Читать онлайн Земля тридевятая. Фантастический роман бесплатно

Земля тридевятая

Студент биолог в результате катастрофы оказывается в параллельном мире, который поначалу показался сказкой. Вскоре стало ясно, что некая сила, руководствуясь непонятными целями, варварски уродует, изменяет и перекраивает этот мир. Может ли один человек остановить разрушительный процесс или все усилия окажутся напрасны?

Часть первая

Как хотел бы я в век Колумба

Бороздить океанов гладь,

У штурвала, меняя румбы,

Вновь Америки открывать.

Чтоб просоленный ветер странствий

Распахнул голубую даль,

А далекие южные страны

Снова ждали Колумба, как встарь.

Глава первая

Ничто, казалось, не предвещало катастрофы. Самолет приближался к цели, курортному городу на берегу моря. В пронзительно голубой чаше неба сияло ослепительное солнце. Неожиданно впереди по курсу возникло облако необычной формы. Огромная воронка, туманный широкий раструб которой оказался, развернут в сторону воздушного судна. В центре воронки проглядывал кружок мрака, проблескивающий фиолетовыми вспышками, словно боги в небесах баловались электросваркой.

- Это что такое? - удивился второй пилот.

Командир окинул странное облако внимательным взглядом. Система тревожного оповещения молчала, что непременно произошло бы, если они сблизились с другим самолетом. Не было это похоже и на грозовой фронт. Казалось, беспокоиться не о чем, однако слепящие фиолетовые огоньки словно бы кричали об опасности.

- Проскочим, командир?

- Не успеем.

- Просьба всем пассажирам пристегнуть ремни, - объявил второй пилот, это были его последние слова.

Командир предпочел бы отклониться и пройти через облако с края воронки. Узкая темная горловина вызывала неприятные ассоциации. Но было поздно. Воздушное судно устремилось к ее центру. Двигатели заглохли, приборы в кабине погасли, некоторое время самолет летел по инерции, затем начал пикировать. В кабине и вдоль салона промчались мгновенные вспышки сиреневых молний. Те из пассажиров, кого они задели, навсегда погрузились в темную бездну беспамятства. Командир был сильный человек, уже теряя сознание, неимоверным усилием воли он выровнял машину, переведя ее в горизонтальное планирование.

Никогда Олег не думал, что может оказаться в подобной переделке. Как замечательно все начиналось! Окончен первый курс биологического факультета, впереди летние каникулы и отдых на море. На солнышке собирался поваляться, позагорать. Книжки почитать, с девчонками познакомиться, на танцы сходить. Хотел взять билет на поезд, любил ночью смотреть на проплывающие за окном огоньки городов и сел, друзья отговорили. Мол, не глупи, время потеряешь, устанешь в дороге. А самолет, самый надежный вид транспорта. Поддался на уговоры, хотя самолеты терпеть не мог, побаивался летать. Поезд по земле движется, и в случае неприятностей, под боком иллюзия близкого спасения. Вот оно рядом, за окном, зеленые холмы, красивые опушки, где так приятно остановиться на отдых туристу. А самолет? Глухая труба, из которой не выскочишь. Да еще высота немалая, где дышать нечем, и воздуха, как такового, нет. И теперь этот самый надежный вид транспорта несется к земле практически с ускорением свободного падения. Надо заметить, невесомость, для человека неподготовленного штука довольно неприятная. Когда пятая точка замирает в ожидании неизбежного удара.

Что самое странное, не было неизбежной паники, никто не кричал, народ сидел тихо, словно спал.

Неожиданно навалилась тяжесть. Рыжая девчонка на переднем кресле, примерно его возраста, обернулась с диким выражением на веснушчатом лице.

- Что происходит? - видно было, она вот-вот закричит.

- Ничего хорошего, - хрипло ответил он.

- Мне надо в Анапу, где мы теперь приземлимся?

- Если вообще приземлимся, - буркнул Олег, едва сдерживая подступающий ужас. Самолет теперь не падал, планировал. Небо затянуло мутью, солнце исчезло. Сквозь иллюминатор была видна проплывающая внизу дикая лесистая местность.

- Но мне обязательно..., - девушка не успела договорить. Самолет затрясло, словно он начал прыгать по кочкам. В салоне что-то рвалось и скрипело, с полок посыпался багаж, сумки, пакеты. Казалось, тряска продолжается бесконечно долго, иллюминаторы залило грязной водой, затем последовал сильнейший удар. К счастью, Олег с рыжей незнакомкой, как и остальные пассажиры, были пристегнуты к креслам. Ремень едва выдержал, больно впившись в тело. Оглушительно заскрежетало, стена рядом разошлась, лопнув, как бумага. В образовавшуюся щель хлынула вода и насыщенный терпкими влажными испарениями воздух. Секунду спустя воды набралось по колено, и она продолжала прибывать.

- Уходим! Скорее! - Олег отстегнул ремень, вскочил, и тут же согнулся от боли.

"Здоровый синяк будет" - пришла неуместная мысль.

- Но как, же Анапа?

- Утонем, дура! - Он помог девушке подняться. Та скривилась, жесткая посадка не прошла без последствий.

Воды набралось уже по пояс. Олег плохо помнил, как они выбрались. Еще секунда, и было бы поздно. Оказавшись на суше, он увидел, как изуродованный корпус стремительно погружается в обширное болото. Булькнул и исчез в мутной воде хвост, утонули обломки крыльев, они остались вдвоем на берегу.

Глава вторая

Девушку звали Катя, она перешла на второй курс пединститута и, подобно нашему герою, собиралась провести месяц на море в теплых краях. Девушка долго рыдала, не отойдя от шока и вспоминая утонувших пассажиров. А когда немного пришла в себя и успокоилась, не могла поверить, что застряли они здесь надолго, если не навсегда. Вспоминала маму и сестру и повторяла, как заклинание, что обязательно вернется домой. То, что они крепко попали, парень с первых минут осознал и, принял, так сказать, к сведению. Во-первых, тропических джунглей, в России нет. Во-вторых, ощущал он тягостное, смутное чувство чужеродности. Солнца не видно, купол неба равномерно освещен, словно земля накрыта гигантским плафоном молочного цвета.

Олег деловито извлек из прихваченной сумки печенье и сок, поделился с напарницей. У нее, впрочем, тоже нашлось кое-что перекусить. Шоколадные батончики, чипсы и даже две банки пива.

- Пиво оставь, потом выпьем, - сказал Олег.

- Потом? - удивилась девушка. - Я не собираюсь здесь задерживаться, нас ведь скоро найдут?

Он не ответил, не желая ее разочаровывать, и огляделся. С трех сторон их окружали джунгли. Справа и слева деревья, похожие на кипарисы, росли из воды, там были непроходимые болота. Впереди лес был более редкий, земля казалась твердой, можно было попытаться выйти к человеческому жилью. При этом в голову лезли разные страсти, в подобных чащобах вполне могли водиться неприятные твари, змеи, ягуары, кровососы всякие. Хотя пока ни кусачих насекомых, ни опасных животных, и вообще никакой живности рядом не наблюдалось. Днем хищники могли спать, но что происходит здесь ночью? Парня передернуло от одной такой мысли. Сзади высилась неприступная на вид скальная гряда, заросшая у подножия гигантскими папоротниками.

Неожиданно вспомнился институт, сессия, Маечка Скворцова, миловидная блондинка. Девушка беспомощно "плавала" на химии, а он подсказывал. Хорошо преподаватель не заметил, мог бы обоих выгнать. Девушка получила свой "трояк" и была счастлива. Потом они целовались в подъезде.

"Уж, не в далекое ли прошлое мы провалились, к динозаврам?" - подумалось ему. Мысль эту он озвучивать не стал, чтобы еще больше не испугать подругу по несчастью. Та в это время с победным видом извлекла из сумки сотовый телефон.

- Как я сразу не подумала, - сказала девушка, - сейчас спасателей вызову. Какой там номер, 911?

Он, молча, смотрел на нее, уверенный, что связи не будет. Слишком странно выглядело это место, полянка, лес, и болото, которое так быстро расправилось с самолетом. Даже трава здесь была какая-то не травянистая, мягкие тонкие стебли стелились по земле. Подобная фантасмагория вполне могла родиться в голове какого-нибудь сумасшедшего художника.

- Странно, аккумулятор сел, - растерянно сообщила Катя, - Олежек, давай вызовем помощь с твоего телефона.

Однако и у него батарейка оказалась мертвее мертвой.

- У тебя зажигалка есть? - спросил он.

Он не курил, поэтому ни спичек, ни зажигалки с собой, не носил, но подозревал, что огонь им может очень даже пригодиться. От хищников, какая, никакая защита, да и согреться и обсушиться, в случае чего, можно.

- Есть, конечно, и целая пачка сигарет, - сообщила девушка, - а тебе зачем?

- Пока незачем, - ответил он, присаживаясь на поваленное дерево и доедая печенье, - я так поинтересовался, на будущее.

- Какое будущее! - голос у нее сорвался на визг. - Я не собираюсь задерживаться в этом гнилом лесу. Если не идешь со мной, я пойду одна!

- Сядь, успокойся, - он показал на ствол дерева, - мы вообще не в России.

- Почему? - в ее голосе сквозило упрямство и недоверие. Присаживаться она не стала, оставшись стоять.

- Подумай сама, таких лесов у нас в стране нет. Посмотри на деревья, найди хоть одну березу или дуб, или что-нибудь знакомое.

- Мало ли у нас заповедников, - ответила она, - там может расти все, что угодно.

- Я хоть и начинающий, но все, же биолог. Насекомых здесь нет, ни бабочек, ни стрекоз. Даже мухи и комары не летают. Такие места не только у нас в стране, на Земле вряд ли отыщутся. Гигантские папоротники, кстати, давно вымерли.

- Куда же мы, по твоему, попали?

- На первый взгляд, напоминает лес мезозойской эпохи.

- Ты хочешь сказать..., - девушка в испуге прикрыла рот ладошкой. Она подумала о голодных хищных ящерах.

- Ничего я не хочу сказать, если бы это действительно было так, нас давно бы съели. А здесь тишь, да гладь. Давай немного отдохнем и отправимся дальше. Место для ночлега надо найти, не под открытым же небом устраиваться!

- Я на земле спать не собираюсь! - заявила она тоном только что покинувшей дворец принцессы.

Он одарил ее ироничным взглядом. Рыжие спутанные вихры, потеки краски с ресниц, упрямо сжатые губы. Сердитое и требовательное выражение на веснушчатом лице. Похоже, девица считает его джинном из бутылки, сейчас он пошаманит и выполнит ее первое желание, сотворив дворец и теплую постель.

- Там видно будет, - сказал, поднимаясь. Обертку от печенья ввиду отсутствия урны, бросил под ноги.

- Пойдем, пожалуй, а то стемнеет, что тогда делать будем?

Не прошли и двух шагов, девушка испуганно оглянулась.

- Что? - спросил, остановившись. Обертку втянуло в землю, она бесследно исчезла. Удивленно покачал головой, повесил сумку на плечо.

Лес был не таким страшным и густым, каким казался поначалу. Шагали долго, их окружали все те же деревья и кустарники. Иногда в чаще что-то хрюкало, пищало, топало. Значит, живность здесь, все же, водится. Только на глаза старается не показываться. Олег уже, было, собрался объявить привал, как вдруг заметил в лесу избушку. Избушка представляла собой разросшееся дерево, большое прямоугольное дупло на уровне земли, скорее всего, служило дверью, густая крона из широких листьев заменяла крышу.

- Вот и место для ночлега, - сказал Олег, отчего-то не удивившись, словно ожидал нечто подобное. Усталость брала свое, приятно будет отдохнуть на мягкой постели!

Едва приблизились, из домика вышла женщина, на плечах зеленая накидка из листьев до колен, в руках посох. На ногах что-то вроде зеленых лаптей. Лицо не старое, но горбится, словно давит на плечи непомерный груз лет.

- Чего остановились? - проворчала сердито. - Захаживайте, отдыхайте.

В первый момент Олегу показалось, что она говорит на чужом, незнакомом языке, но мгновение спустя словно включился невидимый переводчик, и речь стала понятной. Чудеса!

Мелко засеменила старушка по тропе и исчезла в лесу. Олег застыл, рот разинув, настолько его впечатлила лесная жительница. А Катя сказала: - Ты не мог у нее спросить, как добраться до железнодорожной станции, или автовокзала?

"Сама бы спросила, язык отнялся?" - сердито подумал он. Ясно ведь, нет здесь ни станций, ни железных дорог. Как бы там ни было, следовало пользоваться тем, что предложили.

Катя все не могла успокоиться, ворчала, хотя, кажется, и до нее стала доходить нереальная абсурдность ситуации. Лес странный, деревья непривычные, небо плафонистое, кстати, ночь, как будто, и не собиралась наступать. Вдобавок ко всему, как следует, еще не отойдя от катастрофы, встретили местную бабу Ягу.

В избушке обнаружилась широченная лежанка, застеленная покрывалом из листьев, такие же листвяные занавески были на узких окнах без стекол. Посередине столик стоял в виде корявого пня, и три пенька-табурета вокруг. Только чайных принадлежностей не хватало: самовара, чайника, чашек. "Из чего они здесь пьют?" - подумал Олег.

- Ой, кровать только одна, - прозвучал за спиной жалобный голос. Может, ему на полу лечь, у порога, словно верный пес? Недолго думая, улегся на постель, оказавшуюся неожиданно мягкой и отодвинулся к бугристой коричневой стене. Захочет спать, ляжет, места на троих хватит. Даже бабка, коли придет, и та уместится. Ну, а нет, пусть устраивается, где угодно, хоть в лесу под кустом, он возражать не будет. Повозился, потянулся, все же, хорошо на природе, воздух чистый, экология идеальная, не хуже, чем на Черном море. С этой мыслью уснул, успев почувствовать, как рядом пристроилась спутница.

Глава третья

Проснулся свеженький, как огурчик. Глаза открыл, в коричневый дровянистый потолок посмотрел, пытаясь вспомнить, как здесь оказался. Вспомнил, однако, почувствовал странный дискомфорт. До ветра надо бы сходить, но ощущения были какие-то, прямо скажем, неправильные. Поворочался немного, пытаясь понять, что не так. Удивился, вчера ложился у стены, теперь оказался с краю, рядом какой-то мужик развалился, коленкой в бок пребольно пихается, и храпит неприятно. Незнакомец повернулся к нему лицом, и герой наш впал в ступор, потому как обнаружил самого себя. Тотчас вскочил с постели и понял, что показалось странным. Посмотрел на свои тонкие девичьи руки с изящными швейцарскими часиками, ощупал другие части тела. То, что прежде присутствовало, на месте не оказалось. Подумал, может, это ему снится? Задавив первые порывы паники, вышел за дверь, сделал свои дела, после чего вернулся и уставился на себя спящего. "Неужели я так противно храплю?" - пришла неприятная мысль. Не удержался, стал будить.

- Отстань, дай поспать, - пробормотал двойник, открыл глаза и вдруг завизжал тонким голосом, спрыгнул с постели, отскочил к стене.

- Ты кто?!

- А ты?

- Катерина я, студентка второго курса педагогического института. Ты зачем в мое тело влез, поддонок!

Пошумела бывшая девица, побузила, даже драться полезла, потом вдруг разревелась.

- Как я домой такая покажусь?

- Думаешь, мне легко? - ответил Олег. - Не собирался девкой становиться, да вот пришлось.

- Немедленно верни мое тело!

- Я бы и рад, забирай. Слушай, надо со старушкой давешней поговорить, уверен, она поможет.

- Ты так считаешь? - небритое лицо, не далее, как вчера бывшее его собственным, осветилось надеждой, затем недовольно скривилось: - Неужели я так выгляжу? Настоящая лахудра!

- Давай подумаем, что сообразить на завтрак.

- Посмотри в холодильнике, - пошутила Катя, - доставай ветчину, масло, хлеб.

- Кстати, насчет ветчины, - задумался Олег, - что-то мне подсказывает, что завтрак наш недавно в лесу хрюкал. Добудем мясца, зажигалка есть, костер разведем.

- Я тебе помогу, - решительно сказала Катя, вышла во двор и после недолгих поисков подобрала толстую суковатую палку.

- В самый раз будет, - сказала, покрутив импровизированное оружие в руках.

- Непривычно как-то, - добавила с усмешкой, - некоторые части тела торчат и мешаются!

- Мне ничего не мешалось, - ответил хмуро, было бы над, чем смеяться!

Олег снова взглянул на свои тонкие девичьи руки и тяжело вздохнул. Теперь, пожалуй, от мухи не отобьешься, где его былая сила?

Хрюшку оказалось найти не сложно. Та мирно дремала под кустиком, где и приняла гибель от тяжелого удара палкой по голове. Притащили свиненка к избушке. Пока Олег собирал хворост и разводил костер, Катерина нашла острую щепку, умело разделала тушку и, соорудив из веточек шампуры, принялась жарить шашлык. Вскоре, устроившись на бревнышке, они угощались вкусным жареным мясцом, запивая его пивом.

- Я бы не отказался провести здесь каникулы, - сказал Олег, - но только в собственном облике.

- Ты мое тело береги, - заявила Катя, - оно мне еще пригодится. У меня в сумке прокладки, имей в виду, скоро понадобятся.

По сравнению с катастрофой прочие проблемы казались мелкими, поэтому Олег воспринял ее слова философски. Нужно будет, воспользуемся прокладками.

- Ты тоже аккуратнее, - ответил он, - не убережешь, обратно не пущу.

- Как это не пустишь?! - взвилось мужское тело, кулаки сжались. Спутница теперь была сильнее, могла и тумаков надавать, только кому? Получалось, самой себе! Хотел Олег ей об этом напомнить, как вдруг услышал рядом голос.

- Чем это, голубочки, занимаетесь?

Из чащи явилась давешняя старушка, не старушка вовсе, а так, аборигенка средних лет.

- Я о ваши спины клюку-то обломаю!

Она угрожающе замахнулась суковатой палкой.

- Вы что, бабуся, сдурели? - Олег протянул ей веточку с шашлыком. - Попробуйте, пальчики оближите. Пива, к сожалению, не могу предложить, кончилось.

- Ах, ты, пень тукаровый, твердолобый! Никак молодого кабанчика завалил?

- А что, старого надо было? - поинтересовалась Катя.

- Вы будто с небесной тверди свалились, - аборигенка с удивлением рассматривала наших героев, - одежда на вас чудная, такой листвяницы я не встречала.

- Мы, в самом деле, с неба упали, - ответил Олег, доедая шашлык.

- Теперь в свином образе побыть придется.

Олег испытал неясную тревогу.

- Это как, прямо сейчас?

- В последующей жизни свиньями станете.

- Ты, бабуся, толкуешь о перерождении, что ли, о реинкарнации?

- Слов таких мудреных не ведаю, знаю только, свиньями побыть вам точно придется, от поросячьего возраста до старости.

- А кто, бабушка, нас телами поменял? - спросила вдруг Катя. Аборигенка вперила в нее острый взгляд.

- Раз в седмицу, когда темнота приходит, под крышей оставаться нельзя. В ночь перемен переночуете в избе, может быть, вернете прежний облик. Только я бы не советовала, опасное это дело, можно вообще тела лишиться. В такое время под открытым небом надо ночевать.

- Часы у меня сломались. Ночи светлые, как узнать, когда эта самая ночь наступит? - До Олега дошло, что странности с переселением душ происходят здесь раз в неделю, и называется это время "ночь перемен".

- Вы как дети малые. Орех явор, независимо от того, светло на дворе, или нет, каждую ночь один лист цветка теряет. По нему определитесь, держите, бестолковые.

Она протянула Олегу черный шарик с семью выступами.

- Спасибо, бабушка, - поблагодарил тот.

- Свинюшек не трогайте. Здесь никого убивать нельзя, огонь палить, тоже не советую.

- Чем же питаться? - удивилась Катя.

- Ты молодец, с девичьей душой, больше мясцо на огне не держи. Следующая жизнь у тебя от этого может выйти неказистой. Питания в лесу сколько угодно, орехи на любой вкус. Мясные, овощные, сладкие. Ежели светлый орех, сок вкусный внутри. Темный, в полоску, мясной. Есть пьянящие, ими увлекаться не следует, пьяницами горькими можете стать. Рвите, пейте, кушайте на здоровье, а живность не трогайте. Однако заболталась я с вами, дел полно, пойду, пожалуй.

С этими словами скрылась она в избушке.

- Пустит она нас в следующий раз переночевать? - пробормотал Олег. Катерина потрогала непривычно небритый подбородок и со странным выражением искоса посмотрела на него.

- Втроем в одной постели, забавно!

Олег собирался поспрашивать старушку, далеко ли тянется лес, заодно узнать, как ее зовут. Заглянул внутрь и, к своему удивлению, никого не обнаружил. Поискал тайный лаз, не было ни лаза, ни старушки, как сквозь корни провалилась!

Съедобных орехов в лесу и впрямь оказалось навалом. Повсюду висели на деревьях, раньше наши герои на них внимания не обращали. Наросты и наросты, мало ли, что на стволах растет, чага, к примеру, или мох какой. До чего вкусны они оказались! Не сразу горе-путешественники додумались, как их вскрывать, пока Олег своими женскими тонкими пальчиками (Катя несколько лет занималась фортепиано) не нажал на круглую серединку, орех и раскрылся. До отвала наелись всего, мясного, сладкого, кислого, и даже горького, после чего неудержимо потянуло в сон. Глаза от переедания слипались, животы, казалось, готовы были лопнуть. Свалились под деревом на мягкую травянистую поросль. Раз убивать здесь не принято, значит, можно безопасно ночевать в любом месте.

Сколько спали, не ведомо, когда проснулись, небо было все то же, бледно-молочное. Не стало ни жарче, ни прохладнее, и дождем не пахло. Словно время здесь остановилось. Поднялись наши герои, уселись на покрытом зеленым мхом завалившемся дереве. Задумался Олег, что же это за место такое, чужая планета? Тогда почему звезд не видно, и солнца, и есть ли оно здесь? Напрашивалось сравнение с заповедником, эдаким зоопарком для бездельников.

- Надо бы, пруд найти, или озеро, - сказала вдруг Катя.

- Или речку, - поддержал Олег, - искупаться не помешает.

- Умыться и то негде, я так не могу. У меня зубная щетка и паста в чемодане остались.

- Надо у нашей знакомой спросить, где тут поблизости пруд.

Только не было ее нигде, исчезла и больше не появлялась.

- Придется идти дальше, - сказал Олег, - прогуляемся, посмотрим, что это за место, а через семь дней вернемся в избушку. Девицей оставаться не хочу.

О чем в это время думала девушка, осталось загадкой. Однако лицо ее залило краской. Хотела, было, что-то сказать, но передумала. Взяла в руки орех явор.

- Ой, смотри, один выступ отвалился!

И впрямь, остались шесть шишечек.

- Скорее бы неделя прошла, - скривился он. - Часы стоят, видно, выбросить их придется.

Катя не возражала. Ну и что, что швейцарские, толку от них все равно никакого!

Глава четвертая

Наконец-то! Катя смотрела на парня и посмеивалась. Сегодня они проснулись каждый в собственном теле.

- Эх, хорошо! - Олег вышел на улицу и с чувством потянулся. Затем обернулся и с подозрением спросил: - Что смотришь с ехидцей?

- Упустил ты момент, парень, - ответила Катя и добавила, ничуточки не смутившись, - секс в чужом теле, да еще в мужском, прикольно!

Челюсть у него отпала.

- Ты серьезно?

- Серьезней некуда. Думаешь, я бы удержалась, когда еще такое попробуешь?

Некоторое время он молчал, переваривая услышанное и не понимая, шутит она, или он, в самом деле, распоследний дурак? Решив оставить ее слова без внимания, сказал: - Позавтракаем и в путь, надоело тут сидеть.

- И мне надоело.

Они нарвали творожных орехов и позавтракали, запивая рассыпчатую мякоть сладким соком. Успели уже разобраться, в каких орехах творог, в каких мякоть, напоминающая мясо, а где самый настоящий ароматный ситный хлеб.

- Джинсы у меня расползаются, - сообщила девушка, - и куртка, словно ее десять лет носили.

Олег вынужден был признать, что его одежда также ветшает на глазах.

- Придется нам скоро одеваться, как та бабуся, - сказал он. Девушка фыркнула.

- Мне местная мода не нравится. Не хочется выглядеть дикаркой.

Ему одежда из листьев тоже была не по нраву, но, не голым, же ходить?

Не прошли километра, увидели поле, за ним деревню. Десятка два деревьев-домиков, разбросанных тут и там в беспорядке.

- Вот тебе и населенный пункт, - сказал Олег и не удержался, чтобы спутницу не поддеть, - узнаешь про железную дорогу и автобусную станцию. А еще лучше, поймаешь такси.

- Зря смеешься, выясню, по крайней мере, далеко ли до города.

- До города? - удивился он, утвердившись в мысли, что в этом диком мире городов нет.

- Что ж, попробуй, поговори с местными.

Из домиков навстречу высыпали несколько мужиков, бородатых, все в той же одежде из широких листьев. Олег пожалел, что не догадался прихватить с собой палку потяжелее. Мало ли, что у аборигенов на уме?

- Здравствуйте! - обратилась Катя к мужчинам.

- И вам не хворать, - вперед выступил, как потом выяснилось, староста деревни. Он окинул девушку странным взглядом, словно женщин с рождения не встречал. В разговор вмешался Олег.

- Есть ли другие деревни по соседству, и далеко ли до города?

- Деревни, как же, имеются. Грибки недалече, за ними Усолье, Моршанцы вымерли, в болото ушли.

- А город? - спросила Катя, в то время как мужики разглядывали ее вдоль и поперек.

- Вы, верно, имеете в виду самую большую деревню? - ответил староста, звали его Ухарь за стать могучую и силушку молодецкую. - Городов у нас нет.

- Где тут поблизости пруд или речка? - задал наболевший вопрос Олег. - Нам бы помыться.

- Окромя колодца других водоемов в округе нет, - сказал Ухарь к огорчению путников, - а вот баньку, истопим, с превеликим удовольствием.

Деревенские оказались людьми гостеприимными, проводили в просторную избу, накормили сладкими орехами. Как выяснилось, на полях орехи тоже встречались, только мелкие. Выращивали здесь и местную картошку, так называемую, руху. Пока гости трапезничали, в избушку набились любопытные, что интересно, исключительно мужчины.

- А дети где? - поинтересовалась Катерина.

- К чему нам дети? - ответил староста и добавил: - В двух дневных переходах отсюда деревня Малявки, там дети живут.

- А женщины?

Вместо ответа Ухарь обратился к Олегу.

- Скажи, друже, что это за существо пришло с тобой?

Тот чуть не поперхнулся, услышав вопрос.

- Подруга моя, Катей зовут.

- Невидаль твоя Катя, человек ли, или животное?

"Куда я попал? - подумал Олег, в то время как спутница стала похожа на грозовую тучу. - Уж не деревня ли это меньшинств?". Оказалось, с выводами он поспешил. Судя по репликам присутствующих, обсуждающих внешний вид подруги, проблемы брака и половой жизни перед мужиками не стояли. Как биолог, Олег предположил, что, возможно, в пище присутствуют добавки, подавляющие древние инстинкты. Странным ему это показалось, хотя странным здесь было все!

- Вот что, человече, - продолжал Ухарь, - народ мы добрый, любознательный, уродства подобного не видывали. (Это он Катю имел в виду!) Имеется у нас к тебе маленькая просьба.

- Все, что угодно, - ответил наш герой, насытившись и пребывая в самом благоприятном расположении духа. И тут же о сказанном пожалел, получив от подруги локтем под ребра, потому как услышал следующее.

- Баньку мы вам в общей избе спроворим, а просьба будет такая. Чтобы все желающие могли на странную твою Катю поглядеть без уродливой вашей одежки. Мыслю я, больно любопытное зрелище.

Посмотрел на Ухаря Олег, не шутит ли? Но тот говорил вполне себе серьезно.

Катя чуть не свалилась с лавки, Олег ее вовремя поддержал. Девушка покраснела, лицо воспылало гневом. Это что, все деревенские мужики соберутся на нее глазеть? А там, глядишь, и потрогать захочется?

Минуту стояла тишина, герой наш размышлял, как старосте отказать, чтоб не обидеть.

- Есть ли у вас какие запреты? - спросил он и добавил: - Нам тут старушка одна не велела огонь жечь и свиней лесных трогать.

Лица у мужиков стали озабоченные.

- Верно, нельзя так делать, - ответил, волнуясь, староста, - а что за старушка такая?

Олег рассказал про одинокую избушку и ее обитательницу.

- Ты, человече, встретил могущественного духа лесного, Ягаю, - произнес потрясенный вождь, - запреты ее нельзя рушить.

- В таком случае, запрет касается и моей подруги, - сказал Олег, - не разрешила старушка никому, кроме меня, рассматривать ее в голом виде.

Слова произвели впечатление. Разочарование оказалось велико, однако Ягаю никто ослушаться даже не помыслил. Посему баньку приготовили там, где положено, а не в большой избе, предназначенной для зрителей.

- Меня тоже стесняешься? - спросил Олег тихонько.

- Велела бы твоя Ягая вообще никому на меня не смотреть, попарилась бы одна!

- Я хотел, как лучше, спинку потереть.

- Ага, спинку! - недоверчиво фыркнула она. Попарились, впрочем, неплохо, не позволив себе ничего лишнего. Не до того было, после катастрофы все еще чувствовали себя "не в своей тарелке". Деревенские не лезли, боялись Ягаю. Оказалось, что та скажет, непременно сбывается. После баньки им подарили местную одежду.

- Ваша чудная негодная, одни дыры, - сказал староста, передавая им два зеленых комплекта. Листья оказались надежно скреплены между собой растительными липучими лентами. Что касается удобства, лучшей одежды желать было нельзя. Олег переоделся здесь же, в предбаннике, Катя юркнула в парилку и оделась там. Нашего героя заинтересовал вопрос, который он, как биолог, не мог не задать.

- Если кто помирает, новые жители, откуда в деревне берутся?

- Пополнение из леса приходит, ответил Ухарь, - скольких похороним, столько и явится. Иной раз и больше бывает.

- А женщины, такие, как моя Катя, из леса не приходят?

- Эдакие уродливые, кому они нужны?

Олег задумался. В лесу они откуда берутся, из какого такого инкубатора? Этот вопрос пришлось оставить на "потом". Наверняка существуют и женские общины, о которых Ухарь понятия не имеет. Еще имеется в наличие бабушка Ягая. Если что не так, исправляет, наставляет на путь истинный. Какой можно сделать вывод? Смахивает на чей-то грандиозный эксперимент. Предположим, некий ученый, представитель сверхцивилизации, наткнулся на планету, или, может быть, область параллельного пространства, о чем говорило молочно-белое (искусственное?) небо. Сотворил свой мир и принялся ставить опыты.

Темнота приходит сюда один раз в седмицу. Некие силы в это время что-то меняют, исправляют. Этой ночью нельзя спать под крышей или деревом. В это время бродят по лесам опасные хищники. Например, некий Деув, по словам мужиков, похожий на большую кошку. Обычные кошки, как и собаки, здесь отсутствовали. "А жаль, - подумалось Олегу, - собака лучший друг человека и всегда предупредит об опасности". Он не собирался задерживаться в деревне, ничего нового и интересного здесь нет. Он намеревался обойти эти земли, посетить окрестные деревни, отыскать женскую. При этой мысли Олег невольно краснел, хотя подозревал, что толку от тех женщин никакого. Скорее всего, случится то же, что здесь с Катей, возжелают полюбоваться на него в бане, потрогать, или даже подергать.

Добраться бы до истоков эксперимента. Очень хотелось высказать хозяину этого мира свое "фе". Дикость какая, убогие однополые деревеньки в условиях высочайших биотехнологий!

В беседах со старостой выяснилась интересная деталь. Оказывается, в трех или четырех месяцах пути отсюда, (староста, загибая пальцы, с трудом переводил седмицы в месяцы) если топать в сторону деревни Усолье, и дальше, за Жмыхино, располагается край мира.

- А что за краем? - спросил Олег.

- Кто его знает, я там не был, - пожал плечами Ухарь, - может, другие деревни, а может, вообще ничего нет.

- Кто-нибудь туда ходил?

- Было дело. Звали чудака Носач, нос свой любопытный повсюду совал, все ему знать хотелось. Однажды прихватил с собой зерен маковых косточек и ушел.

- Что за косточки такие? - Олег подумал о наркотике. Неужели и здесь наркоманы встречаются?

Оказалось, речь шла совершенно об ином.

- Добрался он до края мира, пожевал тех зерен, мы его мысли и услышали. Охраняет проход Бугор, а кто это, или что, рассказать Носач не успел. Мы потом зерна маковые целую седмицу, всей деревней жевали, но больше ничего узнать не смогли.

На следующий день, поблагодарив мужиков за гостеприимство, наши герои отправились дальше.

- Не ходили бы вы никуда, - на прощание сказал Ухарь, - по лесным опушкам да болотистым местам бродить опасно. Подруга твоя, хоть не человек, все же глаз отчего-то радует. Ежели остаться надумаете, мужики к ней со всей душой, хорошо относиться будут.

- Это я не человек? - обиженно надула губки Катерина и повернулась к спутнику. - Пошли отсюда!

Староста так и не взял в толк, чем ее обидел. Разве может быть человеком существо без бороды, с узкими плечами, тонкими руками, слабое, к тому же с переразвитой грудью и бедрами. Уродство сплошное, да и только!

Глава пятая

Олег крепко уяснил, если не хочешь неприятностей, отслеживай ночи перемен, наступающие раз в семь дней. Почему в такие ночи нельзя оставаться в избе, так и не понял. Деревенские жители в ночь перемен выходили на улицу, на ночлег устраивались, зарываясь в сено. Траву рвали (косить нечем было, за неимением железной косы или серпа), сгребали в стога только ради редкого ночлега. Запасся Олег орехом явор, который они с Катей между собой именовали "календарным". Ни месяцам, ни годам здесь счет не велся. Так же, как и времен года не было. Не слепить теперь снежок из плотного снега и не покататься на лыжах или коньках. Дожди, и те изредка сыпали какие-то скуповатые, больше похожие на мелкие водяные брызги. Не мир, а недоразумение!

Вскоре нашим героям попалась утоптанная тропа, по которой они бодренько и направились.

- Не так уж здесь плохо, - заметила Катя, - вкусной и разнообразной еды, сколько хочешь, даже спиртное имеется, сюда бы маму с сестренкой.

В голосе ее слышалась грусть.

- Если бы сюда приехать на каникулы, а потом вернуться, было бы круто, - заметил Олег, - соскучился я по компьютеру, друзьям, тусовкам и переписке. Да и институт жалко бросать. Нет новой информации, никаких событий не происходит.

- У меня с собой электронная книга была с целой библиотекой. В чемодане осталась.

- Знаешь, ни один текст в меня теперь не полезет. Лучше не бередить душу и двадцать первый век навсегда забыть. Здесь нет ни кинотеатров, ни машин, ни метро, вообще ничего. Описанный в книгах мир ушел навсегда.

- Может, все-таки выберемся?

- Не стоит тешиться иллюзиями, мы здесь всерьез и надолго.

Они замолчали, погрузившись в воспоминания.

- Кстати, - сказал он, - сегодня у нас очередная ночь перемен.

- И что, пора пугаться?

- Найти бы подходящее место для ночевки.

- Что значит, "подходящее"?

- Открытый холм, к примеру, откуда можно вовремя заметить опасность.

- Ты собираешься всю ночь бодрствовать?

- Можно дежурить по очереди. Я бы развел на холме костер, хотя бабка не советовала. Или здесь хищники нестандартные, наоборот, на огонь сбегаются?

Вскоре им попался невысокий холм. Олег решил, что не будет спать до утра. Пусть Катерина отдыхает, он отоспится потом. И костерчик небольшой надо развести. Зажигалку он прикрепил липучим листом к ремню. Ремень был единственным предметом одежды, не поддавшимся разрушению. С костром, все же, не так страшно, пусть приходит хоть деув, хоть черт с рогами. Горящей веткой кого угодно отогнать можно. Решив так, он занялся сбором хвороста, затем нарвал жестких травянистых стеблей и соорудил два матраца. Запалил в сторонке огонь и уселся у костра на бревнышко.

- Ты можешь спать, - сказал спутнице. Катя присела рядом.

- Знаешь, мне совсем не хочется курить.

- И не кури, табака все равно нет, - как некурящего, этот вопрос волновал его не больше соседней галактики.

- Ты не представляешь, сколько я курила последнее время.

- Радуйся, что тебя излечили от этой глупой привычки.

- Вовсе не глупой! - рассердилась девушка. - На экзаменах знаешь, как нервы успокаивает? Потом парень мой пропал, перестал звонить, я, поэтому одна на юг поехала.

- Курение не успокаивает, это самообман.

Они сидели некоторое время молча, глядели в пламя костра, и вскоре заметили, что начинает смеркаться.

- Ночь перемен, - сказал Олег, - а я еще здешних звезд не видел. Вдруг здесь есть Большая и Малая Медведица, и Полярная звезда?

- Размечтался, - сказала Катя, - я, пожалуй, и впрямь прилягу, увидишь звезды, разбуди меня.

Она ушла и устроилась на импровизированном матрасе, а Олег продолжал бездумно глядеть на огонь. Вскоре стало так темно, что, казалось, кроме освещенного костром пятачка на вершине холма, вокруг больше ничего нет. Не было и звезд, только кромешная тьма.

"Так я и думал, - грустно подумал он, - этот мир, скорее всего, замкнутый, искусственная область пространства".

Ночь оказалась недолгой, небо быстро светлело, и вскоре Олег решил разбудить подругу. Пусть подежурит, а он поспит. Каково было его удивление, когда Кати на месте не оказалось.

- Катя, ты где? - крикнул он. Может, отошла за кустики?

Он замер, цепенея от липкого страха. От листвяного матраса к болоту вела цепочка отпечатков огромных пятипалых ладоней. Похититель что, вверх ногами ходил? Чушь какая-то! Однако следы, вот они, с интервалом метра в полтора. Олег подобрал увесистую палку и отправился по следам. У кромки воды они обрывались.

- Старших надо было слушать, - донесся из чащи знакомый голос. Олег едва не подпрыгнул от неожиданности. Мелькнул между деревьев сгорбленный силуэт Ягаи. Старуха погрозила ему длинным костлявым пальцем.

- Подругу больше не увидишь!

- Куда ты ее дела?

- Ишь, виновную нашел, - захихикала Ягая, - жабень болотный ее утащил. Предупреждали тебя, не пали костер!

Сказала и растворилась в чаще.

"Жабень, значит" - подумал Олег и сказал зло: - Я этому жабню зеленую башку-то откручу!

- Смотри, как бы тебе не открутили, - донеслось из чащи. В тот же миг Олег по пояс провалился в болотную жижу. Задергался, пытаясь выбраться, не тут-то было. От палки толку никакого, ни до берега, ни до дна она не доставала. Устав от бесполезных попыток, он перестал барахтаться и увидел огромную жабу, размером с теленка, устроившуюся в десятке метров на кочке. Жаба не мигая, смотрела на него.

- Не дождешься! - сквозь зубы процедил и замахнулся палкой. Звук, который издала жаба, не мог быть ничем иным, кроме презрительного смешка. Олег заметил рядом ветку. Изловчился, палкой зацепил, достал, наконец. Вцепился в ветку, принялся тянуть, та оказалась на удивление крепкой. Кое-как выбрался на сухое место. Как угораздило в болото провалиться, ведь только что на твердом стоял? Посмотрел на кочку, где мерзость сидела, там никого не было.

Вернулся к прогоревшему костру, присел на бревнышко. Навалилась грусть-тоска, один остался, в этом странном мире! Вспомнилась мама, отец, друзья, как-то они там? Неужели все в прошлом, институт, учеба, компьютер с интернетом, вечеринки с приятелями. Ищут ли их? Невольно мысли в голову полезли самые фантастические, вдруг время дома отличается, течет иначе? Может, там со времени катастрофы секунды не прошло? И никто даже не знает о катастрофе? Потряс головой недовольно, словно глупости из мозгов пытался вытрясти. А те наоборот, пуще полезли. Вдруг экспериментаторы самолет скопировали и сюда из какого-то своего интереса копию забросили? Может, оригинал, настоящий Олег Николаевич Колесов, на юге загорает? Трясти головой было бесполезно, мысли давили, словно пудовые гири. В конце концов, нервы и усталость взяли свое, он уснул.

Глава шестая

Собираясь добраться до конца мира, охраняемого Бугром, Олег вдруг сообразил, что, как любой человек, плутающий по лесу, может долго ходить по кругу и о том не подозревать. Звезд здесь не было, компас отсутствовал. Приходилось полагаться на извечное русское "авось". Если даже повезет попасть к таинственному проходу, как одолеть этого Бугра, Олег понятия не имел. Решил, что на месте что-нибудь придумает.

Обогнув лесной массив, полный хмельных орехов, вышел к очередной деревеньке. На завалинке у крайней избы сидел пожилой худощавый абориген. В руках он держал тонкую трость и что-то чертил на земле.

- Привет, дядя! - сказал Олег.

- И тебе не хворать, странник! - ответил тот и слегка подвинулся: - Присаживайся, потолкуем.

Наш герой садиться не собирался, однако ноги вдруг заныли, словно отмахал он пару десятков километров без отдыха. Присел, ноги гудящие вытянул.

- Откуда путь держишь? - спросил абориген. - Странники в нашу деревеньку Небыль редко забредают.

- Край мира ищу.

- Эка хватил! Зачем он тебе?

Олег пожал плечами.

- Домой хочу вернуться.

- Нешто твой дом за краем?

- Мой дом подальше будет.

- Дальше не бывает, - уверенно заявил собеседник.

- Тебе откуда знать?

- Я Колдун.

- Не бывает колдунов, - ляпнул Олег, потом спохватился, - скажи, как подругу вернуть?

- Что с твоей подругой?

- Огромный лягух утащил.

- Ступай к болоту, крикни: "Верни, жабень, что взял, или болото высушу".

- Разве можно болото высушить?

- Нет, конечно, но, если хочешь потерянное получить, так сказать надо.

- Может, ты меня домой вернешь?

- Расскажи-ка, мил человек, о своей деревне!

Как ни пытался Олег описать каменные здания, автомобили на дорогах, самолет, который потерпел крушение и утонул в болоте, ничего Колдун из его слов уразуметь не смог. Так и сказал, добавив только, что в болоте даже свирепый деув утонуть может.

В это время подтянулись другие селяне. В листвяных одеждах и таких же зеленых сандалиях. Хмурые бородатые мужики, остановились, неподалеку, гостя разглядывая.

- Думаешь, отчего они недовольные? - спросил Колдун, вырисовывая на земле закорючки. И, так как Олег не ответил, продолжал:

- Мысли меня замучили неправильные. Травницы говорят, нельзя кушать траву улль, хотя вкуснее она любой сладкой ягоды. Будешь кушать, люди исчезнут, орехи засохнут. Понять бы, отчего так? А ответа нет. Случается, тоска нападает, желание появляется странное, чтобы имелось у меня в достатке все то, чего у других нет.

- Эй, Колдун, - обратился к нему один из мужиков, - можно в лес сходить, сил нет, как питья хмельного захотелось.

- Ступайте! - махнул тот рукой. - Не пустишь в лес за хмельным, помрут. Я сон недавно видел, будто на меня вся деревня работает, а я мужикам за то хмельные орехи даю. Думаю, что бы сон этот означал? Какая у них может быть работа? Орехи они и так рвут и сюда приносят. Сиди себе, жизни радуйся. Разве только в отхожее место вместо меня не ходят. - Снова принялся Колдун за свои закорючки: - Боятся, потому, как меня зверье слушается. Могу деува из леса позвать, любому голову оторвет, и опять вопрос, для чего? Не жизнь, а одни вопросы.

- Мне Ягая предсказала, будто в последующей жизни свиньей стану, - вспомнил Олег, - может ли такое быть?

- Ягая пустое баять не станет, сказала, значит, сбудется, - кивнул Колдун. - А вообще с этим просто. Хочешь поросячью жизнь прожить, перед кончиной свиной капусты должен пожевать. Коли ягоду турмагоры съешь, родишься в образе дикого зверя. Турмагора редко встречается, на болотных островах, куда тропы не проложены. Борзянку попробуешь, помереть не успеешь, двигуном обернешься.

- А свиной жизни избежать можно? - с надеждой поинтересовался Олег.

- Пожуешь человеческий корень жезаль, в следующей жизни человеком на свет появишься. Только коли, Ягая обещала, все одно, когда-нибудь, в свинью переродишься. Чем тебе свинья не по нраву? Никто ее не трогает, разве в ночь перемен деув скушать может. А так лежи себе, орехи с земли подбирай, в грязи валяйся и похрюкивай. Красота!

"Сдается мне, предел мечтаний у аборигенов валяться и похрюкивать" - с неприязнью подумал Олег. Не для него такая жизнь. Мужики в это время вернулись из рощи, неся тяжелые хмельные орехи. Кое-кто уже был навеселе, судя по довольным физиономиям и блестевшим глазам. Тихонько прошли стороной, Колдун словно бы их и не заметил.

- Иной раз от скуки помираю, - сообщил он, - тогда знаки всякие придумываю, либо начинаю слушать, кто и где о чем мыслит. У меня это получается без маковых зерен. Вот сейчас, в Величках, к примеру, бабы после обеда спать легли. Олунья и Шхурга поссорились из-за удобного местечка в избе. В Малявках дети камешки в воду бросают, жабеня дразнят. В болоте неподалеку кто-то Олега зовет, не тебя ли?

- Зовет? - подскочил наш герой. - Где?

- За тем кустарником, - махнул рукой Колдун. - Постой, куда побежал?

Но Олег не слушал, вломился в колючие кусты, какая-то крупная живность, на сказочного колобка похожая, под ногами недовольно фыркнула.

- Извини, друг! - сказал Олег, торопясь дальше. В ответ то ли хихикнули, то ли чихнули. Он не обернулся, некогда было. Оказавшись на берегу, замер. Недалеко от берега из воды торчало то, что лицом назвать можно было с большой натяжкой. Зеленое, бородавчатое, склизкое, лупоглазое, вдвое шире человеческого.

- Олег, вытащи меня отсюда, не нравится мне здесь! - неожиданно тонким голоском обратилось к нему создание.

- Катя? - ахнул он.

- Что, не нравлюсь? - зло сказала та, которая раньше была Катей.

- Да нет, ты чего, ты, в общем, выглядишь..., - он сбился с мысли, не зная, что еще сказать. Ясно было, ни успокоить, ни помочь, не получится. Да и чем тут поможешь?

- В ночь перемен поцеловать не решился, может, теперь поцелуешь? Кха-кха-кха! - заквакало существо, Олега всего передернуло.

- Говорят, корень жезаль пожуешь, в следующий раз в человека обернешься, - сказал он.

- Мужиком с бородой до пупа стану, тогда и поцелуемся? Кха-кха! - существо, подняв тучу брызг, нырнуло, мелькнули в воздухе кривые зеленые лапы. Разошлись по воде круги, болото успокоилось, словно и не было никого.

Глава седьмая

Когда из деревни уходил, Колдун напутствовал задумчиво: - Дам тебе, непоседа, два совета. Первый, берегись двигунов. Бегать от них не нужно, дорогу уступи. Второй совет таков. Тех, кого ищешь, найдешь за скалистым хребтом. Только на твоем месте не ходил бы я туда.

- Скалы я видел, - оживился Олег, полный невеселых мыслей после встречи с Катей, - как через перевал пройти?

Колдун не ответил, отвернувшись, чертил свои закорючки, может, гениальные мысли записывал. Понял Олег, больше ничего не добьется, и направился дальше. Как в сказке сказывается, долго ли, коротко ли шел, неизвестно. Потому как орех явор с собой захватить забыл. По его разумению, дня два прошагал с двумя ночевками. Прикинул, до ночи перемен осталось четыре дня. Он эти ночи невзлюбил, после связанных с ними неприятных чудес. С одной стороны, тут как в сказке, молочные реки и кисельные берега, с другой скука неимоверная. Если уж Колдун заскучал, что простым людям остается?

На первый взгляд деревенька Селяницы, которую повстречал на своем пути Олег, являла собой образец спокойствия и благодушия. Женщины были приветливы, предложили угоститься орехами. Поблагодарил он и отказался, есть не хотелось. Попросился на отдых, после ночи перемен собирался дальше отправиться. Женщины, населявшие деревеньку, с радостью согласились оставить его на несколько дней. Ничего Олег, не заподозрил, а стоило бы. Показали ему свободную избу, а позже предложили поужинать. Подкрепился угощеньем, вкусно показалось и необычно. Что за орех такой? Решил потом поинтересоваться, провалился в сон, проснулся отдохнувший и свежий. Глаз не успел открыть, услышал за тонкой стеной разговор двух женщин. Прислушался, понял, речь идет о нем.

- Подействовало снадобье-то, Маршана?

- Меня старая ворожея учила. Кто попробует, навек послушным станет.

- Слуга будет! Пыль в избах убрать, орехи из леса принести! Заживем тогда!

- Главное, каждый день кусты от грязи чистить, а отхожее место песком посыпать и водой поливать.

Олег задумался. Отхожих мест в деревнях он не встречал. Кругом кустиков навалом, каждый может служить тем самым местом. Позже он узнал, что некая ворожея из гордыни неуемной задумала корневика слугой сделать. Корневик в деревнях занимался тем, что убирал отходы. Ворожея хотела, чтобы он у нее на побегушках был. Что-то у нее не сладилось, рассердился корневик и превратил ее избу в отхожее место. В иных местах мусор убирать не стал, кожура от орехов, объедки всякие, оставались лежать на земле, оскорбляя чистоплотные взоры женщин. Исчезал мусор при одном условии, если его в отхожую избенку заносили. Устроить из той избушки туалет, дамы не догадались. А может, показалось это чересчур непривычным и не совсем удобным, да и запах стоял там неприятный. Учитывая, что руки помыть было негде, а баню топили раз в седмицу, изрядно заросли женщины грязью. Воду в бане, как, оказалось, грели без огня, хором звали банника, после чего вода сама нагревалась, доходя почти до кипения.

Вот и решили превратить пришлого мужика в слугу. Чтоб грязь и фекалии из-под кустиков собирал и в туалет относил. Услышанное Олегу весьма не понравилось.

"Неужели из меня зомби сделали, и мне теперь этим грязнулям подчиняться придется?" - с содроганием подумал он. Следовало, не мешкая, проверить, подействовало ли на него снадобье. Если не подействовало, решил он прикинуться послушным, а после ночи перемен уйти.

Заглянула в избушку одна из говоривших.

- Эй, путник, поднимайся!

Олег чуть "ура!" не закричал, не почувствовав принуждения. Захотел бы, остался лежать. Пришлось изображать покорность. Вышел, огляделся, почти вся деревня вокруг собралась. Бабы, старые и молодые, улыбчивые и хмурые. Все в листвяных одеждах, обуви листвяной, на головах зеленые листвяные косынки.

- Принеси орех из рощи, - приказала та, которая заглядывала в избу, по голосу узнал он Маршану, - да смотри, не пятнистый хмельной, а с желтыми полосами творожный, завтракать будем.

Повернулся он и направился к роще, услышав за спиной облегченный вздох.

- А ты не верила, Танара, действует снадобье, - довольно сказала Маршана, - вернется мужик, поставим чистоту наводить.

"Ну и деревня, - думал Олег, срывая орех размером с арбуз, - единственного мужика туалеты чистить, припахивают, дома кому рассказать, в жизни бы не поверили!". Вернулся, вручил орех Маршане. Та деловито нажала на пимпочку в центре плода, орех раскрылся. Творожной массы хватило всем, не обделили и Олега. Как же, единственный и незаменимый золотарь в Селяницах! После обеда получил приказ чистить территорию. Кусты в округе оказались изрядно загажены. Набрал он листвы ворох и занялся делом. Закончив, сообщил, что направляется к болоту мыть руки, чем немало женщин удивил.

- Болотную трясучку не подцепи, - заволновалась Маршана.

- Помрешь, кто будет деревню чистить? - испугалась Танара. - Подумай, кем уродишься потом? Вдруг слизнем противным!

- За меня не переживайте, свиньей предсказано следующую жизнь прожить, - ответил он.

К берегу подошел, руки сполоснул, вытер приятно пахнувшими листьями жучьей травы, словно с мылом помыл. Хотел обратно идти, вдруг вспомнил слова Колдуна.

- Верни, жабень, что взял, или болото высушу! - крикнул громко. Некоторое время ничего не происходило, затем с громким плеском из воды показалась широченная лягушечья морда.

- Подругу не отдам, не жди! - квакнуло страшилище.

- Чемодан отдай, - сказал Олег, трогая отрастающую бородку, - у меня там бритвенные принадлежности. Не хочу бородатым ходить.

- Другие с бородами живут, и ничего, не помирают, - ворчливо отозвался жабень, - где чемодан искать?

- В багажном отделении, в самолете.

- Дерево ты твердое, тупое. - Круглые немигающие глаза с осуждением уставились на него. - Я что, медвежатник, багажные отделения взламывать?

Булькнула вода, голова исчезла.

- Чтоб тебя в тину засосало! - сердито пробормотал Олег. Безумно захотелось побриться. Казалось, отрастающая борода все больше отделяет его от цивилизации. Вспомнилось, как Колдун сказал, что найдет он тех, кого ищет, за скальной грядой, вот только как перебраться через скалы? Он ведь нисколько не альпинист. К тому же, нет у него специального оборудования, ни крючьев, ни карабинов, ни веревок. С другой стороны, известно еще одно загадочное место, до которого непременно хотелось добраться. Только стоит ли? Вдруг там еще хуже, или вообще ничего нет, один вакуум? И страж прохода смущает, непонятный этот Бугор.

"Ладно, нечего впереди паровоза бежать, будет день, будет пища" - подумал Олег, возвращаясь к женщинам.

- Ишь, какой чистый! - восхитилась Маршана, разглядывая его руки.

- А пахнет как, чуешь? - потянула носом Танара.

- Жучьими листьями!

Девушки вдруг завизжали, разбегаясь. Олег с недоумением посмотрел на них. Одни спрятались в хижины, другие побежали дальше.

- С ума они сошли, что ли? - пробормотал он и вдруг увидел жука, похожего на скарабея, только размером тот был с быка. Выполз из леса и направился к деревне. Олег не стал дожидаться, ничего хорошего встреча с этим насекомым, судя по реакции женщин, не сулила. Он побежал к роще. Избавиться от запаха, привлекающего огромное насекомое, он не мог, зато ничто не мешало запах перебить. Недаром сказано: "Клин клином вышибают". Пахучих растений кругом множество, он принюхался. Вот кустарник с листьями, напоминающими черную смородину, видом и запахом. "Сойдет!" - решил Олег и натер руки листьями. Запах был приятный. Скарабей, как танк, ползал по деревне, избушки, правда, не трогал, однако женщин напугал изрядно. Долго еще крутился между избами, пока, наконец, не уполз, обратно, в лес. Олег вздохнул с облегчением и направился к женщинам, высыпавшим на улицу.

- Ты колдун или травник? - в страхе обратилась к нему Маршана. Женщины с опаской смотрели на него.

"Колдун-ассенизатор!" - подумал он.

- От него опять чем-то пахнет, вкусно! - воскликнула Танара, потянув носом. Закрыв глаза, она расплылась в счастливой улыбке.

- Сил нет, как меня к этому мужику тянет! - удивленно сказала Маршана. Толпа надвинулась, к нему протянулся лес рук.

"Что происходит?" - испугался Олег. Получается, смешивая разные запахи, можно приручить громадного жука, например, или возбудить толпу женщин. Его словно током тряхнуло, возбудить?!

В него вцепились десятки рук, больно ущипнули. "Вас слишком много!" - в панике подумал он, с трудом вырвался, оставив часть одежды в руках у женщин, надеясь на резвость ног. И они его не подвели.

Глава восьмая

Озабоченный грядущей ночью перемен, Олег задумался и не сразу обратил внимание, что навстречу из леса выходит бородатая толпа, вооруженная дубьем и кольями.

Он остановился, соображая, вступить в переговоры, или убежать, сломя голову.

"Из огня, да в полымя!" - подумал он. Слишком решительно и зло выглядели мужики. Интересно, это что, великое переселение народов? Создавалось впечатление, что в движение пришла целая деревня. Олег отступил на обочину, пропуская толпу.

- Давай с нами, парень, - послышались голоса.

- А вы, собственно, куда?

Ответа не дождался, пока замыкающий шествие не остановился и не предложил Олегу поговорить, присев на камень. Они устроились рядышком, глядя в хвост уходящей колонне.

- Тебя как звать? - спросил Олег.

- Нетороп я, а ты?

Познакомились, затем наш герой поинтересовался, куда переезжает деревня, и по какой такой причине? Нетороп ответил не сразу, сначала снял листвяную шляпу и почесал затылок.

- Беда у нас, - сказал, наконец, - мозги у мужиков раскорячились. Говорят, случается такое, ежели покушать грибов порченых, или орех с гнильцой. Скорее всего, лесовик орехи испортил. Я в ту пору за домом сено готовил, поснедать, к счастью, не успел. Гляжу, мужики похватали кто чего, палки да ветки острые и помчались куда-то, словно жужжей покусанные. Пришлось топать следом, не оставаться же в пустой деревне?

- И куда теперь?

- Как, куда? К соседям. Какая деревня первой подвернется, той и достанется. Могут, кого и до смерти побить.

- За что?

- Ядовитый гриб заставит. Пока кровушку не пустят, не успокоятся. Только кровушка здесь не прощается. Либо ухват их потом в землю затащит, на перегной пустит без перерождения, либо злая лихорадка на погост отправит. Умные люди сказывают, таков закон равновесия. Хотя, что это такое, толком не поясняют.

- Колдун, наверное, мог бы объяснить, - сказал Олег.

- Где ж его взять? Ежели бы в нашей деревне Колдун был, он бы мужиков не отпустил.

- Я с Колудном разговаривал, и Ягаю встречал.

- Про Ягаю сказки рассказывают, но чтобы кто-то ее видел, такого не помню!

- Может, мужики ваши взбесились не от грибов, а от скуки?

- Может, и от скуки. Послушай про скуку байку: "Поймал мужик лесного хвата, и посадил в клеть.

- Зачем я тебе нужен? - спросил хват. - Отпусти!

- Скучно мне, стану на тебя смотреть, все веселее будет.

- Отпустишь, счастье подарю, скука пройдет.

Согласился мужик, и в тот же день превратился в младенца. Пузыри пускал, улыбался, такое выпало ему счастье!".

- Скажи лучше, откуда люди берутся? - решился, наконец, задать интересующий его вопрос, Олег.

- Это как? - собеседник с недоумением вытаращился на него. - Из леса, вестимо!

Так это было похоже на цитату из стихотворения Некрасова, что Олег не сдержал улыбки. Нетороп нахмурился.

- Ничего смешного не вижу, на дереве жезаль орехи большие растут, их с другими не спутаешь, из этих орехов люди появляются.

Задумался Олег, этот мир создан сверхразумом, или, все же, природа его таким сотворила?

- Давай моих догоним, - сказал Нетороп, поднимаясь, - а то потом их не сыщешь.

Олег тоже поднялся, и они отправились догонять колонну, которая пылила впереди. Вскоре колонна скрылась за лесом.

- Уйдут, как есть уйдут! - забеспокоился спутник, однако шагу не прибавил. - Иду вот и думаю, чего за ними бежать, все одно, ухват их заберет.

- А тебя не тронет?

- Не, я тут ни при чем, - мотнул головой спутник, - я мирный.

- А мы с подругой недавно свинью прибили и съели.

Нетороп даже остановился.

- Неужто, и как же? - воззрился на Олега.

- Зубами, на обед.

- Разве бывает такое?

- Идем, догоним твоих мужиков, - поторопил Олег. Некоторое время шагали молча, спутник глубоко задумался.

- Неправильный ты, - наконец, сообщил он, - почему тебя ухват не тронул?

Олег решил, что под "ухватом", местные подразумевают смерть.

- Следующая жизнь мне обещана в виде свиньи.

- Тогда понятно, - Нетороп, вроде, как успокоился.

Вскоре они добрались до поворота. Открылось чистое поле, заросшее травой, цепляющейся за ноги. На горизонте темнел лесок, сверху по-прежнему нависал молочный купол неба, и нигде не было видно ни одного человека.

- Опоздали! - с досадой сказал напарник. - Так я и думал, того и боялся.

- Куда они делись?

- Говорю же, ухват утащил! Бывает, уволочет опосля драки, но иногда чувствует, к чему дело идет, и вмешивается, безобразия не допускает.

"Вот, значит, как, - подумал Олег. - Ухват не смерть, а вроде полицейского, следящего за порядком. Поступил сигнал, банк собираются взять, бандитов схватили и поставили к стенке. Сурово, надо заметить, у нас за намерения не казнят".

- Куда податься, - уныло протянул Нетороп, - в одиночку долго не продержаться. Крутень когтем зацепит, древопуп задавит, сонник туманный, в мозги влезет, в болото заведет.

- Я один хожу, и ничего пока, живой, - беспечно сообщил Олег.

- Может, ты колдун? - мужик подозрительно посмотрел на него и даже слегка отодвинулся.

- Не колдун я, если один боишься остаться, пойдем вместе.

- Вместе, оно, конечно, спокойней, только куда идти?

- К скалистой гряде, дело у меня там осталось. Потом хочу дойти до конца мира, до места, где сидит Бугор.

- Был у нас в деревеньке Мечтатель, - сказал Нетороп, - о сказочных вещах толковал, о конце мира и каком-то проходе в скалах.

- И что с ним стало?

- Сонник его сманил, ушел наш чудак по болотным тропам, куда другие ходить опасались. Значит, вдвоем, говоришь, - задумчиво повторил он.

- Ночь перемен скоро, - заметил Олег, - мне эти ночи не по нраву. Надо подумать, где переночевать.

- Чего думать? - пожал плечами мужик. - Если сена рядом нет, ложись в поле, и вся недолга, никто не тронет.

"И, правда, места в поле навалом, жестковато, конечно, спать будет, но раз в неделю потерпеть можно".

Повезло Олегу с напарником, рот у того не закрывался. Историй местных мужик знал преогромное количество. Может, что и придумывал. Пока он "травил" байки, Олег размышлял. Придет он к Бугру, а тот зверь здоровый, опасный, как с таким справиться? А в скалах, откуда они с Катей поспешили убраться, оказывается, должен быть проход, пещера, ведущая на ту сторону. Встретят его там бравые экспериментаторы, спросят, чего надо? Станут ли слушать? Таких болтунов деревенских вокруг полным-полно. Сказать, с неба упал, доказательства, какие? Самолет утонул, сумка изорвалась, да и не было в ней ничего ценного, пришлось выбросить. Катину зажигалку хранил, пока газ оставался. Кончится горючее, костер не разведешь. Олег вздохнул тяжело, в этих землях даже металла никакого нет, оружие сделать не из чего. Что в таких ситуациях предпринимали бравые герои книг? Как-то легко у них все получалось. Авторы снабжали их заранее железом, топорами, ножами, а некоторых даже огнестрелом. Попадались герои, которые сами, в одиночку воздвигали едва ли не целые фабрики. Будь у него нормальное оружие, поговорил бы на равных с теми сидельцами, за скалой. Порох, что ли изготовить? Уголь, предположим, он получить может, но возникает простейший вопрос, где его хранить? Ни банок, ни склянок под рукой не предусмотрено. Селитра, как он смутно помнил, является результатом естественных процессов. Даже если напрячь фантазию и предположить, что удастся ее получить в чистом виде, серу, где искать? Вулканов здесь, как будто, нет. Как с заскальными обитателями общаться? Дадут под зад пинка, и вылетит он обратно, как пробка. Хорошо, если живым оставят!

Нетороп, тем временем, бубнил, нудно, как пономарь, прислушался Олег.

- Ежели Колдун на деревню в обиде, положит под порог листья дышлы вонючей, ни в одну избу не войдешь. А надышишься, можно и помереть.

Задумался Олег, что за трава такая ядовитая. Вроде знаменитой цикуты, только смердит нестерпимо? А Нетороп дальше байки травил:

- Санна в ночь перемен в мужика перекинулась. Жводень в тот вечер хмельных орехов объелся, в хижине на полу заснул. Утром мужики видят, Санна мертвее мертвого, а Жводень по деревне бегает, рад радешенек. Его спрашивают, чего довольный такой, он отвечает: "У меня теперь вон что есть!". Листвянку поднимает, хвалится. Мужики смеются, говорят, это у каждого имеется, на что он отвечает, мол, раньше такого чуда у него не было. Поняли тогда, что это злая Санна, обращенная.

- А дальше что было? - Олегу стало интересно.

- Санну мертвую натерли настоем шаффы, чтоб не испортилась, а через седмицу закрыли Жводеня вместе с ней в хижине, как он выл, причитал! Не хотела колдунья в свое тело возвращаться, да пришлось. Как ожила, прогнали ее из деревни, да строго-настрого предупредили, чтобы больше не появлялась, обещав утопить в болоте.

- А Жводень ожил?

- Нет, - с сожалением ответил рассказчик, - положили его рядом с хижиной, оглянуться не успели, ухват в землю затянул. Только неизвестно, будет мужику перерождение, или нет.

- Отчего нет? Он ведь не виноват!

- Нельзя связываться с колдуньей.

"И станет Жводень, как у Высоцкого в песне, баобабом" - подумал Олег.

- А ухват, это кто? - спросил он. - В вашей деревне живет, или еще где?

- Ухват всюду, - сказал Нетороп, - по всей нашей земле. Обидишь его, ежели сильно, гнилью станешь, а не очень, уволочет под землю, новую жизнь получишь. Рассказал бы ты чего, у меня уже язык отсох.

- А у меня ноги устали, - ответил Олег. В отличие от прежних небольших рощиц лес, вдоль которого они держали путь, казался настоящей тайгой.

- Давай найдем поваленное дерево, отдохнем, заодно поговорим.

- Не, в таких чащобах лесовики живут. Орехи и грибы портят, человека до смерти запутать могут.

- Это как?

- Заплутаешь, в трясину угодишь, или вымотаешься, упадешь без сил. Лесовику скучно, ему развлечение с тобой пошутковать.

- А как его отвадить?

- Одежду листвяную наизнанку вывернуть, говорят, после этого отстанет. Я не пробовал, и тебе не советую.

Глава девятая

Через несколько дней увидели деревню, пока до нее добрались, Олегу всяческие мысли в голову лезли. Некто могущественный, как Господь Бог вырастил биологическую цивилизацию, установил дурацкие порядки, взять к примеру, отдельное проживание мужчин и женщин, и теперь играет в свои непонятные игры. Любая цивилизация предполагает внутреннюю гармонию и поступательное развитие. Олег пока не наблюдал ни того, ни другого. Может, слишком мало информации?

Деревня отличалась от встречавшихся прежде. На крышах двухэтажных изб, сидели красивые крылатые женщины. Увидели путников, взлетели, хлопая крыльями и оглашая воздух хриплыми криками. Закружились, сбились в стаю и скрылись за лесом.

- Гармии! - воскликнул Нетороп, возбужденно схватив Олега за руку.

- Опасные? - спросил тот, спутник пожал плечами.

- Обычно не нападают, но если прилетит такая в деревню, жди беды. Болезнь кого-нибудь скрутит, или в болоте кто утонет. Сказки о них бают, а толком никто ничего не знает.

Людей здесь не было, видно, обитали в деревне только крылатые женщины. Об этом можно было судить по высоким избам и большим чердачным проемам. Из крайней избушки неожиданно послышались то ли стоны, то ли плач. Заглянув внутрь, обнаружили на лежанке симпатичную крылатую женщину. Правое крыло, сломанное, свешивалось до пола. Посмотрела она на них затравленно и сказала: - Не мучайте, добейте сразу!

- Зачем добивать, - удивился Олег, в то время как попутчик застыл соляным столбом, - мы тебя покормим, крылышко срастется, снова летать будешь.

Повернулся к спутнику.

- Пошли за орехами?

- Отчего ж не сходить, - очнулся, наконец, тот, - нам бы тоже перекусить не мешало.

Сходили, принесли орехов, один, творожный, отдали женщине. Заметно было, что изрядно она удивилась, но отказываться не стала.

- Странный ты, не такой, как все, - сказала задумчиво.

- Гармий положено убивать, - заметил Нетороп, когда вышли из избы. - Встретить их, примета плохая.

- Я в приметы не верю, - ответил Олег.

Перекусили, сидя на завалинке. Вспомнил наш герой разговор с Колдуном и спросил: - Кто такие двигуны?

Ответ был неожиданный.

- Сила, - сказал Нетороп, - ходят толпой и все на своем пути пожирают. Говорят, у Ягаи есть заповедный кусочек леса, растет там ягода борзянка. Кое-кто из мужиков, бездельем маясь, в тот лес пробирается, чтобы ягоду украсть. Редко кому это удается. Кто пожует, карликом страшным становится, борзеет, жадность глаза застит. Глядит такой человек на лес с орехами, все ему мало, хочется, чтобы два леса было, и оба принадлежали только ему. Собираются двигуны толпой и топают, куда глаза глядят, без устали. Деревья, орехи, человека, ежели попадется по дороге, съедят, или затопчут. Говорят, когда голодные, гору могут даже прогрызть. В лесах после них просеки целые остаются. Сам видел. Бывает, от целого леса одни пеньки торчат, остальное подчистую съедено.

"Эти карлики вроде саранчи, что ли?" - подумал Олег и спросил: - А причем тут сила?

- Двигуны по отдельности несерьезные, смотреть не на что, плюнуть и растереть. Рот огромный, в поллица, зубы острые, мелкие, живот большой, вместительный. Сами маленькие, в полчеловека ростом, ручки и ножки тоненькие. Говорят еще, кровь у них голубая, как цветок Савиль. А толпой соберутся, сила. Их только ухват не боится, потому как дух он и обитает в земле. Когда-нибудь сожрут они леса, а может, и топи вместе с жабнем. Последнюю деревню схарчат, и конец нам всем придет.

Неожиданно Олегу пришла в голову идея. Вспомнил Колдуна, как тот палкой выписывал на земле закорючки. Они уже поели, толстые шкурки ореховые, валявшиеся здесь же, у завалинки, поглотила земля.

- Хочешь в игру сыграть? - спросил он.

- Что за игра?

- Смотри! - Олег вооружился палкой и попытался растолковать напарнику, условия игры в крестики-нолики. Подумал, если получится, скуку можно будет давить на корню. Долго Нетороп разбирался в простых правилах, не сразу сумел до пяти сосчитать. Для наглядности, наш герой показал ему пальцы на руке, и дело потихоньку пошло. Играли, пока усталость не одолела и в сон потянуло.

"Лиха беда начало, - радовался Олег, - потом шашкам научу. Доску можно будет на земле начертить". На шахматы пока не замахивался, ввиду отсутствия инструментов, фигурки нечем резать. Первая атака на прочный бастион скуки прошла не без успеха. От идеи с картами пришлось отказаться, хотя в "дурака" Олег бы с превеликим удовольствием сыграл. О "преферансе" можно было только мечтать.

- Ишь, ты, - удивлялся Нетороп, изобразив на земле крестик, - игра твоя и впрямь веселья добавляет, не хуже хмельного ореха!

- Когда-нибудь я всех играть научу!

Для сна каждый выбрал себе пустую избушку.

- А эти крылатые, не вернутся? - с беспокойством спросил Олег.

- Пока мы здесь, нет, они людей избегают. Так что, можешь спать спокойно.

Сон то был, или полудрема, наш герой не понял. Что-то белесое, склизлое, бесформенное, поднялось из пола и уставилось на него черными глазами-бусинками. Почувствовал он небывалое отвращение.

- Что скуксился? - раздался неживой, дребезжащий голос.

- Ты кто такой? - спросил Олег хрипло, во рту неожиданно пересохло.

- Ухват я, за порядком слежу, все здесь на порядке держится.

- Пришел зачем?

- Почто, как Колдун, знаки на моей земле вырисовываешь?

- Нельзя разве?

- Ежели вред будет от твоих знаков, так и знай, закопаю.

Почувствовал вдруг Олег подступившую злость.

- Пошел вон, червь земляной, не лезь в мои дела!

Убрался ухват, в пол ушел. Олег поворочался немного, и вновь сон его посетил, яркий, как будто и не сон вовсе.

Бесшумно ступая, вошла в избушку девушка в плаще, только не плащ то был, а крылья, сложенные за спиной. Сломанное крыло срослось, целым стало. Подошла, палец ко рту приложила, молчи! А он лежит, ответить не может, тело не подчиняется, сном скованное. Девушка набедренную листвяницу сбросила, лицо красивое, фигура хоть и худенькая, но такая, что дыхание перехватывает. Дальше произошло то, что обычно случается в эротических снах.

Утром герой наш проснулся усталый, словно мешком пыльным ударенный.

"Не заболел ли я?" - поднявшись, подумал испуганно. Нетороп уже был на ногах, потянулся, довольный, взял орех, завтракать собрался. Олег почувствовал неистребимое желание хмельного принять. Вчера они один такой орех из леса принесли, чуть больше апельсина. Напарник неодобрительно покосился, когда он принялся торопливо поглощать хмельную мякоть.

- Как там наша гармия? - спросил Олег.

- Улетела, утром в избу заглянул, там пусто. У них раны быстро заживают, крыло, значит, за ночь срослось.

"Еще как срослось, - подумал наш герой, - всю ночь казалось, вот-вот вместе улетим!".

Покончил Олег с орехом, немного его отпустило. Спросил, дальше идти, или в этой деревеньке задержаться?

- Пойдем лучше, - отвечал Нетороп, - что-то мне не по себе. И гармии ждут, когда мы уберемся.

Позавтракали орехами и ушли. Не мог сначала Олег понять, что в нем изменилось, потом дошло. Словно обрел внутренний компас, твердо теперь знал, в какую сторону к скале путь держать. И к выходу из этого мира, который Бугор охраняет, знал, как добраться. Не придется впустую по лесам кружить. Сначала испугался, затем вновь вспомнил предыдущую ночь, краска залила лицо. Искоса посмотрел на спутника, тот ничего не заметил. Неужели появившееся неожиданно чувство направления, дар гармии?

Глава десятая

Пока шли, спутник Олегов становился все мрачнее.

- В чем дело? - не выдержал тот. - Чего замолчал, пригорюнился?

- На месте мы стоим, - сообщил Нетороп.

- Быть того не может, отмахали сколько!

- В лесу два высоких дерева с краю. Сейчас мимо пройдем, сравни с тем, что впереди увидишь.

Олег сравнил и ахнул. Вдали из чащи торчали точно такие деревья. Он остановился, посмотрел назад. Если бы спутник не сказал, ничего бы не заметил.

- Лесовик, что ли, нас путает?

- Если бы, - хмуро буркнул Нетороп, - лесовик в поле не хозяин.

- Тогда кто?

- Придется, видно, в лес заглянуть, там увидим, хоть и не по нраву мне это!

Герою нашему любопытно стало, и слегка страшно. Ну, не мог он воспринимать всерьез ни леших, ни домовых, а земля эта представлялась ему до сих пор театральной сценой. Где не могло с ними случиться ничего плохого! Занавес опустится, разойдутся актеры после бурных аплодисментов.

- Что ж, пообщаемся, - бодренько ответил он. Едва углубились в чащу, увидели, кто их в гости позвал. Стояла перед ними Ягая, лицо хмурое, руки в бока уперты.

- Явились, голубчики, - сказала, окинув непрязненным взглядом, - ступайте за мной!

Развернулась и направилась в чащу. Тропы не видать, деревья стоят сплошной стеной, идет себе старуха, словно нет перед ней препятствий. Шаги меряет, что твоя спортсменка. Олег с попутчиком едва поспевали за ней. Прошли сквозь сетчатую паутину густых колючих веток, вопреки всему ни одна не зацепила.

Открылась поляна и изба, вся в сучках и переплетениях ползучих трав. Ягая остановилась и, ткнула пальцем в прямоугольник входа.

- Добро пожаловать, гостюшки дорогие!

Зашли внутрь. Посреди избы стоял корявый стол в виде половины расщепленного бревна и три пенька-табурета. Окон не было, у стены широкая лежанка, застеленная листвяным покрывалом.

Усадила их хозяйка за стол, орехи достала.

Нетороп один открыл, попробовал, спросил удивленно: - Что за еда, почему не знаю?

- Ты, милый, много чего не знаешь, - в свою очередь, присаживаясь, отвечала Ягая.

- Отчего, думаете, я вас к себе позвала?

- Не мечтал и не надеялся лесного духа встретить, - пробормотал Нетороп.

- Кто тебя знает, - беспечно сказал Олег, налегая на вкусный орех, мякоть напомнила ему любимый торт "Прагу", - может, скучно стало, одиноко, вот и решила пообщаться.

Хмыкнула женщина и с усмешкой на него посмотрела.

- Знаешь, что твой попутчик отчудил намедни? - обратилась к Неторопу. - Завалил и потоптал Лианку, гармию летучую.

У того челюсть отвалилась, глаза в кучку собрались, видно, новость была невозможная, немыслимая.

"Кто кого завалил и потоптал, еще вопрос!" - подумал Олег, краснея и вспоминая свой сон в подробностях.

- Девка она неплохая, - продолжала хозяйка, - по снам его полазила, а там такое! Чудо на чуде верхом едет и чудом погоняет. Видишь ли, Олег, я ей дальней родней прихожусь, - впервые его здесь назвали по имени, - ты извечный порядок, спокойствие нарушил. Гармию покрыл, шляешься повсюду невозбранно. Узоры измыслил чертить палкой на земле, а ухват этого не любит. Такое только Колдуну дозволено. Теперь за твою жизнь пустой шишки или ломаного сучка никто не даст. Ухват уже местечко тебе в землице приготовил, а крутень коготь навострил.

Нетороп покосился на него, во взгляде попутчика Олег прочитал сочувствие и приговор. Так смотрят даже не на покойника, а на кучку мусора, которую предстоит выбросить в ведро, а ведро вынести в отхожую яму, на душе у него сделалось погано.

- Что теперь делать?

Не ответила старуха, а вдруг полюбопытствовала.

- Чего вы там, на землице-то вырисовывали?

Пришлось показать ей игру. Она быстро ухватила суть, извлекла из-под лежанки черный камешек, похожий на графит, и вскоре столешница оказалась исчеркана крестиками и ноликами.

- Ну, ты и жудень, - вволю наигравшись, сказала Ягая и пояснила, - зверек такой шустрый, повсюду рыльце сует и никому покоя от него нет.

На минуту задумалась, подперев рукой подбородок.

- Лианка за тебя просила, ни в жизнь бы не поверила, что гармия за человека просить будет. На тебя все установщики-спокойники ополчились, тело твое теперь никак не уберечь, не сидеть же тебе в моем лесу всю оставшуюся жизнь? Но и отказывать дальней своей родне нехорошо. К тому же, интересно мне, что у тебя дальше получится? Какие игры еще измыслишь?

Олег и сам думал, в следующий раз показать, к примеру, "морской бой". "На безрыбье" должен на ура пойти. Проблема в том, что требуется освоить счет до десяти, и разобраться с двухмерной системой координат.

- Тебе теперь, куда ни пойди, один конец. На болоте жабень утащит, на земле ухват с крутнем ждут, не дождутся, тела твоего беспокойного. Всю округу ты взбаламутил. Завтра порешим, что делать с тобой, а пока отдыхайте, устраивайтесь спать-почивать.

У мужчин и впрямь глаза закрывались. Вроде орехи были не хмельные, а веки налились тяжестью.

Не помнил Олег, как свалился на лежанку, а рядом прилег Нетороп. Последняя мыслью было, горькое осознание того, что в этом мире он неожиданно превратился в изгоя. Игры его, похоже, экспериментаторам помешали. Нарушили, так сказать, чистоту эксперимента. Связь свою с гармией он не считал чем-то серьезным или предосудительным. И вообще, какое до этого дело всяким ухватам и крутеням?

Утром поднялись свеженькие и голодные. Не сразу до Олега дошло, что опять что-то не так. Взглянул на попутчика, увидел, словно в зеркале, самого себя. К таким фокусам он успел привыкнуть, а Нетороп, бедняга, первые минуты на стену готов был лезть.

- Это все ночь перемен, - спокойно пояснил Олег, - у меня такое было. Зря волнуешься, подождем седмицу, обратно перекинемся. А сейчас давай завтракать, нам старуха орехи оставила.

Едва беднягу успокоил, никак тот не мог смириться даже с временной потерей собственного тела. Только плотно позавтракав, отчасти пришел в себя.

- Я ведь ни Колдуна, ни Ягаю прежде не видел, - пожаловался он, - выдумкой считал, а тебя встретил, и началось, то одно чудо, то другое. Я даже жабеня всего один раз видел, и то издалека, испугаться даже не успел. А тут, сколько всего навалилось, можно умом тронуться. В деревне у нас мужик, что без ума остался, в землю провалился, ухват его забрал.

"Вот и меня скоро заберет, - невесело подумал Олег, не подозревая, насколько близок к истине, - патовая ситуация. В самом деле, не сидеть же вечно в этом, безопасном для меня, лесу?". Тоска навалилась, страстно захотелось вернуться домой. Предложи он тогда Маечке Скворцовой руку и сердце, все сложилось бы иначе. Полетели бы с ней на юг, другим рейсом, не пришлось бы сейчас по чудовищным землям бродить.

Они провели в хижине почти весь день, пообедали орехами, после чего Нетороп сообщил, что сидеть сиднем ему надоело, и собирается он пройтись по лесу.

- Ты слышал, что сказала Ягая? Опасно нам по земле ходить. Давай ее подождем, обещала она сегодня что-нибудь придумать.

- Она велела лес не покидать. Вот и погуляю, давит на меня эта изба.

Пришлось согласиться, хоть не лежала у Олега душа покидать избушку. Не успели на землю ступить, провалился Нетороп по самые уши. Глаза вытаращил, отчаянный взгляд на спутника бросил, и исчез, земля за ним сомкнулась. Понял Олег, слукавила старушка, безопасно было только в домике. Не сразу до него дошло, что свое тело потерял навсегда.

"Будь прокляты эти экспериментаторы!" - подумал, не в силах оторвать взгляда от места, что поглотило товарища. На земле и следа не осталось. Ветвились стебли травы, словно она тут во все времена росла. Опять он один остался! Вернулся в избушку, проглотил, не чувствуя вкуса, два хмельных ореха. Не потерял бы приятеля, ни за что бы, не напился, а теперь пришлось. Пьяного быстро сон сморил, и сразу кошмар приснился. Увидел Олег себя в родном городе, навстречу люди бегут, на лицах отчаяние и страх.

"Война началась, что ли?" - подумал и поспешил домой. Некоторые здания были разрушены, словно подверглись бомбардировке. Прибежав, замер, глазам не веря. От его дома половина осталась, отрезанная ровненько, словно ножом, а из пролома выдвигалась колонна карликов, рты зубастые, в поллица, раззявлены, животы огромные, аж, брюки сползают, на ногах плетеные сандалии, галстуки надеты на голое синюшное тело. (Голубая кровь, мля!) Ручки и ножки тонкие, однако, печатают шаг четко.

"Я вам сейчас задам!" - гневно подумал Олег, на двигунов набросился, пролетел сквозь марширующую колонну и проснулся.

За столом сидела Ягая и крылатая гармия Лианка. Угощались орехами и вели разговор.

- На кой ляд он, тебе пьяница, сдался, - шамкала Ягая, - нажрался, как свинья. В чужом он теперь теле.

- Я не тело люблю, - упрямо отвечала гармия, - дух мне близок, по нраву.

- Какой там дух! - брезгливо скривилась старуха. - Сивуха одна!

- Мне его жаль, тетя.

- Ты мне эти высокие материи брось, дух, видите ли, нашла, кого защищать! Откуда он такой взялся, какая страшная бездна отрыгнула? Видела ведь сны его, не боишься?

- Плевать мне на сны, пригож он мне в любом теле.

- Знаешь что, дорогая, - Ягая даже привстала с пенька, - за тобой все местные установщики-спокойники скоро гоняться будут. Как прознают, что ребенка ждешь, возьмутся крепко. Даже тут, у меня, не отсидишься!

"У гармии мой ребенок будет?" - поразился Олег, прислушиваясь и стараясь не показать, что проснулся. Сивухой от него и впрямь должно было разить крепко.

- А если ребенок бескрылый родится, гармии его уродом признают, - безжалостно добавила Ягая.

- Мне все равно, всякого буду любить.

- Тебя свои выгонят!

- Ничего они мне не сделают!

- Он тоже так думал, где его тело теперь? Вот что, голубушка, не глупи, сама порядок знаешь. Люди должны рождаться в лесу. Мужики из земляного ореха архаса, от корня жезаль, бабы из орехов анак. Гармии из летучего плода дерева Ку. Только так, и никак иначе. Деревни должны быть раздельные, мужские и женские. Таков порядок, закон. Что есть закон? Не ухват, не крутень, не жабень и даже не двигуны, а все вместе взятые. Что такое один двигун? Прыщ на теле земли, а если соберется толпа? Выход у тебя, девка, один, бежать без оглядки, иначе крылья пообломают и в землю закопают, и не вздумай перечить, заклятие наложу, ты меня знаешь.

- А за грядой ничего нет, - сказала вдруг Лианка, - скалы непроходимые, а дальше море без края.

Умолчала о том, что когда-то все знала об этих скалах. Но забыла накрепко, остались только смутные воспоминания. И еще знала, что, в самом деле, духом был близок ей этот человек, хотя объяснить, почему так, она не могла. Может быть, дело отчасти заключалось в том, что он ее пожалел?

- Много ты знаешь, - фыркнула старуха, - ты кого-нибудь в избе разглядишь сверху? Нет? То-то же! Для этого в дверь войти надобно. Так и там, через пещеру пройдешь, увидишь то, что от глаз скрыто. А Олегу твоему я говорила, не стоит туда ходить, ничего хорошего его не ждет.

- Может, мне его с собой взять?

- Нешто у тебя мозги раскорячились? Разве дотащишь такого бугая? Да и на скалах высоких, в гнездовьях ваших, как ему жить? И хватит болтать! Он скоро проснется, а тебя к тому времени, чтобы духу не было. Пошла вон отсюда, пигалица глупая!

Гармию словно пружиной подбросило, вскочила она и выбежала за дверь. Захлопали крылья, и все стихло.

Глава одиннадцатая

Вышел Олег из леса, увидел на опушке поваленное дерево, присел отдохнуть. Ноги гудели, идти дальше не хотелось. Окинул взглядом благостную картину бескрайних полей. Жить бы, да радоваться, но к радости душа не лежала. Жалко было, свое собственное тело, и Неторопа. Мужик был неглупый, хороший собеседник, много историй занятных знал. Привязался к нему за последние дни Олег, да грубо взяли эту привязь, да разорвали.

Сидел Олег на бревнышке, наслаждался отдыхом и ласковым ветерком, мысли всякие полезли в голову. О том, кто решился на эксперимент по созданию такого чудного и противного нормальному человеку мира. Может быть, ученые в отпуск отправились, а детишки неразумные, несовершеннолетние в лабораторию забрались? Приборы включили и игру затеяли, вроде как, в виртуальной реальности. Мальчишки деревни с мужиками строить начали, девчонки другие деревни, с женщинами, и с гармиями. Олег вспомнил Лианку, на душе потеплело.

Наиграются дети в лаборатории, отпуск закончится, вернутся ученые. Как поступят взрослые дяди с созданиями своих чад? Уничтожат, или из любопытства продолжат наблюдения?

Вздохнул Олег сокрушенно: гадание на кофейной гуще. Достал из травяной сумки мясной орех, один из тех, которые ему Ягая в дорогу положила, и сытно пообедал.

"Что я за человек? - подумал. - Неймется мне, хочется самому во всем разобраться. При этом, как носорог в бакалейной лавке, обязательно что-нибудь сломаю, нарушив какой-нибудь дурацкий местный закон. Здесь даже за самые невинные развлечения ухват может в землю по уши вбить. Заняться в деревнях нечем, единственная забота, сходить в лес за орехами. Остальное время можно кверху пузом лежать". Или в понятии экспериментаторов это и есть смысл бытия? От каждого по способностям, каждому по потребностям. Способности здесь никому не нужны, выбор потребностей скудноват: поел, попил, поспал. Женщину? Не сметь, уроют! Развлечения? Нельзя, отклонение от нормы, возмущение спокойствия.

Что-то обязано здесь меняться, пусть, медленно, в течение нескольких поколений. Общество застывшее, не развивающееся, обречено на деградацию и вымирание. Он не собирался ждать сто, или двести лет, было неистребимое желание дать этому миру хорошего пинка, перевернуть верх дном. Все же, было опасение. Ягая замаскировала его в чужом теле, а ну, как снова разглядят возмутителя спокойствия?

Услышал шорох, повернулся и обомлел. Рядышком Колдун пристроился, неизменной тросточкой чертит на земле закорючки.

- Не прост ты, парень, ох, не прост, - покачал головой Колдун, - я тебя не раскусил, думал, мается человек дурью, болтается от одной деревеньки к другой, любопытство тешит. Недавно послушал твои мысли, высоко берешь, как бы потом падать не пришлось больно.

- Вы как здесь оказались?

- Мне это просто, где хочу, там обретаюсь. Это жабень сидит в болоте, пузыри пускает, а лесовик по чаще шлындает. Кстати, жабень до багажного отделения все же добрался, любопытство замучило. Теперь понять не может, где такие дивные вещички произрастают и для чего потребны. Кое-что на зуб попробовал, едва отдышался, жалеет, что тебя ухват извел, спросить не у кого.

- Без надобности мне теперь чемодан, и вещи мои.

- И то верно, лучше мозги напрягай. Раздумья твои больно интересны. Я сам иногда мыслями пораскинуть люблю. Смотрю вокруг, а двигунов все больше становится. Видишь вон тот лес вдалеке?

Олег кивнул.

- Вижу, и что?

- Ближе подойди, поймешь. Двигуны прошли, полоска деревьев с краю осталась, и ни одного ореха. Животы набили, ни один не лопнул! Что им лес, ежели они горы прогрызают! Я в твой сон давешний заглянул, похожи они там, как в жизни, только одежонку ты им придумал странную, не бывает такой. И деревень таких не бывает, чтоб дома стояли, как каменные скалы. А то, что половину твоего дома изгрызли, это, правда, такое возможно.

- Как с ними справиться? Подскажи, Колдун!

- Набралось бы таких, как я, сколько пальцев на руках и ногах, мы бы с ними управились, один не могу.

- Я не про тебя спрашиваю!

Чиркнул Колдун тросточкой под закорючками размашисто, словно подписался.

- Сам ответ найди, никто тебе в том не поможет.

Отвернулся Олег на секунду, а Колдуна след простыл.

"Двигуны, - подумал он, - как раковые клетки, только жрать умеют и размножаться". Встал, потянулся, разминаясь, решил к съеденному лесу прогуляться, посмотреть, делать было все равно нечего.

Прогулка вышла замечательная, ветерок приятный налетел, словно знал, когда нужно подуть. Не хватало разве солнышка на мутном небосводе, а редкой ночью звездочек и луны. Поле было ровное, не вязкое, в любом месте шагай, везде, словно укатанная дорога. Трава хоть с длинными стеблями, идти не мешала. Добрался Олег до узкой лесополосы, за ней увидел что-то непонятное: гора, не гора, конический холм, словно огромный муравейник. Пригляделся и ахнул, гора состояла вся из маленьких человечков, синюшных, с акульими пастями, тонкими ручками и ножками и большими животами. Вся эта куча, шевелилась, разрастаясь. При этом издавая мерзкие звуки в виде писка, бульканья, кваканья. Едва Олега не стошнило. Он даже не пытался убежать, когда живая куча просела и расплылась, оформляясь в колонну, растянувшуюся на всю длину съеденного леса. Голые синюшные карлики бегали, выстраивались, словно подчиняясь неслышным командам. Минута, другая, и вот уже колонна марширует вдоль лесополосы. Стройные ряды, четко печатая шаг, словно на параде, как в давешнем сне, проходили мимо. Остатки леса, куцые деревья, лишенные орехов, их уже не интересовали. Иначе подмяли бы одинокого человека, который, в ужасе замерев, смотрел на них, не в силах оторвать взгляд.

"Парад апокалипсиса!" - подумал он, когда спустя полчаса, замыкающие колонну карлики, исчезли вдалеке.

Никуда идти не хотелось, перенервничал он и чувствовал странную усталость. Каток этот асфальтовый, в виде огромной кучи двигунов, походя, раздавить его мог, и пришел бы конец Олегу Николаевичу, недоучившемуся студенту биологу. Улегся он возле дерева, памятуя, что сон лучший отдых и лекарство, и крепко заснул. Увидел себя старым и больным, сидящим на завалинке рядом с хижиной. С таким же старцем вселенские проблемы обсуждали. Потом вдруг тесно ему стало, из большого ореха выбрался, словно заново появился на свет. Во сне рождался, становился старым, много раз, пока, наконец, длинная вереница снов не прервалась.

Проснувшись, не понял, где находится, испугался, не умом ли тронулся? Прилег среди полосы из сотни деревьев, а проснулся в густом лесу. Над его головой раскачивался большой орех анак, причем явно созревший, судя по желтым точкам на ободке. Пока он соображал, что бы это значило, орех раскрылся, и на него, пребольно ударив по руке, свалилась обнаженная девушка. Девушка поднялась, как ни в чем не бывало. Только тут он обнаружил, что на нем нет одежды, ни одного листика. Куда она могла деться?

- Ты кто? - спросила девушка, протянула руку в густую листву и извлекла широкую гирлянду липучей листвянки, которой ловко обмотала бедра.

- Путник, - растерянно ответил он, потирая ушибленное место.

- Дай сюда, - она сорвала лист и прилепила к его руке, где уже наливался фиолетовый синяк.

- До вечера заживет.

- Ты что, врач?

Девица рассмеялась. Улыбка у нее оказалась приятной. Русые волосы спадали на плечи колечками.

- В прежней жизни меня звали Милия травница. А как твое имя, путник?

Олег решил назваться в соответствие со своим новым телом.

- Нетороп я, - буркнул в ответ.

- Будем знакомы, Нетороп, - снова улыбнулась девушка, - шикарная у тебя борода, даже завидно!

Она дотронулась до его бородки.

"Очередная странность" - подумал он. Спать укладывался, бородища была "лопатой", теперь маленькая, изящная.

- Мне не нравится, бриться нечем, палить боюсь, как бы не обжечься.

- Что такое "брить" и "палить"?

Олег не ответил, задумавшись. Как мог вырасти лес за какие-то часы? А может, не часы, а дни, или даже месяцы? Но и за месяцы деревья не вымахивают до неба. Он покосился на Милию и, в свою очередь, вытащил из ветвей широкую листвяную полосу. Все же, голым ходить было непривычно. Повозившись, соорудил грубую набедренную повязку, кое-как скрепив ее липучими листьями.

- Пойдем, Нетороп, - сказала она, - надо найти деревню.

"Не так все плохо, - думал он, шагая вслед за девушкой, - двигуны расправляются с лесами, а те восстанавливаются". Однако вскоре пришла следующая мысль: "Колдун не мог этого не знать, отчего тогда переживал? Всегда леса восстанавливаются, или данный случай исключение? И зачем нужна такая масса прожорливых карликов?".

Олег следовал за Милией, невольно любуясь ладной фигуркой, благо, листвянка была похожа на земные "мини". Он пытался поймать ускользающую мысль, наконец, это удалось. Двигуны могут служить эффективным оружием. Против тысяч прожорливых карликов с прочными зубами даже горы не устоят, что говорить о людях!

Затем он подумал о своем новом обличье. Борода явно укоротилась неспроста. Деревья выросли, а он во сне прожил несколько жизней. На вопрос, сколько в реальности прошло времени, вряд ли здесь кто-то мог бы дать толковый ответ.

Глава двенадцатая

Во встреченной деревне жили карлики, ходили, бегали, даже что-то вроде футбола затеяли, большой орех гоняя. Остановился, было, Олег, новая знакомая, заметив его колебания, обернулась с улыбкой: - Пойдем, чего встал?

- Опасаюсь я их, - ответил угрюмо. Хотел добавить про пасти с акульими зубищами, но промолчал, девушка понятия не имела, кто такие акулы.

- Да ты чего? Смотри, какие забавные! С ними не соскучишься.

Похоже, синюшная кожа, рот в поллица и острые зубы ее не смущали.

Они нашли пустую избушку. Олег подумал, что неплохо бы с девушкой плотнее пообщаться, не все же гармий крылатых топтать. Кровь молодая в жилах бурлит, и выглядит он, судя по всему, не на сорок, как прежде Нетороп, а лет на восемнадцать, двадцать. "Молодость и жизнь вечная!". Не так уж плохо, если бы не жесткие ограничения и скука, погонять, что ли, мяч с карликами? Но те уже бросили свое занятие и разбрелись по деревне. На них с Милией, как будто, никто внимания не обратил. В избушке обнаружились столик-пень, бревна-лавочки, и две лежанки. Человек десять за столом вполне могли поместиться.

Девушка присела на лежанку.

- Устала, - сообщила она, - так всегда бывает, когда жизнь заново начинаешь. Неплохо бы, для начала, как следует, подкрепиться.

Это был намек. Ты, мужчина, добытчик, давай, тащи орехи. Впрочем, далеко идти не пришлось. У карликов запасец немалый был свален на площади. Забрал он два творожных ореха, принес в избушку.

- Интересно, почему у них кожа синяя? - сказала Милия, поглощая вкусную мякоть.

- Скорее всего, кровь медью насыщена, - предположил Олег, неожиданно для себя произнеся фразу по-русски. Отсутствовали в местном языке некоторые понятия!

Девушка уставилась на него, округлив глаза.

- Никак, ты заклинания творишь?

- Кровь у них другая, не такая, как у нас, с другим веществом, - попытался объяснить он.

- Такого не может быть, поверь. Я травница и знаю, что такое кровь. Это как сок дерева, без нее все живое засыхает. У людей кровь всегда красная.

- А у жабеня?

- То болотное создание. Я жабеня только издалека видела, говорят, ближе подойдешь, в трясину утянет.

- А у гармий кровь тоже красная?

- Сказки это, байки деревенские, нет никаких гармий, - ответила Милия, доедая орех.

"Ну, нет, так нет, - подумал Олег, решив не спорить, - улыбчивая она, с открытой душой. Во многих знаниях многие печали, вот и не будем девушку печалить!".

Разговор плавно перетек на травы, которых Милия знала множество. Однако он все же задал вопрос, который поставил ее в тупик. Вспомнил, как руки жучиными листьями натер, а жук по его следам приполз.

- Что получится, если звериную ягоду турмагору с горькой шаффой смешать и этим составом натереться?

Он подозревал, что, смешивая разные травы и ягоды, можно получить массу интереснейших результатов. Управлять животными, усыплять их на время, отпугивать хищников, на людей влиять. Оказалось, однако, что травницы с подобными экспериментами дела иметь не желали. Существовало у них нечто вроде запрета, "табу".

- Странные вещи ты молвишь, Нетороп, - сказала девушка, - меня деревенская знахарка учила, как кровь останавливать, рану, нанесенную зверем, зарастить. Коли деув поранит, возьми листья болотника, приложи к ране, назавтра затянется. Ежели бесящиеся жудни в ночь перемен покусают, травой сунн облепи укусы, все пройдет. А от вонючи дышлой средства нет. Надышится кто, на земле оставь, чтобы ухват забрал, человек заново родится. Наступила я в прошлой жизни на гнездо урмий, не разглядела среди древесного кустарника. Помню только, поднялось жгучее желтое облако.

"Оказывается, леса полны опасных тварей, а я, наивный, хожу безбоязненно!" - Подумал Олег, решив быть осторожнее.

Милия неодобрительно на него посмотрела.

- Смешивать листья и соки нельзя. Кто этим занимается, долго среди живых не задерживается. Хотя все знахарки, в конце, концов, из любопытства начинают запретное творить. Им ухват один раз покажет, что невместное это дело, ежели не осознают, заберет навсегда, вернутся в этот мир в виде перегноя, травы и растений. Знахарка Олия, что меня травам обучала, показала по секрету, как можно всю живность в округе в столбняк на целый день вогнать. Для того из двух стеблей сок выжимала, добавляла маковые косточки, которые мысли слушать позволяют. В баню настой ставила и банника призывала. Настой грелся, пар шел, кто пар тот вдыхал, только к следующему утру в себя приходил. Олия строго-настрого предупредила, чтобы я повторять такое, не смела.

- А вы с Олией тоже к утру очухались?

Милия усмехнулась.

- Мы листьями тьяма лицо прикрыли. На нас, поэтому настой не действовал.

"Надо запомнить, этот лист работает, как противогаз" - подумал Олег. Ему было интересно, особенно это касалось различных смесей. Вот только негодяй ухват подстерегал смельчаков, которые осмеливались проводить подобные опыты.

Милия зевнула, потянулась, и предложила отправиться на боковую. Олег тоже чувствовал усталость и растянулся на своей лежанке. Постепенно подкрался сон. Проснулся оттого, что рядом разговаривали, хихикали, возились. Не сразу разлепил глаза, а когда, наконец, обрел способность видеть, обнаружил на столе горку сиреневых ягод, похожих на виноград. Знакомую его, Милию, на противоположной лежанке обступили несколько карликов.

Испугался, они что, сожрать ее собрались? Присел, глаза протер. Девушка проснулась, ее никто не трогал. Карлики что-то быстро говорили, понять было трудно, трещали, как пулемет. Олег разобрал только: "Ешь, ешь, ешь!". И пихали "виноград" со стола ей в рот.

"Это же ягоды борзянки!" - ахнул он. Один карлик повернулся к нему и протянул веточку. Олег взял, незаметно между лежанкой и стеной протолкнул. Сделал вид, что жует. Карлик глянул, одобрительно кивнул и вновь повернулся к девушке.

- Я думала, все травы и деревья знаю, - сказала она с удивлением, - капусту знаю свиную, ягоду замороку, двужилку, даже огненную гармийскую встречала. Но такого еще не пробовала, вкусно!

Хотел Олег сказать, чтобы не ела, но было поздно. Травнице ягода по вкусу пришлась, а двигуны, вокруг толпившиеся, продолжали скармливать ей синие ароматные шарики. Понял Олег, что ничего сделать не может, самому уходить надо, пока не заставили гадость глотать. Он поднялся и вышел, никто его не задерживал.

Нашел за деревней стожок, устроился в травяном сене на отдых. Мысли в голову полезли, для чего им девушка понадобилась? Армию "прогрызов" явно кто-то усиленно готовит, страшно представить, что они могут натворить. В деревеньке, похоже, раньше женщины жили, Милию не зря сюда инстинкт гнал. Спрашивается, где жители? Двигуны съели, или, может, ягодами накормили? Долго он ворочался, вдыхая терпкий запах сена, пока, наконец, не уснул. Проснувшись, выбрался из стога. Из деревни выходила колонна карликов. Подождал Олег, пока все не пройдут. Заглянул в деревню, избушки были пусты, ни карликов, ни Милии.

Вспомнил ее открытую улыбку, подумал печально: "Судьба, видно, у меня такая, терять попутчиков. Одни гибнут, другие превращаются, бог знает, во что. Сам я давно не тот, был Олег Николаевич Колесов, да весь вышел. Ни мама родная, ни, даже генетическая экспертиза своим теперь не признают!".

Глава тринадцатая

Не пора ли к скальной гряде податься, в таинственную пещеру слазить? Глядел Олег вслед колонне карликов, несутся, что твои самокатчики, пыль столбом. Посмотреть, куда направляются? Даже обрадовался, вроде, какое-то дело себе нашел. Топал без продыху целый день, пока мелкая братия привал у лесного массива не устроила. На сей раз лес губить не стали, тоже вопрос, часто ли они просеки проедают? Видно, чаща для них оказалась великовата, решил Олег. Мелкота орехов нарвала и пир устроила. Олег тоже, к ним не приближаясь, по орехи сходил. Снова карлики его удивили. Разделились на команды и ну, гонять орех, размером с мяч, с одного конца опушки на другой.

"Футболисты, мля!" - неприязненно подумал он, устроившись на пеньке и наблюдая за развлечением. Беготня сопровождалась криками, визгом и закончилась потасовкой.

"Судья, что ли, чем не угодил?" - Олег всматривался в клубок визжащих тел, в котором мелькали тонкие ручки и ножки. Наконец, драчуны разошлись, продолжая ругаться и тыча, друг в друга пальцами. Один карлик, прихрамывая, уселся на зеленую кочку, другой принялся колдовать над его ногой. Видно, один ушиб, а второй лечить пытается. Олег присмотрелся, хоть и далековато было, все же узнал Милию. Какой же отвратительной она стала! Ручки и ножки, словно лапки у паука, рот, правда, не такой большой, как у остальных, но треугольные зубы даже отсюда видны. Интересно, в последующих воплощениях кем она станет? Как-то он не удосужился поинтересоваться. Хотя, кто ответит?

- Кхе, кхе, - раздалось рядом. Он едва не подскочил от неожиданности. На пеньке по соседству пристроился Колдун.

- Подругу разглядываешь? - прокашлявшись, спросил, щурясь подслеповато, - В нее зло вселилось, подойдешь, покусает, а то и загрызет насмерть. Лучше не ходи, потерял ты, навсегда, красну девицу.

- За что мне такое, дед? - грустно спросил Олег.

- Зевать не надо, коли девка, на тебя валится, хватай, не упусти. А ты разговоры начал разговаривать, о листьях, да ягодах. Как будто, оно ей нужно было. Не видел разве, каким взглядом на тебя смотрела! Она в новую жизнь вошла, тепленькой брать можно было. А ты антимонии высокие разводить начал!

- Может, повезет, свалится еще какая с дерева?

Колдун вытаращился на него, Олегу даже неудобно стало.

- Ты переродился, смотрю, поглупел.

- А ну как ухват ее забрал бы, за близость?

Колдун не ответил, погрустнел и как-то весь съежился. Сильно сдал, постарел, понял Олег.

- Чего ждешь, топай к своей скальной гряде. А Ягаи уже нет.

- Как это, нет? - удивился Олег. - Сказывали, она дух лесной?

- Дух тоже перерождается, хотя и не так быстро. Ягая теперь не та, тебя не признает, к ней не ходи.

- Вот так новость, - сказал Олег, - а я думал, ничего здесь не меняется, словно в болоте застойном живем.

- Если бы, - покачал головой Колдун, - наоборот, как у вас говорят, эпоха перемен. Ты на меня гляделки не вылупляй, я в твоей голове успел поковыряться. Боюсь только, перемены те не к добру. Ты ведь хотел посмотреть, куда двигуны идут? - старик кивнул в сторону карликов, которые строились в походную колонну.

- Хотел, - подтвердил Олег, - и что?

- Можешь не ходить, я так скажу. Пять колонн должны собраться у пустой деревни Крутицы, что у края мира.

- А зачем?

- Когда наберется, опять же, как у вас говорят, "орда", Бугор им объяснит, что дальше делать.

- Если армия собирается в поход, быть войне.

- Может, и так. За границу мира я не заглядывал. Какая там война, и для чего, мне неведомо.

В руках у старика появилась знакомая нашему герою тонкая трость, принялся он вырисовывать на земле непонятные знаки.

- Что это значит? - полюбопытствовал наш герой.

- Да ничего! - отмахнулся Колдун. - Нервы успокаиваю. Орехи хмельные терпеть не могу, вот и рисую. Должен еще сказать, человече, скоро уйду. Кто перерождается, не всегда прошлые жизни помнит, скорее всего, один ты останешься. К скалам на твоем месте я бы не ходил, пустое это, ступай сразу к границе мира. Дорога не близкая, но чую, там твое будущее.

Олег теперь точно знал, в какой стороне расположена скальная гряда, и где находится брошенная деревня Крутицы, куда армия зубастая направлялась. Проход, где засел Бугор, дальней точкой представлялся, месяца два, или больше, идти, за ней мрак, ничего не видно.

Молчал Колдун, задумчиво выводя иероглифы. Подумал Олег, что не может уйти с этой земли, не побывав за скалами и не добравшись до таинственных экспериментаторов. Придется, все-таки, сначала отправиться туда.

- Скажи, Колдун, где гармии обитают? Слышал я, на высоких скалах у них гнезда, так ли это?

Посмотрел на него старик внимательно, улыбочка хитрая тронула губы.

- Никак о Лианке вспомнил? Она тебя также не забывает. Летали как-то они у самой границы мира вдвоем. Сюда им хода нет, ухват с жабнем и лесовиком их только и ждут.

- Вдвоем? У нее друг появился? - Олег почувствовал нечто вроде укола ревности.

- Туповат ты, все же, стал, - сердито отвечал Колдун, - с сыном она была. Обитают гармии за границей мира, может, на скалах, может, еще где, точно не скажу.

Вот это новость, с сыном летает, его сыном! Задумался Олег, а Колдуна и след простыл. Ушел, как всегда, незаметно, по-английски.

Поднялся Олег, посмотрел по сторонам. Неизменный купол неба все так же нависал над миром, словно молочный плафон. Двигуны скрылись за лесом, догонять их смысла не было.

"Жаль, конечно, улыбчивую Милию, но, как говорят, против лома нет приема. Дай ей бог когда-нибудь снова стать человеком" - подумал он и решительно направился в ту сторону, где должны были находиться скалы, с которых начались его странствия.

Переночевал под деревом, запутавшись в смене дней и не помня, когда следующая ночь перемен. Утром отправился дальше, сорвав с одинокого дерева орех с приятной мякотью. Позавтракал. Увидел вдалеке деревенские избы, неожиданно почувствовал слабость, опустился на землю. Удивился, вроде неплохо выспался, отдохнул. Потом вспомнил, что местные говорили о болезнях. Нечисть, будучи не в духе, или, как говорится, не стой ноги, или лапы, вставши, могла пищу испортить. Тому, кто ее скушает, худо придется, вплоть до летального исхода.

"Раньше не болел, отчего вдруг такая напасть?" - подумал Олег. Чтобы и впрямь не закончить летально и не перекинуться в свинью, пришлось приложить сверхчеловеческие усилия и доковылять до деревни. Маленькая такая надежда теплилась, что местные помогут. Смутно помнил, как волочил ноги по сухой земле, цеплялся за травянистые стебли, падал и вновь поднимался. Ему представлялось, что он на войне, и, раненный, должен взять высоту и выбить оттуда противника. Наверное, поэтому, когда его подхватили и понесли, он отбивался, бормоча: "Я вас, гадов, все равно перестреляю!". После чего потерял сознание.

Находясь в сумрачном состоянии, увидел себя среди бесконечной вереницы таких же мужиков. Из сгустившегося мрака выдвинулись две высокие фигуры в блестящих скафандрах с круглыми шлемами и темными забралами. Существа в скафандрах медленно двигались вдоль застывшего человеческого строя. Один из них что-то отмечал в черном плоском прямоугольнике, Олег мог бы поклясться, что это планшетник или ноутбук.

"Проверяют на соответствие" - явилась тревожная мысль. В чем именно заключалась проверка, он не знал, но догадывался, что для него это вопрос жизни или смерти. Он бы убежал, но не мог пошевелиться, как это порой случается в кошмарных снах. Двое в скафандрах поравнялись с ним, палец уперся в ноутбук, они двинулись дальше.

"Соответствие прошел!" - с облегчением подумал Олег и очнулся, обнаружив себя лежащим в хижине. По неровному деревянному потолку над головой ползла неприятного вида полосатая букашка.

- Букашку уберите, на лицо упадет, - по-русски пробормотал он и подумал, что падающие женщины гораздо приятнее букашек.

- Что ты сказал? - спросили его.

Олег повернулся и увидел женщину средних лет, одетую в листвяницу.

- Где я?

- Тебе повезло, путник, - ответила она, прикладывая к его лбу мягкие шелковистые листья, - ты попал в деревню Вара, где живут и практикуют лекарки. Окажись в другом месте, свиная лихорадка тебя бы прикончила.

- Свиная лихорадка? - повторил он. - Значит, теперь свиньей мне не быть?

- Если имеешь в виду перерождение, что предназначено, сбудется.

Олег тяжело вздохнул, никуда не денешься, предсказание не вылечишь.

- Не переживай, путник, болезнь твоя, одна из самых тяжких, отступила.

- Давно я здесь?

- Пятый день без памяти.

- Пять дней!? - вскричал Олег, пытаясь подняться, женщина его удержала.

- Лежи, болезный. Еще столько лежать надо, если хочешь выздороветь. Как ты заболел?

- Орех попробовал с дерева, что за деревней. В прежнем теле я не болел.

- Я вижу на тебе печати: лесовика, жабеня, крутеня. Болезни это часть нашего мира, куда от них денешься?

- Вот именно, вашего, - ворчливо ответил он. - Что за печати? Я их не вижу.

- Простые люди не видят, а я, лекарка, вижу. Чья печать стоит, тот имеет над телом твоим власть. Сделает с тобой все, что захочет.

- Не нравится мне это, - недовольно пробормотал Олег и спросил: - Как твое имя?

- Яала, - ответила женщина, - лежи, не вздумай вставать. Что понадобится, зови меня. Сейчас я уйду, меня больные ждут.

"С ней бы поговорить, какие снадобья можно получить, смешивая различные травы и ягоды?" - подумал он, оставшись один, но вынужден был отказаться от этой мысли. На получение смесей существовал запрет. Олег все более утверждался в мысли, используя огромное разнообразие удивительных местных трав, можно добиться практически любого эффекта. Ему бы лабораторию, с микроскопом, стеклами, пипетками и пробирками. Растворители какие-нибудь, антисептики, марганцовку, спирт. Тогда бы гадость эта, поросячья хворь, ему была бы не страшна.

К вечеру появилась в хижине сурового вида женщина, с сумкой, сплетенной из липучих листьев.

- Снимайте вашу листвянку, больной, - объявила она с видом безжалостного инквизитора-экзекутора. Олег терпеть не мог всяческие членовредительские процедуры, наподобие забора крови из вены. Вид крови обычно отправлял его в обморок. Очень он этой своей особенности стеснялся, но поделать ничего не мог, потому как, то ли подсознание, то ли нервная система брала на себя управление организмом, едва игла входила в вену.

- А зачем? - выдавил он, подчиняясь.

- Ложись на живот, не спрашивай! Сморкотуна тебе поставлю, и не вздумай его трогать!

В ее листвяной сумке что-то зашевелилось. Олегу показалось, он услышал, как клацнули челюсти. С видом приговоренного к аутодафе он повернулся на живот. Вспомнился кадр из старой кинокомедии, в которой укол делали огромным шприцем. А если шприц, к тому же, живой? Он ждал, когда, наконец, некий сморкотун вопьется в зад, и, не дождавшись, повернулся. Медички уже не было. Как ни странно, он испытал разочарование. Левая половинка вдруг бешено зачесалась. Помня предупреждение, он стоически терпел, хотя далось это, прямо скажем, нелегко. Вскоре чесаться перестало, и Олег успокоился, как бы там ни было, кровь из вены сдавать неприятнее.

Дважды в день после еды, причем орехи были какие-то пресные, "диетические", его поили противным горьким настоем. Сначала показалось, вывернет наизнанку, но следующие дозы прошли легче.

На другой день Яала принесла длинного белого червя, толщиной с палец и велела проглотить.

- Зачем, я ведь здоров! - воскликнул он, от одного вида существа у него свело живот. Два черных "креветочных" глаза, смотрели, словно бы, с осуждением.

- Дело твое, - безучастно ответила лекарка, - если живунца не проглотишь, болезнь вернется.

- Повторяю, я здоров!

- Правильно, сморкотун выгрыз твою болезнь, теперь она у него внутри, а он внутри тебя. Если его не удалить, болезнь снова примется за дело.

Она терпеливо объясняла ему, очевидные, на ее взгляд, вещи. Разговаривала, словно с малым ребенком.

- А этот, живунец, он получается, сморкотуна съест?

- Как будто не знаешь! Деревенские у нас лечатся, слова не скажут, а ты какой-то странный. Глотай червя, он выйдет вместе с болезнью. Тогда можешь идти, куда захочешь.

Пришлось подчиниться. Олег зажмурился и постарался, как можно шире раскрыть рот. Вскоре затошнило так, что на стены готов был лезть, пока не выбежал во дворик, и не вывернуло наизнанку. Червь шустро уполз в кусты, скосив на Олега бусинки глаз. Вот ведь пакость!

По всей видимости, теперь он был здоров, но решил, что не уйдет, не подкрепившись. Единственное ореховое дерево, росшее поблизости, оказалось зараженным, а до ближайшего леса, топать было не близко. Вернулся в хижину и уселся на лежанку.

Спустя некоторое время женщины внесли некое подобие носилок. На носилках лежала красивая девушка, из тех, какие нравились Олегу. Личико правильное, как у фотомодели, носик прямой, губки пухлые, глазищи большие, в них плескалась боль. Блондинка была натуральная, не крашеная, о краске для волос здесь понятия не имели.

- Освобождай лежанку, - обратились к нему "санитарки". Он поднялся, но уходить не спешил.

- Есть хочу, - сообщил он.

- Подождешь, - последовал ответ, женщины уложили пациентку на освободившееся место. Девушки в этих землях отличались редкостной красотой, сохраняя ее до преклонного возраста. Эта же всерьез зацепила парня, который решил под любым предлогом с ней познакомиться. Даже женщинам помочь был готов, как "медбрат".

- У нее такая же, болезнь, как у тебя, - сказали ему. - Дерево это гнилое надо бы выдрать, да ухват не позволяет. Заразил кто-то орехи, значит, так было нужно.

"Ничего себе, порядки! - мысленно возмутился наш герой, искренне жалея красавицу, - если бы здесь знали письменность, написал бы на этом треклятом дереве объявление или нарисовал череп с костями".

- Не волнуйся, через несколько дней будешь здорова, - попытался он ободрить пациентку, та не ответила.

- Могу, чем помочь? - обратился он к "медсестрам".

- Сейчас Яала придет, выгонит тебя вон. Уберешься, это будет лучшая помощь, - сказав так, женщины ушли. А ведь и впрямь выгонит! Он протянул руку, погладил белокурую головку. Девушка выглядела, как актриса с Голливуда.

- Убери свои грязные лапы! - вдруг громко произнесла она и выругалась. Олег замер в изумлении, потому что сказано это было на чистейшем русском языке.

Глава четырнадцатая

Катя, а это оказалась именно она, верила и не верила, от радости готова была вскочить с лежанки и плясать, но явившаяся Яала остудила ее пыл, заявив, что если плохо лечиться, можно помереть. Олег проводил почти все свободное время около больной. Им нужно было многое сказать друг другу.

- Жабень этот, такая мерзость, заставил меня как-то вылезти на берег и нарвать болотной ягоды. Дальше ничего не помню, пока из ореха не появилась.

- Ты такой красавицей стала! - восхищенно сказал Олег.

- А раньше что, не красивая была? - в ее голосе чувствовалась обида.

Он принялся уверять, что и раньше не мог отвести от нее глаз.

- Я, между прочим, после болота еще одну жизнь прожила.

- Жаль, я тебя не встретил!

- Встретил бы, не узнал, побыла свиньей. Знаешь, ничего особенного, в свином образе тоже жить можно, между прочим, свиньи, животные умные.

- А потом, что с тобой приключилось?

- Деув меня съел. Ночь как раз выдалась перемен, а я в лесу задержалась, орехами лакомилась. Деув красивый, похож на большую саблезубую кошку.

- Я бы предпочел такой красотой любоваться издалека, через прочную железную решетку.

- Ну, тебя! Ничего же не случилось. Ну, съели, теперь ожила. Тебя, случайно, никто не ел?

- Я сам кого угодно съем.

- Я вижу, ты перерождался, облик другой, молодым стал.

- Приходилось, - согласился Олег, - мы с одним приятелем телами поменялись, а он сгинул.

- Это его тело?

Олег пожал плечами, трудно было точно ответить на этот вопрос. Слишком странные сны он тогда в лесу видел, словно несколько жизней прожил. И в чьем теле теперь находится, сам не знает. Главное, в душе остался все тем же Колесовым Олегом Николаевичем.

- Я в лесу долго спал, - сказал он, - когда проснулся, на меня девушка из ореха свалилась.

По выражению ее лица понял, что говорить это не стоило. Слишком многое в Кате осталось от прежней жизни.

- Так, так, с этого места подробнее, пожалуйста!

Про травницу, почему бы не рассказать?

Когда повествование дошло до места, где двигуны накормили девушку странным "виноградом", и что из этого вышло, Катя расстроилась.

- Какой ужас! - воскликнула она. - Хорошо, что ты мне об этом сказал. Я про двигунов тоже кое-что слышала, но не думала, что все так мерзко. Что дальше с тобой было?

Рассказал он про Колдуна, сообщив, что тот явился последний раз, и что прежней Ягаи уже нет.

- Она мне не родня, - фыркнула девушка, - померла старушка, и ладно, другая вместо нее, какая разница?

Прекрасная блондинка протянула к нему руки.

- Иди ко мне, - сказала она, - Яала обещала, что завтра я буду здорова. Помнишь про секс в чужом теле?

Разговор тот он не забыл, просто понимал, что последствия будут фатальные. По той же причине гармии Лианке теперь появляться в этих землях нельзя, "установщики-спокойники" в порошок сотрут. То же могло случиться с Катей. А виноват, окажется, конечно, он! Как бы ей деликатнее это объяснить?

- Тебе еще червя глотать, - сказал он.

- Какого червя? - с брезгливой гримасой воскликнула девушка. То ли будет, когда она живунца увидит!

- Червей я глотать не собираюсь!

Олег внутренне усмехнулся.

- Успокойся, это не страшно.

- Пусть не надеются! Нет, и еще раз нет!!!

- Хватит о червях, ты не ответил на мой вопрос, - успокоившись, наконец, сказала она.

- Сейчас лекарша придет.

- Плевать на нее! - Катя снова потянулась к нему. - Не хочу вспоминать о доме и родителях, слезы лить. Нужны же мне, наконец, положительные эмоции, после болотных приключений, свинячьей жизни, и этой чертовой заразы, иди ко мне!

Очень вовремя пришла Яала с листвяной коробкой. Наверняка там сморкотун сидел.

- Ложись на живот, - сказала она.

- Я червей боюсь! Не хочу, ни за что! - забилась в истерике Катя. Олег поспешил выйти, завтра ее живунца заставят глотать, вот тогда начнется!

В хижине стало тихо, лекарша умела убеждать. Вскоре она ушла, Олег вернулся к девушке.

- Я тебе безразлична, - обиженно заявила та.

Как мог, он объяснил, что в деревнях здесь живут либо женщины, либо мужчины. Совместных деревень нет. Наказание, применяемое к нарушителям, крайне жестоко.

- Ты боишься снова переродиться? - она грустно посмотрела на него. Олег почувствовал себя той самой свиньей, в которую ему когда-нибудь предстояло воплотиться.

- Люди здесь появляются иначе, чем в нашем мире, - сказал он, вспомнив гармию, - нарушители вместо перерождения получают окончательную и бесповоротную смерть. Рискуют даже те, кто занимается столь безобидной вещью, как игра в крестики-нолики. Ухват не понял, что это такое и решил от меня избавиться. В случае беременности, представляешь, что сделают с тобой? Превратят в перегной. Станешь потом травой и деревьями.

- Тоже своеобразная реинкарнация, - задумчиво произнесла она, - но, пожалуй, ты прав, такой вариант меня не устроит.

Все же, в своем нынешнем виде Катя была очень уж, привлекательна. И он небезосновательно подозревал, что, в конце концов, они оба плюнут на запреты.

- Есть у меня одна идея, - сказала она после долгого молчания, и вдруг воскликнула, - ох, как чешется!

Еще бы, сморкотун пока внутрь заберется, весь зад расковыряешь! Он терпеливо ждал, пока у нее прекратится зуд.

- Что за идея? - спросил, зная, что никакие идеи не помогут. Но неожиданно услышал ответ весьма обнадеживающий.

- Я когда в свинячьем облике была, слышала, как две травницы неподалеку разговаривали. Листья собирали, ягоды, разные секреты промеж себя обсуждали. Одна сказала, что появление животных и людей можно остановить, если поливать ореховые деревья соком травы улль. Они потом на шепот перешли, но я все равно слышала. Оказывается, сок этой травы женщин на время бесплодными делает, представляешь? Так и сказали: "Женщин"! Наберем травы улль, как она выглядит, я знаю, надавим сока, и все.

Два дня спустя они, добрались до лесного массива, где Катя нарвала листьев травы улль.

- Попробуй, - протянула ему сочный побег девушка, - вкусно!

Олегу понравилось, мясистые стебли имели вкус и запах земляники. Он неожиданно подумал, что получится, если эту траву подсунуть двигунам, которые постоянно размножаются, словно клетки раковой опухоли?

"Лишь бы травницы не ошиблись!" - подумал он, когда их объятия переросли в нечто более существенное, но скоро все опасения и мысли вылетели у него из головы.

Проведя в лесу два дня, направились дальше.

- Жаль, здесь нет водоемов, речек, озер, - сказал Олег, - так хочется поплавать, и помыться бы не мешало.

- Доберемся до деревни, помоемся в бане, - ответила Катя, - меня к реке не тянет. Я в болоте наплавалась, до сих пор от грязной трясины тошнит.

Когда Катя поинтересовалась, сколько еще им добираться до скал, возле которых утонул в болоте "Боинг", ответить он не смог. Общение с гармией подарило ему некое подобие внутреннего компаса, чувство направления, а с расстоянием он вполне мог ошибиться. Она пыталась выяснить, откуда у него это? Он пожимал плечами и отвечал, что началось это в объеденном двигунами лесу.

- Когда на тебя молоденькая девушка свалилась? - при этом она поджала губы и задрала красивый носик. Только ревности ему не хватало!

- Я ее из ореха не вытаскивал, - заметил он, - сама выпала.

- Ну да, знала, на кого падать, не от нее ли у тебя такое умение? Кстати, во что она была одета?

Впрочем, Катя не могла на него долго дуться, через несколько минут забывала обиду.

- Зачем нам эти скалы? - спросила, когда они присели отдохнуть на обширном поле, покрытом травяным ковром.

- За ними живут настоящие хозяева, те, кто замутил все это, - Олег описал рукой полукруг, она широко распахнула глаза.

- Ты собираешься сунуть голову в пасть льву?

- Здесь нет львов.

- Не придирайся к словам, в пасть к деуву?

- Я должен это сделать, выскажу все, что о них думаю!

- Что же ты им скажешь? - спросила она с усмешкой.

- Скажу, что ставить эксперименты над мыслящими существами неэтично, низко и недостойно высокой цивилизации.

- Тебя превратят в перегной.

- Лучше быть перегноем, чем трусом и подлецом.

- Глупый, я за тебя боюсь, ты обо мне подумал?

- Ничего они мне не сделают.

- А если сделают?

Олег пожал плечами, он понятия не имел, откуда взялась у него такая уверенность. Во сне прошел проверку, пройдет и на этот раз. В крайнем случае, дадут пинка и прогонят, но не убьют.

Деревню Мальки увидели издалека. Думали добраться быстро, однако расстояние оказалось обманчивым, топать пришлось до вечера. Когда пришли на место, обнаружили, что обитают здесь мальчишки. Толпа подростков с радостными криками окружила их и повела в деревню.

- У нас давно никого не было!

- Мы хотим послушать байки!

- Расскажите что-нибудь!

Олег вспомнил, как развлекались двигуны, гоняя по полю орех, и решил научить ребят игре в футбол. Если начертание символов привилегия Колдуна, то, мяч гонять, скорее всего, имеет право каждый. Потом можно заняться баскетболом, сетку, какую-никакую, сплетем, в лесу листьев длинных, вроде лиан, навалом. Отобрал две команды, разъяснил правила. Нашел подходящий орех, нарвал листьев красного цвета, велел ребятам из одной команды прикрепить к головным уборам. Взял на себя роль судьи, и понеслось. Первое время бегали без толку, загоняли орех в собственные ворота, но понемногу разобрались. Когда забили первый гол, едва не подрались. Олег успокоил, сказал, первый раз не считается, потому как это проба сил.

Между делом, поинтересовался насчет бани. С огорчением узнал, что баня имеется, но давно заброшена, дети без нее как-то обходились. Получится ли у него вызвать банника и нагреть воду?

- Мы под дождиком моемся! - наперебой затараторили мальчишки, хотя какие здесь дождики? Туманные слезы, пыль водяная!

Снова принялись гонять орех. Катя с интересом следила за игрой, о байках дети давно забыли, с игрой ничто не могло сравниться! Наконец, усталые и довольные, ушли с поля. Олег сказал, что попытается растопить баню. Один из мальчиков, высокий вихрастый, обратился к нему: - Не стоит вам мучиться, дядька Олег, у нас это ни разу не получилось. Сегодня Ягая должна прийти, велела, чтобы все на месте были, даже за орехами в лес не ходили. Попросите ее, она вам мигом баньку спроворит.

Стало у нашего героя на душе тревожно. Ни от Ягаи, ни от Колдуна, не ждал он ничего хорошего. Тем более, другими они стали, чужими. "Подальше от королей, голова целей", эту истину еще средневековые французы знали, умные были люди, Олег тоже дураком себя не считал.

- Вот что, ребята, - сказал он, - на сегодня все, мы с Катей сходим в рощу, поужинаем, вернемся к вечеру.

- Орехи в желтую крапинку попробуйте! - едва ли не хором закричала ребятня. - Ароматные, пальчики оближешь!

Указанные орехи и впрямь оказались вкусными.

- Ты чего-то опасаешься? - спросила подруга, лакомясь сочной мякотью. Рощица была так себе, небольшая, однако деревья стояли плотно, без просветов, поэтому создавалось впечатление глухого леса.

- Не хочу встречаться с Ягаей, - ответил он, - нехорошее у меня предчувствие.

- Предчувствиям надо доверять, - согласилась Катя, - хотя я бы с ней не отказалась поболтать. Может, что интересное скажет.

- Болтун находка для шпиона, - вспомнил он присказку давно ушедших времен. Девушка в ответ только хмыкнула.

- Когда в деревню пойдем?

- После того, как надоест целоваться, - ответил, привлекая ее к себе.

- Тогда до завтра отсюда точно не выберемся, - прошептала она.

До завтра они, конечно, в роще не остались, но задержались изрядно.

- Бог с ней, с баней, - сказал он, когда вышли на поле, - у меня теперь только одно желание, выспаться.

- Присоединяюсь, мой властелин! - ответила Катя, широко зевнув.

Деревня встретила тишиной. Они прошли между хижин, никого не обнаружив, дети исчезли.

- Я даже с ними не успел в баскетбол сыграть! - сказал он с досадой.

- Наверное, их Ягая забрала.

Он промолчал, неприятное предчувствие усилилось.

- Давай спать, у меня глаза слипаются.

Не хотелось ему в пустой деревне задерживаться, нехорошее было место, однако организм настойчиво требовал отдыха. Они устроились в ближайшей хижине и сразу уснули.

Олег проснулся, словно его что-то толкнуло. Поднялся с лежанки, чувствуя неодолимое желание, вышел за дверь. Снаружи было темно, что случается только раз в семь дней. Ночь перемен, как они могли забыть! Ночь, когда нельзя оставаться под крышей. Сейчас он разбудит Катю, и они уйдут в поле, где никакая опасность им не будет угрожать. Так вот о чем буквально кричало и предупреждало подсознание! Он отошел в сторонку, облегчился и уже собрался вернуться в хижину, когда заметил у входа большую смутную тень: круглая голова, без рук, без ног, выше среднего человеческого роста, согнулось, бесшумно вошло внутрь.

Он замер, что нужно этому типу? Поискал глазами палку потяжелее, не нашел. Ругая себя за минутную задержку, ворвался хижину, готовый пустить в ход кулаки, и остановился в растерянности. Хижина была пуста, ни тени, ни Кати. Постоял немного, в душе поднималась злая волна. Скучный неизменный мир, как же! Здесь такая эпоха перемен, что Конфуций отдыхает! Обрести подругу, потерять, чтобы снова встретить, и опять расстаться! И дети исчезли! А двигуны множатся и готовятся устроить большую пакость. Главное, ни у кого ничего не спросишь. Сменились даже Ягая с Колдуном, только треклятые экспериментаторы, как ни в чем, ни бывало, по-прежнему сидят за своей скалой. Он обязательно до них доберется! Кроме кулаков и тяжелой сучковатой палки иметь бы при себе что посущественнее, вроде гранаты или ручного пулемета!

Глава пятнадцатая

Олег пер напролом, никуда не сворачивая. Иногда только к лесу, чтобы подкрепиться. Время от времени непонятки какие-то происходили с расстояниями. Не так давно с Катей к деревне вышли, на глазок идти до нее полчаса, ну, может, час. А на деле получилось полдня. Отмерял он шагами землю, скучал по девушке, сокрушался, сколь жесток этот мир. Внешне посмотришь, тишь, да гладь, все сыты и довольны, разве что, бездельем маются. А копнуть глубже, такое открывается! Складывалось впечатление, что скальная гряда ближе не становилась, наоборот, словно бы потихоньку отдалялась.

Мир этот напоминал кривое зеркало, не подчинялся известным закономерностям, менялся в любую сторону, готовый сожрать всякого, неугодного.

Топал давно уже, проголодался и остановился. Вокруг расстилались бескрайние поля, ну, чем не российские просторы? Небо таким в родных пенатах тоже иногда бывало, однородно-мутное, особенно осенью или весной. На горизонте, чуть правее, темнел лесок. И больше ничего, ни людей, ни деревень, ни прудов и озер. Если вода, то обязательно болото. Подумав, направился к лесу. Все равно туда топать, в лесу орехи. До леса добрался, в чащу забрел и обнаружил на большой поляне грибы, похожие на белые. Грибов давно хотелось, но все как-то не попадались. Они вообще здесь редкостью были, не такой, конечно, как ягода борзянка, та вообще только в заповедных местах росла. Обрадовался Олег, нарвал грибов целую кучу, до чего ж хороши, оказались, а пахли как вкусно!

Присел на кочку, задумался. Сырыми есть не хотелось, суп грибной не сваришь, воды нет, кастрюли тоже, соль, если только из ореха наковырять. Решил пожарить, как шашлык. В зажигалке газа немного оставалось. Набрал хвороста, насадил грибы на ветки, соорудил из толстых веток нечто вроде мангала. Вскоре весело заплясали языки огня, он подождал, когда дерево прогорит, оставив красные угли. После этого положил сверху веточки с грибами. Сразу пошел такой запах, что слюной подавиться можно. Олег даже слегка отодвинулся, лучше не нюхать, а то терпение лопнет, сырыми проглотит.

Подумал, что леса здесь мрачноватые, не слышно пения птиц, ввиду полного отсутствия таковых, жужжания насекомых. Если все же жужжание услышишь, бежать надо, чем быстрее, тем лучше. Потому как это может означать, что где-то рядом летает, жужжа ядовитая. Задумался Олег и не сразу услышал тяжелые глухие шаги. Обернулся и обомлел, из чащи на поляну выдвинулся странный человек. Лысый, с круглой головой, широким плоским носом, маленькими глазками, руки и ноги короткие, толстые. Живот здоровый, как у двигунов. Кожа коричневая в разводах, гладкая, блестит, словно маслом смазанная. Сам голый, к тому же, бесполый, чего в принципе быть не должно.

"Урод, кастрат какой-то!" - решил Олег, вскочил на ноги, прихватив толстую палку. Отодвинулся, оставив прогоревший костер между собой и пришельцем, и стал ждать, что дальше будет. Страхолюдный человек подошел, раскрыл корявую щель рта.

- Как ты посмел мои грибы рвать? - раздался трескучий, деревянный голос.

- Лес большой, грибов всем хватит.

- Лес мой, и грибы мои!

- Да кто ты такой? - Олег разозлился, едва не добавив "урод", однако сдержался. Кто его знает, какие возможности у этого чудища?

- Древопуп я, а ты был мужик, станешь падалью.

С этими словами чудик этот, словно йог-огнеходец, попер на Олега прямо через угли. Если бы не это, тут бы нашему герою и конец пришел. Попятился он, споткнулся обо что-то, выронил палку и упал на спину. Древопуп, тем временем, взвыл дико и, огненным факелом, принялся отплясывать на углях "самбу". Когда герой наш поднялся, монстр лежал, весело полыхая, словно облитый бензином. Тут Олегу не до грибов стало. Руки-ноги затряслись, страх такой навалился, что затошнило. Выскочил он из леса, понял, смерть рядом прошла. По слухам, древопуп, как и крутень, от человека одну гниль оставляет. Кто ему попался, про перерождение смело мог забыть. Правда, появляться чудище предпочитало в ночь перемен, в данном случае сделав исключение.

"Повезло мне, - думал Олег, поспешно удаляясь от страшного места, - не сталкивалось прежде с огнем чудище". И впрямь, единственный, кто мог в этих землях воду согреть, это банник, от него пожара быть никак не могло. "А ведь случись пожар, - снова пришла мысль, - выгорит все, деревни, леса, степь, только болота сырые уцелеют. Тушить-то нечем, воды практически нет. Колодцев мало, один на деревню". Достал он зажигалку, газ в ней почти закончился. Подумал, размахнулся и зашвырнул в чащу.

Дальше почти бежал, с большим желанием скорее добраться до места, где упал самолет. Сколько можно к этой скале тащиться?

Вышел вскоре к хижине, той самой избушке, в которой они первую ночь перемен с Катей провели. Пенек был рядом, вон он, на месте, никуда не делся. И Ягая, легка, на помине, из двери высунулась.

- Чего ищешь, молодец? - спросила. - Дело пытаешь, али от дела лытаешь?

Совсем, как баба Яга из сказки! А что, он и ответить может, как в сказках положено.

- Ты, бабка, доброго молодца сначала накорми, напои, в баньке попарь (вторую неделю не мылся!), потом спрашивай.

- Ишь, добрый молодец выискался! Накормить, напоить, это у нас завсегда. Заходи, оголодавший, а баньки у меня нет. Это надо в Грибки топать, а ходу до них три дня.

- Не пойду в Грибки, мне к скалам надо, - ответил Олег, и спросил нетерпеливо, - ну что, поесть дашь?

Бабка и впрямь другой оказалась, той, прежней, которая к нему относилась дружески, уже не было. Ладно, накормит, и то, как говорится, хлеб.

Как уселись за стол, стала она его пытать.

- Для чего тебе скалы те? Там орехи не растут. Заберешься наверх, непременно сорвешься, сгинешь в пропасти.

- За меня не беспокойся, мое это дело.

- Возвертайся в свою деревню и живи себе спокойно. Или тебя выгнали, изгой ты?

- Что за изгои такие?

- Ну, - бабка замялась, поняв, что сболтнула лишнее, - кто не в ладах, как бы пояснить...

- С ухватом, или древопупом, не так ли?

- Ответствуй, как на духу, с кем повздорил?

Была бы прежняя Ягая, пожаловался на судьбу свою невеселую. Лианке, гармии, пришлось бежать неведомо куда, да еще с сыном, которого даже в глаза не видел. Подругу, Катю, забрали, потом вернули, и снова она пропала. Но нельзя об этом говорить, теперешняя Ягая была с прочими существами аномальными "одного поля ягода". Его тут, же записали бы в "возмутители спокойствия" со всеми вытекающими последствиями. Прощай тогда скалы, выход из этого страшноватого сказочного мира, да и сама жизнь, скорее всего.

- Скажи лучше, как до пещеры добраться?

- Кто это язык длинный распускает, про пещеру всем и каждому рассказывает?

- Слухом земля полнится, а я не "все", и не "каждый".

Пристально посмотрела на него Ягая, покачала головой.

- В той пещере начало всей земли, которая из гнилого ореха народилась.

- Отвечай, где вход, старуха.

- Не такая уж старуха, - обиженно сказала Ягая, - мне еще жить, да жить, не то, что тебе, гиблому. Дюже смелый выискался, к скалам этим даже зверь лесной подойти боится, а пещера рядом, за теми зарослями, пройдешь дальше, увидишь.

- Спасибо, бабуся, за подсказку, - Олег поднялся из-за стола, - и за хлеб, соль.

Вышел, оставив ее в недоумении, сообразил, что сказал по-русски, полного перевода не получилось, слов таких в местном языке не существовало. Пещеру нашел неожиданно легко, скрыта была густой листвой и кустарником. Потолок высокий, ровный, пол гладкий. Пещера подсвечивалась мягким желтоватым светом непонятного происхождения. Внимательно осмотрев стены, обнаружил он малозаметные, светящиеся мхи. Олег решительно направился внутрь скалы. Ответвлений по пути не встречалось, не заблудится. Удивительно было то, что шагал по ровному полу, а впечатление такое, словно в гору идет, преодолевая подъем. Или воздух таким плотным стал? Вскоре пещера стала заметно уже и, обманывая зрение, словно бы под уклон пошла, идти стало легче. Прошагав примерно с километр, он уткнулся в тупик, где же обещанный проход? Не сразу заметил сбоку углубление и широкую неровную щель, образовавшуюся, скорее всего, в результате подвижки горных пород. Не то, чтобы парадным, черным входом эту трещину назвать было нельзя. Проход для незваных гостей, тараканов из-за печки, а как поступают с тараканами?

Он выбрался наружу и едва не задохнулся. Глазам открылась обширная равнина. Метрах в двухстах начинался ряд серых двухэтажных зданий. Научный городок? От горного массива их отделяла частая стена решетчатых металлических конструкций, напоминающих высоковольтные опоры. Небо не голубое, грязно-коричневое. Сквозь бурую дымку просвечивало мутное солнце, по которому так соскучился Олег, тусклые лучи отражались в окнах домов, создавая впечатление вечернего заката, или, может быть, неполного затмения. Дышать было практически нечем, вместе с удушающим химическим запахом, словно тысячи иголок принялись терзать легкие. Задержав дыхание, он успел отойти от скалы на два, или три шага. Словно черти из табакерки, откуда-то выскочили фигуры в блестящих скафандрах с черными забралами, подхватили под руки и грубо затолкали обратно в щель. При этом одна из фигур сердито размахивала руками, словно мельница крыльями. Возможно, давала понять, что здесь оставаться нельзя. Да и не продержаться долго в такой атмосфере. Сопротивляться было бессмысленно, к тому же, у того, который изображал мельницу, на поясе висела кобура, весьма весомый аргумент. Вести разговоры о правах человека и демократии с ним никто не собирался. Впрочем, моральный ущерб Олег, хоть как-то отыграл. Когда его грубо затолкали в щель, повернулся, и показал фигурам в скафандрах общечеловеческий жест, поднятый кверху средний палец. Откашлявшись и отдышавшись, отправился обратно, поначалу опять, как будто в гору забирался, а вскоре услышал позади далекий грохот, щель закрылась. Прохода на равнину больше не было.

Глава шестнадцатая

Больше всего Олега поразили дома, совсем, как в родном городе. И фигуры в скафандрах, наверняка, людьми были. Не понравилось грязно-бурое, отравленное небо. Подумал, что находится все это где-то в параллельном мире, гармия недаром говорила: сверху скалы видны, а за ними море. Когда лез в пещеру, была у него дурацкая наивная мечта. Воображал, встретят хлебом, солью, обнимут, может, даже прослезятся, скажут: "Здравствуйте, Олег Николаевич, заждались мы Вас!". Понимал глупость таких мыслей, и все же, в глубине души надеялся. Реальность взяла за шкирку и вышвырнула обратно, словно котенка. Кто он для экспериментаторов? Любопытный мужик из деревни.

Выбрался он, наконец, из пещеры и потопал туда, где на краю мира ждал его непонятный Бугор. А сверху, вот редкость, посыпал мелкий дождик, даже не дождик, а так, водяная пыль. Туман сгустился. Неуютно шагать, все тело влажным стало. Он еще подумал шутливо, может, выставили меня, потому что давненько не мылся, попахивал изрядно? Хотя ребята в скафандрах явно ничего не чуяли! Задумавшись, не сразу обратил внимание на появившуюся впереди фигуру. В туманном облаке возникла женщина в полупрозрачной накидке, практически ничего не скрывающей, подчеркивающей стройность молодого тела. Женщина шагала, не обращая внимания на дождь. Она легко двигалась, словно плыла по земле, четко держа дистанцию. Вскоре движения ее обрели дополнительную грацию, она словно танцевала под только ей одной слышимую музыку.

"Для балета пачки не хватает" - саркастически подумал Олег, наблюдая за незнакомкой. "Ну, артистка!" - восхитился он, когда она изобразила особенно изящное "па". Неожиданно он поймал себя на том, что следует за ней, как привязанный, уклонившись в сторону от выбранного направления. Вот зараза! Он свернул направо. В тот же миг танцовщица исчезла, а левее, в нескольких шагах Олег увидел трясину. Еще немного, влез бы в болото! С исчезновением танцовщицы закончился дождик, рассеялся туман.

"Хитры местные создания на выдумку!" - подумал он. Простой деревенский мужик наверняка оказался бы на крючке и сейчас давился болотной жижей. С ним они просчитались, он хоть мужик, но не простой! Из случившегося сделал вывод: на него снова объявлена охота, и нужно быть вдвойне осторожным, иначе до края мира не добраться. Единственное, что вселяло надежду, в этой охоте пока не участвует ухват, подземный владыка. В противном случае давно бы ему пришел конец. От болот следовало держаться подальше, да и в лес заходить разве что, за орехами. Мало ли в лесу кто встретится, лесовик, или древопуп, пожелавший отомстить за собрата? Зажигалки у него теперь не было, огонь не разведешь, не отобьешься.

Вскоре наткнулся на небольшую деревеньку. Встретил его староста Липучек, так она называлась, зазвал в избу, предложил хмельного ореха с закуской.

- Народ по избам сидит, сегодня задождило, - сказал староста, благостный мужик с окладистой бородой, именем Мешоша.

Олег подивился названию деревни, однако скоро понял, в чем дело. Жители обожали сплетничать, в основном то был бесконечный пересказ незначительных деревенских событий. Если судьба посылала прохожего, что не часто, но все, же случалось, прилипали к нему надолго. И не отпускали, пока всю предыдущую дорогу по десять раз не перескажет. Вначале Олега староста выслушал, потом один мужичок заглянул, второй. Вскоре в избе стало не протолкнуться. Олег рассказал деревенским о странной плясунье. Узнал, что подобный случай уже был в этих местах. Выслушав Олега, и подивившись, как тот сумел от морока освободиться, мужики рассказали следующую историю. Жил некогда в Липучках мужичок, вечно был всем недоволен, бродить любил по окрестностям, а однажды пропал надолго. Появился, сам не свой. Поначалу на вопросы не отвечал, отмалчивался, но, в конце концов, рассказал. Оказывается, неподалеку от Липучек располагалась деревня, в которой жили не мужики, а какие-то люди непонятные. Ему, конечно, не поверили, мало ли, что могло человеку привидеться, особенно с похмелья. Надо сказать, любил этот мужик хмельным орехом баловаться. Стал снова уходить. Возвращался, молча, вид имел довольный. Однажды ушел в ночь перемен, а из его пустой избы шум донесся. Сбежались жители, видят, ухват из земли лезет, да как гаркнет: - Где этот негодник?

Испугались мужики, по избам попрятались. Утром вышли, дождь моросит и туман, как сегодня. Смотрят, идет к болотам пропащий, а впереди Лала, шагает, словно приплясывает. Оба сгинули в болоте, больше никто его не видел.

- А что за деревня такая, куда он ходил?

Мешоша рукой махнул.

- Нет ее давно, что там случилось, мы не знаем. "Все ясно, - подумал Олег, - нарушил мужичок один из запретов, догадываюсь, какой". Не стал он рассказывать о своем знакомстве с гармией, да с Ягаей, а про самолет, тем более, умолчал. Кто знает, как отреагируют? Молчание-золото. Но и без излишних подробностей рассказ о путешествии местных впечатлил. Долго они удивлялись, обсуждали и пересказывали. Вокруг избы толпа собралась, все хотели услышать дивные истории из первых уст. К вечеру над ним сжалились, накормили, напоили, долгожданную баню истопили, и спать положили. Выяснил он, кто эта женщина дождевая, ее сонник туманный оживляет. Называют ее Лала, отвязаться от нее невозможно, потому как снова и снова будет приходить. Листья грабы надо при себе иметь, тогда, по крайней мере, она будет держаться на расстоянии.

- А то может за руку взять, разум отнять и в гиблое место завести, - говорили мужики.

На следующий день покинул он гостеприимные Липучки, воспользовавшись тем, что народ еще спит. Иначе пришлось бы снова рассказывать и пересказывать, неизвестно сколько раз. Шагал по полям и лугам, чувствуя, что продвигается к цели слишком медленно. По слухам, до прохода и Бугра топать было месяца два или три. Только расстояния здесь иногда странным образом менялись, особенно в ночь перемен. Повезет, за неделю доберешься, ну, а нет, год проплутаешь. Как обычно, понадеялся на "авось", кривая куда-нибудь выведет. Заметив небольшую рощу, решил пообедать. В лесу нос к носу столкнулся с женщиной, устроившейся на пеньке с орехом в руках.

- Приятного аппетита, - невольно вырвалось у него.

- Спасибо, - ответила та, удивившись. Обращение такое здесь принято не было. Олег сорвал мясной орех и пристроился на поваленном дереве. Наслаждаясь пищей, рассматривал незнакомку. Кроме лица, видно почти ничего не было, скрывала листвяная одежда. Даже цвет волос нельзя было угадать под зеленым головным убором.

Познакомились, женщину звали Санная, деревню свою она покинула давным-давно.

- Я в тот раз в лес далеко забрела, - рассказала она, - когда вернулась, увидела вместо Моршанцев болото.

Олегу название показалось знакомым.

- Моршанцы, где это? - поинтересовался, сомневаясь, впрочем, что получит толковое объяснение. В географии местные жители были не сильны. Тем не менее, Санная ответила.

- В двух дневных переходах от конца мира.

- Далеко ли отсюда?

- Кто ж его знает, сегодня далеко, завтра близко!

- Каков он из себя, этот конец?

- Стена из тумана.

- Я как раз туда направляюсь, пойдешь со мной?

- Скучно, что ль, одному бродить? - хихикнула женщина. - А приставать не будешь? Я недавно одного мужика дубиной по голове огладила, все потрогать порывался. Это второй был, первого в болото столкнула.

- Решительная ты, - одобрил Олег. Приставать он не собирался, слишком от этого много получалось проблем.

- Я к скалистой гряде пробираюсь, - сказала Санная, - говорят, за ней колдуны живут. Хотела их кое о чем попросить.

- Был я там, не стали они со мной разговаривать.

- Да ну! Нешто такие злые?

- Злые, или нет, не знаю, - ответил Олег, - только ходу теперь к ним нет. Пещеру завалило.

Видно было, женщина расстроилась. Не стал он выяснять, какого рода ее просьба, хотя догадывался.

- Хочу пройти за конец мира, - сказал он.

- Там же ничего нет?

- Вот и проверю, надоело в этих землях болтаться. Не знаю, как там, за проходом, а здесь ничего хорошего ждать не приходится.

- Я эту стену издалека видела, страшная она. Чем туда лезть, лучше в болото прыгнуть, и ходить далеко не надо! Жабень другую жизнь подарит.

- Не все то хорошо, что рядом, под рукой, - заметил Олег.

- Ладно, пойду с тобой, если впрямь приставать не будешь.

Санная болтушкой оказалась еще той. Исходила землю вдоль и поперек. В мужских деревнях бывала не раз. Впервые в такой деревне у нее начались неприятности, когда по незнанию разрешила на себя в бане поглазеть, как на невидаль какую. Едва убежала, хорошо деревня собраться не успела, только трое мужиков явились. Неуклюжие были, друг другу мешали, ей удалось между ними проскользнуть.

Олега неожиданно потянуло на откровенность, надоело скрытничать.

- Хочешь, выдумки мои послушать? - спросил он.

- Это вроде баек, какие старухи любят рассказывать?

Очень она любила такие истории, особенно страшилки.

Вот и стал Олег понемногу о себе рассказывать. О том, как жил в другом мире, где дома не росли из земли, а сложены были из камня, высокие, почти до неба. Про телеги самоходные и другие чудеса. Когда упомянул радиосвязь, Санная перебила.

- Какая ж это выдумка? Зерна маковых косточек пожуешь, мысли всей земли слушать можно, я как-то попробовала. Редко кто этим пользуется, если без дела, быстро надоедает.

Услышав про самолет, вспомнила гармий. Мол, те тоже летают, а вот как может летать что-то неживое? Тем не менее, похвалила: выдумал знатно!

Приняла она его историю за сказку, он не возражал. Говорил, о подземных телегах, называемых метро, что несутся с огромной скоростью. Но разве может она такое представить? Метро, поезда, самолет в ее воображении рисовались эдакими живыми монстрами, наподобие древопупа или крутеня.

Некоторое время спустя они встретили Жмуня. Такой же был, скиталец, серьезный дяденька, шкафообразный, на голову выше Олега. Под листвяной одеждой, скрывающей туловище, заметна была мощь, не человек, а медведь гризли. В руках палица, любопытно, чем он ее остругивал, зубами? Мужик был настроен мирно, устроили совместную трапезу. Жмунь тоже давно покинул свою деревню Небыль.

- Жив ли Колдун? - спросил Олег, услыхав название деревни.

- Сгинул, - ответил Жмунь, - я после того ушел, скучно стало. С Колдуном хоть поболтать было о чем, а наши, деревенские, только хмельные орехи едят, потом отсыпаются, проснутся, и опять за хмельное.

Пьяную деревню Олег хорошо помнил, а Колдуна было жаль.

Узнав, что собираются Олег с Саннаей добраться до конца мира, Жмунь принялся их отговаривать.

- Может, за туманной стеной, что-то и есть, - сказал он, - только Бугор обратно никого не пускает. Если там, к примеру, сплошное болото, без орехов пропадешь! А Бугор не пустит, говорят, у него условие такое, хочешь, иди вон, но назад ни-ни. А про пещеру в скале я много слышал. Не может колдовская пещера закрыться, что-то ты, путник, напутал.

Видит Олег, Санная обрадовалась, решила, видно, что и впрямь Олег все придумал. Идти с ним ей сразу расхотелось, он ее уговаривать не стал. Получится что не так, она ему мозги вынесет. А Жмунь этот не прост, на женщину с вожделением посматривает, здоровый мужичина, "защитник" и "добытчик", явно, ей по душе пришелся. Подозревал Олег, собиралась она у колдунов заскальных семью попросить, детей. Объяснить бы ей, как ухват и иже с ним поступают с теми, кто установленные порядки рушит? Не докажешь, на собственный пример не сошлешься, за сказочника держит! Мысленно рукой махнул, решил, будь, что будет! В конце концов, каждый сам дорогу выбирает и кузнецом своего счастья становится. Только у женщины этой, если она с Жмунем свяжется, счастье будет короткое.

Пытался Олег ей на то намекнуть, она его не поняла, а может, понять не захотела.

- Помолчал бы, путник, - ответила, сама взгляд от шкафообразного мужчины оторвать не может, - я в делах житейских больше твоего разбираюсь. И в душу ко мне не лезь, а то бревнышком по башке схлопочешь!

Что ж, вольному воля! Так Олег ей и сказал. Они разошлись, Санная, в обнимку с Жмунем отправилась назад, к скале, Олег продолжил путь туда, где был положен предел земле этой, тридевятой.

Заторопился он. В лес заглядывал, только изрядно проголодавшись. Времени не замечал. Может, месяц в дороге провел, а может, два, кто скажет? Не сворачивая, шагал, размышляя об устройстве этого непостоянного мира. Удивлялся, каким он ему на первый взгляд показался статичным, неизменным. Как можно было не видеть изменений, когда они, можно сказать, на поверхности лежали? За раздумьями не заметил, как Лала объявилась. Туман над землей поплыл, водяная кисея в воздухе повисла, деревья почти не видны стали. Женщина легко и весело шагала, тянула его за невидимую ниточку. Иногда оборачивалась, подбадривающе кивала, улыбалась, вот стерва!

Проголодавшись, он в лес зашел, на пеньке пристроился, орех открыл. Она неподалеку ждала, одобрительно смотрела, словно говоря, давай, давай, тебе силы понадобятся, чтобы за мной угнаться. Он ей кулак показал, она беззвучно рассмеялась, ситуация ее забавляла. Так и мельтешила она впереди, день за днем. Постепенно он к ней привык, как к собственной тени. Старался только не расслабляться, не поддаваться гипнотизирующему однообразию танца. Пока держался, не получалось у нее сбить Олега с верного направления. Как-то раз заметил даже на ее прекрасном личике удивление, похоже, прежде ей такие упрямцы не попадались. Деревенских мужиков она одним своим красивым телом, видно, с ума сводила, а здесь случилась осечка. Олег мысленно ее с фотографией из мужского журнала сравнивал, может, оттого и не действовали на него ее флюиды. Устал он, остановился в чистом поле, собираясь поспать. Дни и ночи давно перепутал, орех явор с собой не таскал, про ночи перемен вовсе забыл.

Едва прикорнув, обнаружил рядом пару стройных ног. Посмотрел, точно, Лала стоит со своей американской улыбочкой. Хоть бы нахмурилась разок, что ли, кукла противная!

Руку ему подает, впервые услышал он ее голос. Приятный, грудной, бархатистый, за таким голосом мужик должен на край света бежать, сирена, мля!

- Вставай, отведу туда, где ждет тебя счастье.

Гипнозом, что ли, она владеет? Ноги сами подняли его тушку с земли. Одна рука потянулась взяться за узкую ладошку, другая, подчиняясь бешеному усилию воли, извлекла из-за пазухи, заранее припасенные листья грабы, и сунула под красивый носик.

Куда делась добродушная улыбка, отчего появился злой оскал? Лицо красавицы сразу потеряло человеческий облик, проглянуло сквозь добрую маску отвратительное чудовище. Отскочила Лала, сказала зло: - Все равно никуда от меня не денешься, мужик!

Ушла в туман и исчезла. Наверное, отправилась к начальству, ценные указания получать. Уверен был Олег, не зря она к нему подкатывалась, болото где-то рядом. Не дождутся, лишь бы ухват на него не осерчал! С этой мыслью и уснул. Утром проснулся, заметил, мрак отступает, ночь перемен! Туман рассеялся, дождик закончился. В отличном настроении поднялся Олег и продолжил путешествие. Лалы этой неприятной нигде видно не было. Хорошо бы, вообще больше не появлялась! Хотя может, сонник туманный еще, какую каверзу, устроить, против которой листья грабы бессильны. Но этим утром ничто не могло испортить ему настроение. Буквально всей кожей чувствовал, выход из этого мира, изрядно набившего оскомину, близок.

В деревню встречную заходить не стал. Издали увидел, полна деревня двигунов. Карлики его заметили, заулюлюкали, ручками тонкими замахали, зазывая. Щаз! Сдались они ему, как гнилой прошлогодний орех.

Слева тянулся лес, если где и была туманная стена, разглядеть ее на фоне белесого неба не представлялось возможным. На мгновение он остановился, оглядывая густые заросли колючего кустарника. Дернулся, было, туда, где виднелся просвет, неожиданно обнаружил рядом довольную Лалу.

- Вот ты и попался, мужик!

Помахала рукой и растворилась в воздухе.

Земля под ногами расступилась, стала мягкой. Ноги с чавканьем погрузились по щиколотку. Пока пытался их извлечь, в болоте неподалеку забулькало, вылезла знакомая зеленая голова.

- Чего дергаешься? - с укоризной произнес жабень. - Ходит и ходит, куда не надо, народ мутит, ходявец неуемный. Сидел бы в деревне, орехи лопал, теперь перегноем станешь.

Попал он крепко! Обидно, до прохода рукой подать, только кустарник пройти.

- Погодь чуток, - квакнул жабень, - землицу под тобой оболочу, заберу непоседливое твое тело.

Может, признаться, кто он такой? Выторговать жизнь в обмен на информацию, рассказать, для чего вещички из чемоданов предназначены? Интересовался ведь лягух, жалел, что Олег сгинул, мол, спросить не у кого! Но тут, же отбросил эту мысль. Выяснит жабень, что ему нужно, а после, все одно, с ним разделается.

Вытащил он ногу, другая по колено провалилась. Не оказалось, как в прошлый раз, ветки под рукой. Совсем, было, духом упал, вдруг услышал сверху: - Руку давай!

Задрал голову и обнаружил пикирующую к нему Лианку. Гармия захлопала крыльями, зависла, как вертолет. Схватила за руки, потянула, лицо ее исказилось, весил он, все же, немало. С противным чавком ноги освободились, его водрузили на сухое место. Сандалии остались в трясине, однако он о них не жалел. Лианка взмыла вверх и исчезла из виду. Вряд ли она его узнала, сильно изменился он с тех пор, как они виделись. Просто помогла несчастному, попавшему в беду. Знала бы, кому помогает! А он сказать ничего не успел, даже поблагодарить. Как был, босой, бросился через колючие кусты и, не обращая внимания на боль в ногах, выскочил на открытое пространство.

Взору предстала высоченная стена плотного тумана, плавно переходящая в небо. Справа и слева темнел лес, за которым угадывалась непролазная топь.

Олег не медля, направился к туманной завесе. Казалась она неоднородной, ветвились и переливались внутри белесые струи, словно из земли били туманные ключи.

Не сразу обратил внимание на большой валун, обросший сиреневым мхом. На камне сидел со скучающим видом лысый сухонький старичок в листвяной пожухлой одежонке. Рядом торчало из земли кряжистое дерево с острыми зелеными листьями, усыпанное румяными плодами, похожими на яблоки.

- Рви запретный плод, - обратился к нему старичок, не поднимаясь с камня.

- Зачем? - спросил Олег, вспомнив священное писание и змея-искусителя. Что-то на рай это место не похоже, скорее, чистилище.

- Как это, зачем? - на бородатом сморщенном лице впервые проявились эмоции, старик удивился. - Чтобы печати стереть. Обратно ежели обманом проберешься, на землю эту ступишь, без печатей тебя мигом схарчат.

- Кто схарчит?

- Ухват, например, или крутень, пукнуть не успеешь.

- Не пукаю, не в том возрасте, - ответил Олег, старик намек понял, насупился.

- Ответь, человече, что означает средний палец, тобой выставленный?

"Что, заело?" - подумал Олег, вспомнив, как запихивали его в пещеру, вслух же ответил: - Вы умные, догадайтесь сами.

- Хотел тебя, дерзкого, лягух зеленый забрать, да гармия вытянула, везучий ты!

- Слыхал я, Бугор проход стережет, - сказал наш герой, надкусывая мягкий, сладкий плод, - не подскажешь, как его отыскать?

- Я и есть Бугор, - отвечал старик и спросил заинтересованно, - что еще про меня люди бают?

Олег решил его слегка подразнить.

- Говорили, великан. Руки и ноги, как деревья, рожа страшная, зубы, острые. Оказалось, трухлявый пенек, недомерок.

- Это я пенек? - возмутился старик, в тот же миг стал надуваться, как рыба-Луна, превращаясь в страшноватый шар.

Не дожидаясь развязки, Олег вломился в туманную стену, которая беззвучно сомкнулась за ним.

Часть вторая

Глава первая

Разбудил Олега стук в кузнице. Кузнец Охрим работу начинал рано, будил всю деревню. Как-то пытались его мужики вразумить, однако Охрим был неслабого десятка, вразумляльщикам намял бока, после чего, перемежая слова бранью, пояснил, что мечи, наконечники копий и прочее оружие слишком важны для деревни, и что проспать можно всю жизнь. Ворчали мужики, но поднимались, ни свет, ни заря. Некоторое время спустя ворчать перестали, убедившись, что вставши рано, все дела успеваешь переделать.

- Вставай, лежебока, завтракать пора, - Утана принялась растапливать печь. Олег полежал немного, спать хотелось, как никогда. Вечером кузнецу помогал, сын, помощник у него слегка занедужил. Железо пришлось клещами держать, молотом махать, мехами работать. Жалел Олег, что кузнечного дела не знает. Кончено, читывал когда-то, но информация бесследно осела в дальних уголках памяти. Поднялся, вышел во двор, опрокинул на себя ведро студеной колодезной воды. Потянулся, до чего хорошо! Солнышко светит, ветерок бодрит. Деревня просыпалась, жмуки, местные куры, в песке ковыряются, мелких червей и букашек ищут. А тут и Утана позвала, кашу разогрела.

Уселся Олег за стол, стал вспоминать, как впервые здесь оказался. Удивительно здесь и приятно, словно домой вернулся. Солнышко по небу движется, птички летают, все, как у людей. Семейные пары жмуков держат. На хрюшек лесных охотятся, огонь безбоязненно разводят. В лесах, как и в туманном покинутом мире, орехи съедобные растут. Правда, здесь их не так много. И люди рождаются, как положено, не из ореха вылупляясь. Главное, отсутствует прежняя жуть. Об ухвате, жабене и прочих чудищах разве что, старушки сказки рассказывают, пугают детишек перед сном. Впрочем, звери опасные в лесах, все же, попадаются. И речка здесь есть, плавать можно.

Умели в деревне обрабатывать железо, кузнец целыми днями стучал молотом, выковывая не только оружие, но и необходимые в хозяйстве вещи. Существовали и немногочисленные запреты. Нельзя было, к примеру, рубить ореховые деревья. Или кушать траву улль, хоть отыскать ее было не просто. С облегчением узнал Олег, что ягода борзянка в этих местах не растет вовсе.

В полукилометре от деревни, с северной стороны, за полем, засеянным местным овощем рухой, чем-то средним между репой и картофелем, по-прежнему возвышается туманная стена, из которой недавно появился Олег. Местные рассказывали, когда-то она дальше была, но однажды ночью вдруг придвинулась, захватив часть полей и две деревни. Земли, впрочем, в округе оставалось предостаточно, так что, на нее внимания никто не обращал. Последнее время стали беспокоить южные воинственные бродячие племена, потому и ковал кузнец кроме лемехов, кос и лопат, шлемы, панцири, мечи, и булавы.

Была в деревне травница, баба Лусья. Выяснил у нее Олег, что травы и ягоды, которые в туманной стране произрастали, почти все имеются в наличие и здесь. Вот только смешивать их никто не пытался, а может, и не догадывался. Когда Олег об этом сказал, травница рот разинула, до того ей идея удивительной показалась.

Принялся Олег травы собирать и сушить. Скоро вся изба травами сохнущими оказалась завешена. Избы здесь, кстати, также росли из земли, как грибы. Мужики двуручной пилой срезали макушку дерева, получалась вполне справная изба.

Долго Олег раздумывал над тем, что происходит на этой земле, и пришел к невеселому выводу. Экспериментаторы постепенно захватывают этот мир, распространяя туманную область дальше на юг. Туман этот, по-видимому, является границей между двумя параллельными вселенными. Тревожил его вопрос, для чего готовилось огромное войско двигунов? Чем служило, тараном, авангардом, или боевиками для предварительной зачистки местности? Чтобы потом в отвоеванных землях всякую нечисть можно было насадить? В свойствах различных травяных смесей увидел он единственную возможность как-то повлиять на захватчиков. Упросил даже бабку Лусью взять в ученики. Однако та отнекивалась, говорила, что только девочки для сей цели, потребны, она уже ученицу присмотрела.

Вопросами оформления брака в деревне никто не занимался. Понравились друг другу, живите вместе на здоровье. К Олегу спустя три дня после его появления в деревне и заселения в пустующую избу, пришла Утана, дочь кузнеца Охрима, явилась, словно к давнему знакомому. Уверен был Олег, если бы что-то ей не пришлось по вкусу, ушла бы, не попрощавшись. Вскоре вслед за ней притопал сам, Охрим, притащил пару чугунных котелков в качестве приданого, помог сложить печь. Технология была отработана, натаскали камней, коих у реки было множество, промазали глиной. Глина потом, трескалась, конечно, печь дымила, тем не менее, готовить на ней, с горем пополам, можно было.

Стоило заняться Олегу травами, прослыл он деревенским чудаком. Впрочем, относились к нему хорошо, если подшучивали, беззлобно. Пока не вылечил он философа местного, Тимаху, от жутких ран соком и листьями болотника. Деув Тимаху в лесу поранил, удивительно, как тот жив остался. И все одно, помер, если бы не Олег с его травами. Лусьи в то время в деревне не было, в лес далеко ходила.

Тимаха после выздоровления героя нашего зауважал. Был он в деревне кем-то вроде проповедника, рассуждал о том, как жить следует, как обустраивать быт, солнцу поклоняться призывал и дары приносить.

Развесив собранные травы под потолком, вышел Олег на улицу. Мимо прошагали рыболовы, неся улов, две рыбины в локоть длиной. Оказывается, в речке рыбка водилась, да какая! Уху сварить, пальчики оближешь! Не то, что под белесым мутным небом, ни рыбы, ни птиц, одни лягушки в болоте.

Олег заказал Охриму партию маленьких железных горшочков и теперь использовал их в качестве колб и реторт. Смешивал ягоды и листья, кипятил, настаивал. Мышей в полях водилась тьма, отловить несколько штук было не сложно, не боялись они человека, потому как люди их не трогали. Олег смастерил импровизированную клетку из большого горшка, посадил туда зверюшек, каждый день скармливал им по два-три ореха. Иногда проводил над ними эксперименты. Добавлял в орехи сок травы или ягод. Оставались живы, отпускал. Результаты записывал угольком на дощечках. Вскоре скопилась у него целая библиотека. Мужики на него косо посматривали, однако не трогали, Охрима боялись. Тот за сожителя своей дочки любимой мог любому ребра пересчитать. На поле работать, впрочем, Олегу приходилось наравне с остальными, рабочих рук в деревне не хватало. Лошадей здесь не было, и некому было соху таскать. Вот и впрягались по очереди, надрываясь, как бурлаки на Волге.

Однажды, после трудов полевых тяжких присели они с Тимахой у избы на завалинку.

Из кузни доносился равномерный стук, Охрим перевыполнял план по гвоздям. Гвоздей постоянно не хватало, забор поправить, короб сколотить. Крышу укрепить, чтоб не протекала, для чего клали стропила и прибивали куски коры. Дожди здесь, хоть и нечасто, случались проливные, не чета прежним, за туманной границей. Никто не интересовался, как Олег там, за стеной жил-поживал, а он и не распространялся. Если мужики считают, что там солнышко светит, и рыбка в речках плещется, пускай себе. Нечего умы смущать и людей пугать. Видя хорошее настроение деревенского философа, решился Олег спросить.

- Ответь, давно ли стена туманная к самой деревне подступила?

- Разное говорят. Вроде бы раньше две деревни были, Жмыхицы и Пушинки. В ту ночь гром случился, хотя погода стояла сухая. Деды наши утром проснулись, а обе деревни пустые, ни единого человека. Дома некоторые уполовинены, словно пилой кто поработал.

Олег встревожился, кто может не только дома, но и горы уполовинить, ему было прекрасно известно.

- На следующее утро на месте тех деревень уже стена встала туманная, так и стоит с тех пор.

- А если оно сюда надвинется? - спросил Олег.

- Почитай, два поколения минуло, - ответил философ, - с чего бы ей двигаться?

Олег задумался о двигунской армии, которая собиралась на той стороне. Ночью заснуть не мог. Утром сходил в лес, набрал семян травы улль и фильтрующего растения тьям, которое действовало на противозачаточную траву, как катализатор, многократно усиливая эффект. Он выяснил это из опытов на мышах, которые размножались поразительно быстро, правда, продолжительность жизни у них оказалась смешная, где-то около трех месяцев. Подходящий материал для экспериментов, вроде мух-дрозофил. Прихватив с собой в помощницы Утану, засеял полосу шириной метров триста вдоль стены, с ними увязалась бабка Лусья. Топала следом, в руках зерна растирала, нюхала, бормотала: "Чудишь, пришлый, ох, чудишь! К чему тебе трава улль? А цветами тьяма можно сок хмельных орехов в жгучий настой обратить. Может, ты для этого их разводить собрался? Сопьются мужики!". Олег удивился, не подозревала Лусья о свойствах травы улль, а еще травница! Зато Утана верила ему безоглядно. Пока шли обратно, рассказал бабке о том, как можно использовать улль. Шарахнулась та от него, словно от зачумленного, руками замахала.

- Люди у нас и так редко рождаются, а ты вон что, удумал!

Пояснил Олег, что у него в мыслях не было людям траву давать. Подозрительно посмотрела на него старуха.

- Зачем тогда сеял?

- Лучше тебе о том не знать, бабушка, меньше знаешь, крепче спишь. Деревенские к туманной стене не ходят, значит, вреда никому не будет. А случись, о чем я думаю, трава эта может нам помочь.

Покачала головой Лусья, но ничего не сказала.

Глава вторая

Опыты на мышах дали неожиданный результат. Во-первых, эффективное сонное средство, наподобие эфира. Смешал два ингредиента, и мышки проспали целый день. Второй опыт был сложнее. Решил он мышей на сообразительность проверить, устроил маленький лабиринт из досочек. Утана ему в этом охотно помогала, как и все местные женщины, мышек она не боялась. Ей было интересно, что ее мужчина задумал? Неожиданно, к ним присоединилась ученица бабки Лусьи, худенькая черноволосая Шан, оказавшаяся не по годам сообразительной. Бабка к его экспериментам относилась равнодушно, считая, что тратит он время зря. Видно, и здесь травница следовала давним ограничениям. На получение смесей с новыми свойствами существовало своеобразное табу. Хорошо хоть отпускала она к Олегу свою ученицу. Говорила напутственно: "Ступай, погляди, чем наш бездельник балуется". Олег мышей гонял через лабиринт, устраивал тупики, болезненные ловушки с листьями жгучей травы Пур, наподобие земной крапивы, только на порядок злее. В один из проходов положил кусочек свиного сала, невиданное угощение. В природе маленьким зверятам такой подарок немыслимая редкость. Мышей пометил разноцветными красками, которые надавил из разных ягод. Краски, конечно, были весьма условные, не стойкие. Приходилось постоянно метки обновлять. Метод, тем не менее, оказался успешным. Восемьдесят разных смесей испробовал Олег на мышах. Целую неделю экспериментировал, Утана и Шан превратились в помощников и самых настоящих болельщиц. Если мышка попадала в крапивную ловушку, ее жалели. Если же находила выход из лабиринта, шумно радовались и хлопали в ладоши. Набрел Олег методом "научного тыка" на несколько интересных составов. Наиболее перспективными оказались две смеси. Травы "ну" и сока ягод "шмур", которые считались несъедобными и даже ядовитыми. Зверьки от этих ягод быстренько дохли. Однако стоило в сок добавить выжимку травы, которую травницы также избегали рвать, получалось средство, влияющее на память. Мышки, получившие сей напиток, запоминали в лабиринте самые головоломные варианты, находили и свиное сальце, съев которое, выбирались обратно без единой ошибки. Олег после долгих колебаний решил попробовать средство на себе. Начал с маленькой дозы и был поражен. Все предыдущие знания, все, что он прочитал или увидел случайно, предстало перед ним в виде раскрытой книги. Это было настолько необычно, что в тот день он экспериментами больше не занимался. Было интересно, долго ли продержится эффект? Действие смеси закончилось на следующий день. В больших дозах он пока принимать средство не решился, боясь навредить. Вторая смесь, наоборот, заставляла все забыть. Мыши, которые ее пробовали, тыкались бестолково в стенки лабиринта, словно попали туда впервые. А ведь перед этим и до сала добирались, и выход находили. Были и другие, хоть и не столь выдающиеся результаты.

Раскрыв книгу своей памяти, он мог не только изготовить порох, о котором когда-то читал, но и получить другие, не менее интересные и важные вещества. Без пороха они обречены на вечное отступление. Конечно, планета большая, но и граница, разделяющая параллельные вселенные, вряд ли на достигнутом остановится. Перед тем, как перейти в наступление, туманная стена выбрасывает десант двигунов, которые зачищают будущий плацдарм. С двигунами, кроме травы улль и пороха, справиться пока было нечем. Не копьями же и мечами? Сожрут и не подавятся! На траву надежда была весьма зыбкой. Кто знает, подействует ли она? Кроме того, имелись у деревни и другие враги, захватчики, которые не прочь были пограбить. Отбирали, как правило, запасы местного картофеля, часть женщин и детей уводили в рабство. Давненько, правда никто сюда не заглядывал, но, надо полагать, все, же когда-нибудь неизбежное случится.

На следующий день мышиные опыты пришлось прервать. Явились мужики и позвали на обработку полей. Сев давно закончился, пришла пора поливать. Вооружились двухколесными тачками, на которые установили толстостенные железные баки и отправились на речку за водой. Возглавлял бригаду Грак, водонос, сухощавый, жилистый мужик, понравившийся Олегу распорядительностью и живым умом. Пока шагали, он думал, что бы такое сделать для полива, усовершенствовать процесс? Однако придумать ничего не мог. Ни лошадей, ни иной тягловой силы здесь не было. Канавы прорыть? Речка ниже расположена, вода вверх не потечет. Смутная мысль крутилась по поводу водяного колеса. Можно соорудить нечто вроде насоса, и речка сама будет качать на поля воду. Вот только колесо в одиночку не поставишь, а мужики на него смотрят, как на блаженного. Можно, конечно, кузнеца привлечь, но Олег ясно понимал, какая это большая работа. А ведь он нисколько не инженер! Малейшая ошибка, и все пойдет насмарку. Тогда и кузнец от него отвернется, а без поддержки Охрима даже порох получить не удастся. Рисковать он не хотел, вот и возили на поля воду в тяжелых баках целых три дня. И дальше бы продолжили, но, к счастью, начался проливной дождь.

Пока шел дождь, Олег записывал результаты последних опытов на деревянные струганные дощечки, которые рядком стояли на полке. Как в древнем Шумере клинописная библиотека. А что, можно и впрямь заняться обжигом глиняных табличек, на радость будущим археологам! Подумал и решил, что пора научить кого-нибудь из помощников письму. Тяжело одному, нужен рядом кто-то грамотный. Пытался Утану привлечь, но убедился, что процесс идет слишком тяжело. Когда в избу заглянул Тимаха и приготовился вести долгие речи ни о чем, Олег и его попытался грамоте обучить. Для начала букву "а" показал. И понял, что все бесполезно. Философ деревенский, любитель рассуждать о высоких материях, о том, что такое, например, солнце и почему его нужно почитать, на первой букве алфавита намертво застрял. Бросил бы Олег свои попытки, если бы не заглянула в хижину Шан. Увидела буквы, которые он рисовал на дощечках, заинтересовалась. И за два дня выучила алфавит! Не девочка, а золото! Только тогда дошло до Олега, учить надо детей, взрослые способность к обучению теряют. Еще он уяснил простую истину, что о письменности распространяться не следует. Пока его считают забавным деревенским клоуном, одно дело, но если поймут, что он собирается в таких клоунов превратить деревенских детишек, меры примут жесткие. Возможно даже, несовместимые с его, Олега, жизнью. И на Охрима-кузнеца не посмотрят. Вспомнил Олег, как учил Неторопа игре в крестики-нолики, показал игру Шан. Удивился, когда Утана тоже разобралась, что к чему. Счет до пяти ей все же, дался, помог наглядный пример с пятью пальцами на руке. Утана с Шан так увлеклись игрой, что потратили на нее весь запас чистых дощечек. Когда последняя дощечка была испорчена, обе посмотрели на него с надеждой. Похоже, играть, готовы были, день и ночь, без перерыва.

- Пока достаточно, - сказал Олег, решив, что на земле чертить не будет. Объяснил, что игр знает великое множество, но покажет их с условием, что они играть будут только в хижине. И по поводу алфавита внушил Шан, чтобы знания свои не демонстрировала окружающим. Напомнил случай, когда женщину, явившуюся из туманной стены и пытавшуюся обучить кого-то из детей своему диалекту, безжалостно изгнали их деревни. Что с ней стало потом, никто не знает. Утана и Шан напугались и обещали молчать. Шан впитывала знания, жадно, как губка. Чьей ученицей она была? Бабка Лусья не догадывалась, что у Олега научиться можно гораздо большему. Не столько количеству знаний, сколько методу их систематизации. Изредка Лусья спрашивала помощницу, что там чудак деревенский с мышами вытворяет? Шан, умница, отвечала, подкармливает салом свиным и учит ходить на задних лапках. Что было недалеко от истины. Поумневшие на короткое время, в результате приема очередной микстуры, животные, показывали чудеса дрессировки. До тех пор, пока активное вещество не выводилось из организма. Но и от того, что получалось, Утана и Шан веселились от души, а у девочки в памяти безошибочно откладывалась методика опытов и рецептура. Память у нее была практически идеальная. Лусья, слушая ее рассказ, хохотала от души. Мышки на задних лапках бегают, вот дурачок, заняться ему больше нечем! Чего в нем кузнец с дочкой нашли? Пыталась, было, запретить Шан ходить к Олегу, но та разревелась, бабка рукой махнула, делай, мол, что хочешь, только травяной науке учись прилежно. Чем девочка и занималась, иногда раскрывая Олегу кое-какие секреты редких трав. У Шан родителей не было, Лусья случайно нашла ее совсем маленькой в дальнем лесу. Как ее только деув не съел? Взяла ее к себе, а некоторое время спустя, обратив внимание на сообразительность и хорошую память, решила сделать травницей. Тем более, давно она собиралась взять подростка в ученики, только нужно было согласие родителей, а те стремились чад своих приставить к полевым работам, помощники всем требовались.

В тот день едва собрался Олег всерьез взяться за изготовление шахматной доски и фигур, недалеко от деревни появились враги, около сотни мужиков в медных бронях, с копьями и бронзовыми мечами. Охрим, бывший не только кузнецом, старостой, и вождем, кинул клич. Мужики вооружились, кто, как мог, выставили сто двадцать воинов. Олег тоже железный панцирь нацепил, который ему Охрим выдал, дубину, обшитую железом, взял и к остальным присоединился.

Встретились две дружины на южном пустыре. С одной стороны пустырь был ограничен речкой, с другой полем, где овощи росли.

Остановились друг против друга. От врагов вышел здоровый дядька в медной броне, в руках он держал тяжелый меч.

Выдвинулся навстречу, Охрим кузнец, спросил: - Почто пожаловали?

Хотя и так все было ясно, но вопрос задать традиция обязывала.

- Я Бартак, вождь деревни Гульцы, что в трех дневных переходах отсюда, - объявил противник, - отдайте нам половину овощей. Откройте хранилище, не то побьем.

Надо отметить, одними овощами, как здесь говорили, сыт не будешь. Хоть и приходилось высаживать на поля руху, аналог земной картошки, даже добавляя в рацион рыбу, без орехов продержаться не получалось. Олег помнил, что на оставленной им Земле существовали три вида растений, дающих сбалансированное питание. То есть, можно было долгое время без неприятных последствий прожить, питаясь исключительно рисом, пшеницей, или кукурузой.

- И требуем у вас десять детей, наших пришлые увели, из Банты деревни, работать на поле стало некому. Отдадите, уйдем с миром.

Воинство Охрима расположилось двухрядно, Олег находился во втором ряду на левом фланге. Когда речь зашла об овощах, подумал, что все решить можно миром. Помочь соседям, подкинуть немного продуктов! Потом понял, вряд ли мужики на это пойдут. Когда заговорил пришлый вождь о детях, стало ясно, миром не разойтись. Кто ж своих чад, помощников, в чужие руки отдаст? Да и обнаглеют соседи, в следующий раз большего потребуют!

- Ты правила знаешь, Бартак, - ответствовал, Охрим, - мы с тобой сойдемся, кто верх возьмет, того и правда.

- Так тому и быть, - отвечал неприятель и кинулся на кузнеца. Мечи скрестились с тяжелым лязгом. Кузнец нанес быстрый боковой удар, противник неожиданно резво отскочил в сторону и напал сам. Оба войска затаили дыхание. Слишком многое было поставлено на карту.

Вновь зазвучали удары, у кузнеца слетел шлем, противник зацепил мечом навершие. Ободренный видимостью успеха, Бартак взялся за рукоять обеими руками и занес меч, приготовившись одним ударом решить исход битвы. Однако кузнец, воспользовавшись тем, что противник открылся, нанес колющий удар в живот, под доспех, в незащищенное место. Меч прошел сквозь листвяную одежду, живот окрасился багрянцем. Чужой вождь повалился на землю.

Короткая битва закончилась. Олега весьма удивило, когда деревенские принесли чужакам еды, а раненого обиходила Лусья, бывшая по совместительству лекаршей. Сняла с мужика панцирь, одежду, промыла рану, наложила повязку с тертым корнем какого-то кустарника. Вражды к пришлым мужики не питали, понимали, что не от жадности те явились, а по нужде. Случись неурожай, мор, или иная неприятность, сами бы отправились в набег.

Смотрел Олег на чужих, размышлял, если несколько деревень объединить, смогут они противостоять двигунам? Вспомнил холм, целую гору ненасытных зубастых карликов и сам ответил: вряд ли. Поели пришлые воины, попили, поблагодарили хозяев, подняли раненого вождя на импровизированные носилки и убрались восвояси. Все бы битвы так заканчивались!

Глава третья

- Я выиграла! - воскликнула Шан и, хлопая в ладоши, принялась прыгать вокруг Олега. Тот в шашках был не силен, ходы знал, не более того.

Вошел Охрим, лицо озабоченное. Огляделся, хмыкнул. Шашки принял за игрушки, которые порой сам делал детишкам из железа, или вырезал из дерева. Шан незаметно исчезла, почувствовала настроение кузнеца. Утаны дома не было, пошла к соседям по каким-то своим хозяйственным вопросам.

Кузнец присел за стол.

- Мне чужой вождь новость сообщил, - начал без всякого вступления. Когда его на носилки уложили, сказал, что на их деревню напал отряд числом втрое больший во главе с Арманом. Дальние деревни тот захватил и объединил, Саллу, Банту и Уркту, понимаешь?

- Значит, до нас наверняка доберутся, а деревню Бартака окончательно подомнут.

- Уже подмяли, считай, Гульцы тоже часть Банты. Что скажешь?

Кузнец, в отличие от деревенских мужиков, Олега за дурачка не держал и, оставаясь наедине, частенько с ним советовался.

- Когда-нибудь придется взять их под свою руку.

Охрим подобного ответа не ожидая, нахмурился.

- Сказать просто, сделать трудно. Выставим сотню воев, нас побьют, деревня без мужиков останется.

"Население одной деревни примерно двести, двести пятьдесят человек, теперь Банта скорее похожа на небольшой город" - подумал Олег. Наверняка к нам заявятся, долго ждать не придется. Можно попробовать изготовить новое оружие и побить пришельцев. Как ни странно, в мировом масштабе это будет не правильно. Укрупнение деревень и образование городов закономерный исторический процесс. Когда-нибудь города превратятся в центры промышленности, хотя произойдет это не скоро. Хорошо бы подмять Банту и встать во главе процесса. Мелькнувшая было, мысль о том, чтобы применить сонный экстракт, повязать вождей во сне и заставить признать новую власть, пришла и благополучно удалилась, сложно, нереально. Кучковались в голове и другие идеи, вовсе фантастические, к примеру, изготовить воздушный шар, или найти нефть и соорудить огнемет. Только шар к чему? Сил на его изготовления уйдет много, а толку? Что касается нефти, здесь он ее пока не встречал. Надо будет еще помозговать, может, что придет в голову толковое, а пока придется заняться простейшим оружием, или он не человек двадцать первого века?

Кузнец терпеливо ждал ответа.

- Прежде всего, надо добиться подавляющего превосходства в вооружении.

Кузнец почесал в затылке.

- Железа я накопил достаточно, из Яселиц мужики привозят в обмен на мои изделия. У них своего кузнеца нет, а руды навалом.

- Банта, случаем, не захватит эти Яселицы?

- До Яселиц, горной деревни, ворогу тяжело добраться. Единственный путь лежит через ущелье, оборонить его не сложно.

- В Банте железа мало, брони делают из меди, верно?

Охрим кивнул и спросил: - Скую я мечей, щитов и копий на три деревни, а что дальше? Где воев столько набрать?

Олег взял дощечку, уголек и изобразил арбалет, чертеж которого видел когда-то в популярном журнале. И устройство для удобного заряжания нарисовал, "козью ногу". Луков здесь не знали, делать не умели, посему рисунок кузнеца немало удивил.

- Это что же такое, метатель получается? - спросил он, изучив рисунок. - Для плечей железо простое не подойдет, упругое надобно.

- Найдется ли у тебя такое? - с беспокойством спросил Олег. Сможет кузнец выковать качественную сталь, будут у них арбалеты.

У Охрима было много секретов, которые он последнее время передавал сыну своему, Гараку, помогавшему в кузне.

- Образцы есть, - подумав, ответил он, - долго с ними возиться пришлось. Много воды утечет, пока оружие твое изготовим.

- Когда сможешь на пробу один экземпляр сделать?

- Две седмицы, полагаю, достаточно будет. Ложем займутся плотники Урмана. Уверен ли ты, что доброе оружие получится, не зря время потрачу?

- Ни один медный панцирь не спасет, - сказал Олег. - Стрел железных понадобится много. Наконечники должны быть каленые, твердые.

- Сделаем, - кивнул головой, Охрим, и добавил, внимательно посмотрев на Олега, - еще, какие задумки есть ли?

- Задумок много, пригодных мало, думать надо.

- Ну, думай, думай, - сказал кузнец, подымаясь, - дочка моя очень тебя хвалит, ежели б не она...

- Знаю, - сказал Олег. Утана с самого начала убедила отца доверять новичку. Отчего, кто знает? Может, внутреннее женское чутье подсказало?

Ушел кузнец, остался наш герой один, опустился на лежанку, задумался.

"Принять, что ли еще средства для памяти?". Остерегся, не знал он всех последствий, вдруг через год-два в овощ превратится, все позабудет? Надо быть с такими вещами осторожнее, покумекаем пока без допинга. В раздумьях не заметил, как уснул. Проснулся затемно, Утана хлопотала у печки, ужин грела. Вышел на улицу, посмотрел на небо. Луны здесь не было, зато звезды какие! Планета явно рядом с центром галактики обреталась, звезд видимо-невидимо.

"Заняться бы астрономией, - подумал он, - определить, сколько планет в системе, обсерваторию построить, телескоп смастерить. Было бы время и помощники, горы свернул. Как Улугбек в старину, карту звездного неба составил бы, дал название созвездиям. Созвездие Деува, например, разве плохо звучит?". Смены времен года здесь не наблюдалось. Погода стояла теплая, холода были редкостью. По всей видимости, угол наклона оси вращения планеты к плоскости орбиты был близок к девяноста градусам.

Мыслительному процессу помешал Тимаха. Поздоровался вежливо, пришлось в избу пустить и орехами угостить. Не любил Олег подолгу с ним общаться, не нравились долгие, заумные речи. Так и теперь, вывалил гость очередную "гениальную" мысль.

- Что есть солнце на небе? - Восторженно начал он. Олег приготовился выслушать порцию галиматьи, Утана поставила перед ними блюда с овощами и навострила уши, Тимаха был уважаемый в деревне человек. Олега вдруг торкнуло: уж не станет ли доморощенный философ проповедником новой религии? Местным Иоанном Предтечей? Что ж, посмотрим, что "златоуст" скажет!

- Солнце это растение, небесный орех, вроде тех, какие мы видим в лесу, - продолжал тот, размахивая рукой с зажатым в ней плодом вареной рухи, - утром оно вылупляется из небесной скорлупы, днем созревает, к вечеру увядает и умирает. Становится темно, и мы можем наблюдать на небе семена ореха, которые называем звездами. Затем приходит день и вновь нарождается новое солнце.

В своеобразной логике и бурной фантазии ему трудно было отказать.

Утана с восторгом смотрела на Тимаху. Столь высокие мысли ее головку не посещали. Филосов откусил половину плода, обжегся, скривился, однако возвышенное выражение на лице сохранил.

- Отчего же на небе, только одно солнце, если семян так много? - спросил Олег.

- Об этом еще предстоит поразмыслить, - важно ответил Тимаха, доедая руху.

- А почему солнце такое яркое и горячее?

- Солнце нагревается в небесной печи. На небе, как в каждом доме, наверняка имеется печь. Хочу объявить на деревенском сходе: почему бы ни возвести в честь светила большую избу и ни подносить солнцу дары в виде части урожая? Нет, нет, - замахал он руками, видя, что Утана собирается возразить, - это не обязательно делать каждый день! Дважды в год после того, как соберем хороший урожай. Солнце дает нам тепло и свет, мы должны его как-то отблагодарить.

Олег задумался, понимая, что присутствует при зарождении новой религии. Нужно ли это? Не начнутся ли во имя солнца, как часто случалось в земной истории, кровавые распри и жертвоприношения? Христиане, поначалу подвергаясь гонениям, войдя в силу, устроили в Европе инквизицию, а в других странах насаждали религию крестом и мечом. А радикальный ислам? Сколько жизней он унес, кто бы сосчитал? Не хотелось Олегу молиться солнцу и отдавать даже малую толику урожая, которую наверняка съедят мыши. А потом какой-нибудь рьяный последователь Тимахи потребует у общины построить не малую избенку, а настоящий каменный храм. Сколько придется потратить сил и средств, вместо того, чтобы готовиться отразить многочисленные опасности, грозящие со всех сторон? Олег не стал возражать и затевать спор, решив серьезно поговорить с кузнецом, окончательное решение, оставив за ним.

Ушел Тимаха, окрыленный, воссиял перед ним свет новой веры. Не подозревал, что для Олега новое здесь, не более чем давно забытое старое. Не знал он про фараона Эхнатона, не ведал о сибирских старообрядцах, среди различных течений которых попадались солнцепоклонники, молившиеся на дыру, проделанную в избе с восточной стороны, их еще "дырниками" называли. Не подозревал Тимаха, что крылья нарождающейся вере подрежет человек не серьезный, чудной, деревенский дурачок, каким большинство мужиков считали Олега.

Утана сказала: - Великий человек, какие мысли удивительные ему в голову приходят!

Олег остолбенел, если уж его умница так считает, что об остальных бабах говорить? Истово молиться станут, Тимаху в ранг святого возведут, на неверующих будут смотреть косо. Утвердился он в мысли обломать проповедника на деревенском сходе, пока других дурацким фанатизмом не заразил.

Глава четвертая

Арбалеты испытывать отправились к лесу. Первый даже взвести не удалось, слишком тугой. Второй арбалет получился идеальный. Натянули, болт положили. Олег выстрелил в дерево метров за пятьдесят. Болт вошел почти на всю длину, не вытащить.

- Вот так чудо! - выдохнул Охрим. Дерево не стал рубить, болт внутри оставил. В следующий раз решили на деревянном чурбаке тренироваться. Кузнеца результат выстрела поразил. Не знали здесь ни луков, ни других метательных приспособлений, кроме, разве, пращи. Дротиками, короткими копьями, и теми предпочитали не швыряться. Битва решалась, как правило, поединщиками на мечах или булавах. Олег был уверен, честный поединок скоро уйдет в прошлое. Банта могла выставить не менее трехсот бойцов. Великое дело искушение, попросту задавить противника массой. Захватит Банта деревеньки близлежащие, Атану и Куртель, в ее объединенное войско вольются еще две сотни воинов. Гульцы, еще сотня. Присоединяться к ним Олег не собирался. Где гарантия, что не побьют и не превратят в рабов? Арбалет, безусловно, поможет в обороне, вооружить и обучить нужно, как минимум, человек двадцать. Но одних арбалетов мало. Необходимо придумать еще что-то, а на ум ничего не идет, кроме пороха. Тот самый туз в рукаве, который поможет выиграть любую битву, может быть, даже с двигунами. Хотя здесь Олег в оценке был осторожен. Двигуны непредскзуемы, их возможности до конца неизвестны. Тем не менее, порохом он потихоньку занимался. Сера нашлась в предгорьях. Недавно наткнулся на пещеру с крылатыми зверьками, похожими на летучих мышей. На стенах увидел кристаллические потеки. Сразу вспомнилось: селитра! Вот только времени для испытаний оставалось слишком мало. Умный ты, или дурачок, в общественных работах участие будь любезен принимать. Бесполезных членов община могла выставить вон. Вот и ходил Олег вместе с женщинами в лес за грибами, за водой для полива с бригадой мужиков. Один раз привели его к оврагу, полному сухих коричневых лепешек. Возить надо было эти лепешки на поля. Оказалось, дикие животные, похожие на зубров, отхожее место из оврага устроили. Почему так? Кто их знает! В течение многих лет овраг наполнялся. Недавно стадо откочевало на юг. Олег снова подумал о селитре. К сожалению, большого количества найти не удалось, дождями смыло. Однако по краям, там, где образовался покатый навес, некоторое количество сохранилось. Предстояло селитру собрать, в воде растворить, воду выпарить, от грязи очистить. В результате получилось небольшое количество, для начала должно хватить. С углем оказалось проще, его можно было получить в печке. Старался Олег действовать незаметно, к оврагу отправлялся по вечерам, когда прочие работы прекращались. Возвращаясь, делал крюк к лесу, вроде как, за орехами ходил. Селитрой набивал ореховую скорлупу, в таком виде ее домой и приносил. Не просто так таился, примут за колдуна, хорошо, если выгонят, а то и убить могут.

С мышами продолжал опыты. Однажды получился у него наркотик, галлюциноген. Летучее вещество испарялось активно, без подогрева, возгоняясь в сухом виде. Один раз вдохнув, почувствовал, что творится что-то неладное. Поначалу стало казаться, будто превратился он в великана, потом маленьким стал, меньше муравья, и вдруг силу обрел небывалую, землю всю перевернуть готов. Понял, что это сильнейший наркотик, наподобие ЛСД. Читал когда-то о нем, синтезировавший его ученый также пережил нечто похожее. Желтоватые крупинки кристаллов убрал в плотно зарывающийся железный сосуд, использовав в качестве уплотнения смолистые листья. Такие кристаллы можно было применить против вражеского войска, устроить беспорядок, единственным недостатком была опасность самим от яда пострадать. Несколько дней потом Олег испытывал иллюзию удивительных превращений, то вширь расползался, кажется, перегородит собой улицу, и не пройдет никто, то огнем начинал дышать, как змей Горыныч. Хотелось крикнуть, чтобы не подходили, сгорят! На четвертый день чудеса пошли на убыль и вскоре прекратились.

А еще через неделю получил он первую порцию дымного пороха. Желая убедиться в успехе, оставшись один, щепотку бросил в печь. Пыхнуло знатно. Обрадовался Олег, получилось!

За волнениями и делами прежняя жизнь и цивилизация стали казаться далекой сказкой. Образы родителей были расплывчаты, не мог Олег вспомнить их лица. Да и они бы теперь его не признали, нисколько он не напоминал себя прежнего.

К тому времени, когда Охрим изготовил двадцать арбалетов, Олег сказал:

- Мужиков обучать надо.

- Для чего? - удивился кузнец, когда они, устроившись на опушке, утыкали чурбак болтами, словно иглами ежа. Пришлось объяснять. Во-первых, чтобы стрелять метко, нужны тренировки. Во-вторых, научить надо ровным строем, а не толпой ходить, от толпы толку мало. Кузнец слушал, дивился, под конец пришлось ему согласиться. Когда Олег пояснил идею двухрядной попеременной стрельбы, пришел в восторг.

- Засыплем неприятеля болтами, всех перебьем!

- Не хотелось бы зря мужиков бить, даже чужих, - возразил Олег, - перебьем, кто будет в поле работать?

- Потому и принято вождям перед строем сражаться, чтобы лишней крови не проливать. Для чего тогда арбалеты ладили?

- Пойми, Охрим, возьмет силу Банта, - ответил Олег, - придут воины большим числом, вместо поединка навалятся скопом, одолеют.

- Разве может так быть? - не поверил кузнец. - Не по деревенскому это обычаю!

- Где он писан, тот обычай? - усмехнулся Олег. Письма здесь не знали, только Олег да Шан могли писать и читать. Хотя мужики особыми значками, иногда все-таки пользовались. Например, могли изобразить иероглиф, похожий на идущего человечка, что означало "возвращайся, ждем". Или значок в виде ведерка, с просьбой: "воды принеси". Дощечку вручали подростку, чтобы сбегал, куда следует. Это было еще не письмо, а его прообраз.

- Обычай все знают, его писать не нужно, - возразил Охрим.

- Подумай сам, - сказал Олег, - случись в Банте неурожай, голод начнется. А воев у них как пять наших. Они что, станут расшаркиваться, как Бартак из Гульцев? Заберут запасы силой, кого рабами сделают, других до смерти прибьют.

- Ну.... - протянул, Охрим, подыскивая возражения.

- Их дома голодные детишки с бабами ждать будут, - убеждал Олег. - Это Бартак силой с нами равный. Побили бы друг друга, все полегли, умному вождю такое не нужно. А из Банты заявится орда.

- Что такое "орда"? - спросил кузнец, нахмурясь. - По-человечески говори, чтоб понятно было.

- Орда это когда воинов гораздо больше, чем нас, - пояснил Олег, - а арбалеты наши нужны не столько для убийства, сколько для того, чтобы врага сильно напугать. Поразил издалека одного, двух, трех, остальные не полезут.

- Это да, - признал, Охрим, - сдается, и в штаны наложат.

"Увидят действие пороха, - подумал Олег, - тогда точно наложат!".

Кузнец предложил Олегу самому обучать арбалетчиков, однако тот отказался.

- Кто же деревенского чудака будет слушать? - сказал он. - Ты, вождь, должен подобрать помощника. Научишь его, он научит других.

Вопрос предстояло вынести на деревенский сход, наподобие Новгородского вече, где, поорав вдосталь и, покричав, мужики решали важные вопросы. Иной раз в спорах и носы могли друг другу поплющить. В деревне никто военному делу специально не обучался. Выходить в поле и вместо того, чтобы заниматься пахотой или иным полезным делом, махать мечами и копьями, такого здесь не видывали.

- Все когда-нибудь случается впервые, - убеждал Олег кузнеца.

- Не захотят мужики впустую время тратить, - возражал тот, почесав в затылке.

- А ты сначала на сходе волю свою объяви. Скажи, готовиться надо к скорому набегу со стороны Банты. Заинтересуй новым оружием, арбалетами. Только не говори, что моя выдумка.

Кузнец, скрепя сердце, согласился, очень уж хотелось ему похвалиться, сколь полезен для общества, оказался, сожитель дочкин.

- Отчего бы мужиков не просветить, что не так ты глуп оказался?

- Дурачку многое прощается, дядька Охрим, а мне много чего измыслить надо. Не хочу, чтобы мешали.

Заинтересовался кузнец, что еще его зять придумал, Олег набросал эскиз корпуса гранаты. Заряд положить, фитиль вставить, и бомба готова. В будущем, пользуясь идеальной памятью, собирался изготовить терочный запал. Чтобы проблем с поджиганием не возникало, а пока так сойдет. Также озадачил, Охрима, корпусами больших мин, которые можно заложить, используя бикфордов шнур. Просил изготовить хотя бы два-три корпуса. Как их использовать станет, еще не знал.

- Сколько на все железа-то потребно! - вздыхал кузнец. Однако, пообещав, слово держал. От кузнеца, родителя своего, многое перенял, кроме того, талантливый был самоучка, любил с железом возиться и разные режимы ковки испытывать. Сумел даже сталь сварить наподобие булата. И сына, Гарака, обучал, держал в подмастерьях.

В заботах прошел месяц. На деревенском сходе удалось кузнецу убедить мужиков выделить двадцать человек для занятий воинских. Крику, конечно, много было. Хорошо, бабы в сходе не участвовали, а то бы ни одного вопроса решить не удалось. За месяц кузнец научил мужиков попеременной стрельбе, слушать команды, такие, как "огонь", "сменись". Первый ряд, отстрелявшись, отступал назад и заряжал оружие, второй становился на его место и продолжал стрельбу. Так они могли меняться несколько раз, покуда хватало болтов. А хватало их пока на десяток выстрелов. Обещал кузнец отковать еще сотню, когда руду привезут. Железо было в дефиците. Гвозди в деревне нарасхват шли, изделия железные всегда были нужны. Лопаты, молотки, пилы, все ржавело и требовало замены.

Не забывал Олег и об отдыхе, вечерами, после трудовых будней, играл с Утаной и Шан в шашки, причем девчонке почти всегда проигрывал. Как она радовалась! Сумел научить Шан морскому бою, благо, она читать и писать могла, и счет знала до ста. К сожалению, мало оставалось времени на игры, иначе бы дошло дело до шахмат. Хотя названия фигур пришлось бы поменять. Короля назвать "старостой", или "вождем", королеву "бабой". Не было здесь королей, а жена вождя статус имела обычной деревенской бабы. Название "Ферзь" девушки отчего-то решительно забраковали, при этом сильно покраснев. Коней можно было назвать "деувами", опять же, по причине полного отсутствия лошадиной породы, ладьи обозвать "башнями" или превратить в "избы", колесницы, с которых пошло название, здесь отсутствовали. Слоны стали бы зверями, похожими на зубров. Что касается пешек, тут все было просто. Можно было назвать их "детьми", либо "жмуками", местными аналогами кур. Или, в крайнем случае "свиньями", важно, чтобы игроку животное знакомо было. Непонятное слово "слон" ввести в обиход было попросту невозможно, народ бы не понял.

Приготовил Олег к тому времени два десятка гранат с фитилем, держал в секрете, никому пока не показывал. Полученную отраву по аналогии обозвал ЛСД. С помощью этого вещества можно было надолго вывести из строя любое войско, вопрос упирался в количество, процесс получения был непростым и требовал немалого времени. Кроме того, применение яда упиралось в средство доставки. Не городить же для подобной цели катапульты! Занялся он, было, антидотом, то есть, повязкой с наполнителем, чтобы своих бойцов защитить, однако дело пока с мертвой точки не сдвинулось. На все рук не хватало. Собирался заняться изготовлением большой мины, наполнить корпус порохом и провести испытание, когда к деревне подошли враги.

Глава пятая

Нагрянули не из Банты, чего так опасался Олег. Войско, около двухсот человек, или чуть больше, пришло с гор. Воины были бородатые, крепкие, низкорослые, с длинными мускулистыми руками, вооружены дубинами и бронзовыми мечами. На ногах сандалии, на одежде из грубых шкур, крепились бронзовые пластины. Шлемы были, правда, из железа.

Ровным строем вышли из-за леса, подошли к самой деревне, остановились. Предводитель, в медных доспехах, вида звероватого, подождал, пока выстроится напротив войско противника.

Олег, находясь на левом фланге, куда его обычно ставили, приметил, что боевые возможности пришельцев выше, чем у местных. Горцы казались привычными к сражениям, на многих лицах увидел он старые шрамы. Предводитель горцев ударил себя кулаком в грудь.

- Я Махрам, а это, - он повернулся к своим воинам, - мой отряд. Мы пришли с гор, чтобы объявить вас своими подданными. Отныне вы обязаны дважды в год отдавать половину урожая величайшему из вождей брану Закраму. А также столько женщин и детей, сколько нам понадобится.

Олег обратил внимание на его произношение. Язык, в целом понятный, отличался сильным акцентом.

- Объявляю поединок, - выступив вперед, отвечал Охрим, - правда, за победителем.

- Ты не понял? - чужак хмуро уставился на кузнеца. - Ни один из нас не собирается меряться с тобой мечами. Не подчинитесь, вам же хуже. Брану Закраму нужны женщины, чтобы рожать горцев, и сегодня мы их у вас заберем!

Он снова ударил себя в грудь. Отряд повторил его движение, громко и слаженно выкрикнув "Хох!".

Олег встревожился. У пришлых чувствовалась дисциплина, в стычке деревенских побьют, как пить дать. Охрим, это тоже понял, прозвучала короткая команда, воинство попятилось, разрывая дистанцию. На лице Махрама появилась довольная улыбка, он решил, что мужики испугались.

"Вовремя мы сладили арбалеты!" - подумал Олег, когда из-за домиков выступили и построились в два ряда стрелки. Вновь раздалась команда, полетел первый десяток болтов, несколько чужих воинов упали на землю.

- Сменись! - выкрикнул командир арбалетчиков.

- Огонь!

Второй десяток железных стрел помчался искать свои жертвы. Упал Махрам и с ним несколько воинов. Горцы не были трусами, кое-кто взревел, замахнулся дубиной, побежал на врага. Многие, однако, остались на месте, не понимая, что происходит. Если бы вождь не погиб, деревенским пришлось бы туго. После нескольких залпов почти половина чужого войска оказалась выбита. Болты закончились, началась рукопашная. Дубины у противника были тяжелые, горцы владели ими отменно. Если бы не железные мечи, превосходившие медь и бронзу, и железные панцири, исход сражения мог бы быть иным.

Вечером, прихватив пару хмельных орехов, к Олегу явился Охрим. Утана, понимая, что разговор предстоит серьезный, отправилась к бабке Лусье. Выглядел кузнец крайне расстроенным, удрученным. Погибли двадцать крепких мужчин, еще тридцать, раненные, долго не смогут встать с постели. Не удалось уничтожить всех врагов, двое или трое сбежали. Что, если приведут войско, более многочисленное? И кто такой бран Закрам? В самом деле, великий вождь? Сколько у него воинов?

Охрим уселся, вскрыл орехи. В хижину заглянул Трабат, тот, кого кузнец поставил над арбалетчиками.

- Можешь говорить при нем свободно, Олег, - сказал кузнец, поделив орехи поровну, - я ему доверяю, как себе. Он знает, что арбалеты придумал ты, и что можешь придумать другое оружие.

- Если бы не твоя придумка, нам всем пришел бы сегодня конец, - сказал Трабат, - спасибо тебе, Олег.

- Мы потеряли два десятка людей, - сказал, Охрим, уполовинив хмельной сок, - ума не приложу, что делать, если кто-нибудь опять явится за нашими припасами и женщинами.

После сегодняшних похорон в глазах его поселилась тоска. Из дальних изб до сих пор доносились женские рыдания.

- Конечно, явится, - ответил Олег, - хорошо бы сделать еще десяток арбалетов, но этого недостаточно.

- Задавят нас, - заметно пьянея, обреченно произнес, Охрим, - придут из Банты ордой, и конец!

Кузнец, подняв орех, до конца его осушил. Чокаться здесь было, не принято, провозглашать тосты также. Высказывали вразнобой все, что приходило в голову.

- Я как узнал, кто придумал арбалет, сразу понял, что Олег наш не прост, - сказал Трабат, - известно ли тебе, каким образом можно защитить деревню?

- Время нужно, - сказал Олег, угостившись, в свой черед, крепким соком, - враг страшен, но ждет рядом и другая беда, туманная стена.

- И что? - удивился Трабат, в то время, как кузнец с мрачным видом взялся за второй орех. - Стена всегда была, никому не мешала.

- Была, да не всегда, - поправил Олег, - разве не знаешь, тут когда-то люди жили? Жмыхицы и Пушинки, названия ни о чем тебе не говорят?

Командир арбалетчиков побледнел.

- Полагаешь, нас то же самое ждет?

- Уверен.

- Значит, нет выхода? - процедил сквозь зубы кузнец. - Тогда придется уходить. Найдем новое место для деревни, и заживем спокойно.

- Не убегать надо, а защищаться и нападать.

- Как защищаться-то! - Охрим хватил по столу пудовым кулаком. - У меня в войске теперь восемь десятков, а не десять, как раньше. Из них три десятка раненых, в строй не скоро встанут. Еще два десятка под началом Трабата, много навоюешь?

- Отдай Трабату подростков, пусть учит стрелять, мужики в войске нужнее.

- Все равно, Банта не успокоится, - безнадежно сказал кузнец.

- Время есть, пока Банта подомнет всех соседей.

- Так что делать-то? - мужчины уставились на него. Он им что, Господь Бог? Чтобы построить вокруг деревни каменную стену достаточной высоты, нужна масса времени и сил, где их взять? Кстати, и в самом деле неплохо бы возвести крепость. Вот только двигуны, им что камень, что дерево. Так, о двигунах пока забудем.

- Надо строить крепость, - сказал Олег, и принялся объяснять, что это такое. Не каменную, конечно, деревянную, пусть такую попробуют взять! Не по зубам Банте будет твердыня!

- А что, замысел хорош, - одобрил кузнец.

- Сколько времени для этого понадобится? - спросил Трабат. Деревенские кроме заборов и сараев, ничего не строили, избы в этом мире вырастали сами. Находили люди избяной лесок, подправляли под свои нужды и жили. Так исстари деревни появлялись.

- Жить захотите, быстро сделаете, я помогу советом, - сказал Олег, решив на следующий день освежить память и выудить оттуда все, что ему было известно о строительстве крепостей. Читывал ведь когда-то рыцарские романы. "Айвенго" Вальтера Скотта точно читал, вот и посмотрим, что там сказано по поводу стен, бойниц, ворот, донжона и машикулей.

"После буду думать, как обезопаситься от двигунов, крепость от них не спасет, - пришла, тем временем, мысль, - неизвестно, поможет ли трава улль. Но ведь есть еще ЛСД? Кто помешает начинить этой гадостью мину?". Хотя один Бог знает, как отрава подействует на карликов. Эксперимент не проведешь! Оставалось надеяться "авось". Авось, пронесет! Скорее всего, пока двигуны не зачистят новую территорию, туманная стена не сдвинется с места. Вот и попробуем им помешать. Единственной проблемой оставалось время, чтобы получить наркотик в достаточных количествах, требовался не один месяц.

К "стройке века" приступили спустя два дня. Еще недавно мужики бы воспротивились, потребовали собрать деревенский сход. Заявили бы, что за чудная мысль, окружить деревню стеной? Однако после кровавой стычки с врагом и понесенных потерь, они беспрекословно слушались Охрима.

Олег полезного вспомнить почти ничего не сумел, потому, как никогда всерьез не интересовался средневековыми крепостями. Посоветовавшись с кузнецом и Трабатом, решили, не мудрствуя лукаво, возвести самые простые стены, четырехметровой высоты. Сверху зубцы устроить, чтобы оборонявшимся было, где укрыться. Дозорную башенку решили поставить одну, над воротами. Ворота изготовить из твердого дерева, в лесу такое росло, и оббить железными полосами. Чертили на дощечках, на земле, спорили до хрипоты, пока не пришли к согласию. И вот застучали топоры, потянулись в деревню бригады, тащившие бревна. Была опасность нападения во время стройки, когда мужики по разным местам разбросаны, к счастью, обошлось. Кое-кого пришлось отрядить на полевые работы, помогать бабам. Подростки, чувствуя важность начинания, беспрекословно в работу впрягались, а двадцать мальчишек, отобранных в отряд арбалетчиков, возгордились без меры. Гонял их Трабат "в хвост и в гриву". Придумывал дополнительные команды, учил ходить цепью, перестраиваться.

Олег, тем временем, пороха наготовил три больших железных котла. Жалел, что оружие огнестрельное сделать не может. Железа для этого понадобилось бы слишком много и труда вложенного, а толку чуть. Пришлось ограничиться гранатами и минами. Корпуса для будущих мин с наркотиком убрал подальше, заряжать решил в последний момент.

Видя, как тащат из леса бревна, жалел об отсутствии лошадей. Намного бы это облегчило труд и сократило время постройки. Как бы там ни было, дело потихоньку двигалось. Деревенька была не так уж велика, изб сорок, расположенных довольно плотно. Стену возводили, отступив на три метра от домиков, вскоре опоясали деревню и занялись воротами. Снова не обошлось без споров и криков. Охрим, хотел сделать их полностью железными. Олег возражал, говорил, смысла в этом нет, да и тяжеловаты получатся. К тому же, пришлось бы кузнецу надолго отложить все прочие дела, в то время как требовались запасные болты к арбалетам, гвозди и масса скобяных изделий.

- Железными полосами, как и собирались поначалу, надо оббить, и всех дел, - сказал Олег. Убедил, в конце концов.

Когда повесили ворота, Олег испытал истинное удовлетворение: получился классический городок раннего средневековья!

Возвести стену, оказалось половиной дела. Деревенские мужики весьма слабое представление имели о дисциплине, и о том, что за воротами надо следить. Первое время они стояли нараспашку, в башенке надвратной никого, заходи, кто хочешь, гостем будешь. Для чего строили, спрашивается?

Так Олег и спросил кузнеца, когда тот погнал людей за водой.

- Как для чего? - не понял Охрим. - Для защиты от ворога, конечно!

- Почти все мужики за водой уйдут на реку, а ворог в это время к стене подойдет. Мало того, в деревню войдет, ворота изнутри закроет, с нашими бабами жить начнет. Как тогда быть, кузнец?

Охрим, даже остановился, растерялся, не зная, что сказать. О таком варианте развития событий он не думал. Казалось, если есть стена, никто им теперь не страшен. Остановились и остальные, дожидаясь, когда вождь изволит двигаться дальше. До кузнеца, все же, дошло, ткнул пальцем в плотника, руководившего лесорубами.

- Урман, на тебе надвратная башенка. Вертайся назад, найдешь Трабата, возьмешь у него двух сорванцов с арбалетами, пусть дежурят до вечера. И смотрят в оба, что подозрительное заметят, немедленно пусть сообщают. Очередность дежурств сам установишь. Все, ступай.

Ушел Урман, водоносы отправились дальше. Кузнец недовольно головой покачал.

- Какой я вождь, если о самом простом даже не подумал, - пробормотал он.

- Не расстраивайся, Охрим, - успокоил Олег, - опыт приходит не сразу, крепостей в наших землях еще не было.

- Крепостей? Ишь, назвал как ладно, надо запомнить!

А Олег, пока до реки добрались, вспоминал, как еще крепость защитить можно. Камни заготовить и сверху бросать, расплавленную смолу лить. Пожалуй, такое им пока не потянуть, да и ни к чему оно. Чтобы противник научился укрепленные города брать, годы, а то и века понадобятся. Увидят стену, сначала наверняка лестницы сколачивать начнут. Даже если осаждающих соберется тысяча, что можно предположить, исходя из разрастания Банты, сотня защитников вполне может с лестницами справиться. Олег понимал, что в военном деле он "чайник". И все же надеялся на неприступность деревни, особенно учитывая присутствие на стене арбалетчиков. И, конечно, немалый уже запас гранат.

После атаки горцев, унесшей двадцать жизней, в городке, как его теперь назвал Олег, наступила мирная жизнь, тишь, да гладь. Словно недруги почуяли, что наскоком не взять, и на время о них забыли. Олег пытался выяснить, как называется их деревня, однако мужики отчего-то предпочитали отмалчиваться. В конце концов, Утана, когда он к ней пристал, сказала, что называлась она когда-то Моршанцами, только нехорошее это слово, и вслух его лучше не произносить. Видимо, связано это было с деревней, поглощенной на той стороне болотом. Кто-то успел спастись, и здешние жители о том событии помнят. Спросил он Охрима, тот поморщился.

- Забудь о названии!

- Не нравится, назови иначе!

- Это как?

- Как хочешь! "Травники", "Булыгино", "Сморчки", "Жучки". Не подходит? Придумай сам, город наш должен как-то называться!

- А ведь верно! - задумался кузнец и к вечеру собрал народ. Опять кричали, били себя в грудь, Урман плотник даже выдрал полбороды Граку водоносу. Он хотел назвать городок "Тукар", что означало твердое, как железо дерево, из которого, кстати, ворота смастерили, водонос "Попруг", была такая рыба, вкусная и жирная.

- Где это видано, чтобы деревню жирной рыбой называли?! - в ярости кричал Урман.

- А деревом твердым, стоеросовым?! - водонос на него замахнулся. Тот в ответ вцепился ему в бороду, едва драчунов растащили. В конце концов, остановились на названии "Крепость". Когда кузнец объяснил, что означает это слово укрепленную деревню, всем понравилось. Даже водонос с плотником помирились и вечером вместе потребили немало хмельных орехов. Без причины пьянствовать считалось среди мужиков предосудительным, ну, как, к примеру, помочиться в своей избе. Обретение деревней названия причиной оказалось веской. Олег озадачился постройкой в городке туалетов и созданием выгребных ям, потому как запросто можно было на улице вляпаться в грязь. За ворота ходить в случае возможной осады было бы несподручно. Предложил он плотнику Урману построить туалет возле каждого дома, или хотя бы один на пять домов. Тот не сразу сообразил, зачем это нужно. Раньше проще было, за кустик отошел, и всех дел. Подумал плотник, усмехнулся и сказал: - Вроде чудак и недотепа, травы сушит и нюхает, мышей разводит, а смотри ж, добрую идею подал!

К Охриму обратился, тот одобрил. Застучали топоры, завизжали пилы. И встали небольшие будки по всей деревне.

"Когда-нибудь заставлю их заново отстроиться, - думал Олег, с удовольствием наблюдая туалетную эпопею, - а не тесниться в маленьких древесных избушках. Поставим город в два-три этажа, обнесем каменной стеной. Найдем и приручим животных наподобие лошадей, телеги смастерим, кареты". Мечты, мечты, как они сладки!

Глава шестая

На следующий день показал он Охриму собранные ручные бомбы. Пару штук прихватили и отправились к лесу, на то место, где недавно арбалеты испытывали.

- Теперь смотри, - Олег достал заранее припасенную тлеющую головешку и поднес к фитилю. Как не взорвался со своей бомбой, сам не понял. Пока кузнец на него вылупился, фитиль, пропитанный порохом, мгновенно прогорел. Швырнул Олег бомбу и с криком: "Ложись!", упал на землю. Кузнец остался стоять столбом, решил, что приятель ума лишился. К счастью, внутри фитиль слегка притух. Потому взорвалась адская машинка от них шагах в тридцати. Кузнец пустяком отделался, взрывной волной шапку листвяную снесло, осколки просвистели мимо. Бог миловал! Поднялся Олег, подвел его к дереву, которому первый болт достался. Ствол расщепило, и болт теперь можно было свободно извлечь.

- Такую штуку кидать надо умеючи, - сказал он, чувствуя дрожь в коленках. Смерть рядом прошла! Растолковал, прежде чем бомбистов вооружать, необходима длительная подготовка.

- И куда они кидать твои бонбы будут? - спросил кузнец.

- При осаде Крепости в неприятеля.

- Ага, ну, ладно, - только и смог сказать Охрим. Олег занялся доводкой изделия. Фитили засел проверять, нужно было точно выяснить, сколько времени требовалось, чтобы они прогорели. Маслом пропитанные, без пороха, горели неустойчиво, могли погаснуть. С порохом, горение происходило слишком быстро. До сих пор не мог в себя прийти, превратился бы в инвалида, что тогда? Успех пришел, когда додумался изменить состав пороха. Добился, чтобы смесь горела не так быстро, и не гасла, на том и остановился. Взрыв происходил через четыре секунды.

- Для тренировки придется по одной настоящей выдать, - пробормотал Олег, - но только после пары десятков удачных бросков, пусть сначала камни бросают.

Бомбистов кузнец набрал из числа тех подростков, кто рвался стрелять из арбалета, но в отряд не попал. Узнав, чем будут заниматься, четверо ребят пришли в восторг. Который несколько поутих, когда выяснилось, что боевые изделия испытывать будут под конец занятий всего один раз. Покидали камни изрядно, тренировал их Трабат, который решил устроить в отряде арбалетчиков ротацию, и Олег его поддержал. Все подростки должны были уметь стрелять из арбалета, и метать гранаты. Гоняли их с утра до вечера, с перерывом на обед. Но все двадцать четыре паренька и не думали жаловаться, хотя давалась наука не просто.

Вечером Олег, усталый, но довольный, вернулся домой.

Утана подала на стол мясной орех.

- Что у вас сегодня стряслось? Новым оружием баловались?

- Ничего особенного, всего лишь дерево треснуло.

Умолчал он, что могли головушки их буйные треснуть, как то дерево. Не все женщинам знать надобно.

- Я тебя почти не вижу, - сказала она грустно.

- Некогда пока, все делаем с твоим отцом, чтобы защитить деревню.

- Вижу, - вздохнула девушка, - устал?

- Есть немного. Ничего, обучим воинов, подготовимся, как следует, пусть тогда враги приходят! Встретим, не обрадуются! Тогда и передохнуть можно будет.

- У тебя прежде была девушка? - спросила она. Как ответить? Что где-то здесь эта девушка летает, вместе с его сыном? Милия вспомнилась, травница несчастная, которую превратили в карлицу, жива ли она? И Катя, что с ней стало после того, как в ночь перемен утащил ее темный призрак? Страшно было в земле тридевятой, здесь проще. Увидел врага, бери меч, обороняйся, гони прочь, убей или умри сам.

- Была, значит? - не дождавшись ответа, снова спросила Утана, хотя, казалось, какая ей разница? Среди деревенских женщин ревности он не замечал. Запросто могла любая девушка уйти к другому, вини тогда себя, сплоховал, не угодил. Но и гуляк здесь не было, считалось это неправильным, да и некогда было людям глупостями заниматься.

- Все равно мне, что у тебя было там, но если меня оставишь, не смогу без тебя.

- Не оставлю, не уйду, - обнял он ее, - прикипел к тебе, и к городу нашему, мы его Крепостью нарекли.

- Слышала, красивое слово, что означает?

Объяснял он уже в постели.

Утана заснула, а ему не спалось. В голову полезли разные мысли, идеи, смешиваясь в огромный беспокойный клубок. Ворочался долго, наконец, не выдержал, вышел на улицу. Деревня спала, на землю опустилась ночь. В бездонно-черном небе, складываясь в созвездия, мерцали загадочно мириады звезд, ярких, тусклых, едва заметных. Когда-нибудь люди начнут их изучать и дадут им названия. Или, может, есть уже где-то на этой планете такие любопытные? Неожиданно он остро почувствовал себя отделенным, отрезанным от огромного мира, материков и неизвестных земель, которые кто-нибудь, когда-нибудь откроет. Если, конечно, не доберутся сюда и не порушат все неуемные, жестокие экспериментаторы. Остро он пожалел, что нет у него ни карт, ни глобуса. Посмотреть бы, какие земли и моря на этой планете. Когда-то люди займутся начертанием карт? Он вернулся в дом, и, едва коснувшись лежанки, мгновенно уснул. День и впрямь выдался нелегкий.

Утром проснувшись, сразу вспомнил один из первых опытов с мышами. Намешал он тогда трем мышкам разную траву, ягоду добавил. Каждая по отдельности имела свои определенные свойства. "Ну" трава способна была отчасти регенерировать утраченную часть тела, палец, скажем. Однако имелось неприятное побочное явление. Могло что-нибудь постороннее вырасти, шестой палец на руке, а то и седьмой. Стволовые клетки активизировались и брались за дело? Олег это нехорошее явление приглушил ягодой "Шмук", вроде бы, никчемной, считающейся у травниц сорняком. Маленькая, несъедобная, хотя и не ядовитая черная ягода подавляла рост. Давай ее регулярно ребенку, останется карликом, наподобие двигуна. Этим безымянным сорняком никто не пользовался, пока в деревне не появился Олег. Добавил еще жгучую, как крапива, траву. Что же получилось? Мышки, которым три месяца спустя давно пора было помереть от старости, благоденствовали себе в железной клетке. Составы смесей Олег тщательно записывал. Неужели у него получилось что-то вроде легендарной амброзии, какую употребляли греческие боги на Олимпе? Прежде чем испытать состав на людях, требовалось провести десятки опытов на мышах, а затем более крупных животных. Вполне могли проявиться и другие побочные явления, рога, например, вырасти! Да мало ли! А времени не оставалось, именно в эти дни Олег понял его истинную цену. Время, уходило, как вода в песок. Бомбы в количестве тридцати штук были готовы, ребята лихо метали тяжелые камни. Заранее оговорили, кто, в случае появления врага, чем будет заниматься. Кто бомбы на стену поднимет, кто и где наготове встанет. Решено было стрелять и метать адские машинки только по команде.

Все ли возможное сделано? Поля убраны, овощами хранилище ломится. Скоро снова сеять пора придет. Вода до краев в колодце. Что еще надо? Дозоры дальние организовать, только не поймут этого деревенские. Не любят они впустую время тратить. Сколько пришлось нервов извести, прежде чем отряд арбалетчиков смогли организовать! А мужики по-прежнему упрямы, подростков своих на воинскую службу отпускают с оговорками, со скрипом. Еще один вопрос сидел в голове гвоздем. "Как заранее узнать о приближении вражеского войска, чем заменить дальнюю стражу?" - ломал он голову, убедившись, что даже на кузнеца его доводы не производят впечатления. Мужик хоть и здоровый, а дитя своего времени и своей деревни. Хорошо хоть иногда прислушивается! И тут вдруг вспомнил Олег о зернах маковых косточек, которые, по словам жителей тридевятой земли, позволяли обмениваться мыслями на расстоянии. Тотчас отправился в лес, нарвал этих зерен, подивился, что травница, бабка Лусья о них знать не хочет. Неужели запрещено здесь чтение мыслей? Первым делом провел эксперимент на себе. Тысячи голосов разом загомонили в голове, поначалу думал, с ума сойдет. Толпа на рынке, и то тише будет. Подождал часок, стал различать отдельные голоса. Услышал размышления кузнеца, как бы процесс закалки ускорить, над каждой деталью для арбалета неделями приходилось трудиться. Бабка Лусья, надо же, о нем вспоминает, хвалит, мол, толк из него выйдет, только, как бы он со своими смесями ума не лишился! А философ, глянь, что удумал! Олег не на шутку встревожился. Обиженный на всю деревню за то, что отвергли его идею храмовой избы, Тимаха черные мысли затаил! Готов был, когда вражье войско придет под стены города, открыть ворота. Считал, что враги умнее и непременно проникнутся величием "солнечной" идеи. Олег решил предупредить Урмана, чтобы арбалетчики в башне надвратной не дремали.

Вот и мысли самого Урмана. Эге, да он ребят уже настращал, понимает, что случится, если какой-нибудь чудак по глупости пустит врага в Крепость!

Неожиданно понял он, отчего запрет был положен на зерна маковые. Мысли женские услышал, многие, как ни странно, касались именно его особы. Узнал, кто из дам деревенских не прочь был бы с ним ночь провести. У некоторых целые картины в мыслях были нарисованы, Олега аж завидки взяли! Привлекала девушек его необычность, нестандартность. А он твердо решил, что кроме Утаны никто ему не нужен.

Иные женщины, напротив, питали к нему отвращение, считая убогим, дурачком.

Попробовал Олег мысленно дотянуться до Банты. Услышал резкий голос, некий полководец размышлял о скором походе. Воинов-то у них уже семь сотен, целая армия! Надо же, сколько дармоедов собралось! Собираются идти на север, то есть сюда, к Крепости. Осталось последнее мелкое препятствие, забрать деревеньку строптивую Атану. Что ж, приходите, милости просим, угостим, как подобает!

Узнав все, что хотел, Олег отправился к Лусье. Шан была дома, раскладывала пучками травы.

- Ой, дядя Олег! - воскликнула радостно.

- Давай, давай, поторопись, - шикнула на нее бабка. - Закончишь, отпущу, поиграешь с Олегом в игрушки, как их там, шашки.

Говорит серьезно, а в глазках хитрющих смешинки прыгают. Бабка тоже не проста, все понимает! Поинтересовался Олег у травницы, не могут ли в городе Банта воспользоваться маковыми зернами, чтобы шпионить за ними и читать мысли. Ответ порадовал. Никто здесь, кроме нее самой, не знал о чудесных свойствах маковых косточек. А сама она к ним никогда не прибегала, считая недостойным заглядывать в чужие мысли.

Привел он Шан домой, однако вместо шашек, затеял разговор.

- Ведомо ли тебе, - сказал, - что скоро большое войско под наши стены придет? Должен я о том заранее знать, - видя, что девочка его не поняла, объяснил: - Средством для связи хочу воспользоваться, вражеские мысли слушать.

- Бабушка Лусья зерна маковые жевать не велит, говорит, некрасиво это.

- Она не разрешает, а я разрешу, - сказал Олег, - только ты никому о том не рассказывай.

Объяснил, что с первого раза шум будет в голове и разноголосица. Когда голоса упорядочатся, попросил не играться с новой возможностью, не слушать сплетни деревенские, а постараться настроиться на воинов Банты.

Девочка серьезно ответила, что попробует, так Олег приобрел неоценимого помощника. Шан каждые два-три дня докладывала ему все, что смогла узнать.

В один из дней прибежала заплаканная и долго не могла успокоиться. Выяснилось, что после жестокой сечи захватили бантийцы Атану.

- В Атане, - всхлипывая, рассказывала она, - воинов всего было семь десятков. Вождь вызвал врага на поединок, над ним посмеялись и всех перебили. Раненых, за то, что сопротивлялись, безжалостно добивали. Как же так, дядька Олег, разве такое по правде?

Женщин и детей превратили в рабов после того, как изрядно побили палками. Ей было особенно жалко одного мальчика, мысли которого она слышала особенно четко. Отец у него погиб, с матерью разлучили, постоянно били и заставляли выполнять тяжелую работу с раннего утра до позднего вечера.

Олег в очередной раз похвалил себя за предусмотрительность, будет, чем встретить жестоких захватчиков. Девочку он успокоил, поблагодарил и попросил продолжать прослушивание. Главное, не прозевать приближение врага, и вовремя укрыться за стенами.

Глава седьмая

Вражеское войско готовилось к походу, в Крепости подготовка была, в основном, завершена. Можно было слегка расслабиться. Он снова начал играть вечерами в шашки с Шан и Утаной, продолжил опыты с мышами. Бомб ручных изготовлено было сорок штук, что Олег счел достаточным. Двадцать арбалетчиков ежедневно отправлялись на тренировки. Десяток арбалетов лежали в запасе, Олег надеялся, что они не понадобятся. Охрим спрашивал, какое еще оружие Олег может предложить? Тот пожимал плечами.

- На мой взгляд, - отвечал, - хватит пока того, что есть.

- Если имеется какая задумка, только скажи, я все сделаю!

Рад бы Олег сказать, но больше ничего придумать не мог. Даже абсолютная память, ненадолго открывающая двери к кладовым мозга, не помогала. В свое время перечитал он кучу научно-популярной литературы, журналов и газет. О летающих тарелках, Тунгусском метеорите и других загадках. Ничем не могли помочь ему эти статейки. Зачастую всплывающая информация значительно превосходила скромные возможности деревенского кузнеца, к примеру, он мог нарисовать чертеж автомата, однако о технологии изготовления не имел ни малейшего представления. Или взять средний танк Т-34. Чертежи возникали перед глазами, практически в любом сечении, для любой детали. В детстве довелось рассматривать толстую книгу "Танк" с чертежами и иллюстрациями, выпущенную военным издательством в далеких пятидесятых для внутреннего пользования. Старую книгу Олегу подарил дядя, работавший в закрытом КБ конструктором. Но как изготовить танк в раннем средневековье? Да и не было нужды в такой сложной технике. Разве что плуг прицепить и поле вспахать! Гораздо важнее было, по мнению Олега, найти и приручить животных, местных лошадей. Нужда в тягловой силе была просто таки огромная! Однако сколько ни спрашивал мужиков, и самого кузнеца, таких животных никто не видел.

"Мир велик, - думал он, - может, на других материках найдется искомое?". На память приходила история завоевания Америки, когда индейцы впервые увидели всадников и приняли их за богов.

Он твердо решил в дальнейшем заняться поиском, а кто ищет, тот, как известно, найдет.

Шан и Утана помогали ему в опытах. Мышки, в зависимости от того, чем их кормили, порой выкидывали всякие фокусы, начинали расти, не умещаясь в клетке, или становились агрессивными. Такая мышь, размером с собаку, едва не откусила Утане руку, когда та собиралась ее покормить. Пришлось мышку прикончить.

В свободные минуты играли в шашки, Шан он пытался научить шахматам, рассматривая процесс обучения, как некий психологический опыт, тест на сообразительность. Игра оказалась слишком сложной, хотя простейшие ходы девочка освоила. Никак она не могла взять в толк, почему конь, которого Олег нарек "деувом", может прыгать через фигуры. Или взять, к примеру, рокировку.

- С какой стати "вождь" отдает свое место "бабе"? - удивлялась она. - Разве в жизни так бывает? И почему "подросток", добравшись до последнего ряда, превращается в "бабу"? На доске я не вижу колдуна, который бы мог это сделать!

Пришлось Олегу "деува" переименовать в "гармию", а "подростков" в "девчонок". Гармия могла перелетать через фигуры, превращение "девчонки", добравшейся до конца доски, в "бабу" было логично и вполне объяснимо. Дело потихоньку пошло на лад, Шан даже смогла у него два раза выиграть. Хотя игрок он был, надо сказать, аховый, так себе, любитель. Утана тоже заинтересовалась, ей нравилось смотреть, как другие играют. Если бы Олег мог сделать бумагу, первым делом, нарисовал бы игральные карты. Увы, возможности были ограничены, а столько всего было нужно! Хотел сначала нарисовать карты на дощечках, потом решил, что это неудобно и отложил затею на "потом". Когда-нибудь, он конечно и до изготовления бумаги доберется, но прежде придется отработать процесс получения стекла. Затем следует поискать нефть, если она вообще здесь имеется. Потом..., впрочем, "потом" было столько всего, что конца не видно. Вернувшись мысленно на грешную землю, подумал, что на первом месте стоит вопрос выживания Крепости, на втором бой с двигунами. Кроме пороховых бомб, крупинок сильнейшего наркотика и буйно разросшейся травы улль, больше в резерве ничего не было. Улль, конечно, вкусная трава. Шан недавно попробовала, и долго упрашивала дать ей еще. Вкус-то чисто земляничный! На женщин и девочек действует ошеломляюще, сильнее, чем на кошек валерьянка. Он строго-настрого запретил жителям деревни приближаться к плантации.

Вскоре узнал, что Тимаха, этот философ-самоучка, превратился в толстовца-миротворца. Ходит по деревне, проповедует о благом и добром солнце, которое светит всем людям. О том, что жить надо с соседями в мире, делиться урожаем, тогда не будет литься кровь и наступит время всеобщего благоденствия.

Послушал Олег, подивился. Язык у Тимахи подвешен неплохо, златоуст деревенский!

Подошел, спросил: - Что же ты народ подбиваешь отдать урожай злому ворогу? А если тот пожелает женщин забрать, тоже согласишься?

У философа своей женщины не было, сторонились они его, слишком высокопарные речи вел, а может, еще какая причина имелась.

- Замириться всегда лучше, чем мужиков на гибель посылать, - отвечал Тимаха, - двадцать человек упокоились, хорошо ли это?

- Если бы не они, мы бы все упокоились. Ты пораженческие речи прекращай, - рассердился Олег, и добавил непонятное, - чужой игрок в своей команде!

Сказал негромко, но с угрозой, так что даже жмуки испуганно разбежались из-под ног.

Тимаха смысла хоть и не понял, угрозу почувствовал, и проповедовать ненасилие и смирение прекратил. Однако в мыслях еще больше разозлился. Твердо решил сдать Крепость врагу в обмен на постройку храма солнца и организации прихода. В деревне его не поддержали, посему считал он жителей глупыми и недальновидными. Мысли Тимахи для Олега были открытой книгой, маковые зерна позволяли прослушивать "эфир". Войско вражеское было готово к походу, задерживала поставка партии медных панцирей. Удивился Олег, узнав имя поставщика, "бран Закрам". Интересно, чем расплачивались Бантовцы с "величайшим" вождем горным? Натуральным товаром, или монеты уже были в ходу? Вскоре он получил ответ на этот вопрос. Один из вождей сокрушался, что за медные панцири пришлось отдать слишком много, целых два десятка, рабынь. Значит, деньги, как средство обмена, еще не появились. Олег собирался этот недостаток в недалеком будущем исправить.

Крепость, тем временем, жила обычной жизнью. Поле засеяли, посадив местный аналог картошки, жмуки изредка разнообразили стол белковой пищей. Партии грибников и собирателей орехов регулярно отправлялись в лес, рыболовы приносили крупную рыбу. Улов делился поровну между жителями, если рыбы не хватало, заменялся грибами. Олег решил, что ввести деньги в оборот будет не сложно, но и торопиться не следовало.

Опыты с различными растениями продолжались. Бывшего студента все больше удивляла первая мышиная тройка, которой давно пора было убраться на тот свет. Зверьки об этом не помышляли. Шан и Утане доставляло немалое удовольствие возиться с ними, готовить смеси.

Иногда они с Шан играли в "морской бой". Отчего игра так называлась, она не поняла, потому что никогда не видела моря. Олег пытался объяснить, что море, это "очень большая река без берегов", но что отложилось в голове у девчушки, сказать было трудно. Тимаха к нему больше не подходил, зато чаще стала наведываться Лусия, интересовалась, чем он занимается и с какой целью. Когда сказал ей, что три мыши живут с момента его появления в деревне, травница не поверила. Убеждать ее не стал, но заметил, что отношение к нему стало более уважительным.

Как-то на досуге пытался уговорить кузнеца изготовить швейные иглы. Идеи-то в голове бродили, мозги, иной раз, казалось, вот-вот закипят!

- Для чего такая сложная в изготовлении ерунда нужна? - поинтересовался кузнец, когда они вместе с Утаной и Олегом угощались жареными жмуками.

- Попробуй такую тонкую волосинку закали, она в дугу свернется!

- Дочку спроси, она тебе скажет, что вещь и впрямь в хозяйстве необходима, - пытался "перевести стрелки" Олег, уверенный, что та его поддержит. Послушала Утана объяснения, и идею неожиданно зарубила на корню.

- В лесу полно листвяницы, - сказала она, - широкой и узкой, длинной и короткой, с удобными крючками-липучками. Выбирай, какая нужна. Отрывай, сколько надобно, наматывай на торс, или шапку мастери, сразу все будет готово. Порвется что, ступай в лес, рви листья, переодевайся. Зачем что-то долго зашивать и "штопать"? Все руки тонким железом исколешь! Хотел Олег рассказать про наперсток, подумал еще и выдал идею по поводу простынь и пододеяльников. Казалось, от таких вещей женщина никак не откажется! Но его опять ждала неудача.

- Тебе со мной на мягких душистых листьях, да под покрывалом листвяным, спать неудобно? - недобро прищурившись, спросила Утана. Попробуй, ответь утвердительно, скалкой огреет! Окинула смущенного мужчину победным взглядом и положила им еще по одной порции жареного жмука. Так и обломался Олег с иглами, а в дальнейшем расстался с мечтой и о швейной машинке. Хотя, прекрасно понимал, ни машинку, ни челнок смастерить ему не по силам, слишком сложная штука.

- Ты дочку слушай, - довольно сказал кузнец, вытирая рукавом губы, - она плохого не посоветует.

Радовался, что не придется возиться с никчемной трудоемкой мелочью. До Олега, наконец, дошло, хватит уже изобретений. Скоро чужое войско подойдет, а он в облаках витает.

День был солнечный, жаркий. Захотелось ему искупаться в речке.

- Пойдем купаться? - сказал Утане. Купались они не часто, в основном, поздно вечером, в темноте, когда рядом никого не было. Купальников и плавок здесь не изобрели, приходилось плескаться голышом.

- День ясный, неудобно, - засмущалась та.

- Лучше баньку истопите, - посоветовал, Охрим, поднимаясь из-за стола, - передовые разъезды вражеские могут подойти, убежать не успеете.

Вопрос с купанием отпал, когда с надвратной башенки донеслись крики стражей.

- Враг идет!

Однако стражники ошиблись. К Крепости приближалась толпа беженцев, когда их пересчитали, оказалось пятьдесят человек. Двадцать два мужика, восемнадцать женщин и дети. Двое мужчин были ранены, ими занялась Лусья. Прибывших расселили по пустующим избам, места хватило всем. Олег не упустил случая пожевать маковых зерен, проверить, что за люди явились. Прекрасная вещь, эти зерна, полиграф отдыхает!

"Необходимо проверять всех, кто приходит в Крепость, враги могут пуститься на хитрость. Не Троянского коня подарить, а прислать "группу товарищей" для предательского удара в спину" - думал Олег. Пришлые оказались жителями небольшой деревеньки Куртель, бежавшими от отряда некоего Арвака из объединенного города (или, все же деревни?) Банта. Беженцы злые были, зубами скрипели. Хорошее пополнение Крепость получила! По их словам, захватчики отличались крайней жестокостью, сопротивляющихся мужчин убивали. Женщин и детей пленили, издевались, заставляли выполнять тяжелую, зачастую ненужную, работу.

На следующий день к Крепости подошли завоеватели.

Глава восьмая

Поднялась суматоха, Олег даже растерялся. Сколько раз повторяли, кому и чем в подобной ситуации следует заниматься, все без толку! Народ суетился, бегал, жмуки кудахтали, бабы истошно верещали. Один Охрим поступил так, как ему было положено, отправился к складу воинскому, где брони хранились, к месту сбора ополчения. Олег же, среди суеты бестолковой, поспешил к воротам. Стражи свесились с башенки, тыча пальцами в приближающееся войско, у открытых ворот никого. Интересно, они собираются их закрывать? Видно, придется это сделать самому! Олег прикрыл тяжелые створки и задвинул массивный брус, после чего поднялся по узкой лесенке наверх.

- Вон, вон они! - возбужденно говорил Гарак, сын Охрима, дежуривший сегодня вместе с плотником Урманом. Тот вел себя спокойнее, словно много раз ему довелось наблюдать приближение тысячного войска. Чужих воинов явно было не меньше тысячи. Внушительная толпа, сверкающая медными панцирями, остановилась напротив ворот, вперед вышел вождь. На груди бронзовые бляхи, на голове железный круглый шлем, листвяные штаны заправлены в плетеные сапоги, на поясе кроткий меч. Некоторое время вождь разглядывал невиданное сооружение. Впервые видел он обнесенную деревянными стенами деревню. Рассчитывал, видно, на легкую победу, а теперь не знал, что делать.

- Эй, вы, там, за стеной! - крикнул, наконец, он. - Ворота открывайте, живыми останетесь. Это говорю вам я, Арвак, второй вождь города Банта.

Никто ему не ответил. Воины его стояли плотно. Сделай арбалетчики залп, все десять болтов нашли бы свои цели. Ни Олег, ни Охрим, который также поднялся на башенку, не торопились, предпочитая разойтись миром. Потопчутся чужаки у стен и уйдут, вряд ли смогут взять город.

По команде Арвака несколько воинов с топорами подбежали к стене и принялись ее рубить, полетели в разные стороны щепки.

На стенах замерли наготове ребята с арбалетами. Трабат отдал команду, тренькнула тетива, одна, другая, все до одного лесорубы полегли на месте.

- Никого не оставим в живых, вы умрете! - разозлился Арвак. Часть воинов отправилась в лес. Вскоре Олег увидел, что они тащат тяжелое бревно. Вот и первый в истории этой земли инструмент для штурма крепостных ворот, таран! Бревно поднесли к воротам, однако ударить не успели, полегли, утыканные болтами. Таран упал на землю и остался лежать рядом с неподвижными носильщиками. Войско по команде отошло на безопасное расстояние.

Олег с интересом ждал продолжения. Он был уверен в победе, тем не менее, не терпелось узнать, что еще придумает вождь. Тот не разочаровал, бантовцы сколотили большой щит, под прикрытием которого десяток чужаков снова приблизились к воротам. Бревно подняли, раскачали, раздался глухой удар, за ним второй, третий. Однако массивные ворота, укрепленные железными полосами, даже не заскрипели.

Олег достал адскую машинку, поджег заранее припасенными углями фитиль и бросил вниз. Бомба упала на середину щита. Со стороны вражеского войска послышался смех. Воины показывали пальцами, радовались неудачному, по их мнению, броску.

В это время оглушительно грохнуло, разметав щит на мелкие части. Бревно снова оказалось на земле, вместе с людьми, мертвыми или оглушенными. Вскоре два человека поднялись и неуверенной походкой побрели к своим. Стрелять в них, Охрим запретил.

- Нечего болты попусту тратить, - сказал он, - надеюсь, больше не полезут.

Те, кто находился рядом с Олегом, едва не оглохли. Урман тряс головой, Гарак сиял, как начищенный медный панцирь.

После недолгого совещания чужое войско встало на поле лагерем. Враги оказались упрямыми. К ночи Охрим выставил на стены стражу с факелами из горючей промасленной травы, предполагая возможный штурм. Олег тоже не стал спать, ходил по стене, проверял, как бдят воины, подбадривал часовых. Во вражеском лагере стучали молотки, солдаты сколачивали лестницы. Под утро начался штурм. Воины подтащили несколько лестниц, и, как муравьи, полезли на стены. На этот случай были приготовлены длинные рогатины, защитники Крепости хватали их, упирали в лестницу и сбрасывали вниз. Захватчики сыпались как горох, высота была небольшая, никто не ушибся до смерти. Однако вывихов и сломанных конечностей хватало. Слышались стоны, проклятия. Две лестницы сбросить не удалось, завязался бой, подтянулись арбалетчики, и вскоре враг со стены был сброшен. Неожиданно снизу стали прилетать камни, двоих защитников ранило в голову, третий погиб. Олег заметил неподалеку пращников. Однако, сюрприз! Показал Урману, тот вскинул арбалет, выстрел, одним пращником стало меньше. На этом, можно сказать, ночной бой закончился. В Крепости был один погибший и трое раненых. У нападавших потери были больше, они своих убитых унесли.

К Олегу подошел возбужденный Гарак.

- Теперь не сунутся, - радостно сообщил он, - побили их знатно!

- Не расслабляйтесь, - ответил Олег, - проспите новую атаку, если они прорвутся в город, нам конец.

Однако больше этой ночью никто их не беспокоил. Враги жгли костры, хоронили убитых.

Утром к воротам явился переговорщик, сам вождь Арвак, неожиданно повел миролюбивые речи.

- Нам нужны овощи, пустите нас на отдых в пустые избы, баньку истопите, накормите. Отдайте треть запасов рухи, и мы уйдем, никого не обидим. Мир лучше, чем кровавая битва.

Олег, стоя на башенке, хотел, было, рассмеяться, но в это время увидел лица мужиков, собравшихся на стене. Вспомнилась поговорка: "Простота хуже воровства". Слушая вражеские речи, мужики готовы были забыть рассказы беженцев о том, что случилось с захваченными деревнями. "Вот так, так! - думал пораженный Олег. - Быстро он наших крестьян уболтал, осталось поднять кверху лапки!". И еще подумал, что информационная война в этом мире штука не менее важная, чем арбалеты.

Рядом с воротами неожиданно появился Тимаха. Вид имел довольный, словно ему уже поклонялись, как наместнику солнца на земле.

- Вы слышали, люди? - возопил он. - Этот добрый воин призывает к мирной жизни! Поделитесь со страждущими малой толикой урожая! Обогрейте, накормите уставших воинов! Откройте им свои объятия! Возлюбите их, ибо все мы люди, дети солнца!

Тимаха, не переставая вещать, взялся за тяжелый брус, запирающий ворота. У большинства мужиков лица стали благостные, просветленные, разве только слезы не капали. Лишь немногие, Охрим, Урман, Трабат и подростки-арбалетчики, недобро смотрели на него. Положение спасла Лусья. Олег не успел заметить, когда она подошла к Тимахе.

- Ты чего несешь, пень трухлявый! - закричала она, уперев руки в бока, и повернулась к мужикам: - Вы, как дети малые, уши-то развесили! Бабы до сих пор плачут. Мало деревенских погибло, двадцать могил на погосте! Считать разучились?

- Что ты мелешь, старая, - сердито сказал Тимаха, - то дело прежнее, забытое, теперь будет нам всем мир.

- Погибель будет! - отрезала Лусья. - Слушайте, мужики! Я травница, ведаю, о чем думают чужие воины. Готовят они деревне страшную смерть! Арвак затаил зло, мы единственные, кого они не могут захватить! Откроете ворота, и старых и малых побьют.

- Ах ты, колода подзаборная! - рассвирепел Тимаха, в руках у него появился большой нож, какими обычно пользовались хозяйки. Со всех сил он ударил травницу.

Лусья упала замертво, солнцепоклонник снова ухватился за брус и принялся его толкать, однако закончить черное дело не успел. Урман поднял арбалет, щелкнула тетива. С болтом в горле будущий священник несостоявшейся религии упал рядом со своей жертвой. В тишине прозвучал отчаянный крик: - Бабушка Лусья!

Шан кричала, билась в руках Охрима, захлебываясь слезами. Помочь старой травнице уже никто не мог. Хмурые мужики и ополченцы столпились вокруг, до них, наконец, дошло, что бы их ожидало, поверь они предателю.

- Уходите, город вам не взять, - обратился Олег к чужому вождю, который все еще стоял у ворот. Тот пытался, было, возражать, но в землю рядом с ним воткнулся болт. Говорить было не о чем. Арвак ушел, вскоре ушло и его войско. Крепость, в самом деле, оказалась им не по зубам, но Олег знал, что они вернутся.

Глава девятая

Травницей отныне стала Шан. Поначалу девочка отказывалась.

- Мне страшно, - говорила она, - я еще маленькая и так мало знаю!

- Ничего, - Олег с кузнецом принялись ее уговаривать. - Всему научишься. Я тоже немного в травах разбираюсь, если что, помогу. Не бойся, смело берись за дело!

- Если не ты, кто будет раны врачевать? - пробасил Охрим.

- И я буду помогать, - сказала Утана, - какие травки собрать, только скажи.

Уговорили и не пожалели. Девочка оказалась на редкость талантливой травницей.

На следующий день Охрим объявил сход. Устроили его в поле, за стенами крепости, чтобы бабы не лезли и не мешали. На сход также пришли бывшие беженцы. Когда все собрались, кузнец сказал:

- Хочу я предоставить слово второму вождю.

Загудело собрание, недоуменно переглядывались между собой мужики. Конечно, вождь и староста деревни, в одном лице, каким являлся, Охрим, имел полное право назначить помощника, второго вождя. Перешептывалось собрание, гадая, кого он назовет. Одни говорили, сына своего, Гарака, другие предполагали плотника Урмана, мужика толкового и всеми уважаемого. Никто не ожидал, когда кузнец указал на Олега.

- Как же так, - сказал кто-то, - самый бесполезный человек в деревне, и вождь?

- Повторять не буду, - возвысил голос, Охрим, - то, что ворога мы прогнали, его заслуга!

Снова зашумело собрание, молчали только Урман плотник, Гарак и Трабат, командир арбалетчиков. Те были в курсе последних событий.

- Тихо! - гаркнул Охрим, мгновенно воцарилась тишина. - Второй вождь вам важное хочет молвить, слушайте!

- Мужики, - обратился к собранию Олег, - друзья! Вчера мы радовались победе над злым врагом, и подъели почти весь запас хмельных орехов.

В толпе раздались смешки, на лицах появились улыбки. Начнись вчера штурм, вряд ли Крепость смогла бы выставить кого-то на стены.

- Хочу сказать, повеселились, и хватит, дел впереди огромный воз.

- Какие там дела, - подал голос Грак водонос, - поливай овощи, чтоб не засохли, да вози из леса орехи, кстати, хмельных надо бы запасец восстановить. Утром похмелиться нечем было.

В толпе снова засмеялись.

- Враг ушел, можно жить спокойно! - закончил водонос, толпа одобрительно загудела.

- Хотелось бы все же узнать, - сказал Понк, лесоруб, работавший в бригаде Урмана, - какие такие заслуги у Олега-чудака перед деревней? Знаем мы, что он травами балуется, так травников мужиков доныне не было. Может, он колдун? Тогда нужно его гнать из деревни в три шеи!

Колдунов боялись. Все хорошо помнили, как однажды завелся один, звали его Негдун. Мужичок на вид был дохленький, потому казался безобидным. Пришел невесть откуда, попросился пожить, его по доброте душевной, поселили в пустовавшей избе. С той поры в деревне неприятности начались, орехи стали портиться, урожай гнить. Неизвестно, чем бы все кончилось, если бы случайно не приметили, чем он в своем домике занимается. Заклинания непонятные читает, фигуры человеческие, острыми ветками проткнутые, и странные знаки рисует на земле. Как прогнали его, жизнь наладилась.

- Не колдун он, - сказал Охрим, - а большой придумщик, арбалеты выдумал. Бомбы, бахающие и все вокруг разметающие тоже его придумка.

Никто из мужиков до сего дня не задумывался, откуда взялось такое необычное оружие? Кузнец сладил, значит, его идея. Ан, нет, оказывается, Олег измыслил! Настроение толпы поменялось, взгляды стали дружелюбными, хмурые лица разгладились.

- Мужики, - продолжал Олег, - переходим к главному. Хочу вас огорчить, не надейтесь на долгий мир, не успокоится враг. Деревня Банта подминает соседей, пали недавно Атана и Куртель. Войско захватчиков выросло, в чистом поле мы им проиграем.

- Чего беспокоиться? - сказал Понк. - За стенами отсидимся.

- Последнее дело, - ответил Олег, - недооценивать врага. Стены наши, конечно, хороши, однако можно их огнем пожечь. Делали их в спешке, из мягкого дерева, к огню не стойкого, потому и обнесли деревню быстро. Стену надо заново делать, из твердого дерева тукар.

- Это ж, сколько мы его пилить будем? - охнул лесоруб.

- Пилы, как следует, заточу, в день до десятка деревьев спилить сможете, - вступился кузнец, - понятно, работать, не на печке лежать. Мы с Олегом все обговорили, за полгода стену поменяем и не надорвемся.

Мужики Охриму возражать не стали, слово его было тверже железа, которое он ковал, и никогда не отступался от принятых решений. Работа была, конечно, не из легких, но деревенские к любой были привычны. Стали обсуждать будущую стройку. Стены решили возводить двумя бригадами, начав с ворот. Олег предложил бригадам разделиться. Одна бригада деревья валит и от ветвей очищает, другая тащит бревна в деревню, третья меняет секции стен. Раньше деревенские в кучу собирались, с криками и бранью, все вместе выполняли тяжелые работы. Хотя подобных работ у них еще не было. Все согласились, что бригадами работать будет быстрее.

Олег слушал и думал, что после замены стен придется перестраивать избы. Нынешние домики были не менее огнеопасны, чем стены. Их нужно спилить, корни выкорчевать, и возвести нормальные срубы пятистенки из негорючего твердого дерева. Иначе, какой смысл в том, что уцелеет стена, если дома сгорят? Однако озвучивать идею Олег пока не стал. И так простые деревенские мозги оказались перегружены, всему свое время. Поставят новую стену, тогда он с ними поговорит. Стену решили поднять еще на метр, внутреннюю галерею расширить. Сейчас там двоим было не разойтись. Лестниц для подъема на стену не две сделать, как сейчас, а несколько, может даже, десяток, чтобы не бегать через всю деревню.

О двигунах Олег умолчал, знал об этой страшной угрозе, только Охрим. Кузнецу он рассказал, для чего высадил широкую полосу травы улль, и какую опасность она несет людям. Кузнец проблемой проникся и, вслед за Олегом, запретил деревенским туда ходить. Девицы изредка тайком подбирались к рассаде и лакомились вкусными ароматными листьями. Олег отлавливал нарушительниц, читая мысли, и передавал Охриму. Какие методы убеждения использовал кузнец, осталось неизвестным, только девицы впоследствии долгое время садиться не могли, вели себя, как шелковые и больше за северную стену не ходили.

Рассказал Олег и о наркотике, который обнаружил случайно. Было его всего ничего, несколько крупинок, чтобы изготовить в достаточном количестве, требовалось немалое время. Хотел кузнец сам тот наркотик попробовать, Олег едва отговорил, слишком опасным был такой эксперимент.

- Нешто и в самом деле начинает казаться, что в животное превращаешься, или размером с гору становишься? - удивлялся Охрим. Казалось ему это безобидным, пока Олег не рассказал о возможных последствиях, о том, что можно даже умереть.

- А ежели против карликов твоих, двигунов, использовать? - спросил кузнец.

- Слишком порошка мало. Обойдемся пока травой улль и минами пороховыми.

- А ну, как их из арбалетов пострелять?

- Целую гору карликов с зубами крепче железа? Представь, надвигается такая гора, прогрызает все, что встретит, стену нашу даже не заметит. Они камни грызут, что им дерево! Убьешь десяток, второй, а их, как звезд на небе!

Качал головой, Охрим, с трудом ему в такое верилось, но знал, Олег не обманывает. Если говорит, что грядет такая напасть, значит, так тому и быть. Не понимал кузнец, почему железо против них бессильно. Спросил, отчего так?

- В стране, откуда я родом, с ними бы справились, - ответил Олег, - напустили бы сотню самодвижущихся железных повозок, от них бы мокрого места не осталось.

Сказал, и засомневался, так ли могущественна земная цивилизация? В каких случаях оказываются бесполезными танки и пушки? Ладно, карлики, а микробы? Попробуйте победить с помощью танков армию вирусов? Догадываетесь, кто одержит верх?

Глава десятая

Теперь не только кузнец будил всех по утрам стуком своего молота, но и плотники, с "уханьем" и "хэканьем" возводящие заново стены. Хорошо бы, конечно, приспособить для этих работ ворот или полиспаст, но Олег не был строителем и боялся что-то сделать не так. А мужики, похоже, справлялись без механизации, сдабривая восклицания соленой бранью.

Олег продолжал опыты с мышами, первая партия долгожителей по-прежнему резвилась в своей клетке, не собираясь покидать бренный мир. Олег едва удержался, чтобы самому не принять снадобье вместе с Утаной и Шан. Останавливали возможные побочные эффекты. Однако твердо решил, когда-нибудь, испытать смесь на себе. Шан теперь проводила в его хижине почти все время. Вместе ставили опыты и записывали результаты на дощечках. Тонких этих дощечек скопилось уже изрядное количество, несколько ящиков.

- Дядя Олег, как много Вы знаете! - как-то сказала она. Знал он, будучи студентом недоучкой, не слишком много. Но, главное, способен был правильно систематизировать знания.

- Мы знаем, - поправил он девочку, - и надеюсь, узнаем еще больше. Ты запомнила рецепт изготовления пороха?

В эту важнейшую тайну он посвятил ее недавно. Если его не станет, секрет не должен пропасть. Провел ее к оврагу, показал остатки белого порошка, смешанного с землей. В овраге нужного вещества почти не осталось. Потом сходили к пещере с кристаллами, здесь также селитра практически закончилась. А впереди схватка с врагом, без взрывчатки не обойтись.

Девочка рассматривала пещеру с задумчивым видом.

- Дядя Олег, - наконец, сказала она, - если пройти вдоль предгорий на юг, можно встретить такие же пещеры и принести оттуда много кристаллов.

- Откуда ты знаешь? - опешил он.

- Мы с родителями пришли с юга и видели эти пещеры, - взгляд ее затуманился, лицо стало грустным, раньше она никому не рассказывала о своем прошлом, - я их хорошо запомнила. А потом на нас напали.

Она замолчала, Олег понял, ей тяжело вспоминать прошлое. Именно в то время она потеряла родителей. Самой удалось от разбойников убежать и укрыться в лесу, где ее нашли деревенские мужики.

Новость была отрадная, Олег решил поговорить с Охримом и отправить на юг бригаду.

А вскоре появилась еще одна группа беженцев. Это были люди из горного селения, на которое напали воины, брана Закрама, властителя земель по ту сторону гор. Горцы оказались людьми общительными и трудолюбивыми, и быстро влились в общину. Среди них даже был кузнец, который принялся с удовольствием помогать Охриму в кузне. Горцев поселили в хижинах. Свободных мест не осталось, что укрепило Олега в мысли о будущей перестройке города. Он полагал, что строить нужно будет, как минимум, двухэтажные просторные избы. Тогда можно население Крепости удвоить.

Вечером Олег пожевал маковые зерна, принялся прослушивать мысли новоселов и сразу наткнулся на интересную информацию. Принадлежали мысли не горцу, а мужику с равнин, который, по его словам, бежал из разрушенной Атаны и к беглецам прибился случайно. Был он человеком в возрасте, с седой бородой и большой лысиной, звали его Тарок.О чем же думал этот человек?

"Говорил я Арману, не нужно торопиться. За каким лесовиком ему понадобился, Охрим, вождь деревни? И как его заманить на лесную поляну? Задал мне задачку Арман!".

Олег отправился к новым поселенцам, поспрашивал, все ли хорошо, всем ли довольны. Община выделила каждому дому по десятку орехов и по две меры, примерно это соответствовало двадцати килограммам, местного картофеля. Его благодарили, спрашивали, какую работу нужно делать, чем помочь. Он велел пока отдыхать и обустраиваться, работа будет завтра.

Так, обходя дома, добрался до избушки Тарока. Отдали тому самую маленькую избу, площадью четыре квадрата. Глазки у мужика бегали, с лица не сходила угодливая улыбка. Сказался крестьянином из Атаны, сбежал, когда пришли враги. Всем был доволен, получив меру рухи и пару вяленых жирных рыбин. Попруга когда вялили, из синего ореха извлекали соль, так что рыба получалась едва ли не вкуснее знаменитой воблы. К слову сказать, сахар здесь тоже имелся в достатке, сладкие орехи буквально сочились приторным соком.

"Все есть, живи и радуйся, - думал Олег, глядя на улыбчивого бородача, - чего им не хватает? К соседям лезут, грабят, убивают?". На Земле из-за денег кровь лилась и войны велись. А здесь из-за чего? Денег-то еще нет! Другое здесь искушение, рабы и власть над людьми!

Выслушал Олег бородача, изобразил ответную улыбку, хоть и через силу она далась, противно было слушать вранье, и отправился к Охриму. Тот работу в кузнице закончил и сидел дома, вкушая мясные орехи. Подруга его, молчаливая простоватого вида баба, именем Канья, собрала на стол, приглашая Олега разделить трапезу.

Присел Олег, отведал ореха, хотя в рот угощение не лезло. Канья вышла, оставив их одних.

- К подруге пошла, та ей все деревенские новости выкладывает, откуда только что берется, а моя слушает и потом со мной делится, - сообщил кузнец, принимаясь за очередной орех. Оголодал, Охрим, молотом за день намахавшись!

- Новость у меня, - сказал Олег.

- Вижу, не просто так явился, - усмехнулся кузнец, - что ж, выкладывай.

- С горцами порядок, беженцы, вреда от них нет. А вот Тарока послали сюда из Банты выведать наши секреты.

- Каким это образом? - удивился кузнец. - Кто ж ему секреты откроет?

- Поручено ему, добыть образец арбалета, "оружия, которое мечет далеко железные стержни", - процитировал чужие мысли Олег, - "и еще шары железные, гремящие и убивающие".

- Быстро спохватились! Еще что?

- Задумали тебя заманить в ловушку. За лесом на поляне ждут наготове десять чужих воинов.

- Что предлагаешь?

Олег излишней жестокостью не отличался, однако на этот раз разозлился не на шутку, не хотелось ему врагов отпускать живыми, так и сказал. Кивнул головой кузнец.

- Не по деревенской правде это, но понимаю, иначе нельзя. С нами тоже неправильно воюют. На рассвете возьму арбалетчиков и пять десятков воинов, сходим на поляну. А что с этим, Тароком, делать?

- Лазутчиков вражьих всегда жизни лишали, причем самым изощренным способом.

- Где ж ты такое слыхал? - удивился Охрим. - Предположим, согласен я с тобой, а ну, как он запираться станет? Кто же невинного человека жизни лишать будет? Мужики тебя не поймут!

- Значит, надо заставить признаться, - упрямо сказал Олег. Сотни способов изобретены были для того, чтобы развязывать языки! К сожалению, в основном, связанные с членовредительством.

- Мучить его нельзя! - жестко сказал Охрим.

Олег хищно оскалился.

- Пойдем, - сказал, - возьми с собой Урмана плотника и Грака водоноса.

- Это для чего?

- Видаками будут, чтобы мужики потом не говорили, будто невинного смерти предали.

Вчетвером отправились к лазутчику. Олег перед тем заглянул в пустую хижину к Лусье. Боялся, что живунец, обитавший в железном горшке, успел подохнуть с голода. Оказалось, лечебного червя подкармливала травой Шан. Добрая девочка!

Как и ожидалось, Тарок все отрицал, кричал, что все неправда и навет. Из соседних домов подтянулись бабы и мужики, смотрели осуждающе, как же, над невинным издеваются! Приступил Олег к делу.

- Держите его, откройте рот.

Достал мерзкого на вид толстого белого червя, уставившегося на мужика черными бусинками глаз. Тот понятия не имел, что червь лечебный и его можно спокойно глотать. Решил, страшным образом казнить собрались, заорал, задергался, пытаясь вырваться.

- Зачем мучить, не по правде то! - донеслось из толпы.

- Пихайте червя! - сказал Олег громко. - Пусть сожрет доглядчика изнутри!

- Не надо! - в ужасе закричал Тарок. - Все расскажу!

- Говори! - Олег держал извивающегося живунца перед его лицом.

- Послали меня вожди Банты узнать про ваше оружие, и захватить кузнеца. Заставили силой, я не хотел!

- Засланный ты, со злым умыслом к нам явился, - сказал Охрим, и кивнул державшим шпиона мужикам, - увести, за городом казнить.

Будучи за воротами, пытался Тарок бежать, однако свалился, пораженный в спину болтом.

Поутру заглянул к Олегу кузнец, сказал дочке: - Давай хмельное, что-то у меня руки дрожат, в кузню сегодня не пойду.

Утана поставила на стол несколько орехов и поспешила уйти. Знала, что отец с арбалетчиками перебил за лесом десяток чужих воинов.

Глава одиннадцатая

Последние дни Охрим тренировал войско вместе с горским пополнением. Никто из мужиков на этот раз возражать не думал. Ясно было, время тратится не впустую. Ходили строем, бились на деревянных мечах, учили простые команды. Нескольким горцам не хватило панцирей, Охрим обещал за неделю отковать.

Сто тридцать воинов, много это, или мало? "Все на свете относительно, - думал Олег, - чтобы побить отряд из десяти чужаков, много. Дать достойный отпор объединенному войску города Банта, мало". Двигунам шею намылить, сколько нужно воинов? Тысячи не хватит! В то время как никто, кроме них с кузнецом, о нависшей опасности не подозревал. Туманная граница миров, судя по всему, надвигалась скачкообразно, не чаще, чем раз в столетие. Укорот не дать, когда-нибудь двигуны окончательно всех задавят, захватят материк. Начнут повсюду распоряжаться ухваты, крутени, жабени и прочая нечисть под чутким руководством заскальных экспериментаторов. Олег тряхнул головой, жизнь положит, а того не допустит! А жизнь у него, скорее всего, долгая должна получиться!

Пришлось сегодня и ему деревянным мечом помахать. В институте будущих ученых сражаться на мечах не учили, с копьем биться, тем более. Была у них секция САМБО, но Олег до нее на первом курсе так и не добрался. Все откладывал, некогда было. Наслушался от Урмана, который взял на себя роль тренера, в свой адрес обидных эпитетов. Сравнили его с "пнем неповоротливым", хотя, разве должен пень поворачиваться? А также с "орехом пустым, бестолковым". Опустили, в общем, ниже плинтуса. Домой вернулся, выжатый, как лимон. Хорошо, баньку мужики согрели, по очереди помылись. Добрался он до лежанки и сразу уснул.

На следующий день вместе с Охримом отправились к северной стороне, потащили за стену две массивные железные коробки.

- Осторожно, не урони, - пыхтя, сказал Олег, - не дай бог, рванет.

- Что такое "не дай бог"? К кому это ты обращаешься? - спросил кузнец.

"До чего здоров, даже не запыхался!" - с завистью подумал Олег.

- Присказка такая, не обращай внимания, - ответил он. Закопали коробки рядом с посадками травы улль, протянули к Крепости бикфордов шнур, плотно обернутый маслянистыми листьями качи.

Олег подумал, что через пару месяцев приготовит, наконец, достаточное количество ядовитого наркотика, чтобы можно было зарядить такую мину, вот только двигуны вряд ли станут ждать. Охрим, из-под ладони посмотрел в небо.

- Глянь, гармии летают!

Высоко в небе, усиленно взмахивая крыльями, летели две человеко-птицы.

- Эх, из арбалета не достать, - с сожалением сказал он.

- Зачем стрелять, живые твари, тоже жить хотят!

- Ты, Олег человеку иной раз готов башку снести, а тут тварей крылатых пожалел, - неодобрительно ответил кузнец.

- Человек иногда хуже самой ядовитой твари бывает.

Они проводили гармий взглядом, те скрылись на юге.

- С севера явились, из-за туманной стены, - сказал Охрим. - Давненько я их не видел.

Олег почувствовал неясную тревогу, уж не Лианка ли то была? И не предупреждение ли это о надвигающейся катастрофе?

Чтобы отвлечься от тяжелых мыслей, Олег принялся обрисовывать кузнецу новую идею. Нарисовал на земле карту. Поначалу тот не мог взять в толк, что сей рисунок, означает, потом до него дошло.

- Смотри, Охрим, это туманная граница, - провел он длинную черту, - южнее наш город. Тут, овраг, поля. Западнее, река, изгибается, подходит к самому оврагу. На востоке ореховая роща, дальше к югу горы.

- Ну, ты голова! - восхитился кузнец. - Как додумался до такого? И что значит "запад", "восток", что за удивительные словеса?

- Я так направления обозначил, на востоке встает солнце, начинается день. На западе солнце заходит. За лесом, и у оврага, у реки, хочу поставить две башенки с наблюдателями.

- Для чего они тебе понадобились? - Охрим привычно, почесал в затылке. Знал, однако, что Олег зря предлагать, не станет, задумался, замолчал.

- Хоть и читаю я мысли, все же может подобраться враг незаметно, а народ у нас беспечный. На речке плещутся, в рощу по орехи и грибы ходят. В поле бабы часто работают, водоносы воду возят.

- Здесь воду берут, - Охрим ткнул пальцем в импровизированную карту. Ручей был не таким полноводным, однако, с водой чистейшей. Видно, на дне бьют ключи. Олег любил купаться в ледяной водичке и Утану к тому приучил. Та поначалу визжала, сопротивлялась, потом привыкла, понравилось.

- Увидят стражи ворога, как городу знать дадут?

- Костры разожгут, добавят листья твердого дерева, при сжигании дым густой получится. Увидим дым, узнаем, что враг близко.

- На все у тебя ответ готов, добро, построим твои башенки, дело не хитрое.

Так и появились в пределах видимости из Крепости две дозорные башни. Вид с них открывался замечательный, чужому войску незамеченным никак не подобраться. Спокойнее стало Олегу, переживал только за северное направление. Даже во сне пытался придумать, как справиться с посланниками земли тридевятой. Но ничего подходящего в голову не приходило. Известные способы защиты крепостей не годились. Можно было, к примеру, выкопать ров, но что от него толку без воды! А вода из реки наверх, естественно, не потечет, да и остановит ли вода карликов?

На южном направлении сделано все возможное. Когда-нибудь, используя порох, смастерят они с Охримом оружие посерьезнее, минометы, или камнеметы с бомбами.

Стену, между тем, продолжали перестраивать, бригады сменялись, работая без перерыва. Стучали топоры, подтаскивали бревна. Заменили почти всю южную сторону.

Они с Охримом в очередной раз проверили посадки травы улль, долго смотрели на туманную стену, всю в переплетающихся белесых струях.

- Канья меня не хотела сегодня из дома отпускать, даже расплакалась, - сказал кузнец, - говорит, беду чует.

У Олега самого лежал на душе пудовый камень.

- Ты всех предупредил? - спросил он, хотя знал, Охрим каждому жителю, подробно объяснил, что делать и куда по тревоге бежать. Давно они диспозицию обсудили, в тележки погрузили необходимый скарб, накидки на случай прохладных ночей, одеяла листвяные и матрасы. В коробах у каждой семьи хранился минимальный запас овощей, все это в случае необходимости можно было взять с собой. Судя по рассказам стариков, о том, как прошлый раз стена тумана надвинулась, Крепость должна оказаться на захваченной территории. Поэтому Олег предложил всем уйти в лес и переждать события там.

- А как же моя кузница? - сокрушался Охрим. - Запас железа, где я все это потом возьму?

- Главное, людей сохранить, положи на тележку кое-что из инструмента на всякий случай. Чтобы начинать не с пустого места.

Так кузнец и поступил. Целый день то, складывал железо в тележку, то выбрасывал, заменяя молотками, топорами, гвоздями. Загрузил, было, наковальню, но деревянная ось подломилась, тележка упала, пришлось тяжесть снять. Переживал так, словно каждую вещь от сердца отрывал. Но, наконец, все было собрано, и теперь они, с Олегом стояли рядом с туманной границей, разделяющей миры. Каждый думал о своем. Стемнело, на безоблачном небе зажглись первые яркие звезды.

Кузнец вдруг напрягся: - Что это там?

Из колышущегося тумана появилась щуплая фигура, спотыкаясь, побрела к ним, споткнулась, упала. Пришельцем оказался карлик, точнее карлица. Олег ахнул, Милия! Из ее спины черным кинжалом торчала большая ядовитая колючка. Олег знал этот яд, от него не существовало противоядия. Кто-то там, на той стороне, обрек карлицу на мучительную смерть. Она с трудом подняла голову.

- Под утро ждите, придут.... - прошептала и испустила дух.

Милия травница, ценой своей жизни решилась их предупредить! Олег, было, хотел, ее похоронить, но передумал, время было дорого. Неизвестно, что тут скоро начнется, спасать надо людей. Промедление, как говорится, смерти подобно. Он потянул застывшего истуканом кузнеца за руку и сказал: - Очнись, пойдем, людей поднимать!

В суматохе порядок удалось навести не сразу. Женщины пытались догружать тележки, Олег с Охримом и несколькими мужиками безжалостно сбрасывали лишнее на землю. Наконец, кое-как построились в колонну. Открыли ворота, люди медленно потянулись к темневшей, вдалеке, роще.

В Крепости оставались Олег, Урман, и сам Охрим, поставивший сына во главе колонны.

С Олегом хотела остаться Утана, но он сказал, что она им только помешает. Охваченная глубокой печалью, покидала девушка Крепость. Чем ее успокоить, если сам не уверен, что доживет до утра?

Канья долго не могла от кузнеца оторваться, плакала.

- Не плачь, побьем ворога, - успокаивал он.

- Что ж ты войско не ополчил, гонишь мужиков от себя? - рыдая, спрашивала женщина. Колонна замедлилась, бабы подступили, желая услышать ответ. Охрим нахмурился, собираясь разразиться бранью, но тут вмешался Олег.

- Не мечом махать придется. Будем живы, завтра все свидимся, а теперь не мешкайте, ступайте.

Плачущую Канью увели, колонна оставила Крепость. Олег прикрыл ворота, запирать не стал. Отправились втроем к западной стене, показали Урману, где заложены горючие шнуры, которые в нужное время необходимо запалить.

- Если мы с Охримом не сможем этого сделать, - сказал плотнику Олег, - подожжешь. Угли в этой железной банке.

- Как узнать, когда жечь? - спросил Урман, ему было не по себе. Одно дело, видеть перед собой врага, пусть в броне, и с оружием. Сражаться и убивать, даже, если не повезет, пасть в битве. Но когда ожидается появление ночных призраков, поневоле испугаешься.

- Ступят они на ту полосу травы, тогда и жги. Главное, не уснуть, иначе все пропадем.

Спать и впрямь хотелось. Знать бы наперед, что ожидается этой ночью, можно было бы днем отоспаться, но время назад не воротишь.

Ночь вступила в свои права, небо засияло мириадами звезд. С северной стороны потянуло прохладным ветерком, принесшим странные звуки, шорохи, всхлипы и даже, как будто, далекие стоны. Долгое время ничего не происходило, Урман клевал носом и, в конце концов, уснул. Туманная стена, обычно подсвеченная с противоположной стороны слабым фосфоресцирующим светом, на этот раз погасла, слившись с ночным мраком.

- Пусть подремлет, потом разбудим, - сказал Охрим. Сон у него от волнения, как рукой сняло. Под утро, когда на востоке появились первые проблески зари, растолкали плотника.

- А? Что? - спросонья тот не понял, где оказался. В это время все и началось.

Из тумана с тяжелым гулом, от которого задрожала земля, выкатилась гора. Темная масса наехала на полосу травы улль, остановилась и вдруг расползлась бесформенным холмом. Оттуда донеслось бормотание, писк. Приглядевшись, можно было различить отдельных карликов, мелькающие в воздухе ножки и ручки. Олегу показалось, что он слышит даже хруст пережевываемых листьев. Холм постепенно разделился на две части, одна из которых миновала травяную полосу и направилась к Крепости.

- Поджигай! - приказал Олег. Урман запалил фитиль, веселый огонек побежал в сторону незваных пришельцев. Грохот, вспышка, на мгновение осветившая сюрреалистическую картину. Карлики надвигались, словно девятый вал, они бежали не только по земле, но и по головам сородичей. Сколько их там было! Обе бомбы взорвались, однако, без заметного результата. С тем же успехом можно было пытаться остановить руками лавину. Другая часть, неожиданно откатилась, повернула назад, устремившись к туманной границе.

"Неужели трава улль подействовала?" - подумал Олег. По рассказам стариков, в прошлый раз, карлики не разделялись.

- Бежим! - спохватился он. Что было духу, они помчались к воротам, и дальше, прочь из Крепости, вовремя! Позади, за стенами затрещало, заухало. Оказавшись на приличном расстоянии, они, наконец, остановились.

- Крепость горит, - сказал Олег. Странно, пожара он не ожидал. Хотя с двигунами могло произойти все, что угодно. Явно у захватчиков что-то пошло не так после взрывов, а может, и от действия травы улль.

- Новая стена, похоже, уцелела, - заметил кузнец.

- А хоть бы вся сгорела! - возбужденно сказал Урман. - Заново отстроим!

Плотник был счастлив остаться в живых после того кошмара, который им довелось наблюдать. На радостях он был готов горы свернуть.

Они вернулись в Крепость, когда рассвело. От северной стены почти ничего не осталось. Охрим, видя изгрызенные куски дерева, только головой качал. Деревня выгорела, от изб остались одни угли. Двигуны, разрушившие город, бесследно исчезли, словно растворились в воздухе.

Вскоре выяснилось, что в подвалах уцелели запасы овощей, инструменты. Больше всех радовался, Охрим, обнаружив практически целой свою кузницу. А Олега ждал тяжелый удар, вместе с избушкой сгорели мыши и дощечки с записями экспериментов.

Растерянно стоял Олег у пепелища.

"Что теперь делать? - думал он. - Я ведь даже рецепт смеси для идеальной памяти не вспомню!". Неужели все придется начинать заново?

- Что взгрустнул? - почти весело обратился к нему кузнец. - Мы с Урманом тут прикинули....

- Что вы прикинули, о том позже поговорим, - сказал Олег. Самое время ставить новые хоромы из твердого дерева! И пусть плотники спорят, ругаются и кричат, он будет стоять на своем.

- До самой туманной стены ни одной травинки не осталось, все вытоптали, - сказал Урман.

- Пойдемте, посмотрим, - сказал Олег. На месте травы улль, в самом деле, была голая земля. Карлики съели? Две глубокие воронки на поле еще дымились. Идти было неприятно, словно земля эта, спекшаяся, как будто выжженная напалмом, навсегда умерла.

- Пакость какая! - кузнец провалился по колено. - Не земля, а труха!

"Двигуны куда подевались, обратно убрались за стену? - подумал Олег. - Экспериментаторам, пожалуй, обидная получилась пощечина!".

До туманной границы оставалось метров двести, когда в переплетающихся белесых струях образовался темный квадрат, эдакая дверь в иное измерение. В проеме появилась фигура в блестящем скафандре, лицо скрыто забралом, видывал Олег таких за скальной грядой. Они остановились.

- Это что за пень гнилой? - шепотом поинтересовался Охрим. Ему никто не ответил.

Существо в скафандре, поднеся к шлему квадратный прибор, похожий на бинокль, явно что-то высматривало, на трех мужиков оно обратило ни малейшего внимания. "Пытается, паразит, понять, кто мог ответный удар нанести" - понял Олег.

"То ли еще будет, - с ненавистью глядя на блестящую фигуру, думал он, - они меня за муравья держат, но я не простой муравей, разумный, могу больно укусить!".

Хотел, было снова средний палец показать, но сдержался, жест его мог с головой выдать, а возможности у экспериментаторов наверняка немалые, стрельнут каким-нибудь супероружием, выдернут раздражающую занозу. Фигура в скафандре скрылась в темном проеме, который тут же затянуло туманом. Стена не двинулась, оставшись на прежнем месте. Олег внутренне возликовал, землю свою они на этот раз отстояли.

В Крепости их уже встречали. Как обычно, бабий ор заглушил прочие звуки. Не откладывая дела в долгий ящик, Олег попросил Урмана настрогать дощечек, опыты надо продолжать, пускай даже с нуля. Подошла Утана, обняла, прослезилась.

- Все в порядке, милая, - сказал он.

- Построим новый дом? - спросила она.

- Лучше прежнего!

Подбежала Шан, улыбающаяся, веселая.

- Я рада, что все вы живы и здоровы!

- Мышек новых придется наловить, - сказал он и добавил огорченно, - записи пропали.

Шан, все так же улыбаясь, удивленно посмотрела на него.

- Дядя Олег, я же все помню, рецепты заново напишу! Вот, послушайте, для улучшения памяти надо взять полчасти жгучего растения "пур", две части травы "ну", все это смешать с соком ягоды "шмур".

Она продолжала говорить, а у него с души свалился тяжелый камень. Понял он, все теперь будет хорошо. И пусть кто-нибудь попробует помешать, порвем в хлам!

Глава двенадцатая

- Ты уверен? - спросил Охрим.

- Уверен, и не отступлюсь, - ответил Олег. Кузнец задумчиво зажал бороду в могучей длани.

- Сколько тебя знаю, не перестаю дивиться. Куда ж нам податься, по-твоему?

Олег взял прутик и набросал карту. Крепость, лес, горы, овраг, реку. Речку, или, скорее, большой ручей за лесом.

- Вот сюда, к излучине ручья.

- А Крепость? Стену из твердого дерева заново строить придется?

Олег оглянулся, нет ли кого поблизости, придвинулся к собеседнику поближе, зашептал.

- Крепость заново и дома новые, другие.

- Так всегда, сначала думаю, глупость вещаешь, а начинаешь объяснять, все на свои места становится, - озадаченно произнес кузнец, - сегодня же, грузим все, что уцелело и отправляемся.

- Тележек хватит?

- Овощи за один раз не перевезти.

- Часть овощей оставим в хранилище, - сказал Олег.

- Врагу руху оставлять? - Охрим вытаращился на него.

- Так надо, потом объясню.

Кузнец поинтересовался, стоит ли сохранить наблюдательные вышки.

- Перенесем подальше, сюда и сюда, и мы всегда заранее будем знать о приближении неприятеля.

Как обычно, мужики на сходе пошумели, повозмущались, переезжать на новое место ни у кого желания не было.

- Тихо! - кузнец поднял руку, посмотрел на толпу, взгляды недоумевающие, недовольные.

- Все знают, что произошло этой ночью, - сказал он, - страшного ворога побить удалось. Помните, что старики сказывали? Стена пришла, Жмыхицы и Пушинки вместе с людьми поглотила.

- Помним, и что? - раздались нетерпеливые голоса.

- В этот раз не получилось, в другой повторится. Хотите разделить судьбу тех двух деревень? Стройку все одно начинать надо заново, какой смысл возводить Крепость на пепелище, когда можно сделать это дальше от опасного места?

- А колодец как копать? - спросил водонос. Люди, чуявшие воду, встречались не часто. Укажет такой человек место, где копать, и до воды обязательно достанут.

- Предлагаю поселиться у излучины ручья, стену возвести так, чтобы ручей через городище протекал, вода там чистая, ключевая.

- Никогда прежде мы не возводили жилищ, - с сомнением произнес Урман плотник, - обычно находили рощу избушечную, там и селились. Наша деревня в давние времена началась с такой рощи. Не лучше ли найти место, где избы уже выросли и стоят готовые? Одно такое я знаю, за оврагом, день пути, дома давно людей ждут, может, туда переселимся? Где избы выросли, там всегда вода близко.

Охрим вспомнил карту, которую рисовал Олег.

- От леса слишком далеко, - сказал он. - Стены из чего возводить будем?

- Нужны стены-то? - в один голос загомонили мужики.

"Ясный пень, - сердито подумал Олег, - легче пузом кверху лежать на солнышке, чем Крепость строить! Ничему последние события мужиков не научили!".

- Зато враг о нас не скоро прознает, - продолжал гнуть свое Урман, - в той стороне деревень отродясь не было. И от стены туманной пограничной далеко, она до нас за три поколения не доберется.

Принялись обсуждать предложение мужики, явно склоняясь к простому решению. Олег смотрел на бородатые недовольные лица, и всюду видел нежелание раздражающих перемен. Хотелось им жить, как прежде, по старинке.

"Не будет, по-вашему, - подумал с неприязнью, - тоже мне, дети природы, дальше своего носа ничего видеть не хотят. Сегодня хорошо, а завтра хоть потоп". Охрим, неожиданно, привел весомый аргумент.

- Не получится там селиться, - сказал он, - питаясь одной рухой, захиреете. Не помните разве историю деревни Краток?

Олег эту историю слышал. Деревня располагалась в глухой горной долине. Все бы хорошо, но путь до ближайшей ореховой рощи занимал не менее двух дней. Без орехов болеть стали люди, дети хилыми рождались, деревня, в конце концов, вымерла.

- До реки оттудова не так далеко, - упорствовал Урман, - рыбу будем ловить.

Пока Охрим соображал, что ответить, в спор вступил Олег.

- Урман, - обратился он к плотнику, - ты, прежде чем корыто вытесать из дерева, колоду должен разметить, где отпилить, а где строгать надобно?

- То ведомо, - приосанился плотник, - не разметив, можно заготовку испортить.

- Откуда тогда тебе ведомо, поможет ли рыба выжить в дальней деревне? Всякую мысль надо сначала проверить, разметить, как бы. Вдруг народец, все одно, без орехов болеть начнет? Не даром ведь в той стороне ни одной деревеньки не было заселено, дома пустые стоят!

Задумался Урман, смутился. Сравнение с плотницкой работой вышло убедительное, крыть было нечем. Не дал опомниться, и Охрим, ковал железо, пока горячо.

- Значит, решили, - подвел он итог, - ежели тележек не хватит, сегодня же новые смастерим, завтра выдвигаемся.

Сход закончился. Не сказать, чтобы мужики деревенские остались, сильно недовольны. Работать они умели, однако не прочь были и побездельничать, если представлялась возможность. Кузнец такой возможности не дал, пришлось подчиниться, а куда было деться?

Стали мужики расходиться, к Охриму подошел горский кузнец Брагаль.

- Правильно решили, - сказал, - Крепость надо делать лучше прежней, есть у меня задумки.

- Давай, выкладывай, - заинтересовался Охрим. Предлагал Брагаль построить внутри Крепости каменный дом, если враги все же ворвутся внутрь, можно будет там укрыться. Смысла городить донжон, по мнению Олега, не было. Долго ли внутри просидишь без воды и пищи? Тогда уж нужно копать из донжона подземный ход к лесу, или оврагу. Пройдут столетия, наступит развитое средневековье, со стенобитными машинами и прочей техникой, тогда другое дело, а сейчас это лишнее. В ближайшие годы ни одному противнику силой Крепость не взять, а предательства не допустим. Вторая задумка Брагаля касалась ворот. Предлагал горец соорудить за воротами квадратный дворик, причем внутренние ворота сделать боковыми, чтобы в тесноте таранным бревном нельзя было размахнуться. А из надвратных башенок в этом дворике всегда можно захватчиков пострелять. Идея Олегу понравилась, Брагаль просиял и предложил самолично изготовить железные полосы, чтобы оббить ворота.

- У нас в горах стен вокруг деревень не ставят, - сказал он, - вместо того башенки дозорные каменные стоят на дорогах. Если бы не такая башня, никто бы из нашей деревни не спасся, когда пришли воины, брана Закрама.

- Кто такой этот бран? - спросил Олег.

- У него десять сотен воинов и дом в большой деревне по ту сторону гор. Давно грозится перейти горы, добраться сюда, в долину и подчинить всех.

- Ну-ну, - хмыкнул Олег, - видали мы таких "подчинителей".

На следующий день началось "великое переселение народов". Олег, прежде всего, пожевал маковые зерна. Было бы обидно, попасться в такое время, когда они не готовы к обороне. Кроме того, поручил ежедневно жевать зерна Шан, слушать чужие мысли. Он надеялся в случае тревоги успеть подготовиться, или уйти и пересидеть нашествие в глухом месте.

Вскоре у ручья, за ореховой рощей, застучали топоры. Мужики привычно разделились на бригады. Рубили твердое дерево тукар, срезали ветки, обтесывали бревна. Затупившиеся топоры и пилы тащили к Охриму. Бестолковой суеты на этот раз было меньше. То ли народ привык к дисциплине, то ли знали теперь, кому и чем заниматься.

Появились первые фрагменты стен, поставили две надвратные башенки. Стены сделали выше, не легко будет врагу забраться. Спать первое время приходилось под открытым небом, хотя плотники работали день и ночь, в две смены, и уже появились первые дома. Олегу и Охриму пришлось выдержать целую битву, те хотели один в один скопировать прежние деревья-избы. Привыкли, видите ли, к неказистым, тесным жилищам! Олег начертил на земле устройство сруба, поясняя, как соединять венцы, хотя самому далеко не все было ясно. Плотники, все же, специалисты, разобрались после долгих криков и споров. Смастрячили, наконец, первый сруб, подивились удобству и простору. Понравилось, и пошла работа! Олег настоял, чтобы дома ставили в одну линию, а расстояние между ними было не менее пяти метров. Дерево твердое практически не горит, но все же, как говорят, береженого бог бережет. Кора дерева тукар идеально подходила в качестве черепицы. Олег развел на пробу небольшой костер и попытался ее поджечь. Как же, легче было сжечь кирпич. Кстати, о кирпичах, это была одна из задач, которые непременно придется решать в недалеком будущем. Каменные печи, промазанные глиной, дымили и трескались.

Олег смотрел, как растет будущая Крепость, фронт работ казался неохватным. Хорошо хоть Охрим дал ему нескольких баб в помощь. Под руководством Шан они рвали травы, сушили, складывали в железные горшки. Шан угольком на каждом горшочке записывала, какая трава там находится. Неоценимая у него оказалась помощница! Благодаря девочке вскоре они восстановили картотеку на дощечках. А когда у Олега с Утаной появилась добротная просторная изба, отловили несколько мышей и продолжили опыты.

Снова зашевелился вдалеке враг. Выяснилось, что горный владыка бран Закрам, женат был на дочери вождя объединенных деревень Банты. Алтия была его любимой женой, впрочем, не единственной, одной из многих. Олег так и не разобрался, в тонкостях местного многоженства. Или не жены у него были, а наложницы? Впрочем, вопрос этот его не сильно интересовал. Объединенные родственными узами, вожди собирали огромное войско для наказания непослушной Крепости.

Прикинул Олег, сколько времени им понадобится на подготовку, и решил, что до прихода врага успеют подготовиться. Работа спорилась, поднимались стены, строились избы. С внутренней стороны начали сооружать галерею, куда можно было подниматься по деревянным лестницам.

Охрим иногда, приходил к Олегу, разглядывал сруб, который, по приказу кузнеца, возвели одним из первых, вторым была кузница. Цокал языком, качал головой.

- Как назвать-то сие жилище? - спрашивал. - Просторно! Избушка, не избушка, пещера, не пещера.

Дом отличался от тех, что были раньше, прежде всего, оконными проемами. Стекла здесь не знали, окна выполнили в виде узких бойниц. В случае чего, в такой избе можно будет некоторое время держать оборону.

Неожиданно прибыла еще одна группа беженцев. Рассказывали страшные истории. Бран Закрам ввел в своих деревнях жесточайшие порядки. Всех мужиков, кроме детей малых и древних стариков загнал в ополчение. Кузнецы не успевали изготавливать доспехи, бронзовые мечи, наконечники стрел и копий. Тех, кто не подчинялся, безжалостно казнили. Земли остались без посевов, кое-где трудились на полях женщины, однако местного картофеля катастрофически не хватало. Рощи ореховые бран объявил своей собственностью, питались орехами только он сам, его семья и приближенные "к трону". Жители подвластных деревень голодали, спасаясь рыбной ловлей, но этого явно было недостаточно. Решить внутренние проблемы предстояло единственным способом, успешным завоевательным походом.

Беглецы рассказывали, что в войске Армана, вождя Банты, построили башню на колесах. Башню затем разобрали, детали уложили на телеги. Олег решил, что, скорее всего, это осадная башня, с которой воины будут перебираться на стены. Если ее смастерили из негорючего дерева, придется подумать, как с такими башнями бороться. Впрочем, самым подходящим оружием являлись пороховые бомбы, корпуса которых изготавливал, Охрим, а Олег занимался начинкой. Не забывал он и о наркотике. Удалив из избы женщин, кипятил и выпаривал сложный раствор, получая очередные крупинки яда. В плотной железной банке хранились уже около ста граммов этого опаснейшего вещества.

"Такого количества, по-моему, хватит, чтобы свести с ума небольшой город" - думал Олег. Он решил накапливать яд до тех пор, пока будет возможность.

А беглецы прибывали. Люди бежали от голода и жестокого обращения. Олег и Шан прослушивали мысли новоприбывших. Доглядчиков среди них больше не попадалось. По всей видимости, вождь Банты сделал ставку исключительно на военную силу. Его воины тренировались на специально изготовленной высокой стене, ставили башню, перебирались на стену, поджигали, используя пучки горючей травы.

"Быстро учатся, - думал Олег, - но и мы не лаптем щи хлебаем". Вспомнил он грека Архимеда. Почему бы не позаимствовать у гения кое-какие идеи? Интересные механизмы изготавливал Архимед для обороны Сиракуз! Они с Охримом посидели, покумекали. В результате в стене под зубцами были оставлены горизонтальные бойницы, куда на железных осях установили бревна, поворачивая которые, можно было легко смахивать осадные лестницы. Бревна представляли собой рычаг, о котором древний грек высказался следующим образом: "Дайте мне точку опоры, и я переверну всю землю!". Олег с мужиками на пробу прислонили к стене лестницу, махнули бревнышком. Находись кто на лестнице, руки и ноги бы поломали. Оставалось обучить защитников Крепости пользоваться новинкой, чем и занялся Гарак.

Глава тринадцатая

Олег даже испытал жалость к чужим вождям, выслушивая мысленные сетования на трудности подготовки к большому походу. Помощник Армана лишился головы за то, что утаил несколько мер рухи, в то время, как войско сидело на голодном пайке. Попробуй, прокорми такую кучу бездельников!

"Жили бы в своей Банте, пахали поля!" - думал Олег. Пройдут годы и столетия, красть станут уже не картошку, а серебро и золото, или то, что здесь будет считаться деньгами. Олово, например, или цинк. Бронзовые доспехи имелись только у военачальников, прочие воины были облачены в медные панцири. Значит, олово в дефиците. Повезло ему, что Охрим кузнец, оказался таким продвинутым! Впрочем, бомбы с медными корпусами были бы ничуть не хуже. Особенно если начинить их мелкими камнями.

Одно время не давала Олегу покоя идея удобной тары для воды, думал он, хорошо бы смастерить бочки. Пытался донести мысль до Урмана, тот посмотрел на него, как на ненормального.

- Где это видано, чтобы из дерева круглые короба собирать? - плотник начал перечислять технологические трудности.

- Края каждой доски под определенным углом обрезать придется. Доски должны быть отструганы идеально, иначе вода просочится. Знаешь, сколько сил нужно, чтобы выстругать одну такую доску?

Урман говорил, а Олег мысленно себя отругал. Давно нужно было механизировать процесс изготовления досок. Пол, который здесь делают, из половинок бревен получается, конечно, сверхпрочный, но каждое такое бревно по три часа пилят. Недаром избы готовы, а пол в них земл