Ловушка для каравана

Читать онлайн Ловушка для каравана бесплатно

© А.Ф. Скрипель, 2022

© Оформление ООО «КнигИздат», 2022

От автора

Книга «Ловушка для каравана» написана в жанре художественного военно-приключенческого романа. В нём показана правдивая иллюстрация недалёкого прошлого. В основу произведения заложен принцип постепенного развития событий, все главы и эпизоды взаимосвязаны между собой.

События, ставшие основой сюжета книги, не выдумка, а правдивая иллюстрация о тех временах, которые уже становятся историей. При составлении сюжета использованы воспоминания участников тех событий, ставших главными героями, а также личные дневники, документальные источники. Они те только перекликаются с современной обстановкой и событиями в мире, а являются их прямым продолжением.

Хронологически сюжет укладывается в полтора месяца действий одной из мотострелковых рот Ограниченного контингента советских войск в Афганистане. Однако и в это время происходят захватывающие события противоборствующих сторон.

Действия происходят на участке одной из самых опасных трасс мира, которая по рейтингу занимает четвертое место среди десяти самых экстремальных в мире. В центре повествования офицеры и солдаты мотострелковой роты, которые выполняли боевые задачи по обеспечению безопасного продвижения военных и гражданских грузов на этой магистрали.

С предельной достоверностью описан быт и детали несения боевой службы, боевая подготовка, сцены боевых действий на примерах персонажей произведения. Красной нитью во всей книге проходят эпизоды, как в тех условиях закалялись характер и душа человека, как раскрывались их подлинные ценности, волевые и лучшие человеческие качества.

В книге ярко отражено, как смерть и жизнь непрерывно сходятся лицом к лицу. Вместе с тем здесь действуют свои законы, свой особенный быт, которые хорошо знают и передают новичкам опытные офицеры, прапорщики, сержанты и солдаты.

Значительное место в книге занимают действия радикальных исламистов и экстремистских сил. Ярко отражены места, где в центрах подготовки моджахедов вербовали наёмников со всего мира. Там, под эгидой ряда мировых держав в скрытом от внешней среды, невидимом мире зарождался международный терроризм. Первыми ощутили на себе его удар советские воины равноправных братских республик.

В романе присутствуют чувство юмора и комические сцены, которые соседствуют с опасностью, и тяготами боевой службы. Однако они носят добродушную и безобидную форму, свидетельствуют о терпимости и благожелательности к бойцам – объектам смеха, к их слабостям.

Описание величественной красоты природы, горных пейзажей, долин и ущелий в книге имеет философский смысл. Они перекликаются с обстановкой войны и людским горем, показывают те тяготы и лишения, при которых выполняли свой воинский долг простые советские парни – персонажи книги.

Александр Скрипель.

Часть первая

Трасса

Рис.0 Ловушка для каравана
Рис.1 Ловушка для каравана

Глава первая

В утреннем Кабуле

Июньский рассвет над Кабулом. На улицах и в учреждениях города. Новый микрорайон столицы. В президентском дворце.

Наступал обычный июньский рассвет. Над Кабулом ещё висела дымка тумана, чувствовалась ночная прохлада, над рекой стелился молочно-белый туман, но город уже начал заполняться богатыми оттенками красок. Из серебристого мира тумана, точно видения, стали подниматься стены мечетей и посветлевшие крыши домов. Как только рассеялась ночная тьма, первые лучи восходящего солнца, ещё не выплывшего полностью на небосвод, коснулись вершин гор, опоясывающих город.

Рис.2 Ловушка для каравана

Наконец утреннее солнце, поднявшееся из-за гор, стало пробиваться сквозь воздух, наполненный дымом из печных труб, обретя свою прежнюю яркость. Силой своих лучей оно разорвало туман над озером и рекой, который клочьями поднимался вверх, растворяясь в воздухе. Взору открывались пейзажи утреннего древнего Кабула. Из садов плыли едва различимые запахи цветов, кустарников, плодовых деревьев и сырой земли. Из придорожных кафе стали доноситься опьяняющие запахи только что испечённых лепёшек и горьковатый аромат чая. В садах и вдоль дорог на листьях деревьев, как алмазы, засверкали капельки росы. На камнях и на земле, в сырых аллеях городского парка запестрили тени, ослепительные пятна от небесного светила, послышалось пение птиц.

В пять утра из столичных мечетей, с балконов минаретов[1], доносится утреннее пение муэдзинов. Их мелодичные, звонкие и одновременно волнующие голоса производят особое впечатление.

Вот и сейчас красивый и сильный голос слышен на многие километры вокруг. Это муэдзин, служитель мечети, обладающий безупречной репутацией, призывает мусульман к утренней молитве, не давая людям погрузиться в мир обыденности.

Рис.3 Ловушка для каравана

Через пару часов оживают согретые солнцем дуканы[2], начинается бойкая торговля. От хлебокомбината, построенного советскими специалистами, тянет ароматным запахом хлеба. Дымят мангалы, дразня острым запахом шашлыка. От дыма и копоти из труб, а также от испепеляющей жары воздух становится смрадным, а верхушки окружающих гор покрываются серым туманом.

Вскоре солнце начинает сиять и жжёт так, что от него спасает только густая тень деревьев вдоль тротуаров. Площади, улицы и тротуары наполняются народом. Люди спешат по своим делам и на работу. Жизнь течёт своим чередом: работают предприятия, правительственные и государственные учреждения, Академия наук, созданная при участии СССР, учебные заведения, больницы.

Люди на улицах Кабула выглядят спокойными, улыбчивыми. Встречаются афганцы в яркой, бросающейся в глаза национальной одежде, но многие горожане, в том числе и женщины, одеты по-европейски. Все чувствуют себя раскрепощённо. Афганистан становится светским государством.

Благодаря мерам по ликвидации безграмотности, все дети учатся в школах, сейчас у них начались летние каникулы. Одни из них играют, другие занимаются уличной торговлей, продавая вдоль дорог и тротуаров фрукты, безделушки, сувениры.

А вот и Кабульский политехнический университет, построенный советскими специалистами в 1960-х годах. В это престижное высшее учебное заведение, ставшее настоящим островком светской культуры, спешат студенты. Все они одеты по-европейски, многие юноши, несмотря на жару, в пиджаках и галстуках. Девушки тоже выглядят современно: светлые ситцевые платья и туфельки. Молодёжь что-то горячо обсуждает, настроение веселое, слышен звонкий смех. Большинство преподавателей университета – выпускники советских высших учебных заведений, основной иностранный язык здесь – русский.

На входе в университет стоит усиленная охрана. На днях в столовой университета произошёл террористический акт, в котором погибло 8 советских специалистов и заслуженных преподавателей, профессоров технических дисциплин и востоковедения. Студенты останавливаются у мемориальной доски, низко кланяются, тем самым отдавая дань уважения памяти погибшим, и тихо идут в свои аудитории.

О том, что в Афганистане неспокойно, идёт война, напоминают отдалённое эхо разрывов в горах, одиночные выстрелы, а иногда и очереди крупнокалиберных пулемётов и автоматов где-то на дорогах, ведущих в столицу. Часто эти очереди слышны и в окрестностях самого Кабула. Оберегая мирную жизнь граждан, по улицам города проносятся военные автомобили и бронетехника. На всех въездах в этот экзотический восточный город стоят шлагбаумы блокпостов. Хорошо вооружённые бойцы народной милиции «царондой» проверяют все въезжающие в город автомашины. Это усиливает ощущение опасности. Чувствуется, что не все так гладко и спокойно.

Но, несмотря на опасность, люди продолжают свою работу. Жизнь кипит, транспортные артерии Афганистана работают, идёт обеспечение населения продовольствием, промышленными товарами, горюче-смазочными материалами, топливом. Людям вселяется вера, что на афганской земле установится мир и спокойствие, что они надёжно защищены силовыми структурами Демократической республики Афганистан и Ограниченным контингентом советских войск в Афганистане. Об этом в своих выступлениях постоянно говорит руководитель Афганистана Бабрак Кармаль.

В это утро Председатель Революционного Совета, Генеральный секретарь Народно-демократической партии Афганистана, премьер-министр республики Бабрак Кармаль вместе с руководителем Департамента по делам Ислама посетил главную мечеть страны Ид Гах, расположенную в одном из самых богатых районов города Шар-э-Барк. Там он встретился с лидерами лояльного Правительству духовенства. Седой как лунь Председатель Совета Улемов[3] Афганистана Ходо Хафез ждал его у входа в мечеть. Он внимательно и почтительно выслушал Бабрака Кармаля, высказал ряд предложений и был очень доволен, что сам руководитель государства советуется с ним и просит помощи.

Рис.4 Ловушка для каравана

После серьёзных ущемлений религиозных прав верующих, гонений на религиозных деятелей бывшего режима Амина Ба-брак Кармаль вернул в политике Правительства уважение религиозных свобод народа Афганистана. Лично Б. Кармаль и руководители Правительства демонстративно стали посещать мечети в памятные для Ислама дни, что транслировалось по телевидению.

По просьбе и в угоду духовенству был введён пятничный выходной день. Каждое утро в Кабуле начиналось с мусульманской молитвы. Бабрак Кармаль издал директиву о возвращении частной собственности владельцам домов, магазинов и других жизненно необходимых объектов, сделал упор на решение социальных вопросов.

С началом рабочего дня Бабрак Кармаль совершил поездку в новый микрорайон столицы, построенный из изделий домостроительного комбината при участии советских архитекторов и строителей. Увидев там своего приятеля, видного московского мастера домостроения, Героя Социалистического Труда Геннадия Владимировича Масленникова, который возглавлял группу советских строителей, глава Афганистана, выйдя из машины, широко улыбаясь, обменялся с ним крепким рукопожатием. Затем ответил на приветствие и выслушал Министра общественных работ республики, инженера Назара Мухамеда, который с самого утра находился на данном объекте.

Окинув взглядом микрорайон, Б. Кармаль пристально посмотрел в сторону советских и афганских специалистов. Они совместно с советскими солдатами и воинами Вооружённых сил Афганистана после ввода в эксплуатацию очередного объекта жилищно-коммунальной службы наводили порядок, убирая строительный мусор. Глядя на них, он произнёс:

– Вот что значит наша дружба! Совместный труд сближает людей. Спасибо Вам, уважаемый Геннадий Владимирович!

– Думаю, что с Вашей помощью и такими темпами, – продолжил Б. Кармаль, – мы превратим столицу Афганистана в оазис, в один из самых чистых и уютных для проживания городов Востока!

– Мы, осуществляя жилищное и культурно-бытовое строительство в Кабуле, – ответил Масленников, переводя взгляд на афганского руководителя, – стараемся внедрить здесь всё передовое, лучшее и самые новые прогрессивные методы труда.

– Это, действительно, так, товарищ Кармаль! Помните, как выглядел город ещё три года назад? Везде были свалки, мусор валялся на улицах. Даже река была загажена различными отходами и выбросами. А сейчас всё выглядит иначе! Это результат наших совместных с советскими друзьями действий по строительству и благоустройству города. Люди уже не бросают мусор где попало, да и проводимые субботники приучают жителей города к культуре, – добавил министр общественных работ.

Бабрак Кармаль вспомнил свою юность, когда он видел столицу Афганистана совсем другой. На его глазах, ещё при короле Мухаммеде Захир Шахе, начались грандиозные реформы, целью которых было ликвидировать отсталость и сделать Афганистан передовой страной умеренного Ислама, разъяснять неграмотному народу светлые стороны светской жизни. И уже тогда на помощь своему южному соседу пришёл Советский Союз. Афганцы быстро ощутили на себе перемены. В центре и на окраинах Кабула вместо убогих хижин из глины и веток появились современные многоэтажные дома и красивые проспекты.

Рис.5 Ловушка для каравана

В мусульманской стране, погрязшей в средневековье, происходило чудо: население стало получать общее начальное, среднее и высшее образование, равное для мужчин и женщин. После свержения королевской власти двоюродным братом Даудом и в первый год после Саурской революции[4]при Амине начались потрясения и междуусобные конфликты, развязанные радикальными исламистами с помощью их покровителей. Предстояла задача возродить не только всё самое лучшее, а преодолеть постоянно углубляющийся кризис, вывести из нищеты и отсталости страну, ликвидировать безграмотность. Он понимал, что на его плечи, на Народно-демократическую партию Афганистана легла огромная ответственность за судьбу страны и её народа.

– Правительство Афганистана работает над тем, чтобы в Кабуле и других городах не было тяжёлого труда, не было незаконных хижин, в которых нет ни водопровода, ни канализации. Мы сделаем для народа всё, что обещали. Это наш долг не только перед людьми, но и перед Всевышним, – эмоционально произнес Кармаль.

Бросив короткий взгляд в сторону работавших и что-то весело обсуждавших между собой афганских и советских воинов, он заявил:

– А вот гарантом наших планов, безопасности и стабильности служат Вооружённые силы Афганистана с Ограниченным контингентом советских войск!

По возвращении в Президентский дворец Бабрак Кармаль внимательно изучил оперативную сводку об обстановке в стране, карту боевых действий, донесения от Министерств обороны, госбезопасности и внутренних дел.

Читая прессу, он увидел, что страницы многих изданий пестрят его фотографиями. Многие руководители государств и политических партий подвергались жёсткой и иногда необоснованной критике, но в отношении его враги словно сорвались с цепи! Антисоветские плакаты и карикатуры, на которых Бабрак Кармаль изображался марионеткой Москвы, составляли большую часть пропаганды недоброжелателей Демократической республики Афганистан.

Повернувшись к своему помощнику, усмехнувшись, он промолвил:

– Раз меня враги и наши оппоненты считают таким монстром, ругают нашу политику, значит, мы на правильном пути!

Помощник глубоко вздохнул, задумался на мгновенье и сказал:

– Товарищ Кармаль, вывод напрашивается сам по себе. Мировому империализму и радикальным исламистам мы как кость в горле! Против нас они бросили всю свою идеологическую машину, готовят тысячи и тысячи мятежников, зовут наёмников со всего мира, чтобы задушить нашу революцию, не дать провести намеченные преобразования по коренному улучшению жизни народа. Они не хотят видеть Афганистан независимым государством.

Пристально всматриваясь в огромную карту, висевшую на стене, Бабрак Кармаль с возмущением произнёс:

– Сегодня нашему Правительству и афганскому народу, всем, кто верен идеалам Саурской революции, нашим советским братьям в лице Ограниченного контингента советских войск противостоит весь исламский Восток, все, кто проповедует радикальный ислам, а также империалистический Запад и США. Мятежники – это только часть айсберга! С ними мы справились бы и без помощи советских воинских частей, но за силами контрреволюции стоят колоссальные ресурсы США, Саудовской Аравии и других стран. Они вместе сеют смерть и разруху. Нам сейчас очень нужна помощь Советского Союза!

Высказав своё мнение помощнику, Бабрак Кармаль сел за рабочий стол, взял из рук помощника папку с документами, которые просил подготовить. После их утверждения, он, поднявшись из кресла, подошёл к карте Афганистана, анализируя и обдумывая очередное решение. За три года пребывания у власти ему многое удалось сделать в сфере здравоохранения, образования, культуры и общественной деятельности.

За эти годы введены в эксплуатацию, несмотря на боевые действия, около двухсот промышленных и транспортных объектов. Б. Кармаль понимал, что основную помощь в создании национальной экономики, подготовке надёжных кадров, реорганизации Вооружённых Сил оказывает Советский Союз, к которому он относился с искренней симпатией. Практически ежедневно у него были встречи с советскими советниками из различных сфер. Вся внешняя политика Афганистана полностью контролировалась Москвой. Этой южной стране оказывалась огромная материальная помощь. Например, только в геологоразведку, в ходе которой было открыто много полезных ископаемых, вложено колоссальное количество денег. С помощью советских специалистов продолжалось строительство новых, реконструкция и модернизация ранее построенных объектов. По соглашениям осуществлялась безвозмездная поставка медикаментов, оборудования, промышленных и продовольственных товаров.

Колонны из СССР шли круглосуточно, несмотря на то, что многие из них подвергались нападению мятежников. Б. Кармаль осознавал, что только благодаря сопровождению и охране транспортных артерий подразделениями воинских частей Ограниченного контингента советских войск, они все практически благополучно доходили до места назначения. Регулярно шли донесения о готовящихся террористических актах, большинство из которых своевременно раскрывались благодаря тесному взаимодействию госбезопасности Афганистана и советнического аппарата КГБ СССР. А со стороны Пакистана в Афганистан постоянно шли караваны с оружием…

Мысли главы ДРА прервал стук в дверь. Зашёл секретарь и доложил, что прибыл высокопоставленный представитель советского силового ведомства. Посмотрев на часы, Б. Кармаль понял, что на несколько минут уже задерживает намеченную встречу.

– Скажите, пусть войдет! – дал распоряжение Кармаль и, отойдя от карты, направился встречать гостя. В просторный кабинет вошёл моложавый, средних лет, по-военному подтянутый, с волевым лицом, высокий мужчина и, расплывшись в улыбке, произнёс:

– Салам алейкум, рафик Кармаль[5]!

Обменявшись традиционным приветствием, они как старые знакомые трижды по афганскому обычаю потёрлись щеками:

– Как я рад Вас видеть, товарищ Михаил! Как дела, с какими новостями, просьбами пожаловали? – мягким, приветливым тоном сказал Бабрак Кармаль.

Обсудив с Кармалем некоторые конфиденциальные вопросы, советский представитель произнёс:

– Я ещё не был у товарища Наджиба, руководителя Вашего ведомства госбезопасности, поэтому хотел бы уточнить, как идёт расследование по террористическому акту в университете и захвату мятежниками группы наших гражданских специалистов?

Б. Кармаль с чувством вины посмотрел на советского представителя и сказал:

– Я ещё раз приношу глубокие соболезнования по поводу погибших преподавателей и специалистов. Расследованием занимаются сотрудники ХАДа совместно с советниками КГБ. На контроле этот вопрос держит лично товарищ Наджиб и постоянно информирует меня.

– Товарищ Кармаль, любая война требует железного порядка, который называется твёрдой рукой, но ведь иногда возможен и компромисс. Возможны ли переговоры с лидерами группировок? – спросил советский представитель.

Б. Кармаль нахмурился, сделал паузу, а потом произнёс:

– Я сторонник самых жёстких мер в отношении врагов. Знаете, наших сотрудников силовых структур, государственных служащих, солдат и офицеров они не жалеют, а убивают со звериной жестокостью. Если кто-то из них осознаёт всю вину за совершённые преступления, то пусть искупит её после рассмотрения дела судом. У нас есть справедливые суды, а у них судьи – это радикальные исламисты, которые не останавливаются ни перед чем, совершая свои самосуды. В своё время с радикальными исламистами даже король Захир Шах не церемонился, сдерживал их арестами и репрессиями, разгонял возникающие кружки фундаменталистов. А самое главное, что, борясь за сферу геополитического влияния, руководят ими, финансируют эти группировки, готовят террористов вместе со своими союзниками США!

Ничего в ответ не возразив, советский представитель перешёл к вопросам обеспечения безопасности высших должностных лиц и стратегических объектов. После чего Бабрак Кармаль выразил благодарность советскому правительству за всестороннюю помощь афганскому народу.

Глава вторая

Встречая колонны с целевым грузом и гуманитарной помощью

Тяжёлый и опасный путь колонн. Группа сопровождения со своим командиром у дукана. Афганские мальчишки. Возвращение в часть.

Летнее солнце, поднявшись над горами, посылает свои палящие лучи на город и на наезженную пыльную стратегическую магистраль Хайратон – Кабул. Оставляя следы на раскалённом асфальте, в город входит колонна бензовозов, заполненных горючим. О том, что этот путь для них был нелёгкий и опасный, свидетельствуют висящие на дверях автомобилей бронежилеты, а также пулевые отметины на обшивке и на стёклах автомобилей.

Рис.6 Ловушка для каравана

Через полчаса в город въезжает большая колонна с продовольствием. Везут муку, рис, сахар, растительное масло, мыло. Это гуманитарный груз, собранный в советских среднеазиатских республиках. Груз предназначен для больниц, учебных заведений и интерната для сирот, построенного с помощью Советского Союза. Увы, эта колонна тоже подвергалась обстрелу. На машинах, как и в первой колонне, видны пулевые пробоины. Передав груз представителям местных властей Кабула, сопровождающий колонну офицер даёт команду старшим боевых машин пехоты следовать за ним в часть. Отъехав от колонны метров на пятьсот, высокий, жилистый, с широкими плечами, обветренный и весь в пыли, с впавшими щеками, заросшими щетиной, утомлёнными глазами и пересохшими губами капитан даёт команду своим трём боевым машинам остановиться у колонки с водой, расположенной в тени деревьев у дукана. Спрыгнув с машины, он поприветствовал дуканщика:

– Салям алейкум, аксакал! Есть из чего попить?

Пожилой дуканщик, с седой бородой, в серой чалме, не спеша достал глиняный кувшин и подал капитану:

– Пожалуйста, товарищ командир! – по-русски сказал он. – Вы эти машины сопровождали?

Он показал рукой на только что ушедшую в центр города колонну, которую теперь сопровождала народная милиция.

– Да, – сухо ответил капитан.

Дуканщик покачал головой, тяжело вздохнул и направился в дом. Через минуту он вернулся с тремя блоками сигарет и зажигалками.

– Это вам от меня бакшиш, – сказал он.

Капитан кивнул стоящему рядом загорелому, с тёмными кругами вокруг глаз прапорщику. Тот взял подарок и стал раздавать сигареты солдатам. Усталые, небритые, в запылённой и пропотевшей форме, они закурили и стали ворчать:

– Отоспаться бы нам, товарищ прапорщик. Пять суток практически толком не спали!

– Приедем в полк, вот тогда отоспитесь вволю. Капитан обещал! – пробухтел прапорщик, глядя на офицера, который, взяв кувшин, долго и жадно пил прохладную воду. Струйки бежали по его запылённым щекам, шее, мускулистой груди и по расстёгнутой куртке. Утолив жажду, капитан повеселел и, пока остальные пили, рассматривал товары в дукане. Достав деньги, он купил несколько сувениров. И тут, откуда ни возьмись, бронемашины обступили афганские мальчишки с деревянными «витринами-прилавками» на груди и спине, предлагая фрукты, ягоды и пёстрые безделушки. Все они тараторили по-русски:

– Шурави, привет! Как дела? Хорошо? Что желаешь? Купи, пожалуйста!

Мальчишки толкались, наперебой кричали, убеждая за мелочь купить их товар. Солдаты с удовольствием раскупили свежие фрукты и ягоды, и ребята разбежались, что-то весело обсуждая уже на своём языке.

– По машинам! – скомандовал капитан и первый запрыгнул на броню, но вдруг почувствовал, что кто-то трогает его за ногу.

– Командир, пожалуйста, подвези домой? Я в том направлении живу, где ваша часть, – попросил стоявший у машины мальчик.

– Ладно, садись! – дружелюбно ответил капитан.

Мальчишка проворно взлез на броню, усаживаясь рядом с капитаном.

– Держись крепче! Откуда ты знаешь, что мы в том направлении едем? Мальчик хитро улыбнулся и указал на номер БМП:

– Да у нас все знают!

Парнишка оказался разговорчивым, и уже через пятнадцать минут офицер был в курсе всех его мальчишеских дел, знал, что у него большая семья, что отец служил в армии и погиб, что зовут собеседника Алим, по-арабски это значит «учёный, мудрый». Выяснилось, что дом Алима находится в посёлке Даралуман, рядом с советской воинской частью.

– А кем ты хочешь стать, Алим?

– Я хочу учиться в Советском Союзе, в военном училище, чтобы стать офицером, – гордо ответил мальчишка, держась за ствол орудия БМП.

Подарив мальчишке на память панаму, капитан высадил его по пути в часть, напоследок сказав:

– Удачи тебе, бача! Пусть сбудутся твои мечты!

Глаза паренька заискрились радостью. Мальчуган без тени смущения, как равный, подал на прощанье капитану руку:

– Буду стараться, товарищ шурави-командир!

Когда машина рванула с места, оглянувшись, капитан увидел, что Алим стоит на обочине, прижав руку к панаме, отдавая честь. В ответ все солдаты, расплывшись в улыбке, помахали ему. На глазах боевого офицера, сурового, прошедшего нелегкими дорогами Афганистана, навернулись слёзы. Через несколько минут боевые машины группы проводки и сопровождения колонны въезжали на территорию полка.

Глава третья

В 180-м мотострелковом

Напряжённая работа штаба полка. Полковой полигон и стрельбище – одни из лучших в 40-й Армии. На территории полка. Начальник штаба беседует с замполитом и старшиной 4-й мотострелковой роты. На продовольственном складе. Лейтенант Пластовец отчитывает солдат. Старший прапорщик Сорокапуд учит уму-разуму подчинённых. Конфузный эпизод со снайпером Саликовым.

В штабе 180-го мотострелкового с раннего утра кипела работа. Из штаба 108-й мотострелковой дивизии, расположенного в г. Баграме, требовали доклад о состоянии дел за прошедшие сутки и обстановке на участках ответственности полка, где он выполнял боевые задачи. Кроме этого, необходимо было доложить о выполнении последних указаний и распоряжений командира дивизии, а также Командующего 40-й Армией. Когда после телефонных переговоров с командирами батальонов и дивизионов наконец-то были получены все данные и вырисовалась полная картина положения дел, начальник штаба полка майор Крамаренко передал справку-доклад командиру полка подполковнику Ядрышникову для последующего доклада командиру дивизии генерал-майору Уставщикову.

Собирать данные и анализировать обстановку за прошедшую ночь необходимо было ежедневно до шести часов утра, поскольку в семь начиналось оперативное совещание в штабе армии, которое проводил Командующий. В это же время непродолжительные утренние совещания проходили во всех соединениях и частях Ограниченного контингента советских войск в Афганистане. На них, исходя из полученной информации, анализировалась обстановка и уточнялись задачи на предстоящие сутки.

Вернувшись в рабочий кабинет, где уже трещал телефон, начальник штаба майор Георгий Павлович Крамаренко поднял трубку. Дежурный по полку доложил о возвращении группы проводки, сопровождавшей колонну автомобилей от советской границы в Кабул, о готовности к инструктажу очередной группы проводки и сопровождения, согласно телефонограмме из штаба армии.

– Понял! – ответил майор Крамаренко. – Старшего группы на доклад к командиру полка, а бронетехнику – в парк на обслуживание. Личный состав накормить, привести в порядок и на отдых! Очередную группу после совещания на инструктаж ко мне!

Отдав распоряжение по организации связи с подразделениями полка, начальник штаба направился в зал для совещаний.

Командир полка подполковник Ядрышников, прибывший недавно в полк вместо получившего тяжёлое ранение и потерявшего ногу подполковника Комарова, проводя совещание со своими заместителями, начальниками служб отметил:

– Обращаю ваше внимание на стратегическую дорогу Кабул – Джелалабад, где несёт службу второй мотострелковый батальон майора Гузачёва. Именно там, в Махипарском ущелье, на прошлой неделе небольшая колонна из полка попала в хорошо спланированную засаду душманов. По данным разведки, целью засады было уничтожение колонны, перевозящей грузы для функционирования действующих промышленных объектов в Суруби и Джелалабаде. Удар на себя приняли офицеры и солдаты нашего полка. За короткое время мы понесли безвозвратные потери личного состава и техники. Самым опасным на этой трассе остается участок от серпантина в Махипарском ущелье до Суруби, где несет охрану и оборону четвёртая мотострелковая рота во главе с её командиром старшим лейтенантом Годы-ной. Для этого начальнику штаба майору Крамаренко организовать помощь и контроль со стороны служб полка.

Отойдя от рабочей карты, командир полка окинул взглядом присутствующих и, встретившись глазами с начальником штаба, произнёс:

– Уяснили задачу?

– Так точно! – ответил за всех начальник штаба полка.

По окончании совещания майор Крамаренко провёл инструктивное занятие с офицерами штаба по организации контроля и оказанию помощи подразделениям полка в зоне ответственности, по вопросам боевого обеспечения, а затем инструктаж личного состава по сопровождению очередной колонны маршрутом Кабул – Хайратон. После инструктажа, выйдя в коридор, он встретил заместителя командира полка майора Бахтыяра Рахмановича Халикова, опытного боевого офицера. До Афганистана, будучи молодым офицером, Халиков участвовал в качестве советника в боевых действиях на Ближнем Востоке. Зная, что Халиков должен был находиться на полигоне, где шла боевая подготовка, спросил его:

– Бахтыяр Рахманович, как там у Вас боевая учёба идёт? У командира полка, наверное, после совещания задержались?

– У него, Георгий Павлович. Намечается приезд к нам заместителя Командующего армией, – ответил майор Халиков.

– Слышал, Бахтыяр Рахманович. Наше тактическое поле и полковое стрельбище отмечается как одно из лучших в армии. В этом Ваша заслуга! – отметил майор Крамаренко.

Майор Халиков, не жалея сил, упорно трудился по обеспечению качественной боевой подготовки. В периоды между боевыми операциями неукоснительно выполнялся составленный им график проведения подразделениями тактических занятий и учебных стрельб, приближённых к боевой обстановке.

Рис.7 Ловушка для каравана

Вот и сейчас шли занятия с молодым поколением. Осуществлялся ввод в строй сержантов и солдат, прибывших из учебных подразделений Туркестанского военного округа. Согласно полученным распоряжениям по сопровождению колонн и грузов, за несколько дней до очередного рейса готовили привлекаемый личный состав к отражению атак противника.

На подразделения, которые выделялись на обеспечение этих мероприятий, возлагалась большая ответственность за безопасность тех, кто находился в колоннах, за сохранность грузов. Противник, наблюдая за прохождением колонн, использовал любой промах, каждую возможную недоработку по обеспечению безопасности. При оперативном действии групп проводки и сопровождения грузов противник мог только обстрелять колонну, не причинив существенного вреда.

Выходя с майором Халиковым из штаба полка, майор Крамаренко, остановившись у комнаты дежурного по полку, сказал ему:

– Бахтыяр Рахманович, я считаю, что есть необходимость, кроме разведывательной роты, готовить к действиям по уничтожению караванов противника и другие подразделения полка. Там, на джелалабадской дороге, у Суруби, проходит один из основных караванных путей.

– Знаю, уже занимаемся этой задачей, – ответил майор Хали-ков.

– Отлично, желаю успеха! После обеда с командиром полка планируем подъехать на стрельбище.

– Тогда до встречи! – бодро ответил начальнику штаба майор Халиков, выходя из штаба.

После ухода майора Халикова майор Крамаренко зашёл в комнату дежурного по полку. Там он решил проверить знания обязанностей помощника дежурного по полку. Тот чётко ответил на все вопросы и произвёл на начальника штаба хорошее впечатление. Не только правильным ответами остался доволен Крамаренко, но и внешним видом подчинённого. Новая, аккуратно отглаженная форма «афганка» безукоризненно сидела на лейтенанте.

– Что заканчивал, лейтенант?

– Ташкентское высшее общевойсковое командное училище, товарищ майор! – ответил лейтенант.

– Ну, тогда будем друзьями. Со мной у тебя всё будет хорошо, – улыбаясь, полушутя ответил Крамаренко.

– Не подведи! Я сам заканчивал это училище! – сказал начальник штаба, выходя из помещения дежурного и направляясь на территорию полка.

Территория была ухожена. Видно было, что труда здесь вложено много: ровные бетонные дорожки, небольшие, раскидистые, похожие на пальмы растения. Из автопарка был слышен гул двигателей. Недавно пришли новые боевые машины пехоты: БМП-1Д и БМП-2. Механики-водители проводили их обкатку.

Проходя ровной размашистой походкой мимо модуля, где располагалась медсанчасть, Крамаренко увидел замполита четвертой мотострелковой роты лейтенанта Пластовца.

– Замполит, ты почему здесь? – строго спросил Крамаренко.

– Здравия желаю, товарищ майор! Прибыли за продуктами, а по дороге вместе со старшиной заезжали в госпиталь, навестили раненых. У нас там лежит сержант Александр Киев, который был тяжело ранен, когда восьмого июня подразделение полка угодило в духовскую засаду, – ответил лейтенант Пластовец.

– Как там ваш сержант?

– Пока в тяжёлом состоянии, но, как сказали врачи, будет жить. Ногу левую ему ампутировали, плюс ранение в желудок и грудь…

– Да, жалко ребят, – с горечью ответил начальник штаба, а затем спросил:

– А где старший прапорщик Сорокапуд?

– Имущество и продукты для роты загружают, а я вот в медсанчасть за медикаментами забежал. Сейчас там санинструктор их укладывает, – ответил замполит, посматривая в сторону складов.

За это время, пока замполит находился у медицинской части, старшина, отдав распоряжение на загрузку, сам отправился в продовольственную и вещевую службу полка оформлять накладные. Начальник продовольственной службы, не теряя времени, вызвал к себе писаря продслужбы. Через минуту появился молодцеватый ефрейтор и, приложив руку к головному убору, доложил по форме о своем прибытии. Написав ему записку, начальник продовольственной службы приказал:

– Дуй бегом на склад, передай начальнику склада, чтобы загружали машину, пока товарищ старший прапорщик будет здесь, в штабе.

– Есть! – ответил ефрейтор и побежал на склад.

Старший прапорщик Сорокапуд, решив все вопросы в продслужбе, по пути зашёл в вещевую службу, где отдал документы на списание пришедшего в негодность вещевого имущества роты, после чего вышел из штаба. На углу у штаба он встретил своего бывшего сослуживца до Афганистана. Сорокапуд, весёлый, острый на язык, пожав своему приятелю руку и хитро прищурив глаза, посмеиваясь, спросил:

– Почему у тебя, Петрович, такие руки потные и вид такой унылый? Не пора ли к нам? Вот должность командира гранатомётного взвода у нас в роте скоро освобождается.

– Да ладно, мне и здесь хорошо! Всё-таки ближе к кухне, – улыбаясь в ответ, ответил Петрович. – Слушай, а ведь этим взводом командует известный всему Кабулу прапорщик Черненко. Куда он заменяется?

Командир гранатомётного взвода мотострелковой роты прапорщик Черненко был личностью знаменитой, но слава его была, увы, дурная… Когда рота находилась на месте постоянной дислокации бравый прапорщик Черненко самовольно уехал в город. Там он напился и в центре Кабула стал распевать песни, приставая к прохожим. Затем, собрав вокруг себя местных мальчишек, размахивая перед ними откуда-то взявшейся шашкой, веселился, рассказывая небылицы. Окружившие его афганские подростки вместе с толпой собравшихся зевак надрывали животы от смеха. Подошедшие местные царандоевцы, представители народной милиции, ничего поделать не смогли и вызвали военный патруль советской комендатуры. Прапорщика Черненко увезли в комендатуру на гауптвахту. На следующий день за ним лично приехал начальник штаба полка майор Крамаренко, и, в связи с выходом полка в рейдовую боевую операцию, прапорщика Черненко освободили из гауптвахты.

И вот на вопрос, куда заменяется и уезжает из Афганистана прапорщик Черненко, старший прапорщик Сорокапуд, мрачно шутя, процедил сквозь зубы:

– Черненко нашего запросил через Министерство иностранных дел Голливуд для съёмок в американских боевиках.

Старший прапорщик Сорокапуд хотел ещё пошутить, но, увидев начальника штаба полка, о чём-то беседующего с лейтенантом Пластовцом, быстро распрощался со своим приятелем и, покручивая свои пышные усы, быстрым шагом направился к ним. Подойдя за четыре шага к майору Крамаренко, он поправил ремень, молодцевато приложил руку к головному убору, стал докладывать:

– Товарищ майор, старший прапорщик…

Начальник штаба прервал его на полуслове, и как старые приятели они обменялись крепким рукопожатием.

Высокий, стройный, в подогнанной под него форме, майор Крамаренко в присущей только ему манере, чёткими фразами, сопровождаемыми шутками-прибаутками расспросил о делах в роте, пожелал счастливой дороги, а в конце серьезно, строго, но по-доброму добавил:

– Смотрите, будьте осторожны, не нарвитесь на душманов!

Развернувшись, начальник штаба полка твёрдым размеренным шагом двинулся в направлении расположения подразделений боевого обеспечения. Замполит и старшина, отдав честь, отправились к складам, к месту загрузки машин продовольствием и имуществом. Подойдя к складам, они увидели начальника склада, прохаживающегося рядом с мешками и картонными коробками, приготовленными к загрузке. На подножке машины сидел, подставив голую спину лучам солнца, водитель из взвода обеспечения батальона и кладовщик. Они рассматривали фотографии и вели оживлённую беседу.

– Где остальные, почему не загрузили машину? – строго спросил у водителя лейтенант Пластовец.

– Они ушли в расположение полка к своим палаткам за какими-то вещами, – ответил водитель.

– Давно ушли?

– Да уже больше часа, – не поднимая глаз на лейтенанта, одевая куртку и ремень, тихо промолвил водитель.

– Давай-ка бегом за ними! – приказал Пластовец, пожимая руку подошедшему начальнику склада.

Через полчаса, двигаясь в развалку, не спеша появились солдаты.

– Где шлялись? Почему не загружена машина?! – раздражённо спросил замполит.

– Да мы на немножко отлучились, ничего же страшного не случилось, – в разнобой начали оправдываться бойцы.

– Как ненадолго?! Вы у кого отпрашивались? Больше часа отсутствовали! – громким голосом сказал лейтенант. – Немедленно на загрузку, потом я с вами разберусь и ещё ротному доложу!

– Не надо на нас кричать! – громко за всех выпалил сержант, командир отделения. Лицо лейтенанта побагровело:

– Как смеешь! Ещё пререкаться вздумали?! – взревел он. – Каждый час задержки чреват серьезными последствиями. Друг за друга надо держаться и неукоснительно выполнять требования своих командиров в боевой обстановке!

Сержант оторопело вытаращил на замполита свои бесцветные глаза. Таким он его ещё не видел.

Старшина, стоя рядом с начальником склада, молчал, медленно скашивая глаза в сторону лейтенанта, затем на солдат, потом опять на лейтенанта:

– Товарищ лейтенант, я их сейчас приведу в чувство. Пока Вы заберёте накопившуюся почту со свежей прессой, машина будет загружена и заправлена.

– Тогда я вас жду на КПП полка. Думаю, что экипажи БМПэшек заправились и уже там, – ответил Пластовец и направился в сторону штаба полка.

Солдаты продолжали шуметь. Старшина подошёл к ним вплотную:

– Чего шумите! Издеваетесь, вашу мать! Думаете, что замполит вас просто так ругал, словно с цепи сорвался? Он за ваши шкуры переживает. Вспомните сержанта Киева! Первый в роте должен был дембельнуться, а вот сейчас тяжело раненный в госпитале, без ноги лежит. Нам, пока светло, ещё по всем постам роты надо проехать. Духи не спят и не ждут, пока вы прохлаждаться будете!

– Снять и положить оружие! – указывая место у машины, прохрипел старший прапорщик Сорокапуд. – Даю ровно двадцать минут! Уложитесь, тогда ещё и горячим обедом в столовой накормлю.

Голос старшины звучал по-начальнически строго и резко.

– Ребята, нам старшина истину глаголет! – обращаясь к своим сослуживцам, сказал дембель, рядовой Аксютин.

Повернувшись к старшине, он спросил:

– А что брать, товарищ старший прапорщик? Опять эту бурду в трёхлитровых банках, под названием борщ, или импортную свинину, которая плавится на жаре? Может, Вы договоритесь, чтоб на посты нашей роты что-нибудь получше дали, так сказать, в соответствии с условиями.

– А ещё вместо хлеба, который как кирпич, – добавил рядовой Сайгафаров, – лучше муки возьмите с подсолнечным маслом. Сами лепёшки испечём, а то, когда буханка этого хлеба зачерствеет, то ей душмана легко можно убить!

– Ладно, ребята, вот мы и договорились! – старшина похлопал по плечу стоящего рядом с ним начальника склада. – Загружайте пока то, что есть!

– Кстати, ребята, в отношении хлеба, – включился в разговор начальник склада, – сейчас его уже по новой технологии пекут, так что он вкусный, даже когда зачерствеет. Это взял на контроль лично Командующий 40-й Армией генерал Ермаков. Выдадим вам и муки, и хлеба на неделю.

Пройдя вместе с начальником склада в складское помещение, старшина роты, протиснувшись между ящиками и мешками, намётанным хозяйским взглядом посмотрел, что там находится. Выбора особого не было, но благодаря своему личному контакту с начальником склада, он взял муку, подсолнечное масло, дополнительно тушёнку и сгущёнку. Получив команду на загрузку, солдаты уже работали чётко и быстро, но тихо, без лишних разговоров. Загрузив машину, командир отделения спросил у Сорокапуда:

– Товарищ старший прапорщик, разрешите перекурить?

– Ладно, – снисходительно ответил старшина, посмотрев на часы, а затем направился на склад расписываться в накладной.

Солдаты, собравшись в сторонке от машины, закурили. Невысокого роста, чуть выше своей винтовки, коренастый и шустрый, снайпер Саликов сам не курил, но перед всеми хотел показать себя этаким шутником и остряком. Оглянувшись своими прищуренными глазами на старшину и увидев, что тот что-то ещё обсуждает с начальником склада, Саликов крутнул головой и вслух, ехидно усмехаясь, думая, что Сорокапуд его не услышит, скороговоркой пробарабанил:

– Старшина у нас хороший, старшина у нас один, вот на дембель соберёмся, кренделей ему дадим!

Затем, сделав паузу, хихикнул, бросив взгляд на окружающих, желая, чтобы те обратили на него внимание, протрещал ещё несколько нецензурных слов.

Старший прапорщик Сорокапуд был остёр на слух и сразу уловил в шутке Саликова издевательство. Он посмотрел в сторону солдат, высоко поднял голову и, выставив подбородок, нахмурился. Его взгляд встретился со взглядом Саликова. Тот всё понял и от грозного взгляда старшины у него просто затряслись поджилки. Он, заикаясь, оправдываясь, стал всем объяснять, что, мол, есть такая поговорка в армии. В свою очередь старшина с грозным видом, поводя усами, направился к нему:

– Эй, ты, метр с панамой, издеваешься, паразит?! Я тебе покажу поговорку, – старшина сказал это спокойно, уверенно, будто не придал его словам особенного значения.

Саликов, заикаясь, хотел ещё что-то сказать, но старшина его перебил:

– Ну-ну, помалкивай! – уже резким и строгим тоном продолжил Сорокапуд, взяв его за шиворот. – Думай башкой, чем так шутить да матом ругаться. Хоть ты и носишь сапоги сорок четвёртого размера, но ростом так и не вышел и ума не набрался!

У снайпера Саликова лицо печально потускнело, смешно надулись щеки, оттопырились губы, его глаза часто начали мигать.

Посмотрев на Саликова, который держал у ноги снайперскую винтовку СВД, а ростом был чуть выше винтовки, на его брюки и куртку, которые хоть и ушитые, но явно были ему не по размеру, на его сорок четвертого размера сапоги, все солдаты, как один, закатились смехом. Расхохотались так беззлобно и весело, что и сам старшина вместе с начальником склада присоединились к ним. Смеясь, старшина похлопал снайпера по плечу и уже дружески, по-отцовски добавил:

– Да не трусь ты, всё будет нормально у тебя! Только вот язык свой иногда засунь в одно место. Он у тебя как помело! А вот куртку и брюки получше ушей, иначе запутаешься в них.

После этого старший прапорщик, повернувшись ко всем, командным голосом отчеканил:

– Сейчас быстро в столовую на обед! Там для нас по договорённости заранее накрыли стол. Экипажи боевых машин пехоты давно пообедали, пока вы где-то шлялись. А ты, – сказал он водителю, – давай в парк на заправку. Обед тебе вот этот, наш герой, в машину доставит, – указывая на Саликова, – добавил старшина.

После обеда загруженный продуктами и имуществом «Урал», заправившись топливом, с опозданием на час подъехал к КПП полка, где его уже ждали боевые машины пехоты с лейтенантом Пластовцом. Снайпер Саликов выполнил указание старшины доставить водителю обед, кроме того, захватил ещё несколько буханок свежеиспечённого хлеба. Передавая водителю котелок каши и хлеб, он хвастался:

– На, потрогай, тепленький ещё. Там поваром в столовой мой земляк работает, так он меня хорошо знает и обязан мне ещё с гражданки!

Почувствовав аромат свежеиспечённого хлеба, бойцы, несмотря на то, что вроде бы плотно пообедали, уставились в сторону снайпера. Саликов, чуть склонив голову, исподлобья посмотрел на них и, показывая на свой вещмешок, величаво, с гонором проинформировал:

– Пацаны! Я и для вас постарался! У меня везде в тылу полка земляки есть!

– Ого! Молодец! Но больше не хвастайся, болтун! Вам всем тут лишь бы хиханьки да хаханьки разводить! – прикрикнул старшина, усаживаясь в кабину «Урала».

Наконец все бойцы уселись на боевые машины пехоты. Колонна в составе двух БМП-2 с грузовым автомобилем выехала из полка.

Глава четвертая

В городе и окрестностях Кабула

Жемчужина пригорода столицы Афганистана. По самой изысканной улице Кабула. В горном районе города. На блокпосту «Байкал». Въезд в Махипарское ущелье. Слёзы гор.

За воротами контрольно-пропускного пункта полка перед глазами экипажей боевых машин открылся поселок Даралуман. Это населённый пункт на юго-западной окраине Кабула, где было место дислокации полка. Вокруг по всей равнине рассыпались сады, поля, между которыми прятались плоские крыши домов. Среди деревьев воздвигались высокие глиняные стены. На некоторых из них красовались зубчатые башни.

Этот пригород был настоящей жемчужиной и запланированным городом, построенным в 1920-х годах при короле (Эмире) Аманулы-Хане, который стремился превратить Дарамулан в новую современную столицу. С вступлением на престол в феврале 1919 г. Аманулы-Хана была провозглашена независимость Афганистана, которую первым признал её северный сосед. В свою очередь, Афганистан стал первой страной, признавшей молодую Советскую республику. Между ними установились дружеские отношения, а с 28 февраля 1921 года был стратифицирован советско-афганский договор.

Солнце было уже в зените. Своими беспощадными лучами оно жгло тело лейтенанта Пластовца и бойцов, сидящих на броне. Из кабины «Урала» были видны голова и запылённые усы старшины. Впереди, на хорошо просматриваемой со всех сторон возвышенности, показался дворец Дар уль-Аман, где разместилось афганское Министерство обороны, Главный советский военный союзник со своим аппаратом, а также бюро переводов, в котором работали выпускники Московского военного института иностранных языков.

По соседству, на высоком холме, возвышаясь над окрестностями поселка Даралумана, показался дворец Тадж-Бек, где разместился Штаб 40-й Армии и Главное политическое управление афганской армии.

Рис.8 Ловушка для каравана

Пластовец, показывая рукой в сторону дворцов, оживлённо рассказывал сидящим рядом на броне бойцам об их истории. Миновав дворцы, двинулись по длинному прямому бульвару Даралуман-рауд, самой изысканной улице Кабула. Мимо проходили троллейбусы (самый дешёвый вид транспорта для местных жителей). На улицах было много и советских автомобилей, начиная от «Жигулей» и заканчивая большегрузными автомобилями МАЗ и КАМАЗ. В Кабуле в это время работало большое совместное афганско-советское автомобильное предприятие с крупными филиалами «АФСОТР»[6]. По пути встречались самые невероятные виды транспорта: от современных машин до мотоколясок и повозок, которые тянут животные или люди.

Некоторые районы Кабула уступами поднимаются прямо в горы. К высоким склонам горных гряд Асман и Шердарваз, словно ласточкины гнёзда, приклеились лачуги горожан. Мимо по обочине рядом с боевыми машинами пехоты и грузовым автомобилем гуськом шли афганцы с кожаными бурдюками за спиной. Люди свернули на тропинку, поднимающуюся вверх к горам.

– Куда это они? И что несут, товарищ старший прапорщик? – спросил молодой водитель автомобиля у старшего прапорщика Соракапуда.

– Это водоносы. Их сейчас, наверное, тысячи в Кабуле. Они вот в те лачуги на склонах гор доставляют воду. Это их работа.

– А кто платит им за это? И сколько за такой ужасный труд? – пробормотал изумлённый водитель.

– Как видишь, носильщики – это пожилые люди или подростки, у которых нет работы. Платят за это мелочь. Я слышал от наших советских специалистов, которые работают здесь, что сейчас в их плане стоит строительство водопровода, – ответил старшина, покручивая усы.

По ходу движения, в направлении на Джелалабад, в V-образной долине, с крутыми, скалистыми местами, отвесными склонами, открывается прекрасный вид на озёрный край Карха. Солнце словно позолотило блестящую поверхность озер, проникая своими лучами в самые дальние уголки зелёной долины и скрываясь в глубоком ущелье. Ниже города, вдоль трассы, между голубоватых камней, как полированная, блестит река Кабул, которая протекает в извилистом неразветвлённом русле Кабульской котловины.

Проезжая мимо этих красот, созданных природой, все солдаты, сидя на броне с лейтенантом Пластовцом, смотрели вокруг заворожёнными глазами. Только старшина роты, находясь в кабине машины, идущей под охраной двух БМП, внимательно наблюдал за водителем, который первый раз самостоятельно выехал в рейс. Дорога становилась все извилистее. Откинувшись на спинку сиденья, плотно прильнув к ней спиной, старший прапорщик следил за дорогой и действиями водителя.

– Не отвлекайся, держи расстояние и не отставай от БМП, спокойно держись за руль, – учил он.

Поднимая облако пыли, машины вышли на прямую трассу. Раскалённая пыль взрывалась под гусеницами БМП и колесами «Урала», следующего в замыкании. Скоро все три машины уверенно полетели по бетонке. Вот показался нависающий над дорогой и рекой каменистый склон и вход в ущелье Танги-Махипар.

Подъехав к советскому блокпосту «Байкал», на входе в ущелье, где боевую службу несли артиллеристы из артиллерийского полка 108-й мотострелковой дивизии, машины притормозили. Поприветствовав на ходу бойцов, несущих боевую службу, повернули в ущелье, где дорога начала сужаться. Замедлив ход, въехали в Махипарское ущелье, протяжённость которого восемнадцать километров. Слева от дороги русло реки было загромождено валунами и обломками скал. Справа высилась каменная громада. Река бурлила и стремительно неслась по ущелью.

Рис.9 Ловушка для каравана

На горах и нависших над ущельем скалах не встречается ни единой травинки. Казалось, будто кто-то вживую, вместе с кожей, сорвал весь растительный покров. Сами скалы были похожи на великанов, которых заточили в сырую землю.

Рис.10 Ловушка для каравана

Казалось, что скопившаяся в некоторых местах влага напоминает слёзы этих каменных исполинов, повидавших и переживших за тысячелетия неимоверные события. Они запечатлели в своём каменном мозгу многие исторические события и как будто призывали:

– Люди, опомнитесь! Прекратите сеять смерть, убивать друг друга! В ваших руках судьба мира и планеты Земля. Мы сильнее вас, но, увы, не можем остановить средневековое варварство, прекратить засилье зла и тьмы! Мы обращаемся к вам, Воинам Света и Духа. Остановите безумие набирающего силу национализма и международного терроризма!

Глава пятая

На одной из самых опасных трасс мира

Самый захватывающий участок дороги. Постоянная опасность обстрела колонн. Неизгладимое впечатление от поездки по трассе. В готовности отразить нападение из засады. Махипарский водопад.

Солнце было уже высоко в небе, когда машины втянулись в ущелье. Изнывая от зноя и жара, дышали горы. Видно было, как жёлтые лучи, едва коснувшись верхушек гор, падали в ущелье, пронизывая поверхность бурлящей реки Кабул. Её теченье неслось куда-то в горы, в долину, раскинувшуюся у подъёма на серпантин. Серпантин через перевал – наиболее захватывающий участок дороги с вьющимися, крутыми поворотами, карабкающимися к вершине.

Рис.11 Ловушка для каравана

Сам путь через ущелье интересен и в то же время опасен. Полотно дороги, как змея, извивается петлями через суровые скалы и туннели. Оно требует осторожности и постоянной концентрации водителей, хотя от окружающей красоты захватывает дух. Вдоль дороги стоят бордюры, столбики, но на них полагаться не стоит. Одно неточное движение руля – столкновение со встречным автомобилем или падение в бездну неизбежно! Перед глазами открывается головокружительное ущелье и фантастический вид на скалистые горы, которые цепляются верхушками за облака. При взгляде в пропасть, у которой не видно дна, замирает сердце даже у храбреца.

В Афганистане это самая экстремальная трасса. Она входит в рейтинг самых опасных дорог мира, в котором занимает четвёртое место. Ситуация усугубляется ещё тем, что здесь самое удобное место для засад и установки мин со стороны душманских формирований, поэтому эта дорога стала одной из самых смертоносных на планете.

Рис.12 Ловушка для каравана

С высоких скал, окружающих трассу, часто стреляют. Порой кажется, что маршрут Кабул – Джелалабад специально проложен так, чтобы можно было устраивать засады. С самого въезда с Кабульской котловины в ущелье горы начинают поджимать дорогу, автомобили с бронетехникой попадают в западню между рекой Кабул, протекающей слева, и каменной стеной справа. Для водителей максимальная скорость составляет не более 40 километров в час. В почве из камней и песка и на дорожном покрытии столько ям и выбоин от разрывов мин, что в некоторых местах машины не могут двигаться со скоростью выше десяти-пятнадцати километров в час.

Здесь душманы, устраивая засады, обстреливают из гранатомётов и пулемётов не только военные, но и гражданские колонны, доставляющие грузы и топливо на ГЭС «Наглу» и «Суруби», а также на предприятия в Джелалабаде. Попадают под обстрел, подрываются на минах и обычные мирные афганцы. Среди обгоревших остовов военной техники встречаются старые легковушки и другой гражданский транспорт.

Маршрут на неспокойный восток Афганистана от Кабула до Суруби и Джелалабада всегда таил опасность. На этом стратегически важном участке магистрали Кабул – Джелалабад, от Махипарского ущелья и перевала до уездного города Суруби, уже месяц выполняет боевые задачи четвёртая мотострелковая рота второго мотострелкового батальона 180-го мотострелкового полка под командованием старшего лейтенанта Годыны. Посты батальона раскинулись до самого Джелалабада.

Припекало всё сильнее. От яркого света и пыли перед глазами плыли размытые зеленоватые круги. Зная возможные места засад, БМПэшки под командованием лейтенанта Пластовца ехали на предельной для этой дороги скорости. Солдаты, закрыв люки, расположились по-боевому, повернув скорострельные пушки в сторону возможного огня противника. Старший прапорщик Сорокапуд и водитель «Урала» повесили бронежилеты на дверцы кабины автомобиля. Водитель, вцепившись двумя руками в руль, старался держаться поближе к БМП-2, а старшина роты держал наготове автомат. Проезжая знаменитый Чёртов мост на стыке трёх скальных вершин, все максимально сосредоточились. 8-го июня здесь попала в засаду колонна автомобилей и бронетехники из полка. В ходе быстротечного боя погибли десять человек, а двадцать два получили ранения различной тяжести. Именно здесь был тяжело ранен сержант Киев из четвёртой мотострелковой роты. За несколько дней до этого душманы расстреляли колонну наливников с бензином и дизтопливом.

Вдоль дороги были видны свежие следы обгоревших машин, а внизу, в реке и вдоль неё, лежали их сгоревшие остова. Наводчики-операторы повернули орудия скорострельных пушек в сторону скал, откуда обычно вели огонь духи, а стрелки навели автоматы под мост, откуда в ходе засад стреляли из гранатомётов.

– Давай держись и прижимайся к скале! Следуй, не отставая от БМП, – вновь учит старший прапорщик Сорокапуд неопытного водителя.

Когда они проехали самое опасное место, показался Махипарский водопад. Возле него, пропуская навстречу идущую длинную колонну наливников, направляющихся в сторону Союза за топливом, сделали небольшой привал. Красиво до безумия: с одной стороны нависают скалы, а с другой зияет пропасть с голубой рекой Кабул на дне. Здесь же, в средней части ущелья, образуется цепочка небольших переходов, где извергается водопад.

Спешившись и оставив механиков-водителей с наводчиками-операторами у машин, лейтенант Пластовец со старшим прапорщиком Сорокапудом и с остальными бойцами направились в сторону шума водопада. Водопад просто изумлял своим видом! Из расщелины на самой вершине скалы, промытой веками, а может, тысячелетиями, вырывался могучий поток. Вода, срываясь с высоты, билась о скальные выступы, рассыпаясь на них полупрозрачной завесой из множества струй. Они вливались в реку, а затем медленно пенились, оставляя овальный заливчик. Солнце уже было высоко, и весь водопад был освещён его лучами, пронизывал своими блёстками воду, которая играла яркими цветами радуги на фоне лазурно-изумрудного ущелья. Один конец радуги находился у самой реки, его цвета разносились с большой скоростью бурлящей рекой, играя всеми ощутимыми человеческому глазу красками.

– Красота-то какая! – восхищённо воскликнул лейтенант Пластовец. – Вот хоть немного вдохнём в себя влаги перед дальнейшим подъёмом. Он поднял вверх руки и расстегнул до пояса куртку.

– В самом деле, потрясающий вид! – согласился старшина. – Вот вернусь домой, буду рассказывать об этом чуде природы.

– Жаль, что фотоаппарата нет, чтобы запечатлеть нас всех на фоне этой сказки, – задумчиво произнёс рядовой Аксютин.

– Даже не верится, что где-то недалеко может находиться враг и сеять смерть, выступая против самого Всевышнего, создавшего эту неописуемую красоту, – серьёзно сказал снайпер Бахрам Саликов, крепко сжимая в руках свою винтовку.

Перед глазами Пластовца, Сорокапуда, их солдат раскрывался таинственный мир воды, который заставлял их невольно задуматься о смысле жизни, вспомнить что-то своё, хорошее, доброе. Брызги падали на их лица, одежду и оружие. Рядом с ними с серпантина спускалась автомобильная колонна пустых наливников. Надрывно скрипели на спуске тормоза бензовозов. Наконец, словно гигантская струя, колонна прошла мимо них.

Насладившись оживляющей прохладой водопада, лейтенант Пластовец дал команду:

– По машинам!

Все быстро заняли свои места. Перестроившись, первой рванула дальше по петляющему серпантину БМП с лейтенантом Пластовцом. Послышался скрежет стартера, заревел на больших оборотах двигатель «Урала», в кабине которого старший прапорщик Сорокапуд отдавал свои указания водителю. Машина плавно двинулась с места, медленно следуя вверх по серпантину. Почти вплотную за ней двинулась вторая бронемашина.

Глава шестая

Серпантин

Вверх на перевал по узкому полотну дороги и туннелям. На серпантине у поста 4-й мотострелковой роты. У машин и бронетехники Джелалабадской бригады и афганской автомобильной колонны, остановившихся на привал. Майор-десантник. Случайная встреча рядового Аксютина с одноклассником. Таинственная пещера.

За горами был день, а внизу ущелья сгущался туман, склоны гор покрывались мутной одноцветной дымкой. Из-за высоких вершин рассеянным светом просачивались солнечные лучи. Преодолевая узкое полотно дороги высокогорного перевала, которое в некоторых местах было шириной всего на полторы машины, приходилось останавливаться, прижимаясь к отвесным каменным стенам и уступам, вырубленным в скалах. Слева вдоль всего серпантина раскинулась глубочайшая пропасть. Чувствуется разряженный воздух. Впереди идущие машины ползут с черепашьей скоростью, стараются не заглохнуть. Водителям надо отдать должное: они понимают, что если машина встанет, то заставить её двигаться вверх будет очень и очень проблематично. Старший прапорщик Сорокапуд это знал из своей практики, так как по этой дороге приходилось ездить часто. Он смотрит за каждым движением молодого водителя. Перед многометровыми тоннелями дорога выравнивается, можно уже остановиться, но проехать тоннель вместе со встречной машиной невозможно. Горные тоннели очень узкие. Два легковых автомобиля могут ещё разъехаться, а вот большегрузные фуры, автобусы, бронетехника уже нет.

Рис.13 Ловушка для каравана

Перед тоннелями на широкой, выдолбленной в горах площадке скапливается много машин, пропускающих медленно ползущие по трассе грузовики и большие колонны с грузами.

Рис.14 Ловушка для каравана

БМПэшки и «Урал» довольно быстро и без остановок проскочили тоннели перед самой высокой точкой Махипарского перевала и оказались на его вершине, где находился первый пост мотострелковой роты. На скале у поста масляными красками аккуратно выведены надписи: «СССР», «Привет из Джамбула!» и другие, сделанные солдатами поста и останавливающимися здесь водителями и бойцами групп проводки колонн. Впереди виден тоннель, а на площадке перед постом – место отстоя, где останавливаются для пропуска через него встречных машин и для привала. Прижавшись к скалам, стоит длинная колонна белорусских МАЗов, а чуть выше – сводная военная колонна, наполненная различными грузами, бензовозы с топливом для Джелалабадской бригады. Кабины машин с обеих сторон завешены бронежилетами, которые водители используют как средство от пуль, хотя от крупнокалиберных пулемётов они не защищают. На ряде машин (как военных, так и гражданских) чётко видны пулевые пробоины. На матовых стеклах висят картинки с надписями: «Ташкент», «Новосибирск», «Казань», «Алма-Ата», «Чернигов», «Витебск» и другие. У машин уже находились и бойцы с поста, которые, найдя своих земляков, вместе курили и что-то весело обсуждали.

Лейтенант Пластовец, спрыгнув в БМП, дал команду механику-водителю поставить её в оборудованный на посту капонир. Он являлся старшим этого поста. Приняв доклад оставшегося за него сержанта, лейтенант стал его отчитывать:

– Почему, товарищ сержант, солдаты ушли с поста к колонне?! Я Вас накажу!

– Товарищ лейтенант, это все, кто сменился с дежурства. Да и кто выше нас подняться может? – показывая на облака, ответил сержант. – Честное слово, всё в ажуре, наблюдение за серпантином ведём, бдительность не теряем.

– Брось, лейтенант, ругать сержанта! – внезапно прозвучал за спиной у Пластовца голос.

Оглянувшись, замполит увидел подходящего к ним худощавого майора в тельняшке с АКС, на котором выделялись два больших магазина от ручного пулемёта Калашникова, перетянутые изолентой. Он был в выгоревшей до бела форме и в десантном берете, сдвинутом почти на затылок. Представившись старшим колонны, он кивком головы показал на солдат из поста и своих десантников:

– Пусть пообщаются немного, они уже земляков своих нашли.

Отдав честь и пожав майору руку, лейтенант Пластовец спросил:

– А вы из самого Союза едете, товарищ майор?

– Едем с грузами с самого Хайратона, где была загрузка.

– Ясно, – ответил Пластовец.

Затем повернулся к сержанту и отдал ему распоряжение:

– Возьми солдат и получи продукты на пост. Не забудь забрать письма, газеты и журналы.

Сержант вытянулся, принял строевую стойку и, улыбаясь, стал посматривать то на майора-десантника, то на лейтенанта, затем отдал честь и ушёл выполнять распоряжение.

– Ну вот, лейтенант, настоящий, надёжный у тебя сержант! Знает порядок и дисциплину, – отметил майор.

Лейтенант ничего не ответил, а кинул взгляд на колонну, затем на расположившуюся на площадке группу гражданских лиц в разношёрстной одежде, которые обедали и разговаривали на афганском языке. После недолгого молчания он с недоумением вновь спросил у майора:

– А почему гражданские МАЗы вперемешку? Водители, кажется, афганцы.

– Да вот там, в Хайратоне, я получил распоряжение заодно сопроводить и эту колонну. В грузовиках дорогостоящее оборудование из Советского Союза для ГЭС «Наглу», а в каждой машине едут наши советские специалисты. Они разгрузят оборудование и останутся там работать, а жить будут в Суруби, – ответил просто, не понижая голоса, майор-десантник.

– А что за автобус находится в центре колонны? – уточнил лейтенант Пластовец.

– В автобусе находятся наши советские специалисты, только аграрники. Наверное, слышал, что под Джелалабадом с помощью СССР возведен крупнейший в Азии, Африке и Латинской Америке Ирригационный комплекс. Благодаря ему будут получать урожай для всей провинции, да и в Кабул отправлять. Там, под Джелалабадом, строится ещё один завод по переработке цитрусовых и маслин. Так что колонны из Союза к нам часто идут, – подробно разъяснил десантник.

– Товарищ майор, Вы хорошо осведомлены… Много интересного знаете, – с неподдельным любопытством произнёс лейтенант.

– За дорогу с ними я уже сам специалистом сельского хозяйства стал. Вот уволюсь с армии, буду эти навыки где-нибудь в деревне, на своей смоленской земле, использовать, – расплылся в улыбке майор.

– Да… Мы строим, а в нас стреляют, – грустно произнёс замполит мотострелковой роты лейтенант Пластовец.

Майор задумался, а потом вновь заговорил, отсекая слово от слова и лишь изредка поднимая красные от усталости и недосыпания глаза:

– Стреляют не только в нас. Духи не хотят хорошей и спокойной жизни для своего народа. Вот эти афганцы, – указывая на гражданских водителей МАЗов, разъяснил майор, – сегодня сдадут груз, а завтра опять в рейс. Отличные, трудолюбивые и безотказные, очень гостеприимные ребята! Мне доводилось с ними часто общаться. Они даже со своими семьями не всегда могут встречаться. Рискуют не меньше, чем военные водители. Погибает их много. Жизнь человеческая, лейтенант, душманами (или, как они себя называют, «моджахедами», «борцами за веру») не ценится. Знают ведь, гады, что продовольствие и всё необходимое для жизнедеятельности страны возят в колоннах.

– Видно, плевать этим фанатикам радикального ислама на народ и страну! Они стараются настроить народ против советских войск и Правительства Афганистана. Этим духовским лидерам необходима власть и беспрекословное послушание оболваненного их пропагандой народа! – с негодованием отчеканил Пластовец.

– Правильно мыслишь, лейтенант! Всё это, к сожалению, так и есть, – подтвердил майор.

– Товарищ майор, я сам недавно прибыл по замене в Афганистан, но здесь, на этом участке трассы, где несёт службу наша рота, уже много чего насмотрелся. Я видел, как гибнут от обстрелов душманов, подрываются на минах не только советские и афганские воины, но и мирные афганские жители! – с жаром произнёс лейтенант Пластовец.

Майор поправил свой десантный берет, нахмурился и сообщил:

– Это верно! Я за две недели маршрута стал лучшим другом для этих вот водителей-афганцев. Среди них есть двое ответственных за эту гражданскую колонну. Один – афганский инженер, а другой – наш советский специалист из Кабульского техперсонала предприятия. Они рассказывали, что за несколько лет у них в автоколонне погибло 150 водителей. Они часто гибнут вместе с машинами и грузом.

– Ого! И всё-таки добровольно идут работать? – спросил лейтенант.

– Надо где-то работать, кормить семью… Идут добровольно, платят им, по их меркам, хорошо, да и пособие семьям в случае гибели кормильца неплохое. Ладно, лейтенант, не нам это решать. Мы с тобой совсем маленькие винтики на этой войне. Давай лучше, раз ты старший этого поста, покажи мне вид на серпантин с самой верхней точки этой важнейшей транспортной артерии. Я за два года проезжал по ней неоднократно, но так по-настоящему этой красоты не видел, – скользнул взглядом на лейтенанта, произнёс майор.

Пластовец посмотрел на часы, движением руки поправил автомат и предложил:

Рис.15 Ловушка для каравана

– Тогда давайте пройдём наверх, на выносной пост. Оттуда вид, действительно, обалденный! Только вот надо старшине сообщить, куда выгрузить продукты.

– Да ну, лейтенант, времени у меня немного осталось. Старшина у Вас – орёл! Без тебя справится. Смотри, какой бравый, одни усы чего стоят! И солдаты его любят и уважают. Не так ли? – показывая кивком головы в сторону Сорокапуда, вокруг которого бегали бойцы, выполняя его распоряжения, отметил десантник.

– Так точно! Он настоящий орёл! Его вся рота уважает! – подтвердил замполит. – А вот про бравый вид и усы старшины солдаты анекдоты сочиняют, но боятся его гнева.

Десантник рассмеялся и промолвил:

– Командиру роты повезло с таким хозяйственником. Настоящий старшина! – майор взглянул на часы и махнул рукой на самую верхнюю точку серпантина. – Тогда пошли, товарищ майор, – ответил Пластовец, и они вдвоём по хорошо протоптанной тропинке стали подниматься вверх.

В это время перед постом, на площадке у колонны, шли дружеские разговоры между бойцами и десантниками. Слышался задорный смех. Ротный весельчак и душа коллектива рядовой Андрей Аксютин, рассказывая анекдоты, случайно увидел на одной из боевых машин десанта своего одноклассника. Он вначале не поверил своим глазам, а потом с распростёртыми руками бросился к нему:

– Земеля! Лёнька! Привет!

Широкоплечий, высокий, с голубыми глазами десантник, с улыбкой до ушей, так обнял Аксютина, что у того кости затрещали.

– Лёнька, ты с ума сошёл? Раздавишь! Вот как вымахал! Со школы тебя не видел. Давно здесь? Ты ж в техникуме учился? Или бросил и в военкомат, чтобы в Афган отправили? – улыбаясь во весь рот, стал расспрашивать его Аксютин.

– Да нет, у меня никто не спрашивал, куда мне идти служить. Правда, я не в техникуме, а в профтехучилище учился. Окончил и сразу в армию. После учебки сюда отправили, в Джелалабад, – рассказывал Лёнька.

– Так ты недавно здесь?

– Немного больше месяца. А ты, Андрюха, как я понял, уже дембель? Когда домой?

– Вот жду с нетерпением! Обещают, что скоро все дембеля уедут, но, по всей видимости, пока мы нужны здесь.

– Как будешь дома, скажи моим родителям, что меня видел, что я жив и здоров, всё у меня хорошо. Я тут вот, сопровождая колонну, в одном из дуканов купил для них небольшой подарок. Передашь им от меня? – с волнением попросил Аксютина его школьный друг.

– Не беспокойся, передам. Ну, а тебе, получается, ещё полтора года здесь под палящим солнцем Афгана «загорать». Ох, не завидую, братан! – похлопывая по плечу своего одноклассника, сказал Аксютин. – Не беспокойся, всё передам! И родителей успокою!

– Спасибо заранее. Расскажи лучше о себе, как ты тут на этой дороге, кто друзья? – спросил Леонид.

Аксютин, как всегда за словом в карман не лез, стал рассказывать о себе, вперемежку с несколькими анекдотами:

– Живём мы здесь, как на курорте. Смотри, какие клёвые пейзажи здесь вокруг! Чем не санаторий? Только вот соскучился я по нашим местам, по нашей русской природе, по картохе. Вот бы сейчас картошечки с сальцем и солёными огурчиками под стопарик…

Аксютин мечтательно зажмурился, изобразив на лице такое страдание, что его одноклассник рассмеялся и сквозь смех спросил:

– А настоящий друг у тебя есть? Ну, с которым можно хоть в пекло к духам идти, а он не подведёт?

– Есть у меня друг! Причём настоящий! Рыжий, мужик что надо! С ним хоть куда! Можно положиться как на самого себя.

– Фамилия Рыжий? – уточнил Леонид.

– Да нет, прозвище такое. Оно к нему как нельзя лучше подходит. Это наш старшина так «окрестил». Тут мы все к Юре Безгодкову так обращаемся. Волосы у него рыжие, хотя сейчас и налысо стрижётся, а прозвище прилепилось. Наш ротный его тоже так зовёт. Он наводчик-оператор командирской машины, ну и порученец ротного, – улыбаясь, ответил Аксютин. После чего опять перешёл на байки, смешные истории и анекдоты, от которых и одноклассник, и обступившие их десантники, и солдаты роты, и даже афганские водители от души разразились смехом.

– Кончай ржать! – раздался командный голос внезапно появившегося майора-десантника, а затем последовала команда:

– По машинам! Выдвигаться надо!

– Андрюха, я сейчас, за подарком! – вскрикнул Леонид и быстро метнулся к своей боевой машине. Через несколько минут он передал Аксютину небольшой свёрток. Обменявшись рукопожатием и обнявшись на прощание, Аксютин и Леонид разошлись по своим местам.

В это время, пройдя свою самую верхнюю точку на безоблачном небе, солнце перешло во вторую фазу. Оно светило, но уже не грело. Здесь, на самой вершине перевала, среди высоченных гор из-за разряженного воздуха не было так жарко, как внизу. Пообедав и немного отдохнув, налюбовавшись красотой, водители большегрузных автомобилей, военных машин и наливников с сопровождающей их бронетехникой, пройдя тоннель, стали медленно спускаться вниз по вьющейся серпантинной дороге.

Старший прапорщик Сорокапуд, оставив часть продуктов на посту, перегрузил свой неприкосновенный запас в небольшой склад на самом верху перевала, который находился в маленькой пещере, хранившей прохладу. Видно, что она была оборудована давно. Эта таинственная пещерка хранила тайны, возможно, не одну сотню лет. В ней на стенах были какие-то неразборчивые надписи, вокруг находили остатки предметов старины. Встречались черепки фарфоровой посуды, по всей видимости, когда-то перевозившейся караванами из Индии и Китая. Афганцы-царандоевцы, несущие службу у тоннеля, рассказывали, что в этих местах с древних времен укрывались разбойники, грабившие торговые караваны, проходившие через перевал.

– Товарищ лейтенант, – обратился старшина роты к замполиту, – здесь я всё решил. Со мной остается БМП и «Урал». Надо к вечеру успеть другие посты посетить и ротному доложить. Разрешите отчаливать?

– Я только по радиостанции разговаривал со старшим лейтенантом Годыной и доложил ему. Он ждёт вас. Продукты разгрузите на командном пункте роты. С собой оставьте только для своего поста. Командир с завтрашнего дня сам осуществляет объезд и проверку постов роты. Что касается вашего неприкосновенного запаса, то он будет под контролем. Поезжайте, только не спеша, осторожно… – пожимая на прощание руку Сорокапуду, дал напутствие замполит роты.

– Не впервой! За два года уже исколесил тысячи верст по дорогам Афганистана, – ответил старшина.

– Тогда, Алексей Иванович, желаю счастливого пути и до встречи! – сказал лейтенант Пластовец.

Глава седьмая

На трассе от серпантина к Суруби

Петляющая серпантинная дорога. Опасный крен машины. Бездонная пропасть. Змея на валуне и грифы в небе. Въезд в Сурубийскую долину

Спустившись вниз к «Уралу» и БМП, старший прапорщик Сорокапуд посмотрел вниз ущелья, где у реки сгущался туман, а нижние склоны гор подёрнулись мутной дымкой. На перевале, залитая солнечными половодьями, петляла по всему серпантину дорога. С обеих сторон её белели, бликуя фарами, многочисленные машины. На их стеклах и кабинах тоже играли солнечные лучи.

Отдав экипажу БМП команду приготовиться к движению и следовать за «Уралом», старшина открыл дверцу кабины. Молодой водитель уже сидел за рулем, и, закрыв глаза, вполголоса что-то напевал себе под нос.

– Спишь, боец? – громким голосом брякнул Сорокапуд.

– Никак нет, товарищ старший прапорщик! – подскочил боец, ударившись головой об верхнюю часть кабины.

– Едем! Береги башку, она ещё тебе пригодится! – усмехнувшись, произнёс старшина.

Сев в кабину, он устроился поудобнее, высунувшись из окна, после чего махнул рукой, покрутил усы и весело скомандовал:

– Заводи! Поехали! На других постах нас уже заждались.

Водитель крутанул стартер, машина быстро завелась, следом взревел двигатель боевой машины пехоты. Поднимая пыль, грузовой автомобиль и БМП, пройдя очередной тоннель, начали спуск по серпантину. Дорога была узкая и шла по крутому склону среди нависающих скал с большим перепадом высоты. В некоторых местах дорога сужалась настолько, что без хорошей подготовки водителю было очень тяжело разъезжаться со встречным транспортом. В ходе движения, объезжая одну из образовавшихся от взрывов мин яму и обгоревшую Тойоту, машина, раскачиваясь, стала опасно крениться на краю обрыва. Водитель, вцепившись в руль, глядя в пропасть, где бурлила река Кабул, а среди валунов маячили остовы различных автомобилей и бронетехники, стал бледным как смерть. От страха у него дрожали губы. Старшина, наблюдая за водителем, спокойно, по-отцовски подбадривал солдата, а когда миновали опасный участок, опять перевёл на него взгляд.

– Вот ты куда смотришь, солдат? Не первый раз я тебя учу: прижимайся к скале! На тот свет мы с тобой всегда успеем! – прикрикнул старшина.

Водитель, держа крепко руль, негромко ответил:

– Испугался я, товарищ старший прапорщик. Когда объезжал ту яму, душа в пятки ушла!

– А ты не в бездонную пропасть смотри, а на дорогу, тогда душа твоя на месте будет! Понял, боец?

– Так точно! – ответил водитель.

Вскоре машины замедлили ход. Впереди не спеша, с небольшой скоростью двигалась колонна с группой сопровождения Джелалабадской десантно-штурмовой бригады. Они выехали от поста по серпантину на полчаса раньше. Пришлось пристроиться позади колонны и плестись за ними.

В отличие от въезда в Махипарское ущелье при спуске в долину Сароби горы и скалы уже не были такими мрачными и безжизненными. Они, подступающие к реке, стали понижаться, склоны становились пологими. Вдоль скал росли выгоревшие на солнце верблюжьи колючки, а в местах, недоступных для солнечных лучей, робко зеленели комочки травы.

Рис.16 Ловушка для каравана

На приплющенном валуне старшина роты вдруг заметил гревшуюся на солнце большую змею. Её сильное тело зловеще переливалось всеми чешуйками. Он вскинул автомат и хотел было выстрелить, но передумал и вновь бросил взгляд на трассу.

Впереди, в синем хрустальном небе, кружились грифы. Сильные и стремительные птицы камнем летели вниз, в ущелье, а потом, вновь взмыв, устремлялись в небо.

Через несколько километров долина реки Кабул стала гораздо шире, река же разлилась на рукава. В этом месте она принимает в свои берега другую реку, а дальше в неё входят реки Уссбин и Тезин.

Наблюдая за дорогой и восхищаясь красотами, созданными природой, люди подъехали к очередному посту роты. Перед глазами открылась широкая Сурубийская долина, перехваченная цепью холмов, которые, теснясь, выглядывали друг из-за друга. Вдали видны были горы, хребты которых тянулись до самого горизонта.

Глава восьмая

На главном посту роты, несущем боевую службу на экстремальном участке трассы

Утренний доклад комбату. Когда же замена? Воспоминания. Семейные ценности. Напутствие отца. Организация боевой службы. Бассейн с дающей силу и энергию родниковой водой. На месте приёма пищи.

В это июньское раннее утро, когда над горными утёсами едва забрезжил рассвет, командир роты старший лейтенант Владимир Годына отправил замполита и старшину роты за продуктами в Кабул, где дислоцировался полк, а сам, как всегда, принимал доклады со всех постов для последующего донесения по команде о состоянии дел за прошедшую ночь в роте. Рядом с ним у радиостанции находился нештатный порученец и связист, наводчик-оператор орудия его командирской боевой машины пехоты БМП-2, сержант Юрий Безгодков. Ротный ценил этого неторопливого, безропотного и исполнительного парня за его добросовестное отношение к любому делу.

Среди седых горных вершин, раскинувшихся перед постом, уверенно вставала заря. Доложив командиру батальона майору Гузачёву, старший лейтенант Годына, положив в планшет рабочую тетрадь, повернул голову в сторону своего порученца, который возился с радиостанцией. Годына окликнул его по прозвищу, которое уже прикрепилось среди личного состава роты:

– Рыжий! Я пойду отдохну ещё немного, разбудишь меня перед завтраком.

– Есть, товарищ старший лейтенант! – бойко ответил Безгод-ков. – А я пойду искупнусь в бассейне и помогу Файзуле обслужить и подготовить вашу БМП к завтрашнему выезду для проверки постов. Днём некогда будет.

– Хорошо, проверьте баки с горючим, чтобы заправлены были под завязку, – на ходу ответил командир роты, заходя в свое помещение, добротно выложенное из камня с углублением в земле и напоминающее бункер.

Уснуть ротному долго не удавалось. В голову всё лезли мысли о доме. За его плечами вот уже больше двух лет – нелёгкая служба на этой необъявленной войне в Афганистане. Он участвовал во многих боевых операциях, стычках, попадал в засады. Вспомнилось ранение и госпиталь… Давно уже Годына должен был уехать в Союз по замене, но заменщика почему-то всё не было…

В памяти всплыли тяжёлые минуты расставания с женой и сынишкой. Перед глазами стоял сын, который, обнимая мать за шею, махал ему на прощание своей маленькой ручонкой. Он вспомнил и полные слёз любящие глаза жены, которая в последнее время тяжело болела. Перед глазами возникли дорогие ему черты лица матери. Вспомнил отца, чемпиона Вооруженных Сил по стрельбе. Его отец, Василий Матвеевич Годына, в годы Великой Отечественной войны закончил Ташкентское пехотное военное училище, после войны в течение восемнадцати лет проходил службу в 108-й мотострелковой дивизии, которая дислоцировалась в городе Термезе. Там же, в одной из воинских частей, медсестрой работала его мать, Мария Кирилловна. В то время отец занимался подготовкой снайперов и, конечно, передавал свой опыт сыну. Владимир всегда брал пример с отца: получил первый разряд по боксу, неоднократно был чемпионом среди воинских частей военного округа, где проходил службу.

– Запомни, сынок, – учил его отец, – в спорте, как и на войне, действует непреложный закон: ты можешь проиграть только в двух случаях. Во-первых, если заранее или в ходе сражения со своим противником признаёшь его превосходство; во-вторых, когда чрезмерно уверишься в своих силах, в своём превосходстве. Учиться и тренироваться надо постоянно, может, и всю жизнь!

Последний раз, когда он после ранения приехал в отпуск, отец, глядя ему в лицо и видя в возмужавшем сыне свои черты, вспомнил себя ещё молодым офицером. Они обнялись, и сын почувствовал, как громко бьётся отцовское сердце. Затем отец крепко пожал ему руку и произнёс:

– Крепись, сынок! Будь не только командиром, но и отцом, братом и старшим товарищем для своих подчинённых. Строго, но с уважением относись к солдатам и проявляй о них заботу!

Эти слова прозвучали как напутствие для Владимира. Они врезались ему в память навсегда. Стали заповедью на всю жизнь. Перед уходом Владимир Годына видел, как побледнело лицо матери, как задрожали её губы, как из её широко открытых глаз потекли слёзы. На прощанье он бережно обнял и прижал к себе мать, затем коротко, стараясь не показать волнения, сказал:

– Не переживайте с отцом. Мне надо идти! Ждите, я скоро вернусь!

Мать тихо всхлипнула и перекрестила его.

– До свидания, сыночек, – прошептала она, – смотри там, береги себя!

Рота заступила на этот сложный участок дороги в зоне ответственности 180-го мотострелкового полка в начале мая. Находясь всё время в тяжёлой и напряжённой боевой обстановке горной местности, где со всех сторон в любое время мог появиться враг, бойцам и командирам приходилось действовать оперативно. Решения принимались самостоятельно, не дожидались команды сверху. Энергичный и практичный ротный быстро вошёл в курс всех дел на вверенном участке дороги. Он обстоятельно организовал боевую службу на пяти основных и четырёх выносных постах роты, расположенных высоко в горах. Посты растянулись вдоль трассы от серпантина Махипарского ущелья до уездного центра Суруби. Старший лейтенант Годына понимал, что несёт двойную и даже тройную нагрузку: это ежедневный контроль днём и ночью за несением службы боевым охранением, выезды на проверку постов, организация боевой подготовки, кропотливая работа с личным составом и обеспечение роты всем необходимым.

Рис.17 Ловушка для каравана

У него практически не оставалось времени на отдых, сон, но проявлять заботу о подчинённых, организовать их быт в этих экстремальных условиях, чтобы они всегда были сыты, вымыты, не кормили вшей, он успевал. Он делал всё, чтобы обеспечить бойцам роты возможность достойно выполнять свою тяжёлую боевую задачу. Бесперебойно работали радио и телефонная связь.

Рис.18 Ловушка для каравана

– Товарищ старший лейтенант! – раздался на входе голос сержанта Безгодкова. – Завтрак готов!

– Хорошо, передай повару, что через пятнадцать минут буду, а ты сам после завтрака иди занимайся обслуживанием БМП.

Выйдя из помещения, Годына посмотрел на горы, которые ещё скрывали за собой взошедшее солнце. Небо над ними совсем посветлело и было уже бледно-синего цвета. По склонам гор сползали струи молочно-белого тумана, а ярко-золотистые лучи беспорядочно брызнули между горами. Решив перед завтраком немного освежиться, он направился в небольшой бассейн, который был оборудован силами солдат, несущих боевую службу на посту. Рядом с постом со скалы, у подножия которой рос кипарис, стекал ручеёк, где предыдущее подразделение сделало небольшую плотину, но она, к сожалению, была разрушена. Тогда старший лейтенант Годына поручил старшине достать мешок цемента. Цемент привезли из Суруби, где шло строительство, и за несколько дней бойцы под руководством сержантов Филимонова и Безгодкова соорудили бассейн глубиной полтора, шириной два и длиной около пяти метров.

Утреннее плавание в холодной родниковой воде заряжало бодростью, шло насыщение тела мощным потоком энергии. Восстанавливались физические и душевные силы. С самого утра и до позднего вечера, несмотря на тяжёлые условия боевой службы, все находились в хорошем расположении духа. Ночью было жарко и душно, поэтому перед сном солдаты тоже окунались в воду, даже простыни смачивали, чтобы уснуть.

Прыгнув в бассейн, командир роты почувствовал, как приятно сжалось тело от ледяной воды. Она была прозрачной и отливала голубизной, на поверхности играли блики солнца.

Искупавшись, старший лейтенант направился к месту приёма пищи, где за огромной шелковицей, дающей тень и защищающей пост от прямых солнечных лучей постоянно палящего солнца, была оборудована небольшая кухонька, место приёма пищи для бойцов. Обязанности повара на кухне исполнял прибывший в роту молодой, невысокого роста, пухленький, с крепкими мозолистыми руками солдат, родом из глубинки. Увидев ротного, тот бросил в кастрюлю половник, заправился и доложил:

– Товарищ старший лейтенант, каша и чай готовы!

Посмотрев на внешний вид бойца, на его чистый, выстиранный фартук, Годына подумал про себя, что парень аккуратный, не лентяй, толк от него будет. Усевшись за столом у шелковицы, он спросил бойца:

– А другой каши, кроме перловой, нет?

– Никак нет, вот ждём, что товарищ старшина привезёт из полка, – ответил боец.

– Ладно. Надеюсь, вкусная каша, Митёк? – спросил ротный, назвав бойца так, как звали его солдаты поста.

Каша, действительно, получилась вкусной. Утреннее купание бодрило и возбуждало аппетит. Густые ветви шелковицы укрывали стол от солнечных лучей, которые уже прожаривали землю и камни.

Боевые позиции поста, на котором располагался командный пункт командира роты, находились на двух уровнях. Внизу, рядом с трассой, были оборудованы капониры для боевой техники, складское помещение для хранения имущества, помещения командира роты и личного состава. В горах, недалеко от господствующей в данной окрестности скале, был оборудован выносной пост, старшим которого был сержант Филимонов, а внизу старшим являлся сержант Нигаметьянов.

После завтрака командир роты вместе с сержантом Нигаметьяновым направился по расположению поста. Вначале старший лейтенант Годына проверил порядок в таком же, как и у него, только больших размеров, выложенном из камней строении, где находилось спальное помещение солдат, затем прошёл на склад, оборудованный у скалы, где хранились боеприпасы, имущество и продовольствие.

– Равкат, – спросил сержанта ротный, – как ты считаешь, стоит ли вместо одеял и плащ-палаток на входах в помещение поставить двери? Их можно сделать из ящиков, где хранились снаряды. Вот сколько их свободных стоят.

– Пока не стоит, товарищ старший лейтенант, вон какая жара! А так хоть какой-то ветерок и проветривание помещений. Удобнее без дверей. Может, ящики разрешите на дрова пустить?

– Нет, пока не разрешаю, – ответил ротный.

– Тогда разрешите за дровами махнуть? Дрова на кухне заканчиваются.

– Ладно. Проверим технику в капонирах, и я поднимусь на выносной пост, а ты давай за дровами. Кто с тобой поедет?

– Как всегда, товарищ старший лейтенант, возьму танк с экипажем и БМП-2. Разрешите ещё Рыжего взять?

– А Рыжий-то зачем?

– Сержант Безгодков у нас спец в этом деле! Очень ловко у него получается цеплять деревья.

– Ну, раз так, пусть едет, хотя я думал его на выносной пост взять с собой, – улыбаясь, произнес командир роты.

Подойдя к капонирам, старший лейтенант Годына и сержант Нигометьянов увидели, как в командирской БМП с двигателем возился рядовой Файзуло Тахтамурадов, а Рыжий, сидя на башне, драил поднятую вверх пушку и пулемёт, о чем-то беседуя с механиком-водителем. На танке, прямо на броне, подстелив плащ-палатку, дремал командир танка сержант Далинчук, а его механик-водитель с наводчиком занимались техническим обслуживанием. При виде ротного все вскочили, поприветствовав своего командира, только командир танка продолжал дрыхнуть на броне.

– Он после ночного дежурства, – упредив вопрос ротного, заявил наводчик орудия.

– Я так и понял, – ответил Годына, затем, повернувшись к сержанту Нигометьянову, отдал ему распоряжение:

– Поезжайте за дровами, только будьте внимательны! Хоть это и рядом, но бдительность необходима всегда. Смотрите, не нарвитесь на противопехотные мины. С техники не слезать, в реке не купаться!

– Есть! Не первый раз, – ответил сержант.

После ухода ротного сержант Нигометьянов разбудил командира танка:

– Петя, давай командуй своими, за дровами едем!

Затем бросил взгляд на механика водителя танка и крикнул ему:

– Чего смотришь, заводи машину!

Отдав распоряжение экипажу танка, сержант направился к своей боевой машине пехоты, где он являлся командиром. Вместо своего наводчика-оператора, который отдыхал после дежурства, пригласил сержанта Безгодкова.

Напротив, по другую сторону реки Кабул, находился густой сад тутовника, а вокруг него, чтобы из реки вброд не могли подойти внезапно душманы, силами сапёров, приданных батальону, были поставлены противопехотные мины. Для бойцов это никакой преграды не представляло. Всё было отработано по элементам. Так было и в этот раз.

БМП-2 с танком подъехали к реке.

– Заряжай! – приказал наводчику орудия командир танка.

Наводчик навёл орудие под корень дерева и доложил своему командиру:

– К бою готов!

Командир танка, прикинув взглядом расстояние до дерева, словно это танк или укрепление противника, скомандовал:

– Огонь!

Раздался выстрел, и дерево завалилось набок. И тут уже боевая машина пехоты с сержантами Нигометьяновым и Безгодковым на броне вброд пересекла реку.

При подъёме на берег Безгодков заметил метрах в десяти от боевой машины варана, за ним ещё одного. Видно, выстрел и грохот застали их на охоте.

Рис.19 Ловушка для каравана

Безгодков вскинул автомат, намереваясь выстрелить, но Нигаметьянов его одёрнул:

– Не надо, Рыжий, пусть живут!

Безгодков опустил автомат, и, когда боевая машина подошла к дереву, соскочил на его ствол, ловко перекинул верёвку, сделав морской узел на дереве, затем прикрепил другой конец верёвки к боевой машине пехоты. После этого вскочил обратно на БМП-2, и боевая машина потащила дерево через брод в сторону поста.

На небольшой площадке перед постом опять за работу взялся командир танка, командуя своей боевой машиной. Проехавшись гусеницами несколько раз по дереву, он вновь даёт команду наводчику:

– Огонь!

Тот делает короткие очереди из крупнокалиберного пулемёта по дереву. После всей этой процедуры начинается нелёгкая работа топором, как как тутовник был очень крепким деревом. По окончании всей работы, ставя машины в капониры, Безгодков сказал Файзуле, который сидел у командирской машины и напевал какую-то свою таджикскую песенку:

– Слушай, Файзуло, а я чуть сегодня варана не застрелил, но Равкат не дал.

Файзуло встрепенулся и воскликнул:

– Правильно сделал! Нельзя убивать варанов!

– Почему же? – спросил, услышав их разговор, подошедший командир танка сержант Далинчук. – Я слышал, у них кожа очень крепкая и её люди давно используют для украшений, различных сумочек, портмоне…

– Вот-вот, поэтому у нас в Средней Азии они охраняются законом, – ответил Файзуло. Его чёрные, прищуренные глаза впивались в стоящих рядом с ним боевых товарищей.

– Вараны – это почитаемые ящеры, хотя о них и разные легенды рассказывают. Они охотятся на грызунов, даже на ядовитых насекомых. Часто их добычей являются ядовитые змеи: очковые кобры, гюрзы. За это местные жители, особенно пастухи, относятся к ним с уважением. Для них убить варана – значит навлечь на себя кару Всевышнего.

– А как же укусы этих змей, не вредят варану? Ведь они тоже защищаются и нападают? – спросил Безгодков.

– На этих серо-жёлтых варанов укусы ядовитых змей никакого воздействия не имеют, – ответил Файзуло.

– А как они размножаются, могут ли напасть и укусить человека? – задал вопрос механик-водитель танка с прозвищем «Тральщик».

– Они откладывают грязновато-белые яйца, величиной с гусиные, в расщелинах скал, в песчаных норах, где живут. Напасть первыми они могут лишь тогда, когда их территории угрожает опасность, – ответил Файзуло.

– Так может, поймаем и к нам на пост, а то у нас тут иногда появляются змеи. Недавно вон там, у скалы, в расщелине гор увидел! Надо поохотиться за ней, – с улыбкой предложил Безгодков.

– От змеи, чтобы она не попала в жилище человека, на входе укладывают или развешивают шерсть овец, которые тоже могут пожирать некоторых змей. Змеи боятся запаха шерсти.

Слушать Файзулу пришли все свободные о несения службы.

– А разве овцы не боятся укуса змей? – задал вопрос гранатомётчик Мошкин.

– На них тоже не действует яд. Или из-за толстого слоя шерсти, или мощного иммунитета, которым снабдила их природа, не знаю. У нас на пастбище сначала пригоняют стадо овец, змеи сразу ретируются, – ответил Файзуло.

– Вот это да! Наш Файзуло много чего знает, а так вроде бы тихий, неприметный, – почёсывая чёрные, как смоль, волосы, на которых кое-где были видны пряди седины, произнёс вполголоса, повернувшись к Безгодкову, ефрейтор Черных.

– А вы что думали? – вслух снисходительно поддержал своего боевого товарища сержант Безгодков. – Мы с Файзулой больше года в одном экипаже, прошли с ним огонь, воду и медные трубы. Он много чего знает, вырос в горах! Отличный механик-водитель, машина всегда на ходу, за год без единой поломки! Не просто так ротный взял его на свою командирскую машину.

– Совсем захвалили меня, – смущаясь, ответил Файзуло.

– Хватит болтать! – раздался громкий голос сержанта Нигаметьянова. – Пора на обед. Скоро старшина подъедет. Оставьте силы на разгрузку машины.

Глава девятая

На выносном посту

Командир роты осуществляет проверку боевых позиций выносного поста. Приятный сюрприз. Приезд старшины с долгожданными письмами и продуктами на главный пост роты. Новости из полка.

Полуденное солнце палило, спрятаться от него не было возможности. На хрустально-голубом небе не было ни облачка. Вокруг было очень тихо, только изредка эхо приносило далёкие выстрелы.

По всем расчётам старшина роты должен был подъехать часа через два-три. Времени было ещё достаточно, поэтому командир роты старший лейтенант Годына решил проверить, как выполнено его распоряжение по переоборудованию основных и запасных позиций боевого охранения на выносном посту командного пункта роты. В сопровождении гранатомётчика Мошкина он поднялся по скалистым косогорам вверх на выносной пост. Идти было минут пятнадцать.

Рис.20 Ловушка для каравана

У ниши, выдолбленной в скале и закрытой пологом, где поочерёдно отдыхали солдаты, его встретил старший выносного поста сержант Филимонов. Приняв его доклад, старший лейтенант Годына строго спросил:

– Показывай, товарищ сержант, свои огневые позиции, как после моих замечаний ты своё войско расставил.

– Значит так, – подводя к огневым позициям, стал докладывать Филимонов. – Вот сюда, как Вы и приказали, я переставил расчёт миномёта. В окопах, вернее, в укрытиях из камней, расположил стрелков, чтобы с флангов наблюдать. В амбразурах – пулемётчик и снайпер. Они ведут наблюдение за дорогой и караванной тропой.

– Хорошо! Давай посмотрим! – ответил ротный.

Войдя в оборудованную из камней амбразуру, где был пулемётчик, Годына просунул голову в одну из трёх бойниц и посмотрел вниз. Обзор местности и сектор для ведения огня были достаточно широкими. Над каждой бойницей располагалась карточка огня с привязкой ко всем ориентирам с указанием дальности до целей.

Рис.21 Ловушка для каравана

Ему понравилось, что все его распоряжения выполнены. Посмотрев на часы, он заторопился обратно, вниз.

Сержант Филимонов, наблюдая за ротным, спросил:

– Может, у нас пообедаете? Картошечки отведаете? Как раз жарим её.

– Не понял. Сухую картошку? Клейстер жарите?

– Нет, настоящую картошку!

– Откуда же у тебя картошка? Это же деликатес в Афганистане!

– Мы в пять утра, когда за водой спускались, дуканщика из Су-руби, который ездит по постам и товары разные возит, встретили. Вот у него и взяли.

– Как это взяли? – с недоумением, грозно посмотрел на сержанта ротный.

– Сержант опять замялся. – Да-а… э… на металлолом… обменяли. Вон сколько сгоревших машин к посту внизу притащили, вот мы их и меняем.

Командир роты посмотрел на сержанта, хотел было сделать внушение, но передумал. Криминала никакого нет: бойцы просто проявили инициативу.

– Давай, попробую твою картошку, – присев на каменную плиту у огневой позиции АГС-17, ответил командир роты.

– Птенчик! – крикнул сержант готовившему обед молодому бойцу. – Неси картошку!

Через несколько минут осторожно, чтобы не споткнуться о камни, рядовой Птенцов, которому бойцы сразу дали прозвище «Птенчик», принёс на старенькой, видавшей виды сковородке аппетитную, поджаренную, с румяной корочкой картошку и тушёнку.

– Вот, пожалуйста, возьмите ложку, – протянув ротному ложку, сказал сержант Филимонов.

Взяв ложку, командир роты с удовольствием отведал картошки, которая казалась каким-то родным блюдом, хотя даже по вкусу отличалась от той, которая росла на Родине.

– А что, обязанности повара у тебя тоже молодой солдат исполняет? Смотрите, будьте внимательны к нему, он тоже должен отдыхать в свободное время.

– Всё нормально, товарищ старший лейтенант. Приучаем его к боевым условиям. Рядовой Птенцов станет хорошим бойцом. От физических нагрузок и экстремальных условий по-настоящему крепчают, да и характер закаляется.

– Это верно, но смотрите, не обижайте его, товарищ сержант. Иначе семь шкур с тебя сдеру! – строго ответил командир роты, поднимаясь с каменной плиты. Окликнув Мошкина, который доедал свою порцию картошки, старший лейтенант Годына, обращаясь к старшему выносному посту, отметил:

– Спасибо за такой приятный сюрприз. Как будто дома побывал!

Пожав Филимонову и молодому бойцу руки, он вместе с Мошкином вернулся на командный пункт роты.

Жара постепенно спадала, но было ещё очень душно. Время приближалось к семнадцати часам. Безгодков вместе с миномётчиком рубили дрова. Несмотря на то, что тутовник вдоль и поперёк был прошит из ПКТ[7]и по нему проехали неоднократно гусеницами танка, рубить было очень нелегко. В это время из-за поворота на трассе появилась накрытая брезентом грузовая машина со старшим прапорщиком Сорокапудом, а за ней – БМП-2.

– Ура! Приехали! – прямо под ухом Юры Безгодкова крикнул Митёк.

Вздрогнув от неожиданности и чуть не уронив топор, Рыжий стал отчитывать солдата:

– Ты, блин, что? С ума сошёл?! Я и так дважды контуженный. Ты так меня на дембель инвалидом отправишь! – проорал он, пылая гневом, но, бросив взгляд на выходящего из машины старшину, расплылся в улыбке и тихо воскликнул:

– О! А вот и Бобик наш приехал!

За спиной у старшего прапорщика Сорокапуда бойцы придумали ему прозвище. Когда старшина возмущался и ворчал, шевеля своими усами, то чем-то, по мнению солдат, смахивал на пёсика, что стало предметом беззлобных шуток с их стороны (все к нему относились с уважением и называли его настоящим мужиком).

Старший прапорщик Сорокапуд, выйдя из машины, потянулся, разминая затёкшие ноги. Его лицо и пышные усы были покрыты мелкой пеленой серой пыли, но глаза ярко блестели. Вскинув широко плечи, старшина вытер скомканным платком лицо и усы, окинул всех быстрым, пронизывающим взглядом, а затем бодрым голосом поприветствовал:

– Здорово, орлы! Вижу, смеётесь, значит, настроение хорошее!

Он направился к ним уверенным, твердым шагом, на ходу размахивая руками и бойко отдавая указания:

– А ну-ка, быстро разгружать! Даю двадцать минут времени!

Вернувшись к машине, он с сержантом Нигаметьяновым запрыгнул в кузов и стал передвигать мешки с коробками, разъясняя сержанту, куда и кому предназначен груз.

– А письма, журналы, газеты привезли, товарищ старший прапорщик? – пробормотал Митёк, ожидая из дома письма от матери и сестрёнки.

– Письма и свежая пресса лежат в кабине. Возьмёте у водителя, – ответил старшина и, спрыгнув с машины, отправился докладывать командиру роты, который уже был на подходе к ним.

Машину разгрузили быстро. Годына и Сорокапуд наблюдали, с каким удовольствием работали солдаты, как лихо, с шутками-прибаутками командовал разгрузкой сержант Безгодков.

– Молодец Рыжий, хоть и любит подшучивать надо мной иногда, но парень замечательный! – улыбаясь, сказал старшина.

– Это точно, Алексей Иванович, – добавил Годына.

Он снова бросил взгляд на трассу, которая уже замерла. Затем стал расспрашивать старшину:

– Какие новости в полку? Удалось ли посетить госпиталь и узнать о самочувствии сержанта Киева?

Старшина подробно рассказал о поездке, о посещении раненого, который всем передавал привет и пожелания вернуться домой живыми и здоровыми.

– А вот начальник штаба полка майор Крамаренко, – доложил старшина, – передал, что скоро сам будет в Суруби и посетит наши посты.

– Спасибо. Я всё понял, Алексей Иванович! Давайте поезжайте к себе на пост, а то скоро начнёт темнеть. Хоть и рядом, но будьте внимательны и осторожны. Когда вернётесь, доложите по радиостанции! – дал наставление старшине командир роты.

– Есть! – ответил старший прапорщик и направился к своей машине.

После отъезда старшины роты старший лейтенант Годына ещё раз отдал распоряжение Безгодкову о подготовке боевых машин к выезду на проверку постов роты, а сам отправился проинструктировать личный состав, заступающий в ночь в боевое охранение.

Солнце уже садилось в пожаре пурпурного пламени. Его яркие краски стали затухать, и весь горизонт над горами осветился ровным серо-розовым сиянием. Когда и это сияние померкло, в долине и у подножий скал расстилалась сизоватая мгла. Стало темно. Наконец за хребтами гор, на востоке, стал разрастаться тёмно-зелёный свет луны, которая вскоре всплыла между скал.

Глава десятая

Проверяя посты роты

Подготовка к выезду. Принимая доклады с мест дислокации постов роты. Выезд. В районе кишлака Гагамунда. Замечания по внешнему виду. Умная собака. Контраст между двумя молодыми солдатами. На посту у лейтенанта Бейшибаева. Доклад о ночной вылазке духов в районе поста. Душевный разговор.

Утром следующего дня, как только первые солнечные лучи проникли в помещение, старший лейтенант Годына был уже на ногах. Его бойцы заранее позавтракали и стояли в полном боевом снаряжении. Приняв доклады сержантов Филимонова и Нигаматьянова, командир роты уточнил у принимавшего по радиостанции донесения с других постов сержанта Безгодкова:

Рис.22 Ловушка для каравана

– Рыжий, как там, все доложили? Всё нормально?

– Так точно! Без происшествий, за исключением, товарищ старший лейтенант, поста лейтенанта Бейшибаева. Там перед рассветом обнаружили группу духов, пытавшихся выйти к дороге. Накрыли её огнём из выносного поста. Командир взвода Вам доложит подробно. Он сейчас на связи.

Взяв телефонную трубку, командир роты выслушал лейтенанта Безшибаева и ответил ему:

– Хорошо, я скоро буду у Вас. Приеду на пост – разберёмся!

Несколько секунд помедлив, о чём-то сосредоточенно думая, командир роты искоса взглянул на своего порученца и передал обратно телефонную трубку:

– А сейчас свяжи меня с командиром батальона майором Гузачёвым.

Доложив командиру батальона о состоянии дел в роте за прошедшую ночь, в том числе о группе душманов, планировавших, по всей видимости, с утра устроить засаду на трассе, старший лейтенант Годына, оставив старшим сержанта Нигаматьянова, выехал на проверку постов. На одну из боевых машин загрузили продукты и письма с газетами для бойцов. Как только боевые машины выехали на трассу, перед глазами открылась живописная долина. Солнце понемногу поднималось, озаряя окрестные холмы и скалы. Чувствовалось, что день будет жарким.

По дороге навстречу неслись различные транспортные средства. В основном преобладали праворульные японские машины. Пикапы «Тойота», перегруженные барахлом и людьми, были ярко раскрашены разными цветами и украшены восточным орнаментом «бурбухайки». Взгляд командира роты скользнул по остовам обгоревших автомобилей и перевёрнутому бронетранспортёру с разорванным от фугаса днищем, которые лежали на обочине. Рядом видны были тусклые стреляные гильзы и кристаллики мелко битого стекла, въевшегося в асфальт.

– А ведь кто-то здесь погиб, приняв свой последний бой, уйдя навсегда в вечность… – подумал старший лейтенант, его сердце защемило от боли. Он всё это испытал на себе и был рад, что за последний месяц на этом, ранее проклятом месте, благодаря чётко налаженной службе, не было нападений душманов на колонны машин и бронетехники.

Рис.23 Ловушка для каравана

Вот и показался пост роты. Он располагался в полуразрушенной постройке напротив большого заброшенного кишлака Гага-мунда, который находился за рекой на склоне горы.

Рис.24 Ловушка для каравана

На вершине самой большой, прилегающей к посту горной высоты находился выносной пост, откуда был прекрасный вид на долину и реку Кабул. Великолепно просматривалась караванная тропа. Сам горный кишлак с домами, разбросанными по склонам, в бинокль был виден практически весь. Отчётливо выделялась полуразрушенная мечеть с двумя минаретами. Однако часть кишлака, расположенная у входа в ущелье, не просматривалась. Этим и пользовались небольшие душманские группы и отряды. Туда периодически проходили и боевые караваны мятежников.

Жители оставили этот когда-то густонаселённый кишлак ещё во второй половине семидесятых годов, до Апрельской революции. Тогда, после свержения короля, при президенте Дауде, волна междоусобной резни уже охватила Афганистан.

Между командным пунктом роты, где был главный пост, и третьим постом как раз и проходила основная караванная тропа из Пакистана в Центральный район Афганистана. Здесь в течение прошедших лет душманы часто устраивали засады со стороны кишлака, поэтому вдоль трассы зловеще чернели остовы сгоревших автомобилей и бронетехники. В последнее время, благодаря бдительности и укреплению выносного поста, нападения на колонны были практически прекращены. Однако прекратить прохождение под покровом ночи душманских караванов с оружием не удавалось.

Вскоре боевые машины пехоты с командиром роты, совершив небольшой марш, подъехали к полуразрушенной постройке у дороги и повернули к ней. Старшего лейтенанта Годыну встретил сержант, заместитель командира взвода:

– А где лейтенант Забелин? – спросил ротный.

– На выносном посту, будет часа через полтора, – ответил сержант.

– Давай тогда показывай расположение. Это что там столпились все у кухни? Завтрак вроде бы уже закончился. И почему такой внешний вид? – окинув взглядом место приёма пищи, где с голыми торсами, но с оружием столпились бойцы, уже строго спросил командир роты.

– Жарко ведь, товарищ старший лейтенант, – развязно ответил сержант. – Они ведь с оружием и всегда готовы к бою. А сейчас порядок наводят.

– Одеться всем по форме! – приказал ротный. – Нечего всем в одном месте быть и в таком виде. Мы здесь не в игрушки играем, товарищ сержант!

Сержант пытался ещё что-то возразить, но командир роты не дал ему слова и продолжил:

– А если обстрел будет? Почему в капонирах боевой техники никого не вижу? Сержант молча отдал честь и побежал отдавать указания бойцам. Через несколько минут все уже были одеты по форме и на своих местах.

Командир роты, осмотрев боевые позиции, направился вместе с сержантом Безгодковым и заместителем командира взвода осмотреть остальную территорию. Вдруг из-за старой афганской постройки, оборудованной под спальное помещение для бойцов, навстречу им выскочила собака. Пёс отряхнулся от пыли, гавкнул и завилял хвостом. Затем, продолжая вилять хвостом, остановился в трёх метрах от них, сел на задние лапы и, не сводя глаз с командира роты, опять гавкнул.

– Что это значит? – спросил у сержанта старший лейтенант Годына. – Откуда собака?

– От проезжающей колонны отстала, товарищ старший лейтенант! Сейчас он помогает нам службу нести, – ответил сержант.

– Вы что не кормите его? Вот, есть просит, тявкает, – улыбаясь, сказал Годына.

– Это он Вас так приветствует, увидел, что командир роты приехал, – тоже улыбаясь, сказал шутя, рядом стоящий сержант Без-годков.

Его поддержал заместитель командира взвода:

– Так точно! Собака чувствует старшего начальника.

– Ну, раз так, то передайте лейтенанту Забелину, товарищ сержант, пусть ставит пса на довольствие и отправляет на выносной пост. Там бойцам будет веселее, – ответил, засмеявшись, командир роты.

Осмотрев спальное помещение, старший лейтенант Годына в сопровождении своего нештатного порученца с заместителем командира взвода направился к капонирам, где стоял танк и две боевые машины пехоты. Внезапно появившийся боец, увидев идущих, не обращая внимания на камни, перешёл на строевой шаг, словно находился на плацу. Приложив руку к панаме, солдат торжественно отдал честь. Командир роты остановился, тоже приложив руку к головному убору, посмотрел на него и отдал команду:

– Ко мне, товарищ солдат!

Худощавый, подтянутый мальчишка из весеннего пополнения стоял перед командиром роты навытяжку и смотрел прямо в глаза своему старшему командиру с готовностью выполнить любое его указание. Его лицо, усыпанное веснушками, выглядело по-детски.

Старший лейтенант, глядя на солдата, с доброй улыбкой на лице произнёс:

– Ну и молодец! Ты откуда такой? С луны что ли свалился?

– Никак нет! Не с луны, товарищ старший лейтенант! Я родом из Воронежа, а здесь недавно, из учебки, – отчеканил боец.

Тут уже и заместитель командира взвода, и сержант Безгодков, и командир роты рассмеялись.

– Вот и поднял ты мне настроение! – сказал командир роты. – Как он службу несёт, товарищ сержант?

– Старается! Без замечаний. За внешним видом следит, – ответил заместитель командира взвода.

– Вижу и объявляю благодарность!

– Служу Советскому Союзу! – бодро ответил солдат.

– Ну вот, видишь, товарищ сержант, с кого надо брать пример! Смотрите не испортите его здесь, на посту. И сами не будьте расхлябанными. Разгильдяйство наших солдат – это подарок врагу, а вот крепкая дисциплина, жёсткий порядок – залог успеха не только в бою, но и в любой обстановке.

Подойдя к капонирам, командир роты увидел ещё одного бойца из весеннего пополнения. Тот полудремал, сидя с автоматом на бруствере из камней.

– Не спи боец, а то духи тебя тёпленького тут захватят! – громко произнёс командир роты.

Тот с растерянным видом вскочил по стойке смирно. Новая панама ещё не успела выгореть на солнце, пряжка ремня сбилась набок, куртка и брюки были грязные, в мазутных пятнах.

Командир вонзил в него свой напряжённый взгляд.

– Ну и вид у тебя, боец!

Солдат, понурив голову и не смея поднять глаз, молчал.

– Что скажешь?

– Я исправлюсь, а форму постираю, товарищ старший лейтенант! – виновато моргая глазами, оправдывался солдат.

– Товарищ сержант! – обратился командир роты к заместителю командира взвода. – Чтобы сегодня он привёл себя в надлежащий вид! Если необходимо, то старшина подберёт под него подменное обмундирование. В следующий раз проверю!

Сделав небольшую паузу, командир пронзительным взглядом посмотрел на сержанта и с негодованием произнёс:

– Вот видишь, сержант, какой контраст между тем и этим солдатом!

Отдав ещё раз распоряжение по наведению порядка, старший лейтенант Годына не стал дожидаться старшего поста лейтенанта Забелина, а, оставив продукты и прессу, выехал на следующий пост.

Перед глазами расстилалась долина, перехваченная цепью холмов, небольших гор. Вскоре дорога опять пошла на сужение, появились высокие скалистые горы, а справа – бурлящая река. При подъёме вверх скорость уже была небольшая, трасса резко ухудшилась.

Около полудня прибыли на следующий пост. У поста командира роты ожидал командир взвода лейтенант Талайбек Бейшебаев.

Поприветствовав старшего лейтенанта Годыну, он пригласил пройти в беседку, где находился небольшой стол со скамейками. Командир роты вместе с лейтенантом Бейшебаевым присели за столик. Солнечные лучи проникали везде, даже под тент и маскировочную сеть. Отразившись от небольшого зеркальца, стоящего на столе, солнечный зайчик резко ударил в лицо командиру роты. Поморщившись, старший лейтенант Годына повернулся к взводному:

– Доложите, что у вас произошло сегодня ночью?

Развернув карту, лейтенант Бейшебаев подробно доложил, что на рассвете силами выносного поста была предотвращена попытка группы душманов выйти к трассе Кабул – Джелалабад с целью организации террористических засадных действий.

– Представьте подробный рапорт и укажите отличившихся, – поставил задачу взводному старший лейтенант Годына. – А сейчас давайте посмотрим быт бойцов, как здесь организовано питание. Потом пройдём на выносной пост.

Время приближалось к обеду. У пункта питания слышались голоса солдат и позвякивание котелков. В воздухе распространился запах горохового концентрата. Подойдя к кухне, командир роты спросил солдата-узбека, исполняющего обязанности повара:

– Чем кормите сегодня?

– Перловой кашей с тушёнкой и гороховым супом, – ответил повар.

– Ну и как, все довольны? – последовал вопрос командира роты.

– Никак нет, товарищ старший лейтенант! У меня самого, как только думаю об этом «райском» супе, сразу в животе бурчит, да ещё вот эта красная рыба надоела.

– А каша как? – переспросил ротный.

– Кашу едят нормально, только вот я не могу понять, почему больше всего дают перловую и пшённую крупу? – ответил повар, и, немного замявшись, вполголоса проговорил:

– Пшёнка, перловка, потом опять пшёнка. Я вот думаю, узбек – птичка что ли?

– Ты что, Нурсултан, позволяешь себе перед командиром роты! – окрикнул его лейтенант Бейшебаев. – Черпаком орудуешь ловко, а вот голова у тебя, – он постучал себя указательным пальцем по лбу, – как следует не варит!

– Да ладно, пусть выскажется, вот и настроение всем поднял, – рассмеялся командир роты.

– А вы как считаете? – спросил старший лейтенант Годына у сидящих за столом солдат, которые за обе щёки уплетали перловую кашу.

– Когда намаешься, устанешь, жрать охота, то всё идёт, – ответил боец с орлиным носом. – Только вот горох и эта красная рыба в консервах надоели.

– Правильно, – опять произнёс повар Нурсултан, – гороховый концентрат надоел всем. С кашей ещё ладно. Если её хорошо приготовить, то вкусная получается.

– А вот у Коляна нашего, товарищ старший лейтенант, – показал на своего товарища высокий коренастый солдат, – недавно вообще конфуз случился. Наелся горохового супа да ещё рыбных консервов, так пришлось менять его, когда ушёл в боевое охранение.

Стоящие рядом бойцы, посмотрев на своего сослуживца, прыснули от смеха.

– Ладно, успокойтесь, выслушав солдат, сказал командир роты. На этот раз старшина из полка привёз кое-что получше вашей пшёнки с перловкой.

– А мука есть? – спросил Нурсултан.

– Мешок муки вам привезли, – ответил ротный.

– Ура! Теперь лепёшек напечём! – воскликнул повар.

– Ну вот, сейчас, думаю, будете довольны… – дружелюбно произнес командир роты, затем повернулся лицом к взводному.

– Товарищ лейтенант! Дайте команду выгружать продукты и заберите письма, газеты и журналы, – отдал распоряжение командиру взвода старший лейтенант Годына, после чего вместе с заместителем командира взвода сержантом Ибрагимовым отправился осмотреть боевые позиции и место отдыха личного состава. Осмотром он остался доволен:

– Потрудились вы здесь хорошо. Молодцы!

– Это да, – с гордостью ответил сержант Ибрагимов и, стоя в шаге от ротного, непроизвольно вытянулся в струнку.

– Бросьте тянуться, товарищ сержант! Вы не на строевой подготовке… Но не расслабляйтесь, а то возомните о себе лишнее… – ответил строгим тоном командир роты, глядя на сержанта.

Возвращаясь обратно к столику под маскировочной сетью и тентом, прошли недалеко от оборудованного в небольшой лощине туалета и места, куда выбрасывали остатки пищи. Оттуда доносились неприятные запахи. Командир роты окинул взглядом подошедшего взводного, его заместителя и негромко, но резко спросил:

– У вас хлорки нет? Или запахи эти не раздражают?

– Командир взвода недобрым взглядом посмотрел на сержанта. Сержант Ибрагимов, чувствуя вину, что вовремя не выполнил распоряжение взводного, втянул голову в плечи и скороговоркой произнёс:

– Да мы привычны к любым запахам ещё с учебки, товарищ старший лейтенант. Там, в казарме, после перловой каши с рыбой и горохового супа воспринималось всё более душевно, а здесь, на чистом воздухе, до нас только отголоски шальные ветром доносит.

– Вот и делайте вовремя всё, чтобы «отголоски», как ты сказал, «шальные», не долетали, – сдерживая смех, проговорил командир роты, затем, взглянув на лейтенанта Бейшебаева, сказал:

– Вы занимайтесь своим делом и подготовьте мне продукты, письма с сопровождающими на выносной пост. Через десять минут готовность к выходу, а я пока побеседую тут с твоим заместителем.

После ухода Бейшебаева Годына вместе Ибрагимовым направились к беседке.

– Принесите воды и попрохладней, товарищ сержант, – попросил ротный, присаживаясь снова за стол.

Сержант метнулся к небольшому родничку и вернулся с кружкой воды.

– А где вы раздобыли этот большой тент? – отхлебнув из кружки воды и рассматривая беседку, спросил старший лейтенант Годына.

– Да это от наших предшественников осталось, а они с какой-то подорванной бурбухайки[8]сняли.

– Повезло, – кивнул ротный и снова отхлебнул холодной родниковой воды.

– Как бойцы, как коллектив? Молодых, с весеннего призыва не вижу. Их у вас на посту должно быть двое.

– Они на выносном посту, товарищ старший лейтенант!

– Как это на выносном? С первого дня как вы сюда стали?

– Так точно! Я предложил их туда направить, чтобы…

– Чтобы к небесам поближе быть? – прервал сержанта командир роты.

– Никак нет, чтобы службу лучше поняли.

– Учить их надо, боевой подготовкой заниматься в свободное время, а там какая подготовка? Там, на вершине, боевое дежурство! У вас тут самый высокий выносной пост! Надо заменить их! Вот подбери отсюда тех, кто уже год-полтора отслужил! Лично тебе приказываю. Взводному сам передашь мой приказ, а я проверю. Я планирую провести личную тренировку с ними на командном пункте роты. Понял?

– Так точно, товарищ старший лейтенант! Ваше распоряжение будет выполнено! – пролепетал сержант.

Глава одиннадцатая

Рядом с облаками

Тяжёлый путь на самый высокий выносной пост. С высоты птичьего полёта. Боевые позиции под облаками. Арга над пропастью. Осмотр местности в направлении ночной вылазки душманов. Встреча друзей. Неожиданный сюрприз.

В воздухе стояла невыносимая духота. Палящие солнечные лучи плавили воздух, превращали камни в настоящую жаровню, на которой можно было испечь яичницу. Чтобы отвлечься от жары, Годына встал и, не дожидаясь, пока появится лейтенант, направился навстречу. Лейтенант Бейшебаев отдавал распоряжения подчинённым, поторапливая их.

– Всё готово, товарищ лейтенант? – уточнил Годына.

– Через несколько минут загрузят вещмешки, термосы с водой, и я Вас проведу на самую вершину к выносному посту, – ответил лейтенант Бейшебаев.

– Отлично! – сказал ротный, а затем, подойдя к лейтенанту, строго предупредил:

– Молодых солдат вернуть с выносного поста вниз! Лично будете заниматься их подготовкой и адаптацией. И смотрите за дисциплиной, я вижу, что, несмотря на внешний порядок, у Вас тут разгильдяйством попахивает, что чревато серьёзными последствиями в этой обстановке. Расхолаживаться нельзя. Обстановка боевая и серьёзная. Оставайтесь здесь. Со мной на выносной пост пойдет Ваш заместитель, сержант Ибрагимов.

– Есть! Понял! Киргиз там часто бывает и каждый камень на подъёме знает, – ответил взводный, назвав своего заместителя по прозвищу, которое закрепилось за ним.

Солдаты и заместитель взвода, идущие на выносной пост, загрузились по полной: термоса с водой, продукты питания, боеприпасы. Поднимались долго, около часа. Первым медленно шёл сержант Ибрагимов с тремя солдатами, которые несли в руках термосы с водой и вещевые мешки за спиной. За ними следовали старший лейтенант Годына, а замыкающим – его неразлучный порученец Безгодков.

Тропинка, поднимаясь вверх, огибала беспорядочное нагромождение камней, осложнявших путь. По мере продвижения вверх идти становилось все труднее. Поднимались по козьим и овечьим тропам. Впереди показались высокие заросли камышей, через которые они должны были пройти. Сквозь них пробираться было неприятно и неудобно. Солдаты цеплялись вещмешками и автоматами за разросшиеся поросли камыша, шуршали, стучали ботинками по камням. Периодически оглядываясь назад, заместитель командира взвода сержант Ибрагимов ворчал:

– Не шумите, тихо ступайте, смотрите под ноги!

В камышах чувствовалась влага от бурлящих притоков реки Кабул, делающих склоны гор пологими. Дальше пришлось подниматься по склону горы. Дорога казалась бесконечной. Наконец послышался окрик:

– Стой! Кто идёт!

Затем кто-то весело произнёс:

– Да это наш киргиз с водой и продуктами!

– Ну вот, мы и пришли! – поднявшись на вершину, громко сказал сопровождающий сержант Ибрагимов.

Вышли на выносной пост, расположенный на вершине среди высоких гор. Перед глазами открылась величественная красота многочисленных острых выступов и хребтов. Дышать сначала было трудно, в висках стучала кровь, а почти рядом, на фоне голубого неба, проносились небольшие пёстрые облака. Растительности было совсем мало: лишь разноцветные лишайники да кое-где мелькал жёлтый выгоревший мох.

– Какая красота! Горная страна с птичьего полёта! – воскликнул сержант Безгодков, подняв вверх руки и разминая свои длинные ноги после тяжёлого подъёма.

Рис.25 Ловушка для каравана

Всюду, куда ни глянешь, уходили вдаль, как будто растворяясь во мгле, прячась друг за другом, остроконечные вершины гор. Посмотрев на расстилающиеся вокруг горы и плывущие между ними облака, на небольшое плато на вершине, где размещалось боевое охранение с наблюдательным пунктом, на пропасть и далекую долину внизу, старший лейтенант Годына, приняв доклад старшего поста, пожав ему руку, устало произнёс, вытирая со лба пот:

– Да вы тут, как в раю, рядом с облаками…

Сержант, старший выносного поста, щурясь от яркого солнца, улыбнулся и с тоской сказал:

– Эх, каждый день видим эту красоту! Она у нас уже в печёнках сидит.

Затем повернулся и отдал указание двум солдатам, стоявшим с ним:

– Заберите письма и продукты!

– Ладно, товарищ сержант, показывай свои владения. Как вы тут устроились? В первую очередь, давайте посмотрим ваши позиции, наблюдательный пункт, где и откуда было замечено передвижение душманов, – быстро переключил внимание командир роты.

На плато, почти в центре, стоял миномёт, а в направлении ущелья – АГС-17 «Пламя», по всем сторонам из камня были выложены позиции для стрелков, пулемётчика и снайпера. Среди больших валунов и осколков скал было оборудовано место для отдыха, укрытое брезентом, а за ним место для приёма пищи. Само небольшое плато на вершине с двух сторон было окружено почти отвесными и гладкими стенами скал, третья сторона была немного пологой, но неприступной. Проход был только с четвертой стороны, где по тропе поднимались наверх.

Рис.26 Ловушка для каравана

Подойдя к позиции пулемётчика, на которой ещё был оборудован наблюдательный пост, остановились рядом с вечнозелёным деревом, арчой. Этот хвойный древовидный можжевельник из семейства кипарисовых был с уродливо-извилистым стволом, его корни уходили в каменистую почву. Часть корней свисала вниз и своими концами впивались в нижние камни обрыва, всасывая влагу для питания. Такие же редкие хвойные арчовые деревья, которые солдаты прозвали высокогорными ёлочками, были разбросаны на соседних горах среди осыпей в скалах. Ниже были видны поросли кустарников ольхи, акации и барбариса.

– Интересное деревце. Вижу, что вы его используете с пользой для маскировки. Молодцы! – похвалил старший лейтенант Годы-на, зайдя в выложенный из камней рядом с деревом наблюдательный пункт.

– Так точно! Оно ещё служит своеобразной защитой над пропастью. Именно здесь сегодня из укрытия наблюдательного пункта заметил духов рядовой Аксютин. Вчера по возвращении из Кабула он заступил в ночь на боевое дежурство, – доложил старший выносного поста.

Выложенный из каменных плит наблюдательный пункт был так удачно расположен и хорошо замаскирован, что можно было осматривать всю окрестность. Командир роты взял бинокль и стал внимательно вести осмотр местности. Он пристально всматривался в котловину между двумя вершинами гор. С одной стороны вершины была пропасть, с другой детально просматривалась тропа, ведущая к трассе. Там приветливо шумел ветвями большой сад, а дальше, в ущелье, раскинулся небольшой кишлак. Мазанки и дувалы были рассыпаны по всему склону к трассе Кабул – Джелалабад.

– Кстати, товарищ старший лейтенант, а вот с самой верхней точки, левее дерева, местность просматривается со всех сторон. Давайте пройдём туда, – предложил сержант.

Пройдя к месту, предложенному старшим поста, остановились рядом с крутым спуском.

– Люди есть в кишлаке? – спросил командир роты.

– Так точно! Мирные жители выходят к трассе только в установленные часы днём, где их проверяют царандоевцы из народной милиции, – продолжил сержант, – а духи выходили вон с той тропинки за скалой, слева от кишлака, – показал он рукой. – Вот мы их там накрыли из миномёта, гранатомёта АГС-17 и пулемёта Калашникова.

Рис.27 Ловушка для каравана

– Вооружены духи чем были? И примерно сколько человек? – спросил командир роты.

– Чётко было видно два гранатомёта РПГ-7, несколько пулемётов, а у остальных – автоматы. Всего двенадцать человек. Больше никого замечено не было, – доложил старший выносного поста.

– Группа небольшая, но из засады смогли бы уничтожить не только небольшую колонну автомобилей с бронетехникой, но и нанести урон большой колонне.

– Мы их практически сразу накрыли, как только они вышли на открытое пространство.

– Молодцы! Быстро сработали. Представлю донесение по команде в полк. Продолжайте наблюдение за той тропой и за кишлаком. А сейчас, товарищ сержант, покажите место вашего отдыха и питания, – распорядился старший лейтенант Годына.

В то время, пока командир роты находился на наблюдательном пункте, слушая доклад старшего поста и осматривая местность, его порученец Безгодков искал своего друга, рядового Аксютина. Тот, после ночного дежурства и боя на рассвете с духами, положив под голову руку, крепко спал, даже не разувшись. Рядом лежал его ручной пулемёт Калашникова. Услышав шорох брезента, Аксютин вздрогнул, проснулся, протёр глаза и удивлённо медленно спросил:

– Рыжий?! Ты… откуда здесь? С неба свалился?

– Андрюха, с неба, – улыбаясь, ответил Безгодков, – ведь выше вас только облака!

Глаза Аксютина радостно заблестели, по лицу скользнула улыбка. Друзья обнялись, пожали крепко друг другу руки и уже через несколько минут весело разговаривали, делились впечатлениями. Служба в учебном подразделении, война в Афганистане, тяжёлые испытания – всё это навсегда связало их крепкой, настоящей мужской дружбой. На их загорелых лицах лежал отпечаток пережитых испытаний, полученных впечатлений, бессонных ночей и глубоких раздумий. Аксютин, весёлый и приколистый парень, рассказывал что-то новое, интересное, и они вдвоём дружно смеялись.

– А знаешь… давай улетим отсюда… на крыльях… Представляешь, как хочется быстрее на Родину, домой, в Россию!

– Ну ты и фантазёр, Андрюха! Крыша что ли едет от такой высоты? – ухмыльнулся Безгодков и направился к краю обрыва отвесной скользкой стены, примыкающей к реке. Заглянув вниз, он сразу отшатнулся.

– Андрюха, вот это пропасть! Река кажется маленьким ручейком. В рейдах, вспомни, какие мы высоты только ни брали, но на такой, рядом с облаками, впервые нахожусь. Правда, я потом больше всего оставался на бронегруппе как наводчик-оператор. А вот сейчас, Андрюха, смотрю вниз и дух захватывает, в груди щекочет, пальцы на ногах щемят. Даже голова кружится!

– Вот-вот! Ты прав! Поэтому мы всех новеньких, кто на смену сюда службу нести приходит, особенно молодых, после учебки, учим, чтобы вниз с обрыва не смотрели, мол, там всё равно ничего интересного нет. Главное для нас – организовать наблюдение за кишлаком и тропами, чтобы духов к трассе не допустить. Особенно обращаем внимание на ту тропу, где вы шли. Кстати, Рыжий, ничего там не заметил?

– В камышах видел помёт горных баранов и слипшиеся какашки диких коз, – ответил наблюдательный Безгодков. Ему не раз в Киргизии приходилось ходить в школе со своим классом в поход по козьим и бараньим тропам. Кроме этого, отдыхая в горном пионерском лагере, он впитывал в себя все премудрости: как дружить с природой, что знать и уметь, чему учили подростков пионервожатые.

– Ладно, сейчас увидишь кое-что интересное, что нам удалось в это утро, – многозначительно, глотая слюну, ответил Аксютин.

– Брось, Рыжий, нашего сегодняшнего героя заговаривать! – раздался за спиной голос командира роты.

Пожав руку рядовому Аксютину и поблагодарив его за службу, старший лейтенант Годына, а за ним сержант Безгодков, повернув головы в сторону пункта питания, принюхались. Оттуда доносился приятный аромат свежеиспечённого мяса.

– Это что за такие ароматные запахи? Что готовите, товарищ сержант? – обернувшись, спросил ротный старшего поста.

Сержант вначале замялся, но потом ответил:

– Да это мы, товарищ старший лейтенант, сегодня на рассвете, когда вели огонь по духам, вспугнули стадо диких коз и горных баранов. Они, видно, были на водопое у реки, услышав рядом разрывы мин и гранат, стремглав побежали к камышам, а оттуда прямо на нас, на вершину. Вот, застрелили двух козочек, а Аксютин убил горного барана-архара.

– Ну, вы даёте! Так у вас тут, как в лучших ресторанах, свежатина! А вы жалуетесь, что одну пшёнку и перловую каши едите? – улыбнулся командир роты.

– Это только второй раз так подфартило, – ответил стоящий рядом с командиром роты старший выносного поста.

– Второй? За месяц что вы здесь? Так это немало, сержант, – вновь улыбнулся старший лейтенант.

– Нам вот ни разу такая лафа не перепадала, хотя издалека тоже видели, – с восхищением, вполголоса произнес Безгодков.

– Зато я слышал, что вам там с водохранилища рыба перепадает, – шепнул тихонько Безгодкову его друг Аксютин.

– Ладно, сержант, пройдём попробуем свежего мяса, а то ещё пару минут этого аромата – все слюной захлебнутся! Вот Рыжий с Аксютиным о чём-то уже шепчутся, видно, чтобы кусок пожирнее ухватить, – поглядывая на них, с юмором, усмехнувшись, сказал ротный.

– Да там всем хватит! С собой ещё возьмёте, – ответил заместитель командира взвода сержант Ибрагимов, – я с утра всё проверил.

– Киргиз, ну, ты даёшь! – толкнул его в плечо сержант Безгод-ков, – почему нам раньше, когда мы наверх поднимались, ничего не сказал?

– Так интереснее, Рыжий, сюрприз, – ответил вполголоса сержант Ибрагимов.

Подойдя к костру, все увидели, что на треноге в большом казане, накрытом крышкой, варилась шурпа с мясом, а рядом на небольшом мангальчике, сооружённом из камней, в сковородке было жареное мясо. Здесь же, у мангала, стоял термос с нарезанными большими кусками, которые ждали своей очереди. Солдат, готовивший обед, с усилием сорвал с ближайших камней жёсткую поросль мха, ловко постелил её на каменный валун рядом с местом приёма пищи и пригласил присесть.

– Товарищ старший лейтенант, пожалуйста, присаживайтесь, отведайте шурпу и жареное мясо. Как раз мясо с утра созрело, отварилось хорошо, – предложил он. Затем окинул взглядом остальных, громко произнёс:

– А вы чего смотрите? Берите котелки и вперёд шамать! Всем хватит! Своих я накормлю позже.

– Шавкат у нас – настоящий кулинар, знает толк в мясе диких животных. Сам в горах вырос, – похвалил его рядовой Аксютин.

Солдат ловкими движениями достал из казана мясо, положил в котелок, налил бульона и подал командиру роты, затем по очереди стал разливать остальным.

Вокруг костра расположились с котелками сержанты Безгод-ков, Ибрагимов, рядовой Аксютин. Старший выносного поста расположился чуть дальше с остальными бойцами. Блюдо, действительно, оказалось вкусным: мясо было сочным, с приятным ароматом. Жареное мясо и шурпа всем очень понравились.

– Вот видишь, Рыжий, чем тут они питаются, не то, что у нас, на посту, – подмигнул командир роты своему порученцу.

– Это точно, только вот привкус какой-то сладковатый, а так просто изумительно, – ответил Безгодков.

– И как часто вы таких козочек стреляете? – ещё раз спросил старший лейтенант Годына, наблюдая, с каким аппетитом, обжигаясь горячим мясом и бульоном, уплетали бойцы свои порции.

– Второй раз за месяц, – ответил Шавкат. – Первый раз ночью горного барана подстрелили. Тогда половину вниз на пост отдали, а вот сегодня и вам приготовили. Уже засолили… – показывая на большую коробку, обтянутую мешковиной, продолжил Шавкат.

– За бараном специально охотились? – спросил Безгодков.

– Тогда ночью услышали, как кто-то крадётся к нам на вершину, вот и замочили его, – ответил старший поста, затем, пару секунд помедлив, поглядывая на командира роты и окружающих, сержант с похвальбой в свой адрес продолжил:

– В общем, у нас тут порядок, своё маленькое хозяйство. Я сам люблю, чтобы всему своё место было, товарищ старший лейтенант.

– Весело вам тут, у нас выносной пост невысоко в горах, да и трасса рядом. Там к нам такие гости не приходят, – вздохнул Безгодков.

– Ладно, спасибо за обед! Нам пора обратно, – ответил старший лейтенант Годына. – Всё нормально, но смотрите, будьте бдительны и осторожны!

Отправляясь обратно вниз, старший лейтенант Годына посмотрел на внешний вид старшего поста и сказал на прощанье:

– Вижу, что порядок есть, стараетесь, а вот дисциплина хромает. Посмотрите на свой внешний вид. За собой тоже надо следить! Небритые ходите, форму давно надо стирать. Сами скоро на душманов смахивать будете. Приведите всех в порядок!

Глава двенадцатая

Происшествие на трассе

Вниз к трассе. В обратный путь. Автобус с людьми над пропастью. Помощь пришла вовремя. Искренняя благодарность афганцев.

Время потихоньку приближалось к отметке, когда на этой опасной, удалённой транспортной артерии прекращалось всякое передвижение колонн и одиночных машин. Было ещё светло и по-прежнему жарко. Бросив взгляд вниз, Годына увидел трассу, на которой находились маленькие, словно муравьи, машины. Спустились вниз с вершины выносного поста, прошли опять камыши (обратная дорога показалась легче). Солнечные лучи с ярко-жёлтого цвета поменяли свои оттенки на оранжевый. Они, словно пламя, охватывали долину. Вдоль реки у предгорья появилось больше теней, и, соответственно, от бурлящих потоков воды веяло прохладой. Разъярённая река шипела и пенилась, зло бросая волны на гранитные плиты берегов. Оглянувшись на тропу, которая снизу казалась бесконечной, на заросшее акациями, тростником и верблюжьей колючкой нагорье, командир роты с бойцами увидели грифов. От их парящего полета нельзя было оторвать глаз. Один из них держал в клюве какую-то большую добычу, а другой летел рядом, как бы охраняя. И вот они, описав небольшой круг, скрылись за скалами в ущелье.

Внизу старшего лейтенанта Годыну и сопровождающих его бойцов уже ждал лейтенант Бейшебаев. Приняв от него приготовленное донесение, Годына с неразлучным своим порученцем Безгодковым направился к своим боевым машинам. Механик-водитель Файзуло Тахмурадов и экипаж второй боевой машины находились на местах в готовности тронуться в путь.

– Не упарился от жары, Файзуло? Пообедали? – спросил командир роты.

– Никак нет, не упарились! Мы хорошо пообедали и немножко сполоснулись у родника, – бойко ответил механик-водитель.

– Тогда вперёд! – дал команду старший лейтенант Годына. – У нас ещё дел полно! Завтра махнём на серпантин, на наш первый пост.

Боевые машины рванули вперёд, но через несколько километров дорогу им перегородили афганские машины. Водители и пассажиры высыпали из машин и что-то бурно обсуждали. Увидев шурави, они радостно заулыбались, жестами призывая остановиться.

– В чём дело? Что случилось? – спросил старший лейтенант Годына ближайшего водителя-афганца, подошедшего к ним. Файзуло по-фарси стал расспрашивать афганца о происшествии. В это время подошли ещё двое царандоевцев из Сурубийского отдела уездной народной милиции. Из их слов стало ясно, что над пропастью завис автобус с людьми и ситуация критическая. Дорога была узкая, поэтому через царандоевцев было отдано распоряжение всем машинам, застрявшим в пробке, сдать назад и прижаться к скале. БМПэшки, обойдя афганские машины, подъехали к автобусу, остановились от него на удалении десять метров. Там же стоял УАЗик с царандоевцами.

Ситуация, действительно, была крайне сложная. Автобус на крутом повороте, обходя подорванную на мине легковую машину, затормозил и его занесло. Передним колесом автобус завис над пропастью. Внутри сидели, прижавшись друг к другу, люди: старики, женщины с многочисленными котомками и дети. Автобус был перегружен, даже одно лишнее движение привело бы к катастрофе!

Нахождение рядом сотрудников местного отдела народной милиции и подъехавшие боевые машины пехоты несколько успокоили пассажиров автобуса и они, не шевелясь, сидели на местах.

Рис.28 Ловушка для каравана

– Ну, гады! – произнёс Безгодков. – Знают же, где мины ставить, причём неважно, кто подорвётся: свои или чужие! Лишь бы вреда побольше сделать!

– Для духов, Рыжий, закон не писан! – сказал командир роты, вылезая из машины.

– Что делать будем, Файзуло? – обратился он к механику-водителю.

Механик-водитель, почесав затылок, спрыгнул из своей боевой машины и подошёл к командиру роты. Вместе с царандаевцами стали думать и решать, что делать и как поступить в данном случае. И здесь надо отдать должное афганскому водителю. Он оказался человеком опытным и сразу заглушил мотор, чтобы не было вибрации, дал команду всем пассажирам по одному, не спеша передвигаться на противоположную от обрыва сторону, чтобы удержать равновесие. После этого водитель зафиксировал автобус буксировочным тросом за осколок скалы. Однако положение было настолько шатким, что для спасения людей и автобуса этого было явно недостаточно.

Рис.29 Ловушка для каравана

Командир роты с рядовым Тахтамурадовым смотрели на всё происшедшее и чувствовали на себе умоляющий взгляд пассажиров. Можно было только представить, какой шок, какие чувства испытывали эти люди! С помощью тросов, лебёдки, такелажного оборудования Файзуло прицепил автобус к БМП и, сев по-боевому, чтобы в случае, если автобус уйдет вниз, в обрыв, успеть выскочить из БМП, дал по газам. Все замерли… Рывок… И вот автобус оказался на дороге! Раздались радостные вопли, крики, плач и смех пассажиров, всех, кто находился в колонне. Началось такое! Все прикладывали руки к лицу, как при намазе, и кланялись, кланялись офицеру и советским солдатам.

Несколько водителей подбежали к вытирающему лоб Файзуле, стали его обнимать, о чем-то радостно с ним говорить на фарси.

В адрес командира роты и всех бойцов неслись слова: «Ташакур, ташакур, рафики шурави[9]

Не успели опомниться, как обе боевые машины были заполнены бакшишом: яблоками, фруктами, восточными сладостями. Командир роты пожал руку водителю автобуса, пожелав ему больше не попадать в подобную ситуацию. БМП медленно двинулись на свой пост, а за ними в сторону Суруби в сопровождении царандоя уехала и колонна с афганскими машинами.

Рис.30 Ловушка для каравана

Глава тринадцатая

Наука побеждать

Возвращение в расположение своего поста. Чему учил командир полка подполковник Высоцкий; становление боевого офицера: гибель командира батальона, принимая командование на себя.

Приняв доклад остававшегося старшим на посту сержанта Нигаметьянова, старший лейтенант Годына направился к себе, а Без-годков начал делиться своими впечатлениями со всеми. Файзуло был героем дня. Скромный механик-водитель, обслуживая командирскую машину после поездки, только отмахивался от расспросов сослуживцев.

Наступали сумерки. В горах темнеет рано. Под светом фонаря «Летучая мышь» командир роты рассматривал газеты, перечитывал письма от жены и родителей. Нахлынули воспоминания о его первых днях в Афганистане, о боевом крещении и становлении как командира. Перед глазами мелькнул волевой, энергичный и решительный командир полка Владимир Васильевич Высоцкий. Прошло более двух лет, но он подробно помнил выступление Владимира Васильевича на собрании полка перед офицерами ротного и батальонного звена. Чувствовалась хорошая оперативная и тактическая подготовка командира полка, знание специфики боевых действий в Афганистане.

– Товарищи офицеры! – подчёркивал подполковник Высоцкий. – Вы находитесь на войне, на которой нет ни тыла, ни фронта. Противник может быть везде. Самые большие боевые операции, которые мы проводим здесь, – это армейские, но основное звено, которое напрямую сталкивается с мятежниками, – взвод, рота, батальон. Я требую, чтобы вы очень осторожно и терпеливо относились к религиозным чувствам афганцев и к их обычаям.

На ваши плечи ложится основной груз ответственности за выполнение боевых задач. А вот здесь, товарищи офицеры, огромную роль играет умение взять на себя ответственность, руководить ходом боя, не пасовать при первых серьёзных испытаниях. Только смелый, энергичный, творчески мыслящий офицер может на ходу перегруппировать силы и развить успех!

Сделав небольшую паузу, всматриваясь в лица офицерского состава, он продолжил:

– Малодушие, трусость и растерянность неприемлемы для офицера! Солдаты видят каждый ваш шаг и верят в вас! От вашего хладнокровия, спокойных и уверенных действий зависит не только ваша жизнь, но и жизнь ваших подчинённых. Малодушие, трусость, растерянность, – повторил он, – в большинстве своём зависят не от мировоззрения человека, не от его природных качеств, а от незнания, потери бдительности, отсутствия навыков противостояния опасностям. Вот почему надо не только вспоминать то, что проходили в военных училищах, а ежедневно заниматься боевой подготовкой, изучать тактику действий противника. Каждый свой шаг внимательно продумывать. Офицер, выполняющий боевую задачу без потерь, заслуживает уважения. Берегите своих подчинённых, с уважением к ним относитесь! Не будьте солдафонами, а сочетайте жёсткую требовательность с заботой о людях. Вот тогда ваши бойцы пойдут за вами в огонь и в воду!

Эти слова командира полка, ставшего впоследствии Героем Советского Союза, запечатлелись в сознании старшего лейтенанта Годыны, как и напутствия отца. Он всегда старался следовать этим наказам и в ходе боевых действий, и в повседневной жизни. Приняв от боевого офицера, старшего лейтенанта Березина, уехавшего по замене в Союз, гранатомётный взвод третьего мотострелкового батальона, он участвовал в ряде боевых рейдовых операций, а через полгода сам стал опытным боевым командиром.

В один из декабрьских дней батальону была поручена очередная боевая задача. Командир батальона майор Иванов Н.В. собрал офицеров и прапорщиков:

– Нам поставлена боевая задача: силами батальона провести блокировку бандформирования, активно действующего западнее уезда Мирбачакот провинции Кабул, для последующего его уничтожения силами нашего полка во взаимодействии с отдельным разведывательным батальоном дивизии. В устроенные душманами засады на Баграмской дороге неоднократно попадали афганские и советские колонны, – подчеркнул командир батальона. Затем, сделав небольшую паузу, вытащил из планшета свою рабочую карту местности и продолжил:

– А сейчас прошу всех достать рабочие карты. Отмечаем маршрут движения.

Перечислив кишлаки, вдоль которых необходимо было провести прочёсывание местности пешим порядком, порядок движения подразделений и взаимодействия с бронегруппой, командир батальона обозначил:

– Я с гранатомётным взводом и взводом связи следую сзади, на удалении трёхсот метров. Вопросы есть?

– Нет вопросов. Всё ясно, товарищ майор! – ответили командиры рот, привлечённые к операции.

Впереди управления батальона следовало гранатомётное отделение во главе с заместителем командира взвода сержантом Германчуком, за ними – майор Иванов со взводом связи, а в замыкании с двумя гранатомётными отделениями шёл старший лейтенант Годына. В движении среди арыков, виноградников и небольших населённых пунктов трудно было определить, насколько далеко вперёд ушли две мотострелковые роты, но связь с ними была бесперебойной. По ходу пути показался небольшой кишлак, вдоль которого теснились террасы с полями и виноградниками. Обогнув несколько крайних глинобитных домиков, взяли в сторону и пошли вдоль поля с полуразрушенным дувалом. Вскоре вышли к небольшой террасе и виноградникам. Стояла мёртвая тишина, только слабый декабрьский ветер обдувал лица бойцов и командиров.

Рис.31 Ловушка для каравана

Одной из особенностей местности в районе, где проходили боевые действия, оказалась разветвлённая сеть многоярусных подземных тоннелей – кяризов, соединённых между собой. Исторически кяризы играли роль колодцев, по которым местные жители добирались до грунтовых вод для орошения своих полей. В них часто при опасности прятались душманы и отсюда же совершали налёты. Так получилось и в этот раз.

Просочившись по кяризам, душманы пропустили основные силы батальона, а затем внезапно открыли огонь по управлению батальона. Вначале тишину разорвала пулемётная очередь, треск автоматов, выстрелы английских винтовок «Бур». Одновременно из разных колодцев-кяризов изрыгался огневой шквал. Основной кинжальный огонь стрелкового оружия обрушился на центр цепочки, где находился командир батальона.

После первых выстрелов, сделав решительный рывок, старший лейтенант Годына, пригнувшись, вместе со своими бойцами изо всех сил рванулся вперёд, но тут же пришлось крикнуть:

– Ложись!

В полуметре от Годыны стремительно пронеслась пулемётная очередь, а затем пошёл огонь с фланга. Пули фонтанчиками впивались в землю, рикошетили от камней, прорезали воздух, впивались в дувал, откуда во все стороны отлетали куски глины.

– Укрыться и занять оборону! – скомандовал командир гранатомётного взвода. Вжимаясь в землю, прячась за естественными укрытиями, бойцы переползали в небольшую лощинку с садовыми деревьями и к дувалу. Распластавшись в небольшой выемке, старший лейтенант стал осторожно и внимательно всматриваться, откуда ведут огонь мятежники. Вначале не понятно было, откуда конкретно стреляют. Казалось, что ото всюду, но мысль сработала быстро.

– Из кяризов бьют, гады! Матицын, попробуй их накрыть из гранотомётов! – приказал он лежащему рядом командиру гранатомётного отделения.

Противник не давал возможности поднять голову. Трассы пуль сбивали кору и ветви деревьев, под которыми расположились командир взвода с бойцами. Младший сержант Матицын, перепоясанный гранатомётными лентами, внезапно метнулся к гранатомётам, передвинул их в укрытие и быстро развернул два расчёта АГС-17.

Под командованием старшего лейтенанта Годыны был организован огонь на подавление противника. Годына понимал, что необходимо хотя бы кратковременно лишить врага боеспособности, дезорганизовать его, затруднить видимость поля боя и помочь ведущим ближний бой связистам и гранатомётчикам, находящимся с командиром батальона. Однако через несколько минут по цепочке командир взвода связи передал:

– Командир батальона майор Иванов, заместитель командира гранатомётного взвода сержант Герменчук, радиотелеграфист рядовой Новгородцев убиты, ряд бойцов получили ранения.

И тут командир гранатомётного взвода понял, что управление действиями батальона потеряно. Настала минута, когда офицер по-настоящему узнал цену тех слов, которые говорил командир полка.

Быстро оценив обстановку, старший лейтенант Годына организовал силами гранатомётного взвода и взвода связи оборону и отражение превосходящих сил противника. После чего по радиостанции связался с командиром полка и доложил ему обстановку.

– Держитесь! Действуйте по обстоятельствам! – приказал подполковник Высоцкий.

Временно взяв на себя управление батальоном, командир гранатомётного взвода обеспечил вынос из боя убитых и раненых, выход подразделения в указанный район и выполнение боевой задачи. К сожалению, обеспечивая огнём автоматического гранатомёта возможность пройти обстреливаемый участок, при отходе расчёта на новую позицию, погиб бесстрашный командир гранатомётного отделения младший сержант Матицын…

Воспоминания прервал голос Безгодкова:

– Разрешите войти! Вы не спите?

– Что у тебя, Рыжий? – неохотно поднявшись с кровати и пристально посмотрев на стоящего у входа Безгодкова, спросил ротный.

– Вы ужинать будете?

– Да нет, я сыт после посещения выносного поста. Кстати, Рыжий, проследи, чтобы свежезасоленное мясо, которое мы привезли, не испортилось.

– Мы его сразу на кухню отнесли, а презенты с фруктами и сладостями остались в десантном отсеке командирской боевой машины.

– Вот иди и проверь ещё раз. Часть презентов от афганцев отвезём завтра на наш пост на верхней точке серпантина, а остальное всё – на склад, – распорядился командир роты.

– Есть! – ответил Безгодков и хотел было идти.

– Стой! – остановил его ротный. – Проверь ещё готовность к выезду боевых машин пехоты. Завтра едем на серпантин.

Отдав честь, сержант вышел из помещения. После его ухода старший лейтенант Годына вышел на улицу. На небе ярко горела одна большая звезда и бледно светила набиравшая силу серповидная луна. Вскоре стали появляться и другие звёзды. Их становилось все больше и больше, а луна потихоньку уходила в закат.

– Товарищ старший лейтенант! – вновь рядом раздался голос Безгодкова. – Всё исполнено. Полный порядок! Машины к завтрашнему выезду тоже готовы, – чётко, по-военному отрапортовал он.

Годына улыбнулся:

– Значит, всё нормально, порядок, говоришь?

– Так точно, товарищ старший лейтенант, – отчеканил Безгод-ков и замер в ожидании дальнейших указаний.

– Молодец! – похвалил своего порученца командир роты. – На сегодня никаких указаний не будет, иди отдыхай.

Проверив спальное помещение солдат, боевое охранение, а затем осмотрев с сержантом Нигаметьяновым территорию поста, ротный отдал ему распоряжение по организации ночной службы и сам ушёл отдыхать.

Глава четырнадцатая

Очередной выезд на проверку постов

Жизнь кипела с самого рассвета. Завтрак с чебуреками, искусно приготовленными Безгодковым. Выезд на серпантин. На первом посту роты. Снайпер Саликов. Осмотр местности среди орлиных владений.

Вот и отступает ночь… Вокруг гор, скал, на автотрассе ещё царит сонная тишина. Но небо на востоке уже светлеет. Из сереющей темноты проступают очертания горных вершин. Вдоль гор, внизу и за речкой, тянутся полосы тумана. Наступал рассвет, и в расщелине между горами появилась часть солнечного круга. Яркие лучи, проникнув в помещение, где отдыхал командир роты, и в спальное помещение солдат, брызнули на их лица, как бы давая понять, что пора просыпаться. Первым в четыре утра проснулся Безгодков и тихонечко растолкал сержанта Нигаметьянова.

– Равкат, подъём. Ты просил разбудить, – прошептал он, чтобы не нарушить сон сослуживцев, которые ночью несли службу.

Нигаметьянов быстро вскочил, протёр глаза и, одеваясь, напомнил Безгодкову:

– Рыжий, ты вчера обещал, что на завтрак будут чебуреки, так что давай иди на кухню. Я с гражданки не ел их, да и все наши пацаны тоже!

Юра Безгодков и без напоминания знал об этом, поэтому и планировал устроить небольшой праздничный завтрак. Сегодня он был помощник повара. Скоро завтрак был готов, сердито булькал чайник, наполняя воздух ароматами терпкого индийского чая. Тем временем солнце, поднявшись над горами, уже вовсю посылало свои лучи на плато, в долину, проникая между выступами скал, в капониры под маскировочными сетями, где стояли танк и боевые машины пехоты. В солнечном луче блеснуло орудие танка и автоматы танкистов, висевшие прямо на стволе орудия, пока они сами занимались у танка физической подготовкой.

Сержант Безгодков уже успел принять по радиостанции информацию со всех постов и направился к командиру роты доложить полученные сведения перед последующим докладом по инстанции. Как только этот разговор завершился, Безгодков торжественно произнёс:

– Товарищ старший лейтенант, силами наряда по кухне мы подготовили сюрприз.

– И какой это сюрприз? – улыбнулся командир роты. – Давай посмотрим.

В воздухе ещё чувствовалась утренняя прохлада, но уже наступала жара. Под тенью раскидистой шелковицы был накрыт стол, украшенный какими-то дикими горными цветами. Посредине стола красовалась большая миска румяных чебуреков, вокруг миски – фрукты и восточные сладости. Бойцы собрались вокруг стола, дожидаясь своего командира.

– Вот это да, молодцы! Настоящий праздник сегодня устроили! – сказал командир роты.

Усевшись вокруг шелковицы, солдаты хвалили сержанта Безгодкова и повара за чебуреки, обсуждали действия Файзулы по спасению афганцев в автобусе.

– Вот бы такие подарки почаще нам. Клёво! – слышались голоса.

Чебуреки, кашу и сладости уплетали за обе щеки. Командир роты, отведав благодарственные дары афганцев, чебуреки, приготовленные его порученцем, насладившись индийским ароматным чаем, сам испытал настоящее блаженство.

Этот вкус напоминал ему аромат тех чебуреков, которые ему всегда готовила мать.

Рис.32 Ловушка для каравана

– Ну вот, ладно эти восточные сладости, фрукты… А вот чебуреки можно и самим иногда приготовить! Можно и без свежего мяса, например, с тушёнкой. Муки, которую привез старшина, у нас достаточно! – сказал он.

– После такого завтрака, – сказал, поглаживая живот, механик-водитель командирской боевой машины пехоты Файзуло Тахтамурадов, – я готов без отдыха мчать на БМПэшке в Таджикистан, до самого своего родного Куляба!

– Туда тебе! Ещё не время! А вот в Махипарское ущелье и на серпантин готовность к выезду через пятнадцать минут! – сказал старший лейтенант Годына, поглядывая на часы.

Ровно в указанное время две БМПэшки рванули на перевал. Вскоре прибыли на первый пост роты, который располагался самой высокой точке серпантина, откуда открывался неописуемый пейзаж. Командир роты проверил позиции боевого охранения, пообщался с бойцами, потом вместе со старшим поста, лейтенантом Пластовцом, направился по тропинке туда, где располагался выносной пост.

– Стой! Кто идёт? – раздался голос часового.

– Чего орёшь, Саликов, не видишь, не узнал командира роты? – громко сказал лейтенант Пластовец.

– Так я как положено, – отозвался снайпер Бахром Саликов, стоящий с винтовкой наперевес.

– Правильно, молодец! Сколько времени уже стоишь на посту? – спросил старший лейтенант Годына.

– Почти два часа, скоро смена, – ответил снайпер.

– И что наблюдаешь? Ничего подозрительного не заметил?

– Никак нет, да и кто может вон оттуда спуститься, – указывая на небо рукой, ответил Саликов, – выше нас на перевале никого нет.

– А внизу, по серпантину?

– Там только колонны идут и идут, в глазах рябит и двоится, если долго смотреть!

– Ты сам двоишься, – опять прервал Саликова лейтенант Пластовец, – просто надо не в одну точку смотреть и не витать в облаках.

– У человека, не привыкшего к высоте, конечно, может быть такое. Но вот почему у тебя-то всё кружится и двоится, Саликов? Ты ведь сам родился и жил в горной местности! – улыбаясь, спросил у снайпера командир роты.

Рядовой Саликов, держась рукой за винтовку, которую поставил прикладом немного выше на камень, потупив взгляд, ответил:

– Я в городе жил, товарищ старший лейтенант, в горах редко бывал.

– Ничего, думаю, что после увольнения, вернувшись на родную землю, ты не только в городе жить будешь, но и в горах дом построишь. Подними голову и не унывай! Жизни радоваться надо! – сказал командир роты, присаживаясь на большой камень.

Офицер внимательно посмотрел вниз. Дна ущелья не было видно, но дорога просматривалась хорошо. Он смотрел, как, петляя по серпантину, справа машины поднимались вверх, а по левую сторону, пройдя тоннель, спускались вниз.

Солнце было уже высоко, но здесь, на самой верхней точке перевала Махипарского ущелья, было не жарко, веяло прохладой. Самые высокие скалы скрывали от взора облака. Они проплывали совсем рядом над выносным постом.

– Сколько там внизу держится солнце? – спросил командир роты, мысленно охватывая взглядом пространство среди скал.

– Долина там узкая, скрытая отвесными скалами, в большей её части солнце появляется только в середине дня, но долго не задерживается, – ответил лейтенант Пластовец.

В это время к ним, запыхавшись, бежал старший выносного поста. Он вытер струящийся по лицу пот, и, глотая слюну, доложил:

– Извините, товарищ старший лейтенант! Только Вас заметил, был на позициях боевого охранения, занимался инженерными работами.

– Ладно! Часовой тут бдительный! – показал он кивком головы на Саликова. – У вас всё нормально? Больных, у которых не прекращается головокружение от такой высоты, нет? Воздух-то здесь разреженный…

– Привыкли, чувствуют себя все нормально. Дышать, конечно, тяжеловато, зато тут жары нет. Перебоев с питанием нет. Да и дружба крепче в маленьком коллективе. Как-то откровеннее все становятся и стараются не подводить друг друга. Вот только сигарет не хватает, – отрапортовал младший сержант.

– Не курите, здоровее будете! – вмешался в разговор лейтенант Пласковец.

– А какими инженерными работами занимаетесь? – поинтересовался Годына.

– Да вот, улучшаем укрытия, таскаем камни. Задолбали уже всех эти кирки, лопаты, ломы! Честное слово, товарищ старший лейтенант! Лучше б уж в рейд, на боевые операции идти, настоящим делом заниматься! Война ведь, – взволнованно высказался старший поста.

– Ничего, сменитесь и в рейд пойдёте. Здесь тоже кому-то службу нести надо. Это ваша боевая задача!

– Смотрите, орёл! Совсем рядом! – вдруг воскликнул стоящий на большой каменной глыбе Саликов.

Бросив взгляд туда, куда показывал снайпер, все увидели парящего в небе орла. Описав небольшой круг, он ловко устроился на другой скале прямо напротив людей. Орёл бесстрашно стоял на краю обрыва, впившись когтями в камни, осматриваясь вокруг, потом устремил свой гордый взгляд на них. Присмотревшись, все увидели в расщелине орлиное гнездо.

– Может, выстрелить в него? – снимая свою винтовку, спросил Саликов. – Попробуйте Вы, товарищ старший лейтенант.

– Нечего убивать такую гордую и могучую птицу! Это их угодья, и жить надо с ними в дружбе, – ответил старший лейтенант Годына.

В это же время внизу послышался скрежет колес остановившейся бронетехники. Командир роты бросил свой взгляд вниз, на небольшое плато у трассы на серпантине, и увидел, что там остановился автобус в сопровождении двух афганских бронетранспортеров с вооружёнными солдатами. Из автобуса стали выгружаться люди.

– Кто это такие? – спросил командир роты.

– Не успел доложить. Это (вчера согласовано с афганской службой безопасности) студенты Кабульского университета, – ответил старший поста лейтенант Пластовец.

– Интересно, можно и послушать, что они скажут об этих местах. Вот тебе, замполит, будет для бойцов политинформация и одновременно политические занятия, – улыбаясь, сказал командир роты, – Так что привлекай всех свободных от службы бойцов.

Спускаясь на плато, старший лейтенант Годына увидел группу студентов, которые по-дружески махали ему руками, смеялись и что-то оживлённо обсуждали. Принять участие в их разговоре, отвлечься от военных забот захотелось и Годыне. Подойдя к своей командирской машине, у которой стояли Файзуло с Безгодковым, он сказал рядовому Тахтамурадову:

– Будешь переводчиком! Ясно?

Механик-водитель бодро поправил на себе обмундирование, обмахнул пыль с ботинок и, лихо забросив автомат на плечо, ответил:

– Так точно! Как всегда, готов, товарищ старший лейтенант!

Глава пятнадцатая

Сквозь призму веков

Знакомство с профессором Кабульского университета и его советскими коллегами. Рассказ об истории Махипарского ущелья и трассы Кабул – Джелалабад. Новый взгляд на ущелье. Древние буддийские монастыри в пещерах. Об археологических раскопках по инициативе бывшего короля Афганистана. Размышление о войнах и религии. Снова на трассе.

Годына подошёл к небольшой площадке на серпантине, где стояли студенты и четверо мужчин в светлых пиджаках, белых рубашках и галстуках. Перед глазами открывалась неописуемая красота Махипарского ущелья. Было тихо и безмятежно.

Рис.33 Ловушка для каравана

Взору предстали девственные горы с острыми скалами, между которыми проплывали белые облака. Они то закрывали, то открывали эти таинственные, суровые нагромождения, созданные природой в течение тысячелетий. Как будто к небесам, поднимались три яруса серпантина, по которому проходит трасса Кабул – Джелалабад. Бросив на ходу беглый взгляд вниз, старший лейтенант Годына увидел обрыв и нависший над бездной карниз каменных плит, ещё ниже – второй, третий… А там – бездна, укутанная туманом, страшная, тёмная… Все как завороженные стояли на краю ущелья, заполненного туманом. В этом фантастическом, настолько необычном и своеобразном мире гор, казалось, что находишься где-то на другой планете.

Увидев подошедших офицеров и советских солдат, профессор университета заулыбался, протянул Годыне и Пластовцу руку, поприветствовал и представился:

– Здравствуйте, здравствуйте, товарищи! Я профессор истории и археологии Кабульского университета Фахразин Алим, а это мои коллеги, профессора-востоковеды из Советского Союза. Они работают здесь и передают свой опыт афганским студентам. Знакомьтесь! Товарищ Георгий Смирнов из Москвы, товарищи Сафаров из Ташкента и Гафаров из Душанбе.

Советские профессора востоковедения кивком головы поздоровались со всеми, пожав старшему лейтенанту Годыне и лейтенанту Пластовцу руки.

Профессор Алим, повернувшись к студентам, сказал:

– Ребята, наше сегодняшнее занятие, раз здесь присутствуют уважаемые советские солдаты и офицеры, я буду вести на русском языке. Вот вы заодно закрепите знания языка. Сегодня расскажу вам древнюю историю Афганистана и этого ущелья. Афганистан как центр Азии всегда имел огромное геополитическое значение на Великом Шелковом Пути, находясь с одной стороны между Китаем и Индией, а с другой стороны – между странами Центральной и Южной Азии, арабским Востоком и Европой. На протяжении многих веков территория Афганистана была мирной буддийской державой. Вот там, внизу, в толще скал, сохранились пещеры буддийских монастырских комплексов. В отличие от района Бамиана, важнейшего центра буддизма, где находятся самые большие статуи Будды, у которых нет аналогов в мире, древнейших пещер и ступы Будды, которые нашли под Джелалабадом, эти места как следует ещё не изучены. Тайну этих монастырских комплексов в Махипарском ущелье ещё придется открывать и, возможно, уже тогда, – глядя на советских солдат, произнёс профессор, – когда с помощью советских друзей у нас восстановится мирная жизнь. Открывать придётся вам, будущим молодым учёным! На афганской территории, – продолжал профессор, – между 1800 и 800 годами до нашей эры возникло религиозное учение зороастризм. Это одно из древнейших религиозных учений в мире. Священная книга зороастризма – «Авеста». Она признана древнейшей книгой человечества. Суть учения в том, что именно человек является активным творцом своей судьбы. Истина и добро, страдания и зло зависят от него самого. Эта религия дала миру первое понятие Святой Троицы: Благие дела, Благие слова и Благие деяния. Основатель этого учения – пророк Заратустра. Он жил долгое время и умер на территории современного Афганистана в городе Балхе.

– В этом заложен высокий смысл! – воскликнул стоящий рядом с профессором студент. – Я считаю, что мы все являемся творцами всех наших жизненных успехов, если, конечно, этому не помешают внешние обстоятельства. А как же развивались другие религии? – спросил он.

– Вместе с буддизмом, который являлся преобладающей религией, был ведийский период, когда народ многое перенимал из индийской культуры, включая и религию – индуизм, – ответил профессор.

– Товарищ профессор, а христианство в Афганистане в то же время появилось? – спросил лейтенант Пластовец.

– Первое упоминание о христианстве как вероучении, – продолжил профессор, – есть в «Книге законов и стран», изданной в третьем веке до нашей эры. Появилось христианство на севере Афганистана, затем оно распространилось на Западе, где в начале пятого века появился первый епископ. В древние же времена на афганской территории существовала великая буддийская культура. К сожалению, как вихрь, пронеслись по Афганистану многие завоеватели, начиная от Александра Македонского, Чингисхана, Тамерлана и других. Все они оставили после себя разрушенные и опустошённые города, селения, арыки.

– Но ведь они, наверное, несли и свою культуру! – воскликнул один из студентов.

– Это точно, но не всегда и не все. Просто тогда уже существовал мирный культурный обмен между странами, – подчеркнул профессор.

– А помните, уважаемый Алим, как мы с Вами участвовали в раскопках на границе с СССР при короле Захир-Шахе? – обращаясь к афганскому профессору, спросил советский профессор из Ташкента, Гафаров.

Взглянув на своего советского коллегу, профессор Алим с воодушевлением стал рассказывать об интересном археологическом открытии:

– Король Афганистана Захир-Шах был умным человеком. Он часто посещал музеи Европы, Советского Союза, любил античность и древние артефакты, всегда стремился сохранить их для потомков. Как-то раз во время охоты на тигра ему показали огромный холм и древние колонны на берегу реки Амударьи. Увидев их, он сразу загорелся желанием провести там раскопки. Тогда в Афганистане работала французская археологическая миссия, которая по просьбе короля с участием советских и афганских археологов откопала греческий город. В нём были хорошо сохранившиеся останки центрального административного здания, хранилище драгоценностей, площадка для гимнастических упражнений, каменный фонтан на берегу реки. Когда фонтан, сделанный в третьем веке до нашей эры, почистили, то из него снова стала бить вода. Там был и театр, в котором нашли много хорошо сохранившихся в песках флейт.

– Ого! Вот это да! – задумчиво промолвил сержант Безгодков.

Никто не шевелился. Все слушали, затаив дыхание от любопытства. Студенты, изучавшие в Кабульском университете географию и геологию, вели записи в блокнотах, делали зарисовки ущелья.

– А когда в Афганистане Ислам появился? – спросил Саликов.

Профессор посмотрел на Бахрома Саликова, на его сапоги с короткими голенищами, про себя отметил, что ростом Саликов не выше своей снайперской винтовки Драгунова, и улыбнулся. Рядом стоящие студенты и советские профессора тоже заулыбались.

– Ислам на афганской земле, – продолжал профессор Алим, – появился только с седьмого века, когда эту территорию завоевали арабы, а утвердился лишь к одиннадцатому веку. Исламские радикалы стали преследовать другие религии, особенно жёстко они пресекали проповеди христиан.

– Так получается, что наша основная религия – Ислам – ещё ребенок в сравнении с другими религиями, которые существовали на земле Афганистана! – воскликнул студент с фотоаппаратом.

– Да, именно так! – ответил профессор.

Он задумался, посмотрел вниз и после недолгого молчания продолжил свой рассказ:

– А вот это ущелье поражает не только своими фантастическими пейзажами. Его невероятная история складывается из множества мифов, легенд. Здесь проходил древний Шёлковый Путь из Тибета и Индии в Среднюю Азию, а оттуда в Европу. Караваны шли не только по удобному проходу, но и по более короткому и опасному пути. Представьте себе, как зигзагами по серпантину, петляя вокруг скал, прижавшись к ним, шли караваны с тюками грузов на верблюдах и других вьючных животных. Тяжёлый и очень опасный был путь, но, несмотря на это, шла бойкая торговля. Многие века торговцам приходилось этот путь формировать, привлекая к этому местное население, которое вручную годами пробивало скалы. И только спустя века наконец-то ценой неимоверных усилий была прорублена и расширена эта трасса для гужевого транспорта. В двадцатом веке свою лепту внесли и советские специалисты, – подчеркнул профессор Алим. – Здесь в недалёком будущем планировалось строительство железной дороги со стороны Советского Союза в Индию. Это лучше меня знают мои советские коллеги.

Продолжить чтение