Мой парень – порноактёр

Читать онлайн Мой парень – порноактёр бесплатно

Глава 1 Всё началось с поцелуя

Эд

Как испортить себе обеденный перерыв? Легко! Сесть через столик от куриц из Ита, Вита, Фита. Мне хватило недели на кампусе, чтобы составить своё мнение о сестринствах и братствах. Там тусуются богатенькие баловни судьбы или аутсайдеры, мечтающие мимикрировать и сойти за своих в надежде однажды разделить толику успеха с сильными мира сего.

Я поселился в общаге. Хотя, кому я нужен в братствах?

В этой шумной компашке по соседству в центре внимания сегодня очередная кукла, родившаяся с серебряной ложкой в заднице. Элизабет Бэйли. Знаю её по лекциям у профессора Сэмьюэльсона и надоедливым золотистым волосам, которые частенько каким-то образом попадают мне между тетрадных листов. Как?! Мажорка через ряд от меня! А ещё я видел её в списке выбравших немецкий иностранным языком. Почему не нашла что-то погламурнее? Испанский? Французский? Хотя, каюсь. Хочу послушать, как её ротик будет произносить грубые для слуха предложения. Как вся она будет краснеть и стесняться, когда некоторые слова окажутся созвучными, с чём-нибудь непристойным. Я всё больше ловлю себя на мысли, что хочу увидеть её смущение.

– Ну же давай, Лиз! Вон он сидит.

Подружки подначивают девушку на что-то. Хотя какие они ей подруги? Даже я знаю, что Бэйли терпеть не может, когда её зовут Лиз. Она постоянно поправляет на Бет. Но сейчас она этого не делает. Где твоя гордость, Бет? Неужели, желание прогнуться под сестринство настолько сильно, что ты себе на своё горлышко наступаешь?

Девушка пытается отшутиться от задания, которое придумали для неё старшие, и случайно встречается со мной взглядом. Быстро отворачиваюсь. Ох, как же тупо получилось. Мне вообще плевать, о чём они там говорят. И на Элизабет Бэйли плевать, но ровно до того момента, когда я понимаю, что обсуждают они меня.

– Холли, я учусь с ним. Это Эд Хэндерсон, – шипит куколка.

– Боже, Лиз, ты знаешь, как зовут этого лузера?

Физически ощущаю, как она хмурится от своего имени. Видел это уже с сотню раз на парах и переменах.

Кстати, я удивлён не меньше этой блондинистой Холли. Серьёзно, Бет, ты помнишь меня по имени? Может, и кто я по гороскопу знаешь?

Моя одногруппница тем временем смутилась и снова бросила на меня взгляд. Этого я уже не видел, просто почувствовал, что она таращится, прямо по макушке царапнула своими голубыми глазищам. Жуть, аж волосы зашевелились.

– Он не лу… Просто активный студент, вот и запомнила, – врёт Бэйли, а я пытаюсь замерить степень своего охреневания по шкале от «ни фига себе» до «ошизеть можно».

Я не просто неактивный студент, я стараюсь быть самым неприметным в группе, но эта девчонка обратила на меня внимание.

– Пофиг. Сделай это, и ты официально одна из нас. Уверена, лошок-Эдди не целовался никогда. Будешь его первой. На всю жизнь запомнит.

Что, простите? Не целовался? Как же сложно сохранять равнодушный вид и не заржать. У меня аж скулы сводить начинает. Вот же тупые курицы. Нет-нет, я не горжусь своим послужным списком, но всё же… Лошок, лузер. Обидно немного. Перестарался я, что ли, со своим студенческим образом невзрачного ботана?

Бет Бэйли тем временем поднялась из-за стола, бросая умоляющие взгляды на своих будущих сестёр, но, увы, не нашла в них поддержки, лишь гадливое предвкушение забавной сцены. А уж как я её жду. Давай-давай, иди ко мне, Ложечка. Первый настоящий поцелуй сегодня будет у тебя. Клянусь, в твоей жизни ещё никогда не было ничего подобного.

*.*.*

С самого детства я просчитывал всё наперёд, выверял каждый шаг, думал, что крепко держу собственную жизнь за хвост, но она взяла и резко дёрнулась вперёд, протащив меня мордой об асфальт. Элитную школу, где я был звездой, откуда носил домой дипломы и трофеи, пришлось сменить из-за переезда. Ерунда, подумал я, когда отец потерял работу. В обычной государственной школе тоже можно многого добиться. Я снова контролировал всё, зубрил, не спал ночами, протирал штаны в библиотеке, а потом с тоской смотрел, как Чендлер Пирсон ездит на все соревнования в штате вместо меня, потому что у моей семьи не было денег на грёбаный билет на автобус, а на подработку времени у меня уже не оставалось.

Но и здесь я справился, начал получать гранты на поездки, даже выиграл чемпионат по спеллинг би в штате. А потом снова удар под дых. Целых два. Родилась сестра, и одновременно с этим у меня начало портиться зрение. Эти события были никак не связаны, и мне чертовски стыдно перед Руби за всё то дерьмо, что я думал о ней, когда глядел на её сморщенные розовые ручонки. Да, я злился, мы едва сводили концы с концами, а родители завели второго ребёнка. О чём они думали?

Но и это не могло остановить меня. Я уже собирался раскинуть крылья, поправить ублюдские очки на носу и снова переть к цели, как на мои плечи свалилась неподъёмная махина в виде грустного лица офицера полиции.

Помню урывками, что он говорил. Начал издалека дежурными фразами, готовил меня, но я уже всё понял. В мозгу тогда что-то стремительно защёлкало, пыталось найти новые рельсы, по которым пустить мой уже порядком потрёпанный поезд. Я не плакал, смотрел на раскуроченное авто, и новые расчёты потопили разум, я видел воображаемую траекторию, по которой крутился вокруг своей оси наш старенький форд, сминая мою семью.

– Твоя сестра в реанимации, жива. Но, Эдди, ей будет нужно серьёзное лечение.

Руби жива! Тогда-то я и заплакал, но уже от счастья. А дальше… Огромные медицинские счета, которые пришлось взять на себя нашей бабушке, разводящие руками страховщики и куча закрытых дверей. Вру. Одна была открыта. Та самая, за которой меня спросили:

– Эй, стеклянные глазки, у тебя неплохие данные попробуешь в лайт-порн?

Где кончался лайт-порн*, начался и хард, но мне неплохо платили, особенно за стримы*. Этого оказалось вполне достаточно, чтобы помогать сестре и бабушке, но слишком мало, чтобы показать средний палец всему остальному дерьму в моей жизни, а его оставалось немало…

Итак. Что же мы имеем на данный момент? Неудачника Эдварда Хэндерсона – неглупого такого парня, умудрившегося вопреки всему получить грант на обучение в Стенфорде и держать в тайне свою сомнительную подработку. И этот неглупый парень, то есть я, прям сейчас, глядя на покрасневшее до корней волос создание, собирается сделать самую большую глупость в своей развесёленькой жизни! И это учитывая весь отснятый со мной порно-видео материал разных жанров, плёнки которого бы хватило обмотать Аляску и повеситься на оставшемся кончике. Так вот… я действительно собираюсь поцеловать Бет Бэйли. Девчонку, которая встречается с президентом Тау Дельта Ипсилон. С тем самым богатеньким утырком, и если у красотки Бет между ягодиц торчит серебряная ложечка, то Кёртис Норис Младший появился на свете с серебряным половником в заднем проходе. Именно этим половником я буду разгребать новую порцию дерьма, в которое вот-вот вляпаюсь. Но это потом. Сейчас меня колотит от злости. От тупой, мать её, ярости что меня назвали лузером. И я уже представляю, как пропихну блондиночке язык в рот, и как она убежит под смех подружек, роняя стулья.

– Привет, ты же Эд Хэндерсон?

Ну охренеть, Эд. Сделай нормальную рожу, а не лицо властного начальника, который собирается отшлёпать нерадивую сотрудницу. Я прямо чувствую, как у меня губы в страшной улыбке расползаются.

– П-п-привет.

На самом деле я не заикаюсь, но это классная фишка. Грустно, но факт: когда все в курсе, что тебя так переклинивает, то желание общаться у людей резко пропадает, если ты, конечно, не Кёртис Норис Младший. От козла этого стерпят всё. Терпит же Бет конченого мудака рядом с собой. А я что? Мне фиолетово. Её выбор, не мой.

– А я…

– Бет. Бет Бэйли, – выдыхаю это каким-то не своим голосом, то есть как раз своим, без заикания, а в Ложечку словно молния шарахнула. Сидит дымится, смотрит на меня так странно, словно я только что два шестизначных числа в уме перемножил и выдал ей правильный ответ. Бет. Это же так просто, запомнить, что тебе нравится. Не знаю, почему твоё тупое окружение не может сделать такой малости для тебя.

– Бет?

Сжатый воздух с лёгким взрывом вырывается на букве «Б», мягко перетекает в «Е». Недолгий полёт, а потом встреча с землёй на «Т». Словно из окна выпрыгнул и разбился, когда твоё имя сказал, но я хочу ещё и ещё. Бет… Бет… Бет… Как удары сердца.

– Бет, ты в порядке? – проявляю участие.

Встрепенулась. Дышит чуть тяжелее, теребит дорогой, но безвкусный браслет, словно стыдится его и с руки сорвать хочет. Спорим, тебе его подарил твой Кёртис Норис Младший?

– Да, я…

Её взгляд бегает по моему лицу, пытается насмотреться на меня перед тем, что сделать собралась, и в этом взгляде нет отвращения или снисхождения к лузеру.

– Что, Бет?

Не могу сдержаться, продолжаю прыгать с небоскрёба, называю её по имени, делаю, что ей нравится. Она несмело тянется ко мне, и я уже слышу хрипы и визги за соседним столиком, они раздражают. Выключаю их, отдаюсь своей глупости, ловлю Ложечку за затылок, чувствую, как вздрагивает и отпрянуть пытается, но поздно. Её губы – мои губы. Самая идиотская мысль, которая пришла мне, когда я начал целовать Бэйли, что надо было очки на лоб сдвинуть. Мешают. Точно прочитав мои мысли, Бет потянулась к ним своими пальчиками и сдёрнула с моего лица, продолжая отвечать на ласку, позволяя мне всё больше и больше, и вот я уже коснулся её языка, ощущая, как от этого по телу маленькой спорщицы прокатилась дрожь. Ей нравится? Ей нравится! Но она всё равно выныривает из моих объятий, а я как дурак подслеповато щурюсь и не вижу её лица. Что на нём? Что сейчас случилось, ответь, Бет?

Вместо ответа, слышу хруст стекла под её каблуками. Ах, вот оно что… Даже полегчало резко, выжигая досуха ту тёплую розовую карамель, что внезапно начала растекаться у меня в животе. Бет Бэйли – обычная богатенькая дрянь. Поздравляю тебя со вступлением в Ита, Вита, Фита, ты этого достойна.

Всё пошло не по моему плану, и теперь я сваливаю, поджав хвост, роняя стулья, потому что ни черта не вижу вокруг. Весь мир превратился в смазанный рисунок первоклассника, а ставший острее слух доносит до меня мерзкое хихиканье, иглами пронзающее спину. А ведь думал, что со старшей школы мне насрать на издёвки. А мне и было насрать, пока не встретил Бэйли…

* Лайт-порн – лёгкая эротика без демонстрации половых органов.

Глава 2 Всё началось с имени

Бет

Эдвард Хэндерсон очень странный парень. В нём словно два разных человека живут. Один карикатурный невзрачный ботаник с сезонным заиканием, а второй… Со вторым всё гораздо сложнее. Иногда, когда Эд, думает, что его никто его не видит и не замечает, он распрямляет вечно ссутуленные плечи. Умопомрачительным жестом сдвигает очки на макушку, массирует переносицу, затем завораживающе потирает затёкшую шею с выступающими венами, а я, как чокнутая сталкерша, наблюдаю за этой метаморфозой со стороны, гадая откуда свалился этот парень. Он был старше остальных первокурсников, видимо, брал не один гэп йер*, а целых три. Сколько ему? Двадцать? Двадцать один, может больше. А ещё он стипендиат, чертовски умный и красивый. Но всего этого я бы не заметила, если бы не стала одержима из-за одной глупой мелочи, простой фразы, небрежно брошенной им.

– Отличная работа, мисс Бэйли, – похвалил меня профессор Сэмьюэльсон и вернул мою курсовую. – Не хочешь выступить с ней на студенческой конференции с Эдом Хэндерсеном? У вас обоих достойные работы, вы бы неплохо смотрелись вместе.

– Эд?

Я мучительно тёрла виски, пытаясь вспомнить студента с таким именем.

– За тобой сидит обычно. В очках.

– А-а-а, – потянула я, сделав вид, что поняла, о ком идёт речь, и тут же услышала смешок за спиной. Повернулась и столкнулась с ним, чувствуя себя до ужаса неловко. Своего же одногруппника не знала.

Эд. Имя на выдохе, весь воздух из меня вытягивает, и становится нечем дышать. Серые глаза за холодным стеклом, а волосы тёплые, медные, отливают золотом на свету. Прижимаю к груди папку-скоросшиватель под пронзительным взглядом Хэндерсона, он явно видит больше в этих дурацких очках, чем другие, ощущает острее, слышит, как у меня всё клокочет внутри.

– Так что ты решила, Лиз?

Лиз. Мерзко, словно склизкая улитка ползёт и оставляет позади мокрый след. Зато меня, как холодной водой в лицо окатили, отрезвляет, прогоняет жуткое очарование Эда.

– Я у папы спрошу, мистер Сэмьюэльсон.

Уже разворачиваюсь к двери, и слышу его голос.

– Бет.

Меня парализовало. Глубокий, проникновенный голос.

– Ей нравится, когда к ней обращаются Бет. Попробуйте, профессор, это несложно. Бет…

Вылетела из аудитории и привалилась к стене, пытаясь унять бешеный стук под рёбрами. Его голос, взгляд… Я должна пойти на эту конференцию, просто ещё раз услышать, как он назовёт меня по имени.

Но поехать я не смогла. У папы нашлись другие планы на тот день. Для него моя учёба в Стэнфорде была баловством и приятным бонусом к репутации семьи, но меня явно не видели практикующим юристом, скорее мостиком, который свяжет фамилию Бэйли с кем-то повлиятельнее. Например, с Норисами, которые в вечер выступления Эда осчастливили нас своим визитом за ужином. Сразу поняла, к чему всё идёт, и невесело ковыряла вилкой свой бёф бургиньо́н, пропуская мимо ушей намёки обо мне и младшем Норисе. Мне было интересно, а что сегодня будет есть Эд? Наверно что-то вкусное и без пафосного французского названия. Его мама приготовит вкусный ужин, чтобы отметить блистательное выступление сына. Хотелось бы и мне попробовать… Но вместо этого уже к концу вечера я, сама того не осознав, стала девушкой Курта, а на следующий же день приехала на кампус в его Бугатти Широн из лимитированной серии, которых в мире не более пятисот. Спасибо моему новому парню за экскурс в эту очень интересную область…

Когда я вышла из машины, то мечтала слиться с асфальтом, потому что, клянусь, услышала тот самый смешок Эда. Но на парковке Хэндерсона не было, а посмеивался он в моём воображение. Какая же ты бесхребетная дура, Бет!

– Хочешь, я познакомлю тебя с Холи и Триш? Они входят в совет Ита Вита Фита. Уверен, тебя примут без проблем. Ну, может, выполнишь парочку безобидных заданий.

А вот это предложение понравилось. Мне жутко хотелось заиметь подруг в сестринстве. Пижамные вечеринки, секреты, болтовня о бойфрендах, графики уборки. Я так себе представляла жизнь в доме Иты Виты Фиты. Наивная…

– А какие у них задания?

– Как правило, одно и то же из года в год, поцеловать какого-нибудь прыщавого задрота. Не бойся, ревновать не стану, – добродушно улыбнулся Курт. – Но…

– Что но?

Я тогда совсем не почувствовала угрозы, а надо было. Парень цепко схватил меня за запястье и довольно грубо дёрнул на себя.

– Сначала ты поцелуешь меня, Лиз.

Губы у Курта были жёсткими, как резина, и мне казалось, что от нашего прикосновения раздаётся неприятный скрип, который слышат все вокруг. Я упёрлась ему в грудь, пытаясь оттолкнуть, но это только распалило Нориса младшего, и в следующее мгновение у меня во рту оказался уже язык. Я стойко вытерпела это надругательство, мечтая высказать отцу всё, что я думаю, о Курте и этом отвратительном сватовстве, но в следующий момент из подъехавшей старенькой Шеви вышел Эдвард, и я чуть не заплакала от досады. Мне уже почти под кофту рукой залезли. Я отчаянно мечтала, чтобы Хэндерсон вмазал моему «бойфренду» по роже и увёз отсюда.

Только с чего бы хамелеону Эду вступаться за незнакомую девчонку, которую тискают, как дешёвую потаскушку, рядом с крутой дорогой тачкой.

Он прошёл мимо, громко хмыкнув в моём воображении. Пустышка Бет… Я по-глупому обиделась на него, хотя винить стоило только себя. Маленькую послушную папину дочку.

*gap year Академический год – год перерыва между школой и высшим учебным заведением.

*.*.*

Триш и Холли были очень любезны показать мою будущее жильё, а ещё они как-то пространно намекнули на крутую соседку, которая прямо сейчас была на тренировке по баскетболу. Может, мы с ней подружимся, и она спрессует Курта до размеров мяча вместе с его бугатти?

Мне до сих пор жутко хотелось отмыться от поцелуя с Норисом младшим, а с того момента прошла уже целая неделя. Мой бойфренд был очень занят делами своего братства, дрессировал новеньких, придумывал для них новые формы унижений, поэтому до меня очередь не доходила.

С отцом поговорить у меня не хватало духу, потому что о моих отношениях с Кёртисом он всегда спрашивал с хорошо знакомым нажимом. Мне ничего не оставалось делать, как говорить что всё круто, и какая у него шикарная тачка, как у принца из Саудовской Аравии. Оказалось, что обсуждать тачку – беспроигрышный вариант. Она же не виновата, что её хозяин ублюдок? Поэтому я лепетала об отделке салона, дорогущем запасном комплекте шин, крутой стереосистеме, словом, я была той, какой меня мечтал видеть отец – тупая пустышка, для влиятельного наследника Норисов. Я даже научилась хлопать глазками и подглядела у одной из девушек сестринства идиотский жест ручкой. Ещё немного и я начну капризно топать ножкой.

Чёрт. Я даже когда в Стэнфорд поступала не делала такого, а составила целую деловую презентацию для отца, объясняющую, почему он должен инвестировать в моё высшее образование, а он взял и сказал в середине моего выступления:

– Детка, тебе стоило просто попросить. Хочешь в Стэнфорд, я не против. Давай сюда свои документы.

Интересно, если бы я составила презентацию "Сто и один повод пойти с Эдом Хэндерсоном на свидание", папа бы так же отреагировал? Хах! Держи карман шире, Бет!

– Милый браслет, – папа кивнул на уродство вокруг моего запястья. – Курт подарил?

Потребовалось немало усилий, чтобы сдержать поток гневных слов, которые вертелись у меня на языке. Я лишь натуженно улыбнулась, мечтая растворить эти кандалы в кислоте, вместе с рукой.

– Всё нормально, Элизабет?

Видимо, моё состояние всё же укрылось от папы, и я сделала глубокий вдох:

– Папа, а что если Норис мне ммм не…совсем… симпатичен?

– Не будь строга к нему. Дай парню шанс. Он за тобой ухаживает, помоги ему, скажи, что тебе нравится сама. Отношения это двое людей.

Тряпка. Ты тряпка, Бет!

Так и не смогла нормально возразить отцу. Слишком живо я помнила, как всего раз сделала не по его, и меня перевели в другую школу, не слушая мольбы и слёзы. Я не готова расставаться со Стэнфордом, но сама я не потяну плату за обучение, а папа не позволит мне взять студенческий заём. У него знакомые во всех банках, они живо сдадут меня с потрохами, едва я заявлюсь у них на пороге. Может, фамилию сменить. Элизабет Хэндерсон. Звучит!

Жаль, такие подработки, чтобы покрыть обучение за семестр ещё не придумали. Остаётся только спихнуть Эда с первых позиций, чтобы забрать его стипендию. Но это почти нереально, он чёртов гений! Да и не хочу я с ним соревноваться.

Снова думаю о нём.

В итоге просто отложила разговор с отцом до лучших времён.

Но стало только хуже, когда пришёл день моего посвящения. Я почти не слушала болтовню Триш и Холли, кивала на их расспросы о Курте и слушала восхищённые вздохи, а сама украдкой поглядывала на своего хамелеона. Октябрьское солнце подсвечивало его слегка неряшливые пряди, оставляло завораживающие блики на стёклах очков. А пальцы… Красивые длинные, мысленно представляла в них не вилку, а смычок скрипки, потом моя фантазия уходила чуть дальше, и вот мы уже играем дуэтом на пианино, случайно касаясь друг друга, пока близость окончательно не сводит нас с сума, и вот уже эти самые пальцы расстёгивают пуговицы моей блузки, застёжку на лифчке…

Я слишком громко втянула остатки смузи через трубочку, что сама вздрогнула от противного звука. Девочки рассмеялись, а видение ушло, оставив после себя приятное щекочущее чувство внизу живота.

Ты нравишься мне, Эдвард Хэндерсон. Ты мне нравишься. Можно я буду звать тебя Эд?

Это же так просто сказать. Что я теряю? Только свои глупые фантазии…

– Он! – Триш ткнула пальцем в моего одногруппника, и я чуть не задохнулась от волнения.

– А?

Она закатила глаза:

– Твоё задание – тот додик-очкарик.

– Поцеловать? Его? – прикидываюсь идиоткой. Да я заговорить-то с ним боюсь. И он не додик… Они просто его не знают!

– Ну же давай, Лиз! Вон он сидит, – вступает Холли, и я понимаю, что шансов отвертеться у меня всё меньше.

– Холли, я учусь с ним. Это Эд Хэндерсон!

Сердце к горлу подскочило, когда он повернулся на нас. Его очки ярко блеснули на солнце, и сверкнувшие за ними серые глаза бросили меня в жар, лишив всякой возможности связно мыслить и говорить.

– Боже, Лиз, ты знаешь, как зовут этого лузера?

Я уже готова плюнуть на вступление в Ита Вита Фита, но это единственная возможность для меня пожить отдельно, без папы и его вечных расспросов. Поселиться в обычной общаге он мне никогда не позволит. Только в доме сестринства. А там глядишь, найду подработку и выползу из-под его опеки, докажу, что сама чего-то да стою, что я не придаток для богатого урода.

– Он не лу… Просто активный студент, вот и запомнила…

Ненавижу себя за трусость. Я не стыжусь своих чувств к Эду, но и вступаться за него мне страшно. Не хочу, чтобы кто-то раньше него узнал о моей симпатии. Не хочу, чтобы над ней глумились или опошлили.

– Пофиг. Сделай это, и ты официально одна из нас. Уверена, лошок-Эдди не целовался никогда. Будешь его первой. На всю жизнь запомнит.

Ноги не слушаются, каблуки попадают в зазоры между плиток, а сердце почти выломало мне позвоночник.

С того раза у профессора Сэмьюэльсона мы не общались, но и тогда я ни слова не проронила, а выбежала из аудитории.

И вот я держусь за стол, чтобы не упасть в обморок. В глаза Эду посмотреть боюсь, а тупо изучаю свои ногти. Почему-то сейчас мне стыдно за свой броский маникюр, стыдно за браслет, за подруг, я не такая на самом деле! Я просто Бет, твоя застенчивая одногруппница.

– Привет, ты же Эд Хэндерсон?

Как же его взгляд и улыбка не сочетаются с нарочитым заиканием. Почему он прикидывается? Он русский шпион и шифруется под забитого ботаника?

Но я стойко держусь, даже села и ничего не опрокинула, а потом он выдыхает моё имя, и я окончательно отдаюсь во власть его голоса. Эдвард, как назло, смакует эти три буквы, а я смотрю на его губы, когда они произносят «Б», ловлю его дыхание на «Е», чувствую, как он касается языком альвеол на «Т».

Туплю, слов подобрать не могу и заикаюсь куда убедительнее, чем Эд.

Пытка именем продолжается, и я больше не могу её выдерживать, просто упираюсь в стол и тянусь к нему. Если, что пойдёт не так, я просто свалю всё на задание от сестёр, а если всё на самом деле сложится, тогда… Не знаю. Буду действовать по обстоятельствам.

Триш и Холли издают какие-то нечеловеческие звуки, и мне хочется сбежать, но дальше происходит то, чего я не ожидала.

Хэндерсон запускает эти самые умопомрачительные пальцы мне в волосы и притягивает к себе быстро, но осторожно. Даже придержал, чтобы локтем не ударилась, и в последний момент я боюсь только одного, что его губы окажутся такими же неприятными, как у Курта. Но это не так. Эд нежен и одновременно напорист, и я никак не могу соединить два это качества в своём воображении, я просто тону в ощущениях, открываюсь ему навстречу, стукаюсь о дурацкие очки, снимаю их, а для Эда – словно сигнал. Его прохладный язык скользит по моему, но совсем не гасит огонь которым охвачена моя голова и всё тело… В какой-то момент мне становится так хорошо, что я вырываюсь из его объятий, пытаюсь отдышаться, оставаться равнодушной. Хэндерсон смотрит на меня так странно, словно я должна ему на какой-то важный вопрос ответить. ЕМУ! Всезнайке дать подсказку!

Из транса меня выводит хруст под ногами. Вот растяпа, уронила его очки. Гробовая тишина. Ноздри у Эда на мгновение расширились, нежные губы превратились в кривую линию, а затем нас накрыло шквалом гадкого смеха. Кто-то громко выкрикнул: «ну ты и задница, Бейли!»

Кажется, это была Триш.

Эд ничего не сказал, резко встал с места, сослепу налетев на один из стульев, а мне остались только осколки под ногами и ненужная похвала моих теперь уже официальных сестёр.

– Это было круто, Лиз. Сегодня вечером будем смотреть подборку всех поцелуев с лошками. Но скажу одно, ты превзошла всех. Засосалась с ним, как порноактриса, чтобы очки стырить! Да ты просто Мата, мать её, Хари, – Холи задыхалась от восторга.

А Триш нахмурилась и спросила:

– Кто такая Мата Хари?

Я не Мата Хари… Я идиотка, которая унизила парня своей мечты… Вот, кто я такая!

Рассеянно посмотрела на часы:

– Слушайте, мне срочно надо к профессору Эвелин Гэйл. Не сдам ей работу до двух часов дня, снизит мне балл. А у меня строгий папа, сами знаете.

На самом деле ему насрать.

– А ты разве вчера не сдала всё?

Холли начинает раздражать меня своей подозрительностью, почему она не может быть такой же глупенькой, как Триш?

– Вот именно поэтому надо бежать. Закрутилась, забыла сдать, – похлопала по своему пустому рюкзачку и рванула к учебному корпусу, отчаянно надеясь перехватить Эда и извиниться перед ним.

Глава 3 Quid pro quo

Эд

По памяти влетел в мужской туалет, надеюсь, не ошибся, и дёрнул вентиль с холодной водой. Долго тёр лицо и глаза, пытаясь успокоиться. Волосы намокли и теперь прилипали ко лбу, а мир стал ещё более размытым. Надо добраться до парковки, в машине лежит запасная пара очков.

 Давно так не паниковал и не чувствовал себя настолько беспомощным. Сейчас мне определённо кажется, что все вокруг будут смотреть, а мне это не нужно. Надо было сразу валить, когда понял, что меня решили сделать частью забавны, они же этот грёбаный поцелуй на видео запишут. Какой же я придурок! А всё она. Бет Бэйли. Не хотел признаваться самому себе, но я злился на неё. Не за эту выходку с очками, сегодняшний день просто точку поставил во всей этой невесёлой истории.

Бет неглупая. В какой-то момент мне даже подумалось, что она не рядовая золотая девочка, а целеустремлённая умная женщина. И да я хотел выступить с ней на конференции, посмотреть, как она сияет, когда занимается любимым делом, так же как ярко, когда её называют Бет. И я ждал её у кафедры, даже когда она днём ранее извинилась перед профессором и снялась с участия. Я всё равно ждал её. Но у Ложечки нашлись дела поважнее. Наверняка тем вечером она протирала штаны в тачке у Нориса. А Курт хорош, надо отдать ему должное. Купить китайскую реплику бугатти, допилить салон и пускать пыль в глаза слепым идиотам. Да от него дешёвым пластиком воняет за милю! Арабский принц, о да! В моём подержанном шевроле больше от машины, чем в том куске поддельного говна. Боже, я уже тачками с ним меряюсь. Оно мне надо? Не надо.

Но чёрт, до сих пор помню как жрал холодный бургер в забегаловке после выступления и чувствовал себя одиноким ничтожеством. Не хотел, но представлял Бет сидящую за идеально сервированным столом рядом с преисполненными гордости отцом и матерью. Ещё бы! У их чада заслуженный высокий балл на факультете. На конференцию вот позвали, но нахрена ей выступление в видавшем виде зале? Ложечке не надо никому ничего доказывать в отличие от меня.

Вот такое я обидчивое и завистливое дерьмо! А теперь, когда я поцеловал её, когда сердце впервые за долгое время сделало крутой вираж, заставило меня почувствовать что-то большее, чем злость на вселенскую несправедливость и равнодушие меня макнули ещё глубже.

Определённо надо было свалить раньше, а не строить из себя крутого парня. Но посмотреть ей в глаза всё ещё хочу, увидеть что Бет Бэйли прячет за ними, понять, что нихрена она не особенная, а сердце так реагирует, потому что я… Чёрт, не могу найти причин. Не ходил на свидания давно? Ха. Давно? Ни разу! Боже, я трахаюсь с такими красотками на камеру, при виде которых у нормального парня будет неделю стоять, а мне как-то фиолетово на них. И да, я не был с обычной девушкой в кино. Обязательно найду для этого время между зубрёжкой и командами оператора, когда и куда мне кончать. Прямо так и сделаю. Сейчас же.

Улыбнулся своему потрепанному отражению и с похотливой ноткой процедил:

– Хей, Бет, пойдёшь со мной на вечерний сеанс? Места для поцелуев, мы с тобой кое-что на закончили минут пять назад.

– Пойду, – нарушает моё уединение дрожащий голосок Ложечки.

Твою мать! Да вы издеваетесь?

Немая сцена длилась несколько секунд. Схватил девчонку за руку, быстро втащил внутрь и защёлкнул дверь на замок. Никаких больше свидетелей, а кому по нужде приспичит, пусть на второй этаж топают.

Сейчас я отыграюсь за недавнюю сцену, надеюсь, орать моя Ложечка не станет. Подхватил её на руки и усадил на мокрую столешницу, Бет вздрогнула и тут же впилась мне в плечи? Неприятно тебе, маленькая спорщица? Ничего. Обратно выйдешь уже с мокрой задницей, хотя за разбитые очки, не мешало бы и с красной.

– Тут сыро, Эд…

Тихо возмущается и вся сжимается, словно я её ударить собрался, а на моём имени у неё и вовсе дыхание перехватывает. Я что так жутко выгляжу сейчас?

– Зачем пришла?

Не контролирую эмоции в голосе. Злость и обида рвутся наружу. Бэйли врасплох меня застала, но и я сам дурак. Громче про кино орать не мог, пикапер хренов?

– Извиниться хочу.

– За что?

Самому интересно, что она сказать собирается.

– Для начала за очки. Эд, клянусь, я случайно их разбила, я тебе новые куплю. Сегодня же!

– У меня есть запасные, не грузись, случайно, так случайно. Это всё? – запал начал медленно пропадать, а в груди предательски защекотало. Приятно так, тепло… А она не конченная дрянь, оказывается.

– Нет, так не пойдёт!

Засуетилась, высвободилась из лямок рюкзака и пихнула его мне в руки.

– Это ещё зачем?

– Рви. Я разбила очки, а ты мне рюкзак испорть. Равноценный обмен!

Она странная. Как её сумасшедшую только приняли в Ита Вита Фита?

– Мы в начальной школе, что ли? А за косичку тебя не дёрнуть!

– РВИ! – прикрикнула на меня Ложечка, и аж покраснела.

Окей, дёрнул за лямки слыша треск ниток. Это даже весёло, если закрыть глаза, что девчонка чокнутая. Она облегчённо вздохнула, словно я занозу ей вытащил из пальца.

– Ненавижу этот рюкзак! – признаётся Бэт. – Всё, что покупает мне Курт, ненавижу. И тачку его вонючую тоже ненавижу!

– Это тебе Норис младший подарил? – едва сдерживаю вырывающиеся нервные смешки. Ух ты, какой у меня артефакт в руках!

– Да…

– Что ж ты сразу не сказала?

Отрываю лямки с мясом, выкручиваю собачку на молнии. Сдёргиваю что-то мерзкое и пушистое и бросаю на грязный пол. Затем возвращаю ошмётки мокрозадой девчонке.

– Не благодари.

– А вот брелок был мой…

– Упс. Надо было сразу предупредить. Это всё?

– Нет, – быстро отзывается Бэйли. – Прости, что я на конференцию с тобой не поехала…

Замираю. Приятная теплота начинается разрастаться по груди, захватывая всё больше и больше меня, разливается по затылку. Я же не говорил вслух об этом, с чего она взяла, что злюсь на её прогул?

– Бывает.

– Сэмьюэльсон сказал, ты один честь группы защищал. Поздравляю с успешным выступлением, жаль, я не видела.

– Ты про меня у профессора справлялась?

– Да, – шепчет без колебаний, и я уже совсем ничего не понимаю. Ненавидит подарки Кёртиса, но встречается с ним, в тачку к нему добровольно садится, а потом бежит в сортир к малознакомому парню. У неё точно не всё дома.

– Зачем, Бет?

– Ты мне… мой… одногруппник. Я волновалась.

Лжёт. Слышу в голосе, иногда полезно иметь плохое зрение, другие чувства становятся острее. Хочу продавить её до конца, заставить сказать правду. Хотя до ужаса боюсь этого. Лопатками ощущаю, что когда она заговорит, всё изменится для нас. Нас…

– Только и всего? – отталкиваюсь от столешницы и отстраняюсь, теряя из вида смущённое личико, которое всё больше и больше становится размытым.

– НЕТ! Постой! Эд…

– Ммм?

– Ты задание мне сорвал!

– О, как? Извинения закончились, и в ход идут претензии?

– Нет. Вернись, пожалуйста?

Она не перестаёт меня удивлять. Но я послушно шагаю к ней навстречу, наклоняюсь так близко, что мы носами соприкасаемся, и неясно кого больше от этого колотит, меня или её.

– И?

Вместо ответа, тянет ко мне руки, зарывается пальцами в волосах, и не дышит. Дыши, Ложечка, мне тут трупики богатых девочек ни к чему.

– Это я тебя поцеловать должна была, а не ты… Зачем поцеловал меня сам, Эд?

Теперь я молчу. А что я скажу? Назло? Не хотел, чтобы ты меня лузером считала, на остальных-то мне насрать, но почему-то твоё мнение важно, Бет.

– Решил помочь, вот такой я добренький.

Жду, что она дальше делать будет, а девчонка вдруг обнимает меня своими тощими ляжками за талию, а руками буквально виснет на моей шее. Теряю равновесие и почти вдавливаю её в скользкое покрытие.

– Я знаю твой секрет, Эд Хэндерсон, – внезапно выдыхает Бэйли мне прямо в губы, и жар мгновенно сменяется льдом, а моему голосу возвращается утерянная враждебность.

– И что ты планируешь с этим делать? – с издёвкой спрашиваю спорщицу.

Главное, не показывать, как мне страшно, шантаж последнее, что мне сейчас нужно. Я едва успеваю держать высший балл, работаю на износ, дома почти неделю не был, и чертовски соскучился по Руби и бабуле Грейс. Что для меня придумает эта сумасшедшая?

– А? – она снова вся теряется, но ноги не разжимает, держит словно в тисках.

– Мне за тебя рефераты писать, пока ты в сестринстве будешь зажигать? Или шмотки твои в химчистку отвозить? А может, трахнуть тебя по лучшему разряду? Как в фильмах!

Что я несу?..

Последнее предложение Ложечку напугало, и теперь она пыталась из-под меня выползти. Ну уж нет. Стоять!

– Чего молчишь-то? Угадал? Понравилось, да? Заводит тебя это? Сама нашла, или подружки рассказали,– расстёгиваю ей пуговицу на джинсах. Тугая. Не поддаётся, да и меня трясёт. Сейчас напугаю её до смерти, пусть по большой дуге меня обходит. Может, даже про шантаж забудет?

– Нравится? – пискнула Ложечка плаксивым голоском и носом шмыгнула. – Не нравится мне твоё заикание, вообще, не понимаю, зачем ты прикидываешься…

– Какое заикание? – туплю, но руки продолжают бороться с пуговицей, но уже как-то без огонька.

– Ты заиканье симулируешь! – хнычет Ложечка.

Пуговица поддалась, и по ушам резанул звук расстёгивающейся ширинки.

– А? Так ты об этом секрете?

Быстро пытаюсь застегнуть всё обратно. Но нервные смешки заставляют меня дрожать и мешают справиться с одеванием Бет Бэйли.

– А о каком ещё?! Что ты делаешь, псих?

Кричит Ложечка, но руки мне не убирает. В шоке, походу. И как это я теперь всё объясню?

– Джинсы эти тебе не Норис младший подарил, разве? А то и их порвать могу. Ты в кино ещё хочешь, а?

Бет

Ко всем моим прежним восторженным словам об Эдварде Хэндерсоне прибавилось кое-что новенькое. Он самый настоящий псих. Видимо, это плата за отличные академические результаты. Парень двинулся. И он не тихий сумасшедший, один из тех, что вполголоса бубнят на погоду, пересоленный в ресторане суп, откровенно разодетую девушку, или тачку, заехавшую на краешек бордюра.

Эд псих буйный! В его глазах плещется такое инфернальное безумие, что я мгновенно потерялась между двух противоречивых желаний: сбежать от него громко крича и размахивая руками, или… позволить ему сделать то самое по высшему разряду, что он предложил. Из его уст даже слово «трахнуть» звучит музыкой. И кто тут двинутая? Папа убьёт меня, если узнает, что я в туалете учебного корпуса трусь о малознакомого парня и ногами его к себе крепче прижимаю. Я хочу его. Даже сопротивляться собственным желанием нет сил. Лишь делаю вид, что пытаюсь выползти из-под него. Но мокрые джины прочно прилипли к столешнице, а Эд нависает надо мной с жуткой плотоядной улыбкой, и она ещё больше заводит меня вместе с долгой вознёй из-за тугой идиотской пуговицы. Честно подумываю помочь ему, потому что низ живота ноет и наливается такой тяжестью, что я едва сдерживаю давящий горло стон.

– Чего молчишь-то? Угадал? Понравилось, да? Заводит тебя это? Сама нашла, или подружки рассказали?

Он всё ещё злится, в голосе какое-то отчаяние с примесью страха. Он меня боится? Ему так важно заикой в глазах окружающих выглядеть? Ничего не понимаю, зато мысль, что псих расстёгнёт таки ширинку ввергает меня ужас. Только переживаю я не из-за того, что меня чего-то там по лучшему разряду сейчас сделают, а что Эд увидит на мне трусы-шортики с милым пони и радугой. Я нормальная девушка! Честно! Просто, мне почему-то спокойнее с этим лупоглазым зверем на лобке. Уверена, что если Норис стянет с меня штаны и увидит героя детских мультиков, то его либидо придёт конец. Такие вот у меня трусы-целомудрия и стоящий на страже невинности пони!

– Нравится? – добавляю нотку недоумения голосу, а заодно прикидываю, как бы снять джинсы сразу вместе с трусами. Время тяну, трясусь, слова подбираю, чтобы узнать, есть ли у Эда презервативы и почти вслух нервно посмеиваюсь своей похоти в лицо. О, да переспать с Хэндерсоном в туалете. И нет, не назло папочке и Курту. Просто потому что хочу, потому что могу, потому что схожу с ума от этого парня. Нагадить папе и бойфренду это так, приятный бонус.

Задом кручу, пытаюсь помочь ему, раздеть меня. хнычу с досады, грёбанные мокрые джинсы!

А затем я всё порчу одной фразой:

– Не нравится мне твоё заикание, вообще, не понимаю, зачем ты прикидываешься…

Та-дам! Молодец, Бет! Помолчать не могла? Надо было потрепаться…

– Какое заикание? – он перестаёт бороться с пуговицей, когда уже почти справился.

– Ты заиканье симулируешь! – я сейчас разревусь. У меня в воображении появился монитор с прямой полоской и протяжным писком.

– Доктор Бейли, мы теряем его!

– Не в мою смену! – потираю электроды дефибриллятора и мысленно прикладываю их к груди моего типа-насильника. – Разряд!

Незаметно вильнула бёдрами, чтобы пуговица вылетела-таки из петли, я даже живот надула, чтобы ширинка разошлась. Уф… Срочно исправляй ситуацию, идиотка! Скажи что-нибудь, разозли его. Быстрее!

– А? Так ты об этом секрете? – облегченно выдыхает Эд и тянет руки обратно к моим штанам. Ну, слава… Стоп! Он меня одеть пытается, что ли?

– А о каком ещё?! Что ты делаешь, псих?

Срочно генерируй идеи, Бет. Какой у него секрет? В носу ковыряется, убил Кеннеди, использует не сертифицированное топливо в своей Шевроле? О… Он вампир!

Не успела. Эдвард уже успокоился. А я мечтаю до крана дотянуться и обрызгать говнюка ледяной водой, а потом себя, чтобы успокоиться.

– Джинсы эти тебе не Норис младший подарил, разве? А то и их порвать могу. Ты в кино ещё хочешь, а?

Ясно. Нихрена он не простил меня за очки. Решил просто проучить немного, чтобы неповадно было.

– Ой, к черту иди, Хэндерсон.

Отлепляюсь от столешницы и неуклюже спрыгиваю на пол. Иду к двери, одной рукой прижимая к груди рваный рюкзачок, а другой кофту на мокрую задницу натянуть пытаюсь.

– Погоди, Бет! – Он вдруг за руку меня хватает, и от одного это прикосновения, снова всё трепещет внутри, а от запястья по всему телу разливается волна приятного тепла.

Поворачиваюсь, и у меня язык к нёбу прилипает от внезапного зрелища. Эд стягивает свою уродливую мешковатую толстовку через голову. Его футболка слегка задирается и я вижу идеально проработанные мышцы пресса. Скольжу взглядом выше, останавливаюсь на натянутой на мощной груди ткани, повторяющей каждый рельеф.

Я представляла его бледными субтильным ботаником, но такое…Толстовка показывается у меня на талии, Хэндерсон завязывает у меня на животе нетугой узел из длинных рукавов и осторожно одёргивает всю эту конструкцию сзади.

– Порядок. А то выглядишь, как будто обмочилась, Бет. Негоже сестричке из Ита Вита Фита в таком виде расхаживать по кампусу.

– С-спасибо, Эд, – единственное, на что меня хватило.

– Вернёшь после выходных, это моя любимая кофта.

– Угу.

Нихрена подобного. Ты видишь её в последний раз, Хэндерсон. Это мне компенсация за сорванное изнасилование.

– Иди первая, – он кивнул на дверь, а я глаз с его идеальной шеи отвести не могла. – Мы тут и так с тобой засиделись. Ауфвидерезеен, Ложечка, до встречи на немецком в понедельник.

Игриво подмигнул, а потом спрятался в одной из кабинок.

На ватных ногах побрела к выходу, отщёлкнула замок, пропустила гневную тираду от недовольных парней. Буркнула им что-то о просроченном гуакамоле и жгучем безудержном поносе. Кажется, прониклись и брезгливо расступились.

Чёрт! А про кино-то мы так и не договорились!

Глава 4 Дом милый дом

Бет

По кампусу шла в легком полунаркотическом трансе. За один короткий день со мной приключилось больше, чем за последние пять скучных лет.

Эд Хэндерсон.

Бухало у меня в голове.

Эд Хэндерсон.

Я поглаживала пояс из рукавов на талии, вспоминая крепкие сильные руки своего одногруппника, как он в один рывок подхватил меня, словно я ничего и не весила, как его длинные пальцы терзали тугую пуговицу на джинсах.

Эд Хэндерсон… Я облизала пересохшие губы.

Он поцеловал меня, а еще отдал свою кофту. От этого мне очень тепло и не только мокрой заднице. При каждом шаге она, как ладонь нежно шлёпает меня по ягодицам. Левая. Правая. Левая. Правая… Беги, Эд, я, кажется, сошла с ума.

Сама не заметила, как вернулась к опустевшим столикам.

Пятница. У кого-то короткий день, а менее везучие ещё на занятиях, я сегодня из первых. Без труда нашла судьбоносный столик и ласково погладила его блестящую поверхность, вспоминая каждую деталь поцелуя с Эдом, анализируя, раздумывая, ища ответы на сотни сумбурных вопросов.

Так я нравлюсь ему, или нет? Почему он изображает из себя забитого неудачника? Как он такой идеальный пресс себе заимел? В зал ходит? Или это обязательная часть по подготовке русских шпионов-вампиров?

Приберегу все эти вопросы для нашей следующей встречи, а ведь она неизбежна, он так и сказал! “До понедельника!”

Мечтаю услышать, как он своим будоражащим голосом еще что-нибудь по немецки скажет, в паре с ним заниматься хочу, диалоги отрабатывать…

На земле что-то блеснуло. Россыпь осколков, а рядом дужка с болтающейся на ней линзой. Воровато схватила находку и поднесла к глазу.

Весь мир тут же исказился, превратившись в потекший холст неизвестного импрессиониста. Ты так всё видишь, Эд? Я тоже для тебя была размытым пятном?

До самого домика Ита Вита Фита брела, рассматривая все вокруг сквозь волшебную линзу, пока коридор на втором этаже мне не загородила высоченная коротко стриженая девушка, которая едва ли уступала Эду в росте. Кажется, я окончательно двинулась и теперь все вокруг буду измерять в Хэндерсонах.

– Привет, Робин! – руки сами собой протянулись навстречу моей новой соседке. Поправочка: первой в жизни соседке и, надеюсь, подруге.

– Это что за розово-сестринская дичь? Убери от меня свои культяпки, я с тобой тискаться и нянчиться не собираюсь, куколка, – она брезгливо шарахнулась от моих объятий, и я тут же опустила руки по швам, буркнув: “извини”, чем вызвала у Робин волну зычного, но вполне себе искреннего смеха.

– Вольно, Бет! – она крепко пожала мне руку, – надеюсь, ты не любишь обсуждать менструальные циклы и парней из Ипсилон Дельта Альфа?

– Вроде, нет, – я всерьёз задумалась над этим вопросом, а потом по идиотски махнула рукой. – Месячные? Пфр. Серьёзно? Кто, вообще, говорит о таком? А в Ипсилон Дельта Альфа одни придурки, зачем их обсуждать?

Робин смешно изогнула одну бровь:

– Все-все?

– Поголовно! – изобразила приступ тошноты.

– И Кёртис Норис? – ехидно спросила соседка.

Чёрт! Я уже успела забыть об этом досадном недоразумении в моей жизни.

Вцепилась в узел на животе, словно ища у Эдварда поддержки, через его кофту.

– Его толстовка тебе задницу прикрывает? В штаны упустила на радостях, что в Ита Вита Фита приняли?

– Ты вроде не хотела обсуждать женские штучки и парней?

– Ха, подловила ты меня, мисс-толстовочка-на-жопе. Пойдем комнату покажу, и сразу предупреждаю, слив в душевой от своих блондинистых патл чистишь каждый день.

– А ты стульчак не забывай опускать после себя.

Робин снова заржала и даже прихрюкнула:

– А мы с тобой поладим, Бет.

– Я тоже так думаю, – я улыбнулась второй душе в Стэнфорде, которая звала меня, так как мне нравится.

Робин отвела меня в нашу комнату, и я с нескрываемым восхищением оглядела просторное помещение в приятных пастельных тонах. На стенах никаких постеров, зато имелся общий двустворчатый шкаф, прикроватные тумбочки, небольшой письменный стол у занавешенного бежевыми шторами окна. На подоконнике недавно политые цветы в ярких горшках. Одежда аккуратно сложена, книги расставлены на полках. Мило и уютно.

– Тут три кровати, – я вопросительно посмотрела на Робин.

– Ага, – только и ответила моя соседка. – Учти, я по сравнению с Китти ангел во плоти.

– Китти? Всё так страшно?

Я серьёзно должна опасаться девушку, которую зовут Китти?

– Узнаешь, когда назовёшь её по имени. Совет тебе, обращайся к ней «Мор», и проживёшь здесь больше суток. У неё пунктик на это, а ещё начистоту. Бросишь где-то свой лифчик, она тебя на нём же повесит.

Сдержанно поблагодарила Робин, с ужасом представляя нашу первую встречу с Мор. А учитывая мои навыки общения, которые я совсем недавно продемонстрировала при знакомстве с Хэндерсоном, висеть мне на ближайшем фонарном столбе на собственных трусах…

К сожалению или к счастью, со второй соседкой я познакомиться не успела до посвящения. Робин предупредила, что в пятницу Китти зверски занята; и вряд ли мне повезёт увидеть её до субботы, а скорее всего меня будет ждать недееспособное тело, которое оживёт только ближе к воскресенью. Даже представить страшно, что будет делать Мор этой ночью.

В итоге к началу приветственного вечера из всего сестринства Ита Вита Фита я была хорошо знакома только с Триш, Холи и Робин.

Сначала я переживала, что буду чувствовать себя неуютно среди множества новых лиц, но затем увидела ещё четверых таких же потеряшек, как я. Они жались на диване в центре комнаты отдыха и испуганно косились на черное полотно висящей на стене плазмы, по которой очень скоро будут показывать те самые позорные поцелуи, которые стали для нас билетом в сестринство.

С Робин мне пришлось расстаться и занять место с остальными новичками. Другие сёстры расположились на креслах и пуфиках, кто-то сел в позе лотоса на полу, другие со скучающим видом привалились к стене. Всего я насчитала двадцать пять человек.

– Итак, сёстры, приветствую вас в нашей обители, – нарочито торжественным голосом начала Холи. Она встала перед теликом, сжимая в руках пульт, словно жезл. Наша пятерка новобранцев заметно разнервничалась, но ровно до того момента, как кто заржал.

– Мы что Ипсилон Дельта Альфа? Начинай уже, пока новенькие не решили, что им нужно пить бычью кровь, или типа того, – простонала полноватая девушка с внушительным бюстом.

– Ой, Трейс заткнись, это её первый раз… в качестве нашего президента. Не кради её звёздный час, – с ехидной ухмылкой осекла её латиноамериканка с небрежным пучком жгуче-черных блестящих волос.

– Спасибо, Розита, – без особого энтузиазма поблагодарила Холи.

– Всегда пожалуйста, подруга. Сисястой Трейс мало, что пройдя по коридору, она даже старпёров преподов заставляет вспотеть, а все остальные девушки перестают существовать в нашей галактике.

Трейс вспыхнула и застегнула верхнюю пуговицу кофточки. Не помогло, грудь напирала и грозила оторвать тонкую ниточку, на которой держалась застежка.

Да уж. Я не старпер препод, но тоже таращусь, забыв о Холи и посвящении.

Я жадно впитывала имена, словно была на лекции по истории, запоминала лица, факты, детали в надежде, что это поможет мне быстрее стать своей. К примеру, я почти сразу поняла, что Холи не пользуется достаточным авторитетом у сестёр. Трейси и Розитасовершенно не стеснялась подкалывать нашего президента, и примерно треть сестер хихикала над этими шутками. Даже Триш в такие моменты предательски отводила взгляд. Стыдится? Да уж, мне еще во многое предстоит вникнуть. Я даже мысленно составляла список вопросов для Робин, словно была на очень сложный лекции, которую не могу понять без помощи старших. К слову, вокруг моей соседки витал мощный дух непоколебимого авторитета. Ещё бы капитан женской сборной по баскетболу, вырвавшая со своей командой победу в прошлом сезоне!

На самом деле мне это ничего не говорило, я мало интересовалась спортом и смутно представляла крутость и значимость такого достижения, поэтому вместе с другими новенькими я понимающе кивала. Робин поймала мой взгляд и усмехнулась: мол, ни черта ты, девочка, не сечешь.

Когда нам наконец представили всех присутствующих сестер, Трейс снова подала голос, заставив Холи еще сильнее смутиться:

– А Морнинг сегодня не придёт?

Головы всех в комнате отдыха, как по команде, повернулись к Робин.

– Она на работе, – девушка лишь развела руками, и большая часть присутствующих разочарованно простонала.

– Без Мор совсем не то…

– Я думала, она придёт.

– Фигово.

Вот так открытие: пугающая меня до дрожи Китти Морнинг, оказывается, душа компании, и её все настолько обожают, что напрочь забыли о своем президенте. А Холи нервно крутила в руках пульт от плазмы не в силах вернуть себе внимание сестёр.

– Кстати, а вы в курсе, что у нас теперь живёт подружка главы Ипсилон Дельта Альфа? – Холи решила пойти с козырей.

– Курта Нориса, что ли?

– Да ладно? Он девушку нашёл?

– А я думала, он педик, когда Саманте Стёрджес отказал?

– Кто сказал, что он отказал? Я сама его отшила, это тебя он прокатил, Беверли.

– Да я и не старалась, в отличие от тебя, это ты из трусов выпрыгивала, стоило Норису младшему появиться на горизонте.

– Чего уж там. Он и нашу Холи оставил во френдзоне.

– Чем ты его зацепила, Бэйли, открой секрет?

– Пусть покажет, что у нее члена нет, я все ещё думаю, что Курт – гомик.

– Ой, да заткнись уже, Беверли. Для тебя все светло-синие, кто отказывает.

– Конечно, как такую красотку можно упустить?

Смех. Обстановка в комнате немного разрядилась, только теперь я стала объектом повышенного внимания, и мне это совсем не нравилось.

– Расслабьтесь, Курт не гомик, он типа бережёт себя, я сама слышала.

– Мда, это он вас страхолюдин обижать не хотел, бережёт он себя, как же! Колись, Бэйли!

Все ждали от меня какого-то хитрого рецепта по соблазнению парней, и я чувствовала себя предельно глупо, потому что нет никакого секрета, меня просто отдали на откуп, и сейчас в комнате, где сидело как минимум пять девушек неравнодушных к Курту, я не знала что сказать.

Извините, меня папа заставил. И вообще мне ваша местная суперзвезда не особо нравится…

Молчание затянулась, и я, прочистив горло, выдала на одном дыхании, чтобы поскорее закрыть эту тему:

– Как-то само за семейным ужином. Норисы деловые партнеры моего отца. Вот там и познакомились.

В комнате повисла гробовая тишина.

– Так ты та самая Бэйли?

Не видела кто подал голос, но от это вопроса хотелось закопаться заживо. Репутация моего отца мчалась вперёд, временами обгоняя саму себя. Николас Бэйли скупил кучу старый фабрик и заводов по всему западному побережью, переналадил оборудование, где-то поменял на новое; нанял иностранных специалистов, стремительно поглощал мелкие компании и безжалостно уничтожал конкурентов, создавая свою пищевую империю, становясь на одну ступень с мировыми магнатами. Если увидите на коробке с печеньями или хлопьями логотип: BF( Bailey Foods) это всё наше, а ещё куча замороженной продукции, включающей пиццы от вегетарианских до рыбных, сосиськи, бизнес-ланчи быстрого приготовления, соки. Отец хотел занять и нишу газированных напитков, но бодаться со старыми брендами оказалось непросто. И тогда Николас Бэйли решил охватить рынок молочки, и вот тут-то мы и возвращаемся к семье Норис с их единственным наследником и теперь уже моим официальным бойфрендом.

Норисам принадлежат крупнейшие ранчо в Техасе, а ещё по слухам у них есть взятые в долгосрочную аренду земли в Патагонии, откуда частными самолётами возят уникальное экологически чистое молоко. Стоит оно, как чёрная икра, и из него делают какие-то совершенно фантастические сорта сыра, названия которые я в жизни не произнесу и не запомню.

А теперь представьте логотип BF на одном из таких элитных продуктов. Для отца это признание, шанс подняться над хлопьями и лапшой быстрого приготовления, заслужить признание тех, кто всю жизнь смотрел на семью Бэйли свысока.

Если я буду мила с Куртом, амбиции моего отца будут удовлетворены, и для него откроется дверь в новый мир.

А я?.. Сейчас я ловлю на себе противоречивые взгляды моих новых сестёр и молюсь, чтобы среди них нет никого, кого бы мы разорили или вынудили уйти из бизнеса. Кто-то смотрит на меня с неприкрытой неприязнью, другие заискивающе улыбается. Всегда одно и то же…

Да, я та самая Элизабет Бэйли.

Глаза в пол, словно все грехи моего родителя разом рухнули мне на плечи.

– Эх… Расходимся, девочки. Это высшая лига. Норис не зря себя берёг. Нашёл и красотку, и богачку. Может, теперь ему хватит на настоящий бугати, а не на дешёвую копию.

Все снова рассмеялись, а мне вдруг стало обидно за Курта. Тачка и ее ценник не то, что определяет человека. Можно водить потрёпанный " "шеви"" и быть суперумным и суперсексуальным Эдом Хэндерсоном, а можно всеми правдами и неправдами притащить в Штаты китайскую реплику Бугати и быть неплохим парнем по имени Курт Норис.

Кажется, эту мысль разделяла и Холи, которая не присоединилась к дружному глумлению на президентом Ипсилон Дельта Альфа. До побелевших костяшек она сжимала в руках пульт и старалась не смотреть мне в глаза

Эд

– И как её зовут? – игривый голос моей младшей сестры заставил дёрнуться и уронить пакеты с продуктами в прихожей.

– Боже, Руби, никогда так не делай. Напугала.

Оглядел рассыпавшиеся по полу покупки и кинулся собирать их обратно. В этот раз я решил шикануть и купить большую коробку хлопьев на завтрак с логотипом “BF”. Видимо, это грёбанное приобретение за десять баксов выдало меня с потрохами, иначе с чего Руби взяла, что есть какая-то…

– Девушка! У тебя появилась подружка!

– А? Кто?

Я сражался до последнего и мастерски строил из себя кретина.

– Как. Зовут. Твою. Подружку? – она вкрадчиво повторила свой вопрос, и завис, глядя в её проницательные глаза. Чем дольше смотрю, тем отчетливее узнаю в ней маму. У сестры глаза насыщенного карего оттенка, словно перезрелые вишни. Два рубина, от которых не спрятаться, сканируют насквозь, царапаю острыми гранями.

– Нет у меня никакой девушки. С чего ты взяла это? – пинаю пакет и кляну себя за транжирство. Хлопья-обличители, чтоб их! Сейчас меня в два счета выведут на чистую воду, потому что я совсем не умею врать тем, кого люблю. А я обожаю свою маленькую чокнутую семейку, иначе бы не трахался на камеру, с тех пор как мне стукнуло восемнадцать. Я люблю авантюристку Грейс, постоянно ищущую работу, люблю мою мелкую сестру.

– Всё просто, Эдди. Ты надел мой подарок, – она улыбалась так искренне, что всё её бледное, изможденное болезнью личико просияло.

– А.. Ты очки имеешь в виду? – небрежно провёл по дужке. – Я старые разбил сегодня. Это всё, Шерлок?

– Не всё! – насупилась она. – Ты своё убогое мешковатое худи снял. Признайся, хотел впечатление на неё произвести.

– Руби, ты бредишь, у меня нет девушки.

– Пока нет, но она нравится тебе, просто скажи это, Эд. Последнее время так мало хороших новостей…

Алые грани скребанули меня по сердцу. Голос Руби, это тоска и постоянное чувство вины. У нас это взаимное. Я виню себя за то, что сестра стала инвалидом, а она винит себя, что сломала мне жизнь.

– Ладно-ладно. Есть кое-кто. Но там не вариант, мы с ней очень разные. Ничего не получится.

– Из-за твоей работы? – не отводя взгляда, спросила Руби, и у меня в горле застрял ком. Не могу врать… Но да, такая как Бет Бэйли точно не свяжется со мной, когда узнает. Живо представил брезгливость на ее милом личике.

– И это тоже. Не уверен, что она поймет. Кажется, она сильно меня идеализирует, хотя может ей на меня вообще насрать, где я, где она.

Стало немного легче выговориться тому, кому не наплевать. С другой стороны, я только что вслух признался в том, что девчонка вызывает у меня симпатию.

– Так как ее зовут-то? – улыбка снова вернулась к губам Руби.

– Ложечка. Ее зовут Ложечка.

Сестра с удовлетворенным видом перенесла центр тяжести на другую ногу и на мгновение поморщилась. Как и пронзительный взгляд бордово карих глаз, так и непроходящая боль в костях – всё это неотъемлемая часть моей Руби. Страдания и моя крошка – одно целое, и как бы отчаянно я ни старался, каких бы врачей ни находил, это всё бестолку. Они лишь разводят руками не в силах облегчить мучения моей сестры, а с каждым приходом осени ей становится только хуже. Неумолимая промозглая сырь вызывает ломоту в её костях, которые в ту роковую ночь собирали по кусочкам.

Руби перехватывает мой цепкий изучающий взгляд, который усилен очками с прямоугольными линзами. Девочка храбрится, делает вид, что не больно ей вовсе, неумело переводит тему обратно к моей якобы подружке. Но и я неплохо умею отвлекать. Боясь, что расспросы о Бэйли затянутся, я провожу запрещенный прием. Воспользовавшись секундным замешательством, запускаю руку в карман и вытаскиваю оттуда крохотную подвеску на браслет.

– Держи! Все, как ты просила, – протянул ей бумажный кулек с завернутой в него серебряной побрякушкой. Когда я покупал её, то в который раз ощутил беспомощность перед недугом сестры.

Она заказала мне подвесочку в виде двухколесного велосипеда. Я, как последний дурак, смотрел на маленькие серебряные педальки и думал, что где-то в другой жизни должен был учить Руби кататься на настоящем, выбирать велосипед не в ювелирном, а в магазине детских товаров. Но это лишь мои глупые и неосуществимые мечты.

– Эд! Спрячь сейчас же! Это должен был быть подарок на Рождество. Рождество! Оно в декабре, ты в курсе? – она машет руками, смешно жмурится, пытаясь не смотреть на фирменный логотип, но я по глазами вижу, как сильно она хочет нацепить подвеску к остальным.

– На Рождество куплю тебе новую, – вкладываю в слегка дрожащую ладошку крохотный кулёк. – Бери и не думай даже.

– Ты слишком много тратишь, Эд.

– Сказал же: не думай. Могу себе позволить, – немного раздраженно пожал плечами. Ненавижу разговоры о деньгах. Их значение слишком переоценивают. Если эти чертовы бумажки такие всесильные, то почему не могут исцелить сестру, или у меня их слишком мало?

– Но ты так много… работаешь, – она запнулась и покраснела.

Скрывать от домашних своё занятие не получилось при всём желании. Сначала вездесущая Грейс докопалась до истины, а потом она же сболтнула моей тогда ещё десятилетней сестре, что старший братец снимается в эдалт муви, и не в каком-то дешёвом лорно, она почему-то частенько любит уточнять это, а в добротной порнухе, за которую не стыдно… Бабуля года!.. Я порядком устал воевать с ней, решив что это бесполезно, она неконтролируемый хаос в моей жизни, но Руби с ней хорошо, а мне не дали бы мне опеку над сестрой. Слишком уж я сомнительный элемент из добротной порнухи.

– Я же не грузчиком в супермаркете работаю. Хватит жалеть меня. Боже, Руби, это просто деньги и просто секс.

– А твоя ложечка в курсе?

По больному бьёт…

– Она не моя ложечка, а просто ложечка-одногруппница…

– Ложечка-одногруппница, которая тебе нравится, – докончила за меня мелкая заноза.

– Так, отдай сюда подарок! Согласен подождать до Рождества, – протянул сестре раскрытую ладонь, но мелкая прижала упаковку к груди, вызвав у меня улыбку.

– Поздно. Моё! На Рождество я хочу сноуборд, на браслете ещё есть место! – она тряхнула запястьем.

– Заметано.

Дорогие подарки для домашних помогали хоть на некоторое время забыть о собственной ущербности. Да, и Руби пусть молчит, сама хороша. Не по этой ли причине она сама со слезами на глазах листала местную газетёнку в поисках работы, на которую бы взяли подростка-инвалида. Сидеть с детьми, выгуливать собак, мыть машины, раздавать листовки, стоя часами у новеньких кафе или магазинчиков. Это всё для других, не для тех, кого покорёжило ещё в младенчестве.

Я знал, что Руби хотела подарить мне очки в день поступления в Стэнфорд. Я даже сам не был уверен, что поступлю, а она уже тогда верила в меня. Милая младшая сестрёнка, забывающая почистить историю в браузере. Видел её запросы в сети.

Как-то раз незаметно, ну это она так считает, она стащила мою пару очков и направилась в салон к миссис Герберт. Проследил за ней из машины, запихнув в свои полуслепые глаза ненавистные линзы. Видел печальное личико моей прихрамывающей крошки, когда хозяйка магазина выставила ей счёт. В тот миг моё сердце вновь разлетелось на тысячи осколков, почти как в ту ночь, когда я думал, что потерял Руби.

Устроить сестру на подработку в салон к миссис Герберт стоило мне приличных денег. Хозяйка не хотела связываться с больным ребёнком, боясь, что ей может стать плохо, и тогда мы с Грейс затаскаем работодательницу по судам.

Мне пришлось не только раскошелиться, но и подписать кипу бумаг об отказе от претензий в случае чего. А ещё я сам купил выбранные Руби очки. Они должны были пойти в счёт оплаты сестре.

После я метнулся домой, быстрее моей удручённой козявки и поприветствовал её фальшивым зевком.

– Всё ещё дрыхнешь? Ты знаешь, который час?

Пожал плечами и пригладил беспорядок на голове.

– Тебя миссис Герберт спрашивала, просила перезвонить. Старая карга, разбудила в такую рань.

Ни одним лицевым мускулом себя не выдал. О, да… я отличный актёр.

Маленькая конспираторша рванула к телефону, и едва ей ответили на том конце провода, как мгновенно расцвела. Видеть её счастливой – дороже всех подарков, потому что в последнее время это случается всё реже.

В день моего поступления, я честно изобразил удивление от неожиданного подарка, радость изображать мне не пришлось. Жаль, что очки действительно мне очень шли, и совсем не подходили к моему образу стрёмного ботана. Носил их на всякий случай, и он настал, когда одна озабоченная ложечка наступила на мою идеально-убогую пару своей косолапой пяткой.

– А где, Грейс? – я наконец сгрёб пакеты с пола и двинулся на кухню, пока Шерлок по имени Руби имя моей ложечки вдруг не угадала по пакету хлопьев.

Сестра резко переменилась в лице, и теперь смотрела на меня так, словно у меня вот-вот волосы воспламенятся.

– Эд… Ты это…только не кричи раньше времени… Бабуля…она…это… Из лучших побуждений!

Херовое начало моих выходных. И почему, когда тебе говорят «не кричи», то хочется заорать на пределе сил.

– Где Грейс? – вкрадчиво спросил Руби, стараясь не напугать свою и так вжавшую голову в плечи сестрицу ещё больше.

– Я… Она… В общем…

В дверь протяжно позвонили, и я загривком ощутил, что вот-вот узнаю и без Руби, что там натворила наша бабуля.

– Это, наверно, Грейс, – загробным голосом сообщил побледневший ребёнок.

Мы оба совсем не торопились открывать.

– Эдди, ты в туалет не хочешь сходить, или к себе подняться ненадолго? – жалобно пискнула сестра.

А вот хочу! Охренеть, как хочу закрыться в своей комнате, зажать уши ладонями и громко запеть что-нибудь на немецком. Зная Грейс, готов предположить, что сотворить она могла, что угодно, а если Руби сейчас так колбасит, то наша вечно ищущая подработку бабуля точно не в костюме пончика стоит за дверью.

Ещё один «динг-донг», но уже не такой вежливый, как первый. Медленно повернулся к двери, отчаянно пытаясь материализовать пончик на пороге, или на худой конец хот-дог.

Херово я старался… Вместо пончика, меня ждала престарелая нимфетка в колготках в сетку, сапогах до самой задницы, обёрнутой в ультракороткие чёрные шортики. Про косметику вообще молчу… про съехавший набок блондинистый парик-каре тоже лучше промолчу. Цензурных слов для описания этого зрелища у меня нет.

– Мистер Хэндерсон? – робко позвал меня патрульный, борясь с давящим его горло кашлем.

– Да-а-а? – всё внутри меня отчаянно орало:

Скажи «нет», придурок. Скажи «нет». Это ловушка! Хватай Руби в охапку и вали в другой штат, а лучше вселенную.

– Проведите с ммм вашей милой бабулей беседу о… – полицейский замялся, посмотрел на немного помятый вид Грейс, которая походу ночь в участке провела. – О нравственности, да. Поговорите с ней о нравственности!

Я?! Да он, мать его, шутник.

– Проведу, – процедил сквозь зубы, не зная, куда себя деть от стыда и злости. Мне стыдно! Дожили. Сегодня пробито новое дно в моей грёбанной жизни.

Моя бабуля вышла на панель… Почему, когда ждёшь карающую молнию с небес, она не ударяет. Эй, вот же я! Грешен, ошизеть как грешен, даже целиться не надо…

– Привет, Эдди, это не то, что ты подумал. Клянусь!

Глава 5 Интервенция

Бет

Сёстры решили основательно напиться, но делали они это забавным образом. Было озвучено простое правило. Если поцелуй, показанный на экране, путём голосования признавали стрёмным, то все дружно опрокидывали стопки. Если парочку считали горячей, то у всех появлялся перерыв, а у печени шанс на спасение. Но такое почти не происходило. В итоге, когда очередь добралась до меня и Эда, то почти все, включая вашу покорную Элизабет Бэйли, нажрались.

Я, непривыкшая к таким испытаниям, полоскала водкой рот до последнего, делая себе только хуже. Робин изрядно повеселило, когда пары пошли мне не в то горло и я до слёз закашлялась. Мрак… А у неё зато ни в одном глазу. И почему-то с ней видео не было, она что не целовала ботаника ради вступления в сестринство?

– О мой любимый момент! Холи и мистер бугатти широн, – гикала Трейси, а я скосила глаза на экран.

Ба! А Кёртис не всегда был суперсексипрезидентом. Может, он и целовался раньше лучше. До того как тестостерон Ипсилон Дельта Альфы в голову ударил.

– Ревнуешь, Лиз?

Меня пихнули локтем, и я расплескала водку на колени. Уф. За этот круг хоть пить меньше придётся… А вообще можно доползти вон до того хиленького цветка в кадке и вылить всё туда.

– Да… не… – протянулась я визгливо пьяненьким голоском, держа в поле зрения цветок и прикидывая расстояние до него.

– Ревнует по-любому. За это надо выпить!

Твою мать.

Незаметно вылила водку себя в туфли. Даже отрезвляет холодок. О боже, они обновляют. Я не вынесу.

– А теперь очередь, Лиз и её очкарика. Готовность!

На экране появилось вертикальное видео. Ну вот… даже такой простой вещи сделать нормально не смогли.

Внизу живот резко потеплело, когда я увидела Эда, и это не от водки! Чувствую, как сердце с силой сжимается, разгоняет и без того разгорячённую кровь по венам, заставляет дышать чаще и вспоминать каждое его слово, каждый жест, каждую секунду поцелуя.

– Хрена ты порноактриса, Бэйли. Вы там чего с языками сосались?

– Подтверждаю, я видела язык на видео!

– А кто кому его запихнул в рот?

– Да они там оба соревновались. Дуэлянты, мать их.

Комната наполнилась пьяными смешками, и я начала медленно сползать на пол. Это форменный кошмар.

– Слушайте, а у этого… Как там его фамилия?

– Хэндерсон. Эдвард Хэндерсон, – заботливо подсказали в комнате.

– Так вот… У Хэндерсона красивые скулы.

– Да он и в целом ничего такой, оказывается. Холи, сделай стоп-кадр, где он без очков.

– А реально красавчик. Интересно, у него девушка есть?

Что?! ЧТО?! Что блин происходит? Я вцепилась в подлокотник, в ужасе представляя, что теперь Эда будет соблазнять вся Ита Вита Фита, и тогда глупая Бет ему уже точно нужна не будет.

– Да ты пьяна сучка. Вот поэтому девочки пить надо с осторожностью, чтобы потом не проснуться с каким-нибудь Хэндерсоном в одной постели.

Снова смех. Даже я нервно захихикала, когда телевизор выключили. Пронесло!

– Сорвала ты нам, Лиз, последнюю стопку! Делать нечего, поцелуй признали горячим, дружно поим малыша Сантьяго. Его смерть будет на твоей совести, Бэйли!

– Да он уже лет двадцать подыхает и никак не помрёт.

Оказалось, что Сантьяго был тем самым полудохлым цветком, этаким символом, что пить плохо, и к чему приводит пьянство. А то я за этот вечер не успела понять. Дорогу до комнаты помнила смутно, меня вели за плечи, а моей спины постоянно касалось недовольное цоканье

Неуклюже скинула с себя хлюпающие водкой туфли и послушно пошлёпала к кровати.

– Ну и запашок от тебя, Бет. Я, пожалуй, окно открою. Мор убьёт нас, когда вернётся…

– Рооообин… – протянула умирающим голосом. – Я не такая.

– Ага, вижу. Ты хуже. Угораздило же…

Думала, что хреновее, чем вечером мне уже не будет, но это было только начало. Несколько раз за ночь меня вывернуло в ведро для льда, которое Роб заботливо принесла с кухни. Но самый страшный кошмар начался утром, когда солнечный свет окна заставил меня с вампирским шипением уползти под одеяло. Глотку жгло от чудовищной жажды, а всё тело пробивало ознобом. А ещё у меня начались галлюцинации, потому что ушей моих коснулись громкие гитарные риффы, заставив беззвучно застонать и уползти уже под подушку.

– Вылезай, улитка. Иначе хана тебе, – голос Робин вплёлся в гитарную игру.

– Мне уже хана…– хрипела под одеялом.

– Ошибаешься, это только начало, сейчас Мор подкрутит свой комбик, и ты точно сдохнешь. Выбирай свой похоронный марш: smoke on the water или highwat to hell? Хотя Мор может слабать тебе что-нибудь из своего репертуара.

Прикинула перспективу и решила не сопротивляться. Отдёрнула одеяло и попыталась сесть.

– Ну и рожа у нашей соседки, – хохотнула миниатюрная девушка, держащая в руках огромную электрогитару. Её чёрные волосы с седыми пёрышками выбивались из-под повёрнутой козырьком назад кепки, а на губах покоилась заинтересованная улыбка.

– Мор это Бет. Бет это Мор! – Робин попирала задом стену, скрестив руки на груди.

– Это интервенция, да? – жалобно спросила девушек, гадая, чего им понадобилась с утра пораньше.

– А она сообразительная, – Китти Морнинг дёрнула одну струну, и от жалобного стона гитары у меня голова затрещала по швам.

– Я больше не буду. Обещаю! Только, пожалуйста, прекратите и дайте попить.

– Робин, как знала, попросила захватить это, – Мор вытащила из рюкзака с кучей нашивок тёмную бутылку с соблазнительными капельками на запотевшем стекле.

– Пиво?

– Опохмел. Мы добрые соседки, – подтвердила Робин, а Китти поиграла бровями.

– В чём подвох?..

– О! Мне определённо нравится эта Бет. Всё просто, ты пообещала, что больше не будешь. Что именно ты не будешь делать? Ответишь правильно, твои мучения закончатся, – палец Мор снова коснулся струны.

– Пить! Я больше не буду пить!

По ушам резанул новый гитарный визг.

– Неправильно?! – в ужасе спросила девушек, понимая, что пытка продолжается.

– Угу. Попробуй ещё раз.

– Блевать в комнате?

Не успела зажать уши. Господи, да эта Мор настоящий дьявол.

– Мы же не изверги и всё понимаем. Посвящение, сёстры, первый раз пила. Тут ничего криминального нет. Ты в другом провинилась, маленькая лживая улитка.

– Подсказку. Умоляю… Я никому не врала!

Меня ждало настоящее соло, от которого хотелось завыть.

– Ладно, Мор, хватит. Я покажу ей, – Робин сжалилась и вытащила из кармана мобилу, а затем почти к носу мне экран прижала.

– Не понимаю… – я смотрела фото с экрана в гостевой комнате. Я и Эд.

– Тебе Хэндерсон нравится.

Ужас одновременно с облегчением прокатился по моему измученному телу. Они знают! Они знают… хорошо…

– Не отрицает, гляди-ка, – Мор придвинулась ближе и выглядела так, словно ничего забавнее в жизни не видела.

– Мне надо отказаться от Эда? – я всё ещё не понимала, чего добиваются девушки.

Они синхронно закатили глаза, и Китти осторожно поставила гитару рядом с усилителем.

– Курт Норис, конечно, та ещё заносчивая мудила, но он твой парень, Бет. Если ты его не любишь, а сохнешь по ботанику Хэндерсону, не морочь им обоим голову. Некрасиво это. Тем более, один из них тебе всё утро трезвонит. Угадай кто?

Эд

– Текила-гёрл?* – мой голос напоминал охрипший ультразвук. – ТЕКИЛА-ГЁРЛ?! Как ты до этого додумалась, вообще?!

Руби запихнула указательные пальцы себе в уши, а бабуля Грейс потупила взгляд, и если бы не развратный макияж на её покрытом морщинами лице, то со стороны именно я выглядел бы тут психом. Это меня нужно в наручники и в обезьянник.

Господи, моя бабушка не проститутка, у неё просто маразм. Прям чувствую, как из моей груди рвутся истеричные смешки.

– Я называю себя бурбон-леди, – поправила Грейс и тряхнула пустым ремнём, из которого законники изъяли шоты и бутылочки со спиртным.

– Давай ещё раз, – я сдавил виски, ощущая, что градус безумия на кухне нарастает. – Ты в таком виде заявилась в клуб в поисках клиентов. Предлагала им виски втридорога, а потом тебя повязали?

– Не совсем, – смутилась женщина, которую высшие силы послали мне в родственницы.

– Что ещё я не знаю?

– Эдди, сядь, пожалуйста.

Сел. По тону её уловил, что там будет ещё сюрприз.

– Я предлагала слизать соль с груди и взять лимон из моих губ. Это есть в протоколе… Ты бы и так узнал…

– Мне надо выпить, – схватился за сердце, как старик. – У тебя остался твой…бурбон?

– Эдди, я бы тебе не советовала, это домашний виски. Ну не стала бы я покупать дорогой магазинный?

Действительно… Она дура, что ли, магазинный покупать?!

Вцепился себе в волосы. Грейс нагнала сомнительной бормотухи и потащила в клуб, не имея лицензии и разрешения. Нам конец, нас засудят, и я даже если в гей-порно начну сниматься, то в жизни не расплачусь.

– Сколько?..

– Что сколько?

– Сколько человек выпило твой домашний виски?

Мысленно подсчитывал убытки и прикидывал на какие уступки моя совесть готова пойти в этот раз, чтобы спасти идущую ко дну семейку Хэндерсонов.

– Нисколько. Не следовало начинать торговлю с предложения выпить из моего пупка. Но я сделала выводы, Эд.

– Какие? – у меня немного отлегло. Никто не выпил этого дерьма. Мы спасены. По крайней мере, сегодня.

– Не стоит лезть в чужой бизнес. Это всё сучки-конкурентки меня слили. Почувствовали хищницу на своей территории, в другой раз я буду умнее.

– В другой раз?! Так! – я рубанул по столу. – Хватит! Ты, – злобно прищурился глядя на Грейс. – Следишь за внучкой, помогаешь с домашкой, варишь варенье, вяжешь носки. Никаких бизнес-планов, бубон-леди или пончиков с флайерами. Ты оставила Руби одну на всю ночь, а если бы с ней… – я запнулся, даже думать не хочу, что с моей малышкой могло что-то случиться. – Это ясно?!

Бабуля горячо закивала. Слишком энергично, чтобы я поверил.

– Руби, ты следишь за ней, а не прикрываешь эти авантюры. Если она попытается выкинуть что-то подобное, мой номер у тебя есть.

Теперь сестра закивала. По-любому в этих двух смешно-трясущихся головах уже рождается новое нечто.

Тяжело вздохнул и отправил Грейс умываться.

– Ты ела? – спросил притихшую сестру.

Ответом мне было протяжное утробное урчание. Конечно, она не ела. Рагу в холодильнике выглядит и пахнет явно не вчерашним днём.

– Сейчас приготовлю что-нибудь, – достал нож для чистки овощей и повернулся к сестре напустив на себя угрожающий вид. – Расскажешь Грейс про Ложечку – сниму с тебя шкурку, мелочь.

Руби сглотнула, а я наконец позволил себе улыбнуться.

– Что ещё за Ложечка? – посвежевшая бабуля слишком быстро вернулась на кухню. – У тебя появилась девушка, Эдди? А то я всё гадала, почему ты очки другие надел и ту уродливую кофту снял. Имя у Ложечки есть?

Да, блин…Грёбаные хлопья!

*Текильщица (англ. Tequila Girl, текила герл) – одна из ветвей профессии модели; человек, работающий в барах и продающий алкоголь гостям. Чаще всего, это девушки, привлекающие гостей яркой внешностью и откровенными нарядами.

Глава 6 Заложник

Эд

Я худший в мире конспиратор. В первую же поездку домой умудрился так напортачить. Неудивительно, что и про съемки Грейс узнала. Так что теперь все в курсе, что мне кто-то нравится. С одной стороны, это даже хорошо, пусть головы у них этим забиты… С другой, они же припрутся на кампус и буду у всех вокруг пытать, с кем встречается их малыш Эдди.

Тяжело вздохнул и молча поставил сковородку на огонь.

– Она к нам сегодня приедет с ночёвкой, что ли? – Ударил меня между лопаток вопрос бабули, заставив зайтись кашлем. Что?

– Нет. С чего ты?..

– Бэйли Фудз, серьёзно? Решил богача поизображать и впечатлить её с утра дорогими хлопьями на завтрак?

Я так и замер у плиты с деревянной лопаткой в руках. Зашибись она цепочку выстроила.

– Грейс, всё не так…

Это бесполезно, если бабулю понесло, это не остановить.

– Зачем тебе вообще с утра кого-то впечатлять? Просто откинь одеяло, и твоя Ложечка в обморок упадёт от свалившегося на неё богатства. Вот где подфартило, – не унималась старушка Хэндерсон.

Когда я увидел Грейс в колготках в сетку, то гадал, может, ли стать сегодняшний день ещё хуже. Та-дам. Он стал. Моя родня обсуждает мой член за столом. Приятного аппетита, Эд! В такой момент хочется воздеть глаза к небу и спросить родителей: "За что?!"

Но я терплю. Держусь… Мешаю овощи.

– Ложечка знает, чем ты занимаешься? – теперь Руби подключилась к расспросам.

– Нет, – сухо ответил сестре, чувствуя, как мне горло невидимыми когтями царапает. Если у нас с Бет, действительно, что-то закрутиться, то сказать нужно в самом начале… По идее… А потом она растреплет всем в Ита Вита Фита. Они пересмотрят мою фильмографию, и я вылечу из Стэнфорда на следующее утро.

– Надо сказать, Эдди. Тут нечего стесняться. У тебя талант. Особенно последний фильм, где ты с Томасом жаришь ту мулатку, как её там зовут, – Грейс щёлкала пальцами, пытаясь вспомнить имя моей коллеги.

– Мишель. Она, кстати, звонила. Хотела позвать тебя на стрим. Ругалась, что у тебя мобильник всю неделю недоступен был, а видео крутое, – поддакивала Руби.

Сжал ручку сковородки, пытаясь успокоиться. Грейс и Руби смотрят порнуху со мной. В прошлой жизни я точно был последней сволочью, раз в этой мне приходится терпеть подобное унижение.

– Я к себе, – давлю через силу и убавляю огонь. – Приятного аппетита.

Не слушаю, как они зовут меня обратно за стол. Просто не могу смотреть им в глаза. Хочу взять грёбанную коробку Бэйли Фудз, швырнуть на сидение машины и свалить в закат, а потом есть, зачерпывая ладонью сухие хлопья и рассыпая крошки по салону.

Коробку всё-таки забрал и закрылся у себя.

Долго таращился на лого, пытаясь разобраться в собственных чувствах. Хрень полная. Сам себе же обещание дал не мутить ни с кем до выпуска. После я уже найду нормальную работу, а потом и девушку. Выбросить её из головы. Было и было. А что было-то? Ничего не было. Поцеловались, потёрлись, разбежались.

Надо позвонить Мишель. У нас съемка в воскресенье, а злая партнёрша мне задачу не облегчит, и так в голове полный раздрай.

Сунул руку в сумку и натолкнулся на пушистый комок. Вытащил грязный брелок. Не мог я оставить это нечто на мокром полу. Забрал с собой и теперь рядом с коробкой положил на письменный стол. Целый алтарь имени Бет Бэйли соорудил. Псих. Не хватает только куклы из её волос.

Мишель уже забыла, что злилась на меня. Стрим она устроила с Джес и Томми. А ещё она не забыла упомянуть, сколько бабла они заработали за свой тройничок в прямом эфире.

Ладно, одной проблемой меньше, даже отлегло. Только растянулся на кровати, как в дверь кто-то заскрёбся и жалобно позвал.

– Эдди?

– Руби, зачем ты поднялась наверх?

– Пустишь?

Вот же глупая! Быстро соскочил на пол и открыл ей. На дрожащих руках покоилась тарелка с ужином.

– Поешь, пожалуйста. Прости нас…

– Простил уже.

Забрал у неё еду и быстро закрыл дверь, чтобы следом за сестрой Грейс не проскочила.

– Она посуду моет, – успокоила меня Руби. – Пойми, мы так редко тебя видим…

– И поэтому решили посмотреть на меня без трусов?

– Не совсем. Бабушка все твои подписки на сайте купила, чтобы поддержать…

– И потом решила, что деньгам пропадать, да?

Сестра смутилась и потупила взгляд.

– Мы больше не будем.

– Мы? Вы вместе смотрели, что ли?

Представил их сидящими у компа, и мне резко поплохело.

– Я глаза закрывала, клянусь.

– На каком моменте, через минуту после начала видео?

– Сначала ты целовал Мишель, потом она целовалась с Томасом…

– Всё-всё хватит, Руби! Я понял, вы так скучаете. Буду чаще звонить, только ради всего не смотри.

– Мы любим тебя и волнуемся. Можно, мы хотя бы лайки с комментариями будем оставлять?

Закатил глаза. Это бесполезно.

– Та девушка… Она поймёт.

– Не думаю. Я бы не понял на её месте. Давай закроем эту тему, Руби. Не хочу на что-то надеяться. Мы с ней очень разные.

Остаток вечера сестра рассказывала о школе и однокласснике, который ей очень нравится и каждый день таскает ей учебники. А говорила, новостей хороших нет. На всякий случай спросил, не снимается ли этот ухажёр в порно. Сестра сначала расстерялась, а потом уставившись на мою ржущую рожу, тоже рассмеялась. Слушал её и доедал остывший ужин. Я дома. Мне хорошо, даже с этими чокнутыми девчонками, которые пишут целые рецензии на фильмы с моим участием. Люблю я их.

Помог сестре спуститься на первый этаж. Пожелал спокойной ночи, поправил съехавшую шаль на плече задремавшей на диване Грейс и выключил бубнящий телевизор.

Долгий и безумный день. Засыпал, глядя на пушистое чудо на моём столе. Ты у меня в заложниках, уродец. Не верну тебя Ложечке, пока не даст мне свой номерок. Улыбался собственным идиотским мыслям, не зная, что утром меня ждёт новая катастрофа.

– Профессор Семьюэльсон? – заспанно ответил на ранний звонок.

– Эдвард, где твоя итоговая работа? Миссис Дженкинс не может найти её.

– Ничего не понимаю, я же вчера…

Твою мать. Я вытащил из сумки распечатки. Собирался же после обеда отнести, а потом… А потом со мной случилась Бет Бэйли.

– Эд, она через час уедет. Если ты не занесёшь ей работу, то плакала не только твоя стипендия. Что за безответственное отношение?

– Простите, я… Мне пять часов ехать до Пало-Альто, – замогильным голосом ответил Семьюэльсону, и тот выругался на том конце провода.

– Меня тоже на кампусе сейчас нет. Эдвард, попроси кого-то распечатать и занести ей, я попрошу подождать ещё немного.

Кого я попрошу? Мой сосед по общаге Хан тоже уехал на выходные. Полная задница.

– Эд. Думай быстрее!

– Бет Бэйли! У вас есть её номер?

Бет

Кто же может мне звонить? Глупый вопрос. Моего номера нет у Эдварда, да и с чего бы ему пытаться связаться со мной?

Только всё равно сердце сорвалось с цепи и принялось барабанить по вискам с такой нечеловеческой силой, что мне пришлось болезненно прищуриться.

– Ну что, Бэйли? Кто же это? О, настойчивый какой? Опять трезвонит.

– Ладно, отдай ей, Мор, – сжалилась Робин. – Может, там умер кто? Пятнадцать неотвеченных и два сообщения. Психопат.

– Кстати, смс с фоткой очень милое. Хотя жалко брелочек, наверно, его уже прикончили.

– Какой брелок? – новая горячая волна буквально ошпарила меня, а сердцебиение стало напоминать сильную икоту.

– Вот этот! – Мор развернула ко мне экран моего телефона, и я увидела на нём своего потрёпанного пушистика, висящего над стеклянной банкой, на которой маркером выведено: "кислота".

Он подобрал его. Подобрал! Боже. Я сейчас умру. Эд! Мне звонит Эд!

– Только посмотри на это лицо. Догадалась, походу, – Китти по-доброму рассмеялась и вернула мне телефон. – Дышать не забывай, Бэйли. Пойдём, Бобби, пусть поворкуют.

– Ещё раз назовёшь меня Бобби, и клянусь, я…

– Да-да, помню. Но сегодня мне можно всё, ты недоглядела за новенькой, и теперь у нас в комнате воняет блевотиной…

Они ещё какое-то время в шутку препирались за дверью, а я никак не могла ответить на семнадцатый по счёту вызов.

Бет, пожалуйста! Сделаю всё, что попросишь. Пришло третье сообщение.

Ткнула в его номер, и даже не успела перенервничать, слушая гудки. Потому что не было никаких гудков. Эд сразу же ответил, не дав мне воздуха в лёгкие набрать.

– Бет. Чёрт. Почему ты не подходишь к телефону?

У меня дар речи пропал. Распекает меня, словно мой парень, словно волнуется.

– Я…

Ага, напилась, глядя как мы целуемся. Что ему говорить-то? А сказать что-то надо…

– Слушай Бет. Дай свою почту срочно. Осталось минут пятнадцать, и миссис Дженкинс уедет, а меня исключат к чертям собачьим. Я в одних трусах и тапках гоню в Пало-Альто, но я нихрена не успею, а скорее разобьюсь.

– Почту?

– Да, почту. Имейл. Соображай, Ложечка.

– Что случилось?

Как он меня назвал? Ложечка?

– Я работу вчера не сдал, потому что с тебя джинсы в сортире стаскивал. Прикинь? Ты моя должница, Бет. Я сейчас за четыре с половиной часа от кампуса. Умоляю, распечатай и занеси мой курсач.

– Дженкинс. О,чёрт, тебе конец.

– Дошло, да? Почту!

– Сейчас!

Расчехлила ноут Робин. Надеюсь, она не прикончит меня за это. Слушая нервные смешки в динамике, пока распечатывала стопку бумаг за авторством Эдварда Хэндерсона.

– Не отключайся, Бет. Будь на проводе, слышишь? Я сейчас тут сдохну. Скажи, что успеешь?

Я сама в шоке. Наспех обтёрла рот и выскочила в коридор, прижимая листы к груди, а телефон к уху.

– Какого хрена, Бэйли? Ты мой принтер трогала?

– С меня новый картридж!

Кричала на ходу, морщась от собственного несвежего дыхания.

Вылетела на улицу. И как же я успею? До учебного корпуса минут двадцать пешком, а у ноги едва слушаются.

– Что там? Почему ты молчишь? Бет!

Думаю. Думаю я, блин. И разревусь сейчас. Не успею, и не будет в понедельник немецкого с Хэндерсоном.

– Бэйли, куда ты босиком-то?

Мор и Робин догнали меня замершую на проезжей части, и я в ужасе рассказала им о висящем на другом конце провода Эдде.

– Два идиота, – с чувством бросила Морнинг. – Садись. Довезу и ты у меня до конца жизни в рабстве.

Сидела в раздолбанном седане, марку которого сложно было определить, как и цвет из-за пяти слоёв облупленной краски и пожирающей двери ржавчины.

Прижимала Хэндерсона к уху и слушала его свисятщее дыхание. Надеюсь, он хотя бы съехал на обочину. А ещё надеюсь, он водит не так агрессивно, как Мор. Но сейчас мне не жалоб. Тачка бы её не развалилась.

Миссис Дженкинс я застала уже в дверях, и прикрывая ладонью с распечатками рот, рассказала о цели своего визита. Она смерила меня уничижительным взглядом, удостоив особой ухмылкой мои грязные носки.

– Поздравляю со вступлением в Ита Вита Фита, мисс Бэйли, ваш отец наверно безмерно горд.

Я сглотнула. Отцу лучше не знать, иначе ждём меня домашнее обучение.

– Простите, я первый раз была на… посвящении.

– Оно и видно. Как вы заботитесь о Хэндерсоне, это он у вас там в телефоне, сейчас?

Кивнула.

– Можно его на минутку? И подождите за дверью, скажу ему пару ласковых.

Обессилено прижалась спиной к стене, пытаясь унять дрожь в коленках. Эд. Из всех людей на кампусе он позвонил мне. Узнал мой телефон. Как это понимать? Спросить у него духу не хватит.

Надеюсь, из-за меня его не накажут. Видок у меня не самый респектабельный. Нашёл помощницу…

– Войдите, мисс Бэйли.

Прошло гораздо больше минуты. По моим расчётам – двое суток не меньше. О чём они говорили?

– Вот. Выпейте, – Она протянула мне стакан, со дна которого поднимался гейзер из пузырьков. – Полегчает.

– Спасибо, – жадно глотнула шипящее нечто.

– Эд, хороший парень, – задумчиво проговорила Дженкинс.

– Очень, – призналась преподавательнице, и её губы подёрнулись улыбкой. – Что вы ему сказали?

– Сказала, что он обязан на вас жениться. Сколько вы пробежали босиком ради него от дома Ита Вита Фита в таком виде?

– Меня подвезли… Вы сказали ему, что я… О боже…

– Да шучу я, – она подмигнула. – Он очень попросил вас перезвонить ему. Требуйте кольцо, если откажет, экзамен не сдаст, так и передайте! А это уже не шутка, мисс Бэйли. До встречи в понедельник.

На ватных ногах вышла из корпуса, подгоняемая чем-то вроде захмелевших мотыльков, толкающих в спину, ворочающихся в животе и между ушей. Попросил перезвонить.

Занесла большой палец над набором из цифр, и…

– Хэй, это же моя детка!

Мотыльков мгновенно пришпилило гвоздями к асфальту, а мой язык к нёбу.

Курт сидел на капоте своего Широна и раздражал мои прищуренные глаза своей белозубой улыбкой.

– Что с тобой стряслось, Лиззи? – в голосе не то гордость, не то восхищение. Сразу и не определишь. Носки его мои так впечатлили, или сползшая до самого локтя лямка лифчика?

– Я… Я…

Я не знала, что ему ответить. Просто беспомощно смотрела на выбранного для меня моим же отцом бойфренда. Почему я вообще должна оправдываться перед ним? Хочу в носках гуляю в октябре, хочу без!

– Свободен, Норис! – Мор дружески сдавила моё плечо, но с такой силой, что у меня кости затрещали, а на глаза слёзы навернулись. Как у неё струны от таких чудовищных пальцев не рвутся.

– Свободен? – на лице Курта появилось что-то среднее между страхом и благоговением. Морнинг умеет произвести впечатление, теперь и я оценила это.

– Да, свободен, чего тебе непонятно? Это девочка сегодня занята.

– Кем? – мой парень требовательно взглянул на меня, а я на Мор. Самой интересно, что она скажет.

– Мной? Ты не знал, это моя новая соседушка. Испытания Ита Вита Фита полная лажа в сравнении с тем, что я приготовила, для твоей подружки, и ей придётся соответствовать, иначе спать будет на улице.

– Так это ты её заставила в носах бегать?

– И это только начало, красавчик. Посмотрим, на что она готова ради тёплой койки.

Мне кажется, утром у Китти не было такого хорошо поставленного баса…

– Ясно, – рассмеялся Кёртис. – Повеселись с девочками, Лиззи! До скорого

Что?! Повеселись? Тебе только что сказали, что мне устроят сладкую жизни. Босиком по улице гоняют, а ты вот так просто свалишь? Свалил! Сел в свою тачку и уехал! Я, конечно, не обиделась на него, но чувства странные…

– Вот же мешок с дерьмом этот Норис, – сплюнула себе под ноги Мор, скользнула взглядом по моим несчастным носкам и тяжело вздохнула:

– У меня к тебе только один вопрос, Бэйли. Как тебя угораздило стать девушкой Курта, когда ты та-ак запала на Хэндерсона? – она кивнула на мои стопы.

Сглотнула. Смысла скрывать нет уже. Сегодня ещё трое догадались о моих чувствах: Робин, Морнинг и миссис Дженкинс. Это только вопрос времени, когда узнает…

– …Отец, – всего одно слово, и Китти всё поняла, горько усмехнулась и спросила.

– Единственная наследница богатого папочки?

– Да.

– Понятно. Жалко вас с Куртом. А я все думала, почему он Холи отказал. У них же любовь до гроба была. С первого курса вздыхали друг по дружке и боялись признаться, а когда Холи наконец решилась, угадай, кто поступил в Стэнфорд. Первая буква "Б".

Я даже забыла, что успела продрогнуть, просто таращилась на Морнинг, собирая по крупицам обрывки информации. Поведение нашего президента во время посвящения, ее желание вступиться за Норриса Младшего. Нежность, с которой парень отзывался о Холи, когда советовал мне Ита Вита Фита. Его совершенно бесчувственные поцелуи и подарки для вида… Боже. Он такая же жертва, как и я!

– Мор!

– Ась?

– Мне срочно нужно поговорить с Холи!

– А шестерёнки у тебя двигаются в правильном направлении, Бэйли, – она одобрительно кивнула и пригласила в свою автомобильную химеру.

Только внутри тёплого салона я поняла, как сильно замёрзла, и теперь пыталась отчаянно отогреться. Китти достала с заднего сидения прокуренное пончо и протянула мне. Я с готовностью завернулась и уже перестала крупно дрожать.

Теперь я знаю, что делать! Знаю, как временно разрешить эту головоломку хотя бы в пользу двух разлученных людей! С силой сжала и без того горячий телефон, думая над тем, что скажу Эду. Правду, скажу ему правду, что без ума от него. Что отношения с Куртом у меня фиктивные. Пусть сам решает, что с этим делать.

– Ой, да позвони ты ему уже, – Мор закатила глаза. – Я вижу, как ты там мобилу в кармане теребонькаешь. Ничего нового я не услышу, даже не парься, твои носки красноречивее слов, Бэйли. Охренеть, любовный квадрат у вас закрутило. Бразильский сериал в детском садике…

Глава 7 Носки и порно

Эд

Так и не понял, могу я возвращаться домой, или мне продолжать ехать в Пало-Альто, но уже за документами об отчислении. У Дженкис не все дома. Я, конечно, ждал чего-то подобного от женщины, которая патологически не признавала интернет и требовала всё в бумажном виде, но сейчас даже для неё диалог вышел очень странным.

– Что же с тобой делать, Хэндерсон?

Если бы меня не трясло от ужаса, я бы пошутил, я бы просто ответил: не выгоняйте меня, умоляю, а не мычал, что-то в нечленораздельно в трубку.

– Девочкой крутишь-вертишь. Ладно, я подумаю, снижать или не снижать твой балл из-за просроченной сдачи работы. Если принесёшь в понедельник чек на новые носочки для Бэйли, я подумаю.

Она странно хихикнула. Всё трындец, Дженкинс окончательно двинулась. И надо же было так звёздам сойтись, что именно во время общения со мной.

– Хорошо. Я обязательно принесу чеки.

Какие в жопу чеки?! Какие носки?! Что Ложечка там наворотила? Мне нужно поговорить с ней и выяснить, чего хочет от меня наша полоумная преподавательница.

– Уж, постарайтесь.

– А может мне поговорить с Элизабет?

– Она тебе перезвонит.

Гудки. И Бет нихера не перезванивает. Просто забила на меня. Или не забила, а занята? Посмотрел на часы. Прошло минут десять. Грёбанных десять минут тишины, которые растянулись на целую вечность. Может, полоумная Дженкинс её там к стулу примотала, и Ложечке теперь нужна моя помощь? Рука сама с собой потянулась к зажиганию. Спасать девчонку надо, а ведь я сам её в пекло отправил…

Телефон! Чуть инфаркт не словил, когда мобила на торпедо затарахтела виброзвонком и свалилась мне под ноги. Шарил по полу и клял себя за рукожопость. Что со мной происходит последнее время? Не мозги, а каша.

– Хэй, Бэт.

Не радуйся так, придурок! Зачем волосы поправляешь? Она тебе не видит, ау!

– Здоровались уже.

Опа. Голос странный. Обиделась? Недовольная? Впервые не могу почувствовать настроение собеседника.

– Как прошло?

Опять зарыл ладонь в волосах, а ещё поймал свою идиотскую рожу в зеркале заднего вида. Оторву его к чертям сейчас, чтобы не видеть, что со мной делает общение с Ложечкой!

– Нормально…

Клещами из неё тянуть слова, что ли?

– Я отчислен?

– Не совсем, – замялась Бэйли, и я начал сползать по спинке кресла. Всё кончено…

– Не совсем, это как? – я ещё надеялся на что-то, но, видимо, слетевшая с катушек преподавательница не простила мне осечку. Здравствуй гей-порно и будущее под светом софит. Лет через тридцать престарелый Эдварт Хэндерсон будет давать интервью и писать мемуары о своей работе в индустрии кино. Может, даже порнооскар получу. Лучшая сцена группового секса. Приз зрительских симпатий за жёсткий, но чувственный анал.

– Дженкинс очень странная, Эд…

– Я уж понял, когда она начала нести какой-то бред про носки.

– НОСКИ?!

Я даже зажмурился, когда Ложечка крикнула это в трубку. Видимо, не только у нашей преподавательницы сегодня был трудный день. У Бет тоже странный пунктик появился на этот предмет гардероба, иначе с чего бы ей так орать?

– Что Дженкинс сказала тебе про носки?

Ощутил себя сидящим на неудобном стуле в тёмной комнате с бьющей мне по роже яркой лампой в руках Элизабет Бэйли. Что за допрос?

Но ершился я только внутри, по телефону реально заикаться начал и мямлить.

– Эм… Сказала, я должен тебе носки купить и ей чеки в понедельник показать, иначе меня точно отчислят.

– Это всё? – Ложечка расслабленно села на стол и даже свет лампы сделала не таким ярким.

Интересно, это нормально, что в моей фантазии она выглядит как героиня нуарного детектива: ярко-красная помада, завитые по моде тридцатых годов кудряшки, строгий пиджак, короткая юбка, обнажающая беззащитные коленочки. Скользнул взглядом ниже по чёрным блестящим туфлям на высоком каблуке.

– Да. Объяснишь? – я даже сглотнул от этого зрелища, и…

Ох, как круто мы ролями вдруг поменялись. Теперь я стоял над ней, а она вся сжалась под моим взглядом, теребила пуговицы блузки, пока я покручивал между пальцев незажжёную сигарету.

– Я… Я…Мистер Хэндерсон…

Она так не сказала на самом деле, это у меня мозг уже начал течь давать. Она буркнула:

– Это долгая история, а носки я сама куплю и дам тебе чеки, договорились?

– Нет! Дженкинс мне сказала. Значит, я куплю. Какой у тебя размер ноги.

– Тридцать шесть. Да ты не парься, Эд. Серьёзно.

Тридцать шесть. Какая же она маленькая и миленькая. Туфли лодочки пропали из моего воображения, и теперь на ножках Бэйли теперь появились розовые носочки.

Долбанные съемки… Дастин наказывает не дрочить за три-четыре дня до работы, и вот результат. У меня стоит на одногруппницу, с которой я по телефону говорю. И меня до трясучки заводит, что я пойду покупать для неё носки. Не кружевное бельишко, а носки!

– Не-не-не. Я твой должник.

– А, понятно всё. Решил от меня носками откупиться? – а вот и недовольный голосок вернулся.

– В каком смысле?

Сбился со счёта уже, сколько раз она меня в ступор поставить успела. Не успеваю я за ней.

– Ты сказал: проси что хочешь.

– И?

Помогите. Я не догоняю…

– Я не носки хочу, Эд! – властно требует Ложечка.

– Ну да. Носки хочет Дженкинс, я понял. Я же от слов не отказываюсь своих, Бет.

У меня сейчас нервная икота начнётся с ней, а ещё стояк не проходит. Прости меня, Дастин, походу, не будет тебе завтра смачного камшота…

– Свидание хочу…

Так тихо прошелестела, но я всё равно услышал. Услышал и не поверил.

– А?

– Свидание…

Ещё тише повторила Ложечка.

– С кем?

Да понял я, что со мной, я же не дебил. Просто хочу, чтобы она это сама сказала.

– С тобой.

– А парень, что твой скажет, или мы его с собой возьмём?

– Я это улажу сегодня же. И Курт мне не парень! Я с тобой хочу быть.

Вот так Элизабет Бэйли сделала за меня мою работу. Это я должен был сказать ей нечто подобное. Только я бы не сказал. Понимаю же, что недостоин я её. Понимаю, но не хочу понимать. Не хочу увидеть разочарование в её взгляде, когда мои секреты перестануть быть секретами.

Долгое молчание. Надо что-то сказать, а в горле, словно битое стекло.

– У меня вторая линия, Бет. Я тебе перезвоню, хорошо?

Не лгу. Мне реально трезвонит Дастин, как чует скотина, что я по краю хожу. А ещё это смахивает на знак свыше. Забудь её, Эдди. Ложечка не для таких лузеров, как ты!

Не даю Бет ни единого шанса сказать что-то ещё и сбрасываю вызов, потому что её тяжёлый вздох или грустный голос точно добьёт меня и вывернет наизнанку.

– Хей, большой босс, – стараюсь звучать бодро и явно переигрываю.

– Ты пьяный, что ли? – подозрительно интересуется мой режиссёр-cценарист-работадатель

– Обижаешь.

– А что с голосом? Дрочишь сидишь?

– Ага. Вот прямо сейчас на твою фотку. Чего звонишь-то?

– Завтра небольшая перестановочка.

Ох. Не люблю я эти перестановочки. Последний раз он такой же фразой сообщил мне о групповухе вместо обычной двадцатиминутки в духе «мамочка моего лучшего друга».

– Только не бесись, Эд. Отсними завтра с Сарой, они с мужем в отпуск собрались на следующей неделе. Я быстро тут набросал вам на три коротких ролика.

Зашибись. Не! Три ролика это фигня. Я и четыре отсниму, да и Сара нормальная партнёрша без закидонов, если только не одно «Но», с которым мало кто из коллег может справиться. Норман, её самозабвенно влюблённый муж, приходит на каждую съёмку! Стоит за спиной оператора и смотрит на свою жену обожающим взглядом, иногда цветы даже ей приносит в студию. И как-то оно сложно психологически работать в таких условиях, особенно когда сцена у нас прописана не самая романтичная. А иметь чужую жену в рот, когда влюблённый муж чуть ли не в ладоши хлопает – такое себе, даже для меня. А я давно секс занёс в разряд рутины и обыденности.

– Спасибо, Эд. С меня бонус.

– Надеюсь, зелёного цвета и хрустящий. А не как в прошлый раз коробкой смазки ты пытался откупиться.

– Денежный-денежный. Девушке своей подарок купишь.

– Какой ещё девушке? – у меня перед глазами поплыло и не из-за съехавших очков. Я сейчас чокнусь окончательно.

– Грейс сказала, ты встречаешься с кем-то. Как она отнеслась к твоему занятию, кстати? Если что мы всем рады. Можем вас с ней вместе отснять. Она хорошенькая?

– Дастин, я тебе перезвоню? – у меня трубка в руке плавиться начала.

Круто развернул свой бедный Шеви, поднимая клубы пыли на обочине, и рванул домой. Всё доигрались. Сейчас я точно еду убивать одну неугомонную «бурбон-леди» и проводить жирную черту, отделяющую мою личную жизнь от её вмешательства.

Только странное щекочущее чувство упорно смягчало мой гнев всю дорогу. Почему-то Бет казалась мне такой же понимающей, как Норман. Лопатками чую, она даже семейку мою придурочную примет, и от этого мне становится ещё хуже. Потому что я уже тяну время и ничего ей не говорю, а говорить надо вначале. Но я теперь неуверен, что мне вообще духу хватит сказать.

Глава 8 Властью, данной мне Штатом Калифорния, я…

Бет

Наверно, я ещё минуту прижимала к уху трубку, чувствуя себя распоследней идиоткой, но хуже другое: Морнинг стала свидетелем моего любовного фиаско. Но я-то! О чём я думала, когда в лоб Эдварду сказала, что хочу быть с ним. Теперь боюсь оторвать притихший телефон, от горящей щеки. Экран должно быть намертво прикипел к коже.

– Расслабься, Бэйли, я заметила, что твой ботаник сыкливо отключился.

– Кошмар…

Я просунула голову обратно в пончо чтобы спрятать пылающее от стыда лицо. Какая я же я дура. Решила Хэндерсона нахрапом брать. А кто, вообще, сказал, что я нравлюсь ему? Сама придумала, сама поверила!

– Это было круто, Бет, – внезапно поддержала меня Китти. – То, что он отвалился не круто, конечно, но ты молодец. Прислушалась. В том, что ты призналась Хэндерсону, нет ничего постыдного. Уверена, ты ему тоже нравишься. Бобби показала мне видео твоего задания, парень целовал тебя, как в последний раз. Не дрейфь, дай ему дух перевести, ты его почти замуж позвала, к вечеру оклемается и сам трезвонить начнёт, поверь старушке Мор, я знаю кое-что об отношениях.

– Спасибо тебе!

– Пожалуйста, вы такие милые с ним. Буду кулачки за вас держать, только высплюсь для начала. Я ночь не спала, а потом ты на меня свалилась. Как думаешь, в комнате уже проветрилось от твоей блевотины?

Умеет Морнинг вернуть с небес на землю. Но мне всё равно стало легче. Дальше предстоял ещё один непростой разговор. Надеюсь, я не ошиблась в своих догадках, и мой план сработает.

Вот только чем ближе я подходила к комнате Холи, тем стремительнее таяла моя уверенность, а красноречивые фразы, которыми собиралась достучаться до президента Ита Вита Фита, превращались в детский лепет. И вот когда я уже сформулировала свою мысль, заспанная и несвежая Триш сообщила:

– Она только что куда-то сорвалась. Только и успела зубы почистить.

– А не сказала?

Девушка икнула и тут же прикрыла ладошкой рот, попутно морщась от собственного перегара.

– Не, не сказала. Но она ключи от машины взяла. Хм, знакомая толстовка у тебя, где-то я её видела уже.

– Тебе кажется, спасибо Триш!

Накинула капюшон и поправила рукава, пряча руки от октябрьского холода. Если Эдвард присвоил себе моего пушистика, то я заберу его кофту. Уже не хочу её отдавать. Она пахнет им, и даже тёплая до сих пор. Моя!

Вернулась в студгородок, бесцельно бродя мимо университетских построек и домов. Холи могла уехать к родным в Сакраменто, или просто в магазин. Теперь только ждать и выбирать удачный момент для разговора с ней.

Зависла напротив Испилон Дельта Альфа. Широн Курта поджидал хозяина на именном месте стоянки для членов братства. Ничего необычного, а вот припаркованный через дорогу серебристый Крайслер Себринг с очень знакомым номерным знаком наводил меня на правильный мысли.

Попались, Холи!

Дёрнула за верёвочки капюшона и мелкими перебежками направилась к дверям в дом братства. Вполне возможно, эти двое обсуждают административные дела, или совместные мероприятия Ипсилон Дельта Альфа и Ита Вита Фита. Только Курт не выглядел занятым с утра, и теперь я потирала ладошки в предвкушении. Боже, я прямо сейчас хочу застукать своего парня с другой девушкой. Я ненормальная!

Внутрь я проникла без проблем, и теперь бесшумно кралась по лестнице на второй этаж. Да уж, пятница везде прошла одинаково, судя по гробовой тишине в гостиной и кислому запаху оставленного на столе и в стаканах алкоголя.

Прижалась ухом к двери в комнату Нориса и прислушалась? И что я хочу там услышать? Скрип постели, громкие стоны? Наивная.

– Лиз? Что ты тут делаешь? – меня словно молнией шарахнула от этого вопроса, который металлическим стержнем вогнали мне между лопаток.

Медленно повернулась и нос носом столкнулась с Куртом. А вот Холи рядом с ним не было! Его рука была занята чашкой с горячим кофе, от которого в горле тут же заскребли. Хочу кофе… Но не хочу здесь находиться. А что если я ошиблась в своих предположениях? Что если Норис на самом деле ухаживает за мной, а я прямо сейчас задом дверь его комнаты попираю.

– Я? Соскучилась по тебе…

Ох, на меня только что сырой землёй пахнуло. Ты похоронила себя, Бет Бэйли. Спальня Кёртиса – последнее место, в котором я бы хотела оказаться.

– По мне? – переспросил мой парень, и клянусь, я услышала в его голосе похотливо-нервные нотки. Во взгляде что-то нечитаемое: страсть, волнение, удивление?

Это конец, Бэйли! Ты вляпалась по самые уши. С чего ты, вообще, взяла, что он и Холи тайком встречаются? Я просто выдала желаемое за действительное, за что и поплачусь сейчас. Вцепилась в толстовку, заклиная Хэндерсона телепортироваться сюда и спасти меня от опасной близости с Норисом младшим. Только он за пять часов отсюда. Кстати, а где он живёт? Что у нас на расстоянии пяти часов от Пало-Альто? И в каком направлении? Юг или Север?

– Лиззи? – Норис разве что пальцами около моего лица не щёлкал.

– Я не готова! – выставила вперёд руки и старалась не разреветься.

– К чему ты не готова? – Курт растерялся ещё сильнее. Ещё бы, он-то за ходом моих мыслей не следит.

– К сексу я не готова. Никакой близости до свадьбы!

– Какая свадьба? – Кёртис выронил чашку и вцепился себе в волосы. – Кто сказал!? Предки обещали, что дадут мне закончить универ! Я же хорошо себя вёл. Подарки тебе дарил, фотки совместные делали. Это мои родители придумали, или твой отец?

– А?!

Дверь за спиной щёлкнула и толкнула меня в спину, а затем кто-то схватил меня за шкирку и голосом Холи прошипел:

– Вы оба, хватит орать на весь дом и быстро внутрь!

Курта пришлось втаскивать силой, на парне лица не было, и выглядел он так, словно в любую секунду в обморок шарахнется.

– Знакомая толстовка, Бейли, – президент Ита Вита Фита скрестила руки на груди. – Где же я видела её уже?

– Я поговорить пришла с тобой.

– Давно пора, – льдом в её голосе можно было заморозить озеро Мичиган секунд за пять.

– Ты любишь Курта?

Умоляю, Холи, ответь правильно!

Холи явно ожидала другого вопроса, или другого тона. Я же надеялась, что не ошиблась в своей спонтанной догадке, что кофе Курт нёс именно ей, что в комнате этой она не для обсуждения какого-то административной фигни.

Девушка неуверенно покосилась на Нориса, а тот всё ещё пребывал в состоянии глубокого шока, и не то тряс, не то отрицательно мотал головой.

– Люблю, – твёрдо ответила Холи, и посмотрела мне прямо в глаза. – Что теперь, папочке нажалуешься?

– Я и не собиралась, – даже оскорблённый вид принять не успела. Президент предположила самую унизительную развязку из всех.

– А что тогда?

– Помощи вашей хочу.

Двое переглянулись, всё ещё не доверяя мне, но моё предложение носит взаимовыгодный характер.

– Говори, какого рода помощь, – голос Холи потеплел самую малость, но она всё ещё ждала подвоха, и сверлила мою толстовку подозрительным взглядом. Вернее, толстовку Хэндерсон, хотя теперь уже мою. Он наказан за сегодняшний телефонный звонок…

– Хочу, чтобы вы помогли прикрыть мои отношения с Эдом Хэндерсоном.

Будущие отношения. А я, оказывается, оптимистка. Он же перезвонит мне?

– Ха, – победно выкрикнула Холи, а мой бойфренд скорчил уморительную гримасу, словно глотнул прокисшего молока.

– Что? Хэндерсон, с этим лоша…

– Идёт! – перебила его девушка. – Мы и так этим занимаемся. Пытаемся убедить ваших предков, что Курт и Лиззи идеальная парочка. Знаешь, каково это – смотреть, как он целует другую, выбирать подарки для этой…

Она задержала дыхание, чтобы не выплюнуть мне в лицо, всё, что она думает, о девушке своего возлюбленного, которая появилась в их жизни и всё порушила. Кошмар, это она это браслет для меня купила?

– Я не хотела, Холи, клянусь! – меньше всего на свете мне хотелось, чтобы эти двое ненавидели меня за то, в чём я не виновата. Я не собиралась уводить чужого парня. Да и никогда я не была влюблена в Курта.

– Проехали. Я тоже хороша, устроила тебя в Ита Вита Фита, чтобы ты всегда на виду была.

– Погоди, значит, ты меня теперь выгонишь?!

Теперь-то я не нужна ей на виду, я только что отказалась от Кёртиса и вылетела из сестринства.

– Нет! – она рассмеялась. – Не выгоню. Ты нормальная, в отличие от большинства тех сучек, ну ты сама всё видела на посвящении. Они ненавидят меня, считают, что я Мор подсидела. Они её президентом хотели выбрать.

– А что сама Морнинг?

– Китти впахивает на куче подработок, выступает в клубах, ей всё это президентство поперёк горла. Она сестёр обижать отказом не хотела, и мы с ней вместе подтасовали результаты. Делов-то?– призналась Холи.

– Стоп. Я не понял. Всё это время Лиз сама не хотела мутить со мной? – Курта, кажется, отпустило.

– Он милашка, правда? – с иронией спросила девушка, но на Нориса младшего всё равно смотрела влюблённым взглядом. – Я ему потом всё объясню ещё раз, когда он от шока отойдёт. Хей, малыш, сделай мне и своей фиктивной девушке кофе, я ещё прошлый не дождалась, между прочим. Ты так вкусно его делаешь.

– А вы это… Глаза друг другу не повыцарапываете? – он подозрительно на нас прищурился, словно мы только ждали, когда он за дверь выйдет.

– Ты себе льстишь, Курт, – она покачала головой, а затем добавила. – Без сахара.

– А мне с сахаром и со сливками, пожалуйста, – с трудом не передразнила властный голос своего президента.

Ну а что? Надо пользоваться моментом, а Норис мне должен за тот мерзкий поцелуй.

– Хэндерсон, значит? – с улыбкой спросила Холи, когда дверь за её бойфрендом закрылась. – Ты неслучайно приволокла нас в кафетерий? Надеялась, что мы его тебе для задания выберем!

– Надеялась, но даже не мечтала.

– Прости меня, Бэйли. Я столько дерьма о тебе думала всё это время, а ты… Ты смелая, раз пришла сюда. Я бы не решилась вот так припереть тебя к стенке. Хотя в моих мечтах я тебя топила, душила и травила.

– Но ты же не знала, что мне плевать на Кёртиса.

На всякий случай сделала пару шагов подальше от Холи.

– Не знала. Но теперь всё будет проще. Можно вам на неделю вперёд наделать счастливых селфи в разной одежде, а дальше спокойно заниматься своими делами. Ты с Хэндерсоном, я с Куртом. Но на семейные торжества вам всё равно придётся изображать счастливых влюблённых. Чую это Рождество придётся праздновать порознь.

– Не факт. Я могу пригласить свою лучшую подругу, – подмигнула Холи, но она шутки моей не оценила.

– Меня, что ли? – на её губах появилась кривая усмешка. – Прости, Бэйли, не так быстро! Ещё десять минут назад я ненавидела тебя, считала последней дрянью не земле и собиралась за твоей спиной крутить с Кёртисом.

– Я же не говорю, что нам обязательно быть подругами, я… – боже, как унизительно, меня второй раз за день отшивают.

– Я оценила, но одно Рождество я ещё переживу, а вы уж постарайтесь сделать так, чтобы ваши предки были довольны. Только целуйся с Куртом по минимуму.

– Я от этого сама не в восторге, если что.

– Да, я уж заметила. Когда ты умудрилась стянуть со своего очкарика толстовку? – она поиграла верёвочкой капюшона.

– В мужском туалете.

– Оооо! А ты времени зря не теряла, Бэйли. У вас всё настолько серьёзно? – усмехнулась Холи.

Снова вспомнился наш с ним последний разговор, и я нащупала в кармане, успевший остыть телефон.

– Хотелось бы верить, что серьёзно.

– Не парься, он перезвонит. Он та-ак тебя целовал. Все девчонки взмокли пока смотрели, так не целуют тех, к кому равнодушны, – Холи подмигнула мне, но легче всё равно не стало, я продолжала грызться изнутри. Я слишком хорошо слышала тон Эдварда после моего признания, он совсем не был рад узнать о моих желаниях.

Курт принёс две чашки с кофе, и в этот раз ничего не разбил. Мы шутливо чокнулись, произнеся тост в честь грядущей авантюры. Пила большими глотками, лишь бы скорее сбежать от парочки счастливых влюблённых, в чьей компании я чувствовала себя лишней и особенно несчастной. Отказалась от вежливого предложения подвезти меня и с облегчением очутилась на улице. Осенний ветер запускал холодные пальцы сквозь кофту, которая больше не грела меня в отсутствии своего хозяина. Видимо, всё что можно я уже впитала и получила, а теперь мне в награду будет чёрный экран смартфона и затянувшееся молчание.

До вечера никаких изменений. Лишь несколько рассылок заставили меня вздрогнуть, а затем разочарована отложить телефон.

Соседки с пониманием переглядывались, но состояние моё не комментировали, за что я была им очень благодарна. Они даже позвали меня в клуб, в котором сегодня должна была выступать Морнинг со своей группой, но я нелепо отмазалась и предпочла весёлому вечеру с новыми подругами, тухнуть на кровати и ждать звонка, потому что в клубе за шумной музыкой его можно пропустить.

Китти и Робин оказались не из тех, кто предлагает дважды. Они быстро собрались и обозвали меня дурочкой напоследок.

Надо было поехать с ними, потому что Хэндерсон так и не позвонил в субботу. Да и в воскресенье тоже. Поторопилась я, заикнувшись о каких-то эфемерных отношениях. А ведь в своих фантазиях я нас уже поженила. И, правда, дура.

Глава 9 Порнография – дело семейное

Эд

– Тебе Дастин звонил, передал, чтобы ты сегодня, ну ты понимаешь, малыша не дёргал, – невинно сообщила с порога Грейс, с нескрываемым интересом изучая мой внешний вид. Ну да, домашние тапочки, трусы и футболка в октябре смотрелись более чем не по погоде. – Ты на пробежку ходил, что ли?

Я сжимал в кулаке ключи от машины и пытался не заорать на бабулю. С трудом сдерживал поток гадких слов, а они вставали мне поперёк горла болезненной распоркой. Плевать, что за обеденным столом они с Руби обсуждают мой член, плевать, что мне сейчас открытым текстом намекнули, чтобы я не дрочил. Но Бет. Бет – это то немногое личное, что у меня осталось. Девушка, которая волнуется при разговоре со мной, девушка, которая ждёт моего звонка и хочет отношений. Да. Она так и сказала.

Я с тобой хочу быть.

– Грейс, нам надо поговорить.

Почти всю дурь я спустил на Шеви. Странно, что за мной патрульная машина не увязалась, когда я гнал домой. Но шинам точно хана, я их стёр на последнем светофоре. Всему хана, и мне хана.

Бабуля картинно схватилась за сердце. На меня этот театр не работает уже давно. Ещё лет пять назад я бы повёлся, обнял её, погладил по спине и извинился. Но сейчас.

– Зачем ты Дастину сказала, про мою девушку?

Мою девушку?! Я, кажется, рехнулся и уже всё решил для себя. Моя девушка…

– Значит, у вас всё серьёзно?

Она непрошибаемая, стоит и разве что ладошки не потирает.

– Возможно, но если ты будешь лезть всё закончится, не успев начаться. Грейс, я прошу, дай мне пожить. Как нормальному парню, хорошо?

– Ты нормальный парень, Эд. Твои коллеги не стыдятся того, чем занимаются. Ведут инстаграм, по школам с лекциями о безопасном сексе ездят.

– Я не стыжусь, Грейс. Те, кому стыдно, в порнобизнес не едут, но я не хочу заниматься этим всю жизнь. Я хочу нормальных отношений, нормальную работу и нормальную семью.

– А мы, значит, ненормальные?

Отлично, она всё перевернёт с ног на голову, и вот я уже начинаю чувствовать себя дерьмом.

– В нормальных семьях бабушка не обсуждает член внука за столом!

– В нормальной семье бабушке не пришлось бы смотреть, как внук жертвует собой ради других, Эд. Это моя вина, что не могу дать тебе нормальной жизни.

А вот и слёзы. Отлично, меня откатило на те самые пять лет назад. Взял её за плечи и заглянуть в усеянные морщинками влажные глаза.

– Грейс. Я не маленький мальчик, и ты ничего мне не должна. Ты и так делаешь больше чем нужно. Серьёзно, делай меньше! Я справлюсь сам, просто не лезть без приглашения в мою жизнь.

– Ты познакомишь нас с этой девушкой?

Быстро она отходит. Только что слезу давила, а теперь похожа на ребёнка, который игрушку в магазине клянчит.

– Да, надеюсь, она не убежит в ужасе. А пока это не случилось, позволь мне для начала сделать её своей девушкой, хорошо?

– В каком смысле? – она хлопала глазами и вопросительно смотрела на меня.

– Пока что мы с ней просто одногруппники, и она ждёт от меня ответ.

– Она тебе сама предложила?

– Вроде того.

– А чего ты ждёшь? Она тебе не нравится?

– Нравится.

Пока поднимался по лестнице к себе в комнату, Грейс кричала мне в спину что-то ободряющее. Не помогало. Я готов к отношениям. Это нетрудно. Уверен, с Бет будет легко. Представлял, как вместе готовимся к проектам, работаем в библиотеке, выступаем на конференциях, получаем дипломы об окончании Стэнфорда. Я часто вижу её в читальном зале в одно и то же время со мной. Ложечка сидит там допоздна, увлечённо работает, чтобы на парах составлять мне здоровую конкуренцию. Я хочу попробовать с ней. Хочу поцеловать и снова почувствовать то, что чувствовал, когда она подолшла выполнять своё глупое задание от Ита Вита Фита. Волнение, кураж, зашкаливающий адреналин и стояк не по команде. Это было не для галочки. Не потому что партнёрша попросила, или Дастин прописал в сценарии. Потому что я так захотел. Хотел Бет как женщину.

Палец в нерешительности завис над кнопкой вызова. Что я скажу ей сейчас? Я не имею права начинать отношения с ней так. По телефону я точно не признаюсь в том, чем занимаюсь. Мне нужно видеть её лицо и глаза. Мне нужно понять, что она думает об этом. Прямо сейчас Бет ждёт от меня решения, а я…

В который раз разбудил погасший дисплей прикосновением и погладил её номер.

Не могу. Просто не могу.

До понедельника, Бет. Сегодня я просто не имею права давать ей обещания, особенно когда меня с утра ждёт несколько часов работы.

Отложил телефон и полез на биржу вакансий. До глубокой ночи искал хоть что-то для себя, что помогло бы перекантоваться эти пять лет и обеспечить больную сестру.

Ничего с гибким графиком работы, а тем более с теми деньгами, что мне платит Дастин. Так что увольнение откладывается на неопределённый срок, а разговор с Ложечкой ждёт понедельника, если конечно Бет не передумает уже сегодня.

Дастин прислал ещё одно сообщение: усеянный восклицательным знаками призыв «не дрочи, Большой Эдди, папочка следит за тобой». Покосился на вебку ноутбука. Да ну нахрен! Опустил крышку на всякий случай. Уже лёжа в кровати, вспоминая мокрую задницу Бет Бэйли, думал, а не послать ли к чёрту приказ начальства?

*.*.*

– Что с твоим лицом, Эдди? – Сара с порога заключила меня объятья, несмотря на все протесты визажистки. Ну а что? Всё равно к концу эпизода макияж накладывать ей придётся заново. Это моя любимая часть во время съёмок, я отдыхаю и пью чай, пока партнёрш готовят.

– Не выспался, – сказал как есть и улыбнулся напарнице. Хотя нет, я умолчал о мучавшем меня стояке.

Как бы я ни ныл из-за регулярного присутствия Нормана в студии, работать с Сарой я люблю. Он мягкая и тёплая во всех смыслах, а ещё очень мило строит из себя мою мамочку. Саре тридцать семь, но выглядит она, как шестнадцатилетняя девочка. Очень нежная и трогательная, без грамма синтетики, всё своё. Природа её не обделила красотой и молодостью, но посмеялась в другом. У неё нет и не может быть детей.

Кто-то даже шептался по углам, что в своё время она пришла в бизнес, чтобы залететь от кого-то из актёров. В начале карьеры она принимала участие во всех жесткачах и групповушках, а потом у неё закрутилось с её лечащим гинекологом. Она целый день окружена членами, а он – вагинами. Отличная пара. Теперь она выбирает сцены поспокойнее и чаще всего со мной.

– Лив, можно сделать что-то с его мешками по глазами? Бедный Эдди, опять всю ночь зубрил? – Сара пыталась пальцами разгладить мою заспанную рожу.

– Не поверишь, ни одной книги не раскрыл вчера. А там в кадре сегодня нужно моё лицо? Может, хватит вот так? – приложил ладонь ребром к ремню.

– Шутник, конечно, нужно. Рассказывай, почему не спалось?

Послушно устроился на свободный стул перед зеркалом и позволил Оливии творить свою магию и попытаться превратить меня в другого человека. Жаль, что нельзя мазнуть консилером и стать не Эддом Хэндерсоном, а кем-то достойным Бет.

А почему бы не рассказать о ней Саре? Она единственный адекватный человек, который меня сейчас окружает. Может, и Норман опытом поделится, как он смирился с занятием жены.

– Мне девушка нравится.

– Девушка! Это же хорошо, Эдди! Сколько ты уже с нами работаешь? – Сара крутанулась на стуле и повернулась ко мне, под недовольное шипение Лив, которая пыталась наложить моей напарнице макияж и только что полоснула ей помадой по щеке.

– Три года, – ответил за меня Норман.

– Да, да! Незабываемый врыв в бизнес. Пицца-бой, всё по сценарию!

Они по-доброму рассмеялись, и даже у моего уставшего отражения появилась ностальгическая улыбка от этого воспоминания.

Если честно, тогда семья Хэндерсонов переживала не лучшие времена. Я получил отличные результаты эс-эй-ти, а у Руби случился очередной тяжёлый приступ. Я запихнул свой аттестат и амбиции в пыльный ящик и решил взять академический год, чтобы найти работу и вытащить сестру с того света. Только для таких, как я среди вакансий не было ничего, кроме «подай-принеси». Я брался за всё подряд, мотался от подработки к другой подработке, пока мне не поступил судьбоносный заказ на пять вегетарианских пицц.

Это был уже конец дня, и я с трудом перебирал ногами. Пока мне открывали, сдвинул очки и устало натирал пальцами глаза и переносицу, стараясь не думать, что завтра меня ждёт примерно то же.

Дверь широко распахнулась, и меня поглотила музыка, девчачье хихиканье и аромат дорогого парфюма, приправленный алкоголем. От всего этого у меня слегка закружилась голова, и я привалился к стене, монотонно бубня стандартное приветствие нашей пиццерии.

– Я выиграла, я выиграла, – кричало смазанное пятно, предположительно женского пола. – Сказала, же красавчик будет. Гони десять баксов, Мишель.

– Ещё неясно, красавчик он или нет, может у него там три соска и маленький член, – рубануло другое пятно.

– Энит, Мишель заплатите ему и возвращайтесь. На мальчике лица нет, он сейчас в обморок свалится от вашего перегара.

– Погоди, Сара, у нас спор, его надо решить. Иди сюда, будешь судьёй!

Я даже не успел ничего возразить, как дверной замок за моей спиной защёлкнулся, а подвыпившие девушки втащили меня глубь гостиной.

– Очки. У него очки, как же меня заводят очки, – пятно по имени Энит стянуло с меня очки и теперь прыгало вокруг, словно я был тортом для именинника, а ещё кто-то мазнул меня ладонью по заднице, вытаскивая из кармана водительские права.

– Эдвард Хэндерсон. Да с таким именем в политику нужно, а не пиццы развозить, – хмыкнула Мишель. – Ух ты, девочки, смотрите, ему всего восемнадцать. Эдди, ты уроки-то сделал, малыш?

Беспомощно крутил головой, продолжая сжимать коробки.

– Хватит, – встряла Сара, вернула очки и забрала у меня заказ. – Ты извини их, Эдди, сколько мы там тебе должны?

Я уже открыл было рот, чтобы повторить стоимость пяти вегетарианских пицц, но Энит выкрикнула.

– Плачу сто баксов, и ты раздеваешься до трусов! Это решит наш спор, Мишель?

Теперь я хорошо рассмотрел своих внезапных похитителей. Девушки очень редкой красоты, разные, и в то же время похожие каким-то внутренним спокойствием и гармонией. Сара, хрупкая и невысокая с по-детски открытым лицом и пухлыми губками. Грудастая Мишель, которая почти не уступала мне в росте. Кожа цвета капучино, а глаза – две прожигающие насквозь чёрные дыры. Энит со смешным каре рыжих волос и съехавшим набок картонным колпаком. Видимо, про именинницу я всё-таки угадал.

– Я провожу тебя, Эд, – Сара попыталась толкнуть меня обратно к двери, но я неожиданно для самого себя выдал.

– Без проблем. Я разденусь.

– Уииииииии! – оглушил меня визг.

Это были самые лёгкие деньги в моей жизни. Даже легче тех, что дарили родители, скромно вложив пять баксов в какую-нибудь потрёпанную книжку, купленную у букиниста. Те пять баксов они отрывали от себя, и я никогда не тратил их. Копил, копил… Просто не мог расстаться с ними, словно печень вырезать и отдать в магазине за банку с колой и чипсы.

Стянул с себя футболку. Даже пряжка на джинсах послушно расстегнулась. Вот бы так легко она поддавалась, когда влетаешь на последних секундах в туалет.

Спустил джинсы и выпрямился, думая куда деть руки. На нашёл ничего более умного, чем почесать плечо, пока эти трое разглядывали меня и решали судьбу десятки баксов.

– Ну… Третьего соска у него определённо нет… – протянула Энит.

– Немного подкачаться надо, худоват, хотя в целом очень даже неплохо… Плечи у него классные, – согласилась Мишель.

Сара всё ещё пыталась отсчитать деньги за пиццу и бросала на меня виноватые взгляды.

– Эд, а можно нескромный вопрос?

– Я стою перед тобой со спущенными штанами, удиви меня.

Энит ответил мне улыбкой и спросила:

– Ты шоуер или гроуер?

Сара слишком сильно и звонко хлопнула себя по лицу, и только её жесту я понял, что вопрос носит смущающий характер. Что означали те два загадочных слова я не знал, несмотря на всю мою начитанность. Видимо, не те книги я читал.

– Что, прости?

– Ну… Твой пенис, он у тебя сейчас максимального размера или ещё вырастет? Гроуер – это когда типа мааааааленькая пипка, а потом раз, – Энид продемонстрировала это «раз» двумя оставленными ладонями. – А бывает сразу ялда, и уже ничем не удивишь. Так вот, Эдди, чисто их любопытства, тебе есть чем нас удивить?

Сара сползла по стене от стыда за подруг, а я почесал затылок, вспоминая собственную физиологию. Не чтобы я не касался себя, боясь, что на ладонях волосы вырастут. Я дрочил, как и всё, но с линейкой не замерял. Кровь приливает, да. Расслабляет? Определённо. А больше член становится или нет, я как-то не заморачивался.

– Боюсь, вам соврать, девочки, я не помню.

– Забей, Энит, у него и без эрекции прилично. Даже если он шоуер, это всё равно дофига, ты выиграла, – Мишель пихала подруге десять баксов, но именинница вошла в раж.

– Плачу ещё двести, и ты показываешь нам свой стояк. Кто хочет новый спор? Я считаю, что он шоуер, и член у него сейчас максимальной длины.

– Всё хватит, он тебе сейчас иск впаяет за домогательство. Тебе прошлого раза мало, когда ты таксисту хотела сиськи показать вместо оплаты, – теперь уже Мишель попыталась осадить девушку.

– Я согласен, – быстро перебил их, пока они не передумали.

Двести баксов за то, что бы я член показал. Я сплю?

– Тогда я в деле. Двадцатка, что он гроуер, – Мишель добавил к десятке ещё две купюры. – Дрочи, Эдди!

Сара больше не подавала признаков жизни, зато эти две спорщицы явно ожидали от меня представления.

Пожал плечами, а потом поддел резинку от трусов. Немного странное чувство, когда на тебя смотрят, но мысль о трёх сотнях оказалась сильнее смущения, и даже моё уставшее после работы тело ожило. Долго стараться даже не пришлось. Убрал руку с члена, чтобы мне поставили верный диагноз: шоуер я или гроуер.

– О да, детка! Отыгралась, – Мишель прижала к груди свои деньги. – Гони, десятку, Энит. И мальчику не забудь заплатить. Заслужил. Дастина бы инфаркт схватил, если бы он увидел это дарование. Стояк за пару секунд, круто!

Пока я одевался девушки гремели застёжками сумочек, отсчитывая чаевые. Мне заплатили и за пиццу, и за незапланированный стриптиз.

– У тебя день рождения, да? – спросил слегка поникшую именинницу, когда она пошла мне провожать.

– Типа того.

– А грустная почему? Из-за проигрыша?

– Нет конечно. Парень бросил сегодня утром. Не мог до завтра подождать, урод. А я работу свою ради него хотела оставить, думала у нас всё по-настоящему. Пошёл он.

– Знаешь, – я посмотрел на смятые купюры, и вдруг почувствовал себя гадко, за то что забираю у пьяной девушки деньги. В конце концов, я не особо то и заслужил их. Мужик в центральном парке каждое утро бесплатно всем член показывает. – Оставь и купи себе подарок. Считай моим извинением за всех мудаков этого мира.

– Не надо. Забери, Эд, я всё равно просру их на какое-нибудь дерьмо. А ты явно работящий, и не сидишь на шее у мамочки. Ты меня лучше поцелуй, Эдди. Я же красивая?

Смотрел во влажные глаза малознакомой девушки и не мог не сказать:

– Красивая…

– Красивая, но?

– Я целоваться не умею, Энит. Как-то не довелось, не думаю, что тебе понравится.

– А я тебя научу. Давай поцелуемся. Только не за деньги, и чтобы никто не смотрел, ладно?

Мы вышли на утопающую в тёплых сумерках улицу, я подумал, что нужно взять Энит за руку, а потом я поцеловал её, как смог, вытер ей слёзы и назвал того чувака конченым придурком.

– Спасибо. Ты хороший. Очень хороший парень, Эдди.

На следующий день начальник сообщил мне о новом заказе на пять вегетарианских. Требовали именно Эдварда Хэндерсона, который в очках и очень секси. А ещё просили мою медицинскую справку захватить.

– В работники месяца метишь, секси Эдди? – передразнил босс.

Я крутил между пальцев листок блокнота с незнакомым адресом, но ни секунды не сомневался в том, кто позвонил в пиццерию.

В жизни много разных дверей. За одной могут ждать весёлые с виду девушки, но со своими трагедиями и историями. А другие двери дают шанс, которого ты даже не ждёшь.

– Ты Эдвард Хэндерсон?

С первой секунды встречи с Дастином я почувствовал себя на собеседовании.

– Эм. Да.

– У нас беда. Двое актёров в разъездах, мать их. А Дабл Дэнни желудочный грипп прихватил, и он дрищет вторые сутки, кишечник чистит. Будет в групповом гей порно отыгрывать свой больничный, благо зад к этому времени разработает! Выручай. Девчонки только на тебя согласны, а сцена горит. Нам сегодня надо кровь из носа отснять тройничок. Они тебе всё подскажут. Говорят, ты их хороший знакомый с больши́м членом и здоровой эрекцией. А мне главное, чтобы девочки были всем довольны. Тут они звёзды.

– Сколько? – прервал монолог Дастина, поглядывая на часы. Нужно было прикинуть выгодно ли мне это, задержусь тут надолго и выгонят из пиццерии.

– А ты мне уже тоже нравишься, Эдди. Деловой подход, пойдём в мой кабинет, дам тебе контракт прочитать, сам решишь. Хорошо себя покажешь, возьму на постоянку. Пиццу оставим для антуража. Сюжет несложный. Ты девственник доставщик-пиццы, а тебя соблазняют две красотки.

– Почти, как в жизни, – хмыкнул себе под нос, усаживаясь в свободное кресло.

– А то! Потому нас и смотрят миллионы, Эдди. Нет ничего более естественного и жизнеутверждающего, чем секс, – Дастин протянул мне ручку и бумаги. – Читай внимательно, Стеклянные Глазки.

Я долго искал подвох, но не нашёл. Контракт был только на один эпизод. Что я терял? Поставил подпись и забрал себе свою копию договора. Из пиццерии я уволюсь сам, если меня возьмут сюда. У Руби, наконец, появился шанс, но мне надо постараться. Хорошо, что я привык учиться.

– Добро пожаловать в семью, Эдди! Пойдём, я отведу тебя к девочкам. Кстати, ты когда в последний раз дрочил?

Глава 10 Gute Nacht meine Liebe/Guten Morgen meine Liebe*

Эд

Уже три года в бизнесе.

Я даже не считал.

Целых три года я выиграл для Руби, и на целых три года я забыл о себе и не вспоминал до прошлой недели.

– Она ещё не знает, Сара. Даже, что нравится мне, не знает.

– Ох. Тогда нужно ей сказать, Эдди.

– Что именно? По гороскопу я козерог, ты мне очень симпатична, а ещё я снимаюсь в порно?

– Примерно так и нужно. Сразу увидишь, как она относится к твоей работе, а то получится, как у Энит. Дотянула до последнего, а потом вышло то, что вышло. Не все готовы к таким отношениям. Это даже на словах непросто.

Сара не сказала мне ничего нового. Наивно полагать, что Бет воспримет моё занятие, как блаженный Норман. Но я не могу так рисковать и сходу выложить ей всё, а если она сболтнёт подругам?

Зажмурился, чтобы картинка с возможным неприятным разговором у декана поскорее исчезла из моего воображения. Правильно сделал, что не стал звонить Бет. В понедельник сделаю вид, что между нами ничего не было, скажу спасибо за помощь с курсовой, отдам носки. И всё же… Нахрена Дженкинс понадобились носки для Ложечки? Это я, видимо, уже не узнаю никогда.

Впервые из студии вышел настолько затраханным и в прямом и в переносном смысле. Долго смывал с лица жирную смесь из тоналки и пота. Наградой за труды мне стала красная, измотанная рожа. Самое странное, что во время съемок я думал об Энит. Не в секусальном плане, я вспоминал её слова, которые теперь понимал как никогда.

Целоваться просто так. Целоваться не для камер. Быть с кем-то, потому что хочется. Даже вчерашний стояк был совершенно другим. В паху и висках пульсировало с такой силой, что я физически страдал и мечтал вдавить Бет Бэйли в матрас. Я даже на живот от безысходности перекатился и уткнулся мордой в подушку. Странно, мучительно и чертовский приятно.

На работе сложно отдаться процессу, когда ты принимаешь совершенно неестественную позу, чтобы камера поймала выгодную картинку. Приходится изгибать спину под немыслимым углом, придерживать партнёрше ногу и не забывать работать тазом. Чистая механика, плюс немного артистичности, чтобы отыграть незамысловатый диалог, помычать, когда нужно и кончить по щелчку куда скажут.

Прошлой ночью я просто хотел навалиться на Ложечку и… даже не знаю, дальше по обстоятельствам. Заняться любовью до рассвета медленно и нежно, или бесконтрольным звериным сексом, после которого друг другу стыдно в глаза смотреть будет, или трахнуть Бейли по-быстрому в мужском туалете. Я всё успел проделать в своей голове, а наутро, действительно, не мог смотреть в глаза, только самому себе. Придурок. Ну хоть, приказ Дастина выполнил. Мужик!

Я должен её увидеть, понять, что всё это просто фантазии, и ничего у меня в штанах не шевельнётся, когда Бет окажется со мной в одной комнате. Уже сорваться хочу в Пало-Альто, хотя после съёмок клонит в сон, а меня ещё ждёт ещё несколько часов дороги в октябрьских сумерках.

Покрутил в руках молчаливый телефон. Не звонила и не писала. Не так уж сильно я ей понравился, походу. Нарезал пару кругов у машины, чтобы немного успокоиться перед поездкой обратно. Опёрся о капот и перечитал сообщения от Руби и Грейс. Ни хрена не полегчало. Надо срочно представить кого-то мерзкого и раздражающего.

Дженкинс! Чуть не забыл о её просьбе, реально же до экзамена не допустит.

Поехал к ближайшему супермаркету и долго-долго рылся среди крошечных цветастых носков. У Ложечки на самом деле такая крохотная нога? Взвесил на своей лапище пару с каким-то уродливым квадратным сердечком, похабно улыбнулся, повторяя пальцем узор, и тут же поймал на себе настороженный взгляд мамочки с ребёнком.

– Для сестры, – зачем-то усугубил и без того стрёмную ситуацию. Нахрена, вообще, рот открыл? Я на носок смотрел, словно его прямо здесь между стеллажей трахнуть собрался, и ширинка снова трещать начала. С этим точно нужно что-то делать и срочно.

Продолжить чтение