Читать онлайн Сезон охоты на невест бесплатно

1

Саяра

Конверт орал.

– …ТЫ ПОЗОРИШЬ НАШУ СЕМЬЮ!!!

Вот не люблю читать корреспонденцию.

– …НЕДОСТОЙНО ДЕВИЦЫ БЛАГОРОДНЫХ КРОВЕЙ!!!

Там обязательно между рекламных буклетов затеряется какое-нибудь гадостное письмо.

– …СМОТРЕТЬ СОСЕДЯМ В ГЛАЗА?!

И ладно бы от какого-нибудь поставщика там или инспектора.

– …НЕПОЗВОЛИТЕЛЬНО!!!

Так нет же, от любимых родственничков.

– …НЕПРИЕМЛЕМО!!!

И надо ж мне было эту пакость открыть.

– …ЯВИТЬСЯ НА БАЛ!!!

На последней фразе конверт сорвался на фальцет и наконец-то разложился на нормальное человеческое письмо. Мне всегда было интересно посмотреть в глаза человека, придумавшего голосовые послания. Но, насколько я знаю, этот гениальный маг скрывает свою личность, иначе бы заглянуть к нему в глаза выстроилась длинная очередь благодарной публики.

Вздохнув, я принялась перечитывать письмо от любимой мачехи, которой так не повезло с падчерицей, что об этом слышал, наверное, весь квартал.

Содержание письма было скучным. Можно даже сказать, стандартным. Как обычно, она сетовала на мое отвратительное поведение, нежелание выходить замуж по ее указке, на работу! И не просто работу, а работу руками. И не просто работу руками, а готовку! Последнее – вообще позор для любой уважающей себя аристократки, даром что моя замечательная пекарня знаменита на всю округу.

Но в целом мы с мачехой сосуществовали мирно, в основном потому, что на расстоянии, и изредка, как правило на праздники, она присылала вот такие кричащие письма. Чтобы я, так сказать, не забывала отчий дом, который теперь безраздельно принадлежал ей, ее двум непутевым дочерям и их бесполезным муженькам. Вся эта братия радостно проедала, пропивала и прогуливала мое наследство, которое папенька от большой любви в последний момент перед скоропостижной смертью переписал на мачеху.

Так что в одну прекрасную лунную ночь я собрала все свои драгоценности, накопления, документы и прочие важные для самостоятельной жизни вещи и, прихватив из гардероба лишь крайне необходимое исподнее, в домашнем платье и плаще дала деру из родного дома.

И очень вовремя! Говорят, на следующее утро случился страшный скандал: местный палач, мужчина выдающегося послужного списка, явился женихаться по мою душу. А невесты-то и след простыл!

Так бы мы и жили, радостно позабыв друг о друге, если бы не два печальных факта. Факт первый – магический прогресс довел магическую почту до неприличной точности. И факт второй – король объявил бал! И я как единственная наследница графской ветви обязана была явиться на этот злосчастный бал, иначе любезнейшая мачеха объявит меня в розыск, и меня притащат обратно. А там палач все еще женихается и замок небось уже наполовину заложили.

В принципе ничего сложного: явиться во дворец, потанцевать немного, уверить все высшее общество, что все в моем графстве замечательно, и снова раствориться в королевстве.

Можно было, конечно, кинуться в ноги королю, потребовать справедливости, но…

Но-о-о-о…

Опять-таки могут вернуть в родовой замок, а там мачеха, сестры и палач. А могут дать какого-нибудь другого опекуна, и вот не факт, что результат будет лучше! Мачеха-то хотя бы зло известное.

Еще раз пробежавшись по приглашению, я поняла, что отвертеться не получится. И где бы мне достать приличествующее случаю платье?

Беркант

– Ты издеваешься? – Я скептически посмотрел на лучшего друга.

– Ничуть! – радостно воскликнул он. – Только представь… – Друг повел по воздуху рукой, как будто собирался описывать неведомые земли, что мы планируем оттяпать у соседей. – Музыка, вино, все благородные девицы страны и ты!

– И я, – согласился я, – и я туда ни ногой.

– Так! – рявкнул друг, грохнув кулаком по столу.

Разговор этот происходил в его рабочем кабинете, что в принципе только добавляло сюрреализма всей беседе. Двое взрослых половозрелых драконов обсуждают бал и девиц на выданье в королевском рабочем кабинете. Что может быть неуместнее?

– Так! – повторил мой друг, по неприятному совместительству его величество Август Двадцать Третий. – Я все сказал. Герцогская ветвь не может оборваться на тебе. Изволь жениться и озаботиться наследником. Или я сам тебя женю!

– А чем ты занимаешься? – возмутился я. Конверты с вензелями синхронно подпрыгнули на столе.

– Пока что предлагаю тебе подобрать достойную девицу и сочетаться с ней законными узами брака. Ну или, если уж совсем все плохо, признать какого-нибудь бастарда.

– У меня нет бастардов, – зло процедил я в ответ.

Его величество по этому поводу вообще не смутился:

– Тем хуже для тебя. Придется жениться!

– Как ты себе это представляешь? – разозлился я окончательно. – Что мне случайно повезет встретить истинную пару среди… – Я взял один из незапечатанных конвертов и прочитал вслух: – Среди «невинной совершеннолетней девицы от вашего прославленного рода»?

– Беркант, прекрати паясничать. Я знаю, что каждый дракон мечтает встретить истинную пару. Но с каждым годом найти ее шансов все меньше и меньше. Инстинкты притупляются, ты это знаешь не хуже меня. Дракон перестает отзываться и больше тебе не служит. А роду нужен наследник. Или ты хочешь, чтобы земли твоего отца порвали на части третьи-четвертые младшие ветви, попутно загрызя друг друга до полусмерти?

Я скривился. Проблема бракосочетания для любого дракона в нашем мире была больным вопросом. В некоторых странах по этому поводу даже практиковали разводы, на случай если вдруг после свадьбы дракон встретит истинную пару. Такое себе решение, прямо скажем. Но чем выше ты на социальной лестнице, тем больше ответственность. Август вот женился три года назад. Партия выгодная, девушка прекрасная, характер чудесный, детишки каждый год как по часам.

Но не та, не та-а-а… и найти ту он уже точно не сможет, ведь его дракон уже спит, так и не встретив свою истинную. И мой уже впадает в спячку, а с ним и драконова доля магии.

Но Август прав, роду нужен наследник.

– Ладно, демон с тобой, – согласился я сквозь зубы. – Один бал я как-нибудь переживу.

– Не «как-нибудь», а с пользой для общества! – назидательно поднял вверх палец его величество, заставив меня закатить глаза.

Может, ну его, и сбежать в какой-нибудь форт на границе?

Несколько мгновений идея казалась мне идеальным решением, а потом я вспомнил бедных родственников, которые с удовольствием порвут мое герцогство на мелкие клочки, лишь бы урвать себе кусочек.

Вот за что мне все это?

Саяра

Итак, для того, чтобы явиться в приличном виде на этот дурацкий королевский бал, мне нужно раздобыть две вещи: платье и экипаж. И если с экипажем все более-менее понятно: я могла отправить весточку в замок слугам, из тех, кто еще помнит меня, то вот с платьем намечались ощутимые проблемы.

Сбегая из родного дома, я не могла унести ничего тяжелого, а совершать побег в кринолине можно было лишь до парадных ворот. Однако, спустя непродолжительное время моего отсутствия, все те же верные люди из замка посетовали, что мачеха мои вещи… распродает. Ладно бы перешивала на себя, но нет! Дорогостоящие платья, щедро подаренные мне покойным папенькой до его полного любовного помутнения, отдавались за долги, проигрывались в карты, а иногда и просто продавались за бесценок. Когда я услышала об этом первый раз, хотелось явиться в замок и закатить настоящий скандал, недостойный графини. Но я проявила чудеса выдержки и сдержалась, решив, что о папеньке мне напоминает фамильный перстень, а одежда все равно рано или поздно пришла бы в негодность.

Мысленно перебрав имеющиеся сейчас в наличии платья, пришла к неутешительному выводу: ни одно не подходит. Конечно, у каждой уважающей себя женщины есть минимум один парадно-выходной наряд. У меня, между прочим, тоже был! Платье небесно-голубого цвета. Такое легкое, летнее, с совершенно неприлично открытыми плечами и без сотни подъюбников. И садистского корсета!

Короче, абсолютно не подходящее для королевского бала платье.

Я печально вздохнула и поняла, что от рукоделия никак не отвертеться.

Несмотря на то, что я была когда-то графиней, мне повезло получить высшее образование. И настояла на этом мачеха. Конечно, зловредная бабища рассчитывала в мое отсутствие подмять под себя отца, но я-то получила самое настоящее, полезное магическое высшее образование! Но и мачеха получила отца, замок и графскую казну оптом.

Такой себе обмен вышел.

Но я не жалуюсь. Как любит говорить моя соседка здесь: «Могло быть и хуже». Определенно могло, один палач чего стоил!

Так что, можно сказать, благодаря любезной мачехе я получила профессию «бытовой маг», что крайне пригодилось мне для самостоятельной жизни. Едва ли бы я справилась с пекарней без этих навыков. Которые, кстати, среди аристократок считались дурным вкусом. Вышивать гладью с помощью магии им казалось неприемлемо, то ли дело боевой факультет! Там же столько мужчин рядом, ну совершенно невозможно закончить обучение незамужней!

Судьбы этих охотниц за толстыми кошельками сложились по-разному, но все одинаково несчастливо. Разве может брак быть удачным, если женщина выбирает мужа по размеру, кхм, финансового достоинства, а мужчина жену – как лошадь, по зубам и обхвату бедер?

Не без содрогания вспомнив студенческие годы, я спустилась на первый этаж. Пора было открывать пекарню!

Судьба у моей пекарни примечательная. Продавали ее за долги, когда старый пекарь с женой погибли при странных обстоятельствах, а дети остались предоставлены сами себе. Я выкупила домик целиком за пару драгоценных колец, пристроила сироток к дальним родственникам, приплатив тем за беспокойство, а сама решила продолжить дело предыдущих хозяев.

Тем более что кормилицей у меня была женщина из южных степей, и научила она меня разным необычным для нашей страны рецептам. Вот, например, тающие медовые кусочки теста, треугольные пирожки и орехи в сиропе.

Так что моя маленькая скромная пекарня на отшибе столицы неожиданно стала приобретать неприличную популярность сначала у местного населения, а потом уже и у благородной публики.

Колокольчик двери тренькнул, впуская вихрастого рыжего мальчишку.

– Добрый день, госпожа Орс!

– Привет-привет, – улыбнулась я, снимая чехлы с прилавка.

Чехлы были из пропитанной магией ткани и не давали товару черстветь, зато мне давали спокойно спать по ночам. К счастью, никто не знал об этом еще одном моем маленьком секрете.

– Мама прислала? – спросила я мальчишку, немного растерявшегося от поистине магического вида моей выпечки.

– А? А… да, – наконец сообразил первый посетитель. – Вот, просила купить.

Мальчишка протянул мне записку, где значился хлеб в промышленных масштабах. Семья у гонца была многодетная, денег, конечно, на разного рода роскошь не хватало, но хлеб хозяйка исправно закупала свежий, что вызывало невольное восхищение.

– Мама говорит, будет большой праздник. Даже два! – принялся рассказывать мальчишка, пока я в принесенную им корзинку укладывала на дно комплимент от моей пекарни в виде сладких плюшек, а сверху отсчитывала заказанное количество хлеба.

– Целых два? – Я сделала очень удивленный тон.

– Да! Представляете, сначала драконы будут устраивать охоту, а потом и мы все будем отмечать День небесного огня!

Драконы – это большая часть аристократов нашего мира. Стремительно исчезающая раса, к сожалению! Но насколько я знала, там имелись какие-то сложности с браком и деторождением.

А День небесного огня был просто красивым поводом жителям и гостям столицы хорошо провести время. У него нет никакой исторической подоплеки, кажется, его вообще придумал позапрошлый монарх.

– Охоту? – переспросила я, чтобы как-то поддержать беседу.

– Да! – важно кивнул мальчишка. – Мама говорит, у драконов начался сезон охоты на невест.

БДЗЫНЬ!!!

Это у меня нож выпал из резко ослабевших пальцев на каменный пол.

– Сезон охоты на невест? Что это? – как можно более ровным тоном спросила я, поднимая с пола упавший инструмент.

– Не знаю, – вздохнул мальчишка. – Мама говорит, что это как будто смотрины для девиц, только у этих драконов ведь все не как у людей. Разве ж можно устраивать смотрины на танцах? Наверняка просто королю скучно, вот он и решил устроить себе праздник.

– Верно говорит твоя мама, – согласилась я, вспомнив вдруг, что король-то у нас благополучно женат и вряд ли решил на балу устроить смотрины будущей фаворитки. С молодой и красивой женой ему вообще наверняка не до того.

Получается, мне опасаться нечего?

– А я думаю, уж больно вы, девчонки, наивны, – заявил малец, украдкой отковыривая от стоящей ближе всего к нему пироженки масляные розочки. – Если бы я искал жену, я бы точно пришел на этот бал. Все ж понаряжаются, будут изображать из себя невесть что… а потом – БАЦ! – и все, сцапала она тебя, хана свободе.

Я аж расхохоталась от этой милой детской непосредственности. Наверняка у кого из старших братьев подслушал и повторяет, не особенно вникая в суть.

– Если бы я могла выбирать, я бы никогда не стала искать мужа на балу, – заявила я, ставя перед мальчишкой корзинку с заказом. Хлеба там было явно больше, чем просила мать, но гонец этого не понял.

Зато понял, что я заметила, как он отковыривает розочки с пироженки, и потупился.

– Вкусная? – спросила я.

– Я заплачу, – набычился мальчишка.

– Чем же? – искренне удивилась я.

– Ну… отработаю, – еще больше насупился он.

– Это можно, – согласилась я и, поразмыслив, быстро набросала записку. – Это отдашь госпоже Улле.

А затем завернула поковырянную пироженку в салфетку, отдала ему и добавила:

– Нигде так не делай. Особенно в лавке господина Туруса. Надерет уши и матери пожалуется.

Не уверена, что ребенок меня услышал, но просиял, искренне отблагодарил и, пыхтя и отдуваясь, поволок свою ношу домой.

У госпожи Уллы была лавка тканей, и я надеялась урвать там что-нибудь себе приличное и недорогое. Еще бы где подсмотреть, какие фасоны модны в этом сезоне у приличных аристократок! А то явлюсь, одетая не по моде, и слиться с интерьером не получится.

Решив, что вечером придется отправиться на пешую прогулку, я закатала рукава. Бал – это, конечно, ну очень ответственное мероприятие, особенно если не хочешь после него вляпаться в замужество, но плюшечки сами себя не испекут!

2

Беркант

Ретироваться из дворца удалось только под вечер. Мало того, что Август огорошил своей идеей меня поскорее женить, так еще и работы навалилось от души.

Занимая при короле почетную роль его правой руки, я иногда думал, а не начать ли какую-нибудь завоевательскую деятельность. Ведь тогда у меня был бы отличный повод слинять от министров и лизоблюдов, оставив его величество самостоятельно отбиваться от своего серпентария.

Август мои душевные порывы всячески разделял, но воевать отказывался, мол, не с кем. А когда я предложил отправиться вместо войны в разведывательную экспедицию по островам северного региона, этот нехороший лучший друг решил устроить бал ради моей личной жизни.

В общем, вышел я из этого сверкающего величественного здания, полного бюрократов и идиотов, в прескверном настроении.

– Коня? – неуверенно спросил слуга, заметив мое мрачное выражение лица.

– Коня, – согласился я.

Залезать в коробку кареты не было ни малейшего желания. А вот верховая езда должна была помочь проветрить голову. Ну или хотя бы попытаться.

Я ехал без особой цели по улицам, не торопясь и не разгоняя горожан перед своим сиятельством. Смотрел на витрины, на спешащих по своим делам людей. На беснующихся мальчишек, на хорошеньких девиц, покупавших у уличных торговцев сладости, на сплетничающих товарок… Глаз зацепился за молодого мужчину, подкидывающего младенца в воздух. Ребенок заливисто хохотал, а рядом стояла молодая женщина и смотрела на супруга с такой искренней и чистой любовью, что стало до злости завидно.

Это было непозволительно для герцога, завидовать простым людям, но тоска, близкая к отчаянию, захлестнула мгновенно. Я пришпорил коня и помчался по улицам, свистом и магией разгоняя зазевавшихся пешеходов.

Говорят, драконья кровь – благословение предков. Она дарует такую бесконечную силу, такую необъятную мощь, что можно поворачивать реки вспять и обрушивать горы.

Но никто не думает, что у этой магии есть срок годности. Август говорил, что это словно лишиться крыльев, лишиться возможности дышать полной грудью. В глазах друга навсегда застыла печаль по утерянному зверю. И меня ждала та же участь. Но хуже всего, что головой я понимал: герцогству нужен наследник. И наследник этот будет от нелюбимой женщины, которая всю жизнь будет не виновата в том, что нелюбима.

И я мчался, мчался по городу, мечтая вырваться за крепостные стены, возможно, последний раз обернуться драконом, чтобы сохранить в своем сердце это чувство магии и свободы, прежде чем потерять его навсегда, как вдруг…

Сердце пропустило удар. Мир вокруг замер, потерял всякое значение. Запах сладкой ванили, слабый-слабый, едва уловимый, заставил драконью кровь огнем побежать по венам.

Где-то здесь совсем недавно прошла моя истинная.

Саяра

Когда я последний раз заказывала себе парадно-выходное графское платье, в моде было все драконье. И платье мое расшили золотыми чешуйками, драгоценными камушками, и самой себе я казалась походящей на настоящего дракона. В кринолине и корсете, правда, но тем не менее. Конечно, всем известно, что драконий дар передается только по мужской линии, но платье мне от этого меньше не нравилось.

А потом с него срезали все золото и бриллианты и продали как драгоценный лом. В день, когда я узнала об этом, сначала хотела горько порыдать, но потом решила, что ходить в пекарне в таком виде я бы не смогла, да и мода уже изменилась, а значит, горевать не над чем.

А еще тогда я подумала, что можно больше не следить за высокой модой, она мне никогда в жизни не пригодится.

И на тебе! Приехала аж в центр столицы и хожу, кручу головой по сторонам. Успокаиваю себя тем, что изображаю провинциалку из глухой деревни на три дома, где два нежилых, один заколоченный. Но если бы не графская выучка, ходить бы мне с открытым ртом.

Когда я впервые увидела писк моды этого сезона, то решила, что кто-то наступил этой моде на хвост. Или на причинное место. Ну просто иного объяснения, откуда взялась эта страсть к перьям, у меня не нашлось.

Выставочные образцы на витринах модных домов, дамы, выходящие из экипажей рядом с оперой, актрисы, покидавшие театр, – все они были в перьях. И нет, это не миленькое перышко в волосах, это реально нашитые конструкции на подол, рукава и корсеты.

Чем больше я наблюдала за высокородными дамами, тем в более глубокую задумчивость впадала. Даже если я сбегаю к господину Фловсу и попрошу перьев с последних забитых курочек, их не хватит на платье.

Но пока я рассматривала аристократок, чувствуя себя юным натуралистом, аристократки рассматривали кое-кого поинтереснее.

На площадь перед оперой практически влетел мужчина на вороном коне. О, какой это был мужчина! Ну просто герой любовного романа. Широкий разворот плеч, черные, по-военному коротко стриженные волосы, серые глаза цвета стали… Одет дорого, но неброско, так что сложно определить его социальную принадлежность. Впрочем, в этом мне очень быстро помогли.

Едва мужчина оказался на площади, как все благородные дамы – я не шучу, реально все благородные дамы! – синхронно повернулись к нему. Будь на месте этого всадника кто-то другой, он бы себя почувствовал куском мяса перед голодной толпой.

Но шикарный мужчина явно не относился к категории жертв. Наоборот, мне показалось, что это хищник на охоте. Он цепким взглядом окидывал площадь метр за метром, словно ища кого-то. И мне стало ну очень страшно. А если он увидит меня и вдруг узнает? Вряд ли, конечно, я слишком давно и слишком мало появлялась в свете, но вдруг! И как мне тогда объяснять свой внешний вид? Да еще и на глазах у всей этой разряженной в перья публики?

Нервно сглотнув, я начала тихонечко пятиться к домам, молясь всем богам, чтобы тени стен скрыли меня от этого восхитительно-опасного мужчины.

Но переживала зря, конечно. Всеобщее замешательство длилось не больше минуты, а затем на мужчину накинулись. Вся площадь, шурша юбками, подалась к нему, точно вода в прилив.

– Ах, герцог, какая приятная встреча!

– Составите ли нам компанию за ужином?

– Мой отец крайне лестно отзывался о вашей последней речи в Собрании.

А это уже в лицо не говорили, так, шептались меж собой:

– Неужели он решил посетить оперу?

– Да что вы такое говорите, мужчины предпочитают театр.

– Бесстыдник, наверняка приехал к примадонне нашего Золотого театра!

Герцог – целый герцог! – еще несколько мгновений осматривал площадь с таким видом, будто искал опасного преступника, от поимки которого зависит множество жизней. Но дамы вокруг него уже сбились плотным кольцом, так что мужчина на мгновение прикрыл глаза, спешился и, нацепив дежурную аристократическую улыбку, влился в разговор с пернатыми поклонницами.

«Бедолага! – подумала я. – Наверняка не женат».

Беркант

Тонкий, нежный запах ванили вел меня обратно в центр столицы. Чувство восторга переполняло, и я с трудом сдерживал трансформацию. Хотелось обернуться драконом, в два взмаха крыла преодолеть разделяющее нас расстояние и сцапать истинную…

Но Август тогда снесет мне башку и запрет в кабинетах совещаний навечно. Да и пугать девчонку не хотелось. Вряд ли знакомство с огромным огнедышащим драконом расположит к счастливой семейной жизни.

И я гнал коня, разрезая толпу, и с превеликим трудом притормаживал, чтобы никого не покалечить. Запах становился сильнее, навязчивее, мысленно я уже мял будущую жену в крепких объятиях, как вдруг…

Инстинкт вывел меня на одну из площадей, где по вечерам устраивали променады благородные люди в ожидании развлекательных мероприятий или после них. Ваниль растворилась в запахах сотен духов, притирок, примазок, в ароматах ресторанов, во внезапно налетевшем со спины ветре…

Я замер, осматривая огромную площадь, стараясь заглянуть в лицо каждой женщине, стоящей здесь, пока еще был шанс учуять истинную. Но шансов на самом деле не было. Мгновение спустя я оказался окружен девицами разных мастей и возрастов, страстно жаждущих… меня.

Дракон внутри зарычал от злости, и стоило больших усилий не плюнуть огнем в толпу вокруг.

– Дамы, добрый вечер, – произнес я, с трудом нацепив дежурную улыбку и спешиваясь.

– Ах, герцог, как мы рады, что вы решили почтить нас своим присутствием! – тут же защебетала леди Алисия, ненавязчиво касаясь моего плеча.

Алисия была девицей… давно она была девицей, в общем. И титул свой баронский приобрела за какие-то горизонтальные заслуги. Но тем не менее она была безумно хороша собой, этого, конечно, не отнять. А мужчины, урвавшие ее внимание, отзывались о ней настолько лестно, что мы с Августом подумывали, а не предложить ли такой талантливой леди начать работать на благо короны медовой ловушкой.

И это все было бы смешно и задорно, если бы баронесса не начала проявлять ко мне нездоровый интерес. Как вот, например, сейчас.

– Беркант, неужели вы наконец-то выкроили время в своем плотном графике, чтобы провести его со мной? – мурлыкала баронесса, недвусмысленно прижимаясь к моей руке своим бюстом.

Я аккуратно, палец за пальцем отцепил от себя охотницу за моим титулом и казной и честно ответил:

– Простите, баронесса, вынужден вас огорчить. Я очень тороплюсь, и мой конь выбрал не лучшую дорогу.

Конь возмущенно заржал. Мог бы говорить – выдал бы с потрохами, предатель.

– Куда же вы торопитесь? – из последних сил держалась Алисия за мой рукав, и любому стороннему наблюдателю наверняка казалось, будто мы страстно переплетаем пальцы.

– Во дворец, – улыбнулся я хищно. – Нельзя заставлять ждать его величество.

Баронесса недовольно поджала губы, но отцепилась. Выказывать прилюдно неуважение монарху – самоубийственно для карьеры при дворе. А Алисия была весьма умна и весьма честолюбива.

А я действительно поехал во дворец. К черту бал, мне нужно поднять гвардию и найти истинную!

3

Саяра

К госпоже Улле я шла в смешанных чувствах. Мало того, что меня до глубины души впечатлили перья нынешних модниц, так еще и явление этого герцога произвело неизгладимое впечатление. Почему-то было стойкое ощущение, что явился он по мою душу. Как будто это возможно! Меж лопаток так и чесалось, словно герцог продолжает смотреть мне в спину сквозь всю столицу.

Я успокаивала себя, что не сделала ничего предосудительного. Даже если вдруг когда-нибудь моя жизнь среди мещан станет известна благородной публике, всегда можно сослаться на эксцентричность. Вот такая вот у графа Роттора дочь вышла, с чудинкой.

Выбирать ткань на платье в таком состоянии оказалось задачей непростой. Мне не нравилось решительно все, но отложить вопрос было совершенно невозможно: сроки поджимали.

Я и до знакомства с пищащей модой не очень-то представляла, что на себя надеть, а после оказалась совсем растеряна. Госпожа Улла спрашивала про цвет, фасон, материал, а я лишь печально вздыхала и отвечала «Ну… что-нибудь».

Честно сказать, если бы ко мне пришла такая клиентка, я бы выгнала ее взашей. Но Улла была женщиной мудрой, да и вообще привыкшей к работе с тревожным контингентом.

– Это же не твои булочки, Саяра, – посмеялась госпожа Улла, когда я покаялась ей в своих мыслях. – Многие выбирают ткань на платья по особому поводу и хотят, чтобы все было идеально. А ткань – основа любого наряда. Ни один фасон не спасет скверную ткань, зато отличная ткань спасет некоторые скверные фасоны. Вот какое у тебя мероприятие?

Я снова печально вздохнула, но правдоподобная ложь на этот вопрос у меня была заготовлена заранее.

– Семейное торжество, – почти не покривив душой, ответила я.

А что, бал же торжество? Торжество. Меня туда послала мачеха? Значит, торжество семейное. Ну все сходится, не прикопаться.

– О-о-о, – понимающе протянула Улла. – Перед родственниками не грех и шикануть. Ты вроде бы говорила, они у тебя не в особом восторге от того, что ты съехала?

– Ага, – отозвалась я, наблюдая, как госпожа Улла полезла по приставной лестнице куда-то на верхние полки. – Мачеха свято уверена, что замуж за выбранного ею типа – самая страстная моя мечта.

– Кто б похлопотал о моем браке, – печально вздохнула женщина, на минуточку, трижды вдова.

Хотя это и звучит зловеще, на самом деле все три мужа у госпожи Уллы погибли при самых банальных обстоятельствах: кто-то любил закладывать за воротник, кто-то рыбачить в неположенных местах, а у кого-то заработок был в весьма сомнительном местечке. И вот вроде бы женщина ну совершенно ни при чем, а мужики теперь ее сторонились.

Сами виноваты, а на госпожу Уллу повесили все ярлыки паучьей вдовы!

– Вот, берегла для себя на особый случай, но, чувствую, не скоро пригодится, – сказала женщина, спуская рулон ткани.

Вот знаете, как бывает, ты вроде ничего не хочешь, или хочешь, но не знаешь что, или, может, и знаешь, но тебе этого не хочется, а тут вдруг видишь и понимаешь – ОНО.

Я всегда думала, что такое у меня случится с мужчиной, но пока случилось только с тканью.

Госпожа Улла спустила рулон плотной ткани темно-синего цвета с матовым блеском. Темно-синий – цвет герба моего графства и мне никогда не нравился, казался траурным. Но сейчас я смотрела на ткань и видела то самое идеальное платье, в котором я пойду на королевский бал.

– Вижу, что нравится, – довольно улыбнулась госпожа Улла. – Сколько возьмешь?

– Все, – не отрывая взгляда от ткани, ответила я.

– Все? – удивилась Улла. – Но здесь же много, хватит на десяток платьев.

Это если бы я собиралась шить обычные платья. А на графское бальное такого рулона как раз впритык хватит. Я растерянно посмотрела на женщину, судорожно пытаясь придумать логическое объяснение собственному внезапному транжирству, но, к счастью, госпожа Улла уже все сама придумала. Потрясающий талант!

– А-а-а, боишься, что кто-то еще ее купит… – протянула женщина и махнула рукой, решив, что мой случай абсолютно безнадежен: – Ладно, забирай.

Я радостно подпрыгнула и захлопала в ладоши.

Причин для такого искреннего восторга на самом деле было две: первая – мне действительно понравилась ткань. И вторая – я придумала, как не ощипывать всех курей в округе.

Беркант

– Отменяй бал! – заявил я с порога королевского кабинета.

Его величество с лицом, полным невыразимой печали, читал какой-то отчет.

– Что? – не понял Август, пытаясь осознать мое внезапное возвращение.

– Я нашел ее! – воскликнул я, с трудом сдерживая переполняющие меня эмоции. – Прямо здесь, в столице!

– Так… – Друг отложил бумаги, помассировал глаза, снова посмотрел на меня.

Видимо, понял, что диалог с драконом в экстазе предстоит не из простых, а потому встал, сходил до барного шкафа, достал хрустальный шофт с коньяком и двум бокалами, разлил содержимое на два пальца и, придвинув один из стаканов ко мне, лаконично произнес:

– Пей.

– Зачем? – не понял я.

– Пей!

Ну, в принципе повод, конечно, прекрасный, хотя я бы лучше открыл игристое по такому случаю… но спорить с королем о выборе праздничного напитка не хотелось, а потому я опрокинул в себя бокал.

– Отменяй бал, – повторил я, плюхаясь в гостевое кресло. – Ну или не отменяй, но меня там все равно не будет.

Его величество вздохнул, снова разлил коньяк и сел на свое место.

– Я, конечно, очень за тебя рад, – совсем не искренно произнес друг, – но бал отменять не буду. И ты на него явишься. И девиц всех посмотришь.

Я выразительно приподнял бровь, а король продолжил:

– Герцогству нужен наследник.

– Как найду ее – так будет, – покладисто согласился я. – И не один.

Август опрокинул в себя второй стакан, даже не предлагая присоединиться, а затем, обновляя свою тару, спросил:

– А с чего ты взял, что твоя истинная за тебя пойдет?

– Я – герцог. За меня пойдет любая.

Друг расхохотался.

– А я – король. И что толку?

Медленно, очень медленно до меня начало доходить.

– Она может быть не твоего сословия. Может быть замужем. Ей просто банально может быть не нужен ни твой титул, ни все твое золото. Она может испугаться. И она может отказать. И ты не сможешь заставить ее.

Я посмотрел в свой бокал, где самый дорогой и изысканный коньяк материка ловил отблески магических светильников, и негромко произнес:

– Я сочувствую твоему горю.

– Не стоит, – криво усмехнулся друг. – Я – король, мне можно только завидовать.

Наши бокалы звонко дзынькнули, столкнувшись, и Август повторил:

– Герцогству Тореф нужен наследник. У тебя есть время до бала, попробуй найти ее.

Он помолчал и добавил:

– А если нет, то…

Теперь уже криво усмехнулся я:

– То герцогству все равно нужен наследник. Я понял.

Саяра

Как я волокла на себе этот рулон ткани – отдельная, леденящая душу история. Нет, Улла, конечно, предложила мне посильную помощь в лице ее старшенького сына. Еще и подмигнула так задорно, мол, он чутка помладше, но кому это мешало? При молодом мущ-щ-щине и женщина молодеет!

Хотелось мне сказать, что не такая уж я и старая, но грубить женщине, оторвавшей от сердца такой шикарный кусок ткани, нельзя. В конце концов, ничего дурного она не делает, лишь пытается пристроить сыночку в хорошие руки. Поэтому, чтобы переключить внимание Уллы, я попросила золотые нитки. Много золотых ниток. Вообще все золотые нитки, что есть у нее и ее коллег.

В итоге шла домой медленно и печально, держа в руках бумажный пакет с нитками и волоча на плече рулон ткани. Пару раз даже тормознул сочувствующий возница, предлагая свою помощь. Надо было, конечно, согласиться, но слова «нет, спасибо» как-то сами собой вылетали изо рта. Никогда раньше не страдала желанием лично свернуть горы, но сегодня во мне проснулась прямо какая-то мания геройства.

И вот я шла, шла, пыхтя и отдуваясь, периодически ловя так и норовящий выскользнуть из рук пакет с нитками, как вдруг не увидела, но почувствовала мужчину перед собой. Он словно возник из воздуха, его совершенно точно не было мгновение назад, когда я смотрела на дорогу. Но теперь вот стоял во всем своем аристократическом великолепии и как-то ну очень странно на меня смотрел.

Хотелось вжать голову в плечи и дать деру, но, во-первых, я все-таки графиня и имею представление о манерах даже в самых патовых ситуациях, а во-вторых, с такой ношей далеко не убежишь. Вообще не убежишь, будем честны. А бросать ценный груз я не была готова, мне еще из него шить платье и выполнять сложную технику: блистать на балу, одновременно не отсвечивая.

– Вам тяжело, – констатировал тот самый герцог с центральной площади, на которого девицы вешались, как игрушки на праздничное дерево.

– Ну что вы, – возразила я, – это сущие пустяки.

Ага, каждый день такие тягаю.

– Позвольте вам помочь, – внезапно произнес этот странный мужчина.

– Да не стоит… – промямлила я, в то время как моя ноша внезапно сама по себе начала парить в воздухе.

Не то чтобы левитация была мне недоступна, я все-таки маг, пусть и бытовой, но оперировать предметами на таком тонком уровне я, к сожалению, не умею. С моим участием мотки ниток превратились бы в осиный рой, а рулон ткани – в убийственный снаряд, летящий в одном ему известном направлении.

– Куда вас проводить? – меж тем поинтересовался мужчина, галантно предлагая локоть.

– Может, не надо? – жалобно попросила я.

– Надо, – невозмутимо возразил герцог. – Иначе вас погребет под тяжестью ноши за ближайшим поворотом.

Да я уже половину пути преодолела!!!

Но, конечно, невежливо отказывать таким настойчивым мужчинам в их стремлении причинить добро. Тем более когда добро тебе пытается причинить целый герцог.

– Ну, допустим, – пробормотала я, осторожно кладя пальцы на сгиб его локтя.

Клянусь, в этот миг меня словно магическим разрядом прошибло! Даже хотела отдернуть руку, но графское воспитание не позволило. Раз уж сунула пальцы в клетку, изволь вести себя прилично, когда их откусывают.

– Где вы живете? – спросил герцог.

Слова «в пекарне» застряли где-то в глотке.

Зато появились другие, более веселые и жизнерадостные. Например: «Хотите ли попробовать моих булочек, ваша светлость?»

Нет, ну а что? Все равно туда идем.

Беркант

Почему, говоря об истинных, все представляют себе утонченную аристократку с узкими запястьями, тонкой талией и загадочным взглядом из-под полуопущенных ресниц? И ведь никто не предупреждает, что это может оказаться обычная горожанка в неброском пыльном платье, с открытым взглядом и взъерошенной гривой медно-рыжих волос? В шедшей мне навстречу девушке из изящного было только то, что она изящно несла шпалу на плече.

Я замер посреди улицы, чувствуя себя одновременно самым счастливым и полным идиотом. Впрочем, вроде бы иногда эти понятия связаны. Я нашел, нашел свою истинную, и дракон во мне хищно скалился, подсказывая, что девицу надо хватать и волочь в пещеру. Хвастаться своими сокровищами, замками и ворохом наград, делать грудь колесом и вообще производить максимально неизгладимое впечатление. Лучше сразу обернуться в огромного огнедышащего зверя, чтобы она наверняка максимально впечатлилась.

Но я держался.

Стоял столбом и смотрел, как она приближается ко мне. Мир исчез, остался где-то за границей осмысления, растворился в бегущей по венам эйфории. Каждый шаг девушки отдавался грохотом в ушах, словно это был единственный звук во вселенной.

А в голове меж тем толпились печальные мысли. Даже, точнее, одна мысль.

«Сожрут».

Ее сожрут при дворе вместе с костями, пыльным платьем и шпалой на плече. И не спасет девчонку ни мой титул, ни строгий взгляд очей монарха из-за наших спин. Ее размажут на первом же балу тонким слоем по паркету. И защитить ее я смогу лишь в родовом замке под присмотром верных людей. И что же это будет за жизнь?

Дракон во мне ревел от несправедливости, а я пытался найти какое-то адекватное решение сложившейся проблемы. И проникся еще большим сочувствием к своему монаршему другу.

Корона – слишком сомнительный дар, чтобы здравомыслящая девушка на него согласилась. И ни один дракон не мог заставить избранную выбрать его силой.

Саяра

– Где вы живете? – спросил герцог.

– Здесь недалеко, – ответила я, лихорадочно соображая, что происходит.

Вариантов было целый ноль, а спрашивать в лоб мне не позволяли манеры и банальный страх. По чью душу явился этот шикарный во всех отношениях мужчина? Графини Роттор или хозяйки пекарни с замыленной фамилией Орс? Замыленной – потому что это самая распространенная фамилия в королевстве. То, что нужно, когда хочешь начать жизнь с чистого листа.

В общем, я шла под руку с герцогом, волновалась, как будто мы направлялись на свидание, и даже дышала через раз. Молчать было невыносимо! Но и заговаривать первой я не хотела. Не то чтобы меня ограничивал этикет, о котором простая горожанка банально не могла знать, но вот слова почему-то не шли. Все фразы казались скучными или, того хуже, глупыми. Глупой перед этим мужчиной мне не хотелось выглядеть категорически, а потому я следовала древней традиции, спасшей не одно поколение прелесть каких дурочек от конфуза: молчи – сойдешь за умную.

– А откуда у вас шпала? – вдруг прервал мое умное молчание мужчина.

– Шпала? – не поняла я.

– Ну… – Он сделал неопределенный жест, и плывущий по воздуху перед нами рулон ткани подпрыгнул, привлекая к себе внимание.

– Это не шпала, – ответила я. – Это рулон ткани!

– А… – протянул герцог, а у меня проснулся живейший интерес.

– Мне из праздного любопытства интересно, – проговорила я, – а что бы, по-вашему, я делала со шпалой?

Герцог неловко кашлянул, и, клянусь, я слышала бормотание «Кто вас, женщин, знает!» – но вслух, конечно, мужчина произнес другое:

– Если бы несли – наверняка по крайней необходимости.

– Ну еще бы, – буркнула я. – Без необходимости шпалу вряд ли можно поднять.

Разговор иссяк, но по крайне удачному стечению обстоятельств на горизонте нарисовалась моя пекарня.

– Вот мы и пришли, – сказала я, останавливаясь под вывеской в форме кренделя.

Мои вещи, отлетевшие уже порядком вперед, шустро вернулись обратно и аккуратно примостились у входной двери.

– Вы здесь работаете? – спросил герцог, с любопытством осматривая витрину, на которой остались лишь пустые красивые кружевные салфетки.

– Работаю, – кивнула я.

А затем мне почему-то захотелось немного похвастаться перед герцогом (нашла чем), и я добавила:

– И владею.

Выражение лица у мужчины было профессионально-аристократическое, нечитаемое. Я подумала, что раз уж хвастаться, то по полной.

– Раскупают быстро. Если хотите попробовать, приходите пораньше.

Поскольку герцог молчал и продолжал на меня странно смотреть, я добавила. Ну, точнее сказать, ляпнула не подумав:

– У меня прекрасные сладкие булочки!

Мужчина улыбнулся вежливо, сдержанно, как и положено герцогу, и внезапно ответил:

– Всенепременно загляну. Посмотреть на ваши… сладкие булочки.

4

Когда герцог ушел, у меня в голове крутилась всего одна фраза: «Это что сейчас такое было?»

Спрашивать «А что вам, собственно, от одинокой девушки надо?» я посчитала чреватым, рискуя получить малоприятный ответ. А потому схватила свои вещички и поторопилась спрятаться в пекарне.

Уф!

Это было ну очень странно! И очень волнующе! И мне было очень некогда обо всем этом думать, потому что время поджимало.

Люди каждый день едят хлеб, значит, мне каждый день нужно его печь.

Переодевшись в домашнее платье, я отправилась на кухню, на ходу дожевывая чудом сохранившийся пирожок с яйцом и луком.

Выкупив пекарню, я потратила еще немного средств на ее переоборудование. Теперь это походило на бесперебойную линию готовки, расположенную по периметру кухни, в центре которой по вечерам, на удобном стуле с низкой спинкой и тонкими высокими ножками, я дирижировала процессом.

Вот и сейчас, заварив себе крепкий чай, я уселась на свой пекарский трон и начала творить магию.

В прямом смысле!

Большинству одногруппниц учеба на бытового мага нужна была за-ради корочки, чтобы продать себя подороже на ярмарке невест. В отличие от них, я действительно училась. Чем немало удивляла и одногруппниц, и преподавателей. Декан вообще была в шоке от моего рвения, даже аккуратно интересовалась, не прибила ли я настоящую графиню Роттор и не заняла ли ее место.

Никто же не знал, что уже тогда я всерьез раздумывала о путях отступления из отчего дома. А все пути сводились к одному простому факту: драгоценности конечны и нужно уметь зарабатывать на жизнь.

И каждый вечер, заставляя тесто меситься, начинку резаться, жариться, париться, а пироги и плюшки лепиться, я надувалась от гордости. Такая я умничка, такая сообразительная красотулька, выбрала отличную специализацию и так удачно запряталась в самом сердце королевства.

Налив в стеклянную чашку с красивыми двойными стенками травяной чай, я погрузилась в магию. Готовить с ее помощью было быстрее, удобнее и во всех отношениях приятнее, но и сосредоточения это требовало немаленького. Спустя три часа, оставив пирожки и плюшки, накрытые чистенькими полотенцами, думать над своим поведением перед печкой, я сползла со стула в состоянии выжатого лимона. Спина была сырая, и платье неприятно липло к коже.

Но вместо ванны, которую я, между прочим, очень даже заслужила, пришлось взять в руки листы бумаги, карандаш и заняться творческим процессом.

Рисовать бальное платье!

Шитье, кстати говоря, тоже является частью бытовой магии. Но моим любимым никогда не было – я могла шить на себя и под себя, но ставить это дело на поток ни за что не получилось бы. Для этого нужно понимать, что кому подойдет, и тонко чувствовать клиентуру. Мой предел тонкого чутья был где-то в районе самоубийцы: я просто один раз ляпнула в девичьей компании, что вон то свадебное платье – очередной предсмертный писк моды – смахивает на бабушкин сарафан моей кормилицы. Собственно, после этого с подружками у меня не задалось!

Но как говорила все та же кормилица: «Главное в жизни женщины – найти друга».

И почему-то, рисуя свое бальное платье и вспоминая житейскую мудрость доброй женщины, я думала о герцоге.

***

Утро началось обыденно. Так обыденно, что все происшествия вчерашнего дня казались какими-то нереальными. Как бывает после сна: только что происходящее было реалистично, и вдруг ты распахиваешь глаза и оказываешься в своей мягонькой постели.

Но если герцога еще можно было отнести к разряду сновидений или даже приятных сновидений, то вот надвигающийся бал напоминал о своей реалистичности письмом мачехи. Мерзотная бумажка, равно как и ее кошмарная отправительница, периодически пыталась орать. Я придавила ее прикроватной тумбочкой, но послание, определенно перенявшее что-то от автора, сохраняло исключительную бодрость духа и продолжало время от времени пытаться повопить. Получалось такое неприятное мычание, словно в подвале у меня сидит папенькина жена и периодически воет не то на луну, не то на солнце.

Но утро все равно началось обыденно. Я с превеликим трудом сползла с кровати, мысленно ругая себя за то, что увлеклась ночью и принялась азартно вырисовывать будущее платье. Как будто имело какое-то значение, насколько хорошо я буду выглядеть на этом дурацком балу!

После короткой схватки с подушкой и одеялом, в которой мне пришлось выиграть, я умылась холодной водой в надежде хоть как-то взбодриться. А еще потому, что теплая вода почему-то не поднималась до второго этажа, а мне все было некогда заняться этим вопросом. Затем натянула свое любимое, удобное рабочее платье и отправилась красивенько раскладывать свежую выпечку на полочках.

До открытия оставалось еще несколько минут, когда в заднюю дверь кто-то неистово заколотил. Вот прямо требовательно, словно случился пожар.

Я бросилась открывать, но на пороге оказалась не бригада водяных магов, а сосед. Господин Турус владел колбасной лавкой напротив моей пекарни. Мужчиной он был взрослым, солидным, как и всякий мясник. А еще потрясающим семьянином. Каждый раз, когда я видела, как его маленькая, очаровательная жена вставала на цыпочки, чтобы смахнуть с рубашки мужа несуществующую пылинку, а Турус в этот момент ловко и звонко целовал ее, я даже немного завидовала. Нет, ну всякое, конечно, бывало у парочки: и мясник иногда приползал домой на бровях, и женка его с подружками куролесила, а трое пацанов-погодков младшего возраста вообще время от времени давали огня всей улице… Но даже за самым грандиозным скандалом с битьем посуды и летающими чугунными сковородками никогда не случалось ничего больше грохота и шума. Как однажды призналась мне сама госпожа Турус, даже сковородку она мечет не в мужа, а в какой-нибудь ненужный предмет дома, что выкинуть жалко и оставить мочи нет. Вот такая вот генеральная уборка по методу простых горожан.

Итак, неприлично ранний час, задняя дверь, грохот и господин Турус на моем пороге.

– Саяра, ты в порядке? – мрачно спросил этот огромный мужчина, руками гнущий подковы и залетных воришек.

– Э-э-э… – растерянно ответила я.

– Я видел у тебя на чердаке какое-то странное свечение! Сначала подумал, что пожар, но огня не было. Маруша заволновалась и отправила к тебе.

– Я в порядке, – честно ответила я. – За беспокойство спасибо и вот…

Быстренько сгребла несколько булочек и плюшек в корзинку, которую пару дней назад одолжила у Турусов с очень вкусной колбасой.

– …возвращаю!

Турус смущаться и отмахиваться не стал. Дело привычное, все на нашей торговой улице делились товаром, минуя деньги. Эдакий натуральный обмен без какого-либо внутреннего курса валюты.

– Ну ты, если чего, – вопи. Мы завсегда поможем, – авторитетно заявил Турус и ушел готовиться к рабочему дню.

Я закрыла за ним дверь, но вместо того, чтобы продолжить раскладывать товар, прислушалась к дому. Ничего особенного услышать я не ожидала, а потому ну очень удивилась, когда поняла, что кто-то действительно шебуршит наверху!

По-хорошему надо было бежать за Турусом и отправлять могучего мясника на разведку на чердак. Но почему-то сегодня логика решила мне отказать, и я полезла самостоятельно.

В этом помещении я была всего раз, при покупке дома, проверила отсутствие плесени и неучтенной живности и больше не поднималась. Выкидная лесенка долго не хотела опускаться, пришлось не просто постучать по ней, но еще и поугрожать и даже немного применить бытовой магии, хотя с починкой предметов у меня совсем скверно.

В общем, шум стоял такой, что если там наверху и затаились воры, маньяки, убивцы, то они уже должны были сигануть в окно и дать деру. Так что, когда лестница наконец изволила выпасть, явно целясь мне в голову, я полезла наверх с совершенно спокойной душой, не ожидая там никого застать.

А потому оказалась крайне, ну просто до глубины души поражена, когда поняла, что у меня завелся квартирант!

– Ты что тут делаешь? – ахнула я. – Ну-ка кыш отсюда!

Темный и порядком захламленный чердак тускло освещал единственный источник света. И надо сказать, я к этому источнику света отношения не имела никакого. Мало того, весь дом к нему не имел никакого отношения.

Из коробки с неизвестным содержимым высунулась пернатая голова с миленьким кучерявым хохолком. Птица уставилась на меня с таким видом, будто это не она влетела в мой дом, а я приперлась на ее чердак.

– Кыш! – повторила я, но уже не так уверенно, как первый раз.

Залетевшая ко мне на чердак птица была солнечным аристелем. Маленькая певчая крохотуля со смешным, залихватски закручивающимся хохолком и непропорционально длинным хвостом обладала небольшими магическими свойствами, за что уже несколько веков как страдала. По правде говоря, несмотря на все королевские указы и приказы, солнечный аристель был видом почти что исчезнувшим, и встретить его считалось большой удачей.

Ну и в моем случае еще большой головной болью, потому что у меня, между прочим, любопытные и беспокойные соседи, а если кто-то посторонний узнает, что на чердаке пекарни живет редкий экземпляр магической птицы, мой домик разберут по камешку.

На мое третье растерянное «кыш» птица вообще спряталась обратно в коробку, потеряв к нагрянувшей хозяйке жилища всякий интерес. А я, между прочим, на квартирантов не рассчитывала!

В выходной, наверное, я бы еще неуверенно помялась на пороге собственного чердака, размышляя, что же делать и как быть, но время поджимало.

– Так! – угрожающе заявила я, обозначив свою решительность, и зашагала к коробке с птицей. Пока шагала, топала изо всех сил, уверенная, что приближение агрессивной хозяйки дома должно спугнуть любую нормальную дикую зверушку.

Зверушка не спугнулась!

А когда я заглянула в коробку, то поняла, что платье – это меньшая из моих проблем. Про пошив платья я кое-что знала, балы несколько раз посещала в свое время, герцог вообще вылетел у меня с утреца из головы, как нечто близкое к сновидению…

А вот солнечный аристель, свивший гнездо у меня на чердаке, был совершенно реален!

– Так… – задумчиво протянула я, смотря, как птица сердито сияет изо всех сил и прикрывает крыльями кладку. – Так…

Поняв, что еще один «так» – и пернатый жилец решит, что хозяйка дома умалишенная и можно ее не бояться, я уперла руки в боки и строгим тоном спросила:

– Ты зачем здесь поселилась? Столица – не место птичкам и птенцам!

Аристель печально вздохнула и показала лапку с остатками цепочки. Понятно, бедолага сбежала от браконьеров, по дороге на радостях нагуляла прибавление и спряталась где попало.

И «где попало» оказалось моей пекарней. Выставлять на улицу животинку у меня не поднималась рука, так что пришлось смириться с неизбежным.

– Ладно, – мрачно решила я. – Оставайся…

Аристель посмотрела на меня жалостливыми глазками, и я поправилась:

– Оставайся со всем приданым. Но придется соблюдать несколько правил.

Птица с готовностью закивала.

– Во-первых, никакого сияния. А то все соседи сбегутся.

Дождавшись неуверенного кивка и мягкого уменьшения света, я продолжила:

– И никакого чириканья! Клиентов распугаешь.

Птичка презрительно щелкнула клювом, но все же кивнула.

– И никакого постоянного проживания! Встанете на крыло и кыш-кыш отсюда, пока соседские мальчишки не поймали.

Тут аристель печально вздохнула и даже не стала спорить.

– Зайду вечером – проверю, – резюмировала я, направляясь к лестнице.

Но, конечно, уже до самого открытия я успела сбегать наверх несколько раз. Теплое одеялко, забытая кем-то вязаная игрушка, тарелка с водой, тарелка с хлебом, чудом завалявшееся пшено…

В какой момент моя пекарня превратилась в птичий отель с трехразовым питанием?

5

День не шел – летел, привычно, буднично, суетливо. Я торговала булочками, плюшками и пироженками, время от времени отлучаясь, чтобы что-то забросить в печь или, наоборот, вынуть. Каждое тилиньканье колокольчика старалась встретить радостной улыбкой – а вдруг это герцог явился за сладеньким? Но герцог не являлся, булочки заканчивались, а рабочий день подходил к концу.

Наконец, продав последнюю булку, я поплелась наверх проверять моих новоявленных питомцев. Каково же было мое удивление, когда я поняла, что аристелька ничего не съела!

– Ты чего?! – возмутилась я. – Кормящей матери нужно хорошо питаться. Ешь!

И придвинула ей тарелку.

Редкая птичка в ответ лишь вздохнула тоном, полным безысходности. И тут до меня дошло.

– Ты это не ешь? – спросила я подозрительным тоном.

Аристелька покачала головой. Кучерявый хохолок печально помотался туда-сюда.

– А что ты ешь?

Птица начала живо рассказывать о своем рационе на птичьем языке. Спустя минуту красивой переливчатой трели я очнулась.

– Все-все, поняла. Поняла, что ничего не поняла.

Хотелось упасть своим графским профилем в подушку, ну в крайнем случае усадить свой графский филей за швейную магию, а придется шагать в городскую библиотеку и изучать аристелей.

Ну вот какой из меня орнитолог, а?

Орнитолог, может быть, и никакой, а арендодатель ну очень ответственный. Так что, закрыв пекарню на один большой амбарный замок и множество маленьких магических защелок, я отправилась в городскую библиотеку.

В столице это не просто какое-то там скучное хранилище поеденных молью и плесенью книженций. Это королевская библиотека, пафосная и на самом деле очень даже неплохая. Но, конечно, сначала она пристанище мажористых интеллектуалов, а уже потом библиотека.

На ступенях здания стояли, сидели и всячески кучковались светлые юные умы. Они потягивали из стаканчиков перемолотые овощи, носили пеструю одежду, слабо сочетаемую меж собой, не носили носки и надувались от собственной важности.

Пока я преодолевала ступеньки до входа, успела нечаянно подслушать обрывки разговоров этих будущих гениев современности.

– …и мы организовали встречу, чтобы обсудить предстоящую встречу!.. – говорил юноша в нелепом клетчатом костюме.

– …я ем только овощи и фрукты уже третий год и чувствую себя превосходно! – радостно заявляла девушка с пергаментной кожей.

– …и я сказал им, что мои магические биоритмы не совпадают с концепцией их рабочего графика… – с самым высокомерным видом рассуждал тощий тип.

Сложнее всего, конечно, было идти с серьезным лицом и делать вид, что я ничего не слышу. Но я слышала! И меня просто разрывало от страстного желания совершенно по-плебейски заржать.

Учитывая, что на ступенях городской библиотеки по старой доброй традиции мялись безработные выпускники магических академий, большинство этих крайне важных заявлений по сути своей были сотрясанием воздуха. Вторые-третьи дети аристократов без шансов на внятное наследство всегда являются головной болью власти. А уж когда их концентрация достигает неприличного значения, то можно смело утверждать, что действие происходит у городской библиотеки.

В которую я вошла, старательно кусая щеку изнутри, чтобы своим хохотом не спровоцировать очень важных персон.

Собственно, только это и спасло меня от выражения нелепого удивления на лице, серьезную моську я старательно сохранила. А вот слова вырвались!

– Вы?!

Беркант

– Да хватит ржать уже! – рявкнул я, раздраженно наблюдая за тем, как мой лучший друг, между прочим король и все такое, хрюкая от хохота, сползает под стол.

– Ы-ы-ы-ы… – донеслось из-под стола.

– Август!

– Все-все… – поднимаясь обратно в кресло, заверила меня эта коронованная рожа, с трудом сдерживая ржач.

Его величество глотнул воды, сделал несколько глубоких вдохов, пытаясь найти душевное равновесие, и заявил:

– Ну, все не так плохо. Она владеет пекарней, значит, как минимум умеет считать. Ну и пекарня опять-таки, значит, голодным ты не останешься…

– Август! – рыкнул я, и стекла в оконных рамах жалобно тренькнули.

– Ну серьезно, все могло быть хуже! Она могла быть безграмотной прачкой, например. Или замужем.

Я зыркнул на друга, мысленно обещая мучительную смерть под завалами бюрократических бумажек, если он не угомонится. Август, видимо, угрозу уловил и развивать тему не стал.

– Ладно, а если серьезно, что ты собираешься делать?

Я выразительно посмотрел на короля и произнес:

– Знаешь, у меня такие заслуги перед короной…

– Ой, не начинай, – закатил глаза Август.

– И столько всяких наград за боевые действия…

– Ну еще бы, с нашими-то соседями, – буркнул король.

– В общем, – решил я не ходить вокруг да около, – может, ты подаришь моей истинной какой-нибудь ненужный титул?

Август мгновенно растерял всю веселость.

– Безотносительно того, что раздавать титулы женщинам друзей – путь к разладу внутренней политики, ты должен понимать, что баронский или даже графский шильдик ее не спасет. Наши шакалы ее сожрут, – серьезно проговорил друг.

– Я понимаю это лучше тебя, – мрачно ответил, откинувшись в кресле. – Но разница сословий – не та причина, по которой нельзя быть с истинной, согласись?

– Не спорю, – отозвался Август, задумчиво барабаня пальцами по столешнице. – Она знает, кто ты?

– Нет, – отмахнулся я. – Откуда бы простой горожанке знать меня в лицо? Я был без гербов.

– Прости, конечно, но ты даже в исподнем свою герцогскую натуру не спрячешь.

Я самодовольно хмыкнул, а потом спохватился:

– А что?

– Ну нельзя просто взять горожанку, дать ей титул и представить ко двору. Надо ей дать хоть какое-то образование, например. А там, глядишь, выйдет из стен академии или пансиона с титулом. За какие-нибудь особые заслуги.

– Из тебя всегда был хороший политик, – довольно оскалился я.

– Не зря ношу, да? – ухмыльнулся Август, указывая пальцем на место над головой, где должна быть корона. – А тебе будет домашнее задание!

– Соблазнить девицу собой и высшим образованием? – предвкушающе потер я руки.

– Найти, за какие заслуги девицам выдавали титулы, – огорошил меня друг. – Если мы просто от балды впишем ее в новое сословие, нас, конечно, поймут, но не так, как хотелось бы. А вот если повторим уже существующий прецедент, то…

Король многозначительно умолк, хищно улыбнувшись.

– Всегда мечтал побывать в библиотеке имени тебя, – согласился я.

Саяра

– Вы?! – удивилась я.

– Вы? – поразился герцог.

Мужчина смотрел на меня потрясенно. Ошарашенно! Как будто встретил говорящую кошку. Ну или застукал бобра за сложным математическим уравнением. Короче, явно не ожидал застать владелицу пекарни в храме литературы.

Но и я не рассчитывала, что уважаемый лорд в свободное от государственных дел время решит взять книжку-другую скоротать вечерок! Скорее, он бы взял ту слащавую девицу, что вцепилась в него бульдожьей хваткой тогда на площади.

Одна из моих гувернанток как-то сказала, что женщине не обязательно говорить, она может красноречиво молчать. Молчать, как правило, сложнее, а уж красноречиво – тем более, но сегодня у меня был явно приступ вдохновения. Поэтому на герцогское восклицание я лишь вскинула бровь. Молча.

– То есть, кхм, какая неожиданная и приятная встреча, – поправился он. – Что привело вас сюда?

Я не стала скрывать причину своего визита, тем более что она была очевидна.

– В основном – книги, – ответила честно.

– Это прекрасно, – живо согласился мужчина. – А на какую тему?

– М-м-м… – неопределенно протянула я, не уверенная, что стоит распространяться о наличии на моем чердаке одной жутко редкой магической птицы. – Орнитология, – наконец нашлась с ответом.

Думается мне, удивить герцога в любой другой праздный день сложно. Но сегодня я явно лидировала в этом соревновании.

– Очень интересный раздел литературы, – после некоторой паузы наконец произнес герцог.

Ага, особенно мне нравится гнездовая практика в своем доме.

– А как вы пришли к этому… этой теме? – спросил он, жестом приглашая меня следовать за ним.

– В основном – вынужденно, – призналась я.

Тут настала очередь герцога заламывать бровь. Пришлось спохватиться и поправиться:

– Чисто академический интерес.

Ответом мне было многозначительное «хм…»

– А вы? – спросила я.

– А у меня тоже академический интерес, – ответил мужчина, и стало понятно: недоговаривает он примерно столько же, сколько и я, если не больше.

– И какой темой интересуетесь? – не стала сдаваться я.

– Исторической, – ответил герцог с таким странным видом, словно он не хроники искал, а интимные рассказы позапрошлого века.

– Увлекательная тема, – согласилась я.

Даже если речь не про интимные рассказы.

Меж тем мы пришли, точнее, мужчина меня привел не в общую приемную залу, где можно оформить запрос на книгу, а в какой-то странный полукабинет.

В закутке между стеллажами книг за массивным столом сидел седой мужчина и откровенно скучал. Закинув ноги на стол, он листал какую-то книгу в мягкой яркой обложке и время от времени хихикал над содержимым.

– Онри, добрый вечер! – громко поздоровался герцог и, не дав библиотекарю вставить и слова, проговорил: – Онри мой старый друг, и он с удовольствием поможет вам в ваших увлекательных поисках.

Онри немало удивился и нашему появлению, и словам герцога, но молчал. Боялся, что ли?

– А вы? – спросила я, совершенно неожиданно для себя.

– А я уже нашел, что хотел, – ответил герцог. – И даже кое-что больше.

***

Онри оказался очень приятным и очень вежливым. Он очень вежливо лопался от любопытства, но мужественно держался. Видно было, что библиотекаря так и тянет задать несколько животрепещущих вопросов. Например, откуда я знаю второе лицо в государстве, почему он сопровождает меня в библиотеке и с каких пор сам Онри стал ему старым другом.

– Что конкретно вас интересует? – вежливо спросил библиотекарь, когда герцог покинул закуток.

– Орнитология, – туманно ответила я.

Библиотекарь кашлянул. Наверное, подавился вопросом на тему, на кой мне орнитология.

– А более конкретно можете сформулировать запрос?

Я немного замялась, но все попыталась обтекаемо конкретизировать. Или конкретизировать обтекаемое.

– Редкие магические птицы.

– О, – воодушевился библиотекарь. – Действительно очень интересная тема!

Я рассчитывала, что мне вынесут одну книжку, где есть глава об аристелях и их питании, и на этом я радостно пойду на рынок за провизией для моей наседки, но Онри вышел из-за стола и сделал приглашающий, широкий такой жест рукой:

– Прошу!

Я чуть не ляпнула «Может, не надо?», но кладка на чердаке обязывала быть мужественной и отправиться действительно изучать орнитологию.

Онри привел меня в небольшой зал, заставленный книгами настолько разными, что я растерялась. Здесь не было ни привычных магических учебников, ни живых фолиантов, ни современных самопролистывающихся свитков. Только старые, пожеванные временем и иногда самими объектами изучения, бумажные книги.

Кошмар.

– А почему здесь такой… – растерянно протянула я, пытаясь найти приличный синоним слову «хлам», – антиквариат?

– Магические птицы в большинстве своем вымерли, и ими мало кто интересуется. В основном студиозусы при написании дипломных работ.

– А зачем писать дипломные работы на несуществующие темы? – не поняла я.

Как бытовой маг, который, между прочим, в качестве диплома защищал семиэтажный свадебный торт, я была бесконечно далека от академической науки. Слышала, что она есть двигатель прогресса, вроде как теоретики придумывают разные теории, а практики уже потом их реализуют. Ну или доказывают несостоятельность выдуманных гипотез. Но эта высокая наука, как и высокая аристократическая кухня, была мне непонятна. Выглядело красиво, но на вкус это что-то очень такое себе. Разумеется, графиня Роттор такое никогда не могла бы сказать вслух, а вот горожанка Орс честно признавалась, что лучше плошки наваристой похлебки еды нет.

– Потому что тема весьма специфичная и мало кому интересная, – огорошил меня Онри.

– То есть обсудить мои изыскания будет не с кем? – без особого восторга уточнила я.

Библиотекарь как-то хитро прищурился и вдруг заявил:

– Ну почему же, вот ге… кхм, ваш друг, что нас познакомил, вполне может обсудить с вами эту увлекательнейшую тему.

– М-да? – спросила я со всем скепсисом. – Он тоже в свободное от личной жизни время увлекается редкими магическими птицами?

– Ну, насчет птиц не уверен… но про магических крылатых он точно кое-что знает, – хмыкнул Онри.

6

В библиотеке я просидела весь вечер. Обложилась книгами, в которые аккуратно рассовывала закладки с пометками, и делала кропотливые записи.

Ну вот казалось бы, что проще, чем описание рациона птички, за которой охотились несколько веков? Но нет! Нет! Ничего подобного! Описание цвета оперения – пожалуйста. Описание магических свойств тех перьев – пять томов. Описание способа поимки и разделки туши – целая полка!

– Уже уходите? – расстроенно спросил Онри, как будто я просидела в библиотеке не три часа, а три минуты.

Вместо ответа я покосилась на окно, за котором уже даже не смеркалось, а основательно так потемнело.

– Не переживайте, я вернусь завтра. И, вероятно, послезавтра, – мрачно ответила я, размышляя, что по итогам гнездования одной маленькой аристельки я смогу написать научную работу на тему одного пернатого магического вида. И, между прочим, настоящую научную работу, а не все то, что пылится тут на полках и изображает из себя теоретические изыскания.