Читать онлайн Ученик Смерти бесплатно

Глава 1 В которой я узнаю, что все это время служил подлой гадине

– Ути какой хорошенький… Пирожочек… Какие пухлые щечки. Ну, что за малыш… Просто сладкая булочка! Так и съела бы!

Женская рука потянулась к моему лицу, а потом двумя пальцами ухватила меня за щеку и потрепала. Между прочим, это было больно! Вот ведь дрянь!

– Убери свои грабли, дура!

Вот так я хотел сказать. Но вместо слов из моего рта вылезли сначала два здоровых пузыря, а потом раздалось какое-то невразумительное мычание. Или блеяние. Или скулёж. В общем странная хрень, а никак не нормальные слова. Что за ерунда происходит?!

– Хорошенький малыш. Хорошенький. Куда мы тебя отправим, лапуся? Ты еще не знаешь, но для особого мальчика я приготовила особое место. Интересно? А? А?! У-у-у…симпатяга…

Рука исчезла и вместо нее прямо передо мной появилось красивое женское лицо. Очевидно, в данный момент я лежал на спине, потому что незнакомка смотрела на меня прямо сверху.

И кстати, ее лицо было действительно красивым. Особенно потрясающими оказались глаза. Многие недооценивают данную часть женского тела. Сиськи, задница…А между тем, женщина без глаз выглядела бы гораздо страшнее, чем женщина без сисек…

Вот у этой девки глаза были, что надо. Выразительные, чистого синего цвета. Еще, пожалуй, стоит отметить носик. Обожаю аккуратные, немного вздернутые женские носики. Дамочка слегка сморщила его, а потом таким же противным голосом заявила:

– М-м-м…а кто это тут у нас делов натворил? А? Дурно пахнущих детских делов. Кто прежде времени задействовал свое тело? Шустрый малыш. Рано еще.

Женщина погрозила мне указательным пальцем, а потом раскрытой ладонью провела над моей головой. Характерный запах, который действительно появился буквально секунду назад, исчез. Вот дьявол… я грешил на дамочку, честно говоря…

– Ну… Видишь…а то начал тут мне…Все-таки вы, некроманты, ужасно вредные люди. Еще даже не перевоплотился до конца, а уже норовишь нагадить. – Блондинка причмокнула губами, а потом собрала их в “куриную жопку” и снова засюсюкала. – Бусечка. Малыш. Нет, ну какой же сладкий!

– Ты как со мной разговариваешь, дура?! – Снова хотел возмутиться я.

Ибо никто, никогда не позволял себе подобного тона в моем присутствии. Слезы в голосе – да. Дрожь и почитание – конечно! Страх – всенепременно! А не вот это дурацкое сю-сю-сю.

Однако вместо слов я опять выпустил несколько пузырей вперемешку с каким-то лепетом, мало похожим на членоразлельную речь. Правда, что удивительно, синеглазая блондинка, судя по всему, вполне понимала мое мычание.

– Ну перестань хамить. Это даже неприлично. И глупо. Нельзя хамить Смерти. Такое поведение чревато последствиями.

Дамочка подмигнула мне, снова погрозила пальчиком, а потом поправила прядь волос, выбившуюся из толстой, перекинутой через плечо косы.

Хороша, зараза. Вот тут не поспоришь. Признаюсь, красивые женщины всегда были моей слабостью. Другой вопрос, они, как правило, этого интереса не разделяли. Не вызывают некроманты у симпатичных особ неуемной страсти. Хотя, нет. Страсть есть. И желание. Одно единственное – убежать как можно быстрее, с громкими криками, в слезах. Дуры, честное слово. Некромант – это сила, это мощь. Ну, подумаешь, во время близости я могу немножко отпить ее жизненной силы. Так ведь немножко. Не сдохнет же. А если сдохнет, то своей смертью принесет пользу. Разве это не достойная цена?

– Пупсик! Твоя новая мамочка будет в восторге от такого малыша! – Продолжала нести очередной бред голубоглазая красотка.

Вообще, она сильно походила на валькирию. Воительницу. Деву, которая собирает умершие души на поле битвы. Я видел картинку в одной из книг соседнего мира. Но они там, в этом мире, немного двинутые на теме всяких немыслимых легенд. У них даже вера в трех ипостасях. И это я лишь об основных направлениях говорю. Девки на лошади забирают души героев в выдуманную Вальгаллу, где эти души пируют за столом божества. Ну да, ну да…

Потому он, этот мир, и закрыт от остальных миров Веера. Чтоб зараза его глупости не распространялась дальше.

– При чем здесь Смерть?! Дура! Я знаю, как выглядит Смерть! Она – старая. Старая! Старуха в черном балахоне с косой в руке. Все это знают. А я – тем более!

Естественно, ни одного слова не прозвучало. Вместо нормальных, человеческих фраз я снова “заугукал”, пуская слюну. Да что за ерунда творится?!

– Старуха?! – Девица закинула голову назад и громко рассмеялась. – Ну фу, Роберт! Даже как-то неприлично тебе, некроманту, верить тому, что видят глаза. Старуха – это лишь образ, который я использую. Проклятые условности…чтоб их. Ты думаешь, мне сильно хочется надевать ужасные черные одежды? Таскать тяжёлую косу с собой? Не женское дело, между прочим, железяки всякие на плечико своё белое класть, а потом с ними еще носиться из мира в мир. Просто люди…они так привязаны к внешней атрибутике. Если я приду в своем настоящему виде, никто не примет Смерть всерьез. Я знаю. Пробовала. Мужчины начинают предлагать различные непристойности, а женщины…Думают, будто мне нужны их мужья и кидаются в драку. Ты дрался когда-нибудь с обезумевшими бабами? Глупыш. Уж кому-кому, а тебе точно известно о противных людишках все. Ты среди них провел целую уйму столетий. Хочешь старуху? Ну, хорошо… Пусть так. Старуха – значит, старуха…

Девка щелкнула пальцами и вместо красивой голубоглазой блондинки, облаченной в симпатичные обтягивающие штанишки с легкой туникой, появилось нечто, завёрнутое в черного цвета саван. Всегда это, кстати, удивляло. Почему черный?

– Устраивает? – Из темноты капюшона на меня смотрела старая, как сам Веер, бабка.

Ее физиономия напоминала обтянутый сморщенной кожей череп с провалившимися внутрь глазницами. Из кривой щели рта торчали гнилые пеньки, когда-то бывшие зубами.

Вот это – да. Это – привычно. Именно в образе отвратительной древней бабки я ее всегда и видел. Смерть. Сволочь, которой мне пришлось служить около тысячи лет. И если что, это был не мой выбор. Я такой Путь себе не хотел. Сначала. Потом ничего, привык. Даже раскушал приятное послевкусие власти. А некромант – это всегда огромная власть. И деньги. Много денег.

Скажу честно, в присутствии старухи кидаться такими словами как “дура” и “дрянь” сильно расхотелось. Я знаю, насколько злопамятной она может быть. Хотя, между прочим, желание имелось огромное. Подвела меня старая сука. Ну как подвела…Слила. Кинула. Предала. Позволила каким-то поганым охотникам за головами подловить сильнейшего некроманта десяти миров в минуту слабости. А я уверен, без Смерти тут не обошлось. Только она, Черная Госпожа, знает, что ее слуги раз в сто лет проводят ночь полнолуния в определенном месте, полностью лишённые сил. До утра. Всего лишь несколько часов. Сука!

Наверняка знаю, сами людишки никогда не додумались бы. Никогда не нашли бы, ни место, ни меня. Так-то я служил этой сволочи чертову уйму столетий. Сраная старуха!

Я – сильнейший некромант в мире. Эм…Во всех мирах…Ну, кроме одного. И то лишь по причине его изоляции.

– Ой, какие мы недовольные…Да что ты будешь делать… – Старуха снова потянула носом и недовольно скривилась. – Роберт, прекрати психовать. Ты опять обгадился. Я, знаешь ли, Смерть, а не нянька, чтоб вытирать твою пухлую детскую задницу.

Она в очередной раз провела рукой, убирая все лишнее из нашего диалога. В частности, отвратный запах детского дерьма. Если, конечно, это можно так назвать. Я про диалог, не про дерьмо. Пока что трындит только она.

А потом до меня дошло. Детскую…я завис осмысляя последние слова старухи. Почему она назвала мою задницу детской? Нет, мне как бы по хрену, кто и как называет части тела некроманта. Обычно люди, которые себе позволяют что-то подобное, долго не живут. Но сейчас передо мной никак не человек. Передо мной одна из Высших. Одна из тех, кто создал Веер миров. Вряд ли ей сильно хочется меня оскорбить или задеть. И этот лепет, который доносится из моего рта вместо слов…

– Да, Робби. – Смерть удовлетворённо кивнула. – Все верно. Ты перерождаешься. И кстати, заметь, все некроманты лишены этой привилегии. Помнишь, да? Кто служит мне, тот не имеет шанса на новую жизнь. Она у вас всего одна. Долгая, да. Но одна. А тебе, малыш, выпал шанс. Вот только надо решить, как мы все провернем…

Старуха приставила указательный палец к губам, изображая глубокий мыслительный процесс. А потом выдала:

– Значит так…родишься ты у нас в богатой, наделенной властью семье. Выберу тебе самый подходящий Дом. Да…Красивый будешь, при деньгах и связях. Так проще заняться выполнением моего задания. Дальше…Дальше мы женим тебя на дочери какого-нибудь правителя. Извини, но сразу не могу запихнуть своего будущего слугу в императорское семейство. Слишком подозрительно. Там одним глазом приглядывает старший брат. А ему, знаешь ли, Роберт, сильно не понравится мое желание забрать мир себе. Тем более, такой мир. Особенный. Ммммм…Сладкое, сладкое предвкушение победы. Я хочу! Да! Надоело бегать савраской по чертовым мирам и водить тупых людишек за руку через Грань. Так они еще брыкаются! Вопросы глупые задают. Мол, куда мы идём, в небесные Чертоги? Можно подумать, они резиновые, эти Чертоги…. Ох…

Смерть покачала головой, не договорив фразу до конца. Видимо, жест старухи означал, насколько тупым в ее представлении выглядит весь род человеческий.

Вот тут согласен. Действительно тупые, жадные придурки. Постоянно сталкивался с их абсурдным желанием вечного существования. Не успеет день начаться, а под стенами замка уже сидит какой-нибудь особо одаренный идиот, взывающий к служителю Смерти.

Можно подумать, оно мне надо, плодить конкурентов. Человек рождается, чтоб умереть. Некромант рождается, чтоб жить тысячелетиями. Если на каждый мир будет приходится хотя бы парочка некромантов, мы просто разнесем Веер в хлам, желая уничтожить друг друга. Так что все честно. Один мир – один некромант. Учитывая, что Веер имеет десять Граней, итак до хрена получается.

А теперь, после того, как охотники за головами насадили меня на вилы, будто обычного, вонючего, лесного кабана, я знаю – даже некроманты смертны.

Сюрприз, сука! Об этом меня не предупреждали. Вернее, о том, что раз в сто лет каждый некромант слабее котенка, я был в курсе. Не предупреждали, что Смерть, которой мы служим верой и правдой, способна вот так запросто предать верного своего адепта.

Все мои предшественники, а их было не очень много, погибли героически. Один оказался замешан в заговоре Высших. Второй неудачно провел эксперимент. Я – третий в своем мире. Учитывая нашу о-о-о-очень долгую жизнь, трое – это даже слишком много. И только я умер отвратительно позорной смертью.

Так-то все подыхают рано или поздно. Вампиры и эльфы самые живучие, но этим тварям тоже когда-нибудь приходит конец. Их я, кстати, больше всего ненавижу. Заносчивые, высокомерные сволочи.

Впрочем, чего уж там скромничать. Я – всех ненавижу. Такова суть некроманта.

– Да, пожалуй мы сделаем все по плану… – Старуха довольно усмехнулась и потерла ладони. – Роберт Мракодержец, служитель Ордена Смерти, сын Ария, поздравляю тебя. Ты станешь первым некромантом, который возродится в Закрытом Мире…

– Что?! Что??!!

Это я пытался заорать, если честно. Но в итоге вместо слов уже привычно во все стороны полетела слюна.

– Какой, ко всем дьявольским силам, Закрытый Мир?! Ты сошла с ума?! Я не хочу туда, где нет ни черта! Ну… Вернее есть. Люди! Очень много людей, не верящих в магию, в Силу, в…в некромантов!

– Прекрати! – Старуха нахмурила брови. Из-за этого ее лицо стало выглядеть ещё отвратнее, – Закрытый мир – лакомый кусочек. Там нет той магии, к которой привык ты. Но…там есть нечто более сладкое. Любимое детище моего братца. И тебе выпадет великая честь прибрать его к рукам. Ты станешь правителем Закрытого мира. Ты возродишь Орден Смерти. Он был там когда-то. Как и всё остальное, что существует на Веере. Пока братец не вмешался и не закрыл Пути. Ты завоюешь мир для меня. А знаешь, почему я позволила тебе умереть, Робби? Потому что ты зажрался, малыш! Ты возомнил себя кем-то более значимым, более сильным. Ты – мой слуга! Ясно? Мой раб! Будешь делать то, что я велю!

Чем больше говорила старуха, тем поганее я себя чувствовал. Хотя бы потому, что снова собирался обгадиться. Уже научился чувствовать этот момент. Быстро привыкаю к новому сосуду.

Дурацкое тело! Не хочу перерождаться! Не хочу опять быть ребенком и переживать все эти унижения! Не хочу возиться в своем же дерьме! А если она сейчас не перестанет беситься, это точно произойдет.

Из-за гнева Смерти, вокруг нее начала сгущаться темнота. Нет, даже не так. Тьма. Первородная, глубокая, завораживающая своей Силой Тьма.

– Ты. Отправишься. В Закрытый Мир.

Голос старухи грохотал, будто раскаты грома во время грозы. У меня даже, если честно, заложило оба уха. Фразы падали тяжелыми камнями. Каждое слово – валун, свалившийся на мою башку. Хоть бы не придавило мощью старой твари. Я, в отличие от остальных, наделенных Силой, всегда знал, Смерть зря недооценивают. Она гораздо опаснее, чем ее считают.

М-м-м…Пугает, мерзкая дрянь…И ничего я не зажрался, между прочим. Да, за кучу столетий моя Сила возросла в разы. Но я всегда служил верой и правдой! Сколько жизней получила эта тварь? А?! Сколько?! До чертиков и больше! И в чем моя вина?! Я хотел раздавить “гнездо” одного высокородного, белобрысого гада. Потому что он усомнился в моей власти! Начал на каждом углу рассказывать, что вот они, эльфы, носители древней крови. А мы, некроманты, всего лишь жалкие людишки по рождению. Да, со способностями. Да, обладающие Силой. Но все равно, только людишки, принесшие присягу верности Смерти.

Я, между прочим, собирался наказать наглеца за неуважение к этой старой тварине. А она слила кучке охотников за головами секрет, известный лишь некромантам. И они меня убили. Убили. Меня. Меня!

– Все. Надоело тратить время на пустые разговоры. – Заявила Старуха.

Она наклонилась над волчьей шкурой, на которой я лежал, ухватила меня под мышки и подняла вверх.

– Роберт, сейчас ты отправишься на перерождение. Своей Силой затеваю новый круг, ключ поворачиваю…

Твою мать! Она действительно начала произносить слова, открывающие Путь. Я не хочу в Закрытый мир! Не хочу! Пусть старая тварь вернёт меня обратно на Веер! Я – без пяти минут тысячелетний некромант!

– Ах ты, сопливый гад! – Заорала старуха, когда в нее ударила струя. – Прекрати! Я сейчас оторву к дьяволу твою маленькую некромантскую пипиську!

А что я могу сделать? Дети имеют свойство мочиться в самый неожиданный момент. Три раза ха-ха…Ясен хрен, я сделал это специально. Мелочь, но приятно.

– Хватит! Своей Силой затеваю… – Снова начала Смерть.

Я изо всех сил задрыгал ногами. Крохотными детскими пухлыми ножками. Теперь я их видел. И ручки тоже, кстати, видел. Во имя Великой тьмы…я действительно ребенок! Новорождённый!

– Не хочу! Не буду! Верни меня на Веер! – Пытался выкрикивать я, но по итогу пещера, в которой мы находились, а это теперь тоже стало понятно, наполнилась детским плачем.

– Прекрати! Ты сейчас собьешь Путь! Хватит сопротивляться! Роберт! Это чревато последствиями! Малейшая ошибка и ты окажешься совсем не там, где нужно!

Но я уже не слушал, что говорит старуха. Я размахивал всеми конечностями, норовя попасть ей в лицо. Главное – не дать произнести слова открытия Пути. А еще, я должен рассказать этой мерзкой Высшей кое-что важное. Да, у меня тоже есть секретики. Я хранил один до подходящего момента. Думал, когда-нибудь выторгую у старухи что-то ценное. Но, похоже, именно сейчас и есть подходящий момент. Просто нужно успеть сказать ей, что…

– Я своей Силой…

В этот момент мне удалось дотянуться до Смерти. Со всей дури маленький кулачок влетел ей прямо в глаз.

– Роберт! Идиот! Путь открыт!

Это было последнее, что я услышал, прежде, чем меня накрыло темнотой.

Российская Империя, Дом Черной Луны, 2021 год Нового Времени

– Что там происходит? – Раздражённо спросил высокий статный блондин в черном смокинге.

Выглядел он немного растрепаным. Не смокинг, само собой. Мужчина. Хотя, со смокингом тоже было не все ладно. Верхняя часть отчего-то оказалась застегнута криво. Будто пуговицами ошиблись. Обычно так случается, если человек натягивает одежду впопыхах. Брюки выглядели не менее подозрительно. Из расстёгнутой ширинки торчал кусок плохо заправленой рубахи. По всем признакам, мужчину только что отвлекли от гораздо более приятного времяпровождения. В пользу этой версии говорил еще и след от губной помады, видневшийся на воротнике.

Мужчина нарезал круги по комнате, которая выполняла роль гостиной, и заметно нервничал. Он каждую минуту останавливался, запускал пятерню в светлые, пшеничные волосы, вздыхал, а потом заходил на новый круг. Благо, гостиная в доме немаленькая, бегай, сколько хочешь.

Такое поведение блондина было непривычным. Непривычным для двух других мужчин, стоявших здесь же. Они смотрели за его метаниями молча, но выражения их лица говорили сами за себя.

– Господин, не надо сильно волноваться… – Начал было один из присутствующих.

Человек это был неприятный. По крайней мере, чисто внешне. Маленький, пухлый, похожий на бочку, которой приделали ноги. Да, тут можно не скромничать и называть вещи своими именами, как есть. Две тоненькие ножки-спички прилепили к пузатой бочке. Сверху для порядка еще шлепнули крохотную круглую голову, которая точь-в-точь напоминала миниатюрный футбольный мяч.

Вот так коротко можно было описать этого человека.

Его звали Максим Никанорович. Для близких – Макс. Для статного мужчины, мечущегося по комнате, – “эй, ты, говнюк!”

Потому что Старейшина Дома может называть свою Левую руку, как ему на душу ляжет. А Максим Никанорович занимал именно эту должность. Левая рука. Не совсем уж бесполезный, но и не настолько важен, как Правая.

Максима Никаноровича такое положение вещей бесило очень сильно. Настолько сильно, что иной раз по ночам он выбирался из своей кровати, а кровать у Максима Никаноровича, между прочим, шикарная, от зависти сдохнуть можно, спускался вниз, шел в кухню, доставал из холодильника графин с водкой и залпом выпивал граненый стакан. Без закуски. Без запивки. Просто опрокидывал его в себя.

Потом молча, в одиночестве, он стоял, оперевшись рукой о столешницу и опустив голову. Думал. Хотя, Старейшина, к примеру, абсолютно уверен, будто думать Максиму Никаноровичу нечем. Вообще. Единственное, на что способна Левая рука главы Дома – подтирать грязь за своим хозяином. Где-то кого-то заставить замолчать. Где-то кому-то наглядно пояснить, в чем он не прав. А чаще – просто убрать неудобного человека. Естественно, делал это Максим Никанорович не сам. Еще чего не хватало, руки пачкать. У него имелся специальный штат, в который входили пять человек для особо серьезных заданий и еще десяток крепких парней, имеющих темное прошлое за плечами.

Надо признать, с думами и правда выходило у Максима Никаноровича не очень хорошо. Тут, конечно, со Старейшиной не поспоришь. Поэтому после пятиминутного ночного стояния, как правило ни к чему не приводившего, Максим Никанорович опрокидывал второй стакан и возвращался в спальню. Туда, где лежала его такая же бочкообразная жена.

Честно говоря, Максим Никанорович с огромным желанием придушил бы супругу. Хотя, нет. Душить нельзя…Лариска, стервь такая, не из простых граждан. Ее Максиму Никаноровичу от широты душевной подогнал Старейшина. Выбрал среди дочерей другого Дома. Сделал подарок, чтоб его… А дареному коню, как говорится, в зубы не смотрят. Тем более, когда эти зубы кривые, и в довесок к ним еще имеется лицо, похожее на блин, обильно смазанный маслом. Такое чувство, будто Старейшина специально искал самую страшную девку. Тем не менее, трогать Лариску нельзя. Чревато последствиями.

Ну, тогда, к примеру, подстроил бы Максим Никанорович несчастный случай. Авария! Да! Эта тюленеподобная сука часто ездит по всяким спа-шма-салонам. Совершенно непонятно, зачем. В её случае если что и поможет, только откачка двух десятков литров жира. И то не факт.

Вот бы однажды, поехала она на очередной бесполезный сеанс да и влетела бы на своей машине, купленной, между прочим, Максимом Никаноровичем, со всей дури куда-нибудь. Все равно куда, лишь бы безвозвратно. Ради такого даже машину не жалко.

Максим Никанорович, как водится, поплакал бы, погоревал. Надо соблюдать приличия. Но недолго. Месяца вполне достаточно. А потом прихватил бы одну из своих "курочек" и рванул бы на моря. Эх… Мечты, мечты…

В общем, несмотря на то, что при Старейшине Максим Никанорович занимал определенный пост, ради которого, между прочим, многие готовы отдать жизнь… Не свою, конечно. На кой черт рисковать здоровьем, если потом толку не будет? Вот даже несмотря на это, Максим Никанорович судьбой, выпавшей ему, был недоволен и в тайне мечтал о бо́льшем. Но…

Время шло, все чаще в его голове появлялась пугающая мысль, видимо, так и сидеть ему до конца жизни Левой рукой. Должность-то еще какая дурацкая… Хоть не задницей обозвали, и на том спасибо.

А недавно вдруг все изменилось. Вернее, как… Не совсем изменилось. Пока еще. Но появилась надежда.

Буквально пару дней назад в особняк Старейшины явилась девка. И не сказать, чтоб очень красивая. Это хотя бы можно было понять. От красивых девок у многих крышу сносит. Нет, про данную особу ничего такого не скажешь. Вполне обычная, под рюмку водки потянет. Однако новость, прилетевшая вместе с девкой, Максима Никаноровоча огорошила.

– Как беременна? – Бестолково переспросил Левая рука своего хозяина. – От кого?

– От тебя, млять! – В одну секунду взорвался Старейшина.

Надо признать, характер у него наимудаческий. Чуть что не так, орет, будто не в себе. Ладно орет. Может прямо в башку зарядить чем-нибудь тяжёлым. Случалось уже Максиму Никаноровичу уворачиваться то от тяжелой пепельницы, то от стула.

– Как от меня? От меня нельзя! Ни в коем случае нельзя! Лариса убьет! – Левая рука затряс башкой, словно самый настоящий козел. У него, кстати, и бородка имелась похожая. Такая же жиденькая, в три волосины.

– Ой, деби-и-ил… – Протянул Старейшина. – Мое это дитя. Мое! Когда ж ты, Максим, думать начнешь? Хоть немного.

– А… Ваше… – Максиму Никаноровичу в момент полегчало. Но ненадолго. На минуту. Ровно столько ему понадобилось, чтоб переварить следующую мысль. – Вам тоже нельзя! Вашей жене, боюсь, это сильно не понравится!

– Да что ты?! – Старейшина наигранно всплеснул руками. – Вот ведь неожиданность. А я, главное, думаю, ну точно Машка в восторге будет. Бабы они же любят, когда в их дом левые девки приходят на девятом месяце беременности. Баб их же медом не корми, дай только приютить всех, кого муж по пьянке поимел.

– А вы уверены, что он ваш? – Выдал вдруг Правая рука.

Он, само собой, тоже находился в рабочем кабинете Старейшины, куда его позвали вместе с Максимом Никаноровичем.

– Петя… – Глава Дома тяжело вздохнул. Так тяжело, что пуговицы его белоснежной рубашки жалобно тренькнули, грозя оторваться. – Я не пойму, глупость она что, заразная? Ты с Максимкой случайно на крови не братался? Воздушно-капельным путем думаю вряд ли дебилизм передаётся. Ясен хер уверен! Иначе даже говорить с ней не стал бы. Невинна она была, когда мы встретились. Нетронута. Помнишь, в Суздаль мотался на встречу с членами Совета? Вот там ее и заприметил. Кружились мы почти месяц. Срок сейчас тютелька в тютельку. Да и по крови посмотреть можно. Она беременная, но не сумасшедшая. Врать не стала бы. Знает, чем чревата подобная ложь. Девка простая, без заскоков. Меркантильности в ней нет. Гадство… Как не вовремя-то… Машке рожать со дня на день, а тут это…

Старейшина откинулся на спинку кресла, уставившись на обоих своих советников хмурым взглядом. Следующие пять минут он тяжело, многозначительно молчал. Максим Никанорович и Петька-ирод тоже.

Вообще, конечно, Правую руку звали Петр Николаевич, но приставка "ирод" подходит ему больше. Можно еще "сучоныш" или "гнида". Само собой Максим Никанорович мог позволить себе подобное обращение только в мыслях. Вслух ничего такого говорить нельзя. Старейшина Петьку уважает за ум и мудрость. Прислушивается. И говнюком, между прочим, ни разу не называл.

– Ну-у-у… И-и-и-и? – С нажимом протянул глава Дома. – Кто-то что-то скажет? Или так и будем друг другу глазки строить. Я на кой черт вам обоим до хрена денег плачу?

– Позвольте уточнить… – Петька-сучоныш с умным видом сложил руки на груди, а одну коленочку закинул на вторую.

И Правая, и Левая рука сидели напротив Старейшины, но вот только Максим Никанорович себе подобных вольностей позволить не мог. Он спину держал прямо, ноги ровно. Руки – на подлокотниках кресла. А между прочим, когда в тебе живого весу под сто пятьдесят килограмм, не так просто соблюдать внешнюю субординацию. Впрочем, захоти Максим Никанорович колени друг на друга закидывать, будто девка продажная, тоже вряд ли вышло бы. Живот не даст.

– Чего именно вы хотите, Матвей Иванович? Ответьте начистоту. У вас вот-вот родится наследник. Первый и пока что единственный. Прежде, чем дойти до этого момента, вы сменили трех жен. И только четвёртая оказалась плодовитой. Теперь с улицы приходит девка, с которой вы, я извиняюсь, роман крутили, и она тоже вроде как беременная. И тоже вроде как рожать ей сегодня – завтра.

Петька-гнида замолчал, выдерживая паузу. Любит он вот это, театр устроить. Придать значимости своим словам.

– Если вам нужно мое мнение, Матвей Иванович, то я бы бастарда оставил в живых. Речь ведь об этом? Я верно понимаю? Вы позвали нас обоих… – Правая рука покосился на Максима Никаноровоча с намеком.

Мол, этого толстяка если пригласили, значит, подразумевается нечто грязное, жестокое и, возможно, противозаконное. Конечно, глава Дома – сам себе закон. Но тем не менее, несмотря на то, что многие Старейшины вопрос бастардов решают именно так, радикально, в любом случае Совет за подобные выкрутасы по головке не погладит. Кровь она и есть кровь.

– Вы позвали нас, потому что сомневаетесь. – Продолжил Петька-ирод. – Первая мысль, посетившая вашу голову, пацана надо убить. Там же пацан? За девчонку вы бы и бровью не повели.

– Вот за что уважаю тебя, Петя, не тратишь ты время на пустое словоблудие. – Старейшина подался вперед, уставившись на Правую руку внимательным, сосредоточенным взглядом.

– Хорошо. – Петька-сучоныш кивнул, довольный похвалой. – Тогда продолжу. Супруга ваша слишком болезная. Даже удивительно, как она понести смогла. Наверное, дело в семени. Сильное оно.

Ой, ну конечно… Подлил Петька маслица в кашу. Потешил самолюбие Старейшины. У того даже лицо посветлело и плечи распрямились. Как же, мужественность его тут нахваливают. Семя сильное… Ага! Щас!

Максим Никанорович мысленно расхохотался. Громко, от души. Мысленно, потому что начни он ржать вслух, огребет от Старейшины по самые-самые. А потом еще в психушку его Матвей Иванович отправит. Левая рука всегда должен быть в здравом уме. Даже если этот ум от природы скудный. Максиму Никаноровичу приходится решать такие вопросы, в которых гением быть не надо, а вот трезвость разума – важный аргумент.

Семя… Никто в Доме не знает правды. Никто. Кроме Максима Никаноровича. И правда эта, ой, какая опасная.

Мария Сергеевна, супруга Старейшины, официальный статус получила чуть больше года назад. Очень она боялась, что, как и предыдущие три жены, не сможет забеременеть. Слух пошел, будто проблема не в бабах, а в самом Старейшине.

Мария Сергеевна, молодая, красивая, решила не ждать милости от природы. Зачем ей эта лотерея? Поэтому выбрала в том фитнесс-зале, который посещает, самого подходящего по типажу тренера, а затем с превеликой радостью обеспечила Старейшину наследником, который должен вот-вот появиться на свет. Глупая девка…

Казалось бы, откуда Максиму Никаноровичу знать такие подробности? А вот оттуда! Это и был шанс, который дала ему жизнь.

Просто Старейшину красивыми дамочками не удивишь. Он их до чертиков и больше видел. Поэтому после женитьбы не сильно "поплыл" от прелестей супруги. Как только узнал о беременности, сразу велел Максиму Никаноровичу отвезти будущую мамочку к доктору в частную клинику.

– Пусть Машка кровь сдаст. Хочу удостовериться, что ребенок и правда мой. Дело серьезное. Наследник Дома Черной Луны на свет появится должен.

– Мотенька, ты чего?! – Машка, в присутствии которой это было сказано, испугано прижала ладошку к губам. – Ты… Ты меня подозреваешь в неверности?

В ее прекрасных кошачьих глазах стояли слёзы. В тот момент и Максим Никанорович, и сам Старейшина решили, будто у Марии Сергеевны гормоны играют. Бабы они и без того с великой дурью. А уж когда в таком состоянии, вообще спасу нет.

– Если бы подозревал, убил бы уже. – Спокойно ответил глава Дома, еле заметно поморщившись от "мотеньки".

В общем-то, не было у Машки выбора. Пришлось ехать. Вот она по дороге и пыталась на скорости из автомобиля выскочить. Мысль, конечно, идиотская. Но и супруга у Старейшины умом сильно не блещет. Там все по классике. Очень уж красивая.

А когда Максим Никанорович ее в последний момент за шиворот поймал, расплакалась и призналась ему, в какой замес попала по собственной глупости.

– Он меня убьет! – Рыдала Машка, размазывая по щекам потекшую тушь. – Точно убьет. Вам же и прикажет.

Конечно, Левая рука помог бедной, несчастной красавице решить проблему. Анализы однозначно, со стопроцентной гарантией утверждали – Старейшина самый что ни на есть настоящий отец.

А теперь вот еще что оказывается. Девка с возможным бастардом появилась. Как? Непонятно. Выходит, все-таки способен глава Дома на мужские поступки. Заделал дитя.

– Полностью согласен с Петром Николаевичем. – Левая рука Старейшины кивнул. – Бастарда надо оставить. На глаза супруге вашей только пусть не попадается. Скажем, к примеру, будто девка эта – дальняя родственница Дома. А пацан… Он может пригодиться. Сами знаете, времена не самые хорошие. Дома грызутся между собой. Внутри каждого рода тоже неспокойно. Недавно вон у Розенкранцев старшенького угробили. И до сих пор непонятно, кто. То ли брат, то ли сват их Старейшины. Хорошо, месяц назад жена ему еще одного родила. Так он теперь решил, будет строгать деток, пока в запас не наберет.

В общем, в тот день, с помощью советников, глава Дома Черной Луны принял решение. Девка пацана родит, дабы на всякий случай рядом был. Мало ли, как жизнь повернётся. Да и потом, если что, можно в имперскую кадетскую школу отдать. Раньше такое частенько случалось. Из бастардов готовили отличных специалистов по решению особо щекотливых вопросов. А они потом служили семье верой и правдой.

Теперь, спустя два дня, наступил тот самый момент. Вернее, два момента. Обе женщины, и официальная, и не очень, будто сговорившись, рожать начали. Одновременно. Вот и метался Старейшина по гостиной. Переживал, вдруг что-нибудь пойдет не так.

– Не переживайте, господин. – Повторил Максим Никанорович.

– Заткнулся бы ты, говнюк. – Глава Дома резко замер, уставившись на Левую руку налитыми кровью глазами.

Ясное дело, почти сутки пил и в борделе развлекался. Его час назад с какой-то шлюшки сняли, сообщив о счастливом событии.

– Нормально все должно быть. Нормально! – Рявкнул Матвей Иванович.

"Конечно, нормально", – подумал про себя Левая рука.

Теперь – точно. Потому как никто кроме него не знает, что настоящий сын Старейшины – бастард. Полезная информация. Нужная. Наступит момент, когда Максим Никанорович эту карту разыграет.

Глава 2 В которой я прихожу в этот мир, не успев из него уйти

Что за идиот придумал, будто рождение младенца – охренительно прекрасное событие?! Покажите мне этого урода. Я плюну ему в лицо. Нет там ничего прекрасного!

Сначала мне пришлось башкой прокладывать себе дорогу. И это вовсе не в переносном смысле слова. В темноте. В полной, кромешной темноте!

Потом, наконец, с громким чваком меня выкинуло на свободу. Летел головой вперед и думал, какого дьявола? Почему я сейчас все понимаю? В момент перерождения память стирается. Мозг становится детским. Младенческим. Почему я все вижу и все осознаю? Это неправильно.

Не то, чтоб мне приходилось перерождаться раньше. Великая Тьма пощадила. Но даже я знаю, новая жизнь всегда начинается с чистого листа. Прошлая исчезает в момент, когда Смерть ведет через Грани и отправляет на Путь. Вот чего-чего, а сам процесс я точно не должен чувствовать и понимать.

– Госпожа, мальчик! Мальчик у вас! Счастье-то какое! – Радостно завопила тетка со здоровенными, шершавыми руками. Ее руки были первым, что я ощутил.

Честно сказать, в какой-то момент даже успел испугаться. Думал, не поймает. Меня будто из катапульты запустили. Но нет. Поймала. У нее ручища – двоим мужикам подойдут. Такими ручищами надо подковы гнуть, а не младенцев лапать.

Она крутанула меня, перевернула вверх ногами, а потом смачно шлепнула по заднице.

– Сука! Обалдела, что ли! – Ясное дело, я заорал.

И ясное дело, звучал мой крик совсем не так, как должен. Это вообще были не слова, а просто убогий детский плач. Как совсем недавно, в пещере Смерти. Вот только разница в том, что в отличие от старухи, тетка моих воплей не понимала. Они для нее и были воплями новорождённого.

Пока орал, осторожно попробовал нащупать Потоки Силы. Мало ли. Вдруг Смерть пошутила. Или специально устроила мне нервотрепку в отместку за непослушание. Сильно ей поперек горла встал ушастый Лорд. Мол, она мне запретила его трогать, а я все равно полез.

Тишина. Нет Потоков. Ну, здравствуй, Закрытый мир. Чтоб вам тут всем обосраться… А Смерти – больше остальных.

Руки у тетки, кстати, оказались очень сильными. Приложила шлепком так, что из меня какая-то фигня вылетела. Фу, мля… Гадость! Я зашамкал беззубым ртом, активно пытаясь выплюнуть все, что там еще осталось.

Ну, Смерть…Ну, сволочь злобная…Одарила перерождением, называется. Счастье великое мне устроила.

В первый раз, появившись на свет, я хотя бы всего этого ужаса не видел и не осознавал, ибо то был начальный круг. Когда узнал, что некроманты живут бесконечно долго, но расплачиваются за это единственной жизнью, даже обрадовался. Начинать все заново вообще ни разу не хотелось.

Думал, хрен меня кто достанет. Протяну не меньше пары тысяч лет. А там, как получится. Может, даже больше.

Поэтому сейчас, орать хотелось не столько из-за боли, хотя задница горела изрядно, сколько из-за желания забыть поскорее ужас деторождения. Прекрасный момент… Ага! Кошмарный кошмар! Вот что это такое.

– Секунду, госпожа, пуповину перерезать надо. – Продолжала суетилась тетка. И главное, плевать ей, что я до сих пор вишу вниз головой.

– Переверни! Переверни, дура! У-у-у, попадись ты мне в прошлой жизни… Я бы тебя…Не мотыляй! Сейчас стошнит…Переверни, говорю! – Голосил я, прекрасно понимая, что ничего кроме младенческих воплей она не слышит.

– Ой, какой крикун. Смотрите, без остановки ругается. Прямо чувствуется по интонации, что сердится. Возмущается… Командиром будет. Да, госпожа? – Тетка с умилением разглядывала мою задницу, попутно отрезая какую-то хреновину, торчащую из пупка.

Не хочу даже знать, что это такое.

– Я не госпожа… – Тихий голос раздался со стороны кровати. – Не называйте меня так.

– Ой, да и бог с ним. Какая разница, госпожа или не госпожа. Смотрите, какой хорошенький малыш! – Тетка подняла меня высоко, придерживая одной рукой мою голову.

Как же вы мне все дороги! Вот так хотелось крикнуть. Я и кричал. Только вместо слов по комнате разносился детский плач. Фу, как же мерзко я ору.

Смерть еще, сука старая, не дала сказать ничего. Сразу Путь кинулась открывать. Не терпелось ей дюже сильно. А теперь, раз она меня один черт на перерождение отправила, да еще в Закрытый мир, и не скажу. Буду хранить секрет дальше.

– К груди! К груди приложите! – Продолжала командовать тетка с шершавыми руками.

– Не надо к груди! – Я брыкнул ногами.

Раз, второй. Потом замахал руками. От мысли, что сейчас какая-то совершенно посторонняя дамочка сунет мне в рот грудь, становилось совсем мерзко. Нет, в прошлой жизни это было приятно. Никто не спорит. Но сейчас…Сейчас меня очевидно хотят накормить сисечным молоком. К горлу от одной только мысли моментально подкатила тошнота.

– Ребёночку непременно нужно установить связь с матерью. – Восторженным голосом рассуждала тетка.

Кто она такая, не пойму? Смерть говорила, я должен родиться в знатной, богатой семье. Ну? Где же богатство? Одна единственная баба непонятного происхождения принимает младенца. Это как вообще?

Я покрутил головой. Взгляд фокусировался с трудом. Видимо, новорождённые видят окружающую реальность немного иначе. Но даже при всех неудобствах я смог разглядеть, что комната не особо соответствует заявленному старухой статусу. Скромная слишком комната.

Кровать, тумбочка, шкаф. В углу – неприметная дверь. Сортир, что ли? Закрытый мир, конечно, в этом плане поудобнее будет. За счет технического прогресса у них комфорта побольше. Я хоть и некромант, а у себя в замке был вынужден таскаться во двор, где стоял деревянный нужник. И с водой тоже проблемы имелись. Стихийная магия таким как я неподвластна. Приходилось носить из колодца ведра. Не самому́, конечно. Мертвяки таскали. Но данный факт все равно удручает. Особенно, когда ты – сильнейший некромант, а мыться вынужден, словно простой человек. Здесь же, в Закрытом мире, у них чего только нет. Ванные комнаты, джакузи, бассейны. И все с централизованным водопроводом.

– Ой, какой шустрый! – Расхохоталась тетка. – Вертится, егоза. Ути-пути… Малыш…Тпру-у…

Она наклонилась совсем близко, едва не уткнувшись носом в мое лицо, а потом изобразила губами непонятный звук. Будто лошадь тормозит. Идиотка, честное слово… Почему взрослые женщины впадают в маразм при виде младенцев? Страшные, сморщенные существа, орущие без перерыва. Вообще не вижу в них ничего хорошего.

– Дура ты! Все вы дуры! – сообщил я ей, но уже привычно вместо нормальных фраз раздалось противное “у-а-а-а!”

Твою мать, и вот это все еще минимум года два терпеть, пока не начну говорить. Подозреваю, старуха специально так сделала, чтоб я после перерождения все помнил. Назло мне. Сидит сейчас, со стороны наблюдает и ухохатывается.

– Смотрите, смотрите, как верится!

Тетка подошла к кровати, а потом на вытянутых руках показала меня женщине, лежавшей среди простыней. И простыни, между прочим, были охренительно залиты чем-то, подозрительно напоминавшем кровь. Будто на постели свинью выпотрошили.

Не понял…Меня рожали дома?! В кровати? Нет, ну комната, ладно. Думал, может, ее специально для радостного события оборудовали, чтоб мамочке было удобно. Однако, я точно знаю, делать это нужно на специальной хреновине, предназначенной именно для подобных мероприятий.

А тут – постель. Просто как щенка? Это что за семейка такая? Элементарно не могли мамашу к докторам отправить. Даже в мирах Веера лекари всегда забирают рожениц в специальные места. А тут…ну, точно, как щенка…

– Уберите его… – Тихо ответила тетке женщина. И она, между прочим, вообще не была похожа на счастливую мать. Ее голос звучал так, будто она не родила ребенка, а похоронила. – Уберите.

– Да как же так, госпожа? Вы чего? Дитя надо сразу к материнской груди прикладывать. Да и покушать ему не мешает. Молоко требуется. – Тетка явно растерялась от того, как повела себя моя родительница.

Ах ты ж, Тьма Первородная. Точно! Теперь у меня есть мать…Какой неожиданный поворот. В первой жизни, которая, как я думал, будет единственной, мать отсутствовала. Вернее, чисто технически она была. Я ведь как-то на свет появился. Но никогда ее не видел. И не хотел видеть.

Я замолчал, с интересом рассматривая женщину. Бледная очень. Волосы мокрые, будто ей на голову ведро воды вылили. На лбу испарина. Губы искусаны до крови. Даже не понять с первого взгляда, красивая или нет.

На матери, к счастью, была какая-то хламида, напоминающая ночную сорочку. Это очень хорошо. Не хотелось бы наблюдать родительницу голой. И без того одни только стрессы.

– Я сказала, уберите его отсюда. – Повторила она, а затем перевернулась на бок, поджав колени к животу. Правда, тут же согнулась еще сильнее и громко застонала.

– Ох, ты… Послед. Извини, малыш. Положу тебя пока в кроватку. Мамочка у нас еще не в себе. Глупости всякие говорит. Ну, ничего, ничего… Такое тоже случается. Потом быстренько проходит…

Тетка, которая до этого отвлеклась на роженицу, снова посмотрела мне прямо в глаза. Посмотрела…и внезапно будто остолбенела. Я отчетливо видел, как медленно вытягивается ее лицо.

Что там еще такое? Достаточно сюрпризов!

– Эй! Ты чего вытаращилась?! Женщина, возьми себя в руки! Вспомни, я – прекрасный младенец. Откуда страх в твоих глазах?

Вместо крика я несколько раз "угукнул". Видимо, из-за настроя, с которым говорил. Вернее, пытался говорить. Просто в этот момент я уже не злился, а реально хотел напомнить тетке, что буквально пять минут назад она умилялась новорожденному.

Не знаю, в чем было дело, но тетка явно испугалась. Она тряхнула головой, выходя из ступора, однако лицо ее все равно оставалось ошарашенным.

– Это… Мне нужно кого-то позвать… – Тихо пробормотала дамочка себе под нос.

Она уложила меня в маленькую кроватку, стоявшую неподалеку от постели матери, а затем метнулась к родительнице. Не видел, что за манипуляции тетка там производила, и очень этому рад. Достаточно того, что я уже насмотрелся.

Но вот потом, закончив с женщиной, давшей мне жизнь, тетя больше к кроватке не подошла. Наоборот, выскочила из комнаты, как ошпаренная, едва только такая возможность ей предоставилась.

– Да ладно… Ну, что за гадство… – Я бубнил вслух, прекрасно понимая, никто не ответит. Хотя бы потому, что все окружающие слышат лишь детский лепет или плач. – О-о-о-о-о… А может, до кого-то наконец дошло, что ребеночек знатного семейства должен ощутить все привилегии с первых же минут жизни…Сейчас как набегут няньки…

– Ты… Ты… Почему ты не сдох?

От удивления я даже перестал размахивать ручками и ножками. Просто тетка уложила меня на спину, соответственно, данный процесс был неизбежен. Имею в виду про ручки и ножки. Конечности категорически не слушались, вели себя, будто у них своя, отдельная жизнь. Наверное, для младенцев это нормальное состояние.

Однако в данную минуту меня занимало совсем другое. Хрен с ними, с ручками, с ножками и даже с няньками.

Возле кровати, опираясь о перегородку обеими руками, стояла моя мать. Когда только успела подняться с постели, не пойму. И смотрела она на меня с таким выражением лица, будто я не сыночек ее любименький, а ужасный уродец.

– Мамуля, есть подозрение, тетя была права. У вас наблюдаются небольшие проблемы с восприятием реальности. – Заугукал я родительнице, надеясь, что детский лепет вызовет у нее восторг и счастье, а не вот эту ненависть во взгляде.

– Замолчи! Замолчи, сейчас же! – Зашипела родительница, наклонившись еще ниже. – Меня не трогает твой плач. Я знаю, кто ты. Такой же монстр, как и твой отец. Такой же…Ты тоже будешь насиловать и убивать. Почему ты не сдох?

И вот тут мне стало немного не по себе. Дело даже не в той околесице, которую несла эта женщина. Нет. Может, у нее и правда на фоне родов случился сдвиг. Все было гораздо серьёзнее.

Она подалась вперед, вытянув руку ладонью вниз. И ладонь эта приближалась прямо к моему лицу.

– Эй… Дамочка… Женщина! Мать! Ты – мать! Вспомни об этом! Ты чего задумала, психованная?

Я изо всех сил размахивал в воздухе руками и ногами, но прекрасно понимал, если дамочка задумала угробить собственного дитя, я ничем не смогу ей помешать.

– Имей совесть! Это даже как-то неприлично, честное слово! Мучаться несколько часов, чтоб потом погубить ребенка! Мама! Мамуля! Помогите! Смерть, старая ты сволочь! Меня сейчас придушит по-тихому сумасшедшая баба! И все! Быстрое перерождение выйдет! Помогите!!!

Я орал изо всех сил, надеясь, что хоть кто-то обратит внимание на истеричный вой младенца. Например, тетка с шершавыми руками. Но с каждой секундой паника становилась сильнее. Родительница вовсе не планировала останавливаться. Да, она подносила руку медленно. Словно сомневалась в душе, что поступает правильно. Но рано или поздно ее ладонь опустится на мое маленькое, сморщенное личико и все! Все!

– Ты что творишь?! Дура!

Буквально за долю секунды до того, как наступил тот самый момент, означающий полный крах, рядом с кроваткой загрохотал злой мужской голос. Родительницу ухватили за плечи чьи-то руки, пока ещё непонятно чьи, а потом с силой откинули ее на кровать.

Видимо, мой ор все же привлёк внимание и в комнате появился спаситель.

– Мужик! Эй! Свяжи ее от греха подальше! Она ненормальная! – Выкрикнул я пока ещё невидимому господину.

Привычное "у-а-а!" вышло испуганным. Надеюсь, хотя бы по интонации этот тип поймет, младенец в шоке.

– С ума сошла! Как посмела, вообще?! Жить надоело! – Ругался мужик на маменьку.

Но что интересно, делал он это приглушённо. Будто опасался, что его крики услышит кто-нибудь посторонний.

– Марина, ты куда смотрела?! Неужели не заметила, у девки поехала крыша!

– Максим Никанорович, я догадалась, что с ней не все гладко. Но… Сейчас вы сами посмотрите и поймёте. Тут у любого крыша поедет. Я, знаете ли, работаю повитухой двадцать лет. Двадцать! Но никогда! Никогда, слышите? Никогда такого не видела!

О-о-о-о-о… А вот и тетя вернулась. Она, похоже бегала за мужиком, чтоб привести его в комнату. Единственное, что настораживает, эти ее три "никогда". Обычно люди повторяют одно и то же, если сильно нервничают.

– Лежи и не двигайся! – Рявкнул мой спаситель.

Я так понимаю, приказ предназначался матери. Вряд ли он велел тетке куда-то там улечься. Это было бы очень странно. Хотя, судя по происходящему, все они тут с великим прибабахом.

А уже через несколько секунд над кроваткой склонилось… Ну, да… Склонилось. Так будет правильно. Насчет мужика я погорячился. Нет, чисто технически он и был мужиком. Просто внешность у него, конечно… Круглая, абсолютно круглая башка, с таким же круглым лицом. Маленькие, глубоко посаженные глазки, крохотный носик, ротик, похожий на булавочную головку. М-да… Голос у господина поприятнее будет, чем его отвратная рожа.

– Черт… – Максим Никанорович уставился на меня с выражением крайнего удивления на лице. – И… Давно у него это?

– Нет. – С противоположной стороны вынырнула физиономия тетки с шершавыми руками. – Сначала все было хорошо. Обычный младенец, такой же, как и все. А вот потом…Я только отвлеклась на роженицу, буквально одна секунда, затем снова посмотрела на ребеночка, а у него вот это…

Тетка всхлипнула. Она что, реветь собралась? И чем их, во имя Великой Тьмы, не устраивает младенец! Я тут усирался, башкой себе дорогу пробивал, а теперь, ты погляди, дитя им не такое.

– Ты слышала о чем-то подобном? – Спросил мужик, продолжая рассматривать мое лицо.

Да… Лицо. Их конкретно не устраивает именно оно. Почему? Три глаза? Два носа? Так вроде бы нет. Дышу обычно, смотрю тоже. Как муха вкруговую пространство не вижу.

– Слышала, Максим Никанорович… – Тетка тяжело вздохнула. – Но считала страшилкой, которую повитухи передают друг другу. Нас мало осталось, сами знаете. Работаем только в глубоких деревнях. Я сильно удивилась, что меня пригласил Дом Черной Луны. Но теперь…

– А если без нытья? Что за страшилка?

– Такие дети рождались очень давно. До того, как наступило Новое время. На заре появления Домов. До того, как Старейшины получили артефакты. Обычно, младенцев убивали, потому что они несли смерть…

– Вот как… – Мужик оторвался, наконец от созерцания моей физиономии и выпрямился. Выглядел он при этом крайне задумчивым. – Давай-ка заберем девку отсюда и поговорим в уединённом местечке. Здесь, в основной части особняка, везде есть уши. Расскажешь подробно.

– Эй! – Заорал я. – В смысле в уединённом? Мне рассказать никто не хочет?

Однако, рядом уже никого не было и на детский плач никто больше не обращал внимания.

Глава 3 В которой я развлекаюсь, и развлечения у меня не детские

Первый год моей жизни выдался с одной стороны очень бесячьим, а с другой – весёлым.

Бесячьим, потому что я бо́льшую часть времени просто лежал, завернутый в пеленки, а потом еще шесть месяцев только сидел. Слава Тьме, без пеленок. К сожалению, встать на ноги один хрен не получалось долго. Конечности по-прежнему отказывались работать нормально. Вернее, для обычного ребенка все было вполне естественно, но я то не обычный ребенок.

Теперь понимаю, почему младенцы появляются на свет с абсолютно чистой памятью и все происходящее принимают как данность. Для безопасности окружающих. Просто через пару месяцев бесконечного возлежания в кровати, после постоянного круговорота поел-поспал-обгадился, после отвратительной мутной смеси, которую в меня заливали литрами, я понял, что ужасно, до одури сильно, хочу убивать. Всех. Каждого.

Впрочем, вторая версия, к которой я пришел в процессе размышлений, а времени подумать у меня было предостаточно, именно по этой причине детишки орут без конца. Они в первый год жизни испытывают ровно те же чувства, что и я.

К счастью, к концу двенадцатого месяца я смог таки сделать первые шаги. Это значительно облегчило существование.

Теперь по поводу веселья. За год меня пытались убить раз пять, по-моему. Или шесть…не помню. Сбился со счета.

Началось все с матери, само собой. В тот же день она исчезла из комнаты, из особняка, из моей жизни. Ну, и чудно. Не привык я иметь родителей. Вот начну сейчас подрастать и что? Их же надо любить. Наверное…А я априори не способен на подобные чувства.

Но зато тетка с шершавыми руками осталась со мной. Марина…Мариночка…Она выполняла роль няньки. Кормила меня из бутылочки, укладывала спать, качала на руках, мыла во всех местах. Постепенно, страх исчез из ее глаз. Вместо него появилось нечто, отдаленно напоминавшее любовь.

Но самое хреновое, я так и не узнал за год, в чем дело. Почему Максим Никанорович, жирная мерзкая гнида, задавал те вопросы. Не узнал, чего именно испугалась Марина. А посмотреть на себя со стороны пока не получалось. Когда ты не способен ходить, добраться до зеркала сложно. Правда, едва начал ползать, пытался сообразить что-то по этому поводу. Не получилось. Марина не отходила от меня ни на шаг. Стоило мне направиться на четвереньках в сторону шкафа, где висело зеркало, она сразу же хватала меня на руки и уносила в противоположном направлении.

Жили мы с ней, кстати, в той самой комнате, где я родился. Туда же нам приносили еду. Честно говоря, думаю, меня прятали таким образом от окружающих.

На улице, во дворе большого, трехэтажного дома, я тоже бывал, но редко и в основном вечером.

Так вот, по поводу покушений.

В первый раз я был крайне возмущён. Вернее, во второй, если учитывать день моего рождения и мамашин закидон. Возмущен не самим фактом покушения. Меня и в прошлой жизни пытались убить. Иногда дня не проходило, чтоб не явился какой-нибудь тупой рыцарь на белом коне с раздутым самомнением. Наемников тоже присылали. Нет, в данном случае возмутил безответственный подход убийц к делу. Могли бы посильнее озадачиться и напрячься.

– Кто сегодня пойдет гулять? А? Кто пойдёт? Роберт? – Сюсюкала Марина, натягивая мне на задницу памперс. Штука, кстати, удобная. В ней даже терпимо находиться.

И, да. Меня назвали Робертом. Вот такая вот ирония. Назвала Марина. Не знаю, почему эту честь доверили ей. Возможно, потому, что моему отцу было глубоко на меня плевать.

Я знал, что он существует. Марина иногда материла его за черствое сердце и равнодушие к ребёнку. То есть, ко мне. Но за год мы не встретились с папашей ни разу. И слава Великой Тьме. Я мамочки вполне накушался.

– Дай ему имя! Потом сообщишь. Нужно сделать документы. – Коротко бросил в одно из своих посещений Максим Никанорович.

Вот он, кстати, наведывался часто. Раз в два дня.

– Я? Но это как-то не по людски… – Марина растерялась.

– С этим ребенком все не по людски. – Ответил ей жирдяй и вышел из комнаты.

– Ну, вот… – Моя нянька покачала головой то ли с осуждением, то ли с недоумением. – Теперь я придумаю тебе имя, малыш…Кем ты хочешь быть? А?

Она держала меня на руках, легонько покачивая. Ужасный процесс, кстати. От него случается морская болезнь буквально через пять минут. Поэтому, стоило Марине приступить к этому отвратительному действу, я изо всех сил начинал орать и дрыгать ногами. К счастью, Марина оказалась вполне сообразительной и спустя несколько дней поняла, меня не надо трясти так, будто она хочет, чтоб я начал сыпать золотом как свинья-копилка. Достаточно просто положить в кроватку, сам засну.

– Имя… Может, Василий?

– Херасилий! – Рявкнул я в ответ. – Поприличнее ничего нет?

– Ух ты, не нравится? – Нянька правильно оценила мой гневный вопль. Она вообще достаточно быстро научилась понимать интонацию плача или "угуканья". – Так… Тогда Никита?

– Херита! – Снова психанул я. Местные имена меня изрядно нервировали. Идиотские какие-то. – Роберт! Назови меня Роберт!

Я уставился Марине в глаза, мысленно повторяя одно и то же:

– Роберт… Роберт… Роберт… Ну же. Соображай.

Почему мысленно, а не привычным способом, через плач? Надеялся, тетя почувствует мое огромное желание получить родное имя. В конце концов, она вроде заменила мать. Должна ведь у нас с ней образоваться какая-нибудь связь. Правда, со Смертью у меня тоже связь была. Ни черта от нее толку нет. Каждый день взывал к старухе, она так и не появилась. Видимо, решила сделать это позже. Когда немного подрасту. Эгоистичная сволочь. Конечно, прибрать к рукам взрослого пацана гораздо удобнее, чем нянчиться с младенцем. А я бы задал старухе парочку вопросов. Например, какого дьявола моя память при мне с первого дня?

– Роберт? – Несмело поинтересовался Марина. Она, похоже, сама не понимала, откуда это имя взялось в ее голове.

– Да! Да! Молодец! – Я активно замахал руками и рассмеялся.

В исполнении младенца смех, конечно, звучит ужасно. Будто голодная гиена хохочет. Но Марина все поняла правильно. Говорю же, сообразительная тетка.

– О-о-о-о-о… Тебе нравится. – Она расплылась довольной улыбкой. – Хорошо. Значит, Роберт.

Так вот… Ничего не предвещало беды, как поют в моем мире менестрели. В моем прошлом мире… Марина нарядила меня в летний костюмчик, потому что на улице стояла жара даже вечером, уложила в коляску и мы поехали в сад на прогулку.

Все было вполне привычно. Шел как раз второй месяц моей новой жизни.

Няня расположилась под раскидистым деревом на маленькой табуреточке, я лежал на спине, бестолково таращась в темное небо. Интересно, почему мы гуляем только когда опускаются сумерки? В чем суть?

В какой-то момент, Марина тихо засопела, опустив голову к груди. Я не спал. Бодрствовал. Задолбался дрыхнуть, если честно. Да, детское тело исполняло свои детские фортели. Но разум, принадлежащий человеку, который прожил почти тысячу лет, хотел совсем другого. Он хотел действий.

Неожиданно в стороне послышался тихий звук шагов. Настолько тихий, что я мог бы его и не заметить, если бы не был сосредоточен на созерцании неба.

Странно. Во время наших прогулок рядом обычно не бывает никого.

А уже через секунду, я понял, денек не задался. Мне в коляску плюхнулась небольшая змея. Кто ее бросил, заметить не успел. На какое-то мгновение увидел лишь женскую руку в перчатке. Как я понял что она женская? Слишком маленькая и аккуратная для мужика.

– Змея? Серьезно? – Тихо возмутился я, наблюдая за гадиной. – Ну, что за убогая фантазия?

Дураком я никогда не был, а соответственно, сразу понял, это вовсе не случайность. Какие, к Великой Тьме, случайности? Вполне очевидно, змею в коляску бросили специально. Кто-то наблюдал за нами. Ждал подходящего момента. А как только Марина заснула, быстренько прошёл мимо, оставив в коляске "подарочек".

Конечно, я мог закричать и разбудить Марину. Вот только это меня совсем не спасет. Скорее наоборот, угробит. Заору – змея кинется. Нянька просто не успеет даже глазом моргнуть. Тем более, спросонья. К тому же, детская беспомощность изрядно надоела. Ничто не учит быстрее, чем экстримальная ситуация. Вот сейчас именно такая. Нужно пользоваться выпавшим шансом и немного себя улучшить. Справлюсь – молодец. Нет – значит, так тому и быть. Сил больше нет лежать овощем.

– Ну, ладно… Что уж… – Я осторожно пошевелил правой рукой.

Хорошо, именно сегодня из-за жары Марина не стала кутать меня в пеленки. Костюмчик был свободным и мои конечности тоже. Другой вопрос, пока еще я не могу управлять ими нормально. Но когда хочется жить, сразу научишься. Тем более, много от меня не требуется. Я просто должен ухватить гадину в определённом месте. В прошлой жизни змеи постоянно использовались мной для приготовления некоторых эликсиров. Так что, да. Как брать их правильно, я очень хорошо помню.

Змея медленно подняла башку и застыла, покачиваясь из стороны в сторону. Местная разновидность. Я такой не видел в своём мире. Ну, ничего… Ничего… Хрен вам, а не Роберт. Кем бы ни был человек, желающий замочить младенца и выставить все несчастным случаем, дулю ему на рыло.

Наконец, гадина примерилась, а затем молнией кинулась вперед. Я был быстрее.

– Смог! Получилось! – Мой смех был слишком громким и само собой Марина открыла глаза. Для нее это прозвучало как веселое угукунье.

– Роберт, я заснула… Роберт!

Нянька вскочила на ноги, бросилась ко мне, выхватила змею из моего крепко сжатого кулачка, и сразу же откинула ее в сторону. Ну, не дура тебе? Как теперь найти гадину в кустах?

Однако сам момент я, конечно, оценил. Тетя без малейших сомнений рискнула жизнью ради чужого младенца. А то, что она действительно рискнула, ни секунды не сомневаюсь. Змея сто процентов была особо ядовитая. Тот факт, что ее размеры мелкие, это подтверждает.

Для убийств имеет таких используют. Пусть миры разные, но методы в некоторых вопросах несомненно одни и те же.

– Роберт! Господи! Ты цел? Цел?!

Марина теребила меня, пытаясь произвести срочный осмотр тела на предмет укуса. В итоге мне просто было ужасно щекотно и я хохотал, как ненормальный.

– Пости меня, малыш! Прости. Я такая дура. Заснула. Но здесь не должно быть никаких змей!

Нянька схватила коляску и рысью понеслась к особняку. Наверное, боялась, что змея появится снова.

Не прошло и получаса, как в спальне появился Максим Никанорович. Он с каждым днём не нравился мне все больше и больше. Сложно объяснить, почему. Наверное, причина в том, что я своим чутьем некроманта ощущал в нем Тьму. Но не ту, которой принято поклоняться. Ни черта подобного. Это была плохая тьма. Гнилая.

– Ты уверена? – Спросил он Марину, выслушав ее рассказ. – Мы живем в Средней полосе. Здесь не бывает змей. Тем более, красные пятнышки на голове… Может, тебе показалось? Может, это был… не знаю… ужик, например?

– Нет, Максим Никанорович, не показалось. – Отрезала Марина. – К счастью, я вовремя проснулась.

– К счастью? – Жирдяй усмехнулся. – Или, наоборот, к несчастью. Глядишь, сегодня решилась бы очень большая проблема.

Кстати, что интересно…Версия Марины несколько отличалась от произошедшего на самом деле. Она не сказала Жирному Максимке, что змею первым схватил я.

– Им нельзя знать, Роберт… – Шептала она позже, укладывая меня спать. – Нормальные дети не ловят змей руками. Понимаешь? Ты, конечно, молодец. Молодчина! Если бы не твои шустрые ручки, боюсь, все закончилось бы очень плачевно. Но… Им знать нельзя. Никому.

Я в ответ только угукал и улыбался няньке. Потому что был с ней полностью согласен. А еще меня радовал факт того, что впервые я смог управлять хотя бы руками. Не просто управлять. Рефлексы, свойственные мне в прошлой жизни, начали проявляться и здесь.

Потом было второе покушение. Тоже достаточно интересное. Марина вышла из комнаты, чтоб принести смесь. Я лежал себе, вполне довольный жизнью. Мне как раз исполнилось четыре месяца. Руки работали просто отлично. Я уже втихаря пальцами повторял знакомые фигуры, которые некроманты используют для специальных заклинаний. А там такие фигуры, между прочим, хрен потом распутаешься, если сложишь.

Вот ноги пока огорчали. Они упорно отказывались вести себя прилично. А я упорно пытался развивать свое младенческое тело дальше. Нашла, что говорится, коса на камень.

Неожиданно дверь тихо скрипнула. Я сразу насторожился. Марина так не входит. Она толкает створку решительно. Сейчас же в комнату кто-то старательно крался. На гнилого Максимку тоже не похоже. Тот вообще двигается, будто бегемот в гончарной лавке.

Естественно, я не ошибся, предположив прибытие гостя, который желает сделать что-то нехорошее.

Передо мной появилось лицо. К сожалению, на этом лице имелась тканевая маска, натянутая по самые глаза. Обычно подобные штуки Марина надевала на себя, если начинала кашлять или чихать. Говорила, это защитит меня от болезни. Как? Не знаю. Удивительная глупость. Я сам могу защитить себя от болезни, потому что знаю, как устроено человеческое тело. И знаю, какие точки надо использовать на нем, чтоб снять те или иные симптомы. А ручки-то вот они! Ручки уже на это способны.

– Ах ты! – Тихо выругался человек в маске, уставившись мне в глаза. – Теперь понятно, почему она хочет тебя убить. Урод…

Я по голосу снова ни черта не понял. Либо это была женщина с низким тембром, либо мужчина с высоким. Говорил убийца шёпотом. Естественно, не надо быть семи пядей во лбу, чтоб собразить, передо мой именно убийца.

Человек в маске поднял руку. В этой руке он сжимал небольшую, можно даже сказать, крохотную палочку с иглой на конце. По-моему палочка полая, в нее набирают нужную жидкость. Если я не ошибаюсь, называется эта хреновина – шприц.

Ну, мать моя Тьма! То есть после провала со змеей решили действовать более конкретно. Снова яд, но уже в чистом, готовом виде.

На размышления у меня была секунда. Даже половина секунды. Тут руками хрен отобъешься. Я, конечно, за последние два месяца добился больших успехов, но "на пальчиках" взрослого человека младенец точно не ушатает.

А потом в голову пришла отличная мысль. Все, кто видит мое лицо, отчего-то пугаются. И смотрят они в этот момент прямо мне в глаза. Значит, получаться, проблема именно в них, в глазах. Даже этот убийца в маске слегка обалдел, когда заглянул в кроватку. Соответственно, вот на чем я попробую сыграть. Марина скоро вернется. Главное, не дать убийце использовать шприц и не позволить Марине войти в комнату, не заметив опасности. А то замочат нас обоих.

Убийца начал наклоняться вперед, чтоб воткнуть иглу в место, которое сложно будет потом обнаружить. Ровно в этот момент я резко сел и, вытаращив глаза, заорал. Между прочим, впервые сел.

Только в этот раз не выкрикивал слова, которые звучат как детский плач. Ничего подобного. Я попытался воспроизвести крик горгульи. Удивительно мерзкие твари. Когда они орут, их вопль похож на вой ветра, клёкот орла и конец света одновременно.

– Млять! – Убийца от неожиданности вздрогнул, а потом слегка взбледнул и качнулся назад.

Думаю, картина была та еще. Четырёхмесячный младенец внезапно садится, корчит рожи и при этом издает звук, от которого в десяти мирах Веера дохнут птицы на расстоянии сотни верст.

Отлично. Большего и не требовалось. Человек растерялся, испугался и расслабился. Все. Можно брать его тепленьким. Недолго думая, я подался вперед, хапнул шприц из его ослабевшей руки, а потом одним движением воткнул рядом с большим пальцем ночного гостя. Мне, в отличие от убийцы, совершенно не принципиально, откуда в тело попадёт яд. Да и силы много тоже не надо. Игла вошла в кожу – все. Дело сделано.

– Сука… – Изумлённо выдал убийца, – Ты… Ты меня убил!

Он опустил взгляд, посмотрел на свою руку, в которой раскачивался воткнутый шприц, а потом кулем осел на пол.

– Хороший яд… – Я удовлетворённо кивнул сам себе.

Приятно, что меня даже в теле младенца боятся, раз основательно подходят к вопросу убийства.

Ровно через пять минут в комнату вернулась Марина. Заметив валяющегося на полу человека, она сначала замерла, удивлённо его разглядывая. Потом посмотрела на меня. А я что? Я снова лежал на спине, активно дрыгая ногами.

– Придётся затеять уборку. – Сказала она, наконец, задумчиво.

Звать Максима Никаноровича моя нянька не стала. Тело она вытащила сама, предварительно завернув его в плед. Силушки то у нее немеряно. Куда дела мертвого убийцу, не знаю. Мы с ней эту тему не обсуждали. Но тем вечером в моих глазах Марина поднялась сразу на сотню ступеней вверх.

Российская Империя, Дом Розы, 2022 год Нового Времени

– Госпожа, вы уверены, что это разумно? Может, стоит позвать кого-нибудь еще из охраны? Он приглашён один, но надо не забывать, убийцы толпой по гостям не ходят.

Высокий парень в черной одежде, похожей на военную форму, на которой из опознавательных знаков была лишь нашивка с золотой розой, задал свой вопрос, а потом взволнованно посмотрел на женщину, стоявшую рядом с ним. Естественно, он не хотел обидеть ее этими словами. Ни в коем случае. Он искренне переживал. Милый мальчик…

– Уверена, Сережа. Мы сейчас находимся на моей территории и мерзкая толстая букашка не посмеет причинить нам вред. По крайней мере, здесь. А если его разум заплыл жиром и он рискнёт… Ну, что ж…Сегодня, значит, будет увлекательный день. Давненько я не развлекалась.

– Госпожа, понимаю, о чем вы. Но это ведь странно, согласитесь. Зачем Левой руке Дома Черной Луны искать встречи с вами? Зачем вообще кому-то из чужого Дома просить о тайной аудиенции? Даже Старейшины пересекаются друг с другом только на Совете по причине вынужденной необходимости.

– Вот и узнаем, мой сахарочек. Вот и узнаем…Приятно, что ты волнуешься, однако не стоит забывать, кто я такая. Пока еще не родился мужчина, способный переиграть меня.

Женщина положила ладони на красивые, резные перила небольшого моста, соединяющего берега узкой речки, и, склонив голову, уставилась в тёмную воду.

Она ждала. Ждала встречи, до которой оставались считанные секунды. Интуиция подсказывала ей, что предстоящая беседа принесет нечто новое и очень важное в ее жизнь. В ее скучную, унылую жизнь, которая с каждым днем становится еще более скучной и унылой. Пропала острота восприятия. Вино больше не радует. Смерть врагов больше не радует. Деньги больше не радуют. Сережа больше…

Женщина искоса посмотрела на стоявшего рядом парня. Нет, Сережа пока еще радует. Но это тоже ненадолго.

Поэтому, когда от человека, прежде никогда не отличавшегося лояльностью к дому Розы, как впрочем и к другим домам, прилетело послание, в котором он непрозрачно намекал на секретную информацию, сто́ящую даже не денег, стоящую многих жизней, женщина без сомнений решила его принять.

Однако при этом, чувство самосохранения никто не отменял. Женщина специально взяла с собой навстречу Сергея. Он предан ей до последнего вздоха. Он ее любит. Он ей обязан всем, что имеет. И если что-то пойдёт не так, Сергей прикроет госпожу собой. А то, что подобная ситуация вполне возможна, женщина не исключала.

Чертовы Дома… С каждым годом грызня между ними становится все опаснее, все сильнее. Но…возможно человек, который появится с минуты на минуту, даст как раз то, что женщина сможет использовать против остальных членов Совета. Слишком уж убедительно звучало его прошение о встрече.

Для разговора она выбрала дальнюю часть собственных угодий. Здесь, рядом с речушкой, протекавшей сквозь всю территорию усадьбы, имелась роща, в которую без ведома хозяйки не сунется даже прислуга. Когда женщине нужно встретиться с кем-то важным и эта встреча должна остаться тайной, она всегда приглашает гостя сюда, к роще и мосту с резными перилами.

Ну, ладно, есть еще одна причина… Со стороны речка кажется мелкой, безопасной. Это не так. Женщина специально велела углубить ее. Удобно, когда быстрое течение, а оно тут действительно быстрое, выносит труп очередного идиота, посмевшего огорчить хозяйку угодий, в море. Не приходится пачкать руки, убирая следы плохо сложившегося разговора.

Тем более сегодня гость у нее особый. Пока непонятно, к чему приведет их встреча, но женщина всегда знала точно, любое действие гораздо лучше, чем бездействие.

Ее Дом далеко не самый сильный. Даже наоборот, слабее остальных. Не финансово, конечно. Тут все хорошо. Чертова куча всяких салонов и косметических клиник работают как чётко налаженный механизм. Но в противостоянии Домов деньги не самая большая ценность.

До сих пор никто из Старейшин не посягнул на клан женщины лишь потому, что боятся создать прецедент. По крайней мере, открытый конфликт этих самодовольных, надутых индюков пугает. Сегодня ударишь ты, а завтра ударят тебя. Старые, вонючие ссыкуны.

Но вот закрытый – почему бы и нет. Подлый, двуличный, исподтишка. Конфликт, который конфликтом выглядеть не будет. В таком случае шансы попасть в серьезный замес очень велики. И судя по накаляющейся обстановке между Домами, дело к тому и идет.

Женщина вздохнула, рассматривая свое отражение в темной воде. Ей было немного грустно. Вот рядом стоит Сережа. Молодой, красивый, широкоплечий.

До чего же он хорош. Настоящий жеребец. А главное, обожает свою хозяйку до одури. Жизнь готов отдать. Женщина всегда выбирала на роль телохранителей именно таких симпатичных, способных, искренних мальчиков. Потому что ее тело нуждалось не только в охране, но и в некоторых других услугах. От мужа толку нет уже лет десять. Впрочем, даже если был бы, хрен ему, а не близость.

Когда-то она тоже, между прочим, считалась красивой. На нее засматривались лучшие мужчины империи. А выбрала она полное, абсолютное ничтожество. Но у этого ничтожества был один важный плюс. Он имел шанс стать Старейшиной Дома. И стал. После того, как женился. Сам бы никогда не осмелился. Женщина все сделала за него. В первую очередь, убила своего деверя, старшего брата супруга. Задушила собственными руками. Это было не сложно, извращенец питал слабость к верёвкам и молоденьким жёнам братьев.

Сейчас ей уже пятьдесят пять. Лучшие годы позади. Сыновья становятся старше. А значит, наглее и увереннее. Близок тот час, когда кто-нибудь из ее детишек отправит родного папочку на тот свет. Все равно от него толку, что от козла молока. Он лишь де-юро Старейшина, а де-факто Домом управляет она сама.

Но женщине это невыгодно. Она знает, к чему приведет подобный поворот событий. В Империи пост Старейшины Дома переходит только по мужской линии. Умрет ее супруг, главой станет старший сын. Этот еще ладно. Пацан весь в отца. Такой же бесхребетный. Женщина сможет оставить все как есть и держать отпрыска в узде. Однако очень быстро старшего сына подвинет младший. А вот у того характер такой же, как у матери. Тут неизбежно все закончится несчастным случаем, в итоге которого новый глава Дома останется круглым сиротой.

Женщина снова тяжело вздохнула. Она так устала от этого бесконечного противостояния, от борьбы со всеми и против всех. Женщина хотела обычного человеческого счастья и покоя.

Женщину звали Алиса Евгеньевна Глок. Последние тридцать лет она была супругой главы Дома Розы.

Тридцать лет! Только благодаря ей этот червяк, по недоразумению числящийся мужем и Старейшиной, оставался до сих пор жив и почти здоров. В любом другом случае его бы уже грохнули братья. Родные, двоюродные, да хоть четырехюродные. Желающих стать Старейшиной – до хренища.

Но у них ничего не вышло. Не вышло только потому, что все эти годы Алиса бдила. Она, словно ворон, кружила надо своим гнездом. Прежде чем кому-нибудь приходила в голову мысль причинить вред Старейшине, госпожа Глок уже убирала безумца со своего пути. Со своего, да! Потому что именно она все тридцать лет заправляла Домом! Она тащила на своих хрупких плечах…

– Идёт. – Коротко сообщил Сергей, оборвав размышления своей госпожи.

Алиса подняла голову и посмотрела в сторону аллеи, которая вела от усадьбы к речке. К ним действительно шел тот, кого она ждала. Впрочем, шёл – слишком громко сказано. Катился. Гигантский колобок, за огромным телом которого практически не видно ног.

– Господи, какой же он несуразный… – Тихо сказала госпожа Глок. Сказала даже не телохранителю, а самой себе.

– Меня удивляет тот факт, что Дом Черной Луны именно его выбрал Левой рукой. Со стороны и не подумаешь, будто он может быть опасным.

– В том и суть, Сережа. В том и суть…Главная ошибка многих – недооценивать противника. Уверяю тебя, Матвей Иванович далеко не дурак. Он знал, кого поставить на эту должность. Глуп ли его Левая рука? Да. Жесток ли? Тоже – да. Жаден ли? Конечно! А глупость, жадность и жестокость – опасное сочетание.

Алиса сошла с мостика, поправила слегка сбившуюся стрелку на брюках, а затем направилась к гостю. Сергей, само собой, двигался следом.

– Максим Никанорович. – Госпожа Глок протянула руку и улыбнулась. – Хотела бы сказать, что рада встрече, но мы оба понимаем, это не так. Не хочу, знаете ли, сейчас разыгрывать радушную хозяйку.

Толстяк был наряжен в легкие летние брюки и такую же рубашку. Однако ситуацию это не спасало. Он вообще ни разу не выглядел солиднее, а наоборот, напоминал жирное огородное пугало. По раскрасневшемуся лицу стекали капли пота, и гостя это изрядно бесило. Он прекрасно понимал, как убого выглядит рядом с хозяйкой усадьбы, которая в свои пятьдесят пять по-прежнему стройна, хороша и обаятельна. Естественно, не без помощи медицины, но какая к черту разница.

Гость склонился, осторожно взял женские пальчики и прикоснулся к ним губами. Стоило ему это, конечно, больших усилий. В какой-то момент Алисе показалось, он не выдержит. Психанёт и пошлет все к дьяволу. Или его от перенапряжения разобьет паралич.

Для начала Максиму Никаноровичу пришлось пилить по жаре через всю усадьбу до ее дальнего конца. Самому. Ножками. Хотя он прекрасно видел парочку электрокаров, стоящих возле дома. Потом – никто не предложил Максиму Никаноровичу прохладительных напитков и комнаты с кондиционером.

Но госпожа Глок именно так и хотела. Чем хуже себя чувствует Левая рука Дома Черной Луны, тем лучше сложится разговор. Лучше, само собой, для госпожи Глок.

– Алиса Евгеньевна, вы как всегда очаровательны. – Жирдяй оторвался от женской руки и, тяжело дыша, уставился на хозяйку усадьбы своими крохотными поросячьими глазками.

Выражение его лица абсолютно не соответствовало сказанным словам. Большими, трафаретными буквами на этом лице читались истинные мысли толстяка: когда ж ты сдохнешь, старая сука?

– Да и вы неплохо выглядите, Максим Никанорович. Хотя бы потому, что еще живы, а не валяетесь где-нибудь на больничной койке после приступа инсульта. Сами знаете, сколь опасен бывает лишний вес. – Алиса мило улыбнулась жирдяю.

Ее улыбка послужила ответом на невысказанную мысль Максима Никаноровича. "Никогда не сдохну. А тебя уж точно переживу" – вот что означала эта улыбка.

– Нам нужно побеседовать наедине. – Толстяк, не скрываясь, недовольно покосился на Сергея.

– Вы считаете, это с моей стороны будет правильно? – Алиса Евгеньевна подняла руку вверх, останавливая телохранителя, который уже сделал шаг вперед. Сергей, скорее всего, намеревался сообщить толстяку, что свои мечты о тета-тете он может засунуть себе же в задницу.

– Слушайте… Я пришел сюда, рискуя жизнью. Мы оба понимаем, если Матвей Иванович узнает о нашей встрече, я – труп. Вы могли бы, конечно, предположить, будто все происходящее является особо хитрым, коварным план, цель которого – ваша смерть. Но, честное слово, Алиса Евгеньевна, я слишком толстый, чтоб пилить пешком почти километр по вашей прекрасной усадьбе, по жаре, ради эфемерной возможности убить не главу Дома, а его жену. Вы же умная женщина, все понимаете.

– Сережа, подожди меня возле рощи.

Госпожа Глок отдала приказ, даже не посмотрев на телохранителя. Она гипнотизировала взглядом гостя. Ее в первую очередь интересовали эмоции этого жирного, неприятного человека, потому что, как только он появился, хозяйка усадьбы почувствовала внутри сладкое волнительное предвкушение. А такое бывает очень редко. Значит, встреча сто́ит того.

– Но… – Вскинулся телохранитель.

– Подожи. Возле. Рощи. – Повторила хозяйка.

Сергей послушно отошел в сторону, хотя, вполне было заметно, ему это не нравится.

– Скажите, Алиса Евгеньевна, вы верите в магию? – Начал толстяк, едва убедился, что телохранитель находиться далеко.

– Магия? Серьёзно? – Госпожа Глок, усмехнувшись, покачала головой. – Вы пришли сюда, рискуя головой, ради того, чтоб поговорить о сказках?

– Не верите. Ясно. – Максим Никанорович удовлетворённо кивнул, будто ждал от нее именно такого ответа. – Однако каждый Дом имеет некий артефакт. Так ведь называют Старейшины эти предметы. Артефакты появились в самом начале, когда Дома только возникли. Никто не знает, откуда. Версий много. Матвей Иванович, к примеру, утверждает, будто их оставили языческие волхвы. Еще я слышал вариант, в котором фигурируют гуманоиды с других планет. Мол, звезды, это вовсе не холодные космические тела. Но не суть. Артефакты есть и это вы отрицать не можете. К примеру, артефакт вашего Дома позволяет вам влиять на эмоции людей.

– Не мне. Мужу. – Перебила толстяка Алиса. – Вы знаете, только Старейшина имеет возможность использовать упомянутый вами предмет, доставшийся ему по наследству. Честно говоря, подозреваю, артефакты, это всего лишь некоторые механизмы, способные воздействовать на энергетические поля. Чисто научная история.

– Хорошо. – Максим Никанорович снова кивнул. – Как тогда быть, к примеру, с артефактом Дома Огня? Он дает их Старейшине власть над всем, где присутсвует пламя. Тоже механизм?

– Послушайте, я не понимаю, к чему идёт наш разговор. Да, артефакты есть. Я понятия не имею, как они работают. Но именно благодаря этим чудесным штукам Дома управляют империей, имея больше власти, чем у императора. Именно благодаря им, мы стоим выше обычных людей. Какая разница, откуда появились артефакты и что внутри них. Никто, знаете, не пытался в этом разбираться или вскрывать предметы. Безумцев нет.

– Я утолю ваше любопытство. Дело вовсе не в артефактах. Хотя, и вам это известно не меньше, чем мне, ради чудесных штук, как вы их назвали, братья убивают братьев, а сыны отцов. Именно ради них каждый член Дома мечтает оказаться на месте Старейшины. Потому что это и есть настоящая власть. Но я хочу сказать о другом. Не знаю, читаете ли вы книги, однако подозреваю, ответ положительный. Так вот. Последние десять месяцев я тоже читал. Много. А это, поверьте, не самое мое любимое занятие. В старых, очень старых летописях упоминается как раз то время, когда Дома еще не появились, а территорию нашей прекрасной империи населяли язычники. У них частенько рождались… ммм… назовём их – особые люди. Те, кто умел договариваться с мёртвыми. Те, кто с помощью смерти и жертвоприношений получали настоящее могущество. Магию. Так вот, Алиса Евгеньевна. Конечно, я попросил о встрече не ради того, чтоб поговорить о старых легендах. Хотя, знаете ли, одна умная женщина, она деревенская повитуха, сказала мне, будто в ее кругу эти истории до сих пор передаются из уст в уста. А прошло без малого две тысячи лет. Как думаете, стали бы повитухи хранить сказочные страшилки долбанных две тысячи лет? Повитухи, которые принимают новорождённых в глубинке. То есть, эти женщины допускают возможность появления подобных детей, а потому передают предупреждение своим ученицам. Знаете, в чем оно? Родился такой младенец, убей его. Он – смерть.

– Ближе к делу. – Грубо отрезала Алиса.

Дело было вовсе не в том, что она больше не хотела слушать этот бред или устала от глупости толстяка. Нет. Вот как раз бредом то, что он говорил, госпожа Глок отчего-то не считала. Возможно, потому, что видела, жирдяй сам верит в свой рассказ. Максима Никаноровича можно называть как угодно, но он точно не фантазёр и не мечтатель. Если Левая рука Дома Черной Луны верит в существование каких-то там младенцев, способных на, прости Господи, магию, то у него на то есть весомые причины. И Алиса сильно хотела эти причины узнать.

– Я видел ребёнка, который родился с этими способностями. Видел ребенка, который предположительно может договариваться с мёртвыми и получать какую-то особую силу, благодаря смерти. К сожалению, он пока еще слишком мал. Ему скоро исполнится год. Но я вас уверяю, имеется один внешний признак, подтверждающий его особенность. Думаю, в течение ближайших пары лет станет понятно, так ли это на самом деле. Однако, я уверен, ошибки быть не может. И вот в чем мое предложение, Алиса Евгеньевна… Если вы, лично вы, получите такого ребенка в свое пользование, ни один Дом никогда не скажет вам против даже слова. Вы станете самой могущественной во всем мире. Понимаете? Империя – это лишь первый шаг. Когда придет момент, а наступит он, думаю, через не особо продолжительное время, я принесу ребёнка сюда. Вот именно сюда, на это место. И отдам его вам. А вы взамен, возьмёте меня в мужья. Сделаете Старейшиной Дома Розы.

– Максим Никанорович, один только вопрос. Вам не кажется, что мы оба в некотором роде уже женаты? – Алиса, не отрываясь, смотрела толстяку в глаза.

– А когда и кого это останавливало? – Левая рука Дома Черной Луны улыбнулся. – Вдовцы имеют право на новое счастье.

Глава 4 В которой у меня, наконец, появляется настоящий подельник

Второй год моей жизни начался… странно. Назовём это так.

Во-первых, Смерть по-прежнему игнорировала мои призывы. Впрочем то, что старуха решила отойти в сторону до более подходящих времен, сомнений уже не вызывало. Вопросов у меня, конечно, от этого не убавилось, но с другой стороны, что ж поделаешь. Подождём. В принципе, жизнь моя была, благодаря Марине, более-менее нормальной. То, что все свое время я проводил с ней, больше радовало, чем огорчало. Не люблю людей.

Из Закрытого мира теперь никуда не денешься. Правда, я знаю точно, с разрешения Высших охотники за головами сюда изредка приходят. И точно так же уходят. Но я больше не принадлежу Вееру. Мне возвращаться некуда. Мой дом теперь здесь.

Во-вторых, я пошел. В смысле не куда-то конкретно, а вообще, в принципе.

Нет, это как раз вполне нормально и ожидаемо. Все дети рано или поздно начинают передвигаться вертикально, на своих двоих. Если у них, конечно, нет отклонений в развитии. У меня отклонений не было. Я наоборот, со стороны показался бы крайне одаренным младенцем. Если бы кто-нибудь вообще мог оценить меня со стороны. Рядом по-прежнему была только Марина и даже домашняя прислуга никогда не попадалась нам на глаза. Или мы ей. Тут с какой стороны посмотреть.

Однако, уже по традиции, первые шаги, как и все, что было ранее, случились в итоге очередного покушения. Оно, как раз числилось, наверное, шестым и пришлось ровно на мой день рождения. Предыдущие, не считая змеи и ночного убийцы, особой оригинальностью не отличались, поэтому я им даже не придал значения, честно говоря. Оба раза меня настойчиво пытались отравить. Банально до зубовного скрежета. А как же импровизация? Как же творческий подход?

Какой-то упоротый маковым соком заказчик, иначе не скажешь, не желал понимать очевидное – методы его не работают. Уже ведь понятно, с ядами не зашло. Меняй тактику, придурок…или дура. Что скорее всего. Потому как ночной убийца во время своего непродолжительного монолога упоминал женщину. Ну, не суть.

Яд подсыпали в еду. И, кстати, возможно, это могло бы сработать, если бы не одно маленькое, крохотное “но”, которое стало сюрпризом для меня самого.

В прошлой, счастливой жизни я специально приучал организм к любым видам отравы. Повторюсь, но грохнуть некроманта мечтают очень до хрена людей и нелюдей. И конечно же, в списке покушений были случаи, когда прислуга, а она у меня тоже в первые сотни лет имелась, продавалась врагам за очень пузатые мешочки золота.

Потом мне эта вакханалия продажности надоела. Я принёс последнего предателя в жертву Смерти, а из его черепа сделал себе чашу. Конечно, чисто для антуража. Так бы мне этот череп и даром не нужен. В данном случае поддерживал образ. Некромант я или кто? Использовал чашу во время встреч с заказчиками. Солидно смотрелось, когда бледный, трясущийся клиент наблюдал круглыми глазами, как я пью вино из человеческого черепа.

В качестве новой прислуги, завел себе мертвяка-горничную, мертвяка-повара и мертвяка-садовника. Работники из них были – полное дерьмо, но зато этих золото не интересует. Их вообще ничего не интересует. Правда, жратва частенько отдавала кладбищенской земелькой, в постели завелись червяки, которых горничная роняла из своего тела при каждом неосторожном движении, а вместо роз из клумбы "росли" руки и ноги скелетов.

– Это что такое, мертвая ты бестолочь? – Поинтересовался я у садовника, впервые улицезрев столь оригинальный подход к ландшафтному дизайну.

– Я художник, я так вижу, – Промычал мертвяк.

Потом, приволакивая одну ногу, он подошел к клумбе, оторвал себе полусгнившее ухо и повесил его на кисть, выполнявшую роль цветка. Довольно причмокнул, покачал башкой, едва не потеряв второе ухо, и гордо удалился в сторону замка.

В общем, забот хватало, но эти мертвые существа, в отличие от живых, предать меня уже не могли.

Так вот. В какой-то момент, чисто на всякий случай, я начал принимать яды. Естественно, не ложками их хлебал, а пил понемногу, увеличивая с каждым разом дозы.

Тут ведь в чем фокус. Некроманты живут очень долго, да. Силой нас не победить, магией не победить, мечом хоть обтыкайся, а вот обычными бытовыми способами нагадить можно. Зачем рисковать?

А теперь самое интересное. Став младенцем, рожденным в Закрытом мире, я, как оказалось, могу определить наличие яда по вкусу. Неожиданный поворот, но крайне полезный.

Честно говоря, сильно удивился, когда за пару месяцев до первого Дня рождения, отпил из бутылочки, принесённой Мариной, и понял, какая-то мерзкая тварь насыпала туда какого-то мерзкого смертоносного дерьма. Удивился не факту очередного покушения, а тому, что я ощутил яд на языке, как отдельный, самостоятельный ингредиент. Его даже не перебила мерзкая смесь. То есть чисто теоретически, у отравы и вкуса то не было никакого. Но я точно знал, оно там есть.

– Ничего себе! – С восторгом высказался я, огласив комнату уже привычным детским лопотанием.

Однако мое удивление длилось ровно секунду. Я решил не тратить время на выяснение, как такое может быть, и, не затягивая, приступил к профилактическим мероприятиям. Доза в организм попала микроскопическая, но лучше перебдеть, чем не добдеть.

Так как на тот момент я уже мог ползать, то первым делом, едва только выплюнул содержимое прямо няньке на колени, кубарем скатился с ее рук на пол и на четвереньках шустро рванул к горшку. Потом засунул себе в рот руку, едва ли не по локоть, и следующие минут пятнадцать активно очищал организм от гадости.

– Роберт…ты думаешь…о, Господи. Опять?! Да кому же неймётся-то?

Марина, которая успела закалить свою нервную систему на предыдущих случаях, повела себя достойно. От несколько специфических действий подопечного в панику не впала. Она посмотрела на смесь, некрасивым пятном расплывшуюся по ее платью, потом подскочила с места и кинулась ко мне. Тетя сразу поняла, просто так без пяти минут годовалый ребенок устраивать себе промывание желудка не будет.

Нянька быстренько принесла воды, затем притащила какие-то порошки и от души меня ими накормила.

– Кушай! Кушай, это необходимо! Они выводят токсины! – Приговаривала Марина, впихивая мне в рот нечто белое, еще более противное, чем детская смесь.

– Фу… бл… Фу! Бе-е-е-е! Хватит! Ы-ы-ы-ы-ы… – Возмущался я, отплёвываясь.

– Роберт, хватит отрыгивать! Я же знаю, ты все понимаешь. Не капризничай! Ну-ка… Самолетик летит…

В общем, все обошлось.

Я сразу знал, несмотря на то, что смесь наводила Марина, яд не она подсыпала. Скорее всего, убийца для своей цели использовал бутылочку. По крайней мере, я бы сделал именно так. Не знаю, почему, но в Марине был уверен.

Второй раз отрава оказалась в яблочном пюре и случилось это прямо через три недели. Я в долю секунды ее почуял, даже не успев проглотить "ложечку за папу".

И кстати…не только я был уверен в Марине, но и Марина была уверена во мне.

Бывшая повитуха поняла, ей достался необычный ребеночек. После внезапной кончины убийцы, который явился ночью, она больше ничему не удивлялась. Думаю, нянька прекрасно догадалась, гость в маске не сам в себя иглу воткнул. Он же не идиот.

Странно предположить, будто явился этот человек в спальню к младенцу, куда вообще никто кроме жирного мудака не приходит, дабы покончить жизнь самоубийством, торжественно пустив себе в кровь яд. Люди, конечно, с тем еще заскоком, но это уж совсем была бы клиника. Так что думаю, Марина очень даже поняла, той ночью убийцу, по сути, замочил ребенок четырех месяцев отроду. Чему уж тут дальше удивляться?

Тем более, после того, как нянька собственноручно утащила в неизвестном направлении труп нежданного гостя, мы с ней стали кем-то вроде подельников.

– Значит так… – Сказала Марина, вернувшись в комнату под утро. Руки ее были испачканы чем-то подозрительно бурым, а обувь оставляла грязные земляные следы. – Теперь каждый раз, выходя из спальни, дверь буду закрывать на ключ. Я не знаю точно, что с тобой не так, Роберт, но могу предположить. Моя наставница говорила, будто когда-то давно вас, особенных, было если не много, то уж точно не мало. Правда, очень давно. Никогда не думала, что эти ее рассказы окажутся правдой. Считала, просто такая профессиональная байка. И еще моя наставница повторяла, если родиться подобное дитя, убей его. То есть сейчас я должна поступить именно так. Но…

Нянька, которая говорила все это, стоя возле моей кроватки, опустилась вниз и села на корточки. Теперь ее глаза оказались почти на уровне моих. Я решил проявить уважение к даме и принял сидячее положение. В конце концов, мы тоже не пальцем деланные. Знаем, что такое культура общения.

Марина слегка оторопела. По моим действиям вполне было понятно, четырехмесячный младенец, который еще должен быть бестолковым, сознательно идёт на условный диалог. Однако, решительность няньки, несмотря на легкий шок, заставила ее продолжить разговор.

– Я не вижу в тебе ничего ужасного, Роберт. Я лишь вижу ребенка, который оказался никому не нужен. Ни матери, ни отцу. Которого по непонятной причине пытаются убить. Это совсем не та причина, о которой я говорила только что. Дело в чем-то другом и я пока не понимаю, в чем именно. Твоя особенность даже для домочадцев секрет. Про посторонних вообще речи быть не может. Максим Никанорович взял с меня расписку о неразглашении, я знаю это наверняка. Так что совершенно не ясно, кто именно хочет твоей смерти.

– Может, твой жирный друг? – Поинтересовался я.

Нянька в ответ на мое очередное угуканье, около секунды сидела молча, склонив голову к плечу. Видимо, пыталась осмыслить, что именно могли обозначать детские звуки в данной ситуации.

– А! Поняла. Ты, наверное имеешь в виду, не Максим ли это Никанорович? Обычно ты плачешь в его присутствии с такой же интонацией. Не нравится он тебе, да?

Я завис на мгновение, размышляя, стоит ли дальше показывать свою разумность Марине. Однако в итоге решил, ну ведь она сама пошла на этот разговор. Значит, действительно поняла, дите ей досталось и правда особенное. Поэтому я кивнул. Сознательно и очень выразительно.

Марина резко втянула воздух ноздрями. Видимо, настолько взрослого разговора с четырёхмесячным младенцем она все-таки не ожидала. Но тут же взяла себя в руки. Молодец, тетя!

– Нет. Максим Никанорович исключается. Он – Левая рука Старейшины. А ты – незаконнорождённый сын. Ему это просто не нужно. Единственное, что смущает, он видел тебя в ночь рождения. И потом тоже. Я рассказала ему о предупреждении старых повитух. Но до сих пор информация эта при нем так и осталась. Уверена, он не передал ее никому. Даже главе Дома. Значит, либо не поверил. Но как тут не поверишь? Достаточно глянуть на твою моську. Либо преследует свои цели. Однако в любом случае убивать тебя ему резона нет. Только если глава Дома прикажет. А он не прикажет, потому что не знает…ну, ты понял, в общем.

Кстати, про моську. Теперь, когда мы нашли хоть какой-то способ общения, можно было попробовать решить и данный вопрос.

– Покажи зеркало. – Велел я няньке.

– Не понимаю. – Марина покачала головой. – Иногда ты плачешь так, словно разговариваешь. Интонация, голос… Но сейчас не понимаю.

– Ах, ты, брехушка! Все понимаешь, я же вижу по глазам! Ну-ка покажи мне зеркало!

– Ну, вот видишь, совсем распсиховался, раскапризничался. Все. Давай спать. Ночка выдалась та ещё.

Марина встала, подошла к окну, за которым из-за горизонта медленно выползало солнце, и задёрнула шторы. Ну, не сука тебе?! Я был уверен на сто процентов, она отлично поняла лепет, в котором говорилось про зеркало. Просто не захотела этого сделать. Не знаю, почему.

Может, считает, для неокрепшей детской чувствительности в моей физиономии слишком много страшного? Так нет же вроде! Я в очередной раз пальцами пощупал свой нос. Один! Один и самый обычный. Потом осторожно потрогал веки. Глаза – два. Что, Великая Тьма, не так с моим лицом?!

Конечно, я пытался еще несколько раз добраться до зеркала, однако Марина не теряла бдительности. Ловила меня на полпути, а стоило завести разговор на данную тему, упорно строила из себя идиотку.

Но однажды, случай сыграл мне на руку, если можно, конечно так выразиться. Это тоже произошло в первый день рождения. Как-то все совпало. И ножками пошел, и очередное покушение приключилось, и отражение своё, наконец, увидел.

– Сегодня нам разрешили выйти за пределы особняка. – Сообщила довольная Марина. – Такое важное событие. Твой первый День рождения. Поздравляю, малыш!

Нянька, наклонилась над кроваткой, подхватила меня на руки и закружилась по комнате.

– Хватит! Перестань! Ненавижу вот это все! Хватит! – Я дрыгал ногами и орал не своим голосом, а счастливая до одури баба хохотала от восторга.

Иногда я терялся от того, насколько странно она ко мне относится. Такое чувство, будто Марина видела во мне не просто подопечного, а родного сына. Подозреваю, дело в том, что у повитух не бывает своих детей. Это она сама сказала. То ли правила такие, то ли изначально на обучение идут женщины с некоторыми проблемами в данном направлении. Не знаю. В любом случае, могу с уверенностью говорить, Марина любила меня. Удивительное дело. Впервые кто-то испытывал ко мне подобные чувства.

– Так… Я придумала для нас целую программу. – Продолжала нянька восторженно бубнить, двигаясь по широкой аллее, которая вела от дома к высоким воротам.

Она едва не подпрыгивала на ходу, толкая вперед коляску, в которой сидел я. Ее хорошее настроение становилось все лучше и лучше. С ума сойти. Как мало надо человеку для счастья.

Хотя лично я ничего прекрасного не видел. Да, мы впервые оказались за пределами особняка, вернее, я оказался впервые, но толку от этого вообще никакого. Коляску, в которой сидел, Марина завесила тканью. Кружевной, чтоб проходил воздух, но при этом достаточно плотной, чтоб у прохожих, попадающихся навстречу, не получалось разглядеть ребеночка. То есть меня.

– Сейчас пойдем в парк. Я покажу тебе птичек. – Сообщила Марина.

– На кой дьявол мне твои птички? Я что, птиц не видел? Давай уже, вертай все в зад. Идем обратно. Не хочу никаких парков и никаких птичек.

Я не разделял восторга Марины, если честно. Причин было несколько. Для начала, что за дурацкий праздник День рождения? Да и вообще. Зачем куда-то идти, если меня все равно прячут от посторонних. Посмотреть Закрытый мир? На хрен он мне сдался. Общая информация и так имеется.

Чем дольше живут некроманты, тем скучнее нам становится. Поэтому последние пару десятков лет я покупал у охотников за головами кое-какие интересные штуки, которые они контрабандой тащили отсюда в миры Веера. К примеру, различные книжонки и журналы с картинками.

– Роберт, прекрати капризничать. – Марина подмигнула мне. Сквозь кружевную ткань ее лицо выглядело слегка непропорциональным. – В кои-то веки Максим Никанорович дал позволение выйти на улицу. Разрешил прогуляться до парка. Я даже не ожидала от него такого. Знаешь, как там красиво? Потом зайдём в кафе. Сесть, правда, придется за столик на улице, где-нибудь в самом углу, но это неважно. Я угощу тебя мороженым. Совсем немножко, думаю, не навредит. Ты ведь становишься взрослым.

– Женщина! Женщина, подождите! У вас шапочка упала. – Раздался вдруг чужой голос издалека.

Мы уже двигались по улице, ведущей к парку, народу было вокруг много и я не сразу понял, что кричали именно нам.

Марина, остановившись, оглянулась. Видимо, нас догонял кто-то из прохожих. Буквально через минуту возле коляски, рядом с нянькой, возник парень. Или мужчина. Сложно определить. На башку этот тип натянул кепку с большим козырьком, от этого его лицо оставалось словно скрыто в тени.

Я заволновался. Не понятно, почему, внутри появилось предчувствие беды. По идее, мы на улице. А значит, здесь полно людей. Я слышал шум машин. Это такие повозки, которые ездят сами. Без магии, главное, ездят. Говорю же, чертов Закрытый мир со своим техническим прогрессом. У них тут странных штук гораздо больше, чем во всех гранях Веера. Гомон людской толпы тоже слышал. По идее, опасности нет. Но вот, что интересно… Опасности нет, а предчувствие беды есть.

– Да нет, это не наше. Мы вроде бы ничего не теряли. – Марина улыбнулась незнакомцу и собралась двинуться дальше.

– Как же не ваше, точно ваше. – Тихо сказал он, а потом ухватил мою няньку за руку, чуть выше локтя, и потянул к себе, будто собирался обнять.

Плечо незнакомца дернулось вверх, затем опустилось вниз. Какое знакомое движение…Ах ты ж, Великая тьма! Обычно таким образом я вскрывал брюшину жертвы! Точно! Всаживал нож, резко вел его вверх, а потом снова опускал вниз.

– Хр-р-р-р…бл…ах…

Сначала Марина, булькнув ртом, издала непонятный звук, а потом вдруг медленно осела на землю. Медленно, потому что убийца придерживал ее за талию. Иначе няня просто рухнула бы, как подкошенная.

Дальше все в момент ускорилось. Не успел моргнуть, а парень уже схватил коляску, в которой сидел охреневший я, и рванул вперед.

Глава 5 В которой я вижу смерть и Смерть тоже вижу

– Фух… Добрался. Здесь нас не найдут…Теперь можно спокойно приступить к выполнению заказа. Я знаю, с тобой все не так просто. Предыдущие попытки закончились неудачей, а один из исполнителей вообще пропал. Исчез. Будто его и не было. Так что, как говорится, бережёного бог бережёт. Пусть я потратил время и немного засветился, но зато заказ отработаю четко…А потом, с баблом на кармане, меня хрен кто найдёт.