Читать онлайн Паутина Фрейда бесплатно

ПРОЛОГ

Когда впускаешь кого-то в свой кабинет, не значит, что стоит впускать его в свою жизнь. Я не хотела работать по знакомству никогда. Это все равно нарушало дистанцию.

Шестеренки начали крутиться, когда он вошел в мою дверь, но вот я, не ожидая беды от его визита, улыбнулась и спросила:

– Андрей Григорьевич, кофе?

– Только что выпил, Дина Анатольевна, спасибо.

Если и было место удивлению, когда мой супервизор появился в кабинете, то я его не показала. Пока он вертел ключи от машины на пальце, я наблюдала за ним, делая пометки в ежедневнике. Ему что-то надо, тут без вопросов. Так пусть говорит первым.

Калинин зашел издалека – начал расспрашивать про работу. Я отвечала быстро и по существу, думая, когда же он перейдет к основному вопросу, который заставил подняться Андрея с офисного кресла и проехать полгорода.

Я все-таки, отложив ежедневник, сделала кофе и поставила кружку перед Андреем. Черный, крепкий, без сахара. Специально для него у меня баночка сахарозаменителя. За столько лет узнала его привычки.

Глоток – он улыбнулся. Уже без профессионально чопорности на меня посмотрел и – да неужели – начал говорить:

– Слушай, Дина, надо одну дамочку проконсультировать. Я ей уже троих психологов советовал, но она отказывалась после первой консультации. Одна надежда на тебя.

– А почему вы, Андрей Григорьевич, так печетесь о дамочке?

– Уж очень ее муж просил помочь. Там, конечно, немного не твой профиль, но ты справишься, я уверен. А уж с деньгами там проблем точно не возникнет.

Вот только Калинин за несколько лет супервизии не понял, что деньги меня мало интересуют. Муж заработает, пока я могу заниматься тем, что мне нравится. А мне нравилось консультировать, особенно вскрывать абсцессы, пусть это иногда это и больно. Не физическая, конечно. Никого я не расчленяла и не пытала здесь.

– Хорошо, пусть позвонит мне, – это согласие стало приговором не для одной меня…

*супервизор – специалист, осуществляющий профессиональный контроль и непосредственное руководство деятельностью начинающего практического психолога, в частности психолога-консультанта.

ЧАСТЬ 1 "Плетение" ГЛАВА 1 Дина

– Дина, – Вадим дотронулся до моего плеча. – Я поеду.

– Куда? – не поняла я, натянув одеяло повыше.

– Я же тебе говорил…

– Ах, да, кто-то у партнеров умер.

Я обернулась. Вадим сидел на краю кровати в черном костюме, поджав губы.

– Дина, – сказал он, – тебе бы надо было со мной съездить.

Я стала в голове прокручивать всевозможные варианты отмазок. Ненавижу похороны, хотя мало кому вообще нравится данное мероприятие. Но уж на поминки кого-то там из родственников коллег мужа точно не пойду.

Я и нашла, пусть не сразу, но придумала, что у меня встреча с Калининым. Вадим поднялся, не забыв предупредить:

– Кофе готов.

– Спасибо, – улыбнулась ему, – люблю тебя.

– Я тебя тоже, – погладил он меня по щеке на прощание.

Когда дверь за ним захлопнулась, я набросила халат и прошла в кухню. День свободен.

Меня только мучил вопрос – почему Алиса вчера не пришла? Три недели исправно ходила, минута в минуту, а тут пропала.

Я снова набрала ее номер, гадая, почему она пропустила нашу встречу. Звонок в домофон прервал мои попытки, и я сняла трубку, посмотрев на экран.

– Да?

– Курьерская служба, – ответил парень.

Ладно, открыла я дверь, входную в том числе. Парень поднялся и, попросив меня подписать бланк, быстро ушел, оставив у меня в руках небольшую коробочку, завернутую в совсем не праздничную упаковку. Плотная коричневая бумага, под ней что-то твердое. Как и все люди, я была любопытна, поэтому забыла на время и про клиентку, и про кофе.

Развернув посылку, увидела черный футляр под кольцо. Тонкий золотой ободок был внутри.

«Обручальное», – машинально отметила я.

И что это такое?

Набрав номер Вадима, стала ждать ответа. Он еще должен быть в дороге, так что ответит.

– Ты передумала? – снял он трубку.

– Нет. Скажи, Вадим, ты мне кольцо сегодня не дарил?

– Не понял… – протянул муж.

– Мне курьерская служба доставила кольцо, по виду обручальное. А поскольку любовников у меня нет, то остаешься только ты, – сказала я, хоть уже и поняла, что Вадим здесь ни при чем.

– Наверное, у тебя появился тайный поклонник. Ладно, дома поговорим, а то я уже подъезжаю к крематорию.

Может, кому-то и показалось бы, что муж слишком спокойно отреагировал на ситуацию, но замуж я выходила за взрослого адекватного человека, а не за ревнивого собственника. Да и за пять лет я ни разу повода не дала, как и он. Так что… Мы просто идеальная пара, и мой внутренний перфекционист в восторге от этого брака.

Я еще раз посмотрела на кольцо и захлопнула крышечку футляра. Но это точно не ошибка – в бланке, где я ставила подпись, значилась моя фамилия. Вспомнив фирменную надпись на кепке курьера, я нашла в сети сайт службы и набрала указанный номер.

Вакханалия затянулась минут на пятнадцать – я поговорила с тремя сотрудниками, послушала Шопена и, наконец, услышала какого-то там начальника. Объяснив ситуацию, попросила назвать имя отправителя.

– Возьмите паспорт и подъезжайте в наш офис.

– Спасибо, хорошо.

Через двадцать минут я села в машину, через сорок остановилась возле бизнес-центра, где меня и застал звонок Калинина.

– Привет, Андрей Григорьевич, – ответила я, заходя в стеклянные двери.

– Как дела? – спросил он с тяжелым вздохом.

Вечная его привычка – ходить вокруг да около.

– У меня дела нормально, а вот Алиса, которую ты три недели назад ко мне направил, вчера пропустила встречу. Телефон у нее постоянно недоступен, так что если у тебя есть выход на нее, то свяжись.

– Дина, ты телевизор смотришь, новости читаешь? – задал Калинин неожиданный вопрос с каким-то удивлением.

– Ну да, бывает.

– Алиса позавчера погибла.

– Что?! – на меня недовольно покосились двое мужчин, которые вместе со мной ждали лифт.

– Не ори, Дина. Ну бывает так, самоубийство.

А теперь я чуть не выронила телефон.

– Это невозможно, – сказала я уже тише.

– Не тебе ли знать, что чужая психика – потемки.

– Я к тебе заеду через час, – бросила Калинину и отключилась.

Кажется мне, что Андрей знает… то есть знал мою клиентку довольно неплохо, может, что-то и расскажет. Я-то за пять встреч не так много вытянула из нее. И почему ее гибель должны освещать СМИ? Я пыталась вспомнить какую-нибудь медийную личность с такой же фамилией, как у нее, но на ум ничего не приходило. Даже умный гугл не дал особых результатов по запросу «Алиса Санникова».

Так, попробуем по-другому. Я ввела название города и слово «новости» в поисковик.

– Блядь! – выругалась я через минуту и снова удостоилась недовольного взгляда от сотрудника курьерской службы, который рассматривал мой паспорт.

Материться я не хотела, оно само вырвалось. Но после таких новостей. Что ж ты, Алиса, мне другой фамилией назвалась?

– Отправитель вашей посылки – Ратомская Алиса Геннадьевна, – протянул мне обратно паспорт парень, у которого на бэйдже было написано «Александр».

– Спасибо, – ответила я, поднявшись со стула.

В лифте прижалась затылком к стеклянной стенке и попыталась собрать мысли воедино.

Что же ты, Алиса, мне сказать этим хотела? Может, забыть просто про нее, пока ее муженек, вернее, уже вдовец, не оторвал мне голову?

К Андрею я летела. Наверное, даже пару раз на камеру попала, но мне было плевать. Такой подставы от Калинина я не ожидала.

Бросив машину, толком не припарковавшись – двор все равно пустой – я нервно постукивала носком туфли, пока ждала заветного звука. Андрей Григорьевич даже не спросил, кто его беспокоит, и после того, как он открыл дверь, я, кивнув консьержу, по лестнице побежала вверх.

На четвертом этаже почти выдохлась, но злость гнала вперед. Запыхавшись, поднялась на шестой и увидела Андрея, курившего прямо под предупреждением о штрафе за курение.

– Лифт не работает? – удивился он.

Я, не говоря ни слова, отвесила ему пощечину. Сигарета выпала из мужской руки и скатилась на пару ступенек вниз. Хотела ударить второй раз, но Калинин перехватил мою руку и, поморщившись, попросил:

– Прекрати истерику.

– Ты знал, чья она, мать твою, жена? – сквозь зубы прошипела я прямо ему в лицо.

Этот идиот улыбнулся и чмокнул меня в нос, развернув и подтолкнув в сторону двери.

– Конечно, знал. Пойдем я тебе успокаивающий чаек заварю.

– Засунь его себе в задницу, – уже спокойнее сказала я, толкнув знакомую темно-красную дверь.

Давно я здесь не была. Год или полтора, уже и не вспомню, но ничего не изменилось. Тот же самый темно-ореховый гарнитур в прихожей, круглый белый плафон, бежевые обои с едва заметными салатовыми полосками, серый ламинат на полу. Только коврик пропал, а я ведь его лично покупала.

– Если ты все рассмотрела, то, может, пройдем дальше? Если, конечно, хочешь, то я могу и экскурсию провести. Вдруг ты забыла, что, где и как выглядит?

– Ой, не ерничай.

Я зашла в кухню, включила чайник и посмотрела на устроившегося за столом Андрея. Он улыбнулся, причем так искренне и добродушно, что захотелось его треснуть ложкой по лбу. Но улыбка шикарная, не зря половина, а может, и большая часть девчонок с моего курса томно вздыхали, когда он заходил в аудиторию. Сейчас его виски стали отдавать серебром, вокруг глаз прибавилось морщинок, но Калинин все равно не выглядел на сорок пять. Сорок максимум, да и то в самый солнечный день.

– Дина, ты чего взъелась-то?

– Ты отправил ко мне жену Ратомского, – делая паузу после каждого слова, сказала я.

– И что?

Он сейчас притворяется или серьезно? И что?! И что, блин?!

– Да кто знает, что ему в голову взбредет! Он два года назад меня чуть с потрохами не сожрал, он же ненормальный! А если еще и узнает… – тут я осеклась, решив не говорить Андрею про кольцо, и начала делать кофе.

– Что узнает? – спросил он, когда я присела на табурет напротив него.

– Что его жена ходила ко мне, – быстро нашлась.

– И что в этом криминального? Послушай, я знаю Ярослава, пусть и не слишком хорошо. Может, он немного и неуравновешенный, но точно не дурак. Алиса покончила с собой, все.

Только это не все. И тут я своими мыслями с Калининым поделиться могу:

– Андрей, ну не было у нее ни депрессии, ни эмоциональной нестабильности, ни даже малейшего намека на суицидальную идеацию *(то же, что и суицидальные мысли).

Он смотрел на меня внимательно, привычно прищурив правый глаз. Неужели догадался, что я что-то не договариваю.

– Хватит, Дина, это уже не твоя клиентка. Приготовь лучше пожрать что-нибудь.

– Женись. Или найми домработницу. Пусть они тебе и готовят.

– Зачем? У меня четыре дипломницы и две аспирантки, – рассмеялся он довольно, а я покачала головой. Андрей бы в жизни не стал эксплуатировать труд студентов, даже если бы они выстроились сами в очередь с ведрами, швабрами и тоннами продуктов на его пороге.

Об Алисе мы больше не говорили, но, пока я стояла у плиты, мыслями так и возвращалась к ней.

Теперь я поняла, почему в первую нашу встречу она так рассматривала меня, что я и сама не поняла, кто к кому пришел за помощью. Ратомского я видела только на фотографиях, один раз по телевизору, но она явно старше его… была. Лет на пять, возможно, и больше. Алиса явно знала о том случае двухлетней давности, поэтому и не сказала фамилию мужа. Только я все равно не понимала, почему она выбрала меня, если, по идее, не должна была проникнуться ко мне симпатией заочно.

Отключив плиту, я сняла фартук и позвала Андрея, который даже помочь мне не удосужился, а просто слинял к телевизору.

– Ты прелесть, – похлопал он меня по плечу. – Я бы на тебе женился, если бы не был закоренелым холостяком.

– Два психолога в одной квартире – не самое лучшее сочетание. Ладно, я домой. До свидания, Андрей Григорьевич.

– Счастливо, Дина Анатольевна, – подмигнул он, закрывая дверь.

Мы всегда держали субординацию, даже если были наедине. Могли обращаться на «ты», могли на «вы», я обычно по имени-отчеству, он не всегда. Но сегодня на короткий миг наши отношения снова перешли из официально-деловых в дружественные, хотя друзьями мы не были никогда.

ГЛАВА 2 Ярослав

Массивный гроб из красного дерева опустился вниз вместе с венками. И все. Как будто ничего и не было. Просто зал, наполненный людьми, собравшимися вокруг прямоугольного возвышения.

Мне было насрать на соболезнования, которые произносили люди с безучастными лицами. Они не скорбели, они ее почти не знали.

– Ярослав Владимирович, – подошла ко мне организатор похорон. – Мы можем ехать.

Я лишь кивнул, глядя, как люди начинают тянуться к выходу. Может, поминки в ресторане – это и моветон, а по-русски просто пиздец, но видеть толпу в своем доме не хотелось.

Сев в машину, завел мотор, и услышал стук в окно. Открыл. Моя секретарша Ирина спросила:

– Можно с вами?

Я махнул головой в сторону пассажирского сидения, и она, обежав машину, устроилась рядом со мной. Разговаривать я не хотел. Ира пару раз пыталась завязать разговор, но я лишь пожимал плечами или кивал, пока она не сказала:

– Алиса позавчера мне звонила, просила связаться с ее психологом, а потом я забегалась, в конце рабочего дня грянуло ужасное известие, и в итоге забыла…

Я свернул на обочину и затормозил, повернувшись к Ирине. Клянусь, она испугалась. То ли резкого торможения, то ли моего взгляда.

– Я же ей сказал не ходить к психологу.

Так и было. Сразу сам просил Калинина найти толкового специалиста, хоть и не понимал эту блажь. Считал странностью супруги от безделья. Но ничего хорошего из встреч Алисы с психологами не вышло. А когда она заикнулась про развод, то просто хлопнул дверью, сказав, что с промывкой мозгов покончено.

Ира в непонимании пожала плечами и почти вжалась в сидение.

– Как зовут ее психолога?

– Я не помню, – задумалась она. – Где-то в офисе записано, в понедельник можно посмотреть. Фамилия на букву «С», что-то вроде Смирнова, Серова, Сидорова…

– Сивцова? – спросил я тихо, уже заранее зная ответ.

– Кажется, да.

Ну, конечно, из всех психологов в городе она выбрала эту амбициозную суку. Неудивительно, что та могла ей забить голову всякой дрянью. Такие, как она, могут. Волчица с внешностью овечки. Надо было два года назад размазать эту стерву вместе с ее дешевым психоанализом. Зря послушал Калинина, который ее защищал. Может, трахал ее, поэтому и заступался.

Но в этот раз она не отделается. Пусть она ни в чем не виновата, но расскажет мне все, о чем говорила с Алисой.

Я не помнил лиц, они все сливались за длинным столом. Рядом со мной сидела Ирина, все время что-то подкладывая в тарелку. А мне кусок в горло не лез.

– Ярослав Владимирович, – покачала головой секретарша, – ну съешьте же вы что-нибудь.

Меня прямо передернуло. Интонации Алисы в ее голосе. Так жена со мной разговаривала, когда мы познакомились. Сколько мне тогда было? Семнадцать? Восемнадцать?

Я сцепил зубы и повернулся к Ирине:

– Не надо так со мной разговаривать.

– Извините, – уткнулась она в тарелку.

Ира была подругой Алисы, наверное, поэтому и позволила себе такую вольность. Жена никогда не лезла в дела фирмы, не просила устроить знакомых, так сказать, по блату. Просила только за нее, за подругу, которая была методистом на кафедре университета, где когда-то работала Алиса, и получала копейки Секретарь – это не зам гендиректора, поэтому я и пошел навстречу. Ирина никогда не козыряла на работе знакомством с моей женой, все выполняла в срок и добросовестно, поэтому я остался доволен рекомендацией.

Кто-то что-то говорил. Я не слушал. Никто из присутствующих здесь не знал ее так, как я. Добрая? Нет, она была почти святой. Красивая? Да не была она красавицей, но душевная красота это сполна компенсировала.

Блядь, заткнулись бы они уже!

Теплая водка обожгла горло. Я слегка поморщился и приложил пальцы к губам. Пустой желудок отозвался спазмом.

Застучали вилки, и этот звук раздражал. Я поднялся из-за стола и вышел на улицу. Достав сигарету, начал крутить ее в руках. Мне не было больно, была только обида. Как ты, Алиса, могла со мной так поступить? Что было не так? Почему?.. Почему ты меня бросила?

Не люблю, когда остаются вопросы без ответов. И я знаю, кто мне поможет. Дина Сивцова, сука без принципов, которая пытается реализоваться через известные имена. Я выбью из нее ответы.

В кармане завибрировал телефон. Зажав сигарету зубами, достал его и посмотрел на экран. Номер, без имени.

– Да? – ответил, хлопая свободной рукой по карманам в поисках зажигалки.

– Ярослав Владимирович, – голос узнал сразу, за вчерашний день он впечатался в мою память, – завтра вы можете заехать за вещдоками.

Ага, содержимое сумочки, украшения Алисы стали вещдоками. Были дорогими сердцу безделушками, а стали никому не нужным хламом.

– Хорошо, – сказал я и сбросил вызов.

Где эта чертова зажигалка? Наверное, в машине оставил. Я и не хотел курить сначала, но чертова особенность – когда что-то не можешь получить, этого хочется еще сильнее. Вот и сейчас невыносимо тянуло курить.

Дверь ресторана открылась. Закамский. А я его даже не видел на похоронах. Странно, что он здесь. Друзьями мы не были, да и коллегами назвать даже сложно. Виделись пару раз на особо крупных сделках, один раз обедали вместе. И все.

– Ярослав Владимирович, – кивнул он мне. – Еще раз примите мои соболезнования.

– Уже уезжаете? – спросил я.

Черт, я забыл его отчество.

Закамский кивнул и протянул мне зажигалку. Я подкурил, вернув ее в правую руку мужчины напротив.

– Вы без жены, Вадим? – решил я обойтись без отчества, кивнув на кольцо на руке.

– Она занята, но передавала вам тоже соболезнования.

Как же, даже не сомневаюсь, что нет. Обычная светская вежливость. Не удивлюсь, если его супруга сейчас сидит в каком-нибудь салоне красоты.

– Спасибо, – так же вежливо ответил я. – До свидания, – протянул руку.

Закамский ответил на рукопожатие и направился к машине.

В ресторан возвращаться я не хотел. Насрать, кто и что обо мне подумает. Пусть бухают, пусть хоть танцуют там, а я устал. Отбросив окурок, быстрым шагом дошел до машины и через полчаса тормозил возле ворот. Телефон разрывался вибрацией, но я даже не смотрел на экран. Наверняка в ресторане меня потеряли. Загнав машину в гараж, посмотрел на темные окна и понял: и туда я не хочу.

Но идти больше некуда. Я снова на секунду почувствовал себя семнадцатилетним пацаном без крыши над головой и рубля в кармане. Интересно, что бы со мной стало, если бы я тогда не встретил Алису? Возможно, был бы уже в могиле или на зоне.

Тогда была зима, крещенские морозы. На улице минус тридцать, а я в старых ботинках с потрескавшейся подошвой, настывающих до одеревенения джинсах, уже затертых, с вылезавшими местами нитками, и в осенней куртке, хоть и новой, украденной несколько месяцев назад, надетой на когда-то белую футболку.

Я шел по улице, думая, что не переживу эту зиму. Пальцы на ногах уже заледенели, руки я пытался согреть дыханием, но помогало мало. Из очередного подвала, относительно теплого, меня выгнали. Теперь надо было найти новый, но проблема в том, что почти все закрыты. В кафе, даже самые дешевые, идти не вариант – быстро выпрут, знакомых в этом городе не было. Я не знал, что делать, как будто даже мозги отмерзли на этом чертовом холоде.

И тут я увидел, как из дверей здания на противоположной стороне дороги начинают выходить молодые парни и девушки. Курят, смеются, идут к машинам и на остановку. Я посмотрел на вывеску – университет. Почему бы и нет? Если там нет системы пропусков, то хотя бы согреюсь. Перебежав дорогу, немного помялся у дверей и все-таки потянул на себя за белую пластиковую ручку.

Я даже опьянел от тепла. Меня немного повело в сторону, голова закружилась. Но это от голода и недосыпания. Главное теперь – затеряться среди студентов, найти какой-нибудь укромный уголок и отогреться. Я шел по коридорам, глядя на таблички на дверях. Деканат, аудитория, аудитория, аудитория, кафедра, снова аудитория. В конце концов, мне все-таки повезло. В конце коридора на втором этаже нашлась узкая дверь без опознавательных знаков. Я нажал на ручку и приоткрыл. Если там кто-то и будет, то просто извинюсь и скажу, что ошибся. Но за дверью была лишь маленькая комната, даже каморка, наполненная ведрами, швабрами, тряпками, химсредствами. Слава богу!

Я устало опустился на пол, притянув ноги к груди, и сам не заметил, как уснул. А разбудил меня женский визг. Я вскочил на ноги, наверное, быстрее, чем проснулся. Полная блондинка в очках вопила, глядя на меня. Тут же я услышал стук каблуков, и уже другой голос спросил:

– Катерина Стефановна, что?

В дверном проеме появилась женщина, полная противоположность первой: худощавая, темноволосая, молодая.

Тогда я впервые и увидел Алису…

ГЛАВА 3 Дина

Я вернулась домой за пару минут до приезда Вадима. Бросила взгляд на оставленную на кухонном столе коробочку с кольцом, снова подумав: «Что ж ты меня, Алиса, так подставила?»

Едва успев забросить своеобразный презент в сумку, услышала, как поворачивается ключ в замке.

– Привет, – привалилась плечом к шкафу-купе, глядя на Вадима.

– Уже вернулась, – не спросил, а скорее констатировал он.

– Только что.

Я взяла у него из рук пальто, чтобы повесить в шкаф, когда Вадим вдруг притянул меня за локоть к себе и обнял, сказав при этом:

– Я бы не пережил, если бы потерял тебя.

И что это на него нашло? Такое ощущение, что я смертельно больна. Но это всего лишь последствия похорон. Я понимала. Даже если это не близкий человек, атмосфера тяжести и мысли о потерях все равно присутствуют.

– Вадим, – я погладила его по щеке, – давай без переносов.

Он отпустил меня и спросил:

– Так что там за история с кольцом?

– Ошиблись адресом. Я вернула его в курьерскую службу.

Зачем я соврала? Сама не поняла, если честно. Но нагружать этим еще и Вадима, который был, скорее всего, на похоронах Алисы, не хотелось. Может, и вовсе пронесет. По дороге домой я уже отпустила эмоции и начала думать. Ну и что, что я консультировала его жену? В этом же нет ничего криминального, как и сказал Калинин. Да и наверняка Ратомский знал об этом. Обычно подобные люди контролируют все. Только выходка Алисы с кольцом не совсем понятна. Чего она от меня ждала? Почему я? Бред сумасшедшей? Нет, такой она не была. Очень умная, начитанная, интересная, пусть и с некоторыми проблемами. Но уже, наверное, все равно.

Надо просто забыть и надеяться, что Ратомский не обвинит меня снова во всех смертных грехах.

Я и забыла. На два месяца.

Он зашел как к себе домой, вальяжно сел на стул напротив меня и посмотрел с ухмылкой. Я выдержала этот взгляд, ждала, пока он начнет говорить, хоть и знала, почему он здесь.

Мы рассматривали друг друга, кажется, целую вечность. Я отметила, что он красив, правильно красив. Только вот эти глаза с их отвратительным цветом искажали картину. Они были почти зеленые, но оттенок напоминал болотную жижу, грязное болото. Я, наверное, слишком долго смотрела в них и почувствовала, как меня это самое болото меня и затягивает. Лучше бы я и дальше видела его только на фотографиях.

Дыхание резко сбилось, по телу как будто прошла волна холода. Я повела плечами, что не укрылось от его внимательного взгляда.

Так не должно быть. Нет! Это моя территория. Так почему же он чувствует себя здесь хозяином?

Ну что же… Включим профессионала.

– Здравствуйте, – улыбнулась я и посмотрела в ежедневник, хоть и знала, кто передо мной. – Вы, кажется, не записаны.

Он наклонил голову и продолжил меня сканировать. Я привыкла к разным взглядам, их столько за годы практики повидала, что мало чем меня можно удивить. Но это… Боже мой, этот взгляд меня выворачивал. В нем соединилась и маниакальность, и интерес, и ненависть, которые пытались спрятаться на дне океана равнодушия.

– Я не записан, но сбрось уже свою этическую маску. И будем говорить по делу.

Главное, не поддаваться на провокации. Я понимаю, что он пытается вывести меня из себя. Но мы продолжаем играть, улыбаться друг другу…

– Извините, – сказала я с улыбкой, – но у меня новый клиент через десять минут, так что вам лучше записаться на другой день.

– Дина Анатольевна, вы же понимаете, что я просто так не уйду?

Конечно, я все понимала. Может, надо было поговорить с ним, все объяснить? Но я не сделала… Тогда, может, все последствия – моя вина?

Ладно. Продолжим.

– Вы не представились, – сказала я ему, на что он рассмеялся.

– А это необходимо? Или ты даже не знаешь, кого назвала психопатом?

Один-ноль в его пользу. Продолжим.

– Ярослав Владимирович, я вас так не называла. Или вам так не дает покоя та статья? Я к ней не имею никакого отношения.

– Не строй из себя бедную овечку. Тебе это не идет.

– Простите, мы перешли на «ты»?

Вот так! Быстро из себя выходит. Я не боялась. Ну что он мне сделает?

– Заткнись, – бросил он. – Что тебе говорила Алиса?

– Какая Алиса? – подняла я брови, сыграв удивление. Надеюсь, получилось хорошо.

Но повел себя Ратомский неожиданно. В доли секунды стул, на котором он сидел, оказался на полу. Я даже не успела отреагировать, пока он огибал стол. Понимание всего пришло, когда он сжал мне горло и почти пригвоздил мой стул к стене. Но боль в затылке оказалась ничтожной в сравнении с тем, что я не могла дышать.

Еще чуть сильнее сдавить – я труп. Я вцепилась обеими ладонями в его руку, но она была каменной, даже впившиеся до крови ногти не ослабили эту железную хватку.

– Слушай сюда, сука, или рассказываешь все по-хорошему, или будем действовать по-плохому.

Я смогла вдохнуть, чтобы ответить. Он позволил.

– Да ты точно псих.

Это были не те слова, которые он ожидал услышать. И как Алиса с ним жила? Неандерталец чертов.

Его взгляд красноречиво намекал, что он с удовольствием бы размазал меня по стене и моими бренными останками вывел слово «сука». Только я все равно не понимаю, чем могла заслужить такую немилость.

– Говорить не собираешься? – от былого бешенства не осталось и следа. Говорил он спокойно и даже немного лениво.

– Принцип конфиденциальности, – развела я руками.

– А у таких, как ты, бывают принципы?

– Вам пора, – снова взяла я официальный тон.

– Мы еще поговорим. Не думай, что ты так легко отделалась.

Я в этом даже не сомневаюсь.

Едва за Ратомским захлопнулась дверь, как я поняла, насколько была напряжена все это время. Подумать мне не дал клиент. Может, это и к лучшему. Чужие проблемы отвлекли от своих. А есть ли они у меня?

Вряд ли Ратомский из тех людей, кто бросает слова на ветер. Он занял все мои мысли, после ухода клиента я не могла думать о чем-то или о ком-то, кроме как о нем. Каков будет его следующий шаг? А что предпринять мне?

Я запуталась. Он не оставил мне подсказок. Только понятно было одно – на этот раз в покое он меня не оставит.

Сегодня мы встретились впервые. Мимолетно, хоть и очень тесно. Я провела рукой от лица почти до груди, вспомнив его руки на своей шее и глаза, это болото, в котором можно было захлебнуться вязкой жижей. Дыхание снова перехватило, а сердце начало отбивать почти болезненный ритм о грудную клетку. Как будто у меня началась паническая атака.

Как-то не вязался образ мужа Алисы, о котором она рассказывала, с образом этого неуравновешенного психа. Странно, но я все равно не боялась. Меня потряхивало от воспоминаний, но была только злость.

Еще казалось, что запах его туалетной воды впитался в каждый квадратный сантиметр этого помещения. Моего помещения!

Он заполнил пятиминутной беседой все мои мысли. Как будто пробрался в каждую клетку моего серого вещества.

Неужели все из-за того случая? Андрей же ему все объяснил тогда…

Тогда зачем сейчас? Чего он хочет добиться?

Да, у него получилось выбить меня из колеи.

Я набрала номер Калинина и стала слушать длинные гудки. Первый, второй, третий, четвертый…

– Алло!

– Андрей Григорьевич, нам надо поговорить.

– Дина Анатольевна, я занят. Завтра перезвони.

И он повесил трубку. Мать его!

Незавершенный гештальт… А чтобы его завершить, надо отпустить ситуацию. На эмоциях ничего не получится.

Я вспомнила, что кольцо Алисы так и лежит в моей сумке. Уже два месяца как…

Достав футляр, открыла его и снова уставилась на золотой ободок. Было какое-то странное ощущение, когда я вытаскивала украшение. Прикосновение к чему-то запретному, холодному, мертвому… Кольцо по диаметру перекатывалось между подушечками большого и указательного пальцев. Оно как будто помогало мне, стало подобием чёток. Я так отвлеклась, что не сразу почувствовала неровность под пальцами на внутренней стороне.

А это что?

Гравировка. Обычная гравировка. Ее имя. Только написано очень странно. На латинице, на английский манер, но только две буквы были маленькими.

AlISе

И что ты, дорогая Элис, хотела сказать? Ладно, попробуем. Я никогда не прибегала к помощи клиентов. Обычно, когда они уходят от психолога, стараются больше об этом не вспоминать, но сейчас одному бывшему сотруднику Комитета Госбезопасности, да-да, не ФСБ, придется напрячься.

– Здравствуйте, Антон Алексеевич, – сказала я, когда он ответил.

– Добрый вечер, Дина. Как ваши дела?

– Спасибо, неплохо.

Мы говорили минут пять ни о чем, пока я не перешла к главному:

– Извините, Антон Алексеевич, но у меня к вам просьба.

ГЛАВА 4 Ярослав

Эта сука еще посмела спросить: «Какая Алиса?»

Я сорвался. Сам не могу понять почему. Но она меня бесила. Я сжимал и разжимал ладонью, вспоминая ее шею под своей рукой. Казалось, чуть сильнее сожми – и все. Это действительно пьянящее ощущение.

Черт!

Я приоткрыл окно и закурил, чувствуя, как с каждой затяжкой в легкие попадает что-то еще. Постороннее, терпкое. Как будто сигареты ароматизированы. Я посмотрел на фильтр. Нет, все то же. Это мои руки и… ее духи. Запах почему-то напомнил мне об Индии. Такой тяжеловатый, но не приторно, с нотками мускатного ореха. Мне казалось, что он начал заполнять все пространство машины, даже открытое окно не помогало. Как будто это сука пыталась залезть мне под кожу, прочесть мои мысли.

Ни черта у тебя не получится! Позвонив Ирине, предупредил, чтобы на работе меня сегодня больше не ждали, и поехал домой. Мне нужен душ – я хочу смыть этот запах не только с рук, а полностью с себя.

Дорога до дома стала невыносимо долгой. Там я старался появляться сейчас редко – слишком пусто, слишком много пространства для меня одного. Загнав машину в гараж, подумал, что надо будет сделать химчистку салона, чтобы вытравить малейшее напоминание о ней.

Горячая вода сделала только хуже – запах усилился. Я повернул смеситель в другую сторону, и ледяные струи начали бить по спине.

Почему она меня так бесит? Ведь знаю же, что тогда, два года назад, ее вина была минимальна. Скорее, ее именем просто прикрылись. Но все равно – она сука.

Запах, кажется, пропал. Я выключил воду и, обернувшись полотенцем, вышел из ванной. Внизу разрывался дверной звонок. Я, наверное, забыл закрыть ворота. Схватив махровый халат, набросил его на еще влажное тело и спустился вниз.

Твою же мать!

– Какого хрена? – спросил я, открыв дверь.

Я начал не просто раздражаться – я пришел в бешенство.

– Ярослав Владимирович, мне кажется, мы не с того начали знакомство. Давайте поговорим?

Она, блядь, мне улыбнулась. Лицемерная сука.

– Ты что здесь делаешь?

Желание скрутить эту тонкую шею появилось снова. Только для этого придется снова дотронуться до нее. Снова почувствовать этот запах, который я едва смыл с себя.

– Я хочу поговорить, – сказала она таким тоном, как будто я ее очередной клиент.

Ни хрена, со мной эти штучки не прокатят. И обаяние ее на меня не подействует.

Хочет поговорить? Каким образом? Возможно, как большинство баб, просто попытается прыгнуть ко мне в постель. А что? Верный способ заставить мужика думать не тем, что выше переносицы. Со мной этот номер не пройдет.

Я втянул воздух, пытаясь всего лишь успокоиться, но этот запах, от которого я едва отмылся, снова начал в меня проникать.

– Со мной твои психологические штучки не прокатят, – предупредил ее.

– Я знаю, – кивнула она.

Что-то царапнуло мозг от этих слов, как будто наждачкой в голове прошли. И, бля, от этого высокомерного взгляда, когда она переступала порог… Сука, хоть ты викинь ее, как шелудивого котенка!

Я закрыл дверь. Мы вдвоем. Этот запах, мать его! А эти медовые глаза, что так смотрели… Удивительные глаза, если бы они не принадлежали той стерве, что сейчас стояла передо мной. Не карие, но близко. Реально медовые.

Мы были слишком близко друг от друга. И, блядь, я хотел пригвоздить ее к стене, чтобы голова просто раскололась. Она пришла в мой дом…

– Раздеваться сразу начнешь?

Вот этого она не ожидала. Попятилась. Поздно, клетка закрыта.

– Зачем мне раздеваться? – взяла она себя в руки, спокойно произнеся вопрос.

Идиотская игра. Но она пришла говорить.

– Можешь перегнуться через пуфик, а я пристроюсь сзади.

– А вы можете на него сесть, а я пристроюсь сверху.

Я рассмеялся. Она пришла не в то место, чтобы так выступать. Так зачем она здесь? Мы еще посмотрим, кто кого обыграет в этом раунде.

– Удачно мы пошутили, да, Дина Анатольевна?

– Очень.

Я бы в жизни не трахнул эту суку.

Молчит, мнется, мило улыбается, так открыто, как будто стоит перед старым другом. Хрен тебе, я вежливым не буду.

– Долго молчать будешь?

– Вы ее любили? – мягко спросила она.

Сука! Бесит!

Я в два шага преодолел разделявшее нас расстояние и схватил ее за загривок, оттянув волосы довольно сильно. Поморщилась. Больно ей.

– Тебя ебет? – еще сильнее потянул я, почувствовав, как она ладонями уперлась мне в грудь. – Иди на хуй со своим психоанализом.

– Вы неуравновешенный, агрессивный и…

– Закрой рот!

Я не мог слушать, когда ее дыхание щекотало подбородок, а запах парфюма, казалось, проникал в легкие, как угарный газ. Она снова попыталась меня оттолкнуть, сильнее надавив на грудь. Куда там!

Добилась она только того, что полы халата, который был не очень туго подвязан, разъехались в разные стороны. Я дернул ее за волосы и притянул к себе ближе. Теперь ткань ее блузки, точнее ее сиськи соприкоснулись с моей голой грудью. Блядь, у меня встает на эту суку!

Не могла надеть лифчик с поролоном, чтобы я не чувствовал ее соски?

– Отпустите меня, – спокойно сказала.

Не боится? Странно.

– Сиськи свои или силиконовые? – вдруг спросил я и отпустил ее.

Отпустил резко, и эта сука от неожиданности покачнулась. А потом… Она смущенно отвела взгляд. Ага, я же стою перед ней в распахнутом халате на голое тело.

– Вы не могли бы привести себя в более подобающий вид?

– А ты членов никогда не видела? Мне кажется, ты должна была поскакать на них предостаточно.

Мне удалось все-таки вывести ее из себя. Она вскинула голову и посмотрела мне в глаза. Теперь они были не медовыми, а цвета жженого сахара. Потемнели от злости.

– Я не знаю, за кого вы меня принимаете и почему так ненавидите. Если из-за той статьи, то я не имею к ней ни малейшего отношения. Ко мне пришла журналистка, показала свою будущую статью и попросила добавить несколько штрихов к психологическому портрету. Я из вежливости просмотрела, обтекаемо что-то ответила, а она все перевернула с ног на голову и вписала мое имя в статью. Мне было плевать, я не стала просить у редакции опровержение, но мой супервизор был недоволен. Думаю, из-за того, что статья коснулась именно вас. Я ждала, что вы ко мне придете еще два года назад, но нет же. Тогда я решила, что вы не обратили даже внимания на это. Но вы, – ткнула она в меня пальцем, – копили обиду, лелеяли ее, а сейчас нашли отличный выход, чтобы справиться с потерей, преобразовав ее в агрессию и направив на меня. И лишь потому, что Алиса была моей клиенткой. У вас куча комплексов, Ярослав Владимирович!

А потом она сама подошла ко мне, запахнула халат и резко завязала. Да так, что я едва смог вдохнуть. А вот это уже интересно…

– Еще что-то добавишь? – я был теперь спокоен, а она взорвалась.

– И да, сиськи у меня настоящие, члены я видела, но не скакала на них с завидной регулярностью.

– Так зачем ты сюда пришла? Я думал, чтобы потрахаться, показать все свое мастерство. А я бы растаял и забыл про то, что ты сука, которая таким образом пытается избавиться от проблем. Стандартный бабский прием.

– Я вообще-то замужем!

– Одно другому разве мешает? Еще скажи, что ты не трахаешься с Калининым.

– Я пришла поговорить о вашей жене, а у вас только сиськи и члены на уме. Не вы ли первым ко мне заявились, чтобы о чем-то спросить?

После небольшой прелюдии мы пришли к сути. Но не так, как мне того хотелось. Теперь она ведет и знает это. Блядь! Но, возможно, это единственный шанс.

Я скрипнул зубами.

– Ладно, идем поговорим.

Она слегка приподняла уголок губ. И от этого победного выражения лица… Черт, я бы снова пригвоздил ее к стене.

Ладно, этот раунд твой. Радуйся, сучка, только недолго.

ГЛАВА 5 Дина

Адрес достать – не проблема. Вот ехать к нему – да. На что я рассчитывала? Наверное, на тот же эффект неожиданности. Только я не предполагала, с кем мне придется иметь дело.

Я была спокойна, когда он открыл дверь, когда зашла в прихожую. Но потом все пошло не по плану. Его руки на моем затылке – больно. Главное, не показывать. Какие-то пошлые разговоры… неужели он действительно подумал, что я приехала трахаться? Зачем? Он одной этой мысли подкатывала тошнота.

Но все-таки вид его готового члена немного внес диссонанс в мой план. У него реально стоит от моих прикосновений? Да он реальный извращенец! Два месяца назад похоронил жену и думает о сексе со мной?!

Главное – сохранять спокойствие. Я и старалась. Только мимолетное проявление эмоций. Но почему-то это его и успокоило. Я не могла понять, что за человек передо мной. И это пугало. Люди обычно просты, а этого не разгадаешь. Вот он агрессивный и неуравновешенный, что я и сказала, а вот – мило улыбнулся и пригласил.

Каждый шаг вглубь дома отдавался неприятным толчком в груди.

А ведь я всего лишь приехала, чтобы отдать ему кольцо Алисы. Почему? Потому что враг в лице Ратомского мне не нужен был. Я это понимала. И шагнула добровольно в это логово с одной-единственной целью. Только его поведение заставило меня передумать.

Если Алиса отправила мне кольцо, то, возможно, в этом был смысл. Она его боялась? Неудивительно бы было. Но на испуганную она не была похожа. Но значит, что оно не должно было попасть к нему. Так просто?

Я видела, как моя улыбка раздражала Ратомского. Он проиграл – и понимал это.

Что же происходит? Уже умерший человек столкнул нас лбами. Только зачем?

– Говори, – уселся он на диван в просторной гостиной.

Чистый минимализм: телевизор, диван, бар, два кресла. Это нежилое помещение. Как будто для съема. Видимо, он заметил, как я оглядывалась по сторонам. Усмехнулся, но промолчал.

Я выиграла. Победила.

– Мне повторить свой вопрос? – спросила я, так и оставшись стоять посреди огромного помещения.

– Ах, да, – вроде бы припомнил Ратомский. – Ты спрашивала что-то до того, как раздела меня и смущенно уставилась на голое тело.

Он издевается. Возможно, защищается. Я больше не поведусь.

– Я спросила, любили ли вы свою жену.

– А ты помнишь, куда я тебя послал?

Вопрос вроде бы простой. Да, я помнила, но туда идти не вариант.

– Ярослав Владимирович, давайте просто поговорим.

– Говорить? Говорить я мог со своей женой. А таких, как ты, просто трахают, Дина.

Он впервые обратился ко мне по имени. И это почти прозвучало оскорблением.

– Дело в моей внешности? – спросила я, продолжая стоять посреди комнаты.

Он оценивающе меня просканировал. Ну что сделать, если я свою кукольную внешность постоянно маскировала? Я всегда была такой. Как будто время остановилось на двадцати годах. Куколки не стареют, а как хотелось. Я не была Барби, но есть люди, на которых время останавливается. А миловидность моя остановила то самое время. И плевать, что мне почти тридцать!

Он не воспринимает меня всерьез!

Да, я поняла. Он видит перед собой куклу. Я гордилась своей внешностью, любила себя, маскируя в то же время. Пара уроков у визажиста – деловой макияж, который делал меня старше.

– Меня абсолютно не ебет твоя внешность, – усмехнулся Ратомский.

Может, применить его метод? Шоковая терапия?

Я только сделала шаг к нему, как мои действия были пресечены на корню. Он встал с дивана и сказал прямо мне в лицо, очень близко, до болезненного обжигания дыханием:

– Я повторяю – не прокатит.

– Да пошел ты, – вырвалось у меня, чем я вызвала усмешку на лице напротив.

Он меня не держал, но я продолжала стоять и смотреть в эти болотные глаза. Это сумасшествие… Мы не поговорим, пора уходить. Но только эти глаза не отпускали. Опять болото засасывало в свою трясину.

Мне показалось, что время остановилось, пока мы смотрели друг на друга. И вдруг он улыбнулся. Нет, не так. Оскалился. Как будто что-то придумал.

Инстинкт самосохранения просто заорал – пора уносить отсюда ноги. Главное, спокойно. Не убьет же он меня, в самом-то деле!

– Ярослав Владимирович, я, пожалуй, пойду, – голос на секунду дрогнул, но ему этого хватило.

Он почувствовал, что статус-кво изменился. Он снова ведет в этой игре.

– А как же поговорить?

– Мне кажется, вы не настроены на разговор.

– Вали тогда отсюда, – он отошел на шаг, а такое ощущение, что сбросил удавку с моей шеи. Стало легче дышать.

И я совершила ошибку – расслабилась.

Тогда он и сделал очередной бросок. Все произошло настолько быстро… Он схватил меня чуть выше локтя, развернув к себе, когда я почти достигла выхода из гостиной, и, приперев к дверному косяку, сомкнул зубы на моей щеке, внизу, ближе к шее. Сомкнул сильно, больно, что слезы непроизвольно брызнули из глаз.

– Чертов извращенец! – вырвалось у меня, на что Ратомский рассмеялся:

– Ага, все по Фрейду. Или какие там еще известные психологи есть? Мне просто стало интересно, как ты перед мужем объясняться будешь за синяки на шее и отчетливый след зубов на лице. И помогут ли тебе в этом твои психологические штучки.

Я оттолкнула его, выронила сумочку, содержимое которой рассыпалось по светлому паркету. Меня уже тошнило от этого дома, от воспоминаний его зубов на моей коже, прикосновения легкой щетины к моему подбородку. Он не отошел ни на шаг. И я ползала у его ног и собирала свои вещи, сцепив зубы.

Он просто позволил мне думать, что я выиграла. Великий стратег, мать его!

ГЛАВА 6 Ярослав

Я, возможно, и поговорил бы с ней, если бы она не спровоцировала меня своей победной ухмылкой. Она меня бесила – вся такая милая, сдержанная… Вот меня и сорвало.

Сам не понимал, почему она меня так раздражала. Но было что-то в этом кукольном лице ненастоящее, в плавных движениях как будто пафосность. Девочка с экрана, с обложки, но никак не живой человек.

А я терпеть не могу людей, которые играют на публику, а не остаются сами собой. Как бездушные куклы, где за фарфором нет ничего человеческого.

И эта сука еще посмела спросить, любил ли я Алису? А можно ли не любить человека, с которым прожил пятнадцать лет? Конечно, я ее любил. Может, наш брак не совсем обычным, но все же был построен на большой человеческой любви и благодарности.

Еще тогда, когда Алиса, аспирантка кафедры общей химии, нашла меня в подсобке, я проникся к ней симпатией, хоть и был недоверчивым волчонком, готовым откусить руку любому, кто ее протянет. И такие, как я, не разбирались, протянута эта рука, чтобы погладить или чтобы ударить. Просто сразу кусали, потому что в большинстве случаев нас били.

Алиса была другой. Я сразу почувствовал каким-то базовым инстинктом, что эта девушка не угроза. Ее улыбка была открытой, настоящей, а глаза светились добротой. И я просто пошел за ней как дворовой голодный пес, которого почесали за ухом. Я истосковался по простому человеческому теплу, а она так и излучала его. В ее глазах не было жалости и брезгливости, которые я встречал почти в каждом встречном взгляде.

Я помню ее старую квартирку на окраине, до которой мы добирались на такси, потому что Алиса переживала, что я не вынесу час в общественном транспорте, снова замерзну. Она не боялась, не сторонилась. Впустила в квартиру оборванца с улицы, как будто мы были знакомы не один год.

Обычная горячая овсянка на воде показалась мне пищей богов. Чай – амброзией. А Алиса богиней. Она меня расспрашивала о жизни, а я все бесхитростно ей рассказывал. Про умершую мать, про отчима-алкоголика, который выгнал меня из дома, про скитания по подъездам и городам, про воровство и выживание на улице. И даже привычная жалость в ее глазах меня не злила. Она сочувствовала… Сочувствовала искренне. И я просто потянулся к ней, как к матери, хоть она и была меня старше все лишь на восемь лет…

А эта сука спросила, любил ли я Алису?! Да я в жизни никого так не любил! Без нее не было меня сегодняшнего.

Я подошел к бару и плеснул в бокал коньяк. Во рту сохранился отвратительный привкус кожи этой стервы, а запах ее духов пропитал меня, эту комнату… Блядь, как будто мою жизнь!

Прополоскав рот алкоголем, я продолжал ее чувствовать здесь. Зачем она приходила? Я хоть и не психолог, но понимал, что не просто поговорить. Разговор бы стал просто проверкой. Только проверкой перед чем? Что же эта сучка от меня утаила?

Телефон начал разрываться где-то в коридоре. Я не хотел ни с кем говорить. Она высосала из меня все силы. Два звонка, потом короткий звук смс-сообщения.

Работа? Вряд ли.

А, скорее всего, мой разведчик объявился с информацией. Надо посмотреть.

Только на пути к разведданным я наступил на что-то, да еще самым чувствительным местом на стопе. Блядь! Сегодня же утром домработница только была. Я наклонился и поднял маленький круглый флакон с тягучей жидкостью внутри. Забыв о телефоне и отставив бокал в сторону, открутил серебристую крышечку. В нос тут же ударил восточный запах. Пряности, сандал, мускус… Я никогда не разбирался в парфюме, но тут отчетливо почувствовал каждую ноту и подумал:

«На ней они немного по-другому пахнут».

Это были не обычные духи, масляные, с шариком для нанесения. Я неосознанно провел по нему указательным пальцем. Сумасшедший запах. Маслянистая отрава.

Но я, черт возьми… Блядь, нет!

Отбросив ее духи, я вышел в коридор и, взяв телефон, посмотрел на два пропущенных вызова от Родиона и открыл сообщение:

«Информация на твоей почте. Счет прежний, с тебя на этот раз полтинник».

Ну, полтинник – значит, полтинник. Я ему еще и пару бутылок могу купить. А, Родион же не пьет. Только курит как паровоз. Ладно, куплю ему блок сигарет. А может, сразу и кальян.

Прежде чем открыть файл, я перевел на счет Родиона деньги, зная, что он никогда не попросит лишнее за пшик. Если такая сумма, то нарыл он все.

Кажется, даже на втором этаже, в моей комнате, витал ее запах. А этот запах провоцировал сознание подкидывать воспоминания этих медовых глаз. Я помнил ее волосы, мягкие, почти паутина на руках. Ее шея с пульсирующей жилкой, которую так хотелось перекусить. И запах, этот запах как будто был пропитан феромонами. Не просто же так у меня встал, когда я дотронулся до нее.

Ладно, оставим все. Надо просто выкинуть из головы.

Я открыл файл, который прислал мне Родион. Нарыл он все. Только не пробился через министерство. А отец-то у нее генерал, пуст и в отставке уже.

Итак, Сивцова Дина Анатольевна, 29 лет. А по морде-то больше двадцати не дашь. Мать – Сивцова Елена Петровна, учитель истории, отец – Сивцов Анатолий Александрович, генерал-майор… Ебать! ФСБ?! Мать ушла с работы, когда родила. Ну конечно! Зачем пахать в школе при таком муже? Пусть в то время это и называлось КГБ.

Родион не подвел, здесь было все: выписка из роддома была началом, последним была лицензия на практику. А между этим… Молодец, Родион! Ее школьный аттестат, баллы при поступлении в институт, вкладыш с оценками к диплому, свидетельство о заключении брака. Это интересно, очень даже интересно.

Закамский Вадим Васильевич. Бывают же в жизни такие совпадения! Я несколько лет пересекался с ее мужем, даже не зная, что это может стать моим козырем. Интересно, как она сегодня перед ним станет оправдываться?

Я снова вспомнил ее кожу и сразу же начавшийся расплываться на ней синяк от моих зубов. Я не садист, никогда им не был, но это было приятно. Я хоть что-то смог увидеть на ее лице, кроме фальшивой показушности.

Только теперь я веду опять в этой игре.

И, блядь, должен признать, что хочу эту сучку. Хочу так, чтобы ей было больно! Разорвать, порвать, просто поиметь… И я нашел способ.

Один звонок, и мышеловка захлопнется.

– Привет, Игорь, – сказал я после короткого «да!»

– Здравствуйте, Ярослав Владимирович.

– Игорь, мне нужен Закамский для поставки сантехники.

– Но тендер же… – удивился начальник по материально-техническому снабжению.

– Так сделай так, чтобы тендер выиграла его фирма.

Говорить больше не стоило – остальное не мои проблемы.

Я еще встречусь с ней. Хочу? Очень. Мне доставляет какое-то изощренное удовольствие эта борьба, в которую сегодня включилась и она.

Алиса, прости меня, но тебя больше нет. Нет той женщины, что могла меня сдерживать. А я как будто нашел объект для своей ненависти, для выплеска негатива. Как будто я винил эту сучку за то, что потерял Алису.

Интересно, а можно ей приписать доведение до самоубийства? Был бы отличный вариант…

ГЛАВА 7 Дина

Я не смогла расслабиться даже в машине. Напряжение все еще не отпускало, руки слегка тряслись, а место укуса все еще болело. Я почти сломала ногти и счесала кожу на том месте, лишь бы убрать его след на себе. Только сейчас стало страшно… Потому что я понимала, что он адекватный человек. Адекватный и очень продуманный. Немного импульсивный, агрессивный, но это не патология – просто особенности характера. А я не буду больше действовать слепо, как сегодня. Хватило уже! Теперь надо аккуратнее.

Теперь жду ответ от Антона Алексеевича. Можно было бы обратиться к отцу, но он со своей дотошностью потом вынесет мне мозг.

Сейчас просто надо успокоиться, взять себя в руки и подумать. Я не понимала этого человека и не знала, как лучше поступить. Бездействовать? Или как-то проявить себя? Провоцировать Ратомского не стоило – чревато. Но и знать, что его спровоцирует, я не могла. Слишком он сложен. Нужна информация…

Я вспомнила – Алиса упоминала, что преподаватель химии. Интернет мне в помощь. Хоть за что-то зацепиться на первое время. Не учитель! Преподаватель. В каких институтах у нас есть дисциплины, связанные с химией?

Нет, не сейчас. Надо хотя бы отъехать от его дома. Свернув на соседнюю улицу, я остановилась прямо под знаком «Остановка запрещена», включив аварийку. Кажется, на штрафы уйдут все мои гонорары.

Два высших заведения с кафедрой химии, еще три с кафедрой химии и биологии. Еще в пяти преподавалась химия.

Заглянув в ежедневник, я увидела, что на завтра нет записей. Что ж, можно покататься по городу. Хотя нет, зачем ездить, если можно поговорить с Калининым? С этой семьей он знаком, пусть и не слишком близко, но все же…

Гудки тянулись один за одним. Андрей Григорьевич ясно сказал перезвонить завтра, но сейчас не тот случай. Я позволила эмоциям руководить мною.

– Я же сказал, что занят, – почти шепотом ответил Калинин, когда я уже в третий раз набирала его номер.

– Один вопрос: откуда ты знаешь семью Ратомских?

– Базовый курс психологии входит в любую учебную программу. Я познакомился с Алисой, когда она была преподавателем.

– Где?!

– Дина Анатольевна, ты меня достала, – выдохнул Калинин, но все же сказал, в каком вузе и сбросил вызов.

Ну вот, хоть что-то… А оно мне надо? Видимо, да.

Как будто напоминание о том, что не стоит лезть, куда не следует, укус на щеке снова дал о себе знать. Я посмотрела в зеркало и поморщилась. Да, есть следы везде, от каждого его прикосновения. Особенность кожи. Чуть надави – сразу синяк.

Тональник в сумочке должен быть, вроде не выкладывала. И да, я его подбирала со светлого паркета… Память так услужливо подкинула маленький тюбик возле его ноги, что накатила тошнота. Нет бы, блокировать это дерьмо!

Я сама смогу, я справлюсь. Тональник, пудра… Но Вадиму придется все равно что-нибудь сказать. Не думаю, что муж не слышал его фамилию. Его знают многие…

Входя в здание филиала института, я уже успокоилась. Май месяц, сессии – значит, все преподаватели должны быть здесь.

– Извините, – посмотрела я на своеобразную охрану, представленную пожилым мужчиной, – мне нужна кафедра общей химии.

Ответом мне была улыбка и подробное объяснение, как и куда идти.

Зачем я иду сюда? Что мне здесь надо?

Но, остановившись перед дверью, я не хотела уже отступать. Знание – это сила. Постучав, я открыла дверь. Неудобное расположение. Дверь открылась вплоть до стеллажа напротив нее. И чтобы зайти внутрь, надо сначала протиснуться в угол, а потом, только закрыв ее, обогнуть стеллаж и увидеть три стола. За двумя из них сидели женщины. Одна – совсем пожилая, даже старая, а другая моложе. Молоденькая явно не помощник мне, а вот пожилая… К ее столу я и подошла.

– Здравствуйте, – улыбнулась я, – вы не могли бы мне помочь? Меня зовут Дина.

– Что, опять пересдача? – поджала губы женщина.

Я уже и не знала, радоваться мне или огорчаться, что меня приняли за студентку. Внешность опять сыграла роль.

– Нет, – улыбнулась, – я пишу статью для журнала.

– Ирочка, – посмотрела моя собеседница на коллегу, – зайди, пожалуйста, в двести первую аудиторию и скажи, что я немного задержусь.

– Конечно, Катерина Стефановна!

Когда девушка скрылась за дверью, моя собеседница улыбнулась:

– Вы не журналистка.

– Нет, – покачала я головой, – Алиса Ратомская моей была клиенткой, я психолог.

– Алиса… Я слышала, что она погибла. Знаете, я мало что могу сказать о ее жизни после ухода из института. Талантливая девочка была. И я помню, – усмехнулась женщина, – как мы нашли этого парнишку в подсобке.

– Что, простите? – не поняла я.

– Ратомского. Она стала ему матерью почти, как бы это не звучало. Я не знаю, почему она пригрела этого оборванца, но удивительно, что они прожили пятнадцать лет. Учитывая, что Алиса в свои двадцать шесть на то время уже перестала быть женщиной.

– В каком смысле? – не поняла я.

– Наш организм – это химия и биология. А гормоны Алисы перестали работать… Те самые гормоны, – показала Катерина Стефановна пальцем вниз.

– Подождите… – догадка мелькнула, но я не могла поверить.

– Да, девушка, Алиса перестала быть женщиной в двадцать три года. Неудачное замужество, выкидыш на позднем сроке, открывшееся кровотечение, удаление яичников, труб и матки. Как следствие – психологическая травма. Она оставалась женщиной, но секс ей был не нужен.

– Потому что яичники вырабатывают эстрогены, женские гормоны…

– Вы правы, – кивнула Катерина Стефановна. – И я не понимаю, как с тем мальчиком она прожила столько лет. Он был волком, смотрел исподлобья, а теперь первый человек в городе.

Я задумалась. Поверить в то, что Ратомский не спал со своей женой, было невозможно. Зачем жить с женщиной, которая старше, которая не может иметь детей, которой вообще плевать на половой контакт? А в благородство его не верила. Проще поверить в инопланетян или магию.

– Вы сказали, что у Алисы была беременность, обернувшаяся трагедией…

– Да, – подтвердила Катерина Стефановна. – Помню, когда она забеременела и рыдала на плече у меня. Она была красавицей, как и вы.

Я улыбнулась на комплимент. Но пора откланяться. Ничего интересного. Пятнадцать лет без секса – нет. Ратомский с кем-то трахался точно.

– От кого она забеременела?

Сама не знаю, зачем задала этот вопрос. Скорее, просто по инерции. Откуда Катерина Стефановна могла знать такие подробности? Но она знала…

– Да все знали, что она встречается с Андреем Калининым! От кого же еще могла забеременеть?

ГЛАВА 8 Дина

Новость меня ударила. Только я не поняла, женаты они были или встречались. Но все равно это в голове не укладывалось!

– Извините, Катерина Стефановна, Алиса Геннадьевна была замужем за Андреем Калининым?

– Официально не оформляли, гражданским жили. Она в него влюбилась, как только он появился в институте. Еще совсем молодой, но такой обаятельный.

А то я не знаю, каким он может быть! Кажется, и эта старушка была влюблена в Андрея. Он преподавал в нескольких институтах, брал общую психологию для первокурсников, несколько часов в неделю – ничего сложного. Четверть ставки. В основном, заочники.

Гад, Калинин! Еще утверждал, что заядлый холостяк.

– И как они расстались?

– Не знаю подробностей. Жили они где-то уже полгода, когда Алиса забеременела. Тогда-то все и изменилось. Она не распространялась о личной жизни. Только один раз расплакалась, как я и говорила, у меня на плече. Видимо, не хотела сор из избы выносить. Стала нервной, перестала улыбаться. Все можно было бы списать на беременность, которая проходила довольно тяжело, но мне казалось, что дело в Андрее. И вот где-то за месяц до декретного отпуска ее прямо на скорой увезли из института. Я не знаю, как на таком сроке это называется у врачей – выкидыш или преждевременные роды, но не спасли ни ребенка, ни детородные органы из-за сильного кровотечения. На работу Алиса вернулась где-то через месяц, и с тех про Андрея я не слышала. Он перестал проводить лекции в нашем институте, а Алиса начала сторониться мужчин. Прошел год, а она все одна куковала. Я ей и сказала, что не стоит зацикливаться на прошлом, надо смотреть в будущее. Алиса тогда мне и рассказала обо всем, попросив больше не поднимать эту тему. А еще через два года появился Ярослав…

Я слушала Катерину Стефановну и не могла поверить, что она говорит про того самого Ратомского, с которым мне сегодня довелось познакомиться. Представить его мальчиком-оборванцем, пригревшимся в подсобке… Моей фантазии на это не хватало. И Алиса не побоялась притащить его к себе, а потом еще и вышла за него? Что это? Нереализованный материнский инстинкт? И с кем удовлетворял свои потребности Ратомский на протяжении пятнадцати лет?

Странная ситуация…

– Заболталась я с вами, – спохватилась Катерина Стефановна, – уже полчаса лекции прошло.

– Извините, что отвлекла вас, – выдала я широкую улыбку, и место укуса дало о себе знать.

– Страстный у вас мужчина, – заметила с хитрецой преподаватель. – Бадяга поможет, быстрее след пройдет.

– Спасибо, – ответила я, выходя следом за ней с кафедры.

Да уж, страстный мужчина… Его бы страсть в нужное русло, а не на людей бросаться.

На улице я осмотрелась в поисках аптеки. Мазь бы какая-нибудь точно не помешала. Зеленый крестик я заметила на противоположной стороне дороги. Пока переходила дорогу, стояла в очереди, все думала, что же сказать Вадиму. Даже тональник не скрыл синяк от любопытных глаз Катерины Стефановны, от мужа уж точно не спрячешь.

И пусть Вадим не ревнив, но вопросы возникнут точно. И что мне сказать? Дорогой, я заявилась домой к взбешенному мужу погибшей клиенты, и он меня укусил?

Да уж… Иногда чистая правда выглядит бредовей любой фантазии. Но и врать не хотелось. Одна ложь порождает другую, и потом уже не разобраться, с чего все началось, когда этот ком лжи и обмана понесется с горы. Вот только логичное объяснение никак не приходило в голову.

Вадима дома не было. Странно, но я обрадовалась, а через минуту чертыхнулась. Ратомский одним действием уже влез в мои отношения с мужем. Сволочь! Чего он добивается? Такое ощущение, что я просто становлюсь для него козлом отпущения.

И Алиса еще говорила, что у нее замечательный муж?

Да, именно так. И я вообще не понимаю. Готова даже поверить, что у мужа Алисы есть злобный брат-близнец. Нет, я определенно схожу с ума. Может, к Калинину записаться?

Кстати, тоже интересная ситуация вырисовывается. Неужели он, когда назвал вуз, думал, что я не узнаю о его прошлом с Алисой? Андрей Григорьевич не дурак, так что догадался бы. Тогда, возможно, он просто не видел смысла скрывать их отношения. Так бывает: люди сходятся, расходятся, некоторые и детей теряют. Ну да, криминального тут ничего нет. Это сразу я неоднозначно среагировала на его имя, потому что оно для меня стало полной неожиданностью. Но ведь на самом-то деле… Вполне обычная ситуация.

– Дина! Дина! – кажется, Вадим звал меня уже не в первый раз, но я так увлеклась мыслями о посторонних людях, что даже не заметила, как он появился в дверях спальни.

– Привет, – посмотрела я на мужа.

– Как дела? – спросил он.

– Нормально, а у тебя?

Обычный вечерний разговор, только почему-то сегодня говорить не хотелось. Сейчас Вадим ответит тоже какой-нибудь дежурной фразой, бросит пиджак в кресло, закатает рукава рубашки и спросит, буду ли я чай. Он повторил все действия в точной последовательности и ушел на кухню.

Вернулся с двумя кружками, поставил их на стеклянный столик, щелкнул пультом от телевизора и повернулся ко мне. Я знала – он хочет спросить, что будем смотреть. Но ритуал был нарушен, потому что Вадим нахмурился и удивленно протянул:

– Что с лицом?

ГЛАВА 9 Дина

– Ударилась, – ответила я Вадиму и мысленно чертыхнулась.

Ну вот, ком лжи начал собираться. Надеюсь, следы зубов он не рассмотрит, учитывая, что синяк стал еще больше и слился в одно пятно. Если не присматриваться, конечно. Но, когда начнет сходить, будет хуже.

Вадим помолчал, а потом спросил:

– Может, к врачу?

– Из-за синяка? Не стоит.

Только, возможно, прививка от бешенства не помешала бы.

– А что случилось?

Бля, ну что его сегодня пробрало? И что сейчас делать? Опять врать? Хорошо хоть шею прикрыла гольфом под горло.

– Стул в кабинете сломался. И с него – прямо подбородком о стол.

И что за чушь мне пришла в голову? Может, я не бешенством от Ратомского заразилась, а психическим расстройством?

Телефонный звонок отвлек меня от почти параноидального бреда.

Калинин.

– Слушаю, – ответила я на звонок, хотя хотелось начать разговор со слов: «Сволочь ты, Андрей Григорьевич».

– Ну и по какому поводу ты меня целый день доставала?

– Давайте завтра встретимся.

– Дина, я уезжаю на конференцию в Москву, у тебя есть только сегодняшняя ночь.

– Я приеду?

– Через полчаса буду дома.

Пока он вернется, я точно сдохну от любопытства, если раньше меня Ратомский где-нибудь в лесочке не прикопает. Нет, однозначно паранойя начинается. Я начала переодеваться, когда Вадим, который сегодня вообще мои мысли не занимал, спросил:

– Может, ты скажешь, куда собираешься на ночь глядя?

– У меня дела, скоро вернусь. Я к Калинину. Он завтра уезжает, а у меня к нему срочные вопросы по работе.

Муж кивнул, вроде бы успокоившись. А я, послав ему воздушный поцелуй, схватила ключи от машины и выскочила за дверь. Какой-то непонятный азарт гнал меня вперед, я в нетерпении барабанила пальцами по рулю на светофорах, кусала нижнюю губу и почти выдохнула, въехав во двор дома Андрея.

Так, для начала успокоиться. Слишком много эмоций…

В подъезд я входила минут через пять, надеясь, что выгляжу хотя бы не так, что готова разорвать Калинина.

– Привет, – Андрей стоял в дверях и внимательно смотрел, как я подхожу, а потом усмехнулся: – Что, эти старые сплетницы с кафедры уже донесли?

Проницательный, как всегда. И почти до апатичности спокойный. Да, мне до такого мастерства еще далеко. Ходить вокруг да около нет смысла, так что я просто кивнула. Калинин пропустил меня в квартиру, и мы привычно оказались на кухне друг напротив друга.

Андрей молчал. Нет, он не станет говорить первым. Сейчас главное – задать правильный вопрос.

– Почему ты не сказал, что Алиса была твоей женой?

– Она не была мне женой.

Я скрипнула зубами. А хотя кто я такая, чтобы он тут передо мной душу обнажал? Точно не его консультирующий специалист.

– Андрей, ты издеваешься? – вздохнула я печально.

– Не пытайся мною манипулировать, Дина, я лично тебя учил всем приемам. Твои печальные глаза и жалостливый тон меня не проберут. Да тебе и не идет такое выражение лица.

– Расскажешь?

Да, в кошки-мышки в Калининым играть бесполезно. Поэтому простой вопрос. Андрей расскажет столько, сколько посчитает нужным. А если что-то захочет утаить, то и клещами не вытащишь.

– Ты раздуваешь какую-то мелодраму на пустом месте. Какая разница, с кем я трахался почти двадцать лет назад?

– Циник, – констатировала я.

– Вот давай обойдемся без твоих заключений, – поморщился Андрей. – Что ты сейчас хочешь от меня услышать? Слезливую историю? Увы, – развел он руками. – Все как обычно. Познакомились, прониклись симпатией, стали спать. Алиса залетела, чему я не особо обрадовался. Даже предложил ей сделать аборт. Истерику, как сделали бы некоторые женщины в таком случае, она не закатила. Мы достаточно спокойно поговорили и поняли друг друга. Я не отказывался от ответственности, но и от мысли о радостях семейной жизни сводило зубы. Потом Алиса попала в больницу. Ребенка не спасли, она была на длительной реабилитации, и после выписки из больницы мы вполне по-дружески разошлись. Так бывает, Дина.

В принципе, Калинин мне ничего нового не рассказал. Все это я уже слышала от коллеги Алисы. Ну, вот же жук. Вроде бы и говорит, ничего не утаивает, но прекрасно понимает, что это все я уже знаю.

– И сейчас, когда ей понадобился психолог, ты почему-то направил Алису ко мне?

– Ну ты же понимаешь, что сам я не мог ее консультировать, потому что не был бы объективным. И отправил ее к тебе я не сразу.

Что ж, складная история. И да, по сути, совсем обычная. Просто в ней слишком много личного и слишком много совпадений.

– А мужа ее ты хорошо знаешь?

– Ярослава? Не очень, я однажды помог ему по просьбе Алисы, но говорить об этом не буду. Конфиденциальность, как понимаешь.

Помог? Интересно, может, это Калинин сотворил такого монстра в лице Ратомского? Хотя вряд ли. Скорее, наоборот. Андрей дал якорь в лице Алисы, а теперь якоря нет, вот и рвет крышу у Ярослава Владимировича. И он пытается зацепиться за что-то другое. Или за кого-то…

– Не стоило ее отправлять ко мне, – покачала я головой.

Уже ничего не переиграешь. А жалеть о том, что нельзя изменить… Смысл?

– Я подумал, что вы сработаетесь, хоть и очень разные.

– Но кое-что общее у нас есть… было, вернее. Мы обе спали с тобой.

Калинин одарил меня таким взглядом, что даже взгляды Ратомского показались мне вполне доброжелательными. Зря я это ляпнула.

ГЛАВА 10 Ярослав

Никогда не опаздывал, но сейчас уже пять минут десятого, а я только въезжаю на парковку. Ирина успела позвонить и обеспокоенно спросить, не случилось ли чего. Случилось, блядь. Я так увлекся созерцанием лица с медовыми глазами в файлах, которые вчера получил, что не заметил, как остыл кофе и как время ускорило свой бег. Она меня как будто гипнотизировала даже с фотографии.

Чертова сука! Она стала занимать слишком много места в моей голове.

Стеклянные двери распахнулись, и я, игнорируя лифт, направился к лестнице. В приемной пахло кофе и слегка Ириниными духами. Странно, я раньше этого не замечал. С каких пор запахи стали моим фетишем?

– Ярослав Владимирович, – заметила меня секретарь и поднялась с кресла, – доброе утро.

– Здравствуйте, – кивнул я. – Можно мне кофе, черный и крепкий.

– Пара минут, – подошла она к кофемашине. – Корицу добавить?

Запахи приемной тут же ушли, а я снова почувствовал тот самый запах с примесью восточных пряностей.

– Нет! – ответил довольно резко и хлопнул дверью кабинета.

Это уже какое-то наваждение. Что мне теперь – отказаться от восточных кухонь, приправ, чтобы не думать о Сивцовой? Полное дерьмо!

Ирина открыла дверь, предварительно два раза постучав, и поставила передо мной чашку кофе со словами:

– В приемной Игорь Валентинович.

– Пусть заходит. И отправьте мне на электронку список встреч на сегодня.

– На сегодня встреч нет, Ярослав Владимирович.

Отлично, голова с самого утра работает плохо, а уж общаться с людьми вообще желания нет.

– Доброе утро! – сказал Игорь, закрывая дверь, когда Ирина пригласила его в кабинет. – Я подумал над вашей вчерашней просьбой.

– Ты о Закамском? – догадался я.

– Да, думаю, что смогу все устроить.

– Отлично.

Игорь бросил мне на стол папку и заметил:

– Выбор, конечно, хорош, но я все равно не понимаю, зачем для такого объекта Закамский. Я свяжусь с его фирмой, чтобы обговорить детали.

– Не надо, я буду с ним работать напрямую.

У моего начальника отдела по материально-техническому снабжению брови удивленно поползли вверх, но спорить он не стал. Блядь, вот и на хрен мне это надо?

До обеда я подписал несколько документов, сделал два звонка, вот только работа не отвлекала. Так глубоко засели эти медовые глаза, этот восточный запах. И черт знает, что с этим делать. Нет, так дело не пойдет…

Нажал на кнопку селектора и сразу же услышал голос секретаря:

– Да, Ярослав Владимирович?

– Ирина, я уезжаю по делам. Заберешь документы со стола и отправишь по нужным адресам.

– Хорошо.

На выходе из здания я получил сообщение с адресом. Наконец-то! Уже думал, что не дождусь. Отправив в ответ, что буду через двадцать минут, сел в машину и поехал на окраину города. Конспиратор хренов.

Дешевая кафешка, которая вряд ли привлекала кого-то, кроме дальнобойщиков, была почти пустой. Деревянные столы, местами сбитые на углах, с надписями, как на школьных партах, заляпанные жалюзи на окнах, липкий пол. И куда только санстанция смотрит?

Зато человека, с которым я встречался, обстановка ничуть не смущала. Он уплетал за обе щеки что-то, по цвету напоминавшее борщ, но отвратительно пахнувшее. Я поморщился, присаживаясь напротив, и попросил:

– Убери эту гадость, меня сейчас стошнит.

Коротаев усмехнулся и, вытершись бумажной салфеткой, с укором сказал:

– Зарплата мента не позволяет ходить по дорогим ресторанам, а дома я могу позволить себе лишь яичницу и пельмени.

– Тех денег, что я тебе дал, должно хватить на ежедневный обед в нормальном кафе в течение года.

– Кстати, – Коротаев сделал драматическую паузу, откинувшись на стуле, – не помешала бы надбавка, я огромную работу проделал.

– Докладывай, а там я сам решу, стоит твоя работа премии или нет.

Георгий Иванович был не самым милым типом, но удостоверение следака в кармане давало ему определенные полномочия, которыми он и пользовался, стараясь заработать. За это его винить не стоило – каждый выживает как умеет. По сути, мы просто заключили сделку, которой оба должны остаться довольны. Взяток я ему не предлагал, просто дополнительный заработок.

– Значит, так-с… Я проверил все ломбарды в городе. Заметьте, в городе, – поднял он вверх указательный палец, набивая цену, – но кольцо вашей жены нигде не засветилось. Выписка с банковского счета, к которому привязана карта, что вы мне предоставили, дала относительное представление о ее последних передвижениях. Алиса Геннадьевна заправила машину, – достал Коротаев смартфон и показал место на карте, – вот здесь, потом сняла наличные в банкомате в этом здании. И это последняя операция по карте. Видеозаписи у охраны не сохранились, так что узнать, долго ли она там пробыла, я не смог. Пока не было времени обойти все конторы в том здании, но я постараюсь, хотя по истечении двух месяцев вряд ли кто-то ее вспомнит, там сотни людей ежедневно.

– Тогда работай, – немного раздраженно сказал я, не понимая, зачем меня выдернули на эту встречу. – А потом уже поговорим о дополнительной оплате.

Неэффективная встреча – только потерянное время. Но Коротаева можно понять, он рассчитывал, что я раскошелюсь прямо здесь. Нет уж, аванса ему хватит, а остальное будем смотреть по факту. Заслужит он еще бабки или нет.

Дороги в городе были пустыми, поэтому до дома я добрался быстро. Переоделся в спортивный костюм и снова покинул дом.

Есть способ выпустить пар. Может, и эту суку из башки выброшу. Боксерский мешок, удары, ни одной мысли в голове – то, что надо.

Небольшой спортзал, конечно, не элитные фитнес центры, рекламу которых можно встретить на каждом углу, но этим он мне и нравился. Ценник меня волновал мало, больше беспокоила возможность встретить кого-то из знакомых. Сходил я пару раз в разрекламированные заведения и больше уделял времени светским беседам и рабочим вопросам. А хотелось просто расслабиться.

Вот я и нашел маленький зал, где вероятность подобных встреч сводилась к нулю. Знакомая девушка мне улыбнулась, сказав:

– Давно вас не было видно.

– Дела, – ответил я, принимая ключ от шкафчика.

В раздевалке никого не было, что неудивительно. В такое время, в рабочий день – не зря я не ждал до вечера, было бы больше людей. В тренажерном зале два человека: дама необъятных размеров, которая пыталась качать пресс, и молодой парень, совсем дохленький. Я прошел мимо тренажеров и повернул к небольшой комнате.

Здесь было два боксерских мешка, но я не думаю, что кто-то, кроме меня, вообще сюда заходил. Всегда было пусто. Но не сегодня…

Я услышал удары прежде, чем рассмотрел миниатюрную фигуру. Освещение здесь, в отличие от основного зала, было не очень, но в первую очередь я оценил задницу девушки, которая с каким-то остервенением наносила удары. Но удары были четкими, правильными – она не впервые молотит мешок. Но задница у нее… Да, что надо в этих обтягивающих леггинсах.

Может, снять ее на вечерок? А что, тоже хороший способ выпустить пар.

Я взял эластичные бинты и начал обматывать руки, прикидывая, как лучше подкатить к девчонке с шикарной задницей. Она, видимо, услышала что-то, потому что обернулась, и мы одновременно выдохнули:

– Блядь!

ГЛАВА 11 Ярослав

Если бы она не выматерилась вместе со мной, то я бы решил, что обознался. Не зря же за последний год зрение упало, да и галлюцинации возможны, учитывая, что эта баба занимала последние сутки всю мою голову.

Но это была она, только непохожая на себя вчерашнюю. Сейчас это была не офисная леди. Пока она стояла ко мне спиной, я успел рассмотреть не только аппетитный зад, но и небрежно собранный на макушке хвост, выбритый фигурно затылок, выступающую из-под бретельки татуировку на лопатке. Наверное, поэтому даже и не мог подумать, что это та самая женщина, которая вчера пришла с непроницаемым лицом в мой дом, со всей своей долбанной профессиональной выдержкой.

Сейчас она смотрела на меня, не скрывая удивления. И, черт возьми, я хотел подойти ближе, чтобы увидеть, как ее медовые глаза снова меняют цвет.

Но даже в этом тусклом свете, который даже не доходил до углов комнаты, я увидел, как по ее виску покатилась капля пота. Меня так увлекло это зрелище, что я проследил ее путь по щеке, а потом блеск исчез в полумраке между лицом и шеей, прямо на том месте, где виднелся синяк. Пара секунд – и на ключице снова капля, уже больше, смешавшаяся с другой. Она впиталась в футболку, как раз на часто вздымающейся груди…

– Ярослав Владимирович, – ее голос резанул раскаленный воздух, который от интонации почти заискрился, – вы меня преследуете?

Она говорила спокойно, почти равнодушно. Почти…

– Больно ты мне нужна, – сказал я, начав обматывать вторую руку, только бы не пялиться на ее сиськи и зад, обтянутые тонкой тканью.

Что сделала она? Сука, она меня взбесила! Сделала вид, что меня здесь нет, и продолжила дубасить мешок.

Когда я только начал заниматься бизнесом, Алиса меня заставила меня сходить на пару тренингов и прочитать несколько книг по психологии менеджмента. Может, я и не такой профи, как эта чертова психологиня, но помню, что игнорирование – один из способов влияния. Поражает самооценку человека, а мою самооценку трогать не стоило.

Но все равно больше привлекали внимание ее движения. Она двигалась грациозно, но в то же время с неприсущей для ее комплекции силой. Как пантера. Хотя нет, ей бы больше сравнение с пумой подошло.

Но все равно меня задело, поэтому я, не задумываясь, выпалил:

– Дина Анатольевна, спарринг?

Она придержала мешок руками и снова повернулась, сдув с лица выбившуюся из хвоста прядь.

– Вы шутите?

– Ну… – усмехнулся я, стараясь ее разозлить, – если ты мужу объяснила прошлые синяки, то и новые сможешь.

Пришло время уложить ее на лопатки. Я хотел сделать это фигурально, но, видимо, получится буквально. Мне нравилась эта игра под названием «Вчера ничего не было». Умело держится – достойный противник.

Она начала подходить ко мне, медленно, так, что я не понимал, кто здесь хищник. Блядь, опять запах… У нее запас этой отравы, что ли?

И я не понимал, какая ее личина настоящая. Вчерашняя или вот эта, дикая.

– Ярослав Владимирович, вы еще не готовы.

– Две минуты, – продолжил я наматывать бинт.

Она сняла перчатки и подошла к импровизированному месту нашего будущего спарринга. Здесь были только два мата, лежавшие рядом друг с другом. И мы.

– Какие правила? – спросил я, сбросив кроссовки и ступив на мягкую поверхность.

– Не думала, что вы им следуете, – усмехнулась она, напрягшись, когда я оказался рядом.

– Тогда без правил.

– Без правил.

Возможно, это было смешно – спарринг с женщиной, которая на голову ниже меня, да еще с комплекцией подростка. Только внешность обманчива.

Ее первый удар я почти пропустил – он просвистел всего в миллиметре от подбородка. И я сам не понял, как в последнюю минуту увернулся. Даже догадываюсь, в какое место она целилась. Мстительная сучка.

Я нацелился ей в плечо, но удар был блокирован, а сама она, резко повернувшись, ударила мне ребром ладони, кажется, в печень и оказалась за моей спиной. Дезориентация. Что ж, неплохо. Только со мной этот номер не пройдет.

Развернувшись, я перехватил руку, которой она готовилась нанести удар, и заломил за спину, нагнув своего… спарринг-партнера. Смешно до жути звучит. Ну и что теперь?

У нее был один выход, только я не думал, что она им воспользуется. Надо было сильнее сжать руку. Она ногой подцепила меня под коленную чашечку и, пока мы падали на маты, успела повернуться.

Блядь, я оказался прямо на ней. Лицом к лицу. Я снова чувствую ее соски, только теперь вместе с бешено бьющимся сердцем ближе к левой стороне. А как она смотрит, упираясь руками в мои плечи.

Я расслабился, а не стоило. Эта миниатюрная кукла перекинула меня назад, через свою голову. Только я вовремя сообразил насчет ее маневра и потянул легкое тело за собой. Она оказалась прямо на мне. Блядь, прямо на моем члене.

– Сдаешься? – спросил я.

– И не подумаю, – ответила она так, как будто я посягнул на ее девичью честь, от которой явно уже ничего не осталось.

Отлично! На другое и не рассчитывал. Она почувствовала, как я расслабился, и на секунду замешкалась. Мне хватило. Я снова уложил ее на лопатки, наткнувшись на озлобленный взгляд. Так-то, всегда будь начеку.

Сопротивляется. Попыталась врезать, но одной моей ладони хватило, чтобы зажать ее руки над головой. Теперь брыкается. Нет уж, я зажал ее бедра и наклонился к самому лицу:

– Теперь сдаешься?

– Никогда.

Упрямая сучка.

Мне какая-то хрень ударила в голову, и я ее поцеловал. Нет, не просто поцеловал, жестко вторгся в ее рот, прикусывая губы, продвигая язык как можно глубже.

И это был не акт удовольствия. Это был акт ее сегодняшнего поражения.

ГЛАВА 13 Дина

Я даже предположить не могла, что обычная тренировка, к которой я прибегала, чтобы отвлечься, обернется вот этим. Надо было сразу уходить, как только он появился здесь.

Мой косяк. Я не была собрана, не готова к такому повороту. Даже не знаю, что меня больше сбило с толку: его спокойствие, отсутствие вчерашней агрессии или моя собственная пустая голова. Конечно, именно на этот эффект я и надеялась, придя сюда. Освободить мысли, потому что последние дни мозг просто стал пухнуть.

И тут я дала маху. Что меня дернуло согласиться на спарринг с Ратомским? Наверное, бессознательное желание уделать его и уложить на лопатки.

Только на лопатках оказалась я. Не стоило недооценивать противника.

И сейчас я чувствовала его даже острее, чем вчера. Было тяжело дышать из-за его тела сверху, любое движение руками отдавалось болью в запястьях, скованных железной ладонью. Он был слишком близко. Сквозь тонкую ткань его спортивных брюк я чувствовала бедром эрекцию.

Твою ж мать, неужели он еще и возбудиться успел?

А потом… Вот этого я точно не ожидала. Он меня поцеловал. Хотя, наверное, поцелуем это назвать было сложно. Он просто издевался над моим ртом, в который беспрепятственно проник, потому что я растерялась. Грубый напористый язык старался протиснуться как можно глубже, будто бы Ратомский пытался задушить меня этим поцелуем. Зубы, не щадя, царапали кожу губ.

Я потеряла счет времени, не знала, сколько продолжалась эта пытка. Но он этими движениями выбил из меня все силы. Хотелось сопротивляться, но мышцы ослабли, как при сильнейшей нехватке кислорода.

И тут я почувствовала его вторую руку, продвигавшуюся по бедру к талии. Меня это отрезвило. Не могу его сбросить с себя – значит, поступим по-другому. Я прикусила его язык. Ратомский дернулся и отстранился, а во рту появился солоновато-железный привкус. Кровь.

– Сука! – сказал он, привстав надо мной на коленях.

– Сам напросился, – перевернув его на лопатки, чего Ратомский точно не ожидал, поднялась на ноги и направилась в раздевалку, на ходу разматывая эластичные бинты.

Он не оставит это просто так. За каждую пролитую каплю крови он отомстит. Только как? И когда? С его возможностями можно ожидать любой подлянки.

Горячий душ не помогал согреться – меня знобило. Я вздрагивала от каждого звука. Налицо паранойя и мания преследования. Я действительно думала, что Ратомский заявится в женскую раздевалку? С него станется.

Беспринципный, мстительный, продуманный, аккуратный. Мы стали пауками в банке, готовыми сожрать друг друга. Или хомяками. Дурацкое сравнение, но почему-то именно оно всплыло в голове. Это был мой первый контакт со смертью. В лет семь или восемь, когда я тайком от родителей притащила домой двух джунгарских хомячков. Благо, что у меня была своя комната, так что их ночную активность никто не слышал. У мамы я позаимствовала трехлитровую банку – в тесноте да не в обиде. В зоомагазине купила опилки и маленькую коробочку корма, посчитав, что сделала все для их комфорта. Только вскоре начался дачный сезон, и родители стали меня увозить за город. Я оставляла им корм, но однажды выходные затянулись. Кажется, были майские праздники.

И вот я вернулась домой почти после недели отсутствия и увидела маленькие лысые шарики с полоской на спине – особенностью джунгарских хомяков. Родители сожрали свое едва появившееся потомство, а потом самец перегрыз горло самке. И я не знаю, сколько он просидел среди шести трупов. Но, едва увидев меня, лег рядом с самкой и сдох. Отличие от пауков только в мотиве действий…

А вот с мотивом как раз непонятно. Ратомский – загадка. Но между нами явно какая-то химия.

Химия… Химия? Химия!

Может, моя идея бред, но проверить стоит. Только что мне это даст?

Я почти вылетела из душевой в раздевалку, только поскользнулась на плитке и готовилась разбить голову, как меня остановила мужская рука, перехватив поперек живота.

Все-таки я не ошиблась. Пришел.

– Ярослав Владимирович, вы ошиблись, это женская раздевалка, – повернулась к нему, стараясь сделать вид, что одно короткое полотенце на мне – это норма. Не провоцировать, не поддаваться.

Сейчас меня Ратомский и его присутствие здесь не волновали. Или волновали, но мало. Я уже зацепилась за другую мысль, которую не терпелось проверить.

– Ты бы уже определилась, мы на «ты» или на «вы».

– Зависит от ситуации.

Господи, да свали ты уже отсюда и дай переодеться. Вот только Ратомский явно не собирался уходить. Расположился на деревянной скамейке рядом с оставленной мною одеждой и нагло стал пялиться на меня.

– Я не могу понять тебя, – сказал он. – Вчера ты долбанная мозгоправка, сегодня почти девочка с улицы. Вчера такая холодная, сдержанная, непробиваемая, а сегодня дерзкая, бойкая, стервозная.

– А и не надо понимать, – усмехнулась я в ответ, поняв, что он растерян, хоть и старается не показывать.

– Но все-таки ты сука, – подытожил Ратомский.

– Как скажете. А теперь мне надо переодеться.

– Да ради бога, – ответил он, поднимаясь со скамейки, но не вышел.

Не уйдет – он пытается меня зацепить. Чего обычно ждут мужчины в подобных ситуациях? Стыдливо прикрываться и умолять уйти или завизжать на всю улицу, назвав его извращенцем. Может, выход и не так плох, но не мой стиль. Да и по-хорошему просьбу он тоже не поймет.

Чистой воды идиотизм моя идея. Я, возможно, сделаю еще хуже, но шансы напополам. Или верну статус себе или только разозлю его.

Я повернулась спиной к Ратомскому и сбросила полотенце. Не знаю, кто испытал больше неловкости – я больше пяти лет не раздевалась ни перед кем, кроме Вадима. Но сейчас мне нужно было вызвать смущение, хотя бы его подобие, у другого человека, который сейчас стоит за моей спиной и наблюдает. Я позвоночником чувствую, что наблюдает.

Кажется, я одевалась невыносимо долго. Только не оборачиваться. Его здесь нет. Я одна. Самовнушение – великая вещь. Руки почти не тряслись, но время стало резиновым. Наконец, я застегнула ремень на джинсах и обернулась.

Он стоял, привалившись к стене, и смотрел так, как будто готов был то ли убить меня, то ли трахнуть. Хорошо, что я не повернулась раньше, иначе бы не выдержала этот взгляд.

Я молча прошла к двери, чувствуя пульсацию в висках. Он не пошевелился. Но выдохнуть смогла, только оказавшись на улице. А я-то думала, что вчера был хреновый день. Но цветочки только начали распускаться, а к созреванию ягодок будет… Неизвестно что, но что-то будет.

А сейчас мне нужна таблица Менделеева. Я, кажется, Алиса, поняла твое послание.

Достав телефон из сумки, снова посмотрела на гравировку внутри. Просто, но умно. Открыла на телефоне картинку с таблицей и начала искать совпадения.

Al – алюминий, I – йод, Se – селен. Даже понятным становится странное написание букв, где заглавные чередуются со строчными.

13 53 34

Порядковые номера в таблице. И где у нас применяются шестизначные коды?

ГЛАВА 14 Ярослав

Какого хрена я вообще поперся в женскую раздевалку? Да сам не знаю. Но она как будто знала, что я приду. И все-таки обыграла меня.

Эта сучка меня сделала, когда еще выходила из зала, виляя своей задницей. И я, повинуясь какому-то животному инстинкту, пошел за ней. Хоть и взвешивал свое решение довольно долго. А еще этот чертов язык болел.

И я знал – она понимает, что просто так это не пройдет.

Она приняла этот бой. Она пойдет дальше. Если вчера еще она пыталась сгладить ситуацию. Возможно, я бы принял это… Но сегодня – нет.

Это был вызов.

А ее переодевание… Я хотел уйти, но продолжал смотреть, чувствуя, как от каждого ее движения, вроде бы такого автоматического, обычного, член все больше напрягается.

Она натягивала трусики, черные, кружевные. Потом застегнула лифчик, тоже черный – явно комплект. Блядь, я хотел ее.

Самому от этой мысли становилось тошно, но хотел. Мне казалось, что все ее движения были грациозными – стриптиз во всем его проявлении. Нагнуть бы и хорошенько отыметь.

Но сейчас надо остановиться. Она делает вид, что меня здесь нет – умно. А теперь пусть почувствует себя в безопасности. А со стояком я справлюсь.

На стоянке я увидел ее. Она сидела в машине и пялилась в телефон. Причем так, как будто решала проблемы мирового масштаба. Окно со стороны водительской двери было открыто, а она была так увлечена, что даже не заметила, как я оказался рядом.

Блядь, разноцветную картинку на экране ее телефона я узнал бы из тысячи. Это была таблица Менделеева. Любимая картинка Алисы. Она иногда, мучаясь паническими атаками, повторяла, засыпая: «Водород, гелий, литий, бериллий…»

Я не понимал, но потом посмотрел. Начало порядковых чисел, и она безошибочно называла все элементы по порядку.

И какого черта психолог таращится так увлеченно в таблицу Менделеева, что даже меня не замечает? А ведь я стою, облокотившись на ее машину. Нет, ноль реакции.

– Дина Анатольевна!

Я сказал громко специально. Она должна растеряться.

Предвиденного эффекта не получилось. Она всего лишь спокойно отложила телефон на пассажирское сидение и посмотрела на меня, слегка прищурившись. Солнце светило ей в глаза, но они стали еще светлее. Цветочный мед.

Но она как пчела, красивая и полезная, только в то же время может ужалить. Сегодня я уже это понял.

Она выдохнула и улыбнулась:

– Ярослав Владимирович, вы что-то хотели?

– Давно ты химией увлекаешься?

– Не поняла…

– Я видел таблицу на твоем телефоне.

Вот это выдержка! Она сидела с непроницаемым лицом – вчерашняя дамочка сейчас передо мной, не сегодняшняя, не та, что лежала со мной на матах.

– И что? Это преступление? – поинтересовалась она, но в медовых глазах черти начали отплясывать ламбаду.

– Ты же понимаешь, что я могу тебе устроить?

Я зря сказал это. Сам понимал – это акт безысходности, признание своего поражения. Все-таки она сегодня ведет. Я дошел до банальных угроз.

– Ярослав Владимирович, что вы сделаете?

Она даже открыла дверь и вышла из машины. Показала, что не боится.

И что мне сделать? Почувствуй себя победителем, а я нанесу удар, когда ты окончательно расслабишься. И ни папа, отставной генерал ФСБ, и ни муж, и ни ты сама… Никто не поможет.

– Я? – делано удивился. – Ничего. Ты сама все сделаешь. Ты будешь каждый день просыпаться с мыслью обо мне и засыпать точно так. Ты будешь опасаться всего и всех, потому что ты меня разозлила. Я стану твоим кирпичом на голову, таким случайным и неожиданным.

– Переживу как-нибудь, – она держалась, но цедила слова сквозь зубы.

– А хочешь, я сделаю так, что каждый раз, когда твой муж будет входить в тебя, ты тоже будешь думать обо мне?

Непонимание, а потом страх в ее глазах… Я сделал ее. Шах и мат сегодня ей. Надо закончить. Довести дело до конца.

И я так и поступил. Просто ушел к своей машине.

За что, Алиса, ты меня свела с этой сукой?

Наблюдая в зеркало, как она садится в машину, я испытал какое-то подобие удовлетворения. Я забрался ей в голову – хватит на первое время. Только бы ее выбросить из своей головы. Упругая задница так и стояла перед глазами… Тонкая талия, длинные ноги. Я даже увидел кусочек ее ореолы и оттопыренного соска.

Блядь, она реально думала, что я трахну прямо на парковке? Дура. Но это и хорошо. Значит, она меня не знает. И не узнает.

Только пусть попрощается со своим спокойствием. Я умею давить психологически не хуже, не зря же я служил… Там, где служил. Даже вспоминать не хочется.

ГЛАВА 15 Дина

Как бы я не старалась не думать. Как бы я не выкидывала мысли из головы. Как бы не старалась абстрагироваться. Нет… Он занял все мои мысли, он проникнул в мою жизнь. И каждый день начинался с мысли: «Сегодня он что-то сделает».

Кажется, я стала параноиком.

Дни превращались в ад. Я относилась к каждому новому клиенту, как к засланному казачку; хмурилась, когда кто-то на улице смотрел на меня чуть дольше, чем просто мазнул взглядом; думала про Ратомского, когда случались мелкие неприятности.

Вот даже сегодня, пролив кофе на колени, я вспомнила про него. Как будто он был в этом виноват.

Вадим уже не первый день странно косился на меня. Но молчал. До этого момента.

– Дина, что с тобой? Ты уже вторую неделю сама не своя.

За эти почти две недели я была рада только тому, что Вадим был занят какой-то важной работой. Он вроде бы рассказывал о каком-то проекте, о выигранном тендере, но, если честно, я почти не слушала. Ратомский проник слишком глубоко в меня, я могла думать лишь о нем, о его возможных ходах.

– Все нормально, – улыбнулась я, поцеловав мужа в щеку.

Ни черта у меня нет нормального в последнее время! Я сбросила юбку и, нагнувшись, положила ее в стиральную машину.

– Прекрасный вид, – услышала сзади и вздрогнула.

Боже, только не сейчас… Я не могу. Но Вадима тоже можно понять – три недели максимум выдерживает взрослый мужчина без секса. А мы уже почти забыли, что это такое. И если мужу мешала усталость вечерами, то мне мешал Ратомский. Его слова так и звучали в ушах. И я понимала – да, буду думать о нем, занимаясь любовью с Вадимом.

Ничего, это пройдет. Но только не сейчас.

Я почувствовала руки на бедрах, потом был поцелуй в шею – ничего. Я не могу настроиться даже на секс с мужем. Рука Вадима проделала дорожку от груди к животу и скользнула в трусики. Круговые движения по клитору и вокруг него не вызвали ничего – никакого отголоска в моем теле.

А все потому, что мозг не смог расслабиться.

– Дина!

Он выдохнул так разочарованно мое имя, что я почти почувствовала себя виноватой во всех смертных грехах.

– Вадим, извини, мне надо бежать.

Я выскочила из ванной, быстро в шкафу нашла новую юбку и, стараясь не смотреть на Вадима, вышла из квартиры.

Все было неправильно.

Каблук сломался на лестнице – и я, конечно, обвинила в этом Ратомского. Сняв обувь, я дошла до машины, понимая, что домой возвращаться не хочу. Лучше доехать до ближайшего магазина, чем еще раз натолкнуться на непонимающий взгляд Вадима.

Во всем виноват он. Ярослав Ратомский.

Я купила туфли, пусть не такие удобные, как предыдущие, но хоть что-то. И почему-то эти туфли ужасного цвета. Зеленые, нет… Цвета хаки. Тоже нет. Болотного. Да, это был болотный цвет.

И я снова вспомнила его глаза.

Я просто схожу с ума. Иначе никак это не назовешь. И я устала. Я просто устала от этой психологической атаки. Я стала хуже спать, не выполняю супружеский долг (идиотское определение), вижу везде и во всех подлогу от Ратомского…

Он гениальный манипулятор, но я же тоже не пальцем делана. Что ж тогда чувствую себя настолько отвратно?

Блядь, я даже с мужем не могу переспать, не думая о Ратомском! Пора с этим заканчивать.

Мы же взрослые люди и можем поговорить. Просто поговорить. Просто расставить все точки над известной буквой.

Антон Алексеевич позвонил, когда я подъехала к бизнес-центру. Уже и забыла, что к нему обращалась, но информация лишней не бывает.

– Да? – ответила я на звонок.

– Здравствуйте, Дина. Я не буду ходить вокруг да около… Чем вас заинтересовал этот человек?

– Мы с ним не сошлись во мнении по ряду вопросов, – обтекаемо, но вполне честно ответила я, хоть и не понимала вопроса моего бывшего клиента.

Да и тон у Антона Алексеевича был такой, как будто я попросила его достать мне файлы под грифом «Секретно». Очень нехорошее предчувствие.

– Дина, я должен сказать, что человек он непростой. Но все увидите сами в тех документах, что я вам отправил. Сначала почитайте, а потом уже думайте – стоит ли с ним не сходиться во мнениях.

– Вы меня пугаете…

– Почитайте, Дина. Тогда поймете.

С Антоном Алексеевичем я попрощалась быстро. Так не терпелось заглянуть в электронную почту. Теперь я буду подготовленной. Вот только где были мои мозги, когда я летела к нему на работу? И если бы не этот своевременный звонок, то я, возможно, снова бы наломала дров. И снова проиграла, когда бы думала, что победа за мной.

Глаза бегали по строчкам, а я хотела просто утопить педаль газа и слинять отсюда. Я реально связалась не с тем человеком. Я поломаю об него зубы, ногти и жизнь.

Только жить в страхе, в постоянном ожидании какого-то поступка от Ратомского тоже жить было невозможно. Меня хватило на пару недель. Больше не могу. Сейчас мы пусть и не разойдемся друзьями, но хотя бы я попробую сгладить ситуацию.

Все равно ноги тряслись, пока я поднималась на второй этаж. И снова добровольно иду в логово зверя. Ну, на этот раз не в его дом, а всего лишь в офис. Может, кто-то бы и посчитал меня идиоткой, но я считала разговор – единственным правильным решением.

В приемной я ожидала увидеть длинноногую блондинку. Блондинка была, только невысокая и пожилая. Она улыбнулась мне и спросила:

– Здравствуйте, вы к Ярославу Владимировичу?

– Да, – кивнула в ответ.

– Назовите ваше имя.

– Дина Сивцова.

Женщина на секунду задержала палец над кнопкой и внимательно посмотрела на меня. Ей мое имя знакомо. В этом я не сомневалась. Только вряд ли от Ратомского.

– Ярослав Владимирович, к вам Дина Сивцова.

Секретарь в последний момент взяла трубку, а не связалась с ним по громкой связи селектора.

Трубка легла обратно, а я подошла к блондинке и протянула блондинке свою визитку, сказав:

– Позвоните мне.

Интуиция? Да, скорее всего, я как-то поняла, что эта женщина знала Алису. Аккуратно приняв визитку, секретарь Ратомского кивнула и, слегка замешкавшись, потом указала на дверь:

– Проходите.

– Спасибо.

Я благодарила ее не за приглашение в кабинет самого непредсказуемого человека, которого я когда-либо встречала, а за то, что она поняла меня. И теперь я убедилась – она что-то знает.

Обычная деревянная дверь с табличкой «Генеральный директор Ратомский Ярослав Владимирович». Я нажала на ручку и оказалась в просторном кабинете. Главное – уверенность. Не показывать, что я на грани, что схожу с ума.

– Здравствуйте, Ярослав Владимирович, – сказала, глядя на него.

Надеюсь, голос не подводит. А коленки-то трясутся еще сильнее, чем на лестнице.

– Какого хрена ты приперлась?

Ратомский был сама вежливость, как обычно. И, как обычно, в кавычках. Я слышала, как мои каблуки стучат по полу, и этот звук был оглушительным. Он смотрел на меня, пока я приближалась к столу, забросив руки за голову. А я смотрела на него, отметив легкую щетину, которой раньше не было, и очки.

«Зрение явно испортилось недавно, иначе бы его не было там, где он был», – дурацкая мысль.

Я присела на стул напротив него и даже улыбнулась.

– Твоя улыбка на меня не подействует. Можешь даже ноги раздвинуть – не поможет.

Вот и как с ним разговаривать?

– Ярослав Владимирович, давайте оставим друг друга в покое.

– А кто тебя трогает? – удивился он, причем удивление было искренним.

Я нахмурилась, не понимая.

– Вы грозили, что…

Договорить я не успела, потому что прервал меня смех. Такой веселый, как будто Ратомский только что услышал анекдот.

– Господи, какая же ты дура. И я оказался прав, – сказал он, продолжая улыбаться. – Да, я говорил, что ты будешь ходить и бояться, но это твой выбор – так что ты ходишь и боишься. А теперь пойми: я не делал ничего, ты сама себя довела до паранойи.

– Пять баллов по манипуляции, – ответила, поднимаясь.

– Стоять!!!

И я остановилась. Хотела идти к выходу, но просто ноги парализовало.

ГЛАВА 16 Ярослав

Когда Ирина сказала имя посетителя, у меня была секунда, чтобы прийти в себя. Я успел.

Конечно, ждал ее, но сдалась она слишком быстро.

Держится, улыбается… И во всем ее идеальном виде только туфли выбиваются из общего фона. Интересно – почему?

Она красивая, это нельзя не отметить. Сегодня с ней профессиональная выдержка, а хотелось видеть дикую девушку, которая пыталась уложить меня на матах.

И я ее сделал. Морально раздавил. И даже для этого мне не пришлось ничего предпринимать – она все сделала сама. Загнала себя в ловушку собственных мыслей. Оказывается, и психолога можно запутать. И даже так легко. Всего-то ничего не делая.

И сегодня она просто так не уйдет. Я просто рявкнул:

– Стоять!!!

И она остановилась. Не шевелилась даже. Но по позе я видел, какое напряжение в ее теле. Она, блядь, была почти идеальной женщиной. Красивое тело: тонкая длинная шея, ровные ноги, контуры талии и округлые бедра. Я не обращал раньше внимания, пока она в этой юбке, которую вроде называют карандашом, и приталенной блузке не повернулась ко мне задом.

Она приросла к полу после моих слов, а я не мог оторвать от нее взгляд.

Я подошел сзади бесшумно. И она вздрогнула, когда моя рука коснулась ее задницы.

– Ты ошиблась, – выдохнул ей в ухо. – Здесь тоже нет границ.

Она обернулась, и мы оказались лицом к лицу. Ее медовые глаза не давали мне спать ночами, их я почему-то вспоминал, когда дрочил в душе. Ее запах преследовал меня повсюду. Да я даже трахался, думая о ней!

И сейчас… Я задохнулся. Чувствовал, как меня бесит все в ней, но сделал шаг еще ближе, чтобы наши тела соприкоснулись.

Я чувствовал ее сиськи. Снова…

В ее глазах – непонимание. В ее движениях – паника.

– Я буду орать,– сказала она шепотом.

Еще не время. Или время?

– А сколько раз ты трахалась с мужем после нашего последнего разговора?

Она пару раз схватила ртом воздух. Так возмущенно.

И я понял – ни разу. Она несколько недель не трахалась с мужем, потому что думала обо мне. Я все-таки добился, чего хотел. Я в ее голове основательно засел.

– Зачем это вам надо? Почему вы все это делаете?

Хорошие вопросы. Только вот, если честно, я и сам забыл на них ответы. Все как-то просто завертелось, закрутилось. Желание размазать ее усиливалось, и, кажется, в моих действиях не осталось ни зерна разума.

– Ты мне не нравишься, – ответил я.

– Вы мне тоже совсем не симпатичны, но я не считаю это поводом портить друг другу жизнь.

– А в том и дело, что я тебе ничего не портил.

Снова проигрывает. Ну же, сделай что-нибудь, иначе я разочаруюсь.

Но хотя бы то, что она не отступила ни на шаг, уже нравилось. Не показывает свой страх. Терпит соприкосновение наших тел, смотрит прямо в глаза и чувствует мое дыхание, когда я бросаю слова прямо ей в лицо.