Читать онлайн Трагедия Сергея Есенина. Взгляд психолога бесплатно

Серия «Русофилия»

© Алексей Филиппенков, 2025

© ООО «Издательство АСТ», 2025

© Редакция «КПД», 2025.

От автора

В самом начале своего увлечения Есениным я очень хотел узнать, что же произошло в гостинице «Англетер» в ночь с 27 на 28 декабря 1925 года. Какой была смерть поэта? Ведь тема его гибели десятилетиями была на слуху, этот вопрос волновал всех вокруг. Тогда я жадно погрузился в эту историю, перечитал почти все биографические книги, а также всю литературу о его смерти. Но всякий раз мне чего-то не хватало. Было ощущение, что авторы не видят тех деталей, которые замечаю я. Почти все книги о жизни поэта ограничивались общими биографическими фактами: где родился, кто родители, много пил, скандалил, уголовные дела и в итоге – найден повешенным. Да, исследователи описывали трагическую жизнь Есенина и отвечали на вопрос «что происходило», но мало кто пытался понять, почему это происходило. Почему молодой и популярный поэт пришёл к такому фатальному исходу своей жизни. Что ему не хватало для счастья и гармонии? Не найдя ответа ни в одной из книг, я решил провести собственное – психологическое исследование, так как я – психолог.

Я планировал написать книгу за несколько лет, но в итоге мне понадобилось целое десятилетие, так как по ходу написания я столкнулся с огромным количеством нестыковок и противоречий в биографии поэта. Их было так много, что сам чёрт бы ногу сломил в поисках правды. Я столкнулся с тем, что сколько авторов, столько и трактовок фактов биографии Есенина.

Впоследствии я выяснил, что почти все нестыковки в биографии связаны с версией убийства Есенина. Её адепты убеждены, что их любимый поэт был убит и почти на всю его жизнь они смотрели через призму убийства и своего детективного расследования. В начале своей работы я не знал, кто из исследователей говорит правду, поэтому мне пришлось прочитать всё, что издавалось. Одни писали о психических расстройствах и суицидальных наклонностях Есенина, а другие заявляли, что все разговоры о душевной болезни поэта – это заговор его врагов с целью опорочить имя и честь великого поэта. Одни исследователи указывали, что уголовные дела на Есенина – это следствие его душевных травм и алкоголизма, сторонники же версии убийства заявляли, что всё это политическая травля Есенина властями и все дела сфабрикованы. Одни писали, что Есенин лечился в психиатрических клиниках и был болен, другие заявляли, что он был здоров и в больницах прятался от преследования властей.

Кто прав?

Именно это мне и предстояло выяснить. Не бывает так, чтобы истинными были обе полностью противоположные точки зрения. Где-то одна правда, а где-то откровенная, наглая и циничная ложь. Но где? Поэтому я и писал книгу целых десять лет, так как приходилось подробно перепроверять логику и фактуру обеих версий: на чём они основаны, какие у них источники и насколько они достоверны. Имеем ли мы дело действительно с фактом или это сплетня и больная фантазия автора-конспиролога. Сделать это можно было лишь одним способом: изучить биографию поэта в хронологии, постепенно выстроить её в единую концепцию причинно-следственных связей. Именно хронология способна выявить любую ложь. Ведь если та или иная версия правдива, это покажет именно хронологический анализ, а ложь попросту не будет вписываться в цепочку событий. Вот так, медленно и кропотливо я изучал жизнь поэта, прореживая её от сорняков в виде мифов, вранья и некомпетентных утверждений тех или иных авторов. Параллельно мне приходилось изучать более углублённо анатомию человека и физиологию, встречаться с судебными медиками, посещать морги, наблюдать за висельниками и изучать гибель поэта с точки зрения медицины.

Сегодня, спустя много лет исследований, у меня уже есть чёткий ответ о причинах гибели поэта. А вам для этого придётся прочитать данную книгу.

Что вас в ней ждёт? Скажу сразу, это не классическая биография Есенина от рождения к смерти. Да, я буду много обращаться к детству поэта и к этапам развития его личности, но лишь как психолог, который собирает анамнез для построения своей гипотезы. Поэтому в основе моего исследования лежит именно личность Есенина и его психоэмоциональные состояния и паттерны поведения на протяжении всей жизни. Мне предстоит выяснить и понять, каким он был человеком, как смотрел на окружающий мир, как чувствовал и почему в его жизни всё произошло именно так, а не иначе. Предупрежу сразу, это не литературное исследование. В этой книге вы не увидите становление Есенина как поэта, и анализ его стихов будет минимален. Это история трагедии человека.

Уверен, моя книга не оставит вас равнодушными, ведь обязательно будут и те, кто её возненавидит. Ведь вы не просто поймёте, что произошло в «Англетере», но и узнаете, почему это произошло.

Часть I

Глава 1

Айседора Дункан

Приезд в СССР

«Вы собираетесь совершить длительное путешествие в страну под бледно-голубым небом. Вы будете богаты, очень богаты. Я вижу миллионы и миллионы, и даже миллиарды, лежащие вокруг. Вы выйдете замуж…»

Услышав эти слова от гадалки, Айседора Дункан громко рассмеялась. Нет, её рассмешили не миллиарды. Больше всего её позабавило замужество. Она принципиально никогда не выходила замуж и убеждала себя, что не опустится до такого унизительного положения – быть женой. Но в тот момент она ещё не знала, что колесо судьбы уже пришло в движение. И что в холодной России ей уготована встреча с поистине великим человеком.

Летом 1921 года нарком просвещения СССР Анатолий Луначарский предлагает Айседоре Дункан открыть в России танцевальную школу и обучать русских детей искусству танца. Он обещает ей полную финансовую поддержку и тысячи учеников. Разве можно отказаться от такого грандиозного предложения? Собственная школа, да ещё и финансируемая правительством. О таком можно только мечтать. Она научит тысячи советских деток пластике и познакомит их с искусством современного танца, родоначальником которого она и была. С этими радужными мыслями Айседора отправляется в СССР. Из воспоминаний Ильи Шнейдера:

«Сразу же после приезда Дункан нарком просвещения Анатолий Васильевич Луначарский поручил мне как журналисту, близкому к хореографическому искусству, позаботиться о Дункан и её спутницах, а потом в течение очень долгих лет, не бросая, правда, никогда пера, журналистики, литературы, я руководил сначала школой, затем студией и, наконец, Московским театром-студией имени Айседоры Дункан».

3 октября 1921 года Илья Шнейдер прогуливается по Москве. Он горд тем, что именно ему выпала честь быть переводчиком знаменитой танцовщицы и представлять её лично. В тот день он и не мог представить, что, не выйди он на прогулку, не пойди этим маршрутом, история двух великих судеб пошла бы по иному пути.

«Однажды, – вспоминает Шнейдер, – меня остановил прямо на улице известный московский театральный художник Георгий Богданович Якулов…

…Кто мог предугадать, что благодаря этой нашей встрече на московской улице в тот же вечер произойдет встреча двух знаменитых людей, о которых вот уже свыше пятидесяти лет пишут и, может, ещё долго будут писать газеты и журналы всего мира, создаются поэмы, романы, пьесы, кинофильмы, музыка, картины, скульптуры…

– У меня в студии сегодня небольшой вечер, – сказал Якулов, – приезжайте обязательно. И, если возможно, привезите Дункан. Было бы любопытно ввести её в круг московских художников и поэтов.

Я пообещал. Дункан согласилась сразу».

Вечеринка у Якулова

Осенний вечер понедельника. На московских улицах моросит дождик, барабаня по крышам домов. У природы нет плохой погоды, и её пасмурные оттенки никак не сказываются на настроении гостей в студии Георгия Якулова. На вечере присутствуют писатели, поэты, чиновники и многие другие известные личности того времени. Вспоминает Елизавета Стырская:

«Каждый принёс сюда, что мог. На длинном, похожем на верстак столе кучей лежали фисташковые орехи, дыни, колбаса, конфеты карамель, яблоки и хлеб. Белый хлеб добыл почётный гость. Было и вино. Кто принёс – я не знаю. Законом было запрещено его продавать. Вместительная студия художника выглядела празднично. Кирпичная печка в центре комнаты была хорошо натоплена. Уже одно это свидетельствовало о празднике. Печка была обёрнута ковром, такой же ковёр на полу. Часть ателье представляла собой салон. Там стояло несколько кресел и кушетка».

На вечер приходит и Сергей Есенин в сопровождении своего лучшего друга, Анатолия Мариенгофа. В 1921 году Есенин – один из ведущих поэтов в советской России. «Топовая звезда», – как сказали бы сейчас. На его выступлениях аншлаги, а после каждого его слова звучат аплодисменты. Безумно талантлив, обаятелен, эпатажен и очень тщеславен. В начале 1920-х годов он почти не знает творческих поражений, поэтому живёт ощущением, что его настоящее величие ещё впереди. Он грезит славой и богатством, о которых будет немало говорить окружающим. Вокруг него друзья, он чувствует их поддержку и уверен в прочности своего будущего.

Но в этот вечер он особенно возбуждён.

И всё от того, что ему обещали знакомство с самой Айседорой Дункан, одно имя которой будоражит сознание всех вокруг. Кому, как не Есенину, познакомиться с такой роскошной женщиной. Подобно ребёнку, который ждёт новогодний подарок, Есенин мечтает о встрече со знаменитой танцовщицей. Все гости перешёптываются, называют имена её мужчин, говорят о её богатстве и славе. Кто с завистью, кто с восхищением. Наконец, в самый разгар веселья студия сотрясается от громкого крика: «Дункан, Дункан приехала». Из воспоминаний Елизаветы Стырской:

«Было 12 часов ночи. Внезапно дверь отворилась и появилась группа людей, отряхивающихся от дождя, удивившая нас своей непривычной нерусской одеждой и нерусской речью. Это были Айседора Дункан, Ирма Дункан и секретарь Айседоры Дункан – Илья Ильич Шнейдер. Слава человека всегда бежит впереди него, как свет фар перед автомобилем. Мировая слава Айседоры Дункан мощным прожектором освещала её со всех сторон. В этот вечер все находились под воздействием её славы».

Илья Шнейдер, приехавший с Айседорой, вспоминает:

«Вдруг меня чуть не сшиб с ног какой-то человек в светло-сером костюме. Он промчался, крича: "Где Дункан? Где Дункан?"

– Кто это? – спросил я Якулова.

– Есенин… – засмеялся он».

Елизавета Стырская продолжает:

«Айседора Дункан рассматривала присутствующих любопытными, внимательными глазами, она всматривалась в лица, как будто бы хотела их запомнить. Её окружили, засыпали вопросами. Она живо отвечала одновременно на трёх языках: по-французски, английски и немецки. Её голос звучал тепло, поюще, капризно, немного возбуждённо. Голос очень восприимчивой, много говорящей женщины. Из другого угла комнаты на Айседору смотрел Есенин. Его глаза улыбались, а голова была легко наклонена в сторону. Она почувствовала его взгляд прежде, чем осознала это, ответив ему долгой, откровенной улыбкой. И поманила его к себе.

Есенин сел у ног Айседоры, он молчал. Он не знал иностранных языков. На все вопросы он только качал головой и улыбался. Она не знала, как с ним говорить, и провела пальцами по золоту его волос».

Илья Шнейдер продолжает:

«Немного позже мы с Якуловым подошли к Айседоре. Она полулежала на софе. Есенин стоял возле неё на коленях, она гладила его по волосам: скандируя по-русски:

– За-ла-тая га-ла-ва…»

Как забавно, что она знает по-русски именно эти два слова. Наконец, пришло время чтения стихов, и Есенин выступает перед гостями. Он читает истово, громко, фанатически. Айседора не понимает ни одного слова, но всё же восклицает: «Он, он – ангел, он – Сатана, он – гений!». Она чувствует его голос, который пронизывает её до самых глубин души. После стихов Есенин возвращается к Айседоре и лежит возле её ног, будто мальчишка. Она не понимает его, а он её. Но между ними уже вовсю разгораются чувства, на языке которых они и общаются.

Всё это лишь химия, гормоны, под воздействием которых пребывают Есенин и Дункан. Идеализируя друг друга, они не понимают, насколько гигантская пропасть между ними. Языковой барьер, слишком большая разница в возрасте, но самое главное – эго-состояния[1], в которых они оба пребывают. Именно эти состояния и делают их разными и в конце концов нарушат благоприятную атмосферу во взаимоотношениях. Есенин не без причины прильнул к ногам именно Айседоры. В ней он увидел и почувствовал нечто большее, чем женщину. А она разглядела в нём не просто мужчину. Вероятнее всего, ими обоими двигают бессознательные травмы прошлого, поэтому этим отношениям суждено стать созависимыми. Но об этом позже.

Глубокой ночью гости начинают расходиться. Не стали засиживаться и Есенин с Дункан. Даже после праздника Айседора не хочет расставаться со златовласым мальчишкой и приглашает Езенина[2] к себе. Они вместе проводят ночь и не замечают никого вокруг. Они слишком увлечены друг другом. И уже ничто не важно. Весь мир не важен!

Улица Пречистенка, дом 20

Советское правительство выделило Айседоре под танцевальную школу небольшой особняк в глубине Пречистенки. Здание сохранилось до наших дней и известно как «особняк Балашовой». Раньше здесь жила балерина Александра Балашова, которая после революции уехала в Париж. По легенде, в Париже она поселилась в доме, ранее принадлежавшем Айседоре, а сама Дункан переехала в дом балерины в Москве. Ещё до Балашовой в особняке жил герой Отечественной войны 1812 года Алексей Ермолов. В общем, дом с явно богатой историей.

Вспоминает Анатолий Мариенгоф:

«Тяжёлые мраморные лестницы, комнаты в “стилях”: ампировские – похожи на залы московских ресторанов, излюбленных купечеством; мавританские – на сандуновские бани. В зимнем саду – дохлые кактусы и унылые пальмы так же несчастны и грустны, как звери в железных клетках Зоологического парка.

Мебель грузная, в золоте. Парча, штоф, бархат. В комнате Изадоры Дункан на креслах, диванах, столах – французские лёгкие ткани, венецианские платки, русский пёстрый ситец».

В здании два роскошных бальных зала, которые создают благоприятные условия для занятий танцами. Подрастающее советское поколение Дункан принимает на первом этаже, а живёт с прислугой на втором. Советское правительство обещало Айседоре тысячи учеников, но все эти уверения рассыпались в пух и прах, когда выяснилось, что учеников у Айседоры не больше пятидесяти. Айседора, хоть и была расстроена, но собралась с силами и принялась обучать новых учеников. Из воспоминаний Елизаветы Стырской:

«Особняк на Пречистенке гудел детскими голосами, как улей. Детей помыли, подстригли, покормили и начали учить танцам. Их учили новому ритму новой эры. Это были бледные, ослабленные недоеданием и скромные дети бедноты из подвалов. Айседора Дункан слушала их непонятную болтовню и смотрела на них глазами восторженной художницы и матери. Она любила детей. Своих она потеряла…»

Помимо танцев, в залах часто устраиваются богемные вечеринки.

Уже на следующий день после знакомства на Пречистенку приезжают друзья Есенина. В комнате Айседоры на полу разбросаны подушки и матрацы. Гости разваливаются прямо на них, утопая в бархатных тканях. На столике перед кроватью стоит большой портрет Гордона Крэга[3]. Есенин берёт его и пристально рассматривает. Айседора отвечает, что это её муж, которого называют гением. У Есенина это вызывает ревностный гнев. Но эта ревность не к мужчине, а к сакральному для Есенина понятию. В его присутствии кого-то другого назвали гением. Всё это видит Анатолий Мариенгоф:

«Есенин тычет себя пальцем в грудь.

– И я гений!.. Есенин гений… гений!.. я… Есенин – гений, а Крег – дрянь!

И, скроив презрительную гримасу, он сует портрет Крега под кипу нот и старых журналов».

А после минутной ревности Есенин просит Айседору станцевать для него и гостей танго. Мариенгоф продолжает:

«Дункан надевает есенинские кепи и пиджак. Музыка чувственная, незнакомая, беспокоящая. Апаш – Изадора Дункан. Женщина – шарф.

Страшный и прекрасный танец. Узкое и розовое тело шарфа извивается в её руках. Она ломает ему хребет, беспокойными пальцами сдавливает горло. Беспощадно и трагически свисает круглая шёлковая голова ткани.

Дункан кончила танец, распластав на ковре судорожно вытянувшийся труп своего призрачного партнера.

Есенин впоследствии стал её господином, её повелителем. Она, как собака, целовала руку, которую он заносил для удара, и глаза, в которых чаще, чем любовь, горела ненависть к ней.

И всё-таки он был только – партнёром, похожим на тот кусок розовой материи, – безвольный и трагический.

Она танцевала.

Она вела танец».

Она вела танец… Мариенгоф сравнивает Есенина с куском материи, безвольно принимавшей форму в чужих руках. Он подмечает важнейший аспект поведения, который является признаком нездоровой привязанности и эмоциональной зависимости обоих влюблённых. Мариенгоф видит Есенина на вторых ролях, подметив, что он – всего лишь партнёр, которым руководят. По мнению Мариенгофа, Айседора бессознательно не воспринимает Есенина как отдельную, самобытную личность со своей системой ценностей. Она не смотрит на него, как слабая женщина на сильного мужчину. Нет, он лишь игрушка в её руках. Разумеется, мы можем заподозрить Анатолия в банальной зависти, но Всеволод Рождественский увидел то же самое:

«Дункан всецело подчинила Есенина своим вкусам. Прежде всего, она позаботилась о том, чтобы придать ему ультраевропейский вид».

Насколько правы современники Есенина в оценке Айседоры Дункан? Действительно ли она была такой авторитарной в отношениях с мужчинами? В океане её любви мужчина был послушным судёнышком, плывущим туда, куда его направят. Дункан же была капитаном и властителем моря одновременно. Властная натура, подавляющая своего мужчину – именно такой её увидели друзья Есенина. Но насколько они правы? Что ждёт Есенина в отношениях с этой женщиной?

Чтобы лучше узнать личность Айседоры Дункан, мне пришлось окунуться в её детские годы. Именно там кроются важнейшие аспекты её поведения. Там же мы найдём причину её трагических отношений с Есениным. Следующая глава может кому-то показаться скучной и, если вам неинтересна биография Дункан, вы можете её пропустить. Почему я вам это не рекомендую? Потому что тогда вы вряд ли поймёте, почему их отношения с Есениным были столь тяжёлыми, и как это повлияло на психоэмоциональное состояние самого поэта.

Глава 2

Моя жизнь. Моя любовь

Тяжёлое детство

О жизни Айседоры Дункан до встречи с Есениным известно очень много, поэтому мы легко можем составить психологический портрет этой женщины. В книгах о Есенине она предстаёт лишь как выдающаяся танцовщица и спутница Сергея Александровича. Однако тот нелёгкий путь, по которому она пришла к танцу, сложнейшая дорога достижения цели, сформировавшая в ней определённые личностные качества, до сих пор никем не раскрыты. Исследователи почти не изучали её личность.

Важнейшие детали своей жизни Айседора Дункан раскрывает в автобиографии, которую она начала писать при жизни, но трагическая смерть не позволила ей закончить мемуары. Главное, что она успела поведать читателю о тяжёлом детстве, когда она была вынуждена выживать и полагаться только на саму себя. Откровенно, словно на исповеди, Айседора рассказывала о своём восхождении в мир танца, о собственной жизненной философии, о неразделённой любви и полных горечи расставаниях. Она гордо писала о себе то, что большинство людей обычно скрывают. Ей не страшно было показаться перед читателями непреклонной, волевой женщиной, которая считает своё слово превыше других. Она не старалась оправдаться перед будущими поколениями. Читая мемуары Айседоры Дункан, я проникся к этой женщине большим уважением за её смелость и отсутствие лицемерия в описании себя и своих поступков, потому как многие мемуаристы обычно стараются раскрасить свою биографию в яркие тона, подавая себя исключительно с положительной стороны. Но Айседора Дункан не стала бы той, кем стала, если бы не волевой характер, о формировании которого мы и поговорим в этой главе.

Смерть настигла Айседору в тот момент, когда последней строчкой в её автобиографии были слова: «Прощай, Старый Мир! Привет тебе, Мир Новый!». Эти слова отсылали к путешествию в Россию, но ей не хватило нескольких месяцев, а может и недель, чтобы об этом написать. Сегодня нам неизвестно, что Айседора Дункан хотела рассказать о своей любви к Есенину, но, зная её натуру, это были бы очень откровенные и смелые строки. Эта часть жизни навсегда останется её личной тайной, покоящейся вместе с ней на парижском кладбище Пер-Лашез.

О своём рождении и искусстве танца Айседора писала очень метафорично:

«Характер ребёнка определяется уже в утробе матери. Перед моим рождением моя мать, находясь в очень трагическом положении, испытывала сильнейшие душевные потрясения. Она не могла питаться ничем, кроме замороженных устриц и ледяного шампанского. На вопрос о том, когда я начала танцевать, я отвечаю: "Во чреве матери, вероятно, под влиянием пищи Афродиты – устриц и шампанского"».

Айседора Дункан родилась в 1877 году[4], в американском городе Сан-Франциско. На английский лад её имя звучит как Изадора – так её называл Есенин, но для русского читателя она навсегда осталась Айседорой и мне бы хотелось сохранить эту традицию.

Конец девятнадцатого века выдался для семейства Дунканов самым тяжёлым испытанием. Отец, Джозеф Дункан, покинул многодетную семью почти сразу после рождения Айседоры, и весь груз ответственности за четырёх детей лёг на молодую мать, Мэри Дункан, которая ни физически, ни морально не была готова к такой ноше. Ей одной пришлось воспитывать детей и одновременно с этим зарабатывать деньги на их пропитание. Их семья вела скитальческий образ жизни и полностью окунулась в нищету, переезжая из одного места в другое из-за неуплаты за жильё.

Айседора очень хорошо помнила своё детство. Однажды учительница дала задание детям написать историю своей жизни и маленькая Айседора, не скрывая, написала:

«Когда мне было пять лет, у нас был домик на 23-й улице. Мы не могли там оставаться, так как не заплатили за квартиру, и переехали на 17-ю улицу. У нас было мало денег, и вскоре хозяин запротестовал, поэтому мы переехали на 22-ю улицу, где нам не позволили мирно жить, и мы переехали на 10-ю улицу».

Айседора никогда не следовала воле учителей и часто нарушала дисциплину, отказывалась выполнять задания. Её вышеупомянутое сочинение разозлило учительницу и директора школы. Учителя были уверены, что девочка снова язвительно отнеслась к заданию и попросту издевается. Вызванная в школу мать расплакалась, увидев сочинение дочери, и подтвердила, что всё это – правда.

К школе маленькая Айседора относилась негативно. Она вообще считала, что общее образование – напрасная трата времени, потому как ребёнок ничему в действительности не учится, а живёт в иллюзорном мире домашних фантазий, не зная окружающей действительности, которая и является основной школой в жизни. Одноклассники и даже ученики старших классов казались Айседоре маленькими детками, которые зависят от родителей, не знают свободы и не могут быть самостоятельными и ответственными за свою жизнь. Уже в восемь лет Айседора считала себя взрослой, и в этом же возрасте она начала проявлять свой жёсткий характер. Она вступала в словесные конфликты с учителями и настаивала на своём, считая свою точку зрения единственно верной. Именно эта эгоцентричная черта характера будет развиваться в Айседоре долгие годы и в будущем столкнёт её с такой же травмированной личностью Есенина.

Однажды в школе, когда учительница раздавала детям конфеты от Деда Мороза, малютка Айседора высказалась на весь класс, что Деда Мороза не существует:

«Учительница очень взволновалась, – писала Айседора. – "Конфеты только для девочек, которые верят в Деда Мороза", – сказала она. "Тогда мне не нужны ваши конфеты", – ответила я. Учительница неосторожно вспылила и велела мне выйти впереёд и сесть на пол в назидание другим. "Я не верю обману, – крикнула я. – Мать мне сказала, что слишком бедна, чтобы быть Дедом Морозом; только богатые матери могут изображать Деда Мороза и делать подарки".

Тут учительница схватила меня и пыталась усадить на пол, но я напрягла ноги и уцепилась за неё; таким образом, ей только удалось поколотить моими каблуками по паркету. Потерпев неудачу, она поставила меня в угол, но и стоя там, я обернулась и продолжала кричать: "Деда Мороза нет!.. Деда Мороза нет!", пока в конце концов она не была вынуждена отправить меня домой».

Ввиду безденежья Мэри Дункан не могла покупать детям новые вещи и делать подарки. Дунканы оказались лицом к лицу с суровой реальностью, и счастливое детство с игрушками и подарками проходило стороной. Такая жизнь заставляла Айседору быть сильной. Мать воспитывала своих детей в жёстких рамках, но если сказать более откровенно, то она практически забросила воспитание, так как с утра до вечера находилась на работе. Между тем зарабатываемых денег катастрофически не хватало. В пять-шесть лет Айседора не имела возможности выходить на работу и помогать матери, но использовала всё своё детское обаяние и напористость, чтобы выпросить у мясника в ближайшей лавке котлеты или взять в долг продукты в магазине. Она никогда не брала у матери денег на конфеты, а старалась сама получить эти конфеты. Глядя на других родителей, которые полностью содержали своих детей, мировоззрение Айседоры постепенно становилось всё жёстче и циничнее. Для неё такой образ жизни был чужд, и она не понимала тех родителей, которые оплачивают жизнь своим детям, дают им деньги на развлечения и всячески опекают. Глядя на окружающий мир, Айседора сформировала для себя определённую философию в воспитании детей:

«Каждый оставляемый ими (родителями – А.Ф.) доллар ослабляет их ровно настолько же. Самое лучшее наследство, которое можно оставить ребенку, это – способность на собственных ногах прокладывать себе путь».

Однажды, находясь в затруднительном финансовом положении, Мэри Дункан собралась распродать старые вещи, дабы выручить хоть немного денег на оплату жилья и на продукты. Но в магазине отказались принять вещи. Жизнь катилась к чёрту, денег не было даже на самое необходимое. И тогда малышка Айседора, успокоив рыдающую мать, взяла у неё корзинку с вещами и пошла торговать по улицам Сан-Франциско. В итоге она заработала денег вдвое больше, чем заплатили бы матери в магазине.

Айседора всю жизнь гордилась и была благодарна жизни за то, что родилась возле моря. Она вспоминала, как выходила на пляж и училась танцевать, подражая морским волнам. Именно у моря она научилась тем движениям, которыми в будущем поражала миллионы зрителей по всему миру. Морской бриз вдыхал в неё ту жизнь, о которой ей никогда не рассказывали ни в школе, ни дома, ни на улице. Искусству её учила сама природа, которую Айседора понимала лучше, чем всякого учителя. В шестилетнем возрасте она собрала соседских детей, рассадила подле себя и учила их, как правильно двигать руками. Увидевшая это Мэри Дункан попросила у дочки объяснений, на что девочка ответила: «Это моя школа танцев». Так рождалась великая танцовщица Айседора Дункан.

Поняв интерес дочери к танцам, мать отвела её к известному в городе балетмейстеру, чтобы та обучалась у него гимнастике и основам танца. Однако и здесь юная танцовщица проявила свой характер. Не имея ещё никакого опыта в профессиональных танцах, на первых же занятиях Айседора начала препираться с преподавателем, уверяя его, что классическая гимнастика, которой обучают учеников, – это безобразие и неестественно, и после трёх уроков покинула школу, чтобы никогда больше туда не возвращаться. Впоследствии Айседора сама научилась красиво двигаться, танцевать и самостоятельно открыла двери в богатые дома. Она обучала детей из обеспеченных семей танцам, за что получала денежные вознаграждения. Материальная сторона жизни многодетного семейства стала налаживаться, бедность медленно уходила в прошлое. Айседора росла, с трудом пробивая себе путь в будущую профессию.

С годами Айседора знакомилась с театральными режиссёрами, танцорами, артистами. Но даже будучи взрослой, она никогда не забывала начало своего пути. Айседора всегда помнила те мгновения у моря, когда общалась со стихией и подражала прибою. С самого детства Айседора была вынуждена жить во взрослом мире. Она не знала ни подарков, ни игрушек, ни заботы и ласки. С первых лет она барахталась в огромном океане жизни, билась об острые рифы и получала немало душевных ран, которые впоследствии и сформировали её жёсткий характер. Со временем она научилась самостоятельно жить и, что самое важное, вытягивала за собой всех остальных родственников. Не достигнув еще и десяти лет, она поневоле принимала серьёзные решения за себя и свою семью, которые порой трудно принять даже взрослому человеку.

Разумеется, такое детство не могло не травмировать психику. Вынужденная самостоятельность и нежеланная ответственность сформировали в Айседоре чувство, что только она единственная знает, как решить ту или иную ситуацию. Она не мирилась с чужими взглядами, считала своё решение единственно правильным и верным. Её слово – божья заповедь, нарушать которую было запрещено даже самым близким. Все её мужчины, включая Есенина, прочувствуют на себе её железный характер.

Психология любви

Сформированный под вынужденными обстоятельствами властный характер сыграл роковую роль в жизни Айседоры Дункан. Она была богиней в достижении наивысшего карьерного успеха и лучше любого мужчины понимала толк в заработках. Но одновременно с этим была абсолютно беспомощна в домашнем хозяйстве, а семейный очаг был для неё чем-то из другой вселенной. Именно это и стало одной из главных причин любовной драмы её жизни. Если в искусстве она достигла высот, добилась желаемого и была победительницей, то в любви великая танцовщица потерпела полный крах.

История её трагической любви началась с гастролей в Будапеште, когда Айседоре было 23 года. Она познакомилась с молодым актёром Королевского национального театра, Оскаром Бережи. Бережи играл в театре роль Ромео. Нет… он не играл, он жил этой ролью. Юный Ромео, как называла его Айседора, стал первым серьёзным увлечением молодой танцовщицы. Он был высок, красив и умел очаровывать своей белоснежной улыбкой. Между ними вспыхнула молниеносная страсть, захватившая обоих. Для Айседоры это стало сказочным путешествием в мир любви и отношений. Позже она вспоминала:

«Он продекламировал передо мной, сцену за сценой, всю роль Ромео, пока рассвет не озарил окно.

Я смотрела и слушала с упоением. Время от времени я даже отваживалась подавать ему реплику или делать жест, а в сцене перед монахом мы оба преклонили колени и поклялись в верности до гроба».

Мечта разрушилась, когда Бережи предпочёл танцовщице карьеру и бросил возлюбленную, разорвав помолвку. Айседора впала в глубокую депрессию и несколько недель провела в состоянии крайнего упадка и душевных страданий. Вернувшись на сцену, она перенесла всю свою душевную боль в искусство и танцевала с бо льшим драматизмом. Друзья и близкие Айседоры всё же заметили, насколько она изменилась. Разрыв с Оскаром Бережи сильно повлиял на её отношение к мужчинам. Это был не первый разрыв в её жизни. Разочарования в мужчинах происходили и раньше.

Когда Айседоре было восемнадцать лет, она была обручена с поляком, Иваном Мироски, который впоследствии оказался женат и бросил юную танцовщицу. Тогда Айседора сильно переживала, но всё же верила в будущее счастье. После того как Мироски обманул Айседору, она продолжала надеяться на лучшее, но когда ушёл Бережи, она пережила тяжёлые потрясения. Айседора не старалась понять, почему мужчины обманывают её и жестоко бросают. Возможно, причина кроется в ней. Ей было удобнее видеть виноватых вокруг, а поэтому она медленно, но верно начинала подозревать своих мужчин в изменах. Чем чаще она расставалась, тем большего контроля её хотелось над партнёром. Ей казалось, что только так она сумеет сохранить отношения.

Всё перевернулось, когда в 1904 году в её жизнь пришёл Гордон Крэг. Театральный режиссёр, актёр и реформатор театрального искусства, он быстро завладел чувствами Айседоры. В этих отношениях она впервые почувствовала себя женщиной, которую любили и боготворили. Рядом с ней был человек, так же как она обожавший своё искусство, отдававшийся ему полностью. Айседоре казалось, что она нашла недостающую часть своего сердца.

«Лицо Крэга излучало блистательную юность, красоту, гений, – вспоминала Айседора. – Вся воспламенённая внезапной любовью, я кинулась в его объятия и нашла в Крэге ответную страсть, достойную моей. Он был плоть от плоти моей, кровь от крови моей».

Пламя любви пылало и готово было растопить всё вокруг. Как и в прошлых отношениях, Айседора полностью растворилась в Крэге. В моменты разлуки, влюблённые заваливали друг друга письмами, а находясь вместе, придавались пылавшей в их сердцах страсти. В 1906 году у Айседоры родилась дочь, Дейдре (Дидра). Обоюдное счастье, казалось, никто и ничто не сумеет разрушить.

Кризис в отношениях начал проявляться, когда возлюбленные обсуждали тему искусства. Крэг, фанатично влюблённый в свою деятельность, а Айседора до смерти предана своему ремеслу. Каждый такой разговор непременно превращался в спор, переходящий в соревнование. Крэг настаивал, что его театр является самым главным искусством в мире. На что Айседора возражала:

«– О да, твоя работа. Удивительно! Ты – гений, но ведь ты знаешь, что существует и моя школа.

Его кулак опускался на стул.

– Да, и всё же моя работа.

И я отвечала:

– Разумеется, она очень важна. Твоя работа сводится к постановке, но на первом месте стоит живое существо. Сперва – моя школа, лучезарное человеческое существо, движения которого прекрасны, а затем твоя работа, служащая ему совершенной оправой.

Наши споры часто заканчивались грозным и мрачным молчанием. Затем во мне просыпалась встревоженная женщина:

– О, дорогой, я обидела тебя!

Он отвечал:

– Обидела? О нет. Все женщины несносны, и ты тоже несносна, вмешиваясь в мою работу. Моя работа…

Он уходил, хлопнув дверью. Только стук захлопнувшейся двери пробуждал меня к ужасной развязке… Я ожидала его возвращения и, когда он не возвращался, проводила ночь в рыдании. Такова была трагедия. Эти сцены, часто повторяясь, привели к тому, что наша жизнь стала совершенно невозможной».

Всю свою жизнь Айседора Дункан была влюблена в танец. Она вдыхала жизнь в каждое движение, стараясь довести своё искусство до совершенства. С самого детства, пока Айседора подражала ритму волн, плавно двигая телом, её подсознание расставляло жизненные приоритеты, возводя на первое место танцевальное искусство. Именно здесь вновь проявилась эгоцентричная позиция Айседоры по отношению к другим. В чужом искусстве она безоговорочно видела меньшую важность и значимость для мира, чем её великое искусство танца, в котором она – самое прекрасное и лучезарное существо! Она требовала, чтобы окружающие соглашались с тем, что ей нет равных. То же самое было важно и для Сергея Есенина.

Это ощущение собственной значимости и важности не создаётся единожды, а постоянно нуждается в подпитке и обновлении. Если человек не будет каждый раз доказывать себе и другим свою важность, это рано или поздно приведёт к разочарованию в собственных идеалах. Поэтому в любви Айседора бессознательно выбирала определённый типаж мужчин, с которыми она сможет соревноваться, тем самым восполняя внутреннюю гармонию. Чаще всего это были такие же влюблённые в себя и свою деятельность люди, неспособные видеть себя на вторых ролях. Именно борьба за собственную важность начала разрушать отношения Гордона Крэга и Айседоры Дункан.

«Я пришла к заключению, – писала Айседора, – что такому положению вещей следует положить конец. Или искусство Крэга, или моё».

Из этого можно сделать важное наблюдение – тот же самый конфликт будет у Айседоры и с Есениным, но и там Айседора будет непреклонна.

Ещё одной жизненной драмой Айседоры была её ревность. Как я писал ранее, с детства у Дункан сформировалось представление, что только она вправе принимать решения и без её ведома ничего вокруг не должно происходить. Как только события разворачивались не по её воле, тут же происходил эмоциональный взрыв, включаемый очень яркой фантазией. Если её мужчина уходил на работу, то она не могла его там контролировать, а посему была убеждена, что он у любовницы, и по возвращении закатывала скандал. Такие отношения быстро утомляли её избранников и рано или поздно они действительно изменяли ей, морально отдыхая в объятиях другой женщины. Фактически, Айседора собственноручно порождала измены своих возлюбленных. Исключением не был и Гордон Крэг:

«Я рисовала себе Крэга, ослепительно красивого, в объятиях других женщин, и видения эти лишали меня ночью покоя и сна. Крэг мне представлялся говорящим другим женщинам о своем искусстве, женщинам, глядевшим на него с обожанием. Он мне снился счастливым с другими, я видела, как он смотрит на них с очаровательной улыбкой, улыбкой Эллен Терри, как он ласкает их, слышала, как он сам себе говорит: "Эта женщина мне нравится. Ведь Айседора, в сущности, нестерпима!" Эти мысли приводили меня попеременно то в бешенство, то в отчаяние. Я не могла работать, не могла танцевать».

Её патологическая ревность и истеричность руководили ею, как игрушкой. Она не управляла своими эмоциями, а была ведома ими. В результате тяжёлых психологических травм психика Айседоры выстроила суровую систему отношений с мужчинами, которых она воспринимала как собственность, как личную сумочку, в которой всё должно лежать на своих местах, а иначе всё развалится. Ей казалось, что если она будет контролировать каждый шаг своего мужчины, то он будет покорен и отношения сохранятся. Любое противодействие или нежелание подчиниться вызывало истерику и ярость. В такие моменты нежная часть души Айседоры умирала, высвобождая из бессознательных глубин невротические черты. Ей казалось, что мир должен быть более милосердным к ней, ведь она столько сил отдаёт искусству, она великая танцовщица и все вокруг должны покориться ей. Она предъявляла окружавшим её людям жёсткие требования, но сама старалась не задумываться над своими поступками, ведь это могло пошатнуть её внутреннюю систему убеждений. Она двигалась по прямой линии, не желая с неё сворачивать. Однако, ревнуя других, сама она позволяла себе изменять. Будучи в отношениях с Парисом Зингером, она вполне легко проводила время с молодыми любовниками.

Дети

У Айседоры было двое детей: сын Патрик и дочь Дейдре. Они были главным счастьем её искалеченной жизни. Мужчины приходили и уходили, а дети всегда были рядом. Они стали смыслом её жизни, её будущим. У Патрика были длинные кудрявые волосы золотистого цвета. Но и счастье с детьми продлилось недолго.

В 1913 году дети Айседоры погибли в автомобильной катастрофе. Была дождливая погода. Водитель не справился с управлением, снёс ограждение моста, и машина упала в реку. Вместе с Патриком и Дейдре погибли гувернантка и водитель. Их смерть стала для Айседоры страшным потрясением:

«Во мне созрело твёрдое намерение покончить с собой. Как я могла продолжать жить, потеряв своих детей? И только слова обступивших меня маленьких девочек, учениц моей школы: "Айседора, живи ради нас. Разве мы не твои дети тоже?" – пробудили меня и заставили постараться утешить скорбь этих детей, горько оплакивавших смерть Дейдре и Патрика».

Потеря детей пошатнула рассудок Айседоры. После похорон она видела своих деток в чужих детях. Всякий кудрявый светловолосый мальчонка казался ей Патриком. Дети мерещились ей бредущими по песчаному пляжу, взявшись за руки. Айседора бежала вслед этому видению и пыталась их догнать, но они вдруг растворялись в измороси водяной пыли. Охваченная горьким отчаянием, она много и подолгу рыдала. Но в 1914 году Айседора снова родила:

«Наконец я услышала детский крик – он кричал, значит, жил. Как бы ни был велик мой страх и ужас перед этим годом, но они исчезли под воздействием огромной потрясающей радости. Траур, печаль и слёзы, долгое ожидание и боль – всё компенсировалось этим великим моментом радости».

Через час этот ребёнок умер. Айседора оказалась на вершине человеческих страданий. Это было повторение прошлой боли, ещё более усиленное. Лёжа в палате, Айседора слышала стук молотка, которым забивали маленький гробик с телом новорождённого. Эти удары били в самое сердце.

Спустя много лет, когда на вечеринке у Георгия Якулова Айседора увидела Есенина и его копну золотых и кудрявых волос, в памяти всплыло лицо её Патрика. В ней снова пробудилась жизнь и материнская любовь. Именно материнская любовь. Внутри у неё всё смешалось. Она никогда не увидит Патрика взрослым, поэтому его личность и свою любовь к сыну Айседора перенесёт на Сергея Есенина. Она будет смотреть на него, не как на своего мужчину, а как на ребёнка, которого она обязана опекать и защищать.

Жизнь на Пречистенке

В начале октября 1921 года Есенин официально разводится с Зинаидой Райх, а в ноябре уже переезжает жить на Пречистенку к Айседоре Дункан. Обоим кажется, что любовь наконец обрела вид цветущего сада, в ветвях которого влюблённые могут дарить друг другу себя. Танцы… она дарила их только ему. Даже если в доме находились гости, Айседора всё равно танцевала только для своего Езенина. Других для неё попросту не существовало. С самых первых минут их встречи Айседора отдаёт себя полностью их отношениям. Она вся растворяется в Есенине, в его желаниях и потребностях. Каждую пустующую часть его сердца отныне заполняет несравненная и великая Айседора Дункан. Потерять своего любимого Сергея – самый главный страх в её жизни. Она не просто любит его. Она болезненно воспринимает каждую минуту порознь. Ей кажется, что без неё новоиспечённый Патрик попадёт в беду. Она эмоционально зависима от него.

Особняк на Пречистенке гудит детскими голосами. У Айседоры большие планы на свою школу танцев. Ей хочется показать своих учеников всему миру. В перерывах между занятиями в особняк часто приходят друзья Есенина и любители дармовой выпивки. Их влечёт богатство и мраморные лестницы особняка, роскошные залы и иллюзия богатой жизни. Ведь в особняк Айседоры свозят много еды и алкоголя прямиком из кремлёвских запасов. Из воспоминаний Стырской:

«Айседора Дункан импонировала им своей славой, своими приемами, своей умной лестью. Друзей Есенина она словно околдовала. Но сама их терпеть не могла и пыталась отлучить от них поэта».

Ещё бы! Они – конкуренты. Ей приходится бороться с ними за внимание своего любимого Сергея. Елизавета Стырская вспоминала, что по Москве поползли злые слухи, будто Дункан отрывает Есенина от друзей, от литературы, от революции. Не даёт ему работать и вовсю спаивает. Когда сплетни доходят до самого Есенина, он пребывает в ярости и отчаянии и постепенно отдаляется от многих друзей. Возможно, это и имел в виду Мариенгоф, когда сравнивал Есенина с куском материи, который сдавливают руками и душат. Тем не менее, с Мариенгофом Есенин продолжает тесное общение. Во-первых, они лучшие друзья, а во-вторых, именно Айседора одобряет Мариенгофа и видит в нём достойного друга для своего любимого. Из воспоминаний Анны Некритиной:

«Однажды мы встретили их у храма Христа Спасителя. Шла чинная "буржуазная" пара – Есенин и Дункан. Серёжа страшно обрадовался. Нас пригласили обязательно, непременно прийти вечером. Пришли. Кроме нас, никого не было. Но было торжественно. У каждого прибора стояла бутылка рейнвейна. Они стояли, как свечи. Изадора подняла первый бокал за Есенина и Мариенгофа, за их дружбу. Она понимала, как трудно Есенину. Она ведь была очень чуткой женщиной. А потом сказала мне: "Я енд ты чепуха, Эссенин енд Мариенгоф это, это дружба"».

Есенин часто приходит к Мариенгофу на Богословский. Иногда берёт с собой Айседору. В письме Гордону Маквею от 1 декабря 1976 года Анна Некритина напишет:

«Всякий раз, когда они приходили к нам в гости, она садилась на нашу поломанную кровать и говорила: "Здесь есть что-то настоящее, здесь живёт любовь". Она очень хотела подарить мне брачную фату и повторяла: "Для женщины важно быть последней любовью, а не первой"».

Галина Бениславская

Помимо многих друзей, Есенин перестаёт общаться и со своей близкой подругой Галиной Бениславской. Об этой девушке и её взаимоотношениях с Есениным написано немало книг и статей. И почти все авторы называют её ласково «верная Галя». И это правда. Галя сыграла одну из самых важных ролей в жизни Есенина. Не кого другого, а именно её в будущем похоронят рядом с поэтом. Чем же она это заслужила? Об этом читатель узнает в последующих главах.

Бениславская и Есенин познакомились в 1920 году. Тогда Гале было двадцать три года. Она на два года младше Есенина. В тот вечер в Москве проходил литературный диспут «Суд над имажинистами». Галя там была со своей подругой и впервые увидела, как Есенин читает стихи. В этот момент её жизнь разделилась на до и после:

«Он весь стихия, озорная, непокорная, безудержная стихия, не только в стихах, а в каждом движении, отражающем движение стиха. Гибкий, буйный, как ветер, о котором он говорит, да нет, что ветер, ветру бы у Есенина призанять удали. Где он, где его стихи и где его буйная удаль – разве можно отделить. Всё это слилось в безудержную стремительность, и захватывают, пожалуй, не так стихи, как эта стихийность».

В этот вечер Есенин изредка посматривал в сторону Гали и даже засмущал её. «Какой нахал» – кокетливо думала про себя Бениславская, но, разумеется, ей импонировали его взгляды:

«Второй вечер был в Политехническом музее. Тоже не топлено и тоже молодая, озорная, резвая публика, тоже ненумерованные места. Первые ряды захватили те, кто пришёл в б часов вечера, за два часа до начала.

Всего вечера я уж не помню. С этих пор на всех вечерах всё, кроме Есенина, было как в тумане».

Галя и сама не помнила, как в конце вечера очутилась за кулисами. Но, по словам подруги, она сорвалась и бросилась по лестнице на эстраду. Опомнилась, уже когда стояла в узком проходе за сценой и в двери видела Есенина. Как же она хотела с ним познакомиться, но первая встреча не задалась:

«Вдруг Е. нагло подлетает вплотную и останавливается около меня. Не знаю отчего, но я почувствовала, что надо дать отпор; чем-то его выходка оскорбила меня, и мелькнула мысль: "Как к девке подлетел". – "Извините, ошиблись". И, резко повернувшись, умышленно резким тоном сказала Яне: "Ну, чего ты копаешься, пойдём же". С какой физиономией С. А. остался – не знаю.

Но уже выйдя из музея – цепь мыслей. Такого, не именно его, а вообще такого, могу полюбить. Быть может, уже люблю. И на что угодно для него пойду».

И влюбилась на свою голову! С этого момента Есенин – её страсть, её безответная любовь, которая болит и кровоточит. Галя не просто влюблена. Она буквально фанатеет от поэта. Но он весь принадлежит несравненной Айседоре Дункан. Куда Гале соревноваться с великой танцовщицей. Разве она ей ровня? В попытках как-то выговориться о своих чувствах Галя ведёт личный дневник:

«Хотела бы я знать, какой лгун сказал, что можно быть неревнивым! Ей-богу, хотела бы посмотреть на этого идиота! Вот ерунда! Можно великолепно владеть, управлять собой, можно не подать вида, больше того – можно разыграть счастливую, когда чувствуешь на самом деле, что ты – вторая; можно, наконец, даже себя обманывать, но всё-таки, если любишь так по-настоящему – нельзя быть спокойной, когда любимый видит, чувствует другую».

Окунувшись в отношения с Айседорой, Есенин совершенно забывает Галю, которая тайно по нему страдает. Но однажды он всё-таки видит её в «Стойле Пегаса» и подходит обменяться парой слов. Это замечает Айседора. Из воспоминаний Стырской:

«Галя улыбалась презрительно и иронически, смотря в глаза Айседоре Дункан, которая занервничала и спросила ревниво: "Кто это?" И, встав с кушетки, подозвала Есенина к себе, а затем решительно вывела его из "Стойла Пегаса"».

Ревнует!

Глава 3

За границей

Мировая слава ждёт

В разговорах о Есенине Айседора часто восклицает:

«– Он очарователен! Он – ангел! Я очень люблю Сергея Александровича! Он – гений! Я поеду с ним в Европу и в Америку, я сделаю его знаменитым на весь мир! Весь мир склонится перед Есениным и мною!»

Пафос этих слов будоражит сознание Есенина. Ведь он не просто грезит мировой славой – он болен ею. Он призрачно воображает себя на сцене мировых театров, где читает свою лирику, поднимает вверх правую руку, жестикулируя ею в воздухе и сопровождая надрывным, громким голосом.

Трубит, трубит погибельный рог! Как же быть, как же быть теперь нам На измызганных ляжках дорог?

А после он закончит, и последнее его слово взорвётся эхом большого зала. И они, иностранцы, рукоплещут ему. И весь зал сорвётся в едином порыве: «Есенин, Есенин, Есенин». Елизавета Стырская вспоминала:

«Есенин начал мечтать о мировой славе, о том, чтобы им восхищался мир».

Но иллюзорные мысли о мировой славе вступают в конфликт с другими чувствами, которые мучают Есенина в реальности. Ближе к весне 1922 года он начинает уставать от отношений с Дункан. Он перестаёт идеализировать свою возлюбленную, начинает видеть негативные стороны. Их отношения переходят на новую стадию. Постоянное стремление Айседоры опекать его и ограничивать вызывает в Есенине раздражение. И он, подобно ребёнку, убегает из дома и ищет дружеское плечо, кому он может пожаловаться и излить своё недовольство. В один из поздних вечеров он заявляется к Елизавете Стырской:

«– Можно у тебя переночевать? Айседора меня везде ищет, а я не хочу возвращаться, я ушёл навсегда.

В те времена топили только в той комнате, где спали. Я объяснила ему, что там, где он хочет спать, печки нет, и он будет мёрзнуть.

– Это ничего… Я не хочу на Пречистенку. Накроюсь пальто, и будет тепло.

– Ну ладно, оставайся.

В мрачном молчании вышагивал Есенин по комнате. Как он изменился. Лицо бледное, с зеленоватым оттенком, складки у глаз, потерявших свою синеву, ставших бесцветными, как слёзы, клейкие, растрёпанные, потерявшие свой блеск волосы. Есенин был трезв. <..>

– Что с тобой, Сергей, любовь, страдания, безумие?

Он посмотрел на меня исподлобья и сказал тихо, запинаясь и тяжело вздыхая:

– Не знаю. Ничего похожего с тем, что было в моей жизни до сих пор. Айседора имеет надо мной дьявольскую власть. Когда я ухожу, то думаю, что никогда больше не вернусь, а назавтра или послезавтра я возвращаюсь. Мне часто кажется, что я её ненавижу. Она – чужая! Понимаешь, совсем чужая. Смотрю на неё, и мне почти смешно, что она хочет быть моей женой. Она?! На что мне она? Что я ей? Мои стихи… Моё имя… Ведь я Есенин… Я люблю Россию, коров, крестьян, деревню… А она любит греческие вазы… ха… ха… ха… В греческих вазах моё молоко скиснет… У неё такие пустые глаза… Чужое лицо… жесты, голос, слова – всё чужое!..

И всё-таки я к ней возвращаюсь. Она умна! Она очень умна! И она любит меня. Меня трогают её слезы, её забавный русский язык… Иногда мне с ней так хорошо! По-настоящему хорошо! Когда мы одни… Когда мы молчим… или когда я читаю ей стихи. Не удивляйся, я прочёл ей много стихов, она понимает их, ей-богу, понимает. Своей интуицией, любовью… Она меня очень любит. Не думай, что я из-за денег, из-за славы!.. Я плюю на это! Моя слава больше её! Я – Есенин! Денег у меня было много и будет много, что мне нужно – её?! Всё это мерзкие сплетни! Это всё завистники, желающие половить рыбку в мутной воде!

Всё это меня оскорбляет. Я ко всем холоден! Она стара… ну, если уж… Но мне интересно жить с ней, и мне это нравится… Знаешь, она иногда совсем молодая, совсем молодая. Она удовлетворяет меня и любит и живёт по-молодому. После неё молодые мне кажутся скучными – ты не поверишь.

– Почему же ты тогда от неё убегаешь?

– Не знаю. Не нахожу ответа. Иногда мне хочется разнести всё в Балашовском особняке, камня на камне не оставить. И её в пыль!»

На следующий день он всё же возвращается на Пречистенку. Он вновь в объятиях Айседоры, но в его душе уже копятся противоречия, которые он и сам не в состоянии объяснить. В нём бушуют эмоции, которые пока раскалены и не поддаются анализу. Да, Айседора любит его, заботится и ласкает. Он и сам бессознательно ощущает, что ему нравится эта опека. Подобно матери, она оберегает его от многих проблем, которые, как ей кажется, принесут ему вред. И он купается в этой ласке. Но если одна сторона его личности стремится к получению материнской любви, другая ей сопротивляется. В нём конфликтуют внутренний ребёнок и взрослый. Поменять эту модель взаимоотношений и проявить внутреннего взрослого Есенин не в состоянии, так как Айседора имеет над ним власть и играет роль контролирующего родителя, а в самом Есенине доминирует эго-состояние ребёнка. Такая выстроенная модель взаимоотношений и вынуждает его подчиняться. Тем не менее, такая модель взаимоотношений является нездоровой, поэтому внутри Есенин и испытывает дискомфорт.

Во многом Есенина рядом с Дункан удерживает её мировая слава. Его опьяняет и притягивает тот яркий шлейф популярности, который тянется за Айседорой. Ему кажется, что он разделяет с ней эту славу. Когда у Айседоры проходят концерты Есенин радостно зазывает на них всех знакомых. Ему кажется, что он – часть её успеха. Но и тут его раздирают противоречия. Слава Айседоры одновременно и возбуждает, и раздражает его. Овации, которые льются на Дункан после каждого выступления, иголкой колют его глубоко в сердце. В ту же ночь он признаётся Стырской: «Мне неприятно слышать, что ей аплодируют в театре». Это очень важная эмоция, и мы обязаны её зафиксировать. Танцы кажутся ему вздором, и он не готов принимать чужую славу со спокойствием в душе, так как имеет притязания на собственное величие. И тут мы постепенно подходим к пониманию внутреннего конфликта у Есенина. С одной стороны, он хочет слиться со славой Айседоры и забрать свой кусок, с другой – его раздражает её слава. Это противоречие тянет его в противоположные стороны.

Всё больше их отношения принимают нездоровый характер. У обоих эмоциональная привязанность и при этом неспособность принять друг друга такими, какие они есть. Айседора тотально контролирует Есенина и стремится изменить его прежний жизненный уклад, стиль одежды и т. д. При этом она идеализирует своего партнёра и желает принести к его ногам все блага мира. Она воспринимает его, как сыночка, которому нельзя быть самостоятельным, так как он может пострадать. У Есенина же совсем иные чувства. Он стал испытывать раздражение к Айседоре, а разговоры о ней всё чаще имеют негативный окрас. При этом он молча подчиняется её воле, а об истинных чувствах рассказывает не любимой, а сторонней женщине. Он недоволен моделью их отношений, но продолжает в них оставаться. К чему это приведёт?

Заграничное турне

22 апреля 1922 года в США умирает мать Айседоры. Возможно, эта трагическая весть усиливает её желание поехать на родину. Не забывает она и о гастролях и готовится к выступлениям в Европе и Америке. Она ведёт переписку со своим антрепренёром, Солом Юроком. Обсуждаются даты выступлений и гонорары. Есенин тоже не сидит на месте. Это шанс его мировой славы, о которой он мечтает. Узнав, что первой остановкой будет Берлин, он пишет туда Александру Кусикову:

«Сандро! Пятого мая выезжаю. Сделай объявление в газетах о предстоящем нашем вечере на обоих языках. Есенин».

Но пятого мая выехать не удаётся по бюрократическим причинам.

2 мая Сергей Есенин и Айседора Дункан регистрируют свой брак. Для Айседоры это – поистине историческое событие, ведь она никогда не выходила замуж. Сложно сегодня сказать, ради чего она пошла на такой шаг: истинная любовь или запрет для Есенина выехать за рубеж, если он не станет её мужем. А ведь она так хочет показать миру русского поэта. Возможно, это желание и подвигло её на такой шаг. Но, по воспоминаниям современников, она искренне веселится, кричит: «Свадьба». Для Есенина же этот брак – ключик к мировой славе, которую он жаждет заполучить.

Рано утром 10 мая супруги вылетают с московского аэродрома в Берлин. Назад они вернутся только через полтора года. Айседора будет уставшая и измотанная, а Есенин будет полностью эмоционально сломлен и пристрастится к алкоголю. Но об этом позже.

Берлин

Вечером 10 мая шестиместный самолёт приземляется в Кёнигсберге, откуда молодожёны поездом отправляются в Берлин. Есенин впервые оказывается не просто в другой стране. Для него, крестьянского сына из русской деревни, это совершенно новый мир со своими правилами, образом жизни и законами.

В 1921 году в Берлине живёт очень много эмигрантов из России: белогвардейцы, разорившиеся купцы, дворяне, царские чиновники, художники, писатели, аристократы – вынужденные спасаться от новой советской власти.

Недалеко от Бранденбургских ворот, в самом начале бульвара Унтер-ден-Линден располагается отель «Адлон». Открытый в 1907 году он когда-то считался лучшим отелем в Берлине. Утром 11 мая 1922 года в фойе отеля заходят Сергей Есенин и Айседора Дункан. Из воспоминаний Натальи Крандиевской-Толстой:

«Айседора и Есенин занимали две большие комнаты в отеле "Адлон" на Унтер-ден-Линден. Они жили широко, располагая, по-видимому, как раз тем количеством денег, какое даёт возможность пренебрежительного к ним отношения. Дункан только что заложила свой дом в окрестностях Лондона и вела переговоры о продаже дома в Париже. Дункан очень любила "Адлон" и в Берлине это был её любимый отель. Пребывание молодожёнов в Берлине надолго осядет в памяти современников. Уехав из России, где бытовые удобства оставляют желать лучшего, молодожёны наконец-то погружаются в комфорт Европы, чувствуя в нём "как в своей тарелке"».

Для Дункан Европа и вправду является родным домом. Она привыкла путешествовать по миру и утопать в роскоши мягких европейских диванов, ожидая, когда официант принесёт бокал дорогого шампанского. Мир роскоши и биржевых маклеров стал частью её мироощущения и не вызывал никаких эмоций. Для неё это была обыденность. Окружившим её репортёрам она признаётся:

«Я люблю русский народ и намереваюсь вернуться в Россию в будущем году. Тем не менее, очень приятно приехать сюда, где тебя ждёт горячая вода, салфетки, тепло и т. п.».

Для Есенина же с 11 мая окружающий мир изменяется навсегда. Он впервые видит мир, который так сильно отличается от родного края. Его взору предстают репортёры десятков изданий. Он мечтает, что скоро сам станет объектом их пристального внимания. Скоро о нём заговорит весь мир. А пока он пользуется всеми благами, которые ему создаёт супруга. Он принимает отдельную ванну в роскошном номере, заливает голову дорогими шампунями. Заказывает себе много костюмов, духов, пудры. Первое время в Берлине Есенин ведёт себя как ребёнок, который видит под ёлкой множество подарков и ему хочется открыть их все сразу.

Жизнь на широкую ногу сопровождается деловой активностью. Вместе с Дункан он приходит в редакцию газеты «Накануне» и оставляет свои стихи для публикации. После этого прямиком в книжный салон «Русского универсального издательства», которое приобретает у Есенина право на издание поэмы «Пугачёв». План по покорению мировой славы постепенно вводится в действие.

Вскоре должно состояться первое выступление Есенина перед эмигрантской публикой. В берлинском «Доме искусств» уже собирается разношёрстная толпа. Многие наслышаны о есенинских скандалах и ждут именно его выступления. Наконец, в час ночи Есенин с Дункан прибывают. Когда зрители завидели Айседору, кто-то в азарте кричит: «Интернационал»![5]. Айседора радостно поддерживает и начинает петь. Часть публики подхватывает, другая же часть реагирует резко отрицательно. Слышатся злобные выкрики и неодобрительный свист. Ещё бы. Зрители не для того бежали из Советской России, чтобы и здесь слушать красную агитацию. Тогда Есенин вскакивает на стул и показывает недовольным, как надо свистеть. Он засовывает в рот два пальца и по залу проносится оглушительный свист, после которого толпа замолкает. Затем он читает стихи. После каждого прочтения зрители аплодируют. Хлопают даже те, кто только что готов был его растерзать.

На следующий день эмигрантская пресса, за исключением нескольких газет, пишет резко отрицательные отзывы о вечере. Грандиозное чтение стихов опускается, а скандал и едва не начавшаяся драка смакуются в подробностях, создавая Есенину отрицательный образ. Такой образ пагубно влияет на любую репутацию, но быть прилежным мальчиком – не про Есенина. Все свои последующие выступления в Берлине Есенин сопровождает скандалами. Образ гения и поэта уходит на второй план, а скандальная натура представлена во всей красе и каждый раз приправляется завиральными подробностями. Но тут важно сказать вот о чём. Оказавшись за границей, Есенин особо и не стремится работать на свой положительный образ. Ещё несколько лет назад он выбрал для себя образ хулигана, который идёт к славе через чёрный пиар. Тщеславие и жажда внимания превалируют над поэтическим наследием. Это его эмоциональное топливо, без которого он не может жить. При этом качество получаемого внимания Есенина особо не волнует. Главное в нём – это избыточность и стремление быть больше любыми способами. А это для меня, как для психолога, уже первые звоночки в понимании его возможной истероидности[6]. Но мы понаблюдаем за ним ещё, прежде чем прийти к какому-то выводу.

Берлин – не конечная точка маршрута супругов. Им предстоит проехать всю Европу, а потом на пароходе через Атлантику прямиком в США. В Берлине супруги часто посещают питейные заведения, ночные клубы, кафе. Айседора присутствует на вечерах, где рекой течёт алкоголь, и сама не прочь выпить. В такой атмосфере Есенин почти не работает над стихами. Лишь изредка ему удаётся поработать над «Страной негодяев». А потом снова клубы, кафе, алкоголь и бесконечные встречи. Всё это вызывает у Есенина стресс и раздражение.

Вскоре ему наскучивает общество Айседоры. Она водит его за собой, как собачонку. А хочется расслабиться и отдохнуть от жены, вдохнуть полной грудью воздух свободы. Тогда Есенин и Кусиков вынашивают план – сбежать тайно от Дункан и устроить себе этакий мальчишник. Выбирают небольшой пансиончик в центре Берлина, где и окапываются на несколько дней. В тишине и уюте выпивают, пишут стихи и играют в игры. Вспоминает Любовь Белозёрская:

«Сидели, болтали, пили чай, играли в какую-то фантастическую карточную игру, где ставки были по желанию: хочу – ставлю вон тот семиэтажный дом, хочу – универсальный магазин, хочу – Тиргартен. Важно было выиграть. Я выиграла у Есенина сердитого старичка-сапожника, портье нашего дома. Есенин потешался и, смеясь, спрашивал, что я с ним буду делать».

Разумеется, Айседора об этом развлечении мужа ничего не знает. Есенин пропал, ни о чём её не предупредив. Узнав о его отсутствии, Айседора приходит в бешенство – она потеряла контроль. Вспоминает Крандиевская-Толстая:

«Айседора села в машину и объехала за три дня все пансионы Шарлотенбурга и Курфюрстендама. На четвёртую ночь она ворвалась, как амазонка, с хлыстом в руке в тихий семейный пансион на Уландштрассе. Все спали. Только Есенин в пижаме, сидя за бутылкой пива в столовой, играл с Кусиковым в шашки. Вокруг них в темноте буфетов на кронштейнах, убранных кружевами, мирно сияли кофейники и сервизы, громоздились хрустали, вазочки и пивные кружки. Висели деревянные утки вниз головами. Солидно тикали часы. Тишина и уют, вместе с ароматом сигар и кофе, обволакивали это буржуазное немецкое гнездо, как надежная дымовая завеса, от бурь и непогод за окном. Но буря ворвалась и сюда в образе Айседоры. Увидя её, Есенин молча попятился и скрылся в тёмном коридоре. Кусиков побежал будить хозяйку, а в столовой начался погром.

Айседора носилась по комнатам в красном хитоне, как демон разрушения. Распахнув буфет, она вывалила на пол всё, что было в нём. От ударов её хлыста летели вазочки с кронштейнов, рушились полки с сервизами. Сорвались деревянные утки со стены, закачались, зазвенели хрустали на люстре. Айседора бушевала до тех пор, пока бить стало нечего. Тогда, перешагнув через груды черепков и осколков, она прошла в коридор и за гардеробом нашла Есенина.

– Quittez ce bordel immediatement, – сказала она ему спокойно, – et suivez-moi.[7]

Есенин надел цилиндр, накинул пальто поверх пижамы и молча пошёл за ней. Кусиков остался в залог и для подписания пансионного счёта.

Этот счёт, присланный через два дня в отель Айседоре, был страшен. Было много шума и разговоров».

Она позволяет Есенину себя оскорблять, позволяет заносить на себя руку. Всё это она воспринимает, как детскую шалость, мальчишество. Но она непреклонна, если любимый отлучается без её ведома. Особенно, если этот любимый так похож на её погибшего Патрика. Вдруг и с ним случится беда, а её не будет рядом. Однажды она уже была далеко, и её сыночек погиб. Теперь она этого не допустит. Возможно, если бы не языковой барьер, они могли бы объяснить друг другу свои переживания. Но оба слишком травмированы жизнью, импульсивны, ими движут эмоции. Отношения постепенно разрушаются, но ни Есенин, ни Дункан не желают что-то исправлять. Оба гордые.

Об инциденте в пансионе пишут берлинские газеты. В частности, газета «Руль» сообщает, что «Особенно бурным было "выступление" г-жи Дункан, чуть ли не побившей хозяйку пансиона».

К счастью, Дункан оплачивает весь нанесённый хозяйке пансиона ущерб, и после скандала супружеская чета покидает Берлин.

Висбаден

Висбаден – город в Германии, один из старейших курортов Европы. В переводе снемецкого Висбаден дословно означает «луговые ванны», так как город славится своими термальными источниками. Здесь оборудованы зоны отдыха, санатории – всё, что может успокоить и утешить израненную душу. Именно за этим сюда и приезжает Дункан. Она желает отдохнуть, заодно и нервы подлечить после берлинских событий. Другой проблемой является отсутствие переводчика. Шнейдер остался в Москве, а нового Айседора так и не нашла. Поэтому в Висбадене Айседора первым делом ищет переводчика, иначе они с Есениным окончательно разрушат друг друга. Знакомые Айседоры находят в Берлине молодую переводчицу Лолу Кинел, которая приезжает в Висбаден:

«На следующее утро я уже была в отеле "Роза" и, затаив дыхание, постучала в дверь номера Айседоры. Приятный голос ответил: "Войдите", и я вошла.

Полная, средних лет женщина в неглиже цвета сёмги грациозно полулежала на кушетке. У неё была маленькая головка с тициановскими кудрями, красивый, но жестокий рот и сентиментальные глаза; при разговоре она проглатывала или комкала слова. Когда она поднялась и стала двигаться по комнате, я увидела, что она вовсе не полная и не средних лет: она была прекрасна, непостижимая природная грация сквозила в каждом её движении… Это была Айседора…

Через некоторое время из соседней спальни вышел молодой человек в белой пижаме. Он выглядел как русский танцовщик из американского водевиля: тускло-золотые вьющиеся волосы, наивные глаза васильковой голубизны, сильное мускулистое тело… Это был Есенин. Позднее я обнаружила, что он отнюдь не наивен. Он был достаточно лукав, подозрителен и инстинктивно умён. Впечатлительный как ребёнок, полный противоположностей, крестьянин и поэт – вместе».

Теперь у супругов есть переводчица, которая немного сгладит углы непонимания. Сам же Есенин не особо счастлив от всего, что происходит вокруг. Почти сразу по приезде он пишет письмо Илье Шнейдеру:

«…берлинская атмосфера меня издёргала вконец. Сейчас от расшатанности нервов еле волочу ногу. Лечусь в Висбадене. Пить перестал и начинаю работать.

Если бы Изадора не была сумасбродной и дала мне возможность где-нибудь присесть, я очень много бы заработал и денег. Пока получил только сто тысяч с лишним марок, между тем в перспективе около 400».

В Висбадене происходит важнейшее событие, которое медленно приоткрывает нам тайну трагедии в «Англетере». Здесь Есенина впервые осматривает врач и диагностирует у поэта невротическое расстройство (невроз). После всех осмотров доктор вызывает к себе Дункан и фактически приговаривает её. Из воспоминаний Лолы Кинел:

«Именно здесь врач, который осматривал Есенина, сообщил ей, что положение серьёзное, что нужно прекратить пить по меньшей мере на два-три месяца, иначе у неё на попечении окажется маньяк. Есенин, который страдал неврозом и у которого как раз тогда было нервное расстройство, обещал выполнить требование врача».

И вот мы постепенно подходим к обсуждению самой щепетильной темы в биографии Есенина – его душевное здоровье. Тема в есениноведении весьма скандальная, даже табуированная. Но я считаю себя вправе ходить туда, куда другие боятся, так как истинный исследователь должен быть беспристрастен и хладнокровен в изучении любых вопросов. Если избегать неудобных тем, то и выводы будут искажёнными. А это не про меня.

Сегодня невроз – устаревший термин, но по-прежнему использующийся в профессиональном сообществе. Психогенным фактором в любых неврозах являются конфликты. Поэтому, если описать этот термин простыми словами, то невроз – это внутриличностный конфликт. Именно в них лежит вся трагедия личности Есенина, и именно её вы будете наблюдать в последующих главах. Внутренние конфликты будут буквально разрывать Есенина на части и уничтожать все его надежды. Великий психоаналитик Карен Хорни писала, что опасность невротического конфликта в том, что он способен уничтожить человека не только морально, но и физически.

Некоторые внутренние конфликты у поэта читатель уже мог заметить в прошлых главах. Одним из характерных признаков внутреннего конфликта является непоследовательность. Например, усталость Есенина от Дункан и стремление от неё убежать, но при этом постоянное возвращение к ней и вынужденная игра по её правилам. То есть перед нами желание свободы и невозможность это желание удовлетворить – формируется конфликт, который провоцирует психологическую травму, которая впоследствии приведёт к тяжёлым последствиям. И я попрошу читателя зафиксировать для себя эту ситуацию. В дальнейшем вы увидите, к чему приведёт неудовлетворённость Есенина отношениями.

Вышеупомянутый конфликт вытекает из более глубинного и бессознательного конфликта, на который очень стоит обратить внимание – эго-состояние ребёнка, которое доминирует в Есенине в двадцать шесть лет. Об этом я уже писал выше, но стоит акцентировать внимание ещё раз. То есть внешне он – взрослый, и претензии от внешнего мира к нему, как ко взрослому. Наличие рядом такой женщины, как Дункан – это вызов ему, как взрослому мужчине. Плюс ещё он отец троих детей, что тоже подразумевает под собой определённую ответственность. Но психологически он – ребёнок и отвечает на внешние вызовы именно с позиции ребёнка. Он не берёт ответственность за их отношения с Дункан, не стремится найти конструктивные пути решения сложностей. Все взрослые решения принимает Айседора. Даже поиском переводчика больше озабочена она. Про своих детей он тоже, фактически, забыл. Никакого участия в их воспитании он не принимает и почти их не видит. Если мы поднимем все материалы из биографии, то все его встречи и отношения с детьми уместятся на одну страницу. Но какое поведение мы видим? Он убегает от Дункан, то есть сбегает от ответственности за те сложности, которые несут эти отношения. Примечательно, что впоследствии эту же парадигму поведения мы увидим в его отношениях с Софьей Толстой. Также из его письма к Илье Шнейдеру[8] мы чётко видим, как он перекладывает на Айседору ответственность за свои личные неудачи.

То есть перед нами явное несоответствие календарного возраста психологическому, и это формирует опаснейший конфликт, который, вероятнее всего, является следствием детской психологической травмы. И чтобы понять, насколько это правда, нам придётся вернуться в раннее детство Есенина и увидеть, как он родился и в какой атмосфере прошли первые годы его жизни.

Интермедия I

Невротическое детство Есенина

Искажённое развитие

Настало время поговорить о самом важном – об этапах возрастного развития личности. Любой человек растёт и проходит определённые ступени. И в рамках этих ступеней происходит формирование его психики. Важно понимать, что психика формируется системно из новообразований[9]. Каждое последующее новообразование опирается на предыдущее. И если нет изначально крепкого фундамента сформированности, то всё остальное развитие будет искажённым, дефицитарным – появляется огромное количество проблем.

Младенец приходит в этот мир совершенно беспомощным. Его психика не сформирована, и какой именно личностью он станет, будет зависеть от огромного количества факторов. Но важнейшую роль в его развитии играют взрослые. Именно они необходимы ребёнку, так как через них он начнёт познавать окружающий мир. Взрослые создадут ему благоприятные условия, окружат заботой и любовью, чтобы малыш ничего не боялся и чувствовал поддержку. В заботе и любви ребёнок вырастет в соответствии со своими индивидуальными потребностями и начнёт развивать собственные чувства. Он научится выстраивать отношения с людьми, грамотно разрешать внутренние конфликты. У него появятся жизненные цели и мечты, на пути к которым он будет сталкиваться с трудностями, адекватно их воспринимать и конструктивно преодолевать. Он будет здраво оценивать себя и своё место в этом мире.

Однако существуют неблагоприятные факторы, которые могут ему в этом помешать. Самым важным из них также являются взрослые и их отношение к ребёнку.

У большинства родителей или тех, кто их заменяет, зачастую нет понимания, что ребёнок – это другая, самобытная личность, которая должна вырасти в соответствии со своими индивидуальными потребностями. Иногда взрослые и вовсе не способны дать ребёнку любовь, потому что сами переполнены собственными неврозами, которые они бессознательно переносят на ребёнка. В отношении ребёнка взрослые могут быть эгоистичными, раздражительными, придирчивыми, могут контролировать, гиперопекать, чересчур требовать или наоборот, быть равнодушными и холодными. Если подобное происходит на раннем этапе развития, то у ребёнка не формируется чувство принадлежности, чувство «мы». Наоборот, он может испытать стойкое чувство изолированности и беспомощности в мире, который начинает казаться ему потенциально враждебным и даже опасным[10]. Ощущение опасности извне создаёт в его неокрепшей психике недоверие к окружающему миру, людям и уводит всё последующее развитие по искажённому – невротическому пути. То есть формируется психологическая травма. И в последующем ребёнок бессознательно будет вынужден вести себя так, чтобы это не возбуждало, а, наоборот, смягчало его базальную тревогу. Он становится заложником собственных конфликтов. Все его внутренние силы, которые должны были формировать в нём здоровую и независимую личность, вынуждены идти на защиту тревожных переживаний. И тут важно понимать ключевую особенность процесса развития психики – один раз внедрённые изменения имеют необратимость. Каждое последующее новообразование будет опираться на искажённое, и всё дальнейшее развитие будет таким же искажённым. Это может привести к тому, что ребёнок будет развиваться лишь физически и календарно, а психически он останется в том возрасте, где произошла травма. И в тридцатилетнем возрасте всё его поведение и поступки могут выглядеть незрелыми, будто перед нами ребёнок.

Если мы с вами отправимся в детство Сергея Есенина, то увидим, что он не вырос в тех счастливых и уютных условиях, как принято считать и как писали многие авторы, романтизируя константиновское детство и раскрашивая его в яркие тона. Нет, в реальности всё обстояло совсем иначе. И трагедия, которая впоследствии случится в «Англетере», началась даже не с рождения будущего поэта, а с самой первой встречи двух семей: Титовых и Есениных.

Есенины и Титовы

Татьяне Фёдоровне Титовой[11] было шестнадцать лет, когда её сосватали за парня из соседнего села. Юная Таня готовилась войти в семейную жизнь, стать женой и жить в долгом счастье с любимым. В скором времени должна была состояться свадьба и ничто не предвещало беды. Но эти мечты оборвались в тот день, когда отец Татьяны, Фёдор Андреевич, встретился с отцом жениха. За выпивкой мужчины повздорили, и Фёдор Андреевич категорически отказался отдавать дочь в ту семью. Вспоминает внучка Татьяны, Наталья Есенина:

«В это время из Москвы домой приехал мой дедушка – Александр Никитич Есенин. Он был немного старше бабушки и в отпуск приехал домой (как раньше говорили, да и теперь говорят многие константиновские) жениться. Таня Титова ему давно нравилась, и он послал сватов».

Но юный красавец Александр Есенин не понравился Татьяне, и замуж за него она не собиралась. Как любая женщина, она желала не только быть любимой, но и любить своего мужчину и иметь от него детей. Она просила отказать сватам, но строгий отец не желал ничего слышать. Екатерина Разгуляева вспоминала:

«Татьяна Фёдоровна рассказывала мне: отец её и кнутом, а она не шла за Есенина. “Я, – говорит, – сроду его не любила”. А отец её плетью: "Пойдёшь и всё". – "Я, – говорит, – реву: «Не пойду!»" А он: "Нет, пойдёшь!"».

Фёдор Андреевич Титов славился на всё Константиново своим вспыльчивым характером. Весел в пиру и страшен в гневе, он был чересчур суровым и категоричным отцом. Авторитарный мужчина, подавляющий своим мнением всех окружающих. Воспоминания родственников о Фёдоре Титове весьма скудны, но даже по отдельным эпизодам можно выстроить его портрет. По его поведению можно предположить, что его мало заботило счастье дочери и её будущее. В свадьбе с Александром Есениным он бессознательно искал спокойствия для себя, нежели искренне пытался осчастливить дочь. Довольно распространённое явление в родительской среде. Против желания Татьяны отец всё-таки дал согласие на свадьбу дочери с Есениным. Сама же Татьяна продолжала упрашивать отца этого не делать.

«После этого разговора, – продолжает Наталья Есенина, – бабушку из дома не выпускали, а перед самой свадьбой посадили в подпол и оттуда повели венчаться. Как она это пережила, я даже не представляю».

Вскоре состоялась свадьба. Не по любви, а по эгоистичной воле своего отца Татьяна вышла замуж и стала Есениной.

Родители поэта, Александр и Татьяна Есенины

После свадьбы Александр Никитич был вынужден вернуться в Москву, где работал приказчиком в мясной лавке. Татьяна же перебралась жить в дом Есениных в селе Константиново. Хозяйством в доме заправляла мать Александра Никитича – Аграфена Панкратьевна. Но здесь юную Татьяну ждали новые испытания. В дом к Есениным она пришла нежеланной невесткой и сразу стала нелюбимой для свекрови. Александра Есенина, сестра будущего поэта, вспоминала отношения матери со свекровью:

«С первых же дней они невзлюбили друг друга, и сразу же начались неприятности. Полной хозяйкой была бабушка. В доме её по-прежнему жили постояльцы, их было много, и для них нужно было готовить, стирать, носить воду, за всеми убирать. Много работы легло на плечи матери, а в награду она получала ворчание и косые взгляды свекрови. По-прежнему наш отец высылал своё жалованье бабушке».

Между свекровью и Татьяной вспыхнул вполне типичный бытовой конфликт. Две хозяйки в доме не могли договориться. В те моменты, когда Александр Никитич приезжал домой, Татьяна просила его о раздельной жизни с родителями. Ей хотелось своего семейного угла, в котором она будет полноправной хозяйкой. Но Александр Никитич слишком почитал мать и зависел от её мнения, поэтому отвергал любые просьбы жены. Всё своё жалованье он отдавал матери, обделяя жену, и наивно верил, что конфликт между женщинами сам по себе закончится. Проще говоря, отказывался брать на себя мужскую ответственность за свою женщину.

В моменты тяжёлых семейных конфликтов со свекровью Татьяна была беременна первым ребёнком, который впоследствии умер, не прожив и года. Страшно представить, что тогда пережила Татьяна. Она часто по вечерам запиралась одна в комнате и плакала. Возможно, её мучили грёзы о жизни с парнем из соседнего села, которой так и не случилось. Как бы всё сложилось, если бы не эгоистичность отца? Теперь она вынуждена каждый день слушать в свой адрес замечания и попрёки, от которых никуда не деться. И если свекровь присваивает себе все деньги и подарки её мужа, то сама судьба распорядилась так, что Татьяну ждал самый божественный подарок судьбы – она снова забеременела.

Но даже в период второй беременности Татьяна и Аграфена Панкратьевна постоянно конфликтовали, что не могло не сказаться на эмоциональном состоянии самой Татьяны и ребёнка. Он ещё не успел появиться на свет, а чувство тревоги и опасности, которые поджидали его во внешнем мире, уже формировались через острые материнские переживания.

Находясь в утробе, плод живёт той же жизнью, что и его мать. Он способен слушать, запоминать и по-своему чувствовать. Он буквально дублирует все материнские настроения и действия: засыпает с матерью и просыпается так же вместе с ней. Если мать напряжена, то плод это чувствует и старается защититься (он может бить ножками, выражая гнев, или пытаться перевернуться, чтобы спрятаться). Связь плода с матерью настолько сильна, что даже случайная мысль матери способна вызвать у него частое сердцебиение. В утробе плод умеет различать голоса и интонации, а голос матери способен отличить от всех остальных. Он реагирует на материнский пульс, поэтому, когда мать нервничает или ругается, сердце малыша начинает сильно биться, и он снова и снова испытывает стресс. Если же мать спокойна и довольна жизнью, то и плод будет формироваться по всем законам мироздания. Однако, как позитивные, так и неблагоприятные факторы влияют на то, каким родится малыш. Частый стресс плода может привести к тому, что ребёнок родится уже потенциальным невротиком, прячущимся от мира, который ещё в утробе показался ему враждебным. В случае, если стресс в период беременности становится перманентным, а защиты нет никакой, то вынашиваемый плод может стать для женщины тяжким бременем. А после рождения она подсознательно не сможет дать ребёнку должной любви, так как попросту не будет её ощущать. Татьяна Фёдоровна не просто испытывала стресс в период беременности, но и в принципе носила ребёнка от нелюбимого мужчины. Все эти факторы неизбежно повлияют на личность будущего поэта и его отношения с матерью.

Рождение

21 сентября[12] 1895 года у Татьяны родился второй сын, которого назвали Сергеем. Но Аграфена Панкратьевна критиковала сноху по каждому поводу: то малыш слишком громко плакал, то люлька висела неправильно. Мужской защиты в жизни Татьяны по-прежнему не было. Александр Никитич навещал её несколько раз в год, и в этот короткий срок она вряд ли могла почувствовать себя женщиной. Защищать от свекрови он её тоже не спешил, в хозяйстве почти не помогал. Также по воспоминаниям её будущих дочерей нам известно, что в отсутствие мужа Татьяна вынуждена была продавать вещи из своего приданого, чтобы прокормиться, так как свекровь обделяла её с сыном не только деньгами, но ещё едой и молоком.

Положение осложнилось, когда женился второй сын Аграфены Панкратьевны, Иван, и в доме Есениных стало две снохи. Его жена, Софья, нашла общий язык со свекровью и стала её любимицей. Татьяна же продолжала играть роль отщепенки. Она вставала засветло, кормила скотину, готовила обеды для постояльцев и убирала в доме. Исходя из тех поступков, которые она совершит в будущем, можно предположить, какой сильный стресс она пережила и какое чувство безнадёжности испытала. Разумеется, маленький Сергей тоже вынужден был разделять горе матери и жил в стрессе. А разве могла Татьяна создать ему чувство безопасности и любви, если сама его не ощущала. И долго так продолжаться не могло. Татьяна Фёдоровна много рассказывала о жизни со свекровью своим дочерям, которые всё это перенесли в воспоминания:

«Так продолжалось около восьми лет. – Вспоминает Александра Есенина. – За это время у нашей матери родилось двое детей, одним из которых был Сергей. Но первый ребёнок прожил недолго и умер. Когда Сергею было около четырёх лет, забрав его, наша мать вернулась в родительский дом».

Жизнь у Титовых. Детская травма

Оставаться в родительском доме Татьяна тоже не хотела. Вероятно, в ней крепла обида на отца, что обрёк её на такие страдания. Она решила начать новую жизнь и приняла, пожалуй, самое радикальное решение – оставить ребёнка своим родителям и уехать из Константиново. Правда, отец настоял, чтобы дочь регулярно присылала им деньги за своего сына.

«Неграмотная, беспаспортная, – продолжает цепочку воспоминаний Александра Есенина, – не имея специальности, мать устраивалась то прислугой в Рязани, то работницей на кондитерской фабрике в Москве. Но несмотря на трудную жизнь, на маленький заработок, из которого она выплачивала по три рубля в месяц дедушке за Сергея, она всё время просила у нашего отца развод».

Но Александр Никитич отказывал в разводе под любым предлогом. Он считал это страшным позором для себя и семьи. И тут перед нами классика многих семейных драм. Дети становятся разменной монетой в конфликтах родителей.

С этого момента в жизни маленького Сергея начинается самый драматичный этап – сиротство при живых родителях. Потеря матери впоследствии выльется для Есенина в психологическую травму, которая будет волновать всю оставшуюся жизнь. И когда мать с сыном вновь встретятся, их привязанность будет нарушена, и восстановить тёплые отношения они никогда не смогут. Мать, как источник заботы, любви и эмоциональной близости, будет потеряна для Сергея Есенина навсегда. И это в раннем детстве, когда мать и её любовь так нужны ребёнку.

Жизнь у Титовых выглядела беззаботной и озорной. Сам Есенин впоследствии вспоминал о бабке с дедом:

«Из-за меня у него были постоянные споры с бабкой. Она хотела, чтобы я рос на радость и утешение родителям, а я был озорным мальчишкой. Оба они видели, что я слаб и тщедушен, но бабка меня хотела всячески уберечь, а он, напротив, закалить. Он говорил: плох он будет, если не сумеет давать сдачи. Так его совсем затрут. И то, что я был забиякой, его радовало. Вообще крепкий человек был мой дед. Небесное – небесному, а земное – земному. Недаром он был зажиточным мужиком».