Читать онлайн В лабиринтах лжи бесплатно

Все книги автора: Рия Миллер

Цвет текста

Цвет фона

Шрифт

Художественное оформление Александра Андреева

Во внутреннем оформлении использованы иллюстрации:

Используется по лицензии от Shutterstock.com

Иллюстрация на обложке – нахойд

* * *

Посвящается той, что научила читать.

Спасибо за детство и сказки на ночь.

Также я посвящаю эту историю моим ангелам и вампирам. Спасибо, что были рядом со мной в самые темные времена, верили в меня и просили не сдаваться.

Без вас я бы заблудилась в лабиринтах и не нашла из них выход.

Плейлист

Måneskin – CORALINE

BLADEFEAR – Don’t Dwell

Halsey – Nightmare

Лабиринты, розы, тени, часы и туман —
Видишь их, но считаешь, что это обман.
От правды бежишь ты прочь,
Прячась в иллюзиях каждую ночь.

И, увидев, как с роз капает кровь,
Слышишь голос ты вновь.
Он постепенно сводит с ума,
Говоря, что в лабиринтах ты не одна.

От автора

Воспоминания – бесконечные лабиринты, в которых мы часто блуждаем, путаем правду с ложью, теряемся между иллюзией и реальностью. Войти в эти лабиринты легко, но выйти…

Да начнется наше путешествие по лабиринтам лжи и правды, прошлого и настоящего!

Готов отправиться в путь?..

Пролог

Музыка в колонках гремела на всю мощь, заглушая разговоры и смех собравшихся в самом известном ночном клубе Бен-Йорка – NEON.

Зал был набит под завязку. Повсюду в такт музыке сверкали неоновые светодиоды. В стеклянном потолке отражался до отказа забитый танцпол первого этажа. На втором этаже находились ВИП-места. Там за столами на кожаных диванах сидели люди и наблюдали за происходящим внизу, потягивая дорогой виски.

Молодежь стремилась получить свободу в общении и танцах без остановки. Они приходили сюда, чтобы познакомиться с новыми людьми или найти приключения на пятую точку. Люди постарше, напротив, хотели немного развеяться, а потому предпочитали проводить вечер у стойки бара и, слушая музыку, изредка перебрасываться бессмысленными фразами с незнакомыми людьми.

Впрочем, нет разницы, зачем человек приходил в NEON. Главное, что каждый, кто проводил ночь в его стенах, заряжался энергией и получал необходимое ему здесь и сейчас.

Сегодня ей нужно забыть ссору с близкими и проблемы, которые, как снежный ком, накопились в семье и в кругу лучших друзей. Уйти от реальности в рай, где есть музыка, выпивка и люди с точно таким же хаосом в личной жизни. Камилла пришла в NEON именно за этим. Ей было все равно, что завтра понедельник, школа. Пусть теперь родители ищут ее по всему городу – сами виноваты. Они первыми начали этот скандал, вечно все контролируют и лезут куда не надо.

Девушка терпеть не могла, когда ей указывали, но еще больше ненавидела излишнюю заботливость матери. Вот и сейчас, не в силах слушать нравоучительные тирады и наигранные извинения мамы, она сбежала из дома сюда, в NEON, где не видно острого, ледяного взгляда и не слышно ее голоса, который эхом отзывался в голове. Теперь его место заняла всепоглощающая музыка.

Камилла не знала, сколько уже выпила и как долго здесь находилась, но была уверена в одном: это место – рай. Здесь никто не тревожил, никто не лгал, что все делалось ради ее блага. Девушка наконец могла побыть наедине со своими эмоциями и мыслями. Могла позволить себе стать настоящей, хотя бы на миг. Отбросить в сторону маску, в которой ее привыкли видеть. Маску, которую ласково просила надеть мать, не желавшая принимать дочь такой, какая она есть. Женщина будто бы чего-то боялась и от кого-то прятала ее.

Камилла Сойлер подчинялась матери и верила ей, потому что любила, но с каждым годом доверять ей становилось все сложнее. Выполняя очередные просьбы, Ками чувствовала себя марионеткой, и это порой сводило с ума, поэтому она сбегала в самые темные уголки города. Ей было плевать, насколько они опасны, ведь главное – там ощущалась свобода. Только там девушка чувствовала себя птицей, которая вырвалась из клетки.

Она непринужденно двигалась в такт музыке, и ее ничуть не беспокоило, что где-то на асфальте возле клуба валялся выпавший из кармана телефон. Сотый звонок матери оставался без ответа. Девушка напрочь забыла о близких и не собиралась возвращаться в реальность. Подойдя к барной стойке, Ками потянулась за очередным коктейлем. Какой он был по счету, она понятия не имела, но ее состояние уже вышло за пределы контролируемого. Едва осушив бокал, Камилла внезапно почувствовала головокружение и слабость. Все вокруг стало расплываться, очертания смылись, краски потускнели, словно произошел сбой сигнала. Желудок скрутило, и, прикрыв на секунду глаза, Камилла увидела разбитое зеркало, в котором отражалась часть ее… с окровавленным осколком в руке.

– С тобой все в порядке? – поинтересовалась незнакомка, стараясь перекричать музыку. Ее длинные волосы цвета ночного неба сливались с шелковым платьем, а фарфоровая кожа и точеная фигура делали ее похожей на ожившую куклу с холодным и манящим взглядом.

– Да, – тряхнув головой, бросила в ответ Камилла, после того как непонятное видение исчезло.

Однако лучше не становилось. Царивший в клубе хаос давил на голову. Теперь ничего не приносило кайф, а только усиливалась острая боль, которая начиналась в голове и обжигающим пламенем распространялась по всему телу. Клубный шум превратился в гулкое, неразборчивое эхо.

Не в силах больше терпеть, Камилла, с трудом удерживая равновесие, принялась пробираться сквозь толпу. На каждом шагу она задевала случайных людей, но те не обращали на нее внимания. Шаг. Еще один. И вот уже душное помещение, оглушающая музыка, люди и алкоголь, лившийся рекой, – все осталось позади. Девушку качало из стороны в сторону, но, опершись рукой о прохладную стену, она продолжала идти вперед по узкому коридору.

Тусклый свет то потухал, то снова загорался, указывая путь к одной из дверей. Запах сигарет смешался с чем-то еще более отвратительным. Но сейчас это не волновало. Все плыло как в тумане, и Ками едва смогла нащупать ручку двери.

Войдя в широкое помещение с туалетными кабинами в черном цвете, она прямиком бросилась к раковине.

Пытаясь привести себя в порядок, девушка не заметила, что в туалете был кто-то еще. Прямо позади нее парень прижимал к кафельной стене эффектную брюнетку в коротком бордовом платье. Он страстно изучал ее шею поцелуями, получая порцию удовлетворения. Почувствовав, как горячо забилось сердце незнакомки, парень сбился с ритма и резко оторвался в порыве возбуждения, жадно посмотрев в лазурные глаза своей спутницы. Секунда, и она замерла в одном положении, словно статуя. Будто в этом и заключался его план, парень с остервенением голодного дикого зверя впился в шею жертве.

Она пришла в клуб насладиться весельем и отметить день рождения, а в итоге нить ее жизни оборвали.

Сегодня в планах незнакомки было провести лучший день, а в его – забрать чью-то жалкую жизнь и заглушить неутолимый голод. Только так он мог восполнить свою энергию и силу охотника – беспощадного убийцы, который продолжал существовать за счет жизней других. Он – смерть во плоти.

Закончив с брюнеткой, парень оставил опустошенное тело, а затем повернулся к зеркалу, у которого Камилла заканчивала приводить себя в порядок. Она подняла голову и сделала глубокий вдох и выдох, но разум по-прежнему ей не подчинялся. Появились незнакомые голоса и начали шептать что-то невнятное, но девушка усиленно им сопротивлялась.

Увидев в зеркале отражение Камиллы, парень переменился в лице. Сейчас он не был похож на хладнокровного, жестокого демона, который соблазном получал все, что хотел. Теперь это был скорее напуганный и растерянный ребенок. Он видел девушку последний раз три века назад и точно помнил, как пришло известие о ее смерти. Пытаясь прогнать воспоминания о прошлом и внушить себе, что увиденное сейчас – иллюзия, кровопийца зажмурил глаза. Но когда открыл их, Камилла все еще стояла возле раковины, опершись о нее руками.

– Анжи? – с сомнением выдавил он, подойдя ближе.

Камилла услышала ледяной, будто из стали, голос и посмотрела в зеркало. Их взгляды встретились на несколько секунд, и в ее памяти всплыли давно стертые обрывки воспоминаний. Словно она вернулась в прошлую жизнь, о которой ничего не знала. Ками увидела большие изумрудные глаза, смотревшие на нее с желанием, и дьявольскую ухмылку, что сорвалась с испачканных кровью губ. В этот миг глаза зверя загорелись алым пламенем, отразив застывшее в испуге лицо девушки.

Что произошло потом, девушка увидеть не успела – она отключилась и стала медленно погружаться во тьму. Туда, где неразборчиво шептали миллионы голосов; где она бежала босиком по бесконечному лабиринту; где все тело окутывал пронизывающий холод. Но вскоре она нашла выход – ту самую дверь, которая ждала ее и открыв которую Камилла оказалась в новом туманном лабиринте.

В лабиринте белых окровавленных роз, пробивающихся сквозь каменные стены.

Ночь I
Сны

Прошел час… Два… Три…

Беседы за столом не утихали, а постепенно начинали надоедать. Но я как ни в чем не бывало продолжила натягивать улыбку и поддерживать разговор со всеми присутствующими на ужине. Некоторые темы нравилось обсуждать с компанией аристократов – друзей матери, – а спорить на философские вопросы стало моей главной фишкой. Сегодня, например, одна из подруг Лили спросила:

– Если человека все-таки создал Бог, то почему в итоге он отказался от нас? Почему не спас, а позволил убить того несчастного?

Не могу поверить, что в двадцать первом веке такие вопросы еще актуальны. Я думала, все уже перешли на сторону ученых и стали атеистами. Как удивительно, но за столом стало тихо. Все хотели начать обсуждать другие новости, которые произошли в городе, но мамина подруга будто специально ждала, когда тема убийства – или, как писали в газетах и говорили в новостях, «несчастный случай в центре города» – всплывет за столом, чтобы вставить свою философию. Меня дико бесило подобное, потому что хотелось закрыть одну тему и перейти к следующей, но тот, кто молчал до этого, лишь под конец диалога начинал вставлять свое слово. И чаще всего был вопрос, адресованный почему-то мне. Притворившись, словно не услышала Елизавету, подругу Лили, продолжила резать в тарелке мясо.

«Что, нечего ответить? А я знаю почему… Потому что в этом вопросе виновен не Бог и речь совсем не о нем, а о тебе».

– Я думаю, не Бог отказался от нас, а мы от него, – ответила вместо меня мама, нарушив паузу. После ее ответа в зал как будто бы пустили свежий воздух. – Возможно, тот несчастный заслужил свою участь.

«Быстро она перевела стрелки».

Ответ Голоса я проигнорировала, а за столом возобновились наконец разговоры, но уже на другую тему. Теперь мамины друзья-аристократы обсуждали искусство и его влияние на человека в двадцать первом веке. Я заметила, что гости разошлись во мнениях: одни – то есть я – считали, что искусство продолжает развиваться и формировать личность, а другие говорили, что после появления интернета и технологий, которые заменили труд человека, люди перестали развиваться и создавать что-то новое в мире искусства.

– Раньше было лучше, – пришел к выводу мужчина, сидевший напротив матери. Когда с ним кто-то не соглашался, начинал цокать и закатывать глаза. Он считал, что был прав всегда и во всем.

– Полностью согласна с вами, – поддержала одна из женщин.

– Сейчас люди забыли об искусстве и целыми днями сидят в соцсетях.

– Откуда вы знаете, что они сидят там? Может, человек общается с тем, кто живет в другой стране и рассказывает об искусстве ему, – предположила я и посмотрела на мать, ища поддержки. Но она, кажется, была не на моей стороне.

Поняв, что Лили поддерживала аристократов, я молча продолжила слушать их, и в какой-то момент мне захотелось крикнуть: «Люди, что с вами не так?!» Всякий раз они жаловались и возмущались сегодняшними днями. По их мнению, лучшее время было три века назад.

Прошел еще один час… Два… Три…

Я посмотрела на часы: время не шло, а ползло. Слушать, как компания аристократов критиковала двадцать первый век, становилось невыносимо. Мое терпение заканчивалось, а Голос, звучавший в голове, наслаждался обстановкой. За длинным роскошным столом тошно находиться с теми, кто начал относиться к тебе как к игрушке. Во вторую половину вечера здесь, в душном зале, забитом людьми, я смотрела только на часы и на мать, которая после вопроса Елизаветы Раевской ни разу больше не поддержала и не взглянула в мою сторону. Гости как ни в чем не бывало вели светскую скучную беседу, смеялись в ответ на глупые шутки, которые мне не дано понять. Они только и умели, что без конца говорить, строить глазки, натянуто улыбаться и жаловаться на жизнь. Мать забыла о существовании дочери, и это меня раздражало. На ужине что-то пошло не так, поэтому теперь я исполняла роль куклы или статуэтки, с которой поиграли и выбросили в дальний ящик до следующего раза. Что ж, мама, спасибо за прекрасный ужин! Но в следующий раз предупреждай, на какой стороне будешь принимать участие: друзей-аристократов или моей!

Прошел еще час…

Я полностью убедилась, что меня перестали слушать и видеть. Я теперь пустое место здесь.

«Так встань и уйди! Чего ждешь? Или напомни о своем существовании».

С радостью, только здесь несколько больших НО! Во-первых, опозорю своим поведением Ее Величество мать, а во-вторых, не хочу снова лишиться свободы на несколько дней, оставаясь взаперти в своей клетке, и в-третьих, не хочу потом чувствовать себя виноватой. Хотя…

Я задумалась и не заметила, как улыбка расцвела на лице, а рука потянулась за бокалом вина к Елизавете. Пока она рассказывала о новом бессмысленном законе для бизнесменов, не увидела, что ее тут обворовали. Привлечь внимание и напомнить о своем существовании – вот чем закончится сегодняшний ужин. Последний раз взглянула на мать и поняла одну вещь: когда находишься в обществе, в котором большинство мыслит одинаково, последуешь за ними и забудешь обо всех обещаниях дочери. Глядя на этот цирк и слушая, как жаловалась на жизнь стая богачей, я чувствовала, что мое терпение заканчивается. Оно разрывалось, словно струна скрипки, и ударяло по вискам яростью. Я сжала бокал так, что он готов был лопнуть у меня в руке.

– Вы все жалуетесь, как ужасен век, что раньше было лучше, – наконец после стольких часов, проведенных в зале, заговорила я, рассматривая хрустальный бокал, – но пока никто из вас не выдвинул теорию, как можно улучшить жизнь. – Перевела взгляд на мать, которая только сейчас вспомнила о том, что у нее есть дочь.

– У вас, Камилла, есть та самая теория? – спросил один из раздражающих типов, кто не уважал женщин и считал, что их задача – приносить удовольствие мужскому полу.

– Да, – твердо озвучила ответ, а после, ни о чем не думая, осушила бокал вина до дна. Елизавета очнулась и поняла, что это взяли у нее. Да неужели!

Не знаю, как и когда, но все произошло мгновенно, обдумывать было некогда. Моим телом и мозгом управлял кто-то другой, уж точно не я. Резко встав со стула и вернув пустой бокал женщине, вместо того чтобы обойти стол с другой стороны, выйти из зала, как сделал бы каждый нормальный человек, я забралась на него. Поправляя платье, гордо подняла голову и спокойно, не торопясь пошла прямо. Воцарилась напряженная тишина, лишь некоторая посуда трескалась под моими каблуками и разлеталась еда, пачкая белоснежную скатерть. На лицах у всех отражался шок, недоумение, удивление… и только у одной – скрытый гнев, который видела четко одна я. Ты свое уже получила за весь вечер, настала моя очередь завершить спектакль. Не бывает одного главного героя. Обычно их несколько. В моем театре будет двое на сегодня: один начинает, а второй – заканчивает. Чувствовать себя моделью на подиуме и в то же время актрисой с кучей масок – невероятный кайф.

– Меньше пустых слов, больше действий, господа. Тогда жизнь засияет новыми красками, – с ноткой нежности объявила я свою теорию, глядя в сверкающие, будто молнией, глаза матери. Представляю, какой ураган злости и ненависти бушевал сейчас под маской заботливой и «всегда» сдержанной леди.

Не теряя равновесия, я спустилась со стола, придержавшись рукой за плечо матери. Пожелав напоследок всем доброй ночи, покинула зал. Тихо уйти не удалось: чтобы выпустить хотя бы часть негативных эмоций, сама того не замечая, хлопнула дверью. После этого дышать стало намного легче.

«Браво! Твоя теория мне понравилась».

Услышав гордый Голос, я улыбнулась уголками губ и двинулась в объятия тьмы сквозь пустой широкий коридор. После такого ужина, я уверена, меня ждал сначала сладкий сон, а потом уже наказание за выходку. В любом случае совесть и вина не мучили, так что пока можно наслаждаться сном.

В длинном и узком лабиринте с белыми розами с шипами, чей аромат заглушал запах смерти, слышался шорох платья и стук каблуков. Таинственная незнакомка не убегала от последствий или страха перед Советом короля во дворце, а, наоборот, хотела успеть спасти сестру. Ее главная цель – не допустить, чтобы пролилась кровь еще одного невиновного, и не повторять ошибки прошлого. Один неверный шаг способен привести к последствиям. Никто не знал, какими они будут, – это решал он, король. Девушка не хотела снова видеть, как его величество сажал на кол тех, кто скрывал от него свою связь с королевой или отказывался исполнять приказы и переходил на сторону врага. И, пока они истекали кровью, а вороны клевали им глаза, правитель любовался этим видом и пил за их здоровье. Простых людей и про́клятых каждый раз ждало разное наказание, поэтому никто не знал, что будет – кол или что-то намного более устрашающее…

Чувствуя запах крови совсем близко, незнакомка напрягла зрение и слух. Зрачки в темноте расширились, сверкнув на секунду бордовым оттенком. Послышался четкий удар сердца, а значит, еще не поздно и есть маленький шанс остановить трагедию. Девушка ускорилась и теперь со стороны не походила на обычного человека. Она неслась словно молния, которая вот-вот должна ударить. С такой необычной способностью жить непросто, требовался постоянный контроль над собой. У девушки выработались сила и умение держать себя в руках при людях, а ее сестра никак не могла смириться с этим «проклятием». Поэтому сейчас снова требовалось удержать принцессу от страшного преступления. Это не должно случиться раньше, чем узнает король, но, как бы ни спешила Ангелина, было слишком поздно. Судьба воспротивилась сестрам. Когда девушка оказалась на месте, стука сердца больше не было слышно, а безжизненное тело мужчины рухнуло в небольшой фонтан. Вода стала окрашиваться в кроваво-бордовый цвет.

Первое, что сделала девушка, – подбежала к фонтану и упала на колени. Когда Ангелина узнала, кем оказался невиновный, время для нее сначала замедлилось, а затем и вовсе остановилось. Словно кто-то без разрешения ворвался в дом и начал все забирать, рушить. Однако про́клятая все равно продолжала заново его строить, собирать по частям, отдавая последние силы, потому что знала, что главную вещь в доме у нее еще не отняли, но теперь ее не было. Враг все-таки нашел и забрал сокровище Ангелины. Все остальное в этот момент перестало существовать, а восстанавливать то, что было, уже не из чего. Тот, кто обещал согревать, когда холодно, и присутствовать всегда рядом. Тот, кто дарил надежду на счастливое будущее. Тот, кто дал клятву, что поможет построить целый город, в котором их семья станет жить в безопасности, ушел, но не по своей воле. Его забрали, и все, на чем был построен дом, обрушилось. Теперь на том месте появилась пропасть. Девушка стояла на краю, но шагнуть туда не могла, как будто неведомая сила овладела ею и не давала этого сделать. И пока она пробуждалась в про́клятой, заполняла внутри нее пустоту горючим пламенем, начался обратный отсчет.

Разум к младшей сестре вернулся, но кровь не исчезла. Увидев мертвого мужчину в кровавой воде и свои руки, Анжелика медленным шагом принялась отходить подальше от Ангелины.

Девушка не помнила, как сюда пришла, зачем позвала того мужчину и о чем говорила с ним, но знала лишь одно – это была не она, а Голос. Вина за чудовищный поступок, подкравшись сзади, подобно кошке, вцепилась когтями и стала царапать сердце, вырвавшееся из грудной клетки. Дышать стало невозможно, как будто воздуха не хватало. Анжелика схватилась за голову и яростно начала трепать себя за волосы, шептать что-то невнятное, но через пару секунд в лабиринте снова воцарилась тишина. Когда лепесток одной белой розы сорвался после прохладного ветерка и приземлился в кроваво-бордовую воду, новая сила, что пробуждалась в старшей сестре, выплеснулась. Девушка, оказавшись совсем близко к той, которую недавно хотела спасти, яростно схватила ее за шею и повалила на землю. Та и не пыталась освободиться от хватки, а ждала, пока не утихнет гнев Ангелины.

– Зачем? – прошептала она, ослабив хватку. – Зачем ты убила его? – повторила и отпустила младшую сестру.

– Это была не я, – хрипло ответила та, подымаясь с земли. – Позволь мне рассказать все как было.

Анжелика хотела все объяснить, но ее не желали больше слушать.

– Убирайся прочь вместе с ней, – процедила Ангелина, отвернувшись к фонтану. – Не попадайся на мои глаза, иначе обе окажетесь у короля.

Последняя фраза эхом разнеслась по лабиринту. Когда она развернулась, Анжелики на месте не оказалось. По щеке про́клятой потекла кровавая, обжигающая щеку слеза, а эмоции захватили рассудок. Не в силах их больше сдерживать, Ангелина обессиленно упала на колени, и все, что накопилось, тянуло сейчас вниз – будто огромный камень привязали и заставили идти с ним несколько лет, – выпустила. Раздался раздирающий душу крик. Любимого человека и надежду, что долго хранила девушка в своем маленьком домике, забрали. Теперь, когда отняли и разрушили все, осталась пустота, что начала заполнять новая сила. Ярость, гнев, ненависть, желание мести и жажда расплаты пробудили в Ангелине новую цель в жизни. Когда на приземлившийся лепесток белой розы возле девушки упала ее кровавая слеза, вся человечность принцессы превратилась в пепел. Она приняла другую сторону жизни и себя.

В эту ночь единственной свидетельницей преступления и выбора девушки оказалась луна, увидевшая последнюю встречу сестер.

Я оторвалась от подушки, окончательно проснувшись. Опять эти дурацкие сны, которые преследовали каждую ночь. Непонятные события в стиле исторического фэнтези-романа, где происходила иногда такая неразбериха, что утром чувствовала себя сумасшедшей. Вроде бы ничего такого перед сном не употребляла. Ну, за исключением таблеток от шизофрении. Я их так называла, потому что не знала названия и подробностей, но эффект после них был неплохой: Голос в голове некоторое время не доставал. Пусть хранит Господь врача, который лично создал таблетки для меня по маминым просьбам, а сейчас пора дальше спать. Я посмотрела на часы, показывающие четыре утра. Отлично, еще три часа в запасе. Как только глаза начали закрываться, а сон посылать новые видения, явилась та, которую не ждали.

«Здравствуй! Не ждала? А надо было!»

«Чего молчишь? Не хочешь поделиться своим сном? Что ты поняла из него?»

Я спрятала лицо под одеялом, а затем все недовольство выпустила стоном. Все-таки ошиблась насчет чудо-врача.

– Знаешь, что я поняла? – пробубнила вслух.

«Что же?»

– Пора выпроводить тебя из моей головы.

«Ты же прекрасно знаешь, что это невозможно».

Дальше я не стала слушать ее бессмысленную болтовню, а заснула. Больше ничего не снилось, лишь лабиринт, по которому шла непонятно куда и непонятно зачем. Прохладные гигантские каменные стены окружили со всех сторон. Мой путь всегда уходил в никуда. Я будто заблудилась, но выход не пыталась найти. Зачем? Ведь не было никаких дверей. Здесь ты как в клетке, из которой не выберешься, а будешь только сидеть и ждать, когда тебя выпустят на свободу либо пока Смерть не придет забрать тебя. Единственное, что окружало меня в этой «клетке» и заставляло закрывать уши, – голоса. Но сколько бы я этого ни делала, они все равно шептали в голове, а иногда истошно и звонко кричали. Казалось, с голосами могла разлучить нас только сама смерть.

Ночь II
Правда или действие

Утром я пыталась избежать встречи с матерью, потому что было стыдно. Все-таки совесть проснулась. Как буду смотреть ей в глаза после вчерашнего? Да лучше провалиться сквозь землю, чем пытаться отвести взгляд. Но как бы ни старалась раньше покинуть дом, план провалился. Когда проходила по коридору, дверь в библиотеку оказалась открыта. Заглянув ради интереса, увидела грустное и задумчивое лицо матери, сидящей на кожаном диване с бокалом вина в руке. Она смотрела в окно, где ничего интересного не происходило, только хаотично лился дождь. Понятия не имею, на что мать любовалась. Странно, почему она сейчас здесь, у нее, должно быть, много дел. Из-за темной исходящей ауры мурашки прошлись сначала по позвоночнику, а затем – по всему телу. Не знаю, о чем думала мама, но догадываюсь – о моей вчерашней выходке. Кажется, пора уходить отсюда. Как только я собралась идти в сторону выхода, почувствовала на себе тяжелый взгляд. Пришлось встретиться с ним, потому что убегать уже не было смысла. Она казалась очень грустной в эту секунду, будто в своей жизни никогда не видела и не знала радости. Необъяснимая ухмылка исчезла, не оставив на бледном лице и следа. Или мне показалось?

Говорят, человека можно понять по одному лишь взгляду. Определить, что он собой представляет, увидеть его внутренний мир. Но тогда я вряд ли могла понять, какой была на самом деле моя мама. То ли злилась на меня из-за вчерашнего вечера, то ли хотела наказать или снова дать какое-нибудь обещание, а потом забыть про него? Не ожидала увидеть в заботливой, а порой и строгой, сдержанной и решительной женщине иную сторону, в которой царила необъяснимая для меня самой пустота. Неужели в этом ледяном взгляде пряталось так много боли? Я иногда не понимала целей и поступков Лили, но искренне надеялась, что мама любила меня, просто по-другому. Несмотря на ссоры, разногласия, замечания, я всегда прощала ее. С ней чувствовала себя в безопасности и тепле. Да, недопонимание между нами было, но любовь могла растопить любой негатив в наших сердцах. Если раньше мне хотелось избежать встречи и провалиться сквозь землю, то сейчас я радовалась ей. Хотелось броситься в объятия, но в то же время что-то не давало сделать первый шаг. Стыд за свое вчерашнее поведение, словно груз, придавил меня.

Я отвела взгляд в сторону и посмотрела в окно. В комнате царила гнетущая тишина, лишь капли дождя играли с ветром осеннюю мелодию. Через какое-то время мама встала и подошла к роялю, стоявшему возле широкого, во всю стену, окна, за которым виднелся двор с садом и облетевшими деревьями. Лилиана поставила бокал с вином на крышку инструмента рядом с фарфоровой вазой с алыми розами, чей аромат заполнял всю библиотеку, перемешиваясь с запахом новых и старых книг.

– Когда я была в твоем возрасте, мама мне напоминала каждый раз одну истину, – спокойно проговорила она, садясь за рояль. – У каждого музыканта есть свой инструмент, который раскрывает его душу. У художника – картины, у писателей – книги. Кому-то проще выразиться словами, поступком оправдать скрытые мотивы, но ничто не передаст твои чувства и эмоции так, как музыка.

Она начала играть. Сначала прозвучали тревожные басовые аккорды, а затем мелодия наполнилась разнообразным звучанием нот, которые будто пробрались в душу и заставили выплеснуться наружу те чувства, что ты боялся выпустить, пряча в темном уголке. Целый ураган негативных эмоций, мешающих и занимающих много места в душе. Вулкан, в котором застыли все драгоценные чувства, способные заглушить весь гнев, ненависть, зависть, жадность. Вдруг музыка стихла и появилось ощущение, что чего-то не хватает, но, когда рояль снова зазвучал красивым и необычным для слуха переливом, в душе поселилось что-то новое и теплое, как будто солнце единственным лучом посветило на увянувшую алую розу и та расцвела, обрела новую окраску жизни, в которой появились новые чувства: нежность, забота и любовь. Я слушала с восхищением и восторгом, мелодия завораживала. Поняв ту суть, что хотела донести через музыку мать, слов выразить что-либо не находилось. Они и не нужны в такие моменты. Любовь, умевшая растопить всю тьму, пробудить новые эмоции, сотворить прекрасное из мертвого или из ничего, сильнее всего на свете. Люди порой не замечают этого, потому что забывают о самых важных и простых вещах, таких как искренность, поддержка, уважение, взаимопонимание. То, из чего сделана сама жизнь, – любовь.

Я громко зааплодировала матери. Теперь мне хотелось снова и снова слушать эту мелодию. Сегодняшнее утро прекрасно, несмотря на погоду и мой вчерашний позор. Неловкость и чувство вины вернулись ко мне, когда в комнате воцарилась тишина. Заметив, как старательно я избегала ее взгляда, мама жестом подозвала меня.

– Если ты хочешь наказать за то, что было вчера, то я готова. Только, пожалуйста, не проси больше моего присутствия в таком обществе. Слушать одно и то же уже невыносимо, а видеть, как ты поддерживаешь их позицию, больно, – набравшись сил, наконец высказалась я.

Лили молчала, а я, в ожидании ответа, от волнения прикусила губу и сжала край рубашки. Шли секунды. Тишина начинала раздражать. Создавалось ощущение, будто мать специально тянула время, чтобы вывести меня из себя или заставить винить во всем не ее.

– Присядь, – после долгой паузы заговорила она.

Подойдя к роялю, выполнила просьбу – села рядом с ней. Какое-то время мы молча смотрели друг на друга, будто соревновались, кто первой нарушит тишину. Я уже собиралась проиграть в этой игре, как вдруг Лили погладила меня по щеке и убрала прядь волос за ухо. Не ожидая такой реакции от нее, я задумалась: а все ли вчера нормально прошло? Или все это был сон? Но мама продолжала гладить меня и смотреть так, словно впервые в жизни увидела дочь.

– Ты так похожа на него, – проговорила она, внимательно и задумчиво рассматривая мое лицо.

– На кого? – не поняла я.

– На Ника, моего мужа.

Такое ощущение, что ей с трудом удалось выговорить последнее слово. Мама часто делилась историями о своих родных, но про отца редко рассказывала или переводила тему сразу после того, как слышала его имя. Сообразив, что для откровенности выпал подходящий момент, я осторожно принялась подбирать следующие слова.

– А как он выглядел?

– Николай был упрям и любую серьезную ситуацию мог превратить в шутку, а его улыбка каждый раз вселяла надежду и успокаивала. В его глазах я часто видела звезды. Он говорил, что они светили только для меня, и ни для кого больше. – Не совсем понимала, что она имела в виду, но перебивать и возвращать из воспоминаний не хотела. – Когда мы были детьми, я посмеивалась над его каштановыми кудряшками и один раз назвала барашком. – Мы вдвоем улыбнулись, а затем мама продолжила: – Но, когда Ник вырос, кудри выпрямились, а милое и обиженное личико приобрело строгие черты. В небесно-голубых глазах я больше не видела звезд, будто все они погасли, и теперь на меня смотрело только голое ночное небо. Из мальчишки он превратился в рыцаря, но побыл им недолго.

– Что-то случилось? – поинтересовалась я, представляя мысленно портрет папы.

Мама снова замолчала, но на этот раз она смотрела не на меня, а в окно и о чем-то думала, как будто решала, ответить или нет.

– Если тебе трудно ответить, я подожду. Мы можем больше не говорить о нем. – Накрыла ее ладонь рукой.

– Твой отец был замечательным человеком и хорошим политиком, Ками, но время меняет людей. Одни идут дальше, в будущее, а кто-то остается в прошлом.

– Почему ты и твои друзья постоянно хвалите прошлое? Чем оно было лучше?

– Возможно, когда-нибудь ты сама найдешь ответ на свой вопрос, а сейчас давай вернемся в настоящее и забудем о том, что вчера произошло.

Лили протянула мизинец, и я, не раздумывая, тут же схватилась за него.

– Кстати, я потом долго думала над твоей теорией и пришла к выводу, что с этого дня больше никаких пустых слов и лишних обещаний, а только действия.

После того как она закончила говорить, я полезла в рюкзак, нашла весь изрисованный символами блокнот и записала ее последнюю фразу.

– Теперь тебе не отделаться, – гордо заключила я, хитро улыбнувшись и показав ей блокнот.

На мамином лице расцвела улыбка, за которую я все отдала бы, чтобы увидеть ее снова.

– Сыграем вместе?

С радостью согласилась на предложение. Убрав блокнот обратно, положила рюкзак на пол и села за рояль. Я вздохнула, и мы принялись играть то, что требовала душа. И так нота за нотой, аккорд за аккордом постепенно зарождалась наша совместная мелодия, заполняющая утро, откликаясь в сердце звучанием. Тихая, спокойная, нежная, приятная и завораживающая душу музыка наполнила библиотеку. Этим дождливым утром мы играли о надеждах и мечтах… о любви.

Закончив играть, я закрыла глаза и увидела девушку, сидевшую за роялем ко мне спиной. Незнакомка в длинном лиловом пышном платье, украшенном белоснежным кружевом, и в серебряной короне исполняла музыкальное произведение, которое я слышала впервые, в пустом величественном зале. Резко вскочив со стула, случайно зацепила вазу. Видение исчезло, но на полу вместо алых мне показались белые окровавленные розы.

– Ками, с тобой все в порядке? – забеспокоилась мама и обняла за плечи, отводя в сторону от рояля.

– Да, просто показалось. Неважно. – Кинулась искать таблетки в рюкзаке.

– Что ты видела? – Этот вопрос был настойчивым, словно его не задали, а с угрозой потребовали ответить.

– Ничего такого, обычные белые розы.

В подробностях рассказывать не стала.

Я не успела ничего сообразить, как оказалась в крепких объятиях мамы. Лили долго не выпускала меня из них, мы простояли так несколько минут, согревая друг друга. За окном шел мелкий дождь, осенний ветер покачивал деревья, срывая с них листву и отправляя кружиться в вальсе. В библиотеке этим утром встретились два родных человека, которые, несмотря на то что судьба пыталась их рассорить, нашли способ начать все с самого начала. Здесь, в комнате, стоя с мамой рядом, я чувствовала себя в безопасности и тепле. Вина, стыд, обида и недопонимание исчезли, словно огонь потушили, а вместо него вселили любовь и надежду. Мне не хотелось выпускать маму из объятий, но пришлось. Лили, положив ладони на мои плечи, внимательно и сосредоточенно взглянула в глаза, будто что-то пыталась в них найти. Я не знаю, о чем она думала, но оставалась ждать и не разрывала зрительный контакт. Лицо матери выражало тревогу, хоть та и старалась все спрятать. Но когда что-то случается с близкими, свои эмоции и чувства невозможно контролировать.

– Никогда и ничего не скрывай от меня, – прозвучало как приказ. – Что бы ни случилось, я всегда буду рядом, – с заботой и нежностью завершила разговор Лилиана, поцеловав меня в макушку.

После нашего разговора на душе стало легче. Вчерашний инцидент мы пообещали друг другу забыть и сделать сегодняшний день незабываемым: провести его вместе после школы. Как же я давно мечтала о том дне, когда самые близкие будут рядом весь вечер.

Мечты мечтами, но денек сегодня из непростых, так что нужно собраться и взять себя в руки. Я последний раз посмотрела на маму, она проводила меня на улицу и обняла, прежде чем отпустить в школу. Помахав рукой, я села в машину с тоской на душе. Чем дальше автомобиль уезжал от старого величественного особняка, тем сильнее окутывало чувство беспокойства. Как будто что-то начнет повторяться и вернется к плохому началу, из-за чего сердце ускорило ритм, а разум требовал прекратить вмешиваться в то, что уже не изменишь. Я старалась думать только о хорошем, но все равно возвращалась к тому ощущению. Стараясь выбросить из мыслей все плохое, перевела внимание на серебристые небоскребы, достопримечательности города, мимо которых проезжали. Гигантская скала, что возвышалась рядом с Алым морем, где я часто бывала, когда становилось некомфортно и хотелось убежать от мира и общества, сейчас сильно манила к себе. Пока водитель ждал, когда люди перейдут дорогу, а на светофоре загорится зеленый, я боролась с желанием выйти из автомобиля и побежать к любимому месту. Забраться на скалу, сесть на мягкую траву, обняв колени, и любоваться видом, наслаждаться запахом елей, сосен. Ждать тот самый закат с восходом луны. Бен-Йорк – шумный и громадный город, в котором легко заблудиться. Он как лабиринт бесконечных дорог, ведущих к миллиарду дверей. Мне хорошо известны дороги к дому, школе, парку, торговому центру, кинотеатру и морю. Больше я нигде не бывала одна, потому что, по словам матери, город опасен, особенно ночью. Не скажу, что Бен-Йорк выглядел пугающим на первый взгляд, но атмосфера здесь царила действительно таинственная, мрачная и завораживающая. Если внимательно присмотреться к небоскребам, домам и людям, обратить внимание на стиль архитектуры, одежду жителей, то можно заметить странное. Иногда начинало казаться, будто я находилась в прошлом и настоящем одновременно, так как здесь были места и улицы, которые из-за своего вида можно было перемещать в разные эпохи.

Неделю назад нас с мамой пригласили в театр директор строительной компании города и его жена с избалованной дочерью, которая выглядела на девятнадцать, но в душе ей все пять. Они уважали Лили и постоянно за что-то благодарили. Можно подумать, что она им жизнь спасла. Здание театра, где мы побывали, снаружи выглядело стильно и современно. Но, когда заходишь внутрь, перемещаешься в эпоху Возрождения. Точно не помню, о чем тогда была пьеса, но актеры замечательно исполнили свои роли. Они заставили зрителей почувствовать атмосферу прошлого. Я ненадолго погрузилась в те времена, которые уже давно прошли.

Бен-Йорк – город, где можно легко потеряться в лабиринтах прошлого и настоящего. Я всегда представляла и видела его таким. Здесь свои правила, законы, традиции и, конечно же, особенности. Одна из них заключалась в погоде. В столице никогда не бывало жарко, а лишь прохладно и пасмурно. Солнце сильно не светило из-за того, что небо постоянно укрыто угрюмыми тучами, но иногда выглядывало, напоминая о своем существовании. В городе часто шли дожди и царил туман. Мне нравилось, когда все было окутано серой дымкой, слышать шелест листьев, которые ветер гонял по дорогам, брызги волн, что в это время бушевали в Алом море и бились о скалы.

– В городе вечная поздняя осень, – однажды сказала я матери за завтраком, глядя в окно. – Как думаешь, почему?

– Видимо, Вселенной так задумано, – ответила она, поставив кружку с чаем на стол. – Или боги нас наказали, оставив жить только в одной осени.

В тот день мне показалось, что мама что-то недоговаривала, но переспрашивать я не стала. Мы друг другу иногда что-то не рассказывали, словно чего-то боялись. Но надеюсь, после сегодняшнего утра между нами не будет больше никаких секретов. Кажется, я слишком увлеклась мыслями и воспоминаниями, не сразу поняла, что минут десять автомобиль уже стоял возле школы.

– Извини, Дим.

– Ничего. Иногда побыть со своими мыслями наедине полезно, – успокоил он, повернувшись ко мне с добрым и понимающим взглядом. Этот мужчина средних лет с каштановыми кудрями и щетиной выглядел мужественным, привлекательным, строгим, но также умел прикидываться дурачком, смешить, давать советы и играть роль учителя. Вы спросите, за что я его любила? За красивое лицо и за шутки, от которых хотелось смеяться и плакать одновременно. Он человек, которому можно довериться, который поймет, примет такой, какая ты есть. – Я вот часто думаю: когда бензин и продукты подешевеют?

– Знаешь, очень хороший вопрос для рассуждения.

– Если ничего не изменится, то придется скоро голодать и пешком ходить или на велосипедах добираться.

– Это ты уже с намеком на увольнение? – полюбопытствовала, взглянув на него.

– Нет, уволюсь, только если Лилиана сама отдаст это распоряжение.

– Думаю, этого не случится. А что касается цен, то уверена, они скоро спадут.

– Мне б твою уверенность, Камилла.

Мне показалось или Дмитрий загрустил? Никогда еще не видела его таким разочаровавшимся. Обычно он шутил и поддерживал, когда я была без настроения или зла на мать, но сегодня водителя словно подменили. Что ж, походу, пришла моя очередь занять место старого доброго Дим Димыча. Продвинувшись на середину сиденья, сложила руки на груди.

– Рассказывай, что случилось, – попросила, показав, что готова его выслушать. – И только не лги, что во всем виновен бензин и цены.

На лице мужчины появилась слабая улыбка.

– Быстро ты раскусила меня.

– Не люблю, когда люди лгут, – призналась я. Это была чистая правда.

– А знаешь, что я не люблю? – То, каким взглядом смотрел сейчас Дмитрий, настораживало и заставляло слиться с сиденьем. В его карих глазах промелькнул огонь, а в моей голове начала зарождаться ужасающая картина. В следующие секунды появились очертания девочки лет пяти в красном платьице, которая тянула кого-то за плащ и умоляла остаться дома, затем кадр будто сменили, и теперь уже слышался детский плач. Последнее, что удалось увидеть в глазах Дмитрия, – чьи-то острые, как лезвие, клыки вошли в шейку ребенка. Лицо того монстра я не могла рассмотреть, но почему-то была уверена в том, что это женщина. Раздался истошный крик, а после полилась на землю, покрытую белоснежным покрывалом, кровь. Я несколько раз моргнула, а в голове эхом пронеслась фраза, которую я часто слышала в своих снах: «Memento mori». – Когда смерть без разрешения крадет близких, а тебе велит жить.

Услышав голос Дмитрия, я вернулась в реальность. Сердце давно нарушило привычный ритм, а воздуха не хватало, словно я находилась под водой. Не успев до конца понять, что произошло пару секунд назад, я услышала смех водителя. Только после до меня все дошло, и я ударила мужчину по плечу.

– В следующий раз думай не о том, как напугать меня или пошутить по-идиотски, а как сохранить свою работу, – пригрозила я, а затем схватила рюкзак и вышла из машины, хлопнув за собой дверью.

Дмитрий, конечно, хороший человек, но иногда переходит границы. Его шутки и приколы порой уничтожали мои последние нервные клетки. Сейчас с трудом удавалось сохранить спокойствие и невозмутимый вид. Образ той малышки до сих пор не оставлял в покое. Интересно, кто она?

Когда черный автомобиль скрылся за поворотом и слился с толпой других машин, я развернулась к школе. Передо мной расстилался тротуар, выложенный плиткой в шахматном порядке, по краю росли идеальным рядом алые и белые розы. Дальше на меня смотрело трехэтажное здание из красного кирпича, с черной черепичной крышей, с двумя башнями и большими окнами. Школа имела всего три корпуса, два из которых соединялись длинным коридором с панорамными окнами, а последний находился отдельно от центрального огромного строения на заднем дворе. Это был обычный четырехэтажный квадратной формы дом. В него заселялись ученики, которые либо далеко жили, либо приезжали сюда учиться из других городов. Считалось, что именно эта школа – лучшая во всем городе. Конечно, ведь ее построила сама мэр города и лучшая подруга моей матери. Поправлюсь – бывшая подруга. В последнее время они не в лучших отношениях. Раньше их можно было увидеть вместе на любом мероприятии и светском вечере. Не знаю, что случилось, но кто-то из одноклассников проболтался однажды, что дамы что-то не поделили между собой. Не мое дело – выяснять чужие отношения. Моя задача сейчас состояла в другом: открыть эту тяжелую железную дверь в ад. Да, в школу войти, наконец. Вздохнув, я взялась за кольцо, которое держал в пасти лев, и потянула на себя. Как же не хотелось входить в забитый учениками центральный зал, где так много свободного места, но все равно очень шумно. Разговоры, смех, споры перемешались в многоголосый гул. Я взглядом пробежалась по толпе в поисках своих друзей. Трое тусовались на лестнице, а четвертый стоял с компанией парней возле единственного, во всю стену, окна слева, обсуждая что-то важное, судя по серьезному выражению лица. Увидев меня, Влад что-то шепнул на ухо одному из товарищей, а затем направился в мою сторону. Я готова сюда ходить только ради одного человека – ради того, кто понимает и ценит, а не осуждает за ошибки, которые вправе совершить любой. Девочек тоже любила и уважала за их преданную дружбу, но Влад занимал в моем сердце особенное место. Он тот, кто одним своим взглядом мог подарить тепло, когда холодно, и улыбку, когда грустно. Голос его можно слушать вечно: ласковый, нежный и мелодичный, а смотреть в необычные обсидиановые завораживающие глаза доставляло удовольствие.

– Ну привет, кроха, давно не виделись, – ласково произнес он, целуя в губы.

Мне пришлось приподняться на носочки, чтобы сполна насладиться нежным поцелуем, который вскоре прервали его дружки, потащив Влада в сторону. Ну вот, весь сладкий и желанный момент разрушили.

– Не сердись, еще увидимся, – крикнул напоследок парень, из-за чего я улыбнулась и послала воздушный поцелуй, а он сделал вид, будто поймал его.

До урока оставалось пять минут, мне пришлось их провести с девочками. Издалека они выглядели такими сосредоточенными и внимательными в разговоре, что не терпелось узнать, какие слухи на этой неделе распустили по нашей школе. Насколько я помню, прошлая неделя кипела новостями о тайных отношениях между одним из преподавателей и ученицей выпускного класса. И все понимают, кто их распустил. Марьяна Ласницкая – главная сплетница и выскочка, с которой мы вечно боролись за трон королевы школы. А вот и она идет прямо ко мне вместе со своими двумя стервами. Я старалась держаться как можно спокойнее и делала вид, что не вижу ее, а молча иду к девочкам.

– Доброе утро, баклажанка, – высокомерно поздоровалась она, а у тех двоих, стоявших позади, появились язвительные усмешки.

– Ага, и тебе того же, – пожелала я и обошла девушку.

Дразнила Марьяна меня так из-за волос, которые были покрашены в черный с фиолетовым отливом цвет. На свету цвет казался вишневым, а кому-то – баклажановым. Я не реагировала на оскорбления, хоть и было немного обидно.

– Не забывай, в этом месяце тебе меня не победить, – донесся голос сзади.

Это был очередной вызов на трон. Кто победит, пройдет все испытания и исполнит желания учеников, станет на три месяца королевой этого дурдома.

Всякий раз приносили удовольствие власть и внимание всех окружающих. Конечно, случались проигрыши – я была рабыней Марьяны, но редко. В основном трон королевы принадлежал только мне. Самое интересное в этой войне то, что задания придумывал совет школы, куда входили мои девочки, Влад со своей компанией и мы. Финальное желание разрешалось загадать нам с Марьяной. На последнем этапе начиналось самое интересное и непредсказуемое. В прошлом месяце мне досталось раздеться перед всеми и искупаться в небольшом декоративном фонтане, который стоит посреди центрального зала в нескольких шагах от парадного входа. Если не считать, что это все увидела директриса, проходившая мимо по лестнице, то я отлично справилась с заданием, стала звездой интернета, немного испортила свою репутацию в глазах матери. Марьяне я дала задание спрыгнуть со скалы в то самое Алое море. Девушка отказалась, признав поражение. Не понимаю до сих пор причину, почему она сдалась тогда. Все спрыгнули и плескались в воде, несмотря на дождь, что пошел, когда настала моя очередь прыгать. Весь вечер я наблюдала за одноклассницей, которая смотрела на море, не решаясь и шаг сделать. Что-то странное мелькнуло во взгляде соперницы. Совершенно пустое бледное лицо без единой эмоции, и слеза, которая неожиданно для меня потекла по нежной щеке. Я не могла поверить увиденному, поэтому решила приглядеться. Увы, во второй раз на скале никто не стоял. Значит, все-таки показалось.

– Ками! – крикнули мое имя, вернув из мира мыслей.

Я не успела опомниться, как оказалась в замкнутом круге. Подруги и еще несколько девочек из нашей компании окружили со всех сторон.

– Ками, я точно буду болеть за тебя! Только ты наша королева, – с энтузиазмом прозвучало слева.

– А если на этот раз что-то пойдет не так? – с сомнением и чуть ли не шепотом донеслось справа.

– Ками всегда справлялась с любыми задачами и выполняла все по-честному, так что думаю, что и в этот раз победа на нашей стороне, – заверила Мия, моя лучшая подруга, идущая рядом и придерживающая меня под локоть. Ее поддержка в любые минуты внушала уверенность в себе.

Улыбнувшись подруге, я остановилась и серьезным взглядом обвела всех.

– Да победит честность и правда! – торжественно объявила я, вытянув руку.

– И любовь, – добавила Мия, после чего все остальные повторили мой жест.

Сегодня день, когда мечты должны сбываться. Так или иначе, но все, что я хотела, должно совершаться всегда, а сегодня особенно.

На всех уроках мысли заняты были не тестами и болтовней учителей, а битвой за трон и вечером в парке с мамой. Также думала о Владе и о нашем с ним будущем. Очень хотелось увидеть его взгляд на себе, но, как назло, он делал вид, будто не замечал меня, хотя сидел справа, через парту, в том же ряду, что и я. Вот же щенок! Неужели история об Алой войне ему была интересна? Король Александр Рейнальд с войсками, или их еще называли «дракон», напал на северо-восточное королевство Розбланш, в котором правила королева Каролина, некогда лучшая подруга, ставшая потом возлюбленной нового правителя. Ненавижу, когда историю переделывают и вставляют что-то свое, а реальные факты и доказательства уничтожают. Я слушала, что рассказывал учитель о Каролине, и мне хотелось вырвать ему язык. Не знаю, почему и откуда такие мысли, но я с трудом боролась с желанием не допустить этого. Взяла карандаш и принялась вертеть, но, когда услышала о том, как жестоко правила королева Волрии, ярость, словно застывший вулкан, пробудилась и рвалась наружу. Сдерживая себя на месте, сломала карандаш. Его половина отлетела на пол. В классе настала тишина, а учитель перевел острый взгляд на меня.

– Вы что-то хотели сказать, Камилла? – недовольным тоном спросил он. Историк не любил, когда его перебивали и отвлекали от урока, но если бы рассказывал, как все было на самом деле, тогда к нему никаких претензий.

«Да, скажи ему, какой он лжец, и оторви язык. Будет знать, что королева не любит оскорблений и не потерпит унижений ни сейчас, ни потом».

– Да, но смысл? Все уже привыкли и охотнее слушают вашу теорию о жестокости королевы. – Подвинулась к парте, сложила руки в замок и подперла ими подбородок.

– А у вас есть своя теория? – Учитель присел на край стола, сложив руки на груди. – Можете рассказать, мы с удовольствием послушаем.

По классу прошлась волна восторженного гула. Мы будто попали не на урок истории, а на дуэль. Что ж, вызов принят. Учитель спокойно ждал моего слова, а я специально тянула время, наблюдая за его реакцией, но ничего не менялось. Ни одной эмоции не было на каменном лице историка, лишь спокойствие. Усмехнувшись, откинулась на спинку стула и повторила его жест – сложила руки на груди.

– Почему в истории только говорится о том, какие жестокие правители и как бессмысленно нападают друг на друга только для того, чтобы забрать территорию? – Помолчав несколько секунд, продолжила, не отрывая взгляд от учителя: – Может, у королевы были другие причины, и ей пришлось перейти на путь жестокости, потому что другого выбора у нее не нашлось, но история об этом умалчивает. А что касается короля Александра, то здесь ошибка в ваших учебниках. – Тыкнула пальцем на книгу. – Никакого союза между Арсенбургом и Бен-Йорком не было! После смерти Иоланды, матери Каролины, оба королевства погрузились в хаос. Дружеские отношения между будущими правителями постепенно угасали. И назвать войну Алой может только дурак, который не до конца изучил историю. Да, пролилось много крови, но суть здесь заключается в другом.

Я замолчала, погрузившись в мысли. Откуда известно столько информации про войну – без понятия. Казалось, я лично присутствовала на ней и была знакома с Александром. Странное чувство – считать, что знаешь историческую личность, которой давно уже нет, думать о нем и о чем-то сожалеть.

– Вы закончили, Камилла? Я могу дальше вести урок? – равнодушно спросил учитель.

– Да, извините.

Я чувствовала себя сейчас нелепой и растерянной. Такое ощущение, будто пару секунд назад говорила не я, а кто-то другой. Если раньше слышала Голос только я, то теперь он говорил за меня? Класс! Что еще стоило ожидать?

Пока учитель рассказывал о следующих событиях после Алой войны, мне хотелось провалиться сквозь землю, а не сидеть и постепенно сгорать со стыда. Каждый второй в классе пялился на меня, из-за чего пришлось прикрыться рукой. Не хочу, чтобы увидели, как горело лицо королевы школы. Это величайший позор, хотя нет, бывало и похуже. Вспомнив вчерашний вечер, успокоилась. Подумаешь, с учителем чуть не поспорила. Хорошо, что на парту не забралась. Усмехнувшись про себя, увидела, что Влад смотрел на меня с легкой улыбкой, а когда она исчезла и превратилась в ухмылку, в глазах мелькнули искры. Подарив улыбку ему в ответ, отвернулась. Через секунду завибрировал телефон – сообщение от Влада: «Ты проиграла, кроха:) С тебя танец и мороженое». С недоумением посмотрела на парня, но тот лишь пожал плечами и продолжал хитро на меня пялиться. И тут я сообразила, что намеки Владислава – это ловушка. Он специально сначала игнорировал меня, а теперь, когда я почти забыла о нем, решил напасть, словно хищник, который, прежде чем получить добычу, крался к ней медленно сзади и делал вид, что не замечал ее. Вот в чем был талантлив мой парень – обманом завоевывал свое. Я напечатала в ответ, что согласна провести с ним время, и прозвенел звонок. Наконец-то можно уйти из кабинета и не слушать больше нудные рассказы историка.

Когда оказались в центре коридора, мы с Владом хотели обняться и дотронуться друг до друга кончиком носа, но этому помешали. Между нами встала Марьяна, и весь шум сразу стих. Всем стало любопытно поглазеть и узнать, чем закончится перемена в этот раз.

Никогда не видела девушку такой собранной и уверенной в себе. Твердая походка, сверкающий и торжествующий взгляд предвещали что-то новенькое, непредсказуемое и в то же время пугающее. Походу, война будет жесткой, и не факт, что Марьяне удастся пройти хотя бы несколько этапов. Ласницкая явно что-то замышляла против меня, и это «что-то» создавало гнетущую атмосферу неизвестности и ужаса. В глазах одноклассницы светился огонь ненависти вместе с торжествующей победой. Девушка уже представляла себя на троне с короной, а меня – на коленях, молившую пощадить. Представив весь ужас, я сразу попыталась избавиться от той картины. Какой бы план она ни задумала, меня не так просто обойти и напугать.

– Ну что, готова получить свою корону? – язвительным и жестким тоном спросила Марьяна, не сводя ядовитого, как у змеи, взгляда.

– Всегда, – твердо и решительно заявила я.

– Удачи, ваше величество, – пожелала она напоследок, толкнув меня в плечо.

Стук каблуков слышался по всему коридору, а походка поражала своей величественностью. Что-то сегодня с ней происходило не то. Наше соперничество переходило все известные мне границы. Когда она ушла, тишина в коридоре царила долго.

– Почему в ней столько ненависти ко мне? – задала вопрос скорее себе, чем Владу.

Парень подошел поближе и приобнял за плечи, всматриваясь в глаза.

– Когда-нибудь вы помиритесь, а сейчас не обращай внимания на нее.

Не совсем поняла его ответ, но сделала вид, что меня не беспокоила ненависть одноклассницы. Честно говоря, переживала за состояние Марьяны больше, чем за свою корону. Не знаю, как объяснить, но ей я никогда не желала зла. Она сама первой начала эту бессмысленную войну, а мне лишь интересно наблюдать, какими способами она уничтожит или унизит Камиллу Сойлер.

Все оставшиеся уроки я думала только о предстоящей битве за трон. На предпоследнем предмете в кабинете со мной была Марьяна. Девушка сидела во втором ряду слева, возле окна, и что-то записывала в тетрадь. Я весь урок литературы не сводила с нее глаз, пытаясь понять, каким целям и мотивам она следовала. Жаль, что у меня нет способности читать мысли человека, ведь так жилось бы намного проще. И почему в нашем мире Бог не придумал магию? Как все сложно, однако. Я посмотрела на часы и вздохнула. До конца урока оставалось пятнадцать минут. Как ни странно, сегодня меня ничуть не интересовал любимый предмет. Было ужасно скучно слушать бесконечные лекции учительницы. Она все говорила и говорила, одноклассники пытались записывать в тетради, а я отвернулась и стала смотреть в окно, за которым открывался прекрасный вид на школьный задний двор. Справа располагался большой баскетбольный стадион с трибунами; поодаль, возле забора, находилось несколько спортивных тренажеров. Моей любимой была левая часть – из-за небольшого сада и скамеек, где обычно сидели, отдыхали и сплетничали. Также там имелась детская площадка, предназначенная для младшеклассников. В цветочном саду чаще всего бывали девушки и малыши, а на спортивной стороне – парни, которые проводили свои тренировки, бывало, до позднего вечера.

Эх, сейчас бы сидеть на скамейке, любоваться кустами алых роз и дышать свежим прохладным воздухом, слушать, как подымаются и опускаются, растворяясь на берегу, волны моря, которое находилось рядом за сеткой забора, а не помирать от скуки, дожидаясь окончания урока. Мысли с мечтами уносили далеко, и я не сразу вернулась в реальность, почувствовав, как Софи, сидевшая рядом, толкнула меня в бок локтем. С непониманием обернулась на подругу, и та кивнула на учителя. В классе стояла тишина, а преподавательница недовольно смотрела на меня, видимо, ожидала ответа. Но я даже не слышала вопрос, который был адресован мне, поэтому сделала вид, будто думала над ответом.

– В каких мечтах вы застряли, Камилла Сойлер? – строго повторила она, пронзая тишину.

Когда я услышала слово «мечтах», в голове всплыла картина, которая показала белую круглую беседку, зарастающую белыми розами. В ней раздался мелодичный приятный женский смех. Незнакомый парень приподнял за талию незнакомку в пышном длинном черном платье и принялся кружить. На этом видение погасло. Теперь я снова видела учительницу и пялящихся с любопытством одноклассников.

– Извините, мне нужно выйти. – На автомате схватила рюкзак и быстрым шагом покинула кабинет.

Первое, о чем я подумала, когда бежала по длинному пустому коридору, – таблетки. В голове еще появлялись отрывки с той милой парой, лиц которых не видела, но затем галлюцинации резко прекратились. Придя к месту, где стояли черные шкафчики с серыми номерами, почувствовала, как голова начала кружиться и удваивать образы. Дотронувшись наконец до своего, с номером пятнадцать, увидела опять картину, или даже отрывок, в которой падал на белоснежный снег, испачканный кровью, букет когда-то белых роз. Торопливо открыв шкафчик, потянулась в карман пальто за таблетками. Никогда не думала, что они понадобятся мне в середине дня, да еще и в школе.

«Помоги мне, хватит игнорировать происходящее!»

– Прекрати!!! – не выдержав накала давления и бури эмоций, крикнула я, а после глотнула целых три таблетки.

Осознав слишком поздно, что наделала, спиной съехала на пол и руками зажала уши, закрыла глаза.

– Нет, нет, нет… Пожалуйста, только не это… только не сейчас… не сегодня, – молила, вертев головой.

Прозвенел звонок. Коридор заполнился толпой учеников, разговорами, смехом, а я все продолжала сидеть и пустым взглядом смотреть в одну точку – в окно, на куст алых роз, которые казались белыми, но испачканными кровью. Всегда, когда видела их в галлюцинациях, накрывали паника, оцепенение и холод с мурашками. По рекомендации доктора нужно было пить всего одну таблетку. Если выпить больше, неизвестно, как отреагирует мозг и что станет со мной. Походу, сегодня был не мой день.

«Беги!»

«Ты сойдешь с ума еще больше».

«Твое настоящее там, где тебя больше нет».

«Ты не одна здесь».

«Memento mori»[1].

Голоса эхом отзывались в голове:

– Ками!

– Кто-нибудь, позовите ее!

– Думаешь, она вернет Ками?

– Если не вернет она, тогда вызовешь его!

– Ками, ты видишь нас?! – Кто-то махнул перед лицом, но я находилась словно под гипнозом и замечала только кровь и цветы.

Глаза начали слипаться, а видения угасать. Не в силах больше бороться, сдалась и позволила себе отключиться. Там, где сейчас оказалась, царила тьма и кругом горел огонь, заключая медленно в свои оковы, а в центре, где я стояла, была изображена пентаграмма с алой пятиконечной звездой и символами. В какой-то момент дышать стало трудно: в легкие пробрался дым, а желудок скрутило в тугой узел. Пришлось согнуться и схватиться за живот, а через пару секунд из меня вышла кровь с осколками стекла. Затем в сердце будто выпустили стрелу из лука, пронзила острая боль, а горящее пламя подымалось выше и становилось мощнее, словно дракон, распустивший крылья. Хотелось сейчас исчезнуть отсюда, но как – не знала. Уже начинало казаться, что в этом аду я застряла навсегда. Упав обессиленно на колени, опустила голову. Не было никакой надежды на спасение, ее место заняла пустота.

Просидев так несколько минут, готова была уже распрощаться с душой, как вдруг почувствовала чье-то прикосновение к плечу. Когда подняла взгляд, увидела девочку в сиреневом платье – словно ангел сошел с небес. Ее выразительные черты, карие глаза, в которых поселились тоска и печаль, и длинные волнистые черные волосы, завязанные в хвостик, кого-то напоминали.

– Возвращайся домой, мама, – отозвался эхом нежный детский голос, и я проснулась.

Первое, что увидела, когда открыла глаза, – Марьяну. Девушка сидела передо мной на корточках, а ее левая рука лежала на моем плече. Сзади нее стояли все остальные и с трепетом чего-то ожидали. Выражения лиц Влада и лучшей подруги Мии были практически одинаковы. Страх и волнение владели ими даже после того, как я очнулась. Другие же, как памятники, стояли, боясь вздохнуть и двинуться с места.

– С возвращением, – холодно проговорила одноклассница и встала.

На ее лице я так и не смогла увидеть хоть какую-нибудь эмоцию. Марьяна либо умела их прятать, либо не имела и жила без них. Единственное, что исходило от нее, – ненависть.

– Не представляешь, как ты всех напугала, – осмелилась заговорить Мия и протянула руку, когда Ласницкая ушла от нас.

Приняв ее помощь, я поднялась и поправила юбку. После этого друзья по очереди стали расспрашивать, как самочувствие, здоровье и что случилось. И так сыпался вопрос за вопросом, а мне пришлось много лгать и придумывать ответы на ходу. К счастью, все случилось перед окончанием последнего урока, так что причину можно было сочинить про усталость.

– Ничего такого серьезного, просто устала и, видимо, перетрудилась, – нагло лгала друзьям, закрывая шкафчик.

– Тогда тебе лучше сейчас отдохнуть, а все остальное, что мы запланировали в школьном совете, перенести на завтра, – предложила Софи, одна из старост и подруг.

– Я думаю, не стоит из-за меня ничего отменять. Мне уже лучше, спасибо. – Отказаться от титула королевы и показывать слабость соперникам я ни за что не собиралась. – Соревнования и вечеринка сегодня будут, – твердо проговорила каждое слово и с вызовом посмотрела на Марьяну, которая сидела на диванчике возле панорамного окна.

Девушка лишь закатила глаза и не восприняла сказанное всерьез. Видимо, считала, что из-за своего плохого самочувствия я откажусь от битвы, а корона спокойно достанется ей. Но, как бы мне ни было плохо, без боя я никогда не отступлю. Сдавались всегда слабые, а сильные шли до конца и, если падали на пути, снова вставали. Жизнь не любила слабаков, которые при любой возможности искали оправдания или отговорки.

Пусть шептали голоса, галлюцинации затуманивали разум, кружилась голова – все равно об этом никто не узнает, пока я сама не скажу и не выдам себя. Если хочешь чего-то добиться, научись скрывать эмоции и забудь о своих слабостях. И пока враг усмехается над тобой, ты думай в это время, куда его ударить. Наблюдая, как Марьяна о чем-то шепталась с подругами и посмеивалась, я сжала кулак и медленно, словно кошка, подкралась к ней.

– Всегда было интересно узнать, что ты будешь делать, когда я добровольно отдам тебе корону? – задумчиво произнесла, присаживаясь в свободное кресло напротив.

Ее подруги вздрогнули, но Марьяна даже не шевельнулась, а только откинулась на спинку дивана и скрестила руки на груди. Вокруг нас постепенно стал собираться народ, предвкушая непредсказуемый финал. Честно говоря, и самой интересно было узнать, чем закончится эта беседа. Когда наши взгляды встретились, я не растерялась, а с гордостью и уверенностью посмотрела в ответ, не показывая никаких признаков слабости. Мой враг, наоборот, не скрывал огня ненависти, но после кривой ухмылки он потух. Марьяна с вызовом и коварством сверлила меня взглядом. Напряженная тишина начинала раздражать. Ученики молчали, не сводя с нас глаз. Им было любопытно наблюдать за начинающимся спектаклем, который набирал обороты.

– Ну так что, ответишь на мой вопрос или тебе нечего сказать? – жестко и медленно проговорила я.

– С каких это пор я должна отвечать на твои вопросы, Камилла Сойлер? – без заинтересованности последовал ответом вопрос Марьяны.

– Видишь ли, время идет, и все меняется, – с расстановкой начала я речь, положив ноги на журнальный стеклянный столик, который разделял наше расстояние. – Так как я староста в совете школы и имею право менять кое-какие правила в школе, решила воспользоваться этим.

– И что же вы изменили? – Снова не слышался интерес к беседе.

– Традицию, – холодно последовал мой ответ. – С этого месяца будущая королева школы не будет выполнять все десять заданий.

Наконец я увидела новую эмоцию на лице Марьяны. Если все загудели от неожиданности и удивления, то девушка подняла удивленно бровь и скептически осмотрела меня от и до.

– Ей надо будет сыграть в «Правду или действие» с той, что бросает вызов, – объяснила новые правила игры я.

– И все? – с подозрением прищурилась Марьяна.

– Да, – кивнула.

– Ладно, я готова, – согласилась она, секунду подумав. – Только как вы все узнаете, что я говорю правду?

– По глазам. Они всегда говорят правду.

Этому методу меня научила мать. Она всегда говорила, что если в чем-то сомневаешься и подозреваешь кого-то, смотри ему в глаза и следи за реакцией. Когда человек лгал, обычно отводил их или менял незаметно тему. Второй случай иногда замечала у Лили, но, надеюсь, то обещание, что она дала сегодня утром, исполнит и больше никакой лжи между нами не будет.

– Что ж, так даже лучше, – вздохнула Марьяна, слабо улыбнувшись. – Ответ на первый вопрос прост: я не принимаю добровольно ваши короны. Мне не нужны сочувствие и жалость.

Девушка смотрела прямо на меня и во время разговора ни ерзала, ни отводила взгляд, ни пыталась уйти от ответа. В последней ее фразе прозвучало презрение, и я поняла, что жалость и сочувствие она ненавидела больше, чем кого-либо. Взглянув на Влада и подруг, я получила утвердительные кивки. Они тоже внимательно следили за реакцией. Казалось, мы все сейчас присутствовали на допросе, из-за чего в помещении царило напряжение. Кто-то сел на пол, другие заняли свободные места в креслах по бокам и на диване, а некоторые остались стоять.

– Ответ засчитан, – наконец после короткой паузы объявила я. – Выбираю правду.

– Жаль, что не действие, – притворно состроила обиженное лицо Марьяна.

– В следующий раз выберу его с условием, что оно будет адекватным, – грозно предупредила ее.

– Сомневаюсь, что вы его выберете, ваше величество.

Не знаю почему, но после этой фразы все вокруг насторожились, словно затянулись серые тучи и загромыхал гром. В нашем случае было предупреждение, что что-то пойдет не так. Наблюдая за Марьяной, заметила, как поменялись ее глаза. Если раньше в них горела ненависть, то сейчас бушевал ураган гнева, который мог легко все снести на пути.

– Почему королева Волрии бросила дочь и сбежала от короля?

– Прости, что? – не поняла я, убрав ноги со стола. – Можно поконкретнее вопросы задавать. У нас сейчас не история, если что.

– А можно отвечать и не переходить на другую тему? – скопировала мой тон девушка. – Или говори правду, или корона моя.

Чувствовала сейчас себя в ловушке. Головокружение вернулось, и опять всплывали отрывки старого фильма. Снова бесконечные каменные и холодные стены, женский смех, музыка оркестра, вальс, маскарадные маски, старый величественный особняк, пожар, белый диск луны, спрятанный за хмурыми тучами, и… снег, на который сыпались алые лепестки и букет белоснежных роз, испачканный в крови девственниц. Все четко, красочно, поочередно сменялось одно за другим, и я начинала путаться, что галлюцинации, а что реальность. Это будто частички давно забытого воспоминания, которые решили напомнить о своем существовании. Вдруг резко кто-то плеснул на меня прохладной водой, из-за чего все образы исчезли, не оставив и следа. Я тут же глубоко вдохнула и выдохнула. Дышать стало намного легче и свободнее.

– Легче? – заботливо поинтересовалась Мия, поставив пустую бутылку с водой на стол.

– Кажется, да, – кивнула я.

– Я же говорила, с ней ничего страшного не случится и вопрос мой останется без ответа, – кривлялась, цокая, Марьяна.

– А если бы случилось? – предположил кто-то из ребят.

– Все равно не померла бы.

– Так вон оно что! – догадалась я. – Ты типа ведьма и хотела свести меня в могилу.

– Поверь, даже если бы и хотела, вряд ли бы это сделала. К тому же я не ведьма.

– Интересно почему?

– Я здесь не ради того, чтобы убивать кого-то, а ради правды, которой рано или поздно добьюсь, – выделила последнее слово девушка и встала с дивана. – Кстати, правду от тебя никто не услышал, поэтому корона моя все три месяца. В следующий раз подумай хорошенько, прежде чем менять правила игры.

Злость захлестнула меня. Хотелось встать и наброситься на нее, как голодный зверь, у которого забрали добычу. Я проиграла, хотя должна была победить. Когда Марьяна ушла, смерила всех вокруг ненавистным взглядом, вернулась к своему шкафчику, взяла рюкзак с пальто и поспешила в сторону лестницы. Сзади доносились голоса друзей, но я уже не слышала их, а хотела как можно быстрее покинуть это место. На сегодня с меня хватит! Еще одного позора я не переживу.

«Все самое худшее у тебя впереди».

Голос вернулся, надо же! Трех таблеток оказалось мало. В следующий раз приму сразу все десять. Я наступила на последнюю ступень, и раздался хруст стекла. Посмотрев вниз под ноги, ничего не обнаружила, кроме красного ковра. Показалось.

Ночь III
У безумия свой цвет

Свежий прохладный ветерок играл с волосами, пока я застегивала последнюю пуговицу на пальто. Я села на бордюр, ожидая водителя. Надеюсь, он приедет ровно через десять минут, как и написал, а не застрянет в какой-нибудь пробке или забудет обо мне. Да, бывало и такое, но в этих ситуациях виноват не Дмитрий, а мать, которая приказывала то в одно место ее подвезти, то в другое заехать что-то забрать. В попытках отвлечься и сохранить спокойствие посмотрела на серое небо. Солнце редко радовало своим присутствием, но это не портило Бен-Йорк, а делало его особенным городом, в котором всегда вместо жары царила освежающая прохлада.

Любуясь небом, не услышала, как кто-то подошел сзади, лишь когда ощутила чью-то руку на плече, перевела взгляд и увидела Влада. Парень присел рядом и задумчиво посмотрел туда же, куда недавно глядела я. Мы оба погрузились в свои мысли. Меня мучил вопрос: почему я так поступила сегодня со школьной традицией? И что помешало ответить на вопрос Марьяны? Сомневаюсь, что во втором случае проблема заключалась в незнании истории. Да и вообще, что со мной происходит? Иногда начинало казаться, будто мной кто-то управлял в некоторых моментах. Тот же вчерашний вечер и недавняя беседа с одноклассницей – очередной повод задуматься: точно ли я это была или кто-то другой вселился в тело и взял контроль над моим разумом? Странные мысли, из-за которых я бессмысленно тратила время. Вздохнув, взглянула на Влада и больше не отводила взгляд от его профиля. Светло-русые с золотистым переливом волосы, белоснежная кожа, которую украшала слева над губой маленькая, почти незаметная полоска от шрама. Стоит парню улыбнуться, как мне сразу становилось спокойнее. Говорят, влюбляются во внешность, но во Владе мне нравилась душа и улыбка, что всякий раз очаровывала и дарила тепло с надеждой. Именно этот подарок он сейчас вручил, посмотрев в мою сторону. Непослушная прядь челки выбилась из-за уха и теперь прикрывала левый глаз. Несмотря на одну странность во внешности, я принимала его таким, какой он есть. Да и не скрывал ничего парень от людей, но иногда признавался, что ему некомфортно, когда все пялились и шептались за спиной. Чтобы хоть как-то успокоить и отвлечь, отвечала всегда, что люди завидовали, поэтому гордиться нужно тем, что есть у тебя, но нет у других.

– Больше сбегать от нас без объяснений не планируешь? – с ноткой любопытства спросил он, прищурившись.

– Нет, – ответила и на секунду задумалась. – Не знаю, что со мной происходит, но иногда начинает казаться, будто я – это не совсем я.

– Не совсем понимаю, о чем ты, но могу ли чем-то помочь? – почесал затылок Влад.

– Сделай так, чтобы я больше не чувствовала себя чужой в своем теле.

После моей просьбы парень встал и протянул мне руку, словно пригласил на танец. Я без лишних вопросов приняла приглашение, а затем Влад закружил меня, и мы принялись танцевать вальс у круглого куста роз, не отрывая взгляда друг от друга. Музыки не было, но она звучала в наших мыслях. Казалось, время остановилось. Остались только двое, которые словно нашли потерянные половинки сердца, а потом соединили. И теперь оно билось, а все вокруг будто стало ярче, появились новые краски, рождались новые звуки. Мы все кружились, прохладный ветерок срывал с деревьев сухие одинокие листья и отправлял их веселиться вокруг нас, но в какой-то момент я зацепилась за что-то и упала на парня. Мы оказались вдвоем на земле, сначала засмеялся Влад, а затем улыбка появилась и у меня. Спустя пару секунд наших любований друг другом желтый листок приземлился на лицо Владислава. Усмехнувшись, я сдула его и собиралась встать, но не дали. Парень перевернул меня, и теперь я оказалась под ним, а он принялся щекотать.

– Прекрати, так нечестно, – просила я, но было бесполезно.

– Не могу, ваш смех – моя единственная слабость.

После того как услышала эту фразу, будто ударили чем-то тяжелым по голове. Вместо Влада на меня теперь смотрел кто-то другой. Карие глаза незнакомца прожигали насквозь, в них промелькнул огонь, и я увидела, как он произнес то же самое, а потом схватил кого-то за руку и прильнул к губам. Сигнал машины вернул в реальность, но, чтобы убедиться, что сейчас видела Влада, поморгала несколько раз. Парень выглядел обеспокоенным и что-то говорил, но его почему-то я не слышала. Лишь когда он прикоснулся к лицу, все вернулось на места. «Все-таки накрыли очередные иллюзии», – пришла я к выводу.

– Камилла, вернитесь на планету Земля, – пытался достучаться до меня Влад. Кажется, у него получилось. – Вы нам здесь нужны, прием!

– Я с вами уже.

Не успела ничего сообразить, как оказалась в крепких объятиях парня. Обняла в ответ, и мы так просидели пару секунд, пока водитель не стал сигналить. Прежде чем идти садиться в машину, я взглянула последний раз на Влада, пытаясь найти в его глазах утешение. Он хотел проводить меня, но я его остановила, взяв за руку.

– Встретимся сегодня в девять вечера.

– Без проблем. За тобой заехать?

– Нет, я сама подойду к центральному парку.

– Хорошо, буду ждать, – с нежностью проговорил Влад и потянулся к губам, но я приложила палец и указала взглядом на машину, в которой могла находиться мать.

Парень закатил глаза, а после помог подняться, подал мне рюкзак и отпустил. Поблагодарив его, я послала воздушный поцелуй и вышла на дорожку, направляясь к машине. Когда шла, услышала второй раз за сегодня хруст невидимого стекла под ногами, но останавливаться на этот раз не стала, так как знала, что снова показалось. Притворяться здоровым человеком иногда становилось невыносимо, но и портить свою репутацию и подводить мать не хотелось. Таблетки доктора не всегда действовали, поэтому голоса и галлюцинации могли вернуться в любой момент. К счастью, пока подходила к автомобилю, ничего не услышала, кроме того хруста.

– Не забывай, что ты мне должна еще танец и мороженое, – крикнул, напоминая, Влад.

– По-моему, танец уже был, – ответила я и открыла дверцу.

– Без музыки не считается.

Жаль, что не успела увидеть обиженное лицо Влада, но зато представила эту картину со всеми деталями и с улыбкой села в машину. Когда увидела здесь еще одного пассажира с недовольной гримасой, пришлось преобразиться в серьезную и собранную девушку. Мама не поддерживала наши отношения, считая, что я должна учиться и думать только об учебе, о будущей карьере бизнесвумен, а парни лишь отвлекают меня, по ее мнению. На самом деле нет. Влад был единственным, кто в любое время готов был сорваться и приехать ко мне с упаковкой клубничного мороженого и шоколадкой, чтобы успокоить или поддержать. Вот она, любовь, а не то, что воображала Лили, – поцелуи в страстных объятиях. С ней спорить бесполезно, и лучше лишний раз не тратить время на это, а молча согласиться и в ее присутствии не попадаться с парнем или держаться с ним на расстоянии. Однако сегодня нас заметили вместе, но ссориться совершенно не хотелось, когда недавно помирились и все почти наладили. В попытках не создать новый конфликт вежливо поздоровалась с водителем, а затем перевела взгляд на мать.

– И тебе привет, мам, – старалась я сохранить спокойствие. – Прости, что заставила ждать. Больше такого не повторится, клянусь.

– Надеюсь, хоть на уроках он тебя не отвлекал? – хладнокровно заговорила она, отворачиваясь к окну.

Вместо того чтобы сказать, кто и что действительно отвлекали и не давали покоя, ответила коротким «нет». После этого мы замолчали. В салоне играла песня незнакомой певицы на иностранном языке. Я смотрела в окно на небо, на гигантские серебристые небоскребы, на прохожих, на старинные и величественные заброшенные особняки, на горы, мимо которых мы проезжали. Все кругом впечатляло неповторимой красотой и завораживало. Бен-Йорк мог поразить и удивить необычными местами, зданиями. Город влюблял в себя эстетикой и атмосферой. На одном небольшом старом здании, выложенном из серого камня, с темной крышей, была высокая башня размером с пятиэтажный дом, а на ней на самом верху располагались белые огромные часы с римскими черными цифрами. Среди гигантских современных небоскребов часовня казалась крохотной, но звук, издаваемый единственным колоколом, когда случалось что-то ужасное, например смерть важного человека, звучал мощно. Думаю, полгорода слышало точно. Последний раз я слышала звон три месяца назад. Не знаю, что это за традиция, но, однако, впечатляло. В Бен-Йорке было много особенностей и странностей, а также город славился богатой историей, которая покрыта мраком. До сих пор для всех оставалось тайной строительство той часовни. По сплетням жителей и старым легендам, ее построила королева Каролина в семнадцатом веке. В некоторых источниках историки писали, что в подвале проводились пытки, казни и допросы, но точных доказательств не было. Существовали лишь теории и предположения. В одной из версий говорилось, что в том месте убили кого-то из близких ее величества, потому вскоре Каролина превратила часовню в ад для предателей и врагов королевства. Ходили еще слухи, что в часовне она во время Алой войны проводила какой-то ритуал, после которого случился пожар. Восстановить будущую достопримечательность удалось, а вот саму королеву с тех пор никто не видел, и никаких ее останков не нашлось. После ее исчезновения страна погрузилась в хаос на несколько лет, пока престол не занял младший сын соседнего государства, несмотря на то что это было не по закону. Именно он положил конец кровопролитию и открыл новые пути к торговле. При нем развивалась и расцветала экономика, а в конце семнадцатого века Бен-Йорк стал столицей «серебряного рая». Сюда приезжали многие из других стран закупать щелк, жемчуг и серебро. Позже в городе появилась традиция каждый год в конце осени отмечать День короны. За месяц до праздника город украшали красными лентами с изображением белых роз, змей и ворона, вешали гербы всех династий, устраивали голосование, где каждый мог принять участие и выбрать лучшего правителя в истории Волрии, а в день события озвучивали результаты. Вечером проходил маскарад, на котором наряжались в исторических личностей и потом выбирали победителя. В качестве приза давали деньги и корону, поэтому все ждали ноября, кроме меня.

Когда я глядела на красные ленты, что уже начали развешивать на каждом углу, у меня появлялось желание сорвать их и сжечь. Не знаю почему, но все украшения пробуждали во мне ненависть. Розы, змеи, вороны, корона, мечи, черный полумесяц попадались везде: на окнах, на дороге, на дверях, на рекламных стендах. Куда ни посмотри – королевский герб, лента или наклейка с изображением тех символов. Проезжая мимо аллеи, где был установлен памятник королеве Иоланде, я скривилась. Терпеть не могла это место, потому что при виде этой женщины становилось не по себе, словно перед тобой стояла мать, которая напоминала, какую очередную глупость совершила ее дочь. К счастью, Лили сейчас ничего не говорила о моих поступках, а с кем-то переписывалась. В ее телефоне удалось увидеть только имя собеседника, с которым она договаривалась о встрече.

– Договариваешься о свидании, а еще и на меня возмущаешься, – с иронией проронила я.

– Это не свидание, а деловая встреча, – поправила мама, выключив телефон.

Сделала вид, что поверила, и продолжила смотреть в окно. Проехав парк, водитель свернул налево. Если бы нас везли домой, то сейчас поехали бы прямо по центральной улице и затем заехали на мост, который вел на соседний островок старого района, но, видимо, либо так задумано по плану, либо у мамы наметились какие-то дела. Не стала расспрашивать, а молча включила телефон и увидела сообщение от подруги Мии. Она приглашала на сегодняшний вечерний пикник у моря. Предложение соблазнительное, но я не знала, когда освобожусь и смогу ли прийти, ведь меня ожидало еще свидание с Владом. Я ответила, что постараюсь быть, но ничего не обещаю. Тут же пришло новое уведомление. На этот раз сообщение было от неизвестного номера:

«Ну привет, дорогуша! Долго будем играть в прятки?)»

«Интересно, как отреагирует на это король, когда узнает о твоих играх?)»

«Я так понимаю, ты не одна на том шоу. Надя тоже с тобой?»

Прочитав последнее сообщение, я будто оказалась в другой реальности. Вместо небоскребов и городского шума окружил белый сиреневый сад, из которого доносился мелодичный детский смех. Обернувшись на звук, увидела, как девочка лет семи в розовом платьице и две близняшки бежали по заросшей травой тропинке. Когда они скрылись за сиренью, из-за деревьев вышел тот, чьи глаза я уже где-то видела. После встречи с ним снова меня накрыла волна, которая уносила от этого берега все дальше и дальше. Сад постепенно удалялся из виду, а меня все куда-то несло по течению. Голоса что-то шептали на латыни, кожу щипал холод, эхом повторялся счет до десяти, а после течение выбросило в лабиринт, в котором встретил туман и черные тени, блуждающие по каменным стенам. Я почувствовала чье-то прикосновение, а потом все исчезло, как будто кто-то включил свет и разбудил. Снова проносились здания, украшенные лентами, небоскребы, сигналили автомобили и переходили дорогу люди.

Увидев мамину руку на своей, выключила телефон и тысячу раз прокляла его. Не знаю, что сейчас произошло, но надеюсь, подобного больше не повторится. По выражению лица Лили поняла, что она думала о том, что я спала. Может, и правда так? Надо разобраться с этим позже, а сейчас предстояло выяснить, куда мы приехали. Выйдя из машины и закрыв за собой дверцу, я увидела впереди высокое здание, фасад которого полностью был оформлен панорамными черными окнами, а по бокам темнели кирпичные стены. На крыше располагался рекламный стенд, что транслировал анонсы премьер фильмов, а возле кинотеатра находился небольшой фонтан, где вода меняла цвет и движение автоматически. Людей здесь, как всегда, целая стая. Мы оказались в центре города, так что одному заблудиться среди этого нескончаемого течения вполне возможно, поэтому я старалась не отставать от матери. Проходя мимо фонтана, я остановилась и оглядела все вокруг. Чувствовала себя иностранкой в родном городе. Небоскребы, люди, машины, словно тяжелый груз, обрушились на меня, и я пыталась удержать его. Шла вместе с ним с гордо поднятой головой, но чем дальше тащилась, тем сложнее становилось делать шаг. Сдаваться нельзя, иначе засмеют, а позориться и портить отношения не было желания. Лили заметила изменения в моем настроении, но я, натянув улыбку и взяв ее под руку, выкинула из головы весь негатив с усталостью. Сейчас хотелось одного – незабываемо провести вечер с близким человеком.

– Мы пойдем в кино? – поинтересовалась я у мамы.

– Да, – ответила она, поправив пальто.

– А потом? – с любопытством протянула последнюю букву.

– Куда скажешь, туда и отправимся. Весь вечер наш.

Отлично, после просмотра фильма я имею право выбирать места, в которых можно прогуляться. Что ж, надеюсь, наша прогулка пройдет хорошо, без происшествий и ссор.

«Боюсь, милая, без них тебе не обойтись».

«Ты встретишь того, кто уже давно тебя ищет».

«А потом твое безумие поменяет цвет».

Я не обращала внимания на Голос, и мы с мамой вошли наконец в кинотеатр, где нас встретил ослепляющий яркий свет и гул толпы, которая успела собраться на кассе за билетами. Выбор оказался огромным, но все-таки, изучив стенд, где рекламировали новинки, я заинтересовалась кратким содержанием фантастической драмы про время. Маму тоже он заинтриговал, поэтому без лишних проблем мы договорились, что билеты возьмем на него. Когда Лили пошла занять очередь в кассу, я решила взять нам попкорн и сок. Пришлось и там влиться в поток. Пока ждала, успела все кругом рассмотреть. Потолок в помещении покрывало темное стекло, а пол – черная плитка, слева стояли игровые автоматы, возле которых собрались в основном дети и подростки, справа располагалась широкая лестница с железными узорчатыми перилами, покрашенная под золото. Чуть поодаль от нее находилась касса, где сейчас я заметила мать, покупающую билет. Увидев, что я наблюдаю за ней, она помахала и уже собралась идти в мою сторону, как чей-то мужской бархатный голос заставил меня обернуться. Незнакомец, который привлек внимание, зашел в зал вместе с девушкой, что-то ему говорившей, а он несколько раз перебивал ее. Голос парня показался знакомым и родным. Казалось, я слышала его в другой жизни, но в какой именно, когда она у нас одна?

Я словно заблудилась, и все кругом ощущалось чужим, неестественным, как будто я смотрела на плохо нарисованный художником пейзаж. Свет начал мигать и медленно, поочередно гаснуть, люди превращались в пепел и туман, а помещение уменьшалось, сворачивалось, становилось узким и тянулось вперед. Стекла трескались, образовывались трещины, будто змеи, ползущие по полу, стенам и потолку. Лабиринт. Снова меня занесло сюда. Только теперь я здесь была не одна, а с ним. Появившиеся из ниоткуда черные тени шептали бежать, но мне не хотелось их слушать. Глядя на спину незнакомца, я вытянула руку, и, когда дотронулась до него, все рассыпалось в прах.

Почувствовав мамино прикосновение, я вздрогнула. Моргнув несколько раз, убедилась, что все на месте и нет никаких трещин, а люди живы и невредимы. Опять эти галлюцинации!

– Ками, ты в порядке? – осторожно спросила Лили, придерживая за локоть.

– Да, просто показалось, что на стене трещина, – указала взглядом и усмехнулась. – К счастью, не привидение.

Мама улыбнулась, а затем настала наша очередь покупать попкорн. Выбрав себе со вкусом карамели и взяв напоследок яблочный сок, мы направились к двери зала. Свет уже выключили, и по большому экрану шла реклама. Пришлось включить фонарик на телефоне, чтобы найти свои места. Блуждали мы недолго и, к счастью, на ноги никому не наступили. Когда сели наконец в свои кресла, мы выдохнули и расслабились. К этому моменту начался фильм.

Я с интересом смотрела его, следила за развитием сюжета, наблюдала за эмоциями героев. После некоторых фраз смеялась с остальными, а во время одной сцены задумалась. У девушки осталось мало времени, но ее любимый человек не знал, что она умирала. Перед тем как покинуть его, героиня должна была успеть сказать самое важное. Казалось, что все банально и предсказуемо, но нет, прозвучал ответ не тот, которого мы ожидали.

– Спасибо, что научил не бояться смерти и не прятаться от прошлого, – прошептала слабым хриплым голосом героиня, прежде чем закрыть глаза.

Не знаю, почему эта фраза засела у меня в мыслях. Может, потому, что я ее где-то встречала уже? Вряд ли. Что за день сегодня, когда все, что я слышала и видела, ощущалось знакомым?! Посмотрела на мать, она спокойно продолжала смотреть и есть попкорн. У меня он закончился, поэтому появился отличный повод уйти отсюда.

– Я пойду еще куплю что-нибудь, – предупредила я и встала с кресла, включая телефон.

На самом деле мечтала уйти отсюда, потому что фраза героини, словно зверь, поедала изнутри. Хотелось сорвать с себя кожу, оторвать уши, лишь бы не слышать эхо той цитаты, которая, как будто бы шипы от розы, колола сердце. Выбравшись из зала, направилась к выходу из кинотеатра. На улице встретил свежий воздух и обнял прохладный ветерок, которого не хватало все это время.

Обняв себя, я долго простояла, погрузившись в мысли. Думала о том, как успокоиться и перестать видеть в каждом углу тени, слышать их шепоты, крики голосов на латыни. Пока город погружался в ночь и зажигались разноцветные яркие огни, я боролась со своими демонами, которых невозможно увидеть. Их только слышишь. Они звали, кричали, а иногда посылали непонятные видения. Сейчас я следила, как сорвавшийся листик с дерева кружился, а затем приземлился у моих ног и превратился в пепел.

– lnsania proprium colorem habet…[2] – прошептал чей-то ледяной голос на латыни, и белая вспышка ослепила меня, заставив закрыть глаза.

Ночь погружала мир в сон. Она постепенно гасила свет в окнах домов и особняков, опустошала улицы, лишь одинокие фонари оставив освещать небольшие пространства. Вокруг позволила ненадолго царить тьме, а на небе рисовала миллиарды звезд. Но сегодня было все иначе. Ночь не всех погрузила в сон. Еще совсем недавно на безмятежном и спокойном небе закружились хмурые, угрюмые, свинцово-серые тучи, задавившие белый диск своей тяжестью. Луна, как будто растерявшись, совсем скрылась за их тяжелыми боками. Сверкнула молния, а через секунду над ночным городом раздался гром, подтверждая своим ворчанием, что на землю вот-вот обрушится ливень. В такую погоду на улицах обычно никого не встретишь, но сегодня исключение.

На серой дороге, которая вела к одному из особняков, были слышны торопливые шаги. В небе второй раз прогремел гром, ветер усилился. Женская фигура уже приблизилась к гигантским железным воротам, что были заперты, но ее это не останавливало. Она дотронулась рукой, и те, как по приказу хозяйки, с легкостью отворились. Перед девушкой возник большой и широкий двор. По бокам разбиты клумбы с красивыми цветами, но большую часть занимали белоснежные розы и зеленые кустарники круглых форм. В центре двора стоял небольшой белый фонтан, в котором находилась скульптура маленького ангела с задумчивым взглядом, а вокруг него собралась толпа людей. Одни черпали ведрами воду оттуда и поливали вход и окна первых этажей, другие выбегали на улицу в еле живом состоянии, третьи с неописуемым ужасом наблюдали, как пламя поглощало единственный величественный серый особняк. В шоке и бездействии пребывали в основном дамы, а мужчины, наоборот, какой бы ужасной ситуация ни казалась, старались спасти уцелевшую часть.

Увидев пожар и черный дым, женщина не остановилась, не поддалась власти страха и паники, а побежала вперед. На пути люди пытались ее остановить, что-то говорили, но она вырывалась каждый раз, не слушала никого. Все мысли были заняты одним: «Мне нужно туда. В спальню. Там Ками, моя Камилла!» Женщина ворвалась в горящий особняк, закрывая рукавом лицо. Ее ничто не останавливало: ни огонь, который съедал на пути все вещи, ни дым, что затуманивал дорогу и отнимал возможность дышать. Этот ад не пугал. Самое страшное здесь было то, что где-то неподалеку, на втором этаже, раздался голос. Такой родной, детский, нежный и звонкий:

– Мamma! Mammina!

Когда женщина бежала по широкой мраморной лестнице, гигантского размера стеклянная люстра с сосульками сорвалась и полетела вниз, разбиваясь на тысячи мелких осколков и придавив заднюю часть зеленого бархатного платья. Казалось бы, этим мгновением все закончилось. Секунды шли – огонь поглощал все, что попадалось ему на пути; разум потухал, адская боль от удара в груди заглушала царившие шум и хаос, но сердце продолжало выполнять свою работу. Благодаря детскому голосу, звучавшему наверху за запертой дверью, надежда и силы не покидали хозяйку. Она аккуратно поднялась со ступенек, оторвала кусок ткани от платья, а затем, цепляясь за не пострадавшие от огня перила, поторопилась дальше. Дым заполнял легкие, но женщина не сдавалась. Она шла по коридору к той самой двери, из-за которой несколько секунд назад раздавался детский голос. Часть огня успела и сюда пробраться. Шторы справа на окнах горели, падали, штукатурка трескалась и осыпалась на пол, дорогие обои мгновенно чернели. Прямо перед женщиной в эту секунду рухнул кусок от потолка, подняв облако пыли. Она успела отскочить в сторону. Ее мучил кашель, раздирал горло, но она продолжала идти к двери.

Женщина дернула за позолоченную ручку, но в комнату войти не смогла. Оказалось заперто, ключи наверняка находились у мужа или служанки, которых в горящем особняке не было. В волосах шпилек, к несчастью, не нашлось. Пришлось плечом со всей силы толкать деревянную дверь.

Первый удар… второй… третий… четвертый… Несмотря на боль в груди, кровоточащие раны от осколков стекла и раздирающий кашель, после пятого раза она ворвалась в детскую комнату, в которой дым успел заполнить все. Спальня погрузилась в туманный мрак и тишину. Женщина кинулась искать и звать по имени малышку, что в это время сидела в уголке возле своей кроватки с игрушечным мишкой в обнимку. Девочка не кричала, не звала. Ее слезы застыли. Когда женщина схватила на руки ребенка, обнимая и целуя, маленькое хрупкое сердце больше не стучало.

– No! No! No-o-o-o-o!!! – заполнил комнату крик материнской боли и отчаяния.

В черном небе третий раз пророкотал зловещий гром, а после полил сильный ливень.

Эта ночь жестоко обрушилась на дом, забрав самое ценное у семьи – две жизни: любимую дочь и мужа. Любовь, веселье, смех, надежды и разговоры за ужином навсегда покинули родное место. Время на часах остановилось, а листок, сорвавшийся с дерева и приземлившийся на подоконник, вскоре превратился в пепел.

Открыв глаза, я увидела мать, листающую меню, и официантку, ожидавшую заказа. Что происходит? Ответ на этот вопрос пыталась найти на лице матери, но не нашла – и тогда оглянулась по сторонам. Слева располагались квадратные столики и белые кожаные диванчики, на которых сидели люди, попивая кофе в одиночестве, и компания из четырех человек, оживленно беседуя и иногда посмеиваясь, а справа было несколько окон с красными шторами и светящимися гирляндами. В помещении играла тихая джазовая музыка, а я все прокручивала в голове последние воспоминания: утро, школа, кинотеатр, а дальше пустота и… я сижу с мамой в уютном кафе. Что за?.. Как? Тысяча вопросов вертелась в голове, но ни одного ответа.

Сделав себе заказ, Лили посмотрела на меня, передавая меню. Сейчас ничего не хотелось, но ледяной взгляд матери, казалось, вот-вот распилит меня пополам, поэтому пришлось повиноваться и принять его. Быстро просмотрев список блюд, выбрала клубничный молочный коктейль с шоколадным тортом.

– Спасибо за заказ. Постараемся приготовить все как можно скорее, – мило улыбнулась девушка и удалилась.

Как только мы остались наедине, я, не стесняясь и не боясь, что нас могут подслушать, напрямую задала вопрос маме:

– Как и когда ты сюда привела меня? Кажется, пару минут назад мы смотрели фильм. – Не сводила взгляд с нее.

– О чем ты, Ками? – удивилась мама. – Ты сама предложила мне после кинотеатра поужинать и пройтись пешком до кафе. По дороге ты рассказывала мне о своих снах и событиях в школе.

Услышав об этом, я начала снова прокручивать в голове воспоминания, и они, как ни странно, постепенно появились. Вот мы смотрели фильм, затем вышли на улицу, а дальше я предлагаю маме прогуляться пешком по городу до ближайшего кафе. Всю дорогу я увлеченно рассказывала что-то о школе, снах, своих успехах, в какой-то момент отколола шутку про случай на уроке, и мама улыбнулась. Ее улыбка впервые за все время вызвала радость во мне. Я любила, когда Лили начинала улыбаться или смеяться над моими глупыми и понятными только нам с ней шутками. Чувство вины внезапно накрыло волной. Почему плохие моменты я помнила всегда, а именно хорошее либо забывала, либо не сразу вспоминала? С сожалением посмотрев на маму, извинилась и перевела взгляд на соседний стол, за которым сидела молодая парочка, мило беседующая и угощавшая друг друга по очереди мороженым.

– В последнее время чувствую, будто сама не своя, – призналась, сложив руки на груди. – Мне кажется, что я – это не я, а кто-то другой. Тот, кто живет словно с чужими воспоминаниями и теряется в реальности.

– Когда мне пришлось оставить свое прошлое в Арсенбурге и переехать сюда, в Бен-Йорк, чтобы начать новую жизнь, я тоже так считала, – ответила мама, помолчав. – Воспоминания, от которых я хотела избавиться, преследовали долгое время. Что-то забывалось, а что-то осталось уже навсегда и менялось местами в памяти. Но знаешь, что мне помогло почувствовать себя собой?

Я хотела ответить, но вместо этого молчала. Мама, не дожидаясь моего ответа, продолжила:

– Смирение с тем, что было. Так или иначе, я приняла себя той, кем стала, и нашла новую цель, мотивирующую жить дальше. После смерти твоего отца я думала, что не смогу найти в себе силы, но, как видишь, нашла и продолжаю наслаждаться жизнью. Советую и тебе то же: перестань думать о прошлом и плохом, а начни жить сегодняшним днем. Если ты не помнишь, значит, так нужно. Возможно, твой мозг посчитал что-то из воспоминаний плохим или ненужным тебе.

– Кстати, об отце, – вспомнила я об истории, что утаивала мама. Может быть, в этот раз удастся узнать ее до конца и с подробностями. – Что стало причиной его смерти?

– Сколько раз я тебе говорила, что мы не обсуждаем больше эту тему, но напомню еще раз: твой отец связался не с теми людьми. Они же и стали той самой причиной. Николай и все, что с ним связано, – прошлое, которое не имеет никакого значения на сегодняшний день, – резко оборвала тему мама, закончив снова на той же ноте.

Смирившись с тем, что она не желала делиться историей отца, я вздохнула и перевела взгляд на официантку, которая к тому времени подошла к нашему столику. К своему заказу я притронулась не сразу. Почему-то обратила внимание на желтые лилии, которые находились в белой вазе, стоявшей на столе посредине. Цветы гармонично вписались в интерьер кафе. Когда дотронулась до них, почувствовала себя обманутой и загнанной в угол, подобно маленькой серой мышке, убегающей от черной кошки, но быстро избавилась от этого чувства и принялась пробовать торт. Я не знала, о чем можно было говорить с мамой, поэтому молча ела, не торопилась и следила за парочкой. Их лица казались знакомыми. Возможно, видела их уже где-то. Пока пыталась вспомнить, где могла пересечься с ними, заметила, что мама тоже перевела на них взгляд.

– Тебе не кажутся они знакомыми? – поинтересовалась я, отломив следующий кусочек торта.

– Нет, а что? – последовал безразличный ответ от мамы.

– Такое ощущение, что я их где-то видела.

После моих слов девушка за соседним столом уронила вилку, и, когда принялась поднимать ее, парень встретился со мной взглядом. Его улыбка испарилась, а время на часах остановилось, и начался обратный отсчет. Стрелки шли назад, люди и все остальное превратились в каменные статуи; единственное, что осталось живым, – взгляд парня. Он смотрел так, будто я что-то натворила и он теперь был готов убить меня за это. Искры ненависти в его серых глазах требовали бежать отсюда как можно скорее, пока зверь находился в нескольких шагах от меня. Я моргнула пару раз, той парочки больше не было за соседним столом. Вместо них сидела другая. Я огляделась по сторонам и поняла, что все ожили, а стрелки часов шли правильно. Опять галлюцинации. Черт, что со мной не так?! Улыбнувшись маме, я выпила молочный коктейль и сделала вид, что ничего странного сейчас не произошло.

– Расскажи о своей работе, – попросила я, чтобы хоть как-нибудь поговорить, а не слушать одну тишину между нами и не ждать очередной волны галлюцинаций. – Как успехи? Чем ты сейчас занимаешься? Прости, если прозвучало резко или грубо, но мне…

– Не извиняйся, – перебила мама и поставила бокал вина. – На самом деле все довольно неплохо, заказы от клиентов есть, и наша продукция теперь будет распространяться и в двух других крупных городах: Арсенбурге и Сантбуре. Завтра должна состояться сделка на собрании с одной компанией, которая предложила нам сотрудничество. Очень надеюсь, что она не сорвется, как это было месяц назад.

– А что случилось месяц назад?

– Одна из компаний согласилась с нами сотрудничать и распространять продукт, но на следующий день, когда все бумажки были готовы и оставалось только подписать, отказалась от нас.

Хоть мама и делала безразличный вид, но расстроенный взгляд выдавал ее.

– Есть в Бен-Йорке один человек – или, как его еще называют, король, – которого все компании боятся и подчиняются только ему.

– Король? – переспросила я, ковыряясь вилкой в тарелке.

– Да. С ним трудно найти общий язык, очень мерзкий, скользкий и грубый тип, – с отвращением перечислила мама и сделала глоток вина.

Я в этот момент задумалась, отодвинув тарелку чуть в сторону.

– В моей игре главное, чтобы он не узнал о компании и организации V, а все его подчиненные дружки и компании должны, наоборот, знать обо мне, но держать это в секрете.

– Не совсем понимаю твою игру, но надеюсь, все, что ты задумала, обязательно сбудется.

– Конечно сбудется! И ты мне в этом поможешь.

От последней фразы я подавилась коктейлем. Что за игры вела мать и какое я имела к ним отношение, хотелось бы знать.

– В чем заключается моя помощь? – спросила я, прокашлявшись и вытерев аккуратно салфеткой рот.

– Через неделю состоится благотворительная выставка картин моего друга, посвященная истории династии д’Эсте. На мероприятии будет он сам, тот, кого боятся бизнесмены. Мне нужно, чтобы ты взяла у него интервью. Вопросы я составляю сама, а ты представишься начинающей журналисткой, которая берет интервью у людей, что внесли какой-нибудь вклад в развитие города.

– Так, секундочку. – Я подняла руку, переваривая информацию, полученную от матери. Король, интервью, игры, бизнес – все вертелось в голове и не могло собраться в одно целое. Я массировала виски, пыталась собраться с мыслями, но ничего не вышло. – Во-первых, зачем тебе интервью? Что оно тебе даст? Во-вторых, я не хочу ввязываться в твои игры, но помочь в чем-то другом могу.

Между нами воцарилась тишина. Ее заполнила тихая джазовая музыка. По задумчивому лицу мамы было видно, что она что-то замышляла, и это меня впервые пугало. Я пожалела о том, что спросила у нее про работу. В интриги бизнесменов и аристократов не хотела вмешиваться, мне и своих хватало.

– Ладно, хорошо, это действительно плохая идея, – заговорила Лили. – Мне нужно просто узнать и убедиться кое в чем, поэтому я и подумала, что интервью помогло бы.

– А почему нельзя встретиться с ним и лично поговорить, спросить, что ты хочешь узнать? По-моему, это самый лучший и логичный вариант из всех возможных.

– Если бы он еще мог нормально разговаривать и не посылать сразу всех подряд, – устало выдохнула мама. – Ладно, что-нибудь придумаю. Прости за эту нелепицу, больше такое не повторится.

– Все хорошо, – успокоила я маму, улыбнувшись. – Если какие-то проблемы на работе или еще где, то делись ими. Может, что подскажу или помогу чем.

В качестве благодарности мама обняла меня. После этого она расплатилась за наш заказ, и мы покинули заведение.

Нас уже ждал водитель. Поняв, что мама больше никуда не хотела, я с неохотой подошла к автомобилю. Когда собралась садиться в машину и уже смирилась с тем, что приключения на сегодня закончились, я услышала, как кто-то меня окликнул. Обернувшись, я увидела Влада с Мией, перешедших только что дорогу. В присутствии Лили пришлось помахать им рукой, но если бы ее не было здесь, то я бы сейчас оказалась в объятиях парня. Пока я, счастливая, смотрела на друзей и ждала, когда они подойдут, мама в этот момент закатила глаза, с неприязнью наблюдая за нами. Она отчасти не доверяла Владу или вообще не желала видеть парня со мной рядом, советовала держаться от него на расстоянии и больше уделять внимание учебе. Я не всегда слушала мамины советы, из-за чего возникали ссоры, но сейчас старалась не испортить вечер, поэтому вела себя сдержанно.

Обняв сначала Мию, а затем Влада, когда они подошли, я попросила разрешения у мамы прогуляться пешком до дома с друзьями. Лили долго не отвечала, смотрела на нас, будто гадала, справимся ли мы с задачей, но под конец сдалась.

– Чтобы в девять была дома, – строго отдала приказ мама.

Я кивнула, и только тогда она села в машину. Как только автомобиль скрылся за поворотом, почувствовала некую свободу.

– Неужели эта женщина еще способна выгуливать дочь без охраны? – скептически хмыкнула Мия, убрав руки в карман.

– Она может все, ты просто недооцениваешь мою мать, – ответила я.

– Так и знала, что ты это скажешь.

– Что еще знаешь?

– Боюсь, это то, что не обрадует тебя.

– И что же?

Я перевела взгляд на подругу, потому что когда она говорила так, то означало это одно – что-то знает, но скрывает.

– Завтра контрольная по истории, – последовал ответ.

– Ой, а я думал, что завтра конец света, – разочарованно вставил Влад.

Легонько стукнула по плечу парня, но он сделал вид, будто его ударили чем-то тяжелым, скривившись от боли.

– За что? – обиженно протянул Влад, поглаживая плечо.

– Чтобы больше не каркал.

Сказав это, заметила вдруг приземлившегося на ветку ворона с алыми глазами.

– Ну вот, кажется, нас услышали, – печально выдохнула я.

– Да ладно вам, это всего лишь птица, – равнодушно произнесла Мия. – Она ничего не сделает.

Подул прохладный ветерок, сорвав пару листьев с дерева. Пока мы шли по восточной части улицы, меня не покидало странное чувство, что за нами кто-то следит, но, сколько бы раз я ни оборачивалась и ни смотрела по сторонам, никого не замечала. То ли мне действительно казалось, то ли стоило быть осторожнее, но сейчас не хотелось углубляться и накручивать себя, поэтому я перестала обращать внимание на происходящее вокруг, а обняла Влада и слушала читающую в телефоне новости Мию.

– Число жертв после каждой ночи увеличивается, – не отрывалась от гаджета подруга. – В Бен-Йорке пропадают люди, некоторых полиция находит спустя несколько недель в разных частях города. Последняя жертва была найдена в старой часовне. Тридцатисемилетняя Екатерина Романова, бывшая владелица салона Beauty Queen, лишена глаз. Вместо них убийца решил оставить белые розы.

– Розы? – переспросила я, резко остановившись.

– Да, новости я сегодня не смотрела по телевизору, но пишут в статьях, что розы. Знаете, что еще здесь странно?

– Что? – одновременно спросили мы с Владом.

– Убийца постоянно оставляет розы. Насколько мне известно, эти цветы были символом королевской династии д'Эсте и изображены на гербе нашей страны. – Подруга открыла гугл и принялась искать герб.

– И как это может быть связано? – поинтересовалась я, присаживаясь на скамейку, стоявшую напротив фонтана со скульптурой задумчивого ангелочка.

– Вот он. – Мия развернула телефон, чтобы показать фото герба. На нем была изображена королева с мечом, вокруг которой на заднем плане виднелись розы и выглядывала луна. – Я думаю, что во всем этом есть какая-то отсылка, – поделилась мыслями подруга, выключив телефон.

– Может быть, но, в конце концов, это работа полиции, детективов и других в той сфере. Вот пусть они и разбираются, ищут отсылки, убийцу, – сказал Влад и сел рядом со мной.

– Розы, – не заметила, как произнесла вслух, задумавшись. – Я слишком часто вижу их в снах. Иногда начинаю думать, что схожу с ума.

– То, что ты их видишь, еще не значит, что являешься убийцей, – заключил Влад.

– Он прав, – согласилась Мия и коснулась моей руки. – Но, что бы ни случилось, прошу, будь осторожней. Я люблю Бен-Йорк, в котором выросла и провела всю жизнь, но мне не нравится, что сейчас здесь происходит. Город словно погрузился в хаос, и никому до этого нет дела.

Я не могла не согласиться с подругой. Действительно, в последнее время в городе часто происходили странные вещи: убийства, несчастные случаи, аварии. Самое печальное здесь то, что, казалось, полиция и люди особо не обращали внимания на это. Бен-Йорк будто бы был в чей-то власти и диктовал нам не замечать того, что происходило вокруг.

Погрузившись в мысли и наблюдая за ребенком, которого придерживала за руки мама, чтобы он не упал – ведь он только начал учиться ходить, – я почувствовала, как в голову ударили чьи-то воспоминания. На том же месте, возле фонтана, бегали две девочки, наряженные в длинные, украшенные кружевом и красным бархатом платья. Они были так похожи друг на друга, что различить их было практически невозможно. Обе выглядели счастливыми с сияющими улыбками на милых детских личиках. Когда одна из них остановилась, показав язык, воспоминания погасли, как будто фильм закончился и начался следующий, но теперь уже более мрачный, напоминающий ужасы. Близняшки исчезли, но вместо них возле того же фонтана стояла другая девочка, обняв игрушечного медвежонка, а из ее глаз текли кровавые слезинки. Раздался звон колоколов, и после этого незнакомка растворилась в тумане, а меня качнуло. Не знаю, что сейчас было, но чувствовала я себя так, будто кто-то забирал мои силы и энергию.

– С тобой все хорошо? – забеспокоился Влад, заметив, наверное, как я все это время пялилась в одну точку.

– Да, все отлично. – Я попыталась сохранить спокойствие и уверенность.

– Не ври, ты что-то видела, – поймала меня на лжи подруга, не сводя внимательного взгляда.

– Ну да, вон того малыша, которого учат ходить, – указала на молодых родителей с ребенком рядом с фонтаном.

Друзья переглянулись, но больше ничего не сказали. Как же я устала притворяться, что все хорошо, когда на самом деле в жизни происходило то, что не поддается логическому объяснению. Иногда казалось, что я не из нашего мира, а все происходящее вокруг – сон или фильм, в котором ужасные сценарии. Некоторые моменты в жизни были такими неестественными, что в голову приходила мысль, затуманивающая сознание и заставляющая отключиться, но я не делала этого, потому что верила, что обязательно найду ответы на все вопросы. Нужно лишь время, а пока… пока остается смириться и не поддаваться безумию.

Подул ветер, срывая листья с деревьев и поднимая их с земли, отправляя затем кружиться в вальсе вокруг фонтана. В этот момент захотелось точно так же: бегать и кружиться, как дети, не думая о взрослых проблемах и обязанностях, которые навалились на плечи. Посмотрев на друзей с озорной улыбкой и хитрым взглядом, я встала со скамейки и озвучила план задуманной игры:

– Кто первый найдет меня, тот останется ночевать в роскошных покоях, а весь особняк будет в его распоряжении.

– Я не против поменяться с вами местами, королева, но что скажет ваша мать на это? – спросила Мия, сделав акцент на слове «мать».

Я на минуту задумалась, но сделала вид, будто мама меня не волновала сейчас.

– Ой, что-нибудь придумаем потом, как будем у дома.

– Ну, как скажешь, – сдалась Мия.

– Отлично! – Я обрадовалась, доставая телефон из кармана пальто. – Сейчас вы отворачиваетесь спиной ко мне…

– Закрываем глаза, начинаем считать до двадцати, а потом ждем твои подсказки в сообщениях, – договорил Влад.

– Все верно. – Наградила его, поцеловав в щеку и потрепав за золотистые локоны.

Мия закатила глаза. Она всегда так делала, когда мы с Владом оказывали друг другу знаки внимания.

– Иди уже, а то время не ждет, – напомнила подруга.

– Ушла, а вы считайте!

Проследив, чтобы они развернулись спиной и приступили считать медленно вслух, в ускоренном темпе метнулась в сторону узкого переулка. Тем временем на улице начинало темнеть, но это делало наши прятки лишь еще более интересными.

Зажглись фонари, освещая путь, когда я вышла из переулка и перешла на другую сторону. Узкие улицы превратились в широкие и просторные проспекты, но, пройдя дальше, я вновь очутилась в узкой и темной улочке, словно попала в лабиринт. Света практически не было, зато на небе властвовал полумесяц и указывал путь. Вскоре появился наконец фонарь, а значит, лабиринты узких переулков закончились. Судя по рельсам и мостам, образующим целую паутину, я сейчас шла по северному району города. Большая часть Бен-Йоркского метро проходила не под землей, а на поверхности, над головами идущих, точно стая, людей, и заблудиться здесь легко. Когда я слилась с толпой, включила телефон и написала подсказку, что попала в паутину. Друзья поймут, о чем я, потому что знают, в какой части города находится скопление дорог и рельсов. Убрав обратно в карман телефон, я принялась рассматривать, что находилось вокруг. Чаще всего попадались маленькие магазинчики, кафе и многоэтажки, которые начали недавно строиться. Чем дальше шла, тем больше прибавлялось людей, небоскребов, громадных и геометрических зданий.

Почти на каждой улице попадался человек, раздающий листовки с приглашением в театр на пьесу «Вкус ночи». Я не спешила принять красный листок с изображением клыков вампира. Почему-то само название отталкивало, а сердце шептало не брать ничего из рук незнакомцев и никуда не идти, как бы соблазнительно ни звали. Я уже собиралась переходить дорогу, когда мужчина, что раздавал листовки, вцепился в меня взглядом и замер, словно увидел босса, который готов был голову оторвать за то, что плохо старался. Страх и волнение отражались в глазах незнакомца. Я огляделась, чтобы убедиться, вдруг он смотрел на кого-то другого, но так и не поняла, кого он там увидел, из-за чего даже побледнел. С равнодушием двинулась дальше, пройдя мимо застывшего парня.

Когда я перешла дорогу, телефон завибрировал от уведомлений. Включив его, я увидела множество сообщений от Мии и Влада. Ребята запутались и не могли меня найти. Усмехнувшись, я отправила им подсказку, что направилась сейчас в парк.

«В парк она собралась! – язвительно раздался Голос в голове, из-за чего я дернулась и чуть не выронила телефон. – Дорогуша, иди-ка лучше домой, пока не влипла в новые проблемы и не привлекла внимание того, кто давно охотится за тобой».

Я проигнорировала совет и повернула налево. Пройдя еще немного по тротуару, я оказалась в нужном пункте. Слева находилась аллея роз и ворота, за которыми начинался парк, а напротив меня встречал заброшенный Петровский дворец, который планировали переделать в музей, но строительство вскоре было приостановлено. Ходили первое время слухи от некоторых дамочек-служанок в доме, что там по ночам бродили духи королевской семьи, ворующие материалы строителей. Сейчас уже все забыли, наверное, о том месте и не помнят, кто у кого что утащил.

Когда я проходила мимо того мистического места, у меня по спине пробежался холодок, а фонари, освещающие дорогу к аллее и парку, стали мигать. Не обращая на них внимания, я продолжила идти, куда и планировала – на качели.

Город погрузился в ночь. В это время Бен-Йорк оживал и наряжался в разноцветные яркие наряды. Качели освещали фонари. Свет от них был таким ярким, что, казалось, освещал половину парка. Присев на одни из качелей, я стала потихоньку раскачиваться, отвечая параллельно на сообщения Мии. Подруга проклинала меня за то, что заставила их с Владом полгорода пробежать и еще не совсем точные данные дала.

– Ночная пробежка полезна, и к тому же вы сами согласились поиграть, – отправила голосовое сообщение в чат.

От ребят одновременно пришли грустные смайлики. Пока ждала их, успела ленту новостей просмотреть. Ничего интересного не нашла. Хотела уже выключить телефон, как случайно нажала на статью с заголовком «ВАМПИРЫ СУЩЕСТВУЮТ?!». Пролистав ее, я наткнулась на фразу: «…предполагаемый убийца оставляет за собой не только розы, но и следы на шее жертвы».

– Что за бред?! – не выдержала, цокнув. – Дальше кто будет? Демон? Ведьма?

«Дальше будешь ты».

Фонари погасли, но спустя несколько секунд щелкнула белая вспышка, и я оказалась не на улице, а в лабиринте. Внизу плыл туман, кое-где торчали кости, а по каменным стенам ползли алые розы. Пока я пыталась сообразить, что происходит и как отсюда выбраться, почувствовала, как кто-то подкрался сзади. Обернувшись, я увидела приближающегося белого волка. Сердце ускорило ритм, а страх сковал все тело и не давал шевельнуться. Зверь приближался, и надо было бежать, но я будто приросла к земле. Тем временем алые глаза волка точно заглядывали в душу и что-то искали, открывая все ящики, где хранились мои воспоминания. В попытках избавиться от страха я зажмурила глаза и сжала пальцы в кулак, но, когда открыла их, зверь исчез или растворился в тумане. На его месте стояла девочка с медвежонком.

– Беги! – эхом разнеслось по лабиринту.

И я побежала. Казалось, кто-то пытался догнать и украсть то, что было дорого мне. Я все бежала… бежала… бежала… Лабиринт становился узким, а от роз начала кружиться голова. Почувствовав, что силы покидают меня, я упала на колени.

– Ну все, попалась! – услышала довольный голос Влада и открыла глаза.

После того как поняла, что сижу на земле, я вскочила и принялась отряхивать пальто. Мия стояла, сложив руки на груди, и молча наблюдала, а Влад едва сдерживался, чтобы не засмеяться.

– Что смешного ты увидел? – грозно спросила я.

– Да так, ничего, – отвел взгляд Влад.

Я же продолжала прожигать в нем дыру и ждать ответа.

– Я хотел напугать, пока ты отвлеклась на новости в телефоне, но, видимо, недооценил твой слух. Мы бы тебя не догнали, если б ты не обернулась и не зацепилась за ветку.

– Не понимаю, что здесь смешного, а если бы я ногу подвернула или еще что?

– Сама была бы виновата, нечего носиться по парку и пялиться на нас, – нравоучительно озвучил аргумент Влад.

В ответ я показала ему язык.

– А нечего подкрадываться и пугать меня!

– Но это же игра!

– Боже, с кем я связалась, – устало закатила глаза Мия, наблюдая за нашим словесным соревнованием.

Я засмеялась.

– Насколько понимаю, вы вместе нашли меня здесь.

– Да, я устала сама бегать по всему городу, поэтому объединилась с Владом.

– Ладно, мой дом ваш, – объявила, когда вышла на дорожку. – У нас в запасе есть время, чтобы вовремя прийти домой.

– И заодно придумать, что сказать твоей матери, – добавил Влад.

– Точно!

Всю оставшуюся дорогу мы втроем думали, как уговорить Лили оставить переночевать моих друзей. Мама никогда почему-то не приглашала гостей. Единственные, кто гостил у нас постоянно, – стая богачей-аристократов. Остальным вход был запрещен.

– Слушай, может, тогда мы залезем к тебе через окно, и все, ноль проблем, – предложил последнюю идею Влад.

– Я не полезу никуда! – запротестовала Мия.

Пока они спорили, я отвлеклась и перевела взгляд на полумесяц. Он будто бы звал меня и хотел о чем-то предупредить, но я не слышала его и проходила мимо.

«Хочешь знать, что тебя ждет?»

– Нет!

Услышав внезапно мой крик, друзья умолкли и с беспокойством обратили на меня внимание. Надо было срочно что-то сказать, но в голове было пусто, а слова не приходили. Выдохнув, набралась сил, чтобы ответить:

– Предлагаю придумать историю, что вы забыли рюкзаки с ключами от дома в школе, а ваших родителей нет в городе сейчас. Они уехали по работе. Что-то вроде того.

– Да ты гений, Ками! – гордо воскликнул Влад, зааплодировав.

Мия лишь скептически осмотрела нас с парнем, но ничего не ответила. Не знаю, одобрила ли и понравилась ли ей моя идея, но в последнее время подруга либо молчала, когда я что-то предлагала, либо долго, с недоверчивым взглядом изучала меня.

– Говорят, ночью Бен-Йорк очень опасен, – вспомнила мамины предупреждения и рассказы о том, что в это время в городе происходили чаще всего убийства или необъяснимые вещи. – Кажется, пора узнать, чем именно.

– Сейчас только без пятнадцати девять. Все самое интересное начинается ближе к одиннадцати вечера.

– Почему ты так уверена? – поинтересовалась у Мии и взяла Влада под руку, когда мы вышли на широкую длинную дорогу.

– На нее просто бомж однажды напал в это время, – сдержал за улыбкой смех парень.

– Не бомж, а экиммонуд, – поправила Мия.

– Кто? – не поняла я.

Друзья переглянулись. По их лицам читалось, что Мия сболтнула лишнего. Я остановилась, внимательно вглядываясь в глаза каждого.

– Что-то скрываете, значит? – Прищурилась. – Есть то, что я не знаю в этой жизни? Ну давайте, удивите меня.

– Весь фокус в том, что даже если ты сейчас узнаешь об этом, то спустя время забудешь. И так будет продолжаться до тех пор, пока Лили на свободе.

– Не неси чепуху, Мия! – Мне показалось, но прозвучало так, словно Влад угрожал ей. – К тебе просто прицепился попрошайка тогда в переулке, и все.

– Ладно, я поняла вас. Гуляете по ночам вместо того, чтобы учить уроки и спать.

Подруга вздохнула и перевела взгляд на полумесяц, показав, что не собиралась больше говорить. Влад махнул рукой и попросил не обращать внимания, и мы продолжили путь уже без споров.

Когда вышли из парка на центральную площадь, где был поставлен памятник королеве Иоланде, нас встретила музыка. Несколько скрипачей играли напротив фонтана, который ритмично менял цвет воды. Вокруг собрались люди. Кто-то вальсировал, кто-то снимал на телефон, а кто-то сидел на лавочках и отдыхал, наслаждаясь мелодией. Музыка завораживала и тянула присоединиться к ней. Походу, я не одна хотела танцевать. По глазам Влада я заметила, что он ожидал моего согласия.

– Да, я помню, что должна тебе танец.

– Ты много чего должна мне, Ками.

– Да что вы говорите!

Не дожидаясь моего ответа, Влад потянул меня в центр вечернего бала. Слившись с танцующими парочками, парень одной рукой обнял меня за талию, а другой взял мою ладонь. Взгляд Влада был прикован только ко мне, он ни на секунду не отводил его, казалось, что в тот момент для него все перестало существовать. Остались только я и музыка с властвующей луной над городом. Скрипка все играла, а я смотрела в глаза родного человека, в которых хотелось утонуть, зная, что он будет рядом и протянет руку, не даст так просто уйти. Влад ненавидел цвет своих глаз, считая их ошибкой природы и наказанием, но что бы он там ни говорил, они были прекрасны и делали его особенным. Цвет океана смешался с уходящим за горизонт солнцем. Я была готова на все, чтобы смотреть на эту картину вечно и чувствовать исходящее тепло и любовь от любимого человека.

Положив голову на грудь Влада, я закрыла глаза. Пока скрипка играла колыбельную для души, я слушала сердцебиение близкого и дорогого человека. Чувствуя прикосновения парня и тепло, которым он делился, я поняла, что вот оно, счастье. Большего и не нужно, главное – быть рядом и видеть каждый день того, к кому тянулось сердце и кто делал тебя счастливой в любую минуту, дарил улыбку и вселял надежду, даже когда казалось, что все потеряно и бессмысленно. Влад был для меня частицей души, без которой я не могла существовать. Нас будто сделали из одного материала, и, если разделят, мы не сможем больше жить, рассыпавшись на миллион мелких частиц.

«Ты точно в этом уверена?»

Не ожидая услышать Голос, вернувшийся в голову, я дернулась и резко оттолкнула парня. В глазах Влада появились беспокойство и непонимание того, что сейчас произошло. Я и сама не соображала, зачем вдруг между нами выстроила стену? Пока искала ответы на вопросы, парень осторожно подошел ко мне. Влад убрал выбившийся локон за ухо и обнял, поцеловав в макушку. Я, стараясь успокоиться, закрыла глаза и молилась, чтобы ничего не случилось, и заглушала Голос. Заметила в толпе Мию с белой окровавленной розой на груди, наблюдавшую за нами. Ее осуждающий и неодобрительный взгляд прожигал насквозь. Подруга что-то знала и зачем-то приклеила цветок. Голос и взгляд Мии вселяли сейчас панику, какой я никогда раньше не чувствовала. Сердце, точно птица, металось по клетке. Я пыталась сфокусировать внимание на парне, но не могла. Словно голодный зверь, охотившийся на добычу, я переводила взгляд то на танцующую парочку, то на мужчину, сидевшего на скамейке с девушкой, то на ребенка, бегающего за голубями. Умеренный ритм бьющегося сердца каждого, кто здесь находился, подобно барабану – по которому били все сильнее и быстрее, – заглушал все остальные звуки. Я ничего не слышала, кроме биения собственного сердца, а спустя несколько секунд в меня будто вселились демоны, требующие крови.

– Ками, все хорошо? – донесся голос Влада сквозь безумную мелодию, которая разыгралась в разуме.

Я сделала шаг назад, чувствуя, как дыхание сбилось. Парень что-то говорил, но его не было слышно, а Мию и вовсе потеряла из виду. Шаг, затем еще один… Сердце все так же вырывалось из грудной клетки, миллион голосов шептали, что делать. Кровь. Они хотели крови.

Скрипка, барабан – все они перемешались и исполняли гимн, под который проснулись голод и жажда. Эти два зверя сейчас вселились и управляли мной. Один хотел крови, другой – смерти. Я не могла ничего с собой поделать, да и не пыталась. Влад что-то кричал, махал руками, но не он мне был нужен в данный момент, а тот, у кого в жилах текла, подобно реке, кровь. Шаг, затем еще один… И вот я уже в той реке кормила зверей, что требовали все больше и больше. Сердце постепенно замедляло ритм, а музыка с каждым глотком сладкой алой жидкости становилась тише.

Продолжить чтение