателями других лагерей. Девушки в большинстве тоже были одеты в платья и сарафаны, и я почувствовала себя увереннее в непривычном наряде. Оценить, во что одеваются ребята на такие мероприятия, пока не удалось – они еще не сменили наряд, занятые обустройством бивака.

Вокруг ощущалось праздничное возбуждение. Четвертый от нас лагерь был населен музыкантами, которые, не теряя времени и не обращая внимания на сваленные рядомнераспакованные вещи, уже наигрывали веселую мелодию на нескольких гитарах, гуслях и духовых инструментах. Улыбнувшись мне и продолжив играть, музыканты приветливо кивнули на пустующее местечко на поваленном бревне. Я вежливо поаплодировала им и пританцовывая продолжила путь.

У нужного мне шатра оживленно спорили срываясь на повышенные тона несколько мужчин. Я несмело приблизилась и встала по правую руку от одного из них, но даже тогда они не обратили на меня внимания. Постояв пару минут, я кашлянула. Вышло громко и излишне требовательно, на меня выжидательно уставились шесть пар глаз, некоторые из них явно недружелюбно.

– Здравствуйте. Мне нужен Илья, – смутившись от такой прохладной встречи, я постаралась вежливо улыбнуться.

– Здрава будь, краса, – прогудел один из них – толстенький мужчина в красной рубахе. Трое, круто развернувшись, ушли. – Чего тебе? Дровишек для костра?

– И это тоже. Но мы вроде «Огненные», нам сказали к вам подойти.

– А, Забавушка.

Заметив недоумение на моем лице, он пояснил:

– Ну та, кто тебя ко мне направил. Темненькая такая, у врат стоит.

Кажется, она не представлялась, но я все же слабо кивнула, соглашаясь с ним. Мой жест остался незамеченным. Он пустым взглядом смотрел над моей головой, пощипывая себя за бороду. Один из оставшихся мужчин хмыкнул и ткнул локтем второго. Тот лишь недовольно цыкнул, потирая бок. Мне стало неловко и, растерев ладони, я окликнула Илью. Но тот, казалось, совсем позабыл про меня. Лицо запылало. Наконец, он задумчиво протянул:

– Даже не знаю, пускать ли… Стоит оно того?… Ох ти ж, пусть волхвы разбираются, – тряхнув головой, он нормальным тоном продолжил, словно и не было этой паузы. – Так! От девчонок мне помощь нужна будет во время разведения костров у ворот, то ближе к десяти часам вечера. Как услышите три удара в барабан, подходите туда. А ребят своих пришли ко мне – дрова подготовить на костры помогут. Сами-то готовить в лагере планируете?

– Нуу, свой огонь нам не помешает.

– Тогда вот Стенька с Володей тебе помогут дрова донести, – он кивнул стоящим рядом мужчинам, и те скрылись за шатром. – Сама ток хватать ничего не вздумай, дотащат.

Я поблагодарила его и заглянула за угол. Среди горы щеп стоял огромный пень, на котором колуном разбивали чурбаки, рядом с ним возвышалась гора дров. Оттуда и набирали поленья определенные мне помощники, хитро связывая их вместе длинной бечевой, чтобы по пути ничего не выпадало из рук. Я присела, чтобы собрать мелкие лучины – пригодятся для розжига.

– Как звать-то, краса? – спросил благодушно наблюдавший за мной Илья.

– Ясмина.

– Ясная… Хорошо-то как родители назвали. Сильное имя, яркое, ладно сидит на тебе.

– Родители хотели меня Сашей назвать, но бабушка заупрямилась, – вспомнив сетования мамы, скривилась я.

– Мудрая женщина. Вестимо, много поведала?

– О чем?

– От оно как. Рановато я разговор такой завел. Смотри-ка, помощнички твои уже все набрали, если не хватит, еще наберете тута. А после трех ударов барабана жду тебя с подружками у ворот. Ясно?

Не дождавшись от меня ответа, он пошел прочь. Почему со мной все сегодня разговаривают загадками? Спокойно поразмышлять, а точнее просто потаращить глаза вслед ушедшему толстячку, мне не дали. Один из мужчин, закинув за спину вязанку дров, подтолкнул меня в плечо.

– Показывай дорогу что ль. Меня Володей звать. Тебя – слыхали как, – он прошел немного вперед и обернулся на меня. – Издалека приехала?

– Нет, из Подмосковья, – я опомнилась и повела их за собой. – А вы давно приехали?

– Две седмицы уж помогаем. Сначала вот поле косили, а потом дожди пошли, и пришлось каналы для отвода воды к реке прокопать, а то б все поле заболотило. Теперича дрова подготавливать надобно. Работа, как видишь, всегда есть. Первый раз на таком празднике?

– Да, подруга позвала. Ну так я с палатками выезжала на природу и на паре рок-фестивалей побывала, на байкерских выездах тоже. Вот теперь и до славянских развлечений дело дошло.

– Оно и правильно, когда молодняк начинает к корням тянуться! – дерзко воскликнул до того момента молча идущий Стенька.

– Голову- то девочке своими нравоучениями не забивай, – недовольно взглянул на него Володя. – Они сами разберутся, кому и куда тянуться.

– Да я-то что? Я просто, – стушевался тот.

– А вы откуда приехали? – я решила перевести разговор в другую сторону.

– Они странно переглянулись перед тем, как ответить.

– Считай, с Алтая. Наша деревня маловата и даже не на всех картах отмечена.

– Вы переехали сюда работать?

– Нет, поможем с праздником и домой, – на лице Володи расплылась улыбка.

Я недоверчиво посмотрела внимательным взглядом сначала на одного, потом на другого. Нет, вроде, не шутят.

– Вы проделали такой путь, чтобы поучаствовать в организации, а потом вернетесь домой?

Дождавшись утвердительно кивка, я решила уточнить:

– У вас что, не проходит там подобного?

– Конечно проходит, но распределили нас сюда.

– Распределили? Кто?

Голова пошла кругом. Они продолжили идти, старательно смотря перед собой и, видимо, не собираясь мне отвечать. Я же буравила взглядом лица мужчин, не веря, как можно проехать такой путь ради одного дня праздника? Сколько тысяч километров до Алтая? Пять? Семь? География не мой конек, потому вспомнить расстояние не удалось.

Ладно. Я протяжно выдохнула. Просто надо смириться, что на этих выходных меня будут окружать странные люди со своими не менее странными тайнами. И с загадками. И с оговорками. Главное, самой остаться в здравом уме.

Долго идти молча не пришлось. Поняв, что я не собираюсь допытываться об ответе на последний вопрос, мужчины подобрели и наперебой стали рассказывать о том, как проходила подготовка, где и какие игры будут проходить на территории, где поесть самые вкусные блины на ярмарке, какие огромные костры нас ждут сегодня ночью, и подсказали, к кому можно обратиться по возникающим вопросам.

За время, что меня не было, друзья поставили свои палатки и подготовили кострище. Мы вышли как раз в тот момент, когда Тим подбрасывал в руке топор, поглядывая в сторону леса.

– Рискнешь деревья порубить – голову оторву, – строго сказал Володя, опуская свою вязанку рядом с окопанным местом. – В правилах указано было. Меня Володей звать, а это Стень.

– А если валежник найдем?

– Ну-ну, сказочник. Тут за месяц пребывания организаторы уже все подчистую собрали, – скидывая свою ношу, ответил Стенька, после чего пожал протянутую Лешей ладонь.

– Ладно, пошли мы, вы тут и сами справитесь. Ясмина, спасибо за беседу, прибегай, коль чего. Парней ждем попозже у дровницы.

Белозубо улыбнувшись занятой готовкой Лиде, мужчины, перебрасываясь шуточками, развернулись в обратном направлении. Я отняла банку тушенки и перочинный нож у зардевшейся подруги. Она уже переоделась в темно-зеленое платье до щиколоток с белыми вставками по бокам и тонким пояском. На запястьях позвякивали фенечки с нанизанными на них цветными бусинами.

– Яся, тебе так идет! Только вот волосы стоит распустить.

– Да, чуть позже. Пока они мне будут мешать.

В отличии от подруги, распустившей свою гриву и украсившей ее вплетенными листьями и тонкими перышками, я не могла похвастаться роскошными волосами. Обычные, пепельно-русого цвета, прямые, очень тонкие и бесконечно своенравные, они не поддавались никаким ухищрениям в попытках подвергнуть их укладкам. Несмотря на то, что длина еле достигала лопаток, я все равно умудрялась их то в молнию куртки застегнуть, то за ручку рюкзака зацепить, а уж как они в лицо лезут… Я предпочитала собирать их в обычную косу, в которой они мне меньше мешались.

– И у меня кое-что есть для тебя! – Лида самозабвенно нырнула в свою палатку, так, что оттуда были видны только босые ноги. – Где же он? Точно помню, что брала его с собой. Ох, это сколько вещей я ссобой набрала! А, вот, нашла!

На ее ладонях лежал тонкий длинный поясок, не больше пальца в ширину, сплетенный из узких кожаных шнурков. Красиво, но как это сочетать с платьем, я не имела представления. Засмеявшись на мое замешательство, Лида сноровисто дважды обернула им мои бедра, украсив замысловатым узлом, и вновь вернулась к костру.

За приготовлением обеда я поделилась с друзьями, чем нам предстоит заниматься в роли «Огненных», а так же поделилась информацией, полученной от Володи и Стеня. Любопытство жгло меня изнутри. Подумав, я решила умолчать о той странной оговорке, что их сюда определили. Может, они состоят в каком- то клубе или общине – не знаю, как это верно должно называться, – которая и направила их сюда. Спрошу, если встречу позже Стеня одного: у него, в отличии от Володи, кажется, язык за зубами плохо держится.

Отобедав и с трудом поборов желание предаться дневному сну, мы потащили свои тяжелые тела прочь от лагеря. Мальчишки сразу же отправились работать у Ильи, чтобы не затягивать с задолженностью, а мы же поспешили на крики зазывал и музыку.

О, что это была за ярмарка! Подружки тянули меня из стороны в сторону, указывая на интересные палатки-магазины. Цветастые шатры и навесы стояли плотно друг к другу, образуя длинную прямую улицу. Несмотря на большое количество людей, которые слонялись от лотка к лотку, я не чувствовала раздражения. Все были дружелюбны и приветливы, и никакой толчеи или неприятных тычков. Удивительно было и то, что ни одного выпившего человека я не заметила.

Круговорот лиц и ярких одежд легко поглотил нас, втягивая в веселье. Молодые пары играли в игру, похожую на известный мне «ручеек»: хватали всех без разбора и тянули к себе. Мы с хохотом увернулись от двух парней, кинувшихся нам наперерез. Люди постарше собрались на длинных лавках, установленных ближе к харчевне, либо, как и мы, прогуливались от прилавка к прилавку. Дети визжа веселились под присмотром взрослых на площадке с качелями и горками из дерева.

Я крутила головой во все стороны, жалея, что у меня не десять пар глаз. На ярмарке были представлены товары, в большинстве своем изготовленные вручную. Было очень много украшений из стекла, меди, бронзы и серебра. Встречались лавки с посудой из глины, стекла и керамики. Обособленно стояли лотки с игрушками из тряпочек, соломы и дерева. А кожевенная мастерская для привлечения внимания вывесила огромные шкуры волков, распяленные на рамы.

От обилия впечатлений у меня немного заболела голова и, оставив подруг у очередного столика с сережками, я отошла от столпотворения к стенке одного из шатров.

– Ищешь что-то определенное? – раздалось сбоку.

– Нет, просто гуляю, – я выглянула из-за плотной ткани на голос мужчины, окликнувшего меня.

Мне улыбался всамделишный казак, сошедший с экрана – на лоб спускался темный закрученный чуб, в ухе висело большое кольцо-серьга, а на грудь спускались длинные усы. Я кинула взгляд на товары, что были разложены перед ним, и, не в силах более отвести глаз, медленно приблизилась. Надпись на столе гласила: «Кузница Скегги». Над ней были разложены шедевры кузнечного мастерства – охотничьи и бытовые ножи, топоры и даже мечи. Глаза разбежались от лежащего передо мной изобилия. Холодное оружие было моей страстью. Пару лет назад я даже состояла в кружке ножевого боя, пока мама не узнала об этом и, после громкого скандала, мне пришлось сдаться и позабыть о нем.

Я провела ладонью над разложенными ножами не касаясь их. Клинки разной длины, от ножичков размером с пол-ладони до настоящих тесаков в локоть, были искусно украшены гравировками, изображавшими зверей и птиц. На некоторых были выведены замысловатые узоры, закручивающиеся в спирали.

– Нравится? – добродушно усмехнулся он, видя моигорящие глаза.

– Еще бы! – просипела я от волнения.

– Ну гляди, гляди, – он оперся на лоток и провел линию рукой. – Вот здесь рыбные ножи, за ними кожевенные…

– А этот для чего?

– Этот? – он ловко подбросил в ладони заинтересовавший меня клинок. – Ну почитай бытовой он, еды сготовить, трав и грибов нарезать. Хучь и небольшой, но оборониться умеючи можно. У нас с такими женщины ходят, удобно: небольшой да под рукой всегда. К нему вот ножны идут, на поясок вешаются.

– Можно взглянуть поближе?

Я взяла протянутую мне рукоять в дрожащую ладонь и поднесла к глазам. Не могу сказать, что он был небольшим: широкое лезвие было сантиметров пятнадцать в длину и с немного изгибающимся кверху обухом. Рукоять была выполнена из темно-красного дерева, имела бочкообразную форму и небольшой аккуратный упор, который не позволял руке соскользнуть на режущую кромку. На боковой поверхности клинка был рисунок-гравировка, крадущаяся рысь. Она была выполнена так детально, что если смотреть не отрываясь, то начинало казаться, что большая кошка пришла в движение и сейчас прыгнет на свою цель.

– А вот с этим хорошо на охоту ходить. Сам, помню, по молодости только такие и признавал, – продолжал нахваливать свои изделия мастер, пока я крутила в руках нож.

– Сколько? – выдохнула я, сжимая рукоять.

Сузив глаза, торговец назвал цену. Я положила его на прилавок и, попросив подождать, рванула в лагерь. Обернувшись на удивленный оклик Лиды, я махнула ей рукой и продолжила свой забег, по пути уворачиваясь от людей и огибая хороводы, стремившиеся увлечь в игры.

Мигом вернувшись обратно с раскрасневшимися щеками и горящими глазами, я поставила личный рекорд по скорости. Мастер, уперев руки в колени, от души хохотал, глядя на мою одышку. Что и говорить, мне стоило больше времени уделять физической подготовке в школе и в университете, но обычно заставить меня бегать могла только действительно важная причина. И этот нож был именно ей!

Я выложила перед ним требуемую сумму и нетерпеливо переминалась с ноги на ногу, наблюдая, как он скользит мягкой тряпочкой по серебристому лезвию и без опаски проверяет заточку на палец. Стоило к нему приобрести и ножны, но я с сожалением отказалась от этой идеи: и так отдала почти всю свою последнюю стипендию. Теперь до отъезда с Лидой на море придется посидеть на гречке. Можно будет взять контакты этого магазина и по осени дозаказать их по почте.

– Негоже такую девушку и не одарить. Смотри, в ножнах как влитой сидит, – и, обойдя прилавок, он помог мне закрепить на пояске кожаный футляр.

– Я… Я не знаю, как Вас благодарить!

– Давай на ты. Меня Антоном звать.

– Ясмина. Это твоя мастерская?

– Побратима. У одного мастера обучались с братом, а после он мастерскую организовал, на продажу и на заказ кует, а я в семью вернулся, жену взял да в кузне для своих ковать продолжил, ребятню обучаю. Сева сюда собирался аж полгода, ковал дни и ночи напролет. А вот же как Судьба распорядилась: жене его срок рожать выпал седмицу назад, вот он и попросил меня заменить его. Я старших сыновей припряг, чтоб собраться мне помогли, да и в путь собрался. Заодно свое захватил, из залежавшегося. Вот сулица пылью обросла за год в кузне. Смотри, какое перо узкое, три дня выводил грани.

Продолжая рассказывать о брате и о себе, он выкладывал передо мной товар, мимоходом нахваливая его и свое искусство. Через пятнадцать минут его рассказа я осознала, как мало знала о холодном оружии.

Подруги нашли меня, когда от теории мы перешли к практике, а именно к метанию топоров в специально для этого вкопанную деревяшку. Нисколько не удивившись моему времяпрепровождению, они утащили меня к сцене смотреть выступление музыкантов. Там к нам присоединились остальные члены нашей команды.

Время летело незаметно, удлиняя тени на траве. Мы вдоволь натанцевались, накружились в хороводах, поучаствовали в различных конкурсах. Я даже выиграла сахарного петушка, разгадывая загадки ряженого мужичка.

Затем Лида повела меня собирать травы для венка. Она быстро управилась со своим заданием и помогала другим девушкам. Я же распустила несколько вариантов, пока не создала тот, который мне полностью понравился. Мой венок состоял из хвоща, чертополоха и папоротника с вплетением луговых трав, названия которых я незнала. Вдохнув ароматы цветов, я прислушалась к песням, раздававшимся вокруг, и полностью отдалась волшебству этого странного места. Венок шуршал и щекотал уши и лоб, но я почувствовала себя свободной и легкой, как булгаковская Маргарита, полетевшая на шабаш. Рассмеявшись такому сравнению, я раскинула руки и покружилась на месте.

Три гулких удара разнеслись по полю, заглушая разговоры. Отряхнув подолы, мы отправились к воротам. Там нас уже ожидал Илья, сидя на земле и беззаботно беседуя с Забавой, которая устало опиралась на один из столбов.

– Вот и наши девчонки подошли, – улыбнулся нам мужчина. – Рановато прибежали. Идите-ка вон по той тропинке к реке, там уже остальная часть «Огненных» спускает венки на воду.

Мы наперегонки пустились по указанной дорожке. Впереди женские голоса выводили песню. Вылетев на берег, я разобрала слова:

Скажи, водица,

Красной девице

Про жизнь молодую,

С кем век вековать?

Кого, реченька,

Любимым называть?

Долго ли жить,

По земле ходить?

Неси, речка, венок

На другой бережок.

Я опустилась на теплый прибрежный песок. Слов этих песен я не знала, потому, прикрыв глаза, просто вслушивалась, растворяясь в этих сильных красивых словах. Внезапно я ощутила мягкое прикосновение к плечу и обернулась, вопросительно посмотрев на сидящую позади девушку. Ее темные волосы были рассыпаны по худым плечам, а на узком бледном лице блестели большие глаза. Тело обнимал мокрый насквозь тонкий льняной сарафан. Именно такими я представляла себе русалок.

Мы в реке купались. Многие голышом, а я вот в платье полезла. Придется у костров плясать, чтобы обсохнуть.

– Ой, будто только поэтому будешь отплясывать, – засмеялись соседки.

– Держи лучинку, зажги ее от костра и установи в свой венок. Скоро спустим их на воду все вместе, – девушка отмахнулась от хохочущих подруг и протянула мне тонкую веточку и зажигалку.

Зажечь лучину удалось без труда, а вот с установкой пришлось повозиться. Венок я сплела достаточно свободным, и огонек пытался провалиться сквозь сплетенные между собой ветки. Срезав еще несколько цветов, я прочно укрепила их в основе и вставила туда импровизированную свечу.

Солнце спряталось за горизонтом, и в мягких сумерках от воды стали подниматься завитки тумана. Девичьи голоса разносились далеко над ребристой гладью, соединяясь в особую тягучую мелодию, в которой важны не слова, а лишь звуки, которые тянули за собой струны сердца. Они заставляли расправлять плечи, подталкивали мягко двигаться и открыто улыбаться этому миру. Четкие очертания деревьев стремительно терялись в подступающей темноте, растворяясь в серо-зеленых красках. Войдя в воду, я аккуратно отпустила свой венок и уступила место следующей девочке. Каждая из нас замерла, провожая глазами огоньки на реке. Выстраиваясь в ровную вереницу, ни один из венков не расплелся, не зацепился за выступающие из воды травы. Когда последнее яркое пятнышко скрылось за поворотом реки, отзвучал последний куплет песни. На нас и на полянку опустилась тишина. Я дотронулась до центра груди, за которым пульсировало, разливаясь, тепло.

Очнувшись от наваждения, я нашла глазами Лиду, застывшую столбом и мечтательно смотрящую вдаль, и потянула за собой к воротам.

– Давайте, девочки, разбейтесь на две группы и подносите ветки по обе стороны от столбов, – встретила нас Забава.

Мы с Лидой отбежали к левой стороне, возле которой застыл Илья. Он ничего нам не сказал, а только указал на аккуратно сложенные дрова. Схватив их в охапку, мы вернулись к нему и стали рядом. Мужчина установил одну ветку на другую и быстро перекатывал ее меж ладоней, при этом под нос себе он шептал какие-то слова. Сначала появился легкий дымок, а затем затеплился маленький огонек. Он пугливо жался к земле, но благосклонно принял предложенные маленькие щепки и уже уверенно разгорелся.

Илья же продолжал проговаривать какие-то слова. Я попыталась прислушаться, но ни слова не смогла разобрать. Он брал из наших рук ветки в какой-то только ему известной последовательности, при этом заглядывал в глаза каждой из нас и удовлетворенно кивал.

Когда костер поднялся до высоты моего бедра, он перестал нашептывать, потянулся и с облегчением потер поясницу.

– Ну все, девицы, спасибо – обернулся он к нам. – Дальше и без вас проход охраним. Бегите-ка на главную поляну, там сейчас будут главный костер разводить. Ясной вам ночи!

– Ясной ночи, – вразнобой пожелали мы.

Меня схватила за руку незнакомая девчонка и потянула вперед.

– Меня Наталией зовут, – представилась она. – Ты приехала с парнем?

– Яся. Нет, я одна.

– Если вдруг кто понравится, хватай его за руку и прыгай через костер. Сегодняшней ночью можно себе все, что угодно позволить.

Рассмеявшись, она поцеловала меня и убежала. Моей освободившейся ладонью тут же завладела Лида и повела по другой тропе. Подруга щебетала, пересказывая события дня и дополняя их своими впечатлениями, а я вдыхала запахи наступившей ночи с пряным ароматом костров и просто глупо улыбалась.

– Что сказала тебе та девочка?

– Хм. Сказала, что соло скакать через костры нынче не модно, – улыбнулась я. – Кажется, это значит отрываться на полную катушку.

– А, это я знаю. Действительно, в эту ночь все прыгают через костры, поют песни, водят хороводы и ищут цветок папоротника.

– Разве папоротник цветет? – не припоминала за ним такой особенности.

– Считается, что в эту ночь да. Тот, кто найдет этот цветок, найдет и клад.

– Так, хороводы уже были, через костер попрыгали. Предлагаю продумать и реализовать план по поиску цветка!

– Идти ночью в незнакомый лес? Ну не знаю, – нахмурила брови подруга. Заметив, что я намерена ее уговаривать, она примирительно подняла руки. – Давай найдем наших, а потом решим.

На главной поляне было очень многолюдно, повсюду раздавался сдержанный смех и негромко звучала музыка. Люди стояли большим кругом, в центре которого были вбиты два столба высотой мне по плечи, а между ними раскачивался заостренный книзу ствол, подвешенный на веревках. Сверху его придавливал брус. По сторонам от него были врыты четыре высоченных ствола с выдолбленными на них изображениями лиц богов. Они были огорожены чертой из веток берез с небольшими воротами-проходами.

Я различила среди стоящих Лешу, выделявшегося своим белым одеянием. Рядом с ним вповалку обнаружился и остальной наш отряд. Упав на траву, я прислонилась к плечу Влада.

– Как прошел ваш вечер? – спросил парень.

– Отлично! Мы пели, плясали, пускали венки и помогали разжечь охранный огонь! Я о таком только и мечтала! – зачастила Лида. – А вы где проводили время? Постой, Мила, а где ты была?

Та отвернулась, что-то невнятно пробурчав себе под нос. Ответ читался по пунцовым ушам Алексея. До хороводов ли парочке, пожелавшей провести время вдвоем? Чудо, что они хоть сейчас к нам присоединились. Я подмигнула парню, смутив его еще больше.

– А мы бузили! Не, серьезно! Ты б видела, как там Влада через бедро дедок бросил! – захохатал Тим. – Еще поваляли друг друга и других желающих с бревна. Ну ладно. Меня поваляли. А потом пошли купаться в реке. И знаете, я раз даже в горную реку лазил ночью. Ну и как-то не о чем. А тут вообще отпад! Я будто очистился. Вот раз – и вся усталость ушла. И даже рука, которую потянул на прошлой неделе, болеть перестала.

Парень в доказательство протянул руку вперед. Влад снисходительно улыбался, слушая такую эмоциональную речь брата.

– Ты тоже ощутил что-то особенное? – я фыркнула и толкнула его в бок.

– А может, я чувствую это сейчас, – шепотом ответил он мне и попытался меня приобнять.

Меня как холодной водой окатило, смывая веселье. Не хотелось бы наломать дров и стыдливо прятать глаза утром, потому аккуратно увернулась от его руки и напряглась, надеясь, что это движение не выглядело как бегство. Влад нахмурился и явно хотел что-то сказать, но меня спас звонкий голосок Милы.

– Ой-ой, смотрите, что там происходит!

Я перевела взгляд в центр круга. Туда приблизилижались три человека. Двое встали по сторонам от столбов, взяв в руки свисающие свободные концы веревок, третий остановился напротив центрального висящего ствола. К нему подошли еще двое, таща бревно с выемкой по центру. Положив свою ношу под заостренный конец дерева, они шмыгнули за линию людей, чтобы вернуться вновь, волоча огромные вязанки дров. Затихли разговоры, оборвалась музыка. Мужчина, стоящий по центру, поднял руки и ударил в барабан. Звук громом прокатился по поляне, затихнув вдалеке. Дождавшись, пока эхо стихнет, музыкант ударил еще раз. Ему вторили бубны, затем подключились рожки. Выждав пару минут, те двое, что стояли по бокам, поочередно начали сильно и ритмично тянуть на себя концы веревок, заставляя центральный столб крутиться и втираться в лежащее под ним бревно. Все люди, что сидели до этого, поднялись на ноги. Сердце подстроилось под грохот барабанов. Не отвести глаза, не моргнуть, пропуская действо добывания живого огня. Во рту пересохло. Казалось, все мое существо пыталось помочь дать тепло этому дереву, чтобы огонь разгорелся. Не знаю, сколько мы так простояли, безмолвно застыв и дрожа, когда наконец появилась первая струйка дыма, несмело поднимающаяся вверх. Я стиснула зубы, страстно желая увидеть отсвет огня. Вот, сейчас… Вот вот…

Спустя вечность лепесток пламени раскрылся. Лизнул ствол, взбираясь выше, и двое помощников тут же стали подкладывать мелко нарубленные ветви, помогая огню набраться силы.

Мужчины опустили веревки и тяжело отдуваясь вышли за березовую границу. Даже издалека я заметила, что их тела блестели от пота. Видимо это действительно была тяжелая работа. Я с удивлением уставилась на свои сжатые кулаки и не без усилия расслабила их, после чего попыталась улыбнуться сведенной тревогой челюстью.

Я повернулась к друзьям нервно посмеяться о своем переживании и осеклась, увидев их сосредоточенные лица. Глаза Влада влажно блестели, по виску скользнула капля пота, в глазах отражалось пламя, а губы были плотно сомкнуты.

– Эй, – я сжала Лидину ладошку.

– Фуф, я так волновалась, – произнесла та медленно моргая.

Остальные тоже начали медленно приходить в себя, растирая лица и переглядываясь. Вокруг зазвучал возбужденный гул голосов. В то время костер уже полыхал со всей своей сокрушительной силой. Четверо из тех, кто помогал в добывании огня, взяли по большому горящему суку и разошлись в разные стороны. Сначала они обошли богов вдоль изваяний, поджигая сложенные перед ними сучья и произнося хвалебные речи в темное небо. Главный же остался возле сваленных дров. За спинами людей вслед за первыми кострами стали разгораться яркие точки.

– Ну все, хорош стоять, пойдем танцевать! – с силой потянула меня Лида.

Ну что еще мне оставалось, как подчиниться ей. Мы отошли к костру поменьше и присоединились к группе молодых людей. Легко влившись в хоровод, я отдалась очередному безумству, кружась и хватаясь за протянутые руки. Голые пятки уже горели огнем, отбивая быстрый ритм. В боку начинало колот и перед глазами мелькали черные мушки, но освободиться от этой сумасшедшей пляски было выше моих сил. В бликах костров танцы казались дикими, движения резкими, потусторонними, лица людей высвечивались гротескными масками. После очередного поворота я очутилась перед полыхающим пламенем и услышала подбадривающие крики. Подобрав подол платья, я разбежалась и взмахнула над костром. Стопы лизнуло пламя, но не обожгло, и я, гулко ударившись о землю, приземлилась по ту сторону. Толпа взорвалась криками и аплодисментами, и в тот же момент незнакомый парень закружил меня в вихре пляски, обхватив за пояс. Губы обожгло его поцелуем, но я отпрянула в сторону, вырываясь из кольца его рук. Он не без сожаления меня отпустил.

Нужно было остановиться и проветрить голову. Проскользнув мимо веселящихся людей, я подошла к краю леса и прислонилась к березе. Постояв так немного и успокоив бешено колотящееся сердце, я обернулась на гулянье. Лида прыгнула через костер держа за руку незнакомца и после потянула его за собой в ручеек. Что ж, надеюсь, она не пожалеет. Лезть к ней с нравоучениями я не собиралась.

А чем же мне заняться? Веселиться больше не хотелось, спать пока еще тоже. Можно, конечно, сходить проверить сохранность вещей в лагере.

Я потянулась. И тут из леса меня позвали. Все еще находясь под чарами этой ночи, я смело ступила под свод деревьев. Тропа еле угадывалась под ногами, но я чувствовала, куда мне нужно идти, и даже не нуждалась в ней. По сторонам уютно шелестели листья, белые ряды берез сменились елями. Вдруг до меня донеслось едва уловимое шуршание: кто-то мягко ступал, незримо сопровождая меня, и этот звук прибавлял мне уверенности.

Дойдя до перекрестка, я остановилась в нерешительности. На мгновение мне стало страшно, но шорох за спиной вернул спокойствие. Отбросив раздумья, я смело повернула на одну из троп. В ушах зашумело. Стук сердца набатом гудел в голове. Ноги потяжелели, и каждый следующий шаг давался с трудом, но меня продолжало как магнитом тянуть вперед. Я гулко сглатывала вязкую слюну, стараясь избавиться от шума в ушах, но это не помогало. Впереди мелькнул свет. Пройдя еще немного, я убедилась, что мне не померещилось – в просвете деревьев стали видны отсветы от костра, и чем ближе я приближалась, тем больше мне хотелось побежать прочь без оглядки. Свет был не теплым, а синеватым, как от газовой конфорки.

Я попыталась остановиться, но это у меня не вышло – сбилась с шага и чуть не упала вперед. Ноги продолжали упорно нести меня. Ритм сердца замедлился. Удар сердца – шаг, удар – шаг. Гул в ушах все нарастал, но за ним я различила приближающиеся странные звуки. То, что раньше казалось мне шорохом, было жутким хлопаньем. Спокойствие сменилось накатившим ужасом, и я услышала холодный смешок позади. Обернуться не получилось, оставалось только идти дальше и лихорадочно искать выход из сложившейся ситуации.

Глубоко вдохнув, я отстранилась от чувств, бушующих во мне. Итак, что мы имеем? Я попробовала вытянуть руку вперед. Отсутствие власти над собственным телом – раз. За спиной вновь раздался смешок, но уже ближе. Вновь плеснувший ужас – два. Сквозь деревья замаячил свет. Пугающие звуки как сопровождение к странному огню—три. Прелестно.

И вот тут я разозлилась. У меня был прекрасный день и ночь, и тут какая-то чертовщина решила это испортить!

Чем больше разгоралась моя злость, тем легче становилось идти. Я со скрипом расправила плечи и с ошеломившей меня саму смелостью ускорившись пошла вперед.

Звуки позади стихли, видимо, нечто уловило произошедшие со мной перемены. Пройдя через границу деревьев, я остановилась на прогалине. Тут не было никакого костра. Был круг, образованный пробивающимися из земли синими языками пламени. Высота его едва достигала моего колена.

«Ступай»

Это послание раздалось прямо внутри моей головы. Огонь покорно пригнулся к земле, приглашая переступить черту, но спасительная злость еще клокотала во мне, и я не сдвинулась с места.

«Ступай!»

Я услышала тот хлопающий звук за своей спиной и резко отскочив в сторону обернулась. На меня надвигался сгусток тьмы, выше меня, с колеблющимися очертаниями по краям, создающими странное подобие движения и словно впитывающими в себя отсветы этих странных огней и саму темноту ночи.

Все стихло. Я не слышала ни своего дыхания, ни каких-либо других звуков. Отделившийся от сгустка щуп уперся в землю, и тьма потянулась ко мне.

Смутное воспоминание шевельнуло волосы на голове – я уже видела это, и данное осознание не принесло мне утешения, а лишь ослабило. Тварь же, словно почувствовав мой настрой, захлопала, добавляя ужаса, и я вновь воззвала к своей злости и отодвинула от себя страх.

Я уже готова была бежать к живым кострам, но для этого надо было миновать эту тварь. По левую сторону от нее рос большой куст с высокими ветвями, можно было попробовать проскочить под ним. Но вдруг она заманит кого-то другого сюда?

Минуты текли, а мы так и стояли друг напротив друга. Никто не решался сделать шаг. Казалось, она не рассчитывала на сопротивление и сейчас растерялась, ожидая, пока я допущу ошибку и отвлекусь.

В этой мертвой тишине оглушительно хрустнула ветка, разбив царившее сосредоточение. Я ощутила чье-то присутствие. Тварь решила атаковать немедленно. Из центра вырвался длинный отросток-щуп, нацеленный мне в грудь. Тело вспомнило старые навыки. Быстро выхватив нож, я полоснула снизу по тьме, летевшей ко мне, и перекатом ушла в сторону. В платье это было неудобно и я, запутавшись в подоле, рухнула на землю, больно ударившись локтем. Тут же вскочив на ноги, я бросила взгляд на тень и опустила занесенную руку с кликом. Тварь корчилась в кругу ярко-рыжего огня, а перед ней застыл мужчина.

Я не могла его разглядеть со спины в темноте, отметила только, что он очень высок и широк в плечах.

Синеватые огни с шипением впитывались в землю. Тень тоже растворялась, теряя свои очертания. Дышать стало намного легче.

С мира будто сдернули полотно тишины. Он вновь зашумел листьями, наполнился треском и шелестом. Птицы уже начали выводить звонкие трели, предчувствуя новый рассвет. Заканчивалась ночь, едва не ставшая последней для меня. Прикрыв глаза, я устало опустилась на землю.

– Территорию очистить от остаточных эманаций. Пусть ловчие прочешут лес. Кто-то неплохо здесь поигрался и вряд ли ушел далеко. Выследить, но не уничтожать. Побеседовать бы с хозяином. Надо же, вырастил, подкармливал, а сегодня специально вызвал для охоты, – раздался хрипловатый баритон над моей головой. Из леса донесся тихий неразборчивый, но явно одобрительный ответ.

– Я же пока отнесу жертву в ее лагерь.

– Я не жертва, – возразила я, открывая глаза. – Со мной все хорошо.

– О, ты в сознании. Отлично. Хоть нести и не придется, все ж провожу. Вставай.

Он с силой поднял меня за локти на ноги. Его лицо сливалось с окружающим мраком.

– Оружие убери, воительница, – с легким пренебрежением сказал он.

Я спохватилась, что еще сжимаю клинок, направленный на моего спасителя, в руке. Это что еще такое? На лезвии, под гравировкой переливались красным светом черточки, составляя незнакомые символы. Они слабо мерцали и переливались, будто внутри металла были раскаленные угли.

– Еще постоим или пойдем?

– Д-да, конечно, – я мечтала оказаться подальше от этого места, потому, временно оставив загадку и убрав нож в чехол, поспешила за мужчиной со всех оставшихся сил. То есть чуть быстрее ленивца. – Что это было?

– Граничник. Один из подвидов. Явно подчиненный кем-то и крайне агрессивный. На первом этапе своего воплощения они могут заманить в гиблое место только совсем слабого человека, даже силу всю поглотить не в состоянии, а этот ступени на пятой, не меньше. Да еще и круг навьего огня кто-то начертил…

– Чего? – происходящее все больше напоминало дурной сон. Я ущипнула себя за бедро. Вышло реалистично и очень больно, но будничный тон мужчины, рассуждавшего о мистической твари, заставлял сомневаться. Ущипнула себя второй раз. Вышло так же больно.

Левая нога запнулась о выступающий корень, и я, поймав в объятия ствол ближайшего дерева, обессиленно сползла на землю.

– Что там еще? – он обернулся на шум. – Ясно.

Приблизившись, он с легкостью поднял меня на руки и прижал к себе. От него приятно пахло можжевельником, хвоей, кострами и выделанной кожей. А еще немного пряностями и медом. Горячая ладонь обжигала сквозь тонкую ткань платья. Надо же, я даже не заметила, насколько замерзла.

– Где ты обучаешься, кудесница? – он так же легко продолжил путь, совершенно не обращая внимания на мой вес.

– В университете на медицинском.

– Так. Значит ты не из наших, но очень неплохо справилась с подчинением. Расскажи-ка мне, что произошло.

Я постаралась кратко описать, как я прошла к синему костру, но он постоянно перебивал, требуя малейших подробностей. Увлекшись рассказом, я не заметила, как он принес меня к моему лагерю. По пути нам встречались небольшие компании людей, которые абсолютно не обращали внимания на нас, но неожиданно для себя я застеснялась появляться таким образом в лагере: вопросов не оберешься, а отшучиваться была не готова.

Я завозилась у него на руках, но мужчина, казалось, понял, что меня волновало:

– Впереди еще никого нет, так что донесу до палатки, не дергайся.

В лагере действительно было тихо. Он усадил меня на бревно возле костра. Сам же подложил пару поленьев в давно остывшее кострище и приказал:

– Охраняй.

В ответ на его слова весело затрещал костер. Сил уже не было, потому я приняла и это как данность. На востоке небо заалело, туман начал нехотя отползать с поляны к реке, и стало значительно светлее.

– Теперь слушай меня, – мой провожатый опустился рядом со мной, повернувшись ко мне лицом, и я смогла его наконец рассмотреть.

На вид ему было за тридцать, лет эдак тридцать три-тридцать пять. Длинные волосы, темным покрывалом отброшенные назад, высокий лоб, искривленный переломом нос, жесткая линия рта с тонкими губами и волевой подбородок. На светлом лице выделялись глаза разного цвета, пока было проблематично рассмотреть, какого именно, но левый глаз был намного светлее правого. Над ними изгибались темные густые брови с большой проплешиной- шрамом на правой. Впалые щеки с небрежной щетиной подчеркивали выступающие высокие скулы. Глубокие тени-морщины рядом с уголками рта придавали лицу суровое выражение.

– Значит так, самородок. Тебе нужно кое-что узнать об этом мире. Это знание прольет свет о произошедшем сегодня, но не я рассказывать тебе о том буду. Не люблю читать вводные лекции, да и ты сейчас не в том состоянии, чтобы все осмыслить полно. Вот, возьми эту карточку. Здесь адрес и имя человека, к которому ты должна прийти в понедельник в полдень. Он тебе все объяснит, а дальше сама решение принимать будешь. Друзьям об этом не советую рассказывать. А сейчас быстро спать, рыжеглазая.

Он мягко поднялся и шагнул по направлению к лесу.

– Подожди! Кто ты? – если бы могла, я бы вскочила за ним, но сейчас даже для того, чтобы сидеть, мне приходилось прилагать усилия.

– Потом узнаешь, – ответил он не оборачиваясь и растворился в колеблющихся остатках тумана.

Бездумно посмотрев еще немного в огонь, я встала и с трудом забралась в свою палатку.

Снимать платье было лень, и как только моя голова коснулась свернутой толстовки, заменявшей мне подушку, я провалилась в сон.

Разбудил меня хохот. Открыв палатку и выглянула наружу, я увидела близнецов, сидевших перед костром и готовивших завтрак. Я выбралась из спальника и в мятом платье присела к ним.

– С чего такое веселье?

– Влад решил вскипятить воду и, чтобы ускорить процесс, поставил котелок на горящее полено. То перегорело и разломилось под ним. Согласись, что это отличное решение для будущего инженера.

– Просто голова с утра не варит, – смущенно ответил Влад. – Зато вот костер не потух. Он так и горит с ночи.

Я замерла с улыбкой на губах, протянув руку к куску хлеба на скатерти, и вспомнила свои приключения: странный незнакомец, который принес меня в лагерь и приказал огню охранять, та жуткая тварь и чувство страха.

– Кажется, у Яси ночь прошла активно, – продолжил Тим.

– Что?

– Мятое платье, мешки под глазами, некоторая заторможенность. Первые признаки разгульного образа жизни. Катишься по наклонной, подруга.

– А то вы тут прям такие бодрые и свежие сидите, – отмахнулась я. – После такой ночи я буду еще пару дней лежать дома без движения. Остальные еще спят?

– Леша с Милой да, они вернулись только час назад. А Лиды еще не было.

– Как не было? – я не на шутку напряглась.

– Она встретила какого-то парня и предупредила нас, что проведет время с ним, – ответил мне Влад.

– Хорошо. Подождем.

Уже проснулась Мила, а моей подруги все не было. Тревога едкой кислотой разъедала меня изнутри. Я переоделась и переложила в карман рюкзака визитку, что дал мне мой спаситель. Посмотрю на нее позже, сейчас мои мысли были только о Лиде. Я собрала палатку и рюкзак и решила пройтись, посмотреть ее на полигоне.

Многие лавки на ярмарке были еще закрыты, да и людей по сравнению с вечером было немного. Обойдя всю территорию, я так и не обнаружила подругу. На обратном пути, проходя мимо красного шатра, я увидела Илью, беседующего со стоящим в тени человеком. Фигура показалась знакомой, и я направилась к ним. Пока я подходила, мужчина распрощался и исчез за углом.

– Доброго дня, ясная. Наслышан о ночных приключениях, – широко распахнув руки словно желая обнять меня и весь мир прогудел Илья. – Присаживайся, по глазам вижу, что разговорить меня хочешь, но предупрежу, на некоторые вопросы я не смогу тебе ответить.

– Спасибо, я на минутку. С кем вы беседовали?

– С другом, – уклончиво ответил он и виновато поднял брови, мол, извини, догадывайся сама. – Еще вопрос, самородок?

– Спасибо, – я улыбнулась, услышав прозвище от ночного спутника. – У меня подруга не пришла ночевать. Ребята вроде говорят, что она с парнем загуляла, но после некоторых событий я переживаю…

– Нет, кроме случая с тобой больше ничего неправильного не было, уж поверь.

Попрощавшись, я вернулась в лагерь, где уже сидела целая и невредимая Лида. Завидев меня, она всплеснула руками, подбежала и клещом вцепилась в мою футболку. Холодея от неприятного предчувствия, я присмотрелась к ее лицу. О нет…

Судя по горящим глазам подруги и закатанным глазам друзей, все мы крупно попали. Лида всегда была крайне влюбчивая и, встречая новый предмет воздыхания, часами разговаривала только о нем, притом меняя полюсанастроения от «у нас все так хорошо, мы будем счастливы до гробовой доски, а первенца назовем Ильей» до «он не звонил полтора часа, он разлюбил меня» мгновенно. Я обычно терпеливо выслушивала, ожидая, когда буря чувств поутихнет. Правда, на моей памяти прекращалось все это только с очередным разрывом. Зная про все ее отношения, я очень надеялась, что она найдет своего человека, который не будет пользоваться ее расположением.

Мы свернули бивак, вернули на место снятый дерн и отправились к воротам. Друзья продолжали оживленно болтать, а я ощущала странную опустошенность. События ночи привнесли что-то новое в мое сознание. Признать, что все это было взаправду, было сложно. Свет дня притупил страх и переживания ночи. С каждым мгновением произошедшее напоминало сказочный сон.

Тяжело было еще и оттого, что я не могла ничего рассказать ребятам. Нет, не только из-за совета того пугающего не меньше твари странного человека. Они поднимут это повествование на смех, принюхиваясь ко мне и списывая все на алкоголь, которого даже и не было на этом празднике, и не поверят. Я была не готова даже улыбнуться такой реакции: слишком свежи воспоминания. Даже сейчас на моем поясе висел нож, и я иногда дотрагивалась до него, проверяя, что он на месте.

На воротах была бессменная Забава, которая тепло прощалась со всеми. Она кивнула и нашей группке, пропуская нас мимо, как вдруг шагнула ко мне и, заключив в крепкие объятья, шепнула мне в ухо:

– До встречи, ясная, – и так же быстро отступила, повернувшись к следующей компании.

– До встречи? – прошептала я ей в спину и догнала ушедших вперед друзей.

Путь до машины был прямой и абсолютно ничем не запоминающийся. Лишь изредка мне чудился чей-то взгляд, оглаживающий затылок.

Оказавшись в салоне машины, я тяжело вздохнула, вытянув ноги. Подруга прислонилась к моему плечу и неустанно вывалила все подробности ее ночного приключения. Оказалось, что после танцев она с Димой (именно так звали ее ухажера) ушли на берег реки, где весь остаток ночи и утро они общались не замолкая. По правде, было приятно слушать ее восторженное щебетание и видеть радость на лице.

– На тебе просто лица нет. Что-то не так? – спросила она меня. – Ты расстроилась из-за того, что я тебя оставила?

– Нет, конечно же, нет. Просто был очень насыщенный день, и вдобавок я не выспалась. Сейчас мечтаю о ванной, а потом долгом крепком сне в своей уютной кроватке.

Она понимающе улыбнулась и чуть погодя задремала, оставив меня наедине с мрачными мыслями.

Дома первым делом я как и планировала приняла душ и расположилась на кухне. Завернувшись в мягкий плед, я залезла на широкий подоконник с чашкой липового чая с медом. Сделав пару глотков, я достала визитку и положила ее перед собой. Лицо одеревенело. На одной стороне был указан адрес, а на другой была надпись:

«Ясмина, Всеволод ожидает тебя в понедельник в полдень»

Глава 3

В понедельник в половине двенадцатого дня я приехала в центр Москвы по указанному на визитке адресу. Всю ночь я ворочалась в кровати, как на раскаленных углях, и потому встала утром на взводе. Решив перед встречей успокоиться и в сотый раз привести беспокойные мысли в порядок, я засела в кофейне, заказав себе чашку горячего шоколада.

Я внимательно рассматривала расположенный напротив престижный бизнес-центр, медленно потягивая обжигающий напиток. Скоро мне предстояло туда войти и познакомиться с тем, кто объяснит мне произошедшее на празднике. Я не могла представить, что даст мне эта встреча. Стеклянные двери открывались, впуская и выпуская людей в строгих костюмах. Глядя на них, я подумала, что предложение прийти за ответами именно сюда казалось шуткой. Ну какие могут быть тайны и чудеса в таком обыденном местечке?

А ведь я могу и не входить. Допью шоколад, прогуляюсь по парку и уеду домой, выбросив всю эту бесовщину из головы. И таинственного мужчину. И загадки… Под ложечкой засосало.

Весь вчерашний вечер я провела в размышлениях и поиске информации. Пересматривая кучу страниц в интернете, я искала любое упоминание о страшной твари под названием граничник. Такое название встретилось лишь в восточно-славянском фольклоре, но никаких ступеней там указано не было: пара сухих строк о том, что это блуждающая душа, запугивающая путников.

То, что сказал о них спасший меня мужчина, было намного информативнее написанного в сети и распаляло во мне огонь нешуточного интереса. Стоило признаться, с другой стороны, это же вызывало и страх. Вопросы кучей ос роились в моей голове. Что это за организация? Что еще могли поведать мне эти странные люди? Что скрывается в наших лесах? А если и не только в лесах? С чем еще можно столкнуться?

Глубоко внутри ворочался червячок сомнения. Я, выросшая в сугубо практичной семье, с трудом могла поверить в произошедшее. Вдруг это все подстроено? И на самом деле организаторы надо мной решили просто пошутить.

Я провела пальцем по своему имени на визитке, слабо пахнувшей чащей и медом. А ведь я даже ему не представилась…

Резко допив остатки из чашки, я встала и решительно направилась ко входу в огромное стеклянное здание. Автоматические двери распахнулись передо мной, и я окунулась в кондиционированную прохладу помещения. Подойдя к пропускному пункту, я показала документы и назвала цель визита. Имени, указанного в приглашении, оказалось достаточно. Пока охранник звонил по стационарному телефону, чтобы получить подтверждение назначенной мне встречи, я из-под ресниц поглядывала на находящихся в фойе людей. Мне было неловко стоять тут в простом джинсовом комбинезоне, белой футболке и конверсах на фоне стильно одетых девушек в блузках и узких черных юбках.

Сотрудник охраны указал направление, подсказал нужный этаж и, вернув документы, пропустил на территорию. Поднимаясь на лифте, я смотрела только на мыски своих кед, не встречаясь взглядами с другими людьми. В манере их

общения улавливалось высокомерие и неискренность, сквозившее в каждом жесте или брошенном друг другу слове. Выйдя на нужном этаже, я с облегчением выдохнула и повела плечами, сбрасывая напряжение. Мда, не зря я никогда не хотела работать в подобном месте.

Оставшись в одиночестве, я с любопытством покрутила головой. По обе стороны от меня разбегались ветви бесконечных коридоров. Я наугад пошла по первому пришедшему в голову направлению, разглядывая таблички на дверях. Мне нужна была дверь под номером семь, но ни на одной из тех, что я проходила, не было цифр, только буквенные обозначения. Дойдя до первого перекрестка, я остановилась. Блуждать здесь можно еще долго, а стрелка часов приближалась к полудню. Я была всегда слишком пунктуальна и ненавидела опаздывать. К сожалению, вокруг не было ни души, чтобы уточнить расположение нужного мне кабинета, поэтому я решительно толкнула ближайшую дверь, но та оказалась заперта. Попытки попасть за другие двери дали такой же прискорбный результат, и мне ничего не оставалось, как просто пойти дальше, надеясь все же встретить кого-нибудь.

Поблуждав еще какое-то время, я окончательно пала духом. На часах было без одной минуты двенадцать. Я прислонилась к стене, пытаясь успокоиться. Руки дрожали от волнения, в горле пересохло, а сердце грозило выскочить из груди и понестись дальше по коридору, стуча в каждую дверь. Призывая организм к порядку, я призадумалась, отчего именно я так волнуюсь. Пришлось признаться себе, что мне действительно очень хочется встретиться с Всеволодом и узнать все, что может поведать эта встреча.

Тихий перезвон колокольчика раздался совсем рядом, я вскинула голову на звук и сразу же увидела дверь, которая выделялась среди остальных: из светлого дерева, с резными наличниками, с выведенной золотой краской цифрой семь.

Нетвердой рукой я постучала и, не дожидаясь приглашения, вошла.

После полутемного коридора заливавший помещение свет на мгновение ослепил меня. Я прикрыла глаза ладонью, пытаясь сморгнуть слезы. Когда же мне это удалось, первым, что приковало мой взор, был массивный деревянный стол напротив огромного окна, ножки которого украшали искусно вырезанные когтистые лапы, вцепившиеся в ворсистый зеленый ковер. За ним сидел мужчина с зализанными назад светлыми, будто выгоревшими на солнце, волосами. Он улыбнулся, приветствуя меня, и указал на одно из стоявших у стены кресел:

– Здравствуй, Ясмина. Присядь. Я сейчас закончу и присоединюсь.

Я молча опустилась на сидение и сложила руки на коленях. Всеволод – предполагаю, что это был именно он – продолжал читать лежавшее перед ним письмо. Я огляделась, предоставленная пока сама себе.

Кабинет был небольшим и очень уютным. Признаться, я ожидала большей помпезности. Помимо стола и пары мягких кресел вдоль одной из стен растянулся длинный книжный шкаф. Названий книг на корешках не было, и очень хотелось подойти ближе и рассмотреть их, но я не решилась.

Незаметно вытерев вспотевшие ладони о штанины, я опять перевела

взгляд на хозяина помещения. Он хмурился, зачеркивая на листе строчки, и иногда задумчиво жевал губы.

Я терпеливо выжидала, пока он освободится, и разглядывала свои руки.

Правильно ли я поступила, что пришла сюда? Не ввязываюсь ли я во что-то опасное? Как там про секты рассказывали: заманивают в свои сети наивных людей, а те спустя полгода на них имущество переписывают. Здравый смысл внутри спокойно заметил, что имущества-то у меня своего никакого нет, но легче от этого не стало.

Вопросы опять затянули меня в омут сомнений, и я вздрогнула от неожиданности, услышав:

– Ну вот теперь поговорим.

Мужчина пересел в кресло рядом со мной и теперь задумчиво меня разглядывал. Я откашлялась, намереваясь представиться, но он поднял руку, чтобы остановить меня, и продолжил:

– Пропустим обмен любезностями. Меня зовут Всеволод. О тебе мне написали немного. Расскажи все, что произошло во время празднования, начиная с Зова.

Я кивнула и рассказала все так же подробно, как и моему спасителю. Он не перебивал и не уточнял, лишь кивал подбадривая, когда я запиналась. По окончании моего повествования он наполнил стакан водой из графина, стоявшего на столе, и подал его мне.

– Да, действительно, Сила в тебе есть. Критическая ситуация спровоцировала всплеск и последующую инициацию. Нужно будет, чтобы энерговеды залатали дыры в твоей оболочке – граничник неплохо ее потрепал, – и тогда можно будет подробнее говорить о потенциале.

– Чтобы кто что сделал? – надежды, что именно этот человек объяснит мне все нормальным и понятным языком, рухнули вместе с моей челюстью на пол.

Я окончательно запуталась. Какая еще инициация? Какие дыры? Появилось настойчивое желание пощупать себя на предмет сохранности тела.

– Сейчас попробую объяснить более доступно, – он потер лицо ладонями. – Если максимально просто – помимо физического тела у человека есть энергетическая составляющая, так называемая оболочка. В некоторых культурах она называется аурой. Обычному человеку не под силу ее увидеть, тем более ощутить. В основном, как и тело, она выполняет защитную функцию. Только не на физическом уровне, а на более тонком. Она защищает нашу Искру. Душу, если так будет понятнее. Это ясно?

Я утвердительно кивнула.

– Та тварь хотела забрать мою душу?

– Нет. Если рассматривать конкретно это нападение на тебя, то тут все сложнее. Между Искрой и энергетическим барьером хранится вся сущность человека – воспоминания и мечты, чувства и желания, личная сила – всё, что определяет нашу личность. Это особого вида энергия. Граничнику первой ступени достаточно было бы напитаться ужасом и отчаянием человека,

но это лишь при условии достаточно слабой защиты объекта. Такой не смог бы подойти к охранным кострам и зазвать тебя. Тот, который встретился тебе, был не ниже пятой, а то и седьмой ступени. Он начал рвать твою защиту, чтобы забрать себе большую часть твоей сущности для перехода на следующую ступень, но на погашение Искры даже у него не хватило бы сил.

– А что за круг из странного огня был?

– А на этот вопрос у нас нет пока ответа, только одни догадки, – он поднял руку, пресекая мою попытку его перебить, и продолжил. – Рано пока об этом говорить тебе. Если с предыдущим все понятно, то я бы хотел продолжить.

– Секунду. Последний вопрос: о каких ступенях ты говорил?

– Это классификация по уровням, которую мы используем. В зависимости от уровня развития каждый вид существ имеет определённые признаки, характерные для ступени, на которой он находится. Всего их десять – от самого простого первого уровня до самого сложного десятого. Люди тоже находятся в этой системе классификации, но об этом тебе на вводной лекции по энерговеданию расскажут.

Я прикусила язык, сдерживая рвавшиеся с языка вопросы.

– Итак, о чем еще я должен тебе рассказать? – он крепко призадумался. – Лучше будет начать с начала времен и объяснить тебе строение нашего мира. Придется углубиться в историю, чтобы понять, в каком виде он существует сейчас.

Некогда мир был единым и цельным. В природе равно уживались как люди, так и нелюди, духи, божества, хранители и прочие подобные им создания. Об этом можно судить и по сохранившимся здесь быличкам, мифам и сказаниям.

Потом наступило время Раскола. Никто уже и не скажет точно, когда именно это случилось. Есть различные догадки, связывающие это событие примерно с восьмым-девятым веком нашей эры по привычному тебе летоисчеслению, но ученые мужи до сих пор спорят и рвут друг другу бороды, доказывая свою правоту, но не в этом суть. После веков благополучного развития и процветания наступило время хаоса и тьмы: кровопролитные войны, междоусобицы, мрачные культы, разгул нежити – все это привело к общему возмущению мира. Брат шел на брата, сыновья убивали отцов, дочери травили матерей, детей приносили в жертву, и все ради мимолетной одуряющей власти. Мир грубо и условно разделили на черное и белое, на добро и зло. И у того, и у другого появились свои почитатели, и я скажу тебе, что не всегда те, кто относил себя к стороне зла, творили именно зло, тогда как последователи добра не скрываясь совершали ужасающие поступки. Во имя слепой веры творилось разное. Все перевернулось с ног на голову. Сами нити мироздания тревожно гудели, напитываясь царившей повсюду безумной ненавистью.

Отметив, что в комнате вдруг стало темнее, я продолжала завороженно смотреть на него.

– Напрасно сама природа пыталась остудить людской гнев. Она

отмывала землю от крови ливнями, выжигала молниями рассадники нечисти, замораживала лютыми холодами поля брани, но и это не помогало. Люди всечасно продолжали сходить с ума… Чума, холера, лихорадки выкашивали поселения. Чем больше непотребств творилось, тем сильнее было возмущено пространство. Оно выбрасывало эту агрессивную энергию в чистом виде обратно людям, не в силах переработать ее. И так по кругу. Солнце пропало за пеленой низких туч, не показываясь годами. Где-то царил голод и огонь, а где-то – непрекращающаяся десятилетиями зима.

Причудливые кривые тени от углов кабинета подползли к моим ногам, в ушах глухо зазвучали отголоски криков и причитаний, издалека доносился многоголосый вой. По спине скользнул холод. Я подалась вперед, не в силах оторваться от заледеневших глаз рассказчика.

– Мир готовился к огромному очищающему катаклизму. Были те, кто даже не замечал надвигающейся опасности и продолжал творить все, что душа пожелает, не отвлекаясь на слабый голос совести. Но были и те, кто ощутил дрожь Силы, свернутой в спирали основы мира. Многие из них так устали от творящегося ужаса, что покорно ждали конца, но все же нашлись смельчаки, готовые помочь освободить людей и спасти природу от разъедающих их самость губительных действий. Великие колдуны по всей планете объединились для совершения обряда, направленного на избавление от грязи на нитях мироздания. Ценой огромных усилий им это удалось. Тут опять-таки есть много версий насчет того, что именно они сделали, но, главное, они смогли уравновесить энергии разрушения и созидания. Не скажу, что все сразу пришло в норму и осчастливленные люди бросились отстраивать дома и налаживать быт. Прошли десятилетия, а то и столетия, прежде чем они смогли улучшить условия своей жизни. Боги вновь смогли дотянуться до людских сердец. И во всем им помогала природа, – он горько и иронично усмехнулся. – Все же Мать не может долго злиться на своих неразумных детей, несмотря на то, что они ей причинили. Солнце вновь озарило измученную землю.

Солнечный луч скользнул через большое окно, заставив тени шарахнуться от меня. Я с трудом разжала пальцы, вцепившиеся в обивку кресла. Всеволод прикрыл веки, освобождая меня от ловушки его взгляда, и я потерла глаза, которые моментально наполнились слезами, напомнившими, что моргать все же нужно. Сурово осмотрев все углы помещения, он продолжил после глубокого вздоха:

– Но ничто не может исчезнуть бесследно, тем более такая сильная ненависть. По земному шару прокатилась волна чистейшей энергии и поделила реальность на слои.

– Это теория о параллельных мирах?

– Как же может быть параллельным один мир? – улыбнулся мужчина. – Нет, тут все несколько сложнее. Вот представь себе слоеный пирожок.

Объяснение расслоения мира на примере пирожка. Прелестно. Я заторможено кивнула, ожидая продолжения.

– Слои там проходят не идеально параллельно друг другу, и

существуют места, где они соединяются. Вот так и с нашей реальностью. Есть места-карманы, которые существуют отдельно и на верхнем слое, и на нижнем, а есть места объединенные, они находятся только в одной реальности. Последние крепко привязаны к этому слою, но из них есть проходы на нашу сторону. Пока понятно?

– Слишком сложно, – пробормотала я, сжав виски ладонями. – Точнее, представить-то я могу, но вот принять такое объяснение тяжело. Извини.

– Да, я понимаю, что, прожив всю жизнь здесь, тебе тяжело осознать это, но я продолжу рассказ, если ты не против, – дождавшись моего согласия, он вернулся к разъяснениям. – Про данную реальность рассказывать ничего не буду – ты и так все знаешь. Так вот, во второй реальности также живут люди, строят города, растят детей, обучаются и развиваются – почти как здесь, но по своим законам. Иными словами, там сохранилось волшебство. Вместе с людьми туда попала большая часть духов и существ, населявших землю.

– И этот граничник пришел оттуда?

– Да, скорее всего. В объединенные места легко попасть как с одного, так и с другого слоя, потому бывает, что всякое проскальзывает.

– И много у вас там этого «всякого»? – с замиранием сердца спросила я.

– У вас тут такого тоже хватает, – рассмеялся Всеволод. – Нет, серьезно. Природа-то одна. И если рассматривать на примере нежити, то с равным успехом любая тварь может родиться и жить как на этом слое, так и на другом. Им нет особой разницы. Какова сводка о необъяснимых происшествиях и о пропаже людей?

– Но надо же с этим что- то делать! – содрогнулась я, представив, что в кустах рядом с моим домом меня может поджидать злобный дух.

– Дать огласку по телевидению? – он сложил руки на груди и голосом профессионального диктора продолжил. – Здравствуйте. Сегодня только на нашем канале сенсационная новость – совсем рядом с нашими домами есть другой слой реальности, в котором проживают колдуны, ведуны и знахари. Так же, по данным последней статистики, в лесах и городах проживают тысячи духов и представителей нечисти, о которых стоит рассказать отдельно. Подробнее в интервью с русалкой в семь часов вечера.

Он выжидательно на меня посмотрел. Я скривилась. Да, звучит бредово. И я еще сама не поняла, верю я в это или нет.

– Там живут одни колдуны?

– Нет, конечно. Есть люди, имеющие выдающуюся Силу, но много и обычного люда, ничем не отличающегося от здешнего населения. Многие, выросшие в наших городах, уезжают учиться в здешние университеты и остаются тут, – он пожал плечами, показывая, что подобное вполне нормально, и отошел к окну, давая мне время осознать рассказанное им. А подумать действительно было о чем. Его история звучала дико и странно, но в то же время я чувствовала – всё, о чем он рассказывал, было правильным.

– Что вы хотите от меня? – я решила наконец задать один из главных

своих вопросов.

– От тебя? Ничего. Наоборот, мы хотим тебе кое-что предложить, – Всеволод вернулся в кресло, захватив по пути со стола запечатанный конверт. – Ты же студентка? И какие планы у тебя на лето?

– Собиралась уехать с подругой к морю до начала учебного года, но сейчас уже не знаю, получится ли.

– Из-за рассказанного мной?

– Нет. Она парня нашла, – улыбнулась я.

– Тоже хорошее дело, – хитро сверкнул глазами он. – Ну значит время свободное у тебя есть. Я хочу предложить тебе поехать в одно из наших селений, пожить там с молодежью, пообщаться, узнать новое.

– А что потом?

– А потом уже решишь, где бы тебе хотелось остаться, – просто ответил он.

– Остаться? – голова пошла кругом от такого предложения. – И что меня ждет там, если я останусь?

– Пойдешь учиться, выберешь, что тебе по душе. Ничего особо-то и не изменится.

– А какие варианты обучения там? Перспективы?

– У тебя есть дар, и, развивая его, ты сможешь пойти по пути ведунов, а специализацию уже сама выберешь: есть целители, ловчие, барьерники, стихийники и многие другие.

Все звучало крайне заманчиво, но я не могла сходу решиться на такой шаг. Требовалось все хорошо обдумать, еще и у родителей отпроситься.

– Понимаю, что тебе нужно время. В этом конверте лежит билет на поезд, сопроводительное письмо и список того, что тебе нужно взять на первое время с собой. Мой телефон указан там же, так как я буду считаться твоим старшим, куратором, и по всем вопросам ты сможешь обращаться ко мне напрямую. Отправление через три дня. И еще в пути два дня. Там написано, где сойти, и на месте тебя встретят. Еще вопросы?

– А как я вернусь обратно? Если я решу вернуться, например, уже через неделю?

– Свяжешься со мной, и я куплю тебе билет. В этом нет никакой проблемы. Ты веришь мне?

Я долго всматривалась в его голубые глаза. Это был серьезный вопрос, однако ответ на него я уже знала:

– Да.

– Отлично, Ясмина! – он резко поднялся. – Тогда не смею тебя больше задерживать. Обдумай все спокойно. По любому вопросу звони, не стесняйся.

Разговор был окончен, и я направилась к двери. но, взявшись за ручку, вспомнила, о чем еще я хотела узнать.

– А тот мужчина, что помог мне в лесу…Кто он?

– Кудеяр, один из старших ловчих.

– Спасибо.

Узнавать, кто такие ловчие, мне уже не хотелось – голова и так распухла от объема новой информации.

Путь к выходу отыскался без труда, и спустя пять минут я стояла на тротуаре под палящим солнцем. Ехать домой пока не было желания, и я отправилась в ближайший парк.

После услышанного сегодня я совсем другими глазами посмотрела вокруг: такой привычный мир, шумный, суетливый, многолюдный. Да, столица была очень активным и загруженным городом, ритм здесь не затихал даже ночью, и когда привыкаешь к толкотне, ругани, излишней агрессии, автомобильным пробкам, начинаешь видеть и ценить их своеобразное очарование. Я обожала старомосковские улочки и переулки, часами могла рассматривать фасады исторических зданий и обходить уютные дворики. В жизни здесь были и негативные моменты. Вот, например, именно сейчас у входа в парк началась шумная потасовка. Раздался женский визг, поднялся крик, подтянулась толпа зевак, кто-то громко грозился вызвать полицию.

Глядя на такую обыденную картину, я загрустила, ведь, как оказалось, есть не только то, что я привыкла видеть изо дня в день, но целый другой новый мир со своим правилами и устоями, существами и мифами. Внезапно накатила дурнота, и я вцепилась в лавку, чтобы не упасть.

Нравится ли мне тут? Готова ли я к новому? А вдруг это все же секта, и как только я попаду туда, меня накачают галлюциногенами и буду я себе бегать по лесам да полям с дрыном наперевес, ощущая себя великим магом?

Бр-р-р…Бред- то какой.

От размышлений отвлек звонок на мобильный. На экране высветился номер Лиды.

– Яся! Мне надо срочно с тобой поговорить! Ты дома?

– Нет, я гуляю, но встретиться можно.

Договорившись о месте встречи, я немного приободрилась. Болтовня с подружкой поможет развеяться и успокоиться.

Я допивала уже второй бокал лимонада, когда Лида наконец влетела на веранду летнего кафе, под навесом которого я ее ожидала. Пунктуальностью она никогда не отличалась: помню как-то зимой я ожидала ее полтора часа на остановке, в течение которых она мне непрестанно написывала, что вот через пять минут точно будет. Тогда мы впервые на моей памяти очень сильно поругались, и после двухнедельного перерыва в нашем общении она приняла мое осуждение и начала исправляться. На задержки в виде десяти минут я милостиво закрывала глаза, и нас обеих это устраивало.

Сейчас на ее лице была огромная улыбка – счастливая Лида опять не вела счет времени.

– Ясенька, я летела со всех ног! – притянув к себе кувшин лимонада, она наполнила оставленный для нее бокал.

Я кивнула, ожидая, пока она утолит жажду. Рассказывать о своих думах я не посмела, представляя ее реакцию, потому уступила право вести беседу ей.

– Фух, жарища какая! В метро просто не продохнуть, кажется, в вагоне, в котором я ехала, еще отключили вентиляцию и я чуть в обморок не рухнула. Представляешь? О, а вчера, когда приехала, обнаружила, что у меня платье по подолу рваное. Может, за ветку какую зацепилась. Как думаешь, твоя Поля сможет починить его?

Рассеянно прислушиваясь к ней, я наблюдала за стоявшей рядом компанией. Вот один из парней сплюнул на асфальт и запустил окурок от сигареты в вазон с цветами. Досадливо поморщившись, я повернулась к подруге и только тогда заметила, что она явно нервничает.

– Лида, что-то случилось?

– Ясь, мне надо тебе кое-что сказать… – она схватила со стола салфетку и стала мять ее. – Я понимаю, как это прозвучит, но…В общем, тут такое дело… Не знаю, как начать.

– Успокойся и просто начни, – я положила руку на ее сцепленные кулаки и мягко улыбнулась.

– В общем, я решила поехать к родственникам с Димасиком, – выдохнула она.

Увидев, что я непонимающе нахмурилась, она сразу пояснила:

– Ну это тот мальчик с Купалы. У нас так все закрутилось, что я просто не представляю себе разлуки с ним. Сегодня вот случайно, говорю тебе, случайно, предложила ему поехать со мной и он сразу согласился, и только потом я поняла, что не смогу тебя с собой взять. Точнее, смогу, но как ты там будешь одна? Ну и вот…

На моем лице застыла улыбка. Влюбиться за одну ночь – это вполне в духе Лиды, и заставить ее размышлять логически, что она собирается ехать с парнем, которого почти не знает, было невозможно. Остановив ее сбивчивую речь, я максимально спокойно ответила:

– Лид, все хорошо. На самом деле, мне поступило предложение от знакомых отправиться в лагерь на все лето.

– А что за лагерь? И что за знакомые? – с огромным облегчением живо поинтересовалась она.

– Ребята с исторического факультета, археологи, – солгала я. – Они там на какие-то раскопки будут ходить, а я вроде за компанию. Все уже оплачено, но один человек не сможет поехать. Вот и решили подхватить с собой кого-нибудь, чтобы место не пропадало. Я обещала подумать, так как планировала ехать с тобой, но раз все так вышло…

– Ой, как здорово! У меня прям камень с плеч свалился! Я так боялась, что ты на меня обидишься!

Она кинулась меня обнимать.

– Когда ты уезжаешь?

– Через три дня, – я нащупала конверт в кармане, проверяя, не потеряла ли его.

– Так скоро! Тогда пойдем погуляем, я до вечера свободна. Если хочешь, я познакомлю тебя со своим Димой.

Вежливо отказавшись от знакомства, я с радостью согласилась прогуляться и провести время с подругой.

Домой после встречи я возвращалась уже вечером и, подходя к дому, встретила сидевшую на лавке у подъезда Аглаю. Приветливо поздоровавшись, я уже было прошла мимо, но резко вернулась и присела рядом с ней.

– Чудесный вечер, Ясмина, – спокойно сказала она.

– Да, замечательный, – согласилась я. – Я хотела спросить… То напутствие, которое вы дали мне в субботу. О чем оно было?

– О том, что было тебе предрешено. Однако выбор всегда остается за человеком, истинным прядильщиком своей судьбы.

– То есть вы знали, что меня ждет опасность, и говорили загадками?

– Загадками? Нет. Все сказанное было предельно ясно. А опасность – это всего лишь состояние.

– Спасибо, – не в силах продолжать этот разговор, я встала и отправилась домой.

Кинув ключи на столик, я прошла в свою комнату и устало присела на кровать. За стеной родители опять ругались. Кажется, маме в очередной раз не понравилось что-то в поведении отчима. Они частенько выясняли отношения, и надо было уже привыкнуть, но я не сторонница ссор и повышенных тонов, потому в попытке спрятаться, как в детстве, накрыла голову подушкой.

Выложенный из кармана конверт лежал на столе и манил меня. Хотелось открыть его, убедиться, что там действительно есть и билет, и письмо, и список, но в то же время я не могла решиться. Это был последний шажок – признать, что я правда поеду туда. Я трусила.

Выйдя на кухню за стаканом воды, я обнаружила там плачущую маму. Подняв голову на звук моих шагов, она вытерла глаза и встала.

– Милая, ты уже вернулась? Я не слышала, как ты пришла.

– Конечно, вы были заняты тем, что орали друг на друга. В чем дело-то опять? – я присела за стол, наблюдая как мама разливает чай по чашкам.

– Ох, Матвею надо ехать к маме. Она опять попала в больницу с сердцем: то ли инфаркт, то ли инсульт. Он хочет, чтобы мы поехали вместе, но неизвестно, насколько все это затянется, – она посмотрела мне в глаза. – А я очень не хочу тебя оставлять одну.

Щекам стало жарко. Матвей вошел в нашу семью, когда мне было четыре года, и очень сильно меня полюбил. Я не помнила тогда другого отца и со всем пылом детского сердечка приняла его, считая самым близким мне человеком, но вот его семья меня принять не смогла. Если с мамой они смирились, то я была бельмом на глазу. Пока я была маленькой, мы еще ездили к ним все вместе, и я надеялась на признание с их стороны, но потом я стала отказываться от этих встреч. Нелегко находиться там, где тебя ненавидят только за факт твоего существования.

И если раньше они просто не желали меня видеть, то после смерти брата как с цепи сорвались: обвиняли меня в том, что не уследила, что мечтала избавиться от него и стать опять единственным ребенком в семье, да и много чего еще наговорили. Отчим после того не общался с ними год. Мы даже квартиру сменили на время, чтобы никто из них к нам не приехал без предупреждения.

– Мам, на самом деле, все отлично. Я как раз тебе хотела сказать, что мне предложили уехать на лето из города.

И я рассказала ей ту же историю, что и Лиде. Мама с облегчением откинулась на спинку стула. Ее реакция показалось мне странной – слишком легко она меня отпускает. Обычно она выпытывала все о компании, с которой я собиралась куда-либо: контакты, где кто живет, как связаться с родителями. Сейчас же она просто перевела тему. Мы еще немного поболтали и, сославшись на усталость, я вернулась в комнату.

Взяв со стола конверт и повертев его в руках, я после недолгих колебаний резко его открыла. Все складывалось так, что мне предстояло туда ехать. Отложив в сторону письмо и билет, я развернула листок со списком необходимых мне вещей.

Ожидая увидеть «письмо из Хогвартса», в котором мне было бы сказано привезти сову, мантию и волшебную палочку, я даже немного расстроилась списку обычных вещей. Несколько пар обуви (среди них обязательно ботинки типа берцев и резиновые сапоги), брюки из плотной ткани, непромокаемый плащ и пара теплых свитеров. Остальное – по желанию.

Сложив все содержимое обратно в конверт, я переоделась, выключила свет и нырнула под одеяло. Несмотря на то, что голова гудела от обилия впечатлений, я мгновенно провалилась в сон, в котором разгуливала в слоёном пирожке с вишневой начинкой и пыталась найти резиновые сапоги.

Глава 4

Прогнозы синоптиков на дождливое лето не оправдались. Погода явно решила побить мировой рекорд по аномальной жаре в России, воздавая долги за все прошлые неудачи. В связи с этим на улицах было очень мало людей, редкие прохожие пробегали по улице, стараясь спрятаться в кондиционируемых помещениях, а на обочинах в тени деревьев валялись изнемогающие от жары собаки. Пока я с тяжеленным чемоданом и рюкзаком добралась до остановки, где мне назначена была встреча, с меня сошло семь потов.

Остановка представляла собой установленную на самом солнцепеке лавочку без какого-либо навеса. Я огляделась в поисках любого укрытия от солнца, но в полдень даже высокие здания не отбрасывали тени. Ближайшие деревья стояли далековато, и я боялась отойти к ним, чтобы не пропустить своих встречающих. Ржавые козырьки подъездов давали подобие защиты от света, но и к ним я не пошла по той же причине.

Присев на лавочку, я достала из рюкзака бутылку воды. Меньше половины. Надо было зайти по пути в магазин. Сделав несколько маленьких глотков, которые лишь усилили жажду, я вновь запустила руку в рюкзак, вытащила футболку, смочила ее остатками воды и повязала на голову, спасаясь от палящего солнца. Стало немного легче, и я принялась увлеченно разглядывать окрестности.

Признаться, сойдя с поезда, я немного растерялась. Мне еще не приходилось путешествовать в незнакомые города одной. Покинув вокзал, я просто послонялась по небольшой площади, выспрашивая дорогу у прохожих. Все они хмурились, услышав название нужной мне остановки, и пожимали плечами. Водитель маршрутки долго думал и в итоге мрачно пошутил, что, кажется, я приехала не в тот город.

Наконец, когда я уже не на шутку разнервничалась, мне улыбнулась удача в лице старухи, торговавшей овощами. Хитро подмигнув мне по очереди сначала левым, а затем правым глазом, она доходчиво объяснила мне путь и добавила, что остановку уже лет двадцать как переименовали. Вот уж повезло. О том, что можно воспользоваться телефоном, я даже не вспомнила. Навигатор в нем всегда работал отвратительно, но можно же было набрать Всеволоду.

Я проехала на автобусе весь город и прошла еще пару улиц, чтобы добраться до места встречи, несколько раз ошибалась поворотами и упиралась в бетонные заборы или свалки, но в целом городок мне понравился. Почему-то я ожидала увидеть что-то вроде Суздаля, туристического древнего городка на несколько улиц, а передо мной предстал густонаселенный развивающийся промышленный центр. Историческая часть с архитектурными постройками и старинными трамвайчиками сменилась бетонными ограждениями предприятий и тихими спальными районами. Конечно, вокруг не было никаких модных высокоэтажных новостроек или стеклянных ночных клубов, но что определенно мне понравилось, так это дороги без ям в асфальте, которыми изобиловал мой родной город. И везде было очень чисто – на газонах, тротуарах и дорожном полотне не было ни бумажки, ни бутылки, ни другого сора. Наверное, дворники здесь с пылесосами ходят или действительно работает известное правило:

чисто не там, где убирают, а там, где не мусорят.

Сейчас же я оказалась на остановке, расположившейся на самой окраине города – за моей спиной стеной стояли дома с облупившимся от времени фасадом, а впереди расстилалось огромное поле, с одного края которого беспорядочно росли дикие яблони. За все время моего ожидания по дороге не проехало ни одной машины. Глядя на умиротворяющую картину, я задремала.

Пробуждение вышло резким – меня окатили холодной водой. Такой способ заставить человека проснуться мне был не знаком, и, резко вскочив с лавки, я хлопала глазами и разевала рот, не понимая, что произошло.

– Сдурела? Спать на солнцепеке? – прохрипели слева.

Я перестала изображать выкинутую на берег рыбу и повернулась на незнакомый голос.

– А водой-то обливать зачем? – я нахмурившись смотрела на деда, стоявшего передо мной.

– А чего такого? – он явно веселился, держа в руках ведро, из которого, по всей видимости, и окатил меня. – Ты сомлела, а тут рядом колодец с чистой водой. Она-то водица умная! Всю немочь с тебя смыла, а то бы до завтрева мучалась.

Он развернулся и махнул рукой в сторону:

– Садись пока в машину, а я ведро на место верну и потом твой чемодан закину.

На обочине стоял припаркованный старый внедорожник. Бормоча себе под нос ругательства в адрес шутника, я стянула с головы футболку, кое-как наспех отжала ее и присела на переднее сидение. Минуту спустя на водительское место опустился и мой провожатый. Я без стеснения разглядывала его. Ничего примечательного: невысокий, темноволосый и загорелый, но, судя по движениям, очень активный старикан лет под шестьдесят.

– Тю, да я ж представиться забыл! – сверкнул крепкими зубами он. – Илья Викторович. Можно просто дед Илья. Ну что, поехали?

– Да! – я заерзала, устраиваясь удобнее. – А можно мне поподробнее узнать, куда мы едем?

– Едем ко мне в гости, в деревеньку под названием Клюковка.

– Много клюквы?

– А то ж! Чуть в стороне такие угодья простираются. Вот на них-то и растет родимая. Бывает, с утра до вечера собираешь ее в туески, уже и ноги сбил и спина не разгибается, а она все не убывает.

– Хорошо, а дальше?

– А дальше поставлю машину, сдам тебя на поруки да займусь сараем, а то старуха всю плешь проела, дыра на дыре, – глядя на то, как он скривился, я поверила, что дела с сараем и правда были плохи.

– Э, стоп! Что значит на поруки?

– Так поселение ваше дальше стоит. Через леса надо ехать, только вот, шутка ли, для наших там нет пути. Не пускает леший, шалит негодник! – дед Илья погрозил пальцем стеклу. – Уж сколько нашей молодежи пыталось

пробежать да посмотреть, что там за лесом-то. И напрямки через буреломы лезли, и по тропам ходили, а все одно – через пару часов опять в деревню выходили. Да и сам бегал, помню… – смущенно закончил он.

Тем временем мы проехали поле и въехали в лес. Он настолько плотной стеной обрамлял дорогу, что я не видела ничего дальше первой линии деревьев. Дед же и без моих вопросов повествовал о местах, которые мы проезжали. Рассказчиком он был превосходным, исторические хроники удачно дополнял рассказами из личной жизни, чаще смешными курьезами, так что полдороги я просто хохотала.

Наконец, мы въехали в деревню, и навстречу машине высыпала местная детвора. Илья Викторович остановился у одного из дворов и сказал мне выйти из машины.

Навстречу уже торопилась высокая женщина с повязанной на голове косынкой.

– Илья, ну как съездил? Все из списка привез или опять склероз приключился?

– Ну что ты, Глашенька. Раз всего провинился, а ты все припоминаешь. В багажнике все. Держи ключи, потом выну, – он кинул ей связку, которую та ловко поймала и спрятала в передник.

– Пойдем в дом, чаем напою с ватрушками. Да девочку с собой бери. Красивая-то какая! Глаза ну чисто янтарь! – она схватила меня за руку и потянула в сторону дома. – Встречающий твой еще не объявился, а ты поди голодная с дороги-то.

Стол был вкопан прямо перед крыльцом. На белой вышитой скатерти стоял пузатый самовар и большое блюдо с горкой ватрушек, рядом примостилась тарелка с кружевными блинами и плошечкой меда. При виде такого богатства я, сжевавшая последний сухарь еще ночью, ускорила шаг и присела на шаткий стул.

Пока женщина, представившаяся мне Глафирой, разливала чай, я с любопытством крутила головой. Обычно все деревни на двести километров от столицы навевают горестные мысли от царящих в них разрухи, запустения и заброшенности. Целые селения вымирают, молодежь уезжает в город, а старики не в силах одни обеспечивать нормальное состояние своих домов и улиц.

Здесь же каждый дом напоминал произведение искусства. Все они были построены по одному типу – большой сруб в один этаж с треугольной крышей, под которой прятался чердак. На окнах и дверях были установлены наличники с искусно вырезанными на них узорами, изображавшими картины лесной жизни: хвойные лапы скрывали собой широкий подоконник с цветами, а дверь была украшена стволами молодых березок, под которыми резчик усадил семейство грибов. Дом через дорогу красовался резными цветами и травами, сплетенными в венок. За линией жилья были разбиты аккуратные огороды, а дальше простирался луг, на котором вдалеке я углядела черно-рыжую линию коров на выпасе. Из открытого окна звучала радио. Где-то плакал ребенок.

Отпив душистого чая и отведав ватрушку, я вдохнула в себя теплый воздух и совсем успокоилась. Будущее сейчас не казалось таким пугающим.

Начало моего путешествия определенно мне нравилось.

Глафира не умолкая рассказывала о жизни в Клюковке, о себе и о всей родне оживленно, просто и разносторонне, и я достаточно быстро запуталась в родственных связях и описываемых женщиной событиях, но вежливо улыбалась и как могла старалась поддерживать разговор. Затем она решила выведать все подробности моей жизни, но я не умела и не желала делиться сведениями о себе, потому свела свой рассказ к короткому описанию, подходящему для резюме: студентка-медик восемнадцати лет, не замужем.

Однако женщина не унималась, в глазах разгорался опасный огонек. Разговор, уже напоминавший допрос с пристрастием, прервал скрип телеги и бодрый мужской окрик:

– Ну здрава будь, краса! Добрался наконец!

Я так резко обернулась, что в шее что-то оглушительно хрустнуло, а в глазах на миг потемнело. Не веря самой себе, я узнала лицо.

– Володя? – выдохнула я, резко поднявшись.

– Удивлена? – смеющийся мужчина поймал меня, прыгнувшую ему на шею. – Ого! Такой встречи я и не чаял!

Я крепко обняла его. Сказать честно, я тоже не ожидала от себя такой реакции, но так радостно было встретить пусть и едва знакомого человека, в этой незнакомой обстановке казавшегося уже лучшим другом. Чтобы убедиться в реальности происходившего, я принялась разглядывать его чуть отстранившись.

– Откуда ты здесь?

– Так живу я в этом крае! – вернув меня к столу и подняв упавший после моего прыжка стул, он разместился рядом и вцепился зубами в еще теплую ватрушку. – Глаша, а плесни-ка и мне твоего волшебного чая.

– Ты знал, что я сюда приеду? – от вновь проснувшегося волнения кусок в горло не лез. Я вцепилась обеими руками в чашку, надеясь, что дрожащие пальцы будут не так заметны.

– Неа. Мне только сегодня сообщили. Будят спозаранку, говорят, надо съездить девочку встретить. А кого и откуда – молчок. Я дела быстро переделал и в путь. Так значит, тебя к нам направили? Ты где на обучении-то?

– Я в меде учусь.

– Не, я не о том, – нахмурился он. – Значит, совсем новенькая. Ну да ладно, по пути что смогу – расскажу, а дальше уж к наставникам обращайся.

Он запихнул остаток ватрушки в рот, быстро прожевал и запил чаем.

– Ясмина, иди пока к телеге, а я с Глафирой парой слов перекинусь да поедем, – он указал на небо. – Надо бы до темноты добраться.

Закинув в деревянную телегу свой рюкзак, я подошла поближе к лошади в упряжи. Опыта общения с этими животными у меня не было, но смирная кобылка позволила погладить ее по красивой морде и тепло подышала мне в ладони. Полностью очарованная ей, я не прислушивалась к разговору Володи с Глафирой и еще парой подошедших жителей, которые поздоровались с мужчиной, как с хорошим знакомым. Они перебивали друг друга, показывая в

сторону видимого на горизонте леса. Пообщавшись с местными и кивнув им на прощание, мой знакомый прихватил чемодан и направился к телеге. Уже на ходу он договаривал:

– Конечно, передам. Глаша, попрошу целителя с ними приехать, но не ранее завтрашнего дня будет, уж пойми. По ночи они не отправятся, – крякнув, он закинул свою ношу через обрешетку и, подмигнув мне, расположился на передней скамье. – Хватит наглаживать лошадь. В путь, красна девица!

Я уселась рядом с ним и оттуда помахала на прощание провожавшим нас людям. Лошадь мягко тронулась с места, телегу совсем немного качнуло, но мне, не привыкшей к такому транспорту, пришлось схватиться за деревянные края, чтобы не кувыркнуться назад. Утомленная насыщенным днем, я молча смотрела на дорогу. Володя же хмурился, раздумывая о чем-то своем.

Свернув с отсыпанной щебнем дороги, лошадка бодро зашагала по укатанной колее вдоль поля. Я не заметила, чтобы мужчина трогал поводья, но лошадь сама свернула за еле видную за раскидистым кустом дорогу в лес. Внезапно стало очень холодно. Свет солнца, уже катившегося к закату, померк. Смолкли птицы. Я слышала только свое дыхание и скрип колес. С каждым мгновением мне становилось все больше не по себе. Нестерпимо захотелось крикнуть или хлопнуть в ладоши, лишь бы разбить эту звеневшую тишину. Крупная дрожь прошла по телу. Володя схватил меня за руку, продолжая внимательно смотреть на дорогу.

Я стиснула зубы и раскрыла шире глаза, сдерживая желание зажмуриться, а еще лучше с воплем кинуться с телеги назад, как вдруг лошадь громко всхрапнула и ускорила шаг. В тот же миг в уши ввинтилась птичья трель и шелест листьев, свет окрасил лес вокруг в яркие краски зелени и опавшей хвои, устилавшей колею перед нами.

Мужчина убрал свою руку и расслаблено откинулся.

– Добро пожаловать в Мшистый лог! – указал он рукой вокруг.

– Это был переход? – меня еще не отпустили неприятные ощущения, и я зябко растирала себя руками.

– Всеволод уже про то сказывал? – не дожидаясь ответа он продолжил. – Да, это путь к нам. Сейчас мы направляемся в мое родное селение Мшистый лог.

Из дальнейшего рассказа Володи я узнала, что находится эта деревня на территории княжества Темнолесья. С юго-восточного края его огораживала горная гряда, у которой расположились детинцы с казармами вояк. Расположение войск с той стороны было обусловлено напряженными отношениями с жителями гор – юдовичами. На западе простиралась граница со Стоглавском, размер которого был близок к Темнолесью. По остальным границам примыкали меньшие княжества, но пользующиеся военной силой и другой помощью соседа в обмен на доступ к морям и дань.

Большую часть территорий княжества занимали дремучие леса, чащобы и болота, а на редких чистых полях были возведены города. Поселения же

раскиданы были повсеместно. Мужчина со смешком отметил, что человек везде приживётся.

Столицей Темнолесья являлся град Древич. Там восседал с Советом молодой князь Игорь Буйнович. По слухам, был он «мудр и справедлив, лицом светел и нрава спокойного». А в совете мудрецов, что его окружали, были старцы старше полутора сотен лет! Они заняли свой пост еще во времена правления отца нынешнего князя и уходить на покой не собирались.

Большую часть названий, мест и имен, которые называл Володя, я не запомнила, уяснила только то, что последние четыре века княжество ни с кем особо не воевало, а политические дрязги в этом мире меня пока не интересовали. Мне не терпелось узнать моё место в этой истории.

– Володь, Всеволод сказал, что у меня какая-то сила есть, и что если я решу остаться, то смогу чему-то обучаться, – прервала я лекцию по истории этого края. – Ты не мог бы об этом рассказать?

– Ну подробнее тебе об этом могут наставники рассказать. Я могу только в общих чертах. Сойдет? – дождавшись моего кивка, он продолжил. – У любого, под этим Солнцем ходящего, есть Сила. Наши волхвы очертили ее основные направления – созидательное, разрушительное и стихийное. Способности к каждой стезе определяются Искрой, но мощь ее выражения определяется Творцами и Пряхами при рождении.

Он взглянул на меня и запнулся. Наверное, ему было тяжело рассказывать такие непреложные истины, известные у них каждому.

– Про Искру мне Всеволод сказал, продолжай, пожалуйста, – приободрила его я.

– Попробую, – улыбнулся он. – Так вот, исходя из личных возможностей, люд и выбирает к кому идти обучаться. Например, созидатели идут к целителям, изобретателям, травникам и им подобным. Разрушители идут к барьерникам, ловчим и строителям. А стихийники не имеют четко определенной стези и либо примыкают по вторичному направлению, либо идут Богам служить. Основная масса людей не имеет больших Сил, потому не надо считать, что мы тут все супергерои ваших комиксов.

– А ты? – я подалась вперед. – Ты обучался?

– Да. Я сначала на энерговеда обучался у наставника Александра Ждановича, а потом перешел на инженерию, – смахнув комара с лица, Володя обернулся ко мне. – Знаешь, как то было? На четвертом году обучения направили нас с группой к кельтам на праздник. А это же через само Великое Море. Я думал, на корабле каком поплывем, а оказалось – на паровозе!

– На паровозе по морю? – я недоверчиво изогнула бровь.

– Именно! – он взмахнул руками, не в силах сдержать свое воодушевление. – Прям над морем. Инженеры-стихийники подсмотрели кой-чего на вашей стороне и придумали, как создать воздушно-водяные рельсы прям на живой воде. Не на весь путь, а только перед и под составом поезда. Я чуть из окна не вывалился, пока разглядывал. А уж как уши мне надуло!

Столько дней в пути, а я все смотрел и понять пытался, как они это воедино сплели. И это так меня поразило, что я решил заняться изучением этой науки. Силы для создания подобного у меня нет, но вот с расчетами хорошо управляюсь.

– А у кельтов что было? – рассказанное про паровоз, конечно, поразило, но больше меня волновали жизнь и быт населения.

– Моего наставника на Остару пригласили. Это весеннее равноденствие по-ихнему. Но о нем я мало чего могу сказать, – мужчина смущенно отвернулся. – Я там совсем контроль потерял над собой и три дня в вереске протанцевал с сидами. Почти всего меня выпили. Если бы Учитель не нашел да оплеухой в чувство не привел, то я бы так и сгинул там. Обратную дорогу всю в отключке на нижней полке провалялся. Оказалось, что Сил у меня много забрали безвозвратно. Ну вот тогда я к теоретикам-инженерам ушел, чтобы с ума не сойти.

Не поднимая глаз от своей обуви, Володя ссутулился. Жалел ли он о потерянной силе? Не знаю. Спросить напрямую у меня не хватило решимости: мне показалось это жестоким. Да и мне было о чем подумать: принять столько новой информации и всё структурировать пока было тяжело.

От дальнейших раздумий меня отвлек открывшийся вид. Дорога вынырнула из леса и впереди раскинулось огромное поле. По обеим сторонам от дороги оно было засеяно злаковыми травами и расчерчено рвами на аккуратные квадраты. Вдали зеленело пастбище, а за ним, упираясь дворами в подступающий лес, простиралась деревня.

– Сколько же здесь домов?

– Дворов, – поправил меня спутник. – Двенадцать гостевых – там обычно ученики с наставниками живут. Три общинных – лечебница, охотничий и бытовой. Да тридцать семь семейных дворов. Вон тот с зеленым коньком видишь? Там голова наш живет.

– А вон те маленькие домики? – я указала на постройки, вразнобой разбросанные возле узкой ленты реки.

– Это бани. Банников у нас немного, но вроде и так обходимся.

Я не могла отвести взгляд от приближавшихся домов. Солнце стремительно садилось, и ночь раскидывала свое темное покрывало на все вокруг, стирая теплые краски угасающего заката. На замену ему в окнах загорались мягкие огоньки. Послышался смех, и где-то вдалеке запели гусли.

– Устала?

Несмотря на воодушевление, глаза у меня все сильнее слипались. Сказывалось напряжение последних дней и тяжелая дорога. Сцедив зевок в руку, я кивнула.

Телега проехала насквозь весь поселок и остановилась у аккуратного домика. Попросив меня подождать, Володя скатился со скамьи и убежал в темноту. Чтобы не заснуть сидя, я спустилась к лошади и, прижавшись к ее теплой шее, начала перебирать пальцами длинную гриву. Спустя считанные минуты мой спутник показался меж домов, неся в руках лампу. Подхватив мой

багаж, он взял меня за руку и повел в дом, который изнутри освещался установленными в специальных чашах свечами.

– Сюда тебя определили, – сказал он, ставя лампу на крыльце. – Девчонки гуляют, так что вся комната в твоем распоряжении. Вот тут можно пока ополоснуться теплой водой, а завтра уже в баню сходишь.

Он провел меня мимо нескольких закрытых дверей, распахнув последнюю в ряду. Я вошла в большую комнату с тремя кроватями и маленькими тумбочками рядом с ними. Здесь горела всего одна свеча, и сквозь два больших окна пробивался свет луны. На крайней кровати лежало стопкой постельное белье. Возле нее Володя опустил мой рюкзак и чемодан.

– Голодна?

Я покачала головой. Сейчас я хотела только смыть с себя пот и упасть спать. Мужчина понимающе улыбаясь пожелал мне ясной ночи и ушел, притворив за собой дверь. Быстро вытащив из рюкзака нужные вещи и опрокинув на себя ведро теплой воды в закутке, определенном под душевую, я вернулась в комнату и присела на кровать.

Хотелось о многом поразмыслить, подумать и поволноваться о грядущем, но, не в силах больше бороться с усталостью, я быстро забралась под одеяло и, провалившись в мягкую перину, соскользнула в сон.

Разбудили меня приглушенные голоса. Сознание еще долго не хотело приходить в состояние бодрствования. От белья исходил нежный запах лаванды и оно приятно хрустело. Лежа в мягком коконе перины, я позволила себе понежиться еще пару минут, прежде чем откинуть край одеяла с лица и открыть глаза.

Комнату заливал яркий утренний свет, позволивший наконец подробно рассмотреть комнату. Вдоль стены под одним из окон было расположено два стола с разбросанными на них листами и цветами, похожими на заготовки для гербария. Над ними были растянуты несколько веревок, на которых висели пучки трав, от чего в комнате витал сенный дух. На полу лежали веревочные коврики, а на стене рядом с дверью висело зеркало.

Переведя взгляд на другие кровати, я увидела взлохмаченные со сна макушки.

– Привет! – хрипловатым голосом произнесла я, приподнимаясь на локте.

– Доброго утра! – улыбнулась мне светловолосая девушка, потягиваясь из-под своего одеяла. – Ты только приехала?

– Да, вчера вечером. Ближе к ночи, – нащупав брюки на тумбочке, я встала. – Меня зовут Ясмина. Можно просто Яся.

– Смеяна, – представилась в свою очередь та. – А вон та соня – Варвара.

Другая девушка пробурчала что-то от стены.

Вернувшись из импровизированной ванной комнаты посвежевшей и с

ясной головой, я продолжила знакомство:

– Давно вы тут живете?

– С начала русальной недели, перед зелеными святками приехали, – ответила мне Варвара.

– Это когда?

Я терпеливо выдержала полный удивления взгляд девушки. Пришлось рассказать им, откуда я и как сюда попала. Чую, что в ближайшее время мне еще не раз придется это объяснять.

– Тогда понятно. Многие приезжают к нам из ваших городов учиться и жить, не переживай, – успокоила меня Смеяна. – Мы с Варей последние два лета в Заболотье обучались, а сюда впервые на практику приехали. Травы собирать, учиться да помогать по хозяйству.

– А какая у вас специальность? – живо поинтересовалась я.

– Ты про посвящение? Пока еще не было. Мы только по следующему лету проходим его, а сейчас у наставника по целительству обучаемся. Если на распределении хорошо себя покажем, то на следующую ступень перейдем. Собирайся, мы тебя ему представим!

Я быстро облачилась в легкие брюки и футболку и подошла к окну. За ним шумел вековой лес.

– Яса, пойдем скорее!

Так я попала под заботливую опеку этих девушек. Они были в меру тактичны, очень любознательны, живы, смешливы и добры, потому я быстро перестала ощущать неловкость. Их Наставник, представившийся мне Враном, оказался молодым мужчиной лет тридцати пяти. Он поручил мне помогать девочкам во всех их делах и заодно помог избавиться от мигрени, пренеприятнейшего недуга городского жителя, вызванного переизбытком свежего воздуха. Великолепно.

Дни потекли чередой, и я стала вливаться в нехитрую жизнь селения. Поначалу было тяжело, но, превозмогая скептицизм, непринятие и местами банальную лень, я постепенно втянулась. С самого утра подруги, не обращая внимание на мое нытье, вытаскивали меня из-под одеяла и вели в лес собирать травы и лакомиться ягодами. К полудню мы бежали помогать с готовкой – в Лог постоянно приезжали новые люди, на общие столы выставлялись яства для всех, и лишних рук попросту не было. Для новоприбывших на отшибе стоял большой общинный охотничий дом, туда вселялись ненадолго. Обычно это были наставники, заехавшие проведать своих чад, либо же ловцы, следующие по какому-то заказу. Я быстро привыкла к мельтешению новых лиц; первое время подолгу с любопытством разглядывала каждого, но потом махнула и смирилась – люди как люди, нечего придумывать.

Отдельные вечера были посвящены обучению женским ремеслам в знак почитания богини Макоши. Под внимательным надзором местных женщин я училась мять лен, вычесывать колючую пряжу с трав, осваивала процесс прядения. Наблюдать, как из неопрятного комка кудели на веретено наматывается ровная тонкая нить, – завораживающее волшебство. Здесь я не могла похвастаться особой аккуратностью, но это занятие мне определенно нравилось.

Нам показывали, как крутить хитрые узлы – наузы, на которые стихами накладывались заговоры. Тяжело передать словами, какое чувство овладело мной, когда на дощечках я сплела свой первый поясок. Раньше я даже пуговицу не могла пришить, чтобы не воткнуть иголку в палец. В школьные годы, помню, у нас был урок труда, на котором мы учились готовить, шить и вязать, но тогда мне это казалось безумно скучным занятием, которое я часто прогуливала.

Так как девочки были в ученичестве у Врана, то они обязательно проводили часть дня в здравнице. Там проку от меня было мало, но, не находя себе другого занятия, я ходила за ними след в след, подглядывала и подслушивала. Иногда, обложившись свитками, я проводила время в библиотеке Врана и пыталась наложить указанные там определения на известные мне болезни. Некоторые названия ставили меня в тупик. Например, наткнувшись на заговор вреда тела, я долго не могла понять, о чем речь. Наставник объяснил, что тут имеются в виду различные кожные заболевания – псориазы, корки и сыпи. Он вообще доходчиво и с радостью отвечал на любые вопросы не отговариваясь занятостью, но застать его было сложно – дел у главного целителя было невпроворот.

Бок о бок с людьми уживались невиданные существа. Утром к нам в комнату приходил кряжистый старичок. Высота его не достигала моего колена, а соломенная борода топорщилась во все стороны. Он смешно ругался из-за разбросанных вещей и бранился за поздний подъем, а к вечеру приносил выпечку, стараясь порадовать. За все его труды мы с благодарностью оставляли ему за печью блюдце молока и свежие ягоды. Это был хранитель нашего дома, Зимород. Когда впервые двадцать лет назад в день середины зимы затеплили огонь в печи, тогда он и родился.

По дворам бродило рогатое чудище в тулупе, чье имя я так и не узнала. Увидев его первый раз в окно, я наотрез отказывалась выйти на улицу. Пришлось Смеяне выйти и завести разговор с этим существом, оказавшимся дворовым, показывая мне, что он дружелюбен. А были еще банники, чьи глаза мерцали в пару меж углей в парной, водяной у реки, распевающий похабные песни в тростнике, и русалки, которых я, к счастью, пока не видела. В денники к лошадям я не совалась, но знала, что и там есть свои хозяева.

Когда солнце уже пряталось за край небосклона, начиналось «молодое» время. Недалеко в лесу была расположена небольшая полянка, которую молодежь оккупировала для вечерних посиделок. Здесь разжигался большой костер и молодые люди рассаживались вокруг, разбиваясь на небольшие компании. Играли, пели, танцевали, хвастались достижениями, заводили жаркие споры. Под тихий перебор струн рассказывались жуткие байки. Иногда героями таких повестей были настолько страшные существа, что я не выпускала руку спокойной Смеяны до самого дома.

Всего молодежи в деревне было около тридцати человек. Кто-то учился вместе, кто-то пересекался в разных уголках княжества.

Я даже познакомилась с несколькими ребятами, которые, как и я, родились не в этом месте. Тут они жили уже не один год, а домой к родным заглядывали на несколько недель. После общения с ними у меня немного отлегло от сердца.

Впервые в жизни я так легко вписалась в коллектив и нашла со всеми общий язык, не чувствуя сковывающей неловкости. Несмотря на расширившийся круг знакомых, я проводила время в компании Смеяны и Варвары и еще двух парней, Мстислава и Кости. О последних стоит сказать отдельно.

Наше с ними знакомство вышло незабываемым. Отчасти оттого, что Мстислав постоянно мне его припоминал, щуря глаза, отчасти из-за последствий.

То утро выдалась дождливым, и на мое превеликое счастье поход в лес был отменен. Я решила выжать всю пользу от этого и, завернувшись в одеяло с головой, досыпала за все дни. Парням оказалась нужна какая-то настойка и не чинясь они ворвались в спальню. Не обратив внимания на то, что ранее пустующая кровать не заправлена, ребята, отпихивая друг друга локтями, с разбегу прыгнули на нее, чтобы тут же кубарем слететь: их разметало по разным углам комнаты не столько моим визгом, сколько непроизвольно выброшенной силовой волной.

Когда звук во мне закончился, парни упали на пол и кряхтя стали ощупывать себя. В глазах потемнело, и я плавно осела, потеряв сознание. Первое, что я увидела открыв глаза, было лицо Врана. Он лучился настолько счастливой улыбкой, что я прикрыла лицо ладонью, чтобы не ослепнуть от такого блеска.

– Э нет, краса, дай-ка мне еще в глаза твои посмотреть, – он мягко отвел мою руку и обхватил пальцами щеки, склоняясь ниже надо мной и захватывая меня в плен черного взгляда. – Все хорошо. Да, выложилась ты сильно, но и вреда себе не нанесла. Полежи сегодня час-другой в корнях дуба, сил поднаберешься. А чтобы больше увечий окружающим не наносила, начнешь с завтрашнего дня на занятия по концентрации ходить. Запомни: большая Сила – большая ответственность.

Выпустив меня, он стремительно покинул нашу комнату, лишь черная рубаха хлопнула по воздуху. Действительно, чего ему рассиживаться. Я перевела взгляд на притихшую компанию. Смеяна ощупывала ребра черноволосого парня, а тот шипел сквозь сжатые зубы, что все с ним нормально, Варя накладывала зеленую пасту на огромный синяк на лице второго – рыжего и кудрявого.

Взяв полотенце со спинки кровати, я подсела поближе к ребятам и передала его Варваре, чтобы стереть мазь с рук.

– Простите, я не знала, что так могу, – кашлянув, покаянно пробормотала я.

– Да ладно. Это нам пристало прощения просить, чуть не раздавили тебя. Немудрено испугаться! – обернулся ко мне черноволосый. – Я – Мстислав.

– Костя, – представился второй. – Выброс чистой Силы в момент эмоционального всплеска – это нормально. Я помню, как в пять лет комнату сжег. Брат меня разозлил, сломал мой меч деревянный. И я вместо того, чтоб расплакаться, разозлился, просто возненавидел его. Бах! Все горит. Бабушка меня сразу к себе в Заболотье забрала.

– Охо-хо! Я тоже горницу разносил, – развеселился Мстислав. Девушки лишь покачали головами, их Сила была созидательной, потому таких разрушений они не учиняли.

Со следующего дня я стала проводить много времени в компании парней и наставника барьерников, обучаясь концентрации и пытаясь прочувствовать в себе Силу, чтобы использовать ее, когда в ней будет нужда; тогда бы и те заговоры и обряды, которые я украдкой учила, могли бы стать действенными. Однако пока я ничего особенного не ощущала и просто старалась выполнить задание наставника. Оно состояло в том, чтобы освободить голову от всех лишних дум и услышать себя изнутри. Способы были разные, но еще ни один мне не подошел. Это напоминало медитации, о которых мне столько рассказывала Лида, но сама я никогда их не пробовала. Звучало все очень просто, но для меня это оказалось из серии "не думай о розовом слоне". Стоило мне прикрыть глаза, как в голове возникал рой мыслей, которые полностью завладевали моим вниманием. Временами я выходила из себя от раздражения, готовая плюнуть на все и уйти. Гордость удерживала на месте. Ребята считали своим долгом дать совет или поддержать добрым словом, но это скорее мешало, чем помогало.

Барьерники рассаживались у самой кромки воды, почти касаясь ее, но у меня были свои причины не приближаться к реке близко. Вода меня не успокаивала. Я устраивалась в корнях плакучей ивы, прячась в лиственном шатре от чужого внимания.

Возможно, причина моих неудач была связана и с тем, что я никак не могла полностью принять этот мир. Мне все казалось, что я вот-вот проснусь в своей комнате, посмотрю в окно на шумную улицу, заставленную машинами, а все это окажется лишь сладким сном. Такой исход меня страшил, рождая огромную сосущую пустоту в груди. Я точно запомнила все узоры светлой древесины над своей кроватью, все ее рассохшиеся щели. Я знала, какая на ощупь поверхность стола в кабинете Врана, как пахнут книги, стоящие в горнице, какое на вкус сосновое варение и как печет здешнее солнце. Казалось, именно такими мелочами я убеждала себя в реальности, но сомнение все равно поднимало по ночам свою уродливую голову.

Я привыкла к сухому шороху трав, развешенных в нашей спальне, к скрипам деревянных половиц, к очаровательному говору местных, к запахам, пропитавшим воздух и кружащим голову; перестала вздрагивать от смеха домовых, просыпаться от топота маленьких ножек по чердаку, шарахаться от шепотков по углам, влюбилась в поверья и суеверия, которыми жили эти люди, в сказания о былых временах, в мифы и легенды, в ночные посиделки у костра, в умные речи Врана. В само это место. Лишиться всего этого было бы невыносимо. Я продолжала слушаться Врана, наставника барьерников, имени

которого не знала, своих подружек, обращаясь к той самой Силе внутри себя. Казалось, что именно в этом кроется решение. Стоит только вычленить ее, услышать, ощутить, и все встанет на свои места.

Я прикрыла глаза и начала отсчитывать дыхание, как вдруг ощутила тяжесть на своих коленях. Взглянув на возмутителя своего спокойствия, я совсем не удивилась, встретив хитрый прищур зеленых глаз с загорелого лица.

– Есть очень важное дело, которое я больше никому не могу доверить, – заговорщически прошептал Мстислав. – Выныривай из омута умиротворения.

– И внеси хаос в мир? – улыбнувшись, я столкнула его голову со своих коленей и потянулась всем телом. – Что за дело придумал опять? Давно за горохом не сидел?

Мстиславу вообще легко удавалось подбивать нас на свои сомнительные авантюры. Частенько они заканчивались неудачно и парни попадались, за что и несли наказание от наставника или старосты (кто первый их схватит), но мне пока везло: лишь несколько раз мы оказывались на грани провала, вовремя сматываясь с места очередного преступления. Каждый раз после очередной забавы мы оглушительно хохотали, обмениваясь впечатлениями – ведь еще немного, еще чуть-чуть и…

Подстрекаемая нашим заводилой, я залезала через узкую отдушину в амбар, чтобы стащить горсть напоминающих виноград солнечных ягод из личных запасов старосты, пока парни, надев тулупы и личины, отвлекали охранника; обжигалась о цветок папоротника, когда глубокой ночью со Смеяной готовила запрещенное зелье разрыв-травы. Обнаружила у себя боязнь высоты, когда полезла с ребятами на крышу здравницы любоваться полной луной. Тогда я наотрез отказалась спускаться по шаткой тонкой лестнице, теряющейся в темноте – помог только страх перед появившимся в поле зрения дворовым. Да много чего еще было. Каждое утро после таких прогулок мы с подругами зарекались еще раз поддаться на уговоры зачинщика, чтобы уже вечером подписаться на очередное баловство.

Мстислав встал и пошел вдоль реки к ракитовым кустам. Отряхнувшись, я поспешила за ним. Интерес жег изнутри, но вокруг было слишком много людей, чтобы друг рассказал о своем деле. Беседуя о всякой ерунде, мы неспешно углубились в лес. Там нас уже ожидали Варвара в обнимку с Костей. Я давно замечала за этими двумя особую нежность, проскальзывавшую в общении, но открыто они не демонстрировали свои отношения, так что я и не спрашивала. Сейчас же, видя их улыбки, предназначенные друг другу, и склоненные головы, мне стало неловко. Видимо, только мне.

– Итак, вот мы все собрались, – хлопнул в ладоши Слава. – Смеяну не ждем, она у Врана задержится сегодня.

– Ну, что ты опять придумал? – нехотя высвобождаясь из объятий возлюбленного спросила целительница.

– Видели, что сегодня приехали охотники со стольного града? Все

собрались в гостевом доме слухами обменяться да трофеи выменять. А это значит что?

– Ну не томи же, – проворчал Костя. – Жуть как не люблю, когда ты начинаешь по-учительски спрашивать.

– А значит это то, что пасечник тоже с ними! И мы можем наконец там пошуровать!

– Тебе меда на кухне не хватает? – не поняла я. Из рассказов ребят я знала, что они уже пытались проникнуть на дальнюю пасеку, но хозяин их всегда шугал.

– Ясь, там не только обычный мед. Стал бы я ради такой глупости рисковать, – тряхнул головой парень. – Молва ходит, что есть у него пчелы волшебные и что пыльцу они собирают на поле полуденицы, а мед их обладает чудесной силой – тот, кто его отведает, силу медвежью приобретает. Не навсегда, к сожалению, а только до восхода.

– А нам с Варей тут какая роль определена?

– Она на дуде сыграет, чтобы пчел успокоить, а ты покараулишь. Если все согласны – вперед!

Не дожидаясь ответа, он резво припустил между деревьями. Мы обменялись красноречивыми взглядами и поторопились за ним. Дорога до пасеки заняла совсем немного времени – парни провели нас напрямик через лес. Остановившись на окраине поля, мы огляделись по сторонам. В этой стороне я еще не бывала.

Небо уже наливалось красками заката, и жители этих домиков затихли. Колоды-ульи были установлены на равном удалении друг от друга. Проходя мимо волшебных пчельников и присматриваясь к каждому, я размышляла на тем, чем же они должны выделяться.

Услышав приглушенный оклик Вари, я поспешила к ней. Приблизившись к девушке, я поняла ее удивление: за специально высаженными колючими кустами малины стояли стволы бревна с выдолбленными в них дуплами, вокруг разливался приторный запах меда и цветов, щекотавший ноздри. Я потерла нос, чтобы не чихнуть.

– Отлично, – раздался за плечом шепот Мстислава. – Варвара, играй колыбельную. Яся, встань вон там и следи за полем. Если что-то заметишь – свистни. Кость, пошли.

Я отошла, куда было сказано, и стала наблюдать за темнеющим полем. За спиной тихонько запела дудочка. Жаркий приглушенный шепот подсказывал, что парни не знали, как добыть мед из полостей дерева. Несмотря на кажущуюся глупость ситуации – красть мед с пасеки! – в крови гуляла лихая отвага и от этого хотелось смеяться.

Голоса ненадолго смолкли, сменившись шорохами. Я обернулась и прыснула в кулак: Слава аккуратно вынимал маленький кусочек соты, стараясь не дернуть рукой. Извлечение прошло относительно спокойно, а дальше вышла заминка: на одной грани соты сидела большая пчела, но, застигнутая врасплох и убаюканная флейтой, она вела себя смирно. Парни гипнотизировали ее

взглядом, задержав дыхание. Очень медленно Костя поднял один палец вверх, и, повинуясь этому знаку, музыка заиграла чуть громче. Затем он мягко подсадил стражницу на палец и переместил ее на полочку под входом в улей. Облегченно выдохнув, ребята слаженно сделали шаг назад, а я отвернулась обратно к полю. И тут сердце, пропустив удар, подскочило к вмиг пересохшему горлу.

Между колод появилась большая тень, мало походившая на человека, разве что в большом тулупе. Вот она остановилась и приподнялась… Медведь.

Непослушными губами я еле слышно свистнула, и мелодия за спиной резко оборвалась. На смену ей раздалось рассерженное гудение. Затылок обожгло горячее дыхание и, не успев даже дернуться, я оказалась прижата к телу парня.

– Очень медленно шаг вбок за куст. Вместе, – шепнул мне в ухо Слава.

Стараясь не выдать себя шорохом, мы отступили за колючую ограду. Только когда поле полностью скрылось за листьями, я почувствовала, что меня отпустили. Плавно повернувшись, я с трудом сдержала вскрик – глаза парня светились ядовитой зеленью. Кроме меня никто не был удивлен этому. Усиленно перемаргиваясь и жестикулируя, ребята решали, как будем отступать. Из дупла вылетело несколько пчел-разведчиков, но благодаря тому, что в наступившей темноте они не ориентировались, охранники улья вернулись в свой дом, возмущенно покружив над нами. Я присела посмотреть в просвет между веток, но для меня было уже слишком темно и очертания смазывались.

Оставалось надеяться только на парней. Те, придя к какому-то решению, неслышно отошли к другому краю изгороди, где выделялся узкий проход, и осторожно опустились на землю. Костя прижал правую руку к земле и беззвучно шевелил губами, Слава напряженно вглядывался в темноту. Варя прижалась ко мне плечом и я обхватила ее одной рукой, ощущая, как ее бьет крупная дрожь. Несмотря на царившее напряжение, я была собрана и спокойна. Мне не верилось в то, что может произойти что-то страшное. Порой меня бесит моя наивность.

Парни одним движением встали и, отступив на шаг назад, взяли нас за руки. Варвара тут же вцепилась в Костю обеими руками, и тот ободряюще шепнул ей что-то.

– Тихо перебегаем от улья к улью. Будем прятаться за ними. Мы с тобой пойдем по левой стороне, они по правой, – проговорил мне Мстислав. Дождавшись моего кивка, он потянул меня к проходу.

Ни на секунду не останавливаясь мы пробежали до ближайшей колоды и присели за ней. Слава выглянул за угол и ненадолго замер. После чего опять потянул меня с земли. Такими перебежками мы пробирались к темной полосе леса. У последнего улья ночь полностью вступила в свои права и я перестала вообще что-либо видеть. Минуты текли, а парень все продолжал вглядываться вдаль. Крепко обнимая его, я ощутила как мышцы на его спине понемногу расслаблялись.

– Вроде ушел. Давай, последний рывок, – тихий шепот, защекотавший

ухо.

С трудом улыбнувшись, я ослабила хватку рук и в следующую секунду обмерла, услышав высокий девичий чих в стороне.

– Леший! – выругался парень. – Бежим!

Подстегиваемые раздавшимся за спиной ревом, мы не оглядываясь устремились к лесу. Мстислав подтолкнул меня перед собой, прикрывая сзади. Раздался громкий грохот. Не знаю, насколько хорошо медведи видят в темноте, но этот явно не собирался огибать препятствия, нагоняя свою добычу. Сбоку я заметила отблеск света. Кажется, чтобы отвлечь внимание на себя, Костя создал вспышку огня. Не ощущая под собой ног, я влетела в лес и тут же споткнулась о выскочивший из-под земли корень. Коротко взвизгнув, я кубарем полетела вперед, успев повернуться боком, чтобы удар о землю пришелся в плечо, а не свернул мне шею, как вдруг уперлась во что-то спиной.

Задыхаясь от бега, я попыталась встать ухватившись за задержавшее меня препятствие, но ощутила под ладонью ткань.

– Так-так-так, и что у нас тут происходит? – прохрипел голос надо мной.

Вокруг разлился теплый свет, и, проморгавшись, я увидела стоящего рядом со мной бортника. Хозяин ульев строго смотрел на меня, когда на поляну влетели остальные участники ограбления, а за ними… бурый медведь. Увидев мужчину, он остановился, поднялся на задние лапы и заворчал.

Тот кивнул животному и обратился к нам с вопросом:

– Кто зачинщик?

– Я, – тут же выступил вперед Мстислав. – Остальные тут ни при чем.

– Да как же, ни при чем. Решили ограбить мою пасеку? – глядя в глаза раскрасневшегося парня продолжал тот. – Ну пошли с наставниками побеседуем.

Отвернувшись от нас, он неспешно пошел по тропе, подсвечивая себе факелом. Мы понурившись поплелись за ним.

В том, что нам хорошо влетит, никто не сомневался.

Глава 5

– Да как вам вообще такое в голову могло прийти? Дурью одной маетесь! Энергии много? Так я ее живо в мирное русло направлю! На общее благо потрудитесь! Безобразники!

На рассвете, восседая за большим деревянным столом, на нас самозабвенно и воодушевленно орал голова Мшистого Лога, Иван Буянович. С того момента, как нас поймали на окраине поля, и до конца ночи мы, рассаженные по разным углам его горницы и скованные заклятьем бортника, ожидали пробуждения старосты. И сейчас, глядя в пол, я мечтала только об одном – оказаться в своей уютной спальне, упасть в кровать и дать отдых ногам. В выражении лиц остальных тоже угадывалась усталость, нежели чем раскаяние. Мстислав, не дожидаясь начала разговора, сознался, что это он подбил нас на подобную авантюру, и сейчас ему доставалось больше всех.

– Да кабы не дед твой, то я бы тебя вообще сослал! С оглаской по всему княжеству! С табличкой деревянной во всю грудь! Таким деянием опозорить род! А сколько до этого проступков было, а я на все глаза закрывал?!

Скосив глаза на друга, я увидела, что он спокойно смотрит в лицо старшего. Лишь сжатые губы и побелевшие скулы выдавали чувства парня. Он не пытался вставить в свое оправдание ни слова, да, кажется, старосте этого и не надо было.

Спустя час монолога, состоявшего из призывов на наши головы всевозможных кар небесных, Иван Буянович выдохся. Про себя я даже невольно восхитилась его воодушевленной речью: он ни разу не повторился, объясняя нам всю пакость нашей выходки. Красноречивый мужик. И наказание придумал изощренное.

– Ненавижу, – простонал Костя.

– Да ладно тебе, могло быть и хуже, – пыталась успокоить его Варя.

– Куда уж хуже. Это вы, женщины, привычные к такому!

– Но-но! Давай тут без этих стереотипов, – я погрозила ему пальцем и кинула очищенную картофелину в чан с водой. – Мужчина тоже должен уметь готовить, как минимум – чистить картошку!

Мстислав хмыкнул, продолжая орудовать ножом. Гора высыпанных перед ним корнеплодов быстро уменьшалась, но это не приближало нас к окончанию исправительных работ: дальше предстояло лущить горох в объеме трех мешков, а там очередь и до перебора круп дойдет. И только после этого нам было разрешеноотправится спать.

– Нет, серьезно! Ну сколько можно? Мы в этой темнице уже большую часть лета провели! Хоть бы что новое придумал Буяныч! – продолжал сокрушаться парень. – А это работа домового, пусть он этим и занимается!

– А неча баловать. Накуролесил – отвечай за свои поступки, – возразил ему голос из-за печи.

Желания продолжать разговор, а тем более успокаивать парня, у меня не было и, потерев слезившиеся глаза, я продолжила монотонную работу.

На закате староста отпустил нас. Распрямить затекшие ноги оказалось непростым делом, а как задеревенела поясница! Кое-как разогнав кровь по уставшему телу, мы поплелись спать. Голова до такой степени не соображала, или я уже просто спала на ходу, но свой дом мы с Варварой прошли мимо. И поняли свою оплошность, только когда Смеяна окликнула нас из окна. Ввалившись в комнату, я прямо в одежде упала на кровать. Не успела голова коснуться подушки, как я уже видела сны. С проклятой картошкой.

Исправительные работы на кухне оказались не единственным наказанием. Нас посадили под домашний арест. Лет с десяти родители перестали прибегать к такому воспитательномусредству ипредпочиталивести со мной взрослые беседы, разбираясь в моей оплошности или нарушении правил.

Попыткиослушаться и выйти во двор провалились с треском – староста зачаровал выходы, чтобы мы не могли покинуть территорию. Не поверив на слово, я распахнула большое окно, чтобы спрыгнуть на землю. Только я перекинула ноги на ту сторону, как полетела на пол, отброшенная мощной силовой волной. Пришлось смириться с таким положением дел.

Вторя моему унылому настроению, погода испортилась. В первый вечер разбушевалась нешуточная гроза, и мы с подругами, загасив свечи, расселись на полу, распахнулистворки слюдяных окон и, вдыхая ароматы свежести и мокрой земли, наблюдали за расчерчивавшими небосводбелыми всполохами. Вскорезарядили непрекращавшиеся мелкие дожди, и с нами в доме засела Смеяна.

Решив, что не бывает плохого без хорошего, я, наконец, нашла время изучить книги, находившиеся в доме. В горнице стоял огромный шкаф, от пола до потолка забитый свитками, книгами и исписанными неяркими чернилами хрупкимилистами. Подойдя к нему впервые, я даже не знала, с чего начать, и потому просто наугад вытаскивала приглянувшиеся корешки. Энциклопедии по флоре и фауне, исторические очерки, сказания и былины после быстрого просмотра были отложеныв сторону. С памятью мне повезло: хватало беглого взгляда на страницы, чтобы запомнить основную информацию, что всегдаслужило предметомзависти одноклассников. Для более детального разбора, конечно, приходилось внимательнее изучатьматериалы. Под такое внимательное изучение попали учебные пособия для целителей, стихийников и ловчих.

Я хотела остановиться только на первом направлении, но девочки настояли, чтобы я прочла трактат «Стихии Искры» для понимания сути Силы. Со второго же абзаца я потеряла связь с окружающим миром, провалившись в текст целиком иотрываясь только для того, чтобы поискать в словарях незнакомое слово; иногдатормошила девочек, чтобы они мне объяснили непонятный пример. И как только я могла столько времени не обращать внимания на ценные знания, буквальностоявшие под носом! Прочитав от корки до корки этот трактат, я потянулась за следующим.

Книги по стихийной стезе оказались очень информативными для переосмысленияосновных понятий работы с Силой. Знанияо магии и волшебстве сформировалисьу меня на основании детских сказок и фильмов. Там как сказано: махнул платочком – вот конь перед тобой стоит с мечом при седле, махнул второй раз – город построился, махнул третий – озеро с лебедями. Слова непонятные пошептал, руками поводил, глазами хлопнул – кладбище оживил. А сейчас я увидела ворожбу наукой, очень точной и детальной. Применение разных магических техник в основном включалов себя несколько составляющих. Главной из них была собственная Сила, вплетенная в основу заклинания, а к ней уже добавлялисьнеобходимые компоненты.