Читать онлайн Проклятый горный дикий край бесплатно

Пролог

В начале января 1982 года случилось переобустройство базы усиленного сводного батальона морской пехоты, что располагалась под городком Гозара, находившееся в свою очередь в трех десятках километрах южнее Герата – столицы одноименной провинции Афганистана.

Заключалось оно в том, что прибывший строительный батальон за трое суток возвел на территории настоящий городок из сборно-щитовых казарм в каждой из которых могло разместиться до взвода личного состава. Представляли они собой домики из фанеры и получили в армейской среде название модули, а в морской пехоте по флотской традиции – кубрики.

На зимнее время модули оснащались железными печками-буржуйками, а вот что особенно ценно, так это наличие в таких модулях настоящих кондиционеров, советские, кондовые, но функциональные. Это не едва выполняющий свои функции паллиатив в виде самодельного радиатора собранного из железных трубок через которые пропускали воду из ручья и обдували вентилятором. Впрочем, и от самодельной системы никто отказываться не собирался, а то вдруг сломается, точнее осколком разворотит? Опять от пятидесятиградусной жары загибаться?

Помимо казарм-кубриков из таких фанерных щитов собрали столовые, штаб и офицерский дом отдыха и собраний.

Ставили модули над вырытыми землянками, от которых тоже не собирались избавляться, чтобы в случае обстрела можно было быстро укрыться в безопасном месте, потому как модули эти прошивались осколками навылет. В будущем их собирались усилить, так сказать, блиндировать, то есть добавив внешние стены, а между ними засыпав грунт. Оставалось только радоваться, что обстрелы с некоторого времени стали редкостью и легко прогнозировалось, когда случится следующий огневой налет духов.

Вот как заступили на постоянное дежурство планеры с утра до ночи сменяя друг друга нарезая круги, а ночью над базой стали висеть дирижабли, засекая через тепловизоры любое подозрительное движение в округе, так и перестали обстреливать на регулярной основе. И лишь когда портилась погода, препятствующая полетам, душманы словно срывались с цепи и старались отыграться за дни своего вынужденного затишья ударными темпами отрабатывая гонорары от американцев и саудитов с прочими спонсорами. Так что теперь все очень внимательно отслеживали прогноз погоды и если обещали ветер и тем более осадки, то на ночь загодя спускались спать в землянки. Иные, кто не доверял метеорологам предпочли и дальше обитать под землей.

Анатолий Киборгин по прошлой своей жизни такого переобустройства в расположении не застал. Неизвестно как остальные подразделения, а ДШБ морпехов получил такое улучшение жилищных условий лишь в 83-м году, то есть более чем через полгода после того, как он покинул Афганистан выслужив свой двухлетний срок исполнения интернационального долга, хотя хоть убей не помнил, когда и где он успел так сильно кому-то задолжать, что чуть трижды не сдох, пока этот долг отдавал…

Но история в целом, естественно не без его воздействия, довольно сильно изменилась (раз уж попал неведомым образом в самого в себя в прошлое, то глупо было бы, не попытаться хоть что-то изменить, а одно тянет другое), да так, что преждевременное улучшение жилищных условий по сравнению с этим сущий пустяк. Собственно, что заставило командование досрочно установить модули он как раз не очень понимал.

«Разве что маршал Соколов сподобился озаботиться бытовыми условиями воинов-интернационалистов», – подумалось Киборгину.

Случайное мимолетное знакомство во время проведения одной боевой операции во время которой маршал решив вспомнить молодость, когда он был простым танкистом, забрался на место командира танка и поучаствовал в атаке на душманскую крепость, получило продолжение в виде «задушевного» разговора после боя, что он частенько практиковал, во время которого Анатолий резанул правду-матку с предложениями-просьбами, и как результат в небе Афганистана появились те самые планеры и дирижабли. Потом была еще встреча в Москве, куда Киборгин приехал во время отпуска и добавил маршалу новых идей.

Что до планеров, то сейчас подобными воздушными аппаратами, с более подходящими ТТХ, чем у первых «блаников», прикрыли лишь небольшой участок «афганского кольца», то есть круговой дороги, что пыталась контролировать советская армия, от границы с Туркменской ССР и до Шинданда. На этом участке нападения на колонны практически прекратились. Планеры и дирижабли уверенно вскрывали практически все попытки минирования и выдвижения групп противника к дороге и по ним наносилось огневое поражение артой или авиацией. Да и сами планеры и тем более дирижабли не были беззубыми и могли в экстренном случае вмешаться, сбросив бомбы или сыпанув гранат от АГС-17.

И лишь во время непогоды, что время от времени накрывала Афганистан, особенно во время снегопада закрывавшего обзор воздушным разведчикам, душманы получали возможность спокойно ставить на дорогах мины и устраивать засады. Но в такое время теперь старались не ездить, а потом дорогу тщательно проверяли саперы, коих стали усиливать собаками натасканных на поиск взрывчатки.

Если все пойдет так как сейчас, то можно было надеяться, что за 82-й год полный контроль над дорогой удастся распространить до Кандагара. Дальше появятся определенные трудности из-за горных условий. Увы, но воздушные потоки в горах весьма непредсказуемы и могут привести к катастрофе. Собственно, они уже начались. На участке Кушка-Герат в районе хребта Паропамиз за три месяца разбилось два планера, увы, спастись смог лишь один летнаб сумев как-то выпрыгнуть с парашютом приземлившись неподалеку от дорожного опорника.

Самым значительным изменением, что своими действиями добился Анатолий, стало создание «Северного Альянса» из северо-восточных провинций под предводительством Ахмад Шаха и Дустума. Второго просто купили, а вот первого по прозвищу Масуд сподвигнул на союз лично Киборгин, встретившись с ним во время первой Панджшерской операции, и убедив его перейти на сторону СССР в обмен на значительные финансовые вливания и возможность стать правителем весьма значительного по своим размерам государства.

Это спровоцировало гонения на таджиков со стороны пуштун, причем на таджиков проживавших совсем в других местах Афганистана, в его юго-западных провинциях, что в свою очередь привело к тому, что один из лидеров моджахедов Раббани вынужден был для защиты своих соплеменников пойти на перемирие с советской армией и даже на сотрудничество, так что при некотором везении на сторону СССР могла перейти еще одна провинция Афганистана. Хотя тут все было гораздо сложнее в плане «мозаики» проживавших народов. Но анклав вполне можно было организовать.

«А если руководство не будет хлопать ушами и возьмется за дело настоящим образом, как завещал Ленин, но без идеологической хрени, то можно и центр Афганистана к рукам прибрать. По крайней мере попытаться, чтобы амеры с саудитами пересрались и пошли на реальные переговоры», – подумал Анатолий.

Вопрос лишь заключался в том, есть ли у советского руководства для этого достаточно политической воли и просто время всем этим заниматься? Все-таки Брежнев стал совсем плох и как отлично помнил Киборгин – в конце года умрет, так что политическое руководство уже сейчас и чем дальше, тем активнее может быть занято больше внутренними подковерными играми. И тот, кто сейчас предложит отказаться от идеологии в решении афганского вопроса может сильно подставиться и его просто распнут ретрограды во главе с Сусловым. Дескать предали революцию и бла-бла-бла…

«Так что пока к власти не пришел Андропов, на что-то рассчитывать в этом отношении не стоит и целый год придется воевать впустую, – пришел к печальному выводу Киборгин. – Уже то, что удалось протащить решение о создании штрафбата можно считать чудом».

Да, еще одним изменением, что добился своими действиями Анатолий, это создание штрафного батальона как боевого подразделения. Этим действом решалось сразу несколько задач.

Во-первых, давили такие явления как дедовщина и землячество в армии (шутка ли, под пятнадцать тысяч человек находилась в дисбатах и ведь это только те случаи, на которые уже невозможно стало закрывать глаза). Угроза попасть не просто на «дизель», а в Афганистан могла реально приструнить правонарушителей. Ведь в «за речкой» сдохнуть раз плюнуть, особенно в составе штрафбата, что будут посылать в самое пекло.

Во-вторых, Киборгин становясь командиром этого подразделения получал определенную свободу действия. В частности, ему требовалось под шумок грохота орудий, взрыва бомб, пулеметных очередей и дымовых завес обзавестись серьезным стартовым капиталом, чтобы, когда начнет разваливаться СССР не только не оказаться с голой задницей жуя витаминную крапиву, но вложиться в самые прибыльные финансовые проекты, умножив капитал в несколько раз, или даже на порядок, и уже с помощью этих денег пойти дальше по намеченному плану…

Миллион долларов у него уже имелся, плюс золота изрядное количество, но этого для по-настоящему серьезных дел было мало, тем более что следовало поделиться с сообщником и покровителем в виде генерал-майора Громова, что за это станет его прикрывать и давать нужные приказы на действия штрафбата в самых денежных районах, а оные находятся там, где культивируют мак и коноплю.

«Главное с самой наркотой не связываться», – подумал Киборгин.

1

– Здравья желаю товарищ генерал-майор, капитан Киборгин по вашему приказанию прибыл, – поздоровался Анатолий с командиром 5-й мотострелковой дивизией Громовым, войдя к нему в кабинет.

Он приехал для получения под свое командование штрафного батальона.

– Здравствуй-здравствуй… капитан.

Комдив выглядел не слишком довольным, скорее даже хмурым, что он даже не пытался скрыть, скорее даже демонстративно проявлял свое плохое настроение. Невольно возникло сравнение с грозовой тучей, что того и гляди, гром греметь начнет, да молнии исторгать. Это не могло не напрячь.

– Товарищ генерал-майор, разрешите вопрос? – осторожно произнес Анатолий, чувствуя сейчас себя сапером связавшимся с незнакомой миной, кою надо обязательно деактивировать, когда одна ошибка и взрыв.

– Задавай…

– Ваше плохое настроение как-то связано со мной?

Громов поднял на Анатолия тяжелый взгляд.

– Связано.

– Какие-то проблемы с батальоном?

– Нет. С твоим батальоном никаких проблем нет, ждет тебя…

Киборгину послышалась двусмысленность в этой фразе. Угроза. Ну да, штрафной батальон может ждать его как командира, а может как… штрафника.

– Тогда в чем дело? Может я смогу как-то исправить ситуацию? Как вы понимаете, мне бы очень не хотелось, чтобы у вас, как моего непосредственного теперь командира, на меня вырос зуб. Это сулит мне много ненужных проблем на ровном месте.

На это Громов криво усмехнулся и ответил:

– Зуб у меня на тебя действительно вырос капитан, и очень большой, а вот исправить ты вряд ли что-то сможешь.

«Значит выбью… причем вместе с мозгами», – подумал Анатолий, но промолчал, ожидая продолжения и оно последовало:

– Все дело в твоем предупреждении о том, что могут начаться проверки, связанные с неуставными отношениями…

Киборгин понятливо кивнул. Было такое. Во время отпуска встретившись в Москве с маршалом Соколовым, Анатолий поговорил с ним и на эту тему. Причем не просто о проблеме как таковой дискредитирующую армию, а в связке того, что это может больно ударить по самому Соколову, когда он станет министром обороны. Дескать враги воспользуются скандалом, что неизбежно возникнет в прессе на Западе после дезертирства какого-нибудь затурканного дедовщиной солдатика, и его свалят недоброжелатели.

В реальности ничего подобного не было и дикая дедовщина полностью поглотила армию, но страх, что так действительно может случиться возник. Маршал очень серьезно отнесся к словам капитана, но сейчас стало ясно, что Киборгин несколько ошибся в последствиях. Он решил, что маршал захочет загодя подстелить соломки и начнет заблаговременную борьбу с порочащими армию явлениями. О чем сказал своему патрону генерал-майору Громову, вроде как слил инсайдерскую информацию, посоветовав, чтобы он тоже навел порядок в своей дивизии и когда начнется кампания по искоренению неуставных отношений выглядеть белым и пушистым.

И командир 5-й МСД действительно принялся наводить порядок жесткой рукой. Проверяющие носились по всем подразделениям дивизии, причем работая не для галочки беря при этом подношения от командиров частей, а действительно вскрывали многочисленные проблемы и нещадно карали виновных, как рядовой состав из старослужащих, что измывались над молодыми, так и офицеров по всей вертикали подчинения от взводного до командиров полков, допускавших в своих подразделениях подобный беспредел.

В батальон морской пехоты тоже заглядывали, но морпехи – элита и там ни дедовщины, ни тем более землячества не практиковались, а то что имелось не выходило за рамки разумного.

– Прошло уже много времени, а движения в этом направлении нет, – глухо, но с зарождающимся в голосе грозовым рокотом продолжил генерал-майор. – Причем не только в Афгане, то и в Союзе тишина, я это специально узнавал… Так что исправить ты тут ничего не можешь, капитан!

«Вот же сосиски сраные! – мысленно воскликнул Анатолий. – Подстава с моей стороны, конечно, получилась первостатейная, за такое и грохнуть не грех…»

Киборгин прекрасно понимал состояние комдива. Ведь начав эту кампанию по наведению порядка и усиления дисциплины в своей дивизии, он нажил немало врагов среди подчиненных попавших под его молотки. Далеко не всех ведь можно наказать по всей строгости. Но многие получили взыскания, а это пятно на репутации и палка в колесо для дальнейшего карьерного роста.

Вот все эти пострадавшие, в отместку при некотором желании могли устроить ему серьезные проблемы. Ведь любой приказ можно выполнить по-разному, как чисто формально согласно букве, а можно со всей душой согласно духу. Не говоря уже о том, что любой приказ можно саботировать найдя множество причин для этого. Последствия подобного саботажа представить несложно – удар по карьере самого генерал-майора.

«Почему маршал дал заднюю?! Испугался? – продолжил лихорадочно размышлять Анатолий. – А дал ли он заднюю? Или это какой-то хитрый план?! Все-таки надо думать, что маршал не совсем пентюх в стратеги и тактике!»

– Товарищ генерал-майор, я виноват, и прошу прощения. И вы правы, исправить тут ничего нельзя. Остается лишь понять какая из двух причин тому виной и выжать из нее максимум возможного.

– А ты тут увидел еще какую-то вторую причину?! – уже откровенно грохотал Громов, едва сдерживая ярость.

– Так точно.

– Интересно послушать! Потому что я ее в упор не вижу!

– Вы, наверное, решили, что маршалу не позволили поднять волну и кто-то дал ему по рукам, как бы не сам Устинов?.. Ведь он один из главных виновников того, что творится в армии. Мало того, что допустил безобразие, так и ничего не делает для исправления…

Громов, поджав губы, кивнул, продолжая смотреть на Анатолия исподлобья.

– Как по мне, это сомнительно, товарищ генерал-майор. Точнее не так…

– А как?! – иронично-едко спросил командир дивизии.

– Считаю, что товарищ маршал тоже решил, что его могут не просто остановить, но и за несвоевременную инициативу задвинуть куда-нибудь туда откуда не так-то просто выбраться, но не думаю, что он сдался… Более того, считаю, что он решил не ждать, когда министерский пост как спелый плод сам упадет ему в руки после ухода его начальника, тем более что всегда есть риск, что его кто-то обойдет на повороте и готовит удар.

– То есть? О чем ты? – опешил генерал-майор и даже подрастерял свой боевой настрой.

– Не секрет, что Леониду Ильичу осталось очень недолго и как только он кончится, товарищ Соколов нанесет удар по Устинову. Вопрос только в том, будет он бить самостоятельно или заручится чьей-то поддержкой… Для надежности лучше, конечно, иметь союзников, что прикроют и поддержат.

– Например?

– Самый реальный вариант – Андропов, товарищ генерал-майор. Все-таки КГБ – это очень большие ресурсы и возможности. Не придется самому заниматься тем, к чему нет предрасположенности, это я про тайные операции. А КГБ на этом собаку съело и имеет необходимы ресурсы за рубежом.

Громов, вскинув брови с некоторым изумлением посмотрел на капитана Киборгина и оттянул пальцами воротник рубашки от шеи, что вдруг стал давить словно туго застегнутый ошейник.

– Продолжай… – выдавил он хрипло.

– Андропову, как новому генеральному секретарю, а уверен, что он одна из фигур, что жаждет занять верховный пост в государстве, прежний министр обороны будет как кость в горле. Не знаете случайно какие у них отношения?

– Нет.

– Я тоже…

Анатолий мысленно поморщился, как-то не сподобился он узнать об этом в свое время. Впрочем, знать обо всем невозможно.

– Но если рассуждать логически, то скорее всего натянутые. Силовые ведомства, они всегда конкурируют. Опять же не секрет, что Устинов один из толкачей войны в Афганистане, а Андропову, как новому генсеркретарю понадобится мир для решения внутренних проблем коих накопился вагон и маленькая тележка, а для этого нужны деньги, много денег, что сейчас тратятся в неуемных количествах на Афганистан. Так что столкновение интересов неизбежно. А если Устинов чей-то союзник, Суслова или Черненко, что наверняка сами прямо или опосредованно так же метят на пост генсека, то и вовсе враг. А кому нужен враг на таком посту, даже после победы? Слишком независим и тяжеловесен как политическая фигура. Как вы понимаете, на таком посту лучше иметь более покладистого и чем-то обязанного тебе.

Громов машинально кивнул.

– Раз до сих пор нет никакого движения по вскрытию гнойника в виде дедовщины и землячества в армии, то значит этим фактором хотят ударить по министру обороны, да так повернув идеологически, что тому же Суслову станет невыгодно защищать Устинова и он наоборот станет его топить. Ведь это же настоящая диверсия против армии и социалистического строя, ведь то же землячество порождает национализм, разрушая идею о братстве народов СССР… Так что я считаю, что как только Брежнев умрет, тут же случится дезертирство нескольких солдат, они «всплывут» на Западе, и пойдет вал громких статей в зарубежной прессе обо всей той грязи, что творится в армии. Думаю, такое цунами из фекалий смоет министра с его кресла с легкостью, ну и соответственно вымоет из ЦК КПСС.

Громов, выпучив глаза и даже слегка открыв рот, не мигая смотрел на Анатолия, словно перед ним сейчас стоял не капитан, а появился инопланетянин. Оно и понятно, не капитанский уровень мышления.

– Ну ты… фантазер, – наконец выдавил он, после затянувшейся паузы. – Но самое ужасное, что чем дольше я думаю над твоими словами, тем они мне кажутся все реальнее! Подумать только…

Громов покачал головой.

Анатолий же продолжил:

– Что касается открывающихся для вас, в связи с этим возможностей, то, как вы понимаете борьба с неуставными взаимоотношениями в армии начнется беспредельно показательно жесткой, полетят головы, и если вы сможете приблизившись к товарищу маршалу стать главой комиссии, что будет легко сделать, учитывая вашу деятельность на этом поприще в 5-й МСД, то…

– Да уж понимаю! – воскликнул Громов. – Не дурак!

Ну да, возможности и впрямь шикарные. Он, по сути, образно выражаясь, станет решать кому жить, а кому умереть. Это не только и не столько финансовая выгода, ведь взятки будут предлагать огромные, сколько должники, а это влияние.

Громова явно потрясли открывающиеся возможности. Аж покраснел как помидор от нахлынувших чувств.

– Ладно капитан… – наконец заговорил он, придя в себя из счастливого будущего, для чего ему явно пришлось приложить усилия. – Даже если все, что ты тут наговорил полная туфта… то мне тут не так уж долго осталось куковать до замены, так что переживу как-нибудь этот геморрой… Давай лучше о твоем батальоне поговорим… и не только.

«Ну, вроде отбрехался, сиськимасиськи, – с облегчением подумал Анатолий. – Хотя… не удивлюсь если то, что я тут нафантазировал – правда. Жизнь штука такая, что в реальность может воплотиться даже то, что даже самый буйный фантазер не нафантазирует».

2

Генерал-майор Громов достал из ящика стола пухлую картонную папку, положил на столешину и развязал завязки. Внутри лежали различные приказы, распоряжения и прочие нормативные документы связанные с формированием нового воинского подразделения.

– Твой батальон сформировали на основе 263-й отдельной дисциплинарной роты, в/ч 22008, ТуркВО, что размещалась под Красноводском. Состав будет увеличенным по максимуму до девятисот человек, потому как задачи тебе на первом этапе будут нарезаны весьма обширные и людей потребуется много. Но об этом чуть позже…

– Прошу прощения товарищ генерал-майор, но как все-таки удалось провести решение о создании штрафбата?

Громов понятливо хмыкнул. Ну да, с какой стороны ни посмотри, сомнительное решение. Тем более непонятно как это удалось сделать в отсутствие кампании против неуставных отношений, что по идее и должна была стать причиной обосновывающей необходимость такого шага.

– Как экспериментальное подразделение для отработки боевых действий в пустыне. Ну а кого еще в такие тяжелейшие условия даже по меркам Афганистана можно загнать? Только провинившихся со всех сторон, чтобы своей кровью и потом смыли с себя позорящие советского воина проступки. Так что придется что-то изобразить тебе в этом плане.

– Изобразим, – кивнул Анатолий. – И даже обойдемся без пыли в глаза…

«Есть опыт родезийских скаутов, есть опыт французского иностранного легиона, местные методики выживания опять же никто не запрещает использовать», – подумал он.

Откуда все эти знания? Так одно время он всерьез подумывал о том, чтобы записаться в Французский иностранный легион. Туда много людей из бывшего СССР потянулось, так что изучил все доступные материалы, достать в общем-то не проблема если знать у кого спрашивать. Заодно про родезийских скаутах узнал. Но в итоге передумал, возраст все-таки уже не тот, прежние контузии давали о себе знать при повышенных физических нагрузках, с молодыми быками конкуренцию не выдержать, ведь желающих на одно место стало даже больше чем на поступление в МГУ, опять же язык надо учить, а французский в этом плане лишь немногим легче венгерского (этот язык дюже сложный на самом деле), да и становиться рядовым недавно получив майорское звание как-то не того, не говоря уже о том, что был женат.

К слову сказать, так же рассматривался вариант стать «диким гусем», то есть обычным наемником. На планете, особенно в Африке постоянно полыхают войны и пушечное мясо, да еще имеющее боевой опыт, требуется всегда. Очень много ветеранов Афганской войны подалось в солдаты удачи, не найдя себя на гражданке, не выдержав серых будней, без постоянного щекочущего нервы риска и впрыска адреналина, да еще в условиях экономической разрухи. Тут особых физических данных показывать не требовалось и боле того, можно было сразу пойти на командную должность учитывая его боевой опыт. Но опять же удержало именно то, что был женат, а потом грянула Чечня…

– Офицеры я так понимаю будут из той же категории?

– А как же?! Нормальных запихнуть в такой ад? Собрали всю самую отъявленно шваль на которых пробы негде ставить и не жалко потерять. Мародеры и вымогатели… хрен с мародерами, – скривился Громов, – но вымогать у солдат деньги после каждого выхода, это, по-моему, уже как-то за гранью… Других уродов хватает… кто на службу забил болт, кто солдат избивал, проворовавшихся много.

Сейчас подобные явления пока не получили столь уж большого распространения, пошли лишь первые росточки… но вот года через два станет явлением обыденным. Армия начнет разлагаться просто чудовищными темпами, учитывая, что «за речку» начнут сплавлять откровенный мусор. Нормальных офицеров командиры частей постараются удержать дома.

– Понятно. А где дислоцироваться будем?

– А вот тут самое интересное, капитан, – ухмыльнулся командир 5-й МСД. – Официально будете дислоцированы под Фарахом, неподалеку от афганской 70-й МБР, но в реальности станете этаким кочующим батальоном. Как местные кочевники по пустыне будете бегать. Так что у тебя даже рота… точнее эскадрон самой настоящей конницы будет! С тачанками, как в Гражданскую войну!

Громов беззвучно засмеялся.

– Оригинально… Кони местные будут?

– Завезут. На местных далеко не уедешь…

Киборгину наоборот было не до смеха. Он конечно сам предложил опробовать конницу как вариант, когда задвигал идею о создании штрафбата, но так, не слишком серьезно.

«С другой стороны без нее наверное на просторах Афганской степи переходящей в пустыню никак», – подумал он.

– Ладно, разберемся.

– А куда ты денешься? Конечно разберешься, а иначе сгинешь… – посерьезнел комдив. – В первое время твой батальон будет оперировать вот здесь…

Громов показал на карте висящей у него за спиной обширный район на юго-западе Афганистана, фактически все плато Дашти-Марго обрамленное с востока и юга рекой Гильменд, а с запада – иранской границей.

– Основная задача – защита таджикских племен проживающих здесь от нападок со стороны пуштун. В первую очередь вот этого самого восточного анклава находящегося в провинции Гильменд и подвергающегося сейчас самым активным нападкам ибо очень уж у них место хорошее. Это условие сотрудничества с нами Раббани.

Анатолий понятливо кивнул.

– Они ведь переселяются на север в Герат? Или остаются в надежде, что мы их будем защищать?

– Переселяются, – кивнул Громов. – Понимают, что защитить мы их долго толком не сможем, а там на севере и природные условия получше, ну и собравшись в кучу станут реальной силой. Раббани опять же люди нужны дабы увеличить свой политический вес… Ох и не завидую я своему сменщику… подложили мы ему свинью.

Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы понять, что подобное переселение таджиков вызовет конфликт с гератскими племенами пуштун коих придется вытеснить в горы или пустыню, чтобы расселить беженцев с юга. Но СССР такой конфликт был выгоден, это сильнее привязывало Раббани к советской армии.

Анатолий даже на несколько мгновений замер от осознания, что он не только не снизил градус накала боевых действий как хотел изначально, для чего связался с Ахмад Шахом, но и наоборот увеличил.

«Впрочем не все так страшно, – попытался он себя успокоить. – Это на севере воюя с Масудом и Дустумом мы являлись основными действующими лицами, потому как афганцам по большому счету не за что было воевать, сейчас же сами таджики станут главной боевой силой, они ведь станут отбивать себе землю для жизни…»

По крайней мере он на это надеялся.

– Здесь действует три крупных банды басмачей… Засели вот в этих городках: Джувайн, Хаш и Дарвешан. Так-то их больше, но их базовые районы сильно южнее, хотя должен понимать, что их тоже не стоит скидывать со счетов. Могут налететь… тем более что они как раз активно пользуются именно конницей.

Киборгин согласно кивнул.

– В общем все хорошо, другое плохо, – произнес комдив, при этом потер пальцами будто щедро соль щепотью сыпал.

Ну да, много в таких условиях не заработать. Пустыня. Нищета. Вот если бы батальон действовал в провинции Герат, где массово выращивают коноплю и мак, то доходы были бы куда как значительными. Впрочем, во власти комдива было отозвать одну-две роты для действий здесь, плохо то, что генерал-майор надолго не задержится, в августе уже отбудет обратно в Союз, а как будет командовать новый неясно. Хотя были все шансы на то, что он тоже станет использовать штрафников в активных боевых действиях, надо думать, что Громов ему это настоятельно порекомендует.

– Есть один вариант сорвать крупный куш товарищ генерал.

– Да?

– Так точно. Вот здесь, восточнее Обе, – капитан встал и показал высокогорный район на карте, – проживает анклав хазарейцев. Они в отличие от своих сородичей, обитающих вот тут в центральных провинциях, исповедуют исмаилизм. Не самая популярная ветвь ислама отчего они подвергаются нападкам со стороны радикально настроенных соседей, что шиитов, что суннитов, из пуштун и аймаков, коих в первую очередь вооружают наши враги.

– Да, я в курсе. И что? Та же нищета… даже еще более убогая, – поморщился и махнул рукой комдив. – Даже непонятно как они выживают в тех условиях, там же реально мрак… высокогорье, холодно, камни, ничего не растет толком, животноводство тоже едва-едва присутствует, разве в горах что-то добывают, но тоже явно недостаточно для накопления жирка.

– Все так, но есть нюанс… который и объясняет их живучесть.

Громов с интересом взглянул на капитана.

– И что за нюанс?

– Зовут этот нюанс Ага-хан Четвертый из рода Бану Хашим династии Фатимидов.

В прошлом, когда началась война в Чечне и появилось такое понятие как религиозный экстремизм, Анатолий постарался разобраться во всех этих исламских течениях, чтобы понять кто есть кто, в частности ваххабиты. Один сведущий в этих вопросах человек прочел ему лекцию. Сказать честно, он мало что понял, но узнал про такое течение как исмаилиты и кто их так сказать крышует. Запомнилась цифра состояния этого Ага-хана в тринадцать миллиардов долларов на момент середины девяностых годов. В начале восьмидесятых сума может и поменьше, но наверняка тоже более чем существенная.

– И?

– И этот человек является покровителем исмаилитов в мире, позволить он это себе может, потому как является миллиардером. Вот он и помогает единоверцам по всему миру, ну и афганским исмаилитам в частности, потому они еще не загнулись в горах.

– Ты откуда это все знаешь?

– С пленными пообщался… точнее с рабами коих заставляли строить опорную базу в той горе, – выкрутился Киборгин. – Там из местных не только таджики были… и хазарейцы, и аймаки.

– Ладно… И что конкретно ты предлагаешь?

– Сгонять к этим исмаилитам-хазарейцам, в их столичный кишлак, и тупо предложить им свою крышу… в смысле защиту от нападения со стороны пуштун и аймаков за денюжку малую… что заплатит нам этот самый Ага-хан. Уверен связь со своим покровителем у них есть. Скажем, заплатит миллион, и мы разобьем банду аймаков, что третирует племенную общину проведя это как плановую операцию. Ну и дальше если будет платить по сто тысяч в год мы будем за это продолжать гонять их врагов стоит только им объявиться поблизости. Ну а на нет и суда нет. Нам до них реально нет никакого дела, слишком далеко находятся от зоны нашего контроля.

– Кха-кха! – закашлялся генерал-майор Громов и порвал таки воротник, так что отлетела пуговица. – Миллион?..

Произнесена цифра была с благоговением.

– Думаю можно и больше запросить… люди восточные, любят торговаться, так что надо начать с десяти миллионов. Но один миллион, это минимальная сумма за которую мы возьмемся защищать его единоверцев. Так что при удаче, можем и два и три ляма срубить, как с куста.

Комдив налив себе полный стакан лимонной воды «Си-Си» из бутылки с жадностью его выпил и шумно отдышался, после чего платком промокнул обильно выступивший пот. Человека явно от озвученных сумм бросило в жар. Ну так-то да, сумма по нынешним временам крупная.

– Это интересно… А ведь здесь на юге, где будет действовать твой батальон, тоже есть анклав хазарейцев… надо бы уточнить к какой ветви ислама они принадлежат… и какие у них отношения с пуштунами.

На это Киборгин только кивнул. С двух овец можно получить больше шерсти чем с одной.

– Тут главное, чтобы Ага-хан вышел именно на нас, а не на правительство. А то вот удивятся в верхах предложению… Надо дать понять, что вы лишь посредник, чтобы не возникло мысли вас шантажировать.

– Верно… если что не так, то можем встрять так, что…

В Громове явно проснулась опаска, статья расстрельная, но и жадность продолжала действовать и Анатолий ставил на то, что победит последняя.

– Тут, как говорится, товарищ генерал, кто не рискует, тот не пьет шампанского.

– Рискнем. В случае удачи, в шампанскому купаться можно будет… Ладно, этот момент еще надо как следует обдумать. Пойдем, примешь свой батальон…

3

Пришлось не идти, а ехать. Штрафников разместили неподалеку от аэродрома в палаточном городке.

– Стройся!

Штрафники построились и выглядели они необычно. Киборгин уже успел отвыкнуть от вида старой формы. В Афганистане все уже давно ходили в бушлатах с воротником из меха молодого чебурашки, а тут длиннополые шинели.

Но не только устаревшей формой выделялись оступившиеся солдаты, а так же тем, что на их шинелях и ХБ, на спине, через трафарет белой краской нанесена надпись «дисциплинарный батальон». Так же на груди и рукавах в круге имелись цифры.

Раньше Анатолий с дисбатовцами дела не имел и глядя на них невольно вспомнил строчку из песни Виктора Цоя: «Мой порядковый номер, на рукаве…»

Но это конечно не пресловутый порядковый номер, а номер роты или взвода.

«Не хватает только обозначения группы крови, – подумал он. – Может нанести? Тогда песня Цоя заиграет новыми красками, дескать о штрафниках песню сочинил… сочинит, да и шифр группы крови лишним не будет».

Внешний вид подчиненных после как на подбор здоровенных морпехов (хотя почему «как?» на подбор и есть) откровенно не впечатлял. Что называется полная линейка, от громил под два метра, до каких-то дистрофанов «метр с кепкой в прыжке». Последние наверное служили раньше танкистами именно туда берут «задохликов», чтобы в узкие люки легко проскакивали.

Национальный состав представлял все республики и народы СССР, но половина явно русские, точнее европеоидные, а уж кто конкретно: русские, белорусы, окраинцы или прибалты какие уже не суть важно.

Офицеры им соответствовали. Хотя большая часть являлась европейско-славянского вида, но как чуть позже узнал Анатолий, изучив документы на личный состав, чуть ли не все являлись окраинцами, ну и статьи по которым попались соответствовали: хищения, мародёрство, вымогательство. Все-таки не зря про них шутка есть (в которой как известно лишь доля шутки), что там, где прошел хохол, еврею делать нечего. Да и личный опыт у Киборгина от работы с офицерами данной национальности, причем по большей части с выходцами из центральных и особенно западных областей, нельзя назвать удачным, все какие-то хитросделанные, изворотливые, вороватые и положиться на них как правило нельзя – подставят.

«Ну здесь вам не там», – подумал капитан.

– Равняйсь! Смирно!!!

Доложился зам по политической части, тоже в звании капитана, что до сего момента рулил дисбатом пока шла процедура формирования, о том, что «усе в порядке, шеф».

– Владей, – с усмешкой сказал генерал-майор Громов, представив батальону командира.

Анатолий осмотрел солдат, бритых наголо, многие выглядели растерянными и испуганными, только сейчас до всех дошло в какую же задницу они все реально попали. А тут, как назло, усиливая впечатление безнадеги, на аэродром заходил густо дымящий двигателем вертолет… это как ни что другое на самом деле вселяло в души ужас.

Выделялись лишь солдаты, что уже успели нюхнуть пороху и загремели на дизель уже здесь. Пытались держать лицо приблатненные и всякие горцы.

Требовалось, как это водится в таких случаях, произнести какую-то речь, проникновенную, что-то пообещать, пригрозить, напомнить по воинский и интернациональный долг и от него ждали этих в общем-то избитых воняющих нафталином слов, но он не смог произнести ни звука.

До Киборгина вдруг со всей остротой дошло, что перед ним в сущности стоят «онижедети». Восемнадцать-девятнадцать лет… да, непутевые, жестокие, не понимающие до конца, что такое хорошо и что такое плохо. В сущности, что они видели в жизни и что они знают?.. Если разобраться честь по чести, то их ли в этом вина?

Да, в том, что они всего оказались здесь в виде «бритых яичек» виноваты «взрослые». Родители, что не смогли воспитать их достойными людьми. И это хорошо если эти родители вообще есть. Хотя тоже надо посмотреть, что там за родители, может только одно название дискредитирующие столь высокое звание. А многие так и вовсе сироты, коих воспитала улица да детдом… а там те еще волчьи законы и тут уже вина лежит на воспитателях и учителях, не смогших или не захотевших донести до них простые мысли, что у всякого поступка есть последствия в зависимости от тяжести содеянного.

Виновны и другие «взрослые», командиры и замполиты, что забив болт на службу допустили в своих подразделениях воцарение беспредела. Вот этим офицерам, он бы сказал пару ласковых с «занесением». Да и тем, что стоят в строю, он тоже может много что сказать и пообещать, и пригрозить, но это отдельный разговор, не при всех.

Но что сказать этим соплякам?

«И надо ли им что-то говорить?» – подумалось ему.

Капитана накрыло еще и то понимание, что многие из стоящих перед ним, за два года войны в штрафбате погибнут. Фактически он смотрит на… живых мертвецов… И как ни крути, он повинен в том, что они отправятся на Родину в «цинках». Можно конечно попробовать успокоить себя тем, что разменяет жизни злых и жестоких, пропащих детей многие из которых на гражданке встанут на кривую дорожку, на нормальных пацанов, добрых и законопослушных, что придут на помощь попавшим в беду, родят и вырастят достойную смену. Но что это в сущности меняет?

Похоже, что именно это молчание капитана с внушительным иконостасом боевых орденов и Золотой Звездой, смотрящих на них пустыми глазами, сказало стоящим все лучше любых слов. Пробило даже приблатненных и горцев.

Киборгин еще раз обвел взглядом строй. И некоторые солдаты встречаясь с ним глазами неуловимо менялись в лице. В считанные мгновения… взрослея.

Что они видели в этот момент? Что понимали?

Анатолий резко почувствовал себя стариком, чувство, что он почти успел забыть в молодом и сильном теле.

– Вольно.

– Да, чуть не забыл, – произнес Громов. – Через пару дней должны прибыть журналисты, делать репортаж для телевидения и газеты. Ты станешь главным героем… сам Герой опять же.

– Станут снимать и писать про штрафбат?! – изумился Анатолий.

– Какой на хрен штрафбат, капитан! Совсем что ли ку-ку?! Заклинило?

– Про что тогда?

– Про дирижабли и планеры. А то про их использование советской армией на Западе уже во всю шум стоит, «Голоса» треплются, а наши все молчат. Но вот наконец решили просветить свой народ о том, о чем уже весь мир знает. Вот и расскажешь, что да как, тем более что идея твоя, тебе и отдуваться…

– Хм-м… даже странно, что меня не оттерли от этого дела.

– Может и оттерли бы, покрасоваться на экране телевизоров нашлись бы желающие рангом повыше, но решение проходило через ЦК, а у тебя там волосатая маршальская лапа, что о тебе не забывает и прямо приказали, кто должен засветиться на голубом экране.

– Ясно. Кстати, о штрафбате, товарищ генерал… сколько у меня времени, чтобы подготовить батальон к работе?

– До конца января, то есть на все про все у тебя неделя. Первого числа должен уже отправиться к месту дислокации.

– Так точно. И еще один момент, товарищ генерал… есть небольшая просьба.

– Да?

– Несколько моих бывших подчиненных хотят вернуться на службу, но обязательно под мое командование, а не в спецназ или еще куда. Можете это устроить?

Увы, но, как и ожидалось, не все его подчиненные смогли врасти обратно в мирную жизнь. Дембельнувшиеся бойцы писали Киборгину, рассказывали о том, как устроились, кто где работает или пошли учиться, о возникших проблемах. Большая часть благодарила бывшего командира за последнее наставление в котором он рекомендовал не бояться просить профессиональной психологической помощи, ну и оказанную через Спицина финансовую поддержку (последнее шло намеками, понимали, что о таком прямо писать нельзя), но нашлись и те, кто захотел назад. Один из них явно не навоевался – стал адреналиновым наркоманом, чтобы вновь и вновь идти по самому краю разделяющую явь и навь, еще двое осознали, что еще немного и от них останется лишь тень, кою можно лишь условно назвать человеком и рискуют упиться насмерть.

– Опять же, несколько человек, на которых я смогу всецело положиться мне в батальоне не помешают. Банально спину прикроют.

– Хорошо… я посмотрю, что можно сделать. Давай их данные.

Анатолий передал конверт со всеми реквизитами и прочими необходимыми документами.

Дело на самом деле почти обычное. Советская власть правильно смогла воспитать часть молодежи и некоторая доля отслуживших свой срок солдат писала прошения вернуть их в Афганистан в составе строительных бригад… ну и кто-то снова хотел воевать, таких забирали в спецназ КГБ.

4

Дальше начался аврал по формированию батальона и его оснащению.

Первое что сделал Анатолий Киборгин это конечно просмотрел личные дела офицерского состава, чтобы понять кого конкретно ему сплавили. Но тут никаких неожиданностей. Разве что замполиты загремели в штрафбат в основном не за прямое преступление (хотя нашлись и такие, что изымали «трофеи» у солдат, но не сдавали куда следует, а забирали себе в личную собственность, это каким же крохобором надо быть?), а за провал в воспитательной работе, то есть когда случаи дедовщины и землячества в подразделениях, что они курировали приняли совсем уж дикие формы с вредом для здоровья и смертями военнослужащих.

«И вот чем все эти замполиты занимаются кроме организацией оформления ленкомнат и выпуска боевых листков?» – удрученно качал головой Анатолий от всей этой профанации.

Потом собрал их всех для внушения.

– Наш батальон штрафной, как бы официально он ни проходил по документам, и вы это знаете, потому как сами прошли по грани, за которой вам грозило как минимум разжалование. Исходя из этого условия службы не только солдат, но и офицеров будут особые. Первое и главное, вы со своими подчиненными будете находиться все время вместе, двадцать четыре часа на семь. То есть будете спать с ними в одной палатке, есть вместе с ними в одной столовой и то, что едят они. Никаких привычных привилегий в виде офицерского клуба…

Офицеры недовольно загудели.

– Тишина!

Вот кстати еще один момент, который сразу не осознаешь, но подспудно сверлит мозг, порождая чувство неправильности и раздражения. Ведь в государстве объявлено социальное равенство, но почему даже в еде его нет, не говоря уже о прочих мелочах? Почему офицеры питаются отдельно от солдат? Как так получилось, что армия страны победившего социализма с самой передовой идеологией по факту воспроизвела правила и обычаи царской армии? Но там понятно – сословное деление и дворянину невместно сидеть с быдлом. А в СССР почему так? В итоге такие несоответствия провозглашаемого с высоких трибун и видимого в реальности очень разлагающе действуют на мораль.

– И жить с солдатами так, чтобы вас не грохнули в первом же бою в спину за все хорошее.

Анатолий презрительно поморщился увидев эти… рожи, в коих явно отражался страх.

– Но, если вы при этом будете потворствовать неуставным отношениям, закрывая на них глаза, наказание будет одно, я отправлю вас в самое опасное место и там вас точно грохнут, не ваши солдаты, так духовский снайпер. Потому советую стать для них отцами родными, заботливыми, понимающими и помогающими, как словом, так и делом. В общем такими, каким и должен быть образцовый советский офицер, а не вот то, что вы собой представляете в действительности.

Дальше пришлось просматривать дела рядового личного состава, чтобы сформировать из них подразделения согласно полученным ими ВУС. В этом помогал зам по политической части.

При этом Киборгин хотел собрать роту «преторианцев» из тех, кто залетел на «дизель» не за неуставняк, а по иным причинам. Например, причинение тяжкого вреда здоровью и убийство по неосторожности.

Тут отметились два мордоворота. Не рассчитали силы. У военнослужащих существовала привычка делать символические удары, означающие перевод из одной касты в другую. Вот такой удар и нанес в живот своему сослуживцу его друг – произошел разрыв селезенки, потребовалась срочная операция. Второй кого-то так же убил, дал в грудину «дедушке» в ответ, а у жертвы сердце остановилось.

Дезертирство по «любовным» причинам.

Потеря и порча имущества, что почему-то не захотели, как это водится, списать на боевые потери и завели дело (впрочем, в Союзе по такой статье ничего не спишешь).

Разглашение секретной информации.

Воровство. Тащили на сторону все, от сухих пайков до топлива устраивая настоящие топливопроводы из шлангов.

Неисполнение приказов в боевой обстановке или драка с вышестоящим командирами (и такое случается особенно в подпитии), утеря оружия, и так далее и тому подобное.

Удалось набрать полсотни человек по более-менее «случайным» статьям и этого по его мнению было более чем достаточно. Числилось это подразделение как рота управления.

Так же сформировал три мотострелковых роты по сто десять человек личного состава на БТРах.

Инженерно-саперная рота – шестьдесят человек.

Разведывательная рота – пятьдесят пять человек.

Ремонтная рота – шестьдесят пять человек.

Рота материального обеспечения – девяносто человек.

Рота связи – пятьдесят человек.

Медицинская рота – пятьдесят пять человек.

Минометная рота – девяносто пять человек при двенадцати простых 82-х миллиметровых миномета и трех «васильков».

Ни танков, ни САУ, ни собственной арты батальону не полагалось. Не те условия, но если что, то соседи крупным калибром помогут.

Ну и конечно конная рота, она же сотня, она же эскадрон – сто двадцать человек. Сотня чистых всадников и еще десять повозок, тех самых пресловутых тачанок на два коня в упряжке.

Что касается кавалерии, то командование не поскупилось. Анатолий ожидал, что пришлют коней по принципу, на те боже, что нам негоже, ну то есть то, что еще может ходить на своих четырех, но по-хорошему их следует своим ходом отправить на скотобойню, колбасу делать.

Но нет, кони оказались вполне неплохи. Более того, прислали их с запасом, две сотни голов.

Киборгин так же думал, что коней будут набирать откуда ни попадя, вплоть до того, что по деревням пройдутся и купят. Это являлось еще проблемой и в том плане, что коней придется учить не бояться выстрелов и взрывов, а кони очень пугливые животные.

Но как оказалось в Советской армии имелся целый конный полк при Таманской дивизии. И вот часть конского состава, как излишек, еще не старых и вполне годных, что подлежал списанию и распродаже в эти самые деревни да колхозы, отправили «за речку». И что ценно, они уже были обучены всему, в том числе не бояться шума от стрельбы.

– Откуда у нас вообще этот полк взялся? – удивился Анатолий.

– Бондарчук фактически собрал, когда свою «Войну и мир» снимал. Ну и кто-то решил, что пусть и дальше табун будет, ведь снимать кино где батальные сцены с конницей не перестанут, про ту же Гражданскую войну, вот и приписали их таманцам оформив как конный полк, – пояснил майор Киреев, что прибыл не просто в качестве сопровождающего табун офицера, но и как командир этой сотни.

Вместе с ним прибыл коновал – прапорщик Грушко, сорока лет, и зам по конной подготовке – капитан Елисей Щербатый, чуть за тридцать, у которого остановилась карьера из-за ссоры с вышестоящим командованием.

– Из уральцев я.

– В смысле из уральских казаков? – переспросил Анатолий.

– В точку.

– Понятно.

Эти кавалеристы являлись единственными если не считать самого Анатолия, кто попал в штрафбат не за свои косяки. Еще одним был особист. Майор Аркадий Бегун. По крайней мере официально. Что до Киреева, то по его грустному виду было ясно, что он не сильно-то и рвался в Афганистан, значит просто сплавили с глаз долой по-тихому. А вот казак прямо-таки, что называется, бил копытом, так хотел побыстрее побывать на боевой операции.

Что до непосредственно всадников, то сначала Анатолий хотел собрать их исключительно из таджиков и прочих казахов, решив что им привычнее всего иметь дело с лошадьми как природным степнякам, но быстро осознал, что это в корне противоречит его основной идее, а идея заключалась в том, что все подразделения будут иметь смешанный национальный состав.

«Буду прививать им мультикультурализм и братство народов через жопу, раз сразу не дошло через голову», – думал он.

Как это сделать, он тоже в целом придумал.

Как ни странно, но желающих стать кавалеристами нашлось множество не только среди кочевников из числа среднеазиатов. Кавказцам Киборгин тоже не сильно удивился, но и среди славян нашлось немало, как правило из числа деревенских, так что четверть всадников пришлось на них, еще четверть – кавказцы и половина татары, башкиры и калмыки со среднеазиатами.

Собственного дирижабля так же не полагалось, но вот три планера «бланик» все-таки приписали. Эта тройка все что осталось от изначальных десяти экземпляров, что первоначально завезли в Афганистан на тестирование идеи, остальные побились на посадке, у молодых пилотов не хватило мастерства. Командовал этим звеном старый знакомый Анатолия – капитан Чичин.

Солдат из боевых подразделений Анатолий посадил за шитье. Шить предстояло немало. В первую очередь это конечно «сбруя» из разгрузок-лифчиков, тактические перчатки, наколенники-налокотники и ремни.

С ремнями в армии вообще беда. Делали их судя по всему по принципу «шоб красивше було», блестело и сверкало. В мирное время да на парадах оно может и неплохо смотрится, но вот в боевых условиях ни к черту не годилось. В самый неподходящий момент либо язычок пряжки из паза вылетал, либо сам ремень выскальзывал от излишней нагрузки и в итоге боец оказывался не только без всего полезного обвеса, но еще и без штанов, ведь штаны не редко на размер больше, а после того, как бойцы худеют, то им и вовсе не на чем держаться становилось. По крайней мере у десантников.

Командование об этом не знало? Рапорты не доходили? Просто было плевать? Бог весть, но солдаты были вынуждены мучиться с ними всю Афганскую войну, а потом еще и в Чечне.

Так что бойцам волей-неволей приходилось проявлять пресловутую солдатскую смекалку. Ремни, чтобы не разматывались подшивали бечевой или вовсе клепали, чтобы не слетали язычки, крепили дополнительными элементами вроде согнутого буквой «П» гвоздя и вставляя его под пряжку в сгибы ремня и творили тому подобную хрень. Нормальные командиры старались достать для своих бойцов нормальные ремни, делали самостоятельно для выходов на боевые, тот же спецназ всеми правдами и неправдами доставал ремни пожарных… В общем, чем занимались те, кто отвечал за разработку формы было решительно неясно.

Анатолий решил сделать проще – все должны пошить себе нормальные ремни из брезента. Элементы крепления сделать тоже ни разу не проблема, согнуть из гвоздя-сотки прямоугольник и схватить края сваркой (благо с этим проблем нет), а из гвоздика поменьше – язычок.

Но главное – требовалось перешить бронежилеты.

Киборгина даже посетило чувство дежавю, или как станет говорить в будущем молодежь – флешбэк. Все это он уже проходил… Только если почти полтора года назад пришлось всячески изворачиваться чтобы получить необходимое, то сейчас мог просто приказать сделать так как надо.

Другое дело, что бронежилеты его нынешним подчиненным требовалось сделать совсем другие. Если морские пехотинцы благодаря своим физическим данным могли потянуть усиленные варианты, он им сделал натуральные кирасы с опорой на бедро, то нынешние его солдаты, кроме нескольких исключений, являлись самыми обычными среднестатистическими доходягами в сто семьдесят сантиметров роста, плюс-минус.

По-хорошему им требовался облегченный вариант, но при этом как минимум не снижался уровень защиты. Но точно не то барахло в виде неудобного для носки «пончо», что еще и обладало плохой защитой.

– Восемьдесят процентов смертельных ранений приходится на грудь и живот, так что все титановые пластины перемещаем в этот район и паховую область, потому как ранения может и не смертельное если оторвет член с яйцами, но после этого вы сами жить не захотите и удавитесь. На спине оставляем только в два слоя в районе позвоночника.

В итоге получилось что-то близкое к тем бронежилетам, что стали носить в двадцать первом веке. Толстая пластина-бутерброд на груди и животе с фартучком, небольшой воротник спереди и наплечники, а на спине лишь противоосколочная защита из арамидной ткани.

А вот с шлемами пока пролетали, их сделать было не из чего, так что оставалось таскать стальные котелки. Как не из чего было сделать защиту для рук и ног.

«В идеале было бы еще и коней прикрыть, – подумал новоиспеченный комбат. – Грудь с шеей и круп…»

Киборгин было сунулся за списанными брониками, что продырявило в боях, подгорели, должно было уже скопиться достаточно большое количество, по крайней мере ему бы точно хватило, но тут обломался. Жить хотели все и умные любыми методами сметали подобный неликвид, чтобы дополнительно забронировать себя и своих подчиненных по примеру морпехов, так что тут Киборгин можно сказать сам себе подгадил.

Так же пока невозможно оказалось обеспечить всех кроссовками, ведь почти тысячу пар надо купить. А это дороговато, точнее слишком большое привлечет внимание к нему. Типа: откуда деньги Зин? Так-то деньги имелись, причем не старые запасы, а из свежих трофеев, когда брали базовый район под Обе, там взяли довольно внушительную казну, вот от нее Анатолий и отщипнул дольку малую, в сто тысяч долларов и миллион афгани.

Опять же деньги требовались на другие, гораздо более затратны статьи расходов.

5

Приехали журналисты. Из пишущей братии – Александр Проханов, а от снимающей – Михаил Лещинский. Последний был знаменит тем, что в прямом эфире 27 декабря 1979 года сообщил о вводе Советских войск в Афганистан, и освещал их выход, встретив на Термезском мосту 15 февраля 1989 года, тоже в прямом эфире. Военкор в полном понимании смысла этого смысла, то есть брал интервью не только в военных городках да штабах, как все прочие советские журналисты вроде того же Проханова – соловья Генштаба и акына интернационального долга, но и ездил на реальные боевые задание, бывал под обстрелами.

Хотя впечатления о нем у имевших с ним дело остались неоднозначные. Но цензуру никто не отменял, так что на экраны попадало мало из того, что реально снял, да и то, что выходило было идеологически выдержанно, но даже так умудрялся показать хоть тень правды о происходящем в ДРА.

Так же возглавлял телепередачу «Служу Советскому Союзу».

Первым стал задавать вопросы Проханов:

– Скажите Анатолий, что заставило вас вызваться добровольцем…

– Стоп Александр, – поднял руку Киборгин. – Правду вам напечатать не дадут, а нести ахинею не умею, так что давайте вы сами придумаете политически правильные и стилистически выверенные ответы на свои вопросы, а? А что до честного ответа на ваш вопрос, то молодой был и глупый… сейчас бы я хрен сюда сунулся, по крайней мере добровольцем.

Проханов поморщился.

– Боюсь мне придется задать аналогичные вопросы, Анатолий Леонидович, – сказал Михаил Лещинский.

– Сделайте аналогичный закадровый текст, вот мол бравый и героический капитан, отправился в ДРА по зову сердца защищать завоевание Апрельской революции исполняя интернациональный долг и прочее в том же духе. А мне сейчас задайте конкретные вопросы по планерам и дирижаблям. Всю идеологию – на хер.

– Хорошо Анатолий Леонидович, я вас понял. Что ж, давайте тогда пройдемте к дирижаблям и планерам, чтобы сняться на их фоне.

Подошли к планеру на фоне дирижабля специально поставленных рядом для сьемок. Это был уже не «бланик», а именно то, что изначально хотел видеть Киборгин. Длинные и узкие крылья, длинный хвост и выполнен из полимерных материалов. Не отличающиеся большой скоростью полета, но зато способные висеть в воздухе чуть ли не на месте.

– Готовы товарищ капитан? – спросил Лещинский, встав с микрофоном справа от Анатолия.

– Как пионер.

– Тогда начали… Здравствуйте уважаемые телезрители. Я хочу рассказать вам о…

И дальше минут на десять о воздушных аппаратах, дескать невозможно теперь представить ведение боевых операций и разведки без планеров и дирижаблей, что круглые сутки висят в воздухе, ведя наблюдение и корректируя огонь.

– …И все это благодаря стоящему рядом со мной товарищу капитану, Герою Советского Союза Анатолию Леонидовичу Киборгину. Именно он, не побоюсь этого слова, перевернул тактику ведения современных боевых действий. Согласитесь, что такое случается очень редко в истории. Скажите товарищ капитан, как вам пришла в голову мысль об использовании планеров и дирижаблей? Все-таки это очень необычно в век реактивной авиации использовать бездвигательные самолеты.

– Как это обычно и бывает в жизни, подсмотрел у природы. Она давно уже все придумала и нам остается только повторить за ней. Так вот, однажды во время боевого столкновения с мятежниками, нам очень не хватало знания о действиях противника. Горы крайне ограничивают обзор. Пешая разведка далеко не всегда может выполнить свои задачи и посмотреть, что там за хребтом… Противник ведь не дурак и тоже пытается мыслить и действовать тактически грамотно, устраивая засады, проводя ложные отходы и фланговые охваты стремясь зайти в тыл. В общем требуется внимательно отслеживать его действия, чтобы не попасть впросак. А вот с этим как я уже сказал имеются некоторые сложности. Увы, но ни вертолеты, ни тем более самолеты не в состоянии часами висеть в воздухе и сообщать о передвижении мятежников в реальном времени, как это требуется. Тут и огромный расход топлива, быстро вырабатывается моторесурс, но все это ерунда, основная проблема зачастую заключается в том, что действовать приходится высоко в горах, три-четыре тысячи метров над уровнем моря, воздух сильно разряжен и у вертолета просто недостаточен потолок полета, а летать низко – это стать целью для басмачей. Вертолет – желанная для них добыча, по ним палят из всего что только можно. И вот, подняв взгляд в небеса я увидел в вышине величаво парящего орла, что, как мне показалось в тот момент, с недоумением наблюдал за нами, человечками суетливо бегающих в горах и стреляющих друг друга, распугивая ему добычу… я в тот момент, смешно сказать, почувствовал по отношению к нему чувство вины, ведь из-за нас он и его потомство остались голодными… Так вот, орел наматывал круг за кругом, не шевеля крыльями и тут меня осенило, что двигателя у этого орла нет, крыльями не машет и человек уже давно освоил бездвигательные летательные аппараты, что так же могут висеть в воздухе на большой высоте многими часами. По окончании боя и возвращении в место постоянной дислокации я подал рапорт по инстанции и очень благодарен вышестоящему командованию, что оно оказалось внимательно к моим предложениям по организации воздушной разведки. Ведь на тот момент я был простым, можно даже сказать, зеленым лейтенантом. Но несмотря на мое низкое звание и малый боевой опыт, командиры не отмахнулись от моей «писульки», а отнеслись как настоящие коммунисты, вдумчиво все изучив…

Анатолий на этих словах едва удержал лицо, чтобы не скривиться. Ну надо было лизнуть начальство, надо, оно это любит и не забывает, точнее точно не забыло бы, если бы он их не упомянул и забыло бы о своем протеже, это если бы еще жестокую мстю не задумало, а так глядишь наоборот удовлетворит какой-нибудь запрос, что можно было бы и отклонить на вполне законных основаниях как излишество.

– Прежде всего хочу выразить благодарность товарищу генерал-майору, командиру 5-й мотострелковой дивизии, Громову Борису Всеволодовичу, что по достоинству оценил и поддержал мою идею, как следствие отправил документы дальше, а от них в свою очередь не отмахнулся товарищ маршал, Соколов Сергей Леонидович. Без его самого активного участия в этом вопросе ничего бы не получилось.

– А дирижабли?

Рассказывать о том, что укал идею у американцев, Киборгин понятное дело не стал. Отдел идеологии не поймет.

– Ну тут все просто. Летать планеры ночью могут, но не очень хорошо, восходящие воздушные потоки кои требуются для этого, быстро сходят на нет. Мотор решает эту проблему, все равно получается не то. Потому я вспомнил сначала об обычных воздушных шарах, что использовали еще во время Первой мировой войны для наблюдения за полем боя, а потом и дирижаблях. Как видите от идеи тоже не отмахнулись и теперь у нас имеется круглосуточная воздушная разведка, что делает жизнь противника очень непростой и грустной. Мятежники не могут теперь чувствовать себя вольготно в горах, мы загодя засекаем их передвижения, что днем, что ночью и соответствующим образом реагируем. Конечно они не дают стопроцентной гарантии безопасности, ведь случается и нелетная погода, тогда противник активизируется, но к счастью подобное случается нечасто, а к активизации мятежников мы всегда готовы и встречаем их во всеоружии.

– Отлично! Теперь осталось сделать репортаж о полете на дирижабле… Кстати, что это за конструкции странные по бокам? – показал Лещинский на своеобразный длинный ящик вдоль гондолы с квадратными секциями.

– Крепление для своеобразных бомб… В основном используем трофейные американские минометные мины. Но можно и наши. Так же можно использовать всякие самопальные бомбы, запихиваем трофейную взрывчатку с поражающими элементами в банку, взрыватель к ней снизу, можно просто ВОГ воткнуть, сверху стабилизатор и фють на головы врагов. Эффективная штука получается.

– С таким опасно приземляться если что-то не сбросили…

– Верно. Потому бомбовую загрузку берут если есть вероятность, что придется вести бомбардировку, ну а если не судьба, то сбрасывают в горах впустую. Трофеи ведь. Все равно подлежит утилизации, а так хоть с пользой.

– Понятно…

Залезли в гондолу. Было довольно тесновато, но разместились.

– А еще как-то используются дирижабли или только как разведчики и при случае бомбардировщики? – продолжил интервью Лещинский.

– Да, в основном используются именно в этом качестве, но вы правы, глупо было бы не использовать их еще и как грузовой транспорт для доставки необходимого в отдаленные и труднодоступные заставы. И даже как пассажирский. Я вообще считаю, что дирижабли незаслуженно забыты и недооценены, как транспортное средство.

– Не просто так же от них отказались…

– Понятно, что раньше они были просто опасны из-за использования водорода в качестве подъемной силы, но техника не стоит на месте, опять же стали получать гелий, а он куда как надежнее, так что в народном хозяйстве я уверен их много, где можно применить. Доставка тяжелых и негабаритных грузов к примеру в тайгу или на крайнем севере, в горах, где нет дорог…

Так и беседовали. Поговорил журналист и с экипажем об условиях работы. Полет прошел без происшествий, оно и понятно, летали над безопасной зоной к востоку от аэродрома над степью Ялан зажатой между рекой Герируд с севера и горами хребта Банди-Сара с юга, потом по возвращении засняли посадку и взлет планера, Лещинский взял интервью у пилота и летнаба. Ну а потом журналисты отправились к генерал-майору Громову, брать интервью еще и у него, а дальше по программе их ждал небольшой сабантуй. Собственно Киборгину тоже предстояло там отметиться.

«Ну что же, план начинает потихоньку исполняться, – подумал он. – Сейчас засветиться на экране это обрести настоящую популярность в народе. Тебя увидят реально все жители СССР. О тебе не забудут уже через минуту, как в будущем, когда люди загружены информационным мусором льющегося из сотен телеканалов. Наверняка теперь письма мешками приходить станут… По крайней мере меня точно увидят и запомнят те, кто служил и сейчас служит в Афганистане… Но эта популярность и известность пока так… посредственная. Нужна более концентрированная что ли, чтобы при упоминании моего имени каждый думал, что этот чел реальный пацан блин, на него можно положиться и все такое. Надо только для этого еще разок-другой прогреметь…»

Идея как прогреметь и получить нужного оттенка славу имелась, но пока не было полного понимания, как к этой возможности подступиться.

– Ничего, придумаем что-нибудь… время пока есть.

6

Сабантуй как сабантуй, каких Анатолий повидал множество за время своей службы. Ели, пили, о чем-то разговаривали и смеялись. Сновали официантки. Части постепенно наполнялись гражданским персоналом, вот эти самые официантки, кухонные работники, продавцы и конечно медики.

Этот женский персонал делился на три части: жены офицеров, что последовали за своими мужьями, те кто хотел стать женами офицеров и чекистки – дамы приехавшие за легким заработком торгуя своим телом. Впрочем, имелись и иные категории, но они были крайне малочисленны.

«Ох сколько же проблем из-за них возникнет», – подумал он, наблюдая, как один офицер из числа вечных майоров, коего быстро развезло, попытался ухватить одну такую официантку за попу.

Увы, наличие женщин в столь малом количестве породит множество проблем на фоне соперничества. Тут и офицеры будут между собой как бараны бодаться вплоть до устранения соперника физически, ну и конечно случаи «мести» за неразделенную любовь в виде расстрелов самих женщин и подбрасывания гранат.

Анатолий презирал таких мужчин, решивших выместить свои обиды на женщинах. И вообще их мужчинами не считал.

«Отеллы гребаные», – поморщился он.

Киборгин после нескольких рюмок, когда про него забыли, решил свалить по-английски. Завтра много работы и страдать похмельем некогда. За оставшиеся дни солдат требовалось научить стрелять, хотя бы «в ту сторону».

– Отпустите меня! – послышался вскрик.

Киборгин покрутил головой в поиске источника звука.

– Че ты ломаешься? Цену себе набиваешь? – зазвучал раздраженный мужской голос.

– Вы ошиблись! Я не из таких! Отпустите меня, я сказала!

– Ну да, ну да, я не такая, я жду трамвая… плавали – знаем.

– Я сейчас закричу!

– Сучка… – зло рыкнул неизвестный.

Дальше послышался булькающий всхлип и стон. Звук знакомый. Так происходит, когда кто-то получает удар кулаком в живот от которого сбивается дыхание.

«Вот же сосиски сраные!» – ругнулся Анатолий и сорвался с места на звук.

Тут он увидел, как кто-то тащит тело, приобняв за талию и положив одну руку жертвы себе на шею.

– Плохая идея подпол, – сказал Анатолий, – разобрав звездочки на свободном погоне.

Тот сначала вздрогнул, но потом ответил:

– Чего тебе капитан? Иди куда шел. Видишь девушка перебрала… тащу ее до модуля…

– Своего?

Жертва начала оживать и попыталась что-то сказать, но видимо удар получился очень уж сильным. Причем похоже, что не только в живот, но и по голове получила.

– Может помочь?

– Проваливай капитан или я тебе устрою такие проблемы, что эта звездулька тебя не спасет! Еще и гирей станет, потащив на дно!

«Хотя чего с ним лясы точить? – подумал Киборгин. – Таких уродов надо сразу на место ставить, а лучше класть».

Сделав шаг вперед, Анатолий врезал подполковнику в лицо и почувствовал, как хрустнул нос жертвы.

– Ы-ы! – завыл он, выпуская девушку и та рухнула на землю. – Тебе конец! Нападение на старшего по званию офицера!

– Да какой ты офицер, мразь?! Ты и подобные тебе только пятнают офицерское звание, – зло прошипел Киборгин. – Ты гребаный насильник и я сделаю все, чтобы тебя с позором уволили из армии. А если она не первая такая твоя жертва, то и посадили.

«И как он черт возьми собирался замять дело?! – удивлялся капитан. – Угрозами? Или то, что жертва не отважится написать заявление? Ведь это типа позор…»

Увы, но могло быть и так. Общество почему-то крайне негативно относится к жертвам сексуального насилия, начинают пренебрегать в общении вплоть до агрессии, словно женщина запачкана и сами не хотят от нее запачкаться. В общем странно и непонятно.

– А-а-а! – с криком кинулся в драку подполковник, бестолково размахивая руками, пытаясь бешеной активностью заменить умение.

По его ярости сразу стало ясно, что жертва эта не первая, ну или очень не хотел увольняться по такой поганой статье.

Перехватить противника оказалось делом техники и Киборгин провел жесткий бросок с размаху приложив о землю. А потом еще с силой двинул ногой в живот, отчего подполковник скрючился в позу эмбриона и тихо заскулил.

– Ы-ы-у…

– Ну как, понял, как это больно? – произнес Анатолий, присев рядом с поверженным противником на корточки. – А ты девушек туда бить, а им еще рожать… Мразота.

Легкий ветерок донес запах спиртного изо рта хрипящего подполковника. Теперь становилось чуть понятнее. Увы, алкоголь на некоторых людей действует крайне негативно в психическом плане, становятся агрессивными и плохо отдают отчет в своих действиях. Но как известно, алкогольное опьянение – это отягчающий фактор, а никак не смягчающий. Хотя почему-то многие именно на этот ссылаются в надежде на прощение, дескать пьян был, соображал плохо, бес попутал…

Капитан, пошарив по карманам кителя подполковника, достал его документы и подсветив самодельным светодиодным фонариком, презрительно хмыкнул.

– Так я и думал… очередной замполит. Что ж из вас все такие мрази-то получаются, а? Еще ни одного нормального не встретил, хотя бы в качестве исключения из правила. С каждым разом все хуже и хуже… вы там что, какой-то специальный отбор проходите с отсевом нормальных людей? О, еще и с пестиком по части шляешься… чувствуешь себя при этом звиздец каким крутым воином, да? Представляю, как бы ты потом на гражданке заливал о том, как самоотверженно воевал с духами, в атаку батальоны поднимал…

«Как на зло, нечем связать эту гниду, но ничего, полежит…» – огорчился Киборгин.

По-хорошему требовалось сразу вести этого морального урода в комендатуру, но еще оставался вопрос с пострадавшей коей неслабо досталось, как бы не разрыв селезенки, а то уж больно сильно скрюченной лежала.

Анатолий, сплюнув и забрав у подпола пистолет, подошел к девушке, но та уже немного оклемалась и приняла сидячее положение приложив руки к животу и болезненно морщась.

– Ты как, в порядке?

– Д-да… вроде бы…

– Идти можешь?

Девушка, обхватив его руками за шею, так что повалила на колени, вдруг разрыдалась. В общем нормальная для женского пола реакция.

– Тихо-тихо… все уже закончилось… сейчас сдадим этого урода на губу… напишешь заявление, я как свидетель все подтвержу… так что не выкрутится и больше никому проблем не доставит.

Наконец избавившись от объятий прекратившей рыдать навзрыд девушки, Анатолий осмотрелся.

– Вот сиськимасиськи… сбежал с-сученок… ну да и хрен с ним, все равно никуда не денется, документы с оружием у меня… Ты ведь не пойдешь на попятную?

– Нет!

– Ну и отлично. Пойдем, доведу тебя до твоего жилья, а потом пойду писать на этого урода рапорт. Или лучше вместе напишем все…

Он помог девушке встать на ноги.

– Как зову-то?

– Жанна…

– Куда идти, Жанна? А то я у вас гость, так что где-что не сильно хорошо знаю.

– Туда…

Киборгин довел Жанну до женских модулей стоявших наособицу от всех остальных и выстроенных в квадрат так что образовался внутренний дворик и вот он был достаточно хорошо освещён. Поверху были натянуты бельевые веревки, но сейчас пустые, так что ни труселей, ни лифчиков не болталось.

Внутри стояло несколько девушек и женщин постарше в районе тридцати лет. Курили и о чем-то разговаривали.

– О! Смотрите какого бравого капитана Жаннка отхватила! – дурашливо воскликнула одна из них. – Да еще Героя!

Остальные засмеялись, но явно с нотками зависти.

– Это не то, что вы подумали…

– Да ладно тебе! А такая скромница и недотрога была! А оно вона как!

– Так, всем тихо! – рыкнул Киборгин.

– Ух, грозный какой! У меня аж все внутри завибрировало…

Девушки снова захихикали. Анатолий только закатил глаза.

«Но вот как с ними?!» – мысленно простонал он.

– С Жанной случилась неприятность, что чуть не закончилась трагедией, так что ей требуется ваша поддержка, а не насмешки.

Только теперь все заметили состояние своей товарки.

– Жанночка, что случилось?! – подбежало к ней сразу две девицы.

– Есть тут один хрен… по фамилии Хренов…

Все невольно сдавленно фыркнули.

– Знаем такого, – кивнула самая старшая из них. – В определенных кругах больше известен как Вялый Короткочлен.

Снова послышались сдавленные фыркающие смешки.

– Так вот этот хренов Вялый Короткочлен решил потыкать своим вялым коротким членом с применением насилия… видимо от этого у него он перестает быть вялым.

– Вот тварь!

– Так что тащите бумагу, пару ручек, сейчас не откладывая я с Жанной будем писать заяву на этого хрена Хренова.

– Идемте ко мне, – сказала старшая.

Эта атаманша, как про себя обозвал эту старшую Анатолий, жила в модуле одна. Точнее его поделили на две части и там, где должно было размещаться минимум четыре человека стояла лишь одна кровать. Зато стоял большой стол. Капитан понял, что она своего рода тут начальница над женским контингентом, отсюда и привилегии.

Но снаружи скопилась куча девушек и женщин постарше.

– А вы женаты, товарищ капитан?

– Нет.

– А невеста есть?

– Да какая разница есть или нет? – прозвучал другой женский голос. – Она – там, а мы – здесь…

Снова смехотулечки.

– А какие вам девушки нравятся?

– Рыжие?

– Блондинки?

– Брюнетки?

При этом все они демонстрировали себя словно на подиуме.

– Лысые, сиськимасиськи… Девушки, не мешайте… я пока полковником не стану, о женитьбе даже думать не буду.

– У-у-у! – с разочарованием в голосе словно стая волчиц на луну хором взвыли они.

– Кыш отсюда! – засмеялась атаманша и те стали расходиться.

Наконец заявления были написаны.

– Сходи, переоденься, – сказала атаманша Жанне.

Та выскочила и побежала в свой модуль менять одежду. Хотя если уж на то пошло, то смысла в этом не было.

– А вы товарищ капитан действительно настолько железный?

– В смысле?

– Да такая стая девочек вокруг, а у вас прямо ноль внимания…

Киборгин и сам себе в этом плане удивлялся. Даже как-то неуютно стало. Действительно ведь как ни посмотри не слишком нормальное поведение и это начинало напрягать.

«Реально самому к психологу надо записываться, – подумалось ему. – Может и запишусь, но потом, все потом…»

– …Или может вам больше… – приподняла она бровь.

– Но-но! Прошу без пошлых инсинуаций! Держите свои извращенные фантазии при себе.

– Тогда может отношения без обязательств… – улыбнулась атаманша.

– Кроме финансовых, – понятливо усмехнулся Киборгин.

– Верно. Как вам я?

Атаманша встала и провела руками по своему телу, а потом чуть развела полы халата в сторону обнажая довольно внушительных размеров грудь, запакованную в импортный кружевной лифчик. Тело конечно было отнюдь не модельным, талия совсем не осиная, но нынешним временам, а главное месту нахождения это мелочи мало кого, а точнее вообще никого не отпугивающее.

«Сосиски сраные, вот же дерьмо…» – удрученно подумал Киборгин едва удерживая лицо от того, чтобы не скривиться от отвращения.

И дело тут совсем не в открывшейся картине, кривиться от увиденного причин не было, а дохнувшем на него запахе… мертвечины. Это было мягко говоря неприятно.

– Ложись!

Анатолий ухватил «чекистку» за лацканы халата и резко дернув на себя, повалил на пол, а в следующую секунду раздалась оглушительная длинная автоматная очередь.

Тонкие стенки модулей пропускали с легкостью не только пули с осколками, но и звуки. И он явственно услышал до боли знакомый лязг передергиваемого затвора.

Завизжали девушки, кто от страха, кого-то возможно ранило и те кричали от боли.

Пули прошивали стенки модуля насквозь с визгом рикошетя от каких-то стальных элементов.

Обожгло спину и левую руку чуть выше локтя…

Грохот, длившийся, казалось, бесконечно долго, прекратился.

Бздын. Бам…

Это раздался звук разбитого стекла, точнее оставшихся в раме осколков что окончательно доломал упавший на пол модуля прямо перед лицом капитана предмет. Зеленый такой и ребристый…

И снова сработали инстинкты.

Анатолий подхватил гранату и кувыркнувшись на полу с силой швырнул ее обратно в окно.

Бах! Звонко грохнул взрыв. Многострадальная стена модуля получила еще несколько пробоин.

«Хорошо, что не «Коктейль Молотова» забросил», – запоздало с облегчением подумал Анатолий.

– А-а-а!!!

К новому визгу женщин добавился мужской крик боли.

После устроенной стрельбы со взрывом набежало куча народу. В том числе Громов появился.

– Что произошло? – спросил комдив.

Пришлось рассказывать.

А сам невольно вспоминал другие, еще более дикие случаи о которых узнал уже сильно после окончания войны в Афганистане. Разум отказывался верить в то, что подобное действительно имело место быть, потому как ни один нормальный человек на такое не пойдет. Но это было и творили это люди в погонах, что вообще-то приносили присягу…

На пересылке в Кушке женщин, отбывающих в Афганистан или возвращающихся домой всячески методами затаскивали комендатуру, кого-то обвиняли в том, что они находятся в нетрезвом виде, при этом сами же и подпаивали, к кому-то придирались из-за документов находя неточности и опечатки, да просто хватали на улице, причем делали все военные патрули. Дальше схваченную доставляют к начальству, штампуют в документ красной печатью на которой написано «НАРУШЕНИЕ РЕЖИМА». А потом предлагаю одно из двух: если хочет без проблем продолжить поездку в место назначения, то надо переспать с кем скажут, ну а если будет противиться и это второй вариант – отдадут солдатам в роту и они покуражатся от души. А это Узбекистан…

Проституток-чекисток им мало? Надо над такими чистыми поизмываться и изгадить им души?

И это все отработанная схема действовавшая годами. Самая граница. Тут вообще все должно быть идеально, а на деле вот такая дичь и жесть. Что, КГБ этого не знало? Как-то сомнительно, что вообще ни одна из жертв такого беспредела не написала заявление… А если и так, то где все эти стукачи? Где их «сигналы»?

Как это вообще возможно все было? Как надо морально пасть, чтобы творить подобные мерзости?!

Кто при этом даст гарантии, что подобное происходило только лишь в Кушке? Ведь и в Термезе имелся пересыльный пункт… и еще в нескольких местах.

А ведь еще и похищения были с продажей в Афганистан или местным баям.

«Я этого все так не оставлю… – поклялся себе Киборгин. – Как только появится возможность – найду и всех изничтожу как бешеных собак, как тех, кто организовал и прикрывал, так и тех, кто пользовался услугами этих ублюдков в погонах, ибо ни те, ни другие уже не люди, а – нелюди…»

Оставалось только надеяться, что на данный момент эта схема пока не работает…

Но вообще знание о том, что в Союзе было возможно такое непотребство, за которое так никто и не понес наказание, в свое время окончательно убило в Анатолии всякое уважение к СССР, как к государству, которое несмотря на весь свой огромный репрессивный аппарат не смог пресечь подобные явления.

«И какой скот вообще придумал посылать «за речку» молодых женщин? – недоумевал он. – Нужен гражданский персонал? Ну так пошлите женщин в районе пятидесяти лет. Мало что ли желающих подзаработать среди них найдется?»

Анатолий подосадовал, что не осветил этот момент маршалу Соколову. Увы, выпало из головы.

«Впрочем наверное еще можно все исправить…» – мелькнула мысль.

– Вот же гадство… – с досадой сплюнул генерал-майор и с силой провел по лицу ладонью. – На губу эту падаль…

– Товарищ капитан, у вас спина вся в крови и рука! – заметила одна из девушек.

– Так ты ранен?! Давай к медикам!

Кстати сказать, лишь каким-то чудом обошлось без смертей и серьезных ранений. Самому Анатолию лишь слегка вспороло кожу на спине и руке, хоть и пришлось накладывать швы, да еще две девушки получили по пуле, одна в бедро, а вторая в ногу ниже колена.

7

– Не понимаю, на что он вообще рассчитывал?..

Громов только покачал головой.

Весь следующий день по факту был посвящен делу хренова подполковника Хренова. Провели очные ставки, исписали еще кучу бумаг. Этот полковой замполит пытался свести все к ревности, дескать отбил девушку, его самого избил при этом и все такое, но заявление Жанны, а потом еще одной девушки ранее подвергшейся насилию с его стороны поставили на сей отмазке жирный крест и подполковник замолчал, но собственно его слова никому не были нужны, маховик репрессивной машины закрутился и обвиняемому уже было не соскочить и грозил ему расстрел.

– Ну завалил бы он тебя и что? Чем он думал?.. Так бы просто разжаловали и выгнали из армии без лишнего шума, а теперь…

– Люди подобного типа, да еще под алкогольными парами в состоянии измененного сознания не думают, они действуют, товарищ генерал. Сначала пырнут ножом или рубанут топором своего собутыльника, и только протрезвев начинают что-то соображать. Вот и Хренов из подобного стада агрессивных приматов. Как по мне, людей надо проверять вот таким образом и тех, кто агрессивен в состоянии опьянения вообще в армию не брать…

– Ладно, хрен с этим Хреновым… – раздраженно махнул рукой комдив. – Я тебя чего вызвал-то… Как ты знаешь, командир батальона – майорская должность вообще-то…

«А командир штрафного батальона – полковничья», – мысленно улыбнулся Киборгин.

– …А ты у нас до сих пор комсомолец. Так что, чтобы через полгода получить новое звание, тебе надо вступить в партию.

– Нет проблем, товарищ генерал-майор. Заявление хоть сейчас могу написать.

– Ну а я дам рекомендацию… и еще пара человек найдется для этого дела, – кивнул Громов. – Давай, пиши…

Комдив протянул бумагу и ручку Анатолию и тот быстро накидал текст заявления.

– И еще один момент… – несколько замялся Громов. – Обдумал я ситуацию с Ага-ханом… в общем мысль мне понравилась, осталось только дело за письмом.

– А в чем проблема, товарищ генерал?

– В том, что доверить его написать некому. Английский ни я, ни ты не знаем… можно конечно со словарем что-то попытаться изобразить, но получится из серия моя-твоя, а к людям написавшим подобный опус никто серьезно не отнесется.

Анатолий невольно хохотнул представив себе такое письмо.

– С другими языками та же ерунда…

– Все равно не вижу проблемы, товарищ генерал.

– Я же тебе объясняю…

– Напишем на русском и все дела. Зачем нам прогибаться под кого-то? Пусть с первого момента прогибаются под нас потому как именно мы владеем ситуацией. Этот Ага-хан миллиардер и получив письмо спокойно найдет переводчика и к нам зашлет человека со знанием русского языка.

– Твою мать… – на несколько секунд зажмурил глаза комдив, давя в себе вспышку раздражения на самого себя. – Действительно… проблема не стоит выеденного яйца. Тогда пиши письмо Ага-хану…

– А что там с хазарейцами на юге, товарищ генерал? Узнали, какую ветвь ислама они исповедуют?

– Ч-черт, совсем замотался с этим хреном… Да, узнал. Тоже исмаилиты, как и таджики с которыми они соседствуют. А вообще основная часть местных исмаилитов находится в Бадахшане… но это уже дела Ахмад Шаха…

«Письмо султану» писали все-таки совместными усилиями.

Доставил его тоже Анатолий Киборгин, свозили на вертолете, к счастью обошлось даже без обстрелов. Но так и летели над союзной территорией населенной таджиками.

По возвращению его нашла та атаманша.

– Меня Кристиной звать, – сказала она и добавила с намеком: – Хочу выразить тебе благодарность…

– Ну, строго говоря я собственно и виновен в том, что этот урод нас чуть всех не порешил, так что с благодарностью можно не спешить… Это я должен принести извинения…

С этими словами Киборгин достал из кармашка набор из цепочки, колечка и сережек с изумрудами.

– О-о…

– Раненым девочкам тоже компенсирую… И у меня есть к тебе деловое предложение.

– Да?.. Какое?

– Крайний срок через месяц, мне нужно… девушек десять, а лучше пятнадцать…

– О! Гарем решил собрать, как здесь принято у богатых и знатных людей? Теперь я поняла, что тебе одной девушки мало, тебе сразу дюжину подавай! – засмеялась она. – Даже боюсь представить, сколько тебе понадобится жен, когда станешь полковником!

– Нет, давай серьезнее.

– Хорошо. Говори.

– Итак, мне нужно десять-пятнадцать девиц готовых хорошо заработать.

– Хорошо – это сколько?

– Тебе, за каждую найденную девушку – тысячу рублей.

– Кхе…

– Им самим, за каждого клиента по пятьдесят рублей за полчаса работы. В среднем в день… точнее в ночь, у нее получится по полторы-две сотни. Может и больше, до полутысячи, если сама захочет увеличить число клиентов.

– Кхе-кхе! Ты публичный дом что ли решил где-то открыть?

– Нет. Не совсем… эти девушки станут «сладким пряником» для моих бойцов, а то кнутом много не добьешься. Думаю, ты уже знаешь, что за контингент под моим началом будет служить. Слухи уже должны разлететься…

Кристина, чуть нахмурившись, кивнула.

– Ну вот, потери будут значительные и парням по выходе из боя придется сбрасывать напряжение, чтобы не потечь мозгами. Ну и буду премировать лучших в военно-политической подготовке.

– Ясно… Спрашивать о том откуда у тебя на все это деньги не стану.

– И правильно, меньше знаешь – крепче сон. А много знаешь и тем более болтаешь, сон может стать вечным.

– Ладно, не пугай – пуганная… – отмахнулась она. – Сколько таким девушкам у тебя работать надо?

– Не меньше полугода, а так, сколько захотят и смогут.

– Ох-хо-хох…

Кристина явно высчитывала уровень заработка на максималке и обалдевала. Суммы получались весьма впечатляющими.

– Ну что же, одна работница у тебя уже есть… Сойду ведь?

– Сойдешь, – кивнул Анатолий. – Даже приплачивать дополнительно стану по тысяче в месяц, чтобы держала девиц в узде, все-таки работать придется в отдаленном гарнизоне в не самых лучших бытовых условиях и определенный риск есть.

– Как выясняется, этого риска и тут хоть черпаком хлебай…

– Сможешь найти еще?

– Смогу. Собственно, я уже знаю большую часть состава хе-хе, а там они еще подскажут из тех, кого не знаю… Главное устроить их быстрый перевод сюда. Но это я тоже знаю как обеспечить, есть у меня хороший знакомый кадровик… – усмехнулась Кристина. – Так что готовь денежки Герой.

– Еще маленькая просьба…

– Для тебя – что угодно!

– Что угодно – не надо, – не принял игривого тона Анатолий. – До меня дошел невнятный слух, что на пересылке в Кушке или еще где, женщин, уезжающих из Афганистана или наоборот приезжающих, под угрозой насилия, могут склонять к близости.

– А это не одно и тоже?

– Насилие насилию рознь, одно дело в казарму к таджикам кинуть за строптивость и другое – переспать с каким-нибудь уродом.

– Поняла. Но что ты сделаешь?

– Поначалу стукну в КГБ, и если никакого результата не будет, то просто убью всех.

– Кх-м… я поспрашиваю и попрошу поспрашивать других.

– Вот и прекрасно.

Что до истории с Вялым Короткочленом, то она, еще до отбытия Анатолия на место постоянной дислокации, получила неожиданное развитие и конец. Хренов смог каким-то загадочным образом вырваться из застенок и… его расстреляли при попытке к бегству, целый магазин ему в спину засадили. И такое бывало.

8

Как и было запланировано батальон выехал первого февраля на свое первое задание в район первого подлежащего переселению таджикского анклава чуть западнее города Лашкаргах. От Герата, это около четырехсот километров.

Переезд, да еще такого количества людей, это всегда непросто. А тут помимо людей требовалось переправить еще двести коней. Только под табун требовалось сто грузовиков, по два коня в кузове. О том, чтобы кавалерия добралась до места свои ходом не могло быть и речи. Мало того, что это значительно удлиняло время в пути, так еще в дороге могли случиться неприятности и табун мог сильно поредеть, а у них, несмотря на некоторый запас, каждый конь на счету. Да и что потом осталось бы от задниц и ног самих всадников не имевших столь большого опыта езды даже лучше не представлять – кровавая отбивная.

К тому же эта сотня грузовиков обратно двинется совсем не порожняком. Как раз готовилась первая крупная партия беженцев. До этого тоже уезжали на север, но мелкими группами, что называется попутным транспортом.

Дорогу в очередной раз проверили саперные подразделения и на все время операции «Исход» взяли под плотный контроль советские и афганские войска, не снимая опорники ни днем ни ночью. Начали летать моторизированные планеры оснащенные новыми тепловизорами так что к дороге никто со стороны подойти не мог, а всех проезжающих по ней аборигенов тщательно досматривали и каждый случай остановки на дороге фиксировали, а то вдруг мину ставят. Мощные мини турбины для планеров до сих пор не сделали, так что приходилось использовать мотоциклетные движки.

Дорога заняла три дня, заночевав сначала в Даулатабаде, а потом в Дилараме. Так-то и за два дня могли доехать, но рассчитали таким образом, чтобы прибыть на место не в темноте, а еще при свете дня и успеть не только нормально разгрузиться, но и осмотреть местность своими глазами. Ехали понятное дело не в неизвестность, место им заранее присмотрели, но как говорится: доверяй, но проверяй.

Приехали так же не в голое поле, а в довольно внушительных размеров кишлак, домов на сто. Только был он пустым. Встретил его капитан ВДВ, что сидел в этом кишлаке со своей ротой дожидаясь смены.

– Наконец-то! – обрадованно воскликнул он.

– Что, так настойчиво досаждают? – поинтересовался Киборгин.

– Да не то, чтобы так уж сильно, хотя нет-нет да обстреляют из пулеметов или ракетами, чтобы значит не расслаблялись… а так больше местных терроризируют, то тут, то там нападут и мы в итоге носимся по этой долине из конца в конец с ног сбиваясь. А много ли я со своей ротой на четырех БМД тут навоюю?

– Так ты один на весь анклав?

– Вот и я про что! Приеду, а духи уже смотались в пустыню. Перехватить толком никого не получается. Да и в засаду попасть как высморкаться… На хер. Даже заставы не поставить. У меня от роты меньше полусотни человек. Авиацию вызывать тоже бессмысленно. Спрячутся где-нибудь в овраге, замаскируются, а потом темнота наступает, не полетаешь уже. Они ведь под вечер атакуют, собаки такие. Ученые.

– А местные что?

– А что местные? Отстреливаются до нашего прибытия. Оружия у них хватает, да мы теперь снабжаем, – скривившись, сплюнул командир роты ВДВ.

– Духи реально пытаются устроить нападение или так больше для виду атакуют? – продолжал допытываться Анатолий.

– Сейчас, конечно, просто давят огнем, не давая нормально жить, в поле не выйти – снайпер то и дело бьет, а потом сматывается на мотоцикле… большой же бандой им больше не собраться – авиация засечет и накроет. Вертушки дневные облеты по периметру все-таки совершают. Так, человек по десять-двадцать, на паре-тройке машин налетят втиснувшись в какой-нибудь торговый караван, движение тут довольно активное, не зря тут столько дорог накатано. А вот в самом начале – да, вырезали несколько мелких кишлаков под ноль и вот этот хорошо потрепали.

Киборгин понятливо кивнул.

Освободившиеся от груза грузовики недолго оставались порожними. Они переехали в другой кишлак поблизости и в их кузова начали загружать свое имущество переселенцы. Объема кузова естественно на все барахло не хватало, несмотря на то, что выделяли по два борта на семью, так что многочисленные тюки подвешивали снаружи. Так же снаружи подвешивали отчаянно блеющих овец. Но всех животных увезти с собой при всем желании не получалось. Брали с собой даже саженцы каких-то деревьев. В общем видок у машин становился еще тот – постапокалиптический.

– Кавалерия… – наконец обратил внимание на коней вэдэвэшник.

Коней повели на водопой. Кишлак стоял на речке впадающей в Гильменд.

– …В этих местах, пожалуй, дело не лишнее, даже полезное… местные тоже широко используют всадников. Проехать опять же можно даже там, где и танк не проползет… Ну что, давай прощаться?!

– Не так быстро, братан! – засмеялся Анатолий. – Поработаете эту ночь нашей охраной. Нам еще разместиться надо.

– Эх-х…

В качестве жилья было решено использовать дома, все лучше, чем в палатках. Осталось по-быстрому собрать двухъярусные кровати, что привезли с собой вместе со всем необходимым спальным барахлом.

Ночь прошла спокойно, по крайней мере никто их не обстреливал.

– Думаю уже знают, что сюда целый батальон заявился, так что теперь они на соседний таджикский анклав навалятся, – сказал капитан ВДВ.

Анатолий только согласно кивнул головой. Это было и хорошо и плохо. Хорошо – не будет обстрелов, плохо – придется все-таки выделить часть сил для прикрытия соседей, как минимум рейдовую роту. Но в обороне сидеть Анатолий не собирался – проигрышная тактика. Да и в плане заработка тоже никакая, а ведь главный смысл штрафбата именно в заработке.

«Ну вот, как раз обкатаем кавалерию», – подумал Анатолий.

Тем временем батальон выстраивался на окраине кишлака. Один из домов Киборгин решил использовать как трибуну.

С высоты обзора невольно залип на осмотре открывшегося пейзажа, а представлял он огромную ровную как стол уходящую за горизонт степную пустыню. Но знал, что ровность эта кажущаяся, там хватает своих холмов, низин в которых можно укрыться и незаметно подобраться к противнику. А вот самому противнику подобраться к ним будет теперь сложнее благодаря планерам. Один как раз сейчас кружил над ними. Базироваться они будут на аэродроме в Лашкаргахе.

На крышах соседних домов разместились бойцы роты «преторианцев», что стали зорко вглядываться в основную массу своих «сослуживцев». В кавычках, потому как режим службы у них был особый и это сразу привело к расслоению, что собственно и задумывалось изначально.

Капитан поговорил с «преторианцами» еще до отбытия кратко описав им их обязанности и перспективы, точнее плюшки службы именно в данной роте. Во-первых, почти отсутствие реальных боевых заданий, точнее будет брать по одному отделению в качестве охраны, остальные будут тем временем заниматься охраной «чекисток».

– Ну а во-вторых, как понимаете, сами будете пользоваться их услугами на регулярной основе, а не в качестве награды, как прочие, что им еще придется заработать потом и кровью. Ненавидеть вас за это будут люто, так что ушами не хлопать. Провинившихся буду сразу без разговоров переводить в боевое подразделение. Думаю, не надо пояснять, что проживете вы после этого до первого боевого столкновения.

Отказавшихся от такого особого режима службы, что интересно, не нашлось. Никто не стал рвать на себе майку и проситься в полноценно боевую роту, дескать западло вертухаем служить.

Анатолий поднял мегафон, что специально купил для такого дела. Советские строители продали на рынке Герата.

– Я не стану говорить вам о долге, ответственности и прочих высоких материях, все это вы слышали не раз и не два, и если для вас это оказалось пустым звуком, из-за чего вы собственно загремели на «дизель», то и дальше для вас это останется пустым звуком, вы мальчики взрослые и перевоспитывать вас поздно, только ломать через колено, но делать я этого не стану. Тут либо вы сами до этого дойдете, либо не дойдете и останетесь моральными уродами… мне наплевать. Я собрал вас затем, чтобы сделать объявление о наказании. Оно, собственно говоря, одно – смерть. Неподчинение приказу – смерть. Самострел и прочее причинение вреда собственному здоровью исключающее возможность исполнение служебных обязанностей – смерть. А то могут найтись дегенераты, что решат нажраться стекла. Попытка дезертирства – смерть. Кстати, присматривайте сами за своими сослуживцами, а то может вас сонных порешить и уйти…

Анатолий всмотрелся в лица солдат-штрафников. Кто-то хмурился, кто-то лыбился, дескать пугаешь начальник.

– Если кто-то не верит, то это его проблемы. Чтобы потом не рыдали ползая по земле червем и не пускали сопли у расстрельной стенки, дескать пощадите, я больше не буду. Вы уже взрослые, член волосатый, так что детские отмазки не пройдут. Но, не кнутом единым. Будут и пряники. Нет, я говорю не о хлебобулочных изделиях, – засмеялся Анатолий. – Я говорю о девушках. Да-да! Лучшие получат доступ к женскому телу.

Солдаты загудели и неверующе смотрели на комбата. Впрочем, не только они, но и офицеры. Оно и понятно, такое не практикуется нигде.

– Вы это серьезно? – спросил майор Киреев, что стоял рядом с ним вместе с особистом и замами.

– Очень серьезно. Вообще оторвать молодых парней, у которых гормоны из ушей хлещут на два, а то и три года от женского пола очень плохая идея, как по мне, а уж тех, кто рискует жизнью и подавно. Отсюда немотивированная агрессия или наоборот депрессия с суицидальными поползновениями.

– Солдат должен стойко… – начал было особист.

– Я вас умоляю! Зачем гнобить бойцов лишними тяготами, коих и так выше крыши, если их потребности можно удовлетворить, при этом получив дополнительный элемент влияния с целью повышения дисциплины?

– Но как это вообще разрешили?! – продолжил изумляться командир эскадрона.

– У нас экспериментальный батальон…

Сам же подумал о том, что кляузы полетят во все стороны.

«Но ничего, что-нибудь придумаем, – оптимистично подумал он. – «Чекисток» все-таки определим в формальные работницы согласно их официальной профессии, а все кляузы будем объявлять простыми доносами завистников и обиженных. Да и почту буду проверять…»

– Так же разрешается носить бородки… – продолжил Киборгин.

С бритьем в зоне боевых действий в это время вообще не просто, мягко говоря. Устав и начальство требуют гладко выбритых подбородков у солдат и офицеров понятное дело, но вот бритвами почему-то снабжать забывают. А если и снабжают, то хоть топором брейся, честное слово. Ну да, кто брился бритвой завода «Нева» знает, что безопаснее побриться электрорубанком.

А у некоторых кавказцев с бритьем и вовсе беда. Щетина уже к вечеру сродни трехдневной. В общем волос очень быстро растет и бритв на них не напасешься даже фирмы «Нева».

– Так же вводятся послабления по уставу, в том плане, что будете вести себя как обычные солдаты в повседневной обстановке, но за исключением подразделений показавших худшие результаты на соревнованиях. Те продолжат даже в сортиры ходить строевым шагом. Так что за месяц вам стоит подтянуть свои физические данные. Да и нечего дохлякам на женщинах делать, разве что только позориться.

– Ха-ха-ха!!! – заржали штрафники.

9

Дальше начались рабочие будни. Одна рота вставала на охрану лагеря, вторая – занималась боевой подготовкой (кавалеристы только тем и занимались без отвлечения на работы ибо им за конями смотреть и строить им конюшни), благо боеприпасов завезли очень много и можно было особо не экономить. Остальные заступали в наряды, занимались заготовкой дров, а также материалов для строительства полосы препятствий.

Тут комбат решил развернуться во всю ширь и имеющихся возможностей, создав вариацию «Царя горы». Испытаний тут можно придумать великое множество, все зависит от фантазии. Впрочем, Киборгин как-то подсел на просмотр колумбийского шоу «Остров Титанов», так что имел представление, что можно соорудить из бревен, веревок, палок и бочек.

Алексей для выявления достойных кандидатов для близкого общения с женским полом решил проводить исключительно командные соревнования без «личного зачета». Ведь ему нужно добиться сплочения личного состава на уровне взвод и рота, это групповые соревнования, когда успех зависит от слаженных действий всего подразделения. Именно по этой причине Анатолий принял решение активно перемешать людей по национальному признаку. Так победа взвода обеспечивает не только награду для них самих, но и для всей роты.

Анатолий невольно усмехнулся представив, как активно будут болеть за своих.

Тут правда вставал момент со «слабыми звеньями» коим сильно не поздоровится если остальные решат, что проиграли из-за них и не получили доступа к вожделенному женскому телу. И может сыграть пресловутый национальный момент, если представитель какой-нибудь национальности окажутся слабее других, но тут ничего не поделаешь. Впрочем, откровенных слабаков в батальоне нет.

«Хотя совсем от личного зачета наверное отказываться все же не стоит, – подумалось Киборгину, – но надо сделать так чтобы это не раскалывало людей, а наоборот их дополнительно объединяло…»

Как это обеспечить капитан еще плохо понимал.

«Разве что пойти по тому же пути, – продолжил он размышлять. – Победа одного – дополнительные преференции для остальных. Другое дело, что чемпионы быстро выявятся… тут только брать разнообразностью состязаний, от шахмат до так называемых боев без правил».

Увы, но душманы спокойной жизни им не дали. Так-то, как и ожидалось, они не рискнули больше атаковать анклав таджиков находящийся под охраной целого батальона, а потому выбрали своей целью соседний анклав.

Последовал приказ обеспечить и их прикрытие, хотя изначально предполагалось последовательность в защите анклавов. Сначала один пока не будет проведена полная эвакуация, потом второй, а там и третий. Но жизнь внесла свои коррективы. Как подозревал Киборгин, на изменение тактики сильно повлияли требования Раббани.

Анатолий собрал штаб батальона и озвучил им новые водные.

– Но, как думаю всем известно, в обороне войну не выиграть, – добавил он. – Опять же, стоит нам распылить силы, а батальон для этого придется фактически разделить минимум на две части, то это приведет к ослаблению наших возможностей, что в свою очередь станет причиной того, что душманы станут атаковать оба анклава.

– И что вы предлагаете?

– Атаковать самим. Навязать им свою волю, чтобы они сами засели в глухую оборону и не казали носа из своих базовых районов. Так что начинаем тотальную проческу и чистку. Эта пустыня, должна стать действительно пустой… от людей. Дальше нам остается только плотно перекрыть дороги и вести тотальную проверку всех проезжающих.

«Бланикам» изменили задачу и теперь они начали летать над пустынней выискивая там палаточные стоянки кочующих пуштун. Именно они являлись мобильными базами для нападающих, или как минимум наблюдателями.

Почти сразу же это дало результат.

– «Дизель-ноль», это «Гриф-один». Прием.

– «Гриф-один», это «Дизель-ноль». На связи.

– Вижу стоянку кочевников…

А вот с координатами оказалось все печально. Тут реально не за что было зацепиться в плане ориентиров, по крайней мере на начальном этапе. Потому сразу предполагалось, что работать группам зачистки придется на живую.

– Мы выдвигаемся!

Киборгин на первую операцию выехал сам взяв под командование один взвод на двух БТРах и одной БРДМ. Степь позволяла ездить по прямой не опасаясь при этом мин.

– «Дизель-ноль», это «Гриф-один»…

– На связи «Гриф-один».

– Меня засекли. Пытаются сбить из ручного пулемета. Но это ерунда… От стоянки на восток к дороге уходит машина… пикап.

– Обозначь себя. Я тебя не вижу…

Почти сразу у горизонта ввысь взлетела красная звезда.

– Вижу тебя «Гриф-один». Попробуй подбить беглеца.

– Понял!

В голосе капитана Чичина явственно послышался азарт. Но, тут человека можно понять. Большая часть тех, кто идет в боевые летчики, кто бы что ни говорил, идут именно для того, чтобы иметь возможность поучаствовать в боевых действиях и пострелять в человеков. Чичин этой возможности по каким-то причинам лишился, его вытурили на гражданку, но он все же смог вернуться в боевую пусть и планерную авиацию. Вот только тут особо не постреляешь. Стрельбу трассерами давая целеуказание ведет летнаб.

Но планеры решили немного доработать, когда стало ясно, что приходится стрелять не только для целеуказания, но и для реального подавления противника, что слишком опасно, так как и противник в этом случае может достать воздушную цель. Выход нашли в том, чтобы сделать из планеров эрзац-бомбардировщики.

Саму бомбардировку производил непосредственно пилот, потому, собственно, и радости у капитана полные штаны.

Вот только попасть с высоты нормальными бомбами или минометными минами оказалось почти невозможно, все ж таки планер на это дело не затачивался. Тогда пошли по пути плотного засеивания, то есть использования массированной бомбардировки малыми бомбочками в качестве которых выступили ВОГи. Вот их рассеивание при падении с большой высоты давало нужный эффект.

– Захожу на цель… Сброс…

Анатолий невольно усмехнулся, представив себе эту картинку. Если стрельбу трассерами обозвали «святой мочой», то надо ли уточнять, как обозвали выпадение полусотни ВОГов из хвостового отсека? Ну да, вариациями на тему кало-дефекации.

– «Гриф-один», результат бомбардировки?!

– Сейчас… завершаю разворот… Цель поражена. Повторяю, цель поражена! Один из ВОГов упал точно в капот машины!

– Обозначь себя!

Снова красная ракета взмыла вверх, не так далеко от первого места, так что бронегруппа лишь слегка скорректировала маршрут по приказу Киборгина, что решил взяться первым делом за беглецов. Ведь раз убегали, значит есть за ними вина.

– «Гриф-один», как ведет себя противник?

– Наблюдаю троих… водитель мертв, пассажир ранен, его сейчас пытается спасти тот, что ехал в кузове.

– Понял.

Пятнадцать минут езды и вот наконец они у цели – подбитого серо-желтого пикапа. Тот, что пытался спасти раненого играть в героя не стал и сдался. Да и лет ему было тринадцать-пятнадцать.

Взяв пацана, раненый к этому моменту задвухсотился, двинулись к стоянке. Местные вели себя демонстративно мирно. Ну и пытались отбояриться в том плане, что мы де бедные кочевники, нас заставили и все в том же духе.

– Чтобы больше не заставляли – уходите, – сказал Киборгин через переводчика из местных таджиков.

– Но нам некуда идти… это наша земля… мы тут живем столетиями… в других местах нам не выжить, ведь там тоже все занято другими родами…

– Мне все равно. Уходите или будете уничтожены.

Стойбище тем временем подверглось досмотру. Искали оружие, но это все без толку. Спрятать в пустыне стволы в шаговой доступности раз плюнуть. Собственно прячут в песок не только оружие, но и ценности. Тут собаки нужны, но с ними на данный момент имеется определенная напряженка, даже в саперных подразделениях они только-только начинают появляться, как ответ на появление противопехотных мин в пластиковом корпусе, ну и остальные обзаводятся, больше как любимцы и помощники-сторожа для дежурства на опорниках – собаки отлично чуют чужаков, что особенно ценно в ночное время. Нашли только пару потертых «буров».

– А чтобы вы поняли, что я не шучу…

Киборгин подошел к БРДМ и сказал пулеметчику:

– Дай длинную очередь по отаре.

Застучал пулемет и с овец, что паслись неподалеку, начало валить на землю. Те с истошным блеянием стали стремительно разбегаться, но десяток туш осталось лежать на земле.

– Бойцы, подберите мясо.

Те с радостными возгласами побежали к «заготовленной баранине».

– В следующий раз, добью все стадо и всех прочих животных, – добавил он старейшине рода, кивнув на пасущихся в сторонке верблюдов, что так же изрядно перетрухнули и отскакали в сторону, но недалеко из-за того, что были стреножены. – Уходите. И прочим донесите, чтобы уходили. Но не переживай, скоро сможете вернуться, ты ведь все прекрасно знаешь, как и то, что таджики переселяются на север и их земля достанется вам.

При этом переводчик произнес это с ненавистью. И его можно понять, земли ведь реально хорошие и в них вложен огромный труд. Год за годом они отвоевывали у пустыни пядь за пядью, распахивали, рыли ирригационные каналы и вот теперь все приходится отдать просто так и начать все сначала в другом месте.

Патриарх ничего не сказал, только с силой сжав губы, чуть склонил голову, но не столько в знак согласия, сколько чтобы скрыть свой полный злобы взгляд, дабы не провоцировать шурави-кафира.

В тот день планеры заметили еще три таких стоянки поблизости и тут все повторилось, разве что двум пикапам из трех удалось уйти, промахнулся один их пилотов, да и этот бы ушел, но ему шину пробило, так что догнали на БРДМе.

Так же дополнительно запаслись бараниной, кою перевозили в кузовах подбитых пикапов, что взяли на буксир.

Баранину по возвращению бойцы сноровисто разделали, благо хватало специалистов из среднеазиатских и кавказских республик, так что на следующий день батальон натурально пировал поедая настоящий плов. Все-таки снабжение мясом было скудным и в основном в виде тушенки, а это все-таки не то.

10

Как уж там уговаривала Кристина своего знакомого кадровика, гадать не приходилось, впрочем как и свечку держать, но результат не заставил себя долго ждать, со значительным опережением графика, двенадцать женщин двадцатого февраля прибыло в расположение батальона с очередным конвоем привезшим продукты с боеприпасами и увозившими обратно следующую партию беженцев.

Все это время проводилась чистка пустыни от стойбищ пуштунских родов союза нескольких племени нацелившихся на занятие таджикских анклавов. Удивительно, но пустыня была довольно плотно заселена. Казалось бы, как там вообще существовать можно, воды ведь нет кроме пересыхающей речушки. Но люди жили благодаря колодцам называемыми здесь кяризами, в иных местах их было накопано так много, что если посмотреть сверху, то казалось тут прошла эскадрилья тяжелых бомберов и провела ковровую бомбардировку полутонками…

Но мало-помалу аборигенов вытесняли из Дашти-Марго во все стороны, к реке Гильменд в пустыню Регистан на востоке с пустыней Дашти-Арбу-Лут на юге и за реку Хашруд в пустыню Хаш на западе.

Это привело к тому, что в боевых операциях наступило временное затишье и солдаты получили передышку, пока противник не разработал новую тактику противодействия, а то, что душманы подзуживаемые западными кураторами и пакистанцами не успокоятся было яснее ясного. Ею и воспользовался Анатолий, чтобы открыть сезон спортивных состязаний, что приурочили к Двадцать третьему февраля.

– Главный приз – общение с нашими девушками! Встречайте!

Женщины по знаку Анатолия скинули с себя простыни показав себя во всей красе, ну то есть в купальниках. Чтобы они себя показали пришлось заплатить отдельно. Кристина кстати, что стала главной среди «чекисток» решила «общаться» только с офицерами. Офицерам Киборгин естественно ничего оплачивать не собирался, им хорошую зарплату платят, так что заплатить есть чем.

Молодые парни после нескольких секунд потраченных на то, чтобы окончательно поверить в то, что сказал комбат и своим глазам, восторженно взревели дикими маралами и взвыли молодыми волками.

Впрочем, демонстрировали «чекистки» себя недолго, все-таки температура на улице пока оставалась не слишком комфортной, в районе пятнадцати градусов выше нуля да и северный ветер гнавший с гор холодный воздух заставлял ежиться, помахали ручками и сбежали подхватив простынки.

Казалось, эта толпа сейчас рванет вперед и начнется ужас ужасный, но для начала их от вожделенных женских тел отделяла высокая и крепкая стена с колючей проволокой, которую они сами и возвели к этому моменту вокруг женского квартала. Впрочем ее все равно могли преодолеть совместными усилиями, колючка бы их лишь ненадолго задержала, но там бы их встретили «преторианцы» (уже получившие доступ к телу), сначала бросив светошумовые гранаты в обезумевшую толпу, ну а если бы это не помогло, начали бы стрелять из автоматов. Правда из китайских АК, что в свое время заначил Анатолий, патроны к которым слегка модернизировали путем замены пуль на резиновые цилиндрики вырезанные из шин (ну и навеску пороха чуток снизили, хотя все равно будет мало приятно если попадет по телу почти в упор). И только если бы и это не помогло, то тогда пришлось бы валить наглухо.

Это был самый опасный момент, но к счастью обошлось без эксцессов. Опять же Анатолий заговорил снова и чтобы услышать своего комбата солдаты вынуждены были замолчать и взять себя в руки.

– Непосредственно для победителей в соревновании в качестве награды будет дан часовой абонемент, – сказал он. – Остальные – получасовой абонемент в следующие дни согласно расписанию. Роте занявшее второе место даются послабления вне строя и усиленный паек, а все остальные исполняют все пункты Устава «от» и «до». Команда занявшее самое последнее место заступает в самые грязные наряды! Но, есть еще одна возможность получить доступ к женщинам! Хотите знать?!

– Да-а-а!!!

– Победить в новом соревновании с отягчением! Под отягчением понимается, то, что победитель участвует в боевой операции. При этом к стрелковым ротам как основе случайным образом путем жребия будут добавлены взвода от минометчиков, саперов, медиков, кавалеристов и прочих и вот эти сведенные вместе подразделения участвуют в соревновании в полном составе и в таком же составе идут в бой.

Такой расклад пришелся по душе не всем.

– В случае если не окажется желающих воспользоваться такой возможностью, то я просто назначу их своим приказом, но тогда и награды никакой не будет. Разве что могу наградить кого-нибудь из тех, кто отличится в бою. Командные состязания будут проводиться раз в десять дней! В промежутках ежедневной основе станут проводиться и индивидуальные состязания на взводном, ротном и батальонном уровне! Батальонных чемпионов ждет часовой абонемент! Да начнется состязание!!!

– Да-а-а!!!

Полоса препятствий к этому моменту уже была готова, ее построили на берегу реки, чтобы можно было использовать склон как трибуну, а летом, включить в план состязаний еще и водные элементы.

Причем Анатолий распланировал состязания так, что пройти в одиночку некоторые препятствия невозможно, нужно постоянно помогать товарищам. Ну и как водится в армии, зачет времени шел по последнему пересекшему финальную черту.

Что при этом творилось на зрительских трибунах, то это просто словами не передать. Бешеный накал страстей! Орали так, что срывали голос. Такое исступление со стороны зрителей наверное не снилось даже Колизею, где проходили гладиаторские бои. Никакое другое соревнование не могло из зрителей выжать столько децибел, оно и понятно, ведь от результата действия команд-взводов зависело будут ли они сами допущены до женского тела пусть и на полчаса.

– Рви!!!

– А-а-а!!!

– Жми-и-и!!!

Вперемешку с выкриками поддержки, неслись проклятия в сторону соперников и своих если те вдруг плошали.

– Да что ж ты мать твою!!!

– А-а-а!!! Суки, шевелитесь живее!!!

– Урою, гнида хромоногая!!!

Сами «спортсмены» рвали жилы ради победы с остервенением преодолевая преграды при этом выдавая просто нереальные физические результаты.

В общем спортивный праздник официально посвященный Дню Советской армии удался на славу.

11

Конечно же, как только в батальон прибыли «чекистки» и поселились в своем квартале и буквально на следующий день занялись своей работой приняв «преторианцев» об этом не мог не узнать особист.

Но вместо того, чтобы сразу бить в колокола и закладывать комбата, он проявил осторожность и решил сначала поговорить с Киборгиным. Его осмотрительность объяснялось тем, что слишком уж нагло вел себя этот капитан и звание Героя тут вообще ни при чем. История за километр воняла, но пока непонятно чем и он не хотел вляпаться в дурно пахнущую историю без разведки.

– Я хотел бы с вами побеседовать, Анатолий Леонтьевич.

– Всегда рад потрепаться с умным человеком, Аркадий Михайлович. Чаю?

– Спасибо… не откажусь.

Анатолий налил из чайника в стакан чаю и подал особисту. После чего поднес вазочку с печеньем и конфетами.

– Угощайтесь. И давай на «ты».

Майор кивнул, отхлебнул чаю и спросил:

– Так ты и правда тут решил устроить солдатский бордель?! Я не поверил тогда… думал какая-то шутка… уж очень это… даже слова подобрать не могу, чтобы это все охарактеризовать. Ты же ведь понимаешь, что я должен об этом сообщить по инстанции?..

– Я думал ты умнее, товарищ майор, – в ответ удрученно покачал головой Киборгин.

Но на самом деле Анатолий был рад приходу особиста. Затевая всю эту историю с борделем он конечно же понимал, что начнут стучать, уж очень не советская идея и конечно же долго думал над тем, как не просто купировать, но еще и обернуть в свою пользу. Если бы не придумал, то идея умерла бы не родившись. Но он придумал.

– Вроде в КГБ откровенных дураков не держат, совсем тупых сбагривают в Тьмутаракань да на заводы в сфере ВПК в особый отдел отбывать номер. Вас должны учить думать и делать выводы…

– О чем ты? Ты угрожаешь мне?! – вскинулся особист.

– Да какие тут угрозы…

– Тогда к чему ты это сказал?

– Ладно, придется объяснить, что называется на пальцах, раз сам не допер. Начну издалека. Ты в курсе вообще о, мягко говоря, непростой ситуации в Союзе?

– О чем конкретно речь? – нахмурился майор.

– О диссидентах, о национализме в нацокраинах, о начавшемся проявляться в южных республиках религиозном радикализме, о ужасающих коррупционных схемах и так далее и тому подобное. А главное, что имеется тенденция ко все ускоряющемуся ухудшению со взрывным итогом в конце.

– В курсе… – еще сильнее сдвинул брови особист. – Но при чем тут солдатский бордель?

– Немного терпения… Как ты наверное знаешь, я протеже генерал-майора Громова. А ты имеешь представление чей протеже сам Громов?

– Сейчас под Соколова стелется.

– Верно. А с кем связан маршал?

– Не знаю… Для меня это слишком высоко. Слухов тоже особо нет…

– С твоим самым главным начальством – Андроповым.

– Хм-м… и?

– И Андропов скорее всего станет новым генсеком после Брежнева. По крайней мере так считает маршал и ему там в верхах виднее.

– Кх-м… допустим. Все равно не улавливаю связи, – после короткой паузы признался майор.

– Это плохо… Проблемы в стране стремительно накапливаются и их придется решать, причем некоторые проблемы так застарели, что их придется решать самым радикальными методами. Теперь понимаешь, о чем я?

– Начинаю подозревать… – хрипло произнес особист. – Но ты все-таки заверши мысль, чтобы быть точно уверенным…

– Как знаешь… КГБ, как инструмент решения некоторых проблем не всегда годится, особенно в тех самых национальных окраинах, потому как в структуре там служат все те же националы и информация от них течет, потому новому генсеку, потребуется скальпель или наоборот топор – тут как посмотреть, чтобы отсечь гнойник без лишних проволочек и утечки информации.

– Эскадрон смерти, что ли?! – изумился особист.

– Что-то вроде того. Действовать придется жестко, даже жестоко… громить усадьбы-дворцы всяких охреневших баев под видом налетчиков, гасить бандеровцев с прочими лесными братьями, исчезать проповедников-радикалов, мочить воров в законе, тех же коррупционеров коих законным методом не взять потому как вросли во власть так, что не отодрать, не разрушив всю систему…

Особист по мере того, как продолжал говорить Анатолий, все шире от постигшего его изумления и понимания во что он вляпался, открывал глаза и рот.

– Вот в этот, как ты сказал, эскадрон смерти и набрали самое отребье… А ты думал, чего это штрафбат создали? Согласись, весьма неординарное решение…

Майор заторможено кивнул.

– Для того и создали, чтобы это отребье как следует натаскать на кровь, спустить людям все моральные планки, чтобы им было плевать кого рвать. Этакие янычары. Но сделать это надо так, чтобы им от этого откровенно не сорвало крышу, для чего нужно излишек пара безопасно спускать, женщины – лучший вариант. Можно водкой или наркотиками, но какие из алкоголиков и наркоманов бойцы? Разве что одноразовые, а нам придется чистить государство долго и вдумчиво. В общем рапорт ты свой по инстанции можешь подать и он дойдет до самого Андропова. Для вида, конечно, покричит, повозмущается, девок заберут, меня с позором разжалуют и отправят в самую глухую задницу, а вот тебя скорее всего зачистят в назидание другим, чтобы умнее были и делали то, что надо, не суя сильно нос туда, куда не надо.

Особист сделал глотательное движение, вот только слюны не имелось, ибо ротовая полость враз пересохла.

– Такие дела камрад, так что держи всех этих офицериков на коротком поводке. Не дай Маркс они свои доносы отправят по своим инстанциям. Их конечно купируют, но что-то может и проскочить дальше и уйдет на сторону, ибо дерьмо случается, а лишнее внимание к нам не нужно.

«А ведь и правда, – подумал Анатолий, когда особист ушел, – в будущем можно именно этих штрафников, по крайней мере их часть, использовать как ту самую мифическую «Белую стрелу» коей приписывались смерти различных деятелей…»

12

Практически полная очистка пустыни от враждебного элемента дало возможность Киборгину начать эффективную охоту на кОрОваны, ведь лишних глаз теперь тут нет и некому предупредить противника о перемещении шурави.