Читать онлайн Счастье по завещанию бесплатно

Глава 1

Эдвард Джонс граф Торнборн умирал.

Еще несколько дней назад это был полный жизни мужчина, а сейчас… Сейчас призраки прошлого оказались так близко, что он мог отчетливо различить давно ушедших за грань.

– Рози… Моя Рози… – пересохшими губами прошептал он. – Я иду к тебе… Я не смог позаботиться о нашей малышке… Прости…

Граф смотрел на такую знакомую улыбку, свет от которой пронес через года. Да и как бы он смог забыть ее, ведь так улыбалась дочь – единственное родное существо на всей Ландоре. Ему бы еще совсем немного времени, ему бы успеть…

– К вам мэтр Гайс, ваша светлость, – почему-то очень тихо проговорила возникшая у кровати экономка. Он лишь кивнул в ответ. Сил осталось совсем мало, а дел – слишком много.

Оудэн Гайс, старый друг и поверенный внимательно изучил три документа, написанные уже неверной рукой друга. Буквы дрожали, но строчки были все такими же ровными, как всегда.

– Ты уверен, Эдвард? – приятель поднял взгляд на умирающего. – Титул только усложнит девочке жизнь, а Рорки… Рорки добавят неразберихи.

– Род Торнборн не должен прерваться! Не должен, Оудэн! А королевский дом – единственный, кто сможет гарантировать Мелиссе хотя бы относительную безопасность. Даже… – граф подался вперед и глухо закашлялся. Алые капли упали на белоснежный кружевной ворот рубашки. – Даже если дар драконов не перейдет к дочери.

Последние слова Эдвард Джонс уже прошептал и в изнеможении откинулся на подушки.

– Я все исполню, – сдавленно произнес поверенный, и его глаза подозрительно заблестели.

– Благодарю, друг. Прощай…

– Прощай, мой старый друг.

Последних слов Оудэна граф уже не услышал. Мэтр Гайс сам закрыл ему глаза.

– Отец! – двери спальни распахнулись, пропуская внутрь невысокую девушку, облаченную в свободную холщовую рубаху, узкие замшевые бриджи и высокие сапоги. – Отец!

Девушка остановилась и осеклась.

– П…почему задернуты шторы днем? И отец… Он.. Он… – едва слышно прошептала она.

– Он мертв, Лисси. – Оудэн обнял вмиг задрожавшую Мелиссу за плечи.

– Мертв?.. – она робко шагнула к кровати и, присев на краешек, взяла холодную руку в свои. – Вы… Вы позволите мне побыть с ним? Наедине.

– Разумеется.

Мэтр Гайс кивнул и вышел.

– Отец… Зачем… – это были ее единственные слова.

Они не часто говорили, но умели молчать вместе. Да и понимали друг друга почти без слов. И сейчас Мелисса отчетливо осознавала, что не мог он уйти просто так. Не мог.

Девушка вскочила и внимательно всмотрелась в лицо покойного. Ее взгляд скользнул по шее, в вырез рубахи. Затем она осмотрела руки. Сомнений не осталось. Черные извилистые линии под тонкой кожей говорили сами за себя. Граф умер не сам, ему помогли, использовав темную магию. Боги! Темную! Давно запрещенную на Ландоре! Ах, если бы отец не хранил так много секретов! Если бы больше доверял ей! Быть может тогда она сумела бы предотвратить его смерть? Помочь? Спасти?

– Я найду твоих убийц и отомщу! Клянусь! – тихо произнесла Мелисса.

Вся жизнь графа Торнборна была окутана тайной, которую он обещал когда-нибудь раскрыть дочери. А Эдвардс Джон всегда выполнял обещания.

На изящном туалетном столике, который он так и не убрал после смерти матери Мелиссы, лежала очень знакомая с самого детства книга. Взгляд девушки зацепился за сложенный листок бумаги, послуживший закладкой.

Закладкой?

Бред. Все сказания из книги отец знал наизусть и мог с закрытыми глазами отыскать нужный кусок текста. Значит… Рука сама потянулась к древнему фолианту.

«Часто в сказках гораздо больше правды, чем в жизни» – одна единственная фраза, написанная размашистым почерком отца.

Мелисса посмотрела на текст. Это была самая первая история, которую прочел ей отец. И, пожалуй, самая любимая. Девушка, словно раздвинув время, перенеслась в тот день, когда маленькая девчушка с копной непослушных кудряшек, небрежно собранных розовым атласным бантом, сидела на коленях еще совсем молодого графа.

«Война закончилась. Бои давно отгремели, и молодой маг возвращался домой, пробираясь по извилистым горным тропкам. Он и сам не мог объяснить, как оказался в полном одиночестве в месте, где никто из людей не селился.

Расположившись на привале, на широком уступе у входа в пещеру, маг вдруг услышал тихий стон. Вскоре неясный звук повторился. Что за существо могло так отчаянно страдать?

Юноша испугался, но, превозмогая страх, решился обследовать пещеру. Там, в глубине, у самой дальней стены лежала, истекая кровью, огромная белая драконица. Она была настолько слаба, что ее сил едва хватало на слабые, словно шелест ветра, стоны.

Драконы – вечные враги людей, пожирающие скот, опустошающие горные поселения. Самые древние из живущих, самые непредсказуемые, самые мудрые. Магу до этой секунды никогда не приходилось их видеть, слишком редко они появлялись, предпочитая уединение и покой. Он все смотрел и смотрел на белоснежное чудо не в силах пошевелиться, пока вновь не услышал наполненный страданием звук.

Используя всю мощь своего магического дара, юноша старался помочь зверю. Порой он так ослабевал, что падал от усталости рядом. И вот на третьи сутки, когда самые страшные раны перестали кровоточить и затянулись, драконица открыла глаза.

Мгновение, и перед магом возникла женщина в белом плаще с накинутым капюшоном.

– Назови свое имя, человек! – произнесла она. Четко. Твердо. Так говорят, когда чувствуют свое превосходство. И маг ощутил это.

– Брион Торнборн, госпожа, – тихо ответил он и низко поклонился драконице.

Ей понравилась учтивость юноши. Женщина откинула капюшон, и легкая улыбка тронула красивые губы.

– Подойди ко мне, Брион.

Маг шагнул ближе и встал прямо напротив волшебного существа. Он никогда не слышал, чтобы драконы перевоплощались. Сейчас перед ним стояла человеческая женщина. Почти человеческая. У людей не бывает таких искрящихся, ярко-фиолетовых глаз. И пальцы у них не оканчиваются загнутыми острыми когтями.

– Твою руку, человек!

От страха у него все похолодело внутри, но он мужественно вложил ладонь в лапу спасенного им существа. Женщина вспорола когтем кожу на запястье юноши. А когда выступили алые капли, то же самое проделала со своей рукой. Голубая кровь смешалась с красной, а порезы затянулись сами собой.

– За спасение матери драконов тебе положена награда, Брион. Отныне и навеки в роду Торнборн будут рождаться лишь магически одаренные чада. И кому бы из них не потребовалась помощь, драконы откликнутся и придут на ваш зов.

– А как… – он хотел так много спросить у нее, но драконица его прервала.

– Кровь услышит. Кровь узнает. Кровь откликнется. Пока жив хоть один Торнборн, драконы окажут ему помощь. Идем!

И она направилась прочь из пещеры. Брион шел за ней до самого уступа. Но только женщина вышла из скалы, рядом с магом вновь оказался огромный, белый как снег дракон. А через несколько мгновений из облаков вынырнули еще пять драконов. Они были темными и размером намного превосходили белоснежного. Стоило их мощным лапам коснуться каменной поверхности, как все ящеры разом склонили головы перед магом и своей королевой.

Да, теперь, в свете заходящего светила, Брион отчетливо различил на голове драконицы небольшую золотую корону.

«Прощай, человек. Анхельсем отнесет тебя домой» – прошелестело в его голове.

Пять драконов клином взмыли в воздух. На уступе скалы остался лишь один, самый темный, и самый огромный. Ящер опустил кожистое крыло, предлагая магу забраться на него, и через минуту уже уносил его вдаль» – книжку закрыли и долго-долго молча сидели, прижавшись друг к другу.

– А кто такой бастард? – вдруг спросила у отца девчушка.

– Где ты услышала это слово, малышка? – очень спокойно поинтересовался граф. Слишком спокойно, даже отстраненно холодно.

– Нянюшка говорила поварихе, что ей не стоит называть меня «молодой хозяйкой», потому что я – бастард, и навсегда такой останусь. Скажи, это означает, что я некрасивая, да? – затараторила девочка.

– Нет, родная. Ты очень красивая, а бастард – плохое слово, и не стоит его повторять за глупой прислугой.

Мелисса очень удивилась, ведь Эдвард Джонс Торнборн никогда не позволял себе оскорбления в отношении тех, кто ему служил верой и правдой. А утром, подскочив с первыми лучами светила, как она делала всегда, девочка спустилась за морковкой для своего пони, но кухарки на месте не оказалось. Впрочем, как не оказалось на месте и нянюшки.

Она все поняла лишь тогда, когда, притаившись за массивной колонной на крыльце, наблюдала за тем, как управляющий, добродушный дядя Роб, спешно грузил в простую телегу нехитрые пожитки двух женщин. Рядом навзрыд плакали нянюшка и повариха. Стоило графу появиться на крыльце, и они сразу бросились ему в ноги, моля о прощении и снисхождении.

– Поместье Торнборн в ваших услугах больше не нуждается! – отчеканил отец и повел рукой над головами прислуги, рисуя в воздухе тайный магический знак.

Мелисса залюбовалась игрой разноцветных линий, искрящихся в рассветных лучах. Она уже знала, что способность видеть энергетические потоки – это редкий дар, которым обладали лишь очень сильные маги. И отец обещал, что когда-нибудь, пройдя обучение, она обязательно тоже станет одной их них. Ах, как же девочке хотелось этого!

Плач прекратился. Женщины поднялись и, словно куклы на веревочках, двинулись к телеге. Когда они забрались на соломенную подстилку, Мелисса увидела их глаза, пустые, равнодушные ко всему. Девчушка вспомнила знак, который начертил отец. Она подсмотрела его в учебнике магии, по которому усердно занималась с мэтром Анимеем, настоящим профессором, которого нанял для нее отец. Граф чертил руну забвения. Да, и нянюшка, и кухарка, едва пересекут границы поместья, навсегда забудут Торнборн и его обитателей. И ее забудут тоже. Ей было немного жаль женщин. Особенно повариху. Ведь каждая по-своему была к ней добра. Но Мелисса давно уяснила девиз своего рода – честь превыше всего, а тем более какой-то там жалости. Никто не смеет оскорблять и унижать недостойными речами ее – дочь великого графа!

Она аккуратно оправила платьице и отправилась на конюшню, сорвав по дороге пару яблок. Малышу – ее любимому черному пони сегодня придется довольствоваться ими.

***

Девушка улыбнулась. Ее детство навсегда останется в памяти, согретое теми теплыми рассветными лучами и родительской любовью. Конечно, она постоянно ее чувствовала, но тогда… Тогда она поняла и осознала, насколько важна, ценна и любима.

Она вздохнула и по-новому взглянула на книгу, которую ей читали с детства. Странно, но, рассказывая дочери сказку, отец никогда не произносил имя мага. Наверное, именно поэтому история воспринималась как что-то нереальное, волшебное или, скорее, как древняя легенда. Удивительно, но и на название книги Мелисса никогда прежде не обращала особого внимания. Действительно, как может называться сборник старинных сказаний?

«Родовая книга Торнборнов от обретения дара драконов» – вслух и почему-то шепотом прочитала она.

Отец специально не договаривал, продолжая время от времени знакомить дочь с историей семьи так, чтобы не возбудить до поры до времени излишнего любопытства. В этом был весь Эдвард Джонс граф Торнборн.

– Как же я буду без тебя?.. – всхлипнула девушка. Две скупые слезинки сиротливо скатились по раскрасневшимся щекам, но она упрямо смахнула их рукавом полотняной рубахи, а ее глаза гневно блеснули. – Ты ведь специально отправил меня на дальнее пастбище! Специально приготовил долгожданный подарок, чтобы уберечь от опасности, да?

Она не ждала ответа, хотя и разговаривала с единственным родным на всей Ландоре человеком как с живым. Почему? Да потому что отец навсегда остался в ее душе, в ее сердце, в ее памяти. Он так много значил для нее. Она так его любила!

– Я знаю, ты поступил так, как считал правильным. Но как же мне отчаянно тебя не хватает, отец!

Мелисса бросилась на колени и припала губами к уже холодной руке. Через несколько секунд она поднялась и гордо вскинула подбородок.

Граф хотел, чтобы она жила. Значит, придется выжить, во что бы то ни стало. Она покинула спальню, ни разу не обернувшись. Шла по знакомому с детства дому, не зная, есть ли еще для нее здесь место, или придут новые хозяева, которые прикажут убираться вон. Мелисса давно знала, что означает слово бастард, и прекрасно понимала свое положение.

Девушка сжала руку в кулак и почувствовала, как нагрелся на кольце синий камень. Талум – проводник магической энергии, необходимость для любого мага. Кристалл, без которого на Ландоре давно бы умерла вся магия. Так считали, так думали, хотя хроники Гаэского королевства говорили об обратном.

Когда-то существовали маги (их называли универсалами), которые не нуждались в проводнике энергии. Они управляли ею сами, без талума. Так писали в хрониках королевства – жили и умерли. Теперь таких нет.

Но Мелисса знала, как минимум, двух универсалов. Одним из них был ее отец, а другим… Ну а другим оказалась она сама. Это выяснилось случайно еще в раннем детстве, когда в поместье прибыл мэтр Анимэй, чтобы обучать юную леди основам магического искусства. В тот день граф надел ей на палец кольцо с талумом и приказал никогда, ни при каких обстоятельствах его не снимать. Теперь девушка понимала, для чего это понадобилось. Никто не должен знать о ее способности. Никто! Даже те, кому доверял сам Торнборн.

Учитель был удивлен и несколько обескуражен тем фактом, что в дочери графа магия пробудилась столь рано. Обычно, энергетические потоки стабилизировались годам к тринадцати. Но спорить с хозяином пожилой преподаватель не посмел и щедро делился с Мелиссой знаниями.

Через год в поместье появились и другие преподаватели. Среди них были и профессора, и даже магистры. Отец хотел дать дочери самое лучшее образование, несмотря на то, что занималась она дома. Девушка изучала историю, математику, экономику, политологию, физику, алхимию и даже астрономию, не считая еще дюжину дюжин дисциплин и навыков. Большое внимание уделялось ее физической подготовке, фехтованию, плаванию и верховой езде. Мелисса с трудом представляла, где ей могут пригодиться большинство изучаемых наук, но знания впитывала жадно и весьма охотно, к большому удовольствию отца и нанятых им учителей.

Однажды, после продолжительного выматывающего спарринга с Эдвардом, утирая пот со лба, Мелисса между прочим спросила:

– Неужели столько всего нужно знать леди, чтобы просто выйти замуж?

– Что? – граф до фразы дочери усердно полировавший клинок вдруг застыл и внимательно осмотрел девушку, одетую в простую рубашку и узкие брюки. Фактически, он не ответил на ее вопрос, но сказал странную фразу, о которой впоследствии Мелисса часто размышляла. – Чтобы удачно выйти замуж, хорошо образованной девушке придется сыграть глупышку.

– Зачем? – изумилась она.

– Гаэс – патриархальная страна, где мужчина не потерпит главенства женщины. Ни в чем.

После этого странного разговора в поместье появилась леди Грейс. Дородная дама обучала Мелиссу этикету, тонкостям домашнего хозяйства и ненавистному, но, как оказалось, столь необходимому для девушки из высшего общества, вышиванию. Так же спешно был нанят лучший учитель танцев, преподаватель изысканных манер. Из столицы выписали лучшего парикмахера и самую модную портниху. Казалось бы, всего один короткий, почти ничего не значащий разговор, а как он усложнил жизнь Мелиссы! Новые занятия, которым теперь ей тоже приходилось уделять время, совсем не нравились девушке. Особенно те, что преподавала чопорная леди Грейс.

Сейчас многие ее детские шалости воспринимались с улыбкой. Что только не придумывала Мелисса, чтобы реже заниматься скучными и монотонными делами истинной леди. Скакать во весь опор на резвой кобылке, изучать все новые и новые магические пасы, наблюдая, как под твоими руками рождаются настоящие чудеса, или стрелять из лука гораздо интереснее, чем вышивать до боли в глазах и пальцах. Впрочем, граф только посмеивался над выходками дочери и никогда не пенял ей за это.

Семейный склеп. Последний поцелуй в холодный лоб, и тяжелая мраморная крышка навеки скрыла родное лицо. Теперь его дом здесь с другими Торнборнами, а у нее своя дорога, уже без него.

– Прощай, отец. И… Спасибо тебе за все.

Мелисса говорила тихо. Хотя, кто ее мог услышать? Несколько верных слуг, жители поместья, каждого из которых она знала с рождения, или мэтр Гайс? Всем им отец доверял. Значит, и у нее нет причин сомневаться в их верности роду Торнборнов, вне зависимости от того, останется ли она их хозяйкой.

Когда гроб занял свою нишу на положенном месте под табличкой «Здесь покоится десятый граф Торнборн Эдвард Джонс», Мелисса попыталась незаметно улизнуть, чтобы побыть в одиночестве, но Оудэн тронул ее за плечо и кивком указал на дом. Что ж, если юрист отца желает поговорить, придется его выслушать, и уж потом придаваться скорби.

Они вошли в кабинет отца, такой знакомый и такой незнакомый одновременно. Кто-то из слуг, несмотря на теплое утро, зажег в камине огонь, как некогда любил хозяин. На столе перья, любимая чернильница, кипа бумаг. Все так, словно граф лишь ненадолго вышел отсюда. Грусть накатила новой сильной волной, но Мелисса лишь тряхнула головой и присела в кресло для посетителей.

– Слушаю вас, мэтр Гайс, – ровным недрогнувшим голосом произнесла она.

Оудэн прошел к дивану, а не занял, как предполагалось, место отца за массивным столом. Девушка была ему благодарна за это.

– В эту минуту, Мелисса, я должен говорить с тобой официально, но Эдвард был не только твоим отцом, но и моим другом, а ты всегда была мне как дочь. Так вот, на правах друга твоего отца я и собираюсь говорить с тобой. Ты последняя, в ком течет кровь Торнборнов, а это накладывает определенную ответственность и создает немало проблем.

– Это из-за дара драконов?

– Ты знаешь? – Оудэн поднял на девушку удивленный взгляд.

– Отец настоятельно рекомендовал ознакомиться с историей рода. Хотя, признаться, многие истории из этой книги я знаю, но считала их сказками.

– Да, Лисси, с твоими родственниками происходило немало удивительных историй. И ты права, дело в обещании драконов, прийти на помощь любому из Торнборнов.

– Что в этом такого?

– А ты подумай. Драконы – это такая мощь, с которой будут считаться все живущие на Ландоре. Исходя из этого, страна, которой присягнут Торнборны, занимает весьма выгодное политическое положение. Тем более, ваши территории граничат не только с Гаэсом, но и еще с тремя странами. Это означает, что рано или поздно тебя постараются перекупить.

– Или убить, – вздохнула Мелисса.

– Или убить, – согласился мэтр Оудэн. – Но дело не только в этом. Кроме драконов у Торнборнов есть еще весомые преимущества.

– Например?

– Например, несколько шахт, где добывается самый чистый и самый насыщенный талум этого мира.

А вот об этом факте Мелисса слышала впервые, хотя частенько заглядывала в бухгалтерские книги отца. Она робко бросила взгляд на кольцо. Пожалуй, и из-за талума можно лишиться головы. Обычно, если граф не имел наследников, все его имущество переходило короне. Неужели Георг замешан в смерти отца?

– Кроме того, – продолжил Гайс. – Многие из Торнборнов обладали мощным магическим даром, и ты не исключение.

– Не понимаю, какое это сейчас имеет ко мне отношение? – Мелисса пожала плечами. Она знала, что отец не оставил ее без средств к существованию, и в банке Тесшира на ее имя лежала кругленькая сумма. Да, на ее имя, а она носила фамилию матери – Боун. Мелисса Боун дочь умершей в родах Роуз Боун. По храмовым летописям – безотцовщина, сирота.

– Поверь, имеешь, – прервал ее Оудэн. – На этот счет Эдвард оставил все документы и необходимые распоряжения. – Он достал из конверта лист бумаги и начал читать: – Завещание. Я, Эдвард Джонс Х граф Торнборн, находясь в здравом рассудке, настоящим сообщаю мою последнюю волю. Я признаю Мелиссу Торнборн, дочь Роуз Боун своей единственной дочерью и наследницей. Мой титул равно, как и прочее имущество, после моей смерти переходит в ее полное и безраздельное владение. Исключение составляет лишь брачная доля, равная четверти основного капитала, коею получит муж в качестве приданного при заключении брака с графиней Торнборн. До достижения Мелиссой 25-летнего возраста она находится под опекой короля Георга Рорка, в силу его клятвы. Дочь обязана передать титул первому отпрыску мужеского пола по достижении им совершеннолетия, в случае если титул супруга будет ниже ее собственного, или второму – если титул окажется выше. Писалось три дня назад, почерк и подпись я заверил.

– Он меня признал? – ахнула Мелисса.

– С первой секунды, как увидел. Не сомневайся. Эдвард очень любил твою мать и тебя, но до последнего старался скрыть факт твоего существования исключительно ради твоей безопасности.

Теперь все вставало на свои места, и многие странные поступки отца, которые раньше задевали и даже немного обижали, теперь казались мудрыми и правильными. Пожалуй, узнай Ландора о существовании нового Торнборна, Мелисса вряд ли дожила бы до своих лет. Теперь она это осознавала.

– Но король, Оудэн, разве он не может быть причастен к убийству моего отца?

– Исключено, Лисси. Наш Георг многим обязан Эдварду. Кроме того, Торнборны всегда были залогом процветания Гаэса. Не считая того, что твой отец дважды спасал королю жизнь.

– Да, если так подумать, королю и вправду невыгодна смерть отца, но тогда кто? Кто мог это сделать? Да еще и использовать запрещенную магию.

– Сложно сказать. Я бы сделал ставку на Ондорию. Слишком много влияния приобрела страна в последние годы, и как-то внезапно.

– Ондория, значит… – Мелисса задумалась.

– Не об этом тебе сейчас нужно думать, Лисси, – покачал головой Оудэн.

– О чем я сейчас могу думать, кроме смерти отца? – вскинулась девушка.

– О жизни, – спокойно ответил мэтр. – О своей собственной жизни.

– Что я, по-вашему, должна делать?

– Продолжать следовать указаниям отца. Выйти замуж за того, на кого тебе укажет король, и отправиться учиться дальше. Академия магии ждет тебя, Лисси. Ты же не думаешь, что домашнее обучение раскрыло весь твой магический потенциал? Эдвард всегда мечтал, что ты будешь учиться в Тесшире. Наша глушь не для такой звездочки, как ты, – Оудэн позволил себе скупо улыбнуться.

– Что? Король выберет мне мужа? А как же чувства? Любовь? – нервы сдавали. Как-то навалилось все. А стоило успокоиться и начать рассуждать здраво.

– Я понимаю тебя, но ты особенная, тем более находишься в постоянной опасности, приняв титул отца. Поверь, король тоже об этом знает и выберет достойную тебя кандидатуру, человека, способного уберечь тебя. Не волнуйся, Лисси, все обязательно сложится наилучшим образом.

– Король уже знает?

– Да, я отправил ему сообщение с утренней магической почтой, – не стал лукавить поверенный отца. Хотя… Оудэн теперь ведь ее поверенный.

– Понятно, – грустно вздохнула Мелисса. – Вы хотели еще что-то со мной обсудить?

– Пожалуй, нет. Сегодня отдыхай, а завтра я введу тебя в курс дел отца, чтобы ты смогла оставить все необходимые распоряжения. И, Лисси, с твоего позволения я останусь в поместье до распоряжения короля.

Мелисса лишь кивнула, а потом, расправив плечи и выпрямив спину, вышла из комнаты. Леди Грейс могла бы гордиться своей ученицей в эту минуту.

Глава 2

Герцог Демиан Рорк, как брат короля, пользовался немалыми привилегиями. Но самыми удобными из них, пожалуй, считал две: право иметь во дворце свои апартаменты, и не дожидаться аудиенции короля в приемной с толпой других придворных. Он не понимал, для чего брат призвал его сюда, да еще и открыв портал прямо во дворец, ведь инспектирование войск на границах было необходимым и давно запланированным делом. Ондория наращивала мощь и явно готовилась к удару. Что могло быть важнее, чем подготовка к войне?

– Демиан, дорогой! – услышал он знакомый мурлыкающий голосок одной из своих любовниц.

Кларисса Шеридан появлялась при дворе нечасто, впрочем, как и он сам. Она предпочитала свое небольшое поместье, хотя и числилась в списке сильнейших магов Гаэса, а порой даже преподавала в столичной академии. Поэтому пересекались они редко, и их отношения не отличались регулярностью. Но леди умела заинтриговать, увлечь, заинтересовать так, чтобы даже из коротких встреч сделать праздник для души и тела. При видимой легкости и игривости, дама была не так проста, как хотела показаться на публике. Но Демиан не придавал этому особого значения и рассматривал хорошенькую вдовушку лишь как временное развлечение.

– Баронесса, – он склонился и запечатлел на изящной протянутой ладошке положенный по этикету поцелуй.

Леди зарделась, продолжая сверлить Демиана слишком уж внимательным взглядом.

– Что-то случилось? – насторожился герцог.

– Слишком давно не имела счастья видеть вас, милорд, – с придыханием ответила дама.

– К прискорбию, мое время не принадлежит мне. Я не свободен, – слишком тихо и очень интимно прошептал он, пошевелив дыханием локон у изящного женского ушка.

– Как? – побледнела Кларисса. – Я не видела сообщения о вашей помолвке.

Ее голос почти дрожал, а темные, словно угли глаза повлажнели.

– Что? Помолвка? – Демиан искренне расхохотался. – Я давно и безнадежно женат, дорогая! И имя моей дражайшей супруги политика Гаэса.

– Вы неисправимый шутник и проказник, милорд! – собеседница игриво стукнула его по руке кончиком сложенного веера и очаровательно надула губки. Взгляд ее при этом остался слишком внимательным.

– Позвольте загладить свою вину. Не составите мне компанию за поздним завтраком, баронесса?

– Я бы не возражала, но что на это скажет ваша супруга? – томно прошептала леди.

– Кто? – чуть не поперхнулся герцог.

– Политика Гаэса, милорд, – кротко мурлыкнула Кларисса.

– Ах, вы об этой супруге, – с облегчением выдохнул он и лучезарно улыбнулся. – Думаю, у меня есть немного времени до встречи с ней.

– Тогда ведите и кормите же меня, Демиан!

Парочка скрылась в покоях герцога, оказавшихся так кстати совсем неподалеку.

Осторожный стук в дверь заставил разгоряченных любовников оторваться друг от друга. Герцог успел задернуть полог прежде, чем вошел посыльный. Все же, свои отношения он не любил афишировать, а Георг слишком многое позволял своим личным слугам.

– Ваша светлость, король ожидает вас!

– Соблаговолите дождаться меня в гостиной, сударь! – крикнул Демиан, подскакивая с кровати.

– Мы еще увидимся, дорогой? – пропел довольный женский голосок из-за шторки.

– Боюсь, Кларисса, на это не останется времени. К моему превеликому сожалению. – Герцог натянул сапоги и потянулся к кафтану. – После аудиенции я вынужден отбыть незамедлительно.

– Ах, как жаль. Но я дала согласие Тесширской академии. Буду какое-то время преподавать магическое искусство. Теперь вы знаете, где меня найти, если вдруг окажетесь в столице, – леди лукаво и призывно улыбнулась.

– Всенепременно, милая, – он припал к узкой ладошке. – Дон вас проводит.

– Прощайте, дорогой!

– До скорой встречи! – герцог кивнул и покинул свои покои, начисто выкидывая любовницу и встречу с ней из головы. Его интересовало, зачем он понадобился брату.

***

Уже несколько минут герцог наблюдал за братом, который молчал и только мерил шагами просторный кабинет. Что-то беспокоило Георга, но сообщать об этом он не спешил. Демиан хорошо знал, что поспешность в таких напряженных моментах совершенно излишняя роскошь. Скорее всего, действительно случилось нечто из ряда вон выходящее.

Наконец, король остановился, указал герцогу на пару резных кресел и сам направился к одному из них. Два Рорка – последние из некогда великой правящей династии, такие похожие и такие разные, сели напротив друг друга.

Король вскинул руку с перстнем, в котором чистым ровным светом сиял талум, и легкая дымка окутала мужчин. Ни единое слово из произнесенного в этой комнате, в этот час не должно достигнуть посторонних ушей. Ведь на карту поставлены жизни. Сотни. Тысячи. Сотни тысяч жизней. На кону весь Гаэс. Лишь после того, как обвел кабинет критическим взглядом, Георг заговорил:

– Торнборн мертв.

Герцог вскинул на брата удивленный взгляд.

– Значит, война – дело решенное? – осторожно спросил он.

– Граф жил весьма уединенно и крайне осторожно. Следовательно, весть о его кончине можно отложить.

– Рано или поздно о Торнборне узнают и лучше, если информация пойдет от нас.

– Ты прав, но лучше поздно. У нас есть несколько месяцев, а, быть может, и лет.

Демиан задумчиво погладил подбородок, где уже начала отрастать темная щетина.

– Проблема в том, что со смертью графа, мы лишаемся могущественного союзника, а стало быть, теряем безоговорочное политическое влияние. Даже нескольких лет не хватит, чтобы обучить армию, способную дать отпор всем соседям.

– Значит, нужно сделать ставку не на армию, а на магов, коими славится Гаэс.

– Исключительно из-за качества талума, и, между прочим, лучший талум добывается в рудниках Торнборна. Ты можешь гарантировать, что его поставки в ближайшее время не иссякнут?

– Могу! – король нахмурился и откашлялся. – Вернее, мы сможем.

– Вот как? – теперь уже герцог позволил себе улыбку. Брат явно что-то от него хотел.

– Именно. Наше положение не так безнадежно, как могло бы показаться на первый взгляд.

– С той минуты, как почил последний Торнборн, Гаэс лишился основного козыря, брат! И ты об этом прекрасно осведомлен!

– А если не почил? – усмехнулся король.

– Что ты имеешь в виду, Георг?

– У Эдварда есть дочь.

– Не помню, чтобы он был женат, – нахмурился Демиан.

– Он не был женат. Девчонка бастард, но Торнборн признал ее перед самой смертью. Более того, последним желанием призвал меня исполнить долг жизни, передав ее под мою опеку.

– Вот как? – усмехнулся Демиан. – Значит, проблема улажена. Достаточно лишь засветить девчонку в обществе, и положение Гаэса вновь станет незыблемым.

– Глупец! – почти зарычал король. – Думаешь, граф умер сам? Ему помогли! Причем, весьма хитрым способом, учитывая защищенность его поместья и магическую силу самого Эдварда. Девчонка – неоперившийся птенец, который едва вступил на магический путь. Кроме того, она выросла в глуши и понятия не имеет о том, какими изощренными могут быть интриги при дворе.

– Ты собираешься прятать девчонку?

– Ты прав, Демиан. Я собираюсь какое-то время скрывать графиню Торнборн, но приставлю к ней очень надежную охрану! – Георг прищурился и устремил взор куда-то вдаль.

– Полагаю, определиться в этом вопросе будет совсем непросто, – осторожно предположил герцог. Тревожное чувство не покидало его с той самой минуты, как он вошел в зал, а сейчас оно только усилилось.

– Напротив. Есть лишь один вариант обеспечить девчонке защиту – выдать ее замуж.

Демиан расхохотался.

– Георг, ты шутишь? С каких пор брачный обряд пред ликами богов стал гарантом безопасности? Скорее, ты подвергнешь опасности не только графиню, но и ее супруга.

Король даже не улыбнулся. Он перевел взгляд на брата и тихо, выделяя каждое слово, ответил.

– Это будет зависеть от избранного мною кандидата в мужья.

– И кто этот счастливчик? – хмыкнул герцог.

– Ты.

В кабинете повисла тишина.

– Ты хочешь, чтобы я женился на девчонке-бастарде из глуши? – почти прошипел герцог.

– Именно! Настал момент смешать кровь Торнборнов и Рорков. – Георг прищурился. – И не смей называть девочку бастардом! Эдвард обязательно бы признал ее раньше, если бы не постоянная опасность. Этим он спас жизнь своей дочери. Кроме того, не забывай, Торнборны давно бы восседали на троне Гаэса, захоти они этого. Они верой и правдой служили Роркам. И сейчас самое время объединить два древнейших магических рода Гаэса и всей Ландоры.

– Вот сам и женись на ней! – подскочил Демиан.

– Сядь! – приказал Георг, и брат вновь опустился в кресло. – Ты женишься на ней, ибо род должен продлиться. Мое же семя не приносит всходов, и никакая магия нашего мира не в состоянии помочь мне. Ты – мой наследник, а вслед за тобой, престол займут твои дети – великие Рорки с кровью Торнборнов, имеющие в союзниках драконов.

Демиан, как завороженный, смотрел на брата. Сейчас с ним говорил король, великий и дальновидный король Гаэса.

– Я исполню ваш приказ, милорд! – склонил голову герцог.

– Церемонию проведете тайно в Рорк-холле, поместье как раз граничит с землями Торнборнов. И еще. Невеста немалое приданное принесет Роркам, но не все. Тебе придется смириться и подписать брачный договор. Почти все имущество остается у девчонки, равно как и титул, который перейдет второму из ваших отпрысков. Такова воля покойного графа.

– Что? – отмер Демиан. – Неслыханно!

– Да, но это совсем скромная плата за союз с драконами, не находишь?

– Неслыханно, чтобы дама сама управляла своим состоянием! – буйствовал герцог.

– Такова последняя воля графа, и мы обязаны ее уважать и исполнить. Кроме того, Эдвард никогда не совершал необдуманных поступков, – пожал плечами Георг. – Если он посчитал, что дочь справится, значит, не сомневался в этом.

– Еще указания будут? – раздраженно спросил Демиан. Новость его ошарашила. Он, определенно, не понимал, что сейчас чувствует. Просто знал, что приказы короля исполняют неукоснительно, они не подлежат обсуждению и отсрочке.

– Думаю, ты сам в состоянии позаботиться о своей невесте, – смягчился брат.

– Несомненно. – Герцог поднялся. – Кто еще знает о дочери графа?

– Мэтр Оудэн – друг и душеприказчик Эдварда, а так же сама Мелисса.

– Вот, значит, каково имя моей будущей супруги – Мелисса Торнборн! – неожиданно усмехнулся Демиан. Странно, но ему понравилось, как оно звучит. Была в нем какая-то неуловимая мягкость и трогательность.

– Дем, – окликнул его король, вырывая из клубка странных, противоречивых мыслей. – Инспекцию приграничных гарнизонов проведешь тайно. Пусть соседи думают, что в Гаэсе все спокойно. Сам же присмотрись к молодым магам. Помни, мы делаем ставку на них. Посети академию. Лично дай пару уроков и понаблюдай за преподавателями боевой магии. Мы нуждаемся в самых лучших кадрах.

Герцог кивнул и пошел прочь, ибо разговор исчерпал себя, а король уже переключился на другие дела.

Демиан спокойно вышел из кабинета, прошел через приемную, набитую придворными – чопорными и, в большинстве своем, бесполезными слизняками. Пройдя несколько коридоров, он вышел на просторную террасу, упирающуюся в сад. Только здесь герцог выдохнул, а потом медленно сделал глубокий вдох, пытаясь прийти в себя и успокоиться. Ярость душила. Жениться. Жениться! Тьма побери всех баб этого мира! Брак никак не входил в его планы и абсолютно не вписывался в его образ жизни.

Что, скажите на милость, он станет делать с деревенской простушкой? Нет, разумеется, если она хорошенькая, то сам процесс слияния родов можно сделать довольно приятным, но ведь кроме постели остается еще масса времени, которое Демиан никак не собирался тратить на женщину. Тем более, на одну единственную женщину.

Тьма побери Торнборна! Как же не вовремя он решил покинуть этот мир!

Впрочем, ему на ум пришла одна совершенно неожиданная мысль. А что если… Хмм, там, пожалуй, точно не станут искать невесту герцога, а тем более дочь графа. У него же будут развязаны руки на пару так необходимых лет. За это время вполне можно построить все укрепления, произвести реформу армии, скорректировать бюджет, а так же исполнить все наказы брата.

Да, определенно, Гаэс нуждается в магах. А где учатся самые одаренные маги страны? Несомненно, в Тесширской академии. Любопытное совпадение. Как же кстати красавица Кларисса так удачно окажется именно там, где он собрался провести ближайший год.

Настроение несколько улучшилось. Оставалось еще одно неприятное дело – подписание брачного договора. Но тут Демиан ничего ни оспорить, ни изменить не мог. Как бы ни раздражала его сложившаяся ситуация, но с Оудэном придется встретиться. В голове не укладывалось, как это жена будет управлять столь огромным капиталом сама? К сожалению, все решили без него, не посчитавшись с мнением герцога. Оставалось лишь смириться и искать приятные стороны в навязанном браке.

Пожалуй, бешенная скачка до Рорк-холла совсем примирит его с реальностью. Да, так он и поступит. Заодно спустит пар и сэкономит магические силы дворцовых магов, ибо открытие еще одного портала изрядно истощило бы их.

***

Оудэн не уехал и тщательно вводил меня в курс семейных дел. Да, чтобы управлять такой империей, которую создал отец, а до него многие поколения предков, мало иметь хорошие знания, нужно еще и родиться истинным Торнборном. Сейчас, как никогда, я ощущала единство с родом, с землей предков, с поместьем и поселениями, принадлежащими моему графству.

Я любила отца, и он навсегда останется в моем сердце, но сейчас жизни и судьбы многих людей зависели от меня. И подвести их означало подвести себя. Очень хотелось осмотреться, проехаться по округе, лично спуститься в шахты, посетить прииски, винодельни, сыроварни, а приходилось изучать бухгалтерские книги, счета, вникать в деловые бумаги. Милый дядюшка Роб, которого знала с детства, которого мы с дворовыми ребятишками доводили своими выходками и проказами, оказался весьма и весьма толковым управляющим. Впрочем, мои игры закончились довольно рано. Не потому, что дочери графа не пристало носиться с мальчишками, не потому, что в будущем партнеры по играм должны будут мне подчиняться, как госпоже, просто на ерунду не хватало времени. В поместье взрослели рано. Детей быстро приставляли к мастерам в обучение. Дилетантов отец не выносил и быстро от них избавлялся. Заведенный им порядок сбоев не давал. В этом я могла полностью на него положиться, как и на мэтра Роба Робсона, когда мне придется уехать учиться в академию.

Академия – само слово приводило меня в трепет, заставляя дрожать от восхищения и восторга. Никогда прежде мне не приходилось покидать Торнборн. Мы не выезжали даже к соседям. По понятной теперь причине отец вынужден был прятать меня от целого мира. Но сейчас… Сейчас настало время перемен. Меня даже замужество не страшило. Ну и что, что супруга изберет король? Главное, что я смогу посмотреть мир, столицу, поучиться у лучших магов современности. Мэтр Анимэй рассказывал немало увлекательных историй об этом месте.

Два дня назад, уезжая, он сказал:

– Надеюсь свидеться с вами, Мелисса, в стенах Тесширской академии. Я рад, что был свидетелем того, как из очаровательного ребенка выросла настоящая леди и великолепный, одаренный маг.

Обняв старого учителя, я заверила, что мы непременно увидимся вновь, ибо таковым было желание отца. Да, признаться, и мое собственное. А потом долго смотрела вслед покачивающейся каретке, увозившей часть моего детства.

Возвращаться с верховой прогулки не хотелось. Вокруг все еще бушевало лето, пахло яблоками, сеном и медом. И у кого возникнет желание в такой погожий денек сидеть в кабинете за стопкой бумаг? Даже чувство долга притаилось, уступив место легкой расслабленности.

– Миледи! Миледи! – у самых ворот к лошади подскочил серьезный мальчуган.

– Доброе утро, Ганс! – улыбнулась я сыну конюха.

– Мэтр Оудэн вас ищет.

– Случилось что-то?

– Не знаю, но первому нашедшему обещал медяк! – радостно сообщил парнишка.

Кивнув ему, направила жеребца к конюшням. Медяк – это серьезно. Обычно хватало сладкого кренделя. Значит, случилось что-то значительное и важное. Иначе, поверенный бы просто дождался моего возвращения.

На крыльце в тенечке сидела Милисента – дочка поварихи, той, что пришла на место прежней, когда-то уволенной отцом. Добрая оказалась женщина, и готовила лучше. Да и Милли была добродушной, очень сердобольной. Подругами мы так и не стали. Скорее всего, из-за разных темпераментов. Поварихина дочка была настолько медлительной, что всем казалось, что девка с ленцой. И хотя за любую работу она бралась охотно, но выполняла ее очень долго. По сути, найти для нее занятие не смог ни отец, ни управляющий, и тогда я взяла ее в горничные.

Кроме медлительности, была у Милли одна страсть. Любила она сладкое. Просто жить без него не могла! Только отвернешься, а у нее уже леденец во рту или плюшка медовая. Разумеется, такая невоздержанность не смогла не отразиться на фигуре девушки. Толстой Милисенту, конечно, не назовешь, но в нужных местах дочь поварихи округлилась до внушительных объемов. Из-за чего выглядела чуть старше, несмотря на то, что родились мы в один год.

Вот и сейчас она с упоением кусала печатный пряник, то и дело смахивая с полной груди крошки.

– Не знаешь, зачем меня искал мэтр Оудэн? – спросила я, проходя мимо.

От моего голоса Милли вздрогнула, быстро спрятала остатки пряника в карман передника и сделала вполне достойный реверанс. Потому что, кроме любви к сладкому, была у девушки мечта. Хотелось ей хотя бы походить на утонченную, образованную леди. Недаром леди Грейс нашла в ее лице более благодарную слушательницу. Граф не возражал и даже радовался тому, что Милисента посещает скучные занятия со мной вместе. Милли умела читать, писать, вышивать, могла поддержать беседу, прекрасно танцевала и, если бы не тяга к плюшкам, вполне могла бы сойти за провинциальную аристократку.

– Мэтр Оудэн ожидает вас в кабинете, миледи, – чисто и очень по столичному произнесла она. – Прибыла магическая почта.

Почта… Сердце сделало кульбит. Кивнув Милисенте, я бросилась бежать. Неужто известия от самого короля? Внутри все замирало от страха и предвкушения.

– Лисси! Ну, наконец-то! – Оудэн поднялся с кресла, едва увидел меня.

– От короля? – в ожидании ответа сердце просто перестало биться.

– Да, – улыбнулся мэтр Гайс. – На тебе лица нет! Присядь, я прикажу подать чай.

– Нет! Не нужно! – воскликнула я и послушно присела на краешек кресла. – Не нужно чай, я хочу прочесть почту.

Оудэн протянул мне свиток, где на красном сургуче отпечатался королевский герб. Руки затряслись, и я никак не могла справиться с печатью.

– Помочь? – участливо спросил мэтр.

– Мне нужно самой, – практически выдохнула, и Оудэн понятливо кивнул.

«Дорогая Мелисса, примите искренние соболезнования в связи со смертью вашего отца и моего друга. Он навсегда останется в нашей памяти, как образец чести и достоинства.

Поскольку наш вопрос не терпит отлагательств, но требует конфиденциальности и тишины, мне совсем непросто было избрать вам достойного супруга и защитника. Им станет мой брат, герцог Демиан Кристофер Рорк.

Тайная церемония состоится в Рорк-холле, родовом поместье Рорков, куда вам следует прибыть инкогнито и незамедлительно. Дальнейшую вашу судьбу вручаю в руки супруга.

Позвольте вас поздравить на правах опекуна и будущего родственника.

Георг Рорк».

– Кто? – спросил мэтр, когда я оторвала взгляд от свитка.

– Герцог Демиан Рорк.

Оудэн помолчал, задумчиво погладил подбородок и, наконец, произнес:

– Ожидаемо. Рорки не упустили своей возможности заполучить кровь Торнборнов. Что ж, не самый плохой и весьма неглупый выбор. Герцог молод, привлекателен, богат и умен. Кроме того, он довольно сильный маг. Да и вверенные ему войска Гаэса уважают своего командующего отнюдь не за титул, и уж тем более не за родство с королем. Исходя из вышесказанного, полагаю, нам повезло.

Я кивнула.

– Вы не возражаете, если я вас ненадолго покину? – слова давались с трудом, хотелось визжать от счастья и кружиться, кружиться.

О, боги! Это же Демиан Рорк… Сам Демиан Рорк! Подумать только! Сейчас мне срочно требовалось побыть одной, чтобы как следует переварить, а точнее посмаковать новость, в которую и поверить-то было страшно. С ума сойти! Я, Лисси Боун стану женой самого Демиана Рорка!

– Не задерживайся. Времени до отъезда мало, а дел, напротив, очень много.

– Мы все успеем, мэтр Гайс! – воскликнула я и, не удержавшись, счастливо улыбнулась.

Глава 3

– Миледи, обед подавать? – спросила встретившаяся мне по пути Милли.

А я сейчас почти ничего не видела вокруг и, соответственно, не слышала тоже, пребывая в состоянии какой-то неги, если не сказать больше. Восторг. Эйфория. Полет… Да, свободный полет над верхушками гор, украшенных снежными пушистыми шапками, над кронами вековых деревьев родного графства, над синими лентами рек.

– Что ты сказала? – переспросила я горничную.

– Матушка велела спросить у вашей светлости, во сколько подавать обед? – терпеливо повторила Милли.

– Уточни у метра Оудэна, а мне подай чашечку чая, – ответила Милисенте, желая поскорее отделаться от нее и оказаться в блаженной тишине своей спальни, чтобы остаться наедине с мыслями и воспоминаниями.

Да, мне было, что вспомнить. Определенно.

И все почему? Потому что навязанным мне супругом должен стать он. Тот, кого я видела всего лишь дважды в своей жизни. Тот, чья улыбка снилась в самых удивительных и ярких снах. Тот, о ком втайне ото всех позволяла себе грезить, совсем не надеясь на взаимность. Ведь кто он? Герцог, командующий, великий маг. Сколько таких простушек по нему вздыхает? И не сосчитать. И кто я?

Обычная девушка Лисси Боун, незаконнорожденная и сирота. Казалось бы, никаких надежд. Но судьба порой делает кульбит, переворачивая все с ног на голову. И вот я уже графиня Мелисса Торнборн, невеста герцога Демиана Рорка, а в скором будущем его жена, герцогиня Рорк. Боги! Подумать только! Его жена! Его!

Как только закрыла дверь, оказавшись в своих покоях, привалилась спиной к стене и блаженно выдохнула. Хотелось петь и кружиться, улыбаясь всем вокруг. Пожалуй, я впервые со дня смерти отца пребывала в таком прекрасном расположении духа. А все почему? Потому что мечтам свойственно сбываться. Особенно заветным.

На полочке над туалетным столиком стояла моя любимая книжка сказок. Я ее обожала не только из-за чудесных историй о простых девушках, которые находили свое счастье с принцами и герцогами, не только из-за поистине волшебных, изумительно-красивых картинок и тисненых золотом букв в оглавлениях. И даже не потому, что книгу подарил отец. Вернее, не только поэтому. Там, между страничками, юная Мелисса когда-то спрятала свой секрет, который по сей день не доверила никому, опасаясь, что ее попросту поднимут на смех.

Я взяла в руки том и раскрыла его в том самом месте, где хранился засушенный хрупкий цветок. Розовые лепесточки маргаритки не утратили своего цвета и прелести, а все еще присущий им аромат перенес меня на волне воспоминаний в тот самый день моего детства, когда поместье Торнборнов внезапно посетил король.

По крайней мере, о визите монарха граф не знал. Мы с ним возились на конюшне с Малышом – моим пони, которого я лично должна была расседлать и угостить морковкой. Ее уже держал Том, наш грум, когда в широко распахнутые ворота вбежал лакей.

– Ваша светлость! Вша светлость! – вопил он. – Там… король… со свитой… Кортеж уже в конце подъездной аллеи!

– Что? – отец удивленно переспросил и выпрямился. А я не удержала тяжелое седло, и оно с лязгом грохнулось к ногам.

Том от удивления выронил блюдо с морковкой, и Малыш радостно стал подбирать сладкие рыжие кусочки.

– Король едет! – снова выпалил лакей. – Мэтр Робсон за вами послали!

Вот теперь взгляд графа сделался колючим и каким-то неродным. Не часто мне приходилось видеть отца таким.

– Том, отведешь Лисси к заднему крыльцу и сдашь леди Грейс. С рук на руки, – бросил он и уверенным шагом направился прочь из конюшни.

Мы с грумом переглянулись и удивленно пожали плечами. Мне тогда едва исполнилось восемь, но я считала себя взрослой, умной и сообразительной девочкой, а сейчас ничего не понимала. Какой король? Какая свита? К нам и соседи-то в гости не ездили, а тут такая неразбериха.

Леди Грейс встречала меня у самого входа и была крайне взволнована. В детской накрыли стол. Странно, обычно это делали в маленькой столовой и к нам присоединялись отец и управляющий. Я ожидала, что за чаепитием наставница хоть что-то прояснит, но она молчала, почти ничего не ела и все время поглядывала на дверь.

Ну и ладно. Зато, пока она не обращала на меня внимания, я могла стянуть пару лишних эклеров с заварным кремом. Ведь настоящей аристократке следует выходить из-за стола голодной, а в процессе лишь делать вид, что она вообще ест. А значит, при обычной бдительности леди Грейс мне больше одного, самого крошечного пирожного не светило. Зачем они выставляют на стол целый поднос? Не понимаю. Силу воли тренировать что ли?

– Мелисса, вы закончили? – отмерла наставница.

Я, как учили, промокнула губы салфеткой, незаметно другой рукой стряхивая с платья крошки, и коротко кивнула.

– Хорошо. А теперь, леди, ступайте и переоденьтесь. Мари подготовила для вас голубое платье с вышивкой из речного жемчуга.

Голубое? С вышивкой и такой же атласной лентой для волос?

– Но ведь это праздничное! – вырвалось у меня.

Но леди Грейс больше не удостоила меня ответом, зато одарила строгим взглядом. Пришлось идти. Заодно необходимо было посетить ванную, ибо крем все же остался на руках, и теперь ладони стали липкими.

Мари не только помогла мне переодеться, но еще приготовила белые чулки с бантиками в тон платью (в середине каждого сияла крупная, идеально круглая жемчужина), серебряные туфельки с красивыми пряжками и завила мне волосы настоящими взрослыми щипцами, превратив копну каштановых кудрей в изящные аккуратные локоны.

Одного взгляда в зеркало хватило, чтобы понять – я никогда еще не выглядела лучше, никогда еще не была столь очаровательна, восхитительна и прелестна.

Леди Грейс внимательно меня осмотрела, даже заставила покружиться. И, по всей видимости, осталась довольна внешним видом свой воспитанницы.

– Попрошу вас, Мелисса, не покидать, отведенных вам комнат, и воздержаться от путешествия по дому до получения точных указаний вашего отца, – произнесла она и вышла.

Я же растерялась. Что значит не покидать? Там же гости и столько всего интересного! И, потом, мне запрещалось покидать поместье, хотя, признаться, и это ограничение я порой нарушала. Не специально, конечно, но иногда случалось увлечься прогулкой. А на территории Торнборн-холла, мне дозволялось ходить куда угодно и беседовать с кем захочу.

Поэтому, поразмыслив хорошенько, пришла к выводу, что отец точно сердиться не будет, а леди Грейс просила всего лишь не бегать по дому, решила спуститься в сад по неприметной лесенке, ведущей прямо со второго этажа к увитой плющом калитке. Ею в основном пользовались садовники, ну и я иногда.

Очень хотелось увидеть короля. Если уж не его самого, то, спрятавшись, понаблюдать за придворными. Они, наверное, все важные и одеты красиво. А на фоне нарядов дам, мое лучшее голубое платьице будет смотреться бледно. И все же… Все же меня словно магнитом манило хоть одним глазком взглянуть на роскошную жизнь двора.

Я дошла до калитки, тихо ступая по гравиевой дорожке, добралась до центральной аллеи и около лужайки с фонтаном спряталась за пушистым кустом гортензии, буйно цветущим розовыми, лиловыми и сиреневыми шапками. А все почему? Оттуда, где обычно мы гуляли с леди Грейс, доносились голоса. Много голосов. Разных, и почему-то в основном женских.

– Ах, Демиан, какой вы шалун!

– Ах, Демиан, ловите же меня! Ловите!

– Ах, Демиан… Демиан… Демиан…

Женщины кем-то открыто восхищались. Их восклицания перемежались со вспышками заливистого веселого смеха, и мне стало очень любопытно, кто же такой Демиан, и почему он всем так нравится. Но как бы я ни силилась, ни пыталась встать на носочки и вытянуться, ничего не смогла увидеть. Слишком уж сильно разросся куст. Можно было, конечно, встать на коленки, и подползти к корням, но тогда бы пришлось испачкать нарядные чулки.

– Баронесса, ваши томные вздохи я услышал даже с другого края лужайки! – вклинился в женское щебетание мужской голос.

Красивый. Волнующий. Мне даже показалось, что с цветков нападали мурашки и поползли по коже. Но странное дело, платье осталось идеальным, а мурашек я все же ощущала. Пожалуй, столь противоречивые ощущения испытывала впервые. Надо бы все-таки взглянуть на этого Демиана. Иначе, лопну от любопытства.

– Герцог, я вас поймала! – воскликнула какая-то дама. – Теперь жмуритесь вы! Позвольте вам завязать глаза!

– Демиан жмурится!

– Ах, да! Демиан… Демиан…

Стало еще интереснее. Почему поймали какого-то герцога, а жмуриться должен Демиан? Вот я, например, очень любила играть в жмурки и знала все правила на зубок: кого поймали, тот и жмурится! А то ишь чего удумали! Если он герцог, то ему, значит, можно не водить? Даже губу искусала, так хотелось взглянуть на негодяя-герцога.

И я… Я решила обойти куст. Но так как впереди начинались заросли шиповника, а пространство в моем укрытии не позволяло развернуться так, чтобы не повредить ветками платье, пришлось осторожно пятиться назад. И я шагала и шагала, пока во что-то не уперлась. А точнее – в кого-то!

Первым желанием было ввинтиться обратно в пышный куст, но меня уже крепко держали. И руки на моем платье были мужские, красивые и вовсе не отцовские. А потом тот самый голос, от которого мурашки (ну те самые, которые ползают, а одежду не пачкают), произнес:

– Дамы, я кого-то поймал…

Поймал он, как же! Это я в него, как муха в кухаркино варенье, влипла!

Кстати в кого? Я задрала голову и впилась в незнакомца взглядом. Знаю, леди не должна так пристально рассматривать мужчину. Это неприлично, и вообще леди Грейс сейчас удар бы хватил от стыда за свою воспитанницу, но уж очень мне нравилось то, что я вижу. Не знаю, Демиан ли это был, или тот самый не знающий правил герцог, но сейчас глаза джентльмена скрывала изящно повязанная кружевная косынка. На фоне черных волос незнакомца, собранных в небрежный низкий хвост, она казалась ослепительно белой, такой же, как и его рубашка под темно-синим с изящной серебряной вышивкой камзолом. Кожа смуглая, нос с едва заметной горбинкой, а губы такие яркие, словно мужчина только что воровал малину из небольшого садика, который при конюшне держала жена нашего грума. И аромат от него исходил замечательный, едва уловимый, свежий, так пахнет вереск у лесного ручья, нагретый полуденным солнцем.

– Ну, шалуньи, признавайтесь, кого из вас я поймал? – весело спросил то ли Демиан, то ли герцог.

А дамы притихли, только сейчас я смогла оторвать от его лица взгляд и посмотреть на его партнерш по игре. Наверное, жмурящемуся не понравилась тишина, и он сорвал повязку. О-о-о! Что это были за глаза! Удивительные. Магические. Зеленые, как первая весенняя трава.

Мужчина внимательно меня осмотрел. Для этого ему почему-то потребовалось поднять меня в воздух так стремительно, что от полета дух захватило и захотелось смеяться. Но я позволила себе лишь приветливую улыбку оттуда, сверху. Видел, наверное, плохо. У нашего садовника тоже зрение неважное, поэтому ему приходится мелкие предметы близко к глазам подносить.

– Хмм… Кто же ты, прелестное создание? – удивленно воскликнул он. А, нет! Хорошо видел, иначе бы нипочем не разглядел какая я хорошенькая.

Болтаться между землей и небом было неудобно, а незнакомец не спешил отпускать меня. Примерно так же я совсем недавно держала куклу, которую мне подарили на день рождения. Но то же кукла, а не живая девочка. Глупое вообще-то положение. Точнее, положение неудобное, а ситуация глупая. Леди Грейс точно лежала бы сейчас в обмороке изящно и безукоризненно неподвижно. Я же решила представиться, прежде чем донимать человека просьбами.

– Лисси Боун, – пришлось ответить мне. И раз формальность была соблюдена, то попросить все же решилась: – А вы не могли бы спустить меня на дорожку?

– Оу, – смутился мужчина и аккуратно поставил меня рядом с собой. – Простите, леди, я не представился. Демиан Рорк. – Он кивнул, очень элегантно, с достоинством.

«Ах, вот оно что! Значит, жмурился все-таки Демиан!» – вознегодовала на вопиющее нарушение правил я. Хотелось топнуть ногой и окончательно рассердиться, но не вышло, потому что мой новый знакомый добавил:

– Герцог Роркский к вашим услугам.

Значит, герцог вовсе не нарушал правил и играл честно! Стало легче, почему-то для меня было очень важно, чтобы этот красивый джентльмен оказался человеком чести и умел держать свое слово. А тот факт, что Демиан и герцог вместе составляют одно целое, несомненно, обрадовал.

И пока в моей голове вертелись все эти весьма важные мысли, мой знакомый джентльмен вдруг произнес:

– По поводу нашего недавнего спора о красоте. Надеюсь, вы со мной согласитесь, леди, что, несомненно, этот ребенок заслуживает высшей награды, а именно цветка и моего поцелуя!

Что? Поцелуя? Фе-е-е-е… Не думает же он… Или думает?

Герцог думал. Он наклонился и прикоснулся сухими губами к моей щеке, издав при этом ужасный звук чем-то напоминающий то ли «чмок», то ли «чавк». Я мужественно зажмурилась и изо всех сил старалась не скривиться от омерзения. Хвала богам, все это закончилось мгновенно. Демиан извлек из петлицы очаровательную розовую маргаритку и, опустившись на одно колено, протянул ее мне.

– Прекрасный цветок для самой прекрасной девушки Ландоры! – торжественно произнес он.

Дамы, разумеется, защебетали, захлопали в ладоши, но я-то видела их фальшивые улыбки, видела, как кривятся их лица, когда герцог смотрит в другую сторону. Особенно у одной – рыжей, с криво прилепленной бородавкой над верхней губой. Она что, совсем глупенькая? Все знают, что бородавки – это позорно и некрасиво. У Ганса из деревни были такие же на руках, потому что он трогал ими жабу. Потом местная целительница долго сводила уродливые наросты каким-то отваром. А эта леди сама, по доброй воле ее прицепила, да еще и рассердилась, что Демиан не ее красавицей назвал. Ну, точно, глупышка и есть!

Тем более приз то ерунда полная. Как по мне, так королеве красоты блюдо пирожных с заварным кремом положено, или хотя бы кулек конфет в ярких разноцветных фантиках. А тут цветок какой-то. Да их в саду и не сосчитать! Рви – не хочу! Стоило так из-за одной маргаритки злиться? Или она хотела, чтобы герцог ее… Ой, ну точно ненормальная!

– Рад нашему знакомству. – Герцог поднялся и очень тепло мне улыбнулся, отчего рыжую снова перекосило, будто у нее колики в животе начались.

И я собиралась ответить нечто небанальное, такое, чтобы и Демиану стало приятно, но вмешался лакей отца. Он громко объявил:

– Дамы и господа, обед подан!

Эх, леди тут же засуетились и поспешили за лакеем, который и не заметил, как испортил самые интересные и увлекательные минутки моей жизни. Герцог тоже пошел, но на прощанье подмигнул и прошептал заговорщицки:

– Еще увидимся!

Эх, очень бы хотелось, но, боюсь, с моей излишне строгой леди Грейс ничего подобного не случится. А жаль.

Детям за столом со взрослыми не место. И поскольку я была еще ребенком, меня к обеду никто не позвал. Немного побродив по саду, решила вернуться в дом, но вдруг внимание привлекли странные звуки. Кто-то тихонько стонал и, скорее всего, нуждался в помощи.

Пострадавший явно находился в беседке. Она весьма удачно располагалась, потому что из нее открывался прекрасный вид на сад, и находилось строение неподалеку от центральной аллеи парка, но все же несколько в стороне. То есть при желании здесь можно было играть в прятки или даже в разбойников.

Едва я направилась к плотно заросшему вьюнком входу, как сбоку из кустов послышался довольно громкий шепот кухаркиной дочери:

– Лисси! Лисси, полезай сюда!

Этого только не хватало! Снова кусты? Второго подобного приключения мое нарядное платье может не пережить. Хотя, ведь может и пережить! Кто его знает? Долго не думая, юркнула туда, откуда звала Милисента. Пухлая девчонка стояла коленями на большом каменном валуне, подпиравшем основание беседки, и заглядывала через щель внутрь. В руке она держала медовую коврижку и время от времени нервно в нее вгрызалась.

Я уже хотела ее отругать, но тут внутри кто-то снова протяжно и душещипательно застонал.

– Кто там? – шепотом спросила я.

– Шама пошмотри! – ответила дочка кухарки с набитым ртом, показывая на место рядом с собой. Крошки из ее рта при этом долетели даже до меня.

Можно было бы поставить ее на место, но уж очень было любопытно узнать, кто там стонет, и не нужна ли, в самом деле, помощь. Я натянула пониже нижнюю юбку и аккуратно встала коленями на нее. Камень оказался холодным и неприятным. Но потом, потом передо мной развернулось такое действие, что мгновенно забылись все неудобства на свете.

Там, в глубине беседки, на скамеечке обитой бежевым бархатом сидел мой герцог, а к нему на колени вскарабкалась та рыжая, с бородавкой. И это она так противно стонала всякий раз, как рука Демиана забиралась под ее пышные юбки. Совершенно непонятно зачем. Тем более, если ей больно, то почему она продолжает сидеть и позволяет герцогу причинять себе страдания?

– О, дорогой, еще… – выдохнула дама.

Вообще, не похоже, чтобы леди было плохо, скорее ей нравилось все это безобразие. Иногда взрослые такие дети! Их погладь, на коленке покатай, они и довольны.

– Смотри! Сейчас он будет совать ей в рот свой язык! – скривилась Милисента.

– Это называется поцелуй, – поправила кухаркину дочку, а заодно и блеснула знаниями.

В библиотеке я натыкалась на несколько гравюр, где леди и джентльмены делали это. И, похоже, что наслаждались подобным вопиющим действом. Но мне и в страшном сне бы не привиделось подобное. Если когда-нибудь отец решит выдать меня замуж, то я никогда не позволю супругу творить с собой такие возмутительные вещи.

– Поцелуй… – задумчиво произнесла Милисента. – Вот ты бы, Лисси, хотела, чтобы кто-нибудь засунул в твой рот язык, да еще и сделал им там бе-бе-бе?

Нет, «бе-бе-бе» я точно не хотела. От одной мысли возникало желание сразу же сплюнуть себе под ноги, но леди так не поступают, поэтому я поднялась с камня, оправила юбки и просто сказала:

– Идем отсюда, Милли. Лучше стащим из кухни по куску пирога, чем смотреть на эту мерзость.

Через минуту мы уже бежали с ней по дорожке парка к дому, в шутку толкая друг дружку в бок, смешно показывая языки, то и дело сопровождая все это веселым смехом и словечками «бе-бе-бе» или «чмаф-чмаф». Отчего хохотали еще громче.

Пирог мы все-таки стащили, и даже слопали его, запершись в дровяном сарае. Там-то я и испортила платье. Ох, и влетело мне от леди Грейс. Но как только зашла в свою комнату, тут же сунула в книгу с волшебными сказками хрупкую розовую маргаритку.

Герцога я больше не видела. Меня в тот день вообще к гостям не позвали и не представили. Слуги были заняты, отец постоянно находился в обществе самого короля. Честно признаться, я подглядывала за ними из-за тайного стеллажа библиотеки. Очень уж хотелось хоть одним глазком посмотреть на монарха. Красивый мужчина, только старенький. С параллельными морщинками через весь лоб и сединой на висках. А еще кого-то он мне смутно напоминал: то ли зелеными, как молодая трава, глазами, то ли едва заметной горбинкой на носу. Определенно, его черты были мне знакомы. Но вспомнить, на кого похож король, так и не смогла.

Тем же вечером, проходя мимо большой гостиной второго этажа, которую выделили дамам из свиты для подготовки к балу, я вдруг услышала, как знакомая рыжая баронесса (сейчас на ней почему-то не было бородавки) говорила своим приятельницам о том, что герцог у нее с руки ест. Не знаю, откуда он у нее ест, но что омерзительно шарил во рту дамы своим языком, видела лично. И почему-то мне это совсем не понравилось.

Леди только раскрыла пудреницу и достала из нее пуховку, как я пошевелила пальцами и… Все содержимое коробочки плотным облаком окутало рыжую. Как же она чихала, как кашляла и отплевывалась, кроя подруг такими словами, какие не знает и наш конюх. Слушала бы и слушала. Вот только отец оказался рядом. Он, в отличии от дам из свиты, чудесно понял, что произошло на самом деле. В тот же день мне на палец надели кольцо с талумом и строго-настрого наказали никогда его не снимать. Долго я не понимала, для чего нужен камень, если без него магические преобразования получаются быстрее и легче, но ослушаться графа не могла. Не имела на это права.

Утром гости уехали, а Торнборн-холл зажил своей привычной жизнью. Разве что я порой, разумеется, тайком, иногда посматривала на засушенную маргаритку, вспоминая теплую улыбку герцога, не надеясь на новую встречу.

Пошло четыре года. Все ребята из поместья, с которыми я носилась по окрестным полям и лесам, выдумывая все новые и новые игры, давно занимались своими делами и имели обязанности. Кроме того, с определенного момента, отец настаивал, чтобы дистанция между детьми слуг и мною – пусть и незаконнорожденной, но все же дочерью графа, соблюдалась. И она действительно была, с каждым днем увеличивая пропасть между Лисси Боун и ее бывшими партнерами по детским шалостям.

В какой-то момент я поняла, что осталась совсем одна. Если после напряженных занятий с учителями выдавалось свободное время, то я бесцельно бродила по окрестностям, предпочитая небольшой лесок на границе поместья.

Обычно меня сопровождал грум, но в тот осенний день он по какой-то причине задержался, и мне пришлось отправиться на прогулку одной. Не скажу, что я огорчилась. Скорее, обрадовалась.

Природа только готовилась к зиме. Листва на деревьях окрасилась в яркие цвета и радовала глаз. Центральная аллея сменилась деревенской дорогой, а потом и лесной тропой. Моя небольшая кобылка чинно вышагивала и никуда не торопилась. Вокруг было так красиво, что я совсем не заметила, как на смену белым кучевым облакам наползли свинцовые тучи. Как-то разом все потемнело, и начался такой дождь, что мы с лошадкой едва успели спрятаться под раскидистой кроной старой ивы, чьи ветви склонялись до самой земли, укрывая нас словно плащом.

– Ну мы с тобой и попали! – улыбнулась я, погладив верную подружку по рыжей со звездочкой переносице. – Придется переждать грозу здесь, иначе вымокнем до нитки.

Кобылка фыркнула, обдав ладонь теплом своего дыхания.

Почти сразу где-то неподалеку всхрапнул конь. Видимо, гроза застала еще кого-то в пути. В укрытии было сухо и, благодаря густым гирляндам из гибких ветвей и еще не успевших опасть листьев, довольно тепло. Сюда не задувал холодный осенний ветер, и не попадала влага. И шум дождя едва слышался.

Я привалилась к раздвоенному стволу и блаженно выдохнула. В поместье всегда суетно и шумно, здесь же никто не мешал оставаться наедине со своими мыслями, мечтами и грезами.

Вот только в этот раз мне не повезло. Ветви раздвинулись так внезапно, что от неожиданности я вздрогнула, а кобылка испуганно заржала. А в образовавшемся проеме, отделяя нас от стены дождя, появилась ожившая девичья мечта и уставилась на меня своими зелеными, словно молодая весенняя трава, глазами. Таких больше ни у кого нет.

– О, Герцог, здесь дамы! – воскликнул, собственно, герцог.

К кому это он там обращается? Еще один вельможа, попавший в сложную дорожную ситуацию? Но вслед за Демианом в укрытие вступил огромный вороной жеребец с длинной золотой гривой и таким же хвостом. Прекрасное животное! Мне приходилось читать об этой породе, но вживую видела впервые.

Так герцог обращался к скакуну? Надо же, он назвал коня своим титулом. Однако. «Герцог герцога везет!» – пришла в голову мысль, которая меня развеселила, и я улыбнулась.

– Вы позволите разделить с вами это укрытие, леди? – поинтересовался Демиан.

Интересно, и как он во мне леди распознал? Обычно для прогулки я надевала обычную рубаху и штаны, какие носят деревенские подростки. А что? Такая одежда не сковывала движений, в ней было комфортно и тепло.

– Заходите, ваша светлость. Не мокнуть же вам снаружи, – весело откликнулась я.

Они зашли. Сначала высокий плечистый хозяин, а за ним – огромный прекрасный конь. Впрочем, хозяин тоже был прекрасен. Он почти не изменился за четыре года, прошедшие с нашей встречи в парке Торнборн-холла. Хотя, пожалуй, возмужал, окреп и из очаровательного юноши превратился в красивого молодого мужчину.

– Демиан Рорк, – представился он. – А этого симпатягу зовут Герцог.

Он лучезарно улыбнулся, а я расстроилась. Не узнал. Как же так? Это же я, а он не узнал…

– Лисси Боун, – сдержанно ответила я и кивнула на лошадку: – Вечность.

Ну уж по имени он меня точно вспомнит. Надеялась. Очень. Никакого узнавания на лице мужчины не отобразилось, зато имя моей кобылки его заинтересовало.

– Почему Вечность? – спросил Демиан. А голос у него остался прежним, таким обволакивающим, проникновенным и очень-очень приятным.

– Потому что это моя первая лошадь, и я буду помнить ее всегда. Даже тогда, когда жизненные обстоятельства разделят нас, – охотно пояснила мужчине.

И все же, почему он не узнал меня? Все те же каштановые волосы, зеленые глаза и тот же нос с легкой горбинкой. Может быть, весь фокус в том, что из крошечной девчонки в коротком платьице я превратилась в подростка? Да, скорее всего, именно в этом дело.

Настроение сразу заметно стало лучше. Мы разговаривали о лошадях, спорили о достоинствах той или иной породы, и мне было лестно, что взрослый мужчина вполне серьезно интересуется мнением девчонки, прислушивается к нему и вполне искренне реагирует на все ее высказывания. Сам же герцог рассказывал столь увлекательно, что я готова была его слушать хоть сутками. Передо мной разворачивались сцены сражений и подлинного героизма простых гаэсцев.

Как жаль, что все хорошее рано или поздно заканчивается.

– Кажется, гроза стихла, – с извиняющейся улыбкой произнес Демиан.

Действительно, дождь уже не барабанил по листве. Значит, пора возвращаться домой. Я и так слишком долго отсутствовала в поместье. Еще немного, и отец отравит слуг на мои поиски.

– Стихла…

– Пора прощаться.

– Пора… – словно эхо, отозвалась я, а потом перевела взгляд на жеребца. – Прощай, Герцог! И береги своего хозяина!

Приподнялась на носочки, протянула руку и погладила огромную, склоненную ко мне, голову.

– Лисси! – Демиан вмиг оказался рядом. И столько в его крике было страха, что даже я успела довольно сильно испугаться и теперь смотрела на мужчину удивленно.

– К Герцогу не каждый конюх рискнет подойти, часто мне самому приходится за ним ухаживать. Он с норовом, – тихо пояснил Рорк. Смуглое лицо побледнело.

– Но со мной все в порядке, – заверила я и добавила: – Честное слово!

– Это-то и странно.

– Ничего странного! Меня все животные любят. – О том, что мелкая и визгливая шавка прачки меня терпеть не может и облаивает по любому поводу, умолчала. Но ведь герцогу совсем не обязательно знать о такой досадной мелочи, правда?

Демиан посмотрел на меня как-то странно, словно оценивал, заливаю я ему или все же говорю честно. На здоровье! Мне скрывать нечего! Разве что… самую чуточку. Но его взгляд выдержала, и своего не отвела.

– Ну, что ж, Лисси Боун, действительно пора прощаться, – наконец изрек герцог. – Благодарю вас, леди, за занимательную и чрезвычайно любопытную беседу.

Он протянул мне ладонь, а я… Я вложила в нее свою, и Демиан дотронулся до тыльной ее стороны губами. Легко, быстро, строго по этикету. И этот поцелуй, он не был противным. Наоборот, мне дали понять, что я уважаема, значима и приятна.

– Вы удивительная собеседница, чуткая, понимающая, умеющая слушать, – продолжил герцог после того, как уже отпустил мою руку. – Очень повезет тому, кого вы однажды полюбите, Лисси Боун. Будьте счастливы!

Вышли из укрытия вместе. Трава была мокрой, с деревьев все еще капала, накопившаяся на листьях, влага, но тучки разошлись, и вовсю светило солнце.

Демиан еще раз улыбнулся мне, вскочил в седло и уехал, ни разу не обернувшись. Да, он отпустил мою руку, но увез с собой мое сердце – сердце бедной девчушки Лисси Боун.

Какое-то время стояла и смотрела на тропинку. Герцога уже не было видно, он давно скрылся за поворотом. А я… Я думала о том, что, пожалуй, ему бы я позволила засунуть в мой рот язык, что бы ни сказала на это Милисента.

Как же давно это было. Как же свежо это в памяти, словно мы виделись вчера. Что ж, раз судьба послала мне в руки счастье, значит, я постараюсь стать хорошей женой для Демиана Рорка. Только уж и вы не подведите меня, ваша светлость! Семья, где любит лишь один – это птица со сломанным крылом. Вроде и живая, но каждую секунду умирающая от того, что никогда не сможет подняться в небо и ощутить радость свободного полета.

Глава 4

На подготовку к отъезду король выделил лишь два дня. Конечно, быть женой Демиана Рорка почетно, и я не возражала, даже радовалась этому, но с другой стороны, лишь несколько дней назад потеряла отца. А как же траур? Неужели придется идти к алтарю так скоро?

– Миледи, портниха спрашивает, будете ли вы переделывать какое-либо из своих платьев для церемонии? – Милисента словно мои тяжелые мысли прочитала.

Я посмотрела на Оудэна, но он опустил глаза. Сама понимаю, что приказы монарха не обсуждаются, но разве от этого легче? Великий граф Торнборн заслуживает, чтобы по нему скорбели, чтобы после его смерти соблюли все условности и традиции. Это в полной мере относится к его дочери и ко всем тем людям, о которых он заботился при жизни.

Я не позволяла себе грустить. Признаться, и времени на это не было. Слишком много дел оставалось в поместье, которое на неопределенный срок покидала хозяйка. Несколько вечеров подряд мы с поверенным, управляющим и двумя его помощниками просиживали над бумагами, составляя бюджет, планируя расходы, определяя пути развития. Днем я запиралась с Оудэном, потому что, кроме графства Торнборн, отцу принадлежало несколько успешных мануфактур, судовая компания, ювелирные мастерские и лавки, и боги знают что еще! Голова шла кругом. Нет, не от денег. От количества людей, за жизнь которых теперь я несла ответственность.

За всей суетой не оставалось времени, чтобы даже подумать об отце, за что сейчас испытывала горькое чувство стыда. Я взглянула туда, где над каминной полкой висел портрет графа.

«Прости меня… Прости, я оказалась ужасной дочерью!» – в отчаянии мысленно обратилась к нему. Мне даже показалось, что легкая улыбка на миг чуть искривила плотно сжатые губы Х графа Торнборна.

– Наши близкие живы, пока мы их помним, – тихо произнес мэтр Гайс, положив мне на плечо ладонь. – Эдвард всегда гордился тобой, Лисси. Он бы все понял и одобрил твои действия.

Стало немного легче.

– Думаете, Рорки назначат церемонию сразу по приезду? – нашла в себе силы озвучить то, что больше всего волновало сейчас.

– Не исключаю такой возможности, девочка, – вздохнул поверенный. – Завтра я отравляюсь в Рорк-холл, чтобы твой жених смог до свадьбы ознакомиться с брачным договором и поставить свою подпись, под подписью Эдварда. Поэтому сегодня нам с тобой предстоит многое обсудить.

Он обернулся к Милисенте, по-прежнему ожидающей моего ответа у двери, и попросил ее:

– Пусть нам подадут чаю в кабинет. Да покрепче.

– А как же платье миледи? – растерялась служанка.

– Багаж миледи собрать к утру. Положить лишь самое необходимое: несколько смен белья, пару платьев и что там еще… – Оудэн кашлянул в кулак. – Багаж и драгоценности графини повезу я.

Если Милисента и удивилась, то виду не подала. До нее все доходило с неким опозданием, но я ценила ее. Хотя бы за то, что девушка умела хранить секреты, и была мне верна.

– Вы повезете мой багаж? – удивленно ахнула я, когда за служанкой закрылась дверь.

Мэтр Гайс кивнул на кресла, стоящие у чайного столика. Мы расположились и только тогда он ответил:

– Никто, Лисси! Слышишь, никто не должен заподозрить, что род Торнборнов жив. Ты слишком важна и ценна для Гаэса, но в то же время излишняя охрана вызовет подозрение. Полагаю, что за поместьем сейчас весьма пристально наблюдают.

– Убийцы отца?

– И они тоже. Торнборны слишком многим мешают.

– Но… Если драконы настолько могущественны, то почему не пришли на помощь тогда… – я глубоко вдохнула и выдохнула: – Тогда, когда его убивали.

– Лисси, Торнборны мешают не только из-за дара драконов. Тут имеет значение все: богатство, расположение графства, которое словно кость в горле для трех королевств, сила магии у представителей рода. А драконы… Возможно, они красивая легенда, выдуманная для того, чтобы хоть как-то оправдать столь великую магию, что заключена в каждом Торнборне.

– Значит, драконов нет? – почему-то мне не хотелось в это верить.

– Нельзя ничего утверждать, – хмыкнул Оудэн. – Драконы существовали на Ландоре – это неоспоримый факт, но уже несколько веков их никто не видел. Пожалуй, последним был твой предок, если верить вашей семейной легенде.

Если верить легендам… Кто же в них верит? Их просто помнят, хранят, передают, как этническое наследие. В принципе, драконы меня хоть и интересовали, но не так, как дела насущные. Мэтр Гайс явно что-то задумал и торопился со мной поделиться. Я же ни единой секунды не сомневалась в том, что любая его идея направлена на спасение дочери друга, то есть меня, поэтому спросила:

– Итак, если багаж везете вы, то каким образом в Рорк-холл попаду я?

Оудэн улыбнулся.

– Даже в детстве, Лисси, ты всегда умела задавать самые нужные и правильные вопросы.

– У вас ведь уже есть план?

– Разумеется, именно о нем я и хотел сейчас поговорить.

Поверенный замолчал, потому что в кабинет вошла Мари с подносом. И пока она сервировала столик, Оудэн просматривал документы, которые я за день подготовила. Ничего серьезного: указания, распоряжения, моя магическая почта в Тесшире на тот случай, если управляющему срочно понадобится со мной связаться. Правда, теперь моя жизнь будет зависеть от мужа и его планов на жизнь, но изменение семейного положения никак не должно повлиять на мою учебу в академии. В конце концов, именно это обещал отец.

Мари вышла, мэтр сам разлил по чашкам ароматный напиток и только после этого заговорил:

– За Торнборном следят. Сейчас более пристально, чем когда-либо ранее. Любой человек, покидающий это место, привлекает внимание. Я, как поверенный почившего графа, ни у кого подозрений не вызову, а вот ты… Лисси, молодая, одаренная аристократка – мишень для врагов твоего отца.

– Но… Я могла бы переодеться и поехать с вами, например, в качестве служанки.

– Переодеться – мысль отличная, но проблема в том, что многие знают мои привычки. Я всегда путешествую один, из прислуги беру лишь дорожного лакея и кучера. Кроме того, тебе ведь известно, что даже самый слабый маг, использовав элементарное заклинание, сможет узнать, сколько человек находится в карете. И юная служанка вызовет подозрения. Нет, Лисси, ты должна ехать, не таясь, словно все так, как должно быть. Но этого мало. Ни при каких обстоятельствах, что бы ни случилось, ты не должна использовать магию. Свое кольцо с талумом положишь к драгоценностям и завтра утром передашь мне.

Я отпила чай и внимательно посмотрела на Оудэна. Да, отец ему доверял многие тайны, всегда советовался и вел свои дела только через мэтра Гайса, но… Но сейчас стало очевидно, что главного секрета нашей семьи поверенный не знал. Он не знал, что отец передал мне по наследству свой дар, и для того, чтобы пользоваться магией, управлять потоками, изменять материю, мне совершенно не нужен ни усилитель, ни преобразователь энергии. Хотя он прав, использование дара действительно будет выглядеть подозрительно и привлечет внимание. Как следствие, за мной начнется охота. Потому что угрозу лучше предотвратить, уничтожив в зародыше.

– Хорошо, я отдам вам свое кольцо. Но как вы видите мое путешествие?

– И снова, Лисси, ты задала правильный вопрос. – Метр Гайс тоже отпил чай и продолжил: – Рорк-холл находится неподалеку, и дорога до родового имения правящей семьи тоже под бдительным контролем. О смерти твоего отца еще мало кому известно. Только нам с тобой, королю и убийце. Именно он, зная, что графа больше нет, будет следить за тем, как Георг поступит с Торнборн-холлом и прочим имуществом, некогда принадлежащим Эдварду. Значит, по прямой дороге ехать тебе нельзя, но завтра начинается ярмарка в Кайлморне. Многие крестьяне и арендаторы отправятся туда.

– Но это ведь совсем другая дорога. Придется заложить приличный крюк по лесу.

– Придется, – согласился Оудэн и развернул карту. – Смотри, если срезать вот тут по проселочной дороге, то выходит всего три версты до королевского тракта, а там еще парочка и Рорк-холл.

Проселочная дорога в дни ярмарки? Не самое безопасное место. Особенно, если магией пользоваться нельзя. Поверенный заметил мои сомнения и поспешил объясниться:

– Разумеется, ты отправишься не одна. Я долго думал, как меньше привлечь внимания, и пришел к выводу, что и тебе, и твоей горничной следует переодеться простыми крестьянскими девушками. – Тут он окинул меня скептическим взглядом и скривился. – Конечно, на простую селянку ты совсем не походишь. Вот Милли – да. Но если подложить пару подушек в нужных местах и укрыть все это плащом…

– Плащом? – удивилась я.

– А что? Вечерами уже прохладно, а ночами вообще заморозки бывают.

Тут и спорить не о чем. С каждым днем становилось холоднее, погода портилась. И идея с плащом показалась мне вполне разумной, учитывая ночные перепады температур. Но все равно, две девушки без магии посреди леса… На дорогах Гаэса неспокойно.

– Теперь перейдем к охране. Поедете на подводах, в сопровождение возьмете двух самых надежных гвардейцев отца. Тут тебе решать, кого избрать в попутчики. Ты лучше знаешь о воинской доблести своих людей. И, Лисси, ради богов – молчи. Даже если с тобой заговорят в дороге, притворись немой. Чистый выговор сразу выдаст в тебе представительницу знати. Милисента тоже пусть помалкивает.

Собственно, план Оудэна показался мне продуманным, логичным и довольно разумным. Семья крестьян путешествует до ярмарки и обратно, возможно, по дороге навещая родню в окрестных селениях. Такое бывало довольно часто, и мы действительно не должны вызвать повышенного интереса. Однако, подводы… Я ни за что не позволю запрячь свою лошадь в телегу!

– А как же Вечность?

– Что? – не понял мэтр Гайс.

– Как я повезу свою кобылу?

– Ты с ума сошла, Лисси! Твоя лошадь сама по себе привлечет внимание! Это же бежевый Торнборнский бархат! Такое животное стоит как деревенька со всеми прилегающими землями!

Вечность подарил отец, когда мне едва исполнилось одиннадцать, как только посчитал, что пони я переросла. С тех пор мы с нею ни разу не разлучались. По сути, она единственное родное существо, которое у меня осталось. Ее ценность исчислялась отнюдь не в золотых королевских дублонах, Вечность была подругой, сестрой. И оставить ее в поместье, означало бы вырвать из груди сердце. Нет, что бы меня ни ожидало впереди, мы пройдем через это вместе, разделив на двоих все печали и радости.

– Я ее не оставлю, – твердо произнесла я и прямо посмотрела на Оудэна.

Он закатил глаза, но поинтересовался:

– Полагаю, спорить бесполезно?

– Абсолютно.

– Узнаю Торнборнов! – усмехнулся он. Мне бы насторожиться, но не хватило опыта, а Оудэн, между тем, спросил: – Значит, с планом ты в целом согласна?

– В целом, да, – кивнула я. – Но Вечность…

– Перекрасим мы на время твою лошадь. Побудет недельку пегой, и попону ей подберем подлиннее, чтобы порода была не так заметна.

– Ее нельзя запрягать!

– И в мыслях не было! – заверил меня мэтр Гайс. – Привяжем к телеге, и пусть топает до самого Рорк-холла под твоим бдительным присмотром.

Такой вариант меня вполне устраивал. Но все равно, до чего же не простым оказался отцовский поверенный. Хитер, ничего не скажешь. Акцентировав мое внимание на самом ценном – на лошади, без лишних споров заставил меня согласиться со всеми деталями плана. Впрочем, он действительно был неплох и иного варианта я не видела.

Мы допили чай, еще немного обсудили маршрут нашего передвижения и, сдав кольцо с талумом поверенному, я отправилась спать.

Мэтр Гайс уезжал на рассвете, поэтому мне пришлось подняться еще затемно. Вечность красили накануне вечером. И сейчас передо мной стояла совершенно незнакомая лошадка в гнедых и белых пятнах. Гриву немного состригли, потому что даже другой, грязно-рыжий цвет не смог бы скрыть ее красоту и шелковистость.

– Почему без седла? – спросила я у главного конюха.

– Так вы ж, миледи, изволите в подводе путешествовать, – удивился он. – А животинке в поводу так сподручнее. Или прикажете оседлать?

Задумалась. В словах мудрого пожилого слуги резон, конечно, имелся. Только что-то на душе было неспокойно. Какое-то предчувствие не давало покоя. Может, так с каждой невестой случается накануне свадьбы? Кроме того, выдавать себя за селянку мне точно не приходилось.

– Так как же, миледи?

– Седлай, – после недолгого раздумья ответила я. – Только седло самое простое и потертое возьмите.

С сопровождающими проблем не возникло совсем. Капитан небольшого Торнборнского гарнизона, который знал меня еще с детства, наотрез отказался доверить миссию кому-то еще и решительно заявил: или едет он, или я никуда не еду до тех пор, пока жених сам не соизволит меня забрать.

– И где это видано, чтобы девица сама путешествовала к суженому?.. – бухтел он, пока мы с ним шли вдоль рядов гвардейцев.

Дядюшка Грейэм Роуди – так я привыкла называть старого вояку в детстве, но теперь… Теперь, даже испытывая к нему почти родственные чувства, соблюдала дистанцию. Все же сейчас он был не просто огромным добрым дядюшкой, а капитаном моей личной гвардии, гвардии Торнборна, и с его мнением следовало считаться.

– Может, выберем хотя бы двоих молодцов? – с надеждой спросил мэтр Роуди.

Я покачала головой.

– Трое здоровенных мужчин привлекут ненужное внимание. Давайте выберем того, кому я смогла бы доверять почти так же, как вам. – Посмотрев в лукаво прищуренные глаза мужчины, улыбнулась и поспешно добавила: – Хотя это поистине невозможно.

Мой ответ капитану понравился. Он басовито расхохотался и ткнул в грудь одного из гвардейцев – рыжего, огромного, сильно смахивающего на медведя детину.

– Эрла возьмем. В случае чего этот малый троих заменит.

Ну, что ж, Эрл, так Эрл. В конце концов Грейэму виднее. Мне гвардеец казался слегка тяжеловатым и неповоротливым. Я бы выбрала более юркого Ганса, который помогал мне тренировать кое-какие военные навыки, но спорить не стала.

– Через пару часов будьте готовы. Одежду вам принесут.

Прощание с мэтром Гайсом получилось каким-то скомканным. Почти все вопросы мы обсудили заранее. И сейчас я стояла, смотрела, как крепят к дорожной карете поверенного мой багаж и решительно не знала, что сказать.

– Надеюсь, с погодой вам повезет, – первым нарушил молчание Оудэн, глядя в ясное небо с редкими кучевыми облаками.

– Хорошо бы, – улыбнулась я.

В нашей местности в это время года дожди и даже грозы случались часто. Порой тучи набегали столь неожиданно, что за одну секунду можно было вымокнуть до нитки. А учитывая, что мне предстояло ехать в открытой крестьянской повозке, этого допустить никак бы не хотелось. Тем более, магия под запретом.

– Желаю тебе удачи, Лисси, – улыбнулся мэтр Гайс. – И большого счастья. До скорой встречи в Тесшире.

– До скорой.

Да, я, разумеется, знала, что в столице Оудэна ждут неотложные дела, и сразу после подписания договора он покинет Рорк-холл, но все равно огорчалась, что рядом со мной не будет никого близкого, когда я предстану перед алтарем и ликами богов.

Дорожная карета скрылась за пригорком. Солнце поднялось довольно высоко, пора и мне собираться в дорогу.

– Миледи, ну где ж вы ходите? Я вот тут все собрала… – Милисента уже облачилась в просторную юбку, блузу, расшитую затейливым орнаментом, и проворно топала по паркету деревянными башмачками. Ни за что не надену столь неудобную обувь даже на толстый вязаный чулок!

Впрочем, выглядела моя служанка и подруга по обстоятельствам довольно мило. Толстая коса, перекинутая через плечо, хоть немного растрепалась, но очень ей шла. А на отмытом от пудры личике ярко выделялись веснушки и румянец, отчего ее образ казался нежным, несмотря на объемные формы.

Кстати, о формах. Мэтр Гайс и мне советовал заиметь подобные. Халтура, конечно. С привязными к талии и бедрам валиками я выглядела комично и неестественно. Когда мощный бюст и подложенные плечи вдруг переходят в тонкую и длинную шею, невольно рассмеешься. Даже Милли позволила себе пару смешков. Но если запахнуться в плащ посильнее, то я вполне сойду за грузную матрону.

Дело дошло до обуви, и тут пришлось поспорить. К деревянным башмакам, пусть и надетым на толстые вязаные чулки, мои ноги совсем не привыкли. А если придется идти? Тогда мне проще совсем босиком, чем в этом.

– Вам же не ходить в них, а ехать, – увещевала меня служанка, но я была непреклонна.

Сошлись на темных сапожках, в которых обычно прогуливалась по окрестностям. Правда Милли и Мари на два голоса уверяли, что у простой девушки обувь обязательно должна быть перепачкана грязью, потому что ходить селянке приходится по деревенским улочкам, а не по ухоженным дорожкам поместья.

– Э-э-э, миледи, да вас и не узнать, – пробасил капитан, едва увидев нас на крыльце.

Правда, по мне, он едва скользнул взглядом, усмехнувшись в черные пушистые усы, а вот к Милли его взгляд сначала прирос, а потом медленно-медленно пополз, облизывая всю ее пышную фигуру от рыжей растрепанной макушки до кончиков башмачков, кокетливо выглядывающих из-под длинной юбки. Девушка зарделась и смущенно опустила глаза, а потом и вовсе спряталась в просторном капюшоне такого же, как у меня, плаща. Да! Не знала, что капитан может испепелять взглядом. Хотя… Скорее, воспламенять, а там уж как получится.

– Кхе-кхе… – откашлялась я, привлекая к своей скромной персоне внимание капитана.

Оторвался от Милли мэтр Роуди неохотно. И только сейчас, кажется, вспомнил, что нас ждет важная миссия.

– Позвольте вам помочь, миледи! – тут же подставил мне локоть капитан и помог забраться на подводу.

Конечно, я вполне бы справилась с этим сама, но ездить на соломе мне раньше не приходилось. В детстве, играя с детьми из поместья, доводилось прятаться в стогах душистого сена. И сейчас меня окутал тот самый, давно забытый аромат солнца, луга и беззаботного счастья.

За подводой тихонько заржала Вечность, словно и она окунулась в тот мир, куда уж ни мне, ни ей никогда не вернуться.

– Тише, малышка, тише… – прошептала я. – Мне и самой страшновато, но мы с тобой обязательно справимся, потому что не можем иначе, правда?

Лошадка всхрапнула и отчетливо кивнула головой. Порой, мне казалось, что она действительно понимает все, что я ей говорю. Тогда и про герцога ей все известно, о девичьих тайных чувствах и вообще. Какой конфуз! Хорошо, что Вечность меня не предаст и не выдаст, а то ведь так можно оказаться в крайне неловком положении.

– Вот! – румяная кухарка плюхнула между мной и своей дочерью увесистую корзину со снедью. Из нее торчал внушительный запотевшая бутыль молока, все остальное добрая женщина любовно прикрыла холстиной. – Собрала отведать, что боги послали. Вы уж не гневайтесь, миледи, мэтр Гайс наказал положить только простую пищу. Там каравай еще тепленький, сальце, лучок. Перекусите в дороге. Путь-то недалекий, да крюк уж больно велик. Почитай, весь день в пути пробудете.

– Спасибо, – улыбнулась я.

– Простите, миледи, не удержалась. Там в тряпице завернуты… – Кухарка осеклась и виновато потупилась. – Крендельков вам медовых, маковых в дорожку испекла, да яблочек румяных положила!

При этом смотрела она вовсе не на меня, а на Милли, беззаботно болтающую ногами. Той наша поездка казалась большим увлекательным путешествием. Разумеется, не ей же выходить замуж. Хотя, вроде и я не противилась воле судьбы. А еще знаю, для кого мать, сейчас тайком смахивающая слезу уголком белого накрахмаленного фартука, всю ночь крендельки пекла. Уж явно не мне, а своей беззаботной дочери.

На мгновение стало так грустно. Вроде тут теперь все принадлежит мне, а по-настоящему близкого и родного человека в имении не остается. Одни мы с отцом были на всем белом свете. Получается, некому всплакнуть обо мне, некому удачи пожелать, ни у кого по мне душа болеть не станет. Не по графине Торнборн, а по юной и наивной Лисси Боун, которая так отчаянно хочет простого уютного счастья. Слуги не в счет, их жизни от меня зависят.

– Вы уж не оставьте мою девочку вашей милостью, госпожа, – тихо прошептала совсем расстроенная кухарка, водружая к корзинке еще и жбан с каким-то напитком.

Я же чуть сжала ее загрубевшую от работы, мозолистую ладонь, давая понять, что с Милли все будет хорошо.

Провожать нас вышли все. Даже прежний управляющий, доживающий свой век в одном из коттеджей арендаторов, прихромал, опираясь на свою тросточку. Он по слухам еще моему прадеду служил. Дворовые довольно громко и не совсем этично обсуждали наш внешний вид. Особенно, мой, потому что спутники выглядели вполне гармонично. А медведеподобный Эрл словно родился в сером сюртуке, подчеркивающем ширину его плеч, и домотканых бордовых штанах.

Капитан щеголял в длинном кафтане, расшитой рубашке, а темные шаровары были заправлены в высокие сапоги. Скорее всего, ему тоже подложили подушку, потому что под одеждой просматривался живот, который он никак не смог бы отрастить за пару часов с момента нашей последней встречи.

Да, пожалуй, внимание привлекала только я – странная фигура, кутающаяся в плащ, несмотря на солнце. Впрочем, мне было абсолютно все равно, что обо мне подумают селяне на тракте. Главное – не столкнуться с убийцами отца. Без надлежащих знаний выстоять против того, кто владеет запрещенной черной магией, я не могу. Тут бы даже особый дар Торнборнов не помог. А значит… Значит, следует сидеть тихо, смотреть внимательно, говорить мало и постараться выжить.

Чем меньше времени оставалось до отъезда, тем больше я нервничала. Что-то меня смущало. Или, может быть, тревожило. Какое-то странное беспокойство засело внутри и никак не хотело отпускать. Смотрела на последние приготовления к отъезду, на уже в открытую плачущую мать Милли и понимала – нужно все это прекратить, остаться здесь, не взирая на требования короля. В самом деле, не сочтет же он мой поступок изменой? Или сочтет? И как тогда объяснить свое нежелание соединиться с выбранным монархом женихом? Тревожным предчувствием? Да меня на смех поднимут, в лучшем случае. В худшем, примут за глупышку, у которой настолько перед свадьбой расшалились нервы, что она решилась пойти против короны. Неизвестно, что хуже: на самом деле быть изменницей, или прослыть слабохарактерной идиоткой.

И когда я почти надумала вернуться в дом и отправить магической почтой королю свои извинения, капитан пробасил:

– Все готово, миледи! Прикажете трогаться?

– Не называйте меня «миледи» на время нашего путешествия, пожалуйста, – выдохнула я, уже понимая, что момент упущен, и ехать придется.

– Виноват! – по-армейски козырнул Грейэм.

– И этого тоже не нужно. Давайте, до приезда в Рорк-холл я стану вас называть дядюшкой, а вы меня Лисси.

– Будет исполнено, миледи! – снова отчеканил капитан и тут же опомнился: – То есть, я хотел сказать, что все понял, Лисси.

Милли хохотнула, и старый вояка заметно смутился. Уж не запал ли он на мою служанку? Хотя сама она не обращала на бравого капитана почти никакого внимания.

Мэтр Роуди запрыгнул на подводу с другой стороны и скомандовал Эрлу, держащему в руках вожжи:

– Трогай, парень!

За спиной раздался громкий плач кухарки. Кажется, кто-то еще из женщин всхлипнул. Я бы и сама расплакалась. Покидать место, с которым связано столько воспоминаний, где я провела всю свою жизнь, оказалось тяжело. Но подвода, громыхая по выложенной серым булыжником дороге, двигалась вперед и упрямо везла меня навстречу новой жизни, где не было больше места для Лисси Боун, зато оно было для более значимой дамы, которой мне еще только предстояло стать.

Глава 5

Подвода прогромыхала по булыжной подъездной аллее, вывернула на грунтовку, а затем – и на Кайлморнский тракт, где благополучно влилась в колонну таких же, неспешно колесящих в сторону ярмарки, телег и повозок.

Солнышко поднималось все выше и начинало припекать, но прохладный ветерок забирался под полы плаща, освежал, не давая спариться. Впрочем, глубокий капюшон позволял рассматривать путешествующих крестьян и торговцев.

Очень многие прятали свои лица за полами шляп, или натянув картуз на глаза. Похожие на мой плащи были на половине спешащих на ярмарку, поэтому от сердца чуточку отлегло. По крайней мере, на их фоне я ничем не выделялась и не привлекала к себе повышенное внимание.

И все же, когда проезжавший мимо всадник бросил взгляд на мои сапожки, которые так и не удосужилась испачкать, я испугалась. И, как только мужчина отъехал, поджала ноги под себя. Капитан понимающе хмыкнул, расправляя усы, но ничего не сказал. Он тоже, играя роль добродушного селянина, зорко наблюдал за всем, что происходило на тракте.

Прошло несколько часов. Если пейзаж вокруг поначалу меня развлекал, то через пару часов приелся. Милли заныла почти сразу, пришлось разрешить ей достать медовые крендельки, после чего вкус к жизни у девушки вернулся. Она щедро угощала сладостями капитана и огромного Эрла. Предлагала и мне, но есть совсем не хотелось. Я прилегла, не забыв тщательно укрыть подолом юбки приметные сапожки. Смотрела на проплывающие облака, слушала мерное поскрипывание колес и незаметно задремала.

Проснулась, когда подводу ощутимо тряхнуло.

– Что-то случилось? – тихо спросила я.

– Кажись здесь, мэтр… – Эрл осекся от грозного взгляда капитана и поправился: – Мэтр Гайс про эту дорогу говорил, дядюшка.

Причем, слово «дядюшка» парень выделил весьма ехидной интонацией, отчего Грейэма заметно перекосило. Даже пушистые усы не могли скрыть недовольной физиономии вояки. Между тем, Эрл указывал на неприметную узкую дорожку, которая вела от тракта прямо в лес. Пространство между узкими колеями густо заросло высокой травой. Значит, не так часто люди использовали этот путь. Да и зачем? Кто станет переезжать с одного тракта на другой? Только те, у кого крайняя нужда, как у нас.

– Сворачиваем! – распорядился мэтр Роуди, и подвода плавно съехала на дорожку.

Вечность тихонько заржала, и я отвязала ее от повозки. Все равно здесь некуда идти. Разве что в густую чащу, но моя лошадка слишком умна, чтобы делать такие глупости. Кроме того, по таким ухабам ехать мы будем очень медленно. Значит, у нее появится возможность съесть травинку-другую. В случае чего, всегда можно остановиться и привязать кобылку обратно.

По моим подсчетам время уже перевалило за полдень. Я задрала голову, чтобы взглянуть на солнце, и не увидела его. Оно было закрыто облаками, пока еще светлыми, но стремительно несущимися и темнеющими на глазах.

– Дождь будет, – испугалась я. Судя по количеству туч, промочит нас знатно.

– Не боись! – добродушно откликнулся гвардеец. – Тут до тракта верст пять, не боле. Проскочим, а там и Рорк-холл рядом.

Капитан участливо сжал мою руку. Он не разделял мнения рыжего. Если начнется гроза, количество верст перестанет иметь значение. Тут лучше заранее поискать убежище и переждать. Не то, чтобы я боялась вымокнуть, но приезжать к жениху словно мышь, побывавшая в канаве, совсем не хотелось.

Кроме того, обильные потоки воды вполне могут смыть краску с Вечности, и тогда все увидят, насколько это ценная лошадь. А мы станем приманкой для грабителей. Такое положение дел – верная гибель. С двумя стражами, без магии нам не отбиться от шайки, которая наверняка не стала бы нападать на простых селян, у них и брать-то особо нечего. Но разбойники ни за что не пропустили бы дорогую кобылу. Даже перекупщики краденого отвалят за Вечность столько денег, сколько лихим людишкам грабежом и за год не выручить.

– Миледи, вы же не завтракали, а время уж скоро вечерить! – ахнула Милли.

Кто о чем, а моей служанке лишь бы поесть. Мне порой кажется, что окажись у нее в руках кулек сладостей, то пока в нем есть хоть одна конфета, она не заметит и конца света.

– Потом. Все потом, – поспешно ответила я, но Милисенту неожиданно поддержал капитан.

– Поесть все же надобно, – пробасил он и повернулся к Милли. – Ты вот что, приготовь-ка каждому по ломтю хлеба да добавь на него что полагается, а ты, – мэтр Роуди перевел взгляд на Эрла. – Ты посматривай вокруг. Ищи полянку, да деревья, а не прутики. Такие с толстыми стволами и развесистыми кронами, дабы нам и лошадям можно было бы укрыться. Грозы в наших местах, парень, это не ваши дождики. Так и знай!

Гвардеец недовольно засопел, но спорить с капитаном не посмел. Вскоре служанка выдала каждому по огромному ломтю каравая, положив на него сверху деревенской ветчины и пучок зелени. Я же единственная получила большую глиняную кружку с молоком. Остальные пили прямо из бутылки, передавая ее друг другу.

Какое-то время мы жевали. Оказывается, я успела изрядно проголодаться. Еда казалась такой вкусной, что не хотелось от нее отрываться даже затем, чтобы поблагодарить служанку. Но Милли и так все поняла по моему довольному лицу.

– В лесу на воздухе все вкуснее! – хохотнула она.

Права. Во всем права. Даже появилось желание попросить добавки, но тут всхрапнула Вечность. Она повела ухом и фыркнула. Где-то совсем рядом был кто-то незнакомый. Капитан тоже это заметил, поэтому пододвинул к себе мешок, спрятанный в соломе. И я увидела два топорища, торчащие оттуда.

– Разбойники? – одними губами спросила я.

– Чем проклятый бог не шутит, – пожал мощными плечами мэтр Роуди и приказал Эрлу: – Подгоняй коней, малый. Места тут уж больно неспокойные.

– Дорога шибко ухабистая, колея петляет, – ответил рыжий, но поехали мы немного быстрее.

Прошло несколько минут. Мне даже начало казаться, что Вечность всхрапнула просто так, а может, почуяла надвигающуюся грозу. Но потом погода словно взбесилась.

Небеса разверзлись.

Раздался гром, пару раз сверкнуло. А вслед за этим полилась вода. Нет, это был не дождь. Словно кто-то живущий в облаках опрокидывал вниз целые ведра, ушаты, бочки. Одежда сразу намокла, стала тяжелой и неприятно липла к телу.

– Говорил тебе, дурню, ищи укрытие! – капитан отвесил рыжему мощный подзатыльник.

– Вы же видите, что здесь только кусты и молодняк! – обиделся тот. – Подвода не пройдет, и от дождя спрятаться негде.

Парень был прав. Деревья в рощице росли довольно густо, перемежаясь с кустами. Вряд ли самый крупный ствол в обхвате здесь толще моей руки. От людей в таком лесочке укрыться можно, но от непогоды – вряд ли. А с нами еще лошади и телега, которую, даже если и затащишь в чащу, потом ни за что не вернешь в дорожную колею.

Снова громыхнуло. Да так сильно, что кони испугались и понеслись, не разбирая дороги. Недалеко. Потому что на первом же ухабе подвода накренилась и завалилась на бок. Одно из колес укатилось в кусты. Пока поднималась и тщетно отряхивала изрядно намокший плащ, успела вознести хвалу богам за то, что надоумили меня отвязать Вечность. Ох и несладко бы ей сейчас пришлось.

Лошадка хоть и дрожала, но вслед за конями не побежала. Она мужественно стояла рядом, предлагая на нее опереться, и ждала свою хозяйку. С боков кобылки рыжими ручьями стекала вода, смывая краску. Кое-где уже виднелся тот самый бежевый бархат, за который так ценилась эта порода.

– Молодец, хорошая девочка, – прошептала я, погладив нос своей верной подружки. – Мы справились.

А вот Милисенте требовалась помощь. Служанка умудрилась закатиться под накрененную подводу и теперь тщетно пыталась выбраться. Нам с капитаном ничего не оставалось, как поспешить на помощь грузной девушке, которую намокшая одежда делала еще более тучной и неповоротливой. Рыжего гвардейца и лошадей и след простыл.

Общими усилиями нам с мэтром Роуди удалось поставить охающую Милли на ноги. Она отфыркивалась, кряхтела и потирала ушибленные места. А бравый вояка, раскрасневшийся от затраченных усилий, несмотря на дождь, уже смотрел на служанку не так благосклонно, как раньше. И уж конечно, заинтересованности в его взгляде поубавилось. Старый холостяк, что с него взять. Пока девушка свежа и хороша, появляются мысли о семье. Но стоит ему столкнуться с проблемой, сразу понимает, что одиночество хоть и грустная штука, но зато не такая хлопотная.

И глядя на этих двух, мне вдруг подумалось: а ведь мой жених тоже холостяк, пусть и не такой старый, как капитан. И наверняка привык к вольному существованию. А теперь ему в приказном порядке приходится решать проблемы какой-то там деревенской девчонки. Кому это понравится? У него, возможно, и любовница имеется. Настроение испортилось окончательно. Даже гроза его омрачила не так сильно, как мысль о другой женщине в объятиях герцога. Сразу вспомнилась леди с наклеенной бородавкой, которую он тискал в нашей беседке. Сейчас я понимала, каким утехам предавалась парочка, и от этого становилось еще горше.

Капитан внимательно осмотрел место крушения и негромко позвал:

– Эрл! Эрл!

Никто не отозвался. Голос у Грейэма обычно громкий, а тут вдруг прозвучал слишком тихо. Меня это насторожило. И пока Милисента ахала, собирая в корзину раскатившийся нехитрый скарб, я поспешила к мэтру Роуди.

– Показывайте! – Да, догадалась, что вояка что-то нашел, но обзор закрывали телега и мощная спина капитана.

Теперь же заметила спиленные деревья, брошенные поперек дороги. Кони, скорее всего, перескочили преграду,  подвода столкнулась с препятствием. Причем, на довольно большой скорости.

– Разбойники? – снова спросила я.

Капитан пожал мощными плечами и заметил:

– Кто их знает? Может и лихие. Рубили не сегодня и даже не вчера. Если бы это была засада, то на нас давно бы напали.

Правильно говорил, в общем-то. Но мне не давала покоя трава, бурно разросшаяся между колеями дороги, никем не тронутая, не потревоженная. Недаром я сразу подумала, что здесь почти не ездят. А раз нет путников, то зачем грабителям постоянно сторожить это место. Наверняка держат дозорного, который проверяет вот такие ловушки, сделанные на разных лесных тропинках. И все же, место, где скрываются разбойники, должно быть где-то неподалеку. Чтобы в случае, если появится жертва, быстро добраться до ловушки.

– Убираться отсюда надо! – словно прочитав мои мысли, изрек капитан.

Да-да, о чем-то таком я сейчас и подумала, но меня тревожило отсутствие Эрла. И на Милли поглядывала с подозрением. Что ни говори, а девушка, привыкшая ходить в мягких туфельках, недолго протопает в деревянных башмаках. Хотя моя служанка в любой обуви недолго протопает. Слишком уж любит поесть, при этом, не утруждая себя нагрузками. Не так много я от нее и требовала, жалела. Может, зря?

Дождь не прекращался, но на него уже никто не обращал внимания. Все основательно вымокли, и одежда сейчас скорее мешала, чем хоть чему-то помогала.

– Надо уходить, девоньки! – снова повторил мэтр Роуди.

– А как же Эрл?

– Парень, скорее всего, слишком сильно держался за вожжи, а потом не захотел бросать коней. В любом случае, дорога-то здесь одна, и если пойдем прямо, обязательно на него наткнемся…

Капитан замялся и сконфуженно кашлянул. Я прекрасно поняла, что слова «на живого или на мертвого» так и остались не высказанными.

– Милли, бросай все и идем! – крикнула служанке, все еще скорбевшей над рассыпанным содержимым корзины.

– Но как же… Там же… – всплеснула руками она.

– Живо! Иначе, останешься посреди леса одна!

Мои слова, наконец, дошли до нее. Нет, разумеется, девушка не смогла бросить продукты, но зашевелилась гораздо проворнее, кидая свертки как попало. И только когда Милли увидела, что мы с Грейэмом направились вдоль дороги, взяв с собой Вечность, схватила корзинку и устремилась за нами, но догнать не смогла. Так и пыхтела где-то в метрах десяти позади, заставляя нас сбавлять скорость и идти медленнее.

– Поторопись! – рыкнул на нее мэтр Роуди.

– Брось корзинку! – посоветовала я. Ей бы себя в мокрой одежде унести, а она…

– Умру, но не брошу! – просипела девушка. Ее выбор. Жадность и глупость всегда наказуемы.

Расстояние между нами еще увеличилось. Милли уже не несла корзину, а волоком тащила по земле. Между прутьями забивалась земля и травинки. Ей приходилось останавливаться, чтобы удалить ненужные растения, которые превращали ее ношу совсем в неподъемную.

Дорога резко ушла вправо, делая довольно крутой поворот. И тут мы увидели его – нашего большого парня. Лошадей рядом не было. Разбежались, а может и подобрал кто. Эрл лежал животом в большой луже, раскинув руки и ноги, не подавая признаков жизни. Капитан бросился к гвардейцу и осторожно перевернул его.

Глаза рыжего смотрели в затянутое свинцовыми тучами небо, но уже ничего не видели. На мокром сером сукне сюртука зияла дыра, а вокруг расплывалось размытое дождем и водой из лужи кровавое пятно.

Я вздрогнула и прижала ко рту руки, чтобы не закричать от ужаса. Покойников мне видеть доводилось, но все они закончили свои дни не на глазах у меня. Вроде только что это полный жизни гвардеец лихо управлял лошадьми, а теперь лежит у наших ног бездыханный. Как непредсказуема жизнь. Куда бы мы ни пошли, смерть всегда бродит где-то рядом. И не стоит сбрасывать этот факт со счетов.

– То ли на сучок какой напоролся, то ли помогли ему на тот свет отправиться. Рану смотреть надо, – пробормотал капитан и почесал затылок.

Ответить я не успела. Из-за поворота, волоча за собой свое бремя, вывернула Милисента. Увидев неподвижного Эрла, она остановилась, несколько мгновений хлопала глазами, показывая пальцем на тело бывшего гвардейца, и пытаясь осознать произошедшее, а потом зажмурилась и издала такой пронзительный визг, что даже моя послушная Вечность испуганно заржала.

– Заткнись, дура! – глухо рыкнул на нее Грейэм.

Он склонился над Эрлом, закрыл ему глаза и попробовал осмотреть рану, которая стала для парня смертельной. Милли выла, голосила, билась в истерике и никак не хотела останавливаться.

– Прекрати! – прошипела я, но служанка не реагировала.

– Заткни ее, ради богов! – взмолился капитан. Лицо вояки перекосило от пронзительных воплей служанки, а ведь я едва не поступила точно также минутой ранее. Нужно учиться держать себя в руках, что бы ни происходило вокруг.

Где-то вдалеке послышался свист. Или это у меня уже в ушах звенело от мерзкого визга Милисенты. Я подошла к ней вплотную и хорошенько тряхнула.

– Тише, прошу тебя! Слышишь? Тише! – но служанка впала в такой ступор и ни на что не реагировала.

Ничего другого не оставалось. Я размахнулась и залепила ей звонкую пощечину. Рот закрылся, а глаза девушки удивленно округлись.

– О-о-о-о-о-о-о… – силилась что-то сказать она, продолжая показывать пальцем на почившего Эрла.

– Он умер, Милли. Умер, – тихо ответила я, бережно погладив Милисенту по пухлой руке. – Нам сейчас нельзя кричать, понимаешь?

– По-по-почему? – заикаясь, спросила служанка.

– Нельзя, потому что нельзя! – раздраженно ответил капитан. – Эх, прах его побери, ничего не понятно. Рана вроде рваная, как от сучка, но кто их знает…

– Кого «их»? – тут же уточнила, явно начавшая приходить в себя, Милли.

И тут второй раз послышался свист. Он звучал намного ближе, чем тот, что мы слышали несколькими минутами ранее.

– Это… это… это… – теперь палец служанки показывал в ту сторону, откуда только что раздавался свист.

Вечность всхрапнула и покосилась в противоположную сторону.

– Окружают, мерзавцы! – скрипнул зубами мэтр Роуди.

– Разбойники? – пискнула Милли. Как все же похожи и предсказуемы все женщины!

Да, я тоже дважды об этом спрашивала вояку, но меня он стойко вытерпел, на Милисенту же надвигался как хищник. Казалось, что он сейчас подойдет и как следует тряхнет девушку. Однако, заговорил капитан так тихо, что приходилось прислушиваться, чтобы разобрать слова.

– Сейчас ты закроешь свой рот! – Милли так и сделала. – Бросишь эту никому кроме тебя ненужную корзину! – Тяжелая ноша упала к ногам девушки. – И, если хочешь выжить, будешь в точности все делать так, как я скажу. Это понятно? – Служанка нервно и обреченно кивнула. – Вспомни, кому мы служим, и чья жизнь для нас важнее собственной. И лучше не зли меня, девчонка!

Милли вся затряслась и мелко-мелко закивала, при этом испуганно косясь в мою сторону.

– Миледи, давайте я помогу вам забраться на кобылку, а потом подсажу ее, – капитан кивком указал на служанку.

– А как же вы? – почти прошептала я, понимая, что мэтр Роуди останется прикрывать наш отход.

– Лошадь одна, миледи, – улыбнулся капитан. – И троих ей не унести. А мне одному будет намного легче затеряться в лесу. Да и кому нужен старый солдат?

Это был риторический вопрос, но я на него ответила:

– Мне нужен, Грейэм! А еще вы нужны Торнборну! Очень! Очень нужны! И знаете что, я без вас никуда не поеду!

– Миледи! У нас нет времени для споров. Они уже близко. Слышите? – Да, слышала, а капитан был прав, предлагая единственно возможный путь к спасению. И все равно, мысль о том, что я предаю этого замечательного человека, терзала и жгла изнутри. – Мне будет гораздо легче и спокойнее, если я буду знать, что вы живы, миледи. Помните, что Торнборн – это вы, что бы ни думали Рорки по этому поводу. Садитесь на Вечность и скачите что есть духу!

Предательские слезы размыли мир вокруг, пришлось их смахнуть грязным рукавом плаща.

– Обещайте мне, что вы укроетесь в лесу и не станете рисковать напрасно! – я смотрела прямо в его глаза. – Обещайте!

Вояка хмыкнул, но кивнул. Только после этого позволила ему себя подсадить. Моя лошадка снова стала привычного бежевого окраса. Хоть кому-то этот мерзкий дождь пошел на пользу.

Да, мокрый плащ и остальная одежда, пожалуй, весили целый центнер, не считая валиков и подушек, нацеленных, чтобы сделать мою фигуру более сдобной. С учетом всего этого, не так-то легко запрыгнуть в седло, даже если тебе помогают. Не мгновенно, но мне это удалось.

Хуже дело обстояло с Милисентой. Как бы ни старался мэтр Роуди, но усадить дородную девицу на кобылку не выходило. Когда с третьей попытки капитану это не удалось, он выругался тихо, но забористо, а потом в сердцах сказал:

– Раньше надо было корзинки таскать на дальние расстояния да по пересеченной местности, а не лопать, что мамка туда положила!

Милисента всхлипнула. Зря он так, честное слово! Сейчас только еще одной истерики не хватало. Девушка и так балансировала на грани сознания. А если она лишится чувств, то нам ее точно ни за что не загрузить на лошадь.

– Может подвести Вечность к поваленному дереву? – спешно предложила я. – Там повыше, и Милли, возможно, сама справится.

Конечно, я и сама в это не верила, но уж очень у Грейэма был усталый вид.

– Можно попробовать, – без энтузиазма согласился он.

Лошадка стояла смирно, мэтр Роуди старался еще больше, смешивая свой пот с каплями не прекращающегося дождя, но Милисента не смогла залезть не только на Вечность, но даже на бревнышко, на которое боялась наступить, потому что оно под ней прогибалось, и ноги соскальзывали. Она устала, измучилась и пребывала в таком отчаянии, что сердце разрывалось от жалости к ней. Вот только жить хотелось. Очень. Бросить Милли в беде, я не могла, поэтому мы не прекращали попыток.

Все решилось практически мгновенно. То ли боги услышали наши молитвы, то ли Вечности надоело стоять и смотреть на наши мучения. Она всхрапнула и заржала. Тут же ей в ответ засвистели, напугав меня до дрожи.

– Совсем рядом! – выдохнул Грейэм.

Милли вся побледнела и решительно схватилась за ветку. Еще одно тихое ржание, и служанка плюхнулась позади меня. Лошадка хоть и не большая, но выносливая.

– Ты уж потерпи, милая. До Рорк-холла недалеко, – прошептала я в почти уже не рыжее ухо кобылки.

– Берегите себя, девоньки! И удачи вам! – напоследок улыбнулся капитан и хлопнул Вечность по крупу.

Лошадка сорвалась с места, я обернулась и увидела, как старый вояка скрылся в кустах. Вряд ли его в лесу кто-то выследит, мэтр Роуди умел путать следы и уходить от погони. А через мгновение на дорогу, где мы только что стояли, высыпали бородатые мужики с рогатинами, вилами и кистенями.

– Уйдут! Держи их! Ату! Загоняй!

Как же! Вечность и ветер не догонит. Мы скакали так быстро, что дождь просто бил в лицо, словно состоял не из воды, а из мелких камушков. Небо нависло еще ниже и, казалось, вот-вот упадет нам на плечи. Порывы ледяного ветра проникали под мокрую одежду, от холода я уже не чувствовала ни рук ни ног. Милли вцепилась в меня так крепко, что воздуха катастрофически не хватало.

Рощица кончилась, мы выскочили на небольшую поляну. Темные мохнатые фигуры выступили из темноты неожиданно, заставив остановиться. Боги! Нас ждала еще одна засада. Разбойники, подобные тем, которых мы оставили позади, бросились нам наперерез, выставив перед собой остроги. Вечность заплясала на месте. Только чудом удалось удержаться в седле.

– Ребя, смотрите-ка каких краль нам сюда занесло, – сипло хохотнул один из грабителей, ощерив в улыбке наполовину беззубый рот. И что он в такой темноте разглядеть смог?

– Будет тебе, Йен! Кого эти бабы волнуют, ты лучше на лошадь погляди! Вот это улов! Хватит на безбедную жизнь! – заорал в ответ подельник, держащий самую длинную рогатину.

– Окружай их, ребя! – завопили разбойники, и попытались столкнуть мою кобылку с узкой дорожки. Вечность пятилась, ржала, но держалась колеи.

Я понимала, если нас сбросят с лошади, то это конец. Конец истории графини Торнборн, которая и не началась толком. Нет, я буду сражаться за свою жизнь. Лучше пусть за мной потом охотятся хоть все черные маги Ландоры. Главное, чтобы это «потом» наступило. Да и кто в глухом лесу заметит магию? Разбойникам точно будет не до этого.

– Пожа-а-а-а-а-ар! Гори-и-и-и-им! – истошно завизжала перепуганная Милли, чем вызвала дружный смех нападавших.

– Чур, я первый беру голосистую! – выкрикнул кто-то из грабителей.

Без магии нам не выбраться. Я спешно продумывала варианты того, что можно было предпринять, не сильно выдав себя. Можно свалить дерево и отвлечь внимание лихих мужиков. Или выбрать заклинание помощнее?

Но тут случилось нечто странное, что я сама никак объяснить не могла. Стена дождя вдруг стала перед нами плотнее, превратилась в шар, состоящий из воды и сероватого тумана. Сфера росла на глазах, искрилась, словно внутри ее рождались крошечные молнии, а потом с шипением покатилась на грабителей.

– Слуги проклятого! – выкрикнул один из разбойников, а все подхватили и бросились врассыпную.

К нам шар не проявил никакого интереса. Даже не приблизился, чтобы не испугать лошадь, на долю которой сегодня выпало немало испытаний. Сфера прокатилась несколько раз по полянке и с хлопком исчезла.

– Слуги проклятого! – пискнула за моей спиной Милли, снова сдавив меня так, что затрещали ребра.

– Отпусти, ненормальная! Раздавишь! – зашипела я.

– Простите, миледи. – Захват ослаб, и даже получалось иногда делать вдох.

– Ты образованная девушка, у самой леди Грейс обучалась, а ведешь себя как глупышка, – попеняла я ей.

Милисента обиженно засопела, а мне же не давал покоя странный шар. Он словно защищал нас. Ни с чем подобным мне встречаться не приходилось. Драконы? Откуда им взяться здесь. Но, если не они, то кто? Вот доберусь до Тесшира, и там, в академической библиотеке, обязательно найду всю информацию о загадочной сфере.

– Вперед, девочка! – путь был свободен. И хотя до тракта было рукой подать, но двигались мы осторожно.

Темнело стремительно. Холодало еще быстрее. Ветер стал сильнее и раздувал даже мокрые полы плащей. Зубы стучали, перекрывая шум дождя. На миг мне показалось, что из кустов за нами наблюдает кто-то с красными, словно горячие угли, глазами. Откуда в такую погоду взяться углям, скажите на милость? Такой ливень даже магический огонь зальет.

Разумеется, когда я вновь бросила взгляд на куст, ничего подозрительного не увидела. Померещилось.

Вскоре дорожка вывела нас к тракту на Рорк-холл. Непогода распугала всех путешественников. Вокруг было безлюдно и жутковато, но ехать по ровной мощеной поверхности стало гораздо легче. А когда вдали появились шпили замка, мы с Милли едва не разрыдались от счастья.

Слева от нас полыхнуло. Яркая вспышка света в почти непроглядной тьме, к которой наши глаза успели привыкнуть, заставила на секунду зажмуриться. Воздух заискрился, превратившись в сияющую арку. Я впервые своими глазами видела, как открывается настоящий портал, и чуть не потеряла сознание, услышав резкий окрик:

– Эй, дамочки! – из арки на тракт выехал офицер, облаченный в мундир королевской гвардии. Конь под ним еле держался на ногах. – Далеко ли еще до Рорк-холла?

Слава богам, ответила ему Милисента. У меня наверняка голос бы дрогнул.

– Ах, мэтр, как хорошо, что нам по пути! – воскликнула служанка. – Вы же не оставите двух женщин без защиты?

О том, что замок уже виден, она благоразумно умолчала, но отказываться от услуг провожатого даже на столь короткое расстояние было глупо. Впрочем, офицер не возражал против нашей компании, и вскоре мы уже подъезжали к опущенному деревянному мосту Рорк-холла.

Глава 6

– Хмм. Странная у них тут охрана, – хмыкнул сопровождающий нас офицер. Ну, или мы его сопровождали. Это уж с какой стороны посмотреть. – На дворе ночь непроглядная, дождь шарашит, а у них мост опущен. Не похоже на нашего герцога. Я уж думал, не докричимся, придется магию применять.

Как тепло он отозвался о Демиане – «наш герцог». Это дорогого стоит, когда вояки так говорят о своем командире. Значит, ценят и уважают. Я не имела к этому отношения, но почему-то стало приятно. И да, офицер явно был магом. Причем, судя по чистоте талума в его кольце, из весьма обеспеченной семьи. В одном он ошибся: мост, конечно, стража не подняла, а вот огромные ворота, обрешеченные литыми коваными пластинами, закрыла, но часовые не дремали.

– Стой! Кого тут еще слуги проклятого принесли? – раздался хрипловатый голос из окна караульной. Оно находилось аккурат напротив последней планки ворот, поэтому пришлось задирать голову.

– Королевский вестовой со срочной депешей для герцога! – заорал наш провожатый.

Повезло нам с Милли: и маг, и должностное лицо, и с важной миссией прибыл.

– Вестовой, говоришь? – переспросил «хриплый». – А ну выдь под фонарь!

Офицер нехотя откинул капюшон плаща и поморщился от обилия дождевых капель, тут же полетевших в его лицо. Но направил коня под раскачивающийся на ветру фонарь.

– Ну, что? Доволен? – спросил он стража.

– А с тобой там кто? – буркнул «хриплый», очевидно поверив вестовому.

А вот его вопрос меня не обрадовал. Если в Торнборне все достигшие отроческого возраста, то есть первого десятка лет жизни, приносили обет и магическую клятву верности хозяину, то здесь меня не знал никто. Другими словами говоря, молчание своих людей я могла бы гарантировать. А что будет в Рорк-холле? Кем мне прикажете представляться? Я всю дорогу хранила инкогнито, исполняя королевский приказ, дважды едва не попала в лапы разбойников, потеряла верного мне человека, чуть не довела личную служанку до сердечного приступа и вдобавок вся вымокла и промерзла, а теперь что? Ответить стражнику: «Я – Мелисса Торнборн, невеста вашего господина и будущая хозяйка Рорк-холла»? Глупо! До обидного глупо! И если бы во мне остались хоть какие-то силы, то я бы прямо сейчас развернулась и отправилась домой! В конце концов, это Торнборны нужны королевству, а не наоборот!

Чем больше я об этом думала, тем сильнее злилась. У меня даже появились мысли устроить скандал и потребовать немедленно позвать сюда герцога, но вопрос решился сам собой.

– Со мной тут две дамы! – крикнул офицер. – Направляются к вашему хозяину, сильно продрогли и изрядно вымокли. Если им тотчас не дать горячего вина, боюсь, их жизни будут на вашей совести!

Вот есть же на Ландоре мужчины! Настоящие! Не то что мой женишок!

– Дамы, говоришь? – почему-то обрадовался «хриплый».

– Да! Дамы! – истерично взвизгнула за моей спиной Милисента, испугавшаяся, что нас не пустят.

– Дамы – это хорошо! – хохотнул страж. – Дам велено пускать, не спрашивая личности. Герцог почитай весь вечер тут кругами ходил, поджидал какую-то, только недавно отошел ненадолго, но строго наказал, если, мол, дамы, то тотчас к нему.

Ходил, значит? Ждал? Ну, что ж, значит, зря я на него злилась. Наверняка это от усталости и нервного перенапряжения. Все же в таких переделках мне бывать не приходилось. И потом, следует помнить, что не только мне его навязали, но и ему меня. А он, может быть, совсем и не рад нашему браку, в то время как я отнеслась к нему весьма лояльно.

Ворота заскрипели и образовали неширокую щель, вполне достаточную, чтобы в нее прошел конь с крупным всадником. И, как только мы въехали, стража тут же закрыла их обратно. В дополнение ко всему раздался грохот и лязг – это, наверняка, подняли мост. Сначала меня удивило такое рвение охраны. А вдруг мы с Милли вовсе не те дамы, которых ждал герцог. Вот бы досталось воякам на орехи! Но потом, хорошенько поразмыслив, я все же решила, что ни одна дама в здравом уме не станет путешествовать ночью под дождем.

– Проезжайте через двор, мимо оранжерей и сквера. Как увидите фонари, так, значит, сворачивайте прямиком к крыльцу, – пояснил нам стражник.

По правде сказать, даже верила с трудом, что мои мучения вот-вот закончатся. Боялась мечтать о горячей ванне, сытном ужине и мягкой постели с двумя, нет, с тремя пуховыми одеялами!

Вояка не обманул. В окнах замка приветливо горел свет. Стоило нам подъехать, как тут же навстречу выскочил лакей, а дворовые работники приняли лошадей, и повели их к конюшням. Несмотря на непогоду, вокруг все было так ухожено и чисто, что я не сомневалась, о Вечности позаботятся должным образом. Одной проблемой меньше.

Уже поднимаясь по ступеням к парадному входу, я вдруг подумала, что нахожусь не просто на пороге замка, а на пороге своей новой жизни. И только боги знают, какой она окажется…

Э, нет! Так сказала бы Милисента. Торнборны всегда считали, что свою судьбу человек создает сам своими руками, умениями, стараниями, знаниями, упорством, наконец! Не стоит идти на поводу у обстоятельств, нужно суметь их прогнуть под себя. А отец научил меня не сдаваться.

И хоть в горле саднило, глаза слезились, а тело колотило от озноба, я сделала глубокий вдох и вошла в замок.

– Срочная депеша для его светлости! – выкрикнул наш невольный провожатый, выхватывая из-за пазухи конверт, по печати которого ползли сиреневые искры – знак сверхсекретности.

В таких конвертах да с вестовым отравляли только те сведения, которые не могли доверить даже магической почте. Все же была вероятность, что почту перехватят. Для курьера обычно открывали портал прямо в пункт назначения. Очевидно, гроза помешала попасть нашему попутчику прямо в замок. Вектора сместились, и он так удачно наткнулся на нас.

Лакей умчался, оставив нас в тяжелых мокрых плащах, с которых капала вода вперемешку с дорожной грязью прямо на бесценный паркет замка Рорков. Горло саднило все сильнее, но дрожать я почти перестала, хотя еще не вполне согрелась в полной мере. Здесь было тепло и довольно мрачно. На дубовых панелях вдоль лестницы развесили портреты прежних обитателей замка. Но разглядеть их лица я не могла, светильники, видимо, уже приглушили на ночь.

Вскоре раздались решительные шаги, и в холл вошел Демиан Рорк. Боги! За те несколько лет, что мы не виделись, он стал еще привлекательнее. Если, конечно, такое вообще возможно. Возмужал, заматерел. Но взгляд был все тем же, насмешливым и надменным одновременно. Такая смесь раздражала и манила. Нет же, словно магическим магнитом притягивала к нему, не давала забыть о его существовании ни на секундочку, заставляла думать и вспоминать герцога.

– Капитан… – Демиан протянул руку, и вестовой вложил в нее конверт. По мне и Милли он лишь мазнул взглядом, затем вновь сосредоточился на офицере.

– Капитан Стэрди, ваша светлость! – отрапортовал наш провожающий и встал перед герцогом навытяжку.

– Докладывайте, – коротко бросил он.

– Войска Ондории перешли границы близ Армы! – снова доложил офицер.

– Что в пакете?

– Свежие данные разведки, ваша светлость!

– Хорошо, – устало выдохнул герцог. – Буду готов через час выехать на границу… Нет, через полчаса! Вы же пока отдыхайте, коня сменят.

– Благодарю, – кивнул капитан.

– Майкл, – Демиан обратился к стоящему рядом лакею. – Проводите офицера на кухню, пусть его накормят.

– Да, ваша светлость!

Попутчик бросил на нас виноватый взгляд и последовал за лакеем. Герцог выждал, пока стихнут шаги, сохраняя скучающее выражение на красивом лице, а потом резко обернулся к нам и смерил взглядом. Судя по недовольной гримасе, увиденное его не впечатлило. Совсем. Надо думать, дорожная грязь вперемешку с дождем никого не красит!

– Полагаю, одна из вас моя… невеста?! – отчеканил он. Это был риторический вопрос, поэтому мы промолчали, что весьма не понравилось хозяину замка. Мужчина для верности выждал еще пару мгновений и с раздражением спросил: – Кто из вас?

Рядом охнула Милисента. Признаться, и у меня неприятный холодок прокатился по все еще озябшей спине. Слишком неприветливо встречал меня новый дом. Да, и Демиан из воспоминаний казался благородным и понимающим, а не злым. И все же я нашла в себе силы, несмотря на тяжелый мокрый плащ, расправить плечи и произнести спокойно, с достоинством, как учила леди Грейс:

– Я графиня Мелисса Торнборн, ваша светлость. – А потом зачем-то добавила. Точнее, оно само как-то вырвалось: – Ваша невеста.

То ли ему не нравилось само это слово, то ли – сам факт женитьбы был омерзителен, но красивые губы скривились в ухмылке. Она получилась хищной и неприятной. От его взгляда я ощущала себя кроликом, на которого с высоты уже пикировал коршун, расставив когти-лезвия. Хотелось малодушно зажмуриться, чтобы не видеть того момента, когда они проткнут пушистую шкурку жертвы.

– Невеста… – Словно для того, чтобы еще больше позлить самого себя, повторил герцог. – Ступайте за мной, графиня. Нас ждут!

И Демиан Рорк развернулся и пошел вперед, не оборачиваясь, не заботясь о том, поспеваю ли я за ним. Признаться, мне это удавалось с трудом. Сапоги промокли и теперь, как и плащ, весили целую тонну. Голова кружилась и нещадно ныли натруженные мышцы, ломило виски. Я едва ли не бежала, чтобы не отстать от жениха и не выдать своей слабости. Любопытно, кто нас мог ждать в Рорк-холле? Неужели, мэтр Гайс решил повременить с отъездом? Ох, я была бы ему за это крайне признательна.

Однако, мои надежды рухнули, когда герцог распахнул передо мной двери и ядовито добавил:

– Прошу вас, леди-невеста!

Определенно, слово «невеста» мужчина произносил с издевкой и действительно ненавидел не только само слово, но и все, что с ним связано, включая меня, как его олицетворение.

Помещение оказалось фамильной часовней пресветлых богов. У арки, увитой традиционными алыми цветами, дожидался жрец. Свадьба. Боги… Это моя свадьба! Без гостей, без оглашения, без красивого платья, без любви и надежды на счастье… Тайная и одинокая, как, собственно, вся моя жизнь.

Руки герцог не предложил, а просто пошел по проходу, не оставляя мне выбора, кроме как последовать его примеру. Жрец оказался довольно молодым, едва ли старше самого Демиана. В Торнборн-холле служитель культа пресветлых был так дряхл, что едва мог отстоять утренний ритуал, на вечерний его давно не хватало.

И я чуть не рассмеялась, несмотря на общий трагизм ситуации, когда этот молодой человек вдруг неожиданно высоким голосом произнес:

– Возлюбленные чада мои!

Навскидку жрец мог бы быть моим старшим братом, но никак не отцом. Мышцы ныли, с юбки и плаща все еще капала вода, а я улыбалась и радовалась, что под капюшоном никто не замечет моего веселья. Нервы, наверное, сдали. С чего бы мне веселиться? Герцог сейчас скорее пугал и больше не очаровывал. Все детские мечты остались в прошлом.

– Мы собрались здесь… – и снова фальцет служителя заставил улыбнуться. – Пред ликами богов, дабы соединить узами брака этого мужчину и эту женщину…

Дальше я почти не слушала жреца, залюбовавшись точеным профилем жениха. Все же нельзя быть таким красивым, и таким невоспитанным, холодным и жестоким одновременно. Допустим, его раздражает наш вынужденный брак, но, если так разобраться, мне он с каждой секундой тоже нравится все меньше. Я уже не Лисси Боун, а Мелисса Торнборн, и заслуживаю, если не любви, то хотя бы уважения и более человечного что ли отношения к себе. По крайней мере, элементарной вежливости!

– Заканчивайте, Норман, – со скучающим видом человека, исполняющего рутинную обязанность, произнес Демиан.

Словно сейчас не происходило решительно ничего значительного. Стало обидно: за себя, за отца, за Торнборн. Как же мы с ним жить будем, если начинаем вот так?

– Протяните ко мне ваши руки, чада! – почти пропел жрец.

Мне потребовались некоторые усилия, чтобы протянуть и руку, и мокрый рукав плаща в придачу. Слишком тяжелым оказался груз для натруженных мышц. Маска скуки сменилась на холеном лице гримасой отвращения, но наши руки герцог все же соизволил соединить. Моя маленькая, – поднятая ладонью вверх, к солнцу, изображенному на потолке часовни, лежала, как в чаше, в его – большой, сильной, которая должна была стать еще и надежной.

Из золоченых ножен, покоящихся на груди, служитель извлек кинжал. Острая мгновенная боль на секунду вытеснила все мысли. Сначала он проколол мой палец, а когда тонкая струйка крови стекла на палец герцога, уколол и его. В кубок с ритуальным отваром трав капнула единственная капля, где смешалась кровь Торнборнов и Рорков. Жрец убрал ритуальное оружие и провел рукой над нашими, все еще сложенными, ладонями. Золотистое сияние заживило порезы, а остатки крови будто впитались в кожу.

Кубок жрец с помощью магии отправил на алтарь. И когда сосуд плавно опустился на черный мрамор, вдруг возникший столб света опустошил его до самого дна.

– Пресветлые благословили ваш брак! – провозгласил служитель богов, опрокидывая кубок, чтобы показать, насколько он пуст.

Мне с детства казалось, что в этом ритуале есть какой-то подвох. Ведь не может же вода исчезать у всех? Все пары живут по-разному. Какие-то хорошо, какие-то плохо. На мой взгляд, боги должны предупреждать тех, кто вступает в заведомо тяжелый брак еще у алтаря. Например, если пара совсем не подходит друг другу, то отвар должен оставаться нетронутым, что непременно бы произошло в нашем случае. Но пресветлые соединяли всех без разбора.

И значит, я стала женой этого совсем чужого человека. Захотелось одернуть руку и спрятать ее за спиной, как-то протестовать, топать ногами, кричать «нет», но все это было бессмысленно. Мы оба выполняли королевский приказ, и наши личные желания и симпатии не имели никакого значения.

– Наденьте невесте родовое кольцо, – пропел жрец, и герцога вновь перекосило.

Однако, он послушно достал из кармана простой золотой ободок с несколькими рунами на оборотной стороне. Такое кольцо надевали поверх перстня с талумом, которое у меня забрал Оудэн, и которое должно было ждать хозяйку здесь. На миг, когда он  взглянул на мою свободную от украшений руку, взгляд Демиана стал удивленным, а потом откровенно злым, словно мужчина пребывал в бешенстве. Но его рука не дрогнула, холодный металл скользнул по коже, и кольцо заняло свое законное место на моем пальце.

Неужели… Неужели, он подумал, что я не маг?

Супруг… Теперь уже супруг ничего не спросил, ни слова не сказал. Я же планировала объясниться. Но желания, так и остались лишь желаниями.

– Можете поцеловать свою супругу, ваша светлость! – расплылся в улыбке жрец, но тут же помрачнел, когда услышал в ответ:

– Это лишнее! – рыкнул герцог. – Церемония окончена! Меня ждут государственные дела. Вам же, миледи, я даю два дня на сборы, после чего отряд моих лучших гвардейцев доставит вас туда, где вы проведете ближайший год.

Он окинул меня равнодушным взглядом и с досадой добавил:

– И приведите себя в порядок. Герцогине Роркской не подобает выглядеть вот так… – видимо слов он подобрать не смог, да я и сама понимала, что выгляжу скверно, но… в этом не было моей вины! Встретив мой прямой и укоризненный взгляд, супруг опустил глаза и буркнул: – Не хватало вам еще разболеться в дорогу. Макнайтский пансион ожидает вас, миледи.

– Но это же… – так и не договорив, ахнула я.

Герцог смотрел сквозь меня. То есть, его голова была повернута в сторону собеседницы, коей сейчас являлась я, но, могу поспорить, ему было совершенно наплевать на мои чувства, планы и желания. Вместо того, чтобы выслушать, он отчеканил: