Читать онлайн Ключ ко всему бесплатно

Copyright © Анна Панова, 2024

© ООО «Издательство АСТ», 2024

Часть первая

1

Корзина была неподъемной, к тому же больно била по ногам при ходьбе, оставляя на бедрах многочисленные синяки. Ида с трудом поднимала ее с пушистого мха: отполированная прикосновениями ручка так и норовила выскользнуть. Да, нелегко хрупкой десятилетней девочке тащить такую ношу, как плетенка, заполненная морошкой, по всем склонам, негостеприимно скованным вечерней прохладой. Однако Ида мужественно держалась. Ее темно-русые волосы прилипли ко лбу, дыхание стало быстрым и прерывистым, как у зверька. Позади устало семенил маленький брат. Свену было всего четыре года, но он уже познал все тяготы деревенской жизни, неизменным хвостиком следуя за сестрой по лесу в поисках вкусной, но труднодобываемой морошки.

– Ида, я устал! – своим наивным, немного обиженным голоском протянул Свен и виновато показал на пухлые ножки.

Сестра потрепала мальчика по голове:

– Потерпи, воробушек, нам нужно до темноты забраться на гребень горы, оттуда видна вся деревня. Там есть большой камень, отдохнем на нем.

Свен довольно засопел. Он любил сидеть на камне: с высоты было видно не только деревню, но и речку, и старый хутор.

Немного отдохнув на вершине горы, дети полубегом спустились по ее склону.

Свет в доме не горел, но Ида и не ждала его. Отворив тяжелую дверь, она с братом вошла в дом. Девочка каждый раз удивлялась, насколько необитаемым и неуютным казалось жилище после свежего воздуха со склонов гор.

– Мама?

Голос Иды звучал робко, испуганно. Из небольшого помещения, за каменной печью, послышалось слабое покашливание. Девочка обрадовалась и побежала в комнату, оставив брата сидеть на скамье в кухоньке. В комнатушке на деревянной кровати, стоящей вдоль некрашеной стены, лежала чрезвычайно бледная женщина. Глаза ее были открыты, затуманенный взгляд бессмысленно блуждал по низкому потолку.

– Вас сегодня долго не было, – тихо сказала мама.

– На Сонном лугу совсем не было ягоды – пришлось идти ближе к Хмурой Гати.

Мать смотрела осуждающе:

– Не ходите туда больше: там легко утонуть, ты же знаешь. Сколько людей пропало в том месте! Болото отдало назад только единицы.

Ида слышала все эти истории – от них становилось жутко, но в то же время очень любопытно.

– Мама, мы набрали много ягоды! – брат забрался к матери на кровать.

У Иды защемило сердце от тоски. Свен, маленький мальчик, совсем не догадывался, насколько серьезно больна мать. Дело вовсе не в том, что вода в горной речке была слишком холодной для стирки белья. Мать никогда не поправится. Девочка увидела это во взглядах доктора и священника. Ее детское наивное сердце сжималось от страха.

– Я разведу огонь и сварю питье из морошки, – голос ее стал быстрым и деловитым, – а остальное вынесу на солнце.

Мать слабо кивнула. Последние две недели она не могла встать с кровати. Не плакала, о чем-то думала. Взгляд ее был пустым и невидящим.

Ида с трудом разожгла огонь в отчаянно чадящей печи. Дрова дымили, но не спешили загораться. Топить печь так, как получалось у матери, девочка не наловчилась. Потеряв терпение, она шепнула пару слов. Огонь вспыхнул, осветив стены кухни. Матери не нравилось, когда дочь колдовала. С годами Ида научилась скрывать свои способности: не хотелось каждый раз видеть слезы и страх в глазах родного человека.

Вскипевшая вода разнесла по комнате аромат лесных ягод. В помещении потеплело, запах покинутого дома отступил. Свен уснул прямо за столом, сжимая в руке кусок хлеба. Ида осторожно переложила брата на лавку и укрыла одеялом.

Вечерами девочка любила сидеть возле матери и читать при тусклом свете лампы стихи из старой книги. Потрепанный сборник сохранился у женщины еще с прошлой жизни, когда она была принцессой и жила в прекрасном дворце, а многочисленные слуги называли ее «лэри». Позже она встретила отца, и он увез принцессу в деревню. Ида мечтательно вздохнула: «Неплохо, наверное, быть принцессой. Если мама – принцесса, то кто тогда я? Тоже принцесса? Нет, ведь отец не принц. Он был хорошим, но совершенно точно не был принцем».

Девочка еще помнила, как они жили в красивом поместье, где у отца имелся свой кабинет. Обычно он сидел там над бумагами и пил очень много чая. Тогда мама была красивой, щебетала как птичка и играла на арфе. Затем папа исчез, и мама много плакала. Поварихи на кухне с ужасом и злорадством шептались, не обращая внимания на шестилетнюю Иду, о том, что отца застрелил молодой человек, которого после этого никто больше не видел. А чуть позже родился Свен. Он был очень маленьким и не кричал. Его все время держали у камина. Мама же вскоре перестала плакать, оделась в черное платье и продала арфу.

Со временем Ида начала забывать, как выглядел отец. Мать, погруженная в дела поместья, перепоручила все заботы об Иде и годовалом Свене нянькам. Каждый день она возвращалась домой уже затемно, все время пропадая в поле или на скотном дворе, а ночью работала с бумагами в кабинете отца.

Однажды в дом пришел толстый лысеющий дядя с добрыми глазами. Иде он напомнил маленького небесного духа-ребенка, рисунок которого она видела однажды в церковной книге. Мать долго говорила с незнакомцем за закрытой дверью кабинета. Голос ее был упрямым и раздраженным, голос господина – смиренным и настойчивым. Через некоторое время добрый дядя покинул дом, угостив любопытную девочку леденцом. Он был весел и напевал какую-то незамысловатую мелодию. После этого мать не выходила из своей комнаты до конца дня.

Вскоре пришлось переехать в один из домов в деревне. Мать стала работать еще больше: она уходила, когда дети спали, а возвращалась после заката. Ида научилась заботиться о брате и справляться с домашними делами. Пищу готовила мама, делала она это поздно вечером или рано утром – Ида не знала.

На деревню нападали эпидемии, одна за другой. Мать строго запретила общаться с кем-либо из окружающих. Спустя год вспышки болезни в деревне прекратились, не тронув никого из их маленькой семьи. Но мама стала слабеть день ото дня: тяжелая работа лишала ее сил сопротивляться хвори, которая вошла в ослабленное тело женщины полноправной хозяйкой. Доктор так и не смог определить природу ее недуга.

Закончив все дела, Ида зажгла лампу у постели матери и уселась на единственный в доме стул, уютно поджав под себя ноги. Сегодня ей хотелось быть незаметной, подобно мышке, живущей за старым сундуком. Мать вяло зашевелилась. Ида тут же поднесла ей питье из морошки. Придерживаемая за голову, женщина делала судорожные глотки. После столь простого действия силы ее оставили, и она беспомощно опустилась на подушки.

Ее голос напоминал далекое эхо:

– Я написала письмо на прошлой неделе и попросила доктора отправить его. Помнишь, он заходил в четверг? Надеюсь, мою просьбу уже выполнили.

Ида умолчала о том, что с момента визита прошло уже три недели. Мама все путала и забывала, но письмо действительно написала, когда почувствовала, что положение ее значительно ухудшилось.

– Письмо предназначалось моей матери. Да, у меня есть мать. Она жива и вполне здорова, насколько мне известно. Мы не общались долгое время, но священник видел ее в прошлом году в церкви Вестдалена. Я перепоручу вас ее заботам, когда меня не станет.

– Мама, тетя Лотти пообещала, что заберет нас к себе, и тебя тоже. Мы будем ухаживать за тобой – ты поправишься.

Женщина горько рассмеялась:

– Ида! Семья Ларсенов едва сводит концы с концами. Мы не можем обременять их. Вы поживете с ними некоторое время… возможно.

– А ты? Мы не пойдем к ним без тебя!

– Маленькая упрямица! Я буду здесь. К Ларсенам вы пойдете без меня.

Ида сморщила лоб. Она не понимала, почему мать так упорствует. Ведь у Ларсенов лучше, чем в старом доме, где ночью становилось по-осеннему промозгло. Тепло улетучивалось через щели в стенах, из которых птицы вытаскали весь мох, чтобы обустроить свои гнезда. Как только гасла печь, в комнатах становилось холодно.

Женщина задумчиво наблюдала за дочерью, склонившейся над книгой, и думала: «Бедное дитя! Она не понимает, что легочную больную никто не захочет брать к себе в дом. В деревне дети и так редко доживают до возраста, когда начинают бегать на своих ногах».

* * *

Мать умерла, когда ударили первые осенние заморозки. Двух осиротевших ребят приютили неравнодушные соседи. Люди в этой местности были небогатыми, еще два голодных рта ложились бременем на нищие семьи. Когда священник недвусмысленно намекнул, что расходы на содержание сирот он будет компенсировать из своих личных средств, количество желающих их забрать на воспитание значительно прибавилось.

* * *

Годы шли своей чередой. За посевными днями наступали сенокосные, а уборочные сменялись зимним временем и стужей, когда крестьянин мог немного расслабиться, потравить байки у очага, между делом меняя подбойки на старых сапогах или мастеря какую-нибудь вещицу.

Ида превратилась в миловидную девушку почти семнадцати лет. Ее яркие голубые глаза резко контрастировали с белой кожей и темными волосами. Свену должно было исполниться десять лет. Лицо его еще сохраняло детскую округлость, темно-карие глаза смотрели доверчиво. Как и любой деревенский мальчишка его возраста, он был в ссадинах и царапинах, а устойчивый загар не сходил даже зимой.

Жизнь не была к ним благосклонна. Бесконечно они переходили из одного дома в другой, пока не осели в семье священника. Тут им жилось вольготно: никто не порол розгами. Священник был человеком строгим, но придерживался современных взглядов, в том числе и в воспитании детей. А мама Грета была доброй женщиной, достойной женой священнику. Кроме Иды и Свена, в доме жили еще трое приемных детей. Отец Мартинус и мама Грета считали своим долгом помогать страждущим и обездоленным.

Воспитание, данное сиротам, имело религиозный уклон. Все дети обучались в приходской школе. Священник лично три часа в день давал уроки, кроме седьмого дня, когда весь день служил Белому Богу и общался с прихожанами. Ида была способной к учению. Поскольку она умела читать и писать, отец Мартинус давал ей задания отдельно. Свен же ленился и особых талантов к наукам не проявлял. Свою судьбу он планировал связать со служением Богу Исаие, но отнюдь не из собственных духовных стремлений. Мальчишка быстро понял, что священник – самый уважаемый и зажиточный человек в деревне, не считая, конечно, помещика. В обретении духовного сана он видел воплощение блестящей карьеры.

Подворье священника располагалось недалеко от церкви и состояло из трех домов, деревянных и каменного, дворовых и хозяйственных построек. Один дом был отдан под мастерскую и класс школы. Во втором жила прислуга, останавливались путники и гости, приезжающие к отцу Мартинусу. Дом священника был сложен из гладкого серого камня, имел два этажа и просторную светелку на чердаке. Все три здания образовывали большой прямоугольный двор с ухоженными клумбами и небольшой деревянной беседкой, увитой растениями.

После обеда, когда не было домашних хлопот, дети часто проводили время во дворе. Ида любила сидеть в тени беседки и читать какой-нибудь роман о любви или приключениях. К огромному огорчению девушки, таких книг в библиотеке отца Мартинуса было немного: он предпочитал более серьезные произведения. Ида недоумевала, как столь легкомысленная литература появилась в его библиотеке. Большинство книг были посвящены истории, богословию и наукам. Имелось несколько томов с сочинениями философов древности и темных веков. Многие современники нашли бы их наличие в библиотеке священнослужителя неприемлемым.

Еще одной своей страсти Ида не изменила с годами: она никогда не прекращала своих походов по окрестным горам и болотам, за что неизменно получала выговоры от мамы Греты. Однако девушка знала, что та ругает ее лишь для вида, втайне радуясь грибам и ягодам. Ида редко возвращалась с пустыми руками.

Конечно, в лес она ходила не за дарами природы. Под сенью деревьев, у небольшой горной речушки или на гребне скалы, девушка наблюдала за природой. Лес казался ей существом, наполненным своей скрытой жизнью. Ее бесконечно восхищала мощь вековых деревьев и смена времен года. Она упивалась бормотанием, которое доносилось отовсюду при дуновении летнего ветерка.

С любимых гор виднелась деревня, небольшая церковь, кладбище, где похоронена мать. При взгляде на деревенский погост ее охватывала легкая грусть. Ида пыталась вспомнить лицо отца, но не могла, как бы ни старалась. Он был похоронен не здесь. Она даже не имела возможности навестить его могилу. Образ матери с годами тоже потерял свою четкость – девушка не была уверена, что не придала ее лицу чужих черт. Как бы ни хотелось сохранить образы родителей, постепенно они ускользали от нее, становясь похожими на тени из прошлого.

2

В конце мая гулять особенно приятно. Молодые яркие листья дымкой окутывают кроны. Пространство кажется легким, прозрачным. Совсем скоро юная природа сменит шлейф весеннего томления на спокойную летнюю зрелость с густым теплым воздухом, наполненным запахом скошенной травы.

Иде всегда казалось, что весной земля вздыхает под ногами в ожидании чуда, но, может, это она сама ожидает наступления чего-то невыразимо прекрасного, о чем не имела никакого представления? В такие моменты девушку охватывала необъяснимая мечтательная грусть.

Все запланированное было переделано, деревня готовилась к приходу ночи. Солнце едва касалось макушек деревьев на вершинах гор, сумерки в долине еще не наступили.

Ида сидела на большом камне возле сарая, где держали коров. Слышно было, как они пережевывают жвачку и сыто отрыгивают. Беззлобно ворчала работница на несмышленого теленка, который запутал ноги в длинной привязи. Свен и другие мальчишки находились где-то недалеко: девушка слышала их звонкие упрямые голоса.

Из задумчивости Иду вывел бодрый голос мамы Греты:

– Опять ловишь ворон! Ой, не доведет тебя до добра твоя рассеянность, помяни мое слово! Лучше сходи к Нильсонам, – их дети болеют корью, – отнеси лекарства и муку.

– Да, матушка! – Ида легко соскочила с камня. – Можно я после немного погуляю? Я вернусь до темноты.

Матушка Грета озабоченно окинула взглядом наряд девушки:

– Гуляй, но прежде смени передник, этот не мешало бы уже и постирать!

* * *

От Нильсонов Ида возвращалась с пустой корзиной. Она полагала, что, должно быть, выглядит странно: с растрепанной прической и счастливыми глазами, бегущая вприпрыжку по проселочной дороге, к тому же напевающая незамысловатый мотив себе под нос.

На небольшом пятачке у горной речушки, рядом с мельницей, после дневных работ собиралась деревенская молодежь. Частенько летом здесь парни до ночи травили истории и играли в игры. Девушки бывали, но редко: считалось неприличным проводить время в компании мужчин. Соблюдая внешние приличия, молодые женщины тем не менее охотно посещали вечера и танцы, которые устраивались в деревенских домах по очереди. Фанатично настроенные прихожане не раз выступали на собраниях, требуя запретить бесовские забавы, недостойные смиренного раба Исаии, но большая часть прихода, не столь крепкая в своей вере в Белого Бога, ревностно охраняла единственную деревенскую забаву, и вечера проводились. Отец Мартинус смотрел на подобные развлечения молодежи спокойно, философски рассудив, что юношам и девушкам необходимы развлечения в однообразной повседневной жизни. Редко, но все же бывало, что после подобных развлечений некоторые деревенские женщины вынуждены были прятаться от людских глаз, тщетно пытаясь избавиться от плодов своих прегрешений.

Сейчас у мельницы было пусто. Ида вздохнула с облегчением: местные парни не упустят возможность повеселиться, не пропустят ни одну девушку, не отвесив пару острот или неприличный комплимент в спину. Ида каждый раз краснела как маков цвет, чем вызывала еще большее веселье.

Она шла по каменистой тропинке, идущей вверх вдоль русла реки, которая заканчивалась зеленой полянкой с вросшими в землю то тут, то там камнями. Валуны напоминали серых древних троллей, которые приняли вид камней еще в незапамятные времена, тщетно пытаясь спастись от заставшего врасплох солнца. С тех пор, недвижимые, застывшие в вечности, они успели обрасти желто-зелеными лишайниками.

Еще издали Ида заметила силуэт, склонившийся над травами, и тень, беспрестанно снующую по поляне. Девушка издалека узнала свою подружку Анну-Марию и ее верного пса Ветерка. Подруги часто встречались на этой полянке – можно сказать, это было местом их тайной встречи, где они могли спокойно обсудить новости и полюбоваться никогда не утихающим бегом речной воды. Ветерок встретил Иду задолго до того, как она подошла к поляне, обнюхал пахнущую хлебом ладонь. Девушка ласково погладила его по загривку, чувствуя угрызения совести за то, что не приготовила для пса никакого лакомства.

– Сегодня день особенно хорош! Вот бы искупаться – только вода студеная! – Анна-Мария мечтательно потянулась.

– Да, сразу ноги сведет судорогой, – Ида невольно улыбнулась воспоминанию о прошлой весне, когда расхрабрившиеся мальчишки с криком плюхались в ледяную воду и так же с криком выбегали из реки, отчаянно стуча зубами. – Ты давно здесь?

В глазах Анны-Марии проскользнула хитринка:

– Только сбежала от Мирре. Мы ходили собирать одуванчики. Он убежден, что коровы, питающиеся высушенными одуванчиками, дают сладкое молоко. Ему это бабка Бригитта сказала, что в старину так делали. Он ей, конечно, поверил: Мирре ведь всему верит. Этот простофиля вырвал все одуванчики у нее во дворе и рядом с изгородью. Сдается мне, что бабка так придумала бороться с сорняками, но ведь его не переубедишь.

Ида тихо рассмеялась:

– Да уж, бабка на редкость ушлая, несмотря на свои восемьдесят семь лет! Помню, как она с хворостиной гналась за Свеном и его дружками, когда они пробрались к ней в сад. Им тогда хорошо досталось по пяткам, а потом еще и мама Грета лишила их сладкого и гуляний.

От души насмеявшись и наговорившись, девушки спустились вниз. Когда они оказались на узкой проселочной дороге, Анна-Мария, не скрывая любопытства, спросила:

– Я видела возле церкви черный экипаж. Довольно дорогой. У вас гости? Должно быть, знатные?

Ида недоуменно повела плечами:

– Насколько мне известно, к нам никто не собирался, впрочем, к отцу Мартинусу довольно часто приезжают гости. Я никого не видела, когда уходила из дома.

Анна-Мария тут же забыла о своем вопросе. Она была девушкой с легким характером.

– Давай сходим к Большому Троллю? Я хочу найти зеленых камней для поделок. Мирре делает из них замечательные бусы.

* * *

Назад Ида бежала по темноте. Кожу ласкала вечерняя прохлада. Все вокруг затихло, птицы смолкли до утра. Где-то в траве слышалось стрекотание сверчков.

В доме светились почти все окна. Незнакомый экипаж, о котором упоминала Анна-Мария, все еще стоял во дворе. Ида удивилась: поздние визиты в деревне – большая редкость. С ощущением необыкновенности происходящего девушка вошла в дом. Мама Грета встретила ее в передней комнате.

– Где ты ходишь? – слова звучали упреком. – У нас важный гость…

– Да? – Ида удивленно приподняла брови. – Так поздно гостей у нас еще не бывало!

Мама Грета коснулась волос девушки:

– Приведи себя в порядок и спускайся в гостиную. Где ты нашла столько грязи? И подол весь мокрый!

Ида решила умолчать о походе к гряде Большого Тролля.

В гостиной собрались все, кроме младших детей, которым давно уже полагалось спать. Разумеется, они не спали, а прятались на лестнице, тайно подглядывая за происходящим в зазоры между балясинами.

За столом сидел незнакомец. Сколько ему было лет, Ида не смогла бы сказать. Он был не стар и не молод. В конце концов Ида решила, что его возраст ближе к сорока годам. Одет мужчина по последней моде, насколько девушка могла судить, исходя из своих скромных познаний. Темные брови над голубыми глазами придавали взгляду строгость и мрачность. Лицо незнакомца казалось ей смутно знакомым. Девушке внезапно стало не по себе.

Мама Грета суетливо подвела Иду к столу и приобняла ее одной рукой за плечи:

– Ида – старшая дочь, лэрт Андре Блэкстоун.

Незнакомец с суровым взглядом улыбнулся, если можно назвать улыбкой слегка поднятый уголок рта.

«Должно быть, он усмехнулся?» – Ида не решалась судить об этом.

Внезапно у нее испортилось настроение. Сев за стол, девушка тихо пододвинула к себе тарелку и попыталась быть незаметной, но все присутствующие, словно назло, смотрели только на нее.

Отец Мартинус тяжело вздохнул и обратился к девушке:

– Ида, ты не догадываешься, кто этот господин?

«Конечно, не догадываюсь. Я его ни разу не видела!» – она заметила, что начала раздражаться еще больше.

– Нет, – Ида повернулась к незнакомцу и, повысив голос, выдала: – Извините, лэрт, но я вас совершенно не узнаю.

Мужчина усмехнулся:

– Если бы ты меня помнила, это было бы сродни чуду. Последний раз я держал тебя на руках, когда ты была двухлетней крошкой. Ингела выглядела такой счастливой, не понимаю, как подобное могло произойти…

Мама Грета, чуть смущаясь, произнесла:

– Ида, это брат твоей матери.

Девушка от неожиданности уронила ложку. Находясь вне себя от изумления, она нырнула под стол, пытаясь достать утраченный прибор, что было верхом неприличия. Мама Грета густо покраснела.

– Эм-м… – растрепанная девушка оставила бесполезные попытки найти ложку и села обратно на стул. – Но мама никогда не говорила о брате.

Лэрт Блэкстоун наблюдал за недоразумением с ложкой с вежливой невозмутимостью, а затем, когда Ида от нее отвлеклась, решил внести ясность:

– Я уехал в Арлисс вскоре после того, как Асбьерн и Ингела переехали в его маленькое поместье, и ничего не знал о том, что случилось. Моя мать неизменно писала, что все хорошо. Я прожил в Арлиссе тринадцать лет, я и подумать не мог… Отец Мартинус, конечно, я обязан взять на себя заботу о детях. Это мой долг перед сестрой.

Тяжело было принять такой поток известий. Ида сидела и вымученно улыбалась, чувствуя, что с этого момента жизнь ее безвозвратно перевернулась.

Отец Мартинус засуетился:

– Лэрт Блэкстоун, я думаю, вы сочтете разумным, если мы продолжим наш разговор без Иды: время уже к полуночи.

Девушка простилась с присутствующими и отправилась в свою светелку. Ночью она долго не могла уснуть, думая о завтрашнем дне. Ей казалась пугающей одна только мысль о том, что им с братом предстоит уехать в чужой город.

3

В ненастное утро все видится более печальным, чем есть на самом деле. Счастливые люди в такие моменты чувствуют защищенность и уют домашнего очага, несчастные рассуждают о бренности бытия.

В гостиной, уютно пристроившись у затепленного камина, спал кот. В доме стояла непривычная тишина. Ида застыла в недоумении посреди комнаты в наспех накинутом на ночную рубашку повседневном платье.

Свен показался на лестнице второго этажа. Увидев сестру, он сел на верхнюю ступеньку лестницы. Взгляд темных глаз был испуганным и недоверчивым.

– Они заберут нас теперь? – Ида поежилась от слова «они». Голос брата звучал требовательно. – Я слышал об этом на кухне.

– Не знаю, Свен. Я ничего не знаю.

– Но этот господин – наш дядя! Говорят, что у него большое поместье под Эренхельмом и дом в Вестдалене.

Ида не смогла ничего сказать брату. Вместо ответа она отряхнула юбку и немного грубовато спросила:

– Куда все подевались?

Впрочем, вопрос был излишним: все были в церкви.

– Все на проповеди, а лэрт ушел в сторону кладбища.

4

Церковь располагалась на краю деревни, недалеко от подворья священника, на небольшом круглом холме. В сущности, она представляла собой деревянный дом без излишеств. Около церкви заботливые прихожане разбили несколько небольших цветников. Теперь, когда природа вступила в пору цветения, лавочки у входа утопали в цветах и благоухали.

Кладбище находилось за церковью, в небольшом отдалении. Еще с холма Ида заметила одинокую фигуру, стоящую среди могильных камней. Шаг девушки, бредущей по каменистой дороге, стал нерешительным. Человек повернулся в сторону церкви, казалось, он смотрит прямо на нее. Захотелось съежиться и исчезнуть.

Нервно сглотнув, Ида направилась к простой деревянной изгороди деревенского погоста. Проходя под порталом резных ворот, девушка всегда испытывала благоговейное чувство. Какой-то мастер много лет назад любовно вырезал на них небесных детей. Со временем резьба стерлась и потемнела, местами кусочки древесины позеленели и крошились под пальцами.

Человек у дальних могил стоял неподвижно. Ида робко прошла между надгробными плитами и встала рядом.

На губах господина Блэкстоуна блуждала легкая печальная улыбка. Мысли его летали далеко.

– Доброе утро, лэри Хольмсварт!

Ида почувствовала, что щеки заливает краской.

Лэрт Блэкстоун явно заметил ее смущение и поспешил добавить:

– Тебе придется привыкнуть к такому обращению. Твоя мать была графиней, а отец – бароном. Аристократическое положение обязывает принимать любезности с достоинством и улыбкой.

Ида, осмелившись открыть рот, выпалила скороговоркой целую тираду:

– Лэрт Блэкстоун, вы хотите забрать нас? Свена и меня? Мы будем жить с вами? Свен собирался поступать в семинарию…

Мужчина раздраженно поморщился.

– Разумеется. Я не могу позволить, чтобы дети моей семьи росли сиротами. Вы получите блестящее образование и ни в чем не будете нуждаться.

Его голос звучал требовательно и уверенно. Ида чувствовала, что этот человек не привык слышать возражений.

С гор подул холодный ветер. Девушка, не зная, чем заполнить возникшую в разговоре неловкую тишину, упрямо уставилась на серое надгробие матери. Она изучила каждую щербинку и каждый скол на камне. Со временем скорбь утраты поднималась в душе все реже. О маме осталось несколько четких воспоминаний в ее последние дни, когда она уже не приходила в себя. Бледное худое лицо, отрешенное перед кончиной. Влажные волосы, прилипшие к подушке. Запах ладана, мирры и уставшего бороться со смертью тела, а еще воспоминания, в которых мать играет на арфе, счастливая и влюбленная в отца.

Надгробие – одно из самых дешевых, заказанное на средства прихода. Гравировка имени почти стерлась. Иду вдруг пронзила мысль: «Кто принесет сюда цветы следующей весной, когда меня здесь уже не будет?»

– Извините, лэрт Блэкстоун, мне пора на службу. Отец Мартинус весьма огорчится, если я не приду.

Мужчина неохотно кивнул и раскурил подожженную трубку. Ида поспешила присесть в книксене и быстрым шагом направилась к церкви.

Служба шла уже давно. Когда дверь тихонько скрипнула, люди начали неодобрительно оглядываться. Ида мышкой проскользнула к заднему ряду, не решаясь идти к Свену и другим детям прихода. В отличие от нее, брат никогда не опаздывал, кроме сегодняшнего дня.

«Как он успел прибыть быстрее меня? Видимо, прошел по дороге, пока я была на кладбище».

Девушка тщетно пыталась сосредоточиться на молитве, но мысли постоянно ускользали, блуждая по далям, никак не связанным с Белым Богом.

5

Долго собирать вещи не пришлось. Лэрт Блэкстоун пожелал, чтобы дети ехали налегке, взяв с собой лишь то, что пригодится в дороге. Ида положила к своим вещам пару платьев, оставшихся от матери. Вышивка была совсем не похожа на ту, что создавали деревенские мастерицы. Маленькую изящную шкатулку из дерева, подаренную отцом, она спрятала в глубине своих небогатых вещей.

Свен порывался взять все свои мальчишечьи сокровища, но был безжалостно остановлен мамой Гретой. Набор непонятных жуков, бутылочное стекло, перья голубей и рогатка с великим сожалением и пиететом были вручены Свеном в знак вечной дружбы младшему брату Марку.

На следующий день с рассветом экипаж тронулся со двора. Ида и Свен попрощались со своей приемной семьей. Мама Грета плакала, отец Мартинус выглядел непривычно суровым. С сестренками и братишками простились накануне.

Ида смотрела на две одинокие фигуры у ворот, пока они не скрылись за поворотом. В горле стоял ком. Девушка обняла покрепче сжавшегося на сиденье брата и отвернулась от окна.

Часть вторая

1

Вестдален был крупным городом на западном побережье Нордланда. Дворяне и дельцы, обосновавшиеся здесь, не жаловались на бедность. Море давало нескончаемый запас богатств, да и судоходные компании, торговавшие с другими странами, приносили баснословный доход. Наставало время семейных кланов буржуазного происхождения, начинавших свое дело с лоточной торговли. Знатное дворянство, имеющее в родословной по пятьдесят и более благородных предков, морщило аристократические носы, видя на приемах у короля толстосумов из бывших трущоб, но открыто выступать против не смело: король благоволил укреплению позиций зарождающегося класса новой эпохи.

Улицы города дельцов отличались широтой. Дома выкрашены в светлые тона.

«А этажи! Какие высокие дома: три-четыре этажа!» – Иде казалось, что, если она встанет к ним вплотную и посмотрит вверх, голова непременно закружится.

В Вестдалене даже переулки были вымощены камнем, никакой пыли и грязи. Самой себе среди этого великолепия она казалась серой и никчемной. Наряды дам ошеломляли сложностью кроя и красотой тканей.

Лэрт Блэкстоун выпрямился, выражение его лица стало надменным. Свен, большую часть дороги выглядевший притихшим и немного испуганным, оживился при виде современных экипажей. Его интересовало в них все, начиная с рессор и заканчивая откидной крышей. Мужчина отвечал на вопросы племянника с большой охотой.

Дом лэрта располагался в центре города, в некотором отдалении от набережной. Этот факт Ида находила приятным, поскольку не знала моря и побаивалась его.

Молочно-белый, в три этажа, дом потрясал своей статью и легкостью. Большие чистые стекла окон бликовали в закатном солнце. У парадного входа не было ни сада, ни дворика: прямо у крыльца начиналась мощеная улица – очень современно и модно, в духе бурлящего портового города.

Лэрт Блэкстоун сошел первым и подал Иде руку. Девушку смутил этот жест светского обхождения. Манеры и этикет знатного общества ей были чужды и непонятны, несмотря на то что мать в свое время сочла необходимым научить дочь правилам поведения в высшем свете.

Дверь особняка за спинами брата и сестры захлопнулась. Новый дом. Сердце трепыхалось в груди, словно птичка в клетке. Передняя комната была огромной, богатой и пустой.

– Амалия! – лэрт Блэкстоун тронул стоящий на столике с цветами колокольчик. Откуда-то сбоку выпорхнула румяная девушка с горящими глазами. На ней было надето простое платье голубого цвета, белый передник и чепец. Иде она показалась очаровательной. Свен смотрел на незнакомку с обожанием и готов был ловить каждое ее слово.

– Добрый день, лэрт Блэкстоун! Мы вас ждали! О, я вижу, и юные лэрт и лэри Хольмсварт с вами!

Амалия сделала книксен, игриво глядя на Свена, отчего тот мгновенно зарделся и смутился, не зная, куда деть руки. Горничная нежно улыбнулась ему:

– Прежде чем вы пойдете ужинать, я покажу вам ваши комнаты. Да, да, мы все приготовили к вашему приезду.

Девушка жестом пригласила гостей следовать за ней. По деревянной лестнице они поднялись на второй этаж и прошли в самый конец коридора. Комнаты располагались напротив друг друга. Свен ахнул, увидев игрушки, среди которых оказалась армия оловянных солдатиков – мечта любого мальчишки. Комната Иды была обставлена по-девичьи: фарфоровые пастушки, гобелен с растительным узором, настенное зеркало, туалетный столик, ширма и шкаф. Имелась также узкая резная кровать из дерева с большим количеством подушек и кружев. Немалую долю уюта комнатке придавали нежно-голубые обои в цветочек.

Амалия зажгла газовые светильники. Раньше Ида только слышала о них.

«Восхитительно, до чего дошел прогресс!»

– В Вестдалене я подобрала белье и платья, которые подойдут юной лэри. За ширмой приготовлена вода, чтобы вы имели возможность освежиться перед ужином. Но, если желаете посетить ванную комнату, я вас провожу. Она расположена недалеко от лестницы. В трюмо найдете лавандовое мыло, щетки и расчески. – Горничная помедлила немного и добавила: – Приятного отдыха, лэри! Ужин в восемь, гостиная находится слева от передней комнаты.

Окинув комнату критическим взглядом, Амалия развернулась к двери, но Ида остановила ее:

– Фрэн Амалия, я полагала, что мы будем жить за городом. Господ… лэрт Блэкстоун, – девушка быстро поправила обращение с простонародного на более светское, – говорил о поместье.

Амалия утвердительно кивнула головой:

– Конечно, лэри Хольмсварт, так и будет. Этот дом принадлежит семье Блэкстоун, но используется в основном для того, чтобы жить здесь, пока ведутся дела компании «Блэкстоун». В этом городе крупный порт и контора фирмы. Лэрт Блэкстоун занимается морскими и сухопутными перевозками. Сейчас такие времена, когда и старые семьи вынуждены открывать свое дело. Дворянство лишилось многих привилегий. А что касается родового поместья под Эренхельмом, то оно больше и роскошнее, но поверьте: здесь уютнее и нет сквозняков.

Ида поблагодарила горничную, и та удалилась, звонко постукивая каблучками.

Солнце за окном катилось к закату. Прохожие становились редкими и торопливыми. Торговцы закрывали лавки и спешили к домашнему очагу, влекущему запахом супа и чесночно-мясным ароматом жаркого.

Вдоволь налюбовавшись мощеной мостовой и домами из своего окна, Ида открыла изящный шифоньер. В нем висело три повседневных платья – синее, зеленое и белое. Недолго поколебавшись, девушка выбрала первое.

Вода в тазу за ширмой оказалась холодной. Ида стыдливо прикоснулась к ней рукой. Жидкость задумалась на мгновение, а затем начала теплеть.

«Перестаралась, – решила девушка, отдернув руку от пáрящей глади. – Но лучше горячая вода, чем мурашки по телу».

Холод Ида не любила со времен бедняцкого детства с больной матерью, когда приходилось экономить каждое полено. Мерзлота продуваемого деревенского дома въелась в кости и не проходила с годами, отступая лишь в середине лета.

Платье оказалось немного маловато в груди, неприлично ее обтягивая. В талии и бедрах оно сидело как родное. Ида с удивлением оглядела свое отражение и нашла его довольно миловидным. Глаза блестели, щеки за весну заметно округлились, как и остальные части тела. Нельзя сказать, что такие перемены не радовали, кроме, пожалуй, ног. Их хотелось бы оставить более стройными.

Закончив с платьем и прической, Ида обнаружила, что до ужина осталось еще сорок минут. Она совершила несколько кругов по комнате, посмотрела в окно, проверила шкаф и ящики туалетного столика, полюбовалась пастушкой в неприлично коротком платье, едва доходящем до колена, затем села на кровать и принялась следить за каминными часами. Желудок, жалобно урча, настойчиво напоминал о важности регулярных трапез, а ведь у добропорядочной, воспитанной дамы тело не издает лишних звуков, тем более таких неприличных. Лэри не хочет есть, а когда голодна, довольствуется лишь пригоршней гарнира и салатом и пьет чай. К счастью, этикет разрешал пить чай в неограниченном количестве. Очевидно, только жидкостью лэри и спасаются от настойчивых просьб желудка.

В столовой, обставленной новой изысканной мебелью, было тепло и светло. Лэрт Блэкстоун сидел в кресле и вскрывал корреспонденцию ножом для писем. Лицо его казалось непроницаемым. Свен расположился на софе и увлеченно рассматривал какой-то альбом. Иду всегда удивляла способность брата быстро находить себе занятие в любом месте. Лэрт Блэкстоун время от времени поглядывал на него и, как казалось Иде, одобрял его раскованную манеру держаться. Сама девушка сидела у камина и смотрела в огонь. Он ее не увлекал, но задумчивый взгляд помогал избежать неловкости. Амалия суетилась у стола, что-то поправляла, приносила и уносила, неодобрительно бормоча себе под нос.

Лэрт Блэкстоун счел нужным пояснить нелогичное поведение горничной:

– Амалия – творческая натура. Увлекаясь сервировкой стола, она порой забывает о времени. Но, должен отметить, прекрасно справляется с хозяйством, чему я очень рад.

Ужин проходил в молчании. Во время десерта лэрт Блэкстоун заметно повеселел и заговорил:

– Некоторое время мы будем находиться в этом доме. У меня в городе накопилось много дел, к тому же я намерен заняться вашим будущим. Вы получите хорошее образование. Для Свена я готовлю место в Эренхельмской научной школе. Там есть классы для мальчиков от десяти до шестнадцати лет. С тобой, Ида, будет сложнее. Сегодня я поручил управляющему подыскать тебе «даму для этикета» и хороших учителей естественных и точных наук. Конечно, еще нужны языки, хотя бы два.

Ида поперхнулась чаем.

Мужчина, поняв ее замешательство по-своему, невозмутимо продолжил:

– Да, я понимаю, что этого мало, но главное – основы. Философию, астрономию, архитектуру мы оставим на потом. Ах, чуть не забыл про пение, рисование и танцы. Этим нужно заняться как можно скорее, а в оставшееся время в твоем распоряжении будет домашняя библиотека.

Ида мрачно подумала, что с таким плотным графиком у нее не останется времени даже на сон, поэтому прелести чтения ей не грозят.

– Завтра я и Свен посетим фэрта Андерсена, моего портного, а ты и Амалия отправитесь к фэрте Лисбет Брандт. Она отличная модистка и очаровательная женщина. Моя сестра была от нее в восторге. – На лицах детей отразилось удивление. – Да, да, Ингела была заядлой модницей. Жаль, что не так уж и часто ей дозволяли покидать наше семейное гнездо.

Лэрт Блэкстоун говорил о доме, о городе и многом другом, но Ида слушала его невнимательно, пытаясь принять внезапно пришедшее осознание о знатности, вновь обретенной семье и своей роли в ней.

2

Погода радовала теплом и солнцем. Амалия для визита к модистке надела аккуратное синее платье с белыми манжетами и отложным воротником, отороченным кружевом. Волосы, собранные в узел на затылке, венчала соломенная шляпка, украшенная скромным, недавно сорванным цветком.

Свежая и румяная, она была чудо как хороша. Ида на ее фоне казалась себе серой мышью, хотя собственное зеленое платье, скромное, но изящное, было не хуже туалета Амалии. Волосы забраны в две косы и уложены вокруг головы. Вместо шляпки – жемчужная сеточка, на шее – кулон, изображающий лесную нимфу.

Экипаж привез девушек к каменному дому рядом с городской площадью. Фэрта Лисбет Брандт оказалась миловидной полной женщиной примерно пятидесяти лет, чем-то напоминающей маму Грету. Сердце Иды тревожно ухнуло при воспоминании о приемной матушке.

– Здравствуйте, фэрта Брандт! – Амалия весело защебетала, улыбаясь той самой сердечной улыбкой, располагающей к себе с первого взгляда. – Я привела к вам лэри Иду Хольмсварт.

Фэрта Брандт занималась шитьем. При виде посетителей она отложила шляпку, над которой трудилась, и присела в книксене перед Идой. Девушка, растерявшись, ответила ей тем же. Модистка, если и заметила оплошность юной лэри, виду не подала, а лишь улыбнулась и пригласила посетителей сесть в кресла в салоне с красными обоями.

Пока девушки осматривались, фэрта Брандт отдала распоряжение горничной насчет чая для них и позвала свою помощницу.

– Я рада вас видеть безмерно! – Фэрта Брандт дотронулась до руки Иды, лежащей на подлокотнике кресла. – Вы так похожи на свою мать! Лэри Ингела была редкой красавицей! Насколько я поняла из письма лэрта Блэкстоуна, вам необходимо обновление всего гардероба?

Амалия кивнула:

– Да, фэрта, все верно. Нам нужно несколько выходных платьев, вечернее, повседневное, костюм для верховой езды, шляпки и, конечно же, белье. Обувь мы также хотели бы заказать у вас.

– О, это большой заказ! Постараемся определиться с тканью и фасонами незамедлительно. Я правильно понимаю, что заказ срочный?

Амалия кивнула.

– Нам потребуется примерно месяц для кройки и шитья. В преддверии королевского приема количество заказов увеличилось. Я наняла белошвеек, но меньше месяца мы шить не можем.

– Лэрт Блэкстоун понимает, что раньше вы не справитесь. Мы бы хотели, чтобы изделия присылали по мере готовности.

За следующие два часа Иду обмерили вдоль и поперек. Девушку немного смутил молодой хмурый парень, делающий замеры ступни.

Фэрта Брандт поспешила успокоить зардевшуюся девушку:

– Вам не нужно смущаться Мадса Ольсена, он мастер своего дела. Когда Мадс начинает шить туфли, то забывает о мире вокруг. Поверьте, он уже мысленно подбирает колодки для ваших сапог.

Постепенно щеки Иды обрели свой привычный оттенок, и она погрузилась в изучение альбомов с зарисовками самых модных фасонов платьев этого года.

– Лэри Хольмсварт, подобное платье будет отлично гармонировать с вашими темными волосами и светлой кожей, если пошить его из ткани сиреневого оттенка, хотя вам все к лицу в силу молодости…

Зазвонил колокольчик входной двери. В салон ворвался мужчина лет двадцати пяти, поправил фрак и поднял на присутствующих яркие зеленые глаза.

«Вот именно платья такого оттенка мне и не хватает!» – подумала Ида, внезапно развеселившись.

У незнакомца были темные волосы, красивое строгое лицо с насмешливой линией рта, в настоящий момент выражающей легкое раздражение.

– Доброе утро, фэрта Брандт.

Модистка взмахнула руками:

– Лэрт Фальт, какой приятный сюрприз!

– Простите за внезапный визит, но меня привел к вам очень сложный случай.

– Ох, – Фэрта Брандт театрально прикрыла рот ладонью, – что же случилось?

Лэрт Фальт выдержал паузу и произнес абсолютно будничным голосом:

– Моя кузина, как вам известно, ждет ребенка.

– Да благословит ее Белый Бог и подарит прекрасное дитя!

– Да. Сегодня за завтраком лэрта Магда устроила показательную истерику из-за того, что ей хочется потрогать туфли из белой телячьей кожи и приложить к своему нежному носу. Я полагаю, что она говорит о туфлях, в которых планирует пойти на прием в честь праздника первых гроз через месяц.

Модистка удивленно распахнула глаза:

– Но ведь срок заказа только через десять дней!

Лэрт Фальт устало вздохнул:

– Фэрта Брандт, заклинаю вас, спасите наше семейство. Вы же знаете, что лэрта Магда – очень чувствительная особа со слабым здоровьем, малейшее потрясение укладывает ее в постель на неделю.

– Даже не знаю, что сделать для лэрты… Мадс!

Фэрта Брандт ушла в другую комнату.

Лэрт Фальт сел в кресло, окинул взглядом застывших девушек и потерял к ним всякий интерес.

Через пару минут, сияя как начищенный серебреник, появилась фэрта Брандт с коробкой в руках.

– Нам несказанно повезло, лэрт Фальт! Мадс уже успел доделать туфли лэрты Магды.

Молодой человек поблагодарил сердечную модистку и отбыл.

– Какой милый парень этот Рикард Фальт, прост и умен! Его жене несказанно повезет, если, конечно, старший лэрт Фальт не победит непокорность сына и не заставит приглядеться к какой-нибудь симпатичной блондинке знатных кровей, – произнесла вслед ему фэрта Брандт.

Амалия неожиданно язвительно сказала:

– Милый, ага. Редко когда какая-либо драка в городе обходится без лэрта Фальта. Его постоянно видят в «Сладкой морячке», а какой порядочный лэрт будет посещать этот рассадник? Но, говорят, инженер он талантливый. Мне второй брат-близнец нравится больше. Лермонт гораздо благоразумнее… – Горничная лэрта Блэкстоуна мечтательно улыбнулась.

3

Если в конце первого дня пребывания в Вестдалене Ида полагала, что в этом городе ее ждет лишь одиночество и скука, то к концу первой недели от опасений не осталось и следа. Занятия отнимали у нее все время. Утром – математика, языки и словесность. После обеда – танцы и музыка. В пять вечера приходила фэрта Тюдо, и начиналось нудное изучение норм этикета.

После ужина оставался один час, который Ида могла использовать по своему усмотрению. При солнечной погоде она обычно прогуливалась в небольшом сквере, разбитом ниже по улице. Компанию девушке составляла Амалия, после посещения модистки ставшая кем-то вроде личной камеристки юной лэри. Чтобы разгрузить толковую горничную, лэрт Блэкстоун нанял двух девушек. Они приходили каждое утро и приводили огромный дом в порядок. Постоянно в нем работали пять человек: Амалия, повар и его помощница, экономка и истопник, в дополнение к своим обязанностям выполняющий по дому мелкий ремонт. С тех пор как дом ожил, штат прислуги пришлось расширить.

Через две недели после начала обучения лэрт Блэкстоун решил пополнить расписание занятий чтением истории. Но поскольку, как выразился мужчина, «сколь-либо приличного преподавателя, не занятого раскопками в это время года, сложно найти», он вынужден читать лекции самостоятельно.

Вот уже три дня Ида внимала речам дяди. К счастью девушки, рассказчиком он оказался замечательным.

Как правило, лекции лэрт Блэкстоун предпочитал совмещать с полуденным чаем, сидя за столом на террасе популярного городского кафе. Так день Иды неожиданно разбавился вполне приятным времяпрепровождением. Свена на полуденные посиделки не звали: в это же время фэрт Малькон занимался с ним письмом и счетом.

Сегодня тема лекции была Иде особенно близка.

– Поговорим о темной странице в истории Нордланда, хотя некоторые называют этот период «благословением». Ты слышала когда-нибудь о том, как из нашего мира ушла магия?

Ида отрицательно покачала головой.

– Во времена языческих богов Нордланд славился своими жрецами и магами, в том числе и среди древних дворянских родов, затем на нашу землю пришло братство Белого Бога Исаии. Какое-то время люди, обращенные в новую веру, мирно проповедовали свои воззрения. Исаия, Бог обездоленных, находил отклик в душах простых людей. Мне всегда учение Белого Братства казалось странным, но если религия несет добро, то почему бы и нет? Однако везде и во всем появляются фанатики, уничтожающие все, к чему прикасаются. Если бы я был пророком, то добавил бы к заповедям еще одну: бойтесь фанатиков и глупцов, ибо в них гибель мира. Братство обрело небывалое влияние в королевстве. Спустя триста лет начали появляться первые радикально настроенные общины. Идейным вдохновителем стал отец Климент, быстро взошедший от самых низов до сана архиепископа. Убеждения Климента были просты: любая магия повергает человека во тьму. Что любопытно: король Фионин I поддержал архиепископа, чему современники так и не смогли найти убедительное объяснение. Возможно, вся загвоздка заключалась в королеве, жертвующей баснословные суммы церкви из своего личного состояния. Всем было известно, что к пятидесяти годам ее величество из праздной королевы, в которую король был безумно влюблен, превратилась в благочестивую смиренную лэрту, облаченную в серое и скрывающую волосы под скромным платком. Архиепископу Клименту удалось распространить свои взгляды на самом высоком уровне.

Сначала от людей, владеющих магией, требовали отречься от своих способностей и сделать крупное пожертвование церкви для помощи обездоленным, затем отречься от титулов, передав свои богатства родственникам, обделенным магией, и посвятить свою жизнь Богу.

Начало ужасающим событиям положил один случай, связанный с мальчишкой-пастухом. Им были найдены несколько трупов девушек с выкачанной кровью, развешанных на дереве, вокруг которого был начерчен ритуальный круг по всем правилам жрецов смерти.

Ужасающая находка породила самые невероятные слухи, начались погромы. Горожане Эренхельма громили лавки, осаждали поместья знати, требовали выдать безбожников-убийц. К тому времени культа жрецов смерти не существовало уже несколько столетий. Началась охота на ведьм, которую церковь поддержала. Король выступил с балкона своего дворца с обличающей речью о бездуховности и развращающем душу бесовском колдовстве. Неожиданно выяснилось, что церковь Белого Братства имеет артефакты, блокирующие магию. Ни один маг ничего не мог противопоставить пришедшим за ним людям короля. Костры жгли и днем и ночью, над городом стоял смрад и душераздирающие вопли. Посол Меринарии, ставший свидетелем смерти от прилюдных пыток мальчика-подростка, писал, что колесо инквизиции не щадило никого.

Через десять ужасных лет в империи не осталось ни одного мага. Загадочные артефакты, которые связывали магию, таинственным образом исчезли.

Сейчас некоторые ученые-религиоведы считают, что никаких артефактов и не существовало, а магию победило Слово Божье. Колдовство отступает перед силой молитвы. Тот факт, что с повсеместным распространением церкви Бога Исаии в Нордланде перестали рождаться маги, говорит в пользу этой теории.

Ида мысленно поспорила со своим родовитым дядей: «Если бы вы, лэрт Блэкстоун, знали, сколь близко доказательство ошибочности данного суждения находится к вам».

– Через сто пятьдесят лет охота на ведьм была объявлена чудовищной ошибкой, – продолжил мужчина. – Но, как известно, сделанного вспять не вернешь.

Теперь девушка стала понимать, почему мать всегда так болезненно относилась к проявлению магии у маленькой дочери. Она прекрасно понимала, что в лучшем случае девочка станет объектом изучения. В худшем – враги государства выкрадут ребенка или убьют, чтобы не оставлять козырь Нордланду.

Стараясь сохранить безмятежное выражение лица, Ида оглянулась на соседние столики. Не вслушиваясь в щебетание сидящих вокруг дам и их компаньонок, она поддела ножом желтое масло и ровным слоем размазала по половине булочки. Сверху полила облепиховым сиропом, полюбившимся уже в Вестдалене. В приходе Лемхарт облепиха, к сожалению, не росла.

– Я не понимаю, почему спустя столько лет, когда магия разрешена, в Нордланд не приезжают маги из других стран?

Лэрт Блэкстоун попытался ответить, но Ида его перебила, не желая упускать мысль:

– И почему другие государства, используя магическое превосходство, не пытаются напасть на Нордланд? Я догадываюсь, что на это есть очевидные причины, не так ли?

Лэрт Блэкстоун широко улыбнулся, глядя на девушку как на своего первенца, сказавшего первое и неожиданное «папа».

Ида не предполагала такой реакции от обычно скупого на эмоции родственника. Скорее следовало ожидать, что мужчина угрюмо сморщит лоб и интересно, но совершенно бесстрастно объяснит племяннице тонкости мировой политики, как уже бывало раньше.

– Лэри Ида, мне нравится в тебе твоя способность из любой информации вычленять суть безошибочно и точно. Я не сомневался в тебе. Под твоей стеснительной оболочкой скрывается удивительно сообразительная особа. Как жаль, что для женщин в нашем мире многие пути закрыты.

Позволь дать тебе совет по выживанию на этой земле, который тебе скоро пригодится: для Иды, девушки из маленького селения в окружении гор и лесов, скромность, стеснение – добродетель. Там она может позволить себе краснеть, скомканно говорить что-то под нос. Лэри Хольмсварт такая слабость недоступна.

– Я вас поняла, лэрт Блэкстоун, – Ида посмотрела дяде в глаза прямым серьезным взглядом. – Пусть я молода, но не столь наивна, как может показаться.

Мужчина усмехнулся:

– Проблема города в том, что все здесь не то, чем кажется на первый взгляд. И чем выше положение, тем больше несоответствий. Здесь нет места простакам. Однако вернемся к истории и твоим вопросам. Конечно, когда запрет на магию был снят, магов приглашали в Нордланд. Из этой затеи ничего не вышло. Как только они переступали нашу границу, то становились обычными людьми без капли магии. И по возвращении в родные земли колдовские силы не возрождались. В королевском архиве есть информация о том, что тайная канцелярия проводила ряд экспериментов с магами других стран и потомками магов Нордланда, но итог всегда был один – колдун, ступивший на землю Нордланда, лишался силы, а потомки, покидая Нордланд, оставались обычными людьми. В результате комиссия пришла к выводу, что земля Нордланда каким-то образом была выжжена и осквернена, а источники умерли и иссякли.

Что касается магического преимущества других стран, то его практически невозможно обратить против Нордланда. Лет сто назад наша страна начала оказывать услугу особого вида казни: мага-преступника привозят на территорию Нордланда, и он лишается силы. Нам за это даже стали доплачивать.

Проклятие северных земель, на коих расположено наше королевство, имеет и положительные стороны. Мне стоит пояснить, как на земле распределены магические источники…

Основной источник магии находился на севере Нордланда, там, где вечные льды, и утрачен безвозвратно. Он питал магией большинство стран. Еще один существует на юге, но центр его расположен так далеко в открытом океане, что магия питает полноценно лишь Арлисс. Философия Арлисса подразумевает мирное сосуществование всего живого, война претит их мировоззрению. К тому же дар магов Арлисса слабеет при отдалении от источника.

Другим странам перепадают крохи от магии юга и местных мелких источников. Я много путешествовал и имел возможность наблюдать за магами и знахарками земель Магрибы, Лэнтера, Агры, Вудэра, потенциал которых весьма низок. Так или иначе, трагедия Нордланда затронула всех.

Ида рассматривала чашку с плавающими на дне зелеными чаинками. Напиток был прекрасным, собранным на горных полях Арлисса. Простой люд довольствовался чаем из Агры, а то и вовсе травяными сборами.

– Наш король Артур III придерживается прогрессивных взглядов, поддерживает любые начинания изобретателей. Отчасти его долг как короля состоит в том, чтобы облегчать жизнь подданных, развивать экономику, но многое он мог бы делать и иначе – смотреть на большинство вещей более консервативно.

Из-за абсолютного отсутствия магии мы уязвимы, но первые по количеству изобретений. Сталеплавление, добыча угля – флагманы нашей экономики. В прошлом году на выставке достижений эренхельмские изобретатели явили обществу грандиозный проект дороги, представляющей собой полозья из особого сплава стали, который держится в строгом секрете. Уже готовы несколько механических тягачей на паровом двигателе. Не погрешу против истины, если скажу, что это будет настоящий прорыв в грузоперевозках. Свои деньги в это предприятие я уже вложил. К паровым машинам будут цепляться металлические повозки с грузами – это позволит доставлять товар в короткие сроки и в больших количествах к месту назначения.

Конечно, несмотря на технический прогресс, пребывая в здравом уме, никто бы не отказался от возрождения магии, будь у нас такая возможность…

Лэрт Блэкстоун говорил с большим увлечением. С каждой новой фразой Ида все больше осознавала ущербность своих познаний и все меньше понимала мужчину. На самоходный механизм, тянущий за собой цепь повозок, она посмотреть хотела. Пожалуй, сегодня ей будет о чем рассказать Свену за обедом.

Внезапно на небо набежали тучи – интересный разговор пришлось прервать.

У моря погода менялась мгновенно. Если день начался ясно, то не забудьте взять на прогулку зонт, в противном случае готовьтесь принять ушат солоноватой воды на изящное платье и уложенные волосы. Поскольку за недели пребывания Иды в Вестдалене больше половины дней заканчивались ненастьем, местная мода на зонты-трости была весьма уместна.

4

Как оказалось, Андре Блэкстоун был весьма популярен в знатных кругах. Весть о том, что лэрт вернулся в город, потянула за собой череду визитов. Популярность его основывалась преимущественно на баснословных богатствах семьи Блэкстоун и том факте, что в свои неполные сорок лет мужчина был разведен и до сих пор не связан новыми отношениями. Среди желающих породниться с богатствами Блэкстоунов был старинный друг Андре, лэрт Мордред Торн.

Делец и политик лэрт Торн загорелся мыслью выдать за лэрта Блэкстоуна свою старшую дочь Криспину – как сказала бы фэрта Брандт, очаровательную блондинку самых чистых кровей. Пока лэрту Блэкстоуну удавалось отбиваться от сватовства, но как-то вяло и неубедительно.

Во время салонных приемов долгими летними вечерами обе сестры Торн непременно присутствовали: лэри Криспина играла на флейте, младшая, лэри Маргарита, читала стихи собственного сочинения. Более живая и искренняя, она сразу расположила к себе Иду. Девушки сдружились, несмотря на то что общих тем для разговоров у них было немного.

Все в городе были одержимы предстоящим праздником летних гроз. Дамы в салонах уже почти месяц обсуждали предстоящий прием в королевской летней резиденции на Жемчужном острове, в пригороде Вестдалена. Приему предшествовала ярмарка и народные гулянья. Простой люд очень любил это событие, даже церкви Бога Исаии за долгие столетия не удалось справиться с языческим праздником Бога грома и молний. Именно в морской столице королевства он праздновался с особым размахом. Возможно, потому, что от спокойного моря зависел доход большинства горожан.

Месяц первого пребывания в городе прошел незаметно. Накануне ярмарки в честь праздника первых гроз в Вестдален стали съезжаться люди со всей страны: музыканты, торговцы и просто жаждущие развлечений. Приехал практически весь эренхельмский двор, а королевская семья должна была прибыть через два дня после ярмарки. Прием в «Жемчужном острове» назначили на следующий день после народных гуляний. Перед днем ярмарки посыльный из мастерской фэрты Брандт принес пару туфель и парадное платье изумрудного цвета. Ида целый вечер не могла на него налюбоваться – до того оно было прекрасно. Роскошное на неискушенный взгляд девушки, по меркам Вестдалена почти монашеское одеяние: закрытые, плотно облегающие рукава из нежного кружева, декольте лишь с легким намеком на ложбинку груди и вышивка по краю подола. К платью прилагалась заколка из латуни в виде нордландского дракона и ожерелье в том же стиле.

С темными волосами, голубыми глазами и светлой кожей девушка казалась себе в этом платье духом вод и леса. Празднику первых гроз такой образ хорошо подходил, сказочность в нарядах поощрялась. Для ярмарки Амалия посоветовала выбрать светло-синюю юбку, белую рубаху и вышитый цветами и листьями черный лиф. Ярмарка была более фривольным мероприятием с танцами, играми и вождением хороводов.

На следующее утро Иду ждала приятная неожиданность: в столовой был подан праздничный завтрак. Когда она поинтересовалась, – к ярмарке ли приурочен утренний пир, – выяснилось, что девушке исполнилось семнадцать лет, о чем она в хлопотах совершенно забыла.

– Свен всю последнюю неделю только и говорил о твоем дне рождения, осаждал повара бесконечными вопросами о праздничном пироге и утке. В заботах о тебе он даже стащил банку с консервированной вишней, за что был отлучен от кухни на неопределенный срок. – Лэрт Блэкстоун непринужденно рассмеялся.

Свен посмотрел на дядю с неодобрением:

– Ида, зато мы выбрали тебе подарок, – затараторил он в своей возбужденной мальчишеской манере и, немного смутившись, протянул руки с двумя свертками, – второй я сам сделал! Мне, конечно, помог Ханс…

Хансом звали истопника. Доброжелательный парень и Свен сдружились, все свободное время проводя вместе. Мальчик интересовался всем вокруг, а Ханс многое умел и охотно делился опытом. Экономка пыталась жаловаться лэрту Блэкстоуну на слишком тесное общение юного лэрта и истопника, но мужчина в ответ лишь заметил, что растить нежного рохлю в пуховых подушках у него в планах нет. Он предпочитает видеть юного лэрта с рубанком в руках, без пролежней на мягком месте.

Фрэн Лина выскочила из гостиной раскрасневшаяся. Иде экономка не нравилась: ее взгляд свысока, жеманная манера растягивать слова. Но работу свою она знала, и лэрт Блэкстоун был ею доволен.

Ида развернула свертки: в одном лежал серебряный гребень для волос в форме бабочки с синими сапфирами, во втором – милая неуклюжая собака из дерева. Девушка почувствовала прилившее к сердцу тепло и невольно улыбнулась:

– Это замечательные подарки! Я так вам благодарна! Свен, собаку я поставлю на прикроватный столик, стану любоваться ею на ночь и засыпать, а гребень заколю в волосы, когда пойдем на ярмарку.

– Замечательно! – деловито подытожил лэрт Блэкстоун. – А теперь приступим к пирогу. К счастью, вишни в нем достаточно. Ты ведь не успел много съесть, Свен, прежде чем банку у тебя отобрали?

Свен если и смутился, то виду не подал.

– Я съел их всего три штуки, но крику было, будто я попробовал анарис из Агры на зимние праздники…

– Фэрт Геор именно из Агры их и заказал, этот особый сорт у нас не растет. На деревья приходится воздействовать магически во время цветения, иначе завязь не образуется. Не представляю, чего стоило фэрту их достать. Понятно, почему он так расстроился.

Свен пробубнил что-то про сумасшедших ученых, которые зачем-то растят то, что в природе само не выживает. Он порой превращался в маленького старичка, и невозможно было ворчуна Свена выдернуть из дурного настроения, только отвлечь.

Пирог был бесподобен. Иноземная волшебная вишня на вкус была совсем не похожа на неприхотливую родственницу из местных садов.

К обеду отправились на ярмарку. Лэрт Блэкстоун и Свен ушли на стрельбу. Ида встретила Маргариту Торн и отправилась к оружейникам уже с ней. К стрельбе из лука они опоздали – пришлось довольствоваться зрелищем метания ножей. После награждения победителей все разбрелись по своим группам. Маргарита заметила Криспину и потянула Иду к ней. Старшая из сестер Торн громко смеялась, с обожанием глядя в синие глаза высокого блондина из девичьих мечтаний. Рядом с ним стоял столь же высокий темноволосый мужчина, показавшийся Иде смутно знакомым.

Маргарита поприветствовала компанию. Ослепительный блондин представился Лермонтом Фальтом и поцеловал Иде руку. Второй же, не удостоив присоединившихся девушек взглядом, назвался Рикардом. Девушка тут же вспомнила модистку и проблемы беременной кузины братьев Фальт.

Когда лэрт Рикард встретился с Идой взглядом, в его глазах отразился непередаваемый ужас и удивление. Он отшатнулся, но быстро взял себя в руки.

Беседа с новыми знакомыми была весьма занимательна. Лермонт сыпал остротами, Маргарита от него не отступала, Криспина мило улыбалась. Она, без сомнения, была умна, но за подвешенным языком сестры ей не угнаться. Впрочем, красивая внешность и обаяние с лихвой компенсировали недостающее. Рикард вскоре извинился и ушел. Он, в отличие от брата, становился все мрачнее.

Лермонт развел руками, наблюдая за удаляющейся спиной брата:

– Думаю, нам следует простить лэрта Рикарда за дурное настроение. Ему сейчас приходится непросто.

Криспина участливо поинтересовалась:

– Чем же лэрт так озабочен? Я помню его обычно более общительным.

– Первую половину ночи брат проектирует оружие для королевской армии, а вторую половину ему снятся кошмары.

– И давно он страдает?

– Почти месяц. Но самое обескураживающее обстоятельство заключается в том, что наутро он просыпается, усыпанный дохлыми мышами, словно лепестками роз.

Общее недоумение повисло в воздухе.

Лермонт повторил:

– Мышами. Иногда в его постели встречаются и крысы. До десяти штук каждое утро.

Сестры вздрогнули от омерзения, но Маргарита не могла не вставить шпильку про крыс в постели и многочисленных дам сердца лэрта Рикарда.

Ида, закаленная деревенской жизнью, лишь вслух удивилась, что ни одна кошка столько не натаскает.

Лермонт продолжил:

– В том-то и сложность: в комнатах лэрта Рикарда нет кошки, ей никак туда не пробраться. Клянусь, я в этой истории не замешан. Мыши дикие, насколько я могу судить, разной степени потрепанности.

Маргарита сочла нужным пояснить для Иды:

– Лэрт Лермонт – военный медик и держит мышей для опытов.

Мужчина печально улыбнулся:

– Так уж вышло, что брат создает оружие, а я лечу солдат от последствий его применения.

Ида посмотрела на его руки, достойные быть запечатленными в мраморе, и представила, как лэрт длинными, изящными пальцами держит пилу над кричащим солдатом с раздробленной ногой, а мужчина улыбается и начинает пилить. От возникшей в воображении картины пробрало.

«Нет, наверняка лэрт делает это без улыбки».

5

В обществе знатных знакомых Ида прогуляла до самой ночи. Прошедший день запомнился выступлением бродячих циркачей. В труппе имелись факиры, жонглеры и фокусник с миловидной девушкой-помощницей в арлисском пестром наряде. Молодым лэри все представления пришлись по душе. Ида была довольна больше всех как наименее искушенная развлечениями. Но выступление шпагоглотателя потрясло всех, кроме Лермонта. У помоста собралась огромная толпа зрителей. Когда шпага провалилась в бездонное чрево артиста, толпа ахнула и замерла. Ида не заметила, в какой момент перестала дышать. Невольно девушка ухватилась за рукав рубашки рядом стоящего лэрта Фальта. Молодой мужчина улыбнулся ей успокаивающей широкой улыбкой. Криспина нахмурилась и поджала губы. Опомнившись, Ида отдернула руки и извинилась. В толпе кто-то впечатлительный упал в обморок, – Лермонт поспешил бедняге на помощь. Циркач вынул шпагу и, абсолютно невредимый, раскланялся публике. Как бы между прочим толпу обошел крупный детина со шляпой и жалобным голосом попросил пожертвовать четвертак на пропитание артистам и здоровенным арлисским котам, из которых, к слову, зрители смогли увидеть только одного, и того зевающего в клетке.

Ида дала два четвертака, что равнялось пятидесяти медякам, хотя за такое выступление и серебреника не жалко. Не зная цену деньгам, она бы отдала и его, но бойкая Маргарита вовремя ее остановила. Детина со шляпой печально проводил глазами исчезнувшую в складках лифа монету.

Когда на город спустились сумерки, народ активно потянулся к лавкам с едой. Ида купила себе медовое пирожное из слоеного теста. Маргарита подала девушке какой-то приятный травяной чай, вызывающий пощипывание на языке.

С наступлением темноты на городской площади стали разгораться костры, зазвучала музыка. Криспина и Лермонт куда-то подевались, а Маргарита отвлеклась на знакомых. Чай подействовал на Иду странно: хотелось петь и танцевать, смотреть на появляющиеся на вечернем небосводе звезды. От невероятной красоты ее навязчиво и бесцеремонно начал отвлекать зуд, распространившийся на лицо и все тело, заболело горло, на глазах выступили слезы. Но это не помешало девушке незаметно отделиться от приятельницы и отправиться бродить в глубь площади. Вокруг смеялись, пили вино и пиво. Ежедневные заботы отступили, люди наслаждались жизнью, не думая о завтрашнем дне.

Вокруг одного из костров под веселую музыку народных инструментов кружились в танце пары. Ида подошла посмотреть на танцующих поближе, но ее тут же вовлек в танец какой-то подвыпивший мужчина, девушка предприняла попытку освободиться, но незнакомец держал крепко – пришлось смириться и ждать окончания танца. Она мстительно оттоптала пьяному партнеру ноги, но тот оказался совершенно невосприимчив к намекам. На одном из кругов девушка увидела, как языки пламени высветили Рикарда Фальта, ведущего в танце рыжую красавицу.

«Или это огонь сделал ее рыжей?» – подумалось девушке.

На мгновение молодой человек посмотрел Иде прямо в глаза, а в следующий момент он уже о чем-то шептался со своей дамой.

«Должно быть, что-то ужасно милое: недаром Амалия отозвалась о нем как о юноше с сомнительной моралью».

В тщетной попытке разглядеть знойную красавицу Ида вывернула шею почти под невероятным углом. Все напрасно: среди танцующих рыжих волос уже не было видно.

Вскоре танец завершился. Голова кружилась, дыхание прерывалось. Увидев неподалеку фонтан, девушка направилась к нему с намерением освежиться. Ноги заплетались. Зуд, распространившийся по всему телу, стал невыносим. Расположившись на бортике, она прикрыла глаза и почувствовала, что засыпает.

«Сейчас я умоюсь, и все пройдет», – с этой мыслью Ида провалилась в уютную темноту.

6

Девушка очнулась утром в своей комнате с дикой головной болью. Встать у нее получилось не с первой попытки. В окно слепило солнце, но как никогда хотелось скрыться под одеялом и больше не видеть яркого света.

Выпив стакан воды, Ида решилась на водные процедуры. В коридоре никого не было. Ванная комната располагалась у самой лестницы. Чтобы попасть туда, нужно было пройти мимо всех дверей. Зеркало безжалостно демонстрировало потрепанное отекшее лицо, заплывшие глаза и распухшие губы. В первый момент девушка не поверила увиденному. В худшие дни, больная простудой, она выглядела лучше. Закрывшись на щеколду, девушка провернула вентиль крана с водой и в очередной раз порадовалась, что дом лэрта Блэкстоуна оборудован водопроводом и туалетом с канализацией. Более того, в каждой ванной комнате стоял газовый нагреватель для воды, напор которой на втором и третьем этаже был неважным, но в сравнении с тем, что не нужно таскать ведра с водой, даже слабая струйка воды – поистине дар богов.

Вволю наплескавшись в пушистой пене и подсушив волосы, Ида спустилась в гостиную. Большие часы пробили полдень.

В столовой Амалия сервировала стол к обеду.

– Лэри, наконец-то вы проснулись. Лэрт Блэкстоун и Свен решили прогуляться перед обедом. Господин распорядился отменить занятия на ближайшие три дня из-за вашего состояния. К тому же завтра королевский прием, а вы, мягко говоря, не готовы.

Амалия указала на свое лицо.

– Что, собственно, произошло? Как я здесь оказалась? Я помню только, что была у фонтана, – дальше провал.

Амалия присела на стул и сочувственно посмотрела на Иду:

– Лэри, не иначе как вас этой ночью хранили Боги! Вы уснули возле фонтана. На ваше счастье, мимо проходил лэрт Фальт.

– Который из них?

– Рикард. Он заметил, что вас с борта фонтана пытается поднять пьяный мужчина и утащить в неизвестном направлении. Лэрт вас отбил.

«Битва при фонтане», – с горькой самоиронией подумала Ида.

– Взял на руки, – продолжала Амалия, – и пошел искать лэрта Блэкстоуна. Нашел возле чайной. Там как раз собрались Лермонт Фальт и сестры Торн. Они были взволнованы и собирались заняться вашими поисками.

– А Свен?

– Мы со Свеном отправились в экипаже домой. Я видела только, как лэрта Матильда Торн ругала дочерей за то, что Маргарита дала вам выпить чай с кроксом, а он ведь и здоровых мужчин дурманит с одной кружки! Маргарита оправдывалась: она поздно поняла, что чайный перепутал кружки. Дальше лэрт Блэкстоун посадил нас в подъехавший экипаж и сказал, что прибудет следом.

Ида уронила голову на стол и прикрылась руками.

– Какой стыд.

– Не вините себя. Позже в особняк с лэртом Блэкстоуном прибыл лэрт Лермонт. Оказалось, что вы не просто пьяны, – у вас развилась… как это… аллергия. Лэри, вы начали задыхаться. Ночью послали за лекарем с запиской от лэрта Лермонта. Для вас отправили необходимые лекарства. Лэрт Лермонт ушел только утром: всю ночь сидел у вашей постели.

«О, Светлый Бог, он видел меня такой опухшей и к тому же пьяной! Наверное, в его глазах я падшая женщина!»

Нельзя сказать, что Ида питала к Лермонту особые чувства, но женского тщеславия не была лишена.

К счастью, вечером лицо приобрело обычный вид. Следующую ночь Ида спала как младенец.

С самого утра в день королевского приема в городе царила суета. Король прибыл в ратушу, намереваясь перед приемом провести совещание. Лэрт Блэкстоун был обязан на нем присутствовать. Королева и венценосные дети переправились на Жемчужный остров, в одноименную резиденцию.

Вечером Ида увидела море. Оно было прекрасно. Явив свой миролюбивый лик, стихия за бортом нежно ласкала пальцы.

Девушке послышался едва различимый шепот. Оглянувшись, она обнаружила, что присутствующие на корабле заняты своими разговорами и до нее никому нет дела.

«Мы тебя ждали. Ты освободишь нас? С первыми грозами смоешь скверну».

Ида снова оглянулась, но по всему выходило, что голос звучит в ее голове. «Со мной говорит море?»

«Берегись человека чужой веры. Он скоро найдет тебя».

Ида прислушалась, но теперь слышала в шуме волн только плеск воды. Поразмыслив, девушка решила, что колдовские способности сыграли с ней злую шутку.

Во время ожидания прибытия короля и приближенных к нему придворных с континента гостям предоставили возможность утолить голод легкими закусками в многочисленных гостиных. Большинство приглашенных предпочло прогуляться в саду, вплотную прилегающем к морю. Ида оказалась в числе тех, кто решил полюбоваться прекрасными видами. Ей не хотелось сидеть в духоте дворца, тем более в области висков медленно развивалась тупая боль.

«Наверное, к дождю. Очень душно».

Лениво обмахиваясь веером, девушка в одиночестве бродила по садовым дорожкам из брусчатки. В конце концов мощеная тропинка вывела ее к каменистому берегу. На одиноком камне Ида заметила лэрта Рикарда.

«Пути Исаии неисповедимы!» – подумала она.

Спотыкаясь о гальку, девушка направилась в сторону отдыхающего на камнях мужчины.

Он услышал ее приближение задолго до появления и метров десять со скептицизмом наблюдал ее ковыляние среди подлых камней, подворачивающихся под каблуки.

– Лэрт Фальт! Рада видеть! Хотела вас поблагодарить за мое спасение.

– Лэри Хольмсварт, вы преследуете меня?

Ида опешила:

– Но вы же сами…

– Поверьте, позавчера я вас спас отнюдь не из соображений гуманизма. Я уважаю вашего дядю, а вы были абсолютно беспомощны. Я не мог вас оставить на поругание какому-то мужлану, но вы, лэри, могли бы проявить благоразумие и не напиваться до…

– Я не пила! Чайный перепутал кружки! – Ида почувствовала, как щеки заливает краской, и поняла, что говорит, как любой пропойца. Все они ищут себе оправдание. Девушка сочла за лучшее замолчать.

Рикард продолжил:

– Я проявил к вам участие, а вы? Чем вы мне отплатили? Если мышей я еще терпел, то дохлая лисица уже не входит ни в какие рамки приличия!

Ида задохнулась от удивления:

– Вам подкинули лису?! Но с чего вы взяли, что я причастна к этому недоразумению в вашей жизни? Зачем мне это делать?

– Этот вопрос нужно переадресовать вам. Вы мне снитесь уже месяц, а утром я нахожу мышей. Вот таких!

Лэрт вытащил из кармана маленькую мышку и протянул Иде за хвост.

– Что вы скажете в свое оправдание, лэри Хольмсварт? Простите, лису я не принес.

– Могу сказать, что вы душевнобольной. Мы с вами виделись три раза. Два раза – непродолжительное время, и один раз, когда я спала.

– Я насчитал два раза. Первый – днем на ярмарке. Очень невежливо с вашей стороны сниться мужчине до официального знакомства. Вам удалось меня удивить, лэри Ида. Второй раз мы увиделись вечером у фонтана, когда мне пришлось с вами, спящей, разгуливать по площади в поисках лэрта Блэкстоуна.

– Три раза. Мы виделись у модистки, когда вы приходили за туфлями для своей кузины.

Лицо лэрта Фальта вытянулось.

– Конечно, вы меня тут же забыли. Но, видимо, короткой встречи хватило, чтобы я начала вам сниться. Почему вы решили связать меня с вашими мышами, мне непонятно.

Лэрт Фальт надолго замолчал.

– Но все-таки это слабое объяснение вашего постоянного появления в моих скромных снах. Я действительно вас не помню.

Ида невежливо пожала плечами, а ведь для лэри подобные жесты недопустимы. Пальцы подрагивали от нервного возбуждения, веер в руках начал плавиться. Девушка опомнилась, когда металлические спицы обожгли пальцы. Веер вспыхнул и опал пеплом. Ида недоверчиво посмотрела на жалкие остатки спиц, подняла глаза на Рикарда и поняла, что он все видел.

– Как вы это сделали? – изумление его было так велико, что он схватил ее за руки и стал рассматривать их со всех сторон, затем обхватил ладонями лицо девушки и принялся наклонять из стороны в сторону, будто пытаясь на нем что-то найти. Для Иды это было уже слишком. Она вырвалась и побежала вдоль берега. Все чувства заслонил животный страх смерти. В голове билась только одна мысль: ей суждено попасть на костер. Ее раскрыли, она допустила оплошность, и теперь наступит расплата. Лэрт Фальт бежал за ней, кричал что-то вслед, но девушка слышала только биение собственного сердца в ушах. Она не заметила, как под каблук попал камень. В ноге что-то хрустнуло, Ида поняла, что падает прямо на камни, и выставила руки перед собой. Приземление было болезненным и казалось бесконечным, но уже через мгновение ее подняли сильные руки и поставили на землю.

– Вы целы? – взгляд лэрта был озабоченным. – У вас отломился каблук. Обопритесь на меня.

Медленно они отправились к резиденции короля. Лэрт Фальт молчал. Ида мысленно готовилась к своей горькой участи. Гости и придворные удивленно смотрели вслед – должно быть, они являли собой жалкое зрелище. Молча лэрт провел девушку по коридорам дворца и отпер ключом незаметную дверь. Помещение было большим, светлым и полным разных непонятных приспособлений.

– Это моя мастерская. Я творю здесь войну. Король позволил мне оборудовать помещение под мои нужды. Вся мебель и приборы сделаны по специальному заказу.

Он усадил Иду на стул, снял с нее туфли и положил испорченную обувь на верстак. Немного подумав, молодой человек вытащил из кармана брюк отломанный каблук и положил туда же, затем достал уплощенную стеклянную бутылку и зажег спичками кусок торчащей из нее ткани. Пододвинул к бутылке непонятную палку с регулируемым кольцом, которое опустил пониже и поставил на него миниатюрный чайник с водой.

– Я часто здесь ночую, поэтому пришлось приспособиться готовить на спиртовке.

«Так вот оно что! Значит, спирт».

Присев перед Идой, он бесцеремонно прощупал пострадавшую ногу, – девушка даже не успела возразить.

– У вас ушиб – нужно приложить лед. Поверьте, я в этом разбираюсь, все-таки мой брат талантливый доктор, должна же мне была перепасть хоть крупица его дара.

Он вышел из лаборатории и через несколько минут вернулся с мешочком, полным льда.

– Позволил себе реквизировать лед с банкетного стола. Думаю, никто не заметит. Ничего, теплое вино вкуснее.

Лэрт подхватил девушку на руки и перенес в смежную маленькую комнату, где уложил на софу. Ида вытянула ногу и приложила мешочек.

Рикард исчез и вернулся с кружкой чая.

– Извините, кружка у меня только одна.

Лэрт сел на единственный табурет, составлявший все убранство комнаты, не считая софы и вешалки, и гордо сообщил:

– Вот, собственно, моя скромная обитель. Если вам это польстит, вы первая девушка в моей лаборатории.

Ида вздрогнула: «Таки дожила до статуса подопытной мыши».

С трудом разжав губы, хриплым от ужаса голосом она спросила:

– Что вы намерены предпринять?

– Починю туфли, все-таки в вашем падении есть часть и моей вины. Вы так искрили! Мне даже это немного льстит.

Он рассмеялся.

Ида застыла, не донеся кружку с чаем до рта.

Лэрт Фальт продолжил уже серьезно:

– Но это проблема. Вы первый маг за тысячу лет, который смог воспользоваться своими способностями. Вопрос в том, что делать с этой информацией…

– Не говорите, пожалуйста… меня сожгут!

Лэрт Фальт посмотрел на девушку как на блаженную:

– Вы в своем уме, лэри? Теперь вы самое большое сокровище Нордланда, оружие.

Иде не понравился взгляд, которым лэрт ее окинул.

– Вы не можете скрывать этот факт: враги обязательно этим воспользуются. При всем уважении, Ида, вы плохо себя контролируете, а вокруг много людей, способных сложить простейшие факты воедино.

– Что вы предлагаете? – в один момент у нее появилось малодушное желание переложить ответственность на сильных мира сего. Девушка попыталась задушить недостойную мысль. За последний месяц ее жизнь перевернулась с ног на голову. Слишком много для семнадцатилетней девчонки.

Она расплакалась, мелко дрожа всем телом. Некрасиво и совсем по-детски.

– Нужно рассказать королю. – Рикард накрыл рукой ее ладонь. – Только у него есть возможность вас защитить и оставить все в тайне до нужного момента. Артур III справедлив и умен, он сможет все повернуть в общую пользу. Вы мне верите?

Зеленые глаза смотрели сочувствующе.

– Как я могу вам верить? Мы знакомы два дня!

– У меня есть основания полагать, что мы с вами в одной лодке. Но многое нужно проверить.

– Поступайте, как считаете нужным. Я запуталась.

– Все будет хорошо.

Именно этой фразы ей не хватало. Иногда человеку нужны простые слова, даже если это обман. Сейчас она желала быть обманутой.

– Пейте чай. Приводите себя в порядок. Вам еще идти на прием. Нельзя вызывать подозрения. А я пока починю ваш каблук.

Через полчаса Ида вошла в зал и присоединилась к прибывшему лэрту Блэкстоуну. О произошедшем на берегу недоразумении напоминала лишь чуть хромающая нога и припухшие от слез глаза. Мужчина удивился, но ничего не сказал.

В награду за пережитые страдания Ида имела счастье наблюдать появление короля. Разве могла она мечтать о таком по весне, когда, не думая ни о лэртах, ни о королях, сидела возле коровника на камне и смотрела на закат?

«Как причудливы порой повороты судьбы!»

Еще час назад Иде казалось, что девочка в душе погибла, но нет. Молодости дан великий дар: забывать плохое, смеяться с прежней чистотой в душе, поощряя своего вечного ребенка. С щенячьим восторгом девушка смотрела на гордого красивого мужчину средних лет в роскошной одежде.

«Это же король! Видели бы Свен, мама Грета и остальные из деревни. А ведь он красивый… – Ида всегда думала, что он старый, и старуха Бригитта так говорила. – Наверное, у бабки в голове все спуталось. Это Ренатан II был старый, отец нынешнего монарха».

Король сказал приветственную речь, поздравил всех с праздником первых гроз и подчеркнул важность события для будущего урожая и для мореплавателей. Как-то так повелось, что, если в эту ночь пройдет гроза, год будет урожайным, дожди – не затяжными, а море – спокойным. Если грозы не было, жди неурожая. Несколько тысяч лет наблюдений подтверждали верность древней приметы.

После короля слово взял архиепископ и призвал собравшихся праздновать с умом и достоинством, а на следующий день сделать подаяние бедным. Его слушали внимательно, но без энтузиазма.

С лицом предстоятеля церкви Белого Братства творилось что-то странное. Оно как будто было застывшим, восковым. Ида подумала, что ей бы уже не мешало лечь спать, но уйти с приема было нельзя.

Девушка присела в самом дальнем углу зала, стараясь быть как можно более незаметной. Возле ее диванчика стоял столик с закусками и вином. Она незаметно попробовала все блюда, а вино после ночи ярмарки решила демонстративно игнорировать.

Из своего уголка Ида видела почти всех, оставаясь незаметной. Гости короля учтиво раскланивались, разговаривали, подходя друг к другу с бокалами. Некоторые придворные не разменивались на мелочь общения, всем своим видом давая понять, что находятся здесь исключительно ради еды.

К Иде несколько раз подходили мужчины с предложением танца, но девушка была вынуждена всем отказать, виновато ссылаясь на ушибленную ногу. Вопросов много не задавали, половина двора видела эффектное появление лэри Иды Хольмсварт в компании лэрта Рикарда Фальта. Да, не так она представляла свое появление при дворе.

Задумавшись, девушка не заметила, как к ней подошел архиепископ Родрик:

– Здравствуйте, милое дитя!

Ида торопливо вскочила и изобразила книксен. Низко опустила голову.

– Сядьте, вашей ноге требуется покой.

– Спасибо, ваше высокопреосвященство.

Ида села на диван, напряженно выпрямив спину и сложив руки на коленях.

– Значит, вы воспитанница лэрта Блэкстоуна?

Ида кивнула головой:

– Он мой дядя.

– О, тогда смею предположить, что вы дочь барона лэрта Асберна Хольмсварта и графини лэрты Ингелы Блэкстоун?

– Да, все верно.

– Я знал и вашу мать, и вашего отца. Он мне очень нравился. Жаль, что ваша бабушка так и не смогла смириться с выбором дочери. Их брак стал мезальянсом… в некотором роде, но лишь в глазах лэрты Адалинды Блэкстоун. Но где же вы пропадали все эти годы?

– Эмм… мы жили в Лемхартском приходе, после смерти мамы нас воспитывал священник отец Мартинус и его жена. Нам было хорошо у них.

– Я рад, что церковь Бога Исаии стала для вас прибежищем, но это несколько ниже уровня жизни, который вам положен по праву рождения…

Ида усмехнулась и неожиданно смело и горько произнесла:

– Право рождения ничего не стоит без состояния. После смерти отца, которая для меня до сих пор покрыта тайной, его родовитые младшие братья отобрали у нас все, до чего смогли дотянуться. Осталась ничтожная доля, которая полагалась мне по закону в качестве приданого, и она ушла в тот же год на погашение налогов за убыточные угодья. Нам остались долги и дом, слишком дорогой, чтобы мы могли его тянуть из года в год. Когда через несколько месяцев после смерти отца родился Свен, все сделали вид, что законного наследника не существует. Мать была слишком поглощена спасением остатков имения, чтобы бороться. Она была совершенно раздавлена. Когда мы всего лишились, никто не вступился за нас, несмотря на нашу родовитость. Так что не говорите мне о моем высоком происхождении, святой отец!

Я не буду удивлена, если кто-то из моих родственников, лишивших мать и брата всего с невинным видом, спустя десять лет подойдет поинтересоваться моим здоровьем и поговорить о погоде. Теперь за нами стоит лэрт Блэкстоун и его состояние, а с этим невольно придется считаться.

– Простите, лэри Ида, я разбередил ваши раны. Вы совершенно правы в своих рассуждениях, но, надеюсь, вы найдете в себе силы простить своих обидчиков. Им очень нужно ваше сострадание, хотя они этого и не знают… К сожалению, мне нужно идти. Я рад нашему знакомству.

– Спасибо, что выслушали.

– Не стоит благодарности, это моя работа, возложенная на меня самим Белым Богом, – архиепископ Родрик улыбнулся печальной, все понимающей улыбкой и исчез в толпе.

Не успела Ида оправиться от этой встречи, как рядом сели отдохнуть две лэрты средних лет. Они явно не заметили девушку, поскольку обсуждали придворных, не стесняясь в выражениях. Ида не обращала на них никакого внимания, пока не услышала фамилию дяди.

– А куда подевался Андре Блэкстоун? Я надеялась на небольшую интрижку сегодня вечером! – игривым голосом достаточно громко сказала лэрта в кремовом шелковом платье.

Вторая лэрта рассмеялась:

– Агата, мне кажется, ты слегка переоцениваешь свои возможности. С момента возвращения из Арлисса еще никому не удалось его соблазнить. Эта стерва Летиция основательно истрепала ему нервы, а под конец еще и сбежала с арлисским доном.

– Я слышала, что у нее была веская причина: лэрт оказался бесплоден. Достаточное основание для развода.

– Может, и так, но, сдается мне, это был лишь повод оттяпать половину имущества. Летиция всегда была дурой. Бесплодность супруга не является в Арлиссе уважительной причиной для развода, так что осталась стерва ни с чем! А теперь Блэкстоун занят своими племянниками. Наверняка будет просить короля даровать им статус наследников, двойную фамилию и титул, поэтому и не мечтай, что он обратит на тебя внимание в обозримом будущем. К тому же ты замужем, Агата!

Агата фыркнула:

– Лэрт Кертинтон уже ни на что не способен.

Далее они продолжили обсуждать горести придворного существования, и Ида перестала вслушиваться в разговор. Нога разболелась. Хотелось спать. Если она уснет на этом диване, маловероятно, что лэрт Фальт снова согласится нести ее до уютной кровати.

«Нужно найти лэрта Блэкстоуна».

Среди придворных девушка бродила еще целый час. Она поговорила с Лермонтом и семьей Торн, познакомилась с милой пожилой дамой с тростью и карликовой собачкой.

Спустя час лэрт Блэкстоун появился со стороны сада. Они с королем о чем-то беседовали.

Лэрт Блэкстоун был задумчив.

– Большинство придворных расположатся на ночь в резиденции. Мы поедем домой: не хочу оставаться здесь на ночлег, слишком много суеты.

Ида целиком и полностью его поддерживала.

На обратном пути на континент море больше ничего не шептало. От черной глади веяло холодом – Ида замерзла до дрожи.

Шхуны так поздно между островами уже не ходили, но для лэрта Блэкстоуна это не стало проблемой – все-таки он являлся хозяином морской транспортной компании, и мелкие суда среди его имущества тоже имелись. Команде судна пришлось выйти в ночную смену, но они выглядели довольными – видимо, им неплохо оплатили переработку.

Окончательно замерзнув, девушка поднялась в рубку, где ей выдали одеяло, чай и пару свежих шуток. В рубке висел сизый табачный дым, но Иде он совсем не мешал. Лэрт Блэкстоун, поддавшись соблазну, разжег сигару. Оказавшись в своей стихии, он повеселел и расслабился.

Потом была пересадка в экипаж, недолгая дорога и ставшая уже родной кровать. Едва раздевшись до белья, не расплетаясь, девушка рухнула на кровать и заснула крепким сном. Этот долгий сумасшедший день закончился, хвала Белому Богу, такие дни случаются не постоянно.

Утром, собрав себя в кучу, Ида долго размышляла о своей судьбе, сидя по горло в теплой воде. Итак, ее тайна раскрыта. В покое ее не оставят. Бежать некуда. К тому же она не сможет бросить Свена. Потеряв из вида ее, они замучают брата, высматривая в нем магию, которой в нем нет. За столько лет она бы ее обязательно заметила. Но чем это обернется для мальчика, неизвестно. «Рубя лес, по шишкам не плачут. Он же совсем еще ребенок. Нужно быть сильной, хотя бы ради него.

Будь что будет».

7

На следующий день после королевского приема состоялся традиционный большой выезд двора к морю. Большинству гостей после танцев и возлияний необходимость куда-либо ехать казалось сущей пыткой. На пляже развернули шатры, поставили столы и легкие кресла. В расположенной наскоро кухне готовили мясо и закуски. Подавались легкие вина и охлаждающие напитки.

Ковыряя ногой песок и глядя на волны, Ида подумала, что не так уж тут и плохо. Мрачное настроение отступило. Шум моря оглушал. Необъятная мощь, которую невозможно приручить. Занятые своими разговорами, придворные сидели небольшими группами, наслаждаясь погожим днем. Дети не упустили возможности искупаться. Погода последнюю неделю стояла теплая, и вода была вполне терпимая.

Никто не заметил, как волны стали слишком большими. Одного ребенка отбило от берега – он пытался бороться, но течение неумолимо отнесло его в открытое море.

Ида встала с песка, оглянулась на ближайший шатер – слишком далеко. Не докричаться. Пока будут разбираться, в чем дело, ребенок утонет. Приняв решение, девушка побежала к берегу, где бестолково бегали дети, не зная, как вызволить товарища по играм. Девочки плакали, мальчики пытались зайти в воду, но тут же выходили. Сбросив верхнее платье, Ида крикнула мальчишкам, среди которых был и Свен, позвать доктора и кинулась в воду.

Несколько мощных гребков, и вот она рядом. Мальчик хлебнул воды и скрылся под водой. Ида нырнула и обхватила его вокруг туловища. Обезумевший от ужаса ребенок вывернулся, попытался забраться девушке на плечи, и они вместе пошли на дно. Вынырнув, она попыталась снова подхватить мальчика, но, поддавшись панике, он топил ее снова и снова. Дыхание сбилось, в голове помутилось. Лишь когда мальчик потерял сознание, девушке удалось выбраться на берег. Рухнув на песок, Ида поняла, что ребенок и не пытается дышать. Она перевернула его на живот, положила на свое колено и с чувством ударила ладонью по спине. Вода покинула легкие, но это не сильно помогло – пришлось остаток жидкости изгнать из тела насильно. Ида представила, как маленькие ручьи, соединяясь в реки, покидают тело ребенка. Изо рта и носа несчастного малыша вытекла струйка воды. Девушка потормошила его. К ее великому облегчению, он открыл небесно-голубые глаза и заплакал.

На пляже стало многолюдно, мальчика куда-то унесли. Иду закутали. Слабо соображая, что происходит, девушка позволила усадить себя в экипаж.

Лишь дома ее начала бить дрожь и пришло осознание, насколько она была близка к смерти. У нее началась истерика, – Амалия накапала успокаивающие капли, заставила выпить горькое на вкус питье и зажгла в комнате какие-то благовония. Девушка лежала и смотрела на маленькую кривую улыбчивую собаку на прикроватном столике. Затем капли начали действовать.

* * *

Внеплановое купание в холодной воде не прошло безнаказанно, оставив после себя насморк, больное горло и ломоту в костях. Все утро Ида слонялась по особняку бледной тенью, накинув на плечи теплую шаль. Сердобольная Амалия постоянно заставляла принимать теплое питье.

Не выдержав скитаний по дому привидения из рода Хольмсварт, горничная насильно усадила девушку в кресло, принесла лимоны, консервированные в меду. Ида смирилась со своей участью и углубилась в чтение любовного романа. В голове был легкий туман, учить что-либо не хотелось.

К обеду появился лэрт Блэкстоун с письмом от короля. Изумление Иды было безграничным, когда выяснилось, что письмо предназначается ей.

Дрожащими от волнения руками она бережно вскрыла конверт с печатью королевской семьи Ольден:

«Его Величество Король Нордланда Артур III Фредерик Фионин Ольден Нигардсбрэан выражает баронессе лэри Иде Хольмсварт искреннюю озабоченность сохранностью Ее здоровья и от всего сердца благодарит за спасение Его Высочества Густава Вольдемара Ренатана Ольден Юстадал Нигардсбрэан, Нашего младшего сына.

В награду Король Артур III предлагает Вам стать фрейлиной Ее Величества Королевы Дагмар Ольден Юстадал и исполнить обязанности няни Его Высочества Густава Вольдемара Ренатана. Ответ просим дать не позднее пятнадцати дней от сего момента. Надеемся на Ваше согласие.

Король Нордланда Артур III Фредерик Фионин»

Ида оторопела от мысли, что накануне едва не удостоилась чести утонуть, обнимая юного принца. Свалившаяся новость надолго выбила девушку из ровного настроения. Прижав руки к пылающим щекам, она, должно быть, смотрела умоляюще на лэрта Блэкстоуна, и дядя поспешил с объяснениями.

Он встал с кресла и плотно закрыл двери, убедившись, что никто не подслушивает. Сел обратно, побарабанил пальцами левой руки по подлокотнику и, собравшись с мыслями, произнес:

– Вчера после происшествия с принцем меня вызвали на совещание с королем. Должен признать, я совсем не ожидал от короля услышать о твоих внезапно открывшихся способностях.

Ида низко опустила голову и сделала вид, что туфли лэрта – самая интересная вещь в мире. Ей было очень стыдно.

– Я знаю, что у тебя пока мало причин доверять мне, но я поражен твоим невинным выражением лица, которое имел возможность наблюдать во время наших разговоров о магии Нордланда. Тебе удалось меня провести. О, женщины! «Коварство» – имя вам! – лэрт Блэкстоун усмехнулся. – Но я понимаю твою мотивацию. Впрочем, это сейчас не главная забота.

На совещании присутствовал очень узкий круг лиц, и я удивлен, что о твоих способностях знают как минимум три человека, помимо меня!

– Кто же третий?

– На совещании присутствовали король, министр тайной канцелярии и лэрт Рикард Фальт. Да, ты стала делом государственной важности. Кто бы мог подумать?!

Лэрт продолжил:

– Тебе придется согласиться стать няней принца. Мы перебрали множество вариантов, как защитить тебя и твои способности от врагов государства.

«Читай между строк: скрыть твои способности от нежелательных свидетелей и без шумихи использовать их на благо Нордланда», – горько усмехнулась Ида.

– Твой переезд в Эренхельм и назначение фрейлиной королевы не вызовет никаких вопросов после вчерашнего спасения его высочества. Король пожелал, чтобы ты всегда была на виду.

Ида поникла. Она совсем не мечтала приблизиться ко двору. Ей претили устои дворянского общества. Простая деревенская девчонка при дворе, еще вчера доившая коров, – прекрасная кандидатура на роль няни маленького принца.

– А если я не хочу в Эренхельм? – она должна была попытаться, хотя в душе смирилась с судьбой.

– У тебя нет выбора. Во-первых, королю не отказывают. Во-вторых, твой случай настолько исключителен и важен для королевства, что отказ будет считаться государственной изменой.

Было горько от того, что все, к чему Ида начала привыкать, придется оставить: знакомых, ставший почти родным дом, Амалию. Особенно жалко было оставлять Свена.

– Когда я должна буду приступать?

– В конце августа фрейлина лэрта Фредерика Улланд покинет свой пост в связи с переездом к мужу и деторождением, тогда тебя и будут ждать ко двору. Я поставил обязательное условие: получение тобой всестороннего образования. Это моя принципиальная позиция, поэтому с принцем ты сможешь находиться лишь вторую половину дня, до прихода вечерней няни. У тебя будет несколько выходных в месяц и жалованье в сто сорок золотых.

От озвученного числа Ида впала в ступор. Она никогда в руках не держала и одной такой монеты. Это была баснословная сумма. Крестьяне с зажиточными хозяйствами в год получали доход в размере не более десяти золотых, и это только в тех хозяйствах, где могли позволить себе летом нанимать батраков.

Лэрт Блэкстоун печально вздохнул:

– Мне не хочется тебя отправлять ко двору, но жизнь вносит свои поправки. Я очень надеюсь, что все разрешится наилучшим образом, и, как только станет возможно, ты незамедлительно вернешься в Вестдален.

Голова шла кругом от новостей. Ида потерла виски.

Завершая разговор, лэрт Блэкстоун сообщил, что вечером Иду посетит с визитом доктор с лекарствами от простуды.

После обеда девушка поднялась в свою комнату и уснула. Ее разбудил седовласый усатый человек с лучистыми глазами, приложивший ладонь к ее лбу. Ида резко вскочила, доктор, назвавшийся фэртом Ливсеном, уложил девушку обратно, заботливо поправив ее подушку.

– Жара у вас нет, – произнес он удовлетворенно, записывая что-то на листке бумаги.

Послушав дыхание, доктор довольно хмыкнул:

– Легкие чистые. У вас обычная простуда, вызванная переохлаждением. Как необычно для сегодняшнего дня!

Видя недоумение девушки, он со смехом пояснил:

– После бала произошло какое-то массовое умопомрачение: чуть ли не четверть двора начали мучить ночные кошмары. Мы даже сделали анализ воды и еды, но ничего не нашли. Странный случай, многим пришлось выписать снотворное. «Эпидемия ночных кошмаров», в моей практике такое впервые, а мой опыт весьма солиден. Неизвестно, чем все это безобразие закончится!

Немного помолчав, фэрт Ливсен продолжил:

– Вам, лэри, нужна горячая ванна для прогрева тела, а после – теплая постель. Пейте отвары трав, которые я назначу. Дышите над горячей водой. Обязательно смягчайте горло медом и редькой. Я оставлю указания горничной. Не пройдет недели, как вы и думать забудете о простуде.

– А что же с принцем Густавом?

Доктор улыбнулся:

– С его высочеством все хорошо. Лэрт Лермонт Фальт наблюдает мальчика, и пока тот совершенно здоров. Ох и натерпелся он страха! Но в этом возрасте большинство шалостей проходят без серьезного вреда для здоровья. Теперь вы его добрая фея. Страшно подумать, что могло произойти, если бы вас рядом не оказалось. Девушка, которая должна была следить за королевскими детьми, отошла за теплой одеждой для принца; все произошедшее затем вам известно.

Доктор заходил проверить здоровье Иды еще раз. Девушка быстро шла на поправку. Через неделю ей разрешили гулять и вновь приступить к занятиям. О болезни напоминал лишь ночной кашель, никак не желающий сдаваться. Едва Ида успевала заснуть, ее начинало будить саднящее горло. Приходилось вставать, брать теплое молоко и пить, закусывая медом. К счастью, горшок с молоком повар всегда держал в теплой печи.

В ожидании отъезда дни шли своим чередом. Утром и днем – занятия, вечером – ужин и прогулки. Было странно вернуться к обычной жизни и делать вид, будто ничего не произошло. Освоившись, Ида стала выходить в город без Амалии, но никогда – в одиночестве. Каждый раз, когда она шла прогуляться или по делам, замечала следующее за ней сопровождение. Обычно это был один мужчина. Иногда следящих становилось двое. Разглядеть лиц не удавалось. Но, куда бы она ни пошла и сколько бы там ни находилась, незнакомцы всегда следовали за ней на почтительном расстоянии. Поскольку они не пытались приблизиться, Ида сделала вывод, что преследователи были людьми короля.

Однако за пару недель до отъезда в Эренхельм произошло событие, которое ясно показало: негласной защиты недостаточно. После полуденной лекции по истории, проведенной, по обыкновению, в кафе, лэрту Блэкстоуну понадобилось зайти в контору решить пару неотложных вопросов. Ида отпросилась к фэрте Брандт забрать несколько пошитых вещей. Договорились, что девушка, закончив свои дела, отправится в контору, откуда экипаж отвезет ее и дядю в особняк Блэкстоунов. Забрав обновки в салоне модистки, Ида с городской площади повернула за угол, намереваясь оказаться на набережной Вестдалена. В проходе между домами, прислонившись к стене плечом, стоял человек. Во всей его позе было что-то недоброе. Ида обошла мужчину по большой дуге. Когда девушка мысленно выдохнула от облегчения, он схватил ее за руку и приставил нож к горлу. В его голосе звучал металл, выдавая в незнакомце опытного убийцу, а отнюдь не желающего поживиться драгоценностями юной лэри залетного грабителя. Ида оторопела, не смея сдвинуться с места.

– Не дергайся и иди за мной.

За короткое мгновение Иде в голову пришло множество мыслей, между тем незнакомец вывел ее на набережную, связал, снабдил кляпом и повязкой на глаза, а затем посадил в экипаж. Все было проделано быстро и точно. Девушка отметила, что план наемник продумал идеально. Пока приставленная к ней охрана короля дойдет до угла и перейдет на набережную, мужчина успеет отъехать довольно далеко. Никто не сможет прийти ей на помощь.

Ида отчаянно пыталась понять, куда ее везут, но повязка не пропускала даже свет. По внутренним ощущениям, поездка продлилась не более получаса, затем дверь экипажа открылась, и девушку поставили на землю достаточно бережно.

Недолгий звук ударов обуви о брусчатку под ногами, и Иду ввели в здание, судя по звуку эха и запаху, давно уже необитаемое. Ее втолкнули в помещение поменьше, и дверь закрылась. Немного повозившись, девушка сняла повязку и вытащила кляп. Огляделась: маленькая комнатка была бы весьма уютной, если бы здесь хоть как-то поддерживалась чистота. На дорогой мебели лежала толстым слоем пыль, на полу – мышиный помет. Ида скривилась от омерзения и присела на кровать с красивым бельем и вышитым парчовым покрывалом багряного цвета. От белья невыносимо пахло затхлой сыростью забытой в углу половой тряпки. Зеркало в полный рост почти не отражало, окно едва пропускало свет, а ведь солнце еще находилось в зените.

Руки начали опухать и неметь. Развязать узлы на веревках не получалось. Ида могла бы их сжечь, лишь немного повредив кожу, но неизвестно, удастся ли ей выбраться, а выдавать свои способности она не могла. Утешало только одно: в данный момент ее не собирались убивать, иначе бездыханное тело давно лежало бы на набережной. Значит, похитителям еще что-то от нее нужно. Девушка не знала, сколько времени прошло, прежде чем дверь открылась, и она увидела, что солнце начало клониться к закату. В проеме появился наемник и поставил на запыленный стол еду и питье.

– Смирная. Молодец. Тем проще всем. Убивать тебя нельзя, а вот подправить твое личико запрета не было, – мужчина усмехнулся, – так что сиди тихо и дальше. Завтра за тобой приедет заказчик.

– Что вам нужно? Зачем вы меня сюда привезли? Я ничего плохого не сделала! Отпустите меня! – Девушка понимала, что не разжалобит похитителя, но попытаться стоило, вдруг он схватил не ту. – Пожалуйста!

– Знаешь, цыпа, я тоже не понимаю, на кой ты сдалась заказчику. Мелкая и серенькая. Но нам неплохо платят, значит, есть в тебе что-то. Мы долго тебя пасли. Нехило тебя охраняют, цыпа!

Наемник неопределенно хмыкнул и запер дверь. Послышался звук удаляющихся шагов. Ида вскочила с кровати, подкралась к двери и прислушалась: ничего не слышно. До утра у нее есть время подумать. Вполне вероятно, что к ней больше никто сегодня не зайдет. Ужин подали, ведро для нужд в углу заботливо поставили. Только вот руки развязать забыли.

Ида задумалась о своем незавидном положении. Помощи ждать неоткуда. Причина ее похищения могла быть только одна: тайные способности, потому что получение выкупа девушка сразу отмела. У нее ни гроша за душой, а богатому лэрту Блэкстоуну она приходится лишь племянницей. Ида, конечно, не сомневалась в мужчине: дядя обязательно попытался бы ее вызволить. Но в таком случае красть Свена было бы проще и прибыльнее. Однако заказчик пожелал выкрасть именно Иду, а это означало только одно: нужно выбираться незамедлительно. Неведомый похититель догадывается о ее способностях, а значит, обязательно ее раскусит и уже не отпустит из своих цепких рук. Одному Белому Богу известно, как он использует Иду, – может, вовсе убьет, не сумев применить ее силы в своих целях.

Девушка осмотрела витражное окно. Оно выходило на стену, находившуюся на расстоянии метров трех. Практически ничего не получалось рассмотреть, лишь маленький пятачок. Это осложняло задачу. Возможно, окно смотрит на внутренний дворик, тогда сбежать будет сложнее.

Лучше попытаться выбраться и выдать свои способности, чем остаться и дождаться разоблачения утром. Под защитой короля Артура III как-то безопаснее.

Веревка на запястьях начала тлеть, вспыхнула и сильно обожгла запястья. В затекшие руки начала возвращаться кровь – онемение сменилось мучительным покалыванием. Каждый раз взывание к дару давалось все легче, особенно в моменты страха, но Ида не обольщалась: было немало случаев, когда дар отказывал.

Единственное окно в комнате не открывалось, а разбить тихо не получится. Деревянная рама крепилась на гвозди. Если их убрать, окно можно будет выставить внутрь. Ида приложила руку к маленькому, незаметному гвоздю, наполовину утопленному в крошащемся от старости дереве.

Стоит посильнее дернуть, гвозди поддадутся. Нижние два вышли легко, а верхние упрямо не поддавались. Пришлось достать из волос заколку и основательно поковырять дерево вокруг упрямцев. Цветное стекло пошатнулось. Проявив сноровку деревенской девушки, Ида не без усилий предельно осторожно наклонила стекло в свою сторону. Не создавая лишнего шума, она вытащила подгнившую от влаги раму.

Опасения подтвердились: окно выходило во внутренний дворик. Высунувшись из него по пояс, Ида взглянула вверх – два этажа – можно попробовать выбраться через крышу. Справа вплотную пристроено одноэтажное здание. К сожалению, карниза под окном не было. Перетряхнув постель, девушка вытащила простыню, обвязала ее вокруг кованой вешалки и приспособила ту поперек оконного проема. Подергала – крепко, вес одного человека выдержит. Опасливо бросив последний взгляд на дверь, Ида в одно мгновение оказалась за окном. Сердце бешено выстукивало ритм. Главное, чтобы сейчас ее никто не заметил. Залезть на крышу одноэтажной постройки было несложно, этому поспособствовала крепкая водосточная труба.