Читать онлайн Сводные, (не) любимые бесплатно

Пролог

– Детка, хорош выпендриваться, – лениво протянул один из качков.

– Сколько? – спросил второй, прижав меня к капоту своей навороченной спортивной тачки.

Я плохо в машинах разбираюсь, тем более в их моделях, но уж обычную от спортивной могу отличить.

– Что сколько? Вы что, решили, что я шлюха? – зло выплюнула я.

– А разве нет? – удивился первый. – На трассе стоишь, голосуешь. Одета как шлюха.

– Да что бы вы в моде понимали, мужланы! – рыкнула, и попыталась ударить с силой «второго» по яйцам, но реакция у него была будь здоров, и чел умудрился увернуться.

Еще и резко крутанул меня, уложив животом на капот, и руку больно вывернул, что я зашипела от боли и негодования, а сам прижался к моей спине и заднице. Еще и движение сделал такое характерное, впечатывая меня своей тушей в машину.

– Эй, брат, полегче, помнешь еще тачку, я же только-только её купил? – весело рассмеялся «первый».

– Да, она мне чуть яйца не отбила, – недовольно фыркнул «второй».

– Отпустите меня идиоты! Я не шлюха! – процедила я, еле сдерживаясь, чтобы не начать уже материться во всё горло.

– Тогда что ты тут делаешь? – спросил «второй», наклонившись, и прошептав мне на ухо, почти задев его острый кончик.

Почти… Ведь там была иллюзия, и кончика этого быть не должно.

И таким этот жест интимным получился, да еще и задел в моей душе странные нотки, о которых я даже не подозревала, что я неожиданно для самой себя ощутила легкое томление в низу живота.

А этот бугай вдруг начал принюхиваться, словно обычный пёс, как будто я чем-то воняла, а затем еще и высказался:

– Братан, да я ей нравлюсь.

И столько радостного ликования было в его голосе, что мне захотелось резко опустить его с небес на землю.

– Что? – чуть ли не заорала я. – С чего это ты взял? Ты себя вообще в зеркало видел? Урод!

– Девушка, говорит, что ты лжешь, – усмехнулся «первый».

– Да ты сам её понюхай, – с обидой (как мне показалось) в голосе, ответил второй.

Мля, он еще и обижается на меня?

Ну капец.

Я думала, что первый, что-нибудь скажет, типа – «Иди ты», но нет, он реально, подошел ближе, и тоже начал принюхиваться, прямо возле моих нижних девяносто.

Мать моя женщина? Они кто вообще такие? Нарики какие-то что ли? Или из дурки сбежали? А может грибов обожрались? Или что там сейчас богатенькие буратины кушают, чтобы глюки ловить?

– Хм, и правда слегка нравишься, – ответил «первый», заставив меня насторожиться, и начать говорить иначе.

Плаксиво, как Фич учил. Чтобы прониклись сильнее. Глядишь и правда отпустят.

– Слушайте ребята. Отпустите, а? Я к маме еду. Она в Тупике должна жить. Это деревня такая.

– Что? Тупик? – переспросил «второй», изменившимся тоном голоса.

– Детка, ты ничего не попутала? – недовольно рыкнул «первый».

– Да с чего же я попутать-то что-то могу? Я блин, дура совсем, что ли? – огрызнулась я. – И вообще пусти меня уже, руку больно! Могу сообщение мамино показать, если не верите!

– Пусти её, пусть показывает, – сказал «первый».

А «второй» еще сильнее (хотя куда уж сильнее-то) прижал меня к своей тачке, и тихо на ухо сказал:

– Только без глупостей, а то я добрый до поры до времени.

Я в ответ, лишь пренебрежительно фыркнула. Нашел чем пугать, пуганная уже и не раз.

– Я предупредил, – добавил «второй», и о чудо, развернул меня к себе лицом, и даже слегка отошел в сторону, давая мне возможность достать телефон из рюкзака, что болтался на моём плече.

Очень сильно хотелось отвлечь этих двоих чем-нибудь и свалить, но эти качки перегородила мне дорогу, зажав меня у своей машины, так что, бежать от них было попросту некуда.

Мысленно выругавшись, на то, что дура проспала свою остановку, и теперь вынуждена с этими уродами тут объясняться, залезла в свой телефон, и нашла сообщение от мамы, а затем повернула его экраном к эти двоим.

– Вот.

– Дай сюда! – вырвал у меня «первый» телефон прямо из рук, и начал смотреть всю переписку.

Но я-то знала, что он там ничего интересного не найдет.

Мама, как и всегда была очень лаконична.

– Хмм, и правда, – нахмурился качок, и с удивлением перевел взгляд на своего брата. – У нас что, кто-то новенький появился?

– А я почем знаю? – ответил тот. – Мы вообще-то, если ты не помнишь, вместе не были дома уже больше пяти лет.

– Но мало ли, вдруг тебе Галя, что-то рассказывала. Ты же с мелкой часто общаешься.

– Я с этой прилипалой не разговаривал с тех пор, как мы уехали, спецом заблочил её в социальных сетях, – хмыкнул «второй».

Первый же поморщился, и посмотрев на меня тяжелым взглядом, сказал:

– Ладно, садись в машину, поедем, узнаем, где там твоя мама живет.

– Что? Опять за дуру меня принимаете? Да я с вами теперь никуда не поеду! Другую попутку подожду, – офигела я от их предложения, и попыталась забрать свой телефон у «первого», но он поднял его повыше над головой.

Прыгать я конечно же не стала.

Знаю, как это по тупому выглядит, но на ногу с силой этому бугаю наступила, и состроила тут же испуганную моську.

– Ой, прости, я случайно!

– Ну и дрянь, – процедил «первый», и кинул в меня моим же телефоном, еле поймать успела.

– Эй! Охренел? Он же мог разбиться! – крикнула я на идиота.

– Эта туфта стоит копейки, где ты вообще её откапала? – пренебрежительно высказался «второй».

– Для вас может и копейки, а для меня вполне нормальный, функциональный телефон, – пробурчала я, убирая телефон в сумку, и вспоминая, сколько пришлось полов вымыть в подъездах, чтобы заработать на эту «туфту».

– Давай в машину садись, довезем с ветерком, – сказал «первый», потирая свою ногу.

Я же, мысленно злорадствуя, протянула:

– Ты глухой? Я же сказала, что никуда не поеду с вами.

– Поедешь, куда денешься, – хмыкнул «второй», и открыв заднюю дверь машины, втолкнул меня внутрь, да с такой силой, что я еле успела голову пригнуть, лишь бы не удариться о крышу машины.

– Вот козел! – выругалась я, а этот псих, уже запихивал мои ноги, и закрывал дверь.

Я попробовала, тут же сесть и открыть дверь, но она зараза не хотела открываться.

Мне что-то стало не по себе.

Вот так вот меня еще никогда в машину не закидывали.

Первый со вторым сели на передние сиденья, и резко дали по газам, от чего меня вжало в спинку сиденья.

Черт, как же вырваться-то теперь, а?

Ну и влипла ты мать…

Глава 1

Сколько я себя помню вечно мы куда-то бежали и прятались.

Мама не рассказывала мне почему и от кого мы прячемся, она лишь объясняла, что нельзя, чтобы кто-то понял, кто мы такие.

А мы были эльфами.

Чистокровными эльфами. Дочерями великого леса. Который я совсем не помню.

Мы были с мамой единственными эльфами на всей планете Земля. Почти единственными, если не считать наших преследователей, конечно же.

По крайней мере так утверждала мама.

И я ей верила, потому что похожих на нас я ни разу не видела.

С помощью портальной магии, мама смогла сбежать из своего мира на Землю с новорождённой мной, и продолжала прятаться. Ибо по нашим следам пустили кровожадных наемников – дроу. Темных эльфов.

Как только мне исполнилось двадцать пять – первое совершеннолетие по меркам моей расы, и у меня открылась родовая магия, доставшаяся мне в наследство от отца, мама решила оставить меня в интернате для человеческих детей.

Выглядела я, почти как местная четырнадцатилетняя девочка, если не считать некоторых мелких отличительных черт – длинных застроенных ушей, субтильного телосложения, слишком больших глаз и светящейся белой кожи. К тому же взрослела я по меркам людей слишком медленно. А в пятьдесят лет и вовсе должна буду застыть и остаться такой навечно.

Почти навечно. По меркам людей, само-собой.

Как поясняла мне мама, в свои пятьдесят я буду выглядеть, как местная двадцатилетняя человеческая девушка.

Но мы всё же старели. Только очень-очень медленно. Моей маме было пять сотен лет, а выглядела она так, будто ей было не больше двадцати пяти.

Где-то к тысячи годам, она, скорее всего, выглядела бы, как местная тридцатилетняя девушка.

А вообще эльфы могли доживать и до пяти тысяч лет.

Никакие болезни нас не брали, благодаря внутренней магической защите.

А вот убить эльфа можно было.

Правда сложно.

Достаточно отрубить голову.

Колотые раны даже в сердце, нас не страшили. Конечно, они для нас были очень болезненными, но в течении двух дней, мы могли полностью восстановиться.

Проверено на себе лично.

Как и отращивать потерянные конечности.

На это только уходило больше времени. Как-то я лишилась пальца, и на его восстановление у меня ушло больше месяца.

Тогда я была еще слишком юной и не всегда успевала реагировать на опасности, поэтому и получала от милых детишек, с которыми жила в интернате.

Моя магия позволяла мне скрываться от тех, кто заведовал интернатом, ведь я владела магией иллюзий и умела надевать любые личины, но по началу я еще плохо её контролировала, и не ожидала, что настоящую опасность представляли не взрослые, а как раз дети.

На адаптацию в новых для себя условиях у меня ушло больше года.

И опыт этот был ужасным.

Много раз я думала уйти оттуда, но останавливало то, что я не представляла, как буду выживать вне стен интерната. Здесь поят и кормят. Есть где помыться, поспать. И даже одевали детей очень даже неплохо.

Короче говоря, абсолютно все условия для жизни.

Конечно, если не считать детей, пытающихся тебя либо избить, либо изнасиловать, либо и вовсе убить.

Но благодаря этому опыту, магией иллюзий я овладела в совершенстве.

И если по началу пользовалась ей от силы три раза в день, чтобы воспитатели не заметили во мне чужачку, то через год я научилась держать иллюзию даже во сне.

Иллюзию моего полного отсутствия.

Да-да, я научилась качественно прятаться.

Драться я не умела, физически была довольно слабой, слишком худая, слишком тонкокостная, но вот делать вид, что меня вовсе не существует, или изображать другого человека (дети часто сбегали и можно было пользоваться их личинами), но при этом получать свою еду, одежду и койко-место – это без проблем.

Конечно, мама не отправила меня в свободное плаванье без обучения.

Она рассказала мне подробно, как пользоваться своей магией и в теории, и на практике. Мы тренировались с ней целый год.

И только лишь после этого она уехала искать нам дом и защиту.

Пару раз в месяц мама отправляла мне магический вестник, в котором подробно рассказывала о том, где была этот год и что делала, а я в ответ рассказывала ей о своей жизни.

Мама давала мне советы, и всегда напоминала о том, чтобы я помнила кем являюсь и ни в коем случае ни с кем не заводила близких отношений, ибо не пристало дочери Великого Леса со всякими низшими даже близко общаться, не то, что думать о чем-то другом. К тому же люди могли рассказать о том, кто я нашим врагам, у которых магия на более высоком уровне, и тогда нас обоих убьют.

Вот так я и жила.

В полном одиночестве.

Часто, порой раз в неделю создавая себе новую личину. Или вообще надевая отвод глаз.

Не друзей, ни близких. Только редкие переписки с мамой.

И единственное, чем я могла довольствоваться – это подглядыванием за другими.

По началу я считала себя невероятно крутой, ведь у меня в отличии от бездарных людишек была магия, и поэтому несколько раз серьезно была ранена.

После этих ранений и пяти лет жизни в интернате я научилась уважать и бояться тех, кто меня окружал.

И чтобы не говорила мне мама про «жалких людишек», я вдруг осознала, что мы с ней более жалкие, чем они.

Время шло, я взрослела, и понимала, насколько сильно я одинока.

***

Больше того я начала завидовать тому, что даже в таких условиях выживания, взрослеющие и никому ненужные дети создавали самые крепкие союзы.

Здесь в интернате было именно так.

Если ты не научишься любить и доверять тому, кто рядом, ты просто не сможешь выжить.

Поэтому, наверное, все эмоции у детей были утрированы. Если ненависть, то лютая, если любовь, то до гроба.

Здесь страсти кипели почище всяких мелодрам, которые мы иногда смотрели, собираясь всей гурьбой перед сном у телевизора в общем зале для игр.

Взрослым по большей части было плевать на подростков. И в межличностные конфликты они почти не вмешивались.

Их задача была – накормить, одеть, помыть, отправить в больницу, если заболел, или в школу на учебу, а дальше они были предоставлены сами себе.

Даже тех, кто сбегал они не искали. Вернулся и ладно, живи дальше. Не вернулся, ну и бог с тобой. У нас таких как ты еще пять сотен человек, надо, чтобы они были одеты, обуты, умыты. Всё. Дальше сами, как-нибудь.

Через семь лет жизни я начала жалеть малышей или тех, кто попал в интернат из тепличных условий, в раз лишившись всех родителей. Потому что, хоть и была уже взрослой (все же двадцать пять по меркам людей уже прожила), но всё равно понимала, что я почти такая же, как они.

Враз лишилась мамы и более-менее нормальных условий для жизни.

И поэтому иногда защищала их от местных.

Но быть с ними рядом слишком долго я не имела права, ведь я не взрослела физически, поэтому постепенно мне приходилось уходить в тень и прощаться с ними навсегда.

Сама не понимаю зачем это делала. Наверно, чтобы не сойти с ума от одиночества. Не иначе.

А может просто решила взять под своё покровительство «жалких людишек».

Так я порой, успокаивала себя.

Ведь я дитя Великого Леса, и не пристало мне опускаться до них…

Но порой, было так тоскливо, что хотелось, хоть какого-то общения.

И, привязывались к ним, как бы мне этого не хотелось.

Позже я продолжала присматривать за детьми уже маскируясь под другой личиной.

Так я случайно обрастала друзьями, хотя эти друзья и не подозревали об этом. Но зато, уже не чувствовала такого сильного одиночества.

И вот настал час «икс», мама наконец-то нашла нам дом и защиту. Точный адрес она скинула мне в смс-сообщении на мой новенький телефон, который я заработала честным трудом.

Можно было, конечно, его и украсть, тем более что для меня это не представляло никакой опасности, но не пристало заниматься воровством дочери Великого Леса. Поэтому я устроилась в местный жэк поломойкой, и драила подъезды.

Для дочери Великого Леса работать своими руками – было не зазорно, а даже почетно.

Мама рассказывала, что всех, кто работал руками очень уважали.

Тем более, что я ничего толком и делать-то не умела.

В школу я не ходила, ибо все знания я уже получила, и мне было бы там скучно, а других заведений для интернатовских детей никто не предлагал.

Может среди людей мыть полы и считалось, чем-то зазорным, но я помнила мамины рассказы и гордилась тем, что сама что-то делаю. Даже такие не сложные вещи, как мытье полов.

Хотя на деле, конечно, не такими они и «не сложными» оказались. Но благодаря этой работе я стала очень выносливой.

Устроилась, совершенно случайно. Просто подслушала разговор одной из пьяненьких женщин, которая не хотела работать, и собралась уезжать из города с каким-то мужчиной. Заходить в ЖЭК она не стала, чтобы сказать, что увольняется, и у меня появился шанс на легальную работу.

Я надевала её личину и работала.

И мне еще и зарплату выплачивали ежемесячно.

Благо хоть карту я указала свою. А им там пофиг было, чья карта. Лишь бы работа выполнялась вовремя.

И вот после маминого звонка, я отправилась в путь.

Пришлось добираться целую неделю до странной деревеньки под названием Тупик. И под конец пути я настолько сильно устала, что уснула и проспала свою остановку. От неё, как пояснила мне мама, всего пять километров пешком до Тупика.

Она скинула мне координаты на карте.

Выехать из деревни и приехать за мной мама не могла, боялась, что может случайно попасться на глаза нашим врагам и еще и на меня их вывести. Поэтому мне предстояло добираться одной, еще и не самым удобным транспортом.

И это мягко сказано.

Иногда приходилось даже стоя стоять несколько часов.

Короче, я настолько вымоталась, что уснула. А когда проснулась, и проверила свой навигатор по телефону, поняла, что уехала черте куда.

Поэтому пришлось быстро просить водителя остановиться и выпускать меня. А затем искать попутку.

И надо же было мне нарваться на этих двух психов?

Я и не думала, что они первые притормозят. Да еще и спросонья не успела подумать о своей внешности, и как-нибудь её переделать под какую-нибудь страшилку. Чтобы такие вот индивиды не принимали меня за женщину легкого поведения.

А они остановились, и еще и приставать начали и гадости всякие говорить. Я и растерялась не понимая, как себя вести. А точнее включила уже своё обычное поведение. Слишком много лет я провела в интернате, а там нельзя было давать спуску. Нельзя быть слабым, иначе загрызут.

Хотя понимаю, что надо было как-то изначально сбавить обороты, но не получилось. Не готова я была к такой встрече, да еще и организм мой повел себя очень странным образом.

Я никогда в жизни не испытывала подобного влечения.

***

Нет, я знала, что оно существует. Но у меня его никогда не было. За все мои тридцать пять лет!

Никогда!

Я видела, что взрослые подростки в интернате уже не только кино для взрослых смотрели, но и сами сексом занимались особенно по ночам. И слышала их разговоры о том, как им это нравится.

Но, повторюсь, никогда ничего такого не ощущала сама.

Мама, когда-то говорила, что мы – дети Великого Леса, находим себе пару на всю жизнь. И только с ней испытываем влечение.

Больше ни с кем, и никогда!

Я, даже, стыдно вспомнить, сама пробовала хотя бы поцеловаться с Фичем, парнем, с которым продолжила общение, даже когда он ушел из интерната и ему исполнилось уже восемнадцать.

Но, кроме неловкости вообще ничего не ощутила, и поняла, что скорее всего, хоть что-то ощутить я смогу с себе подобным, а точнее с эльфом.

Просто люди – другие существа. Как мама меня и предупреждала. Они низшие. И ничего кроме отвращения мы не должны к ним испытывать.

А сегодня, я ощутила.

И это для меня было шоком.

И вот, теперь еду со скоростью света, не пойми куда, не пойми с кем.

И трясусь от страха, потому что не представляю, как буду от них сбегать.

Но вскоре один из них, достал свой телефон и начал кому-то звонить. А я навострила свои острые уши.

– Ага, здорова. Да, едем. Скоро будем. Угу… Ага. Норм. Слушай, тут девчонку одну на дороге прихватили, говорит, что к нам едет. Чего?

– Тебя как звать? – он обернулся и требовательно на меня посмотрел.

– Таиси…я, – кое-как вспомнила я своё человеческое имя. От страха, чуть настоящее не ляпнула, хоть и не пользовалась им черте сколько лет.

Качок с удивлением приподнял бровь, и спросил уже в трубку:

– Она?

Затем, какое-то время молчал, выслушивая того, кто говорил ему на том конце, при этом продолжая на меня пялиться, и в конце концов, усмехнувшись, сказал:

– Понял, значит скоро будем.

А затем обернулся к своему брату и спросил:

– Всё слышал?

– Ага, – ответил тот, чем сильно меня удивив, потому что я вообще ничего не услышала. А мужчина, повернувшись ко мне, добавил: – Ну здравствуй, сестренка.

– Чего? – приподняла я брови от удивления.

– Мама твоя за нашего отца замуж выскочила, – пояснил мне первый.

– Если это шутка, то вообще не смешная, – процедила я, раздражаясь.

Потому что мама, точно не могла выйти замуж за человека. Это безумие какое-то.

Она сказала, что нашла нам защитника и покровителя. Я и подумать не могла, что она решит замуж за него выходить!

Да это же… просто…

– Нет, я в это не верю! – почти выплюнула я.

– Нет, это не шутка, – хмыкнул первый, иронично улыбаясь, чем еще сильнее меня разозлил, так и захотелось расцарапать ему лицо, а он, не подозревая о моих планах, продолжил: – И да, давай знакомиться сестренка. Меня Тимофей звать, а брата моего – Никита.

Второй повернулся и подмигнул мне, а я так и сидела, пытаясь переварить эту новость не в силах хоть что-то сказать.

У меня просто в голове не укладывалась, что мама, после всех наших разговорах о том, что люди вообще недостойны даже нашего мизинца, она выходит замуж за человека?

Если бы я тогда узнала за кого она на самом деле замуж вышла, то уже сейчас выпрыгнула бы из машины на полном ходу.

Но так как я этого не знала, поэтому просто решила, что скорее всего это какой-то её очередной план, и когда я приеду она всё мне объяснит.

Эти мысли меня более-менее успокоили, и я даже выдохнула от облегчения.

Потому что то, о чем мне говорят эти двое – чушь собачья.

– В принципе я отца понимаю, если твоя мать такая же горячая штучка, как и ты, то я бы тоже повелся, – протянул тот, что назвался Тимофеем.

А второй, небрежно добавил:

– Очередная охотница за наследством.

Я аж задохнулась от злости.

– Чего? – выпалила, не сдержавшись. – Совсем офигел? Да если это правда, ваш отец должен ноги моей маме целовать, что она снизошла до того, чтобы позволить ему называть себя своей женой! И да, денег у нас полно! Нам ваши жалкие копейки вообще не нужны!

Конечно, не здесь ни в этом мире, а в нашем… но все же они точно есть! Я знаю, мама рассказывала! И само-собой эту информацию я не собираюсь им говорить.

– «Снизошла», «ноги целовать», – протянул насмешливо Никита. – Ты кто, филолог что ли? Откуда слов таких умных нахваталась?

– Книги читаю! – огрызнулась я, – и тебе советую!

– Книжный червь? – выгнул свою бровь Тимофей, – ни за что бы не подумал. Выглядишь, как шалава подзаборная…

– Сам ты червяк! И шалава подзаборная! – процедила я сквозь зубы, и как можно пренебрежительней фыркнула, показывая своё отношение к обоим качкам.

Небось из зала вообще не вылезают. Все мозги мышцами заплыли.

– Эй сестренка, полегче, – ответил мне мужчина, заставив поежиться от своего грубого тона. – Я ведь могу и наказать за плохое поведение.

– Тебе меня можно обзывать, а я должна в ответ молчать? – криво усмехнулась я, уже прекрасно понимая к чему ведут эти двое.

Знала я таких и видела.

Думаю, что хозяева жизни и имеют права гадости говорить все с подряд.

– Женщина имеет права открывать свой рот, только в постели, а её словарный запас должен быть примерно таким: «О, да, дорогой! Трахни меня еще и еще…», – подражая актрисам из порнофильмов, почти пропел высоким голосом Никита.

– Фу! Какой ты гадкий, – скривилась я, и отвернулась, не желая больше общаться с этими извращенцами.

– Ой-ой, какие мы нежные, – фыркнул он в ответ, и добавил уже явно не мне, а брату: – Папаша наш обожает всяких дур находить падких на его бабки. Лапшу им на уши вешает, но, забывает указать один нюанс, – он сверкнул на меня своими красивыми глазами, и опять отвернувшись, чтобы следить за дорогой, сказал: – все его бабки достанутся нам. Его сыновьям. Мы его единственные наследники. И да, больше у него детей нет и не будет.

***

Я же в этот момент могла лишь молиться Амельсете, богине, что помогла маме открыть врата в другой мир и сохранить нам жизни в новом для нас месте, что всё это ошибка, и какой-то хитрый план, чтобы в очередной раз нас спасти. И этих двоих мне надо просто потерпеть немного так же, как я умудрилась целых десять лет терпеть жизнь в интернате.

Жаль в этом мире сила Амельсеты была ограничена, и мама уже не могла также спокойно открывать порталы на Земле. Но мы верили, что богиня продолжает за нами наблюдать и скрывать от преследователей, ведя нас особым путем, только ей одной ведомым.

Да, он не прост и тернист, но только так мы сможем с мамой выжить и однажды вернемся обратно в наш Великий Лес.

Эти мысли, немного примерили с действительностью и успокоили меня.

Качки всего лишь попутчики, как водитель автобуса, доставят меня до места, и я их больше никогда не увижу.

У меня настолько настроение повысилось, что я непроизвольно заулыбалась. Естественно Тимофей, которому видимо совершенно нечем было заняться, постоянно оглядывался на меня, и заметил мою радостную улыбку.

– Эй, ты чему там улыбаешься Таиси? Что-то интересное увидела? – спросил он, зачем-то назвав сокращенную версию моего имени. Так меня имела права назвать, только мама.

С моего лица тут же сошла улыбка, и я, стараясь, как можно больше напустить холодных ноток в свой голос, с достоинством ответила:

– Моё имя Таисия!

– Хмм, – на лице Тимофея появилась коварная усмешка. – А мне кажется, что тебе больше подойдет Тая. По-моему, отличное имя, да?

Я заскрежетала зубами. Так сокращать имя может, только истинный! Мне мама рассказывала!

– Та-и-си-я! – процедила я по слогам, и добавила: – Ты что, совсем глухой?

Вместо того, чтобы исправиться, этот невыносимый качок, посмотрел на своего брата и спросил у него с умным видом:

– А ты что думаешь, братан? Та-я…. ммм, конфетка, сладкая, – он умудрился пропеть эти три буквы таким хриплым и мягким голосом, что у меня внизу живота опять потеплело, и я непроизвольно покрепче сдвинула колени.

Никита повернул голову, посмотрел на злющую и одновременно озадаченную меня, иронично усмехнулся, и ответил:

– Думаю, что ей больше подойдет «колючка». Смотри, как иголки распушила, того и гляди сейчас все в нас выпустит.

– Это всё от недотраха, – ответил Тимофей, и продолжил со знанием дела: – Помнишь ту заучку из университета?

– Та очкастая и вечно зализанная мегера, старостой нашей была? – уточнил у него брат.

– Она самая, – кивнул мужчина. – Злющая, как не зная кто. Но стоило мне её в библиотеке в темном закутке к стеночке прижать, да трахнуть, как следует, так сразу же потом ласковая, как кошечка стала.

– Серьезно? Ты её трахнул? Да ладно! Ну ты даешь… То-то я смотрю она тебе потом без разговоров списывать давала. Ну ты и лис!

Эти пошлые мерзкие разговоры показались им обоим невероятно смешными и веселыми, и они оба заржали, как ненормальные.

Мне очень сильно хотелось высказать им, что они ведут себя, как похотливые подростки, но тут я резко себя остановила, задумавшись.

А какого черта я так реагирую вообще? Что со мной происходит?

Я даже в интернате и то раз в сто спокойнее была, и на детские подколки вообще никогда внимания не обращала, разве что первый год, когда притиралась. Но потом-то уже прекрасно понимала, что дети есть дети, и их ничто не исправит. Они всё равно будут меня подкалывать, чтобы вывести на эмоции. А еще лучше на драку.

А сейчас, что происходит?

Мне по человеческим меркам тридцать пять лет! А я веду себя так, будто всё еще подросток.

Да, мама говорила мне, что в Великом Лесу дети эльфов взрослели медленно. Так как были постоянно опекаемы родителями или взрослыми родственниками.

И где-то до тридцати лет вообще считались несовершеннолетними. И даже после тридцати мало на что имели права.

Но здесь-то мир другой и воспитание у меня уже было совсем иное.

Да, мама печалилась, что мне приходится слишком быстро взрослеть, но мне казалось, что я, наоборот, слишком долго взрослею.

В мои тридцать пять люди уже по двое-трое детей имеют, высшее образование, работу и уважение в обществе. Да я и сама задумывалась о детях, и как бы я их воспитывала, поэтому и на автомате жалела малышню и всяческих их опекала, считая себя уже взрослым и разумным существом.

А я тут сижу и, как подросток пререкаюсь и реагирую неадекватно на тупые шутки каких-то мужланов.

Может это всё из-за усталости? Просто я слишком много времени провела в пути, еще и остановку свою проспала, вот и результат?

Так, ладно.

Пусть называют как хотят, думают, что хотят, болтают, что хотят.

Главное, чтобы до места довезли, и я наконец-то увижу маму, и мы спокойно заживем.

Теперь уже под защитой.

И я не буду каждый раз оглядываться, ходя по улице…

Никита с Тимофеем наконец-то отсмеялись, и заметив, что я больше никак не реагирую, успокоились.

Я уж решила, что остаток пути мы доедем спокойно, без эксцессов, как случилось то, чего я меньше всего ожидала.

Мы ехали по трассе, парни включили громкую музыку, какой-то тяжелый рок, и я даже почти задремать успела, я всегда под тяжелый рок дремала в интернате. Только так можно было заглушить звуки, доносящиеся с других коек, ибо дети и сон, это вообще что-то невозможное. Вот и приобрела я себе дешевенький «МП-тришник», накачала туда тяжелой рок музыки, и только так засыпала.

Так вот, только я прикрыла глаза, и тут машина резко вильнула влево, от чего я пребольно ударилась головой о стекло, а затем вправо, и встав на два колеса, перевернулась, упав прямо в кювет у дороги.

Глава 2

Музыка продолжала громко орать, а у меня походу случились самые настоящие галюны, как говорил Фич, когда обкуривался, видимо от удара головой.

Потому что оба парня, резко обросли шерстью, превратились в здоровенных серых волков, выпрыгнули из машины. Один из них, лапой оторвал дверь с моей стороны, вытащил меня из машины, зубами схватив за рюкзак, который я так и не сняла со своего плеча. Все же в нем была вся моя жизнь – сменное нижнее белье, запасная куртка, немного косметики, документы и деньги.

Волчара продолжил тащить меня куда-то в лес, тогда как второй вообще исчез из виду.

А затем он и вовсе накрыл меня своим здоровенным мохнатым телом, придавив к земле, еще и грозно рыкнув, чтобы я не двигалась, и в этот момент раздался взрыв.

Нас обоих обдало жаром, волк взвизгнул, и отрубился, уже полностью навалившись на меня своей тяжеленой тушей.

Кажется, я тоже отключилась на несколько минут, потому что очнулась тогда, когда поняла, что тяжеленая туша с меня исчезла, мне стало легче дышать, и кто-то облизывает мне лицо.

Кое-как взмахнув рукой, я убрала от себя наглую морду, и открыв глаза в шоке уставилась на настоящего волка.

Только здорового блин…

Я и не знала, что они настолько огромные бывают.

Как теленок!

На автомате, попробовала отползти от него, но услышала чье-то поскуливание.

Повернув голову, поняла, почему так сильно пахло палёной шерстью и поджаренным мясом.

– Богиня, – прошептала я одними губами, увидев обожжённую спину волка, который меня вытаскивал из машины и защищал своим телом.

Второй же, тот, что меня облизывал, подбежал к первому и начал зализывать его раны.

А я просто не понимала, что происходит.

Где парни, что меня везли? И что вообще случилось?

Голова всё еще кружилась, и меня подташнивало от удара, еще и что-то мешало, какая-то вода лилась на глаза.

Я стерла на автомате эту воду и когда посмотрела на руку, поняла, что это кровь.

Осторожно потрогала свою голову и лоб. Так… похоже голову я разбила, и кровь лилась из раны.

Второй волк, посмотрев на меня пару мгновений, продолжила зализывать раны своего кого… ну не брата же?

Я осмотрелась вокруг и поняла, что машина, кажется, находится дальше, чем изначально и продолжает гореть. И еще одна тоже лежит недалеко от нашей и горит. А рядом с ней куча крови.

Я не сразу сообразила, что это за кровь, пока не заметила чью-то оторванную руку, лежащую рядом.

И чем-то сильно меня смущала эта самая рука.

Мозг работал плохо, и поэтому я решила подойти поближе, и понять, что же с ней не так.

Встать не получилось, поэтому я поползла на четвереньках, волк недовольно заворчал на меня, но отвлекаться от спины своего сородича не стал, и продолжил усердно её зализывать.

Местные говорили, что собачья слюна лечебная, и когда собаки зализывали друг другу раны, они вроде, как не воспалялись и быстро заживали.

Не знаю, относится ли это к волкам.

Надеюсь, что относится.

Ибо я помочь сейчас вообще ему ничем не могла.

Я вообще пока не понимала, правда это волки, или у меня всё же галлюцинации. Я ударилась головой, что вырубилась, вот мне и причудилось то, что я увидела.

Потому что как люди могли превратиться в животных, я не знала…

Нет, я видела местные фантастические фильмы об этом, но все вокруг уверяли, что это сказки.

Ладно, об этом я подумаю чуть позже, сейчас меня интересовала та самая оторванная рука.

На четвереньках я все же доползла до неё, и уставилась на черные пальцы.

Кольцо, что было надето на средний палец… Точнее печатка с рисунком.

Этот рисунок показывала мне мама. Я знала его почти с рождения.

Это наши враги. Те, что преследовали нас.

Орден наёмных убийц и отступников.

О, Богиня… это они на нас напали?

Но, оторванная рука еще ничего не значит! Он же может восстановиться!

Я проследила за кровью и заметила еще части тела – руку и ногу. А затем и всё тело. Только с головой и оставшейся одной ногой.

Подползла ближе к нему и увидела, как дроу – наш извечный враг открыл глаза, и что-то шепчет.

Не став дожидаться, когда он наложит на меня проклятье, нашла рядом камень, и заткнула его рот булыжником.

Дроу попытался помычать, но мне было плевать, сейчас надо было найти срочно что-то острое, чем можно отделить его голову от туловища, иначе он восстановится позовёт своих дружков и нас с мамой убьют!

Я начала осматриваться вокруг, но всё было не то.

И голова еще сильно кружилась.

Краем уха услышала недовольное ворчание волка.

Он подбежал ко мне, и начал оттаскивать за шиворот от трупа.

– Не надо! Я должна его убить! Ты не понимаешь! – попыталась объяснить я серому. – Он опасен! Ему надо голову оторвать! Тогда он точно умрет и не позовёт своих сородичей! А они опасны! Они нас убьют!

Волк притормозил, заглянул мне в глаза, наверное, чтобы убедиться, что я говорю правду, а затем подошел к дроу и начал уже рассматривать его с недоумением.

Я примерно понимала почему он удивлен.

– Братан, – услышала я хриплый голос Тимофея. – Не добивая этого урода, его допросить бы… раз он такой живучий.

Я повернула голову и уставилась на покачивающегося, грязного, и совершенно голого мужчину, но твердо стоящего на своих двоих.

И сглотнула появившуюся слюну от увиденного.

***

Кажется, такое тело я видела, только на обложках журнала, да в интернете…

Вот, что значит из спорт зала не вылезать сутками.

Это же просто невероятно красиво…

Мне враз захотелось стать скульптором и запечатлеть это идеальное мужское тело на века.

Да по нему можно анатомию изучать. Тут же все мышцы видны, еще и каждая увеличена в разы.

– Что детка, нравлюсь? – подмигнул мне Тимофей, который и так-то еле на ногах стоял, но всё равно продолжал красоваться передо мной.

– Эта сволочь мне тачку новою угробил, – услышала я второй голос с другой стороны и повернув голову увидела Никиту.

Тоже совершенно голого.

О, богиня… да это просто преступление быть настолько красивыми!

Как они вообще достигли такого совершенства? Это же годы тренировок, специальная диета и бесконечные ограничения.

Слышала я как-то разговор таких качков, пока полы мыла. Они же меня вообще не замечали, и стояли между собой разговаривали, рассказывая друг другу про свои тренировки.

Я тогда прислушалась и немного прифигела. Сколько нужно иметь силы воли, чтобы поддерживать такую форму. Даже сама всерьез раздумывала, а не попробовать ли мне походить в спорт клуб, чтобы привести своё тело в порядок? Вдруг я смогу «вылечить» свою излишнюю субтильность? Но так и не успела, мама прислала сообщение.

Я настолько залюбовалась двумя мужчинами, что даже на несколько мгновений про нашего извечного врага позабыла, и про то, что мужчины в волков превращались. А еще про то, что у меня открытая рана на голове все еще была…

– Ты видел, какие у него уши и глаза? – спросил Тимофей у своего брата, подойдя ближе к дроу и внимательно его рассматривая. – А кожа? И цвет волос? У него же даже брови и ресницы белые, словно седые…

– Почти такие же, как у нашей Таички, – хмыкнул Никита, тоже сократив моё имя до минимума, и еще и при этом посмотрев на меня как-то странно, что стадо мурашек пробежалось по моей спине и все рванули к низу живота и там затаились, явно на время. – Только кожа темная, тогда, как у Таи она еще и сверкает… Малышка, а ты кто такая? Я что-то не слышал про подобных существ в нашем мире? – он пристально посмотрел мне в глаза, а я в его, и резко отпрянула от неожиданности.

Его глаза были абсолютно желтыми, с черным круглым зрачком, как у… настоящего волка.

– А вы кто такие? – хриплым голосом спросила я мужчин.

– Мы оборотни, – ответил мне Тимофей. – Слышала о таких?

– Я думала – это сказка, – прошептала я.

– А мы считали сказкой тебя, и твоего дружка, – он кивнул на лежащего на земле дроу, и что-то мычащего, и зло вращающего своими жуткими красными глазами. – Потому что судя по внешнему виду, вы – эльфы?

– Почти, – кивнула я, и поняла, что вся моя иллюзия слетела, видимо, когда я ударилась головой, поэтому тут же вернула всё наместо.

– Ого, как ты умеешь, прикольно! – восхищённо посмотрел на меня Тимофей. – Но то, что было до мне нравилось намного больше. – Его откровение меня немного смутило, если честно я думала, что по меркам местных я некрасивая. Слишком худая, слишком большие глаза, слишком вытянутое лицо.

– А он, – я кивнула на лежащий полутруп на земле, пытаясь абстрагироваться от комплимента. – Он дроу. Это темные эльфы, наши враги. Они охотятся за нами. Мной и мамой.

– И много вас таких на Земле? – спросил Никита.

В его взгляде я не видела восхищения, скорее настороженность и опаску.

– Нет, – покачала я головой, и тут же пожалела об этом, потому что она закружилась, и я начала заваливаться на бок.

– Эй, ты как? – тут же встрепенулся Тимофей.

Он метнулся ко мне и поймал, не дав упасть, еще и затащил к себе на колени, сев на землю. Он совершенно не стеснялся своего голого тела.

А вот я – очень даже стеснялась.

Я бы отодвинулась, да сил совсем не было.

– Дай гляну, что у тебя там с головой, что-то рана плохо затягивается. У тебя как с регенерацией вообще? Плохо, что ли? Я думал эльфы волшебники и могут лечить и себя и других. Или это всё сказки?

– Не сказки, – ответила я, пытаясь абстрагироваться от голого, пышущего жаром мужчину, бережно держащего меня на своих коленях. – Только у меня такого дара нет. А рана скоро затянется. Где-то пару дней надо на восстановление.

– Это что же получается, твоя мать тоже эльфийка? – Никита продолжал меня допрашивать. – И наш отец, наверное, даже не вкурсах?

– Я не знаю, – посмотрела я на него хмуро. – Мама мне о вас тоже ничего не рассказывала. Что вы вообще существуете… И еще, нам надо добить этого и уходить. Скоро наверняка нагрянут его собратья, и справиться с ними будем намного сложнее. Они очень опасные.

– Ну, мы тоже не лыком шиты, – хмыкнул Тимофей.

– Хотите сказать, что пули или стрелы вас тоже не берут? – приподняла я бровь и посмотрела на Никиту, в этой компании он показался мне более здравомыслящим.

– Мне интересно, зачем они вас с матерью убить пытаются? – вопросом на вопрос ответил он, продолжая сверлить меня подозрительным взглядом.

– Я не знаю, – печально вздохнула я. – Мама говорила, что они отступники и наши извечные враги. Затем и охотятся.

– Как интересно, – криво усмехнулся Никита. – И ты этому веришь? Может стоит этого допросить и он нам расскажет?

***

Я посмотрела на дроу, сверкающего злобными красными глазами из-под белых бровей, и поежилась от страха.

– Мама говорила, что они умеют накладывать смертельные проклятия. В этом их магия. Не думаю, что есть смысл его допрашивать, как и оставлять его в живых… Но если всё же решитесь это сделать, то я хотела бы быть подальше от него…

– Проклятия говоришь? – задумчиво посмотрел мужчина на дроу, а затем, кивнув сам себе, ответил: – Значит нам нужен шаман или колдун, чтобы запечатал его магию, и тогда мы его допросим.

– Тут и такие есть? – опешила я.

– Конечно есть. У нас много кто есть, только вот про эльфов я впервые слышу, – ответил Тимофей, и начал подниматься на ноги со мною на руках, пришлось ухватить его за шею.

– Эй, я могу сама идти, – смущенно пробормотала я.

– Мне не сложно, – улыбнулся мужчина.

– А разве твоя спина уже в порядке? – удивилась я.

– Почти, – передернул плечами Тимофей и поморщился. – Но уже пару часов и всё будет норм. Не переживай ушастая.

– Что? Какая я тебе ушастая! – разозлилась я, и начала вырываться.

Так меня еще точно никто не обзывал!

– Да мои уши – это моя гордость! – выкрикнула я, и с силой ткнула его кулаком в шею, в болезненное место, всё же добившись того, что Тимофею пришлось поставить меня на ноги.

– Да хватит, понял, я понял, – чему-то развеселился этот несносный качок, но при этом потирая рукой свою шею. – Ух, ну и острые же у тебя кулаки.

– А нечего меня обзывать! – фыркнула я, стараясь скрыть свою тревогу.

Все же мужчина и так был ранен, а я ему еще добавила.

– Так, ладно, – прервал наши разговоры Никита, – который успел уже отойти к их машине, с корнем выдрать крышку от багажника (ну и силища!), открыв его, и достать из неё два уцелевших рюкзака. – Сейчас одеваемся, берем этого, – он кивнул на полутруп дроу, – с собой и идем пешком в поселок. И там будем решать, что с вами двумя уже делать.

Он хмуро сверкнул на меня своими волчьими глазищами.

– А что с нами делать? – решила уточнить я, что-то не понравился мне взгляд мужчины.

– Возможно гнать подальше от стаи, а то неизвестно почему эти пытаются вас убить, вдруг вы опасные преступницы? – он приподнял свою бровь, и посмотрел на меня с прищуром, как настоящий следователь.

Был у меня опыт общения с местными властями. Ничего хорошего я от этого не получила. Но благо я была лишь свидетельницей, а не нарушительницей. Однако допрос, который я прошла мне совершенно не понравился и запомнился на всю жизнь. Тогда я узнала, что к интернатовским детям априори относятся, как к преступникам. Если не настоящим, то уж на сто процентов будущим.

И будь я тогда настоящим ребенком, могла бы растеряться и даже подписать все бумаги, которые они заставляли меня подписать, но я всё же уперлась и настояла на адвокате, а потом еще и пригрозила, что освещу всю эту историю в своём блоге. И что у меня якобы есть подписчики!

Хорошо, поверили на слово, и отпустили.

Но я-то поняла – явно херню какую-то затеяли, поэтому сменила личину, и они меня просто не смогли найти. А будь я обычным человеком, даже не представляю, чтобы со мной было.

Вот и сейчас я смотрела на мужчину и видела его взгляд.

Судя по всему, он уже признал меня по всем пунктам виновной, как и мою маму.

И что теперь делать я не представляла. Может сбежать, и маму предупредить? Так, а где мой телефон? Блин! Они же мне его так и не отдали!

И в этот момент, случилось сразу два события, первое – Тимофей, какого-то черта опять меня опрокинул на землю и прикрыл своим телом, Никита смачно выругался и рванул за машину, и второе – дроу, что-то сделал с собой и …взорвался!

– Твою ж, мать! – недовольно рыкнул Тимофей, лежа на мне и недовольно морщась. – Опять спина!

– Ты меня задавишь! – прошептала я.

– Извини, – ответил мужчина и тут же откатился в сторону, и встав на ноги начал крутиться и осматривать себе спину.

А я тут же опустила взгляд на то место, где лежал дроу, лишь бы не показать, насколько смутила меня его близость и то, что я вновь ощутила там… внизу живота.

Ох, Амельсета, что же это такое? Я совсем с ума сошла… или, он все-таки мой истинный? В этом всё дело?

Но… я думала, что мой истинный будет эльфом, а не…животным?

Я поморщилась, стараясь отогнать от себя глупые размышления, пролетевшие в моей голове со скоростью света и сосредоточилась на дроу. Точнее от того, что от него осталось.

Хорошая новость – от него ничего не осталось.

Плохая новость – он нам уже ничего не расскажет. И… да, как он это сделал?

– О, черт, я весь в его кишках, – недовольно протянул Тимофей, пытаясь счистить с себя кровь и ошметки крови, при этом брезгливо морщась.

– Как он это сделал? – из-за машины вышел Никита и почему-то потребовал ответа от меня, и этот момент меня очень сильно разозлил.

Задолбали они тут голыми передо мной ходить! Я, между прочим, еще до сих пор девственница!

– А мне откуда знать? – вызверилась я на мужчину.

– Вообще-то ты у нас эксперт по дроу, а не я, – хмыкнул он в ответ, даже не замечая моей злости, и перевел на брата сочувствующий взгляд.

– Я не эксперт по дроу! – недовольно выпалила я. – Всё, что знала, я вам рассказала. И как он взорвался я в душе не ебу.

***

– Ой, фу, не матерись, только. Терпеть не могу, когда такие красотки начинают матами разговаривать, – вдруг решил поучить меня этикету Тимофей, и не дав мне хоть как-то реабилитироваться и ответить, перевел взгляд на брата: – Машину этого психа будем осматривать?

Никита скептически посмотрел на искореженную тачку дроу.

– Не уверен, что есть смысл там рыться… Вдруг там еще какие-нибудь сюрпризы будут.

– Ну да, тоже, верно, – протянул Тимофей, и повернув голову, посмотрел куда-то вглубь леса. – Я слышу тут вроде ручей недалеко есть, пойдем туда, я хочу смыть эти кишки с себя. И одеться.

И без промедления направился в лес, даже на меня не посмотрев, от чего-то вызвав в моей душе легкую обиду.

Так и хотелось крикнуть ему вслед: «А как же я?»

Я растеряно захлопала ресницами на удаляющегося мужчину, пытаясь справиться с накатившими на меня эмоциями, но взгляд прикипел к его тылу.

Раны на спине Тимофея и правда уже все затянулись, только она у него была, мягко говоря, грязная. И всё равно – это не отменяло грации, с которой он шел, и то, как красиво играли его мышцы, перекатываясь под кожей.

– Ага, – кивнул Никита, закидывая две сумки на плечо, что ранее вытащил из своей машины, и посмотрев на меня, спросил, не скрывая иронии в голосе. – Тая, ты так и будешь слюни ронять на голый зад Тима? Или с нами пойдешь?

Я аж вспыхнула от негодования и смущения, и зачем-то начала оправдываться:

– Да я на спину его смотрела! Удивилась, что так быстро раны исчезли!

– Ну да, ну да, – сально ухмыльнулся мужчина, и добавил: – Ну так что, Таичка? Идешь, или будешь своих дружков дожидаться?

– Грррр, – зарычала я от злости, и процедила: – Меня зовут Та-и-си-я!

– Ну как хочешь, жди своих, а мы пошли, – пожал плечами Никита, и отвернувшись, пошел вслед за братом.

– Конечно иду! Я же не совсем дура, – зло выплюнула я, и хоть мне эта идея совершенно не нравилась, но поправив на плече рюкзак, который чудом умудрился уцелеть в этой заварушке, пошла следом за мужчинами.

Все-таки Тимофей меня уже два раза своим телом закрыл.

Красивым мощным телом…

А уж что-что, но ценить подобные моменты я умею. И не только потому, что он возможно мой истинный.

Я перевела взгляд на второго мужчину, на его подтянутые ягодицы, словно скульптором вылепленные мощные мышцы ног и спины, и сглотнула набежавшую слюну.

Ох, Альмесета, дай мне силы не истечь слюнями по этим двум идеальным и несносным качкам.

Пока шли, я задумчиво изучала то одного, то второго мужчину, и чувствовала влечение почему-то к обоим.

И эта странность меня слегка охладила.

Ну не может же быть у меня двух истинных?

Что если это простая физиология?

Два красивых мужика, и я тут такая вся девственница тридцатипятилетняя (кому скажи, засмеют). К тому же тестостероном и мужественностью от них прет за километр. Да и эта мощная энергетика звериная.

Скорее всего в этом все дело! Да!

А мне надо просто дать одному из них и успокоиться.

И сразу двух зайцев поймаю, и девственности наконец-то лишусь, и узнаю, что такое секс.

Или всё же подождать своего настоящего истинного?

Вдруг я себя не сохраню для него, а он потом на меня обижаться будет?

А он будет себя для меня хранить?

Ну ведь тупо же…

Вдруг я его встречу, когда мне тысяча лет исполнится? Мама говорила, что эльфы истинных порой и в таком возрасте встречали. А до этого, чтобы не скучно было вполне себе временные пары создавали. Правда бездетные. Ну не ходить же мне тысячу лет девственницей?

Но опять же, они оба – животные.

Фу, вообще всё это глупые мысли.

Я, наверное, голову себе разбила, и стресс сильный перенесла, все-таки не каждый день встречаю врагов, которых уже начала считать мифом и сказкой, вот меня и прет сейчас. Уверена, как только рана полностью затянется, я приду в себя, окажусь в безопасном месте, мне будет стыдно даже вспоминать такое!

Пока я пыталась мысленно решить извечную классическую дилемму, которая занимала почти все девичьи головы в интернате: «Дать или не дать, и кому из них?» (а я еще смеялась над ними), мы наконец-то дошли до ручья, и Тимофей принялся себя отмывать.

А Никита из сумок, что нес собой, начал доставать одежду, причем военного образца.

Я тоже подошла к воде, и зачерпнув её, попыталась отмыть лицо, а то его уже начало стягивать от подсохшей крови.

Вода была ледяной, но хоть что-то.

Затем вытащила зеркальце из рюкзака с мыльно-рыльными и посмотрелась в него.

Мда, иллюзия закрывала всю грязь на лице, поэтому я убрала её, всё равно мужчины меня уже видели, и начала отмываться уже с мылом. Так получалось намного лучше.

Хорошо, что я носила черный обтягивающий топ и короткие джинсовые шорты с буцами. Пятна крови, которые наверняка накапали на них, не были видны. Накладывать иллюзию на одежду я не умела, только на своё тело. Поэтому старалась носить не маркую.

Рана у меня оказалась на лбу, почти у самой кромки волос и потихоньку затягивалась. Кровь из неё уже не текла. Я не стала её трогать, микробы и заражение мне были не страшны. Поэтому просто отмыла вокруг кровь, и посмотрела на уже одевшихся по-военному мужчин.

И опять сглотнула набежавшую слюну.

О богиня, эти их майки, еще сильнее выделяли все мышцы, заставляя моему организму просто плавиться от возбуждения.

Это же просто преступление быть такими горячими и сексуальными жеребцами!

Походу я им точно дам. Надо только выбрать кому именно… Скорее всего Тимофею. Он все-таки меня уже два раза своим телом прикрыл.

Глава 3

Мужчины порадовали меня тем, что всё-таки поверх маек надели еще и куртки. Сразу как-то дышать даже легче стало.

– Значит так, – слово взял Тимофей и почему-то скептически посмотрел на меня, и подойдя впритык полез рукой к моему лицу, естественно я начала отходить. – Да тихо ты, я рану хочу глянуть.

– Чего на неё смотреть, завтра заживет, – недовольно пробормотала я, и отошла еще дальше, чтобы не вдыхать аромат, исходящий от мужчины.

Он отмылся от кишок дроу, и теперь пах мылом и еще чем-то таким, от чего у меня пальцы на ногах подворачивались, а мурашки внизу живота словно взбесились.

Тимофей повернул голову на бок, словно настоящий зверь, крылья его носа затрепетали, от чего он даже глаза прикрыл, словно наслаждаясь, а затем резко открыл их, и серьезно спросил, становясь сильно похожим на своего брата:

– Меня интересует, как ты себя чувствуешь, нам до деревни тридцать «кэмэ», сможешь такое расстояние быстро пройти?

Я мысленно выдохнула от того, что он не сказал ничего по поводу моего влечения к нему, ведь явно же почуял, а затем почесала затылок. Тридцать километров, это не пять. Да, за день я наматывала, наверное, столько же. На мне было три пятиэтажных дома. В каждом по шесть подъездов. Я, конечно, выносливая стала благодаря мытью полов, но всё равно, наверное, будет сложно.

– Если не бегом, а шагом, и с передышками, то думаю, что дойду, – пожала я плечами.

– Останавливаться не будем. Если что понесу, – сказал он, и подмигнул мне.

А я представила, как он возьмет меня на руки, и опять сглотнула набежавшую слюну. Ну уж нет, у меня же совсем голову снесет.

– Постараюсь идти быстро, – хриплым голосом сказала я, и отведя взгляд, начала его прочищать.

– Твои ноги… тебя же комары сожрут, нет нормальной одежды? – почему-то недовольным тоном голоса спросил Никита.

– Меня местные насекомые не едят, – ответила я.

И да, это действительно было так. Насекомые даже не пытались пробовать меня на зуб. Наоборот, держались подальше, словно я была чуждым опасным элементом. И не только насекомые, но и животные. Кошки, собаки, птицы…

Мама еще в детстве мне пояснила, что это из-за того, что мы эльфы. И попросила меня не лезть к животным, чтобы никто другой нас не заподозрил в чуждости к этому миру.

Поэтому с сожалением приходилось врать всем, что у меня аллергия на кошек и собак, когда, например гуляя во дворе, все гладили чью-нибудь собаку или кошку, а я не подходила. Ибо знала, что только напугаю несчастную животину.

– Прикольно, мне бы так, – хмыкнул Тимофей.

– Тогда идем, – скомандовал Никита, и мы пошли.

Мда, если честно, я думала, что выносливая, но… одно дело ходить по городу и совсем другое – по лесу.

Спустя где-то час, как мне показалось, я решила поинтересоваться, а заодно притормозить у дерева и отдышаться:

– А мы туда идем хотя бы? И как вы ориентируетесь?

У мужчин не было никаких средств связи или компасов. Но они перли с уверенностью носорогов. И по их лицам я и близко не заметила, что они устали.

– Вот тебе и дитя Великого Леса, – усмехнулся Никита. – Да ты еле дышишь. Или это сказки, что эльфы на деревьях живут?

– Не сказки, – уязвленно посмотрела я на мужчину. – Я в Великом Лесу жила во младенчестве, всё остальное время мы с мамой жили на Земле и только в городах, прячась от преследователей. К тому же мы не дикари, у нас тоже города свои были… есть.

– Хм, – нахмурился Никита. – Значит преступница не ты, а твоя мать?

– Да с чего ты взял, что она преступница! – я даже ногой топнула от злости.

– Так чего же вас столько лет преследуют? Почему она тебе ничего толком не рассказывала?

– Она сказала, что они наемники, отступники, фанатики, вот и преследуют! – еще громче начала я орать.

А затем осеклась и задумалась.

Ибо раньше, как-то не было времени даже поразмышлять об этом. Я просто верила маме на слово. Не знаю почему, но верила.

– Наемники, – вычленил лишь одно слово из моей отповеди мужчина, и начал размышлять вслух: – Значит, кто-то нанял наёмников, чтобы они вас поймали…

– Не поймали, а убили, – уже тише ответила я.

– О как. Интересно, что такого сделала твоя мать, что и её и тебя убить хотят, – задумчиво спросил мужчина.

– Да ничего она не делала! – опять начала я злиться на него, не веря в то, что мама могла бы быть преступницей.

Уж кого-кого, а настоящих преступников я видела. Это те уроды, что терлись вечно у интерната, и детей забирали в свои притоны. Я как могла «своих» охраняла, а вот остальные… остальным приходилось намного хуже. Потому что всех я спасти не могла.

– Если она ничего не делала, то почему её преследуют? Еще и в другом мире? И для этого еще и наняли наемников?

– Да не знаю, я! – уже с отчаяньем заорала я на мужчину, почему-то с каждым его словом сильнее злясь.

Ведь я сама никогда не спрашивала у мамы. Почему? Почему не задавала ей этих вопросов? Почему просто верила и всё?

Как так-то?

– Ладно, хватит болтать, – постановил Тимофей, подошел ко мне ближе, повернулся спиной, присел на землю и скомандовал: – Полезай мне на спину. Так быстрее добежим.

– Да я бы передохнула и можно дальше, – выдохнула я не уверено, сама прекрасно понимая, что так быстро, как они просто не могу идти, но и вдыхать постоянный аромат от мужчины – то еще испытание для моих гормонов.

***

Но ответил за него вечно чему-то недовольный Никита:

– Полезай давай, а то я сам тебя сейчас через плечо перекину, и будешь, как мешок картохи болтаться всю оставшуюся дорогу. А то и так из-за тебя, еле тащимся.

Я посмотрела на него и поняла, что этот точно может исполнить свою угрозу, поэтому решила, что лучше уж с удобством, чем без.

Рюкзак у меня давно уже висел не на одном плече, а на двух, поэтому подошла к мужчине и стараясь не думать о том, как круто от него пахнет, а также игнорировать радостно запорхавших бабочек в моем животе, обняла за шею, а он резко поднялся и подхватил меня за ноги, прижав к своему корпусу, еще и вверх подбросил, от чего я взвизгнула, и сильнее обняла его за шею.

– Ого, ну ты и пушинка. Сколько весишь, килограмм десять что ли? – хмыкнул мужчина, и только я хотела ответить, что вообще-то целых сорок пять и то набрать умудрилась за последние три года (ибо эльфы очень тонкокостные), как он сорвался с места.

Я вжала голову в плечи, и вцепилась в него покрепче. Почти срослась. Страшно было до ужаса. Я скорость не особо любила. Я вообще любой экстрим не уважала и не понимала людей, у которых и так-то век был короток, и уязвимость повышенная, а они постоянно рисковали собой и своим здоровьем.

А сейчас я понимала, что если слечу, то мне хана. Я могу просто не пережить это падение. Ну или буду восстанавливаться очень долго.

А быть уязвимой я очень не любила.

Даже не представляла, что он может также передвигаться, как те вампиры из фильма.

Мы резко остановились, и я еще не сразу поняла, что пора слезать.

Голова кружилась, меня нещадно тошнило, и когда Тимофей меня отпустил, я не удержалась и чуть не упала на землю, хорошо он развернулся и поймал меня.

Правда я тут же согнулась пополам и меня вырвало.

– Что ж ты такая малохольная-то, – вздохнул Никита. – Я думал эльфы очень выносливые, или опять всё сказки?

– Выносливые, – прохрипела я. – Когда третье совершеннолетие отмечают. Тогда и выносливыми становятся. Мне мама так говорила.

– А у тебя какое?

– Первое, – вздохнула я, стоя на четвереньках и поддерживаемая Тимофеем.

Он и волосы мне держал, чтобы я их не испачкала. Блин, заботливый какой. Наверное, я ему точно дам…

– И сколько тебе лет? – спросил меня мужчина.

– Тридцать пять, – на автомате ответила я, все еще пытаясь прийти в себя, и ужасно стесняясь тому, что меня вырвало при них.

– Ого…

– Ничего себе! А выглядишь лет на двадцать, не больше…

Почти в голос высказались мужчины.

– А вам сколько? – спросила я, отодвигаясь подальше от того, что было на земле, и заодно от Тимофея.

Стыд и неловкость просто затопили меня с головой. Я терпеть не могла оказываться в такой ситуации. Понимаю, что глупо, но годы жизни среди озлобленных подростков привили мне кучу разных комплексов.

Мужчина немного помедлил, но всё же отпустил меня. Но встать у меня не получилось, поэтому просто уселась на лесную подстилку.

– Мне двадцать семь, – сказал он, – а брату – двадцать пять.

– Ну я так и подумала, что ты еще совсем зеленый, – хмыкнула я, весело посмотрев на Никиту.

– Могу сказать, что для милфы ты очень даже ничего, – скабрезно ухмыльнулся он в ответ.

– Кто? – нахмурилась я, пытаясь понять, что это за милфа такая, а заодно доставая из рюкзака бутылочку с водой и салфетки.

– Сексуальная женщина среднего возраста, – пояснил мне, как прилежный ученик, он.

– Да пошел ты! – разозлилась я. – Какая я тебе женщина среднего возраста? Я вообще по меркам нашей расы, еще очень юная!

– Ну я-то вашу расу толком не видел, ты первая представительница, – ответил Никита, явно продолжая меня подзадоривать. – Еще неизвестно, вдруг ты всё врешь?

– Знаешь что? – процедила я, достал он меня со своими подозрениями.

– Что? – спросил он, и я физически ощутила исходящую угрозу от мужчины, а он повернул голову, так, как это делал недавно его брат, тоже словно обычный зверь – на бок, его глаза пожелтели, и даже черты лица заострились.

– Ничего! – ответила я, и все же поднявшись на ноги, демонстративно начала полоскать рот и вытираться.

А еще срочно зажевывать жвачкой мерзкие ощущения во рту. Ну и внимание отвлекать своими бытовыми действиями.

Уж я-то знаю, когда стоит притормозить, научилась распознавать реальную угрозу, а парня явно закусила моя насмешка.

У мужиков вечно с этим проблемы. Стоит указать на их возраст и всё, сразу взрываются. Еще в интернате заметила, и надо же было мне задеть этого качка.

Наверное, всё из-за того, что сама себя хреново чувствовала, вот и вылила свой негатив на него.

Язык мой – враг мой.

Сама, как озлобленный подросток себя веду с этими двумя…

Выкинув глупые мысли из головы, начала осматриваться вокруг.

И спустя несколько мгновений озадачено спросила:

– Я не поняла, а где ваше поселение?

Мы находились возле небольшого домика у лесного озера. Живописно, конечно, и красиво, но… других домов я не заметила что-то. Кроме небольшой постройки рядом с этим самым домиком.

– Мы до туда не дошли, – ответил Тимофей, и добавил: – Это граница земель нашего отца. Мы не имеем права заходить на его территорию пока он сам или кто-то из его ближников не появится и не проводит нас к поселению.

***

– Чего? – удивилась я. – Что еще за новости дня?

– Мы половозрелые самцы, добровольно покинувшие стаю несколько лет назад, – продолжил Тимофей. – И, если войдем на чужую территорию без сопровождения – это будет считаться вызовом. А мы своему отцу вызов делать не собираемся, пока, поэтому надо будет подождать сопровождение.

Слово «пока» мне что-то совершенно не понравилось. Кстати, парни уже намекали мне о том, что они единственные наследники, а теперь вот это его «пока».

– А он откуда узнает, что мы тут? – спросила я.

– Датчики движения, и камеры, – насмешливо хмыкнул Никита, подходя к домику, и прикладывая к появившейся панели палец.

Как он еще фразу «деревенщина ты неотёсанная» в конце не добавил, удивляюсь.

Прозвучал сигнал, замок щелкнул, и мужчина, взявшись за ручку, потянул за неё и дверь открылась.

Он вошел внутрь.

А я за озиралась по сторонам и правда увидев высоко на деревьях несколько камер, которые смотрели на меня.

Стало немного неловко.

У них тут оказывается всё серьезно, а я почему-то представляла, совсем другое.

В кино то было всё по-простому у оборотней, вот я, видимо, и решила, что тут также…

Но, с другой стороны, даже лучше. Мама ведь не зря решила, что этот мужчина её… кто он там ей, в общем, что он нас может защитить.

– Идем в дом, – кивнул мне Тимофей. – Там мы поговорим с отцом.

Сам он тоже пошел следом за братом.

– Там есть связь? – уточнила я, подходя к крыльцу и вглядываясь внутрь дома.

Там было светло и чисто. А еще хороший современный ремонт.

Я вошла внутрь и закрыла за собой дверь, осматриваясь.

Дом явно состоял из двух комнат, а может и больше, сейчас я попала в холл, совмещенный с кухней и прихожей, но увидела пару закрытых дверей.

Мужчины не стали разуваться, я тоже решила, что не буду, хотя хотелось, очень уж чисто было. Да и давненько я не видела такой красоты.

Мы с мамой еще когда вместе жили, она поначалу снимала хорошее дорогое жильё, но чем чаще мы с ней переезжали, тем хуже становились наши условия. Последний год, мы вообще жили в каком-то бараке, где удобства были во дворе, а воду надо было греть, чтобы помыться.

Никита сел за стол и открыв ноутбук, начал там что-то делать, а Тимофей полез в холодильник, достал бутылку с водой и начал пить.

А я почему-то не решалась пройти дальше и так и топталась на месте, чувствуя робость от всей этой роскоши. Ну не совсем роскоши… но просто, здесь было очень круто. Хотя снаружи дом выглядел не очень…

– Тут есть консервы мясные, жрать будем? – спросил Тимофей, смотря то на брата, то на меня по переменке.

Я отрицательно покачала головой, и поморщилась. Есть мне сейчас совсем не хотелось. К тому же мясо я не могла есть, только лишь овощи.

– Отец, привет, – услышала я голос Никиты, и тут же буквально вся превратилась вслух, и даже подошла ближе к столу, встав позади Никиты и заглянула в экран.

Очень уж мне любопытно было увидеть мужчину, который якобы стал мужем моей мамы.

– Таисия с вами? – спросил он.

– Я здесь, здравствуйте, а где мама? – откликнулась я, внимательно разглядывая того, кто был на экране.

Оказалось, что сыновья очень сильно на него похожи. На вид мужчине было лет тридцать не больше. Совсем молодо выглядел. Но взгляд… взгляд выдавал его возраст. Интересно, а сколько оборотни живут?

– Она сейчас подойдет, – ответил мужчина, тоже пристально разглядывая меня, и добавил с легкой улыбкой: – Моё имя – Николай. Рад познакомиться. Ты очень сильно похожа на маму.

– Я тоже рада, – улыбнулась я, решая быть вежливой с человеком, точнее оборотнем, от которого зависела наша с мамой жизнь. – Скажите, это правда, что вы поженились?

– Правда, – ответил мужчина. – Мама тебе не говорила?

– Нет, – покачала я головой.

– Что ж, значит сейчас подойдет, и объяснит тебе всё, – ответил он.

– Привет! – сказал Тимофей, подходя ближе, и становясь ко мне впритык, от чего мне стало немного неловко.

Но, с другой стороны, тут сесть было некуда, да и места не так много, чтобы мы все уместились в маленькое окошечко фронтальной камеры, что находилась в левом нижнем углу экрана, так что ладно, потерплю немного.

– Привет, сын, как у вас дела, и почему вы в южном доме? – начал задавать вопросы мужчина. – Я думал вы подъедите с северных главных ворот. Что-то случилось?

– Случилось, – ответил Никита. – На нас напали. И судя по тому, что ты спокойно отнесся к внешности нашей гостьи, – в этот момент, я вспомнила, что так и не вернула себе человеческую внешность. Видимо из-за стресса, совсем забыла надеть личину. Хорошо, что нас люди никакие не видели, а то вопросов бы, наверное, было… А Никита, тем временем продолжил: – ты возможно даже предполагаешь, кто…

– Да, – недовольно поморщился мужчина. – Это были дроу? Темные эльфы?

– Он был один. И он тот еще псих и камикадзе. Выехал прямо навстречку, явно собирался врезаться лоб в лоб. Пришлось сворачивать и уходить в кювет, – это уже объяснял Никита. – Машину мне новую угробил уёбок. – Он прищурился и недовольно протянул недовольно: – и вновь ты не удивлен.

– Мне жаль сын. Вы целы? – с тревогой ответил Николай, избегая отвечать на прямые вопросы от сына.

– Целы, – это был Тимофей. – Лучше скажи, когда за нами ближники придут?

– Тут такое дело, – он опустил глаза в низ, но затем опять прямо посмотрел в экран, – Таисии нельзя к нам в стаю возвращаться.

***

– Почему это? – воскликнула я, подавшись вперед, и чуть ли не легла на Никиту.

– С чего вдруг? – недовольно нахмурился Тимофей.

– А мы ту вообще причем? – а это был уже Никита.

Тут в кадре появилось лицо моей мамы.

И она была без иллюзии.

– Доченька? – посмотрела она мне в глаза.

Мы не видели друг друга целых десять лет. Когда она оставила меня в интернате, местные технологии еще не были так распространены, чтобы общаться через видео. Доступа к компьютеру с видеокамерой у меня не было. Это последние два года, уже можно было это делать, но у меня не было настолько хорошего телефона. Был старинный кнопочный. А новый я смогла купить себе буквально за месяц до того, как отправиться к маме. И обычно это я ждала от неё звонков, так как она всегда звонила с разных номеров. И связалась мама со мной за неделю до того, как мне к ней надо было поехать. Короче… пообщаться даже через видео у нас не получалось.

А сейчас, я еле сдержалась, чтобы не заплакать, когда увидела такие родные глаза.

– Мама? – хрипло спросила я, но сосредоточившись, постаралась задавать важные вопросы. – Николай сказал, что мне нельзя в стаю. Мы куда-то в другое место поедем?

– Нет милая, всё не так просто, – она перевела взгляд на мужчин. – Здравствуйте молодые люди. Меня зовут Силивиониэль. Но можно просто Сильвия. Спасибо вам огромное, что взяли мою дочь с собой.

– Здравствуй…те, – ответил Никита, во все глаза пялясь на мою маму и бросая взгляд на окошко экрана с фронтальной камеры, где видел меня. – Вы и правда очень сильно похожи…

– Да, спасибо, – криво улыбнулась она.

– Мама, объясни, что мы будем делать дальше? – решила я вмешаться в знакомство, потому что сейчас именно это меня больше всего беспокоило.

– Давайте все успокоимся. Сейчас все присядем и нормально поговорим, – с шумом выдохнув, сказал Николай, и встав, пошел за вторым креслом.

В этот момент мама, уселась в его кресло и внимательно смотрела на меня.

– Милая, ты встретилась да, с одним из них? – спросила она. – Я успела многое уже услышать…

– Да, – кивнула я, – и он взорвался. Но я хотела узнать, почему? За что они хотят меня убить, что даже готовы жертвовать своей жизнью? Ты ведь раньше мне не говорила толком…

– Почему? Говорила, я же говорила, что они фанатики…

– А еще наемники, – вмешался в наш разговор Никита. – Почему они вас преследуют, да еще и столько лет?

– Это тайна, – нахмурилась она. – Касаемая, только меня и Таиси.

В этот момент вернулся Николай с креслом, и поставив его рядом, сам сел в него.

А Никита, не обращая на это внимание, продолжил допытываться, и мне впервые не хотелось его останавливать:

– Благодаря этой тайне, мы чуть все не погибли! И, как нам сказала Тая, этот псих был не один. И сейчас вы, возможно, подвергаете опасности всю стаю!

– Нет, – покачала она головой, и отводя взгляд, прошептала: – Я им не нужна. Им нужна, только Таиси.

– Поэтому вы от неё решили избавиться? Умно, – усмехнулся Тимофей, который до этого молча стоял рядом.

А у меня внутри всё заныло.

– Нет! Вы все не так поняла. Таиси, милая, это всё не так, – мама посмотрела на меня с мольбой во взгляде.

– А как? – спросила я, чувствуя, как внутри всё леденеет от неприятных выводов, что только что озвучил Тимофей.

Ведь я и сама думала об этом, но всегда гнала от себя подобные мысли, а сейчас мама чуть ли не сама сказала об этом мне.

– Наша с тобой кровь, она усиливается, – начала она быстро говорить, словно переживая, что не успеет. – Магически, когда мы рядом, нас проще отыскать. А когда по отдельности – уже намного сложнее. Я думала, что спустя столько лет, они отстанут от нас. Надеялась, что всё позади. Что они ушли. Помнишь, как часто мы с тобой переезжали с места на место, милая?

– Помню, – кивнула я, и поморщилась, вспоминая что в год мы и правда переезжали порой по два и даже три раза.

– Я догадалась, что дроу находят нас именно из-за этого. Они используют магию крови и чувствуют, когда наша с тобой кровь усиливается. Поэтому мне и пришлось принять такое непростое решение. Я только догадывалась, что это так. Но когда уехала от тебя подальше, и целых два года дроу нас не могли найти, поняла, что так и есть. Пока мы рядом, они нас быстрее находят, а когда по отдельности, то им сложнее… Вот и сейчас. Ты начала ко мне приближаться, и один из них, который, видимо, был ближе всех, тебя засек. И попытался убить…

– Значит скоро и остальные приедут, – констатировала я печальный факт, и чувствуя, как в душе что-то рушится.

Ведь я так мечтала, что вот-вот увижу маму, и заживем мы спокойной жизнью. А возможно и вернемся к себе на родину в Великий Лес. Она же обещала мне…

– Да, – кивнула она, вгоняя меня в уныние, и я увидела, как затряслись её губы, а глаза увлажнились от непролитых слез. – Прости меня солнышко, но тебе нельзя ко мне приближаться, иначе они тебя найдут и убьют.

– Вы так и не сказали, зачем они хотят убить вашу дочь? – вновь вмешался Никита в наш разговор.

– Они фанатики, – опять попробовала отделаться она своей извечной отговоркой, но я была так зла, что не выдержала и заорала:

– Да хватит уже врать! Скажи мне правду! Я имею право знать!

Мама даже опешила и отпрянула от экрана, а Николай тут же обнял её, и посмотрев на меня с осуждением, сказал:

– Таисия, успокойся. Твоей маме и так тяжело. А ей нельзя сейчас нервничать.

– Что? Это почему это? – В шоке уставился в экран Никита.

Глава 4.1

Я тоже с удивлением посмотрела на родительницу.

А от Тимофея вдруг повеяло такой сильной агрессией, что я непроизвольно сделала шаг от него в сторону.

– Только не говори, что она беременная, – процедил он, мгновенно из вечного весельчака и доброго увальня превращаясь в жестокого беспощадного зверя.

– Да, это так. Сили беременная, – ответил Николай, продолжая обнимать мою маму, и смотря с уверенностью в глаза сыну.

А я просто ахнула, от услышанного.

– Это правда? – прошептала я, не понимая, как такое может вообще быть, и смотря пристально в мамины глаза.

Она же говорила, что дети рождаются, только от истинных…

– Отец, ты же обещал, что у тебя не будет наследников, – натурально прорычал Никита, и я заметила, как черты его лица заострились, а глаза стали волчьими. – Что мы будем единственными! Мы только поэтому не сделали тебе вызов!

– Я обещал, с оговоркой, – ответил Николай, продолжая прижимать к себе мою маму, и даже подался вперед, будто пытаясь прикрыть её от сыновей. – Но Сили – моя истинная. И поэтому я и захотел от неё дитя.

– Этого не может быть, – нахмурилась я.

– Вот именно! – выдал Никита. – Что за чушь? Она же даже не оборотень! Наверняка окрутила тебя своей эльфийской магией, а ты заделал ей ребеночка.

– Не надо считать меня идиотом! Я свою истинную узнал! – рыкнул мужчина, и заметив, что мама совсем втянула голову в плечи, тише добавил: – К тому же магия Сили на меня не действует, мы уже проверили это через нашего шамана. И я уже поставил ей метку. Так что вопрос закрыт. Сили – моя истинная пара. И у нас будет ребенок.

Я же смотрела в глаза маме, а она виновато и с легкой грустью смотрела на меня.

– Мама, я не понимаю, как так-то? Поясни? Ты же говорила, что можешь иметь детей, только от истинной пары. Мой отец – он твой истинный, – спросила я у неё. И добавила: – Был.

Потому что знала, что его больше нет в живых. Мама рассказала мне всего один раз, что он погиб, помогая нам бежать. Больше она не хотела ничего о нем вспоминать, потому что ей было слишком больно, а я не спрашивала, не желая бередить её раны. И лишь иногда я слышала, как она во сне зовет его и горько плачет.

– Так и есть, – с шумом выдохнула она, и улыбнулась сквозь непролитые слезы. – Такое случается, доченька. Но очень-очень редко. Амельсета не зря открыла мне путь в этот мир. Скорее всего она показала, что здесь я смогу найти своё счастье и своего истинного. Я сама не ожидала, что так получится. Клянусь, дочка…