Читать онлайн Рей и Рита бесплатно

1

Денис

Треклятое солнце жарит нещадно, и даже плотно задернутые шторы не спасают от чересчур яркого утреннего света. Сонно тру веки, с трудом раздираю глаза и, приподнявшись на локтях, поворачиваю голову.

Рядом со мной обнаженное женское тело, едва прикрытое полупрозрачной белой простыней. Скольжу взглядом по тонким щиколоткам, упругой заднице (видно, девица старательно приседает в спортзале), загорелой спине и останавливаюсь на черных волосах, разметавшихся по подушке. Лица не вижу, а в голове, трещащей с похмелья, мучительно пульсируют вопросы. Кто она такая? Какого лешего спит в моей кровати до утра? И главный: трахал я ее или не трахал?

Вчера так набрался, что ни черта не помню. Все воспоминания слились в огромную бесформенную черную кляксу. Никакого просвета. Кажется, прошлой ночью сознание даже вспышками не посещало мой мозг. Тотальный автопилот.

Сморщившись от неприятной сухости во рту, принимаю сидячее положение и откидываю простыню с ног. Вместе с ней на пол летит серебристый пакетик фольги из-под презерватива. Значит, мы с брюнеткой все же развлеклись этой ночью. Знать бы еще, как ее зовут…

Упираюсь локтями в колени и издаю тяжелый вздох. Утро – мое нелюбимое время суток. Терпеть не могу все эти восторженные цитаты, мол, утро вечера мудренее и тому подобные. Это все чушь. Утро – это жестокий зверь, который обламывает кайф и сливает тебе на голову ушат дерьма в виде проблем, нежданных звонков и противных девиц, которые еще ночью казались феями.

Брюнетка за моей спиной начинает копошиться: видимо, тоже проснулась. Кидаю на нее косой взгляд через плечо и офигеваю. Это же девушка Костяна, Лена! Или Оля? Вот блин! Как меня угораздило оказаться с ней в одной постели?!

– Доброе утро, – мурлычет девица, блаженно потягиваясь и демонстрируя мне свои налитые прелести.

– Угу, – мычу я, окидывая ее равнодушным взглядом.

Может, при свете луны мне и было интересно любоваться ее изгибами, но сейчас я хочу, чтобы она ушла. Как можно скорее. Проблемы в виде Костяна, взбешенного из-за того, что я спал с его телкой, мне точно не нужны.

– Вчера было классно, – продолжает Лена-Оля, устраиваясь поудобней на подушке и явно не собираясь покидать мою хату.

Шлепаю босыми ногами по полу, нахожу в ящике трусы, натягиваю их и жадно пью воду из бутылки, стоящей на подоконнике.

– Слушай, – утолив жажду, поворачиваюсь лицом к брюнетке, – у меня сейчас дела, пацаны придут, так что…

Замолкаю в надежде, что она поймет меня без лишних объяснений, но в ее глазах не читается ничего, кроме… Да ни фига в них не читается! Девица, похоже, тупая как пробка и совсем не врубается, чего я от нее хочу.

– Короче, тебе пора, – выдыхаю я, привычным движением откидывая волосы со лба.

– Брось, Рей, – Лена-Оля оттрюнивает пухлую губу и по-кошачьи подползает к краю кровати. – Мне было так хорошо с тобой. Может, повторим?

Поза у нее провокационная. Да и фигура, надо признать, шикарная. Груди, как два наполненных водой шарика, игриво покачиваются при малейшем ее движении. А почему бы и нет?

Я медленно приближаюсь и опять сажусь на кровать. Ловко наматываю ее черные волосы на кулак и притягиваю голову к себе. Девица прикрывает веки и тянется ко мне губами, но поцелуи не входят в мои планы. Уворачиваюсь и, вмиг оказавшись позади, шлепаю ее по округлой заднице, кожа на которой тотчас краснеет.

– Ай! – взвизгивает она и пытается отстранится, но я по-прежнему крепко держу девчонку за волосы, так что ей от меня никуда не деться.

– Терпи, – улыбаюсь я, покусывая ее ухо. – Ты же сама хотела повторить.

Дразня меня, она выгибает спину и плавно вращает бедрами, пока я шарю руками по ее обнаженному телу. Огонек желания с новой силой разгорается во мне, и я уже забываю обо всех своих планах, когда неожиданно протяжная трель мобильника разрезает воздух и заставляет меня прерваться.

Освободившись от девицы, соскакиваю с кровати и подношу телефон к уху:

– Рей, мы через десять минут будем у тебя. Есть че похавать? – интересуется мой друг Кирюха.

– Нечего, в магаз заскочи, – коротко бросаю я и отключаюсь.

Перепихон с Леной-Олей придется отложить.

– Рей, ну ты чего? – она тянет ко мне руки и зазывно облизывает губы.

– Планы поменялись, – не отрывая взгляда от экрана мобильника, говорю я. – Давай, подруга, по-быстрому одевайся и уматывай.

– В смысле? – ее голос подскакивает на несколько октав.

– В прямом. Сейчас сюда парни подвалят, – отвечаю я, параллельно занимаясь поиском чистых носков. – Хочешь познакомиться с ними поближе? Лично я не против групповушки.

– Ну ты и скотина! – обиженно шипит она, спрыгивая с кровати и поднимая свои шмотки с пола.

– Еще какая, – киваю я, натягивая джинсы.

Распахиваю дверь спальни и бреду на кухню. Кофе. Мне срочно нужен кофе, чтобы взбодриться, а иначе мозги совсем не варят.

Запускаю кофемашину и открываю холодильник в поисках чего-нибудь съестного, но там повесилась мышь. Ничего, кроме бутылки вискаря и просроченного сыра не наблюдается. Надеюсь, Кирюха купит нормальной жратвы.

– И не смей мне звонить! – доносится гневное восклицание из коридора, а затем дверь шумно захлопывается.

И не больно-то хотелось, у меня ведь даже номера ее нет.

Сажусь на подоконник, ставлю перед собой ноутбук и запускаю секретный браузер. Просматриваю новые заказы потенциальных покупателей и прикидываю объемы будущей работы, с удовольствием отхлебывая ароматный бодрящий напиток. Мой маленький бизнес идет в гору, и это не может не радовать.

Вскоре в квартиру заваливаются два здоровенных лба: Кирюха Бобров и его приятель Андрей, торчок по прозвищу Белый.

– Здорова, брат! – басит Бобер, затаскивая пакет с продуктами на кухню. – Че, как ночка? Оклимался?

– Пойдет, – отзываюсь я, поочередно пожимая руки пацанам. – Как сами?

– Все ништяк, – сипит Белый, потирая острый кадык. – Есть че дунуть? Свое в тачке оставил.

– По утрам не дую, – коротко отвечаю я, садясь за стол и с хрустом откусывая яблоко. – Время – деньги. О чем побазарить хотели?

Пацаны садятся напротив, и Кирюха начинает первым:

– Короче, есть предложение выйти на всю Россию. По поддельным паспортам отправлять посылки через транспортные компании или через почту.

– Оплата?

– Так же, через сайт в крипте.

– При чем тут он? – киваю на Белого, чье бледное лицо кажется чересчур напряженным.

– У Андрюхи есть посредники, готовые за умеренную плату поучаствовать в нашем бизнесе, – отвечает Кирюха.

– Почему мы должны им верить? – допиваю кофе.

– Мои кладмены – надежные пацаны, – хрипит Белый. – С некоторыми из них работаем уже больше полугода.

– Сами принимают? – задумчиво интересуюсь я, вглядываясь в по обыкновению расширенные зрачки предполагаемого бизнес-партнера.

– Большинство нет, – отвечает он, выдерживая мой взгляд.

– Ты же понимаешь, что мы повязаны, да? – слегка щурясь, говорю я. – О твоих секретах я знаю гораздо больше, чем ты о моих.

– Я уже два года в деле, – усмехается Белый. – Как думаешь, если б я был треплом, сидел бы сейчас перед тобой целый и невредимый?

Его вопрос вполне резонный, и я медленно киваю, обдумывая предложение. В последнее время было действительно много мелких заказов из других городов. Мы неплохо развиваем опт, так почему бы не заняться розницей? Тем более, что канал сбыта налажен.

– Слушай, Рей, – вновь подает голос Бобер. – Если бы Андрюха хотел нас сдать, то давно бы сдал. Как и мы его. В наших бизнесах без доверия никак.

Если честно, я не верю в доверие в контексте денежных отношений. Когда ты ведешь бизнес, тем более нелегальный, всегда нужно быть начеку. Наше с Белым общение длится так долго только потому, что по существу ни он, ни я не подпускаем друг друга слишком близко к своим делам. Даже если бы он захотел настучать на меня, то никаких доказательств, кроме слов, предоставить бы не смог. Впрочем, как и я против него.

– С Пеплом обсуждал? – перевожу взгляд на Кирюху.

– Со среды трубу не поднимает, – недовольно сообщает друг, запуская пальцы в каштановые волосы. – Закрылся с телками у себя на хате и молчит.

– Ясно, – усмехаюсь я и, обращаясь к Белому, добавляю. – С Пеплом перетру, и будет ответ, договорились?

– Договорились, – кивает Андрей, по моему тону понимая, что разговор окончен. – Ладно, я почапал. Бобер, тебя подкинуть?

– Не, я у Рея пока перекантуюсь, – бросает друг, доставая из принесенного им пакета связку бананов и открывая пакет молока. – Увидимся.

2

Рита

Рельсы, шпалы, тяжелые сумки и нескончаемая давка на перроне. Мы с бабушкой продираемся сквозь шумную толпу людей. Кто-то курит, выпуская в воздух белесый дым, кто-то сплевывает шелуху от семечек прямо под ноги,  ну а кто-то, как и мы, всеми силами пытается не опоздать на поезд.

– Ритуля, поторопись! – кидает через плечо запыхавшаяся бабушка, привычным движением вытирая пот со лба. – Две минуты до отправления!

Я стискиваю зубы и делаю очередной рывок. Лямки гитарного чехла впиваются в плечи, а дорожная сумка, накинутая сверху, почти сгибает меня пополам.  Кажется, под ее тяжестью моя кожа уже трещит по швам, но я держусь. Слизываю испарину над губой, коротким выдохом освобождаю лицо от упавших на него темно-русых прядей и продолжаю катить за собой гигантский чемодан, в котором, по ощущениям, покоится целая груда камней.

Когда мы с бабушкой наконец располагаемся в тесном вагоне плацкарта, я без промедлений ныряю на верхнюю полку, чтобы скрыться от посторонних чересчур любопытных глаз. В поезде совершенно нечем дышать, а запахи, распространяющиеся в горячей духоте, далеки от приятных, но мне все равно нравится предвкушение долгой дороги и мерного "чух-чух", ласкающего слух во время езды.

Прощай, мой маленький родной поселок с покосившимися от старости домами и обвалившимися заборами. Надеюсь, я не буду слишком сильно скучать. Мы провели вместе девятнадцать лет, за которые случалось всякое… Но по большому счету я была счастлива.

С бабушкой мы жили душа в душу, училась я хорошо, да и подруги мои, Танька и Маринка, были хоть куда. Веселые, бойкие, добрые. Помню, как мы собирали цветы после школы, часами висели на телефоне по вечерам и мечтали, что когда-нибудь обязательно споем дуэтом с любимыми певцами, чьи плакаты на стенах практически заменили нам обои.

Но, несмотря на милые сердцу годы, проведенные в уютном поселке, я рада внезапным переменам. У ВУЗа, в котором я проучилась весь первый курс на заочке, отозвали лицензию. Так у меня появился шанс перевестись в престижный институт, куда меня приняли на очную форму обучения, уехать в большой город и повернуть свою жизнь на сто восемьдесят градусов. Наконец-то я смогу посетить цирк, гулять по гигантским торговым центрам, а самое главное – увижу море.

Море – это моя детская мечта. Когда я была маленькой, бабушка покупала мне книжки с короткими стихами, которые иллюстрировались различными пейзажами: сосновый лес, птицы, пролетающие над зеленой равниной, стога сена, золотящиеся в лучах заката. Но самым любимым было изображение моря, подрагивающего от нежных касаний ветра и пенящегося у берега белыми завитками.

Я глядела на эту картинку часами и воображала, что однажды смогу потрогать волшебные волны руками, ощутить на языке соленый вкус воды и погрузиться в расслабляющую глубину темно-синей пучины.

Сейчас я уже взрослая, но детская мечта отказывается покидать меня. Тем более теперь, когда она как никогда реальна.

Я опускаю глаза и смотрю на бабушку, которая уже во всю знакомится с нашими соседями, молодой супружеской парой:

– А тебя как зовут, милая? Как? Алина? А, Альбина! Ну, очень приятно, деточка. А меня Галиной Степановной величают. А это внучка моя, Ритуля. Представляете, угораздило ее, негодницу, надумать учиться за тридевять земель! Ну а как я без нее? Никак! Вот и поехала. Ну, ничего, обживемся. Я себе уже и работу на хлебозаводе подыскала. Так что, думаю, справимся! И не такое проходили!

Бабушка у меня громкая, крепкая, коренастая. С большой грудью и широким задом. Густые серебряные волосы скручены тугим рогаликом на затылке, а в синих глазах плещется озорной огонек. Про таких, как она, говорят: "в горящую избу войдет, коня на скаку остановит".

Но, несмотря на внешнюю веселость и задор, бабушка в своей жизни хлебнула немало горя. Она рано стала вдовой и воспитывала в одиночку сначала мою мать, а потом и меня.

Кстати говоря, о родительнице мне почти ничего не известно. Говорить о ней бабуля не любит. Сразу начинает сердиться. Знаю только, что после школы мать уехала покорять Москву и оборвала все связи с родными. А потом через несколько лет появилась у бабушки на пороге, вручила ей кричащего младенца и скрылась в неизвестном направлении. На этот раз – навсегда.

Поезд трогается, и картины за окном сначала медленно, а потом, плавно ускоряясь, сменяют друг друга. Я провожаю взглядом бескрайние поля, уходящие в горизонт, и думаю о том, какая же все-таки необъятная матушка Россия. Едешь-едешь, а конца не видать. Только синь, как сказал бы Есенин, сосет глаза.

Красиво, аж дух захватывает.

***

После просторного светлого дома жить в тесной двушке  с пожелтевшими от старости обоями – так себе удовольствие. Но эта квартира – лучший из немногочисленных вариантов, который нам светил за вырученные от продажи прежнего жилья деньги. Что сказать? Цены в большом городе космические.

Глядя на узкий коридор и крошечную кухоньку, из окна которой виднеется мусорный бак, я невольно поджимаю губы, но бабушка, хлопнув меня по плечу, ободряюще произносит:

– Так, Ритулик, закатывай рукава, сейчас мы эту халупу в божеский вид приведем и заживем с тобой так, как буржуям и не снилось!

Ее боевой настрой передается и мне, поэтому я отгоняю мысли о нашем прежнем доме с чудесным огородиком подальше и принимаюсь помогать бабушке обдирать стены.

За считанные дни нам удается переклеить обои, отмыть окна, расставить мебель, привезенную из прежней жизни, повесить шторы и создать самый настоящий уют.  Да, наша новая (хотя она, конечно, совсем не новая) квартира по-прежнему уступает милому коттеджу в поселке, который в момент нашего отъезда просто утопал в зелени и цвету, но теперь она по крайней мере выглядит вполне прилично и не вызывает желания поскорее сделать ноги.

Когда основные хозяйственные вопросы закрыты, я могу выдохнуть и оглядеться вокруг. Просто погулять по городу, который на ближайшие несколько лет, а, может, и навсегда станет моим пристанищем.

Я стягиваю длинные темные волосы в высокий хвост на затылке, залезаю в джинсовые бриджи, обуваю кеды и иду к набережной, о которой столько читала.

Иду – это, конечно, слабо сказано. Прежде чем добраться до нужного мне места, я двадцать минут стою на остановке, пугливо заглядывая в лобовые стекла автобусов в поисках нужного. Дождавшись его, я полчаса еду стоя, обливаюсь потом и стараюсь не пищать, когда пассажиры наступают мне на ноги. Затем я долго бреду по тенистой липовой аллее, то и дело ныряя в навигатор на телефоне, чтобы убедиться, что я двигаюсь в верном направлении.

И только потом, свернув за угол, я вижу ее. Знаменитую набережную с поющими фонтанами. Моему восторгу нет предела, ведь ее красота гораздо масштабней и глубже, чем на фотографиях.

Широкая полоса брусчатки тянется вдоль темной воды, отделяемая от нее белым перильным ограждением, а через каждые десять метров в специально устроенных клумбах возвышаются пальмы с раскидистым веером листьев у самой вершины и мохнатым коричневым стволом.

По набережной разливается багровое закатное солнце. В его лучах и неспешно прогуливающиеся люди, и светлые тентовые крыши многочисленных кафешек, и даже тонкие скамейки из темного дерева кажутся волшебными.

Я смотрю на все это с замиранием сердца и делаю неуверенный шаг, приближаясь к воде. О боже! Я не могу поверить! Передо мной плещется беспокойное изумрудное море!  Это не просто вода, не просто волны, это стихия. Дикая и необузданная. Манящая и пугающая своим великолепием.

Соленый морской воздух приятно щекочет ноздри, и я делаю максимально глубокий вдох, чтобы мои легкие до предела наполнились живительной энергией.

Сама не замечаю, как пальцы обхватывают перила. Так сильно, что даже белеют кончики.  Я хочу запомнить этот миг навсегда. Смотрю напряженно, вглядываюсь в каждую черту пейзажа. Потом на секунду закрываю глаза, чтобы проверить, отпечаталась ли картинка  в памяти, а затем снова поднимаю веки, пытаясь подметить новые детали: пролетающую чайку и парусник вдалеке.

Я проживаю невероятный момент.

3

Рита

Остаток вечера гуляю по набережной и, как ненормальная, улыбаюсь своим мыслям. Заглядываю в глаза мимо проходящих людей, любуюсь счастливыми детскими лицами и фантазирую, какой классной будет моя жизнь в этом городе на берегу моря.

На следующий день просыпаюсь пораньше, чтобы привести себя в порядок. Сегодня – второй раз, когда я пойду в свой новый институт: нужно забрать приказ о зачислении, получить зачетку и студенческий билет. Немного волнуюсь, даже сама не знаю, почему. Ведь еще лето, занятия не начались, и максимум, с кем мне придется общаться – это с секретарем из деканата.

Дорога до университета занимает минут двадцать: опять душный автобус, отдавленные ноги и запах пота, застрявший в ноздрях. Но, кажется, я уже начинаю привыкать.

Оказавшись на улице, блаженно вдыхаю свежий воздух и разминаю плечи. Институт стоит на горе, и его видно даже с остановки. Большое светлое здание с массивными колоннами и длиннющей лестницей, ведущей ко входу. От одного его вида дух зхватывает, даже не верится, что я буду там учиться.

Захожу внутрь и с трепетом озираюсь по сторонам. Высокие потолки, каменный пол и широкие коридоры – все поражает своим размахом и величием. Вот это я понимаю, альма-матер, даже обстановка пропитана духом учености.

Поднявшись на второй этаж, наконец нахожу дверь деканата общеэкономического факультета и робко стучу в нее. Не получив ответа, толкаю ручку и просовываю голову внутрь:

– Здравствуйте! Я по поводу приказа о зачислении.

Молодая брюнетка с каре вскидывает глаза и упирается в меня вопросительным взглядом:

– Фамилия?

– Смирнова. Маргарита Смирнова, – отвечаю я, шагая в деканат.

– Ах, да, – кивает девушка. – Ваши документы готовы.

Она начинает копошиться в огромных стопках бумажек, покоящихся на ее столе, бубня под нос мою фамилию.

Я переминаюсь с ноги на ногу и, чтобы чем-то занять руки, то и дело поправляю очки на переносице. Внезапно дверь кабинета декана широко распахивается, и на пороге появляется огненно-рыжая девушка в легком шифоновом платье.

– Все поняла, Олег Семенович, сделаем в лучшем виде, – ее голос звучит мягко и певуче. – До свидания!

Она аккуратно прикрывает за собой дверь и, обращаясь к брюнетке, занятой поиском моих документов, говорит:

– Зиночка, будешь конфетку? На, бери, не стесняйся. Только чур, ты припомнишь это, когда у деканата выстроится очередь за зачетками. Да ладно, шучу я. Ты же и так меня любишь.

Брюнетка смеется и, выхватив из макулатурной бездны темно-синюю папку, обращается ко мне:

– Вот, Смирнова, все ваши документы здесь, распишитесь, что получили. Электронный пропуск не теряйте – восстановление платное.

Я оставляю автограф под пристальным взглядом рыжеволосой, которая беспардонно склоняется над столом и неожиданно выдает:

– Ого! Ты в двести двенадцатую группу переводишься, значит? Интересненько!

– Почему? –  я поворачиваюсь к ней.

– Ксюша Белкина, – она протягивает мне ладонь. – Твоя староста.

– Ты серьезно? – я удивленно вскидываю брови и неуверенно жму ей руку.

– Серьезней некуда, – кивает девушка. – Я как на первом курсе власть захватила, так с тех пор и держу ее при себе.

– Так, Белкина, – грозно бросает Зиночка. – Все знакомства и разговоры – за дверью! Я вообще-то тут работаю!

– Считай, что нас уже нет, – лучезарно улыбается Ксюша и, переводя взгляд на меня, добавляет. – Ты идешь или как?

Я протягиваю секретарю подписанный мной листок, забираю темно-синюю папку и вслед за рыжеволосой покидаю деканат.

– Как дела? Освоилась в городе? – она окидывает меня покровительственным взглядом, медленно двигаясь по коридору.

– Немного. Вчера на набережную с поющими фонтанами ездила – красотища! – отзываюсь я.

– Пф, это замануха для туристов, – фыркает Ксюша. – Я тебе такие виды покажу, кипятком писать будешь! Про них в путеводителях не пишут.

– А ты местная или тоже приезжая? – спрашиваю я, поправляя сумку на плече.

– Родилась, выросла и собираюсь здесь состариться, – гордо заявляет она. – Поэтому могу стать твоим личным гидом.

– Было бы здорово, – радостно соглашаюсь я, разглядывая ее миловидное лицо с аккуратным вздернутым носиком.

– Ты же Маргарита? Как тебя сокращенно? Марго? – улыбается Белкина.

– Рита, просто Рита, – отвечаю я, спускаясь по лестнице.

– Хорошо, просто Рита, – передразнивает меня она и, тряхнув яркими, как пожар, волосами добавляет. – Расклад такой: поток у нас в целом дружный. Бюджетники вперемешку с платниками и одна группа целевиков, это местные мажоры. Они, конечно, те еще засранцы, но и среди них есть нормальные ребята. В нашей группе распределение следующее: есть ботаники, у которых все списывают, есть крутыши, с которыми все хотят общаться, и есть активисты, которым до всего есть дело.

– И к кому из них относишься ты? – насмешливо спрашиваю я.

– А я же староста, – поводит плечами Белкина. – Я как бы над всеми, понимаешь? Как боженька, смотрю на земные игры одногруппников свысока.

Да уж, проблем с самооценкой у Ксюши точно нет.

– Ну а ты что? Чем увлекаешься? – беспечно интересуется она, толкая массивную дверь и выходя на улицу.

– Не знаю, – такие вопросы всегда ставят меня в тупик. – Ну, я на гитаре играю… И пою… Немного.

– Классно! – одобрительно качает головой Белкина. – Обожаю творческих натур. Только не говори об этом активистам в первые дни учебы, а то вцепятся в тебя мертвой хваткой, продохнуть не сможешь.

– Ладно, – киваю я, щурясь в лучах утреннего солнца.

– Кстати! – щелкает пальцами она. – Сегодня будет туса в "Камбале", это клубешник на берегу моря. Они летом прямо на пляже устраивают офигительные вечеринки. Будет весело, придешь?

– Нет, – неуверенно отказываюсь. – Я не по этой части. Не очень люблю клубы.

– Почему? – нахмурив брови, Ксюша смотрит на меня в упор.

Как ей сказать? Признаться, что никогда не бывала в ночных заведениях? Или уклониться от ответа?

Я не успеваю ничего придумать, потому что Белкина трясет шевелюрой и категорично заявляет:

– Нет, отказы не принимаются! Ты теперь одна из нас, так что должна вливаться в компанию! Давай свой номер, скину тебе точный адрес сообщением.

По ее решительному виду я понимаю, что сопротивляться бесполезно, и покорно диктую одиннадцать цифр, записав которые, девушка продолжает:

– Начало в девять, но мы с девчонками обычно к десяти подтягиваемся и… – она с легким скепсисом оглядывает меня с ног до головы, – оденься во что-нибудь приличное. Там фейсеры на входе за дресс-кодом следят.

От этих слов у меня пересыхает в горле и потеют ладони. Откуда я знаю, что значит "приличное" в понимании Белкиной? Костюм? Платье в пол? А, может, вообще надо приходить в купальниках, раз это пляжная вечеринка? Если так, то дело – дрянь. Купальника-то у меня нет. Есть только древний, которому сто лет в обед. Но я его даже для купания на озере в родном поселке надеть бы постеснялась, не то что в ночной клубе.

– Во что именно? – поборов стеснение, хрипло уточняю я.

Мы укрываемся в тени остановки, рядом с которой один за другим останавливаются переполненные  автобусы с сонными и изможденными на вид кондукторами. Сразу после открытия дверей они высовывают наружу голову, чтобы глотнуть свежего воздуха и зычно озвучить номер маршрута.

– В платьишко какое или юбочку, – бросает Ксюша, не отрываясь от только что пиликнувшего телефона. – Ну, точно не в растянутую футболку с мультяшными героями. Тебе сколько, десять?

Ну, это уже лучше. И платья, и юбки у меня имеются. Покупали с бабушкой прошлым летом на рынке. Так что без проблем подберу что-нибудь.

– Хорошо, я тогда позвоню, как подъеду?

– Ага, – бросает Белкина и, заметив нужный автобус, движется к нему. – И купальник захвати, вода в августе теплющая!

Вот черт. Не повезло. Купальник все-таки нужен. И что мне делать?

4

Денис

– Как вчера прошло? – спрашивает Кирюха, играя бровями. – Завалил Ленку?

Так, значит, все-таки Лена.

– Костян все спрашивал, где его девка, куда подевалась прямо посреди вечера, – ржет друг. – Знал бы чувак, кого она ублажает, не называл бы своей. Ну, и как она тебе по десятибалльной? Думаю, на семерку как минимум отработала. Сиськи у нее обалденные, стоячие такие, ух.

– Да я не помню ни хрена, – признаюсь я. – Подмешивали, что ль, в бухло что-то? Память как отрезало.

– Может, и подмешивали, – жмет плечами он. – Я не в курсе, сам не кондишн был.

Какое-то время мы вяло обсуждаем телок, общих знакомых и новые заказы, а затем тащимся в зал и почти до сумерек рубимся в Соньку (Sony Playstation, игровая приставка – Прим. автора).

Когда глаза уже слезятся от напряжения, тело ноет, а затекшие конечности молят о пощаде, я вырубаю консоль и плетусь на кухню. Бобер, тихо матерясь, бредет за мной.

– Че, какие планы? – интересуется друг, доставая из холодильника колбасу.

– Прогуляться, может? – вслух рассуждаю я. – Башка весь день чумная.

– А погнали в "Камбалу"? – неожиданно встрепенувшись, предлагает он. – Погодка сегодня огонь.

– Погнали, – лениво соглашаюсь я.

Никаких более интересных вариантов проведения субботнего вечера у меня нет.

Перекусив бутерами и магазинными салатами, иду в душ и долго стою под прохладной водой, пытаясь привести себя в чувства. Мозг по-прежнему работает слишком медленно. Сполоснувшись, оборачиваю полотенце вокруг бедер и шлепаю босыми ногами к шкафу в поисках чистой одежды.

Натягиваю футболку, голубые рваные джинсы и, взъерошив волосы, кидаю взгляд на Бобра, который с увлеченным видом зависает в телефоне:

– Глянь, какая краля, – мычит друг, тыча мне мобильником в лицо и демонстрируя очередную телочку, найденную в Инстаграме.

Опускаю глаза в телефон и вижу перед собой блондинку с огромными утиными губами и тяжелыми ресницами, похожими на щетку. Мне кажется, или нынче девчонки все на одно лицо?

– Не мой типаж, – бесцветно отзываюсь я, засовывая ключи от байка в задний карман.

– А, по-моему, с пивком пойдет, – весело отзывается Кирюха, обуваясь и параллельно написывая блондинке в Директ. – Рей, а ты как к телкам обычно обращаешься? Детка или красавица?

– Я к ним никак не обращаюсь, – выхожу в тускло освещенный подъезд и закрываю дверь. – Они мне и без того дают.

– Ну, конечно, – завистливо тянет он, спускаясь по лестнице. – Ты рожу свою видел, красавчег гребанный? С такой смазливой харей я бы тоже не парился. А нам, простым пацанам, че делать прикажете? Вот и изощряемся, как можем. Милая, разлюбезная, распрекрасная… Тьфу, аж самому порой противно. Но, знаешь, главное работает. А я ради секса и не такие эпитеты выдумывать готов.

Вполуха слушаю беззаботную болтовню друга и, оказавшись на улице, блаженно тяну носом свежий воздух. Все-таки кислород – лучшее лекарство от похмелья. Мысли мгновенно проясняются, и даже настроение становится лучше.

Сажусь на байк, а неумолкающий Кирюха располагается сзади. Легким движением завожу Хонду и удовлетворенно слушаю гулкий рев мотора, который, словно музыка, ласкает  слух. Расслабленно вывожу мотик на дорогу и даю по газам.

Свобода, ветер на лице и звезды над головой – обожаю темное время суток. Ночной город не спит и сияет тысячей огней. Разгоняюсь до ста двадцати и кайфую от ощущения адреналина в крови. Этот тот же наркотик, только естественный. Недаром на адреналин подсаживаются так же, как на иглу.

За какие-то двадцать минут мы добираемся до "Камбалы" и я, нехотя сбрасывая скорость, паркуюсь у клуба. Компанейский Кирюха, лихо соскочив с байка, уже вовсю жмет руки знакомым, толпящимся у входа, а я неторопливо шагаю мимо, ограничиваясь лишь сухими кивками головы.

Фейсеры, мазнув по нам беглым взглядом, без лишних слов пропускают внутрь, и мы оказываемся в большом, наполненном кальянным дымом зале. От светомузыки рябит в глазах, и я стремлюсь как можно быстрее выйти на пляж, где нет такой бешеной давки.

Выбираюсь на веранду, спускаюсь по лестнице и неспешно бреду по песку, наслаждаясь почти безветренной погодой. Падаю на лежак, и через несколько секунд вокруг меня начинают грудиться люди. Кто-то просто здоровается, кто-то пытается завязать разговор, кто-то предлагает выпить. Но я отвечаю коротко и односложно: настроение такое, что больше хочется созерцать, чем общаться.

Через пару секунд замечаю, что ко мне плывет Карина Ефимова, наша университетская дива. Светлые волосы аккуратными волнами спадают на плечи, а безукоризненно накрашенные губы изгибаются в приветственной улыбке:

– Салют, Рей, не ожидала тебя здесь встретить, – щебечет девушка, присаживаясь на край лежака, стоящего напротив.

Карина из тех девчонок, которые делают вид, что знают себе цену. Они гордятся своей неприступностью и высоко задирают нос. Но меня не проведешь. Я-то знаю, что такие принцессы тоже дают. Просто не кому попало.

– Ты не ждала, а я пришел, – скалюсь я, ныряя глазами в ее глубокое декольте. – Что будем с этим делать?

– Есть предложения? – смеется она, заправляя прядь волос за ухо.

А я резко вспоминаю студенческую вечеринку полгода назад, на которой эта цыпочка напилась и во всю светила полуголым задом.

– Поехали ко мне? – просто говорю я.

Играть в завоевателя я сейчас не настроен. Готова сделать все по-быстрому? Милости прошу. Нет? Так гуляй на все четыре стороны.

– Может, хотя бы выпить мне предложишь? – хмурится девица.

– Если честно, желания нет, – признаюсь я, вновь откидываясь на лежак.

Карина поджимает губы и хочет что-то мне сказать, но я мгновенно теряю к ней интерес, услышав за своей спиной:

– Рей! Какие люди!

Поворачиваюсь и вижу перед собой немолодого мужчину с пивным пузом в белой льняной рубашке и бежевых брюках. Нетвердой походкой он приближается ко мне, и я нехотя подаю ему руку:

– Здорово, Саныч, как жизнь?

– Потихоньку-помаленьку, – он жмет мою ладонь, увлекая меня за собой в сторону. – Как твое ничего? Как бизнес?

В его черных глазах поблескивает недобрый огонек, хотя выражение лица по-прежнему остается благодушным.

– Не жалуюсь, – сухо отвечаю я, стараясь сохранять спокойствие.

– Давненько ты к нам не захаживал, – с легкой укоризной в голосе бросает мужчина. – Никак забыл?

– Как же, о вас забудешь, – невесело усмехаюсь я. – Времени просто не было.

– Ты уж найди время, Дениска, найди, – Саныч довольно сильно хлопает меня по плечу, и в его голосе слышится едва различимая угроза. – Дань ведь сама себя не заплатит. А нет дани, нет крыши, ты же помнишь?

Его нетрезвый колючий взгляд шарит по моему лицу, и мне становится не по себе.

– Помню, – сквозь стиснутые челюсти цежу я, пытаясь подавить нарастающую в груди ярость.

– На следующей неделе буду ждать тебя, как девица у окна, – хрипло смеется мужчина. – А не явишься, процентики за просрочку пойдут. Ты же деловой человек, должен понимать, тут все по справедливости. Дядя полицейский тоже кушать хочет. А то на эту грошовую зарплату хрен проживешь.

Слушаю его язвительные реплики, крепко сжав кулаки и отчаянно призывая себя к здравому смыслу.

– Бабки будут, – тихо, но твердо говорю я, стремясь завершить этот неприятный диалог.

– Ну вот и славненько, – довольно улыбается он. – Вот и договорились.

Саныч вновь тянет мне раскрытую ладонь, но я предпочитаю сделать вид, что не заметил его прощального жеста. Резко срываюсь с места и иду к бару, на ходу поджигая сигарету и делая глубокую затяжку.

Вот сукин сын! Присосался ко мне как пиявка! И все ему мало, все мало! Так бы и дал ему в жирную рожу, но связан по рукам и ногам незримыми путами бесконечных обязательств и договоренностей.

Заказываю стакан виски и махом опустошаю его, прошу у бармена второй и с ним медленно возвращаюсь к своему лежаку, вокруг которого трется народ.

5

Рита

Ка-ра-ул! Я все-таки примеряю старый купальник в надежде на то, что в моих воспоминаниях он ужасней, чем на самом деле. И знаете что? Ничего подобного!

Когда я облачаюсь в это тугое чудо из лайкры, то совершенно точно понимаю две вещи. Во-первых, за последнее время я подросла. Купальник слитный, и чтобы натянуть его лямки на плечи мне приходится не хило так ссутулиться, а вот как распрямиться обратно – вопрос. Во-вторых, вряд ли подмигивающий фламинго, изображенный на нем, будет органично смотреться на вечеринке. Если уж Белкина футболку с диснеевской Рапунцель забраковала, то у розовой птички точно нет шансов.

Я разочарованно стягиваю дурацкий купальник и со злостью зашвыриваю его обратно в глубину шкафа. Будто это он виноват, что у меня нет возможности купить нормальные шмотки. Все свои накопления от работы официанткой я потратила на новый телефон, а просить денег у бабушки совестно. У нее и так из-за нашего переезда сплошные расходы, а первую зарплату на хлебозаводе дадут только через месяц.

Решений я вижу два: либо идти на вечеринку без купальника, либо вообще никуда не идти. Второй вариант кажется наиболее разумным, но глупое желание узнать, что такое настоящая городская тусовка, да еще и на пляже, пересиливает.

Под вечер я надеваю легкое летнее платье, которое по праву могу считать лучшим в моем гардеробе. Голубое, выше колена, с юбкой-полусолнцем – оно мне очень нравится, и я довольно кручусь перед зеркалом. Непослушные и чересчур распушившиеся после помывки волосы распускаю и закалываю невидимками, чтобы не лезли в глаза.

– Ты это куда на ночь глядя намылилась, царевна? – раздается голос бабушки, заходящей в комнату.

– Я же тебе говорила, с одногруппницей прогуляемся. Ну, с той, с которой сегодня познакомились.

Я по привычке накидываю джинсовку, но потом вспоминаю, что переехала на юг, и снова вешаю ее в шкаф.

– Чего-то ты шибко нарядилась, – ворчит она. Но миролюбиво, по-доброму.

– Люблю тебя, ба, – звонко чмокую ее в щеку и иду в коридор. – Меня не теряй, я на связи.

Сложив в сумку мобильник, ключи и влажные салфетки, начинаю обуваться и боковым зрением замечаю, как бабушка сует в нее несколько сложенных купюр.

– Не надо, у меня есть деньги, – восклицаю я. – С обоев сдачу я же себе забрала.

– Ничего, пусть будут, – настаивает она. – Лишнего не потратишь.

Я благодарно улыбаюсь, подхватываю сумку и вылетаю из квартиры навстречу приключениям.

Когда такси, поездка на котором обходится мне как месячный проезд на автобусе в родном поселке, привозит меня по нужному адресу, я обалдеваю от такого большого скопления людей в одном месте. Узкая набережная, за которой виднеется широкая песчаная насыпь, горит разноцветными огнями, а до ушей доносится громкая электронная музыка.

Броско одетая молодежь стоит у входа в освещенное фиолетовым неоном здание, держа в руках вейпы и периодически заливаясь визгливым хохотом. Девушки одеты в топы, едва прикрывающие их грудь, а штаны у парней сидят так низко, что того и гляди упадут. В их одежде преобладают кислотные цвета, и во всей этой кричаще-эпатажной атмосфере я чувствую себя не в своей тарелке.

Набираю номер Белкиной и долго слушаю протяжные гудки, прежде чем в трубке раздается "ало". Я сумбурно объясняю новой знакомой, где нахожусь, и она обещает встретить меня.

Когда Ксюша в компании подружек подходит ко мне со спины, я вздрагиваю от неожиданности.

– Бу! – Белкина звонко смеется и гладит меня по волосам. – Не боись, это всего лишь я.

Я смущенно улыбаюсь, оглядывая ее спутниц. Высокие, ярко накрашенные, красивые. Да и сама Ксюша существенно преобразилась с момента нашей встречи: выпрямила волосы, подчеркнула губы красной помадой и облачилась в куда более обтягивающее платье.

– Девочки, познакомьтесь, это Рита, моя новая одногруппница, – говорит Белкина. – Рита, а это Катюха и Светик, подружайки мои.

Катя, блондинка с волнистыми волосами, приветливо кивает мне, а Света, девушка в невообразимо коротких шортах, по-свойски берет по руку. Так, будто мы с ней сто лет знакомы.

Вчетвером мы идем ко входу в фиолетовое здание, и я чувствую, как сосет под ложечкой. Лысые парни, стоящие в дверях, совсем не выглядят дружелюбными, и надежды на то, что я попаду сегодня в клуб, с каждым шагом становится все меньше.

Я уже близка к потере сознания и с силой впиваюсь в Светину руку, когда фейсконтрольщик скользит по нам равнодушным взглядом и, не сказав ни слова, пропускает внутрь.

Мы оказываемся в темном холле, где людей не меньше чем снаружи, и Ксюша уверенной походкой пробирается сквозь толпу, ведя нас за собой. Звучные биты бьют по перепонкам,  а огромные глянцевые дискошары на потолке сияют, словно гигантские новогодние игрушки. В воздухе витают незнакомые сладковатые запахи, и у меня начинает кружиться голова.

Наконец мы выходим на открытую веранду, и передо мной открывается потрясающий вид. Широкий песчаный пляж и море, в котором серебряной дорожкой отражается лунный свет. На секунду я замираю, пытаясь поверить, что это не кадр из какого-то фильма, а реальность, а затем вслед за девочками спускаюсь с веранды.

Ноги тут же утопают в теплом песке, и дышится здесь гораздо свободнее. Людей вокруг по-прежнему много, но ощущение тесноты и давки отступает. Рядом с верандой стоит диджейская будка – источник музыки, а чуть поодаль бар, у которого уже выстроилась очередь.

Я скидываю босоножки, и медленно бреду за Белкиной, озираясь по сторонам. Все, происходящее вокруг, мне в новинку, и в крови бурлит неуемный интерес. Кто-то танцует, кто-то пьет коктейли, расположившись на лежаках, ну а кто-то (вот это да!) купается в море, которое в ночи кажется непроглядно темным и от этого еще более таинственным.

– Что будешь пить? – спрашивает Ксюша, когда мы приближаемся к бару.

– А ты? – хитрю я.

– Мохито.

Я бросаю взгляд на пластиковую табличку с ценами коктейлей, и цифры, которые я вижу, меня совсем не радуют. По сравнению с ними моя дорогущая поездка на такси была просто мелочью.

– Эм… Я буду колу, – выдаю я.

Она хоть и стоит втридорога, но ничего более дешевого в меню нет.

– Что так слабенько? Давай повысим градус? – подмигивает Света.

– Я не пью, – качаю головой.

– Вообще? – выпучивает глаза Катя.

– Ага.

– Ой, какая правильная девочка, – смеется Ксюша, но колу мне все же заказывает.

Сжимая в руках красную алюминиевую банку, я смотрю на танцующих людей, которых становится все больше, и слегка подергиваю плечами в такт музыке.

– Ты чего какая зажатая? Расслабься! – укоризненно замечает Света и, обнимая подружек, говорит. – А пойдемте танцевать?

– Сейчас, коктейль допью, – кидает Ксюша, неотрывно глядя куда-то вдаль. – Бабоньки, ну-ка посмотрите, кто вон за тем столиком? Уж не Димка ли Алтуфьев?

Мы как по команде перехватываем направление ее взгляда. Девочки ищут глазами этого Димку, а я просто рассматриваю шумную компанию за большим столом, установленным прямо на песке.

– Он, засранец, – шипит Светка, хватая Белкину за локоть. – Подойдешь?

– Еще чего! Много чести! – фыркает Ксюша, а затем закусывает нижнюю губу и неуверенно добавляет. – Или подойти?

– Подойди, конечно, – советует Катя. – Выглядишь сногсшибательно! Пусть этот обалдуй локти покусает!

– И то верно! – соглашается Белкина.

Она быстро-быстро допивает Мохито, расправляет плечи и походкой грациозной лани направляется к столику. Затаив дыхание, наблюдаю за тем, как темноволосый парень в расстегнутой рубашке, заметив ее, вскакивает со стула и устремляется навстречу.

Они обнимаются и начинают что-то увлеченно обсуждать. Ксюша то и дело поправляет волосы, а брюнет так и норовит как бы невзначай коснуться ее.

– С этими все понятно, – выносит вердикт Света. – Белкина на сегодня потеряна. Остались мы втроем.

– Почему? – удивляюсь я. – Кто вообще этот Дима?

– Бывший, – пританцовывая на месте, бросает она.

– Что-то не похоже, – тяну я, наблюдая за тем, как парень игриво поглаживает Ксюшу по щеке.

– Ой, у них эта мелодрама уже полгода длится. То вместе, то врозь. Забей, короче. Пошли танцевать!

С этими словами она хватает меня за запястье и тащит в самый центр импровизированного танцпола на песке. Я опять оказываюсь среди шумной толпы и начинаю неуверенно переступать с ноги на ногу.

Движения некоторых девушек напоминают эротическое шоу, и я чувствую себя теленком, который случайно попал в стадо антилоп. Собственные конечности кажутся отяжелевшим, и вряд ли у кого-то повернется язык назвать мои дрыганья танцем.

Но я не сдаюсь. Послушно дергаюсь под незнакомую музыку рядом с Катей и Светой, параллельно озираясь по сторонам.

Мой взгляд скользит мимо разгоряченных в танце тел и внезапно цепляется за небольшую компанию, расположившуюся неподалеку. Точнее за парня, который сидит на белом пластиковом лежаке и смотрит прямо на меня. Внимательно, пристально, с явным интересом.

Или не на меня? Без очков определить направление его взгляда не так просто, поэтому я на всякий случай оглядываюсь назад, дабы убедиться, что за моей спиной не стоит сногсшибательная красотка с ногами от ушей и осиной талией.

Почему именно красотка? Да потому что ТАКИЕ парни, как он, могут ТАК смотреть только на девушек, чьи внешние данные близки к модельным. Ведь подобное притягивается к подобному, верно?

Чтобы описать его, недостаточно просто сказать "красивый". Нет. Он словно оживший Давид, словно Аполлон, сошедший на грешную землю. Хорош так, что аж зубы сводит.

Светлые волосы тонкими пепельными прядями спадают на гладкий лоб. Черты лица кажутся совершенными: большие небесно-голубые глаза, от взгляда которых все мои нервы натягиваются в струну, прямой нос, пухлые губы, изогнутые в легкой полуулыбке.

Через несколько секунд до меня доходит, что я больше не танцую. Просто стою и смотрю незнакомца, как кролик, попавший под гипноз удава. Меня словно парализовало. Тело не слушается. Разум молчит.

Неожиданно парень поднимается с лежака и медленно начинает приближаться. Его походка уверенна, а тело безупречно. Под тонкой майкой угадываются рельефные мышцы, а загорелая кожа словно сияет в лунном свете.

Боже мой! Он ведь и правда идет ко мне! Сердце, сбесившись, колотится о ребра, а из легких будто выкачали весь воздух. Нечем дышать. Я задыхаюсь. Помогите! Расстояние между нами сокращается до пяти метров! Четыре, три, два, один… Господи!

6

Денис

– Рей, а ты правда с золотой медалью окончил школу? – рядом со мной садится смутно знакомая девица в коротком серебристом топе.

Я кидаю недовольный взгляд на своего слишком словоохотливого друга, который зачем-то направо и налево треплется о моих школьных успехах.

– Правда, – нехотя отзываюсь я, делая глоток горячительного напитка.

– По тебе видно, – качает головой она. – У тебя лицо с отпечатком интеллекта.

Девица придвигается поближе, и я чувствую ее горячее дыхание на своей щеке.

– А у меня слабость к умным парням, – выдыхает она мне в ухо и, понизив голос, начинает нашептывать всякие интригующие пошлости.

Я с интересом слушаю ее до того самого момента, пока мой взгляд неожиданно не цепляется за голубое пятнышко в толпе танцующих неподалеку людей.

Я вижу девчонку. Молоденькую, хрупкую, с огромными на пол лица глазами. Она немного неуклюже двигается в такт электронной музыке, и ее каштановые слегка вьющиеся волосы мягкими волнами покрывают худые острые плечи.

На ней совершенно жуткое васильковое платье с немодной слишком длинной юбкой, а сумочка, которую она сжимает в руке, давно просится на помойку. Но, несмотря на это, ее образ кажется неимоверно прекрасным. Девчонка вся какая-то неземная и воздушная, поэтому создается впечатление, будто она не стоит на песке, а парит над ним.

То ли дело в ее тонкой бархатной коже, то ли в глазах, в синеве которых плещется море, то ли в ладной стройной фигурке, но я не могу оторвать от нее взгляда. Смотрю, как зачарованный, а грудь сжимается от вихря спутанных эмоций.

Наконец девчонка замечает мой заинтересованный взор и замирает, словно испуганный птенец. Глядит на меня вопросительно и непонимающе, а затем и вовсе начинает озираться по сторонам, словно кто-то еще в этой беснующейся толпе может привлечь мое внимание. Так глупо и по-детски.

Внезапно я понимаю, что единственное, чего мне хочется в эту секунду – это провести пальцами по ее нежной бледной коже и вдохнуть ее запах. Наверняка она пахнет летом: свежескошенной травой, студеной водой из родника и цветами.

Не отдавая себя отчета в том, что делаю, я поднимаюсь с лежака и иду к ней. Она притягивает меня, словно магнит, и я не могу остановиться. Ноги утопают в песке, но каждый новый шаг сокращает расстояние между нами.

Я уже настолько близко, что могу разглядеть милые веснушки  на ее носу и восхититься потрясающей глубиной ее глаз, опушенных веером темных ресниц. На лице девчонки нет ни грамма косметики, и от осознания того, что ее красота на сто процентов натуральна, меня начинает колбасить.

Чувствую, как сбивается дыхание, как тугой комок волнения поднимается от живота к горлу, как стучит сердце. Но худшее, что я могу сейчас сделать, это остановиться.

Поэтому я продолжаю идти и в момент, когда мы оказываемся на расстоянии  дыханья, притягиваю ее к себе, обхватываю затылок и целую. Просто впечатываюсь своими губами в ее, теплые и мягкие, и медленно погибаю от наслаждения, растекающегося по телу.

Девчонка не сопротивляется. Она, словно в оцепенении, послушно открывает рот, позволяя моему языку проникнуть внутрь. Ее руки по-прежнему безвольно висят вдоль корпуса, а голова немного запрокинута наверх. Я обнимаю ее за талию, и прижимаюсь своим животом к ее ребрам.

От девчонки исходит приятное тепло, и мне очень хочется залезть ей под платье… Но я сдерживаюсь. Понимаю, что это спугнет ее. Поэтому только легонько касаюсь тонкого оголенного плеча и аккуратным поворотом головы углубляю поцелуй.

Нас будто накрывает волной, пьянящей и обжигающей. Я не слышу долбящей по перепонкам музыки, не вижу людей вокруг, не чувствую ничего, кроме ее летнего, едва уловимого цветочного запаха. Впервые в жизни я получаю такое удовольствие от поцелуя и совершенно точно не хочу, чтобы он заканчивался.

Я не знаю, сколько времени мы стоим, прижавшись другу. Может, минуту, а, может, вечность. Но когда она мягко отстраняется от меня, я чувствую острое разочарование, потому что наши объятья стали для меня чем-то вроде оазиса в пустыне моих бесконечно однообразных, лишенных поистине ярких эмоций дней.

Я встречаюсь с растерянным боязливым взглядом и медленно растягиваю рот в улыбке, как можно более добродушной:

– Привет, – мой голос звучит непривычно сипло.

Я не моргаю. Смотрю в синее море ее глаз и понимаю, что тону. С каждой секундой меня засасывает все глубже и глубже… Я попал. И, кажется, мне не вынырнуть.

– П-привет, – глухо отзывается она, а затем делает шаг назад и взволнованно подносит пальцы к губам. – Я… Мы… Мы ведь даже не знакомы…

– Я Денис, – говорю громче, стараясь сделать так, чтобы мой голос не погряз в пульсациях вездесущей музыки. – А ты?

– Рита, – одними губами произносит она.

– Ну, вот видишь, теперь знакомы, Рита, – усмехаюсь я. – Не хочешь прогуляться?

– Куда? – она встревоженно моргает.

– Да никуда, здесь, вдоль берега, – чувствую, что девчонка, словно пугливый зверек, может в любую секунду дать заднюю, поэтому стараюсь не напирать.

– Ладно, – кивает Рита, деловито прижимая к себе свою видавшую виды сумочку.

Мы покидаем тесный круг танцующих людей и отходим подальше от шумной вечеринки. Я медленно иду рядом, искоса любуясь ее утонченным профилем и по-детски приоткрытыми губами. Девчонка молчит и кажется совершенно спокойной, только пальцы, нервно теребящие край платья, выдают ее волнение.

– Знаешь, я обычно не такая, – наконец говорит она, глядя себе под ноги. – Не целуюсь с парнями, которых вижу впервые в жизни.

– А почему для меня сделала исключение? – негромко интересуюсь я, забавляясь над тем, как очаровательно она краснеет.

– Просто… Все произошло так неожиданно, – на выдохе выдает Рита и смущенно поправляет волосы. – Я даже толком понять ничего не успела.

– А мне понравилось тебя целовать, – просто признаюсь я, откидывая пряди со лба. – Ты очень вкусно пахнешь. И веснушки у тебя обалденные.

Неожиданно девчонка спотыкается, и я едва успеваю подхватить ее за локоть, чтобы она не упала.

– Осторожнее, – мягко говорю я.

– Это из-за твоих слов ноги заплетаются, – нервно хихикает Рита, и я вижу, что она вот-вот лопнет от смущения.

Надо бы притормозить. Уж очень она робкая.

7

Рита

Я не могу поверить. Просто не могу поверить. Все происходит, словно во сне, словно не со мной. Парень с внешностью молодого бога подходит ко мне и запросто целует. Прям по-настоящему, с языком, взасос.

А я… Я, как тряпичная кукла, послушно изгибаю спину в том самом месте, куда ложится его рука, и позволяю вытворять с моими губами все, что ему заблагорассудится. Воля куда-то улетучивается, и от его прикосновений я таю, словно ледышка на жаре. Не сопротивляюсь, не задаю вопросов, не думаю. Просто разрешаю совершенно незнакомому парню целовать меня так, будто мы влюблены друг в друга, будто нас связывает нечто большее, чем просто диалог взглядов.

Он прижимается сильнее, и я начинаю бояться, как бы это все не зашло слишком далеко. Как бы я окончательно не лишилась рассудка из-за его нежных губ и властного языка.

Отстраняюсь и несу какую-то чепуху, едва помня себя от волнения. Парень улыбается, смотрит на меня прямо, с легким любопытством. Кажется, его забавляют мои слова, а я тем временем терзаюсь вопросами. Что такому красавчику, как он, нужно от такой простушки, как я?

Поймите правильно, я совершенно трезво оцениваю себя и свои возможности. Да, я симпатичная, возможно, даже могу быть в чьем-то вкусе, но он… Да с такой внешностью этот блондин мог бы щелчком пальцев заполучить самую сногсшибательную девушку на этой вечеринке! Но почему-то подошел ко мне… И я совершенно не понимаю, почему.

Я продолжаю городить чушь, а он вдруг говорит, что ему понравилось целовать меня. А еще, что я вкусно пахну.

Ну, это уже чересчур! Мое бедное сердце просто не готово к такому напору откровений. Может, он издевается надо мной? Я ведь раньше даже никогда толком не целовалась. Слюнообмен с Пашей Ильиным в пятом классе не в счет. Мы были  детьми и не понимали, что творим.

Ноги становятся совсем ватными, и я чуть не лечу головой в песок, но, к счастью, Денис подхватывает меня под руку, помогая удержать равновесие.

Поднимаю на него взгляд и замираю от восторга. Передо мной океан его глаз. Такой же, как на картинках: лазурно-голубой, яркий и манящий. Денис смотрит на меня сверху вниз, слегка приподняв уголки губ. Его улыбка обезоруживает, а близость пьянит. Господи, дай мне сил достойно выдержать эту сладкую муку. Так не хочется выглядеть перед ним глупо.

– Слушай, я больше не буду тебя смущать, Веснушка, честно, – он кладет руку себе на грудь, как бы подтверждая правдивость своих слов. – Давай просто пообщаемся.

В глаза бросаются небольшие татуировки на его руках. Две скрещенные розы на запястье правой, женское лицо на предплечье левой и еще много других мелких рисунков, которые я не успеваю разглядеть.

– Хорошо, – киваю я, отворачиваясь к морю, в темноте кажущемуся смолянисто-черным, и облегченно выдыхаю.

– Предлагаю рассказать друг другу три факта о себе, чтобы быстрее познакомиться. Что скажешь? – говорит он, поворачиваясь спиной к направлению нашего движения и глядя мне в лицо.

– Ладно, только ты первый, – я обнимаю себя руками, пытаясь успокоиться.

– Окей, – соглашается он и поднимает глаза к небу. – Так… С чего бы начать? Я закончил музыкальную школу по классу фортепиано.

– Правда? – искренне восхищаюсь я. – Как здорово! А я играю на гитаре. Правда, музыкалку не заканчивала. Так, самоучка.

– Девушка и гитара, – задумчиво тянет он. – Интересно. Только играешь? Не поешь?

– Пою немного, – опять начинаю стесняться. – Но это лишь баловство, ничего серьезного.

– Порой именно из баловства получаются самые серьезные вещи, – философски подмечает Денис, засовывая руки в карманы джинсов, и продолжает. – Эм… Факт номер два: я вырос без отца и никогда его не видел.

От упоминания родителей к моему горлу подступает необъяснимый ком, который я спешу сглотнуть, чтобы не казаться слишком сентиментальной.

– Ты живешь с мамой? – спрашиваю я.

– Эм… Нет, я уже второй год живу отдельно, но мама здесь, в этом городе. Мы видимся пару раз в месяц, – отзывается парень.

Мне очень интересно, что случилось с его отцом, но я не уверена, что имею право лезть так глубоко в его жизнь, поэтому воздерживаюсь от дальнейших расспросов.

– И последнее: я просто обожаю малиновый Дайкири, – произносит он, закусывая нижнюю губу.

А я пребываю в полном смятении, потому что понятия не имею, что означает последнее слово. Что еще за Дайкири? Это еда? Десерт? А, может, вообще название парфюма? Пока я ломаю над этим голову, Денис спрашивает:

– А тебе он нравится?

– Эм… Ну… Если честно… – мнусь я, пытаясь подобрать нужные слова.

– Вот черт! Ты не пьешь алкоголь, Веснушка, верно? – вдруг выдает он.

Алкоголь? Так, значит, этот малиновый Дайкири – спиртной напиток?

– Не пью, – сознаюсь я, решив, что выкручиваться бесполезно.

– Так и думал, – усмехается он. – Почему-то по тебе видно.

– Что видно?

– Ну, что ты правильная до мозга костей. Никогда не совершаешь необдуманных поступков и всегда держишь себя в руках. Я прав?

– Наверное, – неуверенно жму плечами. – А ты не такой?

– Нет, – Денис хрипловато смеется и вновь откидывает красивые светлые волосы назад. – Я гораздо хуже тебя. Гораздо. И вообще… По большому счету такой хорошей девочке, как ты, Рита, не стоит общаться с таким отморозком, как я.

– И почему же ты считаешь себя отморозком? – осторожно интересуюсь я и только сейчас замечаю, что клуб и пляжная вечеринка остались далеко позади.

Мы идем по пустынному пляжу и только шум, омывающих берег волн, нарушает таинственное безмолвие ночи.

– Потому что я курю, пью, иногда ругаюсь матом, и у меня полно штрафов за превышение скорости, – отвечает Денис.

– А я, между прочим, один раз украла пирожок из школьной столовой, – понижая голос, говорю я. – И съела его, так и не расплатившись.

О том, что это произошло совершенно случайно, я решаю умолчать. Не хочется, чтобы он считал меня скучной святошей.

– Да ну? Как тебя земля после такого носит? – смеется Денис.

– А еще во втором классе я дала в нос Ваньке Осипову за то, что порвал мне сумку, – продолжаю я серию своих откровений.

О том, что после этого глупого инцидента я два дня вымаливала у Ваньки прощения, тоже не говорю.

– Ого, а вот это уже серьезно, – вскидывает брови парень. – Значит, надо держаться подальше от твоей сумки.

– Так что не такая уж я и правильная, – расправляя плечи, подытоживаю я.

– Как скажешь. Ну а теперь три факта о тебе. Я весь внимание, – говорит  Денис, буравя меня взглядом чудесных голубых глаз.

Я набираю в легкие побольше воздуха и начинаю:

– Я переехала сюда чуть меньше недели назад, поэтому совершенно не ориентируюсь в городе.

– Так ты не местная? – он выглядит заинтересованным.

– Ага, перевелась в здешний институт летом, – поясняю я. – Факт номер два: я еще ни разу не купалась в море.

– Что? – он останавливается как вкопанный и недоверчиво глядит на меня. – Но ты здесь уже почти неделю.

– Да, но все как-то возможности не было…

– Мы просто обязаны это исправить, Веснушка, – вдруг говорит он и ловким движением стаскивает с себя футболку, обнажая крепкий загорелый торс.

Боже мой! Денис просто совершенен! При виде его широких плеч, рельефного пресса и груди, на которой красуется (не могу поверить, что она набил такую татуировку!) маленький чертик с вилами, я забываю абсолютно все, что хотела сказать.

Я, как рыба, выброшенная на берег, открываю рот, но ни слов, ни каких-либо других членораздельных звуков выдавить из себя не могу. Мой взгляд приклеен к парню, который с абсолютно безмятежным видом начинает расстегивать ремень… Так ведь и до инфаркта бедную девушку довести можно!

– Мы? – наконец удается прохрипеть мне.

– Ну да, мы, – спокойно отзывается он, скидывая белые кеды, а затем стягивает джинсы. – Я составлю тебе компанию, если ты не возражаешь.

– Ты… Ты предлагаешь искупаться сейчас? – отчего-то шепчу я, радуясь, что в темноте Денис не заметит моих пылающих, как раскаленные угли, щек.

– Ага, – он кривит рот в озорной улыбке. – Сколько тянуть-то можно? Пока ты будешь собираться, уже и лето закончится.

Парень стоит передо мной в одних ярко-красных трусах и, словно змей-искуситель, играет бровями.

А какого черта? Я ведь и правда девятнадцать лет ждала момента, когда смогу погрузиться в соленую воду с картинки из детских книжек. И вот я здесь, в городе у моря, но почему-то медлю.

И дело совсем не в отсутствии купальника или времени. Я просто боюсь взять то, чего так давно желала. Сама не позволяю своей мечте сбыться, придумывая глупые отговорки. Хватит! Денис прав: пора действовать.

8

Денис

Несколько секунд Рита молчит в нерешительности. Ее взгляд испуганной лани стыдливо скользит по моим татуировкам и тут же ныряет себе под ноги. Она выглядит так, словно никогда не видела парня в трусах, и меня это ужасно веселит.

Я уже прокручиваю в голове различные аргументы, с помощью которых попробую затащить стеснительную девчонку в воду, но неожиданно она резко меняет тактику своего поведения.

Легким движением откидывает волнистые волосы назад, бросает на песок сумочку и босоножки, которые держала в руках, делает глубокий вдох и резко срывается с места. Бежит навстречу морской пучине, словно маленький ребенок, увидевший родителя после долгой разлуки.

Оправившись от первого шока, я устремляюсь за ней, стараясь нагнать, но девчонка – просто ураган. Несется так быстро, будто ее преследует свора голодных собак. Она сбрасывает скорость только тогда, когда вода касается ее изящных щиколоток. Замирает и, приподняв подбородок, задумчиво смотрит на звезды. Ее лицо расслабленно, и лунный свет плавно танцует на ресницах и щеках. Кажется, она напрочь забыла о моем присутствии.

Я останавливаюсь рядом, ощущая, как теплые волны ласкают ноги, и тоже задираю голову к небу. Живописно. Давненько я просто так не стоял и не любовался пейзажем.

Поворачиваю голову к девушке и замечаю легкую улыбку на ее губах. Рита красивая. Даже очень. Только, кажется, не знает об этом. Нет в ней жеманства, кокетства и прочих женских ужимок. Она простая. Такая, какая есть. И мне это чертовски нравится.

Девчонка ловит мой взгляд и улыбается чуть шире:

– Я готова.

– Ну, тогда вперед, – киваю я, и мы движемся на глубину.

Море сегодня комфортной температуры и милостливо принимает нас в свои объятья.

Когда вода достигает груди, Рита откидывается назад и начинает громко хохотать, шлепая по воде ладонями:

– Я в море! Я в море!

Это ее радостное возбуждение передается и мне, поэтому я тоже начинаю смеяться, размахивая руками так, что повсюду летят брызги. Как дурак, ей-богу. Купаюсь в ночи с девчонкой, которую знаю полчаса, и угораю в голос. Видели бы меня мои пацаны, решили бы, что я накурился. А я ведь и правда давно так не хохотал на трезвую голову.

Задержав воздух в легких, я окунаюсь в воду и проплываю под ней несколько метров, а когда выныриваю, Рита оказывается прямо передо мной. Платье, которое она не удосужилась снять, насквозь мокрое, и под ним я вижу очертания ее сосков. Они, словно солдаты, стоят по стойке смирно. Будто ждут, когда к ним ласково прикоснутся.

– Факт номер три, – тихо произносит она. – Только что исполнилась моя детская мечта. Я искупалась в море.

Я громко сглатываю, пытаясь унять пошлые мысли, атакующие мою голову, и перевожу взгляд к лицу Риты. Капли, застывшие на нем, похожи на утреннюю росу на цветке, и меня остро пронзает осознание того, что ничего прекраснее я в жизни не видел.

– Факт номер четыре, – делая еще один крошечный шаг к ней, говорю я. – У меня только что появилась мечта.

– И какая же? – ее глаза широко распахнуты и смотрят с неподдельным интересом.

– Поцелуй меня, – почти умоляю.

– Но мы…

– Мы теперь знакомы, – не даю ей договорить. – Я Денис, ты Рита. Не будь эгоисткой, я тоже заслужил исполнения своей мечты сегодня.

Кладу руку на тонкую талию под водой и медленно веду ее вниз. Девчонка напряжена, и я почти слышу ритмичный стук ее сердца. Когда пальцы касаются округлых ягодиц, я чувствую характерное шевеление в паху и понимаю, что начинаю звереть.

Она не одергивает моей ладони, однако сама не предпринимает никаких попыток сблизится. Стоит неподвижно и, не моргая, смотрит на меня своими огромными синими глазами.

– Ты боишься меня? – спрашиваю я, наклоняюсь к ее уху.

– Нет… Не знаю… А стоит? – неуверенно отзывается она.

– Стоит, – честно говорю я. – Но я обещаю быть нежным, слышишь?

Провожу языком по ее мочке и с силой сжимаю пальцами упругую попку. Второй рукой аккуратно откидываю назад влажные каштановые волосы, оголяя тонкую длинную шею. Целую щеки и подбородок, медленно передвигая ладонь от ключиц к груди. Рита соленая и пахнет морем, поэтому мне хочется вдыхать ее вечно.

– Денис… Я… Мы не должны…

– Тшш, – прикладываю указательный палец к ее губам. – Скажи, я тебе нравлюсь?

– Да, – шепчет она, обжигая кожу своим дыханием.

Желание густым туманом застилает сознание, и я не могу думать ни о чем, кроме как о том, что скрывается под Ритиным дурацким платьем. Хочется сорвать с нее раздражающую ткань, припасть губами к твердым соскам, а потом, доведя девчонку руками до нужной кондиции, сдвинуть ее трусики в сторону и войти в нее прямо здесь, под водой.

– Факт номер пять: ты сводишь меня с ума, Веснушка, – признаюсь я и мягко обхватываю ладонями ее небольшую аккуратную грудь.

Наконец пальчики Риты оживают, и она несмелыми движениями, больше похожими на прикосновения крыльев бабочки, скользит по моей спине. Осторожно обнимает за плечи и тянется губами к лицу.

Вот это да! Никогда не думал, что мне так сорвет крышу от одного только поцелуя! Впиваюсь в нее жадно, словно не был с женщиной много лет. Руки хозяйничают под ее платьем, и сдерживать своего внутреннего зверя мне все труднее. Он рвется наружу. Он просит пищи, хочет сполна насладиться близостью этой скромницы.

Я уже почти верю, что смогу заполучить ее прямо здесь, но Рита бессовестно рушит мои низменные планы. Отскакивает от меня как ошпаренная и, обдав брызгами, плывет на глубину.

Хватаю ее за лодыжку и тяну к себе, но девчонка лягается, заливаясь звонким смехом. Ее нога выскальзывает из моих ладоней, и она, словно рыбка, скрывается в морской пучине.

Рвано выдыхаю, пытаясь справиться с разочарованием упущенного момента, и гребу вслед за ней. Несмотря на то, что, по ее словам, Рита никогда не купалась в море, плавает она хорошо, так что мне приходится как следует поработать руками, прежде чем я нагоняю ее.

– Куда ты все время убегаешь, Красная Шапочка? – убирая с лица мокрые пряди, усмехаюсь я.

– От тебя, серый волк, – улыбается Рита, держась наплаву. – Боюсь, что ты съешь меня целиком.

– Ну что ты? – говорю я. – Таких, как ты, только по кусочкам.

Какое-то время мы плещемся в воде, на рябой поверхности которой серебрится лунный свет. Рита выглядит совсем юной. Интересно, сколько ей лет? Ну, главное, что восемнадцать точно есть, раз она упоминала институт.

Вылезаем на сушу, тяжело переводя дыхание и ежась на прохладном ночном ветру. Девчонка скручивает подол платья, освобождая его от влаги, и бросает на меня косые подозрительные взгляды, когда я начинаю медленно стягивать с себя трусы.

– Что ты делаешь?! – в ужасе шипит она, прикрывая лицо руками.

– Хочу отжать, а то джинсы промокнут, – беспечно отзываюсь я, с улыбкой наблюдая, как ее щеки и шея от смущения покрываются красными пятнами. – Тебе необязательно отворачиваться, я не стеснительный.

– Нет уж, спасибо! Я, пожалуй, откажусь! – бросает она через плечо, обнимая себя руками. – Не хочу вторгаться в твое личное пространство.

Какая же потешная. Стоит в сыром немодном платье, облегающем ее аппетитные формы, перекатывается с носков на пятки, чтобы справиться с волнением, и даже не подозревает, каких усилий мне стоит "не вторгаться в ее личное пространство".

9

Голова кружится, а сердце вот-вот переломает все ребра. Этот Денис… Он до безумия привлекательный и до изнеможения красивый. А еще сумасшедший: делает абсолютно все, что ему вздумается. Хочет – целует меня, хочет – трогает в самых запретным местах, хочет – раздевается прямо посреди пляжа. А у меня язык не поворачивается сказать ему хоть слово против.

Когда я смотрю в его голубые смеющиеся глаза, любые доводы рассудка дохнут, словно мошки от дихлофоса. Я становлюсь на удивление покорной и безропотной, хотя, если честно, раньше таких черт за собой не замечала.

– Я одет, – сообщает Денис, пока я, сгорая от стеснения, упрашиваю себя не воссоздавать в памяти его голую ягодицу, которую увидела случайно, когда он неожиданно начал раздеваться.

Зажмурившись, я неуверенно поворачиваюсь к парню и медленно открываю сначала правый, потом левый глаз. К моему облегчению, он действительно в одежде и, слегка склонив голову набок, смотрит на меня.

Светлые волосы от влаги и от окружающей нас темноты кажутся почти черными и небрежно спадают на лоб. Во всем его внешнем виде, в том, как он держится, как говорит, как улыбается сквозит неприкрытая уверенность. Денис знает, что он неотразим, и совсем не боится эксплуатировать свою привлекательность в личных целях.

–Х-хорошо, – отзываюсь я, чувствуя, что начинают стучать зубы.

– Замерзла? – он делает несколько шагов ко мне навстречу. – Надо было тебе все-таки снять платье, прежде чем лезть в воду.

– Ни-ничего, – отвечаю я, покрываясь мурашками. – Скоро обсохнет.

– Тебе ведь холодно, Рит, – констатирует он очевидный факт. – Давай согрею?

Денис протягивает ко мне руки и раскрывает объятья, а я боязливо бегаю глазами по его лицу.

– Брось, просто обниму, – обещает парень. – Даже под платье лезть не буду.

– Ладно, – соглашаюсь я и прижимаюсь к его теплому торсу.

Он мгновенно обвивает меня руками, и мне действительно становится легче. Дрожь отпускает и дыхание выравнивается. Моя щека прижата в его груди, и я, сама того не замечая, с наслаждением тяну его волнующий запах с нотками шалфея и корицы.

Мы стоим, обнявшись, несколько чудесных минут. Молчим и почти не шевелимся. Я чувствую, как его пальцы легонько поглаживают мои плечи и как он мягко проводит носом по моей макушке.

– Лучше? – наконец спрашивает он, немного отстраняясь и заглядывая в лицо бесконечно глубокими глазами.

– Да,  спасибо, – шепчу я, благодарно улыбаясь.

– Хочешь, я покажу тебе город? Самые красивые виды.

– Сейчас? Ночью? – удивленно приподнимаю брови.

– Да, в темноте эти места еще круче.

– А они далеко? Пешком дойдем? – спрашиваю я растерянно.

– Доверься мне, Веснушка, – он уклоняется от ответа, берет меня за руку и тянет за собой по диагонали в противоположную от моря сторону.

Я послушно иду за ним, стараясь поспевать за его широкими шагами. Почему я постоянно соглашаюсь на все, что предлагает этот парень? Куда мы направляемся? Безопасно ли это? Ведь я почти ничего о нем не знаю. Вдруг он маньяк? Хотя, наверное, если бы он хотел обидеть меня, то мог бы уже сто раз это сделать.

Погруженная в собственные мысли и раздираемая мучительными вопросами, я прихожу в себя только тогда, когда мы подходим к метровой каменистой насыпи, за которой виднеется асфальтированная дорога.

– Надо перелезать, – бодро командует Денис. – Сама справишься или подсадить?

– Справлюсь, – торопливо выдаю, страшась неловкой ситуации, в которой он будет подталкивать меня под зад.

Платье может задраться, а трусы на мне… Как бы это сказать? Далеко не парадные. Хлопковые, в мелкий горошек. Такими перед парнями не светят. Или светят, но только провинциальные клуши вроде меня. А в его глазах мне отчего-то хочется выглядеть лучше, чем я есть.

Я в задумчивости оглядываю крупные угловатые камни, из которых состоит насыпь, и прикидываю, как мне оказаться по ту ее сторону, не ободрав колени.

Пока я размышляю, Денис лихо взбирается наверх и, отряхнув колени, с улыбкой бросает:

– Давай, пташка, взлетай, я помогу.

Я неуклюже обхватываю ладонями стену и закидываю на нее ногу. Моей растяжки хватает как раз на то, чтобы зацепить пяткой каменистый край. Затем я приподнимаюсь на руках, тщетно пытаясь сохранять грацию движений. Должно быть, со стороны мои старания выглядят довольно жалко, потому что Денис, издав короткий смешок, подхватывает меня за подмышки и вздергивает наверх.

– Спасибо, – уже в который раз за вечер мычу я, убирая с лица непослушные волосы.

Его горячая ладонь стискивает мои пальцы, властно и уверенно. А я, удивляясь собственной покорности, плетусь за ним, не задавая никаких вопросов.

Когда мы достигаем парковки и он останавливается напротив черно-серого мотоцикла, агрессивный вид которого заставляет мои поджилки трястись, я в недоумении хлопаю глазами:

– Денис, это… Этой твой?

– Ага, – кивает он, доставая из-под сиденья шлем и протягивая мне его. – Садись, прокачу.

– Н-нет, – протестую, испуганно мотая головой. – Не надо! Я боюсь!

На секунду на его лице отражается непонимание, затем удивление, ну а потом рот растягивает широкая улыбка от уха до уха:

– Брось, Веснушка, здесь нет ничего страшного. Совсем. Я не буду гнать, обещаю.

– Я не хочу, – упираюсь я. – Я вообще не экстремалка, понимаешь? Я терпеть не могу весь этот адреналин, нервы…Я высоты боюсь. И скорости тоже. Мне даже в лифтах не по себе. Все время кажется, что он поднимется на пятый этаж, а потом рухнет… Костей ведь потом не соберешь…

– Рита, Рита, – Денис обхватывает меня за плечи и ловит мой испуганный взгляд. – Это совершенно безопасно. Я за рулем с пятнадцати лет, и ни одной аварии. Ни разу. Ты веришь мне, девочка?

Я хочу отвернуться. Хочу разорвать наш визуальный контакт, который заставляет мою волю испаряться, а сердце трепетать от восторга. Но не могу. Не могу вынырнуть из океана его потрясающих голубых глаз. И вдруг, сама того не ожидая, соглашаюсь. Молча киваю и делаю шаг к мотоциклу.

– Умница, – хвалит меня Денис, помогая надеть и застегнуть под подбородком защитный шлем. – Тебе понравится, я уверен.

Затем он неторопливо садится на байк, заводит его и вопросительно смотрит на меня:

– Ну? Чего ждешь?  Садись!

– А ты… Ты не наденешь шлем? – спрашиваю я, в неуверенности переминаясь на месте.

– Нет, мне можно и без него, – коротко отвечает он.

– Почему это?

– Потому что, детка, – в его голосе звучат едва уловимые нотки раздражения. – Долго мы будем препираться?

Я шумно выдыхаю и, собрав волю в кулак, подхожу к байку вплотную. Для меня он высоковат, поэтому приходится изловчиться и подпрыгнуть,  чтобы на него забраться. Из-за моей возни мотоцикл начинает раскачиваться, но Денис умело удерживает его равновесие, широко расставив по сторонам длинные ноги.

– На будущее, Рит: здесь есть подножки, на которые можно опереться. Тогда залазить будет гораздо проще, – со смехом бросает через плечо он, и я опять краснею.

Вот лохушка! Откуда мне было это знать? Я ведь впервые в жизни контактирую в двухколесной моторной техникой. Для меня и на велосипед-то залезть – задача не из простых, а уж на мотоцикл тем более. И всему виной мой неудавшийся рост: метр шестьдесят два. Не выросла, что называется.

Я сажусь позади Дениса и в растерянности развожу руками, не зная куда их деть и за что ухватиться. В итоге решаю вцепиться в тонкие металлические трубы позади меня и задерживаю дыхание в ожидании старта.

– Обними меня, Рит, – негромко говорит Денис.

– Что? – теряюсь я, слегка наклоняясь к нему.

– Держись за меня, обними со спины, – повторяет он. – Так будет надежнее.

Я несмело обвиваю руками сильный корпус парня и от ощущения теплоты его кожи мурашки целыми полчищами бегут по моему телу. Мне хорошо и одновременно волнительно. Хорошо, потому  что Денис потрясающе пахнет и рядом с ним я действительно ощущаю себя в безопасности. А волнительно, потому что невольно чувствую мышцы его твердого пресса под футболкой и от этого в моем животе начинают порхать бабочки.

10

Денис

Рита – ужасная трусишка, но меня это почему-то заводит. Есть что-то чертовски возбуждающее в том, как она испуганно хлопает длинными ресницами, как поджимает пухлые губы в попытке отказаться от моего очередного, слишком безбашенного для нее предложения и как послушно склоняется ее голова, когда мне все-таки удается ее уговорить.

Она обхватывает меня сзади, и ее тонкие пальчики дрожат на моем животе. Неужели Рита до сих пор стесняется? Ведь мы с ней зашли гораздо дальше невинных прикосновений. Почему тогда ее тело трепещет как лист на осеннем ветру? Может, от страха?

Байк трогается с места, и я чувствую, как напрягается девочка позади меня. Цепляется за мою футболку, словно за спасательный круг, и со всей силы сжимает коленями мои бедра.

Мы движемся плавно и неспешно, соблюдая правила дорожного движения  и сбрасывая скорость на поворотах. Я не иду на обгон, не совершаю опасных маневров, не желая еще больше пугать сжавшуюся и притихшую сзади Риту.

Мы едем по ночному, но не спящему городу, и я почти не обращаю внимания на пролетающие мимо пейзажи: на высокие многоэтажки, молчаливыми исполинами возвышающимися тут и там, на надземные путепроводы, горящие фасады торговых центров и пустующие остановки. Мне нет дела до давно поднадоевшего окружающего мира, я думаю только о девочке в дурацком васильковом платье и с веснушками на лице. Хочется зацеловать ее до смерти. И трахнуть тоже очень хочется. Прям до трясучки.

Останавливаю байк у небольшой неприметной на вид кафешки и слезаю с него. Рита с выпученными от страха глазами спускается на землю вслед за мной. Ее всю трясет от пережитого ужаса, но она держится. Гордо задирает подбородок и даже пытается улыбнуться.

– Ну как, жива? – усмехаюсь я, стаскивая с нее шлем.

– Еле-еле, – отвечает она, поправляя смявшиеся волосы. – Но, если честно, мне понравилось.

– Правда? – искренне удивляюсь я.

– Да. Чувствуешь какую-то упоительную свободу. Будто можешь унестись от всех невзгод и неурядиц, и они никогда тебя не догонят. Будто ты птица, вольная лететь, куда вздумается. И это так здорово.

Интересно, какие у этой девочки-одуванчика могут быть проблемы? Четверку вместо пятерки получила? Или мама за опоздание наругала? Эх, девочка-девочка, не знаешь ты, что такое настоящие траблы. Не знаешь, и не надо. Сон крепче будет.

– Ты как, хочешь перекусить? Или сразу видами любоваться пойдем? – спрашиваю я, кивая в сторону кафешки за ее спиной.

– Не знаю… А ты? Ты голоден? – теряется она.

– Это лучшая шашлычка в городе, – поясняю я. – Алим, хозяин, уже много лет работает здесь сам. У него есть какой-то свой, только ему известный рецепт соуса, который на вкус – просто пища богов. И мясо нежнейшее, пальчики оближешь.

– Ты так аппетитно рассказываешь, что у меня уже слюнки текут, – смеется Рита.

Мы заходим внутрь, и в нос тут же ударяет запах кориандра, чеснока и костра. В моей любимой кафешке все просто и неказисто: деревянные скамейки, массивные покрытые скатертями столы, написанное от руки меню.

Подхожу к прилавку и здороваюсь за руку со старым тучным кавказцем суровой наружности. Кустистые черные брови мужчины срослись на переносице, и от этого его вид кажется совсем угрожающим, но я-то знаю, что за этим неприветливым фасадом скрывается добрейшей души человек.

– Здорово, Алим! Вот решил угостить свою новую знакомую твоим фирменным шашлыком, – киваю на Риту. – Организуешь мне как обычно в двух порциях?

– Проходи, Денис, присаживайся, – с характерным акцентом отвечает хозяин кафе. – Сейчас все сделаем.

Мы с Ритой занимаем небольшой столик у окна, и я вновь с любопытством разглядываю ее. Платье на девчонке просохло, а длинные каштановые волосы мягкими волнами покрывают плечи и грудь. Морские глаза шарят по сторонам с неподдельным интересом, но, столкнувшись с моим взглядом, смущенно опускаются вниз.

– Скажи, Денис, а что значит этот штрихкод на твоей шее? – она указывает на татуировку под правым ухом.

– Просто татушка, – отмахиваюсь. – Ничего особенного она не значит.

– Так не бывает, – Рита качает головой. – Чем-то же ты руководствовался, когда набивал ее?

Какое-то время я задумчиво смотрю на нее, а потом отвечаю:

– Ты знаешь, для чего используют штрихкоды?

– Ну да, это способ представления информации о товаре, – подумав, отвечает она. – О месте его производства и цене, например.

– Вот именно, – киваю я.

– Но мне все равно непонятен твой выбор… Это символ протеста обществу потребления? Или что?

– Нет, конечно, – смеюсь я. – Все гораздо проще. Как ты и сказала, штрихкод наносят на товар.

– Но… Ты же не товар, Денис, – недоуменно тянет Рита.

– А это как посмотреть, – хмыкаю. – Люди кичатся собственной уникальностью, но по существу все мы просто товары с определенным набором характеристик. Все продается и все покупается, Рит. Весь этот мир, понимаешь?

– Что ты такое говоришь? – она возмущенно вскидывает брови. – Я не согласна. А как же любовь и дружба? Их, по-твоему, тоже можно купить?

– Можно, – утвердительно качаю головой. – Это просто вопрос цены.

– То есть ты считаешь себя товаром?

– Да, – просто говорю я. – Все люди – товар, и я в том числе. Но, поверь, это совсем не задевает мою самооценку. Товары тоже бывают разные. Бывает ширпотреб, а бывает эксклюзив.

По лицу Риты видно, что услышанное ее шокирует. Ее большие глаза вдруг становятся очень печальными, и она тихо произносит:

– Ты циник, Денис.

– Мне больше нравится слово "реалист", – ухмыляюсь я. – Как бы это жестоко ни звучало, Рит, но деньги решают все. Абсолютно все в этом мире.

Девчонка молчит. Буравит взглядом стол и кажется чрезвычайно серьезной.

– Знаешь, Денис, – наконец отзывается она. – Деньги – это, конечно, хорошо. Они дают много возможностей. Но здоровье за деньги не купишь. Впрочем, как и счастье.

Я открываю рот, чтобы возразить ей очередной дерзкой репликой, но как раз в этот момент грудастая брюнетка подносит еду к нашему столу, и я решаю не продолжать спор.

Всеми силами пытаюсь не пялиться в откровенное декольте официантки, из которого выглядывают внушительного размера прелести, потому что понимаю, что мои похотливые взгляды могут отпугнуть Риту. Но держать своего вечно голодного зверя в узде чертовски сложно, и глаза против воли все же пару раз охаживают сочную брюнетку.

– Приятного аппетита, – говорит она, одаривая меня масляной улыбкой.

Вот черт! Даю голову на отсечение, эта девица дала бы мне сразу, как только я попросил. По лицу вижу. И по походке. Все ее тело буквально кричит "возьми меня", но сегодня у меня иные планы. Сегодня мне нужна другая. Девочка с морскими глазами, бледной бархатной кожей и детской верой в бескорыстный и добрый мир.

11

Рита

Перед нами подрумяненное шикарно пахнущее мясо на шампурах, маринованный лук, лепешка, от которой еще идет пар, ароматный соус и два больших пластиковых стакана с пивом. Денис пододвигает один из них мне, а из второго делает большой глоток:

– На, попробуй, Веснушка, это мое любимое, нефильтрованное.

– Я же не пью алкоголь, – растерянно отвечаю я. – А ты… Ты ведь за рулем, Денис.

– Рит, это разве алкоголь? Это пиво! Со стакана ни в одном глазу не будет. Пей, говорю.

Я в нерешительности гляжу на золотой напиток, а Денис закатывает глаза:

– Ну хоть глоток сделай! Не понравится – можешь оставить.

Его реплика меня успокаивает, и я медленно обхватываю пальцами прохладный немного влажный стакан. Пиво на вкус кажется горьким, но все равно довольно приятным. Да и пахнет оно вкусно: солодом и хмелем.

– Неплохо, – улыбаюсь я, в очередной раз отпивая из стакана.

– У тебя пена вот тут, – говорит Денис и прежде, чем я успеваю среагировать, перегибается через стол и проводит языком по моей верхней губе. Плавно и как-то чересчур эротично.

Потом как ни в чем не бывало откидывается назад и смотрит на меня довольным смеющимся взглядом.

Зачем-то вслед за ним я тоже облизываю свои губы, чувствуя, как лицо неумолимо наливается краской. Этот парень невозможен! Непременно возьмет и выкинет что-нибудь эдакое!

– Ну а теперь давай приступим к горячему. Бьюсь об заклад, такого вкусного шашлыка ты еще не ела, – заявляет Денис, стягивая вилкой с шампура аппетитные кусочки и выкладывая их на блюдо.

Я осторожно пробую обжигающе горячее мясо и с первых секунд понимаю, что Денис прав. Это не еда, это – блаженство. Стоит мне впиться зубами в нежную мякоть, как теплый сок, стекая по моим ладоням, начинает капать на тарелку.

– Вкусно, – мычу я, довольно утирая рот рукой.

– Говорил же, понравится, – улыбается Денис, хищно откусывая мясо.

Даже в его манере принимать пищу сквозит что-то дерзкое и вопиюще самоуверенное.

Мы разделываемся с поздним ужином в два счета. Делаем по последнему глотку пива и ставим пустые стаканы на стол. В теле ощущается приятное тепло, которое медленно растекается по венам. Может, это хмель, гуляющий в крови? Или просто сытость?

Денис поднимается и вновь идет к прилавку, очевидно, для того, чтобы расплатиться, и я семеню вслед за ним.

– Сколько с меня? – спрашиваю я, открывая сумочку и извлекая из нее свой тощий кошелек.

– Нисколько, – бросает он через плечо, прикладывая телефон к терминалу безналичной оплаты.

– Как это? – хмурюсь я. – Сколько ты заплатил? Я должна тебе половину.

Денис тепло прощается с грузным мужчиной в белом фартуке по имени Алим, а затем, обхватив меня за плечи, направляется к выходу:

– Ты ничего не должна, Веснушка. Забей.

– Я так не могу, – упираюсь я, чувствуя неловкость. – Ты не обязан за меня платить.

– Конечно, не обязан, – смеется он. – Просто я так захотел. Захотел тебя угостить, потому что ты милая девочка и приятный собеседник. Это плохо?

– Нет, – в замешательстве тяну я, – не плохо… Но как-то странно. Я так не привыкла.

– Не привыкла, чтобы парни платили за ужин? – он удивленно вскидывает брови. – Откуда  ты, девочка? Из леса?

Я смущенно поджимаю губы и опускаю взгляд в пол. Стоит ли говорить Денису, что до него я с парнями не ужинала? Поразмыслив немного, я решаю промолчать и не развивать эту тему. А то он и так думает, что я дикая.

Мы неспешно движемся по узкой виляющей туда-сюда дорожке. Рука парня по-прежнему покоится на моих плечах, а я робко тереблю ремешок своей сумочки.

– Куда мы идем? – наконец спрашиваю я, когда мы оказываемся в глубине пустынного то ли парка, то ли лесопосадки.

Высокие деревья едва заметно покачиваются на ночном ветру, в лунном свете отбрасывая на землю причудливые тени.

– Скоро увидишь, – шепчет мне в висок Денис, обдавая своим горячим дыханием.

И спустя несколько минут я правда вижу. Нечто великолепное и потрясающе красивое. Гигантское, мерцающее разноцветными огнями колесо обозрения и раскинувшийся под ним небольшой ухоженный парк. Аттракцион поражает воображение своими размерами. Как, должно быть, высоко в самой верхней его точке… Высоко и страшно.

– Ух ты! – я не в силах сдержать восхищенный возглас.

– Я решил показать тебе весь город разом, – довольный произведенным на меня эффектом говорит Денис. – Ну что, прокатимся?

– Давай, – соглашаюсь я, чувствуя, как ладони потеют от страха и предвкушения. – А колесо работает сейчас? Ведь уже поздно.

– Летом по выходным оно работает всю ночь, – отвечает Денис, направляясь крошечным выкрашенным желтой краской билетным кассам.

Он приобретает для нас билеты и опять напрочь отказывается принимать мою часть оплаты. Я так и остаюсь переминаться с ноги на ногу с раскрытой сумочкой в руках, когда Денис расслабленной походкой направляется к колесу обозрения.

– Слушай, хватит уже пихать мне свои деньги, – смеется он. – Это смешно и глупо. Ты же красивая девушка и должна этим пользоваться. Ну, правда, Рит, че как маленькая?

Я тяжело вздыхаю, закрываю сумочку, вешаю сумку на плечо и торопливо шагаю за ним.

Когда мы подходим к аттракциону, вокруг нет ни души. Даже контролера не видно. Вытянув шею, я заглядываю в его кабинку и вижу спящего на стуле парня с кепкой, надвинутой на глаза.

Не растерявшись, Денис сам открывает незатейливые ворота и пропускает меня вперед.

– Может, стоит разбудить контролера? – предлагаю я, но мой спутник лишь отмахивается, мол, билеты-то у нас куплены, все по правилам, а парнишка пускай спит.

Я взбираюсь по небольшой лестнице и застываю в нескольких метрах от проплывающих мимо стеклянных кабинок.

– Чего замерла? Залезай в любую. Какая нравится? – спрашивает Денис.

Кабинки движутся довольно медленно, но запрыгивать в них на ходу все равно как-то страшновато. Вдруг промахнусь?

Денис, словно прочитав мои мысли, сжимает мою руку и ободряюще говорит:

– Не дрейфь, Веснушка, я подстрахую. Ты первая, а я следом.

Я киваю и неуверенно делаю шаг. Затем еще один. И еще. И вот моя нога наконец наступает на чистый светлый пол уютной кабинки. Денис, как и обещал, оказывается рядом через секунду.

Мы, плавно покачиваясь, поднимаемся наверх, и я чувствую, как начинает сосать под ложечкой. Мне страшно и весело одновременно. С одной стороны, я жутко боюсь высоты. Но с другой – вид, который постепенно, метр за метром открывается перед нами, поистине чудесен.

Опустившись на пластиковое сиденье, я припадаю лицом к стеклу и с замиранием сердца смотрю на мир, который распростерся подо мной как на ладони. Впечатляющие глянцевые высотки, широкие дороги, рассекающие поверхность города, словно вены – организм человека. А по этим дорогам проносятся автомобили с горящими фарами, в которых сидят люди. Со своими мыслями, своими планами, надеждами и мечтами. Они спешат куда-то, думают о ком-то, проживают свою неповторимую жизнь.

Этот город напоминает мне дорогое ювелирное украшением, драгоценным камнем на котором является море. Бескрайнее, прекрасное и совершенно черное в непроглядной ночи.

Когда мы оказываемся на самом верху, я восторженно прикладываю ладони к сердцу, стараясь запомнить этот волнующий миг. Как же красиво! До одури, до неприличия красиво!

С широкой улыбкой я поворачиваюсь к Денису и ловлю на себе его внимательный и какой-то непривычно напряженный взгляд. Его глаза больше не смеются. Он смотрит на меня нескромно и как будто с вызовом.

Затем парень подсаживается ко мне, и я чувствую, как его ладонь, опустившись на колено, медленно, но уверенно ползет вверх по моей ноге.

12

Рита

Поцелуями, крошечными и умелыми, Денис проводит линию на моей коже от плеча до уха. Влажные следы его губ практически тут же испаряются, и я могу думать только о сильных руках, которые нежно, но в то же время твердо ласкают мое бедро.

Я чувствую, как нарастает напряжение внизу живота, как охотно откликается на каждое его прикосновение мое тело, как неумолимо опускаются веки под натиском его мужской ласки.

Никто и никогда не дотрагивался до меня так. Не заставлял сдерживать рвущиеся из груди стоны и стискивать ладони в кулаки в отчаянных попытках не потерять остатки самообладания.

Почему мне так хорошо? Почему хочется раствориться в объятьях человека, которого я знаю всего пару часов? Я попала под его чары, и клетка захлопнулась. Мне не убежать, не спастись и не выйти из нее прежней.

Денис слегка оттягивает ворот платья и плавно запускает ладонь под бюстгалтер. Обхватывает грудь и сжимает ее. Сильно, но не больно. Его требовательные губы находят мой рот и впиваются в него горячим голодным поцелуем. Так, словно он всю жизнь ждал встречи со мной.

С каждым новым мгновеньем он напирает на меня все сильнее. Я чувствую, как его тело становится ближе, а хватка крепче. Он зажимает меня в тиски, не оставляя путей к отступлению. Но я и не хочу отступать. Я лишь открываю рот пошире и сильнее выгибаю спину, когда он притягивает меня к себе.

Кажется, я сошла с ума! Позволяю этому парню ласкать меня даже в самых запретных зонах. Не останавливаю его, не протестую, а наоборот – сама льну к нему, как кошка, истосковавшаяся по рукам любимого хозяина.

Денис обхватывает мою ладонь и кладет ее себе на живот. Я чувствую, как напрягается его пресс. Чувствую тепло его кожи и задыхаюсь в пожаре страсти, накрывающей меня с головой.

Он ведет мою ладонь по своему животу вниз и останавливается только тогда, когда я касаюсь его паха. Под тонкой тканью джинсов явственно ощущается что-то большое и твердое, и вдруг стыд пронзает все мое существо.

"Что творишь, Рита?! Это совсем на тебя не похоже!" – верещит мой внутренний голос, и я испуганно одергиваю руку.

– Ну же, детка, возьми, его, – шепчет Денис и вновь притягивает мою ладонь к себе. – Тебе понравится, обещаю.

С этими словами он властным движением разводит по сторонам мои колени, и его пальцы, скользнув под платье, ложатся на ткань моих трусов. Он прекрасно знает, как правильно ласкать женщину, как доставить ей удовольствие, как заставить стонать. Его движения неторопливые и умелые. В отличие от меня, он совершенно точно не нервничает и прекрасно понимает, что делает.

Очевидно, что для Дениса все происходящее между нами не в новинку. Он уже испытывал пьянящее наслаждение быстрой любви. Уже проделывал это много раз с другими девушками. Сколько их было до меня? Десятки? Сотни? Я не знаю. Но с фактом того, что я для него лишь очередная, поспорить сложно.

Я понимаю, что с каждой новой секундой мой шанс на спасение тает. У меня нет воли противостоять его доводящим до исступления ласкам, нет сил убрать его руку, лежащую между моих ног, нет возможности вырваться из тисков его сладких губ.

Я растворяюсь в моменте, собираясь напрочь отключить мозги, как вдруг в голове всплывают странные, брошенные им вскользь фразы во время наших посиделок в кафе: "все продается и все покупается", "это лишь вопрос цены", "все люди – товар".

Боже! Я ведь для него тоже – просто товар! Товар, цена которого складывается из двух часов потраченного времени, ужина в шашлычке и катания на колесе обозрения. Ровно столько Денис заплатил за то, чтобы залезть ко мне в трусы. И я буду последней дурой, если стану отрицать это.

На что я надеюсь? На то, что подарю ему свою невинность, а он оценит? На то, что станет моим? Как же это смешно! "Лохушка и красавчик" – именно так называлась бы история наших скоротечных отношений. А, может, "идиотка и ловелас" или "повелась и дала"?

На самом деле это неважно, суть все равно не поменяется. Надо быть честной и признать, что, получив свое, Денис вряд ли захочет продолжить наше общение. Да что уж там… Он даже мое имя завтра и то вряд ли вспомнит.

Собрав остатки самообладания в кучу, я обхватываю его ладонь и отвожу ее в сторону. Затем, сделав нас собой усилие, прерываю поцелуй и отодвигаюсь.

Кто бы знал, каких телесных мучений мне это стоит…

– В чем дело, детка? – непонимающе хмурится Денис, вновь подсаживаясь поближе. – Ты же вся мокрая, ты хочешь этого, не обманывай себя.

Он опять запускает руку мне под платье и с силой сжимает зад.

– Ну же, поцелуй меня, – его голос звучит требовательно.

– Я… Я не могу, Денис, – выдыхаю ему в губы. – Прости. Но это слишком. Мы едва друг друга знаем. Я не хочу совершить ошибку.

– К черту все эти глупости, Рит, – бормочет он. – Иди ко мне. Тебе будет хорошо, клянусь.

Он вжимает меня в стеклянную стену, совершенно не обращая внимания на мои протесты. Я пытаюсь оттолкнуть парня, отворачиваюсь от его вездесущих губ, но он словно не слышит меня:

– Будь моей, девочка. Ну же, я так хочу тебя.

– Денис, пожалуйста, отпусти, – пищу я, ощущая как бушует стихия в его теле.

Он заведен до предела, глаза закрыты, а руки шарят под платьем, не замечая моего сопротивления. Он, словно голодный зверь, набросившийся на добычу: жесткий, сильный и беспощадный. Как же мне спастись?

– Прошу, мне больно, – умоляю я, когда он чересчур крепко стискивает мои бедра в попытке стянуть с меня трусы. – Отпусти меня! Отпусти, слышишь?

Из последних сил я толкаю его в плечи, и, к моему удивлению, Денис действительно отлетает к противоположной стене кабинки. Взгляд голубых глаз кажется злым и затуманенным, и я уже готовлюсь к очередной атаке парня, но неожиданно он отступает.

Откидывает назад пепельные волосы, делает глубокий вдох, потирает веки и медленно  опускается на сиденье напротив. На его губах играет вымученная улыбка, а голос звучит непривычно хрипло:

– Прости, Рит. Я не хотел тебя обидеть. Просто мне казалось, что ты не против.

– Да, я знаю, – смущенно поправляя платье, говорю я. – Ты меня тоже извини, сама сбила тебя с толку… А потом… Не понимаю, как так вышло…

– Ладно, забей, – он прерывает поток моих нескладных слов. – Тебе, наверное, домой пора? Я подвезу.

– Хорошо, спасибо, – киваю я, складывая руки на коленях и упирая взгляд в пол.

Остаток круга мы едем в гробовой тишине, и как только наша кабинка опускается до нужного уровня, Денис тут же выпрыгивает из нее. Я неуклюже следую за ним.

Мы покидаем парк, по-прежнему не разговаривая друг с другом. Парень не предпринимает никаких попыток дотронуться до меня, движется быстро, и я еле поспеваю за ним.

Когда мы достигаем его мотоцикла, он молча протягивает мне шлем, и в этот раз, в отличие от предыдущего, предоставляет мне самой застегивать его. Украдкой бросаю взгляды на его красивое лицо в попытках считать на нем хоть какие-то эмоции, но тщетно. Денис кажется совершенно спокойным, и только едва заметная морщинка, застывшая меж бровей, выдает его недовольство.

– Денис, еще раз прости, что так получилось… Я честно не хотела…

– Я понял, Рит, – он опять не дает мне договорить. – Не извиняйся по сто раз. Давай лучше быстрее залезай на байк. Я устал и хочу спать. Какой у тебя адрес?

Я называю улицу и дом, а затем забираюсь на мотоцикл, крепко обхватив Дениса сзади. Парень дает по газам, и мы срываемся с места в темную ночь.

13

Рита

На этот раз Денис едет быстро, очень быстро. Он несется, разрезая мотоциклом воздух, а у меня трясутся поджилки. Я в панике цепляюсь за его футболку, умоляя сбросить скорость, но ветер уносит мои вопли вдаль, и они, судя по всему, так и не достигают слуха парня.

Мы мчимся так, будто за нами погоня. В ушах стоит страшный гул, и я уже почти ничего не вижу и не слышу. Тело напряжено, адреналин горячими волнами вбрасывается в кровь, а в голове пульсирует одна единственная мысль: "Только бы доехать до дома живой! Только бы не разбиться!"

Когда эта пытка наконец заканчивается и Денис притормаживает около моего подъезда, я не верю своему счастью. Такого первобытного страха за свою жизнь я не испытывала еще никогда. Мне кажется, что во время этой сумасшедшей поездки мы были на волосок от смерти, и сейчас, когда ноги ступают на твердую землю, я чувствую неимоверное облегчение.

– За-зачем ты так гнал? – заикаясь от ужаса, спрашиваю я Дениса, вид у которого совершенно безэмоциональный, я бы даже сказала, скучающий.

– Я правда гнал? Извини, не заметил, – небрежно бросает он, но я почему-то ему не верю.

Как можно не заметить, что топишь за сотню?

Я возвращаю ему шлем и в нерешительности топчусь на месте, не зная, что сказать дальше. И нужно ли вообще что-то говорить? После происшествия в кабинке колеса обозрения между нами образовалась пропасть, которая с каждой минутой только увеличивается. Денис будто возвел между нами невидимый барьер, стал холодным и абсолютно непроницаемым.

Должно быть, затаил обиду за то, что я отвергла его. Но что мне оставалось делать? Отдаться человеку, для которого я ровным счетом ничего не значу, а потом жалеть об этом всю оставшуюся жизнь? Нет, этого я допустить не могла.

Мне очень хочется, чтобы Денис улыбнулся, чтобы вновь назвал Веснушкой, чтобы его взгляд потеплел. Ведь он мне нравится. Дико нравится. До мурашек на коже. До крови на искусанных губах. И я бы с удовольствием продолжила наше знакомство, встретилась бы с ним еще раз, но весь его вид, к сожалению, говорит о том, что ему это неинтересно. Он списал меня со счетов в тот самый момент, когда я оттолкнула его от себя.

Ему не нужна несговорчивая девчонка с кучей комплексов, наивная и смешная. Совсем скоро, завтра, а, может, и сегодня он найдет себе другую, более раскрепощенную и легкую на подъем подругу, даже не вспомнив обо мне. Купит ей выпить, прокатит на байке и получит свое.

Осознавать это до слез обидно, но я держусь. Сжимаю в руках сумочку и скольжу по Денису взглядом, пытаясь запомнить его безупречные черты.

– Спасибо за вечер и за то, что проводил, – тихо говорю я, заводя руки за спину, чтобы скрыть дрожащие ладони. – Было здорово.

Денис медленно поворачивает ко мне голову, и уголки его губ все же слегка вздрагивают в едва уловимой улыбке.

– Согласен, – кивает он, мягко дотрагиваясь моей щеки.

От его прикосновения мурашки нестройными рядами бегут по спине.  Денис смотрит внимательно, но уже без прежнего голода. В какой-то миг мне кажется, что он меня поцелует, и я подсознательно подаюсь вперед. Но парень лишь ласково проводит большим пальцем по моей нижней губе, а затем медленно отводит руку.

– Береги себя, Рит, ты чудо, – негромко произносит он и, не дождавшись моего ответа, срывается с места, уносясь вдаль.

Я смотрю Денису вслед до тех пор, пока огонек фар его мотоцикла не скрывается в предрассветной мгле, а потом, понурив голову, разворачиваюсь и бреду к подъезду.

Вот и все. Вот и закончилась чудесная сказка длиною в ночь. Златокудрый принц умотал на своем железном коне и, кажется, исчез из моей жизни навсегда.

На душе саднит от грусти и разочарования, и я чувствую себя Золушкой, чья карета вновь превратилась в тыкву. Еще час назад самый красивый парень из всех, что я встречала, смотрел на меня глазами, полными живой заинтересованности, а сейчас я плетусь домой в одиночестве без малейшего шанса на новую встречу с ним.

Стараясь не шуметь, прокрадываюсь в квартиру и, заглянув в зал, убеждаюсь, что бабушка крепко спит. Она, кажется, и не поняла, что меня всю ночь не было. Это к лучшему. Значит, никаких нравоучений с утра пораньше не предвидится.

Тихонько запираю дверь своей комнаты и ложусь в кровать, но сна нет ни в одном глазу. Все мысли поглощены Денисом и проведенной с ним ночью. Память бесконечно прокручивает картинки, на которых он смеется, откидывает со лба светлые волосы и закусывает нижнюю губу. Такой невероятный и такой далекий.

Как бы я хотела увидеть его еще. Пускай хоть раз. Пускай во сне. Пускай ненадолго. Встреча с Денисом стала едва ли не самым ярким событием за всю мою жизнь, именно поэтому я отчаянно хватаюсь за ускользающие мгновенья, стремясь запомнить каждую их деталь.

Вылезаю из постели, беру в руки стоящую в углу гитару и медленно провожу пальцами по тугим струнам. Инструмент издает жалостливые звуки, будто сочувствуя мне. Сажусь на кровать и, тихо бряцая, напеваю под нос: "Я искала тебя годами долгими, искала тебя дворами темными…"

Музыка – мой личный антидепрессант и мой способ медитации. На ее волнах я уплываю далеко от своих проблем. Музыка и вправду лечит.

***

Утром просыпаюсь от звенящего шума, доносящегося с кухни. Бабушка готовит: бойко орудует ножами, гремит кастрюлями и звонко распевает песни свой молодости.

– Ну что, спящая красавица, проснулась-таки? – улыбается она, когда я, широко зевая, сажусь за стол. – Допоздна, поди, вчера гуляла?

– Ну так, – уклончиво отзываюсь я, отпивая из чашки, которую ставит передо мной бабушка.

– Повеселилась хоть? – она смотрит на меня участливо.

– Да не то слово, – заверяю я. – Познакомилась с Ксюшиными подругами, веселые девчонки.

– Вот и славненько. Глядишь, так друзьями и обзаведешься, – говорит она, накладывая в тарелку щедрую порцию каши. – Ну, а на сегодня какие планы?

– После обеда несколько собеседований в близлежащих кафе назначено, – отвечаю я, с аппетитом набрасываясь на завтрак. – График подходящий. Надеюсь, возьмут.

– Ох, Ритуля, может, ну ее, эту работу? – бабушка подпирает кулаками подбородок. – В этом институте наверняка по учебе дерут в три шкуры.

– Ничего, справлюсь, не впервой, – мычу я с набитым ртом. – Да и деньги лишними никогда не бывают.

– Не знаю, Ритуль… Как по мне, и моей зарплаты нам бы с лихвой хватило. А что? Нам много надо, что ли? Жилье, хоть и скромненькое , но свое. Выпечку я с работы приношу. Да и пенсия у меня приличная.

– Ба, мы уже сто раз это обсуждали, – ласково возражаю. – Я же официанткой буду, а не шахтером. Не бойся, не перетружусь. Да и личные доходы, знаешь ли, иметь приятно.

– Ох, мировая ты у меня девка! И в кого такая пошла? Ну уж точно не в мать.

Вспомнив про нерадивую дочь, бабушка тут же мрачнеет и погружается в неприятные думы, из которых я спешу ее выдернуть, сменив тему разговора:

– А мы вчера на колесе обозрения катались! Красотища неописуемая!

14

Рита

Собеседование проходит успешно, и меня берут на работу в небольшое уютное кафе под названием "Сирень". Управляющая Лариса Павловна, женщина лет сорока с коротким ежиком волос на голове, с первых минут производит на меня приятное впечатление: спокойная, воспитанная, с четко сформулированными требованиями к сотрудникам.

– На смену не опаздываем, у нас с этим строго. Расчет два раза в месяц, чайвые индивидуальные, общака нет. Повар Анвар часто ворчит и ругается матом, но на это внимания не обращай, узнаешь его получше – привыкнешь. Коллектив у нас дружный, работаем таким составом уже не первый год. По форме и графику уже сказала. Есть вопросы?

– Вроде нет, – покачала я головой. – Пока все понятно.

– Отлично. Если что, обращайся к Толику. Он все тут знает и помочь всегда рад, – поднимаясь со стула, говорит управляющая. – Тогда до встречи, Маргарита. Жду тебя послезавтра со всеми документами.

– Хорошо, Лариса Павловна, до свиданья, – улыбаюсь я, радуясь тому, что так легко нашла  столь доходную (по меркам моего родного поселка, разумеется) работу.

Как только я покидаю кафе, у меня звонит телефон.

– Алло, – отвечаю я, счастливо щурясь на мягком послеобеденном солнце.

– Ритка-маргаритка! – раздается в трубке высокий голос Ксюши Белкиной. – Ты куда вчера пропала? Я тебя обыскалась! Трубку не берешь, в сети не появляешься! Думаю, все, потонула! Слава богу, знакомые видели, как ты на променад с каким-то типом умотала! Ну Ритка, ну ханжа! Прикидываешься скромницей, а сама вон, среди ночи подруг ради хахаля кинула!

Я хочу возразить, напомнив, что вообще-то она первая "кинула подруг" ради какого-то Димки, но решаю не усугублять ситуацию. Судя по тону, Белкина оскорблена моим поступком.

– Извини, я не подумала, что ты будешь переживать. А телефон, если честно, совсем не слышала.

– Ну и кто он? – деловито интересуется девушка.

– Кто?

– Конь в пальто, Смирнова! Парень твой ненаглядный, с которым ты ночью гуляла!

– Эм… Ну… – мнусь я, не зная, что именно мне следует рассказать. – Его зовут Денис.

– Так, ясно, – голосом человека, столкнувшегося с непроходимой тупостью, выдыхает Белкина. – Я сейчас только вышла с маникюра, через двадцать минут жду тебя у себя дома. Адрес скину сообщением. И постарайся к этому времени разжиться более внятными эпитетами для описания вчерашней ночи.

С этими словами она сбрасывает вызов, даже не дождавшись моего согласия. Хотя, говоря по правде, я рада приглашению. Сумасбродная и шумная Ксюша мне нравится. Наверное, потому, что обладает качествами, которых мне отчаянно не хватает: уверенностью, подвешенным языком и лидерскими наклонностями.

Приехав по указанному адресу, я вижу перед собой милый благоустроенный райончик , застроенный голубыми пятиэтажками. Вокруг все зелено и ухожено: яркая детская площадка, ровный газон, аккуратные деревца по периметру.

Я поднимаюсь на третий этаж одного из домов и стучу в дверь квартиры Белкиных, по обыкновению испытывая легкое смущение. Ксюша открывает мне почти сразу, словно ждала моего прихода, сидя в коридоре. Хватает меня за локоть и тащит в свою комнату так быстро, что я едва успеваю снять босоножки и кинуть торопливое "здравствуйте" миловидной рыжеволосой женщине, сидящей на кухне, очевидно, ее матери.

Спальня у Белкиной собирает все стереотипы о девчачьих комнатах: уютная, розовая, с армией плюшевых игрушек на подоконнике.

– У тебя очень мило, – с улыбкой говорю я, присаживаясь на край кровати.

– Да-да, молодец, давай промотаем эту часть, где мы обмениваемся пустыми любезностями и перейдем сразу к сути. Я вся внимание! Вещай!

Ксюша садится по-турецки и смотрит на меня с таким интересом, будто я киноэкран. Ее взгляд искрится любопытством, и для завершения образа ей не хватает, разве что, попкорна.

– Так… – я нервозно накручиваю на палец волосы. – С чего бы начать?

Белкина закатывает глаза и подбадривает меня:

– Давай начнем с простого. Имя я уже знаю. Теперь нужна фамилия, чем занимается, где учится, с кем тусуется и на какого актера больше всего похож.

Я оторопело хлопаю глазами, внезапно понимая, что не знаю про Дениса ровном счетом ничего. Так что вопросы Белкиной заводят меня в тупик.

– На молодого Ди Каприо, – озвучиваю я единственное, что приходит мне в голову.

– Да ну? – вскидывает брови Ксюша. – Такой красавчик?

– Не то слово, – киваю я.

– Круто, ну а остальное?

– Если честно, мы особо о личном не разговаривали, – виновато признаюсь я.

– Так чем же вы тогда полночи занимались? – хмурится Белкина, но внезапно ее лицо озаряется догадкой, которая переходит в сдавленное хихиканье. – Ну вы и животные!

– Что? – недоуменно переспрашиваю я, а затем до меня вдруг доходит, о чем она подумала, и я спешу ее переубедить. – Нет-нет! Между нами ничего не было! Мы просто целовались.

– Так уж и ничего? – она с сомнением косится на меня.

Я собираюсь с мыслями и как на духу рассказываю Ксюше все: про купание в море, про шашлычку и колесо обозрения.

– Вот плут! Знает, чем покорить впечатлительную приезжую девочку! – дослушав меня до конца, заявляет Белкина. – А номерок-то хоть попросил?

– Нет, – грустно вздыхаю я, теребя край малинового одеяла.

– Ну и ладно! – она трясет рыжими волосами. – Пошел он к черту, правда? Ты себе еще в сто раз лучше найдешь!

Я благодарно улыбаюсь в ответ на ее попытки меня поддержать и задаю интересующий меня со вчерашнего вечера вопрос:

– Ксюш, а этот Дима Алтуфьев… Он кто? Твой молодой человек?

– Пфф! – фыркает Белкина, презрительно изгибая рот. – Никто он, Ритка, никто. Просто один болван из прошлого.

– А я думала, он тебе нравится, – невинно замечаю я.

– Ага, щас, разбежалась! Единственное, что мне в нем нравится, это его отсутствие в моей жизни! Так-то!

Белкина явно не настроена говорить о парне дальше, но даже этих коротких реплик достаточно, чтобы понять, что ее и этого Диму связывает нечто большее, чем ей бы хотелось.

Мы переводим наш разговор в более безопасное русло: я интересуюсь учебой, нравами преподавателей и студенческой жизнью в целом. Ксюша отличается крайней словоохотливостью и с удовольствием вводит меня в курс дела, притащив в комнату две большие чашки вишневого компота и миску с печеньем.

Спустя пару часов веселой болтовни я начинаю собираться домой. Настроение приподнятое: я рада тому, что сдружилась с Белкиной. Теперь даже предстоящий первый день учебы не кажется мне таким уж пугающим.

15

Рита

Просыпаюсь рано, еще до будильника. Теплое утро проникает через окна, наполняя комнату мягким солнечным светом. С первых секунд пробуждения живот сводит от волнения, а мысли, словно испуганные звери мечутся, из угла в угол: "только бы не опоздать в первый день", "как лучше уложить волосы?", "на каком автобусе ехать?".

Умываюсь, тщательно чищу зубы и, вернувшись в комнату, с вопросительным выражением лица застываю напротив открытого шкафа. Надеть как всегда нечего, и после долгих внутренних терзании останавливаю свой выбор на синей клетчатой юбке чуть выше колена и светлой блузке. Выглядит, конечно, немного по-школьному, зато сразу демонстрирует мой серьезный учебный настрой.

До института добираюсь в жуткой автобусной давке, и, с большим трудом продираясь сквозь толпу тесно стоящих людей, вылезаю на нужной мне остановке помятая и потрепанная. Расчесываю пальцами растрепавшиеся волосы, разглаживаю юбку и, поправив на плече вместительную холщовую сумку, которая загружена тетрадями и учебниками, шагаю в сторону учебного заведения.

В этот раз у подножья длинной лестницы, ведущей ко входу, я вижу много студентов. Они разговаривают, разбившись на небольшие группы, и от вида этой шумной, веселой, неформально одетой молодежи волнение вновь сковывает меня по рукам и ногам. Делаю глубокий вдох и начинаю медленно подниматься по ступенькам: одна, вторая, третья…

"Вот так, Рита, все хорошо. Чего ты распереживалась? Здесь никому нет до тебя дела. Главное, добраться до нужной аудитории. А там найдешь Белкину и выдохнешь," – успокаивает меня мой внутренний голос.

Я уже почти достигаю конца лестницы, когда откуда-то сбоку до меня доносится мужской насмешливый голос:

– Эй, пятиклашка, ты ничего не перепутала? Это не школа, это универ. Здесь взрослые дяди и тети учатся.

До последнего надеюсь, что эти слова предназначаются не мне, и продолжаю свой путь, устремив взгляд под ноги.

– Эй, ты оглохла что ли? Смотрите, какая гордая! Делает вид, что не слышит!

Через мгновенье дорогу мне преграждает здоровенный детина в черных зауженных джинсах и серой растянутой футболке. На румяном лице застыла усмешка, а зеленые глаза бегают по мне так, словно пытаются ощупать.

– Дай пройти, – говорю я, стараясь звучать твердо, но на деле выходит пискляво.

– А ты мне что взамен? – торгуется он.

– Бобер, отвали от девчонки, видишь же, ты не в ее вкусе, – говорит кто-то из его компании, хрипло и вкрадчиво.

Я поворачиваю голову и встречаюсь  с черными колючими глазами, взгляд которых, словно дрель, неприязненно буравит меня. Я почти физически ощущаю дискомфорт от этого тяжелого неприветливого взгляда и спешу отвернуться. Огибаю румяного парня по прозвищу Бобер и торопливо продолжаю восхождение по лестнице.

– Ладно, пока живи, пятиклашка, – смеется он мне вслед. – Но не расслабляйся, я до всех первокурсниц доберусь, так и знай!

Оказавшись в помещении, я шумно выдыхаю и убираю волосы со лба, который от нервов немного увлажнился. Долго плутаю по коридорам и,  когда в нужной лекционной аудитории наконец нахожу Ксюшу, ныряю к ней, как в спасительную гавань.

– Привет, Ритон-батон, ты чего такая взъерошенная? Бежала что, ли? – удивленно разглядывая меня, улыбается она.

– Ага, опоздать боялась, – киваю, доставая из сумки ручку и тетрадь.

– Девочки, это Рита Смирнова, новенькая, про которую я вам говорила, – представляет меня присутствующим Белкина.

В ответ одногруппницы называют мне свои имена, но, к сожалению, они тут же вылетают у меня из головы, потому что, случайно бросив взгляд в сторону, я вижу, как в аудиторию заходит шумная компания во главе с теми самыми парнями, которые приставали ко мне на лестнице. К счастью, они проходят мимо, не заметив меня, и располагаются на самых дальних рядах.

Когда в помещении показывается седовласый мужчина с крючковатым носом, гул тут же смолкает и воцаряется рабочая атмосфера. Преподаватель экономической теории умело держит дисциплину и интересно преподносит материал,  так что полтора часа лекции пролетают незаметно.

После пары весь поток лениво шевелится в сторону выхода, и мы с неумолкающей Ксюшей и несколькими ее верными подругами тоже вливаемся в толпу.

– Видела Катю Никифорову из двести пятнадцатой? Ох, как разнесло ее за лето! Думаешь Исаев теперь ее бросит? Разве расстались? Когда? Ну дела… А я и не знала! И с кем он теперь? С Симоновой?! Да не может быть! Она же за Пепловым весь прошлый год бегала! Разлюбила, что ли? А Сердюкова видели? На бэхе к универу подъехал! Ага, сам, как же! Ты что, не в курсе кто его отец? Кто-кто, Дед Пихто! Депутат он у него! А где власть, там и деньги! Вот и не поскупился сыночку на новую тачку!

Вполуха слушая университетские сплетни, я медленно бреду рядом с Белкиной, и острое ощущение, что за мной наблюдают, не дает расслабиться.

Следующим по расписанию намечается семинар по финансам, и мы заходим в небольшую светлую аудиторию, напоминающую школьный кабинет.  Ксюша по доброте душевной садится со мной за одну парту, и я, разложив вещи, исподлобья наблюдаю за новыми одногруппниками.

Они отвечают мне любопытными взглядами и улыбками, а кто-то даже подходит знакомиться. Белкина услужливо представляет меня всем желающим, и со стороны это выглядит так, будто она взяла надо мной шефство. Но я только за. Коммуникация с новыми людьми никогда не была моей сильной стороной, поэтому я совсем не возражаю против Ксюшиной инициативы.

Одним из последних в помещение вразвалочку заходит тот самый парень с колючим взглядом, который отозвал от меня Бобра на лестнице. Высокий, худощавый, с черными непослушными волосами – он выглядит, как утомленный жизнью человек, а в его манерах сквозит вялое пренебрежение ко всему живому. Парень движется медленно, словно змея, занимает место за последней партой и тут же собирает вокруг себя компанию ребят, стремящихся с ним пообщаться.

– А это кто? – шепотом спрашиваю я у Белкиной, едва заметно кивая в сторону мрачного брюнета.

– Это Антон Пеплов, – тихо отзывается она. – Что, понравился? Не советую, Ритон, не советую. Он, конечно, красавчик, спору нет, но на твоем месте, я бы побоялась с ним связываться.

– Почему?

– Он и его компания, они… Как бы это сказать… Плохие ребята, понимаешь? Телки, проблемы с законом, наркота. Оно тебе надо?

– Нет, конечно, нет, – поспешила откреститься я. – Просто так спросила.

После семинара, который носил вводный характер, все направляются в кафе под названием "Маленькая Италия", которое находится на первом этаже института. Однако все студенты называют его просто "Красная", очевидно, из-за преобладания гранатовых и бордовых цветов в интерьере.

Кафе просторное и работает по системе шведский стол. У касс уже виднеется выстроившаяся цепочкой толпа, и Белкина отправляет меня в ее конец:

– Ты пока иди очередь займи, а я сейчас приду, – торопливо бросает она, глядя куда-то в сторону.

Перехватив направление ее взгляда, я понимаю, что Ксюша таращится на дальний столик, за которым в компании темноволосой девушки сидит ее Дима Алтуфьев.

– Я быстро, – еще раз заверяет она и, откинув густые огненные волосы за спину, дефилирует к своему мистеру "никто".

Еле сдерживая улыбку, поправляю на носу очки и вдруг вздрагиваю, резко ощутив чье-то горячее дыхание на своем затылке.

– Ты новенькая, да? – раздается хриплый голос прямо над моих ухом.

Разворачиваюсь и отступаю на шаг назад. Передо мной с самодовольной улыбкой на лице стоит Антон Пеплов. Вблизи опасность, исходящая от него, становится еще явственнее, и горло мгновенно пересыхает.

– Да, – выдавливаю я, стараясь не показывать своего страха.

– Сегодня после пар буду ждать тебя на парковке, не опаздывай, – заявляет он таким тоном, будто мы с ним старинные друзья и уже неоднократно встречались на парковке.

– Что? Зачем? – непонимающе моргаю я.

– Подвезу до дома, познакомимся поближе, – негромко отвечает он, прожигая меня хищным взглядом черных глаз.

Он говорит и ведет себя так, будто это не предложение, а приказ. Будто у меня нет права отказать ему.

– Спасибо, конечно, но у меня другие планы, – стараясь быть вежливой, произношу я.

– Отмени, – холодно бросает он.

– Не могу, – делаю еще один крошечный шаг назад. – И вообще… Мне пора.

Разворачиваюсь и хочу уйти, но вдруг холодные пальцы железной хваткой обвивают мои запястья. Пеплов выглядит раздраженным, даже злым, и я больше всего на свете мечтаю убраться от него подальше.

– Отпусти! – шиплю я, боковым зрением замечая, что на нас пялятся люди.

– Ты придешь, поняла? – цедит он сквозь зубы. – А не придешь – пожалеешь.

Лицо Пеплова оказывается как никогда близко, и я успеваю заметить его до предела расширенные зрачки. Боже, он что, пьян?!

Пытаясь освободиться из тисков наглеца, я резко тяну на себя руку и отклоняюсь назад. Движение выходит чересчур амплитудным, и я совершенно случайно толкаю проходящего мимо парня, несущего поднос.

Дальше все происходит как в замедленной съемке. Поднос опрокидывается и его содержимое летит на Пеплова, а точнее на его белую толстовку, которую отныне "украшает" гигантское алое пятно от борща. Брызги попадают и на меня, но первые секунды я не замечаю ничего, кроме разъяренного взгляда Антона.

Вот черт! Он же меня сейчас придушит! Прямо здесь, на людях!

Я инстинктивно втягиваю голову в плечи и шарахаюсь в сторону, но Пеплов и не думает меня догонять. Он злобно хватает за грудки ни в чем не повинного парня, поднос которого я опрокинула, и что-то угрожающе шипит ему в лицо. Затем брезгливо отшвыривает ничего не понимающего бедолагу и, метнув в меня громкое и оскорбительное "сука", покидает кафе.

16

Рита

– Что тут происходит? – верещит подскочившая Белкина, хватая меня за локоть и утаскивая вглубь кафе. – Чего от тебя Пеплов хотел?

– Я… Я не знаю, – заикаясь от ужаса, тихонечко пищу я. – Хотел встретиться со мной на парковке после пар и домой подвезти… Но от него это звучало как-то угрожающе, если четно.

– Вот блин! – Ксюша нервно покусывает ноготь. – Он что, на тебя глаз положил? Это плохо, Ритончик… Иметь такого ухажера, как Антон, и врагу не пожелаешь.

– Ухажера?! – понемногу приходя в себя, восклицаю я. – "Придешь на парковку, я сказал! Не придешь – пожалеешь", – подражая его низкому голосу, говорю я. – Это больше на принуждение похоже, чем на ухаживание!

– Что, прям так и сказал? – удивляется Белкина.