Читать онлайн Явь бесплатно

Глава 1. Начало

Город

Очень хотелось почесать нос, но было нельзя. Алексею всегда это хотелось сделать, когда он нервничал. Нос чесался всегда при каких-либо нестандартных ситуациях, когда требовалась полная концентрация или что-то могло угрожать здоровью его обладателя. Нос всегда чесался, когда его обладатель выходил в рейд вокруг Города или нес караульную службу на его стенах. И сейчас он чесался, хотя угрозы жизни не было, но вот предельная концентрация была. Алексей сдавал последний экзамен после прослушивания курса лекций для повышения квалификации начального офицерского звена и упасть в грязь лицом не мог. Провал на экзаменах был недопустим, иначе уплывут из-под носа не только очередное звание и должность, которую он уже полгода фактически занимает, но и в глазах начальства он потеряет статус молодого, перспективного, быстро обучающегося офицера. И считай карьерному росту перекроют кранчик. Нет, он конечно же будет получать звания, но исключительно по сроку службы, да и должности его будут куда как менее интересны, чем нынешняя. Но вот его звания богатыря без класса квалификации, в прошлом году выпущенного из университета обороны, было недостаточно. Его данных, как физических, так и моральных, а также умений для этого хватало, иначе бы богатырь первого класса Нестор Петрович, начальник его части, его бы на должность командира караульного подразделения не поставил бы, а вот звания не хватало. Именно по этой причине его и направили на курсы повышения квалификации, которые он никак не мог запороть на последнем экзамене. Первый был по умению работать со всеми возможными боевыми скафандрами. Второй – по стрельбе, рукопашному бою и другим боевым премудростям. Сейчас же шел последний экзамен, общий, по теоретическим знаниям, самый страшный для Алексея. Он лучше бы отжался пару сотен раз сейчас, чем сдавать эту теорию, большая часть которой вообще не связана с его профессиональной деятельностью.

– Итак, последний вопрос билета, – проскрежетала своим отвратительным голосом Аполлинария Феофановна – единственная женщина в экзаменационной комиссии, учительница истории и права, – история заселения планеты Явь и предпосылки к этому.

Аудитория, в которой проводился экзамен, была огромна, как, впрочем, весь университет, способный своими еле видными в вышине потолками заставить считать даже самого честолюбивого представителя рода человеческого себя крупинкой среди величественных стен знания и опыта, что явно контрастировало с помещениями в казармах или обычных жилых секторах. Там все помещения были рассчитаны до минимального предела. Если комната выдавалась на одного, то она имела определенное количество квадратных метров, где инженерами рассчитывалось все, вплоть до площади нужной для надевания верхней одежды и размаха рук при выполнении утренней зарядки. И если на это было нужно среднему человеку метр сорок шесть сантиметров, то ни о каких полутора метрах при нормировании комнаты речи и идти не могло. По сравнению с условиями проживания жителей Города внутренние покои университета, как, впрочем, и других административных зданий поражали размахами. Парню иногда казалось, что преподаватели работают допоздна не потому, что много работы, а потому, что хотят подольше задержаться в этих просторах, а то и остаться тут на ночь, благо каморки для преподавателей были при каждом классе и каждой аудитории.

– Можно отвечать, сударыня учительница? – робко поинтересовался Алексей.

– Не можно, а нужно, – проскрипела Аполлинари Феофановна.

– Начнем отвечать с предпосылок, – начал ответ курсант Попович Алексей.

Предпосылки для колонизации планеты Явь, тогда носившей название Я-5690290 и ряда других планет с похожими буквенно-цифровыми названиями сложились не за год и даже не за два. Они складывались на планете Земля многие десятилетия, а может быть и пару веков. К моменту Исхода, как его назвали предки нынешних колонизаторов, Земля никак не напоминала то уютное место, кое послужило колыбелью для человечества. Зелено-голубой шар, сфотографированный когда-то из космоса на заре космической эры, к Исходу превратился в черно-серо-грязный. За сто лет до Исхода население планеты Земля перевалило за пятнадцать миллиардов и катастрофически росло с каждым годом. В последние годы даже ставился вопрос о принудительных мерах уменьшения населения хотя бы до десяти миллиардов, но никто так и не взял на себя смелость отделить зерна от плевел и прописать документом, кто подлежит принудительной зачистке, а кто нет. Разросшееся непомерно население предпочитало жить в городах. Последние разрастались не то чтобы в мегаполисы, а в гигаполисы с населениями от ста миллионов человек. Города вытесняли поля под пашни, загрязняя еще оставшиеся, тем самым сокращая долю настоящих продуктов в рационе горожан, а также рентабельность сельхозпредприятий. Люди бежали из деревень и сел в города, тем самым способствуя упадку сельского хозяйства.

Про чистый воздух можно было забыть. Пыхтящие трубами огромные мегазаводы отравляли небо, застилая его синий цвет и белые облака своим въедливым серым дымом. Химическое производство набирало обороты, обеспечивая население не только разнообразными стройматериалами и удобрениями для сельского хозяйства, но теперь и заменяя во многом пищевую промышленность. Делать еду из химических реагентов было куда как выгоднее и проще, чем выращивать ее на загрязненных этими же заводами и фабриками полях. Тех, кто мог купить натуральные продукты, было очень немного, и с каждым годом их число уменьшалось. Остальным было все равно чем набивать брюхо, главное, чтобы это было дешево и не позволяло протянуть ноги от голода. О каких-либо генетических изменениях в организме никто не думал, выжить бы в гигаполисе – и то хорошо.

Лесов на Земле почти не осталось, как, впрочем, и их обитателей. Земли, не занятые городами, были распаханы в поля. Сохранились океаны, благо люди так и не научились строить полноценные города на воде и под водой. Только воду давно перестали называть голубой. Постоянные сбросы в моря и океаны отходов, радиоактивные и загрязненные химией дожди сделали почти всю воду планеты неприспособленной к жизни. Млекопитающие, когда-то населявшие огромные акватории мирового океана, вымерли напрочь. Рыбы остались, но, мутировав, преобразовались в несъедобных и даже ядовитых существ. Даже когда-то сиявшие белизной льды Северного и Южного полюсов к Исходу были покрыты разноцветной бензиновой пленкой.

Жизнь угасала на планете Земля. Развязки ждали каждый год. Каждый год сектанты, которых становилось все больше и больше, объявляли о грядущем конце света. И их доводы были не беспочвенны. Войны начинались за каждый свободный, а то и несвободный клочок земли, дающий хоть какие-то природные ресурсы. Большие государства распадались на мелкие, мелкие соединялись в альянсы и конфедерации, политическая карта планеты менялась несколько раз в год. Незыблемыми оставались только многовековые империи, такие как Китай, Индия, Россия, Исламский Халифат, Европейская Империя и несколько меньших стран. Но и их штормило в последнее время.

Была у людей еще призрачная надежда – космос, но она не спешила оправдываться. Людям в таких условиях нужно было выживать, впрочем, как и государствам. Денег хватало только на это, ни о каких вложениях в науку, тем более в чистую, фундаментальную, не несущую быстрой выгоды, речи не шло. Люди использовали достижения сто, а то и двухсотлетней давности, которые не позволяли не то, что создать колонию хотя бы на Луне, но даже и построить там минимальную исследовательскую базу.

Но как бы ни были плохи условия, всегда найдутся фанатики своего дела, которые будут недоедать, но откладывать личные средства на исследования. Говорят, что открытия не бывают раньше или позже, они всегда вовремя. И это оказалось правдой. Когда мир стоял на грани всеобщей войны и готов был уничтожить сам себя, группа ученых из разных стран теоретически открыла так называемые магнетические дыры в пространстве, по которым можно было путешествовать от звезды к звезде. Это не приближало колонизацию той же Луны, так как космические корабли и их двигатели не становились лучше, но позволяло колонизировать далекие звездные системы. Путем таких дыр корабль попадал в другую звездную систему, а там уже с помощью своих двигателей шел до нужной планеты. Это был билет в один конец, но это был шанс. Пока, правда, только теоретический, и требующий огромных сопутствующих научных изысканий и технических разработок, но шанс. Большие корпорации и правительства государств прохладно отнеслись к этой новости, отнеся ее к области фундаментальной физики, не представляющей пользы в ближайшее время. Но опять же всегда и везде найдутся энтузиасты, способные дать толчок идеи за свой зачастую очень скромный счет. Так и случилось: когда первые эксперименты дали положительные результаты, корпорации и государства проснулись, и вот тогда начался бум космических бегств с умирающей планеты. Деньги в проект потекли рекой. Когда все сопутствующие исследования были закончены, теоретическая база приобрела наполненность, постройка кораблей подходила к концу, возможно пригодные для жизни планеты были распределены между экспедициями, в один прекрасный момент все затормозилось. Можно сказать, встало как вкопанное. Власть имущие, так еще недавно рвавшиеся убежать с Земли в космос, вдруг поняли, что это может быть опасно. Вдруг теоретические выкладки не совпадут с практическими? Вдруг выбранная планета только кажется пригодной для жизни, а на самом деле – нет? Вернуться-то будет невозможно, как, впрочем, и найти другую планету. Стоит ли рисковать всем, если есть шанс все потерять? С их деньгами и властью они и здесь проживут свой век в более-менее пристойных условиях. У них хватит денег и на чистую воду, и на натуральные продукты и даже на чистый воздух. Да и в войнах верхушку редко убивают. Уничтожают солдат и никому не нужное мирное население, верхи отделываются дележом власти и выкупом своих жизней. Но деньги были уже вложены, корабли построены, планеты поделены. Отказаться от реализации проектов было уже нельзя. И тогда был объявлен набор экипажей, желающих попытать счастья меж звезд. Самую шваль в экипажи не брали, а высоко сидящие сами не лезли. Блатной мир тоже не хотел рисковать понапрасну. К звездам стремились лететь в основном энтузиасты, отставные военные, обычные работяги, низкобюджетная интеллигенция и младшие научные сотрудники. Жизнь на Земле им ничего не сулила, а вот на других планетах мог бы выпасть шанс. Так началась колонизация далеких планет, включая нашу, получившая меж людьми название Исход.

– Хорошо, – кивнула Аполлинария Феофановна, – теперь расскажите о колонизации самой планеты Явь.

– Колонизировать планету Я5690290 выпало российской государствообразующей компании «Газнефтьрудапром», – со вздохом продолжил Алексей, Сереге Радонежнову хватило в таком же вопросе ответить только причины, а его, видимо, будут гонять по полной, чем он не глянулся Аполлинарии Феофановне, он не знал, даже не догадывался.

Колонизировать планету Я5690290 выпало российской государствообразующей компании «Газнефтьрудапром». Топовые менеджеры этой компании во влиянии и полноте власти мало чем отличались от правительства России, а по личным накоплениям даже превосходили их. Так же, как и все, они сначала зажглись энтузиазмом, но потом передумали. Но акулы бизнеса, не были бы акулами, если бы не смотрели в долгосрочную перспективу, а краткосрочной проект похвастаться не мог. «Газнефтьрудапром» была, как следует из названия, добывающей компанией и персонал набирала такой же. Топ-менеджеры надеялись впоследствии прибрать эту планету к рукам и хотели заложить заранее базу для добычи ресурсов. Если корабль пропадет и планета останется не колонизированной, то и черт с ней, а вот если все получится, то они хотели бы прилететь туда потом уже на все готовенькое. Поэтому предпочтение отдавалось при приеме заявки работникам данной сферы деятельности, научным кадрам младшего звена, дабы обеспечивать исследования и разработки на месте, и бывшим военным, способным наладить охрану мест разработки и оборудования от любых инопланетных опасностей.

«Газнефтьрудапром» была большой и надежной компанией, и ракету построили такую же, для себя же любимых изначально разрабатывали. К звезде NH17-38, впоследствии прозванной Ярило, экспедиция прибыла быстро, точно по расчетам, а вот к планете Я5690290, которую позже поселенцы назовут Явь, пришлось добираться около двадцати лет на основных двигателях. На продовольствии, загружаемом в последний момент, когда уже было известно, что власть предержащие никуда не летят, сэкономили. Колонистам удалось прожить эти двадцать лет без потерь личного состава только за счет дисциплины и нормированию пайки по нижним стандартам калорийности. Ели они очень мало, впрочем, на питьевой воде отправители тоже сэкономили изрядно. Жизнь, обычно несправедливая, все-таки решила обернуться лицом к прибывшим с Земли людям и распахнула перед ними планету с хорошим климатом, пригодной водой, воздухом доступным для дыхания без скафандра и хорошим для сельского хозяйства климатом. Голодание окончилось быстро, рабочие сельскохозяйственного сектора ухитрялись снимать за год, который был чуть длиннее земного всего на сорок суток, три урожая. И вот тогда новые обитатели Яви приступили к исследованиям планеты. Но все хорошо быть не может – это закон вселенной. Если у вас все тихо и хорошо, ждите шторма. И он случился.

Еще на борту космического корабля многоконфессиональная до того толпа, противостоявшая голоду и лишениям, объединилась под жесткой тоталитарной рукой Дисциплины. По-другому было попросту не выжить все эти двадцать лет. И Дисциплина, диктовавшая условия жизни и законы на борту космического корабля, а также первый год на новой планете, заменила людям всех их богов, привезенных с Земли, и стала официальной единственной богиней на планете Явь. Так появилась монотеистическая религия, объединившая сначала всех членов экипажа экспедиции, а потом и всего населения планеты.

Но голод как связал людей, борющихся с ним, так и расколол общество на две части, уйдя из их жизни. Когда созрел первый урожай и люди смогли вволю наесться, многие люди решили, что хватит терпеть и подчиняться Дисциплине, пора стать свободными людьми. Таких было сперва немного, но с каждым годом их количество увеличивалось, пока это не стало чуть ли половиной всего явского общества. Вот тогда назрела гражданская война между дисциплинированными и свободными, как они сами себя величали в те времена. Назрела гражданская война, но ее удалось избежать. Свободные и дисциплинированные поделили меж собой все производственные комплексы, продовольственные фабрики и другое оборудование, привезенное с Земли. После чего свободные предоставили радость проживания в стенах города дисциплинированным, а сами отправились в обширнейшие леса Яви строить свое свободное общество. Так встали друг против друга Город и Лес.

– Хорошо, – кивнула Аполлинария Феофановна, – богатырь седьмого класса Алексей Попович, можете сесть за парту, экзамен вы сдали.

Со вздохом облегчения Леха обрушился на стул и сразу получил от сокурсников поздравления и похлопывания по плечам. Он был старостой группы и сдавал экзамен самым последним, а это значило, что больше вопросов не будет, группа отстрелялась и они все теперь богатыри седьмого класса. На пару лет можно забыть про книжки и конспекты, именно столько нужно отслужить с седьмым классом, чтоб допустили до сдачи на шестой. После нескольких поздравительных речей прозвучавших из уст представителей экзаменационной комиссии, после неспешной выдачи сертификатов и личного поздравления каждого, группу отпустили праздновать это событие.

– Леха, ты в трактир пойдешь? – заранее зная ответ, для проформы поинтересовались уже бывшие однокурсники.

– Не, я же не пью, – чуть улыбнулся Попович.

– Ну посидеть-то ты можешь? Поесть, например тоже можешь, – настаивали парни.

– Не, ребята, у меня сегодня вечером тренировка, пропускать нельзя, а с набитым животом тренироваться – то же самое, что пропустить.

Парням было проще: почти все в группе были или связистами, или водителями, в общем, кроме него тут боевых богатырей-то и не было. А Лехе завтра-послезавтра в Лес идти в обход границ, работу новый сертификат не отменял, а Лес растренированости не прощает.

Погода сегодня подкачала. Вроде лето, начало, а тут тучи по всему небосклону, дождь моросит совершенно осенний, противный, мелкий. Тучи закрыли весь небосклон и солнце на нем, в Городе воцарилась пасмурность. Алексей шел по главному проспекту Города, по проспекту Дисциплины и любовался. По специфике своей работы, он часто бывал за внешними стенами. И каждый раз возвращаясь домой, он первый день гулял по Городу и любовался им. Сейчас он был не после командировки, но подготовка к экзаменам отнимала все силы и внимание, можно сказать, он так же, как при рейде за стены не видел своего Города. А теперь была возможность посмотреть. До тренировки ему было еще часа три, но домой заскочить хотя бы пообедать он не успевал. До дома ехать полтора часа отсюда, возвращаться столько же. Приехать домой, поклониться порогу и поехать обратно? Нет уж, увольте. Проще было пересидеть это время где-нибудь в столовой или как он сейчас погулять по городу. Когда он еще успеет насладиться его энергией? Уже завтра в рейд вокруг Города.

Город был такой единственный и неповторимый на всей планете. Те, кто разрабатывал операцию колонизации Яви, не предполагали наличия еще городов. Это была рудодобывающая компания, и одного большого города для менеджеров им должно было хватить за глаза. А Город действительно был большой. Можно даже сказать огромный. Он мог вместить в себя до двухсот миллионов человек, и это чтоб они проживали по разработанным нормативам. Ста миллионам тут было бы жить вольготно. Но колонистов было намного меньше, ибо рассчитывался город на перспективу, а ее не произошло. После высадки колонистов на этой планете что-то произошло или в космосе, или на самой Земле, но связь со всеми земными станциями оборвалась, и вот уже двести лет не возобновлялась. Колонистов на планету прибыло вместе с экипажем около двух миллионов человек, половина которых потом ушла в Лес. За двести лет, конечно, количество людей, проживающих в Городе, разрослось, но все равно не превысило первоначальных двух миллионов. Парадокс ситуации заключался в том, что спальные районы, пригодные для жилья, были спроектированы по периметру Города, когда как все производства и приспособленные для социальных служб здания были в центре. От этого даже при скромном населении люди не могли жить ближе к работе и ютились по периметру Города. И от дома до работы или той же тренировки было не менее часа, а то и полутора, как в случае Лехи, езды. Есть пока не хотелось, поэтому Алексей, ныне богатырь седьмого класса, решил прогуляться по Городу, тем более он давно не бывал в центре, на проспекте Дисциплины.

Проспект Дисциплины разрезал весь город на две половины огибая единственное здание, стоящее в центре. Храм Дисциплины. Огромная десятикилометровая стрела храма стояла посреди Города и была видна всем и каждому из практически любого окошка сего града. Почти в каждом дворе Города был малый храм или церковь или хотя бы часовенка для каждодневного моления, но центральный храм был самым посещаемым храмом из всех сооружений культа. Из чего было создано сие творение рук человеческих, позволяющих ей протыкать своим шпилем облака? Из обычных сплавов, из которых делали на Земле космические ракеты. Что есть лучший храм Дисциплины, чем космический корабль, на котором она зародилась, приземлившийся тут и давший начало строительству вокруг себя городу? Ничего. Просто посещение сего места, прикосновение к истокам колонизации, будили в душах горожан смирение и покорность перед нитями судьбы, перетянувшими их жизни, и вселяли в их сердца желание приносить пользу своему обществу, положить живот ради выживания на этой планете рода человеческого.

Алексей не преминул зайти в храм. Когда еще он сможет это сделать при его-то жизни? Да и получить наставление от святых служителей Ее тоже не помешает. Нет более верующего в Дисциплину, чем горожанин, но есть среди горожан истово верующие, и это осенённые Ее любовью слуги Ее любимые. От них свет истиной веры распространяется на всех горожан. И стыдно честному горожанину, проходя мимо храма и имея время для посещения, не зайти в храм.

Вход в храм был расположен на уровне десятого этажа обычного здания. Изначально Алексей этого не застал, но старики говорили, что тут был эскалатор, который поднимал всех желающих прямо ко входу. Сейчас же эскалатора не было и весь путь приходилось проходить пешком. Сто восемьдесят ступенек вверх! А потом, после службы, столько же вниз. Исключений и поблажек не делалось никому. Жрецы рассуждали: если человек тянется к вере, сто восемьдесят ступенек не станут для него преградой, даже на инвалидной коляске человек найдет способ прийти к Дисциплине, если же нет – то, видимо, ему не нужна вера и Ее покровительство. Для офицера эти сто восемьдесят ступенек были даже не легкой разминкой.

Храм встретил его спокойствием и тишиной. Первое тут было постоянно, витало, можно сказать, в воздухе, ибо трудно быть недисциплинированным в храме Дисциплины. А вот второе было для центрального храма нестандартно. Во время праздников и массовых служений тут было шумно. Собрать одновременно в главном зале храма, бывшем ангаре для техники, можно было за раз очень много человек, до полумиллиона, если встать вплотную друг к дружке. А полмиллиона человек, переговариваясь даже шепотом, создают сильный шум. Сейчас был день, люди в основном были на службе, храм пустовал.

Алексей прошел к местам для исповедования, где обычно дежурил священник, и не удивился, что он там был и сегодня.

– Исповедуйте отче, – подошел богатырь к священнику и опустился на одно колено, – исповедуйте и направьте на путь истинный.

– В чем грехи твои человече? – жрец наложил руку на чело исповедующегося.

– Грешен батюшка, грешен, – тяжело вдохнул Алексей, – по роду занятия приходится выходить из Города, и окунаться в мир соблазнов и свободы. Когда находишься вдали от Города и Храма, то начинает казаться, что все наши попытки затянуть себя ремнями аскетизма давно лишены смысла. Вокруг много пищи и огромный простор для возможного расселения – селись куда хочешь, живи как хочешь. И только сила воли заставляет отбросить эти мысли и смиренно нести долю свою.

– Это хорошо, что сила воли еще заставляет тебя, – кивнул жрец, – было бы хуже, если бы не заставляла. Значит, не все потеряно для тебя в этой жизни, и мы сумели заложить в твою душу основы нашей веры и мироустройства, даруемого Ее дланью нам смертным!

– Но не зря ли мы живем только в Городе и не охватываем хотя бы окрестные земли? Там же мы могли бы выращивать овощи и фрукты для людей, там можно разводить скот. Я понимаю, что синтетическая еда, производимая на наших фабриках по вкусу, почти не отличается от настоящей, а – некоторые эстеты говорят – и превосходит настоящую по полезности, но мы могли бы просто производить больше разной еды на выбор. Тогда в столовых можно будет выбирать, что взять.

– Умные слова, сын мой, ты сейчас говоришь, умные, – кивнул жрец, – но мудрые ли? Выбор – искушение для души, не все смогут с ним справиться. Один выберет и забудет, другой подумает, выбор еды есть, почему нет выбора правительства? Любой выбор ведет к своеволию, а своеволие главный враг Дисциплины! Если человеку дать возможность выбирать, куда мы придем? Всяк будет желать выбрать путь развития для нашего Города и что получится? У древних есть притча про трех животных, тянущих телегу в разные стороны, и из этого ничего хорошего не вышло, телега осталась стоять на месте. Ты хочешь так же? Дай людям выбор – каждый будет тянуть всю телегу в свою сторону. Это правильно?

– Нет, – помотал головой Алексей, с такого угла он не смотрел на это ни разу.

– Вот смотри, – жрец протянул ему левую руку, – ты же офицер, ты ходишь за стену?

– Да, – кивнул богатырь.

– Легко ли ты сломаешь мне мизинец? Говори честно.

– Легко.

– А большой палец? Он толще.

– Тоже легко.

– А если я сожму руку в кулак, тебе будет легко сломать мне пальцы?

– А зачем? – пожал плечами Алексей. – Мне проще будет сломать руку.

– Мы сейчас говорим о пальцах, – наставительно уточнил жрец.

– Пальцы тяжелее, мне сначала придется раскрыть вашу руку.

– Вот! – облегченно вздохнул святой отец, видимо ожидая другого, более сложного для него ответа. – Дисциплина – это та сила, которая заставляет нас, пальцы, сжиматься в единый кулак. Чтоб нас сломать, сначала нужно вырвать у нас из сердец Дисциплину, а уже потом переломать поодиночке. А любой выбор – это лазейка для подрыва Ее. Лазейка маленькая, почти незаметная. Ну? Подумаешь, человек вместо котлеты стейк выбрал. Или в пост решил мяса поесть. Разве большое прегрешение? Вроде нет, тьфу да растереть, малая капля. Но если этот поступок не принесет в дальнейшем наказания, человек решит еще раз так поступить, потом еще, и вместо одного еле заметного ручейка может вырасти огромная полноводная река, а то и сель, спускающийся с гор и уничтожающий все на своем пути. Это понятно?

– Да отче, – кивнул Алексей.

– Тогда иди в мир, сын человечий, и неси правду Ее, выжигая в душе своей все позывы к выбору!

– Спасибо, батюшка, – кивнул парень, – никогда не смотрел на это с этой точки зрения. Вы во всем правы.

– Я только доношу до вас Ее заветы! Всем мы: и ты, и я обязаны Ей, Дисциплине!

Из храма Алексей вышел окрыленный новыми знаниями и четкой убежденностью в правоте священника. Так и есть: выбор подрывает Ее основы, и для борьбы с ним Алексей, офицер, должен сделать все возможное, все, что в его силах. А для этого нужно тренироваться и еще раз тренироваться, но до тренировки нужно что-нибудь поесть, чтоб потом не протянуть ноги. Гоняли их на тренировках изрядно, по три потока пота выходило. Столовых в городе было много, ибо тут сконцентрировались все почти органы управления и основные производства, а людей нужно было кормить. Выбирать было бессмысленно, ибо рацион во всех был един, и везде принимали жетоны обеспечения. Поэтому Леха отправился в первую попавшуюся по дороге. Столовые были исполнены везде практически в одном стиле. Минимализм он назывался. Впрочем, так были исполнены все общественные здания, даже церкви Дисциплины, разумеется, кроме основного, центрального храма.

В Столовой, куда пришел богатырь, все было чисто и опрятно. Пластиковые столы с такими же стульями, на столах салфетницы, солонка, перечница и небольшая емкость для горчицы. Чем различались столовые обычно, так это салфетками. В одних они были просто белые, в других красные в белый горошек, в других фиолетовые с желтыми бабочками. Тут были бордовые с золотистым силуэтом города. Красиво, оценил Алексей, взял поднос и пошел на раздачу. Обычно, эта столовая не стала исключением, на выбор по будням предоставлялось три первых блюда, три вторых, три вида напитков. Это было основой. Кроме этого, каждая профессия имела или не имела возможность получить дополнительно десерт. Офицеры, например, его получали каждый день на обед, а вот солдаты только по выходным. И это понятно: офицерам на службе нужно думать, а для этого нужна глюкоза, а вот солдатам, выполняющим приказы, глюкоза нужна была в меньшей мере, и они получали ее только по выходным. Дети каждый день получали фрукты, а десерты только по выходным. Все было рассчитано почти по граммам и перепроверено научными методами. Еда была стандартной, химической, с ароматизаторами, идентичными натуральным. Рецепты и закладку продуктов разрабатывали еще на Земле. С идентичностью Алексей, конечно, поспорил бы, но он, как и все население Города, привык не обращать на вкус еды внимания. В Городе не было культа наслаждения едой, ибо еда всегда была стандартна в столовых, а сами жители не готовили ее, ибо жилые отсеки не были для этого приспособлены, там попросту не было кухонь. Санузлы были, а вот кухонь не было. Горожане ели для того, чтобы жить, а не жили чтобы есть. От этого разговоры за столом, тем более с незнакомцами не велись. Нет, это не запрещалось, просто было не принято. Зачем вести разговоры, если ты собираешься поесть, заправить свой организм и следовать дальше по делам? Вот и Алексей взял положенный ему обед, плюхнулся на свободный стул и быстро принялся есть. И да, он тщательно пережевывал пищу, как велели врачи, по тридцать два раза каждый кусок, но просто делал это, уже не задумываясь, на рефлексах, и делал это быстро. После уничтожения обеда он вышел из столовой и направился пешком в сторону тренировочной базы. Надо было переварить еду до начала тренировки, чтоб не расплескать ее в самом зале, ибо интенсивность занятий зашкаливала. Идею о том, что чем тяжелее на тренировке, тем легче в бою, тренеры отрабатывали по полной программе.

Лес

Пять силуэтов выросли словно из-под земли с края поляны, быстро ее миновали и исчезли в ближайших кустах. Мимикрию включать не стали. А зачем? Они шли совершенно в противоположную Городу сторону, а значит, встретить городской патруль шансы были невелики. А зверям на мимикрию плевать, они тебя и в мимикрии по запаху вычислят, а если не по запаху, то по движению. Легкие бронедоспехи класса «Невр» обладали кроме мимикрии еще и поглотителем запаха, но ребята его не включали. А смысл? Животное, как, впрочем, и псевда ты даже отсутствием запаха не проведешь. Животина – она услышит твои шаги, заметит примятую твоей стопой траву, услышит хруст ветки под твоей ногой и тут же, даже несмотря на то, что оно тебя не видит и не чувствует, предпримет какие-нибудь действия. Если это олень или заяц, то рванет с этого места просто из осторожности, на всякий случай. Хищник же мог атаковать, атаковать просто пустое место, и тут мимикрия не защитит. Хищники на Яви были все как на подбор, огромные и страшные. Легкие бронедоспехи, держащие выстрел из обычного ручного привода на средней дистанции, а тяжелого на дальней, лопались шелухой под клыками этих тварей. В «Неврах», в которых была облачена группа Кия попадаться хищникам Яви в лапы было верхом глупости. В среднем «Гридне» или тяжелом «Добрыне» можно, но кто в здравом уме пойдет на охоту или разведку в такой броне? Эти доспехи исключительно для разборок между людьми.

Да и хищники были как на подбор: саблезубый тигр, пещерный медведь, птица Рок. Названия этим тварям, как впрочем и не хищным, а также псевдам, давали первые поселенцы, а они долго не выдумывали. Ну и что, что ушей нет? Зато прыгает как заяц, хвост имеет помпоном и пригоден в пищу. Будет зайцем. Так примерно со всеми другими животными. Разум первых поселенцев держался за воспоминания о Земле и прежней жизни, поэтому они не выдумывали новых названий, а давали из памяти уже имеющиеся, подходящие по признакам. Похоже грацией на кошку и имеет два огромных клыка? Будет саблезубым тигром. Большое, волосатое с хоботом? Мамонт. Не было мамонтов с шестью ногами? Это у вас не было, а у нас будет. И это относилось не только к фауне, но и к флоре. Высокое растение с разлапистыми ветками, усеянное иголками? Сосна.

Хуже было с псевдами. Псевдами называли человекоподобных существ, имеющих зачатки разума. Но если на Земле это были обезьяны, приматы, то на Яви их было больше, а самое главное, они происходили из совсем разных родов и видов. У ученых создавалось впечатление, что природа на этой планете, а может и не природа, экспериментировала с разными классами и видами живых существ и не только млекопитающими. Встречались разные существа, вид которых напоминал человека и даже повадки были схожими, но они все же были зверьми. Живет в озере сом, огромная такая плотоядная рыба, а рядом с ней всегда другое существо плавает. С ручками, с ножками почти как у людей, только кисти и ступни больше на ласты похожи, а вот морда – вылитый сом. Думали сначала, что это малек сома, но нет. Как выяснилось позже, сомы отдельно размножаются, эти твари отдельно. Сомов можно есть, а этих… Никто не пробовал, ибо вид жареной или вареной руки или ноги аппетит не возбуждал. И, как выяснилось, если убить сома, то эта тварь выживает, а вот если убить самого Водяного, как прозвали его колонисты, сом дохнет в течении недели. Вот такой странный симбиоз между этими двумя существами. Дальше начали находить все больше и больше псевдов, совершенно разного происхождения. Некоторые были настолько чудные, что определить первоначальный вид их было невозможно. Хотели на манер человекоподобных обезьян на Земле назвать их приматами, но не стали. На далекой родине все человекоподобные существа были обезьянами и объединялись в одно семейство отряда вида приматов, тут же все разные, не имеющие, на первый взгляд, да и на второй тоже, одинаковых черт существа. Так и стали звать их псевдами, а в память о первом найденном Водяном стали давать названия из сказок. Так на планете Явь появились свои болотники, лешие, лесовики, мавки, русалки и другие существа, которые хотелось иногда объединить словом нечисть, но назвали псевдами. Ибо были эти существа псевдоразумными.

Группу Кия в Лес послал верховный волхв их поселения. Еще недавно кочующие стада оленей, служивших основным рационом юшковцам, в один момент откочевали со своих пастбищ, причем очень неожиданно. Да и многие другие дикие звери отошли от человеческих угодий. Это было странно. Заготовку припасов это не остановило, охотникам было, конечно, не очень удобно делать бросок за добычей лишних десять километров, и потом нести ее обратно столько же, но не смертельно. Хотя чем дальше в Лес, тем толще саблезубые тигры с пещерными медведями, а это всегда опасность. Не будешь же охотников снаряжать в «Добрынь» или «Гридней», они тогда за дичью не угонятся. Но выяснить ситуацию и причину преждевременного кочевья все же стоило. Волхв послал, вождь подтвердил, старейшины одобрили и пятеро разведчиков в облегченных «Неврах» рванули в Лес.

Шли налегке, с минимумом запаса провианта, так как смысла тащить много с собой не было. Всегда можно поохотиться и подстрелить что-нибудь съестное на обед. Благо с недавних пор ведуны Юшковца разобрались с починкой патронного производства, и теперь боезапас беречь особо не нужно было. Хотя в данной ситуации стоило. Налегке – это не значит только с малым количеством провизии, но и с малым количеством снарядов для приводов. А зачем много? С городскими столкновений не предвиделось, а звери лишний раз к человеку старались не подходить.

– Кий, на восемь часов носорог, – предупредил командира Яр, старший дружинник.

– Хорошо, двигаемся тихо, – кивнул десятник, – не привлекаем к себе внимания. Все же помнят, что у шерстистого носорога очень плохое зрение?

– Угу, – откликнулся Ждан, единственный колдун в команде, – но при его массе это не его проблемы.

– Вот-вот, – кивнул Кий, – постарайтесь не накликать нам проблемы, тем более патронов не так и много, а гранат – считаные единицы. Я думаю, если оленей он и может согнать с насиженных пастбищ, то метров на двести, не больше. Это не наш клиент.

Отряд пошел тихо гуськом по широкой дуге мохнатого исполина. Люди его не боялись, носорог весил около двух тонн и имел острый носовой рог-гребень, способный при столкновении пробить легкий бронедоспех, но если что – они его уничтожат и глазом не моргнут, но с его массой и очень толстой шкурой, дополненной очень жесткой и длинной шерстью боезапаса на него понадобится уйма а этого допустить было нельзя.

Пятеро юшковцев не спешили, ни за кем не гнались, а обследовали местность на момент нахождения следов. Нужно было понять, куда делись олени, и если их кто-то согнал с мест умышленно, то желательно выяснить, кто это, а еще лучше – уничтожить конкурента.

– Есть следы останков оленей, и довольно много, – прозвучал голос Рады.

Девушки у лесовиков так же носили оружие и так же воевали, и охотились, как и мужчины, но только до свадьбы. После свадьбы женщина становилась домохозяйкой и матерью и в походы ее не допускали.

– И я, видимо, нашел следы тех, кто эти останки оставил, – из кустов по рации проговорил Кнут, взваливая свой тяжелый привод себе на спину.

Если говорить честно, то тяжелый привод от обычного отличался только наличием короба под патроны, куда вмещалось сто штук в отличие от обычных магазинов, рассчитанных на двадцать снарядов. Из-за этого он делался чуть длиннее и имел съемный ствол, дабы при постоянной стрельбе можно было снять раскалившийся от перегрева ствол и заменить новым. А так по характеристикам все привода были идентичны. Оно и понятно, если знать устройство. Привод он потому и называет приводом, что это не автомат, не ружье, не какое-либо еще огнестрельное устройство. Привод – это приводящее в действие ракетный снаряд устройство. Оно сложное, там есть и электрическая, и пневматическая, механическая части, но само оно не стреляет. Для удобства и дабы людям было понятно, оно задумывалось и производилось похожим на оружие, хотя в принципе его вид не имеет сильного значения, кроме, разве что, прицела. При нажатии спускового крючка электрический заряд попадает от аккумуляторов, скрытых в прикладе, на ракету, которая тем самым активизируется, в это же самое время электричество приводит в движение механизм подачи ракеты в ствольную коробку, а также пневматический поршень. После подачи в ствольную коробку снаряда срабатывает поршень на сжатие и освободившийся воздух выталкивает ракету из ствола. Скорость вылета у ракеты небольшая, силы толчка хватит, чтоб пролететь, разве, пару метров. Во время движения по стволу сложенные крылья ракеты соприкасаются со специальными надрезами на стволе, и, когда снаряд выходит из ствола, оперение раскрывается и запускается двигатель самой ракеты, который и несет ее прямиком в цель. Эта конструкция не позволяет стрелять очень быстро, темп стрельбы всего около ста двадцати выстрелов в минуту, но обычно этого хватает. Говорят, городские ученые сумели наладить специальные патроны, запоминающие цель и летящие именно к ней, несмотря на искривленность маршрута, но для лесных ведунов это была пока тайна за семью печатями. Многие технологии с момента высадки колонизаторов потерялись, стерлись из людской памяти, и от этого что горожане, что лесовики, не могли полностью воспользоваться их технологиями и развернуть на всю мощность привезенное на Явь еще двести лет назад оборудование. Зачатки заводов и различных фабрик пылились на складах, как у первых, так и у вторых, но воспользоваться ими ни те, ни другие не могли. В свое время, при отправке колонистов на Явь, было решено посылать не чертежи и планы заводов, я именно «Зачатки», благо площадей под это на космолете хватало. Эти зачатки нужно было установить, подключить к энергоносителям и ресурсным линиям от перерабатывающих фабрик, которые перевозились так же. Все это называлось «стандартными производственными фабриками». Пока у бойцов отряда юшковцев были стандартные патроны, которые можно было одновременно закладывать в магазины, а потом с помощью переключателя менять их применение в зависимости от нужды. Бронебойные и разрывные.

Первые представляли собой цельнометаллические снаряды из супертвердого металла: волотана, найденного на этой планете. По твердости и стойкости с ним не могли поспорить никакие сплавы, привезенные с земли. Обработка его была очень трудна и быстро изнашивала производство, но оно того стоило. Не было ни одной брони на всей Яви, которую не могли бы прошить бронебойные снаряды из волотана. Такие патроны использовались только против огромным зверей, таких как мамонты, пещерные медведи, те же шерстистые носороги, с другим же они были бесполезны. Они попросту прошивали цель насквозь, не останавливая ее на бегу. А вот при стычках с городскими были незаменимы для пробивания бронедоспехов любого класса. И если легкие бронедоспехи можно было пробить еще и разрывными, то средний и тяжелые классы только бронебойными. Вторые представляли из себя боеголовки, начиненные взрывчатым веществом, которое срабатывало при соприкосновении с препятствием и разрывало оболочку изнутри, поражая объект не только взрывом, но и множеством маленьких осколков. Такие снаряды были хороши против небронированных целей, к коим относились в основном животные.

Следы был волчьим, но гораздо длиннее. И эти следы периодически чередовались с другими следами, которые были похожи на отпечатки человеческих ладоней, но с огромными когтями.

– Волколаки, – прошептал Кий, – теперь все становиться на свои места.

Волколаки были волками, но человекоподобными. Волков на освоенной человеком территории Яви было несколько видов. Были обычные волки ростом не больше собаки, были лютые волки с огромными когтями – весом до ста килограммов, водились на стыке леса и степи, куда люди почти никогда не добирались, кроме разве что исследовательских групп, «ужасные» волки ростом с хорошую лошадь. Волколаки стояли от всех этих волков отдельно. Они были псевдами. Имели похожее на человека строение тела, разве что колени их были вывернуты в другую сторону, не как у людей, но это давало им возможность передвигаться как на двух конечностях, так и на четырех. Тело их было покрыто шерстью, а головы были волчьими. Волколаки жили и охотились стаями и даже, по мнению ведунов, использовали при загоне дичи что-то похожее на простейший язык, состоящий из рыков, тявканья и воя. Анализ их тактики и стратегии охоты дал возможность считать их разумными животными. Они не просто гнали дичь и пытались запрыгнуть на ослабленную бегом особь, они делали засады, они разделялись на загонщиков и встречающих, они использовали подручные предметы и окружающие обстоятельства. Нередко было видеть падающие небольшие деревья перед бегущим стадом или отдельной особью. Животные пугались, поворачивали назад или сворачивали в сторону, где их встречали волколаки.

И тут в нескольких метрах от группы что-то заухало, затрубило и прорвалось медвежьим рыком.

– Замерли! Мимикрия! – скомандовал Кий. – Леший рядом!

Парни тут же включили режим мимикрии на своих доспехах и замерли, слившись визуально с окружающей средой. Леший вышел на середину полянки, с краю которой притаилась пятерка юшковских охотников, и замер. Потом принюхался, чихнул и повернулся в сторону людей. Он их не видел – это было стопроцентно, но, видимо, чувствовал, ибо почти сразу уткнулся взглядом в глаза Кия, скрытые помимо мимикрии еще и прозрачным забралом шлема. Губы лешего задергались, и он что-то зашептал на ему только понятном языке.

– Вот же урод, – подумал Кий, – интересно, кто на этой планете проводил опыты по их выведению? Просто так такие особи рождаться не могут.

И действительно, леший был одним из интереснейших персонажей среди псевдов, хотя все псевды были интересными, необычными, неповторимыми. Вряд ли они смогли появиться в результате эволюции. Но леший был колоритен сам по себе. Это была туша в три метра ростом, с вывернутыми назад коленками лосиными ногами, человеческими торсом и руками, соответствующими размеру его росту, и медвежьей головой, окутанной, словно париком, ниспадающими седыми волосами, и все это безобразие было украшено бычьими рогами. А самое главное – это глаза, человечьи глаза, умные глаза. Никто и никогда не видел лешего идущим на четырех лапах, хотя судя по форме задних ног он мог это делать, но на двух лапах все лешие, которых видели люди, передвигались с помощью огромных в рост ему палок, таких вот импровизированных, неотесанных посохов. Никто не знает, почему так они ходили, но передвигающихся по-другому леших никто не видел.

А еще эти твари, хоть были всего лишь псевдоразумными, но обладали колоссальной психофизической мощью. Благо использовали они ее интуитивно, в момент опасности или в других подобных ситуациях, но никогда не целенаправленно и не агрессивно. Они могли обрушивать одним рыком деревья, отводить глаза, запутывать дороги. Ты можешь знать дорогу наизусть, ходи по ней каждый день, но стоит лешему запутать тебе дорогу, как ты по протоптанной дороге приходишь совсем не туда, куда хотел. Это не было ни заклинание, ни магия, а обычные психофизические свойства мозга, которыми владели и некоторые люди. Леший просто влезал к жертве в голову и сбивал в памяти привычные ориентиры. Также он мог отвести глаза, и ты не замечал огромной ямы перед ногами. Люди изначально, еще не разделившись на Город и Лес, встретившись с лешим, старались его уничтожить до того, как он начнет действовать. Но после пары десятков убитых леших заметили важную особенность. После смерти лешего огромнейший участок леса в радиусе двадцати – двадцати пяти километров умирал. Леших сразу прекратили убивать. Опытным путем выяснилось, хотя до сих пор никто не мог этого ни доказать, ни опровергнуть, что жизнь лешего тесно связана с контролируемым им участком леса, и без его контроля лес умирает. Когда люди разделились на Город и Лес, лесовики придерживались правила по неуничтожению леших, оно и понятно, им в Лесу жить. А вот горожане скоро после разделения начали опять убивать леших. Им-то на смерть Леса было начхать, они с ним и так борются. Но зато выяснили другую важную закономерность. На место смерти лешего прилетал змей Горыныч.

– Ждан, ты можешь заслонить нас чем-нибудь из твоего арсенала? – обратился Кий к походному колдуну по рации шепотом.

Ждан был колдуном средней руки, а то и ниже этой самой середины. Сильные колдуны в разведку не ходят и приводы в руки не берут, как, впрочем, и сильные чародеи горожан. Сильный колдун – продукт в своем роде единичный, таких немного, кто может сражаться своими психофизическими способностями лучше, чем оружием. Такие обычно носят специальный бронедоспех оборудованный комплексом, усиливающим их психофизику. А так как эти доспехи единичны, специально спроектированы для каждого персонально, то они больше напоминали не бронедоспехи, а броненаряды. В основном сильными колдунами и чародеями были женщины, и вот их доспехи точно были нарядами. Шлемы таких нарядов часто украшали кокошниками, височными кольцами, иногда коронами. Доспехи были больше похожи на платья с обилием вариаций на тему лифов, корсетов и юбок разной длины. А также это все было непомерно сдобрено кольцами и браслетами, почти не имеющими боевой ценности, но женщинам на это было плевать.

Ждан своего особого доспеха не имел, ему было достаточно встроенного в «Невра» комплекса «Шаман», усиливающего его не очень сильные способности. Но и с этими способностями он был незаменим в отряде Кия. В мире, где легко можно повстречаться на узкой дороге с чародеями или псевдами, даже плохонький колдун в отряде очень нужен.

– Могу, – ответил Ждан, – но он может воспринять это как агрессию и атаковать в ответ.

– Предложение?

– Мы не горожане, возможно, если мы откроемся, то он не будет против нашего присутствия.

– Рискнем? – спросил Кий у всех.

Отряд промолчал. Последние слово и решение было за командиром.

– Хорошо, – кивнул Кий и снял мимикрию с себя.

Видимо, леший не ожидал такого события, и его губы заходили в движении, читая только ему известное заклинание.

– Шухер, Кий, у него уровень психофизики начинает подниматься! – предупредил Ждан.

– Город тебя забери, – чертыхнулся десятник, – Ждан срочно ставь защиту, и все сматываем отсюда!

В это время леший рыкнул – огромное дерево рухнуло на Кия. Хорошо, что Ждан успел поставить защитную стену, и, ударившись о нее, оно скатилось прямо под ноги командиру отряда.

– Парни, включаем усилители и рвем отсюда на северо-восток, не менее километра, далее собираемся по пеленгу. Понятно? Тогда вперед! – крикнул Кий и, включив одновременно усилители и мимикрию, рванул с места, но правда, дождавшись, когда это сделают все его подчиненные.

Самих парней он сейчас не видел, ибо они не выходили из режима мимикрии, но датчики, встроенные в их доспехи, отражались у него на радаре. Раздался новый рык лешего, и там, где только что стояли парни, упало еще одно дерево.

Пробежать на усилителях километр – это раз плюнуть, это даже не минуты, а секунды. Включить пеленг и собраться на тех же усилителях – тоже секунды. А вот ткнуть перед этим пальцем в карту, не подумавши и попасть в болото – это дурость. Лес был к людям не гостеприимен, но терпел их, а вот болота на Яви терпеть пришлых были не намерены. Не сами болота, их обитатели, ибо засосать в ил человека в бронедоспехе, конечно, можно, но очень сложно, опять же, усилители, даже тяжелые, модификации типа «Добрыни» или городского «Ильи Муромца» должны вытащить. А если и не вытащат, то радиомаяк и в иле работает, а система жизнеобеспечения даст возможность продержаться не менее недели в автономном режиме. Болота были страшны своими обитателями. То ли они людей сильно не любили, то ли вообще все живое, но если в Лесу еще были животные травоядные или хищные, но не воспринимавшие людей как дичь, то на Болотах таких почти не было. И кроме разве что лягушек и змей, обычно ядовитых, Болота были населены почти сплошь псевдами. Причем особи попадались весьма любопытные и колоритные.

Возьмем того же колобка. Ведуны до сих пор не поняли, растение это или животное. Представлял он из себя шар по грудь человеку, встречались и гиганты, ростом в два, а то и в два с половиной метра, но очень редко, таким трудно было прокормиться. Кормились колобки, поедая все на своем пути, а для этого у них было шесть ртов по всей их окружности. Куда бы этот шар ни катился, а внизу на дороге всегда распахнутый клыкасто-зубастый рот был. Попадется кто на дороге из мелких животных или птиц, лягушка какая, змея, мышь, али птица, обязательно съест, а если нет никого, то травы кусок вырвет, всеядные они, эти колобки. По-научному их звали шестиротые псевдокруты, но народ больше колобками величал. В принципе, колобки были минимально похожи на псевдов, но были ими. В момент опасности они могли включать свои психофизические силы и отводить всем глаза от себя. Ты его не видишь, а он в это время тебя же и атакует.

Еще были утопленницы. Вот эти были точно псевдами. Были они подобны голым женщинам, правда, с рыбьей чешуей по телу и яркими красными глазами, ну и рот у них был рыбий, только вот зубатый, словно у пираньи. Появлялись внезапно, своими способностями внушали, что они обычные девушки, правда голые, видимо, псевдомозгов на одежду не хватало, и заманивали в свои объятия. Может, на первых колонистов это и действовало, но на современных разведчиков, а на болота редко другие заходили, такие чары практически не распространялись. Ну, скажите, какая нормальная баба в здравом уме будет расхаживать по болоту, да притом еще и голая? Критическое мышление современных лесовиков, знающих повадки псевдов, помогало им отличить выдумку от реальности и не поддаться на искушение. Хотя фигуры таких баб, коими прикидывались утопленницы, были очень аппетитными. Но как только подумаешь и представишь, кто это на самом деле, так сексуальное возбуждение как рукой снимает. Ели они, правда, не только человечину, но и мелких зверюшек. Как они тех приманивают и ловят, никто не знал из людей. Утопленницами их звали не потому, что были похожи на утопленных девок, ни капельки, просто свою добычу они сначала в водах болота топили, а уже потом ели. Не любили сии девицы свежее мясо, предпочитали тухленькое, с привкусом плесени. Глядя на этих существ, Кий все явственней и явственней проникался идеей о том, что эти твари – жертвы какого-то злого эксперимента. Ну, зачем Природе создавать таких тварей, заточенных под людей, когда еще лет двести тому назад людей на этой планете не было? Или были, но раньше и вымерли? Или скрываются где-то на неисследованной территории?

А еще был Болотник. Болотники выглядели как вставшая на ноги кочка. Наступаешь на нее, на кажущуюся такой основательной в этом зыбком мире болота, надеешься обрести долгожданную устойчивость, а тут она под ногами приходит в движение. Падаешь ты в сам ил, а пред тобой уже высится чудовище. Метра два с половиной ростом, руками заскорузлые с когтями в половину пальца до земли тянутся, ноги ластами по илу шлепают, когти на них о камни скребут. Рот не рот, а провал с зубьями острыми. И глаза красные во все стороны сверкают. А еще эта тварь умеет швыряться какими-то особыми светлячками, кои на нем живут, кои выпускают при ударе о жертву облако зловонного дыма и парализуют ее. Если сразу выстрелить не успел, пока падаешь с него вниз и приземляешься, считай, парализован. Эти твари быстро учатся. И если еще двадцать лет назад, говорят, они медлили сразу применить своих светлячков, и люди успевали прийти в себя и отстреляться, то сейчас кидают сразу без раздумий. Опасная тварь и хорошо маскирующаяся.

– Так парни, в болоте нам делать нечего, тут есть много гадких тварей, но стада оленей они от нашего лагеря не отгоняли, – констатировал Кий, – выбираемся отсюда опять в том же направлении на северо-восток на усилителях, до края болота. Следим за обстановкой, стреляем во все, что движется.

Когда отряд уже подступал к краю болота и собирался войти в лес, в ближайших зарослях встрепенулась одна тень, потом вторая, и еще одна, и еще. Было видно, что кто-то готовит людям заслон или ловушку. С ловушками у псевдов было все хорошо, на это они были мастаки.

– Будут с подветренной стороны заходить, – вслух подумал Яр.

– Скорее стараются укрыться, чтоб в спину ударить, – ответила Рада.

– Или с флангов с двух сторон зажать, – брякнул свою версию Кнут.

Что это волколаки, и именно те самые, что оленей отогнали от пастбищ, уже никто не сомневался. Оставалось только навязать им бой и уничтожить их. Только вот волколаки видимо сами хотели растерзать людей. С одной стороны, это было хорошо – меньше за ними по лесам бегать, а с другой плохо: они будут навязывать свой сценарий боя и как обитатели Леса имеют свое территориальное преимущество. Людям придется не загонять их в ловушку, а идти самим к ним

– С ними шаман, – буркнул Ждан.

– Что? – не веря переспросил Кий.

Волколаки были высоко социальными псевдами. У ведунов складывалось впечатление, что на Яви до появления людей именно волколаки были тем народом, особи которого могли развиться в настоящих разумных существ и построить цивилизацию. Просто люди прилетели совсем рано, когда у волколаков еще даже каменный век не наступил. Общество волколаков строго делилось на иерархии. Первыми и главными в них были вожди. Вождь обычно – самый большой и опасный волк в стае, он ее основатель и лидер. Вокруг вождя собираются воины-охотники и самки, ниже стоят дети. Стариков в стаях нет. Они или умирали в бою, или уходили от стаи умирать в лес, не обременяя стаю своей дряхлостью и немощностью. Неспособный достать кусок мяса волколак умирает от голода, ибо с ним никто делиться не будет. Вождя всегда можно свергнуть, но ценой жизни. Или его, или своей. Любой волколак мог кинуть вождю вызов на смертный бой. Кто выигрывал этот бой, тот оставался или становился вождем, проигравших не было. Мертвые были, проигравших не было. Пощада бросившему вызов или бывшему вождю даже не снились в радужных снах. Самая главная черта волколаков, которая их отличает от остальных псевдов – это коллективный разум. Вождь забирает в бою души своих воинов, и они воюют так, как он хочет. Этим создается большая опасность для противника, ибо он воюет не с отдельными солдатами, а разом с одной командой под единым управлением.

Шаманы стояли отдельно от стай, но охотились вместе с остальными. Шаман – это волколак имеющий не дюжие психофизические способности. Противостоять стае с шаманом можно было только отрядом с колдуном или чародеем, иначе шаман дурил людям голову, отводил глаза жертвам, дабы они не видели охотников до последнего момента. В бою мог кидать камни и небольшие деревья своими способностями. Очень сильные шаманы могли оживить ненадолго только что убитого сородича, чтоб он дрался за них. Это было страшно. Ты вроде разрубил мечом одну из тварей, отвернулся, а мгновение спустя она уже стоит перед тобой и машет лапами. Живут такие воскрешенные до конца боя или до смерти шамана, но они уже не убиваемы, их только в куски гранатами закидывать. Таким немертвых сородичей шаман волколаков может держать одновременно одного или двух. Замечены случаи, когда очень сильные психофизически особи держали троих, но это было очень редко. Кий слышал про это пару раз всего за свою двадцатипятилетнюю жизнь.

– Если там еще и берсерк имеется, то я не удивлюсь, – буркнул Кий.

– Не удивляйся, – вздохнул Ждан, сконцентрированный на своих способностях, – и берсерк имеется.

Берсерки были так же, как и шаманы, не в стае. Их боялись даже обычные волколаки и жить с ними в одной стае никто не хотел. Но Берсерки присоединялись к волчьей охоте: на охоте стая их терпела из-за их полезности. Берсерки единственные из волколаков не имеют психофизических способностей, тем они и страшны. Их мозг – чистое зеркало, отражающее все воздействия на него. Берсерки умеют только убивать, они рвутся в бой, они живут боем, единственное желание берсерк – умереть, но учитывая его ярость, агрессивность, силу и ловкость, это получается редко и в луже крови и куче поверженных врагов. Если вокруг нет противников или добычи, берсерк нападает на любого находящегося рядом, даже на вождей. Поэтому вне охоты волколаки не допускают к стае берсерков, ибо те могут в приступе крови убить как одного из детей, так и самку или воина, но могут кинуть вызов и самому вождю. Точнее, это не будет вызов, это будет просто нападение, но если его выиграет берсерк, то он станет вождем, а от таких вождей стае больше вреда, чем пользы.

– Может, вынудим их выйти к нам? – поинтересовалась Рада.

– Они не пойдут, – возразил Кнут, – они уже все заготовили, все роли распределили, им осталось только дождаться нас. Я бы не вышел.

– Кнут правильно говорит, – подтвердил Ждан, – волколаки, судя по их эмоциям, идти никуда не собираются.

– А зачем им? – вклинился в разговор Яр. – Они свое дело сделали, оленей перебили, теперь возвращаются, а мы их преследуем. Если мы не пойдем к ним, они просто пойдут дальше.

– Разумно, – кивнул Кий, – мы с ними войну не ведем, так что уничтожать им нас без надобности. Будем атаковать их – они нас встретят, а нет – уйдут домой. Им бой не нужен.

– Какие будут приказы, командир? – все уставились на Кия.

– Будем атаковать, – пожал плечами десятник, – нам ничего другого не остается. Простим волколакам эту вылазку, они к нам, как к себе в холодильник, ходить станут.

Разведчики начали добивать патронами магазины, утягивать снаряжение, приводить доспехи в рабочее состояние.

– Сколько их примерно, Ждан? – поинтересовался Кий у колдуна.

– Около двух дюжин, точнее сказать затрудняюсь, там шаман, а он весь фон эмоциональный сбивает.

– Две дюжины – это не очень хорошо для пятерых, но не фатально плохо. Все готовы? Боевые доспехи у всех нормально работают?

Боевой доспех – это конструкция серьезная и очень сложная. В производстве трудная, но очень нужная. Без доспеха в Лесу не выживешь, только если в селах, огороженных силовым полем. Только сколько в селе безвылазно просидеть можно? Кушать больно скоро захочется. А вот для выхода в Лес и нужен был бронедоспех. Представлял он собой единый комплекс защиты, как пассивной, так и активной, и вооружения, снабженный для полноценного управления электронной начинкой и сервоприводами. Сначала на человека надевался тонкий матерчатый костюм с электромагнитными уловителями человеческого магнетизма и разъемами для передачи этого магнетизма в доспех. Далее надевался сам доспех, но в специальном порядке, иначе его было попросту не надеть. Первым делом облачались в латы доспеха ноги. Это было самое простое: ноги одел, и стоишь на них. Далее надевали тело, состоящее из двух половин, потом свободными еще руками шлем, и только потом пристегивали специальными пневматическими замками руки. На спине доспеха был центр его управления, совмещенный с отсеком хранения боеприпасов, с усилителями прыжка. Если брать легкий «Невр», на бедре левой ноги крепилась кобура для привода, а к поясу цеплялся тяжелый, хорошо заточенный скрамасакс, тяжелый тесак в локоть длиной. На бедре правой ноги размещался контейнер для хранения гранат. Средний «Гридень» и Тяжелый «Добрыня» комплектовались чуть по-другому. Там и пушки были посерьезней, и мечи длиннее. Поднять руку даже в этом легком доспехе, не включая электрику и сервоприводы, было нереально. Броневой слой весил слишком много. Единственное, на что годились руки без приводов, – нацепить не такой уж тяжелый шлем и защелкнуть все пневмозамки.

Дед Кию говаривал в юности, будто раньше все эти доспехи были однотипными, без каких-либо украшений. Плоская грудь, ноги и руки одеты были в трубкообразные части. Все серо и скучно. Но сейчас делают не так. В свое время ведуны покопались в настройках фабрик по производству бронедоспехов, и они приобрели современные черты. «Невр» имел обычные ноги, сформированные так, чтоб издали, казалось, будто это штаны с сапогами, на самом деле это все было одним целым. Туловище было украшено маленькими пластинами, создающими вид ламеллярного доспеха и одновременно служащие активной защитой. Руки были стандартными, оставшимися по дизайну от старых моделей, лишь украшенными витиеватым узором, в пучинах которого скрывалось множество всевозможных датчиков и анализаторов. А вот соединяли руки с телом посредством пневматических замков массивные, широкие наплечники, создающие хорошую защиту не только сочленению тела и рук, но и дополнительную защиту электронике и пневматике замков. Наплечники были гладкими и однотонными, некрасивыми, и тогда воины решили их украшать рисунками. На правом наплечники рисовался герб поселения. Например, деревня Кия называлась Юшковск, и воины рисовали на правом плече оскаленную кроваво-красную рысь в прыжке, геральдический символ деревни. На левом же наплечнике рисовали род подразделения. Разведка обозначалась росчерком руны скорости, похожей на удар молнии, рассекающей зеленое поле, символизирующее Лес. При встрече с другим отрядом по наплечникам можно сразу прочитать, откуда парни и какой вид войск они представляют. Ну и венчал все это шлем. Естественно, и бармица, и маска были всего лишь видимым украшением, сам шлем был не менее прочным, чем остальные части доспеха.

Все остальные бронедоспехи имели свои особенности и украшения, но делались для всех воинов по одним шаблонам, исключая только сильнейших колдунов, доспехи которых лепили по спецзаказу в зависимости от вкусов и личных умений.

– Работаем аккуратно, прикрываем друг друга, на рожон не лезем. У Ждана отдельная цель – шаман, Кнут, у тебя зарядов больше, постарайся придержать берсерка, всем понятно? – проинструктировал быстро подчиненных Кий. – В бой!

Бойцы рассредоточились и вошли в лес. Вошли не там, где мелькали тени, призывая своим появлением преследователей следовать за ними прямо в ловушку. Вошли одновременно, на расстоянии метров ста пятидесяти друг от друга. Это Городские дисциплинированно строем воюют, у них все их действия в уставе прописаны, и они от них ни на долю не отступают. Написано в таком-то случае нужно штурмовать с левой стороны, они будут штурмовать слева, даже если на эту левую сторону неприятель все войско перекинет и оголит правый фланг. Написано в уставе слева, значит слева.

Лесовики же не чтили Дисциплину, у них были свои боги. Свобода, Воля, Солнце. Разве Солнце не бог, а просто светило? А вы его погасите, и посмотрим, сколько вы сможете прожить на этой планете. Уверены, что проживете хотя бы день? Если горожане были ремесленниками, исполняющими точно инструкции, оставленные предками, то в плане ведения войны лесовики были вольными художниками. Каждый в отряде во время боя творил свой кусок картины, поддерживая других, дабы целое вышло как нужно. У колдуна была главная обязанность – ликвидировать шамана, у разведчика с тяжелым приводом – ликвидировать берсерка или хотя бы не дать разойтись. Остальное они могли действовать по наитию, главное, чтобы в конце боя не было потерь со стороны лесовиков и не было выживших у волколаков.

Кий вошел в лес как раз посередке отряда, очень близко к тому месту, где их заманивали волколаки. И сразу три тени бросились на него. Пришлось сразу срываться в кувырок, уходя с линии атаки, и уже в полете стрелять. Выпущено было три патрона, но только один из них попал в цель. Зато попал наверняка, раскурочив одну из нападающих голову. Судя по трелям приводов, парням тоже было несладко. Глянув на правый фланг, парень увидел Кнута, полосующего одного из волколаков, скорее всего берсерка, из своего тяжелого привода. Обычный волчара давно бы уже или помер, или отступил под таким яростным огнем, но этот полз вперед израненный, пытаясь добраться до кнутового горла.

Слева Ждан держал удар от шамана и его троих подручных. Было видно, что ему тяжело. Шаман, пользуясь своими психофизическими силами, кидал в человека камни и заточенные колья, видимо, заранее запасенные, против которых колдун умело ставил силовые блоки, а два подручных пытались обойти его со спины, что у них не особо получалось, так как парень сдерживал их огнем своего привода. Не попадал, но не давал зайти за спину.

Кию очень хотелось помочь Ждану, но у него у самого было забот полон рот. Из кустов выскочили еще два волколака, и уже вчетвером они ринулись на парня. И опять Кий ушел в кувырок, но прежде застрелив двоих на лету, а туда, куда они должны были приземлиться, туда, где он только что стоял, бросил гранату. Двоих приземлившихся волколаков разорвало на части. Пятого волчару Кий не заметил, и тот врезался ему в спину, опрокинув на землю и выбив привод из рук. Человек упал на спину, а сверху навалился волколак. Зубы клацнули в миллиметрах от маски шлема. Прокусить, конечно, саму маску он не сможет, а вот горло при должной сноровке и желании может попытаться. Вряд ли прям порвал бы доспехи и само горло, но у волколаков были очень острые когти и зубы, и пустить кровь, сделав дырки в броне, они могли, а там сонная артерия рядом. Случаи смерти парней от укусов волколаков уже бывали ранее. Кий сориентировался быстро, на то он и десятник, а не простой боец, чтоб помирать так бездарно, от зубов простого волколака, даже не вождя. Он ударом вбил левый кулак в открытую пасть волчаре и ухватился за корень языка. Тварь хотела бы закрыть пасть и прокусить рукав, надеясь откусить руку, но дикая боль внутри глотки ей этого не давала. Правой рукой, человек вытащил тесак, висящий у него на поясе, и одним движением разрубил гортань противнику, откинув потом тело в сторону доходить конвульсиями. Кий вскочил и огляделся в поисках вожака стаи. С самым сильным волколаком следовало разбираться самому умелому в отряде человеку. Но вожак был уже убит. Рада постаралась и пустила снаряд четко в голову главному волчаре. Не зря на ее приводе стоял оптический прицел и ствол был чуть другим, чем у всех остальных. Ее ствол был длиннее и со специальными нарезами, позволяющими лететь пущенному патрону. Такие стволы были дороги в производстве и выдавали их не каждому, точнее выдавали их только снайперам, заслужившим это звание. Рада была снайпером. Кнут наконец уничтожил берсерка и теперь гонял остальных волколаков не жалея патрон, в этом ему помогал Яр. А вот Ждан все еще бодался с шаманом, хотя успел уничтожить его подручных. Кий поднял свой привод, подошел поближе и крикнул по громкой связи. Шаман обернул к нему морду и сразу получил снаряд в лоб. Не одна Рада умеет валить волколаков с первого выстрела в морду, только Кий это делает с меньшего расстояния, но тут насколько кому привод позволяет.

Кий оглянулся вокруг и облегченно вздохнул. Трупов было как раз двадцать четыре.

– Никого не упустили? – спросил он у подчиненных, чисто для проформы.

– Никого, командир, – ответил за всех Яр, – волколаки не умеют отступать и бежать с поля боя, маневрировать да, но отступать, спасая свою шкуру, – нет.

– Шухер, воздух! – крикнул Кнут.

И тут же вся компания разбежалась в стороны, и бойцы прижались к стволам деревьев, так, чтобы листва скрыла их от взгляда с высоты. Над верхушками деревьев в это время пролетел, не спеша огромный многоголовый монстр. Небольшое бурдюкообразное тельце его было сдобрено когтистыми лапами, задние были намного длиннее и массивнее передних, длинным хвостом со стрелоподобным окончанием и несколькими хищными змеиными головами. Эти монстры могли еще и огонь из пасти пускать. Предки назвали этих псевдов змеями Горынычами, видать, от слова “горение”, ибо один такой мог своим напалмом и деревню сжечь.

– Кто-нибудь количество голов заметил? – спросил по внутренней связи Кий.

– Три, – ответил Ждан.

– Мальчик, – хихикнула Рада.

С чем это связано было, неизвестно до сих пор, техника ведунам не давала залезть в дебри генетических кодов змеев Горынычей, но количество голов у них было первичным половым признаком. Самцы всегда имели нечетное количество голов, самки – четное. Это никак не сказывалось на методы их уничтожения, но сей факт знали все лесовики.

– Стоим еще две минуты и поворачиваем к дому, – провозгласил Кий по рации, – виновников мы нашли и всю ватагу прибили, чтоб другим неповадно было. Дело сделано, пора и домой собираться.

Странно, но домой в поселок Юшковск они добрались без приключений. Видимо, услышав про уничтоженную стаю волколаков, хищники и псевды решили не заслонять им дорогу, дабы не попасть в один список с волчарами. Поселок Юшковск назывался так по рядом протекающей речке. Ее воды, благодаря местному илу казались красными, как кровь, юшка, так реку и назвали – Юшкой, а поселение уже по названию реки Юшковском.

В поселок они пришли уже почти ночью, уставшие за долгий переход. Поэтому разбор полетов решено было оставить до утра. Кий вошел к себе в землянку и рухнул прямо на кровать, в чем был, так и уснул. Благо ума хватило не расстилать постель. Проснулся, как и полагается разведчику и охотнику, с первыми лучами солнца, и сразу получил на коннектор послание от вождя о времени его доклада о прошедшей экспедиции. Совещание намечалось на девять утра, и еще была куча времени до этого. Да и говорить-то вождю было особо нечего. Ну, вычислили волколаков, ну уничтожили их свору, дабы другими неповадно было. Вот, в принципе, все.

Кий встал с кровати, включил чайник и отправился в душевую комнату. Жили почти во всех поселках лесовики в землянках. Почему? Так с воздуха менее заметно, да и при первом взгляде из леса дома холмиками кажутся. Брали стандартный дом площадью в зависимости от количества будущих жильцов и закапывали его почти на треть в землю, а крышу устилали дерном. Вот и получалась незаметная землянка снаружи с внутренними удобствами. Удобно и незаметно, и не надо, как городские, ютиться в общих спальных зонах. Выйдя из душевой, парень облачился в спортивную форму и побежал на тренировку. Общение с вождем будет еще нескоро, но это не повод пропускать тренировку. Лес растренированых не любит.

Глава 2. Встреча в Лесу

Город

Будильник не выключился с первого раза. Зараза. Пришлось открывать глаза и выключать вручную.

– Я тебя поменяю, – пообещал Алексей будильнику, – обязательно поменяю.

Переставив время подъема вперед на десять минут, Леха опять закрыл глаза. Еще с училища у него была эта дурацкая привычка ставить будильник за двадцать минут до нужного времени, а потом досыпать по десять минут, переставляя будильник вперед. Дурость, но он уже так привык просыпаться. Если проснуться в фазу глубокого сна, то очень тяжело встать, а если потом минут десять подремать, то фаза сменится на быструю, а при ней вставать легко. Получается такой незатейливый обман организма. Наконец прозвенел последний звонок будильника, крайний, после которого нужно было вставать кровь из носа, и Алексей выпрыгнул и кровати.

– Свет, – буркнул он, включая голосом освещение в комнате.

Нацепил штаны, взял с полки зубную щетку и пасту и, выйдя в общий коридор, направился в ванную комнату, чистить зубы и принимать душ, ну и оправить свои естественные потребности после сна. После приведения себя в порядок парень задумался, поесть ли в столовой в соседнем здании или доехать до работы и там покушать? Меню во всех столовых, что штатных, что общественных, было единым, но в любом единстве есть нюансы. Готовили обычно не сами повара, а машины, но везде могли быть чуть разные продукты, лучше смешанные ингредиенты и так далее. Алексей заметил, что в казарменной столовой всегда чуточку вкуснее, чем в общественных. Чай чуть крепче, компот чуть слаще, суп чуточку наваристей, все в пределах нормы, но нюансы были. И хоть догматы Дисциплины говорили не обращать внимания на вкус еды, а относиться к ней как к обычному топливу для организма, хотелось есть вкусно. Если можно насыщать тело вкусно и невкусно, то зачем делать это последним способом?

Выбежав из спальной зоны, Леха нырнул в подземку, и плюхнувшись в вагоне на пустое место, благо в это время их было полно, закрыл глаза и принялся додрёмывать. Сегодня они шли на обход территорий, а это мероприятие на пару-тройку дней в Лесу. Когда еще удастся нормально поспать, неизвестно.

Город оживал медленно, спокойно. Ветка подземки, по которой ехал Алексей, изобиловала открытыми участками, и было видно, как медленно, но неотвратимо зажигаются окна в спальных районах, как первые машины выезжают на улицы, как первые аэролеты поднимаются в воздух. Город оживал. Чего нельзя было сказать об Управлении дозорами и караульной службой при министерстве обороны Города. Это здание встретило своего богатыря суетой и броуновским движением персонала. Со стороны могло показаться, что люди, тут служащие, просто так бегают туда-сюда, но это только со стороны. Все военные организации Города подчинялись незыблемо Дисциплине куда больше, чем даже жрецы ее, не говоря уже об обычных гражданах. В суете и беспорядочном движении было больше дисциплины, чем в аудитории математики, когда там сдают экзамен.

Алексей подошел к дежурному офицеру и кивнул. Они были давно знакомы и знали друг друга в лицо, но это не помешало Алексею представиться по полной форме.

– Богатырь седьмого класса второго дозорного полка Управления дозорами и караульной службой Попович Алексей прибыл да выполнения очередного задания руководства.

– Двести тридцатый кабинет, – сверившись с разнарядкой, ответил дежурный богатырь.

– Обычно в четыреста пятнадцатом же, – удивился Алексей.

– Сегодня в двести тридцатом, – пожал плечами дежурный, потом посмотрел еще пару строк в книге, – понятно, туда же прибыла Мудрова Ел, видимо, ей не очень хотелось подниматься на четвертый.

– Кто? – не понял Попович.

– Елена Мудрова, ее еще Премудрой зовут, так понятно?

– Чародейка первого класса, заместитель начальника психофизических войск?

– Она самая, – подтвердил дежурный.

– Час от часу не легче, – вздохнул Алексей.

Но делать было нечего, идти все равно надо. Войдя в двести тридцатый кабинет, Алексей не смог победить в себе желание вытянуться по стойке «смирно», столько больших «звезд» он давно не видел перед собой.

– Богатырь Попович? – поинтересовался главный из присутствующих, сам министр обороны Муромцов Илья.

– Так точно! – щелкнул Алексей каблуками.

– Отставить, вольно, – скомандовал министр, – вы и ваша команда отдаетесь в распоряжение чародея первого класса Мудровой Елены, будете ее сопровождать и выполнять ее задания, понятно?

– А как же сегодняшний дозор? – не удержавшись, спросил Алексей.

– Его проведет другая группа. Все понятно?

– Так точно.

– Тогда шагом марш в четыреста пятнадцатый кабинет, там вас уже ожидает как сама Премудрая, так и ваша команда.

Леха вылетел из кабинета пулей: в таких кабинетах задерживаться и медлить себе дороже.

– Вот тебе раз, – думал парень, поднимаясь по лестнице на четвертый этаж: лифты в здании Управления не предусматривались.

Когда он зашел в привычную для сборов своей команды комнату четыреста пятнадцатую, там все были уже в полном обмундировании, включая и чародейку.

– Попович? – спросила она нетерпеливым тоном. – Сколько вас ждать можно? Вы должны были явиться сюда ровно в шесть утра! Где ваша Дисциплина?

– Простите, сударыня, я явился на службу без десяти минут шесть, но меня сперва отправили прямо к министру обороны, и только после разговора с ним я проследовал сюда.

– Отставить объяснения, вперед переодеваться и снаряжаться, или вы хотите, чтобы я и ваши подчиненные ждали вас вечно?

– Никак нет, – ответил Алексей и пошел облачаться в доспехи.

Дозорным был положен «Витязь». Он считался средним бронедоспехом и обладал как средней мобильностью, так и средней защитой. Хотя если брать такие же средние доспехи лесовиков, то их «Гридень» был более мобильный, но менее защищенный. Так почти со всеми бронедоспехами. Они, горожане, приспосабливали свои доспехи под защиту Города при нападении, а у лесовиков не было серьезных городов, и им в лесу для боя нужно больше мобильности. Это было разумным.

Одному без специального оборудования в «Витязя» облачиться было невозможно, ну разве только шлем надеть, но и то – уже надев все остальные части, чтоб сервоприводы помогали рукам. Поэтому Алексей подошел к шкафу, в котором хранился его командирский доспех и нажал кнопку пуск. После чего внутри ожили приводы, раздался лязг приводящих цепей и закрутившихся роликов, шкаф разъехался на две половины. Привычно Алексей занял место между двух половин и нажал внутри шкафа еще одну кнопку. Механизмы опять пришли в движение. Первым выехал пояс, который окольцевал поясницу и стал каркасом пристегиваемых деталей. Потом ноги. Не ботинки, а именно ноги, бедра. Это у легких доспехов ноги были одним целым, ибо броня была тоньше и сервоприводы могли растягивать и стягивать обратно коленный сустав при передвижении. Тут такое не пройдет. Отдельно выходят бедра, пристегиваются пневмозамками к поясу, потом сапоги, очень напоминающие древние рыцарские, как в детских книжках. И уже потом наколенник, скрепляющий бедра с сапогами. После этого выезжают две половинки тела и застегиваются сначала сами с собой, а потом уже с поясом. Кираса с рисунком, словно состоит из кучи маленьких пластинок, скрепленных между собой. Руки с рисунком, словно кольчужные, надеваются потом и пристегиваются к туловищу большими наплечниками с гербами Города и подразделения. Ну а далее уже маленькие детали. Перчатки и Шлем. Шелом у «Витязя» был красивый, конусный с открывающимся забралом-маской.

– Сударыня чародейка первого класса, богатырь седьмого класса Попович Алексей готов к исполнению поставленной ему и его команде задаче.

– Вольно богатырь, – кивнула Премудрая, – слушайте задание. Я не стала его рассказывать вашим людям, так как не люблю повторять.

Эта женщина вызывала у Алексея двойственные чувства. Она была действительно прекрасна и лицом, и формами, и хотелось в нее за это влюбиться, но повадки ее, надменность нескрываемо сквозящая во взгляде, вечный брезгливый изгиб губ, отрезвляли не хуже холодного душа и отталкивали от нее обычных парней, таких как Алексей. Это была женщина высшего круга. Такая дорогая хрустальная ваза за неимоверные деньги, которой хочется любоваться, но трезво понимаешь, что на приобретение ее денег нет, и никогда не будет. Да и цветы туда не поставишь, вспоминая, сколько потратил на нее.

Была Елена Мудрова жгучей брюнеткой, яркой брюнеткой. Волосы цвета воронова крыла водопадами спадали до поясницы. Хорошие волосы, жесткие, сильные. Бывает, у девушек так же водопадами волосы спадают на плечи, а хвост завяжет – только ручеек остается. Тут же был не тот случай, тут если косу заплести, то коса в руку толщиной будет, всем косам коса. Да и брови у красавицы были черными, разлетались в разные стороны крыльями. А под ними ты ничего больше не замечал, кроме черных очей. Ни носика правильного, тонкого, ни губ коралловых, только глаза, черные глаза. Таких глаз Алексей не видел раньше ни у кого. Синие, зеленые, серые, карие, но черные были только у Елены Мудровой. Ну а стать у бабы была обворожительной. Все что нужно было женщине у нее имелось и в том количестве, какое мужикам нравится. Все было хорошо в чародейке, да только вот норов с гонором подвели, делая все это второстепенным.

– Итак, судари дружинники, я отправляюсь в лес по заданию руководства, ваша задача сопровождать меня и выполнять все мои приказы, – начала предрейдовый инструктаж чародейка, – чтобы не было лишних вопросов, скажу, зачем мы идем в лес, чтоб потом шушуканья за спиной не было и вы точно знали, за что шкурой рискуете. Наши ученые, опираясь на рапорты дозорных и экспедиционного корпуса, отметили возрастающую с каждым месяцем активность зверья по всей планете, особливо псевдов. Наша с вами задача это проверить.

– Мы что, месяц будем в дозоре? – подал голос Николай, медик отряда.

– Если руководству Города потребуется, вы будете год в дозоре, питаясь подножным кормом, – отрезала Премудрая, – но вам повезло, вы будете со мной в дозоре всего неделю. Есть на карте контрольные точки, как мне рассказали ученые, по ним хорошо видно активность местной фауны, вот мы по ним и пройдемся. Если там активность выросла, значит, она выросла и по всей планете. Ну, как минимум, на нашем материке. Понятно?

– Так точно, – хором ответили бойцы.

– Богатырь Попович, отдавайте приказ на выдвижение к западным воротам, я присоединюсь к вам уже там.

– Есть выдвигаться с отрядом к западным воротам, – кивнул Алексей, – отряд, выдвигаемся!

Парни вышли в коридор и начали спуск по специальной лестнице. Архитекторы, проектировавшие это здание, были не дураки. Они делали с каждого этажа несколько входов и выходов. Лифтов не было, только лестницы, но и те были разными. По обычным лестницам поднимались и спускались люди в обычной униформе, для воинов в бронедоспехах были выделены специальные лестницы, способные выдержать вес даже отряда в тяжелых скафандрах типа «Ильи Муромца». Путь до западных врат был долгим, машину предоставлять им никто не собирался, ибо Дисциплина не поощряла облегчение труда, а в подземку они в доспехах попросту не влезут, как, впрочем, и на наземный транспортер. До ворот приходилось добираться пешком, благо сервоприводы помогали и ускорители давали возможность не плестись с человеческой скоростью. Когда они прибыли к западным воротам, там уже их ждала Елена Премудрая. Или чародеи умели летать, или ее добросили сюда на машине. Это для обычных граждан, будь они хоть дружинники Управления дозорной и караульной службами, хоть богатыри седьмого класса нельзя машинами пользоваться для служебных нужд, а чародеям, видимо, можно. Но на то она и Дисциплина, кому-то запрещать, кому-то разрешать, нам, серым и убогим, логику великой богини понять не дано, остается только верить в истинность такого мироустройства.

– Готовы? – не спросила, а констатировала Елена. – Тогда вперед!

Да, доспехи чародеев высшего класса сильно отличались от обычных. У имевшейся в отряде Алексея чародейки Алены Игоревой женский вариант бронедоспеха «Витязь» был оборудован усилителем психофизических сил чародейки, напоминающим кокошник. Вот и все, чем мог похвастаться штатный отрядный чародей. Доспех Елены Прекрасной ярко отличался от обычных стандартов.

– И как на такое, интересно, Дисциплина смотрит? – мелькнуло у Алексея в голове. – Неужели им и это можно?

Выходило, можно. На Премудрой был анатомический корсет, подчеркивающий все ее прекрасные формы. Ноги и руки были покрыты тонким слоем бронепластика, и создавали иллюзию тонких сапожек и перчаток, чуть ли не кожаных. А поясом служила чародейки юбка, с длинными полами спереди и сзади и почти не имеющая полы по бокам, украшенная огромной застежкой в форме переплетающихся двух змей, обрамляющих кроваво-багровый камень. Шлем, имеющий усилитель психофизических сил, был выполнен в виде короны. И все это было отнюдь не окрашено в стандартный серый цвет, с обозначением рода войск, символом Города на наплечниках и грудной пластине, как у дружинников, а кроваво-красного цвета, с обрамлением из позолоты. Богато выглядели доспехи, богато. И будут сильно заметны в Лесу.

Ворота открылись, и отряд двинулся в очередной дозор с внеочередным заданием. Первые два километра выжженой земли прошли быстро, а потом нырнули в Лес. Лес впустил дозорных без осложнений. Просто расступился перед ними и сомкнул свои ветки за их спинами. Большие вековые деревья даже не заметили появления короткоживущих. Что было этим великанам до человеческих распрей, дрязг, поломанных судеб, карьерных взлетов, ничто было им не интересно. Великаны стояли незыблемо в думах о вечном. Средние деревца и совсем еще мелкие, при виде людей задергали ветками, затрепетали, то ли приветствуя чужаков, то ли в боязни за свою целостность. Горожане часто прореживали посадки перед городом, дабы в случае нападения те не мешали караульным видеть и не были лишним укрытием подбирающимся врагам.

– Отряд, слушай мою команду, – проговорил Алексей в встроенную в шлем рацию, – рассредоточиться, держать интервал между собой не менее двадцати метров, не более ста, следуем в направлении юго-запад десять километров.

– Есть, – подтвердили бойцы по очереди.

Сам Алексей следовал не далее двадцати метров от Елены, ибо отвечал за нее головой. Она, конечно, сама о себе легко позаботиться, но случаи разные бывают, а запасной головы для чародейки у богатыря Поповича не было.

Отряд шествовал небыстро, равномерно прочесывая Лес на предмет обнаружения псевдов и опасных животных. Задачи выжечь Лес не стояла, хотя дозорные, в принципе, могли начать и это дело. В отряде Алексея, кроме чародейки Алены Игоревны и медика Николая Васильева, был боец с ракетницей, способной сровнять дом с землей, Илья Акимычев и боец с огнеметом Федор Борисов. Так что отряд запросто мог сделать небольшую выжженную полянку в центре леса. Одно время главы Города хотели километров на десять вокруг стен выжечь Лес и даже провели эту работу руками дружинников. Но Лес начал расти на тех местах, где его выжгли с такой скоростью, что выжигать снова и снова его не успевали попросту. И зверье с псевдами словно в очереди потянулось из разных мест сюда на постоянное место жительства. Раз за разом выжигали эту зону люди, и после этого опять Лес восстанавливал свои позиции. Так продолжалось несколько лет, пока люди не плюнули на это и не прекратили его уничтожение. Оставив выжженым только двухкилометровый периметр вокруг Города. И тут же Лес перестал разрастаться, а потоки псевдов и животных иссякли, заселив уничтоженные до этого участки. Теперь несколько километров за выжженым периметром люди не уничтожали, но прореживали периодически. В этом случае Лес рос, но с умеренной скоростью, да и животины, если их при этом не уничтожать без разбора, тоже не стекались сюда из других земель. Этим феноменом занимались ученые, а таким солдатам, как Алексей было попросту приказано вблизи Города Лес не выжигать, животных и псевдов без надобности не убивать, только в обозначенном круге. Но чародеям этот закон, видно, писан не был.

Премудрая шла по лесу, словно по главному проспекту Города. Ее доспех был по габаритам гораздо меньше дозорных, но она даже не думала этим пользоваться. Обычная змея не прокусит даже легкий разведывательный бронедоспех при всем желании, даже если учесть, что обычные змеи метров пять длиной на Яви, а некоторые особи, как гигантский питон, обладают не только длиной в десять-двенадцать метров, но и голову в одну треть тела человеческого. И все равно их зубы не могут прокусить бронепластины. Но то ли чародейка этого не знала, то ли испугалась, то ли еще чего, но вынырнувшая перед ней змея был сожжена одним щелчком пальцев, а пепел, оставшийся от нее, истоптан каблуками сапожек. Да! Ее бронедоспех предполагал наличие каблуков на сапогах! Кий, когда это увидел, огорчился за Аленку. У нее были обычные бронеботинки. Нет, женский бронедоспех отличался от мужского. Там была зауженная талия, выпуклости для груди, но вот ботинки были хоть и меньшего размера, чем мужские, но обычные стандартные.

Но не только к животным Елена Премудрая применяла свое колдовство, но и к пням, стоявшим на дороге, к лежащим поперек ее пути упавшим деревьям, да и живым растениям тоже. Преградившую ей путь березку она одним взмахом скрутила до земли, и у той хрустнул ствол. Елена Мудрова, прозванная «Премудрой», была истинным дитем Города. Лес она не любила, боялась его и старалась уничтожить на подсознательном уровне.

– Командир, – доложила Алена по связи, – я засекла Лешего по мыслеволнам, он где-то рядом.

– Понятно, – подтвердил получение информации Алексей и обратился к Елене Прекрасной, – наш чародей засек лешего недалеко.

– Я его тоже засекла, – буркнула в ответ чародейка.

– Предлагаю обойти его по широкому кругу и не связываться.

– Это еще почему? – удивилась Премудрая.

– Лешие связаны с отдельными участками Леса, на своем участке он не терпит чужаков, а если его убить, то участок Леса умрет, а мы получим на свою голову змея Горыныча.

– И что с того? Тебе Лес жалко? – изогнула. в вопросе бровь Елена Константиновна.

– Есть приказ не уничтожать Лес.

– Это общий приказ, – ответила чародейка, – теперь слушай мой приказ как старшей группы, мне нужен этот леший, так что хотите меня на него направляйте, хотите его на меня загоняйте, но мне нужно с ним встретиться.

– Вы хотите его убить? – напрямую спросил Алексей.

– Не забывайте богатырь, вы находитесь в моем подчинении, а не я в вашем, и я не обязана отчитываться перед вами о своих планах и в своих действиях. Это понятно?

– Так точно, – нехотя подтвердил полномочия Попович.

– Тогда вперед исполнять, и не тритесь у моей юбки, вам тут ничего не светит, а защитить я себя и сама смогу.

Леший вышел к людям сам. Он не боялся их, этот вставший на ноги медведь с рогами тура, опирающийся на здоровенную палку. Он считал себя частью Леса, он был частью Леса, он был в Лесу, в источнике своей силы. Разве могут что-то сделать эти жалкие людишки ему в его же угодьях?

– Стрелять только по моей команде! – рявкнула Елена Премудрая.

Алексей пожал плечами. Как хотите. Хотя он и не собирался стрелять без приказа в лешего.

Чародейка вышла вперед и окликнула лешего, пытаясь привлечь его внимание. Лесной житель повернулся к ней, но взгляд от земли не оторвал. И продолжал что-то нашептывать что-то, как обычно лешие делают, на одном ему понятном зверином языке.

– Тварь! – сплюнула Елена.

Она сделала несколько пассов рукой, потом на долю секунды замерла и резко выбросила вперед правую руку. На кончиках пальцев что-то блеснуло, и вперед вырвался в стремительном полете огненный шар. В это время леший, не поднимая глаз и что-то бормоча, чуть сдвинулся в сторону, и пущенный женщиной файербол пролетел мимо. И тут же лапа-рука, державшая толстую длинную палку, дернулась и, чуть задев огромный булыжник, заставила его сорваться в полет. Чародейка не стала уворачиваться от летящего камня, а выставила вперед две руки в заслоняющем жесте и резко крикнула. Камень разлетелся в клочья, словно его взорвали изнутри. После чего она правой рукой обвела вокруг лешего кольцо и крикнула сложное заклинание. И тут же вокруг лешего вспыхнул кругом огонь. Медведь опять не поднял глаза на противницу, но поводил лапами вокруг себя и пламя стихло.

Алексей и его бойцы как завороженные смотрели за битвой чародейки и лешего. Стрелять в медведя сейчас не поднялась бы ни у одного из них рука.

Леший опять что-то забормотал усиленно, и место, на котором стояла его противница, а также вокруг нее метров этак десяти в диаметре зашелся сизым туманом.

– Мать твою, Дисциплина! – вскрикнула Премудрая, когда ее ноги по щиколотки ушли в землю.

Точнее, это была уже не земля, а ил. Леший превратил десять метров вокруг чародейки в самое настоящее илистое болото. Женщина прочитала что-то, выбросила руки вниз, но это не помогло, ее затянуло почти до середины голени. Алексей видел, как по виску ее, из-под шлема течет пот. То ли от натуги и большого количества затрачиваемых психофизических сил, то ли от страха.

– Стреляйте в него! – вдруг неистовым голосом, совсем не похожим на свой собственный, заорала Премудрая. – Стреляйте!

Леший хлопнул себя по бедру, поднял глаза и взглянул в очи противницы.

– Стреляйте! – завизжала Елена. – Что вы стоите? Стреляйте!

И тут, видимо, от хлопка лешего, начало падать высокое дерево. Падало оно как раз на голову Елены Прекрасной, но со спины, и та этого не видела. И не слышала, так как дерево падало неестественно тихо, без скрежета и скрипов, так обычно деревья не падают.

– Стреляйте! – продолжала визжать чародейка, не замечая дерева.

Парням понадобилось некоторое время, чтобы прийти в себя, понять, чего от них хочет командирша, и поднять стволы своих приводов.

Дерево не долетело до головы чародейки первого класса пятнадцать сантиметров. Его поймала блоком Алена. Елена только в последний момент, когда дерево свалилось рядом, поняла, что ей грозило. Парни открыли огонь из всех стволов. Но попасть в Лешего не получилось ни у кого. Он вроде и не шевелился, и стреляли парни, не жалея снарядов, и встроенные в «Витязи» прицельные комплексы помогали не промахнуться, да только все летело мимо. Даже ракета, пущенная Ильей, пролетела мимо и взорвалась рядом с рогатым медведем. Но взрыв ракеты просто так не проходит, лешего откинуло метра на два назад и он, видимо, потерял концентрацию на своих заклятиях, потому что ил, в котором стояла Премудрая, стал твердеть и превращаться в землю. И тут же чародейка кинула фаербол в лежачего противника, выпрыгнула из земли, и послала вдогонку еще один огненный шар. Правда, хватило и первого. Он врезался в лешего, когда тот начинал подниматься с земли, приходя в себя после контузии, и снес почти всю верхнюю половину туловища. Второй файербол поджег оставшееся. К догорающей кучи паленой шерсти и мяса подбежала Елена.

– Ну, кто победил?! Кто?! – вопила она, и пинала остатки лешего. – Тварь!

– И зачем вы его убили? – послышался вопрос, явно произнесенный из громкоговорителя бронедоспехов.

Все обернулись на голос и увидели стоящего невдалеке, на краю поляны колдуна, облаченного в боевые доспехи. Колдуны – это те же чародеи высших классов, только у лесовиков.

Лес

Отчет о проделанной работе во время рейда прошел без сучка и задоринки. Были все свои, юшковцы. Два вождя, гражданский и военный, главный волхв Юшковска да пяток старейшин. Кий рассказал все, ничего не утаивая. Да и что ему было таить? Ну пошли искать разорителей, нашли, уничтожили. Все как обычно, все как полагается в данном случае. Его выслушали внимательно и отпустили сразу после доклада. А что еще они ему могли сказать? Выйдя из землянки для собраний, Кий направился по своим делам. Неделю не был в поселке, нужно было и хозяйство подправить чуток. Понятно, что землянка очищается сама, роботами, посуда моется тоже сама, убирать самому ничего не надо, но лето уже на исходе, скоро осень, а за ней и зима, нужно запасы кой какие к зиме сделать, нужно дерн на крыше обновить и еще много сотен других мелких, но нужных дел совершить. Кий не любил домашние дела, но переложить пока на другие плечи он их не мог. Бобылем жил. А кто кроме него это сделает? У других жены в отсутствие мужа хозяйство вели, а у парня такой роскоши, как справная баба дома не было. Бывали, бывали и часто, Кий – парень видный, но не оставались. Не нашел пока он ту самую единственную, которой мог свое сердце доверить с ключами от своей землянки.

– Погоди парень, потолковать мне с тобой нужно, – окликнули его сзади.

Пришлось развернуться и посмотреть на кричавшего. Им оказался один из присутствующих на собрании колдун по имени Древослав.

– Да я вроде все уже рассказал, – пожал плечами Кий.

– Все да не все, – загадочно молвил колдун.

– А что я еще могу добавить? Свободой клянусь, пусть Солнце надо мной померкнет, если сказал хоть капельку лжи или утаил чего, – выдохнул парень.

– Не нужно так принимать все близко к сердцу, – улыбнулся старец, – вожди и главный волхв в твоих словах не сомневаются.

– А ты сомневаешься? – прищурился Кий.

– А я думаю ты немножко недоговариваешь, но не оттого, что хочешь так, а оттого, что сам не понимаешь связанности некоторых событий.

– Это где я недоговариваю?

– Когда ты шел по следу волколаков, ты видел оленей, зайцев, других зверей, коими они могут питаться? Или ты шел по выжженному Лесу, где нет ни дичи, ни воды?

– Да все там было, и дичь, и вода, Лес как Лес, все как обычно, – пожал плечами Кий.

– То есть получается, стая волколаков, в поисках пищи пошла за тридевять земель, к нам, несмотря на бегающих у них под носом оленей? Ты бы пошел к Китежу охотиться, коль вокруг дичь вольно бегала? Смекаешь?

– Так это мы, а то твари Лесные.

– В том то и дело, что твари, – воздел к небу указательный перст Древослав, – это люди могут делать наперекор всему, в политических или иных целях, но никак не твари лесные.

– Что верно, то верно, – кивнул десятник, – зверь, пусть даже и псевд, не будет никогда пренебрегать ближайшим ради далекого. Звери, пусть хоть и псевды, на инстинктах живут.

– Вот, – улыбнулся и огладил бороду колдун, – а теперь ответь, зачем волколакам идти к нам за оленями, если ты сам говоришь, что на пути у них дичи было предостаточно?

– Я об этом как-то и не задумывался, – почесал свою небольшую бороденку Кий.

– Вот и вожди с главным волхвом не задумываются, а я вот задумался.

– Так ты с ними и поделись своими думками, может, вместе что и решите.

– Не, – помотал головой колдун, – слишком мало информации, слишком мало фактов, это может быть как обычная случайность, так и обретение волколаками разума и попытка прощупать нашу оборону, дабы начать войну.

– А может тогда языка проще взять? – предложил парень.

– И на каком языке он тебе будет выдавать священные тайны волколаков? Ты по их разумеешь?

– Какие тогда будут предложения?

– Я поговорю с вождями и волхвом и попрошу выделить завтра мне вашу пятерку для охраны, мы пойдем в Лес, и я поищу доказательства первого или второго, – спокойно выдал свои планы на будущее Древослав.

– А ничего, что мы вчера только прибыли из рейда? – поинтересовался Кий.

– Ничего, до завтра у вас у всех есть время отдохнуть и выспаться, – ухмыльнулся старик, и развернувшись проследовал к землянке для собраний.

– Ну что за жизнь, итить твоего волколака в душу мать – выругался Кий, – ну вот как за домом смотреть теперь, коль только придешь из Леса, сразу обратно посылают, надо же еще ребят предупредить.

И он пошел предупреждать ребят, делая недовольную морду, но в душе радуясь, что не нужно теперь заниматься всеми этими бытовыми делами.

Утром они встретились на центральной площади поселка, как раз перед землянкой для собраний и капищем Свободе. Увидев Древослава, Кий обомлел. Он видел несколько бронедоспехов высших колдунов, но такое ему ранее видеть не приходилось. Весь костюм состоял из робы до пят, обладающей подсветкой изнутри, что создавало эффект светящейся белизны, опоясанной широким поясом, который, как почти во всех доспехах, являлся основой комплекта. Руки с туловищем соединяли не массивные наплечники, а единая деталь, выполненная в виде меховой накидки на плечи. Но самой удивительной частью доспеха был шлем. Он с точностью копировал голову оленя с рогами, видимо ретрансляторами и усилителями психофизической энергии. Подобно лешему, Древослав опирался на посох длиной в его рост в доспехе, только у человека был красиво вырезанный посох, украшенный рунами, а не просто толстая палка.

– А посох то зачем? – не удержался от вопроса Ждан.

Видимо, начинающему колдуну было интересно, чем посох может помочь в психофизическом деле.

– Хожу плохо, – буркнул в ответ старец.

Кий оглядел попутчика и вздохнул: этот светящийся белый саван будет предупреждать всех обитателей Леса на много километров вперед них самих. Древослав уловил его взгляд, точнее наклон головы в шлеме.

– Не бзди десятник, у меня в доспех мимикрия заложена, так что буду не более заметен чем вы, – донеслось из оленей головы, – а подсветку и отключить можно, она ничего нужного не несет, исключительно для красоты и пафоса включаю.

Древослав выключил подсветку, и тут же включив мимикрию, растворился на фоне окружающей среды. Через несколько секунд он выключил камуфляж, экономя батареи, и предстал пред глазами Кия.

– Это радует, – удовлетворенно кивнул парень, – а то я думал нам придется белым воронами по Лесу идти, привлекая внимания каждой твари.

– Меня же Древославом кличут, – усмехнулся старец и открыл забрало шлема, – я знаю, как по лесу ходить, я по молодости и в одиночку от Китежа сюда хаживал.

Без забрала из морды оленя вид у колдуна был забавен: сразу хотелось спросить, кто ему рогов наставил.

Лес их встретил хорошо. Тишиной, спокойствием, шелестом трав и листвы. Погода была теплая, с набирающим силу ветром, от того облака по небосклону неслись, словно табун оленей, поднятых с пастбища хищником. Мимикрию пока не включали, шли открыто, но без технических приспособлений. Зверям мимикрия безразлична, они тебя даже не видя учуют. Да и людям в бронедоспехах тоже: почти в каждом есть датчик тепла и ультрафиолетовый сканер местности, которые позволяют обнаружить бойца со включенной мимикрией по другим спектрам наблюдения. Но никто сразу эти приборы не включает, только по необходимости, и у группы с включенной мимикрией есть шанс на неожиданное появление и первый удар. Шли по маршруту, скинутому Древославом всем бойцам на их маршрутизаторы. Это была ломаная линия, хорошо так ломаная, кое-где подходившая почти вплотную к городским стенам, где-то удалявшаяся от них на десятки километров. Если бы не отмеченные контрольные точки на ней, можно было бы принять эту ломаную линию за просто росчерк на карте, но с контрольными точками в этом рисунке появлялась логика, хотя пока она была понятна только Древославу.

Первой контрольной точкой стало небольшое озеро километрах в восьмидесяти от поселка. К нему отряд шел больше половины дня. Если бы не оборудованные ускорителями доспехи, парням пришлось бы на это потратить целый день, а то и больше. Надо отдать должное Древославу: путешественник из него был неплохой. Сразу видно, дядька ходил по Лесу немало. Он умел силы беречь на ходу, умел шаг рассчитывать, чтоб не напрягаться, умел темп общий держать, шуткой уставшего приободрить.

– Я смотрю, ты дядька, много по Лесу ходил? – напрямую спросил Кий.

– Приходилось.

– А с чего это колдун, да один из первых, по Лесу сам шастает? – поинтересовался десятник. – Я, например, других таких колдунов не знаю, они обычно в поселке сидят и носу за ограду не кажут, только если произойдет что-нибудь неординарное.

– Просто я Лес люблю больше поселков и людей, – ответил Древослав, – есть такая пословица: чем больше узнаю людей, тем больше нравятся мне псевды. Вот у меня примерно так.

– И отчего же ты род людской невзлюбил? – удивился парень.

– Тебе сколько лет Кий?

– Двадцать семь, а что?

– Ты еще молод, ты еще почти не видел жизни.

– Я? Это ты сейчас говорил? Про командира отряда РДО?

– РДО? – переспросил колдун.

– Ресурсодобывающие отряды.

– Городские, лесовики, люди, как вы любите все эти ОАО, НКО, РДО, ССО и так далее. Чем плохо слово «охотники»? Ну или на крайний случай – «добытчики»? Но нет, так скучно и некрасиво, «ресурсодобывающий отряд» куда краше. Вот звери и псевды с каждым годом чуть мутируют и становятся другими, и только человек не меняется на протяжении сотен тысяч лет.

– Ну, это ты старик загнул, поселениям на этой планете чуть больше двух сотен лет, – усмехнулся Кий.

– Молод ты еще парень, – ухмыльнулся в рацию Древослав, – я читал книги, привезенные колонистами, и там человек описан точно таким же, каким мы его видим сегодня. Что же насчет «нравятся псевды, а не люди», то могу тебе сказать многое. В отличие от людей, псевды не убивают, не интригуют и не подставляют ради славы, власти и богатства. Ты думаешь, городские с лесовиками разошлись из-за идейных побуждений? Нет, просто они власть не поделили. Одни нашли силы, чтоб потребовать ее себе, вторые не хотели отдавать. Вместе им было править не с руки, вот и разбежались править частями, зато без оглядки друг на друга.

– А псевды лучше? – поинтересовался Кий.

– Псевды не делят власть и богатства меж собой, они убивают только ради пропитания, но никогда ради достижения цели и развлечения. Они преданны своим и охотятся на чужих, все по-честному. Ближе всего к нам, наверное, стоят волколаки. В их стаях дерутся за власть и убивают не ради пропитания. Но опять же, там нет интриг и подстав. Если ты хочешь стать вожаком стаи, вызови и победи прежнего вожака в честном бою. Возможно, если дать им немного развиться, они стали бы тут тем самым звеном, которое человечество занимало на прародине, но наше появление не дало им этого совершить, оставив на уровне псевдов.

Озеро встретило их зеркальной гладью и цветущими кувшинками. Тут не было ни души, только ветер, цветы и трава по краю озера.

– За мной не ходить, в мои дела не вмешиваться, – напутствовал охотников Древослав, – открывать огонь только в случае внешней атаки. Понятно?

– Так точно, – ответил за всех Кий.

Колдун подошел к озеру, провел рукой над его гладью и, подобравши на берегу камешек, бросил его в воду. Тут же водная гладь исказилась кругами, пустилась небольшими волнами, и из воды показались две головы, очень похожие на человеческие.

– Берегини, – быстро определил десятник, – можно расслабиться.

Берегини, в отличие от тех же утопленниц или мавок, были не опасными для человека псевдами. Они также походили на молодых девушек, но не пытались очаровать самцов человеческого рода. Скорее всего, хотя они были, почти как все псевды, мало изучены, их удел был поддерживать озера и реки в чистоте. Кию рассказывали, что когда-то давно некоторым самцам от рода человеческого захотелось от берегинь что-то большего, чем просто любования их красотой, и они напали на одну из берегинь. Та даже не сопротивлялась, видимо, не понимая, чего от нее хотят нападающие. Но на ощупь ее кожа была скользкой и холодной, словно кожа рептилий, и пахло от нее тиной, причем, запах был сильный, почти нестерпимый. Это быстро остудило парней, и те отправились домой не солоно хлебавши, а через неделю умерли от неизвестной болезни. Теперь знающие люди, только любуются статными телами берегинь издали, стараясь близко к ним не подходить. А тела у них на удивления пригожие, статные, впрочем, как и лица. Кто вывел таких псевдов на этой не знавшей людей досель планете, оставалось загадкой.

Древослав медленно пошел в глубь озера, пока не вошел по пояс, и остановился. Берегини, а их к этому моменту всплыло восемь, подплыли к нему и, образовав кольцо, начали водить вокруг колдуна хоровод. Колдун стоял спокойно, периодически поднимая то одну, то вторую руку, потом развернулся и пошел на берег. Берегини расступились перед ним и, пока он не вышел, провожали его взглядами, после чего медленно ушли на глубину. Через какое-то время озеро успокоилось и стало, как и прежде походить на огромное зеркало, забытое какой-нибудь богиней в траве. Кто мог забыть из богинь такое зеркало? Да кто же это знает.

– У Берегинь все по-прежнему, – объявил колдун, подходя к охотникам, – агрессия на минимуме, эмоции стабильны, ощущается какое-то волнение, словно бы в ожидании чего-то, но это на интуитивном уровне, по приборам все в норме. Идем до следующей контрольной точки.

Их путь лег на север от Города. Смешанные леса сменились хвойными. Кий и его отряд бывали в этих местах, но каждый раз они удивлялись этим лесам. В отличие от их смешанных лесов, хвойные были светлыми. В обычных лесах сосны и ели только нагоняют мрака, а тут без берез, дубов да осин они, наоборот, пропускали больше света. Сосны стояли тут рядами, их кроны шумели далеко вверху, а голые стволы открывали перед путешественниками всю подноготную лесной чащи. Много попадалось небольших лесных озер, речушек, ручейков, и чем дальше на север уходили охотники, тем больше воды было вокруг. В этих местах было много грибов и ягод. Один раз они вышли к небольшой горе, на которую легко можно было взобраться пешком. Ее склоны сплошь были усеяны голубикой. Это не в родных лесах Кия, где каждую ягодку нужно выискивать, тут лег на пузо и рви все вокруг себя.

– Древослав, а здесь люди живут? – поинтересовался десятник.

– Есть ли тут поселки и селения? – переспросил колдун.

– Угу, – кивнул Кий, – именно это и имел в виду.

– Нет, – последовал лаконичный ответ.

– А что так? – удивился парень. – Тут же и ягод много, и грибов, и дичи по дороге немало попадалось. Тут, небось, и мамонты водятся. Чего не живут то?

– Хищников тоже много.

– Хищников везде много, но это никогда проблемой не было.

– Зима тут суровая, – вздохнул Древослав, – лето хорошее, сюда по лету соседи из Заозерья на охоту и сбор грибов и ягод приходят, но жить не остаются.

– Почему? – не унимался Кий.

– Тут ранней весной и поздней осенью температура за минус пятьдесят переваливает, а зимой и того холоднее, стандартные дома и землянки промерзают. Говорят, в начале колонизации тут селились люди, но которые успели зимой ноги унести, потом переселились гораздо южнее, а тех, кто не успел, по весне спасатели нашли совсем замерзшими. Как их холод коснулся, так и замерзли. Одни за питьем чая, другие принимая душ и так далее. Одномоментная, быстрая заморозка.

– Страшно, – выдала в эфир Рада.

– Страшно, – согласился Древослав, – а еще страшнее то, что неизвестно, когда это произошло, как и почему, а без ответов на эти вопросы мы не можем этому ничего противопоставить.

– Что же тут никто не водится из псевдов? – поинтересовался Ждан.

– Почему не водятся, водятся, – ответствовал колдун.

– И кто? – спросил Кнут.

– Терпение, воины, скоро узнаете, – ухмыльнулся Древослав, – мы к ним и идем сейчас.

И тут лес заходил ходуном, деревья затряслись, вверх взмыли сотни птиц. В глубине леса раздался утробный рев. И на поляну, на которой стояли охотники, выбежали несколько псевдов. Кий чуть не начал стрелять, увидев их. Ростом выше людей в бронедоспехах, метра под три, не меньше. Все заросшие с ног до головы белыми волосами, не шерстью, а именно волосами. Их морды напоминали человеческие, но только если бы пьяный скульптор взял бы вместо скальпеля топор и стал бы им вырубать их морды. И белые, молочно-белые глаза, глубоко посаженные под массивными дугообразными надбровными дугами. Людей они не заметили и, собравшись на поляне кучей, начали то ли выяснения отношений между собой, то ли свои игрища. Псевды, о которых Древослав сказал, что это чудь белоглазая, принялись поднимать многочисленные для этих лесов камни и бросаться их друг в друга. Камни отскакивали от толстых шкур и тулупов из волос. Потом эти великаны вырвали маленькие деревца и принялись лупить ими друг дружку на манер дубин.

– Идиоты? – выдохнул Яр.

– Это чудь белоглазая и их воинские игры, – ответил Древослав, – лето – время для совокуплений, и они показывают самке свою силу и ловкость, по которым она выберет себе мужа.

– У них матриархат? – поинтересовалась Рада.

– Да, это естественно для молодых человекоподобных рас, – кивнул колдун.

– А самка-то где? – спросил Кнут.

– Вон у дальней сосны стоит, – показал Ждан.

– Это женщина? – удивился Яр. – Я думал, такой же мужик, как и эти на поляне.

– Это тебе не видно ее красоты, – усмехнулся Древослав, – а этим парням, видимо, она очень красивой кажется, ибо я никогда не видел, чтоб за самку сражалось сразу семеро самцов, у них в роду одном обычно столько нет.

– Может, это из других родов мужики пришли свататься? – произнесла Рада.

– Может быть, – кивнул колдун, – этим потом как-нибудь надо будет заняться и изучить их, а пока нужно заняться другим.

Древослав захлопнул забрало шлема и направился к чуди.

– Может, не стоит сейчас-то? – спросил по рации Кий. – Они все сейчас на взводе, может, стоит дождаться конца игр или других поискать?

– Как раз самое то, – долетел до него ответ Древослава.

Чудь, увлеченная своими играми, не замечала ничего вокруг, колдун вошел в самую гущу тел и ударов. Но не заметить даже в пылу игр кого-то постороннего на подходе – это одно, в центре же всей этой вакханалии – совершенно другое. Мужики чуди на секунду остановились в избиении друг друга и сразу же не сговариваясь начали поливать ударами пришлого. Кий и весь его отряд одномоментно вскинул приводы, но тут же в наушниках прозвучал голос Древослава.

– Не стрелять! В чудь не стрелять! Смотреть за периметром и не пропускать пришлых, если такие будут!

Десятник видел, как руки колдуна взметнулись вверх и вокруг него возник энергетический щит, созданный психофизическими силами старца. Щит недалеко отступал от границ тела Древослава, и казалось, дубины обрушиваются прямо на него. Но от одного единственного удара, не будь щита, старика бы смело бы на несколько метров и превратило в мясную отбивную на кости, а тут нате вам, выкусите, стоит и даже не шелохнется. Пришлось подчиняться и взять под контроль окрестности, хотя пришлых не предвиделось. Избиение незнакомца с головой оленя чудовищам надоело быстро, и они бросили забавную игрушку, а еще через минуту женщина выбрала одного из них и увела за руку куда-то в лес, а остальные с грустными мордами разошлись по своим делам, не преминув на прощанье угостить гостя хорошим ударом.

– Здесь все тоже самое, – выдохнул, подходя к охотникам колдун. Было видно, что держание щита не далось ему легко, как казалось на первый взгляд, потрепало оно его, поизносило слегка, – агрессия и эмоции на прежних уровнях, и все же что-то в их психофизике немного рябит, а вот что, понять не могу.

– Дальше на север? – спросил Кий.

– Нет, – помотал головой Древослав, – обратно, к Городу.

– Может, перекусим? – поинтересовалась Рада. – Со вчерашнего вечера ничего не ели.

– Перекусите, – согласился колдун, – а я как раз чуток отойду и силы восстановлю.

Перекус был простым и незатейливым. В отличие от городских разведчиков или дозорных, берущих с собой в Лес стандартные консервы из химических ингредиентов, получаемых на стандартных фабриках, лесовикам, тем более охотникам, не было нужды что-то брать с собой. Они доставали провиант прямо в походе, охотясь, если это не было основной задачей их выхода. В этот раз они ели еще вчера запеченную на костре оленину. Ели спокойно, не торопясь, тщательно пережевывая, стараясь наесться малым количеством. Мясо – само по себе калорийный продукт, его много организму не надо, а чем тщательнее и дольше его пережевываешь, тем быстрее наедаешься. Желудку все равно, сколько еды в него запихнут, не все равно мозгу. В нем, в мозге, есть центр насыщения, который получает сигналы из желудка с небольшой задержкой. Ты вроде уже успел съесть свою норму, а окончательный сигнал еще в мозг не пришел, и ты продолжаешь есть, набивая желудок сверх меры. Чем тщательнее и дольше ты жуешь, тем больший шанс прихода сигнала в мозг еще во время еды, и тогда ты съешь столько, сколько нужно твоему организму, и не крошки больше. Для охотников это жизненно необходимо, ибо толстый охотник – это мертвый охотник.

– Перекусили? – поинтересовался Древослав и после удовлетворенного подтверждения всеми членами отряда сего факта скомандовал подъем.

Возвращались другим путем, скашивая дорогу на запад, поэтому природа менялась не столь разительно и быстро, как по дороге туда. Долгое время их сопровождали все те же хвойные леса, все чаще и чаще разбавленные лиственными рощами и отдельными деревьями. И чем южнее они продвигались, тем лиственных становилось больше, а хвойных меньше. Да и хвойные менялись сами по себе. Если на севере сосны были высоченными великанами, тянущимися к небу, с голым стволом и небольшой верхушкой в самой вышине, то с каждым километром южнее они уменьшались. Зато ветки разрастались в стороны и по всему стволу, давая возможность если не дотянуться до нижних веток стоя, то хотя бы до них допрыгнуть. Кий вспомнил южные сосны, небольшие, зато разлапистые, с ветвями, растущими почти от самой земли.

– Умна природа и разнообразна, – подумал десятник, – к каждому месту подходит отдельно, для каждого места у нее свои деревья и животные, приспособленные жить именно в этом регионе.

Они проходили недалеко от города, в половине дня пути. Тут группа включила мимикрию. Все, включая колдуна. В этой местности часто курсировали патрули горожан и нарываться на них не было желания ни у кого из группы. Горожане не любили лесовиков, и это было взаимно. Но откровенной вражды не было, только пограничные стычки. Людям и так было нелегко жить на этой планете, чтоб еще откровенно враждовать друг с другом. Но это в наше время. Войны остались в прошлом, и войны были страшные. Уход лесовиков из Города когда-то послужил поводом для полномасштабной войны между Городом и Лесом, которая унесла много жизней с обеих сторон. Правда, она длилась недолго, так как ресурсы живой силы начали быстро выдыхаться, а резервов не было ни с одной стороны. К тому же, горожане старались не отдаляться от своего Города, а лесовики вели в основном партизанские войны, нападая и растворяясь в лесных дебрях. Со временем война затихла и воцарилось перемирие. Не мир. Ни одного договора подписано не было. Но перемирие. Стороны не решались начать новый полномасштабный конфликт, но и старались не провоцировать соседей. Для этого группа Кия и включила мимикрию, чтоб не провоцировать городские патрули.

Пойдя на шум, они успели увидеть дуэль между лешим и чародейкой. Будь воля Кия, он бы даже не смотрел на сие действие. Что ему, лешего жалко? Ну, умрет кусок Леса у границ Города, ну и что? Это не их охотничьи угодья, тут территория горожан. Хотя им тоже все равно, они не охотятся, они жрут синтетику, произведенную стандартными пищевыми фабриками. Но приказ Древослава оставил их на месте и заставил наблюдать битву психофизиков. Когда лешего все же убили, Древослав вышел из зарослей и снял мимикрию, не предупреждая об этом никого.

– Зачем вы его убили? – грянул его разгневанный голос в усилитель.

Городские обернулись и их стволы вскинулись на колдуна.

– Лес тебя забери, – выругался Кий.

Это были патрульные в средних доспехах типа «Витязь» против их легких «Невров». У них были лучше и вооружение, и броня. Все, что лесовики могли им противопоставить, – маневренность, которой у горожан не было. Их «Витязи» в этом проигрывали таким же средним доспехам лесовиков, как «Гридень», но были лучше бронированы, хотя и обладали менее сильным вооружением. Хотя откуда тут «Гридни»? Придется драться в «Неврах».

– Отряд, – выдохнул десятник приказ в рацию, – снимаем мимикрию, но из леса не выходим, стараемся себя обозначить, чтоб они поняли, что Древослав тут не один, но как только будет произведен первый выстрел, сразу в мимикрию. Понятно?

– Да, – пришло четыре подтверждения.

– Пошли!

За спиной у лесного колдуна проявились и тут же ушли в тень деревьев несколько силуэтов.

– Не стрелять! – отдал команду Алексей.

Да, Город не любил Леса, а городские считали лесовиков предателями, но это не повод сразу палить в парней из лесной чащи. Да притом, на их же территории, в Лесу.

– Тебе-то Древослав какое дело до лешего? – фыркнула Премудрая, явно узнав колдуна.

– Это Лес, Елена, – ответил колдун, – это наша территория, а вы нарушаете ее целостность. Ты же прекрасно знаешь Премудрая, если убить лешего, то и кусок леса, закрепленный за ним, умрет.

– Это не твой Лес! – повысила сразу голос чародейка. – Согласно последнему закреплению территорий, Лес ближе пятидесяти километров вокруг периметра считается принадлежащим Городу, и вы на него не претендуете.

– Да причем тут то, где чьи земли, – всплеснул руками Древослав, и парни из города взяли его на прицел, так как в бронедоспехах такое действие выглядело скорее угрожающим, чем обыденным. Ты действительно не понимаешь, что умирающий кусок леса воздействует на соседние участки, и они от этого лучше не становятся? Уничтожив даже один участок, ты волнуешь весь Лес.

– Мне плевать на ваш Лес, на ваших леших и других тварей, – повела плечами Елена, – у меня задание и я иду по своим делам, я не виновата, что какая-то тварь встала у меня на пути. Мне нужно было пройти, и я ее убила, другие будут умнее в следующий раз. Что же до твоего куска Леса и лешего, то не мне тебе говорить, скоро сюда придет новый леший и тут опять будут расти твои любимые сосенки, да елочки, и бегать стада таких же псевдов, как сейчас.

– И это правильно, – ответил колдун, – если бы природа не была настолько умна и добра к своим созданиям, вы давно бы уже выжгли бы вокруг своего Города пустырь километров так на двести в диаметре, а то и в радиусе.

– И правильно бы сделали! – скривив губы в едкой ухмылке, произнесла Елена.

И тут один из бойцов Алексея бросил через громкоговорители:

– Воздух!

Этот крик мог обозначать только одно. Змея! Змея Горыныча!

– Воздух! – по радиосвязи сообщил лесовикам Яр.

Это было, скорее всего, по привычке, чем от важности этого действия.

– Воздух! – уже не скрываясь по громкоговорящей крикнул Николай.

Реакции тех и других были стандартными для этой ситуации. Горожане в средних доспехах открыли энергетические щиты и встали в плотную стену, прикрывая себя и соседа слева. Маневренность у их доспехов была невелика и надежды унести ноги от чудовища не было, оставалось только встречать его стеной щитов, надеясь подстрелить супостата. Маневренные же «Невры» лесовиков давали им шанс спрятаться в Лесу и отстреляться, ведя постоянное маневрирование, а вот небольшая защита и отсутствие щитов подразумевало равенство стояния на месте и смерти.