Читать онлайн Доставь или умри бесплатно

Глава 1

Ночь охватывает великий город Ковендар чёрными крыльями, а дождь заглушает свет от магических фонарей на главной аллее. Вода гремит по черепичным крышам, гудит в желобах и проливается на улицы, превращая их в мутные реки. Вспышки молний на мгновения рассекают угольные небеса, а рокот грома эхом мечется меж домов, будя и пугая детей. Город сбрасывает накопившуюся за первые недели лета грязь и пыль в переплетение каналов и переполнившуюся водой реку.

Ковендар богат и с гордостью носит звание бывшей столицы расколовшейся Империи. Незадачливый путник может оценить величие древних зодчих, что воздвигли огромные дома из блоков размером с быка. Храмы всех божеств и украсили город статуями. Может, но не будет. Ведь в такую ночь куда интереснее засесть с кружкой эля у камина в харчевне или дома, обняв жену, лежать под тёплым одеялом.

Очередная вспышка молнии осветила узкую площадь перед храмом Илмира, бога Знания. Выхватила из тьмы статую божества. Три этажа ростом, она выполнена из тёмного гранита и изображает Илмира в образе старца с густой бородой. Он стоит на короткой лестнице, что должно символизировать путь к знанию. Каменный плащ украшен золотом и серебром. В левой руке бог держит книгу, а в правой меч. Взгляд устремлён вдаль и во всей позе чувствуется мрачная мощь. Внимательный посетитель различит на плаще узор, похожий на карту, которой он и является, а на поясе инструменты писца.

За статуей темнее здание храма, с двух сторон стиснутое кирпичными домами, само такое же простое. Вход, двухстворчатые двери из потемневшего бука, к которому ведут протёртые ступени. Крышу над крыльцом подпирают гладкие колонны. В единственном окне горит свет, храм никогда не спит. Десятки послушников сортируют полученные отправления и готовят к выдаче. Илмир поощряет не только знание, но и доставку информации, любой. Письма и посылки, тоже информация, ценная для получателя не меньше, чем книги вековой мудрости. К тому же, это очень прибыльная деятельность для культа. Многие готовы платить огромные деньги, чтобы их письмо было доставлено быстро и безопасно. И то и другое культ Илмира может обеспечить.

Вспышка молнии охватила площадь вновь, но на этот раз и двигающегося через неё человека. Курьер закутан в чёрный плащ и слегка горбится под напором ливня. Вода плещет из-под сапог, и каждый шаг порождает мелодичный звук удара о мокрый камень. Нечто привлекло внимание и курьер подошёл к статуе, походя сделал священный жест: коснулся тремя пальцами лба, а затем сердца. Остановился, озадаченно смотря на нечто лежащее в ногах бога.

Корзина, видавшая виды, из прорех торчит солома, а содержимое скрыто за куском плотной ткани. Курьер приблизился, приподнял её и сразу отступил на два шага. Быстро взглянул в каменное лицо бога и вновь на корзину. Нервно повторил жест.

Внутри ребёнок, младенец пары месяцев от роду. Промокший и успевший посинеть от переохлаждения, но ещё живой… пока живой. А ещё от него ощутимо воняет.

Курьер поколебался, взял корзину и направился к храму. Поднявшись по скользким ступеням, загремел кулаком в дверь. Оглянулся, надеясь в очередной вспышке молнии разглядеть того, кто оставил корзину. Тщетно, неизвестный «родитель» скрылся задолго до его появления.

За дверью появились шаркающие шаги, грохнула щеколда и на уровне глаз открылась смотровая щель. Узкая полоса света упёрлась в курьера и спустя секунду тишины загремел засов. Дверь отворилась, и мужчина шагнул внутрь. Монах-привратник поклонился и замер, глядя на корзину, спросил осторожно:

– Новая посылка, брат?

– Увы.

Курьер снял тряпку, и монах умолк, глядя на младенца. Молчал долго, сбитый с толку, затем взял корзину и вновь поклонился.

– Мы сделаем, что сможем, отдыхайте.

Подбежавший прислужник перенял плащ, а курьер прошёл в отдельную комнату. Запер за собой дверь и остановился, оглядываясь. Стены задрапированы чёрным бархатом и пробковым деревом. Компактный диванчик, стол и табурет. На одной, раздвинув отделку красуется деревянная решётка, что не даёт рассмотреть помещение за ней. Однако там горит свет и рядом сидит человек, чей силуэт виден отчётливо. Курьер подвинул табурет, сел и наклонился, складывая руки в молитвенном жесте, забормотал под нос:

– Даруй мне мудрость и силу, Илмир, бог Знания. Направь на путь просвещения. Благослови меня остротой ума и памяти, чтобы я мог воспринять всё, чему научился и всё, что слышал, и смог применить это с умением и проницательностью. Пусть твой свет всегда светит на меня, ибо я чту тебя во всём, что делаю. От страха и сомнений, защити меня, Илмир. Даруй мне уверенность и мужество, чтобы я мог преодолеть любые трудности. И пусть я найду в твоём знании и мудрости утешение.

Слова молитвы слетают с губ непрерывным потоком, произношение идеальное, как и интонации. Курьер произносил её столько раз, что сможет отчеканить даже во сне или на смертном одре. Звуки окутывают разум, будто само божество снизошло до него. На той стороне раздалась ответная молитва и по голосу ясно, что служитель стар и опытен.

– Давно тебя не было, брат Эллион. – Сказал человек, закончив молитву. – Я готов выслушать тебя.

– На севере расплодились волки. – Начал Курьер. – Дорогу размыло проливными дождями, королевства Тарагант и княжество Болон устроили стычку на границе, а в деревне Голубых Озёр некая Марта родила двойню.

В тишине слышен скрип пера по бумаге, песец наносит информацию тайным языком, умещая целые группы слов в пару символа. Дальше скопившиеся данные отсортируют и поделят на два типа: ценная и сиюминутная.

– Это всё? – Спросил писец, задумчиво постукивая остриём пера по краю чернильницы.

– Да, я шёл безлюдными тропами, дабы успеть.

– Похвальное стремление, спасибо за труды брат, а теперь, отдохни.

Решётку с той стороны прикрыла деревянная панель, что отсекла другие звуки. Эллион поднялся, пригладил мокрые волосы, чёрные, как крыло ворона. Вышел из молельни и столкнулся нос к носу с послушником. Молодым мужчиной с шрамом через лицо, пересекающим левый глаз, отчего тот напоминает шарик белой глины. Он поклонился и сказал:

– Брат Эллион, позвольте проводить вас.

Курьер кивнул, хоть прекрасно знает путь до кельи, пошёл за послушником. Храм наполнен звуками дождя, разбивающегося о крышу, коридор освещают газовые светильники. Эхо шагов отскакивает от стен и потолка, разносится далеко вперёд. Курьер и послушник проходят мимо крохотных дверей. За одной из них плачет младенец, а женский голосок поёт колыбельную.

– Хорошая ночь, – сказал одноглазый послушник, с лёгкой улыбкой, – у нас появился новый брат.

– Хорошая ночь, – подтвердил Эллион, – он лежал в ногах Илмира и молчал. Хороший знак.

Они остановились у двери, и спутник отступил, поклонился и пошёл прочь. Курьер вошёл внутрь, оглядел стену, завешанную оружием: короткие мечи, метательные ножи, тонкие цепи с грузиками и целый набор разномастных кастетов. У другой стены шкаф с одеждой и сапогами, рядом заправленная койка и парта с письменными принадлежностями. Эллион встал у большого зеркала и начал стягивать промокшую одежду. В тусклом свете единственного светильника тело влажно блестит, сухие мышцы играют и обрисовываются под тонкой и бледной кожей. Левая сторона груди покрыта татуировкой переплетающихся линий, перетекающих на плечо и шею. Годы тренировок оставили на коже множество шрамов и растяжек. Подняв руку, осмотрел пальцы, тонкие, как у аристократа, но с мощными костяшками, что твердей камня.

Человек в отражении гибок и быстр, как белка, способен бежать сутки напролёт и после короткого сна быть полным сил для нового марафона.

Эллион тщательно осмотрел тело на предмет фатальных изменений или скрытых травм. Старательно размял и разогрел основные группы мышц. Даже малейшая ранка может помешать исполнению священного долга, потому стоит исключить провал в самом зародыше.

Успел переодеться в хламиду, как раз когда в дверь постучали и новый послушник забрал грязную одежду. Следом пришла девушка с подносом еды. Овощной салат, стакан воды и белое мясо курицы в сметанном соусе. Курьер поблагодарил её и принялся за еду, сдержанно, хоть желудок и рычит от голода.

Закончив, достал из ящика парты толстый дневник, записи курьеров, что ночевали здесь до него. Сюда следует записать всё, что рассказал писцу.

Дочитав отчёты, начал подбирать одежду, молясь Илмиру, чтобы в этой ячейке была обувь его размера. На койку один за другим легли плотные штаны, льняная рубаха, и тёмно-зелёный плащ с глубоким капюшоном. Левый рукав по локоть ярко-красный, отличительный знак курьеров Илмира. К великому облегчению нашлись ботинки, даже в двух экземплярах, неприятно массивные, с железным носком и пяткой. Оружие, по сути своей, но способное замедлить движение.

Закончив, встал перед оружейной стеной, задумчиво провёл пальцами по кастетам. Затем снял два наруча, броню для голени и колен. Одевшись и облачившись в снаряжение, попрыгал на месте, сделал два выпада ногами, вскидывая пятку выше головы. Довольно хмыкнул и начал готовиться ко сну, заказ может поступить ранним утром.

***

Полдень следующего дня застал Эллиона в постоялом дворе близ Ковендара. Перевалочный пункт торговцев и путешественников. Зал полон народу, крестьяне из ближайшей деревни отмечают скорую свадьбу друга, отдельно сидят слуги купцов, а их хозяева занимают второй этаж. Залётный бард нещадно фальшивит, распевая балладу о славном рыцаре и злобной ведьме. Воздух пропах людьми, пивом и тушёной капустой с мясом.

Эллион ест спрятав красный рукав под плащом, не к чему привлекать к себе лишнее внимание. В противоположном конце зала, в углу, сидит другой курьер Илмира. Совсем зелёный парнишка, не больше шестнадцати лет, с заячьей губой и толстыми угрями на щеках. Вот он рукав выставил на общее обозрение, положив руку на стол и будто красуется им.

Через плечо перекинута лямка увесистой сумки, а растрёпанные волосы говорят о долгом пути. Эллион поглядывает на него и других посетителей. Захмелевшие гуляки невзначай окружают паренька. Пятеро крепких мужчин, загоревших до черноты работая в полях. Молодой курьер заметно нервничает, чем только распаляет их. Эллион почти слышит его мысли: не подходите ко мне, пожалуйста!

Жаль, пьяные этого не понимают.

Широкая ладонь хлопнула паренька по плечу, сдавила под дружный гогот, а её владелец, кряжистый малый, немногим старше мальчишки, наклонился к нему.

– Так ты курьер? – Пробасил он, широко улыбаясь.

– Да.

– О, а что несёшь? Дай посмотреть!

– Нет. Илмир велит хранить послания в тайне.

– Но ты же сам смотрел, чего я не могу? Слышь, я никому-никому не расскажу? Братцы, я ж не трепло какое?

Ответ ему, пьяный смех и выкрики показать ношу. А если там золотишко, а им ещё свадьбу справлять, как раз будет. Значит это им сам Илмир послал деньги! Эллион на миг зажмурился, лучше бы гуляке уйти. О, Илмир, пожалуйста, пусть они просто уйдут!

Здоровяк схватил лямку и дёрнул, мальчишку сорвало с лавки под гогот окружившей пьяни. Грохнулся на дощатый пол и получил оплеуху.

– Ну ты чё, я только одним глазом гляну!

Эллион выругался про себя и рванул к ним, прекрасно осознавая, что не успеет. Мальчишка выхватил нож, но его огрели сзади, отчего он вновь рухнул на пол. В отчаянии вскинул голову, наблюдая, как пахарь раскрывает сумку и заглядывает внутрь… Эллион с разбега ударил в сгиб колена и приложил локтем в затылок, стоило здоровяку упасть на колени. Пьяницы среагировали с замедленно, слишком пьяные, чтобы осознать, во что ввязались. Кто-то ухватил за капюшон, но тут же завизжал, глядя на руку согнутую локтем во внутрь, как нога кузнечика. Молодой курьер вскочил, увидев красный рукав, выхватил сумку и прижал к груди, трясясь от стыда и ужаса. Кованый носок ботинка ударил в пах очередного смельчака, тот согнулся вопя и закрывая самое дорогое ладонями. Эллион ухватил за уши и рванул навстречу колену. Смачно хрустнуло и обливающееся кровью тело откинулось назад, вытянулось на полу раскинув руки. По доскам застучали выбитые зубы, похожие на желтоватый жемчуг.

Таверна затихла, обычная пьяная драка приняла неожиданный оборот. Эллион мрачно оглядел обступивших гуляк, сделал условный жест младшему и тот передал ему нож.

– Вы напали на слугу Илмира. – Процедил мужчина, обводя стремительно трезвеющих деревенщин холодным взглядом.

– П-п-простите господин, простите пьяных дураков!

Через парней пробился старик, с круглыми от ужаса глазами, рухнул на колени, протягивая к курьерам руки. Его мелко трясёт, а щербатый рот кривится.

– Этот человек, – сказал Эллион, указывая на зачинщика, что хрипит и вяло пытается перевернуться на спину, – увидел посылку, нарушил таинство отправления.

– Сжальтесь, господин! – Взмолился старик, стремительно бледнея, по щекам бегут слёзы, заполняют тонкие морщины. – Он даже не вспомнит!

Эллион пинком перевернул здоровяка, взглянул в затуманенные пивом глаза. Резко опустился на колено и вогнал нож в горло по рукоять, рывком провернул и медленно поднялся.

– Наказание, смерть.

Старик издал задушенный вопль, на карачках посеменил к умирающему. Обхватил за плечи, вглядываясь в тускнеющие глаза и кровь, что хлещет изо рта. Завыл, забился в корчах, как раненный зверь. Курьеры встали над ним, оглядывая окончательно протрезвевших гуляк, как псы смотрят на загнанных в угол крыс.

– А ведь его невеста ждёт… – Прошептал кто-то в толпе и шмыгнул носом.

Входная дверь распахнулась и в постоялый двор вбежала стража, пятеро мужчин в кольчуге и с короткими дубинками. Бегущий первым затормозил и протяжно выругался, увидев курьеров над трупом. Сжал зубы и со злостью утёр лицо ладонью.

– Идиоты! – Выпалил он, глядя на пахарей, круглыми от бешенства глазами. – На кой ляд вам это сдалось?! Вот на кой?! Отвечай Стриг! К тебе, дебилу, обращаюсь!

– Ну… – промямлил здоровяк с только проклюнувшейся бородкой, – Велкан решил пошутить…

– Дошутился?! Как вам, выродкам, смешно теперь?! Чего не смеётесь?! Вашу ж мать…

Старик уткнулся лицом в грудь мертвеца и тихонько завывает, трясёт за плечи, не замечая мира вокруг. Эллион хлопнул младшего по спине и кивнул на выход. Вместе прошли мимо стражи, а те посторонились, будто гнев посланцев Илмира может коснуться их. На улице яркое солнце ударило глазами, а свежий, напоенный ароматами лета воздух вскружил голову. Во двор заезжает телега, запряжённая двумя волами, возница покрикивает на конюхов. У дальней ограды куры обследуют сырую землю под надзором здоровенного петуха, что наблюдает за двумя котами, что притаились в тени цветущего куста.

Эллион взял парня за плечо железным хватом и потащил за конюшню. Там, вдали от чужих глаз, развернул к себе и заглянул в бледное лицо.

– Спасибо, брат. – Растерянно пробормотал парнишка, опуская взгляд.

– Почему не ушёл? – Сухо спросил мужчина. – Ты же видел, к чему идёт дело.

– Я был очень голоден…

– Теперь ты сыт, а человек мёртв.

Эллион без замаха хлестнул младшего по лицу тыльной стороной ладони. Парнишка охнул и склонился ниже, полностью принимая вину.

– Скажи, чтобы случилось, не будь меня рядом?

– Я бы убил его, как и вы.

– А сколько людей увидело бы твою ношу? А если бы они убили тебя? Что бы случилось дальше?

– Храм… отправил бы карательный отряд.

Новый удар, по целой щеке. Парень всхлипнул, руки дёрнулись закрыться, но он сдержался и остался со склонённой головой.

– Мы бы вырезали всю деревню. – Процедил Эллион, стискивая плечо. – А всё, потому что ты был голоден и пренебрёг сохранностью груза.

– Да, мне жаль.

Курьер шумно выдохнул через нос, расцепил хватку и отечески похлопал парня по макушке.

– Иди, брат, и не забывай этот урок. Никогда.

– Да и… спасибо. Сам Илмир послал тебя.

Мальчишка поклонился и поспешил прочь, продолжая прижимать сумку к груди. Он не отпустит её, пока не доберётся до храма или получателя. Эллион проводил взглядом и, убедившись, что тот уже не увидит, потёр щёку. Вздохнул и пошёл в противоположную сторону.

Глава 2

Курьер не может устать настолько, чтобы оправдать опоздание. Большая часть маршрутов изучена многими поколениями и составлены карты движения, так что Эллион знает, сколько должен пройти за день, чтобы иметь роскошь поспать ночью. Сегодня получилось пройти чуть больше, помог ветер в спину. Так что, у курьера выпала редкая возможность полюбоваться закатом, сидя на вершине осколка скалы.

Раскалённый шар солнца продавливает горизонт и косые лучи заливают небо багрянцем. Тени вытянулись до максимума и неумолимо сливаются в ночь, что уплотняется и вытекает из леса. Посылка лежит рядом на плоском участке скалы, завёрнутая в плотную бумагу и скреплённая золотым сургучом. Ветер сменил направление и треплет волосы. Эллион зажмурился и в который раз предался мыслям о собственной жизни. Он бы мог взять коня в храме и вести доставку по тракту, пользуясь постоялыми дворами. Но выбрал пеший путь через лес, ведь так напрямик и меньше шансов столкнуться с любопытными идиотами. Братья не одобряют такие маршруты, ведь с низким риском и низок шанс на получение ценной информации.

Холодает и сидеть на камне стало неприятно. Эллион спустился к основанию, обломок скалы торчит под острым углом и днём по её тени можно отмечать время. Привал устроил в ложбинке, а костёр развёл в укромной нише. Ночью в чаще бродят твари, которых не пугает пламя, а свежее людское мясо манит, как валерьяна кота. Сухое тепло и прогретый огнём камень, шелест ветра в кронах и посвист меж множества скальных осколков по всей долине. Эллион стянул обувь, снял одежду и закутался в плащ у огня, повернувшись к нему спиной. Вместо матраса сухая трава и листья.

Над лесом величественно проплывают Сёстры, Младшая как самая шустрая, уже вошла в фазу растущей луны, Старшая не торопится, она знает цену полнолуния. Особенного двойного, когда Сёстры сходятся так близко, что начинают тянуть воду к себе с двойной силой. В эти ночи нечисть слетает с катушек, а города полнятся воплями сумасшедших и слабых разумом. Эллион мысленно сопоставил фазы лун и день недели, вздохнул с облегчением. Он успеет до двоелуния. Костёр прогрел плащ, а через него и оголённое тело. Он бы мог остаться в одежде, но тогда завтра ноги будут ныть и умолять о милосердной смерти, а одежда пропитается потом, и смрад ещё долго не отстанет. Постепенно тепло проникло внутрь, и курьер забылся зыбким сном.

Очнулся резко, от осторожных шагов. Приоткрыл глаза, чтобы не подать вида, огляделся. Некто ходит за кустами, часто замирает и вглядывается в «спящего». Эллион медленно сел, кутаясь в плащ, бросил взгляд на тлеющие угли костра и на небо, близится утро. Незнакомец затаился за камнем и даже перестал дышать.

– Выходи и я поделюсь едой или можешь просто уйти, я не буду преследовать. – Зевая протянул курьер.

За камнем зашуршало, кто-то всхлипнул, и под свет Сестёр вышла девушка. Маленького роста, чумазая, волосы чёрные от грязи. Она замерла, как испуганный зверёк, отчаянно борясь с желанием подойти и убежать. Эллион медленно достал из рюкзака полкольца копчёной колбасы и ломоть чёрного хлеба. Положил на камень и отступил, продолжая кутать в плащ. Если девушка увидит его голым, храбрости ей это не добавит.

– Угощайся. Большего у меня нет.

Девушка осторожно, замирая от каждого шороха, приблизилась и схватила колбасу. Вгрызлась в середину, держа обеими руками и глядя на курьера, как голодная кошка. Младшая сестра почти ушла с неба, а Старшая склонилась над лесом, разглядывая странную встречу.

– Как ты здесь оказалась? – Спросил курьер, протягивая флягу.

Девушка промолчала, слишком поглощённая едой, но флягу вырвала из рук и жадно присосалась. Эллион отступил на прежнее место и сел на камень, гадая, как бы незаметно одеться. Не найдя ничего лучше, просто сгрёб одежду и отошёл за кусты, под чутким взором гостьи. Та торопливо догрызла остатки колбасы, вновь присосалась к фляге и плюхнулась на землю. Закончив переодеваться вернулся к ней, бросил взгляд на посылку, спрятанную меж камней, но та совершенно не интересуют странную девушку или просто не замечена. Оба варианта пока устраивают.

– Как тебя зовут?

Девушка открыла рот и издала мычащий звук, Эллион на миг закрыл глаза. У неё нет языка. Лунный свет выхватывает гноящиеся ссадины на запястьях и лодыжках. Запах соответствующий.

– Ты меня понимаешь?

Кивок.

– Умеешь писать?

Мычание и мотание головой. Курьер вздохнул, сел на корточки перед бедняжкой. Внимательно оглядел, пытаясь понять, в каком она состоянии. На вид достаточно крепкая, хоть и измождённая, но это поправимо даже коротким сном. Загноенния и синяки вызывают больше опасений.

– Я курьер Илмира, увы, я не могу отвести тебя в ближайшую деревню, мой путь лежит в стороне. Ты можешь идти за мной, но придётся держать темп, однако если ты выдержишь, то в храме о тебе позаботятся. Платой будет твоя история и исследование тела. Ты согласна?

Девушка закивала и боязливо улыбнулась, нижняя губа треснула и выступила чёрная капелька крови. Эллион указал на место, где спал и подал беглянке плащ.

– Спи. Выдвигаемся на восходе.

Когда новая попутчица свернулась калачиком, курьер встал у костра и подбросил в угли кусочки коры с тонкими веточками. Оглянулся, но девушка забылась зыбким сном. В неверном свете разгорающегося пламени лицо её выглядит страшным. Грязное, со вздёрнутым носом, у которого кончик толще, чем полагается. Мочка левого уха разорвана, а щёки запали. Курьер покачал головой и склонился над костром. Пламя следует раздуть, ведь предрассветные часы самые холодные.

***

Дворец императора расположился на высоком холме, а вокруг раскинулся парк героев. Стиснутый со всех сторон огромным городом, некогда центром мира, а сейчас всего лишь одним из бесчисленного множества осколков империи. Роан эл Скван наступил на потрескавшуюся мраморную плиту в самой тёмной и заброшенной части парка. Садовники короля сюда не добираются, а горожане не доходят, предпочитая участок с озером и ухоженными аллеями. Роан любит это место с самого детства, которое кончилось не более недели назад. В тенистом полумраке на него взирают мраморные статуи великих людей прошлого, ныне забытые всеми. Суровые лица, горделивые позы и доспехи, от одного вида которых сердце замирает от восхищения.

Меж плит торчит трава, у постаментов бурно разросся кустарник и ползучий плющ. Роан прошёл к развалинам беседки, сел на остатки каменной лавки. В центре среди кусков камня осталась большая бронзовая чаша, служившая жаровней, но ныне полная дождевой воды. С поверхности на парня смотрит суровый молодой мужчина. Острый нос, вечно суженные глаза и рваный шрам от верхней губы к левому глазу. Как же отражение лживо! Роан боится, он в ужасе! Колени слабеют, а позвоночник обвит ледяной лозой.

Ему семнадцать лет, а значит, самое время стать воином короля, может даже рыцарем! Хотя, какое там! Отец лишь младший вельможа при дворе, денег едва хватило на меч. Парень коснулся навершия клинка, похожего на дикое яблочко. Рукоять выделана деревом, гарда короткая и едва защищает кисть. Парень вытащил меч, взвесил в руке, центр тяжести ближе к острию, на клинке видны следы от ударов молотом.

В груди приятно потеплело, а губы раздвинулись, показывая отсутствие одного зуба под шрамом. Роан торопливо сжал губы в линию, а блеск серых глаз сравнился с блеском стали. Он станет рыцарем, пусть не сегодня, но выслужит и король самолично опустит лезвие на плечо. Отец будет гордиться!

Парень зажмурился, погружаясь в водоворот фантазий. Вот он с мечом и щитом прорывается через коридоры горящего вражеского замка, рубит, колет и принимает удары на сверкающие латы! Вот благородные дамы кидают лепестки роз ему под ноги, а барды поют о его подвигах! Вот прекрасная принцесса падает в объятия и с обожанием смотрит в глаза.

Роан вздохнул, встал и всмотрелся в отражение. Пальцами подправил выражение, из-за шрама мимика слегка заторможена и приходится обращаться с лицом, как с глиной. Быть может, в будущем, когда он станет богат и знаменит, закажет лечение у магов. Да, ему сделают новое лицо и он, наконец, сможет улыбаться без страха!

Вдалеи вразнобой зазвенели колокола, множество храмов открыли двери и принимают страждущих. Нужно сбегать в храм Мардока и просить покровительства. Роан поднял ладонь, оглядел три косых шрама, следы прошлых пожертвований, ведь божество войны принимает только кровь и золото. Те самые вещи, что в обилии на любом поле боя, хотя золото зачастую и косвенно.

Парень ещё раз проверил выражение лица, зафиксировал в памяти и поспешил в храмовый квартал. Выбираясь из заросшей части парка столкнулся со стайкой девушек, весело смеющихся и спешащих в сторону озера. Заметив парня разом притихли, а самая младшая испуганно пискнула, прикрыла лицо ладонями. Малец торопливо склонил голову и поспешил прочь, а в спину ударил взрыв смеха. Женский смех хуже удара плетью, когда она смеётся над тобой. Роан сжал кулак и взмолился Селене, чтобы нашлась та, кто не будет смеяться над его уродством.

Отец часто повторял, что шрамы украшают мужчину, но всё, что Роан замечает, это испуганные взгляды и смешки. Возможно, это только из-за его возраста, но чутьё подсказывает, что в зрелости мало что изменится. Люди всегда ярко реагируют на любое отличие. А его шрам совсем не героический росчерк через глаз или переносицу. Бугристая полоса изуродованной кожи, что ещё и болит перед дождём.

На входе в парк огромные солнечные часы отмечают полдень, что и без того ясно по звону колоколов. До встречи у дворца ещё несколько часов, так что он вполне успеет вознести хвалу Мардоку, вернуться и вновь пройтись по заброшенной части парка. В пронзительно голубом небе виднеется Старшая Сестра, едва различимая она будто прилипла к небосводу. Младшая затаилась и наверняка выберется ночью. Роан коснулся шрама, нет, не покажется, вечером будет дождь.

Выбежав из парка оказался на запруженных народом улицах бывшей столицы Империи, а ныне независимого города Голеар. Очень иронично, что такое же имя было у последнего правящего рода. Ветер приносит густые ароматы свежей выпечки и горячего металла. В квартале кузнецов работа не затихает. Короне нужны лучшие мечи и доспехи, они же нужны многочисленным торговцам и их покупателям в других государствах и полисах Осколков.

Протискиваясь через толпу прошёл мимо стройки. Рабочие вырыли котлован и теперь укладывают фундамент огромного дома. В какой-то момент зазевавшись упустил появление по центру улицы богатого экипажа и едва успел прижаться к стене. В спешке так и не разглядел герб на дверце. Наверняка богатый можа везёт сына на церемонию из загородного поместья. Роан едва удержался от плевка вслед. Прошмыгнул по временно опустевшей дороге к вратам храмового квартала.

Давным-давно в Голеар стекались богатства со всех концов империи, здесь зиждились лучшие архитекторы, скульпторы и зодчие. После раскола единственное, что напоминает о былом величии, это дворец и храмовый квартал. Первый защитила заточенная сталь, а последний сами боги. Мальчик вышел на заполненную народом площадь, в бесчисленный раз поражаясь огромным статуям богов у каждого храма.

Вот Мардок вздевает над мраморной головой бронзовый меч, отполированный до зеркального блеска. В стороне от него Илмир беседует с братом Кирионом, олицетворяя вечный союз знания и мудрости. Грозная Валария простирает руки над очередью в храм, а к её ноге прислонён щит с головой льва. Её старшая дочь, Селена с улыбкой держит яблоко и зеркало, а в ногах её белые голуби. В храм последний очень оживлённая очередь из молодых парочек, жаждущих брачных кандалов.

Храм и статуя есть у каждого бога, кроме Аргантоса. Ведь его храм в каждой тёмной подворотне, а его служители готовы просветить вас ножом под рёбра.

Роан протиснулся через толпу к ступеням храма Мардока, с трепетом воззрился на величественную статую. От самого храма веет силой, неведомый архитектор придал сходство с крепостью или фортом, нарочито выставив на общее обозрение громоздкие блоки стен и отметя даже намёк на изящество. У входа стоят служители бога, ветераны отошедшие от дел, многие из них калеки, но гордо носят ритуальные мечи и монашеские кольчуги. Заметив парня один улыбнулся и довольно кивнул. Юнец только ступил на путь войны, но уже отмечен таким шрамом и выражением лица, которому и бывалые воины позавидуют!

Внутри сходство с крепостью только усиливается, а песнопения похожи на строевые песни. В бронзовых жаровнях сжигают зерно и женские волосы, пропитанные благовониями. Роан подошёл к алтарю, выполненному из множества мечей. Вытянул левую руку над ним, правой достал меч и бестрепетно полоснул рядом со старыми шрамами. Вспышка острой боли и на клинки часто закапала кровь. Мальчишка сжал кулак, зажмурился и взмолился божеству. В следующий раз он переступит порог храма будучи воином! Его меч и его кровь будут служить королю и Мардоку!

Глава 3

День выдался солнечным и ветреным, подгоняемые милостью Илмира курьер и девочка вышли из леса на ромашковое поле. Пошли мимо руин поместья, выступающими из зелени, как гнилые зубы. Огрызки дымоходов, стен и заросший кустарником фундамент, на прогретом камне устроилась изумрудная ящерица. Из-под ног выскакивают жирные кузнечики, девочка каждый раз вздрагивает при виде этих карликовых драконов. На небе застыла призрачная Старшая Сестра, почти слившаяся с пронзительной синевой.

Курьер сбавил шаг, заглянул в остатки дверного проёма, обвитые плющом. Внутри под защитой остатков стен цветёт молоденькая вишня. Девочка встала за спиной, прижала ладони к животу, ёжась и боязливо оглядываясь. За дни марша через лес лицо её заострилось, но щёки розовые, а глаза блестят жизнью. К поясу прицеплен заяц, пойманный курьером утром.

Эллион хмыкнул, отступил и пошёл дальше через поле к узкой полосе деревьев, прикрывающих дорогу. Всё идёт слишком хорошо, он опережает график на полдня, видимо Илмир благоволит за спасение беглянки. Возможно, она несёт в себе важное знание? Курьер обернулся, проверяя, не пропала ли девочка, а та широко улыбнулась. Просияла, как отполированный драгоценный камень. Языка жестов она не знает, писать не умеет, но зубы белые и ухоженные, как жемчуг.

Очень интересно.

Каждое утро она скребёт зубы пальцем или травинками, а когда Эллион проверял рану на месте языка, то не заметил ни единого пятнышка кариеса. Нагноения на руках и ногах, удалось вычистить на привале у ручья. Причём девочка сама нашла нужные травы.

Вышли на дорогу, прямую, как стрела. Под подошвами загудели плоские камни, уложенные с математической точностью. За столетия с развала Империи меж камней едва проклюнулась чахлая трава. Пройдут тысячи лет, прежде чем природа захватит творение древних инженеров. Эллион прикусил губу, вспомнив рассказы наставников о горящих библиотеках и сгинувших братьях.

Спутница притопнула ножкой, оглянулась, посмотрела вперёд и на чумазом личике отразилось изумление. Она нагнала курьера, вцепилась в руку, трясясь всем телом.

– Что такое? – Спросил Эллион, запоздало спохватился и добавил. – Заметила опасность?

Девочка интенсивно замотала головой, дважды мыкнула, тыча пальцем под ноги. Курьер на всякий случай глянул, задрал бровь.

– Ты впервые видишь имперскую дорогу?

Кивок, спутница ткнула пальцем в дальний конец дороги, провела в противоположный, изображая рукой змею. Эллион по-отечески улыбнулся, потрепал по голове.

– Нет, это не след змеи, это построили люди. – На ходу задумчиво поскрёб подбородок и покрутил указательным пальцем. – Кажется, за эту отвечал Муанр эл Двац, тысячу двести лет назад. Посредственный, но исполнительный инженер, закончивший жизнь довольно трагично. Его засунули в мешок со змеёй, собакой и обезьяной. Хорошенько встряхнули и бросили в мелкую реку. Он не так посмотрел на дочь наместника.

Девочка вздрогнула, посмотрела на спасителя в ужасе и восхищении. Язык тела говорит о многом, но ничего конкретного. Эллион улыбнулся и пояснил, постукивая пальцем по красному рукаву:

– Я последователь Илмира, по службе многое услышал и запомнил. Ты что же, до меня курьеров не встречала?

Спутница помотала головой. Ладно, это приемлемо, курьеров не так чтобы много и при жизни в глуши проще простого никогда их не встретить. Однако, имперские дороги пронизывают все Осколки, от Закатных Гор до Красных Песков, как артерии и вены тело человека. Нужно сильно постараться, чтобы не заметить их хотя бы пару раз в неделю.

Зелень обступает дорогу, пробует «на зуб» канавы и уложенные плиты. Деревья свешивают ветви, а в кронах поют птицы. С цветочного поля залетают бабочки и кружатся в хаотичном танце. Мир кажется покинутым и смиренным, а они будто последние люди в мире. Скоро выйдут на оживлённый участок, где дорога пересекается с трактом, так что самое время насладиться тишиной.

– Устала?

Кивок.

– Потерпи, до города осталось совсем немного. Там передам тебя в храм и о тебе позаботятся.

Он бы хотел послушать её историю, когда монахи обучат азам языка жестов, но вряд ли это осуществимо. Девочка оказавшаяся одна посреди леса, не видевшая имперских дорог, но с хорошими зубами и знаниями трав. Можно быть уверенным, что братья-искатели, разложат её на кирпичики и составят картину произошедшего, а уже из получившейся картины получат хотя бы крупицы ценной информации.

Подходя к тракту Эллион стянул плащ и набросил на плечи девочки, красный рукав закатал. Простое действие и вот в глазах обывателя он не слуга Илмира, а обычный путник с дочерью. Хорошая маскировка. Брат-настоятель предупреждал, что в Голеаре нынче неспокойно. Часть знати наточила ножи для спины короля, а другая целится меж лопаток уже им. Впрочем, как и везде на Осколках. Каждый норовит урвать побольше власти и грезит восстановлением империи. Увы, упражнения в политической некромантии заканчиваются реками крови и ни на йоту не приближаются к цели.

– Постарайся не выделяться, – сказал Эллион, поправляя плащ на спасёныше, – не подавай виду ни на что. Поняла?

Два интенсивных кивка и полный преданности щенячий взгляд.

***

Роан эл Скван закончил молитву, как раз когда кровь из раны перестала капать на алтарь. Древние клинки жадно выпили «красное вино» войны, а значит молитва услышана. За спиной нетерпеливо покашливает следующий посетитель, крупный мужчина в пышном наряде наёмника. Одевайся ярко, живи ярко, ведь завтра можешь не вернуться из боя!

Мальчишка выметнулся из храма и побежал к дворцу. Там он должен встретиться с отцом и поступить на службу. На выходе с храмовой площади почти налетел на отряд гвардейцев, марширующий куда-то в жилые кварталы. От него отмахнулись и для острастки огрели промеж лопаток древком копья. Парень отскочил, сжал кулаки до белых костяшек, но сдержал вопль боли. Мужчинам не пристало издавать такие звуки. Он просто дождётся и страшно отомсти подонку, когда продвинется на службе. Развернулся, наблюдая, как колонна растворяется в людском потоке, но так и не смог определить, кто именно ударил.

Затем случилось что-то странное, то чего просто не могло быть в столь солнечный и многообещающий день. Истошно закричала женщина, к ней присоединился мужской вой. Вопль полный боли, ярости и страха. Толпа отхлынула к стенам и Роан увидел, как гвардейцы, окружив богатый дом, вытаскивают жильцов за волосы. На дороге лежит седой мужчина в богатых одеждах вельможи, лежит в луже собственной крови. Вот гвардеец выволок на улицу парня, ровесника Роана, но пухлого и холёного. На лице пламенеет свежая рана от хлёсткого удара латной перчаткой, Роан невольно коснулся шрама и сжался.

Парня бросили рядом с убитым, хорошенько пнули в живот, чтобы прервать зарождающийся вопль. В доме завыла женщина… зазвенело разбитое стекло и в облаке осколков на улицу грохнулось тело в бело-красном платье. Безмолвная толпа уставилась на неё, а из окна смеясь высунулось двое гвардейцев. Пленник дёрнулся к неподвижному телу и… выгнулся дугой от удара коротким мечом в спину. Рубашка на животе вздулась, натянулась и треснула, выпуская окровавленное острие. Гвардеец пошурудил клинком, давая прочувствовать в полной мере, вырвал и брезгливо отряхнул.

Роан вцепился в рану на ладони, закусил губу и попятился. Торопливо развернулся и побежал. Нужно рассказать отцу! Не может же гвардия так бесчинствовать!

***

Эллион прошёл через городские ворота, держа ладонь на плече девочки. Двое постовых проводили скучающим взглядом, а проверяющие даже не обратили внимания, слишком занятые осмотром телеги купца и руганью с другими, ожидающими в очереди. Сборщик налогов лениво записывает что-то свинцовым стилом в бумажный планшет, спрашивает, цедя слова через нижнюю губу.

Город пахнет камнем, нечистотами и свежим хлебом. Девочка жмётся к Эллиону, пугливо косясь на толпу, ёжится от криков зазывал. Мимо фыркая и гремя подковами пронеслась лошадь со всадником в шляпе с красным пером. Уличный попрошайка потянулся к девочке, завывая о тяжкой судьбе:

– Прошу, сжальтесь надо мной, Селеной заклинаю, дайте монетку, я не ел два дня!

Девочка отшатнулась, как от огня, а Эллион прибавил шаг. Город трещит, как бочка с перекисшей капустой. Стены домов красуются облезлой штукатуркой, что открывает кирпичную кладку. Голеар неуловимо напоминает женщину, что лишилась красоты и отчаянно цепляется за прошлое. Величественные статуи соседствуют с развалинами домов и новостроем из досок и полотна, больше похожим на шалаши. Двое мужчин встали у стены и ничуть не стесняясь справляют малую нужду, продолжая беседу. Из подворотни за ними наблюдает тощая собака.

Гомон обволакивает со всех сторон, забивается в уши. Ветер доносит лязг, перестук молотов и аромат раскалённого железа. Эллион снял рюкзак и перевесил на грудь, придержал левой рукой, как ребёнка. Далеко впереди из дымки возвышается дворец на холме, будто мраморный храм посреди гнилого болота.

– Не отставай. – Сказал курьер, стиснул ладонь девочки и прибавил шагу.

***

Роан сбился с шага, плюхнулся на последнюю ступень и сипло дышит, свесив голову на грудь. Шрам пульсирует болью, ноет потерянный зуб, а в глазах темно. Гул крови в ушах оглушает, кажется, ещё одно движение и сердце выскочит изо рта!

Он глянул на парк и город, оставшиеся внизу. На лестнице никого, даже стражи нет, будто дворец вымер. Боги, что же случилось?! Лишь бы отец был в порядке! Роан сглотнул колючий ком, прижал ладонь к груди и повернулся к громаде дворца. Он многажды бывал внутри гостем на пирах вместе с отцом, но сегодня должен ступить в полном праве пребывания. Стать воином короля, гвардейцем или рыцарем, если его Светлость будет милостив… Боги, он должен будет работать с теми, кто расправился с той семьёй на глазах у всех!

– Наверное, они были очень плохими людьми. – Пробормотал парень.

Собственный голос показался жутким, хриплый, с отчётливыми железными нотками. Так может говорить железный демон или какое другое чудовище, но точно не семнадцатилетний парнишка. Однако даже так, он странным образом успокоил и придал уверенности. Да, наверняка убитые были грязными заговорщиками, а его испугал скорее метод расправы. Обычно король без затей велит повесить или отсечь головы. Видимо, они очень провинились.

Внизу, у подножия лестницы появилось две фигуры, мужчина и ребёнок в плаще. Роан сощурился, силясь разглядеть их, вдруг знакомые, но быстро махнул рукой. Да хоть родственники, сейчас важнее найти отца, если убитые были заговорщики, то такая жестокость говорит лишь о масштабе заговора. Вдруг на отца напали?

Кое-как успокоив сердце вошёл под мраморную арку, ступил во двор замка… Каменные плиты залиты кровью, на помосте для праздничных выступлений в троне сидит король, а перед ним на коленях стоят семеро связанных мужчин. Ещё двенадцать лежат безголовыми. Над ними ходит королевский палач в красном колпаке и с исполинским клинком в руках. Меч палача выкован лучшими мастерами в самый расцвет империи, но лишён острия, как и полагается орудию казни. Стража, все двадцать человек, резко обернулись на Роана и тот застыл, как пойманный с поличным кот, не решаясь броситься в бега.

Король крепко сбитый мужчина с едва начавшими серебриться висками, но морщинистым лицом, хмыкнул. Посмотрел на тела, среди которых Роан приметил знакомую куртку, такую всегда носит отец. Перевёл взгляд на парня, криво улыбнулся и провозгласил, указывая рукой:

– Тириона улыбается нам, за преступным семенем даже бегать не пришлось, само пришло! Хах, вот бы так всегда. Чего встали, взять его!

Прежде чем Роан осмыслил слова правителя, двое стражников схватили за руки, а третий сорвал с пояса меч. Брезгливо оглядел и отшвырнул. Парня поволокли на помост, стянули руки за спиной с такой силой, что кисти почти сразу начали синеть. Пинком скинули обезглавленный труп и на его место посадили Роана. Тот оторопело уставился на мертвеца, в котором признал дядю Юджина, близкого друга отца, который обучал азам фехтования. Шею прижали к сырой плахе и для верности придавили сапогом в спину.

– Гляди-ка, – рыкнул стражник позади, – а он даже в лице не изменился. Совсем тупой?

«Я не могу управлять лицом в полной мере», хотел ответить Роан, но челюсти остались сомкнутыми. Взгляд устремил на выход к лестнице, через который так опрометчиво зашёл… Палача встал у последнего в цепочке приговорённых, посмотрел на короля, тот с ленцой махнул рукой. Меч со свистом вспорол воздух, хрястнул рассечённый хребет и глухой стук металла в мягкое дерево. Голову отбросило фонтаном крови, Роан заметил её краем глаза. Разум сковал смертный ужас, а мысли застыли, как рыбы вмёрзшие в лёд.

Чем он заслужил такую судьбу?! Он должен был стать воином, рыцарем, что будет стяжать Осколки! Служить королю! Но вот он на плахе, а рядом мёртвый отец… Новый взмах, хруст и стук. Палач упёрся сапогом в плаху, с натугой дёрнул меч. Пальцем оценил остроту, хмыкнул недовольно и достал из кармана брусок для правки лезвия. Лёгкая передышка, уж лучше так, всяко немного жизни…

– Почему остановился? – Рыкнул король.

– Клинок затупился, Ваше Величество. – С поклоном ответил палач, кончик колпака смешно свесился на «лицо», как у шута.

– И что с того? Руби, мне плевать, сдохнут они с первого раза или будут корчиться со сломанной шеей. Заговорщики должны умереть.

– Как пожелаете.

Палач с явным неудовольствием убрал брусок, покачал головой, как бы извиняясь перед приговорённым, что не может надлежаще казнить. Его от Роана отделяет пятеро смертников, пять взмахов… Парень набрал полные лёгкие и проорал:

– Ваше Величество, я не заговорщик! Прошу, будьте милостивы!

Он ожидал, что голос прозвучит слезливо, но он прогудел, как боевой рог. Палач застыл с поднятым мечом, а король озадаченно приподнял бровь. Дёрнул пальцем вверх и двое стражников подняли парня на ноги, развернули к монарху. Тот внимательно вгляделся в изуродованное лицо, с навечно прилипшим выражением мрачного спокойствия. Скривился.

– С чего бы мне щадить тебя?

– Я ничего не знал! Не участвовал в заговоре!

Снова, не голос, а бронзовая труба, только отсутствующий зуб слегка коверкает окончания. Король сощурился и покачал головой, порыв ветра шевельнул волосы и мантию. Слева от Роана кто-то зашёлся истеричной молитвой Валарии, умоляя о спасении. Ах, если бы боги действительно отвечали на подобные мольбы…

– Какая разница? Участвовал или нет, ты сын предателя, юный Скван. – Отмахнулся король. – Яблоко от яблони.

– Но…

– Вот видишь, – перебил правитель, с гримасой омерзения, – ты уже перечишь мне, как я могу оставить такого живым? Пожалуй, тебя стоит передвинуть в очереди…

Он замолк, в глазах мелькнуло удивление. Роан с трудом вывернул голову и его не остановили, ведь обернулись все. В арку входит черноволосый мужчина, идёт быстро и легко, а в руках держит бумажный свёрток. Палач вздрогнул, бросил взгляд на смертников, на короля и в нём отчётливо прочитался страх. Левый рукав незнакомца ярко-красный, а тёмные глаза смотрят прямо на правителя.

Дойдя до помоста, курьер поклонился и провозгласил:

– Досточтимый король Голеара, вам посылка.

– А?.. Да, давай её сюда.

Мужчина степенно поднялся на помост, опустился перед королём на колено и протянул свёрток, склонив голову. Дождался, пока посылку возьмут, а затем медленно протянул плотный пергамент. Король с явным раздражением ткнул перстнем, взвился едкий дымок и на пергаменте остался отпечаток. Магия! Осознал Роан, во все глаза смотрящий за действом. Вряд ли сам курьер маг, значит колдовство либо в пергаменте, либо в перстне.

– Желаете отправить ответ? – Спросил курьер, поднимаясь с колен.

– Нет. Свободен.

– Как пожелаете. – С поклоном ответил мужчина.

– Я хочу отправить посылку! – Выпалил Роан.

Голос боевым кличем отразился от стен дворца, прокатился по площади и мир разом застыл. В полной тишине страдальчески застонал палач, накрыл «лицо» ладонью, осознав, что задумал мальчишка. Курьер повернулся к нему и с ледяным спокойствием спросил:

– Что желаете доставить?

– Себя, живым!

Тишина. Слышно, как далеко внизу бурлит город, а в парке поют птицы. Стража перешёптывается, король выпучил глаза и оскалился, сверля Роана полным ненависти взглядом. Курьер медленно кивнул, шагнул к нему.

– Принято.

Глава 4

Лицо короля вытянулось, левое веко задрожало, а губы перекосил нарождающийся вопль. Роан внутренне сжался, ожидая удара мечом по шее, но палач стоит неподвижно, клинок опущен. Оставшиеся приговорённые пучат глаза, один открыл рот крикнуть… палач сноровисто ударил в спину. Хрустнуло и несчастный издал булькающий хрип, обмяк и соскользнул с плахи на помост, давясь собственной кровью. Курьер не обратил внимания, игнорируя стражей идёт к мальчишке.

– А ну, стоять! – Завопил король, вскочил с трона, монарха трясёт от ярости, лицо бледное, а губы задрались, обнажив желтоватые зубы и бледно-розовые дёсны. – Он приговорён к смерти!

Курьер остановился, полуобернулся и сказал со спокойствием рыбака в погожий день:

– Этот человек, отныне посылка, пока не будет доставлен.

– Ты смеешь мне перечить?!

Палач втянул голову в плечи, затряс рукой пытаясь подать королю знак остановиться. Эллион чуть склонил голову, не спуская взгляда с правителя полиса.

– Илмир велит доставлять отправления любой ценой. Я не смею перечить воле божества.

– Тогда умрёшь. – Процедил король.

По взмаху руки к мужчине подступили стражники, двое направили короткие копья в грудь. Курьер проигнорировал их, будто это не тренированные воины, а дети с тростинками. Выпрямился и расправил плечи, став выше и внушительнее, солнце выскользнуло из-за облака и свет обрушился на курьера. Угольно чёрная тень пересекла площадь и «вышла» через арку.

– Вы готовы к последствиям? – С ледяным спокойствием спросил Эллион, глядя в глаза королю.

Роану пришлось вывернуть шею, чтобы разглядеть, как правитель раздувается подобно жабе. На виске вздулась и яростно пульсирует толстая вена, глаза лезут из орбит, а дурная кровь приливает к лицу, делая его похожим на переспелую сливу.

– Ты… ты! ТЫ УГРОЖАЕШЬ МНЕ?!

– Просто спрашиваю. ВЫ готовы к последствиям?

– Это каким? Думаешь, ты один сможешь нам противостоять?!

– Нет. Это невозможно, но…

– НО?!

– Храм Илмира откажет вам и вашим потомкам в услугах, как и всем вашим вассалам и дворянам полиса. Последним, до момента вашей смерти.

Роан сжался, ожидая финальной вспышки ярости и холодной стали. Слова курьера падают на головы, как стальные бруски, голос тихий, но продирает до костей. Стражники нервно переглядываются, а палач спрятал меч в ножны и скрестил руки на груди. Король шумно выдохнул через нос, сцепил челюсти до скрипа и выдавил:

– Хорошо… пусть будет так, как велит Илмир, владыка Знания.

– Да будет так. – Сказал Эллион и сдержанно поклонился, положив ладонь на левую сторону груди.

– И меня! Меня доставь! Меня! Нет, меня! Меня! Великий Илмир, пусть он доставит меня!

Приговорённые взорвались визгливыми голосами, задёргались в путах, следя за каждым шагом курьера. Палач отвернулся. Эллион прошёл рядом с ним, холодно оглядел связанных и бросил.

– Сожалею, этот курьер уже занят, дождитесь другого или обратитесь в храм Илмира.

Двое стражников по сигналу палача вздёрнули Роана на ноги, срезали путы и подтолкнули к посыльному. Парень качнулся, ноги не держат, завалился лицом вперёд. Эллион схватил за плечо, придержал и направил к спуску, игнорируя скрежет зубов и пылающий взгляд, упёршийся меж лопаток.

Роан едва шагает, по сути курьер «несёт» его на вытянутой руке, держа за плечо. Перед глазами всё плывёт, а голова кажется невесомой переполненная пьянящей эйфорией.

Вместе прошли под аркой и направились к лестнице. За ними увязалась девочка, закутанная в плащ. Палач повернулся к королю, тот стоит сжав кулаки и рыча, лицо перекошено.

– Что прикажете, Ваше Величество?

– Остальных повесить. – Рыкнул король, разворачиваясь к входу. – Мальчишку убейте как хотите, но чтобы у илмиритов не было вопросов к нам.

– Будет исполнено.

***

Девочка с любопытством разглядывает новую «посылку», крутится вокруг, как любопытный котёнок. Роан шагает неестественно прямой и со стеклянным взглядом. Курьеру приходится подталкивать и поворачивать где надо, как магического голема низшего ранга. Расспрашивать его сейчас бесполезное занятие. Город вокруг бурлит жизнью, у лавок голосят зазывалы, в толпе снуют лоточники и карманники. От главных ворот тянется вечный поток паломников, что и подпитывает полис деньгами.

Эллион с огорчением посмотрел в сторону храмовой площади, он хотел туда зайти и сдать девочку. Однако мальчишка спутал все планы, теперь его нужно доставить неизвестно куда, взять соответствующую плату и охранять. С последним дело поставлено ребром. За ними уже десять минут следуют пять человек. Трое держатся в стороне, а двое перебегают по плоским крышам, прячась за хламом и развешанным бельём.

Роан кое-как пришёл в себя, мелко затрясся и всхлипнул, душа подступающие рыдания. Запоздалые и истеричные. Прохожие оглядываются на него, сторонятся и косятся, как на блаженного. Вид у него как раз подобающий: дикий взгляд, растрёпанные волосы и порванная одежда.

Спаситель идёт рядом, а молчаливая девчонка так и вьётся, трогает, щиплет. Заглядывает в глаза, а глаза у неё огромные и глубокие, как два колодца звёздного света. Роан так и не смог понять, какого они цвета, но это не важно… что ему делать?! Вся жизнь разрушена, отец мёртв, родной дом больше не родной. А он больше не будущий рыцарь эл Скван, теперь он НИКТО.

– Да отстать ты! – Почти завопил Рона, после очередного щипка за руку.

Девочка отскочила, а все взгляды улицы устремились к ним. Курьер ухватил мальчишку за ухо левой рукой, продемонстрировав красный рукав, потянул дальше, а все зеваки разом потеряли интерес. В дела слуг Илмира лучше не лезть…

– Тихо ты. – Рыкнул Эллион, притянул к себе и прорычал на ухо. – Не привлекай внимания, идиот.

– Но она ведь… – Пролепетал Роан.

– А ты, – курьер повернулся к девочке, – не лезь к нему, по крайней мере сейчас. Кивни, если поняла.

Та сноровисто кивнула и каштановые волосы разметало по плечам. Курьер выдохнул и повёл их дальше, к малым воротам из города. Тайком следя за преследователями. Те тоже заметили красный рукав и, кажется, поубавили интерес.

***

Лес подступает к городу обстоятельно, но каждый раз разбивается о топоры лесорубов. Однако, в отдельных местах он таки подобрался к крепостной стене, что воздвигли не более столетия назад. Возможно, виной тому бывшая система каналов и водоочистки, что после Раскола превратилась в полное комаров болото.

Мощно пахнет тиной, воздух звенит от звона крыльев и кваканья. Земля под подошвами прогибается, а следы быстро наполняются смрадной водой. Переплетения ветвей и кустов скрывает путников от остального мира.

Эллион указал на поваленное тонкое деревце, и детишки с готовностью сели на него. Девочка свесила ноги и начала болтать ими, с любопытством оглядываясь. Парень сгорбился и смотрит под ноги, плечи трясутся, а из глотки то и дело вырывается булькающий всхлип.

– Итак, – сказал курьер, оглядывая его, – куда тебя отвезти и чем ты готов расплатится?

– Я… я… я не знаю…

– Чтобы я тебя доставил куда-либо, мне нужна плата. – Вздохнул Эллион, качая головой. – Илмир не велит работать бесплатно.

– В соседний город, может быть… – Всхлипнул Роан, сглотнул тяжёлый ком. – Я могу отработать, в вашем храме ведь нужны слуги?

– Нет.

– Но… но… я могу… я сделаю всё, что захотите!

– Денег у тебя нет?

– Только это…

Роан достал из кармана кожаный кошель и высыпал на ладонь пяток затёртых медяков. Протянул курьеру, отводя взгляд. Девочка с любопытством наблюдает за ними, дёргается, когда на шею садится комар. Эллион с горечью осмотрел деньги, на такую сумму можно купить хлеб и кружку вина. Но никак не путешествие в другой город на троих человек. Следует просто отвести парня в храм, тем более хвост они сбросили… Через какофонию болота отчётливо проступили голоса. Эллион застонал и накрыл лицо ладонью.

– Этого недостаточно? – Пролепетал парнишка. – Я могу… не знаю… но только скажите!

Слова путаются, взгляд бегает туда-сюда, он не в себе. Девочка заметила приближающихся и тревожно замычала, тыча пальцем на тропку, по которой пришли. Курьер кивнул и развернулся, как раз чтобы увидеть группу мужчин, выходящую из зарослей кустарника. Незнакомцы остановились, в руках сверкнули короткие мечи и тонкие ножи. Всего семь человек, крепких, опасного вида с подрезанными ушами, символом банды. Самый крупный щеголяет золотой серьгой с меткой Аргантоса.

– Курьер, – просипел он, поигрывая ножом, – предлагаю тебе разойтись миром. Ты нам мальчишку, а мы тебе жизнь. Тем более, ему всё равно нечем тебе заплатить.

– Мы обсуждаем плату. – Отмахнулся Эллион, следя за движениями бандитов.

– Ты не понимаешь? Нас больше, мы вооружены, а ты нет. Просто отдай мальчишку и забудь, Илмир не обидится, даже не заметит.

– Я замечу, и я обижусь.

– Упёртый… – вздохнул жрец Аргантоса. – Думаешь, раз курьер, то всё можно? Кому будет мстить храм, в случае если мы тебя убьём? Всей преступности? Нет, просто настоятель побеседует с ханом и получит отступную. Так что давай, не будем доводить дело до выплат?

– Ну и зачем вам парень? – Спросил Эллион, двигая носком и невзначай разминая лодыжку.

– Он хоть и урод, но крепкий, продадим в южные полисы.

За кустами по правую сторону угадывается движение, ухо ловит скрип характерный скрип сгибающегося лука. Эллион чуть сгорбился, обратился вслух. Совершенно ясно, что бандиты не намерены отпускать его живым, один пропавший курьер после доставки не заинтересует храм в должной мере.

– Пожалуй, откажусь, мы ещё не обсудили плату.

– Ну, как знаешь… ВАЛИ ЕГО!

Щёлкнула тетива, короткая стрела вспорола густой воздух и пронеслась через место, где миг назад стоял курьер. Не отпрыгни, стальной клюв пробил бы бок и разорвал печень. С двух сторон на Эллиона напрыгнули бандиты. Девочка булькающе «вскрикнула» юркнула за поваленный ствол. Парень схватился за меч, стража побрезговала отнимать или просто брать в руки, но так и остался сидеть, трясясь, как прачка на морозе.

Курьер отскочил, тыльной стороной ладони хлестнул снизу вверх по руке с ножом и сразу сместился, спасаясь от удара мечом. С разворота ударил локтем в висок. Голова бандита дёрнулась, а тело мешком повалился в едва подсохшую грязь. Попытался подняться, но руки подломились и он остался лежать. Эллион перехватил руку с ножом, дёрнул на себя и закрылся бандитом от удара мечом. Щёлкнула тетива и стрела скользнула в опасной близости от бедра, воткнулась в землю.

Глаза курьера стреляют по сторонам, схватывают клочки хаотичной информации. В спину заходит жрец, как и положено адепту Аргантоса, избегает прямого столкновения с сильным врагом. В кустах лучник накладывает третью стрелу. Трое отвлекают внимание, четвёртый умирает от нанесённой товарищем раны, а пятый уже мёртв в грязи.

Умирающий тянет к земле, снижает подвижность. Ситуация смертельна, мозг мечется ища выход и не находя его… Истошный визг резанул по ушам, парализовал нервы на мгновение. Жрец дёрнулся развернуться, выгнулся, широко распахнув рот. Одежда на солнечном сплетении вздулась, ткань затрещала и наружу высунулось окровавленное остриё. Лучник дёрнулся, и третья стрела пронеслась над головой.

Эллион швырнул мертвеца на бандита справа, выхватил нож из слабеющей кисти и метнул в кусты. Развернулся к оставшимся, встав в агрессивную стойку, готовый перехватывать удары и контратаковать… Бандиты улепётывают, как всегда при потере главаря. Наверное, это прописано в постулатах Аргантоса или просто поганая натура.

Жрец рухнул на колени, глядя на рану и беззвучно разевая рот. По губам и подбородку бежит кровь, лицо кривится от боли, но глаза стремительно тускнеют. Парнишка с натугой выдрал меч из спины, схватил тугой кошель с пояса и протянул курьеру, почти плача:

– А этого хватит?!

Шрам налит кровью, но лицо мертвецки спокойное, только уголки губ подрагивают. Девочка выглядывает из-за дерева, стреляет глазами. В кустах булькает последний «живой» бандит, слышно, как он пытается уползти, ломая тонкие веточки.

Эллион взвесил кошель в руке, хмыкнул и замедленно кивнул.

– Этого будет достаточно. Так куда тебя доставить?

– Подальше отсюда! – Выпалил парень. – В Долину Мардока!

– Это очень далеко. – Заметил Эллион, сжимая кошель.

– Ты отказываешься? – Всхлипнул Роан, разом съёжился и будто превратился в отчаявшегося ребёнка.

– Нет. Просто констатирую факт.

Глава 5

Костерок трещит в глубокой ямке и свет едва освещает крошечный пятачок, со всех сторон укрытый кустами. Девочка нанизывает зайчатину на тонкие прутики и пританцовывая крепит их у края ямы, наклоняя к огню. Эллион сидит на камне, боком к огню и склонив голову, как спящий. Со стороны его можно принять за такого, но губы курьера шевелятся, а пальцы складываются, будто ведя счёт. Роан поглядывает на спасителя, но всё чаще на мясо, сглатывает вязкую слюну и прижимает ладонь к животу.

Желудок озлобленно бурчит, требуя схватить вон тот прутик, на нём как раз мясо подрумянилось и блестит от стекающего жира. А можно и просто сырое! Зайчатина такая нежная и сочная, что её даже готовить не надо!

Безымянная девочка издаёт тихие звуки, нечто среднее между мычанием и пением. Отсветы костра сверкают в её глазах, а руки порхают над мясом. Роан запоздало осознал, что она посыпает зайчатину перетёртыми травами. От одного вида и запаха которых желудок дёргается и требует жрать.

Курьер выпрямился, ритуально повёл кончиками пальцев по лицу, ото лба до подбородка. Вздохнул и сказал, глядя на «доставку»:

– Зачем тебе в долину Мардока?

– Я хочу стать избранным воином бога! – Выпалил Рона, на миг позабыв про голод и страх.

– Зачем?

– Ради мести.

Эллион долго молчал, глядя прямо в огонь и будто не замечая мяса, затем медленно кивнул и потянулся за прутиком. Девочка сноровисто подскочила и шлёпнула по кисти, нахмурилась и погрозила пальцем. Мужчина улыбнулся и послушно убрал руку, а девочка принялась проворачивать прутики, следя, чтобы мясо пропеклось равномерно.

– А почему у неё нет языка? – Спросил Роан.

– Не знаю. – Ответил курьер, и в голосе послышалась неловкость. – Она не знает языка жестов и писать не умеет. Но отлично слышит.

Роан ойкнул и пробормотал, глядя в спину девочки:

– П-прости, мне просто любопытно.

– Мне тоже. – Вздохнул Эллион. – Надо бы дать ей имя, пока не узнаем настоящее.

– Может «Молчунья»? – Робко предложил Роан.

Девочка резко развернулась, с самым зловещим выражением лица, на которое способна женщина. Ткнула в сторону парня заточенным прутиком и шумно выдохнула носом. Роан рефлекторно вскинул руки, с тревогой осознав, что ещё одно необдуманное слово и прутик окажется в нём. Курьер, конечно, обещал доставить его в долину, но ничего не говорил о целости.

– Похоже, она не любит иронию. – Равнодушно заметил Эллион и перенял прутик из рук девицы. – Другие варианты есть?

Роан благоразумно замотал головой, тем более в её руках уже два прутика и глаза у него как раз два. Курьер стянул зубами первый кусочек, начал жевать, распахнув рот и обмахиваясь ладонью. Торопливо проглотил и широко улыбнулся.

– Горячее, не рассчитал. Ну так, девочка, может у тебя есть варианты?

Та с готовностью закивала, улыбнулась и приложила палец к губам, а затем к уху и, вытянув руку, помотала им, как бы обводя полянку.

– Загадка? – Сказал Эллион, приподнимая бровь. – Я люблю загадки. Молчание, слух и ночной лес?

По тону ясно, что он уже придумал ответ, но просто тянет время, чтобы насладиться лёгкой игрой. Ночь только началась, и сон придёт нескоро, так что можно и развлечься. Роан сглотнул слюну, не отрывая взгляда от прутиков в руках девочки, сказал осторожно, готовый отпрыгнуть:

– Тишина?

Лёгкий кивок и движение пальцами, имитирующее ножницы.

– Тишь. – Сказал Эллион, с широкой улыбкой.

Девочка просияла, как солнышко, на мгновение затмив свет Старшей Сестры. Луна, не вытерпев такого позора, спряталась за чахлым облачком, а затем за другим, а спустя мгновение вовсе скрылась из виду. Роан запоздало вспомнил про боль в шраме, и о том, что она предвещает.

– Тишь. – Повторил курьер, пробуя слово на вкус. – Да, это куда красивее, чем «Молчунья». Ох… похоже, дождь собирается… Тишь, будь добра, подай мой плащ и рюкзак.

Спустя десяток минут плащ превратился в крохотную палатку над ямкой с костром. Трое поместились внутри, но новоявленной Тиши пришлось закинуть ноги на Роана, а плечами лечь на живот курьера. Горячий воздух выходит через отверстие наверху и щели у земли. Их постарались заткнуть сухой травой и листьями, но решение вышло так себе. Тем более, поднялся ветер и Роану пришлось придавить собой конец плащ-палатки. Странно, когда его днём носила Тишь, он конечно выглядел большим, но не настолько же!

– Это дар Илмира его верным курьерам, – пояснил Эллион, придавливая плащ со своей стороны и ёрзая в тщетных попытках устроиться поудобней. – Хорошая обувь и вот такие вот плащи.

– Как-то это мало… – Заметил Роан. – Мардок даёт своим верным последователям клинки и доспехи!

– Я не воин. – Беззлобно отмахнулся Эллион. – Мне достаточно быть сухим и согретым в любую непогоду.

В словах курьера есть зерно истины, но Роан помнит, как на того смотрели воины короля. В глазах тренированных мужчин, проведших большую часть жизни с оружием в руках, был страх. Тот самый страх, с каким грибник смотрит на голодного медведя. Да и стычка с разбойниками не была похожа на встречу «Не воина» с опасностью. Парень закрыл глаза, ушей коснулся далёкое ворчание грома и… смачный хруст стали, пробивающей плотное мясо и кости. Роан распахнул глаза, грудь часто вздымается, одежда мерзко липнет к телу. Идёт дождь, водяная пыль залетает через вентиляционное отверстие. Стенки прогибаются под напором воды и ветра.

От ямки с костром идёт мягкий жар, а угли горят так ярко, что алый свет будто пропитывает стенки. Роан осторожно, чтобы не разбудить Тишь, смахнул пот со лба и выдохнул.

– Первое убийство?

Шёпот Эллиона прозвучал одновременно с раскатом грома, но парень услышал. Сглотнул и ответил сдавленно:

– Да… я теперь всегда буду так просыпаться?

– Зачем? Нет конечно. Всё уйдёт и затеряется в глубинах памяти. Останется только сам факт. Ты убил человека, вот и всё, ничего особого.

– Но… но я думал, это будет иначе!

– Как?

– Не знаю… иначе! В балладах это описывали… возвышенней.

– Потому что никто не хочет слышать о хрипящих умирающих, о вывалившихся языках и штанах полных дерьма. Такие образы плохо продаются. Менестрели всегда скрывают от нас неприглядные стороны. Войны, любви и прочих подвигов.

– Наверное… – Прошептал Роан. – Но если я услышу, как хрипит король, увижу, как его штаны наполняются дерьмом… Я буду счастлив!

– Вот видишь, – зевнул Эллион, – даже в такой мерзости есть приятные стороны. Спи, завтра долгий день.

***

Первой проснулась Тишь, начала хлопотать, пытаясь разжечь костерок из запасённых хворостин. Отчего проснулся Эллион, а следом и Роан. Лес пронизан светом, пахнет сырой почвой и зеленью. Поют птицы и над кустами порхают пёстрые бабочки. С изумрудных листьев срываются капли и если прислушаться, весь лес пронизан их мелодией.

Курьер отошёл в сторону, встал у одинокого дерева и начал разминаться. Поочерёдно упираясь руками и растягивая плечи, затем буднично закинул ногу выше головы и потянулся к носку. У Роана отвисла челюсть, движения илмирита выглядят такими естественными, но здравый смысл подсказывает, что это почти невозможно. По крайней мере для Роана и Тиши.

Закончив с разминкой вернулся к костру и зашептал молитву, смысл которой сводится к просьбе даровать остроту ума и крепкую память. Всё-таки илмириты странные, как и говорил отец. У богов нужно просить удачи, сил и богатств. Вещи которые помогут тебе, которые можно использовать!

Вот какой толк от острого ума, когда есть острый меч? Толку от памяти? Всё важное можно записать в книги.

Закончив молитву курьер стянул обувь и почти застонал от наслаждения. «Почему именно сейчас?» хотел было спросить Роан, ведь ноги могли бы отдохнуть за ночь. Заметил стальные набойки на подошве и прикусил язык. Учитывая, как курьер может махать ногами, то такая обувь это скорее оружие. Спать в ней, всё равно что спать с мечом под рукой.

Эллион не спал большую часть ночи, вот поэтому он сразу среагировал на пробуждение Роана. Курьер вёл караул!

Глава 6

Сёстры показались с разных концов небосвода, едва заметные на фоне безоблачного неба и за ветвями, что пытаются его застлать. Эллион бодро шагает по лесной тропе, скорее звериной, чем человеческой. Роан и Тишь следуют за ним в тщетных попытках не отстать. Поют птицы, стрекочут насекомые и ветер поёт протяжную песнь в кронах.

Роану это кажется сном или посмертной галлюцинацией. Вдруг его голова лежит под плахой, а душа заперта в калейдоскопе видений? Но нет, мышцы болят взаправду, левая стопа ноет из-за стёртой кожи на пятке и под пальцами. Обувка совершенно не подходит для походов через лес. Да и ухо ловит звон комариных крыльев, назойливый и выбешивающий этим.

Девочка идёт повесив башмачки на шею, походкой похожей на детский танец – вприпрыжку. Посматривает на Роана, точнее на жуткий шрам от губы к глазу. Ведь из-за него лицо не более чем безэмоциональная маска. Особенно сейчас, когда у него нет ни зеркала, ни спокойной лужи, чтобы «слепить» нейтральное выражение.

Кроны то сходятся над головой в сплошную крышу, что едва пропускает свет, то поспешно разбегаются. В такие моменты курьер замирает и быстро оглядывается по сторонам. Чему-то хмыкает и идёт дальше, но порой меняет маршрут.

– Куда мы идём? – Не выдержав, выпалил Роан, когда илмирит в бессчётный раз сменил направление.

– В Долину Мардока, – не оборачиваясь ответил курьер, – ты сам же просил.

– Куда мы идём конкретно сейчас?

– А… нам нужно зайти в монастырь Илмира, ордена песцов.

– Зачем?

– Пополнить припасы, уточнить маршрут. Я ещё никогда не делал доставки в долину.

– И это всё?

– Нет. Мне нужно разобраться, что делать с Тишь и… имею ли я право доставлять людей.

Слова ударили, как гром, Роан ощутил колючий иней вдоль хребта. Дёрнулся всем телом и выпалил, перекрыв щебетание птиц:

– Ты же взялся за доставку!

– Я не жрец, а с таким впервые сталкиваюсь. – Пояснил курьер и, полуобернувшись, виновато улыбнулся. – Может статься, взвалил слишком много на себя.

Роан открыл рот выкрикнуть «почему же ты вообще взялся?!», но захлопнул. Илмирит спас его и снятие с плахи сам по себе великая удача! Так что даже с учётом оплаты, он не может требовать немедленной доставки.

Парень медленно кивнул и вздохнул:

– Монастырь так монастырь.

Лес живёт собственной жизнью и будто игнорирует людей. Однако, то и дело среди буйных зарослей мелькает огрызок стены или затянутый плющом фундамент. В один момент Роан едва не вскрикнул, заметив среди кустарника множество могильных плит, покрытых мхом. Подбежал и смахнул зелёные наросты, вгляделся в резьбу. Буквы знакомые, но складываются в тарабарщину. Рядом встала Тишь и тоже внимательно смотрит на надгробие.

– Не понимаю, что здесь написано? – Пробормотал парень, ведя пальцем по словам.

Несмотря на древность, надписи отчётливые, а сам камень гладкий, как мрамор. По краю тянется тончайшая резьба и только нижняя часть утратила лоск и покрыта сетью трещин.

– Лармар, сын Орранда. – Прочитал Эллион, встав за спинами. – Покойся с миром о достойный муж, не снискавший громкой славы, но жизнь закончивший достойно. Твоя семья скорбит и горе их безмерно. Спи спокойно, ушедший в Ночь.

– А почему я не могу прочесть? – Спросил Роан. – Буквы ведь знаю!

– Это старое наречие, оно не используется почти пять сотен лет. – Вздохнул Эллион. – В общем оно устарело ещё до Раскола.

– Но что они делают в лесу?!

– А здесь не всегда был лес.

Эллион развернулся и пошёл дальше не оглядываясь. Оставив парня и девочку недоумевать и строить догадки, как так вышло, что здесь теперь дремучий лес. Хотя ответ напрашивается сам собой, Раскол. Великая Империя рассыпалась на тысячи тысяч осколков, и большая часть территории пришла в запустение. Однако, лес здесь был и до развала.

Эллион поднял взгляд к небу, к едва заметному силуэту Младшей Сестры. Сегодня будет двоелуние, а значит нужно либо бежать, либо готовить лагерь заранее. Оглянулся на спутников и горестно покачал головой. Если парень может бежать долго, то девочка свалится через пару часов. Солнце перевалило через зенит и тени неумолимо тянутся к горизонту, будто спасаясь от безумного светила.

Курьер идёт быстро, оглядываясь и подбирая с земли мелкие камешки. Роан молча наблюдает, гадая это ритуал илмиритов или спасителю просто нравятся камни забавной формы. У отца был друг, который коллекционировал кусочки янтаря формой похожие на кошек. Однако курьер выбирает камни размером с фалангу большого пальца и складывает в мешочек на поясе, рядом с кошельком. Должно быть, ловушка для расторопного карманника.

Тишь прилипла к нему и начала жестами выпрашивать нож, а получив отошла в сторону и погрузилась в заросли трав. Вскоре вернулась с двумя пучками корешков и срезанных стеблей. Гордо продемонстрировала добычу. Курьер озадаченно покачал головой и вернулся к сбору камней.

Привалом выбрали холм на поляне с руинами не то крепости, не то усадьбы. Высокие стены из разноразмерных, но странно гармоничных и обтёсанных глыб, обглоданы ветрами и растениям. С солнечной стороны скрыты густыми зарослями плюща, что красуется необычной крупными листьями с болезненно-жёлтыми прожилками. На пути к руинам под подошвой нечто хрустнуло, Роан наклонился и поднял крошечный осколок стекла. По форме напоминающий уродливый боб или фасолину, мутный и грязно-зелёный. Скорее похожий на окаменевшую козявку, гладкий и округлый, будто долго пролежал в реке. Если присмотреться, то под травой полного таких кусков.

Внутри руин чахлая трава едва пробивается через щели и трещины в каменных плитах. А ещё Роан заметил наносы странного песка, скорее похожие на окаменевшую пыль. Вот только откуда может взяться столько? Роан вертит головой, пытаясь найти хоть какое-то объяснение, а Тишь бойко вскарабкалась в пустой оконный проём и села, свесив ноги наружу. Курьер, осмотрев помещение и прилегающие, вернулся к спутникам и хлопнул парня по плечу.

– Помогай тащить вон то дерево. – Сказал Эллион, указывая на поваленный ствол на краю поляны.

– Эм… зачем? Ведь полдень только миновал!

– Сегодня будет двоелуние.

Парень прикусил губу и судорожно дёрнул плечами. Со всеми страхами и события совершенно забыл о Танце Сестёр! Сглотнул колючий ком и торопливо кивнул. Вдвоём оттянули кривой ствол к руинам, затем ещё один и ещё, и ещё. Курьер споро ломает толстые ветви, пусть и разбухшие от недавнего дождя. Затачивает засапожным ножом и складывает в примитивные, но действенные ловушки, вокруг руин. Прячет в траве, в наспех вырытых голыми руками ямках. Устанавливает самодельные силки в виде сплетённых трав. Тишь наблюдает за ним с детским любопытством и старается не мешать, катает в ладони горсть стекляшек. Зеленоватые катышки мелькают меж пальцев и стукаются с тонким и мелодичным звуком.

Обе луны уже видны, а расстояние между ними сократилось вдвое! Старшая почти не изменилась, а вот Младшая стала куда больше! Если приглядеться, можно различить элементы каньоны и безжизненные долины. Курьер поглядывает на Сестёр и беззвучно молится, устраивая баррикады в проходах из дерева и камней. За работой разделся до пояса, подставляя сухое тело тёплому солнцу. Роан поперхнулся, увидев странную татуировку, узор сплетения множества линий и завитков, покрывает левую сторону груди, плечо и подбирается к шее. Куда примечательнее мышцы, хоть они не отличаются размерами, если на то уж пошло то у Роана грудные куда больше, да и бицепс крупнее. Однако в движении проступает каждое волокно и жилка. В движениях курьера чуется мощь натянутой до предела тетивы. Множество шрамов оттягивает внимание на себя и Роан озадаченно икнул.

Пару лет тому отец провёл его в общественные бани, крайне специфичное место, если ты не любитель голых мужчин и жара. Там ему довелось увидеть лучших воителей полиса, бойцов закалённых в сотнях сражений. Но даже у них не было столько шрамов! Парень коснулся своего, рубец плотный и отвратительный, он бы с радостью поменял его на левую кисть или ухо. Лучше ухо… Курьеру повезло, его шрамы выглядят гармонично и даже мужественно красиво, как резьба на плотной древесине.

***

В лесу темнее куда быстрее и тьма обступила поляну, над которой Сёстры почти сошлись. На сумрачном небе обе луны горят дьявольским жёлтым светом, а вокруг них пляшут линии зелёного сияния. Танец начинается. Лес затих в предвкушении ужаса и магии.

Эллион сжал кулаки, не спуская взгляда с чащи. По мере сближения Сестёр тело ощущается всё легче и легче, кажется, только подпрыгни и взлетишь на добрых сорок локтей над лесом. Роан напихивает в карманы камни, один самый крупный, размером с курицу, левой рукой прижал к груди.

– Ты чего делаешь? – Спросил Эллион, вскидывая бровь.

– Не хочу улететь. – Пробормотал парень.

– Чего?

– Мать говорила, что во время танца можно улететь так высоко, что после, от удара о землю, от тебя вообще ничего не останется!

– Эм… ладно.

– Тем более, я видел, как ты сам собирал камни! – Уличил парень, указывая на мешочек у кошелька курьера.

– Собирал, – Эллион кивнул и добавил спокойно, – но это для других целей.

– Это каких?

– Ну, надеюсь, ты сегодня не узнаешь. А лучше, если вообще никогда не узнаешь.

Младшая Сестра почти сравнялась со Старшей, а та слегка удалилась и, будто танцуя на волнах зелёного сияния, начала движение вокруг Младшей, а то закружила вокруг сестры. Танец. Роан сцепил зубы, чувствуя ужасающую лёгкость и будто призрачный ветер скользит по обнажённым нервам.

Настала ночь дикой магии!

Глава 7

Сёстры начинают танец и сверкают в потоках зеленоватого сияния, что дымчатыми волнами застлали небо. Рона вцепился в стену, тело будто утратило вес и слегка приподнимается над землёй. Лес наполняется воплями невообразимых тварей, от которых кровь стынет, а внизу живота и в коленях растекается слабость. Тишь приоткрыв рот наблюдает за началом танца, а курьер привалился к стене и через пролом наблюдает за лесом. Правая ладонь держится у мешочка с камешками, и пальцы теребят завязки.

Танец Сестёр это время волшебства, когда магия сходит с ума и переполняет мир, пробуждая нечто под землёй. В Голеаре жречество устраивает шествия в честь божеств, а на главной площади собираются горожане и устраивают танцы. Однако за пределами мощных стен ночь танца это волшебный кошмар, когда смерть это лучшее, что может с тобой случиться.

Свечение осело на лес и затаилось в чаще, блуждая меж деревьев, как сонм неприкаянных душ. Вопли вспарывают густой воздух, бьют по ушам. Земля мелко трясётся и стонет. Старшая Сестра скрыла за собой Младшую, но та почти сразу показалась с другой стороны, объятая призрачным огнём. На краю видимости над лесом собираются облака, закручиваются спиралью и до людей долетает протяжный гул ветра.

Мир засыпает и просыпается нечто другое, совершенно чуждое человеку. Роан стиснул меч, сжал зубы следя за чем-то двигающемся за деревьями. Эллион также жадно всматривается в неизвестное, складывая пальцы в странные фигуры. Очередная вспышка выхватила контур змееподобной твари, что сцепилась с чем-то похожим на лося с человеческой головой.

Луны завершили полный круг и вместе сместились к горизонту на два локтя. Чувство невесомости ослабло, и собственный вес почудился чем-то неестественным. Змееобразная тварь задушила «лося» и начала заглатывать с задних ног.

– Боги… – Прошептал Роан, закусил губу не в силах отвести взгляд от омерзительного представления.

– Молчи. – Шикнул курьер. – Если привлечём внимание, нам конец.

– Что это вообще такое?

– Безымянные.

– Я… я думал это детские сказки.

– Увы.

Чудовище закончила проглатывать и свернулась вокруг дерева, прислушиваясь к лесу. Тишь мыкнула, тыча пальцем через плечо курьера, а тот мрачно кивнул.

– Вижу.

Из чащи одно за другим движутся мелкие твари, бледные и едва заметно светящиеся. Тела их колышутся на ветру и Роан готов поклясться, что видит под кожей органы. Стоит перед ними оказаться живности, как существа набрасываются и обволакивают собой. На глазах парня две твари поймали зайца и тот буквально исчез в них. Змееподобное чудовище наблюдает с холодным любопытством, высовывает длинный язык и втягивает. Белые её сторонятся и идут мимо холма, на котором расположился курьер с «посылками».

Несколько двинулись к вершине, покачиваясь и издавая булькающие звуки. Роан с мучительной ясностью осознал, что ему не победить и не убежать. Только покажись из укрытия и огромное чудовище выпотрошит за мгновение. Останься, и белые растворят в себе…

Краем глаза заметил смазанное движение и ближайший монстр опрокинулся на спину без головы. Белёсые брызги застыли в воздухе призрачным инеем. Эллион выхватил второй камешек, сжал между пальцами оценивая форму и швырнул изо всех сил. Снаряд пробил вторую голову и скатился вниз по склону, пока тварь валится в траву.

Третий камень, курьеру пришлось отступить от пролома и встать пошире. Прицелился, новый бросок от которого заныли все мышцы. Снаряд умчался с едва слышимым свистом, пробил очередную голову. Твари, только начавшие восхождение, замерли, смотря на убитых сородичей. Самые умные скосили направление и двинулись вдоль склона. Те что потупее продолжили путь к вершине. Курьер выругался и начал швырять камни, один за другим. Про себя проклиная выбор не брать пращу. С другой стороны, свист раскручиваемого шнура привлечёт лишнее внимание.

Тишь вскарабкалась на стену, прильнула к узкой трещине. Роан зажмурился и забился в дальний угол, беззвучно вознося молитвы Мардоку:

– О Мардок, воинов защитник, Ты вечный странник в небесах. Веди нас сквозь мрак и мглу битвы, смелость и мужество в нас вселяя.

Эллион продолжает метать камни и на лбу курьера выступил пот, губы сжаты в тонкую линию, а нижняя прикушена. Тонкая струйка крови сбегает по подбородку. Белёсые монстры валятся в траву, их ошмётки медленно оседают, как серебряная пыль.

Сёстры почти завершили танец и вот-вот начнут расходиться. Сияние тускнеет, а Младшая становится всё меньше и меньше. Тишь смотрит на них сложив ладони лодочкой у груди и обе луны отражаются в огромных глазах. Сама девочка тянется к ним, встав на цыпочки и бездумно распахнув рот.

Похожее на змею чудовище выскользнуло из чащи, чешуя засверкала, как серебряные щиты. Извиваясь поползло вдоль холма, лениво хватая мелких тварей пастью и проглатывая, как утка, не жуя. Замерло, подняло голову и Роана прошиб холодный пот, кажется, чудовище смотрит прямо ему в глаза. Будто решает, стоит ли лакомство усилий подняться на вершину… Монстр медленно опустился в траву и заскользил к лесу.

Луны «расцепились» и прекратили танец. Белёсые твари поникли и как прокисший кефир, ушли в траву. Эллион привалился спиной к стене и шумно выдохнул, смахнул пот со лба тыльной стороной ладони.

– Оно так всегда за городом? – Пробормотал Роан.

– Нет, просто здесь место не хорошее. – Ответил курьер, глядя ему за плечо, и добавил. – Не самое плохое, конечно, есть и куда хуже.

Оттолкнулся от стены лопатками и направился к Тишь. Девочка стоит на коленях и беззвучно плачет, плечи мелко трясутся, рот кривится, а по лицу бегут ручьи. Курьер отечески обнял, опустившись на колено, погладил по затылку приговаривая:

– Тише, всё кончилось, монстры ушли.

Немая зарылась личиком в грудь, схватилась за одежду и завыла. Звук жуткий, мучительный, полный боли и отчаяния. Курьер повёл пальцами по шее и быстро ткнул в две точки, Тишь всхлипнула и обмякла в объятиях, как тряпичная кукла. Эллион бережно положил её на землю и подоткнул под голову рюкзак. Повернулся к Роану и кивнул на щель в стене:

– Караулим посменно. Ты первый.

– Но… Разве танец не кончился?

– Кончился, но не все твари уходят сразу. – Терпеливо пояснил илмирит. – Тем более, тут должно быть полно охотников.

– Охотников?

– Ну да, – кивнул Эллион, расстилая тонкий спальник и перекладывая Тишь, – монстры оставляют после себя ценные вещицы, а иногда и проходы в которых есть сокровища былых эпох.

– Но… как они вообще пережили это вот?!

– Как и мы, только на верхушках деревьев.

– А почему мы не… – Начал Роан, но осёкся, поймав взгляд курьера.

Они бы забрались, но увидев монстра рядом, он бы не сдержал крика. Находясь за стенами руин, это и так потребовало немерено сил.

– Когда старшая преодолеет половину пути, разбуди меня. – Сказал курьер, ложась в траву. – Ну и если кто-то будет к нам подбираться.

***

Ночь тиха, уставшие после Танца Сёстры разбегаются по своим делам, но кончики пальцев покалывает. Роан сидит у входа в руины за остатками стен пристройки и сжимает рукоять меча до боли в костяшках. Вглядывается в темноту меж деревьев. Лес мертвенно тих… крик, перерастающий в истошный вопль, разорвал тишину. На поляну, ворвалось трое мужчин и Роан похолодел осознав, что они бегут к нему! Точнее, к руинам.

Парень подобрался метнуться внутрь и разбудить курьера, когда из леса выскочило чудовище. Молочно-белое, с кошачьим телом, но больше крупного пса, оно в три прыжка настигло самого медленного, прыгнуло на спину, повалило в траву и сомкнуло челюсти на затылке. Оставшиеся двое завопили и ускорились, глядя на руины, как на божественное спасение. Чудовище настигло их одного за другим, последнего ударило когтями по сгибу колена всего в десятке шагов от укрытия Роана. Парень вжался в стену и зажал рот ладонью с такой силой, что вот-вот сломает челюсть.

Чудовище зло огляделось, задержало взгляд на развалинах и укрытии Роана, фыркнуло и принялось за еду. Очень громко и аппетитно хрустя тонкими костями и разрывая плоть. Затем схватило за ногу и потянуло вниз, там перехватила поудобней и… заскочило на дерево вместе с трупом. Спустя несколько минут оно вернулось за остальными. Затащило мертвецов на дерево и лес вновь стал безмятежно тихим. Роан в надежде поднял взгляд на небо. Сегодня он не уснёт, но хотя бы дежурить не одному!

Старшая сестра преодолела лишь четверть пути.

Глава 8

Утро застало Роана привалившимся спиной к стене и свесившим голову на грудь. Солнечный свет припекает макушку, поют птицы и мощно пахнет сырой землёй и зеленью. Тишь прутиком ворошит угли костерка и разогревает кусочки зайчатины. Курьер разминается, скупо и совершенно неинтересно, со стороны это кажется ленивыми потягиваниями. За малым исключением, Роан и представить не мог, что человеческое тело вообще способно выворачиваться таким образом.

Заметив, что посылка проснулась, Эллион кивнул на костёр и сказал:

– Рано встал, до полудня лес ещё опасен. Бледные звери ещё не ушли.

Будто в подтверждение над лесом разнёсся кошачий рёв, будто два огромных кота выясняют отношения.

– Боги… – Выдохнул парень, делая кистью жест отгоняющий зло. – Она тут не одна!

– Ну конечно, не одна, – кивнул курьер, – это ведь просто животное. Хоть и искажённое.

– А если они за нами придут?

– Не придут, Танец кончился и они заняты собой. Сезон размножения, как никак. Сегодня у нас ведь двадцать второе Ветра?

– Эм… да…

– Вот, сезон начался. – Сказал Эллион, кивая собственным мыслям. – А я, дурак, совсем потерял счёт дат. Старею.

Тишь замычала, активно размахивая над головой двумя прутиками мяса. Мужчины живо переметнулись к костру и принялись за еду, под крики больших кошек. В которых теперь отчётливо читается сладострастие и животная ярость. Мясо горячее, пресное и его преступно мало. Эллион подцепил горсть золы и посыпал порцию тонким слоем. Сорвал зубами первый кусок и начал с аппетитом жевать. Тишь наблюдает за ними с тем особым женским выражением лица, которое появляется, только когда они кормят мужчин.

Время идёт незаметно, вскоре вся группа выдвинулась в чащу следом за курьером. У подножия холма Роан подхватил из травы рюкзак, забрызганный бурым. Открыл и озадаченно воззрился на пучки трав и серебристые камешки, недоумённо показал курьеру. Эллион пожал плечами.

– В танец много всякого можно собрать, а я не эксперт…

Тишь почти с головой сунулась в рюкзак и радостно мыча вытянула пучок полупрозрачной травы с длинными, закрытыми цветками, похожими на купли мутного стекла. Широко улыбаясь, сунула под нос курьеру и, почти танцуя от радости, спрятала в сумку.

– Чего это она? – Спросил Роан, глядя на спутницу с опаской, вдруг умом тронулась и покусает.

– Не знаю… – задумчиво протянул курьер. – Не знаю…

***

Крепость илмиритов появилась внезапно, будто выскочила из леса и загородила дорогу группе. Приземистая и широкая, отгородившаяся от леса толстой стеной. Ближайшие деревья срублены, а земля болезненно голая с редчайшими пучками чахлой травы. На дозорной башне стоит скучающий мужчина в хламиде с книгой в руке. Заметив путников он сощурился и дёрнул шнур. Спустя несколько минут, когда группа приблизилась к воротам по широкой дороге, что тянется через лес на восток, в правой створке отворилась калитка. Навстречу грузно вышел лысый воин с лицом похожим на кусок глины, который хорошенько побили топором. Он выпрямился, оказавшись на две головы выше Эллиона и куда шире в плечах.

Роан ощутил благоговейный ужас, верзила может поднять его одной рукой и скомкать, как грязную тряпку. За пояс заткнут топорик, игрушечный в сравнении с ладонью. Грудь укрыта кольчужной рубахой, а на ногах красуются латные наголенники, прикрывающие сапоги.

– Курьер?

– Да, брат. – Ответил Эллион и поклонился, особым образом сплетя пальцы и прижав ладонь к центру груди.

– Хах, мы не ждали курьеров сегодня. – Заметил верзила, оглядывая Роана и Тишь, как мясник оглядывает новых зверушек.

– Так уж вышло. Мне нужна помощь советом от старейшин.

– Они заняты.

– Как ни странно, я не тороплюсь.

– Вот как… – прогудел здоровяк. – Ну, проходи, брат и твои спутники тоже.

Он посторонился и кивнул на распахнутую калитку. Первой прошла Тишь, следом Роан с благословляющего толчка в спину. Замешкавшись, парень ударился плечом о створку и почти упав ввалился внутрь. Охнул. Он ожидал увидеть обычный двор крепости, так знакомый по рассказам бывалых солдат. Голый, с заготовленными котлами для масла или смолы, лестницами и площадкой для тренировок. В крепости илмиритов его встретили мастерские и широкие пространства.

На одной стороне вдоль стены сгрудились деревянные хранилища, куда работники стягивают древесину, распиленную на одинаковые брёвна и солому с тростником. Через двор течёт река, на берегу которой возвышается настоящая мельница с огромным колесом. Позади неё, на другом берегу виден фундамент ещё двух! Из мельницы кряжистые мужики тянут бадьи с вязкой кашицей. В стороне, на самом освещённом участке двора расположились странного вида плиты из отполированного гранита. На них выкладывают мокрые листы, а успевшие подсохнуть сковыривают деревянными лопатками. Складывают на тележку и увозят.

– Что они делают? – Пробормотал Роан, озадаченно оглядываясь.

– Бумагу. – Ответил Эллион проходя мимо и увлекая за собой, положив ладонь на плечо. – Это же орден писарей. Без них служение Илмиру почти невозможно. Пошли, нам в главное здание.

Река протекает через крепость заложив петлю и у Роана складывается чувство, что это дело рук илимиритов. Проходя через двор он не заметил ничего способствующего удержанию крепости. Да и она сама, слишком несуразная, даже глупая! Высокая, но со множеством огромных окон, а ворота закрываются на единственный тонкий засов! Для реки в стенах огромные прорехи, да и сама она достаточно глубокая, чтобы враг на паре лодок без затей пробился внутрь! Да и в конце концов, что эта крепость защищает? Лес?