Читать онлайн Северный страж бесплатно

Пролог

– И был в тот год удачным поход.

– Олаф с дружиной хваток!

– Добычи много нашли…

Тяжело дыша, скальд умолк, вытирая капли пота со лба.

– Эй, там! – гаркнул хозяин. – Эля Халльфреду!

Служанка мигом поднесла пенящийся жбан. Осушив одним махом, Халльфред молодецки грохнул кружкой о стол.

– Эх, хорошо!

Порядком захмелевшие гости разразились одобрительными криками, стараясь перекричать друг друга. Герой песни, молодой Олаф, купался в заслуженных лучах славы. Незамужние девушки поглядывали на горланящего воина с нескрываемым интересом.

Торкель досадливо покрутил седой ус. Да уж, повезло молодому. В последнем походе сорвал хороший куш. Рабынь, серебра не счесть. И ладно серебро, каких воинов к себе переманил! Двух берсеркеров. Каждый доброго десятка стоит. Так чего доброго и всех переманит, вовсе без дружины останешься. А весна уже на носу. С кем тогда в поход идти? Десятка бы два молодых воев набрать, хоть на вёслах будут. Эх, зелень, наслушались саг, вон как глаза горят, теперь вся надежда только на старую Горборгу. Если её хорошенько умаслить, может дельце и провернётся…

Помрачнев, махнул служанкам.

– Эй, что вы там как неживые! Несите ещё эля! Да и мяса побольше! Халльфреда не забудьте…

Слуги засуетились, обходя дорогих гостей. Пользуясь затишьем, хозяин повернулся к скальду.

– Эй, друг! А чтобы не скучать, спой-ка нам пока о Харальде и тролле!

– Да-а-а! – дружно взревел зал.

Пир продолжился с новой силой. Присматривая за служанками, Торкель нет-нет, да и тревожно поглядывал на дверь. Душу словно грыз злобный тролль. Ворожея опять запаздывала. А вдруг так и не придёт? О, могучий Один! Тогда всё точно пойдёт насмарку. Прошлый раз принимала роды, что могло задержать её в этот раз? Может поторопить? Время позднее, послать, что ли гонца…

Дверь распахнулась. Опираясь на посох, через порог тяжело ступила старая ворожея. Остановившись, важно оглядела зал. Принимая шапку и плащ, слуга склонился в почтительном поклоне.

Просияв, Торкель распростёр объятия и поспешил к долгожданной гостье.

– Проходи-проходи, о великая! А то мы уж совсем заждались. Я даже грешным делом подумал, случилось что…

Бережно подхватил под руку и повёл к женской половине стола. Воровато оглядевшись, сунул руку за пазуху.

– Знаешь, есть у меня к тебе одна маленькая просьба…

Массивный золотой перстень перекочевал в сморщенные старческие руки. Брови ворожеи удивлённо приподнялись.

– Кхм… Просьба?

Торкель наклонился к самому уху гостьи и горячо зашептал:

– Дело-то, в общем, совсем простое. Когда будешь делать предсказание Олафу, нельзя ли его малость припугнуть?

– Припугнуть? – старушка задумчиво оглядела перстень. – Что ж, пожалуй и можно. Только зачем тебе?

– Воины, – вздохнул хозяин. – Уж больно ему удача сопутствует. Всех лучших забрал. Окрест одни увечные и зелень осталась, а мне весною в поход. Так пусть его вои хоть струхнут чуть, может одумаются, понимаешь?

– Понимаю, – хохотнула старушка. – Ух, ну и хитёр же ты, старый лис!

Облокотившись на подушку, небрежно махнула рукой.

– Ладно, ступай. Будет тебе испуг…

Облегчённо вздохнув, Торкель благодарно прижал руку к сердцу и с лёгкой душой направился к столу.

Душа пела. Приняла, старая. Приняла. Ну и пусть перстень, ну и потратился немного. Теперь лишь бы не сорвалось…

Наконец пришло время гаданий. Гости умолкли, заворожено наблюдая за ворожеей. Плеснув что-то в чашу, Горборга поднесла лучину. Вспыхнуло яркое пламя.

Прошептав заклинание, ворожея бесстрашно пронесла ладони сквозь огонь. Гулко хлопнув, пламя окрасилось зелёным. По стенам заплясали уродливые тени. Откуда-то повеяло холодком. Женщины невольно потянулись за оберегами.

Призывая духов, Горборга закружилась в неистовом танце. Гулко потрескивая, пляшущее пламя словно вторило ей. Запнувшись на полуслове, старуха замерла, невидяще оглядывая гостей.

– Вижу.… Вижу высокий лес. Драккар. Воины. Могучие воины…

Поднесла ладонь к глазам, словно застилаясь от яркого солнца.

– Олаф во главе. Меч блестит, словно просит боя.… Да, так и есть. А это кто? Рабыни. Молоденькие рабыни. Много рабынь! Серебро и самоцветы…

Воины одобрительно загудели.

– Но что это? – крючконосое лицо испуганно вытянулось. – Слышите? Гром! Гром посреди ясного неба!

– Нет! Нет! – заволновались гости. – Не слышим!

Старуха что-то бросила в чашу. Пламя полыхнуло багровым.

– Кровь! – отпрянула Горборга. – Я вижу кровь!

– Чью? Чью кровь? – загудели воины.

– Я знаю тебя, – словно не слыша гостей, старуха почтительно наклонилась к пламени. – Лэндвэттир…

– Лэндвэттир? – переменившись в лице, Олаф покосился на младшего брата.

Спокойно встретив взгляд, Оттар заговорщицки шепнул:

– Напрасно пугает, старая карга. Я видел, как она давеча шепталась с Торкелем. Старый лис ещё с осени ядом исходит. Добычи нет ничего, вот и завидует. Подговорил, как пить дать…

Усмехнувшись, Олаф чуть успокоился. Может и так. Наверняка пугает, старая. А младший-то, даром что пьяный, а бдит! Молодец! Хитёр, словно Локи.

– Да, Лэндвэттир, – торжественно подтвердила старуха. – Старый дух тех мест.… Ох, что-то устала я, – расслаблено села на подушку. – Пожалуй, хватит гаданий на сегодня…

Гости недовольно загудели.

– Кхм, – внутренне торжествуя, Торкель привстал. – Что ж, благодарю тебя, о великая! Думаю, помня твое предсказание, Олаф будет очень осторожен…

Дружина гостя тревожно загудела.

Олаф встал и предупреждающе поднял руку. Воины почтительно умолкли.

– И я тебя благодарю, о великая. Конечно, теперь я буду во всеоружии. К тому же, я верю, что ты скажешь, как от него защититься, – ловко подбросил увесистый кошель. – Для такого дела злата не пожалею…

Глаза старухи алчно блеснули.

– Кхм… Конечно скажу. Духи они ведь тоже уязвимы. Нужно всего лишь знать обережное заклятие и сделать нитсшест.

Торкель едва не треснул кулаком по столу от досады. Проклятье! Вот ведь старая карга! Пропал перстень!

– Нитсшест? – озадаченно переспросил Олаф. – Не слыхал. А что для этого нужно?

– Конечно, не слыхал, – Горборга лениво пригубила эля. – Зайди ко мне на днях. Что-нибудь и придумаем. Да, и главное, лошадь с собой привести не забудь…

Глава 1

– Станция Горьковская. Осторожно, двери закрываются. Следующая станция Петроградская…

Равнодушно протиснувшись сквозь шумную стайку короткостриженых, одинаковых как на подбор жителей Средней Азии, Алексей с трудом выбрался из вагона и направился к эскалатору. Вечернее зрелище стало уже привычным. Завершив тяжёлый трудовой день, гастарбайтеры спешили по домам, если конечно такую даль от исторической родины можно назвать домом. Чёрные короткие куртки, чёрные вязаные шапочки, загорелые лица, непроницаемый взгляд узких колючих глаз.

“Как они хоть друг друга-то отличают? Может все братья? Или имидж такой? Прямо как те двое из ларца. Ха, двое! Скорее все двадцать…”, – усмехнувшись неожиданно пришедшему на ум сравнению, с натугой толкнул стеклянные створки.

С удовольствием втянув сырой весенний воздух, поднял воротник и неспешно побрёл к планетарию, старательно обходя мелкие лужицы. На очередном повороте едва не столкнулся с девушкой, увлечённо болтающей по телефону. Запоздало спохватившись, вспомнил про собственный смартфон, отключенный ещё с утра. Преподаватели не очень приветствовали бесконечные звонки на лекции, поэтому на двери каждой аудитории висело грозное издали заметное предупреждение.

Едва нажал кнопку, ожил виброзвонок. Серёга, друг детства. До восьмого класса жили в одном дворе, а дальше пути-дорожки разошлись на целых четыре года. Семья друга переехала в новый микрорайон. Потом неожиданно встретились в университете. Правда, оказались на разных факультетах. Друг выбрал стезю химика. Но детское увлечение игры в войнушку так и осталось…

– Да, Серёг!

– Лёха! Ты куда пропал! Весь день звоню!

– Никуда. На лекции, потом в анатомичке, трубу и отключил. А что?

– Я насчёт завтра. Ты как, идёшь?

– Слушай, даже и не знаю. Учить много…

– Да хорош тебе! Давай хоть на пару часиков! Там Колян такой ствол купил! Калаш один в один!

– Калаш? Интересно… Ладно, в универе пересечёмся. Тебе завтра к какой паре?

– Не сыпь мне соль на раны! – простонал Сергей. – К первой!

– Ну вот, ты не одинок во Вселенной. Мне тоже. Короче, давай с утречка в вестибюле.

– Договорились…

Усмехнувшись, Алексей спрятал мобильник. Эх, Серёга, Серёга.… Вот что значит истинный фанат страйкбола. Похоже, когда стукнет и сорок, всё также будет носиться со своим ремингтоном. Когда только учить успевает? Хотя неплохо бы сейчас и самому чуть развеяться, весь формалином пропах, как патологоанатом. Девицы в метро вон уже как на зомби косятся…. А может и правда сходить завтра? Хоть пострелять, развеяться, после всех этих жмуриков мозги уже все набекрень. Хотя, в этих развалинах всё равно неинтересно, толи дело в лесу. Кикимору одел и лежи себе тихонечко на позиции. Цели носятся как угорелые, только успевай отстреливать…

На перекрёстке у зоопарка привычно остановился, дожидаясь зелёного сигнала светофора. Злобный собачий лай едва не заставил выпрыгнуть на дорогу.

– Тьфу ты, ч-ч-ёрт! – возмущённо оглянулся. Зоопарк на выгуле!

– Ай-ай! – старичок подхватил надрывающегося пекинеса на руки. – Как тебе не стыдно, Чапа! Напугала бабушку! Вы уж нас простите, пожалуйста! – растеряно улыбнулся, обращаясь к старушке. – Даже и не знаю, что на неё сегодня нашло…

Закутанная в чёрное с головы до ног монашка понимающе усмехнулась, придерживая капюшон.

– Ничего-ничего…

Налетевший с Невы порыв ветра угрожающе раздул рясу, отчего собачка разошлась ещё больше.

– Чапа, Чапа! Да что с тобой!

Алексей отвернулся, следя за светофором. Разберутся. Видимо Чапа не очень любит монашек. Собачка наверняка воинствующая атеистка. А может плохо пообедала. Но намордник всё равно надо. Хоть и щелбаном перешибить можно, внутри-то она всё равно чувствует себя гигантским волкодавом. Правда, непонятно как на такую крошечную морду его надевать. Ну ладно, если не намордник, тогда какой-нибудь кляп или напёрсток. А что, прикольненькая такая собачка получается. Чапа-Кляпа. Не, лучше Чапокляп. Уменьшительно ласкательно так….

Загорелся долгожданный зелёный. С трудом утихомирив буйно разыгравшуюся фантазию, Алексей покосился по сторонам и зашагал по зебре. Когда до противоположного тротуара осталась всего пара метров, жуткий рёв мотора заглушил отчаянный крик пешеходов.

Холодея от предчувствия несущейся смерти, Алексей отчаянно сиганул на тротуар. За спиной раздался глухой удар и мокрый шлепок.

– Да твою же мать!

Не удержавшись, поскользнулся, ударившись левым коленом. Словно острая бритва полоснула ладони. Прихрамывая, метнулся к колоннам гостиницы и оглянулся.

Не останавливаясь, чёрный внедорожник с рёвом унёсся по Кронверкскому. На асфальте распластался чёрный балахон. Потрясённые пешеходы растеряно обступили тело.

– Ах, ты сволочь! – придерживая под мышкой притихшую собачку, старичок погрозил кулаком унёсшемуся джипу. – Твари! Да они нас вообще за людей не считают!

Алексей опомнился и решительно захромал к толпе.

– Пропустите! Пропустите! Я врач! Вызовите скорую и мили… тьфу, полицию!

Поморщившись от боли, неловко наклонился над пострадавшей и откинул капюшон. Из скособоченного рта вытекла струйка крови. Выцветевшие глаза безжизненно уставились в небо.

– Преставилась, – вздохнули в толпе. – Да что ж такое делается! На зелёный! На перекрёстке! Пожилую женщину!

Алексей пощупал шейную артерию. Слабая волна пробежала по жилам. Неожиданно старушка закашлялась и шевельнула скрюченной левой рукой.

– Жива! – ахнули в толпе. – Скорую! Скорую скорей!

–Сыы-н-оок, – голубые глаза стали осмысленными.

– Лежите-лежите! – засуетился Алексей. – Вам нельзя говорить! Всё будет хорошо! Сейчас скорая приедет!

–Сыы-н-оок, – с хриплым бульканьем повторила монашка. – За-бе-р-и-ии…

– Что? – наклонился Алексей.

Окровавленный кулак чуть шевельнулся.

– За-бе-е-р-и-и-и…

Алексей машинально протянул руку. Прикосновение на миг обдало диким холодом. Легонько вздохнув, старушка судорожно вытянулась и обмякла.

Ещё не веря в случившееся, Алексей растеряно пощупал пульс. Пусто. Всё…

– Умерла она, – неловко приподнялся. – Полицию кто-нибудь вызвал?

– Вызвали-вызвали, – подтвердил старичок. – Едут.

Зеваки сразу куда-то заторопились.

Алексей криво усмехнулся. Понятное дело, у всех сразу нашлись срочные дела. А вот случись у самих такое с близкими, будут проклинать окружающих за чёрствость и бездушие…

Горестный собачий вой резанул по ушам.

– Чапа! Чапа! Ты что? Успокойся! – растерялся старичок, поглаживая трясущееся тщедушное тельце.

Алексей прохромал к обочине и уселся на ступеньки гостиницы. Хоть и привык к виду всевозможных трупов, на душе было паршиво. Практически первый пациент и так всё нехорошо получилось.… И эта предсмертная агония… Что она хотела отдать? Может адрес родственников? Вроде не было никакой записки. Может под телом? Ладно, в морге разберутся, не по карманам же шарить, в самом деле.… Вот дурак, какие карманы! Это же вроде сутана, или как оно там называется.… И вообще, оно надо? И так уже сделал всё что мог. Эх, вот тебе и издержки профессии. При всей мощи современной медицины в таких случаях практически ничем не помочь. Печально. И к такому раскладу, похоже, придётся привыкать. А может ну её к чёрту, эту хирургию? Может пока не поздно выбрать что-нибудь более денежное и полегче? Типа зубного врача. Гнилые зубы, пульпиты, кариозные монстры, романтика! Брр, гадость какая…

Машины аккуратно объезжали лежащее тело. Равнодушно глянув в окошко, водители прибавляли газ. В многомиллионном городе привыкли ко всякому.

Вдалеке замигали проблесковые маячки. Завыла сирена.

– Наконец-то, – поднимаясь, проворчал Алексей.

Полицейские осмотрели тело, записали адреса немногочисленных оставшихся свидетелей. Особенно упорствовал старичок с собачкой.

– Да сволочи они! Самые настоящие сволочи! – раскрасневшись, который раз доказывал скучающему сержанту. – Сбил человека, и даже не остановился! Представляете? Мы для них никто, пыль, понимаете! Да чтоб они все сдохли! – сплюнув вслед унёсшемуся внедорожнику, раздражённо растёр стоптанным башмаком. – Извините…

Подъехала скорая. Наскоро переговорив с полицией, дюжие санитары погрузили тело и, небрежно захлопнув двери, уехали.

– Всё, граждане, не толпитесь! – обратился к зевакам сержант. – Освободите проезжую часть! Не беспокойтесь, мы найдём виновного!

– Ага, как же! Вы найдёте! Знаем мы, как вы найдёте! Откупится этот гонщик, как пить дать…

– Прошу, расходитесь!

Тихонько переговариваясь, люди начали расходиться.

Ещё раз взглянув на раскатанное колёсами пятно крови, Алексей неспешно похромал домой.

Ну и денёк сегодня. Хорошо хоть сам жив остался. И правда уроды, носятся как угорелые. Похоже нарик какой. Или алкаш. Вот что значит судьба. Замешкайся на секунду, был бы такой же расклад. Брр… Коленка-то как болит, зараза. Нехилый вышел ушиб. Что-нибудь обезболивающее принять надо, а то точно не уснуть. И родителям не говорить. Отец-то нормально воспримет, а вот мама наверняка разохается, давление опять подскочит…

Поравнявшись со скамеечкой у парадного, традиционно поздоровался со старожилом. Точнее, старожительницей. Ни снег, ни жара, не могли сместить со своего бессменного поста живую дворовую легенду. Наркоманы и алкоголики обходили двор далёко стороной. Острый язык и редкое филологическое образование давно сделали Кларе Захаровне широкую известность. В бытность свою, защитив диссертацию, издала книгу о русском мате, а также словарь синонимов и эвфемизмов. Отец как-то рассказывал, как потеряв в блокаду всю семью, после войны она поступила на работу в органы и надолго уехала в Восточную Азию переводчицей. В восьмидесятых вышла на заслуженный отдых и стала своеобразной грозой района, безжалостно гоняя всевозможных биндюжников.

Новичкам обычно рассказывали, как однажды во дворе меняли асфальт. Задумчиво почесав щетинистый подбородок, мучимый тяжким похмельем бригадир медленно оглядел двор и, прикинув объём работ, громко попросил старушек освободить скамеечки с использованием выражений непросыхающих портовых грузчиков. Может раньше это и срабатывало, но тут, как говорится, нашла коса на камень. Повернувшись, Клара Захаровна смерила грубияна испепеляющим взглядом, и выдала такую ответную тридцатиэтажную матерную конструкцию, что рабочие вначале восхищённо открыли рты, а потом разодрали газетку на части и, выудив огрызки карандашей, икая от смеха, принялись торопливо записывать, то и дело уточняя друг у друга особо пикантные детали. Говорят, с тех пор асфальт не меняли лет тридцать, а до сих пор выглядит как новый….

– Добрый вечер, Клара Захаровна! Привет, Маркиз!

Закутанная с головы до пят в старую овечью шубу старушка подслеповато прищурилась и ответила лёгким кивком. Конечно, в силу возраста наверняка вряд ли помнит, кто есть кто из жильцов, но всё равно приятно, что хоть признаёт.

Сидевший рядом здоровенный котяра проводил ленивым взглядом. Словно прикидывал, есть ли смысл повозиться с этим жалким двуногим подобием мыши, и стоит ли вообще игра свеч.

Маркиз был неизвестным по счёту воплощением самого первого Маркиза из породы мейн-кунов, привезённого когда-то из далёкого Китая. Окрестная порода кошачьих с тех пор резко прибавила в росте и весе. Стоит ли говорить, что ни крыс, ни мышей, и даже бродячих собак в районе не наблюдалось. А раз столкнувшись со свирепой яростью потомков Маркиза, местные собачники проникались особым уважением, и становились ревностными блюстителями правил выгула собак. Точнее, старались вообще не появляться во дворе и близлежащих окрестностях. Выйдет себе дороже…

Прохромав по лестнице, Алексей потянулся было к кнопке звонка, но вовремя спохватился. Вечер поздний, наверняка родители уже задремали. Если уж решил замять неприятную историю, надо идти до конца.

Покопавшись в карманах в поисках ключа, тихонько щёлкнул замком и воровато шмыгнул в прихожую. В зале неярко горел ночник. Негромко бубнил телевизор.

Отец бесшумно возник в дверном проёме с журналом в руках. Ох уж эта необъяснимая привязанность к доисторическим бумажным источникам информации. И это в то время, когда в доме есть высокоскоростной Интернет! Любые новости, фильмы, притом без этой идиотской надоедливой рекламы, только нажми кнопку и двигай мышью в своё удовольствие. Нет, всё так же упорно покупает журналы в старом газетном киоске и просиживает день и ночь, шурша страницами…

– Привет, пап.

Критически оглядев сверху донизу, отец сделал сложное движение бровями.

– Привет-привет…

Сохраняя невинное выражение, Алексей бодро направился в ванную. Свернутый в трубочку журнал перегородил путь.

– Стоять. Потрудитесь объясниться, милостивый государь! Что у вас с ногой?

Алексей виновато повернулся. Уловка явно не удалась.

– Да ерунда, пап. Лёгкий ушиб. До свадьбы отрастёт…

Отец тяжело вздохнул.

– Ладно, поставим вопрос по-другому. Позвольте спросить, юноша, кто же вас так ласково приложил?

– А мама спит? – Алексей заговорщицки покосился на зал.

– Как обычно, – усмехнулся отец. – Эта бурда на первом почище любого снотворного. А что, всё так серьёзно?

– Да приключилось тут, – поморщился Алексей. – На светофоре у зоопарка старушку сбили.

– Печально, – согласился отец. – Надеюсь, жива?

– Какое там, – махнул рукой Алексей. – В глушняк.

– Кхм, – укоризненно глянул отец. – Вот он типичный медицинский цинизм. Не рановато?

– Пардон, – быстро поправился Алексей. – Скоропостижно скончалась, на короткое время придя в сознание.

– Вот так-то лучше, – проворчал отец. – Тоже мне, медик. Ладно. А нога-то твоя тут причём?

– Так я сам еле увернулся! – возмутился Алексей. – А джип сбил, и уехал, гад! Ещё бы чуть, и меня тоже того… Короче, теперь свидетель я. Маме только вот не хотел говорить. Сам понимаешь…

Пронзительно глянув, отец на миг задумался.

– М-да… Может и правильно. Эх, вот она жизнь какая собачья настала…. Ладно, – обречённо вздохнул, – давай иди мойся. Штаны в стирку. Ужин на столе.

– Спасибо, па!

Ночью спалось плохо. Видимо под воздействием стресса снилась всякая чушь. Окровавленная старушка вдруг вставала из мёртвых и садилась за руль джипа, из угла приходил громадный, похожий на Маркиза кот, сверкая зелёными глазищами. Да и нога нет-нет, давала себя знать ноющей болью. Проворочавшись всю ночь, совершенно разбитый, Алексей уныло поплёлся в университет.

Минут десять потолкавшись в вестибюле, дождался Сергея. Поинтересовавшись неожиданной хромотой, Серёга выслушал краткую версию произошедшего. Сокрушённо цокнув, успокаивающе хлопнул по плечу:

– Да не парься ты так! Главное, сам жив остался. Бывает. Вон Колюхе два года назад тоже какой-то урод по ногам проехал. И тоже не остановился, представляешь! Полтора месяца с гипсом ходил. Так потом никого и не нашли, даже денег слупить было не с кого…

– Да и этого не найдут. Даже искать не будут. А найдут, стопудово откупится.

– Это точно….

Сергей озабоченно глянул на часы.

– Ладно, расходимся. Я так понял, тебя сегодня не ждать?

– Да, с недельку я никакой.

– Паршиво. Я рассчитывал на тебя, Саид. Честно сказать, из Макса снайпер вообще никакой. Всё время палится, выдержки не хватает.

– Сочувствую. Дрессируй.

– Угу, его надрессируешь, собака Павлова…. А может таки придёшь? Там и бегать-то особо не нужно…

– Не, с недельку лучше обожду. Нога побаливает, зараза. И синячина жуть.

– Ладно, ты типа врач, тебе видней. Ну пока?

– Пока…

Глава 2

Через неделю нога почти поджила, давая о себе знать лишь лёгкой ноющей болью при ходьбе, и трагическая история понемногу начала забываться, тем более весна всё сильнее вступала в свои права. Может под воздействием перенесённого стресса, может от зябких весенних ветров, но на душе стала ощущаться какая-то непонятная тоска. Особенно ночью. Стала сниться всякая дурацкая жуть. Словно в детстве. Как будто из угла комнаты подкрадывается что-то чёрно-бесформенное с зелёными глазами…

Поразмыслив над непонятными ощущениями, махнул рукой. Весенняя хандра, авитаминоз, какие-нибудь антидепрессанты, мозговые стимуляторы там попить и пройдёт. Тем более, если разобраться, не такой уж это был и стресс. Нет, что там говорить, конечно, неприятно, когда на твоих глазах умирает человек, но это суровые реалии жизни. Тем более будущего врача. Про себя уже давно решил, что органы наверняка получили очередной висяк. При таком количестве преступлений, кто будет искать убийцу какой-то бедной старушки, тем более таких происшествий наверняка не один десяток.

Очередным вечером отец встретил в дверях и протянул конверт.

– Похоже, по твою душу…

– Это что, мне? – осторожно потянулся Алексей. – Письмо что ли?

– Бери выше. Повестка.

– Какая ещё повестка! – возмутился Алексей. – Они что там, в этом военкомате, совсем что ли! Я вообще-то пока студент!

– Мы читать умеем, студент? – хмыкнул отец.

Алексей подозрительно вгляделся в расплывшийся синий штампик.

– Опа… Следователь что ли?

Отец усмехнулся.

– Надо же, всё-таки грамотный. Так что ступай вершить правосудие.

Алексей торопливо распечатал конверт.

– Послезавтра десять ноль-ноль…. Здорово! Вообще-то у меня лекции!

– Сочувствую, – пожал плечами отец. – Но без серьёзной уважительной причины с нашими органами лучше не спорить. Тем более ты сам тоже чуть не пострадал. Так что давай бери паспорт и вперёд…

– За орденами, – мрачно продолжил любимую отцовскую поговорку Алексей.

Вот попал! И неудобно как. Лекции пропустить придётся. Преподы страсть как такое не любят. А на носу сессия. Репрессии последуют наверняка. Ладно, бумажку можно показать. Типа не корысти ради. Долг гражданина, содействие следствию и всё такое…

Дежурный долго сверял паспорт, подозрительно поглядывая через толстое стекло. По всей видимости, пуленепробиваемое. Удостоверившись в личности, попросил сумку для досмотра. Бегло оглядев содержимое, протянул паспорт.

– Второй этаж, восьмой кабинет.

– Спасибо.

Поднявшись по лестнице, Алексей прошелся по коридору, сверяя номера кабинетов. Нашёл заветную восьмёрку, постучался и приоткрыл дверь.

– Разрешите?

Следователь на секунду оторвался от бумаг.

– Подождите буквально одну минуту…

– Хорошо.

Сидевший напротив пожилой мужчина повернул голову и заулыбался.

– А-а-а, так это тот самый бравый молодой человек! Знаете, в наше время простое человеческое сострадание такая редкость, особенно среди молодёжи…

– Да-да, с ним мы тоже сейчас обязательно побеседуем, – быстро отозвался следователь. – Вот здесь, пожалуйста, распишитесь…

Сдержанно улыбнувшись, Алексей закрыл дверь и плюхнулся на лавочку.

Ждать, так ждать. Хочется верить, что обещанная минутка не обернётся часовым ожиданием.

Однако судя по нервной реакции следователя, видимо кроме сути дела выслушал от словоохотливого дедушки получасовой нравоучительный монолог. Профессия тоже не позавидуешь. Вот так свихнёшься каждый день вникать в подобные истории. Это хорошо ещё, если допрос свидетеля, с ним хоть психологически легче вести беседу, а если подозреваемый, да ещё в тяжком преступлении? Допустим, маньяк какой или педофил. Нормальная человеческая реакция придушить гада, а тут надо вежливо, да ещё на “вы”. Это какие должны быть стальные нервы?

Дверь распахнулась. Алексей поднялся, дожидаясь, пока степенно покряхтывая, выйдет старичок.

Повернув голову, старик снова заулыбался.

– Здравствуйте-здравствуйте, молодой человек! Проходите-проходите, вас там ждут.

Поздоровавшись, Алексей вошёл в кабинет.

– Присаживайтесь, – следователь кивнул на стул.

Полистав бумаги, попросил кратко рассказать обстоятельства происшествия. Выслушав, поинтересовался:

– А вы случайно не знали умершую?

– Нет, первый раз видел. Судя по виду, монашка какая-то….

– Жаль. Очень жаль, – вздохнул следователь. – Проработали мы эту монашку. Опросили все окрестные храмы, но личность так и не установили… Ладно, – протянул бумагу. – Распишитесь где галочка и свободны.

Алексей бегло пробежал текст. Расписываясь, поинтересовался:

– А когда в следующий раз приходить? Если честно, у меня сессия на носу…

– Никогда, – прервал следователь. – Дело будет закрыто.

– Понимаю, – многозначительно хмыкнул Алексей.

Наверно вышло настолько двусмысленно, что собеседник неприятно поменялся в лице и, прищурившись, скрестил руки, откидываясь в кресле.

– Что вы понимаете? Намекаете, что водитель откупился? Так нашли мы тот джип. В Финском заливе. Водитель мертвее некуда. Теперь ясно, надеюсь?

– Конечно ясно, – примирительно улыбнулся Алексей. – Нарик был? Простите мой интерес, я чисто с профессиональной точки зрения. Медик как-никак.…

– Медик, – следователь заметно отмяк. – Да, в крови были обнаружены следы героина.

– Так и знал! – вынес вердикт Алексей. – Передоз.

– А вот и нет! – оживился следователь. – Сердечный приступ.

– О как! – искренне удивился Алексей. – А что, очень даже может быть. За рулём явно был полный неадекват. Даже не затормозил. Кстати, сердечный приступ – тоже из той же серии. Там вообще масса необратимых последствий…

– Не спорю, – прервал следователь. – Вам, медикам, виднее. Извините, вынужден прервать нашу беседу. Увы, ждут дела…

– До свидания, – поднялся Алексей.

– Всего доброго…

Умотавшись за день, домой добрался только поздним вечером. Нудный моросящий дождик вновь возродил утихшую было тоску. Скорей бы лето что ли…

Отряхивая мокрый зонт, с натугой потянул тугую дверь. В парадном опять кто-то накурил. Морщась от дыма, раздражённо открыл фрамугу. Нет, эти куряги достали уже конкретно, честное слово. Травитесь сами – травитесь на здоровье, другие-то в чём виноваты? Захотелось покурить, так дыми себе дома, наслаждайся во все остатки лёгких. Нет, шмыг за дверь, обкурят всю площадку, а вы нюхайте, люди добрые. Клары Захаровны на них нет…

Между вторым и третьим этажом едва не упал, споткнувшись о ступеньку. Темень страшная. Эти чёртовы лампочки летят со страшной силой, а может опять вывернула какая-нибудь добрая душа. Ну что за люди, копейки стоят, нет, тащат всё что придётся…

Чертыхнувшись, потянулся за смартфоном. Нащупав кнопку, включил подсветку. Призрачный огонёк тускло осветил ступени. Так-то лучше. Хорошо хоть вчера с вечера зарядил, а то вот так впотьмах точно всю голову сломаешь.

Подсвечивая как фонариком, поднялся на этаж и отыскал на стене выключатель. Пощёлкав пару раз, быстро поставил диагноз и посветил на лампу. Так и есть. Вывернули, люди добрые. И это двадцать первый век…

Обречённо вздохнув, повернулся и побрёл на следующий этаж.

Достали, как есть достали. Всё, надо копить на небольшой загородный домик. Небольшой-небольшой такой. Квадратов пятьсот. Пулемёт на крышу, вышки с часовыми, ров с кипящей смолой и пятиметровыми акулами как водится.… Всё как у людей. А что, если ни есть, ни пить, лет за двести вполне так осуществимо. Или ипотеку взять на тысячу лет…

Лёгкий шорох и жёлтый блеск хищных глаз прервал размышления.

– А, эт ты. Ну привет, Маркизище. Что по ночам шаришься? Всё по кошкам? Ну ты и гигант! Вроде уже и не март на дворе…

Кот зевнул, с достоинством потянулся, явив жуткие когти. Музыкально мурлыкнув, доверчиво потёрся о ноги.

– О-о-о, брат, – усмехнулся Алексей. – С чего вдруг такая нежность? Что-то ты размяк, дружище. Да, стареем, стареем… Тебя-то погладить хоть можно?

Осторожно протянул руку и почесал потрёпанное ухо. Маркиз вдруг умолк и утробно заурчал. Шерсть встала дыбом.

– Ты чего? – Алексей опасливо отдёрнул руку. – Нервный какой-то! Уж и погладить нельзя…

Через секунду сообразил, что кот глядит куда-то вниз на лестницу.

Алексей осторожно глянул через перила.

– Кто тут?

Повеяло холодком. В призрачном свете показалась дрожащая чёрная тень. Блеснули зелёные огоньки.

– Это ещё что за хрень?

Ощущая какую-то нереальность происходящего, Алексей невольно отступил на шаг. Кошмарный сон наяву? Этого не может быть…

Маркиз выгнул спину и яростно зашипел. На площадке звонко щёлкнул замок. Яркий свет осветил лестницу. Подслеповато щурясь, Клара Захаровна вышла на порог.

– Кто здесь?

– Это я, сосед сверху, – ошарашено глянув вниз, с некоторой заминкой отозвался Алексей.

Кошмарное наваждение исчезло, словно и не было.

Чушь какая-то. Похоже с мозгами серьёзные проблемы. Шиза, не шиза? Однако пробелы. Плохо. Надо быстренько почитать про симптомы пограничных состояний. Пока ещё не поздно… Стоп! Но ведь кот тоже видел эту галлюцинацию! Или не видел? Может просто так разозлился. Его величество не так почесали. Хорошо, кота пока временно отставим. Тогда что это было? Кратковременный сон? Ну, в качестве более-менее правдоподобной рабочей гипотезы допустим. Подобные клинически доказанные случаи известны. Заучился, переутомился, стресс, вот серое вещество и выкидывает всякие коленца. Тем более весна. Вон, в прошлом веке, то ли американец, то ли англичанин, тёщу во сне убил. Сомнамбулически. И ничего, обследовали, даже суд оправдал…

– Сосед? – Клара Захаровна недоверчиво оглядела с головы до ног. – Не Петра ли Максимовича сын?

– Э-э-э, да, – приходя в себя, отозвался Алексей. – Его самого. Только скорее, э-э-э, внук.

Надо же, сходство уловила. И мама, и отец тоже так говорят. Вылитый дед. Вот тебе и бабушка маразматичка.

– Внук…, – словно эхо повторила старушка. – Конечно, внук, – обречённо махнула рукой. – Опять я старая всё путаю, – на секунду погрузившись в себя, быстро спохватилась. – А этот прохиндей вас часом не подрал? – кивнула на ластящегося кота. – Мне послышалось, будто бы он шипел.

– Нет, – мотнул головой Алексей, возвращаясь к привычному самообладанию. – Не подрал. У нас был чисто весенний мужской разговор. О кошках.

Клара Захаровна усмехнулась.

– О кошках? Тогда, пожалуй, всё понятно. За кусок докторской этот негодник и маму родную продаст. Признайтесь, ведь подкармливаете тайком, да?

Алексей невольно улыбнулся. Такой допрос с пристрастием начал даже забавлять.

– Нет, что вы, боже упаси! Встретились на лестнице, почесал его за ухом, вот и всё. Никаких кормёжек. Честное благородное слово.

Коротко глянув в глаза, старушка удовлетворилась ответом.

– Что ж. Должно быть вы очень хороший человек. К другим он просто так не подходит. Всех чувствует…. Ох, – всплеснула руками. – Да что ж я опять? Заболтала совсем на ночь глядя! Всё, спокойной вам ночи!

– Ничего-ничего. И вам!

Дома быстренько посекретничав с отцом, влез в Интернет. Происшествие требовало серьёзного изучения.

Задумчиво уставившись на мигающий курсор поисковика, нервно забарабанил пальцами по столу.

А что вообще искать? А вдруг это была никакой не сон? Уж больно реально всё выглядело. И вообще. Есть второй свидетель. Если Маркизу что-то не понравилось, он бы сразу лапой саданул, а тут урчал как бешеный. Выходит, тоже видел? Да не, бред. И животное и человек одну и ту же галлюцинацию видеть не могут в принципе. Хотя кто его знает, что конкретно он видел. Может псину какую, или вообще чёрт знает что…

Да, вот попал. И вправду найди то, не знаю что.… Куда же тогда копать?

Тяжело вздохнув, решил, как говаривал преподаватель, идти от печки. Вначале нужно определиться с терминами.

Набрал слово галлюцинация и, глянув на количество ссылок, удручённо присвистнул. Пять миллионов с гаком. Да уж, весело. И процентов девяносто девять среди них наверняка всякий бред. Эх, была не была, копать, так копать…

Засидевшись далеко за полночь, наконец, опомнился. Устало потерев глаза, проглотил таблетку снотворного и повалился в кровать.

Голова шла кругом. Оказывается, чего только не бывает. Слуховые, зрительные, групповые галлюцинации. Даже у животных. Теперь бы это всё как-нибудь переварить. Пусть почти всё напоминает рассказы буйных пациентов психиатрии, но некоторые случаи так и остались необъяснимы даже для специалистов. Выходит, не такая уж это и простая штука. Эх, что делать, что делать… Чернышевскому такое явно не снилось. Ладно, спать. Вскрытие, тьфу, время покажет…

Глава 3

В городе наконец-то сошёл снег. Лишь грязные тающие остатки сугробов сиротливо ютились в тени домов, скорбно напоминая мокрыми кляксами о прошедшей зиме. В небе появились первые косяки перёлётных птиц.

Через неделю настоящих тёплых деньков от былой непонятной тоски не осталось и следа, тем более учёба и страйкбол не давали скучать.

Возвращаясь вдвоём с другом с очередной азартной стрельбы, бурно обсуждали детали прошедшей войнушки. Запнувшись на полуслове, Сергей проводил задумчивым взглядом голосящий над Невой птичий клин и ностальгически вздохнул.

– М-да, а вот и гуси. Красиво летят, собаки.… Слышь, Лёх. А хочешь пострелять по-настоящему?

– По-настоящему? – хмыкнул Алексей. – Тьфу-тьфу, нюхнуть портянки я ещё успею. Не знаю как ты, но лично я вообще-то надеюсь сдать сессию.

– Кто о чём, а вшивый о бане, – хохотнул Сергей. – Да не, я не о портянках. Тут отец зимой в Скайпе сослуживца нашёл. Когда-то вместе в Забайкалье лет десять оттрубили, большие дружбаны. Оказывается, тот мужик как на пенсию вышел, где-то в лесной деревеньке под Питером егерем пристроился. Теперь вот на охоту приглашает. Короче, отец загорелся, прямо на следующие выходные собрался, путёвку купил. Естественно я, как только узнал, сразу на хвост сел… Короче, о чём я. В машине ещё одно место есть. Ты как, поедешь? Ружжо найдём…

– Круто. Ружжо было бы неплохо. Только вот у меня охотничьего билета нет…

– Да хорош тебе, какой билет! – отмахнулся Сергей. – Что я, на охоте что ль не был? И вообще, туда от Питера двести вёрст! Глухомань! И мужик сам из местных, в случае чего отмажемся. Так что не дрейфь, Петруха!

– Вы всё шутить изволите, Фёдор Иваныч, – усмехнулся Алексей. – Глухомань.… Ну, допустим. Вы-то с отцом ему вроде как дружбаны, а как он насчёт потусторонних?

– А что сразу потусторонние? – Сергей вернулся к привычной экспрессивной манере.– Ну двое, трое, какая разница? Думаю, тоже уладим. В конце концов, стажёрами будем. Типа спим и видим, как бы на гуся поохотиться. Даже плачем иногда по ночам в подушку… Короче, что я тебя уламываю? Если согласен, сегодня с отцом поговорю. Он тебя хорошо помнит, спрашивает всё время. Так что будь спок! Ну что, едешь, или где?

– Еду, – вздохнул Алексей. – Может я даже потом на охотничий билет сподоблюсь.

– Я тоже, – хохотнул Сергей. – Тем более отец давно зудит, а мне всё некогда. Ну всё, пока, кажись, вон мой трамвай маячит. Давай, покедова! Завтра созвонимся!

– Давай…

К вечеру следующего дня всё утряслось. Сослуживец нисколько не возражал против друга семьи. Осталось только собрать вещи и ненавязчиво оповестить родителей о предстоящей поездке. Всё-таки не на пикник собрался, дома не будет почти трое суток, плюс ехать к чёрту на кулички.

Выждав время, когда после ужина все пребывали в благодушном настроении, Алексей зашёл в зал.

Мама, как обычно глядела телевизор, отец тихонько посапывал в кресле, накрыв лицо журналом.

– Кхм. Мам, – глянув на отца, Алексей деликатно понизил голос. – Я тут в пятницу на все выходные с Серёгой смотаюсь, ничего?

Мама удивлённо повернулась.

– Как на выходные? А что ж так долго? Опять эти ваши казаки-разбойники?

– Ну не совсем казаки.… На охоту на гуся.

– Как на охоту? – отец откинул журнал. – А стрелять из пальца?

– Серёгин отец ружьё даст. Стажёром буду.

– А-а-а, так вы с Василием Андреевичем, – успокоился отец. – Тогда вперёд, он мужик нормальный. Привет ему там от меня передавай. Далеко хоть едете?

– Далеко. Километров двести наверно. Село Паша.

– Да, далековато, – задумчиво согласился отец. – Ну что ж, охота дело хорошее, хоть малость развеешься, а то ты последнее время какой-то весь зелёный стал со своей латынью.… Только смотри у меня там, – погрозил пальцем, – без возлияний.

– Пап, – укоризненно глянул Алексей. – Ну какие там возлияния? Ты же меня знаешь.

– Знаю. Вот потому и отпускаем. Ладно, езжай, охотничек…

– Еды только побольше возьми, – быстро вмешалась мама. – Тушёнку там какую, картошки, плащ, одежду тёплую…

– Мам! – прервал Алексей. – Да всё будет нормально. Не маленький, соберусь.

– Ну-ну, – одобрительно глянул отец. – Только смотри осторожней мне там! Как приедешь, обязательно позвони!

– Угу. Если связь будет.

– Ты мне тут давай не финти! На трассе обязательно будет, чай не в тайге живём. И телефон свой заряди, чтоб потом без всяких отговорок. Ферштейн зи мих?

– Яволь! – усмехнулся Алексей.

Отец явно пребывает в хорошем настроении. Хоть в школе и учил английский, с ним поневоле наберёшься немецких слов.

Ну что ж, родительское благословление вроде получено, на повестке дня теперь шмотки и еда. Кстати, мама хорошую идею подкинула насчёт тушёнки. Надо бы закупить баночек пять. Правда, сейчас такая тушёнка, как бы как прошлый раз на драконьи зубы не нарваться. Купил в супермаркете сдуру по дешёвке, открыли, а там сплошные хрящи и соя. Поймать бы производителя и заставить самих всё сожрать прямо с банкой…. Нет, как говорил товарищ Саахов, в таком ответственном деле торопиться не надо. Надо бы у Серёги спросить, вроде он большой спец по таким вещам.

Осталось только порыться в кладовке и проверить снаряжение. Почитай, с осени не прикасался. Водонепроницаемый рюкзак, тёплый спальник, конечно не на гагачьем пуху, но при плюс пяти внутри в термобельё вполне комфортно, а если ещё и шерстяные носки, то вообще как в тропиках. А вот насчёт плаща мама безнадёжно отстала. Хотя если бы Серёга не показал магазин с бэушной бундесверовской формой из гортекса, то до сих пор тоже бы шмыгал в допотопном шуршащем китайском плаще. А тут одел и красота, и изнутри не потеет, и сверху не промокает. Правда немного смущает германский флаг на плече, но тут уж куда деваться, не отдирать же, пришит намертво. Да и творчески переделанную кикимору испытать в полевых условиях тоже не терпелось. Готовясь к летним засадам, зимними вечерами перешил стандартный армейский маскхалат до основания, навесив с десяток полутонов жёлтых и зелёных капроновых нитей и лоскутков мешковины. Получилось чуть тяжеловато, но на редкость здорово. Оценив камуфляж, Серёга всерьёз уверял, что в такой штуке наступил бы на голову и даже не заметил. Интересно только, как к такой затее отнесутся гуси? Вроде бы и травка кое-где начала пробиваться, на общем фоне незаметно будет…

Дожидаясь долгожданной пятницы, Алексей весь извёлся. Время как назло текло удивительно медленно. Вот оно, типичное проявление закона подлости. Когда впереди что-то хорошее, радуешься, ждешь, и всё это пролетает в один миг, а когда на лекции, или ещё на какой нудятине, кажется, долгожданный звонок не прозвонит вообще никогда.

Оценив громоздкий рюкзак, здраво поразмыслив, выложил спальник. Всё места для кикиморы побольше будет. В конце концов, не в тундре же спать придётся. Отапливаемая охотничья избушка. Суровые спартанские условия. Если что, в конце концов, три дня и потерпеть можно…

Наконец наступил долгожданный день. Отпросившись с последней пары, Алексей сорвался домой. Наскоро перекусив, облачился в камуфляж, схватил давно собранный рюкзак и понёсся к остановке.

На улице царило весеннее тепло, пришлось даже расстегнуть куртку. Странно. Вроде бы в рюкзак и не положил ничего, а вес чувствуется. Может не надо было столько еды брать? Тушёнку, картошку эту.… Как будто на месяц собрался.… Да ладно. В конце концов, картошку в углях можно запечь. Мама такую любит. А вообще, совсем ослаб с этой учёбой. Скоро и десять килограмм пудовой гирей покажутся. Правильно отец говорит, на природу надо почаще…

Долго ждать не пришлось. Минуты через три притормозила старенькая Нива. Открылось окошко. Серёга, в камуфляже один в один, сияя как самовар, показал на рюкзак и махнул назад. Дескать, давай влезай, не тормози.

Водительская дверца распахнулись. Порядком раздобревший Василий Андреевич улыбаясь, вылез из машины.

– Ух, ты и вымахал, Алексей! Сколько лет прошло, лет пять? Да-а-а, возмужал, возмужал…

Крепкое рукопожатие стиснуло кисть.

– Здравствуйте, дядь Вась!

– Ха, дядь Вась! – довольно хохотнул Василий Андреевич. – Сам уже вон дядя! Ладно, давай пристраивай вещички в багажник и погнали. До места часа три пилить, сплошные пробки…

Алексей закинул рюкзак и плюхнулся на сиденье, аккуратно прикрыв дверцу. Василий Андреевич одобрительно оглянулся.

– Вот сразу видно, медик. А то ты, – с усмешкой покосился на сына, – вечно хлопнешь со всей дури, аж кардан отваливается, – выжал газ. – Никаких денег на тебя не напасёшься.

– А вот это уже поклёп! – горячо возразил Сергей. – Нормально я хлопаю. Просто, как известно, в отличие от хлипкой западной техники, в наших надёжных отечественных машинах три состояния дверей. Открыто, закрыто, и не закрыто…

– Ты давай мне не умничай! – хохотнул отец. – Говорю дверцу не бей, значит, не бей…

Машина свернула на Кронверкский. Сергей оглянулся и хитро подмигнул.

– Кикимору не забыл?

– А то! Пол рюкзака заняла, зараза.

– Ох, мать моя! – хмыкнул Василий Андреевич. – Ещё и кикимору? Ну всё, теперь точно все гуси наши…

– Так всю зиму делал, – улыбнулся Алексей. – Грех не испытать.

– Ну-ну.… Как там семья-то? Все живы-здоровы?

Обстоятельно рассказав про здоровье родителей, про знакомых соседей, Алексей мало-помалу заклевал носом. Гул двигателя действовал на редкость убаюкивающе, тем более что Серёга бесстыдно храпел уже с самого выезда на трассу.

Гулким эхом прогромыхал мост. Машину мягко подбросило. Глухо стукнуло днище.

– Дороги, мать вашу! – негромко выругался Василий Андреевич, увёртываясь от очередной ямы. – А такие налоги дерут…

Алексей заполошно вскинулся и огляделся. Судя по ухабам и угрюмому ельнику, уже давно съехали с основной трассы.

– Далеко ещё, дядь Вась?

– Километров с двадцать.

Сергей шевельнулся, сладко зевнул и потянулся, словно сытый кот. Заспанно оглядевшись, усмехнулся:

– Да, нехило так себе на массу придавил. Давненько так не смаривало…

– Дрыхли оба как суслики, – хохотнул отец. – Если бы не дорога, так бы всю охоту и продрыхли, студенты. На лекциях что ль не спится?

– Ага, там уснёшь, как же…

Машину снова тряхануло. Василий Андреевич раздражённо крутанул руль.

– Да твою дивизию налево! На танках они здесь что ли катаются!

– М-да, – глубокомысленно поддакнул Сергей. – В России две беды. И одна из них ремонтирует другую…

Отец сдержано хмыкнул.

– Наберёшься тут с вами перлов. Ремонтирует, говоришь? Ну, допустим, здесь ремонтом и не пахнет. Это ты сам что ли выдумал?

– Неа, – ухмыльнулся Сергей. – Народное, из Интернета…

По случаю рассказал ещё пару приколов. Посмеявшись, отец припомнил забавные случаи из армейского прошлого. Алексей тоже добавил свои пять копеек, адаптировав специфическую медицинскую терминологию. За шутками и прибаутками быстро миновало вечернее село.

Притормозив на очередной развилке, машина свернула на узкую лесную колею.

– А, похоже, у них здесь весело, – Сергей заинтересованно проследил за продырявленным дорожным указателем.

Видимо испытывая недостаток подходящих мишеней, кто-то недолго думая всадил дробовой заряд.

– Кучно вошла. Дырки прям как из автомата.

– Картечь, – небрежно отозвался отец. – Мозгов нет, вот и палят, куда ни попадя. Идиоты…

– Почему сразу идиоты? – возразил Сергей. – Может местные алкаши какие!

Отец снисходительно усмехнулся

– Ха, алкаши. Дороговато выйдет палить попусту по нынешним временам. Тем более, откуда у алкаша ствол. Им и на опохмелку не хватает. Так, балбесы это малолетние шалят, как пить дать. Сколько придурков сейчас развелось на трассах, не мне тебе рассказывать…

– Это точно, – поддакнул Сергей. – Вон Лёху недавно тоже чуть не сбили, правда, Лёх?

Алексей согласно кивнул.

– Да, угораздило.

Василий Андреевич заинтересованно глянул в зеркало заднего вида.

– А что было-то?

– Да месяц уж прошёл. Нарик один старушку у зоопарка насмерть сбил. Если я бы тогда чуть замешкался, тоже сейчас бы.… Того.

– Да, вот она жизнь какая настала, – вздохнул Василий Андреевич. – Я жизнь считай почти прожил, всякое повидал, а про наркоманов только в девяностых узнал. После той долбаной перестройки вся эта гадость к нам и пришла. А до этого даже цигарка у пацанёнка в школе ЧП считалось! А сколько сейчас детей курит? И мало того, пацанята, так девчонки даже! Идут, смеются, пиво сосут из горла, дымят как паровоз, и даже не стесняются! Тьфу, – раздражённо сплюнул в окошко, – дуры малолетние! Вот куда только родители смотрят? Или сами тоже такие? Бухнуть и уколоться? Да пропади она пропадом вся эта демократия! Куда мы катимся? Всё не хочу больше говорить…, – в сердцах крутанул ручку приёмника.

– Ты меня буб-бум-бум, я тебя буб-бум-бум ….

– Уже докатились, – устало вынес вердикт Василий Андреевич. – Это что, музыка? Идиотизм…

Раздражённо отключив приёмник, сердито нахохлился и вцепился в руль.

Повисла неловкая тишина.

– Пап, а это… Далеко ещё? – сын попытался сгладить неловкость.

– Да считай, уже приехали. Полкилометра ещё…

Расплескивая огромные талые лужи, машина проехала вдоль низенького деревянного забора и остановилась у ворот. Во дворе загремела цепь. Почуяв чужих, зашлась гулким лаем собака.

Василий Андреевич опустил стекло и огляделся.

– Тэк-с.…Зелёный забор на месте.… Кажись, здесь.

Требовательно посигналил.

– Михалыч! Принимай гостей!

В окнах старенького бревенчатого дома зажёгся свет. Скрипнула дверь. Запахивая потрёпанный армейский бушлат, сухенький бородатый мужичок выскочил на порог. Глянув под козырёк, облачился в огромные резиновые сапоги и торопливо зашлёпал по дорожке к воротам.

– Цыц, Полкан! Свои!

Загромыхал засов. Разошлись тяжёлые створки.

– О-о-о! Андреич! Ну наконец-то!

Гулко похлопывая друг друга по спине, друзья обнялись.

– Как сам-то? – отстранился Василий Андреевич.

– Да так, – улыбаясь, Михалыч неопределённо махнул рукой. – По-стариковски, не спеша…

– Не спеша! – хохотнул Василий Андреевич. – Знаю, я тебя, старый хрыч! Не спеша… Ладно, потом поговорим.… Вот с сыном к тебе приехал, глянь какой вымахал! А это друг наш и давний сосед, Алексей, тоже охотник…

– Здравствуйте, – сдержано кивнул Алексей.

– Привет, орлы!

Михалыч по очереди пожал руку молодёжи. В воздухе появился лёгкий запах алкоголя.

– Значит тоже поохотиться… Дело хорошее.… А чего робеете? Cо мной можно запросто, дядя Сима, – лукаво подмигнул, – усекли?

– Усекли, – кивнул Сергей. – Редкое имя. А Сима это…

– Серафим, – улыбнулся Василий Андреевич.

Прокашлявшись, воздел руку к небу и продекламировал:

– Духовной жаждою томим, в пустыне мрачной я влачился, и шестикрылый серафим на перепутье мне явился.… В части его так и звали.

–Шестиногий Серафим, – усмехнулся Серафим Михайлович. – Началось. Ты им ещё ту байку про бочку коньяка расскажи…

– А что, и расскажу! – загорелся Василий Андреевич. – Такое забудешь. Короче, дело было на границе с Румынией году эдак в восемьдесят втором…

– Отставить, полковник! – весело рявкнул Серафим Михайлович. – Расскажешь, ещё как расскажешь. Вот попаримся, звёздочки наши обмоем, а потом посмотрим, что ты там расскажешь, – кивнул на пыхтящую дымом баню. – Почти протопилась уже. Короче, загоняй транспорт, орлы пусть разгружают…

Оживлённо переговариваясь, ветераны направились в избу.

Не сговариваясь, Алексей с Сергеем переглянулись.

– Нормально…

– Разделение труда.

– Типичная дедовщина.

– Ага. Тяготы и лишения. Стойко преодолеваемые…

Пыхтя и чертыхаясь, поочередно перетащили содержимое багажника в сенцы. В ящике, накрытым байковым одеялом, подозрительно позвякивало.

– Наверно патроны, – преувеличенно серьёзно предположил Алексей. – Крупнокалиберные. От бреющих гусей отстреливаться…

– Угу, гранаты, – вытирая пот, ехидно поддакнул Сергей. – Ну чего ты вытаращился как солдат на вошь? Лично я был против, но отец сказал, что вообще с пустыми руками к старому сослуживцу ехать неудобно…

– Столько бухла? – ужаснулся Алексей. – Да они не выдержат.

– Не, он свою норму знает. Говорит, всегда надо иметь небольшой запасец на всякий случай. Магарыч, пригодится. Особенно в сельской местности…

– И в бане. Слушай, мудрый человек!

– Ага. Чрезвычайно предусмотрительный.

Перетащив рюкзаки и пластмассовые чучела гусей, уселись на скамеечку передохнуть.

Сергей похлопал по карманам и вытащил сигареты.

– Будешь? – с невинной подначкой привычно протянул пачку.

– Капля никотина убивает лошадь.

– А хомяка разрывает на части, – задымив, традиционно продолжил Сергей.

– Ё-моё! – закашлявшись, Алексей раздосадовано хлопнул по лбу.

– Что, передумал? Дыхнёшь?

– Отстань, противный! Отцу на трассе обещал позвонить, да забыл!

Сергей выпустил колечко дыма и с сомнением огляделся.

– Да-а-а, склерозник… Ну не знаю, теперь уж вряд ли. Глухомань…

– Глухомань, глухомань, – пробормотал Алексей, раздражённо роясь в куртке в поисках смартфона. – Какая-никакая связь всё равно должна быть. Ты вроде говорил, они через Скайп нашлись?

– Ну, говорил…

– Значит должна.

Алексей торопливо провёл по экрану. Словно подслушав, выскочила злорадная надпись “Нет связи”.

– Чёрт! Так и знал!

– Что, правда, нет? – заинтересовано наклонился Сергей. – Да, дыра…

Скрипнула дверь.

– Орлы, а чего вы тут сидите как не родные? – поинтересовался Серафим Михайлович. – Картошка стынет.

– Мы сейчас, дядь Сим. Малость перекурим, – повернулся Сергей. – А у вас тут что, вообще связи нет?

– Почему нет? Есть. Наверно труба у тебя слабая. Ты избу обойди, там лучше берёт. Оттуда на дорогу через просеку прямая видимость, там вышка. И давайте тут особо не рассиживайтесь, цигель, цигель!

– Сейчас-сейчас…

Алексей торопливо рванул за угол. Действительно, рядом с баней появился слабый сигнал. Немного покружив, добился двух делений индикатора и нажал вызов.

– Алло, пап! Всё нормально, доехали! Да-да, уже на месте, всё хорошо. От Василия Андреевича вам с мамой большой привет.… Угу… Ага.… Передам. Ну всё, пока!

Из-за угла выглянул Сергей.

– Лёх, ну что там, тоже глухо?

– Не, берёт. Правда, всё равно еле-еле.

– Это хорошо.… Во, гляди-ка, цивилизация, – Сергей удивлённо кивнул на спутниковую тарелку, диковато смотревшуюся на старенькой бревенчатой стене.

– И даже дизелёк вон нехилый, – Алексей уважительно покосился на старенький кожух, заключённый в добротную железную клетку.

– От добрых людей, – хохотнул Сергей. – Да, видать хозяйственный мужик. На все случаи жизни.

– Это точно. Ну что, пошли?

– Пошли. Честно говоря, давно уже жрать охота, – предвкушающе погладив живот, Сергей с натугой толкнул дверь.

Судя по благостному выражению лиц, ветераны уже малость пригубили за встречу, и возможно даже обмыли звёздочки.

Заслышав скрип, Василий Андреевич отставил коньяк и заинтересовано повернулся.

– Вот они, браты-акробаты.… Ну и где вы там бродите? Остыло всё уже!

– Всё нормально, Андреич, – Серафим Михайлович успокаивающе положил ладонь на плечо. – Связь они искали. Паршиво тут понимаешь с этим делом, – назидательно воздел палец к потолку. – Вышек кот наплакал. Экономически, говорят, невыгодно…

– Опять эти экономисты хреновы, – проворчал Василий Андреевич, нанизывая кусок сала на вилку, – расплодились как тараканы, а толку чуть… Лёха! Серёг! Хорош там стоять как на паперти! А ну дуйте к столу!

– Точно, – поддакнул Серафим Михайлович. – Вон, картошечка, сало, огурцы, капустка, давайте, орлы, налегайте, не стесняйтесь!

– Э-э-э, – замялся Алексей. – У меня там тушёнка есть…

– Тушёнка? Это хорошо, – одобрил Серафим Михайлович. – Как раз завтра после охоты на костерке навернём.… Да садитесь уже!

Переглянувшись, Сергей и Алексей уселись за стол. Убедившись, что салабоны наконец-то занялись делом, ветераны налили друг другу ещё по чуть-чуть.

– Ну, давай…

Чокнувшись, Василий Андреевич залпом опрокинул рюмку, поморщился, закусил огурцом и задушевно поинтересовался:

– Ну, рассказывай, как ты здесь оказался. А то ишь, затихарился, партизан…

– Дык как, – замялся Серафим Михайлович. – Как часть расформировали, подался я семьёй во Владик. Помыкался, помыкался, пристроился в одну конторку японок возить. Поначалу дело неплохо шло, потом с рэкетом что-то не поделили, в общем, накрылось всё медным тазом. Дальше хуже стало. Жена померла, погоревал я, погоревал, а жить-то как-то дальше надо. Крутился в шабашках, короче. Года через два дочь через Интернет немца себе нашла, съездила, дело свадьбой запахло. Ну а я что, квартирку продал, часть денег ей, а сам, значит, сюда…

– А что не в Питер?

Серафим Михайлович грустно усмехнулся.

– Опять в большой город? А чего я там забыл? Тут у меня лес, река, пасека, огородик…. Да и отец отсюда был родом. Дочери вот посылки теперь шлю, очень зятьку наша русская еда приглянулась. Молодые-то сами в Бонне живут, – криво усмехнулся. – Представляешь, внучки по-русски ни бум-бум, приходится шпрехать. Кстати, я с тобой оттуда и говорил, когда у них там гостевал…

– О как! – искренне удивился Василий Андреевич. – Из загранки, значит?

– Ага, дочь помогла. Болтала как-то вечерком с подругой в Одноклассниках, я говорю, а может и мне сослуживцев найдёшь? Вдруг кто есть? А что говорит, и найду. Дальше дело техники. Вот, освоил компьютер, – кивнул куда-то в комнату, – оттуда привёз в подарок. Так вот и живу помаленьку…

– Да-а-а, – пригорюнился Василий Андреевич. – Раскидала нас судьба.… И что, вот так теперь бобылём и живёшь?

– Ну почему бобылём, – Серафим Михайлович степенно пригладил усы. – Ходит тут Клавдия из села, помогает, за хозяйством приглядывает.

– За хозяйством? – оживился Василий Андреевич. – Вот это правильно! Хозяйство наше без пригляду оставить никак нельзя. Молодая хоть?

Серафим Михайлович хитро улыбнулся.

– Моложе. На пятнадцать лет…

– Молоток! – в порыве чувств Василий Андреевич двинул сослуживца кулаком по плечу. – Так держать!

– Стараюсь…

Сергей потянулся за очередным огурцом и неловко загремел миской.

– Пардон…

Ветераны прервали беседу и повернулись.

– Кхм, – засомневался Серафим Михайлович. – Слушай, Андреич. А может и орлам по пять капель, а? За встречу и всё такое?

– Отставить спаивание, – решитёльно пресёк Василий Андреевич. – Вот двадцать один стукнет, тогда пусть и пробуют… Мне батюшка, царствие ему небесное, знаешь, как в своё время по загривку съездил, когда я на покосе самогончику-то по простоте душевной хряпнул.… А рука у него тяжела была, я тебе скажу, ого-го…

– Так то ж самогон, – засомневался Серафим Михайлович. – А тут хороший коньячок.… Ну нет, значит, нет, – правильно истолковал взгляд. – Так что звиняйте, хлопцы, – хитро подмигнул заинтересовано глядевшей молодёжи. – Начальство добро не даёт. Дуйте вон тогда квас.… А что, неужто сами до сих пор ни-ни?

Алексей улыбнулся и отрицательно покачал головой. По опыту нахождения в подобных компаниях давно уяснил – главное вежливо, но твёрдо отказаться. В случае расспросов сослаться на здоровье. В общем-то, это почти чистая правда. Печальный прецедент имелся. Один раз лет в шестнадцать, поддавшись уговорам, глотнул на Новый год шампанского, да и то не в добрый час. Голова потом дико трещала и давление скакнуло. Как выяснилось, с вегетососудистой дистонией вообще шутки плохи…

Василий Андреевич вопросительно глянул на сына. Пауза несколько затянулась. Сергей, наконец, опомнился и с преувеличенной горячностью отверг подозрения.

– А! Нет, что вы! Курю вот только иногда…

Во даёт! Даже не моргнул. В покер бы играть с таким лицом. Давно бы уже стал миллионером. А вообще наверно правильно. Не хочет расстраивать отца. Откровенно говоря, пивко иногда с ребятами потягивает после боя. А может даже и что покрепче, но науке это неизвестно…

– Ну, что я тебе говорил? – гордо оглянулся Василий Андреевич. – Парни-то у меня хоть куда! Хоть сейчас в разведку!

– Ха, разведку, – усмехнулся Серафим Михайлович. – В армии-то хоть были?

– Не, студенты мы, – мотнул головой Сергей. – В одном универе. Лёха вон по медицинской части, я химик.

– Кхе, универ, – Серафим Михайлович насмешливо оглядел молодёжь. – Высшее образование, значится.… Запомните ребятки, сейчас высшим называют то, что раньше считалось средним…

Василий Андреевич одобрительно хмыкнул.

– Это точно.

Сергей обиженно вскинулся.

– Мне кажется, вы преувеличиваете. Нормально у нас преподают…

– Нормально? – улыбнулся Серафим Михайлович. – Уверен? А хочешь простенький экспресс-тест?

– Простенький? – засомневался Сергей. – Ну-у-у, если простенький…

Серафим Михайлович деловито закинул ногу на ногу.

– Хорошо. Ты вроде у нас как химик? Как спирт делают, знаешь?

– В общих чертах.

– Замечательно. Даже не буду спрашивать техпроцесс. Ещё больше упростим задачу. Самогон представляешь?

Сергей усмехнулся.

– Конечно. Кто в России его не знает…

– Чудесно. Тогда про побочный продукт сивуху ты тоже конечно знаешь.

Сергей заколебался.

– Ну-у-у.… Если вкратце, это сложная смесь всяких там масел и одноатомных насыщенных спиртов.

– Сильно. Вообще молодец. И вправду знаешь. А теперь собственно суть вопроса. Как эту самую сложную смесь из ценного продукта удалить, дабы утром не было похмелья? Так вот простенько, без затей?

– Простенько…

Сергей задумчиво уставился в потолок.

– Так просто наверно не получится. Соединения растворены, значит надо чем-то связать… Сложный процесс, так сразу и не скажу…

Серафим Михайлович победно улыбнулся.

– В общем, всё ясно, садись. Четверка с минусом. А на самом деле всё делается очень просто. Доводишь смесь до пятидесятипроцентного содержания спирта, сивушное масло агрегируется в мельчайшие капельки. Ну а дальше через простейший древесный фильтр, и дело в шляпе! Конечный натур-продукт чист, как слеза невинного младенца.

– Ну ты силён! – восхищённо захохотал Василий Андреевич. – Сразу видно старого самогонщика!

Серафим Михайлович снисходительно махнул рукой.

– Какое там, всё элементарно. Я же говорю – школьная химия. Просто преподавали тогда иначе. Не вдалбливали, а старались объяснить…. Ладно, это всё мелочи. Ну а ты Алексей, божий человек, чего притих? Хочешь принять участие в тестировании?

Алексей улыбнулся. Поначалу показавшийся простачком деревенский отшельник нравился всё больше и больше. Особенно поразили научные термины в казалось бы в настолько элементарном процессе самогоноварения.

– Я в химии не очень силён.

– Ну а зачем нам теперь химия? С химией мы уже вроде как разобрались. Вопрос чисто по твоей медицинской части.

– По медицинской? Тогда давайте попробую…

– А и давайте, – Серафим Михайлович деловито засучил левый рукав выцветшей тельняшки. Вывернув локтем наружу, кивнул:

– Что скажешь, эскулап?

Алексей заинтересовано наклонился. Покраснение, припухлость. Не так уж и сложно, если вопрос без подвоха. На практике в больничке в гнойном отделении ещё и не такое видел. В принципе диагноз почти ясен. Если не ушиб, осталось уточнить детали.

– Согните и разогните руку в локте.

Чуть поморщившись, Серафим Михайлович послушно согнул руку. Послышался лёгкий хруст.

– Артрит у вас, – вынес диагноз Алексей. – Возможно даже бурсит. Начальная стадия.

– Гляди-ка, верно, – уважительно глянул Серафим Михайлович. – Фельдшерица наша тоже так сказала.

– И давно это у вас?

– Лет пять уже. Может больше.

– Лечите?

Серафим Михайлович бережно закатал рукав.

– Лечусь, конечно, по мере возможности…. Надо же, есть оказывается у нас ещё порох в пороховницах, – оглянулся на Василия Андреевича. – Толковая молодёжь.

– Дык! А кто бы сомневался! Я ж тебе говорю орлы, прямо сейчас в разведку!

– Ладно, бойцы, – Серафим Михайлович прихлопнул стол ладонью. – Так и быть. Переходим ко второй части Марлезонского балета…

– К чему, к чему? – заинтересовано переспросил Сергей.

– К навыкам обращения с огнестрельным оружием. Надеюсь, что-нибудь серьёзнее рогатки в руках держали?

– Обижаешь, Михалыч, – вмешался Василий Андреевич. – Какая рогатка, они почитай каждый день в страйкбол гоняют.

– Это ещё что?

– Эх, дружище, отстал ты совсем от жизни в своей глуши. Короче, это такая игра, вроде нашей Зарницы, только похлеще. Пуляют в друг друга почём зря. Маску на морду, пластиковые пульки. И лупят и лупят из кустов… На одну экипировку тыщи уходят…

– Пуляют, говоришь? Это хорошо. Тогда значит, какой-никакой навык есть.

Серафим Михайлович решительно поднялся.

– Вот что, соколики. Одевайтесь. Пойдёмте-ка за околицу чуток прогуляемся…

Опасливо обойдя злобно лающего пса, заинтригованная молодёжь выскочила за ворота. Едва калитка захлопнулась, пёс словно поперхнулся и тоскливо завыл.

– Цыц, Полкан! Чего развылся? Сдурел что ль совсем на старости лет? – послышался раздражённый голос Серафима Михайловича.

– Видать на охоту хочет, – предположил Василий Андреевич.

– Пенделя он хорошего хочет. А может подружку опять учуял. Бегает тут у нас одна приблудная…

Что-то громко загремело.

– Да твою дивизию.… Слушай, Михалыч, темно тут у тебя, как у негра в желудке!

– С’час поправим, – раздался щелчок. – Да будет свет!

На столбе загорелся мощный прожектор, осветив заросшую просеку. Перешучиваясь, ветераны вышли за ворота с ружьями наперевес.

– Итак, бойцы, перед вами иж пятьдесят восемь эм образца тысяча девятьсот восемьдесят девятого года, – продемонстрировал ствол Серафим Михайлович.– Ружьишко старое, но убойное. Так, держи, Алексей…. Сергей.… Ну-с, соколики, давайте посмотрим, как вы там пуляете, – вытащил из-за пазухи журнал с яркой обложкой и направился по просеке, отсчитывая шаги.

– Пятьдесят…

Выдрал пару страниц и наколол на верхушки молоденьких сосен.

– Эй, на корабле! Оттудова видно?

– Да! Нормально! – в один голос откликнулась молодёжь.

– Так, теперь погодь там!

Запыхавшись, Серафим Михайлович вернулся назад.

– Держи, – протянул Алексею патрон.

– Надеюсь, как заряжать знаешь?

– А то…

Усмехнувшись, Алексей с натугой переломил ствол и вложил патрон. Вот мужик даёт! Ещё бы не знать, как заряжать. Да это наверно даже трёхлетний пацан знает. Видно совсем за безнадёжных чайников держит.

– На позицию!

Алексей сделал шаг вперёд.

– Снимай с предохранителя. Товсь!

Перещёлкнув тугую кнопку, Алексей зажмурил левый глаз и поднёс приклад к плечу.

– Целься! Огонь!

Гулко бахнуло. Приклад больно долбанул в плечо. Журнальный листок разлетелся в клочья.

– Хм.… А молоток, – удивлённо прокомментировал Серафим Михайлович. – Не ожидал.

Василий Андреевич снисходительно усмехнулся.

– А я тебе что говорю? Страйкболят они!

– Да, неплохо, неплохо, – согласился Серафим Михайлович. – Серёг, теперь давай ты покажись…

Алексей перещёлкнул предохранитель и отступил назад. Дело плёвое. Подумаешь, пятьдесят метров, дробь и неподвижная мишень. Да тут чтоб не попасть, совсем слепым надо быть. Или с перепоя, как некоторые…

Явно рисуясь, Сергей ловко вскинул ружьё и выстрелил почти не целясь. Лёгкий ветерок подхватил и понёс журнальные ошмётки.

– Ну, что я говорил? – гордо повернулся Василий Андреевич. – Орлы!

– Орлы, – согласился Серафим Михайлович. – Ну что ж, братцы-кролики. Будем считать, краткий курс молодого бойца успешно пройден. А теперь давайте чуток попаримся и спать. Вставать завтра рано…

Ночью спалось плохо. Можно сказать, не спалось совсем. Богатырский храп ветеранов временами заглушало тоскливое тявканье и подвывание чёртова Полкана, безмерно скорбящего то ли о загулявшей подружке, то ли о своей беспросветной собачьей жизни вообще. На кухне который час упорно тарахтел дореволюционный холодильник, видимо в целях наилучшей сохранности продуктов нагнетая в морозилке абсолютный ноль по Кельвину. В общем, тихая деревенская обстановка как никогда способствовала крепкому и здоровому сну. Наверно Серафим Михайлович очень любит принимать гостей…

Мысленно чертыхнувшись, Алексей мрачно покосился на лунный квадрат окошка и вытащил смартфон. Четыре утра. Ужас. Такая рань. Впрочем, есть и положительные моменты. Несмотря на серьёзные опасения, с печки так и не упал.

Перед сном пришлось канаться с Серёгой, кто будет спать наверху, кто внизу на узком приступочке. Выпала высокая честь спать рядом с трубой. Не знаешь что и лучше. Жарко и жёстко, как на кирпичах. Впрочем, так оно и есть. Кирпич он и есть кирпич, хоть и через комковатый ватный матрас. Боже, как они здесь живут? Хорошо иметь домик в деревне. Эту жизнерадостную тётеньку из рекламы сюда бы на денёк. Сметанка, творожок, в случае чего даже и сортир есть во дворе. Совсем недалеко, метров двадцать. Зато какая выдержка тренируется по пути…

Перевернувшись очередной раз, Алексей тяжело вздохнул. Похоже, уснуть сегодня уже не судьба. Нечего над собой измываться. Не идёт сон в организм в суровых деревенских условиях.

Поёрзав по печи, окончательно убедился, что Интернет в принципе недоступен. Обречённо вздохнув, кликнул игрушку, отключил звук и целиком сосредоточился на воздушном бое. В принципе, быть филином осталось всего ничего. Часа два. После краткого обсуждения, вчерашний вечерний совет в Филях высочайше утвердил подъём ровно в шесть.

Древний будильник загремел так, словно из пулемёта расстреляли огромное ржавое ведро. Алексей вздрогнул от неожиданности.

– Вот чёрт!

Храп оборвался. Заскрипели кровати. Сергей заворочался и что-то сонно пробормотал.

– Рота, подъём! – жизнерадостно гаркнул Серафим Михайлович. – Труту-туту!

Отбросив опостылевший бушлат, Алексей бодро свесил ноги с печи.

– Наконец-то…

Наскоро перекусив, начали перетаскивать вещи во двор. Несмотря на вчерашнее, ветераны держались очень даже бодрячком. Даже не шатались. Сразу видна суровая армейская закалка.

Заразительно позёвывая, Василий Андреевич остановился на пороге и растеряно похлопал по карманам.

– Твою дивизию.… Слышь, Михалыч! Случайно не помнишь, куда я вчера ключи заховал?

– Так в подпол, в чугунок, когда за капустой лазил! Там же и права. Ты ж сам вчера и заховал, от греха подальше. Забыл что ли? Стоп, а ты что, либо на своей собрался? – искренне ужаснулся Серафим Михайлович. – Андреич, поверь мне, – прошлёпал к гаражу и с натугой отворил ворота. – Там такая сейчас грязюка, что и на тракторе не сунешься, а эта зверюга везде пройдёт, – ласково похлопал выцветший зеленоватый капот.

– А это что за машина? – Сергей с интересом протиснулся вдоль низкого открытого борта.

Серафим Михайлович снисходительно усмехнулся.

– А это друг мой Луаз. Советский ещё. Производство Луцкого автозавода, Украина.

– Где ж ты его раздобыл, куркуль? – удивился Василий Андреевич. – Настоящий раритет по нынешним временам.

– Где-где, – Серафим Михайлович степенно пригладил усы. – Есть тут в соседней деревне один прапор. Очень запасливый мужичок, между прочим. Как говорится, верой и правдой служил отчизне, пока руки носят.

– Понятно…

Фыркнув густым выхлопом, машина тронулась с места. Вильнув вправо, свернула в густой ельник. Над дорогой повис густой туман. Под колёсами захрустел утренний ледок. Заметно похолодало.

– Это что, тут снег ещё? – заинтересовался Алексей. – Какие же тогда гуси?

– Ничего- ничего, – приободрил Серафим Михайлович, – нормально. Просто в тени пока не растаял. На лугу теплее, даже травка кое-где пробивается. Гусь там кормится. Я уже ездил пару раз на разведку…

Миновав очередной поворот, урча на пониженной передаче, въехали в болото. За бортом, только протяни руку, захлюпала вода.

Алексей потрясённо оглянулся на Сергея. Похоже, насчёт трактора Михалыч ничуть не шутил. Не застрять бы. По пояс точно будет.

– Жуть!

– Ага. Амфибия…

Минут через двадцать лес начал редеть. Показался огромный луг, подковой вытянутый вдоль высокого ельника.

– Ну вот и приехали. Разгружаемся, – деловито скомандовал Серафим Михайлович.

– Засидка будет там, – махнул рукой в сторону редкой молодой поросли. – И это, бойцы! Чучела смотрите не забудьте!

Наскоро замаскировав машину лапником, двинулись к зеленеющей метрах в двухстах проплешине.

Стараясь не отставать, Алексей поправил сползающий мешок с чучелами. Как-то не верилось, что гуси могут клюнуть на такую примитивно раскрашенную убогость. Особенно после вчерашних охотничьих баек о невиданной гусиной хитрости и зоркости. Понятное дело, что под влиянием коньячка истории сильно преувеличены, но всё равно выходят не гуси, а какие-то терминаторы. То лису в клочья защиплют, то куницу насмерть заклюют. А нюх как у соба-ба-ки, а глаз как у орла.…. Даже страшно стрелять будет, честное слово. Вдруг пальнут в отместку, а то и того хуже, поступят как англичане с немцами во время второй мировой войны. Немцы для дезинформации выкатили на аэродром деревянные макеты самолётов, а англичане, следуя традициям тонкого английского юмора, тоже прикололись, взяли и сбросили на них деревянную бомбу. Всё чин по чину – деревом по дереву. Славная военная традиция. Вот и гуси так же. Не ровён час подставу учуют, и для начала тоже каких-нибудь пластиковых собратьев на разведку зашлют…

Представив удивление Михалыча, при виде стаи дико гогочущих пикирующих пластиковых гусей, не выдержал и громко прыснул.

– Чего ржёшь-то? – заинтересовано повернулся Сергей.

– Да так. Над чучелами прикалываюсь.

– Что, думаешь лажа?

– Посмотрим. Лишь бы были. Что-то пока вообще никого не видно.

– Может рано ещё.

– Ага, погода нелётная. Все рейсы в Пулково перенаправили.

– Тьфу-тьфу. Хотелось бы рыбки…

Серафим Михайлович остановился у небольшого болотца.

– Так бойцы. Объясняю нашу дислокацию. Втыкаем штук семь здесь в хаотично живописном беспорядке. Ну вроде как угорели они, и водички захотели испить…

Усмехнувшись, Алексей скинул мешок. Да хоть в шахматном. Егерю видней. Но раз сказал в хаотичном, значит в хаотичном.

С натугой воткнув штырь в изрядно задубевшую за ночь землю, взялся за следующего гуся. Минуты за три мешок опустел.

– Сойдёт, – оценил работу Серафим Михайлович. – Двигаем дальше.

Вторую кучку пернатых расположили метров через пятьдесят. Стайка расположилась на пробивающейся молодой траве.

– А эти голубчики вроде как с голодухи травки пощипать захотели, – образно пояснил егерь. – А мы с вами засядем вон там, – махнул в сторону молодого ельника. – Если налетят, и тех и этих в клещи возьмём…. Так орлы, а таперича держите боеприпасы, – протянул четыре подсумка. – Картечь. Разделите по братски, сорок штук вам за глаза хватит.… Теперь краткий ликбез. Бить только наверняка. Сто метров предельная дистанция. В сторону людей оружие не направлять ни в коем случае даже разряженное! Надеюсь это понятно?

Алексей недоумённо переглянулся с Сергеем.

– Конечно понятно! – воскликнули в один голос. – Да что ж мы, совсем что ль дураки!

– Ну вот и ладненько. Тогда пошли, охотнички…

Ветераны зарядили ружья и залегли в ельник. Может показалось, но послышался вязкий бульк и тоненький звон стекла.

– Лечатся…

Понятливо усмехнувшись, Алексей с Сергеем залегли чуть поодаль.

Зарядив патроны, Алексей с сомнением огляделся. Восходящее солнце едва пробивалось сквозь низкие тучи. Ближайший километр никакими гусями точно и не пахнет. Время ещё есть.

– Слышь, Серёг. Пока никто не летает, я в лесок по-быстрому сбегаю, а? Другу очень помочь надо, да и кикимору заодно переодену, чтобы лишний раз тут не маячить как пугало…

– Давай. Только будь другом, меня тоже ветками сверху прикрой, а? Чёрт этих пернатых мутантов знает, вдруг засекут.

– Ага…

Наскоро набросав лапник, Алексей крадучись метнулся в старый ельник. Уворачиваясь от корявых сучков, прошёл шагов десять и оценивающе огляделся.

Нормально. Сверху густой слой веток. Если и налетят, точно не заметят. Не хватало ещё народу охоту испортить. Ветераны потом на смех поднимут. Невтерпеж, дескать, охотничку, гусей профукал. Ну а что! Может человеку невтерпёж стало. Михалыч конечно мужик хозяйственный, но туалет явно надо новый мостырить. Эту развалюху с покосившей дверью даже вблизи запросто за брошенную трансформаторную будку примешь, только черепа с молнией не хватает. Цивилизованному городскому человеку в такой даже зайти страшно. Совершенно никаких условий. В лесу и то лучше, воткнул две палки, на одну одежду, другой от комаров отмахиваться…

Оперев ружьё о ближайший ствол, потянулся к поясной пряжке рюкзака. Слева послышался лёгкий хруст. Повеяло холодком.

Алексей резко повернулся и остолбенел. Метрах в трёх сидела громадная рысь. Глаза поблескивали зеленоватым хищным огоньком.

Алексей замер, стараясь не провоцировать ни малейшим движением. Сердце гулко заколотилось. Потекли секунды томительного ожидания. Рысь словно окаменела, лишь едва заметно подёргивая кисточками ушей.

Медленно-медленно потянулся к спасительному ружью. Пальцы коснулись ледяного металла. Старясь унять бешеное сердцебиение, потянул на себя. Ружьё чуть подалось вверх и застряло.

Покосившись вниз, Алексей едва не чертыхнулся. Этого ещё не хватало! Старый размахрившийся брезентовый ремень зацепился за корявый еловый сучок.

Резко двинул вниз, высвободил ремень и рывком вскинул ствол, переключая предохранитель. Указательный палец остановился в самый последний момент. Стрелять было не в кого. Рысь словно растворилась в воздухе.

Алесей замер, насторожено поводя стволом по сторонам. Сзади едва слышно хрустнуло.

Сердце ухнуло в пятки.

– Ч-чё-р-р-т…

Тяжёлый удар в спину опрокинул наземь. На миг померкло в глазах. Барабанные перепонки резануло дикой болью. В рот хлынула вода…

Глава 4

Кашляя и отплёвываясь, Алексей выхватил ружьё из мелкой осоки и вскочил на ноги, потрясённо озираясь. Вокруг простиралось болото. Чахлые деревца на кочках подёрнулись осенним багрянцем. Тусклое солнце низко зависло над угрюмым ельником. Над пригретым мхом роилась мошкара.

– Что за хрень…

Не веря в происходящее, наклонился и сорвал клюкву. Растёр между пальцев, недоверчиво понюхал и лизнул. Клюква как клюква. Кислятина. Рот мгновенно наполнился слюной. С отвращением сплюнув, злобно прихлопнул комара на щеке.

– Бред какой-то…

Больнючий укус добил окончательно.

В отчаянии закрыв лицо руками, Алексей уселся на замшелую корягу. Происходящее не укладывалось в голове. Это точно не бред. Даже под современной изощрённой наркотой сложно сотворить такую полноценную иллюзию.

А если не бред, то что? Местность вроде та, да не та…. Осень.… И луг почему-то превратился в болото. Хотя кто его знает, может паводок тут был сильный, вот и залило по самые гланды.… Но ведь сейчас явно осень. Что же произошло? Может после этой чёртовой рыси стукнулся башкой и пять месяцев шатался по лесам в полной отключке? Да ну, вообще бред. А что если побочный эффект от этих дурацких антидепрессантов и мозговых стимуляторов? Ладно, допустим, хотя тоже бредятина. Ничего себе эффект, полгода провала в памяти. Производитель тогда бы просто разорился на одних судебных исках. Тоже полная ерунда получается. Но тогда как всё это объяснить? Думай, студент, думай…

Курлыканье и шумное хлопанье крыльев заставили судорожно оглянуться. У края болота на чистой воде начала разбег стая гусей. Часто-часто хлопая крыльями, вожак оторвался от воды и тяжело взмыл над болотом. Сделав прощальный круг, голосящий клин скрылся за лесом.

– Да уж. Нехило так поохотился…

Проследив за направлением, Алексей задумчиво прищурился на солнце. Стая явно летит не на север. Значит, судя по углу, солнце уже где-то на западе. А если неизвестно как, но сейчас осень, то выходит дело ближе к вечеру. Отлично, хоть какая-то определённость. Короче, нечего здесь рассиживаться, надо выбираться к дороге, а там и разбираться, что где почём. Только вот ещё бы знать, где эта самая дорога… Чёрт, вот ведь растяпа! А труба-то на что! Может хоть здесь возьмёт, если не разрядился, конечно…

Воспрянув духом, лихорадочно зашарил в куртке. Нет, с мозгами явно что-то не то. Так тупить над элементарщиной! Вот сейчас всё очень просто и выяснится. И как только сразу до такого не додумался, что значит шок…

Вытащил отключенный смартфон, нажал кнопку. Батарея бодро показала полную зарядку. Через несколько секунд задумчивости высветилась надпись “Нет связи”.

– Так и знал! Чёртова дыра!

С досадой подхватив ружьё, обошёл островок, выбирая жердину покрепче. Двухметровая корявая осинка показалась подходящей. С натугой переломив ствол, очистил от тонких сучков и нерешительно вернулся к воде. Наклонился и зачерпнул ряску. Мама моя, холодина-то какая! Но идти всё равно надо. Правда, термобельё лучше снять. Вдруг ещё плыть придётся, мокрым потом шататься по лесу как-то не с руки…

Переодевшись до трусов, натянул гортекс прямо на голое тело. Поёживаясь от холода, разобрал ружьё, запрятал вещи и подсумки с патронами в целлофановый пакет и затянул узел потуже. Вроде всё, можно идти. Остальное если намокнет, ну и ладно. Тушёнке вода вообще нипочём, а картошка только помоется.

Закинув рюкзак, повернулся к воде и нерешительно потыкал жердиной дно. Вроде мелкота, а там кто знает. Ну, чему быть, того не миновать!

Задержав дыхание, шагнул в воду. Грязная жижа обступила по колено. Забулькали вязкие пузырьки. В нос резко шибануло сероводородом. Поморщившись, медленно направился к далёкому ельнику, тщательно ощупывая вязкий ил.

Сероводород это ещё ничего, терпимо. Бывало, в анатомичке воняло и похуже. Столько первокурсниц на этом срезалось. Все эти пахучие мази под нос полная ерунда. Наверно мертвечину ничем не перебьёшь. Препод потом так и сказал, мол, раз вы девицы-красавицы такие впечатлительные, тогда вообще не ваше это всё, детей вон лучше рожайте. Наверно правильно. Вообще железных нервов мужик, помнится, даже запросто яблоко грыз на вскрытии…

Метров за сто от леса вода дошла до груди. Видимо чуя глубину, гуси держались здесь не зря.

Алексей остановился и тоскливо оглядел изборожденную многочисленными следами ряску. Лодку бы сюда. Хоть какую. Или пенопласт на худой конец. Везёт же этим пернатым. И плавают, и летают. А тут только остановился, сразу топнешь как дурак…

Потыкав дно впереди, досадливо отбросил жердину. Всё, делать нечего, дальше будет точно с головой. Хочешь, не хочешь, придётся плыть.

Словно чувствуя беспомощность, вязкое дно понемногу начало засасывать.

Поколебавшись, Алексей лёг на живот и поплыл. Вопреки опасениям, что рюкзак потянет на дно, ткань надулась, придавая почти нулевую плавучесть.

Воспрянув духом, прибавил ходу. Приятный сюрприз. Прямо как спасательный жилет. Да и пластиковый мешок внутри точно не даст затонуть.

Ряска сменилась змеистыми водорослями. Склизкие стебли вызвали целую волну детских панических ощущений. Будто снизу с тобой играется кто-то невидимый…

Когда силы, казалось, уже совсем иссякли, руки уткнулись в твёрдое.

Тяжело дыша, на четвереньках, выполз на берег и обессилено повалился в мох.

– Живём…

Минут через пять тело начала колотить мелкая дрожь. Ещё пару минут такого солярия, и воспаление лёгких будет точно обеспечено. Всё, разлёживаться некогда. Придётся сушиться суровым армейским способом. Десять минут бега, пять ходьбы.

Эх, спички бы сюда. Столько сушняка кругом. Сейчас бы костерок быстренько замостырил, просушился как человек. Вот что значит некурящий. А кто ж знал-то…

Стуча зубами от холода, непослушными синюшными пальцами стянул берцы. Брезгливо поморщившись, слил грязную жижу. Наскоро отжав носки, зашнуровался, закинул рюкзак на спину и бодрой трусцой рванул в бурелом.

В высоком ельнике царил густой полумрак. Корявые обросшие мохнатым лишайником сучки так и норовили воткнуться в глаз. Волей-неволей вскоре пришлось перейти на шаг.

Поплутав между стволами, наткнулся на утоптанную тропу. Присев, заинтересовано поковырял палочкой глубоко вдавленные отпечатки копыт.

– Кабан наверно….

Вереница следов уходила куда-то на юго-запад. Задумчиво оглянувшись на солнце, решил идти по звериной тропе. Всё быстрей получится, чем плутать в этих дебрях. Только вот кабан штука серьёзная. Ружьишко надо вытащить. Хотя, что кабану картечь, так, попугать только. Тут пуля нужна. Наверняка у Михалыча этого добра навалом. Теперь бы только ничего не отсырело…

Вытащил ружьё, озабочено глянул стволы на просвет. Вроде более-менее сухо.

Для самоуспокоения нажал спусковой крючок. Боёк сухо щёлкнул.

Хм.… Надо же, работает. Умели же делать раньше. Хотя с другой стороны, что ему будет в целлофане.… Так, время, время! Нечего здесь засиживаться, бежать, бежать, бежать…

Минут через тридцать организм запротестовал. Невыносимо заколола селезёнка. Тяжело дыша, Алексей ухватился за бок и перешёл на шаг.

Пожалуй, хватит на сегодня марш-бросков, чай не на службе. И так уже высушился, только пар из головы не валит. Надо смириться с неизбежным. Через час-полтора точно стемнеет. Шататься ночью по лесу выйдет себе дороже. Хочешь не хочешь, придётся заночевать. Перспектива не радует, конечно, зато нет худа без добра. Как стемнеет, может какая машина проедет, фары издалека видно, или деревенька засветится.… Эх, жалко спальник выложил. Всё место экономил, жмот. Сейчас одной проблемой было бы меньше. Ладно, на худой конец и кикимору одеть можно. Тоже клочков полно. Только вот конденсат. Под утро наверняка будет хоть выжимай. Помнится, года два назад тоже заночевали в августе на природе. За ночь палатка вся изнутри отсырела. И то был август и палатка. А тут кабы не середина сентября. К утру дуба можно дать запросто. Укрыться бы чем, или шалашик какой-никакой сделать. Всё потеплее будет.

Оглядевшись, метрах в тридцати приметил старую покосившуюся ель. Густые мохнатые ветви почти касались земли. Чудесно, вот и готовый стройматериал. Осталось только руки чуть приложить.

С натугой отодвинув колючие ветви, протиснулся в тёмный лаз. Пахнуло прелью. Критически оглядев густую крышу над головой, придирчиво пнул пружинящую подушку старых иголок. Нормально. Практически готовый вигвам. Почти даже делать ничего не нужно.

Натаскав молодого лапника, повалился на подстилку. Сразу навалилась невероятная усталость и какое-то полное безразличие. Сонно зевнув, переоделся в сухое, облачился в кикимору и, положив под правую руку ружьё, накрылся лапником. Теперь спать, завтра наверняка всё и выяснится. И нечего голову зря ломать. Как говорит мама, утро вечера мудренее…

Тоскливый волчий вой пробился сквозь сон. Чувствуя, как бешено заколотилось сердце, Алексей лихорадочно нащупал ружьё. Прикосновение к металлу придало уверенности. С трудом подавляя нервный озноб, откинул лапник и прислушался.

Выли где-то севернее, и судя по эху, достаточно далеко. Чуть успокоившись, нащупал и включил мобильник. Пятнадцать минут шестого. Весело. Если не ошибся с месяцем, до рассвета ещё часа три. И теперь после такого бодрящего концерта точно не уснуть. Странное дело. Волчий вой в зоопарке кажется умилительным и даже смешным. А ночью на природе почему-то вызывает совсем другие ощущения…

Задумчиво хмыкнув, любовно погладил приклад. Надо же, живые волки. Вот глухомань. И это всего двести с хвостиком вёрст от Питера…. Жутковато подвывают, черти…. Да, ладно, чего бояться-то, в самом деле. Это всё старые рефлексы далёких предков. Неконтролируемая подкорка. Даже если волчары и прибегут, всего один выстрел, подожмут хвосты и разбегутся как миленькие. Ну и дерево под боком как крайний резервный вариант. Жалко ещё костра нет, хотя с другой стороны, свет наоборот привлечёт нежелательное внимание. Правда, немного других хищников. Кто его вообще знает, кто ещё в этом лесу шатается. Может злобные бомжи, или беглый зэк какой. И как вообще тут местные живут? Каждую ночь слушать такой концерт, точно свихнёшься. Практически готовый саундтрек для фильмов ужасов, только садись в обнимку с волчарой и записывай. Хотя наверняка привыкли. Человек вообще ко всему привыкает. Вон, бывшие узники фашистских концлагерей при всём трагизме временами даже ухитряются вспомнить какие-то светлые воспоминания об ужасном прошлом…

Прислушиваясь к тоскливым раскатистым переливам, так и не смог больше заснуть, нервно удерживая палец на предохранителе. Едва забрезжил рассвет, вой мало-помалу затих.

– Наконец-то, – с усмешкой отложил ружьё. – Выдохлись, черти лохматые.

Не торопясь вскрыл банку тушёнки, с сомнением понюхал, подцепил ножом кусок мяса и закинул в рот.

– А вроде и ничего, даже съедобная…

Наскоро заморив червячка, собрал пожитки, вылез наружу и огляделся. Царило туманное утро. С деревьев капала роса. Зябко поёжившись, дохнул в ладони.

– Да уж. Прямо скажем, не жарко.

С надеждой прислушавшись, тяжело вздохнул и побрёл по тропе. Густой туман не пропускал ни малейшего звука. За ночь тоже не проблеснуло ни одного огонька. А это значит, что до трассы пилить и пилить. Стараясь унять невольную дрожь, накинул капюшон и прибавил ходу.

Минут через пятнадцать организм согрелся, и мысли снова невольно вернулись к анализу ситуации. Что же всё-таки произошло? Частичная амнезия? Допустим. Но где тогда шатался эти пять месяцев? Прожил на болоте без еды и питья? Бред. А были ли эти полгода? Батарейка в телефоне пусть и выключенном, вообще не разрядилась. Щетина на подбородке тоже вроде как похожа на двухдневную. Значит всё это время где-то жил, просто почему-то память отшибло. Может всё-таки химия какая? Помнится, препод бывалый мужик, как-то рассказывал про таких пациентов. Ну там картина ясная, поезд, весёлые девицы-попутчицы, клофелин в стакане, гоп-стоп и новый бомж на помойке. Или на кладбище, у кого сердечко послабей. А тут вообще непонятно, на теле ни царапины, ни подозрительных следов от уколов, а полгода жизни как в тумане. Ладно, дойти хотя бы до ближайшей просеки, а там глядишь, всё и прояснится. Может хоть телефон возьмёт…

К полудню погода и вовсе испортилась. Налетели низкие свинцовые тучи, заморосил мелкий унылый дождь.

– Чёрт, вот только тебя мне ещё не хватало!

Окончательно потерявшись с направлением, злобно сплюнул и полез под ближайшую густую ель. Гортекс гортексом, но перспектива шататься по лесу под дождём воодушевляла не особо. Если промокнет ещё и термобельё, тогда точно пиши пропало.

Распинав нижние сухие сучки, угрюмо уселся, прислонившись спиной к широкому стволу. Терпко пахнуло еловой смолой. Показалось, будто стало даже чуть теплей. Как будто на миг вернулось неизвестно как потерянное лето. Прислушиваясь к успокаивающему шелесту дождя, положил ружьё на колени, закрыл глаза и мало-помалу задремал.

Пробудил леденящий холод. Тело словно одеревенело.

– Да уж. Почище любого наркоза, – с трудом распрямившись, стуча зубами, Алексей вылез из укрытия, включил мобильник и невольно выругался. Мало того, день и так короткий, а тут ещё минус почти три с половиной часа. Молодец, дождик. Удружил, так удружил. Так можно и целую неделю без толку проторчать.

Злость и отчаяние придали силы. Подтянув до упора ремешки рюкзака, выбрался на тропку и перешёл на лёгкую трусцу.

Незаметно подступил вечер. Опять заморосило. Тяжело дыша, Алексей смахнул пот, и устало присел на поваленную ель. Бурелом добил окончательно, запас адреналина иссяк. Подспудные чёрные мысли, которые гнал весь день, почувствовав слабину, взяли верх. Стало как-то не по себе.

Нет, здесь явно что-то не так. Пусть за сутки прошёл километров тридцать. Где прошёл, а где и пробежал. Ну ладно, пусть двадцать, учитывая дождь и бурелом. И за всё это время не попалось ни одной просеки, да что там просеки, даже старой пластиковой бутылки. И это при нашей-то знаменитой на весь мир захламлённости! Это как, нормально? Нет. Не нормально. И этому должно быть какое-то разумное объяснение. А может заповедник? Или в глухую тайгу попал? Ну, допустим. Может и правда всё очень просто объяснимо. Не Ленинградская это область, а какая-нибудь Карелия или Финляндия. А что, очень даже похоже. Финны-то в отличие от нас природу берегут, потому и бутылок нет, вот и дичь расплодилась немеряно, и гуси, и волки всякие, и кабаны. Экологический туризм рулит. А тут уже напридумывал невесть что. Финляндия, так Финляндия. Правда, теперь вот как всё это дело объяснить пограничникам… За переход границы по головке точно не погладят.… А, и ладно! Быстрей бы уж на них нарваться, что ли… Может стрельнуть разок для привлечения внимания? Ага, нет уж! Они потом стрельнут, догонят, и ещё раз стрельнут. И реакция будет вполне понятна. Подозрительный грязный небритый тип, шатается по лесу с оружием в руках. Уголовник, как пить дать. И сразу всех собак повесят. Нет, лучше уж не нарушать. Но и ружьишко пока тоже лучше при себе оставить. Волки хоть и финские, но судя по ночным завываниям, в мясных предпочтениях они явно не патриоты. Сожрут с костями и даже не поморщатся. А встретят погранцы, закосить под дурака. Нихт шиссен, герр официр, их бин русо туристо, облико морале, ружьё не моё, подбросили враги, ферштейн зи мих? Да, примерно так…. Слышал бы сейчас отец, вот смеху было бы. Кхм.… Теперь лишь бы на них нарваться…

Откуда-то далеко слева послышался мерный стук. Затрещало падающее дерево.

– О, а вот и люди!

Обрадовано вскочил, сложил ладони рупором и гаркнул во всю мощь:

– Эй, люди! А-у-у!

С окрестных елей испугано шарахнулось вороньё.

– А-у-у!

Чувствуя радостный прилив, Алексей рванул в лес. Никто так и не отозвался. Ну и пусть. Теперь главное только не сбиться.

Поплутав между стволами, выскочил к широкому ручью и нерешительно остановился. Лезть на ночь глядя в ледяную воду как-то не хотелось. Но и направление терять тоже.

– А, чёрт с ним! Три минуты ничего не решат.

Раздражённо махнув рукой, начал раздеваться. Побросав пожитки в рюкзак, ступил в воду. Дикий холод полоснул словно бритвой. Охнув, в три прыжка пересёк ручей и выскочил на берег. Наскоро смахнув капли, стуча зубами, переоделся в сухое и кинулся в бурелом. Пока хоть что-то видно, надо спешить. Судя по времени, через полчаса будет совсем темно.

– А-у-у!

Минут через десять, окончательно надорвав горло, смирился и перешёл на шаг, едва волоча ноги. Человек если и был, то или не слышит, или испугался, или не хочет отвечать. В конце концов, чего зря надрываться, может быть это браконьер какой. Спрятался, друг природы. Ничего, пусть прячется. Главное, звук был, и рано или поздно хоть какие-то следы найдутся.

Лес неожиданно стал реже. Вдалеке между стволами показались крошечные домики.

– Ну, наконец-то!

Воспрянув духом, рванул к жилью. Добежав до первого дома, озадаченно остановился.

– Ерунда какая-то…

То, что издали впотьмах принял за строения, вблизи мало напоминало нормальный дом. Скорее гротескные домики на детской площадке. Только давным-давно заброшенной. Покрытые мхом крыши и трухлявые старые брёвна покоились на высоких еловых пеньках. Словно кто-то очень заботился, чтобы хлипкое строение не касалось земли подольше.

Обойдя домик, подошёл к низенькому входу и заглянул внутрь. В полумраке виднелась груда тряпья. Поколебавшись, снял рюкзак и с трудом протиснулся в узкий проём. Нашарил мобильник и включил подсветку. В тусклом свете из тряпья показался человеческий череп.

– Тьфу ты, чёрт! – испуганно отпрянул Алексей.

Устыдившись неожиданному малодушию, взял себя в руки. Стыдно. Врач называется. Шарахнулся, как будто привидение увидел. Видели бы такую реакцию преподаватели, отчислили бы в два счёта. И правильно. Подумаешь, скелет и скелет. Важно другое, почему он здесь, и главное, как умер этот человек…

Бережно отодвинул истлевший саван и посветил на тазовые кости. Ну, по крайней мере, одним вопросом меньше. Женщина. Зрелая…. И рожавшая. Судя по едва заметным рубцам, пятеро. Ого! Практически мать героиня. Всё-таки учёба пошла впрок. Помнится, раньше было большой загадкой, как антропологи определяли количество детей по женскому скелету. А ларчик просто открывался. Родила первенца – таз раздвинулся, костный рубец, родила второго, снова рубец, правда чуть поменьше…. Другой вопрос – отчего она умерла, и сколько лет назад.

Наклонился ниже, подсвечивая кости. Вроде всё на месте, видимых следов насилия нет. Значит по естественной причине. Тогда спросим череп…

Пытливо заглянул в пустые глазницы. Ровный костный край ободка перешёл в пористую грубую ткань. Так-так. Пожалуй, диагноз ясен. Анемия, а скорее цинга. И судя по сточенности зубов, прожила не так уж и много, лет сорок максимум. Да, дела.… Это что же, такое местное кладбище что ли? Вот занесло… И что делать? Ночь уже на дворе…

Поёжившись, нерешительно оглянулся на выход. Непроглядная тьма показалась зловещей. Снова вылезать в дождь и впотьмах искать укрытие? И волки опять же. Судя по ночной многоголосице, в случае чего патронов на всех точно не хватит. Брр.… Нет уж. Лучше здесь. Женщине явно всё равно, а тут хоть какая-то крыша над головой. И хоть чуть теплее. Кстати, утеплиться бы точно не мешало…

Порывшись в пожитках, облачился в кикимору. Заботливо прикрыв вход целлофаном, подложил рюкзак под голову и прижался к левому боку избушки. Прислушиваясь к дождевым каплям, подтащил ружьё и задумчиво погладил приклад.

И всё же, странный похоронный обычай. В домике, на дереве…. Видимо какие-то лесные саамы, или как их там, лопари… А с другой стороны, покойник хоть целый. На Тибете вон вообще расчленяют и скармливают грифам. Если память не изменяет, обычай захоронения металлом. А может чего и перепутал. Сейчас вообще столько экзотических верований, кто во что горазд. Одно бальзамирование чего стоит.… А замораживание в азоте в надежде на последующее воскресение? Вообще чушь. Кристаллы льда острые как иголки, если потом и разморозят, один кисель останется. Вначале надо воду в тканях чем-то заместить. И о чём только люди думают? Вроде у всех хотя бы среднее образование. Душу греет призрак научно обоснованной надежды на бессмертие? Так уж лучше клонирование, всё надёжней, хоть какой-то прогресс есть. Клоны овечки, собачки уже бегают, может под шумок даже и человека где тайком задвоили… Ладно, хватит философии. Хорошо бы завтра всё выяснилось. По идее, кладбища ведь недалеко от жилья делаются. Значит завтра надо вокруг порыскать. Заодно и мобильник может хоть возьмёт, зараза.… Подавив зевок, поплотнее укутался и сомкнул веки.

Глава 5

Нудный моросящий дождь наконец прекратился. Сонно зевнув, Оттар откинул отяжелевшую овчину и недоверчиво глянул на светлеющее небо. В широких разрывах туч поблёскивали последние утренние звёзды.

Стараясь не разбудить спящих, осторожно переступая через скамьи, пробрался к брату на корму.

– Вроде стихло. Хвала Одину…

– То добрый знак, – согласился Олаф, зорко вглядываясь вдаль. – И волна стихает.

– Может чуть вздремнёшь? – поинтересовался младший. – Я постою.

– Держи, – Олаф уступил рулевое бревно. – А то я уже совсем задубел. Правь вон на тот мысок, – махнул на едва заметное пятнышко вдалеке. – Как дойдёшь, держи вдоль берега, а появится река, сразу меня буди, смотри один не суйся, понял?

– Да понял я, понял, – нетерпеливо кивнул Оттар.

– И за ветром поглядывай, а то что-то крутит с ночи, – дав последние наставления, старший потянулся, широко зевнул и побрёл к своей скамье. – И смотри буди, если что…

– Да ладно, не впервой, – отмахнулся Оттар. – Спи…

Смахнув налетевшие брызги, зябко поёжился и чуть приналёг на бревно. Драккар послушно взял вправо. Оскаленная лошадиная голова на носу покачнулась. Ветерок раздул всклокоченную гриву, словно кобыла и впрямь ожила и ударилась вскачь.

Оттар невольно улыбнулся. Ох и дорого же встал оберег, но оно того стоит. Не подвела колдунья. Так нашептала, что удача не покидает с самой весны. Сколько мехов, серебра взяли, а все живы-здоровы, а из ран лишь царапины одни. А те, что струхнули, пусть хлебнут лиха с Торкелем. Жалкие трусы! Как узнают, какой куш упустили, от зависти друг другу глотки перегрызут, псы шелудивые.… Теперь вот ещё рабынь помоложе с десяток взять и можно домой. Если тот купец не соврал, дело плёвое. Захудалая лесная деревенька, бабы, детишки, мужиков раз, два и обчёлся. Да и те, кто покрепче на промысле, остальные немощь. Лёгкая добыча, а какой куш! Почитай всю зиму можно как сыр в масле кататься. Теперь лишь бы только не сорвалось, только не сорвалось… О, могучий Один!

За неспешными размышлениями забрезжил рассвет. За спиной кто-то завозился и хрипло закашлял.

– Опять вся овчина вымокла… Проклятый дождь, да чтоб ему…

Оттар возмущённо оглянулся. Кому там не спится в такую рань?

Бурча всякие непотребства, коренастый крепыш на третьей скамье ожесточённо вытрясал намокшую накидку.

А, так и знал. Рыжий Ингвар, вечный задира. Видно эля вчера перебрал, теперь сам не спит, и другим не даёт.

– Эй, Рыжий, потише там! Олаф спит, не видишь? Всю ночь отстоял!

Недобро зыркнув, Ингвар шмякнул овчину на скамью и в сердцах сплюнул за борт.

– Да ладно, не бухти, без тебя тошно. Скажи лучше, долго нам ещё тут полоскаться?

Оттар небрежно махнул вдаль.

– Недолго. Вон до того мыска, потом в реку зайдём. Там они…

Ингвар хищно оскалился.

– Это хорошо. Ух уж и пощиплем мы сегодня селяночек…

Оттар отвернулся, невольно ухмыляясь. Верно говорит, задира. Пощиплем, всласть пощиплем. Ох, и горяч Рыжий до боя. И так слова поперёк не терпит, а как до стычки дойдёт, совсем бешеный становится. Весь в крови, топором машет, ревёт, как медведь на случке. Как жив-то сам до сих пор остался, либо оберег носит заговорённый, не иначе. Да и братец его, Ньялль, тоже хорош, хоть и на три весны старше. Рыжий, словно лиса-огнёвка, с виду вроде поспокойней, а как в бой, так лучше держаться подальше. Рожа перекошена, изо рта пена, своих зацепит, и не заметит. А уж вражьи головы сносит в два счёта, любо-дорого поглядеть. Берсерки, одно слово. Зато и доля их в добыче выше, для таких не жалко…

Солнце едва успело подняться, как появилась река. Мутное, издали видное пятно на прозрачной, как слеза, озёрной воде. Передав руль Ингвару, Оттар растолкал брата.

Сонно зевнув, Олаф нехотя откинул овчину, зачерпнул воды и плесканул в лицо. Прогнав последние остатки сна, фыркнул и заспанно огляделся.

– Да, вроде то место…. Вон та кривая ель, про которую купец сказывал. Поворачиваем.

– А пройдём? – засомневался Оттар. – Вдруг на мель засядем?

– Пройдём, – хмыкнул старший. – Если уж купец на своём пузане прошёл. Только вот течение….

Повернулся и зычно скомандовал:

– Эй, други! Вот та самая река. Близка наша добыча, надо только на вёслах чуть попотеть! И погреемся заодно!

Дружина разразилась одобрительными выкриками. Подзуживая друг друга, уселись на скамьи.

– И-и-и, взяли! Ещё раз, взяли!

Дёрнувшись, драккар влетел в устье…

Заботливо укрыв лукошко платочком, Филиска нетерпеливо оглянулась.

– Мам, так я пойду?

Поджав губы, мама укоризненно покачала головой.

– Ну что с тобой поделать.… Иди, раз собралась…

Просияв, дочка выпорхнула за дверь.

– Вот егоза, – вздохнула мама. – Нашла себе заботу…

Привязалась дочка к старой ведунье, ох привязалась. Прямо как к бабке родной. То хлебца отнесёт, то молочка, то яичек, пропадает невесть где по полдня.… А с другой стороны, старая тоже в долгу не остаётся. Учит дитятку премудростям всяким, люди только диву даются. Молода девка, а разумна не по годам. Что-то пошепчет, пошепчет, и кровь остановит, и скотину найдёт, и водяника уважит. Может и пусть ходит, по всему видно, светлая сила у бабки, худого не попустит. И живёт подле деревни почитай уже годков двадцать. Всех лечит, никто пока слова худого не молвил…

Зябко кутаясь в пуховый платок, Филиска вбежала на пригорок и оглянулась. Деревня открылась как на ладони. Перекликались голосистые утренние петухи, пощипывали чахлую травку козы. Над кузней заклубился чёрный дым. Представив вечно закопчённого Кривого Аксина, прыснула, поспешно закрыв рот ладошкой. Опять наверно раздувает печь, кашляет, и клянёт всех почём зря. Вечно ему всё не так. Ох, и сварливый же дядька, даром, что кузнец…

Перескочив старую поваленную ель, миновала развилку к реке и припустила по едва заметной лесной тропинке. Хоть и утро раннее, ждет, поди, уже старая ведунья. Старенькая, чудная. И имя под стать, странное, нездешнее. Бабушка Гертруда. Пришла, говорят, в деревню давным-давно, лицо всё в рубцах, страшное, обожжённое словно. Худая, кожа да кости, лопочет что-то, а не поймёт никто. Сжалились над горемыкой, кто хлебушка дал, кто молока. Так и прижилась подле деревни, скоро и правильно говорить стала, ведуньей оказалась. Поначалу скотину лечила, потом и окрестные люди, привыкши, тоже потянулись…

Заслышав приближающиеся шаги, Олаф замер, и предупреждающе поднял руку. Воины застыли. На тропинке впереди промелькнула худенькая девичья фигурка. Легко перескочила через поваленную ель и шмыгнула куда-то в лес.

– Гляди-ка, девка, – плотоядно хмыкнул Оттар. – И ловкая какая.… Не зря говорят, на ловца и зверь бежит, – словно невзначай подтянул штаны, и вопросительно выгнув бровь, глянул на брата.

– Вечно тебе не терпится, – усмехнулся Олаф. – Ловкая… Ладно, твоя. Только без шума, а то спугнёт всех. Как управишься, нагонишь нас в деревне. И смотри не перетрудись там…

– Постараюсь.

Не обращая внимания на ехидные ухмылки, Оттар передал шит и нитшест Ингвару.

– Держи.

Пригнулся, и бесшумно, словно волк, рванул вслед девичьей фигурке.

Обходя высокий угрюмый ельник, Филиска поневоле ускорила шаг, стараясь не замечать крохотные замшелые домики. Почему-то возле этого места всегда становилось страшновато. Особенно если вспомнить, кто там не живёт. Хоть бабушка Гертруда и всегда твердит, что не мёртвых надо бояться, а живых, а мама говорит, что предки всегда помогут чадам своим, всё равно становится как-то не по себе…

Сзади что-то негромко хрустнуло. Обмерев от страха, Филиска оглянулась. На тропинке стоял молодой нурман. Криво усмехнулся, похлопал по мечу и заговорщицки приложил палец к густым усам.

– Хват хейтир ту? – поманил к себе рукой. – Ком, ком…

Завизжав, Филиска бросилась прочь не разбирая дороги. Колючие ветви захлестали по лицу. Прикрывая глаза ладонью, с разгону выскочила на погост, стукнулась о домик мёртвых, и едва осознав куда попала, в ужасе завизжала ещё сильнее. Грубая рука дёрнула сзади за волосы и повалила наземь…

Истошный женский визг резанул по ушам. Спросонья, Алексей подскочил как ужаленный и пребольно влепился головой в низкий свод.

– Да тьфу ты, чёрт!

Ожесточённо почесав макушку, выглянул наружу и потрясённо замер. На земле у соседнего склепа отчаянно боролись два тела. Навалившись коленом на бьющуюся жертву, здоровенный светловолосый волосатый мужик правой рукой пытался снять свои облезлые кожаные штаны, наматывая на левую растрёпанные женские волосы. Рядом валялся широкий кожаный пояс и узкий тесак, больше похожий на меч. По виду явно самопальный новодел.

Женщина извернулась и укусила руку насильника. Амбал взревел и с размаху залепил оплеуху.

– Тролль таки юдр олл!

Женская голова дёрнулась и бессильно поникла. Из рассечённой губы потекла красная струйка.

Алексей невольно сжал кулаки и подался вперёд. Что творит, гад! Сердце бешено заколотилось. Опомнившись, прикинул шансы. Амбал килограммов под девяносто. Даже тягаться нечего, шею свернёт в два счёта. Жахнуть в воздух для острастки? Точно. Напугать гада до импотенции. Правда вот так может статься, что напугать-то напугается, но развлекается он тут не один. Тогда будет совсем грустно, сбегутся дружбаны и отметелят по полной программе. Из серии сынок, спили мушку, получится. Чёрт, что же делать, что делать.… Не стрелять же в них, в самом деле, и так уже за переход границы статья светит. Лучше не усугублять. И лицо не светить, кто его знает, как ещё дело обернётся. Нет уж, надо без геройства, по-тихому…

Бесшумно выбрался из склепа и подтянул ружьё. Проверив предохранитель, пригнулся, и на цыпочках двинулся к рычащему насильнику, увлечённо рвущего длинную холщовую юбку.

Под ногой предательски хрустнул сучок. Мужик рывком повернулся. Васильковые глаза удивлённо сморгнули.

– Тролль…, – рванулся к мечу.

Предвидя такой расклад, Алексей сиганул вперёд и с размаху впечатал приклад в заросшее лицо. Амбал захрипел и тяжело рухнул на женщину.

Пинком отбросив меч, Алексей перещёлкнул предохранитель и ткнул ствол в широкую спину. Руки колотила нервная дрожь.

– А ну встать, сука!

Амбал не прореагировал. Окончательно рассвирепев, Алексей безжалостно двинул пинком под рёбра.

– Встать, я сказал! Ауфштейн! Стэнд ап!

Тело не шевельнулось. Зато очнулась женщина, точнее молодая девчонка. Открыла глаза и завизжала.

– Да не ори ты так, дура! – поморщился Алексей, досадливо поправив свисающую на глаза бахрому. – Всех мёртвых разбудишь…

Девчонка заверещала ещё больше и, пытаясь выбраться, отчаянно засучила тощими ногами в дурацких меховых полусапожках.

– Ну всё-всё, только не ори, сейчас помогу…

Алексей с натугой пихнул ногой тяжёлое тело. Безвольно раскинув руки, насильник скатился и неподвижно распластался на земле. Девчонка вскочила и, визжа, кинулась в лес.

– Эй! Стоп! Ты куда? А с вашими финскими ментами я сам что ль буду говорить? – возмущено гаркнул Алексей вслед. – Не, ну нормально, а? Они тут в дочки-рыцари играются, а я потом буду крайний.… Эй! Фройлен! Цурюк! Да стой ты, сказал!

Истошный визг затих вдали.

Развязав тесёмку, Алексей тяжело вздохнул и откинул надоевший капюшон.

– Нет, ну вот дура, а.… И чего так было орать, ну да стресс, но ведь всё же обошлось…

Вообще, какие-то странные они тут. В тряпье этом дурацком. Меч новодел. Местные ролевики, не иначе. Тоже под старину косят. Последнее время просто массовое помешательство какое-то, что здесь, что в Питере. Некоторые продвинутые даже уши себе эльфийские делают. Похоже, мозгов нет совсем. Годам к сорока детский фанатизм испарится, а вот хрящик точно такой же назад себе уже потом не пришьёшь. Да и денег на пластику уйдёт немеряно. Вот внуки-то над остроухим дедушкой ржать будут…. А амбал этот тоже хорош. Небось в кои-то веки выбрался из города на природу, шнапса со свининкой перебрал и сразу на баб потянуло. Пардон, каких баб, ей на вид-то всего лет пятнадцать, не больше. Вообще какой-то маньяк-педофил получается. Интересно, долго он там ещё в отключке валяться будет…

Наклонился и, откинув тугой кожаный ворот, пощупал сонную артерию. Дохнуло сложным ароматом закисшего пота, протухшей рыбы и сивухи.

– Фу, ну и духман, – брезгливо помахал перед носом. – Чикатило, и чего ж ты так нажрался, а? Cелёдки протухлой что ли…

Через секунду пробился слабый пульс.

– Да, братан, что-то совсем тебе поплохело.… И синячок нарисовался нехилый. Сотрясение, походу. Ну извини, нечего было за тесаком кидаться, вот и огрёб…

Смущённо почесав нос, поднял и с интересом оглядел меч. Грубая работа. Искусная имитация под старину. И с заточкой ребята явно перестарались. Пройдись с таким по Питеру, сразу заметут за холодняк по полной программе. Хотя, это тебе не Россия. Вон в Швейцарии вообще армейское автоматическое оружие по домам хранится, и ничего, все до сих пор живы-здоровы, и даже как-то ухитрились не перестрелять друг друга. И вообще, может у него какая ксива красивая на ношение есть. Кстати, о ксиве. Интересно, куда хоть попал-то, Норвегия, Финляндия? Вроде болтал как-то странно, троллей то и дело поминал. Чертыхался так что ли?

Наклонился над телом и бегло похлопал одежду. Уважительно оглядев массивный явно золотой браслет на правом запястье, развязал куртку. На левом боку на ремешке висел узкий клинок в кожаных ножнах.

– Опана! А что это у нас? А это у нас финочка! Да, братан. Ты прямо уркаган какой-то…

Постукивая рукояткой о ладонь, насторожено огляделся. Надо что-то решать. Амбал скоро придёт в себя. И разговор, если он и состоится, явно не сулит ничего хорошего. Полиция наверняка будет на его стороне. Тут даже и думать нечего. Прикинется бедной овечкой, типа прогуливался по лесу, наслаждался красотами Гримпенской трясины, и вдруг, откуда не возьмись, налетает иностранный гражданин с ружьём. Бьёт прикладом в лицо, пропадает десять тысяч евро. Дальше картина маслом. Нацепят стальные браслетики и упекут лет на десять за нанесение тяжких телесных, кражу и разбой, доказывай потом, что не верблюд. И девицу-красавицу эту ищи-свищи, визжит теперь себе уже где-нибудь в Осло.… Не, как говорил незабвенный Папанов, отсюда надо быстро рвать когти. Лицо вроде не засветил, и то хорошо. В случае чего точно не опознают. Только вот холодняк оставлять тоже чревато. Маньяку так жёстко весь кайф обломал. Вдруг как очухается, с похмелюги решит догнать и порезать нахала на ремни. Да нагонит как пить дать, вон рожа какая бандитская. Нет уж, не надо его искушать. Нет ножика, нет проблем. Точно, выбросить, и всего делов. А вдруг найдёт? Или найдут. И сверят пальчики? Вот полиция-то нежданному подарочку обрадуется. Фингал есть, переход границы есть, и пальчики до кучи тоже есть. Полный набор. Чего доброго, на радостях и убийство Кеннеди ещё повесят. Не, тут надо радикально, чтобы уж не трудился, не искал.

Подхватив меч, подошёл к склепу. Тщательно обтерев лезвие мхом, поставил под углом к пеньку и со всей силы вмазал каблуком. Тоненько дзинькнув, меч раскололся пополам.

– Ну что тут сказать… Хреновая у вас сталь, ребята. Халтурка.

Мстительно усмехнувшись, просунул нож в щель между брёвен и навалился на ручку. Лезвие звонко хрустнуло.

Подбросив рукоятку в ладони, широко размахнулся и запулил в лес.

– Ну вот, как-то так. Ищите, ребята. Может и обрящете.

Глянув на тусклое солнце, покружился на месте, внимательно разглядывая следы. Так-так, кажется, кое-что проясняется. Девица и озабоченный прибежали откуда-то с западной стороны. Выходит, там и пикничок.

Издалека донеслись истошные крики и звонкие удары.

– Гляди-ка, а точно! – обрадовано повернулся на звук. – Походу пиво и шашлычок уже стрескали, пошла развлекуха…

Подхватил рюкзак, закинул ружьё на плечо и быстрой трусцой рванул по тропинке. Дело даже немного упрощается. Если компания уже порядком набралась, вежливо и культурно спросить дорогу до ближайшего населённого пункта. Английский наверняка кто-нибудь, да знает. А дальше попытаться добраться и до русского консульства. Занятные получатся объяснялки. Тут помню, тут не помню.… У посла точно крышу сорвёт. Эх, ладно, всё потом, потом, потом. Теперь лишь бы полиция не заинтересовалась…

Спотыкаясь, то и дело оглядываясь, Филиска добежала до старого дуба и тяжело дыша, прижалась к тёплой коре. Сердце колотилось так, словно вот-вот выскочит из груди. Казалось, лохматое чудище преследует по пятам. Сколько раз чувствовала их присутствие, и вот наконец увидала воочию. То, что рассказывали, вблизи оказалось ещё страшнее. Чудо, что осталась жива. Теперь вся надежда на старую ведунью. Столько сегодня всего натерпелась…

Нурман, потом этот страшный лохматый леший. И главное, какая-то невидимая свирепая сила подле него. Настолько свирепая, что такое наверное бы почувствовал даже самый обычный человек. Видно нурман сильно прогневил лесных хозяев святотатством, раз они явились за ним средь бела дня, прямо под око Пресветлого….

Чуть успокоившись, закрыла глаза и прислушалась к лесу. Слушать и глядеть на ходу никогда не получалось. И, наверное, так, как умеет это делать старая ведунья, получится ещё ой как нескоро.

Широко раскинув руки, почувствовала знакомую теплоту. Дерево откликнулось на зов. Узнал, старый великан, пока ещё не уснул. Мысленно испросив прощения, зачерпнула силы и глянула вокруг иным зрением.

Лес чудесно преобразился. Огненные шарики птиц беззаботно перепархивали в зелёных ветвях, на пригорке в норе возилась лиса. И главное, свет. Мягкий спокойный свет, ключом бьющий из-под земли.

Хорошее место. Видно не зря его выбрала старая ведунья. Не всякая лесная нелюдь отважится сюда забрести.

Чувствуя, как тело понемногу начинает колотить мелкая дрожь, торопливо переметнула взор за пригорок в избушку. Бабушка Гертруда возилась с котелком. Почувствовав чужое присутствие, резко обернулась. Взор застелила непроглядная пелена…

Очнувшись, Филиска неохотно открыла глаза. Как же всё-таки там хорошо. Жалко только, что нельзя побыть долго.

Обогнув необъятный ствол, обежала пригорок и бросилась к избушке. Из приоткрытой дверцы клубился лёгкий дымок. Ведунья уже поджидала на крыльце.

– Бабушка! Бабушка Гертруда! Там! Там…, – слёзы потекли сами собой.

– Что случилось, доченька? Кто…, – ведунья осеклась, заметив распухшую губу и разодранную одежду. Глаза полыхнули огнём. – Кто… Кто посмел?

Заревев во весь голос, Филиска прижалась к старческой груди.

– Успокойся, деточка, успокойся, слышишь, – тёплая рука ласково погладила по голове. – Слезами горю не поможешь. Пойдём-ка в дом, милая, пойдём…

Усадив всхлипывающую ученицу на лежанку, Гертруда зашарила по полкам. Выудила глиняный кувшинчик, с сомнением глотнула и одобрительно почмокав, вернулась к девушке.

– На-ко вот, испей, – поднесла к губам. – Только не торопись.

Стуча зубам о край, Филиска глотнула горький отвар и закашлялась.

– Что, горько? А ты не спеши, не спеши, – сморщенная рука попридержала кувшинчик. – Вот так, вот так…

Немного успокоившись под пристальным взглядом, ученица зажмурилась и залпом допила отвар до конца.

– Ну вот и умница! Теперь лучше? – ведунья пытливо взглянула в глаза.

Филиска обмякла и слабо кивнула. В голове зашумело. Стало как-то легко-легко.

– Вот и хорошо, – заботливо вытерев передником детские зарёванные глаза, наставница уселась рядом. – Сказывай.

Торопясь и сбиваясь, Филиска поведала всё. Как проходила мимо погоста, и как напал нурман, и как появился страшный леший на пару с неведомой силою…

Выслушав, бабушка Гертруда на миг задумалась.

– Значит леший, говоришь… И нелюдь рядом. Ишь ты! Сейчас мы посмотрим, что за гости к нам пожаловали…

Привстала и закрыла глаза. Тихонько вздохнула, раскинула руки, закружилась осолонь и невидяще глядя, замерла.

Филиска благоговейно притихла. Не скоро, ещё ой как не скоро получится так же. Маловато пока своей силушки, а какая есть и та вся заёмная…

Ведунья быстро очнулась. Тревожно глянув, ни слова не говоря, прохромала к двери. Схватила клюку и обернулась.

– Отсюда ни шагу!

И вышла.

Очнувшись, Оттар попытался подняться и мучительно простонав, схватился за правую скулу. Сквозь заплывший глаз еле-еле пробивался красноватый свет. В голове словно поселился гудящий рой рассерженных пчёл. Мысли стали тягучими словно мёд. Видно тролль крепко приложил своею дубиною.

– Да чтоб тебя! Проклятый тролль!

Желудок тут же вывернуло наизнанку. Стало немного легче.

Подобрав пояс, с трудом затянул пряжку, поднялся на ноги и опасливо огляделся.

Лес вокруг недобро шумел и поскрипывал. Нависшие мрачные ветви чуть покачивались под лёгким ветерком, словно по ним крадётся то мохнатое лесное чудище. Хвала Одину, что пощадил и оставил в живых.

Девица и меч с кинжалом куда-то исчезли. Остался только изодранный пуховый платок. Видно тролль погнушался рваниной, а остальное прихватил с собой. Ясно дело, прихватил. Видать, глянулись дюже девка и вещицы. Потому и напал. Вот проклятый тролль! И откуда он только взялся! Наверно где-то рядом хоронился, кости обгладывал. По всему видно, гиблое это место, надо уходить.

Шагах в десяти у замшелой стены что-то тускло блеснуло. Меч? Вот глупый тролль! Про ножны и то не знает. Неужто укололся и выбросил?

Радостно вскрикнув, бросился к склепу и замер как вкопанный, не веря своим глазам. Обломки… Острейший клинок, за который, когда-то не торгуясь, щедро уплатил серебром, валялся на земле, словно какая-то никчёмная и никому не нужная безделушка.

Горестно возопив, воздел обломки к небу.

– Один и Фрея! За что вы так наказали меня!

С хриплым карканьем снялись с вершин потревоженные вороны.

Опомнившись, Оттар взял себя в руки. Нет, тут что-то не так. Как можно быть таким глупцом! Тролль такого сделать точно не мог. Эти твари слишком жадны, это каждый малый ребёнок знает. Даже самый глупый тролль не станет ломать ценный меч, а утащит в своё логово. Но если не тролль, то кто? Кто может быть равен ему по силе?

Перед глазами промелькнул вечер у Торкеля. Яркий свет факелов, крючконосая колдунья, бестрепетно проносящая ладонь сквозь кровавое пламя…

О нет! А что если это и есть тот древний дух, что разглядела Горборга в чаше гаданий? О могучий Один! Что же она тогда бормотала… Кровь… Гром. Да, гром посреди ясного неба.… Я знаю тебя… Имя, его имя… Лэндвэттир! Оберег! Брат… О нет!

Уронив обломки, пошатываясь, метнулся к деревне.

Запыхавшись, Алексей лёгкой трусцой взбежал на пригорок и потрясённо замер. Вместо ожидаемого пикника открывшаяся внизу деревня напоминала оживший рисунок какого-то захудалого варварского средневековья. Радостно гогоча, светловолосые бородачи гонялись за ошалело мечущимися, кудахтающими курами, здоровяк в рогатом шлеме тащил упирающуюся, жалобно блеющую козу, остальные деловито рыскали по низеньким, крытым камышом домишкам. И крик, отчаянный многоголосый человеческий крик…

– Что за хрень…

Не веря в происходящее, растеряно огляделся.

Спокойно, только спокойно.…Нет. Не может быть. Этому должно быть какое-то разумное объяснение…. Точно! Фильм. Это всего лишь съёмки исторического фильма. Наверняка где-то в кустах лениво пережёвывает жвачку съёмочная группа, а все эти люди не более чем статисты, актёры и каскадёры…

Истошный женский крик вывел из ступора. Пытаясь стряхнуть наваждение, Алексей лихорадочно потёр лицо. Простые и ясные факты, к которым все эти дни с особо изощрённым идиотизмом притягивал какие-то разумные объяснения, вдруг за секунду перевернулись с ног на голову. Вот идиот…

Мучительно простонав, до боли закусил губу. Чёрт! Чёрт! Чёрт! Чёрт! Куда попал, что происходит, кто эти люди… Что делать, что делать…

Дверь крайнего дома распахнулась. Что-то свирепо выкрикивая, два огненно рыжих головореза выволокли под руки окровавленного бородатого мужика в грязном прожженном фартуке. Со всего размаха швырнули наземь и с топорами наперевес метнулись обратно в дом. Через несколько секунд вытащили истошно кричащую растрёпанную женщину. Следом выбежал маленький мальчонка. Схватил палку и кинулся на головорезов. Пинком отбросив мальца, бандиты вернулись к женщине. Радостно гогоча, рывком разорвали платьё. Мужчина закашлялся и неловко попытался подняться. Ухмыляясь, один из рыжих повернулся, по-хозяйски наступил пленнику на спину и с размаху рубанул по шее. Ударил алый фонтан. Женщина страшно закричала.

Алексей невольно отшатнулся.

– Твари…

Дрожащими руками сорвал ружьё с плеча и прицелился. Плавно повёл стволом, не решаясь выстрелить. Опомнившись, опустил ружьё и глубоко вздохнул, пытаясь успокоиться. Вот только горячку пороть не надо. Мужику уже ничем не поможешь, а вот крыши камышовые, картечь наверняка зацепит и жителей. По любому надо с упора.

Поставил на предохранитель и крадучись, короткими перебежками, метнулся вниз. Добежав до покосившегося плетня, скинул рюкзак. Проделал небольшую щель между тонкими прутьями, просунул ствол, и, откинув мешающий капюшон, зажмурил левый глаз, прижавшись щекой к холодному металлу.

Рыжий, наконец, справился с ремешками штанов. Влепив оплеуху рыдающей женщине, показал нож и деловито опустился на колени.

Алексей судорожно сглотнул. Во рту пересохло. Чувствуя гулкие удары сердца, плавно подвёл мушку к огненной всклокоченной шевелюре и выжал спуск.

Гулко бабахнуло. Отдача больно долбанула в плечо. С хриплым карканьем с окрестных вершин взметнулось потревоженное вороньё.

Рыжая голова лопнула словно перезревший арбуз. Окровавленное тело медленно завалилось на женщину. Удерживающий пленника рыжий двойник ошарашено отпрянул. Смахнув кровавые ошмётки, истошно заревел во весь голос.

Из домов повыскакивали встревоженные бандиты. Рыжий повернулся и что-то отчаянно вереща, замахал руками, показывая на мёртвое тело. Едва взглянув на обезглавленного подельника, бандиты сбились в тесный круг и закрылись щитами. Сверху откуда не возьмись, вылезла ощеренная лошадиная голова на шесте…

Разглядев размозженную голову Ньялля, Олаф невольно попятился. Как такое можно сделать? Череп словно невидимая могучая медвежья лапа смахнула. И гром… Гром посреди ясного неба.

По спине побежал холодок. А ведь Горборга предупреждала… Оберег! Тролли его задери! Где оберег?

Глянув на расширенные от страха глаза воинов, понял всё.

Эти трусливые псы тоже были на пиру. И тоже помнят предсказание. Ещё чуть и побегут. И тогда конец. Злобный дух перебьёт всех по одному.

Выхватил нитшест из трясущихся рук Хейдвальда и грубо заорал:

– Что встали! В круг! Скорее ко мне в круг, сучье племя! Вместе нас ему не одолеть!

Воины послушно сбились в круг и с грохотом сомкнули щиты.

Чуть успокоившись, Алексей раскрыл ружьё и дрожащими пальцами вытащил дымящуюся гильзу. Вставив патрон в левый ствол, неловко смахнул выступивший на лбу пот и прижался к прикладу, взяв щиты на прицел.

Однако крепкие ребята попались. Даже выстрелов не боятся, другие бы уже давно все разбежались. Матёрые головорезы. Может даже встречались с огнестрелом. Хорошо ещё, что до сих пор не дошло, откуда стреляют. Если догадаются, тогда точно крышка. Рассредоточатся, налетят всей кодлой и снесут топорами башку в два счёта. Ружьё по любому так быстро не перезарядить. Не пора ли менять позицию? Нет, лучше пока не рыпаться, засекут…