Читать онлайн Такое время бесплатно

Редактор Татьяна Задорожная

Дизайнер обложки Ирина Глущенко

Корректор Татьяна Задорожная

© Вадим Фёдоров, 2020

© Ирина Глущенко, дизайн обложки, 2020

ISBN 978-5-0051-2356-5

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Глава 1

Вите было всего 12 лет, когда исчез его отец. Или пропал без вести, как говорила мать. Он уехал в Москву и должен был вернуться в тот же день вечером, по рассказам матери, с большими деньгами. Но не вернулся.

Мать всю ночь просидела около телефона, а утром побежала в милицию. Заявление у неё не приняли: сказали ждать три дня.

Она обзванивала больницы Москвы и Серпухова. А через неделю ей сообщили, что в морге Подольска лежит неопознанный труп, который по описанию похож на её мужа, Анатолия Николаевича.

Мать собралась и поехала в Подольск. Витя не пошёл в школу. Он сидел на кухне, ждал маму и про себя молился, чтобы это не оказался его папа.

Вечером вместо мамы приехал дед.

– В больнице она, – сообщил он с порога, – выкидыш у неё.

– Что такое выкидыш? – не понял Витя.

– Сестрёнка у тебя должна была родиться, – пояснил дед, – да вот из-за волнений никого уже не будет.

– А папа? – так и не поняв ничего про сестру, которой уже не будет, спросил Витя. – Папу нашли?

– Нет, – ответил дед, – в Подольске не наш лежит. Какой-то посторонний дядька. Ты кушал сегодня?

– Нет, – Витя помотал головой, – я не хочу есть.

– Мало ли что ты не хочешь, – пробурчал дед, проходя на кухню. – Питаться надо всегда, что бы ни случилось. Пошли.

На кухне дед научил Витю чистить картошку. А потом они её вместе пожарили на сале, найденном в морозильнике.

– Вкусно, – сказал Витя, доедая ужин, первый раз в жизни приготовленный своими руками. – Даже не знал, что обыкновенная картошка может быть такой вкусной.

– Завтра утром блины будем печь, – пообещал дед, – ну, а в обед – омлет.

– А на ужин? – спросил Витя.

– А на ужин… бабушка приедет и накормит нас, – смутился дед. – Я в кулинарии не силён. Ещё могу макароны по-флотски забабахать. Но это уже на крайний случай.

– А папа когда вернётся? – опять спросил Витя.

Дед вздохнул. Внимательно посмотрел на внука.

– Ты уже большой, – сказал он, – и должен понимать. Вряд ли твой папа вернётся. Был бы жив, дал бы о себе знать.

– Он умер? – всхлипнул Витя.

– Думаю, да, – дед встал, осторожно обошёл стол, прихватив с собой стул, и сел рядом с внуком. – Ты поплачь. Сейчас поплачь. При маме не надо плакать, она и так с ума сходит. А ты теперь в семье главный.

Витя уткнулся лицом в дедов свитер, но плакать не стал. Лишь вздохнул тяжело-тяжело. Где-то в груди как будто что-то лопнуло и оборвалось. Вите стало грустно. «Вот и детство прошло», – почему-то подумалось ему. «Какое-то оно короткое получилось, детство это».

– А мы с папой поругались в последний день, – сказал Витя в родной дедов свитер, который пах потом и картошкой.

– Что случилось? – спросил дед.

– Я его сигареты взял, – начал рассказывать внук. – Не курить. А пацанам во дворе похвастаться.

– А Толик курил разве? – удивился дед.

– Очень редко, – ответил Витя, – раз в год, наверное. Сигареты у него в ящике стола лежали. Жёлтая пачка с верблюдом. Серёга «Герцеговину Флор» принёс, а я – папин «Кэмел». Просто показать.

– И? – дед оторвал внука от свитера. – Показал приятелям?

– Показал, – вздохнул Витя, стараясь не смотреть деду в глаза, – а обратно положить не успел. Папа заметил и сказал, что это я взял. А я сказал, что не брал. Он мне не поверил.

– Это уже не важно, – сказал дед, – взял или не взял. Это уже не важно.

– Но папа же думает, что я его обманул! – воскликнул Витя. – Как я ему расскажу, что я не курил, если он теперь никогда не вернётся?

И Витя наконец-то заплакал. Навзрыд, как в детстве, когда он был совсем маленьким. Заплакал и уткнулся в спасительный свитер, всхлипывая и подвывая.

Мама вернулась через три дня. Какая-то маленькая, бледная, с чёрными кругами под глазами.

Глава 2

Отца так и не нашли. Пропал и его старенький «Мерседес», тёмно-синий, в 123 кузове. Только когда Витя подрос, он узнал подробности последней поездки родителя в Москву.

Отец занимался реэкспортом автомобилей, и в родном Протвино на паях с приятелем у него была автомастерская. А ещё он имел знакомых на Московской товарно-сырьевой бирже, где прошла довольно крупная сделка по поставке автомобилей в Сибирь. Там отец выступил в роли посредника, грамотного и толкового, и в результате сделки должен был получить приличные деньги, за которыми и отправился в тот злополучный день в Москву.

– Он говорил, что хватит на трёхкомнатную в пределах Садового кольца, – сказала мама, когда Витя спросил её о сумме комиссионных.

Но домой отец так и не вернулся: ни с деньгами, ни без денег. Пропал. В 90-е многие бизнесмены так пропадали. Выходили из дома и не возвращались. Кого-то потом находили с простреленной головой в лесу, кого-то не находили совсем.

Мать получила от партнёра отца по автосервису небольшие отступные. На них и жили первое время. Потом она вышла на работу в школу номер 3, в которой учился Витя. До пенсии там и проработала учительницей английского языка.

А Витя после школы поступил в Серпуховский колледж на отделение радиоаппаратостроения, по окончании которого пошёл в армию. Он чуть было не угодил в Чечню. Однако в последний момент военком увидел его диплом, и Витя поехал в Ленинградский военный округ – на радиолокационную станцию, где и просидел почти два года среди соснового леса и ягодно-грибного изобилия.

После службы Виктор вернулся в родной город и открыл фирму, специализирующуюся на компьютерной безопасности. Но, как выяснилось, конкуренция в этой отрасли была огромная, и поэтому его фирма постепенно, в течение двух лет, от компьютерной безопасности перешла просто к безопасности: охранные системы, видеонаблюдение и прочие прелести, препятствующие проникновению посторонних лиц в помещения. Название у компании было соответствующее – «ЩИТ». Однако потом Виктор его поменял на «ГорЭлектроСнаб», потому что «Щитов» в России развелось видимо-невидимо, да и новое название звучало для бывшего советского человека успокаивающе.

А тут одноклассник Андрей Тарасов, в своё время избравший профессию правоохранителя, дослужился до заместителя начальника милиции их родного района. Супруга его была зачислена в штат Витиной фирмы, и в «ГорЭлектроСнаб» потекли заказы. Сотрудница Тарасова получала 10 процентов от прибыли. Все были довольны.

Виктор купил в Москве однушку, а в Протвино – двухкомнатную квартиру. Обзавёлся скромным «Мерседесом» А-класса.

В 25 лет он женился, познакомившись через интернет с очаровательной брюнеткой из города Бердянска. Сначала съездил к ней в гости. Потом привёз невесту к себе, в Протвино. Сыграл скромную свадьбу. А через полгода подал на развод: новоявленная жена не знала, что системы видеонаблюдения стоят у Виктора не только на работе, но и дома.

Так и текла его жизнь – работа, дом. На выходные он приезжал к маме или с приятелями выбирался на шашлыки, если позволяла погода. Раз в год – поездка в отпуск на две недели: летом – в Турцию или Грецию, зимой – в Прагу.

С противоположным полом у Виктора тоже было всё в порядке. Постоянно кто-то был рядом, какая-то женщина: готовила, стирала, поддерживала уют в его холостяцкой квартире. Но, как только он понимал, что привыкает к ней, тут же вежливо выпроваживал даму из своей берлоги.

Женщинам Виктор не доверял – сказался печальный опыт первого и единственного брака. Впрочем, он вообще мало кому доверял, и всегда был настороже с людьми. Хотя при этом с виду был открытым и компанейским, что помогало ему и в работе, и в жизни.

А жизнь текла неторопливо и немного однообразно. До определённого момента.

Глава 3

Случился этот момент в субботу. Виктор приехал к матери. Они пообедали, после чего отправились на кладбище.

Мама ещё в начале 2000-х годов купила на кладбище в соседнем Дракино место для двоих. На одной половине участка она установила небольшой памятник отцу: белый кусок мрамора с надписью «Стрельцов Анатолий. Родился 30 июля 1949 года». Вместо даты смерти стоял прочерк.

Приехали. Припарковались на разбитой обочине. Виктор вытащил из багажника две пятилитровых канистры с водой – полить цветы. Но поливать было нечего: анютины глазки, аккуратно посаженные две недели назад, были так же аккуратно выкопаны. Такое уже случалось три года назад и в прошлом году. Кто-то выкапывал с могил посаженные цветы и уносил их или к себе на дачу, или на рынок с целью продажи.

– Опять выкопали, – вздохнула мама, – ничего святого у людей не осталось.

– Хочешь, я тут камеры повешу, и вычислим гадов? – предложил Виктор.

– А чем это поможет? – вздохнула мать. – Ну, снимешь ты на свою камеру каких-нибудь бомжей. И что? Будешь их потом по помойкам искать? Давай лучше ещё цветочков купим и опять посадим. Хорошо?

– Хорошо, – кивнул Виктор, – только сегодня цветочный закрыт. В понедельник я сам заеду и посажу. Да и камеру на всякий случай всё равно присобачу вон на то дерево. Интересно посмотреть на этих моральных уродов.

– Делай что хочешь, – сказала мать. – Ты полей пока кусты, а я на могилке землю прополю.

В это время у Виктора зазвонил телефон. На дисплее высветилась надпись «Тарасов А.». Виктор ответил.

– Привет, – сказал Андрей, – как ты там?

– Нормально, – ответил Виктор, – твоими молитвами. Случилось что?

– Ага, – после секундной паузы ответил приятель. – Можешь сейчас ко мне в контору подскочить?

– Мы же завтра встречаемся, – напомнил ему Виктор. – Мясо я с утра замариновал. Или что-то срочное?

– Несрочное, – опять после паузы ответил Андрей, – но это не шашлычный разговор. Давай, я на работе ещё час-полтора. Подъезжай.

И отключился.

Виктор задумчиво посмотрел на телефон. На Андрея это было не похоже: паузы в разговоре, встреча в кабинете.

– Мама, – сказал он, – мне надо срочно уехать. По работе.

Он вылил принесённую воду в кусты, росшие около могилы, и закинул пустые бутылки в багажник. Довёз мать до дома. И сразу же поехал к Андрею на Калужскую, где тот работал.

Управа располагалась рядом с тюрьмой в здании из красного кирпича с чудовищными бетонными вставками, покрашенными в жёлтый цвет.

– Такое впечатление, что ты служишь в дурдоме, – как-то раз сказал Виктор другу.

– Так наш мир и есть дурдом, – философски заметил Андрей, – а мы в этом лечебном заведении санитары.

Виктор припарковался около старого трёхэтажного здания и пошёл к управе пешком. Ближе было не припарковаться: улицу зачем-то перегородили бетонными брусками, раскиданными в беспорядке на проезжей части.

Виктор поднялся по лестнице и вошёл в дверь.

– Я к Тарасову, – сказал он дежурному.

Тот взял его паспорт. Полистал страницы.

– Проходите, он Вас ждёт, – ответил дежурный. – Второй этаж. Направо.

– Я знаю, – прервал его Виктор, – спасибо.

Андрей встретил друга в коридоре, около своего кабинета.

– Привет, подполковник, – поприветствовал его Виктор.

– Привет, младший сержант запаса, – ухмыльнулся тот в ответ, – проходи.

В кабинете, кроме них, никого не было. Андрей плотно прикрыл дверь. Потом подумал и закрыл её на ключ. Сел за стол. Жестом пригласил Виктора присесть напротив.

– Рассказывай, не томи, – сказал Виктор, садясь на стул.

– У меня две новости, – начал Андрей.

– Давай с хорошей, – попросил Виктор.

– Хорошая новость, – кивнул приятель. – Меня переводят в Москву, в область. На повышение.

– Поздравляю! – радостно воскликнул Виктор. – Это же здорово! Поздравляю от всего сердца! Завтра как раз и обмоем. Но чего ты столько таинственности-то нагнал?

– Это только одна новость, – поморщился Андрей. – Сам только вчера вечером узнал. Дядя позвонил. Протолкнули мою кандидатуру.

– А вторая? – спросил Виктор. – Что за вторая новость?

Андрей побарабанил пальцами по столешнице. Оглянулся на портрет Путина за спиной.

– Вторая новость касается тебя, – сказал он. – Точнее, даже не тебя, а твоего отца, Стрельцова Анатолия Николаевича.

Сказал и замолчал, стараясь не встречаться с Виктором взглядом. А тому вдруг показалось, что в кабинете запахло табачным дымом. Чуть заметно, еле-еле. Как будто кто-то на улице под окном затушил окурок с верблюдом на сигарете.

– Рассказывай, – попросил Виктор, – что-то стало известно о папе?

– Официально ничего нового, – вздохнул друг. – Вот, я даже дело его из архива хотел затребовать, а его нет. Через 15 лет уничтожается. Из-за срока давности.

– Я в курсе, – сказал Виктор. – Я про розыск пропавших много чего знаю.

– Ну, так вот, – продолжил Андрей, – дело даже не в розыске, а в другом. Когда я ещё был опером, сразу после института, был у меня один осведомитель, тёзка мой – Белашов Андрей, по кличке Беляш. Алкаш ещё тот! Я, честно говоря, думал, что он умер давно, а он сегодня утром вдруг позвонил мне и попросил встретиться.

Андрей достал откуда-то снизу бутылку минералки и стакан, налил себе. Потом достал второй стакан, налил Виктору, подвинул ему через стол. Виктор благодарно кивнул, но пить не стал.

– В общем, встретился я с ним чисто из интереса, – продолжил свой рассказ Андрей, – на площади Ленина. Кофе попили.

– А при чём тут мой папа? – перебил приятеля Виктор.

– Да при том, – Андрей наконец-то посмотрел Виктору прямо в глаза, – что этот Беляш сказал, будто знает, как и где погиб твой отец. Назвал его имя, фамилию и твои данные.

– А кто этот Беляш? – спросил Виктор. – Что за фрукт такой из глубины годов вынырнул?

– Да никто! – ответил Андрей. – Был шестёркой у серпуховских бандитов. Подай-принеси. Ничего серьёзного. Сидел два раза за мелкие кражи. Как от осведомителя в своё время толку от него было мало. Хотя один раз он мне слил хорошую информацию, но после этого присел на пару лет. И до сегодняшнего дня мы с ним не виделись.

– Он тебе на мобильный позвонил? – спросил Виктор.

– Нет, в дежурку, – ответил Андрей, – чтобы его соединили со мной. Уговорил на встречу в людном месте и без свидетелей, где и попросил меня быть посредником между вами.

– Понятно, – протянул Виктор, хотя ему пока мало что было понятно. – И что этот Беляш хочет в обмен на информацию?

– Он хочет, чтобы ты купил у него дом в Дашковке, – Андрей опять отвёл глаза. – Деревянный дом и шесть соток к нему. За пятнадцать миллионов рублей.

– За сколько?! – глаза у Виктора округлились. – Он совсем, что ли, с ума сошёл? Надо тебе было его сразу на хер послать. И всё.

– Я послал, – ответил Андрей, – да только он дал мне вот это.

И он бросил через весь стол к Виктору кусок какого-то картона. Тот поймал его, едва не уронив на пол.

Картонкой оказалась полароидная фотокарточка, выцветшая и старая. На фотографии был папа Вити. По пояс голый. В руках у него была газета «Московский комсомолец».

Андрей так же запустил по столешнице увеличительное стекло.

– Дату глянь.

Виктор взял лупу и приблизил к фотографии. На газете было написано: «17 июля 1992 года».

Опять откуда-то запахло дымком. И сердце вдруг заколотилось в груди. Сильно-сильно. Тук-тук, тук-тук.

– Беляш сказал, что твой отец пропал 15 июля, – между тем продолжил Андрей. – Я не знал, но на всякий случай подтвердил. А на газете семнадцатое.

– Да, пятнадцатого пропал, – ответил Виктор. – Двадцатого приняли заявление. В августе объявили в розыск, двадцать первого.

– Хорошая у тебя память, – похвалил Андрей. – Я тут пробил по кадастру дом этого Беляша. Действительно, от бабки достался, в деревне Дашковка. Стоит прямо у дороги. Деревянный. И цена ему – три копейки в базарный день.

– А откуда он узнал, что мы знакомы? – перебил приятеля Виктор.

– Насколько я понял, он за тобой следил, – ответил Андрей. – Или за тобой, или за матерью. А в прошлое воскресенье увидел нас вместе на пляже, на карьере. Узнал меня. И вот сегодня позвонил.

– Может, поедем, проведаем старого знакомого? – предложил Виктор. – Всё равно ведь по дороге. Ты же сейчас в Протвино?

– Так может, пару человек с собой взять для устрашения? – сказал Андрей. – Возьмут его за шкирку, трясанут пару раз, и он всё сам расскажет.

– Не надо, – попросил Виктор, – потрясти мы всегда успеем. Поехали!

Андрей быстро собрался, закрыл кабинет на ключ и о чём-то переговорил с дежурным. Затем сел в свою потрёпанную «Ниву» и поехал. Виктор пристроился сзади. Перед тем как тронуться, он достал телефон и набрал номер своего зама.

– Привет, Семён, – сказал Виктор, выруливая между припаркованными машинами. – Надо срочно камеры поставить: наружную и, если получится, внутри помещения.

– Суббота же, – отозвался Семён. – Я в кино со своими собрался.

– Срочно! – повторил Виктор. – Это недалеко. Надень на себя фирменную одежду. Но не нашу, а электрокомпании.

– Адрес какой? – вздохнул Семён.

– Дашковка, – чуть помедлив, ответил Виктор. – Дом у трассы. Ты увидишь. Там моя машина будет стоять. Как уеду, дождись ухода хозяина и ставь камеру на вход, чтобы было видно, кто приходит и кто уходит. И, по возможности, внутри дома.

– Так хозяин не в курсе? – удивился Семён. – Начальник, это статья, вообще-то. Ты сам говорил.

– Если что, ответственность на мне, – перебил зама Виктор. – Давай, поторапливайся. С меня – премия и бонусы.

Семён вздохнул и отключился, а Виктор вместе с Андреем за 15 минут доехали до Дашковки.

Глава 4

Действительно, около дороги, на взгорке, стоял старый покосившийся дом. Он сильно отличался от своих добротных кирпичных соседей.

Мужчины припарковались на обочине. Подошли к калитке. Она запиралась на щеколду, которую легко можно было открыть с любой стороны. Звонка, а тем более домофона, не было видно.

– Пошли, – сказал Андрей и первым начал подниматься к дому. Виктор пошёл за ним, оглядываясь по сторонам.

Перед домом росли несколько яблонь и кусты сирени. Слева стоял полуразрушенный сарайчик. Справа гнил остов какого-то автомобиля – судя по всему, «Жигулей».

Андрей подошёл к дому и постучал в дверь. Она немедленно открылась. На пороге стоял хозяин: невысокий, почти лысый, с белым, покрытым морщинами лицом. Одет он был в джинсы и красную рубашку, заправленную в них. На ногах у Беляша (а это, скорее всего, был он) красовались белые одноразовые тапочки – те, которые обычно выдают в отелях.

– Быстро ты, командир, – улыбнулся беззубым ртом Беляш.

– Ну, а что тянуть-то? – ответил Андрей. – Гостей принимаешь?

– Проходите, – Беляш шагнул обратно внутрь, – только аккуратно, у меня тут притолока низкая. Лбы не расшибите.

Дом состоял из предбанника, заваленного какими-то мешками и мусором, и одной большой комнаты, которая была разделена на две части полуразвалившимся диваном. Напротив дивана располагалась длинная тумбочка. На ней возвышался громадный телевизор. За диваном стояли стол и несколько стульев. В углу ютилась кухня. На удивление, в комнате было чисто, хотя и пахло какой-то кислятиной.

Мужчины, не разуваясь, прошли и сели за стол.

– Чай, кофе? – улыбнулся хозяин. Было видно, что он нервничает: руки у него дёргались, он постоянно улыбался и суетился.

– А какао у тебя нет? – спросил Андрей.

– Есть, – ответил Беляш. – Налить?

– Не надо, – ответил тот, – мы к тебе по делу. Не до напитков сейчас. Да сядь ты, не мельтеши!

Беляш уселся за стол, прямо напротив двух приятелей.

– Меня зовут Виктор Анатольевич, – сказал Витя. – Фамилия моя – Стрельцов. Вы что-то знаете о моём отце?

– Витёк, – протянул Беляш, – ты так на отца похож! Ну, просто вылитая копия! Я как увидел, аж не поверил.

Виктор вздрогнул. Беляш, сам того не желая, повторил слова матери, которая иногда так говорила, глядя на сына.

– Белашов, а давай ближе к теме, – подал голос Тарасов. – Мы люди занятые, а ты нам тут Ваньку валяешь.

– Хорошо, ближе так ближе, – улыбка с лица Беляша исчезла. – Я знаю, кто убил твоего отца, Витёк, и где он похоронен.

Он замолчал. Молчали и Виктор с Андреем. Лишь с улицы доносился шум проезжающих машин да тикали ходики, висящие на стене.

Виктор посмотрел на эти ходики. Вздохнул, выдохнул. Досчитал до десяти.

– Не зови меня Витьком, – наконец-то сказал он. – Или по имени-отчеству, или просто по фамилии. Понял?

– Понял, – кивнул Беляш.

– А теперь рассказывай, раз понял, – попросил Виктор.

– Информация не бесплатная, Виктор Анатольевич, – опять улыбнулся Беляш, – она стоит денег. Покупаешь у меня вот этот дом за пятнадцать лямов рублей, и я тебе всё рассказываю. Всё, что знаю. А знаю я много. Вот, Андрей Михайлович подтвердит.

– Андрей Михайлович сейчас позвонит куда надо, – ухмыльнулся в ответ Тарасов, – и сюда приедет группа быстрого реагирования. Найдут у тебя мешок с коноплёй, и присядешь ты лет так на пяток.

– Так мне всё равно, где жить, в тюрьме или на воле, – ответил Беляш, и казалось, что улыбка приклеилась намертво к его лицу. – А вот информацию вы не получите. И не узнает сын, где его отец лежит. Да и не твои это методы, Андрей Михайлович. Ты же мент правильный, не будешь честного человека под статью подставлять.

– Мне надоело быть правильным, – вздохнул Тарасов. – Мне нравится быть оборотнем в погонах. Поэтому или ты сейчас нам всё рассказываешь, или я тебя сажаю, а вдобавок скажу, что ты стукачок.

– Делайте что хотите, – Беляш откинулся на спинку стула, – но только я без денег в кармане ничего никому не расскажу.

– А как ты узнал, что мы знакомы? – спросил Виктор. – Кто сказал?

– Случайно, – пожевав губами, словно пробуя на вкус слова, ответил Беляш. – Я адрес дома твоего папани знал. Думал, вдове информацию продать. Про сына-то я совсем забыл, что он есть. Попасся несколько дней около подъезда. А в прошлую субботу, гляжу, ты из дома выходишь. Я сразу тебя узнал. Похож ты на отца, похож. Ты с ракетками мимо меня прошёл. Я за тобой. А потом смотрю, вы на карьере с дамами в бадминтон играете. Ну, я и понял, что вы друзья с Андреем Михайловичем.

– А адрес у тебя откуда? – опять спросил Виктор.

– Вот ты смешной, – улыбка слезла с физиономии Беляша. – Я же русским языком сказал, что информация стоит денег. Я тебе и так бесплатно про карьер рассказал, в качестве аванса. А вот всё остальное – за деньги.

Виктор усмехнулся, вытащил портмоне, достал из него пятитысячную купюру и кинул через стол Беляшу.

– Это тебе за бадминтон, – пояснил Виктор, – и информацию о своём отце я у тебя куплю. Но пятнадцати миллионов у меня нет. Максимум десятку смогу наскрести, но и на это время потребуется.

– Мне надо пятнадцать, – сжал губы Беляш. – Я ведь могу и других покупателей найти.

– Выбирай: или десять, или ничего, – вздохнул Виктор. – За эту информацию, кроме меня, тебе никто ничего не заплатит.

Он порылся всё в том же портмоне и вытащил на этот раз из его недр визитку. Кинул её через стол к купюре.

– Как созреешь, позвони мне, – сказал Виктор.

– У меня телефона нет, – зло ответил Беляш. – Вы как-то оторвались от народа, господа хорошие.

– Ну, так мы не виноваты, что ты даже телефон пропил, – хохотнул Тарасов.

– Я не пью, – огрызнулся хозяин дома.

– С заправки позвонишь, – подумав, сказал Виктор. – Я пока деньги начну собирать. Мне недели две понадобится.

Беляш смахнул со стола визитку вместе с купюрой. Виктор встал.

– Может, всё-таки вызвать бойцов? – поднимаясь, пробурчал Тарасов. – Для профилактики правонарушений.

– Не надо бойцов, мы договоримся, – Беляш вскочил с места, подбежал к входной двери и распахнул её настежь. – Спасибо за визит. Приходите ещё.

Андрей и Виктор молча вышли из дома. Спустились к машинам.

– Ты с ума сошёл? – прошипел Андрей, открывая дверцу своей «Нивы». – Это же алкаш! Ему сто тыщ хватит до конца жизни каждый день бухим ходить.

– Ты своего папу давно видел? – перебил приятеля Виктор.

– Две недели назад, – внезапно остыв, ответил Тарасов.

– А я сегодня утром у своего на могилке был, – глядя в сторону, сказал Виктор. – Только там никто не лежит. Просто памятник. И какая-то падла цветы ворует. Выкапывает и уносит. Мать из-за этого очень переживает.

– Всё равно, – поморщился Андрей, – будь аккуратнее. И если что, мне сообщай. Я подстрахую.

– Ну, мне-то не двенадцать лет, – улыбнулся Виктор, – мог и не напоминать. Но вот какое-то чувство мне подсказывает, что не врёт твой Беляш. Знает он что-то.

– Он не мой, – Тарасов сел в машину, – он теперь твой. Давай, до завтра!

И уехал.

Виктор завёл мотор своего автомобиля, постоял пару минут, словно что-то обдумывая, и тоже поехал в сторону Протвино. Проезжая мимо заправки, он увидел знакомую старенькую «Тойоту» -«каблучок» с нарисованной молнией на боку и надписью «ГорЭлектроСнаб».

Рядом с ней стоял Семён. Проводив взглядом «Мерседес» Виктора, он неторопливо залез в машину, включил двигатель и поехал к дому Беляша. Припарковавшись у дорожного столба, вышел, повесил на столб табличку «Осторожно, работают люди!» и бросил рядом с ним несколько кусков провода. Затем вернулся в «Тойоту» и сделал вид, что дремлет.

Беляш вышел из дома через полчаса после всех этих манипуляций. Перешёл дорогу, сел в автобус и укатил в сторону Серпухова.

Семён сразу же достал из «каблучка» сумку с инструментами и прошмыгнул к Беляшу на участок. Пробыл он там недолго, минут пятнадцать. Затем сел в машину и заехал опять на заправку. Потом вернулся к облюбованному столбу и позвонил Виктору. Тот сразу же ответил.

– Установил две камеры, – отрапортовал Семён. – Одну на доме, напротив калитки, чтобы было видно, кто приходит. Вторую в доме, над входной дверью.

– А как ты в дом попал? – поинтересовался Виктор.

– У него замок навесной, – хохотнул Семён, – даже на ключ не закрывается. Просто так, для вида висит. Да и неудивительно – брать там нечего.

– Там телевизор есть, – сказал Виктор. – Какая-никакая, а электроника.

– Этому монстру сто лет в обед, – прокомментировал Семён, – да и весит он килограммов тридцать. Далеко его не унесёшь. Шеф, зачем нам следить за этим клиентом?

– Надо, – коротко ответил Виктор. – Пиши всё. Надеюсь, в доме камера звук тоже берёт?

– Берёт, – кивнул Семён. – Только мне машину около его дома придётся оставить. До заправки сигнал не доходит – расстояние большое.

– Оставь, – разрешил Виктор. – Пришли из ребят кого-нибудь, чтобы в машине посидели, а то на самой трассе стоит. Угонят вместе с техникой, не дай бог.

– Хорошо, – ответил Семён и отключился.

Глава 5

В понедельник вечером Семён принёс Виктору флешку.

– Тут от начала установки до сегодняшнего обеда, – пояснил он. – Как обзовём объект? Предлагаю «Бомж».

– У бомжа нет жилья, – задумчиво сказал Виктор, – а у этого целый дом. Давай назовём его «Свидетель».

– Хорошо, – пожал плечами Семён. – Свидетель так свидетель. Долго наблюдение вести? Там наша машина, как бельмо на глазу. Да и недешёвое это удовольствие.

– Пока не скажу «отбой», – распорядился Виктор и чуть слышно, для себя, добавил: – Я никуда не спешу. Времени у меня много. А деньги заработаем.

Оставшись один, он вставил флешку в ноутбук. Экран разделился на две части: на левой – комната в доме, на правой – вход в него. Смотрел Виктор запись в основном на перемотке, так как интересного было мало.

Вот Беляш возвращается, в руках – сумка. Входит в дом. Ставит сумку на стол, выкладывает из неё какие-то кульки, буханку чёрного хлеба, три бутылки водки. Две бутылки сразу же прячет в шкафу, одна остаётся на столе. Включает телевизор. Он работает у него всё время, пока Беляш в доме.

Готовит ужин: чистит картошку, потом жарит её. Выпивает половину бутылки водки за ужином. Ложится спать.

Спит почти до обеда. Встаёт. Завтракает (или обедает) остатками вчерашнего ужина. Выпивает немного водки. Наводит порядок на столе. Моет посуду.

Смотрит телевизор. Потом куда-то уходит из дома. Возвращается ближе к вечеру. Готовит ужин. Ест.

Затем вдруг смотрит на часы и начинает суетиться. Набрасывает на диван простыню. Достаёт из комода пачку одноразовых салфеток и какой-то крем. Раздевается. Голый Беляш смахивает на колобка: пивной живот и огромная бабская задница делают его похожим на этого сказочного персонажа.

Виктор переводит воспроизведение видео из режима перемотки в нормальный режим.

Беляш усаживается перед телевизором на диване. И… начинает мастурбировать.

– Однако, – усмехается Виктор. – На кого это он так возбуждается?

Экрана телевизора не видно. Лишь на противоположной стене, в зеркале, отражается его уголок. На нём горит зелёная надпись – «НТВ». Виктор в ноутбуке находит сайт канала и смотрит на таймер записи. Рукоблудить Беляш начинает ровно в 19—00. В это время по НТВ начинаются «Итоги недели» с Ириной Зеяловой.

Через 30 секунд она исчезает с экрана. Идёт перечисление новостей. Беляш расслабленно откидывается на спинку дивана, выдавливает крем на руку. В 19—02 Ирина возвращается на экран, что-то увлечённо рассказывая. Беляш вновь начинает увлечённо мастурбировать.

Продолжается это безобразие ещё полторы минуты, после чего Беляш кончает. Из динамика доносится его стон.

Виктору становится смешно. Он еле сдерживается, чтобы не заржать в полный голос.

Словно почувствовав настроение Виктора, Беляш тоже начинает смеяться. Он встаёт, поворачивается лицом к камере, вытирая бёдра и ладони салфетками.

– Ирочка, – едва слышно говорит Беляш, – ты моя Ирочка.

Внезапно смех у Виктора проходит. Он смотрит на Беляша и наконец-то понимает, что это, возможно, тот человек, который знает что-то о его отце.

Между тем на экране Беляш одевается. Допивает бутылку водки. Достаёт вторую. Долго думает, глядя на неё. Берёт из того же шкафа мобильный телефон, вертит его в руках. Опять думает. Всё же кладёт телефон обратно. После минутной паузы прячет туда же бутылку.

Выходит на крыльцо. Расслабленно сидит на нём. Курит. Когда темнеет, ложится спать.

Просыпается поздно. Жарит картошку. Ест её. Потом куда-то уходит.

Всё. Вся запись.

Виктор вышел из кабинета и нашёл Семёна.

– Надо бы узнать, куда днём Свидетель уходит, – попросил он его.

– Да это и так известно, – ответил тот. – На заправке подрабатывает. То стёкла предложит помыть, то машины заправить. По рублику, по червончику сшибает.

– Понял, – Виктор понимающе кивнул. – Значит, у него там типа рабочего места? Недалеко от дома.

– Ага, – ответил Семён. – Кстати, насчёт работы. У меня два человека на этой слежке заняты, а надо бы обычную работу делать. Тем более двое в отпуск завтра уходят. У меня людей нет. Впору самому спецовку надевать.

– Вот и надень, – похлопал зама по плечу Виктор, но, заметив, как у того изменилось лицо, пообещал: – Недели полторы ещё надо будет помониторить Свидетеля, а потом всё снимем. А за отличное расположение камер с меня – премия.

– Спасибо, – Семён расслабился, – неделю, я думаю, продержимся.

На том и порешили.

Глава 6

В следующий понедельник Семён принёс очередную флешку.

– Ребята соседям Свидетеля проводку починили и в доме рядом с заправкой систему защиты договорились поставить, со скидкой, – отрапортовал Семён.

– Молодцы, – похвалил Виктор. – Заканчиваем наблюдение. Камеры снять.

– Свидетель замок новый купил, работающий, – сказал Семён.

– Тогда снять ту, что напротив дома, – подумав, ответил Виктор, – а в помещении я сам её демонтирую. Потом.

Он забрал с собой флешку и поехал домой. В Протвино. Дома пообедал и сел за рабочий стол. Открыл ноутбук.

Экран, разделённый на две половины: вход и комната.

Всю неделю Беляш, он же Свидетель, занимался одним и тем же. Вставал около обеда. Выходил во двор – судя по всему, в туалет. Потом завтракал и уходил на заправку. Возвращался, ужинал с бутылкой водки и ложился спать.

Однако в пятницу его распорядок дня был нарушен. После обеда к нему пришли гости: два потрёпанных жизнью мужика и ещё более потрёпанная женщина.

Дама вела себя развязно. Но после подзатыльника, который отвесил ей один из мужиков, стушевалась и большую часть времени молчала.

Мужики принесли с собой бутылку водки и бутылку коньяка.

– Я коньяк не пью, – заявил Беляш, – он клопами пахнет.

– Это клопы коньяком пахнут, – парировал один из собутыльников, но перечить хозяину не стал.

Вначале Беляш вёл себя скованно и всё больше молчал. Но, чем сильнее хмелел, тем сильнее у него развязывался язык.

– Уеду я от вас скоро, – заявил он, – в Севастополь уеду. Куплю там себе хату и буду жить у моря.

– На какие шиши ты себе квартиру купишь? – рассмеялся один из собутыльников. – У тебя вон дома даже выпить нету.

– Есть, не пизди, – и Беляш вытащил из-под кровати бутылку беленькой.

Компания радостно загудела.

– Продам дом и куплю квартиру на море, – продолжал хвастаться Беляш. – Ща вон в Крыму строительный бум.

Он достал из комода какую-то рекламную листовку и положил её на стол.

– Вот, бля, смотрите, – сказал он, – жилой комплекс «Бригантина». Однокомнатные хоромы от двух миллионов рублей. Камышовая бухта, все дела.

– Наебут, – подала голос дама.

– Там комплекс уже построен, – возразил Беляш, – не наебут.

– А откуда у тебя деньги? – продолжил допытываться другой собутыльник.

– Дом вот этот продам, он на меня записан, – заявил Беляш.

Троица весело захохотала.

– Этого дома на входную дверь хватит еле-еле, – хрюкая, проговорила дама.

– Да идите вы на хуй! – разозлился Беляш. – Помечтать не дадут, сволочи. Уматывайте отсюда, дармоеды хреновы!

Но дармоеды ушли только через полчаса, когда допили водку и доели пожаренную хозяином картошку.

Похоже, картошка была постоянным блюдом в меню Беляша. Притаскивал он её в ведре поздно вечером, отлучаясь из дома на короткое время. Вероятно, он просто-напросто воровал её у соседей или на совхозном поле.

Виктор на перемотке посмотрел субботу и большую часть воскресенья. Дошёл до 19—00. Всё повторилось, как и на прошлой неделе: Беляш застелил диван простынёй, включил телевизор и начал мастурбировать.

В это время у Виктора зазвонил телефон. Он поставил просмотр на паузу. Незнакомый номер.

– Алло, – ответил Виктор, – Стрельцов слушает.

– Добрый вечер, Виктор Анатольевич, – раздался в трубке серьёзный голос Беляша.

Виктор его мгновенно узнал. Он посмотрел на экран монитора. Там вчерашний Беляш сидел, раздвинув свои худые ноги и держась за член. На лице у него блуждала улыбка.

– Добрый вечер, Андрей, – ответил Виктор, не сводя взгляд с экрана. – Судя по всему, Вы обдумали моё предложение?

– Обдумал, – отозвался Беляш. – А хотя бы на тринадцать миллионов никак не получится договориться?

– К сожалению, никак, – вздохнул Виктор. – Бизнес идёт плохо, экономика стагнирует. Плюс эти санкции. Подрывают отечественного производителя. Еле-еле десятку наскребу. Да и думать начал, не покупаю ли я кота в мешке?

– Никаких котов! – горячо заговорил Беляш. – Я же Вам фотку показал. Она в моём доме сделана. Я всё про Вашего папу знаю. Всё.

Беляш сделал паузу.

– Я готов продать свой дом и информацию о Вашем отце за десять миллионов рублей.

– Договорились, – сказал Виктор. – Вам можно звонить на тот номер, с которого Вы сейчас говорите?

– Можно, – подтвердил Беляш.

– Я дам его своему адвокату. Он подъедет, глянет документы на право собственности и составит договор купли-продажи, – продолжил Виктор. – И договорится насчёт передачи денег.

– Мне наличными, – перебил Виктора Беляш.

– Решим, – кивнул Виктор. – Можно и наличными, но тогда через ячейку в банке. Короче, адвокат с Вами всё обговорит. Договорились?

– Договорились, – эхом ответил Беляш.

Виктор отключил телефон и включил видео.

На экране Беляш кончает, разбрызгивая сперму на заранее подготовленную простынку.

– Ирочка, – еле слышно доносится из динамиков голос Беляша.

Виктор выключает видео и долго сидит, глядя на потухший экран.

Он любил своего отца. И очень хотел узнать, что с ним стало, почему в один прекрасный день он не приехал домой. Виктор страдал от того, что его нет рядом – родного и самого близкого ему человека. Но когда он увидел фотографию отца в кабинете Тарасова, внутри у него вдруг всё замерло, эмоции ушли. Остались только голый разум и желание узнать правду.

Опять зазвонил телефон. Мама. Виктор ответил.

– Сынок, – голос у матери был печален, – да не ищи ты его. Не надо. Не стоит это таких денег.

Виктор похолодел.

– Кого не искать? – хриплым голосом спросил он.

Голова у него вдруг невыносимо заболела. В висках застучало. Откуда мать узнала о Беляше? Откуда узнала про покупку дома? Откуда она вообще о чём-то знает?

– Ты лучше цветы купи, – продолжила мать. – Я же тебя просила две недели назад купить анютины глазки, а ты забыл совсем.

– Мама, – осторожно повторил вопрос Виктор, – кого не искать? И при чём тут цветы?

– Да вора этого, который цветы выкопал на могиле, – пояснила мать. – Его и так бог накажет. Ты лучше цветочки купи. Ты же обещал.

Виктор выдохнул. Досчитал в уме до десяти.

– Куплю, – наконец-то ответил он матери. – Занят был очень. Дел накопилось. Обязательно куплю.

Он поговорил ещё несколько минут с матерью, попрощался и отключился.

Затем набрал номер своего старого знакомого.

– Добрый вечер, – сказал Виктор в трубку. – Александр, мне надо пять миллионов рублей.

– Ну, какой же он добрый, если ты про деньги сразу начинаешь говорить? – добродушно рассмеялась трубка.

– А я думал, что у евреев эта тема излюбленная, – пошутил Виктор, – про деньги.

– Я наполовину еврей, – ответил Александр. – Тебе для себя или для бизнеса нужны бабки?

– Для себя, – сказал Виктор. – Недвижимость одну хочу прикупить. Своих пять у меня есть. Надо ещё пять. Дадите?

– Дам, – ответил Александр, – как обычно, без процентов. Но это если для себя. В течение года отдашь?

– Раньше отдам, – пообещал Виктор. – Спасибо большое! Мне наликом надо будет.

– Наликом так наликом, – отозвался Александр. – Дом в Подмосковье решил купить? Не забудь на новоселье пригласить.

– Дом, – ответил Виктор. – Обязательно приглашу. Очень хороший вариант подвернулся.

– Молодец! – похвалил Виктора Александр. – Главное в нашей жизни – это недвижимость. Всё остальное – тлен и суета. Послезавтра заскочи ко мне. Я деньги приготовлю.

– Спасибо, – поблагодарил Виктор, – выручаете.

– Пожалуйста, – ответил Александр. – Про новоселье не забудь.

– Не забуду, – ответил Виктор и отключился.

Спал он плохо. Снился ему сон про то, как они ездили к бабушке в деревню. Пахло сухой травой, молоком и навозом. Бабушка сказала, что навоз – это коровьи какашки. Но Вите нравился этот запах. Он запомнил его на всю жизнь.

Витя набегался в тот день и уснул на сеновале. Первым его нашёл Анатолий. Он сгрёб маленького сына в охапку и сонного понёс домой. И Виктору сейчас снилось, что его осторожно на руках несёт к дому отец, а там – мама и бабушка. Виктор никогда не забудет смесь этих запахов, полусонное состояние, крепкие родные руки и ощущение счастья.

Глава 7

Знакомому адвокату, который специализировался на недвижимости, Виктор позвонил на следующий день утром. Он объяснил задачу и продиктовал номер Беляша.

– Десять миллионов? – переспросил адвокат.

– Десять, – подтвердил Виктор.

– Наличными?

– Наличными.

Адвокат хмыкнул, но ничего не сказал.

В тот же день он позвонил Беляшу и приехал к нему домой, на белом «Лексусе».

Беляш встретил гостя около калики в постиранной, но не выглаженной красной рубахе и чёрных штанах.

– Здравствуйте, – сказал он, косясь на «Лексус», – проходите, пожалуйста.

Адвокат прошёл вначале на участок, потом в дом. Положил на стол свой кожаный портфель и вытащил из него бумаги.

– Чай, кофе? – предложил Беляш.

– Спасибо, – поблагодарил адвокат, – мне бы водички.

Беляш вытащил откуда-то из-под стола пятилитровую канистру. Налил гостю из неё воды в стакан.

– Это из святого источника, – пояснил он, – я на прошлой неделе привёз. Абсолютно чистая вода.

Адвокат кивнул и выпил. Затем сфотографировал документы о собственности на дом и паспорт Беляша.

– На следующей неделе, в среду, Вам удобно будет? – спросил он.

– Да, – ответил хозяин, – удобно.

– В какое время? – улыбнулся адвокат.

– После обеда, – подумав, сказал Беляш.

– В три часа дня устроит?

– Устроит, – кивнул он. – А где?

– В банке «Возрождение» на Борисовском шоссе. Знаете? – уточнил адвокат.

– Знаю, – ответил хозяин дома, – приеду.

– Я могу Вам договор купли-продажи на мейл скинуть, – предложил юрист, – чтобы Вы заранее ознакомились. Хотя там типовая форма, ничего нового.

– Я доверяю Вашему профессионализму, – сглотнув, сказал Белашов. – А когда я деньги получу?

– Вы получите ключ от ячейки, в которой будут лежать Ваши деньги, – терпеливо принялся объяснять адвокат. – Точнее, у ячейки два ключа: один получите Вы, второй получит Виктор Анатольевич. Когда право собственности перейдёт к новому владельцу, он передаст Вам свой ключ, и Вы сможете забрать деньги.

– А сколько времени примерно занимает переписать дом на нового владельца? – задал очередной вопрос Беляш.

– Примерно месяц, – ответил адвокат. – Да Вы не переживайте! Я Виктору Анатольевичу уже три сделки провёл. Всё без сучка и задоринки.

– Хорошо, – сказал Беляш, – я согласен.

Мечты о миллионах и о квартире в Крыму кружили ему голову. Он и не ожидал, что получить эти деньги выйдет так легко и просто.

– Я ещё позвоню, – вставая, сказал гость, – подтвержу время. Приятно было с Вами познакомиться, Андрей Андреевич.

– Хорошо, – повторил хозяин, – я обязательно приду.

Затем пожал неожиданно крепкую руку адвоката, провёл его до калитки и проводил взглядом отъезжающий «Лексус».

– У меня такой же будет, – прошептал он, – только не белый, а серый. Белый маркий, вся грязь на нём видна будет.

– Эй, что за гусь к тебе приезжал? – окликнул Беляша из-за забора сосед. – Чего хотел?

– Из налоговой, – отозвался Беляш. – Спрашивал, не гонит ли кто в деревне самогон на продажу.

– Серьёзно? – удивился сосед. – Вроде же разрешено самогон гнать.

– На продажу нельзя, – вздохнул Беляш, – только для собственного употребления можно.

– Так я для себя, – заволновался за забором сосед, – я же не на продажу. Какая сволочь рассказала?

– Не знаю, – пожал плечами Беляш и отправился домой.

Дома он вытащил из тайничка заначку, нарезал огурчики, случайно завалявшиеся в холодильнике, и налил полстакана водки.

– Клюнул-таки Витёк. Молодец! – вместо тоста сказал он и одним махом выпил всё до дна. – За его здоровье!

На заправку он не пошёл. Так и сидел дома, ожидая среды. Собрал вещи, которых оказалось всего с один небольшой чемоданчик: носки, трусы, пара рубашек и альбом с фотографиями.

Глава 8

Готовился к встрече и Виктор. Он записал на диск тщательно выбранные песни. Съездил в Серпухов. Купил две бутылки водки и бутылку коньяка. Водку не стал трогать, а коньяк почти весь вылил и вместо него залил чай, похожий по цвету. Сложил всё это в прозрачный пакет. Подумал и добавил в него две банки с килькой.

На компьютере набрал и затем распечатал счёт-фактуру на оказание услуг Ирине Зеяловой. Распечатанные бумаги со схемами он положил на пассажирское сиденье своей машины. Пакет со спиртным и продуктами бросил в багажник.

В среду он поехал на Борисовское шоссе – в банк. Там положил в ячейку десять миллионов рублей. Деньги перед этим пересчитал Беляш. Затем они с Беляшом по очереди подписали договор купли-продажи дома и участка земли, и каждый получил по своему ключу от ячейки с деньгами. Всё было обыденно и даже немного скучно. Хотя было видно, что Беляш волновался.

Вышли из банка. Попрощались с адвокатом. Тот сел в свой белый «Лексус» и уехал.

– Что дальше? – спросил Беляш, глядя вслед уезжающему адвокату. – Ждём месяц?

– Зачем? – удивился Виктор. – Мне этот дом не нужен. Я у тебя информацию купил. Поехали к тебе, расскажешь всё.

– А деньги? – спросил Беляш.

Виктор достал из кармана ключ от ячейки и протянул его Белашову.

– Держи, – сказал, – завтра с утра пойдёшь в банк и получишь свои миллионы. А сейчас поехали.

Он сел в свой маленький «Мерседес». Беляш плюхнулся на пассажирское сиденье, чуть было не сев на разбросанные по нему бумаги. Виктор сгрёб их и кинул на приборную панель.

– Женская машина, – сказал Беляш, – маленькая какая-то.

– Меня устраивает, – ответил Виктор, выруливая на шоссе. – Давай только в магазин заедем.

Он остановился у первого попавшегося магазина, заглушил двигатель и включил магнитолу. «Я поеду на юг, я, конечно, поеду на юг…», – запел Шуфутинский.

Виктор заскочил в магазин. Купил две бутылки водки, бутылку коньяка и две банки кильки в томатном соусе. Выйдя из магазина, он краем глаза заметил, что Беляш рассматривает раскиданные перед ним бумаги.

Виктор открыл багажник. Свежекупленные продукты и спиртное задвинул в угол, а заготовленный накануне такой же набор пододвинул поближе. Сел в машину. Тронулись. Шуфутинского сменил Агутин с песней «На юг», а затем Антонов запел про белый теплоход.

– Виктор Анатольевич, а Вы где работаете? – спустя десять минут спросил Беляш. – Я смотрю, тут у Вас накладные какие-то валяются на аппаратуру.

– Ставим системы охраны на дома и квартиры, – ответил Виктор. – Завтра вот с утра командировка в Москву. Вставать ни свет ни заря.

– Важный клиент? – поинтересовался Беляш, отвернувшись к окну.

– Ведущая с телевидения, – кивнул Виктор. – На НТВ новости ведёт. Ты наверняка её видел – Зеялова.

– Знаю такую, – всё так же продолжая смотреть в окно, сказал Беляш. – А в Москве чего, фирм не нашлось ей охрану поставить?

– Так мы по Москве в основном и работаем, – ответил Виктор, – по Москве и Подмосковью. Работы много, а нормальных работников мало. Приходится самому на объекты выезжать.

Помолчали. Выехали из Серпухова.

– А ты где работаешь? – спросил Виктор.

– Я безработный, – усмехнулся Беляш.

– А то давай к нам, – предложил Виктор. – Зарплата небольшая, но есть возможность роста.

– Я подумаю, – помолчав, сказал Беляш.

– Подумай, – Виктор покосился на собеседника. – Можешь прям завтра со мной на объект поехать. Посмотришь, что да как. Может, понравится.

– К Зеяловой? – спросил Беляш.

– И к ней тоже, – Виктор припарковался у дома Беляша. – С утра к банкиру одному, а потом к ней. Она своего мужика из дома выгнала. Теперь опасается за безопасность. Попросила тревожную кнопку поставить и сигнализацию на окна.

Виктор достал из багажника пакет и закрыл машину. Беляш ждал его у калитки.

– А какая она, Зеялова? – спросил Беляш.

– Классная баба! – с воодушевлением начал рассказывать Виктор. – Вроде и в возрасте, а выглядит потрясающе. Сексуальность от неё так и прёт! Вот только с мужиками ей не везёт.

Вошли в дом. Виктор по-хозяйски вытащил из пакета бутылки и консервы.

– Я не пью, – пробурчал Беляш.

– Да мы понемногу, – сказал Виктор, – по рюмашке коньяку, чтобы напряжение снять.

– Хорошо, – подумав, сказал Беляш, – я водки выпью.

– А я тогда – коньяк, – хлопнув в ладоши, сказал Виктор. – У тебя есть чем закусить?

– Картошку можно пожарить, – предложил хозяин. – У меня сала шматок есть, на нём и пожарим. А в консервах твоих – сплошные канцерогены.

– Давай, – согласился гость. – Люблю картошечку на сале.

Беляш покопался в шкафчике, выудил из него два небольших ножа. Один вручил Виктору, второй забрал себе. Достал из-под кровати ведро с картошкой.

Почистили быстро – и пяти минут не прошло.

– Хорошая картошка, – похвалил Виктор, – молодая. На огороде растишь?

– Ага, – кивнул Беляш, – растёт на огороде. У соседа.

Он порезал очищенные клубни картофеля и сало кубиками. Кинул всё это на сковородку. По комнате поплыл аромат поджаренного сала.

Виктор открыл бутылку водки, плеснул Беляшу в заботливо подставленный стакан граммов пятьдесят. Себе налил чаю из бутылки с якобы коньяком. Тоже граммов пятьдесят. Чокнулись. Выпили.

Чай для конспирации Виктор немного всё-таки разбавил коньяком. Для запаха. Поэтому вкус у напитка получился прескверный.

Пока Беляш возился с картошкой, Виктор нарезал хлеба, открыл банки с килькой. Подумал. Налил Беляшу водки, а себе – псевдоконьяку.

Беляш разложил пожаренную картошку в две тарелки, подвинул свой стул к столу и сел.

– За нового хозяина этого дома! – торжественно произнёс он тост.

Чокнулись. Выпили.

– Да мне этот дом без надобности, – с удовольствием поглощая картошку, сказал Виктор. – Мы же оба понимаем, что я не дом купил, а информацию о моём отце. Поэтому давай без этих шуток про недвижимость и прочую ерунду. Твой дом мне не нужен.

– Почему это не нужен? – Беляш налил себе водки, а Виктору плеснул из его бутылки. – Очень даже нужен. Батя твой тут лежит. Здесь его могилка.

Виктор перестал жевать, отложил вилку и проглотил то, что было во рту. Ему вдруг стало зябко. Как будто внезапно наступила осень. И ещё показалось, что в комнате пахнуло табачным дымком.

– Погоди, – хриплым голосом попросил он Беляша. – Давай по порядку. С самого начала. Вообще с самого-самого начала. Спешить нам некуда. Расскажи мне всё, Андрей Андреевич.

Беляш налил себе водки.

– Может, потом выпьем? – предложил Виктор. – После рассказа?

– Не ссы, Виктор Анатольевич, – отозвался Беляш, ловко опрокидывая спиртное в глотку. – Рассказ длинный: и выпить, и закусить успеем.

Виктор налил себе из коньячной бутылки, поморщился, выпил. Беляш усмехнулся.

– Водка – это натуральный продукт, без всяких примесей, – сказал он, – не то что Ваш коньяк.

– Ты не про водку, ты про себя рассказывай, – попросил Виктор. – Мне коньяк доктор прописал, вот и пью только его, как лекарство. Рассказывай, только с самого начала.

Глава 9

Беляш на пару минут задумался.

– Во всём виноваты бабы, – внезапно начал он. – У меня тоже была такая баба. Жена моя, Людмила. Сучка ещё та. Интеллигентная, зараза. Из Питера. Познакомились на море с ней, и закрутился роман.

Говорил Беляш свободно, речь лилась, как будто ручеёк журчал. Видно было, что он этим никогда ни с кем не делился, а сейчас вот прорвало. И алкогольное опьянение было в самый раз: водка развязала язык и разбудила память, но в то же время ещё не сделала речь бессвязной, а воспоминания обрывистыми.

Виктор осторожно, боясь прервать собеседника, подложил тому картошки в тарелку. Потом бросил пару килек туда же.

– Мы-то простые люди: что думаем, то и говорим, – между тем продолжал Беляш, – университетов не заканчивали. А моя Людка только на Вы со всеми. Даже когда с матушкой моей ругалась, так и говорила: «Мама, идите на хуй».

– А чего они ругались? – спросил Виктор.

– Да из-за чего бабы обычно ругаются? – удивился Беляш. – Из-за ничего. Повод всегда найдут. Мы же сначала у мамаши моей жили, в Серпухове. Это потом мне квартиру дали в Оболенске. Сын тогда родился, вот мне институт квартиру и дал. Раньше так было: молодому специалисту, если у него семья и дети, давали квартиру. Это сейчас всё за деньги, а раньше было по-другому. Раньше было лучше.

Беляш задумался на минуту. Пожевал картошку, выпил ещё немного водочки и продолжил.

После рождения сына и переезда в новую квартиру Людмила совсем с катушек слетела. В семье начались скандалы. Беляш из-за этого стал выпивать, что давало повод для новых скандалов. Сын рос болезненным и нервным мальчиком.

А тут ещё у Людмилы появился любовник – богатый кооперативщик из Протвино, владелец нескольких ночных ларьков и красного подержанного «Опеля». Он нагло приезжал к Людмиле средь бела дня, пока Беляш был на работе. И однажды случился скандал, в результате которого Людмила собрала вещи супруга и выкинула их на лестничную площадку, а потом и замки сменила в квартире. Беляшу пришлось переехать в дом своей бабки, в Дашковку. Бабка в это время жила у матери Беляша, в Серпухове.

Беляш взял отпуск за свой счёт и ушёл в недельный запой. Пропив все имеющиеся в доме деньги, он решил, что для восстановления семейных отношений ему необходимо купить себе машину. Лучше всего «Мерседес».

Деньги ему дали знакомые под бешеный процент. В качестве залога Беляш предложил им бабкин дом с участком. Ударили по рукам. Написали расписку. Выдали наличные.

Беляш поехал в Москву за машиной, в Южный порт. Вернулся он оттуда сильно пьяный, но без машины и денег. Как так получилось, Беляш до сих пор понять не может. Как будто кто-то стёр несколько часов из его жизни, стерев заодно крупную сумму денег.

А деньги, между прочим, надо было отдавать. И не знакомым, которые их дали в долг, а серпуховским бандитам, так как деньги принадлежали им.

– Андрей, так не бывает, – не выдержал Виктор. – О чём ты думал? Это же бред – купить машину, чтобы вернуть жену!

– О Людкиной пизде я думал, – ответил Беляш и поморщился, как будто от зубной боли. Он плеснул себе немного водки в стакан и выпил, не предложив Виктору. Закусил килькой и продолжил свой рассказ.

Солнечным летним днём, в обед, в этот дом приехали бандиты. Их было трое или четверо.

– Денег нет, – сказал им Беляш. – Украли их у меня.

– И под это говно тебе дали бабло? – удивился старший из них по кличке Князь. – Оно же столько не стоит.

– Это ещё не всё, – вздохнул Беляш. – Дом бабушке принадлежит. Он не мой.

Били Беляша недолго, минут десять, после чего он потерял сознание, ударившись головой о стену дома. На него вылили ведро воды и привели в чувства. Спросили адрес мамаши, у которой в данный момент проживала бабка, и послали туда двоих бандитов помладше. Но мамаша и бабка забаррикадировались в квартире и стали держать оборону, периодически названивая то в милицию, то в прокуратуру.

– Мы вашему Андрюше ноги отрежем, – грозили бандиты закрытой двери.

– Режьте, – верещала из-за двери бабка, – хоть руки, хоть ноги! Хуй вам, а не мой дом!

Приезжали из милиции. Составляли протокол и уезжали обратно, но в дом не ездили. Беляша периодически били. Лениво, без энтузиазма. К вечеру всем эта история уже надоела до чёртиков.

– Придётся нам тебя зарезать, Белашов, – буднично сказал Князь. – Денег у тебя нет, дом не твой – толку от тебя ноль.

– А зачем меня резать, если толку нет? – спросил Беляш. – Лишние заморочки только.

– Чтобы другие боялись, – рассудительно сказал Князь, – чтобы даже подумать не могли, что нас можно кинуть.

– Я отработаю! – горячо заговорил Беляш. – Я что угодно сделаю, только не убивайте!

Ему вдруг очень захотелось жить. Хотя ещё неделю назад он подумывал о самоубийстве.

– Чем ты отработаешь? Задницей? – рассмеялся Князь. – Ты же алкаш! Тебя даже жена из дома выгнала.

– Не надо задницей, – попросил Беляш, и внезапно ему в голову пришла мысль: – Я могу в этом доме жить и вам помогать. Тут в доме подвал есть. Дед строил и отгрохал капитальный. Там хранить можно что угодно. Или кого угодно.

Один из бандитов подошёл к Беляшу, вытащил откуда-то финский нож и приставил к его горлу.

– Погоди, – остановил бандита Князь, – пусть подвал покажет. Потом зарежем. А бабло с его дружков стрясём: что же они, деньги давали и даже не проверили, кому дом принадлежит.

– И потом не надо резать, – опять горячо залепетал Беляш, косясь на «финку». – Я с бабкой договорюсь, что жить тут буду. Она сюда не сунется. А случись что, я буду крайний. Не вы. Вы уважаемые люди, а я… Я хозяин – с меня и спрос.

Беляш прервал рассказ. Провёл рукой по лбу, словно стирая свои только что рассказанные воспоминания. Виктор налил ему водки. Подумал и налил себе чаю из коньячной бутылки. Чокнулись. Выпили. Закусили остывшей картошкой.

– Так тут подвал есть? – осторожно спросил Виктор.

– Я пойду покурю, – вместо ответа сказал Беляш.

– Так кури здесь, окно откроем, – предложил Виктор. – У тебя и так тут дымом пахнет.

– Ничем у меня не пахнет, – обиделся Беляш. – Я в доме не курю и гостям не разрешаю. Не бойся, не сбегу.

Он встал и вышел на крыльцо, демонстративно оставив дверь открытой. Курил минут пять. Потом вернулся и сел за стол. Выпил заботливо налитую Виктором водку. Виктор опрокинул в себя уже надоевший чай с запахом коньяка. Его мутило от него и от кильки.

– Вход в подвал под кроватью, – как ни в чём не бывало продолжил рассказ Беляш. – Ща допьём бутылочку, и я покажу. Нормальный такой подвал, подо всем домом. Два метра высота. Дед зачем-то отгрохал.

– Мы вообще-то не про дом говорим, а про моего отца, – напомнил Беляшу Виктор. – Я так понял, тебя из-за подвала в живых оставили?

– Оставили, – кивнул Беляш, – отвезли к матери. Там я в ноги к бабке кинулся и попросил, чтобы в доме пожить. Та разрешила. Я с тех пор тут и живу. Бабке у матери понравилось. Город всё-таки: удобства, горячая вода, газ.

Беляш побарабанил пальцами по столу. Посмотрел в окно, как будто пытаясь там кого-то разглядеть.

– Твоего отца привезли через неделю, – сказал он, не глядя на Виктора. – В багажнике. Избитого.

Виктор вздрогнул и замер, словно боясь спугнуть только что произнесённые слова.

– Рассказывай, – хрипло попросил он Беляша.

Тот кивнул, получив разрешение, и продолжил.

Глава 10

Анатолия Стрельцова привезли в Дашковку под вечер в багажнике его же «Мерседеса». Сняли один пролёт забора и подвели машину к самому дому. Мешавшие проезду молоденькие яблоньки были срублены ещё накануне.

Два накачанных крепыша отволокли Анатолия в подвал и пристегнули парой наручников к длинной батарее, лежавшей на полу. «Мерседес» на следующий день куда-то отогнали – судя по всему, для разборки на запчасти.

Два дня Анатолий просто лежал на батарее. Беляш носил ему еду и попить, а также выносил ведро с нечистотами.

– Погоди, – прервал Беляша Виктор, – так в доме ты один был, что ли?

– Нет, – ответил Беляш, – не один. Постоянно в доме жил Вадик Гвоздь. Отморозок ещё тот! Он меня с постели выгнал, занял мою кровать. Я на печке спал. Тут раньше печка была.

И он показал рукой в сторону одного из глухих углов комнаты.

– Князь постоянно приезжал, – продолжил Беляш. – Он-то и сделал фотку твоего отца, «Кодаком». Модный фотоаппарат тогда был. Он привёз его и упаковку карточек новых. Запретил фоткаться.

Князь сделал фотографию в расчёте на то, чтобы получить выкуп за отца Виктора. Но выяснилось, что его жена уже подала в розыск, и решили не рисковать. Тем более что у Анатолия и так при себе была громадная сумма денег.

– И вы его убили? – спросил Виктор. Ему вдруг захотелось положить голову на стол, отодвинув от себя тарелку с остатками картошки, и уснуть.

– Не, – замахал головой Беляш, – твой батя в этом подвале ещё почти месяц жил. Ну, как жил? Выживал. С ним Вадик Гвоздь развлекался.

– Как развлекался? – сон у Виктора моментально прошёл. – В каком смысле? И что за Гвоздь такой?

Беляш поёжился, будто ему стало внезапно холодно. Плеснул себе водки в стакан. Налил той же водки Виктору. Оба выпили. Горячая жидкость прокатилась у Виктора по глотке, бухнулась в желудок, вызвав лёгкое опьянение и такую же лёгкую тошноту.

Вадик Гвоздь был здоровенным парнем, под два метра ростом. С сильными руками и крепким торсом. Он мог целыми днями слушать свой кассетный магнитофон: у него были записи Шуфутинского, Асмолова, Токарева. Если Вадику надоедала музыка, он спускался в подвал и мучил пленника.

Когда Князь решил, что взять с попавшего в их руки коммерса больше нечего, он отдал его Гвоздю.

– Делай с ним, что хочешь, – сказал Князь, – но дальше этого подвала он уйти не должен.

– Не уйдёт, не уползёт, – сказал Гвоздь и улыбнулся.

Он съездил в город. Привёз с собой коробку с инструментами, бинты, перекись водорода, зелёнку, йод, антибиотики, две опасные бритвы. И ещё прорезиненный фартук. А потом спустился в подвал, оставив крышку люка открытой.

Когда из подвала донёсся нечеловеческий вой, Беляш аж подпрыгнул от неожиданности и ужаса. Он заметался по комнате, сшибая стулья и дрожа от страха.

Вадик Гвоздь вылез из подвала спустя полчаса. Фартук у него был окровавлен. Он был счастлив, по лицу блуждала улыбка.

– Уши Толику отрезал, – сказал он бледному от страха Беляшу, – и побрил заодно. Ты когда его кормить пойдёшь, подмети там.

Беляш кивнул. Говорить он не мог. Ему было страшно.

Анатолий лежал на батарее. Голова у него была аккуратно перебинтована. Рядом стояла кастрюля с ватными тампонами. Чуть поодаль, на столе, Гвоздь разложил свои инструменты. Беляш дал Анатолию попить и накормил его супом.

На следующий день Гвоздь вырвал плоскогубцами у Анатолия передние зубы. И потом продолжал вырывать по два-три зуба каждый день. Кроме этого, он сломал пленнику все пальцы: вначале на руках, потом на ногах.

Есть Анатолий уже не мог. Он лежал на батарее в подвале весь перебинтованный и дрожал – то ли от холода, то ли от страха. Беляш варил ему суп из куриных ножек и, когда тот остывал, осторожно вливал его в окровавленный рот.

Умирать Анатолию Гвоздь не давал. Он колол ему антибиотики, заботливо перевязывал раны и мучил. Издевался, придумывая каждый день новые садистские игры.

Когда закончились зубы, Гвоздь начал аккуратно, лоскутками, срезать кожу с головы пленника. Анатолий уже почти не кричал. Он хрипел, видя своего мучителя, что очень веселило Гвоздя.

Закончилось всё внезапно. Приехал Князь. Посмотрел на то, что недавно было человеком. Пнул Анатолия.

– Чтобы завтра его тут не было, – распорядился он. – На днях мы тебе новую игрушку привезём, а этого утилизируй.

– Хорошо, – кивнул Гвоздь, – сделаем в лучшем виде.

Он проводил Князя до машины. Затем, не возвращаясь в дом, повозился в сарайчике. Зашёл в комнату с ломом – им Беляш сбивал наледь с дорожки зимой.

Гвоздь нырнул в дверь подвала. Беляш сел за стол и стал ждать. Вначале в подвале слышалось какое-то шуршание, затем вскрик и хрипение.

Голова Гвоздя высунулась из люка.

– Пойдём, поможешь, – приказал он Беляшу.

Беляш спустился вслед за подельником в подвал. Увидев то, что Гвоздь сделал с пленником, он чуть не упал в обморок.

Гвоздь воткнул острый конец лома в анальный проход Анатолию и практически проткнул его. Окровавленный конец лома вышел в районе шеи.

– Промазал немножко, – сокрушённо сказал Гвоздь. – Толик дёргался очень. Давай, берись за руки. Я за ноги. Будем Толика наверх вытаскивать.

Виктор ударил кулаком по столу так, что рука мгновенно онемела от боли. Он скривился, поднял голову. Беляш сидел напротив в одной майке и штанах. Лицо его было красным. Одна бутылка водки лежала под столом пустая, вторая была наполовину выпита.

– Зачем? – хриплым голосом спросил Виктор у Беляша. – Зачем он это делал?

– Так он пидор же, – откликнулся Беляш. – Он же оказался голубым, Гвоздяра этот. Вот он лом твоему папе в задницу и засадил напоследок.

– Ты хочешь сказать, что он его ещё и трахал тут в подвале? – спросил Виктор.

– Не знаю, – смутился Беляш, – я же с ним не спускался. Я только покормить и убраться туда залазил. Гвоздь один обычно пленников мучил. Но думаю, что да.

Беляш облизал губы и наклонился через стол к Виктору.

– Он и меня однажды выебал, – громко прошептал он, воняя водкой и рыбой. – Я же пил тогда по-чёрному. Напился однажды. Лёг спать. А ночью просыпаюсь от адской боли: он мне всю задницу расшатал. Я кровью три дня срал. А эта сволочь только смеётся. Цветы мне принёс, розы.

Беляш всхлипнул. По щекам его покатились слёзы.

– Я это никому никогда не рассказывал, – продолжил он пьяную исповедь, – я про все эти ужасы никому никогда не говорил. Только тебе. Ты должен знать, через что твой отец прошёл.

– Вы куда тело дели? – спросил Виктор, стараясь не смотреть на Беляша. – Где моего отца похоронили?

– Берёза на заднем дворе, – икнул Беляш. – Под ней и твой батя, и ещё несколько человек.

– Вы братскую могилу, что ли, устроили тут? – отодвигаясь от Беляша, спросил Виктор.

– Да какую могилу! – махнул рукой Беляш. – Сортир там стоял раньше. Я для бабки его выкопал. А Гвоздь приспособился туда мертвецов скидывать, в говно. Твой батя первый был. Потом остальные.

И замолчал, испуганно глядя на Виктора. Молчал и Виктор, переваривая информацию.

– Покажи подвал, – попросил он после минутной паузы.

– Ща, – засуетился Беляш, – помоги кровать отодвинуть.

Они вдвоём отодвинули хозяйскую кровать от стены. Под ней оказался довольно внушительный люк. Беляш его откинул, наклонился, понюхал зачем-то воздух. Встал, щёлкнул выключателем под кроватью. В подвале вспыхнул свет.

– Пойдём, не бойся, – Беляш первым спустился по ступенькам вниз и уже оттуда крикнул: – Выпить возьми! И телогрейку надень, тут холодно.

Виктор сгрёб со стола бутылку и два стакана, накинул на себя телогрейку, висящую на гвоздике возле кровати, и спустился вслед за Беляшом в преисподнюю.

Глава 11

Подвал был подо всем домом – высокий, почти два метра в высоту. Каменные стены. Бетонный пол. Четыре лампочки по углам. Около одной из стен – деревянная лестница, по которой Беляш и Виктор спустились вниз. Напротив, у другой стены, – пара стеллажей, стол и два стула. В стене справа – закуток. В нём лежит на полу чугунная батарея, метра два или три в длину.

Виктор, как зачарованный, уставился на эту батарею.

– Там? – спросил.

– Там, – кивнул Беляш. – Ты к столу проходи. Помянем твоего батю. Да и остальных тоже.

Он отобрал у Виктора бутылку и стаканчики. Разлил водку.

– Не чокаясь, – сказал Беляш и выпил. – Меня до сих пор колотить начинает, когда в этот подвал спускаюсь.

Он сел на один из стульев. Затем встал. Прошёлся по подвалу. Было видно, что он уже сильно пьян.

– Так сколько же тут людей было? – спросил Виктор. – Я имею в виду пленников. Их всех убили?

– Всех. При мне всех, – ответил Беляш. – Твой отец первый был, а потом человек десять, наверное. Я их не считал. Моё дело было – еду принести и говно убрать.

– И вы десять человек в туалет скинули? – продолжил допрос Виктор. – Отдельно выкопать яму тяжело было?

– Не, – замахал руками Беляш, – в туалете пяток лежит. Туда просто больше не влезло. Остальных в бочки закатывали. Вон, в сарае до сих пор несколько штук валяется. И маски.

– Маски? – переспросил Виктор.

– Маски, – подтвердил Беляш. – Князь однажды пригнал грузовичок с бочками пустыми, из-под масла, что ли. Пластмассовые бочки такие, синего цвета. Несколько мешков с цементом привёз и маски для подводного плаванья, с трубками.

Виктор сел на стул. Беляш устроился на втором, напротив него.

– Они человека сажали в бочку, – почти шёпотом продолжил рассказ Беляш, – надевали ему маску с трубкой и заливали это цементом. Меня заставляли цемент разводить, мудаки. И оставляли на поверхности цемента только трубку, чтобы лох мог дышать через неё.

Беляш попытался налить себе ещё водки, но руки у него тряслись. Виктор отобрал у собеседника бутылку и поставил на стол.

– Дальше что? – спросил он у трясущегося Беляша.

– А дальше цемент застывал, бочку грузили в машину и везли на Протву. Там в воду сбрасывали.

– Зачем? – спросил Виктор.

– Чтобы мучились, – ответил Беляш. – Гвоздя просто пёрло от этого. Он иногда трубку закрывал и смеялся, когда лох начинал задыхаться. Потом открывал и опять закрывал. Затем в воду сбрасывал.

Беляш всхлипнул.

– А однажды Гвоздь показал на одну бочку и сказал, что она для меня приготовлена, – продолжил он. – То ли пошутил, то ли предупредить хотел. Хрен его знает. Он же пидор. Цветы мне дарил. Ну, я и сбежал. Сел на электричку и в Москву. Там схватил первый попавшийся чемодан. Меня загребли и дали три года.

– Погоди, – Виктор встал, прошёлся по подвалу. – А почему ты молчал тогда? Почему не заявил в милицию?

– Как «почему»? – Беляш тоже встал. – Да меня бы убили на хер! Гвоздь в ту же бочку бы закатал.

– Но не убили же, – возразил Виктор. – Вот он ты. Стоишь, трясёшься от страха. Почему ты тогда в милицию не пошёл? Чего столько лет ждал?

– А ты что, самый смелый, что ли, блядь?! – закричал Беляш. – Время такое было. Все всего боялись. Убить могли за то, что косо посмотрел.

– Какое время? – зашипел Виктор. – Какое, на хуй, время? Что ты временем прикрываешься? У тебя на глазах людей убивали, а ты мне про какое-то время толкуешь?

– У нас договор был, – Беляш отступил в глубину подвала. – Я тебе – информацию, ты мне – деньги. А кто и что делал хер знает когда, это сейчас никому не интересно.

– Мне интересно, – Виктора трясло, и он еле сдерживался, чтобы не ударить Беляша. – Мне это очень интересно, кого убивали и за что. И почему ты на моём отце себе бабла решил поднять?

– Так твой батя местный был, и он был первый. Запомнился, – ответил Беляш. – Тебя легко было найти. Остальных из Москвы привозили. А убивали из-за денег. Из-за чего ещё убивать-то?

Беляш помолчал. Улыбнулся.

– Тут как-то одновременно два лоха сидело, – сказал он. – Прикинь, еврей и русский. Одного звали Василий Цукерман, а второго – Рудольф Сахаров. Гвоздь их родственниками называл.

– Почему родственниками? – не понял Виктор.

– Ну, так фамилии одинаковые, – ещё шире улыбнулся Беляш. – А с именами, как нарочно, всё наоборот: еврей – Вася, а наш – Рудольф.

И Беляш рассмеялся тоненьким рассыпчатым смехом, как у девочки.

– Это смешно? – спросил Виктор. – Это, блядь, смешно?!

Его затрясло от гнева. Он шагнул к Беляшу, сжал правую руку в кулак и замахнулся. Беляш внезапно и очень точно ударил Виктора между ног. Виктор охнул. Сложился пополам. Дышать было невозможно.

– Сука, – прошипел он.

– Сам мудак, – взвизгнул Беляш и бросился вон из подвала.

Топот его ног по лестнице. Хлопнул люк. Темнота.

Глава 12

Виктор подтянул колени к животу. Полежал, жадно хватая воздух. Потом, кряхтя, сел на карачки, поприседал. Боль постепенно отошла.

Он встал и вытянул руки вперёд. Осторожно, мелкими шажками, подошёл к стенке. Стал к ней спиной и сел. Вокруг – темнота и тишина.

Виктор сунул руки в карманы телогрейки. Спички! Там лежали спички и какие-то бумажки. Осторожно вытащил их, достал спичку и чиркнул ею о коробок. Крошечное пламя ударило по глазам, заставив зажмуриться.

Когда он открыл глаза, то увидел перед собой череп и дико заорал, уронив спичку. Опять всё поглотила темнота.

Виктор вжался в стену. Тишина. Лишь слышно, как бешено стучит сердце. Ему показалось, что он вновь стал маленьким мальчиком.

– Папа, – прошептал он, – папочка.

Тишина. Только сердце и темнота. Страшная темнота, в которой кто-то есть. И чуть заметный запах сигарет. Тех самых сигарет с верблюдом.

Виктор стянул с себя телогрейку, достал из внутреннего кармана телефон. Включил фонарик. Луч света выхватил из темноты кусок стеллажа и один из стульев. Черепа не было. Он ему померещился. В подвале вообще никого не было, кроме Виктора. Связи не было тоже.

Вдоль стенки он добрался до лестницы. С его стороны вверху был гладкий люк, обитый железом. Виктор постучал по нему. Безрезультатно.

Слез по лестнице вниз. На ощупь добрался до стола. Допил водку. Надел на себя телогрейку. Время тянулось медленно и тягуче.

Идиот! Фальшивые накладные напечатал, песни в магнитоле подобрал про море, вместо коньяка чай пил. А вот удар в пах от алкаша не предусмотрел. Идиот!

Он вздохнул. И кто-то тёмный и страшный вздохнул рядом. Виктор трясущимися руками достал телефон и включил фонарик. Никого. Лишь слабый сигаретный дымок.

В подвале было прохладно, но по спине тёк пот, липкий и противный. Виктор выключил фонарик, положил руки на стол, на них – голову. Закрыл глаза. Тук-тук, стучит сердце, тук-тук.

Открыл глаза. Всё так же темно. Всё так же страшно. Страшно от новых знаний. В этом подвале убили его отца. Проткнули железным ломом, как какое-то насекомое.

Виктор сразу поверил Беляшу. Сразу и безоговорочно. Такое не придумаешь. Такое невозможно придумать.

Тук-тук, тук-тук. Пока ещё стучит сердце. Пока ещё стучит.

Какой-то шорох. Какие-то звуки.

Вдруг люк вверху с шумом распахнулся. Кто-то наклонился, всматриваясь в темноту. «Беляш Вадика Гвоздя привёл, – почему-то промелькнуло в голове у Виктора, – сейчас он меня убивать будет».

Но это был не Гвоздь, а кто-то из людей Тарасова.

– Тут он! – заорал этот кто-то, увидев в полумраке сгорбленную фигуру за столом. – Тут он. Живой.

Виктор на полусогнутых ногах выбрался из подвала. Обнял Андрея Тарасова и пожал руки двум одинаковым на лица операм.

– Вы как тут? – спросил, плюхнувшись за стол, за которым ещё недавно ел картошку с Беляшом.

– Семён твой позвонил, – доложил Андрей, сев напротив, на место Беляша. – Начальника, говорит, давно нету. Волнуется за начальника твой зам. Ну, я и подъехал по знакомому адресу. Смотрю, не менее знакомая машинка стоит, и окна в домике светятся.

– Я ему сам сказал, что если до восьми не отзвонюсь, чтобы тебе сообщил, – перебил приятеля Виктор. – А Беляш что? Сбежал?

– Не, не сбежал, – вздохнул Андрей и кивнул на одного из своих сотрудников. – Зябликов вот отличился. Когда твой Беляш из дома вывалился, он проявил инициативу и на всю Дашковку заорал: «Стой! Стрелять буду!»

– И? – Виктор вопросительно уставился на Андрея.

– Я не виноват, – подал голос один из сотрудников, – я не ожидал, что он бежать будет.

– В общем, Беляш бросил чемодан и, как заяц, на трассу вылетел, – продолжил рассказ Тарасов, – а тут из-за поворота грузовик. Короче, размазало Беляша по асфальту. Одно пятно от него осталось.

– Я не виноват, – повторил Зябликов, переминаясь с ноги на ногу.

Виктор вдохнул, выдохнул. Закрыл глаза. Посчитал в уме до десяти.

– Одежду его проверяли? – спросил он Андрея. – У него должны быть с собой два ключа. Или в чемодане.

– Да там реально лепёшка от Беляша осталась, – сострил Тарасов. – Кишки и кровь.

– Я проставлюсь, – пообещал Виктор, – хорошо проставлюсь.

Тарасов вздохнул и посмотрел на Зябликова. Тот выматерился. Но развернулся и вышел из дома.

– А что насчёт отца-то? – спросил Андрей.

– Ничего. Туфта всё это, – после секундной паузы ответил Виктор. – Ничего этот домовладелец не сказал. Только то, что отца несколько дней в его подвале держали. Тогда и фотку сделали. А кто держал и зачем, не сказал.

– Понятно, – протянул Андрей. – Отрицательный результат – тоже результат.

– Слушай, – Виктор наклонился к Тарасову, – а как бы узнать, кто в то время тут бандитствовал? Кто город держал? И прочие подробности криминальной жизни района.

– Это тебе к Петровичу, – ответил Андрей, – я тебе телефончик скину. Но сначала сам ему позвоню. Бывший опер. Сейчас в архиве работает. Детективы пишет, только их не печатают.

– Хорошие детективы? – спросил Виктор.

– Не знаю, не читал, – ответил друг.

В это время в комнату вошёл Зябликов. Молча положил на стол два ключа.

– Там участковый приехал, – сказал он, – и труповозка.

– Спасибо, – одновременно сказали Виктор и Андрей.

– Езжай домой, – посоветовал Тарасов Виктору, – ты вон бледный весь. Выспись. А мы сейчас все формальности уладим и тоже по домам.

Виктор встал. Смахнул со стола два ключика от банковской ячейки, пожал всем находившимся в комнате руки и вышел из дома. Машина стояла около калитки, где он её и оставил. Рядом притулилась Андреева «Нива». А чуть поодаль, ближе к повороту, половину дороги перегораживала фура. Возле неё суетились какие-то люди, и стояло несколько машин.

Виктор сел в свой «Мерседес», завёл двигатель и поехал домой.

В середине дороги его вдруг начало трясти. Да так, что пришлось остановить машину. Он припарковался на обочине, посидел за рулём, стараясь расслабиться и ни о чём не думать. Успокоился.

Дома выпил тёплого молока и лёг спать.

Снился Виктору отец. Как будто он ночью плывёт с маленьким сыном на лодке. Виктор сидит на корме, закутанный в тёплое верблюжье одеяло. Перед ним – широкая спина отца. Отец опускает вёсла в воду, делает гребок, поднимает вёсла. С них в лунном свете капает вода. Опять опускает их в воду, гребок, и вновь поднимает из воды. Монотонно и неторопливо.

– Папа, а нам долго ещё? – спрашивает маленький Витя.

– Торопишься куда-то? – вопросом на вопрос отвечает отец.

– Нет, – подумав, говорит Витя, – не тороплюсь. Мне хорошо тут, в одеяле.

– Скоро уже, сынок, скоро, – вздыхает отец, – чуть-чуть осталось.

И гребёт дальше по реке. По тёмной и тихой реке.

Глава 13

Операм Виктор проставился в ближайшие выходные. Забронировал столик в уютной кафешке на выезде из города и каждому вручил по запечатанному конвертику.

А Андрей дал Виктору визитку: на маленьком кусочке картона было напечатано «Петрович» и номер сотового телефона.

– Я его предупредил, он ждёт твоего звонка, – сказал Тарасов. – Интересный дядька.

– Спасибо, – сказал Виктор и спрятал визитку в задний карман брюк. Внутри у него всё напряглось, но он только улыбнулся и сел за стол. В конце вечера развёз захмелевших оперов по домам. Попрощался с Андреем.

Петровичу позвонил на следующий день, в 10 часов утра, запершись у себя в кабинете.

– Здравствуйте, – сказал он невидимому собеседнику, – я от Тарасова. Мне нужны справки по двум людям.

– По кому конкретно? – спросил Петрович.

– Я знаю только клички, – почему-то оглянувшись на запертую дверь, ответил Виктор. – Одного зовут Князь. Второго – Вадик Гвоздь.

Трубка помолчала минуту, другую.

– Ты не местный, что ли? – наконец-то спросил Петрович. – Имена-то известные.

– Местный, – ответил Виктор. – Просто я с криминалом как-то не сталкивался.

– Понятно, – вздохнул Петрович. – Будут тебе справочки по обоим. За Князя 5 000 рублей, за Вадика 2 000.

– Спасибо, – ещё не веря в удачу, сказал Виктор, – а когда?

– В четверг, – помолчав, ответил Петрович. – Около вокзала «Бюргер Кинг» знаешь?

– В Серпухове? – уточнил Виктор.

– Ну, а где же ещё? – удивился Петрович. – В четверг в три часа дня я там тебя жду.

– Буду, – ответил Виктор, – обязательно приеду.

– До свидания, – сказал Петрович и повесил трубку.

Глава 14

В четверг Виктор приехал на железнодорожный вокзал в Серпухов. Припарковался недалеко от торгового центра. Вошёл в здание и без труда нашёл «Бюргер Кинг».

Ресторан фаст-фуда был полон: дети, их родители, запах еды и пота. У окна на жёлтеньком диване сидел пожилой мужчина небольшого роста и копался в телефоне. Одет он был в клетчатую рубашку и джинсы, лицо всё в морщинах, как будто его жевали, но глаза умные и быстрые.

– Здравствуйте, – Виктор подошёл к нему. – Вы Петрович?

– Я, – ответил тот, откладывая телефон. – Закажи мне «Стейкхаус» и колу.

Виктор кивнул и отошёл к стойке. Заказал Петровичу то, что он просил, а себе – картошку. Принёс всё это за столик и сел напротив.

Петрович достал откуда-то снизу две тонкие папки и протянул их Виктору. Тот в ответ передал ему деньги.

Петрович не глядя сунул их в нагрудный карман и с наслаждением впился в бургер. Ел он со смаком, откусывая маленькие кусочки и медленно пережёвывая их. Виктор так же не спеша закидывал в рот полоски картошки и разглядывал Петровича. Тот доел свой «Стейкхаус», запил колой, довольно икнул и улыбнулся Виктору.

– Обожаю эту нездоровую еду, – сказал он негромко. – Ты читать дома будешь или тебе коротенько пересказать содержимое папочек?

– Перескажите, – попросил Виктор. – Только сначала ответьте, почему за Гвоздя денег меньше, чем за Князя?

– Я за мёртвых всегда меньше беру, – хохотнул Петрович, – с них спроса нет. Это от живых можно подлянки ожидать.

– Тогда начнём с Гвоздя, – предложил Виктор.

– Хорошо, – кивнул собеседник. – Гвоздев Вадим, 1966 года рождения. Родился в Томске. Срочную проходил в республике Афганистан. Перед дембелем избил офицера – целого полковника. После трибунала получил три года дисциплинарного батальона. Отсидел от звонка до звонка. После этого приехал к другу в Серпухов, да тут и остался. Активный член серпуховской ОПГ. Садист и беспредельщик. Был застрелен в Подольске в 1999 году на одной из бандитских стрелок. Похоронен в Серпухове, на Аллее героев.

Петрович взял стаканчик и с шумом прихлебнул из него колу.

– На Аллее героев? – переспросил Виктор. – Как это? Я что-то подобное помню. Статьи в газетах вроде бы были. Но это было давно.

– В девяностых, – кивнул Петрович. – На нашем кладбище как раз перед развалом Союза организовали Аллею героев: хоронили ветеранов и тех, кто в Афгане погиб. А посередине этой аллеи место для памятника огородили. Но до него всё руки не доходили, и денег в бюджете не было. Вот братки вместо памятника ветеранам там Гвоздя и закопали. А что? Воин-интернационалист.

Глаза у Петровича вдруг стали тёмными, жёсткими. И хотя говорил он всё так же тихо и едва слышно в фаст-фудном гаме, но в его словах зазвенела сталь.

– Вспомнил, – Виктор наклонился к нему, – много об этом писали. Полгорода тогда перегородили. Кстати, менты порядок организовывали. Это ещё сравнивали с приездом Громыко в восьмидесятых.

– Да, – Петрович горько усмехнулся, – даже я в оцеплении стоял, пока блатные в крёстного отца играли. Машин было – мама не горюй! Иномарки. Дамы в чёрном. Пацаны в костюмах. Оркестр из Москвы приехал – похоронный марш играть.

– А Вы, значит, в оцеплении стояли, – вздохнул Виктор, – чтобы никто не помешал светлому прощанию.

– Приказ такой был от начальства, – ответил Петрович и посмотрел в окно. – Дождь будет, к гадалке не ходи. Вон как ласточки низко летают.

Виктор посмотрел в окно, но никаких ласточек там не увидел.

– С этим понятно, – сказал он, – давайте про следующего. Князь.

– Князь, – эхом повторил Петрович, – он же Алексей Николаевич Князев. Родился в 1964 году в Протвино в семье учёных (отец – кандидат наук). Действующий член серпуховской ОПГ. Правая рука лидера серпуховских, Хромого. Живёт с дочерью в элитном коттеджном посёлке «Шесть озёр» под Серпуховом.

– Про Хромого я слышал, – сказал Виктор. – Он вроде как неофициальный глава района.

– Так точно, – продолжил Петрович. – Тюрин Константин Константинович. Родился в Протвино в 1965 году. Жил в одном дворе с Князевым. Дружат с детства. С тех пор и решили стать ворами в законе. Тюрин пять лет назад им стал. Князев – нет. И вряд ли станет.

– Почему? – спросил Виктор.

– В начале девяностых Хромой попал в тюрьму, – продолжил Петрович. – А Князь влюбился в одну очень красивую девушку, с Бумажной. Начал с ней жить. Она родила ему дочку, по-моему, в девяносто втором или в девяносто третьем. Но спустя пять лет гражданская жена Князя попала в аварию. Пьяная ехала по Симферопольскому шоссе с ребёнком. Сама погибла, а дочка осталась калекой. В машине ещё был такой же пьяный Тюрин, который тоже получил травмы и хромоту на всю жизнь. Отсюда и кличка – Хромой. По слухам, дочь Князя – на самом деле дочь Хромого. Но это только слухи. Да у меня в папочке всё про это написано.

– А разве ворам в законе нельзя иметь детей? – спросил Виктор.

– Можно, – ответил собеседник, – но нельзя заводить семью. А Князь живёт вместе с дочерью. Да и сидел он маловато для вора в законе: три года в начале нулевых за похищение человека. На законника не тянет.

– Спасибо большое! – Виктор протянул Петровичу руку и крепко пожал её. – Спасибо.

– Погоди, – теперь уже Петрович наклонился к Виктору. – Ты фильм «Ворошиловский стрелок» смотрел?

Виктор в недоумении уставился на него.

– Смотрел? – требовательно переспросил Петрович. – Как тебе?

– Смотрел, – ответил Виктор. – Хороший фильм. Да Говорухин плохих и не снимал никогда.

– О, – Петрович потрепал Виктора за рукав, – раз режиссёра помнишь, значит, и вправду смотрел. Что про сам фильм-то скажешь?

– Хороший фильм, – сказал Виктор, – немного наивный, но хороший. А Вы чего про фильм вдруг начали спрашивать?

– Ну как чего? – Петрович понизил голос, и его стало едва слышно. – Ты же не просто так информацию о бандитах собираешь. Я же про тебя тоже кое-что поузнавал, что отец у тебя пропал в девяностых.

– Да, пропал, – подтвердил Виктор, – ушёл из дома и не вернулся.

– Тогда много бизнесменов выходило из дома и не возвращалось, – продолжил Петрович. – И я так думаю, ты про своего батю кое-что узнал, раз информацию о серпуховской братве затребовал.

– Это Вам Тарасов рассказал? – перебил Виктор Петровича.

– И Тарасов тоже, – поморщился тот. – Да дело не в этом, кто что рассказал. Я просто тебе помощь хотел предложить. Если тебе надо будет кого-либо убить из этой братвы, ты ко мне приезжай. У меня после службы в милиции кое-что осталось.

– Вы серьёзно?! – Виктор обалдело уставился на собеседника.

– Абсолютно, – кивнул Петрович. – Меня вот этот воровской беспредел уже достал. В девяностых думал, что вот ща ещё немного и наведём порядок. А ни хрена! Всё то же самое, только вид сбоку. Так что если будет нужна моя помощь, обращайся. У меня пара стволов есть. Если надо будет кого убрать с глаз долой, я помогу.

– Хорошо, – сказал Виктор, – но думаю, что до этого не дойдёт. Я просто проверяю слухи. Но буду иметь в виду.

– Ага, – Петрович вылез из-за стола, – имей. Если что.

И ушёл.

А Виктор посидел ещё минут пять, вертя последнюю палочку картошки. Потом вышел на улицу, сел в машину и поехал на центральное кладбище.

Глава 15

Красный дощатый забор. Две бетонные колонны по бокам железных ворот. Возле них – несколько палаток: цветы, венки, ритуальные услуги.

Виктор припарковался на стоянке и подошёл к воротам, на которых висела табличка «Время посещений»: в летнее время с 9—00 до 18—00, в зимнее время с 9—00 до 16—00.

– Открыто. Проходи, сынок, – рядом с Виктором появилась бабулька со скромно протянутой рукой. – Помоги, чем можешь.

– А весной и осенью почему время не указано? – Виктор сунул в протянутую руку двести рублей. – Непорядок.

– И правда, – удивилась бабуля, – не указано. Ты первый, кто на это внимание обратил. Ищешь кого? Похоронен кто из родственников?

– Аллея героев где тут? – перебил её Виктор. – Там памятник должен быть.

– Так вот, от ворот и начинается, – ответила старушка, – прямо. А памятник – в конце аллеи.

Виктор обошёл говорливую бабульку и зашёл в раскрытые ворота. От них вглубь кладбища уходила аллея шириной метра три-четыре. Было видно, что раньше она была значительно шире, но потом по бокам возникли новые могилы, сузив её до пешеходной. В конце неё, метрах в ста от ворот, был виден памятник. Им аллейка и заканчивалась.

Виктор не спеша пошёл к памятнику, рассматривая надгробия. В основном это были простые могильные плиты с именами и датами. Кое-где встречались обелиски с красной звездой. Было несколько крестов. Надгробия делились на две категории. Под одними лежали старики-ветераны, прожившие 70 и больше лет. Под другими – молодые двадцатилетние ребята: вначале шли афганцы, а ближе к памятнику стали попадаться более свежие могилы, с чеченской войны.

Виктор подошёл к памятнику. На заднем плане – чёрная мраморная плита, а перед ней – человек из металла, в костюме. Опирается на стоящий рядом с ним крест, как будто устал. И надпись: «Вадим Гвоздев. 1966—1995».

Виктор стоял перед памятником и не понимал, что творилось у него в душе. Ему, взрослому мужику, хотелось плакать. От тоски по отцу. От того, что он нашёл его убийцу, но ничего уже не сможет сделать. Перед ним находился лишь памятник, а под землёй лежали сгнившие останки того, кто мучил и пытал его папу перед смертью. Не рыть же могилу, чтобы потом разбивать молотком кости этого бандита?

И ещё запах табачного дыма. Как наваждение. Но пахло не «Кэмелом», а чем-то дешёвым и горьким. Виктор оглянулся.

– Родственник твой? – спросила старушка, которой он дал перед оградой 200 рублей.

В руках у неё дымилась сигарета.

– Нет, не родственник, – ответил Виктор. – Это убийца моего отца.

– Ого, – старушка на мгновенье задумалась. – А отец твой где похоронен?

– На Дракинском кладбище, – сказал Виктор. – Памятник скромный, не то что у этого.

– Хорошо, что не рядом, – сказала бабушка.

– Почему? – не понял Виктор. – Им-то сейчас всё равно.

– Не знаю, – пожала плечами она, – но лучше не рядом. А ты что теперь делать будешь? Памятник взрывать?

– Зачем взрывать? – опять спросил Виктор.

– Ну, модно сейчас это, – пожала плечами старушка. – Вон в Польше и Прибалтике памятники советским воинам ломают. На Украине Ленина валят.

– Мы, слава богу, не в Польше, – усмехнулся Виктор. – Что толку что-то ломать? От этого не прибавится, а только убавится. Отца я не верну, если бульдозером эту глыбу мрамора выворочу. Пусть стоит.

Виктор плюнул под ноги каменного Вадика, развернулся и пошёл прочь с кладбища.

– Ну и правильно! – крикнула ему вслед старушка. – Надо о живых думать, а не о мёртвых. Мёртвым всё равно.

– Это точно, – пробурчал себе под нос Виктор, – надо о живых подумать. Кто там у нас третий? Кто приказы отдавал и жив до сих пор?

В машине он раскрыл одну из папок, купленных у Петровича.

Князев Алексей Николаевич. Он же Князь. Фото – фас и профиль. Номер мобильного телефона. Электронный адрес.

Проживает в коттеджном посёлке «Шесть озёр», дом номер 14. Владеет территорией в 54 га, прилегающей к посёлку и реке Оке. С третьей стороны к владениям Князя примыкает Приокско-Террасный заповедник. Имеет несколько квартир в Серпухове и Москве. Учредитель десяти фирм. Директор в семи из них. Далее – список компаний, ИНН, юридический адрес, уставный фонд.

Вдовец. Проживает с дочерью Полиной Алексеевной Князевой, 1992 года рождения, не замужем. Тут же – портрет девушки: красивое лицо, широко раскрытые голубые глаза, рыжие волосы.

В гостевом доме живёт экономка, Юдина Галина Анатольевна, 33 года, не замужем. Фото женщины: чёрные волосы, карие глаза, строгий взгляд, как у учительницы.

Виктор отложил папку, завёл машину и поехал в посёлок «Шесть озёр». Он знал, где тот находится, хотя там ни разу не был. Просто несколько лет назад все придорожные столбы были залеплены рекламой этого посёлка: экологически чистое место, близость заповедника и низкие цены на коттеджи. Хотя ценник на домики был далеко не низким.

Глава 16

Дорога до места была разбитой. Яма на яме. Но перед самим посёлком, метров за триста, внезапно появился асфальт. И даже присутствовала расчерченная на нём разметка.

Шлагбаум. Будка. Длинный забор по обе стороны от неё. Небольшая площадка перед въездом в посёлок. Виктор припарковался на ней и вышел из машины. К нему сразу же подбежал какой-то низенький человек, с круглой, наголо бритой головой.

– Пойдёмте, пока не стемнело, – затараторил он, – посмотрите дом при дневном свете. А Вы один? Без Анны?

Виктор догадался, что человек принял его за кого-то другого (вероятно, за покупателя дома), и это было ему только на руку.

– Один, – кивнул Виктор, – без Анны.

– Ну, ничего страшного, – опять скороговоркой сказал лысый. – Меня Владимир Николаевич зовут. Можно просто Володя. Я Вам покажу дом и в Москву поеду. Здесь не останусь. Завтра с утра дел много, надо на месте быть.

И он, взяв Виктора за локоть, потащил того мимо будки со скучающим охранником и шлагбаума, вглубь посёлка.

Внутри посёлок выглядел очень даже прилично: асфальтированные улочки, низкие заборчики, постриженные клумбы перед домами. Жилище Владимира Николаевича находилось почти у самой реки – красивый двухэтажный дом, отделанный тёмно-красным кирпичом. По периметру участка росли голубые ели.

– Вот, – снова затараторил Владимир Николаевич, – от сердца отрываю. Всё новое. Вся сантехника. Унитазы итальянские, из Вероны. Плитка немецкая. И камин есть.

– А соседи кто? – перебил его Виктор.

– Справа – айтишник какой-то с семьёй, – начал рассказывать Владимир Николаевич. – Фадеевы их фамилия. Очень редко бывают. А слева – Князевы. У них самый большой дом и участок в посёлке. И даже пристань своя есть, хотя это и запрещено. Природоохранная зона и прочее.

– А почему посёлок так называется? – перебил Владимира Николаевича Виктор. – Тут же озёр нет.

А сердце в груди вдруг гулко забухало, и уши начали гореть: Князев вот тут, под боком, в соседнем доме живёт.

– Учредители из города Озёры, – объяснил Владимир Николаевич, – их шесть человек. Вот и назвали «Шесть озёр». Хотя да, озёр нет. Зато Ока под боком. Тут такая рыбалка! Это что-то.

– Сколько? – спросил Виктор. – Сколько стоит Ваш дом?

– Так Вы его не смотрели же, – удивился Владимир Николаевич.

– Сколько? – повторил Виктор.

– Бесплатно совсем отдаю, – вздохнул хозяин. – Одиннадцать миллионов, и он Ваш. Там одной плитки на пятьсот тысяч.

– Да Вы с ума сошли! – улыбнулся Виктор. – Сто километров от Москвы и одиннадцать? Это дорого. Девять максимум он стоит. А я у Вас куплю за восемь. Устроит?

Владимир Николаевич пожевал губами, закатил глаза наверх, что-то подсчитывая.

– За девять отдам, – наконец-то сказал он. – Там итальянская сантехника, сумасшедших денег стоит.

– Договорились, – Виктор протянул ему руку. – Дайте мне Ваш номер. Вам позвонит мой адвокат, и всё оформим. Если хотите, я завтра утром завезу сто тысяч залога.

– А Анна как же? – спросил Владимир Николаевич, протягивая руку.

– А зачем нам посредник? – вопросом на вопрос ответил Виктор. – Лишние деньги только отдавать.

В это время у Владимира Николаевича зазвонил телефон. Он принял звонок и долго слушал, что ему говорят.

– Во-первых, – Владимир Николаевич нарочито громко сказал в телефон, смотря при этом на Виктора, – Вы опоздали. Во-вторых, приехали без клиента. А я завтра не могу. Я завтра занят. Позвоните мне через два дня.

И отключился. Протянул Виктору визитку с номером телефона.

– Завтра привезу залог, – пообещал Виктор.

Он ещё раз пожал руку хозяина, скрепляя договор, и поспешил к выходу.

– А дом-то так и не посмотрите? – крикнул ему вслед Владимир Николаевич.

– Завтра, всё завтра, – через плечо ответил ему Виктор.

На следующий день в 11 утра он привёз Владимиру Николаевичу залог – сто тысяч рублей. И заодно посмотрел дом, и он ему понравился. На первом этаже был гараж, подсобные помещения, душ с туалетом и большая гостиная с камином и выходом на задний двор. На втором – размещались две спальни и кабинет.

– Маму сюда перевезу, – сказал Виктор Владимиру Николаевичу, – ей тут будет хорошо. Свежий воздух и речка рядом.

Глава 17

Мама Виктора отказалась ехать в «Шесть озёр».

– Я и так в сосновом бору живу, – сказала она, – свежего воздуха у меня в избытке. Белки под окнами бегают. Да и подруги у меня тут. Не поеду.

Сын уговаривал-уговаривал мать, но всё было бесполезно.

Да и самому ему было не очень удобно жить в этом посёлке, поэтому он появлялся там раз в два-три дня. Ночевал то в Протвино, то в Москве – в зависимости от того, где он был нужен по работе.

А бизнес у Виктора расширялся. Граждане нашей страны начали заботиться о собственной безопасности и ставили системы видеонаблюдения, тревожные кнопки, сигнализацию. Провинциальный Серпухов приносил кое-какой доход, но в основном заказы шли из Москвы.

Дом Беляша по договору отошёл к Виктору. Он поменял в нём входную дверь, поставив железную, с хитрым замком. Заменил окна. Починил проводку в подвале. Спустя несколько месяцев выкорчевал пару старых яблонь и проложил въезд к самому гаражу, где одиноко стояли пять синих бочек.

Первым желанием Виктора было – срубить берёзу, стоявшую за домом. Срубить и рыть землю: лопатой, руками – да чем угодно. Но он сдержался. Раскрой он сейчас захоронение своего отца, поднялся бы шум. А шум ему в данное время совсем был не нужен. Абсолютно не нужен. Ему нужен был Алексей Николаевич Князев по кличке Князь – один из тех, кто был причастен к страшной смерти его отца.

И хотя Виктор стал соседом Князева, ничего ему это не принесло. У Князя весь участок был обнесён высоким забором. По периметру – простенькая, но эффективная система сигнализации и видеонаблюдения.

Когда Виктор спустя неделю позвонил в князевский домофон, сказав, что он их новый сосед, желающий познакомиться, домофон кашлянул в ответ и послал его далеко-далеко. В солнечные дали.

Единственно, что смог сделать Виктор, это установить на крыше своего дома якобы телевизионную антенну, а на ней – закамуфлированную видеокамеру с высоким разрешением.

На втором этаже он оборудовал комнатку для себя: стол, стул, компьютер с принтером и стеллаж, где одиноко лежала папка от Петровича.

Виктор, приезжая в дом, готовил себе еду, убирался и лишь поздно вечером садился за компьютер, чтобы просмотреть то, что ему наснимала камера за несколько дней.

Хоть и видно было не много, так как основная часть жизни его соседей проходила в доме, но кое-что можно было разглядеть и с соседской крыши. Плюсом была камера, нацеленная на въезд во двор Князевых.

В доме жили трое.

Сам Князь. Он занимал весь второй этаж. Ездил на «Рендж Ровере», естественно, чёрного цвета.

Дочь Князя – Полина. Невысокая девушка. Хромая. По двору передвигалась на костылях, но довольно быстро. Водила машину той же марки, что и Виктор, – «Мерседес» А-класса. Но только у неё этот автомобиль был последнего поколения, а у Виктора постарше, предыдущей генерации.

По двору также часто проходила экономка Князя – черноволосая Галина. Она, собственно, и содержала дом в порядке: убирала, общалась с грузчиками или приезжавшими рабочими, покупала продукты и стирала бельё. Бельё, кстати, она почему-то сушила по старинке, во дворе на бельевых верёвках.

Раз в две недели появлялся садовник и работал на приусадебном участке: что-то копал, стриг траву, рыхлил землю. Затем вечером, загрузив в прицеп мусор, уезжал.

В субботу после обеда дочь Князя отлучалась, а к хозяину под вечер приезжала компания. Как правило, это был Хромой со свитой, но иногда к ним добавлялись незнакомые Виктору персоны – то ли гости, то ли нужные люди.

Один раз камера запечатлела даже известного всем артиста. Он, хоть и был в возрасте, но вёл себя довольно резво.

Ночью соседские гости пьянствовали: иногда шумно, иногда не очень. В воскресенье ехали или на рыбалку, или на охоту.

С рыбалкой было всё понятно, ведь участок Князя выходил к самой речке и имел свой собственный причал. А из лесов тут был только заповедник. Но когда однажды Виктор увидел на видео, как из маленького грузовичка субботним вечером выгружают голову зубра и разрубленное на куски тело лесного великана, он понял, что охота происходит именно в заповеднике.

Вот тогда-то, после увиденной сцены с зубром, Виктор и начал передавать видео и фото Петровичу. Тот опознал в гостях Князя нескольких криминальных авторитетов из соседних районов, некоторых местных бизнесменов и практически всю прокуратуру района. Прокурор, его замы и даже делопроизводитель – все побывали у Князя в гостях. Вся прокуратура в полном составе.

– Суки, – незлобно сказал Петрович. – В принципе, об этом давно известно, но вот так, с фотками, это я вижу впервые. А за зубра я бы их всех самих бы пострелял. Он же в Красной книге!

– В Красной, – подтвердил Виктор.

– Может, СМИ подключим? – предложил Петрович. – Подкинем фотки кому надо. Пусть им шухер наведут.

– Нет, – ответил Виктор, – никаких СМИ. Потом с зубрами разберёмся. Не вымрут. Не успеют. А вот меня сразу по фотке вычислят, и я тогда точно вымру.

– Ну да, – согласился Петрович, – ты прав. Но фотки я приберегу для судного дня. Когда-то же он наступит?

– Судный день? – переспросил Виктор. – Вы имеете в виду конец света?

– Я имею в виду конец беспредела, который сейчас творится, – пояснил Петрович.

– Ну, по сравнению с девяностыми, сейчас вроде с этим делом поспокойнее стало, – осторожно сказал Виктор.

– Сейчас – да, – кивнул Петрович, – но в основном в Москве. А в провинции всё то же самое. Разве что на улицах не стреляют. И те, кто в девяностые народ пачками косил, сейчас жизнью наслаждаются, а это неправильно.

– Неправильно, – согласился Виктор. – Но Вы моим материалам хода не давайте. Придёт их время. Но не сейчас.

– Ну, я же сказал, что не буду, – пообещал Петрович. – Полежат, ничего с ними не случится. Ты долго будешь с крыши за Князем-то следить?

– Сколько понадобится, – ответил Виктор. – Я не спешу. Время есть.

Глава 18

А время текло. За летом наступила осень, за осенью – зима.

В маленькой комнатке на полке у Виктора лежал уже гигабайтный хард-диск, забитый записями с камеры наблюдения. Там же пылились несколько папок с фотографиями и расшифровкой, кто и когда бывал в гостях у соседа – гражданина Князева.

Всё сдвинулось с места в начале декабря.

Виктор в тот день встал поздно. Накануне до полуночи они с Семёном переделывали то, что наворотили на объекте два новых работника. Ребята были молодые, без опыта. Поставив систему пожарной сигнализации, они смотались на выходные, даже не проверив её. На телефонный звонок один из парней ответил просто: «У нас выходные».

– Вы уволены, – сказал им Семён.

– Не имеете права, – заволновался новоиспечённый работник.

– Имею, – ответил Семён. – Вы на испытательном сроке. Испытания прошли неуспешно. В понедельник привезите униформу в контору и можете катиться на все четыре стороны.

Парень попытался ещё что-то сказать, но Семён не стал его слушать и отключил телефон.

Когда закончили, Виктор подумал было уехать в Москву, переночевать там. Но это было далеко, а до «Шести озёр» рукой подать. Вот он и приехал в уже ставший родным коттеджный посёлок.

Проснулся около одиннадцати. Не спеша позавтракал. Вышел с лопатой, раскидал снег возле ворот. Когда заканчивал, обратил внимание, что соседские ворота открылись. Из них выехала машина дочери хозяина. Выехала и встала. Ворота не хотели закрываться из-за снега.

Виктор подошёл, лопатой откинул ледяную глыбу, преградившую путь одной из створок ворот. Стекло со стороны водителя опустилось.

– Спасибо, – сказала Полина. – Вы наш сосед?

Симпатичное лицо с минимумом макияжа. Чуть вздёрнутый носик. Белоснежные зубки.

– Сосед, – подтвердил Виктор. – Вы в Москву?

– В Москву, – ответила Полина, – а что?

– Вы не подумайте ничего плохого, – заторопился Виктор, – у меня просто на завтра два билета есть в «Таганку». С мамой собирался, а она заболела. Я вот и хотел спросить: Вы не составите мне компанию?

Сказал и замолчал, мысленно обзывая себя дураком.

– Я? – удивилась Полина. – Даже не знаю. Можно, конечно. А что за спектакль?

– Сейчас! Я Ваш телефон запишу, – Виктор развернулся и побежал к своему дому, по-прежнему в уме костеря себя на чём свет стоит. – Я сейчас, не уезжайте!

За воротами, скрывшись от глаз Полины, он вытащил телефон из кармана брюк, быстро нашёл номер, забитый в телефонной книге. Там ответили сразу.

– Добрый день, Полина, – улыбнулся в трубку Виктор. – Мы у Вашей матушки систему сигнализации недавно ставили в квартире. Вы мне обещали билеты на спектакль.

– Помню, помню, – отозвалась на том конце провода другая Полина. – Вы сегодня придёте?

– Завтра. У Вас есть спектакли завтра? – спросил Виктор.

– Есть. Я организую Вам две контрамарки. Вам же две надо? – поинтересовалась Полина.

– Две, – подтвердил Виктор.

– Тогда я оставлю на свою фамилию два билета в партер, – пообещала она.

– А как спектакль называется? – спросил Виктор.

– «Лет нет», – отозвалась Полина номер два. – Я там не в главной роли, но Вам понравится.

– Спасибо, – поблагодарил Виктор.

Он отключился от собеседницы и выглянул из-за ворот. «Мерседес» ждал его. Виктор подбежал к машине.

– Диктуйте номер, – сказал он ждущей его девушке.

Та продиктовала.

– А что за спектакль? – спросила она. – Это раньше в «Таганку» не достать билетов было, а сейчас вроде без проблем.

– «Лет нет», – ответил Виктор.

– Вам нравится Евтушенко? – удивилась Полина.

– Очень, – улыбнулся Виктор. А сам подумал: «При чём тут Евтушенко?»

– Где встречаемся? – спросила девушка.

– За полчаса до начала у входа, – ответил Виктор.

– Хорошо, – Полина улыбнулась, подняла стекло и уехала.

А Виктор побежал домой, включил компьютер и открыл браузер. Уже через пять минут он знал, что спектакль «Лет нет» – это поэтическое представление стихов Евгения Евтушенко. Пришлось искать информацию об авторе и читать его стихи. К удивлению Виктора, поэзия Евтушенко ему понравилась.

Он даже не заметил, как пролетели полтора часа. Опомнился, лишь когда зазвонил телефон. Это был Семён – его бессменный заместитель, который доложил, что всё в порядке, и заказчик доволен.

Виктор не спеша собрался, сел в машину и поехал в Москву.

Глава 19

В Москве, в Ясенево, у него была небольшая двухкомнатная квартира, где он останавливался на ночь и иногда проводил в ней выходные. В квартире, кроме Виктора, жила Лизавета – молодая девушка из Крыма. Черноволосая, невысокая и спокойная. То ли гражданская жена, то ли просто сожительница. Жила она здесь уже довольно долго, почти год. Или даже больше.

Однажды весной, ещё в школе, с Виктором случилась история: когда их класс накрыла пора влюблённости, в него влюбились сразу две девочки, его одноклассницы. Он вначале обалдел от свалившихся на него знаков внимания. Но потом воспринял это как должное, и позволил себя любить обеим, не говоря ни «да», ни «нет» никому из них.

Их треугольник просуществовал до летних каникул, а после этого девочки остыли. И Виктор на всю жизнь усвоил одно простое правило: женщин можно и надо использовать. Главное, не показывать, что они тебе интересны. Как только дашь слабину и поддашься чувствам, всё – будут уже использовать тебя.

Придерживаясь такого простого правила, Виктор прожил три десятка лет, только однажды запятнав свой паспорт штампом о браке и через полгода – о разводе. С тех пор женщины в его жизни были постоянно, но одна сменяла другую, не оставляя следов.

Вот только Лиза как-то очень надолго задержалась. Елизавета Громова. Молчаливая, неторопливая, она приехала в Москву почти год назад. Работала официанткой в баре в «Сити». Виктора она окружила незаметной заботой о быте в московской квартире. У него всегда были выглажены штаны и рубашки. В холодильнике ждал остывший ужин. Она не спрашивала, где он ночует, когда не приезжает домой. Не интересовалась его работой. Она просто жила в его квартире, спала с ним и заботилась о нём.

Виктор открыл дверь своим ключом. В прихожей разделся, разулся. Из кухни выглянула Лиза.

– Привет, – сказала она, – ужинать будешь?

– Нет, – ответил Виктор, – я только что «отфастфудился».

– Ну вот, – расстроилась Лиза, – а я борщ сварила. На косточке. Очень вкусный.

– Нам надо поговорить, – сказал Виктор, входя на кухню.

– Да, конечно, – Лиза села за стол напротив Виктора. – Может, всё-таки полтарелки? Очень вкусный. Я старалась.

– Погоди, – поморщился Виктор, – не до борща. Дело серьёзное.

– Слушаю, – Лиза успокоилась и замерла, – говори.

– В общем, я встретил женщину всей своей жизни, – сказал Виктор внезапно охрипшим голосом. – Встретил, и мы полюбили друг друга.

Лиза застыла. Воцарилась тишина. Лишь где-то за стенкой звучал «Наутилус»: «Я хочу быть с тобой, я хочу быть с тобой».

– И эта женщина не я? – вдруг очнулась Лиза.

– Не ты, – подтвердил Виктор.

– А кто? – снова спросила Лиза.

– А какая разница? – удивился Виктор. – Какая тебе разница, кто она?

– Да так, – Лиза встала, достала из холодильника банку колы, налила себе, – просто интересно. Я думала, ты мне сегодня предложение сделаешь. Думала, что поженимся. Я тебе детишек нарожаю.

– Лиза, – тихо сказал Виктор, – у нас была договорённость. Живём вместе без обязательств. Тебе удобно – не надо квартиру снимать. Мне тоже удобно было.

– Я думала, ты меня любишь, – всхлипнула Лиза. – Я думала, что мы всегда будем вместе.

– Прости, – сказал Виктор, – я не люблю тебя. И я ничего тебе не обещал.

– Но я думала… – как заезженная пластинка, опять начала Лиза.

– Не надо думать! – вдруг зло сказал Виктор. – Зачем что-то придумывать и о чём-то мечтать? У нас были договорённости, и ты всё отлично знала. Зачем что-то придумывать?

Лиза допила колу и вытерла слёзы.

– Я договорился со знакомой риэлторшей, – продолжил Виктор, – она тебе завтра покажет несколько квартир. Выберешь любую. Первый месяц я проплачу.

– Не надо, – сказала Лиза.

Она достала свой телефон, набрала номер, коротко переговорила с собеседницей. Договорилась завтра утром приехать.

– Это Маша, – пояснила она Виктору, – тоже из Крыма. Жаловалась, что дорого одной за квартиру платить. Так что я завтра с утра съеду.

– Хорошо, – кивнул Виктор, – спасибо тебе. Я тут, на кухне лягу.

– А как же прощальный секс? – усмехнулась Лиза.

– Не надо, – поморщился Виктор. – Уж рубить так рубить. Извини, что так получилось. Но я и вправду тебе ничего не обещал.

– Я знаю, – ответила Лиза и встала.

Она вышла из кухни, плотно притворив за собой дверь. А Виктор разложил диванчик, подвинув стол вплотную к кухонному уголку, достал одеяло и подушку из шкафчика, натянул постельное бельё и лёг спать.

Глава 20

Когда он проснулся, Лизы в квартире уже не было. Он увидел лишь аккуратно застеленную постель и ощутил слабый запах её духов. На душе было муторно и гадко.

Виктор прошёлся по квартире. Нашёл в ванной трусики и в шкафу лифчик. Выкинул находки в помойное ведро. Позвонил уборщице.

– Надо сегодня сделать генеральную уборку, – сказал он по телефону. – И попросите мужа, пусть мне замок поменяет. Он же у Вас слесарь?

– Сделает, – отозвалась трубка, – но сегодня выходной, поэтому по двойному тарифу.

– Без проблем, – ответил Виктор, – я буду дома. Ну, может быть, на часик или два отлучусь.

Через 30 минут приехали уборщица и её мрачный муж-слесарь, который поменял личинку замка, забрал деньги и уехал. А уборщица Богдана принялась наводить порядок в этой и так чистой квартире.

Виктор съездил в парикмахерскую – постригся и побрился. Долго выбирал, что ему надеть в театр. Остановился на сером свитере, джинсах и тёплой стёганой куртке.

Вечером, в двадцать минут седьмого, он уже стоял у дверей театра. Полину увидел издалека. Она вышла из-за поворота на костылях. Управлялась она с ними довольно шустро.

Виктор подошёл. Поздоровался.

– А машину Вы где поставили? – спросил он девушку.

– Меня подруга подвезла, – ответила та. – Я свою в сервис отдала. Вы же на колёсах? Подвезёте меня после спектакля домой?

– Да, конечно, – ответил Виктор, – без проблем. Я как раз после спектакля в «Шесть озёр» собирался. Пойдёмте внутрь. Холодно.

Они зашли в театр. Виктор сдал одежду в гардероб, получил бирки и вернулся к Полине. Она сидела на диванчике, положив костыли рядом с собой. На ней был жёлтый свитер, джинсы и меховые сапожки.

– А какой у нас ряд? – протяжно спросила Полина, глядя на Виктора снизу вверх.

– Десятый, – отозвался он и, незаметно перейдя на «ты», с улыбкой сказал: – Ты мне племянницу напомнила, она с такой же интонацией спрашивает.

– А сколько племяннице лет? – в той же манере продолжила Полина.

– Десять, – ответил Виктор. – Очень вредная девчонка, между прочим.

– Я тоже вредная, – заявила Полина и тут же обычным голосом добавила: – Пойдём садиться? Уже второй звонок прозвенел.

– Пошли, – улыбнулся Виктор.

Он помог девушке подняться. Вместе они прошли в зрительный зал, нашли свои места и сели. Сидели не совсем по центру, а ближе к левому краю. Но видно всё было отлично.

Начался спектакль. На сцену выбежали актёры. Зазвучали стихи Евтушенко. Однако Виктор смотрел на свою спутницу. Чуть скосив глаза, он наблюдал за её лицом.

А Полина с началом спектакля вся была на сцене. Её личико порозовело, глазки открылись и засверкали. Виктор невольно залюбовался ею.

Полина почувствовала на себе взгляд и посмотрела на Виктора. Он смутился и повернул голову в сторону сцены. Там бегали люди, переносили большие кубики с места на место и читали стихи.

Виктора захватило происходящее на сцене. На подобной постановке он был впервые. Обычно мать брала его на классические спектакли: с декорациями и с нарядами на героях, которые соответствовали времени действия.

А тут всё было гораздо проще. Люди, кубики и стихи. Они лились со сцены, обволакивали, заставляли себя слушать.

Виктор на время забыл, где он и что тут делает. Он забыл о Полине, о Беляше, о своём отце. Он слушал, слушал и слушал.

Спектакль закончился внезапно. Раздались аплодисменты. Актёры вышли на поклон.

– Надо было цветы купить, – шепнул Виктор Полине на ухо.

– В следующий раз, – ответила она ему громко. – Мне очень понравилось. Спасибо.

– Мне тоже, – ответил Виктор.

Они дождались, когда публика выйдет из зала. Полина взяла костыли и поковыляла к выходу. Виктор старался ей не мешать, идя рядом.

Вышли на улицу. С неба неторопливо падали снежинки.

– Я сейчас, – сказал Виктор, – за машиной сбегаю. Она за углом, на парковке.

И он, оставив у входа в театр свою спутницу, ринулся за автомобилем. Пока заводил, разворачивался и ехал, почему-то очень сильно нервничал. Как будто боялся, что подъедет, а Полины на месте не будет. Но она стояла там же, где он её оставил. Маленькая, беззащитная и какая-то жалкая.

Виктор припарковался рядом с ней, включив аварийку. Сразу же какой-то водитель возмущённо загудел позади, но, увидев, кого усаживает Виктор на пассажирское сиденье, понимающе и извиняясь поднял руки.

Сели. Поехали. Снегопад усилился. С неба падали белые хлопья, превращаясь на дороге в грязную кашу.

– У меня в Москве квартира есть, – осторожно сказал Виктор, – можешь там переночевать. А я у друга устроюсь. Он в соседнем доме живёт. А то, я боюсь, нам снег все карты спутает.

– Нет, я хочу в «Шесть озёр», – ответила Полина, – ты же обещал.

– Раз обещал, значит, отвезу, – улыбнулся Виктор и продекламировал: – «А снег идёт, а снег идёт».

– «И всё мерцает и плывёт», – откликнулась Полина. – «За то, что ты в моей судьбе, спасибо, снег, тебе».

Она рассмеялась тихо и звонко, как колокольчик.

– Я когда служил в армии, у нас зимой как-то снега навалило по самые крыши, – внезапно начал рассказывать Виктор. – Занесло всё вокруг, в том числе и железнодорожные пути. И нас послали их расчищать. Это такой кайф был! На свободе, не в части. Свежий воздух. Снег. А ты его чистишь и чистишь.

Он всю дорогу, пока ехали, рассказывал об армейских буднях. И про эту расчистку снега. И про то, как ночью на кухне тайком жарили картошку. И про наряды вне очереди. И про самоволку, когда бегал к девчонке.

Выехали за МКАД. Симферопольское шоссе было более-менее чистым, а вот к самому коттеджному посёлку пришлось пробиваться – дорогу основательно занесло.

Виктор замолчал, исчерпав весь запас своих армейских историй. Полина, судя по всему, задремала.

Глава 21

Наконец-то мелькнул знакомый шлагбаум. Вот он въезд в посёлок. Улицы все вычищены. Было видно, что недавно тут проезжал трактор.

Виктор подъехал к дому Князевых, затормозил у ворот. Помог выбраться Полине, подав ей костыли. В доме, кажется, гуляли. Слышалась музыка и голоса. Кто-то или пел, или кричал. Полина ловко доковыляла к воротам, нажала на звонок и повернулась к Виктору.

– Большое спасибо за прекрасный вечер! – сказала она. – Мне давно не было так хорошо.

– Большое пожалуйста, – ответил Виктор и подошёл к девушке вплотную.

В это время раздалось жужжание – это зашевелились створки ворот. Полина быстро, как будто клюнула, поцеловала Виктора в щёку и скользнула в приоткрытые ворота.

Виктор повернулся, сделал шаг к машине, открыл водительскую дверь.

– Эй, – раздался сзади голос, – стой!

Виктор медленно повернулся. В проёме приоткрывшихся ворот стоял Князь собственной персоной. Шуба накинута на плечи. Под ней – синяя рубашка. На ногах – джинсы и валенки. Князь. Тот, который убил отца Виктора. Единственный, оставшийся в живых.

Виктор медленно закрыл дверь машины.

– Добрый вечер, – сказал едва слышно.

– Ты чё тут? – стало ясно, что Князь пьян. – Ты чё тут, дочку мою выебать хочешь?

– Как-то до этого момента не задумывался об этом, – чуть громче ответил Виктор.

– А ща что, задумался? – засмеялся Князь.

– Папа, прекрати, – раздался голос Полины.

Её Виктор не видел. Она стояла где-то за спиной отца.

– А я что? – опять засмеялся Князь. – Я ничего. Я с соседом познакомиться вышел.

– Спокойной ночи, – сказал Виктор и, открыв дверь, сел в автомобиль.

Князь что-то прокричал, но Виктор не разобрал, что именно. Он отъехал от соседского дома и подъехал к своему. Подумал было загнать машину во двор, но для этого надо было откопать занесённые снегом ворота. Виктор сплюнул, беззлобно выругался и оставил машину на улице.

Зашёл в дом, включил везде на первом этаже свет, переоделся. Затопил камин. Сел возле него, глядя, как разгорается пламя.

Первый контакт с человеком, которого Виктор намеревался убить, состоялся. Через его дочь, но состоялся.

Жаль, что через Полину. Она Виктору понравилась. Очень понравилась. Так, что он даже забыл, чья она дочь. Но её папа быстро об этом напомнил.

Беляш своей жадностью запустил в движение какое-то чувство в душе Виктора. Даже не одно, а несколько. В причудливый клубок переплелись месть, любопытство и жажда справедливости. Кто-то должен был ответить за смерть его отца. Двое мертвы, а третий, судя по всему, организовавший похищение, живёт в соседнем доме.

Глава 22

Размышления Виктора прервал звонок в дверь. Он встал, накинул на плечи пуховик и вышел во двор. За калиткой стояла Полина, с неразлучными костылями и полиэтиленовым пакетом в руке. Без шапки, но с улыбкой на лице.

– Заходи, простудишься, – засуетился Виктор, пропуская девушку в дом.

Завёл, помог разуться и раздеться. Проводил в комнату, к камину.

– Вот, – Полина протянула Виктору пакет. – Спорим, ты такое вино ещё не пил?

Виктор вытащил из пакета бутылку. Это оказалось крымское шампанское «Новый Свет». Именно такое привезла Лиза на прошлый Новый год. Виктору на мгновенье показалось, что он уловил запах Лизы, а где-то в прихожей прозвучал её голос.

– Ты проспорила, – сказал Виктор, – я уже пил такое шампанское. Друг привозил в подарок.

– А я у папы спёрла, – заявила Полина. – Он летом в Крым ездил, к недвижимости приценивался. Привёз целый ящик.

– Отличное шампанское! – похвалил Виктор. – А что там у него? Гости?

– Да эти гости каждые выходные бывают, – поморщилась Полина. – Надоело уже. Я, если бы машину не отдала, в Москве бы осталась. А так, приходится терпеть. Но сегодня они что-то совсем разбушевались. Пришлось бежать.

– Есть куда, – улыбнулся девушке Виктор. – Мой дом – твой дом. Заходи в любое время.

Он встал, сходил за бокалами. Нарезал найденные в холодильнике яблоко и две груши. Открыл бутылку и разлил шампанское. Ему опять на секунду показалось, что напротив него на диване сидит не Полина, а Лиза. Лизонька Громова.

– За снег, – сказал Виктор, – который всё идёт.

– За снег, – ответила Полина.

В камине потрескивали горящие дрова. Было тепло и уютно. Виктор и Полина пили вино маленькими глоточками, улыбаясь друг другу. Первой нарушила молчание девушка.

– Скоро утро наступит, – сказала она, – часа через два-три.

– Пойдём спать, – предложил Виктор. – Вставай, я тебе покажу свою светёлку.

– Светёлки у девушек, – рассмеялась соседка. – У мужчин это называется берлогой.

От шампанского её щёки порозовели, а глаза заискрились.

Виктор встал. Пошёл наверх. Полина на своих костылях следовала за ним, скача по ступенькам.

– Вот здесь будем спать, – пояснил Виктор. – Тут ванная. Вот чистое полотенце. Новая щётка – в верхнем ящике. Как знал, вчера купил. Бельё свежее. В общем, располагайся.

– А ты? – спросила Полина, усаживаясь на кровати.

– Я пойду уберу остатки нашего пиршества и прослежу, чтобы камин потух, – ответил Виктор и, чуть помедлив, добавил: – А потом поднимусь к тебе.

И он спустился вниз, в гостиную. Выкинул пустую бутылку в мешок для мусора. Помыл бокалы. Дрова в камине догорели сами – вмешательство не потребовалось.

Виктор поднялся в спальню и на цыпочках прошёл в ванную. На комоде лежала одежда Полины: штаны, свитер, рубашка. Сверху всего этого – лифчик и трусики.

Виктор улыбнулся. Быстро принял душ и вытерся. Открыл верхнюю полку комода – коробка из-под презервативов была пустой. Он проверил остальные полки. Ничего.

– Ну и ладно, – сказал он сам себе, – не с вокзала же привёз.

Голый, он проскользнул в спальню, забрался под одеяло со своей стороны постели и полежал на спине, переводя дыхание.

Он уже хотел было повернуться к Полине, но она опередила его: обняла, подползла сбоку, уткнувшись в подмышку, потом переместилась к Виктору на грудь.

– Как-то обыденно, – прошептала она, – ну никакой романтики!

– В качестве компенсации за отсутствие романтики могу предложить право выбора позиции, – в ответ прошептал Виктор. – Хочешь сверху?

– Пошляк, – засмеялась Полина и опрокинула его на себя. – Не хочу сверху. Хочу снизу.

Кончила она практически через минуту: задышала тяжело, замычала, выгнувшись дугой. Ноги ниже колен у неё были холодные и недвижимые, но зато область таза двигалась, как заведённая. Девушка что-то шептала, стонала, полностью отдавшись сексу.

Пока Виктор достигал своего оргазма, она выгибалась дугой раза три или четыре, и в последний раз она кончила одновременно с Виктором.

Они полежали на кровати между сбитыми в бесформенные тюки одеялами.

– Ты меня за уши в следующий раз не кусай, – попросила Полина, – у меня там эрогенная зона. Я с ума сходить начинаю.

– Я не специально, – виновато ответил Виктор, отметив про себя слова «в следующий раз». – Я как-то автоматически, что под рот подвернулось.

Полина хихикнула.

– Я тебе нравлюсь? – спросила она и зевнула.

– Очень нравишься, – ответил Виктор.

– Я теперь буду твоя девушка? – опять спросила она ещё тише прежнего.

– Конечно, – подтвердил Виктор. – А ты этого хочешь?

Полина не ответила. Виктор прислушался – девушка спала. В темноте спальни было слышно лишь её ровное дыхание. Её и Виктора.

Он заснул минут через десять после Полины. И проснулся первым.

Солнце светило в окна, отражаясь от выпавшего ночью снега.

Полина спала, чуть приоткрыв рот, подложив под щёку сложенные ладошки. Вдоль кромки волос на лбу тянулся чуть заметный шрам. На подбородке алел маленький прыщик. Обычное лицо обычной девчонки. Милое и открытое.

Виктор осторожно поцеловал Полину в носик и отправился в ванную: помылся, побрился – привёл себя в порядок. Осторожно заглянул в комнату. Девушка уже не спала. Она лежала на кровати под одеялом, подперев голову кулаком, и смотрела на Виктора.

– Хочешь кофе в постель? – спросил он, входя в спальню.

– Нет, – улыбнулась ему Полина, – у меня зубы не чищены. Я пока их не почищу, не могу ничего есть.

– Ну, тогда давай я тебя отнесу в ванную, – предложил Виктор.

– Я и сама могу дойти, – улыбка на лице Полины погасла. – Кстати, а как ты относишься к тому, что я калека?

– Да никак не отношусь, – Виктор сел на край кровати. – Я как-то об этом не задумывался. А отнести я тебя не из-за ног предложил. Ты вчера сетовала, что романтики мало было. Вот я и решил восполнить утром.

– Что я вчера делала? – улыбка вновь вернулась к Полине. – Сетовала? Ты где таких слов набрался? Сейчас так не говорят.

– Книжный мальчик, – усмехнулся Виктор, – в детстве много читал. Некоторые выражения прилипли. Так отнести тебя в ванную или как?

– Отнеси, – Полина откинула одеяло и подползла к Виктору, – а то потом буду сетовать, что романтики мало.

Виктор наклонился и поднял девушку, охнув от тяжести.

– Ну, ни фига себе, – прокряхтел он, таща Полину в ванную. – На вид ты маленькая и хрупкая, а весишь о-го-го сколько.

– Взялся за гуж – не говори, что не дюж, – счастливо засмеялась Полина. – Я тоже книги читала, между прочим. Посади меня. Я дальше сама. Только костыли и одежду мне сюда закинь.

Виктор осторожно опустил Полину на унитаз, погладил распущенные волосы и вышел, чтобы не смущать её. Когда он занёс костыли, девушка уже стояла за занавеской, поливая себя горячей водой.

Плескалась она в ванной около получаса. За это время Виктор успел приготовить завтрак – яичницу с беконом. Он расставлял приборы на столе, когда по лестнице на костылях спустилась Полина.

– Я в шкафу твой свитер взяла, старый, – сказала она смущённо. – Ты не против?

– Тебе идёт, – ответил Виктор, отодвигая стул. – Кстати, примета есть: если надеваешь чужую одежду, то привязываешься к этому человеку.

– Ну, я же твоя девушка с сегодняшней ночи, – сказала Полина, усаживаясь, – значит, буду привязываться. При помощи свитера.

– Это папин свитер, – сказал Виктор, накладывая яичницу себе и ей, – он его носил. А последние лет пятнадцать я его ношу. Я его иногда надеваю, по настроению.

– Да, раньше вещи делали на года, не то что сейчас, – улыбнулась Полина. – Один костюм несколько поколений носили. А сейчас сезон и всё, можно выкидывать.

– Время такое, – усмехнулся Виктор. – Всё одноразовое: свитера, люди. Ты домой когда пойдёшь? Тебя отец не хватится?

– Выпроваживаешь? – нахмурилась Полина.

– Нет, что ты, – замахал руками Виктор, – оставайся. Я до завтрашнего утра абсолютно свободен. Потом уеду на работу.

– А где ты работаешь? – заинтересовалась девушка.

– У меня контора по охранным системам, – пояснил Виктор. – Сигнализация, тревожные кнопки, системы видеонаблюдения.

– Понятно, – кивнула она. – А я у папы типа бухгалтера. В прошлом году закончила МГИМО, специалист по финансам.

– Ого, – удивился Виктор. – У твоего папы международная фирма?

– Нет, – поморщилась Полина, – у него пара хостелов в Москве и два карьера на Оке. Ну, и по мелочи ещё. Просто мне пока, как калеке, ничего хорошего не предложили в плане работы. Сижу вот в «Шести озёрах», подсчитываю прибыли с койко-мест и кубометры проданного песка.

И она посмотрела Виктору прямо в глаза. Тот выдержал взгляд и улыбнулся.

– Для женщины карьера не главное, – сказал он. – Главное для женщины – уметь готовить.

– Я умею, – встрепенулась Полина. – У тебя мясо есть? Могу пожарить или котлет наделать на обед.

– Холодильник полностью в твоём распоряжении, – великодушно разрешил Виктор. – Соль, сахар и пряности – в нижних кухонных ящиках. Посмотрим, на что ты способна.

– Я на многое способна, – ответила Полина.

– Звучит угрожающе, – рассмеялся Виктор. – Ну, а пока ты готовить будешь, я пойду машину откопаю и дорогу к гаражу пророю.

Он встал. В это время у Полины зазвенел телефон. Она ответила. Судя по всему, разговаривала она с отцом.

Виктор вышел в коридор, надел валенки и шубу. Заглянул на кухню.

– Нет, сегодня дома не буду. Завтра утром появлюсь, – сказала Полина в трубку и, увидев Виктора, негромко спросила, прикрыв телефон рукой: – Ты же не против, что я у тебя и сегодня переночую?

– Не против. Наоборот, за, – ответил Виктор. – Ты же моя девушка. Можешь ночевать, когда захочешь.

– Ты такой милый, – улыбнулась Полина, а в трубку сказала: – Всё, папа, мне пора. Я в порядке.

Виктор нашёл в гараже лопату для снега, открыл ворота и принялся за работу. Довольно скоро он освободил от наваленных за ночь сугробов подъездную дорожку к гаражу и так же быстро расчистил ворота. А вот с машиной пришлось повозиться: прошедший утром по улице трактор сгрёб снег в сторону и завалил его «Мерс» по самые окна.

Когда Виктор заканчивал вызволение своего автомобиля из снежного плена, со скрежетом открылись соседские ворота, и со двора Князевых выехали по очереди несколько машин: вначале один чёрный «Гелендваген», затем второй, потом третий. Они посигналили и скрылись за поворотом. Кто сидел в чёрных коробочках, было понятно. В девяностых бандиты любили «Паджеро», а в наше время стали модными прямоугольные «Гелики». И обязательно чёрного цвета.

Из ворот выглянул Князь. В таких же, как у Виктора, валенках, в пуховой куртке, без шапки. Он посмотрел на Виктора мутными глазами, сплюнул и скрылся за воротами. Судя по всему, не узнал.

А Виктор закончил с расчисткой и загнал машину в гараж. В это время опять пошёл снег. Начало смеркаться. Он полюбовался на падающие с неба снежинки и зашёл в дом.

Полина уже ждала его. На столе стояли тарелки. На плите из-под крышки кастрюли валил пар.

– Раздевайся, мой руки и за стол, – скомандовала девушка.

Виктор быстро разделся, сполоснул лицо и руки. Сел.

– Котлеты в сковородке, картошка в кастрюле, – вздохнув, сказала Полина, – положи сам, пожалуйста.

– Ой, извини, – спохватился Виктор, – я совсем забыл про твои ножки. Извини.

– Ничего страшного, ты просто ещё не привык, – ответила Полина и улыбнулась.

Виктор разложил еду по тарелкам, достал из кладовки баночку с маринованными опятами, и они пообедали. Или поужинали. Потому что за окном резко потемнело и завьюжило. Зимой день в России короткий.

Вот так сразу Полина вошла в жизнь Виктора, без прелюдий и подготовок. Вошла и осталась. Выходные они проводили в «Шести Озёрах», потом Виктор уезжал в Москву. Поля приезжала к нему в среду или четверг.

Она освоилась и в доме, и в московской квартире. Предлагала Виктору жить у неё: она имела у Никитских ворот хорошую двухкомнатную квартирку после ремонта. Но Виктор отказался.

– Мужчина должен жить у себя дома, – сказал он Полине, – так что давай закроем этот вопрос.

– Хорошо, – ответила та, – закроем.

Она, хоть и спорила с Виктором по разным пустякам, в вопросах быта полностью полагалась на него. Может быть, из-за своей инвалидности или просто доверяла ему.

В отличие от предыдущей своей девушки, Лизы, с Полиной было интересно. С ней можно было обсудить прочитанную книгу, сходить в театр и кино. А Лиза была обычной девушкой, работающей в баре, которая до этого окончила в Ялте среднюю школу на тройки.

Виктор довольно быстро привык к Полине и почти не вспоминал Лизу. Он втянулся в эту размеренную жизнь. Выходные в коттедже. Неделя в Москве. На работе.

Но к Князю знакомство с Полиной его не приблизило. Соседские ворота для него оставались закрытыми. Князь, если и знал, что у дочери кто-то появился, то никак на это не реагировал.

Глава 23

Всё изменилось в начале февраля.

Виктор с утра съездил в Серпухов, на рынок. Вернулся к обеду. Сели за стол. Только начали есть, как Поля вдруг вскочила и прикрыла рот правой рукой, левой держась за стол. Она начала заваливаться и, чтобы не упасть, убрала правую руку ото рта, схватившись ею за стул.

В этот момент её и вырвало прямо на обеденный стол. Виктор только успел вскочить, настолько молниеносно это произошло. Тарелки с едой, столовые приборы, салфетки с голубыми колокольчиками – всё оказалось забрызгано рвотными массами.

– И тебе приятного аппетита, – пробормотал Виктор, подскакивая к Полине.

Та что-то мычала и отплёвывалась.

Виктор сгрёб её в охапку и понёс в ванную. Сунулся было на лестницу, но понял, что не дотянет до второго этажа. Тогда он оттащил Полю в небольшую туалетную комнату возле кухни, включил воду в умывальнике, вымыл ей лицо, стянул испачканную майку и лифчик.

Полина плакала, по-щенячьи подвывая.

– Я сейчас всё уберу, – сказал Виктор. – Ничего страшного не произошло. Траванулась, наверное, чем-то. Ела что-нибудь, пока меня не было?

– Не-е-ет, – проскулила Полина.

Виктор отнёс её обратно в гостиную и положил на диван.

– Я сейчас же всё уберу, – повторил он, – не переживай. Сейчас желудок промоем, и будешь, как новенькая.

– Это не желудок, – заплакала Полина. – У меня месячные прекратились.

– А при чём тут… – начал было Виктор и осёкся.

– Я беременная, наверное, – всхлипнула Поля. – Мутит страшно, и месячных нет.

– И как долго нет? – поинтересовался Виктор.

– Месяц, – опять всхлипнула она. – И тошнит второй день. Я не понимаю, мы же предохранялись.

– Предохранялись, – подтвердил Виктор, – кроме первого раза. Ты разве не помнишь?

Вместо ответа Полина опять заплакала. Виктор помог ей подняться и дойти до спальни. Там он уложил плачущую девушку в кровать и спустился вниз.

Загрузил посуду в посудомойку. Остатки еды выкинул в ведро. Тщательно вытер стол. Подумал и помыл пол. Затем достал из кладовки банку с солёными огурцами, выложил парочку на тарелку, поставил её на поднос и рядом расположил маленькие вилочку и ножик. Полюбовался полученным натюрмортом, вздохнул и поднялся к Полине.

Та уже не плакала. Но глаза были красные, а лицо опухшее.

– Вот, – сказал Виктор, протягивая поднос, – угощайся. Я слышал, что беременные любят солёные огурцы.

– Это индивидуально, – вздохнула Полина. – Я сейчас вообще ничего не хочу. Но хотя бы тошнить перестало. Я позже съем. Спасибо.

– Пожалуйста, – ответил Виктор и присел на край кровати. – Тебе получше?

– Ты меня теперь бросишь? – опять всхлипнув, спросила девушка.

– С чего это вдруг? – ответил Виктор, беря её за руку. – Наоборот, теперь, как порядочный человек, я обязан на тебе жениться.

– Перестань дурачиться, – попросила Полина, – я серьёзно.

– А если серьёзно, то у тебя гинеколог есть, к которому ты постоянно ходишь? – спросил Виктор.

– Есть, – ответила Полина. – Елена Ивановна. Я к ней на завтра записалась. У неё в Подольске кабинет.

– А почему в Подольске? – удивился Виктор.

– Она сначала в Москве работала, – пояснила Полина, – а потом в Подольск переехала, два года назад. А я к ней с детства хожу. Она классный специалист. Лучшая она, вот я к ней и езжу, в Подольск.

– Завтра во сколько? – поинтересовался Виктор.

– В десять утра, – послушно ответила Полина.

– Я тебя отвезу, – сказал он. – Вместе посмотрим, что там у тебя происходит.

– А ты… – осторожно начала Полина, – ты как относишься к тому, что у тебя, возможно, будет ребёнок?

Виктор задумался.

– Не знаю, – наконец-то сказал он. – Я узнал о твоей беременности несколько минут назад и ещё не осознал всё. Я, правда, не знаю. Завтра нам твой специалист всё расскажет, и мы решим, что дальше делать.

– Но ты же… – Полина замялась, подбирая слова. – Если я беременна, мы же оставим его? Оставим ребёнка? Правда же?

Виктор вспомнил свою нерождённую сестру и измученное лицо матери после выкидыша.

– Да, – сказал он, – если у нас ребёнок, мы его оставим. И чтобы я слово «аборт» от тебя никогда не слышал!

– А я его и не говорила, – Полина схватила огурец с тарелки и громко им захрустела. – Я хочу ребёночка от тебя. Я люблю тебя. Я очень тебя люблю!

И она заплакала, давясь огурцом и размазывая слёзы по лицу.

– И я тебя люблю, – Виктор обнял Полину и удивился, как у него просто и естественно вышли эти слова. – Люблю тебя, Полечка. И всё у нас будет хорошо.

Ночью он лежал, слушая ровное дыхание наплакавшейся Полины, и думал, что он действительно первый раз в жизни влюбился. И почему-то в неё, в эту несчастную девчонку.

Полина после аварии жила с бабушкой и дедушкой в Москве, в квартире, которую своим родителям купил Князь. Там же она пошла в школу. Точнее, оформилась. Но появлялась она в ней только, чтобы сдать экзамены. Окончив школу, поступила в институт, в который уже ездила сама на купленной папой машине с ручным управлением. Дед и бабка умерли с разницей в один год, когда Полина училась в МГИМО.

Князь дочь любил – она напоминала ему о погибшей жене. Но жизнью девушки не интересовался и в её дела не лез. Лишь исправно выделял ей карманные деньги, а в последнее время привлёк к финансовым делам своего бизнеса.

Это всё, что Виктор знал о Полине. Про аварию, в которой погибла её мать и была искалечена Поля, она ничего не рассказывала.

Виктор поворочался, бездумно глядя в белеющий где-то наверху потолок. Посчитал верблюдов, представив их бредущими по бескрайним пескам. И только к утру заснул.

Глава 24

Утром Виктора разбудила Полина.

Он вскочил, принял душ, оделся. Пока Поля плескалась в ванной, соорудил быстрый завтрак. Позвонил на работу и предупредил, что сегодня, возможно, его не будет.

– Я и сама могу съездить, – смущённо предложила Полина. – Чего тебе время тратить?

– Никаких «сама», – отрезал Виктор. – Может, тебе вообще постельный режим нужно соблюдать. Вон Софи Лорен всю беременность в постели пролежала.

– Правда? – удивилась Полина.

– Чистая правда, – подтвердил Виктор. – Так что садись в машину и не выпендривайся.

Полина засуетилась. Быстро оделась и позавтракала. Села в машину. На щеках у неё появился лёгкий румянец: то ли от волнения, то ли от мороза.

До Подольска доехали быстро. Навигация привела Виктора на тихую улочку с тополями вдоль зданий. Один из домов (судя по всему, бывший детсад) был переоборудован в офисное здание. Вход в гинекологию был отдельный, с широкой лесенкой и прозрачным навесом над дверью.

В приёмной, кроме медсестры, были три женщины, которые ожидали своей очереди. Все они с интересом уставились на Виктора. Видимо, мужчины в этом помещении появлялись редко.

Виктор с Полиной сели. Было видно, что она нервничает. Он взял её ручку в свои руки, пожал и потёр. Поля благодарно улыбнулась.

Из кабинета выглянула невысокая женщина в белом халате и быстро взглянула на сидевших посетителей.

– Полина Алексеевна, – сказала она, – проходите. Вы не одна?

– Не одна, – Полина поднялась, опираясь на Виктора. – Елена Ивановна, можно нам вдвоём?

– По-моему, нужно, – усмехнулась врач. – Проходите.

Они вошли в кабинет. Это была длинная комната. Вдоль стен стояли шкафы и какие-то приборы. Здесь же располагались кушетка и гинекологическое кресло.

Виктор присел на стул возле двери, а на соседний – положил борсетку. Подумал, достал телефон и выключил звук.

Полина между тем зашла за ширму, сняла там свитер и вернулась обратно в штанах и лифчике. Легла на кушетку.

Елена Ивановна включила какой-то прибор, намазала датчик гелем и начала водить им по животу Полины.

– Не холодно? – спросила.

– Нормально, – улыбнулась девушка, – всё хорошо. Можно Витя поближе сядет?

– Можно, – разрешила Елена Ивановна.

Виктор взял стул и подвинул его ближе к кушетке.

На экране монитора высветился мерцающий конус, внутри него задвигались тени.

– Ага, вот он, – Елена Ивановна ткнула пальцем в тёмное пятно на экране. Внутри этого пятна было другое пятнышко, белое.

– Ой, как здорово, – зашептала Полина. – Он такой маленький.

– Маленький, да удаленький, – отозвалась Елена Ивановна. – Уже сердце бьётся. Ты что так поздно пришла?

Полина не успела ответить, а Елена Ивановна чем-то щёлкнула, и комнату наполнили звуки: шелест и глухие быстрые удары. Это билось маленькое сердце. Сердце ребёнка. Виктору вдруг стало трудно дышать, и на глазах навернулись слёзы. «Не хватало ещё расплакаться тут», – подумал он.

Внезапно стало тихо – это врач выключила звук. Она достала откуда-то снизу пачку бумажных полотенец и протянула Полине. Та начала стирать с себя прилипчивый гель. Виктор вскочил и стал помогать ей.

– Давай за ширмочку, – скомандовала Елена Ивановна, – на кресло. А молодой человек обратно, на стульчик.

Виктор послушно сел на стул. Елена Ивановна загородила ширмой кресло. Судя по звукам, помогла Полине забраться на него. Затем чем-то звякала, что-то тихо спрашивала, а Полина ей так же тихо отвечала.

Наконец всё закончилось. Полина проковыляла к Виктору, села на соседний стульчик, руки положила себе на колени. Елена Ивановна принялась что-то записывать в компьютере, стуча клавишами. В кабинете было тепло и как-то по-домашнему уютно.

– Я надеюсь, ребёнка вы оставите? – вдруг прервала молчание Елена Ивановна.

Полина вздрогнула, быстро взглянула на Виктора.

– Это даже не обсуждается, – хриплым голосом ответил он. – Я надеюсь, Вы нам поможете выходить нашего ребёнка. Ну, с беременностью и родами.

– Конечно, – голос у Елены Ивановны потеплел. – А Вы кем Полине приходитесь? Муж?

– Гражданский муж, – пискнула Полина и вдруг густо покраснела.

Виктора это почему-то жутко развеселило.

– Ну, теперь я, как порядочный человек, обязан на ней жениться, – сказал он. – Выйдешь за меня, Полина?

Он взял девушку за руку, неловко сполз на пол и встал на левое колено. Краем глаза заметил, что Елена Ивановна сильно удивлена.

– Ты мне правда предложение делаешь? – спросила Полина.

Лицо у неё из красного стало мертвенно бледным.

– Да я давно собирался, – соврал Виктор, – всё никак решиться не мог. А тут такой случай. Выйдешь?

– Выйду, – всхлипнула Полина. – Я люблю тебя. А ты меня?

– И я тебя люблю, – смутился Виктор. – Неужели ты не чувствуешь этого?

– Так, – очнулась Елена Ивановна, – давайте вот всё это не здесь, а в торжественной обстановке и дома. У меня тут очередь, между прочим.

Она ожесточённо застучала по клавиатуре, потом распечатала пару рецептов и сунула их Виктору.

– Если что, сразу звони, – сказала она Полине. – Вроде всё нормально. Но у тебя травма в детстве была. Неизвестно, что организм может выкинуть. И ещё: положительные эмоции, свежий воздух и никаких стрессов.

– Стрессов не будет, – пообещал Виктор. – Спасибо большое.

Он вывел Полину из кабинета, бережно поддерживая за талию, а затем из здания. Посадил в машину. Сел сам.

– Ты серьёзно про свадьбу? – спросила Полина.

– Какую свадьбу? – переспросил Виктор. – Просто распишемся и всё. Кормить и поить незнакомых людей мне как-то не хочется. Лучше мы на эти деньги для малыша что-нибудь купим: памперсы, там, или ещё что. Согласна?

– Да, согласна, – девушка всхлипнула, но тут же взяла себя в руки. – Просто это так внезапно, так неожиданно.

– Для меня тоже, – признался Виктор. – Я как в тумане. И счастлив, и ошарашен одновременно. Подумать только – у меня будет сын или дочь!

– У нас, – поправила Виктора Полина.

– У нас, – повторил он и улыбнулся.

Он наклонился к Поле и поцеловал её. Затем вернулся на своё сиденье, пристегнулся, и они поехали домой.

Перед самим посёлком пришлось остановиться. Полину вырвало. Виктор водой из бутылки кое-как очистил салон и её куртку.

– Ну вот, – виновато сказала Полина, – машину чистить придётся. И вещи мои.

– Машину помоем, давно собирался, – махнул рукой Виктор. – А ты дома будешь сидеть и во дворе гулять.

– Надо ко мне домой заехать, – попросила Полина, – а то у меня одежды мало, чтобы по двору гулять.

– В Москву или в «Озёра»? – поинтересовался Виктор.

– К папе, в «Озёра», – уточнила Полина. – Заедем, я вещи возьму.

– Я сам схожу, – предложил Виктор, – ты мне просто скажи, где что лежит и что взять. А то ты мало того что наш дом облевала, ещё и родительский уделаешь. Я заодно с твоим отцом познакомлюсь. Благо повод представился.

– А папы нету, – сказала Полина. – Он вчера с Галей в Прагу улетел на неделю.

– Ну, значит, знакомство отложим на потом, а за вещами я схожу без проблем, – у Виктора вдруг сделалось сухо во рту, и сердце застучало сильнее, чем обычно. – У вас же дом на сигнализации. Шифр знаешь?

– Знаю, – ответила Полина. – Девятнадцать, сорок два. Что-то меня опять тошнит.

Виктор остановил машину, открыл окно со стороны пассажира. И вовремя. Полина высунулась из окна, и её вырвало.

Виктор достал из багажника полуторалитровую бутылку с газированной водой. Полина умылась и прополоскала рот.

– Извини, – сказала она, – я не специально.

– Ничего страшного, – махнул рукой Виктор. – Главное, чтобы ребёнок был в порядке.

До дома ехали осторожно. При малейшей тошноте Полины Виктор останавливался и ждал, когда ей станет легче.

Приехали. Виктор на руках отнёс Полину в дом, усадил на диван в гостиной. Заварил крепкий чай, поставил рядом с диваном ведро и сел напротив.

– Тебе лучше? – спросил.

– Лучше, – улыбнулась она. – Ты такой заботливый. Не зря я на тебя глаз положила.

– Это ещё кто на кого положил, – рассмеялся Виктор. – Ты мне с первого взгляда понравилась.

– Правда? – вдруг покраснела Полина.

– Правда, правда, – Виктор подсел к девушке и обнял её. – Ты не переживай. Всё у нас будет хорошо.

– Хорошо, – эхом отозвалась она. – Ты за моими вещами сходишь?

– Ой, совсем забыл, – Виктор вскочил. – Сейчас, только за сумками наверх поднимусь.

– Да там немного, – попыталась остановить его Полина.

Но Виктор уже убежал наверх, в свою секретную комнату. Там он вытащил три комплекта портативных мини-камер и два подслушивающих устройства. Распихал всё это по карманам. На чердаке взял три большие полосатые сумки, которые там валялись со времён переезда, и спустился вниз.

– Я быстро, – сказал он Полине. – Напомни мне, какой код на вход?

– Тысяча девятьсот сорок два, – послушно ответила она. – Моя светёлка – направо от входа. Бери всё, что есть в шкафу. Утащишь?

– А куда я денусь? – усмехнулся Виктор. – Приданое как-никак. Надо брать.

– Да ну тебя, – покраснела Полина. – Там шмотки, трусики и лифчики.

– Я быстро, – сказал Виктор и вышел из дома.

Глава 25

Он подошёл к соседним воротам, открыл их и вошёл во двор. Около ворот не торопясь открыл коробку с пультом и набрал код. Мигающая красная кнопка погасла. Загорелась зелёная.

Виктор приблизился к входной двери и достал ключи. Третий подошёл.

Сразу за дверью обнаружилась такая же коробочка, что и у ворот. С мигающей красной лампочкой.

– Да ёлки-палки, – пробормотал Виктор, – что же она про второй пульт не сказала?

Он на мгновенье замешкался и ввёл уже знакомые цифры – 1942. Красная лампочка так же сменилась зелёной.

– М-да, с охраной тут беда, – буркнул себе под нос Виктор и повернул в коридоре направо, в комнату Полины.

Открыл дверь. Действительно, светёлка: розовое постельное бельё, белая кровать и такого же цвета шкаф. Из него-то Виктор и выгреб всё, что попалось под руку. Набил шмотками сумки.

Осторожно выглянул в коридор. Прошёлся по дому. Большая комната. Дверь в кухню. Подсобка. Ещё одна комната, видимо, гостевая. На втором этаже – спальня и, похоже, кабинет хозяина, который был закрыт. Замок был серьёзный, отмычкой открыть не удалось.

Виктор прикрепил напротив двери камеру, спрятав её в вентиляционной решётке. Вторую камеру поставил в гостиной, замаскировав в люстре, прямо над обеденным столом. Одну прослушку установил в гостевой комнате, а вторую – в кухне. Во дворе был ещё один дом и какие-то пристройки, но на них уже не хватило времени. Виктор взвалил на себя набитые Полиными вещами сумки и вернулся домой.

Полина лежала, свернувшись на диване, как котёнок. Только бездвижные ноги торчали из этого клубочка. Виктор аккуратно, стараясь не разбудить её, поставил сумки на пол и присел на краешек дивана. Поля спала. Уставшая и измученная, она едва слышно дышала, иногда причмокивая губами во сне. Он смотрел на девушку и понимал, что влюбился в неё, и она стала для него очень дорога. Но он также знал, что это неправильно.

Виктор вздохнул, встал и поднялся в свою секретную комнатку. Настроил камеры. В той, что висела напротив входа, были какие-то помехи. Зато камера, спрятанная в люстре, показывала идеально. Прослушки тоже вроде бы работали.

Когда Виктор всё настроил, он спустился вниз. Поля уже проснулась. Она успела переодеться в спортивный костюм и, сидя за столом, чистила картошку.

– Тебя не тошнит? – спросил Виктор.

– От картошки – нет, – ответила она. – А что ты там делаешь, в своей тайной комнате? И когда ты меня туда пустишь? Ты хранишь там чучела своих бывших женщин?

– Нет там чучел, – улыбнулся Виктор. – Там работа, которую я беру домой. И ты туда не должна входить. Никогда.

– Почему? – опять спросила Полина.

– Потому что я занимаюсь видеонаблюдением, охраной и безопасностью, – начал терпеливо объяснять Виктор, – а это значит, что я вижу то, что скрыто от посторонних глаз. А клиенты у меня разные, в том числе и очень непростые люди. И по правилам бизнеса, моё окружение не должно знать, кого я охраняю и что я вижу на камерах слежения.

– Понятно, – протянула Полина. – То есть там только компы и базы данных? И ни одной твоей бывшей?

– Ни одной, – Виктор сгрёб очистки от картошки и выкинул их в помойное ведро. – Нет там ни чучел, ни тушек.

– А кто у тебя до меня был? – спросила Полина, смотря куда-то в сторону.

Виктор подошёл к ней, отобрал нож и почищенную картофелину. Положил их на стол. Обнял Полю.

– Запомни одно, – прошептал он ей на ухо, – до тебя у меня никого не было. Ты – всё, что у меня было, есть и будет. И никогда не задавай глупых вопросов.

– Почему? – всхлипнула Полина. Глаза у неё опять оказались на мокром месте.

– Чтобы не получать глупых ответов, – сказал Виктор и лизнул языком её ушко.

– Ай! – закричала та. – Ты же знаешь, что я терпеть этого не могу.

Виктор на мгновенье замер: точно так же ему отвечала Лиза, когда он в порыве страсти кусал её за мочку уха. На секунду ему даже показалось, что он обнимает не Полина, а Лизавету.

Виктор встряхнул головой. Наваждение исчезло.

– Давай я сам пожарю, – предложил он. – У меня где-то глубоко в морозильнике должен быть кусок настоящего украинского сала.

– Она украинка? – опять начала Полина.

«Крымская татарка», – чуть было не брякнул Виктор, но сдержался.

– В этом доме, кроме тебя, женщин не было, – сказал он, – а сало Семён подогнал. У него родственники в Херсонской области. И давай закроем тему бывших. Хорошо?

– Хорошо, – вздохнула Полина.

Виктор нашёл сало и пожарил картошку. Достал из кухонного шкафа бутылку с водкой.

– Что за праздник? – спросила Полина.

– Ребёнок у нас скоро появится, – улыбнулся ей в ответ Виктор, – надо отметить.

Он налил себе полную рюмку, а Полине – стакан газировки. Чокнулись. Выпили.

– Я боюсь, – сказала Поля. – Ой, как я боюсь.

– Чего боишься? – удивился Виктор.

– Что не доношу ребёночка, – вздохнула она. – Вдруг выкидыш, или развиваться не так будет. Я же калека. Я же…

– Прекрати, – перебил её Виктор. – Ты не помнишь, что тебе доктор сказала? У тебя с этим делом всё в порядке. Миллионы женщин рожают, и всё у них о́кей. И ты родишь. Как говорится, не ссы, зая.

– Тьфу, какой ты грубый, – Полина ударила ладошкой Виктора по плечу. – Мужлан.

– Мужчина должен быть грубым и дурно пахнуть, – ухмыльнулся Виктор.

Водка практически сразу ударила ему в голову. Стало легко и весело.

– А ты кого хочешь? Мальчика или девочку? – повеселела и Полина.

– Не знаю, – протянул Виктор, – я ещё не думал. Мне всё равно. Я вас обоих люблю, независимо от пола.

Они долго сидели за столом. Виктор выпил ещё рюмочку и спрятал бутылку обратно в шкаф. Полина пила свою минералку и клевала оттаявшее сало. Её больше не тошнило.

Глава 26

Через несколько дней вернулся отец Полины.

– Папа хочет с тобой поговорить, – сообщила она Виктору. – Я ему рассказала, что беременна.

– Хорошо, – сказал Виктор, – я к нему зайду.

– Не надо, – ответила Полина, – папа сам к тебе зайдёт через пару дней.

– Пусть заходит, – кивнул Виктор, – заодно познакомимся. Посидим, пообщаемся.

Князь зашёл к Виктору вместо пары дней через неделю, поздно вечером. Виктор как раз просматривал на перемотке видео из дома Князева, пока не остановился на отметке 13—47.

Камера в гостиной, над столом. На столе – Галина. Голая. Раскинутыми в стороны руками она держится за края стола. Ноги задраны. Сиськи болтаются вверх-вниз. А между ног у домработницы – сам Князь, собственной персоной. Трахает Галю.

Картинка чёткая, звук замечательный. Галина стонет и что-то шепчет, Князев только тяжело дышит. Готовый порнофильм.

Вдох-выдох, вдох-выдох. Хлюп, хлюп, хлюп, хлюп.

– Ой, Лёша! Ой, Лёша! – вдруг заголосила Галина. – Ой, какой ты! Ой, не могу!

– Рано! – рявкнул Князев. – Рано-о-о.

И опять вдох-выдох, вдох-выдох. Хлюп, хлюп, хлюп, хлюп.

В этот самый момент над монитором у Виктора загорелась красная лампочка. Кто-то звонил в дверь. Он переключил камеры. У ворот стоял Князев, одетый в шубу и шапку. Виктор выскочил из комнаты и кубарем скатился на первый этаж.

– В дверь звонят! – крикнула из кухни Полина.

– Иду, – отозвался Виктор.

Он накинул полушубок, выбежал во двор и открыл калитку.

– Здравствуйте, – протянул он руку Князю, – проходите.

– Я ненадолго, – ответил тот, – на пару слов.

– Слушаю, – Виктор замер, облокотившись о калитку.

– Свадьбу делать будете? – спросил Князев, усмехнувшись.

При свете фонаря он казался постаревшим и каким-то неживым.

– Нет, не будем, просто распишемся, – ответил Виктор. – Беременная невеста на свадьбе – это из анекдота.

Виктор разговаривал с Князем, а перед глазами стояла картинка из монитора: голый Князь и голая Галина. Вдох-выдох, вдох-выдох. Хлюп, хлюп.

– Сэкономить решили? – опять усмехнулся Князь. – Деньги-то у тебя есть, женишок?

– Есть, с деньгами у меня всё в порядке, – сказал Виктор, – но мы с Полей решили, что свадьбу проводить не будем. Просто распишемся и всё. Я с ЗАГСом уже договорился. На следующей неделе подъедем и оформим.

– Ну-ну, – Князь вдруг посерьёзнел. – Смотри у меня! Обидишь дочку – ноги вырву.

– Не переживайте, – ответил Виктор, – не обижу. И другим в обиду не дам. Может, зайдёте? Чай у меня есть. Или что покрепче?

– А чё ты лыбишься? – вопросом на вопрос ответил Князь.

Улыбка слезла с лица Виктора.

– Радуюсь, – ответил он, – что дочку Вашу встретил. Нравится она мне. Так зайдёте?

– Потом, – ответил Князь, – некогда мне чаи распивать. Как, говоришь, твоя фамилия?

– Стрельцов, – сказал Виктор, и в груди всё замерло, как будто ледяным панцирем сдавило сердце от страха или чего-то ещё. – Стрельцов Виктор.

– Что-то знакомое, – протянул Князь. – Где-то я её уже слышал.

– Конечно, знакомое, – усмехнулся Виктор, стараясь растопить этой усмешкой лёд в груди. – Футболист такой был советский. За «Торпедо» играл.

– А, ну да, – кивнул Князь, – точно. Так ты его родственник?

– Дальний, – отозвался Виктор, – седьмая вода на киселе. Но фамилия та же.

– Ну, смотри у меня, футболист, – Князь развернулся и зашагал к своему дому.

А Виктор вернулся в свой.

– Папа заходил? – спросила Полина.

– Заходил, – ответил Виктор, – ноги обещал вырвать, если тебя обижу.

– Не обращай внимания, – улыбнулась Полина. – Папа только с виду грозный.

– А внутри? – спросил Виктор.

– А внутри он меня любит, – вздохнула Поля, – просто всё это маска. На самом деле он добрый.

– Тебе видней, – ответил Виктор. – Ладно, будем дальше жить-поживать и добра наживать, как в сказке. Теперь у тебя есть я.

И они принялись жить-поживать.

Глава 27

Однако это в сказках всё просто и легко, а в реальной жизни всё было немножко по-другому.

Бизнес у Виктора пошёл в гору, и он вместе со своим бессменным замом целый день пропадал на работе. Потом мчался в Серпуховский район, в «Шесть озёр».

Час-полтора уходили на быстрый просмотр видео из соседнего дома. Всё важное он сбрасывал на флешку, делал записи в специальной тетради наблюдений.

Затем – к Полине, любимой женщине.

Беременность у неё проходила сложно. Она практически не вставала с дивана, так как при ходьбе болели ноги. Уборку в доме и готовку осуществляла приходящая домработница, украинка по имени Алла.

Виктор перед этим пытался намекнуть маме, что ему не помешала бы помощь по хозяйству, но мать сразу ответила «нет».

– Я хочу пожить одна, – сказала она. – Внук родится, буду помогать. Но особо на меня не рассчитывайте. Я, вдова, тебя одного поднимала. И вообще, надо было здоровую девочку в жёны брать, а не бегать вокруг неё с горшками. Ты бы лучше к отцу на кладбище заехал.

Виктор ничего не ответил матери, но после этого разговора все беседы о Полине с мамой прекратил. Раз в две недели он привозил матери продукты и деньги. Чмокал в щёчку, обещал заехать на кладбище и уезжал к Полине.

Камеры исправно снимали всё, что происходит в доме Князева, но ничего интересного не было. Были разговоры с подельниками, пьянки с бандитами, несколько очень интересных бесед с прокурором города. Становилась понятна вся схема добычи и отмывания денег ОПГ, в которую входил Князев.

Основная масса нала приходила от банального рэкета. Для Виктора стало неприятной новостью то, что в Серпуховском районе больше половины предприятий платили дань, как в те пресловутые 90-е.

Нал также приходил с проституток и от продажи наркоты. Но у Князева это почти не обсуждалось. Этим вопросом занимался какой-то Саид, который никогда в доме у Князя не был.

Относительно легальной добычи денег, были три карьера в пойме реки Оки. Добытый песок продавался всем желающим, в том числе и в Москву. Столица строилась, и ей нужны были стройматериалы. Эти предприятия даже платили налоги, правда, почему-то совсем крошечные. Но зато парочка тёток из налогового управления раз в месяц получала конверты с деньгами. Тётеньки засветились три раза на камерах в доме у Князева.

Ещё у братвы было несколько помещений в Серпухове, переоборудованных под хостелы, что тоже приносило денежку.

В общем, Князев был кем-то вроде бухгалтера у группировки, правой рукой Хромого.

По крупицам, по обрывкам разговоров Виктор восстанавливал, кто и чем занимается в банде Хромого. Всё это он копировал, передавая раз в две недели Петровичу.

– Этого мало, – при каждой встрече говорил Петрович.

– Что есть, то и принёс, – в тон ему ответил однажды Виктор. – Мне самому эта «мудышкина фабрика» вот уже где!

И он приставил ребро ладони к носу.

Продолжался этот сбор информации о преступной деятельности Князева и компании чуть больше полугода. А потом случилось то, что обычно называют счастливым случаем.

Глава 28

Одним солнечным днём, в конце лета, Князев вместо того, чтобы трахнуть на столе Галю, притащил туда свой ноутбук – обычный Mac Air, не новый. Открыл его прямо под спрятанной в люстре камерой и ввёл логин и пароль – Bratva90.

Когда Виктор увидел вечером запись, он не поверил своим глазам. Всё оказалось так просто и легко.

На видео было видно, как Князь заходил в интернет-банкинг, переводил деньги, проверял счета. Потом он просмотрел почту, ответил на несколько мейлов и закрыл ноутбук, оставив его на столе.

Виктор проверил камеры в онлайн-режиме. В доме Князевых никого не было. Ноутбук лежал на столе в гостиной.

Он достал из сейфа две одинаковые флешки и сунул их в карман. Спустился на первый этаж. Полины нигде не было.

– Полечка, ты где? – крикнул он.

– В туалете, – отозвалась супруга из санузла, – я скоро. Что-то случилось?

– Ничего, не спеши! – крикнул Виктор.

Он зашёл в спальню на первом этаже и достал сумочку Поли. Ничего.

Тумбочка: кремы, помада, какие-то бумаги.

Шкаф: платья на вешалках, бельё на полках. На одной из них – различные коробочки и шкатулочки, к которым Полина питала слабость. Виктор начал методично открывать шкатулки одну за другой. Серьги, цепочки, колечки. В третьей шкатулке лежали ключи от соседнего дома.

Виктор схватил их и спрятал в карман. Вернулся на кухню. И вовремя: Поля как раз выплывала из туалета.

– Помочь? – Виктор подскочил к жене.

– Да, проводи меня в спальню, – вздохнула Полина, – что-то мне нехорошо. Я боюсь. Может, меня к врачу?

– Всё нормально, – ответил Виктор. – В больницу мы вчера ездили. Всё у тебя хорошо. Ты сама себя накручиваешь.

– Я не накручиваю, – всхлипнула Полина, – я боюсь. Вдруг что-нибудь с ребёнком?

– С ребёнком всё хорошо, – укладывая Полю на кровать, сказал Виктор. – На УЗИ всё отлично, и анализы у тебя хорошие. Я отъеду на пару часиков. Ладно?

– А я одна останусь?! – у Поли от страха округлились глаза.

– Я быстро, – сказал Виктор, – может, за час обернусь. Срочное дело. На вот, планшет. Посмотри на УЗИ, на сынишку нашего.

– Я боюсь одна, – пробормотала Поля, включая планшет. – Вдруг что-нибудь случится? Не уезжай.

– Мне надо, по работе, – поморщился Виктор. – Ничего не случится. Просто лежи и смотри видео. И придумывай имя малышу.

– Так мы же уже придумали, – возразила Поля.

– Мне оно что-то не нравится, – сказал Виктор. – Всё, я поехал. Тебе задание – придумать имя. Только нормальное русское имя. Без всяких Вальдемаров и прочих.

– У меня прадедушка был Вальдемар, – вздохнула Полина.

Но Виктор её уже не слушал. Он выбежал из дома и сел в машину. Доехал до пропускного пункта «Шести озёр». Остановился и вышел.

– Чёрт, документы забыл, – сказал он появившемуся из будки охраннику и побежал обратно.

– Так на машине же быстрее, – удивился охранник.

– Да я целый день за рулём! – крикнул ему через плечо Виктор.

Через несколько минут он был уже возле дома Князева. Осторожно открыл калитку, выключил сигнализацию, зачем-то на цыпочках подбежал к входной двери и отключил вторую сигнализацию.

Ноут лежал на столе. Виктор открыл его. Экран засветился мягким голубым светом. Появилось окошко с двумя полями: логин и пароль. Виктор ввёл данные. Есть! Рабочий стол. Какие-то папки и файлы, разбросанные по всему монитору.

Виктор достал из кармана две флешки и положил их рядом с ноутом.

Глава 29

За этими флешками ему пришлось на день съездить в Питер. Специалиста по взламыванию компьютеров ему посоветовал один постоянный клиент, который отвечал в московском правительстве за компьютерную безопасность. Звали чиновника Станислав Иванович. Было ему чуть больше тридцати, и он с Виктором быстро нашёл общий язык. Поэтому на просьбу посоветовать специалиста не по защите, а по взлому компьютера отреагировал вполне адекватно.

– Есть у меня один человечек, – усмехнулся Станислав Иванович, – почти неизвестный в узких кругах, но крутой. По цене с ним сам договаривайся. Я ему позвоню и предупрежу, что ты приедешь. Зовут его Дед Мазай.

– Дед Мазай? – переспросил Виктор.

– Это никнейм, – пояснил Станислав Иванович, – а вообще-то, он мой тёзка. Но ты его Дедом Мазаем зови, ему приятно будет. У него магазин спорттоваров прямо у метро «Звёздная». Он там целыми днями у себя в подсобке сидит. Передавай от меня привет.

– Хорошо, передам, – ответил Виктор и поехал в Питер.

Магазинчик со спортивным обмундированием он нашёл быстро. За прилавком стояла ярко накрашенная блондинка в возрасте.

– Здравствуйте, – приветливо улыбнулась блондинка, – чего желаете?

– Мне бы Станислава, – улыбнулся в ответ Виктор.

– Стас, к тебе пришли! – крикнула блондинка, и улыбка исчезла с её лица.

Из подсобки выглянул седовласый бородач со всклокоченной шевелюрой. На вид Стасу было лет шестьдесят-семьдесят.

– Стрельцов? – спросил он.

Виктор кивнул.

– Заходи.

Виктор покосился на блондинку и, пригнувшись, зашёл в крохотную комнатушку. В ней было два стула и огромный стол. На столе стояло два монитора, лежала разноцветная клавиатура и почему-то две мышки. На экранах были изображены какие-то графики и диаграммы.

– Мне о тебе звонили, – сказал Стас, жестом приглашая Виктора садиться на свободный стул, – попросили «Троянчика» тебе подогнать. Доступ к компьютеру жертвы есть?

– Возможно, будет, – осторожно сказал Виктор. – Мне бы программку, чтобы видеть, что на чужом компе творится.

– Ну, я и говорю, «Троянчик», – Стас быстро взглянул на Виктора и, пригнувшись, начал шуровать под столом.

Через минуту он выудил из-под стола две флешки. С помощью ножниц, одолженных у блондинки, освободил их от заводской пластмассовой упаковки и поочерёдно вставил в свой компьютер.

– У жертвы какая операционка? – задал очередной вопрос Стас.

– А что такое операционка? – в свою очередь спросил Виктор.

– На компе жертвы что нарисовано? – вздохнул Стас. – Разноцветные волны или огрызок яблока?

– Яблоко, – ответил Виктор, – «Эпл» у него.

Дед Мазай кивнул и защёлкал клавишами. Графики с мониторов исчезли, появились какие-то папки и изображение загрузки. Потом опять графики вернулись на место.

Стас достал вначале одну флешку и белым маркером нарисовал на ней букву «М». Достал вторую и написал букву «П».

– Вот, – сказал Дед Мазай, – делать особо ничего не надо. Всё само распакуется и загрузится. Ну, может быть, надо будет пару раз нажать на Enter, чтобы подтвердить. Сможешь?

– Смогу, – кивнул Виктор, – я не совсем из деревни. Enter смогу нажать.

– Это хорошо, – Дед Мазай продолжил инструктировать Виктора. – Вот эта флешка с буквой «М» – это «мама». Её воткнёшь в комп жертвы, в USB-портал. В любой. Когда загрузится, вытащишь и заберёшь с собой. И больше никому её не показывай. Вот эту, с буквой «П», что значит «папа», воткнёшь в свой комп. Но только после того, как «маму» в чужой загрузишь. Запомнил?

– Запомнил, – прилежно повторил Виктор. – Вначале загрузить «маму» жертве, а потом «папу» на свой.

– Молодец, далеко пойдёшь, – похвалил Виктора Стас. – В общем, когда загрузишь «папу», то у тебя на рабочем столе появится иконка. Это программа, которая будет показывать тебе, что у жертвы творится. Ты и сам сможешь просматривать весь жёсткий диск, чего там у него. Но лучше в отсутствие хозяина. Если на компе жертвы есть камера, то можешь видеть, что происходит вокруг. Есть вопросы?

– Нет вопросов, – ответил Виктор. – Сколько это стоит?

– Сто, – ухмыльнулся Дед Мазай, – но для знакомых Станислава Ивановича – скидка двадцать процентов.

Виктор кивнул и выудил из кармана плотную пачку денег. Отсчитал восемьдесят бумажек и передал Деду Мазаю.

– Удачи! – сказал Стас, пересчитывая деньги. – Выход вон там.

Виктор встал со стула, прихватив с собой дорогие и такие нужные ему флешки, и вышел из комнатки.

Глава 30

И вот он с этими самыми флешками сидит у компа жертвы, как выразился Дед Мазай из далёкого Питера. Какую вставлять? «Маму» или «папу»? На какое-то мгновенье Виктор застыл, со страхом думая, что он забыл инструкции, данные в тесной комнатке спортивного магазина.

Но потом вспомнил. Взял флешку с буквой «М» и вставил её в разъём. Ноут деловито загудел. На экране появилась табличка с вопросом «Загрузить?». Да. Загрузить. Виктор щёлкнул по клавише. Экран поморгал и погас. Прошло пять секунд, десять… Целая вечность прошла.

Вдруг из-за угла экрана выглянул заяц, посмотрел на Виктора и побежал через всю площадь монитора. За ним ринулась целая толпа рисованных белых зайцев. Когда мультяшные зайцы убежали, на экране зажглась надпись «Всё. Беги и ты».

Виктор вздрогнул. Резко вытащил флешку из ноута, схватил со стола другую («папу») и захлопнул крышку ноутбука.

Вышел из дома, затем из калитки и мелкой трусцой побежал в сторону выезда из «Шести озёр». Сел в машину. Завёл мотор.

Не успел тронуться, как в посёлок въехал Князь на своём чёрном «Рендж Ровере». Он подъехал к машине Виктора, остановился и опустил окно. Рядом с Князем сидела Галина.

– Здравствуйте, Алексей Николаевич, – поприветствовал тестя Виктор.

– Привет, коль не шутишь, – ответил Князь.

Галина помахала Виктору рукой из глубины машины.

– Куда это ты на ночь глядя собрался, футболист? – спросил Князь. – Беременную жену дома бросил и по бабам?

– Да какие бабы, – вздохнул Виктор, – по работе надо отъехать.

– Ой, какой молодец, – криво улыбнулся Князь. – Всё в дом, всё в семью.

– Не переживайте, – сказал Виктор Князю, – я по бабам не хожу и Вашу дочку не обижу.

Ему вдруг захотелось протянуть руку и ударить в ухмыляющееся лицо своего собеседника. И бить, бить, бить, превращая эту рожу в кровавое месиво.

– А я переживаю, – хохотнул Князь. – Ишь, как тебя задело-то. Аж побледнел.

– Алексей, поехали домой, я спать хочу, – подала голос Галина, – пожалуйста.

– Поехали, – легко согласился Князь.

Он закрыл окно и, резко газанув, поехал своей дорогой.

Виктор посидел несколько секунд и плавно тронулся. Шлагбаум был поднят. Охранника нигде не было видно.

Виктор ехал и думал: об отце, о Полине, о себе. Не заметил, как оказался в Дашковке, возле бывшего дома Беляша. Зашёл внутрь. Включил свет. В доме было всё так же, как при хозяине. Даже пахло то ли перегаром, то ли квашеной капустой.

Виктор спустился в подвал, подошёл к лежащей в углу батарее. Достал смартфон и написал: «Купить бинты, антибиотики, йод, перекись водорода, наручники (4 шт.), опасную бритву и пассатижи». Подумал и дописал: «Музыка девяностых».

После чего поехал домой к беременной жене.

Глава 31

Полина не спала.

– Папу твоего встретил, – сказал ей Виктор, – какой-то он весёлый сегодня. Ноги выдёргивать не стал. Видать, кому-то уже выдернул.

– Не обращай внимания на него, – махнула рукой Полина. – Это он с чужими страшный, а с родными – обычный человек. Добрый и ласковый.

– Так он же бандит вроде как, – брякнул Виктор. – Извини, но это так.

– Бандит. Бывший, – согласилась Полина. – Но раньше по-другому было нельзя. Время было такое. Был бандитом, сейчас стал предпринимателем. Хотя ты прав. Наверное, бандитом и остался в душе.

– Тогда выходит, что ты дочь бандита, – опять брякнул Виктор.

– Я не дочь бандита, – поморщилась Полина, – я профессорская внучка. Я с бабушкой и дедушкой жила. Я папу-то толком не знала и в дела его не лезла. Только последнее время вот хостелами заведовала, пока не забеременела. Но в этих хостелах никакого криминала. Обычный бизнес.

– Ну да, – кивнул Виктор, – ты права. Обычный бизнес.

– Мне кажется, что по дому кто-то ходит, – помолчав, сказала Поля Виктору. – Кто-то на втором этаже ходит, что-то двигает, вздыхает.

– Это может быть компьютер у меня в комнате, – улыбнулся Виктор. – Включается система охлаждения, и шумит моторчик. А он шумный. Или окно открыто, и сквозняк дверью играется.

– А ты компьютер не выключаешь? – удивилась Полина.

– Нет, не выключаю, – ответил Виктор, – на него информация нон-стоп идёт. Видео с камер и прочее.

– Тогда не страшно, – улыбнулась она. – Когда знаешь, что шумит, то не страшно становится.

– Пойдём спать, – предложил Виктор, – я что-то с ног валюсь. Столько дел сегодня переделал, ты даже не представляешь.

– Конечно, спать, – согласилась Полина. – Времени-то уже… Почти утро. Пойдём.

Полина уснула сразу, а Виктор, несмотря на навалившуюся усталость, всё ворочался и ворочался. Он думал, что добавить в список к наручникам и пассатижам.

Всю следующую неделю он сидел на чердаке и сканировал компьютер Князя. То, о чём говорилось в соседнем доме, в пьяных беседах на субботних посиделках, подтверждалось цифрами.

Работу он переложил на своего заместителя, сказав, что заболел. Полине наплёл что-то про срочный заказ, будто ему надо поработать с документами дома. А документов было много: текстовые файлы, сводные таблицы, цифры, фотографии, аудиозаписи.

Отдельным файлом даже шёл список бойцов группировки с указанием их мейлов и телефонов. Напротив двух фамилий было написано «ликвидирован», а в конце списка был и сам ликвидатор – некий Андрей Лепихов.

Целая папка была посвящена карьерам, которые принадлежали группировке. Сводная таблица с приходом денег и расходами. Расходы были в основном на выплаты зарплат рядовым членам банды и руководству. Часть денег посылалась в тюрьму. Часть шла на подкуп местных чиновников и парочки человек из Москвы. Файл так и назывался – Vzatki.doc.

Доля денег поступала от банального рэкета. На отдельном файле оказался список предприятий Серпухова и его окрестностей с указанием сумм, которые эти предприятия отдавали бандитам.

Безналичный общак был раскидан по счетам в трёх банках. Налик в размере девяноста двух миллионов рублей хранился у какого-то Стаса. Кто такой Стас и где он живёт, таких пометок в компьютере не было.

Часть общих денег Князь присваивал себе. В папке «Личное» обнаружилось четыре квартиры в Москве, счёт в Сбербанке с крупной суммой и счёт в чешском «Райффайзене» с не менее крупной суммой в валюте. Кроме счёта, у Князя в Чехии оказались трёхкомнатная квартира и студия в новом современном жилом комплексе.

– Идиот, – шептал Виктор, знакомясь с содержанием князевского компьютера, – кто же такое хранит без шифровки? Кто же весь этот компромат у себя дома держит? Идиот. Непуганый идиот.

Но, видимо, Князь действительно был уверен в том, что до его ноутбука никто не доберётся. Он считал, что он на самом деле князь. Князь в отдельном серпуховском княжестве.

Виктор скопировал для следствия всё, что посчитал нужным, на отдельный диск и позвонил Петровичу. Но передать диск не успел.

Глава 32

Виктор собирался на встречу к Петровичу, но тут начала рожать Полина. И вместо ресторана быстрого питания «КФЦ» Виктор помчался в Подольск, забыв обо всём на свете.

Полина стонала на заднем сиденье, а Виктор мчался по трассе, приговаривая: «Всё будет хорошо, ты не спеши, всё будет хорошо».

– Я не спешу, – кричала Поля, – я боюсь, что не успеем. Мне больно и страшно.

– Всё будет хорошо, – повторял Виктор, – успеем, не переживай. Всё будет хорошо.

И действительно, успели.

Минут пятнадцать Виктор нервно ходил по коридору. Только сел, как дверь в операционную открылась, и из неё вышел врач.

– Что? – вскочил Виктор.

– Всё нормально, – улыбнулся бородатый доктор, – мальчик у Вас. Три кило. Роды прошли легко и как по нотам. Так что можете расслабиться.

И он пошёл по коридору куда-то вглубь больницы.

– А Вы куда? – закричал ему вслед Виктор. – Надо же что-то делать. Пуповину перевязать или ещё что-то.

– Всё, что надо, перевязали, – обернулся доктор. – Да Вы не переживайте! Сёстры всё доделают. Я домой спешу. Я из-за Вашей жены задержался. Только собрался уходить, а тут звонок, что вы едете.

– Спасибо, доктор! – сказал Виктор и присел на стоявшую в коридоре скамью. – Спасибо большое!

На него вдруг навалилась дикая усталость. Усталость и неведомое раньше чувство радости – у него родился сын, его сын.

Это было сейчас самое главное. Ни Князь, ни месть ему, ни дела орудовавшей уже четверть века в Серпухове банды Хромого. На всё было наплевать! Главное, у него родился сын.

Он не помнил, сколько просидел, уронив голову на согнутые руки. Окликнула его медсестра и позвала в палату к Полине.

Лицо у Поли было красное и испуганное.

– Всё получилось, – сказала она Виктору.

Стоявшая рядом сестра хмыкнула, но ничего не сказала.

– Ты у меня молодец, – Виктор осторожно погладил руку жены, – ты у меня просто умница.

– Ребёнка смотреть будете? – спросила сестра.

– Конечно, будем, – встрепенулся Виктор. – Будем смотреть.

Сестра куда-то вышла на минутку и вернулась, катя перед собой прозрачный боксик на колёсах. В боксе лежал кулёк, а в нём спал сын.

– Он только два раза крикнул, увидел меня и успокоился, – зашептала где-то рядом Полина. – Потом зевнул. Смешно так! Мне его подержать дали. Доктор у нас замечательный. Сказал, что для недоношенного очень вес хороший, и все показатели в норме.

Виктор аккуратно взял кулёчек и прижал его к груди – осторожно и бережно. Потом наклонился к сморщенному маленькому личику, торчащему из кулька.

– Привет, Анатолий, – прошептал Виктор.

– В честь папы Вити назвали, – зачем-то начала объяснять Полина медсестре. – Он у него пропал без вести. Вот сына в честь дедушки и назвали, Анатолием. Кстати, Витя, позвони моему папе, а то я свой телефон дома забыла.

Виктор подержал ещё немного ребёнка и опустил его обратно, в боксик.

– А это нормально, что он спит? – спросил он медсестру.

– Нормально, – ответила та. – Дети первое время много спят. Наслаждайтесь. Вот когда зубы полезут, тогда не до сна будет. И мамаша пускай поспит. Она одна в палате. Пойдёмте, я Вас провожу.

Виктор с медсестрой вышли из палаты.

– Спасибо, – сказал Виктор и, выудив из портмоне несколько денежных купюр, сунул их в карман медсестре. – Вы проследите, чтобы у Полины и сына всё в порядке было.

– Не переживайте, – ослепительно улыбнулась купюрам медсестра, – всё будет в лучшем виде.

Глава 33

Виктор вышел из роддома, сел в машину и достал телефон. Три пропущенных звонка от Петровича и два от Семёна.

Вначале позвонил Семёну и выслушал его.

– Часа через три подъеду, – сказал Виктор в трубку своему заместителю. – Ты дождись меня. Есть серьёзный разговор.

Затем позвонил Петровичу.

– Ты где? – вместо «здрасте» спросил Петрович.

– В Подольске, – ответил Виктор, – у меня жена рожала. Уж извини, что не предупредил. Не до звонков было.

– Родила? Всё нормально? – заинтересованно спросил Петрович.

– Родила, всё нормально, – ответил Виктор. – Я сейчас подъеду. В «КФЦ»?

– Не, не надо в «КФЦ», – сказал Петрович, – испортились они что-то. На прогорклом масле готовить стали. Есть невозможно. Давай посередине, между Подольском и Серпуховом. В Климовске, у въезда в город, есть кафешка. Там изумительные чебуреки готовят. Я тебе адрес ща СМСну. Подъезжай. Пальчики оближешь!

– Чебуреки? – переспросил Виктор. – Как Ваш желудок с такой неправильной едой до такого возраста дожил-то?

– Я мент, – засмеялся Петрович, – а у ментов желудки лужёные. Да не бойся, ничего твоему организму не будет. Меня ещё благодарить будешь.

Чебуреки оказались действительно изумительные. Виктор с Петровичем умяли по два, прежде чем приступить к беседе.

– Вот, – Виктор подвинул к Петровичу флешку, – тут вся финансовая документация по нашим друзьям. Вся. Приход, расход, дебет, кредит. И список всех членов этой весёлой компании есть. Кстати, впечатляет количество бойцов – почти две сотни.

– Откуда сведения? – поинтересовался Петрович.

– Из компьютера Князя, – ответил Виктор. – Он у них вроде бухгалтера.

– Ну, ты красавец, – не удержался Петрович от похвалы. – Этим же сведениям цены нет! Жалко, что официально это сейчас не оформишь. Но что-нибудь да придумаем. Что-нибудь придумаем.

– Придумывайте, – сказал Виктор, протягивая руку к третьему чебуреку. – Тут у меня вопрос есть, как к матёрому менту от непрофессионального осведомителя.

– Спрашивай, – встрепенулся Петрович, – тебе помогу чем угодно. Хоть советом, хоть делом.

– В общем, вопрос простой. Как усыпить человека на время, чтобы можно было его изолировать? – подумав, спросил Виктор. – Хлороформом, там, или ещё чем-то.

– Да зачем тут хлороформ? – усмехнулся Петрович. – Есть старое и проверенное средство – «Клофелин» называется. В Советском Союзе использовалось для отъёма денежных средств у доверчивых мужиков хрупкими проститутками.

– Достать сможете? – перебил Петровича Виктор.

– А тебе когда надо? – спросил тот.

– Вчера, – вздохнул Виктор, – а ещё лучше позавчера.

– Вот же ж молодёжь пошла! – крякнул Петрович. – Всё у них в последний момент. Ща, если телефон остался в записной книжке, то сегодня будет у тебя клофелинчик.

Петрович достал из внутреннего кармана пиджака блокнот и принялся его листать. Нашёл нужный телефон и довольно крякнул. Достал трубку – допотопную «Нокиа». Пощёлкал по клавишам.

– Алё, Мариша, – промурчал Петрович в трубку, когда его соединили. – Ты жива ещё, моя старушка?

В трубке что-то ответили.

– Ты мне должна, – вдруг резко сменив тон, продолжил Петрович. – Прошлый раз не считается. Ты мне вообще по жизни должна. Если бы не я, жизни бы у тебя не было.

Трубка опять что-то прошуршала в ответ.

– Мне нужен пузырёчек клофелина, – продолжил Петрович, – всего-навсего. Я знаю, что у тебя наверняка есть. Да. Сейчас нужен. В данный момент. Да. Да.

Трубка что-то крякнула в ответ и замолкла.

– Через 15 минут буду, – сказал Петрович, – так что приводи себя в порядок и жди. Люблю тебя.

Виктор с изумлением посмотрел на Петровича.

– Через 15 минут? – спросил он его.

– Это хорошо, что мы в Климовске встретились, – сказал Петрович, вытирая руки о влажные салфетки, – как чувствовал. Живёт тут у меня одна заведующая аптекой, которая в молодости наркотой пробовала торговать. У неё-то щас клофелинчик я и заберу. Ты пока посиди. Заодно оплати наши сожранные чебуреки. Чай попей. Чай у них хороший, кстати. Азербайджанский. А я скоро приеду. Хорошо?

– Хорошо, – ответил Виктор.

Петрович встал и нагнулся к Виктору.

– Кого? – спросил он вполголоса. – Кого хомутать будем? Князя или Хромого?

– Хомутать буду я, – так же тихо ответил Виктор, – не Вы. Князя попробую. А там, если надо, и Ваша помощь понадобится. Ваше дело сейчас маленькое – притворяться пенсионером и хранить накопленную мною за прошедший год информацию. Езжайте за капельками. Мне ещё в Москву надо заскочить и вернуться.

Петрович выпрямился. Хотел что-то сказать, но передумал. Развернулся и выскочил из чебуречной.

Вернулся он примерно через двадцать минут. Виктор за это время выпил две чашки чая и заказал ещё три чебурека, попросив их завернуть с собой.

– Вот, – Петрович передал Виктору бумажный пакетик с аптечным пузырьком внутри, – десять капель максимум. Больше не надо, а то не доживёт клиент до пробуждения.

– Спасибо, – Виктор сунул пакетик в карман куртки, – спасибо большое! Если что, я позвоню.

– Если что, я прикрою, не бзди, – Петрович аж охрип от волнения. – Звони в любое время. Хоть днём, хоть ночью.

Виктор кивнул, встал и вышел из хлебосольного, а точнее, чебуречносольного кафе.

Пока ехал в Москву, позвонил в роддом. Уже знакомая ему медсестра отрапортовала, что и младенец, и роженица выспались, и оба чувствуют себя хорошо. После чего дала трубку Полине.

– Он такой красивый, – заплакала в телефон жена, – только лицо пока красненькое. Но все говорят, что это пройдёт.

– Ты чего плачешь? – перебил жену Виктор. – Болит что-нибудь?

– Болит живот и ниже, – хлюпнула в трубку Полина, – но я не от этого. Я не знаю, от чего. От счастья, наверное.

– От счастья, поплачь, – выдохнул уже напрягшийся Виктор, – не держи в себе. Главное, ребёнка не намочи своими слезами.

– Не намочу-у-у, – ответила Поля. – А краснота точно пройдёт?

– Точно. У всех младенцев сначала лицо красное, а потом нормальный цвет появляется, – успокоил Полю муж. – Ты отдыхай пока. Я по делам в Москву и потом обратно, домой. Завтра приеду.

– Папе позвони! – крикнула в трубку Полина.

– Позвоню, – пообещал Виктор, – обязательно позвоню.

Глава 34

До работы он добрался на удивление быстро, несмотря на вечерние пробки. Семён уже ждал его с пачкой бумаг.

– Вот, договора надо подписать, – кинул он эту пачку Виктору на стол. – Нас, наверное, позовут одну крупную торговую сеть камерами оборудовать. Воруют у них в последнее время слишком много.

– Это хорошо, что воруют, – усмехнулся Виктор, подписывая не глядя однотипные договора. – Пока воруют, наши услуги будут востребованы.

– Виктор Анатольевич, – не принял шутливого тона Семён, – может, сделаем на меня право подписи? Кучу времени сэкономим. А то я с этими бумагами…

– Сядь, – перебил заместителя Виктор, – разговор есть.

Семён послушно сел напротив него, положил руки на стол, поёрзал. Достал откуда-то записную книжку и ручку. Замер, глядя на начальника.

Виктор улыбнулся.

– Хороший ты заместитель, Семён, – сказал Виктор, – поэтому дай команду нашему юристу, пусть в течение пары дней подготовит документы. Ты станешь совладельцем фирмы: 49 процентов твои, 51 процент мой. У тебя будет право подписи, в том числе и банковских документов.

– Как это? – раскрыл от неожиданности рот Семён. – Это же Ваша фирма. Вы же её с нуля.

– Семён, – Виктор перестал улыбаться, – в последнее время вся работа лежит на тебе. И ты с этим справляешься. А у меня сейчас вообще нет времени. И я думаю, что будет разумным взять тебя в компаньоны. Работать я в фирме вряд ли смогу в ближайшее время. Так что всё на тебе. Всё на тебе.

– Спасибо большое. Королевский подарок, – Семён натянуто улыбнулся. – Вы, то есть ты не пожалеешь, Виктор. Я даже не знаю, чо говорить.

– Ничего не говори, – Виктор встал из-за стола. – Оформи документы как можно быстрее. Как будет готово, позвони. А я поехал домой.

– Да, конечно, – Семён тоже вскочил, засуетился. – Я сегодня юристу нашему буду звонить. Ещё не поздно. А ты езжай, я всё сделаю. Привет передавай Полине.

– Да, передам, – уже в дверях ответил Виктор. – Кстати, она сегодня родила мне сына. Три кило.

– Серьёзно? – удивился Семён. – А что же ты молчал-то, Виктор Анатольевич? Это надо отметить. Может, по сто граммов?

– Не, я за рулём, – отмахнулся от предложения Виктор. – Я дома выпью. А ты занимайся работой. Потом за здоровье пить будем. Потом.

И вышел из кабинета.

Семён догнал Виктора уже у машины.

– Виктор Анатольевич, случилось что? – спросил Семён. – Если что, можешь на меня рассчитывать. Только скажи, что надо делать. Ну, не верю я в этот аттракцион невиданной щедрости. Не верю. Что случилось?

– Сём, – рассмеялся Виктор, – во-первых, давай без отчества, просто Виктор. Мы как-никак партнёры. А во-вторых, надо будет, я обращусь, ты не переживай. Нужна будет помощь, я сразу же тебя подключу. Хорошо?

– Хорошо, – выдохнул Семён. – Ещё раз с рождением сына! Это здорово.

– Здорово, – согласился Виктор. – А насчёт того, что случилось, всё очень просто. Тема у меня нарисовалась. Очень перспективная.

– С Тарасовым? – спросил Семён.

– С ним, – кивнул Виктор. – И с ним тоже. Кстати, по всем непоняткам к нему обращайся. Он типа у нас как куратор.

– Да это я знаю, – отмахнулся Семён, – с Тарасовым у нас полное понимание и контакт. Ещё раз поздравляю с сыном, Виктор.

– Давай, дуй к юристу завтра, – Виктор сел в машину, – всё будет хорошо. Не переживай.

И поехал в посёлок «Шесть озёр».

Глава 35

В доме Князя было тихо. Свет не горел, да и камеры показывали, что никого нет.

Дома Виктор нашёл Полинин телефон. Тот был полностью разряжен. Он поставил его на зарядку и включил чайник. Взял телефон, повертел в руках, нашёл контакты. Князь в телефоне Полины значился как «ПАПА».

Виктор вздохнул. Хотелось спать и есть. Времени было почти полдвенадцатого ночи. День был насыщенным и суетливым. Виктор нажал пальцем на надпись «ПАПА». Пошёл звонок. Князь снял трубку сразу же.

– Да, доченька, – услышал Виктор знакомый голос, – случилось что?

– Это не Полина, – прохрипел Виктор.

В горле внезапно стало сухо, и в висках застучала кровь, громко и противно.

– Что случилось? – голос у Князя изменился, в нём появились металлические нотки. – Где Полина?

– Поздравляю! – ответил Виктор. – Полина родила сегодня. Мальчик. Три кило. Все чувствуют себя хорошо.

– Поля родила, – сказал Князь кому-то и снова Виктору: – А чего она сама не позвонила?

– Она трубку дома забыла, – объяснил Виктор, – а я только сейчас до дома добрался. Пока зарядил, туда-сюда. Вот звоню. Дедушкой Вы стали.

– Это дело надо отметить, – внезапно повеселел Князь, – надо отметить.

– А Вы где? – осторожно спросил Виктор. – А то у меня водки полный холодильник, а выпить не с кем.

– Я на Киевском, – ответил Князь, – сейчас Галю посажу на поезд и приеду. Часа через полтора буду. Закусь у тебя есть?

– Есть, всё есть, – ещё не веря в такую удачу, ответил Виктор. – Я жду Вас. Как приедете, позвоните. Я открою.

– Хорошо, – ответил Князь и отключился.

Виктор принялся наводить порядок на кухне. Настругал салатиков. Достал банку с замаринованными белыми грибочками и банку с солёными огурчиками – всё мамина готовка.

Затем взял бутылку водки, открыл её и накапал туда двадцать капель из пузырька. Подумал и добавил ещё десять. Убрал водку в холодильник, на нижнюю полку, а на верхнюю поставил две нераспечатанных беленьких и бутылку коньяка.

Пузырёк с клофелином спрятал в кухонном шкафу. Нарезал хлеба.

Послонялся по дому. Посидел, вспоминая, всё ли он сделал правильно. Хотел было позвонить Петровичу, но передумал.

– Сам справлюсь, – сказал он себе. – Это моё дело, а не Ворошиловского стрелка.

Виктор присел за накрытым столом. Хотелось, чтобы всё прошло гладко – не так, как с Беляшом.

Он ещё раз проверил, всё ли на месте. Бутылки в холодильнике. Пузырёчек на полке шкафа. Закуска на столе.

Присел. И уснул.

Разбудил Виктора стук в окно.

– Спишь, папаня? – орал за окном Князь. – Открывай давай!

Виктор вскочил.

Со своими приготовлениями он совсем забыл закрыть за собой ворота.

Он бросился открывать и снёс стоящую на полу эмалированную кастрюлю. Споткнулся с грохотом об эту проклятую посудину, больно ударившись коленом. Прихрамывая, открыл дверь.

– Спишь?! – заорал Князь, держа в руках две бутылки шампанского и борсетку.

– Да время-то, – потирая ногу, сказал Виктор, – и перенервничал за день. Вот и сморило. Проходите.

– Сон для слабаков, – ухмыльнулся Князь и прошёл, отодвинув Виктора, в дом.

Виктор пошёл за тестем на кухню. Тот уже расположился за столом, скинув куртку прямо на него.

– Молодец, приготовился, – похвалил Князь Виктора, – и грибочки есть. Сам собирал?

– Мама собирала, и ещё у дачников покупал, – ответил Виктор.

– Фужеры есть? – продолжил допрос Князь.

– Так водку же собирались пить, – удивился Виктор, – я в холодильник закинул. Нет у нас фужеров. Поля не пьёт, а я иногда, по праздникам.

– А, ну давай тогда водку, – легко согласился Князь. – Водкой всё можно отметить: и рождение, и похороны.

– Какие похороны? – насторожился Виктор, доставая из холодильника две бутылки, водку и коньяк.

– Да у Галки мать померла, – пояснил Князь, – я её сегодня на вокзал отвёз. Летать боится. Будет теперь сутки на нижней полке трястись с такими же трусихами, до самого Кишинёва. Прикинь, оказывается, сейчас есть женские и мужские купе.

– До Кишинёва? – переспросил Виктор. – Я думал, Галина – украинка.

– Украинка, – засмеялся Князь, – кишинёвская украинка. Да ты чего стоишь? Садись давай. Праздновать будем.

Виктор сел за стол. Открыл обе бутылки. Себе налил коньяку, а Князю водки.

– А чего это ты себе конину льёшь, а мне беленькую? – заинтересовался Князь.

– Да я не пью водку, мне от неё плохо, – сказал Виктор. – Коньяк нормально заходит, а от водки аритмия начинается.

– Наливай и мне коньяку, – скомандовал Князь и выплеснул свою водку в раковину. – При знакомстве надо пить из одной бутылки. Так издавна на Руси повелось. Чтобы показать, что пойло не отравленное.

Виктор налил Князю коньяка. Чокнулись. Выпили. Закусили грибочками.

– Давай по второй, – тут же предложил Князь. – Не чокаясь. За мамку Галкину. Чёрт, хороши грибочки. Как я люблю – хрустящие, малосольные.

Грибочки, и правда, были хороши. Крепкие, в меру солёные, они моментально отшибали водочный дух и наполняли рот слюной.

Виктор налил по второй. Выпили. Закусили.

– Как пацана-то назовёте? – спросил Князь, хрустя огурчиком.

– В честь дедушки, – ответил Виктор и взглянул прямо в глаза Князю, впервые с начала застолья, – Алексеем Викторовичем.

– Ох ты! – засмеялся Князь. – Решили раздобрить дедушку. А дедушка богатый, да. Внук ни в чём нуждаться не будет. Ни в чём! Я дочку обеспечил, а уж внука-то не забуду. Дочери чем хороши? А?

– Чем? – переспросил Виктор.

– Ты точно знаешь, что это твой внук, – подняв вверх указательный палец, сказал Князь. – Дочь твоя родила, значит, и кровь твоя во внуке течёт. А если сын, то неизвестно, от него баба родила или не от него. Только экспертиза ДНК покажет.

– Умно, – похвалил Виктор Князя и разлил по стаканам коньяк, – умно.

– О, анекдот в тему, – вдруг засмеялся Князь. – Северный полюс. Маленький белый медвежонок спрашивает маму: «Мама, у нас в роду бурых медведей не было?» «Не было», – отвечает мама, белая медведица. «Точно не было? – переспрашивает медвежонок. – Может, бабушка наша или прабабка с бурым спуталась?» «Да что ты глупости говоришь? – злится мать, белая медведица. – Не было у нас бурых никогда в роду. И никто ни с кем не путался. А чего ты спрашиваешь?» А медвежонок ей и отвечает: «Мёрзну я, мама, мёрзну».

И Князь заливисто рассмеялся. Засмеялся и Виктор.

– За то, чтобы знать правду и не мёрзнуть, – предложил он.

Выпили ещё по одной.

Захмелел Князь быстро. То ли приехал уже выпившим, то ли сказалось позднее время застолья. Да и Виктора повело от коньяка. Захотелось спать и вообще послать всех подальше. И жить своей жизнью, без камер слежения и тестя-бандита.

– Где тут у тебя поссать можно? – внезапно спросил Князь, вставая.

– По коридору и налево, – скомандовал Виктор.

Князь встал и ушёл справлять малую нужду. А Виктор осторожно, чтобы ничего не задеть и не нашуметь, на цыпочках подобрался к кухне. Открыл дверцу шкафа, достал пузырёк. Накапал в стакан Князю несколько капель: две, три, четыре, пять… Сбился.

Не закрывая, положил пузырёк обратно, прикрыл дверцу, вернулся на место. И вовремя. Князь ввалился в кухню, по-хозяйски подошёл к раковине, сполоснул руки.

– Надоела мне эта конина твоя, – сказал он, морщась. – Давай водку пить.

И отодвинул от себя коньяк с клофелином. Виктору аж плохо стало. По лицу потёк пот.

«Сейчас встанет, двинет ногой по яйцам и убежит, как Беляш», – почему-то пронеслось в мозгу у Виктора.

– Водку давай! – гаркнул Князь. – Чего застыл?

– Если рюмка налита, то надо выпить, – еле сдерживая себя, сказал Виктор. – Чё ты тут раскомандовался? Щас допьём коньяк, и достану водку. Примета такая: нельзя оставлять то, что в рюмке. Нельзя.

– Да без проблем, – Князь схватил стакан и опрокинул коньяк себе в рот, – вот. Теперь водку давай.

– Даю, – сказал Виктор, заворожённо глядя на пустой стакан, – сейчас-сейчас.

Он вытащил из холодильника бутылку, открыл и налил.

– Я всё про тебя знаю, – между тем продолжил общение с родственником Князь. – Я тебя пробил по всем базам. Фирма у тебя. Хорошая фирма. По безопасности. И обороты приличные. Не за нищеброда Полька замуж вышла. За состоятельного. Гы!

– Да, охранные системы, – кивнул Виктор, – и прочее.

– Может, к нам, так сказать, в семейный бизнес? – предложил Князь. – Мы тебе крышу построим, чтобы никто не обижал, заказов подкинем. Выпьем, за сотрудничество?

Чокнулись. Выпили.

– Выпить я выпью, – сказал Виктор, – но вот сотрудничество вряд ли получится. Я ведь тоже пробил Вас, Алексей Николаевич. И тоже про Вас всё знаю.

– Про меня всё никто не знает, даже я сам, – рассмеялся Князь и добавил: – Наливай.

Виктор налил. Чокнулись. Выпили.

– Я надеюсь, что узнаю, – сказал Виктор и усмехнулся.

Выпитые коньяк с водкой делали его бесстрашным и толкали на глупые поступки. Хотелось схватить лежащий на столе хлебный нож и воткнуть Князю в лицо.

– А ты давно в Протвино-то живёшь? – спросил Князь. – Откуда приехал?

– Я тут родился, – ответил Виктор, – это моя родина. Учился в третьей школе, как и Вы, Алексей Николаевич. И в музыкальной там же. Директором в музыкальной была жена директора третьей школы. Семейный подряд, как и Вы предлагаете.

– Ты знаешь, в какой школе я учился? – удивился Князь.

– Так я же говорю, что пробивал Вас, – Виктор взял в руки нож, разрезал им пополам длинный огурец, выуженный из банки, и дал половинку Князю. – У меня же фирма по безопасности. Я должен знать, кто у меня сосед.

– Ты на дочке-то моей не из-за моего досье, случайно, женился? – насторожился Князь.

– Не, на Полине я женился по любви, – усмехнулся Виктор. – Вы, Алексей Николаевич, «Монте-Кристо» начитались. Сейчас для того, чтобы добыть информацию, достаточно заплатить, а не жениться.

– И сколько же моё досье стоит? – поинтересовался Князь.

– Недорого, – ответил Виктор, – всего пять тысяч рублей. Выпьем?

– Выпьем, – согласился Князь. – Чё-то дёшево как-то.

– Так Вы человек известный, – сказал Виктор, – всё на поверхности.

Он налил водки полные стаканы. Чокнулись.

– За сына, – сказал Виктор. – А то мы за что только не пили, а за сына, по-моему, забыли.

Выпили. Закусили.

– Бля, спать хочется, сил нет, – вдруг широко зевнул Князь, – умотался я совсем.

– Я провожу, – вскочил Виктор, мгновенно протрезвев, – я провожу.

Он схватил обмякшего Князя за руку и потянул прочь от стола.

– На посошок, – заупрямился Князь, как маленький ребёнок, – хочу на посошок.

– Тогда холодненькой, – и Виктор рванул дверь холодильника.

Рванул. Упал. Пошатываясь, встал. Всё-таки он был пьян, хотя голова работала ясно и чётко.

Достал с нижней полки «заряженную» водку, налил Князю. Себе налил чистую, без клофелина.

Князь поднял голову и схватил стакан. Чокнулись. Выпили.

– Пошли, – Виктор снова схватил Князя за руку и потащил в сторону гаражной двери.

– Нам в другую сторону, – опять заупрямился Кня