Читать онлайн Вспомнить свою любовь бесплатно

Hana Sheik

Second Chance to Wear His Ring

© 2021 by Muna Sheik

© «Центрполиграф», 2023

© Перевод и издание на русском языке, «Центрполиграф», 2023

* * *

Глава 1

«Мансур, мне нужна твоя помощь».

Последняя фраза голосового сообщения от матери крутилась в голове Мансура Али все время, пока он летел в самолете, а потом трясся на внедорожнике по ухабистой дороге из аэропорта к дому, где прошло его детство.

Ухватившись за верхнюю ручку, Мэнни задумчиво рассматривал унылый пейзаж сквозь пыльное, заляпанное грязью лобовое стекло и не понимал, что заставило его примчаться из Питтсбурга в этот забытый богом Сомалиленд – место, куда он поклялся никогда больше не возвращаться? Он откинулся на сиденье, покрытом ковриком из овчины, и тряхнул головой. Кого он пытается обмануть? Один пропущенный звонок от матери, и вот он на пути в родное гнездо.

Конечно, он ей перезвонил, но мать ничего толком не объяснила. Хотя даже из ее туманных намеков ему стало понятно, что в доме что-то случилось. Вот почему он здесь.

Заметив небесно-голубые ворота родительского дома, Мэнни невольно выпрямился и подумал, что скоро получит ответ из первых рук.

Водитель, дальний пожилой родственник, улыбнулся Мэнни:

– Твоя мама будет очень рада тебя видеть. Последние несколько дней она только о тебе и говорит.

– Да, давно я не был дома, – согласился Мэнни, ощутив, как заржавел его сомалийский оттого, что он на нем практически не говорил.

Водитель посигналил у ворот, они отворились, и он вырулил на широкую подъездную дорожку.

Мэнни не стал дожидаться, пока тот заглушит двигатель, и поспешно вышел из машины. Он невольно поежился от утренней прохлады. Рейс приземлился в семь утра, но он обычно был в это время на ногах. Мэнни соблюдал жесткий, порой изнурительный график работы. Но иначе нельзя, ведь он генеральный директор многомиллионной строительной и инжиниринговой корпорации «Этна билдс». После бессонной ночи он держался исключительно на адреналине.

Дом уже проснулся. В нем царила утренняя суета. Одна из новых горничных его матери закрыла ворота, а Мэнни едва не столкнулся с другой незнакомой молодой женщиной с ведром и шваброй. Мыльная вода выплеснулась в нескольких сантиметрах от его дорогих итальянских мокасин ручной работы.

Хотя она не знала, сколько стоили туфли, однако пробормотала извинения за то, что преградила ему путь.

– Все в порядке, – сказал он.

Он не хотел смущать молодую женщину. Судя по ее округлившимся от испуга глазам, она поняла, кто он, и пыталась одной рукой накинуть на голову шаль, повязанную вокруг плеч.

Мэнни отвел взгляд. Конечно, сшитый на заказ костюм-тройка выдавал его с головой. Он не подумал, что следовало бы переодеться в одежду, принятую в этих местах. Но он спешил к матери, и его миссия еще не окончена.

– Моя мама у себя? – спросил он служанку, которая по-прежнему глазела на него.

Та молча кивнула.

Мэнни поблагодарил ее и быстро прошел в дом.

Его окутал с детства знакомый аромат ладана. Он на мгновение зажмурился, а потом снова открыл глаза, привыкая к скудному освещению. В доме всегда царил полумрак. Его мать предпочитала естественное освещение электричеству. Мэнни подавил желание включить свет у входа. Он пересек просторную прихожую и вошел в гостиную.

– Мансур?

В голосе матери звучало удивление, словно она не ожидала его появления, хотя он отправил ей сообщение о том, что вылетает, и она прислала водителя в аэропорт. Неужели мать подумала, что он не откликнется на ее призыв о помощи? И как это его охарактеризовало бы? Разве он плохой сын?

Мансур отбросил мрачные мысли и сосредоточился на настоящем.

Дверь на веранду была открыта, как и все окна в гостиной, обставленной с большим вкусом.

Его мать встала, опираясь на руку стоящей к нему спиной женщины. Он подумал, что это горничная, но скоро понял, что ошибся.

– Амаль… – выдохнул он едва слышно. Он давно запретил себе думать о ней. А если быть точным – год назад.

Знай он, что их дорожки пересекутся, назначил бы встречу с матерью в другом месте.

Но сейчас обе женщины шли ему навстречу.

Мансур вздрогнул, когда они приблизились. Его внутренний голос вопил, что нужно бежать. Сердце набатом стучало в груди, и он боялся, что Амаль услышит и поймет, что он по-прежнему целиком и полностью в ее власти.

Любопытство удерживало его на месте, хотя он едва сдерживался, чтобы не удрать и провести свой первый день в родных местах в отеле.

Только боль, плескавшаяся во влажных глазах матери, охладила его негодование. Халима Ахмед Адан редко проливала слезы. Он вспомнил лишь два случая: когда в прошлом году умер его отец и когда Мансур в семнадцать лет объявил о своем намерении уехать учиться в Америку.

Но сейчас она плакала, стоя перед ним, простоволосая, потому что забыла про шаль, оставленную на узорчатых напольных подушках.

– Хойо, – приветствовала она сына на родном наречии.

Теплая волна затопила его сердце. Тронутый ее слезами и приветствием, Мансур заключил мать в объятия.

– Я по тебе скучала, – прошептала она в ухо сына.

– Я тоже, – пробормотал он в ответ.

Он встретился взглядом с Амаль. Ее смуглая кожа, не тронутая косметикой, сияла, хотя лицо хранило нейтральное выражение. Тонкая темно-синяя вуаль была подобрана в тон платью, которое выгодно подчеркивало ее высокую грудь и пышные бедра. Мэнни ощутил знакомое волнение и невольно сжал мать в объятиях. Та охнула и негромко засмеялась. Он почти забыл, что обнимал ее.

– Прости меня, – пробормотал Мэнни и ослабил хватку, отпустив мать.

Он все еще чувствовал тепло материнского тела, но одновременно пытался усмирить растущий в нем гнев.

Заметив, куда направлен взгляд сына, мать взяла Амаль за руку и подтолкнула чуть вперед.

– Неужто ты забыл Амаль? – спросила она.

Как можно забыть Амаль Халид?

Она стала практически членом их семьи после трагической гибели ее матери.

Амаль с двумя младшими братьями поселилась у своей бабушки, потому что отец их бросил. Мать Мансура и бабушка Амаль жили по соседству и были хорошими подругами. А поскольку Мэнни был единственным ребенком в семье, он стал считать Амаль и ее братьев своей семьей.

Но все закончилось, когда он осознал, что неравнодушен к Амаль.

А потом она разбила ему сердце.

У Мансура подергивался глаз от попытки сохранять невозмутимый вид. На самом деле ему хотелось немедленно исчезнуть. Но это не решит проблему. Ему все равно пришлось бы рано или поздно увидеться с Амаль. Он получил передышку на год. За это время можно было излечиться и двигаться дальше.

– Салам, – приветствовала его Амаль, глядя ему в глаза. – Добро пожаловать домой, Мансур. – В ее мягком голосе слышался легкий акцент.

– Салам, – ответил он. – Вернуться домой всегда хорошо. – Хотя сейчас не был в этом уверен.

Амаль не спускала с него пристального взгляда и слегка хмурилась. Пауза затягивалась. Наконец он не выдержал.

– Что-то не так? – осведомился он довольно резко.

Амаль поморщилась, а его мать резко втянула в себя воздух.

Мэнни натянуто улыбнулся и предпринял вторую попытку вежливого разговора, демонстрируя тем самым, что умеет вести себя прилично.

– Как поживают твои братья, Амаль?

– Хорошо, – односложно ответила она.

Улыбка сползла с его лица.

– И это все, что ты можешь сказать?

На лице девушки появилось недовольное выражение, и Мансур понял, что она чем-то явно обеспокоена. Хотя в вопросе о братьях не было ничего криминального. Он нарочно выбрал нейтральную тему для разговора. Мансур поклялся себе, что впредь никогда не позволит сердцу влиять на разум. Одного раза было достаточно.

Но сейчас его мучило любопытство. Амаль что-то явно скрывала. И, судя по выражению лица матери, та, похоже, была в курсе проблемы. Женщины обменялись быстрым взглядом, и Мансур еще больше уверился в том, что проблема существует, но они вряд ли с ним поделятся.

– Абдулкадыр по-прежнему работает в турагентстве? – продолжил допрос Мансур, пытливо всматриваясь в лицо Амаль. – А Башир все еще учится в университете?

Амаль беспомощно посмотрела на мать Мансура. От него не ускользнула паника, промелькнувшая в ее взгляде.

– Да, у Абдулкадыра и Башира все без изменений, – ответила его мать вместо Амаль.

– Я не тебя спросил, мама.

Мэнни сжал челюсти, не обращая внимания на холодный взгляд матери. Позже она может бранить его сколько угодно, но сейчас он хотел получить ответы на свои вопросы именно от Амаль.

Амаль хранила молчание.

– Пойдем со мной, – сказал Мансур и направился к открытой двери на веранду.

Амаль нехотя подчинилась.

Подозревая, что его мать не желает оставлять их наедине, Мансур бросил через плечо:

– Я хочу поговорить с Амаль наедине.

Здесь явно что-то не так. Он должен выяснить, почему его вынудили снова вернуться в Сомалиленд, хотя год назад он поклялся вернуться на своих условиях.

Амаль смотрела на него с таким видом, словно он собирался причинить ей зло.

Стараясь не показывать виду, что такая реакция его ранит, Мансур изобразил на лице подобие улыбки, но Амаль не купилась, а лишь прищурилась и сложила на груди руки.

– Ничего не хочешь мне сказать? – спросил он.

– А нечего говорить, – тихо ответила она, приподняв подбородок и глядя на него снизу вверх.

Мэнни поверил бы ей, если бы не заметил, как подрагивает ее нижняя губа. Да и сама она дрожала как осенний лист, и виной тому был не только прохладный весенний воздух.

– Ты, похоже, замерзла, – заметил он, снимая пиджак.

Он подошел к ней почти вплотную и увидел, как сжались ее губы, когда она посмотрела на него с яростным вызовом. А она, оказывается, изменилась за тот год, что они не виделись.

Накинув ей на плечи пиджак, Мансур пригладил угольно-серую шерсть в елочку, так ему хотелось прикоснуться к Амаль. В конце концов, он так долго отказывал себе в этом. Вряд ли подобная слабость разрушит броню, сковывающую его сердце. А ведь когда-то они были друзьями. Хорошими друзьями.

«Но ты сам все испортил, не так ли?» – пронеслось у него в голове.

Эта мысль вызвала усмешку. Если бы все было так просто. Если бы только он не пытался видеть в ней нечто большее. Мало того что он многое потерял, он также уничтожил их давнюю дружбу.

Мансур был уверен, Амаль что-то скрывает, и он непременно хотел выяснить, что именно.

Зачем мать вызвала его домой?

Он должен был знать, по какой причине они хотели его возвращения и есть ли у него хоть какой-то шанс обрести хрупкое и пусть временное душевное спокойствие, которое было у него до этой встречи с единственной женщиной, которая разбила ему сердце. Женщина, которую он когда-то любил всем своим существом. Амаль.

Очевидно, она все еще имела над ним какую-то власть. Иначе он не был бы так с ней терпелив.

Амаль выгнула спину, обнажив часть не прикрытой хиджабом стройной шеи. Ее грудь вздымалась и опускалась от частого и прерывистого дыхания, и Мансур почувствовал, как легкие дуновения теплого воздуха коснулись его напряженных скул. Он непроизвольно наклонился к Амаль. Его тело руководило движениями, не подчиняясь рассудку. Это могло плохо кончиться.

Но ему нужен ответ. И именно сейчас. Прежде чем сделает что-то, о чем серьезно пожалеет.

Например, поцелует ее.

– Амаль, – нарочито медленно произнес он, ненавидя себя за то, как приятно ему произносить ее имя. – Что не так?

Амаль хватала ртом воздух словно выброшенная из воды рыба, а в ее глазах светился страх.

Мансур заволновался и приподнял пальцем ее подбородок, внимательно глядя ей в глаза. Похоже, ее страхи не имеют к нему никакого отношения.

– Дело в ее голове, – раздалось у него за спиной.

Мансур отдернул руку и обернулся. Он же просил мать оставить их наедине.

– А можно подробнее? – попросил он, не пытаясь скрыть раздражение.

– Она ушибла голову, – продолжила свое объяснение его мать. – Это был несчастный случай на стройплощадке месяц назад.

– Так вот почему ты позвонила мне?

Он впитывал новую информацию, пытаясь подавить покалывающее кожу беспокойство. Мэнни задал следующий логичный вопрос:

– Она нездорова?

– Голова прекрасно зажила. Сама по себе рана не была опасной для жизни, – ответила мать.

Облегчение Мэнни длилось всего несколько секунд.

Его мать помолилась вслух. В детстве это никогда не предвещало ничего хорошего.

– Врачи вылечили внешнюю рану, но пока не могут вылечить ее изнутри.

– Что ты имеешь в виду?

Он снова взглянул на Амаль. Внешне она выглядела вполне здоровой.

Интересно, почему они не позвонили месяц назад, когда все произошло?

«Не хотели тебя видеть, как и ты их», – подсказал внутренний голос.

Мансур сжал челюсти и насупился.

А его мать между тем продолжила:

– У Амаль амнезия.

От этих слов Мансур на мгновение оцепенел. Он ожидал чего угодно, но амнезия Амаль никак не укладывалась в голове.

Амаль направилась было к выходу с веранды. Их сочувствующие взгляды и разговор о ней, словно ее здесь нет, были ей неприятны. Но Мансур схватил ее за руку и остановил. Сопротивляться его железной хватке было бесполезно. Лучше выяснить, что ему от нее нужно. Словно прочитав ее мысли, Мэнни процедил:

– Разговор еще не окончен.

Притворяться теперь, когда он знает про амнезию, было бесполезно, и Амаль ответила:

– Твоя мама все сказала. Мне нечего добавить. Я нездорова.

– И тем не менее я хочу с тобой поговорить. Но не здесь.

Он кинул многозначительный взгляд во двор, где толпились любопытные служанки и шофер. Прислуга смотрела на них с неприкрытым любопытством, граничащим с ужасом. Они стояли так близко друг к другу, что их тела почти соприкасались. По местным обычаям, это было совершенно недопустимо.

– Проводи меня в мою комнату, – предложил он хриплым голосом.

Что-то шевельнулось в душе Амаль, и она согласилась на приватный разговор без посторонних глаз и ушей.

– Нам сюда, – сказала она, выразительно посмотрев на его руку, все еще стискивавшую ее запястье.

Мансур отнял руку и последовал за ней.

Как только он отпустил ее, Амаль резко повернулась и, шурша юбкой, быстро пошла вперед. Она сердилась на себя за то, что ей было приятно чувствовать прикосновение его теплой ладони. Хотя это последнее, о чем она должна думать. Лучше побеспокоиться о своей утраченной памяти и постараться восстановить разрозненные воспоминания.

И все же она не ожидала, какую бурю чувств вызовет в ее душе появление Мансура. Она надеялась, что его лицо вызовет более свежие воспоминания, чем те немногие детские, которые возвращались к ней быстрее. Но этот мужчина определенно не походил на неуклюжего ухмыляющегося подростка, которого она смутно помнила.

У Амаль не было возможности подробно расспросить маму Халиму о том, кем стал Мансур, и его приезд был для нее довольно неожиданным. Всего пару часов назад его мать отвела ее в сторону и сообщила о том, что Мансур возвращается домой. Из-за нее.

Теперь она знала, что он понятия не имел, что причиной его вызова послужила ее амнезия. Мама Халима ничего не сказала про Амаль, когда связывалась с ним.

Если бы не необходимость проводить Мансура в его комнату, Амаль укрылась бы в своей спальне, а может быть, и вернулась бы в свой дом. Хотя мама Халима вряд ли одобрила бы это. Оба брата уехали из дома бабушки, и оставаться в доме одной, особенно когда ты не совсем здорова, было бы неразумно. Мама Мансура убедила Амаль переехать к ней хотя бы временно.

Амаль согласилась, и сложившаяся ситуация устроила обеих. Но теперь, когда Мансур дома, Амаль посчитала, что злоупотребляет гостеприимством мамы Халимы. Она не желает, чтобы Мансур считал, что она не может сама о себе позаботиться.

Но Амаль и правда пока слаба и нуждается в помощи.

Нет, ей не требуется помощь. Она в порядке.

Амаль прекратила мысленную перепалку с самой собой и продолжила путь к комнате Мансура.

– Нам сюда, – сказала она, указывая на комнату слева по коридору.

Однако Мансур остановился у двери в ее спальню.

– Это не твоя комната.

Не обращая внимания на ее слова, Мансур открыл дверь и вошел.

Амаль поспешно вошла следом, расстроенная тем, что Мансур ее не послушал. Это была ее комната, и в ней царил беспорядок.

– Я же говорила, что это не твоя комната, – пробормотала она, кивнув в сторону двери в надежде, что он поймет ее намек.

– А вот здесь ты не права. – Мансур посмотрел на нее в упор: – Когда-то, давным-давно, я жил именно в этой комнате.

Амаль нахмурилась:

– Твоя мама мне не говорила об этом.

– Она просто не ожидала, что я так скоро вернусь, – ответил Мансур.

Он прошел в дальний угол, где стояла кровать, и осмотрелся.

– Здесь почти ничего не изменилось, – заметил он, – кроме вот этого. – Он указал на гору разноцветных платков на кровати и разбросанные по полу книги.

Амаль протиснулась мимо, взяла платки и быстро засунула их в верхний ящик комода. Затем она попыталась убрать книги, а Мансур заметил на кровати тетрадь, которая раньше была закрыта платками.

Наверняка это был ее дневник.

– Ты по-прежнему ведешь дневник? – поинтересовался он.

– Пытаюсь, – коротко ответила она.

– И много читаешь? – Мансур поднял с пола одну из книг и передал ей.

Многие книги выглядели зачитанными, с потертыми обложками. Стало быть, это были ее любимые книги, которые она могла перечитывать, как новые. И это, пожалуй, единственный плюс амнезии.

Восстановление памяти происходило странным образом. Сейчас она помнила некоторые вещи более отчетливо, чем сразу после несчастного случая четыре недели назад, когда очнулась в больнице со швами на правом виске. Но возвращающиеся воспоминания были связаны с ее прошлым, что расстраивало ее еще больше теперь, когда она стояла перед Мансуром. У Амаль не было никаких свежих воспоминаний о нем. Она кое-что помнила об их детстве, но дальше – полный провал. Что, если он вырос ужасным человеком?

И тем не менее по какой-то необъяснимой причине ее влекло к этому мрачному красавцу.

– Странно снова оказаться дома, – заметил он, уставившись ей в макушку. – Должен признаться, что не планировал возвращаться.

Значит, он имел в виду, что вернулся из-за нее.

Амаль непроизвольно дотронулась до виска. Шрам покалывало, и ей было не по себе от близости Мансура и его вопросов.

– Остался шрам? – спросил он.

Она лишь молча кивнула, не в силах произнести ни слова.

– Болит?

Амаль отрицательно качнула головой.

– Я рад, что твои братья и моя мама были рядом, когда это случилось, – искренним тоном произнес он, и на мгновение жесткие черты его лица смягчились. – Нужно быть осторожнее, – продолжил Мансур, – я из личного опыта знаю, насколько ужасны происшествия на строительной площадке.

– С тобой тоже произошел несчастный случай? – Амаль уставилась на него, абсолютно забыв, что не должна смотреть на мужчину, тем более когда они наедине.

– Нет, не со мной, – поспешно ответил он. – Были случаи с коллегами, с подрядчиками. Все происходит очень быстро.

Ей не следовало приставать к нему с расспросами, но она не сдержалась.

– Но ты один в Америке. Кто о тебе заботится?

– Никто, – быстро ответил он.

– А тебе не одиноко, Мансур? – Ее сердце сжалось от боли при мысли о том, что у него никого нет.

– Мэнни – ты раньше так меня называла, – ответил он после долгой паузы. – А теперь мне, наверное, следует отправиться в свою комнату.

Неожиданно его лицо осветилось улыбкой. Амаль была удивлена. Мансур не был похож на человека, который много улыбается.

Амаль купалась в этой улыбке, в глубине души надеясь, что улыбка связана с ней. Осознавая, насколько безумной была эта мысль, она сняла накинутый на плечи пиджак и протянула ему. Амаль постаралась, чтобы их руки не соприкоснулись, когда он его забрал.

– Показывай дорогу, – сказал он, выходя за ней из комнаты.

Амаль проводила Мэнни в комнату для гостей и оставила его отдохнуть и переодеться после дороги, а сама отправилась на кухню.

С тех пор как она временно переехала в дом Мансура, она освободила маму Халиму от кухонных обязанностей. Тем более сегодня. Наверняка мать и сын захотят побыть наедине.

– И каков он собой? – с любопытством спросила кухарка Сафия. – Нима считает, что он джентльмен. Не отругал ее, когда она чуть не выплеснула воду ему на ботинки.

Сафия хихикнула, ее рука замерла над кастрюлей с тушеной говядиной, пока она сноровисто насыпала туда нарезанный лук.

– Я думаю, она уже в него влюбилась. Не оставляй Ниму с ним наедине, когда она убирает комнаты.

Услышав свое имя, в комнату заглянула горничная.

– Вряд ли я буду находиться в комнате, пока он там. – Она бросила на девушек возмущенный взгляд.

– Амаль была с ним наедине.

Лукавое замечание Сафии наводило на мысль, что она снова шпионила. Она была самой молодой из домашней прислуги и работала совсем недолго. Ей еще многому предстояло научиться. Но мама Халима и раньше предупреждала Сафию не подглядывать.

– И чем ты с ним занималась, Амаль? – полюбопытствовала Нима, втащив на кухню большой бак с бельем, которое намеревалась стирать и полоскать вручную.

Сафия ухмыльнулась:

– Флиртовала, конечно.

Служанки продолжили сплетничать, выдумывая небылицы про нее и Мэнни, словно Амаль не было на кухне.

Она никак не реагировала на болтовню служанок, продолжая резать лук.

Она молчала до тех пор, пока Нима не спросила напрямик:

– Вы ведь были раньше знакомы, не так ли, Амаль?

Наверное, мама Халима сказала ей об этом. Иначе откуда ей знать? Нима работает в доме не так давно.

Горничная глазела на Амаль с таким жадным любопытством в ожидании ответа, что ей даже стало неловко.

– И я уверена, что вы двое непременно поженитесь, – выпалила она.

– Нима… – с легким упреком произнесла Амаль, но девушки продолжили обсуждать Мансура.

Вдруг, словно по мановению волшебной палочки, предмет их горячего обсуждения появился на кухне и приветствовал их своим бархатным баритоном:

– Прекрасные леди, как вкусно у вас здесь пахнет.

Амаль, с горящими от подкалывания подруг щеками, тщетно пыталась скроить серьезную мину, когда обернулась на голос Мансура.

Он сменил деловой костюм на тенниску и шорты карго, которые выгодно подчеркивали его атлетическую, мускулистую фигуру. Даже в полутемной кухне Амаль не могла не заметить, насколько он привлекателен.

Улыбка смягчила суровые черты его лица, и в ответ на хихикающие приветствия Сафии и Нимы он сверкнул еще одной улыбкой. Ровные белые зубы блеснули на фоне смуглой кожи и коротких черных завитков небольшой бородки, которая выглядела неряшливо-сексуально, хотя ей совсем не о том следовало думать.

– Тебе что-нибудь нужно? – Амаль молилась про себя, чтобы он сказал «да». Ей хотелось покинуть кухню и докучливых служанок.

Но Мэнни покачал головой:

– Просто ищу свою мать. Я подумал, что она может быть здесь. Она всегда любила кухню.

Об этом Амаль помнила, несмотря на амнезию. Мама Халима проводила бы на кухне целый день, не возьми Амаль на себя часть ее обязанностей.

– Она может быть в своей спальне или в гостиной. Я могу ее поискать, – с готовностью предложила Амаль, поднимаясь со своего места.

Однако Мэнни жестом ее остановил:

– Я сам ее найду.

Он исчез из кухни так же бесшумно, как и вошел.

Нима и Сафия обменялись многозначительными взглядами. Сафия подмигнула Амаль:

– Так когда же все-таки свадьба?

Несмотря на подтрунивания служанок, Амаль умудрилась приготовить еду для Мэнни: самса с мясной начинкой, лепешки анжеро, томатный суп и чай с пряностями.

Мама Халима наверняка одобрит ее заботу о Мэнни. По ее глубокому убеждению и по законам восточного гостеприимства, любой гость должен чувствовать себя комфортно в этом доме.

Амаль полностью разделяла эту позицию пожилой женщины и любила ее за безграничное терпение, доброту и великодушие. Амнезия Амаль беспокоила мать Мэнни, но она не обращалась с ней как с хрупким дорогим фарфором. Совсем наоборот. Она считала, что Амаль должна помогать прислуге по хозяйству. И это было большим облегчением. Ей позволялось быть… нормальной.

Амаль подхватила поднос и направилась к комнате Мэнни. Тяжелая дубовая дверь была приоткрыта. Она хотела было постучать, но застыла при звуке громких голосов.

– Думай, что говоришь! – донесся из комнаты сердитый голос мамы Халимы. – Ты собираешься покинуть нас, проделав такой длинный путь?

– Я не понимаю, чего ты от меня хочешь? – зло ответил Мэнни. – Я не врач и ничем не могу ей помочь.

Амаль покоробило от этих слов. Она стиснула в руках поднос с едой.

– От меня здесь никакого прока ни тебе, ни Амаль, – продолжил Мэнни. – Мне лучше уехать. У меня есть дела в Аддис-Абебе.

В голосе Мэнни звучало раздражение, чувствовалось, что он на пределе. Амаль понимала, что это из-за нее. Они явно не ожидали, что она их услышит, иначе закрыли бы дверь.

– Мансур, пожалуйста! – взмолилась мама Халима.

Амаль ненавидела себя за то, что матери Мэнни приходилось так унижаться из-за нее.

– Пожалуйста, не делай этого. Не оставляй нас.

– Если вам нужны деньги, я могу перевести их тебе, как обычно. Но я здесь не останусь! – Мэнни был неумолим.

После этих слов в комнате воцарилась оглушительная тишина. Она выплеснулась в коридор, омывая Амаль. Какая же она обуза для семьи, которая ее приютила в трудный момент и которой она неосознанно причиняла боль.

На глаза Амаль навернулись слезы. Она поспешно опустила поднос на пол у двери и бросилась наутек. Никто не должен видеть ее слез.

– Амаль?

При звуке голоса Мэнни, произнесшего ее имя, она застыла подобно каменному изваянию.

– Амаль, – снова позвал он, и девушка обернулась, не пряча залитое слезами лицо. Его суровый вид служил плохим утешением. Стало быть, он не хочет иметь с ней дела. Он остался глух к ее проблеме, как и большинство остальных людей. Скоро и у мамы Халимы опустятся руки.

– Мне нужно идти, – обронила Амаль едва слышно из-за душивших ее рыданий.

И на этот раз Мансур ее не остановил.

Глава 2

Мать Мансура стремительно вышла из комнаты, сердито шурша черными шелковыми юбками. Она отказалась продолжить разговор, пока он не извинится перед ее драгоценной Амаль.

Одна ее фраза крутилась у него в голове навязчивым лейтмотивом:

– Неужели тебе наплевать на Амаль?

Мэнни передернуло, когда его мать задала ему этот вопрос. Помимо обвинительного тона, в ее голосе явно слышалось горькое разочарование. Только один раз в жизни она так же смотрела на него – после того, как он не приехал на похороны отца, почти год назад.

Мэнни не слишком тепло относился к своему отцу, поэтому не испытывал угрызений совести, что не приехал проводить родителя в последний путь. Но сейчас ему было стыдно, что он снова подводит мать, и на этот раз из-за Амаль.

Он так и не ответил на ее вопрос, и мать покинула гостиную, поставив ему ультиматум: либо он извинится перед Амаль, либо покинет родительский дом в Харгейсе и забудет о существовании матери.

Она готова была ради Амаль навсегда разорвать отношения с единственным сыном.

Мансур в бессильной ярости скрипнул зубами и сжал кулаки. Его первым порывом было схватить чемодан и исчезнуть. Но он сумел взять себя в руки. Такие решения нужно принимать не на эмоциях, а на холодную голову.

Он виноват в том, что неосторожным словом оттолкнул Амаль, а лучше бы им остаться в нормальных отношениях. Мансур не хотел, чтобы Амаль его ненавидела. На самом деле девушка была ему небезразлична.

В противном случае он не отправился бы к ней сейчас, чтобы извиниться, выполняя не только волю матери, но и по собственному желанию.

Довольный тем, что коридор пуст и ему удалось дойти до комнаты Амаль незамеченным, он заставил себя постучать в дверь, а не вламываться к ней без приглашения на правах мужчины. Однако ответа не последовало. Подождав несколько мгновений, он осторожно приоткрыл дверь.

Но осторожность была излишней. В комнате никого не оказалось.

Тем не менее Мансур вошел и осмотрелся, словно ожидая, что Амаль вылезет из-под кровати или выскочит из платяного шкафа.

Ее незримое присутствие ощущалась во всем – вот ее книги, а вот разноцветные хиджабы, покрывшие кровать невесомым шелковым облаком. Дневника нигде не было видно. Амаль куда-то его убрала, лишив его искушения полистать дневник и полюбопытствовать, есть ли там упоминание о нем?

Он протянул было руку к ящику старого комода, но тут же ее отдернул, хотя и с трудом. Даже в отсутствие Амаль, он чувствовал влечение к ней.

Мансур ощутил аромат духов Амаль с нежными фруктовыми нотками, который не мог перебить доносящийся снаружи сильный запах ладана. Он буквально купался в ее аромате. Он с трудом заставил себя покинуть комнату и вышел из дома, направляясь на кухню, которая примыкала к боковому входу. Там он надеялся выяснить у прислуги, куда подевалась Амаль.

На улице заметно потеплело. Яркое солнце сияло на безоблачном синем небе. Он вошел в сумрак кухни, на мгновение зажмурясь от перепада света, а когда открыл глаза, то увидел перепуганную молодую горничную, которая, видимо, еще не привыкла к его присутствию в доме.

– А где Амаль? – спросил он, разочарованно осмотрев помещение.

Горничная ошарашенно молчала. В этот момент на кухне появилась вторая служанка, и Мансур повторил вопрос.

– Она уехала на работу, – ответила та посомалийски. – Вы можете поехать к ней в офис. Попросите Абди, он вас подвезет. – Она указала в сторону ворот, где находилась будка охраны.

Мансур кивнул в знак благодарности и направился к тому самому старому внедорожнику, который привез его из аэропорта.

– Подвезете меня к офису Амаль? – обратился он к своему пожилому родственнику.

– Конечно, – улыбнулся тот и открыл дверцу старого пикапа.

Когда Мэнни забрался в машину, он осознал, на что готов ради Амаль. Но чем скорее он найдет ее, тем быстрее извинится, вернет расположение матери и покинет Харгейсу.

Мансур потянулся к ремню безопасности, но вспомнил, что тот сломан. Ухватившись за ручку крыши, Мэнни приготовился к новой тряской поездке, похожей на ту, что перенес по дороге из аэропорта.

К сожалению, он не догадался взять антацид из своего чемодана. Не то чтобы он действительно верил, что лекарство избавит его от подкрадывающейся изжоги. Интуиция подсказывала, что это связано с его предстоящей встречей с Амаль. И пока она не состоится, ему не станет легче.

* * *

Амаль смотрела на свою фирму «AK Дизайн и архитектура».

Поразительно, но у нее есть фирма. Хотя теперь она вспомнила, что купила этот офис на четвертом этаже для своего бизнеса. В какой-то момент, несколько недель назад, она даже не могла вспомнить, что у нее был бизнес.

Прогресс в ее амнезии.

Это давало ей надежду, что в конце концов все наладится и вернется на круги своя, как, например, тот непреложный факт, что пойдут проливные дожди, стоит весне смениться летом.

Она отвела взгляд от царящего внизу суетливого мира: уличное движение, идущие по своим делам люди, бродячие козы – и все это под золотым покрывалом утреннего солнца. Она отошла от окна к своему рабочему столу из вишневого дуба и дотронулась пальцами до его гладкой поверхности.

Все это принадлежало ей.

Амаль уселась в офисное кресло и вернулась к изучению технических чертежей в ноутбуке.

Больница в Харгейсе, ее новый проект. Объект будет построен по последнему слову техники, снабжен новейшим оборудованием и квалифицированным персоналом.

Как теперь поняла Амаль, именно на строительной площадке больницы с ней произошел несчастный случай, который привел к амнезии. К сожалению, она не помнила, как оказалась на объекте. Возможно, со временем недавние события восстановятся в памяти, а возможно, и нет.

Амаль откинулась в кресле и, уставившись в потолок, вернулась мыслями к Мансуру. И дался же он ей.

Амаль сердито тряхнула головой в попытке отогнать крамольные мысли. И в этот момент раздался спасительный стук в дверь.

– Войдите, – сказала она, вставая из-за стола.

Она резко втянула воздух, когда в дверном проеме возникла высокая фигура Мансура. Где-то позади него Амаль слышала недовольный голос своего офис-менеджера и подруги Иманы.

– Прошу прощения, сэр! Вам туда нельзя.

Раздражение Иманы только усилило ее сомалийский акцент. Она практически рычала, когда Мансур вошел в кабинет. Женщины обменялись взглядами, и Имана закатила глаза, скрестив руки на груди и ожидая сигнала Амаль, чтобы позвать на помощь охрану.

Амаль, сама того не ожидая, особенно если принять во внимание утреннюю стычку с Мансуром, едва заметно покачала головой, дав понять Имане, что справится сама. Помощница развернулась и, по-прежнему хмурясь, покинула кабинет. Ее высоченные шпильки были рассержены не меньше хозяйки и отбивали раздраженную дробь по паркету.

Мансур наблюдал за бессловесной дуэлью двух женщин. Как только Имана вышла, он с нажимом произнес:

– Нам нужно поговорить.

Амаль судорожно сглотнула и переспросила, заикаясь:

– Р-разве?

Она ненавидела себя за то, что он видит ее настороженность. Ей показалось, что он еще утром поставил на ней крест, решив покинуть Харгейсу.

– Да, – твердо сказал Мансур, окинув ее взглядом. – И еще я хочу извиниться, если обидел тебя.

Амаль промолчала. Ей бы на проекте больницы сосредоточиться, но она знала, что не сможет выкинуть Мансура из головы, пока они не поговорят.

– Если не возражаешь, мы могли бы позавтракать, – предложил он.

– Сейчас? – удивилась она.

Мансур кивнул.

– Но я пойму, если ты занята.

Она знала, что он искренен, потому что сам бизнесмен.

– Амаль, не считай себя обязанной со мной завтракать, – добавил он.

Он произнес ее имя с такой нежностью, что Амаль не устояла.

– Хорошо, давай перекусим на скорую руку.

– Отлично, так и сделаем, – согласился Мансур.

Мэнни нужен был этот завтрак, чтобы покончить с Амаль. Она уже удивила его, согласившись присоединиться к нему. Облегчение, которое почувствовал, быстро испарилось, когда он понял, что она все еще сильно влияет на него, как эмоционально, так и физически. Показательный пример: Амаль быстро шла впереди него, плавно покачивая бедрами и разжигая в нем нежелательное вожделение.

Мансур пытался сосредоточиться на пыльно-бежевом мире вокруг них, а не на чувственных изгибах тела Амаль.

Вот Амаль остановилась рядом с худой женщиной болезненного вида и ее тремя детьми, потом рядом с пожилым мужчиной в инвалидном кресле. Она раздавала милостыню. Мэнни знал о добром сердце Амаль и ее сострадании к бедным.

Когда она остановилась перед растрепанным босым мальчуганом лет десяти, в залатанных шортах, с чумазым лицом и печальными карими глазами, Мансур быстро достал из кармана купюру в двадцать американских долларов и протянул пареньку. Тот цепко зажал деньги в кулачке и пустился наутек, словно боялся, что благодетель передумает.

– Ты по-прежнему подаешь бедным? – спросил он риторически.

Однако Амаль, к его удивлению, ответила:

– Я стараюсь. Но я мало что могу сделать.

Они двинулись дальше и вскоре подошли к строительной площадке.

– Это больница, – пояснила она.

– Твой проект? – осторожно спросил он, разглядывая фундамент и удивляясь отсутствию рабочих на площадке.

Амаль кивнула, устремив вперед отстраненный взгляд, а потом тихо заметила:

– Предполагалось, что это будет новая больница, но строительство приостановили после несчастного случая со мной. – Она нахмурилась. – Это произошло здесь. Я ударилась головой где-то на стройплощадке. Я не помню этого, но мне так рассказывали. – Амаль коснулась виска. – С тех пор местные власти прекратили финансирование. Как я узнала от моих сотрудников, с самого начала они не слишком поддерживали этот проект. – Амаль невольно сжала пальцы в кулаки. – Все эти жадные политики только и хотят, что набить свои карманы, а не заботиться о нуждах избирателей.

Мэнни искоса на нее взглянул. Думала ли она о своей матери, когда смотрела на заброшенную территорию будущей больницы? Ему было одиннадцать, а Амаль всего восемь, когда она потеряла свою маму из-за осложнений при родах. Эклампсия унесла жизнь и матери, и ребенка. Но он вспомнил, как его мать сказала, что больница была плохо оборудована, чтобы решить эту проблему.

Убитый горем отец заявил, что не справится с тремя детьми, и отдал их теще.

Так Амаль с двумя братьями оказалась в доме бабушки по материнской линии, жившей по соседству с семьей Мансура. Вот так у Мансура появилось трое друзей.

Но Амаль, вероятно, лишилась воспоминаний о матери из-за амнезии.

– Моя мама… – прервала Амаль дрожащим голосом мысли Мансура и замолчала, а потом продолжила: – В больнице с новым оборудованием могли бы помочь в таких случаях…

– Ты помнишь?

Он не знал, что и подумать. Оказывается, все не так просто.

– Да, мои детские воспоминания гораздо ярче взрослых, к которым пока нет доступа, – печально призналась Амаль. – Порой я просыпаюсь ночью и не понимаю, кто я.

– Однако на работе у тебя нет таких проблем, – оптимистично заметил Мэнни в попытке стереть выражение отчаяния с ее лица.

– С моими профессиональными навыками все в порядке, – подтвердила она. – Их действительно нужно было лишь немного освежить, и в этом смысле долговременная память меня не подвела, чему я очень рада. Я бы не знала, что делать, если бы мне пришлось отменить все заказы моих клиентов и закрыть фирму.

– Приятного мало, – пробормотал он.

Мансур сочувствовал Амаль, как никто другой. Он и сам стоял во главе крупной компании и знал о работе с клиентами не понаслышке.

Тот факт, что они оба преуспели в схожих карьерах, не выходил у него из головы. Это напомнило ему об их мечтах в детстве, когда оба хотели перестроить Харгейсу, поднять оживленный город на новые высоты и сделать светлым будущее его граждан.

Он в конце концов улетел в США, а она осталась в родном городе, чтобы осуществить их мечты.

– Тебе нравится то, чем ты занимаешься? – неожиданно спросил Мансур.

– Да, я всегда хотела заниматься именно этим, – уверенно ответила Амаль.

– Мы с тобой работаем в похожих областях, – заметил он. – Потому хочу сказать, что особенно приятна церемония разрезания ленточки при открытии объекта, – добавил он.

– Согласна, – улыбнулась она.

Мансур вдруг вспомнил, что у них мало времени, а он еще не приступил к главному.

– Амаль, а какие у врачей прогнозы по поводу твоей амнезии? – спросил он.

Ее потеря памяти была ему на руку, с одной стороны, а с другой – причиняла боль. Амнезия была хороша в том смысле, что спасла его от объяснений и повторного переживания ее отказа выйти за него замуж, а болезненна, потому что он проходил через это в одиночку.

Она не помнила их телефонных разговоров о построении совместного будущего, не говоря уже о его предложении руки и сердца и ее поспешном отказе.

В ее представлении казалось, что их романа на расстоянии никогда не существовало. В то время как он вспоминал и проигрывал для себя снова и снова, как их дружба переросла в… нечто большее. Во что-то, чему у него не было названия, пока она сама застенчиво не призналась, что он ей нравится.

«Нет, она сказала, что любит меня», – поправил себя он.

И Мансур попросил время, чтобы все обдумать.

Обдумал и преодолел десять тысяч километров, чтобы надеть ей на палец обручальное кольцо с бриллиантом и отдать свое сердце. Но получил шокирующий отказ.

Как можно такое забыть?

Но разве теперь это имеет значение? Вот они стоят друг против друга, как два незнакомца. Лучше ему направить свои усилия на то, чтобы убедить ее пройти лечение где-то еще.

– Врач говорит, что память может полностью восстановиться.

Она скрестила руки на груди. Ее новая поза была не оскорбительной, а скорее оборонительной. Она словно защищала себя. Как будто одного этого было достаточно, чтобы сдержать повседневные проблемы мира и ее экстраординарную проблему амнезии.

– Существует и вероятность того, что я останусь такой навсегда.

Амаль пожала плечами и опустила руки. Она переместилась так, чтобы видеть ограждение пустой строительной площадки. Вид больше напоминал зону боевых действий, чем фундамент будущей муниципальной больницы Харгейсы.

– Время моего выздоровления неизвестно, – тихо сказала она.

– И тем не менее можно поискать более эффективное лечение и передовые технологии в другой стране, – заявил Мансур.

Амаль изумленно вытаращила глаза.

– Я знаю, ты слышала наш разговор с мамой.

Амаль сочла за лучшее промолчать, чем признаться в нечаянном подслушивании.

– А почему бы тебе не отправиться со мной в Аддис-Абебу и не показаться другому врачу?

– Вместе с тобой? – эхом откликнулась она, глядя на него с неподдельным изумлением.

Мэнни понимал, почему она сомневается. Он, в сущности, был для нее незнакомцем. Но даже если бы она все помнила, то вряд ли приняла бы его предложение, учитывая их прошлый опыт отношений.

Он надеялся, что Амаль не заметит его оговорку, но напрасно.

– Я имел в виду, что мы просто вместе отправимся в Эфиопию, и я покажу тебе страну. Тебе ведь еще не доводилось бывать за границей?

Он это знал наверняка и все-таки спросил.

– Нет, не доводилось, – подтвердила она и продолжила: – Но я сейчас не могу, у меня куча работы.

Она снова скрестила руки на груди, словно защищаясь, и, не глядя на него, произнесла:

– Я не могу поехать с тобой, Мансур.

– Мэнни, – автоматически поправил он. – Не можешь или не хочешь?

Амаль прикусила губу и опустила взгляд. Она казалась загнанной в угол.

Мансур надеялся, что не он и не его предложение тому виной.

Он снова посмотрел на заброшенную стройплощадку, вспомнил, с каким жаром она говорила о своем проекте, и неожиданно предложил:

– Сделай это ради больницы.

– Прошу прощения?

– Я предложил тебе согласиться ради больницы, ради спасения жизней десятков, нет, даже сотен тысяч жителей Харгейсы.

Лицо Амаль прояснилось, и она улыбнулась.

От этой улыбки сердце Мансура пустилось вскачь, и он понял, как дорога ему Амаль и какую власть она над ним имеет.

Он судорожно сглотнул и продолжил:

– Я знаю, что моя мать вызвала меня сюда, и ты не имеешь никакого отношения к ее лжи во спасение.

Казалось, Амаль не замечает его волнения и ждет дальнейших разъяснений. Она такая красивая, спокойная, полная достоинства и любопытства одновременно.

«Такая кого хочешь сведет с ума», – пронеслось в голове у Мансура.

– Мой тебе совет: если решишь присоединиться ко мне в Аддис-Абебе, сделай выбор сама. Не ради моей матери и не из-за того, что другие подумают о тебе.

– Для себя? – уточнила она.

– Да, для себя, – подчеркнул он. – В конечном счете ты знаешь, что для тебя лучше.

Амаль некоторое время молчала.

– Это трудное решение, – наконец промолвила она.

– Но его нужно принять, – сказал Мансур.

– А как бы ты поступил на моем месте? – поинтересовалась она.

– Если бы я думал, что поездка что-то изменит, я бы ее предпринял.

– А если я твердо верю, что ничего не изменится? – прошептала она.

Мэнни не знал, что ей сказать. Он подозревал, что она все равно все решит сама, и потому ответил:

– У меня был выбор не становиться генеральным директором. Я мог бы легко отойти в сторону и позволить другому кандидату занять эту должность.

– Почему ты этого не сделал?

Он погладил бороду.

– Потому что я чувствовал, что лучше всего подхожу на эту должность. И я по-прежнему в этом уверен. Я работаю день и ночь. И у меня нет никакой личной жизни.

Он и большинство друзей растерял из-за постоянной занятости. И с семьей практически не общался.

– Я не виделся с мамой целый год, – признался он. С тех самых пор, когда вынужден был приехать домой уже после похорон отца, чтобы поддержать мать.

– Но вы разговариваете по телефону, – сказала Амаль как ни в чем не бывало. Удивительно, но она не замечала, что он плохой сын.

– Я звоню ей, когда могу, – ответил Мансур.

Амаль кивнула:

– Тебе тоже приходится принимать трудные решения.

Его решение приехать домой было и правда непростым. Как она его понимает.

Для нее решение уехать на время в Эфиопию тоже будет трудным. Но сейчас он готов принять любой ее ответ. Он не ожидал, что она сделает свой выбор прямо сейчас, и уж точно не ждал, что она соберет чемоданы и поедет с ним. Мэнни был почти уверен, что она откажется от его предложения. Единственный плюс в том, что на этот раз он не будет ошарашен ее отказом, как в прошлый раз, когда она отвергла его предложение руки и сердца.

Поэтому он несказанно удивился, когда Амаль твердо заявила:

– Хорошо. Я поеду.

Решимость вспыхнула в ее глазах, словно фитиль свечи, и пламя разгоралось все ярче с каждой секундой. Амаль вся преобразилась от этого яркого внутреннего света, став еще красивее, как только решила поехать с ним.

Теперь он должен сделать так, чтобы этот свет не потускнел и она не пожалела о своем выборе.

Глава 3

Не успела Амаль высказать свое согласие, как у Мансура завибрировал телефон. Пришла эсэмэска. Он прочитал ее и засунул телефон в карман, изменившись в лице.

– Похоже, нам придется лететь в Аддис-Абебу раньше, чем я предполагал.

Его озабоченность взволновала Амаль.

– Раньше? – повторила она, как попугай.

Соглашаясь на поездку, Амаль предположила, что у нее будет время собраться, завершить неотложные дела в офисе, поговорить с мамой Халимой. Список был длинный. Она боялась спросить про точную дату, но ей необходимо знать.

– Когда? – выдавила она.

– Как можно скорее, – ответил он. – Я поеду за своим багажом, и ты тоже собери вещи, – деловым тоном сообщил он.

Этот приказной тон и спешка не понравились Амаль. Мансур открылся ей с другой стороны. Но она сама захотела услышать другое мнение о своей болезни. Интересно, Мансур ей действительно добра желает или действует по указке своей матери?

Амаль знала, что мать и сын довольно близки, стоило ей увидеть, как светилось счастьем лицо мамы Халимы при упоминании имени Мансура. Сама же Амаль в его присутствии ощущала нечто похожее на головокружение. При одном взгляде на него ее начинало лихорадить – верный признак того, что она в него влюбилась.

– А как же завтрак? – поинтересовалась она.

– Позавтракаем непременно, но не в Харгейсе, – улыбнулся он в ответ.

– А вот и обещанный завтрак, – объявил Мансур два часа спустя.

Мансур был человеком слова и знал, что экипаж его не подведет. Он надеялся, что Амаль не будет разочарована. Так оно и вышло.

Стюардесса сервировала завтрак по-американски в роскошном салоне частного самолета Мансура: нежный омлет, сэндвичи с халяльным беконом из индейки, вафли с кленовым сиропом, кофе. Настоящий пир.

Амаль позавтракала с большим удовольствием. Аппетит у нее был отменный.

Наконец она откинулась на спинку кресла и, прикрыв глаза, удовлетворенно заметила:

– Больше не могу. Все было очень вкусно.

– Понравился завтрак?

– Да, очень, но теперь меня клонит в сон. Не нужно было так объедаться.

– Ну, извини, – сказал Мансур, не зная, как еще реагировать.

Амаль распахнула глаза:

– Почему ты извиняешься? Это я утратила чувство меры, но ничуть не раскаиваюсь. Королевский был завтрак. Немудрено, что я не сдержалась. – Она склонила голову набок и смущенно улыбнулась. Сердце Мансура заколотилось. – Я бы не получила такого удовольствия, если бы ты не уговорил меня поехать. Так что спасибо тебе большое.

– Пожалуйста, – искренне ответил он.

Ее удовлетворенность порадовала его больше, чем он ожидал. Больше, чем ему хотелось признаться даже самому себе. Только она способна сотворить с ним такое. Ослабить его бдительность. Подарить ему эти неописуемые эмоции. Его охватила ностальгия, вызвав бурю смутных чувств. В голове загорелся сигнал тревоги.

«Вот как это начинается», – мрачно подумал он.

Вот так он снова открыл свое сердце и рискнул своим рассудком.

Ему не следовало этого делать.

– А где туалетная комната? – осведомилась Амаль.

– Вон там. – Мансур начал подниматься из кресла, но остановился под взглядом Амаль.

– Я сама найду, – быстро ответила она.

Амаль избегала его взгляда, ее смущение было слишком очевидным. Что, по ее мнению, он собирался делать? Он почувствовал унижение. Именно этого он опасался. Таких вот недоразумений, из-за которых у него снова будут неприятности.

Мансур сжал челюсти и процедил:

– Это в хвосте самолета. Левая спальня и ванная комната просторнее.

– На борту две спальни? – изумилась она.

– Да. Так что если хочешь вздремнуть, спальня в твоем полном распоряжении.

Амаль на мгновение зажмурилась.

– Что-то не так? – встревожился он.

– Нет, нет, – пробормотала она. – Все хорошо.

Однако ее проникновенный взгляд говорил совсем о другом.